Глава 1С каждым днем ее слова все больше и больше ранят меня. Насильно мил не будешь, гласит пословица, но что прикажете делать, если жизнь сыграла со мной злую шутку, подбросив в наказание за старые грешки столь милое создание, как Беллатрикс.
Иногда мне хочется задушить ее собственными руками. К примеру, как сейчас. Она спит, словно ребенок, трогательно положив под голову сжатые кулачки. Ей, наверняка, снится какой-то красочный сон, судя по тому, как подергиваются ее веки. Может быть, она мстит мне за то, что я обрек ее на такую жизнь? Впрочем, я сомневаюсь в этом каждый раз, когда она поднимает палочку и произносит заветное смертельное заклинание. В ее глазах – восторженность, а на губах – безумная улыбка. Наверное, она сошла с ума, моя маленькая девочка. Я сломал ее жизнь, и теперь она сломает меня.
Я сижу в широком кресле на веранде, вдыхая запах уходящего лета, перемешанный с ароматом дорогих сигарет. Хочется вернуться в беззаботное детство и поиграть в салочки с Рабастаном. Но взрослая жизнь диктует свои условия. И завтра мы со Стэном идем на дело. Меня больше не пьянит огневиски. Кажется, в мире не осталось совершенно ничего, что могло бы расслабить старые кости Рудольфуса Лестрейнджа.
Отсчет уже пошел, не так ли, Белла? Сколько времени мне отведено?
Я так и засыпаю в уютном кресле, слушая мерные капли дождя.
- Ты умер или спишь?
Ее голос звучит слишком безразлично, и я знаю, какой ответ она хотела бы услышать…Молчание. Но не сегодня, дорогая. Моя лучезарная улыбка развеет все ее надежды. Я беру в руки ее тонкое, словно вылепленное из гипса, запястье и нежно целую.
- С добрым утром, Белла.
Всемогущий Салазар, как же сильно она надеялась. Она выворачивается, подобно вьюну, и удаляется прочь с веранды, громко цокая каблуками. Ненависть, которая по праву предназначалась мне, сказывается на мраморном полу Лестрейндж-кастла.
Я пропускаю обеденную трапезу и лишь прошу принести в мастерскую чашку горького черного кофе. Мало кто знает об увлечении Рудольфуса Лестрейнджа рисованием, а меня это успокаивает, особенно перед убийством. Я хочу отобразить на своих полотнах лица всех жертв, падших от моей руки. Но кисточка почему-то выводит до боли знакомое лицо супруги.
Черные локоны. Угольные глаза. Злая улыбка. Безупречные брови.
Я так непоэтичен. Так скуп на слова.
- Так вот, чем ты занимаешься в свободное время.
Беллатрикс залетает в мою святую святых подобно разрушительному урагану, и я предусмотрительно успеваю убрать мольберт с ее изображением в сторону.
- Мучить и убивать магглов у тебя выходит значительно лучше, - констатирует она, оглядывая мои картины, на что я лишь снисходительно усмехаюсь.
Моя маленькая девочка просто желает меня задеть. Она – огонь, но не знает о том, что я, если сильно захочу, стану океаном. А пока меня даже забавляет ее дилетантское острословие.
- Ты что там прячешь? – не унимается Беллатрикс, бесцеремонно отодвигая меня в сторону, чтоб пробраться к мольберту.
- Поди вон, - дружелюбно предлагаю я супруге, больно сжав пальцами ее руку, чуть выше локтя.
- Я здесь похожа на сову. У меня что, и в жизни глаза навыкате? – приподнимая голову, блуждая взглядом по моему искаженному от ярости лицу, интересуется Белла.
Как долго эта чертовка будет испытывать мое терпение? Я знаю, как неистово она желает меня убить, так быть может, опередить ее?
Слова в случае с урожденной Блэк – пустой звук. Поэтому я не обмениваюсь с ней любезностями и просто вывожу ее вон из комнаты, закрывая дверь на ключ.
Моя жизнь похожа на ад. А Беллатрикс – мой персональный кошмар, который однажды сведет меня в могилу.
Как приятно надираться с родным братом в «Дырявом котле» после удачно выполненного задания. Конечно, выпивка здесь отвратительная, да и слишком много лишних ушей, но мне чертовски надоели чопорные замки и особняки, где даже находясь в компании, чувствуешь себя безмерно одиноким.
Стэн скуп на слова, впрочем, как и всегда. Зато он замечательный слушатель и в его компании я всегда говорю слишком много, довольствуясь кивком головы или протяжным звуком, который время от времени выдавливает из себя младший брат в знак согласия.
- Если я однажды бесследно исчезну, будь так добр тщательно перекопать всю территорию поместья. Моя супруга способна на очень многое, Рабастан, так что если что, ты знаешь, где искать мой труп, - я подмигиваю и залпом выпиваю стакан огневиски, расплачиваясь с хозяином паба.
