Тернистые тропы. Часть 1. Шифровка из прошлого.

Глава 1

ТЕРНИСТЫЕ ТРОПЫ.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ШИФРОВКА ИЗ ПРОШЛОГО.

Отказ: мир и герои - Роулинг. Извращения сюжета, характеров и смещение акцентов - мои. Новые персонажи, в особенности похожие на Мери-Сью, тоже мои. О! Ещё орфографические и прочие ошибки тоже мои. =) Искажения имён на совести переводчиков. (Но Вольдеморт не Волан-де-Морт и Снейп не Снегг).

Резюме: Гарри Поттер не едет в Хогвартс, да и все остальные тоже. Им предстоит пойти в другие школы и оказаться далеко от родной страны и от наставлений обманчиво добродушного Альбуса Дамблдора. И вполне возможно, что они выберут не самый светлый путь, чтобы победить и чтобы выжить. А пророчество Сибиллы Трелони - не единственное, которое им предётся осуществить.

Пейринг: графа пока вакантная, по мере продвижения работы будем выяснять общественное мнение, если кто-то будет это читать, конечно.

Предупреждение: сюжетная линия, описанная в оригинале, сильно искажена моей больной фантазией. Оставлены только некоторые масштабные события, да и то не все. Также от некоторых персонажей остались одни имена и, выборочно, характерные привычки. Это даже ООСом назвать будет слишком оптимистично с моей стороны. И честно предупреждаю всех поклонников семейства Уизли - о них тут будет сказано очень мало. А в этой части так и вовсе ничего.
Всего частей планируется 4 (на 7 лет обучения), хотя всё может измениться.

Вместо предисловия.
«Добро обязательно победит Зло: поставит на колени и зверски убьёт».

Большинство старых магических родов имеет свои фамильные особняки. Они напоминают небольшие, но неприступные крепости, укреплённые могущественными заклинаниями. Многие поколения совершенствуют магическую защиту своих имений. Поэтому штурм жилищ чистокровных магов - дело весьма и весьма непростое. И поэтому же чистокровные маги в некотором роде менее зависимы от Министерства Магии и могут себе позволить небольшие отступления от установленных законов: милые и абсолютно невинные шалости с использованием чёрной магии, хранение запрещённых книг и артефактов и тому подобное. Фамильное состояние служит своим владельцам дополнительным подспорьем в их незамысловатых развлечениях. Однако война вносит в подобное положение вещей свои коррективы.
Первая Война с Вольдемортом не является исключением.
Расхожее выражение - «историю пишут победители» - весьма потрёпано и всем давно приелось, но от этого оно не потеряло своей актуальности. Поэтому не верьте тем, кто клянёт Пожирателей за жестокость и бесчеловечность, но при этом ни словом не упоминает о том, что методы Министерства (и Ордена Феникса) тоже не были кристально чистыми. Авроры платили Пожирателям той же монетой, а, обозлённые гибелью друзей и родных, творили и вещи куда более страшные. В любом случае, лицензии на применение Непростительных проклятий им выдавали явно не для утепления сортиров (путём обклейки этими лицензиями стен). Война - не то время, когда принято миндальничать и рассуждать о том, что этично, а что нет. Невозможно пройти через эту клоаку и не замараться. Так что не надо кричать на каждом углу, что авроры - герои, рыцари Добра и Света, а Пожиратели - звери и выродки, недостойные жить. Все они в первую очередь люди со своими страхами, мечтами и переживаниями. У них тоже есть семьи, а их дети виноваты не более, чем дети тех, кто сражается на стороне Министерства. Но если твой отец-аврор погиб от шального заклятия, то окружающие будут рассказывать тебе о нём как о доблестном и мужественном человеке, достойном всяческого подражания, а если твой отец-Пожиратель гниёт в Тюрьме или был приговорён к Поцелую дементора… Что посеешь, то и пожнёшь.

Глава 1. Существо из сказки.

Эта история уходит корнями в глубокую древность, к тем незапамятным временам, когда сказочные существа жили по соседству с людьми, а магия была делом обыденным и само-собой разумеющимся. Однако, чтобы рассказать её с самого начала, потребовалось бы доволно много времени, да и не слишком оно интересно: любопытствующим вполне достанет и того, что описано в исторических хрониках. Мы же, пожалуй, поведём свой рассказ от одного ненастного осеннего дня 1980-го года, ничем не примечательного с точки зрения широкой общественности.
Итак, это октябрьское утро выдалось, мягко говоря, не столь погожим, как то расписывали накануне английские синоптики. Синоптики, конечно, вообще народ ненадёжный, сродни балаганным прорицателям, однако такого промаха они не совершали уже лет пятнадцать. Посудите сами: мудрено ли спутать ясный солнечный день с тем неистовым ураганом и проливным дождём, которые обрушились на Виндзор, да и вообще на всё графство Беркшир, едва рассвело.
Подобные капризы погоды вряд ли обрадовали кого-нибудь из жителей Виндзора и окрестностей, разве что школьников, у которых по понятным причинам отменили занятия. Но мистер Грейнджер-то школьником не был уже восемь лет как. А был он главным врачом частной стоматологической клиники, располагавшейся в центре Лондона, и ему позарез надо было попасть на своё рабочее место не позднее половины одиннадцатого.
Патрик Грейнджер был во всех отношениях человек крайне правильный: аккуратный, пунктуальный трудоголик без вредных привычек, но вместе с тем и примерный семьянин, - что, безусловно, не могло не раздражать подавляющее большинство его знакомых, однако внушало и определённое уважение. Вобщем, не таков он был, чтобы спасовать перед непогодой в ущерб работе. Потому и утро его началось как обычно, будто и не выл в каминной трубе разбущевавшийся ветер, и крупные капли ледяного осеннего дождя не выбивали барабанную дробь на стеклах и крыше.
Миссис Грейнджер знала своего мужа достаточно хорошо, чтобы не пытаться его отговорить. Она молча жарила яичницу с беконом, периодически тоскливо поглядывая в сторону окна. Сама она работала в той же клинике, что и муж, однако графики дежурств у них не всегда совпадали, так что сегодня ей было совершенно ни к чему выбираться на улицу.
Мистер Грейнджер ничем не выказал своего беспокойства по поводу неблагоприятных для езды на машине погодных условий ни когда поглощал нехитрый завтрак, ни когда завязывал перед зеркалом галстук, ни даже когда натягивал кислотно-жёлтый дождевой плащ поверх пальто. Он недрогнувшей рукой подхватил свой портфель, чмокнул в щёку жену, пробормотал ей на прощанье "не волнуйся за меня, дорогая" и решительно нажал на дверную ручку. Бушевавший снаружи ветер обрадованно толкнул дверь внутрь, и она с грохотом врезалась в стену холла, однако и это не смутило мистера Грейнджера. Он смело шагнул в круговерть дождя и сырых осенних листьев и вскоре скрылся из виду.
- Позвони мне с работы, как доберёшься! - крикнула ему вдогонку миссис Грейнджер, пытаясь затворить входную дверь.
Ветер отчаянно сопротивлялся, не желая отдавать только что завоёванное помещение. Наконец щёлкнул дверной замок, мокрые порыжелые листья перестали метаться по комнате и яркими пятнами замерли на паркете. Миссис Грейнджер некоторое время прислушивалась, пытаясь уловить шум отъезжающей машины, но за стуком дождевых капель ничего не было слышно. Она собрала кленовые листья с пола и задумчиво на них посмотрела.
- Поставлю, пожалуй, в вазу... - пробормотала она себе под нос.
Установив получившийся осенний букет в цетре стола в гостиной, миссис Грейнджер включила телевизор и принялась за уборку.
Однако с букетом не всё было гладко. Проще говоря, он не собирался вести себя так, как подабает обычным букетам и преспокойненько стоять в вазе до полного превращения в гербарий. Хотя нет, не весь букет, а лишь один рыжий с желтыми крапинками и красными прожилками листок. Этот листок медленно сложился пополам, затем снова развернулся и вновь сложился. Не будь он таким большим и таким похожим на обычный лист, можно было бы подумать, что это какая-то экзотическая бабочка случайно затесалась в композицию. Что, впрочем, было не так уж далеко от истины. По странно ведущему себя листку прошла едва заметная рябь, и вот уже на краю вазы возник маленький человечек в буром камзоле и оранжевых рейтузах. На ногах у него сверкали пряжками красные ботфорты. Но это был вовсе не мальчик-с-пальчик, а самый настоящий фэйри, о чём говорили сложенные за спиной крылышки, повторявшие форму кленового листа.
Фэйри одёрнул свой маленький камзольчик, отряхнул гипотетическую пыль с рейтуз и, важно подбоченясь, огляделся. Заметив миссис Грейнджер, незванный гость вспархнул на люстру, где затаился между резных плафонов, напоминавших своей формой озёрные кувшинки. Минут через десять он стал нетерпеливо приплясывать - как известно, мелкие лесные фэйри - жуткие непоседы. Наконец, терпение малыша было вознаграждено: миссис Грейнджер начала пылесосить ковёр прямо под люстрой. Фэйри часто-часто замахал крылышками, стряхивая с них вниз волшебную пыльцу. Пропитанные солнечным сиянием крупинки медленно осели на волосы и плечи миссис Грейнджер, закружились вокруг неё светящимся облаком. Стоило женщине вдохнуть этой волшебной пыли, как глаза её начали слипаться: её с неодолимой силой потянуло в сон.
Дождавшись момента, когда дыхание миссис Грейнджер стало глубоким и ровным, фэйри спланировал с люстры прямиком на плечо уснувшей прямо на ковре женщины. Он достал из-за пазухи большой фиолетовый кристалл на цепочке, явно не по размеру такому крохе, и осторожно опустил его в ухо миссис Грейнджер. Через пару секунд раздался мелодичный звоночек, и фэйри вытянул ставший темным и непрозрачным кристалл наружу. Он перелетел со своим трофеем на подоконник и с трудом отворил форточку. С улицы послышалось хлопанье крыльев и хриплое какркание. Откормленный ворон, щеголявший иссиня-чёрным оперением, влетел в комнату и приземлился перед маленьким лазутчиком. Фэйри привязал кристалл к лапе птицы, после чего ворон, сделав круг почёта по комнате, отправился восвояси вместе с ценным донесением.
Фэйри же, сочтя свою миссию выполненной, решил обследовать дом. Не из чистого любопытства, конечно, а с конкретной целью - найти кухню. Маленькие лесные фэйри не только известные непоседы, но ещё и знатные сладкоежки. Так что если у вас начинают пропадать конфеты, варенье или сахар: закрывайте поплотнее окна в сад.

***

Грозовые тучи плотной пеленой застилали небо, не давая пробиться ни одному, даже самому слабому солнечному лучу. Земля тонула во мраке. Полдень казался полуночью. Иссиня-фиолетовые подбрюшья кучевых облаков висели столь низко над стенами замка, что грозили раздавить его своей угрюмой громадой.
Тьма норовила заползти внутрь древней твердыни, и яркий свет тысяч свечей едва-едва удерживал её за окнами. Но было в замке помещение, где свет не горел. На самом верху неприметной круглой башенки зияли чёрными провалами два окна. За ними, погружённый во мрак, скрывался просторный кабинет с рядами портретов на стенах, книжными стелажами, на которых покоились диковинные приспособления и древние манускрипты, массивным письменным столом, глубоким мягким креслом с высокой спинкой и едва тлеющим камином, отбрасывавшим еле заметное пятно красноватого света на ворсистый ковёр.
В кресле за столом угадывалась чёрная тень - видимо, человек. Он сидел недвижимо, так что даже невозможно было понять, жив ли он. Однако долго гадать не пришлось.
Почти угасшее пламя в камине на миг встрепенулось и окрасилось в изумрудный цвет. На ковёр, пошатываясь, ступил высокий мужчина в изорванной мантии. Грязная вода ручьями стекала с его одежды и повисших мокрыми сосульками растрёпанных чёрных волос. Очки с оторванной дужкой криво сидели у него на носу. Вобщем, выглядел пришелец не лучшим образом.
В руках мужчина держал большую бутыль, наполненную густой, рубиново-красной жидкостью. Он медленно, подволакивая правую ногу, приблизился к столу и с глухим стуком водрузил на него свою ношу. Его карие глаза смотрели куда угодно, но только не на тёмный силуэт в кресле напротив.
- Ваш приказ выполнен... - хрипло проговорил пришедший, тяжело опершись руками о столешницу. - Я доставил то, что вы просили...
Фигура в кресле не шелохнулась.
- Я выполнил задание... Я могу идти? - с нажимом повторил мужчина.
- Нет, - последовал спокойный ответ, и вновь всё стихло.
Постояв с минуту, мужчина в порванной мантии впервые с момента прихода посмотрел на сидевшего в кресле. Темнота надёжно скрывала того, кого раньше он считал непогрешимым, едва ли не святым, и в ком сегодня его заставили усомниться...
- В таком случае я могу присесть? - с раздражением в голосе спросил пришедший.
Не дождавшись ответа, мужчина подтащил к столу простой деревянный стул, стоявший у стены, рассудив, что молчание - знак согласия. Ножки стула противно скрежетнули по каменному полу, прежде чем зашуршать в густом ворсе ковра. Мужчина сел и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы обуздать внезапно нахлынувшую на него ярость.
- Чего ещё вы от меня хотите? - устало спросил он.
Молчание длилось довольно долго, так что мужчина уже отчаялся получить ответ на свой вопрос. Однако, тёмный силуэт в кресле наконец зашевелился. На фоне окна мужчина различил руку с волшебной палочкой, указавшую в дальний угол кабинета. Оттуда неспешно приплыл по воздуху большой каменный сосуд, украшенный строками витиеватых рун. Он опустился в центр стола совершенно беззвучно, и в окружающей темноте стало заметно неяркое серебристое сияние, исходившее от маслянистой белёсой субстанции, кружившейся в нём.
- Я хочу увидеть, что произошло в доме. Ведь ты не опознал то существо, что убило остальных участников операции? - скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс хозяин кабинета.
Мужчина достал откуда-то из складок мантии волшебную палочку и, помедлив, всё же поднёс её к виску. От кончика палочки потянулась серебристая нить. Она становилась всё толще и длиннее, пока не оторвалась и не повисла обрывком скомканной паутины. Мужчина стряхнул её с палочки в каменный сосуд и выжидающе откинулся на спинку стула.
- Теперь можешь идти, - хозяин кабинета рассеяно махнул рукой в сторону камина, придвигая к себе каменный сосуд.
Мужчина проследил за ним задумчвым взглядом. Потом, словно стряхнув с себя наваждение, он поднялся со стула и направился к камину. Бросив на тлеющие угли горсть дымолётного порошка, он громко и отчётливо произнёс:
- Поттер-мэнор.
И шагнул в изумрудное пламя.
Едва мужчина в изорванной мантии покинул тёмный кабинет, человек, сидевший в кресле, поднялся из-за стола и поспешил спрятать принесённую бутыль в самый надёжный тайник. Убедившись, что ценная добыча в полной безопасности, он вернулся к стоящему на столе Омуту Памяти. За миг до того, как он успел нырнуть в только что полученное воспоминание, за окном сверкнула ослепительная белая молния. Отблески её мертвенного света на миг вспыхнули в стёклах очков-половинок, в седых волосах и длинной белой бороде хозяина кабинета.

***

///шестью часами ранее.
Маленькая деревушка Сонный Лог была одним из тех мест, где волшебники селились по соседству с магглами, а магия не была всего лишь давно забытой небылицей из бабушкиных сказок. Это было тихое местечко, расположенное далеко от крупных городов и транспортных магистралей. Всех достопримечательностей в ней было только древняя дубовая роща, в которой по преданиям когда-то было капище друидов, старая церковь, построенная в готическом стиле, с потрясающей красоты барельефами и устрашающими химерами, да величественный особняк на холме.
Особняк тоже был старый. Стены, сложенные из серого камня, местами растрескались, что, впрочем, было не очень-то заметно под зелёным покровом плюща, плотно оплетавшего весь фасад. Вокруг особняка раскинулся обширный парк, немного одичавший, но от того казавшийся ещё более сказочным и таинственным. Старые липы, мрачные грабы и яркие, особенно по осени, клёны задумчиво танцевали под музыку ветра и негромко переговаривались, шелестя листвой и поскрипывая ветвями.
Однако, нынешней ночью покой Сонного Лога был нарушен группой незнакомцев в красных аврорских мантиях. Они заявились под утро, когда колючие огоньки звёзд уже потускнели, готовясь уступить место бездонной утренней синеве. Авроры окружили холм, на котором стоял особняк, и замерли за деревьями, ожидая приказа к началу операции. Несколько человек занялись установкой антиаппарационного барьера в радиусе километра от ограды древнего имения семьи Яксли. Высокий мужчина со встрёпанными чёрными волосами, прибывший к месту действия последним, достал из большой спортивной сумки несколько непонятных предметов причудливой формы и стал раскладывать их тут же на траве в одному ему известном порядке.
Вскоре перед мужчиной выросла конструкция, отдалённо напоминавшая телескоп на треноге. Сверху телескоп венчала прозрачная чаша, окружённая венчиком кривых зеркал и призм. Мужчина сверился с направлением, использовав вместо компаса свою волшебную палочку. Он развернул систему зеркал к востоку, который ещё не успел окраситься первыми лучами восходящего солнца, затем поднял с земли тонкий стилет, украшенный двумя переплетающимися символами, выгравированными у основания лезвия. Один напоминал перечёркнутую крест-накрест молнию, другой - половинку солнца с семью лучами.
Когда до рассвета оставалось не больше пятнадцати минут, мужчина вытащил из сумки небольшую клетку, в которой нахохлившись сидел белоснежный голубь. Он осторожно вытащил птицу и взял её левой рукой так, чтобы та не имела ни единого шанса вырваться. Другой рукой аврор поудобнее перехватил нож и впился нетерпеливым взглядом в линию горизонта. Стоило первым лучам разгорающегося утра коснуться земли, стилет окрасился тёмно-вишнёвой птичьей кровью. Горячий поток хлынул в прозрачную чашу и заполнил её до краёв. Символы в основании лезвия полыхнули красным и медленно угасли. Зеркала алчно ловили розоватые рассветные лучи, а призмы отражали их прямиком в заполненый кровью сосуд. Чаша наливалась зловещим багровым свечением, пока не стала походить на чудовищный фаербол. Пылающий шар погрузился внутрь трубы "телескопа", словно ядро в пушечное дуло. Прошло несколько томительно долгих секунд, и из трубы вырвался широкий сноп колючих алых лучей разных оттенков, составивших подобие кровавой радуги. В их болезненном свете защитные контуры особняка ярко полыхнули и погасли, разрушенные и более неопасные.
Остальные участники операции, до того пребывавшии в неподвижности, мигом пришли в движение, стремясь быстрее достичь стен имения, чтобы не лишиться такого немаловажного преимущества, как эффект неожиданности. Потому как вряд ли разрушение всех щитов вокруг здания оставило его жильцов равнодушными.
Мужчина не стал торопиться вслед за остальными. Его роль во всём сегодняшнем представлении была другой. Он неторопливо разобрал и упаковал обратно в сумку ценный артефакт, достал из кармана мантии волшебную палочку и развеял невесомой пылью обескровленный птичий трупик. Затем аврор протёр платочком стилет и отправил его к остальному использованному инвентарю. Только закончив с этим, он решительно зашагал вверх по мощёной булыжником дорожке, ведущей к парадному входу в особняк.
Когда он добрался до цели, всё уже было кончено. Двое авроров вытаскивали из дома своего раненого товарища, чтобы, добравшись до границы антиаппарационного барьера, отправить его в больницу имени св. Мунго, остальные занимались осмотром дома.
Мужчина взошёл на крыльцо, переступил через сорванную с петель дверь и направился к аврору, руководившему захватом. Под его ботинками похрустывали битые стёкла, но он не обратил на них никакого внимания.
- Где труп женщины, Гордон? - спросил он тихо, чтобы никто посторонний не услышал.
- В подвале. Уж и не знаю, что она там делала. С ней вообще что-то странное было, когда мы ворвались... Как будто она была истощена долгой и тяжёлой болезнью... Никакого сопротивления... - Гордон ответил так же тихо, не глядя при этом на собеседника. - Если бы не приказ... Я не понимаю, какой был смысл убивать и её?
- Во многих знаниях многие печали, - отмахнулся от него мужчина. - Наше дело - выполнить приказ, а думает за нас руководство.
Он обогнул Гордона и направился к узкой лестнице ведущей куда-то вниз, т.е. по всей видимости именно в подвал. Он спустился метров на десять ниже уровня земли, прежде чем попал в небольшую каморку с голыми каменными стенами и единственным предметом мебели - кроватью. На ней-то, раскинув тонкие руки и лежал объект его поисков. Женщина была нечеловечески, неправдоподобно красива. Идеальная фигура, тонкие, будто вырезанные из мрамора рукой искуснейшего скульптора, черты лица, большие, выразительные глаза чистейшего, небесно голубого цвета, не потерявшие своей красоты даже после того, как из них ушла жизнь. Мягкие, напитанные солнечным светом каштановые кудри рассыпались по подушке, окружив покойницу сияющим ореолом, словно нимбом. Мужчина на мгновение замер, поражённый. "Неужели не было другого выхода, кроме как отнять жизнь у этого хрупкого и прекрасного существа?" Он с усилием тряхнул головой, пытаясь избавиться от неуместных мыслей, от этого колдовского наваждения... Стараясь не смотреть в сторону убитой, он извлёк из сумки большую стеклянную бутыль, серебрянный нож и почерневший от времени медальон в виде хартограммы. Сделав глубокий разрез на запястье покойной, он подставил под её руку бутыль и приложил к левой стороне груди медальон.
- Акката н`риххара сомо ктарум б`яассо лимар, - пробормотал он заученную накануне фразу и с отстранённым удивлением ощутил тяжёлые толчки под своей рукой. Сердце, повинуясь древнему заклятию, забилось, гоня кровь по жилам прямиком к ране на руке. Рубиновая искристая жидкость тонкими волнистыми струйками потекла вниз по безвольно повисшей кисти, по тонким изящным пальцам. Её первые капли глухо ударили о дно бутыли. Сосуд медленно заполнялся, струйки крови становились всё тоньше, пока не иссякли совсем. Труп женщины потерял всю свою привлекательность и стал похож на иссушенную веками мумию. Стоило мужчине убрать с груди убитой медальон, мёртвое тело рассыпалось в прах.
Аврор заткнул бутыль пробкой и наложил на неё заклятие неразбиваемости. Как оказалось - вовремя. Дом неожиданно пошатнулся до самого основания. Мужчину сбило с ног, он ударился головой об угол кровати и на несколько минут потерял сознание. Очнувшись и кое-как поднявшись на ноги, он поспешил вверх по лестнице, всё ещё сжимая бутыль с кровью в руке.
Оказавшись в холле он неприятно поразился произошедшей перемене погоды. Зловещие, непонятно откуда взявшиеся грозовые тучи заткали всё небо от горизонта до горизонта. Ураганные порывы ветра рвали листья с деревьев, и вместе с тем, по земле, между стволов, змеился плотный белёсый туман.
- Какого дьявола здесь твориться, Гордон! - заорал он, увидев застывший силуэт товарица напротив выбитого окна.
В холле находилось ещё трое магов и все они так же неподвижно пялились в окна, как и их начальник.
- Гордон, это не смешно! - со смесью злости и зарождающегося страха вскрикнул новоприбывший.
Не получив ответа, мужчина чуть ли не бегом приблизился к Гордону и помахал свободной рукой у того перед глазами. Ноль реакции. Глава авроров тупо пялился куда-то вглубь сада. Проследив напровление его взгляда, мужчина различил какой-то тёмный силуэт, двигавшийся за деревьями. Присмотревшись, он понял, что это какая-то женщина в серых лохмотьях. Она медленно поднималась по дорожке к дому, тяжело опираясь на узловатый посох, на верхушке которого устроился упитанный чёрный ворон. Зловещий туман почтительно расступался перед ней, завиваясь в причудливые кольца и петли. Сивые седые пряди спутанных волос выбивались из под капюшона её рваного плаща и развевались по ветру, похожие на драные мочалки. Из тени под капюшоном сияли два тусклых багровых огонька - глаза. Поймав этот нечеловеческий взгляд мужчина ощутил, как его охватывает необъяснимый, иррациональный ужас, а всё тело наливается свинцовой тяжестью, отказываясь повиноваться. Он попытался отвести глаза, но ничего не вышло: он застыл безвольной статуей и мог только наблюдать за приближением... Кого? "Если бы у неё в руке был не посох, а коса, я бы подумал, что это сама Смерть", - пронеслось у него в голове.
Между тем женщина приблизилась вплотную к дому и взошла на крыльцо. Вместе с ней в холл вполз стылый густой туман. Когда она оказалась за спинами магов, странное оцепенение спало с них, но убежать никто не успел.
- Стоять! - пролетел по комнате властный ледяной голос, и ноги авроров будто приросли к полу.
- Повернитесь ко мне, - последовал новый приказ, и люди выполнили его, не в силах противостоять чужой воле.
- Ты, - женщина ткнула крючковатым пальцем в Гордона. - Говори, кто вас послал.
Аврор захрипел, пытаясь воспротивиться, промолчать, но у него ничего не вышло. Непослушными губами он то ли прошептал, то ли просипел:
- Д...ххх... Дамблдор.
- Годриков выродок... - ядовито прошипела гостья себе под нос.
- Где девочка? - женщина приблизилась к аврору почти вплотную.
Её огненные глаза словно свёрла впились в зрачки руководителя операции, заглядывая в самые потаённые уголки души, внушая липкий, животный ужас, от которого останавливалось сердце. Гордон побледнел как полотно и явственно трясся; холодный пот тяжёлыми каплями выступил у него на висках и на верхней губе, но он не мог ни пошевелиться, ни отвести глаза, ни даже зажмуриться.
- В... в... д-детской... - задушено прохрипел он.
Мужчина, разрушивший защиту здания при этих словах удивился краем сознания, до которого не добрались цепкие когти страха. Согласно приказу следовало убить всех, находившихся в особняке. Неужели эти придурки не смогли прикончить пожирательское отродье. Сопливые недоноски, это из-за них они все оказались в полном дерьме. Директор предупреждал...
Неожиданно, женщина перевела свой пронизывающий взгляд на него, и все мысли тут же трусливо вылетели из головы.
- Оставь свои соображния при себе, Джеймс Поттер. Дождись своей очереди, - в ледяном голосе слышалась явная издёвка.
Женщина вновь повернулась к Гордону. На глазах всех присутствующих она отставила посох в сторону и сбросила капюшон, открыв такое же прекрасное и явно нечеловеческое лицо, как у убитой миссис Яксли. На этом совершенном лице ещё ужаснее стали казаться затянутые тьмой, испускающие багровое свечение глазницы.
- Ты виновен в смерти одной из волшебного народа. Ты умрёшь, - лду в её голосе позавидовал бы сам Тёмный Лорд.
Она заключила лицо Гордона в свои ладони и притянула к себе, будто собиралась поцеловать. Глаза аврора закатились, из приоткрытого рта вместе с тихим стоном вырвалось слабое свечение. Мёртвое тело с приглушённым стуком упало на пол, скрывшись под толстым одеялом тумана. Оставшиеся маги в ужасе застыли. Каждый из них понял, что случилось, и каждый боялся в это поверить. Существо, стоящее перед ними, только что выпило из их товарища душу, как это делали дементоры. Выпило вместе с жизнью.
Женщина, не произнеся больше ни слова, двинулась к следующему аврору, потом к другому. Всех их постигла одна и та же судьба. Тот, которого она назвала Поттером, застыл ни жив ни мёртв. Он остался один на один с Ней. Он следующий. К горлу подступил ледяной ком, расширившиеся зрачки неотрывно следили за приближающейся Смертью, сердце колотилось в лихорадке, струйки пота стекали по лицу, по спине, по груди, ноги стали ватными и подкашивались. Он упал бы, если б странная сила не сковывала тело. Она приблизилась вплотную и замерла, впитывая в себя тот запредельный страх, что плескался у него в глазах. Женщина с пылающим взглядом почему-то не торопилась выпить и его жизнь тоже.
- Идём, - сказала она, отвернувшись.
Его тело повиновалось новому приказу прежде, чем до заполненного страхом сознания дошёл смысл сказанного. Они покинули холл и свернули в тёмный коридор восточного крыла. "Она не собирается меня убивать? Почему?" - сформировалась первая здравая мысль в голове у Джеймса.
- Я не в праве забрать твою жизнь сейчас. Пророчество, - коротко и зло бросила женщина. - Хотя, видит Балор, - она усмехнулась чему-то, понятному ей одной, - мне этого очень хочется...
"Откуда она знает о про..."
- Не о том пророчестве, - отрезала странная гостья. - Ваши внутренние дрязги меня волнуют мало... Другое... Куда более древнее...
Джеймс с тоской уставился в спину этого существа, так легко уничтожившего один из лучших отрядов Министерства, читающего мысли и... "целующегося как дементор? Чёрт побери, что за дурацкие формулировки лезут в голову... Просто смешно... Кто она? Или оно? И если я ей не нужен, зачем она тащит меня с собой?"
- Это будет весьма поучительно... - Джеймс опешил от такой резкой смены тона с ледяного на нравоучительный. - Нельзя так слепо верить в то, что тебе преподносят на блюдечке с голубой каёмочкой. У подносящего в девяти случаях из десяти есть скрытые цели и, следовательно, веские причины для разглашения такой ценной вещи как информация...
Они остановились перед наполовину приоткрытой дверью, из которой в корридор падала бледная полоса серого света. Женщина взмахом руки заставила её распахнуться и тихо, стараясь не шуметь, проникла в комнату. Из дальнего угла помещения, в котором находилась детская кроватка, доносились приглушённые всхлипы. Посреди комнаты лежал труп массивного мужчины в чёрной мантии. Его густые русые волосы и пышные бакенбарды как-то странно поблёкли и казались седыми, запорошенными пеплом, а мутно-зелёные глаза бессмысленно уставились в потолок.
Женщина остановилась над трупом и провела рукой со скрюченными пальцами, будто стирая пыль со стола. Послышался треск рвущейся ткани. Левый рукав мантии покойного разошёлся по шву вместе с рукавом рубашки, надетой подниз.
- Подойди! - велела она Поттеру. - И скажи мне, что ты видишь.
Джеймс глянул вниз. Рука как рука, ничего особенного.
- Ничего, - хрипло пробормотал он, не понимая, чего от него добиваются.
- А должен? - с горькой насмешкой спросила женщина.
До Поттера не сразу дошло, к чему она клонит. Почему он должен что-то увидеть на левой руке этого мертвеца? На кой вообще понадобилось заморачиваться с трупом какого-то Пожирате... Стоп! Он поднял на женщину удивлённый взгляд, но наткнувшись на эти огненные буркала поспешил перевести его куда-нибудь ещё.
- Метки нет... - растеряно прокомментировал Джеймс.
- Конечно же нет, - серьезно подтвердила женщина. - Уолтер Яксли не был слугой Вольдеморта, - она заметила, как аврор дёрнулся при звуках этого имени. - И нечего трястись! Я гораздо страшнее вашего Тёмного Лорда, разве не так? - кажется, это была попытка пошутить.
- Но Дамблдор сказал...
- Сказал. Потому что ему было кое-что нужно. Кое-что, что ты сейчас держишь в руке. И нужно это ему в личных целях, чтобы продлить заклятие, наложенное ещё Годриком Гриффиндором... Только он просчитался. Это, - она гневно ткнула пальцем в бутыль. - Не поможет. В ритуале нужна моя кровь, а не Ив, которую вы безжалостно прикончили ради пшика, совершенно бесполезной для вас вещи! Напав тогда, когда она не могла даже пошевелиться, не то что дать достойный отпор. Ради этого вы оставили эту девочку - она махнула рукой в сторону кроватки, из которой всё громче звучали всхлипывания. - Полной сиротой.
Она замолчала, будто бы выдохшись. Контуры её тела смазались и потекли. Джеймс с отстранённым удивлением наблюдал, как похожее на старуху существо превращается в прекрасную фею. Волосы женщины удлиннились и потемнели, став иссиня-чёрными, гладкими и блестящими. Из-под них высунулись два длинных остроконечных уха. Рваный саван обернулся тёмно-зелёным платьем средневекового покроя. Изменилось всё: руки, фигура, осанка. Но больше всего поразили его глаза: большие, глубокие, насыщенного фиолетового цвета, в которых не осталось и следа той зловещей тьмы... Она подошла к детской кроватке и бережно взяла на руки плачущего младенца.
- Убирайся, - ледяной голос в отличие от всего остального ничуть не изменился. - И помни, что это лишь отсрочка. Ваше преступление не имеет оправдания в глазах волшебного народа...
Её глаза на миг снова полыхнули красным. За окном грянул гром, во всём доме со звоном вылетели стёкла, громко заплакал ребёнок. Волна дикого ужаса ударила Джеймса Поттера в грудь и понесла прочь, как можно дальше от этого дома. Он бежал не помня себя, спотыкался, падал, цеплялся за ветви колючих кустов шиповника и сучья деревьев. Сверху хлестали ледяные струи дождя, поминутно сверкали молнии и рокотал гром. Тьма стояла кромешная. Зацепившись за очередной корень Поттер полетел кувырком в глубокий овраг. Очки слетели с носа. Он попытался нашарить их, и услышал, как что-то жалобно хрустнуло под его ногой. Кое-как нацепив пострадавшую оптику, маг наконец-то пришёл в себя и медленно поплёлся прочь, к границе антиаппарационного барьера.
"Это похоже на какой-то затянувшийся кошмар... Я сплю, такого просто не может быть в реальности..." Джеймс с надеждой ущипнул себя за руку, но боль была тут как тут... Отчаившись что-либо понять, он дезаппарировал.

***

Мистер Грейнджер возвращался домой в крайне отвратительном расположении духа. Экстремальная поездка в Лондон оказалась практически бессмысленной: буря разыгралась не на шутку, заставив большинство клиентов отменить поход к зубному до более благоприятных времён. Всё бы ничего, но самый последний больной из сегодняшнего списка оказался неприятным исключением из данной статистики и пообещал обязательно быть. Причём перенести приём на более ранний срок не оказалось никакой возможности. Так как клиент был человеком весьма уважаемым и веских причин чтобы отказать ему у мистера Грейнджера не нашлось, Патрик просидел весь день до самого вечера буквально "плюя в потолок". Другой причиной, подпортившей и без того не слишком радужное настроение мистера Грейнджера, было то, что когда он позвонил домой, никто не подошёл к телефону. Конечно, волноваться было особо не о чем: возможно Мэл просто была в душе и потому не слышала звонка, но когда он перезвонил через час, всё повторилось.
Поэтому теперь, вырвавшись с работы, Патрик гнал машину на приличной скорости, не обращая внимания на плохую видимость и мокрую от дождя дорогу. Деревья смазанными силуэтами проносились мимо, грязные брызги из-под колёс поминутно заливали лобовое стекло, но других машин на трассе не было, и постепенно мистер Грейнджер ослабил бдительность, за что и поплатился. Очередная вспышка молнии в купе с тусклым светом фар высветила какой-то тёмный силуэт всего в паре десятков метров впереди. Патрик резко дал по тормозам, но мокрое покрытие шоссе сделало своё чёрное дело: машину проволокло вперёд, закрутило. Что-то довольно большое прокатилось по капоту и рухнуло с другой стороны.
Когда машина остановилась поперёк дороги, Грейнджер чертыхаясь выбрался наружу. Ледяные струи дождя радостно набросились на его сухой деловой костюм и вмиг промочили его до нитки. Он окинул взглядом дорогу и заметил шагах в десяти неподвижно лежащего человека. Внутренне содрогнувшись от нехорошего предчувствия, Патрик бегом преодолел разделявшее их расстояние. При ближайшем рассмотрении фигура оказалась женщиной в чёрном осеннем пальто. Она была без сознания, из её носа сочилась тонкая струйка крови, что наводило на мысль о сотрясении мозга. Женщина прижимала к груди какой-то свёрток. Патрик осторожно ткнул в него пальцем и тут же испуганно отдёрнул руку - из свёртка раздался пронзительный детский плач.
Мистер Грейнджер обречённо выругался. До ближайшей больницы было далековато и по такой погоде он не решился бы так далеко ехать после всего случившегося. До дома же оставалось всего-ничего. Он осторожно вытащил ребёнка из рук женщины и перенёс его на переднее сиденье машины, затем вернулся за... видимо, за его матерью. Он устроил женщину сзади, сел за руль и медленно тронулся, до рези в глазах вглядываясь в змеящуюся впереди дорогу. Хватит с него на сегодня приключений...

***

Мелиссу Грейнджер разбудил настойчивый звонок в дверь. Он разорвал своей надрывной трелью сонный туман, окутывавший её тёплым пуховым одеялом. Женщина неохотно открыла глаза и с удивлением уставилась на ножки стола перед собой. С небольшим опозданием до неё дошло, что она лежит на полу в гостинной. Тут же затёкшее тело дало о себе знать сотнями мелких ледяных иголочек. Между тем звонок в дверь повторился. Не обращая больше внимания на физические неудобства и решив оставить вопрос о том, как она здесь очутилась, на потом, миссис Грейнджер поспешила к входной двери.
На пороге обнаружился мокрый до нитки и бледный, как оголодавший вампир, мистер Грейнджер. Он клацал зубами и сжимал в руках какой-то свёрток. Быстро сунув свою ношу в руки жены он скрылся за пеленой дождя в направлении гаража.
Миссис Грейнджер проводила мужа ошарашенным взглядом, затем перевела его на свёрток, который оказался вовсе не свёртком, а ребёнком, завёрнутым в одеяло. Взгляд миссис Грейнджер стал ещё более ошарашенным, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
Тут вернулся мистер Грейнджер с какой-то женщиной на руках. Её длинные чёрные волосы волочились чуть ли не по земле, руки безвольно болтались - она явно была без сознания.
- Не стой столбом, - буркнул Патрик, протискиваясь мимо Мелиссы в дом. - Закрой дверь. пожалуйста.
Миссис Грейнджер повиновалась на автомате. Обернувшись она заметила, как Патрик сгружает женщину на диван. Подойдя ближе и окинув незнакомку холодным взглядом, миссис Грейнджер поинтересовалась тоном, далёким от дружелюбия:
- Может ты объяснишь, что всё это значит?
Патрик помялся, буравя взглядом пол, потом, с глубоким вздохом, словно ныряя в глубокий омут, начал рассказывать. Он выложил всю историю про аварию и замолчал, не поднимая глаз.
- И почему ты привёз их сюда, а не в больницу? - задала резонный вопрос Мелисса. - Я не травматолог, как и ты, кстати, и если им нужна серьезная медицинская помощь, то мы не сможем её оказать при всём желании.
Не добившись хоть какого-то вразумительного ответа от мужа, миссис Грейнджер отдала ему ребёнка и отправилась на кухню за аптечкой, в которой должен был быть и нашатырь.
Спустя минуту из кухни раздался звон упавшей кастрюли: это миссис Грейнджер случайно опрокинула её с полки, обнаружив на своём столе объевшегося и задремавшего фэйри. Малыш проснулся от грохота и, заполошно заверещав, начал носиться по комнате.
- Грабют! Убивают! Полундр-ра! - завывал он, переодически стукаясь о полки и шкафчики. С его крыльев сыпалась светящаяся пыльца.
На крики прибежал мистер Грейнджер с ребёнком на руках. Он потрясённо застыл, наблюдая за выкрутасами существа, которого, по идее, не могло существовать в реальности. Ну не известны науке маленькие крылатые человечки, только маленькие зелёные, да и то в качестве гипотезы...
Эта не совсем немая сцена могла бы продолжаться ещё долго, если бы в коридоре не послышались тяжёлые шаркающие шаги. Женщина, которую сбил мистер Грейнджер, пришла в себя и, держась за стенку, двигалась к ним.
- Уймись, Лирлаэль, - устало проронила она. - У меня голова раскалывается от твоих воплей.
Фэйри приземлился на кухонный стол и манерно шаркнул ножкой.
- Как будет угодно госпоже.
Мистер и миссис Грейнджер с одинаково удивлённо-требовательным выражением уставились на жертву аварии. Женщина же не слишком торопилась отвечать на невысказанные вопросы. Она медленно прошла мимо Патрика, замершего у двери, и опустилась на один из стульев. Жестом она пригласила хозяев последовать её примеру.
- Думаю, нам предстоит долгий разговор, и неплохо бы присесть. Чай, я думаю, тоже не помешает, - мистер и миссис Грейнджер завороженно проследили, как большой чайник подплыл к крану, как наполнился водой и опустился на саму-собой загоревшуюся плиту. И всё это он проделал, повинуясь взмаху руки таинственной незнакомки.
- Присаживайтесь, - настойчиво повторила она. - А на этого шалуна не обращайте внимания. Вы же наверняка в детстве слышали истории про фэйри.
- А к чаю будут конфеты? - поинтересовался Лирлаэль, выглядывая из-за сахарницы, и застенчиво взмахнул крылышками.
- Цыц! - неодобрительно покосилась на него женщина. - Дай людям прийти в себя, прежде чем сыпать дурацкими вопросами.
Мистер Грейнджер первым решился и, настороженно приблизившись, плюхнулся на свободный стул.
- Эм... Простите... - протянул он. - Но кто вы вообще такая?
- Я? - казалось, женщина немного удивлена такой неосведомлённости. - Ах да... Всё не могу привыкнуть к этим глупым временам... - она бубнила себе под нос, и речь её становилась всё тише, пока она не опомнилась и не перевела взгляд обратно на Патрика. - В этих краях меня когда-то звали Морриган или Морригу... Это было очень давно. У меня много имён, возможно, вы знаете меня по своим преданиям и как Баньши...
Заметив испуг на лице миссис Грейнджер, Морригу поспешила пояснить:
- Я не предсказываю смерть одним своим появлением, не волнуйтесь. Это художественное преувеличение. Вы, магглы, любите сочинять про волшебный народ страшные сказки. Хотя, надо признать, маги от вас ушли недалеко...
- Простите, что перебиваю, - вклинился Патрик. - Но кем вы нас назвали?
- Магглы - не волшебники, то есть, - пояснила Морригу.
Тут только-только начавшую складываться беседу прервал детский плач.
- А это? - миссис Грейнджер указала на нарушительницу спокойствия. - Это ваша дочь?
Морригу, казалось, была страшно удивлена:
- Моя? - переспросила она таким тоном, что миссис Грейнджер решила, что сморозила какую-то несусветную глупость. - Нет, это моя крестница. А дочь она теперь ваша.
В комнате повисло молчание, даже ребёнок перестал реветь. Супруги Грейнджер усилено пытались переварить только что сказанное.
- Но я не понимаю... - жалобно протянула наконец миссис Грейнджер.
Морригу тяжело вздохнула:
- Вы слышали о подменышах? - дождавшись кивка она продолжила. - Конечно, подменышей обычно оставляют вместо обычных детей... Но тут случай особый. Её настоящие родители погибли, а я не могу взять её к себе по ряду причин... - Морригу повертела рукой в воздухе. - Короче, веских причин. И мне срочно нужны были люди, которые согласятся растить её как собственную дочь. А у вас, насколько мне известно, есть некоторые проблемы, которые не в состоянии разрешить современная медицина.
Миссис Грейнджер мучительно покраснела.
- Но как... откуда вы узнали?
Вместо ответа Морригу вытащила из-за пазухи фиолетовый кристалл на цепочке и положила его на стол.
- Это сэйно - кристалл, позволяющий узнать всё о человеке, вплоть до самых потаённых мыслей. Редкая штучка. Мой маленький помощник, - Морригу кивнула в сторону Лирлаэля, успевшего за время разговора забраться в сахарницу. - Помог мне получить сведенья о вас. Это он вас усыпил сегодня утром. Поэтому я и думаю, что вы будете не против.
Патрик кашлянул, привлекая к себе внимание:
- А у нас есть время подумать?
Морригу пожала плечами.
- Полчаса будет достаточно? Как раз успеем выпить чаю с пироженными, - поймав очередной непонимающий взгляд миссис Грейнджер, она сложила довольно сложную комбинацию из пальцев, и на столе появилось блюдо с означенным продуктом кондитерского искусства. - Вот с этими.
Подняв глаза с пироженных на Морригу, миссис Грейнджер обречённо поинтересовалась:
- Как хоть её зовут?
- Гермиона, - с готовностью пояснила та.

Глава 2

От автора:
Извиняюсь за гигантский перерыв. Институт, мать его за ногу: тут тебе и контра по биохимии и реферат по коллоидной и сдача проекта по инженерной графике - короче, полный завал. А когда появляется время - пропадает желание. В общем, закон подлости во всей своей красе. Выкладываю вторую часть первой главы. Во второй главе, думаю, наконец закруглюсь со вступлением и перейду, собственно, к героям, указанным в качестве главных. Спасибо за отзывы.
С уведомлениями вышла путаница, скорее всего, из-за того, что барахлила функция добавки новых глав (я пыталась выложить эту где-то неделю назад). Извиняюсь. Думаю, за выходные (которых у меня целых 4-е =ь - завидуйте), допишу следующую.
Разобралась с проблемой выкладки, наконец-то. Теперь тут целая глава и никуда идти дочитывать не надо.
_________________________________________________________________________________________

Глава 1 (продолжение). Норнхейм.

«Вeneficium id est, quod quis dedit, quum illi liceret et non dare». (лат. услуга есть нечто, оказанное тем, кто мог ее и не оказать)

За чаем вопрос с удочерением Гермионы довольно предсказуемо разрешился. Всё вышло именно так, как и рассчитывала Морригу. В конечном итоге, особых сомнений на этот счёт у неё и не возникало. Миссис Грейнджер страдала довольно распространённым женским недугом, в просторечье называемым бесплодием, и никакие новомодные штучки, типа искусственного экстракорпорального оплодотворения, в её случае не могли помочь. Мелисса в тайне подумывала о том, чтобы взять ребёнка из приюта, так что в её лице настырная крёстная быстро нашла поддержку. Насев вдвоём на бедного мистера Грейнджера, они легко сломили его слабое сопротивление.
- Выходит, вы всё это подстроили специально? - ворчливо осведомился Патрик напоследок. - И под машину сами бросились?
Морригу покладисто кивнула, что, мол, не отрицает такого очевидного факта.
- А вы не подумали, что я мог вас насмерть задавить?
Фэйри презрительно фыркнула:
- А волшебство мне на что? - ответила она вопросом на вопрос. - Да и физическое воздействие не так уж страшно для таких как я. Наши способности к регенерации сродни тем, что приписывают вампирам. Вы могли бы переехать меня бульдозером, и я бы встала на ноги часов за пять-десять. Конечно, другое дело, если отрубить мне голову и захоронить её отдельно от туловища. Тогда да, возникнут серьезные проблемы... - она неосознанным жестом потёрла шею, как будто нечто подобное с ней уже случалось. - Ладно, раз мы решили основной вопрос, пора переходить к делу. До полуночи осталось всего ничего...
Морригу отодвинула от себя пустую чашку и поднялась из-за стола.
- Кхым... А чем так важна полночь? - поинтересовалась Мэл.
- Сегодня Хэллоуин - пик магической силы древних существ. Едва пробьёт двенадцать, сила госпожи пойдёт на убыль, и она не сможет провести ритуал кровных уз до будущего года, - авторитетно заявил Лирлаэль, о котором все успели благополучно забыть.
Морригу коротко пояснила:
- Когда христианство пришло на смену языческим верованиям и древних божеств перестали почитать, наша сила значительно уменьшилась. Оставшиеся крохи - насмешка над былым величием. Но в такие дни, как этот, мы ещё способны творить чудеса, не доступные обычным магам. Ритуал кровных уз свяжет вас с этой девочкой не хуже, чем настоящее кровное родство. Собственно, он потому так и называется. Смысл его, правда, не в этом. Дети фэйри значительно отличаются от человеческих. Само собой, основное различие имеется в магическом плане, но существуют и физические аспекты, бросающиеся в глаза: остроконечные уши, заострённые зубы, глаза и волосы странного, с вашей точки зрения, цвета... Ритуал скроет всё это до её совершеннолетия. Также он защитит вас от магов, которые, возможно, будут её искать.
Патрик удивлённо поднял брови:
- Кому может понадобиться младенец?
Морригу кинула обеспокоенный взгляд на часы, стоящие на холодильнике.
- Может быть, мы отложим этот разговор на потом? Я поживу у вас несколько дней, так что время будет... Вы же не против? - фэйри сделала большие умоляющие глаза, вызвав у хозяев непроизвольные улыбки. - А сейчас давайте-ка выйдем на улицу. В помещении обряд проводить несподручно.
Они вышли в сад за домом. Он был небольшим: всего несколько цветочных клумб, лужайка с идеально подстриженной травой, да несколько облетевших по осени яблонь. Мрачные тучи всё так же застилали небо, но дождь перестал. Кромешную тьму немного рассеивали полосы жёлтого электрического света, падавшего из окон кухни.
Очертания тела Морригу странно расплылись в окружающем мраке, потекли, стали меняться, и вот уже на поляне между деревьев стоит хрупкое сказочное создание с мерцающими как у кошки фиолетовыми глазами и острыми ушами. Юбки длинного платья развевает непонятно откуда налетевший северный ветер, в длинных тёмных волосах поблёскивает звёздным светом алмазный венец, в руках белеет тонкий костяной жезл с резным набалдашником.
Фэйри выбрала относительно ровный участок земли и принялась чертить круг. Постепенно в нём появилась семи лучевая звезда, в каждом из лучей были начертаны необходимые магические знаки, в центре, повинуясь воле волшебницы, из земли вырвались корни деревьев, сплетясь в подобие невысокого постамента. Морригу подняла лицо к небу, и под её взглядом тяжёлые дождевые облака заклубились и неохотно стали расползаться в стороны, открывая бархатный ковёр ночного неба, усеянного холодными блёстками звёзд. Она вытянула свободную руку над постаментом, и слабые лучи далёких светил послушно слились в большую мерцающую чашу, полную клубящегося мрака.
- Подойдите, для ритуала требуется ваша кровь, - обратилась она к терпеливо ожидавшим людям. - Только не наступайте на линии.
Морригу достала небольшой кинжал откуда-то из складок юбки и протянула его Патрику. Тот передал ей младенца и нерешительно взвесил клинок в руке.
- Достаточно нескольких капель, - ответила фэйри на невысказанный вопрос.
Мистер Грейнджер с нажимом провёл кинжалом поперёк ладони и, поморщившись, вытянул руку над чашей. Дождавшись, пока с десяток тяжёлых красных капель сорвутся вниз, он передал нож жене и вышел за пределы магической фигуры.
Морригу сохраняла неподвижность до тех пор, пока миссис Грейнджер не повторила действия мужа. Наконец, она снова осталась одна внутри гептаграммы. Магический жезл взлетел вверх и описал в воздухе нечто, похожее на петлю. За ним тянулся сверкающий след, который блестящей лентой повис в стылом ночном воздухе. Линии, старательно вычерченные на земле, начали наливаться красным свечением. Фэйри прикрыла глаза и тихо запела на непонятном языке:
- То лимма эсто, ван дэйда`ниэр,
Соли, савьента, ни ка, таверли,
Мотрэно вай`ксэнар ни коно мэйсар,
Ривара фоконнэ ни хорно зугбар!..
По мере того, как слова слетали с её губ, руны в углах гептаграммы поочерёдно вспыхивали разными цветами. Тёмная жидкость в чаше начала бурлить, испуская клубы светящегося пара, который скапливался в зловещее багровое облако прямо над ней. Морригу отбросила в сторону одеяльце, в которое был завёрнут младенец; оно, подобно большой белой птице пролетело над светящимися линиями и медленно опустилось на траву. Фэйри подняла ребёнка над чашей, так что он оказался внутри разрастающегося облака, и разжала руки. Вопреки всем законам гравитации, он остался висеть в воздухе.
- ...Со к`тодэн ит литувар номлиш рудэ хтарсум! - закончила Морригу.
Багровый ореол вокруг младенца начал меркнуть, словно впитываясь под кожу, линии магического круга моргнули раз, другой и померкли. По поляне пронёсся порыв ледяного ветра, и всё стихло.

