Такая вот жизнь...

Глава 1

АВТОР: Джолинар
РЕЙТИНГ: PG-13, позже, возможно, R
ТИП: гет+джен
ПЕЙРИНГ: ДМ/ПП, ДМ/ГГ, ДМ/НЖП, ЛМ/НМ, БЛ/В, ГП/ДГ, ДГ/ТБ, НЛ/ПЛ
ЖАНР: AU, Drama, Angst
ОТКАЗ: Права принадлежат Сами-Знаете-Кому. Ни на что не претендую.
КОММЕНТАРИИ: Данный фик является AU, но основные события останутся неизмененными. Изменятся лишь некоторые второстепенные факты. Описываются события 1996-1997 годов. Шестой курс.
СТАТУС: В РАБОТЕ


Это была их обычная комната для собраний. Просторная, с холодным каменным полом, с голыми стенами, на которых не было ни картин, ни гобеленов, ни горящих факелов. Не было даже окон, сквозь которые мог бы проникнуть свет и осветить склонившихся перед повелителем людей в черных мантиях. Единственным источником света был горящий ярким пламенем камин, который заслоняла высокая фигура человека, сложившего руки на груди. Он пристально смотрел на распластавшегося перед ним Пожирателя Смерти, от застежки мантии которого отражался золотистый свет огня.

- Это все, что ты можешь мне сказать? – холодно поинтересовался Темный Лорд, все еще не отрывая взгляда от своего слуги. Предыдущий докладчик сообщил плохие новости, оставив своего господина в не самом лучшем расположении духа, что грозило страшными наказаниями всем присутствующим. – Может, ты хочешь что-то добавить?

Пожиратель пробормотал что-то вроде «нет, милорд» – ему нечего было добавить. Лорд недовольно оглядел своих слуг, от чего те невольно подались назад. Трое сегодня уже получили наказание, остальные могли стать следующими.

- Ну что ж, - произнес повелитель, - значит, придется мне показать всем, что бывает, когда мои приказы плохо выполняются или, как в данном случае, не выполняются вовсе. Круцио!

До чего же привычная картина. Пожиратель с истошным воплем рухнул на каменный пол. Он был молодым и неопытным – один из тех, кто считал служение Темному Лорду интересным и веселым приключением. Такие имели лишь два пути – либо привыкали к наказаниям за ошибки, молча терпели пыточное проклятье и старательно выполняли задания, не допуская провалов – и выживали, либо, гонимые болью и страхом бежали из лагеря бывшего господина и находили смерть от его руки или от рук его более преданных слуг.

Закончив показательное наказание, Темный Лорд прекратил действие пыточного проклятья и убрал палочку. Провинившийся, тяжело дыша, поднял голову и обреченно посмотрел на господина, мысленно умоляя всех известных богов подарить ему быструю смерть. Но у его повелителя были совсем другие планы.

- Это последнее предупреждение, Толлинс, - произнес Темный Лорд. – Я даю тебе последнюю возможность выполнить задание, но лишь из-за того, что эта информация не столь важна для меня. Но если ты не справишься, то последствия будут весьма… печальными для тебя.

Толлинс недоверчиво заморгал – еще бы, сам повелитель дал ему второй шанс, а если верить рассказам других Пожирателей, такое бывает очень редко. Подобной чести удостаивались только действительно важные для их дела люди. Как-то странно, что он оказался одним из них…странно и приятно. А со стороны столпившихся у стены Пожирателей раздались еле слышные смешки - Толлинс действительно был идиотом, если не догадался, что Темный Лорд играет с ним, зная, что совсем скоро в спину бесполезного слуги ударится выпущенный кем-то зеленый луч Убивающего проклятья.

- У тебя есть двое суток, - сказал в заключение повелитель. – Время пошло.

И он взмахнул рукой, указывая на дверь. Толлинс торопливо поднялся и помчался к выходу, даже не подозревая, что его задание – это лишь проверка его пригодности к службе у Темного Лорда, не подозревая, что обратный отсчет уже начался…

- А теперь перейдем к следующему, - как только Толлинс скрылся за дверью, Темный Лорд повернулся к прижавшимся к стене людям. Один из них почувствовал, что на него смотрят, и поднял голову. – Люциус. Подойди сюда.

Люциус Малфой отделился от стены и медленно направился к повелителю. Он прекрасно знал, что подобный спокойно-ласковый тон не сулит ничего хорошего, особенно для него. После той неудачной операции в Министерстве Магии, когда Пожиратели под его командованием не сумели отобрать у мальчишки Поттера пророчество, позволили разбить его и оставили дементорам половину отряда, Темный Лорд был особо зол на тех, кто вернулся. И Люциус Малфой, чудом выскользнувший из западни и вернувшийся незамеченным к своему господину вместе с плохими новостями, стал объектом особого недовольства Темного Лорда, как командир группы и руководитель операции. Иногда Люциусу казалось, что несколько лет в Азкабане стали бы для него легким отдыхом по сравнению с наказанием, которое ему пришлось перенести. Да и то, ему казалось, что Темный Лорд еще не все ему сказал.

- Мой Лорд, - почтительно произнес Малфой, сгибаясь в поклоне. Ощущение надвигающейся катастрофы не оставляло его. Лорд даже не посмотрел на Малфоя, он снова оглядел толпу и сказал:

- Нотт, ты тоже подойди сюда.

Нотт нервно дернул себя за капюшон и встал рядом с Малфоем. Все остальные Пожиратели настороженно наблюдали за происходящим. Высокая черноволосая женщина с откинутым капюшоном стояла чуть поодаль, в стороне от общей массы, и немного насмешливо смотрела на Люциуса. Милорд придумал для него новое наказание? Это должно быть интересно. Женщина на миг вспомнила, что виновата в утере пророчества не меньше Люциуса, но тут же отогнала эту мысль. Свое наказание она уже получила.

- Как там поживает Драко? – поинтересовался Лорд, наблюдая, как Люциус съеживается от упоминания своего сына. Его можно понять – если Темный Лорд начинал о чем-то говорить, это обычно имело какой-то смысл. Он никогда не говорил ничего просто так. И если сейчас был упомянут Малфой-младший, то это неспроста.

- Х-хорошо, милорд, - запнувшись, произнес Люциус. Зачем повелитель об этом спрашивает? У него на Драко какие-то планы? Это что – наказание за провал в Министерстве? Вполне в духе Лорда – бить по самому больному месту… Нет, правду говорят – Пожирателю Смерти нельзя иметь семью.

- Это просто замечательно, - ответил Лорд. – Если я не ошибаюсь, недавно ему исполнилось шестнадцать лет?

- Да, милорд, - сказал Люциус, стараясь, что бы его голос звучал спокойно. Нельзя, что бы Лорд заметил его страх… Хотя повелитель уже наверняка знает и наслаждается этим. Он умеет внушить ужас, а потом упиваться этим…

- Драко уже вполне созрел, что бы принять Метку и вступить в наши ряды, тебе не кажется? - пристально глядя на Люциуса, произнес Лорд. Люциус сглотнул. Ему пришлось применить всю свою выдержку, что бы у него не вырвался вопль ужаса. Драко – Пожиратель? Его сын – в рядах Пожирателей Смерти, с Темной Меткой, с палочкой в руках участвующий в нападениях? Ему ведь только шестнадцать лет! Нет…

- Конечно, милорд, - Люциус согласно кивнул, еще раз склоняясь в поклоне, ничем не выдавая своих мыслей. Он понимал, что его мнения, как отца никто тут не спрашивал, что Темный Лорд уже все решил, и решения своего не изменит, разве что Люциус приведет к повелителю Гарри Поттера, связанного и на веревочке. Да и то – это не исправит того, что уже на совести Лорда Малфоя. Темная Метка на левом предплечье Драко – это персональное наказание Люциуса. И этого уже не изменить. – Я поставлю Драко в известность?

- Не стоит сообщать ему эту новость раньше времени, - возразил Лорд. – Посвящение произойдет в Хеллоуин, а до него еще три с половиной месяца. Нотт, это касается и твоего сына тоже.

Как бы Люциус ни волновался, как бы он ни злился и как бы ни боялся - это не помешало ему почувствовать удовлетворение от вытянувшегося лица Нотта, который, похоже, не ожидал такого поворота событий. Нотт не умел так хорошо скрывать свои чувства, и Лорд был доволен, глядя на его выражение лица. Черноволосая женщина счастливо улыбалась, с трудом сдерживая не менее счастливый смех. Темный Лорд как всегда нашел способ, причиняющий наибольшие страдания провинившимся Пожирателям. Теперь они до конца жизни будут помнить, что именно их ошибка стала причиной сломанных судеб их детей.

- Да, милорд, - обреченно произнес Нотт. Лорд махнул рукой, дав понять Пожирателям, что они могут вернуться к остальным. Люциус оглянулся на черноволосую женщину и дернулся, увидев выражение ее лица. Только присутствие господина спасало ее от неминуемой смерти.

Через полчаса собрание закончилось, и Пожиратели покинули комнату. Нотт ушел одним из первых, Люциус еще раз оглянулся на женщину, но наткнувшись на ее взгляд, быстро отвернулся и ушел вслед за Ноттом. Через пять минут остались лишь двое – Темный Лорд и его самая верная последовательница.

- Белла, запечатай дверь, - произнес Лорд. Беллатриса Лестрейндж направила палочку на дверь, потом на окна, и пробормотала запирающие, заглушающие и обнаруживающие заклятья – чтобы никто не мог войти или подслушать их разговор. После этого она развернулась и подошла к камину, что бы повелитель мог видеть ее лицо.

- Я им не доверяю, - тут же сказала она. – Люциус слишком любит своего сына, чтобы допустить его вступление в наши ряды. Драко ведь могут убить… - с ухмылкой закончила Белла. – Он попытается что-то сделать.

- Это очевидно, - согласился Лорд. Он молча смотрел на Беллатрису, словно ожидал, что она сама скажет, что нужно сделать. Он часто так делал – это был весьма неплохой способ проверить, насколько сообразительны его последователи. И Беллатриса, безусловно, была одной из тех, кто умел думать.

- Но я не думаю, что Малфою удастся что-то сделать, - продолжала Белла. – Любое действие с его стороны будет расценено как предательство. А Люциус слишком осторожен для этого… Но за Малфоем-младшим нужно будет понаблюдать. Нам нужен человек, который справится с этим заданием. Шпион в Хогвартсе. Северус…

- Северус не подойдет, - прервал ее Лорд. – Нужен тот, кому мы сможем безоговорочно доверять. В преданности Северуса я не сомневаюсь, но…

- Но он крестный Драко и друг Люциуса, - поняла Белла. – Он не сможет адекватно оценить ситуацию.

- Он не сможет наблюдать за Драко постоянно, - продолжал Лорд, словно не заметил слов Беллы. – Северус декан Слизерина, но если он слишком часто будет появляться в гостиной своего факультета, это вызовет у Дамблдора ненужные подозрения. И у самого Драко тоже.

Белла на секунду задумалась, а потом снова посмотрела на Лорда. У нее уже появились подозрения насчет того, о чем говорит повелитель.

- Я позову ее? – неуверенно спросила она.

- Не стоит, - ответил Темный Лорд. – Она сейчас сама сюда придет.

И верно – не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. После того, как были сняты все заклятья, дверь открылась, и на пороге появился женский силуэт. Девушка неторопливо подошла к камину, слегка склонила голову и произнесла:

- Вы хотели меня видеть, милорд?

После этих слов она подняла голову и бесстрашно посмотрела прямо в глаза своего Лорда. Роста она была невысокого, одета в привычную черную мантию, черные волосы были стянуты в узел на затылке, от чего девушка казалась старше своих лет. Она сложила руки на груди и посмотрела на Беллу. Та кивнула.

- Ты едешь в Хогвартс, - заявила Беллатриса, после чего отвернулась к камину, всем своим видом показывая, что никаких возражений не потерпит. Девушка открыла было рот, что бы возразить, но поняла, что дело безнадежно и передумала.

- Зачем? – вместо этого спросила она. – Там нужно кого-то убить?

