Когда на землю спустился обещанный снег…

Часть I. Вот и настало время скитаний... Глава 1. Интродукция.

Когда на землю спустился обещанный снег
И последний аккорд догорел,
В индикаторе красных страстей
Любой человек в не нашей листве
Стал чужим настолько,
Чтоб не пустить его в дом.
(С. Сурганова, «Когда на землю спустился обещанный снег…»)

«Нельзя заставить себя в кого-то влюбиться! Любовь рождается сама собой и не подвластна чьей-то воле. Она вспыхивает, когда ты менее всего этого ожидаешь. А порой – именно тогда, когда ты из кожи вон лезешь, чтобы не допустить её прихода».
(Уэнди Маркем, «Свидание вслепую».)

Гермиона поняла, что хочет Снейпа.

Нет, всё не так примитивно. Поначалу она ничего подобного и в мыслях не держала, да и с чего бы ей, наивной и невинной гриффиндорке, приходить к таким, мягко говоря, взрослым желаниям?

Начиная уже с пятого курса, когда оказалось, что Снейп – шпион Ордена, девушка всеми силами заставляла себя изменить к нему отношение. Свыкнуться с мыслью о том, что Северус Снейп - не сальноволосый, мерзкий и вредный ублюдок, а замечательный Мастер Зелий, знаток своего дела, предан идее Дамблдора и, если не жаждет, то, по крайней мере, делает добро для Гарри Поттера, одного из её лучших друзей, было нелегко. Но Гермиона – девушка упорная, честная, да и, что главное, чувство благодарности не было ей чуждо: уже к следующему лету она спокойно переносила презрительный вид Снейпа, спокойно его слушала и всеми силами старалась казаться приветливой с ним. Это смотрелось странно, она даже с Роном повздорила, но, в конце концов, тому пришлось смириться с избранной девушкой тактикой. «Бедный профессор Снейп, как же ему тяжело. Бывать у Вольдеморта, рисковать жизнью, шпионить… Нет, мне его жаль», - твёрдо объявила она друзьям. Мальчики хмыкнули, и тема больше не поднималась.
Потом был шестой курс. Смерть Сириуса Блека очень сильно повлияла на Гарри: он замкнулся в себе, не разговаривал с друзьями, только изредка дежурные фразы. Тогда всё свободное время девушки занимали утешение и поддержка друга. Северус Снейп был отодвинут на второй план, и так, потихонечку-полегонечку, перешёл из разряда бывших плохими и неожиданно ставших хорошими людей (отношение к которым крайне противоречиво), в разряд почти приятных знакомых и неплохих в общих чертах магов. Таких уважаешь, ибо есть за что, с удовольствием их слушаешь, пропускаешь мимо ушей одну-две придирки, но особого желания подружиться не испытываешь.

Той весной началась жуткая свистопляска. Казалось, мир сошёл с ума. Всё цвело, весна бурлила на улице и в сердцах: парочки бродили по Хогвартсу, с удвоенной страстью целуясь по углам. Кому, одинокому и свободному от привязанностей, в такой обстановке не захотелось бы чувства?.. Но ни Гермиона, ни Гарри, ни Рон ни с кем не встречались. Последний вытянулся, неожиданно занялся зарядкой (чем очень обрадовал отца, который уже второй год тщетно приучал семейство к обывательскому пониманию здорового образа жизни: «Нет, Молли, кое-что перенять у магглов было бы не плохо…»), похорошел, и всё больше девиц бросали на него интригующие взгляды. Чего стоила одна Лаванда Браун! Эта однокурсница несказанно раздражала Гермиону. Всё шло к бурному роману между Лавандой («Легкомысленная пустышка…») и Роном («Два сапога пара…»), не соверши Драко Малфой и Северус Снейп покушения на Дамблдора.
Весь шестой курс директор готовил Гарри к предстоящей борьбе с Вольдемортом. В ту ночь он возвращался с юношей с очередной тренировки. На вершине Астрономической башни (на которую был настроен портал) их ожидал Драко Малфой, вооружённый волшебной палочкой и настроенный весьма решительно. Как оказалось, ему приказали убить директора и, мало того, дали страховку – Северуса Снейпа. Как выяснилось чуть позже, при официальном допросе вышеупомянутых в Большом зале Хогвартса, незадачливых убийц связали нерушимой клятвой, то есть у них не было выбора, что и послужило основным оправданием – клятва же эта давалась под пристальным взглядом Лорда, очень напоминающим по воздействию Империо.
В эту ночь слизеринский шестикурсник и преподаватель зельеварения предстали перед окружающими в роли Автолика, деда знаменитого Одиссея, который умел клясться так ловко, что потом не выполнял своих клятв, не нарушая их формально. «Клянусь или отравить директора, или применить к нему Третье Непростительное» (Малфой) и «Клянусь бросить Аваду Кедавру в Альбуса Дамблдора, если у Драко не получится убить старика» (Северус Снейп) – эти жестокие и величественные обещания прекратили действовать, как только жертва покушений с лёгкостью уклонилась от двух зелёных лучей. Следовавших поочерёдно, разумеется.
Всё это потрясло магическую общественность. Веритасерум, Омут Памяти, показания Альбуса Дамблдора и детектор лжи (маггловская вещичка, притащенная Артуром Уизли на суд, проходивший в Хогвартсе) присяжные посчитали достаточными доказательствами невиновности неудавшихся убийц. Ещё бы, клятвы давались под прицелом палочки Сами-Знаете-Кого, а хитрые слизеринцы предупредили директора сразу же по приезде в школу! Дело, естественно, решили в пользу Драко Малфоя и Северуса Снейпа, до конца учебного года купавшихся в лучах славы. Как шепнул Гермионе Гарри, учитель зельеделия даже продолжал шпионить. Девушка боялась представить, в какую порцию Первого Непростительного вылилась Снейпу эта комедия.

Тут-то всё и началось.
Сначала Гермиона заметила, что всё чаще и чаще смотрит на Снейпа. Девушка нисколечко себя не критиковала за это глазенье: во-первых, она ему сочувствовала, во-вторых, всё пыталась разгадать, как же его простил Вольдеморт, да и потом, почему бы не посмотреть на героя? На Драко девицы вешались косяками, не за ним же наблюдать!..
А потом, когда однажды Снейп пропустил ужин, Гермионе стало тоскливо. Тоскливо, да-да, и не более. Поначалу она удивилась, пытаясь идентифицировать причину своей грусти, но потом успокоилась: решила, что волнуется за зельевара, ведь он шпионит на Орден Феникса и может быть на собрании Пожирателей Смерти. «Бедный, как же ему тяжело», - мысль мимоходом, и девушка вернулась к своему ужину. Всегдашнее чавканье Рона послужило хорошим переключателем с тревожного состояния в раздражённое.
Утром гриффиндорка увидела зельевара, отметила, что выглядит он, как всегда, приемлемо: не слишком бледный, ранений не наблюдается, тревоги во взгляде мадам Помфри или директора – тоже, и успокоилась. Но ненадолго.
Шло время, и вдруг Гермиона с ужасом осознала, что с нетерпением ждёт завтрака. Оказывается, за ночь она успевала соскучиться по профессору Снейпу! «Я не соскучилась, я просто волнуюсь за него, это нормально». Теперь при входе в Большой Зал она тянула шею, поворачивала голову в сторону зельевара и старалась ему улыбнуться, но только глазами – а то мало ли что подумают! «Пусть знает, что я рада, что он жив». Всё бы хорошо, не происходи так каждый день.
А ещё девушка полюбила уроки зельеделия. Нет, Снейп по-прежнему несправедливо снимал баллы (особенно после того, как в Хогвартс пробилась-таки Рита Скитер и начала требовать интервью у героев; интервью ей не дали, но «Пророк» его почему-то напечатал), придирался к Гарри и пугал Невилла, но теперь Гермиона легко с этим мирилась. «Бедный, бедный, как же ему тяжело…»

- По-моему, ты симпатизируешь Снейпу, - заявил Гарри за очередным завтраком. Рон подавился тыквенным соком.
- Гарри, - укоризненно проговорила Гермиона, прилагая усилия, чтобы не покрутить пальцем у виска.
- А отчего ты не него постоянно смотришь? Не иначе, как влюбилась, - хмыкнул Гарри, подмигивая Рону. Тот округлили глаза, понимая шутку, но всё равно в его взгляде присутствовал шок.
- Тебе показалось, - с меньшей долей уверенности ответила Гермиона. – Даже разговаривать с тобой не хочу, - изобразила она обиду, углубляясь в очередной фолиант, пока внутри неё всё переворачивалось.
«Я влюблена в Снейпа?! Ха, ха, ха! Гарри переучился… что маловероятно. Бред!» Но зря, ой, зря Гарри так неудачно пошутил, потому что теперь всякий раз в присутствии зельевара Гермиону захватывало двойственное чувство: с одной стороны, безграничное счастье, а с другой - жуткий страх и дрожь в коленках. И пугающая мысль: а что, если?..

Она не просто так считалась лучшей ученицей Хогвартса за последние пятнадцать лет. В общем-то, Гермиона была девочкой неглупой (если читатель ещё не догадался), однако сама мысль о возможной любви к мрачному профессору Снейпу казалась абсурдной. При одной только идее о возможном чувстве всё её хорошее отношение к зельевару улетучилось в миг.
Да кто он такой?! Мрачный саркастичный ублюдок, изводивший её и её лучших друзей все эти шесть лет, несмотря на верность Ордену. Умный, это правда, но страшный – до жути. Сальные, неопрятные волосы. Кожа, правда, здоровая, но мертвенно-бледная. Рост высокий, но спина горбатая.… Отталкивающая внешность, ничего не скажешь!
Да ещё и профессор. Двадцать лет разницы в возрасте!
Любовь зла?
Всякий раз, доходя до этой части своих рассуждений, Гермиона начинала истерически хихикать. Спустя минуту, успокоившись, девушка погружалась в тягостные раздумья.
«Но что же я испытываю к нему? Просто жалость, уважение, благодарность, или… нечто большее?»

Как уже говорилось, Гермиона была отличницей и девочкой неглупой. «Надо срочно всё проанализировать, а то каникулы наступят, и момент упущу!» - думала про себя девушка, сочиняя письмо матери. Для начала в ход пошли Фрейд и парочка маггловских журнальчиков – гламурных, глянцевых, предназначенных для помешанных на любви и розовом цвете девчонок типа Лаванды и Парвати. «Только бы они не заметили, что я это читаю, а то…» Что произойдёт в таком случае, Гермиона старалась не предполагать. Ей казалось, что её репутация серьёзной девушки (зарабатываемая таким трудом в течение шести лет!) разобьётся в мгновение ока. А миссис Грейнджер прислала журналы с совой, сказав мистеру Грейнджер: «Слава Богу, а я уже боялась, что наша девочка так и останется помешанной на учёбе! Нормальных девушек должны интересовать косметика, модная одежда, парфюм, туфли и причёски, а не одни книги! Надеюсь, я была права, и её упорное игнорирование мальчиков было лишь проявлением переходного возраста, а теперь у неё есть влюблённость. Как там его? Уизли, Рон? Или Гарри Поттер? О ком она там ещё говорила?»
Бедная миссис Грейнджер! Она и понятия не имела, о ком размышляет её дочь. Если бы она узнала.… Наверное, обморок или сердечный приступ был бы гарантирован.

Гермиона запоем прочитала Фрейда и журнальчики. Всё постепенно вставало на свои места. Эдипов, или как его там, комплекс? Ей подсознательно нравятся парни, напоминающие отца…. Стоп, что общего у приветливого, общительного, невысокого, полноватого добряка со Снейпом? Да они абсолютно разные!
Не то. Можно было бы скрежетать зубами, если б не одна из историй, описанных в журнальчике. Там девушка тоже влюбилась в своего учителя. Как прокомментировал штатный психолог, в этом нет ничего страшного: он рядом и он взрослый, иногда этого достаточно для влюблённости, не говоря уже о… влечении.
Вот тут-то Гермиона и схватилась за голову. Её тянет к Снейпу в таком смысле? Бред! Сумасшествие! Нет, кое-кто переучился, и это не Гарри, а она!..
Хотя... Почему-то же она смотрит на него – постоянно смотрит, чувствует в этом такую же потребность, как в воде. Или как в воздухе – но ведь когда дышишь, ты этого не замечаешь, так что… Будь Гермиона помладше, она бы непременно воскликнула: «Мне нужно в библиотеку!» Но ей было уже семнадцать, скоро восемнадцать, маггловское совершеннолетие… В общем доступе такие сведения вряд ли лежат, да и были ли среди магов психологи, анализирующие причины любви молоденьких девушек к их старым преподавателям? «К преподавателям среднего возраста, в расцвете сил» - поспешно уточнила наша героиня самой себе.
Возможно, девушка и нашла бы интересующие её материалы, но нагрянули экзамены. Они занимали всё свободное время Гермионы, и, когда она уезжала на каникулы, то была абсолютно уверена: не нравится ей Северус Снейп ну ни капельки! Не замечает она его в Большом зале за учебником, и снится ей не он по ночам, а третья формула трансфигурации живых объектов в неживые. Нет, показалось! «Уф», - подумала Гермиона в купе поезда, переводя дух. За окном проплыл Хогсмид, скрылись башни Хогвартса. «Как и моё надуманное чувство – уплыло, и нет его!»

Лето было жарким и полностью заполненным делами. Родители. Новые учебники и книги. Ещё вязание и Косолапсус. Потом, за неделю до начала учебного года – Нора.

Как интересно иногда бывает: вот тебе кажется, что ты всё забыла, и знать не знаешь этого человека, а как только увидишь – и всё, сразу же бросает в дрожь, старые чувства бушуют с удвоенной силой. Прожить эту неделю в Норе было сложно, учитывая, что Северус Снейп там бывал каждый день: то принесёт сведения о Пожирателях, то передаст поручения Дамблдора (тот вместе с Гарри провёл вторую половину каникул в поездках по разным магическим местам и тренировках) а то и, чего греха таить, пообедает. Молли Уизли готовила вкусно и была радушной, особенно к нему, чем профессор в наглую пользовался.

Это давалось нелегко – умение казаться абсолютно равнодушной в его присутствии. Остаток каникул Гермиона старалась избегать учителя. В школе же всё ещё больше усложнилось, мысли девушки совсем спутались. Взгляд упорно устремлялся к зельевару, словно к своеобразному магниту, бархатный голос мужчины завораживал, сердце тряслось, лицо бросало в жар. Постепенно, шаг за шагом – и вот, в середине сентября Гермиона наконец-то призналась самой себе, что влюблена в Северуса Снейпа.
«Надо с этим что-то делать», - подумала она. Как решительный и не питающий иллюзий человек, мисс Грейнджер прекрасно понимала, что отношения между ними невозможны «в силу ряда причин», а страдать от неразделённой любви не хотелось.

Девушка составила таблицу. Расписала все недостатки и достоинства профессора Северуса Снейпа. Внешность страшная, характер отвратный, да ещё метка. Плюсы? О, их было немного: умный и смелый, контролирующий себя. Верный, преданный, честный… «Не увлекайся! Похоже, для покорения сердца достаточно и такого минимума», - подумала Гермиона. И постаралась утешить себя вслух:
- Время лечит сердечные раны.
(Как утверждали маггловские психологи, подсознание очень верит сказанному погромче.)
- Что-что? – подняла голову Лаванда от журнала, который до этого с интересом разглядывала.
- Да нет, ничего, - смутилась Гермиона. «Вот выставишь себя полной дурой, так потом сама взвоешь», - укорила она саму себя мысленно.
- А-а… - и Лаванда переглянулась с Парвати. Девушка не обратила внимания на их обмен взглядами, в котором было что-то подозрительное. Да и некогда ей было обращать внимание. Надо было решать, что делать с… Северусом. «Красивое имя, только он легилимент, не увлекайся, - не упустил случая поехидничать внутренний голос. – А то профессор зельеварения будет приятно – или не очень, не надейся - поражён».
Иногда Гермиону охватывало отчаянье, иногда ей хотелось посоветоваться с кем-то, и тогда она впервые пожалела, что ни с кем не сошлась настолько близко, чтобы посекретничать о Северусе Снейпе. Рон и Гарри, естественно, на эту роль не подходили, а Джинни девушка, боясь шокировать, посчитала слишком маленькой.
Время текло, заставляя Гермиону всё больше и больше паниковать из-за нерешённой проблемы (ещё бы, у отличницы Грейнджер не может быть нерешённых проблем!), а нас – приблизить завязку.

Это был безоблачный денёк, последний в этом сентябре. Листья на Дракучей иве уже пожелтели, опали и высохли; ветер гонял их по парку, который пользовался большой популярностью у влюблённых в Хогвартсе.
Гермиона шла по дорожке этого парка вместе с Гарри и Роном. Парни увлечённо обсуждали предстоящий матч по квиддичу (игра между Когтерваном и Слизерином). Девушка размышляла о себе и Северусе. «Снейп, а не Северус!», - одёрнула она саму себя и покраснела. Её мысли были прерваны самым грубым образом:
- О, кто бы это мог быть? Неужели знаменитое гриффиндорское трио? – послышался тягучий противный голос. Драко Малфой.
Теперь-то, спустя лето, стало ясно, что блондин мало изменился. Сначала, правда, он притих, но потом, как только его полностью официально оправдали, да ещё и перевезли его мать в безопасное место, прежние замашки баловня судьбы вернулись к нему. Вражда и желание позлить друг друга осталось и у гриффиндорцев, и у самого Малфоя. «У, вредина, - подумала девушка, - как был слизеринцем, так и остался, несмотря на переход на нашу сторону». Внезапное ощущение злости на Малфоя охватило её.
- Иди своей дорогой, - неожиданно громко и чётко произнесла Гермиона. – Не трогай нас!
Мысленно она добавила парочку проклятий. Такой чудесный день – и тот испортил Драко Малфой! О, руки сами сжимаются в кулаки, и приходится прилагать усилия, чтобы не врезать по этому наглому белобрысому лицу. Внезапно девушка вспомнила, как из-за слизеринца чуть не погиб Клювокрыл, и как мерзкий хорёк наябедничал на Хагрида, когда у того появился Норберт. Он называл её грязнокровкой? Нет, он поплатится, и пускай месть - неблагородно, она покажет ему, что не зря считается самой умной ученицей за последние двадцать лет!..
- А мы никуда и не идём. У нас пикник, – насмешливо, растягивая слова, протянул Драко. – Присоединитесь?
Трио удивлённо моргнуло. Действительно, слизеринец сидел на одеяле. Рядом расположились Грегори и Винсент – Кребб и Гойл, - чуть дальше Миллисент Булстроуд и Панси Паркинсон. Бокалы, фрукты. Панси небрежно скользит взглядом по гриффиндорцам, игриво покусывая травинку (бедняжка думает, что это выглядет соблазнительно!), а остальные, похоже, пытаются сообразить, когда им приступать к драке.
Рон и Гарри недоуменно переглянулись. Малфой пригласил их к своей компании? В глазах Поттера промелькнуло изумление: мир сошёл с ума, и Малфой хочет помириться? Лицо Уизли моментально отобразило возмущение: это издевательство? Гермиона сразу же (ещё бы, в состоянии такой злости!) сообразила, в чём дело. (Впрочем, пробуждающаяся ярость вполне могла застелить ей разум.) Естественно, они не могли накинуться на слизеринцев, и не потому, что те дадут сдачи, а потому, что уже сегодня их всех обвинят в жестокости по отношению к безобидному Малфою, красавчику-слизеринцу и жертве предубеждений. Кто поверит, что он их спровоцировал, учитывая, что его оправдали от – шутка ли! – покушения на Дамблдора. Гермиона прищурилась.
- Не издевайся, Малфой, - прошипела она. Теперь девушка несколько напоминала рассерженную кошку, что в точности соответствовало её душевному состоянию. – Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай.
«Хоть одно слово возражения, и придушу мерзавца, честно», - промелькнула мысль. Она просто не могла трезво думать… О, как он её раздражал!
- Ты не понимаешь, Грейнджер, – презрительно тянул своё слизеринец. – Сегодня у Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса, день рожденья. Не хочешь выпить за его здоровье? – и он протянул ей бокал.

Мысли Гермионы были примерно такими: «Издеваешься, Малфой? Не убил директора только потому, что испугался, спрятался за Се… профессора Снейпа, а теперь желаешь ему здоровья?! Ну, погоди! Хотя.… Нет, наговорить ему гадостей я всегда смогу, а ответить надо так, чтобы он почувствовал себя неуверенно, смутить этого… подлого…Я буду мерзкой и гадкой слизеринкой, я вгоню тебя в краску, ты прочувствуешь на собственной шкуре всё то зло, что причинил нам. О, идея!», - и Гермиона уверенно и спокойно схватила кубок. Глаза Гарри и Рона выражали то ли удивление, то ли молчаливую просьбу (хотя, скорее, крик души): «Не пей!»
- За здоровье Альбуса Дамблдора! – Гермиона невозмутимо отсалютировала бокалом всем сидящим. Её развязность неожиданно смутила её саму, но жажда мести застилала рассудок. Надо же хоть чуть-чуть доставить себе удовольствие.
– И чтобы все его враги, в том числе Вольдеморт и Пожиратели Смерти, поскорее отправились на тот свет! С удовольствием лично приложу руки к этому!
«Логично?» - усмехнулась про себя девушка, залпом выпивая содержимое бокала. Обычный виноградный сок. Вкусный, не дешёвая подделка. Сок ли? Хм, а у Малфоя губа не дура.

Раздражение постепенно стало спадать. Зря она, конечно, так распоясалась…
- Классно выражаешься, Гермиона, - внезапно усмехнулся Гарри. Он уже сделал выводы из поведения подруги, и такая формулировка пришлась ему по душе. Тем более, юноша знал, насколько Вольдеморт близок к смерти, а он, Гарри, - к победе. Рон тоже фыркнул. «Приструнили хорька», - мстительно подумал он.
А вот на слизеринцев жалко было смотреть. Они как-то все разом побледнели, смутились, поблекли… «Детишки Пожирателей», - последний раз с раздражением подумала Гермиона. Внезапно ей стало жарко и стыдно. «Что на меня нашло? Конечно, я сказала правду, но, наверное, грубовато…» Ей стало жалко слизеринца: его отец остался Пожирателем, и при этом ходили слухи, что он отрекся от сына. Удар ниже пояса, так сказать. Но она не была бы Гермионой Грейнджер, привыкшей доводить начатое до конца, если бы не добавила:
- Эй, а что вы так приуныли? Не бойтесь, честным людям бояться нечего. Разве только что Пожирателям…
И, швырнув бокал на плед возле окаменевшего Малфоя, девушка быстро пошла в сторону замка. Её начало лихорадить, чувство вины захватило сознание. Парни пошли за ней.

Юношей также смущали примерно одинаковые мысли. Гермиона вела себя как-то раскованно. Говорила словно не своим языком и даже… и даже гадости. Опоил её, что ли, Малфой чем-нибудь? Хотя нет, оскорбительный для слизеринцев тост она же произнесла до того, как выпила. Так в чём же дело?
Знай они о последующих событиях, пожалуй, возненавидели бы последний вопрос. (Читатель может выписать его и задавать себе и автору в конце каждой главы.)
Гарри украдкой поглядывал на неестественно прямую спину Гермионы. Интересно, а чего ей стоило в течение минуты хладнокровно унижать Малфоя? Не могла же она так сильно измениться за лето… (Читатель, удави надежду в зародыше.) Рон же смотрел куда-то вдаль. Метаморфозы с подругой его несколько удивили, и их надо было осмыслить, на что в его случае потребовалось бы немалое время. Особенно с учётом его отношения к подруге: на мисс Грейнджер у него были некие планы, и такой, спокойно грубящей Малфою, он её себе никогда не мог представить.
Друзья вошли в вестибюль. Там, в самом центре холла, стояли Снейп и профессор МакГонагалл, о чём-то споря. Гермиона неожиданно замерла на пороге. Рон врезался в неё.
- Ой, извини…
Девушка не ответила. По-прежнему прямая спина, никакой реакции. Юноши недоумённо переглянулись. Ступор?

Да. Она поняла, почему всё время смотрела на него. Осознание навалилось так неожиданно, что она не могла пошевелиться.

Гермиона поняла, что хочет профессора Снейпа.



Глава 2. Ожиданью нет конца.

Глава 2. Ожиданью нет конца…

"Золотое трио" сидит в баре. На улице драка, крики.
- Рон, Гермиона, а кто это дерётся?
- Гарри, это сторонники "памкинпая" и "гудшипа" наши отношения выясняют... Им и невдомёк, что я предпочитаю снейджер!
(Из анекдота.)

Гермиона поняла, что хочет профессора Снейпа.

Эта мысль шокировала её настолько глубоко, что она в некоем ауте смотрела на спорящего с МакГонагалл Северуса Снейпа. В таком состоянии девушка не могла контролировать свой взгляд, так что со стороны могло показаться, что гриффиндорка пялится (именно в нехорошем, раздевающем смысле) на своего профессора. Щёки Гермионы не покраснели, напротив, кровь даже отхлынула от них. Девушка внешне напоминала статую: бледная, как мел, застывшая. Но куда девалась та милая, наивная всезнайка? В её душе закипали нешуточные страсти, равно как и глазах – злые, зеленоватые огоньки. «Как она смеет спорить с ним?!» - вспыхнуло в затуманенном мозгу.
Говорят, мысли материальны.
Снейп прервал свою беседу с гриффиндорским деканом. Он величественно повернул голову в сторону Гермионы. Его бровь удивлённо приподнялась.
У девушки возникло ощущение, что между ними проскочила искра – настоящая искра электрического тока, о котором она читала «для общего образования» в маггловском учебнике физики. Так или иначе, но какую-то долю секунды они просто изучали друг друга, лицом к лицу, глаза в глаза. Если б существовал какой-нибудь уловитель флюидов, он точно бы засёк мощные волны… чувства?.. исходящие от гриффиндорки и слизеринского декана друг к другу.

МакГонагалл совершила непростительное. Она окрикнула собеседника:
- Северус!
Профессор резко развернулся. Он удивлённо смотрел на свою коллегу, словно спрашивая: «Что вы тут делаете?»
Женщина попыталась что-то ему втолковать, но он прервал её жестом руки:
- Не сейчас.
И решительно направился в сторону подземелий.

Гермиона нервно сглотнула. Странное состояние, накатившееся на неё, прошло, отхлынуло, и болезненно, настолько болезненно, как возвращается чувствительность, когда отсидел ногу, так же болезненно на Гермиону накатилась реальность. Мерлин Великий, как она могла на него смотреть! Мерлин, что она подумала, а если он уловил её мысли?! И… о, Мерлин, неужели она так подумала о своём декане? Девушка ощутила слабость. Сердце учащённо билось, словно она только что пробежала кросс на десять километров, коленки дрожали и подкашивались, кровь внезапно прилилась к щекам. Гриффиндорка чуть слышно застонала.

- Гермиона, что с тобой? Ты не больна? – заботливо спросил её Гарри. Он не обратил внимания на только что произошедшую сцену. Его терзали другие, какие-то свои мысли, и заметить странное оцепенение подруги – хотя и назвать-то это оцепенением сложно, всего-то секунда или две – он не успел. Но Рон ошеломлённо смотрел на девушку. У него возникла, наверное, первый раз в жизни, редкая чувствительность: «Что это с нею? Бледнеет, краснеет, шатается. Никогда, вроде, не было…»
- Да нет, всё хорошо, - Гермиона выдавила из себя улыбку. – Я пойду…. А то уроки и всё такое…. – Она понимала, что её голос жалок и слаб, что слова звучат неубедительно, но больше всего ей сейчас хотелось сбежать куда-нибудь на необитаемый остров, лишь бы не увидеть никогда Северуса, и плевать, что подумают окружающие!.. «Северуса?! Да, Северуса! И, если бы он был на этом необитаемом острове…» Мысленно улыбаясь этой соблазнительной идее, внезапно обретя твёрдость в походке, девушка удалилась в сторону гриффиндорской башни, оставив друзей с приоткрытыми ртами.

Юноши проводили её изумлёнными взглядами. Как обычно бывало в подобных случаях, когда Гермиона вела себя как-то необычно, они переглядывались. Гарри посмотрел на друга «со значением»… И почувствовал, что теряет связь с ним. Рон с каким-то благоговейным восторгом смотрел вслед Гермионе.
- Рон? – слегка опешил Гарри.
- Да, - не отрывая взгляда, блаженно ответил Рон. – Гарри, как она идёт! Как будто плывёт… Такая светлая… Сильная…
По ходу восхищения Уизли-самым-младшим своей подругой, старостой Грейнджер, глаза мистера-единственного-Поттера тихо расширялись:
- Рон, ты что… влюбился в Гермиону?
Юноша дёрнулся. Он уставился на друга, и теперь в его взгляде читалась адская смесь эмоций: недоверие, испуг, подозрение, готовность наброситься и даже, возможно, перегрызть глотку. Казалось, прежней дружбы и этих шести лет не было.
- А ты?
Это прозвучало с предельно возможной ревностью в голосе рыжеволосого парня.
- Нет, что ты, Рон! – поспешил заверить друга Гарри. Снял очки и протёр их краем мантии: - Мне, вообще-то, Джинни нравится.
Теперь настал черёд Рона удивляться. Он широко раскрыл рот и сделал несколько глотательных движений, будто ему не хватало воздуха. Закашлялся. Гарри заботливо (но с небольшим смущением) похлопал друга по спине:
- Рон, ты в порядке?
- А… да, - Рону наконец-то удалось захлопнуть рот, но его лицо сияло, словно маков цвет: - И давно это у вас?
Гарри моментально поскучнел:
- Что у нас?
- Ну, это… - юноше не хватало слов, и он взмахнул руками, обозначая ситуацию, словно обрисовывая что-то неопределённое: - любовь?
Похоже, он сказал что-то не то.
- Какая любовь? – притворно удивился Гарри. В его голосе почувствовалась лёгкая злость.
- Ну, ты сказал, она тебе нравится?..
- Да, она мне нравится. И что с того?
Рон удивлённо пожал плечами:
- А чего вы тогда не встречаетесь?
Повисла тяжёлая тишина. Наконец, Гарри её нарушил:
- А я ей нравлюсь?
Сказал – и пошёл вперёд по коридорам Хогвартса, от Рона. Тот поспешил догнать приятеля:
- Конечно, нравишься, что ты!.. Ты же её мечта с девяти лет!
Гарри резко развернулся:
- Я так не думаю.
- Э-э… Почему?
- Понимаешь, Рон, - начал Гарри, и приятель терпеливо приготовился слушать его. Судя по тону, это будет разговор не из лёгкий и быстрых.
- Понимаешь, Рон, я – Избранный. Я не знаю, кем я избран: Вольдемортом, магией, судьбой, Дамблдором… Мне это совершенно всё равно! Но я должен победить этого монстра. Победить и, вполне возможно, в процессе борьбы умереть. Пророчество Трелони не исключает и такой вероятности. Ну, а теперь сам подумай… подумай, могу ли я обещать что-либо девушке? Ну, предложу я ей руку и сердце, и что? А завтра меня убьёт Вольдеморт, и она будет страдать?
- Знаешь, Гарри… - Рон слегка нахмурился, - если тебя убьют, то страдать будем и мы. Что, нам с Гермионой не дружить с тобой? – воодушевлённый молчанием приятеля, парень разгорался всё больше и больше: - Так что смело иди и встречайся с ней! Это не причина!
Плечи Гарри дёрнулись от горестной усмешки:
- Есть ещё одна причина, Рон. Дин Томас.
- А? – не понял разошедшийся Рон. Гарри терпеливо повторил свои слова, но до Рона по-прежнему не дошло:
- А Дин Томас тут при чём?
- Ты не в курсе? – Гарри удивлённо посмотрел на друга. – Они встречаются.

Тем временем Гермиона лежала на своей кровати в гриффиндорской спальне девочек-семикурсниц, задёрнув полог, и думала. Она и… Снейп? Чушь, абсурд, бессмыслица!
Сейчас её смущали разные мысли. Во-первых, ей хотелось поцеловать его. Почувствовать его обжигающее дыхание на своих щеках, губах…. Во-вторых, Мерлин, откуда у неё, чистой-наивной-невинной гриффиндорской отличницы, могут быть такие неприличные мысли? Что с ней? Ненормальные чувства, Мерлин побери, она хочет его обнять?!
Девушка уснула с трудом, потому что почти всю ночь – до рассвета – мечтательно изучала край полога своей кровати. Всюду ей чудились чёрные глаза.

Утро началось довольно-таки неожиданно.
Лица школьников, сидящих за любым из четырёх столов, а также лица всех преподавателей, кроме лица обычно мрачного Снейпа, изумлённо вытянулись, когда последний рассеянно взял предложенную Дамблдором шоколадную плитку и задумчиво-меланхолично пожевал её. Опоздавшие к началу завтрака скорбно вздыхали: «Такое зрелище грешно было пропустить!»
Но Гермиона его пропустила.
Мало того, она и вовсе пропустила завтрак.
Впервые в жизни гриффиндорская отличница опоздала потому, что проспала. (Её сон под утро – мрачный Северус, естественно, а также его голос и громадные бездонные тёмно-карие глаза, с помощью которых он всю ночь требовал ответа на вопрос о том, нравится ли ей шляпа МакГонагалл - был настолько притягательным, что будильник звенел зазря добрых полчаса).
Как бы она ни спешила, но всё-таки опоздала на десять минут.
А первым уроком в понедельник было… ну да, зельеварение. (Чего ещё можно было ожидать, а, читатель?)

Класс в ужасе уставился на новоявленную самоубийцу, а Гермиона тем временем краснела в дверях, раздираемая противоречивыми желаниями. С одной стороны, ей хотелось провалиться сквозь землю, или вообще никогда не попадать в Хогвартс. «Как ты могла! – вещала совесть. – Проспать, пропустить завтрак, опоздать на урок!» Но с другой стороны…. С другой стороны был он, притягательный, высокий, прекрасный…. И поцеловать его было просто жизненно важно!
- Не мнитесь в дверях, мисс Грейнджер, - непривычно ласково сказал Снейп. Тон его был по-прежнему суров, но в голосе исчезло... презрение? Сарказм? Да, этот день определённо стоило занести в календарь.
Правда, зельевар тут же опомнился:
- Минус десять баллов с Гриффиндора и взыскание сегодня в восемь.
Но и эти слова были произнесены скорее грустно и укорительно, чем в обычной злобной манере.
Сердце Гермионы поспешно сделало несколько переворотов, а мысли замелькали, словно пугливые зайцы: «Я увижу его? Сегодня? После уроков? Одна? О…»

Время тянулось медленно-медленно, словно черепаха, словно старый Чистомёт, словно близнецы Уизли, шагающие к Филчу за наказанием. Наконец, прошли уроки. Миновал нестерпимо скучный обед, как всегда, под чавканье Рона и треск Лаванды и Парвати. Гермионе Грейнджер уже начало казаться, что она никогда не дождётся назначенного срока, как минутная стрелка указала на заветное время – без десяти восемь. Девушка поспешно вскочила со своего места – она сидела среди учебников в дальнем углу гостиной, специально отгородившись от всего мира, чтобы никто не заметил, что она не делает уроки: у неё не было сил сосредоточиться на чём-либо ещё, кроме как на минутной стрелке и мыслях о Северусе.
- Гермиона, ты к Снейпу? – слегка ревниво окликнул подругу Рон. Он и Гарри играли в шахматы.
Девушка не расслышала его слов. Она спешно пересекла гостиную и скрылась в проёме за отъехавшим в сторону портретом.
- Что с ней? – нахмурился Рон. Недоумённо-настороженно он позвал друга: - Гарри, что ты об этом думаешь?
Второй раз за вечер Рональд Уизли получил в ответ тишину. Его лучший друг с молчаливым страданием на лице смотрел куда-то в сторону. Рон проследил за направлением его взгляда и остолбенел.
Мимо них в своей старенькой, потрёпанной мантии проплыла Джинни, и Дин Томас слегка придерживал её за талию.
Ошеломлённо Рон сказал:
- Гарри, ты… ты видел?
- Да, – горестный кивок головы.
Рыжеволосый гриффиндорец растерянно замолчал. Его мозг пытался осмыслить ситуацию. Брюнет продолжал страдать, правда, недолго: его вновь окликнул приятель.
- Может, лучше сказать ей сейчас, что она девушка твоей жизни и всё такое? – неуверенно начал Рон. – А то Дин…
Гарри нервно рассмеялся:
- Рон, сначала Вольдеморт, а потом – Дин Томас. В конечном счете, она будет со мной. Да и…. Я, конечно, могу отваживать её от него, но.… А вдруг я не вернусь? Что останется ей? Нет.
Рон изумлённо смотрел на Гарри.
- Я не смог бы так с Гермионой, - наконец вымолвил он. Вздохнул и передвинул слона.

Последняя тем временем стояла перед дверью заветного класса. «Ты смелая гриффиндорская львица! – начал убедительно внутренний голос. – Ты ведь не боишься своего любимого Снейпа?» «Нет, я очень люблю Северуса, и от этого боюсь…» Девушка тряхнула головой, словно стряхивая наваждение. Неуверенно постучалась и вошла.
Снейп сидел на своём месте, проверяя работы. Он поднял голову (сердце Гермионы трижды перевернулось).
- А, мисс Грейнджер, проходите.
Почему-то Гермионе показалось, что зельевар волнуется. Она понимала, что нехорошо гипнотизировать профессора взглядом, но не могла оторвать своих глаз от него.
Почему-то Снейп шумно вздохнул и… и облизнул свои губы.

