Как истинная Блэк......она не могла не захватить с собой шляпку.
А ещё перчатки, естественно, Шекспира (хоть и обширная, как она уже успела убедиться, библиотека её ожидала, но всё же Шекспира в том доме не жаловали), ещё несколько книг, особенно дорогих её сердцу, некоторое количество косметики и кое-что ещё из мелочей, совершенно необходимых в том странном доме, куда она скоро…
– Андромеда? – тихо поскреблась за тяжёлой дверью Нарцисса. – Ты же ещё не спишь?
– Нет, – немного помедлив над раскрытым саквояжем, а затем поспешно его закрывая и убирая, так же тихо ответила средняя Блэк, - заходи.
Тоненькая девушка скользнула в комнату, вызолотив дверь нечаянно коснувшейся тёмного дерева прядкой. В широко раскрытых серых глазах прыгали любопытные чёртики. Андромеда, успевшая отправить на место шляпку, не успела, однако, придать лицу своему лицу подобающе удивлённое выражение строгой старшей сестры-которая-не-понимает-почему-младшая-её-беспокоит-так-поздно. Но бледное личико было так бледно, а серые глаза так блестели и губки подрагивали, что Андромеда была бессильна скрыть смех.
– Ну, хорошо, - с облегчением вздохнула Нарцисса, ты хотя бы не сердишься, что я почти ночью к тебе.
– Забирайся на кровать с ногами, а то замёрзнешь, простудишься, и тебя не станет целовать Лю…
– Андромеда! – возмущённо пискнула младшая, и любопытство в её глазах вдруг превратилось в гнев.
– Не надо, - отвернулась Андромеда, - не плачь. Я больше не буду о нём говорить.
– Я, - всхлипнула Нарцисса, - хотела предупредить: с тобой сегодня Беллатрикс собиралась по-поговорить.
– Беллатрикс? – похолодела Андромеда. Последнее время старшая всё чаще и чаще бросала малопонятные намёки и многозначительные взгляды. Малопонятные…Да, но только не для Андромеды. Она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и кивнула младшей: - Я поняла, Нарцисса. Спасибо.
В дверях Нарцисса повернулась, дрожа:
– Андромеда…
– Что?
– Я его так… люблю.
«Нет, Беллатрикс, - пробормотала Андромеда сонным голосом, хотя сна у неё не было ни в одном глазу, - нет, я сплю». До побега оставался месяц. Четыре недели. Тридцать дней. А часов, минут и секунд сколько…
- И всё-таки, - настаивал голос за дверью, - я бы не хотела откладывать на утро.
«Вампир!» – зло подумала Андромеда и неохотно выбралась из-под одеяла, позволяя старшей войти.
- Что же такого срочного ты хотела посреди ночи обсудить?
- Не надо яда в голосе, Андромеда, - осадила сестру старшая и, присев на край постели, прикрыла глаза, как будто собираясь с мыслями. «А может быть, запасаясь терпением», - мелькнуло в мятежной голове.
- Хорошо, я выслушаю, но не долго. Или будешь разговаривать с подушкой, а я буду мирно спать, - пошутила Андромеда и побледнела: Беллатрикс не обратила на неё внимания. Она по-прежнему сидела, напряжённо и сосредоточенно о чём-то размышляя. Наконец, Андромеда потеряла терпение: - Беллатрикс! Что ты хочешь от меня?!
- Смотри, - вдруг шепнула та и вытянула левую руку. Рукав платья был подвёрнут. Около сгиба локтя почти светилась метка. Теперь Беллатрикс в упор смотрела на сестру.
- И что? - сжала губы Андромеда. – Думаешь, я не видела этот цветочек раньше?
Вместо ответа Беллатрикс наотмашь ударила сестру по лицу. Сдержав крик, Андромеда лишь судорожно вздохнула.
- Не смей, - медленно проговорила Беллатрикс, - и не притворяйся дурой. Ты не Нарцисса.
Андромеда молчала, впившись взглядом в старшую.
- Ты знаешь, - повторила Беллатрикс и встретила взгляд Андромеды, - я хочу представить тебя Ему. Когда ты пойдёшь со мной?
В приоткрытое окно влетали капли дождя. Они падали на подоконник, на шторы, на легкие клубочки пыли, которые тут же становились слишком тяжелыми, оседали и прекращали кататься по подоконнику. Несколько капель оказалось на паутине, давно (возможно, еще прошлой зимой) брошенной пауком. Когда ветер на улице становился сильней, окно с тихим скрежетом приоткрывалось шире – и тогда мокрые пятна на шторах и лужицы на подоконнике росли.
Влетавший в комнату ветер трепал паутину, прилипшую к шторам, сдувал клочья пыли и смятые листки бумаги, которыми был засыпан подоконник. Бумажные шарики с шуршанием сыпались вниз, на пол, иногда следом за ними летели капли разлившейся до самого края подоконника лужицы, в которой теперь тонули еще и два высохших яблочных огрызка, забытых на этом подоконнике около недели назад. Впрочем, огрызки были не только на подоконнике – и не только яблочные. По всей комнате: на тарелках, на блюдцах, иногда – на исписанных и исчерканных листах бумаги – всюду обнаруживались горки ореховой скорлупы, апельсиновой и мандариновой кожуры, яблочные огрызки, пакетики от арахиса, конфетные фантики и прочий мусор, своим разнообразием способный поразить любое воображение. Грязные тарелки и чашки с недопитым чаем (недельной давности) обнаруживались на всех тумбочках и полках, три больших чашки стояли на книжном шкафу и, наверное, около месяца уже зарастали пылью. На двух стульях висели горы одежды (шкаф, скорей всего пустовал), третий стул валялся в углу и на его ножках пристроились носки и галстук.
Единственным, о чем, похоже, заботились в этом доме (и что не стоило его хозяину практически никаких усилий) был воздух. Каждый вечер и каждое утро в комнате звучало освежающее заклинание, чье действие длилось около десяти часов – остальное вполне устраивало обитателя этой квартиры.
Хозяин комнаты ничего не замечал: он давно спал и видел уже десятый сон. Впрочем, когда он не спал, то тоже ничего неприятного в обстановке не видел.
Не разбудил его даже громкий хлопок.
– Да, профессор, я помню про три «Н»… – проворчал спящий и перевернулся на другой бок.
Андромеда сняла шляпку, но прежде чем повесить её куда-либо, двумя взмахами палочки очистила комнату от пыли, огрызков, обломков, фантиков, грязной одежды и прочей ерунды. Грязная посуда третьим взмахом отправилась на кухню стройными рядами. Пыльный стул, подобно большому осеннему листу некогда (возможно, неделю назад) опавший на пол, повинуясь властной палочке, уверенно встал на свои четыре ноги. Андромеда кивнула: теперь можно и шляпку повесить, и перчатки вместе с Шекспиром на чистый стол положить, и саквояж поставить на более не пыльную тумбочку. Больше вешать или ставить было нечего: в спешке и панике сбегая из дома на четыре недели раньше договоренного, Андромеда даже юбку не надела. То есть, аппарировала прямо в ночной рубашке.
Закончив несложные манипуляции, она повернулась к широкой постели, где, овеянный ароматами мелиссы и мяты, посапывал Тед Тонкс.
