Жабьи сказки

Глава 1

Название: Жабьи сказки
Бета: Serebristaya
Жанр: юмор
Герои: Невилл Лонгботтом, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Лаванда Браун, Перси Уизли
Рейтинг: G
Направление: джен
Саммари: Удивительное — рядом, но оно — запрещено. (с) В. Высоцкий
Примечание/предупреждение: события происходят на пятом году обучения
Дисклеймер: все герои принадлежат Дж. Роулинг
Размещение: с моего разрешения
______________________________________________


События, описанные нами, начались из-за пустяка, из-за излишнего рвения одной гриффиндорки-пятикурсницы, которой двигал благородный порыв спасти свою любимую преподавательницу от нависшей над ней угрозы увольнения, доказав, что она не шарлатанка. И все бы ничего, если бы путь, который избрала Лаванда Браун (девушка со светлой головой в прямом смысле этого слова, горячая поклонница сказок с хорошим концом), был бы менее…экстравагантным, скажем так.

Совсем уж новое пророчество, или Слово – не феникс...

Профессор Трелони, закутанная, как обычно, в шали, поверх которых блестели бесчисленные бусы и цепочки, раскладывала на столики книги в потертых переплетах. Но если обычно преподавательница прорицаний словно пребывала где-то вне класса, то сейчас взгляд ее был неожиданно осмысленным, несмотря на то, что она суетилась ещё больше обычного: то зажигала свечи, то гасила их, хватала кофейник со стола и носилась с ним по кабинету, словно не зная, куда поставить и ставить ли вообще. А все потому, что сегодняшний урок в очередной раз должна была почтить своим присутствием профессор Амбридж. Официальная цель ее визита – дать преподавательнице шанс оправдаться в глазах представителя Министерства и не быть уволенной по причине профнепригодности – никого не убедила. Каждый понимал, что Амбридж просто не могла отказать себе в маленькой слабости: поиграть с Трелони в кошки-мышки.
Снова схватив злосчастный кофейник и едва не плеснув кипятка за шиворот Невиллу Лонгботтому, женщина устремилась туда, куда одной ей было ведомо, но так и застыла посреди класса, услышав «кхе-кхе», а затем:
– Профессор, можете начинать. Если конечно это имеет смысл.
На пороге стояла Долорес Амбридж, облаченная в розовую кофточку (в отличие от большинства преподавателей Хогвартса, предпочитавших более сдержанные цвета одежды), которую можно было с уверенностью назвать ее фирменным знаком.
Сибилла закатила глаза, приготовившись не то начать прорицать, не то упасть в обморок, но вдруг Лаванда Браун выпрямилась на стуле и заголосила, как плакальщица экстра-класса:
– Скоро!..
– Прошу прощения, – улыбнувшись и обнажив свои острые зубы, спросила Амбридж, – о чем ты, милая?
Весь класс повернулся и уставился на Лаванду, а та, увидев, что публика ей внемлет, продолжила:
– Очень скоро все изменится, и великий светлый маг станет еще более великим… магом. И произойдет это, когда к нему присоединится борец за справедливость, защитник всех незаслуженно обиженных, униженных и оскорбленных. Всех тех, кто…
– Мы поняли, – перебила Лаванду Амбридж, которую слова о незаслуженно обиженных откровенно раздражали. – Кто этот присоединивец?
– Тот, кто готов драться с огнедышащими драконами, кто спасет невинную деву…
– Какую такую деву? – окончательно запуталась Амбридж.
– Невинную, – последовал немедленный ответ Лаванды.
Наверное, ей следовало во избежание недопонимания сказать «невинно оговоренную», ведь такое сравнение больше подходило Трелони. Но Браун увлеклась, и эта неточность ускользнула от ее внимания.
– И когда борец с несправедливостью перестанет скрываться под личиной магического животного, вместе великий маг и он…
– Кто он? – взвизгнула Амбридж, теряя самообладание.
– Принц, – сказала первое, что пришло ей в голову (и, увы, не самое умное) девушка.
Ведь если честно, она не приняла во внимание, что Амбридж иногда может быть весьма дотошной, и не подготовилась основательнее.
