Нарцисс

Вместо пролога

Название: Нарцисс
Рейтинг: PG-13
Пейринг: СС/СС, СС/ГГ, РУ/ДМ
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: Что будет, если профессор Снейп внезапно решит стать чуточку себялюбивее?
Комментарии: Ответ на вызов Shana "Нарцисс"
Размер: миди
Статус: закончен
Предупреждение:
1. Фик написан на Битву Алой и Черной Роз и может равно как утопить вас во флаффе, так и залить кровью ангста.
2. Слэш! Его вроде бы не очень много, но, тем не менее, он есть.
3. ООС и AU
4. Стеб. По крайней мере, я надеюсь, что его видно...
5. Первые пара глав получились немножко чересчур занудными, дальше, вроде бы, получше будет...



Вместо пролога.

– Мистер Уизли, как мне не прискорбно это признавать, но волшебные приколы из чудесного магазина ваших братьев школьными правилами запрещены, – грустно произнёс Дамблдор, глядя на понуро опустившего голову Рона. – Я и сам иногда не прочь заглянуть к ним и ознакомиться с новинками, но…

Оба вздохнули. Рон, не поднимая взгляда от пола, печально спросил, правда, скорее по привычке, нежели из-за того, что его действительно интересовал ответ:

– Меня исключат, директор?

Альбус Дамблдор засмеялся, поглаживая белую бороду.

– Ну зачем же такие жертвы, мальчик мой! Об этом маленьком инциденте может даже никто не узнать, – и он многозначительно посмотрел на рыжего парня. Лицо Рона озарилось улыбкой.

– Конечно, сэр! Спасибо вам! – и он быстро стал выворачивать карманы, полные разных милых волшебных штучек из магазинчика близнецов Уизли.

– А что это такое? – заинтересованно спросил директор, глядя на маленький пузырёк с розовой жидкостью.

– Это новинка, она ещё даже не вышла в продажу, – Рон заговорщицки улыбнулся. – Я хотел подшутить над Гермионой… В общем, это что-то вроде духов, если вдохнуть запах которых, человек немедленно влюбится сам в себя!

Голубые глаза Дамблдора загорелись весёлым блеском.
– Очень, очень интересно! Что ж… Вы можете быть свободны, мистер Уизли. Спасибо за то, что ознакомили меня с этой потрясающе интересной штучкой…

Как только парень покинул его кабинет, он задумчиво почесал бороду.

– Я ведь даже не знаю, куда бы израсходовать такую прелесть… Хотя, с другой стороны… Минерве не помешает стать чуточку себялюбивей.

И он хлопнул в ладоши, вызывая к себе домового эльфа.
– Принеси мне букет цветов, – сказал он. – И потом доставишь его профессору МакГонагалл.

Эльф поклонился и исчез, чтобы через пару секунд появиться с большим букетом хризантем. С секунду подумав, директор вылил весь пузырёк на цветы и тут же наложил чары консервации.

– Снимешь чары, когда принесёшь букет Минерве… Ах, да! Букет! Отнеси потом ещё один профессору Снейпу, ему на прошлом конкурсе лучших зельеваров заочно присудили первое место.

Домовик снова поклонился и исчез с громким хлопком, не забыв прихватить хризантемы.



Глава 1

– Как я сегодня выгляжу?
– За-за-за-замеч-ч-чательно, профессор!
Удовлетворённый хмык, и обычный эффектный взмах сегодня тёмно-синей мантии выходит не угрожающим, а скорее драматичным.

Увы, последнее время такая сцена стала уже не менее привычной, чем перепалки Поттера и Малфоя. А началось всё, как все, наверное, уже догадались, с того самого букета хризантем.

*** *** ***

– Хризантемы? На чёрта мне хризантемы? – профессор Снейп нахмурился, недоверчиво глядя на букет цветов, лежащий на столе. Он не собирался в ближайшем времени варить зелья, в состав которых входят хризантемы, да и вообще имел очень смутное представление о таких составах; чтобы подарить ему цветы просто так, нужно быть либо сумасшедшим, либо…

– Дамблдор, – прорычал зельевар. Ну конечно! Не далее как сегодняшним утром ему пришло письмо, что он признан лучшим зельеваром этого года. Наверняка старику пришла в голову безумная идея поздравить его таким нелепым образом…

Ну в самом деле!.. Кто захочет подарить ему, профессору Снейпу, ужасу подземелий, сальноволосому ублюдку, цветы?!
Собираясь бросить букет в камин, он приблизился к столу и невольно вдохнул одуряющий аромат. Странно… То ли он не знал, как пахнут хризантемы, то ли они всё-таки пахнут иначе…

Однако запах был приятным и умиротворяющим, и, прежде чем взять цветы в руки, он позволил себе ещё раз насладиться чудесным духом. Он опёрся руками о стол и с блаженством прикрыл глаза, а на его лице расплылась непривычная улыбка.
А может, выкидывать цветы – не самая лучшая идея?..
Он присел на край столешницы и взял букет в руки, зарывшись лицом в белые лепестки и с восторгом втягивая в себя их божественный аромат. Нет, он точно погорячился, решив сжечь такую красоту. Да, весьма в духе Дамблдора – подарить такое чудо ему…

А собственно, почему нет?..

Ну да, его зовут за глаза сальноволосым ублюдком, грозой подземелий, слизеринским гадом… Но ведь глупые прозвища студентов ещё не значат, что он действительно такой.
Сладкий запах пьянил его, и он взмахом палочки сотворил хрупкую стеклянную вазу на своём столе, решив, что грех такой красоте стоять в какой-нибудь банке. С сожалением отрываясь от цветов, он напоследок ещё раз шумно втянул в себя воздух и поставил букет в воду.

Вообще-то, директор прав. Он не просто так получил первое место на этом конкурсе, он действительно талантливый зельевар и заслужил признания. Возможно, цветы – это действительно не глупость никакая. Стоит показать, что он принял подарок и не считает, что он был неуместным… Пожалуй, стоит попробовать появиться сегодня на ужине в каком-нибудь немного ином образе. В конце концов, его волосы сальные из-за защитного раствора, которым он пользуется при работе с зельями. Обычно ему лень каждый раз смывать его, но ради такого случая – ну ведь не каждый день тебя называют лучшим зельеваром года! – он может и постараться.

Входя в свою ванную, он бросил пытливый взгляд в зеркало. А что, он вполне ещё ничего… Волосы он сейчас вымоет, но это его единственный минус, наверное. В остальном он довольно привлекательный, и ещё не старый, следует заметить, мужчина…
Ну, возможно – ладно, он это признаёт – ему следует больше времени проводить на свежем воздухе, чтобы избавиться от такого бледного и болезненного цвета кожи. Наверное, стоит показаться стоматологу – последний раз он у него был… не меньше пятнадцати лет назад, точно. Ну и ещё эта мантия… Она только ухудшает впечатление, нагоняя страх на студентов.
Он с интересом стащил с себя мантию и сюртук и снова взглянул в зеркало.

В принципе, и фигура у него хорошая. Спина у него идеально прямая, сутулиться он, к счастью, не привык… И он довольно подтянутый, никакого брюшка – ха, откуда бы оно взялось?.. Уж явно не от его прошлой шпионской жизни. Как-то не располагала она к полноте.

У него очень красивые руки – длинные изящные пальцы, достойные пианиста… Тут, наверное, даже никакой работы не потребуется. Руки его однозначный плюс.
С такими мыслями Северус Снейп довольно улыбнулся и приступил к своим волосам.

…Когда вечером он вошёл в Главный зал на ужин, воцарилась гробовая тишина, первой которую прервала громко звякнувшая вилка. Довольный произведённым впечатлением, профессор Снейп, чистые волосы которого были собраны в хвостик, прошёл к столу учителей. Впрочем, новая причёска была не единственным поводом для обсуждения после этого примечательного ужина – пожалуй, впервые за долгие годы своего преподавания профессора Снейпа его видели без привычного сюртука и широкой мантии. Сегодня на нём была только ослепительно белая рубашка и простые чёрные брюки.
Впрочем, сам Северус не считал, что таких радикальных изменений во внешности достаточно. Перед выходом из своих комнат он подверг своё отражение критическому осмотру и пришёл к неутешительным выводам: вся одежда, имевшаяся в наличии в его шкафу (чёрные мантии, сюртуки, рубашки и брюки, не считая более мелких деталей гардероба) его жутко старит. Ему ведь каких-то тридцать восемь лет, а выглядит он на добрые пятьдесят!..

Конечно же то, что на пятьдесят он всё-таки пока что не тянет, его не интересовало, потому что самокритика оказалась довольно увлекательным процессом.
Тем не менее он решил отложить выбор более подходящей одежды на потом, решив, что для начала будет достаточно просто избавиться от образа старой летучей мыши.

*** *** ***

…Смена гардероба была отложена на выходные, которых он, в кои-то веки, дожидался с нетерпением не потому, что ученики отправлялись в Хогсмид. К слову сказать, за три дня, отделявших его от субботы, он успел ещё больше убедиться в том, что отлично сохранился, несмотря на пережитую войну, нервы и Поттера, вечно норовящего испортить ему жизнь. Поэтому, едва дождавшись долгожданного утра субботы, он бодро вскочил с кровати, наскоро оделся, перекусил и тут же по каминной сети переместился в Дырявый Котёл.

Нельзя сказать, что владельцы крупнейших магических магазинов одежды, диктующих волшебную моду на данный сезон, были удивлены при виде Северуса Снейпа, деловито осматривающего ассортимент мантий. Они просто решили, что это массовая галлюцинация и не стали уделять ей должного внимания – ну в самом деле, это же не мог быть сам Снейп! Его в Косом переулке знали многие, в основном владельцы аптекарских лавок, поставляющих ему ингредиенты для зелий, и все знали, что он никогда не интересовался своей внешностью. Разумеется, продавцы модных магазинов тоже были осведомлены об этом в силу своей любви к сплетням.

Проще говоря, слухов о внешности Северуса Снейпа было достаточно и за пределами Хогвартса, о чём, правда, сам зельевар не знал. Да и к чему ему было об этом знать? Даже будь ему известны такие подробности, он бы не оставил идею по улучшению своего внешнего вида.

Выбор мантий был огромен; Северус даже как-то растерялся поначалу от такого великолепия. Однако вскоре, перебирая самые различные модели самых различных цветов, Снейп понял, что нашёл свою стихию. Не прошло и часа, как он заставил всех продавцов бегать по магазину сломя голову в поисках другого размера или другого цвета понравившихся зельевару мантий («Нет, сиреневый меня полнит!», «Вы что, не видите, как она безобразно на мне висит?!»). И когда довольный мастер зелий покинул первый магазин со внушительных размеров пакетом, взмыленные консультанты по продажам буквально валились с ног от усталости. Далее подобная картина повторялась ещё в нескольких заведениях, где тщательному осмотру были подвергнуты коллекции демисезонных плащей, рубашек на любой вкус и брюк. Последний магазин Снейп покинул с крайне недовольным выражением лица – по виду ни одни штаны не отличались от тех, которые он всегда себе покупал, и он сделал себе заметку заскочить на обратном пути в маггловский Лондон в надежде найти там что-нибудь более привлекательное.

Следующим пунктом в его списке покупок стояла различная парфюмерия и косметические средства. Тут у него возникло небольшое затруднение – он никогда не посещал подобные магазины и по этой же причине не знал, где их можно найти. Бродить по переулку в поисках чего-то подобного, стесняясь просто спросить дорогу, было не в его принципах, тем более что ему было желательно вернуться в школу до возвращения студентов; однако спрашивая у какой-то молодой ведьмочки, как добраться до косметического магазина, он чувствовал себя донельзя глупо.

Но все его поиски были вознаграждены, как только он вошёл в приёмную косметического салона…

*** *** ***

В Хогвартс Северус Снейп возвращался с широкой улыбкой на лице и большим количеством пакетов с покупками. Он находился под глубоким впечатлением от того, что творили с его лицом косметологи в течение доброго часа, но результат стоил затраченных усилий – как показалось самому зельевару, теперь он выглядел лет на пять моложе («А ещё после нескольких посещений буду и на десять моложе выглядеть!» решил он про себя). Так же он успел записаться к стоматологу на следующие выходные и после этого посетить маггловский Лондон, как и планировал, где пришёл в восторг от магазина, подавляющий ассортимент составляли джинсы, и приобрёл несколько пар качественных ботинок (по совету продавца «Это сейчас самый пик моды!» были куплены очень симпатичные «шузы» из искусственной змеиной кожи).

Зато теперь, когда его шкаф просто ломился от самой разнообразной одежды, перед Снейпом стоял крайне тяжёлый выбор: что надеть сегодня на ужин.



Глава 2

– Ну же, Гермиона, ты идёшь?

Гермиона только покачала головой, услышав нытьё Рона. В их троице всегда именно Уизли подгонял остальных поторопиться на ужин, и к этому давно все привыкли, однако иногда (наверное, подумала Гермиона, когда он был особенно голодным) завывания рыжика начинали действовать на нервы. Она торопливо провела щёткой по волосам, ещё больше взъерошив непокорную гриву, и быстро побежала в общую гостиную, где её ждали друзья.

Поход в Хогсмид на этих выходных был на удивление приятным, а возвращение в школу порадовало внезапным отсутствием Снейпа. Всё оставшееся до ужина время мальчишки весело перебирали варианты, куда он мог исчезнуть, и сейчас, когда они направились в Главный зал, Гарри снова поднял эту тему.

– Может быть, у него свидание? – шутливо произнёс он, за что получил толчок локтём от Гермионы.

– С чего ты это взял?

– Да ты что? – подхватил Рон. – Он со среды моет голову и не носит свой костюм бэтмэна. Уж что-нибудь это да значит!

– Но совсем не обязательно то, что он с кем-то встречается, – Гермиона сердито поджала губы. Новый профессор Снейп выглядел весьма… привлекательно, хотя лично она никогда не считала его уродом, и где-то в глубине души признавала, что предположение Гарри не лишено логики. Но ей почему-то очень не хотелось об этом говорить, как и не хотелось, чтобы это оказалось правдой.

– Не обязательно, – легко согласился Гарри. – Вполне возможно, что он просто отправился к кому-нибудь из своих приятелей-Пожирателей выпить…

На этот раз скривился Рон.

– Во-первых, Пожирателей больше официально не существует, – сухо заметил он. – Во-вторых, с этой его новой внешностью с трудом верится, что он готовился к большой пьянке.

– Не обязательно большой, – пожал плечами Гарри. – Может, ему просто пришло приглашение от… например, от Люциуса Малфоя, пропустить по стаканчику виски.

Рон почему-то поморщился.

– Скорее уж он отправился в какой-нибудь книжный магазин.

Его спутники только пожали плечами, не найдя, что возразить на это предположение, но все мысли выветрились у них из голов, стоило им ступить в зал.

Потому что за учительским столом сидел предмет их обсуждения, и выглядел он совсем не так, словно ходил пьянствовать или покупать книги. Раз уж на то пошло, зло подумала Гермиона, его внешний вид скорее соответствовал человеку, пришедшему со свидания… или готовящегося к нему.

Потому что на этот раз у него не только были чистые волосы. Вместо уже привычной студентам белой рубашки на нём была тёмно-зелёная, пара верхних пуговиц которой были расстёгнуты. Он выглядел умиротворённым и помолодевшим, и во время разговора с МакГонагалл его лицо то и дело озаряла улыбка.

Золотое трио на несколько мгновений застыло в дверях, расширившимися от удивления глазами разглядывая зельевара. После этого, пытаясь прийти в себя, они пошли к гриффиндорскому столу, то и дело оглядываясь на Снейпа; судя по тому, что вместо обычного гомона за столом стояла сравнительная тишина, среди которой то и дело были слышны шепотки, можно было понять, что темой разговора был опять-таки Снейп.

Вообще в этот вечер профессор зельеварения пользовался дикой популярностью в разговорах учеников – даже после ужина то тут, то там собирались небольшие группы студентов, обсуждающие внешность и поведение их сурового преподавателя. Жару подбавляло и то, что вместо обычных чёрных брюк на нём сегодня были… джинсы.

