Хогвартс-ЭкспрессОткровенно говоря, Люциус не понимал привычки некоторых волшебников тащить детей через маггловскую среду обитания. Хотя традиции уважал, и если в семье так заведено... С другой стороны – кем заведено, когда? Кингс-Кросс построили всего сто двадцать лет назад . Мелочь по меркам достаточно древних родов.
Хорошо, магглорожденные: им некуда деваться. Хочешь не хочешь, а на Кингс-Кросс приходится добираться этими... как их... в последнее время и волшебники завели что-то подобное, назвали ещё так пафосно, «Ночной рыцарь»... Автобусами, да. Но зачем чистокровным магам подвергать детей неминуемому стрессу, толкаясь среди простецов, отводя глаза ораве любопытствующих, заставляя таранить лбом стену и вываливаться с той стороны, прямиком на беседующие парочки? Чем хуже порт-ключ? И почему бы не установить на платформе 9 ¾ камин? Да, смотреться будет дико, зато движение максимально упорядочится...
Отец смеялся и говорил, что новоиспечённый староста Слизерина пытается взять под опеку весь магический мир. «Не стоит, Люциус. Для некоторых волшебников разум – это такое слово из пяти букв. Прибереги силы для собственного факультета». Малфой-младший кивал, с серьёзным видом слушал наставления батюшки, но мыслями был уже в школьных подземельях. И лица, мельком выхваченные из толпы, только подстёгивали желание побыстрее оказаться там, в Хогвартсе. Вон Огастус Макнейр пробежал, на ходу бурча Уолдену о необходимости подогнать трансфигурацию. Надо взять на заметку: может, придётся контролировать упрямого младшего Макнейра. Первокурсники радостно приветствуют друг друга – Забини, Малсибер, Эйвери, очередной Нотт... На сердце теплеет. Свои.
Радость моментально улетучивается, стоит увидеть мрачную физиономию Сириуса Блэка. Вот ведь наказание... ещё раз обдумать, с кем его поселить. И кого поселить рядом, чтобы взбалмошному юнцу понравилось в Слизерине.
- Идём, поздороваемся, Люциус? А то невеста обидится...
В голосе Абраксаса Малфоя незлая усмешка. Да, он пытался мягко намекнуть сыну, что в связи с... эээ... обстоятельствами Нарцисса уже не столь превосходная партия, как Малфои считали раньше. Гадес подери Андромеду, хоть и нельзя так говорить о девушках! По слухам, старшая девица Блэк уже носит под сердцем маггловское отродье. С трудом удалось убедить отца, что Нарцисса не такая, что она полностью под влиянием жениха, что только и ждёт, когда можно будет сыграть свадьбу... Вроде бы, вопрос улажен. Но если ещё и Белла даст повод к пересудам – разговор возобновится.
Сириус-то выкинет фортель в любом случае, о нём и речи нет...
Блэки на платформе 9 ¾ всем семейством. Высокая, с упрямо сжатым ртом, Вальбурга, обманчиво-расслабленный Орион, смеющаяся напоказ Друэлла и благосклонно внимающий ей Сигнус... Беллатрикс, как всегда, роскошна, Нарцисса взирает на неё с восторгом. Интересно, с кем оставили Регулуса?
Не с Андромедой же!
- Да, кстати, Люциус, - отец хмурится, чуть замедляет шаг, - Эйлин Принц прислала мне письмо. Её сын не то в этом году, не то в следующем идёт в Хогвартс. Позаботишься о нём? Мальчик рос в маггловской глуши, не знает никого из наших – сам понимаешь.
- Разумеется, рарá, - Люциус озадачен. – Наверное, она имела в виду следующий год. Я помню списки, его там нет.
- Вполне возможно. Друэлла, Вальбурга, моё почтение. Отлично выглядите...
Люциус вежливо здоровается с семейством Блэков, улыбается Нарциссе, отпускает дежурный комплимент Беллатрикс. Обводит платформу 9 ¾ строгим взглядом: вроде бы, всё в порядке. Слизеринцы на обозримом пространстве ведут себя примерно, на подначки гриффиндорцев не реагируют. Растерянных детей нет, под колёса поезда тоже никто не лезет. А насчёт Сириуса надо ещё подумать – там, в вагоне старост. Позже.
Маленький Принц уже забыт. Приедет в следующем году – тогда посмотрим.
- Поторапливайся! – она почти бежала, и Северусу было сложно успевать за ней в толпе. – Поезд скоро отходит!
Он молчал, хотя много чего мог сказать. Например, что ничего страшного не случилось бы, если бы они приехали престонским поездом на два часа раньше. Или что можно было не стоять пятнадцать минут у большого табло, изучая расписание поездов, совершенно им не нужных. Или что она умеет делать порт-ключи. Толку говорить? Северус всё понимал. Она хотела прибыть на платформу 9¾ как можно позже, чтобы не пришлось раскланиваться со старыми знакомыми. А если бы у них осталось время, она могла не удержаться.
Наверное, трудно рвать с прошлым насовсем.
Они чуть не врезались в пожилую пару, прогуливающуюся в ожидании поезда. Не снижая скорости, влетели на платформу 9¾. Остановились у последнего вагона Хогвартс-экспресса. Отдышались. Северус завертел головой – вокруг толклась куча народу, все, разумеется, с детьми, кое-кто в маггловской одежде, кое-кто в причудливых мантиях. Так вот они, значит, какие, волшебники...
Чуть поодаль стояли Эвансы. Лили спорила с Тунькой, их родители оглядывались с любопытством. Ещё бы, им же такое только раз в году и увидеть, а Тунька – дура, потом жалеть будет, что ничего не рассмотрела. Интересно, откуда у нормальных родителей берутся прибабахнутые дети? И как ему, Северусу, избежать подобной напасти?
- Иди, – устало сказала мать, – поезд отходит через три минуты. Слушайся старосту, я не знаю этого Люциуса Малфоя, но отец у него толковый. Не вздумай перечить декану, за такое выгоняют. И бездельничать не вздумай, зареченских шуток там не понимают. Ну же, иди!
Она чуть подтолкнула его в спину, и Северус пошёл. Забрался в вагон, шмыгнул в первое попавшееся купе. Поезд уже тронулся, но маленькие волшебники не спешили занимать места – шумными группками торчали в тамбурах и проходах, бурно обсуждали новости прошедшего лета. Северус запер дверь купе, скинул ненавистное маггловское тряпьё. Было страшно. Было чертовски, мать его, страшно. Каково же ей, магглорожденной?
Мантия, старая, с чужого плеча, казалась ему сейчас самой прекрасной одеждой на свете. Мать, правда, ворчала, что слизеринец не должен ходить в обносках, но делать нечего: почти все деньги ушли на палочку. Они выбирали её без малого два часа, перепробовали весь магазин; многое ему подходило, но мать оставалась непреклонна: не то. Наконец, продавец с сомнением предложил дорогущую вещь класса «А» - карпатский ильм, удивительно тёмное и тяжёлое дерево, и драконьи жилы. Она была совсем крохотная, девять дюймов, но стоила... Это очень дорогая древесина, оправдывался волшебник, её делают только в класс «А», с отделкой серебром... «Серебро нам годится», отрезала мать. И добавила, глядя на продавца в упор: «Я знаю, сколько стоят палочки класса «А», мастер Олливандер. Пусть у моего сына не всё будет самое лучшее, но на это мне хватит денег. Ничего, Северус, походишь в старой мантии. Палочку мы тебе на всю жизнь покупаем». Потом, когда они рылись в поношенном тряпье, мать сказала, что серебро – хороший знак. Он тоже так думал.
Подумаешь, бесплатные учебники из фонда поддержки малоимущих семей. Страницы не вырваны, и спасибо. Подумаешь, старые стоптанные ботинки и потрёпанная мантия. А то Северус раньше во фраках разгуливал. Зато теперь он настоящий волшебник, с волшебной палочкой, и едет туда, где вообще нет магглов.
Настоящий волшебник торопливо запихал старые шмотки в сумку и вышел из купе. Где же Лили?
Лица, лица, лица... Много новых лиц. Необходимость вписываться пугала, а ведь надо ещё позаботиться об этой глупой девчонке из хорошего района. А если они окажутся на разных факультетах? Что такое быть изгоем среди кучи народу, Северус знал не понаслышке: в Заречье чужих не любили и радостно травили. Но в Заречье он был своим; скоро ли получится освоиться здесь?
Конечно, Лили выбрала самое неудачное место из всех возможных. Она сидела, вжавшись в угол, и глядела в окно, а напротив шумно знакомились двое первокурсников. Настроены они были дружелюбно, но Северус не раз видал, как новообразовавшиеся компании крепнут в деле, наезжая на всех подряд. Что ж, придётся влезать, хотя он предпочёл бы убраться от этих двоих подальше, и пусть выясняют общность интересов на ком-нибудь другом.
- Лил? Ты чего меня не подождала?
Она повернула голову, посмотрела на него заплаканными глазами. Неужели уже зацепили? Северус бросил обеспокоенный взгляд на развесёлую парочку, пока, к счастью, не удостоившую его вниманием.
- Уходи. Я с тобой не разговариваю.
Вот так раз.
- Что стряслось?
- Туня меня ненавидит. Потому что мы видели то письмо от Дамблдора.
- Ну и что?
Зря это у него вырвалось. Лили посмотрела на него очень сердито.
- А то, что она моя сестра! Нам полгода не видеться, а мы расстались так... так...
О Господи. Ну что с ней поделаешь!
