1. Достопочтимая семья ГринграссовСаммари: У каждого своя постыдная тайна, своя печаль, своя цель. Но что будет, если всё переплетется и перемешается? Как добиться желаемой цели и при этом сохранить честь, достоинство и жизнь?
Северус хочет создать чудо-зелье, основанное на древних секретах. Но сие желание заводит его в сети чужих интриг. Как выпутаться из них? Какую тайну, какое несчастье, требующее отмщения, завещали Люциусу умершие родители? На что он готов ради восстановления так называемой справедливости? Кто могущественнее и хитрее Малфои или Гринграссы? Кого любить Нарциссе? Мужа, который даже не позвал врача, когда та рожала, почти умирала? Полюбить того, кто также к тебе равнодушен? На какие безумства пойдет Рита Скитер, чтобы написать ошеломляющую статью?
Предупреждения: рано или поздно кто-нибудь из героев умрет. Возможно повышение рейтинга до R.
***
Люди рождаются под звездами, которые долгие годы освещают их путь и порой преподносят сюрпризы. У каждой звезды – свой характер. Она может быть приносящей несчастья или даже проклятой. А бывают и эксцентрично-эгоистичные звезды, которые совершенно не думают о своих подопечных! Но иногда они все же вспоминают о них и тогда вытаскивают из рукавов безмерной темно-синей мантии джокеры и тузы. Быть может, именно такая январская звезда светила в день рождения Северуса Снейпа.
В тот день, 29 июля 1984 года, звезда вспомнила о своем протеже и впервые позволила ему вдоволь напиться Феликса Фелициса, хотя поймет он это лишь много лет спустя.
Букинистическая лавка семьи Гринграсс располагалась в Косом переулке рядом с «Флориш и Блоттс», где шумная толпа школьников в скором времени собиралась приступить к массовой скупке учебников. Но сейчас его владельцы наслаждались относительной тишиной, хотя блистательная слава этого магазина все равно затмевала небольшую с виду лавку «Книги Гринграссов». Да те и не стремились к популярности, хозяев вполне устраивал скромное заведение для избранных.
Посетителей «Книг Гринграссов» встречали ветхие стеллажи с потрепанными и невостребованными (в силу крайней заумности и витиеватого стиля) книгами по магии и некоторыми маггловскими изданиями начала XX века, неизвестно зачем и как попавшими сюда. И где-то там, в подвалах и тайниках, хранились поистине более ценные тома, которые многие волшебники не отказались бы почитать. Но большинство фолиантов и гримуаров Гринграссы хранили в своем лондонском особняке, а особо ценные экземпляры, по слухам, в Грингроттсе под надзором бдительных гоблинов.
Единственным минусом лавки являлась радостная и приветливая до отвращения мисс Маргарет Гринграсс, старая дева и сводная сестра хозяина лавки Джозефа Гринграсса.
Она улыбнулась, приподняв левый уголок губ, и поздоровалась с Северусом, пряча под прилавок керамическое блюдце с недоеденным малиновым пирогом.
- Добрый день, сэр. Что вам угодно?
Чуть заметно кивнув в знак приветствия, Северус сказал, глядя мимо мисс Гринграсс, словно она являлась незначительным предметом обстановки:
- Мне бы хотелось узнать насчет аукциона…
- Простите, сэр, но я не могу предоставлять такую информацию каждому встречному… - Маргарет одарила Северуса улыбкой, от которой любому мужчине полагалось растаять и пасть перед нею ниц. Улыбнувшись в ответ холодно и учтиво, Северус заговорил тем ужасающим негромким голосом, каким он с удовольствием пугал первокурсников:
- Вам следует знать, мисс Гринграсс, что я не какой-то там первый встречный проходимец, краем уха услышавший о вашем секретном аукционе. Я преподаю Зелья в Хогвартсе, как вы, возможно, знаете, это магическая школа, - Северус сделал небольшую паузу. - Более того, Джозеф Гринграсс – мой давний знакомый.
Маргарет чуть покраснела и съежилась под пристально-насмешливым взглядом Снейпа.
- Но полагаю, вам известно, что аукцион организован не мистером Джозефом, а его кузеном…
- …Робертом Гринграссом и моим старинным другом Люциусом Малфоем, - закончил Северус.
- Вот как? Откуда вы знаете, что мистер Малфой тоже… Впрочем, неважно… - совсем смутилась Маргарет, её лучезарная улыбка и блеск в глазах потухли. - Что вы хотите знать по поводу аукциона?
- Меня интересует, какие книги будут выставлены на аукционе. И стоит ли мне тратить на него мое драгоценное время.
- Думаю, Роберт лучше ответит на этот вопрос. Подождите.
С невероятной прытью для столь упитанной особы блондинка скрылась за портьерой.
Звезда проявляла к Северусу благосклонность: мистер Роберт Гринграсс, грузный светловолосый мужчина в больших очках, отдаленно похожих на подзорную трубу, в тот день пребывал в хорошем настроении, и не было пределов его разговорчивости. После продолжительной беседы волшебники сошлись на том, что вечером Северус вернется в лавку, в подземных помещениях которой Гринграссы и устраивали книжный аукцион. Конечно, не все фолианты шли на продажу, многое они решили похоронить в библиотеке и недрах Грингроттса, но Северус надеялся, что ему удастся извлечь какую-нибудь выгоду из посещения аукциона, ибо интересующую его книгу должны были выставить на продажу.
Вечером Косой переулок преображался. На улицу высыпала праздная молодежь, уже окончившая Хогвартс, но до сих пор не нашедшая себе достойного места в магическом мире, и молодежь, только что вырвавшаяся из глубин Министерства Магии, где она проходила стажировку и начинала свой путь наверх по карьерной лестнице или вниз, в пучину серых и неизвестных работников Министерства. Молодые люди предавались веселью, заглядывали в магазины и сидели в летних кафе. А кое-кто, самый смелый и безрассудный, даже тайком заходил в Лютый Переулок полюбоваться на диковинные товары.
Не обращая на веселящихся ни малейшего внимания, Северус толкнул дверь книжной лавки Гринграссов и второй раз за день очутился в магазине, в котором царил интимный полумрак.
- Добрый вечер, сэр! – шаблонно приветствовала Маргарет Гринграсс. – Будьте любезны проследовать за эльфом.
Большеглазое маленькое создание, завернутое в чистую и даже выглаженную тряпку, услужливо показывало дорогу. При этом домовой эльф беспрестанно оглядывался назад и пискливым голосом повторял:
- Сюда, сэр. Осторожно, ступеньки, сэр. Не забудьте записаться у мистера Гринграсса и получить номер. У мистера Роберта Гринграсса…
После темноты лавки яркий огонь сотен свечей и осветительные заклинания ослепляли. Когда зрение вернулось, Северус разглядел подземный зал ошеломляющих размеров. Вытянутое прямоугольником помещение вдвое превосходило своими размерами танцевальную залу в поместье Малфой-менор. Здесь имелось несколько сквозных комнат, отделенных от зала ширмами, и десять гротов, обставленных античными статуями. В конце зала находились две ниши, в которых скрывались потайные двери, и рядами расставленные стулья и возвышение с демонстрационным столом. Видимо, именно там должен был проводиться аукцион.
- О, мистер Снейп, добрый вечер! Ещё не раздумали покупать книги? Смотрите: все эти богачи настроены крайне решительно. Кстати, Джозеф хотел с вами о чем-то поговорить, - произнес Роберт Гринграсс, поправляя свои несоразмерно большие очки и внося имя Северуса в список потенциальных покупателей. – Ваш номер – тридцать шесть, сэр. Приятно вечера. Не забудьте, что после аукциона будет банкет. И простите назойливость моего домового эльфа.
Несчастное существо, на чье существование так нелестно указал Роберт Гринграсс, в течение всего разговора умоляющими глазами смотрело на Северуса.
- Что?
- Извините, сэр, но господин Малфой хотел бы с вами поговорить.
Только сейчас Северус заметил совсем недалеко чету Малфоев. Нарцисса, сопровождавшая мужа, с неодобрением, призванным скрыть зависть, осматривала убранство зала. А оно оказалось великолепным: изящная старинная мебель, может, слишком вычурная, но в целом идеально подчеркивающая вкусы и богатство семьи Гринграсс. В зале преобладали светло-серые и нежно-голубые тона. С потолка свисали гербы двух ветвей семьи Гринграсс – пара зеленых змей, обнимавших орла, на темно-сером фоне и куница, танцевавшая со змеей.