***

Утро первого ноября выгодно отличалось от предыдущего. Яркое солнце весело ощетинилось золотистыми пиками тонких любопытных лучиков и поспешило обратить осевшую на газонах росу в россыпь переливающихся самоцветов. Озорные стада солнечных зайчиков прыгали из одной лужи в другую, скользили по стёклам домов и припаркованных рядом с ними машин. Западный ветер таинственно шуршал яркими кронами клёнов, высаженных по обоим сторонам Хемвуд роуд, периодически устраивая локальные листопады. Среди всего этого золотисто-красного великолепия несколько не к месту смотрелся большой чёрный ворон с лоснящимся оперением, который важно вышагивал по забору дома номер шесть. Он неодобрительно косился на яркое светило, настырно взбиравшееся вверх по небосклону, то одним, то другим глазом.
Парочка удачливых солнечных лучей пробилась сквозь хлипкую преграду неплотно сомкнутых занавесок и нахально атаковала пребывающую в объятиях Морфея миссис Грейнджер. Мелисса сладко потянулась и открыла глаза. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Сегодня ей приснился очень странный сон, как будто к ним в дом прилетал фэйри, а Патрик сбил на дороге настоящую Морригу из древних преданий, которая уговорила их взять к себе свою осиротевшую крестницу. Она усмехнулась сама себе. Какая только чушь не привидится... Волшебство, феи - всего этого не существует в реальном мире.
До слуха миссис Грейнджер донесся гулкий перезвон церковных колоколов. В трёх кварталах от их дома в небольшой церквушке началась утренняя служба. С улицы послышалось громкое недовольное карканье, и практически одновременно с этим раздался приглушённый грохот со стороны гостевой комнаты, словно кто-то свалился с кровати.
Патрик заворочался во сне. Мелисса едва успела подумать, что кто-то пробрался к ним в дом, как за стенкой раздался тонкий встревоженный голосок:
- Госпожа Морригу, с вами всё в порядке?
Послышался тихий стон, затем невнятное бормотание, судя по тону - отборная ругань и проклятия.
- Фоморов в печёнки этим святошам... О... Кто-нибудь, прекратите этот мерзкий звук!
Мелисса со странным, тревожно-радостным чувством вскочила с кровати и бросилась в соседнюю комнату. Картина, которую она там застала, вызвала у неё невольную улыбку: крылатый фэйри встревожено порхал по комнате, обеспокоено косясь на Морригу, скорчившуюся на полу. Её длинные чёрные волосы рассыпались по ковру клубком издохших в одночасье гадюк, по ним то и дело пробегали сердито шипящие рыжие искры. Морригу закрывала голову сдёрнутой с кровати подушкой, из-под которой, тем не менее, были видны оттопыренные остроконечные уши. При каждом отдалённом ударе колокола, фэйри недовольно прядала ими. Если бы она ещё и фыркала при этом, сходство с лошадью стало б и вовсе стопроцентным.
- Эй... С вами всё в порядке? - Мелисса присела на корточки рядом с Морригу.
Тут перезвон колоколов оборвался. Фэйри насторожено приподняла одно ухо, прислушиваясь, действительно ли это был финальный аккорд. Убедившись, что концерт окончен, Морригу наконец сняла с головы подушку и со стоном попыталась подняться. Мелисса с готовностью помогла гостье встать.
- Всё нормально, - хрипло проговорила фэйри. - Просто мы с церковью по сути противоположны, и любые их церемонии или символы причиняют мне некоторые неудобства. Это не смертельно...
Она с кряхтением опустилась на кровать.
- О-ох, старость не радость, - Морригу шутливо подмигнула миссис Грейнджер; кажется, она действительно пришла в себя. - Извините, что разбудила вас.
- Вам не за что извиняться, я уже не спала, - замахала на неё руками Мелисса. - Наверно, нам стоит спуститься вниз, а я приготовлю что-нибудь на завтрак...
Фэйри критическим взглядом обежала миссис Грейнджер от растрёпанных кудрей до ночной рубашки с кружевами по вороту и подолу и категорично заявила:
- Не стоит утруждаться. С вершинами конструкторской мысли, типа тостера, я справлюсь самостоятельно. Вам совершенно не обязательно жертвовать ради этого утренними гигиеническими процедурами, - она обнажила ряд белоснежных зубов в клыкастой улыбке.
Мелисса смутилась и с видом оскорблённой невинности поспешила скрыться в ванной. Морригу фыркнула, в очередной раз подивившись, как действуют на некоторых представителей рода людского обычные слова. Прежде чем спуститься по лестнице, она заглянула в комнату напротив, бывшую до недавнего времени второй гостевой спальней, а нынешней ночью переквалифицировавшуюся в детскую. Не без участия магии, конечно, правда самой обычной... трансфигурации. Убедившись, что Гермиона всё ещё спит, Морригу осторожно затворила дверь, попутно обновив заглушающее звуки заклинание.
Фэйри спустилась на кухню в состоянии глубокой задумчивости. Сегодня, как ни крути, ей предстояла долгая и нудная разъяснительная работа... И другая работа, тоже успевшая встать поперёк горла за долгие столетия. Конечно, это всё не сравнимо с теми несколькими десятилетиями, когда она была замурована в каменной стене, но... Морригу охотно плюнула бы в лицо тому, кто считает бессмертие высшим благом.
Она распахнула окно и впустила на кухню своего верного спутника и помощника - Тэссула. Ворон взгромоздился на спинку стула и, склонив голову на бок, уставился на хозяйку блестящим чёрным глазом. Не обнаружив в его лапах никаких бумаг или писем, Морригу раздражённо согнала птицу с импровизированного насеста.
- Кажется, я просила тебя слетать к Реджинальду Уитману и принести мне к утру все необходимые бумаги.
Тэссул выдал в ответ скупое раздражённое "кар-р-р", которое, видимо, должно было означать категорический отказ мотаться за документами на пустой желудок.
- Ты б на себя в зеркало посмотрел, обжора! - всплеснула руками фэйри. - Тебя не спасёт никакой этот... новомодный... фитнесс, вот.
Тем не менее, она отворила дверцу холодильника и провела строгий досмотр его содержимого на предмет наличия сырого мяса.
- Тут только мороженное, - сварливо заметила она. - Будешь?
- Кар! - ворон с намёком приземлился на микроволновую печь.
- Умный, да?
Морригу кое-как отделила от куска мороженного мяса, извлечённого из морозилки, порядочный шмат и засунула его на тарелке в микроволновку на режим разморозки.
- Получай, и чтоб без документов не возвращался, - строго отчеканила она, когда с мясом наконец было покончено.
Фэйри проводила взглядом тяжело взмахивающего крыльями ворона. Признаться, порой у неё возникали сомнения, относительно его способности летать при таких габаритах.
Когда мистер Грейнджер спустился на кухню, Морригу всё ещё пребывала в глубокой задумчивости. Она как-то странно смотрела на микроволновую печь, так что Патрик счёл уместным пояснить:
- Это микроволновка... Ну... такая штука, в которой можно быстро что-нибудь разогреть.
Фэйри вздрогнула и резко обернулась.
- Что?.. Ах, вы об этом. Я знаю, что такое микроволновка. Я очень давно живу среди людей. Просто задумалась о том, какой сложности заклятие пришлось бы составить, чтобы учесть все необходимые константы процесса, если заменить данную технику магией. Знаете, нынешние маги не жалуют маггловской техники. Честно говоря, они и самих магглов в большинстве своём не жалуют... На мой взгляд, нынешнее положение - первостатейная глупость. Они чураются ваших научных достижений, а вы не имеете даже малейшего представления о магии. Очевидно, что в симбиозе магия и техника могли бы дать потрясающие результаты, но... В настоящее время такое не возможно. Потребуется очень большая встряска, чтобы переломить курс на отделение, выбранный волшебным сообществом в 15 веке... - Морригу оборвала нить своих рассуждений. - Ну да ладно, думаю, мне стоит рассказать всё по порядку, а не вываливать на вас свои теории перекройки существующего миропорядка. Надеюсь, после завтрака у вас будет время меня выслушать, ведь сегодня суббота.

***

После завтрака семейство Грейнджеров собралось в гостиной в полном (весьма немногочисленном, надо признать) составе. Патрик и Мелисса, подобно примерным школьникам младших классов, уселись рядышком на диван, сложили руки на коленях и приготовились внимательно слушать. Морригу от подобной картины так и подмывало посоветовать ещё и тетрадь взять - для конспектирования, однако она сдержалась. Фэйри прошлась пару раз из угла в угол, собираясь с мыслями. Наконец, она остановилась напротив слушателей и, опершись о спинку кресла, начала свой рассказ.
- Как вы могли вчера убедиться, магия не является сказкой. Она реально существует. Магией владеют такие сказочные существа, как фэйри: старшие и младшие, гоблины, вейлы, лепреконы и другие. Вы, скорее всего, имеете о них общее представление по различным мифам и легендам, дошедшим из древности, - подождав возможных возражений или вопросов, Морригу продолжила. - Также рядом волшебных свойств обладают животные: единороги, драконы, мантикоры, сфинксы, фениксы, василиски и иже с ними. Да, они реально существуют. Но магией могут обладать и люди, ничем не отличающиеся от остальных людей, кроме врождённой способности направлять магические потоки. Правильнее было бы сказать, что этой способностью наделены все люди вообще, однако она выражена у них в разной степени. Чем выше способность, тем более разреженным магическим потоком человек может управлять. Таким образом, порог чувствительности, позволяющий назвать данного индивида волшебником, напрямую зависит от плотности магического фона. Несмотря на то, что люди могут управлять магическими потоками, как и волшебные существа, между ними существует одно, исключительно важное отличие. Магические существа сами являются средоточием волшебства, его вместилищем и источником, обладают внутренним магическим потенциалом. Люди же по своей природе никак не связаны с волшебством, они могут направлять и изменять существующую магическую энергию, но не порождать её самостоятельно. На этом, я так думаю, теоретическую часть можно закруглить, и приступить к исторической.
В глубокой древности... приблизительно десять тысяч лет назад, плотность магического фона была значительно выше, чем в настоящее время. Количество магов и магглов было примерно 70 на 30 в процентном соотношении, магия была распространена повсеместно и являлась основой цивилизации, как сейчас техника. Конечно, большая часть этих людей не могла похвастаться высоким мастерством, но была способна творить мелкие чудеса, типа левитации, разжигания огня и телекинеза. Постепенно, численность населения в людских государствах увеличивалась, росла занимаемая ими территория, и магических существ стали изгонять из исконных мест обитания, а опасных для человека и вовсе истреблять. Сначала это никак особенно не сказывалось на окружающей среде, так как при уничтожении волшебного создания происходит сильный выброс магии, пополняющий магический фон, и компенсирующий недостаток энергии, которая раньше поступала от этого создания, пока оно было живо. Однако явление достигло такого размаха, что плотность магического фона начала понемногу падать. Шли столетия, магов становилось всё меньше. Они стали почитаться как высшая каста, так как только благодаря им жизнь простого населения ещё держалась на достаточно высоком уровне. Но процесс снижения магического фона ничуть не замедлился, так как рост территорий, подвластных людям, планомерно продолжался. Настал момент, когда магия уже не могла поддержать цивилизацию на должном уровне развития. Старые царства стремительно разрушались, знания забывались... Можно сказать, что это и был тот переломный момент, когда человечество впервые ступило на путь технического развития.
В период античности, который вам должен быть знаком из курса школьной истории, магия существовала скорее как приложение к религии, чем как практическая наука, и была прерогативой жреческой касты. В эпоху крупных завоеваний: походы Александра Македонского, войны римлян и персов, других народов... последние племена магических существ в средней полосе были истреблены, либо вынуждены скрыться на севере или в труднодоступных дебрях густых лесов. Магия окончательно ушла в неофициальную сферу общественной жизни.
В раннем средневековье маги неплохо уживались с простыми людьми: лечили, искали пропавшие вещи, защищали от нечисти. Но стоило на сцену выйти христианству, как всё стремительно покатилось под откос. Священники, создав и укрепив собственную церковь, желали обрести больше влияния, получить "монополию" на чудеса. Конкуренты в лице деревенских знахарок и бродячих волшебников их совсем не устраивали. Постепенно им удалось внушить населению, что всё колдовство от лукавого, что ведьмы и маги творят зло и всячески пакостят своим соседям. Развернулась и стала набирать обороты Святая Инквизиция. Досталось не только людям, но и магическим созданиям, что дополнительно сократило "поголовье" магов. В этот период большая часть старших фэйри и значительная часть младших, так же как истинные гномы, высокородные эльфы и некоторые другие народы, приняла решение покинуть этот мир. Они оградили его часть от остальной реальности, наглухо запечатав дорогу в волшебную страну. Легендарный путь в Холмы был закрыт навсегда. Барьер был непроницаем и для физических объектов, и для магии. Думаю, вы уже догадались, что магический фон снизился в который уже раз...
На всемирном Конгрессе чародеев было принято решение о введении статуса секретности. Отныне магам было запрещено колдовать в присутствии магглов. Также было решено скрыть от неволшебников и оставшихся магических существ и животных. Статус соблюдается и по сей день. Нарушение запрета строго карается - вплоть до тюремного заключения и лишения волшебной палочки, - заметив любопытство во взгляде мистера Грейнджера, Морригу добавила. - О волшебных палочках и их роли в жизни волшебников я расскажу чуть позже. Итак, о чём я говорила? Ах да... Магглам, ставшим свидетелями применения заклинаний стирают память.
Теперь, пожалуй, мы можем перейти к конкретике. На данный момент магическое сообщество весьма стабильно, его жизнь координируется Министерством Магии, которое имеет связи с маггловскими властями в том числе. В каждой отдельно взятой стране своё министерство, в ряде случаев магические границы отличаются от государственных границ маггловских стран, но в большинстве своём это одно и то же. У волшебников своя система образования, своя финансовая, банковская, налоговая системы, своя служба правопорядка и здравоохранения, своя транспортная сеть. В общем, они почти полностью автономны. Среди потомственных магов распространено мнение, что следует вовсе прекратить обучение "магглорожденных" - волшебников, родившихся в семьях магглов - чтобы не допустить утечки знаний о магии в маггловскую среду. Не так давно, около десяти лет назад, один сильный тёмный маг решил осуществить нечто подобное на практике. Он собрал сторонников под лозунгом о чистоте волшебной крови, и вот уже который год ведёт борьбу за власть с переменным успехом. Магическое сообщество живёт в страхе, практически каждую неделю поступают сообщения о новых убийствах. Это настоящая война, только с размытой линией фронта, где невозможно укрыться в тылу... Сторонники данного мага, называющие себя Пожирателями Смерти, жестоко преследуются силами магического правопорядка - аврорами. Министерству стало известно, что младший брат отца Гермионы - Пожиратель. Воспользовавшись случаем, один влиятельный маг решил заполучить некоторое количество крови фэйри, и обвинил Уолтера Яксли - отца Гермионы - в пособничестве Вольдеморту. Такой псевдоним взял себе упоминавшийся тёмным маг. И, хотя на самом деле Уолтер Пожирателем не был, авроры провели операцию по его задержанию, в результате которой он и его жена погибли. Ивонна была фэйри воздуха... Выброс магической энергии, который был следствием её смерти, и породил вчерашнюю грозу.
Мне удалось спасти только Гермиону. Операция осуществлялась в первый час после рассвета, когда магия фэйри перестаёт действовать, и я не смогла вмешаться раньше.
Целью операции, как я уже упоминала, было заполучит кровь фэйри. Это очень ценный ингредиент, использующийся в ряде ритуалов магии крови и в некоторых сильнодействующих зельях. Я примерно представляю, зачем организатору всего этого понадобилась кровь, но... Меньше знаешь - крепче спишь. Вам я этого рассказывать не буду. Такие дебри магии вам ни к чему. Однако, тот маг просчитался. Для задуманного ему нужна не просто кровь фэйри, а именно моя. Он, вполне возможно, знает, что я крёстная Гермионы, и попытается меня разыскать через неё. Поэтому мы и провели вчера ритуал, который формально превратил её в совершенно другую девочку. Обычными средствами её теперь не найти.
Итак, вопросы?
Супруги Грейнджер несколько минут сидели молча, переваривая полученную информацию, затем Патрик поднял на Морригу решительный взгляд:
- Я думаю, такой коротенькой истории будет недостаточно, чтобы мы смогли составить представление о магическом мире и обеспечить Гермионе достаточную безопасность в случае чего. Так что...
- Это просто вступительная "лекция". Я постараюсь рассказать, что успею, а остальное оставлю в виде письменного досье, - оборвала его Морригу. - Меня интересуют вопросы по уже изложенному.
Мистер Грейнджер задумчиво потёр подбородок.
- Что ж, в таком случае... Вы обещали рассказать о волшебных палочках. Да и обо всех этих структурах магического мира хотелось бы услышать подробнее...
По просьбам трудящихся, фэйри выдала краткую лекцию о направляющих артефактах, концентрирующих магическую энергию, о Министерстве и его отделах, о банке Гринготс, о каминной сети, мётлах и многом другом. Попутно была затронута проблема волшебного спорта и СМИ, в результате чего мистер Грейнджер настоял на приобретении подписки на Ежедневный Пророк и установке в доме волшебного радио.
К вечеру у Морригу было такое чувство, что язык сейчас отвалится. Несмотря на то, что они прерывались на приёмы пищи, к тому же Гермиона тоже требовала к себе внимания, но в сумме фэйри проговорила часов восемь к ряду. Ей катастрофически требовался перерыв. Около семи вечера она выпила с радушными и очень въедливыми, как оказалось, хозяевами чаю. Как раз в это время вернулся Тэссул с толстой папкой в лапах. Он бросил свою ношу на стол и важно устроился у фэйри на плече. Морригу отрекомендовала посылку как документы на усыновление, посоветовала Грейнджерам с ними ознакомиться и поставить свои подписи в необходимых местах и ретировалась под предлогом неотложных дел, пообещав вернуться завтра к полудню.

***

Вечерело. Тусклый диск усталого солнца медленно катился за горизонт. Ледяной ветер уныло завывал в изъеденных эрозией скалах. Волны, разогнавшись на пустынных просторах океана, с дикой злобой и ослиным упрямством бросались на берег, бессильно рассыпаясь брызгами солёной пены. Здесь, на западном побережье Шотландии, уже явственно чувствовалось близкое дыхание зимы.
Морригу зябко куталась в чёрный плащ. Её взгляд был устремлён на небольшой скалистый остров, видневшийся километрах в пятнадцати от берега. Его крутые, безжизненные, абсолютно голые склоны вырисовывались неровным контуром на фоне догорающего дня. Мрачная, угловатая крепость угрюмо возвышалась среди них.
Остров не был отмечен ни на одной карте - заклятие ненаносимости исправно работало. Он был невидим для магглов и отлично защищён, как снаружи, так и изнутри. Норнхейм. Ныне известный как магическая тюрьма Азкабан.
Ветер взвихрился за спиной фэйри, поднимая в воздух воронку серого праха. Эта странная пыль струилась, словно змея, поднимаясь всё выше, уплотняясь и образуя нечто наподобие кокона. Наконец, она достигла в высоту двух метров, застыла на мгновение, и осыпалась, оставив на берегу высокого мужчину в длинной коричневой мантии. Пришелец был счастливым обладателем бледного лица с правильными, но немного грубоватыми чертами, глубоко посаженных колючих глаз, сверкавших из-под густых бровей, словно два кристалла горного хрусталя, ёжика пепельно-серых волос и пары остроконечных ушей. Короче, в нём легко было опознать типичного представителя фэйри земли, если вы, конечно, имеете о них некоторое представление.
- Я знал, что найду тебя здесь, - пророкотал он густым басом, и его голос гулко разнёсся далеко окрест. - Ты всё никак не угомонишься, возишься с людишками... - добавил он укоризненно.
Морригу досадливо дёрнула плечом.
- Это моя работа, Архорт. Как бы она мне ни осточертела, мне от неё никуда не деться. Зачем ты пришёл?
Мужчина проигнорировал вопрос, продолжая гнуть свою линию.
- Я отлично понимаю, что тебя оставили следить за порядком. Карающий меч - судья и палач в одном лице. Но это не обязывает тебя тратить столько сил и подвергать свою жизнь опасности, пытаясь разобраться, кто действительно виноват, а кто - просто жертва обстоятельств, - Архорт замолчал, пытаясь найти в облике собеседницы хоть какие-то изменения, говорившие о том, что его слова достигли цели. Потерпев неудачу, он со вздохом закончил. - Никогда не видел существа более упрямого, чем ты... Я пришёл сказать, что тебя ищут.
Морригу пожала плечами:
- Я знаю.
- Дамблдор...
- Я знаю, - с нажимом повторила она.
- Он хочет про...
Женщина резко обернулась. В чёрных глазах полыхали отблески багрового огня, лицо приобрело жёсткое, нетерпимое выражение:
- Замолчи, - прошипела фэйри сквозь зубы, и уже мягче добавила. - Я в курсе его планов, не стоит лишний раз выводить меня из себя упоминаниями о... Не важно.
Они помолчали.
- Никто не винит тебя в случившемся, ты же знаешь, - тихо, насколько это было возможно при его голосе, заметил Архорт.
- Достаточно того, что Я себя виню. И давай закроем эту тему... Это ведь не всё, что ты хотел сказать?
- Нет... Я думаю, тебе не стоит туда соваться, - мужчина кивнул в сторону острова. - Он сам благополучно отправится в мир иной со дня на день - нет смысла подставляться. Сунувшись в Норнхейм, ты выдашь себя с потрохами. Готов поклясться, что Дамблдор уже расставил ловушку в таком предсказуемом месте твоего появления. Не ходи.
Женщина задумчиво качнулась с носка на пятку. Конечно, в рассуждениях Архорта был резон, но...
- Я ещё не решила.
- Не решила, пойдёшь ли туда?
- Нет, - она отрицательно покачала головой. - Не решила, убью ли его. Мне не нужна его жизнь, меня интересует его память. Хочется взглянуть не только на прямых, но и на косвенных виновников произошедшего. Его жизнь будет зависеть от того, что я увижу.
Мужчина смерил Морригу удивлённым взглядом.
- Я раньше не замечал за тобой подобной кровожадности.
- Ив была моей подругой. Это уже не просто работа, это месть. А в моей жизни не так много развлечений, чтобы просто закрыть на случившееся глаза... Надо держать марку, а то скоро совсем бояться перестанут, - женщина грустно усмехнулась. - Тебе не стоит волноваться о ловушках. Я пойду тайными ходами, о них волшебники не знают. Да и вряд ли они его хватятся в ближайшее время. Как ты сказал, ему осталось немного, и те, кто его сюда доставил, знают об этом не хуже нас с тобой.
Архорт нахмурился, но больше возражать не стал.
- Что ты собираешься делать с Дамблдором?
Морригу злорадно усмехнулась, блеснув глазами.
- Дам ему то, чего он хотел - власть. Это отвлечёт его от Поттера.
- Неужели?.. - потрясённо пробормотал фэйри. - Ты в своём уме?! Дать такую силу в руки Вольдеморта! Ты думаешь, он глупее Дамблдора, и не сможет понять, какую власть можно обрести с помощью...
- Да, думаю! - отрезала Морригу. - Он ведь не опознал воскрешающий камень? Нет. Так с чего ты взял, что он вообще в курсе наших дел. И не стоит об этом орать на всю округу. Решив проблему со школой, мы существенно снизим возможности Дамблдора влиять на ситуацию. Как бы ни было велико влияние министра, до зарубежных школ он не сможет дотянуться.
- И ты уверена, что он согласится? - скептически хмыкнул Архорт.
- У меня есть парочка аргументов на данный случай, - мило улыбнулась фэйри.
- Что ж, воля твоя. Как и кровь, впрочем. Тебе ей и распоряжаться, - мужчина замялся, но всё-таки добавил. - Только заклинаю тебя, не просчитайся. Пророчество - наш последний шанс снять проклятие.
Вопреки его опасениям, Морригу не рассердилась, только как-то тоскливо посмотрела ему в глаза.
- Я помню... и обещаю... - едва слышно прошептала она.
Фэйри порывисто обняла своего собрата, чего тот никак не ожидал, и тут же, не дожидаясь новых вопросов, отстранилась и шагнула к обрыву. Ещё миг, и она прыгнула вниз, туда, где ярились серо-зелёные волны. Только плащ взвихрился за спиной парой чёрных крыльев.
Архорт смотрел на волнующийся океан ещё некоторое время. Разговор оставил после себя какой-то горький осадок. Он с сожалением подумал о том, что время не проходит бесследно даже для бессмертных. Все они сильно изменились с тех пор, как проход в Холмы был запечатан. Как ни прискорбно, но другого слова, кроме как "постарели", он не смог подобрать. Вот и в Морригу чувствовалась какая-то усталость от жизни, скрытый надлом. Фэйри не мог подумать без затаённого ужаса о том, что будет, если она уйдёт, если исчезнет последняя ось, оставшаяся от прежнего мира...

***

Падение длилось всего пару мгновений: мелькнули и исчезли неровные каменные стены прибрежных утёсов. Морригу замедлила полёт в самый последний момент, когда до водной глади оставалось всего полтора метра. Здесь, за неприметным выступом скалы, скрывался вход в целый лабиринт подземных тоннелей, простиравшихся на многие километры под дном океана. Лаз был узким, похожим на простую трещину, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы не ободрать в кровь спину и локти, пока она протискивалась внутрь.
Трещина вела в круглую сухую пещеру. Неровный пол был засыпан наносным песком вперемешку с водорослями и мелкими ракушками, с потолка свисала парочка хилых сталактитов. Никаких отверстий в стенах, кроме входного, здесь не наблюдалось, так что непосвящённый ни за что не догадался бы об их наличии.
Морригу уверенным шагом проследовала в глубь пещеры, ориентируясь на красноватое пятно на стене, находившееся в метре от пола. Достигнув преграды, она остановилась и извлекла из кармана плаща приснопамятный кинжал. Не задумываясь, фэйри резанула себя ножом по руке и приложила окровавленную ладонь к пятну. Кровь тут же впиталась в ноздристый камень. На миг на стене пещеры проявились светящиеся линии, напоминавшие контур какой-то арки. Послышался скрежет, и монолитная прежде скала дала трещину. Две глыбы камня с противным взвизгом подались в стороны, открывая проход. Морригу без страха шагнула в темноту тоннеля, стена сомкнулась за ней.
Оказавшись в кромешном мраке подземного хода, Морригу засветила несколько магических огоньков, которые закружились вокруг неё, подобно живым светлячкам, разбрасывая тысячи голубоватых бликов на гранях крупных кристаллов, вмурованных в стены. Кристаллы складывались в сложный абстрактный узор, покрывавший всё видимое пространство тоннеля от пола до потолка. Своды украшали гроздья сталактитов и ажурные каменные паутинки, сотканные за столетия сочащейся сквозь толщу пород водой. Пол подземного хода был идеально ровным, что выдавало его рукотворное происхождение. От всего здесь веяло старой, но всё ещё сильной магией.
Шаги фэйри гулко отдавались от каменных стен и порождали множественное эхо, разносясь по боковым проходам и залам этого лабиринта. Морригу двигалась стремительно, не задерживаясь подолгу на развилках. Несмотря на минувшие века, она отлично помнила всю гигантскую сеть подземных переходов. Ещё бы, ни один из старших фэйри никогда не забудет планировки помещений собственной цитадели, своего Холма. Не даром их называли "Аэс Сидхе" (п.а. "Аэс Сидхе" в переводе - люди холмов).
Коридор сменялся коридором, иногда попадались большие залы, погружённые во тьму. Холодные огни светлячков на миг выхватывали из мягких объятий чернильной темноты потрясающе сложные многоцветные мозаики полов, изображавшие события столь далёкие, что сама память о них успела стереться из людских легенд; изящные резные колонны, устрашающе реалистичные статуи древних химер, старинные вазы на постаментах, различную мебель, картины и драпировки, сохранённые магией от неумолимого времени. Ни пыли, ни паутины... Древний дворец спал колдовским сном, дожидаясь возвращения своих хозяев.
Морригу спустилась вниз на два яруса, воспользовавшись неприметной винтовой лесенкой. Её путь пролегал под дном пролива, отделявшего Норнхейм от берега. Через час она вышла к большому подземному озеру. Его чёрная гладь была нереально спокойной. Локх`морэ - озеро Забвения. Очень глубокое и настолько ледяное, что в момент остановило бы сердце любого смертного, вздумай он нарушить его покой. Через озеро вёл узкий хрустальный мост; ажурные и хрупкие на вид опоры и тонкие кружева перил делали его похожим скорее на невесомую и неощутимую иллюзию, чем на реальное сооружение.
Фэйри задержалась на середине моста, до рези в глазах вглядываясь в тёмную поверхность озера. Но увидеть ей удалось лишь смутные тени, порождённые метаниями путеводных огоньков. Наконец, она разжала пальцы, осознав, что всё это время стискивала их с такой силой, что хрустальные перила порезали ладони. Стряхнув с себя всякие следы минутной слабости, Морригу проследовала дальше, не оглядываясь.
Было уже далеко заполночь, когда в одной из многочисленных кладовых Азкабана в глухой стене возникла узкая щель. Она медленно и беззвучно разрослась до размеров обычной двери, и пропустила фэйри в самое сердце одного из самых охраняемых объектов магической Британии.
Морригу сомкнула за собой проход и тяжело прислонилась лбом к стене, устало закрыв глаза. Она нежно погладила неровную каменную кладку:
- Здравствуй... - едва слышно прошептала фэйри в пустоту.
И замок откликнулся. По всему строению пробежала едва ощутимая дрожь. Азкабан тихо и печально вздохнул, вспоминая былые дни, когда он ещё не был тюрьмой.
- Осталось совсем недолго... Обещаю тебе, ещё чуть-чуть и мы вернёмся... Всё будет как прежде... А сейчас, покажи мне путь. Где он? Где Антонин Долохов? - Морригу постояла так ещё с минуту, словно принимая телепатический ответ замка, затем выскользнула за дверь и бесшумной тенью заскользила по коридору, как привидение: то ныряя в густую тьму, то пронзая клубящиеся столбы лунного света.
Искомая камера отыскалась на третьем этаже, в западном крыле. Фэйри удалось обойти все посты авроров. Дементоров же опасаться не стоило. Двое из них сопровождали её, подобно почётному эскорту, что было не далеко от истины. Один из них отпер тяжёлую железную дверь с рыжими пятнами ржавчины напротив петель. Она жалобно скрипнула, пропуская Морригу внутрь.
Помещение было тесным и грязным. Холодный каменный пол был едва присыпан гнилой соломой, влага сочилась из стен, в результате чего бледно-зелёная плесень с синими вкраплениями, похожими на трупные пятна, буйно разрослась на всём их протяжении. В дальнем углу стоял грубо сколоченный занозистый топчан. От кольца, вмурованного в стену, тянулись ржавые цепи, оканчивавшиеся тяжёлыми кандалами. Маленькое зарешёченное окошко не улучшало картины.
Фэйри вновь выпустила своих светлячков, которые превратили едва различимые контуры предметов в отчётливые образы. "Обитатель" камеры обнаружился тут же на полу. Видимо, он так и валялся без движения с тех пор, как его приволокли в эту каморку. Изодранные брюки и рубашка со следами запёкшейся крови не могли скрыть, а скорее подчёркивали явные следы побоев. Лицо напоминало чудовищную маску: синяки, порезы, разбитые губы, сломанный нос, - всё это распухло, приобрело цветовую гамму от красного до фиолетового, и смотрелось жутковато. Дыхания не было слышно.
Морригу забавно сморщила нос. Она не ожидала такой картины: в магическом мире редко прибегали к физическим методам допроса. Жестом попросив дементоров остаться за дверью, она опустилась на колени рядом с заключённым, предварительно брезгливо отодвинув гнилую солому носком сапога.
Фэйри прикрыла глаза и простёрла руки над телом. Из-под её пальцев вырвалось едва различимое изумрудно-зелёное сияние. Она начала медленно водить ладонями, словно ощупывая лежащего, не прикасаясь к нему. Свечение становилось то ярче, то бледнее, меняя цвет и насыщенность. С каждой минутой Морригу всё больше хмурилась. Наконец, закончив осмотр, она застыла в задумчивости. Долохов был не в том состоянии, которое позволило бы провести тотальное сканирование памяти: переломы, повреждение внутренних органов, внутреннее кровотечение, сотрясение мозга. Пока состояние не станет стабильным, лезть в его сознание опасно для здоровья. Для психического здоровья сканирующего, естественно. Exitus letalis (п.а. лат. "смертельный исход") для объекта был предрешён. Существовало лишь два выхода из сложившейся ситуации: уйти ни с чем, или заняться лечением. Первый вариант фэйри не устраивал.
Отбросив колебания, Морригу вытащила кинжал и, уколов палец, принялась чертить необходимые символы на полу камеры. Последние значки были выведены на груди человека - над сердцем - и на лбу. Покончив с подготовительным этапом, фэйри принялась нараспев читать заклинание, стараясь говорить как можно тише, чтобы не привлечь внимания стражей-волшебников. На этот раз символы светились зелёным и небесно голубым, образуя облачко серебристого тумана над телом пострадавшего. Туман уплотнялся, превращаясь в светящийся непрозрачный кокон.
Заклятие неумолимо тянуло силы из сотворившего. Процесс затягивался, и камера начала тревожно плыть и мерцать у Морригу перед глазами. Предметы обзавелись радужными ореолами, стали нечёткими. Пол шатался, как корабельная палуба. На грудь навалилась пудовая тяжесть, мешая вдохнуть. В глазах весёлым роем пронеслась вереница чёрных "мушек". Последнее, что успела запомнить фэйри перед тем, как провалиться в темноту, был дементор, неспешно "вплывший" в камеру.
Тощие склизкие руки, усеянные безобразными струпьями и волдырями, бережно подхватили потерявшую сознание женщину, не дав ей упасть на каменный пол. Дементор напрягся, с противным хрипом-всхлипом втянул в себя воздух, и перенёс безвольное тело фэйри на топчан. Он слепо повёл головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь к чему-то, и заскользил прочь.
Морригу очнулась от того, что рядом кто-то застонал. Она с трудом разлепила налившиеся свинцовой тяжестью веки и скосила глаза на звук. Свечение вокруг Долохова исчезло, но теперь он выглядел несколько лучше, хотя синяки ещё не сошли до конца. Лечение никогда не было сильной стороной Морригу. Фэйри нашла в себе силы сесть. Человек явно приходил в себя, ей оставалось только ждать и наблюдать.
Заключённый завозился на полу камеры и окинул своё узилище абсолютно пустым и бессмысленным взглядом. Зрачки его глаз были расширены, движения казались раскоординированными и дёрганными.
Морригу зло выругалась в сердцах и смачно сплюнула на каменный пол. На лицо были все признаки грубого взлома памяти. Теперь становилось понятным, почему Долохов был настолько избит. Повреждение физической оболочки значительно облегчало проникновение сквозь ментальные щиты, так как телесная и энергетическая составляющие живого были тесно связаны, а ментальные щиты питались от последней.
Фэйри кое-как поднялась со своего неудобного ложа и, пошатываясь, подошла к человеку. Она попыталась положить руки ему на виски, но мужчина испуганно отдёрнулся и попытался отползти в угол камеры: тело ещё помнило, чем для него закончился прошлый сеанс ментального сканирования.
- Сиди смирно, - приказала фэйри ледяным тоном; в её глазах зажёгся колдовской багровый огонь.
Она опустилась на каменный пол напротив мужчины, так что их глаза очутились на одном уровне. Морригу прикоснулась подушечками пальцев к его вискам, затем переместила большие пальцы на кончик носа, а мизинцы к ушам. Из-под её рук вырвалось несколько холодных синих искр. Пламя в глазах померкло, оставив только глубокую затягивающую черноту. В сознание фэйри хлынул поток чужих образов и воспоминаний. Он был бессистемным, взбаламученным и спутанным предыдущим вторжением. Она видела какие-то куски детских переживаний, распределение, потом вдруг одно из собраний Пожирателей, свадьбу Уолтера и Ив, автомобильную аварию из вечерних новостей, взорвавшееся зелье, матч по квиддичу... Наконец, ей удалось ухватить нужное воспоминание.

...Сверху хлынул поток ледяной воды, заставляя прийти в себя, чтобы не захлебнуться. Антонин со стоном перевернулся на живот и закашлялся. Боль раскалёнными кольцами обхватила грудную клетку, стремительным копьём ухнула в желудок и ниже, чтобы через секунду вернуться обратно по позвоночнику. Кашель был неудержим, кровяные сгустки желали непременно подняться вверх по трахее, чтобы дать доступ воздуху: видимо сломанные рёбра повредили лёгкое. Когда приступ пошёл на убыль, он уткнулся лбом в холодные плиты пола, что принесло небольшое облегчение. Долохов попытался встать на четвереньки, чтобы проще было вдохнуть. Он медленно подтянул колени к животу, но стоило опереться на сломанную левую руку, как новая, более яркая волна боли накрыла сознание. Он не смог удержаться от вскрика, и его скрутил очередной приступ кашля. Кто-то из авроров счёл данный момент подходящим и заехал ему ногой в живот. Антонин поперхнулся собственной кровью. На глаза помимо воли навернулись слёзы. Дурной пример первого аврора оказался заразительным, на Пожирателя посыпался град ударов. Избиение продолжалось недолго - Долохов снова потерял сознание...
...В этот раз сознание возвращалось неохотно. Липкая багровая темнота не желала выпускать его из своих удушливых объятий. Он то приближался к самой грани яви, то вновь уходил на дно. На краю восприятия то и дело слышались невнятные голоса:
- Вы не перестарались?.. - встревожено спрашивал кто-то.
- У вас есть час до прихода Дамблдора. Если он не заговорит... - угрожающе рокотал другой.
- Зачем мы мутузим его как какие-то магглы?.. - растерянно вопрошал третий.
Наконец, на него обрушилась новая порция ледяной воды. Он жадно ловил разбитыми губами холодные струи, стекавшие по лицу, пока не поперхнулся. Перетерпев очередной приступ кашля, Антонин поспешил сжаться и закрыться руками в ожидании новой порции ударов. Замутнённое сознание отказывалось вспомнить, сколько это уже длится.
Долохов заметил слежку в среду утром и поспешил оторваться и запутать следы, однако череда последовательных аппараций помогла лишь на время. Преследователи были профессионалами и нагнали его всего через полтора часа. Его вели плотно, кольцо сжималось, а возможности выскользнуть из ловушки всё не было. Он почти достиг одного из условных мест, где можно было найти помощь, когда его оглушили. Подвал, в котором он очнулся в первый раз, не походил ни на камеры Азкабана, ни на министерские застенки. Сначала допрос проходил как обычно: он молчал, авроры сыпали угрозами. Потом настал черёд заклятий и зелий. Но к веритасеруму он оказался маловосприимчив, так что министерские ищейки немного приуныли.
В камеру заявился какой-то высокий тощий маг с измождённым лицом. Он передал дежурному аврору короткую записку, после чего всё и завертелось.
Его били долго и со знанием дела. Временами он на короткое время терял сознание, но его приводили в чувство и били снова. А вот спрашивать перестали. Порой Антонину казалось, что они решили забить его до смерти, почему-то изменив ради него традицию с Авадой или поцелуем дементора.
Долго предаваться воспоминаниям ему не дали и в этот раз. Высокий рыжеволосый аврор за волосы вздёрнул Долохова на колени.
- Ну что, созрел для разговора? - с обманчивым участием в голосе спросил он.
Антонин презрительно скосил на него глаза и сплюнул кровью, тут же получив весьма неприятную заботычину от второго. Брюнет бил коротко, без замаха, но фамильный перстень с крупным камнем, который тот почему-то не снял на время экзекуции, распорол Долохову губу.
- Твою мать, - зло процедил он. - Измазался в грязной крови этого подонка...
Аврор снял перстень и спрятал его в карман мантии, после чего повернулся и с размаху врезал Пожирателю по лицу. Голова Долохова безвольно мотнулась в сторону, протестующе хрустнули позвонки. Брюнет собирался продолжить в том же духе, но второй рыжий, видимо, родственник того аврора, который держал Антонина, удержал его руку.
- Остынь, Боунз. Нам влетит, если он окочурится до прихода директора.
Брюнет окрысился и с силой оттолкнул своего товарища:
- Не трогай меня! - голос аврора сорвался на визг. - Что ты понимаешь, Пруэтт, ведь это не твоего брата до смерти запытали в угоду их сраного Лорда! Я имею полное право расправиться с этой падалью.
Боунз выхватил волшебную палочку и направил её в грудь Долохову.
- Сейчас ты мне за всё ответишь, сука... Crucio!
Никто не ожидал от заклятия подобного эффекта. Тело Долохова выгнуло дугой, послышался противный костяной хруст: осколки сломанных рёбер пропороли кожу и вышли наружу, подобно чудовищным зубам, брызнула кровь. Аврор, державший его, испуганно отпрянул, и тело Пожирателя, бьющееся в конвульсиях, рухнуло на пол. Скрюченные пальцы мужчины судорожно скребли по бетону, ломая ногти и обдирая кожу. Они оставляли на полу длинные красные полосы. Боль была запредельной, в сотню раз хуже того, что Антонину доводилось переживать на собраниях, когда Тёмному Лорду случалось срывать на нём своё недовольство, однако сознание не меркло, а оставалось предельно ясным, позволяя своему обладателю насладиться всей гаммой ощущений. Он кричал и не слышал собственного крика, чувствуя, как выворачивает на изнанку внутренности, как крошатся кости и лопается кожа. Даже воздух, разрывающий лёгкие, казался расплавленным свинцом. Авроры пытались применить Finite Incantatem, но что-то не срабатывало.
Краем сознания Долохов уловил звук хлопнувшей двери.
- Astroflagrum! - произнёс холодный твёрдый голос.
С палочки говорившего сорвался ослепительно белый пучок змеистых молний. Антонина отбросило к стене, предварительно шарахнув изрядным зарядом электричества. Новое заклинание сумело перебить действие предыдущего. Перед тем, как провалиться в забытьё, Пожиратель успел зафиксировать вошедших: один - с длинной седой бородой и в очках-половинках - несомненно, Дамблдор, второй - мужчина средних лет с коротко стриженными каштановыми волосами и ровной щёточкой усов - Бартемиус Крауч, глава департамента магического правопорядка.
...Сознание вернулось рывком, словно кто-то выдернул его из забытья, как пойманную рыбу из реки. Долохов открыл глаза и тут же встретил прямой давящий взгляд искристых голубых глаз директора Хогвартса.
- Я знаю, что ты Хранитель Тайны Яксли. Открой мне тайну дома и останешься жив, - жёстко произнёс Дамблдор, не разрывая зрительного контакта.
- Зачем... зачем вам сдался Уолтер?.. Это Рэймунд Пожиратель... - прохрипел Антонин в ответ.
- Что ж, ты не оставил мне выбора, - как будто сам к себе обратился директор.
Глаза Дамблдора льдисто сверкнули, зрачок начал стремительно увеличиваться, пока не затопил всю глазницу чернильной темнотой. В тот же миг на Долохова обршился мощнейший ментальный удар...

Морригу довольно ухмыльнулась. Всё было более чем удачно. Обстоятельства подбросили ей прекрасную возможность убить двух зайцев одним выстрелом... фигурально выражаясь. Нужно было только слегка подкорректировать воспоминания этого Пожирателя. Однако следовало предварительно собрать воедино разрозненные лоскутки варварски взломанного сознания.
Провозившись часа три, фэйри наконец устало разжала руки и поднялась с колен. Виски безбожно ныли, в голове поселилась семейка ретивых церковных звонарей. Хотелось рухнуть прямо здесь и не вставать минимум неделю, но, естественно, обстоятельства такой роскоши не позволяли. Она как в тумане наблюдала за тем, как дементоры перенесли мужчину на тюремную койку. Один из них подплыл к ней и нерешительно протянул свою малоаппетитную руку.
- Всё в порядке, просто вымоталась за сегодня...
Морригу без всякой брезгливости приняла предложенную помощь и, опираясь на руку дементора, медленно побрела к выходу. На пороге она оглянулась, окинув помещение и заключённого на койке прощальным взглядом. Именно так и запомнил её пришедший в себя Долохов: хрупкий чёрный силуэт в окружении дементоров; горящие в темноте фиолетовые глаза.
Дверь с лязгом закрылась. Морригу нетвёрдой рукой вытащила кинжал и начертала на ней кровью несколько значков, включая руну, похожую на молнию. Символы мягко полыхнули и впитались в металл.
- Никого не впускать, - коротко приказала она дементорам. - Через два месяца выведете его за пределы острова. Не знаю... Вынесете под видом трупа, или что-то в таком духе...

***

Миновало три дня, за которые жизнь Грейнджеров круто изменилась. В доме появилась масса странных магических штуковин, новый стелаж, забитый книгами по истории и устройству магического мира, зельеварению и тому подобным вещам. Морригу окружила коттедж невидимой паутиной защитных заклятий. Патрик и Мелисса настолько к ней привыкли за это короткое время, что были сильно огорчены, когда фэйри сообщила о своём отъезде.
- Я оставляю вам свою кровь. Не забывайте добавлять её в молоко... Иначе магические способности Гермионы останутся на человеческом уровне. Она полуфэйри, и ей это необходимо, - в который раз напомнила Морригу, выходя на крыльцо. - Это исключительно важно...
- Мы помним, помним, - перебила её Мэл. - Всё сделаем как надо, можешь на нас положиться.
Фэйри улыбнулась и обняла на прощанье сначала миссис Грейнджер, а затем и мистера Грейнджера. Они вышли в сад. Светило яркое солнце, тени от деревьев были коротки, время близилось к полудню. Лёгкий ветерок гнал травяные волны по склонам холмов, вздымавших свои горбы к ярко-синему небу сразу за оградой. Стояла звенящая, нереальная для города тишина. Вот замер и ветер, перестав шуршать травой и опавшими листьями. Настала пора прощаться. У Мелиссы на глаза навернулись слёзы, и Патрик молча ободряюще сжал её ладонь. Фэйри печально посмотрела на них.
- Я вернусь... Возможно не в этом году, да и не в следующем, но не позднее, чем минут шесть зим. Берегите Гермиону. - голос Морригу, подобно шелесту осыпающихся с гор камней, раскатистым эхом прокатился по саду. Она повернулась и летящей походкой направилась вверх по освещённой полуденным солнцем тропинке. Её изорванное чёрное одеяние тяжело колыхалось в застывшем воздухе. Вот она достигла гребня холма и, обернувшись, вскинула руку в прощальном жесте. Полы её плаща взметнулись вверх, подобно причудливым крыльям, скрыв от посторонних глаз её тонкую фигурку, и медленно истаяли в знойном мареве неожиданно жаркого осеннего дня.
Вновь поднялся ветер, вернулись звуки. Грейнджеры постояли ещё пару минут, вглядываясь в даль в тщетной надежде разглядеть знакомый силуэт, затем, убедившись, что Морригу действительно исчезла, вернулись в дом. Жизнь входила в обыденную колею, несмотря на всё то новое и волшебное, что привнесла с собой древняя баньши.

Глава 3

От автора: читала Макса Фрая… Это я не к тому, что проду задержала (праздники, дача, шашлыки – ну, вы меня поняли), а к тому, что это может быть заметно на стиле повествования. Меня периодически клинит... Так что не обессудьте ;)
Я слегка топчусь на месте, по моему личному впечатлению, но во второй части данной главы обещаю покончить-таки с «делами давно минувших дней». Просто иначе будет не слишком понятно, что, почему и как.
Спасибо за отзывы, подписку и иже с ними. =)
______________________________________________________________

Глава 2 (часть первая). Рождественский подарок.
"Может вам ещё и ключи дать от квартиры, где деньги лежат?"

Габриэль Эрроуз был новичком в Аврориате, но уже успел чем-то заслужить стойкую неприязнь шефа этой, во всех отношениях славной организации. Не сказать, что сэр Аластор Грюм отличался покладистым нравом и безграничной любовью ко всем встречным-поперечным, но объективных причин сослать Эрроуза на охрану Азкабана у него, в общем-то не было. Тем не менее, именно это он и сделал не далее чем вчера.
Надо сказать, что отправлять новичков на охрану тюрьмы было старой доброй традицией британского Аврориата. Однако никто ещё не додумывался устроить это импровизированное посвящение в канун Рождества. Грюм был, безусловно, большим оригиналом, но скорее по части "постоянной бдительности", за что коллеги величали его за глаза Мистером Параноиком. Как оказалось, по части подлянок Грозный Глаз тоже был неплохим спецом.
Итак, Габриэль был вынужден проводить нудный обход, раздражённо топча холодные каменные плиты полов бесконечных промозглых коридоров Азкабана, вместо того, чтобы лакомиться замечательным Рождественским ужином в компании своей молодой жены. Настроение его, естественно, твёрдо стояло на отметке "ниже плинтуса", чему способствовали и многочисленные безмолвные стражи волшебной тюрьмы - дементоры. Зимний Азкабан был крайне отвратительным местом: к стандартным "сыро", "мрачно", "уныло" и "страшно" добавлялось ещё и "холодно" и "промозгло". К счастью, а может и к несчастью, Эрроуз был не в курсе русской-народной приметы: "как встретишь Новый Год, так его и проведёшь", так что его грела мысль о скором окончании неприятной "стажировки".
Часам к трём по полуночи Габриэль добрался до третьего этажа - в Азкабане всего 13 этажей, шесть из которых подземные. Он уже успел перебрать в уме все известные ему ругательства, адресуя их своему начальнику, а заодно и всей его гипотетически существующей родне, так что заняться ему теперь было решительно нечем. По этой незамысловатой причине молодого аврора и обуяло жгучее любопытство при виде странно ведущих себя дементоров. Не то чтобы Эрроуз был крупным знатоком их поведения, но два дементора, застывших неподвижными статуями по бокам от двери камеры, словно стражники у дверей королевских покоев, показались магу странными. Не нагружая мозг лишними сомнениями и мыслями о возможных последствиях столь необдуманных действий, аврор решительно приблизился и попытался толкнуть загадочную дверь. Его рука на два сантиметра не достигла цели: она была перехвачена склизкой конечностью одного из дементоров, оказавшейся на удивление сильной. Эрроуз испуганно вырвал руку и отпрянул. Волна могильного холода окатила его с головы до пят, породив отвратительную мелкую дрожь. Пустынный тёмный коридор, освещённый ущербной луной, внезапно показался Габриэлю дорогой в загробный мир.
"Сюда нельзя-льзя-зя... Запрет-рет-рет... Не пройдёшь-дёшь-ёшь..." - беззвучным эхом отдалось в его сознании. И тогда Габриэль действительно испугался и разозлился. Он выхватил из кармана мантии свою волшебную палочку и угрожающе наставил её на дементоров.
- И кто мне помешает? Вы?! - в голосе Эрроуза сквозили истерические нотки. - Убирайтесь с дороги, иначе мало вам не покажется.
Как ни странно, дементоры послушались и заскользили прочь. Однако далеко не ушли - остановились в дальнем конце коридора, словно наблюдая за действиями этого глупого человечка. Габриэль дрожащей рукой стёр выступивший на лбу холодный пот, затем решительно стиснул палочку. Не престало магу бояться каких-то тварей, тем более приручённых Министерством.
"Пожалеешь-еешь-ешь..." - донеслось до аврора, но он отмахнулся от этого предупреждения и приблизился к двери. Металл под ладонью был холодным и гладким. Ничего странного, вроде, но изредка по пальцам словно пробегала обжигающая огненная волна. Дверь была заперта и не поддавалась грубому напору. Аллохомора тоже не сработала - заклинание просто отрекошетило от замочной скважины, попав Эрроузу аккурат в застёжку мантии, которая не преминула немедленно свалиться на пол. Мужчина нагнулся, чтобы её подобрать, и не заметил, как на гладкой поверхности на мгновение проступили огненные руны. Вернув мантию на место, маг постоял некоторое время в задумчивости, затем решительно сдвинул брови и запустил в дверь Взрывными чарами.

