Глава 1. Праздничные приготовления. Читатели, вам судить, стеб это или нет)
Миссис Петуния Дурсль, поджав тонкие губы, пристально смотрела на клетчатую ленту, украсившую венок из падуба и ели, который она повесила на безупречно белой парадной двери. В правой руке Петуния держала миниатюрные серебряные ножницы; они сердито клацали, пока их владелица недовольно глядела на уродливый бант.
Петуния бросила на ленту уничтожающий взгляд. Та пережила несколько попыток стать безукоризненно ровной и красивой, но теперь оказалось, что концы слишком коротки. Миссис Дурсль была совершенно уверена, что продавец, у которого она купила венок, смошенничал, отрезав ленту, как ему вздумалось.
Украдкой взглянув на дверь соседей, Петуния подметила вполне аккуратный бант, трепетавший в дуновениях морозного ветерка. Она чуть прищурилась, пытаясь получше его разглядеть. Миссис Дурсль была полностью убеждена, что сосед купил ленту с золотыми ниточками только чтобы досадить ей.
Сняв венок с двери, она зашла в дом, решив вернуть украшение и высказать льстивому продавцу все, что о нем думает. Ей придется искать более искусный бант в другом магазине.
Бросив оценивающий взгляд на гостиную, в которой не было ни единого пятнышка, Петуния довольно вздохнула. Рождественские украшения сделаны со вкусом, одобрительно подумала она, хотя еще не все закончено. Ее Дадличка должен вернуться от Смелтингов домой на следующий день, и Петуния хотела, чтобы все казалось любимому мальчику превосходным.
Из-за той чепухи им пришлось пропустить минувшее Рождество*, и миссис Дурсль были нужны совершенно нормальные праздники, чтобы стереть те неприятные воспоминания. На миг она вернулась к прощанию с племянником в прошлом году, но тут же вытеснила его из мыслей. Незачем думать о нем на Рождество.
Ведь это радостный семейный праздник.
Петуния скривила губы, на ее черты легла тень, но ненадолго – она вздернула нос и продолжила осмотр. Дадли был таким послушным в тот день, когда их вынудили бежать из дома. Какой замечательный юноша! Она так им гордилась.
Конечно, нечто ужасное могло произойти с Дадли, пока они скрывались в той отвратительной поездке. Его воспитывали вместе с кузеном, и с ним могло случиться что угодно, и не один лишь раз.
Петуния вновь стряхнула воспоминание. Нет, с Дадли все было в порядке. С тех пор, как они разрешили сыну покинуть дом, от него не приходило никаких известий. Им говорили, что… что Дадли удалось победить зло. Правда, он никогда не навещал их. После всего, что родители для него сделали, он не утруждал себя даже тем, чтобы поинтересоваться их здоровьем.
Если принять во внимание то, что она поведала женской половине Джоунсов, (а именно, что Дадли ни в коем случае нельзя и порога переступить), то было весьма непоследовательным с радостью готовиться к приезду сына. Неблагодарный ребенок.
Пока Петуния раздраженно вытирала кухонный стол, ее возмущение увеличивалось. Так всегда было, когда ее мысли возвращались к племяннику; ноше, которая была возложена на семью Дурслей. Шестнадцать лет они давали ему пищу и кров, задаром и даже без малейшего намека на благодарность. Нет, Петуния была рада от него избавиться.
Она почувствовала легкий укол совести, увидев, как перед ней пролетел образ рыжих косичек сестры. Петуния уж точно не должна заботиться об отпрыске сестры, которая была слишком беспечной, чтобы ценить свою жизнь. Ей всегда оставалось исправлять ошибки Лили. Она и так дала этому мальчику больше, чем можно было ожидать от нее. У меня и свой сын есть, с недовольством подумала Петуния.
Выглянув из кухни, чтобы убедиться в отсутствии Вернона, она сделала маленький глоток хереса, который хранился в самом дальнем углу идеально чистого холодильника. Всего лишь глоточек, чтобы успокоить нервы.
Продолжая готовить ужин, мыслями она вернулась, как и случалось не раз, к любимому Дадди.
Он стал немного… странным с тех пор, как они вернулись из убежища, но, по крайней мере, ее сын больше не воспитывался с двоюродным братом. У Дадли был выпускной год, и Петуния с тревогой считала дни, оставшиеся до его приезда.
Она была одновременно и шокирована, и испугана, получив письмо, в котором сын просил у нее разрешения провести часть рождественских каникул вдали от родного дома – еще и с девушкой! Конечно, Петуния решительно ему отказала, написав, чтобы он не дурил и ехал домой, как и ожидалось. Она никогда прежде не относилась к Дадли строго, поэтому была совершенно уверена, что письмо вернет его обратно. Девушка окажет на сына плохое влияние, так считала Петуния.
И все же, он сказал, что вернется на Рождество, как обычно.
Петуния не знала, кем была эта Дейдре, но всегда думала, что она недостаточно хороша для Дадли. Мать подозревала, что девушку привлекают деньги молодых и энергичных специалистов, таких, как Дадли. Она уже пыталась командовать им, пыталась заполучить себе и заставляла проводить время с ее семьей вместо родни.
Конечно же, Дейдре была бы немало удивлена, если бы Петуния позволила какой-то девчонке запустить когти в Дадли, и мать продолжала «маленькие игры».
Заметив, что руки уже трясутся от гнева, Петуния налила еще один стаканчик хереса и впихнула запеканку в духовку.
Она никак не могла понять, когда Дадли встретил Дейдре, и почему об этой девушке ничего раньше не слышала. Вряд ли он мог познакомиться с ней давным-давно, о чем бы Петуния точно знала. А если сын толком не знаком с этой особой, почему он захотел провести с ней каникулы?
Петуния продолжала ворошить тревожные мысли. Месяцами она не видела мальчика, и ей не нравилось делить его с какой-то странной девицей, которая, может, даже не подозревала, насколько особенный ее Дадли.
Услышав, как распахнулась парадная дверь, Петуния быстро допила остатки хереса, помыла стакан и, оставив его в раковине, поспешила приветствовать Вернона.
Она суетливо вбежала в прихожую и поцеловала в мужа в щеку, пока тот ставил чемодан на обычное место. Костюм Вернона был помят и растянулся на животе. Придется ей купить пару обновок. Мы заплатили своим здоровьем, прячась в убежище, где даже не чем было себя занять, кисло подумала Петуния.
- Добрый вечер, Петуния. Что на ужин? – спросил Вернон. Его толстые щеки чуть подрагивали, когда он говорил.
- В духовке есть запеканка. Она уже почти готова. Как прошел день? – Петуния забрала у него пальто и повесила одежду в шкафу.
- Думаю, скоро нам сделают крупный заказ, который может придти в любой день, - сообщил Вернон, выпятив грудь. Он отправился в гостиную и сел по своему обычаю в кресло, развернув вечернюю газету. Кресло застонало, но, смирившись со своей участью, позволило толстяку тяжело опуститься вниз.
Петуния поджала губы. Вернон совсем потерял деловую хватку с тех пор, как они вернулись из убежища. Казалось, ему было труднее вернуться в привычный водоворот жизненной суеты, но муж очень сердился, если Петуния указывала ему на это обстоятельство, так что она просто на время решила забыть его недостатки. Тогда ее величайшей заботой был Дадли.
Они молча ужинали и смотрели вечерние новости по телевизору, стоявшему у них на кухне, который Петуния купила для Дадли несколько лет назад. Когда сын уехал, у четы Дурслей не возникало нужды в разговорах. Петунии нравилось думать, что они настолько хорошо знают друг друга, что им незачем о чем-то говорить.
Они легли спать, перед этим клюнув один другого в щечку. Петунию будоражили тревожные мысли о том, что Дадли когда-нибудь приведет Дейдре в родной дом и познакомит ее с ними. Она вздрогнула и выключила ночник.
Прошел час, может, два – вряд ли миссис Дурсль удалось поспать больше, - как вдруг в комнате раздался звук бьющегося стекла. Ее сердце подскочило, она резко выпрямилась, схватив покрывала и прижав их ближе к груди. Спальня наполнялась неземным сиянием, и Петуния была совершенно убеждена, что глаза подвели ее. Она как сумасшедшая терла их, отказываясь принять увиденное. Вернон же храпел, как ни в чем не бывало.
Медленно отведя дрожащие руки, Петуния увидела призрачный образ давно умершей сестры.
Глава 2. Святочный Дух Прошлых Лет.Сердце Петунии громко стучало в груди, из легких словно вытянули весь воздух, крик застрял в горле, – она смотрела на сестру. Ее четкий последовательный ум отказывался принять видение. Это был сон – яркий, доводящий до содрогания кошмар. Но незаметный голосок в ее сознании, так походивший на детский голос сестры, настойчиво намекал, что Петуния видит все наяву. И видит уже давно, с убийственным упорством убеждая себя в обратном.
