Глава 1. Этот взгляд....
- Я жду тебя через час в восточном крыле. Картину уже сняли и упаковали. Работы будет немного: проверишь состояние верхнего слоя краски, ну, может, с лаком придётся повозиться…короче, всё осмотришь. До открытия выставки ещё три недели, так что…Эл?! Ты меня слышишь?!
- Нет…вернее, да…короче, скорее да, чем нет… - пробормотала я в трубку.
- Ок, через час в галерее.
- Да, да…конечно.
Ровно в восемь я стояла у входа в восточное крыло. Не накрашенная, лохматая, заспанная и чертовски злая.
- А, вот ты где!
Люсьен Лэблан – организатор выставки и мой нынешний начальник. Холёный, безупречный самец, уверенный в своей неотразимости – вот, кто шёл мне навстречу, удушающе благоухая мужским одеколоном.
- Где картина? – глядя на его чёрный с иголочки костюм и идеально уложенные волосы, я почувствовала невероятный приступ раздражения. Поэтому сразу решила перейти к делу.
- Элен, ты сегодня просто неотрази…Картина в следующем зале, – под моим суровым взглядом у Люсьена тут же отпала охота делать комплименты.
- Вот краткое описание, – он протянул тоненькую папочку.
- Тут не указан автор…
- Как и год написания, – закончил за меня Люсьен.
- Ничего не понимаю. Тут…здесь даже нет названия! Люсьен, что на этот раз ты мне подсунул?! – если этот мерзавец решил поиздеваться, то…
- Эл, послушай. Я сам пока мало что понимаю. Эта картина попала ко мне в руки совсем недавно. Ни имя автора, ни год написания установить не удалось. У неё даже нет названия! – Люсьен кротко заглянул мне в глаза своими серыми льдинками и преданно взял меня за руку, которую я, впрочем, тут же отдёрнула.
- Хм…интригует.
- Вот именно!
- Кажется, я начинаю понимать. Снова собираешься придумать какую-нибудь душераздирающую историю и всучить сей шедевр одному из тех маленьких толстеньких богачей, которые ни шиша не понимают в живописи? – я насмешливо смотрела Люсьену прямо в глаза.
– Нет, Эл. Я хочу, чтобы «душераздирающую историю» сочинила ты. А вот маленькими толстенькими богачами займусь я.
- Пятнадцать процентов.
- Что?! Элен, имей совесть!
- Пятнадцать процентов и это моё последнее слово, – я была непреклонна.
– Хорошо, – недовольно проворчал Люсьен. – Но ровно через две недели отреставрированная картина должна быть у меня вместе с более подробным описанием и твоим расследованием.
- А если ничего не выяснится?
- Тогда пять процентов. Ок?
- Ладно, – согласилась я, тяжело вздохнув.
- Пойдём, её, должно быть, уже приготовили, – Люсьен галантно пропустил меня вперёд.
Затаскивая огромную картину на шестой этаж, поневоле начинаешь думать, что жизнь несправедлива.
Водворив «шедевр» в коридоре и захлопнув дверь, я устало плюхнулась на пол.
Когда на улице дождь, в голове полный разброд, а прямо перед тобой картина неизвестного художника, навести порядок в мыслях поможет порция старого доброго виски.
С трудом стащив насквозь промокшие ботинки, я устало поплелась к бару, оставляя за собой дорожку влажных следов. Виски, пачка «Мальборо», тёплый плед – что ещё нужно старой одинокой женщине? Ладно, я знаю, что шутка дурацкая. У меня ведь совсем нет чувства юмора. По крайней мере, так говорит Лэблан.
Мне двадцать пять. Я реставрирую картины. Хм…пожалуй, всё. Грустно, когда о себе можно рассказать в двух словах. Нет, мне определённо нужно выпить…
Ну вот, уже лучше: от выпивки я становлюсь менее пессимистичной.
Теперь можно и картиной заняться.
Слой за слоем я стаскивала мокрую бумагу, в которую была завёрнута картина; стакан с недопитым виски стоял рядом на полу. Главное, не забыть его потом убрать…хотя, ведь всё равно забуду. Чёрт, эта бумага когда-нибудь кончится?!…ОЙ!
От неожиданности я подалась назад и плюхнулась на пол, задев стакан с виски…Кубики льда, со звоном перекатываясь, разлетелись по паркету. Мне было не до этого.
Из полумрака коридора меня насмешливо изучали чьи-то глаза. Абсолютно чёрные, пугающие и в тоже время чарующие, они сверхъестественно выделялись на тёмном фоне, завораживая и ужасая…
Судорожно вздохнув, я поднялась на корточки. Это всего лишь картина. Последний кусок мокрой бумаги летит в сторону и.. О Господи, нет, Эл, это не всего лишь картина…это…это…я не могла подобрать слов.
С бешено колотящимся в груди сердцем, я потащила картину в комнату.
Затаив дыхание, я стояла перед полотном, чувствуя, как плотная стена, впитывая все мысли и чувства, окутывает меня и картину. Кровь пульсирующей волной гулко стучала в висках, вспотевшие ладони неприятно леденели….И я чувствовала, что не могу вдохнуть, не могу сдвинуться с места…сознание медленно окутывала пелена ужаса, сердце готово было вырваться из груди…я хотела закричать, но не могла. В горле был словно огромный комок ваты. Холодная струйка пота быстро побежала по спине….Господи, прекратите это... В глазах потемнело, а голова стала непривычно тяжёлой.
И вдруг – всё. В одно мгновение наваждение отступило. Он отпустил меня. Этот взгляд меня отпустил. Задыхаясь, я упала на диван…
Тело отказывалось слушаться, и я старалась не шевелиться. Холодный ужас медленно растворялся. Да что ж это такое было?!
Потихоньку я снова подняла глаза на полотно. Картина как картина, но…но ещё минуту назад этот страшный тёмный человек буравил меня взглядом. А теперь…теперь он смотрел в окно.
Нужно меньше пить. На этой глубокомысленной ноте я решила познакомиться с полотном и его жутким героем поближе…
Глава 2. Мужчина в чёрном.
Для начала нужно определить фронт работ.
Вооружившись бинокулярной лупой с семикратным увеличением, я внимательно осмотрела картину. То был обыкновенный портрет, характерный для итальянских мастеров эпохи Возрождения: высокий черноволосый мужчина стоит возле стрельчатого окна, обрамляющего дальний пейзаж; в руках он держит книгу, но взгляд его устремлён не на пожелтевшие страницы фолианта, а в окно.
Освещённая потоками яркого света, бьющего сквозь решётку окна, мрачная фигура мужчины чёрным пятном выделяется на холсте. С поражающей дотошностью и скурпулезностью художник выписал каждую деталь картины. Но особенно меня восхитила техника написания одежды: свободная шёлковая мантия, в которую был одет неизвестный, вобрала в себя все оттенки чёрного; каждая складочка и морщинка были прописаны настолько детально и чётко, что, казалось, стоит только протянуть руку, и пальцы коснутся скользкого, нагретого солнцем шёлка.
Если бы не выдающееся мастерство художника, то сама картина, вряд ли, привлекла бы много внимания. Правда, была в ней ещё одна деталь, за которую какая-нибудь богатенькая дамочка без колебаний накинет ещё пару-тройку тысяч – это глаза незнакомца.
Чёрные, глубокие, абсолютно непроницаемые даже для солнечных лучей, они затягивали, манили, увлекали в чарующую бездну неизвестности.
Искусный мазок тёмных белил, и вот уже две чёрные бездны ярко сверкают на бледном лице.
Да, художник был непревзойдённым мастером своего дела.
Хотя, почему был? Ладно, оставим этот вопрос на потом.
Положив лупу на стол, я подошла к окну.
Дождь всё ещё шёл.
Прохожие, подняв воротники, монотонно сновали туда сюда.
Всё сыро, скучно, однообразно.
Хочется курить.
Вытащив из кармана мятую пачку «Мальборо», я не спеша закурила. Дым приятно наполнил лёгкие, и я медленно выдохнула сизую струю.
Реставрировать картину не надо: она в прекрасном состоянии. Либо её недавно реставрировали, либо…она ещё ни разу не подвергалась реставрации.
Нужно проверить под лампой Вуда. Если её правили раньше, то ультрафиолет выявит подправленные места. Но я почему-то сомневалась, что…впрочем, проверить не мешает.
Теперь насчёт расследования.
Нужно было выяснить имя художника, дату написания и установить личность главного героя.
Больше всего меня волновала дата.
Если картину не реставрировали, то написана она была не так давно.
Если же её всё-таки…так, это ещё не проверено.
Удивительно то, что в лабораторных условиях после анализа верхнего слоя лака установить возраст картины не удалось. Значит, краски были какие-то не такие, что ли? Хм…Нужно расспросить об этом Люсьена поподробнее.
Теперь автор.
Ни в углу картины, ни на её обратной стороне росписи нет.
Художники редко так делают. Наводит на размышления.
Хотя и тут есть маленькая зацепка - это книга в руках мужчины. Она открыта на титульном листе, и это даёт массу информации.
Во-первых, печать издательства - золотая тросточка, вокруг которой обвились две змеи.
Очень символично. Нужно будет посмотреть в Интернете. Хотя, я сомневаюсь, что это что-нибудь даст.
Во-вторых (и это самое, на мой взгляд, главное), надпись в верхнем правом углу страницы: Гарри Джеймс Поттер.
Вот здесь уже возникает масса предположений.
Возможно, художник таким образом оставил свой автограф. А что? Многие любили так делать.
Но вполне может быть, что так зовут изображённого на картине мужчину. Тогда возникает вопрос. Зачем обывателям знать все эти подробности? Какое, скажем, мне дело до этого мужика? Для меня главное - картина. Так рассуждает большинство любителей. Если бы это был какой-нибудь лорд, король, известный учёный, актёр, музыкант, то писать его имя было бы совершенно не нужно.
Отсюда вывод: написав имя этого человека, художник преследовал совсем другую цель. Возможно, он хотел сообщить, передать что-то таким образом. Но что?
Загадка картины. Хм…многие известные художники так делали. Правда, большинство просто вкладывали в изображаемое тайный смысл. Вспомним «Тайную вечерю» Леонардо Да Винчи. Самого Иисуса и его одиннадцать учеников он написал в светлых тонах, а двенадцатого ученика – Иуду – выделил тёмным. Но нет, здесь что-то совершенно другое.
В любом случае, теперь у меня есть с чего начать.
И первое, что я сделаю, это выясню, кто такой Гарри Джеймс Поттер.
Глава 3. Сплошные телефонные разговоры
Как я и предполагала, после проверки оказалось, что картину ни разу не реставрировали. Отсюда можно сделать вывод: она была написана не более века назад. Об этом свидетельствует яркость красок и свежесть лака.
Так что поиски мистера Поттера значительно упрощаются.
В полицейских архивах наверняка есть нужная информация.
- Алё, Дэн, это ты?
- О, привет, Эл! Вот уж кого не ожидал услышать! - судя по голосу, Дэн был в отличном настроении. Это хорошо.
- Слушай, я собственно по делу звоню.
- Я так и подумал. Ведь те золотые времена, когда ты звонила просто поболтать, уже давно прошли.
Последние слова прозвучали с лёгким оттенком грусти. Впрочем, Дэн уже давно смирился с деловым характером наших отношений.
- Мне нужна информация о человеке по имени Гарри Джеймс Поттер.
- Место жительства, возраст?
- Не знаю.
- То есть как это?
- Да вот так.
- Но таких людей в Англии может быть целая сотня! – теперь в голосе друга почувствовалось неприкрытое отчаяние.
Бедный Дэн. Он, наверное, уже понял, о чём я сейчас попрошу.
- Ну и прекрасно. Мне нужны номера телефонов, адреса…
- О Боже…
- Ну ладно тебе, Дэн. Я ведь не так часто тебя прошу…в честь нашей великой дружбы…
- Хорошо, хорошо. Только прекрати мычать.
- Тогда я заеду вечерком, ок?
- Ладно, буду ждать.
Мда, кажется, от хорошего Дэновского настроения не осталось и следа.
Набрав целый пакет сэндвичей, я отправилась в Скотлэнд Ярд.
Всё-таки нужно как-то отблагодарить Дэна.
- Явилась, – уныло констатировал друг.
- Ага, и сэндвичи принесла.
- Хоть какая-то от тебя польза, заявил Дэн, откусывая сразу пол бутерброда. – Вот тут всё, что тебе нужно. И он протянул мне тоненькую папочку.
- Ого…
- Вот тебе и ого! Этих Поттеров в одном только Лондоне двадцать одна штука! – воскликнул Дэн, размахивая очередным сэндвичем.
Я тут же попробовала представить себе двадцать одну штуку Поттеров…
- Зря смеёшься, я весь день с этим прокопался! – возмущению старшего инспектора полиции не было предела.
- Ок, Дэн, спасибо тебе большое. Ты даже не представляешь, как мне помог. Вот она – бескорыстная дружба!
- Ну хватит уже, иди отсюда, – проворчал он, старательно пряча улыбку.
Выйдя из здания Скотленд Ярда, я поплотнее закуталась в пальто – на улице стало прохладно.
Дэниел действительно мне очень помог. Уже завтра можно будет начать проверку этих Поттеров. Правда, как определить, кто конкретно мне нужен? Нужно подумать.
Утро следующего дня выдалось солнечным и тёплым. Это пробуждало желание действовать.
- Здравствуйте, мистер Поттер. Это Элен Лайджест – реставратор Национальной галереи Лондона. Скажите, вам знакома картина…
- Добрый день, я реставрирую картины и…
- Так вы говорите, ваш муж уже умер?
- Нет, зелёной лужайки там не было. И ручейка тоже. Я же говорю – это портрет! Ладно, извините, я… Да не нужны мне пейзажи с овечками! – в двадцать пятый раз бросив трубку, я с раздражением уставилась на список оставшихся Поттеров. Всё оказалось гораздо труднее, чем я думала.
Зазвонил телефон.
- Да.
Глупая надежда на то, что Поттер сам решил объявиться, рухнула, как только в трубке раздался голос Нэлли – моей лучшей подруги.
- Эл, ты просто обязана туда придти! Просто обязана! Только попробуй отказаться!!!!!!!!
Вот так всегда: позвонит, покричит в трубку, ничего не объяснит, а потом начнёт рассказывать про своего нового бойфрэнда.
- Куда придти?
- Сегодня в клубе будет…
- О нет, Нэлли. Только не это! - простонала я в трубку. – Мне нечего надеть, не с кем пойти, и вообще у меня куча дел!
- Ну значит так. Дела подождут, пойдёшь ты с Лэбланом, а платье я тебе одолжу.
У Нэл всё просто: раз два и никаких проблем.
- Нет, Нэл. Дела ждать не могут, Лэблана я на дух не переношу, а платье…
- Никаких возражений! Ты просто обязана придти, потому что я хочу познакомить тебя со своим женихом! – Нэлли перестала тараторить, спокойно дожидаясь, когда я отойду от шока.
- С женихом?! – о Господи, неужели нашёлся сумасшедший, готовый добровольно прожить с Нэлли всю оставшуюся жизнь?!!!
- Он замечательный! Просто потрясающий! У него стоооооооолько денег…
- Вот с этого и нужно было начинать свой панегирик. Так он богат?
Ну вот и осуществилась голубая мечта Нэлли – богатый муж, готовый носить её на руках.
- Очень! Не красавец, конечно, но…это не главное! Так ты придёшь?
- Ладно, как его хоть зовут?
- Дадли Дурсль! Ты, должно быть, слышала… Значит, сегодня вечером в одиннадцать.
Глава 4. «Сатанисты».
«Ну и мерзость…» - очередное вечернее платье было отброшено в сторону.
Двадцать минут назад приезжала Нэлли и привезла целую сумку одежды. Когда подруга, всё ещё продолжавшая тараторить о предстоящем вечере, была выставлена за дверь, я, не торопясь, стала разбирать наряды. То ли у Нэлли такой ужасный вкус, то ли у меня слишком устаревшее представление о современной моде, но… Господи, да эти платья короче самой моей короткой футболки!
Выбрав чёрное шелковое платье на тоненьких бретельках, я стянула с себя свитер, затем джинсы и тоненькую маечку и уже собиралась примерить платье, как вдруг… Мурашки колючей волной пробежали по оголённой коже. О Боже… Запоздалый выдох больше напоминал сдавленный стон. Звук сглатываемой слюны утонул в неестественной тишине комнаты. Медленно, почти не дыша, я повернулась…
Ублюдок! Волна возмущения, страха и злости захлестнула рассудок, готовясь выплеснуться на чёртово полотно. Вернее, на его обитателя.
- А теперь слушай меня внимательно, - отбросив платье в сторону, я решительно приблизилась к картине, ткнув указательным пальцем в поверхность холста. – Я не знаю, действительно ли ты это делаешь, или у меня галлюцинации на нервной почве, но ХВАТИТ ПЯЛИТЬСЯ!!!
Взгляды схлестнулись: его – оценивающий, наглый, и мой – полный злости и немого ужаса.
С открытым ртом я, не мигая, наблюдала, как тонкая бровь нарисованного нахала медленно ползёт вверх, а губы изгибаются в презрительной усмешке.
- Твою мать… - всё вокруг расплылось, квадратики паркета плавно закачались под ногами, и уже спустя секунду моё обнажённое тело совсем не живописно грохнулось на пол…
- Эл! Эл, ты меня слышишь?! О Господи, Элен, да очнись же ты!!!! – тот, кто так немилосердно тряс меня за плечи и бил по щекам, уже не просто кричал, а даже как-то всхлипывал.
С трудом разлепив один глаз, я рассеянно уставилась на Лэблана.
- Христос воскрес! - воскликнул Люсьен и разжал руки.
Оставшись без поддержки, моё безвольное тело с глухим стуком снова приземлилось на пол.
Поразительно, сколько неподдельной радости и счастья было в этих серых глазах. Всё-таки приятно, когда за тебя волнуются.
- Глупая фраза, – наконец, констатировала я.
- Чего? – Лэблан удивлённо захлопал глазами.
- Про Христа.
- Ааа…- неопределённо протянул Люсьен.
Следующая минута прошла в полном молчании. Никто не знал, что сказать.
- Э…ну тебе это…того…встать, наверное, нужно… - слегка замявшись и неловко отводя глаза, он осторожно помог мне подняться.
Только тут я поняла причину странного смущения Люсьена – кроме тонких кружевных трусиков на мне больше ничего не было.
- Э…ну тебе это…того… наверное, надо выйти…- Господи, ну почему я не расшибла себе голову?! Это так противно – чувствовать, как уши наливаются красным, а в горле застревает сухой комок. Так неловко…
- Да ты права. Я пока сделаю чай, – натянув на лицо маску ледяного спокойствия, Лэблан спешно ретировался на кухню.
Стоя посреди комнаты, я медленно развернулась к портрету. На глазах невольно навернулись слёзы. Этот мужик смотрел в окно!!!
С трудом натягивая на себя скользкое шёлковое платье, я отчаянно всхлипывала, стараясь не расплакаться. Это худший день в моей жизни. Так опозориться перед начальником!!! Ужасно… Наверное, мне нужно обратиться к психиатру. Эти видения, галлюцинации…сбои в матрице, как сказала бы Нэлли. Нужно меньше курить.
