ДженКоманда ДЖЕН
Название: Зеленый лев
Жанр: Драма
Герои: Эйлин Принц и Северус Снейп – основные, Лили Эванс и Джеймс Поттер – упоминаемые.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Эйлин, без твоей помощи я ничего не смогу сделать для Северуса. Расскажи все, что знаешь о нем – любая мелочь может оказаться решающей. Расскажи... я помогу тебе вспомнить.
Предупреждение: POV Эйлин Принц
Иллюстрация к фику: http://www.hogwartsnet.ru/fanf/konkurs/9_gen.jpg
***
Северус родился в январе, за месяц до положенного срока. Он был крохотным и жалким. Он не походил на ангела, как другие новорожденные. Тогда я даже не сомневалась в его скорой смерти. У моей матери было три выкидыша, прежде чем родилась я. Пожалуй, тогда было другое время, но разве это имело значение, когда я видела это уродливое создание? Я не хотела страдать, не хотела надеяться и привязываться к ребенку, которому суждено было умереть.
Первое время я не подходила к его колыбели, страшась увидеть там бледное неподвижное тельце.
Вот только мой муж не понимал меня. Он платил деньги многодетной Эверт Сан, чтобы та кормила и нашего сына. Если бы не она, у мальчика не было бы ни единого шанса – он бы умер от истощения. В тот момент мне казалось, что его смерть была бы правильной и логичной, но Тобиас не мог этого позволить - он любил Северуса и именно он дал ему имя, заметив необычайно серьезный, строгий для младенца взгляд. Я же еще долго называла сына безликим «ребенок».
Наша жизнь изменилось после взрыва на заводе. В тот день многие пострадали, в том числе и мой муж. Если бы не магические зелья, которые я хранила на всякий случай, Тобиас бы лишился руки. Буквально за пару недель раны затянулись, а через месяц не было видно даже шрамов. Видят боги, я не знала, чем все это обернется для меня и моего мужа…
Он был уволен. Увидев абсолютно здорового мужчину, начальство решило во всем произошедшем обвинить его. Судебная тяжба, длившаяся почти год, изменила моего мужа до неузнаваемости. Деньги, которые мы откладывали на образование сына, быстро заканчивались, нам пришлось переехать в другой дом - более скромный и темный, и, что главное, мы больше не могли оплачивать услуги няни. Один из нас должен был бросить работу и ухаживать за малышом. Тобиас решил за нас обоих - он больше не хотел слушать о моих страхах и за руку подтащил меня к кроватке, заставив посмотреть на подросшего малыша.
Северус смотрел на меня с немым укором, словно все знал обо мне и не мог простить.
Следующие два года я старалась быть рядом с ним, молчаливо ограждая сына от всего остального мира. Я не могла говорить с ним – мне было сложно подобрать слова и извиниться за младенчество без материнской ласки, а сделать вид, что все нормально, просто не хватало сил.
Северус рос неразговорчивым и скрытным. Думаю, не проявись в нем магические способности, он бы никогда не подошел ко мне.
В тот день мы сидели на чердаке – я убиралась в старом шкафу, пока он разглядывал картинки с невиданными животными:
- Кто я? – он выглядел удивленным и немного напуганным. Книга, которую он листал несколько минут назад, парила в воздухе.
- Волшебник… - выдохнула я.
От осознания, что в моем нескладном сынишке проснулся магический дар, сердце забилось учащенно. Я вытащила из шкафа волшебную палочку и села на пол около своего единственного ребенка.
- Попробуй, взмахни ею, - взволнованно говорила я, вложив палочку в маленькую руку сына.
Северус послушно взмахнул, то ли испугавшись моей маниакальной настойчивости, то ли из-за детского любопытства. Старое полосатое кресло, стоявшее в паре метров от нас, мгновенно вспыхнуло и обратилось в пепел. От испуга мальчик закричал и, бросив палочку на пол, забился в темный угол.
Послышался звук шагов Тобиаса, спешащего защитить своего единственного сына.
