Заблудившиеся.

Глава 1

Название: Заблудившиеся.
Бета: да не помешала бы х)
Категория: джен
Персонажи и пейринги: Ал Поттер, Роза Уизли, Скорпиус Малфой, Новый персонаж
Размер: макси
Статус: в процессе
Саммари: Это – история о том, какими жестокими могут быть дети и насколько слепыми – взрослые. О трудной правде и цене, за которую покупается чистая совесть. О том, что дети не в ответе за грехи своих отцов.
И о том, что на некоторые вопросы ответов лучше не знать.

Прежде чем всё позабыть, оглянись назад –
Там, за порогом июля, в густой траве -
Кошка, которая помнит твои глаза,
Кошка, которая смотрит и смотрит вверх.
Там, наверху, два оранжевых мотылька
Бьются о стекла, царапают лунный диск.
Прежде, чем стать незнакомцем, подумай – как
Кошка такими глазами посмотрит вниз?

(с) Галина Давыдова



Не теряйте детей на вокзале Кинг-Кросс. Крепко держите маленькую, вспотевшую от волнения ладошку в своей руке. Не спускайте с ребенка глаз. И не отпускайте от себя дальше, чем на два шага – затеряется в толпе, скроется за повисшим в воздухе жарким маревом, а потом ищи ветра в поле.
Сами-то они, конечно, считают себя взрослыми и самостоятельными. И, по собственным уверениям, вполне способными сесть на поезд и добраться до Хогвартса. Только вот в возможность этого совсем не верится, когда смотришь на сутулящегося маленького человечка, в одиночестве застывшего на перроне.
Фанни изо всех сил старалась улыбаться. Получалось плохо, в глазах сильно щипало и к горлу то и дело подкатывал вязкий ком, на вкус напоминающий настойку из ягод можжевельника. Но пока она держалась, не плакала, только вот до боли в кончиках пальцев сжимала ручку лакированного чемодана.
Неподалеку от нее стояла группа оживленных людей: взрослые, среди которых было подозрительно много рыжеволосых, дети, на чьих лицах была написана легкая грусть. Девочка, наверное, ровесница Фанни, с улыбкой махала из окна поезда; рядом с ней пристроился черноволосый мальчуган.
Если бы здесь была мама, она бы обязательно сказала Фанни что-нибудь утешающее. Попросила бы часто писать, хорошо вести себя в школе и быть вежливой с учителями.
А потом бы ласково провела рукой по черноволосой дочуркиной голове…
Мама не так уж часто бывала такой, как сегодня. Она надела легкое сиреневое платье, надушилась - духи пахли дурманяще-сладко, как клубничная жвачка. Каштановые волосы распушились вокруг головы легким облаком, и мама разом стала похожа на фею из сказки. И каблучки выстукивали на серой стервозности асфальта мелодию, странно напоминающую «Лунную сонату».
Удивительно, но этим утром от нее даже не пахло спиртным – и Фанни, крепко взяв ее за руку, почти уверилась в том, что все обязательно будет хорошо.
На вокзале мама купила ей мороженое за три пенса - и этого было вполне достаточно для того, чтобы Фрэнсис полностью окунулась в то волнительно-радужное чувство, которое с самого утра зрело у нее в груди. Девочка, пройдя через барьер, даже не сразу заметила, что матери нет рядом.
Может быть, она тоже тут, в толпе, ищет свою дочку. Наверное, уже сбилась с ног – не так-то просто тут сориентироваться. Или встретила какого-нибудь знакомого и разговорилась с ним…
Почему-то в этот раз утешительные фразы, которыми пыталась успокоить себя Фанни, не помогали. Не сдержав горестный всхлип, она закрыла лицо руками. Пальцам стало горячо и мокро, а дурацкий чемодан с грохотом упал на землю.
Мать, скорее всего, была рада от нее избавиться.