Хм, к чему это?.. (Автор призывает читателя задуматься.)

Он неуверенно поднялся и пошёл в её направлении. Она испугалась. Что он ей скажет? Чистить котлы, резать червяков? А она так мечтает прикоснуться к его волосам, рукам, губам…
- Мисс Грейнджер, - начал неожиданно неуверенным тоном Снейп. Казалось, он сам с трудом осмысливает происходящее.
- Я вас позвал на отработку, и…

Он сделал шаг к ней.
Зря это он так.
Она почуствовалала, что одержима Снейпом. Её тянет к нему не так, как к друзьям, а словно она стоит на канате толщиной в волосок, и вот-вот сорвётся. В пропасть, разумеется.
«В конце концов, если я его поцелую, что будет? Ну, наорёт он на меня. Назначит наказание, выставит вон, снимет баллы…. Зато я точно пойму, что чувствую к нему», - решилась Гермиона.
Почти закрыв глаза от страха, девушка бросилась на шею профессора. Тот явно не ожидал такой прыти – и, как результат, не успел отойти назад.

Соприкосновение губ.

А потом – словно удар током. Разряд электричества. Молния, гроза, ливень, да что хотите! Самое главное, что это стёрло последние границы благоразумия и вообще трезвого ума (если он присутствовал с начала повествования). Объятия. Поцелуй. И не один. И руки….
Казалось, они объяты огнём. Нервная дрожь. Затмение, помутнение разума? Возможно. Так, или иначе, но он потянул её за собой к полуоткрытой двери, в свои личные комнаты...
…профессор, ученица? Никаких граней, к Мерлину рамки! Она любит. И, по-видимому, он тоже…
(Читатель, возрадуйся!)
Можно детально описать происходящее далее, но это невозможно в силу ряда причин. Во-первых, рейтинг фика не позволяет. А во-вторых…. Возможно, они проснулись бы утром, постеснялись, – или наоборот? - разошлись, снова бросились друг к другу в объятия, опять ночь, пара-тройка испытаний… Стандартный набор соответствующего романа. Но автору так неинтересно. Не люблю банальности. Планируемая история сентиментальна, как сердце старой девы, но… Скажем так: эту ночь они провели вместе, а что было дальше – о том в следующей главе.



Глава 3. Ко мне ангел седой приходил поутру….

«- Как у тебя с историей, цыпа?
- Плохо. Все время влипаю».
(Ольга Громыко, «Профессия: ведьма».)

Гермиона открыла глаза. Она потянулась и села. Яркое солнце пробивалось сквозь воздушные, тончайшие бордовые занавески.
- Привет, - поприветствовала девушку Лаванда. – Ты вчера поздно пришла, мы с Парвати не слышали.
- Я была в библиотеке, - беззаботным тоном ответила Гермиона. – Как всегда, зачиталась. Ну…. Вы же знаете, до чего я люблю книжки.
- Да уж, - проворчала Парвати. – Гермиона, я хочу с тобой серьёзно поговорить.
Лаванда закашлялась. Она сгорбилась, смущённо нашаривая правой нижней конечностью пушистый тапочек-заяц под кроватью. Её руки нервно теребили край одеяла.
- Да, Лаванда. Гермиона, нам надо с тобой серьёзно поговорить.
Гермиона немножечко напряглась:
- А что такое?
- Слушай, – Парвати сидела на кровати со строгим выражением лица, с поджатыми губами, по-турецки сложенными ногами и идеально прямой спиной. – Я по поводу Рона.
- С ним что-то случилось? – Гермиона испуганно подалась вперёд.
- Да нет! – раздражённо взмахнула рукой Парвати. - Видишь ли…. Он нравится Лаванде. Но ему нравишься ты. Я не знаю, кто тебе там нравится: Крум, или хоть все квиддичные игроки мира.… Но мы не хотим, чтобы Рон был несчастлив. Ты должна уделять ему больше внимания! Или порви с ним. Скажи ему честно, что у тебя нет с ним ничего общего. Определись.
Гермиона задохнулась от возмущения:
- Как это нет ничего общего?! Он и Гарри – мои лучшие друзья…
«Я нравлюсь Рону?!»
- Ты влюблена в обоих? – лицо Лаванды на секунду побледнело, принимая удивлённое выражение, а её глаза округлились.
- Да нет же, нет! – Гермиона чуть не рассмеялась, настолько смешно выглядела однокурсница, но успела себя остановить. Она выдохнула, вдохнула и, тщательно взвешивая каждое слово, продолжила: - Они мне как братья! Самые настоящие братья. И я не собираюсь ругаться с Роном ради вашей прихоти, и…
«Но мне-то он ни капельки не нравится!»
- Гермиона, не будь эгоисткой, - сухо оборвала её Парвати. Она щёлкнула пальцами: – Я не о том. Ты должна сказать Рону, что он не интересует тебя как парень. Что ты влюблена в кого-то третьего. И он тебе как друг. Тогда и он, и Лаванда не будут страдать. Не знаю, выберет ли он Лаванду, но точно будет чувствовать себя свободным.
Последнюю фразу Парвати произнесла чуть-чуть неуверенно. Казалось, она выучила эту речь наизусть, но осмыслить не успела. Рон Уизли и свобода внутри?! Увольте…
Гермиона замерла. Ум привычно работал, просчитывать варианты. Будь она слизеринкой, она размышляла б над искренностью Парвати: что ей выгодно, что нет, что она имеет от «свободы Рона» и… Но она была гриффиндоркой и поверила подруге моментально.
Да, в этом есть смысл. Никто никому ничего не должен… И, пожалуй, это правильно.
Её совесть подключилась к размышлениям: «Господи, неужели это я, Гермиона Грейнджер, такая бессовестная и бесчувственная?!.. Неужели Рон, у которого всегда всё на лице написано, влюблён в меня, а я… я и не заметила? А Лаванда страдает…» Мисс Браун, по мнению мисс Грейнджер, была смазливой пустышкой. Гермиона не раз размышляла, почему Шляпа отправила эту персону в Гриффиндор. Наивные голубые глаза, светло-русые волосы, пышная фигура, длинные ноги и чудный голос. И всё. Лицо простое, без претензий, пальцы короткие – не аристократические, чуть сутулится. Обожает профессора Трелони и лженауку – прорицания.
Правда, в прошлом у неё был один плюс. Раньше она никогда не мешала Гермионе.
«Благородство проявляется по велению сердца, порывом души. Гриффиндорцы никогда не лгут. Они честны, смелы и преданы своим друзьям, - в памяти девушки всплыл текст из одного средневекового неофициального – проще говоря, придуманного учениками, - устава.
«Что же мне сказать», - Гермиона искоса посмотрела на Лаванду и вдруг столкнулась с её взглядом. Он был жалобным и просительным. Казалось, та вот-вот расплачется.
«Ну вот, наша куколка сейчас расплачется. Жаль её всё-таки… Мне-то что? Я не плачу». Гермиона прикусила губу. Человеколюбие говорило в ней всё громче и громче. Лаванда всхлипнула. Это решило дальнейшее.
- Ты права, Парвати, - с трудом проговорила Гермиона. – Я согласна. Только… - на секунду она остановилась, ухватываясь за последние слова однокурсницы. - Только как я ему скажу? И вообще… Ни в какого третьего я не влюблена! Это всё чушь.
- Мне плевать, - резко оборвала её собеседница. – Скажи, что в профессора Снейпа. Можешь и в Дамблдора. Главное – счастье Рона и Лаванды.
- Что?! – закричала Гермиона. Предположение Парвати резануло слух словно ногтем по стеклу: – Как тебе только могло придти в голову, что я влюблюсь в профессора Снейпа?! В эту старую летучую мышь? Ха! – и Гермиона отвернулась от подруг.
Но внутри себя ей было стыдно.

Потому что вчера она поняла, что тянуло её к профессору. (Читатель, не стоит ехидно комментировать – читай дальше!) Не зря она сразу после отработки у Снейпа пошла в библиотеку. Надо было не только разрядиться от надраивания котлов, но и понять, почему её к нему так тянет.
Всё оказалось просто.
Он ей нравился как колдун с большой волшебной мощью.
Именно мощные колдуны и нравятся грязнокровкам. Так было написано в большой старинной книге с красивым кожаным переплётом, которую раньше Гермиона не встречала. А ещё там говорилось, что после брака с таким колдуном у грязнокровки появлялись шансы понять магию ещё лучше и стать более мощной в этом плане.
Вот поэтому ей и нравился профессор Снейп.

Фу! Хотелось плакать. Она не должна была быть такой глупой и самоуверенной. Она, выходит, меркантильная барышня! Точнее – завистливая до чужих возможностей. Именно так и было написано в книге. Прямым текстом.
Вчера Гермиона даже немножко поплакала. Парвати права, она эгоистка. «Правда всегда жестока», - вывод. Какое счастье, что она не позволила себе увлечься профессором ещё сильнее! Если бы она ему только намекнула на свои чувства…. Да он поднял бы её на смех! Он-то всё знал об этом, ещё бы, чистокровный…. Или нет? Не важно. Могущественный колдун, а она….
Нет, потрясти головой и не думать.
Подумать над этим завтра, или позже, как несгибаемая Скарлетт.
(И читатель тоже подумает, можно прямо сейчас.)
А теперь – объясниться с Лавандой. Та и вправду страдает из-за Рона. Сидит вся бледная, чуть-чуть даже трясётся, да и подруга её лучшая чересчур уж напряжена.
- Лаванда, - самая лёгкая, радостная и добрая улыбка, – Лаванда, я люблю Рона как брата. Я непременно об этом скажу ему. Я обещаю тебе, что не буду вам мешать. И…. – она хотела сказать, что безумно сожалеет об этой ситуации и вообще мечтает о мире во всём мире, - естественно, сквозь скрытые слёзы - но договорить ей не дали.
- О, спасибо, спасибо, - повисла на её шее Лаванда. Она, кажется, тоже плакала. Но от счастья.
Парвати улыбнулась и расслабилась:
- Я рада, что ты нас поняла, Гермиона. Спасибо.
Скованно похлопывая однокурсницу по спине, староста клялась себе в дальнейшем видеть только лучшее в людях. Лаванда не виновата в том, что она такая. И Парвати тоже. И Рон. И Снейп. А она?..

За завтраком Гермиона ловила на себе вопрошающие взгляды Парвати и Лаванды. Надо поговорить с Роном. Но до чего же не хочется начинать этот тяжёлый разговор!.. Слово есть слово. Девушка обернулась – тот сидел по правую сторону от неё – и произнесла:
- Рон, нам надо серьёзно поговорить. Ты уже позавтракал?
Младший Уизли изобразил номер «человек-фонтан». Пока Гермиона с помощью волшебной палочки убирала последствия этого трюка, юноша поспешно закивал головой. Гарри проводил друга понимающим взглядом: конечно, Рону хотелось дожевать этот кусочек тоста и допить этот кубок сока, но на какие только уступки не пойдёшь ради любимой девушки!

Они вышли из Большого Зала. Тут было безлюдно, и Рон обернулся к подруге:
- Да, Гермиона?
- Рон… – это было ужасно непросто, но одним из правил Гермионы было всегда доводить начатое до конца. Она продолжила. – Рон, я хочу тебе кое-что сказать.
На его лице что-то промелькнуло.
- Гермиона, - он прервал её, схватив за руки.
Это был не просто дружеский жест – это был естественный порыв. Порыв души, если уж на то пошло, а не искусственная светскость.
Это было очень романтично.
«Может, я буду счастлива с Роном?» - задала самой себе вопрос девушка. Хотя…. Как же тогда Лаванда? Она никогда не была ей близкой подругой. Но после произошедшего объяснения было бы просто нечестно так себя вести. Нечестно, двулично и не по-гриффиндорски. Ну да, и не по-человечески.
- Гермиона, - повторил Рон. – Я…. Ты мне нравишься.
Он искательно заглянул в её глаза.
Он смотрел на неё – рыжеволосый, высоченный. В его ладони поместились бы две ладошки обычной девушки, вроде стоящей рядом с ним. Широкие плечи, простодушное лицо. И два незримых крыла за спиной – те самые крылья любви, благодаря которым влюблённые летят над морем житейских невзгод, игнорируя их. Они делают из обычного человека рассеянного, живущего в своём мирке романтика. Они помогают спать по три часа в сутки и питаться один раз в день – остальную пищу заменяет присутствие любимого. Утрата этих крыльев опускает мечтателя ниже уровня земли – в могилу несбывшихся надежд.
Гермиона ощутила тоску и какую-то обречённость. Её взгляд сам собой направился в сторону Большого Зала, и сквозь полуоткрытую дверь она заметила спины Лаванды и Парвати – напряжённые спины. Её взгляд скользнул чуть дальше – и она заметила чёрный край мантии профессора Снейпа.
Девушка пристально посмотрела в открытые, но полные какой-то тревоги, искательные глаза Рональда Уизли, и он наклонился к ней.
Гермиона поспешно повернула голову в сторону, и поцелуй был запечатлён у неё на щеке.
«По-братски», - хмыкнула девушка. Друг недоумённо смотрел на неё…
Это было сделано. «Всё, - вздохнула Гермиона, - Рон, ты сам напросился. Ты мне друг и не более. Уж извини…»
- Рон, ты мне как брат. Я тебя люблю, очень-очень сильно, но как брата, – поспешно произнесла девушка. И добавила:
- Прости.
Рон замер, словно оглушённый этой новостью. Да, не ожидал он такого хода событий. Он не нравится Гермионе. Точнее, нравится, но как брат. Почему он такой невезучий?!
- Почему? – неосознанно произнёс парень.
Девушка истолковала его вопрос по-своему:
- Не знаю. Сердцу не прикажешь…
И замерла.
- У тебя кто-то есть? – с намёком на агрессию в голосе спросил Рон.
-Да нет, что ты! Честно-честно! Просто ты мой друг.
- И не более, - произнёс Рон, словно отчеркивая какой-то важный эпизод в своей жизни. Развернулся и пошёл от неё. Потом остановился:
- Мне очень жаль. Извини.
И пошёл дальше.
Его крыльев больше не было. Так бывает почти всегда почти со всеми – кто-то выбирает, кого-то выбирают, а получить нужную тебе комбинацию не выходит.
Гермиона с грустью посмотрела ему вслед:
- Мне тоже очень жаль.

Прошёл месяц. Целый месяц. Психологически трудный месяц. Это было очень… очень тяжело. Рон замкнулся в себе и, хотя общался с друзьями, вдруг начал проводить вечера в библиотеке, с каким-то почти пуффендуйским упорством делая там уроки. Это было настолько на него непохоже…. И разговаривал он очень сдержанно. Держался весьма отстранённо – и не только от Гермионы, но и от лучшего друга.
Гарри узнал от подруги, что случилось. Конечно, он не осудил её. Он был слишком неповоротлив для ловли чужих блох. Но, наверное, сделав какие-то свои выводы, стал держаться поближе к Джинни. Та отнеслась к этом с некоторым подозрением, в свою очередь, предложив Дину «сделать перерыв в отношениях».
Учителей несколько удивили перемены с Роном. Они подозрительно проверяли его домашние задания, но те не были списанными, как обычно. Преподавателей это должно было только радовать, но….
Но оставался Северус Снейп.
С ним всё было тяжелее.
Во-первых, он снимал баллы, как и всегда. Только с удвоенной злостью. И в два раза больше. «С чего бы это?» - размышляли ученики. Но причины не находили.
Перемены произошли и с Гермионой.

У неё возникло такое ощущение, что она чего-то не помнит. Во-первых, она забыла название книжки, прочитанной после чистки котлов у Снейпа, в последний вечер до разговора с Парвати и Лавандой, в последний день с нормальным Роном. Там, где была вся правда об её отношении к профессору зельеделия, про то, что грязнокровкам нравятся могущественные маги. До сих пор Гермиону заливалась краской при воспоминании об этом фолианте. Какое счастье, думала девушка в сотый раз, что она не раскрылась профессору Снейпу! Брр, да об этом подумать было даже страшно. Он бы только поднял её на смех… Или предал бы огласке… «Да нет, не может же быть он таким злым!.. Или может?» - размышляла она, нервно кусая согнутый палец по время завтрака, не сводя изучающих глаз со Снейпа. Он не смотрел в её сторону… И это радовало.
Во-вторых, у Гермионы начались проблемы со здоровьем. Начала кружиться голова, особенно по утрам. Проштудировать медицинскую энциклопедию девушка всё хотела, да откладывала: на уроки уходило всё больше и больше времени. «Небольшое переутомление», - подумала девушка. Она уже прикинула, как дождётся рождественских каникул и славно отдохнёт у родителей.
Наивная! Это случилось на зельеделии.

- Кто знает о свойствах этого зелья? – своим обыкновенным, равнодушно-резким голосом спросил Северус Снейп. Вверх взметнулась рука всезнайки. Ох, опять эта нестерпимая Грейнджер! Единственное, что радует, всегда можно вспомнить какое-нибудь свойство, малоизученное и оттого не указанное в стандартном учебнике, а затем с чистой душой снять с Гриффиндора баллы за неверный или неполный ответ.
- Мисс Грейнджер!
Гермиона встала и открыла рот. И вдруг поняла, что не может сказать ни слова – опять кружилась голова. Глаза застилала какая-то белая пелена.
- Это зелье, - тянула Гермиона. Не убьёт же её Снейп за медленно данный ответ? Потом, головокружение – это, вроде бы, не так уж и страшно...
...но только если оно не оканчивается обмороком.
Гермиона сидела одна на второй парте. Сзади – Гарри и Рон, но, похоже, реакция игроков в квиддич гораздо хуже реакции Пожирателя Смерти. Снейп успел-таки её поймать.

Она сидела на стуле в классе зельеварения, с трудом приходя в себя. Вокруг столпились однокурсники – Слизерин и Гриффиндор. Первые подозрительно косились на неё, вторые озабоченно переглядывались. Снейп стоял напротив, держа у носа девушки обыкновенный пузырёк с нашатырём.
- Извините, мне стало плохо, - пролепетала всё ещё слабым голосом Гермиона.
Профессор Снейп был сердит.
- И как давно это «плохо» с вами? – рявкнул он.
- Уже около двух недель, - смущённо ответила Гермиона. Сознание возвращалось рывками, хотелось лечь на пол и не шевелиться.
- Мерлин, и вы до сих пор не посетили Больничное Крыло?! Сейчас же подымайтесь! Поттер, Уизли, проведите свою подругу к мадам Помфри и возвращайтесь на урок.
Казалось, Снейпа заботит состояние Гермионы. Забавно.
Но в конечном счёте он не упустил своего:
- И минус десять баллов с Гриффиндора за сорванный урок.

- Нет, каков гад! – возмутился Рон в коридоре. Казалось, последние месяцы вылетели у него из головы, и он вновь был тем же, что и раньше.
- Гермиона, тебе лучше? – обеспокоено спросили парни у неё. Одновременно произнесли эти слова и рассмеялись. Гермиона тоже улыбнулась. Румянец стал возвращаться на её щёки.
В Больничном Крыле их встретила сердитая мадам Помфри. Перед ней сидел слизеринский третьекурсник: он, похоже, пострадал на гербологии.
- Мадам Помфри, Гермиона упала в обморок на зельеварении, - сказал Гарри.
Медсестра раздражённо произнесла:
- Мисс Грейнджер, и чем вы там надышались?
Женщина сердито прошествовала к шкафчику. Было видно, что она сердита.
- Это не школа, а просто сумасшедший дом какой-то. Жизнь и здоровье детей всё время под угрозой, преподаватели как следует не следят за учениками… Что вы вдохнули, мисс Грейнджер?
- Мы ничего не варили, - встрял Рон.
- Просто переутомление, - добавила девушка.
- Хм, - женщина устало помассировала свои виски. – Тогда сделаем вам сканирование всего организма. Переутомление, как же! А потом все каникулы в постели!
Она резко отвернулась от слизеринца, направила палочку на Гермиону и произнесла заклинание. Свет, вырвавшийся из кончика палочки, на секунду окружил тело девушки и превратился в листик, полетевший прямо в руки к мадам Помфри. «Быстро же меня обследовали», - подумала Гермиона. У магглов это занимает гораздо больше времени.
Гарри и Рон стояли в дверях. Их голоса вновь прозвучали одновременно:
- Мадам Помфри, с Гермионой же ничего страшного нет?
Женщина выглядела изумлённо. Побледневшее лицо, округлившиеся глаза.
- Гермиона, ты беременна, - произнесла медсестра слабым, дрожащим голосом.


Глава 4. Я знаю женщину молчанья...

«Мери-Сью забеременела и не знала, от кого. Пришла к профессору Снейпу:
- Профессор Снейп, как определить, от кого я забеременела?
- А какие кандидаты?
- Ну, это либо Гарри, либо Вольдеморт...
- Ну, родится ребёнок, научится говорить, спросишь у него: ты злой или добрый? Если добрый, то от Поттера, а злой - от Вольдеморта.
Прошло несколько лет. Мери-Сью спрашивает у сына:
- Сынок, ты добрый или злой?
- Я хитрый, - усмехнулся маленький черноволосый крючконосый мальчик...»
(Из анекдота.)

- Гермиона, ты беременна, - произнесла мадам Помфри, как будто не понимая, что говорит, и тут же округлила глаза. На секунду наступила тишина. Девушка побледнела:
- Как так - беременна?! Я же не…. – она беспомощно обвела глазами комнату.
- Гермиона, - выдохнул Рон. – А я тебе верил.
Он сел на пол. Ошеломлённый взгляд, устремлённый в пустоту. Гарри прислонился к косяку двери. Слизеринец в ужасе смотрел на Гермиону.
Сама девушка была белее смерти. Она уставилась на мадам Помфри.
- Вы что-то напутали, - начала она срывающимся голосом. – Я не могу быть беременна. Я ни с кем не… спала.
Наступила тишина.
Мадам Помфри первой оправилась от шока:
- Гермиона, но ведь…. Дай-ка я ещё раз проверю.
Повторное произнесение заклятия. Свет, девушка в нём, белый листочек.
- Ерунда какая-то, - произнесла целительница. – Может, я что-то делаю не так?
Такой неуверенной мадам Помфри никто ещё не видел. Она подошла к шкафу, достала книжку, нашла нужную страницу….
- Минерва, мне нужна твоя помощь, - сказала мадам Помфри в камин.
Спустя пару секунд в больничном крыле возникла профессор МакГонагалл.
- Что случилось? – спросила ведьма.
- Пожалуйста, примени вот это заклинание на Гермионе, - попросила врач.
Профессор трансфигурации удивлённо огляделась. Странное окаменение всех, присутствующих в палате, заставило её нахмуриться. Ничего не понимая, МакГонагалл выполнила то, что от неё просили.
- И для этого требовалась моя помощь? – произнесла учительница трансфигурации, пока к ней плыл листочек. – Это всего лишь…. Боже!
Брови Минервы МакГонагалл удивлённо приподнялись, рот приоткрылся в беззвучном вскрике.
Наступила тишина. Пока остальные изумлённо разглядывали Гермиону, та смотрела в никуда, а Рон судорожно кашлял. Наконец, мадам Помфри опомнилась и, усадив юношу на кровать, напоила его успокоительным зельем.
- Мисс Грейнджер, объяснитесь, - раздался голос декана Гриффиндора. Он был необычайно суров и строг.
Гермиона побледнела. Она начала нервно ходить по комнате, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Этого не может быть! – выкрикнула она. – Я не с кем…. Мне не от кого…
Мадам Помфри остановила её, заставив выпить чуть-чуть успокоительного зелья.
- Всё ясно, – хмуро произнесла МакГонагалл. – Мадам Помфри, что тут делают посторонние? Все вон! – это было обращено к Гарри, Рону и слизеринцу. Те поспешили покинуть больничное крыло, но идти на зельеварение не торопились. Слизеринец направился в сторону подземелий на крейсерской скорости. Рон же и Гарри…. Они шли молча, не чувствуя ног. Эмоций было так много, что язык словно атрофировался. Наконец, Рон сказал:
- А я, идиот, думал, что Гермиона меня дождётся….
И сполз в нервном смехе на пол коридора.
- Рон! – Гарри, казалось, не заметил состояния друга. Его тоже прорвало, но на иной лад. – Рон, как она могла? Почему она ничего нам не сказала?
Гарри опустился на пол рядом с приятелем в скорбной позе, обхватив голову руками.
-Мистер Поттер, опять голова болит? Наслали на мистера Уизли веселящие чары? Минус тридцать баллов за прогул урока с каждого, - парни и не заметили, как из-за угла появился Снейп. Беззвучная чёрная мышь.
Но об оскорблениях никто из парней и не думал.
- Гермиона беременна, - истерично рассмеялся Уизли.
- Вы спятили? И прекратите смеяться! – поползла вверх бровь профессора Снейпа.
- Рон не шутит, - в отчаянии произнёс Гарри. – Она беременна.
Снейп замолчал.

Наступившую тишину нарушили шаги: это был профессор Дамблдор, иногда появляющийся в самый нужный момент.
- Северус, ты уже в курсе? – грустно спросил Дамблдор у Снейпа. – Боюсь, тебе нужно идти варить зелье… Вы, двое, - обратился он к Гарри и Рону, когда зельевар послушно удалился. – Кто ещё знает о… проблеме мисс Грейнджер?
Друзья переглянулись.
- Там был слизеринец, сэр, - промямлил Рон.
Дамблдор нахмурился. Он отвернулся к стене, словно просчитывая что-то, затем быстро посмотрел на юношей:
- Вы не знаете, от кого может быть беременна мисс Грейнджер?
- Нет, сэр.
- Странно, очень странно… - протянул Дамблдор. Он заметался по коридору. Потом, остановившись, он обратился к гриффиндорцам и одновременно к себе самому:
– Впервые с основания Хогвартса у нас подобный инцидент! Ребёнок без отца в магическом мире – это нонсенс! Что скажет общественность?! Я с таким трудом удерживаю школу от массы ненужных нововведений, рекомендуемых министерством, а мне втыкают нож в спину мои же ученики! И кто? Мисс Грейнджер!
- А что будет дальше? – спросил Гарри, как только директор затих. Тот вновь дёрнулся и быстро подошёл к ним очень близко, чуть наклонился вперёд и заговорил тихим, доверительным и убеждающим голосом:
- Гарри, сейчас главное – чтобы никто не узнал. Потом мисс Грейнджер выпьет абортное зелье и, если никто не узнает, останется учиться тут. Узнают – придётся ей перейти на домашнее обучение, - Дамблдор нервно мерил коридор шагами.
- Абортное зелье? – переспросил Рон. – Но разве…
-Нет, мистер Уизли, - нахмурился Дамблдор. – Волшебное общество консервативно. Если аборты запрещены в семьях как ведущие к уменьшению числа магов, то подростки... Мисс Грейнджер – магглорождённая, ей будет крайне непросто и без незаконного ребёнка на руках.
- А если она захочет его сохранить? – спросил Гарри. Действительность казалась ему странным, нелепым сном.
- Гарри, о чём ты?! Ты представляешь, какой скандал поднимут все наши злопыхатели, вездесущее министерство и журналисты? В этом замешана не мисс Грейнджер, а учащаяся Хогвартса! Против нас начнётся война ещё хуже, чем война с Вольдемортом: это будет война сплетен и клеветы! Это будет началом конца!
Директор замер, поднял указательный палец вверх. Он говорил, отчеканивая каждое слово:
- Пока я директор Хогвартса, никто не сможет сказать, что в нашей школе допускается аморальное поведение учащихся.
И Дамблдор удалился в сторону подземелий.
Гарри ошарашено посмотрел на Рона:
- То есть Гермионе придётся убить ребёнка? – спросил он, недоумённо моргая глазами.

После родов Петуния Дурсли не могла иметь детей. Гарри смутно помнил, как она по вечерам говорила с дядей Верноном: «Вернон, этот врач совсем не помог, совсем!» Муж поглаживал её по голове: «Петуния, милая, успокойся. Я люблю тебя, ты же знаешь? И потом, у нас есть Дадли. Чего ещё желать?» Как иногда думал Гарри, будь у четы Дурслей двое детей, ему жилось бы гораздо лучше. А однажды тётя Петунья обмолвилась, что Лили была более сильная, чем она. При мысли о том, что у него могли быть братья или сёстры, Гарри становилось как-то особенно тоскливо.
И тут – решение об аборте. Точнее, приказание.

- Да, Гарри, - вздохнул Рон. – Так у нас принято, родить от неизвестно кого – хуже некуда. Тем более, магглорождённой. Люди, особенно слизеринцы, завоняют так, что мы учуем даже у себя в башне.
- Это неправильно. Это убийство, - Гарри невидяще смотрел на каменную стену.
- Почему убить? Разве ребёнок уже есть?
- А разве нет? – удивлённо поднял брови Гарри.
- Есть только зачатки ребёнка, - пояснил Рон. Он не мог сердиться на вероломную подругу и пересказывать что-то одновременно, так что его лицо на какое-то время приняло нормальное выражение.
– Мне мама рассказывала, что это как идея книги. Ну, сначала автор придумывает, а потом уже – пишет. Чем больше срок беременности, тем воплощённей идея. Там, план книги, первая глава… А когда происходят роды – как будто книгу издают.
- Оригинальная идея, - фыркнул Гарри. – А ребёнка нет? Совсем? А если он есть?
- Есть идея, - упрямо повторил Рон. И вдруг совсем уж грустно добавил:
- Значит, Гермиону лишат значка старосты.
- Какой такой значок старосты? – изумлённо поднял брови Гарри. – Ты шутишь? При чём тут значок старосты? Это такая мелочь… по сравнению с… абортом.
Он остановился, потому что сообразил: Рон прав. Могут пойти слухи: за что лишили Гермиону Грейнджер значка старосты?.. Это будет крайне неприятно, а если станет достоянием «волшебного общества»?!
- Но она сама пошла на это, - в глазах Рона начали собираться злые слёзы, - пусть и расплачивается.
- Рон?! – Гарри уставился на друга. Определённо, того чем-то опоили. – Ты что?! Гермиона – наша подруга! И аборт… ребёнок это! Есть ребёнок! И всё, понимаешь?! И его убьют!
- Гарри, - закричал Рон, - не заводись! Я не такой тугодум, каким кажусь! Да, я люблю Гермиону! Но разве ты не понимаешь, что она себя повела как… не хочу ругаться, уж извини! Это грязно! И мерзко! Мы живём в волшебном обществе, и надо исполнять его законы, если не хочешь оказаться на помойке!
- Рон, ты что? – удивлённо проговорил Гарри. Происходящее продолжало казаться ему страшным сном. – Рон, а если это плохие законы? Убить Клювокрыла, например? Или без суда и следствия… Сириуса?
Рон дёрнулся, как от пощёчины.
- Есть нравственные законы, Гарри. Не министерские, а такие, что у всех нормальных волшебников в крови. Убивать – позор. Быть беременной от неизвестно кого – позор. И, прости меня, разве у магглов нельзя разводиться просто так, потому что не сошлись характерами? Волшебников разводят в двух случаях: если супруг направляется в Азкабан или в Св. Мунго! Преступление и сумасшествие, и всё! А магглы… - и Рон махнул рукой. – В общем, я испытывал к Гермионе некоторые чувства, но после того, что она… Знаешь, это как предательство, только хуже.
Гарри наморщил лоб:
- Рон, а что, если она говорит правду? Помнишь, она сказала, что не с кем… а?
Рон рассмеялся:
- Гарри, но просто так этого же не бывает! Просто так взять и забеременеть? Нет, Гарри, она обманывает!
- Ты думаешь? Но ведь… - и Гарри потёр переносицу. Какая-то мысль не давала ему покоя. – Рон, а если Гермиона захочет оставить ребёнка и родить?
Рыжеволосый посмотрел на друга как на сумасшедшего:
- Гарри, ты что? Ты же слышал, Дамблдор сказал, что ей надо будет выпить абортное зелье.
- Ну и...? – не понял Гарри.
- Раз сказал, значит, Гермионе придётся пить, - лишённым эмоций голосом проговорил Рон. - Гарри, да не бледней ты так! Относись к этому как к идее ребёнка, а не к ребёнку, слышишь! У Гермионы не должно быть детей сейчас!
Гарри вспомнил, что хотел сказать другу.
-Слушай, Рон, - нехорошим голосом начал он, - ты говорил, что беременность – планирование новой книги, так?
- Да, - недоумённо нахмурился рыжеволосый.
- И что роды – это как издание такой книги, да ведь?
- Да, Гарри, но я не пойму, к чему ты клонишь…
- А что ты скажешь, если происходят преждевременные роды? Скажем, на седьмом месяце? Или двойня? Фред и Джордж?
- Я тоже уточнял у мамы про них, - спокойно сказал Рон, - и она сказала, что это не книга, а каталог метёлок и мячей – два в одном, - парень усмехнулся. - А вот про преждевременность… Не знаю.
-Рон, да ты спятил? – бушевал Гарри. – И на седьмом месяце – ребёнок! И на восьмом! И на девятом! Потому что он есть! А то, что вы хотите – это убийство!
Рон сжал ладони в кулаки.
- Нет, Гарри, - сквозь зубы проговорил он, - это не мы хотим. Это Гермиона. Она могла и подождать до конца учёбы, - и Рон, развернувшись на каблуках, пошёл по коридору от друга. Гарри бросился вслед за ним:
- Рон! Подожди, Рон!

Тем временем в Больничном Крыле бушевала буря. Гермиона рыдала на стуле, рядом с ней стояли профессор МакГонагалл и мадам Помфри. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор метался по комнате:
- И кто бы мог подумать, что это будет Гермиона Грейнджер? Милая, чудесная, заботливая, наивная гриффиндорка Гермиона Грейнджер! Нет, это как удар ножом в спину. Нет, это стократ хуже! И, что самое ужасное, что мне теперь говорить Попечительскому Совету? Почему у слизеринцев такие длинные языки… - он остановился. – Но ты, Гермиона! Мисс Грейнджер, как вам только в голову могло придти… Вы ведь не пуффендуйка, нет! Могли подумать и о противозачаточном зелье! Кто ваш любовник, мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер, отвечайте! Я вас спрашиваю: с кем вы спите?
Гермиона разразилась рыданиями:
- Профессор, я ни с кем не спала! Я…
- Не смешите нас, мисс Грейнджер, - не выдержала МакГонагалл, - или вы что, хотите, чтобы я поверила в непорочное зачатие?
Мадам Помфри отвернулась к стене. «Бедное дитя», - прошептала она довольно-таки громко.
Вошёл профессор Снейп. Альбус Дамблдор обратился к нему:
- Северус, как зелье?
- Оно будет готово завтра утром, к семи.
- Вот и отлично, - повернулся к Гермионе директор. – Чтобы были тут в семь тридцать, мисс Грейнджер, и ни минутой позже! Вы успеете не поезд, которой выходит из Хогсмида в десять. Минерва, вы уже предупредили родителей мисс Грейнджер?
- Да, Альбус, - ответила декан Гриффиндора. – Я им написала, что она нарушила школьные правила и будет продолжать обучение на дому… если захочет, конечно.
- Вот и отлично, - выдохнул директор. – Идите, идите, мисс Грейнджер! Обед вы пропустили, так посетите ужин. И собирайте чемоданы, от дальнейших уроков я вас освобождаю!.. – и Альбус Дамблдор стремительно покинул Больничное Крыло. Профессор Снейп последовал за ним. Минерва МакГонагалл, уже бывший декан Гермионы, посмотрела на девушку укоряюще. «Ах, мисс Грейнджер, мисс Грейнджер, - казалось, говорил её взгляд, - за что вы с нами так поступили? Неужели это было так необходимо?»
Не гордая шотландка, а стареющая женщина покинула комнату. В уголках её глаз начали собираться слёзы, а открывать их она не хотела.
Мадам Помфри наморщила нос. Казалось, она вот-вот расплачется.
Гермиона подошла к ней.
- Мадам Помфри, - начала она робко, - а нельзя оставить ребёнка?



Глава 5. Неужели не я?

«Что бы Вы ни делали, преодолевайте все препятствия и любите тех, кто любит Вас».
(Вольтер.)

- Мадам Помфри, - начала она робко, - а нельзя оставить ребёнка?
Мадам Помфри дёрнулась от слов Гермионы, как от змеи:
- Ты что?! - замахала она руками. - И думать не смей! Директор и так рискует каждый день и час, когда выгораживает вашу с Поттером компанию, и ничего взамен! Ни грамма простой признательности в ответ! Мало того, те, кому он помогает и потакает, платят ему за заботу чёрной неблагодарностью!
- Но, мадам Помфри, я действительно не знаю, от кого...
- Хватит! - неожиданно рявкнула медсестра. Её трясло, и лицо её побелело, но она продолжала сравнительно ровным голосом, с трудом удерживаясь от крика: - Вашу ложь я уже слышала, и не желаю больше! Ни звука! А теперь вон отсюда, и чтобы были тут утром, в назначенное время! Вон!
Оставшись в одиночестве, она опустилась на стул и тихонько заплакала.

