ДженКоманда ДЖЕН
Название: Зеленый лев
Жанр: Драма
Герои: Эйлин Принц и Северус Снейп – основные, Лили Эванс и Джеймс Поттер – упоминаемые.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Эйлин, без твоей помощи я ничего не смогу сделать для Северуса. Расскажи все, что знаешь о нем – любая мелочь может оказаться решающей. Расскажи... я помогу тебе вспомнить.
Предупреждение: POV Эйлин Принц
Иллюстрация к фику: http://www.hogwartsnet.ru/fanf/konkurs/9_gen.jpg
***
Северус родился в январе, за месяц до положенного срока. Он был крохотным и жалким. Он не походил на ангела, как другие новорожденные. Тогда я даже не сомневалась в его скорой смерти. У моей матери было три выкидыша, прежде чем родилась я. Пожалуй, тогда было другое время, но разве это имело значение, когда я видела это уродливое создание? Я не хотела страдать, не хотела надеяться и привязываться к ребенку, которому суждено было умереть.
Первое время я не подходила к его колыбели, страшась увидеть там бледное неподвижное тельце.
Вот только мой муж не понимал меня. Он платил деньги многодетной Эверт Сан, чтобы та кормила и нашего сына. Если бы не она, у мальчика не было бы ни единого шанса – он бы умер от истощения. В тот момент мне казалось, что его смерть была бы правильной и логичной, но Тобиас не мог этого позволить - он любил Северуса и именно он дал ему имя, заметив необычайно серьезный, строгий для младенца взгляд. Я же еще долго называла сына безликим «ребенок».
Наша жизнь изменилось после взрыва на заводе. В тот день многие пострадали, в том числе и мой муж. Если бы не магические зелья, которые я хранила на всякий случай, Тобиас бы лишился руки. Буквально за пару недель раны затянулись, а через месяц не было видно даже шрамов. Видят боги, я не знала, чем все это обернется для меня и моего мужа…
Он был уволен. Увидев абсолютно здорового мужчину, начальство решило во всем произошедшем обвинить его. Судебная тяжба, длившаяся почти год, изменила моего мужа до неузнаваемости. Деньги, которые мы откладывали на образование сына, быстро заканчивались, нам пришлось переехать в другой дом - более скромный и темный, и, что главное, мы больше не могли оплачивать услуги няни. Один из нас должен был бросить работу и ухаживать за малышом. Тобиас решил за нас обоих - он больше не хотел слушать о моих страхах и за руку подтащил меня к кроватке, заставив посмотреть на подросшего малыша.
Северус смотрел на меня с немым укором, словно все знал обо мне и не мог простить.
Следующие два года я старалась быть рядом с ним, молчаливо ограждая сына от всего остального мира. Я не могла говорить с ним – мне было сложно подобрать слова и извиниться за младенчество без материнской ласки, а сделать вид, что все нормально, просто не хватало сил.
Северус рос неразговорчивым и скрытным. Думаю, не проявись в нем магические способности, он бы никогда не подошел ко мне.
В тот день мы сидели на чердаке – я убиралась в старом шкафу, пока он разглядывал картинки с невиданными животными:
- Кто я? – он выглядел удивленным и немного напуганным. Книга, которую он листал несколько минут назад, парила в воздухе.
- Волшебник… - выдохнула я.
От осознания, что в моем нескладном сынишке проснулся магический дар, сердце забилось учащенно. Я вытащила из шкафа волшебную палочку и села на пол около своего единственного ребенка.
- Попробуй, взмахни ею, - взволнованно говорила я, вложив палочку в маленькую руку сына.
Северус послушно взмахнул, то ли испугавшись моей маниакальной настойчивости, то ли из-за детского любопытства. Старое полосатое кресло, стоявшее в паре метров от нас, мгновенно вспыхнуло и обратилось в пепел. От испуга мальчик закричал и, бросив палочку на пол, забился в темный угол.
Послышался звук шагов Тобиаса, спешащего защитить своего единственного сына.
- Ты… вы… - от волнения он даже не сразу смог говорить связно. – Да как ты посмела, чертова ведьма!
Я зажмурилась, чтобы не видеть покрасневшее от крика лицо мужа и испуганный взгляд сына. Они не понимали, насколько это важно для меня, а я не видела смысла пытаться им все объяснить. Просто сидела на полу, где меня застиг крик мужа, и плотно сжимала дрожащие губы, чтобы не наговорить глупостей, о которых бы впоследствии пожалела.
Мы не разговаривали с мужем неделю. Делали вид, что не замечаем друг друга. Одинаково гордые и упрямые, чтобы признавать свои ошибки. Северус пытался подражать отцу, но у него плохо получалось скрывать взгляды, полные любопытства и страха одновременно. Теперь он знал, от кого унаследовал способности, но разобраться с тем, хорошо ли это, у Маленького Принца не получалось. С недавних пор я называла сына только так – он доказал, что в нем течет кровь моих родителей. Он не был магглом, не был Снейпом. При всей внешней схожести с отцом, он с каждым днем все больше принадлежал моей семье. Семье Принц.
- Ты бы хотел узнать чуть больше о своих способностях? – со всей мягкостью, на которую была способна, спросила я у сына.
Он на минуту задумался, после чего неуверенно кивнул. Я знала, что Тобиас вернется не раньше, чем через час, и подумывала о том, чтобы потратить время на небольшой экскурс в историю магии и волшебства. Вот только я не учла, что совсем не знаю, как разговаривать с ребенком. Мне всегда было сложно подобрать слова. Даже в школе я просто заучивала материал, чтобы не теряться перед преподавателями и другими учениками. А сейчас мне нужно было импровизировать, причем так, чтобы мой маленький сын все понял.
- Пойдем на улицу? – улыбнулась я, попытавшись отвлечься.
Сынишка понимающе кивнул, словно он знал о моей проблеме.
- Расскажешь? – спросил он, едва мы вышли из дома.
Его звонкий голос спугнул сидевшего на заборе ворона. Громко каркая, черная птица перелетела на стоящее поодаль дерево.
- Да-да, конечно… - вздохнула я, понимая, что уйти от разговора уже не удастся.
Северус рос на редкость целеустремленным мальчиком. А я даже не заметила, когда он успел стать таким… взрослым.
- А драконы существуют? – неуверенно произнес он.
На щеках мальчика появился румянец – он был смущен собственным вопросом. Северус боялся выглядеть глупо, тем более, что близким человеком назвать меня он не мог.
- Существуют, - ободряюще улыбнулась я. – И русалки тоже, и кентавры, и единороги. Кроме того, существуют фениксы, гиппогрифы и много-много других животных, о которых магглы никогда даже не слышали.
- А кто такие магглы?
Я ожидала этого вопроса. Наверное, его задают все, кто впервые слышит это слово. Тобиас тоже интересовался несколько лет назад, и его сыну я ответила то же самое:
- Это люди, лишенные магических сил.
Помнится, когда мне рассказали об отличии магов от магглов, я чувствовала себя особенной - превосходящей тех, кто этих сил лишен.
- Они нормальные. Как папа, - грустно вздохнул Северус, удивив меня до глубины души. – А мы нет.
Видит Мерлин, я не знала, как реагировать на такое откровение малолетнего мага. Несколько минут мы шли молча, тишину нарушали лишь насмешливые крики ворона, сопровождающего нас от самого дома.
- Помирись с папой. Он переживает. Он любит тебя.
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Все-таки он удивительный, мой Маленький Принц.
- Конечно…
В порыве чувств я рассказала ему о волшебниках, Министерстве Магии, Хогвартсе и факультетах. Больше всего его заинтересовала школа, правда, вопреки ожиданиям, он уверенно заявил, что хотел бы учиться в Гриффиндоре. А когда я, смеясь, спросила о причинах столь странного для Принца выбора, он обиделся. До возвращения домой мы не проронили ни слова. Северус рассматривал преследующую нас птицу, а я размышляла о том, что сказать Тобиасу.
Придя домой, я первым делом подошла к мужу и извинилась. Как оказалось, это намного приятнее, чем я думала.
