Глава 1. Гибель надежды.В штаб-квартире Ордена Феникса было тихо, слишком тихо для очередного собрания. В комнате царил полумрак, и занавески на окнах были зашторены, но длинный стол освещался приглушенным светом. На белой простыне, сжимая в посиневших пальцах волшебную палочку, лежал Гарри Поттер. Его кожа была мертвенно бледной, губы – бескровными, и каждая черточка лица подтверждала: для тех, кто верил в возможность победы, наступило горе.
Час назад несколько авроров во главе с Дамблдором принесли сюда его тело, и теперь, когда первая волна ужаса прошла, никто не кричал и не рыдал.
Гермиона обессилено прислонилась к стенке в дальнем углу комнаты. Справа от нее застыл Рон, неуверенно сжимая ее руку. Объятия казались сейчас чем-то пошлым и совершенно неуместным.
Слезы катились по ее щекам и оставляли некрасивые разводы, которые она не замечала или не хотела замечать. Долгим застывшим взглядом она смотрела на лицо Гарри. Это же Гарри, тот самый Гарри, который с улыбкой подбивал ее нарушать правила, списывал сочинения перед уроками трансфигурации, смеялся над неуклюжим Невиллом. А больше он этого не сделает. И никто никогда не сделает всего этого так, как делал он.
Рон старательно отводил глаза от всех присутствующих. Он не плакал сам и не хотел смотреть на их заплпканные лица, на это тело, так удивительно похожее на Гарри, которое они приволокли в самый центр комнаты, как будто назло. Нет, он не мог поверить, что Гарри, их Гарри, лежит на этой белой простыне. Он не собирался думать об этом. Это неправда, это чья-то злая шутка, ошибка, этого просто не может быть.
Ремус стискивал немеющими пальцами ворот своей старой мантии с такой силой, словно хотел задушить себя. О, задушить себя было бы гораздо проще, чем смотреть на мертвое, но такое юное, совсем еще мальчишеское лицо. Ни Джеймса, ни Сириуса, ни Гарри… Они бросили его здесь, они оставили его доживать свой век в одиночестве.
Джинни казалась бледнее, чем сам покойник. Ее взгляд лихорадочно метался по телу любимого человека, ни на чем не останавливаясь. Вот же эти губы, которые совсем недавно ее целовали, и эти руки, которые обнимали ее, и эти волосы, в которых путались ее пальцы…
Снейп стоял дальше всех, прислонившись к дверному косяку, и уголки его губ кривились в жалком подобии усмешки. Он узнал о гибели мальчишки одним из первых. «Безрассудство папаши все-таки одержало верх, с подобным характером и невыдающимися способностями другого исхода не следовало и ожидать», - шептала одна часть его души. «Ты никогда больше не увидишь ее глаза», - возражала другая.
Хагрид сидел на стуле, обхватив кудлатую голову огромными руками, которые шестнадцать лет назад привезли на Тисовую улицу маленького спящего мальчика. Полувеликан раскачивался вперед и назад, но ни звука не слетало с его губ.
Альбус Дамблдор оглядел присутствующих, и его водянисто-голубые глаза не мерцали загадочным сиянием, полные боли и странной горечи. Он начал прощальную речь медленно, так, словно каждое слово требовало усилий:
- Я уже говорил это и скажу еще раз: смерть Гарри не была напрасной. Мальчик отдал свою жизнь за счастливое будущее. Он знал, на что идет, и был готов принять смерть, ибо знал, что есть вещи похуже смерти. Я не хочу, чтобы у кого-то осталось мнение, что все случившееся – несчастный случай или результат необдуманных действий, – его взгляд на секунду остановился на Снейпе. - Смерть Гарри нанесла сокрушительный удар по Волдеморту, и это был единственный возможный выход. Волдеморт еще жив, но больше не обладает бессмертием, поэтому своим самоотверженным поступком Гарри дал нам надежду.
Немного помолчав, он добавил:
- Я сам попросил его сделать это, и вина за его смерть всегда будет со мной.
По комнате пронесся ошеломленный вздох. Снейп ощутимо напрягся, видимо, в надежде получить важную информацию, но был разочарован: Дамблдор молча прошел к столу и накрыл тело Гарри Поттера покрывалом.
***
В Малфой-Мэноре, новой резиденции Темного Лорда, отовсюду раздавались радостные возгласы и хриплые крики. При появлении Волдеморта Пожиратели падали ниц и пытались дотянуться до подола его черной мантии, чтобы засвидетельствовать свое восхищение.
Темный Лорд шел медленно и торжественно, впервые позволяя прикасаться к себе всем желающим. Это был великий день, день, которого он ждал десятки лет. Внезапно он остановился, резко развернулся и указал палочкой в небо: «Морсмордре!». Десятки голосов повторяли за ним заклинание, а появившаяся Черная Метка была несравнимо больше всех предыдущих. Гигантская змея медленно выползала из черепа. Ее призвали заглянуть в каждое окно и заставить каждое непокорное сердце признать силу и власть своего Лорда.
Люциус Малфой крепко сжимал плечо сына и шептал ему на ухо: «Запомни этот день, сынок, на всю жизнь запомни!» И сын гордо выпячивал грудь: выскочке Поттеру пришел конец, а он, Драко, в кругу самых близких слуг повелителя.
Беллатрикс Лестрейндж не скрывала своего наслаждения происходящим. Ее глаза светились восхищением. Она сильнее всех тянула руки к своему господину и громче всех заливалась дьявольским смехом при виде метки.
Хвост дрожал, сжавшись в комочек, и не смел поднять взгляд на своего хозяина. От высокой черной фигуры исходило столько величия и могущества, что маленькое тельце человечка дрожало, и ему отчаянно хотелось превратиться в крысу, чтобы забиться в самый дальний угол дома.
Снейп появился, когда веселье было в самом разгаре, кроваво-красное вино плескалось в бокалах, и визгливым смехом заливалась уже не только Белла.
- Примите мои поздравления, милорд, - Северус согнулся в учтивом поклоне. Волдеморт прищурился:
- Ты немногословен, мой друг. Впрочем, так даже лучше. Какие же новости ты мне принес? Как восприняли смерть «Избранного» мои будущие рабы?
- Они скорбят, но полны решимости отомстить, мой Лорд, - говорил Снейп.
- Скорбят?! Это низкое человеческое чувство им осталось испытывать недолго. Послезавтра мы начинаем осаду Хогвартса. Я хочу, чтобы ты лично составил план операции.
- Да, милорд, - снова поклонился мужчина.
- А теперь садись за стол и выпей за мою славную победу. Уже через несколько дней Дамблдор будет стоять передо мной на коленях и молить о смерти. И я, разумеется, великодушно исполню его старческое желание, но не сразу, – высокий голос обволакивал захмелевших людей.
Через несколько часов Волдеморт направился в свои личные апартаменты, чтобы отдохнуть перед завтрашним нелегким, но прекрасным днем. Захлопнув за собой дверь, он взмахом палочки зажег одинокий светильник и в ужасе отшатнулся: на кровати сидел ребенок.
Глава 2. Страхи Волдеморта.Через несколько часов Волдеморт направился в свои личные апартаменты, чтобы отдохнуть перед завтрашним не легким, но прекрасным днем. Захлопнув за собой дверь, он взмахом палочки зажег одинокий светильник и в ужасе отшатнулся: на кровати сидел ребенок.
Темный Лорд быстро взял себя в руки. Пророчество, которое предвещало гибель от руки мальчика со шрамом, не сбылось. Его собственная магическая сила превосходила любые предсказания, и он не должен был опасаться какой-то мифической угрозы. Но видеть в защищенной заклинаниями комнате этого… сопляка, который сидел слишком спокойно и уверенно для своего возраста, было нелепо и неправильно.
На первый взгляд, ребенку было не больше трех лет, а зеленые глаза и чубчик иссиня-черных волос навевали дурные воспоминания. Нет, Гарри Поттер мертв. Гарри Поттер погиб от смертельного проклятья всего несколько часов назад, а этот маленький уродец сидит на его, Волдеморта, кровати, поет какую-то нелепую детскую песенку и болтает отвратительными ножками в голубых пижамных штанах.
Нагайна должна по достоинству оценить этот костлявый ужин, который так опрометчиво пожаловал к столу.
Волдеморт подошел к мальчишке и, наклонившись, брезгливо приподнял его подбородок. Ребенок приветливо улыбнулся и пропищал:
- Здравствуйте, мистер.
- Мистер? Мы обучены манерам? И где же твои родители, сопляк?
