Хогвартс-ЭкспрессОткровенно говоря, Люциус не понимал привычки некоторых волшебников тащить детей через маггловскую среду обитания. Хотя традиции уважал, и если в семье так заведено... С другой стороны – кем заведено, когда? Кингс-Кросс построили всего сто двадцать лет назад . Мелочь по меркам достаточно древних родов.
Хорошо, магглорожденные: им некуда деваться. Хочешь не хочешь, а на Кингс-Кросс приходится добираться этими... как их... в последнее время и волшебники завели что-то подобное, назвали ещё так пафосно, «Ночной рыцарь»... Автобусами, да. Но зачем чистокровным магам подвергать детей неминуемому стрессу, толкаясь среди простецов, отводя глаза ораве любопытствующих, заставляя таранить лбом стену и вываливаться с той стороны, прямиком на беседующие парочки? Чем хуже порт-ключ? И почему бы не установить на платформе 9 ¾ камин? Да, смотреться будет дико, зато движение максимально упорядочится...
Отец смеялся и говорил, что новоиспечённый староста Слизерина пытается взять под опеку весь магический мир. «Не стоит, Люциус. Для некоторых волшебников разум – это такое слово из пяти букв. Прибереги силы для собственного факультета». Малфой-младший кивал, с серьёзным видом слушал наставления батюшки, но мыслями был уже в школьных подземельях. И лица, мельком выхваченные из толпы, только подстёгивали желание побыстрее оказаться там, в Хогвартсе. Вон Огастус Макнейр пробежал, на ходу бурча Уолдену о необходимости подогнать трансфигурацию. Надо взять на заметку: может, придётся контролировать упрямого младшего Макнейра. Первокурсники радостно приветствуют друг друга – Забини, Малсибер, Эйвери, очередной Нотт... На сердце теплеет. Свои.
Радость моментально улетучивается, стоит увидеть мрачную физиономию Сириуса Блэка. Вот ведь наказание... ещё раз обдумать, с кем его поселить. И кого поселить рядом, чтобы взбалмошному юнцу понравилось в Слизерине.
- Идём, поздороваемся, Люциус? А то невеста обидится...
В голосе Абраксаса Малфоя незлая усмешка. Да, он пытался мягко намекнуть сыну, что в связи с... эээ... обстоятельствами Нарцисса уже не столь превосходная партия, как Малфои считали раньше. Гадес подери Андромеду, хоть и нельзя так говорить о девушках! По слухам, старшая девица Блэк уже носит под сердцем маггловское отродье. С трудом удалось убедить отца, что Нарцисса не такая, что она полностью под влиянием жениха, что только и ждёт, когда можно будет сыграть свадьбу... Вроде бы, вопрос улажен. Но если ещё и Белла даст повод к пересудам – разговор возобновится.
Сириус-то выкинет фортель в любом случае, о нём и речи нет...
Блэки на платформе 9 ¾ всем семейством. Высокая, с упрямо сжатым ртом, Вальбурга, обманчиво-расслабленный Орион, смеющаяся напоказ Друэлла и благосклонно внимающий ей Сигнус... Беллатрикс, как всегда, роскошна, Нарцисса взирает на неё с восторгом. Интересно, с кем оставили Регулуса?
Не с Андромедой же!
- Да, кстати, Люциус, - отец хмурится, чуть замедляет шаг, - Эйлин Принц прислала мне письмо. Её сын не то в этом году, не то в следующем идёт в Хогвартс. Позаботишься о нём? Мальчик рос в маггловской глуши, не знает никого из наших – сам понимаешь.
- Разумеется, рарá, - Люциус озадачен. – Наверное, она имела в виду следующий год. Я помню списки, его там нет.
- Вполне возможно. Друэлла, Вальбурга, моё почтение. Отлично выглядите...