Петуния снова потерла глаза, желая, чтобы видение исчезло. Вернон продолжал спать, находясь в блаженном неведении относительно неожиданного и крайне нежеланного полночного гостя. Петуния вдруг почувствовала к мужу неоправданный гнев.
Лили спокойно стояла в середине комнаты, ее длинное белое платье трепетало в ветре, который Петуния совсем не чувствовала. Ее волосы, длинные восхитительные рыжие пряди, заставлявшие Петунию с завистью вздыхать, то и дело легонько хлестали голову и плечи. Сестру окружал неземной свет, и Петуния невольно вздрогнула.
Ее вдруг поразило открытие, что Лили выглядела точь-в-точь, как она помнила - навеки застывшую в вечной юности. Лили никогда не постареет, и Петунии не придется наблюдать, как однажды привлекательные черты сестры будут искажены морщинами. Петуния нахмурилась – как это похоже на Лили. А ее глаза… ее глаза были такими же ярко-зелеными, как увидела их Петуния однажды в кошмаре. Сейчас они взирали на нее с печалью и гневом. Петуния задрожала. Те же, проникающие в душу глаза, которые были у сына Лили – глаза, заставившие Петунию вспомнить то, что вскоре она забудет вновь.
Петуния разинула рот, но не знала, что сказать. Ее, мастерицу крика и ругани, вдруг лишили речи. Чувство обиды и раздражение, которые она пронесла через всю жизнь, почему-то успокоили Петунию знакомой тяжестью.
- Привет, Туни, - заговорила Лили, нарушив продолжительное молчание. Ее спокойный ясный голос странным эхом отразился от застывших стен.
Иступлено закачав головой, Петуния еще пыталась отрицать увиденное. – Я сплю. Наверное, я сплю.
- Да нет же, - просто ответила Лили тем самым решительным голосом, который всегда презирала Петуния.
- Ты не можешь быть здесь. Ты мертва, - огрызнулась миссис Дурсль, прошипев последнее слово сквозь сжатые зубы, словно оно было запретным. Внутри себя Петуния почувствовала взрыв истерического смеха. Она вырастила сына Лили, считая, что любые разговоры о его родителях и об их смерти достойны самого жестокого наказания.
- Да, как видишь, я мертва и именно поэтому я могу здесь находиться, - Лили мелодично рассмеялась, и ее смех напомнил Петунии о прошлом.
Ее сердце сжалось, и воспоминания, многие годы лежавшие в самых дальних уголках памяти, робко приблизились к поверхности. – Я не понимаю, - прошептала она, тщетно пытаясь найти путь к отступлению.
- Я Святочный Дух Прошлых Лет, Петуния, - сказала Лили, и свет в ее ярко-зеленых глазах погас. – Еще до рассвета тебя посетят три Духа.
- Дух прошлых лет? Я не понимаю, чего ты хочешь? Почему сейчас? – вскричала в сердцах Петуния. Все эти годы Лили не было, и вдруг… вдруг она вернулась. Почему?
- Я здесь для того, чтобы сделать то, чего тебе никогда не удавалось – помочь сыну моей сестры, - отвечала Лили. Ее голос стал жестче, руки теперь прижались к бокам.
- Я не знаю, о чем ты говоришь, - упрямо возразила Петуния, но по ее спине пробежали предательские мурашки.
Взгляд Лили наполнился безмерной печалью. - Ты права. - Она протянула длинную изящную руку. – Возьмись за нее, Туни. Этой ночью нам многое предстоит сделать.
Петуния резко убрала руки и спрятала их под одеяла. – Никуда я с тобой не пойду. Уходи из моего дома. Оставь меня и мою семью в покое. Мы не хотим иметь ничего общего.
- Петуния, ты не права. Сыновья всегда объединяли нас. Сейчас твой ребенок в опасности. Идем, я тебе покажу, - ответила Лили, снова протягивая руку.
- Что случилось с моим Дадди? – испуганно спросила Петуния. Она медленно вытащила руки из-под одеял, ее материнская забота и желание любой ценой защитить Дадли перебороли страх. Но обычная подозрительность, рожденная годами недоверия, ударила ее с силой кузнечного молота. – Ты и вправду пытаешься помочь ему или сама довела его до такого положения?
Глаза Лили вспыхнули, и отдаленный свет уличных фонарей, казалось, заставил их разгореться диким пламенем. – Я никогда не причиню вреда твоему ребенку, Петуния. Если б ты могла сказать про себя то же самое… Я здесь, чтобы сделать то, что ты когда-то даже не пыталась начать. Я здесь, чтобы помочь защитить твое дитя.
Петуния потупила взгляд, и на нее хлынул стыд. Она никогда не любила сына Лили. Он напоминал ей еще не забытое прошлое. Но стыд быстро перерос в праведное возмущение. Да кто такая Лили, чтобы укорять ее за обращение с ребенком, которого она никогда не должна была воспитывать? Только по небрежности Лили ее сын остался сиротой, в конце концов.
Но не успела Петуния возмутиться, как сестра приблизилась и схватила ее за руку.
- Давай отправимся в прошлое, - холодно предложила она. Спальня исчезла, уступив место бесчисленному множеству разноцветных огней, закруживших Петунию с сумасшедшей скоростью.
* * *
Потребовалось лишь мгновение, и Петуния вновь уверенно стояла на ногах. Когда она открыла глаза, ей тут же захотелось их закрыть. Петуния стояла в своей же гостиной, только старая мебель и обои напоминали о том, что она находится в прошлом. Все фотографии на стенах изображали маленького Дадли, но вся комната, хотя и безошибочно принадлежала Петунии, была какой-то другой.
Но не успела она задуматься над странным различием, как внезапно раздался неожиданный вопль. По лестнице прыгал розовой сгусток энергии, сотрясая ее до самого основания.
- Дадлик, - выдохнула она. Сердце Петунии чуть не разорвалось, по щекам матери скатились слезы. Сыночку было не больше четырех или пяти. Его челка сбилась, когда он перепрыгнул через последние ступеньки и с решительным видом помчался к огромной куче подарков, лежащих под деревом. Оно казалось низким, столько вокруг него было свертков.
- Твой ребенок выглядит опрятным и ухоженным, - безжизненным голосом заметила Лили.
На Дадли была белая пижамка с изображениями маленького Санты. Носочки сына уже износились, и на левой ноге через большую дырку проглядывал толстый пальчик. Одежда была уже мала ее Дадличке, еще чуть-чуть и она разойдется по швам – ведь сыночек такой упитанный! Петунии вспомнилось, как ей нравилась именно эта пижама. Она даже хранила ее в сундуке, куда попали многие вещи Дадли.
С сияющей улыбкой Петуния повернулась к сестре и увидела, что Лили больше не смотрит на Дадли, который открывал подарок за подарком и даже не разглядывал, что внутри. Петуния проследила за взглядом Лили, смотревшей в угол комнаты, где за растением прятался мальчик с копной черных волос и разбитыми очками.
Его взгляд был таким же отчужденным, как и всегда, но в этот раз Петуния увидела в нем что-то новое. Гарри смотрел задумчиво, а не вызывающе, и... неужели его глаза блестели? Он был одет в летнюю прохудившуюся пижаму. Племянник стоял на холодном деревянном полу, поставив одну ступню на другую, словно пытаясь сохранить хоть немного тепла.
Петуния виновато взглянула на Лили. Да, она должна была одеть его, как подобает, но, скорее всего, в предпраздничной
суете у нее просто вылетело из головы.
- И это не просто забывчивость, - сказала Лили, будто прочитав ее мысли.
- Мы всегда давали ему самое нужное, - холодно произнесла Петуния, оскорбленная скрытым смыслом слов сестры.
- Да, ты дала ему кое-что из вещей Дадли, - сказала Лили, глядя на дрожащего сына.
- Он никогда не следил за своими пожитками, - отрубила Петуния. – Я всегда бранила его за прорехи и грязь на одежде. Дадли никогда так не делал.
- Это потому, что ты давала Гарри одежду только тогда, когда она совсем изнашивалась, - возразила Лили, и ее глаза сердито блеснули. – Ему четыре годика, Петуния. Теплая пижама для четырехлетнего не так уж и много.
- Дадли! Ты уже начал? Я думал, ты нас подождешь, - прогудел Вернон, спускаясь по лестнице. Петуния подняла взгляд и увидела молодую копию самой себя, которая поправляла пояс домашнего халата. Женщина вошла вслед за Верноном и улыбнулась сыну.
- О, Дадлик, Санта знает, что ты хороший мальчик, - воскликнула молодая Петуния.
- Где трансформеры? Я же говорил ему, что мне нужны все новые роботы! – вскричал рассерженный Дадли.
Вернон с беспокойством пригладил волосы. – Уверен, Санта-Клаус приложил все силы. Кажется, эльфы не смогли сделать эти игрушки для всех мальчиков и девочек. Но взгляни, у тебя две новые модели.