- У меня нет родителей, - наивное, по-детски открытое лицо доверчиво смотрело прямо в глаза.
- Какая жалость! - с наигранным сочувствием произнес Лорд. - Значит, никто не увидит наш маленький урок. Запомни, мальчик, никто не называет меня «мистером». Я – твой Лорд и твой хозяин. Что, хочешь закрепить полученные знания? - его голос звучал почти ласково. - Круцио!
Второй раз за несколько минут Темный Лорд испытал сильнейшее потрясение: вместо криков боли он слышал смех, визгливый, невозможно мерзкий детский смех. Его заклинание не причинило мальчику боли. Палочка в дрожащей руке опустилась.
- Кто ты? – стараясь не выдать изумления, спросил Лорд.
- Я – ребенок, мистер.
- Я, кажется, велел называть меня хозяином, разве нет? – тщетная попытка остаться равнодушным.
- Хозяином чего? – поинтересовался мальчишка.
Глупый детский вопрос на несколько секунд заставил мага задуматься.
- Хозяином всего и всех, в том числе и тебя, разумеется.
Ребенок удивленно вскинул брови:
- Всех-всех? – а потом, рассмеявшись, добавил. – Так не бывает, мистер. Вы шутите?
- Я не склонен шутить, маленькое ничтожество!– от одного взгляда на сопляка начинала болеть голова. Сегодня многое произошло, но многое предстояло еще осуществить. Стоило ли тратить время на бессмысленный разговор? – Авада Кедавра!
И снова луч прошел сквозь маленькое хрупкое тельце, не причиняя вреда. На миг Темному Лорду показалось, что он вернулся в свой давний кошмар. Глаза, красные и зеленые, волна ненависти и заклятие, которое не подействовало. Все, как шестнадцать лет назад. Но уже через мгновение он облегченно вздохнул. Ни боли, ни ощущения полной беспомощности не возникло, и его тело оставалось на месте.
Облегчение быстро сменилось ужасом. Может быть, он потерял магическую силу? Два коротких заклинания, выпущенных сквозь зубы, сработали, как всегда, безупречно, и сопляк воскликнул писклявым голосом:
- Вы настоящий волшебник, мистер!
Этого мальчишку нужно было убить. Как можно скорее.
Волдеморт внушал панику людям, которые случайно или намеренно оказывались на его пути, но и сам постоянно испытывал страх. Не дрожь в коленках, которая заставляла сердце выпрыгивать из груди, а первобытный ужас на грани инстинктов, пронизывающий каждую клеточку тела. Единственным способом избавиться от этого мучительного, постыдного ощущения было полное уничтожение источника страха.
Его глупая мать-волшебница умерла от голода – и он боялся смерти.
Его заклятье отразилось от своей жертвы – и он боялся Гарри Поттера.
Он боялся неизвестного, неясного, непонятного.
А еще он боялся любви, глупой теории старика Дамблдора о «самой важной силе».
Наблюдая, как быстро гаснет свет человеческих глаз, он пытался заглянуть за эту пугающую грань между мертвыми и живыми.
И только возможность самостоятельно решать, кому и когда умирать, подтверждала, что сила – это он, и смерть для него – ничто.
Теперь он боялся еще и сопляка.
Если нельзя причинить вред уродцу самостоятельно, может, есть смысл поручить это кому-нибудь другому? Кому-нибудь по-настоящему верному. Кому-нибудь, кто заслужил истинное доверие Темного Лорда.
- Нагайна, - прошипел он, - я приготовил тебе чудесный подарок. Этот заморыш твой. Убей.
Змея медленно подползла к кровати. Один короткий взгляд на нее вызывал содрогание, смешанное с восхищением, и не раз Темный Лорд наслаждался криками ее жертв. Но сейчас наблюдать за Нагайной не хотелось. Неужели что-то снова пойдет не так? Оставив змею наедине с ужином, он вышел из комнаты и наложил на дверь заглушающие чары.
Глава 3. Плач.Змея медленно подползла к кровати. Один короткий взгляд на нее вызывал содрогание, смешанное с восхищением, и не раз Темный Лорд наслаждался криками ее жертв. Но сейчас наблюдать за Нагайной не хотелось. Неужели что-то снова пойдет не так? Оставив змею наедине с ужином, он вышел из комнаты и наложил на дверь заглушающие чары.
Вернувшись через некоторое время, Волдеморт на мгновение застыл, а затем со сдавленным рычанием рухнул в кресло. Предположить что-то подобное было бы ожидаемо, но увиденная картина повергла его в шок.
Змея кольцами обвивалась вокруг соплячьего тела, уложив свою голову на его костлявые колени. Мальчишка напевал на парселтанге какой-то глупый мотив, очевидно, придуманный только что:
«Веселая змейка радость подарит,
Свернется клубком
И кусать нас не станет!»
- Как ты посмела не выполнить мой приказ? – угрожающий шепот Волдеморта оборвал незатейливые слова детского стишка.
- Я не могу убить его, мой господин, - подняла голову змея. – Моих сил недостаточно для того, чтобы причинить вред мертвецу.
Темный Лорд потерял дар речи: сопляк не выглядел призраком или инферналом. Кажется, он вообще не испытывал никакого дискомфорта, радостно уставившись на потолок.
Как же у этого невзрачного мальчишки получилось то, над чем самый могущественный темный маг безуспешно работал десятилетиями?
- Ты уверена, Нагайна? – показывать внезапно нахлынувшие страхи было непозволительно даже перед змеей, поэтому шипение его оставалось холодным и бесстрастным. - Он совершенно не похож на покойника. Что это за отродье, и откуда ему было взяться в моих покоях?
- Я не чувствую от него запаха живого человека, мой господин, но и не знаю, кто он. Он говорит со мной, и я понимаю его речь.
- Свободна.
Необходимо сосредоточиться и успокоиться, чтобы обдумать, как решить эту… проблему.
Змея отползла в темный угол комнаты и продолжила прерванный сон. Лорд еще раз пристально посмотрел на сопляка: худое тело, взъерошенные волосы, маленькие пальцы. Жалкое, неспособное нанести серьезный ущерб создание. Пока беспокоиться было не о чем.
- Пошел прочь, - не слишком надеясь на успех, сказал Лорд.
Мальчишка отрицательно покачал головой, продолжая улыбаться:
- Я не могу без вас, мистер, теперь мы вместе, - он спрыгнул с кровати и подошел к волшебнику, чтобы вскарабкаться к нему на колени.
- Ты что делаешь, гаденыш? – Волдеморт с силой оттолкнул от себя ребенка, и тот упал на пол, жалобно вскрикнув.
Мысли быстро понеслись в голове волшебника. Сопляка нельзя прикончить заклинанием, зато до него можно дотронуться, поэтому стоит попытаться убрать его с помощью физической силы. Лорд резко встал и, схватив мальчишку за шкирку, вытолкал за дверь. Наложив все известные запирающие чары, он расслабился и облокотился на дверной косяк.
Детский голос заставил его резко обернуться и выхватить палочку. Сопляк сидел на кровати, размазывая по щекам слезы, и визжал:
- Вы обидели меня, мистер!
Всхлипывания переросли в плач. Волдеморт болезненно поморщился: это напомнило ему далекое прошлое в маггловском приюте. Он ненавидел детский плач, и одних этих звуков было достаточно, чтобы начинала болеть голова.
- Немедленно заткнись! - прикрикнул Лорд, тем самым только усилив рыдания.
Внезапно на него нахлынуло всепоглощающее желание уничтожить этого невыносимого сопляка, который посмел нарушить привычный уклад жизни.
«Возможно, с этой задачей справится кто-нибудь из Пожирателей. Затем, конечно, слугу тоже нужно будет убить, чтобы не разболтал лишнего.
Кем же пожертвовать? Малфоем? Ему предстоит поплатиться за ошибку другим способом. Беллатрикс? Если она не будет самонадеянно принимать необдуманные решения, может еще на многое сгодиться. Снейпом? Ставки слишком высоки, чтобы лишиться одного из самых ценных шпионов».
Методично перебирая в голове имена своих слуг, он нашел ответ на свой вопрос: Хвост, трусливый, ни на что не годный подхалим. Волдеморт поднес палочку к Черной Метке на руке, и для того, чтобы перекрыть плач, ему пришлось повысить голос:
- Хвост, немедленно ко мне!
Маленький толстый человек отталкивающей наружности выскочил из отведенной ему комнаты как ошпаренный, даже не потрудившись натянуть халат. Он понятия не имел, чем мог прогневать господина посреди ночи, поэтому карабкался по лестнице с максимальной скоростью. Лорд снимал с двери последнее защитное заклинание, когда Хвост кубарем вкатился в комнату, оказавшись у его ног.