- Ал, да хватит уже волноваться, - устало произносит Рози, заталкивая сумку с книгами в узкую щель между сиденьем и стенкой купе, - Скорее уж произойдет третье пришествие Вольдеморта, чем ты попадешь в Слизерин.
- А я так не думаю, - мрачно говорю я, открывая упаковку шоколадной лягушки, - Ты представляешь, Шляпа даже папу собиралась туда отправить. Тем более, не будет же Джим говорить без причины…
- Это-то Джеймс как раз может, - по-взрослому вздыхает она и сосредоточенно смотрит в окно. С минуту молчит, и мне кажется, что я даже вижу, как проносятся мысли у нее в голове. Она вообще очень умная, наша Рози, прямо как ее мама. Правда, иногда я начинаю считать, что думает она слишком много…
- Придумала! - торжествующе улыбаясь, заключает она, и я не могу удержаться от саркастического фырканья, - Если ты попадешь в Слизерин, я попрошу Шляпу, чтобы она тоже меня туда послала. Тогда тебе будет не так грустно, правда же?
- Ох ты, Роз, - восхищенно выдыхаю я и расплываюсь в улыбке до ушей, чувствуя, как ее горячая маленькая ладонь стискивает мою руку. Все-таки друга лучше, чем Роза Уизли, не найти на всем белом свете. При этом сама она совершенно не понимает собственной ценности и временами начинает кормить меня длиннющими монологами на тему «Как же ты можешь дружить с такой занудой, как я». Это все дурное влияние Фреда и Джеймса, конечно же. Ничего она не зануда, совершенно нормальная девица одиннадцати лет от роду. Мне иногда кажется, что Джим просто завидует – в свои одиннадцать Роза уже знает гораздо больше, чем он, окончивший первый курс Хогвартса. У них вообще на удивление сложные взаимоотношения, хотя, по уверениям мамы, в детстве они были не разлей вода, и всем здорово доставалось от их проделок…
Лично я того времени не помню, и мне как-то сложно представить, чтобы наша скромница Роза принимала участие в выходках Фреда и Джима. Впрочем, мамины слова хоть как-то объясняют то, что лишь кузина способна усмирить их в отсутствие родителей.
- Ага, вот они где! – торжествующему воплю в исполнении любимого братца сопутствует шорох открывающейся двери, и через пару мгновений перед нами предстает сам Джеймс Великолепный. Со свитой, естественно – из-за его спины лучезарно улыбается Фред и виднеется лохматая макушка Алисии Лонгботтом. За плечо же братец придерживает черноволосую девчонку, нашу ровесницу, наверное, но по сравнению с Рози она выглядит замухрышкой. Болезненно худая, и кожа какая-то желтоватая, нездоровая. Таращится на нас черными лужицами глаз испуганно и дико, словно впервые выбравшийся из леса волчонок.
- Слушайте, вы не могли бы присмотреть за этой девчонкой? Она вроде ничего, нормальная, только вот мать на перроне ее потеряла, она и перепугалась вся, - Джим говорит как-то торопливо, и то и дело переминается с ноги на ногу, будто готовый уже бежать дальше. Видно, что эта девчонка ему в тягость, но, видимо, оставить ее в одиночестве он не смог. Странное благородство для брата.
Роза хмурится и смотрит на Джима недовольно, но видно, что на самом деле она ни капельки не сердится. Сестренка открывает рот, чтобы что-то сказать ему – но брат, сделав, видимо, из ее выражения лица свои выводы, бросает на ходу что-то типа: « Ну тетя Гермиона очень просила» - и спешит ретироваться. Фред фыркает, Алисия ободряюще нам улыбается, и они уходят за ним.
Я беру у девочки черный лакированный чемодан и закидываю его на верхнюю полку.
Роза закрывает дверь.


Фанни таращится на свои ободранные коленки и думает – зачем мама заставила ее надеть это платье?
В нем она кажется еще худее, чем обычно, и все царапины на открытых ногах видны совершенно отчетливо. И ссадина на шее, и синяк на локте. И, в довершении всех прочих бед, шевелюра ее, наверное, так растрепалась, что напоминает воронье гнездо.
Дети, к которым Джеймс привел ее, одеты в аккуратные, выглаженные кофточки и джинсы. Видно, что собирали их с любовью – сама Фанни не помнит, когда последний раз видела свою маму у гладильной доски. Рыжие кудряшки девочки стянуты в тугой узелок на затылке, только пара прядок выбилась из прически и милыми завитками падает на плечо. Ботинки мальчика блестят так, что становится больно глазам.
Фанни рядом с ними чувствует себя неряхой, и сидит молча. Она боится, что, стоит ей только открыть рот, как они начнут смеяться над ней.
Поэтому в купе висит тягостная тишина, густая, словно кисель. Девочка с мальчиком переглядываются все время, и иногда Фанни кажется, что это они разговаривают так. Взглядами.
- Меня Роза зовут, а тебя как? – говорит девочка, улыбаясь. От улыбки у нее выступают очаровательные ямочки на щеках, и она неожиданно перестает казаться строгой и неприступной, как взрослая. Мальчик из-за спины показывает ей большой палец – думает, что Фанни не видит, наверное.
- Фр… Фрэнсис, - собравшись с духом, произносит она. И, словно решив для себя что, то, торопливо выпаливает, - Но друзья меня называют Фанни, и мне будет очень приятно, если…
- Значит, Фанни, - заключает мальчишка, подмигивая ей веселым зеленым глазом, - А меня зовут Ал. Хочешь шоколадную лягушку?
И через полчаса она уже сидит, вся измазанная шоколадом и совершенно счастливая, а Ал с Розой наперебой рассказывают ей про волшебный мир.
За окном проносятся яркие огни, и ей кажется, что в сказку она все-таки попала.