- Ты… вы… - от волнения он даже не сразу смог говорить связно. – Да как ты посмела, чертова ведьма!
Я зажмурилась, чтобы не видеть покрасневшее от крика лицо мужа и испуганный взгляд сына. Они не понимали, насколько это важно для меня, а я не видела смысла пытаться им все объяснить. Просто сидела на полу, где меня застиг крик мужа, и плотно сжимала дрожащие губы, чтобы не наговорить глупостей, о которых бы впоследствии пожалела.
Мы не разговаривали с мужем неделю. Делали вид, что не замечаем друг друга. Одинаково гордые и упрямые, чтобы признавать свои ошибки. Северус пытался подражать отцу, но у него плохо получалось скрывать взгляды, полные любопытства и страха одновременно. Теперь он знал, от кого унаследовал способности, но разобраться с тем, хорошо ли это, у Маленького Принца не получалось. С недавних пор я называла сына только так – он доказал, что в нем течет кровь моих родителей. Он не был магглом, не был Снейпом. При всей внешней схожести с отцом, он с каждым днем все больше принадлежал моей семье. Семье Принц.
- Ты бы хотел узнать чуть больше о своих способностях? – со всей мягкостью, на которую была способна, спросила я у сына.
Он на минуту задумался, после чего неуверенно кивнул. Я знала, что Тобиас вернется не раньше, чем через час, и подумывала о том, чтобы потратить время на небольшой экскурс в историю магии и волшебства. Вот только я не учла, что совсем не знаю, как разговаривать с ребенком. Мне всегда было сложно подобрать слова. Даже в школе я просто заучивала материал, чтобы не теряться перед преподавателями и другими учениками. А сейчас мне нужно было импровизировать, причем так, чтобы мой маленький сын все понял.
- Пойдем на улицу? – улыбнулась я, попытавшись отвлечься.
Сынишка понимающе кивнул, словно он знал о моей проблеме.
- Расскажешь? – спросил он, едва мы вышли из дома.
Его звонкий голос спугнул сидевшего на заборе ворона. Громко каркая, черная птица перелетела на стоящее поодаль дерево.
- Да-да, конечно… - вздохнула я, понимая, что уйти от разговора уже не удастся.
Северус рос на редкость целеустремленным мальчиком. А я даже не заметила, когда он успел стать таким… взрослым.
- А драконы существуют? – неуверенно произнес он.
На щеках мальчика появился румянец – он был смущен собственным вопросом. Северус боялся выглядеть глупо, тем более, что близким человеком назвать меня он не мог.
- Существуют, - ободряюще улыбнулась я. – И русалки тоже, и кентавры, и единороги. Кроме того, существуют фениксы, гиппогрифы и много-много других животных, о которых магглы никогда даже не слышали.
- А кто такие магглы?
Я ожидала этого вопроса. Наверное, его задают все, кто впервые слышит это слово. Тобиас тоже интересовался несколько лет назад, и его сыну я ответила то же самое:
- Это люди, лишенные магических сил.
Помнится, когда мне рассказали об отличии магов от магглов, я чувствовала себя особенной - превосходящей тех, кто этих сил лишен.
- Они нормальные. Как папа, - грустно вздохнул Северус, удивив меня до глубины души. – А мы нет.
Видит Мерлин, я не знала, как реагировать на такое откровение малолетнего мага. Несколько минут мы шли молча, тишину нарушали лишь насмешливые крики ворона, сопровождающего нас от самого дома.
- Помирись с папой. Он переживает. Он любит тебя.
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Все-таки он удивительный, мой Маленький Принц.
- Конечно…
В порыве чувств я рассказала ему о волшебниках, Министерстве Магии, Хогвартсе и факультетах. Больше всего его заинтересовала школа, правда, вопреки ожиданиям, он уверенно заявил, что хотел бы учиться в Гриффиндоре. А когда я, смеясь, спросила о причинах столь странного для Принца выбора, он обиделся. До возвращения домой мы не проронили ни слова. Северус рассматривал преследующую нас птицу, а я размышляла о том, что сказать Тобиасу.
