Миро

1. Уже конец?!

Сиквел к фику "Аспирантура" (http://www.hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php?l=0&fid=27087)

Описание: Здесь нет волшебных палочек и отсюда еще никто не хотел вернуться. Станут ли исключением четверо молодых волшебников? AU по отношению к эпилогу седьмой книги. Блейз девушка.

Предупреждение: Возможен OOC!

Отказ: Мои только вредные идеи ;) Все остальное у Роулинг


0. Пролог

Ни сражающиеся Гарри и Драко, ни Гермиона с Блейз, тоже державшие наготове палочки, не видели происходящего вокруг. Как никогда не блиставшие особыми способностями Пьюси и Роули попытались со спины атаковать гриффиндорцев. Как Лонгботтом, натренированный занятиями с Армией Дамблдора, и Делакур с легкостью отбили атаку и даже повергли в бегство неудавшихся нападающих. Как от подножия холма заспешила к ним Джинни, с перекошенным от гнева лицом. Как сбежал с вершины того же холма Крам…

– Релашио! – голос Драко переполняла злоба и торжество, когда в почти поверженного противника полетели молнии.

– Аваланшио! – без раздумий выкрикнул Поттер, твердой рукой направляя палочку и игнорируя не отступающую боль. Он всегда больше внимания уделял заклинаниям нападения, а не защиты, вот и теперь вместо щита мог противопоставить Малфою ответное атакующее, равносильное по своей разрушительной мощи.

– Каве инимикум!

– Сальвио гексиа!

В ту же секунду выкрикнули Гермиона и Блейз, закрывая щитами безрассудных парней. Заклинания срикошетили от вспыхнувших полусфер и столкнулись.

Четверо волшебников: два парня и две девушки успели ощутить только упругий толчок, ослепнув от режущей глаза яркой вспышки.

Замешкавшийся Невилл увидел невероятную картину: два заклинания, направленные сильными противниками отразились от защитных полусфер и столкнулись посередине. Искрящие молнии сплелись с потоком лавы в шипящий клубок, выстреливая стрелами слившихся заклинаний. Спустя мгновение клубок вспыхнул так, что заслезились глаза. Сквозь плывущие перед глазами пятна стала видна Габриэль, подбежавшая к пульсирующему световому кокону, поглотившему четверых студентов. С замершим сердцем Лонгботтом в оцепенении наблюдал, как в момент последней вспышки кокона в Делакур одновременно попали два заклинания, притягивающее и отталкивающее. Их выкрикнули Джинни и Крам, тоже добегающие до места сражения.

Габриэль, расширенными глазами взиравшая на непонятный кокон, внезапно почувствовать себя в роли перетягиваемого каната. Тело, раздираемое равносильными противоборствующими силами, напряглось до предела. Погрузившись в эти ощущения, и не замечая ничего, кроме нарастающего шума в голове и усиливающейся дрожи, Габриэль внезапно погрузилась в незыблемую пустоту, принявшую измученное тело.

Парализованный увиденным Невилл продолжал смотреть, не в силах оторваться от завораживающего зрелища, разумом сознавая ужас происходящего. Ненасытный световой клубок задел вырвавшейся молнией Габриэль, метавшуюся под действием заклинаний, и… девушка просто растворилась. Кокон, уже начавший сужаться и пропадать, с треском взорвался, образуя волну исчезающей молнией, переросшую в два импульса, которые продвигались по ниточкам лучей, исходивших от палочек Виктора и младшей Уизли. Джинни вскрикнула в тщетной попытке отвести палочку и встретилась взглядом с Крамом, находящемся в такой же ситуации. Мгновение, и еще два волшебника пропали во вспышке света.


* * *


Веселый ветерок вернулся в надежде еще поиграть с веселой рыжеволосой девушкой, но в округе остался только один человек. Странный: он никак не отреагировал ни на попытку ласково взъерошить волосы, ни на игриво наброшенные листья. Ветер унесся дальше, надеясь найти еще кого-то, кто примет его игру.

Оставшийся один, парень упал на колени, смотря остекленевшими глазами в сторону незыблемой Белой Гробницы.




1. Уже конец?!

– Голова... ммм... черт, это не похоже на больничное крыло!

Блейз попыталась быстро подняться на ноги, но схватилась за голову, вновь оседая на холодный камень. Справившись с внезапной болью и собравшись с духом, Забини медленно встала в попытке оглядеться, чтобы определить, где она оказалась. Крохотная комнатушка с маленьким слуховым окном, покрытым пылью. Для более точного осмотра не хватало света, и глаз выхватывал только смутные очертания нескольких массивных шкафов и еще чего-то. Искать в таких потемках выход было проблематично, поэтому Блейз начала плавно продвигаться к окну. Такой способ передвижения был вызван все еще ноющей болью в голове, плюс страхом упасть и сломать себе что-нибудь, споткнувшись о невидимую преграду.

– Ааааа, ненавижу!

Привыкшая с самого детства к идеальному порядку, царящему в замке полном домовых эльфов, девушка с отвращением отряхивала руки от нитей паутины, заграждавшей окно. Дрожащей рукой Блейз вновь потянулась к окну, надеясь, наконец, открыть его и впустить свет. Эта попытка закончилась едва ли не хуже - пальцы вместо твердой и прохладной поверхности стекла увязли в жирной массе. Превозмогая тошноту и игнорируя мурашки, бегающие по всему телу, Забини сняла с шеи шелковый платочек, вытерла об него пальцы и им же очистила окно. Принесенный в жертву платок помог мало: снаружи исходил слабый неуверенный свет, который лишь немного улучшил видимость. Выглянуть в окно также было задачей трудновыполнимой, поскольку для этого понадобилось бы на что-нибудь встать, а все предметы в помещении были под такими же ужасными слоями пыли и грязи, из-за сырости начинавшей напоминать желе. Брезгливо откинув испорченный платок в угол на кучу каких-то вещей, Блейз вновь огляделась. По количеству и состоянию вещей помещение напоминало кладовую: горы неопознаваемого тряпья, шкафы и даже кровати, сваленные в ненадежные кучи и подпираемые разного калибра чемоданами и сундуками.

Забини осторожно пробиралась между этими нагромождениями, стараясь ничего не задеть и, по возможности, не дышать — запах в помещении тоже оставлял желать лучшего. Показавшейся поначалу небольшой, комнате не было конца, но девушка упорно протискивалась между шкафами, перешагивала через тряпье и трухлявые обломки в поисках выхода. Уже потеряв счет времени и валясь с ног от усталости, волшебница сумела дойти до стены – оставалось лишь найти дверь. И снова потянулось время преодоления препятствий. Путь часто отклонялся от стены, снова нехотя подпуская к ней, сделав солидный крюк. Время издевалось, не давая ни намека даже на то, какое сейчас время суток. Из окошка, когда оно вновь попадало в поле зрения, продолжал исходить неясный сероватый свет, идентичный тому, что в первый раз увидела девушка. Но прошло уже минимум несколько часов, значит, на улице либо туман, либо непогода, рассудила Блейз; изначально она подумала про рассвет или сумерки, но они не тянутся так долго. Неясные тени и исключительно серые оттенки пугали и настораживали, заставляя все время быть начеку и ожидать подвоха. Кроме того, для глаз было очень утомительным то напряжение, которое требовалось для различия схожих оттенков.

«Ищущие находят», - вспомнилось девушке, когда она со вздохом облегчения прошла сквозь так долго разыскиваемую дверь. Радость испарилась, как только Забини спустилась по лестнице, являвшейся единственной дорогой, кроме возвращения назад: она оказалась на площадке с перилами, в сторону уходил коридор с несколькими дверями. Дыхание волшебницы перехватило, когда в ее сознании всплыли воспоминания об идентичном месте. Блейз как во сне подошла к перилам и тихо охнула, оседая на пол – она была на верхнем этаже своего дома.

* * *

Драко пришел в себя в непривычной атмосфере: не в мягкой кровати, а на сырой земле, не в своей просторной спальне, а в узком тоннеле с низким сводом. Добавим запах сырости, и утро безнадежно испорчено, даже не учитывая такие мелочи, как ломота во всем теле.

«Стоп, утро?», - Малфой совершил усилие, заставляя свой мозг вспомнить последние события, предшествующие столь странному пробуждению. Разум упорно сопротивлялся, выдавая новости разного срока давности, но явно не за последние сутки. Хотя кто теперь скажет, сколько времени он провел… неизвестно где. Внимательно прислушавшись к своим ощущениям, парень пришел к выводу, что где бы он ни был, находился он тут недолго – других непривычных или неприятных ощущений кроме тех, что были вызваны лежанием на земле, не наблюдалось. Осмотрев себя, насколько это было возможно при минимальном свете, пробивавшемся в тоннель, Драко нахмурился. Руки-ноги на месте, царапин и синяков нет, лишь одежда вымазана землей – вроде бы ничего страшного, но и ничего однозначного, ведь новых догадок о случившемся не появилось.

Решив, что глупо оставаться на месте и ждать, не наткнется ли на него кто-нибудь, юноша решил сам отправиться на поиски выхода. Расслабляться не стоило: мало ли где он, и кто или что может находиться поблизости – главное держать палочку наготове…

– Мерлинову мать! – палочки в положенном ей кармане в рукаве не наблюдалось, в обысканных карманах мантии и брюк тоже. Вспомнив и перечислив большую часть известных ему ругательств, Драко явственно ощутил всю чудовищность утраты – теперь он беззащитен как младенец. С детства воспитываемый в мире, где правила магия, он мало внимания уделял магии беспалочковой, считая, что раз ему могут купить все, то и с палочкой никогда проблем не возникнет. И вот он стоит Вольдеморт его знает где, и даже не может нормально осветить себе путь, не говоря уже о простейшем заклинании компаса. И вообще, имея палочку, он смог бы аппарировать куда захотел!

Разозлившись на самого себя, Малфой решил, что лучше таки самому выйти куда-то, откуда он сможет добраться до надежного укрытия, чем стоять тут, продолжая то жалеть, то поносить себя. Оставалось решить, в какую сторону идти. Потратив еще несколько минут, приглядываясь к двум с виду идентичным частям тоннеля, волшебник пошел в сторону послышавшегося ему слабого шума. Минут десять ходьбы ничего не изменили – все тот же подземный коридор, только в наличии легкого шума теперь не было сомнений. Еще раз взвесив все за и против, Драко продолжил двигаться в том же направлении. Если там засада, то они бы не шумели, а если просто какие-то люди, то это вполне может означать помощь.

Земля сменилась скалистой породой, и теперь Драко приходилось идти еще медленнее, чтобы не задеть острые выступы, местами торчавшие из довольно ровных каменных стен. Чем дальше продвигался парень, тем натуральнее становился тоннель, уже больше напоминавший расщелину в горах. Еще одним препятствием для мага стала узкая лазейка, в которую он едва смог пролезть, оказавшись в результате в небольшой пещерке. Звук, похожий на шепот, создавали капли воды, срывавшиеся с потолка и падавшие то на камень, то в уже образовавшуюся лужу. В голове одновременно заметались мысли «Спасен!» и «Вот черт!» - выбранный путь не привел к людям, которых тут и не могло быть, зато теперь Драко мог с точностью сказать, куда его занесло. Мрачная пещерка имела два созданных природой выхода: один тот, по которому пришел парень, а второй вел через толщу воды озера, находившегося на краю поместья Малфоев. С мрачной грустью взглянув на лужу в углу, которая на самом деле была началом подводного тоннеля, выходящего прямо в озеро, волшебник вспомнил, как отец показывал ему это место.

– Драко, я показываю тебе то, что однажды спасло мою жизнь, - говорил Люциус, – а в будущем может спасти и твою. Это древний тайник нашей семьи, в который невозможно проникнуть никому, кто не является Малфоем либо близким нам человеком.

