Не твое время

Глава 1. Не твое место, часть 1

Название: Не твое время
Автор: LupusSapiens
Бета: Schmetterling
Пейринг: слеш, гет… но в первых главах – только гудшип +))
Рейтинг: R
Жанр: AU (расхождения с каноном, начиная с шестой книги), приключения, драма, псевдо-юмор (авторский), романс..?
Саммари: Не претендуя на оригинальность: Вольдеморт уничтожен, но победа слишком многого стоила Поттеру, и… «Скажи, если бы тебе предложили шанс вернуться в прошлое, изменить то, что уже произошло, чем бы ты ради него пожертвовал?» «Всем, - без колебаний ответил Гарри. - Всем»
Размер: макси
Статус: в работе
Дисклеймер: Взяла поиграться. Когда попросят – верну :р
Warning: AU (см. жанр), OOC, обусловленное (я надеюсь) этим AU.
Мат, ибо я считаю, что когда персонажу х*eво, никаким «хреново» это не выразить. Мат перекрыт звездочками, потому, что я ханжа. Тем, кого коробит русский мат в английском фандоме просьба представлять на его месте традиционные fuck и тп.
В фике вероятно будут присутствовать сцены, соответствующие рейтингу (Restricted – не для детей младше шестнадцати. Дети, вы читаете этот варнинг? Посмейтесь над аффтаром.) Так что возможны – насилие и (о ужас!) секс.
Аффтар пишет очень, ну очень медленно. Рискуете состариться в ожидании развязки :)))
И последнее – если кажется, что эпиграфы совершенно не подходят к главам – можете считать это рекламой моих любимых авторов +)))))





Сброшен был с неба огонь – мы пригрели его.
Пламенем призванный, снова на выстрел иду...
Проклято древо познания – ну, ничего!
Не испугаешь свечой ночевавших в аду.
(с) Алькор, «Пламя»


Пролог.
8 июля 1985 года, Лондон, Дырявый Котел


Том стоял за стойкой «Дырявого Котла», тщательно протирая грязным полотенцем и без того не слишком чистые стаканы. Несмотря на ранний час, в зале было уже довольно много посетителей – перекрикивая друг друга они увлеченно обсуждали новый указ министерства, согласно которому каждый оборотень раз в месяц должен был отмечаться либо в министерстве, либо в специально отведенных для этого пунктах. Также любой, кого подозревали в ликантропии, должен был по первому требованию явиться на проверку в то же министерство.

В целом, коллективное мнение посетителей «Котла» склонялось к тому, что хорошо бы «этих тварей» заставить приходить на проверку если не каждодневно, то хотя бы через день. Несколько человек вообще настаивало на поголовном уничтожении «выродков».

Спор становился все громче и громче, и Том уже хотел прикрикнуть на разбушевавшуюся толпу, как вдруг хор голосов разом затих. В наступивший тишине послышался громкий хлопок закрывающейся двери. Бармен поднял глаза… и с трудом подавил желание их протереть: такие посетители в «Котел» не заходили, ибо это было ниже их достоинства.
Вошедший мужчина был аристократом до мозга костей, чистокровным, в полном смысле этого слова. Его внешность можно было бы считать идеальной, если бы не шрам, который рассекал левую бровь надвое, придавая чертам лица странную незавершенность.

Не обращая внимания на провожающие его взгляды, мужчина подошел к стойке и попросил огневиски и сегодняшнюю газету. Том невозмутимо выполнил просьбу, словно подобные посетители заходили в его заведение чуть ли не каждый день, и ловко поймал брошенный ему галлеон. Аристократ взял «Ежедневный Пророк» и немедленно впился взглядом в строчки. И почти сразу же отложил газету в сторону, издав вздох, Том мог бы поклясться, глубокого удовлетворения. Не говоря ни слова, незнакомец вышел из зала.

Через пару секунд после того, как за ним закрылась дверь, посетители в зале загалдели еще громче, спеша обсудить странного посетителя. Бармен, недоуменно пожав плечами, посмотрел на нетронутый стакан огневиски, потом – на брошенный «Пророк». И что он там мог успеть прочитать? Разве что дату – 8 июля 1985 года.


Шесть дней спустя, Литл-Уингинг, полдень.

Это было самое обычное воскресенье, и семья Дурслей, как и положено самой обыкновенной английской семье, не занималась ничем предосудительным – Петунья смотрела свой любимый сериал, Дадли ныл, требуя переключить телевизор на канал с мультфильмами и, получив отказ, разревелся. Время от времени он прекращал плакать и обиженно смотрел на мать. Петунья же не спешила успокаивать своего «Дадлипупсичка», увлекшись тяжелыми перипетиями в судьбе Мэри-Энн, которую после двадцати серий любви все-таки бросил Энрике. Глава семейства прибивал отвалившуюся вешалку и, постоянно попадая молотком себе по пальцам, шипел что-то нецензурное.

В дверь позвонили, причем звонок звучал так требовательно, словно тот, кто стоял за дверью, пришел к себе домой, и такие ничтожества, как Дурсли не имели никакого права его задерживать. Вернон мотнул головой, и, оступившись, чуть не свалился с табурета, на котором стоял. У звонка только один тон, и никак иначе он звонить не может. Похоже, от жары у него начались галлюцинации, или… Вернон подозрительно покосился на дверь чулана, за которой находилась единственная «ненормальность» нормальной семьи Дурслей.

- Петунья, дорогая, ты кого-то ждешь?

Миссис Дурсль раздраженно тряхнула головой, не отрывая взгляда от экрана, где картинно страдала Мэри-Энн.

У Вернона мелькнула, было, мысль о том, что если не он не будет подходить к двери, то тот, кто за ней стоит ничего не добившись, уйдет сам, но тут звонок раздался снова – казалось, еще громче и требовательнее. Поэтому Дурсль, кряхтя, слез с табурета и отправился открывать дверь.

И, едва разглядев того, кто за ней стоял, попытался снова ее захлопнуть. Но не тут-то было: стоявший на пороге мужчина заблокировал дверь ногой, твердо намереваясь войти в дом.

- Уб-бирайтесь отсюда, - Вернон хотел изобразить грозный рык, но у него получилось лишь испуганное блеяние.

Он судорожно соображал, как ему избавиться от незваного гостя. «Он один из этих… ненормальных. Волшебник. Волшебник. Волшебник-волшебник-волшебник….»

Маг поморщился.

- Зачем же так грубо, мистер Дурсль? Я всего лишь пришел за своим племянником.
И, увидев непонимающий взгляд Вернона, пояснил:

- За Гарри Поттером.

- Тут нет никакого Гарри Поттера! – взвизгнул Вернон и снова попытался закрыть дверь.

- Успокойтесь, мистер Дурсль. Уверяю вас, я не причиню никакого вреда ни вам, ни вашей семье. И потом… может, нам лучше войти в дом? Соседи…

Вернон вздрогнул, но дверь отпустил, с трудом отодрав от нее негнущиеся пальцы.

Волшебник, не торопясь, прошел внутрь, так выразительно посмотрев на дверь чулана, что Дурсля пробрала нервная дрожь.

«Знает. Как пить дать – знает. Вот сейчас он рассердится, и…»
Что «и», Вернон не знал, но был уверен, что это непременно будет что-нибудь ужасное. Ледяное равнодушие в глазах мага пугало – казалось, он вполне способен убить всю семью Дурслей, и, перешагнув через тела, спокойно отправиться по своим делам.

На кухне Петунья уже не обращала внимания на Мэри-Энн. Она настороженно смотрела на гостя, встав так, чтобы закрыть собой Дадли. Того, впрочем, совсем не интересовал незнакомец – торопливо жуя огромный бутерброд, он щелкал телевизионным пультом, пока на экране не появился кот, увлеченно гонявшийся за мышью, но получивший по лбу гладильной доской, а потом еще и «проглаженный» утюгом. Смех отпрыска Дурслей неестественно громко прозвучал в напряженной тишине, воцарившейся в гостиной.