Она бежала, босая, путаясь в батистовых волнах длинной ночной сорочки, вниз, по ступеням, широким и каменным, как семейные надгробные плиты фамильного склепа. Она бежала, бесшумно, тишайший шорох – и сердце становилось криком, едва не останавливаясь. Прочь. Склеп. Выродки! А я не хочу здесь умирать. Бедный-бедный нарцисс… И она плакала, поспешно вытирая слёзы, что мешали видеть широкие каменные ступени фамильного склепа…
Она бежала – вниз, вниз, вниз. Камень под босыми ногами обжигал холодом, но боли не было, потому что… сердце зашлось криком…потому что она уже умерла и костенеет в фамильном склепе. Выродки… По скрещенным на каменных стылых перилах рукам рассыпались чёрные длинные волосы. Будьте прокляты!
- Эй, - чьи-то ладони нежно обняли плечи Андромеды и осторожно приподняли с подушки, а потом тот же встревоженный голос повторил, - эй, ты почему так кричишь? И щёки мокрые. Ну-ка, чистокровнейшая мисс Блэк, позвольте вмешаться Теду Тонксу. Страшно нечистокровному, но очень любящему вас, и…
Но она не дала ему договорить: обняла, тихо вздохнула:
- Ох, Тед! – и улыбнулась.
Про любовь и кентавровВсего-то сделать шаг в сторону от семейного Древа, то есть в камин – и ты в Гнилом переулке. Конечно, перед этим нужно четко-четко сказать, куда бы тебе хотелось. И желательно, чтобы мысли не оформились во что-то вроде «К черту на рога!» или «Подальше отсюда!»
На самом деле, звонкое «Гнилой переулок!» звучало очень задорно в тот вечер. Голос произнесшей это был полон надежд и очевидного желания насолить окружающим. Темноволосая ведьма в костюме отъявленного пирата (даже тельняшка была надорвана, обнажая плечо) исчезла в зеленых язычках пламени.
Вот так Андромеда Блэк отправилась прямиком в Гнилой переулок, а оказавшись там, энергично огляделась в полутьме, хмыкнув, оттолкнула чью-то жуткого вида физиономию, обрамленную длинными сальными патлами, и бодро зашагала вперед. Она явилась на несколько минут раньше условленного часа. Неудивительно, что Тэда и компании в мрачном («Не мрачней моего дома!») и обшарпанном кабаке еще и в помине не было. И оставалась (но очень слабая) надежда, что явятся они вовремя и не совсем чтоб по уши накачавшись огневиски. Было бы жаль гордо вернуться домой на Рождественский Бал, а не весело плясать с Тэдом…
«Ладно, может же человек оказаться умней, чем делает вид… Даже магглорожденный и хаффлпаффец к тому же!»
Впрочем, предубеждения против сей части магического мира у Андромеды Блэк не было, за этим обращайтесь к Беллатрикс.
* * *
– Беллатрикс, милая, а где Андромеда? – Нервная в этот вечер Нарцисса беспокойно встала с одного стула с высокой спинкой и пересела на другой такой же. На стульях было неудобно сидеть, подобрав ноги, и Нарцисса то и дело едва не падала и каждый раз испуганно вскрикивала, чем раздражала Беллатрикс.
– Что ты бегаешь? – недовольно поморщилась старшая и повелительно указала на кресло у окна. – Сядь сюда и успокойся. Неужели Люциус может так уж влюблять в себя глупых девчонок?!
Нарцисса вспыхнула.
– Я вовсе не…
– Слышала уже – ты вовсе не влюблена в Малфоя! – отмахнулась с усмешкой Беллатрикс и подошла к окну. Черная шелковая мантия переливалась при ходьбе, длинные прямые складки подчеркивали статную фигуру старшей из сестер Блэк.
– Я просто переживаю, – настаивала Нарцисса, – ведь из-за Андромеды мы можем опоздать на бал… Все вот-вот соберутся, а без нее нам сказали не спускаться.
– Ты беспокоишься, что на первый танец Малфой пригласит другую девушку? – Беллатрикс переживала не меньше сестры, но совершенно по другой причине: она подозревала, где сейчас может быть средняя сестра – и от одних только подозрений у Беллатрикс темнело в глазах.
***
«Ну и темнотища! Тед! Куда ты меня тащишь?!» – Андромеда без особого успеха притворялась страшно напуганной. В конце концов, Тед и на такое должен повестись, а ему полезно о ком-нибудь (то есть, о ней, конечно) побеспокоиться.
Но Тед Тонкс явно не собирался успокаивать девушку (которая, к слову, сама на кого хочешь такого страха нагнать может, что закачаешься!). Он продолжал целенаправленно волочь её за руку по темному коридору, в конце которого уже забрезжил свет.
Вообще, коридор был известен под названием «поцелуйник», но что-то (прямо скажем) Тед не жаждал заработать себе парочку копыт после какого-нибудь особо изощрённого проклятия от разъярённой Андромеды. А ведь заработал бы непременно, если… Нет, мысль была такой заманчивой, а несколько нетрезвая девушка так близко, что Тед молча продолжал волочь её к свету танцевальной залы. Вот поженятся они, и тогда он обойдётся без всяких там коридоров. Или с коридорами, но без смертоубийств.
***
– Мама нас убьёт, – Нарцисса задумчиво разглядывала себя в зеркало, – как можно так шить? Смотри, эта складка должна быть правее, иначе симметрия нарушается.
– Иди на бал обнажённой, Люциус оценит, – мрачно ответила Беллатрикс, не отрывая взгляда от двери, ведущей в тёмный коридор. Где-то там должна быть Андромеда. Но где?
– Ну, как ты можешь! – вскрикнула уже совершенно красная Нарцисса. – Я... я тебя…
– Палочку опусти, ещё себя покалечишь. – Беллатрикс встала, быстро подошла к двери и резко её распахнула, будто ожидая, что Андромеда просто подслушивает, а не пропала неизвестно куда.
***
Куда они пришли, точнее, прибежали, Андромеда не имела ни малейшего понятия. Вокруг сияли огни, по углам скользили тени, если присмотреться, то скорее животных, чем людей.
– Мисс Блэк, – Тед наклонился близко-близко, – не окажете ли честь этому карнавалу?
Андромеда насмешливо улыбнулась, отстраняясь, направила палочку на середину зала. Там – тени даже замерли от удивления – тотчас бесшумно распустился огромный серебристый цветок с бледно-зелёным тонким стеблем, цветок ронял росу на дерево пола, а та становилась дымкой и вновь поднималась к венчику. И вот под потолком карнавальной залы засияли созвездия.
– В зените Андромеда? – тихо спросил Тед.
– Нет, она левее. Видишь, Альфарет, Мирах, Аламах – три самых ярких звезды, остальное угадывается: силуэт, похожий на девушку, протянувшую правую руку, – так же тихо ответила Андромеда и обернулась.
– Ты смеёшься?
– Я счастлива.
***
– Хватит смеяться надо мной! – Нарцисса едва не плакала. – Как ты можешь? Это грубо и неприлично! А даже если бы я… – она отчаянно покраснела и закончила шёпотом, – его любила, то что в этом такого, мы ведь скоро обручимся!