- А вот и я! Ты как? – с беспокойством спросил Люсьен, протягивая чашку с горячим чаем.
- Уже лучше, – я угрюмо уставилась в окно. - Люсьен, ты только не говори никому, ладно? Просто, у меня вдруг голова закружилась... Думаю, это оттого, что я так мало бываю на улице и так много курю.
- Всё нормально, - Лэблан понимающе улыбнулся. – Кстати, у нас есть ещё пятнадцать минут. Так что приводи себя в порядок, и пошли.
- Я очень испугался, когда увидел тебя лежащей на полу, – добавил он после короткой паузы.
- Спасибо за комплимент. Не знала, что моя фигура настолько ужасает, – ухмыльнулась я, пытаясь расчесать волосы.
- Ну уж с фигурой-то у тебя как раз всё в порядке, – Лэблан хитро прищурился и окинул меня оценивающим взглядом. – Особенно, когда платье не скрывает всех…
Договорить он не успел, так как получил подушкой в лоб.
Опоздав на пять минут, мы вошли в отдельный кабинет на втором этаже клуба «Роял Кастл».
Теперь наш маленький кружок «почитателей живописи» - как назвал его в насмешку Лэблан – был в полном составе. Даже в очень полном: вакантное место рядом с Нэлли тоже было занято. Разумеется, «вакантным» его иронически назвал Лэблан. Но, если смотреть правде в глаза, то он прав. Нэлли меняет богатых любовников каждую неделю. Теперь-то, я думаю, вы понимаете мой шок, когда я узнала о том, что она выходит замуж. Впрочем, увидев жениха, я снова почувствовала себя плохо. Рядом с худенькой Нэлли сидело нечто слонообразное, по моим предварительным подсчётам весящее около ста пятидесяти килограмм. Окинув мутным взглядом собравшихся, я поняла, что желудочные спазмы этот субъект вызывает у всех, кроме Нэлли.
Рядом с Дадли Дурслеем сидел Пьер Ксавье – главный поставщик картин Лэблану – высокий красивый брюнет. Несмотря на французское происхождение, он выглядел как лондонский дэнди начала двадцатого века: тоненькие чёрные усики, начищенные до блеска ботинки, белые перчатки и изящная тросточка красного дерева. Немного театрально, но очень эффектно. Судя по его вымученной улыбке, соседство с толстым Дадли его «слегка» смущало.
Риана Мэлрой – миниатюрная блондинка с огромными голубыми глазами – сидела напротив Ксавье, изящно закинув ногу на ногу. Её напускная наивность и некоторая глуповатость многих вводят в заблуждение. Впрочем, это очень помогает в её работе: она находит клиентов, договаривается с владельцами картин…и спит с Лэбланом. Вернее, спала. Именно из-за того, что неделю назад мой шеф выставил Риану за дверь, я была удостоена чести сопровождать его на этот вечер.
Рядом с ней сидела Диана Форвард – жгучая брюнетка с ярко накрашенными губами. Я бы её охарактеризовала одним словом – стерва. Её бойфрэнд Седрик Бойл – весёлый блондин. Он, как и я, реставратор. Вечно улыбается, любит хорошо пошутить… и хорошо выпить.
Впрочем, больше серьёзных недостатков у него не наблюдалось.
Вот и вся наша компания. Как вы уже могли заметить, почти всем мы так или иначе связаны с Лэбланом и живописью. Профессиональный кружок, так сказать. В этой маленькой уютной комнатке не раз совершались крупные сделки, обсуждались предстоящие аукционы и разрабатывались планы похищения картин. Да, и такое пару раз было. Но не будем вдаваться в подробности…
Когда моя рука оказалась в потной ладони мистера Дурслея, а его жирные слюнявые губы коснулись кожи, меня чуть не стошнило.
Атмосфера в комнате была довольно напряжённой. Разговор не клеился. Пока Седрик не предложил выпить! После первого бокала шампанского все немного отошли после знакомства с мистером Дурслем и начали обсуждать предстоящий аукцион. Дадли, судя по всему, плохо разбирался в живописи и поэтому всё больше помалкивал. Посматривая по сторонам своими заплывшими бегающими глазками, он время от времени вставлял в разговор пару слов, часто совершенно не относящихся к делу.
- Я слышала, старик Буфэ отказался продавать свою икону четырнадцатого века, - произнесла Диана и кинула насмешливый взгляд в сторону Рианы.
- С ним не удалось договориться. Цена была невероятно высокой. Этот кусок дерева столько не стоил. И давайте не будем об этом, – Риана сделала глоток шампанского и устало откинулась на спинку стула.
- Действительно, давайте не будем вспоминать о неудачах. Кроме того, сегодня мы собрались не только, чтобы обсудить аукцион. Скоро состоится гораздо более знаменательное событие. Нэлли выходит замуж! – Пьер обворожительно улыбнулся и отсалютовал Нэлли бокалом.
Когда-то они были любовниками, но после того как Пьер намекнул ей о том, что она устраивает его только в качестве любовницы, их отношения прекратились. Так что посвящённые в эту маленькую драму заметили скрытую насмешку в поздравлении. Заметила её и Нэлли:
- Да, Дадли сделал мне предложение на прошлой неделе, – она демонстративно положила его руку к себе на колено.
- Я надеюсь, вы будете на нашей свадьбе, - как-то буднично, словно лишь бы что-нибудь сказать, произнёс Дурсль.
Все тут же высказали своё желание непременно явиться, стали поздравлять жениха и невесту… Короче, скука смертная.
Чтобы получить от этого вечера хоть какое-то удовольствие, я решила напиться. Лэблан, заметивши мой интерес к алкогольным напиткам, всячески его поощрял, постоянно подливая мне в бокал мартини.
Вскоре моему примеру решили последовать и остальные. Когда осушённым бокалам потеряли счёт, головы закружились, а языки развязались, вечер уже не казался таким потерянным.
Седрик без конца рассказывал неприличные анекдоты, Риана хохотала так, что стёкла звенели, Нэлли с Дадли смешно хрюкали в тарелки (они выпили больше всех), Диана уморительно передразнивала французский акцент Пьера, а тот мило обижался. Ну а я…а я смеялась над каждым словом Люсьена и, возможно, поэтому пропустила момент, когда его рука оказалась на моей коленке. Впрочем, я уже не возражала.
- Слушай, Эл, а что там с тем чёрным мужиком? - поинтересовался Пьер, подливая себе и мне вина.
- Каким ещё чёрным? - я отчаянно напрягала память, пытаясь вспомнить хоть одного знакомого негра.
- Ну того, на картине! – подхватила Риана.
- Негр на картине?!
Грянул невероятный хохот. Нэлли уткнулась Дадли в плечо, стараясь не сползти под стол от смеха.
Я беспомощно оглянулась на смеющегося Лэблана:
- Ребят, ну вы чего?
- Да не негр, а тот парень в чёрной хламиде, - пояснил Ксавье, доставая белоснежный платок, чтобы промокнуть выступившие на глазах слёзы.
- А…- глубокомысленно протянула я. – Он на меня смотрит.
Очередной взрыв хохота сотряс стены.
- Ну я же серьёзно!
Оставив попытки объяснить смысл моей фразы остальным, я угрюмо уткнулась в бокал с мартини.
- А знаете что? – заявила Диана. – Я, когда эту картину в первый раз увидела, подумала, что этот мужик – сатанист.
Все снова захохотали.
- Не, ну правда! Одет в какую-то чёрную хламиду, выглядит подозрительно… - Диана уже и сама с трудом справлялась с очередным приступом веселья.
- А у меня кузен был сатанистом, - вдруг брякнул Дадли.
Все замолчали. В наступившей тишине особенно громко прозвучал вопрос Лэблана:
- Что, и оргии устраивал?
- Нет, оргий не было, - Дадли слегка замялся, ощущая на себе всеобщее внимание. – Просто личности к нему всякие подозрительные приходили. Все в балахонах каких-то. Да и сам он того…этого…ненормальный какой-то был.
- Врёт, - прошептал мне на ухо Лэблан, – или чего-то не договаривает. Смотри, у него такое выражение лица, как будто он уже и сам не рад тому, что сказал. Либо его кузен не был сатанистом, и он брякнул первое, что в голову пришло, либо… - но договорить Лэблан не успел. Так как все снова разразились хохотом, над какой-то фразой Дадли.
- И книги у Гарри подозрительные были, все такие большие, в кожаных переплётах…наверное, сатани…сатанистские.
Все опять засмеялись.
- Ага, а фамилия у него случайно не Поттер была? – сквозь смех ляпнула я первое, что пришло в голову.
- Поттер, - удивлённо ответил Дадли.
От неожиданности я поперхнулась мартини.
Глава 5. Чем дальше в лес…тем меньше я понимаю
Устало кивая в ответ на бесконечную болтовню Лэблана, я вглядывалась сквозь усеянное каплями дождя стекло такси в размытые очертания улиц. Все мои мысли занимал разговор с Дадли. Имя его кузена – случайное совпадение или… ключ к разгадке?
К сожалению, мой чересчур явный интерес к мистеру Поттеру мог выглядеть подозрительно. Кроме того, мне бы не хотелось, чтобы эта история стала известна всему кружку «почитателей живописи». Я прекрасно знаю, что многие из наших друзей работают на два фронта. А дружба никогда не была препятствием в достижении профессиональных целей. Благодаря загадке портрета, её цена может подскочить на небывалую высоту. И найдётся немало желающих сбыть картину на чёрный рынок. Мне нужно быть осторожнее и поменьше обсуждать эту тему. Расследование выходит на более высокий уровень…
- Э-эл! – пропел Люсьен прямо у меня над ухом. – Красавица, в каких краях ты летаешь?
- А? Что? – очнувшись от занимавших меня мыслей, я удивлённо уставилась на Лэблана.
- Мы уже приехали. Ты не против, если я зайду ещё раз взглянуть на картину?
Разумеется, я прекрасно поняла скрытый смысл вопроса, но…
- Конечно, - принимая протянутую Люсьеном руку, я, споткнувшись, выбралась из такси.
На улице был настоящий ливень. Ледяные капли беспощадно ласкали обнажённые плечи. Не привыкшая к высоким каблукам, я оступилась и, если бы Лэблан вовремя не оказался рядом, непременно грохнулась бы в лужу.
Подхватив меня на руки, Люсьен героически преодолел все лужи и поднялся на пятый этаж. Только там он, наконец, поставил меня на ноги.
- Так ты хочешь ещё раз взглянуть на картину? – уточнила я, открывая дверь.
- Ну да. Хочу посмотреть на результаты твоей работы, - Люсьен усадил меня на пуфик и, опустившись на колени, медленно снял с меня мокрые туфли.
- Ммм…я её не реставрировала, - отстранив Лэблана, я прошла к бару. – Выпьешь что-нибудь?
- Да, виски, пожалуйста.
Поднявшись, Люсьен снял пиджак и повесил его на крючок в коридоре.
Вернувшись, он принял из моих рук стакан и повернулся к мольберту.
- Даже лак не меняла?
- Даже лак. Она в прекрасном состоянии, - обойдя Лэблана, я встала прямо перед картиной, нежно коснувшись пальцами холста. - Она чудесна.
- Да, потрясающая работа, - шёпот Люсьена раздался прямо над ухом. – В нём есть что-то демоническое.
Я провела подушечкой большого пальца по губам нарисованного мужчины.
- Не красавец, но…притягивает. Эти глаза…иногда мне кажется, что… - я замолчала, не решаясь продолжить.- Что я чувствую его взгляд.
Нет, всё рассказывать нельзя. Не хватало только, чтобы Лэблан принял меня за сумасшедшую.
Люсьен поставил стакан на стол и, встав сзади, положил руки на мои обнажённые плечи.
Невольно вздрогнув, я повернулась. Он стоял так близко, что я чувствовала, как бьётся его сердце.
- Я не удивлюсь, если картину купит женщина, - произнёс Лэблан почти шёпотом, а затем, нагнувшись, нежно коснулся губами моей щеки.
- Люсьен, я… - но договорить мне не дали. Ласковые, требовательные губы накрыли мой рот, увлекая в неистовый поцелуй. Мои пальцы утонули в его густых волосах.
Дыхание сбилось, когда Люсьен нежно провёл рукой вдоль спины, расстегивая молнию платья. Чувствуя, как чёрный шёлк медленно соскальзывает вниз, я плотнее прижалась к возбуждённому телу мужчины.
По оголённой коже пробежал знакомый холодок. Он снова наблюдал.
«Ну и прекрасно. Пусть смотрит…и завидует!» - в мыслях я коварно улыбнулась. А потом…потом мне было не до картины. Всё смешалось: волосы, руки, губы, мои стоны и его нежный шёпот…
*Тяжело вздохнув, мужчина захлопнул книгу и положил её на подоконник. Оперевшись руками на решётку окна, он задумчиво вглядывался в искрящуюся гладь воды. Внизу – прямо под его окном, выходившим на одну из бесчисленных улочек Венеции, проплывала гондола. Высокий улыбающийся юноша медленно грёб, влюблено глядя на сидящую рядом девушку. Счастье, любовь, жаркие взгляды и страстные поцелуи… Кинув осторожный взгляд за плечо, мужчина грустно улыбнулся и снова отвернулся к окну. Две реальности: нарисованная и та, что выходит за рамки холста, переплелись вокруг него, застрявшего между двух миров. И оттого бесконечное одиночество чувствовалось лишь острее. Зато у него остались воспоминания… *
Утро встретило меня дождём и головной болью. Всё-таки не нужно было так напиваться. Потянувшись, я провела рукой по прохладным простыням. Люсьена не было. Кое-как поднявшись, я побрела в ванную.
Мужественно трясясь под ледяными струями воды, я размышляла: обидеться на Люсьена или нет? В конце концов, решила пока не обижаться. Может, он по уважительной причине смылся.
Выйдя из душа, я натянула на себя старенькую футболку и пошла готовить кофе. Сегодня предстоит тяжёлый денёк. Для начала нужно будет выпытать у Нэлли телефон Дадли. Причём придумать для этого уважительную причину. А то ещё подумает, что я решила отбить у неё богатого жениха. Да, чуть не забыла! Надо обзвонить оставшихся Поттеров. Не исключено, что среди них есть тот, кто мне нужен.
Но, выглянув в окно, я решила начать с конца. Перспектива ехать к Дадли в такой ливень не прельщала.
Побеседовав с ещё несколькими Поттерами, я поняла, что это бесполезно. Пришлось звонить Нэлли.
- Алё, Нэл? Это я - Элен.
- О, привет, Эл!!! – Нэлли привычно завизжала в трубку.- Ты просто не представляешь, какое оно красивое!!! Такое…такое…такое длинное, белое, дорогое!
- Эээ… Нэлли, ты о чём?
- Да о платье же, глупая! – возмущённо воскликнула подруга.
- Ясно. Я как-нибудь к тебе заеду, взгляну. Наверное, ты в нём потрясающе выглядишь, - нужно её слегка умаслить.
- О да! Я же говорю, оно чудесное! Слушай, Эл. Как ты думаешь, приглашения сделать на розовой или голубой бумаге? Дадли хочет на белой. Но это так скуууучно… а ещё, ты поможешь мне составить список гостей? Эл, ну ведь поможешь?
Работа требует жертв…
- Конечно, помогу! – ну всё. Влипла.
- О Эл! Ты чудо!!! – Нэлли снова завизжала.
Прижав трубку к уху, которое всё ещё нормально функционировало после бурного проявления нэллиных чувств, я решилась заговорить о деле.
- Нэлли, я звоню, чтобы спросить телефон Дадли.
- Зачем? - Нэлли насторожилась.
- Ну, понимаешь… Дадли говорил прошлым вечером, что хочет приобрести картину…
- Ах да! Я помню! Он бы хотел купить что-нибудь редкое.
- Вот-вот. У меня тут есть кое-что. Может, ему понравится?
- Конечно, записывай номер.
Уф, всё оказалось не так трудно.
- Алё, мистер Дурсль? Это Элен Лайджест. Мы вчера вместе были…
- Да, я вас помню, – недовольно перебил меня Дадли. Видимо, он тоже мучался с утра похмельем.
- Вы говорили, что хотите приобрести картину какого-нибудь известного художника. У меня тут есть парочка вариантов. Если хотите, я могу подъехать к вам с фотографиями. Вдруг вам что-нибудь понравится.
- Хорошо. Сейчас я как раз свободен. Записывайте адрес, - пробубнил Дурсль.
Так, одеться нужно по-деловому: узкая юбка до колен, полусапожки на каблучке, блузка и пиджак. Не мой стиль, но это – идеальный вариант. Терпкие духи, светлый макияж, простая причёска. Ну вот и всё. Я готова. Теперь нужно найти фотографии. Ммм... что же ему предложить? Можно, конечно, последовать примеру Рианы и всучить глупому Дадли безвкусную, но жутко дорогую мазню какого-нибудь современного художника.
Нет. Не буду.
Вдруг мой взгляд упал на мольберт посреди комнаты.
- Хм… Есть идея!
Кажется, фотоаппарат был где-то на столе.
Разобрав завал из холстов, растворителей, подрамников и кистей, я, наконец, нашла его.
Несколько щелчков, и снимки готовы. Стоп, а это что такое?
В углу картины белел клочок бумаги. Вчера его не было.
При ближайшем рассмотрении это оказался сложенный вчетверо листочек. Уже по запаху я определила, кто его оставил. Лэблан так обильно поливает себя одеколоном, что любая вещь, к которой он прикасается, тоже начинает удушающее благоухать. Я принюхалась. Нет, меня, к счастью, эта участь не постигла.
Послание гласило:
Эл, извини за то, что так рано ушёл, но у меня в одиннадцать важная встреча насчёт аукциона. Вечером позвоню.
Л.Л.
Коротко и ясно. Никаких «Твой Люсьен», «Целую», «Люблю»... Впрочем, я и не надеялась.
Бросив в сумочку фотографии, я закрыла дверь и вышла на улицу. Чёрт, опять дождь. За что не люблю Англию, так это за погоду. Поймав такси, я назвала водителю адрес и окунулась в размышления, удобно устроившись на заднем сиденье.
На расследование у меня осталось чуть больше недели. Сейчас нужно будет вплотную заняться Поттером. Только бы эта ниточка не оказалась ложной. Правда, кое-что настораживало. Дадли упомянул, что его кузен был похож на сатаниста. Конечно, в пьяном угаре и не такое скажешь, но… ведь даже Люсьен заметил, что Дадли либо врёт, либо чего-то не договаривает. Да и сама картина… Написанная совсем недавно, она наводит на мысли о средневековье. Сейчас подобное уже не пишут. Всё это очень странно. Есть ещё кое-что, что меня волнует – это мужчина на картине. Он двигается. Я вполне нормальный человек и никакими психозами не страдаю. Но ведь кроме меня никто этого не видит! Если рассуждать логически, то такое невозможно. Но я своими глазами видела, как он усмехнулся! Меня это пугает. Нет, даже не так – меня это ужасает! Я боюсь оставаться дома одна, дёргаюсь из-за каждого шороха. Так и до нервного срыва недалеко. С картиной нужно расстаться. У меня есть снимки, реставрировать её не надо, да и для расследования полотно больше не нужно. Завтра позвоню Люсьену, пусть заберёт.