- Миссис Дурсль, мистер Дурсль, позвольте представиться. Меня зовут Эйден Поттер…
Его перебила Петунья.

- Невозможно! Ты… вы… Эйден Поттер давно мертв! Лили писала…
Поттер хмыкнул.

- Нет, миссис Дурсль, я уверяю вас, что я очень даже жив. Просто Эйден – мое второе имя. Думаю, ваша сестра писала о смерти моего отца.
(п/а По традиции, в Англии второе имя дается в честь отца, к примеру - Гарри Джеймс Поттер)

- И если вы хотите знать, - продолжил он, предвосхищая вопросы Дурслей, - меня зовут Аид Эйден Морган-Поттер. Джеймс Поттер был моим единокровным братом.

Вернон сглотнул, услышав имя мага. Кто в здравом уме назовет ребенка Аидом? Только кто-нибудь из этих ненормальных, что называют себя волшебниками.

- И что вам от нас нужно?

- Ничего особенного, мистер Дурсль. Как я уже говорил, я всего лишь хочу забрать своего племянника, - маг взмахнул палочкой – Дурсли даже не заметили, как та оказалась у него в руках, - и на стол плавно опустились три листа пергамента с какими-то надписями.
Дадли оторвал взгляд от телевизора, и теперь восхищенно таращился на возникшие из воздуха бумаги. Встретившись взглядом с магом, Дурсль-младший вздрогнул, потом отшатнулся и с удивительной для его туши прытью умчался вверх по лестнице.

Наблюдавшая за этим Петунья возмущенно вздернула подбородок, отчего не стала ничуть красивее.

- Вы, кажется, чего-то не понимаете. Четыре года вы где-то пропадали, а нам пришлось возится с этим ненормальным ребенком моей идиотки-сестры, и теперь вы думаете, что можете вот так появиться, и… Поттер посмотрел на нее так, что слова застряли у женщины в горле.

- Нет, Петунья, это ты чего-то не понимаешь. Я. Пришел. За. Своим. Племянником. И поэтому вы оба распишитесь: здесь. Здесь. И здесь. Официально передавая мне опекунство и в маггловском и в магическом мире. Вас никоим образом не касается, где я был четыре года и почему я пришел именно сейчас. Вы подписываете бумаги – добровольно или не очень - я забираю Гарри, и мы оба навсегда исчезаем из вашей жизни.

- Ах, да, и еще, - маг вытащил из кармана мантии две толстые пачки стофунтовых бумажек, - вот деньги, которые вы потратили на Гарри, - он швырнул их на стол, рядом с бумагами, всем своим видом показывая, что он думает о количестве потраченных на Гарри средств.
Вернон жадно посмотрел на деньги, потом на бумаги. Потом снова на деньги – было видно, как жадность борется в нем с остатками моральных принципов – ведь он отдает родного племянника в руки незнакомцу, который, может быть, да что там, наверняка, не имеет никакого отношения к Поттерам. Борьба была недолгой.

- Где надо подписывать?

«Десять тысяч фунтов – именно столько нынче стоит Гарри Поттер», - грустно подумал Эйден.

***

Когда позвонили в дверь, Гарри сидел в своем чулане и от нечего делать пытался в щелку разглядеть, что происходит в гостиной. На улице стояла жара, и в маленьком чулане было очень душно – мальчик стянул с себя штаны и, лежа в одних трусах и старой майке Дадли, которую он при желании мог бы обернуть вокруг себя три раза, тяжело дышал. Гарри очень сильно хотелось есть: со времени завтрака, когда он съел выделенную ему порцию жиденькой овсянки до последней крошки и даже вылизал тарелку, прошел уже не один час; а еще сильнее - в туалет, потому что, пытаясь заглушить чувство голода, мальчик так нахлебался воды, банка с которой стояла тут же, в чулане, что было слышно, как она булькает в животе.

Вообще-то, дверь в чулан не была закрыта, но когда Гарри представил, как будет орать дядя Вернон, если он посмеет выйти… Мальчик, скорее, услышал, чем увидел, как дядя прошел мимо него, направляясь к двери. Гарри сам придумал себе эту игру – по шагам узнавать, кто находится за дверью. Дядя Вернон всегда ходил, тяжело шлепая ногами - Бух-Бух-Буух! Дадли пытался подражать отцу, но так как весил он гораздо меньше, у него получались более тихие звуки: бах, бах, бах-бах. Шаги тети Петунии были похожи на - шлеп-шлеп, шлеп-шлеп. А если к ним заходила миссис Фигг – старая кошатница из дома напротив, то были – шарк, шарк, шарк…

В замке повернули ключ – дядя открыл дверь; долго не двигался с места – о чем-то разговаривал с гостем, правда, Гарри не мог разобрать слов. Потом дядя с незнакомцем – в щелку мальчик разглядел, что тот был одет во что-то черное - прошли в гостиную. И опять из разговора слышны только отдельные фразы, но и из них Гарри понял, что говорят о нем.
Может быть, Дурсли решили выполнить свою давнюю угрозу и все-таки сдать его в детский дом? Если бы он только мог услышать, о чем они говорят… И вдруг, как по волшебству, Гарри начал отчетливо разбирать слова.

«Я пришел за своим племянником…» Это же… неужели? «Я забираю Гарри…»

Сердце мальчика забилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Дядя? Забрать у Дурслей? Потом Гарри услышал, как мужчина предложил Вернону деньги. Стало обидно. Он же не вещь, чтобы его покупали! А потом… продали. На глаза навернулись предательские слезы. Мальчик сердито вытер их кулаком.

Услышав шаги приближающегося мужчины (дяди?) Гарри замер, всем своим видом напоминая туго натянутую струну – тронешь, и она лопнет. Наконец, дверь открылась - мальчик испугался: неужели это был его дядя? Именно такими он представлял себе преступников, которые крадут маленьких мальчиков и девочек, а потом убивают где-нибудь в лесу. Вот только одежда на нем странная, на платье похожа.

Мужчина заметил его реакцию, несколько секунд удивленно молчал, словно вспоминая что-то очень простое, что никак нельзя забыть – например, как ходить или как сгибать пальцы… А потом улыбнулся. Не так, как тетя Петунья обычно улыбалась соседям, когда от улыбки в дрожь бросало, а целиком улыбнулся. Синие глаза, так напугавшие мальчика, наполнились теплотой.

И Гарри сразу забыл, почему так боялся незнакомца. Несмело, он сделал пару шагов к выходу – в чулане было очень мало места, поэтому Эйден не зашел туда, а присел на корточки возле двери. Мужчина терпеливо ждал, пока мальчик подойдет к нему. А потом обнял племянника. Гарри напрягся, будто хотел убежать, но через мгновение обмяк, словно из него вынули ту струнку, на которой все держалось. Маленькие ручонки доверчиво обвились вокруг шеи мага.

Оказывается, это так здорово, когда тебя обнимают…

***

Сначала Эйден хотел немедленно аппарировать с мальчиком, но чуть погодя передумал и осторожно поднялся, отпуская Гарри. Тот вопросительно посмотрел на него снизу вверх.

- Собирайся, - Аид постарался сказать это как можно теплее и сам удивился тому, насколько легко это у него получилось, - мы уходим.

Гарри продолжал смущенно смотреть на Поттера-старшего, не двигаясь с места.
- Гарри? Что случилось?

Эйден наклонился к мальчику, и тот смущаясь, еле слышно прошептал, что ему надо в туалет. Мужчина изумленно выдохнул.

- Мерлин, ребенок. Конечно же, ты можешь туда сходить. Я подожду тебя здесь.

Мальчик опасливо покосился на стоявших неподалеку Дурслей и ужом прошмыгнул в сторону уборной.