И правда: кто додумается нырять в озере, где кроме рыбы ничего нет, а если и попадет в эту пещеру, то вряд ли пойдет дальше. Если даже представить, что случайный гость пройдет весь тоннель, то в итоге его ждет лишь тупик – ход упирается в скалу. Для Малфоев скала не была непреодолимым препятствием – она была зачарована для распознавания и расступалась перед своими, пропуская в середину. Именно в этой полой скале и находился сам тайник: несколько универсальных порталов, запасные палочки, одежда, деньги… Драко помнил и другие предметы, показавшиеся одиннадцатилетнему парню малоинтересными, а к большинству отец предусмотрительно запретил даже притрагиваться – амулеты, в большей части наполненные темной магией и чем-то еще. Да, дойдя туда, можно было обрести реальные шансы скрыться от погони или переждать какое-то время внутри.

Волшебник дернулся назад в сторону тоннеля, но резко затормозил с выражением ужаса в глазах – отец всегда был перестраховщиком, поэтому предупредил его, что усилит охрану коридора, поселив в нем парочку-другую каких-то тварей. Учитывая страсть Люциуса к темным искусствам и опасным существам, в тоннеле теперь запросто можно будет натолкнуться если не на мантикору, так на акромантула точно. Содрогнувшись от мысли о том, что могло случиться, пойди он в другую сторону, маг с еще большим отчаянием посмотрел на едва колыхающуюся гладь воды - выход оставался только один. Но это был выход для тех, кто умеет плавать…

* * *

Привычный приходить в себя не там, где стоило бы, Поттер философски подошел к очередному странному пробуждению: попытался оглядеться и прислушаться. Но не тут-то было – вокруг темнота и полное отсутствие звуков, что опять-таки не напугало героя магического мира. Хотите закалиться – поживите у Дурслей и перейдите дорогу Вольдеморту, и тогда вам все будет казаться пустяком. Уверенно потянувшись за волшебной палочкой, парень, впервые с момента открытия глаз не пойми где, удивился: потерять палочку он не мог, учитывая десяток специфических заклинаний, которые накладывал лично и при помощи Гермионы. Хмыкнув, Гарри засунул руку в ботинок, но запасной палочки, уменьшенной для удобства, тоже не нашлось. «Параноик», мог бы заметить почти каждый, но Поттер был уверен, что Грюм бы так не сказал, а остальные давно уже благоразумно не спорили.

– А вот это уже интересно, – заметил волшебник, подумывая, кто же мог преодолеть всю его защиту и похитить обе палочки, нейтрализовав его.

Хотя кто сказал, что сила волшебника только в его палочке? Темнота отступила, уступая место свету, исходящему от зависшего над ладонью огонька. Выражение лица Поттера определенно можно было озвучить как «Не ждали?», но эффект терялся в связи с отсутствием вокруг чего-либо, кроме четырех стен. Рука, отведенная в готовности запустить заклинанием, медленно опустилась на едва заметную в полутьме ручку перекосившейся двери. Минуту помедлив, Гарри затушил огонек, желая, чтобы одна рука оставалась свободной, если понадобиться защищаться.

Ручка и дверь поддались легко и бесшумно, открывая проход в неизвестность, полную света. Когда глаза привыкли к освещению, волшебник потерял способность говорить и двигаться: он узнал место, в котором оказался. Свет, который поначалу резал глаза, на деле едва пробивался сквозь тяжелые тучи, которые обычно предвещают бурю. Но даже ночью Поттер смог бы узнать это место – последнее прибежище его родителей, в котором их нашел Вольдеморт.

* * *

Маленькое облачко с неимоверной скоростью неслось над землей, переливаясь фиолетовыми оттенками.

«Не может быть! Хотя такого всплеска энергии они давно не ощущали – даже когда прибывали самые сильные волшебники. Но в этот раз это был не просто всплеск – содрогнулся весь мир! Разве что Великий прав, и волшебников несколько. Тогда ему повезло: за всю историю только раз или два прибывало по двое магов. И сейчас отправили именно его – наконец-то он получил шанс, не бегать же остаток вечности простым курьером!

Вот и первая остановка: огромный дом, скорее напоминавший замок, одиноко стоящий на вершине холма. На его размеренное существование не влияли ни погода, ни время суток, которых просто не существовало - Серый дом в Сером мире. Пустынные комнаты, залы и коридоры были необитаемы; неиспользуемые вещи лежали позабытыми своими хозяевами. Все горизонтальные поверхности покрывал толстый слой пыли, местами влажно поблескивала плесень.

Мертвый дом, за исключением одного, появившегося из ниоткуда, гостя. Если внимательно изучить следы, отчетливо проступающие в покрывавшей все полы грязи, то можно было рассмотреть на чердаке дома цепочку отпечатков, начинающихся растревоженной кляксой. На этом месте кто-то явно лежал. Следы петляли по всему чердаку и обрывались под дверью, ведущей с чердака на лестницу, продолжались на ступеньках. Можно было также найти отпечатки у окна на чердаке и на поручнях лестницы.

Облако начало радостно переливаться оранжевыми оттенками, ощущая приближение к цели, идя, как собака по следу из отпечатков и остаточному шлейфу магии. А вот и первый, упс – первая. Да, ему просто фантастически везет, ведь женщин тут практически нет, а еще и молодых и симпатичных девушек… К набору оттенков добавилось немного бледно-розового, почти сразу растворившегося в сгустившемся фиолетовом. Хватит бездельничать – ему еще надо всех собрать, пока Наставник не передумал и не назначил кого-то другого. Такой шанс выпадает один на миллион!

Блейз вздрагивала от беззвучных рыданий, опустившись на колени прямо в пыль и закрывая руками лицо, чтобы не видеть того, что было перед глазами. Слизеринцев не просто напугать, но у каждого есть свои слабости. К примеру, Забини никогда бы не призналась в своей привязанности к дому и семье, из которой уцелели только ее мать и бабушка. «Проклятие рода», - как когда-то сказала бабушка. Все мужчины в их семье умирают рано, обычно успевая дать жизнь только одному наследнику, а чаще наследнице. А теперь она сгорбилась перед картиной убитой мечты – домом, который всем своим видом доказывал отсутствие в нем жизни. Боясь даже думать о том, что случилось, девушка лихорадочно соображала, куда ей податься в поисках защиты, когда была окружена чем-то непонятным. Словно на нее наслали заклинание, окутавшее тугим сгустком воздуха. Едва успев вскрикнуть, Забини почувствовала, что поднимается над полом и перелетает через поручни.

Облако вспыхнуло желтым, когда тишину рассек отчаянный визг, а Блейз показалось, что кто-то прошелестел «не бойся», прежде чем она потеряла сознание. Облако замерло, набирая все более явный желтый оттенок, дернулось назад и снова замерцало уверенным фиолетовым цветом. «Так опростоволоситься с первого раза! Хотя откуда мне знать как вести себя с девушками? Ладно, полетели дальше…» Сконцентрировавшись на ощущениях, облако, которое теперь больше напоминало кокон, укрывавший в себе девушку, быстро опустилось вниз, пролетело сквозь распахнувшиеся двери и заскользило над землей, набирая скорость.

Открыв глаза, Забини сию же секунду об этом сильно пожалела. Она продолжала нестись по воздуху, не успевая рассмотреть окружающий мир сквозь фиолетовую дымку. Но вот ее качнуло, когда шар затормозил… над озером! Несколько секунд пометавшись над гладью воды, кокон замер над самой поверхностью, уплотнился и нырнул, заставляя находившуюся внутри девушку вновь провалиться в беспамятство.

«Ага – не кричит, значит, все уже хорошо», - обрадовалось облако.

* * *

Драко не смог бы сказать, как долго он простоял возле начала подводного выхода, который, правда, считал своей верной смертью. Время попросту обходило это забытое всеми место и всех, кто попался в его ловушку, стороной. Но смысл не менялся – ему нужно убираться отсюда куда подальше, а единственный путь, дающий хоть какие-то шансы на выживание, проходил сквозь толщу воды. Решив, что лучше утонуть, чем быть растерзанным каким-то чудовищем, волшебник, будучи истинным Малфоем, уже в надцатый раз заносил ногу над водой, готовясь к возможно последнему прыжку в своей жизни. Но каждый раз нога зависала, так и не соприкасаясь с поверхностью тоннеля, а парень заново перебирал все возможности «выйти сухим из воды» в прямом смысле этого выражения.

В очередной («последний/решительный/окончательный», как говорил сам себе Драко) раз приготовившись к неминуемому прыжку в воду, он заметил, что в пещеру начало проникать непонятное сияние. Когда до парня дошло, что свет исходит из воды, было уже поздно отскакивать назад – послышался звук вылетающей из горлышка пробки, и вот уже со всей одежды ручьями стекает вода. Нерешительно открыв глаза, маг застыл в крайнем удивлении: прямо перед ним завис светящийся шар, внутри которого находилась девушка!

– Блейз? – неверяще пробормотал Малфой. – Эффектное появление, ничего не скажешь!

Появившаяся было ухмылка быстро исчезла, стоило ему рассмотреть, что глаза девушки закрыты, а сама она будто плавает внутри окружающей ее сферы.

– Забини… очнись же! – И куда делась радость? Сейчас волшебник осторожно отступал в сторону разлома ведущего в туннель, готовый сразиться с десятком тварей, лишь бы не видеть представшего перед ним ужаса.

«Стой», - прошелестело в воздухе, окончательно напугав парня. Уже не осторожничая, Драко развернулся к шару с девушкой спиной и со всех ног побежал к выходу.

Если бы он не отвернулся, то увидел бы, как сфера приобрела ярко-фиолетовый оттенок, после чего моментально нагнала его наивного. Все, что почувствовал Малфой, – это упругий толчок, схожий с преодолением защитных чар, после чего его ноги, все еще двигавшиеся в попытке убежать, смогли загребать лишь странный, до вязкости плотный воздух.

* * *

Облако, в несколько раз превысив привычный размер и вес, уже не так шустро летело на последний уловленный выброс энергии. Странным показалось то, что выброс, похоже, сопровождался настоящим колдовством, что было почти нереально – попадавшие сюда волшебники обычно не колдовали. А возможность оказаться здесь одновременно с палочкой была настолько мизерной, что почти сводилась к нулю. Стремительно преодолевая нужное расстояние, сфера, несущая уже двух подростков, теперь действительно походила на тучку – серая и мрачная, соответственно непонятным происшествиям, не укладывающимся в известные рамки.

В момент, когда Гарри застыл, узнав место, в котором он оказался, облако засияло оранжевым, почти моментально поменяло оттенок на фиолетовый и ускорило свой полет. На этот раз выброс был эмоциональным, как и должно было быть, вот только это означало, что нужно поторопиться. «Может, мне почудилась магия?» подумало облако, подлетая к замершему черноволосому парню. Учитывая предыдущий не особо приятный опыт, оно решило сразу поглотить волшебника, пока тот тоже не начал визжать или пытаться сбежать. Планы не любившего шум существа были нарушены раздавшимся вскриком, который издала вновь очнувшаяся девушка. На этот неожиданный звук парень, которого собирались застать врасплох, стремительно обернулся, заводя руку как для броска.

Поттер не мог ни о чем думать, пребывая в шоковом состоянии, когда его заставил очнуться приглушенный крик, раздавшийся из-за спины. В этом сером мире казалась нереальной представшая ему картина: сияющий шар, меняющий желтые и фиолетовые оттенки, с находящимися внутри тенями. Через пару секунд, привыкнув к свету, Гарри смог детальнее рассмотреть фигуры внутри трепещущего краями странного кокона. Одна фигура была небольшой и хрупкой, с длинными темными волосами, что, скорее всего, подходило под описание девушки. Вторая была также довольно утонченной, но более угловатой и вытянутой, на голове короткие светлые волосы – возможно парень.