- Убей мальчишку! – было уже не до приветствий.
Петтигрю быстро хлопал покрасневшими спросонья глазами, оглядывая комнату, куда в прошлом никогда не осмеливался входить, но так и не смог определить причину гнева повелителя. В помещении находились только он и Темный Лорд.
- Ты не расслышал мой приказ? – Хвост сжался в комочек, стараясь выглядеть еще меньше. - К-какого мальчишку?
Осознание того, что никто не видит и не слышит сопляка, подействовало на Лорда как ледяной душ. Он постарался принять холодное и надменное выражение лица, насколько это было возможно.
- Простая проверка на преданность, раб. А теперь награда. Круцио!
Нужно было проучить Петтигрю, чтобы тот не вздумал рассказать об увиденном кому-нибудь, а крики боли могли заглушить такие невыносимые детские всхлипы.
Хвост распластался на полу, но его вопли внезапно перекрылись нечеловеческим ревом сопляка. Волдеморту показалось, что во всем мире отключили звук, оставив только протяжные завывания мальчишки. Головная боль достигла высшей точки, распространяясь по всему телу.
Сопляк подбежал к нему и попытался ухватиться за палочку. Сквозь рыдания доносилось:
- Отпусти, отпусти, ему больно!
Все это было слишком… мерзким, раздражающим, отталкивающим, неконтролируемым, и Волдеморт не выдержал. Отшвырнув мальчишку от своей палочки, он закричал:
- Пошел вон!
По большому счету, это было адресовано обоим: и Хвосту, и мальчишке, но послушался, разумеется, только Хвост. Он стремглав вылетел из комнаты, бормоча слова благодарности, как и положено верному слуге после наказания.
Когда за ним захлопнулась дверь, Волдеморт обернулся к мальчишке:
- Да когда же ты, наконец, заткнешься?! Отпустил я его, видишь?!
На сопляка было страшно смотреть: от крика жилка на его виске забилась, щеки раскраснелись, глаза закрылись, кулаки крепко сжались. Повинуясь минутному порыву, Лорд схватил ребенка и собрался было выкинуть его в окно, как вдруг ничтожество затихло, издавая невнятные всхлипы.
- Не отпускай меня, - заявил мальчишка.
«Есть вещи намного хуже смерти, Том».
Кажется, он начал понимать, о чем предупреждал Дамблдор.
Глава 4. Послезавтра.На стол директора школы чародейства и волшебства Хогвартс медленно опустились перо феникса и свернутый в несколько раз клочок пергамента. Несмотря на то, что было далеко за полночь, Дамблдор не спал. Он прожил на редкость трудный день. Возможно, самый трудный день в своей жизни.
Обдумывая все, что произошло, прокручивая в голове события последних двенадцати часов, он испытывал боль. Сегодня по вине дряхлого старика, которого все называли великим волшебником, погиб еще один человек.
Он дословно помнил последнюю беседу с Гарри. Глядя в окно, он говорил с серым небом, не имея сил взглянуть юноше в глаза. Это было своеобразным проявлением слабости с его стороны, впрочем, слабость - естественное чувство, которое время от времени свойственно даже лучшим из нас.
Так или иначе, Дамблдор мог только предположить, как с каждым словом менялось лицо мальчика, и ему было трудно представить, каково это, услышать от мудрого столетнего старика о необходимости своей гибели в неполных восемнадцать лет.
Гарри, помнится, не сказал и слова. Когда Дамблдор услышал за спиной шорох мантии и оглянулся, юноша был уже у двери. Их взгляды встретились, и немало повидавший волшебник в очередной раз поразился внутренней силе, которая жила в его ученике. Зеленые глаза смотрели спокойно, запрятав горечь и боль в глубину души. Глаза прощали.
Молчаливый диалог продолжался пару мгновений, но Дамблдор долго еще не мог вспоминать эти секунды без внутреннего содрогания.
А потом он увидел Гарри мертвым, мертвым, но не покорившимся. Только позднее, аппарировав с бездыханным телом на площадь Гриммо, директор узнал, что перед смертью мальчик так никому ничего и не сказал.
Прощание с героем прошло в узком кругу, где присутствовали только друзья и близкие. Говорили мало. Каждый был поглощен своими мыслями: кто-то просил прощения, кто-то сам прощал. Это был тот редкий случай, когда Альбус Дамблдор ничем не отличался от остальных, в тайне надеясь, что мальчик слышит его мысленный монолог.
Похоронили Гарри на территории Хогвартса, у Запретного леса. Ремус предложил переместить тело юноши в Годрикову Впадину, к родителям, но сам директор был уверен, что Гарри хотел бы покоиться здесь, рядом с замком, который стал для него единственным настоящим домом. Могила выглядела неприметной среди зарослей буйно растущей травы. Может быть, после войны на этом месте воздвигнут памятник.
Отогнав горькие воспоминания, Дамблдор аккуратно развернул появившийся пергамент. В послании мелким убористым почерком было написано одно слово: «Послезавтра». Разумеется, директор знал, от кого это письмо, и о чем в нем идет речь. Он давно догадывался, что сразу после победы над Гарри Волдеморт предпримет попытку захватить Хогвартс.
Послезавтра… В открытую признать, что ему известно о планах Тома, Дамблдор не хотел. Это подставило бы под удар Северуса, а шпион в рядах Пожирателей был необходим. Поэтому директор решил обыграть ситуацию так, будто из опасений за безопасность своих учеников он собственноручно усилил защиту стен. Эвакуация детей могла привлечь лишнее внимание, и для них было отведено специальное помещение в подземной части замка, откуда, в случае прямой атаки, можно было быстро и относительно безопасно выбраться.
Времени оставалось мало, и нужно было как следует все проверить. Этим директор решил заняться сам. К сожалению, в мире оставалось слишком много дел, которые он не смог бы доверить даже самым близким людям. Устало вздохнув, Дамблдор отправился обходить школьную территорию, проверяя мощность наложенных чар.
***
В это время в самой дальней комнате третьего этажа Малфой-Мэнора Волдеморт так же устало опустился в кресло, сжимая в руках спящего ребенка, и посмотрел на часы. Четыре ночи… Проклятое свойство человеческого тела! Глаза слипались, но головная боль прошла на удивление быстро. Лорд, разумеется, не собирался приписывать это сопляку на своей груди.
Было бы неплохо поспать несколько часов: на полдень было назначено очередное собрание. Волдмерорт поднялся на ноги, трансфигурировал кресло в жесткую деревянную кровать, которая запомнилась ему с детских времен, и опустил на нее сопляка. О лишних удобствах вроде теплого одеяльца с глупым рисуночком думать было противно.
Уже в постели Лорд попытался убедить себя, что все произошедшее – всего лишь глупое недоразумение. Лелея радужные мечты, незаметно для себя он погрузился в сон, и уже через пять минут в комнате раздавалось только тихое детское сопение.
***
В личный кабинет Пожирателя смерти Северуса Снейпа постучали.
Уже второй час он работал над планом для Темного Лорда. И ему крупно повезло, что он начал заниматься этой проблемой задолго до того, как поступил непосредственный приказ. Годы шпионской деятельности научили всегда быть готовым к поступлению сразу двух срочных заданий, а о стремлении Волдеморта захватить Хогвартс было известно давно. Смерть Поттера послужила этому основным толчком. И снова, снова этот проклятый мальчишка, который даже после смерти умудряется приносить проблемы!
До окончания работы было далеко. Следовало тщательно продумать, на какие группы разделить Пожирателей, и, разумеется, снабдить доклад сведениями об известных ему мерах защиты.
- Войдите, - устало потерев переносицу, сказал Снейп.
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел хозяин поместья. Северус удивился и немного помедлил, прежде чем заговорить:
- Что же привело тебя сюда в этот поздний час, Люциус? Неужели ты решил по доброте душевной помочь мне выполнить задание Темного Лорда?
Малфой подошел поближе к столу, и тусклый свет упал на его бледное лицо.
- Я пришел по поводу Драко, - тихо заговорил Люциус. - Он слишком молод, чтобы участвовать в таком масштабном мероприятии. Уговори Лорда не втягивать сына в это.
- И почему же ты сам не обратишься к нему с этой просьбой? Почему просишь помощи у меня? Темный Лорд милостив, - криво усмехнулся Снейп, вспомнив, как его милостивый Лорд исполнил просьбу не убивать Лили.