Маг оглядел чулан – никакого желания копаться в поисках одежды мальчика у него не было. Он пожал плечами и взмахнул палочкой.

- Акцио вещи Гарри Поттера.

К его удивлению, кроме одежды и обуви Гарри, ранее принадлежавших Дурслю-младшему, прилетев откуда-то со второго этажа, в руки Моргану опустилось детское одеяльце голубого цвета с вышитыми на нем инициалами - Г. Дж. П. Ладонь волшебника сжалась, комкая ткань, словно руку свело судорогой, однако он почти сразу разжал кулак, аккуратно расправил одеяло и, уменьшив его, убрал в карман.

- Это… - он прочистил горло, - это я тоже заберу.

Через пару минут вернулся Гарри.

- Я должен это все сложить? - спросил он, уставившись на кучу одежды, лежащей на полу.

- Что? А, нет, что ты, - Эйден наклонился и, чуть порывшись в вещах, выбрал более-менее прилично выглядевшие брюки и рубашку, если, конечно, хоть что-нибудь из этого тряпья можно было назвать приличным. Ботинки выбирать не пришлось – они были всего одни, причем, как минимум, на два размера больше, чем надо.

Мальчик взял протянутую ему одежду и, зайдя в чулан, быстро переоделся.

Аид, решив, что достаточно насмотрелся на эту глупую трагикомедию с собой в главной роли, подхватил Гарри на руки, отчего мальчик удивленно ойкнул, и аппарировал прямо на глазах у изумленных Дурслей.

***

Гарри вырвался из рук дяди и начал ошалело озираться по сторонам. Эйден вздохнул, решив, что сейчас самое подходящее время для объяснений.

- Гарри… Гарри! – ему пришлось повысить голос, чтобы мальчик обратил на него внимание.
- Послушай меня. Ты, наверное, хочешь узнать, как мы здесь оказались?

Мальчик осторожно кивнул.

- Это называется «аппарировать». Я – волшебник, и ты – тоже.

Гарри обиженно нахмурился.

- Зачем вы так? Я не маленький! Волшебников не существует! – последние слова мальчик почти выкрикнул. Всхлипнув, он попытался отвернуться, но Аид схватил его за руку, силой разворачивая к себе.

- Посмотри сюда. Как ты думаешь, что это?

- Палка, - пробурчал мальчик.

Эйден улыбнулся.

- Вообще-то, да. Это – волшебная палочка, - он произнес Orchideous и вручил мальчику букет цветов.

Гарри изумленно уставился на орхидеи.

- Подкинь их повыше, - усмехнувшись посоветовал Аид.

Мальчик кинул букет, внимательно наблюдая за ним. И восхищенно ахнул, когда цветы прямо в воздухе рассыпались разноцветными искрами, которые плавно опустились на пол и исчезли.

- А я тоже смогу так как ты… то есть как вы, арапировать?

- Аппарировать. С этим тебе придется подождать до семнадцатилетия. И можешь обращаться ко мне на «ты», я же, все-таки, твой дядя, - мужчина подмигнул Гарри - тот смущенно зарделся.

- Не знаю, как ты, а я страшно проголодался, - продолжил Поттер-старший, - только дома у нас есть нечего. Как на счет того, чтобы сходить в кафе?

У нас дома… Дурсли никогда не упускали случая напомнить Гарри, что они держат его у себя дома лишь из жалости… Мальчик посмотрел дяде в глаза и торжественно кивнул.


Глава 2. Не твое место, часть 2

Меня не ждут, а кто меня не ждет?
(с) JAM, «Тот, в стене»

Время… время - это странная и непонятная штука. Чего мне не хватало, чтобы действительно поверить, что это – 1985 год? Оказалось, доверчивого взгляда зеленых глаз. Мальчик… Гарри смотрит на меня как на чудо – ожившую сказку или исполнившуюся мечту. И я вдруг понял, что действительно хотел этого. Хотел быть для него чудом, которым никто не стал для меня. Никто не пришел, когда я, молча глотая слезы, повторял про себя: «Мама, папа… кто-нибудь. Заберите меня отсюда. Мне плохо». Ни в пять лет, ни в шесть, никогда. Да, в одиннадцать все изменилось – я попал в сказку. Она была недоброй, но теперь... я сам смогу переписать финал.
О, на самом деле все было не так уж плохо. Мы выиграли войну, смогли удержать барьеры между мирами – маги накладывали Obliviate на маггловских политических деятелей, заклинали газетные статьи, использовали внушение в прямом эфире, и, наконец, заставили людей поверить в то, что просочившиеся в их мир события нашей войны – это лишь волна особо жестоких терактов. Нашлись люди, признавшиеся в их совершении, причем, свято уверенные в том, что именно они все это и проделали. Жестоко? Да, но мы не имели права на жалость, не могли быть добрыми. Потому что ни один магический щит не спасет от ракеты земля-воздух, а Хогвартс не выстоит, если на него сбросят атомную бомбу. Мы должны были выжить. И мы выжили. Магический мир восстал из руин, жизнь наладилась.
Но я устал выживать. На этот раз я не позволю миру превратиться в руины. Звучит самонадеянно, но кому, как не мне, знать, что, а точнее, кто стал катализатором этой войны. И на этот раз я убью его до того, как он получит такой шанс.
Говорят, что нельзя изменить прошлое. Это правда. Нельзя попасть в прошлое, убить злого дядю, вернутся назад, и посмотреть, как замечательно все стало. Даже несколько часов, подаренные тебе времяворотом ты не сможешь просто отмотать вперед – ты обязан прожить их заново. Что уж говорить о нескольких десятках лет. Человека, называющего себя Эйденом Поттером не существовало в 1985 году. Своим присутствием здесь я стер свою «родную» реальность. Само мое существование - временной парадокс. И «здесь и сейчас» - мое единственное настоящее. Я не меняю прошлое - я меняю будущее.

***

Эйден взмахнул палочкой, преобразовывая мантию в маггловский костюм-тройку. Одно из немногих материальных напоминаний о прошлой жизни хорошо послужило своей цели – увидев настоящего мага, Вернон Дурсль чуть не наложил в штаны. На самом деле, конечно, не было нужды устраивать весь этот спектакль, однако мужчина не думал, что выкрасть Гарри было бы лучшей идеей.

А сейчас, даже если Дурсли сообразят, что подписанные ими «документы» обладают ценностью не большей, чем туалетная бумага, они вряд ли побегут в полицию признаваться, что продали своего племянника. А то, что он напугал Дурслей до полусмерти, было лишь небольшой добавочной премией. Выражения их лиц, когда Аид назвал свое полное имя, были бесподобны.

Никто не назовет своего ребенка, к примеру, Салазаром или Мерлином. Подобные имена обладают собственной магией, и вероятность того, что она будет дружелюбна к человеку, присвоившему чужое имя, ничтожно мала. И одним из таких негласных табу является имя родоначальника Морган. Даже у магглов, для которых Морган - не более чем необычная фамилия, оно вызывает страх. И последний из рода не преминул этим воспользоваться.

А еще - он хотел вспомнить. Вспомнить о ненависти. Убедиться, что на свете действительно существуют люди, готовые продать родного племянника за пачку фунтов. Засунуть пятилетнего мальчика в чулан и запугать его настолько, чтобы он боялся выйти в туалет. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Если он сейчас аппарирует назад к Дурслям… его познаний в трансфигурации вполне хватит, чтобы превратить Вернона в навозного жука. А если нет… тогда тот превратится в жука наполовину.

Эйден перевел взгляд на Гарри, который молча смотрел на дядю, не решаясь прервать ход его мыслей, и злость как рукой сняло. Действительно, кого сейчас волнует Вернон Дурсль? Мысленно обозвав себя идиотом, мужчина протянул Гарри руку.

- Идем, малыш.