Гермиона вышла из Больничного Крыла. В голове не осталось ни единой цельной мысли, а, точнее, царил полный хаос. Хогвартс, этот чудесный древний замок, настоящий дом для Гермионы всё это время, - и он, казалось, нахмурился и помрачнел. Гермиона шла медленно, словно не соображая, что произошло. Однако шорох, раздавшийся со стороны соседнего коридора, привлёк её внимание. Минута – и из-за поворота прямо на неё вышел Драко Малфой. Выглядел слизеринец не важно: лицо бледное, в глазах – испуг.
- Гр… Грейнджер? – как-то нервно спросил он. С другой стороны коридора послышался шум, две головы обернулись на него. Это бежала Панси Паркинсон.
- Ах, Драко, милый, вот ты где, - задыхаясь, с трудом проговорила она. – Слушай, я… Господи, Драко, в какой ты компании?! – Панси заметила Гермиону. – Ты спокойно стоишь рядом с этой грязнокровной шлюхой?!

Надо сказать, что рейтинг у фанфика – великая штука. Читатель никогда дословно не узнает, что произошло на переплетении коридоров Хогвартса. Однако может домыслить.

Панси Паркинсон разразилась оскорбительной для Гермионы речью; в ней она называла гриффиндорку не просто магглорождённой, но и девушкой лёгкого поведения. Драко Малфой (всё ещё несколько нервно) вторил слизеринке. Правда, учащиеся змеиного факультета были всё-таки аристократами: глумились пусть и с выдумкой, но недолго. Как только слизеринцы удалились, Гермиона поняла, что сейчас не выдержит. Слёзы текли по лицу, ногти оставили свои отпечатки на руках: девушка сжимала ладони в кулаки. С трудом соображая, куда она идёт, Гермиона двигалась по коридору. Она не помнила, встретился ли ей кто-то по пути, но очнулась она у дверей туалета Плаксы Миртл. Она схватилась за ручку, открыла дверцу, зашла в кабинку, и… разрыдалась.

Она плакала, плакала и плакала. Пять, десять, двадцать минут, полчаса. Рыдала в голос, не сдерживая себя.
- Почему, почему? – всхлипывала она. – Разве это честно? Я ничего не знаю, я беременна! Боже, я ведь честно, честно им отвечала! А они!.. Я же ни при чём! Нет, нет!.. Господи, меня выгнали из Хогвартса! Что скажут родители! И, и, и… - вновь слёзы. Вдруг что-то холодное ткнулось в её плечо. Гермиона вздрогнула и подняла голову.
Это было привидение Плаксы Миртл.
- Чего ревёшь? – спросила она деловито. – Что случилось-то?
Впервые за время после урока зелий Гермиону слушали. Да, она плакала, но вряд ли кабинку туалета можно назвать достойным слушателем. Девушка вновь разревелась, однако теперь ей внимало живое существо. Или не живое… разумное, по крайней мере.
Плакса Миртл несколько раз провела рукой через гермионино лицо. У той возникло неприятное ощущение – будто девушка высунула голову на улицу в жуткий мороз, прямиком в трескучий холодный и сухой воздух. Слёзы мгновенно высохли, и даже часть красноты исчезла с лица.
- А теперь, - довольно произнесла Миртл, оглядев Гермиону пристально, - рассказывай коротко и ясно, что с тобой случилось.
Заикаясь, Гермиона начала:
- Сег-годня на з-зельях мне ста-тало плох-хо и я упа-пала в обморок-к.
Плакса Миртл воспарила под потолок туалета, сложила ноги по-турецки и подпёрла щёку рукой:
- Ты так переживаешь потому, что упала в обморок? Или загубила зелье? Или?..
- Меня отвели к мадам Помфри, - более спокойно проговорила Гермиона. – И она меня обследовала.
- И?
- И мне сказали… что я… в общем, я беременна.
-Ух ты, - присвистнула Плакса Миртл. – Здорово ты попала. А дальше что?
- Меня выгнали из Хогвартса, а завтра дадут выпить абортное зелье, - ответила, ещё слегка всхлипывая, Гермиона.
- Ого! – Плакса Миртл так поразилась, что с размаху, ласточкой, нырнула в унитаз. Потом вынырнула и отряхнулась, словно смахивала капли воды. – Ничего себе… А что директор? Он же целиком за… существование детей? Да и учеников он любит, вроде.
- Мне сказали, что так надо, иначе будет скандал. Точнее, скандал и так уже есть, но так будет ещё хуже, - уныло сказала Гермиона. К ней постепенно возвращалась способность мыслить, и ей понемногу становилось стыдно за свою истерику, даже если её видела только Плакса Миртл. Привидение же тем временем устроилось поудобнее на бачке (Гермиона сидела на полу) и начало задумчиво говорить, устремив рассеянный взгляд куда-то вдаль.
- Знаешь, у меня тоже была тяжёлая судьба. Я никому не нравилась. У меня были ужасные, страшные прыщи и толстые стёкла в очках. И дурацкая причёска, - да ты и сейчас всё это видишь. Меня все дразнили. Даже привидения! Потом… - Плакса Миртл на секунду запнулась, - потом мне понравился один мальчик. Его звали… А, неважно. Тогда тоже был бал, тогда они были часто. И я его хотела позвать. А его пригласила Оливия Хорнби, и она смеялась вместе с ним над моими очками, - Миртл всхлипнула. – А потом я умерла.
Гермиона молчала. Судьба девочки-привидения была известна ей в общих чертах, но неожиданно появилась жалость к Миртл. Та же продолжала:
- Ты знаешь, что меня зовут Шеридан?
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Представляете, у Плаксы Миртл есть имя! – сердито выкрикнула Шеридан Миртл. – Представляешь?! У тебя есть друзья: Гарри Поттер и этот, рыжий… А у меня не было друзей! На меня натравили змею, эти жёлтые глаза, и всё! И никто не помнит, а тогда и вовсе никто не удосужился запомнить, что меня зовут Шеридан!
Гермиона вздрогнула. Да, её нынешнее положение по сравнению с судьбой Плаксы Миртл… А та не унималась:
- Я так хотела жить! Ты знаешь, что у меня остался младший брат? Только он так и остался магглом! Ему тогда было три! Сейчас ему уже пятьдесят семь, если он, конечно, жив! Я так хотела родить двух девочек и двух мальчиков!
Гермиона изумлённо смотрела на Шеридан Миртл. Такие подробности о жизни «туалетного» привидения открывались впервые.
- Я хотела, чтобы у нас был большой камин в маленькой гостиной, и большой тёплый ковёр, и много книжек! Мы бы сидели перед камином и читали книжки, и принимали гостей, и дети играли бы на ковре! А потом бы они выросли и попали бы в Когтерван! А вместо этого меня убили! – Шеридан Миртл бросила на Гермиону негодующий взгляд. – Ты-то хоть жива! – и Плакса Миртл скрылась в унитазе, на этот раз окончательно.

Гермиона сидела на полу, обхватив колени руками. Она думала. Вот что, оказывается! У Плаксы Миртл были мечты! И имя! И брат! А у Гермионы не было брата. И… В голове мелькали обрывки мыслей.
«Что же делать? – думала она. – Меня выгнали из Хогвартса, это ясно. Вернусь к родителям. В мире без магии мне делать нечего. Значит, буду получать образование на дому. Учиться самостоятельно. Надо на эту тему поискать что-нибудь в библиотеке. И ещё… завтра. И насмешки… но я ведь не при чём! Что делать, что делать?.. Надо…» - но её прервали. Дверь в кабинку распахнулась. Над Гермионой возвышался Северус Снейп.

- Мисс Грейнджер, что вы тут делаете? – прошипел он. – Директор чётко и ясно приказал вам явиться на ужин! Что вы тут делаете?!
- Сижу, - с достоинством отвечала Гермиона. Заметив его выражение лица, она поспешно добавила:
- И думаю, - её осенила идея.
Губы зельевара скривились в презрительной усмешке:
- Вы должны быть на ужине, мисс Грейнджер.
«Интересно, кому это я должна? – ехидно подумала про себя Гермиона. – Уж не тебе ли, старая, летучая мышь?»
Снейп дёрнулся, как от пощёчины. Это не укрылось от Гермионы. Она медленно произнесла:
- Сейчас иду.
- Я вам не мешаю? – саркастическая усмешка. В глазах зельевара загорелся нехороший огонёк.
- Мешаете! – заявила Гермиона, набравшись смелости. Да, ей было плохо! А то, что не верят и не слушают – их проблемы!
- Минус… - начал, было, профессор, но Гермиона его прервала:
- Минус сто! Минус триста! Профессор, да вы забыли, что меня выгнали из Хогвартса! – и она поднялась с пола. Сейчас она почувствовала себя куда уютнее, чем когда взирала на Снейпа снизу вверх. – Вы мне мешаете, дайте пройти!
С нехорошим выражением лица Снейп отстранился. «Надо же, я нахамила Снейпу!» - удивилась мимоходом Гермиона. Она немножко нервно, но, как ей казалось, с достоинством покинула туалет Плаксы Миртл. Её бывший преподаватель задумчиво смотрел ей вслед.

С гордо поднятой головой Гермиона вошла в Большой Зал. До её появления там стоял обыкновенный шум - после наступила мертвая тишина. Все смотрели на неё. Девушка почуствовала себя неуютно. Кто-то смотрел с удивлением, кто-то – с презрением. Гермиона поймала на себе несколько оценивающих взглядов и вспыхнула. Однако она уже немного пришла в себя и, выпрямив спину, задрав подбородок ещё выше, пошла к своему обычному месту. Оно не было занято. Мало того, когда она села, вокруг неё образовалась пустота: все спешно пересели, и по три места в любую сторону от девушки были не заняты. «Предатели», - подумала Гермиона. Она села, стараясь не смотреть в сторону Гарри и Рона. Гарри был смущён, но лицо Рона выражало явственное отвращение. Джинни нахмурила лоб. Она сидела ближе всех к Гермионе, она и Лаванда. Но не рядом.
На другом столе Панси Паркинсон подтолкнула Малфоя. Слизеринец бросил ложку и с презрительным выражением на лице покинул зал. Панси Паркинсон вскочила и, громко сказав что-то вроде «настоящие аристократы не едят в одном помещении с грязнокровными шлюхами», вышла за ним. Часть слизеринцев последовали за ними. Пуффендуйцы и когтерванцы смотрели во все глаза. Рон фыркнул и занялся ужином. Постепенно все следом за ним втянулись в процесс поедания пищи… А Гермиона опять поймала себя на мысли, что ей плохо. Её не просто игнорировали – её травили. Сознательно. И даже друзья её бросили!
Неожиданная мысль пришла ей в голову. Она спешно доела то, что было в тарелке, и бросилась в библиотеку. Девушка видела, что от неё отвернулись. И как на неё смотрели. Но в мире магглов ей нечего было делать. И теперь она шла в библиотеку.

Остаток дня прошёл как-то скомканно. Парвати вдруг начала вести себя как образец поведения и сделала попытку прочитать лекцию, но Лаванда, вроде бы, сочувствовала. Джинни – тоже, но она спала в другой комнате, а Рон весь вечер не отпускал её от себя. Правда, Гермиона большую часть времени провела в библиотеке, но всё равно… Она упаковала вещи и рано легла спать.
Всю ночь она ворочалась и плакала, предварительно наложив звукоизолирующее заклинание. Никто не должен видеть её слёз.
«Интересно, а предательство прощается?» - это была её последняя мысль перед тем, как заснуть.

Встала она рано и сразу же пошла на завтрак. Эльфы уже сделали ей пару тостов и чашечку тыквенного сока. «Последний тыквенный сок. Прощальная порция», - мрачно пронеслось в голове. Гермиона вяло пожевала. Близилось время идти в Больничное Крыло.
Там её уже ждали: профессор Снейп перемешивал содержимое стакана, мадам Помфри устанавливала ширму.
Действие зелья было очень простым. С волшебной точки зрения, разумеется. Попадая в организм, оно добиралось до ребёнка через кровь и убивало его. Потом грани внутренних органов матери словно исчезали, женщину начинало рвать: это наружу выходило то, что оставалось от плода. Жестоко, да; но в те времена, когда придумывали рецепт, оно (зелье) было нужно для наказания согрешивших ведьм: чтобы другим неповадно было. Гермиона нервничала и бледнела.
- Доброе утро, мисс Грейнджер. Пейте, - обратился к ней своим обычным, бесчувственным голосом профессор Снейп.
Ах, как всё прозаично. Сейчас она выпьет, потом её вырвет… эмбрионом, а потом она сядет на поезд и уедет. История Хогвартса не будет опозорена родившей ученицей, да и Попечительский совет будет счастлив. Всё просто и элементарно. Гермиона взяла в руки стакан – они немного дрожали – и залпом опрокинула его в себя. Потом зажала ладонями рот и бросилась за ширму. Мадам Помфри сочувственно смотрела ей вслед:
- А всё-таки жалко девочку, - обратилась она к Снейпу. – Я вчера на неё накричала, а, возможно, из неё вышла бы не только неплохая волшебница, но и хорошая мать.
- Мне нет никакого дела до мисс Грейнджер и её неродившегося ребёнка, - процедил сквозь зубы Северус Снейп и демонстративно зевнул. Прошла минута, другая… Через четверть часа бледная Гермиона вышла из-за ширмы.
- Что теперь? – апатично спросила она.
- Теперь, мисс Грейнджер, я должен довести вас до Хогсмита и посадить на поезд, - окинул её холодным взглядом зельевар. Гермиона покорно кивнула головой и пошла за вещами.

Она шла по дороге к Хогсмиту. Рядом с ней шагал зельевар и леветировал её чемодан. Хорошо, что он не говорил – иначе Гермиона могла бы сорваться. Вот и платформа. Поезд.
- До свидания, мисс Грейнджер, - сказал профессор зельеварения. Он чувствовал себя немножечко неловко.
- До свидания, профессор Снейп, - вяло ответила Гермиона. Она уже никак себя не чувствовала.

Двери поезда закрылись, и он тронулся. В окне купе проезжающего вагона мелькнула голова Гермионы. Мелькнула и скрылась – вместе с окном купе.
Северус Снейп стоял на платформе и смотрел вслед поезду. Тот набирал ход. Зельевар развернулся и пошёл в сторону Хогвартса.

Конец I части.




Часть II. Помнишь? Не отрекаются любя!.. Глава 6. И вроде не врозь, и вроде на воле…

И мы отключили
Ни в чём не повинный,
Но способный убить тишину телефон.
И лезвие выпало в снег из рук,
Чтобы его потом никогда не найти.
(С. Сурганова, «Когда на землю спустился обещанный снег…»)

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись,
В день уныния – смирись,
День веселья, верь, настанет.
(А.С.Пушкин.)

Прошло около двух с половиной лет.
Это легко сказать: «два с половиной года», а вот пережить это время удалось не всем.
Шесть месяцев назад закончилась война. Была ужасная резня, кровавая бойня. За всё это время погибло около тысячи магов и в два раза больше магглов.

- Эти годы наверняка войдут в историю как Смутные времена, - заявил всей магической общественности в лице Риты Скитер профессор Бинс на страницах «Ежедневного Пророка». Привидения в последнее время стали пользоваться большой популярностью у публики: слишком уж много специалистов погибло на войне, а полупрозрачные духи могли делиться хотя бы теоретическими знаниями. Например, как Аластор Грюм, тренирующий новичков в специальные отряды аврората, отлавливающие уцелевших Пожирателей Смерти. Или как МакГонагалл, которая стала преподавателем теории трансфигурации, потому что уже не могла держать волшебную палочку в руках. Для преподавания же практики нужен был человек, а не привидение.
А вот ни Артур Уизли, ни его дети – Билл, Чарли, Фред и Джордж – привидениями не стали. Безутешной Молли было плевать, что Билл вместе с гоблинами до последнего удерживал Гринготтс от Пожирателей, а вместе с Чарли погиб и его легендарный отряд Семи, который сражался в воздухе на драконах. Близнецы же удостоились единственной награды за свою жизнь – ордена Мерлина первой степени за героизм, снабжение припасами и специальной одеждой армии Правды (такое помпезное название носило войско, состоящее из авроров, членов Ордена Феникса и добровольцев) и отдельных её отрядов. Перси Уизли удостоился повышения до начальника международного отдела Министерства; он женился на Пенелопе (которая потеряла обоих родителей), и теперь та ждала ребёнка. Беременная невестка была единственным утешением для Молли. Рон и Гарри всё время, свободное от аврорской деятельности, проводили в баре Ли Джордана, а Джинни училась за границей.
Бар Ли Джордана был удивительным местом. Его ещё называли «пабом скорби». Фотографии убитых в войну украшали все стены бара, с самой большой махали руками Фред и Джордж Уизли. Люди приходили сюда помолчать, стараясь затопить горе в стакане. Правда, иногда в паб заглядывали Пожиратели. Если в баре не было авроров, то их предавали суду Линча, в противном же случае слуг павшего Вольдеморта вязали и отправляли в Азкабан «именем закона». Дальше же по большей части – там, где всё было очевидно, - преступников сразу приговаривали к поцелую дементора.

Нынче Министерство отличалось редкой справедливостью и быстротой в выносе приговоров. Теперь министром был Альбус Дамблдор, а его на посту директора школы сменил Северус Снейп. Вообще-то ожидали, что Хогвартсом будет управлять Минерва МакГонагалл, но та погибла, а назначение привидения на такую ответственную должность Попечительский Совет счёл невозможным.

Северус Снейп был одним из тех редких счастливчиков, которые после войны получили больше, чем потеряли. Из бывшего Пожирателя его перенесли в разряд героев и шпионов, этакий сверхсекретный агент 007 на магический лад. Самолюбие бывшего профессора зелий было вполне удовлетворено: орден Мерлина первой степени (его получили только Дамблдор как руководитель боевых действий, близнецы Уизли как тыл и Гарри Поттер за итоговый вклад в победу), солидное финансовое вознаграждение, новая должность. Да ещё интервью со Скитер, которая назвала его «самым завидным женихом Англии», есть от чего задирать нос или, на худой конец, удовлетворить свои амбиции.
Мало того, Северус Снейп в долгу не остался и дал второе интервью Рите (говорил около полуминуты, что заняло первые четыре страницы «Пророка»). В частности, там была информация о том, что Мастер Зелий наконец-то решил и вправду жениться, и, более того, уже есть кандидатка на его руку, сердце и прочее прилагающееся. «Северус Снейп мечтает о наследнике», - таков был заголовок статьи.

Итоговое сражение состоялось среди учебного года, но к тому времени школа уже была закрыта. Таким образом, курс, следующий за курсом Джинни Уизли, не доучился до конца. Теперь же Хогвартс находился в приемлемом состоянии, однако не хватало учителей. Учеников, правда, тоже было немного.

В первый день июня Гарри Поттер пришёл на службу в аврорат. Сообщений о Пожирателях пока не было, и он начал разбирать бумаги.
Это только незнающим людям думается, что авроры после войны только и занимаются тем, что ловят преступников. На самом же деле в Министерстве сохранилось всего три отделения: аврорат, международный отдел и отдел по связям с магглами. Их начальниками были Ремус Люпин (Тонкс недавно родила двойню и из дома её никуда не выпускали), Перси Уизли и Лаванда Браун. Последняя осиротела в первые дни войны и все свои силы направила на защиту самых беззащитных перед палочками немного свихнувшимися после войны магов. Ей помогала Парвати Патил, которая очень переживала за сестру. Падму Патил просто-напросто лишили магии одним из придуманных Вольдемортом заклинаний.
Итак, теперь на плечи авроров легли новые обязанности. Они не только ловили преступников, но и занимались полной проверкой граждан, кадрами на любую должность, которую мог получить маг в их стране. По плану Дамблдора, через год добавили бы новые отделы: спорта, экспериментов, по магическим существам и прочие. Покамест же магическими существами занимались подчинённые Перси Уизли, у остальных отделов своих дел по горло хватало, а ни квиддич, ни новые открытия не были нужны разорённому войной обществу.

Итак, в то утро первого июня Гарри Поттер разбирал бумаги. Вчера была крупная заваруха в южной части Лондона, - накрыли довольно-таки большую банду Пожирателей, - так что сегодня юноша надеялся на спокойный денёк. Увы, это предсказание не оправдалось: в дверь просочилась Плакса Миртл.
- Вас вызывает министр Дамблдор, - пропела она.

С недавних пор привидения исполняли лёгкую работу: например, служили секретарями, «на побегушках» в Министерстве. Людей не хватало.

- Гарри, - ткнул пальцем в юношу Министр, едва только тот появился на пороге кабинета, - стране нужны образованные маги. Значит, нам нужна школа. Ну, а школе нужны кадры.
От прежнего, добродушного Дамблдора, уютно поблескивающего очками-полумесяцами и всегда готового предложить лимонную дольку, не осталось и следа. Стране нужен был жёсткий руководитель, способный на решительные действия. Абсолютное повиновение сотрудников, чёткое следование приказам до конца… Как это было не похоже на старого доброго Альбуса, директора, готового каждому (почти) дать шанс! Времена меняются. Меняются и люди.
- А Снейп? – наклонил голову Гарри. В глубине души его удивлял командный тон министра, и, кроме того, в аврорате и так было дел по горло. Можно было просто проверить предложенную Снейпом кандидатуру.
- Снейп не всемогущ, - усмехнулся Дамблдор. – Он не может найти преподавателя практической трансфигурации.
- А-а… - протянул Гарри. Нынешний директор Хогвартса его раздражал почти по-прежнему, а МакГонагалл было жаль.
- Займись этим, - и Дамблдор наклонил голову, давая понять, что разговор окончен.

Гарри шёл к своему кабинету, торопливо перебирая в голове возможные кандидатуры. Собственно говоря, никого и не было. Конечно, он мог пойти на крайние меры: оторвать кого-то из сотрудников от работы. Но, к сожалению, первоклассных специалистов среди них не было, а плодить недоучек не хотелось.
Эх, была бы Гермиона!..

К сожалению, она пропала из виду сразу после того, как началась война. Нет, он с ней не переписывался, но её имя было у всех на слуху. Рита Скитер пронюхала, почему мисс Грейнджер выгнали из Хогвартса, и не упустила случая отомстить девушке. Жуткий скандал длился около месяца, Попечительский Совет был разгневан, Люциус Малфой почти добился отставки Дамблдора, а потом… Потом же, с началом войны, Гарри Поттер послал бывшей подруге сову – предупредить об опасности. Хедвиг не вернулась. Он сказал об этом директору: тот сердито нахмурился, когда услышал о бывшей ученице от Гарри, однако всё же проведал дом Грейнджеров. Результат был ужасным: воронка на месте высотного дома. Скорее всего, девушка погибла вместе с родителями.
Это была одна из первых потерь в войне, и тогда Гарри прорыдал всю ночь. Потом он не плакал.

- Эй, Гарри! – помахал рукой другу Рон. – Чего такой грустный?
Рональд Уизли и не думал остепениться. Он старался редко бывать дома, потому что вид матери погружал его в уныние, а живот невестки – в ещё более неприятное чувство непонятной зависти и негодования. Перси и Пенелопу он недолюбливал, а жена Билла, Флёр Делакур, погибла вместе с мужем. Мало того – как выяснилось, она была на третьем месяце беременности… Всё это навевало на мистера Уизли тоску и грусть, а с недавних пор он старался думать только о хороших вещах.
- Понимаешь, Рон, вот думаю, - слабо улыбнулся Гарри. – Старик сказал найти преподавателя трансфигурации.
- Не повезло, - хмыкнул Рон. – А где Люпин?
- У Ремуса сегодня отгул, - уже по-настоящему улыбнулся Гарри. – Через неделю крестины, ты ведь помнишь, что мы крёстные?
- Как же такое забыть, - подмигнул ему Рон. Потом покосился на стопку бумаг на своём столе:
- Эх, ненавижу разбирать эти требования, жалобы, прошения…
- Надо, Рон, надо, - и Гарри опять погрузился в раздумья. Неожиданный вскрик Рона привлёк его внимание.
Рон смотрел на распечатанную бумагу, лежащую перед ним, так, словно это был, по меньшей мере, гигантский паук.
- Гарри, - прохрипел он.
Тот поспешил к другу и, взглянув на письмо, онемел.

«Начальнику отдела аврората Р. Люпину
от Г. Грейнджер
31 мая …. года

Прошение
Прошу принять у меня экзамен по Высшей Трансфигурации (университетский курс), в соответствии с нормами Министерства Магии и законом №76/33, экстерном. Обучение проводилось на дому самостоятельно, в соответствии со списком предлагаемой и рекомендуемой литературы».

- Вот Мерлин! – выкрикнул Гарри, всё ещё не веря своим глазам.
- И не говори, приятель, - изумлённо покачал Рон головой.


Глава 7. Устроенность, укомплектованность в доме прописаны…

«Из всего можно сделать оружие. Даже из дружбы».
(О. Громыко, «Профессия: ведьма».)

Спор в кабинете помощников начальника аврората продолжался второй час.
- Гарри, ты что? Взять на работу девушку, вылетевшую из школы с седьмого курса из-за беременности? И как ты себе это представляешь? Да возмущённые родители нас жалобами закидают! – Рон был возмущён.
- Рон, ты что?! Это же Гермиона! Она же самая умная! Ей только экзамены надо будет сдать, и всё! Она была лучшей ученицей, её МакГонагалл обожает!
- Обожала.
- Что? – не понял Гарри.
- Обожала. В прошедшем времени, - и Рон хмуро отвернулся от изумлённого друга. Гарри ошарашено смотрел ему в затылок. Наконец, он не выдержал:
- Рон, как ты так можешь? Мы ведь думали, что она погибла! Неужели ты не рад?.. Можно ведь и простить…
- Простить?! – взвился Рональд Уизли. Его щёки покрылись красными пятнами. – Простить после того, что она сделала? Гарри, да ты… - Рон махнул рукой. Сел на стул и медленно, тщательно взвешивая каждое слово, начал:
- Гарри, неужели ты всерьёз думаешь, что мне плевать на Гермиону? Ты не один переживал. Да, я тоже думал, что она погибла, и мне тоже было плохо. Только вдвойне больно, потому что меня предали. Она утверждала, что у неё никого нет, а на самом деле с кем-то спала. И лгала мне.
- Но ведь… ребёнка… сделали аборт? – с трудом выговорил Гарри. Он чуть не сказал «убили», но ссориться с Роном не хотелось.
- Сам факт предательства, - каким-то отчуждённым холодным голосом сказал Рон.
- А может…
- Не может. Нет, и точка.
Рон склонился над своим столом и принялся перебирать бумаги. Его губа дрожала, было видно, с каким трудом ему далось это откровение.

Гарри думал. Ему было жалко Гермиону, но он понимал Рона. Гарри вырос в маггловском мире, да и никаких претензий к подруге не имел. Бывшей подруге, поправил он себя. Ещё неизвестно, удастся ли восстановить прежние отношения. А это он будет делать в любом случае, с Роном или без Рона.
Последний тем временем поднял голову:
- Гарри… Вот помнишь, мы с тобой разговаривали о любви и девушках?
- Что? – не понял погружённый в раздумья Поттер.
- Помнишь, когда я сказал, что мне… нравится Гермиона?
- А-а… - наморщил лоб Гарри. Что-то такое смутно припоминалось.
- Ты тогда сказал, что хочешь жениться на моей сестре.
Гарри потёр рукой переносицу:
- Было дело.
- А сейчас? – не отставал Рон.
- Что сейчас?
- Ты хочешь на ней жениться? Или тебе кто-то другой нравится? – заметив пробежавшую по лицу Гарри мрачную тень, Рон поспешно продолжал. – Да ты не волнуйся, я не обижусь! Даже если мечта всей твоей жизни не Джинни, я только буду рад за тебя!
- Рон! – поспешил прекратить излияния друга Гарри. – Я по-прежнему люблю Джинни.
- Так почему же…?
Гарри отвернулся к окну. В комнате наступила тишина.
- Рон, а где сейчас Джинни? – как-то отрешённо спросил Поттер.
Рыжеволосый приятель почесал макушку:
- Она учится за границей.
- Я это знаю, - всё так же ровно продолжал Гарри. – А где она учится, ты знаешь? Или, может, ты знаешь, на кого она учится? Я лично не знаю. Она не поставила меня в известность.
Снова тишина. В ней особенно чётко звенел напрашивающийся вывод: Гарри не был интересен Джинни.
- Я и сам не знаю, - выдавил из себя Рон. Гарри бросился к приятелю:
- И ты не знаешь? Как так?! Ты же её брат! – холод тона Гарри сменился на укоризну и испуг.
- А ты любовь всей её жизни, - поспешил отодвинуться Рон от приятеля. – Я не знаю. Может, знает мама. Какие-нибудь курсы перед поступлением в университет… - казалось, Рон впервые задумался над этим вопросом.
Наконец, он шагнул к камину и вызвал Нору.
- Не хотелось бы дёргать маму, - пояснил он Гарри, - она так переживает из-за… ну, ты понимаешь, братья, и отец…
Гарри молча кивнул. Уизли засунул голову в камин:
- Эй, есть там кто?
Послышался голос Пенелопы.
- А, это ты, Пенни… Слушай, ты не знаешь, где там учится наша Джинни?
Снова голос невестки Рона. Похоже, она ответила что-то резкое.
- А-а… Вот как… Ну-ну… - и Рон встал с четверенек.
- Мисс Перси Уизли сказала, что Джинни уехала во Францию учиться на шеф-повара. И что я, раз брат, должен всё знать, а не интересоваться сестрой через три месяца после её отъезда!
- Ну, вообще-то, это правильно, - хмыкнул Гарри. Рон передёрнул плечами:
- Я ей в няньки не нанимался! Да и дома я бываю редко, сам знаешь… Работа, паб, выспаться. И всё!
- Ну-ну, - подмигнул Гарри. – Да я тоже как-то так же живу. Слушай, Рон… - юноша поспешил перевести разговор на другую тему, - А тебя сейчас никто не интересует?
- Например? – Рон подошёл к столу. Его старательно-отвлечённый вид говорил о скрытом любопытстве.
-Ну… Не знаю. Лаванда Браун из отдела по связям с магглами?
- Ты шутишь? – Рон закатил глаза. – Она же Лаванда! Обожает гадания, вечно хихикает…
- Это ты зря, - заметил Поттер. Друг действительно переборщил: Лаванда занималась исключительно магглами, потому что дома её никто не ждал; хихикать же у могил родственников…
- Ладно, - махнул рукой Рон. Он снова опустился на стул и вернулся к бумагам. – Я пока не могу жениться.
Гарри закатил глаза. Всякий раз, когда он упоминал Лаванду Браун, Рон краснел, отшучивался и старался перевести разговор на другую тему.

- Министр спрашивает, не нашли ли вы кого-нибудь, - тонким голосом пропела Плакса Миртл.
- Скажи ему, что только одна кандидатура, - опередил Рон Гарри. – Гермиона Грейнджер. И, вот… - Рон прошептал заклинание, и прошение Гермионы, став прозрачным, прилипло к руке привидения.
Как только Миртл исчезла, Гарри уставился на Рона:
- Почему?!
Рон невозмутимо откинулся на стуле. Попытался положить ноги на стол, однако чуть не упал, и несколько смущённо сказал:
- Видишь ли, Гарри, Гермиона больше не входит в список людей, с которыми мне хотелось бы общаться. Но она действительно хороший маг и наверняка из неё выйдет замечательная преподавательница трансфигурации.
Гарри покачал головой. Вот что значит – отвлечь внимание Рона на Лаванду!

Вскоре дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял сам министр магии.
- Это шутка? – спросил он грозным голосом.
- Нет, - встал Гарри. Рон тоже поспешно вскочил.
- Вы что, хотите меня разыграть? Это не смешно!
- Гермиона хороший маг и наверняка будет отличным преподавателем трансфигурации! – выпалил Рон.
Дамблдор удивлённо на него посмотрел… и быстро сел на стул.
- Да знаю я, знаю, - по-старому улыбнулся он. В глазах пробежала знакомая лукавинка. – Я подумал, что вы меня разыгрываете. Так мисс Грейнджер и вправду жива? Почему я о ней ещё ничего не слышал?
Гарри и Рон недоумённо переглянулись.
- Сэр, это пришло сегодня с почтой, - пояснил Гарри.
- А-а… - протянул Дамблдор. Потом задумчиво повертел в руках записку (та снова стала материальной):
- Знаете, ребята, кое-что мне подсказывает, что сегодня у вас будет свободный день. Шеридан!
Плакса Миртл вновь просочилась в кабинет.
- Шеридан, если что – ты знаешь, как нас найти. Гарри, Рон, за мной, - и директор вышел из кабинета.

Они покинули Министерство. Дамблдор задумчиво повертел прошение в руках:
- Есть такое заклинание… Как же я давно его не использовал… Позволяет по почерку определить, где находится писавший. Конечно, если почерк свежий, - поспешно пояснил он удивлённым юношам, - не больше двух дней. Должно сработать.
Дамблдор зашептал, проводя палочкой над письмом. Наконец, он поднял голову:
- Хватайтесь! Работает как портключ. Раз, два, три…
Рывок. Мир рассыпался мириадами звёзд и вновь собрался в одно целое. Гарри покрутил головой – это был Косой переулок. Рон и Дамблдор последовали его примеру. А впереди, метрах в трёх, стояла…
- Гермиона! – одновременно закричали Рон и Гарри, бросаясь к подруге.


Глава 8. Нет, лучший жребий невозможен…

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало ешь,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
(Омар Хайям.)

- Гермиона! – одновременно закричали Гарри и Рон, бросаясь к подруге.
В лучах солнца блеснули пышные каштановые волосы. Девушка обернулась. Недоумённо она посмотрела на три фигуры, возникшие из ниоткуда, прищурила глаза.
- Гарри? Рон? – словно не веря тому, что видит, спросила девушка.
Гарри широко улыбнулся. Рон выглядел смущённым.
- Вас и не узнать! – радостно воскликнула Гермиона.
Между тремя возникло чувство неловкости. Такое бывает, когда старые друзья встречаются после долгого перерыва и не знают, что делать. Вроде бы, хочется обняться, пожать руки, но как-то неудобно…
- Кхм, кхм, - напомнил о себе Дамблдор, спасая ситуацию.
Гермиона снова прищурила глаза:
- Профессор Дамблдор? – осторожно произнесла она.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - вежливо поздоровался директор. – Может быть, вы посидите с нами в том кафе? – он указал на заведение Флориана Фортескью.
- У меня есть свободное время, - напряжённо улыбнулась Гермиона.

Кафе открылось заново около месяца назад. В этот полдень посетителей не было.
Сделав заказ, компания устроилась за столиком в углу.
- Гермиона… - начал, волнуясь, Гарри, но Дамблдор его перебил:
- Мисс Грейнджер, мне надо вам кое-что сказать.
Гермиона внимательно созерцала его. Министр чуть лукаво (но тоже с изрядной долей неловкости) посмотрел ей в глаза и продолжил:
- Я, конечно, понимаю, что расстались мы с вами не лучшим образом…
Гермиона поникла головой, Рон уставился на край стола.
- Но я признаю свои ошибки.
- Простите? – наклонила голову Гермиона. Её глаза недоумённо расширились, нос наморщился.
- Видите ли, мисс Грейнджер, я, пожалуй, поспешил с выводами. Конечно, нам надо было дать право вам сохранить ребёнка и просто поверить вам…
- Что? – подняла брови Гермиона. – Вы даёте мне абортное зелье, а через два с половиной года говорите, что надо было сохранить ребёнка?!
Это была уже не прежняя гриффиндорская умница-отличница, а кто-то другой. Более взрослый.
- Я… - начал было оправдываться Дамблдор, но Гермиона его перебила.
- Вы выгоняете меня из Хогвартса, - зашипела она, поднимаясь из кресла, - не просто не дав мне сыворотки правды, но ещё при этом публично унизив меня, не просто усомнившись в моих словах, но ещё и назвав меня предательницей! Вы, - наклонилась она поочерёдно к Гарри и Рону, - мне ни слова не сказали, просто не дали мне возможности оправдаться, просто забыли, что я ваш друг! Всё было просто!
- Гермиона, успокойся, - властно сказал Дамблдор, пытаясь контролировать ситуацию. – Мы были не правы.
Наступила тишина. Девушка опустилась в кресло назад.
- Знаешь, Гермиона… - аккуратно начал Дамблдор, стараясь не вызвать новую волну негодования со стороны бывшей ученицы. – После случая с тобой мы это обсуждали, даже была идея провести закон о надомном обучении – чтобы ты могла сдать экзамен экстерном. Прости, но в Хогвартсе когда-либо беременевшей студентке делать нечего.
Рон кашлянул. Дамблдор сердито на него посмотрел и продолжил:
- А сейчас, после войны, в нашей стране сложилась очень печальная ситуация. Погибло около тысячи магов…
- И не только магов, - выдохнула Гермиона. – Я сирота.
- Гермиона, а как ты осталась жива? – задал Гарри мучавший его вопрос.
- Я… - девушка уставилась в одну точку на столе. – Я была в это время… в магазине. Да, в таком большом супермаркете… Родители оставались дома, и Дик мне всё рассказал. Это было… ужасно. Если бы не Дик, я бы, наверное, тоже погибла.
- Кто такой Дик? – осведомился Рон.
- Вы не поверите, - вымученно улыбнулась Гермиона. – Ричард Миртл. Брат Плаксы Миртл, младший брат. Оказалось, он всё время был нашим соседом… Жил под нами. Я его знала с детства, но никогда раньше не думала, что он имеет какое-то отношение к магам. Он и его родители – магглы, ведь Шеридан – магглорождённая. Шеридан – это Плакса Миртл.
- Мы знаем, - наклонил голову Гарри. - А что с тобой было потом?
Гермиона откинулась в кресло. Пока она молчала и собиралась с мыслями, Гарри делал выводы:
«Стала пониже. Или я вырос? Похудела, это точно. Чёрные круги под глазами, - читает, наверное, много. Учится… Щуриться начала. Она что, плохо видит? Мантия на ней какая-то потрёпанная».
И в самом деле, на Гермионе была одета старая чёрная мантия, наверное, трёхлетней давности. Из ворота торчал край белой футболки, а из-под полы – синие джинсы. Завершали наряд нелепые, рваные кроссовки. У Гарри возникло такое ощущение, будто Гермиона одевалась наспех, словно вышла выкидывать мусор, а оказалась в Косом переулке.