- Лил, ну что ты, она же обычная... – Северус прикусил язык. Говорить с Лили на эту тему было опасно. Она делила мир не на магглов и волшебников, а на родственников, друзей и совсем чужих. Странная. Хотя чего странного, она же живёт в хорошем районе, там об алкоголиках знают только, что они есть. Мама говорила, среди магов алкоголиков не бывает. Одно это делало их лучше магглов на голову. Но как объяснить такие простые вещи Лили?
Северус присел рядом с девочкой, чуть приобнял её за плечи.
- Ну, Лил, зато мы наконец едем в Хогвартс. Подумай, в настоящий Хогвартс! Мы же так хотели, помнишь?
Она улыбнулась сквозь слёзы; на зарёванном лице плясали тени от проносящихся мимо деревьев и столбов.
- Вот бы было здорово, если бы ты попала в Слизерин...
- Слизерин? – Северус говорил негромко, но это не помешало одному из шумных мальчишек услышать. В голосе соседа по купе сквозили снисходительность и презрение; парень из плохого района сразу невзлюбил этот голос. – Кому может хотеться быть в Слизерине? Я б оттуда просто сбежал. А ты?
Северус повернул голову в сторону наглеца, и они сшиблись взглядами. Определённо, этот тип ему не нравился: агрессивная поза, дорогая мантия, выражение лица главаря банды. Мальчишка привык, что ему подпевают; что ж, нас тут двое таких. Только у Северуса – девочка, которую надо защищать, а у соперника – товарищ, такой же холёный и наглый. Плохо.
- В Слизерине училась вся моя родня, – второй говорил спокойно, но его расслабленность Северусу не нравилась тоже. Такие очень легко лезут в драку.
- Да ну! – удивился первый. – А я думал, ты нормальный!
Сердце Северуса пропустило удар. А потом второй мальчишка оскалился и сказал:
- Возможно, я поломаю эту традицию. А куда бы ты пошёл, если б была возможность выбирать?
В воздухе явно запахло грозой. Сейчас Северус очень чётко понял: ему никогда не вписаться туда, где в авторитете будет этот парень. Потому что он ненавидит людей, так легко позволяющих более сильным унижать их семью.
- Гриффиндор, – тем временем торжественно продекламировал первый, – студенты смелые живут там! Как и мой отец.
Северус презрительно фыркнул. Он с детства привык отвечать ударом на удар. Потомственный гриффиндорец, конечно, не смолчал.
- Тебе что-то не нравится?
Интересно, этот балованный хлюпик и впрямь считает себя сильнее парня из Заречья?
- Да нет, – Северус позволил издевательской усмешке искривить губы, – если, конечно, тебе мышцы важнее ума...
- А куда же ты пойдёшь, если у тебя ни того, ни другого? – лениво вмешался второй. Дешёвый приём, мальчишка просто напрашивался на драку. Северус чуть заметно вздохнул, смерил обоих скучающим взглядом, мысленно поблагодарил Лили за то, что она уселась в самый угол, и медленно начал подниматься. Но глупая девочка из хорошего района, конечно, не смогла смолчать. Она решительно вскочила и, перекрывая хохот первого, звонко сказала:
- Пойдём, Северус, поищем себе другое купе. Здесь сидят плохие мальчики.
Увы. Пришлось идти с ней, потому что начинать драку, когда девочка пробирается к выходу мимо двух ржущих идиотов, по меньшей мере неразумно. Он должен защищать её, а с ними ещё разберётся.
Подумать только, «здесь сидят плохие мальчики»! А он, значит, хороший, да? Северус усмехнулся. Удивительное всё-таки существо эта Лили.
Свободное место нашлось не сразу, пришлось перебраться в соседний вагон. Во втором купе сидело двое мальчишек, вроде не представлявших опасности: они читали, один книжку, другой журнал. Правда, вещей было много, но всё же Северус неуверенно спросил, свободно ли тут. На него посмотрели недовольно, и он уже думал, что придётся идти дальше, но из-за его плеча высунулась Лили и робко улыбнулась. Взгляды мелких мажоров смягчились, тот, что читал журнал, пожал плечами и довольно дружелюбно ответил:
- Ну, вообще нас здесь трое, но, думаю, поместимся.
- Заходите, потеснимся, – добавил второй, снова утыкаясь в книгу.
Третий оказался улыбчивым рыжим мальчишкой, бегавшим за сластями – смешно одетая ведьма ездила с тележкой по вагонам, предлагая детям шоколадных лягушек и прочую дребедень. Его звали Редж, в журнал уткнулся Огэст, в книгу – Эван. В этой компании Северус мог расслабиться: парни читали себе да время от времени обсуждали какие-то магические новости. Лили сказала, что и впрямь надо бы заняться чем-нибудь полезным, и Северус облегчённо открыл учебник по гербологии. Колёса успокаивающе стучали, в купе было тихо, только иногда взмякивал кот на руках у Реджа.
Кажется, всё начиналось неплохо.
- Мерлин великий, кого только пускают в Хогвартс! – поморщившись, Джеймс полез в сумку – разыскивать бутерброды. – Ты ветчину и сыр ешь?
- В Хогвартсе можно учиться всем, – уныло подтвердил Сириус. – Надеюсь, их там хоть на вшей проверяют. Ем, а что?
- Да так, уточняю, доставать ли на тебя. Что-то после визита этой тощей образины перекусить захотелось.
- А девчонка ничего так.
- Да, девчонка симпатичная. Держи. Ты сам-то откуда?
Сириус хмыкнул, взял бутерброд.
- Лондон.
- И как оно, жить в большом городе? Я из Годриковой.
Сириус пожал плечами, не переставая жевать.
- Нормально. Можно, если что, удрать из дому и пошататься среди магглов, и соседи не прибегут жаловаться. С другой стороны, особенно общаться не с кем. А в Годриковой сложно, наверное, все знают друг друга...
- Ну, зато можно домой поздно возвращаться, мама знает, что я в порядке.
- У меня этой проблемы нет, мне как-то всё равно, что мать подумает. Но я тебя понимаю.
Разговор получался странный. Репликами обменивались неторопливо, вдумчиво расправляясь с бутербродами, заботливо упакованными миссис Поттер, и шоколадными лягушками, купленными уже здесь. Джеймс хотел подружиться с этим чернявым парнем, но, кажется, всё больше выставлял себя каким-то маменькиным сынком.
- Эээ... А почему общаться-то не с кем?
- Так магглы одни кругом, говорю же.
- У них нет детей?
Сириус посмотрел на соседа странно, потом от души расхохотался.
- Точно, ты ж из гриффиндорской семьи. А мне не повезло, я же хорошего рода, раздери его хорёк; «Принадлежать к Блэкам – почти то же самое, что принадлежать к королевской фамилии», - процитировал он с явным отвращением.
- А, так ты Блэк! Понятно, понятно; сочувствую. Мы с тобой родственники, у меня мама Блэк. Благодарит Бога и всех волшебников из шоколадных лягушек за то, что вырвалась из крепких объятий своей дружной семьи.
- Мама? – Сириус посмотрел заинтересованно. – Каллидора? Седрелла?
- Дорея. Поттеры мы. Нет, ну подумай только, – Джеймс тоже рассмеялся, – этикеты догоняют всё равно, даже если пытаешься на них наплевать. Расшаркались бы по всей форме – давно бы уже мыли косточки родичам.
- Да ну их, родичей. Уехал – и славно.
Джеймс не стал говорить, что для него наиболее сложным оказалось именно расставание с родителями, весёлыми, любящими, всегда готовыми дать совет или снабдить деньгами. Вспомнилось, как мать рассказывала про свою семью: всегда очень коротко и эмоционально, самое вежливое – «Это было сложное время, и мы все рады, что оно закончилось». Хотелось поддержать беседу, задать какой-нибудь умный вопрос или рассказать смешную историю, но Джеймс посмотрел на Сириуса – и не стал.
За окном лениво пробегали столбы и деревья, а двое мальчишек в полупустом купе сидели рядом, приобняв друг друга, как будто не было на свете ничего интереснее, чем молчать вместе.
Ремусу Люпину казалось, что всё купе провоняло его страхом.
Далеко позади осталась плачущая мама, привычно молчащий отец, на прощание крепко стиснувший сына, уютный дом, в подвале которого притаилась серебряная клетка...
Ну, не серебряная, конечно. Но с высокой концентрацией этого благородного металла.
В полнолуние заяц крысы не слаще.
Как он, Ремус, будет жить без ненавистных прутьев, на которые бросался в приступе жгучего желания достать горло родных? Что защитит приличных мальчиков и девочек от оборотня? Кто защитит?
Мама говорила – директор Хогвартса всё продумал. Надо просто ему довериться. Ремус видел нынешним летом господина директора, и высокий крючконосый маг показался человеком надёжным. Но – человеком. Что люди смыслят в тварях? Родители вообще первый раз клетку поставили в детской. Дескать, мальчику пойдёт на пользу привычная обстановка. Угу. Пошла бы. Наверное. Если бы твари было дело до чего-нибудь, кроме двух бегающих, сладко пахнущих, издающих странные звуки кусков мяса. Когда один из них подошёл достаточно близко, оборотень рванулся вперёд...
Сразу после полнолуния клетку перенесли в подвал. Там ей и место. Так правильно.
За два года Ремус странно сроднился с покрытым опилками полом, с тяжёлым замком, который отец запирал, отводя глаза, с блестящими прутьями и поилкой, в которую отводилась вода из ручья. Это был залог безопасности близких. Клетка отделяла тварь от обычного мира.
А потом явился господин Альбус Дамблдор.
- Эй... привет?
В купе протиснулся невысокий полный мальчик. Зверь заинтересованно принюхался, заскрёб по краю сознания. Ремус привычно себя одёрнул. До полнолуния ещё четыре дня . А пока место твари – под замком и в наморднике. Он может. Не в первый раз.
Так надо. Так правильно.