– Ничего, – старшая думала о другом, – позор, позор.
– Ты же… не обо мне? – встрепенулась Нарцисса.
– Что? Нет, ты при чём? Я о Сириусе Блэке, нашем кузене.
***
– Большой пёс – ближе к зениту, – продолжала объяснять Андромеда, – а наискосок от него стоит Орион, охотник, натянувший лук. Лучше всего я вижу его пояс, три ярких звезды.
– И названия их знаешь? – зачарованно спросил Тед, не отрывая взгляда от немножко туманных сейчас глаз Андромеды.
– У них, насколько помню, нет названий. – И голос её, обычно-то не писклявый, теперь стал ещё ниже, и медленней она говорила: – Но я знаю имя звезды левой руки Ориона. Беллатрикс.
Тед улыбнулся, а Андромеда рассмеялась:
– Да, все мы там.
– Нет, – Тед притянул её поближе, осторожно и бережно, но так, чтоб не вырвалась, прижал к себе. Они замерли посреди огромной танцевальной залы, возле самого цветка, под росой созвездий. Вокруг, конечно же, были люди, но они танцевали и не мешали друг другу. – Ты здесь. Я тебя туда, – и он махнул рукой в сторону серебристых звёзд, – не пущу. Замёрзнешь.
Андромеда молча кивнула, а потом вырвалась из рук Тонкса, взмахнула палочкой – и на полу, прямо возле них появилась пыльная бутылка. Тед присвистнул.
– Да, Тонкс, – гордо сказала мисс Блэк, – это – столетней выдержки. Из личного запаса семьи Блэк. Отпразднуем помолвку, пока я не вернулась на небо?
– О чём речь, Дромедочка! – первый слог её имени он, конечно, опять проглотил. Андромеда вздохнула и весело чмокнула его в щёку.
– Ну, садитесь, мистер Теодор Тонкс. И давайте надираться! Как думаете, кто из нас продержится дольше?
***
– …не дольше чем ещё сто лет, а, может быть, и меньше! По крайней мере, Блэки, – Беллатрикс говорила вполголоса, не слишком рассчитывая на диалог, – наша семья совсем скоро угаснет. Конечно, кровь Блэков останется, она будет течь в твоих детях, в детях Андромеды, в моих… род Блэков будет продолжаться, к несчастью, и в тех, кто потерял право носить нашу фамилию и оставаться на Древе. Да… – Беллатрикс на несколько мгновений замолчала, словно обдумывая сказанное. Нарцисса не смотрела на сестру и едва ее слушала, разглаживая мягкие складки на своей темно-красной атласной мантии, которая слабо переливалась в теплом свете многочисленных свечей, бросая алые блики на золотистые волосы и белую кожу младшей Блэк. Беллатрикс отвела взгляд от двери и с раздражением взглянула на Нарциссу. Та, погруженная в мечты, разумеется, и не заметила этот взгляд. – Но фамилия Блэк, – с нажимом произнесла Беллатрикс, – исчезнет, ты понимаешь? Если наши кузены, один из которых тряпка, а другой… другой гриффиндорец, если они не озаботятся наследниками…
– Я устала от этой болтовни, Белла! – капризно перебила ее Нарцисса и резко одернула рукав.
Беллатрикс осеклась. Глаза ее потемнели от гнева.
– Я устала! – продолжала Нарцисса. – Сколько можно – говорите, говорите – о том, что наш род оборвется, о том, что чистокровные маги умирают, что их все меньше и меньше… Как же меня от этого уже тошнит! Меня тошнит от болтовни! Хочешь, чтобы род продолжался – выходи замуж за… за того же Родольфуса, фамилию ему поменяй на нашу, рожай детей, а не проводи дни за разговорами!
– А я не только – говорю, – холодно ответила Беллатрикс, подчеркивая последнее слово.
***
– То есть, Тэд, разговорами дело не ограничится? – Андромеду слегка качало, голова приятно кружилась сразу во все стороны, и так легко было идти, когда ноги почти не касаются земли, потому что Тэд почти несет ее на руках.
Улочка, ведущая к Гриммаульд-плейс, была пуста и плохо освещена к тому же, но снег серебристо мерцал, и праздничные огоньки светились в окнах домов. И Андромеде не хотелось, чтоб эта улочка кончалась, а дом номер двенадцать на площади становился ближе.
– Ограничится, конечно, – Тонкс выглядел гораздо трезвей, что делало ему честь (так решила Андромеда). Впрочем, длинные слова проговаривал он с трудом. – Мы же только по… по… молвлены, так, Дромедочка? Не знаю, как у вас, ар… ристок… кратов и слизе… ринцев, но у нас, маггло… ро… рожденных хаффл… пафф… фцев, до свадьбы не… не принято.
– У нас, у аристократов, еще и право первой ночи практикуют! – угрожающе тряхнула головой Андромеда. Тэд недоверчиво фыркнул.
– Да-да, – убеждающее кивнула Андромеда, – каждый, кто хочет жениться или выйти замуж, должен явиться на одобрение к этому… которого не стоит называть! И этот, который… целую ночь с тобой беседует и приказывает замучить пару магглорожденных. И одного сквиба. Если удается раздобыть, сквибы-то пореже встречаются. И если ты все это выполняешь, тогда да, выходи замуж, женись… ты – настоящий чистокровный аристократ…
– Напугали, мисс Блэк! – щелкнул пальцами Тэд.
***
– Ох, и не нужно меня запугивать! – махнула рукой Нарцисса. – А то потом будут пальцы дрожать, да и побледнею я сильно – а на балу надо выглядеть идеально…
– Или Малфой тебя не пригласит на первый танец! – разговор вернулся к тому, с чего начался. Но пойти по второму кругу не получилось. Только Нарцисса собралась ответить мучительнице-сестре, как вдруг в коридоре раздался сильный грохот. Нарцисса ойкнула, спрыгнула с кресла и бросилась открывать, но Беллатрикс опередила ее и распахнула дверь взмахом палочки. В темном коридоре в обнимку с высоким канделябром сидела Андромеда. И выглядела она более чем подозрительно: во-первых, на голове у неё была шляпа-котелок, съехавшая на глаза, вероятно, от столкновения хозяйки с канделябром; во-вторых, тельняшка, сам факт которой уже шокировал сестёр, была ещё и порвана на плече образом до крайности вызывающим; в-третьих брюки… тоже в полосочку и в некоторую дырочку.
– Это… я здесь! – радостно улыбнулась Андромеда и попыталась помахать правой рукой, отпустив канделябр. Идея оказалась неудачной, ибо тотчас же Андромеда, вместе с канделябром и слабо помахивающей рукой, обрушились на пол.
Нарцисса слабо пискнула, но взглянуть на Беллатрикс не решилась. С той стороны, где стояла старшая, что-то зашипело. В семье Блэк на парселтонге никто не говорил, но сёстры (даже Андромеда) разобрали слова:
– В ванную, под холодную воду, быстро!
Из пустоты возник домашний эльф и увлёк Андромеду за собой. Через минуту за тяжёлой чёрной дверью ванной послышался плеск, вскрик, а затем громкий смех, который перешёл в напевание какого-то марша. Ещё через десять минут в дверях появилась протрезвевшая Андромеда. Светло-серая с красной каймой мантия мягкими складками ниспадала с плеч, волосы средняя сестра заплела и уложила вокруг головы, красные перчатки до локтей закрыли руки, в бальных туфлях без каблуков Андромеда бесшумно вошла в комнату.