Весь следующий месяц наш сын был очень тих и на первый взгляд казался простым мальчишкой. Лишь изредка мне удавалось заметить, как он сосредоточенно глядит на книгу, пытаясь поднять ее в воздух, или рассказывает о своих неудачах ворону, ежедневно прилетающему в наш двор. Северус хотел сам всему научиться, без чьей-либо помощи, а я больше не пыталась его подтолкнуть. Я знала, что придет время, когда он сам подойдет ко мне за советом или помощью, и ждала этого момента, как ребенок ждет Рождества с его особой атмосферой и подарками. Моим главным подарком было беспечно потерянное доверие сына. Праздник не заставил себя долго ждать.
Утром, в воскресенье, когда я готовила завтрак, а Тобиас сидел за столом и читал газету, мой Маленький Принц вбежал на кухню и радостно прошептал:
- Я настоящий волшебник.
- Выйди и зайди, как положено, - не выпуская из рук маггловского чтива, попросил муж. Он старался выглядеть строгим, но я-то видела улыбку на его лице.
Северус послушно выполнил указание отца. Судя по взгляду мальчика, его счастье сейчас не могла омрачить даже уборка всего дома.
- А теперь рассказывай, что там у тебя случилось, настоящий волшебник, - насмешливо откликнулся Тобиас, отложив газету.
При довольно отталкивающей внешности и наличии жены-ведьмы он умудрялся оставаться весьма жизнерадостным человеком. Наверное, именно это было причиной того, что Северус хотел быть нормальным, как отец. И, думается мне, что, лишь обсудив все с ним, мой сын решил развивать свои силы. Тобиас был готов любить своего сына вне зависимости от того, какому миру он принадлежит. В отличии от меня.
- Я могу так! – от улыбки некрасивое лицо Принца преобразилось.
Он зажмурился, словно от степени сомкнутости век зависела его магическая сила. Газета мужа приподнялась над столом, но как только Северус открыл глаза, она упала.
Удивительные создания – дети. Недостаток знаний они компенсируют своим воображением и энтузиазмом, которым бы позавидовал любой взрослый.
- Я горжусь тобой, - произнес Тобиас, прижимая к себе сына.
Мне оставалось только следить, чтобы завтрак не подгорел, и улыбаться…
По мере того, как Северус знакомился с миром магии, его отец становился все более мрачным и подавленным. Его беспокоило, что мальчик, и до того не отличавшийся общительностью, окончательно ушел в книги. Все усугублялось тем, что я настояла на обучении сына дома, как это было принято у чистокровных магов, и постоянного общения со сверстниками не было, и быть не могло. Даже с учетом того, что с каждым днем Северус контролировал свои силы все лучше, опасность разоблачения беспокоила меня. Я настаивала на запрете выходить на улицу, что являлось причиной частых ссор с Тобиасом.
Зато успехи Северуса в изучении магии не могли не радовать. Через месяц после прочтения книги об Основателях, наш сын окончательно решил, что факультет Слизерин лучше любого другого. Он понял, что смелость гриффиндорцев слепа – они умирали молодыми, борясь за свои мечты, в то время как слизеринцы были намного изобретательнее в достижении своих целей. Северус не был глупым и понимал, что обойти стену намного проще, чем пройти сквозь нее.
Через полгода после этого подошел ко мне с вопросом, который безумно меня удивил. Его интересовало, что будет, если в зелье от насморка добавить эвкалипт. Я, конечно, слышала о «возрасте почемучки», но не ожидала, что вопросы будут насколько сложными. Задумавшись, я даже не заметила, как второй раз посолила суп.
- Откуда у тебя такие мысли, Северус? – спросила я.
- В книге наверняка прочел! – фыркнул муж, скользя взглядом по последним новостям в газете. - Ты ж ему много книг дала.
- Там не было такого, - почему-то вспылила я, хотя полной уверенности в словах не было – последние лет десять я старалась жить, как маггл.
- Еще скажи, что знаешь все книги от корки до корки, - усмехнулся Тобиас.
Он никогда не верил в то, что я сильная ведьма - для него я оставалась беззащитной Элли, как в тот день, когда мы познакомились.
- Это не из книг, - вступился за меня Северус. – Мне ворон про эвкалипт рассказал…
- Вороны не разговаривают, - уверенно парировал его отец.
- Разговаривают, - в голосе Маленького Принца читалась искренняя обида.
Отец рассказывал, что я в детстве тоже разговаривала с птицами. Впрочем, об этом я решила умолчать. Мы слишком часто ссорились с Тобиасом, чтобы пытаться его в чем-то убедить. Все-таки он был слишком магглом, чтобы верить в чудеса.
Когда ворон исчез, Северусу было девять. Наш сын был юн, горяч и безумно жесток. В тот день он поссорился с отцом, посчитав его причастным к пропаже лучшего друга. Подрастающий Принц выбежал из дома весь в слезах, едва не растянувшись на дорожке около крыльца.
Судя по недовольному взгляду, Тобиас винил в ссоре меня. Он давно говорил, что магические знания превращают нашего сына в плаксу и слабака, и сегодня Северус дал ему лишнее доказательство данной теории.
Мой Принц вернулся лишь поздно вечером. Он выглядел крайне взволнованным. Даже не заметив подзатыльник от переволновавшегося отца, Северус прошел в свою комнату.
- Ты под домашним арестом, - крикнул ему Тобиас, стараясь казаться строгим.
Я попыталась заговорить с сыном о событиях прошедшего дня, когда на следующее утро он отказался от завтрака.
- Что-то случилось? – неуверенно спросила я, продолжая стоять в дверях.
- Нет, - даже не обернувшись, произнес он.
Северус сидел на своей кровати, поджав ноги под себя, и разглядывал что-то за окном. Я подошла и положила руку ему на плечо, отчего Маленький Принц непроизвольно дернулся в сторону - он не любил, когда к нему прикасались.
- Так в ней все дело? - удивленно произнесла я, заметив девочку, стоявшую около соседнего дома.
Она была старше Северуса на пару лет. Светловолосая девочка с узким лицом и вытянутой фигурой. По сравнению с моим неприглядным сыном, она в своем бледно-голубом платьице была похожа на маленького ангела.
- Нет, - фыркнул Северус, отведя взгляд.
- А в ком? – вновь спросила я, даже не пытаясь скрыть любопытства.
Мне не очень нравилась мысль, что он может с кем-то подружиться. Я не хотела, чтобы он связывался с магглами, а других магов в нашем городе, насколько я знала, не было.
- Ее сестра… мне кажется, она ведьма, - Северус говорил неуверенно, но я все-таки вновь посмотрела в окно.
Из дома выбежала другая девочка в таком же платье, как у блондинки. Она несла в руках большую куклу.
- Почему ты так думаешь? – продолжила я допрос, пристально разглядывая новую девочку.
Не чувствовалось в ней чего-то особенного, волшебного. Да и родители девочек очевидно были магглами.
- У нее глаза… зеленые, - пробормотал Северус, вновь повернувшись к окну. – И…
Он тяжело вздохнул.
- Только обещай, что дослушаешь меня до конца, - взмолился он.
Было видно, что решение все рассказать далось ему с трудом.
- Разумеется, - кивнула я.
- Я ходил к реке, - начал Северус. – Я знаю, что ты злишься, но все-таки дослушай. Когда я пришел туда, девочки уже стояли на мосту. Стоило мне подойти поближе, как она заметила под мостом лебедя и попыталась показать старшей сестре. Кукла выскользнула из ее рук, но потом вернулась обратно. Словно время вспять повернули.
Он замолчал, ожидая моей реакции. Хотя мне сильно не нравился поступок сына, ситуация меня заинтересовала. Наличие пусть и магглорожденных, но все-таки волшебников поблизости было настоящей удачей – возможностью для Северуса завести друзей, от которых не придется скрывать свои магические таланты.
- А ты уверен, что это была не твоя магия?
Принц отрицательно качнул головой:
- Нет. Старшая девочка разозлилась и попросила вторую больше так не делать.
- Может быть, куклу спасла блондинка и злилась на сестру за дырявые руки? – усмехнулась я.