– Беги! – послышался искаженный голос девушки, но Гарри поступил с точностью до наоборот – бросился навстречу. В тот же момент, облако недовольно рванулось вперед, сетуя на крикливую девицу, так не вовремя приходящую в себя. В итоге парень с разбега налетел на упругий край облака, на мгновение увяз и провалился внутрь, с удивлением узнавая в двух других фигурах растерянного Малфоя и грустящую Блейз.


2. Все только начинается…

Гулкое эхо вторило звуку шагов, напоминая звук мерно падающих капель воды. Шаги принадлежали светловолосому парню, наматывающему бесконечное количество кругов вокруг одного из шести столов величественного зала, в котором с легкостью могло поместиться несколько сотен человек. В данный же момент компанию парню составляли лишь двое молодых людей: находящаяся за упомянутым столом девушка и сидящий прямо на полу парень.

"В этом месте все сводит с ума, но более всего неизвестность!", - думал Малфой, продолжая свое шествие и рассматривая невольных компаньонов, чтобы отвлечься от невеселых размышлений.

Они находились в Большом зале Хогвартса или его точной копии и дружно жались к столу, который всегда занимали преподаватели, возможно неосознанно ища защиты и поддержки. Блейз сидела на месте, обычно занимаемом директором школы, с непередаваемым выражением лица. Просто странно было видеть слизеринку с отрешенной улыбкой на губах, беспечно выстукивающую пальцами по столу одной ей ведомую мелодию. Может, это уже начало проявляться безумие? Хотя фору девушке определенно давал Поттер, в данный момент сидящий на полу, обхватив голову руками и раскачиваясь в трансе. Хотя он, Драко, не многим лучше - даже не мечется по залу и замку - все равно бесполезно, а наматывает бесчисленные круги, не будучи в силах ни остановиться, ни изменить траекторию, разорвав цепь безумия.

Сумасшедшая ухмылка исказила черты парня, вновь перебиравшего в памяти последние ощущения: растерянность, а потом страх после пробуждения в тоннеле под поместьем, безысходность и вновь страх после попадания в ловушку шара, последующее удивление при узнавании Блейз и новой жертвы - Поттера. И для полного счастья этот непонятный кокон "высадил" всех троих у входа в Хогвартс, моментально скрывшись на невероятной скорости. Первой реакцией студентов был молчаливый рывок в Большой зал, где они обнаружили ту же серую заброшенность, что и везде. Второй попыткой найти кого-то стала пробежка к общей гостиной аспирантов с исследованием комнат, потом такой же безмолвный осмотр гостиных факультетов, классов, кабинетов учителей и директора, больничного крыла. И вновь ничего и никого, мир без людей и магии, только пыль и эхо их шагов. Обыск дворов, теплиц и хижины лесничего также не принесли плодов, доводя каждого из троих до паники, но никто так и не заговорил вслух.

После была позорная попытка выйти за территорию замка, но у самых ворот молодые люди останавливались, боясь увидеть то, что скрыто дальше. Каждый вспомнил предыдущий горький опыт и, не рискуя остатками душевного равновесия, вернулся в Большой зал. Именно здесь эфемерное чувство облегчения было сильнее всего. Здесь, в общем для всех помещении, а не снаружи или в гостиной.

Первой в зал пришла Забини, ведомая грустной мыслью, что она опять осталась сама по себе, и нечего искать не пойми что, делая только хуже. По привычке подойдя к месту, где обычно сидели аспиранты, и ощутив всю неприветливость пустого зала, девушка прошла дальше, на мгновение остановилась у стола слизеринцев, покачала головой и дошла до места, где обедали преподавателей. У этого стола она двигалась медленнее, задерживая руку на спинке каждого стула, пока не дошла до директорского места, где почувствовала небольшое, но тепло - ощущение, ставшее для нее одним из важнейших за последнее время. Замявшись на несколько секунд от мысли, поначалу показавшейся кощунственной, Блейз все же медленно опустилась на стул и отдалась во власть воспоминаний. Перед затуманенными глазами девушки зал ожил и наполнился звуками: шумели ученики, звенели столовые приборы, шуршали перьями прилетевшие совы, хлопали двери, впуская очередного ученика...

Двери Большого зала в самом деле открылись, пропуская Малфоя, также вернувшегося в самое надежное место Хогвартса. Парень был удручен, совершенно не понимая, что произошло и что предпринять дальше. Заметив сидящую во главе стола преподавателей девушку, Драко направился к ней с намерением расспросить ее о том, что она знает. Уже в паре метров от Блейз волшебник передумал: во-первых, вспомнились предыдущие ссоры, которыми заканчивались последние разговоры, во-вторых, не хотелось выдавать свои беспомощность и неосведомленность. Чтобы внезапная остановка не бросилась в глаза, Малфой свернул, начав обходить стол по кругу, краем глаза наблюдая реакцию Блейз. Реакция отсутствовала, а уходить не хотелось, поэтому парень продолжил обходить стол, начиная новый круг.

Когда спустя некоторое время в Большой зал вбежал Поттер, он застал Забини, все так же сидящую на месте директора с отсутствующим видом, и Малфоя, ходящего по кругу вокруг того же стола.

В голове Гарри проносились ужасающие картины того, почему окружающий мир стал выглядеть так... непонятно. Привычка приписывать все беды Вольдеморту и Пожирателям в первую очередь нарисовала картину очередного возрождения темного мага и захвата Англии. Чем дальше парень шел, тем ужаснее представлял возможно случившееся: захват Хогвартса, Косого переулка, Хогсмида… Понимая, что один он сейчас вряд ли что-то сделает, Гарри побежал из домика лесничего, в который заглянул напоследок, назад в замок - главное найти кого-то, увериться в том, что он не один выжил. В Большом зале он увидел Малфоя и Забини - очевидно единственных, кто находился в замке не считая его. А от представителей Слизерина он никогда не ожидал помощи: они скорее ударят в спину, чем сделают доброе дело. Нет вечно идущих рядом друзей – Рона и Гермионы.

"Гермиона! Я был таким идиотом, а она, не раздумывая, бросилась мне на помощь... Кокон! Она же попала в него раньше меня!"

- Кто-то видел Гермиону? - вскинул голову Гарри, замирая напротив Блейз.

- Грейнджер? Ты думаешь, что здесь есть кто-то еще? - в глазах Блейз мелькнул интерес - они ведь и вправду должны были попасть сюда как минимум вчетвером. Разве что староста каким-то образом избежала их ужасной участи. Но тогда тем более не известно, где она и не случилось ли с ней чего похуже.

- Я не знаю почему, но я уверен. Я чувствую это, чувствую, что она где-то недалеко. - Гарри говорил медленно, задумчиво теребя рукава мантии. Он не мог выразить свои ощущения, но чувствовал себя спокойнее рядом с Малфоем и Забини. Хотя к общению со второй ему уже было не привыкать. В сердце была пустота, отзывающаяся болью при воспоминании о подруге.

- Не думал, что скажу такое, но было бы неплохо, если бы и она здесь оказалась, - протянул Драко. - Прозябать тут одному с двумя предателями не самый лучший расклад. А наша староста хоть и грязнокровка, зато преданная.

На удивление реакции практически никакой не последовало: Гарри лишь устало глянул на Малфоя, взглядом говоря "другого и не ждали", а Блейз, казалось, вообще пропустила реплику мимо ушей. Даже сам Драко не ждал ответа, не желая развивать вечный спор на тему чистоты крови, различия факультетов и прочего разделения.

- А еще с ее мозгами у нас увеличились бы шансы выбраться... отсюда, - совсем тихо добавил парень, даже не замечая, что на этот раз реакция была более активной: на него устремилось два удивленных взгляда, быстро приобретая оттенки один недоверия, а второй понимания. Испугавшись своих же слов, Малфой тут же пошел на попятный: - Хотя, может, такие зануды не удостаиваются сомнительной чести попасть... сюда с чистокровными магами.

Блейз выразительно фыркнула, явно не воспринимая последние слова Драко всерьез. Зато Гарри со стоном осел на пол, обхватив руками голову и раскачиваясь.

- Это я виноват, опять все из-за меня... - Голос становился все тише, по мере того как парень продолжал неразборчиво твердить признания во всех возможных и невозможных бедах.

В этих словах и тоне, которым они были сказаны, чувствовалось столько боли и горечи, что невозможно было остаться равнодушным. Блейз часто заморгала и привстала, Драко замер, не думая, как может выглядеть: ни один из них не видел Поттера в таком состоянии. Да, слизеринцы подшучивали над его видениями и обмороками при виде дементоров, но все же герой-гриффиндорец представлялся им несгибаемым человеком. Собравшаяся подойти к Гарри, девушка замерла с расширившимися глазами, издав звук, похожий на икание. Сквозь двери пролетел знакомый шар, поблескивая оттенками оранжевого.

* * *

Драко моментально занял оборонительную позицию, хотя и понимал, что вряд ли сможет противостоять этому без волшебной палочки. Блейз медленно сползла со стула и спряталась за его спинкой, теперь уже шипя, как загнанный в угол зверь. Даже Поттер ощутил изменения: пропали шаги, легко скрипнул отодвигаемый стул, а по спине побежали мурашки. Выйдя из состояния транса, Гарри недоуменно уставился на слизеринцев и медленно обернулся в ту же сторону, куда были направлены их взгляды.

Сразу за спиной обнаружился шар, притащивший их сюда, и именно от него исходила энергия, вызывающая все еще бегущие по коже мурашки. Отскочив ближе к преподавательскому столу, Гарри получил больший простор для обозрения. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в двери чинно вплыл новый, ненамного больше первого и более насыщенный шар, который, казалось, являлся осязаемым сгустком света. Света чистого и незамутненного различными оттенками.

По мере продвижения нежданных гостей, Гарри и Драко приблизились к Блейз, сгруппировавшись и готовясь защищаться вместе, если потребуется. Как бы гордились ими сейчас преподаватели, все время учебы напоминавшие о надобности забыть старые разногласия и объединиться.

Пока волшебники жались друг к другу, перебирая в уме возможные действия, больший шар приблизился, а меньший почтительно уступил ему дорогу.

– Приветствую. – Слово прозвучало тихо, как шепот ветра, но было подобно удару гонга в повисшей тишине.

– Здравствуйте, – выдавила Блейз, первой придя в себя и подумав, что разговор может помочь выяснить хоть что-то относительно их нынешнего положения.

Ответа не последовало, доводя напряжение тройки подростков до предела. В момент, когда Забини собралась с духом, чтобы начать задавать вопросы, шар дрогнул, сгустился, сворачиваясь, … и вот уже на его месте стоял старик с белоснежными волосами и бородой. Немного сгорбленный, он опирался на больший, чем его рост посох со светящимся шаром на конце. При более детальном рассмотрении можно было понять, что это не шар, а клубящийся густой туман, похожий на изначальную форму, в которой человек появился в зале.

– Думаю, вам будет легче разговаривать с человеком, – произнес старик тем же поразительным голосом, в котором, несмотря на спокойное произношение, проглядывала непреклонность.

– Спасибо, сэр, – снова ответила девушка, опережая Поттера, который явно собирался сказать что-то не особо почтительное этому странному гостю.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь вас убивать или, как вы думаете, использовать, чтобы получить выкуп. – При этих словах Гарри еще больше сжал кулаки, а Драко опустил взгляд, прикусив губу. Меньший шар, все еще оставаясь позади старика, весело засиял оранжевыми оттенками, приобретая невероятную схожесть с солнцем. – Арчибальд, непочтительно смеяться над людьми, даже не представившись, ты не находишь?