- Здравствуй.
- Слушай, тут свободно?
Жгучее, почти непреодолимое искушение сказать: «Нет». Наврать, что друзья ушли за... чем-нибудь. Но у Ремуса Люпина нет друзей. Мама просто не понимает, когда советует завести в Хогвартсе приятелей. В полнолуние у твари есть только Луна и голод.
Отец говорил, что другие оборотни сбиваются в стаи. Что у них свои законы и вожаки. Но Ремус жил дома. Он не хотел быть, как те...
- Ага. Проходи.
В конце концов, если не толстячок, так кто-нибудь другой. Всем не солжёшь. А в Хогвартсе спальни на пятерых. Надо привыкать. В школе ему редко удастся посидеть одному.
Разве что в полнолуние. Если у господина директора нет других планов.
- ...тер. А тебя как зовут?
Люпин встряхнулся.
- Ремус. Извини, я задумался, а тут ещё поезд тряхнуло... Повтори, пожалуйста, своё имя.
Попутчик застенчиво улыбнулся.
- Питер Петтигрю. Знаешь, мне родители сказали, что если я не попаду в Гриффиндор, то могу домой не возвращаться. Наверное, шутили. Ты как думаешь?
- Эээ...
- Да точно шутили. Не могут же они... или могут... В общем, мне не по себе немного. А гриффиндорцы не должны бояться, вот так-то. А тебе страшно?
- Ещё как! – вот на этот вопрос Ремус мог ответить точно.
- Ну вот... А мне одна ведьма дала книжку про старинные наговоры. И среди них есть от трусости три штуки. Хочешь расскажу?
Открыть рта толстячок Ремусу не дал. Впрочем, это было неважно. Главное – знакомство состоялось. А слушать юный Люпин всегда любил больше, чем говорить.
Как бы иначе он выяснил, что чудище, превратившее его самого в тварь, зовётся Фенрир Грейбек?
Подслушивать нехорошо, да. Но иногда само выходит. Особенно у оборотня, чей слух после инициации становится чутким, как у зверя. Мама плакала, а отец рассказывал удивительно монотонным голосом. Говорил, будто бы Рем – не единственная жертва. А оборотни живут долго, очень долго. Некоторые успевают обзавестись огромной стаей, пока кто-нибудь не прервёт цепь их злодейств. Папа так и сказал – «цепь злодейств», и притаившемуся за стеной мальчишке представились тяжёлые железные оковы, на каждом кольце которых выгравирована оскаленная волчья морда. Такие удерживали клетку после того, как тварь однажды её чуть не уронила. Говорил об аврорате, бессильном что-либо сделать, поскольку Фенрир – урождённый маггл, и мракоборцы прячутся за ворохом инструкций, словно за надёжнейшим частоколом, а по сути – боятся могущественного оборотня. Вспоминал о беззубом Комитете по обезвреживанию опасных существ, способном только предложить родителям усыпить сына. Мама тогда чуть слышно зашипела, и тварь в мальчике едва не откликнулась яростным рычанием – насилу успел зажать рот ладонью.
Когда Ремус вырастет, он убьёт Грейбека.
Уже ради этого стоит ехать в Хогвартс.
Но как же страшно!
- ... и сжечь потом. Эй, ты слушаешь?
- Конечно. Очень интересно. А третий наговор?
Питер Петтигрю болтал, а его собеседник сидел тихо и думал. Приучался к запаху своего страха.
* Вокзал Кингс-Кросс был построен в 1851 году архитектором Льюисом Кьюбиттом. Согласно легенде, вокзал построен был построен на месте последней битвы легендарной королевы кельтов Боадицеи, или же, по другой версии, её тело захоронено под одной из платформ вокзала. Предполагается, что это платформа 8, 9 или 10.
** В 1971 году одно из полнолуний пришлось на ночь с 4 на 5 сентября.
РаспределениеПоследние три дня были самыми длинными в жизни Сириуса Блэка. Терпеть мать, собирать вещи, чинно и скучно выгуливать братца, терпеть мать, прилично вести себя за столом, в сотый раз перечитывать учебник по истории магии, терпеть мать и ждать, ждать, ждать... Часы тикали издевательски медленно, морали, казалось, не закончатся никогда. Семейство будто взбесилось, отец с матерью, уверенные, что наследник обязательно опозорит род, наперебой учили его вести себя и строго-настрого запрещали то одно, то другое.
Это надо было пережить. Просто пережить, твердил он себе. Потерпи, Сириус, потерпи, пожалуйста, ты уедешь от них до самого Рождества, уедешь, слышишь? Потерпи...
Помогало плохо, как обычно. Но всё-таки он гордился: за три самых длинных дня в своей жизни Сириус сорвался только пять раз. Шестой случился на вокзале и потому не считается. И вообще, он дотерпел почти до самого отправления поезда! Удрал от девчонок уже в вагоне, родители до завтрашнего вечера точно не узнают. А там хоть трава не расти, вопиллеры можно испепелять на подлёте, есть такое заклинание – Incendio, он его опробует вот прямо завтра.
Кажется, тяжесть последних дней понемногу отпускает. Даже дышится легче – или здесь просто воздух посвежее лондонского?
Да глупости, при чём тут воздух. Просто Джеймс рядом, парень, с которым так хорошо, как никогда ещё ни с кем не было.
Обёртка от шоколадной лягушки – четвёртая, кажется – полетела в окно, когда поезд уже тормозил.
- У тебя шоколад на подбородке, – сказал Джеймс.
Сириус хмыкнул, представив, как бы раскричалась мадам Вальбурга, и не стал вытирать.
Повсюду суетились, выбираясь из вагонов, студенты, кому-то наступили на ногу; было темно и весело. Здоровенный тип с фонарём в руках созывал первокурсников – Нарцисса, важничая, рассказывала, что этим всегда занимается здешний лесник, самый высокий человек в Хогвартсе. У Сириуса громко стучало в ушах, но вряд ли кто-то слышал, вокруг слишком шумели. Кажется, он ухватился за рукав Поттера. Кажется, тот не заметил – во всяком случае, не возразил. Потом они забрались в лодку – Сириус всегда мечтал покататься на лодке, хоть бы и по Темзе, но чем просить мать, проще самому сколотить какую-нибудь посудину. Сначала весёлые вопли разносились над озером, потом гомон стих. Сириус вместе со всеми пожирал глазами огромный замок, весело полыхавший огнями, и вспоминал зачитанную едва не до дыр историю магии. Родители и девчонки в один голос ругали профессора Биннса, и мать настояла, чтобы сын одолел толстенную книгу до начала учебного года. Сириус чуть не помер с тоски и под конец развлекался, считая упоминания Хогвартса в учебнике. Двадцать три раза школа чародейства и волшебства встречалась в нудных описаниях трудов великих магов, в предложениях вроде «Первый трактат Миарангус Щепетильный посвятил Хогвартсу, назвав его местом, где он был по-настоящему счастлив». Эта громадина дарила людям радость. Может, и ему подарит?
Рядом шумно вздохнул восхищённый Джеймс. Сириус улыбнулся. Дурак, ты свой подарок уже получил.
Когда будущих студентов встретила Минерва МакГонагалл, Блэк окончательно понял, что желает учиться только в Гриффиндоре. Он хотел себе такого декана, чёрт подери! Строгая, серьёзная и красивая, она ничуть не походила на Слагхорна, каким его описывала Нарцисса. А декан по колено – это же просто позорище! Нет, профессор МакГонагалл Сириусу определённо нравилась: торжественная, но не чванливая, как мать, она уверенно шла, а не несла себя, будто драгоценность, как тётя Друэлла, и говорила, а не цедила слова, как тётя Кассиопея. Глядела декан Гриффиндора сурово, но в глубине её глаз светилась доброжелательность; некоторые замечали это и льнули к профессору МакГонагалл, отчего она ещё больше сжимала губы – кажется, чтобы не улыбнуться. Но Сириусу не надо блюсти субординацию, и он улыбался ей открыто и широко. Да, женщина, на которой он женится, будет похожа именно на неё. Никаких Истинных Леди! Они все зануды.
Профессор объясняла магглорожденным правила поведения в Хогвартсе, те внимали с раскрытыми ртами. Сириус скучал, неотрывно глядя на дверь Большого Зала. Скорее же, ну скорее! Джеймс пихнул его локтём в бок, получил ответный тычок и притих, что-то сообразив. Наконец всё было растолковано, и нестройная вереница первокурсников вошла в тяжёлые дубовые двери.
Свет тысяч свечей. Нестройный гул голосов. А где Распределительная Шляпа? Она ведь принадлежала Годрику Гриффиндору. Она должна понять его, Сириуса Блэка, просто обязана! Иначе... иначе у неё возникнет масса неприятностей!
Когда Шляпа опустилась на его макушку, он смотрел только на красно-золотые флаги, мечтал только о Гриффиндоре, представлял себя вон там, с краю стола, первым в ряду первокурсников, в конце концов, он смелый, рискнул ведь в своей семье родиться, и даже благородно молчал иногда в ответ на мамины вопли...Чёрт возьми, он не хочет жить под постоянным присмотром сестёр!
В голове будто бы ехидно хихикнули, и у Сириуса Блэка заложило уши от победного крика:
- Гриффиндор!
Хогвартс оказался огромен. «Приличное» слово само впрыгнуло в голову; да уж, про такую громадину не скажешь по-нормальному, «большущий» там, или «здоровенный»... Огромен, необъятен и... как это? – величав, вот! Ох, мама, мама, да, я помню, тут надо следить за собой и говорить высоким штилем. «Какая ужасная погода, не так ли?», «Не будете ли вы так любезны передать мне перечницу, нет-нет, не ту пожилую леди, вот эту, маленькую, с дырочками»... Ничего, справимся. Впишемся.