Дадли пнул блестящие игрушки. – Чтобы собрать большого робота, нужны все.
Петуния нежно улыбнулась. – Всегда предприимчив. Вот это мой Дадли.
- Всегда капризный, ты хочешь сказать, - откликнулась Лили, подняв бровь.
Возмущение Петунии возросло. – Он не капризный. Он ведет себя так, как мы хотим.
- Эй, ты! – прорычал Вернон, заметив Гарри, стоящего за растением. – Чего ты тут ошиваешься? Иди, приготовь завтрак, и не думай, что можешь отлынивать только потому, что сейчас Рождество.
- Да, дядя Вернон, - пробормотал Гарри и уныло побрел на кухню.
Петуния никогда раньше не замечала, какие у него печально опущенные плечи, и неловко шевельнулась. Чтобы Лили ни хотела показать, ей это не понравится. Почему Петуния вдруг стала так переживать за племянника?
Дадли сорвал еще несколько оберток, а молодые Вернон и Петуния успели обменяться подарками, когда Гарри вернулся в комнату.
- Завтрак готов, - вяло проговорил он, уткнувшись взглядом в пол.
- И как раз вовремя, я что-то проголодался, - ответил Вернон. – Надеюсь, бекон не подгорел. Готов похрумкать, Дадлик?
- А еще нет? – жалобно спросил тот. Дадли жадным взглядом обыскивал все коробки.
- Уверен, тетя Мардж пошлет тебе оставшийся подарок, - сказал Вернон. – Убери весь бардак, - теперь старший Дурсль обращался уже к Гарри, понурившему голову. Вернон и Дадли отправились на кухню, где их ждал восхитительный аромат бекона и яичницы.
Молодая Петуния пошла вслед за ними и даже не оглянулась на племянника, но нынешняя осталась с Лили, печально наблюдавшей за сыном. Петуния страстно желала пойти за семьей на кухню, но ноги перестали повиноваться.
Гарри удрученно ходил по комнате, собирая обрывки бумаги и лент в большой пакет для мусора. Низ мешковатой пижамы то и дело оголял тонкую талию, и Гарри каждый раз поправлял его. Петунии было неловко смотреть на костлявые ноги и спину племянника.
Уж теперь ей пришлось признать - он неплохо прибрался; подобрал все кусочки разноцветной бумаги, разбросанные по комнате. Закончив, Гарри бросил опасливый взгляд на кухню, опустился на колени и взял одного из роботов Дадли.
Он с удивлением смотрел на игрушку, попытался изменить положение ее рук и ног, и робот вдруг превратился в какую-то машину. Гарри так увлекся, что не услышал, как открылась дверь, и в комнату тяжело протопал Дадли.
- Это мое! – закричал он, выхватив игрушку из рук брата. – Ты сломаешь ее!
- Да не сломается она, - возразил Гарри, поднявл глаза. – Так и должно быть.
Дадли бросил игрушку на пол с такой силой, что одна рука трансформера отвалилась. – Не трогай мои вещи, - сказал он, приближаясь к брату.
Гарри отодвинулся назад, ища возможный путь для отступления. Слишком поздно, подумал он, оказавшись прижатым к стене.
Дадли принялся таскать Гарри за волосы. Тот чуть не заплакал, пытаясь высвободиться от хватки Дадли, но на помощь звать не стал.
- Что здесь происходит? – удивилась молодая Петуния.
- Мамочка, смотри, он разбил мои новые игрушки! – лил крокодильи слезы Дадли. Он еще не отпустил волосы Гарри, и меньший мальчик стоял на носочках, стараясь ослабить боль. Гарри захныкал и сжал зубы.
Такое часто случалось между братьями. Ее племянник всегда изводил Дадли и ломал все его вещи.
Но… часто ли она заставала Гарри за этим занятием? На самом деле, виноват был только Дадли. Вот почему Лили показала ей это воспоминание. Сестре всегда хотелось, чтобы ее сын выглядел в лучшем свете. Как на нее похоже.
- Негодный мальчишка, - прошипела Петуния. – Ты должен был убраться в комнате. Взгляни на те обрывки. Думаешь, леность сойдет тебе с рук?
Петуния посмотрела в направлении, куда показывало ее молодое «я». Из-под дивана выглядывал одинокий обрывок бумаги. Она виновато вздрогнула. Неужели ей не пришло в голову, что племянник и так хорошо убрался для своих лет?
- Я старался, как мог, - Гарри с трудом ловил воздух, слезы теперь текли ручьем, - Дадли продолжал тянуть его за волосы.
- В чулан, - рявкнула Петуния. – Завтрака тебе не будет, и не показывайся мне на глаза!
Дадли толчком отпустил мальчика, и тот упал. Молодая Петуния повернулась спиной, будто ничего не заметив.
Нынешняя Петуния неохотно встретилась с пронзительным взглядом сестры. – Ты и вправду меня так ненавидишь, Петуния? – голос Лили был хриплым от переполнявших ее чувств. – Тебе становилось лучше, когда ты изливала гнев на ребенка, которому некуда было податься? Ты бы умерла, если подарила ему хотя бы одну игрушку?
- Ты не оставила нам денег. Мы приютили его и в одиночестве несли эту ношу, - Петуния возмущенно подняла подбородок.
Лили продолжала молчать и смотрела на комнату, заваленную игрушками. Ее молчаливое обвинение подействовало на Петунию больше, чем любые слова.
- Я не собираюсь лишать моего сына удовольствий и угождать твоему. Дадли был особенным, - вздохнула Петуния.
- К чему ты приложила немало усилий, - холодно произнесла Лили.
В следующее мгновение Петуния оказалась в кровати, рядом успокаивающе храпел Вернон. Она дико огляделась.
- Лили? – прошептала Петуния, резко поводя головой из стороны в сторону. Неужели она ушла и не попрощалась? Она сказала, что пришла помочь. Но помочь с чем? Петуния не видела нужды помогать ее сыну. Он был замечательным мальчиком, который вырастет в замечательного юношу.
Запоздалый образ сына, державшего Гарри за волосы и обвинявшего его в поломке игрушки, которую Дадли сам же и сломал, быстро мелькнул у нее перед глазами. Петуния тут же забыла об этом. Дадли хороший мальчик. Все мальчики дерутся, так что эта сцена ничего не значила. Лили просто расстроена тем, в какую паршивую овцу превратился ее драгоценный сынок. Тут Петуния ничего уже не могла поделать. Он был испорченным с самого начала.
С облегчением покачав головой, что все уже позади, она взбила подушку и улеглась спать. Не надо было готовить ту запеканку.
Глава 3. Дух Нынешних Святок.Петуния быстро погрузилась в дрему. Она не знала, сколько прошло времени (наверное, не так уж долго), как ее снова потревожил дребезжащий звук. На этот раз скрип ступенек заставил Петунию широко открыть глаза и мгновенно стряхнуть сон. Она не сдвинулась с места, но обхватила подушку.
Петуния лежала, затаив дыхание и напрягая глаза. Комната казалась неестественно темной и зловещей. Это случилось снова! Скрип приближался медленно, но неумолимо. И всякий раз, когда Петуния расслаблялась и начинала думать, что ей все померещилось, скрип продолжался. Кто-то настойчиво приближался к ней.
Она привстала, вообразив, что незваный гость добирается лишь до пустой спальни Дадли, но ритмичные шаги миновали дверь сына и продолжали медленно приближаться. Сердце Петунии стучало так громко, что ей казалось – нарушитель спокойствия слышит все.
Петуния, чуть не задыхаясь, пыталась вспомнить сон. Ее навестила Лили. Она бормотала какую-то чепуху про трех посетителей. Может, Петуния до сих пор спит? Может, все это обрывок слишком правдивого сна?
Дверь спальни распахнулась. Внезапный порыв ветра промчался через комнату и принялся играть занавесками. Петуния вновь потерла глаза, отчаянно пытаясь сосредоточиться на пустом входе.
Ветер продолжал резвиться, но никто не зашел.
- Кто здесь? – прошипела Петуния. Ни минутой больше она не собиралась ждать в тревоге. – Лили, это ты?
В дверях появились очертания высокого тощего человека, его лицо было скрыто в тенях. Петуния шумно выдохнула и схватилась за руку Вернона. Тот всхрапнул, но просыпаться не захотел.
Мужчина шагнул в комнату.
- Здравствуй, Петуния, - вкрадчиво произнес он. За его спиной развевался длинный черный плащ, придавая гостю сходство с сердитой летучей мышью. Петуния не знала, кем был мужчина, но странно, крючковатый нос и жирные черные волосы показались ей знакомыми.
Его глаза испугали миссис Дурсль. В них таилась угрожающая тьма, и Петуния чувствовала, что может поддаться ей и навеки скитаться среди кошмаров.
- Кто вы? – прошептала она, не в силах отвести глаза от взгляда, проникающего в самые глубины души.