***

Альбус Дамблдор мирно клевал носом в своём глубоком директорском кресле, когда пламя в камине вспыхнуло и окрасилось в насыщенные зелёные тона. Испуганные тени прянули в стороны и затаились по углам кабинета, прячась за многочисленными стелажами. Портреты предыдущих директоров и директрис оживлённо зашушукались при виде возникшей в камине головы. Голова принадлежала Аластору Грюму - главе британского Аврориата. Спутать его с кем-нибудь было весьма затруднительно, так как ещё одно настолько изуродованное шрамами лицо в целом мире было не сыскать... Разве что у выдуманного магглами Франкенштейна.
- У меня к тебе важный разговор, Альбус, - рявкнул Грюм, не размениваясь на такие мелочи, как приветствие. - Будь любезен снять защиту с камина.
- Сейчас, - буркнул директор, доставая палочку.
Голова шефа авроров исчезла из камина, а через несколько секунд оттуда вышел он сам, целиком, отряхиваясь от осевшей на мантии сажи. Аврор по-хозяйски огляделся, притащил из угла ещё одно кресло и умастился в нём, выжидательно глядя на Дамблдора своими совиными глазами из-под кустистых "брежневских" бровей. Директор ответил ему той же монетой. Игра в гляделки продолжалась минуты две, после чего Дамблдор раздражённо бросил:
- Выкладывай, что тебя сюда привело или выметайся.
Грюм ничуть не обиделся на столь нерадушный приём, только криво ухмыльнулся левым уголком рта. Улыбнуться нормально он бы и не смог, даже при всём желании, так как справа у этого ветерана был повреждён лицевой нерв.
- После той Хэллоинской заварушки тебе как вожжа под хвост попала, - заметил он. - Боюсь мои новости тебя ничуть не обрадуют. Помнишь того Пожирателя, который был Хранителем Тайны Яксли?
Директор мрачно кивнул.
- Всплыла кое-какая интересная информация о нём, - доверительным тоном поведал Аластор. Видимо, ему доставляло удовольствие выводить Дамблдора из себя.
- Какая теперь разница? - не оправдал его ожиданий Альбус. - Он давно должен был подохнуть, ты сам видел, в каком состоянии мы отправили его в Азкабан.
- То-то и оно, что должен был... Должен был, но не подох, - скорчить таинственную рожу Грюму не удалось - не его это был талант. - Сегодня в Азкабане произошёл странный инцидент. Пострадал один из молодых авроров. Он совершал обход и столкнулся с какими-то защитными чарами. Конечно, ничего сверхестественного в этом нет, Азкабан напичкан всякого рода защитными системами... Но знаешь, где оказалась эта странная защита? - аврор выдержал трагическую паузу. - На двери камеры, куда мы засунули Долохова два месяца назад! - неожиданно резко рявкнул он.
Дамблдор внешне оставался спокоен, только побелевшие пальцы, впившиеся в край стола, выдавали его волнение.
- Давай подробнее и без этих глупых выкрутасов, - наконец выдал он, доставая из внутреннего кармана коробочку со знаменитыми лимонными дольками.
Грюм проследил, как глава Ордена Феникса успокаивает нервы с помощью маггловских сладостей, и сухо, без недомолвок и прочих кривляний, начал свой доклад "начальству":
- Пострадавшего аврора зовут Габриэль Эрроуз. Несмотря на тяжёлые травмы он выжил, так что нам удалось получить подробный рассказ из первых рук. Он совершал ночной обход. Когда дошёл до третьего этажа, заметил дементоров, которые вели себя странно, с его точки зрения. Ему показалось, что они караулят дверь камеры №317. Он их отогнал и попытался войти. Просто так дверь не поддалась, что естественно, ведь камера-то не была пустой. Эрроуз применил Аллохомору, дверь её отразила. Этот идиот ничего не понял и шандарахнул Взрывными Чарами. Так что итог закономерный, - Аластор помедлил, потом всё же решил добавить. - Ещё этот Эрроуз утверждает, что дементоры пытались его предупредить. Сказали ему, что эту дверь трогать опасно. По мне, так он просто сильно ударился башкой при взрыве, говорящие дементоры - бред чистой воды... но вам виднее.
При этих словах директор Хогвартса заметно оживился.
- Что именно они ему сказали?
Грюм напряг память, с его точки зрения подобная информация не заслуживала особого внимания.
- Что-то про запрет и про то, что он пожалеет, если попытается войти.
Дамблдор погрузился в задумчивость. Грюм терпеливо ожидал, постепенно начиная подозревать, что директор на самом деле просто задремал с открытыми глазами. Но озвучить свои подозрения глава Аврориата не успел.
- Ладно, а что стало с дверью?
- С дверью? - удивился Аластор, который не ожидал от Дамблдора столь трепетного отношения к казённому имуществу, да ещё и заведения, которое находилось не в его юрисдикции. - А что с ней станется, на ней же Отражатель. Разве что значки какие-то проявились, - аврор похлопал себя по карманам мантии и извлёк из одного из них немного измятую фотокарточку. - Любуйся, я догадывался, что тебя может заинтересовать место происшествия, - сварливо буркнул он.
- Весьма занимательно, - пробормотал Альбус Дамблдор, поправляя очки. Он с видимым интересом вглядывался в фотографию. - Я её заберу, - проинформировал он Грюма после минутной паузы.
Глава Аврориата на это только хмыкнул.
- Это всё, что ты собирался мне поведать?
- Тебе мало? - отпарировал Аластор.
- Много народу знает, что этот Эрроуз выжил? - Дамблдор напряжённо отбил дробь подушечками пальцев по крышке стола.
- Я, двое колдомедиков из Мунго и его сменщик, который его и нашёл.
- Сотрёшь им память. Эрроуза под стражу по обвинению в попытке освобождения сторонников Вольдеморта. Мне не нужны лишние слухи. С дверью я разберусь сам, так что организуй мне пропуск на территорию тюрьмы, - глаза директора сделались двумя колючими льдинками, голос был сухим и холодным и отбивал всякое желание спорить.
- Яволь, герр директор, - Грюм сымитировал фашистское приветствие, поднимаясь из кресла. Он не любил, когда ему приказывали, так как и сам был не самой мелкой сошкой в Министерстве, и знал кое-что из биографии Дамблдора, что позволяло предположить, что подобное выведет директора из себя.
На лицо Альбуса набежала тень, он поморщился, но тем всё и ограничилось. Грюму ничего не оставалось, кроме как ретироваться, смирившись с ролью мальчика на побегушках.

***

Антонин Долохов лежал на своей койке, заложив руки за голову и бездумно пялился в потолок. Где-то в другом углу камеры на пол капала вода. Этот мерзкий надоедливый звук уже несколько дней отравлял его существование. Но, пожалуй, кроме пронизывающего холода, жёсткого "ложа", надоедливого аккомпанемента падающих капель и откровенной скуки у него не было никаких претензий к здешнему "пансионату". Признаться, он представлял себе заключение в Азкабан несколько иначе: постоянный страх и отвратительные видения, нагоняемые дементорами, стоны и крики сошедших с ума узников из соседних камер. Но ничего этого не было. Конечно, Долохов отнюдь не был расстроен таким положением дел, скорее наоборот, но где-то в глубине души поселилась детская обида, с родни той, что возникает, когда дети узнают, что Санта-Клауса и Зубной Феи не существует.
Дни тянулись за днями, похожие один на другой. Тусклый солнечный свет из маленького зарешёченного окошка стабильно освещал убогую обстановку помещения, не давая Пожирателю Смерти забыть, где он находится. Ночью его охотно сменял не менее тоскливый лунный. Еду приносили дементоры три раза в день, что изрядно портило аппетит, но выбирать не приходилось. Что странно, так это то, что даже от них не веяло никакой потусторонней жутью, хотя они и находились всего в двух шагах от Долохова. Антонин уже сталкивался с дементорами до своего заключения и мог с уверенностью сказать, что подобное как минимум необычно. Никого из министерских служащих за два месяца своего заключения он так и не увидел. Видимо, тех, кто его сюда засунул, более не интересовала его судьба. Метка тоже не беспокоила.
За время своего вынужденного безделья Антонин успел передумать больше, чем за последние несколько лет. Особенное внимание он, естественно, уделил ситуации, в которой он оказался. Интерес Дамблдора, этого "серого кардинала" при пентюхе-Фадже, к семейству Яксли становился вполне понятен в свете подслушанного Долоховым отрывка из их разговора с Краучем. Конечно, любому здравомыслящему военачальнику хотелось заполучить в свои руки талисман, позволявший управлять столь смертоносной и устрашающей силой, как дементоры. Хотя Долохов ни за что бы не заподозрил миссис Яксли в обладании подобными вещами... Так что с его поимкой всё было логично: без Хранителя даже такой сильный маг, как господин директор, не смог бы найти особняк. Конечно, допрос Дамблдор решил вести лично, поэтому не стал сдавать свою добычу в Министерство, - уж в чём в чём, а в маниакальном желании поделиться властью этот знаменитый старикан никогда замечен не был. Дальше же начинались странности и непонятки, начиная от методов допроса: авроры были столь же консервативны в применении пыточных проклятий, как и сами Пожиратели, - заканчивая странной ментальной атакой. Долохов никогда не слышал о разновидности Легилименции, где были бы не нужны никакие заклинания и сама волшебная палочка. Основная же несуразность состояла в том простом и неоспоримом факте, что его оставили в живых. Мало того, кто-то определённо потратил силы и время, чтобы привести его тело в мало-мальски приличный вид. Хвала Мерлину, Антонин никогда не жаловался на слабое здоровье, но память упорно подбрасывала воспоминания о тех "незабываемых" мгновениях, что ему довелось провести под действием неверно выполненного Круциатуса. Да что там, при одной мысли об этом его всего передёргивало. Сам он ни за что не стал бы оставлять такого свидетеля. Даже если Дамблдор и не был в курсе того, что Пожирателю удалось подслушать столь важный разговор, то размениваться на лечение уж точно не было резона. Ко всему прочему, Антонин не представлял себе, каким способом можно качественно залатать человека в столь сжатые сроки. Хотя Долохов не был уверен на сто процентов - не у дементоров же спрашивать, какой сегодня день, - но по его подсчётам выходило, что очнулся он всего через два дня после допроса, причём вполне здоровый. Возможно, та странная особа, которую он успел тогда заметить, и была колдомедиком, поставившим его на ноги, но что-то мешало ему принять эту версию. Что-то было странное, неправильное в той картине, которую он застал, очнувшись. За минувшие два месяца Долохов успел в конец замучить свою память, но таки нашёл ту неувязку, на которую сразу обратило внимание его подсознание: женщина стояла с дементором "под ручку", как будто он был её кавалером, с которым она вышла на вечернюю прогулку по древним мостовым Лондона, а не внушающим одновременно ужас и отвращение существом. А ещё у неё были горящие фиолетовые глаза... не человеческие.
От успевших поднадоесть размышлений Долохова отвлёк шум за дверью. Кто-то орал дурным голосом, что ему не помешают "сюда войти". По всему выходило, что этот кто-то был из министерских авроров, охранявших тюрьму. Антонин вяло удивился, что в Азкабане нашлись желающие запретить аврору войти в одну из камер. По помещению прокатилась волна фирменного дементорского холода, и Долохов догадался, что желающие оказались не кем иным, как безмолвными стражами Азкабана. Дверь протестующе загудела: видимо, кто-то пытался отворить её хорошим пинком. Затем послышалось невнятное бормотание - какие-то ругательства - и стандартное отпирающее замки заклинание "Аллохомора". Дверь не открылась, и Антонину показалось, что по её поверхности прошла странная светящаяся рябь. Он сморгнул - наваждение сгинуло. Однако, Пожиратель был заинтригован. Он поднялся со своего неудобного ложа и приблизился к двери камеры. Ничего странного в ней как будто не было. Снаружи донеслось шуршание ткани, а затем, после непродолжительной паузы, решительный голос произнёс формулу Взрывных Чар. Антонин успел пожалеть, что подошёл так близко: сейчас слетевшая с петель дверь хорошенько приложит его по любопытному носу, но дверь имела на эту ночь другие планы. Она мелко задрожала и издала низкое басовитое гудение, похожее на шум рассерженного пчелиного роя. По её поверхности снова пробежала световая рябь, на этот раз более явственная. Из коридора донёсся глухой удар, стон и тишина.
Долохов нерешительно приблизился к двери. Мерцание никуда не исчезало, продолжая расходиться из центра концентрическими кругами, словно волны от брошенного в воду камня. Повинуясь странному наитию, Пожиратель дотронулся до светящейся поверхности, чего ни один здравомыслящий маг никогда не стал бы делать - незнакомую магию лучше не тревожить. Рука словно прилипла. Круги взволновались и с удвоенной скоростью побежали в обратном направлении, наращивая насыщенность мерцания, пока не слились в один светящийся шар. Этот гибрид светлячка и фаербола отделился от померкшей поверхности двери и взвился в воздух. Описав крутую спираль вокруг Долохова, он внезапно сменил траекторию и на полном ходу врезался тому в грудь, но не нанёс ожога и не рассыпался фейерверком безобидных искр, а словно впитался под кожу. Времени на то чтобы удивиться или испугаться Антонину не оставили: дверь распахнулась, пропуская внутрь камеры двоих дементоров в длинных, развевающихся плащах. Эти двое вели себя, как и полагалось нормальным стражам Азкабана: вокруг них распространялась плотная аура удушливого страха, смертельный ужас ледяными когтями впивался в сердце, замораживал в жилах кровь; дикий холод расползался вокруг тонкой сеточкой узорчатой изморози, но его замысловатые художества сразу же скрывались под плотной белёсой пеленой колдовского тумана. У Долохова потемнело в глазах, ноги стали ватными и отказались держать. Один из дементоров неторопливо, но неотвратимо как сама Смерть, приблизился и склонился над человеком, поймав его за горло своей осклизлой рукой. Щель, заменявшая ему рот, разошлась, с хрипом втягивая воздух вместе с жизненной силой и душой заключённого. Сердце Долохова стукнуло о рёбра в последний раз и остановилось.
Дементоры споро подхватили обмякшее тело и потащили его вниз, мимо разрушенного участка коридора, по узкой винтовой лестнице на самый нижний ярус. Там, в просторном помещении, освещённом холодным белым светом магического огня, находился тюремный морг. Он представлял собой огромный пустынный зал со сводчатым потолком, под которым парили сотни светящихся шаров. Вдоль стен рядами располагались прозекторские столы, большей частью пустые, хотя на некоторых под белыми простынями лежали трупы с обязательными бирками на ногах. У входа за широким письменным столом, заваленным бумагами и остатками ужина, дремал дежурный колдомедик. При приближении дементоров он неохотно разлепил глаза и махнул в дальний конец помещения.
- Несите туда, - произнёс он, героически подавив зевок. - Сейчас я подойду и заполню бланк, а потом можете сбросить всё это барахло в Хель, - он обвёл помещение широким жестом, видимо, подразумевая все остальные трупы. - Хвала Мерлину, даже персонал сего славного заведения отпускают на Рождественские каникулы, так что нет смысла коллекционировать жмуриков до конца месяца.
Естественно, дементоры ничего не ответили, но дисциплинированно выполнили все указания. Колдомедик объявился через минуту с планшетом и самопишущим пером в руках.
- Кто тут у нас? - практически пропел он, выворачивая наружу бирку, пришитую изнутри к поле тюремной робы. - Триста семнадцать... Так-так, сейчас, - Маг достал палочку и призвал со стола стопку сшитых вместе пергаментов. Он некоторое время перелистывал страницы, водя пальцем по строчкам, затем, видимо, нашёл то, что искал. - Ну здравствуйте, мистер Долохов.
Колдомедик отложил пергаменты и начал что-то быстро строчить на стандартном бланке. Дойдя до графы "причина смерти", он притормозил и выудил из кармана своего одеяния, представлявшего собой нечто среднее между медицинским халатом и мантией волшебника, связку цветных кристаллов. Повинуясь движению волшебной палочки эти милые безделушки воспарили над трупом, зависнув в определённом порядке.
- Causa leti (п.а. лат. причина смерти)? - заклинание было произнесено скорее с вопросительной, чем с утвердительной интонацией.
Некоторые кристаллы вспыхнули, другие наоборот помутнели и сделались тусклыми. Всмотревшись как следует в получившуюся картину, колдомедик закончил заполнение бланка, призвал медицинскую карту заключённого и вложил в неё отчёт. Он собрал свои диагностические кристаллы, взял подмышку список узников Азкабана и отправился досыпать на вахту.
- Можете приступать, - бросил он на ходу дементорам и зевнул, интеллигентно прикрыв ладошкой рот. - Когда закончите, меня не будите, - маг хохотнул, довольный своей незамысловатой шуткой, и удалился.
Дементоры безмолвно принялись за работу. Они стаскивали тела в дальний угол помещения и сбрасывали их в широкую тёмную щель в полу. Щель была началом глубокой шахты, заканчивавшейся большой пещерой. Её давно использовали вместо нормального кладбища, так как рыть могилы в каменистой почве острова было весьма сомнительным удовольствием. Своё поэтичное название Хель получила от кого-то из служащих морга, имевшего скандинавские корни. В конце каждого месяца трупы сбрасывали вниз и забывали о них: по-видимому, какими-то магическими свойствами эта наречённая преисподняя всё же обладала, так как никогда не переполнялась и не выпускала наружу никаких отвратительных запахов, сопровождавших гниение и разложение человеческих останков. В общем, все были довольны и не заморачивались лишний раз по этому поводу.
Тело Долохова было отправлено во тьму последним. Перед тем, как сбросить его в Хель, один из дементоров низко склонился над трупом, выпуская изо рта серебристое облачко, точно такое, как то, что забрал у заключённого час назад.

***

Дамблдор прибыл в тюрьму после обеда. Старый сторож долго ковырялся в бумагах, пытаясь найти хоть какое-то несоответствие, чтобы не пропустить волшебника внутрь, но через полчаса вынужден был сдаться: всё было оформлено верно, необходимые подписи и печати наличествовали. По мановению дряблой старческой руки с зажатой в ней волшебной палочкой тяжёлые чёрные ворота замка медленно отворились, не издав ни единого звука, открыв взору директора Хогвартса пустынный тюремный двор. Грозные угловатые бастионы Азкабана угрюмо громоздились с трёх сторон квадратной, мощёной иссиня-чёрным камнем площади. Ледяной пронизывающий ветер со зловещим свистом перегонял из угла в угол снежные барханы, мертвенно белые, зеленовато фосфоресцирующие в тяжёлой тени замковых стен. Сотни узких зарешёченных бойниц впились в высокую фигуру с развевающейся белой бородой злым пронизывающим взглядом. Азкабан-Норнхейм был не рад неурочному посетителю.
Старый маг неосознанно поёжился под этим тяжёлым враждебным взглядом, но решительно шагнул под массивную арку ворот. Дамблдор быстрым уверенным шагом миновал тюремный двор и толкнул тяжёлую дубовую дверь входа для посетителей. Изложив цель визита аврору на вахте и заполучив в своё распоряжение проводника-сопровождающего из гарнизона, директор не снижая темпа двинулся вслед за ним. Аврор был из молодых и зелёных, как и большинство местных стражей, так что то и дело косил на своего спутника заинтересованным взглядом, но благоразумно воздерживался от вопросов. Через четверть часа, вдоволь попетляв по узким холодным коридорам Азкабана и осчастливив своими шагами пяток старых винтовых лестниц, они добрались до места. Разрушенный участок коридора ещё не был приведён в надлежащий вид, что позволяло по достоинству оценить силу произошедшего взрыва. Дамблдор в задумчивости замер, сравнивая реальную картину разрушений с тем, что вчера видел на фотографии. Часть внешней стены галереи обрушилась, обнажив даже не второй, а третий слой кладки; стёкла в окнах были выбиты на расстоянии пятнадцати метров в обе стороны от эпицентра взрыва. Пол, стены и потолок ровным слоем покрывала жирная копоть, и только злосчастная дверь выделялась девственной чистотой.
- Даже так… - едва слышно пробормотал он себе под нос, забыв о присутствии молодого аврора. – Минимум трёхкратное усиление с частичным преобразованием. Невероятно…
Директор предусмотрительно подхватил полы мантии и подошёл к двери триста семнадцатой камеры. Она была закрыта, но что-то в ней было не так. Не мудрствуя лукаво, Дамблдор обмотал руку полой мантии и дотронулся до дверной ручки – ничего не произошло. Он толкнул дверь, заранее подозревая, каков будет результат: та со скрипом повернулась на несмазанных петлях, открыв взгляду старого волшебника пустую камеру.
- Что с заключённым, который здесь находился? – требовательно обратился он к сопровождающему, наконец-то вспомнив о его существовании.
- Умер прошлой ночью, сэр. Инфаркт и магическое истощение, если вас интересует причина смерти, - отчеканил тот тоном заправского метрдотеля.
- Откуда такая осведомлённость? – с некоторым удивлением осведомился директор Хогвартса.
Аврор залился краской и потупил взор:
- Понимаете ли, профессор Дамблдор, тут довольно скучно… - пробормотал он, в конец смутившись. – Поэтому все новости, даже самые завалящие, разлетаются по тюрьме со скоростью света.
Директор усмехнулся в бороду, хотя в его светлых глазах сверкнуло беспокойство: могло оказаться, что принятых мер по пресечению опасных слухов было недостаточно. Но, как бы там ни было, ничего поделать он уже не мог, поэтому стоило вернуться к прерванному осмотру. Дверь, несмотря на заверения Грюма, была абсолютно обычной: никаких обещанных рун. Возможно, главу Аврориата подвело зрение, однако Дамблдор склонялся к той версии, что следы волшебства просто выдохлись по прошествии некоторого времени. Старый маг вытащил из кармана мантии заранее припасённую склянку с зельем, выявляющим следы магического воздействия, а так же широкую кисть, подозрительно смахивавшую на малярную. Щедро смочив сей инструмент волшебным составом, директор принялся ровным слоем смазывать поверхность двери. Немного поразмыслив, он повторил процедуру и с обратной стороной двери, которая должна была быть обращена внутрь камеры в закрытом состоянии. Его титанический труд был щедро вознаграждён всего через пару минут. На металлической поверхности, словно окалина, проступили тёмные линии, сложившиеся в витиеватые значки рунического алфавита. Дамблдор быстро достал из складок мантии чистый пергамент и перо, чтобы скопировать текст заклинания, пока действие зелья не окончилось. От вдумчивого созерцания плодов собственного труда директора отвлёк любопытный возглас аврора:
- Что это, господин директор? Это руны? Но я не помню, чтобы что-то подобное входило в старший футарх (п.а. – скандинавский рунический алфавит)…
- Это другие руны, Тревис, - неохотно пояснил Дамблдор, припомнив имя этого молодого человека, несколько лет назад окончившего Хогвартс. – Дирфэ’иш – алфавит высокого языка фэйри. Его не проходят на Рунологии, да и вообще он известен очень узкому кругу волшебников. – Не дожидаясь следующего вопроса аврора, Дамблдор добавил. – Раньше Азкабан принадлежал волшебному народу. Думаю, кое-что из их охранных заклинаний сохранилось и по сей день, а одно из них ты видишь сейчас.
Аврор был недостаточно опытен, чтобы почувствовать фальшь в объяснениях собеседника. Дамблдор отлично понял, что руны появились на двери совсем недавно, но не собирался делиться такой информацией с каждым встречным. Большинство значков были ему знакомы, так что не составляло особого труда вникнуть в смысл наложенного заклятия. Часть рун, появившаяся на внутренней стороне двери, заставила директора недовольно поморщиться. Не столько от того, что смерть Долохова теперь казалась лишь хорошо спланированной инсценировкой, сколько от того, что заклинатель намеренно не стал прятать свои художества от возможных проверяющих, следовательно, не боялся, что это помешает его планам.
Перед уходом Дамблдор обследовал и саму камеру, предварительно попросив Тревиса удалиться. Обнаруженный на полу след магического круга подтвердил худшие опасения директора. Выйдя из камеры, он с угрюмым видом осведомился:
- Я могу воспользоваться тюремным камином?
Аврор довольно профессионально скрыл своё любопытство и ответил ровным скучающим тоном:
- Да, конечно, я провожу вас в кабинет коменданта.
Добравшись до упомянутого средства связи, Дамблдор выставил за дверь не только сопровождающего, но и самого хозяина кабинета, объявив, что у него намечается строго конфиденциальный разговор с главой авроров. Оставшись в помещении один, старый маг наложил на комнату заглушающие чары и защиту от прослушивания, и только после этого взял с полки дымолётный порошок. Бросив щепоть порошка в камин, он назвал ключевую фразу, служившую паролем от кабинета Грозного Глаза, и сунул голову в изумрудное пламя, ничуть не беспокоясь за сохранность своих роскошных усов и бороды.
- День добрый, Аластор. Надеюсь, я не слишком отвлекаю тебя от дел? – несмотря на безупречно вежливый тон, в этой фразе сквозила явная издёвка.
Глава Британского Аврориата поднял глаза от документа, который до этого читал, и, оценив ситуацию, решительно отодвинул его в сторону.
- С чем пожаловал, Альбус? – нейтрально осведомился Грюм, склочный характер которого на время подал в отставку, не выдержав бессонной ночи: случилось очередное крупное нападение Пожирателей.
- Я осмотрел камеру Долохова. Могу тебе с полной уверенностью сказать, что он сбежал. Причём ему помогли… Ты же знаешь, кто такие дементоры на самом деле? К этой истории приложила руку Морригу, - он заметил, как брови Грюма удивлённо взлетели вверх. – Да-да, и не надо на меня смотреть так, словно я выжил из ума. Боюсь себе даже представить, какие цели она преследует, учитывая Хэллоинскую операцию. Мы уже обсуждали вопрос о возможности того, что дементоры перейдут на сторону Вольдеморта… И я вынужден признать, что допустил роковой просчёт два месяца назад. Готовься к худшему. Конечно, есть шанс, что мы сможем перехватить Долохова до того, как он доберётся к своему господину, нужно выслать патрули – пусть прочешут побережье… Но вероятность успеха крайне мала.
В кабинете повисло тяжёлое молчание. Грюм устало потёр виски, затем вынул из верхнего ящика стола рюмку, выудил из внутреннего кармана мантии свою неизменную фляжку и нацедил себе на два пальца огневиски, добавил пять капель бодрящего зелья и залпом выпил.
- Ладно, сейчас устрою, подниму по тревоге всех, кто не занят в текущих операциях… Фортуна явно благоволит этому Долохову, - хмыкнул он, как только усталость отступила под действием зелья. – Насколько я помню, удачных побегов в истории Азкабана ещё не бывало.
Голова Дамблдора в камине смерила главу авроров мрачным взглядом. Директор явно не считал данную тему пригодной для подобного рода шуточек.
- Я бы не стал ему завидовать. В камере следы Фиделити (п.а. fidelity – англ. преданность). С точностью можно говорить о первых трёх ступенях из пяти: тело, разум и дух. Он не более чем марионетка в её руках… Поторопись! – с этими словами директор исчез из камина.

***

Долохов очнулся от того, что что-то влажное и холодное коснулось его руки. Сквозь забытье он попытался досадливо отмахнуться от этого «чего-то», однако раздавшееся вслед за этим глухое недовольное рычание быстро вернуло Антонина к реальности. То, что он различил в почти полной темноте, заставило Пожирателя сильно пожалеть о том, что он открыл глаза. Кошмар, в тысячу раз более жуткий из-за своей несомненной реальности, продолжился наяву. Антонин лежал на груде каких-то осклизлых камней, как ему сперва показалось. Наверху можно было различить шершавый, поросший кривыми клыками сталактитов потолок пещеры, в котором имелось небольшое прямоугольное отверстие, откуда пробивался слабый неверный свет. Стен было не рассмотреть – они скрывались в густом зловещем мраке. Оттуда то и дело доносились приглушённые звуки какой-то возни, низкое басовитое рычание и сердитое взлаивание. В окружающей темноте угрожающими точками светились десятки тусклых болотных огоньков – глаза. Можно было бы потешить себя надеждой, что это всего лишь безобидные мыши-переростки или какие-нибудь совы, если б один из представителей местной фауны не застыл перед Антонином, буквально в метре от его левой руки.
Гримм – огромный чёрный пёс со светящимися плошками глаз и открытой клыкастой пастью, из которой свешивался длинный розовый язык. Его большие острые уши настороженно подрагивали, а чёрный блестящий нос заинтересованно принюхивался к Пожирателю. Этот кошмар любого волшебника нетерпеливо переступил с лапы на лапу и повторил свой недавний манёвр: наклонился и сильно ткнул носом руку Долохова, словно пытаясь откатить её в сторону. Ужас, окативший мага удушливой волной, не поддавался описанию. Не в силах отвести остекленевшего взгляда от баргеста (п.а. прообраз Гримма из английского фольклора), Пожиратель нелепо завозился, пытаясь отползти от страшного создания как можно дальше и по возможности в сжатые сроки. Его рука наткнулась на что-то липкое и мокрое, он оскользнулся и покатился вниз, на время потеряв ориентацию в пространстве. Остановиться он смог только у подножия того, что принял за груду камней. Осмотреться на новом месте не получилось – Долохова отвлекла резкая жгучая боль в груди. Сквозь тюремную робу пробились первые лучики холодного голубого сияния: файербол, соткавшийся из колдовского света, исходившего от двери тюремной камеры какой-то час назад, вырвался из своего временного убежища и взмыл вверх, любезно осветив для Антонина всю гротескную панораму Хели. Привыкший, казалось бы, ко всему Пожиратель с ужасом и отвращением уставился на груду человеческих останков, на вершине которой он до недавнего времени находился. Нижний уровень устрашающего и в то же время обладавшего скрытым мрачным величием кургана был сложен голыми костяками, выбеленными временем и не только им: Антонин с содроганием заметил на многих костях следы крупных собачьих зубов. Выше шли уже подпорченные разложением трупы. У некоторых отсутствовали конечности, причём рваные края ран наводили на вполне определённые мысли о причинах их исчезновения, а на самом верху… Долохову хватило одного беглого взгляда, чтобы животный страх пополам с диким отвращением скрутил его в приступе сильной тошноты. Гримм был не один – целая стая, особей из тридцати, этих Гармов местного разлива (п.а. в скандинавской мифологии аналог адского пса, охранял вход в Хель – царство мёртвых, питался понятно чем =); своим воем должен был возвестить Рагнарёк и вступить в битву с богами на равнее с Фенриром и прочими хтоническими чудовищами – кому интересно, сами почитаете… ну или в отзывах напишу, если кому приспичит) с омерзительным энтузиазмом рвала на части новую порцию мертвецов. Благодаря хорошему зрению Долохов рассмотрел и окровавленные морды чудовищ, украшенные слипшимися сосульками намокшей длинной шерсти, и обезображенные мерзкой трапезой лица и тела покойников, из которых были вырваны целые шматы мяса, обнажённые окровавленные дуги рёбер, склизкие ленты вывороченных наружу внутренностей… Не удивительно, что скудный тюремный ужин решительно запросился на выход. Долохов с трудом подавил рвотные позывы: надо было немедленно убираться отсюда куда подальше, пока баргесты не решили, что живая добыча предпочтительнее мёртвой. Проблема состояла в том, что он не знал, в какой стороне находится выход. Паническую мысль о том, что этого выхода может не существовать в природе, маг поспешил загнать на самые задворки сознания.
Колючее обжигающее прикосновение к многострадальной руке заставило Антонина подпрыгнуть метра на два. Будь на его месте кто-нибудь более слабонервный, он бы непременно заработал себе сердечный приступ. Тревога оказалась ложной – это был всего лишь магический огонёк, незаметно спустившийся со своей «осветительной позиции». Убедившись, что привлёк внимание волшебника, огонёк засветился ярче и пару раз проплыл перед носом у Долохова, словно снитч перед носом ловца за миг до свистка к началу матча. Не требовалось особого ума, чтобы понять, что этот не в меру разумный файербол приглашает мага следовать за собой. Особого выбора у Антонина не было: либо согласиться на услуги импровизированного проводника, либо остаться в полной темноте и неизвестности в пещере, полной баргестов. В данной ситуации у Долохова было только одно преимущество: он знал, что встретившиеся ему существа относятся к младшим фэйри, поэтому «свидание» с ними не обязательно обещает скорую смерть, иначе вполне мог бы умереть от страха, едва завидев Гримма, но такого рода знание никак не могло помочь отбиться от стаи голодных собак без волшебной палочки. Последний раз опасливо оглянувшись на гору трупов, Пожиратель решительно зашагал вслед за магическим огоньком.
Сначала ему то и дело попадались под ноги человеческие кости, какие-то обрывки тряпья и прочие следы жизнедеятельности местных обитателей. Пол был неровным, явно естественного происхождения. В углублениях плескались тёмные маслянистые лужи, один раз попался неширокий подземный ручей, промывший узкую глубокую расщелину в дне пещеры. Огонёк летел всё дальше, рассеивая мрак ровно на столько, чтобы Долохов не споткнулся о какой-нибудь естественный выступ. Потолок опускался, становясь всё ближе. Сосульки сталактитов тянулись к своим собратьям сталагмитам, вздымавшимся вверх от каменного пола. Вскоре они встретились, и Антонин был вынужден петлять меж неровных естественных колонн. Он не заметил того момента, когда пещера окончательно сменилась узким подземным туннелем. В какой-то неуловимый миг он поймал себя на мысли, что разглядывает сложный геометрический узор на стене, выложенный из мелких блестящих камушков, вмурованных в скалу. Долохов опустил взгляд и убедился, что пол тоже украшен искусной мозаикой, да к тому же отполирован до блеска. Дикий подземный лабиринт явно закончился, уступив место творению человеческих рук. Подумав ещё немного, Долохов поправил сам себя: возможно туннели принадлежали гоблинам или другим разумным существам.
Время тянулось медленно, коридор всё не кончался. Антонин лишний раз порадовался, что не страдает клаустрофобией. Наконец, впереди показалась крутая лестница, уводящая наверх. Огонёк скользнул туда, недвусмысленно указывая, что настала пора выбираться ближе к поверхности. Признаться, Антонин был не готов к тому, что ждало его там. В магическом холодном свете из вековечной тьмы восставали хрупкие, невыразимо прекрасные, сказочные интерьеры огромных подземных залов, длинных просторных галерей с тонкими рядами полупрозрачных резных колонн, напоминавших то гигантские цветы, то окаменевшие деревья. Печальная тишина – единственная жительница здешних хором – с энтузиазмом подхватывала и разносила окрест гулкий звук его шагов, будя в душе острое щемящее чувство полного одиночества. Путеводный огонёк нёсся вперёд, не давая Пожирателю особо отвлекаться на местные красоты, и всё равно Долохов до глубины души был поражён фантастическими пейзажами подземного царства.
Через несколько часов, а может через целую вечность, магический огонёк вывел Антонина на край огромной пещеры, посреди которой чёрной недвижимой бездной разлилось подземное озеро. Через эту непреодолимую преграду была перекинута тонкая нить невесомого, как зыбкое сонное видение, моста. Вода в озере приковывала глаз своим неестественным спокойствием. Создавалось впечатление, что просто какой-то неизвестный шутник вмонтировал в пол пещеры огромное зеркало.
Долохов сунулся было к воде: очень уж хотелось вымыть руки после сомнительной возни в куче трупов в начале этого странного путешествия, - но путеводный огонёк был настороже. Этот необычно разумный файербол поспешил преградить Пожирателю путь, сердито ощетинившись тонкими световыми лучами. Антонин удивился, но не стал испытывать судьбу. Ради удовлетворения собственного любопытства, и не без участия такого гаденького фактора как «на зло», Долохов повторил бессмертный подвиг Боромира (п.а. см. «Властелин Колец: Братство кольца», эпизод у ворот Мории) – подобрал с земли небольшой камешек и кинул в воду. На его счастье никаких чудовищ в Локх’морэ не водилось, однако некоторый поучительный эффект от его глупой выходки был. Камень без всплеска рухнул в воду, но стандартных кругов не появилось. Вместо этого от места падения с тихим хрустом начала расползаться корочка льда: внешнее воздействие нарушило структуру переохлаждённой жидкости. Гигантская ажурная снежинка площадью порядка трёх квадратных метров величественно сверкнула в холодном голубом свете магического огонька и медленно, неохотно растаяла, попутно отбив у Долохова всякое желание к дальнейшим сомнительным экспериментам. Окинув поверхность коварного озера настороженным взглядом, Пожиратель поспешил вслед за своим магическим проводником. После наглядной демонстрации возможностей здешних водоёмов хрупкая конструкция моста не показалась Долохову надёжной переправой, но никакой альтернативы не предвиделось, и он с замирающим сердцем ступил на узкую хрустальную дорожку, отгороженную от чёрной бездны лишь символическим кружевом перил.
Антонин старался не смотреть вниз на манящую гладь воды, но странное гипнотическое притяжение всё же заставило его остановиться в районе середины моста. В холодной чёрной глубине ему почудились смутные движущиеся тени. Постепенно хоровод видений приобретал всё более чёткие очертания. На Пожирателя обрушился водопад хрупких феерических картин: волшебные замки, полные древней магии и старых манящих тайн, дрожащие лунные миражи, танцы полуночных фэйри на залитых серебром лугах, смутно знакомые залы подземных чертогов, наполненные, в противоположность реальности, не печальной пустотой, а радостным волнующим ощущением сказочных чудес. Он видел волшебный народец - лёгких и юных загадочно-прекрасных Аэс Сидхе - и мир, каким он был тысячелетия назад – волшебный и таинственный. Наваждения звали за собой, тянули шагнуть вниз, в ледяные объятия подземных вод… Последним Антонину явилось видение пышного пиршества в огромном, видимо тронном, зале. Бурное пьянящее веселье царившее среди фэйри, захватило и его: он забыл кто он, где и зачем находится, об опасности, подстерегающей внизу… В дальнем конце зала на некотором возвышении стояло большое каменное кресло отталкивающего вида: оно будто бы было сложено из костей, когтей и черепов неведомых чудовищ. Над ним на пурпурном штандарте красовалось искусно выполненное изображение раскинувшего широкие крылья ворона с мечом в лапах. Именно такой герб был на гравюре, которую Дамблдор демонстрировал Краучу! Долохов перевёл взгляд ниже, на тёмную фигуру, восседавшую на каменном троне. Женщина в старомодном зелёном платье с длинными иссиня-чёрными волосами, собранными в сложную причёску, и нечеловечески красивым лицом, почему-то усталом и печальном, отстранённо взирала на всеобщее веселье. Антонин вздрогнул, встретив укоризненный мудрый взгляд её лучистых фиолетовых глаз. Они внезапно надвинулись, вытеснив всю остальную картинку, пристально заглянули, как показалось Пожирателю, в самые глубины его души, и исчезли, прихватив с собой и остальные наваждения. Долохов внезапно осознал, что стоит, перекинув одну ногу через невысокие перила моста, и поспешил перелезть обратно, а затем и вовсе как можно скорее покинуть это опасное место.
Покинув пещеру с озером, Долохов больше не заглядывался на местные красоты. Что-то было неправильно во всём окружающем великолепии. За пустотой и тишиной таилась какая-то мрачная, страшная тайна. Поэтому он не заметил, как оказался на пороге большого зала, того самого, что явился ему в видении. В отличие от остальных помещений здесь царило настоящее запустение: толстый слой пыли на полу, истлевшие гобелены на стенах, прогнившие покосившиеся столы, расползшаяся грязными лоскутами ковровая дорожка. Огонёк настойчиво кружил вокруг Пожирателя, приглашая пройти вглубь помещения, чего Долохову совершенно не хотелось. Каким-то невероятным образом он знал, что неведомая трагедия, сделавшая таким пустынным этот огромный подземный дворец, произошла именно здесь. Но магический путеводный огонёк был настойчив, так что после целой вечности мучительных колебаний Долохов ступил под древние своды. Его безмолвный проводник завис в самом конце зала над запомнившимся Пожирателю чудовищным креслом. Антонин послушно приблизился. Полотнище с гербом, как ни странно, выглядело единственным новым предметом в окружающей обстановке. Судя по всему, оно было пропитано какой-то сильной магией. От созерцания загадочной эмблемы Долохова отвлёк настойчиво мерцавший огонёк, спустившийся почти к самому сиденью каменного трона. На этом самом грешном сиденье лежал странный бронзовый медальон, похожий на когтистую птичью лапу с зажатым в ней крупным овальным камнем. Камень имел странный, неуловимый цвет, изменявшийся в широком диапазоне от угольно-чёрного до ярко-алого, в его загадочной глубине то и дело вспыхивали холодные красные искорки. К медальону прилагалась массивная цепь тройного плетения, испещрённая руническими значками. А рядом с этим странным творением неизвестных ювелиров лежала обыкновенная волшебная палочка. Признаться, этот неотъемлемый атрибут любого волшебника поразил Долохова гораздо сильнее: палочке просто неоткуда было здесь взяться. Он осторожно, словно ядовитую змею, взял её в руки. Палочка была новой, но какой-то не такой. Точно не работы Оливандера. Однако она удобно лежала в ладони, как-то привычно и обыденно, словно он владел ей уже долгие годы. Долохов нерешительно взмахнул своим новым приобретением: тёплая волна волшебства пробежала от кончиков пальцев к сердцу, взъерошила волосы на голове, осыпалась водопадом цветных искр.
Словно обидевшись на такую конкуренцию по части освещения, путеводный огонёк с шипением взмыл вверх и исчез, оставив Долохова в полной темноте. Чувство, которое испытал Антонин, оставшись один на один с огромным пустым лабиринтом подземных туннелей, вряд ли можно было назвать приятным. Мерзкий холодок страха нерешительно царапнул своей когтистой лапкой по спине Пожирателя и на время затаился.
Первое, что сделал Долохов – применил Люмос. Сидеть в темноте в таком зловещем месте, замечательных обитателей которого он уже видел в самой первой пещере, было бы верхом глупости. Второе, что он попытался предпринять, так это трансгрессировать куда подальше. Однако из этой блестящей затеи ничего не вышло. Неприятное чувство, посетившее его при исчезновении путеводного огонька, заметно усилилось: блуждать по бесконечным переходам и залам, не зная дороги, без еды и воды – непривлекательное занятие. По здравом размышлении, Антонин пришёл к выводу, что ударяться в панику рановато. Во-первых, всегда успеется, во-вторых, это совершенно бесполезно в данной ситуации, а в-третьих… Если уж кто-то привёл его сюда, то он должен был предусмотреть и выход. Его задумчивый взгляд упал на медальон. Долохов мысленно обозвал себя тупицей. Конечно, вряд ли организатор всего этого позволил бы жертве своих экспериментов смыться без главного подарка. Он протянул руку, чтобы взять загадочную вещицу, но медальон предупредительно полыхнул ярким обжигающим сиянием. Кажется, талисман был настроен на конкретного человека. Антонин снова задумался: необходимо было подыскать что-то, что экранировало бы защитные чары. К счастью, неизвестный устроитель данного спектакля предусмотрительно поместил решение на самом видном месте: единственная целая вещь, подходящая для такого дела висела прямо над троном. Стоило Долохову завернуть медальон в снятый со стены штандарт, как окружающее пространство неуловимо смазалось. В следующий миг он обнаружил, что стоит на скалистом морском побережье. Вдеалеке виднелись угловатые контуры магической тюрьмы.
Пожиратель рассудил, что не стоит испытывать судьбу и задерживаться в такой близости от стен Азкабана. Он коротко рассёк воздух новообретённой палочкой – на этот раз трансгрессия прошла без помех.
Через каких-то полчаса на то же самое место прибыла группа авроров. Несмотря на три часа старательного прочёсывания местности, они никого не нашли.

***

Люциус Малфой устало опустился на подоконник в собственной гостиной вполоборота к окну и с остервенением сорвал скрывавшую лицо белую маску. Последняя неделя окончательно его доконала: четыре ночи без сна – это уж слишком. Такими темпами Лорд загонит его в могилу проще и эффективнее, чем элитный взвод авроров с патентами на применение Непростительных. Планы нападений, курирование шпионской сети, встречи с информаторами, возможными союзниками, вербовка новичков… Полоса нелепых роковых случайностей и неудач заметно сократила Внутренний Круг: трое погибли, пятеро оказались в тюрьме, - и всё это за последние несколько месяцев. Ворох дополнительных обязанностей так и норовил похоронить Малфоя-старшего под собой. Впервые он пожалел о своём высоком положении в иерархии Пожирателей Смерти. Погода за окном вполне соответствовала настроению Люциуса: серый пасмурный день, небо, затянутое тяжёлыми ватными тучами, клочья тумана, неприхотливо расползшиеся между голыми чёрными силуэтами парковых деревьев. Малфой тяжело облокотился о стекло и прикрыл глаза. Спать хотелось просто непереносимо.
Из мутного тяжёлого забытья Люциуса вывело осторожное прикосновение. Маг вздрогнул и обвёл гостиную слегка ошалелым взглядом – ему не сразу удалось вспомнить, где он находится. Стряхнув остатки сна, Малфой наконец соизволил обратить внимание на домашнего эльфа, осторожно дёргавшего полу его мантии. Смешное лопоухое существо, обряженное в некоторое подобие римской тоги, взирало на хозяина немного испуганными виноватыми глазами.
- Таши не хотела будить хозяина, - тихим тонким голоском сообщило оно. – Но к хозяину пришли.
Люциус тяжело вздохнул. Не будь в комнате домашнего эльфа, он, пожалуй, выразил свои чувства в более резкой форме, но проявлять слабость в присутствии слуг – увольте.
- Кого ещё принесло, мантикора его задери? – бесцветным голосом свыкшегося со своей участью смертника поинтересовался он.
- Он назвался Антонином Долоховым, сэр, - пискнула эльф.
До Люциуса дошло не сразу, что, в общем, было простительно в его состоянии.
- Как? – рассеяно переспросил он.
- Долохов, сэр.
- Это что, шутка? – Малфой был скорее удивлён, чем рассержен: он никогда не слышал, что у домашних эльфов есть чувство юмора, да и сил злиться, вообще-то, не было.
Эльфа, однако, испугалась. Так уж было заведено в доме Малфоев, что дурные вести строго наказывались, как, впрочем, и остальные провинности.
- Н-нет, сэр. Он так сказал. Этот человек уже приходил сюда раньше, Таши помнит, - эльфа волновалась и оттого тараторила, глотая окончания слов и срываясь совсем уж на фальцет; её большие острые уши мелко дрожали.
- Ну-ну… - сообщил Люциус в пространство. – Ладно, проводи его сюда, посмотрим…
Дождавшись, пока эльфа исчезнет, Малфой-старший с сожалением поднялся с подоконника и отправился в ванную. Не мешало хотя бы умыться ледяной водой для прояснения восприятия – если домовиха не врала, то случилось что-то из ряда вон выходящее.
Когда Люциус вернулся в комнату, гость был уже там: сидел в кресле и задумчиво вертел в руках чашку кофе, заботливо предоставленную домовихой. Это действительно был Антонин Долохов собственной персоной, из-под его чёрной мантии явно с чужого плеча высовывался краешек тюремной робы. На журнальном столике перед ним лежал какой-то тёмный тряпичный свёрток.
- Рад тебя видеть, Люциус, - вежливо поздоровался Долохов, с лёгкой усмешкой наблюдая за изменением выражения лица хозяина дома: удивление, недоверие и, наконец, любопытство.
- Как тебе удалось?
Долохов неопределённо пожал плечами.
- Это долгая история, в которой я сам, признаться, мало что понимаю. Мне помогли… помогла? Ну не важно. Как мне кажется, Дамблдор сильно прищемил хвост неким неведомым силам, и они решили ему подгадить в ответ. Знаешь, почему меня прижали?
Малфой кивнул. Не требовалось особых умственных способностей, чтобы связать заключение Долохова в Азкабан и нападение на имение Яксли, у которых он был хранителем тайны. Между тем Антонин продолжил:
- Директор искал способ управления дементорами. Некий амулет, дающий над ними полную власть. Думаю, ты можешь себе представить, во что бы нам вылился его успех… Жена Уолтера как-то была связана с этой штуковиной. Ты ведь был знаком с Ив? Она не человек, это уж точно… была, - добавил он невпопад. – Амулет тоже делали не люди. Источник сведений этого старого магглолюбца мне, конечно, не известен, я просто случайно подслушал часть его разговора с Краучем-старшим… Короче директору приспичило прошерстить семейное гнёздышко Уолтера, что он и сделал. Но ничего не нашёл, как я понимаю. Меня засунули в Азкабан за ненадобностью и благополучно забыли. А сегодня ночью произошло что-то странное: я потерял сознание, а очнулся где-то в подземельях под тюрьмой. Дело рук дементоров – и к гадалке не ходи. Огромный лабиринт, похожий на какой-то подземный дворец, прямо под Азкабаном… представляешь? Меня вели, пока я не наткнулся на эту вещицу, - Долохов неопределённо махнул рукой в сторону свёртка. – Подозреваю, что это то, что искал Дамблдор. Правда, амулет настроен на кого-то конкретного, мне он в руки не дался. Думаю, он предназначен нашему Лорду…
- И ты решил связаться с ним через меня, - понимающе покивал Люциус. – Разумно. Твоя история достаточно невероятна, чтобы заподозрить в тебе министерскую крысу... Но раз уж я буду твоим прикрытием, может, сначала покажешь свой трофей?
Антонин хмыкнул и развернул тёмную ткань. В тусклом дневном свете блеснул массивный медальон в форме птичьей лапы. Однако удивление Малфоя вызвал отнюдь не он, а герб, вышитый на пурпурном полотнище.
- Таши, - громко позвал он. – Принеси мне «Тайны Холмов» Августуса Мора из библиотеки. Она в разделе исторической литературы, стеллаж у окна, верхняя полка, если мне не изменяет память… - договорил мистер Малфой по инерции, потому что домовиха уже стояла перед ним с толстым талмудом в истёртой кожаной обложке.
Книга была редкой, почти столь же редкой как чёрные гримуары. В своё время дед Люциуса выложил за неё целое состояние. Однако она того стоила. Не обращая внимания на недоумённый взгляд Долохова, хозяин дома судорожно зашелестел пергаментными страницами. Его поиски быстро увенчались успехом: на пожелтевшем от времени листе был изображён тот же самый герб. Люциус молча протянул открытую книгу Антонину. Тот некоторое время изучал подпись под картинкой, затем перевернул пару страниц и уставился на искусно выполненный портрет: невероятно красивая женщина с длинными чёрными волосами, одетая в простое зелёное платье.
- Как ты думаешь, она действительно существует? – с сомнением спросил он после долгого молчания.
- Тебе видней… - задумчиво сказал Люциус. – Мой дед рассказывал мне о фэйри, и о Морригу в том числе, когда я был совсем мальчишкой… Я воспринимал эти истории как красивые сказки - не более.
- А теперь?
- А теперь вызовем Лорда, и пусть он сам разбирается, - устало отмахнулся Малфой. – Мерлинова борода, как меня достали все эти тёмные делишки…

Глава 4

От автора:
В одну главу я таки не уложилась, чего и следовало ожидать. Извиняюсь за долгий перерыв – сессия не особо вдохновляет на литературные подвиги. Вот сейчас выдался небольшой перерыв перед матаном (математический анализ) – добила этот кусок и начала следующий. Он будет где-то после 23-го, потому что между матаном и физиологией мне точно будет не до того.
Ахтунг! Смерть канонического персонажа (ну, в смысле не предусмотренная этим самым каноном на данном этапе повествования). Хотя, ИМХО, вряд ли кого-то она расстроит.
Слова, выделенные звёздочками *…* произносятся персонажами на русском языке.