Как там батя брякнул, когда случайно оказался трезвым? «Если ты не знаешь, выгорит у тебя дельце или нет, скажи себе: всё выйдет, и баста! И никаких гвоздей. Тогда получится». Умную вещь сказал, что редко бывает. Выйдет всё, ясно?
За слизеринским столом было меньше народу, чем за остальными. Мама объясняла, что волшебников из хороших родов меньше, чем всякого сброда вроде Тобиаса Снейпа. Северус хмыкнул. А тебя-то туда возьмут, умник? Ха! Да куда денутся?
Распределительная Шляпа, старая, как легенда про короля Артура, торчком стояла на табурете и, кажется, разглядывала толпу первокурсников, которую ей сейчас предстояло распределять. Профессор МакКактотам, высокая суровая тётка в зелёном, наказала выходить по списку, значит, он почти в самом конце. Что ж, поглядим.
- Эйвери, Себастьян!
Тощий бледный мальчишка с удивительно тонкими запястьями – шут его знает, как Северус их разглядел, но в глаза бросились, – высоко подняв голову, шагнул вперёд. Суровая тётка приподняла шляпу за верх и, как только Себастьян Эйвери умостился на табурете (спина прямая, как палка, губы плотно сжаты), нахлобучила ему на голову.
- Слизерин! – заорала шляпа.
Северус решил, что это добрый знак.
Мальчишка, его будущий однокорытник (надо было думать так и только так!), облегчённо вздохнул и пошёл к столу, над которым реяли зелёные и серебряные флаги.
Следующим вышел тот самый пацан из поезда, как его там? Сейчас профессорша скажет.
- Блэк, Сириус!
За зелёным столом чернявому явно держали место. Северусу почему-то стало обидно: они ждут его, считают своим, а он так...
- Гриффиндор! – рявкнула шляпа, и Снейп обрадовался, наверное, так же сильно, как сам Блэк.
Лили стояла рядом, крепко ухватившись за его руку. Боялась. Чего боялась, спрашивается? Ей ведь всё равно, на каком факультете учиться.
- Лил, не трясись. Мы же друзья? – шепнул тихо, чтобы тётка не пристебалась.
- Друзья, – одними губами ответила рыжая.
- Ну вот. И друзьями останемся, где б ты ни оказалась. В одной школе учимся, найдём, где пересечься. Слышишь меня?
- Слышу, слышу. И профессор МакГонагалл тоже слышит, помолчи.
Северус умолк, успокоенный: раз ворчит, значит, полегчало. Шляпа распределяла лихо, не задерживаясь на головах первокурсников дольше десяти секунд. Наконец, суровая тётка провозгласила:
- Эванс, Лили!
Рыжая, как солнце. Дорогая, как золото. Та, на ком он обязательно женится, когда вырастет, пошла вперёд – сначала боязливо, потом уверенней; сев на табурет и развернувшись к толпе нераспределённых лицом, она весело улыбнулась Снейпу.
- Гриффиндор! – крикнула шляпа.
В Большом Зале грянул гром.
- Гриффиндор! – крикнула шляпа.
Улыбка на лице Лили закаменела.
- Гриффиндор! – крикнула шляпа, и время продолжилось.
Его девочка медленно повернула голову в сторону ало-золотых флагов. Встала. Шагнула раз, другой. Беспомощно обернулась, посмотрела на Северуса. Чуть вздохнула и решительно пошла.
Блэк, сидевший с краю лавки, подвинулся, давая ей место, но она устроилась с другой стороны стола и приветливо улыбнулась второкурснику рядом. Ей радостно хлопали – похоже, здесь так принято, неважно, знают тебя или нет. Наших прибыло. Что ж, если эти два придурка её обидят...
Распределение шло своим чередом. Реджа – оказывается, его фамилия Нотт – бурно приветствовали за зелёным столом, кажется, многочисленные родственники. Загремел в свой обожаемый Гриффиндор Джеймс Поттер, запомнить это имя хорошенько, свидимся ещё. Попали в Слизерин Огаст и Эван – Руквуд и Розье, вот-вот его очередь. Совсем мало свободного места осталось за столами Хаффлпаффа и Равенкло. В животе урчало, скорей бы уже.
- Снейп, Северус!
Он вышел из сильно поредевшей группки детей плавно, не делая лишних движений, напряжённый донельзя. Опустился на табурет. Почувствовал на лбу мягкую ткань шляпы. Услышал в голове тихий смешок и голос:
- Ну, тут и думать нечего.
И чуть не оглох от громкого:
- Слизерин!
Очень хотелось расслабиться и победно заорать, но на него смотрел весь Хогвартс. Сдержанно сияя, Северус дождался, пока профессор МакГонагалл – так, кажется? – снимет с него шляпу, и пошёл в сторону слизеринского стола.
Что-то было не в порядке. Слизеринцы хлопали, но смотрели на него странно, будто за их стол решили посадить маггла. Снейп запаниковал. Опять проблемы? Какая фигня на этот раз? Взгляд заметался по мальчишкам и девчонкам, сидевшим под зелёными флагами. Чёрт. Мажоры, все сплошь мажоры. Кружева, шёлк и бархат. И он в своих обносках. Бля, впишешься тут... Ещё б знать, кто у первогодок самый главный, кому сначала морду-то бить... Если тут умеют гуртом наваливаться, он влип.
Вдруг на его плечо легла чья-то рука – Северус чуть не подпрыгнул.
- Здравствуйте, мистер Снейп. Рад видеть вас в Слизерине.
В этот миг Северус понял, за что всю жизнь не любил мажоров.
Они были ненастоящие. Они прикидывались мажорами, не имея на то ни грамма прав. Настоящий мажор сейчас стоял перед ним, шикарный белобрысый тип со значком старосты на груди. Староста, староста... Малфой, всплыло в голове имя. Ебать-перемать, ему же надо что-то ответить!
- Я... ну... здравствуйте, сэр.
Мажор глядел на него приветливо. Похоже, ответил Северус правильно. Если этот тип его прикроет, может, обойдётся, как говорят в кино, без инцидентов?
- Гриффиндор!
Люциус чуть не уронил перо, которым делал последние штрихи в схеме расселения первокурсников.
Он ослышался? Ведь этого не может быть, потому что не может быть никогда! Все Блэки учились в Слизерине!
Кажется, всё-таки не сон. Сириус уверенно отправился под красно-золотые знамёна. Хлопали за гриффиндорским столом чуть неуверенней обычного, но упрямого мальчишку это, похоже, не слишком заботило – он сиял, как начищенное эльфами фамильное серебро.
Мерлин и Салазар, что же будет?
И почти сразу же вторая мысль: как ему, Люциусу, справляться с последствиями? Очередной виток грызни между Гриффиндором и Слизерином... а он – староста, он за всех в ответе...
Быстрый взгляд на Беллу – ну да, конечно: ледяное равнодушие на лице. Видели, слышали... Слишком быстро мисс Блэк переходит от скучающей надменности к буйству и проклятиям. Моргана забери эту семейку! Люциус отложил списки первокурсников, достал блокнот-ежедневник, черкнул: «Б.Б. – !». Подумав, добавил в столбик инициалы Огастуса Макнейра, Амброзия и Корнелиуса Ноттов... кто там ещё у Беллатрикс в почитателях? Ах да, последний отпрыск Уилксов. Его поручим официальному жениху мисс Блэк. Родольфус – юноша толковый. Кстати, о Родольфусе...
Новоиспечённый староста Слизерина покосился на места второкурсников. Лестранжи дружны с младшим Блэком. Возможно, удастся на этом как-то сыграть?
Вряд ли. У Регулуса с Сириусом отношения, помнится, не из лучших. Не заладилось с братской любовью.
Что ж, наверное, будет лучше, если о досадном происшествии младший Блэк узнает от друга, а не от родителей. Заранее. Чтобы успеть подготовиться.
Родольфус Лестранж с ослепительной улыбкой – слишком ослепительной для настоящей, поговорить с ним об этом, но не сейчас, – втолковывал что-то хмурому Уилксу. Умница. Кажется, будущий староста растёт, если научится общаться не только с приятными ему людьми.
Люциус со вздохом отложил перо. Задумчиво-успокаивающе кивнул напряжённым Винсу с Лансом. Привычно удивился странному чувству юмора дяди Амариллиуса, назвавшего отпрыска Ланселотом. Впрочем, если вдуматься, Амариллиус Гойл – не лучше...
Отлично, верные то ли друзья, то ли телохранители слегка расслабились. Теперь бы ещё самому обрести привычное расположение духа.
Встретился глазами с Нарциссой. Бедная девочка, подумалось слегка отстранённо, ей ещё долго жить в сумасшедшей семейке. Моргана, умоляю, унеси всех Блэков к себе на остров!
А для будущей миссис Малфой сделай исключение.
Нарцисса явно понимала всё и чуть больше. И переживала не меньше Люциуса. Кажется, даже за непутёвого кузена. И уж несомненно – за жениха.
Идеальная невеста. А какая же из неё выйдет великолепная жена!
Записи в блокноте едва не испортили настроение снова. Почерк даже не небрежный – почти неразборчивые каракули, бросающие вызов безупречности наследника рода Малфоев. Ладно, листок впоследствии можно будет аккуратно вырвать. Листок – вырвать, проблемы с помощью обаяния, господина декана и (в крайних случаях) силовой поддержки Крэбба и Гойла решить... Встряхнись, Люциус, жизнь не так уж плоха! Честно говоря, удаление из расчётов Сириуса Блэка кое-что меняет даже к лучшему. Теперь жизнь первого курса Слизерина не будет крутиться вокруг несносного вихрастого мальчишки, а значит, в третьей спальне можно поселить Виктора Мариньи, а пустую кровать в десятой...
