Глава 1В газете «Ежедневный Пророк» от 11 мая 1961 года на предпоследней странице была опубликована небольшая заметка, не привлёкшая особо пристального внимания общественности, но для семьи Блэков это было поистине эпохальным событием. Заметка гласила: «7 мая сего года в семье чистокровных волшебников Ориона и Вальбурги Блэков родился сын, которого, согласно фамильной традиции, только на третий день после рождения нарекли Регулусом Арктурусом». И всё. Никогда больше имя Регулуса Блэка не появлялось на страницах печатных изданий, по крайней мере, при его жизни.
Регулус был вторым ребёнком: чуть более года назад в семье появился первенец. Сириус родился раньше срока, слабеньким, и, как предположили колдомедики, это произошло в результате неизвестной порчи, наложенной неким «доброжелателем» на Вальбургу. Младенцу была необходима колдовская помощь и его оставили на лечение в клинике Св. Мунго. Состояние здоровья Сириуса вызывало тревогу, и это заставило Блэков собраться на семейный совет, ведь он, по сути, мог стать последним представителем фамилии Блэк. Древний магический род мог прерваться! У Вальбурги было два брата: Альфард и Сигнус, но и тут вышла загвоздка. Альфард категорически отказывался жениться не только на выбранной для него невесте, но и жениться вообще. А у Сигнуса и Друэллы Блэков также не было наследника: судьба наградила их тремя дочерьми, и они рано или поздно выйдут замуж, поменяют свою фамилию на такую же звучную, как, например, Малфой, Лестрейндж или Нотт. Да и Друэлла не собиралась тратить себя, своё здоровье и свободное время на благо клана Блэков. Поэтому постановление семейного Совета было однозначным – у Ориона должен родиться ещё один сын. Возражения Вальбурги по поводу того, что она ещё слишком слаба для вторых родов и опасается, что ребёнок может опять родиться больным, были оставлены без внимания. Так, против воли матери и по воле Совета, Регулус появился на свет.
Сразу после имянаречения вновь собрался Совет, чтобы обсудить дальнейшую жизнь мальчика, решить все вопросы с наследством, заранее обдумать, в какую волшебную школу он пойдёт. Но Регулуса это ничуть не волновало: малыш мирно посапывал в своей колыбельке. Ему, появившемуся на свет всего три дня назад, пока ещё не было дела до того, что за него всё заранее решили; что уже определено, сколько он получит галеонов, кнатов и сиклей при достижении совершеннолетия; что намечены семьи, с которыми неплохо было бы вновь породниться. Ни он сам, ни те, кто распланировали его жизнь, не знали, что он никогда не получит своё наследство, и той причины, которая помешает ему это сделать…
***
Регулусу три года.
Он решил сбежать от старой няньки, которая читала ему на ночь сказки Барда Бидля и уснула, прервав рассказ на самом интересном месте. Мальчику надоело лежать с закрытыми глазами и делать вид, что спит. Он приподнялся на локте и попытался рассмотреть лицо няни в полумраке комнаты. Откинувшись на спинку стула, нянюшка сидела с закрытыми глазами и еле слышно посапывала. Она спала. На её коленях лежала книга сказок, готовая вот-вот упасть и разбудить старушку. Регулус откинул серебристо-зелёное одеяло и спустился со своей огромной кровати по специальной приставной лесенке.
Крадучись, приблизился к няне и аккуратно, чтобы не разбудить её ненароком, приподнял книгу. Старушка громко всхрапнула во сне и Регулус замер, не смея даже дышать. Нянюшка продолжала мирно почивать, и мальчик, помедлив полминуты, с облегчением вздохнул и на цыпочках пошел к своей кровати. Книгу он нёс на вытянутых руках и с величайшей осторожностью положил на одеяло. Она, конечно же, была волшебной. Стоило только её открыть и рисунки оживали, нарисованные персонажи двигались, и, если внимательно наблюдать за ними, можно было узнать историю, не читая сказку. Эту старинную книгу, написанную чётким аккуратным почерком, передавали из поколения в поколение. Ходила легенда, будто она – творение самого Барда, а рисунки выполнила его дочь, художница Алесса Бидль, первая создавшая живой портрет.
Всё это маленький Регулус услышал от матери, вернее, подслушал её разговор с няней. Тогда он ещё не знал, что в будущем подслушивание станет для него самым лучшим способом добычи информации. Мальчик играл в детской, когда понял, что в коридоре кто-то разговаривает. Он приник к щели под дверью и услышал обрывок разговора.
— Регина, я надеюсь, ты будешь аккуратно с ней обращаться, – произнесла его мать с неуместным в этой ситуации пафосом. – Моему дорогому Регулусу книгу можно показать и почитать на ночь. Он умный мальчик и поймёт, что книга ценная, и не будет просить её потрогать. А к Сириусу даже не смей её подносить! – В голосе Вальбурги зазвучали визгливые нотки, которыми в будущем так прославится портрет миссис Блэк. – Этот беспутный мальчишка, разбойник, оболтус сегодня наказан! Он нагрубил отцу, не слушался мать! Запри его в комнате и оставь без света – пусть подумает в темноте над своим поведением. И не забудь: книгу Сириусу не давать - он может испачкать её. Эльфы сегодня весь день сводили его каракули с гобелена в гостиной!
Няня только сейчас посмела сказать:
— Да, госпожа, я сделаю всё, как Вы хотите.
Вальбурга, не слушая бормотание прислуги, направилась к двери детской, проверить, как обстоят дела у её дражайшего Регулуса. За те несколько секунд, которые потребовались Вальбурге, чтобы преодолеть пару метров до двери и отворить её, Регулус на своих коротких ножках буквально долетел до окна и сделал вид, будто изучает магловский пейзаж.
Женщина подошла к нему, придирчиво осмотрела и недовольно обратилась к няньке, следовавшей за ней по пятам:
— Регина, я же предупредила тебя утром о том, что мы идём на вечер к мистеру Сигнусу Блэку и что мистер Регулус Блэк должен быть к пяти одет в свою парадную мантию!
— Но, госпожа, я думала, сначала надо позаботиться о старшем, мистере Сириу…
— Тихо! – с яростью прошептала Вальбурга. – Он не должен ничего знать! – Легкий кивок в сторону Регулуса ясно показывал, для кого существование Сириуса должно быть тайной за семью печатями, но кто на самом деле знает ее, чуть ли не с самого рождения.
Регулус великодушно сделал вид, будто ничего не услышал, и Вальбурга, успокоенная отсутствием реакции с его стороны, продолжила разносить няню практически не таясь. Ей казалось, что раз мальчик занят разглядыванием мерзких маглов, то его совсем не интересуют разговоры взрослых. Конечно же, она ошибалась. Регулус внимательно слушал её, жадно впитывая всё новую и новую информацию о брате. Как он понял из монолога матушки, Сириус утром сделал что-то мерзкое, и за это наказан. На ночь он останется без света, лишится куска пирога с патокой и не пойдёт на званый вечер. Нянька же оказалась виновата в том, что посмела думать, будто Сириус будет прощён и что ему позволят сопровождать мать. Поэтому она и не подготовила мистера Регулуса Блэка.
— До начала вечера ещё два часа. Я зайду с проверкой через час, и чтобы всё было готово! – как судья вынесла приговор Вальбурга, и, не сказав больше ни слова, важно покинула детскую, даже не прикрыв за собой двери. Регулус слышал, как она медленно спускается вниз по лестнице
— Ну, что ж, мой мальчик, тебя ожидает первый в жизни выход в свет. Думаю, тебе больше всего подойдет черная мантия и зелёный костюмчик, но вот куда же я их задевала? – И, не обращая на мальчика больше никакого внимания, няня принялась перебирать вещи в стоящем в углу шкафу.