Глава 2. (Продолжение). Господин министр.

"Король умер. Да здравствует король!"

///шесть месяцев спустя. Июнь 1981.///

Министр Магии Корнелиус Фадж сидел в своём уютном глубоком кресле с высокой спинкой перед огромным письменным столом, казавшимся полупустым, несмотря на горы требующей личного внимания министра документации, и потягивал крепкий чай из дорогой фарфоровой чашки. Чай был несладким и обжигающим, но кого это интересовало? Самому Корнелиусу было наплевать, неприятные ощущения хоть как-то позволяли отвлечься от работы, а работа не радовала. Когда он выдвигал свою кандидатуру на пост министра, он не думал, что на его долю выпадет что-то подобное тому кошмару, который творился в стране последние годы. Кто тогда слышал о Вольдеморте, о Пожирателях? Мерлин, он вовсе не создан для подобной работы! Простой удачливый чиновник, пригревший свою задницу в тёплом министерском кресле, а не великий маг или безрассудно храбрый герой… Стратег и интриган из него тоже аховый. На что он рассчитывал? На некоторую долю власти, на обеспеченную старость и уважение: ничего невозможного, если разобраться. А получилось то, что получилось… Нервы, нервы и нервы. Каждый день, каждый час на взводе в ожидании новых страшных известий. И страх, обессиливающий, выматывающий. Он цель, он мишень… Даже если не первый в чёрном списке Тёмного Лорда, то уж наверняка в десятке лидеров. А вокруг неизвестность, каждый шаг как по лезвию бритвы, как бег с завязанными глазами по краю пропасти. Здесь нужна решительность, которой у Фаджа никогда не было, а не трусливая осторожность, которая, пожалуй, была главным его качеством…
Додумать Корнелиус не успел: в приоткрывшуюся дверь стремительно влетел бумажный самолётик служебной записки. Красная кайма на листе свидетельствовала о том, что послание прибыло из канцелярии Аврориата. Записка зависла над столом и самостоятельно развернулась, демонстрируя единственному читателю своё содержание, написанное крупным разборчивым почерком. Однако каллиграфические экзерсисы неизвестного секретаря пропали даром: Фаджу потребовалось минут пять, чтобы осознать единственную строку текста, точнее её смысл. Чашка стремительно выскользнула из ослабевших рук, попутно обливая министра горячим чаем, и разлетелась на мелкие осколки, достигнув пола. Фадж не обратил на всё это ни малейшего внимания - в мозгу горела единственная мысль: «Дементоры покинули Азкабан».
Через пятнадцать минут Фадж уже мялся на пороге кабинета Аластора Грюма. Он, конечно, мог вызвать его к себе на ковёр в любое время, но никаких ценных указаний по поводу случившегося дать был не в состоянии и здраво рассудил, что не стоит отрывать от работы того, кто знает, что делать. Из-за двери доносились короткие рявкающие команды: кого-то подгоняли, кого-то распекали за непонятливость. Авроры один за другим вылетали из негостеприимного кабинета и молниеносно принимались за воплощение в жизнь полученных инструкций. Наконец, поток «посетителей» иссяк, и Фадж решился проникнуть в святая святых Грозного Глаза Грюма.
- А, явился – не запылился… - проворчал старый аврор, завидев на пороге эту низкорослую, сбледнувшую с лица пародию на министра, обряженную в полосатую мантию с чайным пятном в весьма пикантном месте. – Не позорился бы хоть. Обделался, так сиди в своём кабинете и не маячь – авось не заметит никто, - Грюм рассмеялся коротко и зло; предстоящий разговор не вызывал у него никакого прилива трудового энтузиазма.
- Что? – Фадж был не в том состоянии, чтобы достойно ответить на издёвку.
- Purgatio! (п.а. лат. очищение) – вместо ответа Аластор махнул на министра палочкой. – Можешь не благодарить.
Фадж провёл дрожащей рукой по жидким волосам, не решаясь задать мучивший его вопрос.
- Садись, а то ещё войдёт кто, так потом скажут, что я министра на пороге держу и вообще редкостная сволочь… И прекращай вибрировать, в глазах от тебя рябит. Можешь расслабиться: всё уже случилось, и исправить ситуацию мы не в силах. Я даже рад…
- Рады? – тупо повторил Фадж, обессилено свалившись в кресло для посетителей.
«Как куль с говном, прости Мерлин,» - подумал Грюм, наблюдая за этим ходячим недоразумением.
- Ну, не то чтобы я готов скакать от счастья при мысли о неминуемом столкновении с дементорами во время следующей заварушки с Пожирателями, но теперь появилась хоть какая-то ясность. В соответствии со своим положением ты должен знать, что дементоров в Азкабане удерживает заклинание времён Основателей. К настоящему времени оно достаточно ослабло, чтобы при определённых усилиях со стороны они могли преодолеть его действие. Артефакт, делающий это возможным, попал Тому-Кого-Нельзя-Назывть в руки шесть месяцев назад. Как полагает Дамблдор, который в некотором роде эксперт по магии такого типа, этот артефакт мог быть использован и по-другому, но теперь всё стало проще: никаких неожиданностей. Задействовать силу, содержащуюся в нём, можно только в каком-то одном направлении.
Министр вытер платочком вспотевший лоб и рассеяно изучил бумажные завалы на столе главы Аврориата. Он молчал с минуту, пытаясь переварить полученную информацию и принять сложившееся положение вещей.
- Шесть месяцев назад? – Фадж, наконец, начал подавать признаки жизни. – Но почему ОН использовал его только сейчас?!
Грюм пожал плечами:
- Разумная осторожность. Амулет работает на принципах совершенно другой магии, в которых Тёмный Лорд не разбирается. Пожалуй, кроме Дамблдора в Британии больше вообще никто не разбирается в этой так называемой магии фэйри. Тот-Кого-Нельзя-Называть провёл все возможные проверки, чтобы убедиться, что игрушка не опасна для жизни, и только после этого пустил её в дело.
- И чего нам теперь ждать?
Начальник Аврората заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла.
- Ну, на ЕГО месте я бы сначала провёл какую-нибудь мелкомасштабную операцию, чтобы убедиться в качестве подчинения. Потом, скорее всего, дементоров будут использовать для устрашения простого населения и в крупных акциях. Думаю, скоро нас ждёт нападение на Хогсмид, Хогвартс и Министерство, возможно и на Косой переулок и Мунго. Хотя, Хогвартс, наверно, отложат до начала учебного года: какой смысл атаковать пустое здание?
- Вы так спокойно об этом заявляете!.. – Фадж поёжился.
- Распоряжения об усилении охраны, кстати, и твоей в том числе, я уже отдал. А попусту дёргаться, не зная целей противника, бессмысленно и даже вредно.
На этой оптимистичной ноте разговор благополучно загнулся. Фадж всё ещё пребывал в прострации от внезапно свалившейся на него новой проблемы. К тому же он заранее «предвкушал» то море вопросов и обвинений, которые посыплются от журналистов, а затем и от обывателей, когда страшную новость опубликуют. Грюм же не имел желания вытирать министру сопли, поэтому демонстративно взялся за разбор бумаг. Невнятно пробормотав слова прощания, Фадж таки вымелся из кабинета начальника Аврората, и отправился к себе.

***

Фадж вернулся домой совершенно разбитым и, чтобы не выслушивать причитаний жены, сразу же завалился спать, наплевав на ужин. Завтра предстоял трудный день: общение с журналистами, совещание с главами отделов, на котором ему было решительно нечего сказать, отдельно намечались тёрки с Краучем, так как Азкабан был в его юрисдикции, и надо было что-то решить с охраной тюрьмы. Корнелиус заснул с малодушной мыслью о возможности добровольно уйти в отставку и слинять из страны.
Проснулся он среди ночи – было как-то подозрительно тихо: ни шороха деревьев за окном в саду, ни тихих переговоров авроров из личной охраны, ни дыхания жены под боком – абсолютно ничего, как будто министр внезапно оглох на оба уха. Фадж сел в кровати и настороженно огляделся. Его не покидало смутное ощущение, будто в комнате был кто-то ещё, кто-то могущественный и страшный. Он таился в темноте и тишине, он лениво наблюдал за трепыханием беззащитной жертвы, как змея, затаившаяся среди ветвей и терпеливо ожидающая, пока добыча подойдёт достаточно близко.
В дальнем углу комнаты, у забранного шторой окна что-то шевельнулось. Словно невзначай, порыв ночного ветерка из открытой форточки всколыхнул плотную ткань, дав серебристому лунному свету на миг ворваться в тёмное помещение. В этом неверном свете Фадж различил высокую фигуру в чёрной мантии с надвинутым на глаза капюшоном, вальяжно расположившуюся в удобном кресле у журнального столика. Из-под густой тени капюшона холодно сверкнули красные глаза с вертикальными зрачками. Фадж в ужасе закричал, узнав ночного посетителя, но гость недовольно взмахнул волшебной палочкой, и крик застрял у министра в горле.
- Не с-стоит по напрас-сну напрягать голос-совые с-связ-ски; нас-с всё равно никто не ус-слыш-шит, - тихий свистящий голос отдавал холодом горных ледников. – Тем более что ваш-ша охрана и так з-санята… - в голосе проскользнуло какое-то задумчивое удивление, мужчина в кресле неосознанным жестом прикоснулся к медальону на груди. Тот полыхнул тусклым багровым свечением под тонкими бледными пальцами владельца.
Вольдеморт действительно был несколько удивлён тем, как безукоризненно действовал подарок неизвестных «доброжелателей». Он не слишком понимал их мотивы, что настораживало. Очевидное объяснение подсовывалось на блюдечке с голубой каёмочкой, оттого и казалось неправдоподобным. Дамблдор встал кому-то поперёк дороги, следовательно, ему сделали ответную гадость, усилив его врага. Но, испробовав медальон в действии, Риддл всерьез задумался о том, почему же прежний владелец не стал использовать такое мощное оружие лично? Возможно, был какой-то побочный эффект, но… Сначала Тёмный Лорд вовсе не поверил в то, что сила артефакта реальна. Он никогда не слышал о возможности подчинения дементоров. Когда-то в юности он ими интересовался, затем занимался данной проблемой в связи с особенностями своей нынешней деятельности, точнее её противозаконным характером, и потому знал, что никакие из известных разновидностей чар подвластия на стражей Азкабана не действовали. С другой стороны, ведь Министерство как-то заставляло их подчиняться… По слухам, в Азкабане их удерживал не какой-то договор с властями, а древнее проклятие, наложенное то ли Годриком, то ли вовсе самим Мерлином. Какой-то тёмный кровавый ритуал, а может магия крови – разные источники давали противоречивые сведения. Долгое время Азкабан считался проклятым местом, дементоры убивали всякого, кто осмеливался ступить не то что за ворота крепости, но и просто на остров. Лет триста назад Льюису Пруэтту, главе Магического Совета Британии, как-то удалось с ними договориться, не зря же он носил прозвище Дипломат, заслуженное ещё во времена заключения последнего мирного соглашения с гоблинами. Так Азкабан стал самой страшной и надёжной магической тюрьмой с неподкупной и неусыпной стражей.
Итак, Лорд не поверил словам Долохова, но любопытство было ему не чуждо. Начал он с того, что перетряхнул воспоминания Пожирателя, начиная с разговора Крауча с Дамблдором. Действительно, там шла речь о неком талисмане, дающем власть над стражами Азкабана. Странно было то, что директор рассказывал главе отдела магического правопорядка о нём столь подробно, можно сказать давал академическую справку, потрясая историческими документами. Кроме того, случайно ли Долохов это услышал, или всё было нарочно спланировано и разыграно? Вольдеморт проверил заодно и подлинность воспоминаний – чем чёрт не шутит, и наткнулся на нечто необычное: тайник, карман – называйте как хотите – короче, заблокированный от самого Долохова участок памяти. Вольдеморту пришлось изрядно постараться, чтобы его вскрыть – работал Мастер. Обнаруженное повергло Тёмного Лорда в лёгкий шок: кто-то запрятал в голове Пожирателя не что иное, как краткую инструкцию по обращению с найденным артефактом. Как утверждал Люциус, этот кто-то вполне мог оказаться одной из старших фэйри – Морригу, потому что «подарочек» достался Пожирателям вместе с её гербом. На взгляд Риддла, это ещё ни о чём не говорило, мало ли какую тряпку можно подсунуть. Не имея возможности узнать личность тайного доброжелателя, Вольдеморт был вынужден тщательно изучить находку, так как в её безопасности у него имелись серьезные сомнения. Тут крылось множество подводных камней: магия артефакта была Лорду не известна. Он не понимал не то что смысла наложенных заклинаний, но даже самой основы, принципа действия данного вида волшебства. Подобно какому-нибудь хогвартскому первогодку, он был вынужден закопаться в книги. Нужные сведенья нашлись с трудом, да и те обрывочные. Большая часть знаний о магии нелюдей канула в Лету много веков назад и восстановлению не подлежала. Тем не менее, общий смысл рун на медальоне и вложенных в него чар Вольдеморт смог расшифровать. Ничего подозрительного он не выявил, но всё равно колебался. Однако, предложенная сила была столь заманчива… Плюнув на смутные и в общем-то беспочвенные опасения, он воспользовался медальоном и пока не жалел о сделанном выборе.
Дементоры преподнесли Лорду сюрприз. Как оказалось, общепринятые представления об их возможностях были куда как неполными. Во-первых, эти странные существа могли контролировать ауру страха их окружающую, при желании вовсе её подавляя, или наоборот, мгновенно доводя неосторожно приблизившегося человека до разрыва сердца. Во-вторых, умели перемещаться в пространстве, подобно эльфам-домовикам, и антиаппарационные барьеры не были им помехой. В-третьих, несмотря на отсутствие речевого аппарата (одной дыры для всасывания чужих душ было откровенно маловато для воспроизведения осмысленных звуков), двустороннее общение с ними всё же было возможным, благодаря прямому мысленному обмену. Учитывая невосприимчивость к большей части палочковой магии и фактически бессмертие, всё это превращало дементоров прямо-таки в идеальных солдат. Проверить свою новую армию в деле Вольдеморт решил на министре. Не то чтобы Фадж был какой-то значимой фигурой, но представлял официальную власть, поэтому из его убийства могла выйти замечательная акция устрашения.
Лорд отвлёкся от размышлений и понял, что несколько затянул паузу. Это трясущееся, утратившее всякий разум тело не вызывало ничего, кроме отвращения. Вольдеморт любил внушать ужас окружающим, полагая это признаком уважения, но не до такой же степени… Когда человек начинает пускать слюни и марать одежду, уподобляясь какому-то трусливому животному… Мерзость. Интересно играть с врагом, в сердце которого горит пламя ненависти, который будет сопротивляться до последнего, и, даже умирая, постарается хотя бы проклясть напоследок. Развлекаться же с безвольной тряпкой – скучно, да и недостойно Тёмного Лорда.
Вольдеморт задумчиво покрутил в пальцах палочку. Нет, он даже не будет мараться об это недоразумение. Приняв решение, Лорд прикоснулся к медальону, отсылая мысленный приказ. Дверь медленно и бесшумно отворилась, пропуская в комнату дементора.

***

До конца рабочего дня Грюм успел выслушать тройную порцию рапортов, провести несколько допросов и пообщаться с директором по поводу плана дальнейших действий. Он уже собирался домой (благо, было почти два часа ночи), чтобы как следует выспаться, пока всё не завертелось в таком бешеном темпе, что на отдых времени уже не будет, когда из его камина вывалился абсолютно невменяемый Кевин МакГайден – глава личной охраны министра.
- Дементоры… нападение… - успел выдохнуть он прежде, чем потерять сознание.
На выяснение всех обстоятельств ушло часа полтора: спешный вызов колдомедиков из Мунго, отправка резервной группы магов на место происшествия, затем самоличное обшаривание разгромленной квартиры Фаджа, выслушивание нудного до колик заключения судмедэксперта… и после всех этих мытарств – неотложный визит к Дамблдору. В довершении всего Грюму пришлось отправляться в Хогвартс пешком. Ну, не из министерства, конечно. Просто директор, как все нормальные люди, ночью спал. Дозваться его через камин не удалось, а в целях безопасности по-другому в Хогвартс было нынче не попасть. Главе Аврориата пришлось аппарировать на максимально близкое расстояние к замку, а затем мёрзнуть в предрассветном тумане у ворот в ожидании завхоза, который был уже далеко не мальчик и, следовательно, скороходностью не блистал.
Дамблдор ждал Аластора в своём кабинете, немного всклокоченный со сна, в мантии, накинутой прямо на пижамный костюм, но уже готовый к конструктивному диалогу.
- Судя по твоему спокойному виду, новости до тебя ещё не дошли… - пробурчал аврор с порога. – Надеюсь, у тебя найдётся что-нибудь выпить?
Директор невозмутимо пожал плечами и вытащил из стола бутылку огневиски, после чего наколдовал два гранёных стакана. Грюм приземлился в кресло напротив и потянулся было налить себе порцию, однако Дамблдор накрыл стакан ладонью и строго, как на нашкодившего мальчишку, посмотрел на старого аврора.
- Сначала новость, - отрезал он.
В лице Аластора можно было прочесть в этот момент всё что угодно, кроме приязни.
- Фадж мёртв, - коротко бросил он и таки отвоевал у директора стакан; немного подумав, всё же добавил к своему лаконичному заявлению свиток с отчётом.
Пока Дамблдор оценивал полученную информацию, Грюм успел немного расслабить нервы с помощью подручных средств.
- По-моему, у нас есть только один выход в сложившейся ситуации, - разглядывая жидкость на просвет, заявил он.
- Дружно повеситься? – вяло отшутился директор.
- Не прикидывайся, ты понял, о чём я. В настоящее время мы не можем провести на место министра какую-нибудь послушную серую мышь: общественность жаждет сильного лидера, да и кто из этих трусов согласится на подобную авантюру, имея перед глазами такой печальный пример, как участь Корнелиуса. Пусть не все они знают, что Поцелуй дементора – это не только утрата души, но и полное лишение посмертия… Но смерть, какой бы она ни была, не слишком привлекательная штука. С другой стороны, если министром станет кто-нибудь из активистов, мы не сможем им вертеть, как хотим. Слишком много секретов придётся разгласить, чтобы заставить нового министра самостоятельно признать нашу правоту. А делиться тайнами ты ненавидишь, я ж тебя не первый год знаю. Поэтому с большой долей вероятности мы получим конфликт с официальными властями. При всём моём уважении, война на два фронта – не слишком удачный расклад при текущей расстановке сил. Так что, Альбус, по моему скромному мнению, тебе настало время выйти из тени и официально занять пост министра, вместо того, чтобы искать новую марионетку.
В комнате повисло тяжёлое молчание. Дамблдор всегда предпочитал оставаться за кадром событий и спокойно дёргать за ниточки. Плюсы были на лицо: во-первых, это позволяло контролировать сразу ряд ключевых должностей, во-вторых, избавляло от рутинной текучки, ну а в-третьих, любые провалы списывались на рядовых исполнителей. Однако в сложившемся положении другого выхода действительно не наблюдалось.
- Ладно, - наконец проговорил он. –Но после окончания войны переиграем всё по-старому.
Грюм безразлично пожал плечами. Что там будет после, ему, честно говоря, было глубоко плевать – до конца войны ещё дожить надо.
- Помянем Фаджа? – с лёгкой насмешливостью предложил хозяин кабинета, наливая в свой стакан.
Аластору сразу вспомнилась присказка одного из авроров… вроде парень был откуда-то с севера - не суть важно… что «было бы что выпить, а повод найдётся».
- Может тогда сразу за нового министра? – меланхолично отозвался он. – Мне ещё работать, так что такой роскоши, как напиться, я себе позволить не могу…

***

///Начало августа 1981.///

Было темно – хоть глаз выколи. На этой занюханной окраине городских трущоб было не найти ни одного целого фонаря, что играло только на руку Пожирателям. Долохов брезгливо поворошил носком ботинка груду какого-то тряпья, сложного в конце тупика, и невольно ухмыльнулся своим мыслям: авроры, подобно помоешным крысам, норовили поглубже зарыться в отбросы, в надежде, что их не найдут, а найдут – так побрезгуют. Антонин немного отвлёкся, поэтому непроизвольно вздрогнул, когда ему на плечо легла чья-то рука.
- Он в начале улицы, приготовься, - на пределе слышимости прозвучал глубокий низкий голос у него над ухом.
Долохов поспешно отступил в густую тень дальней стены и применил заклинание прозрачности, став практически неразличимым на фоне старой кирпичной кладки. Ждать пришлось недолго, всего через минуту в тупике послышались осторожные шаги. Аврор подозрительно огляделся по сторонам, но никого не заметил. Он достал волшебную палочку и совершил несколько замысловатых пассов: в монолитной на вид стене появилась добротная дубовая дверь. Сняв ещё несколько охранных заклинаний, мужчина решительно взялся за дверную ручку, намереваясь войти, однако напарник Долохова не стал зря терять время: аккуратно огрел министерского работника по голове обрезком трубы, подобранным в этом самом тупике несколько минут назад. Трубу он сразу же выбросил, брезгливо оттерев руку полой мантии.
- Кончай свои гигиенические процедуры, Рей. Если ты такой щепетильный, мог бы не мучиться и использовать Ступефай, вряд ли здешняя магическая защита среагировала бы на простой оглушитель, - проворчал Долохов, отворяя дверь и левитируя бесчувственное тело аврора внутрь.
Он зажёг свет в холле и оценивающе оглядел обстановку: жилище аврора было обставлено более чем скромно, по-спартански, хозяин явно проводил тут минимум времени – на большинстве горизонтальных поверхностей толстым слоем лежала пыль. Пошуровав в платяном шкафу и на полке у зеркала, Пожиратель не нашёл ничего интересного и двинулся дальше. Кухня встретила Антонина девственной пустотой и клочьями паутины не только по углам под потолком, но и в многочисленных плошках и кастрюлях. Долохов по достоинству оценил арсенал разнокалиберных ножей, но реквизировать их пока не стал. Зато спальня преподнесла ему неприятный сюрприз: на одной из стен были любовно прибиты белые маски… маски Пожирателей Смерти. Антонин в бешенстве сжал кулаки – не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что случилось с их владельцами. Он скрежетнул зубами и постарался взять себя в руки: ничего, сегодня Боунз заплатит за всё. Долохов взмахнул палочкой, и боевые трофеи хозяина квартиры осыпались невесомыми хлопьями пепла. Реймунда он нашёл в кабинете: тот рылся в бумагах, раскладывая их по двум стопочкам – содержащие интересующую Пожирателей информацию и бесполезные для них. Видимо, Долохов был всё ещё бледен, так как Яксли на миг отвлёкся от своего занятия и вопросительно на него посмотрел. Антонин мотнул головой, показывая, что ничего не случилось. Он наколдовал верёвки и надёжно привязал до сих пор пребывавшего в отключке аврора к стулу. Пока Реймунд заканчивал с бумагами, Долохов взгромоздился на подоконник и невидящим взглядом уставился в темноту за окном. На душе было как-то одновременно радостно и погано. Примерно такие же чувства он испытывал и при нападении на Пруэттов месяц назад. С одной стороны, он мстил за пережитые боль и унижение, за Азкабан в конце концов… Но… Мало толку уничтожить рядовых исполнителей, а до Дамблдора ему не добраться. И ничего не измениться от того, что он их убьёт: ни то, что из него вышел хреновый Хранитель Тайны, ни то, что его лучший друг погиб из-за этого… Антонин со злости саданул кулаком по стеклу. Осколки со звоном брызнули в стороны. Большинство из них благополучно осыпалось в промежуток между рамами, однако парочка острых кусочков стекла застряла в глубоких царапинах на руке Пожирателя. Антонин, тихо матерясь себе под нос, вытащил их оттуда. Младший Яксли смерил его сочувствующим взглядом и отвернулся к столу. Долохов не обратил на это внимания: он с интересом юного садиста, отрывающего бабочкам крылышки, наблюдал, как царапины на глазах затягиваются. С тех пор, как он вернулся из Азкабана, с ним творилось что-то странное: синяки и порезы заживали практически мгновенно, Круциатус вызывал боль, но вполне терпимую, даже жжение в Метке, сопровождающее вызовы от Лорда, ощущалось теперь как едва заметное покалывание. С другой стороны, ему стали лучше удаваться невербальная и беспалочковая магия. Всё было бы замечательно, но он не был наивным гриффиндорцем, чтобы поверить, что все эти «подарки» ему сделали за красивые глаза. Кто бы ни стоял за всеми странными событиями в Азкабане – Морригу или другие неизвестные силы – но они преследовали собственные цели, и Долохов, видимо, ещё должен был сыграть в их замысле определённую роль. Он не поленился изучить все доступные материалы, связанные с предполагаемой третьей стороной, и ему стало по-настоящему страшно. Если правдой была хотя бы четвёртая часть, то он крупно вляпался…
- Я закончил, - Реймунд свернул отобранные бумаги трубочкой и убрал во внутренний карман мантии, остальные тут же сжёг, чтобы пропавшие документы нельзя было вычислить по оставшимся.
- Подожди, - Долохов перехватил руку напарника с зажатой в ней палочкой. – Сначала надо чем-нибудь закрыть окно, вспышки заклинаний могут привлечь внимание магглов или коллег этого, - он кивнул на аврора.
Антонин не поленился сходить за одеялом, заодно захватив с кухни приглянувшиеся колюще-режущие предметы. Яксли дождался, пока он укрепит импровизированную занавеску над окном, и лишь потом привёл аврора в сознание:
- Enervate!
Аврор завозился на стуле и со стоном поднял голову. Комната плыла перед глазами, силуэты Пожирателей различались смутно в свете единственной свечи. Первый стоял рядом, направив на него палочку, второй больше походил на излишне густую тень у окна. На миг аврору показалось, что глаза этого второго горят пронзительным фиолетовым. Он сморгнул, и странное видение пропало.
- Ну здравствуй, Боунз, - насмешливо произнёс этот второй, подходя ближе и присаживаясь на край стола. Он неторопливо снял маску и капюшон, позволив аврору узнать себя.
Боунз в ужасе отшатнулся, едва не опрокинув стул.
- Н-не м-может быть! Ты же мёртв! – истерично взвизгнул он.
- Как невежливо, Боунз, - Долохов погрозил аврору пальцем. – Ничему-то своих верных шавок Дамблдор не учит, даже элементарным правилам хорошего тона.
Выражение лица связанного мага сменилось с испуганного на непримиримо-гордое.
- Я ничего вам не скажу, - надменно уронил он и вздёрнул подбородок.
Антонин нехорошо улыбнулся. Аврор был на редкость забавен, разыгрывая этот чисто гриффиндорский спектакль про героя, попавшего в плен к врагам, но даже под пытками не сдавшего своих. Конечно, бульварные романчики всегда скрашивают жестокую действительность, но такая неподдельная вера вполне взрослого человека, что нечто подобное может прокатить в реальности, просто умиляла.
- На твоём месте я бы не был столь самонадеян, - доверительным тоном сообщил Боунзу Пожиратель, жёстко поймав того за подбородок и многообещающе глядя в глаза. Аврору снова почудился фиолетовый отсвет в глубине тёмных глаз Долохова. – Рей, наложи, пожалуйста, заглушающие чары на комнату, мы же не хотим разбудить несчастных соседей-магглов нашего дорогого мистера Боунза его криками…

***

Долохов оттёр испачканные в крови руки куском тюли и придирчиво осмотрел одежду. Кажется, чистая, хотя на чёрном так сразу и не заметно. Можно было, конечно, обойтись и одними заклинаниями, но ощущения от личного участия в процессе были бы не столь острыми. С некоторых пор он стал неравнодушен к виду чужой крови, и неосознанно потакал этому своему желанию. Словно скульптор, довольный своей работой, он оглядел обвисшего в путах аврора, пребывавшего в полубессознательном состоянии. Выглядел тот, прямо скажем, отвратительно: синяки, кровоподтёки, несколько свежих ножевых ран, из которых продолжала сочиться кровь, тёмными пятнами расплываясь по изорванной мантии, на руках не хватало нескольких пальцев, лицо разбито в кровь, дышит тяжело, неровно. Антонин мрачно усмехнулся: несмотря на всю свою показную браваду, Боунз разговорился очень быстро, так что было не заткнуть потом. Наивный, неужели он думал, что этим сможет купить себе жизнь?
Долохов низко склонился над пленником, так что тот смог даже ощутить горячее дыхание Пожирателя на своей щеке.
- Вот видишь, а ты мне не верил, - тихо, с какой-то издевательской нежностью в голосе, произнёс он.
У Боунза не нашлось сил, чтобы ответить. Сознание мутилось, погружая своего обладателя в пучину боли и безысходности. Долохов был разочарован: сломленный враг был более не интересен, издевательства над таким не приносили особого удовольствия. Пора было уходить, тем более что на завтрашнюю ночь было намечено крупное нападение. Всё что хотели, они выяснили, даже немного больше. Реймунд с плохо скрываемым нетерпением топтался в дверях.
- Можешь идти, я тебя догоню, - обратился к нему Долохов.
Когда Яксли покинул помещение, Антонин вновь обернулся к Боунзу. Постоял несколько мгновений в задумчивости, затем криво улыбнулся и сдёрнул с изуродованной руки аврора фамильный перстень. Тот дёрнулся и глухо застонал.
- Пожалуй, я оставлю это себе в качестве сувенира на память, - издевательски протянул Пожиратель, демонстративно любуясь трофеем. – А теперь, не обессудь, но пора прощаться. Был рад знакомству, - Долохов зло расхохотался, доставая волшебную палочку, помедлил секунду, вглядываясь в глаза аврора, полные смертной тоски пополам с ненавистью, и жёстко закончил: - Авада Кедавра.
Антонин убрал палочку в карман и рассеяно огляделся. На минуту ему показалось, что рядом находится кто-то ещё, не считая свежего трупа, конечно. Но комната была пуста. Долохов сердито мотнул головой, отгоняя наваждение, и стремительно удалился: следовало поторопиться, Министерство строго отслеживало применение третьего Непростительного – авроры могли нагрянуть в любой момент. Выйдя на улицу, он кивнул поджидавшему его Яксли и дезаппарировал, предварительно запустив в небо над домом Чёрную Метку.

Морригу откинулась на спинку кресла. Довольная улыбка блуждала по её лицу, придавая ему какое-то мечтательное отрешённое выражение. Фэйри нежно провела кончиками пальцев по ободу каменной чаши, стоявшей перед ней, рассеивая остатки чар дальновиденья. Изображение зелёного светящегося черепа со змеёй, выползающей изо рта, медленно, неохотно растаяло. Маленькая победа, конечно, не была столь уж веским поводом для радости, но пока всё шло по плану. Она приложила достаточно усилий, исподволь вкладывая дельные мысли в голову своего протеже, чтобы завтрашняя акция Пожирателей увенчалась успехом. А потом… «О да, Годрик, твоя предусмотрительность отлично послужит моим целям!» - с этой мыслью женщина поднялась на ноги и отправилась в библиотеку, где её дожидалась внушительная стопка древних фолиантов. Морригу не слишком часто за последние века прибегала к столь мощным чарам, как большое заклятие полного подчинения, так что следовало освежить в памяти ключевые моменты. Магия Крови высших разделов, в отличие от современного палочкомашества, не прощала ошибок – малейший промах, и заклинатель рисковал угробить не только объект чар, но и себя самого.
Закончив копаться в книгах, фэйри погрузилась в раздумья. Следовало тщательно осмыслить информацию, полученную от Боунза. Орден Феникса – личная армия Хогвартского директора, самые доверенные люди, к тому же очень неплохие маги в большинстве своём… С ними следовало что-то решать. Они были лишними козырями на руках у противника, способными помешать осуществлению её замыслов. Лучшим выходом, естественно, являлась их ликвидация, только вот как? Действовать напрямую было нельзя, учитывая ряд договорённостей между оставшимися представителями волшебного народа и магическим сообществом, убирать руками Пожирателей поодиночке хлопотно: пойди убеди Тёмного Лорда, что напасть надо именно на этого мага, особенно когда она лишится своего «агента» в рядах его слуг. Следовательно, остаётся завтрашняя диверсия. Конечно, не всех погребёт под завалами, но на безрыбье, как говориться, и рак – рыба. Главное, заманить их в ловушку, и при этом не сорвать нападение.
Морригу вооружилась пером и бумагой и быстро набросала короткое письмо начальнику британского Аврориата. Несколько долгих минут она придирчиво любовалась своей работой, оценивая качество подделки чужого подчерка, затем вывела в нижнем углу послания замысловатый вензель, изображавший переплетённые буквы И и К, и растолкала дремавшего на одном из стеллажей Тэссула.
- Отнесёшь это нашему заклятому приятелю Аластору Грюму. Но смотри, не раньше, чем за полчаса до полуночи, - фэйри ласково провела рукой по жёстким перьям птицы, и привязала к услужливо подставленной лапе письмо. – А сейчас придётся немного поколдовать над твоей внешностью, у магов не принято держать почтовых воронов, так что наши излишне подозрительные знакомые могут заподозрить подвох.
Под недовольное карканье Тэссула, Морригу совершила несколько пассов. С её рук слетали цветные искры. Силуэт птицы поплыл, преображаясь, и вот перед женщиной уже сидит нахохлившийся ушастый филин. Филин одарил хозяйку укоризненным взглядом и громко каркнул. Морригу чертыхнулась, помянув фоморов и прочих доисторических монстров, и вплела в заклинание дополнительную константу. Когда карканье сменилось уханьем, фэйри растворила окно, намекая птице, что пора отправляться в путь. Тэссул обиженно отвернулся.
- Давай-давай, нечего капризничать. Чем быстрее обернёшься, тем быстрее я сниму с тебя чары облика, - заметив, как заинтересованно встрепенулась птица, Морригу поспешила добавить: - Только не смей доставить письмо раньше срока!
Затворив за крылатым посланцем окно, фэйри подхватила книги и отправилась в подвал замка. Там, глубоко под землёй, скрывались тюремные казематы, пыточные, лаборатории, склады, а также помещение, отведённое под ритуальную магию. Заклятие, которое она собиралась использовать, требовало предварительных приготовлений, а спать пока не хотелось. Почему бы не провести время с пользой?

***

Ночь спустилась на Хогсмид, тёмная и душная. В воздухе пахло грозой, стада мрачных тучь дополнительно сгущали темень, грозя вот-вот пролиться на землю нескончаемыми потоками холодной воды. Жители магической деревушки не рвались слоняться по улицам по такой погоде и рано заперлись в своих уютных домиках. Никто не видел, как три фигуры в чёрных мантиях и белых масках скользнули к покосившейся хижине, стоявшей на отшибе.
Пока один из Пожирателей осторожно отдирал неплотно приколоченные доски от двери, другой настороженно оглядывался по сторонам.
- *Ты уверен, что проход действительно существует, и, главное, не охраняется*? – у говорившего был приятный баритон.
- *За кого ты меня принимаешь, Игорь*? – отозвался второй. – Мы проверили историю Снейпа в тот же день. Иначе какой смысл столько возиться с разработкой плана операции? – продолжил он по-английски, заметив косой взгляд отдиравшего доски.
- Пошевеливайтесь, *товарищи*, - буркнул последний, закончив с дверью. – Милости просим.
- Из тебя вышел бы неплохой швейцар, Яксли, - вставил ответную шпильку Каркаров, проходя внутрь, и тут же разразился приглушёнными ругательствами на обоих языках, споткнувшись обо что-то в темноте.
Проход отыскался быстро, но был столь тесен для взрослых мужчин, что Игорь выдал новую порцию отборнейшего мата. Хуже всего пришлось Реймунду, который габаритами не уступал среднестатистическому медведю.
Грязные и злые, Пожиратели выбрались из-под Гремучей Ивы, едва успев дезактивировать дерево, прежде чем оно отвесило бы кому-нибудь из троицы увесистый тумак.
- Пошевеливайся, специалист по защитным заклинаниям, - подтолкнул Реймунд Каркарова в сторону ворот.
Директор Дурмштранга одарил англичанина мрачным взглядом, но изощряться словесно не стал: рядом стояла хижина лесничего-полувеликана, у которого к тому же была собака, так что шуметь не следовало. Всё же Игорь задержался: он решил зачаровать дверь строения, чтобы с Хагридом и в дальнейшем не возникло никаких проблем.
- Тогда уж укрепи и окна со стенами и крышей. Слыхал я, что силой полувеликаны не обделены, - посоветовал ему Долохов.
Закончив с избушкой, Каркаров отправился к воротам Хогвартса. Снять защиту изнутри было куда как проще, чем снаружи, чем и воспользовались Пожиратели. Узкий туннель был не приспособлен для переброски крупных сил, так что остальные нападавшие должны были попасть на территорию школы через ворота.
Игорь принялся колдовать, расшифровывая составные части охранной системы, Долохов с Яксли встали по бокам от ворот, следя за окрестностями. Пока всё было тихо.
Каркаров провозился около пятнадцати минут. Затем разбил о ворота флакон с каким-то зельем, и на поверхности мощных дубовых створок проступили светящиеся контуры магического рисунка, дополненного рунами и какими-то заклятиями. Перенаправив часть потоков и вписав несколько новых символов, Игорь довольно осклабился и отступил на пару шагов. Ворота, повинуясь взмаху палочки Пожирателя, распахнулись.
- Я замкнул управление внешней защитой на себя, - похвастался колдун, наблюдая за Пожирателями, проникавшими на территорию Хогвартса группами по пять человек и устремлявшимися к замку.
- Каминную связь заблокировал, гений ты наш? – поинтересовался Яксли, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу.
- Обижаешь, - фыркнул тот. – Ну я пошёл, моего участия в штурме, насколько я помню, не требуется.
Каркаров вышел за ворота и, пройдя метров пятьдесят, дезаппарировал.
- Нам пора, - Рей тронул напарника за плечо. – Иначе всё веселье пройдёт без нас.
Долохов не отозвался. Он стоял, тяжело опершись о створку ворот одной рукой, а другой судорожно схватился за лоб. Перед глазами у Антонина всё плыло и мерцало; дикая боль, накатившая совершенно внезапно, вгрызалась в мозг. Она становилась всё сильнее, лоб жгло огнём, будто кто-то взялся сверлить в этом месте череп без наркоза.
Яксли не знал, что делать: напарник со стоном сполз по стенке, схватившись за голову уже двумя руками. Сказать, что Рей испугался, было бы некоторым преуменьшением. Его словно парализовало, и он тупо наблюдал, как Долохов принялся кататься по траве, подвывая от боли.
Внезапно всё закончилось: странное оцепенение отпустило Яксли, Антонин замер, тяжело дыша.
- Ч… чего это было? – выдохнул Рей, не решаясь дотронуться до Долохова.
- Без понятия, - глухо отозвался тот, не торопясь подниматься. – Возможно, накрыло остатками защиты.
Реймунд осмыслил ответ товарища и счёл разумным поинтересоваться:
- Ты как? Идти-то сможешь?
Долохов ответил после короткой паузы:
- Иди один, я догоню, как оклемаюсь немного… Каркарова придушить мало!
Яксли помедлил, но всё же развернулся и размашистым шагом отправился в сторону замка. Краем глаза он успел заметить подозрительный фиолетовый отсвет в глазах Долохова, но счёл, что ему просто показалось. Нервы ещё не совсем успокоились после странного казуса с защитой - неудивительно, что мерещится всякая бесовщина.
Стоило Яксли скрыться из виду, Долохов плавно, по-кошачьи, перетёк в вертикальное положение. Глаза его действительно стали из тёмно-серых ярко-фиолетовыми.

***

Грозный Глаз Грюм напряжённо расхаживал по своему кабинету: его деятельная натура старого бойца протестовала против штабной волокиты, Аластору хотелось вступить в бой в первых рядах, а не координировать действия авроров, находясь в относительной безопасности, но дело было слишком серьезным, чтобы позволить себе подобное ребячество. Они давно ждали крупного нападения на Министерство – дождались. Откуда ни возьмись в атриуме материализовались несколько десятков дементоров. Никто не ожидал, что эти твари способны пробиться сквозь антиаппарационный барьер. Плотная волна распространяемого ими ужаса не дала вовремя приблизиться и заблокировать камины. В здание ворвались Пожиратели Смерти. Подручные Вольдеморта старались пробиться на нижние этажи, видимо, прознав о полной версии Пророчества, которая там хранилась. Сам Тёмный Лорд пока что не показывался, но было ясно, что бывших стражей Азкабана направляет именно его воля. Авроры медленно, но верно отступали под натиском противника, хотя Грюм уже бросил в бой все доступные резервы. Ситуация была критической.
Аластор сыпанул в камин горсть дымолётного порошка и связался с министром – с Дамблдором.
- Мы не справляемся, - мрачно проинформировал Альбуса глава Аврориата. – Если бы не дементоры, мы уже выкинули б Риддловсих прихвостней из здания, но проклятые твари не поддаются даже заклинанию Патронуса.
Директор сверкнул глазами из-за своих фирменных очков-половинок и задумчиво огладил бороду.
- Нельзя допустить, чтобы предсказание стало известно Риддлу полностью.
- Без тебя знаю, - огрызнулся Грюм.
Альбус не обратил на реплику собеседника никакого внимания.
- Раз такое дело, я займусь дементорами самостоятельно. Обычной крови фэйри не хватит на то, чтобы их подчинить, но уж прогнать-то получится. Однако во время ритуала я не смогу следить за ситуацией. Все возникшие проблемы тебе придётся решать без моего участия.
- Разберусь, - буркнул старый аврор, прерывая связь.
Через пять минут глава Аврориата уже не был столь уверен в своих силах. Крупный филин, ворвавшийся в кабинет, принёс послание, в корне менявшее расклад сегодняшней битвы. Автор, не пожелавший назваться полным именем, сообщал, что одновременно с атакой на министерство Пожиратели собираются завладеть Хогвартсом. Грюм мог бы отмахнуться от ненадёжного источника, но неизвестный достаточно подробно изложил план нападения, указал способ, которым захватчики собирались обойти защиту замка… Реальный способ. Глава Аврориата похолодел: очень, очень правдоподобно. Аластор попытался связаться с Хогвартсом и наткнулся на прочный магический барьер. Самые худшие опасения подтвердились: письмо не шутка и не отвлекающий манёвр врага. А послать в школу некого: пока Дамблдор не нейтрализует дементоров, все силы авроров необходимы в Министерстве. Что же делать?
Аврору потребовалось всего несколько секунд, чтобы принять решение: Орден Феникса. Часть его членов была аврорами по совместительству, но не все же! Им не обязательно уничтожить врага, но хотя бы выяснить ситуацию и выиграть время, а там освободится часть задействованных в обороне Министерства волшебников. Единственное: необходима связь. Камины, как он выяснил на собственном опыте, блокированы, а совы летают слишком медленно… К счастью, Аластор припомнил, что у команды Поттера были забавные магические штуковины – зеркала связи. Их вполне можно использовать в создавшейся ситуации.
Грюм связался со штабом Ордена и объяснил задачу. В Хогвартс в качестве связиста предстояло отправиться Питеру Петтигрю, как единственному из Мародёров, не участвовавшему в отражении атаки на Министерство Магии. Конечно, был ещё Люпин, но оборотень ещё не отошёл от позавчерашнего полнолуния и был слишком слаб для подобной вылазки. Зато у Ремуса удалось конфисковать второе зеркало и выяснить принцип его работы.
- Не лезь на рожон, ты должен остаться в живых при любом раскладе и держать меня в курсе событий, понял? – строго напутствовал Грюм Петтигрю. Он ещё не знал, во что выльется это его пожелание…

***

Морригу решительно ступила в центр рунического круга – время пришло. Сила фэйри, направляемая сквозь жезл, оживила линии, начерченные кровью на полу, и они засветились ровным рубиновым светом. Под мерный речитатив заклинания призрачный контур магической фигуры поднялся в воздух и застыл где-то на уровне глаз Морригу.
Последние слова заклятия слетели с губ фэйри, породив широкую воронку магической силы, поднявшую женщину в воздух. Тело Морригу медленно перевернулось, оказавшись в горизонтальном положении, будто бы вписанное в пятилучевую звезду, являвшуюся одним из элементов светящегося контура. Руны в углах и по внешнему кругу вспыхнули ярче, отправляя сознание заклинательницы в чужую телесную оболочку.

Боль утихла так же внезапно, как и началась, и Антонин рискнул открыть глаза, точнее попытался это сделать. Так или иначе, возможность воспринимать действительность к нему вернулась, но… Долохов ощущал себя странно бестелесным, он словно смотрел на своё тело со стороны и одновременно находился в сознании. И в этом самом сознании был кто-то ещё. Чья-то могущественная воля взяла на себя управление его телом, поработив разум.
Долохов попытался вернуть себе контроль над ситуацией, но у него ничего не вышло: он не мог ни двинуться, ни заговорить.
Отчаявшись изменить хоть что-нибудь, он вернулся к роли простого наблюдателя. А что ему оставалось?
Долохов был неприятно удивлён тем, как легко таинственный некто спровадил Яксли. Теперь надеяться на помощь со стороны больше не было смысла.
Дождавшись, пока Реймунд скроется из виду, вероломный захватчик поднял тело Долохова на ноги и двинулся к замку.
Оказавшись внутри, они свернули в сторону подземелий, всё дальше удаляясь от звуков магической битвы. Коридоры сменялись один за другим, становясь всё более узкими и заброшенными. С потолка свисали целые полотнища паутины, ботинки оставляли чёткие отпечатки на толстом слое пыли и грязи.
Целью путешествия оказался ничем не примечательный тупик: ни тебе картин с гобеленами, ни рыцарских доспехов или статуй. Тем не менее, Морригу вела свою марионетку именно сюда. Не один Дамблдор промышлял взломом сознания захваченных врагов ради ценной информации.
Долохов услышал, как его голос произносит длинную фразу-пароль на неизвестном языке. Стена послушно отъехала в сторону, открывая тёмный провал потайного хода. Стоило Антонину ступить под своды таинственного туннеля, как по стенам зажглись яркие магические светильники.
Потайной коридор оказался прямым и коротким. Он вывел Долохова в небольшой круглый зал, лишённый каких-либо архитектурных излишеств: голые серые стены, каменный пол и потолок. Единственной здешней достопримечательностью был белый камень – видимо, ошлифованный кусок известняка – похожий на треугольную колонну, испещрённую загадочными пиктограммами.
На обращённой к Долохову поверхности камня были вырезаны углубления по форме человеческих ладоней. Управляющая его телом воля заставила Антонина положить руки на камень. Он почувствовал короткий болезненный укол невидимых игл – белый монолит окрасился кровью.
Морригу мысленно ухмыльнулась: перенастройка чар с Годрика на Долохова прошла успешно. Теперь ключ подействует из любой точки земного шара. Однако судьба не оставила фэйри времени на то, чтобы вывести из-под удара её марионетку. Мышка грозила вот-вот выскользнуть из мышеловки невредимой… Что ж, это не слишком высокая цена.
Долохов вновь услышал свой голос. На этот раз он произносил что-то вроде напевного заклинания, и с каждым словом рисунки на камне наливались зловещей чернотой. По залу пролетел неизвестно откуда взявшийся сквозняк, с потолка начала сыпаться штукатурка, пол под ногами пошатнулся. Тьма продолжала сочиться из камня, пока не сделала его весь угольно-чёрным, затем перекинулась на плиты потолка и пола, стремительно проникая в стыки между массивными блоками кладки. Замок дрогнул от верхушки Астрономической башни до самых глубоких подземелий. Тьма торжествующе взвыла, вырвавшись из тысячелетнего плена, и пронеслась тяжёлой волной по древней цитадели, сметая всё на своём пути.
Дальнейшего Долохов уже не видел.