Солнышко сменило оттенок на розовый и стремительно спряталось под столом, стоявшим дальше всего от преподавательского. Блейз хихикнула – поведение этого чуда слишком уж походило на то, как ведут себя нашкодившие дети или животные. Даже парни немного расслабились, понимая, что перевес все равно не на их стороне, а убивать, или прятать до получения выкупа их не будут.

– Мы ждем, Арчибальд. – Под столом Хаффлпаффа послышалась возня, легкий удар, и оттуда, наконец, вынырнул парень с румянцем на щеках, смущенно потирающий голову, которая, судя по предшествующему звуку, познакомилась с дубовым столом. – Хорошо, что ты иногда еще вспоминаешь о манерах, подойди ближе, поздоровайся.

Паренек вспыхнул, покрываясь еще большим румянцем и, тряхнув непослушными кудряшками, подошел к старику, старательно избегая смотреть на молодых волшебников.

– Привет-я-арчи,. – выдохнул он скороговоркой, запнулся, но после уверенно вскинул голову и, смотря прямо на аспирантов, повторил: – Я Арчи, приятно познакомиться.

– Очень приятно, Арчи, – хихикнула Забини, вновь вгоняя парня в краску. – Меня зовут Блейз Забини, а это, – она поочередно указала на спутников, – Драко Малфой и Гарри Поттер.

Судя по тому, что на лицах как паренька, так и старика не отобразилось никаких эмоций, не считая усилившегося до невозможности румянца Арчи, они уже знали, кем являются волшебники…

– Мне тоже очень приятно с вами всеми познакомиться, Блейз. Можете называть меня Волх, – старик внимательно всмотрелся во все еще стоящих вместе волшебников и замер, прикрыв глаза. – Арчибальд, я просил собрать всех гостей.

– Но… – паренек сжался, недоуменно переводя взгляд на троицу.

– Стой, я сам. – Волх неуловимо провернул в руке посох и растворился, оставляя удивленных волшебников и нервничающего Арчи

* * *

Гермиона попала в ад. Самый настоящий ад: с запахом серы и раскаленным воздухом. Но, что самое страшное, он снова вернул девушку в худший момент ее жизни.

Ее не было там, когда все произошло – они тогда еще жили на площади Гриммо, откуда их не выпускали старшие Уизли, говоря, что покидать стены дома опасно. Пожиратели, сбежавшие после падения Вольдеморта, мстили всем и вся с отчаянностью обреченных на смерть. Они появлялись в самых разнообразных местах, убивали несколько человек, чаще являющихся ни в чем не повинными магглами, и пропадали раньше, чем на место прибывали авроры или члены Ордена. Выбор жертв не поддавался логике, но временами нападению подвергались волшебники и их семьи.

Девушка часто просилась домой, умоляла хотя бы устроить короткую встречу с родителями, но все были непреклонны. А в один из вечеров, когда Гермиона, Гарри и младшие Уизли пили на кухне чай, весело болтая, перед тем как разойтись по комнатам и лечь спать, вошла заплаканная Молли, закрывая руками глаза. Услышав голоса, она остановилась, с ужасом взглянула на Гермиону, дернулась к ней, но в следующую же секунду бросилась назад в коридор, чуть не сбив с ног входящего за ней мужа. Артур печально посмотрел ей вслед, глубоко вздохнул, собираясь с силами, и повернулся к ребятам.

– Гермиона, мне жаль, что я должен сказать тебе это, но… – волшебник запнулся, не находя нужных слов и разом старея лет на десять.

– Опять Живоглот? Он постоянно пропадает последние дни – выбегает на улицу гулять и охотиться, как только кто-то открывает дверь. – Гермиона грустно улыбнулась, сердцем чувствуя, что дело совсем не в проказнике коте.

– Нет, милая, новое нападение Пожирателей, в Лэйтонстоуне.

Девушка вздрогнула и затрясла головой – судя по состоянию Молли и Артура, погиб кто-то из волшебников, очередная жертва этой бесконечной войны. Сердце екнуло, снова заставляя думать в нужном направлении.

– Почему вы говорите это все мне? – слабеющим голосом проговорила Грейнджер.

– Они напали на маггловский квартал и подожгли несколько домов… – Артур снова вздохнул и добавил почти шепотом: – В одном из домов были твои родители.

– Какое сегодня число? – хриплым голосом спросила волшебница, хотя прекрасно помнила дату. А это значило, что именно сегодня в этом маленьком городке, фактически являющемся частью Ист Лондона, должен был праздноваться день рождения брата миссис Грейнджер. Праздник, на который всегда съезжались все родственники, и из-за которого она вчера заново умоляла отпустить ее домой. Может, она ошиблась? – Какое число?

Горящие лихорадочным огнем глаза устремились на мистера Уизли, грустно качающего головой. К ней бросилась Джинни, обнял Гарри, взял за руку Рон, но она ничего не чувствовала - все ощущения сконцентрировались на лице Артура.

– Кто… кто-то выжил? – голос оборвался, но взгляд молил об ответе.

«Бедная девочка», - пронеслось в голове волшебника, смотревшего в расширившиеся от ужаса глаза девушки.

– Извини, милая, мне очень жаль. – Артур опустил голову, не выдержав напора этих полных отчаяния глаз.

Ее обнимали друзья, что-то говорили появившиеся члены Ордена, но девушке казалось, что все это неправда, что это просто плохой сон и нужно только проснуться. Улыбнувшись, Грейнджер с силой ущипнула себя, не сразу осознавая, что ей на самом деле больно. Да, боль разливалась в ее руке, но она не могла сравниться с растерзанным сердцем. «Одна. Совсем одна. Совсем-совсем-совсем. ОДНА!»

Ее не пустили в Лэйтонстоун, не пустили на похороны. Хотя, может, и отпустили бы, но она туда и не рвалась, прожив неделю на чердаке в обнимку с какой-то старой игрушкой и отвергая любую помощь и сочувствие. Уже позже она узнала детали того страшного вечера, прочитав статью в Ежедневном Пророке. Очередная страшная заметка на первой странице с фотографией: ужасное пепелище с развалинами на месте дюжины домов. Сухой список погибших и фраза: «Редакция соболезнует волшебнице Гермионе Грейнджер, героине войны, принимавшей участие в Решающей битве…» Героиня, надо же, а она даже собственную семью не смогла защитить! Истерический смех прервал мистер Уизли, когда девушка уже хрипела, все еще сжимая в руках злосчастную газету.

– Гермиона, я понимаю, что ты сейчас ни с кем не хочешь говорить, но прошу тебя – послушай. Пять минут, и можешь поступать, как знаешь.

Девушка подняла мутные глаза, встретившись с обеспокоенным взглядом волшебника. Она помнила, как изменилось его лицо в тот вечер на кухне, но сейчас он выглядел еще хуже, поэтому она кивнула в знак согласия.

– Все дело в Молли: она, как и ты, ни с кем не разговаривает, почти не выходит из комнаты. – Посмотрев на безразличный взгляд, Артур вздохнул и продолжил. – Она винит себя. Из-за тебя. То есть не из-за тебя, а за твое состояние, – исправился он, встретив непонимающий взгляд.

– Мистер Уизли, я не совсем понимаю, какая связь между моим состоянием и состоянием миссис Уизли.

– Замечательно! В смысле, хорошо, что ты не объединяешь Молли и своих родителей.

– Естественно, я их не объединяю! – Гермиона отшвырнула газету, со злостью смотря на свои руки.

– Прости, я опять не могу нормально все сказать. – Артур присел возле девушки и осторожно взял ее руки в свои. – Молли винит себя в том, что не пускала тебя домой, что ты не увиделась с родителями до того дня, что ты…

– Что я не пошла с ними на праздник? Что не погибла вместе с ними? Да о чем вы говорите? Вы спасли меня! Я сейчас пойду к миссис Уизли и поблагодарю ее! – И, прежде чем мистер Уизли сказал еще что-то, Гермиона выскочила за дверь, быстро сбегая по лестнице и уже не слыша последней фразы волшебника.

– Храни тебя Мерлин, девочка…

Она нашла Молли на кухне; та даже не могла удержать дрожащими руками сковородку. По впавшим щекам текли слезы, плечи содрогались от рыданий, неприбранные волосы свисали, закрывая глаза. Гермиона задержалась лишь на мгновение, рассматривая состояние женщины, а потом кинулась к ней, повиснув на шее и обнимая ее.

– Миссис Уизли, не плачьте. Спасибо Вам!. Да что же Вы?..

Хоть и не желая того, Гермиона разрыдалась на пару с Молли посреди разгромленной кухни. Несколько раз кто-то заглядывал к ним, но тут же исчезал, оставляя девушку и женщину скорбеть наедине. Выплакав слезы, но так и не выпустив друг друга из отчаянно сильных объятий, они продолжали молча стоять, прижимаясь к понимающему и почти родному человеку. Первой отстранилась Гермиона, вытирая слезы на лице Молли и с жалостью всматриваясь в изменившиеся черты ранее такой жизнерадостной женщины. Уизли тоже недавно потеряли сына, а смерть кого-то из семьи, тем более ребенка, еще никого не красила.

– Разве Вы не понимаете, что, скорее всего, спасли меня? Ведь если бы я поехала к родителям, то пошла бы и на семейный праздник. Прошу Вас, никогда не плачьте из-за меня. Я умоляю!

Дальше стало немного легче: благодаря окружающим Грейнджер вспомнила, что не одна лишилась семьи. Выходом для каждого была поддержка друзей. А добрые и отзывчивые Уизли с радостью стали семьей и для нее, и для Гарри .

Да, действительно, жизнь продолжалась. Но это не мешало в снах оказываться на месте пожарища, заново переживая боль утраты. И кто сказал, что со временем она притупляется? Может кто-то так утешает сам себя, но на самом деле боль может просто притаиться, молчать, пока вы на работе, в окружении людей. Но стоит прийти домой или заснуть, и она обрушится на вас со всей своей сокрушительной силой.

А в этот раз все еще хуже – это не сон. Дымка в голове и перед глазами, мешающая все видеть. Жар, ощущаемый всей кожей, и запах, ужасный запах, не дающий нормально дышать...

Словно во сне, Грейнджер сделала несколько шагов в сторону развалин, бывших когда-то домом ее дяди, и споткнулась об один из обломков. Падая, она потеряла сознание раньше, чем тело соприкоснулось с землей.

* * *

Волх переместился к месту, в котором ощущал едва уловимый ток магии. Он мог бы сделать Арчи порицание, но тот был слишком юн для такого тонкого восприятия, которым обладали Первые. Столетия тренировок, оттачивания уже полученного мастерства и осознания мудрости, сокрытой в покое, - вот что могло развить те способности, которыми обладал Волх. Оказавшись посреди развалин где-то в районе Лондона, если он не ошибался, ему пришлось даже при всем своем мастерстве хорошо сосредоточиться, чтобы найти то, что он искал. Источником магии оказалась девушка, лежавшая на земле то ли в обмороке, то ли в тяжелом сне. Тело волшебницы посылало волны боли и жара, а разум метался в тех же развалинах, среди которых лежала девушка.






3. Судьба или недоразумение?

3. Судьба или недоразумение?

Арчи метался вдоль стола, шевеля губами в еле слышной мольбе и не обращая ни малейшего внимания на взгляды трех волшебников. Он провалился! Он получил такой шанс и все испортил!

– … все испортил … не оправдал… – доносились обрывки шепота.