В особняке подозрительно тихо. Я бы даже сказал, зловеще тихо. Поскрипывает деревянная лестница, когда я поднимаюсь наверх. Танцует в подсвечниках пламя свечей, когда я пересекаю коридор, направляясь в мастерскую. Тревожно начинает биться сердце, когда я замечаю приоткрытую дверь, которую обычно наглухо запираю. Туда закрыт вход для всех, кроме меня.
- Белла, - ласково зову я, проводя вспотевшей ладонью по волшебной палочке.
Я не спешу доставать ее из кармана, но если моя благоверная вздумает начать дуэль, придется хорошенько проучить девочку.
Толкаю дверь, и она со скрипом открывается. Мне тяжело дышать и я стараюсь ослабить наглухо застегнутый ворот рубашки. Моя любовь вытащила из меня душу.
- Руди, ну что ты, Руди, ты, словно, смерть увидел, - ехидно говорит она и проводит маленькой ручкой по моему лицу.
Я чувствую, как на щеке остается липкий след. Меня тошнит от приторного запаха, и я понимаю, что она намерено надела белое платье, на котором отчетливо видны кровавые разводы.
- Что ты… - стараюсь выдавить я из себя хоть звук, но она прикладывает к моим губам пальчик и тихо шипит в пустоту.
- Это наше маленькое королевство, Рудольфус, выстроенное на безумии и смерти.
- Зачем ты убила домового эльфа, тем более этим грязным маггловским способом? – придя в себя, шепчу я, заметив в углу комнаты нож.
- Мне захотелось посмотреть, какого цвета у него кровь, - склонив голову на бок, произносит Беллатрикс.
- Белла, ты ненормальная! – хорошенько встряхнув ее за плечи, шепчу я.
- Она тоже красная, только дурно пахнет.
Отстранив от себя обезумевшую женщину, я меряю шагами комнату, в которой когда-то находил покой и умиротворение. В углу лежит трупик домового эльфа, чья кровь теперь кляксами осела на моих полотнах.
- Видишь, у меня тоже есть талант к рисованию, - облокотившись виском о приоткрытую дверь, произносит Беллатрикс.
- Если ты так сильно ненавидишь меня – можешь катиться в дом к своим родителям. Там обезглавленные эльфы считаются нормой, - в сердцах произношу я.
- О нет, Рудольфус, моя разрушительная натура будет проявляться теперь здесь. В свое время ты захотел меня. Теперь – получай.
Она выходит в коридор с грацией пантеры, а я остаюсь один на один со своими мыслями. Одна другой краше. Аристократия слишком много получает от жизни, даже сейчас, в условиях войны. Моя маленькая девочка – несчастное существо, порожденное этим адом, в котором приходится жить изо дня в день. Она сходит с ума и винит в этом меня лишь потому, что это я показал ей вкус крови. И теперь она не может без нее жить.
Глава 2Так смешно и неумолимо грустно, как эта августовская ночь за окном. Я полчаса смывала с себя следы крови, но до сих пор ощущаю ее солоноватый пьянящий вкус на своих губах. Свадебное платье я повешу в шкаф. Многие расценивают его как символ священного союза и удачного вложения капитала. Последнее я не стану комментировать. А первое состоялась только сегодня. Красное на белом смотрится просто восхитительно. Нас обвенчала смерть, Рудольфус Лестрейндж, и теперь только она до последнего вздоха будет распоряжаться нашими никчемными жизнями.
Ты ведь хочешь знать, почему я так сильно тебя ненавижу? Ты строишь совершенно невероятные теории в своей голове, но все прозаично, милый. Знаешь, я просто тебя не люблю. Для такой женщины, как я, казалось бы, любовь – пустой звук, но это не так. Ты слишком слаб, Рудольфус, и слишком джентльмен, будь в тебе хоть немного деспотичности, возможно, я смогла бы тебя хотя бы уважать. Наши родители совершили роковую ошибку. Вероятно, достаточно плохо знали тебя и меня. А позже рок вновь вмешался в нашу жизнь, когда ты, глупый, глупый Руди, представил меня Ему.
Такие женщины как я, любят через восторженность. И я восторгаюсь Милордом, восторгаюсь и жду твоей смерти, потому что считаю это своим спасением и свободой. Я не дешевая потаскуха, которая может размениваться своим телом, как чем-то второсортным. Я создана для него, а ты просто неудачно подвернулся. Я ношу клеймо Пожирательницы смерти, но от этого я не бесполое существо, а женщина в высшей степени, которая нашла смысл своей жизни – мужчину, ради которого можно пойти на все.
Я сведу тебя с ума, Рудольфус.
Я изрежу твои картины.
Я умоюсь твоими слезами, и станцую на твой могиле.
А пока я просто смотрю в окно и улыбаюсь одними лишь уголками губ, ожидая лучших времен. Скоро рассвет и можно вырваться из цепких лап этого замка, которым я так восхищалась в детстве и который так неистово ненавижу сейчас.