– И это случится скоро! – закончила вещать Лаванда (справедливо решив, что пора и честь знать, а то мало ли что еще спросит министерша), обессилено уронила голову на грудь, дернулась пару раз для «произвести впечатление» и, наконец, рухнула на стол, да так внезапно, что сидящая рядом с ней Парвати едва успела подложить для смягчения удара толстенный том по Прорицаниям, как они с Лавандой договорились.
– Так, и что это было? – подозрительно смотря на застывшую с открытым ртом Трелони, поджав губы, осведомилась Амбридж.
– Не знаю. Лаванда всегда была одаренной девочкой, одной из немногих, кому открылся дар предвиденья. Быть может, она увидела будущее? – дрожащим голосом предположила та.
– Никто не имеет права видеть что-либо без надлежащего на то разрешения Министерства Магии, – деловито заявила Долорес. – И уж тем более про какого-то… принца. Министерству ни о каких принцах ничего не известно!
– Министерство не видит дальше собственного носа, – усмехнулся Рон. – А «нос» у него не особо длинный, не то, что у некоторых.
К счастью, Долорес не обратила на последнюю часть замечания Рона внимания. Иначе она бы поняла, на чей нос намекает парень, и припомнила бы девичью фамилию матери Снейпа. А там кто знает, как бы закончилась наша история, полезь министерша с расспросами о «невинных девах» к Мастеру Зелий.
– Молчать! – выкрикнула Амбридж, при этом ее лицо стало цвета кофточки. – Размер «носа» министерства – не тема для обсуждений.
С этими словами она величаво покинула класс прорицаний.
– Ну вот, теперь начнется, – философски заметила Гермиона, подходя к парням и с неодобрением поглядывая на Лаванду.
– Что начнется? – не понял Рон. – И что ты делаешь на уроке Трелони?
– Дела, – отмахнулась Грейнджер, отвечая на второй вопрос младшего Уизли.
– Вечно у тебя какие-то дела, – недовольно пробурчал Рон.
– Готова поспорить, – уверенно продолжила Гермиона, – что не успеем мы выйти отсюда, как нас уже будет ждать новый приказ касательно поведения в школе или еще какая-нибудь подобная ерунда от Амбридж. А кому надо будет сказать спасибо – сами знаете.
Гарри и Рон пожали плечами. Подумаешь, еще один дурацкий декрет-запрет. Так что, дойдя до входа в свою гостиную, они почти позабыли про странный инцидент на последнем уроке. Окончательно выкинуть из головы выступление Лаванды заставил вид Полной Дамы, которая тяжело дышала и обмахивала веером лицо уже почти привычного розового оттенка.
– Это что, новая мода? – чеша в затылке, поинтересовался Рон. – Чего это все сегодня розоволицые?
– Кто все? – отвлекшись от созерцания портрета, спросил Гарри.
– Ну, Невил, Амбридж и вот теперь Полная Дама.
– Во-первых, трое – это не все, – резонно заметила Гермиона. – А во-вторых, Невилл покраснел сам знаешь из-за чего. Посмотрела бы я на тебя, Рональд Уизли, если бы профессор Трелони едва не плеснула бы кипятка тебе за шиворот. Цвет лица Амбридж приобрел розовый оттенок потому, что она разозлилась, услышав твое замечание о Министерстве. Что же касается Дамы, то думаю, она стала такой из-за того, что бегала узнать последние сплетни у Виолетт. И за этим занятием потеряла счет времени. А когда увидела, который час, поняла, что может пропустить наше возвращение с уроков и будет наказана за то, что покинула свою картину, – закончила объяснять Гермиона и обратилась к портрету. – Я права?
– Возможно, – надулась Полная Дама. – Но если вы забыли пароль и таким образом хотите войти внутрь, то ничего у вас не выйдет: пароль или хоть ночуйте здесь.
– Ребята, ребята, я знаю пароль, – радуясь, что может помочь друзьям, закричал Невилл еще с нижних ступенек. – Потерпите, я уже поднимаюсь.
– Невилл, да все в порядке, мы его помним, – улыбнулся Гарри подбежавшему со всей прыти, на которую он был только способен, Лонгботтому.
– О, – сконфузился тот, – но раз уж я здесь, то: Перья Феникса.
Нехотя, но портрет был вынужден открыть проход в гриффиндорскую гостиную.