- Разве ты меня не помнишь, Туни? – спросил он, с насмешкой вспомнив давно забытое прозвище. Ее не называли так со смерти Лили.
Лили! Этот человек был как-то связан с сестрой, она была в этом уверена.
- Вы вторглись в чужие владения, - слабо произнесла она. – Убирайтесь из моего дома.
Мужчина рассмеялся горьким и неприятным смехом. – И что ты собираешься делать? Кричать, что я снова слежу за тобой?
Его слова вызвали воспоминание – образ тощего мальчика с сальной кожей, который обычно ходил за ней и Лили, когда они были детьми. Он всегда прятался по углам, наблюдал за ними, совращал сестру коварными помыслами и обещаниями. Он стал предвестником конца отношений Петунии с Лили.
- Ты, - прошептала она, чуть не задохнувшись. Теперь Петуния его узнала. Волосы гостя по-прежнему оставались жирными, а мантия волочилась по полу, невзирая на его длинный рост.
- Позволь представиться вновь. Я Северус Снейп, Дух Нынешних Святок, - он скривил губы, словно проглотив что-то неприятное на вкус.
- Чего ты хочешь? – испуганно спросила Петуния. Она не просто боялась магии или необычности происходящего. Она чувствовала, что этот человек опасен.
- Полагаю, твоя сестра уже сказала тебе, почему мы здесь. Наша цель – помочь спасти твоего сына, - холодно ответил он.
- С моим сыном все хорошо, - огрызнулась Петуния. – Это все ее козни. Я нисколько не сомневаюсь, что дело больше связано с ее сыном. И так всегда, когда вы вмешиваетесь в жизнь моей семьи. Как же ты с ним связан? Почему хочешь помочь ему?
Мужчину явно трясло от ярости, и он, почти не открывая рта, процедил. -
Этот мальчик ничто для меня, но Лили сделает все ради него. Если я смогу заслужить хотя бы малую толику ее одобрения, пусть так и будет. Пока что просьба Лили вписывается в мои планы.
- Так значит дело в ее сыне! – ликовала Петуния.
- Речь о них обоих, - ответил он.
Петуния проницательно прищурилась. – Ты помогаешь ради нее. Она нравится тебе. Я всегда знала!
Снейп угрожающе шагнул вперед, и Петуния вжалась в изголовье кровати. –Неважно, нравится она мне или нет. Прошлое не исправишь, но будущее можно изменить. Если ты хочешь спасти сына, я предлагаю пойти со мной.
- Никуда я с тобой не пойду, - зашипела дрожащая Петуния.
- Что ж, так тому и быть. Скажу Лили, что, по крайней мере, я пытался, - он развернулся и пошел к двери.
Петуния озадаченно наблюдала за его отступлением. – Ты уходишь?
Снейп остановился и взглянул через плечо. - Я не собираюсь тратить время на пустые пререкания. Если тебя не волнует, что случится с твоим сыном, почему я должен об этом тревожиться?
- Как у тебя хватает наглости думать, что хорошо знаешь меня или сына? Я все сделаю для него! – в душе Петунии кипел гнев.
- И все же ты предпочитаешь лежать в удобной постели, чем подвергать себя опасности и пойти со мной. Твоя сестра противостояла воплощению зла и умерла ради сына, - тихо произнес Снейп.
- Не надо сравнивать меня с сестрой! Я бы никогда не оставила Дадли! – завопила Петуния.
- Может, она и не думала, что оставляет его совсем одного. Может, она ожидала, что близкие ей люди позаботятся о нем, - вкрадчиво ответил Снейп.
Петуния резким движением протянула руку, желая оставить на усмехающемся лице жгучую пощечину. Но прежде чем ее рука коснулась бледной кожи, мир снова изменился, и сердитая Петуния тонула в ослепительных огнях.
- Где мы? – требовательно спросила она, когда мир перестал кружиться. Она грубо отдернула руку от Снейпа и шагнула к стене, желая как можно дальше оказаться от столь ужасного человека.
- Полагаю, на этом уроке будут Смелтинги, - ответил Снейп, презрительно скривившись. Он снял то, что выглядело как пара черных перчаток из кожи, и с неодобрением посмотрел на обстановку.
Как только Петуния поняла, о чем он говорит, то признала правоту Снейпа. Она узнала комнату Смелтингов. Ей никогда не нравилась непонятная картина, висевшая в невысокой гостиной. В этой комнате, под отвратительным творением художника, сидел Дадли. Он крепко обнимал брюнетку с милыми, широкими голубыми глазами и совсем заурядным лицом.
- Дадли, - нерешительно позвала Петуния, шагнув к сыну.
- Он не может тебя слышать, - холодно сообщил ей Снейп. – Мы всего лишь зрители.
- Кто эта девушка? – застонала Петуния, наблюдая, как Дадли нежно смахнул слезу со щеки девушки. Она никогда не видела, чтобы сын с кем-нибудь так обращался. В ее душе зажглись и тревога, и любопытство.
Снейп не ответил, с отвращением глядя на трогательную сцену. Раздраженно вздохнув, Петуния подошла ближе, чтобы услышать их разговор. Она опустилась в кресло напротив молодой пары и теперь смотрела, как Дадли поглаживал руку девушки. Рождественские огни, мигавшие на елке, освещали их лица красным и зеленым.
Петунии казалось, что она вторгается в нечто личное, но не могла отвести взгляда. Ее потрясло до глубины души то изменение, которое произошло с Дадли. Он проводил много времени с той женщиной, Хестией Джоунс, невзирая на жалобы матери. Интересно, знала ли Хестия хоть что-нибудь об этой девушке? Эта мысль не давала Петунии покоя.
- Не плачь, Ди, - сказал Дадли. – Всего лишь две недели, и мы снова будем вместе. Можно устроить собственное Рождество. Нам еще и подарки открывать, когда все кончится.
- Я хотела, чтобы ты познакомился с моими родителями, - всхлипнула девушка. – Я знаю, ты им понравишься.
Дадли несчастно посмотрел в потолок. – Мне бы тоже хотелось с ними встретиться.
- Тогда почему ты не приедешь? – причитала Ди.
- Дейдре, я не виделся с родителями с самого сентября. А ты наверняка со своими, - Дадли поднял руки, когда она собиралась возразить. - В прошлом году людям пришлось трудно, да и с моим… кузеном тоже кое-что произошло. Они обязательно захотят увидеться со мной. Я единственный ребенок в семье, но тебе же об этом известно.
- Но я не пытаюсь разлучить тебя с семьей. Мне бы тоже хотелось с ними встретиться. Хотелось бы увидеть, где ты вырос, - Дейдре снова всхлипнула.
- Увидишь, - горячо воскликнул Дадли и снова убрал ее слезы. – Ты познакомишься с моими родителями, но не сейчас. Я расскажу им о тебе, и на летних каникулах ты с ними встретишься.
- Думаешь, я им понравлюсь? – спросила Дейдре, подняв на Дадли неуверенный взгляд.
Тот отвел глаза и провел рукой по волосам. – Ди, ты же всем нравишься. Папа смирится первым – ему точно понравится машина твоих родителей. А мама… ей трудно понять, что я уже вырос. Я же ее единственный сын.
- Так ты говоришь. Но если она так тебя любит, то должна радоваться за нас?
- Знаю, мама хочет, чтобы я был счастлив, - в голосе Дадли прозвучала безнадежность.
- Как он может не понимать, что я желаю ему только добра? – прошептала Петуния, оскорбленная в лучших чувствах.
- Ты искренне веришь, что поступаешь правильно, и ему об этом известно, - ответил Снейп, и Петуния подпрыгнула. Она даже не заметила, когда тот подошел и наклонился над ней. – Просто он больше не верит, что ты и вправду чувствуешь, что ему будет лучше.
- Но я же хочу ему только добра, - вновь повторила возмущенная Петуния.
- И поэтому ты решила, что эта девушка ему не подходит? Ты даже не знакома с ней!
Петуния склонила голову и всхлипнула. Дейдре выглядела порядочной девушкой, и она вроде бы беспокоилась за Дадли.
- И он тоже за нее беспокоится, - сказал Снейп, прервав размышления Петунии. Весь разговор он стоял, недовольно нахмурившись.
- Ты мне напишешь? – в голубых глазах Дейдре читалась немая мольба.
Дадли шевельнул тапочком. – Я попробую. Ты ведь знаешь, как я пишу письма. Буду звонить тебе каждый вечер.
- Обещаешь?
- Непременно. Я буду скучать по тебе, Ди, - сказал Дадли, нежно потянув ее за прядь каштановых волос.
- И я тоже, - Дейдре покрепче прижалась к нему.
- Думаю, настало время идти дальше, - сказал Снейп.
Петуния собиралась возразить. Она хотела услышать больше. Ей понравился этот разговор. Она хотела больше знать о девушке, которая так занимала ее сына. И как Петуния такое не заметила?