– Уф! – заявила она и широко улыбнулась мрачной Беллатрикс. Нарцисса робко улыбнулась в ответ и бросила радостный взгляд на часы:
– Ты успела как раз вовремя, Андромеда: бал вот-вот начнется…
– О чем только ты думаешь! – отрезала Беллатрикс. – Никаких балов пока твоя сестра не расскажет мне, где она шлялась.
– Фу, как грубо! – засмеялась Андромеда. – А что, если я скажу, что была на свидании?
Беллатрикс гневно фыркнула и отвернулась, а Нарцисса, быстро оглянувшись на старшую, радостно кивнула:
– Андромеда, милая, ты ведь скажешь, с кем, правда?
– Нет, – лукаво подмигнула ей сестра, – это секрет.
– Ну, как же, мне же… – начала было Нарцисса, а потом скороговоркой закончила, – а ты мне на ухо скажи!
– Интересно, – Беллатрикс так и не повернулась, так что говорила теперь, обращаясь к пустоте, – с кем можно было пойти на свидание в таком… наряде?
– Ну, – мечтательно протянула Андромеда, – если я тебе скажу, ты, скорее всего, ужасно рассердишься…
Нарцисса побледнела и не осмелилась больше спрашивать. Страшно предположить последствия. Беллатрикс же, напротив, заинтересованно обернулась и посмотрела на чересчур весёлую среднюю сестру. Та вальсировала по комнате и улыбалась сама себе. Дальнейшее произошло слишком быстро. Нарцисса вскрикнула и подалась вперёд, когда Беллатрикс вскочила из кресла и мгновенно оказалась лицом к лицу с замершей Андромедой:
– Итак, – тихо и угрожающе процедила старшая, – ты была на свидании со… сквибом, магглом, магглорождённым, с кем?
Андромеда рассмеялась, легко, так, что даже Нарцисса очнулась от полуобморочного транса:
– Беллатрикс, ты помешалась на чистоте крови! Я не буду тебе говорить, что мои свидания касаются только меня, ты ведь и сама это знаешь.
Старшая судорожно сжала палочку:
– Это касается всех! Говори!
– Ладно-ладно, – тоном «какие-вы-все-скучные» небрежно ответила Андромеда, – но потом не жалуйся. Я была в Запретном Лесу.
И так как сообщение было встречено гробовым молчанием, продолжила:
– Встречалась там с…
– Хагридом? – нервно хихикнула Нарцисса и замолчала под взглядом Беллатрикс.
– Нет, – засмеялась Андромеда и кокетливо прибавила, – с кентавром.
– А, – на большее Нарциссы не хватило. Беллатрикс промолчала.
– А что? – воодушевлённо продолжила Андромеда. – Вы себе не представляете! Этот круп, эти руки, мускулы! А глаза какие! А загадки!
– Это точно был не сфинкс? – пробормотала Нарцисса. Беллатрикс всё ещё молчала.
– Нет, кентавр, – капризно топнула ножкой Андромеда и воздела руки. – Его волосы! Он позволил мне сесть ему на спину и погладить их! Они были огненно-рыжими и мягкими-мягкими! Думаю, даже у Люциуса, Нарцисса, не такие мягкие…
– Андромеда, – прошептала красная, как помидор, Нарцисса, – может быть, не надо больше рассказывать? Я думаю, Беллатрикс…
Но та вдруг встрепенулась и сердито посмотрела на среднюю сестру:
– Что ты за глупости несёшь? Ещё не протрезвела или голову нам морочишь?
– Я так и знала, что вы мне не поверите! – воскликнула Андромеда и прижала ладони к пылающим щекам. – Но то, что я говорю, правда! Куда там великосветским кавалерам до кентавра из Запретного Леса!
– А как его… зовут? – всё так же шёпотом спросила Нарцисса.
– Мальто, – изобретение имён было коньком всех членов семьи Блэк.
– Интересное имя, – Нарцисса жалобно взглянула на Андромеду, та радостно кивнула:
– Я сама без ума от него!
– Ну, довольно! – резко оборвала разговор Беллатрикс и направилась к двери. – Нам пора на бал. Первые гости совсем скоро будут.
Сёстры молча последовали за ней. В дверях, пропустив вперёд Нарциссу, Беллатрикс неожиданно обернулась к Андромеде и тихо спросила:
– А… друга у него нет? – и покраснев, добавила с запинкой: – Ты спроси… как-нибудь.
– Думаю, есть, – серьёзно ответила Андромеда, поправляя перчатку, – кстати, первый танец у меня просил Родольфус, не возражаешь?
Но Беллатрикс не услышала вопроса.
– Значит, не возражаешь, – улыбнулась Андромеда. Она вдруг почувствовала, что страшно устала и очень хочет… в Запретный Лес.
Всего-то на пять минут….дверь грохнула, а абажур торшера в коридоре жалобно звякнул всеми своими металлическими подвесками, тапочки взвизгнули в унисон с паркетом, заорал оскорблённый хвост кошки, остальные звуки были неразличимы в общем хоре обиженных разъярённой Нимфадорой Тонкс предметов. Цветные праздничные фонарики, не имея возможности издавать звуки, обиженно заморгали красным, синим и зеленым.
– Я слышу, ты всё-таки пришла, – донёсся из кухни насмешливый голос Андромеды.
– Здравствуй, мама! – Нимфадора подумала и прибавила в голос сарказма: – Я тоже рада тебя видеть!
– Естественно, – Андромеда появилась на пороге прихожей в мантии, припорошённой мукой.
– Ничего естественного я в этом не вижу, – буркнула дочь, снимая накидку с мантии.
– Нимфадора, – Андромеда подошла ближе, не обращая внимания на скривившееся личико дочери, – что это?
Она сняла грязно-коричневую в серых разводах накидку с вешалки двумя пальцами, будто опасаясь испачкаться. Пятно справа внизу своими многоцветными переливами несколько оживляло общий удручающий вид.
– А что тебя не устраивает? – голос дочери был чуть теплее вечной мерзлоты.
– Всё, если хочешь знать, – нахмурилась Андромеда, продолжая держать накидку на безопасном расстоянии от осыпанной мукой мантии, – а вот я хотела бы знать, откуда у моей дочери такая отвратительная одежда? На какой помойке ты её нашла, прости за вопрос?
– Мама, – выдохнула Тонкс, которую больше всего почему-то впечатлило слово «помойка», – я же ничего не говорю о… твоих кулинарных способностях!
– И правильно делаешь, – с достоинством выпрямилась Андромеда, но накидку повесила на место, – потому что это тебя больше не должно волновать. Ты даже в гости раз в год заходишь! А кста…
– Потому что меня здесь встречают так тепло, что сейчас растаю! – заорала Тонкс.
– Почему ты кричишь на меня, дочь неблагодарная?! – в свою очередь не выдержала Андромеда. – Сначала приведи себя в порядок!
– Я в порядке, мама! Тебя вечно что-то не устраивает! – выкрикнула Тонкс, отшвыривая ногой шипящую кошку.