Аспиранты, понимая, что в данный момент с ними, скорее всего, ничего делать не будут, немного расслабились, переглянулись… и только тогда поняли, что стоят, тесно прижавшись друг к другу. Если Гарри нормально относился к близости знакомых и отпрянул только потому, что те, к кому он в данный момент жался, никогда не числились в списке его друзей, то слизеринцы вообще не были привычны к такой близости к кому-либо. В чистокровных семьях детей редко баловали вниманием, домовые эльфы не в счет.

– Испугались? – попытался объясниться сам с собой Драко. – Правильно, со мной шансов больше. Хотя я еще подумаю, кого спасать, а кого нет.

– Не смеши, Малфой, – фыркнула Блейз. – Все и так в курсе, что ни меня, ни тебя, спасать вообще некому. Так что помолчи, будь добр.

А Поттер только растерянно моргнул, думая, как ему повезло, что не успел сказать что-то глупое. Гарри как раз решал, что именно сказать, когда услышал ответ девушки и задумался о слизеринцах. Он редко становился свидетелем откровенных разговоров представителей зеленого факультета и не был уверен, что таковые разговоры вообще существуют. После семи лет обучения трудно было представить слизеринца, говорящего по душам, хотя… В памяти всплыли несколько тихих вечеров на кухне, проведенные в уютном молчании за чашкой чая возле огромного камина. Можно ли считать то молчание открытостью со стороны Забини?

Драко недовольно скривился, даже не имея, что возразить, – Блейз всегда умела осадить его, когда хотела. Это редко происходило на глазах у лишних свидетелей, но юноша знал, что не стоит расслабляться в ее обществе. Особенно трудно стало в этом году – неизвестно почему, но Забини чуть не нарушила его планы, упорно отказываясь поддержать Малфоя в прикрытом сопротивлении новой власти. Почему именно она, не мог сказать никто кроме нее, но у нее даже спрашивать бесполезно! И вот опять – озвучила то, что било по самолюбию Драко больше всего: увядание славы и возможностей семьи Малфоев. А Поттер? Тоже хорош! Нет, чтобы воспользоваться столь удачным моментом и посмеяться над врагом, давая возможность съязвить в ответ, так нет – стоит и молчит, задумавшись о чем-то! «Хотя с каких это пор я допускаю, что Поттер умеет думать?» – одернул себя Драко.

А вот Блейз обдумывала самое актуальное: куда они, Гриндевальд побери, попали, и не смыться ли отсюда, пока не вернулся старик. Странноватого парня, в данный момент все так же бегающего по залу с выражением отчаяния на лице, она как угрозу не воспринимала; Волх же был темной лошадкой – не зря по нему ничего нельзя было понять даже в образе шара. Забини сразу сравнила оттенки цвета, появляющиеся в оболочке с проявлением чувств и эмоций. Паренек выдавал себя с головой, краснея и бледнея, переживая и радуясь. А старик до принятия человеческого подобия был сгустком чистого света, без каких либо примесей, что уж говорить о том, что он даже выражения глаз во время разговора не менял. При этом, когда Волх обращался к Арчи или к ним, можно было сразу понять, что такой человек, или кто он там, способен повлиять на волю любого одним лишь словом, никакого Империуса не потребуется!

Додумать никто не успел, потому что в зале, на том же месте, на котором он совсем недавно и стоял, возник Волх. Можно было подумать, что он никуда и не пропадал, но сейчас перед ним в воздухе застыла маленькая фигурка, в которой с трудом узнавалась Грейнджер. Подранная, с подпалинами мантия, безжизненно свисающие руки, бледная, близкая к землистому оттенку кожа…

По залу разнесся противный едкий запах гари, от которого почти все дернулись, приходя в себя. Блейз сделала шаг назад, вновь поддаваясь проснувшемуся инстинкту самосохранения, постоянно призывавшему девушку спрятаться ото всех подальше. Драко невольно сделал шаг вперед и замер, понимая, насколько странным будет выглядеть как его бегство с криками, так и попытка подойти и потрясти старосту, приводя ее в чувство. Он слишком часто пребывал в страхе, что все опять из-за его несдержанности, из-за того второго я, истинного Малфоя, проснувшегося в нем в тот страшный вечер в подземельях. Тогда он охотился на наглую грязнокровку, а теперь на него самого открыли охоту совесть и страх. Воистину легко превратиться из охотника в жертву. Слишком легко!

– Интересно, – произнес Волх, в чьем ровном голосе, правда, так и не прозвучало ни одной новой нотки, должной подтвердить его заинтересованность, – на ней очень странное заклятие, скорее всего возникшее при смешении нескольких черно-магических. Она теряет сознание при перемещениях, потому мы ее сразу и не почувствовали.

Гарри тихо охнул и кинулся к подруге. Арчи тоже засуетился, подступая. Его губы все еще подрагивали, повторяя беззвучные слова.

– Сейчас… – Волх спокойно поднял руку ладонью вверх, и все застыли. Замерли быстрее, чем если бы их начали просить об этом. – Все в порядке, можете спросить сами, – добавил старик, проделав своим посохом несколько пассов в направлении девушки и замер, удерживая его параллельно полу.

«Интересно, что остановило быстрее – голос или рука», - пронеслось в голове Блейз.

У Гермионы затрепетали веки, но прошло еще несколько секунд, прежде чем она, наконец, открыла глаза. Девушка нахмурилась, пока картина перед глазами прояснялась, медленно вырисовываясь из видимой поначалу тьмы. Казалось, что она смотрит в поломанный телевизор, потерявший цвет, и наблюдает, как кто-то регулирует настройки, подкручивая свет. Она почему-то была в Большом зале, что странно, учитывая ее, мягко говоря, неважное самочувствие. Девушка почти никогда не болела, но логически считала, что омерзительно себя чувствующие люди должны приходить в себя в больничном крыле или в спальне, а никак не лежа посреди обеденного зала. Повернув голову и пытаясь увидеть, что происходит вокруг и на чем она лежит, Гермиона моментально об этом пожалела. Не обратив при пробуждении внимание на то, что не чувствовала под собой опоры, девушка вскрикнула, увидев, что под ней пол... и до него минимум метр! Побарахтавшись, молотя руками и ногами по воздуху и не добившись никаких изменений, староста почувствовала, как положение ее тела меняется, становясь вертикальным. Зависнув на секунду над полом, она мягко приземлилась на него ногами и резко обернулась на тихий стук.

Стук произвел посох, который и помог девушке поменять положение, позволив ей встать на ноги, повинуясь движениям Волха. Гермиона с недоверием смотрела на старика, поражаясь исходившему от него ощущению скрытой мощи. Возраст старика… по виду как Дамблдор, может, чуть моложе. Но по глазам… мудрости, сквозившей во взгляде, хватило бы на тысячелетия. Немного отстраненное выражение не могло скрыть эмоций полностью, напоминая почему-то карнавальную маску, пытающуюся скрыть истинное лицо человека. Такого не достичь и за те несколько десятков лет, что отведены человеку на жизнь. Столетия, вот чем могла измеряться накопленная мудрость и сила.

– Умная ведьма, – как всегда тихо сказал Волх, нарушая повисшую тишину. Он хотел добавить: «И проницательная», но тут уже сорвался Гарри.

– Гермиона! – он так и стоял до этого момента, остановленный властным жестом старика, но больше не в силах был просто смотреть на происходящее. Натура гриффиндорца пересиливала все другие мысли и чувства, оставляя единственное желание, захватившее сейчас его разум: быстрее добраться до подруги и убедиться, что с ней все в порядке. И все же он посмотрел на Волха, бесстрастно кивнувшего в ответ на полный мольбы взгляд парня, прежде чем окончательно решился сдвинуться с места.

Заключенная Поттером в крепкие объятия, девушка успела удивиться словам старика: он легиллимент и подтвердил ее догадку или просто откуда-то знает ее? Не вслушиваясь в поток вопросов друга, Гермиона отвлеклась от своих раздумий только тогда, когда до ее сознания дошел упорно дразнивший ноздри запах. Гарри отстранился, когда подруга зашмыгала носом и чихнула ему в плечо. Морща носик и подобрав губы, староста с отвращением осмотрела свою одежду, находя сходство с домовиком. Сравнение пришло на ум из-за того, что эльфам не редко доставались вместо одежды тряпки, заслуживающие сгнить на свалке или сгореть в милосердном камине.

«Надо срочно привести себя в порядок», - решила волшебница и уверенно потянулась к внутреннему карману мантии. Палочка отсутствовала, вселяя беспокойство.

Заметив реакцию волшебницы, Волх сделал легкое движение кистью в ее направлении, потом в сторону Гарри и слизеринцев. Гермиона ощутила, как по телу прокатилась приятная волна тепла, начиная от пальцев ног и заканчивая кончиками наэлектризовавшихся от магии волос. По мере того, как волна проходила по телу, у девушки перестали ныть ноги, подгибаться колени, трястись руки, испарялась усталость. Приблизив к глазам запястье, на котором пару секунд назад красовалась кровоточащая ссадина, Грейнджер не смогла рассмотреть ни малейшего следа раны. Ни рубца, ни покраснения, ни даже зуда, который обычно ощущался после лечащих заклинаний. Более того – пропали не только раны и усталость, но и починилась одежда. Рукав выглядел идеально, будто мантию одели впервые, и не было никаких пятен, оставленных зельями на уроках.

– Благодарю Вас, сэр, - вежливо поблагодарила девушка. – А где моя палочка?

– Здесь не существуют палочки, – бесцветным голосом отозвался старик.

* * *

Короткий ответ прозвучал как приговор.

Забини вновь опустилась на стул. Она не проронила ни слова, но была в состоянии близком к истерике. Казалось, малейший звук, и натянутое спокойствие лопнет, уступая место слезам и причитаниям.

У Малфоя задрожал подбородок и сжались кулаки. Его маска спокойствия тоже трещала по швам, раздираемая всепоглощающей паникой. Он, чистокровный волшебник, не представлял, как прожить без магии хоть несколько часов. В голове настойчиво билась мысль, не позволяющая думать о чем-либо другом: "Без палочки я не протяну и дня".

Гермиона задумчиво смотрела на старика, закусив губу. Ей, выросшей в мире без магии, тоже было не по себе - последние семь лет жизни были неразрывно связаны с колдовством. Приезжая домой на каникулы, девушке все сложнее было не пользоваться палочкой. К примеру, чтобы не поддаваться искушению, она как-то отдала волшебную палочку родителям и попросила их не напоминать о магическом мире. Ей казалось, что она тогда справилась, не думала о магии и смогла бы без нее жить и дальше. Но только вновь взяв в руки свою палочку и заново ощутив, как магия потоками растекается по телу от соприкосновения с гладким полированным деревом, только тогда она поняла, что после обучения и дальше будет приезжать домой лишь на каникулы. Она окончательно и бесповоротно принадлежала миру магии.

Меньше всех переживал Гарри: да, у него практически не было приятных воспоминаний о жизни в мире магглов, но и от магического общества он устал, все чаще мечтая скрыться от всеобщего внимания.

– Постойте! Но ведь вы пользуетесь магией? – спросил Поттер, вспоминая, что он сам недавно пользовался беспалочковой магией.

– Вы правы, Гарри, - едва заметно кивнул Волх. – Магия здесь есть, также как и в вашем мире. Но вот палочек нет. Как вы уже явно догадались, мы пользуемся чистой магией.

– Но не все могут освоить беспалочковую магию! – встряла Грейнджер, готовая как всегда сослаться на информацию из книг.

– Заблуждение, Гермиона, причем специально привитое знающими магами.

Староста гневно тряхнула волосами, намереваясь возразить, но почему-то остановилась. Она обычно чувствовала, когда кто-то врет, а сейчас не было ни малейшего ощущения фальши! Но как можно поверить в то, что отрицается во всех прочитанных ней книгах?! Ведь книги не ошибаются! Почти. В основном.