Но не успела она озвучить свои мысли, как комната вновь расплылась и Петуния очутилась в старом доме, где в полном беспорядке была расставлена мебель. На длинном деревянном столе стояло столько еды, что хватило бы на небольшую армию. Петуния с испугом поняла, что ложки сами по себе размешивают невиданное варево в горшках на плите, ножи быстро и яростно нарезают овощи и сметают их в миску.
Да, очевидно, сей странный дом принадлежал одному из «этих», и Петунии тут же захотелось уйти. Она не хотела вмешиваться в жизнь волшебников. Лучше вернуться и посмотреть на Дадли. Петуния раздраженно скрестила руки.
- Почему мы здесь? – Она украдкой посмотрела на Снейпа и с испугом поняла, что выражение его лица было таким же сердитым.
- Если я не ошибаюсь, мы в доме Уизли. Поттер всегда где-то рядом, - фыркнул Снейп.
- Маам, а еще сказочные огоньки есть? На чердаке их нету, - крикнул юноша, ворвавшись на кухню. Он был очень высок, с длинным носом и копной рыжих волос, и, наверное, возраста Дадли. Петуния видела его несколько раз на вокзале.
- Рон, я же говорила, что они на чердаке под коробкой с зеленым бантом. А теперь поспеши, мне нужно, чтобы их зажгли сию минуту, - сказала невысокая полная женщина и прошла на кухню, неодобрительно тыча пальцем в юношу.
Петуния тоже видела эту женщину раньше, и у нее было ну просто неприличное множество рыжеволосых детей. А ее близнецы однажды пытались убить Дадличку, который чуть не задохнулся от своего же языка. Петуния презирала эту семью.
- И вокруг чего вся суета, - проворчал Рон и повернулся к лестнице.
- Я хочу, чтобы все приготовления были закончены до того, как придет твоя сестра. У тебя есть несколько минут, так что не отлынивай, - сказала женщина, торопливо передвигаясь по кухне и расставляя тарелки.
- Почему я должен оставаться и делать всю работу, а Гарри – забирать Джинни? – нахмурился Рон.
- Потому что им наверняка захочется провести несколько минут наедине, а ты не должен дышать им в спину, - отрубила женщина. – А теперь марш за сказочными огоньками.
Рон смутился. – Ну зачем ты мне об этом сказала? Теперь я есть спокойно не смогу.
- Можно подумать, с тобой такое случится, - пробормотала женщина, продолжая суетиться.
Через несколько мгновений дверь кухни распахнулась, и рука об руку с привлекательной девушкой вошел племянник Петунии. Девушка с обожанием смотрела на него, а глаза Гарри сверкали точь-в-точь, как и у Лили.
Забавно, она заметила столь тревожащее сходство теперь, но в детстве он никогда не был таким сияющим.
- Мы здесь, - закричала девушка, лукаво улыбнувшись Гарри.
- Джинни! Гарри! Вы уже дома, - завопила коренастая женщина, заключая обоих в крепкие объятия. – А мы еще не совсем готовы.
- А вот и спаситель, - чуть слышно пробормотал Снейп.
Петуния посмотрела на него. Он с презрением наблюдал за ее племянником, и миссис Дурсль впервые почувствовала к гостю симпатию.
Комнату вдруг заполнила толпа радостных людей, все они оживленно встречали эту парочку – обнимали девушку и хлопали племянника по спине, будто он был одним из них.
- Добро пожаловать домой, бельчонок, - сказал мужчина с отвратительной прической «конский хвост» и серьгой.
- Хорошо быть дома, - откликнулась девушка и украдкой улыбнулась Гарри.
- А еще лучше, что мы можем собраться все вместе, - продолжал мужчина.
- Джордж, - завопила Джинни и крепко обняла его. – Рада видеть тебя снова.
Петуния почти тут же поняла, что она обращается к одному из этих ужасных близнецов. Однако, он выглядел более мрачным, чем помнила Петуния. Она не заметила, где был другой близнец и с опаской огляделась.
- А я рад, что ты вернулась, - живо откликнулся Джордж. – Учти, мне не хочется видеть, чем ты занимаешься с Гарри, и пусть сейчас праздник.
Джинни улыбнулась и весело окинула комнату взглядом. Где же Гарри?
Ее племянник широко ухмыльнулся и отнес чемодан в другую комнату. Петунию поразило, как он вырос с тех пор, когда она видела его в последний раз, и не только в росте. Теперь племянник стал похож на уверенного человека, привыкшего командовать.
- Как он высокомерен, - усмехнулся Снейп. – Совсем как отец.
Хотя Петуния годами тщетно пыталась стереть воспоминания об отце ее племянника, она все же его помнила. «Высокомерный» – самое подходящее слово, чтобы описать отца Гарри, подумала Петуния. Но племяннику оно не подходило. Тот никогда не был высокомерным. Грубым, неряшливым и неблагодарным, но высокомерным – никогда.
Усмешка Петунии стала шире. Она почувствовала восторг, словно наткнулась на давно скрываемую тайну. Снейп завидовал мужу Лили! Конечно, завидовал, ведь он обожал ее сестру.
- Я не помню Джеймса высокомерным, - сказала она, желая рассердить Снейпа. – Мою сестру он боготворил.
Тот нахмурился и угрюмо произнес. – Она никогда не видела его в истинном свете.
- Возможно, это ты ничего не понимал, - сказала Петуния. Она чуть не пританцовывала – ей удалось удержать верх над Снейпом!
- Сын Лили кажется счастливым, - протянул тот. – Гораздо счастливее, чем твой сын.
Настроение Петунии вновь упало. Да, ее племянник был счастлив, и счастлив побольше Дадли. Но за что тогда Петуния боролась всю жизнь? Как такое произошло? Где она оступилась?
- Гарри, как ты? – спросил мускулистый молодой человек. У него было столько веснушек, что цвет самой кожи различался с трудом.
- Лучше некуда, - ответил он, смахнув сказочные огоньки, которые его высокий друг умудрился зацепить головой, возвращаясь с чердака.
- Мам, вот твои огоньки, - позвал Рон, пихнув Гарри под бок. – Дай пройти, томящийся любовью дурак.
Гарри улыбнулся, но отрицать не стал. Глазами он искал девушку, стоявшую посреди комнаты. Она поглощена разговором с родителями, но, казалось, почувствовала его взгляд и повернулась к Гарри. – Счастливого Рождества.
- Счастливого Рождества, Джинни, - прошептал он, светясь от счастья.
- Ну что ж, я думаю, пора перейти к ужину, - сказала мать.
- Наконец-то, я так голоден, - отозвался Рон, забыв о потере аппетита, и плюхнулся на стул.
Вдруг теплая кухня исчезла, и Петуния оказалась в холодной постели. Она зарылась лицом в подушки, пряча слезы, которые невольно вырвались наружу.
Глава IV. Дух Будущих Святок.
Когда Дух Снейпа исчез, Петуния заснула глубоким и беспокойным сном. Не так легко ей было подняться, услышав шум третьего гостя. А если быть уж совсем точным, проснулась она от влажного поцелуя. Какой-то нахал вздумал поцеловать ее! Петуния распахнула глаза и мигом отпрянула от призрачного зятя, склонившегося над ней с нелепой усмешкой.
- Добрый вечер, Пет. Скучала? – спросил он с насмешливым поклоном.
Петуния пронзительно завопила, и Вернон что-то пробурчал во сне. Перекатившись на другой бок, он утянул за собой большинство покрывал.
- А парень-то уже совсем разладился? – живо поинтересовался Джеймс.
- Вон из моего дома, - закричала Петуния, не заботясь о спокойном сне Вернона. Да и вообще, она хотела, чтобы тот проснулся. Ей бы хотелось увидеть, как муж избивает напыщенного хама до полусмерти. Ей никогда не нравился Джеймс Поттер. Его волосы были взъерошены, как всегда, и напоминали прическу племянника. Петуния с упорством вела напрасную борьбу, но так и не смогла справиться с непослушными волосами мальчика.
- Пет, а вот этого сделать не могу. Уверен, ты знаешь, как все работает. Я Дух Будущих Святок и собираюсь показать тебе, что будет дальше. Это перевернет твой мир, - Джеймс широко улыбался, но в голосе прозвучали угрожающие нотки.
- Не называй меня так, - взъярилась Петуния. Ее раздражало старое прозвище, которым только он осмеливался называть ее. – Мне не интересно, что ты собираешься показать.
- Да уж, ты никогда не ладила с тем, что не понимаешь. Жаль, что ты так и не выросла, - веселился Джеймс. Он плюхнулся на диван и закинул ноги на спинку. Петуния подумала, что для призрака Джеймс Поттер был очень «материальным».
- Обсудим, что уже было? – предложил он, улыбнувшись, и повернулся к Петунии. – Сначала пришла Лили и провела тебя в прошлое. Если честно, это было для нас самым трудным. Но дальше становится легче – для меня и Лили, конечно. Тебе вряд ли понравится будущее.