- Ты прекрасно осведомлен о моем положении, Северус, - продолжал Малфой с едва заметной паникой в голосе. - Несмотря на то, что меня вернули в ближний круг, я по-прежнему в немилости. А тебя, ценного шпиона, он, может быть, послушает.
- Мне откровенно не хочется рисковать своим положением ради благополучия твоего семейства, Малфой, - покачал головой Снейп, – но я подумаю, что можно сделать для Драко.
Люциус выпрямился, сухо поблагодарил за проявленное беспокойство и вышел, гордо вскинув голову. Снейп глубоко вздохнул. Исправить положение, в котором оказалось семейство Малфоев, было непросто. Самому Северусу Драко был глубоко симпатичен, но он решил повременить с действиями и снова склонился над пергаментом, чтобы продолжить прерванное занятие.
Глава 5. Доклад Снейпа.Прошу прощения за долгое молчание. Спасибо подписавшимся, за то, что терпеливо ждали продолжения. Критика, как всегда, приветствуется.
***
Родовое гнездо Малфоев окутала пелена дождя, который начал моросить еще ночью, а к рассвету только усилился. Очертания башни казались размытыми, и она выглядела еще более угрожающей.
Волдеморт проснулся в прекрасном расположении духа. Каждый новый день приближал его к осуществлению давней мечты, и теперь, когда Гарри Поттер был мертв, цель всей его жизни была близка, как никогда прежде.
Взмахом палочки он привел постель в порядок и переоделся в черную мантию. Уже на пути к двери Волдеморт заметил сопляка, который сидел на маленькой кровати у стены. Вздрогнув от неприятных воспоминаний вчерашнего вечера, волшебник резко остановился. В глазах его полыхнула ярость, но эта проблема могла подождать. Единственной важной вещью на данный момент была предельная концентрация на предстоящем собрании.
– Ты остаешься здесь. У меня много дел, – сухо произнес он, с презрением глядя на мальчишку.
– Я теперь всегда буду с вами, мистер, неужели вы забыли? – сопляк спрыгнул на холодные каменные плиты пола и придвинулся поближе.
Рука по привычке потянулась за палочкой, но Волдеморт вовремя остановился, вспомнив печальный опыт. В конце концов, сопляка, по-видимому, мог видеть только он, и присутствие этого… раздражающего фактора вряд ли скомпрометировало бы его.
– Запомни: малейший звук, и ты пожалеешь, что явился с того света. И еще… Меня не устраивают тряпки, в которые ты одет, - одно неуловимое движение волшебной палочкой - и вместо пижамы на мальчике оказалась длинная, наглухо застегнутая до самого подбородка черная мантия.
– Ух ты! Мне нравится, – сопляк оглядел себя со всех сторон, одобрил изменения и с готовностью ухватился за полу длинного одеяния мужчины.
Через несколько минут ходьбы по мрачным коридорам они оказались в круглом зале. Помещение было оформлено в зеленых тонах и не имело ни одного окна, на дальней стене красовался огромный гобелен. Черный дракон с красными глазами время от времени величественно вскидывал голову, а у его когтистых лап шевелился клубок змей. Перед стеной, на возвышении, стоял трон, обтянутый изумрудным атласом. Его спинку и подлокотники украшали серебряные фигурки змей. Расставленные по обе стороны от трона стулья предназначались для Пожирателей.
Зал еще пустовал, и Волдеморт проследовал к приготовленному для него месту, обращая мало внимания на убранство помещения. Сопляк едва поспевал за ним, хоть и спешил со всех ног, на его худощавом лице отражался восторг.
– Здесь так красиво! – без умолку болтал он. – Мне нравится зеленый. Такого цвета трава и листья.
– Я, кажется, приказал тебе молчать. Или твоя голова настолько мала, что не может уместить в себе даже этого элементарного правила? – Лорд царственно облокотился на резную спинку, ожидая, что мальчишка устроится у его ног. Но сопляк, очевидно, решил иначе. Он попытался взобраться к мужчине на колени, за что и был опрокинут на пол.
Мальчишка надулся, подбоченился, но плакать не стал. Обиженным голосом он чуть слышно пробурчал:
– Я есть хочу.
– Забавно, всегда думал, что покойникам это не нужно, – ухмыльнувшись, Волдеморт сотворил из воздуха столик и стульчик подальше от мест Пожирателей. Мгновением позже на столе появилась тарелка с отвратительно пахнущей кашей.
– Не буду это есть!
– Будешь. Иначе я окуну в эту посудину твою отвратительную голову.
Плечи мальчишки поникли, на глаза навернулись слезы. На Волдеморта накатила очередная вспышка гнева, но, расслышав за дверью приглушенные голоса, он наклонился к ребенку и быстро спросил:
– Чего ты хочешь?
– Шоколадных лягушек, лакричных палочек, медовых пряников, – моментально успокоившись, начал загибать пальчики сопляк.
– Ясно, – перебил Лорд. – У тебя дурной вкус.
Вместо тарелки с кашей на столике появились гора сладостей и большой стакан тыквенного сока, сопляк поспешил туда. Волдеморт небрежно наложил на мебель заклятие невидимости и приготовился к встрече со своими слугами.
В торжественном молчании Пожиратели подходили к трону и преклоняли колени перед своим Лордом. После удовлетворительного кивка они рассаживались в строго определенном порядке. Одним из первых свое место по правую руку Темного Лорда занял Снейп.
Когда традиционное приветствие было закончено, Волдеморт произнес в наступившей тишине:
– Северус, мы внимательно тебя слушаем.
Снейп вышел на середину зала, взмахнул палочкой, и прямо в воздухе зависла огромная карта Хогвартса с окрестностями. На подробном плане беспрерывно двигались маленькие фигурки участников будущей битвы. Наиболее значимые из них были подписаны.
Северус рассказывал Пожирателям о возможных препятствиях, которые предусмотрел Дамблдор, и представлял себе, что читает скучнейшую лекцию по зельям на уроке Хаффлпаффа. Опытный взгляд учителя улавливал полное невнимание даже в самых сосредоточенных глазах.
Важно выпрямившись на стуле и устремив заинтересованный взгляд на карту, Малфой думал о своем сыне. Он был горд Драко, которого приняли в Пожиратели в таком юном возрасте. Но кривая усмешка, с которой Темный Лорд пожелал юноше как можно скорее доказать свою преданность, вызывала у отца серьезные опасения. Драко был честолюбивым и достаточно сильным для своих лет мальчиком, который не имел ни малейшего понятия, что может означать «доказательство преданности». Люциус предполагал, что внезапное прощение их семейства не могло быть даровано бескорыстно, и Лорд напомнит о недавних ошибках, нанеся удар по единственному наследнику. Соблюдая видимое внимание, Малфой не слышал толком ни единого слова Снейпа.
Беллатрикс смотрела исключительно на Темного Лорда. Это она, она, а не грязный заспанный ублюдок, заслуживала внимания господина! Сравнять Хогвартс с землей можно было и без многочасовых речей.
Старшие Крэбб и Гойл в точности походили на своих сыновей. Взгляд в одну точку и слегка приоткрытый рот свидетельствовали об отсутствии необходимых умственных способностях, чтобы осознать хотя бы половину замысла.
Северус сдерживался изо всех сил, чтобы не поддаться многолетнему инстинкту и не снять баллы с горе-слушателей. Он безнадежно искал в зале хотя бы одно внимательное, благодарное лицо, ради которого он не спал половину ночи. К его великому разочарованию, ничего подобного не наблюдалось. Даже Темный Лорд, лично поручивший Снейпу это задание, слушал в пол-уха, постоянно оглядываясь на дальний угол комнаты, будто мог увидеть там что-то очень важное.
– По моим сведениям, в точности которых сомневаться, думаю, никому не придется, западную стену замка будет защищать отряд из малоизвестной организации ОД. Это неопытные, слабо подготовленные старшеклассники и недавно окончившие школу друзья Поттера. Самым логичным я считаю отправить на этот участок дементоров. Они быстро посеют среди школьников панику.
Сам Волдеморт слушал поверхностно. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, он украдкой посматривал на сопляка и презрительно поджимал губы, когда перепачканный в шоколаде мальчишка махал ему надкушенной лягушкой.
Долгожданное для всех окончание доклада Пожиратели не заметили, поэтому Снейпу пришлось негромко кашлянуть и дважды повторить, что у него все.
Три скупых хлопка в ладони Волдеморта были так же вяло поддержаны остальными.