– Но зачем?

– Зачем что? Зачем тогда всем палочки? Или зачем скрывать столь важное знание?

– Почему нас не учили беспалочковой магии с детства? – встряла Блейз, сразу посчитав ситуацию оскорбительной – чистокровные семьи не были "всеми", поэтому, если некоторые полукровки могли колдовать без палочки, то почему не могла она?!

– Потому что тебя было некому учить, – тихо ответил Малфой. – Этому учат отцы.

– Ты хочешь сказать, что можешь колдовать без палочки? – поинтересовалась девушка.

– Отец рассказал мне о традиции чистокровных: отцы начинают обучать сыновей беспалочковой магии после пятого курса. Про дочерей я не знаю, – уклончиво ответил парень, совсем не горя желанием признаваться, что не освоил такого нужного мастерства.

– Ах, даже так?! – Недавняя истерика бесследно отступила, уступая место ледяной ярости. – Значит, мало того, что нужно родиться чистокровным, так нужно еще и быть парнем, да?!

Драко благоразумно молчал, отступая от медленно надвигающейся Забини, сейчас напоминавшей взбешенную фурию. С одной стороны, слизеринка в гневе и проклясть может, причем возможно даже так, что не будет отвода, а с другой - она отвлеклась от неприятной ему темы, и неизвестно, что было лучше.

– Это не то, ради чего стоит тратить свои нервы, Блейз. – Неизменно тихий и спокойный голос отрезвил девушку, и она мирно вернулась на облюбованный стул, с преувеличенным интересом рассматривая свои руки. – Вы сильная волшебница и сможете освоить как магию мысли, так и контроль над эмоциями. Именно освоить, а не улучшить, – добавил Волх сразу после того, как Забини нахмурилась, думая, что она уже умеет держаться, как подобает, не показывая свои чувства другим.

– А ради чего стоит? – подался вперед Поттер, все еще касаясь руки Гермионы в страхе, что она рассеется, как видение. – Мир, с которым произошло черте что, подойдет на роль подобающей причины?

– С миром все в порядке, Гарри. И с этим, и с тем, из которого вы пришли.

– У вас что – график фраз, повергающих в шок? Выполняете план, да? – Блейз не хотела этого говорить, но уже не могла полностью контролировать себя. Пальцы сжались в кулаки, нежная кожа на ладонях болела там, где в нее впивались ногти, но эта боль отрезвляла.

– Постойте, вы хотите сказать, что мы... не в Хогвартсе? Или в другом времени? Другом измерении?.. – Обычно сердобольная и отзывчивая к чужому горю, сейчас Гермиона проигнорировала состояние Забини, пытаясь удовлетворить свою любознательность.

– Ближе всего будет вариант измерение, поскольку вы действительно там, где думаете, а времени тут, по сути, нет.

– Значит, с нашими знакомыми и близкими все в порядке? Это только нас занесло... к вам? – поспешил уточнить Поттер, с замиранием сердца ожидая ответ.

– Верно, Гарри. Привычный вам мир живет себе дальше, как ни в чем не бывало. За исключением того, что теперь в нем стало на четверо волшебников меньше.

– Другой мир, не стало нас четверых... Мы что, умерли? – спросил Малфой с нарочитой беспечностью.

– Это зависит от того, с какой стороны рассматривать вопрос. Здесь, сейчас вы вполне живы, можете думать, чувствовать, колдовать. А вот в мире, где вы жили, вас нет.

– То есть для них мы все-таки умерли, – мрачно констатировал Драко.

– Нет. – Волх обвел взглядом четверку волшебников. – Для них вас никогда не было.

– Кккккак... не было? – У Гермионы аж рот приоткрылся от удивления.

– Действительно, нестандартная ситуация. Обычно маги попадают сюда за миг до смерти, поэтому ход времени и событий в изначальном мире не нарушается. В вашем случае все пошло не так.

– Бред. Так мы умерли или нет? Или раздвоились? – Малфой, судя по виду, начал считать всю ситуацию сном или розыгрышем, который должен скоро закончиться. Если так, то он может быть хозяином положения.

– Повторяю, для всех, кого вы знали, вас никогда не было. И, Драко, это не сон и тем более не чья-то шутка.

– Но сэр, что тогда с нашим миром? Ведь если вмешаться в ход времени... – начала Грейнджер.

– Еще раз повторюсь - вы очень умная ведьма, Гермиона. И вы правы. В вашем мире теперь все изменилось. И я не уверен, – добавил Волх, видя готовые посыпаться вопросы, – что вам стоит знать насколько.

– Все настолько плохо? – настороженно уточнил Поттер, боясь представить, что сейчас творится в привычном мире.

– Вы не хотите говорить, потому что нам должно быть все равно? - спросила Гермиона, заглядывая в глаза старцу, пытаясь угадать ответ.

– Мы не вернемся, да? – тихо прошептала Блейз, как и староста вглядываясь в лицо Волха.

– Раньше никто из тех, кто попадал к нам, не возвращались. Не было ни желания, ни смысла – все шло своим чередом, – заговорил старик после минутного молчания.

«Как можно было не захотеть вернуться?!» - пронеслось в мыслях Блейз, Гермионы и Драко. Только Гарри склонил голову, боясь, что кто-то заметит его выражение.


4. А нужно ли сопротивляться?

4. А нужно ли сопротивляться?

– Когда вы говорите: «не было желания», – вы имеете в виду мнение именно волшебников? – осторожно поинтересовалась староста.

– Да, Гермиона.

– Не значит ли это, что хотя бы теоретически возможность возвращения предусмотрена?

– Фактически вы вообще не были перенесены намеренно и не искали возможности перенестись сами.

– А как это... – «обычно происходит?» хотела спросить Грейнджер, но ей на ногу предусмотрительно наступил Гарри.

– Нет, сэр, мы с Гермионой не искали, и, думаю, Малфой с Блейз тоже не рвались сюда, – ответил парень, хотя в голосе Волха и не прозвучал вопрос. – Верно?

– Верно, – подтвердила за двоих Забини в ответ на пытливый взгляд Гарри.

– Ваше появление стало для нас неожиданностью, – продолжил старик, не реагируя на небольшую перепалку. – О новых волшебниках мы узнаем заранее и успеваем приготовиться к встрече.

– Приготовиться? – ухмыльнулся Малфой. – Почетную делегацию высылаете?

– Почти, Драко. Для ожидаемого выбираются проводник и наставник, которые будут неотлучно сопровождать мага, пока в них есть необходимость.

– Значит, в нашем случае вы наставник, а Арчи проводник, да?

– Вы хорошо улавливаете суть, Гермиона, – ответил Волх, вызвав улыбку на лице девушки. – Проводник действительно Арчибальд, а с наставниками вы познакомитесь в ближайшее время. Меня можно назвать разве что временным наставником.

– Жалеешь, что тут не начисляют баллы за верный ответ, Грейнджер? – съязвил Драко, бесясь от ненавистной роли старосты: вечная отличница, знающая все без исключения.

– Радуешься, что я не могу тебя проклясть, Малфой? – с не меньшей язвительностью ответила девушка.

– Я сейчас узнаю, прибыли ли ваши наставники. За ними послали, как только мы вас почувствовали. – Волх вновь проигнорировал ядовитые реплики и исчез, провернув в руке посох.

– Арчи, а что Волх имел в виду, когда говорил, что вы нас почувствовали? – сразу взяла парня в оборот любознательная девушка.

– Выброс магии: когда сюда попадает маг, то сначала мы чувствуем энергию перемещения, а потом можем найти прибывшего по магическому следу.

– Магический след? – скептически хмыкнул Малфой. – Хоть не запах!

– Ну… новые волшебники излучают магию, не умея удерживать ее в себе всю до мельчайшей крупицы, а мы отлично ее ощущаем, – честно попытался объяснить паренек, поглядывая в сторону красивой черноволосой девушки, задумавшейся о чем-то своем.

– Как интересно! Получается мы постоянно минимально, но расходуем свою магию, да?

– Слушай, Грейнджер, может, ты сделаешь нам всем такое одолжение и снова отключишься?

Драко скептически приподнял бровь, удивляясь тому, как он мог радоваться заучке, нашедшейся в почти целости и сохранности. Желание уязвить ее посильнее любым доступным способом вернулось с новой силой. Но Грейнджер пропустила выпад мимо ушей, продолжая засыпать Арчи все новыми вопросами, на которые тот обреченно отвечал. Поттер притащил два стула, отдал один подруге и сел рядом с ней на второй, не вслушиваясь в разговор и, главное, не встревая. Нужно быть безумцем, чтобы вставать на пути Гермионы к знаниям или даже отвлекать ее от этого наиинтереснейшего занятия. Блейз не выныривала из своих мыслей, и Драко оставалось только так же спокойно занять место за преподавательским столом и ждать возвращения Волха.

Последний материализовался спустя минут двадцать к огромной радости Драко, готового на что угодно, лишь бы заткнулась занудная всезнайка и вернулась на землю Блейз. Последняя молчала и не мешала бы совсем, не имей она вредную, по мнению Малфоя, привычку в моменты задумчивости барабанить ногтями по доступным горизонтальным поверхностям. На тот момент Драко уже прикидывал, а не спросить у этого веснушчатого недоростка, умеет ли он колдовать. Доказательством послужила бы парочка заклинаний, к примеру, Петрификус Тоталус на Забини и Силенцио на Грейнджер.

– Ваши наставники прибудут в ближайшее время, – без вступлений начал старик. – Пока же мне поручили показать вам ваш мир. Вернее то, каким он стал без вас, и основные события, сделавшие его таким, каким он стал. Сразу предупреждаю: вы увидите как прошлые события в новой интерпретации, так и то, что происходит в последние дни. Говорить и двигаться вы сможете, но я бы советовал не тратить силы понапрасну – вас все равно не услышат и не увидят.

– Это как в думоотводе?

– Да, Гарри, так что просто наблюдайте. А теперь подойдите все ко мне.

Гарри и Блейз направились в сторону Волха без раздумий, Драко задумался буквально на секунду, но тоже подошел. Только Гермиона не двигалась. Она стояла, покусывая губу и теребя пальцами пуговицу мантии, раздумывая над словами Арчи. Во-первых, еще никто не попадал сюда случайно, всех ждали задолго до их появления, а вот о них четверых даже не догадывались. Во-вторых, до этого в Миро одновременно попадали максимум двое волшебников, а их четверо. В-третьих, если Волх признает пусть теоретическую, но возможность возвращения, то почему говорят, что их мир уже изменился?

– Вы можете начать путешествие только вместе, Гермиона, – выдернул девушку из размышлений голос старика.

«Хотя если мир удосужился замять последствия нашего исчезновения, то сможет напрячься и вернуть все на круги своя!» - подумала Грейнджер, уверенно направляясь к остальным аспирантам. Пока она раздумывала, Волх сказал всем подойти как можно ближе к нему, в том числе и Арчи. Паренек беспрекословно подчинился, хотя весь его вид показывал, что он бы исчез отсюда, будь у него малейший шанс.

– Начинаем.

С последним звуком всех окружила темнота, и появилось чувство, будто они быстро летят. Недолюбливающая полеты Гермиона едва сдержала собственный вскрик, наблюдая за реакцией остальных: Гарри чуть ли не улыбался, явно наслаждаясь ощущениями; Малфой тоже не был испуган, разве что немного напряжен; а вот Забини на первый взгляд казалась бесстрастной. Хотя на самом деле Блейз была уязвлена фразой Волха о неумении удерживать контроль над своими эмоциями и сейчас изо всех сил пыталась выглядеть так, будто продолжает стоять на твердой земле. Сначала. Через минуту все попытки свелись к тому, чтобы казаться максимально спокойной и не выдавать себя: не закусила губу, а только прикусила внутреннюю часть, не стиснула все пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, как будто пыталась отрезвить себя такой небольшой, но болью.