- Снейп, Северус!
- Слизерин!
И еле слышное шипение Ланса. Спасибо, родной, а я бы без тебя не догадался о наличии новой проблемы!
Какой ещё Снейп Северус?
Ого...
Других слов у Люциуса в первую секунду не нашлось. Во вторую к «ого» прибавилось «ой», а дальнейший список следовало немедленно исключить из памяти, как не подобающий наследнику славного и, несомненно, благородного рода Малфоев. И уж совершенно точно не подходящий старосте Слизерина, который должен решать вопросы быстро, толково и без паники.
Без паники, я сказал!
Откуда он здесь взялся, этот Северус Снейп? Это как привести на заседание Визенгамота маггловского попрошайку. Или на выставку чистокровных собак – блохастую, покрытую лишаями и воняющую помойкой дворнягу...
«Или бросить в озеро к жирным карпам отощавшую пиранью».
Голос отца прозвучал в голове мрачно и очень властно. И Люциус вспомнил...
Мальчишка в мантии с чужого плеча уже приходил в Слизерин. Очередной Нотт тогда как раз был старостой. Естественно, гордые змеи не приняли маггловское отродье.
Потом гордые змеи не раз и не два умылись в собственной крови.
А мальчишка с вежливой, бесстрастной улыбкой, пинающий старшекурсников в живот и знающий боевые заклятья лучше собственного имени, стал старостой. Звали его Том Марволо Реддл.
Лорд Волдеморт.
Абраксас ничего не сделал, чтобы остановить травлю приютского щенка. Много лет спустя Тёмный Лорд, наследник Салазара Слизерина, простил Малфоя, не ведавшего, что творил.
По крайней мере, объявил о своём прощении.
Разумеется, это не означало, будто Лорд Волдеморт питает тёплые чувства к волшебнику, фактически сквозь пальцы смотревшему на избиение одного из собратьев по факультету.
Абраксас Малфой совершил ошибку.
Люциус Малфой повторять подобные глупости был не намерен.
Но всё-таки, кто же он, этот Северус Снейп?
Время словно растянулось. Черноволосый мальчик в обтрёпанной мантии и восторженными, хотя и колючими, глазами встал с табуретки, повернулся к профессору МакГонагалл, вежливо кивнул Шляпе, а Люциус Малфой схватился за полные списки первокурсников. Северус Снейп крутнулся на каблуках, а Люциус Малфой нетерпеливо отшвырнул первые несколько листов, стремясь поскорее добраться до последних фамилий; Ланс Гойл подхватил шуршащую бумагу на лету, укоризненно покосился на старосту, но тот проигнорировал неодобрение друга и вассала. Северус Снейп сделал первый шаг, а Люциус Малфой потратил целую секунду, оторопело глядя на четыре слова: «Мать: Эйлин Снейп, домохозяйка».
Затем Люциус Малфой поднялся с места.
К этому движению не подходили выражения типа «вскочил», «сорвался» и уж тем более «побежал, как ошпаренный» – глупая гриффиндорская фразочка, наверняка позаимствованная у магглов. Люциус Малфой аккуратно отодвинул стул и встал, отнюдь не теряя чувства собственного достоинства: он привык совершать подобные движения дома, в Хогвартсе, на балах и приёмах... Ноги Люциуса повели его к местам первокурсников – неторопливо, слегка вальяжно, губы растянулись в приветливой улыбке, глаза гневно хлестнули по притихшему Слизерину, а ладони один раз соприкоснулись, напоминая товарищам по факультету, как следует принимать новеньких.
Нарцисса захлопала первой. Винс Крэбб и Родольфус Лестранж подхватили; Лансу потребовалось время, чтобы аккуратно сложить списки. Затем подтянулись и остальные.
Люциус чуть заметно кивнул и продолжил движение. Где-то на краешке сознания аккуратный и педантичный бухгалтер записал на счёт нового старосты первую победу над Слизерином, однако сейчас было не до того. Позже порадуемся.
К местам первокурсников Люциус Малфой подошёл одновременно с Северусом Снейпом. Проигнорировал вытаращенные глаза Эйвери и Малсибера (кстати, неплохие ребята, лишённые большинства предрассудков), улыбнулся настороженному мальчишке, радость которого уже заметно истаяла. Ну же, староста! Эта мантия, конечно, заношена донельзя, но определённо чистая...
И ещё – когда имеешь дело со змеями, не стоит делать резких движений.
Люциус ещё раз приветливо улыбнулся – и аккуратно положил руку на плечо Северуса Снейпа.
- Здравствуйте, мистер Снейп. Рад видеть вас в Слизерине.
За спиной на секунду стало очень-очень тихо. А затем мальчишка негромко сказал:
- Я... ну... здравствуйте, сэр.
От неимоверного облегчения у Малфоя едва не подкосились ноги. Слизерин всегда был сборищем гордецов, общепринятые нормы обращения к старосте костью застревали у них в горле. Что значит «староста» – это же Люциус Малфой, мой папа с его... а моя мама говорит, будто он... и так далее. Поддерживать дисциплину в подобных условиях являлось задачей крайне сложной. А тут, вдобавок, приходится иметь дело с человеком, о котором тебе известно только имя. С полукровкой, выросшим у магглов и воспитанным магглами. Хорошо, Эйлин Принц тоже принимала участие в процессе, но всё же...
Однако если воспитанный магглами мальчишка согласен играть по правилам – ситуация несколько меняется.
Возможно, достаточным будет довести эти правила до его сведения?
- Меня зовут Люциус. Люциус Малфой. Я староста Слизерина.
- Да, сэр. Мама говорила...
Акцент Северуса вызывал желание поморщиться, но Люциус опустился на лавку, кивком указал Снейпу на место рядом и продолжил непринуждённо болтать:
- Надеюсь, здоровье вашей многоуважаемой матушки в порядке?
- Как обычно... сэр.
Ладно, удовлетворимся и таким ответом. Типично слизеринским, если вдуматься.
С каждой секундой Люциус успокаивался всё больше и больше. Дело ведь не в одежде, которую можно и поменять. Ты или слизеринец – или Шляпа выкрикнет название другого факультета. Всё просто на самом деле. Главное – браться за решение проблем сразу же, не ожидая, что ситуация исправится сама.
За гриффиндорским столом зашумели: речь господина директора на сей раз была чрезвычайно краткой, и на столах уже появилась еда. Люциус поглядел – и не сумел сдержать гримасы. Джеймс Поттер и Сириус Блэк увлечённо хватали руками картофель-фри.
Новый подопечный Малфоя тоже бросил туда один взгляд. Губы его слегка поджались.
- Вы, наверное, голодны, мистер Снейп? Угощайтесь, прошу вас.
- Немного, сэр. Спасибо, – и мальчишка потянулся к вилке. Люциус удовлетворённо улыбнулся.
- Искренне надеюсь, мистер Снейп, что в Слизерине вам понравится. Я же, в свою очередь, не сомневаюсь: вам удастся достойно нести знамя факультета. В конце концов Шляпа отправляет сюда только лучших из лучших. Это неоспоримый факт.
Ещё одно мгновение тишины. Слизерин понял своего старосту. Вот и славно.
Шагая к месту в начале стола, Люциус Малфой пытался разобраться в собственных чувствах. Вполне понятная горечь вперемешку с тихой гордостью. Наследник старинного рода быстро перенимает азы валяния в грязи, а магглорожденный стремится вскарабкаться на вершину. Что ж, с первым он, Люциус, ничего не сможет сделать, зато второму в состоянии помочь. Это будет благом для Слизерина и для Малфоев.
- Кто он, Люц?
Ну вот. Только начнёшь думать о всеобщем благоденствии – и тебя резко спускают с небес на грешную землю.
- Мисс Блэк, я сейчас немного занят.
Списки, между прочим, лежали на столе всё то время, пока Люциус болтал со Снейпом. И любой желающий мог найти нужную фамилию. А если скандал тринадцатилетней давности не отложился в памяти Беллатрикс – так ведь можно поинтересоваться у ухажёров... Вон, Долиш откровенно скалится, явно уже сложил два и два, будущий наш аврор. Правда, он-то как раз не станет делиться информацией с девицей Блэк. Не вражда, но фамильная неприязнь, которая тянется с позапрошлого века. Что там Долиши купили задёшево – предпоследнее поместье?
- И всё-таки, мистер Малфой, уделите мне секунду внимания!
Вздохнуть. Обменяться понимающими взглядами с Нарциссой. С запоздалым раскаянием Люциус вспомнил, что второкурсники ну никак не сунут носа в бумаги, лежащие в самом начале стола. А ей, должно быть, тоже любопытно.
- Это сын Эйлин Принц. Она вышла замуж за Тобиаса Снейпа тринадцать лет тому назад. Почти все Принцы учились в Слизерине. Неудивительно, что последний из них тоже попал на родной факультет. А теперь извините, леди и джентльмены, но я должен работать.
Скучающе-наставительный тон производит куда большее впечатление, чем крик. Беллатрикс покраснела, Долиш чересчур откровенно ухмыльнулся, Корнелиус Нотт успокаивающе заворковал на ушко девице Блэк... А Люциус Малфой торопливо чёркал в пергаментах, пытаясь за время ужина полностью перекроить распределение первокурсников по спальням.
Отныне Слизерину предстояло вертеться вокруг Северуса Снейпа.