– Ты отлично потрудился, Северус, но твоя стратегия требует некоторых уточнений. Младший Малфой. Какую роль ты отвел ему? – и, не давая времени на ответ, он продолжил. – Предоставим ему право возглавлять легион дементоров. Думаю, эта миссия достойна потомственного Пожирателя. Как ты считаешь, Люциус?
Люциус побелел еще сильнее, но перечить не решился и пробормотал только:
– Да, мой Лорд. Спасибо, мой Лорд.
– Превосходно. Теперь ты, Северус, – Волдеморт поднялся с трона и подошел к зельевару вплотную, чтобы положить руку на его плечо. Снейп вздрогнул. Он привык к подобного рода прикосновениям Лорда, которые означали снисходительное одобрение, но обычно ледяные руки на этот раз были теплыми. Не обжигающе горячими, а по-человечески теплыми! Сам Темный Лорд, кажется, ничего не замечал или относился к этому, как к чему-то естественному. – Сегодня же отправляйся в Хогвартс. Меня не интересует, что ты наплетешь старику, но во время атаки ты должен быть там. Большинство защитных заклинаний можно снять только изнутри. Именно этим ты и займешься.
Кивком Снейп поблагодарил Темного Лорда за доверие и стремительно вышел из зала. На этом собрание Пожирателей ближнего круга было окончено.
Глава 6. Ночь перед атакой.Вечером того же дня Снейп рассказал Дамблдору о новом поручении Лорда. На протяжении всего рассказа Альбус не сводил внимательный взгляд с лица зельевара.
– Ну что ж, – проанализировав полученную информацию, произнес старый волшебник, – полагаю, тебе следует частично выполнить приказ Волдеморта. Можешь снять защиту с Северной башни. А я, в свою очередь, подготовлю там достойный прием для Пожирателей.
– Как скажите, Альбус, – пожал плечами Снейп. Он уже собирался уходить, когда директор окликнул его строгим голосом:
– Ты рассказал мне не все, Северус.
– Сущий пустяк, – ответил зельевар, ничуть не удивившись внезапному подозрению Дамблдора. Учитывая последние события, даже его непоколебимое спокойствие могло пошатнуться. – Темный Лорд восстановил температурный баланс. Я почувствовал это, когда он коснулся моего плеча.
– Странно, – задумчиво пробормотал Альбус. – Хорошо бы разузнать об этом поподробнее, но, разумеется, не сейчас.
Директор мило улыбнулся, показывая, что его подчиненный может быть свободен. Как только дверь за Снейпом закрылась, безмятежное выражение на лице Дамблдора сменилось задумчивым. Заложив руки за спину, он подошел к окну и устремил свой взгляд в серое небо, которое вот уже несколько недель не желало менять цвет.
***
По меркам Темного Лорда весь день прошел абсолютно бессмысленно. Сопляк его повсюду сопровождал. Вопросов он, к счастью, не задавал, как будто прекрасно понимал все, что происходило вокруг. Только иногда несколькими фразами он давал оценку интерьеру или кому-нибудь из подчиненных: «Здесь слишком мрачно», «У этого дяди руки трясутся, он что, болен?». Волдеморт не обращал на эти реплики ни малейшего внимания. Вдохновленный мыслями о предстоящем сражении, он иногда даже забывал о присутствии мальчишки. Жаль только понаблюдать за традиционными пытками заключенных ему так и не удалось. Едва сопляк расслышал хриплые стоны и мольбы о пощаде в глубине коридора, он немедленно разревелся, и Лорд поспешил поскорее убраться подальше от камер.
Яксли столкнулся с Темным Лордом у подножия лестницы около одиннадцати часов вечера и, упав на колени, смиренно опустил голову в ожидании наказания:
– Кингсли Бруствер бежал, – тихо, но вкрадчиво произнес он.
В глазах Лорда полыхнула ярость. Этот побег был сейчас очень некстати. Пожиратели смерти в очередной раз прозевали одного из самых ценных пленников. Узнав о побеге, магическое сообщество может воспрянуть духом, что в сложившихся обстоятельствах крайне нежелательно.
– Повтори, что ты сказал, ничтожество! – Волдеморт выхватил палочку. Его тонкий безгубый рот зловеще приоткрылся, но в самый неподходящий момент мальчишка выскочил вперед и, раскинув руки, загородил своим телом ожидающего наказание мужчину:
– Сделаешь ему больно - и я закричу, – угрожающе произнес он. Лорд так и застыл с перекошенным лицом и поднятой палочкой, разрываясь между желанием прикончить одним взмахом обоих и ужасом перед неизбежностью испытать адские муки, которые доставлял ему детский крик. В итоге он, к величайшему изумлению Пожирателя, произнес «Акцио» и призвал стакан воды с невысокого столика. Сделав пару глотков, он с презрением протянул стакан Яксли:
- Усильте охрану заключенных. Больше промахов я не потерплю.
И, не прибавив больше ни слова, начал быстро подниматься по лестнице. Ребенок подмигнул ошарашенному Пожирателю, хотя тот этого, разумеется, не увидел, и поспешил за Лордом.
***
На Хогвартс и его окрестности опустилось непроницаемое покрывало беззвездной ночи. По коридорам замка молча ходили дежурные. В больничном крыле задыхался и стонал от тяжелых ранений Кингсли.
По сведениям, которые принес Снейп, захват Хогвартса должен был начаться около девяти утра, в то самое время, когда школьники обычно спешат на завтрак. Все несовершеннолетние студенты были эвакуированы в отведенное для них помещение. В факультетских спальнях этой ночью оставались только будущие участники битвы, состоящие, в основном, из членов ОД.
Рон задумчиво смотрел в потолок и думал о завтрашнем дне, о возможной смерти, о том, что сказал бы по этому поводу Гарри. Пустующая кровать друга действовала на нервы и вовсе не способствовала поднятию боевого духа.
– Рон! Рон, ты спишь? – послышался дрожащий голос Невилла, которому тоже не спалось.
– Нет, – откликнулся Уизли.
– И я – нет.
Помолчали.
– Рон, а ты смерти боишься?
– Боюсь, – честно признался Рон.
– Я все думаю, какая она? Гарри вот уже знает….
Опять тишина.
– Знаешь, – на этот раз первым заговорил Рон, – однажды я спросил у Гарри, что он думает о смерти.
– И что он ответил?
– Он сказал: «Смерть лучше, чем такая жизнь».
– Он смелый был, – тихо сказал Невилл, – я бы так не смог.
Больше они не разговаривали. Каждый был поглощен своими мыслями.
***
Альбус Дамблдор, переодевшись в белоснежную ночную рубашку, лег в кровать далеко за полночь. Но, несмотря на изматывающий, полный хлопот и волнений день, сон все не хотел приносить старому волшебнику облегчение.
Это было, конечно, не первое сражение в жизни Дамблдора, да и Хогвартс за свою многовековую историю не раз подвергался осаде. Это вселяло в сердце уверенность, что нога темного волшебника ни завтра, ни когда-либо в будущем не переступит порог замка. Смерти Альбус не боялся. Философское отношение к неизбежности конца подкреплялось грузом лет и огромной усталостью. Страшно было за детей, за членов Ордена, за добровольцев, вызвавшихся защищать любимую школу. Словом, за тех, за кого он нес ответственность.
Старик повернулся на другой бок. «Завтра со многими придется распрощаться», – устало подумал он. Хуже всего было то, что он прекрасно понимал, как все будет происходить, уже видел в своем воображении искалеченные тела своих и чужих. А перед лицом смерти все равны. И Волдеморт наверняка отправит в первых рядах на верную гибель молодых, неопытных, у которых вся жизнь впереди. Сколько их уже погибло на этой войне? Сколько еще погибнет? Перед глазами немедленно возникло лицо Гарри Поттера. Этот мальчик оставил мир как раз тогда, когда юношеское сердце открывает для себя таинственное чувство Великой любви. А Гарри любил бы так, как никто другой. Он непременно завел бы большую семью, и его возлюбленная была бы самой счастливой женщиной на свете. Все это могло бы быть, но никогда не случится.
Альбус тряхнул головой, стараясь отогнать от себя ненужные сейчас мысли. Он должен думать о живых и о тех, кто будет жить потом. Ради их будущего завтра прольется кровь. И Дамблдор был уверен, что это будущее того стоит.
Уснуть не удавалось еще долго. Сознание как будто гонялось за какой-то очень важной мыслью, а она все время ускользала. Что-то он опять упустил, не учел. И это что-то было очень важным.
Наконец, долгожданная дрема приняла в свои объятья старого волшебника, но ощущение тревоги так и не покинуло его сердце.