После утомительных приветственных церемоний Северус произнес:
- Я не ожидал, Люциус, что ты окажешься одним из организаторов аукциона.
- Поражаюсь, как ты об этом пронюхал, - притворно восхищенным голосом ответил Люциус. - Я совершенно случайно узнал, что ты изъявил желание прикупить древних книг… Позволь по старой дружбе дать тебе совет: ничего тут не покупай.
- Почему? – искренне удивился Северус.
- Тебе же не нужны неприятности? – загадочным тоном произнес Люциус, постукивая указательным пальцем по набалдашнику трости.
Северус понимающе кивнул и перевел разговор на другую тему:
- Кстати, я отправил совиной почтой новое лекарственное зелье для Драко, о котором вы просили. Полагаю, вы получите его завтра утром. Если бы я только знал, что встречу вас…
- Ничего страшного, - мягко перебила Нарцисса, доселе остававшаяся равнодушной к беседе. Теперь же в её голосе звучали тщательно скрываемые нотки волнения, так естественные для матери, чей единственный ребенок болел. – Драко уже несколько лучше.
- Рад слышать. Прошу меня извинить, но мне ещё нужно переговорить с Джозефом.
- Передай ему наши наилучшие пожелания, - загадочно улыбнулся Люциус.
Джозеф Гринграсс, известный богач и книголюб, работавший в Отделе Тайн, с крайне неудовлетворенным видом сидел в кресле, поставленном так, что свет падал лишь на кончик лакированных туфлей Гринграсса, а лицо мага покрывала тень. Но Северус знал, что это лицо – олицетворение нордической суровости и хладнокровия, граничащего с безжалостностью.
Рядом сидела невзрачная худощавая девушка, в чьих чертах лица читалось что-то отдаленно гринграссовское. Черное атласное платье с длинными рукавами резко контрастировало с белой кожей, отдававшей неприятно-болезненным блеском. Темные вьющиеся, волосы обрамляли длинное лицо, взгляд её отстраненно и без интереса переходил от гостя к гостю. Девушка сидела в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, и держала янтарный мундштук, но не курила.
- Вы заставили меня ждать, молодой человек, - сказал Джозеф.
- Вы так надежно спрятались во тьме.
- Разве прожитые годы не научили вас видеть через темную завесу? – ответил Гринграсс, как всегда, с легким оттенком удивления, который когда-то так бесил новобранцев-Упивающихся.
- Здесь недостаточно темно, - парировал Северус.
Губы Гринграсса скривились в усмешке, очень похожей на улыбку горгульи.
- В память о наших старых совместных делах я хотел предупредить вас, чтобы вы не вздумали ничего покупать на аукционе.
- Такой же совет мне только что дал Малфой.
- В таком случае мне нечего тут делать, - чародей резко встал.
И пройдя мимо удивленного, но внешне спокойного и равнодушного Снейпа, Джозеф Гринграсс удалился.
- Он сегодня с самого утра не в духе, - сказала девушка. - Позвольте представиться: Кэролайн Сильверстайн, ещё одна представительница рода Гринграссов, племянница. Полагаю, вам уже довелось познакомиться с Изабеллой Марией, дочерью Роберта, а лет через восемь вы будете иметь удовольствие наслаждаться общением с Дафной и Асторией Гринграсс. Я ведь не ошибаюсь насчет того, что вы – профессор Снейп из Хогвартса?
- Не ошибаетесь, мисс.
- Enchanté, - ответила она, хотя колдун и не выразил какого-либо удовольствия по поводу их знакомства.
- Вы француженка, не англичанка? – немного удивился Северус, пожимая протянутую руку – мраморную на ощупь, но по-человечески теплую - и после присаживаясь в кресло Гринграсса.
- Половина на половину, - Сильверстайн говорила тихо и спокойно. На мгновение Северусу показалось, что она копирует его стиль речи – когда он впервые предстал перед кучкой шумящих и невоспитанных учеников, то говорил негромко и словно старался одними звуками голоса донести до их скудного умишки простые истины. Но нет, Сильверстайн действительно имела тихий голос. Глядя, как иногда нервно вздрагивают её подбородок и уголки губ, Северус понял, что слова даются ей через усилия.
- Мать француженка, а отец происходит из семьи, в чьем доме мы сегодня собрались. Кажется, он троюродный брат Джозефа, но избежал участи носить эту фамилию. До того, как я поступила в Шармбатон, мы жили то на острове, то на континенте… Хотя, знаете, у меня много разных корней. Например, мое второе имя – Локуста. Эта римская отравительница наш очень далекий предок. У нас даже осталось кое-что от…
Она резко прервалась.
- Впрочем, вам все равно неинтересно, а о таких вещах лучше разговаривать в кругу близких людей. Сморите, - она кивнула на уверенно приближавшуюся к ним ведьму.
- Позвольте мне прервать вашу милую беседу, - рядом возникла блондинка с ярко-красными ногтями. Ведьма еще не успела представиться, а Северус уже узнал в ней юное журналистское дарование, которое во время процессов над Упивающимися Смертью все строчило и строчило длинные ядовитые статейки.
– Рита Скитер, «Ежедневный Пророк». Парочка вопросов. Вы надеетесь приобрести здесь подлинник «Изумрудной Скрижали»?
Мысленно Северус отдал должное Скитер: та стреляла в цель.
- Я всего лишь зритель.
- Всего лишь? – недоверчиво-разочарованно переспросила Скитер. – Жаль, молодой человек, по вашему лицу я вижу, что вас может ждать блестящее будущее в области зелий… А вы, леди?
- Просто зрительница.
Скитер разочарованно махнула рукой и, отойдя в сторону, пристала к седому магу с усталым лицом. Он разговорился.
- Кто это? – спросила Сильверстайн.
- Порядочная стерва, - ответил Северус, наблюдая за тем, как Малфои занимали свои места среди желающих поучаствовать в аукционе. Наверняка, хотят вблизи насладиться своим триумфом, что бы они там ни задумали. Нарцисса обернулась и встретилась взглядом с Северусом. И легкая, едва заметная улыбка.
2. Под дождем
Когда дождь забарабанил по черепичной крыше, отбивая собственный, ни с чем несравнимый монотонно-торжественный ритм, в подземелье начался аукцион, а Джозеф Гринграсс в одиночестве прошествовал в тайное книжное хранилище. Вкусно плесенью и пылью пахли древние фолианты. Заботливой рукой Гринграсс брал книги с полок и гладил их, как любовниц, и ласковым голосом шептал им что-то. Скоро он расстанется с ними. Но игра ведь стоит свеч, правда?
Сейчас начнутся торги там, в освещенном сотнями волшебных свечей зале.
Джозеф Гринграсс покинул хранилище и тихо вышел из лавки через тайный ход.
- Позвольте представить вам первый лот, - говорил Роберт Гринграсс, настолько тщеславный и жадный, что никому ничего не уступал и все делал сам, забывая наставления из далекого детства: «трудись, но не перетрудись».
- Красный свиток, - на демонстрационном столе появился небольшой бледно-красный свиток, перевязанный алой лентой. – По преданию, этот свиток составлен самим Годриком Гриффиндором…
- Бред полнейший, - прошептала Сильверстайн, неизвестным образом оказавшаяся рядом с Северусом на последнем ряду. – Здесь почти все – выпускники Слизерина, а он пытается всучить им какой-то гриффиндорский огрызок пергамента.
- По преданию, - тихо подражая Гринграссу, ответил Северус, - в этом свитке записаны некоторые заклинания, изобретенные Слизерином, и контр-заклинания к ним.
- Все равно бред. Я знаю, что у Гринграссов есть вещицы поинтереснее, а про свиток я слышала, что мир полон дешевых подделок.
- Наслаждайтесь шоу, - хмуро посоветовал Северус, давая понять, что разговор окончен.
Вскоре появился домовой эльф, а за ним, тяжело ступая мокрыми ногами на дорогие мягкие ковры, шли авроры, мрачные жрецы Правосудия, один потирал нос – неудачное приземление, прямо в кирпичную кладку дома.
- Добрый вечер, господа! – поздоровался с ними мистер Роберт Гринграсс, но тихо и неуверенно.
Вперед выступил Грозный Глаз, легендарный аврор. Его единственный здоровый глаз впился взглядом в Роберта, а волшебный вращался быстро-быстро, иногда останавливаясь на ком-то.
- Мистер Роберт Гринграсс, вы арестованы. А книги конфискованы.
- Тут, кажется, какая-то ошибка? – разводит руками Роберт Гринграсс. – Тут все законно.