Придя домой, я первым делом подошла к мужу и извинилась. Как оказалось, это намного приятнее, чем я думала.
Весь следующий месяц наш сын был очень тих и на первый взгляд казался простым мальчишкой. Лишь изредка мне удавалось заметить, как он сосредоточенно глядит на книгу, пытаясь поднять ее в воздух, или рассказывает о своих неудачах ворону, ежедневно прилетающему в наш двор. Северус хотел сам всему научиться, без чьей-либо помощи, а я больше не пыталась его подтолкнуть. Я знала, что придет время, когда он сам подойдет ко мне за советом или помощью, и ждала этого момента, как ребенок ждет Рождества с его особой атмосферой и подарками. Моим главным подарком было беспечно потерянное доверие сына. Праздник не заставил себя долго ждать.
Утром, в воскресенье, когда я готовила завтрак, а Тобиас сидел за столом и читал газету, мой Маленький Принц вбежал на кухню и радостно прошептал:
- Я настоящий волшебник.
- Выйди и зайди, как положено, - не выпуская из рук маггловского чтива, попросил муж. Он старался выглядеть строгим, но я-то видела улыбку на его лице.
Северус послушно выполнил указание отца. Судя по взгляду мальчика, его счастье сейчас не могла омрачить даже уборка всего дома.
- А теперь рассказывай, что там у тебя случилось, настоящий волшебник, - насмешливо откликнулся Тобиас, отложив газету.
При довольно отталкивающей внешности и наличии жены-ведьмы он умудрялся оставаться весьма жизнерадостным человеком. Наверное, именно это было причиной того, что Северус хотел быть нормальным, как отец. И, думается мне, что, лишь обсудив все с ним, мой сын решил развивать свои силы. Тобиас был готов любить своего сына вне зависимости от того, какому миру он принадлежит. В отличии от меня.
- Я могу так! – от улыбки некрасивое лицо Принца преобразилось.
Он зажмурился, словно от степени сомкнутости век зависела его магическая сила. Газета мужа приподнялась над столом, но как только Северус открыл глаза, она упала.
Удивительные создания – дети. Недостаток знаний они компенсируют своим воображением и энтузиазмом, которым бы позавидовал любой взрослый.
- Я горжусь тобой, - произнес Тобиас, прижимая к себе сына.
Мне оставалось только следить, чтобы завтрак не подгорел, и улыбаться…
По мере того, как Северус знакомился с миром магии, его отец становился все более мрачным и подавленным. Его беспокоило, что мальчик, и до того не отличавшийся общительностью, окончательно ушел в книги. Все усугублялось тем, что я настояла на обучении сына дома, как это было принято у чистокровных магов, и постоянного общения со сверстниками не было, и быть не могло. Даже с учетом того, что с каждым днем Северус контролировал свои силы все лучше, опасность разоблачения беспокоила меня. Я настаивала на запрете выходить на улицу, что являлось причиной частых ссор с Тобиасом.
Зато успехи Северуса в изучении магии не могли не радовать. Через месяц после прочтения книги об Основателях, наш сын окончательно решил, что факультет Слизерин лучше любого другого. Он понял, что смелость гриффиндорцев слепа – они умирали молодыми, борясь за свои мечты, в то время как слизеринцы были намного изобретательнее в достижении своих целей. Северус не был глупым и понимал, что обойти стену намного проще, чем пройти сквозь нее.
Через полгода после этого подошел ко мне с вопросом, который безумно меня удивил. Его интересовало, что будет, если в зелье от насморка добавить эвкалипт. Я, конечно, слышала о «возрасте почемучки», но не ожидала, что вопросы будут насколько сложными. Задумавшись, я даже не заметила, как второй раз посолила суп.
- Откуда у тебя такие мысли, Северус? – спросила я.
- В книге наверняка прочел! – фыркнул муж, скользя взглядом по последним новостям в газете. - Ты ж ему много книг дала.