Выйдя из дома, Гарри обернулся, чтобы рассмотреть его. И почувствовал себя разочарованным: хоть этот дом и был больше, чем у Дурслей, он ничем не отличался от остальных, расположенных на улице. После всех чудес, произошедших с ним сегодня, мальчик ожидал чего-то более… волшебного. Заметив проступившее на лице племянника разочарование, Эйден подмигнул ему.

- Не все волшебство можно увидеть глазами.

Этого было достаточно – Гарри немедленно поверил, что его дом – самый волшебный дом на свете.

На самом деле Эйден выбрал этот дом именно потому, что он был таким обычным. Обычный маггловский дом, обычный маггловский район. Он не думал, что Гарри готов к магическому миру. Он не был уверен, что сам к нему готов. Пятилетний мальчишка точно не нуждался в толпе восторженных почитателей, превозносящих его как героя. А Аид не был готов к обвинениям в похищении надежды магического мира. Нет, как только он докажет, что является главой рода Поттеров, никто не сможет оспорить его права на Гарри, но… Суды, слушания в министерстве, попытки незнакомцев получить опекунство над Мальчиком-Который-Выжил – Аид не был настолько наивен, чтобы предполагать, что их не будет...

Имя, которое помогало Эйдену во многих ситуациях, на этот раз будет помехой. Гарри Поттера отдадут Аиду Моргану ничуть не охотнее, чем отдали бы Салазару Слизерину. И они не готовы к этому. Им с Гарри нужен перерыв – хотя бы пара месяцев.

Что же до волшебства – волшебство было. Пока Гарри жил у Дурслей, у него была кровная защита, завязанная на Петунью, и, хотя у Эйдена с мальчиком было более чем достаточно общей крови, он понятия не имел, как перезамкнуть защиту на себя. Поэтому он провел почти неделю, ставя на дом всевозможные щиты. Он не считал это лишней предосторожностью. Говорят – только то, что у тебя паранойя, не значит, что никто не пытается тебя убить.

В общем, пока дела шли неплохо, однако он понятия не имел, что ему делать дальше. Он плохо представлял себе, как обращаться с детьми. Точнее, вообще не представлял. Конечно, Гарри не нужно было учить держать ложку или ходить, но, если бы мальчик остался с Дурслями, он должен был в этом году поступить в школу. Отправить его туда? Поттер-старший не был уверен, что маленькому волшебнику нужно было ходить в школу для магглов, и понятия не имел, как обучаются волшебники до Хогвартса. Только читать и писать? И больше ничего до одиннадцати лет? Верилось слабо. Наставники, нанятые родителями? Он мог представить такое, например, у Малфоев – кучу людей, каждый из которых чему-нибудь учит молодого наследника: правописанию, этикету, фехтованию, ну, или чему там они должны его учить. А как насчет небогатых семей? Существует ли начальная школа для магов? Даже если и существует, он не сможет отправить туда Гарри до решения вопроса об опекунстве. Нанять наставника из тех, кому он может доверять? Поправка. Он никому не может доверять. Есть люди, которым можно доверить Гарри… и которые могут попытаться забрать у него племянника, думая, что действуют во благо мальчика.

Эйден взглянул на ребенка – так кажется, или он действительно выглядит слишком маленьким и худым для своего возраста? Может, стоит показать его колдомедику? Что насчет решения пока не появляться в магическом мире? Показать мальчика обычному врачу? Что если тот испугает ребенка, вызвав всплеск случайной магии? Сам Эйден в аналогичной ситуации просто исчез из приемной, оказавшись дома, а сильный жар, из-за которого его потащили в больницу, прошел сам, будто по волшебству. Но никто не сможет поручиться, что в случае с Гарри результат будет столь же безобиден. И тогда Аиду придется ходить и стирать память всем выжившим, утверждая, что в больницу врезался грузовик, разрушил половину кабинетов и оставил в стене огромную дыру? Как это, нет дыры? Ее совсем не сложно проделать.

Черт. И почему он не мог продумать все заранее? Так ни с чем и не определившись, мужчина решил разбираться с проблемами по мере их поступления. Прямо сейчас мальчик хочет есть. С этого и начнем – Эйден открыл дверь, пропуская Гарри в кафе.

Бармен окинул вошедших посетителей странным взглядом.

- Я могу вам чем-то помочь… сэр?

Эйден хмыкнул, сообразив, что его «конский хвостик» и сережка в ухе совершенно не сочетаются со строгим костюмом, а сам костюм является весьма нестандартной одеждой для посетителей недорогих забегаловок. Гарри же… Гарри был похож на маленького оборванца. И вместе они смотрелись, мягко говоря, необычно.

Мужчина подошел к стойке, изучая меню.

- Я полагаю, что можете. Это ведь кафе? Дайте нам два бифштекса с пюре, два стакана апельсинового сока, и… - он положил руку на плечо племянника.

- Гарри? Ты что-нибудь хочешь? Может, мороженое?

Гарри робко посмотрел на дядю.

- А можно?

Аид почувствовал внезапное желание кого-нибудь задушить. Похоже, «ты не можешь убить Дурслей» станет для него мантрой на ближайшее… надолго.

- Конечно, можно! – преувеличенно бодро сказал он, и, протягивая бармену стофунтовую бумажку, продолжил, - и две порции фруктового мороженного.

Бармен долго вертел деньги в руках и, кажется, даже понюхал их, после чего недовольно хмыкнул, открыл кассу и выдал им сдачу – кучу мелочи, которую Эйден невозмутимо убрал в карман.

Услышав процеженное сквозь зубы: «Ваш заказ скоро принесут», Поттер-старший усадил Гарри за столик около окна, и, вздохнув, сел сам.

- Дядя? Мне кажется, мы не понравились продавцу. То есть, я не понравился. То есть… неважно. Простите, - конец фразы мальчик произнес так тихо, что Эйден еле разобрал слова.

Мужчина вздохнул еще раз, повторив про себя свою персональную мантру.

- Нет, малыш. Все в порядке. Я просто подумал, что мне стоит улучшить навыки общения с людьми, хотя, - он ухмыльнулся, - пока я в состоянии вызвать столь негативную реакцию одним своим видом, еще не все потеряно.

Мальчик продолжал озадаченно смотреть на дядю, очевидно, не понимая, что тот имел в виду.

Аид протянул руку и потрепал его по макушке.
- Не волнуйся. Я же сказал – все в порядке. Смотри, – перед ними поставили два подноса, - вот и наш обед.

Гарри осторожно пригладил волосы. Когда тетя Петунья дотрагивалась до него, не то чтобы это случалось часто, она всегда старалась как можно быстрее отдернуть руки – как будто боялась заразиться от него какой-нибудь ужасной болезнью. Но дядя Эйден… дядя Эйден был совсем другим. Мальчик широко улыбнулся своему новоприобретенному родственнику и принялся за еду.

Эйден поморщился, глядя, как Гарри, за неимением лучшего слова, сгребает еду себе в рот. Впрочем, чего еще можно было ждать от голодного ребенка, который рос у Дурслей? Попробовав кусочек собственного бифштекса, он отметил, что готовят здесь на удивление неплохо.

Еще через пятнадцать минут Гарри, мотая ногами, увлеченно доедал второе мороженное, пожертвованное ему дядей. Эйден мысленно поставил себе плюсик за налаживание отношений – похоже, мальчик стал гораздо увереннее чувствовать себя в его компании. Конечно, до абсолютного доверия было еще очень далеко, но прогресс есть прогресс, не так ли?

После того, как они вышли из кафе, Гарри посмотрел на дядю и немного разочарованно спросил.

- Теперь мы пойдем домой, да?

Домой не хотелось. То есть, нет, конечно, мальчик был счастлив, что у него теперь появился собственный дом, и, возможно, у него даже будет отдельная комната – ведь здесь не было ни Дадли, ни его игрушек, которые занимали целую спальню, и их новый дом был больше чем у Дурслей, и дяде Эйдену ведь не нужно столько комнат? Но… домой все равно не хотелось.
Эйден снова потрепал его по макушке.