Наверное, можно было бы сказать, что наше путешествие в Хогвартс прошло совершенно нормально. Я бы даже не стала упоминать о нем в письме маме, рассказала бы только про Фанни и все; но Джеймс, как всегда, все испортил. Иногда мне кажется, что кузен обладает совершенно непревзойденным даром попадать в неприятности и втягивать в них других.
Происшествие случилось, когда до Хогвартса оставалось не более получаса езды.
Я как раз шла сообщить об этом Джиму и остальным – ну, мало ли, вдруг они не уследят за временем и не успеют переодеться в мантии, а так же убрать обертки от сладостей со стола. Я один раз уже заглядывала к ним и успела заметить, что в купе, несмотря на присутствие Алисии и Доминик, царил ужасный беспорядок.
Но дойти до их купе мне не удалось – неприятности нашли меня сами, стоило только пару шагов сделать.
Следует отметить, что наш вагон был последним в поезде, а купе кузенов находилось в самом хвосте, у туалета. Ну, и почти весь вагон занимали дети и подростки, так или иначе состоящие с нами в родстве или являющиеся близкими друзьями.
Но троица, которую загнали в конец вагона – и явно не намеривались выпускать оттуда – не принадлежала ни к тем, ни к другим. На это недвусмысленно указывали их напряженные лица и палочки, которые они выставили перед собой в защитном жесте. Сомневаюсь, что они смогли бы сотворить какие-нибудь чары – двое пареньков выглядели не старше, чем мы с Алом, а девочка, которую они пытались закрыть собственными спинами, и вовсе была на удивление хрупкой и тоненькой.
Впрочем, по-моему, эти факты, из-за которых стычка становилась совершенно бесчестной, Джеймс и Фред не учитывали. По крайней мере, мне так казалось, когда я смотрела на раскрасневшегося, зло что-то шипевшего Джима и его рыжего друга, который явно собирался что-то наколдовать.
Возможно, уверенности этой парочке прибавляло то, что возле них стояли Алисия, Доминик и выбравшаяся из своего купе Мари-Виктуар, которая могла в случае чего оказать серьезную магическую поддержку.
Некоторое время я надеялась, что благоразумная сестра, уже перешедшая на седьмой курс, как-нибудь остановит разбушевавшихся подростков. Но Мари все это, видимо, казалось забавным: бледные губы искривились в усмешке, в глазах плясали бесенята.
- Джим! – возмущенно выдохнула я, наблюдая, как воздух вокруг палочки Фреда медленно густеет и превращается в странное золотистое свечение, - Что тут, черт возьми, происходит?!
Фред мгновенно нацепил на лицо маску человека, случайно оказавшегося не в то время и не в том месте, и опустил палочку. Мари, фыркнув и взъерошив мне так старательно уложенные утром волосы, вновь скрылась в своем купе. И только Джим, видимо, не растерял петушиного задора – смотрел он на меня угрюмо, явно сдерживая злость.
- Роза, уйди, а? – тоскливо сказал кузен, взглянув мимолетно на троицу, которая так и не пошевелилась с того момента, как я возникла в коридоре, - Мы сами с ними разберемся. Это, веришь ли, фактически дело чести.
- Ах, дело чести, да? – совсем разозлилась я. А когда я злюсь, то совсем перестаю себя контролировать. Папа однажды сказал, что в такие моменты даже он начинает меня бояться, - А почему тогда вы, такие здоровые парни, нападаете на троих первокурсников, не способных себя защитить? На девчонку нападаете, в конце-то концов?
- Ну, Рози, - словно бы удивился моей непонятливости кузен, - Это же Малфой, Забини и Гойл. Это совсем не обычные первокурсники.
- Прекрати, Джим, - спокойно произнес неожиданно оказавшийся за моей спиной Ал, - Ты ведь не хочешь, чтобы о случившемся узнала мама, верно?
Способ был безотказный и не единожды на Джеймсе Сириусе Поттере опробованный. Прошипев себе под нос что-то нелицеприятное, он скрылся в купе, утянув вслед за собой и остальных.
Я, наверное, была бы счастлива, что снова вышла победительницей в стычке с Джимом. Не без помощи Ала, но все же…
Если бы светловолосый мальчик, проходя мимо нас, не сказал зло и резко:
- Нам не нужна помощь от тех, чья семья построила свое счастье на горе других людей.
И я почувствовала себя оплеванной.


В Большом зале горели, наверное, миллионы свечей. Сводчатый потолок с зеркальной точностью отражал огромное ночное небо. Ученики, сидящие за столами, шептались, стараясь не шуметь слишком громко. Большинство из них не капельки не интересовало распределение, а вот есть хотелось всем, и поскорее.
Ал до боли сжимал руку Рози в своей, стараясь не нервничать. Впрочем, и сама кузина, до этого на удивление спокойная, сейчас в задумчивости покусывала губы. Только Фанни, словно светясь от счастья, лучезарно улыбалась всему – стенам, потолку, свечкам, профессору МакГонагал и завхозу Филчу – да всему, что только попадалось ей на глаза.
Список оглашался медленно, Шляпа подолгу молчала, задумавшись – но все же почти все ученики отправлялись либо за гриффиндорский, либо за хаффлпавский стол. Стол Райвенкло пополнялся томительно медленно, Слизерин пока вовсе не обрел новых учеников.
Профессор Невилл, оглашавший список, неожиданно запнулся. Бросил нервный взгляд на стол Гриффиндора – туда, где сидели Доминик и Мари-Виктуар. И Рози показалось, что, когда он читал, его голос едва заметно дрожал от волнения:
- Грейбек, Фрэнсис!
Фанни, улыбаясь все так же лучезарно, пошла вперед.
Большой зал замер.