Прайвет Драйв встретила меня аккуратными белыми домиками, ровными газонами и удручающим однообразием. Выйдя из такси напротив одного такого домика, я подошла к двери и нажала на кнопку звонка. Ждать пришлось долго. Наконец, дверь открылась, и в проёме возникла необъятная фигура мистера Дурслея.
- Здравствуйте, мисс Лайджест. Проходите, – Дадли посторонился, и я протиснулась в крохотный коридорчик.
Как я и предполагала, внутри дом оказался таким же правильным и идеальным, как и снаружи.
Пройдя в уютную маленькую гостиную, я опустилась на мягкий диванчик и достала из сумки фотографии.
- Итак, мистер Дурслей…
- Дадли. Называйте меня Дадли, – он слащаво улыбнулся и грузно плюхнулся в стоящее рядом кресло.
- Хорошо, Дадли, - я протянула ему снимки. – Вот фотографии. Эта картина была написана в 1457 году. Автора установить не удалось. Краски и лак не потускнели со временем. После небольшой реставрации она выглядит как новенькая.
- Она дорогая?
- Очень, - заверила я его.
- Это хорошо.
Всё-таки они с Нэлли удивительно подходят друг другу.
- А кто этот человек, изображённый на картине?
- Предположительно, итальянский философ… Ох, забыла фамилию. Очень тёмная личность. Его сожгли на костре за распространение книг по чёрной магии.
Лицо Дадли непроизвольно вытянулось, маленькие глазки испуганно забегали.
- Нет, эта картина мне не нравится, - он положил снимки на стол. – У вас есть ещё какие-нибудь предложения?
В это время в гостиную вошла высокая пожилая женщина. Недовольно окинув меня взглядом, она натянуто улыбнулась и поставила на стол поднос с чаем.
- Дадли, я, надеюсь, ты не забыл, что через час приедет Нэлли? - у неё был высокий визгливый голос, который дико действовал на нервы. И не мне одной. Дадли скорчил такую мину, что мне стало его жалко. Скорее всего, это его мать. Не повезло пареньку.
После того, как эта фурия ушла, я сочувственно произнесла:
- Тяжело с ней?
- Очень, - Дадли вздохнул. – Проходу не даёт.
- Ладно, женитесь – Нэлли тут быстро порядок наведёт.
Дадли улыбнулся, взял чашку с чаем и продолжил:
- Так у вас ещё есть варианты?
Как оказалось, Дадли не такой уж и мерзкий субъект. Привлекательного в нём, конечно, мало, но если найти к нему подход…
Поболтав про картины, мы сошлись на том, что ему просто нужно будет придти на аукцион и выбрать что-нибудь там. Наконец, у меня появилась возможность спросить про Поттера.
- Дадли, помните у нас как-то зашёл разговор про вашего кузена?
Дурсль тут же весь напрягся и насторожено произнёс:
- Ну да, помню.
- Вы не могли бы дать его координаты. Дело в том, что ко мне в руки попала картина, на которой стоят его инициалы. Я пыталась найти Поттера через полицейскую картотеку, но оказалось, что в Лондоне их слишком много.
- А с чего вы взяли, что мой кузен – именно тот, кто вам нужен? – хм, а он не такой тупой, как кажется.
- Содержание картины имеет ярко выраженную оккультическую направленность. Вы говорили, что ваш кузен был очень необычным человеком. У него дома были странные книги, к нему приходили всякие подозрительные личности…
- Ну да…просто, мне кажется, что вам лучше с ним не связываться, - выпалил Дадли.
Вот это уже интересно.
- Почему? Понимаете, мне очень важно найти владельца этой картины. Лэблан – мой начальник – будет очень недоволен, если я этого не сделаю.
- Дело в том, что я не знаю, где мой кузен сейчас.
Чёрт, только не это!
- Ну, может, вы помните кого-нибудь из его друзей или адрес школы, где он учился? Ну хоть что-нибудь?!
Дадли нахмурился.
- Слушайте, всё, что связано с моим кузеном – очень опасно, эта картина того не стоит.
- Ну пожаааалуйста, - протянула я с надеждой.
- Ладно, подождите минутку.
Дадли с трудом поднялся и вышел из гостиной.
Спустя минуту из соседней комнаты послышался звук бьющейся посуды, затем приглушённые голоса. Вскоре Дадли снова появился в гостиной и протянул мне листочек с какими-то каракулями.
- Тут примерные координаты места, где он учился. Но…
Договорить он не успел, потому что в комнату ворвалась растрёпанная миссис Дурслей:
- Запомни, ты ещё поплатишься за это! Что если её подослали?! Вдруг она от них?
- Мама, прекрати, - Дадли аккуратно взял разбушевавшуюся женщину под руку и вывел из комнаты.
- Извините, за всё это, – сказал он, вернувшись. – У нас всегда были сплошные проблемы из-за кузена. Вот она и раскричалась. Мы были так рады, когда он, наконец, съехал от нас… а теперь вот вы им интересуетесь. Только будьте осторожны и…кое-что там – в его школе - может вас шокировать.
- Ладно, большое вам спасибо. Я даже не знаю, как вас благодарить.
Сунув листок в сумочку, я поднялась с дивана и прошла к двери.
- Ах да! Дадли, у вас есть какие-нибудь фотографии вашего кузена?
- Да, кажется, есть одна.
Он снова вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с пожелтевшим от времени снимком в руках.
- Вот, возьмите.
Не глядя, я кинула фотографию в сумку и, попрощавшись с Дурслеем, вышла из дома.
Всё оказалось сложнее, чем я думала. Дадли явно чего-то не договаривал. То ли он боялся, то ли просто не хотел рассказать мне всё, но с его кузеном что-то было неладно. Да и поведение миссис Дурслей было более чем странным. «Вдруг она от них?» - кричала она. Что это может значить? Возможно, Гарри был связан с какой-нибудь группировкой или сектой…
Завтра нужно будет одолжить у Пьера машину и съездить в эту школу. А на сегодня всё.
Глава 6. Чёг’тов Хогваг’тс, чёг’това мантия, чёг’тов день…наверное так назвал бы эту главу Пьер Ксавье.
Войдя в квартиру, я первым делом кинулась к холодильнику. Поездка к Дурслею заняла кучу времени, а ушла я, не позавтракав. В морозилке обнаружились курица и пицца. Возиться с курицей не хотелось, поэтому, достав пиццу, я сунула её в духовку.
Зазвонил телефон.
Плюхнувшись на диван, и удобно закинув ноги на журнальный столик, я взяла трубку.
- Алё, Эл ты?
- Ага.
- Элен, тебе ещё нужна картина? – обычно весёлый и бодрый, сейчас голос Люсьена звучал предельно серьёзно и сосредоточенно.
- Нет. Можешь забрать.
Холодность Люсьена настораживала. Говорит со мной так, будто и не было прошлой ночи.
- Тогда я пришлю за ней кого-нибудь.
Пришлёт? То есть моя незначительная персона не стоит его личного посещения?! Кого-нибудь?! Да что он себе позволяет?!!!
- Только быстрее, у меня мало времени. И я не собираюсь ждать твоего посыльного пол дня, - отрезала я.
- Он заедет к тебе через десять минут.
Гудки.
Твою мать! Он даже не попрощался!!!
Швырнув трубку в угол комнаты, я, надувшись, уставилась на картину.
- Ну вот и всё, милый мой. Заберут тебя сегодня обратно в галерею. Будешь там старушек смотрительниц своими глазками пугать.
Мужчина на меня не смотрел. Сосредоточенно глядя в окно, он даже не думал оборачиваться. Вот только у самого уголка губ появилась чуть заметная складочка. Я подошла к картине и, невольно залюбовавшись игрой света на складках шёлковой мантии, прикоснулась пальцами к холсту. Всё-таки мне жалко было с ней расставаться.
- Я не знаю, слышишь ли ты меня, но… не хочу возвращать тебя Люсьену. Жаль, что я так и не выяснила, как тебя зовут…
Тяжело вздохнув, я отвернулась от картины, собираясь пойти на кухню и вытащить забытую пиццу из духовки, как вдруг… Да, да, он опять на меня смотрел. Я повернулась. Страха не было. Была только грусть: в его глазах, в моём сердце… Я чувствовала, что вместе с этой картиной из моей жизни уйдёт что-то важное. Все эти дни, пока холст стоял в моей квартире, я чувствовала присутствие чего-то необычного, волшебного. Словно сказка, в которую уже не веришь, но всё равно ждёшь, неожиданно ожила и проявилась в аккуратных мазках художника. А теперь я должна вернуть её, отдать этому придурку Люсьену. Потом её купит какая-нибудь богатенькая дамочка и повесит у себя в гостиной или в кабинете мужа. И больше не будет этих взглядов и этой немой перепалки. Чёрт, будь у меня деньги, я бы её купила.
Он усмехнулся, сложил на груди руки и, изящно приподняв левую бровь, окинул меня насмешливым взглядом. Я улыбнулась. Жаль, что он не разговаривает.
Раздался звонок.
Быстро оправив мантию, мужчина схватил с подоконника книгу и отвернулся к окну.
- Книгу переверни! – крикнула я, уже выходя из комнаты.
Открыв дверь, я с удивлением обнаружила на пороге Ксавье.
- Пьер! Вот уж кого не ждала!
- Чёг’това Англия! Чёг’тов дождь! Чёг’тов Лэблан! – злобно ворча, Пьер стащил с себя мокрый плащ и прошёл в комнату.
- Ты пг’едставляешь, этот пг’идурок наог’ал на меня и заставил ехать к тебе за каг’тиной!
Когда Ксавье сильно волнуется или рассержен, его французский акцент проявляется с утроенной силой.
- Люсьен наорал на тебя? – я протянула замерзшему Пьеру стакан с виски.
Выпив всё залпом, он несколько раз глубоко вздохнул и, успокоившись, продолжил:
- Да. Наорал. Видите ли, у него там какая-то сделка не прошла! – Пьеру наконец удалось совладеть со своим ужасным акцентом. – А потом он сказал, что я должен ехать к тебе за картиной!!! С каких это пор он имеет право мной командовать?! Между пг’очим, я даже на него не г’аботаю!
Ну вот, опять распалился. Пришлось подливать ему ещё виски.
- Чёрт знает что такое! Все с этим аукционом помешались! – Пьер допил виски, поставил стакан на стол и, достав из нагрудного кармана белоснежный платочек, изящно промокнул губы. – Ну и где эта картина?
- Вот она, - я указала рукой на холст.
- Хм… - достав из своего чемоданчика небольшую лупу, Пьер вплотную подошёл к картине. – Прелестно, прелестно…
- Слушай, Эл, - он положил лупу в чемоданчик и повернулся. – А давай её сопрём?
В этом весь шарм Пьера. Изящный, утончённый, обходительный, он обожает вставлять в разговор жаргонные словечки и говорить непристойности. Никому в голову даже не придёт его упрекнуть – так просто и ловко у него это выходит.
- Ага! Поставим мне шишку на лбу, устроим пожар в квартире, сожжём какую-нибудь мазню в такой же раме, настоящую картину спрячем, вызовем полицию …а потом Лэблан обо всём догадается, устроит скандал и оторвёт нам обоим голову.
- Мда… - Пьер разом весь как-то сник, потух и даже как будто сделался меньше ростом.
- А помнишь, как мы выкрали у Лэблана икону? - снова встрепенулся он.
- Угу, и ты забыл в галерее носовой платок со своими инициалами. Хорошо, что Люсьен не злопамятный.
- Ладно, вижу, что уговаривать тебя бесполезно. Просто, если сбыть её на чёрный рынок, можно получить не жалкие пятнадцать процентов, а все пятьдесят…
- Нет, Пьер.
- Фи, ты такая скучная, - он деланно зевнул. – Неси бумагу, её нужно завернуть.
Кое-как упаковав картину, мы перенесли её в коридор.
- Кстати, Пьер, я кое о чём хочу попросить тебя, - вспомнила я, протягивая ему плащ.
- Для тебя всё, что угодно, - он театрально поклонился.
- Мне нужна машина на несколько дней.
- Приезжай ко мне завтра, что-нибудь подберём. Чао, милая!
Поцеловав мне ручку, он поплотнее закутался в плащ, взял картину и вышел за дверь.
Утром следующего дня меня разбудил звонок Дадли Дурслея.
- Я понимаю, что это покажется вам странным, но будет лучше, если вы возьмёте с собой мантию, - монотонный голос Дадли медленно доносил информацию до моего вялого сонного мозга.
- Зачем? - простонала я в трубку.
- Если я вам скажу, вы подумаете, что я сошёл с ума. Просто, когда будете собираться в Хогвартц, захватите с собой мантию. До свидания. И извините, что разбудил вас.
Вот сволочь! Разбудил в семь утра, ничего толком не объяснил... Какая к чёрту мантия?!!! И где я её возьму?
Вопрос с мантией, к счастью, решился довольно быстро. Бывший бойфрэнд Нэлли играл в театре. Связаться с ним было нетрудно. Правда, мантия, которую он мне достал была судейская, но…Дадли же не сказал, какая именно она была нужна!
Гораздо труднее было выбрать машину. Пьер покупает новую машину чуть ли не каждый месяц. Старые машины он продаёт, дарит, проигрывает в карты, но самые любимые оставляет себе. Таких любимый у него набралось уже очень и очень много, так что, если я займу у него одну на пару-тройку дней, ничего не случится. Надо сказать, что в машинах я не разбираюсь совершенно, поэтому выбор полностью отдала в руки Пьеру. Но добравшись до его загородного особняка, тут же об этом пожалела.
Около получаса я убеждала Ксавье в том, что никаких Феррари и лимузинов мне не нужно. На что Пьер заявлял: «Красивая женщина должна сидеть в красивой машине». Ну что с него возьмёшь – француз! Наконец, отвоевав у Пьера маленький Пежо, я отправилась в путь.
Координаты школы, которые мне дал Дадли, были очень и очень неточными. На границе с Шотландией полно замков. Хорошо, что хоть примерную дорогу указал.
Впрочем, сейчас меня занимали другие мысли. После того как Дадли сказал мне взять мантию, моя уверенность в том, что Поттер, которого я ищу – это именно кузен Дурслея, стала стопроцентной. Мужчина на картине тоже был в мантии. Это, конечно, мало что доказывает, но всё-таки интересное совпадение. Да и вся эта тайна вокруг мистера Поттера… Сначала Петуния Дурсль говорит, что меня могли подослать некие «они». Кто эти «они»? Что она имела в виду? Секта? Организация? Сатанисты – ха! Тут всё гораздо сложнее. Потом Дурсль просит меня взять мантию, абсолютно не аргументируя свою просьбу. При этом он говорит, что если он объяснит, зачем всё это, я сочту его сумасшедшим! Что ждёт меня в этой школе? Чего так боятся Дурслеи? Но стал бы Дадли отправлять меня туда, где мне может грозить опасность?
Есть ещё одна деталь, которая не даёт мне покоя – школа находится в замке. Много ли вы знаете таких школ? Я ни одной. Сейчас все замки, оставшиеся в Англии, это либо памятники архитектуры, либо музеи, либо частные владения. Но школы… Мда…Слишком много вопросов, и ни одного ответа. Люсьен даже не предполагает, насколько крупная рыба попала к нему в руки! При определённой доработке и корректировке вся эта история с портретом приобретёт совершенно другой оттенок. Дату картины установить не удалось, так что в описании можно поставить любые цифры. Чем древнее, тем дороже. Ну а если разгадать тайну, которую заключает в себе портрет, то его цена улетит в заоблачные дали. И мои пятнадцать процентов будут не такими уж жалкими, как кажется Пьеру.
Но с кое-чем я могу разобраться уже сейчас.
Докурив сигарету, я нащупала в сумке фотографию Гарри и поставила её у руля.
Снимок был сделан очень давно. Худенькому парнишке на фотографии было от силы лет семь-восемь. Маленький, щупленький, весь какой-то нескладный, он выглядел вполне безобидным. Но кто знает, что скрывается за внешностью невинной овечки? Я невольно захихикала. Ей Богу, рассуждаю, как герой дешёвого фильма ужасов. Нет, мужчина, изображённый на картине, был вовсе не Гарри Поттером. Даже если очень постараться, трудно представить, чтобы этот хрупкий парнишка в дурацких круглых очках вырос в высокого стройного брюнета с орлиным носом. Но что может связывать этих двух людей? Ещё один вопрос без ответа.
Проведя в пути более пяти часов, я уже пожалела о том, что поехала. Стояла прекрасная погода: на небе ни облачка, солнце такое яркое…А я вместо того, чтобы наслаждаться этим редким для Англии солнечным днём, еду неизвестно куда неизвестно зачем. И вот, когда я уже начала подумывать о возвращении, дорога резко повернула, и слева в отдалении показался замок.
Пришлось сворачивать с дороги и ехать по непросохшей вязкой земле. Даже издалека было видно, что замок находится в полном запустении. Когда же я подъехала к озеру, окружавшему замок, картина разрухи предстала в полном масштабе.
Если это школа, то я королева Англии!
Оставив машину у озера, я накинула на плечи дурацкую судейскую мантию (с кроссовками это смотрелось просто «потрясающе») и пошла к замку. Постройка находилась на возвышении, поэтому идти было трудно. Интересно, как ученики добирались до школы? Почему-то мне было трудно представить, как по этой широкой мощёной дороге родители подвозят своих детей на машинах. Вся территория вокруг Хогвартца заросла высокой травой, а с одной стороны замок полностью развалился. Очевидно, там рухнула одна из башен. Дойдя до огромных кованых ворот, я остановилась передохнуть. Немного в отдалении виднелись какие-то шесты с кольцами, а, присмотревшись, можно было даже различить трибуны. Вокруг стояла неестественная тишина, всё как будто вымерло. Скорее всего, в замке уже давно никого не учили. Да и была ли здесь школа? Может, это не тот замок?
Отдохнув, я решила сходить на поле с трибунами. Эта поездка нравилась мне всё меньше и меньше. Сейчас лето. Наверное, ученики разъехались на каникулы. Но ведь должен же был кто-то остаться в школе! Учителя, например… Вся эта тишина дико раздражала. Казалось, будто я одна в целом мире. Блин, ну куда ж все делись-то!
Но тут спуск резко оборвался и…
«Вот куда», - невольно подумала я, глядя на ровные ряды надгробий, занимающие огромное поле…
Глава 7.. Кто сказал, что школьные годы – чудесные?
От созерцания массового захоронения меня оторвал громкий басистый голос.
- Эй, мисс, что вы тут делаете?
- А? Что?
От неожиданности я подскочила и резко развернулась. То, что предстало перед моими глазами, повергло меня в состояние панического ужаса. Это была пряжка. Пряжка ремня. Прямо перед моими глазами.
С трудом проглотив комок в горле, я медленно подняла голову, а там...
Он…Оно…огромный….МАААААААААААААААААМАААААААА!!!!!!!!!!!!!!