Северус пожал плечами, но под моим внимательным взглядом все-таки ответил:
- Она не верит в магию. Да и в Хогвартс ей уже поздно.
В глазах также читалось: «И вообще она мне не нравится», но он это так и не озвучил. Ему не нравилось, когда о нем судили только по внешности, и старался не делать этого сам.
- А еще рыжая девочка очень быстрая. Как ртуть. И глаза у нее… зеленые.
Судя по всему, цвет глаз для него был самым важным из всего сказанного.
- Так познакомься с ней, - заметил вошедший в комнату Тобиас.
Видимо, идея завтракать без нас не пришлась ему по вкусу. Северус кивнул и вновь посмотрел на улицу. В отличие от отца, он прекрасно помнил о наказании и готов был сидеть под замком до его официальной отмены.
- Я есть хочу, - жалобно произнес Тобиас, все еще надеясь на нашу компанию.
Он просто не мог есть в одиночестве. Уверял, что кусок в горло не лезет. В начале семейной жизни необходимость сидеть рядом с ним меня раздражала, но со временем я почти привыкла к его странностям.
- Ты идешь? – спросила я сына.
Я надеялась, что после нашего разговора он передумает и поест, но ошиблась.
Через неделю Северус получил амнистию и был отправлен на улицу, подышать свежим воздухом. Я даже не возражала по поводу его похода к реке, но он уверил меня, что будет гулять около дома. Он вернулся через час с еще более удивленным лицом. И я не могла понять, было ли это свидетельством того, что предположения подтвердились, или же наоборот. Лишь спустя месяц Северус решился заговорить с ней и в тот же вечер влетел в дом с горящими глазами.
- Она действительно ведьма! – едва ли не прыгая от счастья, заявил он.
- Это хорошо, - улыбнулась я, внезапно ощутив тревогу.
Мне было страшно, что из-за этой магглорождённой мой сын забросит учебу. К счастью, я ошиблась.
Он не любил ходить в гости, да и приглашать к себе не любил. Первое время со своей новой подругой Северус частенько бродил по улице, рассказывая ей все, что он знал о мире магии. И, видимо, ей было действительно интересно – иначе бы он не приходил домой таким довольным.
- Знаешь, она вдохновляет меня, - сказал он Тобиасу, вернувшись с очередной встречи. – Жаль, что ее родители магглы.
- Может быть, познакомишь нас с ней? – предложил муж, сделав вид, что не заметил последней фразы – он искренне не понимал, чем отличается кровь магглов от крови магов.
Северус был смущен, но отказать отцу не мог. Тем более, что только дома он мог показать ей книги и другие подтверждения того, что все его слова правдивы.
Воскресным утром в дверь неуверенно постучали. На пороге стояла маленькая хрупкая девочка с копной рыжих волос. Познакомив нас, он утащил Лили на чердак, где все еще стоял старый шкаф, в котором хранились остатки моего магического прошлого: учебники, амулеты, палочка и даже старая метла. Северус как раз пытался забраться на последнюю, когда я отвлекла их предложением пообедать.
Стоило им спуститься вниз, как я поняла, что мой сын имел ввиду, сравнивая ее с ртутью. За ее передвижениями было невозможно уследить, словно она использовала аппарацию, но это было невозможно в силу юного возраста. Из-за той скорости, с которой она задавала вопросы, обращаясь к одному из нас, она мне показалась весьма поверхностной и несдержанно любопытной. После обеда Лили со всей душой ринулась помогать мне мыть посуду, продолжая щебетать о магии, жизни и доброте нашего семейства.
Честно говоря, я была рада, когда она ушла. Безграничная доброта этой девочки отравляла мою слизеринскую душу и разрушала наш и без того хрупкий союз с Тобиасом. Он надеялся, что мой сын попадет на тот же факультет, что и эта магглорожденная. Мою убежденность в том, что нашему сыну суждено попасть в Слизерин, Тобиас предпочитал игнорировать.
Конфликты между детьми начались в лето перед поездкой в Хогвартс, когда он впервые заговорил с ней о великих магах. Девочка считала, что смерть во имя спасения кого-то другого есть величайшее благо, в то время как мой сын считал, что помогать другим лучше кропотливой работой, а не самопожертвованием. Для Эванс на первый план выходили чувства, эмоции. Северус, как истинный Принц, стремился к результатам.
И все же в Косой Переулок, когда пришло время, дети решили отправиться вместе. Мне не хотелось идти с магглами, а Тобиас больше ничего не хотел знать о волшебном мире – он считал, что магия разлучает его с сыном. В общем-то, так оно и было: сначала интерес к книгам, отнимающий уйму времени, затем волшебный ворон, а теперь и подружка-колдунья, вместе с которой он очень скоро уедет в Хогвартс. Я понимала мужа, но это не делало наши отношения менее напряженными. Он начал выпивать.
Воспользовавшись тем, что Северус вместе с Эвансами отправился в Лондон, я решила прибраться в его комнате. Словно глупая любопытная девчонка, я надеялась найти среди его вещей ответы на свои поверхностные вопросы. Я была удивлена его поступками и не могла спросить напрямую. Мне было стыдно – я до сих пор чувствовала вину за то, что отказалась от него при рождении, и моя низость тогда не имела прощения.
Я подошла к его столу и замешкалась – то, что я собиралась сделать сейчас, было не менее подло, чем обречение младенца на смерть. Я всегда была уверена, что цель оправдывает средства, но на этот раз я сомневалась. Предательство сына казалось мне слишком высокой ценой за понимание его жизни. Но все же я преодолела укоры совести и открыла одну из книг, в беспорядке разложенных на столе. Увиденное заставило меня улыбнуться. На полях страниц, повествующих об алхимиках прошлых столетий, мой сын делал неровные пометки. Он записывал все, что почерпнул из ранее прочитанных книг. С одной стороны, это было варварством – необоснованной порчей имущества, с другой, я слышала где-то, что это может быть признаком гениальности. И даже не смотря на сомнения в источнике этих слов, мне было приятно тешить себя надеждой, что мой сын действительно экстраординарен.
Услышав, как хлопнула входная дверь, я поспешно закрыла книгу и начала разбирать завал на столе. Лишь когда шаги Тобиаса стихли, я дала своему любопытству еще одну поблажку – открыла ящика стола.
Там не было ничего, кроме небольшого рисунка, на котором был изображен лев. Срисованный с книги об Основателях, он выделялся несуразностью своего цвета. Лев был зеленым. «Северусу от Лили» - гласила надпись под рисунком. Прощальный подарок другу перед неизбежным расставанием. Слизерин и Гриффиндор даже спустя тысячу лет продолжают вражду, только в сердцах своих потомков и учеников. Маленькое проклятие от Основателей, делающее дружбу гриффиндорца и слизеринца невозможной.
Моё предчувствие подтвердилось письмом Северуса, отправленным на следующий день после распределения. Оно было длинным, сумбурным, с множеством зачеркиваний и исправлений. Но среди восторженных взволнованных слов новоиспеченного слизеринца не было ни одного, касающегося его рыжеволосой подруги. Он подробно расписал каждую минуту, прошедшую с того момента, как Шляпа огласила свой приговор. О том, что их староста – Люциус Малфой – похлопал его по плечу, какой на вкус была школьная еда и как первокурсники впервые вошли в гостиную Слизерина. Он не стеснялся в словах и писал то, что думал, не заботясь о наших с отцом чувствах. Северус был ослеплен успехом – все происходило так, как он себе представлял.
Первое время он часто рассказывал о своей школьной жизни, но в его письмах по-прежнему не было ни слова о Лили, словно ее никогда не существовало. Даже когда Тобиас напрямую спросил о том, как поживает мисс Эванс, Северус проигнорировал вопрос. Я понимала его, хотя материнская интуиция подсказывала, что в ситуации замешана не только вражда факультетов.
Правда раскрылась, когда наш сын приехал на Рождество. Он и раньше недолюбливал праздники, но в этот раз даже не пытался скрыть свою неприязнь. Просидев все каникулы в своей комнате, он был взбешен, когда в дверь нашего дома постучалась Лили.
- Это все из-за Малфоя? – раздался звонкий голос девочки, как только Северус нехотя вышел в коридор.