Глава 2

Долорес всегда начеку, или Из искры возгорится пламя

Однако на следующий день, как только ученики собрались в Большом Зале, Гарри и Рон были вынуждены вспомнить слова Гермионы.
Произнеся свое фирменное «кхе-кхе», Долорес встала со своего места за столом и подняла руку вверх, призывая всех к тишине.
– Доброго всем утра, – с придыханием начала она свою речь. – Прежде чем вы приступите к завтраку, я хочу донести до вашего сведенья, что с сегодняшнего дня каждый ученик обязан предоставить свое животное для проверки его благонадежности. Во избежание путаницы я решила, что первыми сделать это должны ученики факультета Гриффиндор.
По залу разнесся гул неодобрения. Да и кому бы понравилось подобное абсурдное заявление? Но Амбридж осталась невозмутима.
– А что означает «благонадежное» животное? – с трудом решился спросить Невилл.
– Это означает, мистер Лонгботтом, – пристально смотря на Невилла, пояснила Амбридж, – что Министерство не хочет, чтобы кто-нибудь пострадал от своего питомца, чтобы он явился причиной беспорядков в школе. Вам понятно?
Невилл поспешно кивнул.
– Итак, надеюсь, что теперь, когда мы все выяснили, проверка первого факультета закончится за день-два. Животное надлежит сдать в руки одного из Дружины либо принести лично мне, – расставила все точки над «і» Амбридж и приступила к завтраку.
– Очень содержательно, – шепнула Гермиона, наливая себе стакан сока.
– Кто бы сомневался, что тебе понравится, – беря кусок пирога побольше, хмыкнул Рон.
– Я не говорила, что мне понравилось, – парировала Гермиона. – Я сказала «содержательно», то есть теперь все понятно.
– Что именно? – спросил Гарри, оглядываясь на стол, за которым завтракали профессора и убеждаясь, что старая жаба за ними не наблюдает.
– Помните вчерашние пророчество Лаванды? Ну, так вот, Амбридж решила, что в школе находится какое-то магическое животное, с помощью которого профессор Дамблдор совершит переворот и захватит власть в свои руки. Вот Амбридж и бдит, требуя всех животных на проверку. И с нашего факультета она начала не случайно. Прекрасно знает, что гриффиндорцы будут до конца преданы Дамблдору.
– И что теперь делать? – тихо спросил Невилл, который, как оказалось, прислушивался к разговору троицы.
– Думаю, правильным в данный момент будет сделать так, как требует новый декрет, – пожала плечами Гермиона, – чтобы Амбридж не было к чему придраться.
Слова Гермионы, как всегда правильные, были встречены Невиллом одобрительными кивками, да настолько эмоциональными, что Лонгботтом здорово смахивал на болванчика: того и гляди голова отвалится.
– Правильно, – наконец передал свои чувства словами Невилл. – Слышишь, Тревор, – обратился он к своему карману, – надо будет сходить к профессору Амбридж, но не бойся, я буду с тобой.
С этими словами Лонгботтом полез в карман за своим питомцем, чтобы извлечь его на свет Мерлиновый, но… Жабы там не было. Пошарив в кармане для пущей уверенности, вдруг Тревор преспокойно сидит себе в уголке, а он его просто не заметил, Невилл с неописуемым ужасом осознал, что все же не ошибся.
– Ребята, – едва слышно прошептал Лонгботтом, – кажется, Тревор сбежал.
– Очень вовремя, – хмыкнул Рон.
– Нет, он точно сбежал, – выворачивая все имеющиеся в наличии карманы, застонал Невилл. – Что же мне делать?
– Невилл, мы обязательно отыщем твоего Тревора, – пообещал Гарри. – Не мог же он далеко убежать.