- Нет. Теперь мы идем в магазин. Я думаю, что тебе тоже не слишком нравится эта… - он скептически осмотрел мальчика с головы до ног, - одежда?

Глаза Гарри расширились.

- Новая одежда? Мне? Но…

- Конечно, тебе, - перебил его мужчина.

- Да, и мне, - он подергал рукав своего костюма, - немного разнообразия не помешает.
Мальчик кивнул, не прекращая, однако, изумленно смотреть на дядю – в магазин? Новую одежду? Тетя Петунья никогда бы… Но Гарри все больше убеждался, что то, что сделала или не сделала бы тетя Петунья больше не имело никакого значения.

- Мадам? – обратился Эйден к проходившей мимо пожилой женщине. - Видите ли, мы с племянником недавно переехали в этот район, и хотели бы приобрести новую одежду. Вы не могли бы подсказать, где это можно сделать?

Старушка умиленно улыбнулась, глядя на них. Возможно, они не так уж дико смотрятся вместе. Или, что более вероятно, у нее просто было плохое зрение.

- Валл-март находится на соседней улице. Вам надо пройти до конца тех домов, потом повернуть налево, и в конце проулка - еще раз налево, - объяснила она.

- Спасибо, мадам, - улыбнулся ей Эйден, - вы нам очень помогли.

Найти магазин оказалось действительно не сложно – через 10 минут они уже были там. Аид прошел в отдел с детской одеждой, и, пробежавшись глазами по стойке с рубашками, вытащил ту, что, на его взгляд, должна была подойти по размерам, и приложил к груди племянника.

- Похоже, этот размер нам подходит. Ну, так что, - он кивком указал на рубашки, - какая нравится?

Гарри изумленно посмотрел на него – в который уже раз за этот день.

- Я… могу выбрать? Новую одежду? – и тут же осекся, - вы не должны тратить на меня деньги. Я не заслужил этого и вполне могу обойтись… - было очевидно, что мальчик повторяет вызубренную наизусть речь, даже не вдумываясь в ее смысл.

Эйден вздохнул. Он забыл, что все было настолько плохо.

Мужчина присел на корточки и посмотрел племяннику в глаза.

- Гарри… Дадли всегда покупали новые вещи и игрушки. Что он сделал, чтобы заслужить это? – он сделал паузу, после чего продолжил, - ничего. Он ничего для этого не сделал. И ты ничего не должен делать, чтобы заслужить новую рубашку, игрушку или что-нибудь еще, что должно быть у маленького мальчика.

- Я не маленький! – Гарри выделил из контекста самую важную, на его взгляд, часть, – мне уже почти пять лет!
Мужчина добродушно усмехнулся.

- Да, конечно. А теперь, большой мальчик, приступим к выбору одежды?

Гарри надулся, подозревая, что над ним смеются, но через минуту уже увлеченно рассматривал рубашки.

Эйден подошел к соседней стойке и вытащил из нее пару брюк того же размера, что и выбранная до этого рубашка, после чего он обернулся к Гарри, который, очевидно, тоже определился с выбором – мальчик протягивал ему рубашку… ярко-желтого цвета с фиолетовыми слониками.


П/А
Насчет слеша – пометка слеш в данном случае вовсе не означает – ахтунг, вокруг одни геи. Это скорее предупреждение для непримиримых гомофобов, что мол да, слеш в наличии имеется. Насчет того, с кем будет Гарри – пожалейте мальчика, ему пять лет всего)))) Пока, единственный претендент на его постель – плюшевый мишка)))



Глава 3. Не время для сожалений


Расскажи мне веселую сказку старик
Чтоб без слов посмеяться
Расскажи мне мечту
где весна дожила до любви
Там где в сказке принцессы
драконов почти не боятся
Там где честь от победы
не тонет в горячей крови
© JAM, «Расскажи мне веселую сказку...»


Лето 1997 года, Лондон, Гриммауд-плейс 12

Рон, пинком распахнув дверь в библиотеку Блеков, где Гарри читал пыльный фолиант – очередной в нескончаемой линии ему подобных – швырнул ему на стол сегодняшнюю газету, одну из десятка, на которые Поттер подписался, чтобы быть в курсе событий в мире. Пыль полетела прямо Гарри в лицо, тот, на миг зажмурившись и с трудом переборов желание чихнуть, взял газету в руки.

И почти сразу устало закрыл глаза – прямо на передовице была напечатана фотография мертвой девочки лет десяти: на смуглой (должно быть, полукровка) коже нет ни единого (это Авада, Авада…) повреждения, вся сцена просто пропитана (и в глазах ее отражалось небо) трагизмом (тут Поттеру пришла кощунственная мыль о том, что девочку положили так специально). Заголовок гласил: «КУДА ПРОПАЛ СПАСИТЕЛЬ?!»

Не открывая глаз, Гарри ударился затылком об стену, возле которой сидел. Потом еще раз. И еще. Мерлин, да зачем?! Зачем публиковать такое, когда Лондон и так лихорадит, кидая из паники в истерику?! Куда пропал?! Ваш чертов спаситель, с*ки, вы, неблагодарные, физически не может быть на месте каждого нападения! Если он, черт возьми, сдохнет от «Авады» случайного пожирателя, попадет в клыки вампиру или под дубинку великана, кто тогда убьет еб***ого Вольдеморта?!

От гневных размышлений, которыми Поттер пытался заглушить внутренний голос, твердивший, что во всем виноват именно он, потому что до сих пор не убил Вольдеморта, его оторвал Рон.

- Так что, дружище, - голос рыжего дрожал от еле сдерживаемой ярости, - не хочешь объяснить, какого х*я мы сидим тут, зарывшись в книги, ищем какую-то непонятную х*йню, когда там, - он неопределенно махнул рукой, - убивают детей?!

Похоже, Рон долго копил это в себе. Стоило выдохнуть и спокойно объяснить, что же за х*йню они ищут, но Гарри понесло. Уизли был не единственным, кто изо дня в день захлебывался бессильной яростью. Поттер встал, оказавшись лицом к лицу с другом, и с ледяным презрением отчеканил:

- Я сижу здесь, потому что мне так надо. Вы сидите здесь, потому что мне не на кого больше положится с тем, зачем я здесь сижу. Но если тебе так не терпится попасть под «Аваду» – вперед, я никого не держ…

- Гхм!

Голос вышедшей из-за стеллажа Гермионы подействовал на обоих как ушат холодной воды. У Рона, вспомнившего, какие выражения он использовал в диалоге, уши стали пунцовыми.

Гермиона подошла к рыжему и ткнула его пальцем в грудь.

- Скажи мне, Рон, какого… - тут она выдержала эффектную паузу, заставляя рыжего покраснеть уже полностью, - мы тут сидим и выискиваем в книгах упоминания о Genus Prodere?

Оттесненный девушкой в сторону Гарри слегка кивнул – он и не ожидал, что сумеет скрыть от Гермионы предмет своих поисков. Но Рон… мог быть удивительно слепым, когда не хотел чего-либо замечать.

- Ритуал принятия в род… – пробормотал Уизли, ошарашено таращась на Гарри. Что ж, стоило отдать ему должное – поставленный перед фактами, он удивительно быстро сложил два и два.

- Но тебе-то это зачем! Даже Дамблдор сказал, что в потенциале ты сильнее сам-знаешь-кого!

Ответила Гермиона:

- Вольдеморта, Рон, Вольдеморта. И… я люблю тебя, но временами ты бываешь на удивление недогадливым. Ты знаешь, что значит «в потенциале»?