- Что происходит между тобой и Рудольфусом, Белла? – в голосе Темного Лорда слышится насмешка, и я невольно скукоживаюсь под пристальным взглядом красноватых глаз.
- Живем.
- Как кошка с собакой?
- Как лев со змеей, - позволяю себе усмехнуться я, и пристыжено опускаю взгляд.
- Так значит, ты обвиняешь его в любви к Гриффиндору? – интересуется мой идол с едва уловимой ухмылкой, разглядывая тонкие белые пальцы на своих руках.
А это шанс. Наговорить на Руди и избавиться от него руками Милорда. И как я смею думать об этом в Его присутствии?
Я падаю к нему в ноги и целую краешек его мантии, глядя на восковое лицо влюбленными глазами. Он знает о моей страсти, но предпочитает ее не замечать. Но мне достаточно лишь ежедневного созерцания Милорда, чтоб чувствовать себя безмерно счастливой.
- Разве тебя не учили пользоваться окклюменцией? – спрашивает он, приподнимая мое лицо за подбородок.
- Это невежество по отношению к вам.
- Тебе очень повезло с супругом, Белла.
- А вот ему со мной – нет.
Мой Лорд снисходительно улыбается, поднимая меня на ноги за плечи. В такие моменты я чувствую себя королевой, к ногам которой брошены все лавры. Сейчас я даже способна на нежную улыбку, которая появляется на моем лице последнее время очень редко.
- Твой муж серьезно ранен, - улыбается Милорд.
- Мне стоит поднести стакан воды к его постели?
- О да, Беллатрикс, хотя бы из вежливости, - серьезно говорит он, но глаза его смеются.
Милорд жалует Рудольфуса лишь по причине чистой крови и беспрекословного выполнения всех приказов. Но он, как и я, знает, какой на самом деле трус этот Лестрейндж.
Я влетаю в особняк подобно бабочке, находящейся в предвкушении весны. Мне нужно чаще бывать на солнце, тогда одно лишь прикосновение его лучей придает прекрасный оттенок моей коже. В замок проникает свет через стрельчатые окна гостиной, и я понимаю, что никогда мне не было так тепло и хорошо на душе.
У парадной лестницы меня встречает Рабастан. Он изрядно потрепан и выглядит отвратительно: взлохмаченные волосы, синяки под глазами стакан виски в руке.
Переживает мальчик.
Боится, что брат оставит его одного в целом мире.
Они всегда ценили семью и держались друг за друга. Чертовы Лестрейнджи.
Рабастан отличается от моего мужа более резкими чертами лица и волевым подбородком. В отличие от Рудольфуса, что славится своей медной шевелюрой, Стэнни носит длинные темные волосы, обычно перевязанные шелковой лентой в хвост.
- Какая встреча, решил прогуляться по коридорам, отчего дома? – интересуюсь я, скидывая с оголенных плеч прозрачную серебристую шаль.
- Рудольфус ранен, - глухо отзывается Стэн.
А я, стараясь не рассмеяться, изображаю на лице вселенскую скорбь.
- Мне нужно его увидеть, - наверное, из меня получилась неплохая бы актриса.
- Я не подпущу тебя к нему ни на шаг, - заявляет мальчишка, преграждая мне путь.
Единственное, что мне остается – обворожительно улыбнуться и скользнуть вверх по лестнице, продемонстрировав парнишке свою волшебную палочку, которая всегда готова к бою.
Возле Рудольфуса квохчет какая-то женщина, то и дело взмахивая над ним палочкой и произнося какие-то неизвестные даже для Беллатрикс заклинания. Сам Лестрейндж лежит в постели, едва уловимо приподнимается его грудь – это говорит о том, что он еще жив. Мне достаточно одного лишь взгляда, чтоб волшебница покинула комнату. Вряд ли найдется кто-нибудь для кого красноречивый взгляд Беллатрикс Лестрейндж не будет понятен и верно расценен.
Наверное, Руди чувствует опасность. Как только закрывается дверь за ведьмой из Святого Мунго, он открывает глаза и протягивает мне свою жилистую руку. Я покорно сжимаю ее в своей ладони.
- Как думаешь, ты добилась своего? – спрашивает Лестрейндж, едва шевеля пересохшими губами.
- Это было бы слишком просто.
- Подай мне яд, я готов принять его с твоих рук, дорогая.
- Это, правда, очень соблазнительное предложение, - произношу я, вырисовывая на его ладони витиеватые узоры длинным ногтем.
- Салазар, почему ты медлишь?
- Я не хочу, чтоб ты умирал таким жалким способом, - качаю я головой.
- Разве тебе важен не сам факт моей смерти? – вздыхает Руди и прикрывает глаза.
- Да, - соглашаюсь я, - но я просто хочу убить тебя красиво.
Он проваливается в сон, я дотрагиваюсь губами до краешка его рта и выхожу из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Наверное, мне слишком нравится наша игра, чтоб я так быстро со всем этим покончила.