Он молчал. Мой сын никогда не любил объяснять причин своих поступков, ограничиваясь, как правило, невнятным «так надо».
- Этот павлин запретил тебе со мной общаться? – в ее словах звучала обида. – Ты действительно веришь, что он хочет стать твоим другом? Он и его друзья смеются за твоей спиной. Они используют тебя!
Лили нервничала, чувствовалось, что она едва сдерживает слезы. Не ожидала от нее такого упрямства в желании дружить с моим сыном.
- Это не имеет значения.
Я даже не сразу узнала голос Северуса. Он был пропитан ядом. От недавней нежной дружбы не осталось и следа.
- И, пожалуйста, - от его интонаций бросало в дрожь. – Забери свой рисунок.
Несколько секунд Лили пыталась справиться с эмоциями.
- Да, конечно, - сказала она. - Ты был прав, когда сказал, что не похож на льва. Ты мантикора.
Я слышала неискренний смех Северуса, видела, как выбежала на улицу Лили. Эта ссора казалась финальной точкой в их неправильной дружбе. Мне было стыдно, что я уже давно надеялась на это. Но меня беспокоило, что как только Люциус закончит Хогвартс, магглорожденная ведьма вновь превратит его в слабака.
И все-таки примирение было неизбежно. Следующим летом он, словно единорог, спасовал перед искренностью и чистотой девочки-ртути. Он нуждался в ней – Лили уже давно была его музой. Рядом с ней он чувствовал острую необходимость творить. Ему хотелось быть наивным, мечтать, что их хрупкий союз никогда не закончится.
Даже когда Тобиас начал возвращаться домой пьяным и избивать меня, Северус продолжал верить в существование любви. Несмотря на то, что он выглядел как нищий, рядом с ней он чувствовал себя Принцем. Как порошок, соскобленный с рога единорога, защищал от смертоносных ядов, так вера Северуса в искренность Лили спасала его от жестокости мира. Но тем больнее было предательство.
Неизбежное притяжение между ртутью и серой. Между миловидной Эванс и гриффиндорским чертенком Поттером. Думаю, история с книгой произошла случайно. Но доверие к рыжеволосой волшебнице было подорвано. А она не стала оправдываться – одного публичного оскорбления было достаточно, чтобы ущемить ее львиную гордость.
Он не рассказывал, что произошло в тот же год, после написания СОВ. Но в первый месяц после того, как Северус вернулся домой, ему снились кошмары. Он ворочался во сне и кричал.
- Что случилось? – спросила я.
В тот день мы все проснулись очень рано – это было первое утро после того, как в паре домов от нас появился петух.
- Олень обратил змею в бегство, – насмешливо сказал Северус.
Буквально через час в нашу дверь постучался Малфой. Чуть в стороне от него стояли еще двое мужчин.
- Я готов присоединиться, – не дожидаясь вопроса, произнес Северус. – Главное, уйти отсюда. И как можно скорее.
В тот момент он выглядел очень решительным и смелым. Как настоящий зеленый лев. Я уверена, что он просто хотел защитить нас.
Он не хотел, чтобы с этой девочкой, Лили, что-нибудь случилось. Он не мог желать ее смерти.
Вы уверены, что это поможет ему, профессор Дамблдор?
СлешКоманда СЛЕШ
Название: Последнее желание
Жанр: ангст/романс
Герои/пейринг: Сириус Блэк, Северус Снейп
Рейтинг: PG-13
Саммари: если Блэку чего-нибудь хочется, то он сделает все, чтобы получить желаемое.
Примечание/предупреждение: хэппи-энд
Иллюстрация к фику: http://www.hogwartsnet.ru/fanf/konkurs/9__slash.jpg
– Что за… – Снейп осекся, оглядываясь.
Время застыло. Лорд завис буквой C, его раздвоенный язык свешивался из приоткрытого рта, и жуткая гримаса смотрелась превосходной карикатурой на самого темного из живущих волшебников. Клетка с Нагайной слегка накренилась, а змея выгнулась под углом, противоречащим всем законам физики.
Снейп оглянулся в поисках того, кто наложил заклятие – не Ступефай, что-то гораздо более сильное – и встретился виском с мухой. Он отклонился в сторону и посмотрел на насекомое: крылья не двигались, следовательно, заклятье подействовало не только на Лорда и змею, а на всю комнату.
Профессор встал и потянулся к палочке, но на полпути передумал. Он шел сюда с определенной целью, и пусть сознавал, что рано или поздно умрет, жить все еще хотелось, а направить орудие на Лорда означало куда более скорую и гораздо более мучительную смерть.
Он подошел ближе к Волдеморту, стараясь запомнить этот момент: его мессир давно уже понял, что великому волшебнику нельзя выглядеть смешно, и момент его слабости мог послужить хорошим заделом для повышения профессорской самооценки в дальнейшем. Если Северус проживет еще хотя бы минуту после прекращения этого странного заклятия.
– Красавец, правда? – послышалось из-за спины, и Снейп обернулся, вздрогнув, а его глаза расширились от удивления.
– Блэк?
– Так говорила моя матушка, – он взмахнул рукой, и пыльное кресло выехало из угла в центр комнаты, – но я практически уверен, что кто-то из моих предков по женской линии согрешил, иначе я не стал бы позором семьи.
Блэк сел в кресло, отчего оно жалобно скрипнуло и выдохнуло облако пыли, окутав его серебристой дымкой.
– Трепло, – Снейп нахмурился и сложил руки на груди, – я имел в виду совсем не это.
– Я знаю, – хмыкнул тот и снова взмахнул рукой. С правой стороны от Снейпа появилось еще одно кресло, но новое, кожаное, – присядь. Поговорим.
– Ты! Ты! – он не мог подобрать нужных слов. Вся ситуация была донельзя абсурдной: и то, что за спиной застыл Лорд, и Блэк, воскресший в разгар битвы за Хогвартс, и это идиотское желание побеседовать при столь странных обстоятельствах – подобного просто не могло случиться. – Ты ведь умер!
– Спорное утверждение, – Блэк улыбнулся еще шире, – поскольку я не призрак, я не прозрачный и теплый. Можешь потрогать, – он протянул руку запястьем кверху и смотрел слегка насмешливо.
– Воздержусь, пожалуй, – Снейп все же сел, наклонившись вперед и сложив сцепленные в замочек ладони на коленях. – Что это за… что за бред? – он снова оглянулся на Лорда и скривился.
– Я вернулся, – Блэк просто излучал самодовольство и уверенность в себе, специально выдерживая паузу в ожидании реакции собеседника.
– Зачем?.. То есть, мне это неинтересно, и… Какого гоблина происходит?
– Я же сказал – нам нужно поговорить.
Снейп снова оглянулся. Волдеморт, зависший в воздухе, притягивал его взгляд, будто магнитом. Сидеть к Лорду спиной совершенно не хотелось.
– Да не переживай, – хмыкнул Блэк, – он так и будет висеть, пока я не расколдую время.
– Время? – переспросил Снейп. – Временем управлять невозможно, только несколько избранных смогли заколдовать хроновороты, объединив усилия, и…
– …я тоже учил Чары, – снова перебил его Блэк. – Можешь считать меня избранным.
– Мне одного Избранного достаточно, – пробурчал Снейп, – твоего несносного крестника.
– Он, кстати, вон там, – еще один взмах руки, и ящики отъехали в сторону, открыв взгляду Снейпа три головы: Уизли, Грейнджер со странной гримасой и Поттера, поправляющего очки. – Подсматривают. Думают, сунуться и помереть сейчас или подождать, пока тебя красноглазый прикончит и в лес свалит.
– И почему я не удивляюсь? – профессор с некоторым облегчением выдохнул – теперь передать информацию Поттеру не составит труда, и откинулся в кресле. – Не могу сказать, что испытываю хотя бы слабое подобие желания с тобой разговаривать, но поскольку ты здесь, живой… и колдующий без палочки – я несколько заинтригован.
– Меня вернули, – сказал Блэк так, будто это все объясняло.
– Сколько у нас времени?
– Сколько угодно, а что?