- Нет. Но у тебя там задание, - пояснила Белла. – Видишь ли, у нас появились определенные проблемы с Люциусом Малфоем, нужно проконтролировать ситуацию и сделать это так, что бы никто ничего не заметил.

- Ты считаешь, что мое внезапное появление в школе Дамблдора не привлечет лишнего внимания? – недоверчиво спросила девушка. – По-твоему, меня никто не заметит, учитывая мою более чем известную фамилию?

Беллатриса раздраженно вздохнула.

- Хорошо, - сказала она. – Твое появление в Хогвартсе вызовет массу вопросов. Но Драко Малфойничего не заподозрит. А это именно то, что нам нужно.

- Дамблдор будет следить за каждым моим шагом. Он не даст мне никакой свободы действий! Что я смогу сделать?

- Ты излишне эмоциональна, Патриция, - безразличным тоном произнес Лорд. Но несмотря на это безразличие, в его голосе слышались ледяные нотки, что мгновенно потушило разгорающийся огонь будущего скандала. – Мы обсуждаем очень важное дело. Будь сдержаннее.

- Да, милорд, - недовольно морщась, кивнула Патриция. – Что бы следить за Малфоем, мне нужно как можно больше времени находиться рядом с ним. А для этого мне нужно попасть на… он на шестом курсе учится?

- Люциус все еще член попечительского совета, - сказала Белла. – Не думаю, что для него составит большую трудность определить тебя в эту школу. Но вот что бы попасть в Слизерин, тебе придется пообщаться со Шляпой…

- Мечта всей моей жизни – одеть на голову этот нестиранный кусок фетра, - пробормотала Патриция. – У Шляпы наверняка уже давно не все дома…

- Она достаточно разумна, что бы отправить тебя на тот факультет, где твое место, - перебила Белла. – Далее – тебе нужно будет сильно постараться, чтобы попасть на шестой курс. В этом деле тебе никто не помощник, будешь сдавать С.О.В., времени до начала учебного года достаточно, так что ты успеешь.

Патриция пожала плечами – последние пять лет они усиленно занималась, поскольку больше ничего не могла. Не имела возможности покинуть тот дом, где жила, не могла поступить в школу маги, не могла общаться с людьми. Что ей оставалось? Только сидеть целыми днями в библиотеке. По этой причине она считала себя способной пройти магический экзамен и набрать проходные баллы по нужным ей предметам.

Она понимала, что для приличия ей нужно хотя бы возмутиться, сказать что-то вроде «Вы хотите отправить меня в это скопище грязнокровок?!», но молчала. Она всю жизнь мечтала поступить в Хогвартс, так зачем возражать? Десять лет назад, когда она впервые спросила опекунов о Хогвартсе, ей категорически заявили, что ни в какую школу магии она не поедет. Позже, устав от бесконечных вопросов, они все же объяснили ей причину. Если кто-нибудь узнает о ее происхождении, то ей грозили большие неприятности. Что может сделать Министерство Магии с дочерью самого Лорда Волдеморта? Какие идеи могут прийти в их больные головы? Ничем хорошим это не закончится.

Со временем Патриция привыкла к этой мысли. Министерство выдало ей разрешение на применение магии на территории особняка Блэков, официальной наследницей рода которых она являлась. И она прилежно училась. Интуиция подсказывала ей, что вынужденное заключение продлится недолго, что скоро она сумеет вырваться на свободу. Патриция не проклинала судьбу, которая сыграла с ней такую злую шутку - как она будет жить в обществе с клеймом дочери темнейшего мага века? Она лишь злилась на отца, позволившего себя уничтожить какому-то сопливому мальчишке, недоумевала по поводу глупости матери, отдавшей все ради верности своему господину… В ее душе кипела ненависть, росла с каждым годом, до того дня, когда она почувствовала, что мир перевернулся. До того дня, когда неведомая сила заставила ее появится на заброшенном кладбище Литтл-Хенглтона и первой засвидетельствовать свое почтение возрожденному Темному Лорду…

С этого дня ее жизнь изменилась. В особняк Блэков она больше не вернулась, тем самым положив конец своей прошлой жизни. Вернула себе свою законную фамилию – Лестрейндж, фамилию своей матери. Официально Патриция была дочерью Родольфуса Лестрейнджа, и только несколько членов Внутреннего Круга знали, как обстоят дела на самом деле. Теперь у нее были приличные учителя, которые могли научить ее гораздо большему, чем книги из библиотеки Блэков. Разумеется, больше всего времени уделялось Темным Искусствам и Зельеварению.

Она сдаст эти С.О.В. и попадет на Слизерин. Она проследит за Драко Малфоем и не даст ему возможности ее обмануть.

- Драко знает, кто я? – поинтересовалась Патриция.

- Не знает и не должен узнать, - ответила Белла, строго глядя на свою дочь. – Ты не должна говорить об этом никому, иначе ни Драко, ни Нотт не будут весте себя как обычно, и мы не узнаем, насколько они преданы повелителю! Постарайся вести себя естественно. Запомни, в Хогвартсе ты – Лестрейндж, и никто иной.

- Да, я поняла, - раздраженно отозвалась Патриция. – Что-нибудь еще?

- В основном это все, - сказал Лорд. – Просто слушай и наблюдай, не привлекая к себе внимания. Ты раньше неплохо справлялась с подобными заданиями. Если будут благоприятные условия – присмотри за Северусом и Дамблдором, за слизеринцами в общем.

Патриция кивнула, хоть и чувствовала, что и Лорд, и Белла чего-то недоговаривают. Ей казалось, что ее просто хотят на время исключить из войны, что бы она не путалась под ногами. Давать собственной наследнице задание шпионить за детьми Пожирателей? Это вызывает сомнения, для этого есть Северус. Или Лорд имеет на нее какие-то планы? И для этого ему нужно, чтобы Патриция вошла в контакт со слизеринским факультетом? Что ж, она это сделает. Вот только пусть Лорд не думает, что она позволит собой манипулировать. Она не Пожирательница Смерти, и не является собственностью великого и ужасного Темного Лорда. У нее на предплечье нет Темной Метки, и не будет. У нее есть преданность повелителю, но и здравый смысл тоже имеется.

- Я могу идти? – спросила Патриция.

- Иди, - разрешила Белла. – И что б никакой самодеятельности!

Как только девушка покинула комнату, Беллатриса отошла от камина и повернулась к Лорду. Она не знала, о чем он думал, но сама она сомневалась, что Патриция не начнет действовать самостоятельно. У нее такой характер – это Белла успела понять за последние полгода. Патриция сейчас очень напоминала ее саму в шестнадцать лет – такая же независимая, самостоятельная и жестокая. Именно такая, как ее мать, которая привлекла Темного Лорда еще во времена своей учебы. На чертах характера юной наследницы Блэков было несложно сыграть, на нее было просто влиять, и со временем Белла стала такой, как сейчас. Но ведь не сразу! Было много боли, смерти и наказаний. Были душевные переживания и страдания. Но она ни о чем не сожалела. Белла знала, что приобрела гораздо больше, чем потеряла.

Но Патриция имеет одно существенное отличие – она не Белла. Их жизни отличались, они росли в разных условиях, и никогда не станут настоящей семьей. Патриция никогда не станет настолько похожей на Беллатрису, она гораздо больше дочь Лорда. Она сдержанна и спокойна, она сначала думает, а потом делает, она пойдет на все для достижения своей цели… Но почему-то Беллатрисе казалось, что это лишь обертка, а что на самом деле творится в душе у Патриции не знает даже Темный Лорд.

- Интересно, - произнес господин в пространство. – Это будет очень интересно.

Для него все происходящее – не более чем игра. Все, что не касалось войны напрямую, можно было считать игрой. Можно было наблюдать за этим со стороны, вносить свои коррективы в сценарий, менять игроков по своему усмотрению, а когда все зайдет слишком далеко – одним словом или жестом закончить игру в свою пользу.

Все происходящее – лишь воспитательная мера. Для Люциуса – наказание за ошибку. Для Драко – демонстрация того, что держать нейтралитет, когда твой отец на одной из воюющих сторон, нельзя. Для Патриции – возможность показать, насколько она способна владеть собой. Это действительно будет интересно.

-------------------------------------------------------
Уважаемые читатели!
Если вам кажется, что моя НЖП - Мери-Сью, пожалуйста, скажите об этом мне! Я постараюсь исправиться!

Глава 2

Есть ли жизнь после приветственного пира первого сентября? Задайте этот вопрос, и три четверти Хогвартса ответит единогласно, не задумываясь – нет! После пира существует только кровать в спальне и мысли о новом преподавателе Защиты от темных искусств. Но студент факультета Слизерин смерит вас презрительным взглядом и торопливым шагом уйдет в свою факультетскую гостиную – праздновать начало нового учебного года и пить сливочное пиво на факультетской вечеринке.

Но староста факультета Слизерин знал, что в этом году вечеринки не будет, он знал, что на самом деле праздновать нечего. И ведя в гостиную первокурсников, он думал – станет ли Хогвартс для них той сказкой, которой стал когда-то для него самого? Смогут ли они наслаждаться жизнью и магией, зная, какая угроза нависла над их семьями? Иногда в сознании проскальзывала мысль о том, насколько повезло магглорожденным – они не сразу поймут, в чем дело…Староста не знал, что ожидает в будущем его самого, но понимал, что война не обойдет его стороной, и пора уже готовиться к возможным трудностям.

Позади него неторопливо, оглядываясь по сторонам, шагала его кузина. Девушка ухитрилась набрать относительно приличные баллы С.О.В., и теперь была его однокурсницей. Честно говоря, она не понравилась ему с того самого момента, как она вошла сегодня в Большой Зал вместе с толпой первокурсников, и встала позади них. Внешне очень самоуверенная, но он чувствовал, что девушка напугана, точно так же, как и он сам пять лет назад. Но когда она надела на голову Сортировочную Шляпу… Он увидел, что она не сомневается в ее вердикте, что она точно знает, куда ей дорога. И на пути к столу Слизерина Патриция Лестрейндж ни разу не обернулась на гриффиндорцев Поттера и Лонгботтома, которые пришли в бешенство при упоминании ее фамилии.

Староста подавил желание обернуться и рассмотреть новую однокурсницу повнимательнее. Нет, этого нельзя делать ни в коем случае. С ней нужно вести себя очень осторожно, она все-таки дочь Беллатрисы, а с ее характером Драко уже успел познакомиться. И это внушало опасения. Как бы ни была сложна жизнь Драко Малфоя, он оставался Малфоем. Он был лидером если не всего факультета, то хотя бы своего курса, и очень хотел бы им остаться. Появление его кузины могло несколько изменить ситуацию в Слизерине. Не то, что бы Драко опасался за свое положение. Он просто даже предположить не мог, зачем Патриция приехала в Хогвартс и насколько влиятельной фигурой она станет.

Когда Драко уже собирался сказать пароль и пропустить новых учеников в гостиную, откуда-то сбоку появилась Панси Паркинсон. Она чмокнула старосту в щеку, но тот только отмахнулся от нее.

- Где тебя носило? – Драко строго посмотрел на вторую старосту Слизерина. – Почему тебя не было на ужине?

- Ну зачем ты так, - укоризненно ответила Панси, - тут дети, а ты кричишь на весь коридор. Давай потом поговорим, это нельзя обсуждать при посторонних. У тебя есть пароль?

Драко пробормотал что-то о тупости своей напарницы, после чего назвал пароль и первым вошел в гостиную. Первокурсники хлынули внутрь и под пристальным взглядом старосты выстроились в шеренгу у стены, переглядываясь между собой. Патриция встала чуть поодаль, глядя на Малфоя с вызовом. Тот скользнул по ней взглядом, потом заговорил в своей обычной манере, немного растягивая слова:

- Меня зовут Драко Малфой, я староста факультета Слизерин. Спальни мальчиков находятся там, - Драко показал рукой направление, - спальни девочек – там, - показал на соседний коридор. - Нашего декана зовут Северус Снейп, со всеми вопросами, проблемами и предложениями обращаться к нему. После отбоя не покидать гостиную. Если кто-то будет пойман – выпутываться будете сами. Всем доброй ночи.