Бежать. Бежать. Бежать отсюда. К машине. Срочно. Чёрт! Да в чём дело?!!! Усиленно двигая ногами, я пыталась понять, почему замок, к которому я направлялась, не становится ближе.
- Мисс, да успокойтесь же! – прогремело где-то над ухом.
- Ааааааааа!!! Пустите! – взвыла я, безуспешно пытаясь выдрать край своей мантии из руки великана.
- Да пожалуйста, - громила спокойно пожал плечами и убрал руку.
- Ой, - не ожидая от великана такой быстрой капитуляции, я плюхнулась в траву, отчаянно барахтаясь в длинной судейской мантии.
- Эээ, мисс, может, вам того…помочь?
- Нет! Нет! - оставив безуспешные попытки выпутаться из чёртовой тряпки, я начала отползать в сторону.
- А кричать-то так зачем?
Я замерла. Оглянулась. Огромный бородатый мужик под три метра ростом стоял с лопатой в руке и с интересом меня разглядывал. Я перевела взгляд на лопату. Такой и убить можно. Потом взглянула на кладбище, и внутри всё похолодело.
- Давайте, я помогу вам подняться.
Не дожидаясь моего ответа, великан легко поставил меня на ноги, отряхнул и оправил мантию.
- Спасибо, - прошептала я, испуганно оглядываясь по сторонам.
- Так что вы здесь делаете-то?- добродушно улыбнулся он.
Не найдя, что ответить, я обвела рукой замок и кладбище.
- А, понимаю, - он сделал сочувствующее лицо. – Брат? Сестра?
- Н-нет, - наконец удалось выдавить мне.
- Любимый?
Весь вид великана говорил: «Мне очень жаль».
- Да нет, я…Эээ…корреспондент!
- Вас, случаем, не министр прислал-то? – он насторожено окинул меня взглядом.
Я усиленно замотала головой.
- Ну и хорошо! – он снова улыбнулся. – Вы хотите написать про Хогвартц?
- Что-то вроде того. Скажите, мистер…эээ…
- Хагрид. Рубеус Хагрид. Я работаю тут лесником…вернее сторожем, - он оглянулся на могилы.
Глядя на этого добродушного толстяка-великана, я уже не понимала, как можно его бояться.
- Очень приятно. Я Элен Лайджест. Корреспондент газеты «Новый Мир». Скажите, вы давно здесь работаете?
- До этого я двадцать лет работал лесником при школе, ну а после той ночи…ну вы знаете, кровавый февраль… - он тяжело вздохнул и кивнул в сторону кладбища.- Вот уже шесть лет я кладбищенский сторож.
Я состроила грустную мину, хотя абсолютно ничего не понимала.
- Да-да, та ночь…просто ужасно.… Мне бы найти кого-нибудь из учителей.
Что ж, особой надежды нет, но попробовать стоит.
- Вам просто повезло сегодня! Профессор МакГонагалл приходит сюда по четвергам. Она аппарирует минут через десять.
- Аппарирует?
- Ну да, защиту ведь так и не восстановили. Наш министр…да что я говорю, вы и сами всё знаете, - он махнул рукой.
Ничего я не знаю. Министр у нас нормальный. И что такое «аппарирует»? Господи, куда я попала?!
- Так вы здесь походите пока…если что, то я буду вон там, - он указал древком лопаты на сторожку у самого края леса.
- Хорошо, спасибо мистер Хагрид.
Оправив мантию, я направилась к спуску. Осмотрюсь здесь, пока эта дамочка не «аппарирует».
Бездумно блуждая среди могил, я время от времени останавливалась и читала надписи на надгробиях. “Кровавый февраль” - кажется, так сказал мистер Хагрид. Что же здесь случилось? На всех могильных плитах стояла одна дата смерти. Шесть лет назад, в ночь на тринадцатое февраля в этом Богом забытом уголке Англии произошло нечто настолько ужасное, что…
Мэриел Лански, 11 лет
Колин Брэдбери, 13 лет
Стефани Уилби, 11 лет
Грэгори Гойл, 17 лет
Анастасия Нортон, 15 лет
Дети. Погибли дети. Я окинула взглядом огромное поле, сплошь усеянное могильными камнями.
Господи, но почему я раньше не слышала об этой трагедии?! Сообщение о гибели учеников частной школы должно было взорвать газеты и телевидение.
Всплеск народного негодования, публичные выступления, митинги, массовое паломничество на место происшествия - и это только малая часть возможных последствий! Но ничего этого не было! Не было ни сообщений, ни газетных статей. НИ-ЧЕ-ГО!
А родители погибших детей? Почему они молчали? Почему никто не возмутился? Ну не бывает такого, чтобы погибло пятьсот человек, и никто не обратил на это внимание!!!
Хагрид что-то говорил насчёт нашего министра…Неужели в правительстве знают?
Колин Криви, 17 лет
Дэниел Мэнсон, 16 лет
Энтони Говард, 11 лет
Джон Мэлрой, 14 лет
Альбус Дамболдор, 157 лет
Френсис Кэрол, 15 ле… Сколько-сколько? Я снова повернулась к большому красивому надгробию. 157!!!!! Святые угодники!
От смерти в самом расцвете лет по причине неимоверного потрясения меня спасла высокая строгая женщина в огромной шляпе, непонятно как появившаяся у меня за спиной. Кажется, я пропустила момент, когда эта тётенька “аппарировала”.
- Кто вы такая и что здесь делаете?
Вот уж действительно профессор: плотно сжатые губы, надменный вид, идеально прямая спина…
Под строгим взглядом её холодных глаз из-за стёкол небольших квадратных очков я сразу почувствовала себя маленькой нашалившей девочкой, которую сейчас накажут.
- Здравствуйте, профессор МакГонагалл, я как раз вас ждала…
- Помнится, я задала вам вопрос, мисс…
- Лайджест. Элен Лайджест. Я работаю реставратором и…
- Что может понадобиться здесь, - она кивнула на могилы, - реставратору?
- Понимаете, я ищу одного человека…
- Вы ищите человека здесь?! - она насмешливо смерила меня взглядом.
Вот стервозина! Вредная, наверное, была училка.
- Ну да…в смысле…я думала, что вы сможете мне помочь, - я, наконец, перестала мямлить и посмотрела ей в глаза.
- Извините, мисс Лайджест, но боюсь, я ничем не смогу вам помочь, - профессор МакГонагалл отодвинула меня в сторону и прошла к могиле Альбуса Дамболдора. Только тут я заметила в её руках маленьких бархатный мешочек и букетик полевых цветов.
- Но ведь вы же преподавали здесь! - я даже и не собиралась отставать.
- И что с того? - спросила она, не оборачиваясь.
- Человек, которого я ищу, возможно, был вашим учеником.
Она аккуратно развязала мешочек и поставила его на могилу.
- Хм, а вы уверены, что его нет здесь? - маленькой изящной рукой она обвела кладбище.
Странно, но эта мысль в мою голову не приходила. А вдруг она права? Верить в это не хотелось.
- Вполне может быть. Единственное, что я знаю об этом человеке, так это то, что он учился в Хогвартце. А поскольку вы здесь преподавали до ммм…печальных февральских событий, то…
- А, собственно, кто вы такая? - женщина резко повернулась ко мне, прожигая взглядом.
- Я же сказала…
- О том, что вы реставратор, я уже слышала. Ведь вы не учились здесь? - это было скорее утверждение, чем вопрос.
- Эээ…нет.
- Вы не из Англии?
С чего это она взяла? На всякий случай я решила сказать нет.
Профессор МакГонагалл нахмурилась, словно раздумывая над чем-то, и, наконец, сказала:
- Ладно, кто вам нужен?
- Гарри Джеймс Поттер.
Реакция на мои слова была поразительная: глаза профессора полезли на лоб вместе с очками, губы задрожали, на щеках выступил неестественно яркий румянец…было такое чувство, что она сейчас взорвется…Чувство оправдалось.
- Что?!!! Да как вы…Вас подослали! - с этими словами она выхватила из широкого рукава своей мантии (всё-таки не зря нацепила я эту тряпку) какую-то деревяшку и больно ткнула меня ей в грудь. - Вас прислал министр! Как же я сразу не догадалась?! Когда Малфой оставит мальчика в покое? Ему мало того, что они с ним сделали?!
Голос женщины уже сорвался на крик, и я испугалась, как бы Хагрид не услышал. Всё-таки ему я представилась корреспондентом, а МакГонагалл сказала правду. Может выйти неувязочка. Непрофессионализм, блин…
- Да никто меня не посылал! Поймите, у меня есть вещь, которая может заинтересовать мистера Поттера… - быстро выговаривая слова и пятясь назад, я оглядывалась по сторонам.
От этой деревяшки в руках женщины мне становилось не по себе. Палка палкой, а выглядит угрожающе.
- Ха! Мистера Поттера уже вряд ли что-то заинтересует! - она остановилась и снова спрятала деревяшку в рукав.
- Он мёртв?
- Это трудно объяснить, - она потёрла переносицу, а затем снова взглянула на меня. - Извините, что я так… просто вы не первая, кто им интересуется. После февральских событий Гарри внезапно пропал. Должно быть, они боятся, что он вернётся и попытается что-то исправить. Люди пойдут за ним.
Последние слова она почти прошептала, а затем, достав белоснежный платочек, промокнула глаза.
- Нет, правда, извините меня, мисс.
- Да ладно, ничего страшного. Так вы не знаете, где мистер Поттер сейчас?
- Нет, никто не знает. Впрочем... А что вы хотите вернуть ему?
- У меня есть картина. На ней…
Чёрт! Сказать или нет? Ммм…
- На ней его родители, - беспроигрышный вариант.
- Джеймс и Лили, - взгляд женщины потеплел. Она снова достала платок.
- Для нашей галереи эта картина не представляет особой ценности. Имена людей, изображённых на картине, есть на обороте холста. Я хотела найти родственников, чтобы вернуть им картину. Вы даже не представляете, сколько времени я потратила, прежде чем выйти на след мистера Поттера.
- А ваша галерея…она в Лондоне?
- Нет, я приехала из Америки, - эта фраза сорвалась с моих губ совершенно произвольно. Блин, вечно я ляпну что-нибудь!
- Но ваш выговор…
- Одно время я долго жила в Англии. Удивительно, как эта картина попала к нам, - добавила я.
- Тогда это многое объясняет. Хотя всё равно странно, что вы долго разыскивали мистера Поттера. Много лет это имя было у всех на устах, - она тяжело вздохнула и медленно двинулась вдоль могил. Я последовала за ней.
- После той ночи, когда на Хогвартц было совершено нападение, многие из тех, кто остался в живых, ушли к маглам.
Маглам? Это ещё что такое? Ладно, лучше не спрашивать. Предполагается, что я в курсе всех этих событий.
- Возможно, Гарри тоже. Но я ничего об этом не знаю. Первое время мы все были убиты горем, а когда вспомнили, было уже поздно. Если бы Гарри остался и вовремя взял всё в свои руки, сейчас всё могло быть совсем по-другому.
Ненавижу, когда собеседник явно знает больше меня, а я даже спросить ничего не могу. Нужно задать наводящий вопрос.
- Так кто же всё-таки виноват в происшедшем?
Увидев её удивлённый взгляд, словно говорящий: “Ну это же очевидно!”, я поняла, что спросила что-то не то.
Но это можно легко исправить.
- Понимаете, когда находишься далеко от места событий, всё время получаешь дезинформацию, - я улыбнулась. - У нас в Нью-Йорке чего только не писали.
- Виноват, конечно, Вольдеморт, - МакГонагалл сердито поправила очки. - Или это имя вам тоже не знакомо?
- Ну что вы! Как можно! Уж его-то я слышала! - ага, сотни раз в прошлой жизни.
- Хотя здесь есть и вина Альбуса. Он слишком поздно сообщает …сообщал другим о своих планах.
-Знаете, я часто думаю, что было бы, если бы он остался жив, - продолжила она после минутного молчания. – Хотя на школу это бы уже никак не повлияло. Хогвартц не восстановили, и восстанавливать не собираются. Впрочем, они правы: кто захочет, чтобы его ребёнок учился в замке, где всего шесть лет назад погибло столько детей. Запах смерти ещё не выветрился из этих стен, - МакГонагалл махнула рукой в сторону замка. – Но Альбус мог бы сильно повлиять на ситуацию в целом. Он не допустил бы того произвола, что творится сейчас.
Чем больше я спрашиваю, тем меньше понимаю. Альбус. Это, случаем, не тот живучий дяденька? Ладно, но что она имеет в виду, говоря, что в стране творится произвол? Всё у нас нормально. Такое чувство, что в этом месте люди живут по каким-то другим законам.
Между тем она продолжала:
- Даже защиту не восстановили. Теперь сюда может попасть любой. А маглы! Сколько проблем с ними было! Но Малфою всё равно, скольким людям нужно стереть память… - она горько вздохнула. – Впрочем, извините, что я говорю вам всё это. Должно быть, я никогда не привыкну к переменам.
Малфой? Кто это? Ладно, не важно. Значит, они стирают людям память? Тогда понятно, почему никто ещё не сообщил об этом массовом захоронении. Что ж…я буду первой. Господи, ну что это за чушь? Всё это похоже на глупый фильм ужасов! Стирают людям память - ха! Может, эта тётенька пересмотрела «Людей в чёрном»? Я невольно вспомнила о портрете. Всё-таки жаль, что я солгала. Может, МакГонагалл помогла бы мне.
- Ладно, мне уже пора. Жаль, что вы не знаете, где мистер Поттер сейчас, - я уже развернулась и собиралась уйти, но её голос заставил меня остановиться.
- Подождите! Друзья Гарри – мистер Уизли и мисс Грэйнджер… вернее не мисс Грэйнджер, а…впрочем, это не важно. Так вот, они могут знать, где Гарри сейчас. Правда, их будет довольно сложно найти. Они живут в магловском Лондоне. Хагрид знает точный адрес. Вы можете найти его вон там, - она указала рукой на сторожку лесника.
- Что ж, большое спасибо, профессор МакГонагалл. Я даже не знаю, как вас благодарить.
- Гарри будет рад получить эту картину. До свидания.
Я повернулась и медленно побрела вдоль могил. От огромного количества новой информации разболелась голова. Около могилы Альбуса Дамболдора я задержалась и заглянула в бархатный мешочек. Лимонные дольки. Странно. Я невольно оглянулась, но кроме меня на кладбище уже никого не было.
Глава 7. Ужасное прошлое и не менее ужасное настоящее.
Домой я вернулась поздно. Разбитая и страшно усталая, я медленно поднималась по лестнице, снова и снова возвращаясь мыслями к своему маленькому путешествию. Кладбище и разрушенная школа не давали мне покоя.
Риана, вот кто может мне помочь. У неё большие связи на телевидении. Так что скоро вся Англия содрогнётся от возмущения, узнав о трагедии, которую наше правительство скрывало от общественности в течение шести лет!
Я погрузилась в мечты о всемирной славе, которая обрушится на мои хрупкие плечи после сообщения о кладбище, и заметила шедшего навстречу человека только тогда, когда уткнулась носом в его галстук, который немилосердно благоухал мужским одеколоном.
- Люсьен, – я подняла голову и смело посмотрела в серые глаза блондина. Хотя вернее будет сказать, смело утонула в его прекрасных серых гла…Тьфу ты чёрт!
- Что ты тут делаешь? – возмущённая своими мыслями, я недовольно поморщилась и скрестила на груди руки.
- Тебя жду, красавица, - он сладко улыбнулся и попытался коснуться пальцами моей щеки.
- Правда? – перехватив его руку на пол пути, я быстро обошла Люсьена и прошла к своей двери.
- Эл, да что с тобой? – в его голосе сквозило неприкрытое удивление.
- Ничего, просто у меня много дел, и твой приход очень некстати, - я сосредоточенно рылась в сумке, отыскивая ключи от квартиры.
- Какие дела могут быть в двенадцать ночи?! И где ты была весь день? Я звонил, - он поправил манжет на левой руке и недовольно окинул меня взглядом. – Я слышал, Пьер дал тебе машину? Зачем, если не секрет?
Он что, ревнует? Я так поразилась своей догадке, что растерялась и выронила ключи на лестничную клетку.
- Послушай, Люсьен, - я медленно повернулась к блондину. – Ты сам дал мне работу. И в твоих интересах, чтобы я её выполнила. И, помню, когда-то ты сказал, что близкие отношения между сотрудниками могут помешать достижению профессионального успеха. И я не понимаю, почему тебя так волнуют мои отношения с Пьером, потому чт…
- Ах отноше-е-ения, - протянул Люсьен. – Я думал, что с недавнего времени «отношения» у тебя со мной.
Он сделал выразительно ударение на последнем слове и, прислонившись к стенке, закурил.
Я не знала, что ответить. Под его пристальным взглядом я почувствовала, как уши начинают наливаться красным. Стараясь не смотреть ему в глаза, я нагнулась и подняла ключи.
- Люсьен, я абсолютно не понимаю, что происходит. Та ночь…всё было так замечательно, а утром ты ушёл.
- Я оставил записку, - напомнил он, выпуская струю дыма.
- А потом позвонил и официальным тоном сообщил, что пришлёшь кого-нибудь за картиной. И Люсьен, - я замахала рукой, не давая ему оправдаться. – Я не хочу, чтобы меня выставили за дверь так же, как Риану. Мне не нужен человек, который будет видеть во мне только подружку на ночь.
С этими словами я вошла в квартиру и уже собиралась захлопнуть дверь, но сделать это мне помешал чёрный лакированный ботинок, ловко поставленный в проём.
- Лэблан, убери свою граблю, а то…
Конец этого предложения навсегда останется загадкой даже для меня, потому как Люсьен схватил меня за руку, втолкнул в квартиру, а затем….кажется, я пыталась кричать, но….в общем, попытки успехом не увенчались. Да и как можно кричать, когда самый красивый мужчина в мире пытается тебя поцеловать?
***
Утро было замечательным. Ну и что, что на улице страшный ливень, и капли дождя нудно барабанят по стеклу. Всё равно жизнь прекрасна, потому что Лэблан не только не ушёл, но ещё и кофе в постель принёс.
- Ну и как продвигается твоё расследование? – поинтересовался Люсьен, аккуратно помешивая в чашке маленькой ложечкой.
- Ну-у-у….- передо мной встала сложная проблема. Рассказать Лэблану всё…или ничего. – История картины почти восстановлена. Осталось совсем немного.
- Так значит, всё твоё свободное время занимает расследование? Может, расскажешь мне, на что ты убила весь вчерашний день?
Искушение поделиться своим открытием было огромно, но пришлось придушить его в корне.
- Пришлось ехать на другой конец Лондона, чтобы расспросить кое-кого.
- Ладно, поверю на слово.
И всё-таки он ревнует!
- Эл, я всё хотел тебя спросить, - он неловко отвёл глаза. – Пьер не предлагал тебе украсть картину?
Я насторожилась.
- Нет, не предлагал.
- Просто он уже намекал Диане…в общем, не важно.
Так-так….похоже, Пьер всерьез настроился на этот портрет. Как бы не получилось так, что плакали мои пятнадцать процентов…
***
Выпроводив Люсьена, я созвонилась с Рианой и договорилась с ней о встрече в кофейне на Оксфорд-стрит.