В гостиную Гриффиндора Гарри, Рон и Гермиона добрались, не обмолвившись ни словом; в таком шоковом состоянии пребывали не только они, но были и те, кого ничем нельзя было смутить.

Например, Лаванда, громко вещавшая что-то посреди гостиной в окружении других гриффиндорцев.
– Как, вы не слыша-али? Профессор Снейп… влюбился!.. – провозгласила мисс Браун.

Трио переглянулось и стало проталкиваться поближе, чтобы послушать главные новости за этот час.

– В кого, Лаванда? – живо поинтересовалась Джинни. Рон хмуро посмотрел на сестру.

Уголки губ Лаванды опустились.

– А этого пока никто не знает…

Но тон, которым это было сказано, не оставлял никаких сомнений – бедному профессору теперь не дадут житья, пока не выяснят, кто счастливица.

Гермиона подумала, что раньше про девушку, в которую он влюбился, сказали бы «несчастная», но сейчас ни у кого этого и в мыслях не было. Возможно потому, что такие уж женщины существа – если есть намёк, что в них кто-то влюблён, они ни за что не согласятся считать себя несчастными, каким бы ужасным не был «принц». А в данном случае он уже был совсем не дурным.

– Но это наверняка кто-нибудь из студенток! – более радостно добавила Лаванда.
По гостиной прошёл гул голосов.

Гермиона сердито развернулась и быстро поднялась в спальни девочек. Она не какая-то там вертихвостка… С какой стати ей участвовать в обсуждении сплетен? Тем более, что уже через час Лаванда или Парвати расскажут о новых событиях, никак не связанных с профессором Снейпом.

Пожалуй, впервые в жизни Гермиона ошибалась.

*** *** ***
Женская половина Хогвартса сходила с ума.

Впрочем, часть мужской тоже не осталась спокойна – в конце концов, никогда нельзя быть уверенным на сто процентов в том, что Снейп влюблён именно в девушку.

Подготовка к каждой трапезе была похожа на дурдом – новые и новые наряды, тонны косметики и средств для укладки волос, скандалы, слёзы и истерики, казалось, не покидали гостиные всех четырёх факультетов ни на секунду. Многие старались делать вид, что они в этом не участвуют – Рон, например – но всё же допускали обидные промахи:

– Лаванда, если профессор Снейп и был влюблён именно в тебя, то при одном взгляде на это розовое нечто он разочаруется во всех представителях женского пола, – ехидно вставил Рон в разговор Лаванды и Парвати, крутящихся перед зеркалом и хвастающихся друг перед другом количеством оборок.

Невилл внезапно очень увлёкся зельеварением.

– Я не собираюсь участвовать в этой любовной суете, – смущённо признался он Гермионе, когда та принялась выпытывать у него, откуда появился сей внезапный интерес. – Но… я его больше не боюсь, у него на уроках стало интересно. И зельеварение очень тесно связано с травологией, профессор Спраут всегда это говорила…

Панси Паркинсон на каникулах собиралась посетить пластического колдохирурга. Гермиона слышала – абсолютно случайно – как та обсуждала это с Милисентой Булстроуд.

Драко Малфой так и вовсе открыто флиртовал со своим деканом, но тот либо не принимал его всерьез, либо просто не был заинтересован своим студентом.

Гермиона казалась единственной девушкой, которую не затронуло общее помешательство, и как и раньше продолжала ходить в обыкновенной школьной форме, не пытаясь укоротить мантию или, стуча зубами от холода, расстегивать пуговицы на рубашке во время урока Зельеварения под предлогом того, что ей вдруг стало жарко в сырых подземельях. На её тумбочке в спальне для девочек не прибавилось косметики – Гермиона оставалась верна одинокому тюбику крема для рук, гордо возвышающемуся посреди книг из библиотеки и школьных учебников.

И даже попыток усмирить свои пышные волосы она предпринимала не больше, чем обычно. Ну, разве что чуть-чуть. Но все уже давно привыкли к тому, что те двадцать минут, которые обычные девушки тратят утром на макияж, мисс Грейнджер проводит за тщетными попытками причесаться и избавиться от колтунов (надо сказать, заканчивались её попытки либо тогда, когда она вырывала у себя порядочный клок волос, либо когда ломалась щётка, причём последнее случалось чаще), и то, что теперь она проводила за этим занятием на целых три минуты больше, никто не заметил.

Конечно, в глубине души она, как и любая девушка в Хогвартсе, робко лелеяла надежду, что именно на неё обратил внимание профессор Снейп – в конце концов, она была не в пример умнее большинства, воспитанней, естественней… Она искренне верила в то, что профессору не важна внешность, и если уж он действительно влюблен в кого-то, то ему нет никакого дела до её платья, причёски и макияжа.

Однако Снейп, судя по всему, считал иначе. И пусть его избранницей была не девушка, а он сам – внешность, по его мнению, была очень, очень, очень важна.


Глава 3

Северус полюбовался на содержимое своего шкафа, с легкой улыбкой и счастливым блеском в глазах проведя рукой по стопке новых мантий, разложенных по цвету. Свой старый гардероб он даже хотел сначала сжечь или выкинуть, но всё-таки жалость к ни в чём не виноватой старой одежде взяла верх, и теперь все его старые вещи были неаккуратно свалены чёрной кучей в самом дальнем углу шкафа. Этот цвет ему совершенно не шёл и был, кроме того, уже давно не в моде.

Он достал тёмно-красную мантию и, приложив её к груди, повернулся к зеркалу. Задумчиво пожевал губу несколько секунд, нахмурился и капризно швырнул вешалку на кровать. Та же участь ждала и белую мантию, к которой вскоре присоединились фиолетовая и сапфировая. Окончательный выбор пал на бархатную зелёную мантию.

В конце концов, он не мог в чём попало ходить на свои собственные уроки.

Ещё около получаса на то, чтобы уложить волосы, и Северус, напоследок улыбнувшись своему отражению и поиграв бровями, поспешил в класс.

*** *** ***

Как и прежде, класс не остался равнодушным при появлении Снейпа – только теперь все не вздрагивали от ужаса, а восхищенно ахали.

Если бы Северус не был так зациклен на своей внешности, он бы не сумел оставить без внимания тот факт, что его лекцию слушают только Гермиона Грейнджер и Невилл Лонгботтом, а все остальные так или иначе развалились за партами, пожирая своего учителя жадными влюбленным взглядами.

– Профессор Снейп, – неожиданно перебил его Драко Малфой. Северус замялся и смутился – вообще-то его мысли были заняты вовсе не лекцией для седьмых курсов Слизерина и Гриффиндора, а тем, как можно усовершенствовать новый скраб для лица, который он недавно приобрел в Косом Переулке, и вопрос застал его врасплох. Если бы он ещё сам помнил, что говорил до этого…

– Да, мистер Малфой?

– Я не совсем понял, какими свойствами обладает отвар корня солодки при смешении с гранитовой пылью, – сказал он, лучисто улыбаясь и невинно хлопая ресницами. – Не могли бы вы…

– Естественно, он ничего не понял, – громко прошептал Рон Уизли, сидящий через несколько парт от Малфоя. – Потому что ничего не слушал.

Драко на секунду развернулся в его сторону и свирепо стрельнул взглядом в гриффиндорца. Рон сделал вид, что его ничего не трогает.

Снейп чувствовал себя совершенно растерянно. Теперь он не только окончательно забыл, о чём говорил до того, как его перебили, но ещё и сбился с мысли. А ведь новая формула скраба была почти готова!..

– Если вы не против, я продолжу лекцию, мистер Уизли, мистер Малфой? – сердито одернул двух учеников раздосадованный Северус. Но что на них злиться; они ещё совсем дети, им не понять красоты человеческого тела и того, как важно сохранять его в тонусе…

Драко покраснел и смиренно опустил взгляд в парту; Рон насупился и отвернулся, сложив руки на груди.

*** *** ***

– Что это ты вдруг, Рон? – спросил Гарри друга после того, как колокол оповестил учеников об окончании урока. – Если Малфою так неймётся заполучить внимание Снейпа – ну его, ты-то чего лезешь?

– Может, он просто ревнует? – фыркнула подоспевшая к ним Гермиона. – Боится, что Драко преуспеет в этом?

Внезапно Рон остановился посреди коридора, сжимая кулаки и гневно глядя на своих друзей. Гарри и Гермиона недоуменно переглянулись.

Рон ещё раз окинул их презрительным взглядом, сплюнул и в гордом одиночестве пошёл прочь.

– Похоже, лихорадка охватила даже нашего Рона, – грустно прокомментировала Гермиона. Гарри похлопал её по плечу.

– Не переживай. У него это пройдёт.

– Я бы в этом не была так уверена, – пробормотала девушка, но всё же поспешила на следующий урок.

Едва ли не впервые после начала «снейпопомешательства», как она называла это про себя, её мысли, как и у других девушек, были заняты Снейпом. Только в отличие от своих подруг она думала о преподавателе зельеварения совершенно в другом ключе; её начинало раздражать то, что в школе было сложно найти человека, не увлеченного в той или иной степени слизеринским деканом.

Раньше она была уверена, что Рон думал совершенно так же, как и она, и именно поэтому то и дело отпускал обидные комментарии по поводу происходящего. Она знала из разговоров в спальне для девочек, что сокурсницы считали Рональда непредвзятым наблюдателем, и его замечания по поводу одежды, косметики и поведения задевали их гораздо больше, чем казалось.

Таким ли уж непредвзятым он был?

В любом случае, теперь вся ситуация не казалась даже смешной. Гермиона решила, что самое время поговорить со Снейпом. В конце концов, что он о себе думал?! Если ему кто-то нравится, пусть открыто скажет, обиженно думала она, делая вид, что слушает профессора Флитвика. А если нет – то нечего строить из себя красавчика. Всему должны быть свои пределы, даже красоте! Нет, подумать только – даже Рон, Рон, которого никогда не интересовало ничего, кроме квиддича и вкусного ужина, увлекся Снейпом!

Кстати, о Роне.

Она взглянула на друга, сидевшего в другом конце кабинета; выглядел Рон довольно мрачно и недовольно. Чего она не ожидала, так это того, что попадёт в точку своим высказыванием о его ревности…

Обида Рона дошла до того, что даже на ужине он сел как можно дальше от друзей, оказавшись на самом краю гриффиндорского стола в гордом одиночестве – это место все старались избегать, потому как оттуда было рукой подать до стола слизеринцев.

А соответственно, и до Драко Малфоя, который вошёл в зал, когда там уже были почти все студенты, чтобы покрасоваться своей шикарной сиреневой мантией.

– Малфой, тебе очень идут эти рюшечки! – язвительно крикнул Рон, когда слизеринец прошёл к своему месту. – Но я бы на твоём месте добавил ещё немного бантов. Тогда бы тебя точно не оставили без внимания.

– Правда? – внезапно отозвался Малфой, повернувшись к Рону. В зале сразу стало тихо. – Я как-то не подумал об этом. И я не умею их красиво завязывать; может, ты поможешь мне в следующий раз, Уизли?

– О, непременно! В любое удобное для тебя время, – фыркнул Рон, возвращаясь к своему ужину.

Ученики молчали ещё несколько минут, решая, какой должна быть реакция на то, что только что произошло, после чего вновь начали несмело переговариваться. Если бы тон Драко не был почти дружелюбным, его слова можно было бы принять за насмешку, но в голосе его не было ни капли злости, и говорил ли он всерьез или хотел таким образом только сильнее обидеть Рона, было неясно.

– Ну всё, – заявила Гермиона, отодвигая от себя тарелку. – Мне это уже надоело.

– Что – это? – удивился Гарри.

– Рон. Малфой. И это общее помешательство! Я поговорю со Снейпом и уговорю его прекратить… всё.

– Прекратить быть привлекательным? – съехидничал Гарри. – Посмотрим, как у тебя это получится! Ты там главное возвращайся завтра, – добавил он. Гермиона сердито хмыкнула и щёлкнула его по лбу, после чего поспешила покинуть Главный зал; Гарри, посмеиваясь и потирая лоб, вернулся к еде.

Возможно, профессору Снейпу просто улыбалась удача, а быть может, он сам каким-то образом чуял, что гриффиндорской всезнайке из-под него что-то надо, но ни в тот день, ни на следующий поговорить с ним Гермионе не удалось, а так как после этого начинались выходные, на которых профессор опять куда-то пропал, разговор пришлось отложить до понедельника.

*** *** ***

Суббота начиналась как нельзя лучше.

Всю первую половину дня Снейп провёл в Косом переулке, скупая новинки самых модных магазинов и беседуя с продавцами на предмет будущих пополнений; он так же посетил уже знакомый салон красоты, где ему сделали маникюр, педикюр и омолаживающую маску для лица, и по пути в аптеку заглянул в книжный магазин за заказанной на тех выходных книгой «Чары для внешности. Советы для ведьм и волшебников, следящих за собой».

Оставалось только пополнить свои запасы редких ингредиентов, которые уже подходили к концу – и кто бы мог подумать, что всего лишь несколько бутылочек шампуня, кремов для лица и для тела, масок, скрабов, лосьонов, гелей для душа и прочих средств для ухода за собой так быстро истощат его кладовку?..

Аптекарь, не успевший сделать вид, что его лавка уже закрыта, только покорно вздохнул и возвел очи горе при виде переступающего через порог Снейпа, одетого, как и всегда теперь, с иголочки.

Снейп не появлялся у него уже целых две недели, и продавец знал, что теперь он ещё долго будет перечислять все необходимые ему составляющие для зелий.

– Это, это, еще вот это, и во-о-он тот флакончик, пожалуйста! – завершил свою тираду зельевар через полчаса после появления в своем излюбленном магазине. Старик-продавец, мысленно возликовав тому, что он наконец-то уходит, снял с верхней полки флакон с толченым рогом единорога, на который указал его посетитель, и завернул всё остальное. Снейп расплатился, довольно сгреб в охапку накупленное, уже предвкушая запах нового бальзама для волос, который он планировал варить сегодня днём, и отправился обратно в Хогвартс.

*** *** ***

Когда он уже распаковывал пакеты с новыми мантиями у себя в комнатах, его вызвал по каминной сети директор.

– Северус, будь добр, загляни ко мне, – мягко попросил Дамблдор и исчез в зелёных языках пламени.


Глава 4

– Лимонную дольку, Северус?

– Нет, сладкое плохо сказывается на фигуре, – любезно отказался Снейп, нетерпеливо ерзая в чересчур мягком для него кресле. Директор пристально смотрел на него поверх очков-половинок, явно оттягивая неприятный для обоих разговор.

На самом деле Дамблдор просто не знал, как начать.

К его позору, причину изменений в поведении Снейпа он понял далеко не сразу. Для начала его это веселило, потом стало радовать: ему уже не приходилось смущаться от своего желания попросить своего сотрудника вымыть голову, да и новые мантии зельевара приятно разнообразили трапезы в Главном зале.

Только потом, когда основная шумиха вокруг чудесного преобразования ужаса подземелий слегка поутихла, директор вспомнил о шутке, которую хотел сыграть над Минервой, а так же о том, что поведение её нисколько не изменилось.

Первым делом он подумал, что зелье просто не сработало, и решил не обращать на это внимания. Продукт, как сказал ему Рональд Уизли, был новым, и даже мог быть ещё на стадии разработки, так что ничего страшного в этом директор не увидел; неизвестно, что заставило его задуматься над этим впоследствии, но в итоге он понял и то, почему на профессора МакГонагалл зелье не оказало ровным счётом никакого влияния, и то, почему Северус Снейп неожиданно столь остро увлекся проблемами своей внешности.

И что с этим делать теперь, было совершенно неясно.

Дамблдор не решался рассказать коллеге об этом несколько месяцев, все время находя для себя новые оправдания, и только теперь решился на этот разговор. В конце концов, Северус имел право знать, что все изменения в его жизни происходят против его воли, даже если сейчас ему и кажется, что всё это абсолютно естественно и прекрасно.