Глава 2

…Если есть дороги, конфеты и любимое место
Очень глупо лететь без крыльев сквозь тень окна.

У неё совсем нет права карать чьи-то сны и души,
Ну а если бы было, вряд ли здорово вышло.
Она чтит, читает книги, что кормят её и душат
И ночами всё ждёт, что ей, наконец, напишут.

Это в сто раз больнее, чем Бога внимательно слушать,
Выполнять все его советы.
И это выше.

(с)метилендиоксиметамфетамин



" Дорогие мама, папа и Лили,
Начну с того, что писать мне каждый день вовсе не обязательно. Честно. Я не очень скучаю по дому – в Хогвартсе столько всего загадочного и неисследованного, что пока я нахожу занятия поинтереснее. Так что одного письма раз в три дня будет вполне достаточно. Ну, и по праздникам, конечно же.
Джим вам наверняка уже написал, что меня распределили в Хаффлпаф. А если не написал – значит, вы узнаете это сейчас от меня. Мам, пап, не волнуйтесь – я совершенно не расстроился. В конце концов, это не Слизерин. И с однокурсниками мне очень повезло, а если бы я учился на одном факультете с Джеймсом, сошел бы с ума на второй день. Он уже порывался строить из себя сурового старшего брата, и запретил мне и Розе общаться с некоторыми ребятами. Не сказать, чтобы мы его послушали…
Скорее всего, тетя Гермиона уже сказала вам, что Розу Шляпа отправила в Райвенкло. Жалко, конечно, что мы не на одном факультете – впрочем, представить сестренку на Хаффлпафе кажется невозможным. Как и меня – на Райвенкло. Тем более, это не мешает оставаться нам друзьями и сидеть вместе на некоторых уроках.
В частности, на Трансфигурации, Заклинаниях и Травологии, как сказала Рози.
На остальных уроках я буду сидеть с Фанни… Если вы уже получили письмо от Джеймса, то о Фанни он тоже наверняка вам рассказал. И мне страшно даже предположить, что вы после этого о ней подумали.
Фанни – это та девочка, что тетя Гермиона подобрала на перроне, когда мы отправлялись в Хогвартс. Джим, которого она попросила за ней присмотреть, не особо задумываясь, спихнул заботу о девочке на нас – впрочем, ни я, ни Роза совершенно о случившемся не жалеем. Это совершенно чудесный, милый и искренний человечек. Мне она чем-то тетю Луну напоминает – только Фанни пока не такая умная, и в магических животных совсем не разбирается.
А еще ее зачислили на один факультет со мной, и у меня теперь есть здесь по крайней мере один друг. Розе далеко не так повезло – там даже из наших родственников одна только Молли, а оказаться под присмотром Молли я бы никому не пожелал. И еще у нее на факультете учится жутко противный тип – Скорпиус Малфой, который все время ходит с ребятами из Слизерина. Вообще-то он сначала показался мне нормальным человеком, с которым можно если не дружить, то поддерживать нормальные отношения . Но на проверку Малфой оказался совершенно невыносимым типом. Они с Розой все время ссорятся и оскорбляют друг друга, и Молли жаловалась, что их уже в первый вечер пришлось разнимать. Они попытались устроить дуэль, хотя никаких чар толком не знают. Ну, вы же понимаете, это наша Рози – ей, чтобы завестись, много не надо. Непонятно, как только она с таким нравом на Гриффиндор не попала…
Так вот, когда я про все это услышал, то сразу вспомнил, как папа с отцом этого Малфоя в школе враждовал. И Роза со Скорпиусом, получается, продолжают традицию. Но мне, если честно, кажется ужасно несправедливым то, что некоторые презирают друг друга только из-за их фамилий. У нас на потоке слизеринцев человек двадцать всего, но им так достается…
Ну, тут хоть действуют исторические причины, повлиять на которые мы не можем. А вот за что, допустим, Фанни обижают – я не понимаю совсем. Ее фамилия – Грейбек, но, как сказала Роза, она никак не может быть дочерью того знаменитого оборотня. Потому что он погиб в Битве за Хогвартс, а значит, если бы Фенрир был отцом Фанни, то она должна была бы сейчас быть ровесницей нашего Тедди Люпина – или немногим его младше.
Но понимают это лишь единицы, ученики Райвенкло, в основном. А остальные сразу принялись Фанни ненавидеть только лишь за ее фамилию. Ну, вы же понимаете – в войне многие из-за этого оборотня пострадали, и никто не может этого забыть. А ненавидеть, вообще-то, очень просто – даже если человек совсем ни в чем не виноват, можно найти к чему придраться. К его происхождению, например.
Самое обидное, что Джим тоже в числе заблуждающихся. Но я надеюсь скоро это исправить.
А сейчас будут отборочные в команду Гриффиндора по квиддичу. Джим собирается пробоваться на ловца. Так что пойду за него болеть.
С любовью, Альбус.
P.S.: Мам, пришли, пожалуйста, мне мыло. А то я, кажется, забыл его взять.
P.S.S.: И теплые носки. И, наверное, свитер. "