День обещал быть плодотворным: на сегодня я наметила поездку к друзьям мистера Поттера.
Ровно без пяти три, я подъехала к кофейне. Риана уже была там.
- Ну, милая, и как у тебя с ним? – спросила она сразу же, как только я села за столик.
- С кем? – не поняла я.
- С Лэбланом, - Риана хитро прищурилась, словно говоря: «И не пытайся отмазаться, я и так всё знаю».
- Ну, всё ещё очень неопределённо, и…Риана, он же твой бывший!
- И что? – она равнодушно отпила кофе и промокнула салфеткой ярко накрашенные губы.
- Просто я не понимаю, как ты можешь так спокойно об этом говорить.
-Да ладно тебе, Эл. Просто будь осторожна, а то обожжешься, - она выразительно подмигнула.
- Ладно, учту. Вообще-то, я хотела поговорить с тобой о деле, а не о Люсьене, - я отправила в рот кусочек восхитительного шоколадного торта и блаженно улыбнулась. Обожаю шоколад. – У меня есть информация, которая может привлечь внимание прессы.
- Ого, да ты, я смотрю, времени даром не теряешь, - она покачала головой. - Давай рассказывай, ты меня заинтриговала.
- Извини, но сейчас я не могу. Дело в том, что в этой истории замешано правительство.
Риана чуть не подавилась мороженым.
- Ну ты даёшь…Эл, я в шоке. Завтра же пришлю к тебе одного журналиста, вы с ним договоритесь об интервью. Чувствую, у тебя там настоящая бомба, - она сделала ещё глоток , оставив на белоснежном фарфоре отпечаток ярко красной помады.
- Ладно, а что там с аукционом, продвигается? – я решила перевести разговор в другое русло, а то ещё проболтаюсь.
- Всё идёт полным ходом. Представляешь, мне даже удалось вытрясти из Буфе ту икону четырнадцатого века! Кстати, тебе Пьер ничего не предлагал?
Я напряглась. Они что, сговорились все?
- Да нет, ничего.
- Просто мне кажется, что он имеет виды на твою картину.
- Ну и что.
- Элен, будь с ним настороже.
- Тебя послушать, так опасаться нужно всех и каждого! – я попыталась обратить всё в шутку, но Риана меня раскусила.
- Я просто предупредила, Элен, - она улыбнулась, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.
***
После встречи с Рианой у меня осталось неприятное ощущение, будто все меня в чём-то подозревают. И я даже догадываюсь в чём. Лэблан откуда-то узнал, что Пьер положил глаз на картину, и теперь весь наш «кружок» твёрдо уверен, что Ксавье привлёк к этому делу и меня. Кстати, их предположение вполне обосновано, ведь один раз мы с Пьером уже свистнули икону прямо с выставки. И даже успели её продать. Но, как я уже говорила, невезучий Ксавье забыл на месте преступления платок со своими инициалами. Слава Богу, Лэблан не сдал нас полиции. Похоже, от славы «похитительницы картин» мне не скоро удастся избавиться.
Впрочем, я решила не забивать себе голову этой ерундой, потому что впереди у меня – поездка к друзьям мистера Поттера.
***
Петляя по узким лондонским улочкам, я пыталась понять, что имела в виду МакГонагалл, называя этот район «магловским». Улицы, как улицы…дома, как дома…может, я чего-то не улавливаю?
К поездке я подготовилась основательно: оделась по-деловому, то есть так, как на мой взгляд, должны выглядеть журналисты; а заодно прихватила кое-какие документы, утверждающие, что я являюсь корреспондентом американской газеты «Новый мир».
Наконец, отыскав нужный дом, я припарковалась и зашла в подъезд. Мистер и миссис Уизли жили, как и я, на пятом этаже. Поднявшись, я позвонила.
Секунду спустя в квартире послышался грохот, затем кто-то чертыхнулся и приоткрыл дверь. Сквозь маленькую щёлку, ограниченную толстой цепочкой, меня внимательно изучали два огромных карих глаза. Ещё мне удалось разглядеть клок густых каштановых волос и красный фартук.
- Мисс Грэйнджер?
- Да, что вам надо?
Хм, не слишком-то вежливо.
- Мне нужно с вами поговорить. Это не займёт много времени.
- Вы из Министерства? – допрос продолжался.
Ну даже если бы и из Министерства! Чего они все так боятся?!
- Нет, ваш адрес мне дал мистер Хагрид, да и профессор МакГонагалл сказала, что…
- Проходите, - дверь распахнулась, и миссис Уизли предстала перед моим взором. Она оказалась высокой стройной девушкой с копной непослушных вьющихся волос. На ней были узкие джинсы, футболка и красный фартук, перепачканный мукой.
Посторонившись, она пропустила меня в маленький коридор.
Как только я сняла верхнюю одежду, миссис Уизли проводила меня на кухню и, указав на стул, сказала:
- Присаживайтесь. Извините, что принимаю вас здесь, но в комнатах полный бардак – завтра мы уезжаем.
Она взяла с плиты большой противень с какой-то выпечкой и, открыв духовку, поставила его внутрь.
Пока она наливала чай и ставила на стол конфеты, я с любопытством рассматривала маленькую кухоньку. Очевидно, всё в этой квартире было расположено в упорядоченном беспорядке. На подоконнике стояли засохшие цветы и лежали огромные стопки книг, повсюду валялись какие-то проволочки, лампочки и микросхемки.
Заметив мой вопросительный взгляд, Гермиона пояснила:
- Мой муж перенял от своего отца любовь к магловской технике: целыми днями может ковыряться в телевизорах и микроволновках!
Опять это непонятное слово «магловской»! Я вежливо улыбнулась.
- Так что вы хотели узнать, мисс…
- Элен Лайджест. Я работаю корреспондентом в американской газете «Новый мир», - с этими словами я выложила на стол удостоверение.
Взяв карточку в руки, она внимательно её изучила, а затем вернула мне. Всё-таки я молодец, что прихватила эту подделку с собой – этой девушке палец в рот не клади.
- Вы бы хотели взять у нас интервью?
Ого! А она быстро схватывает!
- Да, меня интересуют подробности «кровавого» февраля и в особенности мистер Поттер. МакГонагалл же сказала, что в то время это имя было у всех на устах. Значит, парень сыграл не последнюю роль в печальных событиях.
- А вы не боитесь? Министерство будет против выхода подобного материала, - она поставила на стол сахарницу и, сняв фартук, села напротив меня.
- Поверьте, эта статья выйдет. Люди, которые меня наняли, гарантируют это.
Главное – убедить её.
- Ну что ж, тогда я позову мужа, - она вышла в другую комнату и минуту спустя вернулась в сопровождении высокого рыжего парня.
- Это мой муж Рон.
- Здравствуйте, мисс Лайджест, - он крепко пожал мне руку и, налив себе чай, сел за стол.
- Итак, что вы хотели узнать? - очевидно, Гермиона уже рассказала ему про цель моего визита.
- Ну в основном меня интересует мистер Поттер. Вы, как лучшие друзья, должны хорошо его знать.
Рон покачал головой:
- Да, семь лет назад я тоже думал, что знаю его, но потом всё изменилось.
- Вы не могли бы рассказать мне о его детстве и школьных годах?
Гермиона открыла духовку и посмотрела на поднимающееся тесто.
- Только с условием, что вы напишите лишь то, что мы скажем. Сейчас Гарри уже всё равно, что о нём пишут, но нам бы хотелось, чтобы люди, наконец, услышали правду. Это самое меньшее, что мы можем сделать для него, - она отвернулась от духовки и внимательно посмотрела мне в глаза.
Я кивнула.
- Итак, давайте начнём с самого детства. Расскажите мне о семье Гарри.
***
Мы проговорили около двух часов. Гермиона удивилась, что я ничего не записываю, поэтому пришлось достать диктофон, благоразумно захваченный с собой.
Я слушала и не могла поверить: магия, колдовство, злые волшебники, василиски, фениксы…
«Психи. Они все психи», - так думала я сначала. Но вскоре их рассказ уже не казался мне полным бредом – настолько уверенно и подробно они всё описывали.
Господи, должно быть, это я схожу с ума…
В любом случае я старалась не перебивать и задавать вопросы по существу, чтобы не выдать своей неосведомлённости.
- Ну вот, собственно, и всё, - закончила Гермиона.
- А седьмой курс? – удивилась я.
- Я думаю, не стоит говорить об этом. События «кровавого» февраля…Что тут добавишь?- Рон угрюмо уставился в свою чашку.
- И всё-таки я бы хотела услышать всё.
- На седьмом курсе Гарри очень отдалился от нас, - наконец, произнесла Гермиона.
- Он…стал более замкнутым?
- Нет, дело не в этом, просто…- Рон посмотрел на Гермиону и, когда та решительно кивнула, продолжил. – Он влюбился.
- Ну, это вполне нормально. Должно быть, у него, наконец, появилась постоянная девушка и…
- Нет, - Гермиона покачала головой. – Он влюбился в преподавателя.
- Вот как? Такое тоже часто случается. Если преподавательница молодая, то…
- В преподавателя, - тихо повторил Рон. – Он влюбился в мужчину.
- В мужчину?! – я поперхнулась пятой чашкой чая. Нет, определённо, сегодня день великих потрясений. – Но вы же сами рассказывали, что одно время он был влюблён в какую-то девушку с параллельного курса!
Я совсем перестала соображать, что к чему.
- Да, а потом он вдруг влюбился в человека, которого ненавидел столько лет. Причём взаимно. Ладно, я ещё понимаю, если бы он вдруг влюбился в нового преподавателя по Защите От Тёмных сил, но в Снейпа!!! – Рон с грохотом поставил чашку на стол.
- Снейп? Это не тот, который преподавал…эээ…
- Зелья, - закончила за меня Гермиона. – Он был великолепным Мастером Зелий, но как человек…
- Злобный, вредный, вечно с немытой головой. Да ещё хламида эта его чёрная….и бледный был, как покойник, - пробурчал Рон.
Кажется, эта тема уже не раз обсуждалась, потому что Гермиона раздражённо пихнула мужа локтем в бок и сказала:
- Не слушайте его. Да, у профессора Снейпа была масса недостатков, но как мужчина он был довольно привлекательным: высокий, стройный…- она запнулась. Очевидно, на этом все достоинства профессора заканчивались.
Рон фыркнул:
- Герм, не будь смешной! Ты же сама называла его «Ужасом, летящим на крыльях ночи».
- Это я сгоряча…
- Угу, ты вспомни, как он с нас баллы ни за что снимал, как язвил по поводу твоих зубов. А помнишь, он хотел сдать Сириуса дементорам?
- Ну хорошо, хорошо! Ты прав, иногда он был невыносим, - видимо, список «благих» дел профессора Рон мог продолжать до бесконечности, поэтому Гермиона решила благоразумно согласиться с мужем.
- А Гарри сам рассказал вам о том, что влюбился? – спросила я.
- Ну…сначала мы просто заметили, что с ним творится что-то странное. Он стал рассеян, молчалив, часто летал в облаках. Ну а на уроках Снейпа… - мистер Уизли многозначительно закатил глаза. – Было такое ощущение, что он даже дышать боялся в его присутствии.
- У него постоянно взрывались котлы, и профессор Снейп назначал ему взыскания…
- А он даже не возникал! – перебил жену Рон. – Шел как на праздник: полчаса только одни очки протирал!
- И тогда вы решили с ним поговорить! – догадалась я.
- Да, мы прямо спросили, что с ним происходит, - Гермиона тяжело вздохнула. – И он…он сказал, что любит его. Мерлин, мой…
Она закрыла лицо руками.
- Поймите, Элен, мы хотели как лучше. Пытались ему объяснить, что это неправильно, невозможно, но он и слушать не хотел! – Рон покачал головой и отхлебнул из чашки. – В конце концов, он не выдержал и заявил, чтобы мы ни говорили, он всё равно его добьётся. Подумать только, он собирался добиваться Снейпа!
- Возможно, тогда нам нужно было постараться понять его…- тихо произнесла Гермиона. – Его влюблённость…она казалась нам невероятной, но так и было. Он действительно его любил.
- И что же дальше?
- Одно время он продолжал в том же духе, пока как-то на Зельях Малфой не съязвил, что, мол, Поттер, кажись, в профессора влюбился – вон, как пялится.
- Снейп это услышал и сделал Малфою замечание. Ну а Гарри встал и сказал, что Драко прав, - закончила Гермиона.
- То есть, он прямо на уроке, при всех признался преподавателю в любви?! – Господи, до чего же храбрый мальчик!
- Ага, - подхватил Рон. – Вы бы видели реакцию класса! Все сидели, как бладжером по голове стукнутые. А уж Снейп…Я думал, его инфаркт хватит. Он, бедный, аж красными пятнами весь пошёл, - он улыбнулся своим воспоминаниям.
- А потом он так кричал…кошмар! Снял с Гриффиндора сто балов и выгнал всех из класса, - добавила Гермиона.
- А что же Гарри? – спросила я, откусывая большой кусок пирога.
- А Гарри как с цепи сорвался. Он с тех пор вообще перестал скрывать свои чувства: даже во время обеда на Снейпа такими глазами смотрел, что тому кусок в горло не лез. А ведь классная была бы шутка! – воскликнул мистер Уизли, размахивая чайной ложечкой.
- Только он не шутил, - напомнила Гермиона. – Помню, на Рождество он отправил ему редкую книгу по Ядам. Профессор её обратно пять раз отсылал. Но Гарри упорствовал…
- А как же другие ученики? – меня просто съедало любопытство.
- Над ним смеялись, подкалывали, но ему всё равно было. Слизеринцы вошли в раж, проходу своими шуточками не давали, - Гермиона грустно улыбнулась.
- А что профессор? – не унималась я.
- Снейп испробовал всё: орал, снимал балы, отказывался вести уроки, даже уволиться пытался! – Рон усмехнулся. – Только Дамболдор ему увольнительную не подписал. В газетах стали писать, будто Снейп Гарри совратил и всё такое…Чушь, конечно, но на репутациях обоих это здорово сказалось. На Снейпа вообще было жалко смотреть, он и так нервный был, а тут по любому поводу взрывался! Интересно, что ему Вольдеморт сказал на эти слухи…
- Рон, прекрати! – шикнула на мужа Гермиона. – Профессор Снейп был двойным агентом, - пояснила она мне. – Он шпионил для Ордена Феникса в тылу Вольдеморта.
- Должно быть, Тёмный Лорд тоже его подкалывал, - хихикнул Рон.
- И чем же всё это закончилось? – мне не терпелось узнать конец этой захватывающей истории.
- Тринадцатым февраля – вот чем, - сказал мистер Уизли после продолжительного молчания.
- Рон! – Гермиона с укоризной взглянула на него. – Не обращайте внимания, Элен. Рональд потерял в тот день сестру.
Я сочувственно покачала головой.
- Мне очень жаль.
- Да ладно, чего уж там…шесть лет прошло, - Рон попытался улыбнуться. – Всё было так неожиданно – прямо посреди ночи. Никто спросонья и не понял, что происходит. Все высыпали в коридор и…учителя даже предупредить нас не успели…
Было такое ощущение, что каждое слово даётся ему с огромным трудом. Он сидел, сосредоточенно разглядывая стол и не решаясь продолжить.
- Просто расскажите мне, что произошло после, - мне не хотелось делать им больно, заставляя переживать всё снова.
- До сих пор практически никто не знает, что произошло в восточной башне. Известно только, что Дамболдор убил Тёмного Лорда и сам погиб, - наконец, произнесла Гермиона.
- Но ведь вы же сами сказали, что Гарри должен был…
- Прорицание не является точной наукой. Видимо, это предсказание оказалось неверным, - она поднялась и поставила пустые чашки в раковину, давая понять, что разговор окончен.
- А что же случилось с Гарри и профессором Снейпом? – я продолжала задавать вопросы.
- Кто-то донёс, что профессор Снейп в тот день был среди Упивающихся. Хотя я лично видел, как он Авадой оправил на тот свет Петигрю, - ответил мистер Уизли. – Из архивов подняли кое-какие документы двадцатилетней давности, пошли судебные процессы…короче, его посадили в Азкабан. Через пару месяцев при попытке побега он был убит дементорами. Разумеется, это ходовая версия. Никто не знает, что там случилось в действительности. Думаю, если когда-нибудь министерские бумаги будут рассекречены, мы узнаем много шокирующих подробностей.
- А Гарри? – напомнила я.
- Гарри…- повторила Гермиона. – Одно время он пытался что-то сделать, но его слова уже ничего не значили. Он не победил Вольдеморта, и его тут же забыли. Через год он добился письменного разрешения покинуть мир магов. Вот уже пять лет он живёт в магловском Лондоне. Вскоре нам тоже удалось перебраться сюда, - она обвела рукой маленькую кухоньку. – Это лучше, чем жить и видеть тот произвол, который учинил Малфой в нашем мире. Совсем недавно нам выдали разрешение покинуть страну. Завтра мы уезжаем.
Я поднялась, и они проводили меня в коридор. Натягивая плащ, я спросила:
- После февральских событий вы общались с Гарри?
Рон и Гермиона виновато переглянулись:
- Ну-у-у…вообще-то мы и последний гол в Хогвартце сильно отдалились друг от друга, а теперь только открытками по праздникам обмениваемся, - ответил Рон.
- А вы не могли бы дать мне его адрес?
Они снова переглянулись.
- Да, одну минутку, - Рон ушёл на кухню.
***
Выйдя от Уизли, я с наслаждением вдохнула свежий после дождя воздух. Наверное, я сошла с ума, но…всё-таки здорово вдруг узнать, что всю свою жизнь я прожила бок о бок со сказкой. А ещё я наконец-то поняла, кто такие маглы.
Глава 9. И эта боль…одна на двоих.
Я не помню, как доехала до дома. В голове всё смешалось, перед глазами то и дело всплывало лобовое стекло, усеянное каплями дождя, и равнодушное движение дворников: туда-сюда…туда-сюда…
Припарковав машину, я ввалилась в квартиру: усталая и голодная. Сил не было даже на то, чтобы открыть холодильник. Стащив с себя плащ и грязные ботинки, я в изнеможении рухнула на диван. Если там – на кухне у Уизли – магия и колдовство не казались мне чем-то невероятным, то теперь, лёжа на диване в своей полутёмной квартире, я чувствовала, что схожу с ума. Было такое странное чувство внутри…может быть, разочарование? Но в чём? Наверное, в жизни, как ни банально. В жизни, где даже сказка пропитана людской болью. Почему-то вспомнилась мама; то, как она читала мне на ночь книжки с весёлыми иллюстрациями. Как весело было жить тогда, пребывая в уверенности, что и Карлсон и Мэри Поппинс действительно существуют.
Я невольно улыбнулась.
А потом всё ушло. Я даже не заметила, как это случилось. Просто с какого-то момента стало очевидным, что Карлсон не живёт на крыше. Его просто нет. Не существует.
И вот сегодня двое молодых людей на полном серьёзе рассказывают мне о философском камне, василиске, злых и добрых волшебниках. С какой надеждой взметнулось всё моё существо, как затрепетало внутри сердце! А что, если правда?! И стало грустно. Грустно оттого, что я никогда не стану частью этого мира.