Глава 2Как и обещала, ровно в шесть часов Вальбурга появилась в комнате Регулуса. Она была одета в тёмно-зелёное вечернее платье, шею обвивал газовый шарфик, а на руках красовались черные перчатки. И хотя Регулус ничего не понимал ни в самой модной одежде, ни в том, как её носить, собственная мать показалась ему в этом наряде ужасной, некрасивой, холодной и мертвенно-бледной. Одеяние было подобрано неудачно, но стоило целое состояние, что в глазах Вальбурги искупало все его недостатки.
Мать осталась довольна его костюмом, тем, как ему зачесала волосы Регина, и, убедившись, что он абсолютно готов к путешествию, изволила проинформировать его: «Мы отправимся к твоему дяде Сигнусу Блэку через камин, мне придется взять тебя на руки, чтобы ты не испачкался или не потерялся по дороге». Это высказывание матери не особенно обрадовало Регулуса. Если Вальбурга хотела напугать сына, то ей это удалось. Одна только мысль о том, что он может потеряться, оказаться неизвестно где, привела его в ужас. Мальчик обеспокоено посмотрел на няню, но та только подмигнула ему, мол, не бойся, всё будет отлично, мама пошутила так.
Миссис Блэк жестом приказала сыну следовать за ней. Они спустились на третий этаж, где в одной из комнат располагалась фамильная библиотека Блэков. Там стояли огромные шкафы из красного дерева, доверху забитые древними и не очень томами. У окна за письменным столом сидел Орион Блэк и что-то писал на длинном пергаменте. Лет через пять Сириус, смеясь, расскажет брату, что их папенька собирался опубликовать свою биографию, но, однажды, рыская по библиотеке, он (Сириус) нашел черновик, и, так как дело происходило зимой и в библиотеке стоял дикий холод, чтобы согреться, бросил рукопись в камин. Через полгода Орион обнаружил пропажу и сначала решил, что это дело рук Сириуса, но позже вспомнил, что лично навсегда отлучил сына от библиотеки за недостойное поведение во время урока. Взрослые не принимали в расчет золотое правило Сириуса, гласившее: «Если что-то запрещают, этот запрет надо обязательно нарушить», и мальчик с радостью навещал «недоступную» для него библиотеку. В конце концов, вину за пропажу возложили на эльфов, и те были вынуждены наказать себя, прищемив уши дверьми.
Орион даже не обратил внимания, что в комнате появились ещё люди, и не поднялся, чтобы поприветствовать жену и младшего сына: он был так увлечен работой, что его попросту не волновало всё остальное. Вальбурга недовольно поджала губы, но делать замечание мужу не посмела: знала, каким злым и бешеным он становится, если его отвлечь от этой автобиографии.
— Так как ты ещё слишком маленький, чтобы самостоятельно пользоваться каминной сетью, - повторила Вальбурга, обращаясь к сыну, — мне придется взять тебя на руки. Только не надо сильно прижимайся ко мне, а то помнешь моё платье.
Это было первое путешествие Регулуса не только по каминной сети, но и вообще в сознательной жизни. До этого он все три года практически постоянно находился в доме 12 на площади Гриммо, жил по чёткому расписанию, регламентировавшему всю жизнь Блэков: во столько-то надо вставать, а во столько-то подают завтрак, обед, ужин, занятия начинаются в 11, а поиграть в своей комнате можно после трёх.
Вальбурга с трудом подняла мальчика – её холеные слабые руки с трудом выдерживали даже вес его маленького тела. Она взяла из стоящей у камина вазы щепотку какого-то порошка, под испуганный вскрик Регулуса вошла в камин и бросила порошок в огонь. Пламя полыхнуло, загудело, окрасилось в изумрудно-зелёный цвет, Вальбурга произнесла что-то, и они полетели. Регулус, несмотря на запрет, прижался к матери и зажмурил глаза, чтобы не видеть, как бушует вокруг зелёный огонь. Их кружило и несло куда-то вниз около минуты, но, в конце концов, кручение закончилось, и Регулус, наконец, смог открыть глаза. Они стояли в камине, но перед ними была не их библиотека, а незнакомый Регулусу огромный светлый зал. Вальбурга величественно вышла из камина, опустила на пол мальчика, стряхнула пыль со своего платья и, убедившись, что костюм сына не испачкан, проследовала в глубину зала.
Регулус тихонько семенил за ней: он ожидал, что мать его накажет за то, что он помял платье, но она никак не продемонстрировала своё недовольство. Регулус огляделся: в зале парили сотни, тысячи свечей, звучала тихая приятная музыка. Все присутствующие на секунду повернулись к вновь прибывшим, а потом вернулись к своим делам: беседе, поглощению десерта или бездумному разглядыванию нарядов других. К Вальбурге подходили незнакомые Регулусу леди и джентльмены, они приветствовали миссис Блэк, и она отвечала им или реверансом, или простым кивком головы – всё зависело от того, насколько важным и благородным был человек, посмевший заговорить с ней. И каждому она представляла мистера Регулуса Блэка. Он стоял прямо, гордо вскинув голову, приветливо улыбаясь. Так себя вести его учили мать и нянька, и он с точностью выполнял их указания, хотя на самом деле он был взволнован и испуган, это можно было заметить по тому, что он изредка теребил манжеты камзола. Ему хотелось зареветь и прижаться к матери, но этим он уронил бы в глазах чужих честь семейства Блэков, поэтому маленький черноволосый мальчик стоял и принимал внимание окружающих, и никому не было дела, приятно ему происходящее или нет. Всем, кроме одного человека…
Прошло около получаса с того момента, как Блэки прибыли на вечер. Вальбурга вела беседу с полным, лысоватым господином, надутым, как индюк. Он говорил медленно, веско, и, судя по остекленевшему взгляду Вальбурги, беседа её не особенно развлекала. А Регулус, которому было запрещено хоть на шаг отходить от матери, стоял и рассматривал портрет чопорной волшебницы, что висел на стене рядом с тем местом, где стояла миссис Блэк.
Совершенно неожиданно кто-то подхватил его на руки и произнёс: «Какой лапочка стал! А какое серьёзное выражение на таком миленьком личике!» Регулус, испуганный и в тоже время разозленный столь фамильярным обращением, не успел даже ничего ответить, как вмешалась Вальбурга. Её грозный окрик заставил разговаривающего с ней волшебника подскочить на месте: «Андромеда! Ты помнёшь его костюм!»
И девочка с длинными каштановыми волосами с разочарованием опустила ребенка на пол и виновато произнесла: «Простите, миссис Блэк, я так давно не видела своего крестника, что позволила себе недопустимую вольность».
— Здравствуйте, кузина… – тихонько пропищал мальчик.
Андромеда Блэк просияла:
— Не забыл ещё меня, признал! – И с озорной улыбкой взлохматила ему волосы, уничтожив парикмахерский шедевр, созданный Региной.
Вальбурга сурово посмотрела на племянницу, но та, проигнорировав её взгляд, вновь подхватила мальчика своими сильными ручками: — Регулус тут совсем заскучал – ваши взрослые разговоры детям совсем не интересны, я лучше покажу ему сад. – И, прерывая возмущенное восклицание Вальбурги. – Конечно же, я прослежу, чтобы он не испачкался и не порвал одежду!