Мучения были прерваны внезапным рывком, заставившим пошатнуться всех кроме Волха. С одной стороны от компании тьма развеялась, открывая их взору комнату и двух людей.

– Пророчество, – прошептал изумленный Поттер, заставляя вздрогнуть всех остальных. – То же, что в думоотводе директора…

Гермиона взяла друга за руку, помогая вновь пережить ставшие для него роковыми слова. Блейз было практически безразлично, она даже толком не слышала ничего об этом пророчестве. А Драко с расширившимися глазами слушал слова Трелони, поражаясь тому, как могут несколько слов нагадить тысячам семей, среди которых и Поттеры с Малфоями. Ведь его отец попал в немилость из-за этого же пророчества, не сумев забрать его из Министерства.

С последним словом Сибиллы комнату вновь скрыла тьма, а волшебники после секундного ощущения движения получили доступ к новому событию: на собрании пожирателей молодой Снейп упоминает о подслушанном разговоре. А вот ответ Вольдеморта поверг в шок всех аспирантов: после нескольких минут раздумий Лорд приказал срочно выяснить адрес Лонгботтомов, добавив с легкой ухмылкой, что пророчества бред, что он вскоре и докажет.

Гарри дернулся в сторону залы, но перед самым носом опустилась завеса тьмы. Минуту спустя перед глазами появилось то же помещение, но присутствовали только Вольдеморт и Лестрейнджи. Белла с горящими глазами вызывалась помочь своему хозяину разобраться с найденными ею Лонгботтомами. Было странно видеть во взгляде еще молодой Лестрейндж такую знакомую одержимость: «Значит, она сошла с ума не в Азкабане, она была ненормальной задолго до того, как там оказалась».

Еще один толчок в навалившейся тьме, и перед глазами появилась детская, о чем можно было догадаться о стоявшей в центре комнаты колыбели с малышом. Ребенок истошно вопил и размазывал кулачками слезы по своим пухлым щекам, а на полу корчилась в судорогах молодая пара. Когда Беллатрикс прервала действие очередного круциатуса и пнула своих жертв, переворачивая их вверх лицом, Гарри с Гермионой задохнулись – это были Алиса и Фрэнк, родители Невилла. Плачущего в своей кроватке годовалого малыша, над которым уже склонился с гримасой отвращения сам Вольдеморт.

«Должно быть, в этой реальности Мальчиком-Который-Выжил суждено стать именно Невиллу» – с ноткой грусти подумал Поттер, переживая, что если ему было так трудно, то как же справится бедняга Невилл. О нет, он не недооценивал его, считал способным и сильным магом, которому всего лишь нужна концентрация и уверенность в самом себе. Вот только о какой концентрации можно будет говорить под неусыпным оком всех вокруг?

– Авада Кедавра, – прошипел ненавистный голос, указывая палочкой на хныкающего в колыбели мальчика. Наблюдающие за этой картиной подростки дружно вздрогнули: на каком бы факультете ты не учился ребенком, смертельное заклинание казалось страшным всем, особенно тем, кто уже видел его действие. А секунду спустя в глазах Гарри застыло выражение полного ужаса – он отказывался понимать и принимать случившееся. Вольдеморта не убило срикошетившим проклятьем, точнее нечему было убивать: зеленый луч беспрепятственно пронзил маленькое, сразу же обмякшее тельце, одновременно в ушах перестал звенеть плач.

– Это невозможно! – прохрипел Поттер, наблюдая за победной ухмылкой Темного Лорда и подобострастным выражением лица Беллатрисы.

– Гарри, прошу тебя, успокойся, это другой мир! Кроме того, возможно, тут тоже имелся в виду не Невилл. Гарри! – Гермиона даже встряхнула парня, пытаясь хоть как-то вернуть его к действительности.

Как он хотел поверить, как хотел иметь возможность прорваться в эту комнату и прикончить Вольдеморта! Ему сейчас и палочка не понадобится, а уж ненависти накопилось столько, что хватило бы и на весь ближний круг за компанию.

Заметив легкое покачивание парня в сторону еще не пропавшей из виду детской, Грейнджер повисла на нем, пытаясь удержать хотя бы своим весом, раз уж слова не помогали. Драко продолжал наблюдать за действиями «любимой» тетки, стараясь удержать пробивающееся выражение отвращения к ней самой и ее варварским поступкам. Блейз стояла с расширившимися от ужаса глазами, ее рот непроизвольно приоткрылся в попытке дать легким больше воздуха, чтобы не задохнуться от вида Лестрейндж, с улыбкой подтягивающей к кроватке молодую женщину, чтобы показать той, что случилось с ее маленьким сынишкой. Наплевав на попытки унять эмоции, Забини отвернулась, сразу же заметив странную картину: староста, вцепившись руками, ногами и чуть ли не зубами, висела на Поттере, медленно, почти незаметно подбирающемся к границе с показываемой комнатой. От выражения лица героя пробирала дрожь. Не было сомнений, что с таким видом человек идет навстречу смерти, неважно - желая принять или подарить ее. В какой-то момент Блейз даже захотелось так же повиснуть на парне с другой стороны, остановить, успокоить…

Волх спокойно наблюдал за происходящим, одновременно воспринимая и разыгравшуюся сцену и реакцию подростков, по которой можно было сделать очень много выводов. Основной был ясен – момент они увидели нужный, явно влияющий на них всех. Даже Арчибальд побледнел, напрягшись и не отрывая глаз от открывшейся картины. Уловив критичность ситуации, старец стукнул посохом, заставляя всю компанию устремиться к просмотру нового события.

Гарри сначала показалось, что у него потемнело перед глазами, но, узнав ощущение перемещения, он замер и медленно обернулся, выискивая взглядом того, кто понесет страшнейшее наказание за предотвращение его вмешательства в происходивший бред. На лице нужного человека не оказалось не то что чувства раскаяния, но вообще ни одной завалящей эмоции. «Да как можно быть таким бесчувственным как… как… гигантский кальмар в Хогвартском озере?! Хотя того, наверное, и то побольше эмоций посещает!» – восклицал про себя герой. Посверлив старика взглядом минуты две, он понял, что это бесполезно, мысленно записал его в список «убить позже» и опять отвернулся, думая какую гадость ему еще покажут.

А Гермиона Грейнджер осторожно отпустила друга и дала себе установку поучиться у Волха: об его непроницаемость разбивалась вся ярость и злость Поттера, явно подходившие к взрывоопасной отметке. Ей бы такое умение явно пригодилось: и для успокоения друзей, и для игнорирования недоброжелателей. Замечтавшись о перекошенных от бессилия лицах некоторых личностей, она только со второго раза почувствовала толчок. Оказалось, что Поттер тихонько толкал ее локтем, пытаясь обратить внимание на вновь появившееся окно.

А посмотреть было на что: их взглядам предстал живой и невредимый Дамблдор, который стоял на поляне Запретного леса и колдовал над разложенными перед ним предметами. Большинству вещи показались бы странными. Но только не тем, кто столько времени охотился на хоркруксы, узнавая о них всю возможную информацию. Их было шесть: кольцо, диадема, медальон, чаша, дневник и змея, злобно шипящая в волшебной клетке. Директор Хогвартса с уверенным и даже торжественным видом читал заклинания, опутывая хоркруксы магией. Именно опутывая, потому что вылетавшие из его палочки лучи заклинаний не прикасались к самим предметам и не исчезали - они сплетались друг с другом, образовывая светящийся контур.

Зрелище завораживало своей красотой и силой, не давая отвлечься ни на секунду, до момента, когда в десятке метров от колдующего Дамблдора появился темный сгусток. Из этого облака почти выскочил Вольдеморт, хищно оглядываясь вокруг. Заметив директора и несколько секунд присматриваясь и прислушиваясь к происходящему, Темный Лорд зашипел и послал во врага целый шквал проклятий, неизменно отскакивающих от недрогнувшего Альбуса. Волшебник прикрыл глаза и продолжил ритуал, не обращая внимания на беснующегося вокруг невидимого щита Темного мага. Повинуясь движению руки Дамблдора, в воздух поднялся до боли знакомый дневник. Окружавший его до этого контур заклинаний начал сужаться, сливаясь с самим предметом.

Вольдеморт замер, когда от дневника отделился клубок света, принявший вид его молодой копии. Юный Риддл удивленно осмотрелся и попробовал пошевелиться, но бесполезно: он медленно двигался в сторону застывшего старшего Тома. Взрослый маг улыбнулся и постучал рукой по щиту напротив приблизившейся уже на расстояние метра частички своего я, победоносно смотря на директора. Расслабился он слишком рано, потому что его молодая копия беспрепятственно проплыла сквозь барьер. Выбросив в сторону непонятного ему явления руку с палочкой, Лорд не рассчитал то ли движения, то ли силы, соприкоснулся рукой с плечом Тома-выпускника и взвыл как раненый зверь.

Пока Вольдеморт стенал от боли из-за воссоединения двух частичек себя, в воздух поднялся следующий хоркрукс. Так директор по очереди высвобождал запрятанные в предметы частички души, и они направлялись к Темному Лорду, чтобы вновь стать единым целым. А Темный маг уже даже не предпринимал никаких попыток не то что напасть, но даже банально сбежать: он скрутился на том месте, где впитал первую часть себя, и не мог шевелиться от невероятной боли, рвущей его на части.

К сожалению, на Дамблдора ритуал тоже действовал не лучшим образом. Отдавая все свои магические и физические силы, он медленно угасал. В момент, когда был разрушен последний крестраж, директор тяжело опустился на колени и, договорив последние слова заклинания, открыл глаза. Ясные голубые глаза, неизменно полные силы, на фоне изможденного лица. Посмотрев на величайшего Темного мага, Альбус легко улыбнулся.

– И все же пророчество было истинным, Том. Благодаря мальчику я нашел в себе силы идти до конца, несмотря на последствия. Ты не знал, что я был его крестным, зато должен знать, что это дает очень сильную, фактически родственную связь. Ты сам выбрал меня как своего врага, Том. А тебя действительно победила любовь, хотя скорее ее отсутствие: если ты внимательно изучил все о таком страшном черномагическом ритуале, как деление единой души на части, то должен был найти и то, что сможет обратить процесс. Темное побеждается светлым – закон равновесия. Тебе всего лишь нужно было любить самого себя, чтобы принять части своей израненной души. Просто любить, Том.

Дамблдор улыбнулся еще лучезарнее и медленно упал на сгрудившиеся перед ним предметы. Величайший Светлый маг, освободивший мир от Темного Лорда и восстановивший сильнейшие артефакты волшебного мира, не разрушая их.

Вольдеморта все плотнее окутывало сияние, усиливающееся с каждым вобранным проявлением самого себя. Он не выдержит процесса восстановления души и погибнет, умерев от того, за счет чего хотел стать бессмертным.

– Отличный ход, директор, – прозвучал почти насмешливый голос Тома, в котором отразились голоса каждого из его воплощений.



Глава 5. Наставники

Молодые волшебники стояли поодаль друг от друга, переживая и обдумывая увиденное. После победы Дамблдора над Темным Лордом им показали еще несколько событий, ставших поворотными для этого мира, но именно момент с ритуалом впечатлил каждого больше остальных.