***
Волдеморт с силой захлопнул дверь своей комнаты. Последняя выходка мальчишки вывела его из состояния равновесия. Схватив маленького мерзавца за ворот мантии, он швырнул его на кроватку, взмахом палочки переодел в пижаму и хрипло крикнул:
- Спать!
Сопляк невозмутимо залез под одеяло и, подложив под голову ладошку, зевнул и закрыл глаза.
Лорд в гневе заметался по комнате, сквозь зубы осыпая проклятьями несносного ребенка, Яксли, Кингсли, Дамблдора, Министерство Магии и грязнокровок. Внезапно его взгляд упал на старое пыльное зеркало в витой черной раме, неприметно стоящее в углу. Темный Лорд не имел привычки разглядывать свое отражение. Внешность никоим образом не влияла на магическую энергию, а значит, и придавать ей значения не следовало. Впрочем, Волдеморта все в себе устраивало, хотя многие и ужасались таким изменениям некогда привлекательного мужчины. Возможно, красные глаза, щелочки вместо носа, отсутствие губ и неестественно белая кожа вызывали отвращение и страх. Но, по мнению Лорда, все это лишний раз подчеркивало его отличие от серой массы, гордо именующей себя человечеством.
Однако на этот раз в зеркале было что-то не так. Волдеморт почувствовал это прежде, чем понял, какие именно перемены произошли. Остановившись напротив своего отражения, он медленно поднес руку к тому месту, где раньше были щели ноздрей. Пальцы подтвердили то, что он увидел сквозь слой пыли. Теперь там был нормальный, человеческий нос. Надо сказать, довольно красивый нос, с горбинкой, какой был когда-то у Тома Реддла.
Волдеморт снова и снова ощупывал свое лицо, пытаясь убедить себя, что все осталось по-прежнему. Но нос, тем не менее, никуда не исчезал. Лорд даже подошел ближе к зеркалу, чтобы получше его рассмотреть. Даже если бы Волдеморт задался целью вернуть себе прежнюю внешность, у него ничего бы не получилось. В результате злоупотребления темной магией с его телом произошли непоправимые изменения, и он прекрасно это знал. То, что случилось, было невероятным и пугающим. Темный Лорд оглянулся и внимательно посмотрел на спящего мальчишку.
Все дело было в сопляке. С его появлением все пошло наперекосяк.
– Кто ты? – снова повторил свой прежний вопрос Волдеморт, и снова не получил на него ответ. На этот раз потому, что ребенок крепко спал. Чтобы успокоиться, необходимо было срочно найти какое-нибудь мало-мальски приемлемое объяснение случившемуся. В сущности, ничего кошмарного не произошло. Наблюдать бесконтрольное изменение внешности было, конечно, неприятно, но Лорду приходилось испытывать гораздо более ужасные вещи.
Позже, после осады Хогвартса, Волдеморт твердо решил обратиться к книгам. Возможно, создавая крестражи, он что-то упустил. А пока темный волшебник старательно убеждал себя, что ситуация полностью в его пользу. Мальчишка, появившийся невесть откуда, пришел именно к нему и послужит счастливым талисманом в Великой войне. Такое объяснение было, мягко говоря, не очень убедительным, и при ближайшем рассмотрении могло быть с легкостью опровергнуто, но Лорда оно вполне устроило. Во всяком случае, это не противоречило тому таинственному величию, которым Волдеморт старательно окутывал свою личность.
Оставив решение всех проблем на потом, Темный Лорд лег в кровать, планируя проспать до самого утра. Но этому не суждено было сбыться. Стоило сознанию провалиться в безмятежный покой, как в комнате раздались всхлипывания и тихий плач. Волдеморт попытался спастись от раздражающих звуков, укрывшись с головой одеялом, но от хныканья не спасали ни одеяло, ни подушка, ни заглушающие заклинания.
Вконец разозленный волшебник вскочил и, вложив во взгляд всю переполнявшую его ненависть, гаркнул на скорчившегося под одеялом сопляка:
– Почему ты ноешь?
– Живот болит, – простонал он.
– Сколько проблем у одного маленького мертвого мальчишки, – язвительно заметил Лорд, – незачем было столько шоколада жрать!
– Мне больно, – не унимался ребенок.
– Если бы я мог тебя оглушить или - еще лучше - убить, это решило бы твою проблему. Но мы оба знаем, что это не-воз-мож-но!
Почувствовав издевку в голосе Волдеморта, сопляк опять залился слезами.
– Заткнись! – рявкнул Лорд, но положение от этого только ухудшилось. Чувствуя, что еще немного - и голова лопнет от невыносимого крика, Волдеморт кинулся к шкафчику, где хранил зелья на непредвиденный случай, и извлек оттуда обезболивающее. Заставить мерзавца выпить горькую смесь было непросто. В этом вопросе Лорд отдал предпочтение грубой физической силе; разжав челюсти мальчишки и сдавив длинными пальцами его лицо, он влил туда содержимое склянки.
Сопляк поморщился от непривычного вкуса и продолжил плакать. Волдеморт стащил с него одеяло и надавил ладонью на тело ребенка. Цель этого поступка объяснить сложно. Видимо, Лорд надеялся, что мальчишку стошнит, или он испугается. Но вместо этого он пару раз всхлипнул, потер кулачком опухшие глазки и, икая, попросил:
- Сэр, погладьте мне животик.
Темный Лорд отдернул руку, будто бы обжегшись. Ребенок обиженно выпятил губу. «Это уже слишком!», - думал Лорд, совершая круговые движения ладонью по животу расслабленного мальчишки.
Но сейчас никто, кроме сопляка, его не видел, так что воспоминания об этом позоре он мог запрятать как можно глубже, а еще лучше - просто выкинуть из памяти при первой же возможности.
Движения завораживали не только сопляка, но и самого Лорда, поэтому он не заметил, что мальчишка давно уснул, и еще долго сидел на краю кроватки, задумчиво глядя в пространство.
***
Драко никак не мог заснуть. Он ворочался, то полностью сбрасывая с себя одеяло, то натягивая его до самого подбородка. Пожалуй, он и сам не мог разобраться в своих чувствах до конца. С одной стороны, он с нетерпением ждал возможности проявить себя и доказать всем, на что он способен; с другой - страшился близости решающего момента.
Вступая в ряды Пожирателей, Драко мечтал, как станет правой рукой Темного Лорда, а все эти грязнокровки будут почитать его и бояться. Но накануне битвы честолюбивые мечты юноши стали размытыми, и в них уже не слишком-то верилось.
Отец всегда говорил Драко, что Малфои с молоком матери впитывают гордость, решительность, смелость, и ничто не может остановить их на пути к поставленной цели. «Но меня может остановить смерть», - внезапно подумал он и резко сел, сбросив с себя многострадальное одеяло. Эта мысль была до отвращения пугающей, но она никак не желала покидать воспаленное воображение. Снова и снова в сознании возникала картинка, как мать склоняется над его окровавленным телом. И напрасно было уверять себя, что смерть – это удел неудачников, к которым наследник благородного семейства точно не относится. Страх, в котором самому себе было стыдно признаться, прожигал душу насквозь, не оставляя в ней места мечтам и счастливым воспоминаниям, словно дементоры уже окружили Драко, и ему никогда уже не вырваться из их крепкой хватки.
***
Черное небо безропотно выслушивало все мольбы и страхи, мечты и сомнения. Ни в стане Пожирателей, ни в лагере защитников Хогвартса не было никого по-настоящему умиротворенного сном. Только один человек спал этой ночью спокойно – Северус Снейп благоразумно принял зелье сна без сновидений.
Глава 7. Осада Хогвартса.Рассветное небо было однотонно-серого цвета, и сквозь облака не пробивался ни один лучик солнца. Над землей клубился туман.
Приближающиеся к Хогвартсу тени были не замечены дежурными членами Ордена. Внезапно тишину прорезал многократно усиленный, властный голос:
– Вы окружены. У вас есть десять минут, чтобы выйти и преклонить колени перед вашим повелителем. Все, кто откажутся, будут убиты. Все, кто сдадутся, получат шанс на мою милость.
Юные волшебники испуганно переглянулись, мракоборцы нахмурились. Все всполошились, выхватывая палочки и перестраиваясь друг за другом, чтобы в любую минуту отразить удар. Огромные ворота замка распахнулись, и вышел Дамблдор. Над окрестностями раздался его спокойный голос:
– Ты напрасно тратишь свое время, Том. Никто из нас не станет тебе служить, но, быть может быть, кто-нибудь из твоих слуг захочет перейти на сторону света? В этом случае я гарантирую им свободу и безопасность.