Эту непродолжительную прогулку по саду Регулус запомнил в мельчайших подробностях – у него в жизни было так мало хорошего, что он дорожил буквально каждой счастливой минуткой. Короткие встречи с Андромедой для Регулуса были, пожалуй, одними из самых счастливых воспоминаний.
Стали появляться первые звезды. Мальчик внимательно всматривался в небо, в надежде найти Альфу Льва, но она ещё не взошла, и на небе из знакомых созвездий были только Орион и Большой Пес, остальные созвездия Регулус пока не успел выучить.
Весёлый смешок Андромеды привлёк его внимание:
— У нас, Блэков, по-моему, очень идиотская манера называть своих детей. Вот мы с тобой настоящие "звёздные" дети, только ты - ярчайшая звезда в созвездии Льва, а я – целая галактика!
Весело рассмеявшись, они продолжили прогулку по саду, в котором, несмотря на конец декабря, цвели лилии.
— Это я тут поколдовала немного. Мне очень хотелось чего-нибудь яркого, живого на фоне белого холодного снега, вот и цветут здесь рыжие лилии.
— А разве школьникам не запрещено колдовать на каникулах?
— Ну, как я понимаю, если ребенок родился и живёт в семье волшебников, магия взрослых «перекрывает» магию детей, поэтому Министерство и не может определить, кто конкретно колдовал. Мне всё это папа объяснял, но он такие мудрёные термины вставлял, что я так толком ничего и не поняла. Но факт остаётся фактом, и дома любой несовершеннолетний чистокровный волшебник может колдовать спокойно, но надо быть осторожным, чтобы чужие не увидели. Папа моё домашнее колдовство, конечно, не одобряет, но и не запрещает, а маме,всё равно, чем я занимаюсь. Она Цисси больше любит, – Андромеда нахмурилась, но веселый характер не позволял ей долго пребывать в плохом настроении. – В Министерстве никто никогда не узнает, что лилии в саду Сигнуса и Друэллы Блэк наколдовала их дочка!
Регулуса подкупало, что Дромеда доверяет ему, рассказывает свои маленькие тайны и секреты, не опасаясь предательства с его стороны. Она не требовала от него ответной искренности, но Регулусу необходимо было поговорить с ней, расспросить:
— Ты знаешь, что мой брат Сириус выздоровел и теперь живёт дома?
— Да? Ну наконец-то. Я уже боялась, что он никогда не выздоровеет! Четыре года проторчать в больнице из-за неизвестной болезни! Я бы там не вынесла и получаса, этот ужасный запах зелий…
— Ты его видела, Дромеда? Какой он?
— Нет, Регулус, не видела, его только твоя мать ходила навещать. Я, правда, пару раз подслушала, как она жалуется моему отцу, что Сириус дикий и неуправляемый, якшается с маглами и полукровками, манер никаких нет... Словом, я думаю, что он замечательный мальчишка!
— Да? Представляешь, мы с ним даже не представлены друг другу, хотя он уже два дня живет в комнате через стенку от моей! Я слышал, как он там бегает, прыгает, смеётся. Мать с Региной на него вчера вечером так орали, что, наверно, даже соседи-маглы должны были услышать. И что интересно, почему-то все в доме свято верят, что я ничего не знаю ни о том, что у меня есть брат, ни того, что он живёт в соседней комнате. Я не понимаю, зачем им всё это надо?
Андромеда серьёзно посмотрела на него:
— Сириус был тяжело болен, несколько раз впадал в какую-то киническую смерть, видно, тебе не говорили о брате, чтобы не травмировать. Сириус мог и не выжить, а ты бы всю оставшуюся жизнь думал о том, что вот был бы жив мой брат, мы бы… А почему теперь не говорят, когда он здоров и живёт дома? Взрослые считают, дети глупы, слепы и ничего не понимают. Думаю, они просто боятся и не знают, как объяснить тебе, откуда у тебя вдруг появился старший брат.
— Наверное, ты права, в твоих рассуждениях есть логика. Но почему они считают меня младенцем?! Мне три года, я читать умею! Я почти взрослый!
— Ох, ты мой любимый крестник! Я тебя обожаю! – Андромеда крепко-крепко обняла его и вновь потрепала по голове, окончательно истребив некогда аккуратную причёску. Никому другому Регулус так не позволял себя тискать, но Андромеда была самым дорогим и любимым для него человеком, поэтому ей было позволено всё. Их дружба будет длиться всю жизнь, и как раз из-за их теплых отношений мистер Сигнус Блэк долгое время питал некую ложную надежду, что его любимая дочка так и останется Блэк.
Они около часа бродили по зимнему саду, любовались звездами, цветами, болтали ни о чём, смеялись.
— Андромеда! Негодная ты девчонка, куда ты подевалась? – По всему садику прогремел бас Сигнуса.
Дети переглянулись и захихикали: они знали, что за напускной строгостью скрывается добрая душа. Андромеда решила, что и назад в дом она отнесёт его на руках, но Регулус отстранил протянутые к нему руки: — Я сам!
— Регулус, не спеши взрослеть. Детство - это же так замечательно! Тебе только три года, а ты уже маленький старичок, ты пытаешься быть взрослым и самостоятельным, кажется, за год ты десять лет проживаешь!
Регулус не успел ничего ответить, как в начале тропки, на которой он стоял с кузиной, появилась массивная фигура Сигнуса Блэка.
— Вот вы где, проказники! Вальбурга уже потеряла покой, с ней чуть припадок не случился! Замерзли? Не отнекивайтесь, вижу что замерзли, марш домой!
Когда они вновь вернулись в зал, то половина свечей уже была потушена, и все гости разошлись. Вальбурга сидела на маленьком диване и медленно пила что-то из бокала. Когда она заметила Регулуса и Андромеду, то поднялась, подошла к ним, с недовольной миной посмотрела на них: «Мисс Андромеда Блэк, это непозволительная вольность, два часа на улице! Мистер Блэк мог простыть», – она говорила, но ни в её голосе, ни в самой манере речи не чувствовалось подлинного волнения о сыне.
— Простите, мама, – посмел вставить реплику Регулус. Но женщина проигнорировала его слова, будто они и не были произнесены.
— В следующий раз, мисс Андромеда, соблюдайте приличия: вы покинули гостей, продемонстрировав тем самым дурной тон. "Я собиралась сделать тебе подарок, но твои манеры… Последи за дочерью, Сигнус, если она так же себя ведёт в школе… страшно подумать, что о нас тогда будут говорить!
И, не сказав больше Андромеде больше ни слова, она повернулась к Друэлле, которая подошла попрощаться с родственниками. Церемониальные улыбки, приличествующие прощальные слова.
Андромеду нисколько не огорчило неудовольствие тети, она подмигнула Регулусу и словно магла показала ему большой палец. Мальчик знал, что с языка жестов простецов это переводится, как всё нормально, всё хорошо.
Мать с тяжким вздохом взяла сына на руки, шагнула в камин, бросила летучий порох и четко произнесла: «Площадь Гриммо 12!» Регулус успел бросить через плёчо последний взгляд на Андромеду. Он ещё не знал, что их следующей встречи ему придется ждать целых три года.
На этот раз они летели вверх, и уже через минуту в облаке золы они вышли из камина в библиотеке. На пороге спустя пару секунд появилась Регина. Глубоким поклоном она приветствовала хозяйку, ни слова не говоря, взяла мистера Регулуса за руку и повела его наверх. Вальбурга стряхнула невидимые пылинки с подола и нерешительно направилась к мужу: назревал серьёзный разговор.