- Здесь нет никакой ошибки. Под видом вполне безобидных, но старинных книг, вы собирались продать черномагические книги, дабы распространять зло.
Роберт Гринграсс выглядел удивленным и обреченным. У него отобрали палочку, а руки сковали цепями.
Вот и всё. Вечеринка закончилась. Дождь радовался и прыгал по крышам. Только смех у него был какой-то печально-мрачный, похожий на плач, и грусть, грусть, а торжественность уходила со сцены, прощаясь со всеми. Неуклюже, разочарованно и покупатели медленно расходились по домам.
Кто-то перешептывался. Кто-то уже обменивался выводами и домыслами. Рита Скитер строчила новую статью для «Ежедневного Пророка». А Люциус Малфой улыбался, едва заметно, но торжествующе.
«Всё ты знал», - подумал Северус.
- Где хозяин лавки? – спросил Грозный Глаз, внимательно изучая каждого, кто неуверенной походкой покидал заведение.
- Хозяина сегодня не было. Хозяин ничего не знал, - шептал домовой эльф, опустив взгляд в пол.
- Какая трагедия для столь достопочтимой семьи, - сказал кто-то из авроров.
- Эльф, разыщи-ка своего хозяина…
Обрывки разговоров слышал Северус, они едва доносились до него через завесу мыслей и чувств, обуревавших колдуна.
Разочарование, впустую потраченное время и результаты, похожие на жалкую бледноватую лужицу неудавшегося зелья. Треклятое Министерство Магии и его авроры! Да во всем этом хваленом собрании книжных червей, озабоченных, чтобы маленькие бесы на каникулах не махали палочкой перед магглами, не найдется ни одного, кто способен сварить Древнейшее Зелье, рецепт которого затерялся в водах Леты.
Северус Снейп пребывал в ярости, тихой и оттого более опасной. Но ничего, он – слизеринец. А слизеринец всегда найдет обходной путь получить то, что ему нужно.
«Локуста. Великая римская отравительница – цепная собака императоров и императорская же убийца. Искусница в деле ядов. В тайной лаборатории она, наверняка, после пирушек в своем римском – с колонами и открытым балконом – доме записывала рецепты ядов и противоядий. Куда делось великое наследие Локусты? Как знать, возможно, попади мне в руки хоть что-то от…» - думал Северус, а удача уже сама шла к нему в лице Кэролайн Сильверстайн. Она поймала Снейпа на темной лестнице, ведущий из подземного зала наверх, и, приблизившись ко нему так близко, что её дыхание обожгло его, как исходящий от котла пар, прошептала:
- Ждите у поворота в Лютый Переулок, s'il vous plaît. Я хочу с вами поговорить.
Он оглянулся, но её уже не было рядом. Она стояла внизу, объясняя, что-то аврорам.
Луна размытым бледным блином отражалась в лужах. Дождь равномерно капал и капал, тоскливо и безучастно. Завернувшись в мантию и сотворив водоотталкивающее заклинание, Северус медленно брел в сторону Лютого переулка, пока не заслышал позади стук каблуков. Сильверстайн перепрыгивала через лужи.
- Мерси, - произнесла Сильверстайн, кутаясь в старенькую черную мантию. Капюшон небрежно накинут на голову, вьющиеся пряди выбились наружу, намокли и черными завитушками приклеились к лицу. - Прохладно, не так ли?
- Вы хотели поговорить, - напомнил Северус, скрещивая руки на груди и с легким оттенком пренебрежения глядя на Сильверстайн. – Я вас слушаю.
- Изабелла сказала, будто вас интересуют древние труды по алхимии, в особенности по ядам и противоядиям. Жаль, что вам ничего не досталось из собрания Гринграссов. Чертово английское Министерство! Но может, это и к лучшему. У вас нет денег…
Как маленький острый ножик для резки тонких кореньев под руководством неумелой руки попадает по пальцам, так её слова резанули по гордости Северуса.
Он ненавидел деньги, потому что их у него никогда много не водилось. И разговоры о них не переносил так же, как не переносил нерадивых учеников, взрывающих казенные котлы, ежегодные отказы в должности преподавателя Защиты от Темных Сил.
- Сплетница! – раздраженно воскликнул Северус. Но тут же заговорил мягче, не желая спугнуть добычу: - Впрочем, какое это имеет значение для вас?
- Собственно никакого, - ответила мисс Сильверстайн. Её тихий голос чуть заглушался шумом капель. Временами эта молодая ведьма казалась отмеченной печатью тоски и скорби, но это всего лишь жалкая иллюзия, которая рассеется при свете дня, оставив после себя туманно-горькие воспоминания. – Просто к слову пришлось. Извините. Дело в том, что меня тоже интересуют древние яды и противоядия… Мой отец отравился неизвестным ядом и умер, - так же тихо, как и все остальное, будто что-то незначительное, говорила она. - Поэтому я приехала сюда. Может, вы как специалист мне поможете?
- Вы хотите знать, отчего он умер? – спросил Северус. Дождь и не думал прекращаться, а с каждой секундой Сильверстайн все больше и больше походила на труп, выловленный из озера, такая жалкая.
- Я
должна найти противоядие.
Наконец-то! Неизвестный древний яд, наследие Локусты, противоядие – чудесная вещь. Быть может, это именно то, что и нужно Северусу. Это даже лучше древнего фолианта, хотя и книгу неплохо бы заполучить.
- Чтобы изготовить противоядие, нужен образец яда. Он у вас есть?
Северус затаил дыхание, как школьник, который впервые правильно смешал ингредиенты и теперь наблюдал, как медленно зелье приобретает нужный цвет. Мерлин мой, могла ли Сильверстайн своими нервными движениями извлечь из останков её отца впитавшийся в кости и органы яд? Или это сделали авроры, расследовавшие дело? Отдали ли они…
- Есть, но, разумеется, не с собой. Но если я вам его дам, то вы должны помнить, что этот яд, как сокровище, передавался из поколения в поколение в нашей семье. Я не знаю ни его состава, ни его происхождения, - пояснила мисс Сильверстайн.
Северус молча торжествовал, а лондонский дождь звучал фанфарами в его честь.
- Яд Локусты? – бессмысленный вопрос, это не так уж и важно теперь, кто его когда-то изобрел и спрятал рецепт.
- Наверное. Не знаю. Вы поможете?
- Боюсь, мисс, ваше предложение никак меня не заинтересовало, - холодно ответил Снейп. – Не тратьте зря свое и мое время.
Он ушел, оставив её в недоумении и одиночестве, наедине с дождем. И струи воды стекали по её узкому лицу, оттенком огорчения дополняя злость.
Северус торжествовал. Мышка ускользнула от кошки, а кошка попалась в мышеловку. Никому не позволено использовать Северуса Снейпа в своих целях. Жизнь – это игра. Но жизнь Северуса – это игра по его правилам, верховодить и манипулировать он никому не позволит. Так что если Сильверстайн действительно страстно желает разгадать тайну яда, то придется ей хорошенько помучиться и получше запутаться в паутине прядильщика.
3. Результат козней и невозможности мирной жизни
«Ежедневный Пророк» стал великолепным дополнением к чашке крепкого утреннего кофе. На первой полосе красовалось фото Роберта Гринграсса. Закованный в цепи, как матерый преступник, он не смотрел на читателей, то ли стыдясь, то ли скрывая свое отчаяние.
«Черный аукцион, устроенный младшей ветвью семьи Гринграсс, остановлен благодаря стараниям мистера Люциуса Малфоя и доблестных авровов, во время прибывших в логово тьмы.
Этой ночью должно было совершиться чудовищное преступление. Преступление не только против общественности, но и против братской крови. Долгое время Роберт Гринграсс вынашивал коварные планы не только о том, как продолжить черное дело Того-Кого-Нельзя-Называть, но и как сильнее осрамить своего кузена – Джозефа Гринграсса, одного из ведущих специалистов Отдела Тайн Министерства Магии.
И вот – всё приготовлено для злодеяния. Красивый подземный зал под книжной лавкой Гринграссов, гримуары по темной магии, успешно выдаваемые за безобидные старинные фолианты. А утром карьере Джозефа Гринграсса мог бы прийти конец, ведь именно в его лавке надлежало случиться дьявольским торгам!
Но беду удалось остановить. Мистер Люциус Малфой, один из самых влиятельных и добропорядочных волшебников, давно заподозрил, что младшая ветвь семьи Гринграсс замышляет что-то недоброе, от его зоркого глаза и превосходного слуха не укрылись их многозначительные взгляды и перешептывания. К сожалению, мистер Малфой отказался раскрыть нам все подробности и ограничился лишь общими комментариями, так мало проливающими свет на тайну о раскрытии дела. Но мы-то знаем, что в процессе разоблачения он сыграл главную роль. Поразительная скромность!