***

Кроваво-красный диск солнца медленно, неохотно выползал из-за неровной щётки деревьев Запретного Леса, придавая и без того безрадостной панораме совершенно апокалиптический колорит. Директор, которого после всего случившегося уже не было резона так называть, в сопровождении Аластора Грюма прибыл на место трагедии полчаса назад и с тех пор пребывал в состоянии лёгкой прострации.
Развалины производили гнетущее впечатление: обугленные глыбы камня, раскиданные по округе силой чудовищного взрыва, мало напоминали величественный замок, частью которого были всего несколько часов назад. Территория Хогвартса была полностью обезмажена: многовековая, сложнейшая система защитных и магглоотталкивающих чар была полностью разрушена. Спешно вызванные отряды авроров блокировали все близлежащие дороги, чтобы не допустить к развалинам школы посторонних: как магглов, так и магов, а особенно – журналистов.
Грюм был мрачен, как грозовая туча. Он гневной тенью метался среди руин, одним своим видом распугивая экспертов и Невыразимцев. Глава Аврориата бесился, осознавая, что попался в хитроумную западню врага, и что жизни членов Ордена во многом на его совести.
Немного поостыв, старый аврор уделил часть своего драгоценного внимания развалинам. Камушки действительно представляли собой интересное зрелище: чернота оказалась не копотью, а остаточным магическим эффектом. Эксперт, отловленный Аластором, долго восторгался столь необычным явлением, но не смог внятно ответить на вопрос, что же могло вызвать подобный эффект. Осознав бесполезность дальнейших расспросов, Грюм решил вытрясти информацию из наиболее осведомлённого источника – из господина директора… бывшего.
Аластор нашёл Дамблдора на прежнем месте. Похоже, случившееся сильно выбило директора из колеи. Естественно, кого ж обрадует столь сокрушительное поражение. Они недооценили Вольдеморта и поплатились за это. А Альбус очень болезненно воспринимал собственные просчёты.
Грюм встряхнул дире… министра за плечи, пытаясь вывести из ступора. Единственное, чего он добился, так это мутного отрешённого взгляда, обращённого куда-то сквозь него. Аластор сплюнул и, достав свою знаменитую фляжку, решительно сунул её в руки Дамблдора:
- Держи уж, мечта психоаналитика. Пребывая в таком состоянии, ты ничем делу не поможешь, - видя, что «пациент» не реагирует, Грюм призвал на помощь свой командный голос: - Пей давай! – рявкнул он.
Убедившись, что дело сдвинулось с мёртвой точки, аврор сбавил громкость, чтобы не привлекать лишнего внимания.
- Так-то лучше, - заметил он, когда Дамблдор вернул ему сосуд с гремучей смесью огневиски, успокаивающих и тонизирующих зелий. – И вообще, надо уметь проигрывать.
Альбус скривился, как будто съел полкило лимонов, но ничего не сказал.
- Может, хоть ты мне объяснишь, что здесь произошло?
Дамблдор помедлил, прежде чем ответить. Он до сих пор воспринимал происходящее, как затянувшийся кошмар. Свыкнуться с мыслью о реальности случившегося было ох как нелегко.
- Ладно, - голос Альбуса напоминал хриплое карканье, а не нормальную человеческую речь. – Слушай…
Эксдиректор поведал главе Аврориата следующее: как известно, Хогвартс был построен четырьмя Основателями, но потом между Годриком Гриффиндором и Салазаром Слизерином возникли разногласия по поводу чистокровности учеников. Дело шло к открытому конфликту, победивший в котором получил бы власть над школой. Но Годрик оказался человеком предусмотрительным и хитрым, не хуже Салазара. Он заложил в магическую структуру Хогвартса одно сложное заклятие, активация которого привела бы к полному уничтожению замка. По легенде где-то в подвалах школы был скрыт краеугольный камень, на который Годрик и замкнул чары самоуничтожения. Активировать заключённую в нём магию могли только тайные слова, известные лишь создателю. Снять чары было невозможно: Магия Крови – вещь надёжная.
Итак, Годрик пригрозил Салазару, что в случае неблагоприятного для себя исхода поединка он успеет забрать того с собой в могилу вместе с Хогвартсом. Слизерин, несмотря на все свои убеждения, не был готов рискнуть школой, что бы там ни болтали о его беспринципности и коварстве. Обозлённый, он покинул Хогвартс, оставив Годрика торжествовать. Гриффиндор собирался передать ключ активации потомкам, чтобы они не допустили возвращения Салазара в случае гибели его самого. Однако, Слизерин скончался ещё при жизни красно-золотого, и Годрик предпочёл унести свою страшную тайну в могилу. По крайней мере, такова официальная версия. Но, судя по всему, кто-то всё же знал фразу-пароль. Результат на лицо.
Грюм по-новому взглянул на окружающую разруху. Да уж, умели раньше колдовать – ничего не скажешь.
- И откуда же такие важные сведения могли попасть к Риддлу? – задал он напрашивавшийся сам собой вопрос.
- Откуда мне знать? – огрызнулся министр, буравя блёклое рассветное небо неприязненным взглядом. – Могу с уверенностью утверждать, что по линии прямых потомков Годрика такого не передавалось.
- Может перед смертью…
Дамблдор оборвал старого аврора взмахом руки.
- Создаётся впечатление, что ты не учил истории, - с плохо скрытым раздражением заметил он. – Годрик умер в застенках магической или, как её ещё называли, истинной инквизиции. Вряд ли он стал бы откровенничать на данную тему со святошами.
- Мда… тупик, - протянул Грюм.
Они надолго замолчали. Наконец, Дамблдор выдал то, что его волновало с самого начала:
- Меня интересует другое. Насколько я знаю Риддла, а я неплохо успел его изучить за годы хм… знакомства, он бы никогда не пошёл на уничтожение школы.
Аластор пожал плечами: такая убеждённость была ему не слишком понятна.
- С чего ты взял? – вставил он для поддержания разговора.
Министр усмехнулся:
- Видишь ли, у Риддла было тяжёлое детство, а Хогвартс – его первый настоящий дом, место, где он обрёл свою сущность, возвысился над маггловским отродьем и осознал свою «избранность». Он стремился его захватить, воплотить идеи своего великого предка, но не уничтожить…
- Но уничтожил же! – с нажимом напомнил Грюм.
- Это-то меня и смущает… Что-то не сходится, - Дамблдор погрузился в свои мысли.

***

Просторное помещение было погружено в мягкий серый полумрак. Рассеянный свет падал в комнату из высокого стрельчатого окна, изящная люстра под потолком не горела. Стены, обшитые дубовыми панелями, и пол, устланный толстым ворсистым ковром, надёжно поглощали все посторонние звуки. На широком письменном столе чёрного дерева стояло малахитовое пресс-папье в форме свернувшейся клубком змеи. Её тёмные агатовые глазки насторожено посверкивали, словно наблюдая за высоким мужчиной в чёрной мантии, напряжённо вышагивавшим из угла в угол кабинета. Только стеклянный шарик, стоявший рядом со змеёй, продолжал, как ни в чём не бывало, демонстрировать пасторальную зимнюю сценку.
Вольдеморт был в бешенстве. Бесила его не столько гибель слуг, сколько потеря одного из хоркруксов и слизеринского чудовища – василиска. Он готов был рвать и метать, убить любого, кто рискнёт приблизиться к нему в ближайшее время, однако, когда из-за дверей кабинета в Малфой-мэноре показалась голова Люциуса Малфоя, он сдержал себя. Не стоит лишать себя верных сторонников ради того, чтобы просто выместить злость. Злость должна быть обращена в оружие против истинных виновников случившегося.
Тёмный Лорд перестал нарезать круги по комнате и обернулся к Люциусу.
- Заходи, - сквозь зубы процедил он и сделал несколько глубоких вдохов – помогало слабо, но лучше, чем ничего.
- Мой Лорд, - Малфой склонился в почтительном поклоне, опасливо протиснувшись в помещение. – Вы просили доложить об итогах… - он резко оборвал себя, заметив нехороший блеск в красных глазах Вольдеморта.
Стеклянный шар с зимним пейзажем внутри, над которым кружили декоративные блёстки-снежинки, разлетелся в дребезги, люстра с оглушительным грохотом рухнула с потолка – Люциус едва успел отскочить.
Вольдеморт нервно провёл рукой по лицу: ну вот, докатился до спонтанных выбросов магии, как какой-то подросток.
- Извини, нервы совсем ни к чёрту… - рассеяно обронил он.
Малфой удивился: извиняться было не в привычках Лорда, - но благоразумно смолчал.
- М… так докладывать, или я зайду позже? – на всякий случай уточнил Люциус.
Вольдеморт сделал неопределённый жест рукой, который Малфой-старший счёл за разрешающий, и отвернулся к окну, за которым разгорался болезненно-алый рассвет.
- Мы потеряли Амикуса и Алекто Кэрроу, Антонина Долохова, Луиса Баксберри, МакКонала-младшего и группу Уолли в полном составе – они зачищали подземелья. Потери не слишком велики – большинство успело аппарировать, когда началось… начался… - Люциус замялся, пытаясь охарактеризовать произошедшее с Хогвартсом.
- Аппарировать? – удивлённо откликнулся Вольдеморт, на время отвлёкшись от пейзажа за окном. – На территории школы нельзя аппарировать.
- Теперь, видимо, можно, - сбился с мысли Малфой. – Я был там после взрыва… успел полюбоваться до того, как подтянулись авроры. Конечно, я не эксперт, но никакой защиты там, вроде, не осталось. Ни против аппарации, ни против нападения. Нда… Те, кто был в замке, забыли про эту маленькую загвоздку – оно и к лучшему. Успели переместиться из зоны поражения. Дамблдоровским прихвостням повезло меньше – большую часть завалило, некоторых ударной волной выбросило в окна. Видимо, они помнили про невозможность аппарации и не пытались ей воспользоваться. Мы взяли нескольких в плен. Трое в сознании, один присмерти, вряд ли даже колдомедики смогут ему помочь… Что прикажете делать с остальными?
Тёмный Лорд в задумчивости потёр подбородок. Ярость внезапно ушла, оставив ощущение тупой усталости. Можно было заняться пленниками лично, развлечься, но сейчас эта мысль не вызывала у него особого энтузиазма.
- Допросить, а там видно будет, - наконец решил он. – А что удалось выяснить по поводу причин взрыва? Кто-то из оборонявшихся активировал внутреннюю защиту замка, а та сработала неправильно?
Люциус развёл руками, потом сообразил, что Лорд на него не смотрит и продублировал вслух:
- Тут ничего доподлинно неизвестно. Ни одно из современных заклятий не способно нанести такой ущерб.
Вольдеморт, казалось, потерял к Малфою всякий интерес. Он опустился в мягкое кожаное кресло за письменным столом и устало прикрыл глаза. Когда хозяин доиа уже собирался удалиться, его настиг холодный голос:
- Никто из участников нападения не заметил ничего необычного?
Люциус помедлил. Само по себе происшествие было хм… мягко говоря, «необычным».
- Нет. Хотя… Яксли обмолвился, что у ворот замка с Долоховым случился странный приступ: он упал, схватился за голову. Говорит, его накрыло остатками внешней защиты. Яксли не стал дожидаться, пока напарник придёт в себя окончательно и пошёл один. Больше Долохова никто не видел.
Малфой постоял ещё минуту на пороге. Ожидая дальнейших расспросов, которых не последовало, потом вышел.
- Как просто… как и всё гениальное, - обратился Риддл к закрывшейся двери. – Надо было сразу догадаться…
Теперь Вольдеморт кое-что понял в мотивах неизвестного, любезно подарившего ему медальон. Игрушка была не только оружием против Дамблдора, она была прикрытием для агента в рядах Пожирателей. Он же знал, что Долохова знатно обработали в Азкабане, но не придал этому особого значения. Идиот! Развесил уши, когда Антонин излагал свои аргументы в пользу нападения на Хогвартс. Всё было так логично, продумано; отличный план, который обещал полный успех… Интересно, какие чары подчинения использовал загадочный кукловод? Не банальный Империус точно… Риддл подумал о том, каким могуществом нужно обладать, чтобы разнести Хогвартс по камушку, и невольно передёрнулся. Очень опасный игрок, и неизвестно, что за цели он преследует.
Вольдеморт дотронулся до медальона на груди. Случившееся зародило в нём нешуточные сомнения по поводу безопасности данной вещицы. Возможно, подарочек сродни Троянскому Коню. С другой стороны, очень может быть, что неизвестный даритель уже достиг, чего хотел, и больше не преподнесёт сюрпризов. В таком случае, глупо отказываться от столь могущественного артефакта…
Терзания Лорда прервал вернувшийся Люциус Малфой, который доложил, что двое пленников отказываются говорить, и он приказал запереть их в подземелье замка – если Лорду будет угодно, он может распорядиться о пытках, - а третий готов к добровольному сотрудничеству.
Риддл был рад отвлечься от неприятных блужданий в потёмках собственных предположений.
- И где же этот доброволец? – с холодной насмешкой протянул он, выпрямляясь за столом и возвращая на лицо маску ледяного спокойствия.
Малфой подал знак кому-то за дверью, и в кабинет втолкнули человека в пыльной изорванной мантии со связанными за спиной руками. Человек был низкого роста и хрупкого, если не сказать хлипкого, телосложения. Жидкие серые волосёнки, маленькие, глубоко посаженные глазки, острый нос и костистое лицо придавали ему неприятное сходство с крысой.
- Имя? – ледяным тоном осведомился Вольдеморт.
- Пи… Питер Петтигрю, милорд, - дрожащим голосом ответил пленник.

Глава 5

От автора:
Я приношу свои извинения за столь долгий перерыв, но летом мне оказалось не до написания фанфиков, тем более что большую часть этого лета я провела в дали от компьютера и интернета. Сейчас у меня не слишком много свободного времени: не за горами экзамен по вождению, да и зачёт по углеводному обмену, к тому же надо утрясти все дела с НИР (научно-исследовательская работа), так что быстрого обновления обещать не буду, а то получится как обычно…
Но бросать написание данного фика пока не собираюсь. ;)

Спасибо за отзывы и подписку, они неплохо стимулируют вдохновение (от лени, кстати, тоже помогают). =)

Глава 3 (часть первая) Кто предал Поттеров?

«Верить нельзя никому! Мне – можно».
(с) Мюллер («17 мгновений весны»)

Грохот внезапно прекратился, будто кто-то выключил звук, и Антонин рискнул открыть глаза. Увиденное заставило его нервно отшатнуться: зал, в котором он оказался, был лишь отдалённо похож на помещение с белым камнем. Да, круглый, да, стены пол и потолок каменные, но на этом, пожалуй, всё сходство и заканчивалось. Новое помещение было больше по размеру, центральная его часть была чуть приподнята – на каких-то сорок сантиметров – и опоясана колоннадой, а также широкой щелью в полу, в которой бушевало тёмно-синее магическое пламя. Миниатюрный огненный ров прерывался в четырёх местах, где с возвышения спускались лестницы, ориентированные по сторонам света. На колоннах в несколько ярусов располагались магические светильники, сейчас практически погашенные. Пол возвышения украшала звезда пентаграммы, снабжённая множеством непонятных для Пожирателя значков. Судя по цвету линий, рисовали её либо кровью, либо красной краской, причём, скорее всего первое. Сама звезда не светилась, однако метрах в полутора над ней угадывался призрачный образ данной магической фигуры, в центре которого неподвижно висело человеческое тело. На закон всемирного тяготения этому телу было явно наплевать.
Долохов пятился до тех пор, пока не упёрся в стену зала, и только тогда понял, что больше не ощущает постороннего присутствия в своей голове. Между тем человек в пентаграмме шевельнулся, произнёс завершающее слово заклинания и, стоило поддерживавшей его магии развеяться, ловко извернулся, приземлившись на ноги. Щелчок пальцами, и магические светильники загорелись в полную силу.
Когда глаза Антонина привыкли к перемене освещения, он ещё сильнее вжался в каменную стену. На возвышении стояла Морригу – прямо как на картинке в книге Люциуса, только платье попроще и причёска другая. Чего можно ожидать от древней фэйри, учитывая обстоятельства?
Морригу, заметив постороннего, удивлённо изогнула бровь. Перемещение Пожирателя не было ею запланировано. Выражение изумления на её лице быстро сменилось любопытством. Пару минут она размышляла, вгоняя Долохова в нервную дрожь пристальным взглядом светящихся фиолетовых глаз, затем, видимо, решила проверить одно из своих предположений и спрыгнула с возвышения, не обратив внимания на взметнувшиеся чуть не до потолка языки синего пламени.
- Подойди, - обратилась она к Долохову, шутливо поманив того пальцем.
Пожиратель стоял, не шелохнувшись, вперив в Морригу испуганный взгляд, даже не моргал, боясь упустить опасное существо из виду. Фэйри вздохнула и повторила на пол тона ниже с оттенком приказа:
- Подойди! Иначе я использую магию разума и всё равно заставлю тебя это сделать. Мне казалось, что в прошлый раз тебе не очень понравилось, - она криво улыбнулась, продемонстрировав два ряда белоснежных острых зубов.
Долохов скрипнул зубами и медленно, будто шёл по тонкому льду, приблизился к древней колдунье.
- Вот видишь… - задумчиво протянула Морригу, вытаскивая из складок юбки кинжал, и, прежде чем Антонин успел напридумывать всяких ужасов про жертвоприношение, надрезала себе палец. – Он`нэеш!
Вокруг Долохова вспыхнули призрачные строки неизвестных рун, похожих на те, что были на загадочном медальоне из пещер под Азкабаном. Фэйри медленно пошла по кругу, внимательно всматриваясь в проявившиеся значки. Антонин насторожено следил за ней взглядом.
- Шею свернёшь, - насмешливо прокомментировала та, перемещаясь за спину Пожирателя. – О! Вот оно что… В завершающей связке руна Р`рил вместо Идаэль.
- И что это значит? – хмуро поинтересовался Долохов, нервно передёргивая плечами – ему не нравилось, что опасная нелюдь находится вне поля зрения.
- Первая руна означает «связь», а вторая – «привязь». Перепутала, когда накладывала Фиделити... Это такая разновидность чар подчинения, если ты не знаешь. Теперь вот всплыли последствия, – Фэйри завершила обход и погасила эхо ранее наложенных заклинаний. – Ты здесь, хотя я не могла тебя вытащить из Хогвартса – не успевала. Защита должна была рухнуть уже после того, как тебя бы завалило.
Морригу смотрела на Пожирателя с лёгкой насмешкой и ждала. Он отлично понимал, какой вопрос ему полагается задать, но медлил. Маловероятно, что ответ ему понравится. Однако…
- Что вы намерены со мной сделать? – голос не дрогнул: отстранённо и вежливо, как будто и не о его, Антонина, жизни речь.
Морригу вновь стала серьезной и собранной:
- Это будет зависеть от тебя. Я предоставлю тебе выбор, но не слишком большой. Однако здесь неподходящее место для разговора. Думаю, в кабинете будет удобнее.
Фэйри спокойно развернулась к магу спиной и направилась к двери, ничуть не беспокоясь, последует ли тот за ней. Такая показная беспечность вывела Долохова из себя. К счастью не настолько, чтобы потерять остатки здравого смысла.
- Вы у меня даже палочку не заберёте? – ехидно протянул Пожиратель. - Не боитесь Авады в спину?
Морригу, не оборачиваясь, пожала плечами:
- Не боюсь. Твоя палочка сделана мной, она по определению не может причинить мне вреда. Тем более в моём собственном доме.
Чуть помедлив, она добавила:
- Если сомневаешься, можешь попробовать. Хотя нет, давай отложим эксперименты до кабинета – обезболивающее зелье у меня там, а тащить тебя по лестнице шесть этажей мне что-то не хочется.
Долохов сжал кулаки и зло сплюнул в сторону.
- И воздержись впредь от подобных выходок. Домовые в отличие от домашних эльфов – наёмные слуги, и при желании могут устроить человеку, неуважительно относящемуся к их труду, пару неприятных сюрпризов.
- Мы в Восточной Европе? – всё ещё раздражённо уточнил Пожиратель: на Западе домовых не держали.
- В России… - Морригу вздохнула и обернулась. - Давай ты временно прекратишь чесать языком и начнёшь двигать ногами, я не кариатида, чтобы часами подпирать дверной косяк.

***

Дамблдор сидел в отныне принадлежащем ему кресле министра и напряжённо барабанил пальцами по крышке стола. Перед ним лежал листок с текстом пророчества – того самого, в котором говорилось о падении Тёмного Лорда, будь оно проклято. Истинные пророчества всегда сбываются… Только вот сбываются они не потому, что других вариантов решения проблемы не существует, а потому что изречённое Пророчество создаёт возмущения в вероятностных потоках, которые блокируют все эти «другие варианты». Слышишь, как прорицатель начинает вещать отстранённым голосом, глядя в пространство остекленевшим взглядом, - убей его. Так будет проще для всех – народная мудрость. Но что теперь сожалеть об упущенных возможностях.
Итак, в общих чертах предложенный сценарий был ясен. Кандидатура победителя Вольдеморта тоже выявлена. Даже два претендента на эту роль: сын Поттеров и сын Лонгботтомов. Остался сущий пустячок – подсунуть Лорду одного из них, чтобы он «отметил его как равного себе». Желательно не ошибиться с выбором, так как оружие, пусть и живое, должно оставаться управляемым. Так кого?
Лонгботтомы затихарились основательно. Старая карга Августа – ветеран Отдела Тайн – тряхнула стариной и навертела такую защиту, что министр и сам не знал, где они скрываются. Поттеры тоже оказались не слишком сговорчивы: отказались от его услуг в роли Хранителя Тайны. Сказали всем, что это будет отщепенец благородного дома Блэков, а на самом деле выбрали серую мышку Питера. Умно, только вот Питер стал, волею случая, шпионом Дамблдора в стане врага. И проболтался о своей роли Хранителя экс-директору… Удобная возможность – грех не воспользоваться.
Дамблдор скомкал лист с текстом Пророчества, и тот вспыхнул бездымным огнём, рассыпаясь невесомым пеплом. Расправившись с секретным документом, Альбус выудил из внутреннего кармана мантии другой листок, испещрённый странными рунами. Защитное заклинание, составленное знающим хм… существом. Пусть не дешифрованное до конца, но пригодное для использования. Отличная ловушка для врага. И в то же время страховка на случай провала.
Альбус вернул свиток на прежнее место, накинул тёплый плащ – октябрь выдался на редкость промозглым – и вышел из кабинета. Министерство было закрыто от аппарации, чтобы трансгрессировать в Годрикову Лощину следовало сначала покинуть здание и буферную зону, расширенную по военному времени до нескольких кварталов вокруг него.

Лили Поттер рассеяно смахивала пыль с каминной полки специальной метёлочкой. С тех пор как они с Джеймсом были вынуждены скрываться от слуг Тёмного Лорда список доступных ей вариантов времяпрепровождения резко сократился: какие уж тут посиделки с подругами и походы по магазинам. Работа по дому, даже учитывая отсутствие домашних эльфов, не могла занять весь день, личная библиотека перечитана уже вдоль и поперёк, Джеймс постоянно пропадает в Аврориате, а Гарри слишком мал и спит большую часть времени. Вот и приходится делать хоть что-то, чтобы занять руки и ненадолго отвлечься от тягостных раздумий об их дальнейшей судьбе и этом проклятом Пророчестве.
Миссис Поттер была хоть и магглорождённой, но отлично образованной ведьмой и понимала, что просто отсидеться не удастся. Именно она настояла на том, чтобы оформить опекунство над Гарри в случае… В случае, который нельзя было сбрасывать со счетов, имея в противниках Тёмного Лорда. Конечно, она не строила иллюзий относительно воспитательских талантов Сириуса; Ремус подошёл бы гораздо лучше, но оборотни состояли в магическом сообществе на особом положении. Их боялись, им не доверяли, их притесняли. Тут вам не Восточная Европа, где разные расы магических существ обладали чуть ли не равными правами. Так что Ремус отпадал, ну а Питер… Питер до сих пор сам нуждался в помощи и присмотре. Куда ему справиться с годовалым ребёнком?
Женщину отвлёк резкий звук дверного звонка. Она кинула озадаченный взгляд на настенные часы. Для Джеймса было рановато, да и не стал бы он звонить – ключи у него с собой. Сириус тоже в Аврориате и вряд ли освободится раньше Джеймса. Ремус обычно предупреждает о своём приходе заранее через камин. Возможно, это Питер? Хотя последнее время он не показывается: Хранителю угрожает не меньшая опасность, чем им самим. После битвы при Хогвартсе он не бывал у них ни разу.
Лили вытащила из кармана палочку и осторожно приблизилась к входной двери. Стараясь не шуметь, заглянула в глазок и облегчённо выдохнула – всего лишь профессор Дамблдор. Несмотря на уже сгустившиеся сумерки, она хорошо различила блестящие в неверном свете фонарей очки-половинки и длинную белоснежную бороду. Миссис Поттер, больше не колеблясь, сняла цепочку и открыла замок.
- Добрый вечер, господин министр, - приветливо произнесла она, пропуская старого мага в холл.
- И тебе Лили, - рассеянно отозвался тот, оглядываясь в поисках вешалки.
Обнаружив искомое, Дамблдор снял свой плащ и задумчиво огладил бороду, собираясь с мыслями.
- Может быть, чаю? – услужливо предложила рыжая колдунья. – Я думаю, что вы пришли по делу, так что негоже обсуждать важные вопросы на пороге.

Кухня в Поттер-мэноре была большой и просторной, оформленной в пастельных тонах. Мебель из светлых пород дерева, преимущественно из ясеня, разлапистая люстра со множеством подвесок из огранённого горного хрусталя, разбрасывавшего вокруг миллионы радужных искр, несколько небольших картин с изображением пасторальных сцен, кружевные занавески на окнах, множество горшков с геранью на подоконнике, шкафчиках и в специальных подставках – чисто и уютно, по-домашнему.
Дамблдор неторопливо разместился за столом и молча ждал, пока Лили закончит суетиться с чайником, вытащит чашки из посудного шкафчика, расставит на столе вазочки с печеньем, колотым шоколадом и прочую подходящую к случаю съедобную мелочь.
Наконец, когда чай был разлит по чашкам, Альбус, пристально рассмотрев осевшие на дно чаинки, решился приступить к цели своего визита.
- Ты, конечно, знаешь о Пророчестве и о том, что часть его известна Вольдеморту, - при звуке этого имени Лили с такой силой вцепилась в чашку, что её пальцы побелели.
- Вы хотите сказать… - дрожащим голосом перебила она его. – Вы хотите сказать, что он готовит нападение на наш дом?
- Нет-нет, - поспешил успокоить хозяйку министр, поднимая открытые ладони. – Пока что ему не удаётся вычислить ваше местонахождение, но ты должна понимать, Лили, что это лишь вопрос времени. Его жизнь зависит от того, сможет ли он найти и уничтожить ребёнка пророчества.
Миссис Поттер ненадолго задумалась, затем, придя к какому-то выводу, подняла вопросительный взгляд на Дамблдора.
- Но разве мы не приняли все возможные меры по защите?
- Именно поэтому я и пришёл: мне известен один ритуал…

- Таким образом, проведение данного обряда обеспечит Гарри если не полную безопасность, то уж точно защитит от большинства заклинаний тёмной магии, - Дамблдор подвёл черту под своими получасовыми разглагольствованиями.
Во всех тех объяснениях, которые он дал миссис Поттер, содержалось не слишком много правды. Ни к чему ей было знать, откуда на самом деле взялось данное рунное заклинание, по каким принципам оно работает и с чего он так уверен в необходимости подобных мер. Тем более не следовало сообщать, что раздел магии, к которому оно относится, отнюдь не «светлый» или «стихийный» и запрещён на территории Британии уже более трёхсот лет.
Министр вперил в молодую ведьму свой фирменный всепонимающий взгляд. Он не сомневался в её ответе, однако хождения вокруг да около его порядком утомили.
- Я… Я согласна. Думаю, Джеймс тоже не будет против. В конце концов, это разумная мера, и это же не навредит здоровью Гарри? – убеждая скорее саму себя, пробормотала Лили, нервно разламывая печенье на мелкие кусочки.
- Ни в коей мере, - терпеливо подтвердил Альбус. – Раз вы не против, то, возможно, проводите меня в детскую. Мне хотелось бы управиться с этим делом до ночи.

В маленькой комнатке на втором этаже вспыхнул свет, и ребёнок, спокойно спавший в детской кроватке, недовольно заворочался, однако не проснулся.
- Мне разбудить его? – шёпотом спросила Лили у старого мага, задержавшегося на пороге.
- Нет, в этом нет необходимости, - так же тихо отозвался Дамблдор.
Он тщательно изучил нехитрую обстановку детской, и его цепкий взгляд замер на одной интересной вещице, небрежно лежавшей на кресле у окна. Мантия. О нет, не обычная одежда волшебников, а мантия-невидимка, причём, судя по тому, что Альбус о ней слышал, - уникальный экземпляр. Вполне возможно, что та самая… Дамблдор неосознанным жестом прикоснулся к своей волшебной палочке. Да, очень может быть…
- Это ведь мантия-невидимка Джеймса, с помощью которой он совершал те невероятные проказы в школе? – тон вопроса никак не выдал крайнюю заинтересованность министра.
- Да… Да, это она, хотя не понимаю, как она тут очутилась. Видимо, Джеймс развлекал Гарри фокусами с невидимостью.
- Я много о ней слышал. Странно, что она до сих пор не выработала свой ресурс. Обычно мантии-невидимки не могут сносно функционировать уже после двух-трёх лет активной эксплуатации, а свою Джеймс получил по наследству… Возможно, вы разрешите мне её забрать на пару дней для детального исследования – давно увлекаюсь уникальными магическими артефактами.
Дамблдор не покривил душой, он действительно интересовался кое-какими артефактами и во главе списка его интересов значились три легендарных предмета. Один лежал сейчас в его кармане, а второй… Второй, скорее всего, прямо перед ним на кресле.
Лили колебалась недолго. У неё не было причин не доверять директору – про себя она продолжала называть Альбуса Дамблдора именно так. К тому же Джеймс давно не использовал мантию для чего-то более серьезного, чем показ фокусов для маленького Гарри.
- Я думаю, что Джеймс не будет против, если вы заберёте её для исследования.
- Отлично, - Дамблдор искусно скрыл нотки торжества в голосе. – А теперь оставьте меня ненадолго, ритуал требует предельной сосредоточенности…
Молодая ведьма понятливо кивнула и направилась к двери. На пороге она обернулась, ещё раз посмотрев на спящего сына и старого мага, как раз выудившего из кармана мантии кисточку и флакон какой-то красной искрящейся жидкости. Затем тряхнула головой, отгоняя сомнения и опасения, что внушал ей неизвестный ритуал, и выскользнула в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

***

Он чувствовал себя крайне неуютно – примерно как школьник на своём первом в жизни экзамене. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы скрыть нервную дрожь и вульгарно не лязгать зубами. Жизнь делала очередной крутой поворот, и он сильно сомневался, что грядущая полоса окажется белой. Кресло, в котором он сидел, казалось до жути неудобным, но вертеться и привлекать внимание было как-то не с руки.
«Что же ты молчишь, фэйри?»
Морригу стояла у окна. На фоне бледнеющих в преддверии утра сумерек Долохов мог хорошо различить её тёмный силуэт: строгий профиль, гордая осанка, пронизывающий взгляд, сейчас устремлённый вдаль.
«Чего ты ждёшь?»
Тишина давила на уши, темнота душила в объятиях – хозяйка не зажгла света, а Антонин не осмелился попросить. Мгновения текли медленно, словно вязкая патока, пагубно действуя на и без того натянутые нервы. Незаметная, завуалированная, но от того не менее мучительная пытка – пытка ожиданием и неизвестностью.
Прошло всего каких-то десять минут с тех пор, как они поднялись в кабинет. Морригу словно проглотила язык: единственное слово, которое Долохов от неё услышал за всё это время, было приказом сесть. Куда делись насмешливость и язвительность? Они раздражали, да, но хоть не пугали так. Он хотел было возмутиться её бесцеремонностью, но увидев, какое отстранённое холодно-спокойное выражение застыло на лице фэйри, проглотил все заготовленные слова.
До сих пор Антонин не воспринимал эту странную женщину всерьёз. Побаивался краем сознания, смотрел как на диковинку – ожившего персонажа легенд – но не более. Однако стоило ей сбросить маску острой на язык девчонки, перестать сдерживать ауру силы и властности, которая была ей, в общем-то, положена по статусу, и все сомнения мигом отпали: перед глазами вставали строчки из древних пыльных фолиантов, которые Долохов отыскал в обширной библиотеке Малфой-мэнора, повествующие об истории волшебного народца и о роли Морригу в ней.
За окном послышалось хлопанье крыльев, и фэйри отворила створки, пропуская внутрь комнаты крупного филина. Птица, нахохлившись, уселась посреди стола, нетерпеливо постукивая внушительными коготками, ухнула и выжидающе уставилась на колдунью светящимися плошками глаз.
- Отличная работа, Тэссул, - мягко произнесла та, проводя рукой над головой птицы. – К`шаэре.
Силуэт филина размазался и поплыл, на глазах у Долохова складываясь в новый образ – крупного чёрного ворона. Тэссул довольно каркнул и вспорхнул на плечо хозяйки, заставив ту невольно поморщиться – весу в нём было никак не меньше пары килограммов.
- Итак, как я говорила, существует несколько вариантов выхода из сложившейся ситуации… - Морригу медленно обошла вокруг стола, ведя по столешнице кончиками пальцев, и остановилась прямо перед Долоховым. – По большому счёту их три, - она наконец оторвала взгляд от поверхности стола и посмотрела прямо в глаза Антонину.
Пожиратель почувствовал себя загнанной в угол мышкой. Это неприятное ощущение усугублялось тем, что Морригу находилась так близко и смотрела так пронзительно, сверху вниз, словно приковывая взглядом к месту.
- Первый вариант, - по её губам скользнула тень усмешки. – Я убиваю тебя быстро, чтобы не мучился, прикапываю на ближайшем кладбище и забываю о проблеме. Ну или мы можем растянуть процесс. Пытки там, если ты вдруг мазохист и получаешь от подобного удовольствие. На ближайшие выходные я абсолютно свободна. Как тебе такое предложение?
Долохов, несмотря на вновь проснувшееся раздражение, внезапно осознал, что ему стало значительно легче от вернувшейся насмешливости здешней хозяйки. Расслабившись от её обманчиво шутливого тона, он неосмотрительно ляпнул:
- Не думаю, что вы это сделаете.
- Да? И что же заставило тебя сомневаться? – голос не изменился, но глаза предостерегающе заледенели.
- Мне кажется, вы говорите не в серьёз, - поколебавшись, признался Антонин.
Повисла нехорошая пауза. Морригу прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Казалось, что и без того глубокие тени сгустились вокруг неё.
- Я всего лишь хотела разрядить обстановку, - тихо сообщила она в пространство. – Но, как говорится, благими намерениями…
За окном внезапно полыхнула беззвучная молния, заставившая, тем не менее, отчаянно и протестующе задребезжать оконные стёкла. Вспышка вынудила Пожирателя на мгновение зажмуриться, а когда он снова открыл глаза… На расстоянии вытянутой руки от него стояла настоящая баньши: длинные спутанные пряди седых волос рассыпаны по плечам, зловещее багровое пламя тлеет в чёрных провалах глазниц, рваный чёрный плащ болтается подобно изъеденному могильными червями прогнившему савану, веет смертельной жутью и холодом старого склепа.
- Так убедительнее? – насмешка в ледяном голосе ударила, подобно хлёсткой пощёчине.
Долохов инстинктивно отшатнулся назад, но кресло было слишком тяжёлым, чтобы его опрокинуть.
Баньши вцепилась крючковатыми пальцами в подлокотники и наклонилась так близко к мужчине, что её седые волосы почти касались его лица.
- Не сомневайся, что я могу убить, - тихий вкрадчивый голос у самого уха, дыхание щекочет щёку. – Мне есть, за что ненавидеть магов. Не провоцируй меня.
Она отодвинулась так же быстро, как и наклонилась. Но не настолько, чтобы Долохов смог хоть немного расслабиться. Безразличный взгляд пылающих глаз, в котором не было ничего человеческого, нервировал его. Морригу будто не заметила этого и вернулась к прежней теме.
- Второй вариант состоит в том, что я стираю тебе память о нашей встрече и отправляю обратно в Англию, прямиком в объятья твоего Лорда, - холодный голос ввинчивался в виски, и Антонину стоило неимоверных усилий сосредоточиться на смысле сказанного. – Не думаю, что он настолько глуп, что до сих пор не догадался, кто повинен в провале операции и, судя по магическому всплеску, который я почувствовала при обрушении здания, в уничтожении одного из его хоркруксов. Вряд ли то, что ты действовал не по своей воле, сильно смягчит твою участь. Как-то не замечала за Риддлом тяги к всепрощению…
- К-ка…кха… Какие хоркруксы? – выдавил из себя Пожиратель, начиная терять нить разговора.
Морригу удивлённо выгнула бровь, но всё же пояснила:
- Есть несколько способов достигнуть бессмертия для таких существ, как люди. Один из них – пресловутый Философский Камень, который так долго и упорно искали многие из ваших выдающихся магов и учёных на протяжении веков. Этот способ относительно безобиден, но он даёт защиту лишь от старости, от болезней – от естественных причин, которые могут повлечь за собой смерть. Но вот от убийц такого рода бессмертие не спасает.
Те, кто хотят получить неуязвимость тела, надёжно привязать свою душу к этому миру, предпочитают другой способ. Они создают своеобразные якоря, хоркруксы, которые удерживают их душу от перехода за Грань при разрушении телесной оболочки. Причём такая душа становится не обычным призраком, но может быть воплощена обратно в живого человека, если воссоздать заново разрушенное тело.
Создание хоркрукса – сложная процедура, но проще, чем Философского Камня. Душа разделяется на части: одна, бОльшая, остаётся в теле, остальные помещаются в какие-нибудь предметы и прячутся. Пока эти предметы-хоркруксы целы, создавший их не может полностью умереть.
Вольдеморт пошёл этим же путём и, скорее всего, создал несколько хоркруксов, а не один, как делали многие – тот же полулегендарный Кащей, поместивший свою смерть в обычную иглу… Это заметно по его внешнему виду – высшие разделы Некромантии не терпят любительского подхода, как и другие разделы магии, не оперирующие стандартным набором заклинаний, а требующие самостоятельного составления формулировок в зависимости от целей заклинателя.
Фэйри замолчала, с каким-то странным выражением посмотрев на своего визави. Затем вздохнула, поняв, что переборщила с нагнетанием обстановки, и сбросила личину баньши, вернув себе прежний облик молодой женщины.
- Есть так же третий способ, - добавила она буднично. – Он основан на изменении генетической и духовной матрицы существа по образу тех, какими обладают долгоживущие расы. Он сложен и включает в себя несколько ступеней, но вносит разительные изменения не только в плане продолжительности жизни, но и физических и магических способностей индивида.
Она отвернулась и отошла к окну, позволив Пожирателю перевести дух и осмыслить сказанное. Тот, пользуясь тем, что на него не смотрят, обессилено прикрыл глаза и яростно принялся массировать виски. Его била дрожь: от самого предмета разговора, и от постоянных перепадов в тоне и манерах этой… Он оборвал себя, вспомнив, что такого рода создания были вполне способны на чтение мыслей. После той вспышки он не осмелился бы больше злить хозяйку замка, даже неосторожной мыслью, не то что произнесённым вслух словом.
- Так вот, не думаю, что тебя прельщают первые два варианта развития событий. Хотя, конечно, если ты выберешь один из них, я не буду тебя отговаривать, - Морригу заговорила вновь: тихо, не оборачиваясь. – Поэтому, я предлагаю тебе службу – сродни той, что ты нёс в рядах сторонников Вольдеморта… У меня есть основания полагать, что в ближайшие несколько десятилетий мир сильно изменится, и в это неспокойное время мне не помешает лишний человек, на которого можно положиться.

***

Питер провёл дрожащей рукой по жидким волосам и ещё раз перечитал короткое письмо от министра. Во что, чёрт побери, он вляпался? Эта затея изначально не внушала ему должного энтузиазма, но… ЭТО уже слишком. Стать шпионом, трястись от страха при каждом шорохе – ладно, он задвинет свою трусоватую натуру подальше и будет стараться на благо общества. Но выдать самому страшному тёмному магу современности местонахождение своих друзей, которых тот давно хочет убить… Да плевать ему на то, что это для общего блага, и на все мистические стратегические цели, которые преследует Дамблдор. Он не станет предателем и точка. Ведь не станет же?
Петтигрю раздражённо скомкал письмо и отбросил в дальний угол своей небольшой спальни, являвшейся частью столь же маленькой холостятской квартирки на окраине Лондона. Последние недели вымотали его до предела. Речь не шла непосредственно о физической выносливости, но нервное напряжение сказывалось ничуть не меньше. К счастью, он практически не бывал на собраниях Пожирателей – только на общих – и не участвовал ни в каких нападениях и диверсиях. Добиться каких-то значительных успехов на ниве шпионской деятельности при таком раскладе было невозможно. Он собирал сплетни и слухи, завёл парочку знакомых среди рядовых Пожирателей, но не более. И вот теперь ЭТО.
Нет, разумом он понимал логику того, что ему предлагали совершить. Подобная информация могла бы здорово поднять его по иерархической лестнице сторонников Тёмного Лорда, возможно, даже обеспечила бы билет во Внутренний Круг, но…
Мысли Питера прервал отчётливый стук в окно. Субтильный маг рывком поднялся с кровати и резким движением отдёрнул занавеску: на подоконнике сидела очередная министерская сова (они отличались крупным размером и тёмно-коричневой, практически однотонной окраской оперения, которую некоторые остроумные волшебники именовали не иначе как «деловой»). Петтигрю нехотя отодвинул щеколду и приоткрыл створку ровно настолько, чтобы пропустить птицу в комнату. С улицы зябко пахнуло утренним холодом и осенней сыростью. Воздух пах опавшей листвой и первыми ночными заморозками, от пожухлых газонов поднимался стылый белёсый туман, выше превращавшийся в лёгкую дымку, скрадывавшую яркие цвета.
Маг отвязал от лапы птицы письмо и отпустил пернатого посланца восвояси. Дуя на озябшие пальцы и мелко дрожа, он лихорадочно вскрыл конверт. Витиеватый подчерк мог принадлежать только министру.
Питер отложил послание и взялся за оконную створку. Только задвинув на место щеколду, он снова посмотрел на письмо. Чего ещё хочет от него Альбус Дамблдор? Петтигрю запустил пальцы в волосы и нервно прошёлся из угла в угол. Наконец, решившись, осторожно, с некоторой долей брезгливости, словно ядовитую змею, взял письмо и внимательно пробежал по тексту глазами. Потом ещё раз, и ещё. Питер зажмурился и тяжело опёрся руками о подоконник, прислонившись лбом к оконному стеклу. Холодное прикосновение помогло привести в порядок мысли и немного успокоится. Петтигрю отлип от окна и с размаху рухнул на кровать, уставившись невидящим взглядом в потолок. Если всё так, как сказал министр, то возможно… Но сначала он должен сам увидеть эту защиту в действии, и только тогда он сможет принять окончательное решение.

***

Грюм сидел в кресле посетителя в кабинете министра и угрюмо катал по столу дорогую перьевую ручку. Дамблдор стоял у окна, заложив руки за спину, и упорно молчал, не спеша просвещать главу авроров относительно причины столь срочного вызова.
- У меня возникают сомнения, что дело, из-за которого ты приказал мне немедленно явиться, действительно не терпит отлагательств, - не выдержал Аластор. – Так почему ты вздумал играть в молчанку?
Дамблдор отвернулся от окна и одарил старого аврора насмешливым взглядом.
- Лимонную дольку? – тон был откровенно издевательским.
- Не смешно, - холодно отрезал Грюм.
- Как хочешь, - министр вновь отвернулся. – Моё дело предложить… А относительно вызова… Я разыграл комбинацию с Петтигрю, о которой мы говорили на прошлой неделе. Ты не одобрил этот вариант, однако другого мы так и не нашли, - голос Дамблдора сделался жёстким и сухим. – Поэтому я взял всё на себя.
В комнате повисла напряжённая пауза. Не дождавшись возражений или других протестов со стороны Грюма, Альбус продолжил:
- Сегодня после собрания Пожирателей Питер выдаст Тёмному Лорду местоположение дома Поттеров. Думаю, Вольдеморт не станет откладывать дело в долгий ящик и нападёт немедленно.
- Моей задачей будет организовать засаду? – полуутвердительно вставил Аластор.
- Нет, - аврор застыл от неожиданности, но вопроса задать не успел. – В этом нет необходимости. Помнишь то руническое заклинание, что разнесло половину коридора в Азкабане? В той истории с побегом Долохова.
Грюм непонимающе кивнул.
- Я смог расшифровать его и выяснил, что оно способно отразить любое стандартное вербальное заклятие. Даже Непростительное, - короткая драматическая пауза. – В том числе и смертельное.
Аластор вскинулся:
- Невозможно!
Дамблдор повернулся и нарочито медленно занял своё место за столом. Даже изобразил старческое кряхтение, умащиваясь в глубоком кожаном кресле.
- Я тоже так думал и поэтому проверил… Одного из пойманных Пожирателей я подверг заклятию Империус и заставил пальнуть Авадой в ту злополучную дверь… Знаешь же, что она сейчас храниться в Отделе Тайн. Взрыв был грандиозный… К счастью, я предполагал такой исход и принял меры предосторожности. Разрушения в радиусе пятидесяти метров от зачарованной двери были впечатляющими, Пожиратель умер на месте, рассыпался прахом, так что даже хоронить было нечего, а вот на самой двери не осталось и царапины.
- Положим, я тебе верю, - нехотя кивнул Грюм. – Но как нам это поможет против Тёмного Лорда? Поставим эту дверь вместо входной у Поттеров? Так даже Риддл не настолько сумасшедший маньяк, чтобы вышибать двери Смертельным проклятием.
Министр усмехнулся такому предположению.
- О нет, всё и проще и сложнее одновременно, - старый волшебник ухмыльнулся в бороду. – Я расшифровал заклятие, наложенное на ту дверь, и провёл аналогичный обряд над сыном Поттеров – Гарри…
Аластор от неожиданности поперхнулся воздухом и хрипло закашлялся. Дамблдор вежливо подождал, пока собеседник восстановит дыхание, и спокойно продолжил:
- Таким образом, мы действуем по сценарию Пророчества, что лишь добавляет нам шансов на успех.
Грюм покачал головой, но возражать не стал.
- Как тебе удалось уговорить Петтигрю на измену? - после паузы спросил он. – Он же, помнится, отбрыкивался от подобной возможности всеми руками и ногами. Дружба между Джеймсом, Питером, отступником-Блэком и тем оборотнем очень крепка. А это, - Аластор неопределённо взмахнул рукой. – Это тянет на полноценное предательство. Риск для Поттеров очень велик…
Дамблдор понимающе кивнул:
- Я рассказал ему о заклятии, без подробностей, конечно, и разрешил присутствовать на испытании. Также я пообещал, что предупрежу Джеймса и Лили, и к моменту нападения их не будет в доме.
- Думаешь, они согласятся бросить собственного ребёнка на милость Тёмного Лорда? – Грюм скептически хмыкнул. – Ты слишком наивен. Хотя, конечно, ведь у тебя нет своих детей, и ты не знаешь, какие чувства испытывают родители к своему ребёнку.
- А ты в этом деле эксперт? – вернул насмешку Альбус. – Да ты и не прав…
- В чём же?
- Я не собираюсь их уговаривать… Также как и ты, я уверен, что Лили не согласиться бросить своего малыша одного, да и Джеймс…
Грюм упёрся в министра тяжёлым взглядом из-под густых нависающих бровей. Он нахмурился, и его лоб пересекли две вертикальные морщины.
- Хочешь сказать… - он выбил нервную дробь подушечками пальцев по подлокотнику кресла. – Хочешь сказать, что ты не станешь их предупреждать о нападении?
Мгновение, которое прошло до того, как Дамблдор кивнул, показалось Грюму вечностью.
- Ты отдаёшь себе отчёт, что подписываешь им смертный приговор? Они же члены Ордена Феникса! – голос аврора был сумрачен и хрипл.
Дамблдор снова кивнул, его глаза холодно сверкнули из-за очков-половинок:
- Что значит смерть двух человек по сравнению со всеобщим благом?
Фанатичность, проскользнувшая в голосе министра, заставила Аластора внутренне содрогнуться, но внешне он ничем не выдал своего неодобрения. Он знал, что в этой жизни за всё приходиться платить свою цену, и если предложенный план позволит уничтожить Вольдеморта… Что ж… Иногда цель действительно оправдывает средства.

***

Тяжёлые двери медленно провернулись на предусмотрительно смазанных петлях, так что не раздалось ни малейшего скрипа. Сопровождавший его Пожиратель остановился, не переступая порога кабинета Тёмного Лорда, и шагнул в сторону, сделав Питеру приглашающий жест. Петтигрю стиснул зубы и сжал вспотевшие ладони в кулаки. К счастью, выражение страха на его лице надёжно скрывала маска, а рукава мантии были достаточно длинными. Он медленно выдохнул, собираясь с духом, и переступил порог скудно освещённого помещения. Дверь за его спиной с лёгким щелчком, в котором Питеру послышалась насмешка, закрылась.
Глазам потребовалось несколько секунд, чтобы начать различать окружающие предметы. За это время Питер успел пару раз проклясть непонятную страсть Тёмного Лорда к экономии на освещении. То ли тёмная магия наложила на его «господина» подобный отпечаток, то ли его красным глазам просто был неприятен яркий свет, но как бы там ни было, во всех помещениях резиденции царил постоянный полумрак, а окна были надёжно забраны тяжёлыми бархатными шторами. Чёрными, если он не ошибся при столь скудном свете, а может тёмно-зелёными… Петтигрю поймал себя на этих совсем уж несвоевременных мыслях о цветовой гамме интерьера и постарался сосредоточиться на своей миссии.
- Мой лорд, - низко поклонился Питер, едва его глаза различили высокую фигуру за письменным столом.
Вольдеморт не счёл нужным ответить на приветствие своего слуги и продолжал спокойно рассматривать Петтигрю своими странными змеиными глазами, слегка светящимися в полумраке комнаты.
Питер на миг замялся, но потом взял себя в руки – раз повелитель не проявляет недовольства, можно продолжать.
- Мне стало известно об одном Пророчестве… - он сделал короткую паузу, заметив тень интереса в глазах Вольдеморта. – Оно было сделано Сибиллой Трелони, внучкой известной предсказательницы Кассандры Трелони, и касается вас. Возможно, вы уже знаете?..
Тёмный Лорд едва заметно склонил голову, подтверждая догадку Пожирателя.
- На последнем собрании того, что осталось от Ордена Феникса, Дамблдор сообщил нам, что в Пророчестве, скорее всего, говориться о ребёнке Поттеров.
Вольдеморт вновь кивнул, пристально уставившись Питеру в глаза. Петтигрю нервно сглотнул, надеясь, что ментальный блок, поставленный самим министром, выдержит, но всё же продолжил.
- После этого мне стало понятно, почему Поттеры вот уже год скрываются под защитой заклятия Тайны. Видимо, они прятались от вас? – в новом кивке Тёмного Лорда сквозило нетерпение, так что Петтигрю продолжил более торопливо и несколько сбивчиво. – Если бы я знал об этом раньше… Мой Лорд… Что вы разыскиваете Поттеров, я бы немедленно… - он сглотнул и рухнул на одно колено, не решаясь поднять глаза на Вольдеморта. – Я являюсь Хранителем Тайны Поттеров и готов незамедлительно сообщить вам координаты места, где они скрываются. Прошу простить, что не сделал этого ра…
- Отлично, - прервал его тихий, но от того не менее страшный голос.
Питер рискнул оторвать взгляд от ковра и взглянуть на Вольдеморта: в глазах того светилось торжество.
- Ты принёс отличную новость, Хвост, - насмешливо повторил Тёмный Лорд, и Питер вздрогнул, услышав из уст этого человека своё школьное прозвище, которого никогда ему не сообщал. – И ты будешь щедро за неё вознаграждён… Хоть я и не люблю предателей, - взгляд Вольдеморта впился прямо в расширенные зрачки Петтигрю. – Но ведь ты не предашь меня, не так ли, Хвост?
- Н-нет, мой Лорд, никогда, - непослушными губами пролепетал Питер, чувствуя, как по спине струиться холодный пот и ноги становятся ватными.
- Вот и отлично, - усмехнулся Вольдеморт, и Петтигрю подумал, что от слова «отлично» его уже воротит. – А теперь назови мне адрес, и можешь идти.