Когда Регулус с няней проходил мимо комнаты Сириуса, дверь в неё приоткрылась и в коридоре появилась темноволосая голова. Няня в полумраке ничего не заметила, но Регулус смотрел на брата во все глаза. Как они похожи! Только Сириус выглядел чуть постарше и был более худым и бледным, нежели Регулус. Их взгляды на секунду пересеклись и, осознав, что его заметили, Сириус быстро спрятался за дверью. Регулус огорченно вздохнул. У него есть брат, но ни поговорить, ни встретиться с ним нельзя. Ну ничего, этой ночью он попытается сбежать из-под опеки и наконец-то познакомится с братом.
И вот этот шанс представился: нянька спит. Он закрыл книгу сказок, оставил её на покрывале, а сам, стараясь не шуметь, на цыпочках подошел к двери и толкнул её. Дверь предательски заскрипела. Регулус замер. Регина во сне всхрапнула, но не проснулась. Мальчик облегченно выдохнул и змеёй выскользнул в коридор. Он тихонько прокрался до двери в соседнюю комнату и толкнул её. К глубочайшему разочарованию Регулуса она была заперта.
— Этого и следовало ожидать, - с яростью прошептал Регулус.
А за спиной у него кто-то тихонько рассмеялся.
Глава 3А за спиной у него кто-то тихонько рассмеялся.
Регулус испуганно обернулся — за его спиной стоял давешний мальчик и смеялся, прикрыв рот ладошкой:
— Ха! Ну, ты и дурной! В этом мерзком доме, когда входишь в комнату, дверь надо на себя дёргать. А ты толкаешь! Ах-ха-ха!
А за спиной у него кто-то тихонько рассмеялся.
Регулус испуганно обернулся — позади него стоял давешний мальчик и смеялся, прикрыв рот ладошкой:
— Ха! Ну, ты и дурной! В этом мерзком доме, когда входишь в комнату дверь надо на себя дёргать. А ты толкаешь! Ах-ха-ха!
Регулус смущённо ответил:
— Ой, правда! Да только мне в эту комнату всё равно никак нельзя было попасть. Мне до ручки не дотянуться – она здесь очень высоко, – он замолк и поспешно спросил: – А ведь ты Сириус?
— Это я! Меня из Мунго недавно выпустили. Если не знаешь, клиника Святого Мунго – такое место, где полно колдомедиков, целителей всяких, пациентов зельями каждый день пичкают. Но там намного лучше, чем в этом темном доме. Вот ты, судя по твоему бледному виду, давно здесь живешь. Кстати, ты кто?
— Я – Регулус. Твой брат.
Сириус просиял:
— У меня есть брат! Вот здорово! В клинике детей мало, и они быстро домой возвращаются – поиграть было не с кем. Эта миссис Блэк, – в голосе Сириуса прозвучало презрение, – навещала меня раз в неделю, а с ней и поговорить по-человечески нельзя, вся из себя такая важная.
— Мама строгая! А дом ты зря мерзким и тёмным называешь, здесь много интересных уголков, к примеру, чердак – там столько замечательных вещей. Давай я тебе сейчас покажу!
И ребята, почувствовав взаимную симпатию, отправились на чердак в поиске приключений.
Между ними была разница в год, но внешне их невозможно было различить, разве что Сириус был ростом повыше, да и волосы у него были до плеч, в отличие от Регулуса с его аккуратной стрижкой.
В то время разница в возрасте практически ничего не значила, но уже через семь лет промежуток в один год будет казаться Регулусу непреодолимой пропастью.
Мальчики до трёх утра возились среди сломанной мебели, неподвижных портретов, и, когда они чумазые, в пыли спускались по лестнице, весело переговариваясь, их буквально пригвоздил к месту холодный бесстрастный голос матушки Блэк:
— Итак, мистер Блэк и мистер Регулус Блэк, где вы были? Что я пережила, когда пошла проверить вас и обнаружила пустые постели!
Регулус ничего не мог сказать в своё оправдание, он только жалко потупился, в то время как Сириус с вызовом уставился ей прямо в лицо.
— Регулус, я тебя прощаю, за тобой нет никакой вины. Ты – послушный и аккуратный мальчик, а вот ты, Сириус…– Вальбурга брезгливо поджала губы. – С самого твоего рождения с тобой не всё было в порядке, и потом в клинике ты проявил порочные наклонности, играя с детьми грязнокровок!
— Они маглорожденные!
— Они НЕ чистокровные, они недоволшебники, они украли свою силу у чистокровных. Запомни навсегда девиз древнейшего и благороднейшего семейства Блэков – «Чистота крови навек». – В голосе Вальбурги проскользнули живые нотки благоговения, но уже через миг её взор упал на Сириуса с его упрямо вздернутым подбородком, и в её глазах ключом забила ярость:
— Ты был наказан, но сумел избежать наказания темнотой, нашел Регулуса и завлёк в свои грязные магловские игры. Ах, как бы я хотела, чтобы вы никогда не виделись и не знались. Ты четыре года жил практически без контроля Семьи и нахватался такого! – Вальбурга, словно играя на публику, схватилась за голову. – Но в клинике сказали, что ты, к несчастью, здоров и мне пришлось забрать тебя, не подготовленного, не приученного, в отличие от Регулуса, к нашей морали и правилам поведения. Единственное, что греет мою душу: Советом мне поручено заниматься воспитанием Регулуса. И он уже сейчас бегло читает на латыни, свободно говорит и пишет на французском! А твоим воспитанием займется твой папенька. – Вальбурга умолкла, но Регулус готов был поклясться, что с её языка чуть было не сорвалось: «Тупая скотина». К кому именно относился сей красочный эпитет, мальчик так и не узнал.
Сириус продолжал с дерзостью смотреть на мать, но он не только вызывающе смотрел, но и отвечал также:
— А я тоже умею читать! И писать умею! При клинике есть своя школа, и больные могут там учиться.
Но Вальбурга словно и не слышала его, на её лице была мстительная улыбка:
— Да, пусть твой отец бьётся с тобой. Ты не беспокойся, Сириус, отец тебя обломает. – Вальбурга умолкла, взяв Регулуса за руку и больно ухватив Сириуса за ухо, стала спускаться на четвёртый этаж, где располагались их комнаты.
На площадку лестницы выходило две двери. Регулус знал, когда ему исполнится одиннадцать, он навсегда покинет детскую и поселится в одной из этих комнат. А чтобы защититься от беспрерывных посещений матери, на двери он повесит табличку с категорическим запретом на вход без разрешения.
Вальбурга, заметив интерес сына, поведала о том, что раньше в этих комнатах жил его отец и тетя Лукреция.
На площадке четвертого этажа Вальбурга направилась к комнате младшего сына. Раскрыв дверь, она с неодобрением покосилась на спящую няньку. Заклинанием очистила одежду сына, подвела его к кровати и проконтролировала, как он по приставной лесенке забрался в кровать и укрылся одеялом. Вальбурга взяла с покрывала книгу, пожелала Регулусу спокойной ночи и, не отпуская ухо Сириуса, повела старшего сына дальше.
Как только за ними закрылась дверь, Регулус откинул одеяло и, слетев пулей с кровати, подлетел к двери и прислушался, но до него доносились лишь отдельные слова, которые Вальбурга произносила особенно громко:
— Поведение непозволительно… Ждёт наказание… неделя … темноты.