– Видишь ли, мальчик мой… я хотел тебя спросить…

Снейп нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику, делая вид, что внимательно слушает директора, но мыслями он уже был внизу, в родных подземельях, где его ждал большой пузатый котёл с уже готовой основой для бальзама, и попутно думал, не упустил ли чего в рецепте. Одна малейшая деталь решала всё – его волосы могли снова стать отвратительно сальными, или слишком сухими и ломкими, или даже встать дыбом! Его передернуло.

Но он знал своё дело, потому что помимо сногсшибательной красоты обладал ещё и незаурядным умом, и ни разу ещё не ошибался ни в чём, что касалось зелий.

– Северус, не пойми меня неправильно, но ты не задумывался, откуда в тебе вдруг все эти… хм… изменения?

Зельевар недоуменно сморгнул и уставился на своего работодателя. Изменения? Какие изменения? Он занервничал: неужели пятно посадил? Или что-то не так с волосами? Или на лице прыщ вскочил?! Но это невозможно, он же только что из салона!..

– О чём вы? – как можно более сдержанно уточнил он, стараясь ничем не выдавать своё волнение, хотя ужас неприятно сдавливал горло.

Директор тяжело вздохнул. Он был бы рад снова отложить разговор, но знал, что если ничего не скажет сейчас, то не скажет уже никогда.

В конце концов, чего плохого в том, что Северус изменился?..

Но пора было заканчивать.

– Я хочу сказать… видишь ли, мальчик мой, так получилось…

И в этот самый момент, когда он уже был готов поведать Снейпу о том, как хотел подшутить над Минервой, но случайно подшутил над ним, пламя в камине полыхнуло зелёным и в нём показалась голова заместителя директора.

– Альбус, – позвала МакГонагалл, – попечительский совет… О, Северус, добрый день. Прошу прощения, я не заметила вас сразу.

– Добрый день, Минерва, – вежливо отозвался Снейп, в душе обрадовавшись тому, что преподаватель трансфигурации перебила директора. Что бы он ни хотел сказать ему – лучше Северус узнает об этом позже, и, желательно, сам, тем самым лишив директора возможности отчитывать его за неподобающий внешний вид. Главное, чтобы по дороге в подземелья его не увидели ученики – какой будет тогда позор! Профессор Снейп с пятном на мантии!.. Его повсюду будут преследовать слухи…

– Я не хотела мешать вам, директор, – тем временем извинилась МакГонагалл. – Загляну позже…

– Нет-нет! – воскликнул Альбус Дамблдор, точно так же, как и Снейп, благодарный Минерве за её появление. – Ты ни в коем случае не мешаешь, да и то, о чём я хотел поговорить с Северусом, всё равно не столь важно, как то, что ты хотела мне сообщить. Ты не против, мой мальчик?

– Вовсе нет, – облегчённо выдохнул Снейп, надеясь, что его нетерпение поскорее покинуть кабинет директора не слишком очевидно. – Пожалуй, я пойду, если я больше вам не нужен?

– Да, конечно. Перенесём наш разговор на потом, – со счастливой улыбкой закивал Дамблдор, про себя пожелав, чтобы этот разговор не состоялся никогда. – Что ты там говорила про попечительский совет, Минерва?..

Снейп как можно быстрее и незаметнее ретировался из комнаты и пулей полетел в свои покои. Ему предстояло снова тщательно вымыть голову, полностью сменить одежду и на всякий случай проверить новый одеколон – может статься так, что его аромат был отнюдь не столь приятен для окружающих, как для него самого, что, конечно, особого значения не имело, но и не особо радовало.

*** *** ***

Несмотря на все его попытки попасть к себе незамеченным, один ученик его всё же увидел. К несчастью для Снейпа, этим учеником была Гермиона Грейнджер, незамедлительно последовавшая за ним к его комнатам. К несчастью для Гермионы, когда она добралась до заветной двери, уже предвкушая тяжёлый разговор, Снейп уже успел закрыться в душе и отчаянного стука не слышал, так что девушка в который раз осталась ни с чем. Но сдаваться так просто она не собиралась, и если бы не страх, что как бы случайно прогуливавшиеся мимо комнат профессора студенты могут счесть её ещё одной озабоченной, то непременно осталась бы на своем месте до тех пор, пока зельевар не соберётся на ужин.

Поэтому Гермиона с досадой решила отложить разговор ещё на некоторое время и правильно поступила – всё равно в тот день Снейп решил пропустить ужин.

Однако ни она, ни другие ученики этого пока не знали, и в общей гостиной Гриффиндора стояла уже ставшая обычной суматоха.

– Я не понимаю, – пожаловалась она Гарри, который, к счастью, снейпоманом не был. – Неужели всё это только потому, что Снейп якобы влюблён в кого-то?

– А что, ты думаешь, могут быть другие причины? – поинтересовался Гарри.

– Я бы не удивилась, если бы девчонки начали в него влюбляться, – хмыкнула девушка. – Но ведь все отрицают! Он стал достаточно хорош, чтобы его чувства были приятны, но недостаточно для того, чтобы отвечать на них взаимностью, так? Как-то это… нелогично.

– А кто тебе сказал, что в него никто не влюблён? – изумился её друг. – Гермиона, ты меня просто… Ай! – взвопил он, когда какая-то девушка наступила шпилькой ему на ногу. – Поосторожнее!

Его слова, разумеется, не были услышаны.

– …Просто изумляешь, – ворчливо завершил он свою мысль. – Да по-моему полшколы по нему с ума сходит. Разве ты не обращаешь внимания на то, что говорят?

– С какой бы стати? – фыркнула Гермиона, предусмотрительно поджимая под себя ноги в кресле, когда мимо неё промчались Лаванда и Парвати. – Меня это не интересует. А тебя? – она прищурилась и шутливо-подозрительно покосилась в его сторону. Гарри рассмеялся.

– Нет, слава Богу. Просто последнее время я могу общаться с Джинни лишь тогда, когда спокойно слушаю всё, что она говорит о Снейпе, – он недовольно поморщился. Ему нравилась сестра Рона, но с недавних пор она совсем перестала обращать на него внимание. Тем не менее, когда он выбрал нужную тактику, а именно – превратился в молчаливого и терпеливого слушателя, которому можно было рассказать обо всём на свете, младшая Уизли снова начала с радостью воспринимать его общество. Нельзя сказать, чтобы его это радовало, но это было хоть что-то. Не передать словами, сколько усилий ему приходилось прикладывать к тому, чтобы ничем не показать свою обиду и ревность, но всё же победителю Волдеморта было не привыкать к трудностям.

Гермиона сочувствующе похлопала его по руке.

– Но всё-таки ты выглядишь так, словно всё это, – она мотнула головой, имея в виду истеричные вопли девиц, шуршание новых мантий и разъяренные крики парней, – тебе нравится.

Гарри Поттер действительно выглядел так, будто наслаждался происходящим – он был абсолютно расслабленным, умиротворённым и довольным жизнью, и единственное, что её омрачало – Джинни, точнее, то, что она забыла свою детскую влюблённость в него и переметнулась к поклонницам Снейпа.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Раньше всё внимание так или иначе было направлено на меня: то я знаменитый Мальчик-который-выжил, то я Мальчик-который-спятил, то герой всей магической Англии… Я рад, что от меня наконец-то отстали. Постоянное обожание надоедает.

– Скажи это Локонсу и Снейпу, – пробормотала Гермиона, сдавив виски – от суеты в комнате у неё болела голова.

– Да расслабься, Гермиона, – Гарри широко улыбнулся. – Наслаждайся происходящим! Это же забавно, – он всплеснул руками. – Все как с ума посходили. Можно делать, что угодно, и никто тебя не заметит, представляешь?

Девушка дернула плечом.

– Я обычно и так делаю всё, что мне хочется, и плевать мне на всех остальных. Но это не смешно, Гарри. Если бы всё это обошло стороной Рона – да, наверное, тогда бы меня всё это не трогало.

Теперь погрустнели они оба. И если бы народу в гостиной было поменьше, они бы заметили, как Рон тихо выскользнул в коридор и неторопливо направился к Главному залу, хотя до ужина ещё оставалось около пятнадцати минут.


Глава 5

На ужине Рон появился почти одновременно с Драко Малфоем и вид имел довольно-таки потрепанный. Гарри и Гермиона задумчиво переглянулись, но никак это не прокомментировали; однако Уизли не учёл тот факт, что из-за отсутствия в зале Снейпа жадные до сплетен ученики сразу же заметят и его появление, и внешний вид, и будто бы случайно брошенный в сторону Малфоя взгляд.

– Думаешь, Рон мог влюбиться в Малфоя? – недоверчиво спросила Гермиона у Гарри после ужина по пути в общую гостиную.

– Не знаю, – Гарри пожал плечами. – В конце концов, чем Малфой хуже Снейпа?

Гермиона промолчала, хотя мысленно с другом была не согласна. Малфой уступал Снейпу по многим показателям: возраст, ум, манера поведения… Но это было её личное мнение, и делиться им она ни с кем не собиралась.

*** *** ***

В отличие от Гермионы, Рон полностью разделял мнение Гарри, и считал, что никакие изменения в Снейпе не сумеют затмить красоту Драко. Согласен с подругой он был лишь в том, что точно так же, как и она, не собирался своим мнением ни с кем делиться.

В том числе и с самим Драко – особенно с ним. Несмотря на то, что кто-то уже подозревал наличие определённых отношений у Малфоя и Уизли, сами они не могли понять, с чего появились эти слухи. Их совместное появление было совершенно случайным, равно как и потрепанный вид, а случайный взгляд Рона… что ж, пусть он останется на его совести.

По крайней мере, Малфой твёрдо был убежден, что между ним и Уизли не может быть никаких отношений по определению – Рон был слишком рыжим, слишком долговязым и не мог, по мнению Драко, связать и двух слов.

Но если бы Рон увлекался маггловской классикой, то он бы непременно нашёл определённое сходство (даже если такового не было на самом деле) между тем, что происходило между Ромео и Джульеттой и тем, что происходило между ним и Драко. Нередко он размышлял над тем, что, если опустить сам факт того, что ему нравился Малфой, а не, допустим, Гермиона, он фактически предавал семейные традиции: не одно поколение Уизли ненавидело и презирало Малфоев – чувства, непонятные и чуждые Рональду, которые он должен был впитать с молоком матери.

Но Драко пленил его если не с первого взгляда, то с шестого курса точно – его платиновые волосы, глаза цвета грозового неба, надменно вздёрнутый подбородок, сложный характер, стройная фигура и прекрасные обтягивающие тело мантии преследовали Рона во сне и наяву, и он мог часами грезить о том, каково это – быть Малфоем… или, если уж на то пошло, быть с Малфоем.

Однако ни тому, ни другому, если судить объективно, было не суждено сбыться. Поэтому Рон мог мечтать в своё удовольствие, не опасаясь, что кто-нибудь узнает о его мыслях и обвинит его в предательстве семейных традиций. Теперь у него ещё и было достойное оправдание своему отсутствующему виду – массовая истерия вокруг Снейпа неожиданно сыграла ему на руку, хотя поначалу раздражала до чёртиков. Безусловно, обидно было признавать, что шансов получить Малфоя в безраздельное пользование теперь стало ещё меньше, но, с другой стороны, их никогда и не было много. Радовало одно – против мужской любви Драко ничего не имел.

*** *** ***

…Выходные закончились, а вместе с ними у Снейпа как-то незаметно подошёл к концу шампунь собственного изобретения. Варить косметические средства в лаборатории, куда в будни с легкостью мог заглянуть любой студент, раньше показалось бы Северусу безумием, хотя раньше ему даже словосочетание «косметические средства» казалось безумием. В конце концов, он не мог всю неделю не мыть голову, а пользоваться обыкновенным школьным шампунем он себе позволить не мог – его волосам требовался повышенный уход, поэтому вечером понедельника профессор зельеварения, как ни в чём не бывало, оккупировал лабораторию и принялся за работу.

Если бы он только знал, что уже через двадцать минут его прервёт настырная гриффиндорская всезнайка!..

Разумеется, Гермионе не терпелось поскорее поговорить со Снейпом, хотя причины этого желания она помнила уже не столь отчетливо, как несколько дней назад. Окончательно все мысли покинули её умненькую головку с вороньим гнездом вместо волос, когда, уже подняв руку для стука, она почувствовала запах, тонкой струйкой льющийся из-под двери в лабораторию.

Первой её мыслью было бежать из подземелий без оглядки с криками о помощи, потому что вместо зельевара за дверью явно был кто-то другой – не мог Северус Снейп, преподаватель зельеварения и декан Слизерина, варить что-то с таким запахом. Потом она вспомнила, что Снейп уже давно не тот, что раньше, и мужественно завершила начатое движение, всё же несмело постучав в дверь.

Не дождавшись ответа, она толкнула дверь и с любопытством заглянула внутрь; зельевар стоял возле стола с котлом и что-то аккуратно нарезал серебряным ножом. На нём была белая рубашка с короткими рукавами и светлые джинсы, а чёрные волосы были забраны назад и перетянуты лентой; Гермиона сглотнула и постучала в дверь ещё раз, не спеша убирать голову.

Снейп раздражённо обернулся. При виде гриффиндорки он недовольно фыркнул и вернулся к своему занятию.

– Профессор Снейп, – сердито позвала она, обиженная столь явным пренебрежением с его стороны. – Могу я с вами поговорить, сэр?

– Едва ли я в силах помешать вам, Грейнджер, – буркнул профессор себе под нос. Эта девчонка со стоящими дыбом волосами оскорбляла его чувство прекрасного, но, будучи учителем в этой школе, он не мог игнорировать ученика в учебное время… а оно, увы, ещё было учебным, с сожалением подумал он, взглянув на часы. Вернее, уроки уже давно закончились, но до отбоя оставалось довольно много времени.

Гермиона робко зашла внутрь, во все глаза пялясь на котёл, из которого исходил тот самый странный запах, привлекший её внимание парой минут раньше. Она собиралась поговорить со Снейпом о том, что из-за его поведения среди учеников творится нечто невообразимое, но вместо этого у неё невольно вырвалось:

– А что вы варите?

Снейп тихо хмыкнул себе под нос, когда она ойкнула и испуганно зажала рот руками. Аккуратно, почти нежно скинув в котёл очередной ингредиент, он развернулся к потревожившей его покой ученице и вздёрнул бровь. Девушка уже убрала от лица руки и теперь с едва приоткрытым от удивления ртом наблюдала за тем, как пар от котла из синего стал белым.

– А как вы думаете, Грейнджер?

Его забавлял её вид – она явно никогда не видела в котле ничего, кроме зелья, и сейчас совершенно очевидно забыла, зачем пришла, пожирая жадным взглядом и его будущий шампунь (что слегка беспокоило), и разложенные на лабораторном столе ингредиенты. Это льстило Северусу – всё-таки, это он тут всем заправлял.

– А? – глупо переспросила Гермиона, несколько раз сморгнув. Потом перевела на него взгляд.

– Это шампунь, мисс Грейнджер, – весело объяснил Снейп, сложив руки на груди и лениво улыбаясь. – Шампунь. Им обычно моют волосы, хотя помогает это далеко не всем…

Гермиона вспыхнула и пулей вылетела из лаборатории.

Северус с удовольствием рассмеялся и вернулся к работе, думая, стоит ли добавить в шампунь что-нибудь ещё для придания ему более изысканного аромата, или оставить как есть.

*** *** ***

Гермиона размеренно месила подушку кулаками, с удовлетворённой улыбкой на сердитом лице представляя себе вместо неё физиономию Снейпа. Она не могла сказать, что конкретно её так вывело из себя – то, что она в результате так и не поговорила с ним, то, что он варит по вечерам разные косметические средства или то, что он фактически оскорбил её.

Внезапно она резко села на постели, последний раз с силой ударив подушку, и сложила руки на коленях. Да, у неё отвратительные волосы, которым ничего не помогает, но чем обижаться на каждое слово, не лучше ли попытаться что-нибудь с ними сделать?