На новом местеЧерноволосый мальчишка с другого конца скамьи скалился чуть ли не постоянно. Идиотски ухмылялся своему дружку, радостно махал рукой старосте и даже попробовал сообщить ей, Лили, что мороженое «необычайно вкусно». Вот угораздило: глаза бы этих двоих идиотов после поезда не видели, так нет же – загремела на один с ними факультет! Вежливая девочка должна улыбнуться в ответ – ох, набралась она от Северуса! Гримаса вышла просто загляденье, а чернявому всё нипочём: расхохотался и заговорил с кем-то ещё.
А Северус так и не посмотрел в её сторону. Тоже мне, жених!
С другой стороны, может, оно и к лучшему. В поезде еле удержала, а тут точно бы набил гадкому мальчишке физиономию.
В этот момент Сев оторвал взгляд от тарелки. Рука сама поднялась, привлекая внимание новоиспечённого слизеринца. Снейп увидел и улыбнулся. Его кривоватая ухмылочка до смерти пугала Петунью, да и Лили поначалу боялась. А теперь привыкла и точно знает: сейчас зареченский разбойник доволен – почти счастлив – и ей желает того же.
А может, Хогвартс не слишком плох?
Да и Гриффиндор наверняка состоит не только из черноволосого придурка со странным именем и его очкастого приятеля с именем настолько заурядным, что запомнить с первого раза невозможно. Шляпа, в конце концов, пела про храбрых и благородных, а про факультет полных придурков не сказала ни полсловечка.
Лили огляделась. Собственно, знакомство с людьми – это она умеет и любит. Вот сидит мальчик, предложивший ей лучший кусок пирога с ревенем, а в ответ получивший только кивок. Даже спасибо не сказала! Действительно, с влиянием Северуса надо бороться, папа ведь говорил... С другой стороны уплетает за обе щёки картошку будущая однокурсница. Наверное, стоит выяснить, как её зовут...
Спустя минут двадцать их с Мэри Макдауэлл окликнула высокая рыжая девушка с приятным круглым лицом. На отвороте её мантии блестел значок старосты.
- Девочки, вы хотите жить вместе?
- Конечно! – Лили и Мэри произнесли это одновременно и с весёлым смущением покосились друг на друга.
- Отлично, записываю! А вы побыстрее приговаривайте десерт – через полчаса всех разведут по спальням.
Нет, определённо Хогвартс неплохое местечко. Вот уже обзавелась первой подругой. С Северусом можно поболтать завтра, в перерывах между занятиями. А двух обалдуев наверняка удастся игнорировать. И вообще, мама говорила, что жизнь не бывает полностью идеальной. Если больше нехороших мальчиков на курсе не отыщется, то Гриффиндор точно лучший в мире факультет. В классе у Лили хулиганами называли четверых.
Эванс на всякий случай не глядя улыбнулась слизеринскому столу (если Сев увидит – ему будет приятно) и продолжила обсуждать с новой знакомой Хогвартс, местные традиции и реющих возле знамён призраков.
Питер сел через три места от Ремуса. Когда Петтигрю проходил мимо, Люпин ему приветливо кивнул, но, кажется, напрасно: пухленький мальчишка сейчас не видел никого и ничего.
Страх пахнет, в основном, потом. Мокрые подмышки, капля, стекающая по позвоночнику, слипшиеся волосы... Чем именно пахнет счастье, Ремус пока не разобрал. Иногда ему казалось, что по коже человека гуляют маленькие вихрики почему-то оранжевого цвета.
От Петтигрю несло застарелым страхом и таким неистовым восторгом, что пришлось на мгновение прикрыть нос. А ещё – неким зельем, в основном, состоящим из укрепляющих трав. В поезде Ремус и Питер обсудили разные варианты, остановившись на правильно заговорённой настойке. Люпин тогда тщательно её обнюхал и убедился: не повредит. Возможно лёгкое расстройство желудка, не более.
Мало-помалу накал радости угас, и толстячок заозирался по сторонам. Увидал Ремуса, помахал ему рукой, гордо улыбнулся. Да, герой. Попал туда, куда хотел. Имеет право светиться от счастья.
Люпину было всё равно, на какой факультет отправит его Шляпа. Отец-рэйвенкловец и мать-хаффлпафка в один голос твердили: это не имеет значения. Важно не где ты учишься, важно что ты делаешь. Но, кажется, в других семьях считают иначе.
Во время банкета с Питером удалось перекинуться только несколькими словами. Гам в Большом зале стоял страшный, уши болели невыносимо, от запахов жаркого вперемешку с женскими духами ныло в висках. Под конец Ремус перестал понимать, где он находится и чего от него хотят. Тварь бесилась, все силы уходили на усмирение. Очень хотелось закричать... нет, зарычать, схватить стул, швырнуть его на смеющихся людей, а потом завыть протяжно и глубоко. Нельзя, нельзя, хорошие мальчики так не делают, надо держаться, вот котлета, в неё можно вонзить зубы, это отвлекает, это допустимо. Рано или поздно банкет закончится. Дотерпеть. Уже скоро. Уже недолго. Вот сейчас...
Высокий строгий старшекурсник что-то спрашивал; возможно, даже получил ответ. В любом случае, он отстал. А затем первокурсников подняли из-за стола и повели по нескончаемой лестнице наверх. Ремус шёл рядом с Питером, который не уставал бормотать благодарности, и приходилось заставлять себя прислушиваться к потоку слов. Как ни странно, от этого становилось чуточку легче. Через пару минут даже удалось выяснить, почему новый друг так доволен: оказывается, их спрашивали, кто с кем хочет жить, и Люпин назвал имя толстячка. Ремус ничего не помнил, но чужая радость немного согрела, заставила тварь отступить на задворки сознания. Мама часто повторяла, что надо заботиться о других, тогда и тебе в тёмные времена небеса пришлют помощь. Наверное, она имела в виду дни перед полнолунием. Хотя нет... Впрочем, у взрослых тоже много забот и проблем. Главное – удалось поступить правильно. Как человек. Как хороший товарищ.
- Блэк, Люпин, Оуэнс, Петтигрю, Поттер! Вам сюда.
Спальня была на удивление прохладной и тихой. Пять кроватей, расположенных полукругом. Надёжные каменные стены. Гриффиндорские флаги теряются в полумраке.
Всё. Пришли. Можно сказать, что устал, лечь и закрыть глаза. Выспаться вряд ли выйдет – зверь не сразу привыкнет к такому количеству людей рядом – но немного отдохнуть удастся.
До полнолуния ещё несколько дней. Конечно, обязательно надо узнать, как господин директор планирует защитить Хогвартс от оборотня, но не сегодня. Ремус слишком вымотался, чтобы вот прямо сейчас вставать с постели.
Джеймс, весело напевая, распаковывал вещи, Макс (короткое имя нового соседа Сириус запомнил сразу) забрался на кровать с ногами и листал журнал, забавный толстячок-коротышка – Питер, кажется? – чинно сидел на кровати и, блаженно жмурясь, пил какао, а тощий мальчишка, представившийся Ремусом, прилёг отдохнуть. Сириус неторопливо обходил комнату, проводил пальцами по завитушкам на обоях. Красные. Тяжёлые бархатные шторы с длинными золотыми кистями – красные. Забавные бра над кроватями, абажуры в виде золотых львиных голов, разинувших пасти. Гриффиндорские флаги.
У него чертовски красивая комната!
Усталость не ощущалась, наоборот, хотелось до утра кружить по факультету, рассматривать всё и восхищаться. Здесь так замечательно! Замечательная продуваемая башня, замечательная Полная Дама, замечательные старосты, замечательная гостиная и замечательная спальня. И ребята в ней тоже наверняка замечательные. Ну, Джеймс-то понятно...
На тумбочке возле кровати лежит расписание уроков. Сама кровать прячется под ало-золотым балдахином, который сейчас откинут. Мерлин раздери, даже его собственная мантия после распределения поменялась, а он и не заметил сразу! Сириусу хотелось орать от восторга, сдерживался только из-за уставшего Ремуса. Ещё бы, парень добирался почти из Уэльса! Устанешь тут...
Блэк резко повернулся – и встретился взглядом с сияющим Питером. Как его, Педигрю? Неважно; важно, что счастье у них сейчас, кажется, одно на двоих.
- Ты тоже очень хотел в Гриффиндор? – спросил толстячок шёпотом.
- Просто ужасно! – Сириус хлопнулся на кровать рядом с ним. – Боялся, что Шляпа упечёт меня в Слизерин, к родственничкам.
На лице Питера отразился почти ужас.
- Ну, у меня, слава Мерлину, оба родителя гриффиндорцы. Но вроде это не гарантирует... Ох, что я говорю, – он негромко рассмеялся, – вот же ты тут сидишь, значит, точно не гарантирует. Я так рад, что всё получилось! Даже настойку заговорённую пил, на всякий случай... Как ты думаешь, это ведь не значит, что я сюда попал нечестно? Я же просто чтобы похрабрее быть, а то боялся слишком...
- Не значит, – уверенно сказал Сириус. – Я вот во время распределения о Гриффиндоре думал, о том, какие здесь флаги красивые, как здорово быть благородным, какой я смельчак... Настраивался. Вот и ты настроился – и всё получилось. Шляпа в мозги смотрит, а не в желудок, а мозги настойкой не поменяешь.
- Точно-точно, – вмешался Макс, отложив журнал, – я читал о ней. Шляпу не обманешь ничем: если в тебе нет ни капли Гриффиндора, она тебя в Гриффиндор не отправит.
- Да, мне родители тоже рассказывали, – отозвался Джеймс, – так что не дёргайся: если ты сюда попал, значит, наш. Ух ты, глядите, парни, флаг прямо у меня над кроватью и на балдахин залезает! Вот здорово!
- Я себе тоже так хочу! – Сириус загорелся идеей моментально и немедля полез перевешивать флаг, расположившийся чётко между его и Ремуса кроватями. – Джеймс, подсади!