Выговорившись, она захлопнула дверь и наложила на неё какое-то заклятие. Затем, постояв пару минут на площадке, стала спускаться вниз. Регулус посмел приоткрыть дверь, мать не попала в его поле зрения, но пару минут он слышал шлёпанье её домашних тапочек. Как только все посторонние звуки стихли, Регулус ринулся к двери брата и тихонько позвал:
— Сириус!
За дверью раздался шорох и Регулус услышал огорченный голос брата:
— Не открывается, она меня заперла с помощью волшебства!
— Я слышал, ты теперь наказан на неделю: тебя хотят лишить воды и света?
— Нет, кушать мне можно, я же совсем недавно болел, а темнота… Я просто поживу в какой-то комнатенке в подвале. Миссис Блэк называет её карцер.
— Ужас!
— Не боись! Я думаю, там столько же интересного хлама, как и у вас на чердаке, да и эта Регина – добрая, наверняка оставит мне свечу. А теперь марш спать! Уже много времени, а миссис Блэк меня просветила, что по традиции завтрак в семь тридцать.
Но Регулус в ту ночь, несмотря на настоятельный совет брата, заснул только около пяти. У него было столько поводов для размышления, что он не смог уснуть, прежде чем не разложил всё по полочкам.
Конечно, на семейном завтраке он выглядел не самым лучшим образом. Из-за этого Вальбурга время от времени с гневом поглядывала на сидящего напротив неё Сириуса. А тому хоть бы что, он с аппетитом уплетал овсянку. Его манеры и поведение за столом вызывали на лице матери гримасу отвращения и недовольства. И она обратилась к сидящему во главе стола Ориону:
— Мистер Орион! – Но тот, поглощённый чтением «Ежедневного Пророка», никак не отреагировал на обращение жены.
На бледном лице Вальбурги появился легкий румянец, и она повысила голос:
— Мистер Орион Блэк! – Но заметка была такая интересная, ну никак не оторваться…
Сириус с восторгом наблюдал за разыгрывающимся в столовой представлением. Он переводил взгляд с побагровевшей матери на газету, за которой от всего мира скрывался мистер Блэк. Вальбурга достала палочку, чтобы… Впрочем, мир так и не узнал, что собиралась сделать Вальбурга, так как мистер Орион Блэк, закончив читать, сложил газету и бросил её стоящему подле домовому эльфу. Он был удивлён или, по крайней мере, сделал вид, что удивлён тем, что на него направлена палочка и что на него внимательно смотрят три пары глаз.
Он был красив: тонкие черты лица, высокие скулы, прямой нос. Но было в его лице что-то неприятное, отталкивающее, холодное… Глаза. Серые, но не яркие и живые, как у старшего сына, а тусклые, выцветшие, пустые…
В них на секунду, что-то вспыхнуло и потухло. Он посмотрел на жену и с наигранным интересом спросил: «Да, Вальбурга. Ты что-то хотела мне сказать?»
Миссис Блэк была в ярости, но она вынуждена была сдерживать свои эмоции и желание повысить голос на мужа. Мужчина в семье Блэков всегда считался главным, ему нельзя прекословить, следует только подчиняться. И хотя Вальбурга управляла домом, следила за порядком, номинально Главой Семьи оставался Орион. Ей пришлось стерпеть то, что её унизили при детях.
— Ваш старший сын, мистер Блэк, отвратительно ведёт себе за столом, у него нет никаких манер, он как утка глотает всё кусками. Настоятельно прошу Вас немедленно заняться его воспитанием.
— Да, да, дорогая, конечно! – безмятежно ответил Орион и принял от эльфа намазанный джемом тост, который тут же стал вкушать, запивая настоящим английским чаем.
Вальбурга не посмела настаивать, убрала палочку, и присев, попыталась сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
После завтрака, во время которого братья не смогли переброситься и словечком, их развели по разным комнатам. У Регулуса были дневные занятия с матушкой, а что делал Сириус, он не знал. Весь день их встрече препятствовали, но Регулус надеялся ночью опять поболтать с братом, позабыв, что Сириуса собираются посадить в карцер в подвале. Нянька постоянно следила за ним, он никак не мог поймать момент и сбежать из-под надзора. В следующий раз братья встретились спустя примерно две недели, когда Регина, наконец, не выдержала пытку бессонницей и позорно уснула на своём посту.
Глава 4Сириуса больше не отсылали по ночам в подвальный карцер. И Регулус, сбежав от няньки, отправился прямиком в комнату брата. Тот, с упоением рассказывал ему всякие ужасы о месте, где ночевал. По его словам, ему целую неделю приходилось спать в тесной сырой комнатке полтора два на два метра. У стенки свалена груда ящиков, на них накинуты одеяла не первой свежести – всё это служило Сириусу постелью. В 18 часов, после окончания ужина, его отводил в подвал домовой эльф по имени Кикимер. У него была большая уродливая голова, ростом он был чуть повыше своего молодого хозяина, и Сириус признался брату, что у него было желание поколотить своего надсмотрщика. Сириус даже предпринял в первый день заключения такую попытку, но эльф щёлкнул пальцами, и руки Сириуса прилипли к бокам, а ноги слушались едва-едва. Он только и мог делать маленькие шажки, чтобы спускаться по лестнице.
— Если молодой хозяин ещё раз попробует сбежать, - невозмутимо произнёс эльф, — его придётся нести по воздуху.
Сириус был возмущен поступком слуги, он кричал, приказывал немедленно освободить его, но Кикимер был непреклонен: он выполнял приказ. Хозяйка сказала: «Отведи, молодого хозяина Сириуса вниз, запри в кладовке при кухне, при попытке побега можешь задерживать его любыми способами».
Использование своей магии эльф спокойно отнёс к категории «любым способом», поэтому даже не наказал себя за применение силы к хозяину.
Та комнатушка будет спустя много лет сниться Сириусу, он даже был готов назвать её райским местом, ведь что эта маленькая комнатёнка по сравнению с холодной камерой Азкабана.
А сейчас Сириус расхаживает по комнате перед Регулусом, который с восторгом внимает страшному рассказу брата о том, что за дверью каждую ночь раздавались странные шорохи, завывания. Но по утрам Сириус всегда выглядел выспавшимся, и Регулус прекрасно понимал, что брат всё придумывает, но всё равно делал вид, будто эти истории его ужасно испугали. Сириус улыбался, видя испуг в глазах брата, он сам себе казался героем и даже начинал верить в то, что говорил.
Братья два года жили душа в душу — у них были общие тайны и секреты, но если мать не могла не нарадоваться Регулусом, то судьба Сириуса, опеку над которым «осуществлял» Орион, её волновала. Мальчику уже исполнилось шесть лет, а он никак не проявлял свой волшебный дар. Мать опасалась, что магическая болезнь погубила его талант, это означало только одно: старший сын семьи Блэк – ничтожный сквиб. Если у него к одиннадцати годам не проявятся способности и его не пригласят в школу Хогвартс, то Семья отречется от него. Уже сейчас ходили подозрительные слухи из-за того, что обществу был представлен только младший сын семьи Блэк.
На него, нежеланного, но ставшего самым любимым человеком на свете, Вальбурга возлагала все свои надежды. Регулусу всего пять лет, но он проявил себя невероятно талантливым ребёнком: он осилил грамматику, риторику, основы алгебры и геометрии, с удовольствием читал не только сказки, но и книги по магическим искусствам. Привлекали его и магловские книжки, на вопрос матери, зачем ему эти мерзости, он ни на секунду не задумываясь, ответил: «Врага следует знать в лицо!»