Она решительно поднялась и направилась в гостиную в поисках Джинни.

Последняя сидела на подлокотнике кресла Гарри возле камина и радостно что-то ему рассказывала; судя по каменному лицу Поттера, главным героем её рассказа являлся не он. Она подошла к ним и бесцеремонно сдёрнула Джинни на пол.

– Мне нужна твоя помощь, – прошипела она.

Джинни недоуменно посмотрела на неё, потом повернулась к Гарри, пожала плечами и пошла вслед за подругой в спальню девочек.

Гермиона знала, что никому больше нельзя довериться в том, что она собиралась сделать – любая другая девчонка тут же сочла бы её за новенькую в рядах снейпоманок, а ей этого не хотелось. Была вероятность того, что реакция Джинни будет похожей, но так же была и надежда на то, что она просто молча поможет ей.

– Джинни, ты же знаешь разные заклинания для укладки волос? – нервно спросила старшая гриффиндорка, заперев дверь и наложив на комнату заглушающее заклинание.

– Знаю, разумеется, – всё ещё непонимающе кивнула Джинни, и в её взгляде можно было прочесть немой вопрос, как такие элементарные вещи могут знать не все девушки.

– Я… – Гермиона запнулась, но набрала побольше воздуха в грудь и храбро продолжила: – Я хочу распрямить волосы.

Джинни безмолвно открыла рот и уставилась на Гермиону, как на сумасшедшую.

– Нет, это не из-за Снейпа, – рявкнула Гермиона, когда Уизли попыталась что-то сказать. – Просто мне надоело носить на голове воронье гнездо.

– Как скажешь, – взяла себя в руки Джинни и достала палочку из кармана юбки. – Сядь на кровать, пожалуйста… Но Гермиона, ты уверена, что хочешь это сделать?

– На все сто процентов, – подтвердила Гермиона и крепко зажмурилась.

Уизли лишь снова пожала плечами и начала колдовать над головой Гермионы.

*** *** ***

…Волосы явно были против того, чтобы их распрямляли, и если весь остаток вечера Гермиона не могла налюбоваться на прекрасные прямые пряди волос, то утром её ждал неприятный сюрприз в виде побочного эффекта от заклинания, смешанного с буйным характером её шевелюры.

– По крайней мере, теперь у меня стоят дыбом не кудри, а иглы, – процедила сквозь зубы Гермиона после того, как, пропустив завтрак за тщетными попытками уложить волосы на голову, взглянула в зеркало и обнаружила полное отсутствие результата. Ни вода, ни шампуни, ни заклинания не смогли изменить причёску «Я сегодня дикобраз».

Над ней смеялись даже на уроке зельеварения, хотя вот уже несколько месяцев там ни на кого, кроме Снейпа, внимания не обращали. К чести Гермионы надо сказать, что все насмешки она перенесла стоически.

Лишь один раз она едва не разрыдалась – то, что даже Снейп, который вот уже несколько месяцев ни на кого, кроме себя, внимания не обращал, замер при её виде, чуть не стало последней каплей.

Как ни странно, положение исправил Малфой, который на удивление дружелюбно и заинтересованно оценил:

– Модная причёска, Грейнджер. Долго делала?

Гермиона решила, что Малфою надо памятник при жизни поставить за удивительное умение с помощью одной лишь интонации менять весь смысл фразы. Да, может быть, он тоже хотел поиздеваться над ней, сделав вид, что не хочет издеваться, но всё же в его голосе было столько участия, что никто не осмелился даже улыбнуться после этих слов.

– Всю ночь, – смущённо проворчала Гермиона, тихо шмыгая носом.

В тот день она не могла не отметить, насколько хорошо выглядели некогда грязные и сальные волосы профессора Снейпа. Даже из самого тёмного угла класса зельеварения было видно, как они струятся в тусклом свете факелов, и казалось, что даже на расстоянии нескольких метров можно было почувствовать, какие они мягкие и шелковистые. Чёрные локоны красиво обрамляли его лицо и послушной волной спускались к плечам.

Гермиона подперла рукой голову и тоскливо вздохнула.

*** *** ***

…«Дикобраз» никак не отреагировал на попытки избавиться от него и на следующий день, и через день, и через два дня. Как бы гриффиндорка не приглаживала волосы, они неизменно вновь вставали дыбом, стоило ей убрать щётку, руку, палочку или другие подручные средства. Ни старания Джинни, ни совместные усилия Парвати и Лаванды, на которых вид Гермионы навевал слезы, не смогли помочь несчастной девушке.

– Придётся стричься налысо, – пожаловалась она Гарри, когда уже потеряла всю надежду на то, что этот неприятный побочный эффект в конце концов сойдёт на нет, и её волосы снова станут похожи на воронье гнездо.

– А ты не боишься, что они и дальше будут расти вот так? – задумчиво спросил Гарри, беззастенчиво разглядывая голову подруги.

– Убийца надежды, – буркнула она и насупилась, сложив руки на груди и ссутулившись.

– Гермиона, ты и без такого выражения лица напоминаешь ежика, – фыркнул её друг. – А если будешь дуться – станешь анимагом, честное слово.

– Ну что же мне так не везёт с волосами, – простонала девушка и откинула голову на спинку кресла.

– А ты сходи к Снейпу, – насмешливо посоветовал Поттер. – Вот у кого с ними нет проблем…

В этот момент Гермиона вновь вспомнила о том, как божественно пах шампунь в лаборатории Снейпа, и то, как чертовски хорошо выглядел профессор на следующий день; она вспомнила, какие ингредиенты видела на столе, и то, что подумала при этом – его шампунь, должно быть, обладал какими-то особыми свойствами, магическими.

– Гарри, – сказала она, резко выпрямляясь. – Ты гений.

И уже буквально через десять минут она колотила по двери кабинета Снейпа, пытаясь отдышаться и держась за бок одной рукой.

Раздражённый тем, что его потревожили, профессор резко распахнул дверь и вздрогнул от неожиданности, увидев Грейнджер. Девушка была не тем, что он хотел бы увидеть за несколько часов до сна – её шевелюра вот уже несколько дней пугала его в классе и на трапезах в Главном Зале.

– Чего вам? – грубо буркнул он, торопливо прикрывая дверь так, чтобы это чудовище не проникло внутрь.

– Профессор Снейп, – сказало создание, тяжело дыша. И подняло на него огромные умоляющие карие глаза: – Не могли бы вы сказать мне рецепт того шампуня?



Глава 6

Ещё никогда Снейпу не доводилось иметь дела со встрепанными девицами, заваливающимися к нему на порог. Он был знаком со многими женщинами, но ни одна даже приблизительно не была похожа на Гермиону Грейнджер, и уж точно ни одна женщина не просила у него рецепт шампуня.

Какое-то время он колебался, неуверенный в том, что сказать в ответ: с одной стороны, ему не особо хотелось делиться рецептом собственного изобретения. С другой стороны он понимал, что, во-первых, девушка не отстанет от него (с такими людьми, как она, проще согласиться, чем спорить), а во-вторых, разумной причины для отказа у него тоже не было.

К тому же Северусу хотелось побыстрее избавиться от этого недоразумения на пороге его кабинета.

Поэтому он только буркнул «Проходите» и неохотно пропустил Грейнджер внутрь, поспешив к столу, чтобы записать где-нибудь необходимые ингредиенты и, вручив пергамент девушке, с чистой совестью выставить её.

Наглая девчонка просто лучилась от счастья, что только сильнее раздражало Северуса; пока он, скрипя пером и зубами, записывал рецепт, Гермиона едва ли не подпрыгивала на месте от нетерпения, судорожно сцепив руки замочком за спиной и перекатываясь с носков на пятки. К тому моменту, когда он поставил жирную точку дрожащей рукой, Снейп был готов убить это нелепое создание, излучавшее всем своим существом искреннюю радость и предвкушение.

Было велико искушение порвать клочок бумаги на глазах у Грейнджер, чтобы увидеть, как довольная улыбка медленно сползает с её лица, но это грозило истерикой, и, хуже того, новыми преследованиями маленькой всезнайки. Поэтому он просто молча сунул ей в руки рецепт и грубо вытолкал лучащееся недоразумение за дверь, и, захлопнув её, тяжело привалился к ней спиной. Снаружи раздался счастливый голос:

– Спасибо, сэр!

И быстрые удаляющиеся шаги. Северус облегчённо вздохнул и отлип от двери. Грейнджер никогда не отличалась миловидной внешностью – как, впрочем, и никто в этой школе, за исключением его самого – но эта её новая причёска переходила все границы и обещала ещё долго сниться профессору зельеварения по ночам в кошмарных снах. Должно быть, в один прекрасный день её волосы решили, что слишком долго изображали из себя воронье гнездо, чтобы и дальше раздражать окружающих, и решили исправить эту досадную ошибку. Да, в её случае никакие шампуни не помогут, подумал Снейп, и плавно перешел в мыслях к своим волосам. Он должен был признать, что теперь, при тщательном уходе, они стали выглядеть намного лучше, чем раньше; нет, ему всегда нравились его волосы, даже когда ему было лень лишний раз мыть голову, но сейчас каждый раз при взгляде на своё отражение Северусу хотелось запустить в свои волосы руки и насладиться их шелковистостью.

*** *** ***

Гермиона судорожно намыливала голову, то и дело ойкая – шампунь ещё не успел как следует остыть, но она не решилась применить остужающие чары, потому что не знала, как они подействуют на чудесные свойства этого снадобья. Волосы привычно поднимались обратно вверх, стоило ей убрать руки. Она обречённо вздохнула и понуро опустила их, поняв, что бороться и дальше просто бессмысленно. Придётся действительно стричься налысо.

В конце концов, этот рецепт изобрел сам Снейп, а он работал зельеваром ещё до того, как она появилась на свет. Если даже его шампунь не помог, не поможет уже ничто.

Она ещё стояла на коленях, склонившись над ванной, и уже собиралась смывать пену с волос, когда внезапно почувствовала шевеление на затылке. Потом что-то мокрое шлёпнулось ей на щёку; на лоб… Волосы медленно, но верно, опускались под силой притяжения, и явно не собирались вновь вставать дыбом.

Гермиона недоверчиво провела рукой по голове. Возможно, это просто временное явление, и как только она смоет шампунь, она тут же снова станет дикобразом…

Радостный визг, раздавшийся из ванной старост, испугал Пивза, только-только прицелившегося водяной бомбой в незадачливого первокурсника этажом ниже, но Гермиона, конечно же, об этом не знала.

…Шампунь и вправду оказался чудодейственным, как она и рассчитывала. Он не только избавился от дикобраза, но и придал некогда непослушным буйным кудрям невиданную мягкость, и теперь каштановые локоны красиво обрамляли лицо Гермионы. Она долго недоверчиво смотрела на себя в зеркало, с чуть приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами проводя по волосам расчёской, которая, пожалуй, впервые не застревала в непокорной гриве, и даже через десять минут все зубчики, а также все волосы, были на месте.

Мисс Грейнджер, от природы любознательная и настырная, не замедлила наведаться в библиотеку с тщательно хранимым рецептом шампуня. Найдя всю доступную информацию о каждом ингредиенте по отдельности и о всех их комбинациях, Гермиона с трепетом захлопнула все открытые перед ней книги и подумала, что никогда ещё не встречала никого гениальнее Снейпа.

В отличие от Локонса, у него за самовлюблённой с недавних пор натурой скрывался поистине удивительнейший разум. Ах, скольким вещам он мог бы обучить Гермиону, если допустить возможность того, что Снейп вообще согласиться обучать кого-нибудь!..

Гермиона мечтательно вздохнула, собрала все книги, и, прогибаясь под их тяжестью, уверенно направилась к мадам Пинс, твердо намереваясь больше не думать о Снейпе – ни сегодня, ни когда-либо ещё.

Тем не менее, несмотря на все намерения Гермионы, хотела она того или нет – но Снейп надолго засел в её мыслях, и даже когда ей удавалось избавиться от него, он словно нарочно появлялся вновь, только уже перед её настоящим взором, а не мысленным.

Гарри и Гермиона не особо спешили уходить из подземелий после урока зельеварения, надеясь дождаться Рона. Дружба, проверенная многими пережитыми вместе приключениями (а за семь лет учёбы их накопилось ох как много), была дорога всем троим, и теперь, когда она распалась, им очень не хватало друг друга. По крайней мере, Гарри и Гермиона надеялись на то, что Рону тоже их не хватало.

Однако все мысли о том, как завязать разговор и свести его к примирению, исчезли у обоих, когда в коридоре показалась фигура профессора Трелони.

Как раз в этот момент из класса вышли последние студенты и профессор Снейп, который сразу заподозрил неладное по тому, как резко замерли все ученики.

– О-о-о, я доверила своему третьему глазу привести меня к желанной цели, – заунывным голосом провозгласила Трелони, закатив глаза и приложив руку ко лбу. Постояв в такой позе с минуту, она опустила руку и впилась взглядом в Снейпа.

– Ах, Северус!.. Как приятно вас видеть в моей скромной обители!..

– Э… Боюсь, это моя скромная обитель, – неуверенно предположил Снейп, раздумывая над тем, что могло от него понадобиться старой стрекозе, вечно одетой в какие-то балахоны.

– Ваша? – Трелони недоуменно огляделась по сторонам, а потом ахнула. – О, Мерлин! Кажется, моё провидение привело меня сюда против моей воли!..

Северус подумал, что ещё не поздно спрятаться в кабинете. Взгляд, которым его одарила Сибилла, ему категорически не нравился.

– В таком случае, советую вам вернуться к себе в башню, – предельно вежливо посоветовал он, косясь на студентов.

– Но я не просто так пришла сюда, – пролепетала профессор, кокетливо захлопав ресницами. То, как она улыбнулась при этом, ещё больше не понравилось Снейпу.

– Вы не можете знать наверняка, вас ведь третий глаз привёл, – уже немного нервно и далеко не так вежливо возразил Северус.

Когда Трелони, никак не отреагировав на его слова, счастливо раскинула руки и побрела вперёд, зельевар побледнел и моментально скрылся в классе. Ученики, наблюдавшие за представлением, тихо захихикали.

Гермиона ткнула смеющегося Гарри локтём в бок.

– Рон, – прошептала она.

Рон смеялся.

Кто-то обиженно сопел, кто-то ревниво и зло смотрел на Трелони, а Рон Уизли, который, по мнению двух друзей, был искренне заинтересован Снейпом, смеялся.

*** *** ***

– Так значит, Рон не влюблён в Снейпа, – несколько растерянно произнесла Гермиона позже тем вечером, сидя возле камина. – Или… или…

– Гермиона, успокойся, – Гарри погладил её по руке. – Влюблён он, не влюблён – в конце концов, это его дело. Тебя это не должно так волновать. Если только ты не ревнуешь…

Девушка ткнула друга в бок и рассмеялась.

– Я же говорила, что нет. Но Рон наш друг. Если он влюблён в Снейпа, это одно; любой другой человек меня бы не волновал, но… Ты же сам всё понимаешь, верно?

Гермиона прекрасно помнила, как на втором курсе была влюблена в Локонса, и знала, каково это – разочаровываться в человеке. Рано или поздно Рон поймет, что Снейпа интересует только он сам.

Ей очень не хотелось, чтобы её друг страдал.

Гарри задумчиво кивнул.

– Понимаю. Отчасти. Лично меня бы нисколько не обрадовал тот факт, если бы Джинни была влюблена не в Снейпа, а в кого-то ещё.

Гермиона сердито закатила глаза – взгляд Поттера был вновь направлен вглубь гриффиндорской гостиной, если точнее, на Джинни Уизли, весело щебетавшую с другими девушками. Она могла понять друга, но ей хотелось обсудить Рона, что едва ли представлялось возможным, когда все мысли Гарри окутывал туман ревности. Сейчас его меньше всего волновал третий член золотого трио, и хотя Гермиона не осуждала его, её это несколько раздражало.

Что ж, в конце концов, она всегда сама себе была лучшей подругой, советчицей и помощницей. Значит, вполне может подумать о Роне в гордом одиночестве.