Хоть доблестные спасители и больше достойны того, чтобы о них написали, я вынуждена обмолвиться словечком и о злоумышленниках, ибо полагаю, что всем читателям это интересно.
Ночью, когда дождь во всю отбивал свой марш по крышам, были арестованы члены младшей ветви семьи Гринграсс, а именно: мистер Роберт Гринграсс, пытавшийся прикинуться невинной жертвой вселенской несправедливости, его жена, которая, как известно, занимается разработкой собственной косметической линии (надеюсь, она ничего не подмешивала в свои препараты), и мисс Маргарет Гринграсс. Дочь Изабелла за крайней наивностью и чрезмерным простодушием для своих девятнадцати лет не была арестована, ибо любой увидит, что такое милое личико просто не способно совершить подлость.
Всех троих обвиняемых авроры сопроводили в место предварительного заключения, где они будут дожидаться суда. При этом только Роберт Гринграсс сохранил хладнокровие и гордость. Ведьмы же своим сопротивлением и криками позорили аристократию.
В качестве обвинения предъявлено намерение провести аукцион, главным лотом которого должна была стать книга, содержащая сведения об опасных ядах, разработанных древними черными магами. Название книги господа авроры не сообщили. Так же при обыске обнаружили еще несколько запрещенных книг, многими из которых в свое время интересовался Тот-Кого-Нельзя-Называть. Поэтому младшую ветвь семьи Гринграсс подозревают в связях с Упивающимися Смертью. Напоминаем, что далеко не все последователи Того-Кого-Нельзя-Называть были пойманы и отправлены в Азкабан. В настоящее время ведется расследование.
И какой контраст между этим темным пятном и светом, излучаемым старшей ветвью Гринграссов. Мистер Джозеф Гринграсс, миссис Гринграсс и их чудесные дочери Дафна и Астория – все они скорбят, сокрушаются и уповают на то, что история, время и добрые дела смоют с них позор. Желая вычеркнуть из своей жизни темные воспоминания, Джозеф Гринграсс великодушно подарил магазину «Флориш и Блоттс» помещение своей книжной лавки, а подземный зал с радостью приняли в распоряжение гоблины банка Грингроттс.
Рита Скитер».
- Хотел бы я знать, зачем Люциусу этот спектакль…
Выждав несколько дней и внимательно следя по едким статьям, как министерские чиновники разбираются с младшей ветвью семьи Гринграсс, как грифы, растерзывая свою добычу, Северус, наконец, отправился в особняк Малфоев. К тому же уже давно пришло время поинтересоваться здоровьем Драко, вернее, его мнимой болезнью.
В серо-зеленоватых тонах гостиной его ожидала Нарцисса Малфой. Уже не блистательная леди с аукциона, а утомленная хозяйка большого дома. Она сидела в кресле у мраморного камина, где горел скромный огонек, чернели угли.
- Моего мужа сейчас нет дома, - сказала Нарцисса после приветствий. – Тебе стоило заранее сообщить о своем визите.
- Мне как-то не пришло в голову, что Люциуса может не быть дома, - солгал Северус. - Как бы там ни было, как Драко, ему лучше?
- Поправляется. Твое зелье творит чудеса.
- Это всего лишь зелье, - не без излишней скромности ответил Северус.
Нарцисса и Северус поднялись на второй этаж, где их взору открылся широкий коридор, кажущийся бесконечным, но на самом деле, он заканчивался большим витражным окном, выходившим в сад, где гуляли белые павлины. С обеих сторон коридора располагались десятки однотипных, с резным орнаментом, дверей с богато украшенным бронзовыми ручками.
Волшебники прошли в хорошо освещенную канделябрами детскую комнату, полную игрушек: маленьких метел, которые не поднимались в воздух выше полуметра, ненастоящих волшебных палочек и сувениров из магазинов Шуток. На большой кровати сидел светловолосый мальчик, одетый в зеленую пижаму, и разглядывал цветные картинки в книге. Едва в спальню вошли взрослые, он спрятал книгу под подушку и, накинув одеяло, притворился спящим. Но его маневр не ускользнул от бдительного ока любящей матери.
- Драко, разве я разрешала тебе рассматривать книгу? Ты должен отдыхать, а не утомляться! Почему ты не спишь? – Нарцисса присела рядом.
Драко робко выглянул из-под одеяла и улыбнулся так очаровательно, как умеют улыбаться только дети, ещё не обремененные житейскими проблемами.
- Он выглядит лучше, чем в прошлый раз, - заметил Северус. Хотя, на его взгляд, Драко выглядел почти так же да и вообще изначальна пребывал в полном здравии. Но разве можно лишить Нарциссу, одолеваемую тоской, удовольствия раздувать из мухи слона и превращать легкую простуду, полученную из-за летнего дождя, в серьезное и, возможно, смертельное заболевание?
И всё же иногда Северуса посещали сомнения… Не могла ведь Нарцисса и в самом деле быть такой ослепленной и одержимой?!
- Да, он быстро поправляется с тех пор, как ты готовишь для него зелье, - согласилась Нарцисса. - А к тому врачу мы больше не обращаемся.
Драко с надеждой посмотрел на Северуса. Но хотя тот был далек от понимания всей глубины желания свободы, отразившегося в глазах мальчика, Северус вынес свой приговор:
- Знаешь, Нарцисса, по-моему, хватит с него лекарств. Его здоровью уже ничто не угрожает.
- Разве? – с легким оттенком разочарования произнесла Нарцисса, но лицо её осталось бесчувственным. Разве? Все так просто и кончится? Ни писем, ни визитов, ни предлога…
- Спасибо, сэр! – радовался Драко, извлекая из-под подушки свою книгу с яркой обложкой.
- Хотите посмотреть картинки?
Северусу стоило огромных усилий сохранить невозмутимый вид и не выказать своего отвращения к идее разглядывания иллюстраций.
- К сожалению, Драко, я уже ухожу.
- Ты действительно уходишь? – спросила Нарцисса. Мерлин, каким же неуместным звучал этот вопрос, когда они уже шли вдоль тисовой изгороди к воротам из сада, а павлин-альбинос семенил за волшебниками, бросая на них изучающие взгляды.
- Да, - отрезал Северус. – Если, конечно, не вернется Люциус и не расскажет о ваших дьявольских планах насчет Гринграссов.
- Дьявольских? – усмехнулась Нарцисса. – Ты преувеличиваешь. Люциус всего лишь помог Гринграссу избавиться от ненужных родственников и переложить всякую вину на них.
- Так он придет вечером, чтобы поведать мне о судьбе книг?
Белый павлин остановился и, прислушиваясь, вытянул шею вперед. Тихо и с расстановкой, не смотря на Северуса, но куда-то мимо него, Нарцисса произнесла:
- Я не уверена, что Люциус сегодня вернется. Он сказал, что, скорее всего, задержится. Мне так одиноко в этом огромном доме, где не с кем и словом перемолвиться, только малыш Драко скрашивает моё одиночество…
- Я не останусь. Это невозможно, - безжалостно Северус поставил точку в разговоре.
И ни тени огорчения на лице Нарциссы, каменном, холодном, расцветавшем красками радости лишь, когда речь заходила о Драко, белокуром подарке судьбы, единственном утешении и утолении одиночества. Ни тени оскорбленной гордости. Ни намека на смирение.
4. Нарцисса и её воспоминания
В тот день Нарцисса против обыкновения долго скиталась по дому без дела. Обычно она либо почитывала книги по магии, либо колдовала для веселья и чтобы не потерять навыки, либо обучала маленького Драко письму и счету – миссия столь ответственная, что Нарцисса не доверяла её кому-то другому. Но сегодня уже было слишком поздно для занятий.
Уложив сына спать, Нарцисса вновь не нашла в себе сил заняться чем-либо.
В камине горел огонь. Полупустой бокал эльфийского вина стоял на столике рядом. В ожидании возвращения мужа Нарцисса погрузилась в воспоминания о прошлом. Не первый раз она возвращалась к сценам из их жизни. Все вспоминала, сравнивала с мечтами, анализировала, думала, гадала… Ведь она хотела одного, а получила другое.
Щелчок. Золотое колье с крупным, но не вульгарно крупным изумрудом застегнулось. Заботливая рука бережно опустила камень, и он застыл чуть выше груди, поднятой и закованной в корсет.