Ответ так понравился Вальбурге, что она позволила сыну «баловаться» книгами грязнокровок.
Сириус с каждым днём всё больше грубил матери, неуважительно отзывался об отце, который научил сына писать и читать, посчитав, что этим он свой родительский долг по воспитанию сына выполнил, и теперь Сириус может делать всё, что пожелает.
Сириус, которого в школе многие будут считать избалованным и высокомерным, в детстве как настоящий дикарь носился по дому, иногда забегал во время занятий Вальбурги и Регулуса, шалил, мешал им заниматься. Регулуса это развлекало, а мать приходила в ярость и выгоняла Сириуса прочь, и он, ничуть не расстроенный, убегал безобразничать дальше.
Однажды Регулуса отпустили с вечерних занятий раньше обычного, Вальбургу поразило, что сын прекрасно знает не только свою родословную, но и родословные большинства чистокровных родов. Это её так обрадовало, что в её глазах появились и пролились две слезинки. Мальчик был удивлён, раньше его мать никогда так сильно не проявляла эмоции, и он впервые почувствовал к ней теплые чувства, а когда она ещё улыбнулась и разрешила ему идти отдыхать, Регулус только и смог сказать:
— Благодарю Вас за урок! – И быстро выбежал в коридор.
А там Сириус катался на перилах, Регулус весело рассмеялся и захлопал в ладоши. И вдруг он почувствовал какой-то зуд в руке, с его пальцем слетали красные и синие искры, он неуверенно хлопнул еще раз и с рук сорвался целый рой разноцветных искорок.
Позади него раздался на удивление ласковый голос Вальбурги:
— Регулус, мой мальчик! Сегодня ты показал себя, ты – настоящий волшебник. У нас будет большой праздник, и теперь этот день занесут в семейную Хронику, и будут отмечать, как твой второй День Рождения.
Но мальчику не было дела до всех этих праздников, он видел, как выцветает лицо Сириуса, как исчезает его радость, и в первый и единственный раз он прочитал в глазах брата… Зависть.
Глава 5Сириус развернулся и побежал вверх, на чердак, чтобы спрятаться ото всех, а главное, от брата. Регулус окликнул его, шагнул вперед – догнать, но Сириус, не оглядываясь, лишь что-то злобно пробурчал.
Вальбурга словно ничего не заметила, она радостно охала и представляла, как будет рассказывать на семейном Совете о том, что её маленький Регулус – настоящий волшебник.
С этого дня между братьями словно пробежала чёрная кошка. Вальбурга в глубине души ликовала: сыновья не играют вместе по вечерам, не шалят, и, следовательно, её Регулус не может нахвататься от брата вредных привычек.
Регулус много раз пытался поговорить с братом, но Сириус проходил мимо него, как мимо пустого места.
Вальбурга злорадствовала в разговорах с мужем: «Твой Сириус – сквиб, ты виноват в этом!»
Она каждый день разводила об этом разговор, что в конце-концов Орион, если слышал в своём кабинете, как Вальбурга идёт по коридору, то сразу же отправлялся через камин в любимый паб пить Огневиски.
Сириус целый год ходил мрачный, он убедил себя, что все в доме его ненавидят, да он и сам презирал себя. За что ему это наказание, почему он родился сквибом?!
Сириус знал, что сквиб - это позор для Семьи, что это плохо. Ему было стыдно за себя, за то, что он возможно так никогда и не станет волшебником, навсегда застряв в стадии куколки-сквиба…
Он завидовал Регулусу чёрной удушающей завистью: почему у младшего получилось колдовать, а он, старший, не способен даже на маленькое чудо? Сириус много раз пытался, даже однажды украл волшебную палочку отца, но та даже не пыталась вырваться из его рук, словно в нем действительно не было волшебства…
Сириус плакал почти каждый день, забившись в самый дальний уголок чердака, он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его слёзы. Ни раньше, ни позже он не лил столько слёз. Однажды Вальбурга, разыскивающая сына для того, чтобы наказать за очередную шалость, заглянула на чердак и застала его плачущим.
После того дня, как Регулус проявил себя как полноправный волшебник, распорядок дня Сириуса стал таким: завтрак в присутствии всех членов семьи, после него шалить, шалить и шалить до обеда, обед в комнате и продолжать шалить до изнеможения, а когда становилось невмоготу – на чердак плакать.
И вот мать нашла его убежище, да к тому же застала его в слезах! Видя злорадную улыбку матери, Сириуса охватила дикая неконтролируемая ярость, ему захотелось побольнее ударить её, сделать всё что угодно, лишь бы стереть мерзкую ухмылку. И вдруг… Подол мантии Вальбурги объяло пламя, женщина отреагировала моментально: струёй воды из палочки она потушила возгорание.
Сириус, гордо выпрямившись, стоял перед ней, на худеньком лице серые глаза светились торжеством.
— Сириус Орион Блэк! – буквально взревела Вальбурга. – Ты наказан лишением сладкого и двумя, нет, тремя неделями карцера! Поджечь матери мантию мог только такой бессовестный мальчишка, как ты!
Но Сириуса уже ничего не могло огорчить. Пусть для него не устроят такой же праздник, как и для Регулуса, пусть запрут в подвале, самое главное, он доказал другим и в первую очередь себе - он волшебник!
Когда Регулус узнал от домовых эльфов, за что наказан брат, он искренне обрадовался. Весь этот год он волновался, переживал – ему было всё равно сквиб Сириус или нет. Теперь, когда семилетний Сириус доказал своё право называться волшебником, Регулус смел надеяться, что их дружба вновь возродится.
Его надежды отчасти оправдались, Сириус вновь стал играть с ним, но прежней легкости и доверия между ними не было. Регулуса неприятно поразило невежество Сириуса, его полная безграмотность – Орион не многому научил сына. Регулус лаской и таской уговорил брата немного позаниматься вместе, было забавно видеть, как учитель был чуть ли не на полголовы ниже ученика.
Сириус к такой учёбе относился не серьёзно, но он всё схватывал на лету, если что-то ему было действительно интересно, он слушал брата с повышенным вниманием. Следует отметить, что у Регулуса был определённый педагогический талант, он умел подать сложный материал в интересной и доступной форме.
За год он научил брата писать без ошибок, читать бегло, а не по слогам, а также привил манеры поведения в обществе, правда, Сириус не всегда им следовал…
Сириус, согласно решению Совета, должен был отправиться в Хогвартс, Регулуса определили в Шармбатон, но там внезапно избрали нового директора – полувейлу. Это было неприемлемо для Блэков, поэтому директору Диппету в тот же день было доставлено письмо с просьбой о зачислении Регулуса Блэка в Хогвартс. К письму был приложен чек на крупную сумму денег. В этот же день Регулус был внесён в список учеников, которые пойдут учиться в Хогвартс через четыре года.
Жизнь братьев текла медленно, неторопливо. Только в детстве дни кажутся бесконечно длинными. Чем старше становится человек, тем быстрее и яростнее бежит для него время. Сириус под влиянием брата слегка остепенился, а Регулус оставался самим собой, спокойным и тихим мальчиком.
Глава 6Глава 6.
Минуло три года.