Бред. Полный бред.
***
Оставшуюся часть дня я провела дома, обдумывая и осознавая произошедшие во мне перемены. Нет, определённо, жить как раньше я уже не смогу. Что-то случилось, сломалось внутри. А ещё я впервые поняла, что скучаю. Скучаю по этим взглядам: пронзительным, леденящим; по этому надменному выражению лица и набору ухмылок. Нет, я скучаю не по бездушному изображению, а по Северусу Снейпу – человеку, который своим кратковременным пребывание в этой квартире изменил всю мою жизнь.
История мальчика, безответно влюблённого в своего преподавателя, тронула во мне какую-то часть души. Задела за живое, как говорят.
В моей сумке – между фотографиями и паспортом – лежит клочок бумаги, на котором крупным каллиграфическим почерком Гермионы Уизли написан адрес того самого мальчика. Хотя нет, теперь уже мужчины.
Но что-то удерживало меня от того, чтобы встать и позвонить мистеру Поттеру. Наверное, страх. Да, я боялась конца этой истории. А то, что она ещё не закончена, так же ясно, как небо после дождя. И что-то подсказывало, что закончить её должна я.
***
Глядя на серую массу людей, беспорядочно снующих под окном, я невольно подумала: «Вот ведь…живут и даже не догадываются!»
И тогда внутри всё переполнилось от какого-то необъяснимого счастья и радости. Потому что я знаю нечто. Потому что из всего этого бесконечного людского потока кто-то выбрал именно меня, чтобы посвятить в тайну двух миров.
Что-то мне всё это напоминает…
Я кинула взгляд на стеллажи с книгами. Ну конечно: третья полка, четвёртый том справа – Хроники Амбера. Кажется, в своё время нужно было меньше злоупотреблять фантастикой.
По моим губам невольно скользнула улыбка.
Поёжившись, я поудобнее устроилась на подоконнике, снова устремив взгляд на улицу.
Зазвонил телефон.
Не глядя, я протянула руку и нащупала трубку. Может, это Люсьен?
- Алё.
- Здравствуйте, это Элен Лайджест? – в трубке раздался приятный мужской голос, который принадлежал кому угодно только не Лэблану.
- Да, здравствуйте, - я снова уставилась в окно.
На улице зажглись фонари.
- Меня зовут Энтони Форест. Минуту назад мне звонила Риана. Она сказала, что у вас есть интересная информация.
- Вы журналист, - догадалась я
- Совершенно верно. Может быть, встретимся завтра где-нибудь и всё обсудим?
Сердце бешено заколотилось. Вот он - момент, которого я, возможно, ждала всю жизнь: у меня есть возможность навеки запечатлеть своё имя на страницах истории, прославиться на весь мир и…дура я. Рон, Гермиона, профессор МакГонагалл, Хагрид – все эти люди доверяли мне, посвящая в события шестилетней давности. Решение напрашивалось само:
-Нет, извините. Я уже передумала.
-Вот как? – равнодушно протянул мистер Форест, - Ну что ж, тогда мне остаётся только попрощаться.
- Энтони, а вы верите в сказки?
Он на секунду задумался, видимо, ища подвох в вопросе.
-Нет. Не верю, - наконец, выдал он.
- До свидания, - я положила трубку.
Ну вот, по крайней мере, теперь не только я уверена в своей ненормальности.
***
Следующим утром я проснулась бодрой и отдохнувшей. Всё, что так волновало вчера, сегодня казалось простым и незначительным. Завтра я должна предоставить Люсьену полный отчёт о ходе расследования: подробное описание картины и информацию, которую мне удалось раскопать. Поэтому визит к мистеру Поттеру я решила оставить на утро, чтобы вечером спокойно окунуться в бумажную работу.
Закурив, я удобно устроилась на подоконнике, подтянула к себе телефон и набрала номер.
- Алё?! - в трубке раздался визгливый женский голос.
От неожиданности я чуть не выронила сигарету.
- Эээ…здравствуйте, мне нужен мистер Поттер, - наконец, произнесла я.
- О милая! – воскликнула женщина, и у меня заложило правое ухо. – Его сейчас нет. Мне так жаль!- её голос был просто наполнен искренним сожалением.
- А когда он будет?
- К шести должен вернуться. Вы подъезжайте к половине седьмого, я его предупрежу!
Господи, ну зачем же так орать?! Может, она просто сама глухая?
- Хорошо, передайте ему, что звонила…
- Ох, да я вас знаю!
Я закашлялась сигаретным дымом.
- Будьте здоровы! Вы та милая леди, что приносила конспекты в прошлое воскресенье. Я узнала вас по голосу. Вы не волнуйтесь, я…
- Я не волнуюсь! – прохрипела я. – Просто скажите мистеру Поттеру, что…
- Да я скажу, скажу! Он будет вам очень рад. Вы знаете, он такой милый мальчик…
Святые угодники, дайте мне сил вынести это…
- …он о вас столько рассказывал!
- Послушайте, я всё поняла. До свидания!
Я с силой грохнула трубку на телефон. Кошмар! От этой дамочки у меня жутко разболелась голова. Утро было испорчено.
***
Ровно в половине седьмого я стояла перед дверью маленького коттеджа на окраине Лондона. Улица, на которой жил мистер Поттер, была до безобразия похожа на Прайвет Драйв: те же аккуратные домики и идеальные газоны. Наверное, мне – жительнице шумного центра – никогда не понять этой тихой идиллии.
- Сейчас! Одну минуту! – послышалось из открытого окна второго этажа. Я тут же задрала голову, но никого не увидела. Внутри дома послышались торопливые шаги, дверь резко открылась, и моему взору предстал запыхавшийся молодой человек в потёртых на коленках джинсах и клетчатой рубашке.
Он неловко поправил съехавшие очки и сдул с раскрасневшегося лица длинную чёлку.
- Ох, здравствуйте. Проходите, - он посторонился и пропустил меня в дом.
- Ого, уезжаете? – я чуть не споткнулась о чемоданы, стоящие в коридоре.
- Да, завтра вечером, - он быстро отодвинул всё в сторону, освободив проход. – Давайте ваш плащ.
- Вот, - я протянула ему верхнюю одежду и захваченный на всякий случай зонт. – Я звонила вам сегодня, но какая-то женщина…
- О нет! Вы, должно быть, наткнулись на миссис Дартвуд, - парнишка сочувственно покачал головой и уронил мой зонт.
- Чёрт! – он быстро нагнулся и, стукнувшись лбом об полку для обуви, резко дёрнулся назад, но споткнулся о чемодан, который завалился на бок и опрокинул вешалку для шляп.
Пытаясь одновременно поднять мой зонт и удержать вазу, которую, падая, задела вешалка, мистер Поттер сам не удержал равновесия и плюхнулся на пол, зацепив рукой картину на стене, которая, покачнувшись, упала.
- Мда…знаете, Гарри, вы прям как слон в церковной лавке, - заключила я, оглядывая погром.
- Ага, - согласился Поттер, виновато потирая ушибленный лоб. – Зато я спас вазу.
***
После того как общими усилиями удалось привести коридор в относительный порядок, Поттер проводил меня в гостиную, а сам ушёл заваривать чай.
Почти все вещи были уже упакованы, только на столе остался ворох каких-то бумаг и пара пустых коробок на полу.
- Надеюсь, я не оторвала вас от дел своим приходом? – крикнула я Поттеру.
- Да нет. Я уже почти все собрал, вот только… О нет, не падай! – послышался страшный грохот и звук бьющегося стекла.
Тихо посмеиваясь над его чертыханьем, я подошла к столу и решила порыться в бумагах, пока хозяин был занят уничтожением посуды. Какие-то письма, конверты, тетради…тут мой взгляд зацепился за край чёрно-белой фотографии, выглядывающей из-под груды пергамента. Оглянувшись на всякий случай по сторонам, я аккуратно потянула фотографию на себя.
Хотя нет. Постойте-ка…да это вовсе не фотография – рисунок!
Я восхищённо вздохнула – какая техника! Так чётко, так ясно! С какой скурпулёзностью прорисована каждая чёрточка, как мастерски обозначена тень! Издалека действительно казалось, что это чёрно-белый снимок. Потрясающе!
Словно кто-то, стоя у окна, решил навеки запечатлеть хрупкую красоту единственного мгновенья: когда ветер колышет ветви деревьев, и листья, захваченные осенним водоворотом, пёстрым вихрем взмывают в небо; и рябь бежит по водной глади озера, а солнце закрыто густым покрывалом грозовых туч….и всё это складывается в одну великолепную в своей простоте картину осеннего пейзажа. Стоп. Мне кажется, или это действительно… Послышались шаги, и я резко бросила фотографию на стол.
- Представляете, мне, наконец, удалось разлить чай по чашкам! – в дверях показался улыбающийся Поттер. – Ой!
Если бы я вовремя не подхватила поднос, Поттер бы грохнулся вместе с ним.
- Вот чёрт! Всё время спотыкаюсь об эту перекладину! – потирая ушибленную коленку, он поднялся с пола. – Хорошо, что вы успели спасти чай.
Я улыбнулась и поставила поднос на столик.
- Извините, но, кажется, я до сих пор не представилась. Элен Лайджест – реставратор Национальной галереи, - я протянула руку.
- Гарри Поттер, хотя можете называть меня просто Гарри. Мы ведь с вами почти ровесники, - он смущённо улыбнулся и пожал протянутую руку.
-Хорошо, тогда вы называйте меня Элен.
Странно, но несмотря на то, что мы действительно были примерно одного возраста, я всё равно чувствовала своё превосходство над этим парнишкой. Да-да, именно парнишкой, потому что у меня язык даже не поворачивался назвать этого застенчивого хрупкого юношу мужчиной.
- Вы, должно быть, удивлены моему приходу, - продолжила я, садясь на диван и беря в руки чашку.
- Да, немного, - он неуверенно поправил сползшие на кончик носа очки, – миссис Дартвуд сказала, что зайдёт Мари… Это моя сокурсница, - торопливо пояснил он, словно оправдываясь. – Но она, наверное, приняла вас за неё, когда вы звонили. У вас очень похожие голоса.
- Извините за нескромный вопрос, но кем вам приходится миссис Дартвуд?
Поттер покраснел и сосредоточенно уставился в свою чашку.
- Это женщина, у которой я снимаю этот коттедж. Она потеряла сына два года назад и…- он слегка замялся. – Она говорит, что я очень на него похож, поэтому она пытается обо мне заботиться. Ну там…иногда обед готовит, прибирается….
- Она говорила, что вы очень милый мальчик, - я ели сдерживала смех, глядя, как уши Поттера приобретают свекольный оттенок.
- Она всё время беспокоится, что у меня нет…что я ни с кем не встречаюсь, вот и…. – он замолчал и снова поправил сползшие очки.
- Ой, да ладно тебе! – я расхохоталась и пихнула его локтем.
Сначала он недоумённо взирал на моё веселье, а потом тоже рассмеялся.
- Ну вот. Так лучше, а то у тебя такой вид, словно тебя пытают, - я хитро прищурилась и подмигнула ему.
- Да просто…Ко мне редко кто приходит. Наверное, я разучился нормально общаться, - он смешно взъерошил волосы, пытаясь пригладить торчащую дыбом чёлку.
- Вообще-то, я пришла по делу.
Стоило мне только произнести эти слова, как Гарри тут же принял серьёзное выражение лица и внимательно уставился на меня своими зелёными глазищами.
- К нам в галерею попала одна картина. На ней твои инициалы.
- Что…то есть, как…я хотел сказать…ну…это… – принялся лепетать Поттер, удивлённо хлопая ресницами.
Чашка в его руке опасно накренилась, и он поставил её на стол.
- Знаешь, я лучше просто тебе покажу, - я извлекла из сумки фотографии картины и протянула ему. Дрожащими руками Поттер взял снимки и…
Ей Богу, я чуть не кинулась вызывать скорую: парень стал бледнее моей белой блузки.
- Нет….нет…- шептал он как безумный. – Этого не может быть…
Я с силой выдернула из его рук снимки и впихнула чашку с чаем.
Залпом осушив её до дна, он не справился с дрожащими руками и уронил её на пол.
Осколки, звеня, разлетелись по паркету.
- Гарри, - я мягко коснулась его руки. – Прости, мне не следовало вот так…
- Нет, всё в порядке, просто…- он шумно сглотнул слюну, а затем внимательно посмотрел мне в глаза.
- Вас Малфой подослал, да?
- Нет. Я действительно реставратор Национальной галереи и…
- Но как?! Как вы меня нашли?! Поттеров в Лондоне полным-полно!
- Это долгая история, - не торопясь, я спрятала фотографии обратно в сумку и выжидающе посмотрела на Поттера.
- Я никуда не спешу, - наконец, произнёс он и, сняв очки, устало потёр переносицу.
***
Я рассказала ему всё: про картину, Дадли, Хогвартц, Уизли…
Поттер слушал внимательно, не перебивая, и время от времени кивал, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.
Когда я закончила, он долго молчал, а затем произнёс:
- И что теперь вы хотите от меня?
- Я хочу услышать конец.
- Он перед вами, - Гарри обвёл рукой полупустую комнату и ткнул себе в грудь указательным пальцем.
Внутри всё сжалось, когда я взглянула на него: теперь передо мной сидел не робкий паренёк, а опустошённый, бесконечно усталый и потерянный человек. Что-то в его лице заставило меня содрогнуться. Может, эта тихая боль в зелёных глазах?
- Я хочу услышать всё, Гарри, - с трудом произнесла я.
- Чтобы потом написать об этом? - казалось, его взгляд пронизывал насквозь.
- Нет, я ничего не напишу.
- Почему я должен вам верить?
- Потому что я доверилась тебе, - заметив его удивлённый взгляд, я пояснила. – Я рассказала тебе всё, даже то, что я магла. А ведь мне ничего не стоило запудрить тебе мозги. Теперь ты можешь рассказать о том, что я знаю, в вашем Министерстве, и мне сотрут память. Но я доверилась тебе, рассказала правду. Теперь твоя очередь, Гарри, - закончила я.
- Хорошо, - он тяжело вздохнул. – С чего мне начать?
- С тебя и Северуса. Как всё началось?
- Я и не знаю, когда всё началось. Сейчас мне кажется, что это чувство было всегда. Хотя, наверное, я впервые задумался о Северусе Снейпе как о человеке, а не злобном учителе на шестом курсе.
Тогда на уроке Зельеварения Симус – мой однокурсник – взорвал котёл с быстродействующим ядом. Взрыв был такой силы, что всех отбросило к стене, а от парт и стульев остались одни обломки. Класс заволокло ядовитым зелёным дымом. Что-то загорелось. Все были в такой панике и растерянности, что про волшебные палочки как-то забыли. Кое-как нам удалось выбраться из горящего класса. Мы стали проверять, все ли на месте, и тут выяснилось, что…
***
- Ребята, Невилл пропал! – к Гарри и Рону подлетела растрепанная, перепачканная сажей Гермиона
- Вы уверены, мисс Грэйнджер? – сзади раздался спокойный голос Снейпа.
- Да, профессор. Он остался там, - Гермиона побледнела и дрожащей рукой указала на дверь класса, из которой валил густой дым.
- Поттер, Уизли подойдите сюда! – приказал Снейп.
- Да, проф-ф-фессор, - Рон громко сглотнул, а затем прошептал Гарри на ухо. – Приятель, кажись, он нас сейчас за Невиллом отправит. Если останешься жив, скажи моей маме, что её сын пал героем.
- О нет, Уизли. Туда я вас не отправлю, – Рон покраснел под тяжёлым взглядом Снейпа. - А то, боюсь, вы разнесёте остатки лаборатории. Вы с Поттером соберите всех учеников и идите к мадам Помфри. А вы, мисс Грэйнджер, бегите за директором.
Распорядившись, Снейп снял с себя мантию и спокойно вошёл в класс.
- О Мерлин! Вы видели?! – Малфой, который до этого успешно изображал умирающего, поднял голову и ткнул пальцем в сторону гриффиндорцев. – Наш декан рискует жизнью ради вашего тупого Лонгботома!
С этими словами он закатил глаза и снова рухнул на руки верных Крэба и Гойла.
***
- В тот день я долго не мог выкинуть из головы образ Снейпа, решительно входящего в задымленный класс. Вечером, когда мы с друзьями пришли в лазарет навестить Невилла, то слышали, как в соседней палате Снейп воевал с мадам Помфри, которая хотела оставить его в лазарете на неделю. Помню, тогда я подумал, что не такой уж он и противный.
Гарри улыбнулся своим воспоминаниям и сделал глоток янтарного напитка. Мы сидели на ковре перед разожжённым камином и потихоньку опустошали бутылку виски.
- И с тех пор ты стал думать о нём чаще? – пришлось задать вопрос, чтобы опустить Поттера на землю.
- Ну да, - он смущённо поправил очки. - С тех пор я только и занимался тем, что пытался найти в нём что-то хорошее. В конце концов, я уже перестал понимать, почему раньше я его ненавидел. А на летних каникулах я понял, что скучаю по нему: его голосу, глазам…даже по его язвительным замечаниям. Так что вернувшись в школу, я уже был уверен, что люблю его.
- А это чувство, оно не пугало тебя? Ну, я имею в виду, любовь к мужчине…
- Одно время – да. Поначалу это казалось чем-то ужасным: он мужчина, мой преподаватель и годится мне в отцы. Да и вообще, я же ненавидел его больше пяти лет, а потом вдруг…кроме того, мне даже представить себе было страшно, как это воспримут все остальные. Но я ничего не мог с собой поделать.
В его присутствии у меня подкашивались ноги, и заплетался язык. Я боялся выдать свои чувства: стал менее общительным, отдалился от Рона и Гермионы, потому что боялся, что они всё поймут. И вот результат моих стараний: весь Гриффиндор во главе с профессором МакГонагалл носится со мной, как с ребёнком малым. Они думали, что так на меня влияет связь с Вольдемортом, - он невесело усмехнулся. - Ну а дальше у меня был очень серьёзный разговор с друзьями. Когда они стали меня расспрашивать, я не выдержал и рассказал им о своей любви. И их реакцию на мои слова вполне можно понять, но…не простить.
***
- Гарри…ты…ты заболел? – после продолжительного молчания, наконец, выдавил из себя Рон.
- Нет.
- Но Гарри, пойми! Это же неправильно! – воскликнула раскрасневшаяся Гермиона.
- Не вам судить, что для меня правильно, а что – нет, - огрызнулся Гарри.
Он думал, что они поймут…
- Ну хорошо, - Гермиона встала и принялась мерить шагами комнату. – Предположим, что ты действительно его любишь.
- Гермиона, ты чего?! Да не любит он его! Я уверен, что этот сальноволосый ублюдок просто напоил его каким-нибудь зельем, поэ…
- Он не ублюдок, - сквозь стиснутые зубы процедил Гарри.
- Рон, правда, прекрати, - Гермиона укоризненно взглянула на Уизли. – Так вот, предположим, что ты его любишь. Но Гарри, ты подумал о том, что он никогда не ответит на твои чувства? Ваши отношения невозможны. Во-первых, Снейп мужчина. И знаешь, - она запнулась и покраснела, – он не похож на гея.
