Вспомнить жизнь

Глава 1

Название: Вспомнить жизнь
Автор: Estella
Бета: не имеется
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, драма.
Дисклеймер: никаких прав нет, ни на что, кроме отзывов, не претендую))
От автора: все это плод моей больной фантазии. Джинни может показаться ООС, но я постараюсь объяснить ее состояние)

Всем любителям Барти посвящается

***

Пол скользкий, и ей кажется, что она ступает по стеклу. Он надраен до блеска, и у нее возникает чувство, что это стекло покрыто амальгамой.

Она смотрит под ноги, пытаясь не упасть, пытаясь увидеть свое отражение, убедиться, что все в порядке.

Большая девочка Джинни Уизли считает это важным – быть уверенной, что хотя бы ее внешняя оболочка выглядит отлично. Ведь только идеальная обертка сможет скрыть горькую пилюлю того несовершенства, что скрывается за ней.

Она вполуха слушает то, что говорит ей заведующая отделением, крупная целительница с сильными руками и огромной грудью, которую плотно облегает лимонного цвета мантия. Они все ходят в одинаковой форме, эти целительницы из Святого Мунго, но у этой слева на груди прикреплен серебряный значок в виде листка неизвестно какого растения - Джинни никогда не была сильна в травологии.

- Вы сами выбрали тему исследования? – спрашивает целительница, пока Джинни усердно следит за тем, как бы не навернуться. Они идут мимо бесчисленных дверей, сворачивая в очередной коридор. Девушке кажется, что они находятся в лабиринте. Как найти дорогу назад, она даже не представляет.

- Нет. Видите ли, миссис Клэйм, я вообще понятия не имела, что в Святом Мунго есть подобное отделение. Мой преподаватель, он спрашивал, что меня интересует, что я хотела бы изучить, а я… я ничего не смогла ему ответить. Знаете, я начинаю думать, что меня уже больше ничего не может заинтересовать… Так вот, мой преподаватель, его зовут Эдриан Милан, он начал перечислять темы, и я выбрала их, дементоров, просто потому, что эта тема была последней из тех, что он назвал. Ну, тогда мистер Милан и предложил мне изучить тех, кто подвергся поцелую. Он сказал, что это будет мне полезно. Он считает, что видит меня насквозь, и его советы действительно помогают мне иногда. В прошлый раз… - Джинни неожиданно замолкает, понимая, что опять взялась за старое. Поэтому она возвращает разговор в прежнее русло. – Мне интересно, почему их держат здесь, как пациентов – ведь они все равно, что умерли.

- Между тем все физические процессы функционируют, их сердце бьется. Фактически, они еще живы, - безэмоционально проговаривает слова миссис Клейм.

Очередной поворот, а стены все такие же белые, развешенные портретами знаменитых целителей. И все – будто на одно лицо, которое мелькает и мелькает перед глазами, отчего у Джинни начинает кружиться голова. Но об этом она думает в последнюю очередь. Ее даже удивляет, что она больше интересуется своим «заданием».

- А почему бы их… не убить? – осторожно произносит она, но ее предположение не оправдалось – целительница явно нисколько не возмущена таким предложением, касающимся судьбы ее «пациентов». Напротив…

- Я бы так и сделала, но в этом случае меня наверняка посадят в Азкабан. Поймите, милочка, все не так просто, как вам кажется. Закон позволяет подобное умерщвление только в том случае, если это будет угодно их родственникам. Большинство именно таким образом покинули это отделение. Но есть те, у кого никого нет. И еще, поймите, многие из них – это преступники, подвергшиеся подобной «казни». И если у них и сохранились родные, те зачастую не хотят иметь с ними никакого дела.

Они входят в белые двери без табличек или других пометок, и Джинни чувствует, что сердце взволнованно трепещет, она чувствует панику, когда оглядывает помещение, в котором оказывается. И ей хочется убежать.