Гермиона тем временем тоже размышляла. «Как они изменились, - думала она. – Гарри подрос очень сильно, ему… Боже, да ему через пару месяцев двадцать лет! А выглядит на все двадцать пять. И Рон какой-то такой… Возмужалый. Он ведь постарше будет, ему уже двадцать… Хотя о чём это я, - одёрнула себя девушка, - мне тоже уже двадцать, а выгляжу на все тридцать! А что все молчат? Ах, да…»
Гермиона не любила вспоминать, что было дальше.

- Ну, в общем-то, ничего интересного. Сначала мы жили в Ирландии, но потом на нас напали Пожиратели. Они… убили Дика, а я сумела аппарировать во Францию, а потом – в Америку. Там я жила последние полтора года.
Слушатели молчали, явно ожидая продолжения рассказа.
- Ещё до начала войны, сразу после… Хогвартса, я заказала все необходимые книги для дальнейшего обучения. Я выбрала специальность – трансфигурацию; теперь, когда война кончилась, я приехала сюда. Хочу сдать экзамены и работать в Англии.
- Очень буду рад, - вступил в разговор Дамблдор. Он откашлялся: – Видишь ли, Гермиона… На войне погибло очень много магов, приблизительно четверть населения…
- Кто? – выдохнула девушка. Она подалась вперёд, её губы побледнели.
- Много наших. Артур, Билл, его жена Флёр, Чарльз, Фред и Джордж Уизли…
- О, Боже, - одними губами произнесла Гермиона. – Рон, я… мне так жаль…
Рон наклонил голову, словно желал, чтобы никто не видел его лица.
- …Аластор Грюм, Минерва МакГонагалл… - продолжал Дамблдор. – Собственно говоря, со смертью последней и связана наша просьба. У нас нет преподавателя трансфигурации в Хогвартсе.
- Я согласна, - вымолвила Гермиона, как только смысл слов Дамблдора дошёл до неё. – Какой ужас…
- Вот и отлично, - вымученно улыбнулся Дамблдор. – Ты ведь понимаешь, что стране нужны образованные маги. А без Хогвартса… Весь курс, следующий через один после твоего, так и не доучился. Самое же страшное заключается в том, что большинство погибших пришлось именно на самых молодых магов. Ведь опытному старику ничего не стоит отбиться при встрече с молодыми Пожирателями… А светлые, но горячие и недоучившиеся рвались в бой, лезли в самое пекло. В общем… Учеников осталось очень мало.
Гермиона, не мигая, смотрела на Дамблдора. «Самое страшное – когда гибнут дети», - пронеслась в её голове мысль.
- Сейчас в лучшем случае наберётся по четыре ученика на курс в каждый из домов. В лучшем. Вообще, демографический кризис Британии… Так ты согласна?
- Да.
- Вот и хорошо. Мне пора, - Дамблдор поспешно поднялся со стула, словно боялся, что Гермиона изменит своё решение. – Гарри, Рон, вы свободны до конца дня. Я в Министерство.
- Я с вами, - отозвался Рон. – Очень много дел, - неловко улыбнулся он Гарри и Гермионе. – Ну, пока, ребята! Я пошёл.
Когда две фигуры скрылись за дверью, Гермиона помешала ложечкой остывший чай и сказала Гарри:
- Он очень сильно переживает? Как там Молли?
- Ужасно. Молли плачет все дни напролёт, а когда не плачет, ходит за Пенни. Пенелопа, - пояснил он в ответ на недоумевающий взгляд Гермионы, - жена Перси. Она сейчас сидит дома, по-моему, уже девятый месяц беременности.
- А-а… А что с Джинни?
- Она уехала из Англии куда-то за границу. Учится там на шеф-повара.
- И не общаетесь? - не поверила Гермиона.
- Да, не общаемся. Я ей не интересен.
Эта фраза была произнесена таким надутым и обиженным тоном, что Гермиона невольно рассмеялась:
- Гарри, ты что! Она влюблена в тебя с детства! Она без ума от тебя! Я не сомневаюсь, что она с радостью выйдет за тебя замуж.
Гарри сердито молчал.
- Ну, Гарри, - заскулила Гермиона. Потом вдруг, помолчав, мрачно уточнила:
- А это правда, что не больше четырёх учеников в одном доме на каждом курсе? Шестнадцать на параллели… Гарри, Мерлин! Всего чуть больше сотни учеников в Хогвартсе?!
- Да, Гермиона, - грустно кивнул Гарри. – И даже меньше, насколько мне известно. Вроде бы, сейчас в стране находится около семидесяти восьми бывших учащихся Хогвартса и двенадцать будущих первогодков. Из-за войны многие эмигрировали, особенно те, кто с маленькими детьми. Пока что-то никто возвращаться не хочет. Да и вообще… В войне мы потеряли четверть населения; в действительности же – треть.
- Почему?
- Многие уехали. Потом, некоторые лишились магии из-за зелья Вольдеморта… Падма Патил, например.

Гарри и Гермиона просидели в кафе около часа; Гарри рассказывал подруге о том, что происходило в стране, пока её не было. Девушка только ахала и охала. Наконец, она посмотрела на часы:
- О, Мерлин, Гарри, мне уже пора!
- Что, уже? – скорчил гримасу юноша.
- Ну да, ну да, - заторопилась Гермиона.
- А где ты сейчас живёшь?
- Я остановилась в «Дырявом котле», тут совсем недалеко…
- Гермиона! Слушай, наплюй на эту гостиницу, и переезжай на площадь Гриммо. У нас там сейчас более-менее тихо, каждую неделю – собрания Ордена Феникса… Мы с Роном там состоим! Если хочешь, можешь ходить с нами на работу. Конечно, отлавливать Пожирателей мы тебе не дадим, а вот в кабинете посидишь…
- Да нет, Гарри, как-то не получится, - попыталась, было, возразить Гермиона, но юноша её не слышал:
- А если захочешь готовиться к экзаменам – сиди и готовься, никто не помешает! Кстати, к нам раз в неделю заглядывает Северус Снейп, твой будущий начальник!
- Снейп стал директором Хогвартса?! – в ужасе воззрилась на Гарри Гермиона.
- Ага! Ты себе не представляешь как это жутко. Но нам-то с Роном ничего… Мы на Гриммо живём. Пошли за вещами?
- Гарри, - решительно начала Гермиона, - я не могу переехать к вам.
- Почему? – спросил Гарри, открывая дверь кафе и пропуская Гермиону перед собой. Они шли к «Дырявому котлу».
- Видишь ли, Гарри, я не думаю, что это хорошая идея, да и Снейпа видеть раньше времени особенно-то и не хочется. Он такой…
- Какой? – замер Гарри.
- Противный. Понимаешь, все ваши извинения – это, конечно, хорошо и приятно, но меня это не удовлетворяет. Вы мне не поверили, и ваш поступок был… да просто омерзительным. А он мне лично варил абортное зелье.
- Снейп – зельевар, - попытался переубедить подругу Гарри, - он делал то, что сказал Дамблдор.
- Хм, - неожиданно развеселилась Гермиона, - выходит, что это Альбус Дамблдор является сосредоточием мирового зла?
- Выходит, что так, - улыбнулся Гарри. Но потом сразу же скис. – Да нет, Гермиона. Министр был прав тогда, а ты не права. Ну, зачем ты так поступила? Нет, - поспешил он отговориться, заметив сердитый взгляд Гермионы, - мне, конечно, всё равно, с кем ты там спала, это твой выбор, и я его приму, но ты ведь…
- Так ты мне не веришь? – спросила Гермиона. Она поворачивала специальный ключ от номера – дверь была заговорена на «Алахомору».
- Я… - начал было Гарри, но осёкся. Из комнаты слышался плач. Гермиона бросилась туда, Гарри поспешил за ней.

Там, на гостиничной кровати, лежал ребёнок, около которого суетился домовой эльф. Похоже, младенец только что проснулся.
- Госпожа Гермиона! – бросился домовик к девушке. – Молодой господин только что…
- Я вижу, Тодди, - быстро проговорила девушка, беря ребёнка на руки.
- Познакомься, Гарри, - обернулась она к застывшему от удивления юноше. – Это Ричард.


Глава 9. И я пою, чтоб не срывать свой гнев на кулаках.

«А ларчик просто открывался…»

- Познакомься, Гарри, - обернулась она к застывшему от удивления юноше. – Это Ричард.

Как только ребёнок очутился на руках у девушки, он сразу же перестал плакать. Гарри ошарашено наблюдал, как тот тянет к Гермионе руки:
- Мама!..
- Гермиона?!
- А-а… - захныкал младенец, увидев юношу.
- Ну, Ричи, не плачь, - Гермиона начала покачиваться и подпрыгивать из стороны в сторону, одной рукой гладя ребёнка по голове, а другой прижимая его к себе. – Это Гарри, дядя Гарри. Извини, - совсем другим тоном обратилась она к юноше, - позвать в крёстные не могу.
Гарри застыл соляным столбом. Его глаза могли поспорить с очками – такие же круглые и почти такие же большие.
- Ну-ну, вот, – Гермиона поцеловала Ричарда в макушку. – Тодди, еда готова?
- Да, госпожа, - бросился к ним домовик. В одной его руке была плошка с чем-то, напоминающим пюре, на другую был повешен слюнявчик.
Гарри изумлённо наблюдал, как Гермиона устраивается кормить ребёнка на гостиничной кровати. Когда процесс был завершён, девушка трансфигурировала откуда-то из воздуха разноцветный пластиковый конструктор (кубики, цилиндры, параллелепипеды и прочие геометрические фигуры, пригодные для игры двухлетнему ребёнку) и устроила Ричи на ковре (неожиданно «подросшим» и, это ощущалось, тёплом). Эльф пристроился неподалёку от ребёнка, внимательно наблюдая за его движениями. Убедившись, что теперь её дитя пристроено на некоторое время, Гермиона развернулась к Гарри.
- Садись, - хлопнула она по краю кровати. Гарри с трудом преодолел своё остолбенелое состояние и шлёпнулся рядом с девушкой.
- Это твой ребёнок? – выпалил он.
- Да, - улыбнулась Гермиона.
- Тот самый?..
С трудом подавив вспышку гнева, Гермиона сквозь зубы произнесла:
- Да, тот самый.
- Но как?! Ты же пила абортное зелье!.. Я не понима…
- Гарри, - сердито улыбнулась девушка, - хочешь, я тебе всё расскажу с самого начала?
Парень кивнул.

…В тот вечер Гермиона была… Да нет, вряд ли найдутся точные слова для описания состояния девушки. Её только что поставили в известность о том, что: а) она беременна; б) её избавят от ребёнка и в) её выгонят из Хогвартса. Тогда, во время разговора с Шеридан «Плаксой» Миртл в туалете, у неё промелькнула мысль: вот ведь какая невезуха. Она, мечтавшая окончить школу, потом университет, мимоходом победить Вольдеморта, и Миртл, мечтавшая о семейном очаге… Судьба их наградила неправильно. «В конце концов, уж лучше умереть…» - думала Гермиона. И тут появляется Снейп.
Зельевар был странным человеком. Шпионил на Орден и служил Вольдеморту. Опекал Гарри и издевался над ним на уроках. Где логика?! И именно ему выпала честь дать ей зелье… «Да что это такое, - думала девушка, глядя на Снейпа, - уже немолод, а ни жены, ни детей.. Да и, скорее всего, умрёт либо от руки Пожирателей, либо авроров…»
- Потом у меня промелькнула мысль, что я так не хочу. А потом мне подумалось, что теперь мне путь в магическое общество заказан. Да и у магглов я никогда не была своей… Тут, как некстати, я вспомнила слова своей мамы. Она мне говорила, - голос Гермионы дрогнул, - говорила, что самые лучшие друзья для меня – родители. И наоборот.
- И ты поэтому решила сохранить ребёнка? Но как?
- Потерпи, Гарри, всему своё время. В общем, я решила наведаться в библиотеку и узнать, что к чему. Что за зелье и нельзя ли ему как-то противостоять. В общем-то, я люблю детей. Там… там, в библиотеке, я достаточно-таки быстро отыскала один фолиант. И в нём говорилось, что существует некоторая вероятность, фифти-фифти, пятьдесят на пятьдесят, что я стану… бесплодна после зелья.
- Почему? – искренне удивился Гарри.
- Потому что давным-давно какой-то маг был влюблён в девушку. Она от него забеременела, но испугалась, сказала, что родители её заставляют выпить зелье, и они должны расстаться. Маг наложил проклятие… В общем-то, тогда я это не очень хорошо поняла, а теперь ещё и не очень помню, - смущённо улыбнулась Гермиона. – После родов у меня немножко ухудшилась память, и упало зрение.
- И ты поэтому решила сохранить ребёнка? – спросил Гарри. Он испытывал смесь чувств: шок, удивление, стыд… Возник и гнев: не могли Дамблдор и Снейп не знать о таком эффекте зелья, не могли!
- Ну… Я решила посоветоваться с родителями. Всё равно меня к ним возвращали. Тогда я разработала один очень простой план…
- Да? – с интересом уточнил Гарри, продвигаясь поближе. Ричард на ковре увлечённо строил башню; Тодди изредка помогал ему.
- Я проглотила безоар. И не выпила зелье.
- Прости?
- Мне дали зелье, я его взяла в рот, - как будто пью, - а потом изобразила рвотные позывы(меня и так тошнило будь здоров тогда!), и… В общем-то, напрямую за мной никто не наблюдал. Этим святошам, - в голосе девушки чувствовалось отвращение, - конечно же, было противно смотреть на то, что сами заварили.
- Сами?.. – запутался Гарри. – А беременность?..
- Это самое ужасное, - вздохнула Гермиона. – Но давай я тебе дальше расскажу, можно?
Девушка спустилась с кровати на ковёр и поцеловала Ричарда в макушку. Ребёнок поднял на неё свои глаза – изумрудно-зелёные… Гарри охнул.
- А кто отец?..
Девушка подошла к окну. Она глядела в него, словно не замечая тишины, опустившейся на комнату, но напряжённая спина выдавала Гермиону со всеми потрохами.
- Гермиона…
- Я ненавидела Дамблдора, - чётко, будто по слогам, произнесла Гермиона. – Я мечтала ему отомстить. Жутко и ужасно. Вольдеморт был подлецом, да, но он, по крайней мере, не прикидывался святошей. Директор… В общем, я сказала вам тогда чистую правду. Я ни с кем не спала… в сознательном состоянии.
Гарри изумлённо открыл рот.
- Скорее всего, меня опоили зельем. Я не знаю, кто и как… Единственный человек, которого я смогла вспомнить с таким цветом глаз и волос (видишь, какие они чёрные) – это ты, Гарри. Но ты мой лучший друг.
Гарри в ужасе схватил Гермиону за запястья:
- Гермиона! Ты что, я никогда… Как ты могла подумать?! Ты же знала, что я влюблён в Джинни!..
- Да, знала, - высвобождая свои руки, вымученно улыбнулась Гермиона. – Но я провела маленький тест, - ну, знаешь, фотография и немножко чар… Но это был не ты. Мне даже стало стыдно, - казалось, девушка заплачет. – Прости. Я… Потом я решила, что всё к лучшему. Когда прошла первая неделя, и мы выписались из больницы, я поняла, что не могу питать ненависти к тому ублюдку, который… переспал со мной и лишил памяти. Ты знаешь, он так улыбается!.. – Гермиона восхищённо посмотрела на Ричарда. Тот уже достраивал замок.
- А что с тобой было после… ну, ты понимаешь?
- Рита Скитер? – злой блеск промелькнул в карих глазах. – О, ничего особого. Я переживала не сильно, меня только положили на сохранение. Как видишь, мои родители заботились обо мне больше, чем самый добрый волшебник в мире. Они мне поверили – и без сыворотки правды! – а потом сказали, что будут не против ребёнка… И ещё сказали, что меня родили с большим трудом, и мою маму тоже, и они боятся, как бы у меня после аборта не случилось так… Чтобы я не могла иметь детей.
- У тебя были чудесные дедушка и бабушка, малыш, - сказал Гарри больше не для Ричарда, а для подруги. – А этот… Дик?
- Дик немного знал о магии, он нашёл письма сестры из Хогвартса… Он мне рассказывал, что после этого он боялся о чём-либо спрашивать родителей, они так переживали по поводу смерти его сестры... Да и он тоже. Дик… - с грустью выдохнула Гермиона, - Дик был всегда. Он общался со мной постоянно и вместе с родителями привозил в больницу цветы и фрукты… «Для будущей мамочки», - так он говорил, - казалось, что глаза Гермионы подёрнуты лёгкой дымкой. Это скапливались непрошенные слёзы. – Дик приехал в больницу, когда я выписывалась оттуда. Он обещал стать крёстным моего сына. Там… Там на нас напали Пожиратели. Он, маггл, бросился к волшебникам навстречу… А я схватила сына (тогда я ещё не назвала его) и аппарировала во Францию. Мы чудом выжили… Сына я назвала Ричардом, естественно, в честь Дика.
Наступила тишина.
- А дальше? – спросил неловко Гарри.
- А потом я жила во Франции. Немного. Познакомилась с очаровательной семейной парой, он стал крёстным отцом Ричи, а её сестра – крёстной матерью. А потом на нас опять напали Пожиратели… - Гермиона рассмеялась нервным смехом, - Мерлин, за что же это мне… На этот раз мы аппарировали в Америку. Наши друзья погибли.
- А Тодди?
- А Тодди – их домовик. У них не было иных родственников, и он согласился остаться с нами.

Ричи подошёл к маме. Он пытливо заглянул в её лицо, словно пытаясь понять причину её слёз, а потом и сам заплакал – куда громче, чем девушка.
- Прости нас, Гермиона, - произнёс Гарри, пытаясь утешающее погладить подругу по спине. – Хочешь, мы найдём этого подонка?
Гермиона сразу поняла, о ком речь.
- Нет, - решительно произнесла она, поднимая вверх подбородок. – Этот… маг спокойно переспал со мной(а, точнее, изнасиловал меня), а потом спокойно стёр мне память, и так же спокойно своим молчанием согласился на смерть Ричи… Какая же я счастливая, что этого не сделала!
- И мне плевать, - резко посмотрела она в упор на Гарри, - кто его отец. Кто бы ни был. Он этого не узнает, и… Обещаешь мне не искать его?
- Обещаю, - нехотя вымолвил Гарри.

Лаванда Браун вошла в кабинет Рона Уизли и Гарри Поттера.
- А где твой напарник? – поинтересовалась она у рыжего парня, склонившегося над столом.
- Общается с Гермионой Грейнджер, - нехотя выдавил тот из себя. Потом поднял глаза, и в них промелькнула искорка: – Привет, Лаванда.
- Гермиона жива? – удивилась Лаванда. Тень изумления пробежала по её лицу, и, кажется, оно слегка побледнело?
- Да. Теперь она будет преподавать Трансфигурацию в Хогвартсе, - неловко сказал Рон. Беседа явно не клеилась, и девушка засобиралась.
- Хорошо. Я пойду? – спросила она у Рона. – Я хотела сказать Гарри о бумагах мистера…
- А, он будет завтра, - махнул рукой юноша.
- Я пошла, - полувопросительно произнесла Лаванда.
- Да… Слушай, Лаванда! – окликнул парень девушку, уже с неохотой поворачивающей дверную ручку, - У тебя есть какие-то планы на этот вечер?
- Нет, а что?- выжидающе спросила Лаванда. Внутри неё всё тихо-медленно переворачивалось.
- Тогда… Это… Слушай, не хочешь куда-нибудь сходить? Погулять по улицам Лондона… А то это, сидишь тут вечно, ты же сто лет не была на улице.
- А почему бы и нет, - улыбнулась Лаванда. Теперь в её сердце расцветал пышный розовый куст и играли скрипки.
- Тогда сегодня… в восемь?
- Да, я надеюсь освободиться уже к этому времени, - как можно ласковее сказала девушка. «Мерлин, неужели?.. О! о!»
- Я за тобой зайду, - улыбнулся Рон. – До встречи?
- Да… Я пошла, - и Лаванда-таки вышла из комнаты.

Рон опустился на стул. Его коленки чуть-чуть дрожали.
«Это надо было сделать давно уже, - укорил он себя. – Лаванда очень красива и добра».
Лаванда же на ватных ногах дошла до своего кабинета. Взгляд её упал на окно и растворился в облаках – так там было легко и безмятежно! Почти как на её душе.

Недовольное лицо Перси показалось в камине.
- Мам, Пенни, - сердито начал он, - я сегодня буду поздно. Не ждите меня. Опять эта работа… - и он исчез.
Пенелопа с грустью взглянула на миссис Уизли, перевела взгляд на свой живот. Она бы очень хотела, чтоб её муж присутствовал в тот долгожданный момент… К сожалению, говорить об этом с Молли не стоило, - да, та подбадривала невестку, но всякий раз, как только разговор заходил о чём-то семейном, её глаза заволакивала дымка тоски. «Иметь столько – и потерять, бедняжка», - с жалостью подумала Пенни. Она боялась, что с её ребёнком тоже что-то случится.
Шорох в камине привлёк внимание женщин. Зелёное пламя выплюнуло чемодан, второй, потом фигуру в мантии… Мелькнули рыжие волосы.
- Джинни! – бросилась к дочери миссис Уизли.
- Да, мам, здравствуй, - девушка улыбнулась. – Я вернулась.


Глава 10. И что из того, что расторгнуты связи?

«Рон пытается пригласить Лаванду Браун на первое свидание:
- А вот, знаешь, у магглов есть поговорка: «Любовь зла…»
- Я знаю… но ты всё равно в пролёте».
(Из анекдота.)

- Я вернулась, - улыбнулась Джинни.
Миссис Уизли и Пенелопа с интересом разглядывали её:
- О, дочка! Как ты изменилась! Очень загорела, я смотрю, - лицо Молли выражало одобрительно-материнское восхищение.
- Какая ты худенькая, Джинни, - пропела Пенни, погладив себя по животу. – А вот я совсем раздобрела…
Все трое рассмеялись. На какой-то момент показалось, что чудовищное напряжение и скорбь, царившие в доме с начала войны, спали, и даже солнце, лучи которого пробивались сквозь занавески в тёмную комнату, светило как-то особенно счастливо.
- Ну, рассказывай, - Молли повела дочь к дивану. – Что с тобой было? Почему ты так рано вернулась?
Джинни откинулась на подушки:
- Я тоже не планировала вернуться так рано, и, тем более, сегодня…
- Что-то случилось? – обеспокоено спросила миссис Уизли.
Джинни резко вскочила с дивана. Она быстрым шагом дошла до камина, потом обернулась назад. Её мать и золовка были удивлены яростным выражением, внезапно появившимся на лице девушки.
- Да, мама! Случилось! Но ты не волнуйся, ничего особенного, - поспешно добавила она, заметив побледневшее лицо матери. – Просто я решила не учиться во Франции.
- Там самое лучшее образование, и тебе там нравилось, - робко начала Пенелопа, тоже бросив взгляд на свекровь. – Что изменилось?
- Изменилось моё отношение к преподавателю, - сердито сказала Джинни. Её пальца начали теребить кончики волос, словно силясь завить их в локоны, - верный признак внутреннего волнения.
- Ты влюбилась? – наклонила голову миссис Уизли.
- Слава Мерлину, нет! – девушка сжала кулаки. – Влюбилась не я, а мой преподаватель. Старый… - начала она с чувством.
- Джинни, детка, - укоризненно сказала Молли, - не надо ругаться. А он тебе совсем не нравится?
- Мама! Что ты?! – глаза рыжеволосой девушки были распахнуты в ужасе от самой мысли о том, что… - Да как ты можешь? Он такой…
- Опиши, - потребовала Пенни, устраиваясь поудобнее на диване. Она давно уже не слушала добрых старых историй, из разряда «А он мне нравится» или «Представляешь, этот старый козёл…». Рассказ Джинни, безусловно, относился ко второму типу.
- Описать? Легко! – в глазах девушки загорелась лукавая искорка. – Ему под шестьдесят. Он немножечко толстый, примерно, как две Пенни сейчас, - Джинни попыталась изобразить руками объём тела. – У него очень милые усы, один немножечко загнут кверху, а другой – книзу. Ещё он лысый, или плешивый, - как вам больше понравится. Семья? У него три развода и две дочери, старшей за тридцать. Ещё…
- Мерлин, - выдохнула Молли, а Пенни тем временем залилась смехом:
- Джинни, и этот… тип влюбился в тебя? И всерьёз ожидал, что ты ответишь ему взаимностью?
- И это говорит мне человек, влюбившийся в Перси! – махнула рукой Джинни.
- Так это же любовь… - покраснела Пенни. – И Перси совсем не такой!
- Да знаю я, знаю, - улыбнулась девушка, - но только обаятелен этот мистер был почти так же, как Снейп. Просто он думал, что я с радостью пересплю с ним, или даже…
- Джинни, - округлила глаза миссис Уизли, - он приставал к тебе? Это нельзя так просто оставить.
- Да не волнуйся ты, мам, - тряхнула гривой медно-красных волос девушка, - я наслала на него Летучемышиный сглаз и отправилась паковать чемоданы…
- Не могу, - задыхаясь от смеха, простонала Пенни. – Я серьёзно не могу больше смеяться, мне вредно, - добавила она, обращаясь к женщинам.
- А как обрадуются Рон и Гарри, когда узнают, что ты вернулась! – улыбалась миссис Уизли. – Надо будет закатить пир по случаю твоего возвращения. Я, если честно, не была довольна твоим решением учиться во Франции, и теперь мне будет как-то даже спокойнее…
- А что, у Гарри есть девушка? – как-то более мрачно и отстранённо поинтересовалась Джинни. Заметив искру понимания в глазах золовки и матери, она поспешно и неловко добавила, - Или, может, Рон нашёл себе кого-нибудь?
- Нет, - нахмурилась Молли. – Они вообще тут редко бывают, раз в неделю забегут… Рон, правда, чуть чаще, но всё равно. Мы сидим дома с Пенни одни целыми вечерами… А теперь, глядишь, будет веселее. Ты уже решила, чем будешь заниматься? – обратилась женщина к дочери.
- Пока ещё нет, мам, - улыбнулась Джинни. – Поищу где-нибудь работу кулинара, буду сдавать экзамены экстерном.
В комнате повисла неловкая тишина.
- А где сейчас Перси и Рон? Уже ведь около восьми? – наклонила голову Джинни.
- Полдевятого, - поправила её Пенни.
- Пойду-ка я собирать чай, - встала с дивана миссис Уизли. – Пенни, не могла бы ты позвать всех наших? Такая радость! Перси просто обязан вернуться с работы пораньше! – и, подмигнув невестке, Молли направилась на кухню.

- Лаванда? – улыбнулся Рон. Он ждал её в вестибюле Министерства – в новом вестибюле нового здания очень сильно обновлённого Министерства. Комната не была такой помпезно-торжественной, как до войны: пара зеркал, диваны для посетителей, охрана у дверей и справочное бюро, три маленьких окошка, два из которых работали круглосуточно, - привидения могли и не спать.
- Да, я готова, Рон, - улыбнулась Лаванда, ухитрившаяся покончить со всеми своими делами на сегодня ровно за две минуты до назначенного срока.
- Ну, так… пошли? – парень махнул рукой в сторону двери. Он чувствовал себя немножечко неловко, и, кроме того, он всё ещё никак не мог определить, что его подвигло на приглашение Лаванды на свидание (в том, что это было почти романтическое свидание, он был уверен): сама девушка или внезапно ожившая Гермиона?
- Да, - преданно посмотрела ему в глаза Лаванда. Внезапно у неё возникло странное ощущение. Как будто она находится под защитой. Как будто парень, стоящий напротив её – не просто одноклассник или тайная влюблённость детства, а нечто большее. Семья. Может быть, старший брат, - но у Лаванды никогда не было старшего брата.

Юноша и девушка молча вышли на улицу. Свежий воздух ночного Лондона – хотя ещё не стемнело – моментально прояснял головы.
- Куда? – спросил Рон.
- Не знаю, - ответила Лаванда. Потом к ней пришла идея, что её ответ несколько груб. – Может быть, в сторону Темзы?..
- О, давай, - бодро сказал юноша. Он знал Лондон в общих чертах, не настолько хорошо, чтобы найти любую улочку, но общее месторасположение главных частей ему было известно.
- Идём? – и он протянул руку Лаванде. Та смущённо кивнула и взялась, хотя её тут же залило краской при одном прикосновении.
«В конце концов, я ждала этого три года», - сказала она самой себе.

Они шли молча. Девушка старалась казаться беззаботной, она с интересом разглядывала высоченные здания, поправляла волосы, когда ветер швырял ей их в лицо (они снова были длинными и распущенными, как тогда, в школе), и аккуратно, не без трепета, держала Рона за руку.
Парень тоже немного нервничал. Романтика обстановки смущала его, а тишина давила на уши. Лаванда не могла быть такой молчаливой! Она должна хихикать, глупо шутить и изображать из себя маленького нежного зверька. Она должна быть весёлой. Она…
А что она?
Смерть семьи…
Хватит о грустном.

- Лаванда, а помнишь наши занятия в АД? – повернул он лицо к девушке.
- Конечно, помню, - улыбнулась девушка. – Там ещё была такая интересная комната… По требованию, да?
- Да. А помнишь, как Гарри нас учил творить Патронуса?
- О, да. Кажется, в первый раз я тогда немножко перепутала слова заклинания…
- И? – заинтересовался Рон.
- И, разумеется, Парвати пришлось потом отмываться, - это напоминало взрыв, помнишь, как Невилл…
Тишина уже не давила на уши. Не известно, что помогло её преодолеть: уютные улицы ли, или свежесть ночного воздуха, или искреннее желание не просто поболтать, а понять друг друга… Или даже не понять, а поддержать. Не важно.
Важно другое: Рон спокойно держал девушку за руку, и занимало его не самокопание о мотивах встречи с Лавандой, а сама девушка. Ту же, в свою очередь, перестала пугать романтичность их встречи, исчезла боязнь показаться неловкой. Они шли и весело смеялись.

- Гарри? А где Рон? – удивлённо поинтересовалась Пенни.
- А Рон ушёл, - развёл руками юноша. Он не хотел возвращаться в Министерство, но после общения с Гермионой просто обязан был хоть как-то успокоиться. Да и потом, куда девать неожиданно взявшуюся энергию, благо есть ещё работа?..
- О, как жаль, - нахмурилась Пенни. – А ты не знаешь, куда?
- Нет, увы.
- Э-э… Гарри, у нас для тебя приятная новость. В общем-то, мы хотели пригласить вас двоих, но, раз Рона нет… Интересно, куда это он направился?
- Что-то случилось? – Гарри положил на стол бумагу, которую до этого держал в руках.
- Да.
Интригующий тон женщины заставил Гарри потереть виски.
- Ради… Мерлина, Пенни, что случилось? – голос юноши был усталым. – У меня тоже есть новость, - добавил он. – Очень даже радостная.
- Не знаю, что может быть радостнее… Джинни вернулась! А у тебя что за новость?
- Гермиона вернулась, - как-то на автомате, рассеяно проговорил Гарри.
Хорошо, что у него не было ничего в руках. Он бы это как пить дать уронил бы.
Радостная улыбка на лице Пенни сменилась настороженностью:
- Гермиона Грейнджер? Из-за которой так переживал Рон?
- Да, - Гарри избегал смотреть в глаза девушке по двум причинам. Во-первых, он ещё не оправился от новости о Джинни, во-вторых, он боялся пока с кем-либо говорить о Гермионе и её ребёнке.
- Секунду, - лицо Пенни исчезло из камина. Послышался шорох, шум, вскрик, опять шорох, и вот в зелёном пламени уже рыжие волосы.
- Гарри, Гермиона жива? – обеспокоено спросила Джинни.
Юноша остолбенел. Он не видел её уже такой долгий срок, но, похоже, девушка попросту так потрясена новостью, что не была потрясена встречей с ним… Или не любила его? Ну ладно, не потрясена, так хотя бы сердце должно ёкнуть, или лицо побледнеть.
- Да, - выдавил он из себя. – Джинни, я…
- Кто это? – жадно спросила девушка.
- Что? – изумлённо моргнул юноша. Его собеседница даже не улыбнулась.
- Это мальчик или девочка? – словно теряя терпение, спросила она.
- Маль… Но… Джинни, как?!.. – Гарри был потрясён.
- Я никогда не думала, что Гермиона способна на такое, - пожала плечами девушка. – Приводи её к нам. И… ребёнка, если она захочет. Мама будет только рада.
Джинни вынырнула из камина ровно на секунду:
- И, да, привет… Гарри, - появилась она вновь.
Потом рыжеволосую девушку сменила Пенни:
- Гарри, аппарируйте к нам поскорее.

- А сейчас мы недурно развлечёмся, - не обещающим ничего хорошего тоном протянула чёрная фигура. Одобрительно усмехнулись две другие, стоящие за ней.
Лаванда всхлипнула. Она стояла чуть-чуть за Роном, словно он её защищал. Да так, в сущности, и было: юноша шагнул вперёд, как только заметил приближающихся. Чутьё аврора не подвело его.
Кто мог подумать, что романтическая прогулка по Лондону, полная смеха и счастливых воспоминаний (неприятные они как-то интуитивно обходили стороной в разговоре) увенчается встречей с тремя бандитами в одном из (фи, как банально и прозаично) тёмных переулков? Или, судя по палочкам, зажатым в руках мужчин, Пожирателями Смерти?
- А у тебя губа не дура, парень, - усмехнулся говоривший. – Кто мог подумать, что среди маггл встречаются крайне… смазливые?
Рона передёрнуло. Лаванду затрясло.
- Ну, что, позабавимся? – и первая фигура начала медленно приближаться, поигрывая палочкой в руке.
- Я бью его, ты ставишь щит, - шепнул Рон Лаванде. Девушка кивнула, сглотнув.
- О чём шепчетесь, голубки? – издевательская интонация.
Рон сжал руку девушки.
- Ступефай!
- Протего!
Кажется, эти болваны, двое других, сразу не сообразили, что случилось с их предводителем. Пока тело оседало на мостовую, Рон повторно применил Оглушающее заклятье, однако его противник уклонился и выкрикнул:
- Круцио!
Рон пихнул Лаванду на землю, сам уклонился, но с большим трудом. Если бы он не принимал участие в подобных стычках по три раза на неделе, он вряд ли бы успел восстановить дыхание, но теперь…
- Ступефай!
- Экспеллиармус!
Голоса Рона и Лаванды прозвучали одновременно. Пока второй Пожиратель падал, Рон поспешил оглушить и последнего противника. Наконец, призвав к себе две палочки и взяв третью от Лаванды, он поинтересовался:
- Ты как?
- Нормально, - голос девушки дрожал, она была бледной, но вполне живой и невредимой.
- Сейчас я свяжусь с аврорами, - улыбнулся Рон, закатывая рукав. Нет, авроров не метили, как это делал со своими слугами Вольдеморт, но все они носили ближе к локтю тоненький браслет.
- Протеевы чары, - пояснил юноша девушке, с удивлением и интересом наблюдавшей за ним. Кажется, шок прошёл. – Ты ведь помнишь, на занятиях АД Гермиона…
- Гермиона, да, - чуть слышно прошептала Лаванда, снова бледнея. – Я помню.

Вскоре прибыл дежурящий отряд – трое мальчиков, младше Рона года на два.
- Мистер Уизли? – неуверенно обратился к нему старший среди них.
- Да, - Рон незаметно для авроров закатил глаза так, чтобы Лаванда это увидела. – Вот эти трое напали на меня и на… мисс Браун. Доставьте их в камеру, я утром проведу расследование. Пожалуйста, - добавил Рон скорее для Лаванды, чем для себя.
Он уже привык к тому, что его уважают и побаиваются. Это не доставляло ему особого наслаждения, как казалось бы. Но новенькие всё-таки были слишком новенькими.
- Лаванда, мы идём? – и он взял девушку под руку.
- До свиданья, и спасибо, - обернулась Лаванда к трём аврорам. Те был несколько смущены.

-За что ты их благодаришь? – возмутился Рон, когда они отошли от юношей на порядочное расстояние.
- Ну, они же.. доставят их в… - Лаванда запнулась. – А так это надо было бы делать тебе.
- Чудесный вечер, не правда ли? – начал через некоторое время Рон. Лаванда бросила на него хмурый взгляд:
- Ты это уже говорил.
- Ах да, прости. О чём мы говорили последним? – попытался вернуть своему голосу былую непринуждённость Рон.
- О Гермионе, - без всякого выражения произнесла Лаванда.
Рон стушевался.

- Гермиона, деточка моя! – прорыдала миссис Уизли, обнимая девушку. – Я так волновалась за тебя! Я так рада, что ты жива!
Гермиона немножко испуганно посмотрела на неё:
- Волновались?
-И не вздумай! – вдруг грозно сказала Молли. – Я не верю «Ежедневному Пророку» с того времени, как они стали печатать грязь о Гарри несколько лет назад!
- И, в любом случае, - тихо пробурчала она себе под нос, - я слишком много потеряла, чтобы терять и тебя ещё.