Произнеся эту маленькую речь, Драко счел свой долг старосты выполненным и, отвернувшись от первокурсников, уселся на диван.

- Панси, иди сюда, - позвал он.

Вторя староста Слизерина, не обращая на него внимания, отчитывала какого-то второкурсника за то, что он принес с собой в гостиную еду из Большого Зала. Говорила она довольно громко, так что все присутствующие устремили свои взгляды на нее. Бедный второкурсник краснел, бледнел и, заикаясь, пытался хоть как-то оправдаться, но безуспешно.

- Паркинсон! – рявкнул Драко, да так, что девушка аж подскочила, начисто забыв о второкурснике. Тот облегченно вздохнул и убежал в сторону спален.

- Ну чего тебе? – немного обиженно поинтересовалась Панси. – Зачем так орать? У тебя что, плохое настроение сегодня?

- Это я у тебя хотел спросить, - уже тише ответил Драко. – Где ты была во время пира? Ты не выполняешь свои обязанности. Я сообщу об этом декану…

- Драко, перестань, - с лица Панси мигом слетела улыбка, и она заговорила серьезным тоном. Присев на краешек дивана, Панси поправила прическу и прошептала: - Мы можем поговорить об этом где-то в другом месте? Я не думаю, что в гостиной достаточно безопасно.

- Здесь все свои, - пожал плечами Драко. – Что настолько секретное ты хочешь мне сообщить, что нельзя сказать тут?

Вместо ответа Панси оглянулась вокруг себя, заметила изучающую гобелен Патрицию и громко спросила:

- Драко, у нас новая ученица? Гм… Интересно…

- Патриция Лестрейндж, - неохотно сообщил Драко, поворачиваясь к девушкам и вглядываясь в лицо кузины. Та еле заметно подмигнула, ехидно улыбнулась и села в соседнее кресло.

- Лестрейндж? – переспросила Панси, чуть заметно вздрогнув. – Понятно…

- Спокойно, я не Пожиратель Смерти и не убийца - усмехнулась Патриция. – И вообще не понимаю твоей реакции, Паркинсон. Вот Драко совсем не переживает, верно, Драко?

Слизеринский староста выдавил улыбку, но Панси даже не смотрела в его сторону. Она чуть ли не руками махала, открывала и закрывала рот, потом все же произнесла истерическим тоном:

- Вот только не надо мне зубы заговаривать! Что бы дочь Беллатрисы Лестрейндж добровольно отказалась от права носить Темную Метку? От права служить Темному Лорду? Ты меня за идиотку считаешь?!

Драко не удержался от усмешки. Сейчас Панси действительно выглядела самой настоящей идиоткой – неужели она считала, что Дамблдор мог принять в школу дочь Беллатрисы Лестрейндж, если бы не был уверен, что у нее нет Темной Метки? Если бы не убедился, что она не опасна? Впрочем, последнее не совсем соответствует истине. Половина факультета Слизерин состоит из детей Пожирателей Смерти, которых просто глупо считать неопасными. Но Патриция… Безусловно, она человек-загадка. Или это только от того кажется, что Драко видит ее третий раз в жизни?

А Панси все не унималась. Драко никак не мог понять, что именно ее задело, чем Патриция ей не угодила с самой первой встречи. Обычно староста Слизерина держала себя в руках, не теряя контроль над собой, но сейчас…

- Панси, иди, приведи себя в порядок, - приказным тоном произнес Драко. Панси ударила кулаком по колену, пробормотала что-то вроде «Ну подожди, Малфой», и убежала в спальню. – А теперь ты, - сказал Драко, поворачиваясь к Патриции, которая молча и спокойно выслушала крики Панси, не ответив ни словом. – Мне абсолютно все равно, кто ты такая. Меня не интересует твое происхождение и мне плевать на твой статус среди Пожирателей Смерти. Запомни одно - не пытайся испортить мою репутацию, не пытайся занять мое место на факультете. Это моя территория.

Выдав это, Драко отвернулся и принялся за чтение «Ежедневного пророка». Хотя это его равнодушие было лишь внешним – на самом деле Драко было очень интересно, что ответит ему Патриция. Но… Девушка не сказала ни слова. Когда Драко обернулся, в гостиной кроме него уже никого не было.

***

Да… Драко Малфой – интересный персонаж. Похоже, ее задание будет вовсе не таким скучным, как она предполагала. Жизнь на факультете Слизерин била ключом – ссоры, скандалы, обвинения и сумасшедшие девочки-подростки, предъявляющие какие-то непонятные претензии… Что это случилось вчера с Панси Паркинсон? Нет, начать следует с причины, по которой старосты не было на ужине. Или еще раньше?

О церемонии распределения вспоминать было нечего. Очень запоминающимися были три вещи: встревоженное перешептывание, пробежавшее по залу, когда МакГонагалл назвала фамилию Патриции; возмущенный вопль со стороны стола Гриффиндора, принадлежащий двум мальчишкам… одним из них точно был Поттер! И странно выражение, появившееся на лице директора Альбуса Дамблдора, когда Шляпа выкрикнула «Слизерин!», и Патриция уверенным шагом направилась к столу своего факультета…

Да, будет трудно. Весь преподавательский состав во главе с директором будет следить за каждым ее шагом и словом. Половина Хогвартса, ненавидящая Беллатрису Лестрейндж, будет ненавидеть и Патрицию за то, что она ее дочь. Ну что поделать? Не изображать же из себя святую, сошедшую на землю с небес? Просто нужно вести себя осторожнее, не нарываться на неприятности, не хамить учителям и просто быть обычной студенткой. А там, может про нее и забудут… Хотя, вряд ли.

Итак, имеется три основных вопроса: Паркинсон (чего это она так вызверилась на Патрицию?), Поттер (Беллатриса недавно убила его крестного – а тут такая возможность отомстить…) и Малфой. Последний вопрос был самым основным – ее кузен относился к ней если не враждебно, то уж точно с опасением. Нужно наладить отношения. Нужно заставить Драко ей доверять.

На следующее утро, когда Патриция прибыла в Большой зал, ей стало ясно – Гарри Поттер может стать большей проблемой, чем она ожидала. Наткнувшись на горящий ненавистью взгляд гриффиндорца, Патриция усмехнулась, нахально подмигнула ему и села с краю Слизеринского стола. Она буквально спиной чувствовала этот взгляд, но когда появился декан со стопкой листков с расписанием, появилось занятие поинтереснее, чем мысленные издевательства над героем. В первый учебный день была история магии – с Равенкло, Защита от Темных Искусств – с Гриффиндором, и зельеварение – общее для всех четырех факультетов (учеников, набравших нужное для продолжения курса зельеварения баллов, было не так и много). Да, денек предстоит просто умопомрачительный.

Панси Паркинсон сидела недалеко от Патриции и нервно на нее посматривала. Сидящий рядом Драко что-то втолковывал ей и махал руками, Панси часто моргала и пожимала плечами. Если Патриция права в своих предположениях, то ее вопрос номер один может получить ответ уже совсем скоро. А может, она ошибается, и Панси с Драко обсуждают какую-то пакость…

Говорят, что понедельник – день чудесный. Патриция с радостью собственноручно задушила бы того, кто это сказал. Если историю магии можно было назвать вполне сносным предметом (хотя профессор Биннс был настолько нудным, что мог своими лекциями убить кого угодно), то следующие два занятия можно было с уверенностью назвать отвратительными. На Защите от Темных Искусств, которую в этом году вел Северус Снейп, шестой курс начал изучать невербальные заклятья. Этот раздел магии никогда не давался Патриции – как она ни старалась применять заклятья, не произнося их формул, у нее ничего не получалось. Она могла использовать легиллименцию, чтобы узнать, какое заклятье ее противник собирается к ней применить, могла защитить свой разум с помощью окклюменции – и ее оппонент не мог пробить ее блок и узнать, чем она собирается его атаковать… Но сами невербальные заклятья у нее не получались. И на нее не действовали факты вроде того, что ее отец уже в шестнадцать лет прекрасно с этим справлялся, что ее мать была первой ученицей своего курса…

А если занятие ведет Снейп, то не справиться с заданием – это уже опасно. Вот он поднялся со своего места и принялся расхаживать между парами учеников, наблюдая за их попытками сотворить заклятье без их произношения. В полутемном классе, который освещали лишь горящие где-то под потолком свечи, профессор казался похожим на огромную летучую мышь, вылетевшую на охоту. Развевающиеся за его спиной полы мантии навевали мысли о бегстве.

Ну все, подумала Патриция. Она довольно долго знала профессора – с тех самых пор, как Темный Лорд возродился и Снейп снова стал его шпионом в Хогвартсе. С его характером и манерой преподавания Патриция тоже уже успела познакомиться – Снейп не терпел лени и препирательств, он не любил учеников, которые не понимали его объяснений с первого раза. Наверное, именно по этой причине Патриция прилагала все усилия, когда Снейп обучал ее легиллименции.

Вот сейчас он ей устроит, подумала Патриция. Отругает, снимет баллы, назначит отработку…

- Практика, Лестрейндж, - заявил Снейп. Патриция захлопала глазами – преподаватель произнес те слова, которые она меньше всего ожидала услышать от него. – Чего вы так на меня смотрите? Практикуйтесь, если не хотите получить отработку.

Сказав это, Снейп развернулся и направился в паре Малфой-Паркинсон. Патриция оглянулась на Теодора Нота, к которому последние десять минут пыталась невербально применить Разоружающее заклятье, после того, как самому Ноттту это не удалось. Нотт улыбнулся, сделал рукой непонятный жест и произнес торжественным шепотом:

- Привыкай, это уже традиция. Профессор Снейп не снимает баллы со своего факультета…

- Но я сделаю это, если вы не перестанете разговаривать так громко, мистер Нотт, - тихо перебил Снейп, чуть заметно улыбнувшись своим студентам. Нотт прикрыл лицо рукой и сдержанно захихикал. Снейп отвернулся к Драко и вполголоса произнес: - Мистер Малфой, не жульничайте. Я вам не советую этого делать на моих уроках. Вы должны применять заклятья молча, а не делать вид, что выполняете мое задание. Мисс Паркинсон, вы тоже примите это во внимание.

Усмехнувшись, Снейп окинул взглядом слизеринцев, потом направился на гриффиндорскую половину класса, своим хмурым лицом показывая, что ничего хорошего от студентов львиного факультета не ожидает и готов снимать баллы.

- Лонгботтом! – воскликнул Снейп, останавливаясь около круглолицего мальчишки с гриффиндорским гербом на мантии. Тот дернулся и выронил палочку. Снейп скривил губы. – От вас не требуют ничего сверхъестественного, вы даже говорить ничего не должны. Почему вы делаете вид, будто умнее всех?

Лонгботтом молчал, хотя явно делал попытки сказать хоть что-то. А Снейп продолжал:

- Я не знаю, как вам удалось сдать С.О.В. по моему предмету, но имейте в виду, Лонгботтом, если вы будете находиться на столь низком уровне, то вам придется избавить нас от своего общества, о чем я, безусловно, буду очень сожалеть. Очевидно, что ваши познания в Защите от Темных Искусств совсем немного выше ваших способностей к зельеварению.

Лонгботтом покраснел так, словно у нег вся кровь прилила к голове. Снейп отвернулся от него и перешел к следующей паре.

- Финниган! Что вы делаете? Вы называете это невербальным заклятьем? Где были ваши мозги, когда я объяснял, как это делается? Минус десять баллов с Гриффиндора и прекратите открывать рот, иначе вычту еще двадцать. Мистер Томас! Немедленно закройте учебник, там нет ничего, что вам может сейчас помочь. Грейнджер! У вас с Лонгботтомом одни мозги на двоих? Перестаньте помогать ему, он уже достаточно взрослый, что бы справиться самостоятельно. Если он, конечно, на это способен. Уизли! Мерлин, какое убожество…

Патриция наблюдала за тем, как Снейп во всеуслышание критиковал студентов Гриффиндора и снимает с них баллы, и поняла – в Хогвартсе Снейп защищает слизеринцев, как может. Он не снимает с них баллы, не делает замечаний (во всяком случае, на людях), старается их защищать… И верно – кто, кроме него на это согласиться? Для Северуса Снейпа факультет Слизерин – превыше всего. И он будет биться за своих воспитанников до последнего.