– Мне не хочется выслушивать твои пространные рассуждения и ждать чего-то более внятного. Говори, что собирался. В данных обстоятельствах я готов тебя выслушать.
– А где твои вечные издевки, хамство и желание сравнять меня с землей?
– Говоря фигурально, ты с ней уже смешан, а о мертвых либо хорошо, либо ничего, – Снейп приподнял уголки губ в презрительной полуулыбке.
– О, старина Сопливус, – отчего-то обрадовался Сириус и, вскочив с кресла, в один шаг преодолел разделяющее их расстояние. Он оперся о подлокотники кожаного кресла, наклонился и приблизил лицо к профессорскому. – А то я уж было решил, что тебя тут за какие-то два года умудрились перевоспитать.
– Тебя ведь за двенадцать лет в Азкабане не удалось, – пожал плечами Снейп, ощущая некоторый дискомфорт от близости Блэка.
Тот запрокинул голову и расхохотался дерзким и искренним смехом, в котором профессору всегда слышались отголоски собачьего лая. Отсмеявшись, он снова склонился и заглянул Снейпу в глаза.
– Это и вправду ты. Ничуть не изменился.
– А ты изменился, – он осмотрел Сириуса с ног до головы, – заметно.
– Внешность – мелочи, – отмахнулся тот и выпрямился. – Изменить внешность – это сущая фигня по сравнению с анимагией. Господи, как же хорошо чувствовать себя живым, – Блэк потянулся, и Снейп отвернулся, не желая поддаваться на явную провокацию – Сириус выглядел точно так же, как до тюрьмы: молодой, гибкий и удивительно красивый.
– Не хочется прерывать приступ твоего самолюбования, однако смею напомнить: ты собирался о чем-то поговорить.
– Спешишь умереть?
– Отнюдь. Но наблюдать твои ужимки – удовольствие немногим большее, чем беседа с Лордом.
– Как скажешь, – легко согласился тот, вернулся в свое кресло и после недолгой паузы сказал, смакуя каждое слово и улыбаясь: – Я вернулся сказать, что ты – дурак!
– Что? – переспросил Снейп, не понимая услышанное.
– Когда ты приперся ко мне, чтобы сообщить, что Гарри отправился в Министерство спасать меня, то крикнул мне в спину, что я… идиот. Я не успел ответить – вот, отвечаю.
Снейп на пару секунд застыл, потом выпрямился и посмотрел на Блэка взглядом, которым изредка удостаивал Лонгботтома и Поттера за особо тяжкие проступки.
– Ты и есть идиот! – выплюнул он. – Вернуться с того света, чтобы сказать мне подобное? Ты натуральный придурок! – Снейп вскочил с кресла и рванулся навстречу Сириусу, на полпути они встретились, столкнувшись телами, профессор схватил Блэка за грудки и с силой встряхнул. – Только ты способен на подобное, ты, чертов… ты… имбецил!
– Эй, эй! – Сириус улыбнулся еще шире и расставил руки в стороны. – Не стоит. Я могу убить тебя. Вот так, – он поднял кисть на уровень лица и щелкнул кончиками пальцев.
Снейп разжал руки и отшатнулся, когда его ладони обожгло огнем, будто одежда Блэка превратилась в раскаленный металл.
– Истины ради, – Сириус сделал шаг назад и безошибочно приземлился в кресло, которое снова выпустило облако пыли, – вернулся я не «с того света».
– Ты жаждешь расспросов? – Снейп не стал скрывать раздражения – повадки Блэка ничуть не изменились, пусть его сила и стала запредельной и даже немного пугала. В эту секунду он как раз подумал, что ублюдку Дамблдор и в подметки не годится – не говоря о Волдеморте. – Я заинтригован – да, но делать вид, что жажду общения с тобой, не стану. Ты был и остаешься тем самым мужланом и хамом, который чуть не убил меня, послав… сюда, кстати.
– Мерлин – шутник, – Сириус снова хмыкнул, – знал, куда меня зашвырнуть.
– Мерлин? При чем тут Мерлин?
– Присядь, Севви.
– Не хочу я сидеть! – он разозлился еще больше. – И не смей называть меня Севви!
– Но ведь Лили так тебя звала.
– Ты – не Лили.
– А жаль.
Снейп застыл статуей, не сводя взгляда с лица Блэка. Это могло значить многое, но допускать, что слова могли означать именно то, о чем Снейп себе давно запретил даже мечтать, не хотелось. Ибо за умеренными радостями обычно следовало сильнейшее разочарование.
– Прости, вырвалось… Прекрати маячить перед глазами, а? Сядь, и я все расскажу.
Помедлив, Снейп послушался и сел в кресло, ощущая злость и удивление одновременно. Пусть сила магии Блэка возросла многократно, пусть он мог остановить время и без палочки сотворить из воздуха кресло, но он оставался все тем же Сириусом-хреновым-Блэком, который был способен подставить подножку хромому только забавы ради.
– Что ты помнишь об Арке?
– То же, что и все, – подобные вопросы вызывали неприятные воспоминания о школьных экзаменах, расспросах Дамблдора и допросах Лорда. Отчитываться перед Блэком он не стал бы, даже если бы… Не стал бы никогда.
– Понимаю, ага, – Сириус закинул ногу на ногу, а руки положил на подлокотники. – Ты ошибаешься… То есть не ты, а тот, кто писал «Историю магии».
– Учебник написала Батильда Бэгшот, – Снейп вспомнил о бесславной смерти этой ведьмы и нахмурился. – Но я читаю не только обязательную школьную литературу, как… некоторые.
– Неважно. Учебники врут. Арка – это не врата в потусторонний мир. Хотя… в некотором роде так и есть.
– Ты никогда не научишься изъясняться предложениями, в которых больше пяти слов.
– А ты никогда не научишься слушать, – Блэк махнул рукой, и перед Северусом материализовался стеклянный стол, на котором стояла бутылка «Огденского» и два хрустальных бокала. – Выпить хочешь?
– Нет.
–А я выпью, – он снова взмахнул, и бутылка распечаталась, взлетела и налила в один из бокалов тягучую жидкость янтарного цвета, – соскучился, знаешь ли, – бокал подлетел к нему в руку, и Блэк сделал глоток, зажмурившись и смакуя. – Удивительно, что я сегодня настолько благодушен и терплю твои вечные… ладно, я лучше продолжу, – сделав еще глоток, он поставил играющий радужными бликами сосуд в воздух рядом со своим левым плечом. – Арка – это созданный Мерлином артефакт.
– Мерлин? Хм. Допустим.
– Рад, что ты не начал спорить, – Блэк снова улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы. – В свои сто с лишним он решил, что не хочет умирать, как обычный смертный, и создал Арку. Ты читал руны на ободе?
– Да. Что-то о том, что каждый, кто ступит, больше не вернется в мир живых.
– Именно. Он решил, что если построит гробницу и засунет туда нечто страшное и с предупреждающей надписью, то никто к ней не сунется.
– В «Истории» было написано, что Арку перевезли из его гробницы в Министерство в семнадцатом веке после того, как несколько магглов совершили ритуальные самоубийства, прыгая за завесу. И никто из них не вернулся. Следовательно, надпись была правдивой.
– Им повезло, – Блэк снова отпил из бокала и вернул его на место. – Зря ты отказался – прекрасный огневиски.
– Не доверяю наколдованной еде. Иногда она превращается в исходный материал прямо в желудке.
– Твое недоверие оскорбительно, – Блэк вытянул ноги и заложил руки за голову. – Вернемся к нашим низзлам… Тем магглам повезло. За завесой не ад и не потусторонний мир. Там мир Мерлина.
– То есть? – решил уточнить Снейп.
– Старикашка не хотел умирать и создал идеальное место – травка, цветочки, ручей с рыбой, теплый замок. Только зря надеялся на то, что останется там в одиночестве. Судя по последней переписи, в мире Мерлина сорок девять человек… Впрочем, уже сорок восемь, – гордо добавил он.
– И… там живет Мерлин?
– Живет, – кивнул Блэк. – И остальные тоже. И у всех, включая магглов, есть магическая сила… ну, ты видел.
