Рождественские приключения Северуса Снейпа в больнице Принстон-Плейнсборо

Глава 1

Рождественские приключения Северуса Снейпа в больнице Принстон-Плейнсборо
_________________
Автор: donna Isadora
Бета: Диана Шипилова
Герои: Северус Снейп, доктор Хаус и его команда
Жанр: кроссовер, юмор, оживляж
Рейтинг: PG
_________________
Предупреждение:
В этом тексте серьезно пострадало одно животное – зверь-обоснуй. Реанимационная бригада больницы Принстон-Плейнсборо не смогла ему помочь, и он пребывает в коме на протяжении всего фика. Если вы имеете медицинское образование, трепетно относитесь к ГП-реалиям, а также не выносите шутки на религиозные и сексуальные темы, этот фик может вызвать у вас аллергическую реакцию. Будьте осторожны! Минздрав вас предупредил.
__________________

Снейп лежал на полу в Визжащей хижине. Звук шагов Гарри Поттера совсем затих, тщательно отрепетированное представление прошло именно так, как и задумывалось. Теперь можно было сделать что-то для себя. Например, спасти свою жизнь, которая висела на волоске, а вернее, вытекала из Снейпа по капле. Несмотря на заранее принятый антидот, змеиный яд действовал. В ушах шумело, все тело покрылось холодным липким потом, и каждая мысль отдавалась в голове набатом. Он с трудом зашевелился, нашел волшебную палочку во внутреннем кармане мантии. Невербальное заклинание «Эпискеи» не смогло полностью остановить кровь. Снейп понял, что вместе с кровью он теряет не только жизненную, но и волшебную силу. «Так действует яд Нагайны?» — мелькнула мысль. Об этом было бы интересно подумать, но только не на пороге смерти.

Северус попытался приподняться, но не смог. Он дополз до заросшего золой и пылью камина. Немного летного порошка он всегда предусмотрительно носил в кармане мантии. Но он не рассчитал, что Темный Лорд захочет убить его здесь. И этот просчет может стоить ему жизни. В доме только один камин, и подключен ли он к каминной сети, Северусу было неизвестно. Но другого выхода не было. Снейп с трудом привстал, чтобы перелезть через низкую решетку, и практически свалился в камин. Вторая попытка подняться показалась ему нереальной. Все, что он мог сделать — это встать на колени. И он понял, что не справится сам. «Мне нужен… доктор», — подумал он. Мысли путались, в голову приходили совсем не те слова, что были нужны.

— Doctor, — медленно сказал он и криво улыбнулся. Нет, ни в какую больницу ему сейчас нельзя. Только туда, где он все приготовил к своему посмертному существованию Дом на Болоте в окрестностях Хардфордшира.
— House… — еле проговорил он, и тут ему стало окончательно плохо. Название дома он так и не произнес, а пальцы, сжимающие в ладони летучий порох, разжались.
В камине взревело зеленое пламя, Снейпа завертело, как в водовороте, и он окончательно потерял сознание.

***

Грегори Хаус сидел перед телевизором, доедая со вчерашнего дня недоеденную пиццу. Вот уже полчаса, как он должен был быть на работе, но когда его интересовали опоздания? По телеку шел сериал про врачей, предрождественская серия. У киношной медсестры-блондинки была очень большая грудь. Вероятно, это достоинство заметил не только Хаус, но и оператор сериала, поскольку крупных кадров груди было достаточно, чтобы Грегори сказал:
— Ее пластическому хирургу стоит оторвать руки. Если, конечно, в их планы не входило увеличить левую грудь больше правой.