Желая поскорее покончить с проверкой, Гарри, Рон и Гермиона принесли Сычика, Живоглота и Хедвига в кабинет Амбридж, как только у них выдалась свободная минута. И та, весьма невнимательно осмотрев встревоженных животных, провозгласила, что ничего удивительного и неблагонадежного в них нет. А вот когда Невилл не предоставил свою жабу на досмотр, Долорес утвердилась в правильности своей догадки.
«Конечно же, жаба, – торжествовала Амбридж. – Какое же еще животное может превратиться в принца? Теперь я точно знаю, кого искать. А еще я знаю, как заставить жабу совершить превращение».
Успокоив себя таким образом, Амбридж вызвала Драко Малфоя и приказала ему, оставив в стороне все другие дела, искать Тревора. Но, несмотря на все силы, брошенные на поиски, они не увенчались успехом ни через день, ни через два. Правда, неудача постигла также Гарри, Рона и Гермиону, которые по просьбе Невилла отчаянно пытались помочь ему в розыске любимца. Тревор, вопреки заявлению Гарри, все-таки убежал довольно далеко. Оставалось надеяться, это «далеко» не за пределами Хогвартса.
– Ребята, – гробовым голосом сказал Лонгботтом, изо всех сил пытаясь не расплакаться, – Амбридж на меня так смотрит, что мурашки по коже. Если я не найду Тревора, то она его… она его в Азкабан посадит!
– Успокойся, Невилл, – попыталась приободрить друга Гермиона. – Ничего она с Тревором не сделает. Даже Фадж не пойдет на такой бред, как посадить жабу в Азкабан. Это же полный абсурд. И потом, для начала она должна его найти. А насколько я могу судить по недовольному лицу Малфоя, он до сих пор не смог выполнить поручение.
– Верно, Невилл, не расстраивайся ты так, – поддержал Гермиону Гарри. – Уверен, мы первыми найдем Тревора.
– А что, если его поймал Снейп? – озвучил свое опасение Лонгботтом. – И использовал лапки бедняги для своих целей?
– Каких своих? – не совсем понял, для чего Мастеру Зелий нужны жабьи лапки, Рон.
– Для зелий, – с таким видом, словно открывая друзьям страшную тайну, пояснил Невилл.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись, представив слизеринского декана гоняющимся по коридорам школы за Тревором с одной единственной целью – лишить конечностей.
– Не думаю, что Снейп испытывает недостаток в ингредиентах, – резонно заметила Гермиона.
– Ты правда так считаешь?
– Уверена.
– Спасибо, Гермина, ты настоящий друг, – немного воспрял духом Невилл. – Значит, продолжаем наши поиски?
– Само собой, – похлопав Невилла по плечу, произнес Гарри. – Рано или поздно нам должно повезти. Ты же пока подумай, на что можно поймать Тревора, что он любит.
– Хорошо, Гарри, подумаю, – пообещал Лонгботтом. – А еще я запущу Инквизицио.
– Что запустишь? – поперхнулась Гермиона.
– Inquisitio Iocus* - древнее поисковое заклинание, - пояснил Невилл, – а не то, о чем ты подумала. Я на него нечаянно наткнулся. Еще в прошлом году, когда искал что-нибудь, что могло помочь Гарри дышать под водой. Я тогда столько книг пересмотрел, – с вздохом произнес Лонгботтом, видимо вспомнив, сколько часов ему пришлось провести в библиотеке. – Некоторые даже были из запретной секции!
– Что ж ты раньше молчал? – возмутился Рон, который не обратил особого внимания на название заклинания и пропустил сетование друга мимо ушей.
– Не был уверен, что стоит его применять, - признался Лонгботтом. – Оно так зловеще звучит, прямо мурашки по коже. Не зря же его нам не преподают.
– Глупости, – фыркнул Рон. – Снейп тоже звучит зловеще, но ты же произносишь. А если inqu… как там его… поможет найти Тревора, запускай не задумываясь.
– Рон, – укоризненно смотря на парня, воскликнула Гермиона, – как можно колдовать не задумываясь?!? Лично я считаю, что этого делать не стоит. Тем более, нам неизвестно, какая именно это была книга, кто ее написал и какие у него были намеренья. А что, если это Черная Магия?
Рон закатил глаза. Ох уж эти нравоучения Гермионы.
– Гарри, а ты как считаешь? – спросил Невилл.
– Риск, конечно, есть, но думаю, что попробовать все же можно, – задумчиво произнес Поттер. – В любом случае сразу же после уроков мы продолжим поиски… с заклинанием или без.