– Допустим, я тебе верю, – Снейп снова нахмурился. – Идеальный загробный мир, где никто не стареет, не умирает, и все колдуют без палочек. Поразительно.
– Жутко скучное место, ага, – Сириус с улыбкой согласился. – Не представляю, как он там уже больше тысячи лет и до сих пор не удавился от безделья, старый хрыч.
– Мерлин, – задумчиво повторил Снейп, – Мерлин. Это ведь… Я хочу туда попасть!
– Оттуда действительно нет выхода. И почтенные старцы в телах двадцатилетних юношей жутко напрягают. Ну, в те моменты, когда у них перемирие. Обычно там междоусобицы, раздел власти и все такое прочее. Мерлин вообще торчит в замке, куда никого не пускают, кроме новеньких для инструктажа. Меня вот выпустили чуть раньше, чем обучение закончилось.
– А чему учит Мерлин? – в Снейпе проснулся исследовательский азарт. – Волшебству? Тайным знаниям? Зельеварению, светлым искусствам?
– Если бы, – хмыкнул Сириус, – он учит послушанию. После первой войны, когда их было всего восемь человек, он решил сначала обучать новоприбывших, а потом уже выпускать на волю. Неужели ты не видишь, насколько я сегодня терпелив и мягок?
– Да мне плевать, – отмахнулся Снейп, – Мерлин не учит волшебству?
– А зачем? Если ты всесилен, нет смысла учить основы. Захотел – получил. Все предельно просто. И ужасно нудно.
– Ну да, там ведь нет мотоциклов и шлюх, – Снейп ожидал бурной реакции, которой – удивительное дело – не последовало.
– И сексом там никто заниматься не хочет, – снова согласился Блэк. – Им же по двести-триста лет, а то и по пятьсот, женщин всего двое, и даже если бы они меня интересовали, то… А Нимуэ – это вообще кошмар. Все время передергивает, когда вспоминаю эти лохмы и рахитичный живот. Красавица, как же.
– Значит, она его не убила? – Снейп поборол желание пройтись насчет вкусов Блэка и его ограниченности в вопросах красоты.
– Ты вообще слушаешь то, что тебе говорят, неблагодарная ты скотина? Я же сказал: Мерлин жив. Естественно, он удалился за Арку вместе со своей избранницей. Только мне кажется, что оба до сих пор девственники. Слово «секс» им вообще не знакомо, а мои шутки они попросту не понимают.
– Ну да, а то, что ты родился на какую-то тысячу лет позже, значения не имеет? Блэк, ты потрясающе узколоб в некоторых вещах. С какой стати Мерлину обсуждать с тобой свальный грех?
– Я бы мог расширить их горизонты, – хмыкнул тот, – если уж ничем, кроме разговоров, заниматься нельзя. Удивительно ограниченные люди, а связи с внешним миром там нет, как и новостей. Разве что через вновь прибывших, а основной приток людей случился во времена великой инквизиции. Кстати, иезуиты малость промахнулись – ни единого волшебника, сплошь рыжие магглы. На редкость тупые причем.
– Только не говори мне, что к пятисотлетним магглам приставал, – картинно ужаснулся профессор.
– За два года можно и к Мерлину начать приставать. Старик, хоть и страшен, но не без чувства юмора. Видишь, как удачно меня переместил.
Снейп посмотрел на стол, но решил, что алкоголь помешает ясности рассудка.
– Похотливая скотина, – сказал он, чтобы не молчать.
– Твое желание меня оскорбить скрывает истинную суть вещей. Хотя… я могу и ошибаться.
Северус отвернулся, ибо врать в глаза Блэку не хотелось – вдруг и Легиллименция для него – детские игрушки? Впрочем, у них всегда были странные отношения.
– Я бы мог опровергнуть твое суждение, если бы оно несло в себе что-то, кроме случайного набора слов.
– Обожаю твой голос, – сказал Сириус и подмигнул. – Если бы ты хоть раз произнес что-нибудь, несущее в себе хоть каплю позитива.
Северус скептически сощурился и решил, что ему послышалось. Или что Блэк, как обычно, пытается спровоцировать ссору.
– Вечер откровений какой-то. Даже не верится, с чего это на меня свалилось такое счастье.
– Меня отпустили назад. Сюда. Ты знаешь, зачем, – посерьезнел Блэк.
Снейп промолчал, и Сириус продолжил:
–Когда может осуществиться любое твое желание, но не главное – это ужасно бесит.
– Ты хочешь сказать, что твоим главным желанием было оскорбить меня в ответ? – уточнил Снейп. Он не мог представить себе, что кто-то добровольно откажется от вечной жизни в раю по соседству с величайшим из волшебников ради того, чтобы расквитаться за обиду. Разве что Блэк. Этот был способен и на более дурацкие поступки.
– Да, – согласился Сириус. – И это не смешно. Не смешно! Прекрати ржать!
Снейп хохотал, широко открыв рот, искренне и заливисто, содрогаясь всем телом от смеха, а на глазах у него выступили слезы. Чем громче становился смех, тем сильнее Блэк возмущался. Не выдержав, Сириус встал и, схватив Снейпа за плечи, пригвоздил к креслу.
– Ты не понимаешь!
– Ну да, – Снейп вытер слезы тыльной стороной ладони, – куда уж мне. Какой же ты придурок!
– Сам такой! – сказал Сириус слегка обиженно. – Мерлин ошибался – с некоторыми людьми невозможно найти общий язык.
– Я впечатлен, – Северус еще пару раз всхлипнул и поднял руки, чтобы сбросить с плеч ладони вцепившегося в него Блэка. – Ты просто потрясающий идиот.
– Да, – тот выпрямился и смотрел сверху вниз чуть обиженно. – И я первый, между прочим, кого выпустили наружу.
– Чем заслужил? Довел волшебника из легенд своими пошлыми анекдотами? Принес в его мир нательных блох? Выпил весь алкоголь?
– Там нет алкоголя. И это тоже бесит… На самом деле я оказался единственным, чьи желания были невыполнимы без… тебя.
– «Желания» – это множественное число. Ты хотел сказать мне еще что-то? Что-нибудь о моих подштанниках? Удиви меня, Блэк. Самый могущественный в мире волшебник, вернувшийся из-за Арки для того, чтобы расквитаться с обидчиком. Подобное могло случиться только с тобой, – Снейп заводился все сильнее, понимая свое состояние и не пытаясь взять себя в руки. Если бы ему досталась в жизни подобная возможность, он бы сделал то, что стоило сделать – убил бы Волдеморта, подчистил бы Министерство, вылечил больных – но не искал бы своих обидчиков, чтобы отомстить. Хотя… с ним бы такого не случилось.
– Мои возможности небезграничны, – сказал Блэк, – нет, я не читаю твои мысли. Я просто поначалу тоже так думал. Но мне нельзя убивать и… Гарри я тоже помочь не могу. Ему предначертано выиграть войну, а мне запрещено вмешиваться. Это будет смещением баланса.
– Какая глупость! Ты ведь можешь!
– Могу, но нельзя. Если бы подобную силу получил Волдеморт, – Сириус посмотрел на Темного лорда с легким презрением, – как считаешь, что он бы сделал? Вот именно.
– А что будет, если ты его убьешь?
– Ничего. Я его не убью.
– Но…
– …нет, я же сказал. Я просто не могу. Это невозможно объяснить.
– Блэк-философ. Стоило дожить до этого момента.
– О, у меня было достаточно времени для размышлений. Я многое понял и принял, со многим смирился. Все наши взаимоотношения с окружающим миром отражают наше отношение к самому себе, а ненависть деструктивна. А я решил, что я себя люблю.
– Какое откровение, – Снейп снова сложил руки на груди. – Более самовлюбленного эгоиста еще не рождалось.
– Ты оскорбляешь меня, чтобы прикрыть собственные слабости.
– Что не противоречит сказанному.
– А ты обижен на всех окружающих, поскольку и себя презираешь.
– Избавь меня от этих пафосных банальностей, – Северус злился не только потому, что не любил пустые разговоры, – могу назвать с десяток людей, которым пойдут на пользу душеспасительные беседы. Взять хотя бы твоего крестника, который уже больше полугода шатается по лесам, голодный, замерзший и пребывающий в уверенности, что ему под силу победить Лорда.