Зато сегодня её не будут беспокоить мысли о Снейпе… ах, да, она же собиралась думать именно о Роне и Снейпе.

Нет, этот человек никогда не уйдёт у неё из головы!

*** *** ***

В отличие от Рона, Драко во время разыгравшегося в подземельях представления не смеялся. Однако даже несмотря на то, что его несколько расстроила и выбила из колеи выходка Трелони, он не упустил того взгляда, которым его одарил Рон.

Драко всегда знал, что таких красавчиков, как он, Хогвартс не видывал с тех самых пор, как школу окончил его отец. И он знал, что является объектом внимания не только девчонок, но и некоторых парней – но никогда не знал, и даже подумать не мог, что среди них может оказаться кто-то из Уизли.

Его ничуть не расстроило то, что он внезапно перестал быть популярным – волна увлечения Снейпом накрыла его с головой, и ничто, кроме дорогого декана, не имело значения. Важно было лишь одно – обратить на себя его внимание.

Наверное, именно поэтому взгляд Рона его так удивил – а он хорошо знал цену таким взглядам. Когда вдруг все старые поклонники слизеринского принца, включая преданную Панси, исчезли, у него неожиданно появился совершенно новый и совершенно неожиданный почитатель. Семья Малфоев, хоть и чтила чистокровные роды, семью Уизли считала исключением, и уже многие поколения сохранялась тайная вражда между двумя довольно древними фамилиями. Логично было предположить, что она сохранится и ещё многие поколения – до сих пор Драко исправно соблюдал эту семейную традицию, высмеивая поверхностный юмор близнецов Уизли, насмехаясь над судьбой единственной девчонки-Уизли и регулярно издеваясь над потрепанной одеждой младшего из сыновей Уизли (с другими представителями этой семьи ему, к счастью, не приходилось сталкиваться на регулярной основе).

Но вышеупомянутый младший Уизли, который раньше тоже не упускал возможности как-нибудь задеть Драко, совершенно внезапно, ни с того ни с сего, поступился своими принципами, семейной традицией и здравым смыслом, когда сегодня недвусмысленно посмотрел на Малфоя, думая, что тот этого не заметит.

О, он не мог пропустить этот горячий взгляд.

С одной стороны, это льстило самолюбию Малфоя – скрытое почтение недруга было гораздо более ценно открытого обожания жалких подлиз. С другой стороны, это его оскорбляло – у Уизли, по его представлениям, был плебейский вкус, и то, что он сумел заинтересовать Рональда, значило лишь то, что он где-то за собой не уследил.

Но он мог ошибаться, и очень надеялся на то, что действительно ошибался.

После долгих размышлений Драко пришёл к выводу, что на внезапный интерес Уизли к его персоне можно смело не обращать внимания, покуда он просто молча за ним наблюдает с обожанием во взгляде и не предпринимает никаких действий, которые могут принести Малфою непоправимый ущерб для психики (одна только мысль о жалких ухаживаниях, на которые может быть способен Рон, бросала его в дрожь).

Поэтому он с чистой совестью отбросил все мысли о рыжем веснушчатом юноше в самый дальний угол сознания и практически тут же забыл о них.

*** *** ***

Рон никогда не думал, что в один прекрасный день будет ревновать Драко Малфоя к Северусу Снейпу – мысли о каждом из них по отдельности раньше вызывали у него отвращение, поэтому мыслей о них вместе у него даже не возникало. Но то было раньше.

Он не знал, почему, не знал, как и когда влюбился – да, он не побоится этого слова – в Малфоя, в самого ненавистного ему человека, как он считал ещё год назад. Но это случилось, и теперь Рон не знал, что ему с этим и делать и за что ему такое наказание. Мало того, что парень – ещё и Малфой. Мало того, что Малфой – влюбленный в Снейпа Малфой!..

Было много «но», было много «мало того», гораздо больше было «почему» и «за что мне это», и всё же Рон не сдавался, не расстраивался и не опускал руки. Да, ему не особо повезло, но раз уж так получилось, нельзя всё пускать на самотёк. Он должен доказать всем, себе в первую очередь, что безответные чувства – не для него. Он не будет сидеть сложа руки и смотреть, как Малфой флиртует со Снейпом, а после – с кем-то ещё; если это так его задевает – он будет с этим бороться.

Что бы ему ни пришлось для этого сделать, но Драко Малфой будет принадлежать ему.

Нет. Слишком пафосно звучит.

Что бы ему ни пришлось для этого сделать, но он любыми средствами завоюет сердце Драко Малфоя!

Тоже не очень.

Рон мысленно возвел очи горе. Ничего. Пусть сейчас он не может подобрать нужные слова, чтобы описать свои планы и желания, но он будет тренироваться, чтобы, когда придёт время, рассказать о своих чувствах Драко, и раз и навсегда пленить его, дать понять, что они созданы друг для друга и не смогут жить по отдельности, что слишком сильно природное притяжение, чтобы ему сопротивляться, и слишком велико то чувство, что уже зародилось между ними…



Глава 7

Зима, опустившаяся на Хогвартс, застала учеников врасплох. Почему-то никто не ожидал, что снег выпадет так скоро – царившая вокруг атмосфера постоянной суеты затмевала всё вокруг, в том числе и времясчисление; прошло всего несколько месяцев с тех пор, как началась снейпо-лихорадка, и хотя казалось, что общие восторги уже не столь непривычной внешностью Снейпа должны поутихнуть, они нисколько не поутихли.

Сам Снейп, восхищение которого самим собой с каждым днём становилось всё сильнее, был приходом зимы крайне опечален. Зима означала резкие морозы, резкие морозы означали резкое возрастание уровня посещаемости больничного крыла, резкое возрастание уровня посещаемости больничного крыла означало резкое возрастание потребности больничного крыла в новых запасах лекарственных зелий.

А это означало непременный визит Поппи в его подземелья с просьбой сварить ещё то, то, то и то, что в свою очередь означало, что Снейпу придётся на время забыть о своих косметических средствах.

*** *** ***

Как ни странно, Гермиона оказалась в числе тех учеников, которые за мыслями о Снейпе совершенно пропустили наступление зимы. Однако её мысли отличались от мыслей большинства: она думала о том, какие перспективы перед ней может открыть ученичество у Снейпа.

Она уже давно выучила наизусть рецепт шампуня, который он ей дал, но всё равно постоянно перечитывала потрепанный листок пергамента, с каждым разом всё больше и больше восхищаясь тем, как Снейп, затратив минимум усилий, изобрёл восхитительное средство для волос и, даже не удосужившись его запатентовать, не побоялся сказать этот чудесный рецепт несчастной студентке. Он явно мог дать им гораздо больше знаний, чем давал, но не делал этого, потому что многим студентам даже та нагрузка, что была сейчас, казалась непомерной. Гермиона в их число не входила, и страстно желала узнать всё, что знал Снейп. Для неё он был кладезем чистой информации, то есть тем, что она ценила больше всего в своей жизни.

Тем не менее, надежда на то, что её мечты сбудутся, была мизерной. Иногда ноги сами несли Гермиону в подземелья, и иногда она не успевала вовремя заметить это, чтобы свернуть; так было и в этот раз, и когда она опомнилась, перед ней была дверь знакомого кабинета.

Гермиона вздохнула. Дураку понятно, что Снейпа сейчас никто не интересует ни в плане ученичества, ни в каком другом плане. И всё же, всё же… так хотелось верить, что можно просто постучать в дверь и попросить у зельевара разрешения ассистировать ему, наблюдать за его работой, узнавать что-то новое…

Мечтать не вредно. Гордой гриффиндорке ничего не оставалось, кроме как ещё раз с надеждой взглянуть на заветную дверь, снова вздохнуть и развернуться к выходу из подземелий.

И в этот самый момент, когда вздох ещё не завершился тоскливым «ах», а нога уже была занесена над каменными плитами пола, откуда-то из-за угла с громким воем вылетела Миссис Норрис, преследующая упитанную крысу. От неожиданности Гермиона пронзительно взвизгнула и, покачнувшись на одной ноге, потеряла равновесие и врезалась в дубовую дверь кабинет профессора Снейпа, сопроводив падение ещё одним недовольным воплем и смачным «Чёрт подери!».

Профессор Снейп, который до этого сидел над новым рецептом крема для лица с мыслями «последняя строчка, честное слово, вот только ещё один ингредиент допишу» и твёрдо намеревался лицом к лицу сразиться с тяжёлыми испытаниями в лице снадобий для больничного крыла, был только рад отвлечься на неожиданный шум. После того, как он разберётся с негодниками, у него будет полное моральное право ещё на некоторое время отложить свой долг зельевара, оправдывая задержку тем, что он всё равно собирался потратить ушедшее на разбирательство время за рецептом. Таким образом, это давало ему по меньшей мере ещё час отсрочки.

Каково же было его удивление, когда, как только он резко распахнул дверь, ему под ноги упала Гермиона Грейнджер! Она испуганно пискнула и неловко попыталась сесть, одновременно бормоча что-то в своё оправдание; вначале Снейп собирался снять с Гриффиндора по меньшей мере двадцать баллов и назначить настырной девчонке отработку, но потом вспомнил, что уже не первый раз видит, как она бродит возле его кабинета. Конечно, других учениц возле его двери тоже было хоть отбавляй, но только Грейнджер ходила без косметики, в школьной форме и с учебником подмышкой.

И ещё он помнил её жадный взгляд, обращённый на котёл с зельем и лабораторный стол, когда она где-то месяц назад зачем-то заявилась в его лабораторию.

А это можно было использовать в корыстных целях. Ну, не совсем корыстных, разумеется.

– Мисс Грейнджер, – протянул он. – Какая приятная встреча, – и, противореча всем своим принципам, подал девушке руку, помогая подняться. Гермиона обмерла. Снейп бесцеремонно схватил её за шиворот и поставил на ноги, еле удержавшись от того, чтобы не встряхнуть её хорошенько – от пыли, так сказать.

– Вы очень кстати, – доверительно сказал ей он и указал рукой в сторону лаборатории. – Проходите, прошу.

На негнущихся ногах Гермиона направилась к Двери. Спросить Снейпа, почему он вдруг решил её привлечь к какому-то проекту, она постеснялась – в конце концов, он мог передумать, и неизвестно ещё, представится ли ей когда-нибудь ещё такая возможность.

– Видите ли, мисс Грейнджер, – нарочито небрежно начал Северус, закатав рукава и доставая из шкафа котёл. – Мне надо… – он подошёл к столу, возле которого стояла Гермиона, и водрузил на него котёл, – …сварить для больничного крыла несколько зелий. Ваша помощь была бы очень… кстати.

И он вопросительно поднял бровь, глядя на девушку. Он не имел права заставлять её помогать ему, но очень надеялся, что…

– О, сэр, и вы… вы доверите это мне?

…Именно на это он и надеялся. Глаза гриффиндорки счастливо заблестели, и она сложила руки замочком на груди.

– Да, мисс Грейнджер. Если, конечно, у вас нет никаких более важных дел…

– Нет, нет, нет! Я буду рада помочь вам!

Снейп мысленно улыбнулся и поздравил себя с победой.

– В обмен я согласен объяснять вам некоторые интересующие вас аспекты зельеварения, – осторожно предложил он начальную цену торгов. Когда девушка закивала, как китайский болванчик, и только что слюни не пустила, а взгляд её карих глаз стал похож на взгляд побитой собаки, которую приютил добрый человек, Снейп на секунду прикрыл глаза и снова мысленно себе зааплодировал. Он ожидал, что девчонка будет торговаться; хм, возможно, дело обошлось бы и меньшей кровью, если бы он просто предложил ей повысить оценку на уроках? Нет, это было бы слишком рискованно.

– Что ж, тогда приступайте, – бросил он напоследок и, уже на пороге лаборатории, взмахом палочки через плечо наколдовал на столе перед девушкой пергамент со списком необходимых зелий. А его ждал рецепт крема, отбор лучших ингредиентов и прочее приятное времяпрепровождение. Гриффиндорка надолго засела у него в подземельях, он был уверен в этом – Грейнджер перестанет быть Грейнджер, если упустит возможность урвать очередной кусок знаний.

*** *** ***

В силу своей рассеянности Гермиона редко замечала других учеников, вздыхающих под дверями профессорских апартаментов. Негласно весь день был распределён между особо рьяными студентами по минутам, чтобы они не смущали друг друга и зельевара обильной толпой обожателей.

Совершенно случайно Гермиона оказалась у кабинета Снейпа в тот же отрезок времени, что и Драко Малфой. И если ни она, ни сам Снейп юношу не заметили, то он имел прекрасную возможность наблюдать, как гриффиндорская всезнайка с отсутствующим видом спустилась в подземелья, пять минут стояла возле кабинета профессора и томно вздыхала, а потом внезапно заорала, начала падать назад и угодила прямо в руки зельевара, именно в этот момент открывшего дверь.

Разумеется, воображение Драко несколько приукрасило действительность, но это простительно, поскольку он был влюблен (точнее, убеждал себя в том, что был влюблён) и ревнив. Но от ревности не осталось и следа, когда за едва ли не обнимающейся, как казалось Драко, парочкой закрылась дверь. Он подумал, что Снейп ни при каких обстоятельствах на голубого похож не будет, да и слишком стар для него – всего лишь на несколько лет младше Люциуса.

Ну и, конечно же, это просто перестало быть модным. Большая часть Хогвартса влюблена в Снейпа; Драко стало стыдно за то, что он, как и большинство, продолжает бегать за своим деканом, и он не знал, за что стыдится больше – за то, что влюблен в декана, за то, что бегает за кем-то или за то, что поступает как большинство.

Поначалу Снейп выглядел чертовски привлекательно, и не только из-за резких изменений во внешности, но и потому, что обратить на себя его внимание стало… интересно. Новая игра, если хотите; приключение для скучающих студентов. Один из тех редких случаев, в которых есть цель и нет почти никаких препятствий – за исключением, конечно, маловероятности достижения цели. Но сам интерес, сам спортивный азарт – о, как он подогревал бушующие гормоны молодежи! Драко с гордостью мог назвать себя одним из первых фанатов, можно сказать, одним из зачинщиков всеобщей лихорадки.

Но теперь это увлечение сошло на нет. Слишком популярным оно стало, чтобы и дальше быть таким интересным.

По крайней мере, у него всегда есть под рукой Рональд Уизли.

Между прочим, хорошая идея, подумал Драко, сидя на своей кровати в слизеринской спальне. Наверняка Рон ни за что не даст волю своим чувствам, потому что для него – для его семьи – это будет позор. Будет очень интересно заставить его изменить свою позицию, а после – высмеять перед всей школой; должно быть, это даже порадует отца: он нашёл ещё один способ унизить Уизли.

Да. Это определённо хорошая идея, решил Драко, и на лице его расползлась очень нехорошая коварная усмешка, с которой он счастливо упал на кровать, закинув руки за голову. Ему предстояло многое обдумать.

*** *** ***

С тех пор, как Гермиона стала помогать Снейпу с зельями для больничного крыла в обмен на десять минут короткого рассказа о чём-нибудь из продвинутого курса зельеварения для учащихся первого курса высшего магического университета, гриффиндорки её невзлюбили. Она понимала нелепость оправданий, что счастливая улыбка на её лице связана исключительно с любовью к знаниям, а никак не к Снейпу; что она возвращается в свою башню буквально за пару минут до отбоя исключительно потому, что мадам Помфри потребовалось неимоверно много снадобий, на которые у Снейпа нету времени; что школьную форму она меняет на маггловскую одежду исключительно ради удобства…

Поэтому она не оправдывалась и ничего не объясняла, а гриффиндорки сходили с ума каждый раз, когда она приходила со светящимся и мечтательным лицом, и готовы были выцарапать глаза ей, друг другу и любому, кто попадётся под руку в соответствующий момент.

Они долго кипели, почти две с половиной недели, пока однажды наконец не взорвались.