Джинни видит их, «поцелованных», людей без души. Сидят на койках, расположенных вдоль стен, смотрят перед собой, недвижимые, точно гвардейцы Букингемского дворца, куда она ходила на экскурсию еще в детстве. Их дыхание ровное и спокойное, и ей кажется, что все они спят. Только глаза открыты. Пустые, бездушные, неморгающе застывшие.

В помещении светло, солнечный свет заливает его своим золотистым сиянием, но такое чувство, что все это искусственное. Она чувствует холод и отчаяние, точно в углах прячутся дементоры. Дрожь пробегает по ее телу, кожа покрывается мурашками, и она отступает на один шаг.

- К этому нужно привыкнуть, - взяв ее под руку, произносит целительница и ведет вперед, а Джинни податливо вышагивает подгибающимися в коленях ногами к двери в противоположной стене палаты.

Помимо «поцелованных» здесь также находятся целительницы во все тех же лимонных мантиях. Они сидят за столом, разговаривают, смеются и улыбаются, а Джинни не понимает, как они еще способные на все это здесь.

Девушка старается не смотреть по сторонам, и все-таки не может этого не делать. Ей страшно, и она вертит головой из стороны в сторону в приступе нелепой паранойи, боясь непонятно каких действий со стороны пациентов этого отделения.

И вдруг она начинает кричать и пытается убежать, но старшая целительница останавливает ее, стискивает обеими руками, этими широкими сильными ладонями трясущиеся плечи Джинни и встряхивает ее, надеясь привести в чувство. До дверей кабинета осталось всего пара шагов, и старшая целительница практически вносит девушку туда.

Миссис Клэйм усаживает Джинни в широкое кресло, но та тут же вскакивает на ноги, нервно поднося дрожащие пальцы к побледневшим губам.

- Вы видели? Они смотрели прямо на меня! Они поворачивали головы вслед за мной!

- Успокойтесь, милочка, все нормально! – голос старшей целительница звучит убедительно, но Джинни ей не верит. Ничего нормального она во всем этом не видит. – Ваши волосы – они такие яркие, блестят в солнечном свете. Их зрачки реагируют на столь яркое пятно и рефлективно цепляют на нем взгляд. К тому же они частенько реагируют на движения, но вам не стоит об этом беспокоиться.

Джинни пытается это понять, отнестись к этому со спокойствием, но у нее не получается. И больше всего ее страшит перспектива возвращения туда. Неужели это возможно, принять тот факт, что они могут смотреть на тебя, следить за тобой совсем как живые? Впрочем, они ведь живы, не хватает лишь «маленькой» детали – души…

- Я… я думаю, что мне это не подходит, я не смогу, - тихо говорит Джинни, обхватывая свои плечи руками, словно ей холодно. Целительница кивает, и Джинни уже собирается спросить, можно ли выбраться отсюда через каминную сеть (она меньше всего хочет вновь увидеть их), но миссис Клейм неожиданно кладет руку ей на плечо и легонько сжимает его своими сильными пальцами.

- Я тоже так думала, но ваш преподаватель, он сказал мне при встрече, что вы справитесь, что вы сильная.

- Вы говорили с ним? – удивленно спрашивает Джинни.

- Да, и я очень долго пыталась убедить его в том, что это не самое приятное дело, видеть «поцелованных», и тем более изучать их. Но он сказал, что вам это будет полезно, что у вас все получится. А теперь успокойтесь и подумайте, прежде чем бежать.

Она протягивает Джинни тарелку с кусочками шоколада. Джинни не любит шоколад, но все же берет ломтик и кладет на язык. Она не жует, прижимает к небу и ждет, когда он растает. И ей действительно становится легче. Вариант самовнушения?

- Вам ведь будет проще, если я уйду, - говорит она, глядя прямо в карие глаза целительницы. Та кивает. Не стоит даже объяснять, что ей хватает хлопот, помимо нервной рыжеволосой дурочки, думает Джинни и поэтому спрашивает, почему та хочет, чтобы она осталась.