Вскоре и остальные были вовлечены в приключение, даже Макс и Ремус поднялись и помогали. В конце концов «как положено» были повешены все флаги в комнате, и довольные мальчики улеглись спать.
Проваливаясь в сон, Сириус ещё успел подумать, что совсем не устал.
- Аберкромби, Розье, Руквуд, Уолтерс! – староста махнул рукой в сторону двери, и четверо мальчишек радостно влетели в спальню. Малфой чуть поморщился – похоже, он считал, что слизеринцы даже в такие моменты должны ходить чинно. Северус ухмыльнулся.
- Эйвери, Малсибер, Снейп, Забини! – ещё один взмах высокородной руки, и король всех мажоров, не оборачиваясь, проследовал дальше. За ним торопливо семенили четыре первокурсника. Северус зашёл в комнату следом за тем самым мальчишкой с тонкими запястьями, которого Шляпа распределила первым. За столом пацан всё время болтал с соседом, чернявым бровастым парнем; они и сейчас не отлеплялись друг от друга. Который это, интересно? Малсибер? Забини?
- Привет, – сказали за спиной. Северус обернулся. Смуглый черноволосый паренёк – их что, по цвету волос сюда отбирали? – обращался явно к нему. – Я Блейз. А ты правда у магглов жил?
- Мяу, – сказал большой серый кот, вспрыгивая на плечо бровастому.
- Я Северус, – Снейп пожал протянутую руку. – Правда, а что?
- Интересно. Я живых магглов почитай что и не видел. Расскажешь?
Сев кивнул, поглядывая в сторону кроватей. Он предпочёл бы сейчас не болтать, а выбирать себе место, пока есть из чего выбирать.
– Это Себас, а это Аберс, они всегда ходят вместе, не перепутай, – парочка, на которую показал Блейз, рассмеялась, а Северус вспомнил слова матери: чистокровные знают друг друга с детства, познакомился с одним – познакомился с компанией.
- Привет, – сказал он, стараясь быть подоброжелательней.
- Привет, – отозвались Себас и Аберс хором и снова заржали.
- Места выбирать будем или это тоже как-то размечено? Если никто не против, то мне нравится здесь, – Снейп присел на кровать у двери. Вход, он же выход, надо контролировать.
- Не размечено, – сказал бровастый – Аберс? – Эльфы накидали вещи куда попало, мы потом перетащим каждый к себе. Себас, ты к окну или к двери?
- К окну, – Эйвери, пыхтя, уже волок чемодан к дальней кровати.
- Чистокровные! Просветите неуча, откуда окна в подземелье? – Северус пристроил на тумбочке свой пакет с учебниками и сменным бельём.
- Магические, – пояснил всё тот же Аберс. – Если их не настраивать, показывают озеро. Если настроить, станут показывать Запретный Лес или ещё что-нибудь живописное. На пустой кабинет, говорят, можно настроить, но это скучно. Мы пока не умеем, такое на третьем курсе проходят. Можно старших попросить.
- Северус, а правду говорят, что все магглы живут в здоровенных домах на много семей? – Себас не стал разбирать вещи, только подтащил их к своему месту и взгромоздился на кровать.
- Нет, неправду. Которые побогаче, покупают себе отдельные дома.
- А правда, что каждый маггл обязательно должен завести собаку?
Северус ухмыльнулся.
- А ещё у них зимой отрастают огромные зубы и они питаются кровью друг друга. Ну чего вы на меня смотрите, ерунда, конечно, – Снейп в последнюю секунду не сказал «фигня», чем несказанно гордился. – Просто модно это у них. Вон в письме из Хогвартса тоже говорится о домашнем животном так, будто нам в голову не может придти его не заводить.
- А почему некоторые магглянки так странно одеваются? – подал голос Аберс.
- Странно? В каком смысле?
- Ну, мы с Себасом как-то выбрались в маггловский квартал... Ну да, удрали от родителей, можешь не напоминать, Блейз. И там было много магглянок, все такие необычные... Холодно было, а они словно бы под согревающими чарами...
- Аберс, а красных фонарей на той улице случайно не было? – осторожно поинтересовался Северус.
Ответить парень не успел. Дверь приотворилась, и в спальне появилась вихрастая башка.
- Снейп! К старосте! – заявила она и попыталась исчезнуть, но Северус, спрыгивая с кровати, рявкнул:
- Стой! – и башка застыла, удивлённо моргая. – Покажи мне, где это, я ж первый день тут!
- А. Ну да, идём.
Соседи по комнате проводили его недоумёнными взглядами; Северус слышал, как Себас спросил:
- Люциусу-то что от него нужно?
Вписку прервали – плохо. Прервал староста – хорошо, если он, конечно, не отчитывать собрался. Поглядим, думал Северус, быстро шагая вслед за вихрастым. Пока всё терпимо.
Чашка горячего какао помогла прийти в себя: Люциуса после распределения до сих пор трясло. Не так сильно, чтобы Слизерин заметил, но достаточно, чтоб самому себе в этом признаться.
В любом случае, дело было сделано, и повлиять на ход дальнейших событий староста пока не мог. Прямо сейчас первокурсник Снейп должен выкручиваться самостоятельно.
Он, Люциус, максимально облегчил жизнь носатому чуду. Поселил его с Малсибером и Эйвери, сорванцами, удравшими в маггловский квартал полгода назад. Родители до сих пор в шоке, просили декана и старосту быть построже... Малфой сказал: «Да, конечно», однако ничего не обещал! Вдобавок, Блейз Забини, мальчик, замучивший отца вопросом о том, могут ли магглы сравняться с волшебниками. А если очень сильно постараются? А если очень-очень сильно?.. После двухчасового спора десятилетнее чадо покрутило головой и задумчиво сообщило: «Нет, всё-таки ваши доказательства, дражайший отец, недостаточно убедительны...» Забини-старший долго потом жаловался. Если на свете есть слизеринцы, способные принять воспитанного магглами ребёнка хотя бы без отторжения, то это выбранная Люциусом троица. Но дальше... дальше молодой человек или подружится с отпрысками влиятельных семейств, или нет. Паниковать рано, но разработать стратегию на случай неудачи необходимо.
А заодно следует продумать стиль общения с родителями Малсибера, Эйвери и Забини. В конце концов, они явно по-другому понимают выражение «быть построже». Яркий пример личностей, озабоченных благополучием лишь собственной семьи, но никак не факультета в целом.
Размышления прервал лёгкий хлопок. На Люциуса испуганно смотрел эльф. Длинные уши домовика, испачканные в чём-то буром, подёргивались.
- Быстро и по делу, извинения пропустить, - вот с кем надо построже, а то забудешь не только о чём думал, но и о чём тебе пытаются рассказать.
- Господин, Тильке разносил багаж. Тильке не нашёл багаж одного ученика. Тильке плохой, очень плохой...
- Чей багаж? – почему такое нехорошее предчувствие?
- Господина Северуса Снейпа. Тильке обязан наказать себя...
Предчувствие сбылось. Браво, Люциус, можешь записаться на курсы прорицаний, подраздел «Зловещие предзнаменования и приметы». Ну хоть бы раз нагадать себе радость, внеочередную прогулку с Нарциссой, что ли...
Эльф подвывал, горестно раскачиваясь и старательно дёргая себя за уши. Его руки от этого, разумеется, чище не становились.
- Замолчи. Багаж потерян в Хогвартсе?
- Нет, господин. Тильке не нашёл его в поезде...
Понятно.
То есть, ничего не понятно, но хнычущее существо безмерно раздражает.
- Пошёл вон!
Теперь – поговорить с невольным виновником переполоха. Печально, однако необходимо.
- Мистер Айртон, позовите ко мне, пожалуйста, из пятой спальни мистера Снейпа. Затем отправляйтесь спать, уже поздно. Утром не забудьте причесаться и впредь будьте любезны это делать регулярно.
Когда покрасневший лохматый второкурсник убежал, Люциус задумчиво оглядел полупустую гостиную. Два третьекурсника и румяная девица со второго курса поняли всё абсолютно верно, пробормотав: «Спокойной ночи, мистер Малфой». Долиш проигнорировал, закрывшись очередным учебником. Интересно, он действительно собирается сдавать экзамены по всем существующим в Хогвартсе предметам? Староста обязан это выяснить... но не сейчас. Братья Макнейры продолжали обсуждать боевые заклятья, ещё трое семикурсников болтали о трансфигурации. Их отсюда не выставишь – имеют право.
Не лучшее место для в чём-то интимного разговора.
- Вызывали, сэр?
В коридоре мелькнула макушка Айртона – ну да, откуда первокурснику знать дорогу? – а Снейп стоял чуть ли не по стойке «смирно», и его физиономия ничего не выражала. Совсем ничего. Долиш слегка изменил позицию, старший Макнейр глазеет, не скрываясь...
- Просил прийти, - мягко улыбнувшись, поправил Люциус. – Я ещё только привыкаю к этому креслу, немного болит спина... не возражаете, если перейдём в мои апартаменты? Там удобнее.
- Как скаж'те, сэр.
Определённо, с акцентом надо разобраться. И тоже не сейчас. Но быстро. А чего, интересно, молодой человек так испугался? Пропесочивания? Но ругать его пока не за что, даже наедине... Или уже успел провиниться?
И всё-таки отдельная комната, полагающаяся старосте факультета – это определённо хорошо. Правильно. Мало ли, какие проблемы потребуют отсутствия лишних глаз и ушей.
- Мистер Снейп, присаживайтесь. Чаю хотите?
- Не, сэр. Спасибо.
Неудивительно, учитывая количество пищи, потреблённое мальчиком во время банкета. На шестых курсах под конец уже принимали ставки – на количество съеденных тарелок. Люциус тоже поучаствовал, не забыть утром забрать выигрыш. В конце концов, ни одной тарелки мистер Снейп не сгрыз, и Малфой может это доказать.