– Ну и как он тебе, Гермиона? – ехидно спросила Лаванда, стоило Гермионе войти в гостиную. Она стояла, уперев руки в бёдра, и смотрела на сокурсницу слегка прищурившись – вылитая хищница, готовая в любую секунду безжалостно разорвать жертву на мелкие клочки. То, что Гермиона сначала даже не заметила разъярённую девушку, разозлило её ещё сильнее.

– А?

– Как, – зло повторила Лаванда, – тебе Снейп? Нежный, грубый, страстный? Ты такая счастливая. Поделилась бы счастьем, нам тоже, знаешь ли… интересно.

Гермиона ошарашено обвела взглядом группу хмурых фанаток зельевара, окруживших вход в гостиную, и невольно сделала шаг назад. Армия шагнула за ней.

– Да вы что? Вы совсем с ума посходили? – тихо спросила она, недоуменно моргая. Она прекрасно понимала, что ни в коем случае нельзя сейчас выходить из себя, сердиться, ругаться или возмущаться тем, что её заподозрили в связи с преподавателем! – Снейп просто очень умный человек! А со мной он ведёт себя, как… как гей, если вас устроит такой эпитет. Я варю зелья, он варит свою… косметику, – выплюнула она, нахмурившись, когда почти все девушки одновременно закатили глаза. – Вы что, думаете, у нас с ним роман?!

На последних словах она повысила голос, и в её сторону обернулись даже те, кого разговор до сего момента не интересовал. Практически у всех на лицах было сочувственное выражение, но, изумлённо поняла Гермиона, сочувствовали ей не потому, что на неё наступала толпа свирепых и злых львиц, достойных своего факультета, а потому, что считали, будто бы она таким образом пытается всех убедить в обратном.

И никто в это обратное не верил.

Наверное, подумала она с сожалением, стоило сказать, что у них роман, и вот тогда бы никто точно не поверил.

Гермиона сердито фыркнула и, высоко задрав подбородок, гордо прошествовала к дивану возле камина, где уже сидел Гарри.

– Может, я с Гарри встречаюсь, – надменно заявила она, по-свойски усаживаясь к ошеломлённому её словами другу на колени. – Может, мы собираемся пожениться после школы.

Она была искренне рада, что никто из девушек не видел в этот момент выражения лица Поттера, который выпучил глаза и молча хватал ртом воздух. И поэтому она спокойно улыбнулась Гарри, наклонилась и звонко поцеловала его в нос, при этом незаметно ему подмигнув. Правда, сей жест пропал даром, потому что в тот момент парень всё равно ничего не воспринимал.

Но среди общего удивлённого шепота явно раздалось громкое полузадушенное «Ах», после чего из толпы девчонок стремглав вылетела Джинни и кинулась к спальне, едва сдерживая приглушенные рыдания.

В этот момент Гарри наконец-то сумел отвести глаза от кончика своего носа и сфокусировать их на Гермионе, которая была уже почти уверена, что её друг окосел навсегда. Она снова недвусмысленно подмигнула ему, уже более настойчиво, и он наконец-то понял.

Гриффиндорки ждали слов Гарри.

– Да, – выдавил он, прочистив горло. – Снейп, Снейп. Можно подумать, других людей уже нету.

Гермиона облегчённо улыбнулась.

Когда через пятнадцать минут шепотки поутихли, удивлённые взгляды сошли на нет, а компания снейпоманок собрала срочный военный совет, где обсуждалось, что для них значит неожиданный роман Гарри Поттера, Гермиона позволила себе слезть с колен Гарри и сесть рядом с ним.

– Спасибо, – одними губами прошептала она.

– И тебе, – так же ответил он. Они улыбнулись друг другу. Парой слов она убила двух зайцев: напомнила Джинни о том, что сидеть на двух стульях одновременно бывает нелегко, и избавилась от ненужных слухов о романе со Снейпом. Всё-таки слухи о том, что она встречается с Гарри, тем более при том, что Гарри в курсе её маленькой лжи, будут значительно менее неприятны, нежели разговоры о совращении студентки учителем.

– А ты правда со Снейпом не… ну…

Гермиона закатила глаза. Гарри ухмыльнулся.

– Это не шутки! Я не хочу, чтобы он превратил меня в жабу из ревности.

– Не превратит, – успокоила его подруга. Потом вздохнула. – Кстати, ещё один плюс – Рона успокоила, наверное. Если его всё же Снейп интересует.

Было как никогда жаль потерянной дружбы, уютных вечеров втроем у камина и веселых разговоров за шахматной партией. Если бы Рон не болтался сейчас где-нибудь один, то непременно посмеялся бы вместе с ними над этой забавной ситуацией; но он сидел в противоположном конце гостиной, задумчиво глядя в потолок, и друзьям не было видно выражения его лица, так что даже если он и слышал слова Гермионы (а он не мог их не слышать, потому что их слышали все), то его реакция была для них загадкой, как и его мысли, вовсе не касавшиеся Северуса Снейпа, как они думали.



Глава 8

За слухами о предстоящей женитьбе Гарри и Гермионы ученики чуть не пропустили начало рождественских каникул. Если бы не учителя, собиравшие списки остающихся в школе студентов, они могли бы так и пройти мимо, но, к счастью, профессора, в отличие от мнения учеников, тоже люди, и им тоже нужно отдыхать. Разумеется, никто бы не согласился преподавать на Рождество, хотя дети часто ошибочно считают, что преподаватели на самом деле изуверы, которым лишь бы подольше продержать учеников в душных классах, и желательно – без выходных и каникул.

Но ни директор, ни преподавательский состав Хогвартса представлениям студентов не соответствовали, и были более чем рады вздохнуть с облегчением, когда Хогвартс-экспресс увез часть учеников по домам.

Однако в этом году в школе осталось даже больше студентов, чем в год проведения Тремудрого Турнира. Среди них, конечно же, были Гарри, Гермиона и Рон, только на сей раз – по отдельности. Гарри и Гермиона почти везде появлялись вместе для поддержания слухов, а Рон большую часть времени проводил в гордом одиночестве за размышлениями о своей неудачной влюблённости.

Ему так и не пришло в голову, чем можно привлечь Драко, но он категорически отказывался признавать поражение. Поначалу он чуть было не решился на столь отчаянный поступок, как импровизацию – но потом, к счастью, отказался от этой идеи, решив, что может испугать Малфоя своим напором. Поэтому Рон не собирался предпринимать какие-либо действия, пока у него в голове не выработается чёткий план.

Иногда ему казалось, что этому не бывать никогда. Но он прогонял такие мысли и вновь возвращался к мечтам о светлом будущем с любимым человеком.

Только сейчас, пока он шагал по немноголюдному коридору Хогвартса, запустив руки в карманы штанов и слегка ссутулившись, мысли его были впервые за долгое время заняты не Малфоем и даже не Снейпом, а некогда лучшими друзьями. Разумеется, новость о том, что Гарри встречается с Гермионой, облетела Хогвартс меньше чем за сутки, а гостиную Гриффиндора – меньше чем за пять минут. Волей-неволей, но в курсе оказались все, даже те, кому по большому счёту было наплевать как на Поттера, так и на Грейнджер. Слова Гермионы волной прошлись по всей башне, передаваемые по цепочке с разной степенью достоверности – но каждый считал себя просто обязанным поучаствовать в процессе распространения информации, и, хватая первого попавшегося под руку гриффиндорца за грудки, громким торжественным шёпотом сообщал:

– Гермиона Грейнджер была влюблена в Гарри Поттера с первого курса!

– Гермиона Грейнджер захомутала Гарри Поттера!

– Гермиона помолвлена с Гарри!

– Гермиона ждёт от Гарри ребёнка!

Рон, которому довелось услышать сию радостную новость как от первоисточника (он никогда не страдал слабым слухом), так и почти от всех остальных гриффиндорцев, решивших, что его отсутствующий вид непременно является показателем заторможенности восприятия окружающей информации, прекрасно понимал, что до свадьбы дело дойдёт очень вряд ли. Но допускал возможность того, что его друзья действительно встречались, и эта возможность его не то чтобы расстраивала… Нет, отнюдь, он был очень рад и за Гарри, и за Гермиону. Расстраивало его скорее то, что он не мог открыто выразить им своё удивление и радость, и то, что он не мог этого сделать по собственной глупости: сам ушёл от друзей, сам избегал разговоров. Конечно, несколько обижало недоверие друзей, то, что они ничего ему не рассказали, хотя вполне вероятно, что встречаться они начали уже после того, как исчез «третий лишний».

Ещё было обидно за сестру, с детства влюблённую в Гарри, и за то, что в данной ситуации опять виноватой была Уизли. Если бы не этот идиотский интерес Снейпом, если бы…

Рон поморщился: слишком много если. Если бы не Снейп – он бы не поссорился с друзьями из-за Малфоя, если бы не Снейп – Гарри бы не переключился на Гермиону, если бы не Снейп – он бы никогда не обратил на Малфоя внимание…

Опять Малфой, печально подумал Рон. А в следующий момент, словно бы в ответ на его мысли, кто-то похлопал его по плечу, и, как только он развернулся, запечатал его рот грубым поцелуем ещё до того, как он успел узнать в «ком-то» Драко Малфоя.

*** *** ***

Драко ждал, ждал довольно долго – несколько недель, не меньше. Ждал, когда же Уизли наконец сорвётся, не в силах чувствовать на своей спине пристальный взгляд серых глаз, когда с воем кинется перед ним на колени, клянясь в вечной любви, когда начнёт приставать в коридорах или как-то иначе показывать, что Малфой ему небезразличен.

Но ни взгляды, ни усмешки, ни ухмылки, ни поддевки не смогли привлечь внимание рыжего долговязого парня. Он постоянно ходил с рассеянным видом, и его явно ничто не трогало, а это, как ни тяжело это признавать, раздражало. Можно было подумать, будто Уизли на самом деле не без ума от него!..

Драко бесился, злился, раздражался и тихо кипел, каждый день ожидая и робко надеясь хоть на какой-нибудь знак со стороны Рона, чтобы можно было за него уцепиться и раздуть скандал на весь Хогвартс. Это вернуло бы ему былую популярность и толпы сочувствующих поклонников и поклонниц, которых ему так не хватало.

Но Рон вёл себя так, словно никогда не слышал о правилах ухаживания, и абсолютно наглым образом игнорировал Малфоя. В гостиной Слизерина начали появляться слухи о том, что Драко неравнодушен к Уизли, но его это мало беспокоило: его главной целью было добиться внимания Рональда.

С каждым днём он всё больше и больше присматривался к ненавистному раньше гриффиндорцу, пока в один прекрасный вечер не понял, что тот стал ему не просто интересен, но и симпатичен, и даже… приятен.

И тогда Драко понял, что действовать надо совершенно иначе. Каждую ночь он подолгу лежал в кровати, задумчиво глядя на полог, и думал, как можно вывести Рона из состояния вечного транса. Просто взгляды на него не действовали, его оскорблений он не слышал, да и не похожи они были на оскорбления… Нет, тут нужно было что-то другое. Письмо? Свидание вслепую?

Обычно идеи иссякали в тот момент, когда Драко пытался проанализировать сложившуюся ситуацию, потому что на этом месте он всегда засыпал.

В итоге, когда до Рождества оставалось несколько дней, а он так и не позаботился найти кого-нибудь, с кем можно его провести (Крэбб и Гойл не в счёт, они всегда объедались на рождественском ужине так, что засыпали на полпути к слизеринской гостиной), Малфой твёрдо решил поговорить с Роном с глазу на глаз, как только представится возможность.

Возможность представилась в тот же день в одном из коридоров Хогвартса. Но слова не шли на ум, а останавливать Уизли и долго молча стоять перед ним, ни в силах выдавить из себя ни слова, было по меньшей мере глупо.

И он сделал первое, что пришло ему на ум – поцеловал Рона, почему-то решив, что это хорошая идея. Просто замечательная – Драко Малфой стоял посередине коридора, по которому, вообще-то, ходили другие ученики, и, притянув к себе за уши Уизли, страстно его целовал. Та ещё картина: высокий тощий парень со встрепанными рыжими волосами и среднего роста стройный блондин.

Больше всего Драко боялся, что Рон сейчас врежет ему коленом под дых со словами «Ты сдурел, Малфой?». Но Рон стоял неподвижно почти минуту, и только когда Драко уже собрался было оторваться, вдруг ответил на его поцелуй.

Малфой почувствовал, как на его губах расползается счастливая улыбка, и зарылся пальцами в огненно-рыжие волосы; Рон неловко повторил его жест, нежно перебирая платиновые пряди и обнимая давнего врага за шею другой рукой.

*** *** ***

Неизвестно, что привело Гарри и Гермиону в тот же коридор, но картина, которую они в нём увидели, заставила замереть обоих с открытыми ртами. Ни Малфой, ни Рон, казалось, не замечали ничего вокруг: ни хихикающих студентов, ни… ни других хихикающих студентов, собственно, больше замечать было нечего. Оба выглядели счастливыми до чёртиков, и явно никак не могли оторваться друг от друга.

– Гарри, – севшим голосом позвала Гермиона. – Это же…

– Малфой, – подтвердил Поттер. – Глазам своим не верю, это Малфой!

– И Рон, – зачем-то добавила девушка, зажмурилась и помотала головой. – Гарри, они что… они целуются?..

– Кажется, только что прекратили, – пробормотал Гарри, когда двоё парней наконец-то оторвались друг от друга.

Как только Малфой набрал в грудь воздуха, чтобы что-нибудь сказать, Рон внезапно резко выпрямился и округлившимися глазами уставился на своих друзей.

Уловив его тревогу, Драко тоже опасливо оглянулся и сглотнул, когда понял, сколько учеников имели удовольствие наблюдать столь необычную сцену в стенах школы чародейства и волшебства.

Несколько минут все четверо учеников молча стояли и глазели друг на друга. Первым неловкую тишину нарушил Рон, прочистивший горло.

– Гарри, Гермиона… Поздравляю.

Эта фраза вызвала ступор у остальных троих учеников ещё на пару минут, пока Гермиона не спохватилась и не наступила Гарри на ногу как можно более незаметно. Тот поспешно взял её за руку.

– О, спасибо, Рон. Я… кхм… тоже тебя… вас… поздравляю?

Драко хитро улыбнулся и обвил Рона руками за шею.

– Спасибо, Грейнджер. Милый, мы же пригласим твоих друзей на свадьбу?

Рон поперхнулся и попытался скинуть руки Малфоя; Гарри беззвучно выпучил глаза, а Гермиона нервно рассмеялась.

– Малфой, ты совсем сдурел, – смущённо и немного сердито пробормотал Уизли, когда ему наконец-то удалось расцепить руки юноши и отодвинуться от него на шаг. Драко лишь блаженно улыбнулся: сказанные таким тоном, эти слова приобретали совершенно другой оттенок. Он решил, что сейчас может оставить Уизли разбираться с друзьями – у них ещё будет время всё обсудить.

– Да, – безмятежно согласился он и отошёл на пару шагов. – Увидимся за ужином!

И довольно направился в сторону лестницы к подземельям, на ходу пританцовывая и что-то насвистывая.

– Э-э-э… Рон? – неуверенно позвал Гарри друга. Рон так и стоял посреди коридора, смущённо опустив глаза в пол.

– Я думаю, нам пора уже поговорить, – решительно заявила Гермиона, подошла к Рону и потянула его за рукав: – Пошли.

*** *** ***

Рон ещё никогда не чувствовал себя так неуверенно, как сейчас, сидя возле камина в гриффиндорской гостиной со своими вновь обретенными друзьями. Он ссутулился, вжал голову в плечи и не знал, чем занять руки; ему было дико неловко и хотелось снова скрыться где-нибудь в укромном уголке. Вместе с Драко, услужливо подсказал внутренний голос, но Рон отмахнулся от него.

– Прости, что посмеялась над тобой тогда, – сочувственным тоном произнесла Гермиона, похлопав Рона по плечу. – Я думала, ты ревнуешь Снейпа, и… впрочем, это не оправдание, но… короче, прости.