Нет, урок Защиты нельзя было назвать приятным. Ососбенно, если учесть то представление, которое устроил Поттер, заорав «Протего!» на всю аудиторию и чуть не убив слизеринского декана. Хогвартс – сумасшедший дом.

Зельеварение было еще более чудным. Преподавателя звали Гораций Слизнорт – странный тип, у которого вместо мозгов был «Феликс Фелицис». Половину урока он вещал о различных зельях, потом велел сварить Напиток Живой Смерти и ушел. Патриция, сдавшая зельеварение на «Превосходно» (единственный предмет, по которому удалось получить столь высокую оценку), тут же открыла учебник на нужной станице и принялась за работу. А светловолосая слизеринка, сидящая справа от нее, немного растеряно посмотрела на свой учебник, прежде чем налить в котел воду и начать работу. Нашивка на мантии слизеринки сообщала, что ее зовут Дафна Гринграсс. Эта девушка жила в одной спальне с Патрицией, так же, как и Панси Паркинсон, Лиза Турпин и Катрина Стейн.

Помешав зелье по часовой стрелке нужное количество раз, Патриция оглядела класс. Гринграсс лихорадочно перелистывала страницы учебника и нарезала ингредиенты, иногда попадая серебряным ножиком по собственным пальцам. Теодор Нотт с безразличным лицом наблюдал за Дафной, забыв о собственном зелье. Драко Малфой медленно и уверенно помахивал волшебной палочкой над котлом. Блейз Забини, последний из слизеринцев, попавших на Продвинутые Зелья, водил пальцем по строчкам в учебнике, проверяя правильность приготовления зелья по его цвету.

Равенкловцы работали молча, почти не пользуясь учебниками, лишь изредка сверяясь с рецептом. Хаффлпаффец Эрни МакМиллан с недовольным лицом криво нарезал стебли полыни, одновременно помешивая свое зелье совершенно не в ту сторону. Рыжий гриффиндорец Уизли тихо переругивался со своей растрепанной подругой, а Гарри Поттер делал вид, что он в классе совершенно один и конкурентов у него нет.

Занятие прошло тихо и спокойно. Перед звонком вернулся Слизнорт и принялся проверять работы своих студентов. Победил, разумеется, Поттер, которого профессор расхваливал, словно собственного сына. Малфой недовольно скривился и вылетел из класса так стремительно, что Патриция не успела выскочить вслед за ним и увидеть, куда он скрылся. Выяснить это удалось только во время обеда, когда Малфой сел за слизеринский стол, тщетно пытаясь отчистить со своей мантии птичий помет. Панси раздраженно вздохнула и закатила глаза.

Все ясно. Малфой был в совятне. Вроде бы ничего особенного, вот только Патриции почему-то казалось, что это будет иметь далекоидущие последствия и кучу проблем для нее. Куда бы не писал Драко, ответ придет лишь через несколько дней. А раз уж не удалось узнать, о чем шла речь в письме, то ей остается лишь прочесть ответ. Только бы это письмо было не от Люциуса Малфоя, который решил проигнорировать запрет господина и рассказать о том, кем является Патриция на самом деле. Иначе проблем не миновать и придется придумывать, как выпутываться из ситуации…

Ладно, не стоит паниковать раньше времени. Дождемся ответа, а потом будем думать, что делать. Что делать… Что делать с Паркинсон, которая продолжала вести себя странно? Что делать с Поттером, который преисполнен чувства собственной важности? А Дамблдор? Сегодня за обедом директор сверлил Патрицию взглядом, словно подозревая в каких-то преступлениях, которые она еще не совершила…

- Лестрейндж! – раздалось откуда-то сзади. Патриция обернулась и увидела, что за ней из Большого Зала вышел Теодор Нотт. – Погоди.

- Ну, чего тебе? – раздраженно поинтересовалась Патриция. – Говори быстрее, у меня мало времени.

- Нет-нет, у меня к тебе всего один вопрос, - махнул рукой Нотт. – Только тут слишком людно, я не хочу, что бы кто-то нас услышал. Может, мы выйдем во двор?

Не дожидаясь ответа, Теодор направился к выходу из замка. Догнав Нота уже во дворе, Патриция схватила его за плечо и прошипела на ухо:

- Давай выкладывай, чего тебе надо, пока я еще тебя слушаю.

Нотт пожал плечами, и, не дожидаясь, пока Патриция наложит на него какое-то заклятье, сказал:

- Я знаю о нападении, которое произойдет в эту субботу.

- И что? – спросила Патриция, стараясь, что бы ее голос звучал спокойно. Спокойно! Ситуация еще не вышла из-под контроля.

- Я знаю, что ты в нем участвуешь, - продолжал Нотт. Патриция сжала кулаки – что он такое говорит? Откуда он мог взять эту информацию?! Нотт стоял напротив нее с совершенно спокойным лицом, словно не происходило ничего особенного. А может, так оно и есть? В конце концов, его отец – Пожиратель Смерти. Но если Теодор вздумает ее шантажировать…

- И что? – снова спросила Патриция.

- Я просто хотел предупредить тебя. Наш повелитель будет проверять преданность всех своих последователей. Даже тех, у кого Темной Метки еще нет, - произнес Нотт, пристально глядя на Патрицию. – Даже тебя.

- Это все? – поинтересовалась Патриция. – Я правда очень спешу.

- Да, только… я могу тебя кое о чем попросить? – Нотт вытащил из сумки конверт и протянул его однокурснице. – Я знаю, ты в скором времени увидишься с Эйвери-младшим. Передай ему этот конверт. И это очень срочно.

- Без проблем, - кивнула Патриция. – Это все? Теперь я могу идти?

Направляясь к дверям замка, Патриция заметила светловолосого парня, стремительно скрывшегося за углом. И всю дорогу в гостиную ее мысли занимали два вопроса: какие дела связывают Теодора Нота с Эйвери-младшим, и какую часть разговора успел подслушать Драко Малфой?


Глава 3

Люциус Малфой не находил себе места. Расхаживая туда-сюда перед камином в собственном особняке, он напряженно размышлял, можно ли сделать хоть что-нибудь. Этим утром филин Драко принес главе семейства Малфоев письмо. Конверт был голубого цвета, что означало – письмо нельзя читать при посторонних, а ответ нужен как можно скорее. После возрождения Темного Лорда Люциус начал бояться почтовых сов – письма, приходящие ему, нельзя было назвать приятными. Чего стоит послание от Министра Фаджа, который бурно выражал радость от того, что Малфой не был обнаружен в Отделе Тайн вместе с остальными Пожирателями! Да, это можно понять – кто же еще мог «жертвовать на благотворительность» столько денег? А Фадж всегда был одним из тех, на кого можно было легко воздействовать с помощью золотых галеонов. И пусть он уже не министр – он по-прежнему находится на верхушке политической системы магической Британии...

Нарцисса считала, что мужу невероятно повезло – он не попал в Азкабан, общественность до сих пор считает его непричастным к деятельности Пожирателей Смерти, он сохранил все свои деньги и восстановил свою должность в попечительском совете Хогвартса… Хотя, все это было сделано не без помощи Корнелиуса Фаджа. Все-таки иметь связи в высшем руководстве Министерства – очень полезно, и Люциус был рад, что, несмотря на все события последнего времени, ему все еще доверяют.

Но эта маленькая радость не могла осветить ту непроглядную тьму, в которой находилась семья Малфоев. Нарцисса все еще ходила с заплаканным лицом, старательно скрывая это от гостей под маскирующими чарами, ибо никакая косметика не помогала. Когда она узнала, в чем будет заключаться главное наказание за провал июньского задания, она долго не могла поверить, а потом несколько дней ни с кем не разговаривала. Люциус даже начал опасаться за ее психическое здоровье, но Нарцисса справилась с этим и потребовала от Люциуса всей правды. И ему пришлось рассказать – и про задание Драко, и про то, что будет в случае очередного провала. Хотя, последнее было ясно и так.

В письме Драко шла речь о Патриции. Безусловно, эта девушка моментально завладела его мыслями… правда, интерес этот был вызван врожденной подозрительностью Драко. Люциус пробежал глазами текст и задумался – Драко просил немного, он всего лишь хотел узнать побольше о своей новой сокурснице. Это просто информация – от нее не будет никакого вреда никому… Но если на минуту задуматься – зачем Патриция в Хогвартсе? Неужели просто для того, чтобы получить образование? Нет, причина не в этом – навыки в боевой магии и ее же теории у девушки были великолепны, незачем тратить время на дополнительное обучение. Чтобы временно устраниться от войны и не мешать Темному Лорду? Более реальный вариант, но в таком случае непонятно, почему нужно было отправляться именно в эту школу магии.

Подумав о том вечере, когда Темный Лорд сообщил Люциусу о будущем его сына, Малфой вспомнил, что видел Патрицию в штабе. И в голове возникла догадка – а что, если миссия дочери Лестрейндж именно в этом? Следить за Драко и докладывать повелителю? В таком случае сына нужно предупредить, иначе он совершит свою первую ошибку гораздо раньше, чем примет Метку.

И Люциус сделал бы это, если бы не одно «но»: он просто не мог. Те члены Внутреннего Круга, которые были в курсе, дали Непреложный Обет, поклявшись, что никогда и никому не выдадут тайну рождения Патриции Лестрейндж, если только сам господин им не позволит. А Драко был последним человеком, который когда-либо узнал бы об этом.

Именно поэтому Люциус бегал по гостиной, с трудом преодолевая желание сжечь письмо сына в камине. За всеми этими размышлениями и переживаниями он не заметил, как в гостиную вошла Нарцисса, левитируя перед собой поднос с чашками и чайником.

- Люциус! – позвала она. Тот остановился как вкопанный, заметив, что больше не один. Понаблюдав некоторое время за тем, как Нарцисса наливает в чашки чай, Люциус спросил:

- У нас что – все эльфы ушли в самовольный отпуск?

- Нет, - ответила Нарцисса, протягивая мужу чашку. – А тебя удивляет, что я умею заваривать чай?

- Вовсе нет, - усмехнулся Люциус, вовремя стерев с лица удивление – если быть честным, он не мог припомнить, чтобы Нарцисса хоть что-то делала по хозяйству самостоятельно. Он скорее мог бы поверить в то, что все их домовики устроили революцию и отказались работать, что само по себе было невозможным. – Я просто рад, что ты снова ведешь себя как прежде. Поверь, мы уже ничего не изменим.

- Но и смириться я не могу! – воскликнула Нарцисса, с которой мигом слетело все спокойствие и умиротворенность, так радовавшее глаз всего минуту назад.

- Гораздо безопаснее не противиться Темному Лорду, - сказал Люциус. – Так будет лучше для нашего сына.

- Что ты такое говоришь?! – Нарцисса сжала кулаки, а на лице ее был гнев. – Ты считаешь, что для Драко это лучшая судьба? Что он выживет в этой войне, если будет сражаться против Дамблдора? Люциус, неужели ты не понимаешь, что Темного Лорда это не волнует, он просто ищет повода наказать нас!

- Я это знаю…

- Тогда почему ты ничего не делаешь?! Неужели ты не помнишь, каково тебе было, когда ты принял Метку? Ты хочешь этого для своего сына?

- Нарцисса, послушай меня! – Люциус повысил голос, чтобы жена замолчала и посмотрела на него. – Мы бессильны. Сейчас мы можем только надеяться, что Драко справится с этим грузом, а мы будем помогать ему всеми силами. Но если хоть как-то показать Темному Лорду, что мы не согласны с его приказами… пойми, за себя я не боюсь. Он может убить Драко, а этого я допустить не могу.