- Там не было такого, - почему-то вспылила я, хотя полной уверенности в словах не было – последние лет десять я старалась жить, как маггл.
- Еще скажи, что знаешь все книги от корки до корки, - усмехнулся Тобиас.
Он никогда не верил в то, что я сильная ведьма - для него я оставалась беззащитной Элли, как в тот день, когда мы познакомились.
- Это не из книг, - вступился за меня Северус. – Мне ворон про эвкалипт рассказал…
- Вороны не разговаривают, - уверенно парировал его отец.
- Разговаривают, - в голосе Маленького Принца читалась искренняя обида.
Отец рассказывал, что я в детстве тоже разговаривала с птицами. Впрочем, об этом я решила умолчать. Мы слишком часто ссорились с Тобиасом, чтобы пытаться его в чем-то убедить. Все-таки он был слишком магглом, чтобы верить в чудеса.
Когда ворон исчез, Северусу было девять. Наш сын был юн, горяч и безумно жесток. В тот день он поссорился с отцом, посчитав его причастным к пропаже лучшего друга. Подрастающий Принц выбежал из дома весь в слезах, едва не растянувшись на дорожке около крыльца.
Судя по недовольному взгляду, Тобиас винил в ссоре меня. Он давно говорил, что магические знания превращают нашего сына в плаксу и слабака, и сегодня Северус дал ему лишнее доказательство данной теории.
Мой Принц вернулся лишь поздно вечером. Он выглядел крайне взволнованным. Даже не заметив подзатыльник от переволновавшегося отца, Северус прошел в свою комнату.
- Ты под домашним арестом, - крикнул ему Тобиас, стараясь казаться строгим.
Я попыталась заговорить с сыном о событиях прошедшего дня, когда на следующее утро он отказался от завтрака.
- Что-то случилось? – неуверенно спросила я, продолжая стоять в дверях.
- Нет, - даже не обернувшись, произнес он.
Северус сидел на своей кровати, поджав ноги под себя, и разглядывал что-то за окном. Я подошла и положила руку ему на плечо, отчего Маленький Принц непроизвольно дернулся в сторону - он не любил, когда к нему прикасались.
- Так в ней все дело? - удивленно произнесла я, заметив девочку, стоявшую около соседнего дома.
Она была старше Северуса на пару лет. Светловолосая девочка с узким лицом и вытянутой фигурой. По сравнению с моим неприглядным сыном, она в своем бледно-голубом платьице была похожа на маленького ангела.
- Нет, - фыркнул Северус, отведя взгляд.
- А в ком? – вновь спросила я, даже не пытаясь скрыть любопытства.
Мне не очень нравилась мысль, что он может с кем-то подружиться. Я не хотела, чтобы он связывался с магглами, а других магов в нашем городе, насколько я знала, не было.
- Ее сестра… мне кажется, она ведьма, - Северус говорил неуверенно, но я все-таки вновь посмотрела в окно.
Из дома выбежала другая девочка в таком же платье, как у блондинки. Она несла в руках большую куклу.
- Почему ты так думаешь? – продолжила я допрос, пристально разглядывая новую девочку.
Не чувствовалось в ней чего-то особенного, волшебного. Да и родители девочек очевидно были магглами.
- У нее глаза… зеленые, - пробормотал Северус, вновь повернувшись к окну. – И…
Он тяжело вздохнул.
- Только обещай, что дослушаешь меня до конца, - взмолился он.
Было видно, что решение все рассказать далось ему с трудом.
- Разумеется, - кивнула я.
- Я ходил к реке, - начал Северус. – Я знаю, что ты злишься, но все-таки дослушай. Когда я пришел туда, девочки уже стояли на мосту. Стоило мне подойти поближе, как она заметила под мостом лебедя и попыталась показать старшей сестре. Кукла выскользнула из ее рук, но потом вернулась обратно. Словно время вспять повернули.