– Вы тоже, – неуклюже кивнул Рон. – Я… слишком остро отреагировал, хотя я знал, что ты не имела ничего такого в виду. Мне вас не хватало, – он вздохнул и крепко обнял друзей.

– Нам тебя тоже, – признался Гарри, счастливо улыбаясь. Он слишком привык к постоянному обществу Рона с самого первого курса, чтобы легко переносить длительные разлуки; то, что их трио снова стало полным, было лучшим подарком на Рождество.

– Я очень рад за вас, ребята, – добавил Рон, улыбнувшись. – И…

Гермиона уткнулась лбом в плечо друга и беззвучно расхохоталась. Гарри сделал вид, что закашлялся.

– Мы не встречаемся, – шёпотом сказала Гермиона на ухо Рону. Подмигнула, слегка отстранившись, и громче добавила: – Спасибо большое.

Рон практически сразу же понял, зачем Гермиона соврала, и понимающе кивнул. С её стороны это было очень оригинальное и здравое решение; он хорошо понимал её и целиком и полностью был согласен с этой маленькой игрой.

Он подумал, что, хотя и чувствует себя неуверенно и неловко, всё же давно уже не был настолько счастлив: помирился с друзьями, поцеловался с Малфоем… всё это смущало, удивляло и радовало одновременно.

Но больше всего это отражало обыкновенную атмосферу Рождества, опустившегося на Хогвартс – забавные и лёгкие решения самых трудных ситуаций, весёлый дух, царящий повсюду, смешные неловкости и просто беззаботное и радостное веселье.

*** *** ***

Гермиона продолжала ходить на дополнительные занятия, как она окрестила свои ежедневные посещения подземелий, к Снейпу, и даже накануне Рождества, кутаясь в тёплую мантию, спустилась в его кабинет с робкой улыбкой на лице.

Профессор Снейп сидел за столом и разглядывал в небольшом карманном зеркальце своё отражение; когда Гермиона кашлянула, он тут же спрятал его в карман, сделав вид, что ничего особенного не произошло.

– Мисс Грейнджер, – несколько удивлённо поздоровался он. – Завтра Рождество. Что вы тут делаете?

Гермиона открыла рот для ответа… и поняла, что не знает, что сказать.

Каждый день она всё больше и больше восхищалась этим человеком, хотя ей казалось, что больше уже некуда – и так обожание граничило с преклонением. Она свято верила в то, что её восхищение затрагивает лишь то, что касается умственной деятельности зельевара: огромный запас знаний, умение рассказывать о вещах так, что они навсегда западают в душу, безграничный талант в области зельеварения, поразительная способность к импровизации… Его гениальность, его начитанность, образованность и его нестандартное мышление, вот что восхищало девушку больше всего. Пока она не заметила, что, наблюдая за тем, как ловко он работает с ингредиентами, она невольно смотрит на его длинные изящные пальцы; что, слушая сокращённые лекции из курса продвинутого зельеварения, млеет от звуков его бархатного низкого голоса; что во время работы над зельями (или, лучше сказать, над косметическими средствами) у него необыкновенно красивое сосредоточенное лицо…

Трудно было игнорировать привлекательные черты этого человека, и хотя она могла сколько угодно твердить девчонкам, что Снейпа она воспринимает исключительно как наставника, а не как мужчину, а если уж считать его мужчиной – то исключительно голубым, она прекрасно понимала, что привязалась к нему. За те несколько недель, что они работали в одной лаборатории, он стал ей дорог; ей стало дорого то уютное молчание, царившее между ними, стал дорог приятный аромат новых шампуней, гелей, скрабов, кремов, масок и бальзамов. Северус Снейп был угрюмым ублюдком, а стал эгоистичной свиньёй, однако изменения были ему к лицу.

По крайней мере он не был, в отличие от Локонса, хвастливым идиотом.

Она опустила взгляд в каменный пол и неуверенно кашлянула.

– Я… я хотела… поздравить вас с Рождеством, сэр, – прошептала она и достала из сумки подарок. На прошлых выходных был поход в Хогсмид, и она не могла не купить ничего для Снейпа; глупо было бы покупать ему что-нибудь кроме книги. Она догадывалась, что профессор Снейп любит и ценит книги не меньше, чем она, а скорее даже больше. Редкое издание старинной книги по зельеварению должно было порадовать этого странного, необычного мужчину.

У Снейпа вытянулось лицо; он изумлённо поднял брови, заинтересованно глядя на свёрток.

– Это мне? – зачем-то уточнил он. Гермиона кивнула. Профессор недоверчиво покосился на неё и занялся подарком.

Когда он сорвал обертку и увидел, что скрывалось внутри, его губы подозрительно задрожали. Зельевар резко поднялся со стула и быстро ушёл в лабораторию. Гриффиндорка, до этого светившаяся от радости («Сейчас он увидит, сейчас он увидит мой подарок! Естественно, у него ещё нет такой книги!»), озадаченно направилась за ним.

Северус стоял у шкафа с лабораторным оборудованием, обхватив себя руками и запрокинув голову, и кусал губы.

– Профессор, – неуверенно позвала Гермиона. Неужели его так тронул её подарок? Мысленно девушка затрепетала, а её сердце запело.

– Книга, – тускло выдавил Снейп. – Книга. Спасибо, мисс Грейнджер, это будет пятая энциклопедия редких зелий, издание третье, дополненное.

Он опустил голову и всхлипнул.

– Книга! Мне всегда дарят одни книги! – его голос сорвался на крик, а плечи мелко затряслись. – Я всю жизнь был, и всю жизнь буду, книжным червём для окружающих! Неужели так сложно понять, что меня интересуют не только энциклопедии? Ну если это обязательно должна быть книга, то почему никому не придёт в голову подарить мне что-нибудь приключенческое? Или роман – почему все считают, что Северус Снейп топит романами камин? Почему, почему никому не приходит в голову, что мне могут нравиться детективы? – жалобно вопросил он, не разворачиваясь. – Книга… спасибо, мисс Грейнджер. Я очень ценю… вашу заботу.

Гермиона некоторое время молча стояла на пороге комнаты, а потом решила, что лучшем решением будет просто молча уйти и дать профессору время побыть одному. Пробормотав «Счастливого Рождества», она попятилась к выходу.

Ну в самом деле, кто будет дарить Снейпу романы? Это чистой воды самоубийство. Придя к выводу, что учитель её разыграл, она уже более спокойно пошла в гриффиндорскую башню. На душе у неё было легко и светло, она была влюблена и счастлива, и ничуть не расстраивалась из-за того, что подарок расстроил Снейпа: во-первых, главное не подарок, а внимание, и он сам сказал, что ценит её заботу (она счастливо зажмурилась и закусила нижнюю губу). Во-вторых, он мог разыграть это представление из-за того, что у него самого не было для неё подарка, и ему надо было как-то отвлечь её от этого. Решив так, Гермиона обрадовалась ещё больше (главное не подарок, главное внимание!) и вприпрыжку побежала по лестнице.

*** *** ***

Северус уныло уставился на книгу в потертой обложке. Если бы у книги были глаза, она бы непременно их закатила. После тяжелого и протяжного вздоха, Снейп поставил энциклопедию рядом с четырьмя точно такими же книгами. Если самую первую он из вежливости открыл и пролистал прямо при Дамблдоре, а вторую с удивлением просмотрел, чтобы убедиться в том, что МакГонагалл подарила ему точно такую же книгу, как и директор, то в остальные даже не удосужился заглянуть. Всё равно там не было ничего интересного… впрочем, он просто никогда не любил энциклопедии, а выкидывать рука не поднималась.

Но забота мисс Грейнджер его умилила. Она не угадала с подарком, но, в конце концов, никто его не знает лучше него самого.

Да, единственным, кому он готов был спустить такое с рук и от кого с радостью принял бы любой подарок, был он сам. Так как Гермиона на него похожа не была, он мог бы серьезно обидеться на неё за такой бестактный и чёрствый подарок, но…

Но почему-то, и он не мог объяснить почему, ему не хотелось ни обижаться, ни злиться на неразумную девчонку.

В какой-то степени он к ней привязался за то время, что она ходила к нему в лабораторию и выполняла его работу и даже научился не вздрагивать от ужаса при виде её диких волос (которые, к слову сказать, после его шампуня стали выглядеть гораздо лучше, но всё же не могли сравниться с его волосами). Безусловно, она оставалась маленькой несимпатичной всезнайкой, надоедливой и некрасивой, но она честно приходила к нему каждый день для того, чтобы сварить зелья для больничного крыла, искренне радовалась его коротким грубым лекциям, никогда не лезла под руку и почти не мешалась – а если не считать её присутствие помехой априори, то не мешалась вообще.

Если бы Северус Снейп уже не отдал первое, второе, третье и все остальные места в своем сердце себе, то Гермиона, пожалуй, смогла бы занять двадцать третье, подумал он, и перестал хмуриться. Правда, скорее не потому, что мысли о девушке вызвали у него светлые эмоции, а потому, что от этого могли появиться морщины, но это, право же, совсем неважно.


Глава 9


Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер перестали представлять интерес для учеников ещё в середине зимы, а Рон и Драко, благодаря харизматичности Драко, сумели не стать объектом для сплетен ни сразу после того, как об их отношениях стало известно школе (когда на Рождественском ужине Драко подошёл к гриффиндорскому столу, наклонился к Рону и смачно его поцеловал на глазах у всех учеников), ни с течением времени. Снейп до сих пор являлся объектом увлечения многих, но всё же с течением времени страсти поутихли.

Неизменной осталась его любовь к себе и к косметическим средствам, а так же легкая привязанность к мисс Грейнджер. Он уже настолько привык считать девушку своей помощницей, что даже в мыслях не мог представить себе поход в Косой переулок без неё; её можно будет отправить в лавку редких ингредиентов, пока он будет просматривать каталоги летних мантий у мадам Малкин… безусловно, это беспроигрышный вариант.

Тем же вечером он сообщил о своём решении Гермионе (разумеется, не упоминая о том, чем собирается заниматься сам, пока она будет покупать ингредиенты). Гермиона, которая, разумеется, и сама прекрасно понимала, чем он будет в это время заниматься, немедленно согласилась – у неё на Косой переулок были свои планы, и она собиралась хорошо провести время.

Ей уже давно надоело сидеть в школе – Гарри постоянно ходил рядом с ней, что только сильнее злило Джинни (какая низкая, низкая месть, иногда с улыбкой думала Гермиона), Рон большую часть времени пропадал где-то вместе с Драко, Снейп неизменно вёл себя, как эгоистичная сволочь, а гриффиндорки устроили ей бойкот, так и не сумев определиться, что же их раздражает больше: то, что она ежедневно помогает Снейпу в лаборатории, или то, что она встречается с Гарри Поттером. Спасали от этого безумства только вышеупомянутые вечера в лаборатории зельевара и интенсивная подготовка к экзаменам, времени до которых оставалось всего ничего – каких-то пару месяцев.

Не так давно в одно из своих недолгих и нечастых появлениях в общей гостиной Гриффиндора Рон рассказал о том, как процветает бизнес Фреда и Джорджа – а процветал он отлично. По его словам, близнецы расширили свой магазин и каждые выходные устраивали презентацию новых товаров; они уже давно вышли за рамки блевательных батончиков и тянучек пуд-язык (хотя они как прежде пользовались бешеной популярностью), и их приколам мог позавидовать даже старик Зонко. Хотя Гермиона никогда не одобряла их деятельность, ей было довольно любопытно посмотреть на то, что у них получилось в итоге. Рон обещал, что будет очень, очень интересно.

Гермиона прекрасно понимала, что Снейп едва ли позволит ей потратить драгоценное время их визита в Косой переулок на такие глупости, как волшебные приколы, поэтому заранее всё точно спланировала: как только они аппарировали с границы антиаппарационного барьера, окружавшего школу, она сразу предложила Снейпу для экономии времени разойтись (что, как она прекрасно понимала, было зельевару только на руку, о чём и свидетельствовала его плохо скрытая самодовольная улыбка – позволь мужчине считать, что он сам всё спланировал… До чего же они все предсказуемые) и встретиться в назначенном месте. Ну, допустим…

– Вы ведь знаете, где находится магазинчик Фреда и Джорджа Уизли? – как бы невзначай уточнила она. – Это самый яркий ориентир в переулке, профессор… давайте встретимся там через два часа.

Снейпу оставалось только согласиться после недолгого размышления. Мисс Грейнджер, безусловно, была права: наверняка у Уизли над входом в лавку висит вульгарная кричащая вывеска, которую уж точно никто не пропустит.

Конечно, профессор не знал одного простого нюанса, о котором Гермиона забыла упомянуть: кричащая вывеска (не такая уж и кричащая, на самом деле) прекрасно справлялась со своей задачей, помимо того, Ультрафокусы Умников Уизли были широко известны многим волшебникам, и от толпы посетителей не было отбоя.

План Гермионы был прост: за то время, что её будет искать среди прочих людей профессор, она с лихвой успеет пообщаться с близнецами, осмотреть все новинки и, возможно, даже купить что-нибудь интересное и в то же время полезное. Будучи по природе своей реалисткой, она не особо надеялась, что такая вещь найдётся у близнецов, но это было достойным оправданием детскому желанию потратить деньги на какую-нибудь глупость, решила девушка.

И, счастливо мурлыкая себе под нос какую-то мелодию, направилась к первому пункту, указанному в списке профессором Снейпом.

*** *** ***

Мысль о том, что в то время, как он расслабляется в кресле у косметолога, мисс Грейнджер послушно ходит в пыльные лавки к древним продавцам ингредиентов для зелий, приятно грела душу зельевару. Хотя, возможно, это были умелые руки ведьмы, которая делала ему массаж лица, но Снейпу было интереснее думать, что тут причиной была Гермиона. Он невольно улыбнулся. Девчонка, наверное, считает, что он отправился в какую-нибудь библиотеку или в книжный магазин; кстати, как бы ему потом не пришлось действительно отправиться туда в поисках своей ассистентки – она наверняка разберётся с заданием раньше, чем через два часа, и тут же скроется в этом букинистическом раю. А ей бы не помешало тоже посетить этот волшебный салон – конечно, с ним ей (да и никому) никогда не сравниться, но в относительный порядок её внешность, дай бог, привести сумеют.

Когда ведьма провела пальчиком по его длинному носу, Северус осторожно приоткрыл глаза; девушка смущённо улыбнулась ему и кокетливо заправила прядь волос за ухо. Снейп сердито нахмурился, и она со вздохом вернулась к своей работе. Глупые, глупые люди… Они просто недостойны его внимания, ну как они этого не понимают?

С одной стороны, мисс Грейнджер можно считать достойной, если её действительно приведут в порядок. С другой… с другой стороны он не знал, почему выделяет её среди остальных и выделяет ли вообще. Она была приятной в общении, в том плане, что послушно молчала во время работы и восхищённо слушала, когда он говорил; обожание в её взгляде придавало Северусу ещё больше веры в себя, а способность к зельеварению в очередной раз доказывала его гениальность (ведь её этому научил он, и никто другой!).

Если бы он мог её научить и чувству стиля, думал Северус, лениво листая новый каталог, сидя в кресле у мадам Малкин. Он задержался на разделе женских мантий – уж всяко лучше, чем эта её маггловская одежда. Затем опомнился и вернулся к мужским моделям. Кстати, о маггловской одежде – а ему должно пойти, подумал Снейп. Почему бы не продлить контракт с Грейнджер на некоторое время после окончания её учёбы? Он научит её следить за собой, а она расскажет ему о моде в маггловском мире. Он уже приобрёл там джинсы и ботинки один раз, но не был уверен, насколько это сейчас модно – знал только, что выгодно выглядит в этом.

Он отметил для себя восемь новых мантий и попросил написать ему, когда появится новый каталог, а затем, взглянув на часы, понял, что пора искать Гермиону.

*** *** ***

– А это у вас что? – заинтересованно спросила Гермиона у Фреда (или Джорджа), показывая на расставленные на лотке возле магазина бутылочки с каким-то зельем. Вокруг лотка парило розовато-лиловое облако, привлекающее внимание прохожих.