- Хорошо, тогда перейдём непосредственно к делу. Мне очень жаль, но, боюсь, ваши вещи были утеряны. Не могли бы вы указать их количество и ориентировочную стоимость? Не помешает также детальное описание – воровства в Хогвартсе не случалось давно, однако... Мистер Снейп?
- Эээ... вы о чём, сэр?
Странно, раньше молодой человек не производил впечатления слабоумного.
- О вашем багаже. Вещах, которые вы брали в Хогвартс. Сумках и чемоданах, оставшихся в поезде.
- Ничё у меня там не осталось, сэр.
Пару секунд Люциус молчал. Ситуацию требовалось осмыслить.
- Совсем ничего?
- Совсем, сэр.
Так...
- Хорошо, попробуем иначе. Назовите количество сумок и чемоданов, которые вы везли с собой.
- Одна сумка, сэр. Я её как дома взял, так тут под койку и положил. Там все вещи.
Мерлин и весь его гардероб...
- Сумка заколдованная?
В принципе, Люциус уже знал, что услышит в ответ. Но так хотелось ошибиться...
- Не, сэр.
Хорошо же.
- И что вы привезли в Хогвартс, мистер Снейп?
Мальчишка нервничает, хоть и пытается выглядеть бесстрастным.
- Это... ну, вот в письме значились учебники, палочка, мантия, зимная мантия...
- Лёгкая мантия одна? – устало уточнил Люциус.
- Ну... да, сэр.
- Та, которая на вас?
- Да, сэр...
Голос стал тише, а глаза, напротив, налились упрямством. Очень хотелось сказать: «Я вам не враг, мистер Снейп», но делать подобные глупости Малфой не стал. Кто в Слизерине поверит таким заверениям? Разве что не слизеринец.
Вместо этого Люциус кивнул и деловым тоном продолжил:
- У неё слегка устаревший фасон, мистер Снейп. Предлагаю исправить ситуацию прямо сейчас.
- Сэр?
Мерлин, да что тут непонятного?
Для волшебника – ничего. А мальчик воспитывался у магглов. Надо всё время помнить: Эйлин Принц вышла замуж отнюдь не за мага. Вряд ли чары применялись в доме Снейпов часто.
Люциус достал волшебную палочку.
- Подойдите ближе, мистер Снейп.
Сам Малфой предпочитал вычурные мантии, но для таких силуэтов нужно изящество, а мальчишка, увы, выглядел... типичным Принцем. Тощий, как палка, надо всем царит нос... Значит, и одежда ему нужна простая. Кружева сюда точно не подойдут, покрой должен быть прямым. Если уж и украшать... да, много маленьких пуговиц. Необычно, однако строго и сдержанно. Цвет оставить, но сделать однородным и поглубже.
Трансфигурацией одежды Люциус раньше не занимался, но общие правила на то и общие, чтобы работать во всех случаях. А отличник на пятом курсе способен применить типовую магию.
- Взгляните в зеркало, мистер Снейп. Вас устраивает, или требуется переделка?
- Устраивает... сэр... – признаться, Малфой не понял, с чего у черноглазого первогодки сел голос, но решил не разбираться сейчас. Слишком устал.
- Раз в две недели чары следует подновлять. Мы встретимся раньше. Надеюсь, вы уже успели оценить объём работы, который нам предстоит сделать. Чем быстрее вы усвоите нормы общения, принятые в Слизерине, тем лучше будет... для всех.
Молчание. Бровь Люциуса поползла вверх.
- Да, сэр.
Не то, чтобы отлично, но для первого разговора сойдёт.
- Продолжим беседу завтра после уроков, а затем – по необходимости. Не забудьте, пожалуйста, выпить вечерний какао – кажется, вы слегка простыли. Если завтра будете чувствовать себя хуже, обратитесь к любому старшекурснику-слизеринцу, он поможет найти мадам Помфри, школьного врача. Расписание уроков уже лежит на вашей тумбочке. Идёмте, провожу до спальни. Подъём в семь, не проспите.
- Не просплю, сэр! – а улыбка удивительно идёт этому мальчишке. Освещает угрюмое, в общем-то, лицо. Может, дело в том, что улыбается Снейп нечасто?
- Не проспите? Рад слышать. Нам сюда, постарайтесь запомнить дорогу.
Когда странный мальчик вышел из комнаты, Аберс Малсибер поглядел на соседей и спросил:
- А почему именно это место?
- Что? – непонимающе переспросил Себас.
- Почему. Эта. Кровать. Почему он сразу её выбрал?
Сначала Эйвери хотел отмахнуться и сказать: «Это несущественно», потом решил смолчать. Малсиберы и Забини вот уже лет двести славились врождёнными способностями к боевой магии, а к способностям прилагались тщательно воспитываемые скорость реакции, чутьё и всё такое прочее. Рассказывать боевику, что важно, а что нет, глупо. Поэтому Себас молча смотрел, как Аберс неторопливо подходит к кровати, откидывает полог и садится. Вопиюще невежливый поступок, если вдуматься, но и правда ведь интересно, почему Северус Снейп сразу, без колебаний, указал именно на эту кровать?
- А, – изрёк тем временем Аберс. – Понятно, – согнал кота с колен и так же неспешно вернулся к своим вещам.
Вслед за ним на постели Снейпа посидел Блейз, подумал, покивал. Себас начал закипать. Расправляя складки тёплой мантии, спросил небрежно:
- Может, теперь великие боевые маги снизойдут до обычного меня и объяснят, что им понятно?
- Странное дело, – охотно отозвался Малсибер (этот тип всегда любил, чтобы его порасспрашивали), – но с его кровати вход просматривается чуть лучше, чем с моей.
- Она развёрнута к двери под другим углом, – пояснил Блейз и со звонким щёлканьем открыл чемодан. – Отличается не сильно, но если приглядеться... Почему-то мне не верится в случайный выбор нашего нового соседа.
- Слушайте, родичи, может, хоть вы мне расскажете, что произошло? Кто он таков? – Аберс, недолго думая, вытряхнул содержимое чемодана прямо на пол, щёлкнул пальцами и негромко сказал появившемуся эльфу: «Развесь вот в этом шкафу». Кот, тут же устроившийся в куче белья, возмущённо зашипел, но гордо удалился, задрав хвост.
- Я плохо понял, – неуверенно начал Себас, – но вроде его мать – последняя Принц. Она, кажется, вышла замуж не то за магглорожденного, не то за маггла и демонстративно покинула магический мир. Во всяком случае, вырос он точно у магглов.
- И попал в Слизерин... – задумчиво протянул Малсибер.
- Вот именно. Всё это дьявольски интересно, вы не находите?
- Мне прямо сейчас дьявольски интересно, зачем он Люцу понадобился.
- Ха! Мне тоже! – Себас бросил разбирать вещи и снова уселся на кровать. – Только что ведь расстались!
- А мне всё равно, зачем его возжелал видеть наш обожаемый староста, средоточие всех добродетелей, – заявил Блейз. – Мне он интересен сам по себе. Вы только подумайте, он всю жизнь с магглами прожил! У него ведь столько всего можно...
Аберс быстро приложил руку к губам, и в следующее мгновение Себас сам услышал быстрые шаги. Снейп вошёл – стремительный, но не торопливый, как ему это удаётся?..
Эйвери едва сдержал изумлённый возглас, остальные, кажется, тоже. Потрёпанная мантия Северуса удивительным образом поменялась; переодел его Малфой, что ли?
Нет, новоиспечённые слизеринцы ничего не спросили, но Снейп ухмыльнулся и ответил:
- Господин староста изволили сообщить, что эльфы потеряли мои вещи, только и всего.
- Разыскали? – тупо спросил Блейз.
- Ну, как видишь, – развёл руками Северус. – Итак, на чём мы остановились, на красных фонарях? Видишь ли, Аберс – ты ведь Аберс, я не перепутал? – магглянки одеваются нормально. Но встречаются... ммм... непотребные магглянки, они называются шлю... эээ... падшие женщины, и они ходят полураздетыми, чтобы, значит, показать товар лицом. Если можно так выразиться. Похоже, вы наткнулись на место, где они работают. Ой! Это мне?
Снейп удивлённо уставился на появившуюся на тумбочке у его кровати тарелку. Стакан какао и булочка, отец рассказывал Себасу, что эльфы это проклятое какао подают перед сном чуть ли не с самого основания Хогвартса.
- Фу, – скривился Блейз, – терпеть его не могу. И булочка с изюмом, я такие не люблю!
- Не любишь, – наставительно произнёс Северус, примериваясь к булочке, – отдай соседу.
Они переглянулись. Этот мальчик, съевший на банкете столько, что третьекурсники всерьёз спорили, лопнет или не лопнет, голоден?
- Да забирай на здоровье, – чуть придя в себя, сказал Блейз, – я булочки только с корицей ем.
- У меня с корицей, – подал голос Себас, – будешь? Я не хочу, тут какао невкусный, а булочку всухомятку... Северус, тебе дать ещё стакан?
- Давай, – Снейп засунул в рот булочку.
В итоге этот невероятный тип выпил три порции какао, съел две булочки, сказал: «Эх, хороша жизнь!» и устроился спать. Аберс посмотрел на Себаса с притворным ужасом и шепнул ему в самое ухо: «Хорошо, что ты у окна, если он лопнет, до тебя не долетит». Эйвери хихикнул, и с кровати Забини тут же донеслось сонно-требовательное: «Спокойной ночи!». Завозился кот где-то в углу. Вздохнул засыпающий Снейп. И наконец стало тихо.