Он замолчал, ожидая моей реакции. Хотя мне сильно не нравился поступок сына, ситуация меня заинтересовала. Наличие пусть и магглорожденных, но все-таки волшебников поблизости было настоящей удачей – возможностью для Северуса завести друзей, от которых не придется скрывать свои магические таланты.
- А ты уверен, что это была не твоя магия?
Принц отрицательно качнул головой:
- Нет. Старшая девочка разозлилась и попросила вторую больше так не делать.
- Может быть, куклу спасла блондинка и злилась на сестру за дырявые руки? – усмехнулась я.
Северус пожал плечами, но под моим внимательным взглядом все-таки ответил:
- Она не верит в магию. Да и в Хогвартс ей уже поздно.
В глазах также читалось: «И вообще она мне не нравится», но он это так и не озвучил. Ему не нравилось, когда о нем судили только по внешности, и старался не делать этого сам.
- А еще рыжая девочка очень быстрая. Как ртуть. И глаза у нее… зеленые.
Судя по всему, цвет глаз для него был самым важным из всего сказанного.
- Так познакомься с ней, - заметил вошедший в комнату Тобиас.
Видимо, идея завтракать без нас не пришлась ему по вкусу. Северус кивнул и вновь посмотрел на улицу. В отличие от отца, он прекрасно помнил о наказании и готов был сидеть под замком до его официальной отмены.
- Я есть хочу, - жалобно произнес Тобиас, все еще надеясь на нашу компанию.
Он просто не мог есть в одиночестве. Уверял, что кусок в горло не лезет. В начале семейной жизни необходимость сидеть рядом с ним меня раздражала, но со временем я почти привыкла к его странностям.
- Ты идешь? – спросила я сына.
Я надеялась, что после нашего разговора он передумает и поест, но ошиблась.
Через неделю Северус получил амнистию и был отправлен на улицу, подышать свежим воздухом. Я даже не возражала по поводу его похода к реке, но он уверил меня, что будет гулять около дома. Он вернулся через час с еще более удивленным лицом. И я не могла понять, было ли это свидетельством того, что предположения подтвердились, или же наоборот. Лишь спустя месяц Северус решился заговорить с ней и в тот же вечер влетел в дом с горящими глазами.
- Она действительно ведьма! – едва ли не прыгая от счастья, заявил он.
- Это хорошо, - улыбнулась я, внезапно ощутив тревогу.
Мне было страшно, что из-за этой магглорождённой мой сын забросит учебу. К счастью, я ошиблась.
Он не любил ходить в гости, да и приглашать к себе не любил. Первое время со своей новой подругой Северус частенько бродил по улице, рассказывая ей все, что он знал о мире магии. И, видимо, ей было действительно интересно – иначе бы он не приходил домой таким довольным.
- Знаешь, она вдохновляет меня, - сказал он Тобиасу, вернувшись с очередной встречи. – Жаль, что ее родители магглы.
- Может быть, познакомишь нас с ней? – предложил муж, сделав вид, что не заметил последней фразы – он искренне не понимал, чем отличается кровь магглов от крови магов.
Северус был смущен, но отказать отцу не мог. Тем более, что только дома он мог показать ей книги и другие подтверждения того, что все его слова правдивы.
Воскресным утром в дверь неуверенно постучали. На пороге стояла маленькая хрупкая девочка с копной рыжих волос. Познакомив нас, он утащил Лили на чердак, где все еще стоял старый шкаф, в котором хранились остатки моего магического прошлого: учебники, амулеты, палочка и даже старая метла. Северус как раз пытался забраться на последнюю, когда я отвлекла их предложением пообедать.
Стоило им спуститься вниз, как я поняла, что мой сын имел ввиду, сравнивая ее с ртутью. За ее передвижениями было невозможно уследить, словно она использовала аппарацию, но это было невозможно в силу юного возраста. Из-за той скорости, с которой она задавала вопросы, обращаясь к одному из нас, она мне показалась весьма поверхностной и несдержанно любопытной. После обеда Лили со всей душой ринулась помогать мне мыть посуду, продолжая щебетать о магии, жизни и доброте нашего семейства.