- Если это нужно вам для учебы, если ваш преподаватель считает, что это необходимо лично вам… И знаете, милочка, я ему верю.

- Я тоже, - соглашается Джинни и отправляет в рот еще один кусок шоколада. Ей это понадобится.

- Ну что, попробуем еще раз? – с улыбкой, так странно смотрящейся на обычно бесстрастном лице, произносит целительница.

И Джинни кивает.

* * *

Это была идея Гермионы.

Это бывшая лучшая ученица предложила ей занять себя учебой.

Они почти что родственницы, они почти что лучшие подруги, и Гермиону действительно беспокоило состояние Джинни, поэтому она не могла не помочь.

Джинни, она в самом деле чувствовала себя паршиво. Затянувшаяся депрессия. Имипрамин из маггловской аптеки. Когда держала в последний раз палочку, она даже не помнила.

А еще Гарри, этот вечно занятый спаситель мира, когда спасать-то уже практически не от кого. Но разве может он успокоиться? Его она видела еще реже, чем держала в руках волшебную палочку…

А еще она начинала забывать, кем она перестала быть…

И тут Гермиона с ее великолепной идеей продолжения обучения.

«Лондонский колледж при министерстве магии – это отличная возможность углубить свои знания по определенному предмету», - говорила она, а Джинни глядела на ее пышные каштановые волосы и думала о том, что Гермионе наверняка стоит больших усилий приводить их по утрам в нормальный вид.

«После его окончания ты сможешь преподавать в Хогвартсе, или в какой-нибудь еще магической школе. Ты сможешь заниматься исследовательской деятельностью. А главное, ты сможешь отвлечься, занять себя хоть чем-то», - все это повторяла Гермиона, уверенная, что это спасет ее подругу.

А Джинни думала, от чего, по мнению Гермионы, ей следует отвлечься.

«Твое состояние объяснимо. Тебе просто нужно привыкнуть к тому, что теперь жизнь спокойна, войны больше нет… Это сложно, я понимаю. Но Гарри ведь не депрессует, хотя ему уж точно придется потрудиться, чтобы привыкнуть к отсутствию вечной угрозы»

«Теперь он сам гоняется за ней, этой угрозой», - сказала ей тогда Джинни.

А потом, спустя неделю, она отправила свои результаты ЖАБА в колледж.

* * *

Куски шоколада начинают таять от тепла ее ладони, но Джинни не обращает на это внимания. Она игнорирует испачканные пальцы, методично закидывая новую порцию шоколада в рот.

Она знает, что ей просто необходимо спокойно смотреть на «поцелованных», не чувствуя страха или чего-то подобного. Чтобы доказать себе, что она сильная, что она справится… Ведь так говорил ее преподаватель?

Но Джинни чувствует тошнотворную волну паники. Несмотря на шоколад, несмотря на все ее попытки внушить себе, что ничего страшного в них нет. Ей начинает казаться, что она зря вновь пошла на это. Может, стоило вернуться к себе домой? Вернуться в одиночество, в безысходные попытки взяться за свою жизнь, вспомнить ее…

- Вам плохо?

Джинни даже не заметила, что уже с минуту смотрит в одну лишь точку. Наверняка это выглядело странно со стороны.

- Нет, все нормально, - говорит она и вновь пытается не отвести взгляда от этого бесконечного кошмара перед ней.

Миссис Клейм называет это зарядкой. Она говорит, что это необходимо для поддержания их тел в нормальном состоянии. Без этого может образовываться всякая дрянь, вроде пролежней.

Поэтому все эти целительницы своими волшебными палочками заставляют «поцелованных» приседать, делать взмахи руками – действительно подобие утренней зарядки.

Их глаза все так же пусты, они все так же бездушно-мертвы. И от этого еще более жуткими кажутся все эти ритмичные телодвижения.

- Вам дозволено использовать Империус?

- Что вы, милочка, мы не используем это заклинание – для этого им необходимо обладать сознанием. А это… это трансфигурация. Вы же можете заставить станцевать табурет? – с горькой иронией в голосе спрашивает миссис Клейм.