***

Тьма густо растекалась вокруг, подбодренная поддержкой низких кучевых облаков, сеявших мелким противным дождём вот уже вторую неделю. Редкие фонари еле теплились в промозглой осенней ночи, так что дрожащие рыжие пятна света трусливо сжимались вокруг фонарных столбов, оставляя мраку его законную власть. Ветер уныло бродил по пустынным улицам и паркам Годриковой Лощины, не в силах поднять в воздух слипшиеся размокшие листья, уже успевшие потерять совой весёлый праздничный цвет, сменив его на невзрачный коричневый.
Вольдеморт неспешно шагал вверх по улице, всматриваясь в тёмные окна спящих домов. Дождь не доставлял ему особых неудобств – мелкие капли бессильно стекали по непромокаемой ткани мантии и глубокого капюшона. Только мокрые листья немного скользили под каблуками ботинок, заставляя сосредотачивать часть внимания на том, чтобы позорно не навернуться в какую-нибудь лужу или, тем паче, канаву. Риддл хмыкнул, представив себе подобное зрелище, а ещё лучше фото на первой полосе Пророка… Да уж, от такого его имидж бы серьезно пострадал.
Узнав от Хвоста адрес Поттеров, он не стал сообщать об этом кому бы то ни было. И брать с собой тоже никого не стал: ни Пожирателей, ни дементоров, ни оборотней. Последнее было бы особенно глупым, так как в полнолуние эти твари становились совершенно непредсказуемыми, а оно было не за горами. Нет, с этим щекотливым делом он разберётся сам. Пусть у него есть сомнения в лояльности Петтигрю, и вполне возможна ловушка, но… Его уровень вполне позволял узнать об этом прежде, чем мышеловка старого маразматика Дамблдора надёжно захлопнется, так что никакого резона в сопровождении не было.
Означенный дом находился в конце улицы, несколько на отшибе от остальных, что было только на руку: шанс привлечь постороннее внимание был минимален. Вольдеморт остановился у невысокой ограды и достал палочку. На заклинание обнаружения ушло не больше пары секунд. Вообще-то изначально оно предназначалось для поиска грызунов в подвалах и относилось к простейшей бытовой магии, но после небольшой модификации стало пригодно и для более важных целей. Результат показал, что людей в доме всего трое. Вроде как всё чисто.
Риддл довольно усмехнулся – выходило, что Питер не солгал. Что ж, Дамблдор, видимо, с годами потерял хватку и разучился выбирать себе верных прихлебателей… Тем проще будет с ним расправиться. Но сначала нужно разобраться с этим дурацким Пророчеством. Ну как, КАК ребёнок мог победить его – величайшего тёмного мага современности? Однако не стоило отмахиваться от предсказания, каким бы нелепым оно ни было. История знала массу примеров, когда подобная беспечность приводила самых талантливых магов и правителей к полному краху.
Вольдеморт легко толкнул калитку рукой, и она со скрипом отворилась. Подъездная дорожка была тщательно убрана, листья были сметены в аккуратные кучки по обочинам. Возможность больше не отвлекаться на такие мелочи, как скользкая дорога, привела Риддла во вполне благодушное расположение духа, и он подумал, что, возможно, выполнит просьбу Снейпа и оставит жизнь магглокровке Поттер, ограничившись её сыном и мужем.
Путь до крыльца не преподнёс неожиданностей. Защита Тайны никак себя не проявила, доказывая, то Хвост действительно являлся Хранителем, а на стандартные магические ловушки хозяева не стали тратиться, понадеявшись на силу этого защитного ритуала. Риддл не мог бы их обвинить в самонадеянности, так как данная мера действительно была эффективной, а остальные не шли ни в какое сравнение… Из разрешённых, конечно же.
Он остановился на ступеньках перед дверью, настраиваясь на предстоящую схватку. Хоть Поттеры и не были ему ровней, но Аврориат готовил неплохих магов, а мантия была новой, так что порвать её из-за того, что не заметил шального заклинания, Риддл не хотел. Да, именно так. Он скривил в усмешке тонкие губы. Небольшое развлечение, максимальный ущерб от которого – порванная мантия. Миром правит сила, и эта сила даёт власть… И у него она есть.

***

Джеймс огляделся по сторонам: комната была небольшой, шагов восемь в длину, и абсолютно пустой, если не считать парящих под потолком Хэллоуинских тыкв, простой деревянной двери и большого витражного окна с изображением летящего ворона. Очертания объектов на периферии зрения немного расплывались, что наводило на мысль, что он спит. Джеймс ущипнул себя за руку и не почувствовал боли – что ж, значит догадка верна, это сон. Хотя какой-то больно осознанный и подробный сон…
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла женщина в чёрном плаще с капюшоном. Она подошла к окну и остановилась, даже не посмотрев на Поттера, словно того и не существовало. Во сне всякое бывает.
- Не узнал? – спросила она слегка насмешливо, опровергая последнее предположение Джеймса.
Голос был смутно знаком, но Поттер был уверен, что, когда слышал его последний раз, интонации в нём были совсем другими. Так где же он мог его слышать? Кто-то из их выпуска в школе? Не похоже. Из Аврориата? Да там женщин-то по пальцам пересчитать, уж их бы он опознал сразу…
- Значит, не узнал, - довольно подытожила женщина. – Знать, богатой буду… - сделала она алогичный с точки зрения Джеймса вывод.
Женщина замолчала. Минут десять тишину комнаты нарушало лишь слабое потрескивание свечей. Наконец, Джеймс не вытерпел:
- Так кто же ты?
Незнакомка в плаще тихо рассмеялась в ответ на этот вопрос.
- У вас, людей, очень короткая память…
Наконец, она отсмеялась и продолжила:
- А ведь мы встречались всего год назад. Ровно год назад, - уточнила она, сбрасывая капюшон и поворачиваясь лицом к Джеймсу.
Чёрные волосы, острые уши, светящиеся фиолетовые глаза – существо из имения Яксли.
Джеймс резко отпрянул, запнулся о стык плит пола и рухнул на спину.
- Ну-ну, не надо так пугаться, - насмешливо прокомментировала женщина, подходя ближе и глядя на него сверху вниз.
- Ты пришла, чтобы убить меня? – в лоб спросил Джеймс, не делая даже попытки подняться.
- В этом нет необходимости, - несколько странно отозвалась та. – Я пришла по одному делу… Оно касается твоего сына, - она отвернулась и снова отошла к окну, давая Поттеру-старшему немного прийти в себя и подняться с пола. – Как я уже говорила во время нашей первой встречи, существует пророчество, касающееся твоего сына, в исполнении которого я заинтересована. Не то, которое позволил изречь Сибилле этот гриффиндорский ублюдок… И игры, которые он затевает, меня не очень устраивают. Если Дамблдору удастся поставить Гарри под свой контроль, всё, ради чего я ждала эти десять столетий, рухнет.
Поттер ошарашенным взглядом уставился в спину странной гостьи. Он никак не мог понять, чего же она от него хочет? Чтобы он изолировал ребёнка от министра? Убрался в другую страну? Может вообще отдал сына ей?
- Нет. Я хочу, чтобы ты подал прошение о принятии его в Дурмштранг.
- Невозможно! – выпалил Джеймс, даже не успев как следует обдумать предложение.
Дело было не столько в том, что Дурмштранг имел репутацию не самой светлой школы и находился в «тёмной» Восточной Европе, а в некоторых традициях магического мира. В каждой стране существовала своя школа магии, ну или почти в каждой, и в школу другой страны ученик мог попасть лишь при наличии определённых договорённостей между министерствами обеих стран. У Англии таких договорённостей с Россией не было. Прошение просто не станут рассматривать…
- Я могу гарантировать, что скоро такой договор будет заключён, - спокойно ответила женщина на невысказанную тираду Джеймса.
- С чего бы такая уверенность? – ядовито огрызнулся Джеймс. – У наших стран не слишком хорошие отношения со времён войны с Гриндевальдом. И Каркаров, как говорят, один из сторонников разрыва всяких контактов между Западом и Востоком. Он никогда не подпишет…
- С Каркаровым проблем не будет, - от ухмылки его странной собеседницы у Поттера побежали мурашки.
Джеймс некоторое время размышлял над тем, что всё это может значить и пришёл к выводу, что Каркарову не завидует. Однако он не мог понять мотивов…
- Но зачем всё это? Как это поможет оградить Гарри от влияния Дамблдора?
- О… Вопрос, конечно, правильный, но действительно ли ты хочешь, а главное готов услышать ответ? – голос говорившей звучал вкрадчиво, но нотки завуалированной угрозы обозначились достаточно явно.
Джеймс угрюмо промолчал, ожидая продолжения.
- Что ж. Это твой выбор… - женщина пристально посмотрела на него и ровным голосом, не обращая внимания на стремительно бледнеющее лицо своего виз-а-ви, выдала следующее: - Дамблдор обманом заставил твоего приятеля Петтигрю выдать местоположение вашего дома Вольдеморту. Он наложил на Гарри одно интересное заклятие, ну да ты в курсе… Это заклятие отражает любое направленное на предмет заклинание, в добавок усиливая его. Продемонстрировал всё это Питеру, пообещал, что вас не будет рядом с Гарри в момент нападения Вольдеморта и вуаля, как говорят французы. Но он отлично понимал, что вы с Лили не согласитесь оставить ребёнка один на один с Тёмным Лордом, потому даже не стал вас предупреждать. Тёмный Лорд явится сегодня по ваши души и, скорее всего, убьёт вас, а Гарри сыграет роль отличной ловушки, которая должна уничтожить Вольдеморта, хотя и сомневаюсь, что окончательно. Если у Дамблдора возникнут сомнения в том, что Тёмный Лорд повержен, он постарается взять Гарри под плотный контроль, так как из-за пророчества Трелони он становится единственным оружием против Вольдеморта. Так что ваша смерть будет ему даже на руку. Скорее всего, он устранит и того, кого вы определили на роль опекуна Гарри и отдаст его кому-то, кто будет воспитывать вашего сына так, как это выгодно этому гриффиндорскому отродью. Но если Гарри попадёт в Дурмштранг, то повлиять на него там вашему министру будет крайне затруднительно. Ты верно подметил, что отношения между Западом и Востоком не отличаются теплотой.
Джеймс сглотнул. Эта… ЭТА так спокойно сообщает, что на них вот-вот нападёт Вольдеморт, но…
- С чего… - голос звучал хрипло и надтреснуто. – С чего я должен тебе верить? Откуда ты можешь всё это знать?
- Мне всё равно, - женщина пожала плечами. – Веришь ты мне или нет. При необходимости я могу найти и другой путь осуществить задуманное. А откуда… Заклятие, которое использовал Дамблдор, скопировано с того, что было составлено мной. Он не расшифровал его полностью, потому посчитал, что это просто виртуозная защита и не более, однако в ней есть ещё и следящий фрагмент. Испытания его взаимодействия со Смертельным проклятием он проводил на предмете, с которого копировал заклинание, так что мне известно обо всём, что происходило в том помещении. На испытании, как я упоминала, присутствовал и Питер, и именно там он сообщил вашему министру о своём согласии на предательство. Остальное же – выводы, сделанные мной на основании имеющейся информации об участниках всей этой «пьесы».
- Всё равно, доказать ты этого не можешь, - несколько истерично огрызнулся Поттер-старший.
- Не могу, - согласно кивнула женщина. – Но вот что… Ты ведь знаешь, что прошение не будет рассмотрено до тех пор, пока не утвердят договор? Если я ошиблась, ты успеешь его отозвать до того, как это случиться. Либо, если я наврала тебе во всём, то договора никогда и не заключат, ведь так?
Джеймс нехотя кивнул.
- Так почему бы тебе не подстраховаться на случай, если я не вру?
Она протянула ему пергаментный свиток, представлявший собой стандартный бланк прошения о зачислении. Поттер нехотя взял его и только открыл рот, чтобы что-то ещё уточнить, как женщина оборвала его:
- Тебе пора просыпаться, осталось очень мало времени.
Ночная гостья хлопнула в ладоши и странный сон разлетелся в клочья.

Джеймс проснулся в своей кровати. Рядом тихо посапывала Лили, доверчиво прижавшись к мужу. Всё было спокойно, ничто не предвещало угрозы, но память о странном сне заставила Джеймса зябко поёжиться. Он зажмурился и стиснул кулаки. Всё это обычный кошмар, не может же разговор во сне быть реальным. Такой магии не существует!
Он ощутил, что в его левом кулаке что-то зажато, и замер. Неужели? Осторожно, боясь поверить в случившееся, он выпростал руку из-под одеяла и уставился на лист пергамента, который сжимал. Это был бланк прошения о зачислении в магическую школу.

***

Грохот внизу стих. Несколько мгновений Лили напряжённо вслушивалась в зловещую тишину. Что с Джеймсом? Жив ли он? Она в отчаянии закусила губу, пытаясь сдержать наворачивающиеся на глаза слёзы. Почему, почему это происходит с ней? Чем она это заслужила?
Она проснулась от того, что входная дверь с громким стуком ударилась в стену холла на первом этаже. Джеймс был уже полностью одет и бросил ей с какой-то обречённостью в голосе:
- Это Тёмный Лорд, Лили. Хватай Гарри и беги, я задержу его на сколько смогу.
Он вышел, не оборачиваясь, и она услышала его торопливые шаги на лестнице. Потом были взрывы, дом трясся от рикошетов заклинаний, с первого этажа тянуло дымом, неясные вспышки света отбрасывали цветные блики на стены и потолок коридора второго этажа. Она слышала голоса: Джеймса и ещё один, холодный и угрожающий, страшный…
Лили опрометью бросилась в детскую и замерла, не зная, за что хвататься. Легко было сказать «беги», но как? Камин, подключённый к сети находится на первом этаже, чёрный ход тоже, аппарация невозможна из-за установленного барьера. Они перехитрили сами себя, их дом стал отличной ловушкой. Только если спрыгнуть из окна…
Как не вовремя они отдали профессору мантию-невидимку, насколько проще стало бы сбежать… Лили метнулась к окну, лихорадочно дёргая щеколду. Та поддалась натиску дрожащих пальцев только с третьего раза. Холодный порыв ветра толкнул створки внутрь, больно огрев миссис Поттер по рукам. Они со всего размаху врезались в стену, одно стекло треснуло. Занавески взметнулись вверх, пытаясь залепить Лили лицо. Она рефлекторно отшатнулась от окна, и именно тут грохот внизу прекратился.
Несколько томительных мгновений стояла тишина, затем на лестнице раздались неторопливые шаги, и Лили с ужасом поняла, что это не Джеймс. Она кинулась к кроватке Гарри, уже понимая, что не успевает, не успевает…
Шаги стихли за дверью. Миг, и она распахнулась от небрежного пинка. В проёме возникла высокая фигура в чёрном плаще. Маг сделал ещё один шаг вперёд, выходя на свет. Это был мужчина лет сорока с копной густых чёрных волос. Неестественная бледность и худоба придавали ему какой-то измождённый вид. Нос был странно приплюснут, а глаза… Глаза тускло мерцали красным, только в центре радужки чернели узкие щели вертикальных зрачков. Палочка мужчины была направлена точно в сердце Лили.
- Не делай глупостей, - с усмешкой предупредил её Тёмный Лорд.
Лили только крепче сжала палочку непослушными пальцами. Её правая рука была опущена, так что он, скорее всего, успеет первым, но она должна попытаться.
Она стояла прямо перед детской кроваткой, закрывая Гарри собой. Тот недовольно возился: ему было интересно, что такое странное и шумное происходит в доме этой ночью, и кто это незнакомый к нему пришёл.
- Если ты отдашь мне палочку и отойдёшь, я оставлю тебе жизнь, - предложил Риддл, не спуская с женщины внимательного взгляда.
Он знал, что Лили вряд ли его послушает, но торопиться было особенно некуда, так почему бы не поиграть в переговоры.
Миссис Поттер уставилась на своего противника ненавидящим взглядом, так что, если б она была пирокинетиком, уже прожгла бы в нём пару аккуратных дыр.
- Я скорее умру, - процедила она сквозь зубы.
- Ну, это-то как раз… - на середине фразы Лили резко вскинула палочку, явно намереваясь засветить Риддлу проклятием помощнее, но он не терял бдительности. – Expeliarmus! – он невозмутимо поймал её палочку и закончил: - Это-то как раз не проблема.
Лили испуганно сжалась, но не отступила. Что ей теперь делать? Даже без палочки…
- Моё предложение всё ещё в силе. Ты можешь отойти и не мешать мне. Тогда останешься жить… Знаешь, я редко бываю таким добрым, так что советую не упускать свой шанс, - насмешка в голосе Риддла была просто осязаема.
Лили не ответила, только смотрела на него расширенными от ужаса глазами, вцепившись побелевшими пальцами в стоящую за ней детскую кроватку.
- Мерлин всемогущий, - притворно вздохнул Вольдеморт. – Всё приходиться делать самому.
Он шагнул вперёд и с силой оттолкнул Лили в сторону, так что она отлетела к окну и скорчилась на полу, судорожно всхлипывая. Несколько секунд Риддл рассматривал Гарри, который в свою очередь совершенно без страха вылупил на него ярко-зелёные глазищи.
- И это ты должен был победить меня… Какая нелепость…
Тёмный Лорд разразился холодным смехом, от которого кровь стыла в жилах. Отсмеявшись, он поднял палочку.
- Умри же! Ава…
Лили в последний миг успела броситься ему наперерез и оттолкнуть руку с зажатой в ней палочкой. Зелёный луч врезался в стену чуть правее головы Гарри, выбив из неё фонтанчик кирпичной крошки.
- Нет, пожалуйста, только не Гарри! Убейте лучше меня вместо него!
Вольдеморт в бешенстве схватил женщину за горло и упёр палочку ей под рёбра.
- Ненавижу истеричек, - прошипел он ей в лицо. – Заткнись, дура!
Лили просто не могла его послушаться и придушенно бормотала что-то сквозь слёзы.
- Глупая девчонка, ты же должна знать о Пророчестве. Твоя жизнь мне ни к чему. Но ты упорно нарываешься, - в сузившихся красных глазах полыхала плохо сдерживаемая ярость.
- Нет, нет… только не Гарри… - она просто не слышала его.
- Безмозглая дура, - повторил Вольдеморт, успокаиваясь. – Что ж, ты выбрала это сама. Avada Kedavra!
Он отпустил обмякшее тело и вновь перевёл взгляд на Гарри.
- Теперь твоя очередь…
Из палочки Вольдеморта вырвался очередной зелёный луч. Он словно в замедленной съёмке наблюдал, как заклинание приблизилось к ребёнку, как вокруг него вдруг вспыхнули багровые руны, похожие на те, что украшали медальон, управляющий дементорами, как произошло невозможное – заклятие отразилось от невидимой преграды, созданной рунами, и повернуло вспять. Его глаза расширились в потрясении, и тут луч Смертельного проклятия врезался ему в грудь.
Заклинание попало как раз в медальон. Странный красный камень в его центре вобрал большую часть проклятия в себя и разлетелся мелкими кровавыми брызгами. Однако пришедшей вслед за этим взрывной волны оказалось достаточно, чтобы вышвырнуть душу Риддла из тела и разнести половину второго этажа дома.

***

Филин Джеймса Поттера летел на северо-восток, мерно взмахивая крыльями. К его лапе был примотан слегка помятый пергамент. Ему предстоял ещё долгий путь до московского Министерства Магии.

Глава 6

от автора:
Ну вот и продолжение, завершающее повествование о событиях, произошедших в тот период времени, когда главные герои ещё совсем маленькие.
Извиняюсь за довольно большой перерыв – учёба отнимает много времени.
Главу насчёт подробности и «говорильни» к концу пришлось урезать, а то она грозила снова растянуться на две, но, надеюсь, это не сказалось на её качестве.
Местами тут возможен перебор с ненормативностью лексики, но вроде в рейтинг укладываюсь.
Спасибо за отзывы и подписку – вы меня вдохновляете =).

P.S. кто-нибудь помнит, как Тисовая улица называлась по-английски? Или оставить это название, раз оно привычнее?

R&R, как любят добавлять наши английские коллеги.
______________________________________________________

Глава 3 (продолжение). Шрамы и политзаключённые.

(Из анекдота.)
- А ты за что сидишь?
- За браконьерство.
- Не гони, за браконьерство столько не дают.
- Да мамой клянусь! Пошёл порыбачить, кинул в озеро шашку, и всплыли… Два карася и восемь водолазов.

Лидочка придирчиво осмотрела только что накрашенные ногти и осталась довольна: лак лёг ровно, осталось аккуратно дождаться, пока он высохнет. Девушка откинулась на спинку кресла и отстранённо удивилась, почему никто ещё не озаботился изобретением заклинания для мгновенной окраски ногтей, ведь это так упростило бы жизнь большей части женского магического населения.
Сегодня в управлении внешней разведки русского Министерства Магии выдался на редкость спокойный день: ни одного посетителя с самого утра. Пожалуй, такое случилось впервые с тех пор, как Лидочке посчастливилось устроиться здесь в роли секретарши главы отдела. Она скучающим взглядом пробежалась по обстановке приёмной: ряд удобных кожаных кресел, журнальный столик со свежей корреспонденцией из разных стран, красный язык ковровой дорожки и, против обыкновения, практически свободный от бумаг стол секретаря, - и решила, что в данной ситуации вполне допустима самовольная отлучка в кафетерий вне обеденного перерыва.
Молодая ведьма уже успела сделать первый шаг к двери, как та резко, но совершенно беззвучно распахнулась. Лидочка невольно поморщилась, мысленно помянув извечный закон подлости, прежде чем напустить на себя строгий официальный вид. Неурочный посетитель всё ещё мялся в полумраке коридора, что не позволяло девушке чётко идентифицировать пришельца. Раздражённая срывом своих «наполеоновсих» планов, секретарша излишне резко поинтересовалась:
- Вы по какому вопросу?
Из коридора донёсся еле слышный смешок, от которого по спине Лидочки побежали мурашки. В полумраке за дверью холодно блеснули два фиолетовых огонька, и посетитель, наконец, шагнул в приёмную.
- Всегда знала, что Казимир – эстет, - едва заметная насмешка в холодном голосе, жёсткий оценивающий взгляд.
Лидочка инстинктивно отшатнулась назад и неловко наткнулась на собственный стол. В дверях стояла самая пугающая из женщин, которых ей доводилось видеть в своей жизни. Нет, дело было вовсе не во внешнем уродстве… Наоборот, женщина была красива, как фарфоровая статуэтка: лицо с правильными чертами, большие фиолетовые глаза, блестящие чёрные волосы, заплетённые в толстую косу, тёмно-зелёная мантия выгодно подчёркивает достоинства фигуры, но… От посетительницы веяло силой и опасностью, тьмой и могильным холодом. Лидочка на миг удивилась пафосности собственных ассоциаций. Её приняли на работу именно за ярко выраженную способность к чтению ауры, и сейчас она готова была поклясться, что перед ней стоит кто-то из мифической верхушки тёмного ковена.
- Сенс? – с оттенком интереса спросила женщина, наблюдая за реакцией секретарши.
Лидочка с удивлением осознала, что неприятные ощущения как отрезало. Она кивнула.
Сенсами назвали людей, обладавших повышенной чувствительностью к природе магических полей. Не секрет, что магический фон не однороден: в каких-то местах колдуется лучше, в каких-то хуже; где-то большую силу обретают заклинания целителей, другие места идеально подходят для обрядов некромантии. Маги, специализирующиеся в какой-то конкретной области, также изменяют магический фон вокруг себя, что, собственно, и является причиной формирования особенной ауры.
- Маскировка – незаменимая штука при моём образе жизни, - женщина ухмыльнулась в ответ на вопросительный взгляд Лидочки. – Можешь передать Казимиру, что старушка-Марго решила заглянуть к нему на рюмочку чая…
- Но…
Женщина возвела очи горю, словно жалуясь на повсеместное засилье бюрократии:
- Маргарита Юрьевна, по личному вопросу.
Лидочка поспешила ретироваться – посетительница смущала её своим неоднозначным поведением, оставаться с ней один на один девушке совершенно не хотелось. С досадой подумав, что к такой не следовало бы поворачиваться спиной, секретарша деликатно постучала в дверь кабинета своего шефа и, не дожидаясь приглашения, юркнула внутрь.

Казимир Строганов, глава управления внешней разведки, граф, представитель одной из древнейших аристократических фамилий, владелец баснословного состояния и прочая, удивлённо оторвал взгляд от бумаг. Его секретарша, с видимым облегчением привалившаяся к двери, настороженно косилась куда-то себе за спину.
- Лидия Владимировна, что-то случилось? – светло-серые, почти прозрачные глаза шефа не выражали беспокойства или раздражения, разве что лёгкий интерес, и Лидочка немного расслабилась.
- Н-нет, всё в порядке, - с запинкой ответила она, выпрямляясь и приглаживая волосы. – К вам посетитель.
- Неужели ищейки из УФы? – с лёгкой усмешкой предположил Строганов, и Лидочка поймала себя на мысли, что шеф и та женщина в приёмной удивительно похожи.
- Нет, управление финансов не имеет к этому никакого отношения. Там… Мне кажется, она не из Министерства. Никогда прежде я её не видела.
- Её? – стоило шефу спросить, как Лидочка с досадой поняла, что та, в приёмной, совершенно выбила её из колеи.
- Она назвалась Маргаритой Юрьевной, сказала, что по личному вопросу.
Казимир непонимающе нахмурился. Никаких ассоциаций с этим именем у него не возникало. По крайней мере, близких знакомых или деловых партнёров с таким именем он не припоминал.
- Больше она ничего не говорила? – всё так же хмурясь, уточнил Строганов.
Секретарша забавно сморщила носик и, явно кого-то передразнивая, выдала:
- «Передай Казимиру, что старушка-Марго решила заглянуть на рюмочку чая»… Эм-м? – Вопросительно протянула Лидочка, глядя, как шеф трясётся в приступе беззвучного смеха.
С трудом успокоившись, Казимир пояснил:
- Мне никогда не приходило в голову, что полное имя Марго… - он не удержался от очередного смешка. - Маргарита Юрьевна.
- Так вы её всё же знаете? – обвинительным тоном подвела черту Лидочка.
- Лет сорок, как мы знакомы… - задумчиво подтвердил шеф, не обращая внимания на вытянувшееся лицо секретарши, которой и в голову прийти не могло, что возраст её начальника, да и той женщины вообще зашкаливает за эти самые сорок. – Пригласи её, пожалуйста, таких людей не стоит заставлять ждать. Мда… людей, - он вновь усмехнулся.

Морригу успела досконально изучить натюрморт, выполненный в лучших традициях Петрова-Водкина, который украшал одну из стен приёмной, прежде чем её пригласили в кабинет. Местное Министерство нравилось фэйри больше, чем британское, в том числе и за дизайн помещений: спокойный деловой стиль, отсутствие кричащей роскоши, не создающее, в то же время, ощущения бездушной казёнщины. Если бы не некоторая мрачность и загадочность атмосферы и постоянно попадающиеся работники в форменных мантиях, она бы подумала, что находится в респектабельном маггловском офисе.
Морригу обернулась на звук открывшейся двери. Юная секретарша сделала приглашающий жест, избегая встречаться с фэйри взглядом. Та мимолётно усмехнулась и спокойно прошествовала в кабинет.
Помещение не обмануло её ожиданий: массивный дубовый стол буквой «П» в центре, те же кожаные кресла, что и в приёмной, в количестве трёх штук, стеллажи вдоль боковых стен, сейф гоблинской работы, на дальней стене большое полотно, отдалённо напоминающее «Утро в сосновом бору».
- Неплохо устроился, - констатировала фэйри, переключив своё внимание на хозяина кабинета.
Казимир ничуть не изменился с момента их последней встречи: те же жёсткие черты лица, вечно нахмуренные светлые брови, две вертикальные морщины на лбу, короткий ёжик русых волос и неприятно бесцветные глаза. Эти самые глаза сейчас пристально рассматривали гостью.
- Рад, что тебе нравится, - Строганов едва заметно улыбнулся. – Присаживайся.
Морригу без лишних церемоний плюхнулась в ближайшее кресло, причём боком, свесив ноги через подлокотник. Лидочка при виде столь вопиющего нарушения всяческих правил приличия и субординации замерла, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, не в силах подобрать подходящих слов, чтобы выразить своё возмущение. Строганов, заметив состояние своей секретарши, шутливо ей подмигнул и непривычно ласковым тоном добавил:
- Лидия, будь добра, завари нам чаю с таёжным травяным сбором.
Секретарша, так и не проронив ни слова, удалилась со всей возможной скоростью, видимо, предоставив начальству самому разбираться со столь странными посетителями.
- До сих пор любишь подобные ребяческие выходки? – насмешливо поинтересовался у Морригу Казимир.
- Забавно смотреть, как люди впадают в ступор от ничего не значащих мелких действий, - пожала та плечами. – К тому же я не раз объясняла тебе, что если бы мы, долгоживущие, не оставались в душе немного детьми, то давно сошли бы с ума. При том количестве разного дерьма, которое выпадает на долю каждого, прожившего хотя бы 3-4 сотни лет, серьезное отношение к реальности – верный путь закончить суицидом или в уютной комнатке с мягкими стенами.
- Ладно, не кипятись, - Строганов примирительно поднял открытые ладони. – Лучше выкладывай, зачем пришла. Я же тебя знаю, просто так навестить старого друга не заглянешь, - добавил он ворчливо.
Фэйри сделала вид, что смутилась, и постаралась придать лицу виноватое выражение, что не очень-то вышло – выдавал озорной блеск в глазах и чуть изогнутые в улыбки губы. Строганов не выдержал и рассмеялся:
- Уела, эксплуататорша. Чего там у тебя случилось, что потребовались услуги моего департамента?
Морригу наконец-то села ровно и, уперев локти в стол и утвердив подбородок на сцепленных в замок пальцах, пристально посмотрела на графа, словно оценивая, можно ли ему доверять. Хотя в последнем-то у неё сомнений не возникало. Они «познакомились» во времена войны с Гриндевальдом, и в том, что Строганов занял свой нынешний пост, была немалая заслуга фэйри. Последние двадцать пять лет они довольно тесно сотрудничали, и Казимир ещё ни разу не дал повода усомниться в его лояльности по отношению к «старушке Марго» и её порой не вполне законным «делам».
Наконец, фэйри нарушила затянувшееся молчание вопросом, который заставил Строганова, казалось бы, давно привычного к её шуточкам, слегка опешить.
- Что ты думаешь об Игоре Каркарове?
Казимир сдержал нервный смешок и осторожно поинтересовался:
- Ты наконец-то собралась замуж и спрашиваешь моего совета в выборе кандидатов?
Морригу фыркнула, словно рассерженная кошка, и пояснила:
- Шутки в сторону, дело, по которому я пришла, касается Каркарова, и мне интересно узнать твоё мнение. Ты ведь в курсе, что он замазан в истории с новым Тёмным Лордом? Или я сильно разочаруюсь в вашей агентурной сети.
Строганов откинулся в кресле и принял серьезный вид.
- Естественно, мне об этом известно. Тем не менее, он не участвовал лично ни в нападениях на магглов, ни в убийствах неугодных Вольдеморту волшебников. Если Британское Министерство уличит его в пособничестве Пожирателям Смерти, мы сумеем его отмазать.
- Значит, ты считаешь целесообразным оставить его на посту директора Дурмштранга, несмотря на подобные порочащие имя фортели? – голос Морригу звучал как-то напряжённо.
- У нас нет таких законов против тёмной магии, как на Западе… Тебе ли не знать? Взгляды, которых придерживается Каркаров, весьма распространены в среде нашей аристократии. То, что он зашёл несколько дальше дозволенного… Он отличный маг и талантливый руководитель. При нём уровень обучения в Дурмштранге значительно вырос, выведя нас на первые позиции в мире. У него достаточно заслуг, чтобы мы закрыли глаза на мелкие… - Строганов ухмыльнулся. – Подчёркиваю, мелкие прегрешения.
- Отлично, - медленно проговорила фэйри, подводя черту под первой частью разговора. – Тогда…
Тут дверь распахнулась и на пороге объявилась всеми позабытая секретарша с подносом. Не обращая внимания на гробовую тишину, повисшую при её появлении, девушка продефилировала к столу и небрежно сгрузила на него свою ношу: пузатый заварочный чайник, блюдо пирожных, чашку для шефа и… Морригу едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, обнаружив перед собой хрустальную рюмочку размером с напёрсток, предназначавшуюся, скорее всего, для ликёра.
- Всё как вы заказывали, - не моргнув глазом, ответствовала Лидочка и, развернувшись на каблуках, с достоинством покинула кабинет.
- А девочка-то с характером, - первой нарушила тишину Морригу, небрежным движением трансфигурируя рюмку в фарфоровую чашку.
Казимир только хмыкнул и налил себе и ей чаю. По кабинету сразу же распространился пряный запах травяного взвара.
- Так вот о Каркарове… - Морригу пригубила напиток и между делом заметила: - Отличный чай. С Каракаровым не всё так гладко, как ты изложил. Отчасти по моей вине. Он участвовал во взломе защиты Хогвартса в той операции Пожирателей, которая закончилась разрушением Британской магической школы. Мне было необходимо заманить туда кое-кого, поэтому я использовала фальшивое письмо для главы английского Аврориата. Стандартная экспертиза наверняка подтвердит, что оно написано Каркаровым, так что на него спустят всех собак. Одно дело – помочь взломать защиту, и совсем другое заманить в ловушку порядка тридцати человек, из которых выжили единицы.
- И конечно же ты подделала именно подчерк Каркарова совершенно случайно? – тон Строганова говорил о том, что он абсолютно уверен в обратном.
Морригу не сочла нужным отвечать на этот риторический вопрос.
- Я так понимаю, это будет стандартный вариант «услуга за услугу»? Но в чём твой интерес?
Под парализующим взглядом главы департамента внешней разведки стушевался бы любой, но… Из каждого правила существует своё исключение.
- Как ты думаешь, Каркаров бы согласился заключить договор с Британским Министерством, разрешающий английским волшебникам обучаться в Дурмштранге?
- Нет, конечно, - подержал игру Казимир. – Он не раз подчёркивал, что расхождение в программе, которое он не собирается устранять из-за ксенофобии западных «маразматиков от добра», не позволяет этого сделать. Договор же означает какие-то уступки, вызванные европейскими требованиями. Часть из того, что преподаётся у нас, там считается незаконным.
- Формально можно не исключать эти разделы из программы, предоставив иностранным студентам выбор, изучать ли их. Тогда вся ответственность со школы снимается, - отпарировала фэйри.
- Возможно, но тогда вообще не вижу смысла… Найдётся не много желающих пойти наперекор Министерству.
Морригу при этих словах гаденько усмехнулась:
- Так мне и не нужно много. Меня интересуют только двое… К сожалению, без соблюдения всех формальностей протащить даже одного иностранного студента невозможно.
- Значит, твоей ценой станет договор?
Фэйри, помедлив, кивнула. Строганов решил не заострять внимания на этой её секундной заминке. Если бы она была важной для дела, Марго рассказала бы сама.
- И каков твой план по выводу Каркарова из-под удара? А главное, какова моя роль в нём?
- Всё весьма просто… Кто там у вас сейчас полномочный представитель в Англии? Броневой?

***

Сириус рассеяно наблюдал, как Хагрид взгромоздился на его мопед, прижимая свёрток из одеял, в котором устроился спящий Гарри, к груди. Мотор взревел, сизые клубы выхлопных газов повисли в стылом воздухе уродливой пародией на облака. Мгновение смазалось, застыв в уныло-драматической бесконечности, и сгинуло. Мопед взмыл в воздух и вскоре скрылся в темноте осенней ночи. Он остался один.
Обломки стен вздымались вокруг подобно сточенным временем зубам. Изломанные тени, порождённые светом догорающего пожара, зловеще извивались в агонии на грудах битого кирпича. Ветер пронзительно завывал в искорёженных глотках водосточных труб, изогнувшихся вокруг полуразрушенного дома, будто гротескные тычинки. Щербатая луна куталась в обрывки облаков, заливая окрестности безразличным мертвенным светом. На улицах было безлюдно – слишком многие знали, почему мог произойти подобный взрыв, и что за заклинание даёт вспышку изумрудно-зелёного света.
Сириус не глядя опустился на одну из груд обломков и тупо уставился на свои дрожащие, сжатые в кулаки руки. Кровь тяжело бухала в ушах, отстукивая мерный ритм его собственного сердца. В глазах всё плыло, кружилась голова, реальность казалась зыбкой и ускользала. Ни мыслей, ни желаний, ни каких-либо чувств вообще. Блэк впал в какое-то заторможенное состояние, отказывался принимать всё произошедшее… Отказывался…
Он собирался отнести Джеймсу материалы по следующей операции, которые тот забыл забрать после общего собрания. Он задержался с Фрэнком на очередном допросе, было уже очень поздно, когда он на своём мопеде вылетел в Годрикову Лощину, но пересылать секретную документацию совиной почтой было строжайше запрещено. Блэку не оставалось другого выхода, кроме как занести папку лично, благо будить Поттеров не было необходимости – он знал, где лежит запасной ключ от задней двери.
То, что он увидел, подлетая к дому своего лучшего друга… Это было как удар под дых, это было невозможно, но это было. С высоты картина разрухи и пожара была похожа на разворошённую кучу углей – совсем не страшно, никаких зелёных черепов со змеями, никаких людей в чёрных мантиях и масках… Только какая-то грузная фигура на дорожке перед домом.
Сириус приземлился поперёк дорожки. Гигантская фигура обрела законченные очертания в зловещем свете пламени пожара – всхлипывающий полувеликан Хагрид, бывший лесничий Хогвартса, прижимающий к груди какой-то свёрток из одеял. Блэку не сразу удалось совладать с голосом, но через минуту он смог выдавить из себя самый важный на данный момент вопрос:
- К… кто-нибудь выжил?
Хагрид выудил из какого-то кармана огромный носовой платок и шумно высморкался.
- Только… только Гарри, бедняжка, - срывающимся голосом сообщил он. – Лили и Джеймс… Так ужасно… Они были такие хорошие…
Папка выпала у Блэка из рук. Материалы дела разлетелись вокруг. В свете костра матово заблестели многочисленные фотографии, на которых был изображён худощавый черноволосый мужчина с крючковатым носом, глубоко запавшими тёмными глазами и бородкой-клинышком. Но Сириусу было не до того. Он стоял ни жив ни мёртв, глядя куда-то мимо Хагрида на развалины дома, и чувствовал, буквально слышал, как вся его прежняя жизнь рассыпается со звоном на хрупкие осколки. Не может быть, не может быть, чтобы Джеймс… Только не Джеймс… Он бы никогда не погиб вот так… А как? Блэк с трудом сфокусировал взгляд на полувеликане.
- Как это произошло? – он сам ужаснулся, как хрипло и чуждо прозвучал его голос.
- Тот-Кого-Нельзя-Называть нашёл их дом… Он их всех хотел убить, я думаю… Это ж в его привычках, да?.. Ну и… Джеймс и Лили защищались, конечно, но он же так силён был… В общем, он их… А потом и Гарри хотел. Но что-то не так пошло. Произошёл взрыв… Директор Дамблдор… - Хагрид от волнения стал называть Дамблдора по старой должности. – Директор Дамблдор думает, что Тот-Кого-Нельзя-Называть сам сгинул тогда. Только ведь их это не вернёт… - Хагрид снова шумно высморкался. – А я тут по его просьбе за Гарри… Надо его к родственникам Лили отвезти, а то никого ж больше у него из родных не осталось, - слёзы потекли по заросшему лицу полувеликана в два раза сильнее.
- Н-но, я же его опекун, - хоть мысли Сириуса и были сейчас далеки от таких вопросов, но он не мог просто так допустить, чтобы его крестника и сына его лучшего друга увезли непонятно куда.
Хагрид вытер глаза рукавом и, запинаясь, пояснил:
- Ну… так это ж… Директор Дамблдор так мне сказал… Что Гарри надобно к сестре его матери отвезти, чтобы он Защиту Крови поставить мог. Ведь сторонники Сам-Знаешь-Кого станут его искать… Отомстить захотят, да. Потому хотя бы на первое время надо его хорошо спрятать.
Сириус провёл пятернёй по волосам, пытаясь переключиться с собственного горя на текущую ситуацию.
- Вот что, возьми тогда мой мопед. Так ты доберёшься быстрее, да и безопаснее, чем на Ночном Рыцаре, ведь ты собирался добираться на нём? С ребёнком нельзя через камин или порталом, не говоря об аппарации.

Бригада колдомедиков прибыла через полчаса. Они принялись разбирать завалы в поисках тел. Кто-то из знакомых сочувственно сжал Блэку плечо. Дежурное «мне очень жаль» промелькнуло где-то на краю сознания, не задержавшись в памяти.
Потом стали выносить тела. Носилки, белая ткань… Сириуса словно прорвало. Он рвался к ним, что-то кричал, заливался слезами - натуральная истерика. Его держали трое или четверо. Наконец, он обвис в их руках, снова навалилась апатия. Кто-то сунул ему стакан успокаивающего зелья, и Блэк безропотно выпил. Мир стал серым и безразличным, но от безотчётной тоски, притаившейся в самой глубине сердца, очень хотелось перекинуться в анимагическую форму и завыть… Кто-то посоветовал ему отправляться домой, кто-то другой вызвался проводить… Всё как в тумане, он не помнил как и куда шёл, что делал… Он ни о чём не думал, и часть его была этому рада… и была бы вовсе счастлива не думать больше никогда.
Уже засыпая в собственной холостятской квартире в одном из пригородов Лондона, Блэк поймал за хвост не дававшёю ему покоя мысль... Мысль о том, что что-то было неправильно, не сходилось…
«Как Тёмный Лорд их нашёл? Ведь было же заклятие Тайны… почему Хагрид прибыл туда раньше колдомедиков? Дамблдор послал? Но откуда Дамблдор узнал?..»
Тут эффект от одного из принятых зелий взял верх, и Блэк провалился в мутный, полный кошмаров сон.

***

Питер рывком сел на кровати. Кошмар, всего лишь обычный ночной кошмар. Он не мог вспомнить, что именно ему снилось, но его бил озноб, спина была мокрой от холодного пота. Последнее время он часто просыпался подобным образом – издержки работы и нервного напряжения.
Петтигрю вылез из-под одеяла и отправился в душ. Никакого желания возвращаться во владения Морфея у него не было, хотя он и не спал полночи – кто-то неподалёку от его дома взрывал фейерверки, орал, свистел и улюлюкал… То ли так бурно отмечали Хэллоуин, то ли какой другой праздник.
Закончив с гигиеническими процедурами, Питер завернул на кухню и убедился, что холодильник девственно пуст. Со вздохом он отправился разыскивать маггловскую одежду, чтобы не привлекать ненужного внимания у постоянных посетителей ближайшего магазина. Ещё полчаса заняли поиски этих глупых цветных бумажек, которые магглы использовали в качестве денег. К счастью, у Питера всегда имелся небольшой их запас – просто на всякий случай.
Он вышел в утро. Небо было бледным и безоблачным, солнце, выползшее в просвет между домами на другой стороне улицы, слепило глаза. Ночью ударили заморозки, и редкие лужи подёрнулись тонкой корочкой льда.
Питеру на миг показалось, что за ним кто-то наблюдает из подворотни напротив, но, присмотревшись, он никого там не обнаружил. Списав всё на обыкновенную паранойю, он поднял повыше воротник пальто и зашагал в сторону Сиринкс-стрит – узкой прямой улочки, вечно захламлённой каким-то строительным мусором. На углу Сиринск-стрит и Кратч-роуд уже третий год с переменным успехом возводили то ли школу, то ли очередное офисное здание.
Безотчётная тревога не покидала Петтигрю, и, завернув за угол, он непроизвольно ускорил шаг. Он успел дойти до середины Сиринкс-стрит, когда его грубо схватили за плечо, развернули и жёстко припечатали к стене дома. Питер стукнулся затылком, и на миг у него в глазах потемнело, а когда чернота рассеялась, он от удивления лишился дара речи: человеком, схватившим его за грудки оказался не кто иной, как Сириус. Он был бледен; лихорадочно блестящие глаза обведены тёмными кругами; выражение лица нечитаемо.
- Си… Сириус, ты… чего ты?.. - наконец, полузадушено просипел Питер. Вышло как-то испуганно и жалко.
Блэк нахмурился и бесцеремонно встряхнул Петтигрю, словно тот был каким-нибудь мешком с картошкой.
- Чего я? – зло выдохнул он в лицо Питеру. – Это ты у меня спрашиваешь?! Лили и Джеймс мертвы! Их убил Тёмный Лорд!! – он сорвался на крик. – А их Хранитель Тайны жив и здоров, разгуливает как ни в чём не бывало! Я понял бы, если б ты был в могиле, или в застенках Пожирателей, или под Империо, но это… Как я должен это понимать, а?! Может ты соблаговолишь это объяснить, Хвост?! А то я, недалёкий идиот, кретин и просто имбецил, не могу придумать ничего другого, кроме как, что ты маленький вонючий предатель!!!
На протяжении этой гневной тирады Блэк ещё пару раз впечатал Питера в стену. Тот болтался как тряпка, абсолютно не сопротивляясь. То, что вывалили на его голову Сириус, было для Петтигрю полнейшим шоком: Лили и Джеймс мертвы? Но Дамблдор же обещал… Не может быть… не может…
- Л… Лили и Джеймс… мертвы? – потерянно повторил он вслух.
В лице Питера было столько неподдельного недоверия, удивления и боли, что Сириус прекратил его трясти.
- Ты не знал? – спросил он после долгого молчания.
Питер отрицательно мотнул головой. Сириус медленно разжал пальцы, отпуская воротник пальто Петтигрю, и обессилено уронил руки.
- Тогда я уже ничего не понимаю… - пробормотал он едва слышно.
Питер нервно сглотнул, но всё же выдавил из себя:
- Я тоже мало что понимаю, но… Обещай, что дослушаешь меня до конца, что бы там тебе не показалось в моих словах…
Блэк подозрительно смерил школьного приятеля взглядом, но кивнул.
- Я был одним из наших шпионов среди Пожирателей, - торопливо заговорил Питер, боясь, что его перебьют и начнут снова в чём-то обвинять. – Стал им после того, как попал в плен при разрушении Хогвартса. Работал по мелочам – собирал сплетни, вычислял рядовых участников дебошей Пожирателей в маггловских районах… Большего сделать нереально, не входя в Ближний Круг. Но недавно Дамблдор дал мне задание… Погоди, сейчас…
Под пристальным, настороженным взглядом Блэка, Питер достал свою палочку и махнул куда-то в сторону своего дома:
- Accio письма!
Его мало волновало в данный момент, что подумают магглы, если увидят летящие сами по себе листки бумаги. Спишут на ветер в конце-концов…

- Ты должен быть доволен: всё вышло именно так, как ты и планировал, - сварливо заявил Грюм прямо с порога, без стука вваливаясь в кабинет министра.
Глава Аврориата выглядел невыспавшимся и слегка помятым: сначала выезд на место, затем составление рапортов, срочное совещание, встреча с журналистами, хотя для этого вполне подошёл бы и пресс-секретарь, а то что он за красивые глаза зарплату получает? Исчезновение Тёмного Лорда оказалось не столько радостным, сколько хлопотным событием.
Дамблдор поднял глаза от бумаг и пожал плечами – мол, а как иначе? Разве он когда-нибудь ошибался? У Аластора по этому поводу имелась парочка существенных возражений, но встревать в заведомо бесполезный спор он не стал. У кого-то мания величия, а у кого-то больное самолюбие – свои тараканы есть у каждого.
- Теперь осталось быстро повылавливать приспешников Тёмного Лорда, пока они не легли на дно. Теперь, когда метки испарились, определить их будет не так просто, - Грюм нахмурился, выявив очередной негативный момент устранения Вольдеморта.
- Веритасерум-то, я надеюсь, не испарился? Так что не заливай мне тут про свою горемычную долю простого сыскаря, - министр вновь углубился в изучение отчётов. – Однако у нас осталось ещё одно незаконченное дело, прежде чем ты сможешь приступить к столь обожаемой тобой охоте на Пожирателей Смерти…
Грюм наконец-то добрался до кресла для посетителей и с удовольствием вытянул ноги:
- И что же это за дело?
- Убрать лишних свидетелей.
- В смысле? – такой поворот разговора оказался для Аластора неожиданным.
Дамблдор смерил аврора насмешливым взглядом, притянул к себе очередную стопку отчётов и, уткнувшись в них, как бы между делом пояснил:
- Видишь ли, официальная власть плоха тем, что мы постоянно вынуждены следить за своим имиджем… Моральным обликом, так сказать. Это не сводится только к тому, чтобы не совершать ошибок… Как представители закона мы не имеем права попадаться на его нарушении. Так что наши «тёмные делишки» в деле Поттеров никоим образом не должны всплыть.
- И кого же ты хочешь «убрать»? Вроде все действующие лица упокоились с миром. Кроме мальчишки, но вряд ли он что-то расскажет – что может понять годовалый ребёнок?
- Питер, - веско заявил Альбус. – Питер Петтигрю. Думаю, не составит труда найти в его квартире улики того, что он был Пожирателем, хоть и низкого ранга. Но брать его живым нежелательно, он может сболтнуть лишнего, пытаясь спасти свою шкуру. Устроишь какой-нибудь несчастный случай при задержании… Рикошет заклятия там… Что угодно, но чтобы наверняка от него избавиться.
- Не проще тогда было инсценировать нападение на него Пожирателей ещё до того, как Тёмный Лорд заявился к Поттерам? – поддел министра Грюм.
- Всё тут крепки задним умом, - пробурчал себе под нос Дамблдор. – Так ты займёшься делом, или как? Я не собираюсь дожидаться, пока он узнает о судьбе Поттеров и заявится ко мне за разъяснениями!
- Всё-всё, не кипятись, считай, меня уже здесь нет, - насмешливо процедил Аластор, крайне неохотно выкарабкиваясь из удобного кресла.

- Нашли что-нибудь? – Рихард Солвери закончил перетряхивать книги на книжной полке и обернулся на своих товарищей по группе, составлявших ему компанию при обыске.
- Мантия и маска, - потряс означенными вещами Лео Фармер. – Потайное отделение в платяном шкафу, неплохо зачарованное, кстати.
- Больше ничего? – дождавшись отрицательного ответа от остальных участников операции, Солвери заключил: - Отлично, этого вполне достаточно для задержания. Думаю, нет смысла сидеть в квартире… - он бросил укоризненный взгляд в сторону детины внушительных габаритов, скромно потупившегося и забившегося в дальний угол. – Лэсли любезно демаскировал нас, выбив дверь. Так что предлагаю рассредоточиться по ближайшим улицам и ожидать там. К тому же, возможно, подозреваемый находится где-то поблизости. Брать живым не обязательно. Всё ясно?
- Ясно! – дружно откликнулись авроры и потянулись к выходу.