Люциус вежливо здоровается с семейством Блэков, улыбается Нарциссе, отпускает дежурный комплимент Беллатрикс. Обводит платформу 9 ¾ строгим взглядом: вроде бы, всё в порядке. Слизеринцы на обозримом пространстве ведут себя примерно, на подначки гриффиндорцев не реагируют. Растерянных детей нет, под колёса поезда тоже никто не лезет. А насчёт Сириуса надо ещё подумать – там, в вагоне старост. Позже.
Маленький Принц уже забыт. Приедет в следующем году – тогда посмотрим.
- Поторапливайся! – она почти бежала, и Северусу было сложно успевать за ней в толпе. – Поезд скоро отходит!
Он молчал, хотя много чего мог сказать. Например, что ничего страшного не случилось бы, если бы они приехали престонским поездом на два часа раньше. Или что можно было не стоять пятнадцать минут у большого табло, изучая расписание поездов, совершенно им не нужных. Или что она умеет делать порт-ключи. Толку говорить? Северус всё понимал. Она хотела прибыть на платформу 9¾ как можно позже, чтобы не пришлось раскланиваться со старыми знакомыми. А если бы у них осталось время, она могла не удержаться.
Наверное, трудно рвать с прошлым насовсем.
Они чуть не врезались в пожилую пару, прогуливающуюся в ожидании поезда. Не снижая скорости, влетели на платформу 9¾. Остановились у последнего вагона Хогвартс-экспресса. Отдышались. Северус завертел головой – вокруг толклась куча народу, все, разумеется, с детьми, кое-кто в маггловской одежде, кое-кто в причудливых мантиях. Так вот они, значит, какие, волшебники...
Чуть поодаль стояли Эвансы. Лили спорила с Тунькой, их родители оглядывались с любопытством. Ещё бы, им же такое только раз в году и увидеть, а Тунька – дура, потом жалеть будет, что ничего не рассмотрела. Интересно, откуда у нормальных родителей берутся прибабахнутые дети? И как ему, Северусу, избежать подобной напасти?
- Иди, – устало сказала мать, – поезд отходит через три минуты. Слушайся старосту, я не знаю этого Люциуса Малфоя, но отец у него толковый. Не вздумай перечить декану, за такое выгоняют. И бездельничать не вздумай, зареченских шуток там не понимают. Ну же, иди!
Она чуть подтолкнула его в спину, и Северус пошёл. Забрался в вагон, шмыгнул в первое попавшееся купе. Поезд уже тронулся, но маленькие волшебники не спешили занимать места – шумными группками торчали в тамбурах и проходах, бурно обсуждали новости прошедшего лета. Северус запер дверь купе, скинул ненавистное маггловское тряпьё. Было страшно. Было чертовски, мать его, страшно. Каково же ей, магглорожденной?
Мантия, старая, с чужого плеча, казалась ему сейчас самой прекрасной одеждой на свете. Мать, правда, ворчала, что слизеринец не должен ходить в обносках, но делать нечего: почти все деньги ушли на палочку. Они выбирали её без малого два часа, перепробовали весь магазин; многое ему подходило, но мать оставалась непреклонна: не то. Наконец, продавец с сомнением предложил дорогущую вещь класса «А» - карпатский ильм, удивительно тёмное и тяжёлое дерево, и драконьи жилы. Она была совсем крохотная, девять дюймов, но стоила... Это очень дорогая древесина, оправдывался волшебник, её делают только в класс «А», с отделкой серебром... «Серебро нам годится», отрезала мать. И добавила, глядя на продавца в упор: «Я знаю, сколько стоят палочки класса «А», мастер Олливандер. Пусть у моего сына не всё будет самое лучшее, но на это мне хватит денег. Ничего, Северус, походишь в старой мантии. Палочку мы тебе на всю жизнь покупаем». Потом, когда они рылись в поношенном тряпье, мать сказала, что серебро – хороший знак. Он тоже так думал.