– Он победит, – сказал Сириус уверенно, посмотрев на Поттера.
– Было бы неплохо. Потому что Альбус считает, что мальчишка должен умереть.
– Он оживет. Если не сам – я помогу.
– Повезло парню – у него есть фея-крестная из «Золушки».
– Тебя я тоже оживлю.
– Оживишь? – Снейп вопросительно приподнял брови. – После него? – он снова обернулся и посмотрел на Волдеморта.
– Да.
– Ты еще и будущее видишь?
– А ты ожидаешь, что красноглазик оставит тебя в живых? После фразы о том, что Старшая палочка принадлежит тебе, по его мнению?.. Кстати, он ошибается.
– Блэк, – он вдохнул прохладный воздух и поднял голову вверх, глядя тому в глаза, – скажи, зачем ты пришел?
– Сказать тебе, что ты идиот.
– Я так понимаю, тебя попросту выгнали из рая, да? Ты так достал Мерлина своим нытьем, что тебя выперли наружу?
– Вообще старикашка собирался стереть мне память перед тем, как отправить восвояси, и силы тоже должны были пропасть, но что-то пошло не так.
– Везучий ублюдок.
– Да, этого у меня не отнимешь, – Сириус протянул руку, – вставай. Нужно все прибрать и вернуть тебя на место.
– А…
– …Я же сказал – я тебя оживлю. Не переживай.
– Звучит обнадеживающе, – Снейп проигнорировал протянутую руку и встал самостоятельно, напоследок грустно посмотрев на кресло. – У меня до сих пор такое чувство, что я сплю.
– Ты не спишь, – голос Блэка был неожиданно мягок. – Хочешь еще о чем-нибудь спросить?
– Последнее желание?
– Вроде того.
– Ты сказал, что жалеешь, что ты - не Лили. Те слухи о тебе и Поттере… Джеймсе, – исправился он, – были правдой?
– Ты придурок, – хмыкнул Сириус, – нет, конечно. Их же ты сам и распускал!
– Я, – он решил, что спустя двадцать лет нет смысла отпираться от очевидного. – Но я верил, что это правда. И по сравнению с Левикорпусом на глазах Лили это было сущим пустяком!
– Я имел в виду другое. Но если я скажу – а меня учили говорить правду и искренне – то ты точно решишь, что заснул под занудные размышления этого уродца о палочках.
– Говори.
Сириус сделал шаг, почти прижавшись к Снейпу и глядя на него в упор.
– Меня никто не любил… так.
– Как патетично, – Снейп нахмурился и посмотрел на Лорда, а его скулы покрылись легким румянцем. – Запускай время.
– Ты уверен?
Шепот Блэка прямо в приоткрытый рот отвлекал и отчего-то заставлял сердце биться чаще, поэтому Снейп кивнул и повторил более твердо:
– Да.
– А желание?
– Что ты хочешь услышать? Мне не нужно огневиски, не нужны деньги или слава. Я хочу лишь, чтобы он проиграл в этой битве.
– И все? – Сириус обхватил его лицо руками и заглянул в глубокие черные глаза. – Ты не хочешь жить? Любить, завести семью, осесть, бросить ненавистное преподавание и просто… жить?
– Блэк, ты ведешь себя странно, – он выглядел смущенным и еще более растерянным.
Подобное поведение волновало и заставляло думать, что Сириус действительно изменился, если подобный человек способен стать настолько другим. Одно только прикосновение к Снейпу – раньше Блэк ни за что бы к нему и пальцем не прикоснулся, разве что – чтобы причинить боль – уже заставляло поверить в перемены.
– Пока мне рассказывали о добре и терпении, я понял одну вещь, – Сириус приблизил лицо так, что между их ртами осталось полдюйма, – насчет друзей близко, а врагов – еще ближе. Ты ведь мой главный враг, Снейп. Ты, фактически, – смысл моей гребаной жизни. Я даже из-за завесы вернулся…
– …тебя выперли.
– Меня выперли, да. Только ради тебя.
– Бред какой-то, – сказал Снейп.
Он выглядел таким беспомощным и растерянным, что Сириус застыл, любуясь, а потом нерешительно потянул Северуса к себе, мучительно медленно, и скользнул по его губам своими в легком, почти целомудренном поцелуе. Снейп никак не отреагировал, и он усилил напор, раздвигая его губы языком, мягко, но настойчиво, толкнулся, и в какой-то момент Снейп сломался – обнял его, прижал к себе с отчаянной страстью и ответил на поцелуй. Это было жадное, голодное желание одинокого мужчины, и когда из-за волнения и возбуждения воздуха стало не хватать, а ноги подкосились, он разжал руки и оттолкнул Блэка.
– Это… – Северус не мог подобрать нужных слов. – Ты…
– Спасибо, – улыбнулся Сириус. – В общем и целом – да, я вернулся за этим.
– За поцелуями? – пробормотал Снейп.
– За твоими поцелуями, – подчеркнул Блэк. – Не за одним – за многими. Если ты не против.
– Я… не против, – чтобы сказать это, потребовались определенные усилия, почти физические, но он справился.
– Тебе пора, – Сириус дружеским жестом хлопнул его по плечу и отступил на шаг.
Снейп сдержанно кивнул, почти улыбаясь, и повернулся в сторону Лорда.
– Запускай время, – сказал он. – И… если ты меня обманул – я тебя из-под земли достану. Или из-за завесы.
– Не дождешься, – Сириус щелкнул пальцами, убирая мебель, и растворился в воздухе.
Муха у виска зажужжала, снаружи стал слышен шелест листвы, Нагайна свернулась в клубок, приготовившись к броску, а Снейп поднял подбородок.
– Это единственный путь, – сказал Волдеморт. Я должен подчинить себе палочку, Северус.
Снейп согнул шею в поклоне, краем глаза наблюдая за клеткой с Нагайной, подплывающей к нему по воздуху и размышляя о том, сколько времени понадобится Поттеру для того, чтобы найти думосбор.
Впервые за много лет он был уверен в своем будущем.
ГетКоманда ГЕТ
Название: День и ночь.
Жанр: драма, романс.
Герои/пейринг: Северус Снейп, Лили Поттер, Джеймс Поттер.
Рейтинг: G
Саммари: Все наши взаимоотношения с окружающим миром отражают наше отношение к самому себе.(с) Луиза Хей
В ноябре 1981 года. Ночью.
Холодный ноябрьский ветер пролетал по ночному парку порывисто и как будто нервно, еле касаясь еще не везде опавших листьев, совсем нерешительно, а через мгновение отчаянно срывая их с веток и разбрасывая по лужам и грязной траве. А новый порыв с силой распахивал полы тонкого пальто, чтобы пронзительный и колючий холод, не удовлетворившись окоченевшими пальцами, проник, кажется, прямо в душу. И сразу хотелось ответить, крикнуть что-нибудь обидное и резкое, будто ветер и вправду мог задеть чьи-то чувства, будто он враг. Но это было бы ошибкой: ветру совершенно все равно, холодно кому-то там, на земле, или нет. А если опуститься до такой глупости и все-таки начать орать, то, скорее всего, просто сорвешь голос, и почти наверняка заболит горло.
Деревья одинаково безропотно сносят и гнев, и ласку своенравной стихии. Чем не пример для капризного человека? Вот, скажем, тот тип, что поспешно шагает по липовой аллее, напрасно кутаясь в черную мантию, мог бы и не кривить так лицо. Что он забыл в этом парке в такое время и в такую погоду? Если уж у него нет дел поприятнее этой ночью, это только его вина.
Типа, который выбрал столь странное время для прогулок, звали Северус Снейп, и у него действительно не было места, где бы ему больше хотелось оказаться этой ночью. И, к сожалению, его лицо было искажено не из-за ветра – это было совершенно обычное выражение лица для Северуса. Оно вполне точно передавало отношение хозяина к жизни.