Он бы подумал над этим занимательным предметом и дольше, если бы не шум со стороны камина. Хаус посмотрел в ту сторону и с удивлением обнаружил вывалившееся оттуда тело.
— Санта?
Но «Санта» не ответил и не шевелился.
— Мертвый Санта?
И на этот раз ответа не было.
— Мертвый Санта в трауре, или наглядный пример того, с какого момента стоит завязать с викодином, — сказал Хаус, вставая с дивана. Он подошел к выпавшему из камина телу мужчины и увидел кровь на его одежде. На шее незнакомца зияла открытая рваная рана, которая по всем законам медицины должна была активно кровоточить и стать причиной смерти пациента. Но тот прерывисто дышал, а рана не кровоточила.
— Нет, это не викодин. А вот грибы в пицце были странные… впрочем, фаллоидин из поганок заставил бы меня сначала побегать в туалет… Эй, Черный человек, а Черный человек, ты откуда взялся? Реквием мне вроде никто не заказывал, — Хаус пощупал пульс на шее сначала у себя, потом у незнакомца. Сердце нежданного пациента билось слабо, но ровно.

И тут у Хауса зазвонил мобильный телефон.
— Почему тебя нет на работе? — услышал он в трубке сердитый голос Кадди.
— Ты мне не поверишь, но тут ко мне в камин свалился Санта Клаус в трауре и с перерезанным горлом.
— Ты пьян? Рождество только через два дня, а ты уже напился до мертвых Сант?
— Кадди, присылай скорую, а то он откинется прямо на моем ковре.
— Кто откинется?
— Санта Клаус.
— Ты меня за идиотку держишь?
— Интересный вопрос, но боюсь, пока я буду подбирать подходящие тебе эпитеты, этот субъект пойдет на свидание с апостолом Петром.
— Ты серьезно?
— Я серьезен, как рак печени.
— Ну, смотри, Хаус, если ты просто решил прокатиться до работы на машине с мигалкой, я заставлю тебя дежурить в приемном покое месяц, и на Рождество, и на Новый год тоже!
— А если я предоставлю тебе этого Санту в черном, ты покажешь мне свою грудь?
Кадди бросила трубку, а Хаус опустился над телом своего нежданного гостя. Он ощущал знакомое предчувствие интересного медицинского расследования.