Гермиона пришла без Ричарда. Она просила Гарри не говорить пока никому о нём. Впрочем, он предупредил его о догадке Джинни.
Началась вечеринка. Или пир. Или просто чай.
За столом собрались самые близкие когда-то Гермионе люди: миссис Уизли, Джинни, Гарри. Ну, и Пенни, вроде, неплохая девушка.
- Говорят, ты теперь будешь преподавать Трансфигурацию в Хогвартсе? – счастливо улыбнулась Молли, помешивая чай.
- Да, - улыбнулась Гермиона. – Только сначала мне придётся сдать экзамены, - и она развела руками.
- Не верю, что ты их не сдашь, - засмеялась Джинни, и Пенни с Гарри присоединились к ней.
- Значит, теперь твоим непосредственным начальством будет Северус, - словно отвечая своим мыслям о чём-то, сказала Молли. – Хорошо, что я пригласила его.
Окружающие были шокированы этим заявлением.
- Но, ма, это же семейный круг, – попыталась, было, возразить Джинни, но миссис Уизли её прервала немножко недовольно:
- Джинни, детка, ты ведь знаешь, что Северус помог нам победить? И благодаря ему живы Гарри и Рон.
Гарри сглотнул. Да, ещё один неприятный эпизод в войне, когда его с Роном спас зельевар.
- О, - только и смогла сказать Гермиона.
- Вообще-то, я хотела б поговорить с ним не сегодня, - добавила она через минуту молчания.

- К сожалению, мисс Грейнджер, я уже прибыл, так что вы сможете поговорить со мной прямо сегодня, - неожиданно прозвучал голос. На пороге стоял Северус Снейп. – Приветствую всех, - добавил он, оглядывая комнату и, скорее по привычке, слегка кривясь при виде окружающих.


Глава 11. Прозреть и проспать - не так уж и сложно.

Этикет - это когда думаешь: "Чтоб ты сдох!", а говоришь: "Здравствуйте, профессор Снейп!"
(Из анекдота.)

– Приветствую всех, - произнёс Снейп, оглядывая комнату и, скорее по привычке, слегка кривясь при виде окружающих.
- Северус, я так рада тебя видеть! – радостно обратилась к нему Молли Уизли. – К нам вернулись Гермиона и Джинни!
Директор Хогвартса нехотя улыбнулся:
- Я знал о мисс Грейнджер из письма Альбуса. Как я понимаю, вам уже известно, что она сменит Минерву МакГонагалл на посту учителя Трансфигурации.
«Зря он её упомянул», - подумала Гермиона, заметив слегка помрачневшее лицо миссис Уизли.
- А Джинни решила продолжить образование кулинара в Великобритании, - стараясь спасти ситуацию, поспешно улыбнулась Пенни.
- Да, Северус, ты ведь знаешь, что Джинни хочет быть хорошим поваром? – с воодушевлением поддержала невестку Молли. – Я не сомневаюсь, у неё это выйдет. Она такая умница… - Гарри слегка дёрнулся.
«С каких это пор Снейп – Северус для мамы Рона?» - сердито нахмурилась Гермиона. Ситуацию прояснил Гарри, склонившийся к её уху.
- Ты слышала, Снейп спас меня и Рона во время войны, - прошептал он. – И поэтому мама Рона зовёт его Северусом, - он слегка ухмыльнулся, - она его очень сильно полюбила. Ну, ты понимаешь…
- Секретничаете? – притворно нахмурилась Пенни. Джинни, до этого пристально изучающая свои колени (её смутили фразы матери и золовки), резко выпрямилась, и её спина напряглась. Движение девушки не осталось незамеченным Гермионой, и она всё больше нахмурилась: «Кажется, мне предстоит серьёзное объяснение с Джинни».
Снейп усмехнулся.
Гермиона чуть было не застонала. О, нет, Снейп же был легилиментом, а, значит, он вполне мог читать её мысли… Словно в подтверждение гермиониной идеи, бывший преподаватель зельеделия дёрнулся. «Значит, я права, - мысленно вздохнула Гермиона, - ставим блок». Она немного занималась окклюменцией по книгам – для «дополнительного чтения» и бессонными ночами, когда Ричи только-только родился.

Девушка не хотела говорить о ребёнке: ни сейчас, ни этим людям. По крайней мере, Снейпу. Вообще. И во время учительской деятельности. Значит, надо было принять меры…
- Могу я узнать побольше о своей будущей должности? – как можно вежливее спросила Гермиона у Снейпа. Тот кивнул и неторопливо уселся на стул, любезно поданный Молли Уизли. Джинни поспешно усадила вскочившую Пенни и сама налила чашку чая для вновь прибывшего. Снейп посмотрел на неё несколько недоверчиво, но чашку взял.
- Видите ли, мисс Грейнджер, - неторопливо начал он, хлебнув чая, - школа находится в повреждённом состоянии. У нас были большие проблемы с учителями и обслуживающим персоналом. Однако все старые правила сохранились, а уж вы-то – эти слова он выделил голосом, и кончики ушей Гермионы вспыхнули. «Опять намекает на то, что я всезнайка?» - гневно подумала девушка, – вы-то должны знать их.
- К сожалению, директор, я их не знаю, - с трудом скрывая раздражение в голосе, ответила Гермиона. Наступила тишина.
«Как было тихо и мирно, почти что как раньше, по-семейному, без Снейпа, - рассердилась Гермиона. – Сидит тут, мрачною тенью… Молчит. И ведь, что странно, все смотрят на него так по-доброму, как будто он абсолютно нормальный человек».
- Да-да, Северус, - подала голос Молли Уизли, - расскажи нам. У Гермионы будет своя комната в замке?
- Естественно, Молли, - важно склонил голову Снейп. – Мисс Грейнджер будет там жить весь учебный год и, если захочет, на каникулах. К комнатам приставлен эльф-домовик. Кроме обычных уроков и отработок, раз в две недели надо будет патрулировать коридоры замка…
Девушка дёрнулась:
- Нет, - решительно прервала она Снейпа. Тот и все сидящие в комнате удивлённо воззрились на неё. – Я не смогу жить в замке, ночевать буду дома. И… никаких отработок и патрулей, только уроки.
Снейп изогнул бровь, словно спрашивал: «Мисс Грейнджер, что с вами? Кто вам позволит?»
- Увы, но патрулирование и отработки входят в ваши обязанности, а жить в замке нужно по правилам школы, - ледяным тоном заявил он.
- Это мои условия, - нахмурилась Гермиона.
- Гермиона, девочка, - начала, было, миссис Уизли, в то время как Пенни с удивлением изучала взглядом девушку, а Джинни и Гарри тоже нахмурились, но Снейп прервал сцену уговоров:
- Мисс Грейнджер, вы не в праве ставить условия Точнее, вы не в тех условиях… - уголок рта скривился в издевательской усмешке, а зельевар развёл руками.
- Иначе что? – округлила глаза Гермиона. – Я не получу эту работу? – ситуация всё больше и больше казалась ей какой-то бредовой.
- Не только. Вы не сможете сдать экзамены в магической Британии.
Миссис Уизли откинулась на спинку стула, схватившись за сердце. Её рот непроизвольно открылся. Пенни же наоборот, подалась вперёд:
- Профессор, это очень сильно смахивает на шантаж!
Гарри, получивший тычок локтем под рёбра от Джинни, тоже подключился к уговорам:
- Мистер Снейп, наверное, у Гермионы есть причины её условий! Ну… то есть просьбы. Почему бы вам…
Как потом Гарри убеждал разгневанную Гермиону, он хотел сказать «почему бы вам не удовлетворить её просьбу», но Снейп продолжил его речь самостоятельно:
- Не спросить у неё о причинах? Мисс Грейнджер, да, мне хотелось бы знать, почему вы хотите проводить как можно меньше времени в Хогвартсе?
Гермиона опустила глаза. Её лицо, разгорячённое во время перепалки, медленно остывало. «Мерлин, какая же я дура. Сама попалась на удочку».
- Я… Видите ли… - казалось, мысли покинули её голову. Она чувствовала себя маленькой девочкой, пойманной во время отбоя в коридоре с навозной бомбой за спиной и теперь отчаянно придумывающей, как бы убедить Филча, что она страдает лунатизмом. – Директор Снейп, - начала она решительно. «Он варил зелье», - промелькнуло в голове, – вы можете вспомнить моё исключение из Хогвартса. Как вы понимаете, ничего приятного я тогда не чувствовала. С Хогвартсом… со школой у меня связаны не самые приятные воспоминания. Я физически не могу жить там.
Лицо Снейпа на какую-то долю секунды онемело. Потом он сказал:
- Мисс Грейнджер, правила для всех одни.
- Тогда я, боюсь, не смогу преподавать в Хогвартсе, - копируя его манеру, развела руками Гермиона. Внутри неё всё перевернулось: денег было немного, и работа была нужна в любом случае. Однако она не хотела объясняться перед кем-то, кроме бывших друзей… может быть. Выборочно.
Наступившую тишину прервал сердитый голос от камина:
- Нет, последний раз перемещаюсь через каминную сеть! Всё-таки это не очень удобно… По какому случаю вечеринка? – спросил Перси, целуя Пенни в щёку.
- К нам вернулись Джинни и Гермиона, - подалась голос Молли.
- Гермиона Г-грейнджер? – глаза Перси в удивлении расширились. Он обвёл комнату взглядом и, увидев Гермиону, слегка приоткрыл рот. Однако он довольно-таки быстро справился с собой и, после непродолжительного неловкого молчания, криво улыбнулся:
- Э-э… Гермиона, привет!
- Привет, Перси, - насторожённо ответила Гермиона.
- Э-э… Джинни, - мужчина улыбнулся сестре, - о, да тут и мистер Снейп! Чем обязан вашему визиту?
Говоря эти слова, Перси отложил портфель в сторону и поправил очки. Он практически не изменился со школьных лет: всё те же кучерявые волосы, разве что в них появились серебристые нитки, толстые очки, веснушки… Тот же педантичный и занудливый Персик Уизли, разве что прошедший через ад и ставший ещё серьёзнее – то ли от потерь, то ли с возрастом.
- Мистер Уизли, - наклонил голову Снейп в приветственном жесте, - я тут по поводу мисс Грейнджер.
Перси бросил на Гермиону недоумевающий взгляд:
- Вы пришли её проведать? А… откуда вы узнали?
- Мисс Грейнджер будет преподавать практику Трансфигурации в Хогвартсе, и сейчас мы обсуждаем её будущую должность и связанные с ней аспекты, - холодно выговорил Снейп.
Повисла тишина.

- Ну, вот мы и пришли, - улыбнулась Лаванда. – Я живу тут, я снимаю номер в «Дырявом котле».
- О, я там тоже иногда ночую, - поддержал тему Рон, - когда после очередного рейда поздно возвращаться домой.
Он немножко помолчал, словно окидывая здание взглядом, и добавил, старательно глядя перед собой в никуда:
- Может, пригласишь старого одноклассника на чашечку чая?
- О, да, конечно, - щёки Лаванды слегка порозовели.

- Я… - Гермиона замолчала. Она чувствовала себя всё хуже и хуже. Возможно, если б перед ней сидел Гарри или Джинни, или даже Рон, она бы рассказала всю правду о своей жизни в последние два года, но теперь, когда на неё с любовью смотрела несчастная Молли Уизли, с интересом взирала Пенни, которую точно нельзя было расстраивать, и без Гермионы загруженный Перси, и, что главное, её буквально буравил глазами Снейп, скользкий и мерзкий…
- Госпожа Гермиона! – в кухне с громким хлопком возник домовой эльф. – Госпожа Гермиона!
Пока все за исключением Гарри с молчаливым удивлением взирали на эльфа, Гермиона бросилась к домовику, хватаясь за сердце:
- Что случилось, Тодди?! – закричала она.
- Молодой господин! – Тодди встал на колени и начал биться головой об пол. Пока Гермиона с посеревшим лицом оседала на руки Перси (благо тот находился рядом), Гарри тоже бросился на колени и с трудом оторвал эльфа от пола:
- Тодди, что случилось с Ричи?!
- Я… я… - икал эльф. Гермиона была усажена на стул, тем временем Снейп быстрым шагом подошёл к Тодди:
- Какая гадость, - скривился он, указывая палочкой на какой-то странный медальон, висящий на шее домовика.
- Что это? – шёпотом спросила Джинни. К ней к первой вернулась способность говорить, тем временем как Молли и Пенни расширившимися от ужаса и непонимания глазами молча наблюдали за странной сценой.
Перси судорожно сглотнул:
- Проклятье мгновенной телепортации для домовиков, с этим медальоном эльфы аппарируют в одно место и не могут выбраться из него, а если не справиться с проклятием в течение пяти минут, то домовики погибают, - ответил он раньше Снейпа. Директор Хогвартса тем временем что-то бормотал над рыдающим домовиком. Минута – и вот медальон исчез.
Гарри тем временем обратился к Молли:
- Где у вас дымолётный порошок?
- Секунду, милый, - слегка ошарашено и заторможено ответила миссис Уизли, направляясь к шкафчику. Пенни встала вслед за ней:
- Что происходит?
- Пожиратели… - всхлипнул эльф. – Они…
Но его уже никто не слушал: Гарри и Гермиона бросились к миссис Уизли за порошком, юноша успел первым и кинулся к камину: «Дырявый котёл!» Следом за ним последовала Гермиона.
- Что происходит? – повторила свой вопрос Пенни. Снейп бросил на неё предупреждающий взгляд:
- Мы вернёмся и всё вам расскажем, - более мягко, чем хотел сначала, ответил он. – Молли, останься с Пенелопой.
Джинни Уизли уже исчезла в камине, Перси хотел последовать её примеру, но его грубо оттеснил Снейп:
- А вы, мистер Уизли, свяжитесь с аврорами. Скажите, что в «Дырявом котле» Пожиратели, - и он скрылся вслед за всеми.

- Тебе чай чёрный или зелёный? – радостно улыбнулась Лаванда. Вообще-то в «Котле» кормили, но ещё с уроков профессора Трелони у девушки в комнате всегда стоял чайник и лежало немного заварки.
- Чёрный, - блаженно ответил Рон, раскинувшись на диване.
- Ты знаешь, у меня… - Лаванда вышла из соседней комнаты, но её прервали крики из коридора.
- Что за… - сердито вскочил с дивана Рон, выхватывая палочку и второй раз за этот вечер заходя вперёд Лаванды. Он аккуратно открыл дверь: из коридора валил дым, слышался шум, треск, крики и сверкали вспышки заклинаний.
- Проклятье, - сквозь зубы выдавил Рон. Вечерок выдался тот ещё.

Первым, кого увидел Гарри, был Том, хозяин «Дырявого котла», который с трудом оборонялся от двух Пожирателей Смерти, наступающих на него.
- Ступефай! Экспеллиармус! – не раздумывая, бросил Гарри.
- Петрификус Тоталус! – подключилась прибывшая Гермиона.
- Протего! Том, нам нужно наверх, - повернулся к хозяину Гарри Поттер. – Их там много?
- Около десяти человек, - выдохнул его собеседник. – Они придумали, как обезвредить домовиков – заклятьем насильно телепортировали им на шеи медальоны с проклятьем…
- Знаем, - Гарри целеустремлённо двигался к лестнице, но вдруг застыл, как изваяние:
- Джинни! – это относилось к рыжеволосой девушке, выскочившей из камина. – Свяжись с аврорами и ступай домой!
- Авроров вызывает мистер Уизли, - Джинни была оттиснута в сторону директором Хогвартса. – Мисс Уизли и мисс Грейнджер, настоятельно требую, чтобы вы отсюда ушли.
- Нет! – вспыхнула Джинни, тем временем как Гермиона уже поднималась по лестнице. Было ясно, что она никого не слышит.
- Мисс Грейнджер, они пока не попали в ваш номер, он под специальными чарами! – крикнул ей вслед Том. Спина девушки на секунду расслабилась:
- Нет времени на разговоры, идём.
За ней стремительно шёл Снейп, дальше – Гарри, чуть поодаль бежала Джинни.
- Мисс Грейнджер, я приказываю, - грубо отпихнул в сторону Гермиону Снейп, встречая заклинанием Пожирателя. – Девушкам тут делать нечего. Ступефай!
- Я слева, - кивнул Гарри Снейпу. – Джинни, кому сказал, назад! Петрификус Тоталус!
- Я прикрою со спины, - бросила бледная, ни кровиночки в лице, Джинни. Больше возражений не было.
Гермиона никак не уточняла своей позиции – она просто бежала к своему номеру, швыряя заклинания во всех встречных Пожирателей. Снейп бежал практически наравне, страхуемый Джинни и Гарри. Откуда-то слева показалась фигура Рона, за ним выступала Лаванда, чуть левее.
- Гарри, Снейп, - крикнул он. – Сзади!
Для хорошего и грамотного сражения нужен простор. Это на квиддичном поле можно продемонстрировать врагу все свои заклинания, но в узком гостиничном коридоре… Шальное заклинание попало в Джинни, и та упала на пол.
- Джинни! – закричал Гарри, чуть не бросаясь к ней. Впрочем, он поступил правильнее: напал на очередного Пожирателя.
Искры, вспышки, молнии заклинаний, крики, дым, теснота… Всё кончилось как-то внезапно: просто вдруг наступила тишина.
- Поттер, палочки у тебя? – задал вопрос Снейп.
- Да, всё…
Гермиона билась в истерике у двери номера. Она не могла её открыть. Девушка барабанила кулаками по двери до тех пор, пока её не оттащил Рон:
- Гермиона, хватит! Это сработала защита! Сейчас придёт Том и снимет чары!
- Что тут делает Джинни? – уставился Рон не приходящую в себя его сестру.
- Ты-то тут как очутился? – улыбнулся Гарри.
- Я тут... Пью чай с Лавандой, - смутился Рон, тем временем как сама девушка потупилась, словно они не только пили чай, а, по меньшей мере, целовались.
- А-а… - только и вымолвила Джинни, но, обратив внимание на Гермиону, выдохнула:
- Гермиона, всё в порядке?
- Не знаю, – сквозь слёзы проговорила девушка.

Появились авроры.
- Все живы? – задал вопрос Ремус Люпин.
- Да, Рем, всё нормально, - пожал тому руку Гарри. – Вам нужно будет их связать и забрать. Кстати, - он протянул пучок волшебных палочек начальнику, - вот.
- Хорошо. Ребята, - Люпин обернулся к аврорам. – Гарри, Рон, помогайте.
- Я успокою маму, - Джинни нетвёрдым шагом направилась к лестнице. – Лаванда, со мной? Тут ещё нескоро всё приведут в порядок.
- Да, - кивнула головой потрясённая Лаванда.
Гарри удивлённо поднял брови: в школе Лаванда и Джинни общались очень мало. «Наверное, это как-то связано со встречей Лаванды и Рона».
- Гермиона, и ты тоже приходи к нам… ко всем вместе, – уверенно потребовала Джинни.
И она ушла – вместе с Лавандой.

- Мисс Грейнджер, - поднялся Том, - я начну с вашего номера.
- А что за специальные чары на нём? – поинтересовался Гарри, связывая ближайшее бесчувственное тело Пожирателя.
- Дополнительные, от незаконного вторжения, и оповещательные, на всякий случай, - Том водил палочкой над дверью.
- Мисс Грейнджер, мне нужно с вами поговорить, - непререкаемым тоном заявил Снейп.
- Всё, - объявил Том, направляясь к соседней двери. Какой-то маг уже подошёл к ней и неловко дёргал за ручку.
Гермиона бросилась в номер. Следом за ней прошёл Снейп. Ребёнок только-только проснулся, и уже собирался заплакать. Снейп застыл в дверях, как громом поражённый. Девушка, рыдая, обнимала мальчика.

Директор Хогвартса стремительно подошёл к Гермионе и заглянул в лицо ребёнку. На какое-то мгновение его лицо перекосилось; оно, бледное вроде бы до невозможности, побелело ещё сильнее. Он отшатнулся и опустился на стул.
- Ричи, мой милый, Ричи, мой маленький, - всхлипывала Гермиона. – Мой хороший, мой…
Эта сцена длилась минут десять.
- Гермиона? – в номер зашёл Гарри. – Давай к нам! Я чувствую, сегодня у Перси и Пенни Уизли будет много гостей: Джинни, Рон, Лаванда, а если ещё и ты с Ричардом – так вообще здорово! У нас будет безопасно. О, мистер Снейп? Не хотите к нам присоединиться?
- Да, - наконец-то выговорил Снейп. Впрочем, выговорил, как всегда, холодно и сухо. – Но сначала мне нужно будет поговорить с мисс Грейнджер. Я думаю, она вам доверит аппарацию с ребёнком в дом Уизли.
- Да бросьте вы, Северус! - махнул рукой мужчина. – Вы и завтра сможете обсудить гермионину должность. Тем более, теперь вам известны её мотивы.
- У меня к мисс Грейнджер серьёзный разговор, не предназначенный для посторонних ушей, - отрезал Снейп. Под его пристальным взглядом Гарри подошёл к Гермионе, та с неохотой передала Ричи тому на руки.

Когда они остались одни, Снейп быстро подошёл к двери.
- Ну, мистер Снейп? Что вы хотели со мной обсудить? – в последний раз всхлипнув, сердито спросила Гермиона.
Снейп обернулся. В его лице сквозила какая-то мрачная решимость и даже почти отрешённость.
- Мисс Грейнджер, - начал он, - почему вы не сказали мне ничего о ребёнке?
Гермиона недовольно повела плечами. «В конце концов, - решила она, - хватит прикидываться уже. Я его почти что простила, как и остальных». Но ответ всё-таки вышел немного резким:
- А с какой стати мне рассказывать вам что-либо о моей личной жизни?
- С такой стати, что это и моя личная жизнь, - отчеканил Снейп.
Всё ещё ни о чем не догадываясь, Гермиона недоумённо уставилась на него:
- То есть?
- Мисс Грейнджер, хватит притворяться, - нахмурился Снейп. – Вы родили ребёнка от меня, но не сказали мне об этом ни слова. Почему?


Глава 12. Милая девочка, со мной не шути…

«- Вы трус, подлец и старый негодяй!
- Кого ж ты этим удивишь, нахалка?»
(«Слуга двух господ, или Наслаждайтесь, Альбус!» Дорианы Грей.)

- Мисс Грейнджер, хватит притворяться, - нахмурился Снейп. – Вы родили ребёнка от меня, но не сказали мне об этом ни слова. Почему?
Гермиона изумлённо уставилась на бывшего учителя зельеделия. Его мрачная поза, чётко очерченные складки на лбу, темнота во взгляде и с трудом сдерживаемая ярость в голосе – всё это было так знакомо и, вместе с тем, так странно и страшно… Смысл его слов дошёл до девушки не сразу; но когда всё-таки дошёл…
- Что? – тихо, еле-еле вымолвила Гермиона. Её глаза в ужасе округлились, а рот непроизвольно приоткрылся. Мгновенно у неё заболело и онемело всё, что только может заболеть и онеметь: возникло странное ощущение, будто она стоит на краю обрыва и вот-вот полетит в пропасть – в спасительную пропасть, когда можно будет лечь и не шевелиться, но лететь нельзя, иначе пропадёшь…
- Вы глухи? – язвительно спросил Снейп. – У вас проблемы со слухом? Я задал вам чёткий и ясный вопрос. Извольте отвечать, мисс Грейнджер… Или… Гермиона, после всего того, что между нами было?
- Не может быть… - Гермиона пошатнулась. Все мысли покинули её голову в одно мгновение; туман застилал глаза. – Вы врёте, - убеждённо сказала она. – Вы врёте только ради того, чтобы поиздеваться… - она не договорила. Силы, казалось, покинули её.
Снейп же наоборот, взбодрился. Казалось, вся энергия переходила от Гермионы к нему: он быстро прошёл через всю комнату, остановившись прямо перед нею.
- Думаете, у меня нет никаких оснований, чтобы предполагать, что это мой ребёнок? – прошипел он яростно. – Это вылитая копия моего дяди, светлая ему память. Такие же черты лица, как и у большинства Снейпов, глаза зелёные, как у дяди, волосы – точь-в-точь. Учитывая, что предпоследний из Снейпов умер десять лет назад, а последний это я, то это мой ребёнок.
- И, кроме того, - смерил он её презрительным взглядом, - во мне говорит исключительно отцовское чувство. Впрочем, я обязательно сварю зелье для установления родства – на всякий случай. Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер, что с вами?
Гермиона пошатнулась. Всё поплыло перед её глазами; комната вдруг посерела, причём постепенно: сначала стены, потом лицо Снейпа, и его чёрная мантия также стремительно выцветала: от края к середине. Когда то, что более-менее отчётливо видела девушка, свелось к узенькому чёрному кружочку где-то на груди Снейпа, ноги Гермионы сами собой подкосились.
Спасительная темнота, какие-то потусторонние, завывающие звуки, нежданные яркие серо-жёлтые всплески перед глазами – всё это моментально захватило её.

- А вот и я! – радостно заявил Гарри, материализовавшись прямо посередине гостиной в доме Перси Уизли. Тотчас же наступила тишина. Мистер Поттер огляделся.
Похоже, в этой комнате собрались все. Хозяин дома сидел, приобняв жену, на диване. Он нежно сжимал её руку и шептал что-то успокаивающее ей на ухо; Лаванда и Джинни двигали стулья к уже леветированному столу; Рон задумчиво изучал уже сто раз изученную им картину «Ведьма на метле», висевшую на стене. Появление Гарри с ребёнком на руках вызвало грандиозное замешательство: Джинни побледнела и уронила стул, Рон присвистнул, Лаванда замерла соляным столбом, Перси вскочил с дивана (врезавшись в Лаванду). Гарри извиняюще всем улыбнулся. Последний штрих в эту картину внесла миссис Уизли: она как раз входила в комнату с подносом с чаем на руках, и звон выпавшей из её рук посуды разбил наступившую тишину.
- О, Гарри, у тебя уже появился ребёнок? – попыталась разрядить обстановку Пенни (сегодня она чувствовала себя оживлённой).
Лучше бы она этого не говорила.
Рон поперхнулся, словно чем-то подавился, Перси Уизли выпучил глаза и, изображая выкинутую на берег рыбу, начал открывать и закрывать рот, взмахивая руками. Ужаснее всех эту милую шутку золовки перенесла Джинни: она снова побледнела (хотя, казалось, бледнеть дальше уже некуда), дёрнулась и снова уронила стул.
- Да нет, это Гермионы, - улыбнулся Гарри.
Джинни медленно подняла стул (когда она наклонялась за ним, её волосы закрывали лицо, покрывающееся краской), Перси плюхнулся назад, на диван, и вновь приобнял Пенни. Рон упал на стул: было видно, что он несколько шокирован этой новостью и сейчас находится в состоянии «ушёл в себя – прошу не беспокоить». Лаванда испуганно посмотрела на ребёнка, но, заметив его чёрные волосы, внезапно улыбнулась и бросилась к Гарри.
- Какой милый! – радостно сказала она, искренне улыбаясь.

Следом подошла Пенни. Она удивлённо посмотрела на мальчика (тот как раз начинал плакать), потом перевела взгляд на свой живот. В её глазах читался живой, неподдельный интерес.
- А кто это у нас? – справившись с удивлением, поспешно подошла миссис Уизли. Она по-матерински посмотрела на ребёнка и затем решительно взяла его на руки. – Как нас зовут?
- Ричи… Ричард, - улыбнулся Гарри, поспешно отходя в сторону. Миссис Уизли окружили все девушки, кроме Джинни.
- А у него тоже зелёные глаза, совсем как у тебя, Гарри, - невпопад заявила Пенни, внимательно разглядывая малыша. Казалось, в ней борются два чувства: схватить мальчика на руки и обнять, или же броситься к Перси с радостным возгласом. Живот мешал ей выполнить оба эти действия, однако она ограничилась средним: чмокнула Ричи (нежно сжимаемым Молли) и подошла к мужу.
- Подумать только, скоро и у нас будет малыш! – прошептала она, пряча лицо в его мантии. Перси притянул к себе жену и, бережно усаживая на диван, ответил вполголоса:
- Не думаю, что точно такой же, поменьше, разумеется, но он подрастёт…
- Глупый… - Пенни радостно рассмеялась.
Джинн, услышав упоминание о цвете глаз Ричи, побледнела настолько, что её веснушки словно исчезли с лица. Она на негнущихся ногах подошла к матери и заглянула в лицо ребёнку. Если бы не услышанное, она бы точно бросилась отбирать у матери мальчика и играть с ним, кормить, заботиться… Но теперь она вглядывалась в него так, словно он отнимал у неё последнюю надежду.
- Да нет, что ты, Пенни, - поспешила сказать Лаванда. – Он совсем не похож на Гарри… - Она запнулась. В комнате повисла вопросительная тишина.
- Нет, это не мой ребёнок, - сердито сказал Гарри. Казалось, все облегчённо вздохнули – кроме Рона, уставившегося в какую-то одну точку на стене.
- А кто отец? – поинтересовался Перси. Молли, Пенни, Лаванда и даже Джинни шикнули на него, словно он спросил что-то неприличное.
- Не… не знаю, - отчего-то смутился Гарри. Он чувствовал, что говорить эти слова должен не он, а Гермиона, но та всё ещё не приходила. В общем, положение крайне неуютное.
- Это тот самый ребёнок? – подал, наконец, голос Рональд. Он по-прежнему смотрел в одну точку, но теперь в его взгляде появилась какая-то мрачная решимость и даже несколько ярость. – Это тот самый ребёнок, из-за которого её выкинули из Хогвартса?
- Да, но… - начал было Гарри, но друг его прервал:
- И ты всё знал?
- Рон, я узнал об этом только сегодня, и… - попытался продолжить своё оправдание Гарри.
- Отлично, - Рон резко вскочил со стула. – Друг, значит. Кто-нибудь ещё знал… кроме меня?
Тишину, охватившую комнату, разрезал слабый голос Джинни:
- Я. Я догадывалась.
- Догадывалась? – нахмурился Рон.
- Да, догадывалась. Сегодня моя догадка подтвердилась, - смутилась Джинни.
- Хорошо. Очень хорошо, - с трудом выговорил Рон. Его слова падали, словно камни. – Просто отлично.
- Рональд Биллиус Уизли! – яростно вскричала Молли Уизли. – Сейчас же оставь своё поганое настроение! Как ты смеешь? Да, это не твой ребёнок, и что же! Я не удивлена, что Гермиона выбрала не тебя! Ты эгоист! Тебе радоваться надо, что твоя подруга осталась жива и даже родила, и у неё такой замечательный ребёнок, а ты, как последний эгоист, недоволен! Как ты можешь?!
Лаванда отошла в угол. Её уши и щёки пылали. Она пыталась сделать вид, что не слышит, не знала, куда детьвзгляд. Рон же побагровел.
- Мама! – закричал он. – Не надо, мам! Я всё понимаю! Я рад, что Гермиона вернулась! Я рад, что она родила! Но я не хочу узнавать обо всём последним!
- Мы с Пенни слышим об этом впервые, - поспешно вставил Перси.
- Да тут все, кроме Джинни и Гарри, слышат об этом впервые! – сердито сказала Молли Уизли. – Тише, деточка, - начала она укачивать всплакнувшего от шума ребёнка, - ничего страшного не случилось, всё хорошо.
Рон как-то весь сдулся, его плечи поникли. Он обвёл комнату взглядом, задержал его на Лаванде и, махнув рукой, выбежал из комнаты.
- Я пойду, постелю ему в гостевой комнате, - встала Пенни с дивана. – Мы положим Гарри и Рона в одной комнате, и, думаю, Джинни и Лаванда не откажутся от соседства? А Гермиону тогда устроим в третьей. Да… мам? – обратилась она к Молли Уизли.
- Да, - сухо ответила та, не переставая укачивать ребёнка. – Джинни, Лаванда, пойдите и помогите Пенни. А ты и ты, - обратилась она к Перси и Гарри, - сейчас же наведёте в гостиной порядок и сделаете для всех чай. Кроме Гермионы кто-то ещё будет?
- Сне… Северус, - подал Гарри голос, собирая с помощью волшебства осколки разбитых чашек.
- Хорошо, - милостиво улыбнулась Молли Уизли.

- Мисс Грейнджер! Ну же, очнитесь! – Северус Снейп хлопал по щекам девушку, лежавшую в глубоком обмороке на кровати. Он успел подхватить её в самый последний момент, когда она едва не ударилась головой об пол. – Мисс Грейнджер!
Наконец, вспомнив о своём звании Мастера зелий, Снейп порылся в кармане мантии и достал пузырёк.
- Нашатырный спирт, - закатил он глаза, нюхая содержимое. Потом пузырёк был поднесён к носу девушки. Несколько секунд, и девушка зашевелилась, делая слабые попытки уклониться от пузырька.
- Ну, наконец-то, - с облегчением вздохнул Снейп. Какое-то время он пристально разглядывал лицо девушки.
Оно было бледным, как стена. Взгляд расфокусированный, дыхание еле слышное. Потихоньку девушка стала приходить в себя, моргнула пару раз.
- Я… - каким-то тонким, словно не своим, голосом начала она. – Мне… Кружится…
- Я заметил, - наклонил голову Снейп.

Минут через пятнадцать Гермиона худо-бедно пришла в полноценное сознание: она уже могла сидеть, хотя и оперевшись о спинку кровати, язык не заплетался, хотя голос был всё ещё слабым. Снейп стоял у окна.
- Нам надо поговорить, - начал он. – Мисс Грейнджер, вы не ответили на мой вопрос.
- Мне не о чем с вами разговаривать, - твёрдо, как только она могла, проговорила Гермиона. – Вы ублюдок.
- Спасибо за… комплимент. Хотя, скорее, в данной ситуации именно что вы ведёте себя как женщина лёгкого поведения, - презрительно выговорил Снейп. Его губы скривились, точно он хотел употребить другое, более грязное слово.
На минуту в комнате повисла тишина. Наконец, Гермиона её прервала:
- Хорошо. Нам есть о чём поговорить.

- Ма, может, начнём без Гермионы и Снейпа? – протянул Рон. – Когда они ещё придут… Они могут обсуждать учёбу до самой смерти, если их не остановить. Как говорится, они нашли друг друга…
- Рон! – зашипела Джинни.
- А я что? Гермиона помешана на учёбе, а о чём ещё может разговаривать Сне…
- Рон! – одновременно зашипели на мистера Уизли уже Гарри, Перси и Лаванда.
Вечер был в полном разгаре. Чай уже розлили по чашкам, стулья стояли все, Ричи уложили спать – под присмотром Тодди, который ещё раньше пришёл в себя после заклятья и теперь сидел около кровати с ребёнком и весь трясся от пережитых страхов.
Не хватало только Гермионы Грейнджер и Северуса Снейпа.
- Может, мы начнём и без них, - как-то виновато произнесла Молли. – В конце концов, они не должны обидеться…
И раздался дружный скрип отодвигаемых и пододвигаемых стульев.

- Я не знаю, зачем вы так сделали, - начала Гермиона без всякого выражения. – Мне плевать на ваши мотивы. В любом случае, вы можете не беспокоиться: никто не узнает, что это были вы. От вас я требую только одного: оставить меня и Ричи в покое. Никогда не подходить… к нам. И никакого отцовства. Слышите?! – выкрикнула она.
- Мисс Грейнджер, я вас не понимаю, - вкрадчиво произнёс Снейп. – По-моему, это я должен претендовать на право воспитания своего сына – благо, оказывается, у меня есть сын.
- Что?! – Гермиона дёрнулась. – Вы настоящий… мерзавец! Вы изнасиловали меня, лишили памяти, сами сварили абортное зелье – и теперь требуете каких-то прав на ребёнка?! Вы… вы… - казалось, она начинает задыхаться.
- Что?! – подпрыгнул Снейп. Всё его равнодушие и спокойствие оказалось напускным; на самом деле он был напряжён, как натянутая струна: вот-вот лопнет. – Это я вас изнасиловал?! Мисс Грейнджер, да вы в своём уме?! Разве я могу дотронуться хоть пальцем до ученицы – и потому что я учитель, и потому что малолетние девчонки меня не привлекают! Вы…
- Да? – Гермиона вскочила с кровати. Она шла к нему, как к добыче: медленно, но глаза её горели. Казалось, вот-вот набросится и разорвёт на сотню кусочков. – По-моему, это грандиозное недоразумение, - внезапно спокойным голосом сказала она, останавливаясь. – Вы даёте честное слово, что не лишали меня памяти?
- Я?! – Снейп выглядел оскорблённым до глубины души, насколько это возможно.
- Да или нет?
- Нет, мисс Грейнджер, я не лишал вас памяти.
Алая лента взвилась, окружая Снейпа. Тот поморщился, подождал, когда лента пропадёт, а затем поинтересовался:
- Ну что, довольны? Слово чести, скреплённое магией, вас устроит?
- Да, - казалось, Гермиона о чём-то усиленно размышляет. – Тогда Ричи – не ваш сын.
- Мисс Грейнджер! – Снейп, похоже, решил, что говорит с умалишенной. – Сделайте милость, объясните, чей же тогда он сын, как не мой.
- Я не знаю.