Джеймс поднес палец к лицу и словно задумался. Петуния, скрестив руки, сердито смотрела на него.
- Потом пришел старик Нюниус. Вот уж не думал, что он согласится. – Джеймс рассеяно смотрел в окно, увидев нечто, что мог видеть только он.
- Потому что Лили ему нравилась, - не сдержалась Петуния. Она хотела причинить Джеймсу боль. – Снейп раньше был знаком с ней, как тебе известно. Они были друзьями. Кажется, и он ей нравился.
Петуния поняла, что ее выпад удался, когда на красивом лице Джеймса выступили скулы и вечная ухмылка куда-то исчезла.
- Лили всем нравилась, - задумчиво произнес он и повернулся к Петунии. – Пет, разве не это стало причиной твоей озабоченности? Тебе не удавалось затмить ее очарование.
Петунии захотелось ударить его. Джеймс сказал правду. Всех тянуло к Лили, а Петуния оставалась в тени.
Джеймс усмехнулся и продолжил говорить, как ни в чем не бывало. – Нюниус показал тебе настоящее – как несчастны Дадли и Дейдре в разлуке. Он показал, как счастлив Гарри потому, что рядом с ним любящие и добрые люди, которые и вправду заботятся о нем. Теперь я покажу тебе будущее – что случится, если все пойдет сегодняшним путем. Крепись, зрелище не из приятных.
У Петунии возникло впечатление, что Джеймсу нравится происходящее. Он встал с дивана и с выжиданием посмотрел на нее.
Как она ненавидела Джеймса Поттера.
- Лили говорила, что хочет помочь. Хочет, чтобы у Дадли было лучшее будущее. Разве то, что я делаю для сына, не повлияет на твоего отпрыска? – Петуния с удовольствием заметила, как Джеймс побледнел.
- На будущее Гарри влияет только его собственный выбор. На карту не поставлены отношения между ним и кузеном. Хотя он не будет возражать, если их вообще не будет – у Гарри хватает друзей. Проблема лишь с Дадли, - натянуто ответил Джеймс.
- Возможно, - Петуния пожала плечами.
Два широких, сделанных в гневе шага, и Джеймс оказался рядом с кроватью. Воздух едва не искрился.
- Не отталкивай меня, женщина. – Его голос отразился от стен, и в этих отзвуках Петуния услышала самонадеянную и беззаботную молодость. Джеймс Поттер был сердит, и впервые Петуния почувствовала страх.
- Все эти годы ты плохо обращалась с моим сыном. Моим Гарри! Если б я был волен собой распоряжаться, то дал бы тебе прочувствовать все на своей шкуре. Но Лили попросила не причинять тебе боль. Твоя сестра замечательная женщина, и она постоянно твердит, что у вас были близки, чего я ни разу не видел. И ее ребенка ты всегда ругала. Помнишь Лили? Она просила помочь спасти твоего хулигана. Я бы оставил все как есть, но Лили хочет помочь.
И снова Петуния потеряла дар речи, но как редко с ней такое случалось.
Джеймс продолжал бушевать. – Она хочет быть доброй тетей, какой ты никогда не была. Для Лили я сделаю все, и вот почему я здесь. И, несмотря на твои козни, с Гарри все будет хорошо. Тебе очень повезло, иначе ничто на Земле или на Небесах не смогло бы меня остановить, и я пришел бы по твою душу. Раз с ним все в порядке, я забочусь о Лили. Я могу заботиться о Гарри и Дадли, - тяжело сглотнул Джеймс.
В страхе Петуния не знала, что предпринять. Она снова хотела увидеть Дадли, но ей не нравилось находиться рядом с Джеймсом.
Тот глубоко вздохнул, и приступ гнева пошел на убыль. – Ты идешь?
Петуния встала, поправила пояс на ночном халате и высоко подняла подбородок. Ничего не поделаешь. Если ей хочется увидеть Дадли, придется потерпеть Джеймса.
- Я готова, - сдержанно ответила она.
Джеймс галантно предложил ей руку. – Тогда вперед!
Петуния нахмурилась и заставила себя протянуть ладонь. И снова ее комната взорвалась вихрем цветов и звуков. Петунию подбросило в воздух, но в этот раз ей казалось, что она летит так долго, от чего у нее появилась мысль – Джеймс подшутил над ней. Он вовсе не собирался показывать Дадли. И от этой мысли ей становилось не по себе.
* * *
Но вихрь вдруг остановился, и пелена перед глазами Петунии исчезла. Она схватилась за голову – ей все еще было плохо. Джеймс небрежно прислонился к белой стене, наблюдая за Петунией с насмешливым выражением.
- Путешествие в будущее занимает больше времени, - объяснил он, пожимая плечами.
Петуния не стала обращать на него внимания и посмотрела на комнату. Обстановка была незнакома. Комната была чистой и безликой, с простой больничной мебелью. Кто-то пытался оживить мертвое спокойствие и положил на старую кровать кружевные одеяла. Поодаль, на декоративном столике, одиноко высилась рождественская елочка, украшенная грубыми бумажными украшениями.
Петунии показалось, что они находятся в каком-то доме для престарелых. Она больше убедилась в этом мнении, когда подошла к открытой двери и взглянула на длинный коридор с целым рядом таких же дверей. На выходе одной из комнат стояли две медсестры и вели приглушенный разговор.
- Я пыталась убедить ее пойти вниз и спеть вместе со всеми рождественские гимны, но она не хочет, - сказала младшая из сестер. Ее волосы были подвязаны красной лентой.
- Она никогда ни в чем не участвует, - со скукой произнесла другая медсестра.
- Знаю, но она кажется такой одинокой, - печально произнесла младшая.
- Нэнси, не проявляй к ней жалость. Дай ей возможность, и она откусит тебе голову. У нее вздорный характер. Замкнулась после смерти мужа. Конечно, он тоже был раздражительным, но друг друга они могли терпеть.
- И с тех пор к ней никто не приходил? – спросила Нэнси.
- Я работаю здесь уже давно и никого не видела, - ответила старшая медсестра и, взяв Нэнси за руку, повела ее дальше по коридору.
Петуния осторожно пересекла коридор и остановилась возле двери, где беседовали медсестры. По телевизору передавали вечерние новости, но кровать едва было видно. Как Петуния не пыталась, но переступить порог не могла.
- Да ладно, - сказал Джеймс. – Ты же знаешь, любопытство тебя убьет. Просто взгляни.
Крепко сжав губы, Петуния взметнула подбородок и шагнула в комнату. Джеймс едва не следовал по пятам. Петуния вдруг застыла, мельком увидев сидящую женщину. Шедший за ней Джеймс чуть не упал.
- Ой. Говори, когда собираешься остановиться, - весело произнес он.
Петуния не стала обращать на него внимание. Представшее перед ней зрелище слишком испугало ее, чтобы помнить о самом простом – духи не могут во что-нибудь врезаться. С застывшим выражением на вытянутом лице сидела женщина в кресле и бесстрастно смотрела телевизор. Ее белые волосы были затянуты назад, а бледно-голубые глаза выглядели как осколки льда.
Когда женщина вдруг повернулась к ней, Петуния испуганно выдохнула – неужели ее заметили? Но женщина смотрела сквозь нее. Она хотела убедиться, что медсестры и вправду ушли.
- Ты чертовски плохо выглядишь, - мягко заметил Джеймс, наблюдая за старшей Петунией.
- Почему я здесь? – спросила она, оглядев чистую комнату. Ни одного личного предмета. Никаких рождественских открыток, на ночном столике лишь часы, расческа и лампа.
Джеймс трагически вздохнул. – Мы уже об этом говорили. Сначала к тебе пришла Лили и показала прошлое –
- Таким видит будущее моя сестра, - огрызнулась Петуния.
- Но это же ты, Петуния. Ты все прекрасно понимаешь, - ответил Джеймс, будто разговаривая с непонятливым ребенком.
У нее задрожали губы. Петуния хотела стряхнуть страшный сон, но не могла отвести взгляд. – Это мое будущее? Вернона нет, и где же Дадли? Почему он не со мной на Рождество? – причитала она.
Джеймс прищурился. – Вернон сразила проклятая «диета», которой он придерживался годами.
Петуния закрыла глаза. – А Дадли?
- Мы видели твое будущее. Теперь взглянем на Дадли, - ответил Джеймс. Он перестал шутить, что беспокоило Петунию больше всего.
Все вдруг исчезло, и они стояли в полуразрушенном здании. На полу грязь, в стенах трещины. Воздух был тяжелым и насыщенным пивными парами. Петунии зажала нос, съежилась и закинула голову назад.
- О чем ты думал? Что ты потерял в таком месте? – резко спросила она.
- Ты же захотела увидеть Дадли, - ответил Джеймс, ступив на смятую банку пива. Он повел Петунию к одной из комнат. Номерок комнаты «4» висел криво, один из шурупов куда-то делся.