– Духи «Нарцисс» – сам себя не полюбишь, никто тебя не полюбит, – чётко продекламировал Джордж (или Фред). – Подари своему другу или подруге несколько незабываемых дней!

Гермиона усмехнулась и сделала глубокий вдох. Какое интересное ощущение… она чувствовала себя такой… уверенной в себе. Ещё бы ей не быть уверенной в себе! Она же лучшая ученица школы, возможно – хотя что значит «возможно», наверняка в Хогвартсе никогда не было и никогда не будет никого умнее неё. Она даст сто очков вперёд любому, даже профессору Снейпу, которым она так восхищалась! Он слишком стар, у него уже нет никаких перспектив, в то время как перед ней открыты все дороги, и…

Голова закружилась, и девушка на несколько мгновений прикрыла глаза. Наваждение исчезло так же быстро, как и появилось. И что на неё только нашло?..

Ах, да. Духи. Что ж, близнецы своё дело знают, с удивлением признала Гермиона.

– И вот так человек себя чувствует несколько дней? – ужаснулась она.

– Именно, – хихикнул один из двух парней. – Но так как у нас тут презентация бесплатная, мы не можем позволить людям влюбиться в себя больше, чем на несколько минут. Как ты, должно быть, заметила, странные мысли в голове надолго не задерживаются, потому что тут повсюду распылён антидот.

– Умно, – похвалила Гермиона. – И через несколько дней всё само собой исчезает?

– Да. Мы только пару недель назад придумали, как это сделать, но тебе не расскажем, – Фред (Джордж?) пригрозил ей пальцем. – И даже не пытайся у нас выклянчить рецепт!

– И не подумаю, – она фыркнула. – Можно подумать, я сама не знаю, как это сделать.

Близнецы синхронно закатили глаза и ухмыльнулись. Через минуту Гермиона сморгнула и покраснела, но ничего не сказала и только гордо задрала подбородок. Разумеется, она не знала, но перед действием испарений от духов она была бессильна.

– Не хочешь приобрести пузырёк? – предложил Джордж. – Мы сделаем тебе скидку. Расслабишься перед ТРИТОНами.

– Нет-нет, спасибо, – поспешно замотала головой девушка и принялась оглядываться по сторонам. По её расчётам приблизительно в это время возле магазина должен был появиться Снейп.

Как всегда пунктуальный, Снейп действительно появился перед магазином ровно через два часа с того момента, как они с мисс Грейнджер разошлись в разные стороны. Гриффиндорку в толпе он разглядел не сразу, и к тому моменту, как приметил копну кудрявых каштановых волос, предположительно принадлежащую Гермионе, был уже довольно раздражён. Ему было неприятно находиться в этой толпе и хотелось как можно скорее вернуться в Хогвартс, но, увы, он не мог себе позволить уйти без ассистентки, которая, как назло, стояла возле самого прилавка с какими-то розовыми пузырьками. Естественно, туда протолкаться было сложнее всего.

– Мисс Грейнджер, – сурово процедил он сквозь сжатые зубы. – Я не собираюсь тратить своё время на то, чтобы поиграть в игру «сколько человек наступили тебе на ногу».

Гермиона ойкнула и виновато оглянулась на преподавателя. Близнецы синхронно открыли рты.

– П-профессор Снейп?.. – не по-уизливски запнулся один из них. – Профессор, вы заболели?..

– Уизли, чтобы хорошо выглядеть, не обязательно болеть, – раздражённо рявкнул Снейп. От удушающих запахов у него начала кружиться голова, и желание исчезнуть отсюда грозило вот-вот перевесить его учительский долг, заключающийся в ответственности за мисс Грейнджер. – Я понимаю, вам сложно это понять, но поверьте… мне… на слово, – он прикрыл глаза и, нахмурившись, сдавил руками виски. Этот гул… этот отвратительный гул отовсюду… А какоё хорошее было настроение, когда он только вышел из салона! – Я удивлён, что вы заметили, – пробормотал он, теряя нить своих размышлений. – И… я…

Ему бы холодный компресс на голову да освежающую маску для лица сейчас… точнее, по возвращении в школу…

…Что?.. Какую ещё маску?.. Он… о, господи…

Гермиона обеспокоено наблюдала за профессором Снейпом, который вдруг замер, крепко зажмурившись, а потом распрямился и в немом изумлении убрал руки от лица. Было видно, как в его глазах плескался ничем не прикрытый ужас; его лицо брезгливо исказилось, когда он поднял дрожащие руки и взглянул на них. Будто опомнившись, он дёрнулся, сжал в кулаках мантию, схватился руками за лицо, за волосы… А потом вдруг сорвался с места, и, потерявшись в безразличной толпе, аппарировал.

– Постойте! – отчаянно воскликнула Гермиона. – Куда же вы!..

– Э-э… Да, старина Снейп ничуть не изменился, – с сарказмом произнёс Джордж, который первым взял себя в руки. Фред захлопнул рот и сморгнул.

– Люди не меняются, – вторил он брату, прочистив горло. – Разумеется, не меняются.

– Это не смешно! – расстроенно воскликнула Гермиона, нервно дергаясь из стороны в сторону и кусая губы. – Вы проверяли зелья на аллергены? – кинулась она к близнецам. – Проверяли?! – проорала она в лицо ближайшему, хватая его за грудки и привставая на цыпочки.

– Эй, эй, полегче, – смущённо пробормотал тот, на ком она, можно сказать, повисла. – Конечно, проверяли. Если у Снейпа индивидуальная непереносимость наших продуктов – мы тут не причём!

– Да он на вас в суд может подать! – чуть не плача, сказала она. Самое комичное в этой трагичной ситуации было то, что толпа до сих пор не обращала внимания ни на неё, ни на ошарашенные лица производителей чудесных духов. – И правильно сделает! Вы должны были всё, всё проверить!

И, сникнув, добавила:

– Ну а мне что прикажете делать? Как мне попасть обратно в Хогвартс?.. Я не могу так далеко аппарировать… – в таком состоянии, печально добавила она про себя.

– Не переживай, Гермиона. Буду более чем рад доставить тебя в Хогсмид, – виновато улыбнулся Фред. – И как вернёшься, передай моё искреннее восхищение профессору Снейпу – даже «Нарцисс» не способен заставить его измениться. По крайней мере, теперь мы будем знать, что проверять наши изобретения надо для волшебников, магглов и отдельно для Снейпа – у него всё не как у людей.

*** *** ***

Северус Снейп с ужасом перебирал разноцветные бутылочки, занявшие целый шкаф в его ванной, и с омерзением читал собственный почерк на этикетках: шампунь, шампунь, шампунь для применения после работы в лаборатории, шампунь для волос после сна, бальзам-ополаскиватель для волос, бальзам для применения после работы в классе, гель, скраб, крем, гель, шампунь, бальзам…

Он не верил своим глазам, не верил своим воспоминаниям, не верил самому себе – он чувствовал себя так, словно сходил с ума.

– Эванеско! Эванеско! Эванеско! – бешено орал он, указывая палочкой на то, что ещё буквально вчера сам любовно разливал по бутылочкам. – Эванеско!!

Сколько денег, сколько сил и времени он убил на это!.. А сколько ещё барахла осталось в лаборатории!..

Он стремительно вылетел из своих комнат, впервые за долгое время не заботясь о том, как он выглядит: запыхавшийся от бега, с растрепанными волосами, диким взглядом и в пыльной мантии… И одна мысль о том, что не так давно все эти вещи его всерьез беспокоили, была ему противна.

Снейп яростно смел все содержимое полки в лаборатории на пол, с мрачным удовольствием слушая, как бьётся стекло, как хлюпает гадкое содержимое баночек, колбочек, пузырьков и бутылочек, как кто-то испуганно ахает…

Ахает? Он резко развернулся. На пороге кабинета стояла мисс Грейнджер, глаза которой излучали священный ужас. Она испуганно прикрывала рот рукой и с явной тревогой смотрела на него.

– Уходите, мисс Грейнджер, – хрипло произнёс он, тяжело опершись на только что освобождённую полку. – Вам нечего тут больше делать.

– Профессор, – дрожащим голосом позвала она, но больше ничего не решилась сказать.

– Уходите! – уже громче повторил он. – Я больше не собираюсь перекладывать на вас свою собственную работу, Грейнджер! Убирайтесь вон!..

– Профессор Снейп, что случилось? – девушка всхлипнула и кинулась к нему.

– Убирайтесь!! – заорал он, разворачиваясь к ней. Девушка остановилась на полпути и испуганно пискнула. – Хватит! Забыли времена, когда я был принцем на белом коне! Всё прошло, Грейнджер, если хотите снова увидеть моё унижение – одолжите у директора думосброс, но в любом случае, прошу вас – уйдите!..

– Я не уйду! – упрямо топнула ногой его лучшая ученица и до недавнего времени ассистентка по совместительству. – Фред и Джордж, они… это их новый продукт, духи, они странно на вас подействовали… позвольте мне помочь, – умоляюще закончила она. Снейп кинулся в свои комнаты, надеясь отвязаться от назойливой девчонки хоть так.

– Стойте! – она схватила его за мантию, и когда он скинул её руку, Гермиона упала. Он был вынужден остановиться.

– Мисс Грейнджер, прошу вас, просто уйдите, – прошептал он. – Пожалуйста. Вы… вы даже не можете себе представить, что я сейчас чувствую. Я… я ненавижу себя! Я выставлял себя на посмешище перед всей школой, вёл себя, как идиот… просто… просто уходите. Дайте мне побыть одному.

– Нет, – она всхлипнула. – Это всё духи…

– Это не духи! – он снова сорвался на крик. – Как вы не понимаете, глупая девчонка! Мне наплевать, если вы были в меня влюблены, но поймите – больше тут нравиться нечему! Профессор Снейп снова превратится в мрачного, угрюмого ублюдка с сальными волосами, который боится лишний раз высунуть свой длинный нос из подземелий, – горько выдавил из себя зельевар. Ему тяжело давались эти слова, но держать их в себе и дальше было просто невозможно. – Всё вернётся на круги своя. Уходите сейчас, чтобы не разочароваться потом.

– Я не разочаруюсь, профессор, – тихо, еле слышно прошептала девушка, не поднимаясь с пола и опустив взгляд. – Я… я буду только рада этому.

Снейп прищурился и подошёл к своей ученице поближе.

– Конечно, вы будете рады. Я приношу вам свои извинения за то, что свалил на вас столько своей работы, – он сухо поклонился. – Вы можете быть свободны… Гермиона.

Но прежде, чем он успел закрыть за собой дверь, ведущую в его личные покои, Гермиона оказалась рядом и робко прикоснулась к его плечу, почти тут же отдёрнув руку.

– Как раз это меня расстроит, – всё так же шёпотом призналась она. – Мне… очень нравилось работать с вами. И ничего не изменится, сэр. Как бы вы себя ни вели, вы – это вы, профессор Северус Снейп, преподаватель зельеварения в Хогвартсе. Мне не нравились изменения, коснувшиеся вас… я знаю, меня это не касается, – затараторила она, – но мне гораздо больше нравится, когда вы не полностью закрыты в себе, а обращаете внимание на окружающий мир. С другой стороны, тогда вы бы никогда не подпустили меня и близко к себе, – на её лице появилась кроткая улыбка. – И… если вы снова перестанете следить за своим внешним видом… девчонки перестанут за вами бегать. А мне это только на руку, – уже почти совсем беззвучно добавила она и крепко зажмурилась, ожидая яростного рёва «Прочь!».

Но его не последовало. Когда она осторожно приоткрыла один глаз, она увидела повернувшегося к ней зельевара, который скупо улыбался.

– Я ингредиенты принесла, – на всякий случай сказала Гермиона.

Снейп подумал, что она необычайно красива – покрасневшая от стыда и собственной смелости, дрожащая от страха, встрепанная и неуверенная… несмотря ни на что она продолжала стоять перед ним и выжидательно смотреть ему в глаза.

– Боюсь, что я сейчас не в настроении читать лекции, – с сожалением признался он. Гермиона понимающе кивнула и поставила бумажный пакет на ближайший стол, собираясь развернуться и уйти, но неожиданно Северус понял, что если он останется один на ближайшие три-четыре часа, то точно сойдёт с ума, и быстро схватил её за руку. – Но я могу дать вам некоторые книги… или даже подарить – у меня богатая библиотека, и в ней очень много повторяющихся книг, – он усмехнулся уголком рта. Девушка ошеломлённо взглянула ему в глаза, потом перевела взгляд на его губы и снова взглянула в глаза.

– Идёмте, мисс Грейнджер. Я уверен, вы найдёте для себя что-нибудь интересное.

– Не сомневаюсь, – тихо согласилась она и позволила проводить себя в его гостиную.



Глава 10


Хогвартс-экспресс выпустил клуб пара и издал оглушительный гудок. Ученики заспешили занять свободные купе.

– Гермиона, ты точно решила? – спросил Гарри у подруги, взяв её за руки.

– Точнее не бывает, – девушка ухмыльнулась.

– Но Гермиона, это же Снейп!

– Именно. Это – Снейп, – счастливо признала она и принялась раскачивать их руки. – Это, Гарри, настоящий Снейп. А тот Снейп, который преподавал у нас весь год, им не был. И я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что мне предстоит ученичество у Снейпа, угрюмого ублюдка и грозы подземелий.

– Полегче, Грейнджер, – встрял Драко, только что оторвавшийся от Рона. – Тебе с ним предстоит не только учиться, если я правильно понимаю…

Рон ткнул его в бок, и Драко замолчал, но многозначительно подмигнул девушке. Гермиона слегка покраснела.

– Какие у тебя планы, Гарри? – спросила она. – Едешь в Нору?

– Скорее всего, – Поттер пожал плечами. – Но пока не знаю точно. Джинни ещё год предстоит учиться в школе, что я буду там делать один?

– Жить, – подключилась Джинни, только что присоединившаяся к компании. – Комната Рона всё равно освободится.

– Я бы не был так уверен в благородных намерениях твоего брата, – хмыкнул Малфой. – Он до сих пор так и не дал мне обещание приехать в моё поместье.

Джинни закатила глаза.

– То, что он не дал его тебе, ещё не значит, что он не определился. Поверь мне, – она фыркнула и обняла Гарри за талию. – Так что как только Рональд переедет к Малфою, ты сможешь жить у нас.

– Я не хочу быть для вас обузой, – смущённо забормотал Гарри, но девушка перебила его поцелуем.

– Какая гадость, – скривился Драко и вновь повернулся к Рону, которого всё ещё крепко обнимал за шею. – Милый, меня интересует не столько то, когда ты появишься в Малфой-мэноре, сколько другое: ты приедешь ко мне или ты переедешь ко мне? Прежде чем ты ответишь, я сделаю тонкий намёк – правильный ответ второй.

Рон ухмыльнулся во весь рот и, опустив голову, что-то прошептал своему парню на ухо.

– Все обнимаются, а я стою, как идиотка, – Гермиона закатила глаза. – Может, кто-нибудь уже обратит на меня внимание?

– Грейнджер, ты уже нашему миру не принадлежишь, – сказал довольный Малфой. – Если ты угодила в подземелья к декану, то на тебя внимание можно не обращать. Пропащий ты человек.

– Сам такой, – он ткнула слизеринца в плечо. – Езжайте уже.

– Что, не терпится вернуться к Снейпу? – хитро прищурилась Джинни. Гарри подмигнул Гермионе.

– В отличие от всеобщего мнения, у нас с профессором Снейпом романа нет! – свирепо рыкнула она в ответ. – Отправляйтесь, а то поезд уйдёт без вас!

И, стоя на платформе и махая рукой уезжающим друзьям, она тихо усмехнулась уголком рта и пробормотала:

– У нас с профессором Снейпом романа нет… пока.

И подумала про себя, что у них с ним будет и роман, и многое другое, но то, что она подумала ещё, а так же то, что будет на самом деле (конечно, будет и роман, и другое тоже будет) – уже совсем другая история.