– А что меня должно устраивать?! – гневно взмахнула палочкой Андромеда, очищая мантию от муки: – Твои шашни со всем Министерством? Твои истерики? Твой цвет волос, наконец? И не трогай кошку!
– Шашни?! – взвизгнула Тонкс, сожалея, что кошка давно сбежала в комнату. – Откуда такая осведомлённость? Следишь за мной? И при чём тут мои волосы?!
–Они мерзейшего на свете серого цвета! – топнула ногой Андромеда, жалея, что кошка в коридор не выйдет до следующего Рождества. – Мне не нужно следить за тобой! И так всё видно!
– Где?! Что ты сплетничаешь?!
– Я сплетничаю?!
– Ты сплетничаешь, мама!
– Дора! Наконец-то! – Тед стоял на пороге прихожей, улыбаясь тепло и растерянно: – А почему вы кричите, Дромедочка?
– Тише! – обе женщины, одновременно с палочками наготове повернулись к замершему Тэду.
– Я? – успел удивиться Тед, перед тем, как свалиться под двумя одинаково яростными Силенцио. Разгневанные мать и дочь, очевидно, перестарались.
– И надолго ты пришла? – рассеянно спросила Андромеда, глядя на поверженного мужа.
– Всего-то на пять минут, – пожала плечами Нимфадора, усаживаясь прямо на пол, – а папа…
– Уже приходит в себя, – кивнула Андромеда, – пойду сварю ему глинтвейн… а ты проходи в комнату, что ли, там папа имбирное печенье развешивает на елке…
– Ага, – тихо ответила Тонкс и засмеялась.
Тэд, кряхтя, поднимался с пола.
Да, это страшная сила! You might belong in Hufflepuff,
Where they are just and loyal,
Those patient Hufflepuffis are true
And unafraid of toil…
Sorting Hat’s song
– Ну, всё у тебя навыворот! – Андромеда, наконец, перестала чихать и гневно посмотрела на мужа.
Тот виновато оглянулся: поверженный полог брачного ложа лежал за их спинами затейливыми складками зеленых кружев. А ведь он всего-то хотел сменить цвет балдахина, потому что этот новобрачную не устраивал.
– Никогда больше не выйду замуж за хаффлпаффца! – продолжила Андромеда, поправляя ворот ночной сорочки.
– Такое упрямство как у меня, – надулся Тэд и одёрнул задравшуюся штанину пижамы, – это даже для хаффлпаффца редкость… В общем, такого, как я, ты больше не найдёшь!
– Вот это точно! – насмешливо фыркнула Андромеда, выпутывая из волос щепку от полога.
– Я тебя все семь лет добивался! – гордо выпрямился Тэд.
– Сколько? – она даже забыла делать рассерженный вид.
– Семь лет!
– Семь? – недоверчиво посмотрела на мужа Андромеда.
– Погоди, – он сник, – а ты, как же… ты не могла… Ну, помнишь, я на первом курсе дрался на дуэли с Ивэном Розье за тебя?
– С кузеном? Почему? А я при чём? – потрясённо пробормотала Андромеда.
– Ну, тебя тогда сестра обидела, – пропыхтел Тэд, спихивая с кровати обвалившийся кружевной балдахин. Тяжелая темно-зеленая ткань пружинила, скользила под пальцами и всячески сопротивлялась. – Почему в книгах всегда пишут: «Её платье было из тончайших и легчайших кружев»? Никогда больше не поверю!
* * *
…плач девочки с пышными каштановыми волосами оставлял равнодушными всех, кроме Тэда. «Ты куда, придурок! – прошипел внутренний голос: – Это же Блэки! Держись подальше, сами разберутся!» Но оглохший от злости и возмущения Тэд уже стоял перед бледной черноволосой ведьмой и смотрел прямо ей в глаза.
«Я-не-позволю-вам-так-с-ней-обращаться! Я-вызываю-вас-на-дуэль!»
– Ивэн, разберись с ним, я не понимаю, что он тараторит, – она просто махнула рукой и ушла, и не подумав извиниться перед рыдающей младшей сестрой. Отмахнулась от него, как от мухи, – ещё больше разозлился Тэд. Возомнили они о себе на своём Слизерине! Он резко повернулся к тому, кого назвали Ивэном, и выставил перед собой палочку.
– Я не шутил насчет дуэли!
Тот смотрел на хаффлпаффца сверху вниз да еще и с мерзкой усмешкой:
– Кузина Андромеда все равно не навестит тебя в больничном крыле. И даже на могилку не придет. Тебя же на маггловском кладбище похоронят, да?
– Я не шутил! – еще громче завопил мальчик. Проблема заключалась в том, что ни одного боевого заклинания Тэд не знал, потому надо было срочно вспомнить ну хоть какое-нибудь… пусть и не боевое. Что там им Флитвик рассказывал? И – самое главное – что у него-то получалось?
- Так и будем стоять? – насмешки этого долговязого слизеринца вывели Тэда из себя. Он в гневе взмахнул палочкой и… «Наверное, так и выглядят невербальные заклинания», – подумал Тэд, стаскивая с распростёртого на полу Розье тяжеленную картину с возмущённым рыцарем Кадоганом в съехавшем набок шлеме.
* * *
– Так вот почему Ивэн потом неделю в больничном крыле провел, – Андромеда вздохнула и потянулась за лежащей на прикроватном столике палочкой. Похоже, первая брачная ночь ненадолго откладывалась. Нужно было привести в порядок балдахин. – А потом?
– Что потом? – Тэд зачем-то застегнул остававшуюся незастегнутой последнюю пуговицу пижамы. – Потом еще был второй курс и я… но это-то ты не могла не видеть, я специально тогда убедился, что ты пришла и смотришь!
Андромеда пожала плечами. Она левитировала балдахин, который теперь завис под потолком, и размышляла о том, стоит ли просить Тэда отремонтировать столбики.
– Что именно я не видела? – Она со вздохом опустила палочку и тяжелая темно-зеленая ткань снова свалилась на пол.
– Как я, – Тэд почесал в затылке, – в самом начале второго курса пошел проситься в команду…
* * *
…– Ловцом, Тонкс? – капитан команды, высокая светловолосая девушка, смотрела на маленького и не очень-то худого Тэда сверху вниз. – Ты хоть на метле усидишь, а?
– Усижу! – беспечно махнул рукой Тэд. – Я могу прийти на отборочные испытания?
Она фыркнула:
– Прийти может хоть флоббер-червь, но не уверена, что у тебя больше шансов.
– Все будет круто! – завопил довольный Тэд и сбежал.
Но произошло непредвиденное: на испытания явились слизеринцы. Собственно, Тэд-то знал об их планах и раньше (случайно подслушал разговор слизеринских ловца и загонщика) – потому и решил попытать счастья: ведь раз придут слизеринцы, значит придет и Андромеда… а вот капитан, для которой появление слизеринцев оказалось неприятным сюрпризом, кипела как небольшой котелок на сильном огне.