Подумаешь, бесплатные учебники из фонда поддержки малоимущих семей. Страницы не вырваны, и спасибо. Подумаешь, старые стоптанные ботинки и потрёпанная мантия. А то Северус раньше во фраках разгуливал. Зато теперь он настоящий волшебник, с волшебной палочкой, и едет туда, где вообще нет магглов.
Настоящий волшебник торопливо запихал старые шмотки в сумку и вышел из купе. Где же Лили?
Лица, лица, лица... Много новых лиц. Необходимость вписываться пугала, а ведь надо ещё позаботиться об этой глупой девчонке из хорошего района. А если они окажутся на разных факультетах? Что такое быть изгоем среди кучи народу, Северус знал не понаслышке: в Заречье чужих не любили и радостно травили. Но в Заречье он был своим; скоро ли получится освоиться здесь?
Конечно, Лили выбрала самое неудачное место из всех возможных. Она сидела, вжавшись в угол, и глядела в окно, а напротив шумно знакомились двое первокурсников. Настроены они были дружелюбно, но Северус не раз видал, как новообразовавшиеся компании крепнут в деле, наезжая на всех подряд. Что ж, придётся влезать, хотя он предпочёл бы убраться от этих двоих подальше, и пусть выясняют общность интересов на ком-нибудь другом.
- Лил? Ты чего меня не подождала?
Она повернула голову, посмотрела на него заплаканными глазами. Неужели уже зацепили? Северус бросил обеспокоенный взгляд на развесёлую парочку, пока, к счастью, не удостоившую его вниманием.
- Уходи. Я с тобой не разговариваю.
Вот так раз.
- Что стряслось?
- Туня меня ненавидит. Потому что мы видели то письмо от Дамблдора.
- Ну и что?
Зря это у него вырвалось. Лили посмотрела на него очень сердито.
- А то, что она моя сестра! Нам полгода не видеться, а мы расстались так... так...
О Господи. Ну что с ней поделаешь!
- Лил, ну что ты, она же обычная... – Северус прикусил язык. Говорить с Лили на эту тему было опасно. Она делила мир не на магглов и волшебников, а на родственников, друзей и совсем чужих. Странная. Хотя чего странного, она же живёт в хорошем районе, там об алкоголиках знают только, что они есть. Мама говорила, среди магов алкоголиков не бывает. Одно это делало их лучше магглов на голову. Но как объяснить такие простые вещи Лили?
Северус присел рядом с девочкой, чуть приобнял её за плечи.
- Ну, Лил, зато мы наконец едем в Хогвартс. Подумай, в настоящий Хогвартс! Мы же так хотели, помнишь?
Она улыбнулась сквозь слёзы; на зарёванном лице плясали тени от проносящихся мимо деревьев и столбов.
- Вот бы было здорово, если бы ты попала в Слизерин...
- Слизерин? – Северус говорил негромко, но это не помешало одному из шумных мальчишек услышать. В голосе соседа по купе сквозили снисходительность и презрение; парень из плохого района сразу невзлюбил этот голос. – Кому может хотеться быть в Слизерине? Я б оттуда просто сбежал. А ты?
Северус повернул голову в сторону наглеца, и они сшиблись взглядами. Определённо, этот тип ему не нравился: агрессивная поза, дорогая мантия, выражение лица главаря банды. Мальчишка привык, что ему подпевают; что ж, нас тут двое таких. Только у Северуса – девочка, которую надо защищать, а у соперника – товарищ, такой же холёный и наглый. Плохо.
- В Слизерине училась вся моя родня, – второй говорил спокойно, но его расслабленность Северусу не нравилась тоже. Такие очень легко лезут в драку.
- Да ну! – удивился первый. – А я думал, ты нормальный!
Сердце Северуса пропустило удар. А потом второй мальчишка оскалился и сказал:
- Возможно, я поломаю эту традицию. А куда бы ты пошёл, если б была возможность выбирать?
В воздухе явно запахло грозой. Сейчас Северус очень чётко понял: ему никогда не вписаться туда, где в авторитете будет этот парень. Потому что он ненавидит людей, так легко позволяющих более сильным унижать их семью.