Светловолосая и бледнолицая кукла – твоя судьба, предопределенная с самого рождения. Сие платье с корсетом, похитившим твое дыхание, и длинной свободной юбкой начали мастерить, когда ты родилась. Всё необходимо было спланировать и четко просчитать, ведь твоя свадьба должна была стать самой идеальной, а ты, тогда еще плачущий младенец – самой прекрасной невестой. Самой прекрасной куклой в подвенечном платье цвета белых ландышей, с россыпью жемчуга на шелке.
- Превосходна, - с придыханием произнесла мать.
Превосходная кукла, упаковали, завернули – теперь передайте клиенту. Дети чистокровных семей – хороший товар, предназначенный для воспроизводства себе подобных. Ты не можешь любить, потому что еще в детском возрасте тебя познакомили с будущим мужем. Ты не можешь выбрать другого, потому что остальные чистокровные юноши уже закреплены за другими чистокровными девушками. Вас так мало, вы - свободные птицы, вечно летящие в огромной клетке.
- Я так счастлива, - прошептала Друэлла Блэк. – Вы будите идеальной парой.
Ты мертво улыбнулась.
- Я не уверена, - наконец, ты выдавила из себя.
- Что такое? – засуетилась мать. – Платье не нравится?
- Нет, нравится, - ты покачала головой, прядь светлых волос упала на глаза. Легким движением руки ты поправила прическу. – Говорят, что Люциус – Упивающийся Смертью. У меня подобное предположение не вызывает сомнений, только страх.
- Страх? – удивилась мать.
- Это не значит, что я боюсь связать свою жизнь с человеком, который считает своим долгом защищать чистоту крови и волшебный мир от магглов. Но Тот-Кого-Нельзя-Называть и его соратники объявлены вне закона. Мама! – всхлипнула ты. – Что мне делать, если моего мужа убьют? Я же останусь совсем одна!
В изнеможении ты опустилась на мягкий восточный ковер, и зеркало отразило белоснежное привидение, содрогающееся от рыданий, белые одежды совсем скрывали тебя.
- Хватит дурачиться, Цисси, - мать недовольно скрестила руки на груди. – Ничего с Люциусом не случится. Он слишком умен и хитер, чтобы попасться в лапы каких-то там авроров. Тем более, он осторожен, ты же знаешь. Только избранные догадываются о том, что он близок к Темному Лорду. И подумай: когда Темный Лорд победит, Люциус станет одним из самых влиятельных людей. Мерлин, что я говорю? Он и сейчас один из самых влиятельных людей!
- Хорошо, ты права, мам.
А потом состоялась свадьба, самая богатая, самая счастливая. Несколько часов сказки, затуманенной вином. Сказка – это мираж, скрывающий твою самую большую ошибку. И в воспоминаниях лишь туман… Слишком шикарно, слишком весело…
*
- Проснись.
Нежное прикосновение губ. Ты улыбаешься, но глаз не открываешь, оставаясь в сладком мире грез.
- Проснись, любимая.
Как дорого это слово, так редко произносимое. Любимая. Избранная. Преопределенная. Назначенная сверху.
Ты, Люциус, просто пьян, чертовски пьян от счастья и вина. Теперь ты точно унаследуешь особняк, когда скончается твой престарелый отец, это будет скоро… Не так ли? Теперь у тебя есть жена, ты можешь в любой момент удовлетворить все свои безумные потребности и претворять в жизнь все фантазии. Ты теперь солидный человек. И этот дом, и эта женщина, твои деньги и власть, которую тебе дарует Хозяин. Черт возьми, Люциус, ты великолепен!
- Проснись, Нарцисса.
Молодая женщина открывает глаза.
- Умница. А теперь одевайся и пойдем. На стуле приготовлена черная мантия для тебя.
И Люциус выскальзывает из-под одеяла. И в который – сотый, миллионный? – раз ты восхищаешься его идеальным телом и трепещешь. Смесь наслаждения и горечи. А как же завтрак в постель и утренние ласки? Как это глупо, Нарцисса. О чем ты только мечтаешь?
Смотри: вы проспали весь день, пьяные от вина и самих себя, а за окном вечереет. Самое время встретиться с Темным Лордом, преклонить колени перед ним...
Вот так её жизнь погрузилась во тьму…
Нарцисса меньше всего любила вспоминать то, что следовало дальше, и всегда оттягивала этот момент, припоминая иные, может, незначительные детали.
Сегодня Люциус вывел её из размышлений. Он вернулся поздно, когда яркие летние звезды высыпали на темную ткань неба.
- Ты не спишь? – удивился он, когда Нарцисса вышла ему навстречу. Люциус выглядел довольным, хоть немного и уставшим.
- Я жду тебя. Где ты был? У Гринграссов?
- Да, - коротко ответил Люциус. Они прошли в гостиную. Люциус опустился в кресло перед камином. Нарцисса налила ему вина и опустилась рядом с мужем, на подлокотник кресла.
- И как у них?
- Так, как и должно быть. Джозеф – мученик и благодетель. Благочестивенько выкидывает из дома вещи кузена.
- Но ведь он же пожертвовал своими книгами? – уточнила Нарцисса.
- Не всеми и не навсегда. Министерство конфисковало только книги, признанные опасными. Таких немного, но хватит, чтобы устроить Роберту свидание с дементорами в Азкабане. Остальное уже вернули Джозефу.
Добби принес ужин для Люциуса. На этом все разговоры закончились.
5. Старые безумные знакомыеДля учеников Хогвартса существует лишь один способ добраться до школы, разумеется, если не брать в расчет выдающихся личностей, позволяющих себе опаздывать на поезд. Что же касается преподавателей, то все давно уже заметили, что те крайне редко отправляются в путешествие вместе со своими подопечными. Да и кому охота ехать в поезде, наполненном кричащими и гладящими подростками?
Северус Снейп предпочитал пользоваться порт-ключом. Конечно, переместиться из своей спальни прямо в родные темные подземелья представлялось невозможным, так что приходилось заканчивать свое путешествие на границе хогвартских защитных заклинаний. Оттуда было рукой подать до известной станции, откуда отходили кареты с фестралами, чудовищными лошадьми, которые вполне могли бы стать богами смерти в конном сообществе. Сегодня одна такая упряжка уже поджидала Северуса на границе.
Мрачные прохладные подземелья, знакомые пузырьки с зельями и заспиртованными существами, маски смерти и ужаса на их физиономиях, класс, уже прибранный и приготовленный для занятий стараниями домовых эльфов. Тишина, вечная тишина, царившая в этих величественных и огромных подземельях, где не хочется даже повышать голос.
Северус погрузился в монотонную работу – составление и проверку плана занятий на новый учебный год. Скучно. Конечно, куда интереснее было бы разбираться с заклинаниями для Защиты от Темных Сил, но судьба – всё же дама своенравная и пощады не знающая. Когда Северус вошел в свой кабинет, то первым делом увидел записку, исписанную изумрудными чернилами.
«Боюсь, я снова вынужден отклонить Вашу заявку по той же самой причине, что и всегда.
Альбус Дамблдор»
Директор краток и точен, а решение окончательно и бесповоротно. Сколько минут можно потратить на написание записки? Две? А на прочтение? Меньше минуты. Вот так вершатся судьбы и пишутся сюжеты жизней.
Зелья, взрывающиеся котлы и снова слишком короткие эссе, подчистую переписанные из библиотечных книг…
Макая перо в чернила, Северус почувствовал на себе чей-то взгляд. В тени, прислонившись к дверному косяку, стоял незнакомец - гигантская скала мускулов в мантии ужасающего бордового цвета.
- Не хочу дожидаться первого сентября, чтобы познакомиться. Грегори Хоркинс, новый преподаватель Защиты от Темных Сил, - сказал маг, выходя на свет. Его круглое лицо покрывалась светлая щетина, а волосы цвета пшеницы были аккуратно подстрижены.
- Северус Снейп, - буркнул мастер Зелий и, игнорируя присутствие гостя, вернулся к своим делам.
- Вижу, вы не очень общительны. А жаль, потому что я очень люблю поговорить. Прямо-таки жить без этого не могу. Профессора Дамблдора я не хочу отвлекать от дел, все-таки директор. Профессор Трелони – женщина очень странная, интересная и, я бы сказал, опасная. Она, кажется, получает удовольствие от бесконечных предсказаний смерти каждому…
Оторвавшись от бумаг, Северус смерил нового преподавателя взглядом, от которого, право же, стоило умереть на месте и обратиться прахом.