Люциус крепко сжал ее руку, успокаивая. Нарцисса пребывала на грани истерики, а подобного Малфой не любил. Хотя понять чувства жены не составило труда – несмотря на пролетевшие годы, его разговор с собственной матерью все еще оставался в памяти. И то, что Люциус добровольно выбрал свой путь, а Драко просто не имел выбора, сути дела не меняло.

- Он… Люциус, он уже знает? – дрожащим голосом поинтересовалась Нарцисса, поднимая глаза на мужа.

- Нет. Но я должен сказать ему об этом как можно скорее, - вздохнул Малфой, отводя взгляд. – Времени совсем мало… он должен привыкнуть к этой мысли.

- Когда ты напишешь ему?

Этот вопрос вернул Люциуса к мысли о письме, которое он все еще держал в руке. Нарцисса проследила его взгляд и нахмурилась, увидев конверт – слишком хорошо помнила письма в подобных конвертах, так часто приходящие во времена первой войны. Она выжидательно посмотрела на мужа, но тот не торопился что-либо говорить.

- Люциус? – Нарцисса слегка повысила голос. – Что-то случилось? Что это за письмо?

Малфой все еще размышлял, стоит ли говорить Нарциссе о своих подозрениях и выводах. С одной стороны, она многого не знает, с другой – все это касается и ее тоже… В конце концов, он протянул ей пергамент, и отвернулся.

Быстро прочитав то, что писал Драко, Нарцисса нервно захихикала. Люциус удивленно заморгал – он ожидал от нее какой угодно реакции, только не этой. Такое впечатление, будто Нарцисса ожидала прочитать что-то ужасное, но письмо успокоило ее. Вдруг смех оборвался.

- Люциус, а тебе не кажется, что у Патриции в Хогвартсе какое-то задание? – спросила Нарцисса. – Темный Лорд не стал бы просто так отправлять свою…

Тут она умолкла, прикрыв рот рукой, словно осознала, что сказала нечто лишнее. Люциус заметил это и хмыкнул. Догадаться, что именно не договорила Нарцисса, не составляло труда. Но нужно заставить ее саму сказать это, а свои вопросы оставить на потом.

- Так-так, - произнес он. – Почему у меня такое чувство, будто ты что-то хочешь мне рассказать? Давай, смелее. Ничего страшного не произойдет.

- Я… я не могу, - запинаясь, пробормотала Нарцисса. – Я обещала молчать…

- Кому? Нарцисса, это очень важно! Просто скажи мне! – голос Люциуса прозвучал резко и холодно, но Нарциссу это не испугало, лишь дало понять, что все действительно зашло слишком далеко. Если Драко хочет знать, если от этого зависит его жизнь, она нарушит свое обещание. Быть может, она в первый раз в жизни поступает верно.

- Ты знаешь, что Патриция не дочь Родольфуса? – еле слышно спросила Нарцисса, словно боялась, что ее может услышать кто-то кроме мужа.

-Я очень хотел бы узнать, откуда это известно тебе, - Малфой не стал сразу отвечать на ее вопрос, желая сначала понять, насколько много знает Нарцисса. То, что ей известна эта тайна и так стало большой неожиданностью, можно сказать – потрясением.

- Ради Мерлина, Люциус! – насмешливо воскликнула миссис Малфой. – Ты забыл, что Белла моя сестра? Между прочим, шестнадцать лет назад наши отношения были не в пример лучше… Я все знала с самого начала.

- Она даже не взяла с тебя магическую клятву? – поразился Люциус. Это уже совсем не укладывалось ни в какие рамки.

- Говорю же – тогда мы доверяли друг другу, - раздраженно откликнулась Нарцисса, то ли недовольная тупостью мужа, то ли злая на ситуацию в общем. - А потом она попала в Азкабан… и было уже поздно. Но я действительно молчала все эти годы, и ты первый, кто узнал об этом от меня.

Подозрительно взглянув на Люциуса, Нарцисса поинтересовалась:

- Скажи, ты ведь знал, верно? Ты все знал еще до того, как я сказала.

- Знал, - Малфой не стал отрицать. Он видел, что Нарцисса испытала облегчение, рассказав то, что она скрывала шестнадцать лет. Она не стала больше ничего спрашивать – поняла, что он не имеет права говорить. Может, Люциус и не знает точно, что Патриция следит за Драко, но, по крайней мере, он может предупредить сына об опасности. Нарцисса напишет ему письмо. Может, еще есть шанс?

***

- Панси! Паркинсон, да подожди же!

- Идем, Драко, - обернувшись, произнесла Панси.

- Да куда? – возмущенно поинтересовался Драко, стараясь не отставать от подруги, которая неслась с такой скоростью, словно убегала от Филча. Услышав вопрос слизеринского старосты, Панси остановилась и вопросительно посмотрела на него.

- Ты же сам требовал, чтобы я сказала тебе, где была первого сентября, - напомнила она. – Или тебе уже не интересно?

Драко закатил глаза. Он по-прежнему не понимал, почему об этом нельзя было поговорить в гостиной, и для чего Панси развела всю эту секретность. Вспоминая тот вечер, Драко подумал, что вторая староста Слизерина была расстроена и возбуждена одновременно. Впрочем, она старательно пыталась это скрыть – хотя Драко, проучившегося вместе с ней пять лет, нельзя было провести так просто.

Да, ему действительно было интересно узнать причину ее отсутствия – именно поэтому он сейчас шел за Панси в «тайное место», хотя до отбоя было всего лишь полчаса. И он совершенно не знал, насколько ценной для него станет эта информация.

Они остановились, дойдя до одного из самых темных и дальних коридоров Хогвартса, в котором, несомненно, уже не один десяток лет, никем не тревожимые, плодились крысы и пауки. Но комната, в которой они оказались, была вычищена домовыми эльфами. Она чем-то напоминала гостиную Слизерина – низкий потолок, древние гобелены на стенах, зеленый ковер с серебристо-черным узором, в высоком камине ярко пылает огонь… Вдоль стен стояло несколько деревянных кресел.

Напротив двери, в которую вошли слизеринцы, была еще одна – похоже, комната была проходной, и за этой дверью коридор продолжался.

- Где мы? – с любопытством поинтересовался Драко, оглядываясь по сторонам и садясь в одно из кресел. – Даже подумать не мог, что в подземельях остались места, о которых я не знаю.

- Это коридор, ведущий к подземным камерам, - сообщила Панси. – Здесь недалеко лестница, а внизу раньше была тюрьма.

- Что? – удивился Драко. – Какая тюрьма? Хогвартс ведь был построен, как школа! Какие еще подземные камеры?

Панси закатила глаза – Драко вспомнил, что подобное выражение появлялось на лице Гермионы Грейнджер, когда она осознавала собственное превосходство над окружающими.

- Иногда мне кажется, что я единственный в замке человек, который хотя бы открывал «Историю Хогвартса», - пробормотала Панси, заправляя черные волосы за уши.

- Не обольщайся, - усмехнулся Драко. – Уверен, Грейнджер прочитала эту книгу от корки до корки. Так что ты говорила про камеры?

- Ах, да, - вспомнила Панси. – Ты знаешь – Хогвартс был основан более тысячи лет назад. Именно в этот период в Европе велись постоянные войны как между магглами, так и между кланами волшебников. Наиболее разрушительной была война между шотландским кланом Макфаутов и англичанами Стоун-Макбетами. Разумеется, Основатели не оставались в стороне от боевых действий. В те времена отдельных волшебных тюрем не было …

- А Азкабан?

- Его тогда еще не построили, не было необходимости – в каждом родовом замке были свои темницы для пленников. Так вот – Слизерин настоял на том, чтобы в Хогвартсе были темницы для допросов и содержания узников, поскольку он сам собирался принять участие в войне на стороне шотландцев. Другие Основатели были против политики Макфаутов… Да и Стоунов-Макбетов не особо поддерживали. Так что возникла еще одна причина для разногласий. Кстати, именно после окончания этой войны началось строительство Азкабана. Именно по инициативе троих оставшихся Основателей.

- Что ты делаешь на Слизерине? – задумчиво произнес Драко, проводя рукой по волосам. – Я, конечно, знал, что у меня на факультете учится еще одна глотательница книг… но скажи – Шляпа не хотела отправить тебя на Равенкло?

- Она предлагала, - признала Панси. – Но, если честно, мне не очень хотелось учиться с людьми вроде Грейнджер. Да и нарушать семейную традицию тоже не хотелось.

Драко бросил на однокурсницу короткий уважительный взгляд, но та, скорее всего, ничего не заметила. Панси устремила взгляд в огонь, неосознанно постукивая пальцем по серебряному значку старосты. Потом, не поднимая глаз, она произнесла:

- Я его видела.

- Кого? – не понял Драко.

- Его, - повторила Панси, словно одно это слово могло все прояснить. Да, впрочем, так и было. Любой другой ученик Хогвартса, услышавший краем уха этот разговор, прошел бы мимо, не заметив ничего особенного. Только истинный слизеринец мог понять, кого именно имела в виду Панси. Драко, чем отец являлся Пожирателем Смерти, моментально понял, о чем речь, уловив интонации подруги.

- Что? – пораженно переспросил он. – Ты… Но как?

- Первого сентября утром, - объяснила Панси. – Родители пытались не позволить мне встретиться с ним, после того, как Франциск принял Метку… Это такая честь! Но отец не разделяет взглядов Темного Лорда, а мать, как узнала, так вообще запретила брату появляться в поместье. Я думаю, его и наследства лишат…

В ее голосе можно было различить некую долю злорадства – в семье Паркинсонов явно не была популярна идея «Возлюби ближнего своего».

- В общем, я подумала, что это мой последний шанс… И вместо поезда отправилась в стан Пожирателей… а в школу вернулась через камин в кабинете профессора Снейпа.

- А как это – находиться рядом с ним?

- Это? Это страшно, Драко. И одновременно замечательно. Осознавать, что в одном человеке сосредоточено столько силы, столько власти и величия… Когда он смотрел на меня, я чувствовала себя так, словно ледяной ветер пробирал до костей, словно я не могу пошевелиться. Когда он говорил… Это нельзя передать словами. Это нужно увидеть, почувствовать.

- И ты все равно хочешь служить ему? Быть безвольной марионеткой в его руках?

- Каждый получает по своим способностям, - жестко отчеканила Панси. – В моих силах добиться большего. Я не буду марионеткой – я стану достойный членом Его окружения.

- И пойдешь против родителей? – привел Драко последний аргумент. – Теперь, когда Франциск не считается наследником Паркинсонов, ты не можешь нанести семье такой удар. Ты же знаешь, насколько для чистокровной аристократии важны дети.

- Значит, родителям придется смириться, - пожала плечами Панси. – Как ты сам сказал, они не могут позволить себе потерять наследницу.

Драко вздохнул – Панси упрямо стояла на своем, не обращая внимания на увещевания ее друзей. Оставалось надеяться, что Темному Лорду не нужна необученная девочка-подросток среди своих последователей, даже если она искренне разделяет их взгляды и готова отдать жизнь ради их идеалов.

- Что он ответил? – спросил Драко, искренне надеясь, что его опасения не подтвердятся.

- Сказал, что подумает, что со мной делать, - задумчиво отозвалась Панси. – Даже не знаю, что это могло бы значить… Я так хочу, чтобы он счел меня достойной! Получить Метку… это же так здорово! Драко, быть может, когда-нибудь ты тоже сможешь насладиться аудиенцией у Темного Лорда!

Драко поморщился – это было тем, чего он хотел в последнюю очередь. Но ему почему-то казалось, что отец в любом случае решит все за него. Пусть шестнадцать лет – слишком юный возраст, пусть он еще ничего не умеет, необходимо поддерживать родовую честь… Но почему именно так? Зачем прославлять имя Малфоев кровавыми рейдами и годами в Азкабане? Драко даже готов был признаться самому себе в том, что он испугался – он готов был сделать все, что угодно, для того, чтобы не изуродовать свое тело и душу Темной Меткой. Может, он трус, но он не хочет убивать. И быть чьим-то слугой – тоже.