По рядам Пожирателей пронесся еле уловимый шепот, но никто не сдвинулся с места.
– Что ж, вы сами выбрали свой удел, – вскинув руку, Волдеморт отдал приказ атаковать. Осада Хогвартса началась.
Сам Темный Лорд в битве не участвовал, он наблюдал за развернувшимися действиями издалека. Рядом с ним, незамеченный, стоял худенький мальчишка в черной мантии. Никто не позаботился поставить над ним защитный купол, поэтому его одежда казалась блестящей от осевших дождевых капель.
Через пару минут от прежней тишины не осталось и следа. Разноцветные лучи заклинаний разрывали туман в клочья; слова заклинаний, крики боли, воинственные выкрики - все сливалось в один протяжный вой смертельно раненого существа.
***
Помня о наставлениях Дамблдора, Рон старался не потерять со своими связь, поэтому, осыпая приземистого мужчину в белой маске всеми известными ему проклятьями, не переставал боковым зрением следить за другими членами Отряда. Он много раз представлял себе, как это будет, но вдруг прекрасно понял, что имел в виду Гарри, рассказывая о своих встречах с Тем-Кого-Нельзя-Называть. И сейчас Рон не понимал, как у него еще получается отбиваться: в голову не приходило ничего путного, все планы исчезли, а мысли состояли из беспорядочного количества выученных заклинаний.
Вместе с Полумной ему удалось оглушить Пожирателя и опутать его тело веревками. Сзади раздался душераздирающий, полный боли крик. Оглянувшись, Рон увидел скорчившееся на земле тело Гермионы. Сквозь порванную мантию была видна изуродованная рука. Не раздумывая, Рон кинулся к раненой девушке, но споткнулся об камень и рухнул в грязь, выпустив палочку из рук.
Сзади раздался визгливый смех Беллатрикс Лестрейндж, которая, видимо, решила, что он упал от ее смертельного заклинания. Неловко приподняв ушибленную голову, Рон увидел перепачканного в земле Невилла с разбитой губой и разводами слез на пухлых щеках.
– Ненавижу, – шептал он. – Ненавижу.
Уизли хотел было ухватить друга за ногу и повалить на землю, но не успел.
– Авада Кедавра, – выкрикнула Беллатрикс. От неожиданности Рон зажмурился, и, открыв глаза, увидел оцепеневшее тело женщины на смятой траве. В первый раз на памяти Рона Невиллу удалось заклинание Петрификус тоталус.
***
Бледный как полотно Драко Малфой продирался к западной стене замка очень медленно, точно во сне. За ним неслышно скользили дементоры, от которых слабый патронус почти не защищал. Все вокруг казалось нереальным, дышать было трудно, какофония звуков оглушала, заставляя прислушиваться к неровным ударам сердца. В голове беспорядочно проносились отрывки детских воспоминаний, и он уже не пытался поднять палочку, все равно на это не хватило бы сил.
В пяти шагах рухнул какой-то мальчишка. Его лицо показалось Драко смутно знакомым: один их тех гриффиндорцев, с которыми он ходил на сдвоенную Трансфигурацию. Мертв? Ужас сковал тело, не давая сдвинуться с места, и Драко почудилось, что он видит огромное безликое существо, которое кружилось над полем и касалось людей своей пятерней.
Из оцепенения его вывел голос отца, который что-то быстро шептал, наклонившись к самому уху:
– … действуй, Драко. Не стой на месте, иначе - смерть. Не думай ни о чем, просто атакуй. Ну же!
И Драко послушался, усилием воли вернув себя в реальность. Не слишком заботясь о том, чтобы в кого-нибудь попасть, он стал выкрикивать первые приходящие в голову заклинания, от совсем детских до запрещенных. Страх отступил, на душе стало пусто.
***
Прошло всего полчаса с начала битвы, а понять, на чьей стороне преимущество, было уже невозможно. Все перемешалось, но зоркий взгляд Лорда различил небольшую группу Пожирателей во главе с Макнейром, которой удалось подойти к стенам замка почти вплотную. Теперь путь им преграждала только древняя магия. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно, чтобы приковать их к земле невидимыми цепями.
Волдеморт вскинул руки и начал читать сложную магическую формулу, снимая защитные чары. Его голос постепенно менялся от еле слышного шепота до раскатистого грохота. Черные одежды кружились, и, казалось, вся тьма мира стекается к нему, создавая своеобразный кокон. По серому небу разбежалась в разные стороны паутина черных молний.
Все как один подняли головы вверх, глядя на то, как чудовищных размеров сеть заполняет небо над Хогвартсом.
Мальчишка, который с начала битвы стоял рядом с Волдемортом, вел себя спокойно. Яркие лучи от заклинаний, наверное, казались ему удивительным фейерверком. Но постепенно он стал понимать, что происходит что-то очень неправильное.
– Прекрати! – закричал он Лорду. – Немедленно прекрати!
Волдеморта захватила небывалая эйфория от осознания своего величия, и крики сопляка казались ему совершенно не важными. До окончания заклинания оставались считанные секунды, когда его голова взорвалась от нестерпимой боли. Мальчишка успел повиснуть на его мантии и разразился истошным плачем. Магический ритуал оборвался, молнии исчезли, Волдеморт согнулся пополам, обхватив голову руками.
***
Прорыв Макнейра к стенам замка заметил не только Тесный Лорд. Северус Снейп воспринял это как указание к началу действий. Выскочив на верхнюю площадку Северной башни, он быстро осмотрел поле битвы и убедился, что ни один из его гениальных стратегических планов не работает. Все бессонные ночи – коту под хвост! Стоило ли тратить время, составляя длинные доклады сначала для Дамблдора, затем для Темного Лорда, чтобы увидеть стадо тупоголовых идиотов, которые бесцельно метались по всей территории?
Отряду Дамблдора было сказано не соваться в гущу сражения, держаться вблизи стен замка и ни в коем случае не уходить далеко друг от друга. Но они рассредоточились по всем окрестностям. Драко Малфой должен был нанести удар по западной части обороны. Но ему, очевидно, было интереснее кружиться на месте, без разбора осыпая проклятьями и своих, и чужих. Дементоры потеряли контроль и нападали на всех подряд. И главное: вчера Снейп отправил Лорду сообщение о том, что снимет защиту с северной части школы, но группа Макнейра, несмотря ни на что, ломилась в парадные двери.
Вздохнув, Северус махнул на все рукой и принялся снимать защитные чары. Когда с его миссией в этой битве было покончено, он присоединился к битве. Вот только ни один из его начальников не оговорил, за какую сторону выступить, поэтому профессиональный двойной агент принял единственно верное решение. Сначала, бросившись в гущу Пожирателей, он выпустил пару заклинаний в Дамблдора, который с легкостью отбил их, а потом помог Макгонагалл справиться с Крэббом. И пусть теперь кто-нибудь попробует назвать его предателем.
***
Никто не понял, что случилось, когда Волдеморт, схватившись за голову, упал на колени и закричал:
– Замолчи, замолчи, прошу тебя! – но сопляк все не останавливался, и слышать его вопли было невыносимой пыткой. Лорд сдался.
Трэверс подскочил к нему, и Волдеморт с трудом расслышал:
– Милорд, что с вами?
– Отступаем, – стиснув зубы, выплюнул он. – Отступаем. Сообщи всем. Пусть немедленно отступают.
Трэверс растерянно наблюдал за тем, как его повелитель вытащил из складок мантии какую-то фигурку – портал - и исчез.
После битвыПрошу прощения за долгое молчание.
Данная глава не бечена, так что сорри еще и за многочисленные ошибки. Спасибо всем, кто оставляет отзывы!
***
Статуэтка-портал разлетелась вдребезги, когда Темный Лорд с размаху швырнул ее об стену своей комнаты. Маленький ублюдок продолжал вопить, останавливаясь только лишь для того, чтобы набрать полную грудь воздуха.
Боль, которую при этом испытывал Волдеморт, превышала все мыслимые пределы. Он уже перестал слышать собственный голос и смутно понимал происходящее. Истерика ребенка передалась взрослому, и он взвыл от охватившего его отчаяния.
Ослепленный нестерпимой болью Волдеморт заметался по комнате, круша все, что попадалось ему на глаза. Детская кроватка разлетелась в щепки, покрывало на кровати задымилось и, вспыхнув, сгорело в одно мгновение, огромное зеркало разбилось на сотни осколков. Рев мальчишки слился с воплем ярости и боли Лорда.
Выпустив в сопляка с десяток проклятий, он в гневе отбросил палочку, впервые добровольно расстался с оружием.