В июне 1970 года Сириусу пришло письмо из Хогвартса, директорам там совсем недавно стал Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Родители Сириуса были недовольны этим назначением, они прекрасно знали, что Дамблдор маглолюб, а, следовательно, благополучию грязнокровок, в ущерб чистокровным родам, будет уделено самое пристальное внимание.
В середине августа Вальбурга вместе с сыновьями посетила Косой переулок. Сириус оказался здесь впервые, а Регулус уже бывал тут с няней, Регина пару раз брала мальчика с собой, когда ходила за покупками.
Сириусу купили палочку, таким счастливым он раньше никогда не был…
Покупать ему сову Вальбурга не хотела, но Регулус негромко произнёс:
— Мама, а если Блэк будет отправлять домой письма с облезлой школьной сипухой, это не уронит честь семьи?
Сову Сириусу всё-таки купили.
Для себя Регулус ничего не просил, но мать подарила ему красавица филина с черным телом и тёмно-коричневыми крыльями.
За хорошее поведение мальчишки получили пять галеонов, которые можно было потратить на развлечения, пока мама заказывает учебники.
Братья первым делом отправились поесть мороженного в кафе Флореана Фортескью и Сириус моментально познакомился с черноволосым мальчишкой в смешных очках. Звали его Джеймсом Поттером и он, как и Сириус, в этом году должен был пойти в Хогвартс.
— Я мечтаю попасть в Гриффиндор, а ты куда хочешь?
— Не знаю, но родители желают видеть меня только в Слизерине, - раздосадовано произнёс Сириус.
Лицо Джеймса Поттера удивлённо вытянулось:
— А ты мне показался таким приличным человеком!
Сириус невесело усмехнулся:
— Все мои родственники учились на этом Слизерине, они просто помешаны на чистокровности. Мы – Блэки, я Сириус, а это мой младший брат Регулус.
Разговор у Сириуса и Джеймса после этого как-то завял, но Регулус понял, что брату понравился этот мальчишка, и, чтобы Поттер не ушёл, он спросил Джеймса о новом игроке в команде «Пушки Педдл». Джеймс был фанатом квиддича, да и Сириус был не прочь поболтать на эту тему, так что до того как вернулась Вальбурга Блэк, мальчики успели подружиться и договориться, что попадут только в Гриффиндор.
Регулус лишь благодушно улыбался.
Миссис Блэк не особенно понравилось, что её старший сын общается с каким-то неизвестным лохматым мальчиком, но она тут же признала в нём сына чистокровных Поттеров, таких друзей Вальбурга одобряла.
Братья потом две недели обсуждали этот замечательный поход.
Регулусу не позволили провожать брата, и на платформу девять и три четверти Сириус отправился с матерью и отцом.
Вальбурга и Орион вернулись домой, увидев их надменные лица, Регулус догадался, что брат опять что-то учудил. Оставалось только дождаться его письма из Хогвартса, а Регулус обладал по истине неистощимым терпением. Мальчик представлял, как получит письмо, развернет пергамент и будет читать письмо брата, который поступил на Гриффиндор. Регулус надеялся, что всё так и будет.
Регулус обожал брата, Сириус был для него кумиром, недостижимым идеалом. Регулус хотел бы быть таким же смелым, решительным, храбрым, но не мог… Он прекрасно понимал, что его характер, нрав были испорчены воспитанием, он слишком зависел от чужого мнения, Регулус не мог противостоять приказам матери, был покорен её воле, он даже не пытался протестовать… В отличии от Сириуса, который был бунтарём по натуре и то что с самого момента рождения он был практически предоставлен самому себе, еще больше развило его самодостаточность и любовь к свободе.
Регулус мысленно сравнивал себя с бабочкой, попавшей в паутину и неспособной спастись, так и он попал сети семейной гордости, чванства и чувства ложного превосходства над другими. Он не сможет вырваться….
Ему отчего-то вспомнились слова, прочитанные в одной из семейных хроник: «Перед особами равного состояния должно показывать, что чувствуешь к ним почтение, а с низшими надо обходиться особенно кротко и дружелюбно, ибо ничто не отвращает от нас других, так как грубое обхождение».
Теперь другие времена и низших можно было только презирать, так учила Регулуса Вальбурга. Он никогда не сможет вырваться из паутины…
Когда вечером пришло письмо из Хогвартса, оно произвело эффект разорвавшейся бомбы. Домовые эльфы, как сумасшедшие, носились по дому стараясь услужить, прибывшим члены семейного Совета.
Альфард Блэк стоял в стороне от всех и довольно ухмылялся, его забавляли выражения, написанные на лицах присутствующих: огорчение Друэллы и Сигнуса, равнодушие Ориона, злоба Лукреции. Он тихонько посмеивался над полулежащей в кресле Вальбургой, лицо которой было ещё бледным после случившегося с ней припадка.
Регулуса на Совет никто, конечно же, не позвал и он, воспользовавшись суматохой, пробрался на приподвальную кухню, где в одиночестве стенал Кикимер. Эльф сидел на стуле и время от времени произносил: «Какой позор! Как госпожа это переживёт!»
Он был настолько погружен в себя, что не заметил появление младшего хозяина. Регулус деликатно кашлянул, домовик комично подскочил, чуть не свалившись в испуге со стула.
— Простите, хозяин, Кикимер виноват, он накажет себя за плохое поведение.
И прежде, чем Регулус успел его остановить, схватил сковородку и со всей силы ударил себе по голове, да так что из глаз полились слёзы.
— Немедленно прекрати!
— Слушаюсь, хозяин… - Домовик украдкой вытер слёзы краешком потрепанного полотенца.
Регулус с жалостью посмотрел на домовика, если бы мог, он издал бы закон, запрещающий домовым эльфам истязать себя…
— Что творится в доме, я видел, что прилетала сова Сириуса – это из-за его письма творится весь сыр-бор?
— Да, - эльф был готов вновь заплакать. – Ваш брат, молодой хозяин Сириус прислал хозяйке Блэк оскорбительное письмо! Хозяйка и хозяин долго убеждали мистера Сириуса, что его место в благородном Слизерине, только в Слизерине, все поколения Блэков учились на этом факультете и мистер Сириус обязан поддерживать честь семьи и учиться вместе мисс Дромедой и мисс Цисси , а он… А он!.. – эльф разрыдался. – А он поступил на Гри-и-и-ффиндор!
— Что?!
Эльф плакал в голос:
— Хозяин Сириус прислал письмо и написал там только: «И всё-таки я в Гриффиндоре!»
В душе Регулус ликовал, он был рад за брата, тот, хотя бы таким образом, освободится от постоянной опеки, если Андромеда только улыбнётся его шалостям и пройдёт мимо, то Нарцисса обязательно стала бы читать ему нотации. Сириусу было бы плохо на Слизерине, там… было не его место.
Регулус надеялся, что тем же вечером Сириус пришлёт всё объясняющую записку и ему, но его надеждам не суждено было оправдаться…
Глава 7Регулус надеялся, что тем же вечером Сириус пришлёт всё объясняющую записку и ему, но его надеждам не суждено было оправдаться.
Утром мать сообщила ему, что Сириус нарушил семейную традицию и «оказался на сумасшедшем Гриффиндоре. Ох, позор плоти моей!» В будущем фраза «позор плоти моей» будет употребляться миссис Блэк всё чаще и чаще…
А Совет постановил, что решение Распределяющей Шляпы отмену не подлежит, и пусть всё будет, как будет.
Регулус хотел отправить брату сову с поздравлением, но мать завалила его таким количеством заданий, что он не смог их выполнить и к вечеру.