Девушка сделала паузу, и за нее продолжил Гарри:

- Видимо, нет. Тогда я, – он поднял руку, прерывая попытки Гермионы перебить его, – расскажу. Это значит, что если бы мы с Вольдемортом были ровесниками… и если бы я проделал над собой те же ритуалы, что и он… я бы был сильнее его. Может быть, даже намного сильнее. А сейчас я, – он жестко усмехнулся, – а сейчас я перед ним – никто. Он раздавит меня, как букашку. Даже если я выучу несколько сотен боевых заклинаний – он знает тысячи, на порядок превосходя меня по всем параметрам. Так что мне делать, дружище?

- А ты, что, не мог объяснить? – окончательно вышел из себя Уизли, – сидишь тут и ждешь, что все перед тобой станут ходить на задних лапках!

- Нееет… – протянул Гарри, – я сижу здесь и жду, когда же ты соизволишь увидеть очевидное. Но ты предпочитаешь упиваться своей болью, не замечая ничего вокруг! Я не буду говорить о себе, это же твоя девушка плачет по ночам, сидя в библиотеке, а тебе все равно! Ты, что, думаешь, тебе одному больно? Одному тебе они были дороги? Вместо того, чтобы сутками напролет жалеть себя, поговорил бы лучше с Перси!

- С Перси?! Да этот ублюдок даже не пришел на похороны!

- Этот ублюдок двое суток простоял на коленях, вымаливая прощение у могил!

Руки Рона сжались в кулаки, казалось, еще чуть-чуть – и он полезет в драку.

- Да что ты понимаешь! Ты никогда ее не любил! – проорал он, заставляя Гермиону охнуть и испуганно посмотреть на Гарри.

В отличие от раскрасневшегося Уизли, Поттер от ярости сделался мертвенно-бледным. Стоявшая на окне ваза с засушенным букетом – вполне возможно, что ее туда поставила еще покойная миссис Блэк, – треснула, развалившись на две аккуратные половинки. Страницы разложенных повсюду книг зашелестели, словно от потока сильного ветра. Рон невольно сделал пару шагов назад.

- Тут дело не в Джинни, – сквозь зубы процедил Гарри, – уходи. Прямо сейчас. Уходи.

Тот вылетел из библиотеки, громко хлопнув дверью. Поттер обвел комнату невидящим взглядом, и, не найдя стула в относительной близости от себя, опустился прямо на пол, спрятав лицо в ладонях.

Гарри вздрогнул, почувствовав ладонь у себя на плече – он был настолько уверен, что Гермиона пойдет за Роном, что почти увидел это.

- Я перегнул палку? – не поднимая лица, спросил он.

- Ты злишься на него. Он ведь бросил тебя. Ушел с поля боя в самый сложный момент, – и вздохнув, – знаешь, мне тоже…

Поттер поднял голову, встретившись с подругой взглядом. «Тебе тоже страшно, Гермиона? Тоже страшно думать, что, возможно, старый Рон уже никогда не вернется? А еще это так… так больно. Может, зря это все? Может, мы уже сломались, каждый по-своему? Я так люблю вас обоих. Только вот директор врал. Никакая это не сила. Все, кого я люблю, умирают…»

Ничего из этого он не произнес вслух, но сидящая рядом девушка всхлипнула и обняла его, уткнувшись носом в плечо. Гарри вернул объятие и произнес невпопад:

- Знаешь, Перси, он…


Это произошло на Рождество, последнее Рождество Гарри в Хогвартсе. Миссис Уизли приглашала его в Нору, но директор решил, что не стоит Поттеру лишний раз подвергаться опасности, и вежливо попросил-приказал тому остаться в школе. И, как Гарри ни уговаривал Рона с Гермионой отправиться без него, те наотрез отказались оставлять друга одного.

- Гарри, ты что! Только представь: вот сядешь ты за один стол со Снейпом, а ему будет не на ком кроме тебя выместить злобу, так ты сразу там и свалишься, безо всякой «Авады»! – в шутливом испуге воскликнул Рон, заставив Гарри улыбнуться.

В ночь перед Рождеством Гарри проснулся от собственного крика. Над ним стоял испуганный друг.

- Рон… - Поттер с трудом разлепил пересохшие губы, - что-то… что-то случилось.
Что-то плохое.

В голове эхом стучали слова Вольдеморта: «С Рождеством тебя, Гарри. Надеюсь, тебе понравится мой подарок. Надеюсь, понравится…»



Нора теперь превратилась в кладбище: возле дома в ряд стоят надгробия. Фред и Джордж (под Рождество в магазинчике близнецов было особенно много заказов, поэтому они решили оставаться там до последнего, в конце концов, разве долго кинуть щепотку порошка в камин и произнести «Нора»?) сказали, что так будет правильно – похоронить их здесь. Что они решили - в этом доме никогда и никто больше не будет жить. Что…
Обычно веселые лица близнецов настолько искаженны горем, что Гарри с трудом удавалось ассоциировать этих незнакомцев с людьми, которых он знал раньше.

Перси не пришел на похороны, и Фред во всеуслышание сказал, что он больше не считает его своим братом. Джордж согласно кивнул. Рон сжал кулаки и что-то забормотал себе под нос – возможно, мысленно накладывая на Персиваля Crucio. Гарри не думал о Перси. Происходящее казалось ему дурным сном. Разве можно поверить, что почти вся семья Уизли… Молли, Артур, Билл, Чарли, Джинни, даже Флер – они с Биллом собирались пожениться весной… Оцепенение накрыло с головой, не позволяя, пылая жаждой мести, отправится на поиски Вольдеморта… или разнести здесь все… даже просто закричать… даже заплакать.

Тело Флер родители увезли во Францию. Мадам Делакур появилась на похоронах своего без пяти минут зятя лишь для того, чтобы плюнуть Поттеру в лицо.

- Ты убил мою дочь! – красивое лицо полувейлы исказилось гримасой злости, - убийца!

Она выхватила палочку, направляя ее на Гарри, но аппарировавший рядом с ней месье Делакур сгреб ее в охапку, не давая заклясть Поттера. Он что-то прошептал жене, сверля Гарри полным ненависти взглядом. Тот не отвел глаз. Пускай ненавидят его – это куда безопаснее, чем ненавидеть Вольдеморта.


Через день после похорон он пришел туда один, под мантией-невидимкой. ДЖИНЕВРА УИЗЛИ 12.08.1981 – 25.12.1997 Любимая сестра, любящая дочь, преданный друг. Помним, скорбим.

Он знал, что виноват. Тогда, перед Рождеством, Джинни ждала от него – он видел, что ждала, - чего угодно, знака, намека. И она бы осталась. В Хогвартсе, в безопасности. С ним.

- Прости, сестренка, - прошептал он, - прости, что не смог любить тебя так, как ты этого заслуживала.

Камень надгробия холодил кончики пальцев.

Поттер повернулся, сделал несколько шагов и вдруг остановился, наткнувшись на пустоту. Провел рукой по воздуху, и ладонь коснулась ткани – судя по всему, такой же мантии-невидимки, как и у него.

- П-перси?!

Старший из оставшихся Уизли никак не отреагировал – ни на слова Гарри, ни на то, что с него сдернули мантию: похоже, он вообще не осознавал, что происходило вокруг.

Перси стоял на коленях и невидящим взглядом смотрел на могилы. Поттер заглянул ему в глаза – благодаря Вольдеморту ему пришлось выучить Окклюменцию. Дамблдор лично занимался с ним, а учить Окклюменцию без Легаллименции, все равно что учится закрывать дверь, и при этом не узнать, как она открывается.

Обычно, без пресловутого Леггименс, просто с помощью зрительного контакта, можно прочитать только общий эмоциональный фон, но на этот раз, кроме глухой тоски напополам с виной, Гарри услышал отчетливое: «Простите меня… - и снова, - простите меня», - и снова… и так до бесконечности.