Кстати, Северус шел на свидание, и та, с кем он так хотел встретиться несмотря на ужасную погоду, очень любила эту аллею из высоких, так сладко пахнущих весной лип. Сегодня, впрочем, голые ветки едва ли напоминали о той красоте, которой могли похвастаться деревья еще месяц назад, да и пахло лишь сыростью.
Понравится ли ей здесь сегодня? Захочет ли она пройтись по любимой аллее рядом с ним? Будет ли слушать его, понимающе качая головой и согревая теплом своих глаз?
Ветер все также безжалостно трепал тощие ветки. Опавшие листья падали на деревянную скамейку, стоящую немного в отдалении между двумя липами, и на траву вокруг.
Фонари в парке не работали, поэтому разглядеть что-либо было сложно, но, видимо, молодой человек знал, что ищет. Подойдя прямо к скамейке, он смахнул с нее листья, размазав грязь и по деревянным перекладинам, и по рукаву мантии. Ничуть не смутившись результатом своей деятельности и не заботясь о последствиях, Северус развернулся и сел.
Отсюда ему были видны только липы и небольшой кусочек дороги. Чтобы занять себя, Северус стал считать попавшие в видимую ему часть тропинки вмятины от его ботинок в мягкой земле. Но очень скоро, наверно из вредности, ветер закидал их листьями.
Пора бы ей уже прийти. На мгновение, устав надрываться, ветер стих, и одинокая тишина пустой аллеи, словно неожиданная пауза в знакомой мелодии, повисла в воздухе.
Северус достал волшебную палочку и, облокотившись на спинку скамейки, прикрыл глаза. Усилием воли из памяти в его сознание красочным и неудержимым потоком хлынули воспоминания о зеленых глазах, счастливой улыбке и нежном румянце на коже, к которой так хочется прикоснуться. О том, как однажды он шел с Ней по этой алее, и она держала его за руку, а запах ее волос смешивался с запахом цветущих лип, дурманя голову.
Северус открыл глаза и поднял перед собой палочку.
-Экспекто Патронум!
Из-за воя ветра слов почти не было слышно, но это оказалось неважным, и из кончика палочки потекли серебряные полупрозрачные струйки. Переплетаясь между собой, они сливались в светящиеся потоки, а те, в свою очередь, обретали вполне определенную форму. Северус наблюдал, как перед ним из воздуха возникают изящные копытца и маленький серебряный носик. Через мгновение рядом с ним стояла очень красивая, словно сотканная из света, лань.
-Привет, - тихо произнес он.
Она огляделась вокруг, ища то, от чего ей нужно защитить Северуса, и не найдя ничего, повернулась обратно, вопросительно заглянув в его глаза.
-Побудь со мной, - попросил Северус.
Лань молча смотрела на него своими огромными и такими знакомыми глазами, необыкновенно умными для животного и как будто все понимающими. Северусу даже показалось, что они немного зеленоватые.
Время шло, но лань не двигалась с места, все так же сочувственно глядя на вызвавшего ее человека. И он уже начал бояться, что она сейчас исчезнет или просто ускачет прочь. Но вот она сделала шаг вперед и, не отводя глаз, положила свою серебристую морду ему на колени. Мягкий свет, исходящий от нее, не грел тело, но Северус чувствовал, как понемногу оттаивает его душа.
Она смотрела на него преданно и нежно, такая хрупкая, но готовая защитить и утешить.
-Давай пройдемся, - предложил Северус.
Лань отошла от юноши на несколько шагов и, дождавшись, когда он встанет, подошла сбоку. Северус вышел на дорогу, и она последовала за ним. Это было очень странно, идти вот так и видеть, как она освещает своим светом эту ноябрьскую ночь. Чувствовать, как в душе просыпается что-то почти забытое.
Дойдя до конца аллеи, лань отошла от него на несколько шагов, а, когда он попытался подойти к ней снова, сделала еще шаг назад. Молча покачала головой. Ее глаза были такими грустными и сочувствующими, что к горлу подступил комок.
-Постой!
Но она лишь снова покачала головой и исчезла, словно растворившись в темноте.
Опять стало холодно и тихо. Свидание закончилось. Этот вечер больше не имел смысла, и Северус очень сомневался, что еще какой-нибудь другой вечер будет его иметь. Она ушла, а он стоял неподвижно на одном месте еще минут десять. Парк вокруг жил своей жизнью: ветер дул, листья летали, что-то шелестело и шуршало; его бездействие ничего не меняло и ничего не значило. Так и днем: жизнь идет своим ходом, как будто исключив Северуса из списка действующих лиц. Будто он уже не живет.
Северус огляделся вокруг. Может, он действительно умер и не заметил этого? У него не было доказательств обратного. И, что самое интересное, он не чувствовал никакого протеста против такого исхода. Он почти ненавидел себя за то, что стоит сейчас в этом парке, и нет в его жизни ничего, из-за чего стоило бы бояться смерти. Были только ошибки и люди, которые не желали его знать по его же вине.
За многое Северус Снейп презирал себя, и мир не счел нужным его разубеждать. У него еще будет шанс исправить кое-какие ошибки. И только одиночество теперь для него необратимо.
В ноябре 1980 года. Днем.
За окном разыгралась ноябрьская непогода. Была суббота, и время неторопливо подбиралось к обеду. Джеймс Поттер лежал на диване и читал журнал, когда входная дверь заскрипела, и в прихожей послышались шаги и шорох поставленных на пол сумок.
-Джеймс! – послышался голос Лили.
Юноша не ответил. Ему нравилось иногда вот так затаиться и слушать, как домой приходит жена. Приходит к нему. В эти моменты он как-то по-особенному ощущал ее присутствие в своей жизни.
-Джеймс!- громче и как будто взволнованно позвала Лили.
Она знала, что он должен быть дома, а сейчас такое время, что за родных приходится беспокоиться и без всякого повода. Джеймс торопливо поднялся с дивана и бегом помчался в прихожую. Ему совсем не хотелось волновать жену.
Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, а затем опустила глаза к своим сумкам на полу, боясь, что на лице все еще отражается страх за мужа, который она испытала, когда он не отозвался.
Джеймс подошел к ней и осторожно обнял за плечи.
- Ну что ты, все хорошо, - успокоил он ее. – И с тобой и со мной ничего плохого не случится.
Лили кивнула. Джеймс не мог быть уверен в своих словах, она это знала, но верить ему так хотелось.
Он отпустил ее плечи и, подняв сумки, понес их на кухню.
-Лили, давай пригласим сегодня на ужин ребят, - предложил Джеймс. – Мы с ними так замотались, даже и не помню когда в последний раз спокойно сидели вечером вместе.
-А разве Сириус сегодня не дежурит в Аврорате?
-Ах, да! – печально вздохнул Джеймс. – Он нас потом заавадит, если мы устроим вечеринку без него.
-Вечеринку? – Лили подняла брови. – Я думала, ты имел в виду тихий вечер перед камином.
Джеймс хитро улыбнулся.
-Ну, нам же есть что отпраздновать.
Лили на секунду пришла в замешательство, а потом на ее лице появилось возмущенное выражение.
-Нет, Джеймс, еще рано им говорить!
-Почему? Мы ведь уже все точно знаем.
Джеймс подошел к жене и снова обнял ее, положив свою ладонь на ее живот. Лили молча покачала головой.
-Ну хорошо, - сдался Джеймс. – Скажем, когда захочешь. Но Ремус меня вчера весь день пытал расспросами о том, по какому поводу у меня такой гордый вид.
-Гордый вид? – наигранно возмутилась Лили, освобождаясь из объятий мужа. – Ну да, ты не упустишь случая похвастаться. Тоже мне, гордый вид…
- Но я ведь правда старался, - примирительно улыбнулся Джеймс. – Это, знаешь ли, нелегкая работа, где редко с первого раза удается добиться результата!
Лили хмыкнула.
-Я смотрю, ты себя любишь…
-Ну, дорогая, - Джеймс снова попытался обнять жену, и, посопротивлявшись немного, она это позволила. – Как я могу не любить себя, если меня любишь ты! Мне кажется, это достойный пример для подражания.
Лили мстительно ущипнула мужа.
-Иногда мне кажется, Джеймс, что ты порядочный олень!