- А Дадли это устраивает, - сказал Джеймс, подкручивая оставшийся шуруп. По коридору пронесся скрип дешевого металла.
- Почему он здесь? – Петуния страшилась ответа.
- Тут его жилье, - весело улыбнулся Джеймс.
Петуния взглянула на грязь и старые стены. – Почему?
- Дадли не слишком нравится работать, а все деньги, которые ему удается достать, он тратит на сигареты и спиртные напитки. Больше ему ничего не нужно, - Джеймс пожал плечами.
Петуния в ужасе смотрела на него. Конечно, он шутит.
Словно понимая, что его слова не убедят Петунию, Джеймс распахнул дверь. – Взгляни сама.
Петуния зашла в комнату. Она была уверена, что это какой-то розыгрыш. Очередной фокус Джеймса Поттера. Увидев сына, миссис Дурсль застыла в ужасе. Все мысли о Джеймсе были мгновенно забыты.
Дадли лежал на диване лицом вниз. На нем были тускло-серые штаны и футболка без рукавов. Все мускулы, на которые было потрачено столько сил, обратились в жир. Диван провис под тяжелым грузом. Подбородок Дадли украшала давно небритая щетина. Вокруг были разбросаны пустые бутылки, одна висела в легко сжатых пальцах.
На полу валялась грязная посуда, скомканные пакетики от чипсов, конфетные обертки. Даже всему бардаку не удалось скрыть той же пустоты, что была в больничной комнате Петунии. Ни одной фотографии или даже личной безделушки.
Петуния не смогла удержаться от вопля отчаяния и безнадежности.
- Больно ведь? Нет ничего страшнее – НИЧЕГО – чем наблюдать за страданиями своего ребенка и знать, что ни черта с этим не поделаешь, - горячо шептал ей на ухо Джеймс.
- Что случилось с ним? – завывала она. – Почему он здесь?
Джеймс повернулся и недоверчиво посмотрел на нее. – А в этом твоя вина, Петуния. Каждый раз, когда он встречал кого-то, ты отвергала знакомого за знакомым. И он устал пытаться. С Дейдре у него могло все получиться. Она могла исправить положение, дать ему возможность жить по-настоящему.
Петуния схватилась за голову. – Я никогда не хотела –
Джеймс оборвал ее. - Пет, обстоятельства складываются не всегда так, как мы хотим.
- Я делала то, что было для него лучше! – вскричала Петуния. В ней закипал знакомый гнев.
- Да, ты давала ему все и никогда не заставляла его делать что-нибудь самому. А когда он стал взрослым человеком, он не знал, как зарабатывать себе на жизнь. Ты разрушила все его связи, и вот с чем он теперь остался. – Джеймс широко развел руки.
- Нет, - Петуния покачала головой.
- Идем. Я хочу показать тебе еще кое-что.
Сердце Петунии ушло в пятки, и она с трудом видела, как ужасная комната Дадли растворилась в гостиную красивого дома.
Петуния уныло огляделась, чувствуя себя изнуренной и опустошенной. Комната была окрашена в мягкий желтый оттенок, по обеим сторонам большой рождественской елки стояли красные кожаные кресла. На дереве искрились огоньки, освещая украшения, очевидно, сделанные детьми.
Неподалеку от камина, в кресле-качалке, сидела женщина, нянча младенца, который был завернут в розовую кучу вязаных одеял.
Женщина на кого-то посмотрела, и ее карие глаза весело блеснули. - Кажется, он заснул.
- Ненадолго. Думаю, сюда идут мальчики, - ответил ей глубокий мужской голос.
Петуния повернулась к мужчине и удивленно посмотрела на него. Ее племянник стоял в коридоре, разглядывая что-то наверху лестницы. Он казался старше и не таким болезненно худым, как в детстве. Под его свободной одеждой проглядывались мускулы. Он по-прежнему носил очки, но глаза блестели так же ярко, как и всегда.
Петуния окинула взглядом теплую комнату, стены которой украшали рождественские безделушки, изображения детей и других рыжеволосых людей. Она снова посмотрела на женщину, сидящую в кресле-качалке, и вдруг поняла, что это та самая девушка, которую она видела раньше.
- А он неплохо справляется, - радостно сказал Джеймс. – Работает аврором в Министерстве, а Джинни пишет спортивные колонки для газеты.
- Хочешь укорить? – вскипела Петуния. Как такое счастье случилось с ее племянником, а Дадли прозябает в жалкой лачуге? Что пошло не так?
- Меня пробирает дрожь, когда вспоминаю, через что ему пришлось пройти – причем без твоей помощи. Ты сама сделала выбор, Петуния. Не жди, что я буду тебя жалеть, - холодно произнес Джеймс. - Помни, что после вашей с Верноном смерти, Гарри станет единственным родственником Дадли. Теперь они окончательно поменялись местами, так ведь? Если ты не хочешь, чтобы они поддерживали отношения, Дадли останется совсем один.
- Папа! Папочка! – пропищал тонкий голос, и нечто кубарем скатилось с лестницы и ворвалось в комнату. – Альби сломал мою новую иглуску!
Мальчонок с темно-рыжими волосами держал игрушечный поезд, с которого чуть не падали колеса. Петуния подумал, что ему около трех или четырех. Его широкие карие глаза были наполнены слезами, которые мальчик пытался сдержать.
- Да не ломал я, - раздался в дверях другой голос. Мальчик помладше, лет двух, с взъерошенными волосами и яркими зелеными глазами, с опаской заглядывал в комнату. Он упрямо скрестил ручонки, но губы его явно дрожали.
- Что случилось, Альбус? – с нежностью спросил Гарри.
- Он сломал ее! – повторил старший.
- Джеймс, сейчас я разговариваю с твоим братом, - твердо произнес Гарри.
- Первенца он назвал в мою честь, - с гордостью заметил Джеймс-призрак.
Петуния сглотнула.
- Наступил на поезд. Нога болит, - ответил Альбус, засунув пальцы в рот.
- Говоришь, на поезд наступил? – Гарри наклонился и посмотрел на маленькую ступню мальчика.
Альбус настойчиво закивал.
Гарри повернулся к Джеймсу. – Твой брат не хотел ломать игрушку. Иногда, если оставить вещи на полу, на них могут случайно наступить.
Джеймс печально смотрел на сломанную игрушку. - Но он зе новый, а я так его хотел.
- Хорошо, тогда нам придется починить. – Гарри достал палочку из заднего кармана.
- Сталый Хмули селдится, что он ее там делзыт, - пробормотал Джеймс, но Петуния не поняла, о чем говорит малыш. Она не могла отвести восхищенного взгляда.
Гарри взмахнул палочкой, и колеса поезда встали на место.
- Что ты должен сказать, Альбус? – мягко спросил Гарри у младшего и рукой прижал его к себе.
- Пласти, Дзеймс, - ответил тот, вытирая нос о рубашку Гарри
- Она в полядке, - сказал Джеймс, восхищенный починенной игрушкой. – Хотесь поиглать?
- Да, - счастливо произнес Альбус и пошел за братом.
Гарри повернулся к жене, встретившей его нежной улыбкой.
- И еще одну беду удалось отвести, - сказал он, шутливо подняв бровь.
- Хорошая работа, Папочка, - похвалила жена, поднимаясь из кресла. – Возьми ненадолго Лили. Я хочу проверить обед. Скоро должны придти гости.
- Лили, - прошептала Петуния. Ее взгляд метнулся к крошечному младенцу в руках Джинни. Из-под детского чепчика выглядывали рыжие кудряшки.
Став рядом с ней, Джеймс кивнул. – Твоя сестра очень ею гордится.
Комок в горле Петунии едва не лишил ее дыхания, но она подавила чувства.
Гарри принял маленький сверток и стал нежно покачивать спящее дитя. Поцеловав ее лоб, он прошептал. – Счастливого Рождества, малышка.
Петуния всхлипнула и отвернулась.
- Думаю, ты уже достаточно видела, - сказал Джеймс, взяв Петунию за руку. Тихая комната исчезла, скрыв счастливую семью от ее взгляда.
Глава 5, ЭпилогПетуния закусила губу и яростно терла упрямое пятно, которое никак не желало стираться с кухонного стола. По ее спине катились капельки пота, волосы покачивались в такт резким движениям. Все должно быть великолепно, уж она-то постарается.
Тем утром Петуния позволила себе спать дольше обычного – событие столь редкое, что Вернон спросил, не заболела ли она, и все время пытался уговорить ее выпить чаю. Он так надоел, что Петуния закричала на него.
Конечно, это только укрепило мужа во мнении, что она больна. Петуния оставила его притворяться дальше. Притворство сослужило ему хорошую службу прошлой ночью. Петуния с убийственным упорством продолжала тереть ненавистное пятно.
И как он мог тогда спать?
Она еще не знала, что с этим делать. Может, ей и в самом деле приснился кошмар. Не надо было класть столько специй в запеканку. Может, ее сестра действительно являлась ей той ночью. Но все же она думала, что все случилось взаправду, и от этой мысли ее бросало в дрожь.