Второе письмо от Сириуса пришло только в конце сентября, оно было адресовано Регулусу, но Вальбурга прочитала его первой и тут же сожгла, убедившись, что от письма не осталось ни клочка. Она сделала это на глазах сына, а тому оставалось только придать лицу равнодушное выражение, будто его совсем не интересует, о чём было письмо.
Вальбурга улыбнулась, именно на такую реакцию она и рассчитывала, её Регулуса совершенно не должна волновать судьба брата.
— Можешь идти поиграть, мой мальчик! – женщина благодушно кивнула
Регулус степенно поднимался на четвертый этаж, он приложил много усилий, чтобы сдержать подступавшие слёзы. В комнате его ожидал сюрприз: на зеленом покрывале лежал желтоватый пергамент.
«Письмо! От Сириуса!» - радостно подумал мальчик.
Послание было довольно кратким:
«Регулус! Привет! Думаю, мамаша отобрала у тебя письмо, что я послал со школьной совой, отправляю тебе второе с моим Тальвегом.
Я на Гриффиндоре!!!!!
Ты даже не сможешь представить, как я счастлив! Мечта сбылась.
Знаешь, я сразу же заявил Шляпе, что готов попасть на Пуффендуй, лишь бы не учиться в Слизерине. А она мне: «Пуффендуй? Зачем же так радикально!» И на весь Зал проорала: «Гриффиндор!»
Нас поселили в одной из башен, в моей спальне пять кроватей, но живут только четыре человека. В этом году случился казус, на курс поступило шесть девочек и четыре мальчика!
У меня теперь есть три друга. Их зовут: Джеймс Поттер (с ним ты виделся в Косом переулке), Ремус Люпин (он немного странный, болезненный, но с ним интересно, он очень умный, перечитал, наверное, больше книжек, чем ты) и Питер Петтигрю, ну, о Питере можно сказать, что он славный малый, только слегка трусоват, призраков боится, исчезающих ступенек, но ничего мы его от этого быстро отучим!
Мы теперь Великолепная Четвёрка Хогвартса! (Правда об этом пока никто не знает, ну это не важно, мы ещё будем греметь!)
Пока, не кисни там среди родственничков. Цисси меня достала всё упрекала и зудела, но стоило Дромеде на неё прикрикнуть, как сразу же отстала. Вообще только дядя Альфард, Дромеда и ты нормальные люди в нашей семейке.
Пока, Рег!
P.S. Лучше уничтожь это письмо, если мама его у тебя найдет, тебе достанется.
P.P.S. Я буду тебе писать изредка, если будет время и что сказать! »
Регулус отложил письмо в сторону, затем пару минут поразмышлял, перечитал его ещё раз, дословно запоминая содержание, а потом поднёс к пламени заговоренной несгораемой свечи, стоящей на прикроватном столике. Тонкий пергамент охотно вспыхнул, и вскоре на столешнице осталась только горстка пепла, Регулус небрежным жестом смел его под кровать, а сам стал бродить по комнате, в задумчивости теребя короткую чёлку.
Регулус думал: «Сириус счастлив, с друзьями… А я? Почему я себя не ощущаю счастливым?» Мальчик слепо уставился в окно. Горько вздохнул. Как бы он хотел оказаться сейчас в Хогвартсе! Познавать искусство волшбы, находить суть магии, и он бы тоже учился на Гриффиндоре. Конечно, это бы огорчило мать, но если она позволила на нём обучаться Сириусу, то почему бы ей и не принять во внимание желание Регулуса: попасть в Гриффиндор и быть вместе с братом?
Но он попадёт в Хогвартс только через год, терять столько времени, терять брата…
Что ему делать всё это время? Готовиться к школе? Так он подготовлен лучше многих, спасибо миссис Блэк. Остаётся только сидеть дома и таращиться в окна на случайных прохожих…
Регулус с ненавистью оглядел свою детскую, как ему не нравилось её оформление все эти холодные, серебристые, зелёный и чёрные цвета, а окна! Огромные окна от пола до потолка, дань давней традиции, они не нравились Регулусу, ему казалось, что через них за ним следит весь мир.
Внезапно он произнёс вслух:
– Перееду. На верхней площадке есть замечательная комната, окна там не такие огромные и там, как мне помнится, на стенах милые обои с цветочками. Обои придётся убрать слишком они девчачьи, а так комната как раз для меня.
Вечером на ужине Регулус посмел заявить матери о том, что желает перебраться из детской в бывшую комнату тетушки Лукреции на пятом этаже.
– Но она же очень маленькая, даже меньше той в которой ты живешь сейчас. Но если ты так хочешь переехать из своей комнаты, то может тебе занять комнату, в которой в детстве жил твой отец, это отличная комната, с такими же большими окнами…
– Нет, мама, я не хочу комнату отца! Я хочу ту комнату, которая мне понравилась! Там на стену нарисован такой огромный герб Слизерина – он очарователен!
Это был верный ход, нахмурившаяся было Вальбурга растаяла:
– Если ты так желаешь жить в этой комнате, то так и будет.
К следующему вечеру эльфы подготовили комнату, и Регулус переехал туда со всеми своими вещами, на этот же день на двери появилась табличка, на которой от руки аккуратным недетским почерком было написано:
Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка.
И магия дома действовала, никто не мог проникнуть в комнату мальчика без его согласия.
В комнате сняли «девчачьи» обои, вместо них наклеив серо-зелёные очень похожие на те, что были в детской, но Регулуса радовало, что окна теперь нормального размера. У мальчика была тайная страсть: он любил следить за жизнью маглов, он даже знал по именам людей, которые жили в домах номер одиннадцать и тринадцать.
Регулус уважал маглов, восхищался достижениями науки и техники, и хотя мать тщательно вдалбливала в его голову, что волшебники – это элита главнее, сильнее и могущественнее, которой никого не может быть…
Жаль, теперь его комната находится высоко и будет труднее наблюдать за жизнью окружающих, но он выпросит у матери телескоп, скажет, что хочет следить за звездами, а сам будет следить за маглами.
Регулус никогда не считал маглов за людей второго сорта, да, волшебники обладают определенной силой, но маглы многого достигли в техническом плане: они создали машины, летающие быстрее, чем мётлы, прорыли тоннели по сравнению, с которыми пещеры Гринготтса – это норка землеройки. Маглы могли за миг взорвать гору, а волшебнику даже для того чтобы пробить в горе дыру требуется несколько дней.
У них были маленькие коробки, в которых жили люди, маглы могли разговаривать друг с другом, даже находясь на разных полюсах земного шара!
Маглы заслуживали уважения, так считал десятилетний не по годам разумный малыш. Регулус был наслышан от родственников об антимагловских высказываниях Лорда Волан-де-Морта, Орион и Вальбурга поддерживали политику Темного Лорда, иначе представители чистокровного рода поступить не могли. Чтобы у родителей сложилось впечатление, что и он верит во всю эту чушь, Регулус просил отдавать ему все заметки о Лорде, которые изредка появлялись в «Ежедневном пророке». Мать гордилась своим младшим сыном, а когда он скопировал с гобелена семейное Древо и нарисовал его над своей кроватью, счастья Вальбурги не было предела. Регулус растёт достойный представитель рода, для которого необычайно важны слова: «Чистота крови навек»
Правда, ей было неприятно, что Регулус выполнил работу руками, словно какой-то магл, но мальчик резонно заметил, что у него нет волшебной палочки.
На следующий день мать отвела его в магазин Олливандера…