А Джинни стремительно закидывает в рот оставшийся шоколад. Она облизывает ладонь, собирая языком оставшиеся крупицы ее спокойствия.

И тут она видит то, что вызывает удушающую слабость. Что заставляет колени подгибаться. От чего горло стискивает гадким обручем тошноты.

Это все омерзительно.

И балетные па, и раскинутые в причудливой манере руки, и следующая за всем этим чечетка… и грязный хохот молоденькой темноволосой целительницы, дирижирующей волшебной палочкой всему этому безобразию.

Джинни убегает, не выдерживает больше. Скользит, едва удерживается на заплетающихся ногах. И вновь эти бесконечные коридоры с белыми стенами, с портретами на одно лицо.

И все-таки она оступается. Джинни падает на пол, отбивая ладони, колени... Ее тошнит. Тошнит прямо на этот холодный зеркальный пол, прямо на свое почти-что-отражение.

И она плачет. Впервые со дня похорон Фреда по ее щекам стекают обжигающе соленые слезы. А ведь она думала, что разучилась…
________________________
Тема для обсуждения, она же авторская): http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=12981


Глава 2

Это как перед прыжком в ледяную воду. Это волнительно, это вызывает дрожь.

Но она сильная, она справится.

Пальцы вцепились в посеребренную ручку двери, но Джинни не спешит открыть дверь. Для начала ей нужно успокоиться. Согнать эту тревожную пелену страха.

То, что там, за дверью, разве не это ей нужно?

Ей ведь необходимо опять увидеть их, "поцелованных". Ощутить жизнь в себе, глядя на тех, кто ее лишен. Это отвратительно, неправильно…

Но Джинни знает, что не только в этом все дело.

* * *

Ей нужно было сказать своему преподавателю, мистеру Майерсу, что она хочет поменять тему. А еще лучше – бросить колледж. А еще лучше – перестать делать вид, что живет, а не существует.

Она бы сделала это, наверняка, если бы не Невилл. Если бы она не встретила его в коридоре колледжа.

Ничуть не изменился – это не про него.

Этот почти что лучший друг смотрел на нее и улыбался, а она не узнавала его. Точнее, она не узнавала себя в его глазах.

- Почему Зельеварение? – вот, что она спросила, когда они встретились. Когда они молча глядели друг на друга с полминуты, и это начало ее напрягать. Ни приветствия, ни банального "как жизнь?", только то, что ее действительно волновало. Джинни был необходим его ответ, хотя она его уже знала.

А Невилл пожал плечами.

- Ты ведь ненавидел Зельеварение, - сказала она ему тогда.

Он не ответил ей ничего вразумительного, но она прекрасно понимала, почему он выбрал именно это.

Новый метод борьбы – вот как это называется.

Война с самим собой, со своими слабостями, и страхами, своим "НЕ МОГУ"

* * *

Джинни идет через палату к двери в кабинет старшей целительницы, этой крупной волшебницы с сильными руками.

Джинни, она не смотрит по сторонам, но краем глаза замечает, как поворачиваются вслед за ней головы "поцелованных", как следят за ней любопытно-удивленные взгляды целительниц.

Ей неловко, ей невыносимо трудно не поддаться отчаянию, царившему в палате. Но она ведь сильная, она справится, она привыкнет.

- Вы?! – в глазах старшей целительницы, в этих глазах цвета влажной земли, удивление смешивается с "так я и знала", недовольство смешивается с одобрением.

Джинни, с собранными волосами, в по-строгому черной мантии, должна была выглядеть старше. Но она чувствует себя маленькой девочкой, когда не может произнести ни слова из того, что хотела сказать.

- Та целительница, она уволена, - начинает вместо нее миссис Клейм.

Джинни понимающе кивает, не сводя глаз с прозрачно-белого тюля занавесок, придающего ясному лазоревому небу за окном молочный оттенок.