Гарри обеими руками схватил Уизли за плечи, встряхнул – голова того бессильно качнулась; Поттер чертыхнулся и выхватил палочку.

- Enervate!

Заклинание сработало – Перси медленно заморгал, фокусируя взгляд, и потрескавшимися (сколько же он так простоял?) губами прошептал: «Гарри?»

- Какого черта, Перси?..

- Прости меня, - перебивает его Уизли, - я скотина, да?

- Ну…

- Я знаю. Я просто думал… не знаю, что к чертям я думал. Мне казалось… а все по-настоящему важное… вот оно, - Перси кивком указал на надгробия, - я не понимал… слишком поздно.

Гарри вздохнул. Нет, Перси действительно вел себя как последняя скотина, но такого он не пожелал бы никому. А те, кому пожелал бы, были в состоянии сами убить всех своих близких, не проронив при этом ни единой слезинки.

Он положил руку Перси на плечо:

- Пошли отсюда, Перс.

Тот замотал головой.

- Ты иди. А я еще… побуду тут.

- Не дури, - резко возразил Поттер, - сколько ты уже тут сидишь? И где только мантию взял…

- В отделе тайн, - усмехнулся Уизли, - в министерстве… внутренняя безопасность ни к черту…

- Да плевать мне на внутреннюю безопасность министерства! Ты решил упасть замертво, не сходя с этого места? Вставай!

Гарри схватил Перси за руку, рывком ставя на ноги. Тот пошатнулся, с трудом удерживая равновесие.

- А теперь говори, где живешь. Аппарируем.



Рон встал, прислонившись спиной к двери библиотеки. Он понимал, что ревновать к Гарри глупо, но одно дело понимать, а другое… Гермиона была его девушкой. Она была его, но все же предпочла остаться с Гарри. Почему? Почему?!

… твоя девушка плачет по ночам, сидя в библиотеке, а тебе все равно!

Рон помотал головой. Это ведь неправда? Гарри просто хотел побольнее его задеть. Уизли достал палочку и наложил подслушивающие чары. Имеет же он право знать, что его девушка делает наедине с другим парнем?

Слова… чужие, не ему сказанные, не для него предназначенные, бьют куда больнее заклинаний. И еще больнее осознавать, что все это – правда. Он бросил ее... его… их. … твоя девушка плачет по ночам… А он сидел и переписывал параграфы из книг, даже не задумываясь о том, что его друг хочет с собой сделать. Чем Гарри готов пожертвовать, когда сам Рон только и делает, что жалеет себя…

… я не буду говорить о себе…

- Гарри…

…твоя девушка плачет по ночам…

- А мне все равно. – Шепчет Уизли. – И я еще называл Перси скотиной…

… этот ублюдок двое суток простоял на коленях, вымаливая прощение у могил…

Рон развернулся и опустил ладонь на ручку двери. Сейчас он войдет… и попросит прощения.

П/А Все главы отбеченны и немного дополнены. Четвертая глава практически дописана. Читайте варнинг +))

Глава 4. Время разбрасывать камни


Я стану льдом в горниле чьей-то страсти
Я стану смертью, чью-то жизнь храня
Но вы за мной не видите меня
И я уверен: в этом ваше счастье
© JAM, «Я был…»



Осень 1997года, развалины Морган-мэнора

Холодный ветер хлестнул по лицу, заставляя Гермиону поежиться. Она никогда не любила поэтично-пафосные сравнения, предпочитая максимально точно описывать происходящее, но в голову упорно не шло ничего, кроме заезженного: пахло смертью. Не тленом, не разложением, нет.

В какой-то момент они словно перешли черту, оказались в пузыре, существующем вне времени. Обугленные развалины, когда-то бывшие Морган-мэнором, высохшие остовы деревьев, желтая пожухлая трава. Как легко представить, что за триста с лишним лет, прошедших с того момента, когда весь род Морган был истреблен до последнего младенца, здесь не изменилось ни единой детали пейзажа. И даже ветер не смел колыхать траву, бросаясь только на людей, посмевших вторгнутся в это царство смерти.

Стоявший рядом с девушкой Гарри хмыкнул, озвучивая ее мысли:

- Знаете, мне кажется, что каждый раз, когда я прихожу на это место, оно возвращается в исходное состояние, словно загружая сохраненку. Вон тот кусок стены я уже два раза передвигал – он вход загораживает.

Гермиона поежилась снова. Получается, Гарри уже был здесь. Почву прощупывал? Гарри…

- Гарри… - произнесла она вслух, - не надо. Не делай этого.


Гермиона боялась. Боялась с того самого момента, когда поняла, что задумал друг. Боялась за себя. Боялась за Гарри, так как сам он вряд ли сейчас был на это способен.

С каждым «ну где же ты, герой?», с каждой газетной статьей, в которых печатали фотографии мертвых детей, с каждым не пришедшим на собрание членом Ордена в Гарри что-то умирало. Или нет… менялось. Все его мысли сосредоточились на единственной цели - убить Вольдеморта. Радость, жалость, грусть, боль – все словно кидалось в костер нечеловеческой ненависти.

Любой, имеющий на руке темную метку переходил в категорию нелюди – и Гермиона почти с ностальгией вспоминала тихую истерику Поттера, когда тот удачно (или неудачно?) брошенным Секо перерезал горло не успевшему поставить щит молодому пожирателю. Девушке казалось, что сейчас Гарри не пожалеет Авады и для младенца, если заметит темный знак у того на руке.

Стая Грейбека, воспользовавшись Волчьим зельем, в прямом смысле разорвала на клочки Ремуса Люпина, и забывший про любые «нельзя» и «невозможно, Гарри вломился в кабинет министра и в приказном тоне потребовал для них троих доступа к министерской библиотеке. Фадж не посмел отказать.

Когда Гермиона увидела Гарри – в первый раз с того момента, когда Дамблдор рассказал Ордену про Ремуса, она, захлебываясь рыданиями, бросилась ему на грудь, а он вцепился в нее как утопающий в спасательный круг. По крайней мере, она надеялась, что стала для него таким кругом, а не тоненькой соломинкой…

С тех пор Гермиона боялась уже постоянно.

Боялась за Рона, просто потому что… боялась.

Близнецы, горящие жаждой мести, отправились на поиски Вольдеморта и нашли его…После того, как похоронили то, что осталось от Джорджа, а целители в Святого Мунго разведя руками заявили, что… О, они много чего говорили, но смысл от этого не менялся – Фред Уизли окончательно и бесповоротно сошел с ума.

Спустя несколько дней Гермиона нашла Рона в чулане – там он занимался прицельной стрельбой по паукам. С помощью заклинания «Авада Кедавра». На ошарашенный взгляд Гермионы он бескровными губами улыбнулся и заявил, что борется со страхами. После чего ему пришлось успокаивать бьющуюся в истерике девушку…

И как же она устала бояться…


- Не делай этого, - повторила Гермиона.

Гарри перевел на нее взгляд, с полминуты молчал, словно не понимая, о чем она просит, потом улыбнулся и покачал головой:

- Не могу, - просто сказал он.

- Нет, ты не понимаешь, - быстро заговорила девушка, - я тщательнейшим образом изучила все, что претендовало на роль документальных свидетельств о Genus Prodere, я даже составила статистику. Как думаешь, почему этот ритуал не проводился уже черт знает сколько лет? Один, Гарри! Один из двадцати проводящих ритуал успешно завершал его. В противовес шести умершим и четырнадцати сошедшим с ума!

- Никто не проводил его, потому что все боялись за свои драгоценные шкуры или же не понимали возможностей, даруемых ритуалом, к кому же, магия крови запрещена Министерством. - Ледяным тоном отчеканил он. - Я должен рискнуть.