- Гарри тоже не похож, - мрачно вставил Рон.
- Во-вторых, он твой преподаватель.
- Это не надолго, - пробормотал Гарри, сосредоточенно разглядывая край своей мантии.
- В-третьих, он годится тебе в отцы!
- Но ты же сама говорила, что маги живут гораздо дольше маглов, поэтому разница в возрасте не…
- Ну хорошо! - перебила его Гермиона. – У меня есть ещё один аргумент, который тебе вряд ли удастся опровергнуть.
Она перестал ходить по комнате и, встав прямо напротив Гарри, чётко произнесла:
- Он. Тебя. Ненавидит.
- А мне наплевать! Ну и что! – Поттер вскочил на ноги, задыхаясь от злости.
Почему? Почему они не понимают, не пытаются помочь, поддержать?! Зачем она сыпет соль на раны?!
- Гарри, успокойся. Просто нужно здраво смотреть на вещи. Твоя влюблённость пройдёт, и ты поймёшь, как глупо себя вёл, - она попыталась взять его за руку, но он отскочил к двери.
- Ты просто никогда ничего не любила, кроме своих книг! Ты не понимаешь…вы не понимаете…- он закрыл лицо руками, пытаясь скрыть подступающие слёзы.
- Послушай, друг, мы хотим как лучше, - Рон развёл руками в примиряющем жесте. – Но это же Снейп! Человек, который может ненавидеть только за то, что ты из Гриффиндора! Вредный, противный…
- Но я…я люблю его… - в отчаянии прошептал Гарри.
- Вот только ему на тебя наплевать, - тихо закончила Гермиона и вышла из комнаты Необходимости.
- Она права, Гарри, - Рон с жалостью смотрел на друга.
***
-… И тогда я сказал, что добьюсь этого человека, чего бы мне это ни стоило, - произнёс Гарри и подлил себе и мне виски.
- И как? У тебя получилось? – я не смогла сдержать улыбки, когда Гарри покраснел и отвёл глаза.
- Ну не то чтобы…
- Да ладно тебе! Рассказывай! – я хихикнула и поправила ему очки.
Он широко улыбнулся.
- Твои друзья сказали, что с тех пор ты перестал скрывать свои чувства.
- Да нет…я не отрываясь смотрел на него на уроках и в Большом зале, но не более…он и этого-то не замечал, - Поттер грустно вздохнул. – А потом был тот урок, когда я…
***
- Эй, Поттер, с каких это пор ты полюбил сидеть на первой парте? – Малфой нагло ухмыльнулся. – Поближе к профессору, да?
- Не твоё дело, Малфой, - процедил Гарри, не оборачиваясь.
- Ой, Потти влюбился в профессора Снейпа! Кто бы мог подумать…
Слизеринцы заржали.
- Мистер Малфой, не вынуждайте меня снимать баллы со Слизерина. Урок уже начался, и я прошу вас прекратить посторонние разговоры, - Снейп появился из подсобки, левитируя перед собой необходимые для зелья ингредиенты.
- Он прав, профессор, - тихо сказал Гарри, чувствуя, как уши наливаются красным.
- Что вы сказали, Поттер? – Снейп резко повернулся.
- Я…я сказал, что Малфой прав, профессор, - почти прошептал Гарри.
- В чём прав? Поттер, вы несёте полную чушь. Впрочем, как и всегда, - Снейп усмехнулся и прошёл к доске. – И пять балов за то, что отнимаете время.
- Я люблю вас.
Словно в замедленной съёмке Гарри видел, как рука профессора дрогнула и пальцы выпустили мелок…
***
- Я думал, что умру от ужаса. До сих пор не могу понять, как у меня хватило смелости сказать это при всех. Он так кричал потом. Я первый раз видел его в таком состоянии: губы трясутся, руки дрожат…казалось, тогда он готов был меня убить. Он решил, что я издеваюсь и просто хочу сорвать ему урок. Но когда я в третий раз повторил, что люблю его, он схватил меня за шиворот и выкинул из класса. Правда, спустя пять минут он и остальных тоже выгнал. Короче, урок я тогда сорвал, - Поттер счастливо улыбнулся. – Тогда мой поступок казался мне таким ужасным. А сейчас…я даже немного горжусь своей решимостью.
Я засмеялась:
- Бедный профессор…Ну а дальше?
- Дальше всё было просто ужасно, - Гарри весь как-то сразу погрустнел и сник. – Все смеялись надо мной. Слизеринцы быстро разнесли всё по школе. Профессор МакГонагалл наорала на профессора Снейпа. Сказала, что это он во всём виноват….правда, когда он спросил, в чём именно, она так и не нашлась, что ответить. Я перестал разговаривать с другими учениками, но чувства свои с тех пор действительно не скрывал. Я дарил ему редкие книги на праздники, писал письма…он отсылал всё обратно, но я не унимался и присылал опять. Это могло продолжаться с утра и до позднего вечера, пока сове не надоест летать туда обратно.
Мне было наплевать на то, что думают другие, наплевать на свою испорченную репутацию, а вот о Северусе я не подумал…После того как в газете появилась статья Риты Вритер о том, что профессор Зельеварения совратил ученика, он попытался уволиться. Но Дамболдор не подписал ему увольнительную. Гриффиндорцы смеялись за его спиной и отпускали похабные шуточки. До этого он так дорожил своей репутацией…а я всё испортил. Одно время он отказывался вести уроки, если я буду сидеть в классе, но профессору МакГонагалл удалось его уговорить. Он старался не замечать меня, смотрел как на пустое место, но я не собирался отступать. Рон и Гермиона пытались со мной поговорить, чтобы я одумался, но…разумеется, это только ещё больше отдалило меня от друзей…бывших друзей. А потом было Рождество…
***
- Вот чёрт, когда ж ему надоест… - шептал Гарри, вот уже в десятый раз привязывая посылку с книгой к лапке совы. – Нет!
Верёвка порвалась, и сова, воспользовавшись моментом, вылетела в окно.
- Эй, а ну вернись, глупая птица! – но было уже поздно.
- Ну и ладно…- пробурчал Поттер. – Сам отнесу.
Подхватив свёрток с книгой под мышку, он накинул на плечи мантию невидимку и незаметно выскользнул в коридор. Рождественский бал уже давно закончился. Все спали. Почти все…
«Интересно, как он отреагирует, когда я заявлюсь к нему с книгой?» - Гарри весело ухмыльнулся и ускорил шаг.
Подойдя к кабинету профессора, он остановился.
«Надеюсь, он сейчас там», - Гарри собрался с духом, глубоко вздохнул и постучал.
Дверь резко распахнулась.
- Поттер?! Какого чёрта вы здесь делаете?!
Снейп попытался захлопнуть дверь, но Гарри ловко успел протиснуться внутрь.
- Вон отсюда! Немедленно!
- Я всего лишь хотел отдать вам книгу, - Гарри скромно потупился и протянул Снейпу свёрток.
- Мне она не нужна. Кажется, я ясно дал вам это понять, отправляя её назад.
- Я просто хочу сделать вам подарок. Сегодня же Рождество, - Гарри поднял взгляд на профессора. Тот стоял, скрестив на груди руки, и внимательно разглядывал пол под ногами. Снейп был одет в чёрную пижаму и тонкий зелёный халат. Густые чёрные волосы были взъерошены. Гарри заметил, что дверь в личные покои Снейпа была открыта. Очевидно, профессор уже лёг, когда Гарри пришёл.
- Поттер, - вкрадчивый голос Снейпа оторвал Гарри от наблюдений. – Что с вами творится? Думаете, я поверю во всю ту сентиментальную чушь, которую вы здесь пишите? – с этими словами Снейп подошёл к своему столу и двумя пальцами поднял лист пергамента. Гарри узнал свой подчерк.
«Ого, так он их читает! А я-то думал, что мои письма сразу сжигались в камине…»
- Поттер, вы меня слышите?!
- А…да…то есть, почему вы мне не верите?
- Ты издеваешься, да? Ты специально решил меня скомпрометировать! Эти статьи в газете, слухи по школе…это месть Поттер?!
- Нет…я…но это правда! Я люблю вас! - Гарри хотел подойти к Снейпу, но тот шарахнулся назад.
- Не подходите ко мне! Я прекрасно знаю ваши мотивы!
- Да нет у меня никаких мотивов! Вернее есть, но…
- Поттер, оставьте меня в покое. Я даже готов без экзаменов поставить вам зачёт по Зельям, только отвяжитесь! – профессор смотрел на Гарри почти умоляюще.
- И даже не подумаю!
«Мерлин великий, откуда у меня столько смелости?»
- Чего вы хотите, Поттер?!
Прежде чем профессор успел что-либо сделать, Гарри притянул его к себе и прижался в поцелуе. Опомнившись, Снейп попытался оттолкнуть от себя Поттера, но мальчишка с несвойственной ему силой перехватил руки профессора и прижал того к стенке.
-Поттер, вы с ума со…- но договорить Снейп не успел, потому что Гарри, воспользовавшись моментом, снова поцеловал его.
После третьего поцелуя, профессор уже перестал сопротивляться, поняв, что это бесполезно.
А Гарри…Гарри и сам был в шоке от того, что он делает. Вкус губ Северуса, его тело…всё это свело с ума.
- Поттер, одумайся, чёрт возьми…- почти простонал Снейп, когда руки Гарри стали развязывать пояс его халата.
Но гриффиндорцу уже поздно было что-то говорить…
***
- До сих пор не понимаю, как мне это удалось…
- Мда…изнасиловать своего профессора действительно не каждому удаётся…- я захихикала, уткнувшись носом в плечо Гарри.
- Прекрати! – Поттер толкнул меня локтем. – Никого я не насиловал.
- Значит, он был сверху? - я не выдержала и громко захохотала, глядя на пунцовое лицо Гарри.
- Ну хватит ржать, а то не буду рассказывать! – он обиженно отвернулся.
- Ой, не могу…ну ладно, так ему что, тоже потом крышу снесло? – я кое-как успокоилась и подлила себе виски.
- Ну, видимо, да… кстати, по-моему, тебе уже хватит, - он попытался забрать у меня стакан, но я вцепилась мёртвой хваткой.
- Между прочим, большую часть бутылки выпил ты! – возмутилась я.
- Но я же не хихикаю по каждому поводу!
- А тебе и не положено!
- Так ты будешь слушать дальше или нет?! – наконец, рявкнул Поттер.
- Буду, - я отвоевала-таки свой стакан и теперь с видом победительницы отсела подальше.
- Ты когда-нибудь просыпалась рядом с любимым человеком? – вдруг спросил Поттер.
Я задумалась. Вспомнился Люсьен.
- Нет, с любимым не просыпалась, - уверено ответила я.
- Тогда ты вряд ли поймёшь, но это так…так…так здорово было чувствовать тепло его тела, слышать, как бьётся его сердце…это невозможно описать! Правда, утром он выставил меня за дверь, - мрачно закончил Поттер.
- Это ж какой сволочью надо быть! – возмутилась я, размахивая стаканом и расплёскивая виски на пол,
- Да он, наверное, как лучше хотел…- тихо заступился за любимого Гарри.
- И чем он это аргументировал?
- Да тем же, что и Гермиона.
- А ты?
- Ну я пытался как-то возразить, но он сказал, что на меня ему глубоко наплевать, а прошлая ночь вообще была ошибкой.
- «Прошлая ночь была ошибкой!» - протянула я трагическим голосом. – Фразочка в лучших традициях мексиканского сериала!
- Смейся, смейся… - процедил Поттер и, воспользовавшись моим хихиканьем, отобрал у меня стакан.
- Ладно, давай дальше. Мне жутко интересно! – я уселась поудобнее, приготовившись слушать.
- После этого я ещё несколько раз приходил к нему. Один раз нам даже удалось нормально поговорить. Он сказал, что даже если бы он и хотел, наши отношения всё равно были бы невозможны. Из-за Вольдеморта.
- Гермиона говорила, что Снейп был шпионом.
- Угу…ему и так от Лорда досталось. Тот каждый день у него про меня выпытывал. Мол, до него дошли слухи…ну и всё такое.
- Так он чувствовал к тебе что-нибудь или нет? – этот вопрос интересовал меня больше всего.
- Не знаю, - честно ответил Поттер. – Он больше не ненавидел меня – это точно, а вот любил ли…вряд ли.
Мне стало жалко парня, и я взяла его за руку.
- Гарри, как ты думаешь, почему на книге стояли твои инициалы?
- Может, это была одна из тех книг, которые я дарил ему. Я всегда их подписывал на обложке.
- Значит, портрет был написан, где-то в 199. году?
- Ну да, по-другому и быть не может.
- Но если ты действительно для него ничего не значил, то почему он взял для картины именно твою книгу?
- Понятия не имею.
- Странно всё это.
- Ага…
- Ну а дальше?
- Кровавый февраль дальше.
- Если не хочешь, можешь не рассказывать, - я замахала руками в знак того, что вовсе не горю желанием это слушать, если Гарри будет тяжело вспоминать.
- Да ладно уж. Ты ведь магла – тебе должно быть интересно. Всё случилось ночью. Где-то между двумя и тремя часами. Я проснулся оттого, что за окном раздался лай собаки. Потом кто-то закричал, но спустя минуту всё стихло. На всякий случай я выглянул в окно, но ничего не увидел. Было слишком темно. Успокоившись, я лёг в кровать. Но спустя пару минут к нам в спальню ворвалась Гермиона. Она сказала, что в замке творится что-то странное. Она сидела в гостиной, готовилась к контрольной по рунам и вдруг услышала какие-то голоса и топот ног в коридоре. А затем кто-то пытался пройти через портрет Толстой Дамы. Мы все вышли в гостиную и потихоньку открыли дверь. В коридоре никого не было. Симус сказал, что Гермиона просто заучилась. На всякий случай мы решили отправить Колина за профессором МакГонагалл.
Но стоило тому завернуть за угол, как раздался его крик, и мы увидели вспышку зелёного света. Все были в таком шоке, что когда из-за угла не спеша вышли двое Пожирателей, мы просто стояли и смотрели на них. Никто не пытался убежать. Упивающиеся в Хогварце…это казалось таким невероятным. Когда от зелёного луча Авады на каменный пол упал Денис Криви, оцепенение прошло. Но вместо того, чтобы запереться в гостиной, мы бросились врассыпную. Почти ни у кого не было палочек, поэтому Пожирателям не составило труда обезвредить половину гриффиндорцев. Я сразу бросился в подземелья, но Северуса у себя не было. В замке началась суматоха. Ученики выходили из гостиных, и Пожиратели убивали их…но не сразу, - Гарри тяжело сглотнул. – Им нравилось убивать, смотреть, как они корчатся, извиваются на полу под Крусио. Такие психопаты, как Беллатрикс Лестрандж, не удовлетворялись одними непростительными проклятьями. На пути к кабинету директора я видел, как Беллатрикс, сняв маску Пожирателя, издевалась на девочкой первокурсницей…она снимала с неё кожу…иногда по ночам, я просыпаюсь от того, что снова слышу крик той девочки.
Как я ненавидел их тогда. Боялся и ненавидел. А ещё злился на себя за то, что не взял с собой палочку. Когда я бежал по коридорам, прячась за статуями, и видел, как Пожиратели расправляются с моими однокурсниками, я с отчаянием понимал, что ничего не могу сделать, не могу помочь, - Гарри закрыл лицо руками.
***
- Ну детка, давай же! Крикни ещё раз! – Долохов подошёл к своей жертве и с силой рванул за длинные окровавленные волосы.
Джинни.
- Я хочу, чтобы ты кричала, милая… – он нагнулся и слизнул с её щеки влажную дорожку слёз.
«Мерлин, ну что же делать?!»
- Тебе больно, солнышко? – Долохов состроил участливую мину и сильнее потянул за волосы. – А так?
Надрывный крик, и в его руках осталась пара рыжих прядей.
Гарри отвернулся, чтобы не смотреть. Внутри всё разрывалось от ужаса и собственной беспомощности.
Но тут Джинни резко дёрнулась и выбила палочку из рук Долохова. Ещё бы секунда, и палочка была в её руках, но Долохов успел, вдавив каблук в протянутую руку девочки. Что-то хрустнуло.
- Так-так…а ты с характером, - он с размаху ударил её ногой по голове, а затем не спеша поднял палочку. – Но я быстро поставлю тебя на место, - с этими словами он потянул за пряжку ремня…
***
-…И тут я не выдержал – кинулся на него безоружный. Но у Долохова была великолепная реакция: он резко развернулся и оглушил меня Ступефаем. Я был без очков, да и в коридоре было темно, поэтому он меня не узнал. Я лежал там – на каменном полу – и видел, как он насиловал сестру моего друга, слышал её крики…
Он говорил и говорил, а я сидела и боялась дышать. Всё, что рассказывал этот паренёк, настолько ужасало и шокировало…
- Гарри! Гарри, прекрати…- я встряхнула его за плечи, но он не реагировал и как заведённый продолжал говорить. – Гарри!
- Потом всё затряслось. Это обвалилась восточная башня. Дамболдор убил Вольдеморта. Он знал, как сделать это. Знал и не сказал об этом никому. Он тоже погиб. Он и ещё пятьдесят учеников, находящихся там. Заклинание было такой силы, что их просто по стенам размазало. Авроры потом рассказывали, что, когда разбирали завалы, там камни были вперемешку с людьми – сплошная каша. Я очнулся в больнице св. Мунго. Сначала мне казалось, что всё это просто страшный сон, что ничего не было. Я провалялся там ещё полтора месяца. Всё это время продолжались суды над Пожирателями. Северуса посадили в Азкабан. Кто-то передал аврорам список Пожирателей, которые участвовали в нападении на Хогвартц. Малфой там тоже был. Но Люциусу удалось подкупить министра, и вместо себя он подставил собственного сына. Драко приговорили к поцелую дементора. Спустя месяц Корнелиус Фадж умер от разрыва сердца, и Люциус с помощью денег взял власть в свои руки. Он знал, что Северус работал на Дамблдора, потому что во время нападения профессор, хоть и был в плаще Пожирателя, но…говорят, он убил МакНейера и Петигрю… Всё это время я был в больнице и ничего не знал. Когда меня выписали, выяснилось, что Северус пытался бежать из Азкабана, но был убит дементорами.
Потом я долго беседовал со старым аврором – Шизоглазом Хмури. Он рассказал, как Пожиратели проникли в Хогвартц. Министерство не установило обещанную защиту вокруг Хогсмида, и они просто аппарировали туда. Ну а затем попасть в школу труда не составило. В Министерстве знали, что так получится. Знали и ничего не сделали. Потому что их всех купили, - Гарри в бешенстве сжал кулаки. – Там погибли дети, много детей! Домой не вернулось больше половины…чем мы им мешали? Чем? - он всхлипнул и, сняв очки, вытер глаза рукавом рубашки.
- Гарри…не надо, хватит, - я мягко притянула его к себе, пытаясь успокоить. Он дрожал.
Спустя какое-то время я услышала его тихий шёпот.