Честно говоря, я была рада, когда она ушла. Безграничная доброта этой девочки отравляла мою слизеринскую душу и разрушала наш и без того хрупкий союз с Тобиасом. Он надеялся, что мой сын попадет на тот же факультет, что и эта магглорожденная. Мою убежденность в том, что нашему сыну суждено попасть в Слизерин, Тобиас предпочитал игнорировать.
Конфликты между детьми начались в лето перед поездкой в Хогвартс, когда он впервые заговорил с ней о великих магах. Девочка считала, что смерть во имя спасения кого-то другого есть величайшее благо, в то время как мой сын считал, что помогать другим лучше кропотливой работой, а не самопожертвованием. Для Эванс на первый план выходили чувства, эмоции. Северус, как истинный Принц, стремился к результатам.
И все же в Косой Переулок, когда пришло время, дети решили отправиться вместе. Мне не хотелось идти с магглами, а Тобиас больше ничего не хотел знать о волшебном мире – он считал, что магия разлучает его с сыном. В общем-то, так оно и было: сначала интерес к книгам, отнимающий уйму времени, затем волшебный ворон, а теперь и подружка-колдунья, вместе с которой он очень скоро уедет в Хогвартс. Я понимала мужа, но это не делало наши отношения менее напряженными. Он начал выпивать.
Воспользовавшись тем, что Северус вместе с Эвансами отправился в Лондон, я решила прибраться в его комнате. Словно глупая любопытная девчонка, я надеялась найти среди его вещей ответы на свои поверхностные вопросы. Я была удивлена его поступками и не могла спросить напрямую. Мне было стыдно – я до сих пор чувствовала вину за то, что отказалась от него при рождении, и моя низость тогда не имела прощения.
Я подошла к его столу и замешкалась – то, что я собиралась сделать сейчас, было не менее подло, чем обречение младенца на смерть. Я всегда была уверена, что цель оправдывает средства, но на этот раз я сомневалась. Предательство сына казалось мне слишком высокой ценой за понимание его жизни. Но все же я преодолела укоры совести и открыла одну из книг, в беспорядке разложенных на столе. Увиденное заставило меня улыбнуться. На полях страниц, повествующих об алхимиках прошлых столетий, мой сын делал неровные пометки. Он записывал все, что почерпнул из ранее прочитанных книг. С одной стороны, это было варварством – необоснованной порчей имущества, с другой, я слышала где-то, что это может быть признаком гениальности. И даже не смотря на сомнения в источнике этих слов, мне было приятно тешить себя надеждой, что мой сын действительно экстраординарен.
Услышав, как хлопнула входная дверь, я поспешно закрыла книгу и начала разбирать завал на столе. Лишь когда шаги Тобиаса стихли, я дала своему любопытству еще одну поблажку – открыла ящика стола.
Там не было ничего, кроме небольшого рисунка, на котором был изображен лев. Срисованный с книги об Основателях, он выделялся несуразностью своего цвета. Лев был зеленым. «Северусу от Лили» - гласила надпись под рисунком. Прощальный подарок другу перед неизбежным расставанием. Слизерин и Гриффиндор даже спустя тысячу лет продолжают вражду, только в сердцах своих потомков и учеников. Маленькое проклятие от Основателей, делающее дружбу гриффиндорца и слизеринца невозможной.
Моё предчувствие подтвердилось письмом Северуса, отправленным на следующий день после распределения. Оно было длинным, сумбурным, с множеством зачеркиваний и исправлений. Но среди восторженных взволнованных слов новоиспеченного слизеринца не было ни одного, касающегося его рыжеволосой подруги. Он подробно расписал каждую минуту, прошедшую с того момента, как Шляпа огласила свой приговор. О том, что их староста – Люциус Малфой – похлопал его по плечу, какой на вкус была школьная еда и как первокурсники впервые вошли в гостиную Слизерина. Он не стеснялся в словах и писал то, что думал, не заботясь о наших с отцом чувствах. Северус был ослеплен успехом – все происходило так, как он себе представлял.