Я не знаю, с чего это вообще началось. Поймите меня правильно – я человек разумный и вполне способный контролировать собственные чувства и эмоции. До определенной степени, конечно же.
Честное слово, я совершенно не собиралась затевать новую стычку со Скорпиусом Малфоем. Мне хватило и прошлого раза – от Молли влетело, да еще добрая кузина письмо маме настрочила, и та расстроилась. Когда она мне писала, не говорила этого, конечно же, но я знаю, что она расстроилась. Потому что до отъезда в Хогвартс я очень умно рассуждала с ней о том, что вся эта межфакультетская вражда – глупости, и мы должны уважать других людей вне зависимости от того, кем были их родители.
Но одно дело говорить об этом в залитой теплым светом кухне, за маминым пирогом и большой кружкой с чаем. И совершенно другое – выслушивать, как наглая белобрысая мышь оскорбляет твоих родителей.
Сейчас я очень жалею о том, что в тот раз, в поезде, заступилась за него. Но я тогда еще не успела узнать, насколько у него мерзкий характер. По сравнению с ним соплохвосты Хагрида кажутся милыми домашними любимцами.
И еще я совершенно не понимаю, с какой радости он меня дразнит. Ему нравится выводить из себя всех, носящих фамилию Уизли? Молли он тоже пробовал разозлить, но у Малфоя ничего не вышло – дочка дяди Перси являет собой воплощенное спокойствие и флегматичность. Зато на мне у него получается отыграться довольно легко, как не прискорбно это сознавать.
Но в тот момент я не ожидала никакого подвоха.
Вышла себе спокойно из библиотеки, все еще думающая о эссе по Зельям, которое требовалось сдать завтра. Поправила сумку с тяжелыми книгами, и уже собиралась спокойно пройти по направлению к своей гостиной, как услышала за спиной чей-то громкий смех.
Сразу же захотелось обернуться и проверить, все ли в порядке с моим внешним видом. Но я сдержалась, потому что какое-то шестое чувство подсказывало мне, что тогда смех станет еще громче. А этого мое самолюбие точно не переживет.
И я пошла вперед, стараясь притворяться глухой, немой и слепой одновременно. Но, к сожалению далеко уйти мне не удалось.
-Уизли!
Спокойно, Роза. Ровно дыши, не спотыкайся. Смотри только вперед.
- Эй, Уизли, тебя не учили, что вежливые люди отвечают, когда к ним обращаются?
Ладно, пожалуй, можно на пару секунд остановиться. Перевести дух. Молодец, Роза, в том же духе продолжай. Даже Молли бы твоей выдержке позавидовала.
- Да нет, Эд, откуда ей. У нее же вся семейка – сплошь магглокровки и волшебники, по способностям и родовитости недалеко от них ушедшие.
- По крайней мере, никто из них не покушался на жизнь невинных! – яростно выдыхаю я, уже не в силах сдерживаться. Малфой выглядит злым, его дружок Забини – наслаждающимся ситуацией, а я чувствую, как у меня внутри закипают слезы. Главное – не расплакаться, не показать, что я слабее, чем они. – Мои родители в миллион раз лучше твоих, слышишь, Малфой? Лучше, хотя бы потому, что они никогда не говорили в адрес таких неблагодарных… Неблагодарных хорьков, то, что ты сейчас говоришь мне о них!
Может быть, он все-таки не совсем безнадежен. Может быть, даже в Малфое осталось еще что-то человеческое. По крайней мере, смотрит он пристально и серьезно, как будто пытается увидеть меня насквозь – всю, до донышка, до самой последней мысли.
Только вот я не выдерживаю уже этот взгляд, и бегу к нашей гостиной со всех ног, чуть ли не спотыкаясь. Бегу, не разбирая дороги, пока меня не подхватывают большие теплые руки и родной голос Джеймса не произносит:
- Что с тобой, Рози?
А я реву, как маленькая девчонка. Словно мы снова перенеслись в детство, и я плачу из-за пустяков – разбитой коленки или прищемленного пальца, а Джим меня успокаивает.
Я захлебываюсь словами, мне кажется, они скоро выльются вместе с литрами соленых слез, но только одну фразу удается произнести целиком:
- За что… за что они так со мной, Джим?
Я даже забываю спросить, попал ли он в команду.

Фанни идет по полю. Она только что смотрела, как проходят отборочные соревнования в команду Гриффиндора по квиддичу. Четко осознала для себя лишь одно – ей определенно нравится наблюдать за этой игрой. Издалека. И, желательно, защищенной какими-нибудь чарами.
Фанни вздыхает – Альбус и Джим совершенно помешаны на этой игре. Она их пристрастия не разделяет, но очень боится оставаться одна, после того, как на прошлой неделе на нее напали какие-то третьекурсники. А Розу поймать сложно, она все время очень занята – то пропадает на каких-нибудь дополнительных занятиях, то в библиотеке сидит…
Фанни кажется, что Роза только зря тратит время. Сейчас на улице лишь начало сентября, самая замечательная пора – листья еще даже желтеть не начали, погода стоит теплая и на удивления мягкая. Сидеть в это время в замке святотатством кажется.
Она поглубже вдыхает прозрачный воздух и, остановившись, смотрит на зеленые кроны деревьев. Шотландия похожа на застывшую сказку, на нескончаемый сон – и Фанни очень хочется, чтобы тот, кому все это снится, не проснулся никогда.
Земля мягкая – вчера вечером шел дождь, и, если свернуть на тропинку, остаются четкие следы. Интересно, что делает та светловолосая девчушка, низко склонившаяся над землей? Может быть, закапывает клад?
Удержаться от того, чтобы не подойти посмотреть поближе, не получается. Только вот, едва заслышав шаги, девочка резко разворачивается. И при виде Фанни ее хорошенькое лицо перекашивает злобная гримаса.
- Твой папочка-оборотень вокруг школы рыщет небось, а? Встретиться с дочкой хочет?
И девочка, плюнув Фанни под ноги, стремительно уходит прочь.
Слюна тоненькой серебристой паутинкой ложится на землю.
Вдаль, к Запретному лесу, тянется цепочка когтистых следов.