- Гриффиндор, – тем временем торжественно продекламировал первый, – студенты смелые живут там! Как и мой отец.
Северус презрительно фыркнул. Он с детства привык отвечать ударом на удар. Потомственный гриффиндорец, конечно, не смолчал.
- Тебе что-то не нравится?
Интересно, этот балованный хлюпик и впрямь считает себя сильнее парня из Заречья?
- Да нет, – Северус позволил издевательской усмешке искривить губы, – если, конечно, тебе мышцы важнее ума...
- А куда же ты пойдёшь, если у тебя ни того, ни другого? – лениво вмешался второй. Дешёвый приём, мальчишка просто напрашивался на драку. Северус чуть заметно вздохнул, смерил обоих скучающим взглядом, мысленно поблагодарил Лили за то, что она уселась в самый угол, и медленно начал подниматься. Но глупая девочка из хорошего района, конечно, не смогла смолчать. Она решительно вскочила и, перекрывая хохот первого, звонко сказала:
- Пойдём, Северус, поищем себе другое купе. Здесь сидят плохие мальчики.
Увы. Пришлось идти с ней, потому что начинать драку, когда девочка пробирается к выходу мимо двух ржущих идиотов, по меньшей мере неразумно. Он должен защищать её, а с ними ещё разберётся.
Подумать только, «здесь сидят плохие мальчики»! А он, значит, хороший, да? Северус усмехнулся. Удивительное всё-таки существо эта Лили.
Свободное место нашлось не сразу, пришлось перебраться в соседний вагон. Во втором купе сидело двое мальчишек, вроде не представлявших опасности: они читали, один книжку, другой журнал. Правда, вещей было много, но всё же Северус неуверенно спросил, свободно ли тут. На него посмотрели недовольно, и он уже думал, что придётся идти дальше, но из-за его плеча высунулась Лили и робко улыбнулась. Взгляды мелких мажоров смягчились, тот, что читал журнал, пожал плечами и довольно дружелюбно ответил:
- Ну, вообще нас здесь трое, но, думаю, поместимся.
- Заходите, потеснимся, – добавил второй, снова утыкаясь в книгу.
Третий оказался улыбчивым рыжим мальчишкой, бегавшим за сластями – смешно одетая ведьма ездила с тележкой по вагонам, предлагая детям шоколадных лягушек и прочую дребедень. Его звали Редж, в журнал уткнулся Огэст, в книгу – Эван. В этой компании Северус мог расслабиться: парни читали себе да время от времени обсуждали какие-то магические новости. Лили сказала, что и впрямь надо бы заняться чем-нибудь полезным, и Северус облегчённо открыл учебник по гербологии. Колёса успокаивающе стучали, в купе было тихо, только иногда взмякивал кот на руках у Реджа.
Кажется, всё начиналось неплохо.
- Мерлин великий, кого только пускают в Хогвартс! – поморщившись, Джеймс полез в сумку – разыскивать бутерброды. – Ты ветчину и сыр ешь?
- В Хогвартсе можно учиться всем, – уныло подтвердил Сириус. – Надеюсь, их там хоть на вшей проверяют. Ем, а что?
- Да так, уточняю, доставать ли на тебя. Что-то после визита этой тощей образины перекусить захотелось.
- А девчонка ничего так.
- Да, девчонка симпатичная. Держи. Ты сам-то откуда?
Сириус хмыкнул, взял бутерброд.
- Лондон.
- И как оно, жить в большом городе? Я из Годриковой.
Сириус пожал плечами, не переставая жевать.
- Нормально. Можно, если что, удрать из дому и пошататься среди магглов, и соседи не прибегут жаловаться. С другой стороны, особенно общаться не с кем. А в Годриковой сложно, наверное, все знают друг друга...
- Ну, зато можно домой поздно возвращаться, мама знает, что я в порядке.
- У меня этой проблемы нет, мне как-то всё равно, что мать подумает. Но я тебя понимаю.