- Хоркинс, довольно делать вид, что мы встретились впервые в жизни. Учились мы, в конце концов, в одно и то же время. И насколько я помню, никогда особо не ладили. Надеюсь, ты не тешишь себя надеждой, что я имею желание развлекать тебя разговорами? Нет? Хорошо. Почему бы тебе не употребить свою энергию на подготовку к учебному году?
Хоркинс хотел что-то ответить, проявив гриффиндорскую пылкость и невоздержанность, но в последний момент всё же промолчал.
И дни потекли скучные и однообразные. Испуганные первокурсники, неправильно смешанные ингредиенты, взрывы, возгласы нерадивых юных зельеваров, протестующих, когда с них снимали баллы, и никаких вестей ни от этой гринграссовской девчонки сомнительного происхождения, ни от Нарциссы. Хотя «официально» от последней и не ожидалось писем, но Северус верил, что она догадается выяснить у мужа судьбу книг.
Лишь одно осветляло безрадостные будни Северуса: Хоркинс не пытался завести с ним беседу… До поры до времени, пока ему не выпала такая возможность на матче по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином.
Игроки уже взмыли в воздух, снитч исчез где-то в безоблачном небе, будто накрытый мантией-невидимкой. И игра обещала быть жаркой и яростной.
- Вот чего я понять не могу, - сказал опоздавший на начало Хоркинс, садясь рядом со Снейпом, бесцеремонно потеснив сидевших рядом слизеринцев. – Так это почему ты, декан факультета, рвешься в преподаватели по Защите?
Уничтожающим взглядом Северус смерил Хоркинса. Как же он все-таки умеет одним неуместным и даже неприличным вопросом вывести человека из себя. Но Хоркинс – фигура незначительная, пешка, пришедшая в школу на год, можно его и не замечать.
Не дождавшись ответа, Хоркинс сказал:
- Ставлю на то, что Гриффиндор выиграет со счетом двести – ноль.
- Неужели? – даже не стараясь изобразить изумление, ответил Северус.
- Именно так, Северус. Я всё же рискнул пообщаться с Трелони. Удивительного ума и таланта женщина…
Но судьба, доселе столь благосклонная к светлому рыцарю, решила прекратить его словоизлияния о Трелони и проверить того на прочность. В тот момент, когда Хоркинс готовился выдать свой самый ошеломляющий эпитет, бланджер, с потрясающей силой отбитый игроком Слизерина, просвистел рядом с Северусом и врезался в Хоркинса, чья кровь забрызгала всех сидевших рядом.
Только чудом в толпе смятенных зрителей, нервно метавшихся по трибуне, Северусу удалось наложить на Хоркинса заклинания, останавливающие кровотечение.
Мадам Хуч остановила матч. Игроки, спустившись на землю, столпились на поле у трибуны, пытаясь узреть, что там происходит. Слизеринцы, шокированные и взволнованные, поспешно скрылись в раздевалке.
Вскоре с трибуны левитировали обмякшее тело Хоркинса, к сожалению, всё ещё живого, и отправили того в больничное крыло.
- Я рада, что хоть кто-то не потерял голову во время этой суматохи, - заметила Помфри, выбирая лекарство для Хоркинса – какую-то баночку с мазью цвета чернослива.
Северус поморщился. И если бы кто-то увидел выражение его лица в ту минуту, то, без сомнения, мгновенно перестал бы считать профессора Зелий благодетельным спасителем.
- Надеюсь, этот удар вышибет из него всю дурь, - тихо прошипел Северус и добавил громче: - Если я тут больше не нужен, то позвольте удалиться.
- Конечно-конечно. Профессор Хоркинс, кажется, обладает завидным здоровьем, - ответила Помфри, но Северус уже не слушал её. Он, с грозным видом, возвращался в гостиную Слизерина.
В подземельях его уже ждали виновники происшествия. Остальные же рассредоточились по углам, искоса наблюдая за публичной экзекуцией.
- Кто же этот одаренный игрок в квиддич, который так прекрасно орудует битой? – тихо спросил Северус, но его голос разнесся по всей гостиной.
Из-за темно-зеленого дивана, вытягивая шеи, выглядывали самые любопытные первокурсники. Им не терпелось увидеть, как, тяжело вздохнув, вперед выйдет высокий слизеринец, как он сначала опустит взгляд в пол, а потом с легким оттенком дерзости посмотрит в глаза профессору.
- Я, сэр.
- Как давно вы играете? – начал допрос Северус, скрестив руки на груди.
- Три года, сэр.
- Три? Целых три! И как? Успешно? – ехидно поинтересовался профессор.
Юноша молчал. Зеленоватый свет, льющийся с потолка, падал на его лицо, придавая тому болезненный оттенок.
- До Рождества будешь помогать мне после занятий, - вынес приговор Снейп и затем стремительно удалился в свои покои. Слизеринец облегченно выдохнул.
6. БесправнаяКогда Северус Снейп оставил её в недоумении мокнуть под дождем, Кэролайн Сильверстайн поняла одну очень важную вещь: в этом мире она бесправная, и даже такой непримечательный слизняк, как профессор Зелий, угрюмый и незнатный, не считает нужным подчиняться ей, чистокровной ведьме из уважаемой семьи… Впрочем, это всего лишь её детские выдумки, будто все должны ей подчиняться. Никто и ни когда не воспринимал Кэролайн Сильверстайн всерьез. Да, в её жилах текла кровь аристократов, но её семья не обладала какими-либо богатствами. Её отец, младший сын младшей дочери, не получил и не мог получить громадного наследства, поэтому пробивал себе дорогу сам. Он изо всех сил старался наладить дела в каком-то городке на юге Англии. Разумеется, истинные Гринграссы и не думали ему помогать.
Что же касается матери, то она происходила из обедневшего аристократического рода. Её родители промотали почти все состояние, оставив ей разваливающийся на глазах трехэтажный дом. Каждое утро, просыпаясь в своей комнатушке на втором этаже, Кэролайн выглядывала из окна и видела остатки былой роскоши: запушенный и нежилой замок, уже приватизированный магглами и превращенный в музей. Но Кэролайн все равно считала его своей собственностью. Она, как и мать, чувствовала себя аристократкой, хоть и жили они в скромном доме, поддерживавшемся магией.
Но всё же в том мире с Кэролайн более или менее считались: магглы, зная, что она могла бы быть хозяйкой замка, кидали на неё заинтересованно-уважительные взгляды, когда она выбиралась в маленький город. Мать исполняла её приказы. Отец поощрял шалости и капризы. Это было детство избалованной девчонки, которой злые люди не дали красивой игрушки – величественного замка. Да и в Шармбатоне к её мнению и требованиям прислушивались, но этому она была обязана, скорее всего, болезненной внешностью.
…Но время идет, все изменяется. Вот Кэролайн в Лондоне, где в ней видят лишь бедную родственницу Григрассов, где её не знают, не уважают, а дядюшка подает милостыню. Холодная, негостеприимная страна. И мантия от дождя промокла насквозь.
«Что ж, я сама по глупости вляпалась в неприятности, постараюсь действовать хитростью», - решила Сильверстайн.
Но с хитростью пришлось подождать, ибо следующим утром Кэролайн проснулась больной и разбитой. Её разбудил жуткий шум за стеной. Переборов лень и слабость, Сильверстайн выбралась в коридор.
Что за зрелище предстало перед ней! Нахмурившись впервые в жизни, Изабелла сидела в кресле, которое непонятно как появилось в коридоре. То и дело откидывая с лица светлые пряди, Изабелла увлеченно изучала какие-то бумаги. В соседней комнате что-то грохотало.
- Что происходит? – спросила Сильверстайн, прислоняясь к стене.
Изабелла нехотя отвлеклась от бумаг.
- Считай, что небольшой ремонт… О! Вид у тебя неважный, - сказала кузина, получше разглядев Кэролайн. – Ты, кажется, заболеваешь.
- Я не думаю, что это должно тебя волновать.
Отложив бумаги, Изабелла проводила Кэролайн в её более чем скромные покои. Какие это могли быть шикарные покои, если бы в них жила другая женщина. Но нет – Кэролайн оставила раскрытые чемоданы на полу, вытащив из них и раскидав по комнате некоторые вещи. Обросшие мхом книги лежали на комоде, украшения и предметы для наведения марафета были небрежно отодвинуты в сторону и частично упали в кресло, на спинке которого висели мокрое платье и мантия.
- Мерлин мой, - воскликнула Избелла. – Как ты можешь так жить? Ты даже не высушила платье…
- Это работа домовых эльфов – сушить мою одежду, - отозвалась Сильверстайн, откидываясь на подушку.
- Эльфы заняты.