Она стоит тут долго. Дольше, чем ей бы хотелось; а «кавалер», как его назвала дама с портрета на стене напротив, опаздывает уже на полчаса.
У них вошло в традицию встречаться в совятне – не в гостиную же друг к другу ходить учащимся разных факультетов, а в библиотеке нормально и не поговоришь. Только вот здесь постоянно дуют холодные ветра, и от них совсем не спасает тоненький школьный пуловер.
Она нервно переступает с ноги на ногу и обхватывает себя руками за плечи. Слышно, что по лестнице кто-то бежит, перепрыгивая через ступеньки.
Наконец долгожданный «кавалер» появляется в дверном проеме. Правда, счастье от долгожданной встречи у него на лице почему-то не написано.
«Ничего, сейчас мы это исправим», - думает она, отводя со лба прядь светлых волос.
- Привет, Скорпиус, - говорит девочка, улыбаясь, - Пляши: доказательство того, что эта девчонка – оборотень, у нас в руках.
Глухо ухают совы.

Глава 3

Есть и положительная сторона в свободном падении, моя милая, — ты даешь друзьям шанс тебя подхватить. (с)

Она говорит быстро, тараторит, глотает окончания слов – бледное личико раскраснелось, черные глазищи лихорадочно блестят. Жестикулирует Фанни так оживленно, что кажется, будто столовые приборы сейчас полетят в разные стороны. Вон, Амели Лонгботтом даже отодвинулась от них подальше – наверное, не хочет получить вилкой в глаз.
В принципе, Алу это только на руку – никто ничего лишнего не услышит, а то подруга слишком громко разглагольствует. Тема-то, между прочим, не для чужих ушей – и если узнает кто-то лишний, то не поздоровиться самой Фанни. Она этого совершенно не понимает, ибо в истории Второй Магической не разбирается – что, в принципе, вполне простительно для девочки, выросшей в мире магглов. Правда, не в том случае, если эта девочка носит фамилию одного из ярых приверженцев Темного Лорда и большая часть школы терпеть ее за это не может.
- Так вот, Ал, - продолжает она тем временем, едва успев прожевать кусок тыквенного пирога, - Там были настоящие, всамделишные следы оборотня! Прямо как на картинке в той книжке, которую Роза нам показывала.
- Может, это был обычный волк, - произносит Ал с неохотой, продолжая вяло ковыряться в отбивной.
- Ну ты что! – с явной обидой говорит Фанни, оттопырив нижнюю губу, - Обычный волк не подошел бы так близко к стенам школы. Я же не у Запретного леса следы эти видела.
Ал упрямо молчит, не поднимая глаз. Он знает, что, если попросить, Джеймс одолжит ему мантию-невидимку на этот вечер. Алу и самому на следы взглянуть любопытно – к тому же рассказы отца о его приключениях на первом курсе прочно застряли в памяти.
Но одна мысль так и не дает покоя – что, если их все же застанут ночью около следов оборотня? Да даже и просто возле волчьих следов. Тогда он ничем Фанни помочь не сможет.
И он говорит так твердо, как только может:
- Нет, Фанни. Никуда мы не пойдем.
На ее глазах вскипают слезы обиды, и она, вскочив с места, кричит срывающимся голосом:
- Посмотрим еще, что скажет на это Рози!
Впрочем, почти сразу же садится обратно – бледное личико застыло, словно маска, губы упрямо поджаты.
Ал поднимает голову и смотрит на стол Райвенкло. Место между Молли Уизли и Маркусом Вудом пустует.
Мысль о том, что он не видел Розу с самого обеда, приходит быстро и резко, как бьющая наотмашь рука.