– Не хочу казаться идиоткой, – страшным шепотом заявила она пришедшим на испытания хаффлпаффцам. – Поэтому всех, кто плохо летает, отсеиваю сразу. Да, Тонкс, ты можешь даже не пытаться…
– Я попыта…
– Сиди на месте! – строго заявила она. И Тэд ненадолго притих, вцепившись в метлу. Именно ненадолго, потому как только начались испытания, Тэд рванул на своей метле в центр. А так как летал он не то, чтобы с блеском (если не считать блеском звёздочки в глазах тех, на кого он частенько сваливался), то и сейчас Тэд рванул несколько неловко. То есть в команду он влетел, сбив по пути пару-тройку кандидатов с мётел. Капитан что-то закричала, но он не дослушал, хотя и подметил для своего словаря несколько замысловатых нецензурных оборотов. С сожалением он подумал о том, что дослушать было бы весьма полезно, но… Темноволосая девочка на трибуне провожала его восхищённым взглядом, и он просто не мог её разочаровать.
* * *
– Вспоминаю, – нахмурилась Андромеда, задумчиво вырезая только что сотворённым ножом крестики на столбиках кровати, – там какой-то идиот чуть не свалился с метлы, а потом сбил бладжером одного из загонщиков Слизерина. Который сидел на трибуне, между прочим! Кажется, это был Нотт. Он мне, конечно, никогда не нравился, но… Я была в возмущении! Так грубо нарушать правила! И так ненавидеть людей. Да, а ещё…
– Андромеда, ты не то, наверное, вспоминаешь, – жалобно протянул Тэд, но она его не слушала.
– А ещё, – повторила она с озорным блеском в глазах, – его в ту же секунду сбил наш капитан. Метким броском снитча прямо в лоб!
– Это ты всё-таки не то, – промычал расстроенный Тэд, – ты всё испортила. Я не буду больше рассказывать.
Решимости Тонкса хватило ненадолго.
* * *
Сдвоенное занятие со Слизерином. Что ж, мечты должны сбываться… когда-нибудь. А заклинание он выучил как следует. Тэд радостно шагал на Трансфигурацию. Профессор МакГонагалл не выносит опозданий. К тому же мисс Блэк наверняка тоже пунктуальна. А если…
Класс тихо сидел, неотрывно глядя на преподавателя, которая, нервно помахивая опушившимся к зиме хвостом и яростно выкусывая блоху из лапы, наглядно показывала, как тяжела жизнь анимага. Тэд ворвался в класс, подобно одной из казней египетских в Египет, собственно. И с порога закричал что-то, наставив палочку на первый попавшийся предмет. Которым к несчастью оказался слизеринец Крэбб. В тот день Тэд продемонстрировал ошеломлённой темноволосой девочке за третьей партой в третьем ряду слева совершенную технику превращения человека в тумбочку.
* * *
– Его мадам Помфри неделю выхаживала, – фыркнула Андромеда, – только вот не помню, кто это сделал? Я тогда, кажется, на Зельеварение задание дописывала. Накануне не успела до конца, – добавила она извиняющимся тоном, видя, как позеленел Тэд. – А что еще было? Или ты после тумбочки прекратил попытки?
Тэд фыркнул и поднял воротник пижамы так, что тот почти полностью спрятал его круглые щеки.
– Я? Прекратил? Я хаффлпаффец или кто? – пробубнил он, делая вид, что полностью увлечен починкой полога.
* * *
Страшные слухи ползли по Хогвартсу уже неделю. Поговаривали, что хаффлпаффец Тэд Тонкс то ли превратился в инфери, то ли кто-то наложил на него Ипериус, и теперь он по ночам бродит по Замку, и…
– Я уже сто раз повторил, что не видел Уриана со вчерашнего вечера, – крайне раздражённый Ивэн Розье палочкой рисовал в воздухе перед собой василиска. – И на занятиях его не было.
– Говорят, кто-то с твоего, Андромеда, курса, – повернулась к сестре Беллатрикс, – вообразил себя героем и охотится на василиска в Тайной комнате. Не знаешь, кто это?
Но Андромеда, погружённая в сочинение любовного послания Люциусу Малфою от лица его друга Гойла, только покачала головой и счастливо улыбнулась какому-то особенно удачному обороту в письме.
– Твоя сестра не интересуется нашим бренным миром, Беллатрикс, – означенная жертва письма Андромеды-Гойла пока ещё шутила. Андромеда пропустила мимо ушей реплику Малфоя и ушла с пергаментом в другой угол гостиной Слизерина. За ней поспешило перо цвета фуксии.
– Кто проверит слухи? – проводив глазами задумчивую Андромеду, продолжила Беллатрикс.
– Этим-то Уилкс и занимался, – мрачно ответил Розье и растушевал пещеру василиска бурыми штрихами. – Но пропал. Я пойду искать его.
– Ерунда! – фыркнула Беллатрикс. – Я понимаю вашу нежную привязанность друг к другу, но…
– Кузина! Я считаю, что нельзя разбрасываться такими соратниками, как Уилкс! – возмутился Ивэн и, покраснев, резко поднялся из кресла, при этом нечаянно задел локтем по голове ухмыляющегося Малфоя. – Я иду его искать.
Но тут на пороге гостиной появился сам Уриан Уилкс. Выглядел он вполне здоровым и живым.
– Уриан! – бросился к другу Ивэн. – Где ты был?!
– В больничном крыле, – коротко бросил Уилкс и сел в ближайшее к камину кресло.
– Как? – строго спросила Беллатрикс.
– Лаконичность Уриана захватывает, – вновь пошутил Люциус и на всякий случай отодвинул своё кресло подальше от Розье.
– Проклятый хаффлпаффец, – процедил Уриан, и все переглянулись.
…Тэд сочинял по ночам. Уже седьмую ночь подряд он приходил в облюбованный уголок Астрономической Башни. Повесть была почти завершена. Первая повесть Тэда Тонкса, которую он посвятит темноволосой девочке со Слизерина, и тогда она обязательно его заметит. Тэд сочинял по ночам. На третий день он стал засыпать на уроках. На четвёртый заснул в библиотеке, на пятый свернулся калачиком в коридоре. Его нашёл Пивз, но даже ор полтергейста не разбудил начинающего литератора. На шестой день Тэд спал на ходу, но упорно по ночам поднимался на верх Астрономической Башни и сочинял, и записывал, придуманное. Повесть была посвящена охоте на Чудовище из Тайной Комнаты. Герой отличался храбростью, невероятным обаянием и чертовской проницательностью. Сюжет Тэд придумывал все лето, потом опробовал на однокурсниках (тем понравилось), а теперь торопился поскорей его записать…
– …и тогда я шагнул вперед, – бормотал Тэд, словно диктуя себе, – сердце мое колотилось от волнения, но ни капли страха в нем не было… от безумного волнения, да. А! Вот здесь… вперед, в неизвестность…
Тёмный силуэт замаячил в проёме двери. Тэд вскочил на ноги, выхватил палочку и с криком: «Защищайся, тварь скользкая! Конфундус!» поверг врага на землю.
– … но затем, – Тэд закрыл глаза и опустился на пол, – от невероятного напряжения наш мужественный герой и сам повергся… на землю… и…
Через мгновение он уже мирно спал, рядом с героически поверженным «василиском».