Первое время он часто рассказывал о своей школьной жизни, но в его письмах по-прежнему не было ни слова о Лили, словно ее никогда не существовало. Даже когда Тобиас напрямую спросил о том, как поживает мисс Эванс, Северус проигнорировал вопрос. Я понимала его, хотя материнская интуиция подсказывала, что в ситуации замешана не только вражда факультетов.
Правда раскрылась, когда наш сын приехал на Рождество. Он и раньше недолюбливал праздники, но в этот раз даже не пытался скрыть свою неприязнь. Просидев все каникулы в своей комнате, он был взбешен, когда в дверь нашего дома постучалась Лили.
- Это все из-за Малфоя? – раздался звонкий голос девочки, как только Северус нехотя вышел в коридор.
Он молчал. Мой сын никогда не любил объяснять причин своих поступков, ограничиваясь, как правило, невнятным «так надо».
- Этот павлин запретил тебе со мной общаться? – в ее словах звучала обида. – Ты действительно веришь, что он хочет стать твоим другом? Он и его друзья смеются за твоей спиной. Они используют тебя!
Лили нервничала, чувствовалось, что она едва сдерживает слезы. Не ожидала от нее такого упрямства в желании дружить с моим сыном.
- Это не имеет значения.
Я даже не сразу узнала голос Северуса. Он был пропитан ядом. От недавней нежной дружбы не осталось и следа.
- И, пожалуйста, - от его интонаций бросало в дрожь. – Забери свой рисунок.
Несколько секунд Лили пыталась справиться с эмоциями.
- Да, конечно, - сказала она. - Ты был прав, когда сказал, что не похож на льва. Ты мантикора.
Я слышала неискренний смех Северуса, видела, как выбежала на улицу Лили. Эта ссора казалась финальной точкой в их неправильной дружбе. Мне было стыдно, что я уже давно надеялась на это. Но меня беспокоило, что как только Люциус закончит Хогвартс, магглорожденная ведьма вновь превратит его в слабака.
И все-таки примирение было неизбежно. Следующим летом он, словно единорог, спасовал перед искренностью и чистотой девочки-ртути. Он нуждался в ней – Лили уже давно была его музой. Рядом с ней он чувствовал острую необходимость творить. Ему хотелось быть наивным, мечтать, что их хрупкий союз никогда не закончится.
Даже когда Тобиас начал возвращаться домой пьяным и избивать меня, Северус продолжал верить в существование любви. Несмотря на то, что он выглядел как нищий, рядом с ней он чувствовал себя Принцем. Как порошок, соскобленный с рога единорога, защищал от смертоносных ядов, так вера Северуса в искренность Лили спасала его от жестокости мира. Но тем больнее было предательство.
Неизбежное притяжение между ртутью и серой. Между миловидной Эванс и гриффиндорским чертенком Поттером. Думаю, история с книгой произошла случайно. Но доверие к рыжеволосой волшебнице было подорвано. А она не стала оправдываться – одного публичного оскорбления было достаточно, чтобы ущемить ее львиную гордость.
Он не рассказывал, что произошло в тот же год, после написания СОВ. Но в первый месяц после того, как Северус вернулся домой, ему снились кошмары. Он ворочался во сне и кричал.
- Что случилось? – спросила я.
В тот день мы все проснулись очень рано – это было первое утро после того, как в паре домов от нас появился петух.
- Олень обратил змею в бегство, – насмешливо сказал Северус.
Буквально через час в нашу дверь постучался Малфой. Чуть в стороне от него стояли еще двое мужчин.
- Я готов присоединиться, – не дожидаясь вопроса, произнес Северус. – Главное, уйти отсюда. И как можно скорее.
В тот момент он выглядел очень решительным и смелым. Как настоящий зеленый лев. Я уверена, что он просто хотел защитить нас.
Он не хотел, чтобы с этой девочкой, Лили, что-нибудь случилось. Он не мог желать ее смерти.
Вы уверены, что это поможет ему, профессор Дамблдор?