В гостиной Гриффиндора неожиданно тихо – большинство учеников на обеде, но и обычно шумная компания, собравшаяся здесь, сейчас странно серьезна. Сверху, из спальни девочек, доносятся веселые голоса и приглушенный смех – там Алисия и Мари-Виктуар отпаивают уже окончательно успокоившуюся Рози принесенным домовиками молоком.
Внизу же атмосфера абсолютно другая. Фред – бледный и серьезный, отчего становится совсем уж жутко, сидит в одном из кресел и, не мигая, смотрит в огонь. Джеймс, на щеках которого, напротив, алеют пятна гнева, о чем-то яростно спорит с Доминик – кулаки его крепко сжаты. Дочь Билла Уизли становится последним оплотом спокойствия: что-то терпеливо втолковывает обоим, а разгорячившегося Джима то и дело поглаживает по плечу.
Впрочем, когда на лестнице появляются Рози, сцена мгновенно меняется – все трое, нацепив на лицо маски спокойствия, улыбаются натянуто и чуть театрально. Впрочем, девочка, кажется, совершенно этого не замечает: она сбегает с последних ступенек и крепко обнимает Джима, уткнувшись носом в его вязаный свитер.
- Спасибо тебе огромное, - говорит она, поднимая заплаканное личико, - Вам всем спасибо. Что бы я без вас только делала!
Джеймс вспыхивает, словно маков цвет, и неловко гладит сестру по макушке. На фоне ярких цветов гриффиндорской гостиной особенно заметно, какая она маленькая и хрупкая, бледная из-за того, что почти не бывает на свежем воздухе.
- Ладно, я пойду, - лучезарно улыбается она, оторвавшись от брата, - Джим, поздравляю тебя еще раз. И тебя, Фред. Из вас выйдут самые лучшие игроки в истории Хогвартса!
- Давай я тебя провожу, - произносит Доминик давно заготовленную фразу и берет кузину под руку.
Две тоненькие фигурки пересекают гостиную и исчезают в дверном проеме.
На некоторое время воцаряется молчание. Затем Джим, вернувший-таки изначальный цвет лица, медленно цедит сквозь зубы:
- Ты как хочешь, Фред, но я не собираюсь позволять этим подонкам и дальше обижать нашу сестру.
Рыжик молчит. Но, когда он поднимает голову, на его смуглой физиономии появляется ухмылка, не предвещающая ничего хорошего:
- Конечно же я с тобой, Джеймс.
- Только не надо ничего говорить девчонкам, - облегченно выдыхает Поттер.


…Знаете, это было совершенно невыносимо. Каждый день видеть румяное лицо в веснушках, слышать звонкий начальственный голос, наблюдать, как она отчаянно трусит, прежде чем сесть на метлу – все это казалось бы мне невероятно любопытным и притягательным, если бы взгляд каждый раз не разбивался о ненавистную рыжину волос.
Пожалуй, я завидовал ей тогда – со всей страстью, на которую только был способен одиннадцатилетний мальчишка. Ее окружали любящие, тревожащиеся за нее друзья и родители - в то время как я должен был довольствоваться компанией однокурсников со Слизерина, которых в глубине души терпеть не мог.
Она была дочерью магглорожденной и предателя крови, оба ее родителя были героями войны – этого стало достаточно, чтобы презрительно фыркать носом при одном лишь упоминании ее имени и подстраивать всяческие каверзы. Сложно передать, насколько уязвленным я чувствовал себя, когда осознал в полной мере, что вокруг нашего поместья царит совершенно иной мир. И в этом мире все то, на чем строилась наша мораль, наше достоинство и наша честь, не стоит ни гроша.
Нельзя сказать, что к первому курсу я был столь наивен, что не замечал всего этого раньше. Безусловно, я пережил период безоглядной веры в бабушкины сказки и был уже тогда достаточно умен для того, чтобы понимать истинное положение вещей.
И именно это раздражало меня больше всего.
Почему фамильные ценности ничего не значат? Почему все то, чем раньше мы так гордились, кануло в лету, и чистокровные считаются едва ли не ущербными, вымирающими, неполноценными? Куда канула эпоха элегантных дам и званых обедов, и почему теперь есть за столом руками популярнее, чем разбираться в правильной сервировке?
Я был гордым, надменным и самолюбивым мальчишкой, но осознавал, что такое жалость и гуманизм. Во мне играла обида за то, что ценности моих предков, бережно хранимые на протяжении стольких поколений, теперь опущены в выгребную яму. Я не мог понять, почему моя семья, столь влиятельная раньше, из-за ошибок отца и деда стала котироваться ниже, чем нищий – когда-то – род Уизли.
Я не понимал и не принимал такого положения вещей и страдал едва ли не больше, чем оказавшийся в такой же ситуации взрослый. И всю свою ненависть, злость и обиду я пытался выместить на Розе Уизли и Альбусе Поттере – детях героев Второй Магической – и тех, кто их окружал.
Прости, Фанни, в этом не было ничего личного.
Так вот, самым невыносимым было то, что при всем этом я восхищался умом Розы, меня забавляла ее неуклюжесть, безумно нравился Ал Поттер, держащийся на метле, как влитой – и даже Фрэнсис Грейбек казалось милой.
И да, этот морковный, невыносимо яркий цвет преследовал меня в кошмарах.

Скорпиус Гиперион Малфой, «Мемуары».
2055 год.