* * *
– Я тогда ещё весьма удачно подшутила над Малфоем, – сладко улыбнулась Андромеда, – да-да, помню. Они что-то все были взволнованны, отвлекались. Там какая-то гадость с их Тайной Комнатой была… Брр! Ненавижу эти заплесневевшие ужасы!
– Это всё, что ты можешь сказать? – пробубнил Тэд, яростно превращая кисточки на балдахине в редиски. – На пятом курсе я…
– А на пятом курсе с Малфоем тоже смешно вышло, – потянулась Андромеда, погружённая в ностальгию, – он тогда чуть не утопился в проруби! Представь! Я всё гадала, почему? Может, из-за несчастной любви к Гойлу, как ты думаешь?
– Я… Андромеда…
– Гойл его не замечал… по причине природной недалёкости!
– Это он из-за… меня, Андромеда, – договорил Тэд и виновато посмотрел на онемевшую жену.
* * *
Зима в тот год выдалась холодная – с первыми же морозами озеро, на берегу которого стоял Хогвартс, замерзло – и именно это обстоятельство решил использовать пятикурсник Тэд Тонкс, чтобы наконец достигнуть успеха в покорении сердца недоступной слизеринки.
После уроков теплая компания в серо-зеленых шарфах и шапках направилась прямо к озеру. У некоторых были с собой коньки, в том числе и у Андромеды. Тёплая компания, весело переговариваясь сквозь шарфы, прикрывая отмороженные носы перчатками, быстро спустилась к замёрзшему озеру. Лёд был надёжный, гладкий как зеркало, белый и едва припорошённый снегом, нетронутый коньками. Но! И Тэд даже закрыл глаза от ужаса, представив, как этот надёжнейший на свете лёд трескается под ногами, и темноволосая девочка с криком падает, проваливается в прорубь! И, конечно же, он первый и единственный, он, любящий, заботливый, сильный и бесстрашный хаффлпаффец Тэд Тонкс спасёт её! Вынесет на руках из проруби, задыхающуюся, дрожащую, осушит одежду и согреет в объятиях. А ей… о, ей не останется ничего, кроме как поцеловать его на глазах у всех! Тэд вздохнул и открыл глаза.
Слизеринцы к тому времени успели надеть коньки. Андромеда кружилась за руки с подругой. Тэд раздвинул засыпанные снегом кусты, где мёрз вот уже час, ожидая подходящего момента, и приступил к реализации плана спасения Андромеды. Он направил палочку на центр озера и заставил подтаять лёд прямо у нее под ногами. Но здесь произошло нечто не предвиденное Тэдом: Андромеда как раз в этот момент упала и по инерции от кружения откатилась в сторону, а на подтаявшем льду уже стоял Люциус Малфой…
– Кто-нибудь! – крикнула Беллатрикс, изо всех сил сдерживая смех. – Помогите Люциусу!
В общей суматохе, пока посиневшего Малфоя вытаскивали из проруби и высушивали ему одежду и повисшие сосульками волосы, только Уриан Уилкс заметил в кустах, обрамлявших озеро, притихшего пухлого хаффлпаффца.
* * *
– Ну, ты даёшь! – Андромеда целых пять минут смеялась над «планом спасения Люциуса Малфоя». – Ну, и спасал бы его!
– Его и так спасли, – пробормотал по уши красный Тэд и левитировал тяжелый балдахин под потолок, что подвесить его над кроватью.
– Погоди, – Андромеда задержала дыхание и заставила себя успокоиться, – только не говори, что это ты виноват в той оргии с цветами по стенам нашей гостиной! Тогда ещё моя сестра с приятелями решили навестить Хогвартс. Ой, быстро скажи, что это не из-за тебя, а то у меня живот болит от смеха!
– Как тебе сказать… – Уши Тэда того и гляди подожгли бы кружево полога.
* * *
«Весенний вечер – опасное для сердец время», – решил Тэд. Тем более, когда это весна шестого курса, впереди остался всего год, а Она так и не смотрит на Него… верней – на него, потому что на большую букву Тэд претендовать пока не осмеливался. Но действовать надо было решительно… неизмеримо решительней, чем все прошлые попытки. До сих пор Тэд играл по правилам, но на этот раз… на этот раз…
…от идеи
сварить амортенцию Тэд отказался сразу – он боялся ненароком отравить Андромеду. Тем более этой весной таинственным – в обход всех правил – образом в школу проникло новое изобретение, с помощью которого, как говорилось в рекламе «разделенные сердца вновь соединятся», а ниже сообщалось, что «вам не нужно добавлять наше средство в тарелку избраннику или избраннице и таким образом обманывать любимого человека – просто подарите ему или ей цветок…»
Короче, как понял для себя Тэд, это были специальные духи с эффектом амортенции. Ну, или почти.
Раздобыть флакон не составило труда: решивший играть не по правилам Тонкс просто стащил его у какой-то девочки с курса. Остальное было делом техники…
…Тэд уже час прятался за рыцарские доспехи, на его счастье стоявшие у входа в гостиную Слизерина. Но Андромеда всё не шла, хотя должна была: Тэд удачно её обогнал всего на полминуты. Однако Андромеда всё не шла, а букет, оставленный Тонксом, подобрал Люциус Малфой. Проклятый слизеринец, изрядно навредивший Тэду в прошлом году, и здесь вмешался: он задумчиво понюхал букет, чему-то улыбнулся, назвал пароль и нырнул в открывшуюся дверь. Ошеломлённый Тонкс успел услышать голос старшей сестры Андромеды и подумать, с чего бы отучившаяся год назад Беллатрикс вернулась в Школу. Впрочем, сейчас гораздо важнее было то, что на драгоценный букет Тэд для верности вылил всё содержимое склянки. Пятьдесят миллилитров концентрированной амортенции. С таким букетом самому только в маске работать и перчатки не забыть, а то втюришься в тумбочку – и не заметишь позора, поскольку любить эту тумбочку будешь почти вечно. Интересно, со вздохом смирения подумал Тэд, что сейчас творится в гостиной Слизерина? И есть ли там первокурсники? Однако печальные мысли хаффлпаффца были прерваны появлением долгожданной Андромеды Блэк. Быстрым шагом, как всегда целеустремлённая, она шла по коридору прямо к двери в гостиную. Вот она остановилась у картины, вот назвала пароль, вот на миг застыла в дверном проёме. А вот, трагично вздохнул Тэд, резко развернулась на каблуках и так же энергично, чуть пружиня шаг рванула обратно по коридору. Вероятно, подумал Тэд, выбираясь из-за доспеха, за Слагхорном. Что же там за происходит, – здесь хаффлпаффцу стало даже интересно, чему так поразилась Андромеда… и как выглядит влюблённый Крэбб? И, ещё интереснее, в кого влюбился Гойл?
* * *
– Тэд! Ты бы видел Слагхорна тогда! – захлёбывалась Андромеда, вцепившись в столбик уже отремонтированного балдахина. Кисточки-редиски задрожали. – Мне кажется, он даже чуть-чуть им завидовал! Там была такая романтика!
– Да, кстати, – Тэд покраснел ещё больше, если это было вообще возможно, – о романтике. Видишь ли… мне кажется… или у нас…
– А! Ну, да! Брачная ночь, – стихла Андромеда. – Но я так развеселилась, что теперь… Ты, может, ещё чего-нибудь расскажешь? У тебя хорошо получается!