И как сказал Гарри, вечером этого же дня были развернуты полномасштабные поиски жабы-беглеца под девизом «Отработки у Филча – ничто, жаба – все. Не дай слизеринцам себя опередить!», в которых участвовали уже чуть ли ни все гриффиндорцы, подзадоренные двумя оставшимися факультетами, заключавшими пари «Кто окажется резвее: Гарри с сотоварищами или Дружинники Амбридж». Несмотря на явную симпатию к Поттеру, многие пророчили победу слизеринцам. А все потому, что Гермиона, сославшись на одно весьма срочное дело, побежала в библиотеку, лишив тем самым гриффиндорцев преимущества в умственном коэффициенте. И когда девушка вернулась незадолго до отбоя весьма довольная собой, Рон, естественно, поинтересовался, чем таким важным она была занята, что бросила друзей. Но на все вопросы Гермиона отвечала, что они узнают об этом в свое время.
– Ну прямо как профессор Дамблдор, – заявил Рон.


Глава 3

Лицом не вышла, но далеко пошла…

Время шло, а взбешенная неудачей Амбридж со скоростью снитча издавала один декрет за другим. Так что в школе даже появились сочувствующие Филчу студенты. Ведь он в своем немолодом возрасте был вынужден по несколько раз в день залезать на стремянку все выше и выше, чтобы прибить очередную табличку.
– Н-да, – многозначно заметил Рон, смотря на кряхтящего Аргуса, который с остервенением приколачивал новый указ. – Меня интересуют два вопроса. Первый – когда же, наконец, Филч свалится с лестницы? Второй – каков предел фантазии Амбридж?
– Вот тебе ответ на второй вопрос, – усмехнулась Гермиона. – Посмотри на новые шедевры Амбридж и поймешь – придела нет.
И действительно, четыре одновременно появившихся декрета указывали на то, что фантазия Амбридж безгранична.
– Ну, предположим, запрет на хор жаб я еще как-то могу понять. Спрятать Тревора среди жаб хора – проще простого. Одной жабой больше, одной меньше, кто их считает-то, – поделился своими размышлениями Гарри. – А вот запрет на мух в Хогвартсе и запрет на кваканье в школе… это-то тут при чем?
– Думаю, Амбридж считает, что если запретить мух, Тревор умрет с голода, – прыснула Гермиона. – А кваканье… Ну, это ей одной известно.
Смысл последнего декрета так и остался тайной, но благодаря нему именно кваканье всё чаще стало раздаваться то из одного, то из другого уголка школы. Студентов не останавливало даже то, что в случае поимки они будут строго наказаны. Кто же откажет себе в удовольствии побесить Амбридж, тем более что она сама подсказала, как? А как была «прекрасна» Долорес, когда подскакивала на месте, словно дикий корнуолльский пикси, услышав за углом любовно выведенное «ква». Практически единственным (кроме членов Дружины), кто ни разу не квакнул, был Невилл. Он часами напролет бегал по школе, зовя Тревора, и, в конце концов, охрип настолько, что слова сказать не мог и объяснялся с друзьями жестами. И чем дольше пропадала его жаба, тем чаще Лонгботтом думал: а что, если Тревор правда волшебный, поэтому и прячется?
И вот настал день, когда произошли сразу два знаменательных события: появление на свет внеочередного декрета «Жабы вне закона» и выход статьи в «Придире»: «Очевидное-невероятное в стенах Хогвартса: кого запретила протеже Министра Магии?», под заголовком которой красовалась колдография какого-то непонятного существа в каком-то тряпье подозрительно розового цвета.
Чтение статьи было публичным. Собравшись в своей гостиной, гриффиндорцы уселись кто где, а посреди этого импровизированного «кружка любителей "Придиры"» стоял взобравшийся на стул Рон и не щадя легких и голосовых связок зачитывал избранные места.
«В школе магии и чародейства Хогвартс обитает доселе не известное широкому кругу волшебников животное-перевертыш. Оно при желании может принимать образ и подобие человека и в этом виде творить добрые дела. Но как нам стало достоверно известно, Министерство всеми силами пытается изловить и извести этот воистину редкий, находящийся на грани вымирания, вид, возможно даже последнюю его особь. Имеем ли мы право молчать? Или должны во всеуслышание выразить свое категорическое несогласие? Ответ очевиден для всех здравомыслящих людей, в том числе и для сотрудников нашего журнала. И мы заявляем: руки прочь!».
На несколько мгновений Рон замолчал, переводя дыхание и набирая побольше воздуха в легкие. А публика улюлюкала и требовала продолжения.
«…Наши постоянные читатели знают, что мы не пишем о том, чего не видели собственными глазами, но на этот раз было сделано исключение: наша статья – ответ на письмо-просьбу о помощи. Мы решили не открывать имя писавшего, но заверяем, что он заслуживает доверия…».
– Доверия, да уж, – засмеялся кто-то. – В «Пророке» говорилось, что статьи для «Придиры» пишут душевнобольные.
– Не нравится – не слушай, – возмутилась Гермиона.
– Вот именно, – не смог остаться в стороне Рон. – И вообще, я могу и не продолжать, если никому не интересно.
Публика запротестовала, а возмутителя спокойствия даже пару раз пнули, чтобы помалкивал.
«…А теперь факты, известные нам о таинственном существе:
Срок жизни – неизвестен.
Количество популяции – предположительно невелико.
Способ размножения – неизвестен. Но есть подозрение, что требуется как минимум две особи разного пола.
Среда обитания – среди нас**».
Закончив декламацию, Рон поклонился, спрыгнул со стула и стал пожимать протянутые руки однокурсников так, словно статья была его заслугой.
– Гермиона, признавайся, это твоих рук дело? – полюбопытствовал Гарри, не принимавший в этом участия.
– Уверен, что ее, – высказал свою точку зрения Невилл. – Она у нас молодец. Правда, Гарри?
– Совершенно верно.
– Спасибо, мальчики. Я просто подумала, что было бы неплохо подключить общественность. Посмотрим, как теперь выкрутится Амбридж.
Гарри, Рон и даже Невилл рассмеялись. Уж очень красочно и живо они представили крутящуюся Амбридж.