- Это была шутка? – после непродолжительного молчания осведомился Снейп.
- Слушайте, вы меня утомили, - произнесла устало Гермиона, садясь на кровать и массируя виски. – Врываетесь, делаете поспешные выводы. Может, вам просто накричать не на кого?
- Мисс Грейнджер, - Снейп начал терять последние крохи терпения.
- Я устала, - вздохнула Гермиона. – Так… - она пошарила рукой под одеялом и выудила оттуда маленький носок.
- Это носок Ричи, - пояснила она недоумевающему Снейпу. – Он его носил много, так что определить родство… Вы знаете заклинание?
- Нет, конечно, - скривился Снейп.
- Дайте руку, - распорядилась Гермиона. Казалось, она попала в свою стихию: помахивая палочкой, она вызвала слабое дуновение ветерка, который вдруг принял мутные очертания серебристого облачка. Снейп с удивлением смотрел, как облачко окружает его руку, окружает носочек и замирает. Гермиона прекратила помахивать палочкой.
- Если оно посинеет, результат отрицательный, - пояснила она.
Облачко замерло, как бы раздумывая, менять ему окрас или нет.
А потом взорвалось золотистыми искрами.
- Результат положительный? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Снейп.
Гермиона зарыдала.

- Это не может быть правдой, - причитала она, упираясь лбом в колени. – Это не может быть правдой… - А потом вдруг резко подняла голову:
- Почему я ничего не помню?
- Не помните?.. – не поверил Снейп.
Гермиона заговорила – мрачно и обречённо:
- Я ничегошеньки не помню. Я даже не знала, что с кем-то спала, до тех пор, пока мадам Помфри не сказала, что я беременна. Почему?
- Могу вас обрадовать, - мрачно сказал Снейп. – Я и сам точно ничего не знал, - впрочем, до сегодняшнего дня.


Глава 13. Но будут цветы и звёзды…

«Есть два способа соблазнить Снейпа. Но никто их не знает».
(Из анекдота).

- Могу вас обрадовать, - мрачно сказал Снейп. – Я и сам ничего не знал, - впрочем, до сегодняшнего дня.
- О, - только и смогла выговорить Гермиона. – То есть вы не при чём? – уточнила она после продолжительного молчания.
- Ну, наверное, я всё-таки при чём, - усмехнулся Снейп. – Но, отвечая на ваш невысказанный вопрос, есть кто-то третий, кто знает разгадку тайны.
- Тайны? – фыркнула Гермиона. – Нет, профессор. Какая в этом тайна: я ничего не помню, вы ничего не помните, а у нас общий ребёнок? Нет, есть кто-то третий, цели которого… - девушка на мгновение замолчала, а потом слегка истерически рассмеялась. – Да какие, к Мерлину, цели? У меня есть враг, вот и всё. Или был. Ему только-то и нужно было: выставить меня из школы! Хотя… Кто знал, что я забеременею с первого раза? Или… это был не один раз? – глаза её вдруг расширились в ужасе догадки. – Или это ваш враг?
Снейп хмыкнул.
- А что? – пожала плечами Гермиона. – Если бы нас застали, скорее всего, выгнали вас, а не меня. Учитывая, что я находилась под действием заклятия, это же очевидно! И… ну да, кто бы стал проверять, что вы тоже околдованы? Нет, точно, это ваш враг!
- Мисс Грейнджер, - вкрадчиво позвал её Снейп, прерывая цепочку размышлений девушки. – Я думаю, что это мы обсудим чуть позже. Я обязательно найду этого… третьего, - губы говорившего презрительно скривились, - и поговорю с ним по душам. Узнаю, что подвигло его на… такой поступок.
- Только не убивайте сразу, - в глазах Гермионы загорелся огонёк. – Я ему тоже скажу пару ласковых…
- Главное, что не пару Непростительных, - предостерёг её Снейп. – Всё-таки, так или иначе, теперь у меня есть сын.
Теплота атмосферы, тонкая ниточка связи между этими двумя сразу же улетучилась.
- Это мой сын, - твёрдо сказала Гермиона.
- Но и мой тоже, - жестко выговорил Снейп.
Повисла тишина.
- Знаете, профессор, - начала медленно Гермиона, - я признаю, что Ричи и ваш ребёнок. Но я его растила всё это время. Вы узнали о нём совершенно случайно. И…
- Ну же, продолжайте, - в глазах директора Хогвартса загорелся нехороший огонёк. – И я бывший Пожиратель смерти, абсолютное большинство знакомых меня недолюбливает, да и на роль отца я не гожусь?
- Профессор, - в глазах Гермионы показались слёзы, - я вовсе не это имела в виду. Но я не представляю, как это будет.
- Вы знаете, мисс Грейнджер, - казалось, Снейп очень тщательно подбирает слова, - в этом случае и вы, и я пострадавшие стороны. И судьба ребёнка, дорого как вам, так и мне не должна зависеть от наших прений. Вы знаете, в современном магическом обществе я обладаю положением… хм, наверное, вторым после Дамблдора, а в определённых кругах – и первым. Так что усыновить Ричарда – его ведь так зовут, верно? – мне не составит труда, а в случае чего… вас и на порог не пустят.
- Что?! – выражение лица Гермионы надо было видеть. Казалось, большего шока она никогда не испытывала в жизни. – Вы не посмеете…
- Вы угадали, - кивнул головой Снейп. – Я считаю, что ребёнку нужна мать в любом случае… Предлагаю обсудить кое-какие аспекты будущего сосуществования.
- Я вас слушаю, - смерила Гермиона его взглядом. «Такими вещами не шутят», - пронеслась мысль.
- Я думаю, что я дам ребёнку свою фамилию, и официально усыновлю его, - медленно начал Снейп. Заметив движение дёрнувшейся Гермионы, словно порывающейся что-то вставить, он прервал её молчаливым жестом руки и продолжил. – Но опекать его буду совместно с вами. У вас есть, где жить, кроме гостиницы?
Гермиона не была готова к столь резкому повороту разговора и поэтому среагировала не сразу.
- Гарри звал на площадь Гриммо, - протянула она, предчувствуя ответную реакцию Снейпа. Тот фыркнул:
- Мисс Грейнджер, я прошу реальные варианты. Жить в этом доме ребёнку? Я там был совсем недавно – всё почти в таком же состоянии, как и четыре года назад, разве что пыли поменьше. Больше ничего?
- Нет, - отвела глаза Гермиона.
- В таком случае летом вы будете жить в моём особняке, - непререкаемым, не терпящим возражений тоном проговорил он. – За детьми нужен уход, знаете ли. А что касается должности профессора Трансфигурации… Боюсь, вам всё же придётся работать. Никаких других кандидатов на эту должность нет, даже самых завалящих.
- А Ричи?
- Думаю, он будет жить с вами в Хогвартсе. Естественно, никаких отработок и патрулирования коридоров, - усмехнулся он. – Разумеется, минимум дополнительных занятий. Ваш домовой эльф будет жить там же, хотя я бы нашёл другого на роль няньки.
- Тодди очень хорошо справляется! – возмутилась Гермиона.
- Я не уверен, - покачал головой Снейп. – Хотя пока он меня устраивает. Ещё…
- Да?
- Мой план не вызывает у вас возражений?
- О, нет, что вы, - передёрнула плечами Гермиона. – Даже если бы у меня был выбор… Да и этот вариант меня пока устраивает. Только… позвольте мне выразить сомнения. Во время учёбы… в Хогвартсе?
- По-моему, это хороший вариант, - нахмурился Снейп. Гермиона тоже нахмурилась, но возражать пока не стала. Ей было необходимо понять, что за человек это, Северус Снейп, и какую угрозу реально он представляет для неё с Ричи.

- О, а вот и Гермиона с… Северусом! – возвестил Гарри. В его глазах плясали искры.
- Мы вас ждали, ждали, - извиняюще проговорила Молли, - но так и не дождались. Проходите. Сейчас я вскипячу чайник…
- Спасибо, Молли, - голос Снейпа потеплел на пару градусов. – Как там мальчик… Ричард?
- О, он уже спит, - расцвела миссис Уизли, словно речь шла об её собственном ребёнке. – Он само очарование!
- Я хочу сделать объявление, - с трудом выговорил Снейп, словно через себя. – Мы пообщались с мисс Грейнджер и пришли к выводу…
- Да? – поднял глаза Гарри. В комнате, полной народу, повисла тишина.
- Это длинная история.
- Может, не надо? – девушка схватила Снейпа за руку. Её глаза говорили: «Что вы? Вы в своём уме? В любом случае, я ещё не готова для такого объявления».
- А, бросьте, Гермиона, - как можно беспечнее произнёс Снейп. Точнее, постарался произнести беспечно: взгляды всех присутствующих устремились к нему, словно спрашиваясь, не ослышались ли их владельцы? Снейп, о, Мерлин, почему он назвал Гермиону по имени?
- Видите ли, - поёжился Снейп. Наверное, ему впервые в жизни было так неудобно. Однако он продолжал достаточно бойко:
- Видите ли, тогда, давным-давно, некий злоумышленник наложил заклинание на мисс Гр… Гермиону и меня. Я ничего не знал, - поспешно добавил он. «Молись, Северус, чтобы не попасть в Азкабан. Это такая авантюра! Если мистер Уизли не снимет с тебя скальп, считай, что тебе повезло».
- Какое заклинание? – не поняла Пенни. Робкая Лаванда постеснялась задать вопрос, а Джинни, похоже, догадалась и так: её глаза напоминали две плошки.
- Гермиона родила ребёнка, - то, что его прервали, похоже, вернуло Снейпа в прежнюю колею, - от меня.
Гермиона немного стыдливо опустила глаза и потому пропустила замечательную картину: лица присутствующих бледнели и вытягивались, и чем больше они бледнели и вытягивались, тем больше кривились губы Снейпа.
- Ты спала с ним? – выдохнул Рон. Все увещевания миссис Уизли были им тотчас забыты.
- Рон! – дёрнулась Гермиона. – Я ничего не знала, ты понимаешь?! Я ничего не помню! И профессор Снейп ничего не помнит! На нас наложили заклинание, ты понимаешь? Мы не при чём.
«Отлично, теперь я защищаю Снейпа», - мимоходом отметила девушка.
- Северус, - уточнил вышеупомянутый.
- А? – не поняла Гермиона.
- Думаю, имея общего ребёнка, глупо звать друг друга по фамилиям. Вы не будете против, Гермиона? – прищурил глаза Снейп.
- Конечно же, нет, про… Северус, - смутилась девушка.
- И что вы теперь будете делать? – вымолвила Молли Уизли, как только дар речи вернулся к ней.
- Я официально усыновлю сына, - поморщился от тавтологии Снейп, но сказанного не воротишь, - дам ему свою фамилию. Растить его мы будем вместе. Я всё-таки не такой уж и изверг, чтобы отнимать ребёнка у матери, - лёгкая усмешка. - Гермиона будет работать в Хогвартсе, летом жить в моём особняке. Ещё что-то?
- О, нет, - только и сказала миссис Уизли.
Следующим голос подал, как ни странно, Рон:
- Вы уверены, что это ваш ребёнок? – спросил он с вызовом.
- Да, мистер Уизли, - скривился Снейп. – Есть такое специально заклинание для проверки, знаете ли.
В наступившей тишине отчётливо прозвучала невысказанная фраза: «Уж не ваш же». Рон побагровел.
- Думаю, всем пора спать, - привлекла внимание к себе Джинни. – Утро вечера мудренее, завтра всё обсудим. Мистер Снейп, вы не возражаете, чтобы спать в гостиной?
- Нет, - ответил Северус Снейп. – Спасибо зазаботу, мисс Уизли… Джинни.
Часы пробили час.

Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Это произошло очень быстро, словно каждый стремился поскорее остаться наедине со своими размышлениями и всё обмозговать как следует.
«Вряд ли сегодня кто-то уснёт», - отвлечённо подумала Гермиона, касаясь головой подушки. Она отрубилась сразу же: слишком много впечатлений на один день.
Снейп просидел всю ночь на диване, вглядываясь в темноту.

Конец II части.

Часть III. Так будь со мной! Глава 14. Так начинался день.

Давай переплавим огарки прожитых дней!
Давай переплавим огарки прожитых дней!
Давай переплавим огарки прожитых дней в большую свечу,
Чтоб холод не смог нас застать врасплох!
(С. Сурганова, «Когда на землю спустился обещанный снег…»)

«Снейп и Гермиона жили долго и счастливо... пока не встретились...»
(Из анекдота.)

Утро встретило их странными. Выбитые из привычной колеи, не выспавшиеся до конца, но не способне спать дальше, они потихоньку выбирались из своих комнат и шли в гостиную.
Первым проснулся Снейп. Луч солнца пробился сквозь сдвинутые занавески и коснулся его серого в тёмной комнате лица, золотя подбородок. Тепло и свет медленно поднимались по его лицу, и, когда достигли глаз, Северус шевельнулся.
Он давным-давно не просыпался от лучей солнца. Последний раз это было в его детстве, когда его родители ещё не ссорились друг с другом, а отец не пил. Потом, в хогвартских подземельях, уже не было такой возможности. Окна своего особняка же мужчина занавешивал не столько шторами, сколько магией – всё же надёжнее.
Да и окна его спальни выходили на север – туда так просто солнцу не попасть.
Бывших профессор зельеварения хмыкнул.
«Освободить две комнаты напротив, - подумал он. – Надо было ещё вчера распорядиться. Позвать Тинки, что ли…» Однако своего домового эльфа он не позвал. Приоткрылась дверь – это заглянула Молли Уизли.
- Северус, доброе утро, - улыбнулась она.
- Доброе.
- Просто не верится, что теперь у тебя есть сын.
- Да.
- Надеюсь, ты будешь заботиться о Гермионе? – с вызовом прищурилась Молли. – Всё-таки девочка выносила твоего ребёнка, а теперь у неё ничего нет.
- Молли, - нахмурился Снейп, - для слизеринца наличие наследника переводит женщину, выносившую ребёнка, на особое положение. Не знаю, как гриффиндорцы, но если слизеринец оказывается в подобной ситуации, в девяти из десяти случаев он женится… - Северус прикусил язык.
- О, Северус, - протянула Молли, - надеюсь, ты настоящий слизеринец, - и скрылась за дверью.
«Жениться на мисс Грейнджер?!» - Северус Снейп ошарашено смотрел на стену.
- Ты, конечно, можешь и не жениться на ней, - словно читая его мысли, сказала Молли, выходя из кухни со сковородой в руке, - но если ты ей что-нибудь сделаешь… - она со значением посмотрела на сковородку. - Думаю, ты уже ни на ком не женишься.
И миссис Уизли скрылась в кухне.
Северус Снейп поёжился.

- П-профессор? – заикнулась Лаванда, спускаясь сверху. – Доброе утро.
- И вам того же, мисс Браун, - наклонил голову Снейп. «Или почти миссис Уизли?» - издевательски подумал он.
Девушка жалась в дверях, краснея. Но потом, набравшись решимости, подошла к нему:
- Профессор, - казалось, слова давались ей с трудом, - пожалуйста, не обижайте Гермиону. Она хорошая. Она не виновата в том, что её закляли.
Снейп приподнял бровь: «А меня?»
- Если вам что-то будет надо, я помогу, - и Лаванда бросилась на кухню.
«Хм».

- Профессор? – насторожённо улыбнулась Джинни. – Доброе утро.
- Доброе утро, мисс Уизли, - происходящее начинало забавлять Снейпа.
- Вы знаете, сэр, - вкрадчиво, с интонацией настоящей слизеринки, пропела Джинни, - в Финальной Битве именно я наслала тот самый Летучемышиный сглаз, от которого Беллатриса Лестрейндж отходила десять секунд.
- И? – новый директор Хогвартса недоумённо моргнул.
- Гермиона, всё-таки, была, есть и будет моей подругой, а ради подруг безрассудные гриффиндорцы и в пекло полезут, - усмехнулась Джинни. «Совсем по-слизерински», - подумал удивлённый Снейп. Хотя эпитет «удивлённый» - слишком слабо, чтобы описать чувства мужчины. Он проследил глазами за тем, как Джинни скрылась в кухне.
«И это – гриффиндорка! – размышлял Снейп. – В моё время… Хотя если вспомнить ныне покойного Поттера… Но таких интонаций я и от Блека не ожидал бы! Хм…»
Размышления директор Хогвартса были прерваны Роном.

Он спустился красный, как рак. Его руки, сжатые в кулаки, тряслись.
- Здрасьте, - буркнул он.
- Доброе утро, мистер Уизли, - наклонил голову Снейп. «Похоже, это становится моей обязанностью, - подумал он, - здороваюсь со всеми и вполне даже дружелюбно… Ох, не нравится мне этот мистер Уизли. Определённо, не нравится».
- Я тут подумал, профессор, - начал Рон. Он смотрел куда-то в сторону, как будто боялся даже бросить взгляд на Снейпа, будто тот зачумлённый и может заразить таким образом. – Я понимаю, что вас закляли с Гермионой, и всё такое, но… В общем, я друг Гермионы, и не позволю, чтобы с ней что-то случилось! Если…
- Рон, - позвал Гарри, стоящий на пороге и молча наблюдающий эту картину, - я думаю, тебя ждут на кухне. Я должен поговорить со Снейпом.
- Кхм, - напомнил о себе Северус (всё-таки неприятно, когда о тебе говорят таким образом).
- Ммм, какой аромат, - потянул носом Рон. – Похоже, они готовят втроём… Пойду-ка я на кухню, поздороваюсь с мамой и с… девочками.
Снейп фыркнул. «Ничего себе, девочки, - подумал он. – Не удивительно, что он до сих пор не женат». А потом понял, что, возможно, всё дело в Гермионе. «И не дай Мерлин, он её до сих пор любит, - мрачно пронеслось в голове зельевара. – Хотя нет, Уизли и любовь… Разве что после первой брачной ночи».
Северусу Снейпу стало мерзко. Червячок – то ли совесть, то ли укоризна, то ли безжалостное обличение, а, может, всё вместе – начал грызть его. Ехидство… Это втёрлось и въелось, а злоба… Мерлин, неужели он не может быть хоть пару минут чистым, наивным и дружелюбным? «Не в этой жизни, Северус. Не в этой».

- Доброе утро, мистер Снейп, - кивнул Гарри. Юноша был настроен решительно.
- И вам доброе утро, мистер Поттер, - обречённо кивнул мужчина.
- Знаете… - протянул Гарри. – Знаете, я думаю, Вольдеморт был посильнее вас.
Снейп удивлённо моргнул. Ощущение дежавю накрыло его.
- К чему вы клоните? – с подозрением спросил он.
- Да к тому, - как можно беззаботнее бросил Гарри, - что Вольдеморта я одолел.
- А вы споётесь, - усмехнулся Снейп. Таинственный вид слетел с Гарри мгновенно:
- Сэр?
- О, ничего, мистер Поттер, - откровенно наслаждался замешательством Гарри Снейп, - просто десять минут назад на вашем месте стояла Джиневра Уизли и сообщала мне, что она десять секунд держала Летучемышиный сглаз на Беллатрисе Лестрейндж.
- О, - только и вымолвил Гарри.

- Доброе утро, - смутилась Гермиона. Она спустилась вниз, держа Ричарда на руках. Снейп мгновенно бросился к ней и остановился, как вкопанный: ребёнок захныкал при его приближении.
- Ричи боится новых людей, - успокоила Снейпа Гермиона.
- Да и выглядишь ты, Северус, слишком мрачно, - добавила Молли, выходя из кухни. – Завтракать!

После завтрака все разошлись по делам: Молли и Пенни отправились на рынок, Перси, Гарри, Рон и Лаванда – на работу, Джинни обещала присоединиться к матери и невестке чуть позже, а пока она направилась назад, во Францию, где, как оказалось, забыла часть документов. Снейп же аппарировал вместе с Гермионой, ребёнком и эльфом к себе в дом.


Глава 15. А что ушло, того совсем не жаль.

«Гермиона и Снейп поженились. Утро.
Гермиона: (бегая и раздергивая шторы):
- Проснись и пой!
Через пару минут. Гермиона (затыкая уши):
- Заткнись и спи!»
(Из анекдота.)

- О-о… - протянула Гермиона. Будь она года на четыре помладше и без ребёнка на руках – точно бы воскликнула:
- Вау!

Особняк впечатлял. Конечно, Хогвартс был побольше, но… Это был очаровательный дом, из светлого камня, с небольшим садиком и лужайкой. Гермиона отметила отсутствие помпезных фонтанов, лепнины, арок и колонн (что её порадовало), но ещё больше ей понравился балкон – красивый, просторный, на солнечной стороне. «Можно будет загорать», - промелькнула мысль, за которую она себя тут же укорила. В конце концов…
- Добро пожаловать, - мрачно усмехнулся Снейп. – Это моё родовое гнездо, Принц-холл.
Гермиона с удивлением вскинула глаза, и мужчине пришлось пояснять:
- Моя мать вышла замуж за маггла, за что её осудили и выгнали из семьи.
- А-а, - смутилась девушка.
Они пошли по светлой брусчатке к дому. Северус провёл ладонью над ручкой двери, и та открылась, впуская пришедших.
- Запомни, - бросил зельевар и добавил какую-то сложную фразу на латыни. Гермионе почудилось, что он обращался к двери.
- Заклинание Опознания, - с явной досадой в голосе пояснил легилимент. Гермиона прикусила губу и выставила щит. Северус же подумал: «Нет, всё-таки зря в Хогвартсе не преподают маговеденья». Он уже давно уговаривал Дамблдора, но тот всегда был против: «Магия сама примет магглорожденных, сама откроется им. Мальчик мой, это же такой удивительный процесс: познание нового! Познание магического… Мы не в праве лишать наших учеников такой радости». Ну да, не в праве, а теперь приходится сталкиваться с вопиющей безграмотностью.
- О, - только и выдохнула девушка.
Прихожая – если только будет уместно назвать это великолепие прихожей – вполне соответствовала внешнему виду дома. Уютная и светлая, тёплая и по-домашнему естественная. Как тут же проанализировала Гермиона, это ощущение природы возникло не зря: деревянный паркет и стены, отделанные деревом, и «лесной» стиль: зелёные шпалеры с симпатичным рисунком.
«Никто бы не поверил, что это жилище Снейпа», - подумала девушка. Профессор скривился (словно прочитал мысли, однако он не мог этого сделать):
- Нам наверх.
- На второй этаж? – зачем-то уточнила Гермиона, пересаживая Ричарда на другую руку. Тем временем появился домовой эльф. Это существо – к небольшому удивлению девушки – было одето практически так же, как и Тодди, в шорты и рубашку. Единственным различием было разве то, что штаны Тинки (как звали эльфа) были скроены из более строгой и мрачной материи.
- Тинки, ты подготовил комнаты? – осведомился Снейп. В его голосе возникли какие-то новые нотки, заставившие Гермиону ещё сильнее навострить уши.
- Да, сэр, – без особого энтузиазма ответил эльф. Его глаза-плошки были печальны. Гермиона почувствовала, что в ней пробуждается Мерлин-знает-сколько-времени дремавший инстинкт, ранее заставивший её основать общество защиты домовиков от рабства… как бы скверно ни звучало его название!
- Ты подготовил те комнаты, которые я приказал? – ещё более мрачно уточнил зельевар. Голова эльфа опустилась ещё ниже:
- Да, сэр.
Сердце девушки сжалось от жалости. В ней ещё были живы воспоминания о Снейпе, изводившем Гарри и Невилла на своих уроках.
- Вот и отлично, - Снейп направился к круглой лестнице, ведущей вверх. Гермиона осталась стоять, не сводя взгляда с Тинки. Тодди тоже наблюдал за эльфом – чуть исподлобья. И тут случилось страшное, - наверное, это и положило начало нелепой истории, без которой наше повествование было бы совсем не таким. Тинки скосил глаза на Тодди и исподтишка показал ему язык.

Тот настолько удивился такой наглости, что непроизвольно показал язык Тинки в ответ. Тут же мрачная тень Северуса Снейпа промелькнула в воздухе, словно молния, а эльфов какой-то неведомой силой отшвырнуло к стене.
- Это что ещё такое? – безукоризненно ровным голосом чётко произнес хозяин дома. Наступила тишина.
Мрачная тишина.
Она угнетающе подействовала на всех обитателей дома: Ричи скорчил гримасу, будто он вот-вот заплачет, брови Северуса опускались всё ниже и ниже, а прищур глаз становился всё более и более зловещим, эльфы синхронно начали хныкать, но ничего членораздельного проговорить им не удалось, ибо Гермиона решилась:
- Сэр, оставьте их, - уверенно сказала она, делая шаг вперёд и глядя прямо в глаза строгому зельевару. Гриффиндорское безумие захватило её.
Теперь брови Снейпа поползли вверх:
- Ми… Гермиона?
Вид мисс Грейнджер выражал решимость.
- Я в своём доме и… - по-хозяйски начал Снейп, но договорить «поступаю со слугами, как считаю нужным» ему не удалось, так как Ричард заплакал. Всё внимание обитателей дома сконцентрировалось на источнике шума.
- Ричи, - Гермиона начала энергично укачивать младенца.
- Вы совершенно не умеете обращаться с детьми, - сердито бросил Снейп, пытаясь отобрать Ричарда у девушки. Неудивительно, что мальчик расплакался ещё больше. Тодди немного скептически наблюдал за этой картиной, а потом щёлкнул пальцами. В мгновение ока Ричард оказался на руках у эльфа, и тот опустил его на пол. Прекратив рыдания, мальчик бросился к лестнице, несколько неуверенно пошатываясь на ногах.
- Весенка, - радостно объявил он, ощупывая первую ступень. Профессор Снейп непонимающе посмотрел на Гермиону.
- Лесенка, - пояснила она. – Ричи обожает лестницы… сэр.
Взгляд мужчины выражал полнейшее изумление. Впрочем, он быстро нашёлся:
- Северус.
- С-северус, - Гермиона виновато опустила взгляд. Профессор Снейп внимательно посмотрел на эльфов:
- Как я понимаю, Гермиона, на Тодди можно оставить ребёнка? – спросил он, не глядя на девушку.
- Д-да, - вновь заикнулась гриффиндорка, а потом добавила: - Северус.
Бровь мужчины нервно дёрнулась, но он сдержался. «Незачем произносить моё имя через каждую минуту». Как истинный слизеринец, он умел скрывать свои эмоции, поэтому обернулся к Тинки:
- Если ещё хоть раз я узнаю, что ты замышляешь ссору или драку с этим эльфом, то…
- О, хозяин, - пролепетало существо. Его строгому хозяину не надо было продолжать угрожать, одного выразительного взгляда хватило с избытком.
- Отправляйся на кухню, - приказал он. Затем мужчина обратился к девушке:
- Идите за мной… Гермиона.
Он взял сына на руки, и отправился вверх по лестнице первым. Девушка шла следом за ним, и, хотя внутри неё всё бурлило от негодования («Как отвратительно он обращается с домовым эльфом!»), но она не могла не сдержать восхищения: её мальчик спокойно сидел на руках самого грозного Снейпа и даже перебирал прядь его волос, а мужчина ничего не предпринимал! На самом деле внутри Северуса происходил удивительный процесс: с одной стороны, ему хотелось отдёрнуть ручонку, теребящую его волосы, но с другой стороны… Что было с другой стороны, он старался не думать. В последние лет пятнадцать он решил отказаться от чувств вообще, ремесло шпиона исключало их, но теперь… Что теперь, лучше не думать. Не думать, Северус!..

На втором этаже они вошли в большую и светлую комнату.
- О-о… - протянула Гермиона. Это была (сюрприз, сюрприз!..) библиотека. Взгляд девушки устремился к полкам. Она смотрела на тома – не читала названия, не оценивала степень редкости, а просто смотрела на тома, вдыхая прекрасный запах книг. Северус устремился к одной из стен. На ней висела, как показалось Гермионе сначала, какая-то картина, или гобелен, но при приближении загадочное изображение оказалось…
- Семейное древо Принцев, - подтвердил Снейп. Он опустил ребёнка на пол (к тому подошёл Тодди), а девушка склонилась к стене.

На строгой серебристо-синей ткани неожиданно цветные фотографии – движущиеся фотографии! – смотрелись слишком пёстро. Последними стояли Александр Северус и Матильда Анна Принц. Их единственный ребёнок, Эйлин Матильда, выглядела какой-то поблекшей, её фотография была чёрно-белой. От неё шла слабая линия к совсем бледному – словно привидение – Тобиасу Снейпу, а от них – к Северусу Тобиасу Снейпу, тоже чёрно-белому. От последнего шла тонкая нить, утыкающаяся в пустой кружок.
Мужчина взял Ричарда за руку и приложил пальцем к этому кружку. Вспыхнули искры, по комнате пошёл цветочный запах. В мгновение ока полотно преобразилось: по нему пробежали серебристые искорки, фотографии Эйлин, Северуса и вновь появившаяся Ричарда вспыхнули всей цветовой палитрой. Под самым последним кружком появилась подпись: Ричард Северус Принц. Снейп с удивлением отпрянул. Он был настолько шокирован, что даже не скрывал своего изумления:
- Принц?! – ахнул он. Гермиона же смотрела на всё это округлёнными глазами, ибо ничегошеньки не понимала.
Но на этом чудесные метаморфозы не прекратились. Внезапно вспыхнула и заблестела сотней новых красок другая ветвь древа, словно когда-то она была, но потом исчезла. Снейп бросился к ней:
- Не верю! – почти патетично воскликнул он. – Этого просто не может быть!
Но, тем не менее, всё так и было.

Как поняла Гермиона, изучая вновь вспыхнувшую часть дерева, некогда в семействе Принцев существовал некий Северус (имя, встречающееся через поколение), у которого была дочь – Эрмиона, родившаяся сквибом. Скорее всего, девушка ушла в мир магглов, да так оттуда и не возвращалась, и семья потеряла с ней связь. Эйлин вышла замуж за некоего Генри Грейнджера, и на протяжении нескольких поколений в их роду рождались исключительно мальчики, не владеющие магией. Но вот, наконец, однажды появилась девочка, которую назвали Гермионой. С ужасом девушка узнала в фотографии себя: пышноволосая, кареглазая, ослепительно улыбающаяся девушка, от которой шла тонкая ниточка к Ричарду Принцу. Девушка обратила внимание на то, что она никак не была связана с нынешним Северусом – разве что как какая-нибудь десятиюродная сестра – что только её порадовало.
- Что же, это многое объясняет, - каким-то всё ещё изумлённым тоном произнёс Снейп. – Тинки!
Раздался хлопок. Эльф бросил хмурый взгляд на Гермиону:
- Хозяин?
- Отведи Тодди и Ричарда в детскую, - властно приказал Снейп. – Стой! – вдруг резко остановил он своего домовика. – Посмотри-ка сначала на фамильное древо Принцев.
Эльф робко подошёл к стене. Какие-то доли минуты длилась тишина, но её разорвал радостный вопль Тинки. Он бросился к Гермионе и упал перед ней на колени, методично ударяясь лбом об пол:
- Хозяйка! Хозяйка! Простит ли хозяйка Тинки?!.. Хозяйка…
- Хватит, - поспешил поднять эльфа брезгливо морщащийся Снейп. – Теперь ты понимаешь, что ми… Гермиона – равноправная со мной?
Эльф радостно закивал мордочкой.
- А теперь проводи Тодди и Ричарда в детскую.
Как только эльф удалился, профессор зельеварения обернулся к девушке:
- Присаживайтесь, - он указал на кресла. Как только они оба расположились в них, он продолжал:
- Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я признал Ричарда как сына? Вы могли обратить внимание, у моей матери и бабки ярко-зелёные глаза. Прибавьте к этому, что год и десять месяцев как на моём семейном древе появился кружок, указывающий на наличие у меня ребёнка…
- Конечно, пока Ричард не прикоснулся к кружку, древо не могло идентифицировать его. Оно просто чувствовало, что у семьи есть продолжение, - вот и всё.
- Профессор, - откашлялась Гермиона, - Северус, почему Ричард теперь под фамилией Принц? Вы ведь хотели дать ему свою фамилию…
- Да, - сухо кивнул Снейп. – Сначала я и сам удивился, но потом понял. Вы ведь тоже… частично… Принц, вас нельзя считать магглорождённой. А у чистокровных семей есть некое правило – оно возникло тогда, когда в некоторых родах начинали рождаться девочки, а введено было Слизерином, - такое, что первенец мужского пола у двух магов, принадлежащих к одному роду, но не носящим его фамилию, получает фамилию рода. Таким образом, фамилия рода не угасает, - добавил он.
- Хм, - наклонила голову Гермиона. – Я никогда раньше об этом не читала. Сэр… Северус, а фотографии на семейном древе – почему они цветные, и как они появились?
- Мисс… Гермиона, - насмешливо передразнил её мужчина, - это не фотографии, а магическая копия.
На лице Гермионы появилась глубокая заинтересованность.
- Если захотите, почитаете об этом, попросите Тинки найти книгу в библиотеке, - мужчина встал.
- У меня сегодня ещё дела в Хогвартсе. Можете самостоятельно погулять по дому, только не заходите в лабораторию. Тинки поможет вам. Гермиона, - он наклонил голову.
- Северус, - Гермиона неловко повторила его жест, после чего мужчина аппарировал.
Девушка окинула взглядом комнату. О, библиотека… Но сейчас ей надо обойти весь дом, за исключением лабораторий, посмотреть, как там Ричи, да и погулять бы не помешало…


Глава 16. Судьба расставит новые сети.

"Это невозможно", - сказала причина,
"Это безрассудно", - сказал опыт,
"Это бесполезно", - сказала гордость,
"Попробуй" - сказала мечта...
(Из просторов Рунета.)

Рон сердито откинулся на своем стуле. Гарри уже второй час мерил небольшую комнатку шагами.
- Может, хватит? – наконец прикрикнул рыжеволосый мужчина на друга. – Ты сейчас протопчешь на полу тропинку!
- А? – Гарри рассеянно поднял голову и, не дожидаясь ответной реакции друга, кинулся к двери. Вышел, прикрыл дверь, открыл её снова и торопливо бросил:
- Я обедать.
Рон слегка удивлённо посмотрел в закрытую дверь. Что с Гарри? Какой обед в десять минут одиннадцатого?

Гарри спешно бежал по улице. Он прекрасно заметил и раздражённый взгляд Рона, и его слабую попытку призвать друга к работе. Но самому молодому ловцу за последние сто лет было абсолютно всё равно, что думал и хотел сделать Рон. Гарри размышлял.
Возвращение Гермионы выбило его из колеи. Тогда, когда он почти смирился с мыслью, что она погибла… Гарри сглотнул. Тогда всё было проще. Лаванда нравилась Рону, Рон нравился Лаванде, оба мялись и смущались, незаметно для самих себя строя глазки друг другу. Перси и Пенни пытались воссоздать прежнюю добродушную атмосферу семейства Уизли, вовсю поддерживая Молли. Джинни исчезла куда-то, и он почти смирился с тем, что пока поживёт холостяком. А теперь…
Теперь всё изменилось, и глупо было бы это отрицать. Вернулась Гермиона, к которой Рон, как оказалось, до сих пор неравнодушен. Что следует из этого? Несчастная Лаванда, несчастный Рон, несчастная Гермиона. Хотя нет… С чего бы Гермионе быть несчастливой? За ней есть кому поухаживать…
Гарри усмехнулся. В прессе ходили сплетни о будущей миссис Снейп, которая должна была подарить миру долгожданного наследника семейства Снейп. Насколько гриффиндорец знал зельевара, ничего подобного Снейп не планировал… А может… кто его знает? Но теперь-то у него есть сын. Сын… А если Снейп захочет, то и жена. Очаровать Гермиону ему удастся вряд ли, но предоставить выгодные условия для дальнейшей жизни – вполне. Гермиона всегда доверяла голосу рассудка, а Ричи теперь всё для неё. Снейп же для сына пойдёт на всё… он же слизеринец.
Гарри устало присел на скамейку. А его возможный сын? Маленький черненький Сириус, или Джеймс, или рыженький Джордж, или Фред, или маленькая Лили. Джинни – той Джинни, которую он себе представлял – наверняка понравились бы эти имена.
Джинни… Вчера, да и сегодня она была холодной по отношению к нему. Снейп сказал, что они споются – с чего бы это? Да, он никогда не говорил Джинни, что любит её. Раньше он и не мог этого сказать, иначе её бы убили. Неудивительно, если у неё кто-то появился. Джинни…
- Джинни… - тихо позвал Гарри. Случайный прохожий обернулся, окинув удивлённым взглядом задумчивого парня, сидящего на скамейке. Впрочем, это зрелище не показалось чем-то важным человеку, и тот поспешил дальше, по своим делам.

«Гарри», - подумала Джинни. Она зачем-то пришла в тихое кафе, заказала чашку кофе и вот теперь сидит и медитирует. Ох, Гарри… Несчастный и одинокий. Как же она его любила… Дин, Майкл, Джо… Все эти парни не были тем, кто ей был нужен. Это были не чувства, а игра в чувства. Поцелуи и обжиманья в коридорах. Бушующие гормоны. А истинная любовь, Гарри, попросту игнорировал её. Она никогда не говорила ему, что любит его! Почему? Потому что она сестра его лучшего друга? Маленькая девочка? Да, поэтому. Она прекрасно понимала, что Гарри Поттеру не нужны были озабоченные фанатки, уж тем более, ей совершенно не хотелось, чтобы он причислял её к ним.
- Гарри… - тихонько проскулила девушка. Её взгляд был направлен в никуда, и официант не обратил на неё внимания. Мало ли влюблённых дурочек в Париже?