- Малфой установил свой режим. Совы перехватывались, на средства массовой информации была наложена строгая цензура; люди, неугодные новому министру, бесследно исчезали. И никто не возмущался. Я решил уйти из магического мира на время. Слишком тяжело было видеть весь этот произвол. И ещё…там всё напоминало о Северусе, - Гарри не мигая уставился на огонь в камине. Когда я уже не надеялась услышать продолжение, он снова заговорил:
- Я хотел уехать из страны, но разрешение никак не выдавали…и вот, наконец…завтра я улетаю во Францию, мне предложили хорошую работу в их Министерстве.
Он снова замолчал.
- Гарри, я…я хочу оставить эти фотографии тебе. Хотя если бы это было в моих силах, то я отдала бы тебе и картину, - я встала и положила фотографии на стол. Мой взгляд упал на чёрно-белый рисунок. – Это ты рисовал?
Он тоже поднялся и встал сзади меня.
- Нет, Северус. Я нашёл это в его столе, когда последний раз приезжал в Хогвартц. Мне удалось кое-что забрать: например, мои письма, - он указал на груду пожелтевшего пергамента. – Странно, что он хранил их.
- Ладно, Гарри. Спасибо тебе за рассказ. Я даже не знаю, что ещё сказать, потому что…у меня нет слов, я не могу точно выразить, что чувствую. Это…это ужасно.
Я чувствовала, что сейчас заплачу.
- Извини, но я, наверное, пойду, - я развернулась и, не дожидаясь его ответа, направилась к двери.
- Элен! Подождите, я хочу… подарить вам кое-что, - Гарри начал рыться в бумагах, лежащих на столе.
- Ой, да мне не надо ничего… - я смутилась и замахала руками в знак протеста.
- Вы подарили мне фотографии, а я подарю вам книгу, - он протянул мне толстую книгу в красивой кожаной обложке. На ней золотыми буквами было написано: «История Хогвартца».
Я удивлённо подняла глаза на Поттера.
- Она дополнена, я только вчера купил её на Диагон Аллее.
- Но ведь тебе же нельзя выбираться в магический мир! – удивилась я.
- Я всегда нарушал правила, - он грустно улыбнулся и поправил сползшие очки.
- Спасибо, - я на секунду замешкалась, но потом всё же обняла его.
- И это тоже возьмите, раз он вам так понравился, - Гарри вложил в книгу рисунок.
- Нет, это я взять не могу. Ведь он дорог тебе, - я попыталась положить рисунок на стол, но Гарри остановил мою руку:
- Возьмите себе. У меня много его рисунков. Я…я хочу, чтобы вы помнили меня и… Северуса.
- Я и так вас никогда не забуду, - прошептала я, уже выходя на улицу.
И почему-то вдруг стало больно...
з.ы. Извините, что так много звёздочек, но я не знаю,как изменить здесь шрифт. По идее абзацы с воспоминаниями должны были быть выделены курсивом.
Глава 10. Тайна портрета разгадана.
Придя домой, я захлопнула дверь и устало опустилась на пол. На душе словно кошки скребли. Этот мальчишка никак не шёл у меня из головы. Господи, ну почему так? За что ему всё это? Удивляюсь, как Гарри живёт с этим…ни детства нормального, ни друзей, ни любимого…бееееееееееедныыыыый…..
Я всхлипнула и заревела, уткнувшись лицом в сумку. Первый раз судьба постороннего человека меня так трогала. Хотя теперь, наверное, не такого уж и постороннего. Этот портрет связал нас на всю жизнь. И я действительно никогда не смогу забыть всего, что узнала за эту неделю. Никогда не думала, что обладание чужой тайной может приносить столько боли.
Зазвонил телефон.
Слегка шатаясь и вытирая рукавом пиджака опухшее от слёз лицо, я подошла к телефону и сняла трубку.
- Алё, - буркнула я.
- Привет Эл! – судя по голосу, Люсьен был в отличном расположении духа. Сейчас мы это исправим.
- Добрый день.
- Ты чего? – удивился он.
- Да так, ничего. Я полагаю, ты звонишь насчёт расследования?
- Ну и не только. Солнце, я ведь соскучился, - промурлыкал он.
- Угу, ладно. Я зайду завтра в шесть с докладом.
- Я не могу в шесть, у меня важная встреча, - это было сказано так, словно ему действительно жаль. Ха!
- Тогда в семь.
- Ок, я буду ждать, милая! Если бы ты была рядом, я бы непременно тебя поцеловал. До завтра!
Гудки.
И чего это он такой счастливый? Что-то я сомневаюсь, что причина его счастья во мне.
Тяжело вздохнув, я побрела на кухню. Дела делами, а кушать тоже надо.
В сумке, кажется, ещё шоколадка была…Прихвачу-ка я её к чаю.
Но помимо шоколадки в сумке нашлось ещё кое-что.
Включив чайник, я устроилась на кухне с книгой, которую мне подарил Гарри.
Красивая. У нас таких не делают. Я открыла первую страничку, и из книги вылетел какой-то листочек.
«Издательство «Магический мир». Нам пять лет!!!», - прочитала я.
Дальше там говорилось о том, что по случаю этого великого события все книги издательства до 13 числа продаются со скидкой в пятьдесят процентов.
А не так уж сильно их мир отличается от нашего, если вдуматься.
Я невесело усмехнулась и выкинула бумажку в мусорное ведро.
Чайник уже давно закипел, недовольно извергая клубы пара, а я всё листала книгу и не могла оторваться. Разглядывая движущиеся картинки, я снова почувствовала себя той маленькой девочкой, которая верила, что Карлсон прилетит.
***
Утром позвонил Пьер. Мы долго болтали об аукционе. Он тоже был подозрительно весёлым. Наверное, что-нибудь задумал…не нравится мне всё это.
- Пьер, я заеду сегодня машину вернуть?
- И слышать ничего не хочу об этом! Оставь её себе!
- Нет! Не нужно! Это слишком…
- Оставь, я сказал!
- Нет!
- Не зли меня!
- Это ты меня не зли!
- Дуг’а ты! Я ей подаг’ок пытаюсь сделать, а она…типичная англичанка! В тебе нет ничего фг’анцузского! - как и всегда, когда Пьера переполняют эмоции, его акцент вылез наружу.
- Я приеду в шесть. И точка! – пока Ксавье не успел возразить, я положила трубку.
До шести нужно было закончить отчёт для Люсьена.
Включив свой старенький компьютер и заварив кофе, я принялась извращаться над историей мистера Поттера.
Пусть картина написана в 199. году. Частная школа будет, скажем…в Америке! Преподавателя зовут не Северус Снейп, а Дэрак Андерсон. Школа обрушилась по причине страшного землетрясения, а Северуса…вернее Дэрака не дементоры засосали, а …камнем придавило!
А как насчёт странной одежды преподавателя? А если покупатель сообразительный попадётся и поинтересуется, где эта школа конкретно находится, а потом ещё проверить информацию возьмётся? Мдя…значит, эта байка не подходит. Тогда сочиним другую.
Тут я вспомнила, что рассказывала о портрете Дадли. Эврика!
Дата написания 1666 год (Дадли я сказала другую дату, но он вряд ли её помнит). Думаю, эти циферки значительно повысят цену.
Париж.
Северус Снейп…вернее Доминик Ламуа – известный философ, признанный церковью за свои смелые взгляды еретиком и отступником. Скрываясь от инквизиции, он устраивается частным учителем в богатый дом, где он должен обучать хозяйского сыночка…эээ…естественным наукам! Парнишка влюбляется в своего наставника, но Северуса…то есть Доминика отлавливает инквизиция. После неудачной попытки побега он был заживо сожжён на костре.
Так, теперь надо обработать эту версию, придумать беспроигрышный вариант источника информации, составить статью расходов на расследование и…написать фамилию автора. Впрочем, можно и не писать, а просто указать: автопортрет. И это будет чистой правдой.
***
На следующий день, ровно в шесть я подъехала к особняку Пьера. Ксавье был очень весел и радушен. Он даже не пытался снова убедить меня оставить машину себе. Определённо, у него какое-то дело. И дело это из разряда незаконных. В любом случае, расспрашивать я ничего не стала. Меньше знаешь – крепче спишь.
Мы мило обсудили предстоящий аукцион, поговорили о картинах и новых поступлениях. Кое-что меня насторожило. Ксавье опять попытался завести разговор о похищении картины.
- Может, дашь мне прочитать, что ты там везёшь Люсьену?
Я порылась в сумке и с гордостью протянула ему результат своей бессонной ночи.
- Хм…- он поставил бокал с вином на низенький столик красного дерева, вытер о салфетку руки и только потом начал читать.
- Так-так…интересно…ого…- бормотал он себе под нос, аккуратно переворачивая страницы.
- Ну что ж…- он с хлопком опустил папку на стол. – Потрясающе. Ты губишь в себе талант сочинителя.
- В смысле? – не поняла я. Правда, одна нехорошая догадка у меня проскочила.
- Долго выдумывала? - Пьер хитро ухмыльнулся и подмигнул.
- Как ты догадался? Что, так неправдоподобно? – с отчаянием воскликнула я. Моя нехорошая догадка оправдалась на все сто.
- Нет, никто не догадается, просто я …нет, не важно. Наверное, дело в том, что я очень хорошо тебя знаю и могу отличить ложь от правды, - он сделал глоток вина и тщательно промокнул губы салфеткой.
- Ладно, мне главное, чтобы Люсьен ничего не понял, - я грустно вздохнула. Если уж и Ксавье догадался, то всё – пиши пропало.
- Не волнуйся, он не поймёт. А почему ты не написала правду? – он внимательно посмотрел на меня поверх бокала.
- Она слишком…шокирующая.
- Я так и думал.
- Что? – переспросила я.
- Нет, ничего. Так ты всё ещё хочешь отдать эту картину на растерзание публики?
- Нуу… - протянула я. – Вообще-то есть человек, которому я бы без колебаний отдала полотно, но…я не хочу больше ввязываться в истории, Пьер.
- А если в историю ввяжется кто-нибудь другой, ты не сильно расстроишься? – он невинно захлопал ресницами.
- Будем считать, что я этого не слышала!
Он засмеялся и осушил бокал одним глотком.
***
От Пьера я ушла в половине седьмого. Офис Люсьена был совсем рядом, поэтому я не стала ждать и сразу пошла к нему. Ну, подумаешь, на пол часа раньше пришла.
Секретарши на месте не было, и я решила зайти без уведомления. Я повернула ручку и открыла дверь. А потом закрыла. Глубоко вздохнула. Попыталась успокоиться. Открыла снова.
- Люсьен, - начала я, стараясь не смотреть на стол. – Извини, что я так рано, но так уж получилось. В общем, вот отчёт.
Я быстро подошла к столу и положила папку на самый краешек.
- Эээ…ну я…пойду, наверное. Не буду вам мешать, - из кабинета я вылетела, ещё не закончив фразы.
- Элен! Стой! – закричал наконец опомнившийся Люсьен. Но было поздно – я уже неслась по коридору.
Чувствуя, что меня начинает трясти от бессильной ярости и негодования, я забежала в первый выставочный зал и резко захлопнула дверь. В помещении сильно пахло свежей краской и лаком. Обхватив себя руками, я потихоньку сползла на пол. По щекам побежали слёзы.
Господи, ну почему так? За что?
Перед глазами всё ещё стояли удивлённые лица Лэблана и его секретарши. Мими, кажется… «У меня важная встреча…». Ха! Ублюдок…прямо на рабочем месте! Ненавижу…Чёрт, ну я же не люблю его. Точно знаю, что не люблю. А всё равно больно.
Я достала из сумки мятый платок и шумно высморкалась. Вот ещё, нашла из-за кого плакать. Не стоит он этого. Выбросив платок в мусорку, я поднялась, поправила блузку и медленно поплелась по залу. Здесь были в основном новые поступления. Увидев на стене зеркало, я подошла к нему и достала из сумочки пудреницу. Ну вот, глаза красные, тушь растеклась. Чёртов Люсьен – кругом жизнь испортил. Кое-как замаскировав следы своей маленькой истерики, я попыталась привести в порядок причёску. Впрочем, успехом эти попытки не закончились: мои короткие волосы по-прежнему торчали в разные стороны. Ну и чёрт с ними. Я повернулась и уже хотела было выйти из зала, как вдруг увидела ЕГО. Портрет висел на самом видном месте, занимая всю стену. Я с удовольствием отметила новую резную раму красного дерева. Подойдя поближе и оглянувшись по сторонам, я аккуратно коснулась пальцами полотна. Вспомнился чёрно-белый рисунок. Эта техника, чётко выписанные детали…без сомнения, это автопортрет.
- Эй, это я, - прошептала я, подходя к картине вплотную.
Он шевельнулся и недовольно скривился.
- Тебе тут не скучно? – продолжала я.
Он пожал плечами.
- Тебе привет от Гарри.
Он вздрогнул и отшатнулся к окну. Всегда такое спокойное и невозмутимое, сейчас его лицо было каким-то удивлённо-испуганным. Я улыбнулась.
- Он скучает, - прошептала я.
Северус отрывисто кивнул и отвернулся к окну, сосредоточенно потирая переносицу.
- Что читаешь? – наконец, спросила я после продолжительного молчания.
Он взял с подоконника книгу и, повернувшись ко мне, развернул на титульном листе.
- «Сто великих алхимиков», - прочитала я. – Наверное, интересно.
Он равнодушно пожал плечами и уже хотел захлопнуть книгу, но тут мой взгляд зацепился за эмблему издательства.
- Постой-ка, открой ещё раз, - сердце бешено заколотилось в груди. Этого не может быть.
Он удивлённо посмотрел на меня, а потом медленно открыл книгу снова.
- «Издательство «Магический мир»…Господи Боже… - я в ужасе отшатнулась от картины. Ноги подкашивались, ладони покрылись липким холодным потом.
- Нет…нет…это же… - губы дрожали, слова давались с трудом. – Ты…ты…ты… Боже!!!
Тяжело дыша и всё ещё находясь в полуобморочном состоянии, я прислонилась к стене и истерично рассмеялась.
- Ну профессор…вы, блин, даёте, - выдавила я из себя.
Он хитро улыбнулся и склонился в шутливом поклоне.
- Чёрт, нужно Гарри сказать... – я прислонилась пылающим лбом к холодной стене. – О нет! Он же улетает сегодня!
Быстро отскочив от стены, я судорожно начала искать в сумке мобильник. Только бы он ещё не улетел…только бы…
В аэропорту сказали, что рейс Лондон – Париж ровно в семь.
У меня есть пятнадцать минут, чтобы остановить Поттера. Скорее.
***
Ворвавшись в здание аэропорта, я со всех ног понеслась к какому-то мужику в синей форме, решив, что это служащий.
- Мистер, скажите, а пассажиры на рейс Лондон-Париж…
- Посадка уже объявлена, мисс, - спокойно ответил мужчина.
Чёрт, что делать…что делать…думай…думай…
- Просто один человек везёт с собой наркотики, - выпалила я первое, что пришло в голову.
- Стойте здесь, - мужчина резко сорвался с места и куда-то убежал.
Блин, ну зачем я это сказала?! Телевизор надо меньше смотреть, дура…
- Спустя пару минут служащий вернулся в сопровождении ещё четырёх человек в синей форме:
- Мисс, вы уверены? – взволновано спросил он.
- Да, - не моргнув глазом, соврала я. – Это мистер Гарри Поттер.
***
Пока ничего не понимающего Поттера обыскивали, допрашивали и заставляли подписывать какие-то бумаги, я сидела в кабинете управляющего и отвечала на вопросы. Мои ответы были спутанными, и часто один противоречил другому, но мне было наплевать. Пусть меня оштрафуют за хулиганство, напишут о моей выходке в газете или сообщат по телевизору…мне всё равно. Главное, что Поттер не улетел.
Я была так возбуждена, что не могла усидеть на месте. В голове вертелись обрывки фраз и даты…
«Да ладно уж…шесть лет прошло…».
« Это случилось шесть лет назад в ночь на тринадцатое февраля…».
« Вскоре он пытался бежать…».
« Попытка была неудачной».
«Шесть лет».
«Издательство «Магический мир».
«Шесть лет прошло».
«Нам пять лет! До тринадцатого числа все книги продаются со скидкой…»
«Это случилось шесть лет назад».
«Нам пять лет!».
- Гарри! – я кинулась к Поттеру, которого двое охранников ввели в помещение.
- Вы?! – воскликнул он. Его лицо исказила гримаса злобы. – Какого чёрта?!
- Гарри, - почти не дыша прошептала я. - Гарри, он жив…
Эпилог.
Итак, вам, конечно же, интересно, чем всё это закончилось. Что ж, изложу всё по порядку.
С меня взяли огромный штраф за хулиганство в аэропорту. Обалдевшего и совершенно ничего не понимающего, Поттера отпустили и извинились. Оставшуюся часть дня Гарри провёл у меня. Пришлось отпаивать его виски и долго успокаивать, потому что он то плакал, то смеялся, то порывался куда-то бежать…короче перевозбудился парнишка.
Всю ночь звонил Люсьен. Я долго не отвечала, а потом сняла трубку и послала изменника куда подальше.
На следующий день мы с Гарри приехали на ещё не открывшуюся выставку, и я провела его в зал с портретом. Чтобы не смущать его, я вышла. Через пятнадцать минут Поттер выскочил из зала сияющий от счастья. Он безумолку тараторил что-то о Венеции и о какой-то гондоле, проплывающей под окном. А ещё он высказал сожаление, что портрет не разговаривает. Мол, странно это. Я на секунду представила, чтобы со мной было, если бы этот тип ещё и разговаривать мог…сердечный приступ как минимум. Мда.
Через пару дней Гарри улетел искать любимого. Я пожелала ему удачи и проводила на самолёт. Перед тем как навсегда уйти из моей жизни, он, краснея, поблагодарил меня и неловко обнял. Домой я вернулась уставшая и злая. Почему-то было очень грустно.
Через неделю состоялся аукцион. Лэблан ходил злой как чёрт, потому что картина, на которую он возлагал большие надежды, вдруг исчезла прямо перед выставкой. Так что за свою работу я не получила ни гроша. В краже подозревали меня и Ксавье. На следующий день я получила увольнительную.
Разумеется, я здесь не при чём. А вот Ксавье…скажу только, что на аукционе, кивая в сторону рассерженного Лэблана, он лукаво усмехнулся и весело подмигнул мне. Так что сразу понятно, чьих это рук дело.
Правда, обидно было, что Люсьен даже не покрыл мои расходы на расследование. Негодяй.
Хотя и насчет этого я горевала недолго, потому что, придя в банк, чтобы снять деньги, я обнаружила на своем счету кругленькую сумму. Пораскинув мозгами, я вспомнила, что ровно столько стоила картина по предварительным оценкам. Это наводит на размышления.
О Гарри и Северусе я с тех пор больше никогда не слышала. Правда как-то раз на Рождество мне пришла открытка. Из Венеции. В ней было всего одно слово: «Спасибо». А внизу две подписи...
Вот так и закончилась эта история, так круто перевернувшая мою жизнь.
Надеюсь, что не замучила вас своим нудным повествованием. Всё-таки я всего лишь реставратор.
До скорого.
Ваша Элен.