Панси продолжала превозносить Темного Лорда, но Драко ее уже не слушал. Глубоко погрузившись в свои мысли, он почти забыл, где находится, и сколько сейчас времени. Звон колокола, сообщающего об отбое, вывел его из раздумий, а Панси умолкла на полуслове.

- Нам пора, - сказал Драко, поднимаясь на ноги и сжимая в руке палочку. – Не знаю, как ты, но мне не будет приятно, если Филч поймает нас после отбоя.

- Да брось ты! – отмахнулась Панси. – Мы же старосты. Скажем, что патрулировали коридоры.

- Не выйдет, - покачал головой Драко. – Сегодня не наша очередь, а Грейнджер и Уизли вряд ли согласятся пожертвовать своим законным правом побродить по замку ночью.

- Тогда идем мимо кабинета декана, - предложила Панси. – Если что, он нас выручит.

Драко пожал плечами. Времена, когда он был уверен, что Снейп может все, давно прошли. Теперь же он понимал, что положение декана в Хогвартсе и так очень шаткое, что он держится в должности учителя лишь потому, что Дамблдор ему доверяет. Как же сложно Снейпу, наверное, убеждать окружающих, что он на стороне Света! Как сложно понимать, что твоя судьба в этой школе не волнует почти никого, что тебя могут обвинить в любом злодеянии лишь потому, что ты носишь на руке знак Темного Лорда! Так зачем же создавать своему декану лишние проблемы, если у него их и без того хватает?

Драко было действительно жаль, что мало кто из слизеринцев это понимает. Наверное, даже никто. Да и верно – зачем задумываться о тяжкой судьбе своего учителя, когда на тебя давит тяжесть собственных нерешенных проблем? Идет война, и каждый сам за себя. Да, Драко не отрицал, что живет по такому же принципу, не отрицал, что согласен с ним. И он не собирался меняться. Просто он не хотел однажды повторить судьбу своего декана.

- Так что ты об этом думаешь? – спросила Панси на выходе из комнаты.

- Что? - переспросил Драко. – О чем?

- Ты меня не слушал, - констатировала Панси, вздыхая. – Может, оно и к лучшему… Просто постарайся вести себя осторожнее. Не делай глупостей, хотя бы при мне, хорошо?

- Я не понимаю, о чем ты, - пожал плечами Драко, и, развернувшись, отправился в слизеринскую гостиную. Он услышал, как Панси еще раз вздохнула. Он прекрасно понял, что она имела в виду… И поэтому не мог больше ей доверять. Как бы она не заверяла Драко в своей дружбе, она неосознанно будет тянуться к своей заветной цели – Темной Метке. Даже если для этого придется предать своего лучшего друга. Даже если придется докладывать Темному Лорду о каждом его шаге. Панси не будет ему лгать. И если придется выбирать между доверием Малфоя и шансом доказать «повелителю» свою значимость – она не будет сомневаться ни секунды.


Глава 4

Письмо шлепнулось на стол в тот самый момент, когда Драко допивал свой сок и собирался уходить из Большого Зала. Слегка помятый голубой конверт с печатью Малфоев угодил прямо на блюдо с пирогом, но испачкаться не успел – Драко тут же схватил его и торопливо засунул в карман. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его странного поведения и письма, наткнулся на вопросительный взгляд Блейза и покачал головой – Блейз хороший парень, но Драко ему не доверял.

Патриция вышла из Зала сразу за однокурсником. Ею двигало любопытство – не то ли это письмо, в котором Люциус Малфой предает Темного Лорда? Не то ли это письмо, после которого Драко захочет задать ей несколько неудобных вопросов? Если так… Что ж, тогда Люциус Малфой уже мертв, а она знает, что отвечать на все вопросы. Даже если Драко осмелится ее шантажировать, успокоить его будет несложно.

Она вошла в гостиную, прокручивая в голове все возможные варианты своего поведения, и крепко сжимая в руке палочку, на случай, если гостиная не будет пуста. И, как оказалось, не зря – как только она переступила порог, со стороны послышалось:

- Петрификус Тоталус!

- Протего! – Патриция рефлекторно взмахнула палочкой и выкрикнула формулу Щитовых Чар. – Экспеллиармус!

- Хочешь убить меня? – поинтересовался Драко, наблюдая, как его палочка исчезает в кармане чужой мантии. Он старался говорить спокойно, но ощутить его страх было несложно.

- Наоборот, - возразила Патриция, накладывая Заглушающее Заклятье. – Если я захочу убить тебя, - она подавила желание сказать «когда я захочу», - наша гостиная будет последним местом, где я сделаю это. Мне ни к чему лишние проблемы.

- Вот как, - протянул Драко, и насмешливо прищурился. – А ведь ты уже по горло в них. Или, скажешь, не так?

- И о чем это ты, позволь узнать? – спросила Патриция, складывая руки на груди. Происходящее начинало ее забавлять – Драко боялся, но отчаянно пытался сохранить лицо, доказать, что перевес на его стороне. И в чем-то он был прав – она действительно ходила по краю.

- Разве? - удивился Драко. – А что будет, если я скажу… что я знаю твою маленькую тайну, а, Лестрейндж? Или мне называть тебя Ри…

- Силенцио, - лениво взмахнув палочкой, произнесла Патриция. – Ты ведешь опасную игру, Малфой. Да, я не отрицаю – ты прав. Но я тебе вот что скажу: ты можешь разыгрывать из себя кого угодно, можешь делать вид, что ничего не боишься… не стоит разглашать чужие секреты. Ты не можешь знать, чем это закончится.

Она сняла заклятье, и Драко тут же выплюнул:

- Ты мне не указ, что хочу, то и делаю. Я не твой слуга, и единственное, что ты можешь сделать – это устранить меня.

- Ты прав, ты не мой слуга, но устранять тебя я не буду, - заметила Патриция. – Видишь ли, для этого еще слишком рано. И ты будешь жить до тех пор, пока будешь представлять для нас ценность.

- Для вас? – с презрением переспросил Драко. – Для кого это? Для тебя и твоей безумной мамаши?

Патриция негромко рассмеялась, медля с ответом. Она надеялась, что добилась нужного эффекта, внушила Малфою достаточный ужас.

- Возможно, - сказала она. – Время покажет. Ты меня понял?

Драко помолчал, видимо что-то обдумывая. Потом кивнул.

- Верни палочку, - потребовал он. – Или я позову Снейпа.

- Это тебя не спасет, - пожала плечами Патриция. – Он все знает. Ты же не думаешь, что он встанет на твою сторону? На кону стоят гораздо более важные вещи, чем твое уязвленное самолюбие. Забирай свою палочку, и еще раз уясни: не пытайся применить ее против меня. Добром это не кончится.

Драко схватил свою палочку и сжал ее в кулаке. Патриция была готова поклясться, что в его глазах зажглась ненависть, а зная Малфоев, можно было быть уверенной – Драко будет мстить. Так его наверняка еще никто не оскорблял – его унизили, втоптали в грязь и пытались запугать. Его, Драко Малфоя! Старосту факультета и наследника чистокровного рода!

На подлокотнике кресла все еще лежал исписанный лист пергамента, и Патриция взяла его в руки прежде, чем Драко бросил его в камин. Слизеринец рухнул в кресло и вцепился в собственные волосы, что-то бормоча себе под нос. Он окончательно потерял контроль над ситуацией.

- Нарцисса, - констатировала Патриция, глянув в самый конец письма. Да, Люциус всегда умел находить способы выхода их безвыходных ситуаций. Но откуда Нарцисса узнала? Кто мог ей рассказать? – Интересная формулировка, - Патриция усмехнулась, прочтя последнее предложение. – «Драко, милый, важный для нашей семьи гость будет в Малфой-мэноре в средине осени, и ты должен обязательно повидать его перед Хэллоуином…». Чтобы это могло значить?

Драко поднял голову. На его лице виднелись следы ногтей, волосы были растрепаны, почти как у Поттера.

- Думаю, ты понимаешь, что это значит, - прошипел он. – Думаю, ты знала все с самого начала!

Патриция медленно кивнула.

- Мне кажется, ты не рад, - произнесла она, тщательно следя за своим голосом. Нельзя, чтобы Драко решил, будто она над ним издевается. Раз уж он обо всем разузнал, нужно привлечь его на свою сторону, а для этого нужно хорошенько все рассчитать.

- Чтобы тебе там не казалось, я не собираюсь отказываться! – воскликнул Драко, вскакивая с кресла. – Я всегда знал, что буду служить Ему, я с гордостью приму Метку! Это моя судьба!

Но прозвучало это вовсе не воодушевленно, скорее, с отчаянием, словно Малфой самого себя пытался убедить в том, что думает именно так, как сказал. Что ж, все ясно. Драко боится своего будущего, боится смерти и крови, боится, что когда-нибудь его постигнет та же участь, что и многих других Пожирателей, имена которых не вошли в историю – Азкабан, и зеленый свет Убивающего проклятья… И его страхи обоснованны – ему ли не знать, как Темный Лорд наказывает провинившихся? Не сыну ли Пожирателя Смерти, который живет, как на пороховой бочке?

Получить Темную Метку – это вовсе не честь, Патриция знала это лучше всех. Это всего лишь татуировка, всего лишь знак, выжженный но коже. Да, это только знак – но знак, несущий боль и позор. Твой собственный позор, когда ты стоишь на коленях перед господином и несешь ответственность за ошибки, многие из которых произошли и не по твоей вине. Когда тебе изо дня в день доказывают, что ты ничтожество и твоя жизнь не стоит ничего, что ты просто слуга, исполняющий каждую прихоть своего хозяина. Когда ты понимаешь, что будешь жить до тех пор, пока еще можешь быть ценным. А потом выбрасывают, словно ребенок – сломанную игрушку, потому что ты больше никому не нужен.

Патриция видела это каждый день. Она каждый день слышала крики тех, кого пытали Круциатусом, молодых Пожирателей, на коленях умоляющих о пощаде и прощении у Темного Лорда, хриплый смех, доносящийся из подземных камер, где палачи Темной стороны развлекались с узниками… Быть может, она должна быть жестокой и наслаждаться чужой болью, но все было не так. Да, она могла убить, если понимала причину, по которой это нужно сделать, могла и убивала. Но она не могла наложить на человека пыточное проклятье просто для того, чтобы узнать, сколько он продержится. Наверное, для того, чтобы стать такой, нужны были годы и определенные условия, а ее воспитывали в нормальной семье, с нормальными отношениями. И пусть она знала, что она для Блэков почти чужая, пусть провела полжизни в заточении - она умела отличать любовь от фанатизма, а дружбу от лести. И никакой Волдеморт не заставит ее забыть, чего все это стоит.

У нее не будет Метки, Темному Лорду не нужна еще одна безвольная марионетка или орудие убийства. Ему нужен человек, полностью разделяющий его взгляды и понимающий причины его поступков. И Патриция была именно таким человеком. И если когда-нибудь она почувствует, что отец хочет ее видеть, у нее будет право выбора. А у Драко этого права нет, и уже никогда не будет. Может, стоит дать ему шанс?

Именно поэтому Патриция ничего ему не ответила. Оттолкнув с дороги какого-то младшекурсника, она покинула гостиную, понимая, что это был не последний разговор.