По кабинету разносился цокот каблучков. Лаванда Браун не могла сосредоточиться на работе.
«Ребёнок от Снейпа. Это хорошо. Это определённо хорошо. Примет ли её Рон? Он такой добрый…»
Лаванда потёрла виски.
«Определённо, нет. Мистер Снейп её не отпустит. Он слизеринец, но это же его сын! А если он всё-таки выпихнет Гермиону? Нарушит свои слова и отберёт ребёнка. Тогда Рон обязательно будет с ней…»
Девушка в ужасе выдохнула, сердце забилось быстрей. Милый, добрый Рон, он вполне может простить её и… Она этого не допустит! Она любит Рона больше всего, и он должен быть её – только её! В голову неожиданно пришла страшная мысль.
«А что, если профессор Снейп не откажется?.. Если он привяжется к Гермионе и…»

Лаванда остановлась. Мелькнувшая мысль была опасна и зловеща – как любое преступление. Но…
Но как этого достичь?
Взгляд рассеянно скользнул за окно. Аптека «Здоровье». Лекарства. Зелья. Стоп! Зелья?!
Лаванда поёжилась. Нет, это определённо надо было обдумать… И лучше заниматься этим не в одиночку. Нужен союзник. Парватти Патил, да! Она её подруга, уж она-то её поймёт и не выдаст! И… о, точно, у Падмы был высокий балл по зельеварению!
Цокот каблучков прекратился. Девушка знала, что делать.

Рон последовал примеру ушедшего Гарри. Странное поведение друга как-то слишком уж быстро забылось: Рональда Уизли одолевали тяжёлые мысли.
«Ребёнок от Снейпа. Отвратительно! Хуже и быть не может. Снейп не разрешит мне приблизиться к ней и на шаг…»
Он не знал, зачем ему приближаться к бывшей подруге. Эгоистичное чувство собственности?
Рон устало опёрся на подоконник.
«А если Снейп всё же откажется от Гермионы, забрав себе сына? И что мне делать? Жениться на Гермионе?»
«Ну уж нет!» - взыграло самолюбие.
«Я слишком долго уговаривал её. Она мне отказала. Эх…»
Рон поднял голову, посмотрев на стенку. За ней через три кабинета сидела Лаванда с подругой.
«А симпатичные у Лаванды ножки. И сама она… Хороший человек».
Рон моргнул: «Мне нравится Лаванда?»
«А, ну да, нравится. И… и что? В таком случае мне… А если слизеринский змей заберёт себе ребёнка? Я вовсе не собираюсь жить с Гермионой!.. Интересно, а он и вправду ничего не помнит, или эти двое крутят и мутят? Тогда Гермиона останется со мной, а Лаванда… Ну уж нет! Лаванду он у меня не заберёт!»
Теперь лицо мистера Уизли выражало решимость.
«Я не дам ему это сделать. Он не прогонит Гермиону. Он… женится на ней. И влюбится в неё. Любой ценой…»
Рональд Уизли довольно улыбнулся. Кажется, у него был план.

Северус Снейп нервным шагом прошёлся по комнате. Его руки дрожали.
Как он мог пообещать этой грязнокровке, что не отнимет у неё ребёнка! Своего единственного ребёнка, того самого, о котором он мечтал с тех самых пор, когда увидел Лили Эванс… пардон, Лили Поттер беременной! Как он мог?!
«Как ты мог, Северус?!» - ехидно усмехнулся внутренний голос.
Да, тогда он много чего говорил. Кажется, совсем потерял над собой контроль от удивления. Да, он ожидал чего-то такого, но то, что это будет Грейнджер… Пускать её в свою жизнь ему не хотелось; точно также ему не хотелось бы пускать в свою жизнь кого-либо ещё. Сын… на сына можно было сделать поправку, но за сыном следует и его мамаша!
«Это мой ребёнок по праву отца…» - «А как же право матери, Северус?» - «Но она грязнокровка!» - «Сам-то кто…» - «Сын должен вырасти настоящим слизеринцем, а не паршивым гриффиндорцем! Он мой!» - «Это даже не Снейп. Это Принц. Принцы, как помнишь, учились и на Слизерине, и в Когтерване. Была даже парочка из Гриффиндора…»
Северус остановился, тяжело дыша. До чего он дошёл в собственных рассуждениях!
Мужчина подошёл к столу в директорском кабинете, налил себе воды из графина и отпил. Он решил осмыслить свои чувства. Итак, эта ситуация его одновременно раздражала и радовала. Он вынужден иметь ребёнка от… Стоп, нет. По сравнению со многими слизеринскими девицами Грейнджер очень даже ничего. Умна, хорошая память, симпатична, сильный магический потенциал. Плюс имеет отношение к роду Принцев. Да ему крупно повезло, что таинственный злоумышленник свёл его именно с этой девчонкой!
Кстати, о злоумышленнике…
По всей видимости, на них не накладывали Обливиате. По крайней мере, тогда он не заметил никаких провалов в памяти… Мерлин! Северус чуть было не застонал от бессильной злобы, затопившей его. Сейчас уже прошло слишком много времени с тех пор, как… был зачат Ричард.
Ричард Принц. Его сын. Его плоть и кровь, тот, за кого он в ответе; тот, кого он должен вырастить достойным фамилии Принц. Да, это главное, и только это.
Мужчина уселся в кресло, внезапно отдавшись воспоминаниям.

Северусу Снейпу не доводилось выращивать детей. Правда, у его так называемых друзей были дети, но реально он наблюдал только за крестником – Драко.
Драко Малфой, маленький хорошенький светловолосый мальчик. Ангелочек – так казалось со стороны. На самом же деле это был истинный ужас, ад для его родителей.
Началось всё из-за глупого обычая отправлять детей, не достигших школьного возраста, летом в какой-нибудь магический лагерь. Тогда Люциус был слишком занят, иначе он непременно просчитал бы возможные варианты. Драко отправили в американский лагерь для «юных эрудированных и исключительно благородных волшебников», как рекламировали его.
Главным принципом лагеря было не воспитание детей в чистокровных магических традициях. В лагере для – как потом рассказали Люциусу знакомые, не отдавшие своих детей туда – для маленьких бойскаутов-волшебников детей сразу же приучили к мысли: каждый из них должен делать доброе дело раз в день без волшебства. Это могло быть что угодно: принести родителям почту, покормить сову, прибрать свои игрушки… Но вкладывать в голову Драко Малфоя такую мысль оказалось опасным.
Сын вернулся к началу сентября, когда к Малфоям приехала погостить мамаша Блек, тёща и любящая бабушка. Её надо было встретить… а у маленького Драко как раз был простой, он пропустил целый день без доброго дела!
Не утруждаясь размышлениями, мальчик решил, что лучший способ порадовать бабушку – подарить ей маленький подарок. Цветы – что может быть лучше?
Однако откуда Драко было знать, что самыми прекрасными цветами в личной оранжерее Нарциссы окажется редчайший сорт роз, которые она выводила четыре года? И откуда было ему знать, что букеты бывают маленькими?
Когда Люциус попытался успокоить жену: «Нарси, это всего лишь цветы», он вдруг понял, что такое маленькое торнадо. И даже – в приступе малодушья – подумал, что предпочёл бы разгневанной Нарси парочку Круцио от Лорда?
Стоит ли говорить, что Драко для букета выдернул всю клумбу с корнями?
Конечно, была проведена разъяснительная беседа, но Люциус тогда ещё не особенно был внушителен. А зря. Цветы оказались первой ласточкой…
Потому что следующее доброе дело, по задумке Малфоя-младшего, должно было с лихвой покрыть два пропущенных дня, когда он был заперт в своей комнате и не мог, как следствие, творить добрые дела.
Он решил помыть пол в лаборатории, порадовав тем самым крёстного. Последний работал там, потому что в особняке Принцев обитал его дядюшка, а варить важные зелья для Люциуса под присмотром Альбуса Дамблдора не позволил бы сам Люциус.
Это был худший день в жизни Северуса. Началось всё с того, что он был чем-то рассержен и оттого шёл особенно быстрым шагом. Не успел вовремя затормозить… и врезался в лужу на полу.
Поскользнулся. Проехал два метра, пытаясь сохранить равновесие. Затем врезался в бадью, полную воды. Затем, по маггловскому закону сохранения импульса (покойный отец настаивал на получении общего немагического образования), Северус Снейп затормозил, зато ускорение приобрело ведро…
Мокрый, лежащий в луже, с огромным синяком на… чуть пониже спины, Северус Снейп мрачно и как-то зловеще наблюдал. Полки рушились одна за другой, склянки падали и бились, зелья разливались.
Когда наступила тишина, он обернулся. Чёрные глаза встретились с испуганными серо-стальными.

На этот раз Нарцисса защищала сына от разъярённого Северуса. Её муж стоял в стороне – не потому, что сын не был ему дорог, о, нет; но он считал, что одного злого Северуса Снейпа вполне достаточно. Драко был напуган, обещал не шалить…
Вся правда о летнем лагере бойскаутов-волшебников выплыла после третьего «доброго дела».

У старинного благородного рода Малфоев был какой-то праздник. То ли годовщина свадьбы, то ли ещё что-то… Гостей собралось превеликое множество.
Юный Малфой отставал от своего графика на много дней – за ним пристально следили, не позволяя разразиться новой беде. Однако в подготовке к празднику наследник рода был забыт, и он решил провернуть все добрые дела последних недель разом.
Он сконструировал устройство по автоматической подаче дымолётного порошка.

- Что?! – задыхаясь, прохрипел Люциус. – Что он сделал?
Северус молча повторил.
- Что это?! – переспросил вновь Люциус, плохо веря своим ушам.
Крестный его сына пояснил:
- По специальной трубе в камин сыпется дымолётный порошок. Стоило кому-то ступить в пламя, он направлялся по первому же сказанному слову.
- Что?! – зарычал Люциус. Потом успокоился: - Но ведь это же и есть принцип работы каминной сети!
Северус с непроницаемым лицом пояснил:
- Да, но теперь доза порошка была неизмеримо больше. Их отправляло с такой силой, что Кребб и Гойл сломали носы о противоположные стены в своих домах, а миссис Блек…
- Что с ней? – простонал Люциус, машинально хватаясь за сердце. Только разговора с Нарси ему сейчас не хватало!
- Каминная сеть почему-то решила, что ей надо выходить чуть позже. Сейчас она у Дамблдора, в Хогвартсе, и ей грозит разбирательство в Министерстве из-за незаконного вторжения в школу.
Люциус простонал.
Потом, конечно, всё наладилось. Мистеры Кребб и Гойл восстановили свои носы, Люциус целых два раза побледнел, объясняясь с Дамблдором… Наверное, последовавший после этого разговор с отцом Драко запомнил на всю жизнь. Так или иначе, больше добрых дел не последовало.

Снейп нахмурился. Что ждёт его? Зная Грейнджер… Нет, определённо, хорошо, что это Гр… Гермиона, и что он оставил её при ребёнке. Уж она-то не допустит подобного.

Где-то далеко-далеко от Хогвартса, в огромном замке, величественно возвышающемся над садом и окрестными землями, Драко Малфой сидел в огромном кресле с резной спинкой и задумчиво смотрел в камин. Его мысли были невесёлыми. У него было всё или почти всё: свобода от и свобода для. Свобода от министерства и родителей (светлая им память), свобода для дальнейшего: деньги, связи… Жизнь удалась – но удалась ли?
Теперь он один. Последний из Малфоев, ха-ха. Сидит дома, в фамильном особняке, и хлещет огневиски каждую ночь. С этим пора завязывать. Пора… Пора остепениться, отдохнул – и довольно! Пора искать жену, заводить детей… Устраивать примы, вести интриги и жертвовать на благотворительность.
Его деятельная натура умирала от тоски.
«Надо найти, чем заняться. Хм…»
Драко Малфой назначил встречу старой сплетнице, Рите Скиттер. Уж она-то точно могла ему помочь…


Глава 17. И старое, старое пианино в ночи зазвучит весною…

«- Почему профессор Снейп не женат?
- Он ещё не встретил свой идеал.
- А какой у него идеал?
- Женщина, которая захочет на нём жениться».
(Из анекдота.)

Наследник древнего рода, Драко Малфой ненавидел оставаться в тени. С Лордом против Дамблдора, с Дамблдором против Лорда, с Креббом и Гойлом против Поттера, с Поттером против Лорда... При этом последний представитель благородного семейства был трусоват, пардон, предусмотрителен, а посему всегда знал или прикидывал, с кем выгоднее быть.
Сегодня выгодно было сотрудничать с Дамблдором. Тот обладал властью, а значит – могуществом и силой.
«Что будет одобрено директором? Так, так, поразмыслим… Идеи общности, равности в правах… Доброта, милосердие, любовь, справедливость и прочее… К тому же, сейчас ему нужно устроить полное возрождение Великобритании. Магическое сообщество в упадке, переживает демографический кризис, а любовь старика к развлечениям известна всем, даже пуффендуйцам… Решено! Давненько моё имя не попадало в газеты...»
Этим же вечером Скиттер гаденько улыбалась, согласно кивая головой, пока её перо строчило вслед за Малфоем, и на следующее утро на первой странице главной магической газеты красовалась статья под кричащим заголовком: «МИСТЕР МАЛФОЙ ДАЁТ БАЛ НЕВЕСТ».

- Он что, спятил? - гневно выкрикнул Гарри Поттер, швыряя газету на стол. - Война совсем недавно кончилась, ещё не всех Пожирателей поймали, а он...
- Гарри, не кипятись, - поднял голову Рон. – Ты же сам прекрасно понимаешь, что это Малфой, а от него добра не жди. И потом, возможно, министр не санкционирует это?
- Здравствуйте, - дверь неожиданно открылась, и в комнату вошёл Дамблдор. Мужчины поспешно вскочили, в то время как он плотно прикрыла за собой дверь.
- Здравствуйте, министр.
- Садитесь-садитесь, - старик устроился поудобнее в кресле для гостей. Повинуясь ему, Гарри и Рон тоже опустились назад.
- Мне интересно, что вы об этом думаете? – поинтересовался Дамблдор, указывая на газету. Друзья переглянулись; первым начал Гарри:
- Бред! Война только-только закончилась…
- …а вокруг полным-полно молодых Пожирателей, - добавил Рон. Бывший директор остановил их жестом руки:
- Но-но! Гарри, война закончилась. И, как ты заметил, Рональд, полно молодых Пожирателей. Этот бал отвлечёт их от планов; что же касается всех остальных – бал просто отвлечёт их. Нашей стране нужно отвлечься от трагедии… И поэтому, Гарри, я тут. Ты, всё-таки, одна из самых известных в стране личностей. Ты, Рональд, мисс Уизли, Северус… Все вы должны быть обязательно! Мало того, на этом балу должны быть все работающие в министерстве – потому что министерство одобряет этот бал. Вы двое должны сняться для «Пророка» - как рядовые сотрудники – с подписью «Министерство одобряет». Это моё личное поручение к вам… Пока всё.
Мужчины встали; Дамблдор подошёл к двери и, держась за ручку, произнёс:
- А чего это вы тут в такую рань? Полвосьмого утра… И мисс Браун тут тоже. Я её уже предупредил, она утверждала, что решила перед завтраком разобрать часть документов. А вы?
- Да мы тоже… - растеряно проговорил Гарри. Едва дверь за министром закрылась, как Рон задал другу вопрос:
- Вроде, мама приглашала её на завтрак в Нору? Почему она тут?
- Кто, Лаванда? – не понял сначала Гарри. – Да, её приглашали на завтрак. Вообще-то, твоя мама приглашала её пожить в Норе, но она отчего-то отказалась. Не знаешь?
- Не знаю, - передёрнул плечами Рон.

Лаванда была смущена словами директора. Итак, она тоже должна пойти на бал… и встретить там свою судьбу. Бал был назначен на тридцатое июня – пока весть облетит окружающих, пока будет сварено нужное количество зелья… Стоп! Зелье! Это же такой повод – подлить Гермионе что-то, что внушит ей чувства к Снейпу! Да, это просто… Это идеальный план! Эх, не подвели бы Парвати и Падма!..
Что ж, а теперь можно и завтракать. Разумеется, у мамы Рона. Молли Уизли. Интересно, она относится к ней достаточно хорошо?

На завтраке присутствовали преимущественно дамы. Гермиона вчера провела достаточно скомканный день: устройство Ричи и себя, обед в одиночестве, быстрый осмотр дома и прогулка. За ужином Северус Снейп не был, предупредив о том запиской. Уложив сына, Гермиона немного почитала, а сейчас, в восемь утра, сидела на кухне дома миссис Уизли – Норы. Ричард был с ней. Также там находились Лаванда, Джинни и сама хозяйка. Сова принесла номер «Пророка», и заголовок привлёк внимание всех сидящих.
- А что это такое? - поинтересовалась Гермиона, помешивая чай ложечкой. Ричи радостно агукал на руках у Молли Уизли. Джинни чуть не подавилась своим завтраком:
- Ты не знаешь? - спросила она, откашливаясь. - Ты ещё нигде не читала, что такое бал невест?
Гермиона смущённо развела руками.
- Это незабываемо, - подала голос миссис Уизли. - Мы с Артуром решили пожениться после него.
- Но ты говорила, вы начали встречаться ещё в школе, - совсем уж опешила Джинни.
- Да, - миссис Уизли бережно выдернула прядь своих волос из пальчиков ребёнка. - На балу мне было шестнадцать.
- Там дают зелье Поиска идеала, - попыталась внести ясность Пенни.
Гермиона крутила головой, не зная, кого слушать.
- Тогда звучала такая прекрасная… чарующая музыка, - лицо миссис Уизли было как никогда мечтательно.
- Мы с Парвати так горевали, что их отменили, - казалось, к Лаванде вернулась прежняя живость. – Кстати, министр просил передать тебе, Джинни, что ты обязательно должна быть.
- Какая жалость, что его нельзя избежать, - выражение лица Джинни напоминало о прокисшей сметане.
- Что за зелье? – Гермиона повернулась к Пенни, но Лаванда её перебила:
- Зелье Поиска идеала! О, это так чудесно! – и она захлопала в ладоши.
- Я сразу поняла, что это он, - голос Молл Уизли в наступившей вдруг тишине прозвучал неожиданно громко. – Мой Артур. От него исходило какое-то свечение… Да, золотистое сияние. Он весь лучился светом и теплом, - Молли замолчала, словно очнувшись. Она обвела комнату взглядом, но казалось, что она смотрит сквозь сидящих вокруг девушек и предметы обстановки. Когда она вновь заговорила, в её голосе слышалось рыдание, словно в горле женщины застрял комок:
- Это были славные времена, девочки. И тем они прекрасней, что ушли без возврата.
Женщина встала с кресла, передала притихшего Ричи на руки Гермиона и вышла из комнаты.
- Ох, - Пенни положила руку на живот. – Пожалуй, я тоже пойду.
Когда дверь повторно скрипнула, Джинни повернулась к Лаванде:
- Ты не знаешь, Гарри и Рон, конечно же, идут?
- Там будут все сотрудники министерства. Это приказание Дамблдора, - чуть скривилась девушка.
Гермиона чувствовала себя лишней, когда спросила:
- Так что это за бал?
Лаванда повернулась к ней. Она как-то незаметно скукожилась, её спина напряглась. Но голос казался вполне беззаботным, даже чересчур:
- О, это довольно-таки интересно. Обычно туда приглашаются все незамужние ведьмы и юноши того же возраста.
- Многовато, - недоверчиво заметила Гермиона. Джинни наморщила нос:
- Погоди! Туда приглашаются только английское колдовское общество – если дело происходит тут, на острове. На материке свои балы. И вообще, вся информация в газете, - Джинни чуть сжала губы. Гермиона потянулась за «Пророком».
«Балы невест не проводились уже более двадцати лет. Напомним, что традиционно такое мероприятие проводится раз в пять лет. Право его проведения исстари принадлежит аристократам, которые своим тесным кругом выбирают следующее место проведения. Нынче это Малфой-мэнор. Дата события – тридцатое июня. На такой бал приглашаются все маги, вне зависимости от степени чистокровности. Главные условия – достижение шестнадцатилетнего возраста, принадлежность к английскому колдовскому сообществу и свободность от брачных уз. Впрочем, супруги приглашаются также – для них отгорожена специальная площадка, откуда они могут наблюдать за молодёжью. Все остальные выпивают зелье Поиска идеала. Свойства этого чудесного напитка таковы, что волшебник, испивший его, на протяжении шести часов сможет определить, кто из окружающих подходит ему более всех. Далее следует обычный праздник – музыка и танцы. В течение полугода после такого бала исследователи-демографы отмечали всплески бракосочетаний. Что же, это именно то, что нам нужно после нескольких изматывающих лет борьбы за свободу – праздник и любовь, не так ли?»
- Потрясающе, - особым тоном произнесла Гермиона. Выражение её лица сложно передать; но это точно был не восторг. – Я надеюсь, мне удастся этого избежать, - заключила она, откладывая газету в сторону. Лаванда всполошилась:
- Почему ты не хочешь туда идти? Это же так чудесно…
- Мне пока не до поисков супруга, - мрачно ответила девушка.
– Нам пока хватает папочки Северуса, да? – Джинни обратилась к Ричарду. Гермиона фыркнула:
- Ну тебя, Джинни!
Лаванда в недоумении смотрела на девушек. Джинни, откинувшись на спинку стула, хохотала. Гермиона неодобрительно стрельнула глазами в её сторону, а затем позвала Тодди.
- Отправь Ричи домой, - распорядилась она, - и займи его игрушками. Я скоро вернусь.
- Слушаюсь, госпожа.
Едва эльф исчез, Гермиона сердито посмотрела на бывшую подругу.
- У меня нет ничего со Снейпом! И не вздумай это ляпнуть при нём или при ком-то ещё!
- Ладно-ладно, Гермиона, - Джинни вскинула ладошки в жесте «Сдаюсь!» вверх, - не буду. Но почему..?
- Потому что, - отрезала мисс Грейнджер. – Ты же слышала! Нас заколдовали! Я не собираюсь связывать свою жизнь с этим человеком! Да, так вышло, что он очень полезен. Мне и Ричи. У сына будет отец, который его всем обеспечит, а у меня будет работа. Только поэтому…
- Что замолчала? – Джинни невесело усмехнулась. – Только поэтому ты не дала или не дашь дёру при первой возможности?
- Да, - хмуро призналась девушка.
- Герм, не делай глупостей. Ты же…
- Хватит! – вскинулась девушка. – Я тебе не «Герм»! Ты и ты – она обличающее ткнула пальцем в Лаванду и Джинни поочерёдно – отказались от меня! Ладно, ты, но Джинни! Лучшая подруга!.. Вообще, все отвернулись и предали меня тогда! И не ждите…
- Пффэ, - протянула рыжеволосая гриффиндорка. – Гермиона, я думала, мы примирились. Сама посуди, как я могла тебе тогда помочь?.. И вообще… Я не хотела мешать тебе думать.
- Думать?
- Ну да, именно что думать, - Джинни лукаво подмигнула девушке, хватая кусочек яблока с тарелки. – Я знала, что ты обязательно придумаешь, как выбраться из этого положения с наименьшими потерями. И потом, я не верила, что ты нам врёшь.
- Ты меня не поддержала.
- Боюсь, я только помешала бы тебе. Сама понимаешь, что когда в опасности, все чувства обостряются, а чужое участие только отвлекает…
- Хм. Ты говоришь убедительно, - Гермиона внимательно посмотрела на Джинни. – То есть ты предлагаешь нам дружить дальше, наплевав на всё, что было? С отсутствием взаимных претензий?
- Да, - девушка сосредоточенно кивнула. – Старые обиды забыты, вся эта ветошь «предали-забыли» сжигается и восстановлению не подлежит.
- Не подлежит… - задумчиво протянула Гермиона. Замолчала, подумала и решительно тряхнула гривой каштановых волос:
- Согласна. Мир? – и она протянула руку Джинни.
- Мир, - та сначала пожала руку, а затем бросилась подруге на шею. – Ох, Герм, я так соскучилась по тебе…
- Я тоже, - всхлипнула девушка. – Я уже боялась не увидеть вас…
Лаванда молча наблюдала за сценой примирения, ощущая себя ненужной. Она тихонько направилась к двери, с явным намерением поскорее скрыться, но Джинни её перехватила. Подняв голову с плеча Гермионы, она поинтересовалась:
- А ты куда?
- На работу.
- Да у тебя ещё двадцать минут в запасе! – фыркнула девушка. – Герм, примем её к нам в компанию?
Мисс Грейнджер окинула Лаванду пристальным взглядом:
- Пожалуй, примем.
Лаванда неверяще переводила взгляд от одной гриффиндорки к другой.
- И чего ты стоишь, как бедная родственница? – возмутилась Джинни. – Можешь подойти к нам и обнять нас. Я не общалась с тобой сто лет, не иначе!
Когда все трое обнялись, рыжеволосая отстранилась:
- Кстати, о родственниках. Как у тебя с Роном?
- Ну… Мы встречались позавчера. Гуляли по Лондону. Пили чай.
- Ча-ай? – протянули подруги, переглядываясь между собой. – Вы были в кафе?
- Мы были у меня, в «Дырявом котле», - совсем уж смутилась Лаванда.
- Ну, это уж совсем моветон, - выдохнула Джинни, пока Гермиона откинулась на спинку стула:
- У вас всё настолько серьёзно?
- Пока нет, - улыбнулась мисс Браун.
- Это надо исправить, - взмахнула рукой мисс Уизли.
- Мы это сделаем, - подытожила мисс Грейнджер.

Вернувшись на работу, Лаванда принялась за свои обычные дела: разбор жалоб, просмотр законопроектов, разруливание различных ситуаций, связанных с применением магии в обычном мире… Джинни уселась за книги по кулинарии; для получения полноценного диплома ей было нужно отработать год в качестве помощника. Только тогда она могла бы открыть свой собственный ресторанчик или наняться куда-нибудь. Однако мест помощника пока нигде не было, и ей ничего не оставалось, кроме как засесть за повторение рецептов, заклинаний и поиск чего-нибудь нового. Она уже успела уговорить мать устроить званный ужин: все-все-все друзья и их семьи. Это, конечно, было бы неплохой практикой, но хотелось всё-таки начать работать. Семейный ужин – пусть и на двадцать или тридцать персон – не мог быть засчитан для получения диплома.
Гарри и Рон весь день разбирали ходатайства, жалобы и прочее… Передали дела некоторых из пойманных Пожирателей в суд – тех, которые уже раньше участвовали в разбое. Новички же были отправлены в Св. Мунго на принудительное лечение «от агрессии». Оно заключалось в недельном цикле лекций на тему «как всё-таки плохо быть злым и хорошо - добрым», аскетичной обстановке и строго нормированной еде. Впрочем, в основном им оказывалась и психологическая поддержка – всё-таки они впервые «вышли на дело» и сразу же попались. Затем не успевшие стать Пожирателями смерти в полном смысле – не успевшие пройти «боевое крещение» - отправлялись на импровизированный суд с Дамблдором в главной роли. Возможно, это мероприятие промывало их мозги гораздо основательнее, чем всё остальное: они получали «условный срок» (ещё заимствование из мира магглов, следом за курсом лечения) на год и предупреждение. «Если вы будете пойманы с Пожирателями впредь…»В следующий раз их ждут уже два года в Азкабане – конечно, если они не успеют навредить честным волшебникам. Жесткая политика министра одобрялась большинством магов.
Северус Снейп, завершив в первой половине дня все директорские дела, получил необходимые ему документы и отправил сову Гермионе с уведомлением: «Гермиона, я присоединюсь к вам с Ричардом в Принц-холле сегодня за обедом».

Столовая дома Снейпа соответствовала облику самого особняка: светлое дерево, огромные, от пола до потолка, окна, обрамлённые по сторонам тёмно-зелёными шторами. Длинный овальный стол, стулья с высокой резной спинкой, пара люстр, какие-то растения в горшках по углам комнаты и рояль в отдалении на возвышении. Сбоку в стене у рояля – проход в гостинную, находящуюся на том же уровне, что и столовая. Таким образом, музыкальный инструмент выделялся из остальной обстановки своим местоположением.

- Вы умеете играть на рояле? – поинтересовалась Гермиона за обедом. Ричард сидел рядом с ней, на специальном стульчике. Тодди кормил его, а Тинки прислуживал обоим взрослым. При этом домовой эльф Снейпа явно обходил Гермиону вниманием; по крайней мере, тарелки он ей менял в два раза медленнее, чем своему хозяину. Девушка не возмущалась этому; сейчас ей было важно понять, зачем Снейп устроил этот обед. Захотел посмотреть на сына? Или ему что-то от неё нужно, что вернее? Или, может, есть какие-то новости? Она была слегка напряжена, учитывая, что они ещё не всё обговорили. Северус Снейп держался прямо, ровно, словно всю жизнь обедал в таком непривычном для себя обществе.
- Нет, как-то не довелось выучиться, - ответил он. – А вы?
- Увы, нет.
- Хм, - он наклонил голову, - вы любите музыку?
- Да, немного. Правда, не только классическую.
- Вот как?
- Да, - Гермиона замолчала на полминуты. – Я думаю отдать Ричарда в музыкальную школу. Не сейчас, конечно, а когда он подрастёт.
- Это хорошо, что вы заговорили о Ричарде, Гермиона, - мужчина продолжал орудовать столовыми приборами. – Сегодня я получил уже оформленные документы, от вас требуется только подпись. С этого дня Ричард официально становится Ричардом Северусом Принцем, сыном Северуса Тобиаса Снейпа и Гермионы Джейн Грейнджер. Права опёки одинаковы.
- О, - толко и вымолвила Гермиона. – Так быстро?
- Ну, всё-таки у меня есть связи в министерстве, - усмехнулся мужчина.
- Здорово, - перевела дыхание девушка. – Раз уж у вас есть связи в министерстве… Вы не знаете, что говорят в министерстве о бале?
- Разумеется, - Северус Снейп кивком головы приказал Тинки убрать всё посуду со стола, а Тодди – заняться Ричи. Как только ребёнок был отправлен спать, мужчина вернулся к разговору. – Все холостые сотрудники министерства хватаются за головы, а незамужние девицы спешат заказать платье или привести в порядок уже имеющееся.
- И Дамблдор это разрешил? – в неподдельном изумлении воскликнула Гермиона. – Через каких-то полгода после войны?!
- Через целых полгода после войны, - Северус Снейп чуть скривился.
- Неужели наш директор так и не изменился? Как он может радоваться жизни, когда ещё… - горестно начала девушка, но Северус слегка удивлённо её перебил:
- На данный момент директором Хогвартса являюсь я. Естественно, я запретил участвовать ученикам. На эту уступку министр пошёл с неохотой. Но я не считаю, что траур должен быть слишком долгим.
Теперь уже Гермиона изумлённо смотрела на него:
- Вы не считаете?
Северус Снейп потёр переносицу:
- Бросьте, Гермиона. Молли Уизли потеряла мужа и четверых сыновей. Её горе можно оплакивать на протяжении всей жизни… которая продолжается.
- Продолжается, - эхом отозвалась девушка. Её глаза были широко раскрыты и смотрели в никуда. Потом она задумчиво произнесла:
- Знаете, профессор, вы страшный человек.
- Я? Нет, мисс Грейнджер. Я обычный директор школы, обычный человек и мыслю человеческими категориями. Я отобедал с вами, теперь беседую с вами же, затем я погуляю с сыном вокруг дома, а потом… Сейчас у меня будет меньше дел, благо вы согласились принять должность профессора Трансфигурации. У вас будет две недели на подготовку к экзаменам. Пока вы будете сидеть в библиотеке и отрабатывать движения волшебной палочкой и заклинания, я буду общаться с сыном. Поверьте, это всё, что мне нужно сейчас. Затем вы сдадите экзамены, а там и лето пройдёт. Дальше мы отправимся в Хогвартс вместе с Ричардом. Пожалуй, мы снимем дом в Хогсмиде, раз уж это всего двадцать минут от школы пешком. Там ребёнок будет в безопасности от учащихся, вы же сможете проводить с сыном всё свободное время. Возможно, имеет смысл и не снимать дома, ежедневно перемещаясь по каминной сети сюда. Я ещё не решил; в любом случае, я, в отличие от вас, должен находиться в Хогвартсе постоянно. Всё же на мне лежит ответственность за ту сотню учеников, которая будет там обитать. А, может, удобнее перевезти Ричарда в замок, - повторюсь, я ещё не решил.
- Эм…
- Что дальше? Я не думаю, мисс… извините, Гермиона, так вот, я не думаю, что место преподавателя Трансфигурации – это то, что вам надо. Судя по тому, как вы учились, вы могли бы иметь большее, нежели пост обычного преподавателя. Я, например, тоже мог быть учёным или аврором. У меня талант к зельям, ментальной магии, боевым искусствам... Однако нельзя вместить всё. Обстоятельства сложились так, что я вынужден был быть педагогом. Я им стал, хотя претендовал на большее. Выпадать из науки и исследований нельзя, если хочешь этим заниматься серьёзно. Аврорат же меня довольно-таки скоро перестал прельщать… Ремесло шпиона вполне заменило мне и карьеру учёного, и работу аврора. Вы, Гермиона… Вы, если бы не обстоятельства, тоже стали бы чем-то большим.
Мужчина встал со стула, подошёл к роялю, провёл рукой по клавишам. Гермиона зачарованно следила за Северусом Снейпом. Он обернулся к ней:
- Что могу я сейчас? Я могу дать Ричарду лучшее образование. Я могу помочь вам получить что-то лучшее. Конечно, в науке у вас потрудиться вряд ли получится, но не беда. Возможно, курсы руководства или аналитика? Трансфигурация… С вашим постоянным желанием защищать бедных и обездоленных, я мог бы предложить вам работу в отделе Контроля за трансфигурациями. Отслеживать фальшивомонетчиков вам будет слишком опасно; а вот помогать в Мунго, пожалуй… Опыта наберёте в Хогвартсе, пока не найдём кого-нибудь на ваше место.
Он вновь ударил рукой по клавишам – прозвучавшие звуки резко оборвали тишину, а Северус Снейп внезапно захлопнул крышку рояля, повышая голос:
- Вот что я могу дать вам за то, что у меня есть сын. Но не все обладают моими возможностями. Не у всех получится гладкая жизнь. И единственное, что может дать министерство этим людям – хотя бы за то, что они не уехали из Англии; за то, что они сражались на стороне министерства; за всех их погибших родственников и друзей – так вот, единственное, что может дать министерство, это такой вот бал невест. Кто-то сможет отвлечься от горя, кто-то – встретить свою судьбу. Это то, что нужно стране.
- Э-э… - протянула Гермиона. Затем вздохнула: - Ну, возможно, вы правы. А если я не хочу туда идти?
- Боюсь, что нет. Мало того, министр прислал и мне личное приглашение.
- Дамблдор редко считается с чужим мнением, - резко произнесла Гермиона. Северус Снейп уточнил:
- Альбус Дамблдор делает то, что считает правильным и нужным. Взять только его дурацкую попытку женить меня перед войной!
- О? – девушка изумлённо захлопала глазами. – Но не вышло ведь?
- Но он не отказался от своей затеи!
- Хм.
- Самое забавное, - мрачный тон мужчины не соответствовал содержанию его слов, - что он не успокоится, пока не дойдёт до своей цели или…
- Или?
- Или пока не поймёт, что это бесполезно. Впрочем, ему доставляет удовольствие трепать окружающим нервы. Но я думаю…
- Да, Северус? – Гермиона прервала наступившую тишину. Мужчина вздрогнул, услышав своё имя, но справился с собой:
- Пожалуй, я приглашу его сюда на ужин. Продемонстрирую ему Ричарда и вас. Если ему тонко намекнуть, что мы почти представляем с вами пару, Гермиона… Возможно, нам не нужно будет идти на этот глупый бал.
- Э-э… Сэр… Северус, я не думаю, что это хорошая идея. А если он…
- Если он захочет нас поженить? Ну, сразу такие дела не делаются. Я думаю, я смогу выторговать год или два, а там видно будет. Альбус будет вполне доволен тем, что у нас не всё так плохо… Да и существование Ричарда его несказанно обрадует.
Заметив смущение девушки, мужчина язвительно улыбнулся:
- Не беспокойтесь, Гермиона. Я вас ни к чему не обязываю.
Спустя минуту или две тишины беседа возобновилась вновь.