А вот самой Долорес было не до смеха. Сидя в своем кабинете, она с негодованием и в тоже время со страхом перечитывала письмо, полученное из Министерства. И не просто из Министерства, а от самого Корнелиуса Фаджа.
«Уважаемая мисс Амбридж, до меня дошли слухи, что в Хогвартсе творятся странные вещи. Если я не ошибаюсь, об этом было даже написано в сегодняшнем номере «Придиры». И хотя этот журнал не вызывает у меня доверия (поэтому я не читал его и читать не собираюсь), но закрывать глаза на то, что он вносит смуту в ряды волшебников, не имею права.
Настоятельно требую во всем разобраться, чтобы не вынуждать меня приезжать в Хогвартс и лично контролировать ситуацию, а также чтобы не заставлять меня усомниться в вашей компетентности.
С уважением, министр магии К.Фадж».
– Неблагодарный! – воскликнула Амбридж, в сердцах отбрасывая письмо. – Верить тому, что пишут в этом..! Сомневаться в моей компетентности! Я ему покажу, я всем покажу!
И она показала.
Пойманных в окрестностях Хогвартса жаб Дружинники, несмотря на их робкие протесты, были вынуждены целовать, чтобы заставить «волшебное» животное превратиться в человека. Ведь именно такой способ, по мнению Амбридж, был действенным и, что самое главное, проверенным (не зря же об этом писали в книгах!). Но, увы, как хор жаб, так и другие пойманные земноводные, не проявили своих скрытых магических способностей, сколько их не целовали. Это окончательно подорвало нервную систему Долорес, начавшую невольно задумываться, а того ли «принца» и в том ли месте она ищет. Ведь существовал и второй вариант (на память Амбридж никогда не жаловалась, да и замечала она все и всегда). Но как бы то ни было, она была вынуждена письменно признаться министру, что ситуация на самом деле вышла из-под контроля. И Фадж прибыл незамедлительно в сопровождении своего верного помощника Персивальда Уизли. Именно Перси, который забрёл на третий этаж школы, желая вспомнить старые добрые деньки, наткнулся на Тревора. Тот преспокойно наслаждался жизнью в водах болота, наколдованного близнецами до своего эффектного побега.
Если бы Перси знал, что поймал одного из главных виновников неразберихи, то наверняка не засунул бы его бесцеремонно в карман и уж точно не отдал бы Невиллу (как неоднократно делал ещё во время учёбы), а торжественно вручил бы министру прямо в руки. Но он этого не знал.
– Долорес, как у вас в школе мог потеряться бык? И вообще, что вышеназванное животное делает в доверенном вам заведении? И почему из всего этого надо было делать трагедию? – сурово потребовал Фадж.– Вот если бы бык забодал какого-нибудь студента, то это уже чрезвычайная ситуация. А так…
– Какой бык, Корнелиус? – взвилась Амбридж. – Пропал буфохом!
– Буфо кто?
– Буфохом! – взвизгнула Амбридж. – Я же вам писала!
– Знаете, Долорес, подчерк у вас очень неразборчивый, – с вздохом заметил Фадж. – Когда я читал, то был уверен, что речь о быке. А оказывается, что не только. У вас еще и хомяк пропал. Или только хомяк? – на всякий случай решил уточнить он.