Разговор получался странный. Репликами обменивались неторопливо, вдумчиво расправляясь с бутербродами, заботливо упакованными миссис Поттер, и шоколадными лягушками, купленными уже здесь. Джеймс хотел подружиться с этим чернявым парнем, но, кажется, всё больше выставлял себя каким-то маменькиным сынком.
- Эээ... А почему общаться-то не с кем?
- Так магглы одни кругом, говорю же.
- У них нет детей?
Сириус посмотрел на соседа странно, потом от души расхохотался.
- Точно, ты ж из гриффиндорской семьи. А мне не повезло, я же хорошего рода, раздери его хорёк; «Принадлежать к Блэкам – почти то же самое, что принадлежать к королевской фамилии», - процитировал он с явным отвращением.
- А, так ты Блэк! Понятно, понятно; сочувствую. Мы с тобой родственники, у меня мама Блэк. Благодарит Бога и всех волшебников из шоколадных лягушек за то, что вырвалась из крепких объятий своей дружной семьи.
- Мама? – Сириус посмотрел заинтересованно. – Каллидора? Седрелла?
- Дорея. Поттеры мы. Нет, ну подумай только, – Джеймс тоже рассмеялся, – этикеты догоняют всё равно, даже если пытаешься на них наплевать. Расшаркались бы по всей форме – давно бы уже мыли косточки родичам.
- Да ну их, родичей. Уехал – и славно.
Джеймс не стал говорить, что для него наиболее сложным оказалось именно расставание с родителями, весёлыми, любящими, всегда готовыми дать совет или снабдить деньгами. Вспомнилось, как мать рассказывала про свою семью: всегда очень коротко и эмоционально, самое вежливое – «Это было сложное время, и мы все рады, что оно закончилось». Хотелось поддержать беседу, задать какой-нибудь умный вопрос или рассказать смешную историю, но Джеймс посмотрел на Сириуса – и не стал.
За окном лениво пробегали столбы и деревья, а двое мальчишек в полупустом купе сидели рядом, приобняв друг друга, как будто не было на свете ничего интереснее, чем молчать вместе.
Ремусу Люпину казалось, что всё купе провоняло его страхом.
Далеко позади осталась плачущая мама, привычно молчащий отец, на прощание крепко стиснувший сына, уютный дом, в подвале которого притаилась серебряная клетка...
Ну, не серебряная, конечно. Но с высокой концентрацией этого благородного металла.
В полнолуние заяц крысы не слаще.
Как он, Ремус, будет жить без ненавистных прутьев, на которые бросался в приступе жгучего желания достать горло родных? Что защитит приличных мальчиков и девочек от оборотня? Кто защитит?
Мама говорила – директор Хогвартса всё продумал. Надо просто ему довериться. Ремус видел нынешним летом господина директора, и высокий крючконосый маг показался человеком надёжным. Но – человеком. Что люди смыслят в тварях? Родители вообще первый раз клетку поставили в детской. Дескать, мальчику пойдёт на пользу привычная обстановка. Угу. Пошла бы. Наверное. Если бы твари было дело до чего-нибудь, кроме двух бегающих, сладко пахнущих, издающих странные звуки кусков мяса. Когда один из них подошёл достаточно близко, оборотень рванулся вперёд...
Сразу после полнолуния клетку перенесли в подвал. Там ей и место. Так правильно.
За два года Ремус странно сроднился с покрытым опилками полом, с тяжёлым замком, который отец запирал, отводя глаза, с блестящими прутьями и поилкой, в которую отводилась вода из ручья. Это был залог безопасности близких. Клетка отделяла тварь от обычного мира.
А потом явился господин Альбус Дамблдор.
- Эй... привет?
В купе протиснулся невысокий полный мальчик. Зверь заинтересованно принюхался, заскрёб по краю сознания. Ремус привычно себя одёрнул. До полнолуния ещё четыре дня . А пока место твари – под замком и в наморднике. Он может. Не в первый раз.