Сириус оторвал взгляд от изрядно помятого им же в процессе чтения пергамента. Сказать, что он выглядел ошарашенным, означало сильно приуменьшить размеры его удивления и недоверия.
- Но это же значит?.. Дамблдор… Но он же не мог?!
Питер собирался что-то ответить, но тут из ворот стройки толпой повалили рабочие. Магглам было совсем ни к чему слышать разговоры о Тёмном Лорде и Министре Магии. За нарушение статуса секретности по головке никто не погладит и пирожок с полки не презентует.
Галдящие бугаи в измазанных краской и цементом комбинезонах как раз поравнялись с магами, когда Петтигрю уловил движение на противоположном конце улицы. Он резко повернулся и с удивлением опознал в человеке, вывернувшем из-за угла, аврора. Тот, поняв, что его обнаружили, выхватил палочку и запустил в предполагаемого Пожирателя заклятием помощнее, Питер ответил и… Довольно редкое явление магического резонанса решило выбрать именно данный случай для улучшения статистики. Чары столкнулись и сдетонировали, взрывом обрушило часть стены соседнего дома и разворотило асфальт, людей раскидало как кегли.
Острая боль резанула Питеру руку, кусок кирпичной кладки с грохотом рухнул у его виска, всё тело ломило от удара о землю. В густой пыли, поднятой взрывом, нельзя было ничего разглядеть дальше собственного носа. Судя по ощущениям, он приобрёл минимум два сломанных ребра, хотя по сравнению с магглами… Он-то успел выставить щит, принявший на себя большую часть ударной волны.
Он глянул на пульсирующую болью руку – то ли взрывом, то ли осколками ему оторвало мизинец, кровь из раны шла толчками, и следовало поторопиться с первой помощью самому себе, иначе он рисковал позорно грохнуться в обморок от кровопотери.
Наложив кровеостанавливающее и обезболивающее заклинания, Петтигрю кое-как поднялся и крикнул в ту сторону, в которой по его мнению должен был находиться аврор:
- Мы сдаёмся, это какое-то недоразуме…
Из серой пыльной мглы прилетела вспышка ярко-зелёного света. Луч прошёл чуть выше головы Питера – аврор бил на звук. Не опознать Убийственное проклятие было сложно, и Петтигрю понял, что пора рвать когти. Уходить следовало тихо, и оптимальным вариантом было пробираться в анимагической форме, благо что она у него маленькая и незаметная. Он взмахнул палочкой и стремительно стал уменьшаться в размерах…

- Ты совсем с катушек слетел?!! Семнадцать трупов, причём магглов! – Солвери в бешенстве двинул Лео в челюсть, ничуть не заботясь о том, что на него смотрят подчинённые. – Как мы объясним это в министерстве, а?! Террорист, мля, арабский… Шахидка, Мерлина за бороду, доморощенная!! Те башка что, только шляпу носить дана?! По-тихому взять его не мог?!
Рихард щедро перемежал ругань с рукоприкладством, правда, до «ногоприкладства» всё же не дошёл.
- А это кто? – немного успокоившись, кивнул он на связанного мага, находящегося без сознания.
- Он рашговаривал с подожреваемым, - невнятно прошепелявил Фармер, держась за изрядно пострадавшую челюсть.
- И на х… он нам? На каком основании мы его привлечём? – снова начал заводиться Солвери.
- Он разговаривал с Пожирателем… Можем приписать пособничество и сокрытие данных о сторонниках Сам-Знаешь-Кого, - внёс свою лепту четвёртый член группы – Рэн Каллиган.
- Отлично… Но вот с этими что прикажете делать? – Солвери мрачно сплюнул, оглядываясь на разрушенный участок улицы, благоразумно накрытый маскировочными и магглоотталкивающими чарами.
- Спишем на Пожирателя.
- Только вот мы его упустили, - подлил масла в огонь наивный Лэсли.
- Никто не видел, чтобы он куда-то драпанул с места взрыва, а нашли мы только палец, - поспешил возразить Лео, справедливо опасаясь новых репрессий со стороны командира группы. – Может его взрывом разнесло?
- Ты ж говорил, что он что-то тебе орал про сдачу после взрыва…
- Э-м-м… - слегка смутился Фармер. – Ну так может я его Авадой тогда достал, а из-за остаточного действия резонанса его и испарило?
Рихард досадливо покачал головой, но продолжать спор не стал. Авось, прокатит, как любил говаривать один его зарубежный знакомец.

Крупная серая крыса нерешительно остановилась на пересечении двух канализационных труб, диаметром метра полтора каждая. Она насторожено повела носом из стороны в сторону, убеждаясь в отсутствии видимой опасности вокруг. Её длинные усики нервно подрагивали, чёрные глазки лихорадочно блестели, а лысый хвост беспрестанно елозил по грязному полу.
Крыса прикрыла глаза и по-человечески тяжело вздохнула. Миг, и она начала стремительно увеличиваться в размерах, параллельно изменяясь внешне. Пропала шерсть, хвост, и вот уже не серая крыса, а тощий мужчина в изодранной маггловской одежде стоит на четвереньках на пересечении канализационных труб; одна рука небрежно, второпях перебинтована обрывком рубашки не первой свежести. Он дышал тяжело и неровно, его трясло. В широко распахнутых серых глазах - шок.
Погони не было, да и не должно было быть – его посчитали мёртвым. Он сам слышал разговор авроров, когда те повязали Сириуса. Но само нападение не укладывалось у него в голове. Хотя все события сегодняшнего дня, будь он проклят, упорно складывались в целую картину... Крайне нелицеприятную картину.
Питер до крови закусил губу и зажмурился. Потряс головой, но это не помогло ему успокоиться. В воспалённом, разгорячённом долгим бегом на пределе сил мозгу пульсировала лишь одна мысль. Их всех предали. Их подставили. Министерство. Лично министр, бывший учитель, которому они так доверяли… Всё подстроено, всё было обманом… А теперь от него хотят избавиться, так как он последний свидетель их грязной игры. Всё, тупик…
«Что делать? Что теперь делать?» - панически стучало в висках. Сердце билось где-то в горле, а душа всерьёз и надолго перебазировалась в пятки.
Питер скорчился на полу, закрыл голову руками и тоненько завыл на одной ноте.
Но через некоторое время паника немного улеглась, и он смог мыслить более здраво. Что ж, пусть его и решили устранить, но он смог скрыться, к тому же удачно инсценировав свою смерть. Возможно, его больше не станут искать. Однако, возвращаться домой или к матери, а также к знакомым не следовало. К тому же, не смотря на его «смерть», в газетах могут объявить о том, что он Пожиратель, и что именно он предал Поттеров. Скорее всего из страны нужно будет убраться как можно дальше. Облик крысы пока что намного безопаснее, так как он нигде не зарегистрирован, как анимаг; даже Дамблдор не в курсе, что хорошо вдвойне.
Перекидываясь обратно в звериную ипостась, Петтигрю с тревогой подумал о том, что станет с Сириусом. Хоть он и не был причастен к делу с убийством Поттеров, но он видел письма, и если министр узнает… А Блэк всегда был вспыльчив и не умел держать язык за зубами.
«Но я ничем не могу ему помочь», - одёрнул себя Питер. «Мерлин, чем мы так провинились перед тобой?» Их дружба, их мир, система ценностей и авторитетов, в конце концов, - всё рухнуло в один миг. Счастье, что он успел немного повзрослеть с тех пор, как выпустился из школы. Тому тепличному юнцу в подобной ситуации оставалось бы только покончить жизнь самоубийством. Всё же от шпионской деятельности была некоторая польза – опасная работа закалила его волю и характер.
Серая крыса в последний раз обернулась на трубу, из которой прибежала, и решительно устремилась во тьму запутанных канализационных тоннелей и вентиляционных шахт. Много проблем ещё предстояло решить Питеру Петтигрю – бывшему Пожирателю Смерти, бывшему шпиону Дамблдора, бывшему Мародёру, бывшему…

***

Каркаров беззастенчиво дрых, отвернувшись к стене и накрывшись с головой тощим одеялом – тюремный сервис, всё-таки. Ему ничуть не мешало то, что этот придурок в камере напротив снова принялся орать о том, что его держат тут незаконно, что он ни в чём не виноват и прочую ахинею, которая успела засесть у Каркарова в печёнках за ту неполную неделю, что он провёл по соседству с этим ненормальным. По мнению Игоря, совершенно невиновных в этом мире существовать не могло по определению. А уж если подходить с точки зрения религии… Хоть какой-нибудь скелет в шкафу найдётся у каждого – в довесок к первородному греху.
Так или иначе, за пять проведённых в камере предварительного заключения дней, директор Дурмштранга успел выучить наизусть все причитания своего товарища по несчастью и перестал обращать на его гундёж внимание. Тем более что не видел смысла в пустом сотрясании воздуха: кроме часового их тут никто не услышит, да и до часового доносится лишь гулкий отголосок сказанного – звукоизоляция здесь на уровне.
Попался Игорь до крайности глупо – его взяли при содействии одного из ранее пойманных Пожирателей, который согласился сотрудничать со следствием в обмен на смягчение приговора. Предательство не было для Каркарова такой уж неожиданностью, тем более со стороны одного из этих английских снобов – выкормышей западного общества, давно живущего по законам рыночной экономики. Однако это не помогло ему избежать ареста.
Что его радовало, так это отсутствие в министерском изоляторе при Аврориате дементоров. После падения Тёмного Лорда эти малоприятные в общении твари вернулись под контроль официальных властей.
Первые три дня всё шло относительно неплохо. Хоть против него и были свидетельства других задержанных, но серьёзных обвинений ему предъявить не могли – всё же он не был полным идиотом, чтобы участвовать в убийствах или пытках, пока состоял на службе у Того-Кого-Нельзя-Называть. Учитывая его положение и социальный статус, ничего существенного при таком раскладе ему грозить не могло.
Всё изменилось на четвёртый день, когда к нему в камеру ввалился сам глава британского Аврориата, печально известный в определённых кругах Аластор Грюм. Ему зачем-то понадобилось получить образец подчерка Каркарова. Нет, конечно, различные проверки и экспертизы, когда ты являешься подозреваемым, в порядке вещей, но причём тут пытки с убийствами и какие-то каракули? Очная ставка, генетическая экспертиза, веритасерум в конце концов – это было понятно, ожидаемо, предсказуемо, а вместо этого старый параноик потребовал от него образец подчерка. И удалился сразу же, получив желаемое, слишком уж довольный, чтобы Игорь не насторожился.
Вернулся Грюм на следующее утро и с вдохновенным видом принялся сыпать различными туманными угрозами, пространно намекая, что, мол, его подозрения как-то там подтвердились, и не стоит строить из себя невинную овечку, что он всё знает о каких-то Каркаровских грязных делишках и подлых провокациях, и что это не сойдёт Игорю с рук. Директор Дурмштранга терпеливо вслушивался в этот бредовый монолог, пытаясь понять,о чём, собственно, речь. Он не стал лезть на рожон и пытаться опровергнуть выдвинутые обвинения, тем более что Грюм не удосужился их впрямую озвучить, а благоразумно держал язык за зубами. Стратегию поведения в свете столь неожиданного поворота событий следовало сперва хорошенько продумать и лишь потом, фигурально выражаясь, запускать в серийное производство.
Разговор оставил по себе неприятный осадок: Игорь интуитивно чувствовал, можно сказать, чуял тем, что пониже спины (а некоторые полагают, что шестое чувство и пятая точка каким-то образом связаны), что дело принимает скверный оборот, и тут пахнет крупными неприятностями. Хуже всего была неизвестность. Он ощущал себя слепым котёнком, беспомощно тычущимся в стенки коробки, в которой его несут к реке с вполне определёнными намерениями.
Промучившись раздумьями весь день и не придя хоть к каким-то правдоподобным выводам, Каркаров психанул, наорал на единственного находящегося в радиусе досягаемости человека – то есть на заключённого в камере напротив, проигнорировал его ответные экзерсисы в области ненормативной лексики и с горя завалился спать. Будь что будет, в конце концов, на суде ему обязательно объяснят, что там решил ему припаять этот сумасшедший, впавший в паранойю аврор.

Ночь неспешно перевалила за середину, когда тихий шорох нарушил тишину камеры Каркарова. Будь кто-нибудь бодрствующий поблизости, он бы наверняка списал этот тихий звук на вездесущих серых грызунов. Но на самом деле в камере их не было. Шорох издавали мелкие песчинки, тонкими струйками просачивающиеся сквозь каменную кладку стен и осыпающиеся на каменный же пол.
Горка песка росла и росла, превращая камеру в подобие то ли пляжа, то ли стройки. Его хватило бы заполнить с пяток десятилитровых вёдер, когда поток песчинок внезапно иссяк.
Песок неспешно закрутился, поднимаясь над полом широкой воронкой. В странном вихре танцующих песчинок медленно начали проявляться контуры двух существ. Прошло около пятнадцати минут, прежде чем на месте горы песка очутились двое – мужчина и женщина.
- Спасибо, Архорт. Без тебя мне было бы сложно пробраться сюда незамеченной, - улыбнулась женщина, поправляя причёску, из которой выбилось несколько иссиня-чёрных прядей.
- Брось, ты же знаешь, что мы готовы оказать тебе всю возможную помощь по первому твоему слову. Ты - госпожа, - пробасил в ответ фэйри земли.
- Я не имею на это право, решение суда…
- Нам, оставшимся в большом мире, плевать на это. Я уже тысячу лет твержу тебе, что…
Женщина легонько прикоснулась указательным пальцем к его губам, заставив замолчать.
- Не время и не место ворошить прошлое. Поговорим после… - она вздохнула и отвернулась к тюремной койке, на которой спал Каркаров. – Позаботься, пожалуйста, об отсутствии в округе лишних ушей.
Фэйри с лёгкой укоризной посмотрел в спину своей спутнице и шагнул в стену. Одному ему не было необходимости обращаться в песок, чтобы пройти сквозь подобную преграду. Сонный порошок лежал в маленькой коробочке у него в кармане, и он, не задумываясь, пустил его в ход, чтобы исключить возможность внезапного пробуждения других заключённых.
Морригу легонько тряхнула Каркарова за плечо, заставляя проснуться. Пока Игорь недовольно ворочался на своей койке, она отступила на шаг назад и выпустила слабо мерцающий болотный огонёк, едва-едва разгонявший мрак в радиусе трёх шагов. Как бы они ни подстраховались, но яркий свет не слишком уместный помощник для полуночных лазутчиков.
Игорь сел на кровати и недовольно зевнул. Что за порядки у них в Британии? Может они ещё и Женевскую Конвенцию под шумок отменили в одностороннем порядке? Прежде чем взглянуть на того, кто так бесцеремонно прервал его сон, он покосился на наручные часы и едва не взвыл от негодования: три часа ночи! Каркаров было открыл рот, чтобы высказать все свои претензии неурочному будителю в крайне простой и доступной форме, но…
Тусклый огонёк парил под потолком камеры, создавая по углам таинственный полумрак. В центре комнаты стояла женщина в пышном средневековом платье тёмно-зелёного цвета. Длинные чёрные волосы волной ниспадали чуть ли не до пола. Женщина смотрела на него огромными фиолетовыми глазами. Крайне насмешливо смотрела.
- А я уж думала услышать новую вариацию всем известного адреса, - ехидно прокомментировала она замешательство Игоря.
- Вы кто? – нагло проигнорировал шпильку тот.
- Какой деловой… хотя да, Казимир говорил мне, что-то о твоей потрясающей деловой хватке. Имён у меня много, но можешь звать меня Марго. В русском министерстве меня знают под этим именем.
Каркаров с минуту обдумывал услышанное, затем задал уточняющий вопрос:
- Казимир – это тот, который Строганов?
Таинственная Марго согласно кивнула.
- И ты здесь по заданию нашего министерства? – уже более уверенно поинтересовался Игорь, сочтя вполне уместным ответить гостье той же монетой и перейти на «ты».
Марго сделала задумчивое лицо. Каркаров подумал, что она переигрывает.
- Не то чтобы. Просто мой личный интерес совпадает с их государственным, так сказать. Я присяду, не возражаешь? – Марго без особого напряжения сколдовала стул, причём Игорь не заметил у неё волшебной палочки, развернула его спинкой вперёд и «оседлала», ничуть не смутившись тем, что надетое на ней платье мало подходило для подобных выкрутасов.
- А если возражаю? – не сдержался мужчина.
- Тогда разрешаю высказаться: свободу слова ещё никто не отменял.
Разговор начинал напоминать какой-то фарс, и Каркаров поспешил вернуть его в более конструктивное русло:
- Так зачем ты, собственно, пришла, Марго?
Та пожала плечами и вернула лицу серьёзное выражение.
- Для начала, объяснить тебе, дорогой Игорь, всю глубину неприятностей, в которые ты вляпался, - голос менее ехидным не стал. - Ну и, соответственно, предложить помощь и обговорить условия её предоставления.
- С удовольствием послушаю, - в тон ей отозвался Игорь: манера собеседницы вести разговор оказалась до крайности заразной.

Через полчаса Каркарову уже не было так весело.
- С чего мне тебе верить?
- А у тебя нет другого выхода, - Морригу-Марго смотрела на него с прежней ехидцей. – Вот приказ Казимира о зачислении тебя в полевые агенты. Если согласишься, он окажется в здешнем архиве. С датой всё в порядке – как раз март 79-го года, - увидев недоумение в глазах директора Дурмштранга, она снизошла до пояснения. – За месяц до того, как ты получил метку. На чернила и пергамент наложены соответствующие старящие чары – не подкопаешься.
- Но коррекция памяти…
- Естественно, а как иначе ты обманешь веритасерум? А если и обманешь, то что ты будешь делать, когда Дамблдор полезет тебе в мозги?
Игорь сдался, лишь уныло протянул:
- Обязательно так срочно?
Не то чтобы время проведения процедуры имело какое-то значение. Гораздо хуже было то, что он прекрасно представлял возможные последствия неумелого вмешательства в чужой разум. Даже покажи эта Марго диплом специальных курсов при Разведывательном Департаменте, он бы вряд ли позволил ей копаться в своих мозгах.
- Обязательно, - безжалостно отрезала женщина. – Если министр успеет покопаться в твоих воспоминаниях до суда, а это может случиться уже завтра, то вся затея вылетит в трубу. Насчёт моего профессионализма можешь не волноваться: обширная практика в течение нескольких столетий… - она неопределённо повертела кистью в воздухе. – Знаешь Богдана Милоша? Вот мы часто экспериментируем вместе.
Богдана Милоша – румынского князя-вампира – Каркаров знал. Тот был известным учёным, занимавшимся в том числе и проблемами легилименции, но вот некоторые его опыты… Если бы в Восточной Европе не относились к чёрной магии с некоторым снисхождением, то Богдан давно бы получил свой кол в сердце или на худой конец одиночку в Нуменгарде.
- Ладно, это понятно, а что с условиями? – единственное, что ему оставалось, так это только подольше оттягивать неприятную процедуру.
Марго улыбнулась – в тусклом свете Каркарову почудилось, что вместо обычных зубов у неё во рту два ряда первосортных клыков, - и невинным тоном отозвалась:
- Ничего сложного… Совсем ничего сложного. Всего лишь…

- Это отнесёшь в архив. А это подкинешь в сейф министра. Запихни куда-нибудь подальше, чтобы с трудом нашли, - Морригу протянула Архорту два свитка.
- А поддельные отчёты?
- С этим Броневой разберётся самостоятельно.
Фэйри кивнул и скрылся в стене Министерства. Было около пяти утра, когда он вывел Морригу из здания: коррекция памяти, особенно когда всё требуется замаскировать по высшему разряду, отнимает пропасть времени. Скоро должны начать прибывать рядовые служащие Министерства. Следовало поторопиться.

***

Стук в дверь оторвал Грюма от написания письма одному из своих осведомителей. Он был настойчив и громок – подчинённые так стучать не осмеливались.
- Войдите, - недовольно буркнул Грюм себе под нос, откладывая перо и в тайне надеясь, что его не расслышали.
Надеждам Аластора не суждено было сбыться. Дверь немедленно отворилась, и в кабинет буквально влетел юркий тощий человечек маленького роста. Человечек обладал еврейской наружностью: глубоко посаженные чёрные глаза сверкают лукавством, выдающийся вперёд крючковатый нос нависает над тонкими губами, на носу очки в роговой оправе, на голове - лысина. Эдакий профессор физики или какой другой науки.
Грюм с трудом опознал в посетителе полномочного представителя русской разведки. Видел он его от силы пару раз, да и то в коридорах министерства, то есть совершенно случайно. Чего от него ожидать, Аластор не знал, но, в силу своей извечной подозрительности, предположил, что это как-то касается Каркарова, тем более что именно сегодня назначили дату слушанья по его делу.
- И как это понимать? – с порога пошёл в наступление посетитель.
- Вы кто, собственно, такой? – поспешил осадить наглого гостя Грюм. Тем более что действительно не помнил имени этого вёрткого еврея.
- Иннокентий Броневой. Представляю в вашей стране русскую разведку, так сказать. И я вас спрашиваю, как это понимать?
Еврей был неприятно напорист, любил мельтешить, к тому же обладал отвратительно визгливым голосом, что ничуть не добавляло удовольствия от общения с ним.
- Что именно понимать, уважаемый Иннокентий? – Грюм приложил максимум усилий, чтобы не исковеркать чужое имя. – Извольте объясниться конкретнее.
- Вы ловите нашего шпиона, о котором я, заметьте, давно уведомил ваше начальство. Сажаете его, слава Мерлину, что хоть не в Азкабан. А потом пытаетесь обвинить в том, что он добровольно снабдил вас важнейшими сведениями относительно действий противника. И я ещё раз спрашиваю, как прикажете это понимать? Вы на конфликт нарываетесь? Так вы его получите, не сомневайтесь, - Броневой, наконец, добрался до кресла, так что теперь брызгал слюной прямо на важнейшие бумаги, лежащие на столе у главы Аврориата.
Грюм немного опешил от такого напора и едва успел сдержаться от того, чтобы не поморщиться брезгливо, глядя, как капельки чужой слюны разлетаются по его столешнице.
- Какой ещё шпион? – таким голосом только воду замораживать.
- Каркаров. А что, вы ещё кого-то из наших шпионов выловили? – посетитель явно начинал сердиться ещё больше.
- Так вы заявляете, что он ваш шпион? – для Грюма только что сказанное было откровением.
- Не претворяйтесь, что не знали, - обвинительным тоном заявил Броневой, некультурно тыча в Аластора пальцем. – Я лично отдал Фаджу полный список наших агентов в вашей стране. Скажете, он не дошёл до нового министра? Так лучше преемственность налаживать надо!
Грюм побагровел от злости – да кто такой этот выскочка, чтобы так с ним разговаривать.
- Почему не продублировали этот доклад мне?! – рявкнул он. – Именно я заведую нашей агентурной сетью и всем сыском, так что это было бы более логично, чем хоронить жизненно важную информацию в верхах.
Броневой ничуть не смутился и презрительно отпарировал:
- Да что я, разве так на идиота похож? - Грюм хотел было согласиться с только что сказанным, но сдержался. – Ещё во время прошлой войны, которая с Гриндевальдом, шпионов и перебежчиков в ваших рядах было больше, чем тараканов на коммунальной кухне. Единственное более-менее надёжное место – это сейф министра. Так что извольте пересмотреть дело с учётом вновь открывшихся обстоятельств, - закончил Броневой ядовито.
Он поднялся. В его руках, будто по мановению волшебной палочки, возник потёртый кожаный портфель, навевавший смутные ассоциации с чёрно-белыми фильмами про революционеров и партийные съезды. Иннокентий вытащил из портфеля внушительную пачку бумаг.
- Здесь донесения агента Каркарова. Можете проверить – у вас же есть образец его подчерка. Приказ о его внедрении в преступную группу, называющую себя Пожирателями смерти, за подписью нашего главы Департамента Внешней Разведки поищите в архиве самостоятельно. Ну а список наших агентов, как я и говорил, должен быть в министерском сейфе. За сим разрешите откланяться.
Броневой, гордо вздёрнув нос, что смотрелось нелепо при его внешности, развернулся на каблуках и отправился к двери. Та знатно хлопнула о косяк, закрываясь за ним: с потолка посыпались кусочки штукатурки.

Тяжёлая стальная дверь отворилась без скрипа, пропуская министра и главу Аврориата в тесное помещение дежурки. Часовой, задремавший было за конторкой, поспешил принять подобающий вид и деловито зашелестел страницами журнала посещений, стремясь проявить перед начальством всю полноту своего трудового энтузиазма и служебного рвения. Грюм только поморщился.
В маленьком помещении, предварявшем вход в коридор, вдоль которого тянулись камеры предварительного заключения, представляло собой обыкновенный каменный мешок без всяких декоративных изысков. Конторка постового, круглая лампа под потолком, две массивные двери в противоположных концах – вот и вся обстановка. В комнате было изрядно накурено – отлучаться постовому запрещалось, а смена происходила лишь раз в четыре часа. Заядлые курильщики, которых среди авроров было полным полно, не могли протянуть столь долгий срок без любимого зелья, особенно на столь скучном посту.
Аврор отметил посетителей и время их прибытия в журнале и подал Грюму и Дамблдору под роспись.
- Сходи проветрись, приятель. Мы разберёмся здесь самостоятельно, - в приказном порядке обратился к аврору Грюм.
Зелёный ещё парнишка не посмел перечить непосредственному начальству и неслышной тенью выскользнул за дверь.
- Ты нашёл список, о котором говорил этот змеёныш Броневой? – обернулся Аластор к Дамблдору, стоило посторонним покинуть помещение.
- Нашёл, - нехотя отозвался министр – ему тоже не нравилась вся эта ситуация. – Фадж умудрился засунуть его в папку с малозначительными прошениями от частных лиц.
Грюм был явно в ярости от такого положения вещей. Его кустистые брови сошлись на переносице, на щеках заходили желваки.
- Неужели мы зря ловили этого говнюка и даже не сможем засадить его за то, что так по-идиотски попались в ловушку с Хогвартсом?
Дамблдор благоразумно промолчал. У него было стойкое подозрение, что они не только не смогут сделать того, о чём так страстно мечтал глава авроров, но и вынуждены будут принести официальные извинения и более того: выразить благодарность за содействие властям.
- Проверь как следует подлинность его воспоминаний. Я почти уверен, что эти хитрож..пые русские просто подстроили всё это, чтобы вытащить своего директора из дерьма, в которое он умудрился вляпаться, - заявил Грюм, открывая дверь в коридор.
Он остался верен своей извечной паранойе, но на этот раз Дамблдор её не разделял. Слишком уж сложно.
- На вряд ли у них есть такие специалисты, - с сомнением отозвался он, проходя вслед за Грюмом.
Коридор был достаточно длинным и извилистым, а нужных заключённых держали в самом дальнем конце, так что было время обсудить и вторую причину их сегодняшнего визита в министерский изолятор.
- А с Блэком что будешь делать? Я так понимаю, тебе не хотелось бы его отпускать?
- Если он ничего не знает, то можно и выпустить – большого вреда не будет. Конечно, не желательно, чтобы он заявил свои права на Гарри, но здесь я найду, чем его переубедить.
- А если знает? – Грюм привык предполагать худшее.
- По официальной версии именно он был Хранителем у Поттеров. Они перехитрили сами себя. Обвиним его в том, что он Пожиратель. Теперь, когда метки исчезли, никто не докажет, что её у него не было. Думаю, обойдёмся без суда: применение веритасерума в данном случае не выгодно для нас. В конце концов, доказательств более чем достаточно. Тот же Люпин подтвердит, что именно Блэк был Хранителем Тайны…
Они свернули в последний раз, Грюм извлёк из кармана мантии связку ключей, немного побренчал ими, выбирая нужный, и отворил дверь камеры Каркарова.

***

Они сидели друг напротив друга. Как тогда, в камере. Но сейчас ситуация и обстановка были иными. Каркаров был в новой щеголеватой мантии, отделанной алым шёлком, а не в тюремной робе, хотя выражение лица, как и тогда, выражало лёгкую насмешку и уверенность в собственной значимости. Вместо жёстких стульев – мягкие кресла; вместо камеры для допросов – кабинет министра.
- Так значит, Тёмный Лорд не планировал уничтожать Хогвартс? – холодный цепкий взгляд из-за очков половинок выдавал крайнюю сосредоточенность и серьёзность Дамблдора.
Какркаров слегка усмехнулся – этот вопрос он слышал уже в пятнадцатый раз за последнюю неделю.
- Нет, он был в ярости от того, что случилось. Мы боялись входить в его кабинет добрых три часа: вы же знаете, как он предпочитал снимать стресс. В Хогвартсе хранилось что-то важное, что он хотел заполучить.
- И почему же тогда произошёл взрыв? Было ли что-нибудь необычное во время нападения?
Каркаров безразлично пожал плечами:
- Вы же знаете, я не участвовал в самом нападении. Я просто снял защиту с ворот. Мне жаль, что это привело к таким последствиям, - он помолчал, ожидая новых вопросов, но их не последовало. – Ходили только какие-то невнятные слухи про Антонина Долохова, который пропал без вести во время этой операции Пожирателей. Его тела, я так понимаю, не нашли при разборе завалов? – дождавшись кивка, Игорь продолжил. – Тёмный Лорд долго допрашивал его напарника – младшего Яксли – об обстоятельствах его исчезновения.
Игорь заметил, как глаза английского министра понимающе сверкнули. Он что-то знал о Долохове. Что-то, что знал и Вольдеморт. И это «что-то» как-то объясняло грандиозный взрыв британской школы волшебников. Но было ясно, что, даже спроси он об этом, Дамблдор не станет делиться такой информацией.
- И раз я некоторым образом причастен к тому, что вы лишились вашей магической школы, то будет вполне справедливо, если я предложу вам заключить с Дурмштрангом договор на право обучения в нём британских волшебников. Несмотря на те разногласия, из-за которых я долгое время был ярым противником подобной идеи. Мы вынесем спорные предметы в необязательную программу, что должно устранить все проблемы с катируемостью нашего образования в Западной Европе, - Каркаров внимательно наблюдал за сменой выражений на лице собеседника и потому уловил на нём тень беспокойства и недовольства, возникшую лишь на краткий миг.
Условия, поставленные таинственной Марго, начинали казаться не такими уж тягостными. Как и любой уважающий себя тёмный маг, Игорь был мстителен.
- Это, право, необязательно… - Дамблдор выдавил из себя фальшивую улыбку. – Не думаю, что восстановление школы займёт много времени.
Каркаров про себя ухмыльнулся. Что же ты так занервничал, старый пень?
- Ваша школа разрушена практически до основания. Так что не надо претворяться. На её восстановление вам потребуется, по самым оптимистичным расчетам, не менее 12 лет, а то и все 15, - он сделал многозначительную паузу. – Вряд ли вы возьмёте на себя смелость отложить обучение молодых волшебников на столь долгий срок.
- Есть ещё школа в Шотландии, да и школа Авроров… - Дамблдор цеплялся за соломинку – он был не готов к такому повороту разговора.
Игорь злорадствовал. Он не знал, чем вызван такой протест со стороны старины Альбуса, но готовился извлечь из ситуации максимум приятных моментов.
Каркаров резко поднялся из своего кресла и, опершись руками о столешницу, навис над Дамблдором. Его цепкий взгляд тщательно фиксировал малейшее изменение в выражении лица британского министра магии.
- Не держите меня за идиота – это по крайней мере невежливо, - на этот раз скрывать ухмылку он не стал. – Так называемая Шотландская магическая школа не дотягивает до стандартного европейского уровня. Очень. Сильно. Не дотягивает, - повторил Игорь с расстановкой. – Вряд ли кто-либо из чистокровных согласится на такую неравноценную замену, а магглорождённые станут ещё более презираемы за низкий уровень образования, который, помяните мои слова, обзовут чем-то вроде магической бездарности маггловского отродья. Ну а со школой Авроров и вовсе смешно… - он снова сел. – Это ж скорее университет. Дети 11-и лет никак не потянут тамошнюю программу. Чего стоят одни занятия на выработку сопротивления Круциатусу?.. Так что ваш взор должен быть обращён на учебные заведения других европейских стран. По моим прикидкам, на должном уровне сейчас находятся только Шармбатон и Дурмштранг, возможно, ещё итальянский Империал. Шармбатон не сможет вынести двойную нагрузку: к ним и так съезжаются маги из Бельгии, Нидерландов и мелких государств, типа Лихтенштейна. Так что я не понимаю вашей позиции относительно моего предложения. Думал, вы обрадуетесь…
Дамблдору нечего было возразить и, чтобы не терять лицо, он, скрепя сердце, согласился.
- Я, в общем-то, и не против. Просто не хотелось вас утруждать. Проблема языка…
- Не волнуйтесь, у нас в этой области богатый опыт. Единственное, что магглорождённых вам лучше будет отправлять в какую-нибудь другую школу – вы же знаете, какие у нас порядки. Если я изменю их ради приезжих, меня не поймут… Что ж, раз мы пришли к консенсусу, не стоит откладывать в долгий ящик. Я согласую процедуру с нашим Министерством, и к понедельнику все бумаги будут готовы.
Каркаров улыбнулся вполне искренне: он был доволен тем, что уел старого интригана Дамблдора и навязал ему нежелательное решение. На прощание они пожали друг другу руки.

***

На детской площадке в конце Тисовой улицы в столь ранний час было пустынно. Только стройная девушка-подросток в чёрном пальто раскачивалась на скрипучих качелях.
- И долго ты собираешься здесь сидеть? – прозвучал недовольный бас у неё над ухом.
Бас принадлежал массивному мужчине с серыми волосами в непонятной хламиде коричневого цвета. Он появился рядом с девушкой неожиданно, словно соткался из морозного декабрьского воздуха.
- С чего ты вообще решила, будто он здесь?
Девушка недовольно повела плечом.
- Реджинальд (п/а имеется в виду Реджинальд Уитман, через которого Морригу оформляла документы на удочерение Гермионы) выяснил по маггловским каналам, что здесь живут родственники Лили Поттер. Возможных кандидатов в волшебном мире я уже проверила. И будь добр, наведи иллюзию. Ты меня демаскируешь.
Мужчина вздохнул. Его силуэт размылся на мгновение, и вот уже у качелей стоит подросток в драных джинсах и куртке-пуховике. На голове бейсболка, из-под неё выбиваются рэперские дрэды.
Девушка покосилась на него и, не сдержавшись, прыснула.
- Тебе идёт.
Подросток состроил недовольную мину и собирался высказать всё, что он думает по поводу издевательств вообще и некоторых перестраховщиц-маскировщиц в частности, когда из калитки дома номер 4 показалась высокая женщина с некрасивым лошадиным лицом и длинной шеей. Она толкала перед собой коляску с двумя детьми.
- Это он? – поинтересовался подросток.
- Да, а рядом его кузен.
- Так что, пойдём? Ты удовлетворена? – ему не терпелось избавиться от дурацкой иллюзии.
- Хочу посмотреть поближе на последствия заклятия. С такого расстояния я не могу почувствовать… - девушка замолчала, так как женщина с коляской была уже близко.
Колёса коляски мерно поскрипывали в такт шагам женщины. Она толкала её обеими руками, иногда досадливо морщась и недовольно косясь на младенца с чёрными волосами и шрамом на лбу, похожим на молнию. Ей было тяжело справляться с двумя детьми в одиночку. Она не карьерный самосвал!
Подросток проследил, как объекты наблюдения свернули в сторону продуктового магазина, и лишь потом обернулся на свою компаньонку. На её лице застыло мрачное, недовольное выражение.
- Что-то не так? – конечно, он рисковал нарваться, но любопытство оказалось сильнее.
- Да нет, - пожала та плечами, легко спрыгивая с качелей. – Это довольно предсказуемо, но каков идиот!..
Подросток вежливо кашлянул, намекая на то, что неплохо бы пояснить подробнее. Девушка досадливо на него покосилась.
- Да Дамблдор, кто ж ещё? Он наложил на него заклятие, ориентированное на неживые предметы. Я думала, он догадается изменить Шушташ (п/а. руна языка фэйри, использующаяся для указания на неодушевлённый предмет) на Ласэр (п/а. аналогичная руна для одушевлённых предметов). В результате он защитил только физическую оболочку Гарри Поттера, а душа… Из-за ошибок при сотворении хоркруксов духовная сущность Вольдеморта была крайне неустойчива. При разрушении тела часть её переместилась в ближайший подходящий сосуд, - она помолчала, затем криво усмехнулась, что смотрелось дико на совсем ещё юном лице. – Гарри Поттер – хоркрукс Вольдеморта. Какая ирония!
И расхохоталась. Её смех звонко разнёсся по Тисовой улице.
_______________________________________

* (п/а) Заклятие Тайны не даёт увидеть человека в доме, на который оно наложено, даже если вы точно знаете, что он там есть. И не даёт вам подойти к дому. Но если человек выходит за границы охраняемой области, то проблем возникнуть не должно.

Глава 7

Мда… Подобные перерывы непростительны с моей стороны. Но анимэшные фэндомы порой так затягивают, что в голове поселяются совершенно не те герои. Каюсь. Данный кусок повествования немного скучноват, на мой взгляд, но он необходим, как связующее звено между тем, что было описано ранее, и собственно школьной жизнью героев. И глава, по-моему, несколько затянута... но... давненько не писала.

Ух ты ж... У меня даже остались подписчики. Мне б ваше терпение, господа, и перерывы между главами стали бы гораздо меньше.
_____________________________________

Глава 4. Когда сгущается туман.

Пришёл туман, постучал в дома,
Шалью синею обнял сад,
Так уж было раз в предрассветный час,
Было несколько лет назад.
(«Синий Туман»)

Холл Имения поражал воображение своими воистину исполинскими размерами. Белые мраморные плиты пола были отполированы до зеркального блеска и льдисто сверкали в свете тысяч свечей. Казалось, наступи на них, и обязательно поскользнёшься, как на качественно залитом катке. Десятки точёных колонн возносились ввысь по периметру залы, поддерживая верхнюю галерею. Присмотревшись к их вычурным капителям, можно было различить стремительные, хищные силуэты искусно вырезанных из камня драконов.
Парадная лестница сбегала вниз широким полукругом, изумрудная ковровая дорожка на ней слегка разбавляла атмосферу дворца Снежной Королевы, созданную столь явным засильем белизны. В нишах у стен блестели начищенными латами рыцарские доспехи, охраняя тяжёлые знамёна, лениво обвисшие на прочных древках: по большинству зелёные и чёрные с витыми серебряными шнурами и кистями, но попадались и других расцветок.
Верхняя галерея практически не просматривалась снизу, из-за многочисленных вазонов, из которых свешивались длинные плети какого-то вьющегося растения, похожего на плющ, усыпанные мелкими звёздочками невзрачных синих цветов.
Именно за одним из таких вазонов прятался маленький мальчик лет семи, облачённый в не по возрасту строгую тёмно-зелёную мантию. Его платиновые волосы были аккуратно уложены, ботинки начищены, воротничок и манжеты рубашки идеально чисты… Замечательный образец юного джентльмена, если бы не донельзя недовольная мина, с которой он смотрел вниз, на гигантский парадный камин.
В камине, таком же беломраморном, как и всё остальное в холле, жарко пылал огонь. Не то чтобы в Имении было холодно в конце августа, по крайней мере не в надземной его части, просто сегодня, как и каждую предпоследнюю субботу месяца, здесь ожидали гостей.
Пламя в камине взметнулось выше и сменило цвет на изумрудный. Лицо мальчишки на галерее на мгновение озарилось надеждой, но в следующий миг он вновь смешно сморщил нос и поджал бледные тонкие губы. В серых глазах можно было прочесть крайнее разочарование.
Из камина шагнул высокий черноволосый мужчина с резкими чертами лица, в его короткой шевелюре уже серебрились первые нитки седины. Он стряхнул пепел с парадной мантии и обернулся к камину, чтобы подать руку появившейся вслед за ним женщине. Женщина выглядела моложе своего спутника. Лицо её, не обезображенное печатью интеллекта, чем-то напоминало морду мопса – из-за широкого курносого носа, непропорционально маленьких глазок и пухлых щёк, чересчур нарумяненных на взгляд наблюдавшего за вновь прибывшими юнца. Единственным достоинством этой малопривлекательной особы были пышные волосы цвета воронова крыла, ниспадавшие до середины спины тугими тяжёлыми локонами.
«Паркинсоны,» - опознал гостей мальчишка. Он ещё раз взглянул вниз, чтобы убедиться, что пламя обрело свой природный цвет и никого больше ждать не приходится. Эти тоже прибыли без своей надоедливой и непроходимо глупой дочурки, да оно и к лучшему. День в компании Пэнси, помешанной на куклах и розовых платьицах с рюшечками был бы ужасен. Лучше уж компания домовых эльфов, чем такая.
Сборища магической аристократии, подобные сегодняшнему, не были чем-то праздным и бесцельным, как могло показаться стороннему наблюдателю. Главы древнейших чистокровных родов собирались, чтобы согласовать свои действия, заключить выгодные союзы, как политические или торговые, так и брачные. После падения Вольдеморта сотрудничество между оставшимися на свободе аристократами только укрепилось. Наступившие времена заставили бывших когда-то на вершине и позорно сброшенных с неё чистокровных магов сплотиться, чтобы вновь отвоевать принадлежащее им по праву положение в обществе. Не сказать, что их дела шли так уж гладко. Конечно, кое-чего удалось добиться за прошедшие шесть лет, но Дамблдор, ставший новым Министром Магии, был непростым противником. Он держался за власть цепко, был не в пример Фаджу прозорлив и не стеснялся в средствах политической борьбы. Те, кто не смог понять этого вовремя, теперь имели массу свободного времени, чтобы осознать свой просчёт в тишине и покое Азкабанских камер.
Обычно на такие собрания брали и подрастающих наследников, чтобы они перезнакомились друг с другом как можно раньше, ведь многим из них предстояло в дальнейшем продолжить дело своих родителей, да и о заключении помолвки тоже следовало подумать заранее – у аристократов браки планировались задолго до совершеннолетия будущих супругов. Однако в этот раз никого из детей не было, кроме, собственно, юного Драко Малфоя, что и понятно, ведь встречи проходили в их Имении. Драко не знал, почему сегодня собрались только взрослые, зато отлично знал, что этот день станет ещё скучнее обычного: родители будут заняты гостями до глубокой ночи. Конечно, взрослых же никто не загоняет в постель после десяти вечера! И где в этом мире справедливость? А на его долю остались только противные домовики, из которых партнёры по играм, как из вот этих пустых лат, даже хуже. Латы хоть не будут закатывать истерики с самобичеванием при малейшем проявлении неудовольствия со стороны «молодого хозяина Драко», и бездарно поддаваться тоже…
Юный наследник рода Малфой выбрался из-за своего наблюдательного пункта и поплёлся в южное крыло, где располагалась его комната. Ему следовало серьёзно подумать, чем занять оставшиеся полдня.
После долгого и утомительного путешествия по запутанным коридорам исполинского дома, Драко с размаху рухнул на свою кровать и уставился в потолок, словно ища там ответа. Идти гулять в парк? Чего он там не видел?.. Полетать на метле? Детская не летает высоко, а настоящую ему обещали на следующий День Рождения… Если он выучит Кодекс… Последняя мысль слегка отравила мальчишке мечты о собственной метле. Он непроизвольно скосил глаза в сторону письменного стола, на котором лежала толстенная книга; внушительный слой пыли на ней служил ленивому отроку немым укором. Не-ет, этим он займётся не сегодня.
Через пятнадцать минут напряжённых раздумий Драко признался себе, что в Имении ему делать решительно нечего. А раз так… Раз так, то нужно искать путь наружу, в большой мир, полный таинственного и неизведанного. Например, в волшебную деревушку неподалёку, где много волшебных магазинчиков. Благо что карманные деньги у наследника древнего рода Малфой наличествовали.
Приняв решение, Драко вскочил с кровати и бросился к камину – нет, он не собирался путешествовать с помощью дымолётного порошка, да и кто бы доверил его ребёнку? Просто за одним из кирпичей каминной трубы у юного Малфоя был устроен тайник. Достав на свет Божий небольшой приятно позвякивающий мешочек, мальчишка отсчитал десять галеонов, после чего затянул горловину мешка и вернул его на прежнее место: ни к чему таскать с собой всё, он же не собирается приобретать что-то действительно дорогое.
Спрятав деньги в карман, Драко ненадолго задержался перед большим зеркалом, поправил мантию, пригладил волосы и счёл свой вид вполне подобающим для выхода в свет: никто не обвинит его в том, что он опозорил честь семьи. Пожалуй, единственное, что он усвоил из Кодекса, так это то, что честь семьи превыше всего, что бы ни подразумевалось под этим странным понятием.
Закончив наводить лоск, молодой наследник рода Малфой опасливо выглянул за дверь. Никто, ни один домовой эльф не должен был заметить, куда он направляется, иначе вся затея полетит к мантикорам: тут же доложат родителям, и «привет, домашний арест!».
В коридоре было пустынно, если не считать развешанных по стенам портретов его далёких и не очень предков. Большинство из них спало, некоторые переговаривались тихими голосами о чём-то своём, лишь единицы провожали мальчишку неодобрительными взглядами: Малфоям не подобает красться и прятаться по углам при каждом шорохе, будто мелким воришкам, им надлежит ходить с гордо поднятой головой. Драко не обращал на них особого внимания, мёртвые родственнички не побегут докладывать кому бы то ни было о его поведении, особенно в присутствии гостей – на сей раз пресловутая «честь семьи» играла ему на руку.
Наконец, мальчишка добрался, куда хотел: неприметная ниша за гобеленом с изображением чёрного дракона, мирно дремлющего на внушительной груде костей. Ниша как ниша, если бы не потайной ход, открывающийся при нажатии на слегка выступающий из пола камень. Стоило Драко наступить на него, и часть пола вместе со стеной повернулась на невидимых шарнирах, перенеся юного Малфоя в маленькую круглую комнату, лишённую архитектурных излишеств: каменные стены и пол, сводчатый потолок, ни окон, ни дверей. Единственное, что было в комнате – тяжёлая крышка люка с большим металлическим кольцом, расположенная прямо в центре помещения. Под крышкой скрывалась узкая винтовая лестница, уводившая в обширные подземелья Имения.
Драко пришлось изрядно попотеть, поднимая крышку – она была жутко тяжёлой. В какой-то момент ему даже показалось, что лучше отказаться от всей затеи, иначе не долго и надорваться, но вот непослушная преграда была-таки побеждена, и с грохотом обрушилась на каменный пол рядом с открывшимся лазом, чуть не придавив юному Малфою ногу. Из люка пахнуло затхлостью и сыростью, но это не остановило мальчишку. Лестница была узкой, ступени скользкими, масляные светильники, закреплённые под потолком, больше чадили, чем освещали путь; Драко приходилось цепляться за шершавые камни стены, чтобы не упасть при скудном освещении и не переломать себе все кости. Спускаться пришлось долго, под конец кладка под пальцами юного Малфоя стала влажной – он спустился ниже уровня грунтовых вод.
Наконец, бесконечная спираль лестницы оборвалась, приведя мальчишку в квадратный зал с низким потолком, от которого в темноту уходили три совершенно одинаковых на вид коридора. Промозглый сквозняк, извечный обитатель подземелий, поспешил забраться ледяными мурашками под мантию незваному гостю и взъерошить ему волосы. Пламя факелов, укреплённых в держателях на стенах залы, качнулось, породив игру теней по углам. Но Драко не смутился таким зловещим приёмом. Он не раз бывал в подземелье Имения и знал его куда лучше, чем Кодекс или геральдику. Сейчас ему нужно было свернуть в левый проход, пройти мимо камер, пустовавших с тех пор, как кончилась война, повернуть направо в восьмой проход, дойти до круглого зала с октаграммой на полу, найти там скрытый рычаг, открывающий потайной ход, и вот он – путь к свободе.
Наследник рода Малфой волновался лишь об одном: он знал все входы в ведущие за пределы Имения подземные галереи, но в них самих он ни разу не бывал. Конечно, магические ловушки не страшны тому, в чьих жилах течёт кровь Малфоев, но что делать, если попадётся развилка? Отбросив до поры тревожные мысли, Драко снял с ближайшей стены факел и побрёл в темноту: следовало торопиться, путь предстоял неблизкий.

Драко начинал понемногу сомневаться в правильности своего решения. Да, сперва ход шёл прямо, без всяких ответвлений, но потом разделился на два, и, видимо, он выбрал не тот путь. Прошло уже больше часа, а тоннель и не думал заканчиваться. Кроме того стены начали понемногу сближаться, а потолок сделался низким настолько, что теперь, пожалуй, Драко смог бы коснуться его рукой, а взрослому человеку и вовсе пришлось бы пригнуться, чтобы ненароком не удариться о него головой. Кладка на стенах тоже не осталась прежней: гладкие поначалу и хорошо подогнанные друг к другу плиты сменились плохо отёсанными потрескавшимися глыбами, затем раскрошившимся от времени известняком, а вскоре и он сошёл на нет. Юный Малфой специально провёл рукой по стене, чтобы убедиться, что это обычная земля.
Метров через триста из стен и потолка начали пробиваться толстые извилистые корни, похожие на издохших откормленных удавов, сплётшихся в предсмертных конвульсиях в густую непролазную сеть. Да, непролазную для взрослого, но не для худого мальчишки. Драко осторожно пробирался через эти подземные джунгли, стараясь не зацепиться и не порвать мантию. Когда впереди забрезжил слабый свет, ход уже больше напоминал какую-то большую нору, чем творение человеческих рук. Драко с силой налёг на последнее переплетение корней и вывалился наружу, пробыв рыхлый слой прошлогодней палой листвы.
Проморгавшись от непривычно яркого света – это после двух часов блуждания в потёмках – наследник рода Малфой с интересом огляделся по сторонам. Большую часть обзора перекрывали густые кусты ракиты, за ними угадывались ещё какие-то деревья. Было похоже, что весь склон покрыт редким лиственным лесом. Сзади, там, откуда Драко только что выбрался, высилась крутая громада холма, сплошь поросшего колючими кустами барбариса и ежевики. Идти в ту сторону как-то не тянуло. Оставался один путь – путь вниз. Либо вернуться, но отступать перед неизвестностью было не в привычках Драко. В конце концов, именно за этим он и пошёл на дерзкий побег из Имения.
Стоило юному аристократу обогнуть кусты, как его взору открылась удобная дорожка, посыпанная щебнем, которая уводила к подножью холма. «Судя по всему, это не лес, а парк», - решил для себя Малфой-младший. Он оправил мантию, удостоверился, что не перепачкал её землёй, пока пробирался по подземному ходу, и уверенной походкой зашагал по дорожке. Ему было нечего бояться: в волшебном мире хорошо знали, чем чревато нападение на белобрысого отпрыска одного из древнейших и наиболее уважаемых родов, а лишние проблемы никому не нужны.
Внизу юного первопроходца ожидало первое потрясение. Там его путь пересекала необычная широкая дорога с серым, похожим на камень, покрытием, огороженная странным низким забором, выкрашенным чёрными и белыми полосками. Стыков между плитами было незаметно, и Драко удивился, неужели это сделано из цельной глыбы? Он уже собирался перелезть через ограждение, которое было ему едва ли по пояс, когда мимо на огромной скорости пронеслось что-то большое и блестящее.
Драко от неожиданности отшатнулся назад и потерял равновесие, позорно приземлившись на пятую точку. Немного успокоившись и для верности тряхнув головой, он снова приблизился к ограждению и осторожно посмотрел налево, где скрылось то быстрое «нечто». Кажется, он уже видел что-то подобное на картинке в одной из библиотечных книг. Это что-то там называлось «автомобиль», такие штуковины магглы использовали для быстрого передвижения. Что-то вроде повозки без лошадей… Но это значит… Это значит, что он оказался в мире магглов?!
Нет, Драко, конечно не считал магглов чем-то пугающим или таким уж отвратительным. Они были скорее странными, другими, и жили в странном мире, полном непонятных для молодого волшебника вещей. К тому же он знал о них слишком мало – зачем чистокровному магу в его возрасте задумываться о подобных вещах? Но они были гораздо опаснее волшебников, потому что ничего не знали о нём, о его семье и положении, и запросто могли сделать с ним что-нибудь нехорошее. Нет, Драко не думал, что все магглы злодеи и преступники, но… Зря он всё это затеял: одно дело – прогулка по волшебной деревушке, и совсем другое – очутиться в маггловском мире одному, в мантии волшебника и с полными карманами золота, которое у магглов, вроде бы, в цене, но не используется как деньги непосредственно.
Следовало немедленно вернуться в Имение, возможно, его ещё и не хватились. Юный Малфой решительно развернулся спиной к скоростному шоссе и побрёл вверх по дорожке.