- Заткнись, проклятый выродок! – он схватил мальчишку за отвороты мантии и силой ударил об пол. - Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Каждое слово сопровождалось глухим ударом детского черепа о каменные плиты. Больше всего на свете Волдеморту хотелось увидеть кровь на своих руках, отбросить от себя мертвое, немое тело. Но на мальчишке не появилось ни царапины, а крик не стихал ни на минуту.
Все казалось бесполезным, и Волдеморт, отшвырнув сопляка и обхватив голову руками, повалился на пол. Душераздирающий вопль мужчины слился с визгом перепуганного ребенка.
***
Пожиратели покинули поле боя в беспорядке, оставляя тела убитых, не заботясь о раненых. Каждый стремился поскорее добраться до границы аппарации.
Люциус Малфой сгреб Драко в охапку и потащил к Запретному лесу. Дорога в Хогсмит была уже практически перекрыта мракоборцами. По лицу юноши текли слезы, и он продолжал выкрикивать заклинания, хотя палочка его выпускала только безобидный сноп фиолетовых искр.
Кое-как поднявшаяся на ноги Белла мертвой хваткой вцепилась в изодранную мантию Сивого.
- Помоги… - еле слышно пробормотала она.
- Еще чего, - Фенрир оттолкнул женщину и ринулся прочь.
Встав на четвереньки, Белла беспомощно шарила руками по бурой от крови траве в поисках палочки. Внезапно ее подхватили сильные руки Яксли, и она потеряла сознание.
***
Постепенно территория Хогвартса пустела. Проклятия раздавались все реже. Большие потери не давали защитникам возможности преследовать пожирателей. Наступило время вести счет убитым, помогать раненым.
Рон нервно переминался с ноги на ногу, сжимал и разжимал кулаки, наблюдая, как Снейп осматривает Гермиону. Черты лица девушки едва угадывались под слоем грязи и запекшейся крови. Кожа на руке и правой щеке вздулась, растрескалась и стала неестественного отвратительного зеленоватого цвета. Снейп бормотал какие-то неизвестные Рону заклинания и водил палочкой над неподвижным телом.
- С ней все будет в порядке? – с трудом удержав рвотный позыв, спросил Рон.
- Она будет жить, - сухо ответил Снейп.
- Она поправится?
- Она будет жить.
Альбус Дамблдор похлопал Рона по плечу и жестом подозвал к себе Северуса:
- Немедленно отправляйся и попробуй узнать причину отступления. Обо всем незамедлительно информируй меня лично.
Снейп кивнул, как всегда не задавая лишних вопросов, слегка припадая на правую ногу, побрел к главным воротам.
***
В Малфой мэнор пожиратели возвращались поодиночке или небольшими группами. Некоторые со стоном падали, едва добравшись до парадной лестницы. От радостного возбуждения, с которым они покидали замок утром, не осталось и следа.
Нарцисса переходила от одного раненого к другому, раздавала восстанавливающие зелья и зачарованные бинты. Ее слабо интересовали подробности битвы, единственное, что она пыталась выяснить, это где ее муж и сын. Но на этот вопрос никто ответить толком не мог.
Когда Люциус, поддерживая Драко за плечи, появился на пороге, она облегченно вскрикнула, выронив склянку с заживляющим зельем, и кинулась к ним.
К счастью ни у того, ни у другого серьезных повреждений не было. Драко трясло как в лихорадке, но после простейшего диагностирующего заклинания выяснилось, что это нервное. Получив свою порцию успокоительного, юноша откинулся в кресле у камина и уставился невидящим взглядом на весело пляшущие языки пламени.
Как только Снейп переступил порог особняка, он немедленно принялся помогать Нарциссе. Теперь ему приходилось оказывать помощь раненым пожирателям. Порой он натыкался на последствия собственных проклятий.
Тяжело раненых разместили в комнатах для гостей, которых, к счастью, в замке было предостаточно. Остальные принялись обсуждать случившееся.
Северус устроился на диване в гостиной. Он потягивал вино из широкого хрустального бокала и внимательно следил за окружающими. Было ясно, что тот, кто действительно в курсе событий или хотя бы догадывается о причинах столь странного поведения Лорда, будет об этом молчать.
Фенрир Сивый, бросая яростные взгляды исподлобья, ковырял длинным желтым ногтем обивку кресла. Этому кровожадному убийце не было дела до замыслов Волдеморта, на войну его толкала жажда крови. И он был страшно зол из-за того, что ему не дали вдоволь развлечься.
Макнейер в гневе стукнул кулаком по диванному валику:
- Мы почти проникли в замок! Зачем потребовалось отменять приказ, когда победа была в наших руках?
«Ну-ну», - усмехнувшись, подумал Северус, – «да вы могли бы еще сутки торчать под стенами Хогвартса, но не продвинулись бы ни на дюйм».
- Кто-то явно не доволен нашим хозяином, - Белла с окровавленной повязкой на голове вскочила со своего места и ткнула пальцем в внезапно опустившего взгляд Макнейера, - думаю, Лорду будет интересно узнать ход твоих мыслей.
Слушать дальнейшие препирательства этих двоих не было никакого смысла. И так понятно, что оба ничего не знают. И Снейп перевел взгляд на кресло, стоящее у камина.
Драко был бледен и, не отрываясь, смотрел на огонь. Снейп прекрасно помнил тот день, когда младший Малфой принял метку, с какой гордостью он шествовал в окружении своей свиты по коридорам Хогвартса, как хвастался в слизеринской гостиной, что совсем скоро будет принят во внутренний круг. В то время мальчишка многое бы отдал за возможность поучаствовать в обсуждении сражения наравне с остальными пожирателями.
Сейчас же юношу кажется ничего не волновало. Взгляд был пустым и потерянным. Снейпу даже стало немного жаль его. Даже взрослые не всегда способны правильно оценить свои возможности, так что же говорить о ребенке?
Зато Трэверс прямо таки светился от гордости. Он расхаживал по комнате, не уставая пересказывать свой короткий диалог с Лордом, всякий раз снабжая историю новыми подробностями. Подумать только, ведь Темный Лорд поручил командовать отступлением именно ему! Но, несмотря на его чрезвычайно важное и таинственное выражение лица, Снейп был уверен, что знает он не больше, чем все остальные, а понимает намного меньше.
Неожиданно внимание Северуса привлек пожалуй самый незаметный человек в гостиной – Хвост. Только опытный взгляд мог уловить изменения в его поведении. Хвост всегда старался вести себя на собраниях незаметно. Он всегда молчал, сидел в самом дальнем углу, стараясь избегать даже света от окна или камина. Но вот его взгляд обычно всегда метался от одного говорящего к другому. На каждого он смотрел с подобострастием и абсолютным восхищением, словно ловил каждое слово.
Снейпу показалось странным, что на этот раз Хвост смотрел исключительно на свои сложенные на коленях руки. Создавалось впечатление, что мужчина полностью погрузился в себя и обдумывает что-то известное ему одному, что-то куда более важное, чем все, о чем говорят другие.
Воспоминания маленького человечка лежали на самой поверхности сознания, и Северус без труда увидел покои Лорда, скрючившееся на ковре у ног Волдеморта дрожащее тело и странный приказ: «Убей мальчишку!».
Ну вот, теперь есть о чем докладывать Дамблдору.
***
От боли Волдеморт потерял сознание. Он лежал на усыпанном осколками полу, закрыв лицо руками. Длинные ногти впились в кожу так, что появились царапины.
Придя в себя, он понял, что бессознательно всхлипывал, по впалым щекам катились слезы. Незнакомое ощущение влаги на лице казалось чем-то в высшей степени необычным.
Мальчишка перестал плакать. Вместо этого он сел рядом с Лордом и, легонько поглаживая его плечо маленькой ладошкой, приговаривал тихим ласковым голосом:
- Все хорошо, мистер, все в порядке.
Волдеморт посмотрел на сопляка перекошенным от ярости лицом.
- Отвяжись, - выплюнул он и сел, облокотившись спиной о каменную стену. Несколько глубоких вдохов, и Темный Лорд окончательно успокоился и почти расслабился, наслаждаясь долгожданной тишиной. Это было удивительно, но так хорошо, как сейчас, ему, пожалуй, никогда не было. Может это и правда, что истинное счастье можно почувствовать, пережив мучительную пытку.
Внезапно что-то больно впилось ему в руку. Это оказался небольшой осколок зеркала. Не придавая своим действиям никакого значения, Волдеморт уставился в пыльное стекло. Из зеркала на него в упор смотрел темный глаз Тома Реддла.