***

«Этой ночью произошло нападение на Алфорд - небольшой городок в Шотландии, населенный в основном магглами и магглорожденными волшебниками. Двухмесячное затишье подошло к концу, и теперь можно с уверенностью заявить - Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно вернулся и начал действовать.
Алфордская битва принесла немало жертв среди магглов и волшебников, а также грозила магическому миру обнаружением. Все боевые действия происходили на глазах немагического населения, и прибывшим на место происшествия аврорам пришлось в спешном порядке стирать магглам память, а также отлавливать тех, кто в панике покинул город. Как часто бывало в последнее время, авроры прибыли с опозданием и им осталось лишь ликвидировать последствия и опрашивать свидетелей.
Итак, что нам стало известно? Нападавших Пожирателей Смерти было около двадцати человек. Их численность была почти втрое ниже, чем проживавших в городе волшебников, но в их пользу был эффект внезапности и несомненный опыт в ведении боевых действий.
- Да, их было мало, - говорит жительница Алфорда Марион Уильямсон. - Но они не оставили нам ни единого шанса. Они действовали так четко и слаженно, словно читали мысли друг друга.
По нашим подсчетам этой ночью было убито тридцать шесть магглов и девятнадцать волшебников. Еще тринадцать магов было доставлено в больницу Св. Мунго. Над десятью домами оставлена Темная Метка.
- Вот уж не думал, что прихвостни Сами-Знаете-Кого придут в себя так быстро после нашего последнего рейда, - говорит Август МакФайлет, один из авроров. - Очевидно, их больше, чем мы думали...
Также есть предположение, что в нападении участвовали несовершеннолетние волшебники – те, кто в скором времени собираются присоединиться к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Пока нет данных о том, насколько эта информация достоверна, но представители Министерства утверждают, что ответные действия с их стороны не заставят себя долго ждать…»

Субботним утром в Большом Зале было непривычно тихо. Учителя сидели, углубившись в «Ежедневный Пророк», ученики тихо перешептывались между собой, обсуждая новости. За хаффлпаффским и равенкловским столом молчали – среди родственников студентов были те, кто погибли в эту ночь. Гриффиндорцы мрачно поглядывали на слизеринцев, а те, как ни в чем не бывало, завтракали.

Панси все утро сверлила Патрицию взглядом, Нотт сидел, уткнувшись в газету, делая вид, что ничего особенного не происходит, Драко смотрел в свою тарелку с самым независимым видом, на который был способен. Блейз первым из слизеринцев-шестикурсников покинул зал, под пристальными взглядами студентов других факультетов. Следом за ним потянулись и остальные.

Подходя к лестнице, ведущей в подземелья, Патриция услышала чьи-то шаги позади себя. Это оказались гриффиндорские студенты – среди них она узнала только Гарри Поттера.

- Как ты ночь провела, Лестрейндж? – неприязненно поинтересовался рыжеволосый гриффиндорец. Малфой, идущий рядом, нахмурился.

- Мне не кажется, что подробности ее личной жизни тебя касаются, Уизли, - произнес он. – Как и дела нашего факультета в целом. Иди и продолжай позорить свою… чистую кровь, или что там у тебя.

- Что ты сказал, Малфой? – возмутился Уизли, и если бы однокурсники его не держали за локти, он бы кинулся на Драко с кулаками.

- Ну, Уизли, если твой слух подводит тебя, тебе следует обратиться к мадам Помфри, - усмехнулся Драко. – Если не ошибаюсь, она лечит подобные вещи.

Сказав это, он развернулся и начал спуск по лестнице. Патриция отправилась вслед за ним, а Нотт и Кребб с Гойлом смерили гриффиндорцев презрительными взглядами.

- Что-то ты сегодня поразительно немногословен, Малфой, - негромко заметил Поттер. – Бессонная ночь?

- Дела нашего факультета тебя не касаются, - повторил Нотт слова Драко. – Я могу утверждать, что тебя не было в спальне этой ночью – может, ты что-то… нарушил?

На препирательства с гриффиндорцами не было времени – слизеринцы торопились в свою гостиную, им было что обсудить. Там никого не было – только шестикурсники покинули Большой Зал в середине завтрака, даже не приступив к десерту, так что можно было поговорить без помех.

- Чего вылупилась, Паркинсон? – спросила Патриция, которой уже надоели эти странные взгляды.

- Скольких ты убила этой ночью? – едко произнесла Панси, даже не пытаясь скрывать свою неприязнь к новой студентке. Все разговоры тут же стихли, все взгляды устремились на то, как разгоралась ссора.

Патриция прислонилась к стене, с интересом разглядывая лицо Паркинсон. Она до сих пор не понимала, чем вызвано такое отношение, но ее это уже не волновало ее.

- Я уже говорила тебе, что я не убийца, - произнесла она. – Если ты снова забудешь об этом, я буду напоминать столько раз, сколько потребуется.

- Тогда где ты была? – продолжала Панси. – Уж я-то знаю, что тебя не было в спальне всю ночь!

- Заметь, Паркинсон, я не сказала, что не участвовала в нападении, - усмехнулась Патриция. – Я всего лишь сказала, что никого не убила. Тебе этого недостаточно?

- Перестаньте! – повысил голос Блейз, взмахивая рукой. – Сейчас не время ссориться, у нас есть более важные вопросы! Нас будет подозревать вся школа, преподаватели, директор, авроры и министерские чиновники! Всего лишь за то, что мы те, кто мы есть! Чем мы можем себя защитить?

- Снейп будет на нашей стороне, - сказал Драко. – Уверен в этом.

- Может быть и так, - пожал плечами Блейз. – Но и мы должны знать, как себя вести. Согласен, некоторые из нас могли там быть, и этих людей не было ночью в замке! Может, стоит выяснить, кого именно?

- Только дурак признается в этом, - сказала Дафна Гринграсс, усаживаясь на подлокотник кресла. – Здесь нет таких.

- Ну почему же, - возразила Панси. – Лестрейндж уже почти призналась. Почему бы ей просто не сказать, что она там была? Или… или ты боишься открыто признать, что поддерживаешь Темного Лорда?

- Все слизеринцы так или иначе его поддерживают, и все знают об этом, - ответила Патриция. – А если кто-то из нас признает это открыто, за пределами гостиной, то он не задержится в этой школе ни минуты. Ты должна это понимать, Паркинсон.

- Блейз прав, перестаньте скандалить, - поморщилась Лиза Турпин. – Если мы узнаем, кто из нас принимал участие в нападении, мы сможем обеспечить их алиби. Этого хватит нашим профессорам. А до министерской проверки мы придумаем что-то еще.

- Ладно, - махнул рукой Теодор. – Тут нет ничего особенного, и скрывать тут нечего. Я был там вчера. И я, и Патриция.

- И я тоже, - сообщил Гойл. – Но мы не делали ничего особенного, просто наблюдали за событиями.

- Мы не пользовались палочками, - подтвердил Кребб. – Не было нужды. Это была просто проверка на твердость характера.

- И вы прошли ее? – поинтересовался Драко, в упор глядя на Патрицию.

- Это не было большой проблемой, - усмехнулся Нотт. – Верно, Малфой?

- Теодор, - предупреждающе произнесла Патриция. – Замолчи немедленно.

Не хватало еще, чтобы Нотт наговорил лишнего Малфою при всех – не нужно окружающим знать о планах Пожирателей Смерти.

- Что ты хотел этим сказать? – переспросил Драко, не замечая направленных на него подозрительных взглядов.

- Ничего, - ответила за Нотта Патриция. – Вы не можете выяснить отношения как-нибудь в другой раз?

- Так что мы будем делать? – напомнила Дафна. – Предположим, с деканом проблем не будет, он за нас. Возможно, даже сможет защитить нас от остальных. Но другие профессора будут восстанавливать события этой ночи по секундам… А у некоторых из нас нет алиби.

- Нет - так будет, - заявила Миллисента Булстроуд, задумчиво вертя в руках яблоко. – Скажем, что они не покидали подземелий, делов-то.

- И кто поверит в это? – насмешливо поинтересовался Малфой. – Ты не сможешь лгать под сывороткой правды, а легиллименция окончательно выдаст твою ложь.

- Чушь! – перебила Лиза. – Все это нельзя применять к ученикам, даже в подобной ситуации. По крайней мере, без санкций Министерства.

- А эти санкции директор не получит раньше следующей недели, - Блейз медленно кивнул. – Так что все получится. А там нам всем придется придумывать новый план.

- Всем? – тут же переспросил Нотт. – Кого-то еще не было в замке ночью?

- Потом, - шепотом произнес Блейз. – Нужно согласовать, что мы будем отвечать на вопросы.

- Только сначала нам нужно заткнуть Паркинсон, - Дафна кивнула на надутую Панси.

- Что?! – возмущенно заорала Панси. – Гринграсс, ты в своем уме? Да вы… Да я единственная из нашей спальни никуда не отлучалась! Что ты на это скажешь, а?

- Скажу, что это тебя не касается, - невозмутимо ответила Дафна. – Хочешь действовать против всех – твое дело. Но от нас помощи потом не жди.

- Ладно! Ладно же… - Панси стукнула кулаком по колену. – Пусть будет по-вашему…

Она вскочила и выбежала из гостиной. Драко с сожалением посмотрел ей вслед.

***

Весь день никто не тревожил слизеринских шестикурсников, и они занимались вполне обыденными делами – домашними заданиями, прогулками вокруг озера, игрой в шахматы и в карты… Но перед ужином, когда весь класс был в сборе, в гостиную вошел их декан, Северус Снейп.

- Я хотел вам кое-что сказать, - произнес он. – Директор очень обеспокоен последними событиями, и тем, что кто-то из наших студентов может быть причастен к этому. Поэтому в понедельник каждый из вас будет вызван к директору для… разговора.

- Иными словами – для допроса, профессор? – поинтересовался Драко.

- Боюсь, что так, мистер Малфой. И вы с мисс Паркинсон будете вызваны первыми, как старосты. Есть что-то, что мне нужно узнать прежде, чем наступит понедельник? Что-нибудь такое, чего директору вы не скажете?

Снейп обвел учеников пронзительным взглядом. Ему никто не ответил, словно все ждали, когда Снейп сам поймет, как обстоят дела.

- Ясно, - сказал декан. – Мисс Гринграсс, мисс Лестрейндж, мистер Забини и мистер Нотт – я хотел бы видеть вас в своем кабинете после ужина, с вашими палочками. И с мисс Паркинсон я тоже хочу побеседовать.

- Ясно, профессор, - кивнул Блейз. – Мы придем.

- Замечательно, - кивнул Снейп и покинул помещение.

За ужином Драко впервые сел рядом с Патрицией, но выражение его лица говорило о том, что вести светские беседы он не настроен. Он был чем-то встревожен и расстроен – но явно не количеством жертв.

- Это было то, о чем я думаю? – спросил он.

- По-твоему, я знаю, о чем ты думаешь? – огрызнулась Патриция, мысли которой были заняты куда более важными делами, чем глупые вопросы Малфоя.

- Это было то самое нападение, о котором вы с Ноттом говорили пару дней назад? – Малфой был настолько взволнован, что не заметил, как опрокинул стакан сока.

- Малфой, ты совсем разум потерял? – прошипела Патриция. – Здесь люди вокруг! – она помолчала, потом добавила: - Говори, что хочешь о нападении, но если из-за твоих слов меня заподозрят…

- Зато какой компромат… - ухмыльнулся Малфой, хотя в глазах его было нетерпение – словно он хотел задать какой-то вопрос, и одновременно не желал узнавать ответ.

- Это угроза? – отложив вилку, Патриция сложила руки на груди и посмотрела Малфою в глаза.

- Нет, всего лишь шутка, - пожал плечами Драко, хотя выражение его лица говорило об обратном. – Иногда бывает полезно внушить немного страха, ты так не считаешь?

Нет, Патриция так не считала. Во всяком случае тогда, когда дело касалось Малфоя. Особенно сейчас.

- Немного страха, говоришь? – переспросила она. – А слово «Хеллоуин» тебе о чем-то говорит? Наводит на размышления? Такой компромат… Сын министерского чиновника – и замешан в таких грязных делах…

- Я уже говорил тебе, что ничего не боюсь, - заявил Малфой и отвернулся к Гойлу, хотя ложка в его руке заметно дрожала.

***

Во что он ввязался? Как такое могло произойти? Почему отец ничего не сделал? Неужели он считал, что шестнадцатилетний подросток психологически готов к принятию Метки? А может быть, он и не считал так, просто не мог воспротивиться Лорду, чтобы не попасть под подозрение в предательстве и не навлекать на семью неприятности?