- А знаете, профессор… Северус, - Гермиона загадочно смотрела куда-то вдаль, - вы ведь мне когда-то нравились.
- Да? Когда же это имело место быть? – Северус Снейп заинтересованно приподнял бровь.
- В конце шестого, в начале седьмого курса, - мечтательно улыбнулась девушка. – Я тогда даже испугалась, не влюбилась ли я, но потом нашла такую книгу… Очень странную.
- Что за книга? – тихим, безразличным голосом. Гермиона опомнилась, нахмурилась:
- Не хочу об этом.
- Жаль. Ну, так я продолжу.
Он сидел, опустив руки на колени, обращённый к девушке в профиль. Он говорил словно бы и не с ней, а с самим собой.
- Я тогда заметил, как вы на меня смотрите. Так робко, так застенчиво и так радостно. Словно видите во мне большее, чем то, что видят другие. Вы мне улыбались и пытались что-то сказать глазами. Я тогда подумал, уж не галлюцинации ли у меня. Думал, вы с вашими дружками… друзьями… С Гарри Поттером и мистером Уизли что-то замышляете. Я тогда решил выждать до конца года, когда ваш статус ученицы изменится. Тогда, пожалуй, я задал бы вам вопрос о ваших странных взглядах. Или нет. Пожалуй, я попытался бы столкнуться с вами пару-тройку раз на каких-нибудь мероприятиях, в Ордене, или, на худой конец, навестил бы вас у магглов. Я всерьёз думал сойтись с вами поближе. Вы были мне симпатичны. Но затем вы внезапно перестали обращать на меня внимание, обходили стороной… А потом вся эта подозрительная история. Я тогда нашёл вас – вы ведь рыдали в том туалете? – и смотрел на вас, и вот всё думал: «Почему она изменилась? Неужели эта скромная гриффиндорка, так ясно и радостно смотрящая на меня раньше, лишь шутила надо мной? А ты, Северус, повёлся», - мужчина устало и невесело усмехнулся. Он говорил медленно, тихо, с трудом. Всё-таки, это была достаточно личная информация. Гермиона зачарованно слушала его. Для неё было в новинку видеть своего бывшего преподавателя таким.
- Я даже почти возненавидел вас – я никак не мог понять, почему кто-то считает нужным так со мной поступать. Но потом решил, что виноват я. Виноват в том, что поверил. Вы же мне ничего не говорили и не обещали? Вы просто смотрели на меня…
Гермиона шумно вздохнула:
- А теперь я вам не нравлюсь? – женская природа взяла своё.
- Почему я не могу быть с вами, мисс Грейнджер… Гермиона? – Северус Снейп переиначил её вопрос для себя. – Сами посудите. Меня не пугает разница в нашем возрасте – она ничтожна, учитывая, что через лет пятьдесят она будет вообще малозаметна. Моё прошлое? Я давно во всём раскаялся и сделал всё, что мог, чтобы искупить свою вину. Вы, конечно, наслышаны о моих прошлых чувствах к Лили? Я уже давно никого не люблю.
- Лили?
- Мать Поттера. Гарри Поттера. Странно, что он вам не рассказал.
- Мы с ним мало общались с тех пор.
- Ясно, - Северус Снейп рывком встал с кресла. Он подошёл к окну, открыл занавеску.
- А всё-таки, Гермиона? Почему вы на меня смотрели? Неужто я вам действительно был симпатичен? И что же послужило причиной перемены с вами? Вы, кажется, говорили о какой-то книге?
- Книга, да, - Гермиона смущённо развела руками. – Я как-то пошла в библиотеку… ну, накануне того дня, когда поссорилась с Роном.
- Поссорились?
- Ну, Парвати с Лавандой убедили меня, чтобы я не морочила ему голову. Да не морочила я ему голову, не смотрите на меня так! Они потребовали, чтобы я внесла ясность в наши отношения. Я ему тогда сказала, что он для меня просто друг, без романтической подоплёки. Он очень долго потом со мной не разговаривал...
- Припоминаю что-то похожее. Продолжайте.
- Так вот, в тот вечер я нашла очень интересный фолиант в библиотеке. Там было написано, что…
- Что «что»? Не тяните, мисс Грейнджер. Извините, Гермиона, но я этого не люблю.
Девушка набрала воздуха в лёгкие, вздохнула – словно перед прыжком в воду – и продолжила:
- Грязнокровок иногда тянет к чистокровным или мощным колдунам. Там так было написано. Я так поняла, это знак свыше: только это могло быть причиной моего кажущегося чувства к вам.
- Хм… Забавно. Я о такой книге слышу впервые, - зельевар нахмурился. – А мне это не нравится, учитывая, что я прожил в Хогвартсе большую часть своей жизни. Как она называлась?
- Не помню. Я вообще впервые видела этот фолиант и больше его не встречала.
Зельевар прошёлся по комнате.
- А вы можете вызвать в памяти это событие?
- Э-э…
- Гермиона, - Северус Снейп сдержал себя от резкого окрика. – Моя интуиция подсказывает мне, что это важно, а я ей склонен верить: иначе не выжил бы в эту и предыдущую войны. Я хотел бы видеть ваши воспоминания. Вы ведь не против?
- А это не больно? – девушка прикусила губу.
- Да нет, ни капельки, - хмыкнул зельевар. – Прямо сейчас, вы согласны?
- Да, - Гермиона обречённо кивнула. Она тоже верила своей интуиции, а последняя подсказывала согласиться с профессором. В конце концов, ему видней, да и жизненного опыта у него побольше.
- Приступим. Расслабьтесь, пожалуйста, Гермиона. Я вас не покусаю… - И внезапно мужчина выкрикнул заклинание «Легилименс».
Оттого, что девушка не успела собраться, она не успела и чрезмерно напрячься. В её памяти вихрем проносились воспоминания: вот она заглядывает в купе в поисках жабы Невилла, вот идёт к Сортировочной Шляпе, вот громадный оборотень завывает на луну; бег от Амбридж по коридору; Северус Снейп, разговаривающий с МакГонагалл у входа в Хогвартс; неожиданно глубокий взгляд чёрных глаз, он отмахивается от учительницы, уходит… А вот и отработка, ой, что это такое? Она идёт на отработку, стучится, видит зельевара, мгновение, она делает шаг (или он?), и – белая пелена застилает всё. Сквозь пелену пробиваются грязный котёл и вонючая тряпка; кажется, она их драит, а вот она идёт к библиотеке – странно, всё видно вроде бы сквозь марлю… А, вот и книга! Без названия?!
- Что эт-то был-ло, профес-сор? – слегка заикаясь, спросила Гремиона. Профессор отвернулся от неё, в немом, глухом и непроницаемом состоянии сжав губы и скрестив руки на груди. Он обернулся на её голос:
- Фальшивые воспоминания. Похоже, это та ночь, последствием которой стал Ричард.
Девушка попыталась осмыслить эту фразу, но тут же возразила:
- Не смейте! Ричи – не последствие, а мой сын! И я безумно счастлива, что он есть!
Профессор поднял голову:
- Я тоже.
Девушка моргнула:
- Простите?
- Я тоже счастлив, что у меня есть сын. Даже от вас, тем не менее, счастлив. Но я буду ещё счастливее, когда разберусь во всём этом. Полагаю, мои воспоминания об этом вечере постигла та же участь, что и ваши? Для проверки этого мне нужен думосброс.


Глава 18. Время подняться и просто идти.

Глава 18. Время подняться и просто идти.

- Что нам делать? - простонал главный редактор Ежедневного Пророка. - За два дня не произошло ни одного происшествия, ни одного убийства, ни одной вылазки Упивающихся смертью, ничего!
- Не отчаивайтесь, шеф! Что-нибудь обязательно случится. Я оптимист и твёрдо верю в человеческую натуру.

- Думосброс? У тебя же был один, Северус? – Дамблдор, нахмурившись, приподнял руку. Проследив глазами за движением его кисти, мужчина в черной мантии ответил:
- Альбус, его у меня забрали авроры, когда была нужна более подробная информация о Пожирателях.
- И не вернули? – старик наклонил голову.
- И не вернули, - с намёком на раздражение в голосе подтвердил Северус Снейп.
- А ты посылал запрос к ним в отдел? – гнул своё министр. Феникс Фоукс, обитающий у него в кабинете, повернулся другим боком к окошку. Огненная птичка грелась. По личному указанию Альбуса Дамблдора, всё лето в окна министерства светило солнце.
- Я там даже был лично, - с трудом удержавшись от того, чтобы процедить это сквозь зубы, прошипел Северус. – Ремус Люпин вместе с помощниками клятвенно заверили меня, что иной посудины для хранения воспоминаний у них нет.
Нынешний аврорат снабжался гораздо хуже, чем до войны. То ли основная угроза отпала, то ли спад на производстве…
- Да, думосбросы – редкая вещь в наше время, - думая о чем-то своём, согласился министр. – А зачем тебе понадобился думосброс?
«Вот мы и переходим к делу. Браво, директор! Пардон, министр. Ну что же, Северус, держись. Твой ход».
- Для одного дела.
- Ты не можешь мне об этом рассказать? – вкрадчивый голос.
- Я расскажу вам об этом, Альбус, но чуть позже, - мужчина и бровью не пошевелил. - Кстати, хотел пригласить вас на ужин ко мне в Принц-холл.
- Что-то ты замышляешь, Северус… Ну да ладно, - министр хлопнул ладонями по столу. – У меня сегодня как раз свободный вечер. Я не нарушу твоих планов?
- Нет-нет. У меня сегодня тоже свободный вечер. Восемь вечера вас устроит?
- Да-да, разумеется. Ну, а пока я займусь делами. До встречи, мальчик мой.
Мужчина уже держался за дверную ручку, когда его настиг тихий голос Альбуса Дамблдора:
- Мне кажется, ты хочешь мне что-то показать, Северус?
- О, да, - ровным голосом ответил мужчина. – И я надеюсь, что вам это понравится.

- Лаванда? Я тебя не отвлекаю? – рыжая макушка, высунувшаяся из-за двери, чудесным образом озарила весь кабинет. Девушка чуть смущённо улыбнулась:
- Нет-нет, - она отодвинула от себя пергамент и поднялась со стула. Перо, впрочем, она не положила на стол и теперь рассеянно крутила его в руках.
- Я тут подумал, - Рон зашёл в комнату, прикрыв за собой дверь, - может, ты свободна сегодня вечером? Как насчёт погулять? – к концу последней фразы он выглядел совсем уж неуверенно.
- Я только за, - поспешно кивнула Лаванда. Она чуть не уронила перо на пол.
- Ну… отлично… я тогда пошёл, - Рон поспешил уйти.
Едва дверьза юношей закрылась, как Лаванда-таки выронила перо, подпрыгнув раза два. Затем она ойкнула и, хихикая, наклонилась за упавшим.
«Ура, ура, ура», - пело её сердце, а пальцы тряслись, и румянец заливал щёки.

- Тинки! Тодди! – вернувшись домой по каминной сети, Северус Снейп сразу же позвал домовых эльфов. Когда те появились, он поинтересовался:
- Где ми… Эм… Где Гермиона и Ричард? – Северус Снейп мысленно отругал себя. «Если ты, Северус, хочешь заставить директора… министра поверить в сказочку о твоей чистой любви с мисс Грейнджер, ты не должен впредь ошибаться».
- Хозяйка… - начал, было, Тодди, но Тинки его величаво перебил:
- Наследник рода и его мать отправились гулять в саду, сэр. Тинки может проводить хозяина?
- Да, пожалуй, – Северус Снейп не особенно вслушался в ответ домовика, всё ещё размышляя над своей оплошностью. – Подожди меня в прихожей, я сейчас буду. А ты, - обратился он к Тодди, - отправляйся на кухню и займись ужином. Тинки потом присоединится к тебе. Сегодня у нас будет гость. Всё должно быть готово к восьми.
Гермионин эльф удалился на кухню, недовольно оглядываясь на Тинки и ворча себе под нос: «Хозяин разрешает своим эльфам неподобающе относиться к хозяйке…» Второй домовик окинул его взглядом победителя, после чего немедленно исчез в направлении прихожей. Северус Снейп не обратил внимания на странные отношения между домовыми эльфами. Он прошёлся по комнате – это была гостиная – и зачем-то несколько раз с различной интонацией произнёс:
- Гермиона! Гермиона. Гермиона? А, Гермиона! Да, Гермиона. О чём вы, Гермиона? Гермиона, не стоит. Гермиона полностью согласна со мной. Нет, Гермиона не хочет ехать на бал. Гермиона, решительно. Гер-ми-о-на, - последнее слово он тщательно выговорил по слогам, словно пытался запомнить. – А, ерунда, Гермиона!
Опомнившись, мужчина поспешно оглядел пустую комнату: «Послушай, друг мой Северус, а ты, часом, не спятил ли? Не дай Мерлин тебя кто-нибудь услышал! Койка в Мунго тебе обеспечена…» Затем Северус Снейп вздохнул и направился в прихожую.

- Десять пострадавших, мисс Браун. Их уже отправили в больницу. Сейчас с ними работают тамошние целители. Местные власти…
- Да-да, конечно же, сейчас разрулю с ними вопрос, - Лаванда прервала монолог докладчика, сжав виски. – Координаты для аппарации, сэр?
- Они в верхней папке, мисс Браун, - Почти Безголовый Ник наклонил голову. – Я отправлюсь ждать нового вызова.
Привидение растаяло. Лаванда улыбнлась. Сэр Николас был единственным из привидений, прикреплённых к группам немедленного реагирования. Остальные предпочитали работать в зданиях; он же обожал наблюдать за магглами. Привидение никому не рассказывало об истинных причинах его страсти, но ходили слухи, что Почти Безголовый Ник ищет кого-нибудь из своих потомков.
Девушка задумалась. Теперь, когда Гермиона открыто заявила, что не собирается переходить ей дорогу, имеет ли смысл варить приворотное зелье? Может быть, стоит сказать Парвати, что необходимость в её помощи отпала?
Лаванда покинула кабинет. Она прошествовала к лифту. Во всем министерстве было одно-единственное место, специальная комната, где была разрешена аппарация. Туда-то девушка и направилась.
Двери лифта уже закрывались, когда подбежала Парвати:
- О, Лаванда, привет!
- Привет-привет! Слушай, хорошо, что ты мне встретилась! Помнишь, я просила тебя сварить зелье?
- Кстати, о зелье, - поспешно вставила Парвати. – Я безумно благодарна тебе за эту идею! Раньше Падма была такой мрачной… Ну, ты понимаешь, - девушка нахмурилась, но тотчас вновь радостно заулыбалась: - А теперь она вся поглощена этим зельем! Она вчера до позднего вечера думала над рецептом, всё считала-прикидывала, а сегодня утром дала мне список ингридиентов! Лаванда, ты не понимаешь! Для Падмы это как глоток воды! Я давно не видела её такой счастливой! Она всё считает, чертит… Спасибо тебе большое! Ну, так что ты мне хотела сказать?
- Я… - задумчиво протянула Лаванда. – Я хотела сказать, что зелье можно попробовать подмешать к зелью Поиска идеала. Спросишь у Падмы, как это… может, что-то пересчитать надо будет? Неправильной реакции не будет?
- Хм… не знаю. Боишься, как бы они не нейтрализовали друг друга, а? – подмигнула Парвати. – Конечно же, я ей скажу об этом. Ты сейчас на выезд?
- Да. Очередной конфликт…
- Ну, а я в архив. О, а вот и мой этаж! Пока-пока!
- Пока, - Лаванда вяло помахала рукой. Когда дверь за подругой закрылась, девушка молча прислонилась спиной к стенке и глубоко вздохнула.

У особняка было два сада. Первый располагался вокруг дома. Он казался светлым, лёгким и необычайно красивым, под стать особняку. Ухоженные клумбы, засаженные цветами, посыпанные гравием дорожки и парочка небольших лавочек. Чинно и аккуратно, в духе старой доброй Англии. Гермиона отметила удобство такого садика: в хорошую погоду можно было бы устроиться на лавочке, усадить рядышком Ричарда играть или рисовать (в будущем, когда он подрастёт), а самой приняться за книгу… А гулять под зонтиком в дождь по таким дорожкам – это же просто мечта!..
Этот сад - самый лучший для воспитания ребёнка. Аккуратность линий, многообразие цветов, причудливые узоры, которые составляли дорожки, - всё это напомнило девушке об одном парке, где она в детстве постоянно гуляла. Да…
«Как всё-таки нам повезло», - пробормотала про себя Гермиона, подкидывая малыша в воздух. Тот весело засмеялся, и, отогнав обрывок какой-то мысли, девушка направилась дальше.
Второй сад понравился Гермионе гораздо больше. Загадочный и мрачноватый, он начинался за домом, но не сразу, а через лужайку. Большие заросли отцветающей сирени, преогромные кусты какого-то растения с мелкими листьями и белыми цветами, деревья - всё это делало переход от лужайки к лесу плавным и незаметным. Высокие растения, загадочные изгибы деревьев… Пока девушка бродила по тропкам полусада-полулеса, она обнаружила качели, старую беседку и маленький ручеёк. Ричард сидел у неё на руках, с интересом оглядываясь вокруг и, похоже, всецело разделяя восхищение матери. Появление Северуса Снейпа, ведомого Тинки, заставило Гермиону оторвать зачарованный взгляд от красот природы:
- У вас тут так чудесно! – мечтательным голосом.
- Не удивительно, - хмыкнул мужчина, забирая ребёнка себе на руки. Тот оставил маму на удивление спокойно. Гермиона проводила Ричарда задумчивым взглядом, но воздержалась от претензий: уж больно идиллически смотрелись отец и сын вместе.
- Гермиона, о чём вы думали? Вы могли не знать, но куда делось ваше благоразумие? – недовольно проговорил Северус Снейп. – Это дом волшебников, стало быть, и сад, и лес волшебные. Вы зря подвергали себя и ребёнка опасности. Конечно, в отличие от Запретного леса, тут не обитают кентавры или пауки, однако в отсутствии иных опасных существ я не уверен. Вам следовало бы взять с собой домового эльфа.
- Но, сэр! – возмутилась Гермиона. – Северус, - поспешно поправилась она, - ваша семья живёт тут давным-давно. Я думала…
- Дом пустовал уже десять лет, - возразил мужчина, - а вы могли бы и поинтересоваться у меня или у Тинки.
Девушка молча кивнула, не возражая вновь. Хорошее настроение исчезло. Она мысленно отчитала себя. Лес начал казаться зловещим, а сад – неуютным. Конечно, она должна была быть осмотрительнее! Словно в подтверждение слов Северуса Снейпа, в кустах раздался шорох. Мужчина поспешно пересадил сына на левую руку, извлекая правой из кармана волшебную палочку. Гермиона нервно вздрогнула. Она последовала примеру Северуса Снейпа, поспешно вспоминая конспекты и уроки Гарри. Воображение нарисовало ей одну из премилых зверушек Хагрида – три метра в холке, клыки и плюётся огнём. Отбросив ненужную мысль о внезапном приступе страха, она приготовилась защищать Ричарда.
Спустя пять секунд напряжённой тишины кусты раздвинулись, и из них показалась мордочка Тинки.
- Что тебе нужно, паршивец? – прошипел мужчина, возвращаясь из боевой стойки мага в обычное положение. Он добавил парочку ругательств, но, исключительно из чувства родительской ответственности, про себя.
- Хозяин, - начал испуганно Тинки, косясь на с трудом сдерживающую нервный смех Гермиону, - Тинки может вам ещё помочь?
- Нет. Сейчас же отправляйся готовить ужин! – сверкнул глазами Северус Снейп. Домовик поспешно исчез в кустах. Мужчина проводил его суровым взглядом, затем обернулся к девушке. Та поспешно справилась с новым приступом смеха. Она постаралась быть более сдержанной.
- Вы были к нему слишком суровы, - улыбнулась Гермиона.
- Подумать только: собственный домовой эльф меня подслушивает! – Северус Снейп возмущённо передёрнул плечами. Гермиона согласно кивнула. Мужчина выдохнул и поудобнее расположил сына на руках.
- Вы не будете против пройтись со мной по этой тропинке? – Северус Снейп указал подбородком в сторону. – Я пригласил Альбуса Дамблдора на ужин…

В Норе после ужина проходил семейный сбор. Не было только Пенни и Рона: ей нездоровилось и она пошла полежать, а он поспешил сбежать, сославшись на «работу». При этом уши его подозрительно покраснели.
- Мам, я так думаю, тут не мешало бы провести капитальный ремонт, - откашлявшись, начал Перси. – Дом у нас старый, а состояние его почти аварийное. Крыша не течёт только потому, что на неё наложена масса заклятий. Половицы очень подозрительно скрипят. Стены кое-где пошли трещинами. Из-под окна нашей спальни нестерпимо дуло ещё осенью, пока я не наложил заклинания. Но сейчас это просто опасно для жизни! Например, сегодня, когда я поднимался по лестнице, перила ужасающе скрипели.
- Ты слишком сильно на них опираешься, милый, - отозвалась Молли. – Не стоит так хвататься за старое дерево.
- Но, мама! – уши Перси побагровели. – А если перила не выдержат тогда, когда будет подниматься Пенни? Вдруг они оторвутся в самый неподходящий момент?
- Надеюсь, ты укрепил их с помощью магии? – сурово поинтересовалась женщина.
Перси шумно выдохнул:
- Да, я укрепил их, но это же не решение проблемы! Магия не вечна! В конце концов, когда-нибудь наш дом разрушится! Крыша попросту упадёт нам на головы!
- Надеюсь, нас не будет дома в этот момент, - пожелала Молли. Перси вскочил, хватаясь за голову:
- С тобой просто невозможно разговаривать! Ты не понимаешь опасности положения!
Женщина проводила метания сына по комнате неодобрительным взглядом:
- Перси, не делай из мухи слона! Наш дом в прекрасном состоянии. Тут вполне можно жить; ну, а если что-то кажется тебе непрочным, что мешает тебе укрепить это с помощью магии?
- Ну мама! – лицо мужчины выражало отчаянье. – Магия не вечна! Нельзя всю жизнь жить в иллюзорном доме, построенном на одной магии!
- Когда ты был маленьким, ты играл со своими шнурками, - напомнила Молли. – Ты связывал их бантиками, представлял, что это авроры… А однажды тебе этого захотелось настолько, что ты вдохнул в них жизнь и они ожили. Помню, как сейчас: ты, маленький (тебе было пять лет), сидишь и восторженно хлопаешь в ладоши, старые шнурки Билла пританцовывают вокруг шнурков Чарли, а те, поверженные, лежат на полу и еле колышутся… Мы с Артуром испугались сначала, но потом были очень счастливы. А как был счастлив ты… Тебе не нужны были какие-то уже сделанные игрушки, тебе было довольно шнурков.
- Мама! Не… не надо о детстве, - Перси замер. – Ты тогда сама, между прочим, говорила о ремонте!
Джинни зашипела на брата, а глаза матери стали вдруг грустными. Она сказала:
- Да, мы с Артуром планировали…
- Ма, - сестра пнула Перси ногой под столом. – Давай сделаем ремонт сейчас? У нас, конечно, нет отпусков, да и выходной раз в неделю, но я пока совершенно свободна. В конце концов, мы же две сильные и могучие ведьмы? А Перси и Рон будут нам помогать на выходных, в крайнем случае, возьмут два дня отгула, и мы быстренько провернём всю работу… Материалы мы можем покупать уже сейчас. Ну, мама…
Молли обняла дочь:
- Джинни, деточка моя, сильная и могучая ведьма, как же…
- Ну? – подал голос Перси, внимательно наблюдающий за этой сценой. – Только тогда надо точно обозначить дату, просто так вырваться у меня не получится, я же начальник отдела…
- Перси, - строго прикрикнула Молли, - ничего-ничего, я сама поговорю с Альбусом, если что. Всё равно, ремонт надо проводить без Пенни, это может быть вредно для ребёнка.
- Это да, - смутился Перси. – Ну так, решено?
Джинни рассмелась:
- Перси!..

Ужин проходил в ярко освещённой столовой. Эльфы незримо меняли тарелки. Северус сидел во главе стола, Гермиона – с правой стороны от него, Ричард – в специальном стульчике по левую руку. Альбус Дамблдор – напротив.

- Что же, Северус, - начал он у входа в дом, - сначала еда, а потом дело?
- Да, пожалуй. На нашей трапезе будут присутствовать Гермиона Грейнджер и Ричард Принц, вас это не смутит, Альбус?
- Принц? – министр удивлённо посмотрел на Снейпа. – Что ты, Северус, мне будет только приятно поломать голову…

- Ммм… Гермиона, - обратился к девушке зельевар, когда ужин подходил к концу, - не могла бы ты отправить Ричарда в детскую? И возвращайся к нам.
- Хорошо, - Гермиона чуть напрглась, - Северус. Разумеется, вернусь.

- Итак, мисс Грейнджер принадлежит к роду Принцев? – начал бывший директор, как только остался с мужчиной наедине.
- В логике вам не отказать, - Снейп сохранил лицо бесстрастным.
- Да, мальчик мой. Не ожидал от тебя такой беспечности.
- Простите?
- Завести сына, и забыть об этом!
- Меня околдовали, Альбус… И мисс Грейнджер…
- Вот именно, - первал старик своего визави. - Ты позволил себ околдовать! С твоей-то сноровкой!.. Ну, да ладно. Что сделано, то сделано. И что вы с мисс Грейнджер думаете теперь?..
- Пока только совместно растить сына, - Северус Снейп посмотрел на министра своим «особым» взглядом и изогнул бровь (снейпоманки впадают в бессознательное состояние).
- А потом? – подыграл интонацией министр.
- Потом… потом мы посмотрим, – директор Хогвартса наклонил голову и отодвинул от себя бокал.
- Я не сомневаюсь в твоей разумности, мальчик мой, - улыбнулся Альбус Дамблдор. – Может быть, пока мы ждём мисс Грейнджер, мы совместно просмотрим твои воспоминания о том инциденте? Думоотвод со мной, - и он начал рыться в кармане.

Гермиона укладывала сына спать, в то время как её мысли были в столовой.
«Что он ему сказал?.. Ну же, Ричи, засыпай, мой маленький, а то маме сейчас надо быть совсем в другом месте. Что они там решат? Снейп, Снейп, ты же хитрый и ловкий, ты просто обязан выставить Дамблдора до моего появления! А вдруг он скажет ему совсем не то, и мне-таки придется идти на этот мерлинов бал? Ричи, спи, спи, я всё придумаю, мамочка всё придумает, спи, спи…»

Когда она спустилась, обстановка в комнате изменилась. Северус Снейп, отец её ребёнка, сидел на своём стуле, расшатываясь из стороны в сторону, чуть ли не держась за голову. Перед ним стояла странная ёмкость, от которой шёл голубоватый дымок. «Так вот ты какой, думосброс», - подумала Гермиона. Дамблдор нервно мерил столовую шагами, вскидывая руки вверх. Девушка зашла как раз в тот момент, когда бывший директор воскликнул:
- Позволить напоить себя любовным зельем!.. Да ещё сваренным самим собою! Сееверус, ты ли это?


Извините меня, пожалуйста. Простите меня, свинью последнюю, за то что предыдущее обновление было ровно год назад. Постараюсь исправиться.
Ваша автор=)

Глава 19. Мы изменимся не скоро…

Знаю, что мало. Что есть. Спасибо за отзывы!

После смерти Дамблдора многие при воспоминаниях о нём задумчиво изрекали:
- Может, его всё-таки покусала в детстве лимонная долька?..
(Из анекдота.)

- Позволить напоить себя любовным зельем!.. Да ещё сваренным самим собою! Северус, ты ли это?
Бывший директор, нынешний министр, обличительным жестом указал на нынешнего директора школы Хогвартс.
- Я не верю, что ты потерял сноровку! Это слишком подозрительно! Северус!..
- Пр.. С-северус? – Гермиона вопросительно посмотрела на ошеломленного мужчину. – Вы что-то узнали?..
- Лучше скажи ей сам, - старый волшебник бросил многозначительный взгляд на Снейпа. – Искренность – самое главное, особенно в начале построения отношений, мальчик мой. – Мисс Грейнджер, - поспешно засобирался он, - приношу свои извинения, но вынужден откланяться. Ещё раз поздравляю вас с новой должностью и чудесным сыном… Не злитесь на него, - Альбус Дамблдор загадочно улыбнулся. – До свиданья.
Едва дверь за министром закрылась, Снейп простонал:
- Старый интриган… Во что я ввязался…
- Ммм? – вопросительно промычала Гермиона.
- Присаживайтесь, Гермиона, - горько усмехнулся зельевар. – Я поведаю вам всё или даже чуть больше…

…В бытность свою шпионом, Северус Снейп не боялся подставиться. Защитить Лили! Защитить сына Лили! Защитить!.. Любой ценой! Но некоторые вещи его настораживали.
- Альбус, у меня плохие предчувствия, - поделился он как-то сомнениями за чашечкой чая в директорском кабинете. – Зачем ему полный набор зелий из Пяти Связующих?
- А ты как думаешь? – осторожно осведомился Альбус.
- Да что тут думать! – было видно, что Северусу Снейпу нужно выговориться. – Лорд просто хочет иметь дополнительные рычаги влияния на меня! Метки ему мало…
- Мальчик мой, - директор отточенным движением схватил собеседника за руки и проникновенно заглянул в глаза, - мальчик мой, нам нужна эта информация. Ты не можешь отказаться, это равносильно раскрытию. Мы не можем так рисковать. Среди Пяти Связующих нет ничего, что могло бы принести тебе непоправимый вред. Ты должен. Иди и не бойся, - я тебя прикрою.
«Окей, - подумал Северус, выходя из кабинета, - опять меня подловили. Старый интриган! Лили! Видит небо… Или Альбус не понимает всей серьёзности, или… Или я струсил? Не дождётесь!»

- Пять Связующих – запрещенные зелья, вряд ли вы о них знаете, - мрачно глядя в горящий камин, продолжал Северус Снейп. – Это единственные зелья, которые могут повлиять не только на того, кому их подлили, но и на зельевара.
- Но… как это возможно? – Гермиона сжала пальцы в замок, прижав руки к груди. – То есть… Северус… Это ведь…
- Скажите, Гермиона, - внезапно развеселился мастер зельеварения, - а как вы думали, что, существуют несвязанные вещи? Одно из Пяти, любовное… Вы же читали о любовных зельях? Ну конечно, читали. Если вы покупаете у ведьмы зелье, что вы с ним делаете? Чтобы избранник воспылал нежными чувствами именно к вам? И воспылал именно он?
- Пара волос, или одна посуда, или… - начала перечислять девушка, и чем больше она вспоминала, тем шире в догадке раскрывались её глаза. – Хотите сказать, что должна быть связь?
- Вы наивны как младенец, - усмехнулся мужчина. – Конечно же! Зелья не всезнающи!
Девушка насупилась, а зельевар наклонился к камину. Чем дальше он говорил, тем больше каменело его лицо и горели глаза.
- Чего жаждут все? Денег? Страсти? Власти? Славы? Вовсе нет. Все жаждут силы. Только глупцы называют это другими словами. Сила – это все. Сильному не нужно признание жалкой толпы. Ему плевать на неё. Но толпа его и так признает – потому что жалка и все ищет чего-то… А тут такой образец абсолютной силы и спокойствия. Признание нужно слабому таланту. Сильный бежит от популярности и внимания.
- Вы знаете, Гермиона, - мужчина резко обернулся к девушке, и та невольно отшатнулась, увидев отблеск пламени в его глазах, - что силу так легко не получить. Можно зазубрить все учебники, делать все правильно, стараться изо всех сил, но… летать не научитесь.
- Вы знаете?.. – моргнула сбитая с толку ведьма.
- Я многое знаю, - внезапно улыбнулся зельевар, и Гермиона с трудом сдержала себя, чтобы не шарахнуться от непривычного оскала.
- Если сварить просто любовное зелье, оно будет весьма посредственным любовным зельем, - продолжал мужчина. – Если же сваривший его колдун поделится своей силой с зельем…
- С зельем? – переспросила Гермиона.
- Так точно, с ним самим. Так вот, если поделится силой, то это будет в сто раз более сильным зельем. Самым мощным. Но ведь любовных зелий не бывает…
- Не бывает? – Гермионе казалось, что она совсем ничего не понимает.
- Мерлин, и это лучшая ученица!.. – Снейп обратил лицо к потолку. – Гермиона, - он перевел взгляд на девушку, - любовь вызвать зельем, заклятием или чем-то иным нельзя. Она приходит сама собой. Волшебство тут бессильно. Любовные зелья – это, по сути своей, афродизаки. Любви нет.
Мужчина остановился и ожесточенно потёр переносицу, углубившись в свои мысли.
Спустя некоторое время, Гермиона прервала молчание:
- А зачем ему понадобилось любовное зелье?
- А вы спросите у Лорда, - Снейп откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди и с откровенной иронией разглядывая девушку. – Мне-то откуда знать?
- Стоп, - Гермиона помассировала виски, - а где хранились эти зелья?
- По разному, - мужчина встал и прошествовал к бару в глубине комнаты. – Выпьете? – и, не дожидаясь ответа, достал два стакана. Поставил на стол, открыл бутылку и продолжил, наливая: - В основном Лорд жил у Малфоя, также у Кребба, Гойла, Паркинсона…
Гермиона нрешительно потянулась к стакану. Услышанное надо было как-то переварить, и, пока она молчала, Северус Снейп что-то напряженно обдумывал.
- Люциус, - с чувством произнес он, - ты же не мог перед смертью подложить мне такую свинью!

«Чудесный вечер», - улыбалась Лаванда в подушку. Сегодня они с Роном впервые целовались, и это было… волшебно. Ночной воздух пах чем-то особенным, и девушка на цыпочках подошла к приоткрытому окну, вдохнула.
«Это самое лучшее, что только могло со мной произойти. Рон…»

- Ты сегодня в приподнятом настрении, - отметил Гарри на следующий день.
- Что? А, да, - Рон танцующей походкой подошел к столу. – Что у нас сегодня? Инспекция Азкабана? Яростная схватка с этой бумажной кипой? Очередная гонка за парочкой психов? – с этими словами мужчина откинулся на спинку стула, воодрузив ноги на стол.
- Рон, да что с тобой случилось? – Гарри подошел к другу. – Ты встретил вейлу своей мечты? Или Миртл наконец-то взглянула в твою сторону?
- Больше так не шути, - Рон вновь устроил ноги на столе. – Нет, обожаемый наш Гарри, это не Миртл. Кстати, она сохнет по тебе, ты в курсе?
Гарри что-то недовольно пробурчал, возвращаясь к бумагам.
- Она не вейла, - мечтательно продолжил Рон, глядя в пространство, - но ни у одной вейлы нет таких чудесных локонов и такого чудесного имени.
- Ну-ну, - Гарри возник перед другом, заставляя того смотреть на себя. – И как же зовут эту, без сомнения, очаровательную девушку? Уж не Лаванда ли?
- Ты откуда знаешь? – Рон пораженно посмотрел на приятеля.
- Да все… - начал было Гарри, но поспешно исправился: - Я догадался. Мне всегда казалось, что тебе нравится она.
- Ды ты просто Шерлок Холмс, - Рон посмотрел в окно. – Слушай, гениальный сыщик и внимательный наблюдатель, куда бы ты посоветовал пригласить девушку?

- Что-то мне плохо, - пожаловалась Пенни мужу.
- Дорогая, может, вызвать врача? – заботливо спросил Перси, укладывая в портфель какую-то бумажку. – Ты не видела синюю папку?
- Кажется, на столе в кухне, - женщина прикусила губу. – Ты точно…
- Родная, я спешу, - он поцеловал жену в подставленную щеку. – Посоветуйся с мамой!
- Мой сын ушёл? – Молли заглянула в гостиную.
- Да, - кивнула Пенни. Свекровь тут же переключила внимание на невестку:
- А что ты такая бледная? Ты себя хорошо чувствуешь?
- Тут болит.
- И давно?
- С пяти утра.
- Ну, тогда, - Молли обвела взглядом потолок, - тогда собирайся.
- Как? Уже? – Пенелопа Уизли побледнела.
- Врач скажет точно, - свекровь заметалась по комнате. – Милая, - продолжила она командным тоном, - не стой. Одень-ка платьице попросторнее и те черные босоножки, что я приготовила… Где в этом доме лежат ночные рубашки?

В час дня в камине показалась голова Перси:
- Мам? Как чувствует себя моя жена? Когда я уходил…
- Она в предродовом.
- Что?! – раздался грохот как будто что-то упало, и Перси пропал. Впрочем, через пару секунд он появился вновь:
- И давно?

Гермиона растирала виски. Всё услышанное никак не складывалось в общую картину.
Итак, Снейп сварил зелье для Вольдеморта. Северус. А, оно обладало множеством побочных эффектов, - как всякое приличное зелье. Первый эффект: если этой дряни хлебнёт только один человек, то любовное зелье автоматически подберёт пару – зельевара, и на обоих лиц действовать оно будет одинаково. И второе побочное явление проявится как потеря памяти. Или, возможно, фальшивые воспоминания.
Гермиона откинулась на спинку дивана. Как же ей сказал этот… Северус…
«…На последней стадии в зелье можно добавить что угодно. Скажем, свои фантазии. Или эмоции. Когда оба… объекта очнутся после достижения цели, - а раз это афродизак, цель весьма прозаична, - они забудут всё, что с ними происходило, когда действие зелья было особенно сильным. Вместо этих воспоминаний у них будет чужое. Нам, например, смоделировали обыкновенную отработку».
Гермиона, слегка покраснев, напомнила о «тяге магглорождённых волшебниц к мощным чистокровным колдунам». Ах да, ухмыльнулся Северус. Действительно. Магия этого сверхсложного зелья такова, что иногда достаточно ярких эмоций – ненависти, например, - чтобы проснувшийся утром (ночью гораздо легче поработить чужую волю) колдун вспоминал предыдущий вечер с отвращением. В таких случаях некоторые лже-воспоминания строятся сами собой, ориентируясь на подсознание.
Ох-ох-ох. Гермиона обхватила себя обеими руками. Ну да, а что она ожидала? Тот, кто подлил ей зелье, не испытывал к ней тёплых эмоций. Правда, возможно, и слишком отрицательных тоже… Она плохо помнит, но кажется, тем утром ею завладело какое-то омерзение. К себе, ага. Что же это получается?
Значит, в её подсознании жила эта книга? Магглорождённые и чистокровные? Стоп, у Снейпа же отец маггл! Но тогда-то она этого и не знала…
«О-ла-ла», - подумала девушка. – «Так он мне нравился или нет?»