- Чем же? – ведьма закрыла глаза.
- Поскольку мои родители арестованы, то надо избавиться от их личных вещей, освободить комнаты…
- Ты не выглядишь расстроенной.
Изабелла улыбнулась беспощадной гринграссовской улыбкой, мигом смывшей с её лица все ангельские признаки.
- Меня же не арестовали, а отец учил, что в этой семье каждый сам за себя.
- Ах, фамильный девиз… Ты порой похожа на дядю.
- Ты тоже, - оскалилась Изабелла.
- Нет, я не такая. Я хуже. Я уже давно переплюнула дядю. Ты даже не представляешь, что я сделала!
- Ты бредишь – вот, что ты делаешь.
Когда Изабелла ушла, Кэролайн погрузилась в дремоту.
Следующие несколько недель Кэролайн почти не вставала, Изабелла приносила ей кашу утром и бульон вечером. Болезнь не казалась бы такой обременительной, если бы Кэролайн буквально не задыхалась от кашля. Когда она брала мундштук, чтобы закурить, ей приходилось почти сразу же откладывать его, ибо курение лишь усиливало кашель. Она не могла ни расслабиться и облегчить душу, ни выполнить то, за чем явилась.
Приглашенный врач опрометчиво указал на то, что её кожа приобрела прозрачно-белый цвет. Собрав последние силы, Кэролайн велела тому убираться и никогда более не возвращаться.
Где-то в середине сентября, когда усилиями Изабеллы и домовых эльфов её состояние улучшилось, Кэролайн обнаружила на своем прикроватном столике записку.
«Жду тебя в своем кабинете после обеда. Джозеф»
Кутаясь в черную мантию, надетую поверх серого шерстяного платья, Кэролайн отправилась к Джозефу. Его кабинет располагался на верхнем этаже. Туда легко проникало солнце, и в комнате царил вечный свет, благоприятствовавший работе. Кабинет был тщательно убран, всё лежало на своих местах, и во всем чувствовался гринграссовский суровый стиль.
- О чем ты хотел поговорить, дядя? – Кэролайн вошла без стука.
- О твоем иждивенчестве, - сообщил Джозеф Гринграсс, откладывая в сторону министерские бумаги.
Кэролайн удивленно посмотрела на дядю.
- Ты уже больше месяца живешь в моем доме и ничего не делаешь, - холодные глаза Джозефа впились в Кэролайн.
- Я приехала по делам. И потом – я болела, - девушка огляделась в поисках кресла или стула, но, видимо, подобная роскошь для гостей не была предусмотрена.
- Ты – вечно больная. Но сейчас я имел в виду, что ты не работаешь и не приносишь дохода, а я содержу тебя: кормлю, даю приют…
- Но я никогда не работала, - белые щеки Кэролайн покрылись чуть заметной розовой краской.
Теперь пришел черед Джозефа удивляться.
- Чем же ты занималась?
- Ничем… После Шармбатона я была сиделкой при матери.
- Я не видел сообщения о её кончине. Как же ты могла оставить её одну?
- Она умерла через месяц после отца. Я не стала сообщать об этом в газету и заказывать некролог.
- Вот как? По-твоему, о таких вещах не надо сообщать родственникам?
- Я сирота, у меня нет родственников, кроме безжалостных Гринграссов.
Джозеф расхохотался.
- Безжалостных? Да уж мы безжалостны и бесчувственны. Даже малютка Изабелла – как легко она отреклась от родителей! Ах, как мила эта кровная связь.
- Может быть, если бы ты не спал с женой своего брата, то Изабелла унаследовала бы более честный и благородный характер.
Медленно и очень спокойно Гринграсс встал и приблизился к Кэролайн. Он оказался выше неё ростом и смотрел на девушку сверху вниз. Ласково, как он брал книги, Джозеф взял её за плечи и притянул к себе. Кэролайн закрыла глаза и не смела дышать. Авада Кедавра казалась куда гуманнее. Левой рукой он обнимал её, а указательным пальцем правой с нежностью водил по её лицу: по черным кругам под глазами, по краснеющим щекам, по обескровленным губам. Наконец, он прошептал:
- Помнишь, однажды на Рождество мы устраивали шикарный вечер. Съехались все, абсолютно все, ибо мы давали грандиозный бал. Приехали сеньоры из Испании, графы из Франции, я не говорю уже об английских аристократах. Приехала даже твоя семья. Самыми последними приехали Малфои. Помнишь, каким был молодой Люциус Малфой?
- Оставим это, - перебила Сильверстайн, вырываясь. Джозеф резко отпустил девушку, Кэролайн оступилась и упала.
Маленькая и жалкая, она сидела перед ним. В глазах её пылала ненависть.
- Почему же? – усмехнулся Джозеф. - По-моему, очень интересная тема для беседы, тем более что в декабре я устраиваю вечер для знати и министерских чиновников, ну, знаешь, чтобы очиститься от скверны. Малфои тоже будут.
Кэролайн поднялась и, стремясь сохранить остатки гордости и достоинства, вышла из кабинета.
- Найди себе работу или убирайся из моего дома, - крикнул Гринграсс.
Кэролайн побежала.
7. Одиночество НарциссыШелка, мягкие перины, зеркала в позолоченных рамах, отражающие богатое убранство дома, и павлины-альбиносы – и сие великолепие в сочетании с тишиной и покоем. Но даже идеальная жизнь не способна осчастливить ту, которая с радостью отреклась бы от неё. Золотые монеты в банковском хранилище не значат ничего для тех, кто каждое утро просыпается с пустотой в душе.
Нет, какое-то время Нарцисса почти чувствовала себя счастливой… Несколько месяцев в ней теплилась надежда, что всё наладится с рождением ребенка. Каменное сердце Люциуса смягчится, и в нем поселится нечто, похожее на любовь, ведь он получит долгожданного наследника! Он, возможно, больше времени станет уделять семье, и, может, даже прекратятся эти ужасные собрания Упивающихся…
Но Нарцисса пришла в этот бренный мир не для счастья. А младенца судьба послала как наказание. Тяжелые роды, начавшиеся на две недели раньше срока, стали последним испытанием, но за ними не последовала почти неизбежная смерть, только монотонное существование.
Нарцисса молила о смерти, молча, неслышно, ибо боль, охватившая её, казалась нестерпимой, она могла лишь стонать и нести какую-то бессмыслицу. В тот вечер проходило собрание Упивающихся, потому врача вызвать было невозможно. А Люциус, бессердечный и одержимый жаждой наследника, запретил применять магию, боясь повредить ребенку. Впрочем, колдовать-то особо и некому оказалось.
Беллатрикс Лестрейндж и Добби, которого грозными взглядами загнали в комнату, где в муках извивалась роженица, помогали Драко появиться на свет, вернее сказать, не помогали, а больше наблюдали. Безумная Беллатрикс радостно хлопала в ладоши и провозглашала, что скоро ряды Упивающихся пополнятся новой кровью, и иногда придерживала Нарциссу, чтобы та не упала с постели. Казалось, муки сестры если не доставляют ей удовольствия, то, по крайней мере, вызывают интерес. А Добби, стараясь ни на что не смотреть, приготовил таз с горячей водой и полотенца. Нарцисса пребывала в полубреду и звала мать, Друэллу Блэк, покинувшую мир год назад. А внизу спокойно шло собрание Упивающихся, которое Лорд не пожелал прервать. Он лишь наложил чары, сделавшие гостиную непроницаемой для звуков.
- Черт, что же делать? – Беллатрикс, наконец, опомнилась и осознала, что сестра действительно может умереть.
Добби стоял, виновато опустив голову.
- Следи за ней, - приказала Беллатрикс.
Никто из запершихся в гостиной не слышал и не видел, как Белла с выражением дикого ужаса на лице выбежала из дому. Падая, спотыкаясь, она добралась до ворот и оттуда аппарировала прямо на площадь Гриммо. На её счастье, ни один маггл в ту ночь не вздумал насладиться прогулкой.
Поднимая жуткий шум, Белла ворвалась в дом номер двенадцать.
- Тетя Валбурга! Где вы, тетя? – почти в панике вопила Белла.
Тетя, до смерти напуганная, выскочила из своей спальни, и слова какого-то жуткого проклятья чуть не сорвались с её губ.
- Дьявол, Белла, что ты творишь? – во время узнала племянницу Валбурга.
- Цисси рожает. По-моему, она умирает! Я не знаю, что мне делать.
- Мерлин мой!
Валбурга Блэк не задавала лишних вопросов. Она даже не бросила косого взгляда на запертую гостиную и не поинтересовалась, куда же подевался врач и приходил ли он вообще.