На кону будущее Дадли, и ей нужно что-то предпринять. Если Петунии придется разделить его с той девушкой… Дейдре… значит, тому и быть.
Петунии тоже хотелось внучку, названную в ее честь. Лили не затмит ее снова.
Поэтому, скрепя сердце, Петуния заставила себя выбраться из кровати и послала Вернона забрать Дадли из школы. Она начала готовить роскошный пир, который теперь занимал всю кухню; сходила в магазин и купила обычные украшения. Их не так много осталось, был уже почти канун Рождества, но Петунии пришлось признать, что выглядят они довольно празднично.
Ее улыбка угасла, когда Петуния вспомнила, какой чудесный дом однажды будет у ее племянника. Дадли заслуживал такой жизни.
Помни, что после вашей с Верноном смерти, Гарри станет единственным родственником Дадли. Теперь они окончательно поменялись местами, так ведь? Если ты не хочешь, чтобы они поддерживали отношения, Дадли останется совсем один.
Самодовольные слова ее призрачного зятя звенели в голове Петунии, и с участившимся дыханием она быстрее шинковала овощи. Как до такого дошло? Ей и Вернону никогда не хотелось иметь второго ребенка. Они решили отдать Дадли всю любовь. Когда на порог ее дома положили племянника, Петуния чувствовала, что с большим не справится. Она не думала, что потом Дадли окажется один.
Конечно, оставался кузен…
Возможно, если просто предположить, Дадди лучше не общаться с этим мальчиком. В ее представлении, как все будет дальше, она упустила очень важную мелочь.
Петуния громко всхлипнула. Во всем виноват лук. В магазине она купила много овощей. Раз ее цель улучшить будущее Дадли, она может попытаться продлить жизнь мужа, насколько возможно.
Твой племянник кажется счастливым. Он более счастлив, чем твой сын.
Северус Снейп, каким бы он отвратительным человеком не был, все же прав. Будущее Гарри лучше, чем у Дадли. Конечно, лучше, если Петуния ничего не сделает. Она выпрямилась, полная решимости сделать то, что должна. Сначала Вернон ничего не поймет, но его всегда можно умаслить.
Я здесь, чтобы помочь защитить твое дитя.
Лили не просто пыталась помочь ее Дадли – племяннику тоже перепадет. Если будущее Дадли изменится в лучшую сторону, Петуния смирит гордыню. Это будет нелегко, но отвращение к миру Поттеров не станет препятствием к процветанию Дадли.
- Петуния, мы дома! – позвал Вернон, как только отворилась входная дверь. В его голосе звучала нерешительность – в хорошем ли жена настроении?
- Я на кухне! – отозвалась Петуния, вытерла руки о передник и поспешила приветствовать их.
Дадли стоял рядом с отцом, засунув руки в карманы кожаной куртки. Он возил носком ботинка по полу. Под его глазами появились глубокие тени.
- Дадди! – завопила она, не в силах сдержаться. Петуния была так счастлива увидеть его в добром здравии и без бутылки в руке. Она крепко обняла сына, не желая опускать.
- Привет, мам, - сказал он, смущенный слишком долгим объятием.
- Я так рада видеть тебя. Рождество будет замечательным. На обед только твои любимые лакомства, - Петунию переполняли сильные чувства.
Вернон заморгал и недоверчиво посмотрел на нее. Он уж точно не ожидал увидеть ее не только здоровой, но и в хорошем настроении.
- Спасибо, мам. Это великолепно, - уныло произнес Дадли.
Петуния прикусила язык и заставила себя улыбнуться. – Поставь чемодан в своей комнате. Я жду тебя на кухне. Вернон, дорогой, ты не мог бы нарезать жаркое?
- Что? Ах да… конечно, - Вернон до сих пор посмотрел на нее с опаской и поспешил на кухню.
Петуния достала лучший сервиз и на тарелку Дадли положила целую гору еды. Вокруг тарелки Вернона она поставила вазочки с морковью, зеленым горошком и пастернаком.
Дадли вернулся на кухню и молча сел за стол.
- Как доехали? – жизнерадостно поинтересовалась Петуния.
- Отлично, - пробормотал Дадли, набив рот большим куском жаркого.
Петуния дотянулась до его тарелки и добавила немного овощей.
- Что это еще за кроличья еда? – спросил Вернон. Он все равно ел то, что подала жена.
Петуния беззаботно взмахнула плечами. – Почему бы нам не добавить в меню чуть-чуть здоровой пищи? У Смелтингов, наверное, готовят овощи, не так ли, Дадди?
Тот пожал плечами, как будто и вправду не заметив, подают ли у них овощи. – Иногда.
- Итак, что собираешься делать, пока ты дома? – спросила Петуния нарочито веселым голосом. – Наверное, тебе захочется увидеть друзей, Пирса и Малкольма.
- Да, неплохая мысль, - Дадли мельком посмотрел на телефон.
Петуния глубоко вздохнула, заставив себя сделать то, что собиралась. – Я думала… это довольно долгие каникулы?
- Две недели, - ответил Дадли, запихав в рот еще больше пищи.
- Две недели, - повторила Петуния и без нужды сложила салфетку на коленях. – Так… если ты и вправду хочешь провести часть времени с твоей подругой из школы…
Дадли резко поднял голову и посмотрел на мать удивленным взглядом. С уголка его рта упала горошинка.
- Конечно, - выпалил он. – Ты это хотела сказать, мама?
- О чем вы? – непонимающе спросил Вернон.
- Что ж, тогда все в порядке, - продолжила Петуния, стараясь не обращать внимания на сжавшееся в тревоге сердце. – И в самом деле, я думаю, что мне бы тоже хотелось встретиться с твоей подругой. Почему бы тебе не пригласить ее на День Подарков? Ты можешь провести неделю с нами, а потом поехать к ней.
Петуния подумала, что она с достоинством прошла через самое трудное и незаметно помассировала спину.
Дадли был ошеломлен. – Здесь? - повторил он с оцепеневшим видом. – Ты хочешь встретиться с Дейдре? Здесь?
- Ты хочешь привести в дом юную леди? – Вернон напыжился. – Надеюсь, она из хорошей семьи?
- Конечно, здесь. Ведь тут мы живем? Я приготовлю для нее комнату. Мардж давно к нам уже не заглядывала, - Петуния прикусила губу.
Лицо Вернона потемнело. – Ее не было с тех пор, как она чуть не пробила головой потолок, - с гримасой произнес он.
- Она никогда не была любезна с Гарри, - заметил Дадли. – Никогда.
- А почему она должна с ним любезничать? – рассвирепел Вернон. Его лицо становилось тревожно багрового цвета.
Вспомнив о предрасположенности Вернона к сосудным заболеваниям, Петуния пододвинула к мужу стакан воды. – Не сейчас, Вернон. Мы говорим о предстоящем визите подруги Дадли. Посмотри лучше телевизор. Я сама здесь уберусь, - сказала Петуния, почти выталкивая его за дверь.
Дадли сидел, словно приклеенный к стулу.
- Знаешь… почему бы мне просто не позвонить сейчас Ди и пригласить ее, - Дадли смотрел на мать, будто у нее выросла борода.
- Замечательно, - Петуния улыбнулась и снова глубоко вздохнула. Оставалось еще кое-что. – И, Дадли…
Он уже собирался уходить, но медленно повернулся к Петунии и насторожено на нее посмотрел.
- Ты говорил с кузеном? – спросила она дрогнувшим голосом. Петуния чуть не уронила гору тарелок, которую держала в руках.
- Э… нет. Ни разу с тех пор, как мы были в бегах.
- Просто… сейчас Рождество, а иногда люди в этот праздник восстанавливают отношения с родственниками, с которыми не общались целый год. У меня есть адрес племянника. Почему-то наша обычная почта до него тоже доходит. Я пользовалась ею, когда он учился в той школе. – Петуния принимала немалые усилия, чтобы сдержать усмешку. Она может. У нее получится.
Дадли посмотрел на нее как на сумасшедшую. – Ты… ты хочешь, чтобы я написал Гарри?
Петуния закусила губы. Ну почему он так все усложняет? Я просто подумала, что тебе, возможно, захотелось послать ему рождественскую открытку. Но если ты не станешь этого делать, ничего страшного, - ответила она, возвращаясь к посуде.
- Нет! Я напишу ему, - твердо сказал Дадли. – Дай мне адрес.
Петуния закрыла глаза. – Сначала иди и позвони Дейдре. Адрес позже дам.
- Хорошо, - в голосе Дадли наконец прозвучало предчувствие Рождества. – Спасибо, мам.
Петуния вернулась к столу и медленно опустилась на стул, налив себе стакан хереса, который она так давно хотела. Подняв его в воздух, она прошептала. – Лили, свою работу я сделала. Теперь все в твоих руках.