Ал по сравнению с остальными первокурсниками удручающе долговяз, и его можно высмотреть издали по взъерошенной черноволосой макушке. Даже если его окружает галдящая толпа райвенкловцев – еще за поворотом Роза слышит взволнованный голос Маркуса Вуда и нервный, на грани истерики – кузины Молли.
- Ой, Доменик, спасибо, что проводила, - торопливо проговаривает она, готовясь отнять у кузины руку и перейти на быстрый шаг. В их сторону никто не смотрит; впрочем, судя по доносящимся до девочек возгласам, райвенкловцы готовятся разделиться на патрули, чтобы прочесывать территорию Хогвартса.
Но кузина неожиданно крепко хватает девочку за тонкое запястье, и раздраженно шипит, глядя прямо в глаза – Роза замечает, что у самой Доменик они светло-голубые, как льдинки:
- Милая, прекратила б ты эти дрязги с Малфоем. Настоятельно тебе рекомендую. А если что и случится, не спеши бежать к старшему братику – целее будешь.
И в следующий момент она отталкивает Розу к стене – бетон холодит затылок – а потом удаляется, звонко стуча каблуками по мраморному полу. А рыжая девчонка, замершая неподвижно посреди коридора, смотрит в одну точку и, кажется, что-то едва слышно шепчет.
Она, погруженная в себя, не услышит звонкий крик Фанни и радостный вопль Ала, не заметит, как окажется в объятиях двух десятков радостных и встревоженных людей – оказалось, что для многих она важна.
Она очнется, только почувствовав, как кузина Молли целует ее в макушку мокрыми губами – плакала, что ли?

Вечер подкрадывается мягко, как почуявшая мышь кошка, и неслышно окружает замок толстой ватной пеленой. В гостиной Райвенкло осталось только пара человек – несколько второкурсниц вполголоса переговариваются, удобно устроившись в мягких креслах, да Молли, скрипя пером, пишет реферат.
Я спускаюсь по лестнице, нервно теребя край кофточки. Жест для меня слишком робкий - сама бы не поверила, если бы кто сказал, что Роза Уизли будет волноваться перед разговором со своим ровесником, и вполовину не таким умным, как она.
Но, тем не менее, мне страшно – где-то в подреберье, кажется, гуляет холодный ветер, залетевший с вересковых пустошей. Я спустилась в гостиную, думая найти Малфоя – но его здесь нет, как и в спальне мальчиков – Маркус сказал, что он ушел около часа назад.
В мои планы, честно говоря, не входило искать его этим вечером по всему замку. Очень хочется сдать назад, вернуться в теплый полумрак спальни, тем более что Амели обещала показать новую книгу про ядовитые растения Южной Америки – но я отлично понимаю, что если не поговорю с ним сейчас, то никогда уже не решусь на это. Надо быть смелой, надо быть как папа и дядя Гарри.
Они ведь никогда не пасовали перед врагами, правда? И ничего не боялись. Папа бы стыдился за меня, если б узнал, что я боюсь какого-то мальчишку.
А я ведь – что? Я просто хочу узнать, что они с Доменик затеяли. Почему-то кажется, что они заодно, и вряд ли это может кончиться чем-то хорошим. Пусть кузина и гриффиндорка, но из всех Уизли она больше всех кичится своим происхождением. Она, если хотите, болезненно горда – и очень, очень любит своего отца. Хотя это, наверное, неважно.
Осторожно дотрагиваюсь до плеча Молли. Та сначала смотрит на меня невидяще и устало, потом предпринимает попытку улыбнуться:
- О, Рози, это ты? Что ты хотела, малышка?
- Молли, ты Малфоя не видела?
- Он сказал, что в библиотеку идет… - Растерянно произносит она, а потом удивленно вскидывает брови, - Роза, а зачем тебе он? Вы же опять поцапаетесь, ну не нарывайся ты на неприятности…
- У него мои конспекты по трансфигурации, переписывать давала, - говорю необдуманно и пулей вылетаю из гостиной прежде, чем Молли поймет, в чем подвох.
Мало ли.


Через час бесцельных блужданий по Хогвартсу понимаю, что затея изначально была обречена на провал. Еще чуть-чуть – и я не успею добраться до гостиной до отбоя. А Малфой, небось, давно нежиться в теплой постельке или обсуждает со своими дружками, как весело он сегодня подшутил над этой мерзкой рыжей Уизли…
Подавив зевок, поднимаюсь на Астрономическую башню. Может, ему захотелось отправить перед сном письмо мамочке. Или покормить любимую сову – вдруг он сентиментален?
Видимо, на сегодня испытаний моему организму было достаточно. Спотыкаюсь о верхнюю ступеньку – хорошо хоть, наверху растянулась, а не покатилась кубарем вниз. Иначе не миновать мне больничного крыла. Да и упала я на что-то мягкое…
Стоп. Мягкий пол в Астрономической башне – это что-то новенькое.
Торопливо бормочу заклинание. Хорошо, что летом я прочитала учебники Джеймса и в моллины краем глаза заглянула.
Заклятие невидимости спадает и через пару мгновений передо мной предстает худенький мальчишка-первокурсник, одетый в форму Райвенкло. Светлые волосы падают на лицо; под носом запекшаяся кровь, она же размазана по щеке; вокруг глаза наливается красивый синяк.
Впрочем, взгляд у него очень, очень недобрый.
Кажется, я все же нашла свою пропажу.