Надо отдать Валбурге должное: хоть она и была высокомерной аристократкой до мозга костей, но в отличие от Беллы в родах прекрасно разбиралась.
- Смотри и учись.
Но Беллатрикс и не думала смотреть. Она опустилась в кресло и, закрыв глаза, что-то шептала.
Так родился Драко Малфой. Валбурга передала младенца племяннице, а Беллатрикс с брезгливой осторожностью вручила его Добби.
*
Первым сигналом из внешнего мира, который получила Нарцисса, придя в себя, стал голос мужа:
- И это поможет?
- Да, - ответил негромкий и спокойный голос. – Просто давай ей по два бокала каждый день. Она быстро поправится.
Приоткрыв глаза, Нарцисса увидела, что комнату заливал солнечный свет, а над ней склонились двое мужчин. Прекрасный и холодный, как луна, Люциус Малфой, бросивший её в трудную минуту, и некрасивый юнец с крючковатым носом, приготовивший для неё лекарство.
- Мои поздравления, миссис Малфой, - сказал Северус Снейп.
Великая глупость – принимать скупые поздравления и случайную помощь за искреннюю доброту и участие. Но, чувствуя, что пылкость и любовь мужа остывают, а их место занимает удовлетворение тем фактом, что появился наследник, Нарцисса не могла не искать искренности.
Но вспыхнувшие чувства так и остались без ответа, а жизнь потекла однообразная, хотя эта монотонность и имела другой цвет. Драко, маленький чудесный ребенок, навсегда привязал Нарциссу к особняку Малфой-менор. Но она полюбила сына – наказание и благословение - больше всего на свете, ибо больше у неё никого не было. И даже Люциус не отберет его, заваливая дорогими подарками… Но дети растут, а молодому женскому сердцу хочется пожить и для себя и счастье изведать.
Она стояла у ворот и смотрела вдаль. Но её взор встречал лишь стальные струи дождя.
- Должно быть, я сошла с ума, - сказала Нарцисса и вернулась домой. Аристократическая гордость победила. Кто она такая, чтобы опуститься до попытки ночью выкрасть из гринграссовского особняка старинный гримуар?
- Да и вряд ли они хранят его на видном месте, - утешала себя Нарцисса.
Люциус спал мертвым сном и не слышал передвижений супруги. Его слух не уловил, как она выскользнула из постели в полночь, как оделась и вышла на улицу. Не ведал он и о преступных мыслях в её голове, о легком помешательстве, захватившем её.
«Я не буду спешить. Подожду, пока мне не представится возможность проникнуть к Гринграссам законным путем», - решила Нарцисса, засыпая.
Наконец, наступило долгожданное второе декабря – день, когда Гринграссы принимали у себя. Малфои явились одними из последних, подчеркивая свое превосходство, ведь теперь все взоры гостей обратились к ним. И министр Магии Фадж, и Долорес Амбридж, фигура, в последнее время становившаяся все более и более значимой, и многие другие видели блистательную чету Малфоев.
- Джозеф слишком предается аскетизму, - заметил Люциус, разглядывая особняк Гринграссов, заметно уступающий по размерам и красоте владениям Малфоев.
- Видимо, Министерство конфисковало и часть шикарной обстановки, - вторила ему Нарцисса. Но они оба заулыбались и заговорили приветливо, когда к ним подошел Джозеф.
Вечер был настолько великолепен, а разговоры интересны, что Нарцисса чуть не забыла о своей цели. Улучив момент, волшебница в нежно-зеленом платье оставила мужа в компании Гринграсса и Фаджа, а сама отправилась искать библиотеку.
Безумная, безумная Нарцисса, принцесса, что с тобой делает заточение в компании павлинов-альбиносов? Вот ты уже крадешься по полуосвещенному коридору чужого особняка. Собираешься украсть ценные книги. И как украсть! У тебя даже плана нет, да и точного названия книги ты не знаешь. Но сумасшествие ведь ослепляет, не так ли?
- Что вы тут делаете? – из тьмы библиотеки донесся голос.
Нарцисса подняла выше волшебную палочку, на кончике которой горел огонек, и в темноте показались очертания Кэролайн Сильверстайн. Она выглядела замученной, а от гордости и достоинства, ещё летом украшавших её лицо, не осталось и следа.
- Есть так много причин, способных привести человека в библиотеку? – холодно поинтересовалась Нарцисса.
- Это чужая библиотека, - ответила Кэролайн, показывая на высоченные книжные стеллажи, книги на которых стояли так плотно друг к другу, что невозможно было представить, как вытащить хотя бы одну. Кажется, это не библиотека, а книжное кладбище.
- Не моя, но и не ваша тоже, - процедила Нарцисса. – Я думала, Гринграссы давно сослали вас назад во Францию.
- Они бы с радостью от меня избавились, но я так некстати заболела. Выкинуть на улицу больную девушку – это прямо-таки превосходно сочетается с тем светлым образом, какой надевает на себя Джозеф.
- Но раз вы покинули свою спальню и нашли силы прийти сюда, следовательно, вполне здоровы. Не мешайте мне смотреть книги, иначе я позову вашего дядю, - и с превосходством, граничившим с наглостью, Нарцисса начала блуждать по библиотеке.
- Ну-ну, - только и ответила Кэролайн.
Некоторое время Нарцисса молча ходила меж стеллажей, но не находила ровным счетом ничего. На корешках почти всех книг отсутствовали названия. Ещё бы немного и Нарцисса впала бы в отчаяние.
- Кстати, - наконец, снизошла до продолжения разговора Сильверстайн, - если вы скажите, что ищите, я вам помогу.
- Неужели? – недоверчиво спросила Нарцисса.
- Да, но в обмен на услугу, - Кэролайн зажгла сигарету, вставленную в мундштук.
- Это уже другое дело. Чего же вы хотите? – Нарцисса приблизилась, стараясь обойти дым.
- Пока я сижу здесь без работы и не приношу пользы, Джозеф будет меня терроризировать. Но вот если бы мне удалось переехать в другой дом или хотя бы найти работу, то я смогла бы отдохнуть от его нравоучений и выполнить то, из-за чего приехала. А потом я бы вернулась во Францию.
Нарцисса облокотилась на подоконник и направила свет палочки на Кэролайн – бледный и умирающий призрак человека, почти такой же прозрачный, как и сигаретный дым.
- Наверное, вы, мисс Сильверстайн, мечтаете о какой-нибудь работе в уединенном месте?
Кэролайн кивнула.
- У меня есть тетя Валбурга Блэк, она больна и нуждается в сиделке. Что скажете?
- Я слышала, что это злая и неуравновешенная женщина, - равнодушно пожала плечами Кэролайн.
- Такая же злая и неуравновешенная, как и другие люди. Но вы будете жить в её доме, где нет никого, кроме домового эльфа и моей тети. Платить буду я. И у вас будет время заняться своими делами.
- Хорошо. Что тебя интересует?
- Книги, которые были на аукционе.
Сильверстайн улыбнулась. Но улыбка её походила на оскал мертвеца.
- Пойдем.
Они прошли в дальний конец библиотеки, где Кэролайн открыла потайную дверь, спрятанную за гобеленом с рыцарем. Женщины спустились по узкой лестнице и оказались в небольшой комнате, освещенной парившими в воздухе свечами.
- Вот, - Кэролайн указала на четыре высоких стопки книг. – Выбирай, что тебе нравятся, накладывай уменьшающее заклятие и уноси с собой. А я уж прослежу, чтобы Джозеф ни о чем не узнал.
- Если ты меня предашь, то останешься навсегда гнить в этом доме, - предупредила Нарцисса.
Светловолосая колдунья выбрала несколько книг по древним зельям. Но, уменьшив их, она поняла, что ей некуда спрятать их, кроме как в карман зимней мантии, висевшей на вешалке в прихожей.
Сильверстайн пожала плечами.
- Мы о большем не договаривались.
Нарцисса коварно улыбнулась.
- Я могу сказать Гринграссу, что ты обманула меня и…
- Хорошо, - резко перебила её Сильверстайн, отбирая книги. – Иди, я сама положу их в твою мантию.
Кажется, отсутствия Нарциссы никто не заметил. Во всяком случае, Люциус пребывал в уверенности, что его жена всего лишь отошла поздороваться со старыми знакомыми. Вернувшись домой, Нарцисса, как вор, пробралась в спальню Драко и спрятала там книги. А днем, когда Люциус уехал, наконец-то, села писать письмо Снейпу.