– Ну, я, – Тэд погрустнел, – больше ничего не помню. Почему-то… На седьмом курсе я, наверное…
– Мы начали встречаться, – тихо проговорила Андромеда и коснулась плеча Тэда. Тот быстро повернулся к ней.
– Да, я помню, – он провёл ладонью по её волосам, – ты тогда, на первой Трансфигурации подошла и села рядом. И что-то спросила.
– Это потому, – Андромеда вмиг оказалась в объятиях Тэда, уютно устроившись у него на коленях, – что ты мне сразу понравился. Я и решила познакомиться.
– Да, а я так поразился, что забыл смутиться, и мы славно поболтали и даже договорились о свидании в тот же вечер, – Тэд пропустил мимо ушей возмутительное
сразу понравился и легко коснулся губами её шеи.
– И никто не опоздал, помнишь? – Андромеда сжала его руку и соскользнула на постель, вытянулась на животе.
– Как же можно опоздать! – Тэд осторожно провёл ладонью вдоль спины Андромеды, ткань ночной рубашки слегка просвечивала. – Я ждал этого шесть лет.
– Мы проговорили всю ночь, – Андромеда перевернулась на спину и мечтательно посмотрела на Тэда, – а потом, на занятиях я всё время засыпала, но ты…
– Оказывался рядом, – радостно подхватил Тэд, наклоняясь над Андромедой, – и тебе ведь было уютно на моём плече?
– Уютно, – прошептала Андромеда и закрыла глаза.
* * *
– Позор! – в пятнадцатый раз выкрикнула Беллатрикс и вновь зашагала из угла в угол.
– Ты всю ночь из-за этого спать не будешь? – спокойно поинтересовался Родольфус.
– Как ты не понимаешь! Грязнокровка! Да ещё и
этот грязнокровка!
– Этот? Он такой особенный и стоит твоего сна, Беллатрикс? – Родольфус неодобрительно покачал головой.
– Он сумасшедший! – вскрикнула Беллатрикс. – Он хотел нас убить! Охотился за нами! Ты разве не помнишь?
– За тобой и твоей сестрой? – слегка удивился Родольфус. Он в самом деле ничего подобного не помнил.
– Нет! – разозлилась на мужа Беллатрикс. – На всех нас, на Упивающихся!
– Преувеличиваешь, – бросил Родольфус, – кому нужен Люциус Малфой, кроме Нарциссы? Да и то до поры, полагаю.
– Не в этом дело! Как жаль, мы его не поймали на седьмом курсе!
– А вы его ещё и ловили? – улыбнулся Родольфус. – Тогда я немного понимаю Андромеду: раз вы за ним охотились, он, должно быть, такая интересная личность.
– Смейся, сколько хочешь! – топнула ногой Беллатрикс: – Но этот сумасшедший едва не убил Розье на дуэли, чуть не утопил Люциуса, превратил во что-то непотребное Крэбба… или Гойла? Не важно! Из-за него Уилкс целый день провёл в больничном крыле! Из-за него… впрочем, не важно! И так достаточно. Он за нами охотился! Наверняка для какой-то тайной организации, которая выступает против Лорда.
– Погоди, – не дал себя заболтать Родольфус, – что ты там не договариваешь?
– Он подбросил нам на собрание отравленный букет, – буркнула Беллатрикс.
– Чем же он был отравлен? – настаивал Родольфус: ему ещё не приходилось видеть жену смущённой. – Как можно помешать
тебе провести собрание?
– Именно! – нашлась Беллатрикс. – А у него получилось! Видишь, как он опасен!
– Как все влюблённые, – задумчиво ответил Родольфус и встал из кресла, – пойдём, пора спать.
– Что ты хочешь сказать? – потрясенная Беллатрикс даже забыла возразить.
– Что этот грязнокровка влюбился в твою сестру, а она его не замечала – он и пытался её добиться, – Родольфус улыбнулся растерянности жены, – это, кажется, самое простое и разумное объяснение внезапному помешательству. Любовь, Беллатрикс, страшная сила. Пойдём спать.
Chateau NoirДин бежал по лесу, не оглядываясь и не разбирая дороги. Тонкий наст ломался под его ногами, и снег набивался в брюки и ботинки. Пальцы замерзли – он почти не чувствовал их, шапка съехала набок, но поправить ее не было времени. Скорей бы убежать,
только бы убежать!
-----
В кромешной тьме молниями сверкали заклинания. В разноцветных вспышках высвечивались лица сражавшихся. Наверное, со стороны это выглядело красиво и даже весело, если бы эти лица не были искажены злобой, страхом, свирепой радостью.
Взмахи палочек, крики, скорчившаяся на земле фигура мужчины. Кто нападал, а кто защищался – уже было не понять. За спинами сражавшихся смутно виднелась черная тень, похожая на крытую повозку, где, возможно, держали пленников. Кажется, бой шел именно из-за нее.
----
- Т-тэд, р-рассказывают ж-же ист-тории про з-злобные з-замки?
- Ч-черные? Д-да, но… Н-наш н-не з-злобный, а д-добрый, Д-дирк…
------
- Из-звестно, ч-что на юге Ф-ранции… в б-большом зам-мке ж-жил барон. Он был бесс-сердечный и ж-жестокий… Б-барон или з-замок?.. Э-ээ, и п-погубил м-многие живые д-души… И люб-бил он, к-как говорили, только свой замок из ч-черных камней. Д-долгой б-была его ж-жизнь, п-проклятая Богом и людьми… з-забирает, Т-тэд, а? Брр! А п-после его см-мерти, Ч-черный з-замок стал бродить п-по миру. И в-все, к-кто осмеливался зайти т-туда, ст-тановились в-вещами в з-замке и ост-тавались т-там навсегд-да.
- Ди… ик… Дирк! Ты читаешь эту б-байку уже на д-двухсотой эти-ик-кетке! Отдай б-бутылку!
---------------
Они лежали бледные на черной ткани носилок. Лица их осунулись, черты заострились, одежда висела лохмотьями, руки были покрыты ссадинами и царапинами.
– Мы их нашли в овраге, мэм, на самом дне, мэм, – повторил растерянный волшебник Андромеде, застывшей на коленях рядом с носилками мужа. О смерти которого час назад сообщили по радио. – А рядом… ну, наверху, была телега с пустыми…
Тут его прервал храп. И Дирк перевернулся со спины на правый бок. Андромеда нахмурилась и присмотрелась к мужу. К щеке Тэда прилипла золотисто-черная мятая бумажка. Миссис Тонкс медленно поднялась с колен и смерила взглядом «спасителя».
– В каком овраге их нашли?
– Н-не помню, мэм, – вздрогнул тот и попятился к двери. – Мне п-пора, мэм. Может, еще кого найдем… Время сейчас такое, опасное. Надо держаться друг з-за друга, помогать друг другу, ведь правда, мэм?.. Хотя бы находить тела погибших и п-приносить их родственникам…
– Сначала
эти тела унесите! – рявкнула миссис Тонкс. – В тот же овраг! Пока не протрезвеют! – И взмахом палочки спалила прилипшую к щеке мужа черно-золотую этикетку с надписью: «Вино красное крепленое Chateau Noir».