- Рискнуть? Рискнуть?! Очнись, Гарри, ты собрался проводить смертельно опасный ритуал, вызвав дух темного мага, умершего почти две тысячи лет назад! Что если мы что-то неправильно рассчитали? Что если вот это зелье, - Гермиона потрясла пузырьком с темной жидкостью, - приготовлено неправильно? Шесть компонентов в нем являются ядом даже сами по себе! Это не риск, Гарри, это сумасшествие!

- Отдай, пожалуйста, зелье, - протянул руку Гарри.

Гермиона всплеснула руками, открыла рот, закрыла, открыла вновь.

- Знаешь что? Делай что хочешь! Мне все равно. Аб-со-лют-но! – голос девушки сорвался, из глаз брызнули слезы. Она сунула пузырек Поттеру и резко развернулась, желая только одного – оказаться подальше отсюда.

Гарри поймал ее за руку, замер, сжимая пальцы девушки.

- Гермиона, пожалуйста, пойми, - начал он, медленно выговаривая слова, - я должен . Больше – некому. Не… не бросай меня.

Гермиона вздрогнула, подняла на Поттера заплаканные глаза, хотела что-то сказать, но тут на их сплетенные пальцы легла ладонь Рона.

- Сделай это, друг. Просто… сделай это, хорошо? Мы будем ждать тебя здесь.

Гарри отрывисто кивнул, и, высвободив руку, отправился к развалинам.

- Wingardium Leviosa! – мешающий проходу кусок стены в очередной раз был отодвинут в сторону, и Поттер уже исчез в развалинах.

Гермиона смотрела ему вслед. Она снова боялась - что у него не получится. И одновременно не могла представить, чтобы не получилось.


Гарри осторожно перешагнул обломки, когда-то бывшие… чем-то. Ага, вот здесь – относительно ровная площадка. Поттер взмахнул палочкой, и на полу стал появляться сложный узор из кругов, линий и рун. Что он должен был символизировать, Гарри понятия не имел, полностью доверив это Гермионе.

После того, как круг проявился полностью, Поттер встал в центр, вытащил пробку из бутылочки с зельем, выкинул ее за границу круга и одним глотком выпил содержимое. Голова моментально закружилась. Боясь потерять сознание до завершения ритуала, Гарри рывком выдернул из-за пояса нож, полоснул им по ладони и отправил вслед за пробкой. Кровь закапала на ритуальный узор, от чего его линии начали светиться.

Все. В дальнейшем – сплошная импровизация.

- Ну, давай же, Аид Морган. Я знаю, ты где-то здесь. Неужели пропустишь такое развлечение?

Несколько минут ничего не происходило. Гарри сжал зубы – от потери крови, которой не давали остановиться наложенные на нож чары, голова кружилась все сильнее, перед глазами все плыло.

- А с чего ты взял, что сможешь послужить достаточным развлечением, мальчишка?

И мир исчез, оставляя его наедине с Голосом.

***

- Хм, интересно…

Гарри обернулся на звук голоса, и в тот же момент рука схватила его за горло, приподняв над землей. Впрочем, хватка почти сразу разжалась. Схвативший его мужчина презрительно фыркнул.

- Так я и думал. Иллюзия.

Гарри автоматически потер горло, после чего спохватился - они действительно находились внутри иллюзии, пускай и не совсем обычной.

Он поднял глаза, рассматривая незнакомца. Выглядел тот так, словно сошел со старинной гравюры из книги о темных магах. Черные, до середины спины, волосы, аристократичный профиль, отделанная золотом мантия, опять же – чернильно-черная.

Золото на черном… это значит…

В этот момент мужчине надоело быть объектом изучения.

- Ну? Ты, кажется, обещал меня развлечь?

- … Аид Морган?

Мужчина выгнул бровь.

- Ожидал кого-то другого? Давай, мальчишка. Поведай мне цель своего прибытия сюда.

- Это… - Гарри сглотнул, внезапно почувствовав себя гораздо менее уверенно. - Это Genus Prodere.

Морган кинул на него недоверчивый взгляд, после чего рассмеялся, откинув голову назад.

- Ты сумасшедший. Абсолютный псих, знаешь? – Аид, резко оборвав смех и мгновенно оказавшись рядом с Поттером (впрочем, существовало ли тут расстояние?), железными пальцами схватил его за подбородок, заставляя заглянуть себе в глаза.

- Маленьким мальчикам не следует играть с огнем, - прошипел он.

Это было… что-то вроде Легилименции, и в тоже время Морган играючи прошел сквозь его щиты, которые не могли пробить ни Дамблдор, ни Вольдеморт. Гарри попробовал сопротивляться вторжению, но это было все равно, что пытаться голыми руками остановить цунами. Перед глазами в бешеном темпе замелькали картинки из прошлого.

Дурсли, Хагрид, Дамблдор, Вольдеморт… Дамблдор, снова Дамблдор, Вольдеморт…

Поттер не знал, сколько продолжалось это потрошение мозгов, пока, по-видимому, узнав все, что хотел, Аид Морган не разорвал контакт и не отстранился, давая ему прийти в себя.

- Похоже, я недооценил тебя, Гарри. Ты знаешь, почему пришел именно ко мне? - и не дав Поттеру ответить, продолжил: - Конечно же, нет. Я видел, что мои дети решили присоединиться к Темному Лорду. Мои дети жестоки - им не понравится появление нового хозяина, после того, как они приложили столько усилий по избавлению от всех, кто мог претендовать на право приказывать им.

- Твои дети? Я не понимаю…

Морган снисходительно улыбнулся.

- Поймешь. В мои времена, таких, как ты, называли Детьми Судьбы. Ты идешь под руку с Фортуной, и кто я такой, чтобы перечить богине?

Гарри хотел было что-то сказать, но прошедшая по телу волна боли заставила его прикусить язык.

- Похоже, у тебя заканчивается время. Если не начнем сейчас…

- Я не умирать сюда пришел, - резко перебил его Поттер.

- Ты не поверишь, но в свое время я тоже не планировал умереть. Если бы я нашел сильную ведьму, способную родить достойных наследников… - мужчина осекся, моргнул.

- Ни один из моих потомков не унаследовал и десятой части моей силы, но ты, Гарри, станешь моим шедевром… если выживешь.

Аид положил руки Поттеру на плечи, надавил, заставляя его встать на колени, разрезал руку, достав из воздуха нож – точно такой же, какой чуть раньше использовал Гарри, кровь закапала Поттеру на лицо. Морган начал речитативом произносить… заклинание?

Нарастающий шум в ушах не дал Поттеру разобрать слова. В глазах потемнело, а потом пришла боль. Невероятная, всепоглощающая Боль, по сравнению с которой Круцио казалось заклинанием щекотки. Казалось, тело превратилось в один сплошной комок оголенных нервов, не способный чувствовать ничего, кроме боли. Больно. Больно. Больно-больно-больно-больно.

- Скажи - хватит.

Одурманенное болью сознание не сразу отреагировало на прозвучавший (прозвучавший ли?) голос.

- Чт…

- Ты ведь хочешь, чтобы боль прекратилась? Попроси меня.

- Кто… ты…?

Смешок.

- Кто знает? Возможно, ты сошел с ума и я тебе мерещусь. Ну, давай. Всего одно слово – и боли не будет. Просто попроси меня, и все окончится здесь.

Окончится? Нет, так неправильно. Я еще не убил… его.

Гарри вспомнил. Вспыхнувшая ненависть на мгновение перекрыла боль. Искаженные в болезненной гримасе губы сложились в кривую ухмылку.

- Пошел. К. Черту.

На проговаривание этих нехитрых слов ушли последние силы. И боль отступила, милосердно позволив ему потерять сознание.

Аид Морган восхищенно смотрел на скорчившегося на полу Поттера. Все-таки смог… Мальчишка будет невероятно силен. Послать бога – к черту? Восхитительно.

Имя, которое боготворили сотни и проклинали тысячи, свое имя, завещаю тебе, носи его достойно… Аид Морган.