– Причем тут бык и уж тем более хомяк? – заламывая руки, воскликнула пока еще директор Хогвартса. – Министр, ну вы же учили латынь! «Буфо» на латыни означает жаба, а «хомо» – сокращенно от «человек».
– То есть вы искали жабу? – искренне удивился Корнелиус.
– И да, и нет. Жаба Невилла Лонгботтома именно та, про которую я вам писала. Под ее личиной скрывается человек… принц, с помощью нее Дамблдор хочет прибрать к рукам Хогвартс, а затем и Министерство! – выкрикнула Амбридж и обессилено замолчала.
Фадж тоже молчал, обдумывая сказанное. И тут…
Перси, который все это время подслушивал разговор своего непосредственного начальника и сожалел, что не купил у братьев (со скидкой, конечно) одну из изобретенных ими вещиц для выведывания разговоров «не для посторонних ушей», распахнул дверь и изрек:
– Простите меня, министр, у меня плохие новости. Я только что отдал жабу, то есть буфохома, Лонгботтому.
– Что? – хватаясь за голову, завопил Фадж.
Перси, который за время работы в Министерстве привык считать себя дальновидным, а тут такой просчет с его стороны, судорожно соображал, как поступить: провалиться от стыда сквозь пол кабинета или же броситься разыскивать Невилла и отбирать жабу. Но Долорес опередила его. Она не стала растрачивать остаток своих сил на вопросы или долгие размышления, а с завидной резвостью выскочила из кабинета и помчалась в Большой Зал, где по ее расчетам (время ведь было обеденное) должны были собраться все ученики. Фадж и Перси не отставали. Увидев счастливого Невилла с жабой на руках, обсуждающего с Гарри, Роном и Гермионой, как это они не догадались поискать Тревора именно там, куда он по логике вещей мог отправиться в первую очередь, Долорес подскочила к гриффиндорскому столу и, выхватив Тревора из рук перепуганного Лонгботтома, издала торжествующий вопль.
– Попались! Сейчас-то я вас выведу на чистую воду!
И в эту же самую секунду в зал влетела светящаяся стрела и, описав круг над головами присутствующих, хищно устремилась к Амбридж, чтобы всего через мгновение с пронзительным свистом рассыпаться на множество разноцветных искр прямо над головой министерской ставленницы. Наиболее впечатлительные ученицы завизжали, а кое-кто даже упал в обморок. Но целеустремленная Долорес не обратила на незапланированное представление никакого внимания. Она поднесла жабу к губам и смачно поцеловала. Все невольно замерли. Ученики вытянули шеи, не очень рассчитывая на результат, но всё же боясь пропустить столь невероятное событие. В тишине зала раздался громкий хлопок, заставивший всех вздрогнуть. Однако с Тревором ничего не произошло, зато вместо Долорес Джейн Амбридж на полу сидела самая обыкновенная… хотя нет, необыкновенная... но все же жаба.
– Не вижу никакой разницы, – небрежно бросил проходящий мимо профессор Снейп.
За что и был награжден бурными аплодисментами, особенно громкими со стороны факультета Гриффиндор, что было практически абсурдным, но достойно завершило нашу историю.


*Придуманное мною заклинание. С латыни inquisitio переводится как «розыск», «расследование», а iocus – «шутка» (прим. автора).
**Идея взята с сайта «Охота на лягушек» (прим. автора).