***
/за день до этого/
Марго как раз закрывала дверь в свои комнаты в преподавательском крыле школьного общежития, когда её поймал запыхавшийся Игорь. Она медленно перевела немного удивлённый взгляд с его побелевших пальцев, мёртвой хваткой вцепившихся в рукав её мантии, на его раскрасневшееся от бега лицо. Позволив директору немного отдышаться, она насмешливо поинтересовалась:
- Что-то срочное, что ты так бежал? Поосторожнее с физическими нагрузками, делай скидку на возраст, а то так и в ящик сыграть можно.
Каркаров одарил языкастую коллегу убийственным взглядом, хоть и давно усвоил всю бесполезность подобного занятия.
- Ты уезжаешь! – предъявил он ей обвинительным тоном.
- И?... – подбодрила его Марго.
- Опять!
Женщина озадаченно пожала плечами:
- Вроде не чаще, чем обычно, так что я не понимаю, в чём проблема на этот раз?
- Действительно? – голос директора звучал на редкость ядовито. – До начала учебного года осталось две недели, нового преподавателя по Прорицаниям так и не нашли, письма ученикам не разосланы, учебный план не составлен, а заведующий учебной частью укатывает в очередной бессрочный отпуск и не видит в этом проблемы! Потрясающе! – припечатал Каркаров напоследок, сильно дёрнув Марго за рукав.
Было заметно, что та слегка смутилась столь гневной отповедью. Про преподавателя по Прорицаниям она действительно забыла за всей кутерьмой последних дней.
- Слушай, Игорь… - Марго смотрела куда-то в сторону и нервно теребила ключи от комнаты. – Я обещаю, что вернусь к началу года, ладно? Тем более что план я уже составила, и письма написала… Возьмёшь в моём столе в верхнем ящике, - она выудила из кармана ключ от кабинета и протянула директору. – А по поводу преподавателя я займусь по ходу… В смысле, что я собираюсь к Милошу в Румынию, думаю у него есть кто-нибудь на примете из предсказателей. Просто дело срочное, отложить… ну никак нельзя.
Каркаров с минуту смотрел на неё с явным удивлением.
- Ты извинилась? – переспросил он, чтобы убедиться в сохранности собственного рассудка.
Марго наконец посмотрела на него и не удержалась от ехидного смешка:
- А разве не натурально вышло?
Директор на это только тихо выругался сквозь зубы. Конечно, как он только мог усомниться хоть на мгновение…
- Скажите мне кто-нибудь, за что я взял такую язву на работу?
- Наверно, потому что не хотел провести остаток жизни в Азкабане? – в тон ему ответила Марго. – О, кстати! – добавила она с нездоровым воодушевлением. – Хочешь, я расскажу тебе, зачем еду в Румынию? Думаю, тебе будет интересно. Богдан…
Каркаров поспешил её перебить, ему вовсе не улыбалось услышать очередную историю о бесчеловечных опытах, проводимых выжившим из ума старым вампиром. Учитывая, на ком он предпочитал эти опыты ставить, подобные страшилки могли понравиться только самым кровожадным маньякам-извращенцам, к которым Игорь себя никогда не причислял.
- Нет-нет!!! Ничего не хочу слышать! Занимайтесь своей вивисекцией на здоровье, а нормальных людей в это дело не впутывайте. Давай-давай, езжай, куда собиралась, я тебя больше не задерживаю, - он выпустил рукав её мантии. – Только не забудь про Прорицания.
Марго сделала вид, что обиделась:
- Вообще-то это не про опыты, к тому же тебя касается непосредственно, но раз не хочешь, то не скажу. Может и лучше, что ты не узнаешь… Спокойнее себя чувствовать будешь.
Она развернулась и направилась к лестнице. Каркаров последовал за ней.
- Я не заказывала конвой, - прокомментировала Марго.
Игорь на это только вздохнул.
- Почему все наши разговоры больше похожи на дешёвый фарс?
Марго довольно долго шла молча, не реагируя на вопросительный взгляд директора Дурмштранга, буравящий ей спину.
- На этот раз это не риторический вопрос? – она остановилась и обернулась.
- Он и в прошлые разы не был риторическим, просто ты так и не соблаговолила на него ответить, - Каркаров внезапно почувствовал себя неуютно под её посерьёзневшим взглядом.
Он остановился тоже и нервно сунул руки в карманы. Они стояли молча, глядя друг другу в глаза, пока Игорь не дрогнул и не отвёл взгляд. За окном ярко светило солнце, тени от стройных корабельных сосен казались особенно чёткими на выцветшем ковре опавшей хвои.
- Ты мало знаешь обо мне и о моих делах, и я стараюсь, чтобы так и осталось. Порой слишком много знать вредно для здоровья. А пока твоё здоровье в моих интересах… К тому же Казимир просил… - Марго на мгновение замялась, но всё же продолжила. - Ещё десять – двадцать лет и этот мир изменится до неузнаваемости. А перемены всегда стоят большой крови. Но я не отступлю… - Она больше не смотрела на Каркарова, а в голосе какая-то затаённая злость. - Не для того я ждала эти проклятые десять сотен лет, чтобы в последний момент отказаться от своей цели из-за возможных жертв. И вот не надо делать большие глаза по поводу моего возраста, я не поверю, что ты не догадался, что я – не человек. Если мне придётся утопить этот мир в крови, я это сделаю, так и знай. Поэтому я просто держу дистанцию… - Марго сделала паузу, потом решительно подвела черту. – В прошлый раз, когда ты оказался замешанным в мои дела, ты чуть не сел в Азкабан, и не скажу, что я тут ни при чём. В следующий раз это может стоить тебе жизни.
Не дожидаясь ответа, она развернулась на каблуках и пошла в прежнем направлении. Каркаров остался на месте – изучать залежи пыли между оконными рамами. Марго уже практически скрылась за поворотом, когда он тихо произнёс:
- Я догадался… Про Азкабан. Ещё тогда…
Она не остановилась и не обернулась. Может быть, не услышала?

***

Небольшая скальная площадка без перил или каких-либо других ограждений была единственным местом в округе, открытым для аппарации. Площадь её не превышала шести квадратных метров, так что ошибка в координатах могла легко стать фатальной для незадачливого посетителя. Зато отсюда открывался потрясающий вид на замок, прилепившийся к противоположной стороне ущелья. Серые точёные башни острыми пиками возносились к холодному синему небу, хмурые бастионы грозно топорщились острыми углами, угрожающе скалились ровными зубцами стен. Но особенное очарование крепости придавали многочисленные химеры, затаившиеся на карнизах, вдоль открытых галерей и переходов между башнями, на тумбах у парадных ворот. Такая коллекция устрашающих готических монстров сделала бы честь любому католическому храму. Замок мрачно нависал над глубокой пропастью, давил своей серой громадой, заставлял зрителя почувствовать себя маленьким и ничтожным.
От площадки через ущелье шёл тонкий каменный мост, продуваемый всеми ветрами. Далеко внизу, под ним, клокотала бурная горная речка, несущая свои пенные воды по крутым перекатам и валунам на восток, к далёкому морю. В западной оконечности ущелья грохотал водопад. Потоки воды низвергались с высоты добрых тридцати метров, рассыпаясь облаком мелких брызг, в котором под лучами слепящего солнца то и дело вспыхивали цветастые арки радуг. Часть брызг подхватывалась ветром и уносилась в сторону моста, делая переход по нему ещё менее приятным.
Морригу не стала отвлекаться на местные красоты, она бывала здесь достаточно часто, чтобы выучить наизусть все здешние достопримечательности. Плотнее запахнув мантию и подобрав полы, которые с остервенением принялся рвать внезапно налетевший ветер, она поспешила через мост к высокой арке замковых ворот. Решётка была поднята, створки гостеприимно раскрыты – её ждали.
Князь Милош поджидал фэйри на ступенях лестницы, ведущей в центральную башню. Это был высокий статный мужчина, облаченный в свободную серую рубашку, узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, и классическо-вампирский чёрный плащ с воротником-стойкой и кроваво-красной подкладкой, который был небрежно наброшен на плечи. Узкое бледное лицо вампира с острым подбородком и длинным тонким носом казалось болезненно измождённым из-за впалых щёк и резко очерченных скул; слегка раскосые глаза светили из-под густых бровей, как два раскалённых уголька; густые каштановые кудри безнаказанно трепал разыгравшийся ветер. Тонкие бескровные губы были растянуты в гостеприимной улыбке, обнажая острые белоснежные клыки.
- Князь Милош, - склонила голову Морригу в почтительном поклоне.
- Леди Морригу, - не остался в долгу вампир. – Какая честь видеть вас.
- Вы никогда не думали, князь, над тем, чтобы организовать более комфортные условия прибытия для старых друзей? – слегка ворчливо поинтересовалась фэйри, сбрасывая промокшую мантию и проходя внутрь замка вслед за хозяином.
- Бросьте, Морри, разве немного ветра и брызг могут вам навредить? – усмехнулся в ответ вампир.
Фэйри пожала плечами.
- Мне – нет, но мантию придётся сушить.
- Я распоряжусь, - пообещал Богдан.
Они поднялись на два яруса. Здесь располагалась замковая библиотека, по совместительству служившая вампиру личным кабинетом. Князь предупредительно выдвинул для Морригу одно из гостевых кресел, сам уселся за письменный стол и позвонил в небольшой серебряный колокольчик. Не прошло и десяти секунд, как дверь отворилась, пропуская молодую миловидную вампиршу – горничную, судя по накрахмаленному переднику и чепцу.
- Позаботьтесь, пожалуйста, о мантии нашей гости, Тишша и проследите, чтобы нас никто не беспокоил.
Горничная подхватила пострадавший предмет одежды и с поклоном удалилась, плотно затворив за собой дверь. Богдан протянул руку к небольшой статуэтке, изображавшей растопырившую крылья мантикору, и непочтительно дёрнул её за хвост. Стены, пол и потолок комнаты слабо сверкнули синим – включилось магическое поле, защищающее от прослушивания.
- Гиперборейский амулет, - отметила Морригу. – Раньше я у тебя подобного не видела.
- Чего только не найдёшь в Могильнике, - Богдан никак не прокомментировал переход на «ты».
Могильником назывался закрытый квартал в магической части Праги, в котором располагалось здание гильдии некромантов. Кому, как не магам, работающим с покойниками, заниматься продажей древних артефактов? Правда, в Могильник кого попало не допускали… Нужна была рекомендация кого-то из совета гильдии, потом оформлялся специальный пропуск, настроенный персонально на владельца. Маги смерти не слишком жаловали посторонних.
- Ясно, - Морригу задумчиво переплела пальцы. – Так значит, тебе удалось? – в её голосе слышался искренний интерес.
- Да, я нашёл, где он скрывался последние шесть лет. Хотя он хорошенько затаился, слухи таки поползли, - Богдан заложил руки за голову и закинул ноги на стол. – Он на севере Албании, там гористая, малонаселённая местность, густые леса. У истоков Буны вообще непролазные дебри – именно там были замечены некоторые странности в поведении животных. Особенно змей, - подчеркнул вампир. – Я попросил одного своего знакомого экзорциста разобраться на месте, но не высовываться. Ты же помнишь Винни? После того, как его отлучили, он готов взяться за любое дело. Вчера он вернулся и заверил меня, что дух, вселяющийся в живность, не демонической природы и не обычный призрак, больше похоже на отделённое сознание, только больно уж злобное. С лесом там тоже какая-то чертовщина: в округе не осталось ни одной дриады, ни одной завалящей феи. Кто-то их прилично напугал. Так что это очень похоже на нашего бестелесного знакомца.
Морригу в задумчивости закусила губу.
- Ты уверен?
Вампир насмешливо сощурился:
- Ну, я не могу дать стопроцентной гарантии. Но из всех тех странных случаев, связанных с духами, которые мы расследовали за последние шесть лет, этот самый подходящий. Чего я не понимаю, так это зачем он тебе? В его нынешнем состоянии он не то что напасть на мальчишку, тело себе вернуть самостоятельно не сможет. Он сидит в лесу не один год, и что-то я не заметил никаких сдвигов в сторону того, чтобы к нему вернулось прежнее могущество. Так что не вижу причин волноваться. Пусть себе вселяется в зверушек и дальше – не великая катастрофа в масштабах планеты.
- Именно потому, что он мне не нужен. Особенно мне не нужно, чтобы он вылез в неподходящий момент. Всё, чего я хочу, чтобы он постоянно находился под присмотром. В его нынешнем состоянии плохо то, что его невозможно добить. Когда придёт время, придётся дать ему шанс на воскрешение… Но это произойдёт не раньше, чем я так решу.
Сухо и властно. Что бы ни говорила фэйри по поводу своего нынешнего положения, старые привычки так легко не изжить.
- И кого же ты прочишь в сторожа?
Морригу посмотрела на князя долгим взглядом.
- Не меня, надеюсь, - самоустранился тот.
- Нет, но в Албании же есть вампиры, - фэйри сделала многозначительную паузу.
- Не думаю, что они согласятся. Там нет официальных кланов, только дикие группировки. Договориться будет непросто, если вообще возможно.
Было незаметно, чтобы Морригу была расстроена таким положением дел.
- Я умею уговаривать. Тем более, за последнее время я изрядно притомилась заниматься дипломатией. Дикие группировки уважают силу, ведь так?
Богдан не стал комментировать последнее заявление.
- Составишь мне завтра компанию?
- Всенепременно.
Морригу поднялась из кресла и направилась к двери. Милош лениво потянулся и выключил магическую защиту, повторно дёрнув несчастную мантикору за хвост. На пороге фэйри обернулась и уточнила:
- Мне подготовили ту же комнату, что обычно?
Вампир кивнул.
- Жду тебя к ужину, - добавил он ей вслед.
- Надеюсь, не в качестве главного блюда? – отшутилась фэйри.
- Предпочитаю молодую кровь старой, - парировал Богдан.
Морригу посмотрела на него очень нехорошо, с прищуром.
- Когда-нибудь дошутишься, - пообещала она ледяным тоном и захлопнула за собой дверь.
- Почему для женщин тема возраста такая больная? – озадаченно поинтересовался князь Милош у закрытой двери.

***

Вызов пришёл в семь утра, что совершенно не обрадовало Антонина, в кои-то веки взявшего отпуск. Толком не позавтракав и кое-как натянув мантию, он аппарировал, не особенно задумываясь над координатами, и чуть не угодил в раскидистый и донельзя колючий терновый куст.
Долохов озадаченно огляделся: вокруг шумел лиственный лес, характерный скорее для тропиков, чем для средней полосы. Густой подлесок изрядно ограничивал видимость, скрывая детали ландшафта, но, судя по скалистому гребню, возвышавшемуся над верхушками деревьев, он оказался где-то в горах.
Невидимые птицы перекликались звонкими голосами, где-то вдалеке раздавалось гневное рычание, отдалённый раскатистый гул наводил на мысль о горной речке. И никаких следов человека – узкая звериная тропа, на которой оказался бывший Пожиратель, явно была протоптана не двуногими.
- Прости за ранний подъём, - раздалось откуда-то сверху, хотя в голосе говорившей особого раскаянья не чувствовалось.
В следующий миг Морригу спрыгнула на тропу, и Антонин не смог скрыть своего удивления: вместо мантии или очередного платья «а ля средневековье», на фэйри были узкие штаны, заправленные в сапоги на низком каблуке, и длинная, до колен зелёная рубаха с разрезами по бокам, чуть ли не до пояса, наподобие тех, что носили крестоносцы поверх кольчуги, только с высоким, наглухо застёгнутым воротником и длинными рукавами. К широкому поясу были пристёгнуты ножны с мечом, на руках красовались наручи. В руках Морригу держала второй меч.
- Это тебе, - она кинула магу второй клинок, так что тот едва успел среагировать и поймать оружие. – Надеюсь, ты обучен владению мечом?
Заметив, что человек не реагирует, Морригу откуда-то выудила ещё и странную штуковину, похожую на гипсовый воротник или корсет, какие обычно одевают пострадавшим с повреждениями шейных позвонков, только потоньше и обтянутый тёмной тканью.
- Это тоже тебе. Там внутри титановые пластины – ни один вампир не прокусит. Конечно, они могут укусить и не за шею, но это самое вероятное место атаки, - она посмотрела на Долохова с сомнением, потом вздохнула и продолжила. – Меч специально заклят, на лезвии серебряное напыление. И я бы посоветовала тебе снять мантию, она сковывает движения.
- Мы что, будем охотиться на вампиров? – рискнул уточнить Антонин.
Сзади раздался издевательский смешок. Долохов обернулся и увидел князя Богдана Милоша, против обыкновения без своего извечного плаща. Князь был также при оружии.
- Потрясающе догадливый молодой человек, - прокомментировал князь. – Зачем ты его вызвала? Мы и вдвоём неплохо справились бы. К тому же не думаю, что от него будет какая-то польза.
Морригу только отмахнулась:
- При чём здесь польза? Не думаю, что здешние вампиры, несмотря на довольно низкий уровень, совсем уж идиоты. Они не станут нападать на нас с тобой, а искать их по всем щелям мне не улыбается. Мы скроем свою ауру, а Антонин сыграет роль приманки. Большего от него не требуется, - она посмотрела на мага. – Оружие я ему дала на всякий случай: кто знает, сколько их будет? Могу и не уследить за всеми сразу.
- То есть ты вызвала его, потому что он человек? – переспросил Богдан. – А разве?..
- Не завершено, - столь же непонятно для Антонина отозвалась Морригу.
Вампир понятливо кивнул.
- Будем подделывать ауру под людей или просто скроем? – поинтересовался он.
- Думаю, первое предпочтительнее – глаза то у них есть. Три человека и одна прощупываемая аура – они могут насторожиться, - Морригу обернулась к Долохову. – Потребуется твоя кровь.
Она протянула магу два лоскута белой ткани и ритуальный кинжал. Как обычно, он не успел заметить, откуда те появились. Видимо, фэйри использовала какие-то штучки, связанные с пятым измерением. Антонин капнул кровью на оба лоскута и вернул их колдунье. Морригу сложила ладони в молитвенном жесте, так что кусочки ткани оказались невидны, и пробормотала себе под нос:
- Qui pro quo. Facie alicujus hominis.*
Сверкнуло. Когда Морригу раскрыла ладони, оказалось, что пятна крови на ткани приобрело форму незнакомого Антонину рунического знака, смутно напоминавшего пятиконечную снежинку, составленную из волнистых линий, пересекающую круг. Один из лоскутов фэйри повязала себе на запястье, второй отдала вампиру.
- Ты сказал, что чувствуешь кого-то неподалёку, - напомнила она ему.
- Да, тут пещера поблизости… Готов? – обернулся Богдан к Долохову.
Тому не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть.
- А зачем вам сдались здешние вампиры, и, кстати, где это мы? – тихо поинтересовался Антонин у Морригу, пока они продирались сквозь низкий кустарник.
- У меня для них одно дельце, но боюсь, по-хорошему они не согласятся, хотя как знать?.. Это Албания. Богдан наконец-то вычислил твоего старого приятеля Риддла, он прячется здесь неподалёку. Хочу, чтобы местные за ним присмотрели… - фэйри не надо было оборачиваться, чтобы понять, что данная новость шокировала её спутника. – Не хочешь заскочить, засвидетельствовать своё почтение? – пошутила она.
Долохову потребовалось несколько минут, чтобы вновь обрести дар речи:
- Н-нет, как-нибудь обойдусь, - процедил он сквозь зубы: специфическое чувство юмора древней колдуньи всегда действовало ему на нервы.

В пещере было темно, пахло сыростью. Звук капающей воды отдавался эхом в многочисленных закоулках. На первый взгляд не было никаких следов того, что это место обитаемо. Они углубились дальше в узкий тоннель, который привёл в следующую каверну. Сюда уже не проникали солнечные лучи – самое место для тех, кто опасается дневного светила. «И не очень подходящее для людей», - подумал про себя Долохов. Морригу запретила зажигать огонь или хотя бы использовать Люмос, и в чернильной темноте бывший Пожиратель не видел практически ничего. Хорошо хоть на стены не налетал. К счастью местные вампиры озаботились сравнять пол и выбить ступени на особенно крутых участках.
Что-то тёмное мелькнуло на грани видимости, затем в другой стороне. Звука не было, лишь лёгкий сквозняк шевельнул волосы на голове мага. В следующий миг цепкие пальцы ухватили его за плечи, острые клыки противно скрежетнули по титановым пластинам. Раздался свист рассекаемого мечом воздуха, вскрик, и рискнувший напасть вампир рассыпался прахом.
- Не зевай, - прозвучал голос Морригу из темноты справа; Долохов облегчённо перевёл дух.
Они пошли дальше. Казалось, череда тёмных проходов и небольших пещерок была бесконечным запутанным лабиринтом. Вампиры нападали ещё дважды – одиночка, как и первый, и двое в самом конце. Наконец, впереди забрезжил слабый оранжевый свет.
Большая пещера была скудно освещена обычными факелами. У дальней стены имелось пологое возвышение с тремя каменными креслами: центральное больше походило на трон, два других были поскромнее. Там наличествовали дополнительные источники освещения – бронзовые чаши на высоких треножниках, в которых полыхало голубоватое магическое пламя. Под потолком, среди каменных сосулек сталактитов, шуршали и попискивали сотни летучих мышей. Вопреки поверьям магглов, эти перепончатокрылые зверьки не имели к вампирам ни малейшего отношения, по крайней мере к низшим.
В пещере не было ни единой живой души, но во тьме многочисленных проходов, открывавшихся в неё, чудилось осторожное движение.
В свете факелов Долохов смог различить своих спутников, которые прежде искусно скрывались во мраке, появляясь лишь для того, чтобы прикончить очередного слишком самонадеянного клыкастого двуногого хищника, польстившегося на кровь неосторожно забредшего в вампирское логово мага.
Князь Милош с видимым презрением разглядывал обстановку, в тусклых отблесках пламени его красные глаза казались двумя окошками в адское пекло.
- Воображают себя настоящим кланом, жалкие ублюдки, - прокомментировал он, буравя взглядом кресла на возвышении.
Его раздражение было легко объяснимо: истинные, древние вампирские кланы управлялись так называемыми триадами. Традиция, освещённая веками, если не тысячелетиями. Она не имела такой уж явной практической основы, хотя некоторое распределение полномочий между тремя иерархами всё же существовало. Это было чем-то вроде английской королевы для Британии – символом престижа, отличительным знаком действительно древней семьи. Более молодые сообщества вампиров зачастую управлялись советом старейшин или выборным главой дома – никто не рисковал замахиваться на привилегии древнейших. А тут какие-то низшие, боящиеся солнечного света, прозябающие в забытой богами и демонами глуши… Если бы не дела, которые привели их сюда, Богдан, возможно, извёл бы всю здешнюю шпану под корень. Дерзость – не то качество, которое поощряется в консервативном обществе кровопийц.
- Они все здесь? – Морригу и ухом не повела на его бурчание.
Князь прикрыл глаза и с минуту сосредоточенно прислушивался к своим чувствам.
- Да, за исключением может быть двух-трёх из новообращённых, - подтвердил он наконец, не открывая глаз.
Морригу довольно прищурилась и ещё раз внимательно осмотрела входы в другие тоннели, тщательно запоминая их расположение.
- Двадцатиметрового упреждения для барьера будет достаточно?
- Достаточно, - согласился вампир после очередной паузы.
- Тогда я начинаю, - Долохов никогда ещё не видел у Морригу такой усмешки, он почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. – Оставайтесь здесь… И, Богдан… присматривай, чтобы никто не сбежал в этот проход, на второй стадии я постараюсь его не накрывать.
Фэйри лёгкой и уверенной походкой направилась к центру пещеры, ничуть не таясь и не стесняясь десятков враждебных взглядов, сопровождавших её из темноты. Антонин подался было вперёд, но тяжёлая рука князя легла ему на плечо. Долохов обернулся. Милош смотрел вслед Морригу со странным выражением – смесь предвкушения, восхищения и чего-то ещё, свойственного, видно, только сумасшедшим натуралистам. Наконец, вампир перевёл взгляд на своего спутника; тонкие губы сложились в дружескую ухмылку, красные глаза приняли насмешливое выражение.
- Сейчас ты увидишь, за что её действительно стоит бояться, - пообещал он.
Антонин вспомнил парочку неприятных моментов, какие ему довелось пережить, после того как он вызвал у древней колдуньи «лёгкое недовольство», как она это позже обозвала, и передёрнулся.
- Я и так знаю.
Богдан на это только хмыкнул.
Морригу тем временем остановилась. Обитатели пещеры не спешили показываться – ждали, что она предпримет. Фэйри молитвенно сложила руки и начала читать заклинание. Голос её был тих, слов не разобрать, да и вряд ли они были на одном из человеческих языков. Долохов вопросительно посмотрел на вампира: ничего угрожающего в заклинании не чувствовалось. Сила – да, но не опасность.
Заклятие было длинным, но вот оно закончилось. Антонин не смог уловить движения, которым фэйри выхватила меч. Клинок блеснул серебристой рыбкой и описал призрачно мерцающий круг в воздухе. Три точных взмаха, и круг оказался вписан в равносторонний треугольник, направленный вершиной вниз. Похоже на знак, использованный когда-то Гриндевальдом в качестве эмблемы, только перевёрнутый и без вертикальной черты посередине. Фэйри легко перехватила клинок обратным хватом и с силой вогнала в неровный каменный пол пещеры.
Миг, и мир вокруг изменился. Сложно было так сразу уловить, что произошло. Не было громов и молний, вспышек света, каких-либо других ярких спецэффектов. Антонин растерянно моргнул. Ему показалось, или… Как будто заложило уши. Звуки умерли, казалось, воздух застыл, внезапно обратившись в идеально прозрачный, пригодный для дыхания, но не для передачи звуковых волн кисель. Пламя факелов замерло ровными едва мерцающими язычками, создавалось ирреальное ощущение, будто само время в пещере остановилось.
Антонин перевёл взгляд на Морригу. Чего она собиралась этим добиться и что станет делать теперь? Фэйри стояла ровно, спиной к оставшимся у входа вампиру и магу. Голова чуть опущена и склонена набок, так что длинные пряди чёлки должны скрывать выражение глаз. Она не шевелилась, но что-то происходило. Сначала смутно, затем всё явственнее бывший Пожиратель стал ощущать волны природной магии, расходящиеся от его… хм… госпожи. И он не мог объяснить того глубинного, подсознательного страха, который медленно скручивал его внутренности по мере нарастания этого магического поля. Непередаваемое ощущение чистой, ничем не замутнённой, древней как мир Тьмы. В ней не было Зла, и не было Добра, только безразличие и тяжесть, она была столь Чуждой всему живому, что просто подавляла одним своим присутствием. Хотелось жалобно заскулить и забиться в какую-нибудь щель, стать маленьким и незаметным.
В пещере не становилось темнее, но свет будто умер, испуганно сжался вокруг огня, не решаясь проникать дальше, словно воздух стал для него непреодолимой преградой; и без того скудные краски выцвели. Зловещая аура тугим коконом сгустившаяся вокруг фэйри, была практически различима невооружённым глазом. Волосы колдуньи и полы её рубахи лениво колебались в удушающее неподвижном воздухе, словно в насмешку. Время садистски замедлило свой бег, только стук крови в висках, напоминал Долохову о его существовании.
Откуда ни возьмись выползли белёсые щупальца тумана, картина приобрела откровенно зловещий колорит. Морригу наконец пошевелилась, и от этого нехитрого действия повеяло такой угрозой, что Долохов рефлекторно отшатнулся. Милош проворно поймал Пожирателя за шкирку и сердито встряхнул, словно нашкодившего котёнка.
- Не смотри на неё так пристально, тролль безмозглый, - сердитое шипение вампира могло бы легко сойти за серпентанг. – Тебе повезло, что она распределила интенсивность воздействия по векторам… Ты что, про эту разновидность очарования не знаешь?
Антонин судорожно переводил дух и на «тролля» не обиделся. Про подобную разновидность приворота он читал… как раз в библиотеке у Морригу и читал, но не думал, что в реальности это будет ТАК. Только глупцы могли подразумевать под приворотом исключительно любовные зелья и заклинания. На самом же деле этот раздел магии включал в себя любые воздействия, позволяющие заклинателю обрести власть над чувствами жертвы. И от нынешних действий Морригу веяло чем угодно, только не любовью.
- Подойдите! – голос фэйри, несмотря на то, что Долохов теперь усердно разглядывал пол под ногами, обрушился на него, как ушат ледяной воды.
В темноте боковых проходов стало заметно несмелое шевеление.
- Ближе! – всё так же холодно, нетерпящим возражений тоном приказала Морригу; несмотря на всю неуместность в данной ситуации, у Антонина мелькнула забавная ассоциация с Киплинговским удавом Каа.
И вампиры послушались. Они плелись к центру зала медленно, будто зомби, пытались сопротивляться, но всё без толку. Заклятие держало их крепко, любое неповиновение приказу, и леденящий ужас начинал усиливаться, пока не достигал той границы, за которой лишь один выбор: либо сдашься, либо сойдёшь с ума.
Они сгрудились перед фэйри неровным полукругом, было их около семи десятков. Долохову сцена напомнила школьников в музее, собравшихся перед экскурсоводом. Правда, школьники подобрались больно уж зубастые и великовозрастные.
- На колени, - потребовала Морригу.
Сейчас его новая госпожа как никогда прежде напоминала Пожирателю Тёмного Лорда – надменная фигура в окружении коленопреклонённых последователей.
- Клятву ВалерИ! – злорадно и торжествующе припечатала бедных низших древняя колдунья. – Я требую, чтобы каждый из вас принёс мне клятву Валери.
Антонин обернулся на князя Милоша. В лице высшего вампира не было и следа сочувствия, хотя кому, как ни ему понимать, что такое эта клятва. Изобретённая средневековым французским демонологом Валери де Боконтером, она и по сей день оставалась самой действенной против любых видов нечисти. Заставь тёмное существо произнести роковые слова, и оно станет твоим рабом навеки, идеально послушным и управляемым рабом… Конечно, если вы умеете правильно формулировать приказы.
Вампиры молчали, некоторые закусывали до крови губы, другие подвывали от страха, они противились приказу до последнего. Противостояние ужаса и гордости длилось минут пятнадцать… Ужас победил.
Слова клятвы гулко разносились под сводами пещеры. В нестройном хоре хриплых голосов сквозила обречённость.
Когда всё было кончено, Морригу лениво наклонилась и выдернула меч из каменного пола. Один взмах, и призрачный знак, всё это время остававшийся в воздухе, обрёл полное сходство с эмблемой Гриндевальда. В тот же миг давящая тёмная аура начала стремительно спадать, словно плотину прорвало.
- Разрушила барьер, - пояснил Богдан для Долохова. – Первый символ был знаком замка, не помню, как он на их языке называется… Он устанавливает самый прочный из известных мне барьеров – блокированная область буквально перестаёт существовать для остального мира. Второй в руническом алфавите фэйри обозначает ключ, способный открыть замок. Символы парного действия, так же как молния и перечёркнутая молния – наложение и снятие магической защиты.
- Зачем ей понадобился столь сильный барьер? Чтобы не выпустить вампиров из пещеры хватило бы обычного физического щита, - не то чтобы Антонина интересовали подробности, но Милош всё равно не заткнётся, пока не закончит, раз уж оседлал своего любимого конька.
- О! Правильный вопрос, - похвалил своего молодого спутника вампир. – За один давний проступок, назовём это так, правители страны фэйри не только оставили Морригу во внешнем мире, когда было принято решение навеки запечатать вход в Холмы, но и ограничили здесь её способности. Поставив подобный барьер, она может частично обойти запрет… К тому же сила приворота возрастает в замкнутом пространстве…
Их милую беседу прервал полный боли вскрик: один из низших решил-таки рискнуть здоровьем и бросился на Морригу. Вампир был удивительно быстр, но фэйри оказалась быстрее. Он не успел понять, как черноволосая ведьма, только что поработившая его и всех его товарищей ушла с линии удара, как перехватила руку, когти которой вот-вот должны были вспороть ей глотку. Кости запястья хрустнули в жёстком захвате. Расширившиеся от боли и потрясения красные глаза с узкими нитками вертикальных зрачков встретились с горящими фиолетовыми. Ни страха, ни удивления, ни жалости не нашёл он в пылающем взоре колдуньи, только приговор.
Нарушителя клятвы Валери ждала мучительная смерть. Принявший клятву мог смягчить наказание по своему желанию, но фэйри было невыгодно делать послабления первому же набросившемуся на неё идиоту – это послужит отличным уроком для других.
Голубые язычки огня пробежали от запястья вампира по руке, бездымное пламя хищно вгрызалось в плоть нарушителя, словно в сухие сосновые поленья. Вампир закричал, дёрнулся в стальном захвате фэйри. Морригу не отпустила – продолжала удерживать свою жертву за руку, не давая даже отвести затуманенный болью взгляд. Низший горел минут двадцать. Он до самого конца оставался в сознании, до самого конца вынужден был смотреть в ледяные жестокие глаза своей мучительницы.
Дикий, животный крик сгорающего заживо вампира, метавшийся под сводами, оборвался, обугленные останки нарушителя тут же рассыпались невесомым пеплом.
Морригу обвела притихших вампиров тяжёлым взглядом:
- Есть ещё желающие сделать глупость? – спросила она ровным тоном.
Ответа, естественно, не последовало.
- Вот и отлично. Тогда перейдём сразу к сути проблемы. Кто у вас главный?
Толпа расступилась, оставив относительно молодую рыжеволосую вампиршу со шрамом через всю правую щёку в гордом одиночестве. Девчонка смотрела с ненавистью и неприкрытым вызовом, но попыток напасть не предпринимала. Морригу глава здешней шайки не слишком понравилась: молодая, потому неопытная и слишком дерзкая - такая может наломать немало дров. Однако смена руководства с ровного места никак не улучшит ситуацию, придётся довольствоваться тем, что имеем.
- Раз уж вы теперь моя собственность, то соизвольте выслушать мои условия, - при слове «собственность» глаза вампирши гневно сверкнули. – Но сначала познакомимся поближе. Назови своё имя.
- Элира Вальша, - процедила вампирша.
- Элира, значит… Свободная… Если хочешь, чтобы твоё имя вновь соответствовало твоему социальному статусу, слушай внимательно. Я – Морригу из рода фэйри полуночи. Семь десятков низших вампиров мне, в общем-то, ни к чему. По крайней мере на такой долгий срок, каким может стать ваша жизнь, если вы не будете лезть на рожон. У меня есть для вас одно конкретное поручение, и если вы выполните его, я освобожу вас от клятвы.
- Что за поручение?
Слишком горячая, в голосе явно слышится нетерпение – ещё учиться и учиться тебе, деточка. Морригу усмехнулась.
- Вы тут в глухомани следите за мировыми новостями?
Вампирша кивнула.
- Про последнего Тёмного Лорда, который навёл шороху в Британии, слышали?
Вампирша снова кивнула, не понимая, к чему клонит эта… фэйри.
- Он же вроде умер? – не слишком уверенно уточнила рыжая.
- Байки всё это, - неприятно ухмыльнувшись, ответила ей Морригу; в фиолетовых глазах издевательски светилась насмешка. – Его всё же не зря прозвали самым сильным тёмным магом столетия. В результате попадания смертельного проклятия он всего лишь потерял тело и стал духом, но, к сожалению, не обычным привидением, и ещё может возродиться. Он скрывается в лесах неподалёку отсюда, вселяется в животных, наводит ужас на мелкую нечисть и лесных фей. Хотя до этого мне нет никакого дела. Проблема в том, что случайно забредший в здешние края человек, даже простой маггл, может помочь ему возродиться. Данное событие для меня в ближайшие восемь-десять лет является крайне нежелательным. Поэтому мне нужен кто-то, кто присмотрит за духом Тёмного Лорда в этот срок. Разумных, особенно магов, не подпускать ближе чем на десять километров. Что с ними делать – решайте сами. Можете убивать, а возникнут проблемы с местным министерством – я улажу. Если вдруг дух решит покинуть здешние края, немедленно сообщите. Всё ясно?
Вампирша кивнула.
- Справишься с организацией периметра сама?
Девчонка презрительно фыркнула, но потом спохватилась:
- Да, справлюсь… И после этого вы снимете с нас клятву?
- Даю слово, - просто пообещала Морригу, доставая из кармана связку браслетов с призрачно мерцающими жёлтыми камешками; судя по расширившимся глазам Элиры, та мгновенно признала в них соллары. – Возьми, пригодятся. Защитят не только от солнечного света, но и от чар попроще. И вот ещё что… придумай что-нибудь более нейтральное с организацией власти в вашем захолустье, а то, когда я закончу свои дела с вами, князь Милош, - Морригу небрежно дёрнула головой в сторону своих спутников. - …вполне вероятно уведомит Большой Совет Кланов о том, что здесь увидел.
Не дожидаясь ответа, фэйри развернулась на каблуках и направилась к поджидавшим её у входа высшему вампиру и магу.

***

В душе у Драко медленно, но верно начинала подниматься паника. Он уже сорок минут ползал по колючим кустам, а вход в туннель всё никак не находился. Как он мог быть так беспечен, что никак не отметил места выхода из потайного хода? Как?! И что теперь делать? Это мир магглов, никто не поможет ему. Между тем начинали сгущаться сумерки, солнце скрылось за гребнем холма, и даже кровавые отблески заката успели побледнеть и выцвести. Лес, пусть и редкий, становился темнее с каждой минутой. Скоро Драко не сможет найти не то что подземный ход, но и дорожку, ведущую к странной маггловской дороге. Кто знает, какие звери водятся в этом месте, ночь лучше проводить ближе к людскому жилью, без разницы, владеют эти люди магией или нет.
Вдалеке ухнула сова, в стороне за густыми зарослями ежевики хрустнула пара сухих веток, внезапный холодный порыв ветра наполнил темнеющий лес шелестом листвы, похожим на заговорческий шёпот. Драко затравленно оглянулся и вжался в шершавый ствол ближайшего дерева. Нужно было что-то решать, причём немедленно.
Внезапно зловещие звуки прекратились. Ирреальное спокойствие опустилось на вечерний лес, но оно отчего-то показалось юному отпрыску семьи Малфой ещё более угрожающим. Что-то неправильное было во внезапной тишине. Тёмное, древнее, магическое… Он выглянул из-за ствола. Чутьё волшебника подсказало ему направление, из которого исходила угроза – ниже, там где тропинка спускалась к шоссе, тьма сгустилась плотнее. Между чёрными росчерками стволов мелькнул слабый болотный огонёк, за ним другой, третий… Они медленно закружились у самой земли, как бывает над трясиной, завораживая своим медленным неспешным танцем беспечных путников, заманивая. Вслед за гнилостно мерцающими зелёными огнями пришёл белёсый туман: сначала лишь жиденькая дымка едва различимая на фоне тёмной земли, затем он стал уплотняться, свиваться в тугие молочно-белые жгуты, расползаться всё дальше, подобно щупальцам какого-то огромного морского чудища. Туман и огоньки подбирались всё ближе к тому месту, где затаился юный Малфой. Мальчишка же не двигался, огромными от страха глазами всматриваясь в гущу тумана. Там, в почти непрозрачном колышущемся мареве ему вдруг почудилась чёрная фигура в изорванном развевающемся плаще. Он отшатнулся, запнулся за корень и упал, разрывая зрительный контакт. В тот же миг оцепенение отпустило его, он заметил и щупальца тумана, подобравшиеся к нему почти вплотную, и тусклый болотный огонь, зависший прямо над его головой. С тоненьким, скорее девчачьим вскриком он вскочил на ноги и бросился бежать по дорожке прочь от зловещего магического явления.
Тропинка вела вверх, забирая всё круче, у непривычного к забегам по пресечённой местности юного аристократа уже начало сбиваться дыхание, когда он наконец выбрался на гребень холма. Отсюда дорожка вновь начинала спускаться вниз, туда, где за деревьями угадывались многочисленные огоньки довольно большого города.
Драко, тяжело дыша, остановился. Немного восстановив дыхание, он оглянулся назад, чтобы убедиться, что страшный туман остался далеко. Никаких белёсых призрачных щупалец в сумерках, сгустившихся под кронами старых деревьев, не наблюдалось, но он всё ещё чувствовал отголосок той странной магии. Малфой постоял ещё с минуту в нерешительности, но тут в темноте мелькнул зелёный огонёк, и это решило дело. Мальчишка побледнел, неловко развернулся в сторону огней маггловского города и бросился бежать со всех ног.

Густой кустарник преградил ему путь, и он с разгону врезался в сплетение колючих ветвей. Малоприятная встреча с зелёной преградой заставила Драко прийти в себя и сосредоточиться на окружающей реальности, а не охватившем его иррациональном страхе. Кусты росли слишком ровно… и, кажется, были подстрижены. Живая изгородь, да это просто живая изгородь. Если идти вдоль неё, то он обязательно обнаружит калитку, за которой непременно будут люди. Они его впустят, не могут не впустить, и тогда всё закончится, страх уйдёт… Да, точно! Так всё и будет.
Мысли в голове наследника Малфоев путались, кровь гремела в ушах подобно набату, липкий колючий страх никак не желал отпускать свою случайную жертву. Едва понимая, что делает, он побрёл вдоль живой изгороди, бессознательно ведя по кустам рукой, словно слепой, передвигающийся на ощупь.
Калитка вскоре нашлась – чугунная решётка с цветами и бабочками, закрытая на обычную щеколду с той стороны, но между фигурными прутьями легко пролезет детская рука. Драко насторожено вгляделся вглубь тёмного сада. Приземистые яблони с густыми кронами перекрывали практически весь обзор, можно было различить какие-то клумбы: вон там, судя по длинным, похожим на перья листьям – ирисы, а это, ближе к изгороди, розы; тёмная громада дома почти сливается с потемневшим вечерним небом, кажется, это двухэтажный особняк с высокой черепичной крышей и забавной башенкой. Флюгер в виде ведьмы на метле – как символично! В дальней от него части дома горит единственное окно. Звать хозяев бесполезно – не услышат с такого расстояния. Ну что ж…
Мальчишка просунул руку сквозь решётку калитки и открыл задвижку. Чугунная дверца легко повернулась на хорошо смазанных петлях, не издав ни единого звука. Мелкий гравий, которым была аккуратно посыпана садовая дорожка, скрипнул под ногами незваного гостя. Драко закрыл за собой калитку и со вздохом облегчения привалился к ней спиной. Теперь та жуткая тень до него не доберётся.
Однако, прежде чем соваться в дом к магглам, а сомнений, что здесь живут именно магглы у наследника рода Малфой не возникало, следовало придумать правдоподобное объяснение, как он здесь очутился. К тому же мантия… Не совсем типичная одежда для магглов, насколько он знал. Был бы Хеллоуин, было бы проще… Интересно, магглы рядятся только на 31 октября? Должно же быть что-то? Конечно! Театр; он слышал, что дети в маггловском мире тоже иногда разыгрывали сценки, как и юные маги. Наверно, маггловский театр, в котором нет ни капельки магии, должен выглядеть жалкой пародией на своего магического собрата, но всё же… Он скажет, что был вечером на репетиции, а родители за ним не пришли, что он пошёл домой сам и заблудился. Довольно сносная версия, ведь так? Главное, чтобы разрешили переночевать, а уж утром, когда обнаружится его пропажа, родители в два счёта его разыщут с помощью поисковых заклинаний.

Сперва Драко собирался просто пройти по дорожке к задней двери дома и постучать, однако на середине пути его привлекло слабое свечение, пробивавшееся из-за кустов сирени слева от дорожки. Как на зло, стоило ему подобраться поближе, как гравий предательски громко шурхнул под его ногой.
- Ма-ам? Это ты? Я сейчас приду, не волнуйся! – послышался из-за кустов звонкий девчачий голос.
Драко испуганно застыл, пойманный на месте преступления, затем медленно двинулся в обход кустов. Он лихорадочно думал, что бы такое сказать, чтобы девчонка не испугалась и не подняла крик.
Стоило показаться просвету, юный Малфой быстро затараторил:
- Вообще-то это не твоя мама, это я. Я тут просто немного заблу… у-у? – Драко так и замер с открытым ртом на полуслове, и было от чего.
Девчонка, голос которой он слышал из-за кустов, сидела на земле рядом с большой клумбой. На вид она казалась его ровесницей, но была одета естественно по-маггловски: на ней был оранжевый свитер с коричневыми рукавами, коричневые же спортивные штаны и белые кроссовки. Кудрявые каштановые волосы были стянуты в две коротких косички, торчавшие в разные стороны, а курносый нос был весь в веснушках. Большие карие глаза смотрели на незваного гостя с интересом, но без страха или удивления. На этом обычная часть представшей перед юным волшебником картины заканчивалась, так как клумба, рядом с которой сидела девочка была сплошь усыпана призрачно мерцающими цветами, похожими на гибрид лилии и львиного зева – то были серебрянки, которые очень любила мать Драко и которые, по словам крёстного, входили в основу Волчьего Противоядия. Один из цветов девочка держала в руке, а вокруг него порхал… Драко даже решил абсолютно неаристократично протереть глаза кулаками, но чуднОе видение не исчезло. Это действительно был маленький человечек в камзоле, рейтузах и начищенных ботинках с крупными пряжками, с парой крылышек, как у мотылька. Таких волшебных существ юному Малфою встречать ещё не доводилось. Он даже и не слышал никогда о чём-то подобном.
- Ты кто? – вопрос девчонки вывел юного мага из ступора. – Хотя нет, погоди, я угадаю… - маггла, а может и не маггла – теперь Драко уже не был так уверен в своих предположениях относительно обитателей этого дома – состроила забавную мину, призванную изображать усиленную работу мысли, хотя её нахмуренные брови и надутые губы могли скорее насмешить стороннего наблюдателя. – На тебе мантия, значит ты маг. Тётя Мори говорит, что только маги их носят. Я ведь права? Признавайся! – она наставила на Драко палец, то ли обвиняя, то ли имитируя пистолет и довольно рассмеялась.
- Э-э… - растеряно протянул Драко. Маленький крылатый человечек в этот момент заложил очередной вираж прямо перед его лицом и внезапно завис на одном месте, пристально его разглядывая. Драко в свою очередь уставился на человечка, а тот словно того и ждал: оттянул нижнее веко, показал язык и со смехом упорхнул обратно к девчонке.
- Лир, как не стыдно, - неискренне попеняла та своему маленькому приятелю, стараясь не расхохотаться, глядя на изобразившего «оскорблённую невинность» Малфоя-младшего.
- Меня зовут Гермиона. Гермиона Грейнджер, - примирительным тоном представилась девочка. – А этого маленького нахала, - она кивнула на крылатого человечка. – Лирлаэль. – Тот не преминул отсалютовать Драко ручкой. – И ты так и не ответил на мой вопрос, - напомнила Гермиона.
- А… а разве ты сама не ведьма? – выдавил из себя Драко.
- Ну, предположим что так, - задорно тряхнула косичками девочка. – Но это же не значит, что я умею распознавать других магов с первого взгляда. Так да или нет?
- Да, ты угадала, - сдался Драко. – Меня зовут…
- Стой-стой! Давай, я и это угадаю! – прервала его Гермиона. – Тётя Мори рассказывала мне, что в волшебных семьях существуют очень устойчивые фамильные черты, по которым легко узнать их наследников. Мне всегда хотелось попробовать. Обожаю всякие загадки и задачки. Так можно? – в её глазах светилась такая отчаянная мольба, что Драко не решился её расстроить.
- Ладно, - со вздохом согласился мальчик. – Но если не угадаешь, с тебя сикль.
- Да хоть галеон, - отмахнулась девочка, с энтузиазмом вскочив на ноги.
Она заложила руки за спину и обошла вокруг Драко кругом, осматривая его со всех сторон взглядом заправского сыщика. Этакий маленький Шерлок Холмс.
- Так-так… - многозначительно протянула она. – На тебе тёмно-зелёная мантия, значит, скорее всего, многие поколения твоих благородных предков учились в Слизерине. У тебя светлые волосы с редким платиновым оттенком и серые глаза. К тому же, судя по твоему заявлению про сикль, ты стараешься во всём найти выгоду и обернуть любую ситуацию себе на пользу… Тогда твоя фамилия, должно быть… - она выдержала драматическую паузу. – Малфой. А у Малфоев только один наследник. Так что ты – Драко Малфой. Верно?
- Верно, - обескуражено протянул Драко. – Вот только относительно тебя…
- Что?
- А то, - притворно задумчиво протянул Драко. – По возрасту ты ещё не можешь учиться в какой-нибудь магической школе, но про магию уже знаешь. Ты живёшь в маггловском городе и одеваешься по-маггловски. И пресловутых фамильных черт я в тебе найти не могу. И фамилии Грейнджер я прежде не слышал. Так кто же ты? Магглокровка? Но откуда тогда знаешь про магию? Или полукровка? Кто твои родители?
- Эй! Быть сыщиком – моя прерогатива, - надулась Гермиона. – Мои родители – стоматологи. Ну, зубные врачи, - пояснила она, заметив тень непонимания в глазах мальчишки.
- То есть они не маги? – уточнил Драко.
- Угу, - насмешливо подтвердила Гермиона.
- Но как же?.. – удивился юный Малфой.
- Зато тётя Мори волшебница. Даже больше, чем просто волшебница!
- Это как?
Гермиона вздёрнула носик:
- А вот увидишь её и сам поймёшь. Она должна скоро приехать. Вместе с дядей Тони. Сегодня или завтра.
- Значит, это твоя тётя рассказала тебе о магическом мире?
Гермиона немного смутилась:
- Ну, вообще-то она мне не тётя. Я просто так её зову. На самом деле она – моя крёстная. Она такая классная! Умеет делать всякие необыкновенные вещи: ткать иллюзии, колдовать без палочки, навевать волшебные сны. А ещё жути нагнать умеет – бррр… Вечно при перемещении напускает тумана, всяких тусклых огней… В общем, любит произвести впечатление на случайных зрителей…
Тут Гермиона замолчала, заметив, как побледнел Драко.
- Т-ты… Т-ты хоч-чешь с-сказать… Т-ты хочешь с-сказать, что т-та с-страшная тень в-в т-тумане и есть твоя крёстная? – заикаясь пробормотал Малфой.
Реакция Гермионы была несколько неадекватной. Она схватила его за плечи и восторженно уставилась на бедного мальчика.
- Так ты её видел?! Вот здорово! Надо немедленно сказать маме! – с этими словами Гермиона схватила растерявшегося в конец Драко за руку и потащила в сторону дома. – Да не бойся ты, она совсем не страшная. Это у неё просто такой… как его… имидж… Да, точно, имидж, - на ходу попыталась успокоить своего невольного спутника девочка.
Они влетели в заднюю дверь, которая громко хлопнула за их спинами, и на полной скорости ворвались на сравнительно небольшую кухню. Из-за резкой смены освещения – в коридоре было темно, а на кухне горел яркий электрический свет, - Драко чуть не проворонил порожек и не пропахал носом пол лишь по счастливой случайности.
- Мам, пап! – начала Гермиона прямо с порога.
Невысокая женщина с густыми каштановыми волосами, стоявшая к ним спиной, обернулась, и дети увидели у неё в руках небольшую записку. Драко также заметил большого чёрного ворона, сидевшего на столе перед ней. Ворон наклонил голову и посмотрел на вновь прибывших блестящим чёрным глазом, затем важно повёл крыльями и приветственно каркнул.
- О, Тэссул! – обрадовалась Гермиона. – Так вы уже всё знаете.
Темноволосый мужчина в овальных очках в тонкой проволочной оправе, сидевший за столом – «наверно, это мистер Грейнджер,» - подумал Драко, - также обернулся к детям и утвердительно кивнул.
- Судя по записке, они прибудут минут через пять. Да, Гермиона, а кто это с тобой? – старшие Грейнджеры наконец обратили внимание на незнакомого мальчика в странной одежде.
- Это Драко. Представляете, он тоже во…
Объяснения девочки прервал громкий и настойчивый звонок в дверь.

_________________________________________
* Qui pro quo. Facie alicujus hominis. – Автор не силён в латыни, т.к. учил её только для анатомии, в смысле номенклатуры, но предполагается, что это переводится как «Одно вместо другого. Под видом человека».
_________________________________________
Автор немножко поиздевался над бумагой. Бумага же всё стерпит... Результаты данного надругательства можно увидеть здесь:
http://s56.radikal.ru/i152/0909/16/d12da4a0e78f.jpg