Впрочем, разбираться в причинах не было нужды. Все уже случилось, этого не изменить ни раскаянием в прошлых грехах, ни мольбами о помиловании. Да и зачем? Зачем пытаться что-либо менять, если можно просто смириться и признать себя побежденным? Если можно просто делать то, чего от него ждут и не сопротивляться? Но если бы все было так просто… Если бы можно было забыть о том, что он – Малфой, что ему нельзя сдаваться, что он привык бороться до конца и побеждать, и никогда не признавать свое поражение! Но прошли те времена, когда он получал то, что хотел, по первому своему слову. Теперь он оказался в ситуации, когда никого рядом нет, когда придется сполна отвечать за свои ошибки. Когда придется убивать! И ни за что не показывать, насколько ему противен ужас в чужих глазах, и что даже от мыслей об убийстве его бросает в дрожь. Причем вовсе не от страха – он, почему-то, совсем не боялся того, что ему в скором времени предстоит сделать, - а скорее от осознания того, что он когда-то станет таким же, как и остальные Пожиратели Смерти. И когда-нибудь чей-то предсмертный крик уже не впечатлит юношу, и не будет являться в ночных кошмарах. Но ведь людям в серебряных масках хорошо, верно? Быть может, и ему тоже, просто он еще этого не понимает…

Он не хотел становиться таким. Знал, что должен был бы гордиться той честью, которую ему оказывали, но не мог. Он понимал, что это тот страх, который он всегда подавлял в себе. Но чего он будет стоить, если этот страх не будет удерживать его от опрометчивых действий и неосторожных поступков? Если придет момент, когда безрассудство заменит здравый смысл и он забудет обо всем, кроме одного: сделать все, как надо, чтобы господин был доволен, чтобы не счел нужным наказать бездарного слугу…

Ну нет! Уж этого-то никогда не будет! Он не хотел. Не желал. Чёрт побери, Малфои имеют право на... на достоинство! Слово всплыло откуда-то из детства, когда отец усаживал Драко на колени и учил быть достойным. Достойным имени, достойным рода...
Сейчас всё ушло. Но Драко Малфой хотел быть достойным. А значит – не нужно бояться. Будь, что будет. А он постарается не совершить ничего такого, за что перестанет сам себя уважать.

Патриция Лестрейндж была живым напоминанием того, что его ждет. Может, именно поэтому он ее боялся?

Боялся? Нет, не так. Скорее, опасался и относился к ней с подозрением, не зная пока, можно ли будет в будущем считать ее своим союзником. С одной стороны – она та, кто она есть, от наследственности никуда не деться, но с другой – воспитание тоже означало немало. Наверное, она еще сама не определилась, на чьей она стороне, и действовала, опираясь на свои ощущения и побуждения своей души. И Драко не знал, какое место в ее планах он занимал.

Может быть, именно из-за того, что Патриция была слишком непохожа на Беллу, которую Драко знал весьма неплохо, он позволял себе разговаривать с кузиной в таком тоне и говорить ей подобные вещи. Потому что чувствовал – она воспринимает происходящее, как игру. А учитывая фамильную высокомерность Блэков, можно было сказать, что она относится к окружающим почти так же, как и сам Драко.

Чьи-то шаги оторвали его от размышлений. Патриция прошла мимо дивана, на котором сидел Драко, даже не посмотрев на однокурсника. Либо она была зла на него, либо – просто делала вид. Драко не знал, какой из вариантов более вероятен.

- Ты злишься? – вырвалось у него. И тут же задумался – действительно ли для него настолько важен ответ? Ему не хотелось портить с ней отношения – она права, совсем скоро она получит все права на него. Если только он не убедит ее встать на его сторону.

«Куй железо, пока горячо», велел себе Драко и обернулся. Патриция стояла позади него, а ее горящие глаза заставили Драко вздрогнуть. «Я неправ», понял он, «Они слишком похожи».

- Я не терплю угроз в свой адрес, - холодно произнесла она. – Я не Кребб с Гойлом, что бы меня припугивать. Меня не волнует то, что ты «Великий Малфой», а раз уж речь зашла о твоем поведении… Мог бы проявить хоть каплю уважения, я твоя кузина, ты еще не забыл?

- Дорогая моя, почти все студенты этого факультета мои родственники, в большей или меньшей степени, - Драко начинал злиться и уже почти не контролировал то, что говорит. – А если бы не мой отец, ты бы в эту школу вообще не попала. Да по документам тебя вообще не существует! Так что сиди, и помалкивай.

- Официально, по документам, я – Лестрейндж, идиот, - прошипела Патриция. – Если бы меня «не существовало», как ты изволил выразиться, я бы здесь не находилась. Так что не говори о том, чего не знаешь. А насчет моих родителей… Последнее предупреждение, Малфой. Ты же не хочешь повторить судьбу Дориана Розье? Я уверена, если бы его предупредили о возможных последствиях, он был бы осторожен.

Драко вспомнил, что отец летом говорил что-то о кузене давно погибшего Пожирателя Смерти, которого убили за какую-то серьезную ошибку. Не об этом ли говорит Патриция? Он на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки.

- Незаконнорожденная, - прошипел он, и только спустя секунду понял, что произнес это вслух. Наверное, это было самое большое оскорбление, которое можно было нанести в высшем магическом обществе. Это было даже хуже, чем слово «грязнокровка» в адрес Грейнджер.

Малфой замер. Он не мог даже предположить, что будет дальше, а могло быть все, что угодно – она могла с равной степенью вероятности как убить его на месте, так и просто разрыдаться… Второе менее возможно.

Патриция побледнела. Она глубоко вдохнула, потом медленно произнесла:

- По крайней мере, я здесь на своем месте. В отличие от тебя.

- Что ты несешь? Ты нечего обо мне не знаешь!

- Тебе уже доступна вся информация, но ты все еще не понимаешь, о чем речь? Я потомок основателя этого факультета. Хотя бы поэтому.

- Да ваш род вырождается! – заорал Драко. Он понимал, что уже близок к истерике, но ничего не мог с собой поделать.

- Как и твой, - парировала Патриция и добавила с показным интересом: - А чего это ты так занервничал?

- Я не нервничал. Ты слепая!

Слова, очень далекие от истины, гораздо более далекие, чем Драко хотелось бы. Он не мог показывать окружающим, что потерял контроль над собой, поэтому он развернулся и быстрым шагом направился в спальню.

***

Ее так и подмывало крикнуть ему в спину «Трус!», но она удержалась от этого. Конечно, Малфой оскорбил ее, и только она сама знала, насколько сложно было удержать себя в руках. Но это не значит, что нужно вести себя так же. В конце концов, Малфой был напуган и обозлен, а она знала, какие слова могут вырваться в такие моменты.

«Когда это я начала его жалеть?», спросила себя Патриция. Наверное, в тот момент, когда поняла, что Драко – такой же подросток, как и она, попавший в безвыходную ситуацию и вынужденный разыгрывать из себя того, кем не являлся. Патриция отличалась от него только тем, что она не боялась того, что она делала, а с некоторыми поступками и принципами Пожирателей она даже соглашалась.

Судя по всему, Малфой скрылся потому, что в гостиную вот-вот вернутся ученики, а вести подобные беседы в чужом присутствии было верхом безрассудства. А может, ему просто нужно было время, чтобы прийти в себя и дать выход своей злости. Но они еще не закончили.

Чуть позже она поняла, что Малфою требовалось немного больше времени, чем она ему отвела. Потому, что когда она вошла в спальню мальчиков, он с перекошенным лицом уничтожал механические часы.

Услышав скрип двери, Драко оторвался от погрома комнаты и развернулся к ней.

- Ты… - дальше последовало неприличное слово. – Что тебе надо?

- Фу, что за выражения, - скривилась Патриция. – Похоже, мне придется научить тебя правильному поведению, пока не поздно.

- Сердечно благодарю, - Драко отвесил шутливый поклон. – Я уже всему обучен.

- В твоем воспитании явно присутствуют белые пятна, - Патриция притворно огорченно вздохнула и вынула палочку. Малфой насторожился и сделал пару шагов назад, но Патриция лишь наложила Запирающее и Заглушающее заклятья на дверь. После этого она прислонилась спиной к стене и многозначительно хмыкнула. - Слушай, ты, Слизеринский Принц, или как там тебя называют. Мне плевать, какое положение ты занимаешь на этом факультете. Я ни на что не претендую. Оставайся на своем "троне" и делай вид, что ты не пустое место. Но я говорю по-хорошему - вне факультета даже не пытайся. Это может плохо закончиться.

Драко рухнул на колени и начал дико хохотать – вот уж неожиданная реакция. Патриция не помнила, что бы сказанное ей было хоть немного смешным. Она засунула руки в карманы мантии и, понаблюдав немного за однокурсником, спросила:

- Это истерика? Драко, вспомни о своей репутации наследника Лорда Малфоя! Ты ведешь себя, как девчонка!

Патриция была уверена, что Драко понимал это, но, похоже, уже не мог остановиться и перестать хохотать непонятно над чем. Значит, ей придется вмешаться.

- Агуаменти! – произнесла она, и Малфоя окатила струя воды. Он моментально замолчал, и, спустя минуту, когда он пришел в себя, устремил на Патрицию ледяной взгляд.

- Истерика окончена? Ты способен разговаривать, или тебе дать успокаивающее зелье? – она ответила Малфою насмешливым взглядом, чувствуя, насколько он напряжен.

- Если ты думаешь, что я оставлю все просто так, то ошибаешься, - Драко встал и высушил одежду заклинанием. - Ты ведь не просто так заклинания на дверь наложила? Драться со мной собралась?

- Есть много вещей, которые я мечтаю с тобой сделать, но, увы, меня за них могут исключить... – притворно расстроено произнесла Патриция. - Поэтому я предпочитаю мирное решение конфликта. Не знаю, зачем, но Темному Лорду ты нужен живым и психически здоровым... не хотелось бы разрушать его планы. Чем тебя не устраивают мои условия?

- Тем, что это твои условия! – раздраженно ответил Драко. Он подошел к зеркалу и принялся зачесывать волосы назад, приводя прическу в порядок. - Если хочешь существовать со мной мирно, я требую должного уважения.

- Ты не в том положении, чтобы выбирать, чьи условия тебе принимать, - сказала Патриция. - Я не требую ничего невозможного для тебя. Ты ведь не всегда будешь оставаться под защитой Хогвартса, когда-нибудь моя помощь покажется тебе вовсе не лишней. Я предлагаю тебе сделать вид, что ничего не было, и этого разговора не было, и ты не устраивал тут истерик. И хочу за это только одного - что бы ты никогда не забывал, с кем разговариваешь.

После того, как она призналась, что готова помогать ему справиться с обязанностями Пожирателя, Патриция задумалась – а действительно ли она собиралась делать это? Или сказала это лишь для того, что бы привлечь Малфоя на свою сторону? Потом все же решила, что поможет ему – с первого взгляда было видно, что самостоятельно Драко не справится, что он совершенно непригоден для этого. Он не сможет стать полноценным Пожирателем Смерти, но она поможет ему хотя бы избежать глупой смерти. Осталось только понять, зачем она это делает. Пока что она знала только то, что это правильный шаг.

- Нет такого места, где я бы чувствовал себя под защитой, - тихо сказал Малфой, явно не привыкший к признанию подобных вещей. – Ни здесь, ни дома, ни где-либо еще.

- Тогда подумай, и реши, что ты выберешь, - Патриция приложила все усилия, чтобы ее голос не звучал резко. – Мое предложение еще в силе. То, что я говорю - это лучший вариант, Драко. Думаешь, я чувствую себя защищенной? Свою защиту нужно строить самому. И я это делаю всеми доступными способами. Что мешает тебе?

- Я не хочу умирать, - сказал Малфой. Это звучало, как согласие. – Быть может, это глупо, но не хочу.

- Не хочешь? Тогда делай то, что от тебя ожидают! И не совершай ошибок, - ответила Патриция. – Мы – слизеринцы Драко, те, кто с самого рождения связан с темной магией и именем Лорда. Никто из нас не имеет права на второй шанс. Даже я.

И это было правдой, как бы тяжело ни было это признать. Как бы ни было тяжело признать, что она обманывает саму себя и пытается жить по чужим правилам. Рано или поздно все встанет на свои места… и никто не знает, что тогда случиться.