Они обе молчат. Слышен только треск горящих поленьев в непонятно зачем разожженном камине. Неловкости нет, это кажется почти что нормальным, но Джинни старательно пытается подобрать нужные слова.

- Знаете, мне кажется, будто мне вновь двенадцать лет… - говорит она первое, что приходит в голову, то, о чем она думает теперь так часто.

Миссис Клейм не понимает, но виду не подает. Она внимательно смотрит на девушку, и у той возникает чувство, что старшая целительница видит ее насквозь. То же самое Джинни испытывает, когда разговаривает со своим преподавателем, мистером Миланом.

- Вы точно хотите изучать их? – внезапно заданный вопрос приводит в замешательство. Теперь, вновь оказавшись здесь, Джинни мечтает ответить "Нет" и вновь сбежать. У нее бы это хорошо получилось. Лучше, чем ее неуверенное "Да, конечно".

- С чего вы думаете начать?

Джинни, она не хочет признаваться, что понятия не имеет о том, что ей нужно делать. Наблюдать, исследовать, изучать новую жизнь этих людей без души, "поцелованных"? Она смотрит на желтый шар солнца за окном, словно это поможет ей ответить.

- Я думаю… мне нужно выбрать одного из них, - произносит Джинни после минутного молчания, вопросительно глядя на старшую целительницу, но та в отрицании качает головой.

- Боюсь, милочка, выбирать вам не придется. Вы ведь не сможете работать в общей палате, не так ли?

- Я… я думаю, что смогу, - упрямо говорит Джинни, хотя отлично понимает, что миссис Клейм права. Тем не менее, она смотрит на целительницу с намеком вызова в голубых глазах.

- Конечно, - скорее снисхождение, чем согласие. – Но у меня есть предложение получше. Уверена, вы, милочка, будете довольны. Следуйте за мной.

Джинни послушно выходит из кабинета вслед за миссис Клейм, идет, прячась за ее широкой спиной от любопытных взглядов целительниц, от пустых взглядов "поцелованных". Те сидят на своих кушетках – слишком прямые спины, слишком одинаковое положение рук. В палате так тихо – Джинни слышит лишь их размеренное дыхание и стук своих каблуков – старшая целительница, она обута в мягкие тапочки, не издающие ни единого звука при ходьбе.

Они вдвоем идут вдоль палаты, и Джинни начинает думать, что они собираются выйти в коридор, но через мгновение замечает еще одну дверь рядом с той, через которую вошла в общую палату, казалось бы, целую вечность назад.

И прежде чем открыть эту дверь, старшая целительница, она поворачивается к Джинни и говорит:

- Здесь вам никто не будет мешать.

* * *

Джинни, она так и не дошла до кабинета мистера Майерса.

* * *

В ее руках простой маггловский блокнот из соседнего магазина. Пальцы нервно теребят простую шариковую ручку. Джинни кажется, что все это нелепо сочетается с мантией. Ее это действительно беспокоит.

- У вас есть какие-нибудь вопросы, милочка?

Джинни не видит ничего замечательного в этой идее миссис Клейм. Лучше уж в общей палате под пристальными и любопытными взглядами целительниц, чем так, один на одни с "поцелованным".

Палата небольшая, светлая, ее можно было бы назвать уютной из-за этих кружевных занавесок на окнах и молочно-голубого цвета стен. Но тут тот же холод, тот же шлейф тоски и отчаяния, что и в общей палате. Здесь так же отвратительно-неспокойно. И все из-за него…

- Как их называют, "поцелованных"? – спрашивает Джинни, не отнимая взгляда от белого в клетку листа блокнота. – У них ведь есть более ученое название?

- С чего вы взяли? – удивленно-скептически произносит старшая целительница и выходит из палаты, оставляя Джинни наедине с объектом ее исследования, предупреждая девушку, что у нее есть два часа, прежде чем его выведут на "зарядку".

Она же не хочет видеть это снова?