Потом они еще увидели свой четвертый курс: день, когда в Хогвартс прибыли делегации из двух других волшебных школ, оглашение чемпионов, задания и награждение. Гермиона отметила, что мадам Максим выглядела точно такой же, зато директор Дурмстранга был менее нервным и замкнутым в отличие от себя, каким она его помнила в своей реальности. Видимо более ранняя смерть Вольдеморта повлияла на всех. Вот только невыразимо больно было смотреть на холодную в своей скорби МакГонагалл, так рано занявшую директорское место. Да, они все тоже уже пережили смерть Дамблдора, но понимать, что его не может быть и в этом новом мире несмотря на изменившиеся события…

Турнир прошел без особых происшествий, и без лишних участников. Согласно правилам, чемпионов было выбрано трое – по одному от каждой магической школы. Не изменились ни задания, ни участники, вот только кубок оказался именно кубком, а не порталом и тут был победитель – Виктор Крам. Именно он первым коснулся награды, лишь немного опередив Седрика Диггори, огорченного, но живого.

Последним им показали выпуск седьмого курса на котором учились их однокурсники – счастливые лица, смех, планы на будущее…

Да, им показали многое, но показали не все, что их интересовало. У каждого было еще множество вопросов, которых стало только больше после небольшого путешествия в прошлое.

К реальности волшебников вернул вновь материализовавшийся в зале Волх.

– Чтобы вы могли быстрее освоиться и принять решение, я сейчас приглашу для каждого из вас по Наставнику, которые только что прибыли.

Старик посторонился, открывая взглядам вход в зал. Несколько секунд ничего не происходило, делая повисшую вокруг тишину тяжелой от ожидания, но вот глаза уловили едва заметное свечение, движущееся ближе - сквозь створки дверей проскользнули друг за другом четыре облачка. Прозрачное розовое, едва различимое желто-оранжевое, матовое темно-серое и самое яркое, сияющее светло-синее облака подплыли к Волху, замерли и почти без заминки двинулись каждое к своему подопечному.


* * *


Поттер настороженно наблюдал за розовым облачком, которое, подплыв к нему поближе, сгустилось и вытянулось, приобретая форму сияющего человеческого тела. Через пару секунд перед парнем красовался кто-то невысокий в светлой мантии, а розовый свет, оставшийся только в районе головы, медленно рассеивался оседая на волосах и открывая черты лица.

– Привет, Гарри! – прозвенел голос, и такое знакомое лицо озарила привычная озорная улыбка.

– Тонкс?! – парень никак не мог поверить собственным глазам и ушам.

– Кажется, я, – подтвердила метаморф, с интересом оглядывая себя: пошевелила пальцами, провела руками по животу, бедрам, ногам, подняла руки к волосам. – Я!

– Тонкс! – Поттер стремглав бросился к воскресшей знакомой, желая обнять ее... и упал на колени, пролетев сквозь нее.

– Тише, Гарри, улетишь, – на лице Тонкс все еще была улыбка, но в голос закралась легкая грусть.

– Но... ты же здесь?

– Формально да, но тело вернули только теоретически.

– Ты призрак?

– Как-то так. Скажем, я тут всего лишь гость. – Волшебница повела руками, проводя одной сквозь другую. – Бесплотный гость. Все, чем меня удостоили, это привычный вид и голос. Ни магии, ни способностей метаморфа, представляешь?

– Зато характер прежний, – хмыкнул Гарри, даже немного забавляясь непосредственной обиде девушки.

– Этого им не отнять: суть неизменна при всем их желании. А вот поставить парочку ограничений в их праве.

– Ограничений? Прости, Тонкс, но почему тогда выбрали тебя?

– Странно, правда? А ты сам не знаешь, почему прислали меня?

– Я? – на лице Поттера появилось искреннее недоумение. – Нет, даже не представляю.

– А кого бы ты хотел увидеть? – Гарри вспомнил, что волшебница была аврором, с трудом выдерживая ее пытливый взгляд. – Родителей, да? Но скажи, разве ты бы тогда захотел вернуться? Еще раз?

– Но я уже возвращался, даже когда говорил с ними!

– А почему ты вернулся? Я подскажу – из-за чувства долга. Ты вернулся, чтобы исполнить пророчество. Ты заставил замолчать все свои чувства, подчинил их для выполнения своей миссии. И вообще, ты не рад меня видеть? – закончила Тонкс, показательно надувшись.

– Что ты, конечно рад! Как я понимаю, ты все равно мой единственный вариант, – с улыбкой добавил парень.

– Именно. Ладно, к делу. Мне сказали, что я могу показать тебе несколько моментов из новой реальности...

– Но нам уже показали все это. – Поттер махнул руками, опять начиная раздражаться.

– Судя по твоему голосу, пока вас только запугали и запутали. Что ж, придется мне потрудиться. – Волшебница задумалась, барабаня пальцем по губам и притопывая ногой. – Ага, думаю я знаю, что тебе показать, чтобы ты захотел вернуться.

– Не надо, я и так не хочу назад! Зачем возвращаться, если в мире, где меня нет, намного меньше жертв? Этот мир избежал смертей, которые произошли бы, будь я жив!

– Я могла бы сразу сказать: «Ты заблуждаешься, Гарри!», но я скажу иначе. Посмотри с другой стороны: Невилл и его родители, другие люди – они наоборот погибли, хотя могли остаться в живых! – Заметив, что Гарри вновь открыл рот, Тонкс грозно подняла палец. – Молчать! Тут я наставник, значит, ты тихо будешь все терпеть. Пошли!

Рука метаморфа потянулась к парню, вызвав волну мурашек. Гарри почувствовал себя зрителем в шутовском кинотеатре: перед глазами стремительно мелькали картинки, звучали голоса, больше похожие на неразборчивый писк. Но вот картинки и голоса замедлились, а рядом появилась фигура Тонкс.

– Вам показали не все, посмотри теперь с другой стороны. И не пытайся вмешиваться, считай, что ты в думоотводе.

– Или в музее: «руками не трогать», – фыркнул Гарри, вглядываясь в знакомую картину.


* * *


Гермиона одновременно с опаской и нежностью всматривалась в желто-оранжевый шар, напоминающий ласковое весеннее солнце, желающее обогреть всех своими нежными лучами. Как же она любила солнце… Размечтавшись, Гермиона неосознанно потянулась рукой к светящемуся шару, не сразу поняв, что шар уже м не шар вовсе, а человек. Точнее женщина в развевающемся на несуществующем ветру платье, на голове у которой красовалась широкополая шляпка, чудом удерживающаяся на непослушных каштановых волосах-пружинках. Если бы кто-то сейчас всмотрелся в глаза девушки, расширившиеся от нахлынувших чувств, то был бы очень удивлен: не часто смешиваются страх и надежда, робость и порыв…

– Я так соскучилась по тебе, милая, – улыбнулась женщина.

– М-м-мама?.. – голос Гермионы дрожал, а из глаз потекли месяцами сдерживаемые слезы, когда она узнала самого любимого человека в мире. – Мерлин, ты жива? – девушка уже готова была сорваться с места и кинуться к матери в объятия, но замерла, остановленная ее жестом.

– Гермиона, доченька… – Джейн с грустной улыбкой покачала головой. – Ну не плачь же, милая. Мне сказали, что я призвана помочь тебе, а не заставить страдать.

– Мама. – Гермиона все еще стояла, окончательно потерявшись в собственных чувствах.

– Я, милая. – На лице женщины все сильнее проступало обеспокоенное выражение.

– Мааама, – простонала Гермиона, всхлипнула, покачнулась и неловко упала на колени, склонив голову к груди. Худенькие плечи сотрясались от безмолвных рыданий.

– Доченька, прошу, слезы ничего не изменят. А ты у меня сильная, со всем всегда справляешься…

– Вы бы выжили, не будь меня, не погибли по вине волшебного мира! – Гермиона будто не слышала слов матери, она просто выплескивала накопившиеся в душе грусть и боль.

– Но тогда мы бы не знали друг друга!

– И пусть, лучше бы жили вы! Или мне давно стоило отказаться от магии, когда война еще только начиналась!

– Да что же ты такое говоришь… Милая, ты не будешь действительно жива, если не будешь пользоваться магией.

– Но… – Гермиона судорожно искала какой-то противовес словам матери. – На каникулах я выжила без палочки!

– Те каникулы? – Джейн фыркнула, веселясь над упрямой дочерью. – Разве что именно выжила и то без палочки. Ты ведь пользовалась совиной почтой?

– Пользовалась! Ведь иначе я не смогла бы связаться ни с Гарри, ни с семьей Уизли. И не улыбайся так! – девушка не знала, что ей делать – смеяться или злиться. А может просто порадоваться возможности увидеть и поговорить с матерью? – Ты дух?

– Узнаю свою Гермиону, – с облегчением улыбнулась Джейн. – Да, я дух. И, возвращаясь к началу, я хочу тебе помочь. Ты ведь веришь мне?

– Конечно, мама. Я всегда верю тебе, – с этими словами Гермиону вновь закружило, перенося в прошлое.


* * *


Напряженно замерший блондин изо всех сил старался устоять на месте, не отступить перед приближающимся к нему светло-синим шаром. Когда расстояние сократилось до нескольких метров, и Драко готов был плюнуть на все свои правила, сбежав, шар замер и плавно вытянулся, принимая вид человека. Мгновение, и перед пораженным парнем уже стоит человек, хотя вряд ли можно назвать человеком того, кто числится мертвым в обоих вариантах известного тебе мира.

- Здравствуй, Драко.

- Директор? Вы тоже теперь здесь? - спросил Малфой, стараясь не показывать удивления.

- Да, я житель Миро, если тебя интересует ответ именно на этот вопрос.

- Житель? Вы о жизни после смерти, да? - с насмешкой поинтересовался блондин, снова возвращаясь к мысли, куда он попал. - Значит, мы все же друг друга убили...

- Забудь о смерти, Драко. Ты сейчас видишь все только с одной, причем не лучшей стороны. Никто никого не убивал.

- Да? Тогда какого черта мы здесь, а все остальные там, где положено?! Вам-то все равно, вас в любом случае здесь ждали, а я еще собирался жить и жить!

- В таком случае скажу, что у тебя есть все шансы вернуть все вспять.

- Все вернуть? И свое рождение, чтобы вообще не иметь проблем? Хотя ладно, я бы согласился и на изменение хоть нескольких последних лет.

- Не уходи от темы, Драко. Ты прекрасно понимаешь, что сейчас идет речь только о том, вернетесь ли вы в реальность, которая предвидит ваше существование или останетесь здесь.

- Да какого дьявола?! Реальность, которая нас предвидит? Что за бред?! - Малфоя начала бить дрожь от ярости и бессилия разобраться в ситуации. Мозг полностью отказывался анализировать слова восставшего из мертвых директора, застряв на кадрах пророчества и убийства Лонгботтомов.

- Я советую тебе забыть на время о характере и второстепенных вещах, и полностью сосредоточиться на нужном вопросе.

- И на каком вопросе? - устало спросил Драко, усилием воли отгораживаясь от воспоминаний об увиденном ужасе.

- Другое дело, - радостно отозвался Дамблдор. - В первую очередь ты должен четко понять, хочешь ли ты вернуться в тот мир, который всегда считал своим. Не спеши, время тут пустой звук. Откинь все лишнее и полностью сосредоточься на том, что поможет принять решение.

Следуя совету, парень закрыл глаза, пытаясь полностью отключиться от происходящего вокруг.


* * *


Волх, не обращая внимания на остальных, сосредоточился на темно-сером облаке, как раз подлетевшем к девушке с черными волосами, так затронувшей беспечного Арчибальда. «Интересная ситуация: четверо молодых волшебников, причем среди них две девушки. Все определенно сильные маги. И совершенно разные, что подтверждали прибывшие наставники. Особенно последний - самый сильный…»

Блейз восхищенно ахнула, наблюдая за опускающейся перед ней с задних лап огромной черной кошкой.

«Это действительно будет интересно» - убедился старец, позволяя себе почти неслышное: «хм».