Так надо. Так правильно.
- Здравствуй.
- Слушай, тут свободно?
Жгучее, почти непреодолимое искушение сказать: «Нет». Наврать, что друзья ушли за... чем-нибудь. Но у Ремуса Люпина нет друзей. Мама просто не понимает, когда советует завести в Хогвартсе приятелей. В полнолуние у твари есть только Луна и голод.
Отец говорил, что другие оборотни сбиваются в стаи. Что у них свои законы и вожаки. Но Ремус жил дома. Он не хотел быть, как те...
- Ага. Проходи.
В конце концов, если не толстячок, так кто-нибудь другой. Всем не солжёшь. А в Хогвартсе спальни на пятерых. Надо привыкать. В школе ему редко удастся посидеть одному.
Разве что в полнолуние. Если у господина директора нет других планов.
- ...тер. А тебя как зовут?
Люпин встряхнулся.
- Ремус. Извини, я задумался, а тут ещё поезд тряхнуло... Повтори, пожалуйста, своё имя.
Попутчик застенчиво улыбнулся.
- Питер Петтигрю. Знаешь, мне родители сказали, что если я не попаду в Гриффиндор, то могу домой не возвращаться. Наверное, шутили. Ты как думаешь?
- Эээ...
- Да точно шутили. Не могут же они... или могут... В общем, мне не по себе немного. А гриффиндорцы не должны бояться, вот так-то. А тебе страшно?
- Ещё как! – вот на этот вопрос Ремус мог ответить точно.
- Ну вот... А мне одна ведьма дала книжку про старинные наговоры. И среди них есть от трусости три штуки. Хочешь расскажу?
Открыть рта толстячок Ремусу не дал. Впрочем, это было неважно. Главное – знакомство состоялось. А слушать юный Люпин всегда любил больше, чем говорить.
Как бы иначе он выяснил, что чудище, превратившее его самого в тварь, зовётся Фенрир Грейбек?
Подслушивать нехорошо, да. Но иногда само выходит. Особенно у оборотня, чей слух после инициации становится чутким, как у зверя. Мама плакала, а отец рассказывал удивительно монотонным голосом. Говорил, будто бы Рем – не единственная жертва. А оборотни живут долго, очень долго. Некоторые успевают обзавестись огромной стаей, пока кто-нибудь не прервёт цепь их злодейств. Папа так и сказал – «цепь злодейств», и притаившемуся за стеной мальчишке представились тяжёлые железные оковы, на каждом кольце которых выгравирована оскаленная волчья морда. Такие удерживали клетку после того, как тварь однажды её чуть не уронила. Говорил об аврорате, бессильном что-либо сделать, поскольку Фенрир – урождённый маггл, и мракоборцы прячутся за ворохом инструкций, словно за надёжнейшим частоколом, а по сути – боятся могущественного оборотня. Вспоминал о беззубом Комитете по обезвреживанию опасных существ, способном только предложить родителям усыпить сына. Мама тогда чуть слышно зашипела, и тварь в мальчике едва не откликнулась яростным рычанием – насилу успел зажать рот ладонью.
Когда Ремус вырастет, он убьёт Грейбека.
Уже ради этого стоит ехать в Хогвартс.
Но как же страшно!
- ... и сжечь потом. Эй, ты слушаешь?
- Конечно. Очень интересно. А третий наговор?
Питер Петтигрю болтал, а его собеседник сидел тихо и думал. Приучался к запаху своего страха.
* Вокзал Кингс-Кросс был построен в 1851 году архитектором Льюисом Кьюбиттом. Согласно легенде, вокзал построен был построен на месте последней битвы легендарной королевы кельтов Боадицеи, или же, по другой версии, её тело захоронено под одной из платформ вокзала. Предполагается, что это платформа 8, 9 или 10.
** В 1971 году одно из полнолуний пришлось на ночь с 4 на 5 сентября.