Дверь закрывается с тихим щелчком. Этот звук, означающий, что теперь они остались вдвоем, никак ее не трогает. Она напряженно глядит на лист бумаги и думает, как ей начать.

Два часа, сегодня у нее есть два часа неизвестно на что.

Проводить время с пользой – это не про нее.

Проходит четверть часа, прежде чем Джинни решает отложить ручку и блокнот в сторону и "поближе познакомиться" с ее новым приятелем.

Бартемиус Каспар Крауч – так представила его миссис Клейм, когда начала объяснять, почему ему единственному выделена отдельная палата. Барти – так она называла его, рассказывая, что он был поцелован дементором после того, как убил своего отца, после того, как пытался убить всенародного героя Гарри Поттера, после того, как натворил еще много грязных дел. Она могла бы ничего этого не говорить Джинни – та итак все это знала.

Этот "поцелованный", он ведь даже преподавал ей Защиту от Темных Искусств на ее третьем году обучения в Хогвартсе.

Этот бывший последователь того-о-ком-теперь-стараются-не-вспоминать, он находится в этом отделении, потому что его тетушка не осмелилась подписать нужные бумаги. Она не дала согласия на умерщвление, так как считала, что это сделает ее убийцей. Она считала себя образцом великодушия, и поэтому простила своего племянника. Но вместо того, чтобы облегчить его участь, она оплатила отдельную палату и лучший уход.

Все это миссис Клейм рассказала Джинни, прежде чем оставить ее наедине с ним, Барти Краучем.

И теперь Джинни смотрит на его пшеничного цвета волосы, тронутые сединой, на его спокойное, умиротворенное лицо, смотрит в его глаза, светлые и бессмысленно-пустые.

Она пялится на него, не зная, что ей еще делать.

- Здравствуй, Барти, - неожиданно решает поздороваться Джинни. Просто так, чтобы не молчать. И она не смеет оскорбиться, не получив ответного приветствия.

Ей неуютно находиться так близко к нему, и она отступает на шаг, отступает к стене и сползает по ней, присаживаясь на корточки.

Но она не сводит с него глаз. А он не сводит глаз с нее, с ее рыжих волос, таких ярких и блестящих на солнце, которое нещадно печет даже через ткань занавески.

Но Джинни дрожит от холода, который исходит от этого "поцелованного". Ей кажется, что дементор, он не только высосал его душу, но оставил внутри него часть себя, продолжающую высасывать жизнь и радость из всего, что окружает.

В том числе из Джинни.

- Знаешь, Барти, я могла бы вызвать патронуса, вдруг это сможет мне сейчас помочь… Но я не уверена, что смогу. У меня столько хороших воспоминаний, но мне кажется, что все они не достаточно счастливые. Каждое из них… думаю, где-то в недрах моей памяти есть воспоминание и получше, только где оно?

Джинни говорит, нисколько не задумываясь о словах, говорит, скользя указательным пальцем по плинтусу, глядя прямо в глаза своего безмолвного и бездушного слушателя, усиленно стараясь не отвернуться. Она ведь сильная, а значит – справится.

- Всегда есть хоть что-то, хоть какая-то мелочь, омрачающая счастье, - продолжает Джинни. – Знаешь, Барти, мой последний год обучения – я провела его вместе с Гарри. Он вернулся в Хогвартс, и все должно было быть просто замечательно, но мы только и делали, что скорбели по погибшим. Я сейчас говорю, как законченная эгоистка, но разве это не правильно – вернуться к нормальной жизни, вместо того, чтобы ворошить прошлое?

Джинни, она уже не может остановиться, замолчать. Ей всегда нужно было выговориться. Рассказать, что ее волнует – для нее это было важно. Но людям она не доверяла, бумаге с определенного времени – она доверяла еще меньше.

- Мне кажется, я понимаю, почему мой преподаватель, мистер Майерс, сказал, что мне это будет полезно. Я ведь знаю, что это такое – когда у тебя отбирают душу. Я понимаю, какого это – я однажды пережила подобное. Только у тебя это навсегда…