***

— Итак, мужчина без сознания, имя неизвестно, 40-45 лет, с рваной раной на шее, следами обильного кровотечения… — начал Форман.
— Но самого кровотечения мы не наблюдаем, — возразил Хаус.
— Но оно было, раз есть кровь на одежде, — вставила Тринадцать.
— А может, это не его кровь, а той твари, что на него напала?
— Хаус, вы издеваетесь? — Форман откинулся на спинку кресла.
— Над тобой грех не издеваться, особенно, когда ты так смотришь. — Хаус отвернулся от команды и подошел к доске.
— Что тут стоит записать? Рваная рана при отсутствии кровотечения, длительная потеря сознания, идиотизм, раз залез в трубу и упал в камин. Что еще?
— Слабый сердечный ритм, — ответил Форман.
— Просто последствие кровопотери, — вставил Тауб.
— Кстати, какая у него группа крови? — спросил Хаус.
— Пока неясно. Из лаборатории звонили, сказали, там какие-то сложности. Брали кровь повторно.
— Тауб, позвони им и спроси, с каких пор простой анализ на группу крови стал таким сложным, и не пора ли им перестать пить кровь пациентов, вместо того чтобы ее исследовать. Пригрози им святым распятием…
— Я еврей, Хаус.
— Ну, тогда холокостом, или чем у вас там грозят? Как узнаете группу крови, делайте переливание. Анализ на токсины сделали?
— Взяли, но результатыы будут только завтра, — ответил Тауб.
— Надо, наконец, окропить этот вампирятник святой водой, а то они и за нас могут взяться, — сказал Хаус. — А где Картнер?
— С пациентом, делает полный осмотр.
— Какие процедуры вы уже провели?
— Ему вкололи сейчас укол от столбняка, обработали и зашили рану. Он стабилен, — ответила Тринадцать. — Придет Картнер, расскажет подробнее.
— Это правда, что рассказывают врачи скорой? Вы нашли его в своем камине? — спросил Тауб, заинтересованно глядя на босса.
— Да, игра в Санту закончилась для бедняги неудачей. Его покусал взбесившийся олень. Так что с дифдиагнозом? Какие идеи насчет внезапно прекратившегося кровотечения?
— Повышенное количество тромбоцитов, возможно, эссенциальная тромбоцитемия, — сказал Форман.
— Следов тромбоза на теле нет. Но эта дрянь может протекать бессимптомно, поэтому запишем, как версию, хотя она мне и не нравится.
— Хаус, вам всегда не нравятся версии, озвученные не вами.
— Форман, если бы его симптомы полностью подходили под эссенциальную тромбоцитемию, я бы не созывал вас на дифдиагноз. Кто брал у него кровь на анализ?
— Я, — ответил Тауб.
— Ну и как, была она похожа на желе?
— Выглядела вполне обычной.
— Если бы у него была тромбоцитемия, при которой кровь могла остановиться при таком ранении, ты вряд ли смог взять ее совершенно спокойно, учитывая кровопотерю. Какое у него давление?
— Пониженное, но это как раз нормально, — ответила Тринадцать.
— Тебе ли говорить нам о норме? — ухмыльнулся Хаус. Тринадцать демонстративно улыбнулась в ответ. — А его одежду обыскивали?
— Да, взяли образцы на анализ. Там есть следы какого-то странного вещества. Одежда, надо сказать, тоже странная, — ответил Тауб.
— Может, он мормон? — спросил Хаус.
— Непохоже.
— А ты откуда знаешь? Ты ездишь в отпуск в Солт-Лейк-Сити или в юности проповедовал учение мормонов вместо чтения Торы?
— Хаус, я видел мормонов, они совсем не так одеваются, — устало возразил Тауб.
— Этот больше похож на ролевика.
— На кого? — спросила Тринадцать.
— Ну, на этих сумасшедших, которые выезжают в леса, обряжаются в костюмы и латы и устраивают битвы на мечах из нержавейки.
— И один из таких рыцарей заигрался и вдарил ему мечом по шее, а потом решил замести следы и скинул его в мой камин?
— Рана рваная и похожа именно на укус животного, — сказала Тринадцать.
— А ты похожа на натуралку, но мы-то с тобой знаем, что это не так, верно? — Хаус подмигнул Тринадцать и пошел к двери.
— Пойду сам его осмотрю. Форман, иди вместо Тауба и потряси нашу лабораторию, чтобы не возились с анализами. Возможно, вампиры боятся черных. А вы двое идите ко мне домой, залезьте на крышу и посмотрите, что там есть. Найдите, обо что он так поранился. Может, он забыл там упряжку с оленями? Подарки, чур, мне, а бешеных оленей усыпить.
— Но там наверняка уже были полицейские…
— Им я зарплату не плачу, и они передо мной отчитываться не будут. Так что вперед.

***

— Ну, как наш Санта? — спросил Хаус, заходя в палату.

Картнер стоял к нему спиной и рассматривал руки пациента с лупой.

— Ты в детстве не наигрался в Шерлока Холмса?
— Хаус, у него удивительные руки…
— Звучит, как фраза из женского романа. Так, что тут у нас? Следы незначительных, но множественных химических ожогов. Пахнут руки… — Хаус поднес руку пациента к носу, — пахнут кровью, полынью, маком и серой. Возьмите соскоб. Возможно, наш Санта увлекается изготовлением наркотиков на дому. Интересно…
— Да, а на левой руке сведенная татуировка.
— Ага. Довольно жуткое зрелище. Змея и череп. Так, поищи в Интернете, что означает этот символ в тюремном фольклоре. И возьми кровь на все венерическое и гепатиты. Если он сидел в тюрьме и делал татуировку, он мог подхватить что угодно.
— Уже сделал, но результатов пока нет.
— Что еще интересное нашел?
— Почти ничего. В одежде была палочка вроде как для японской еды, правда, без пары.
— Покажи.
— Все забрали полицейские.
— Ну, так пусть они его лечат. — Хаус развернулся и пошел к выходу из палаты.
— Как будут результаты, сообщи. И насчет тюремного фольклора тоже.
***

Северус Снейп находился будто в невесомости или в комнате, со всех сторон обложенной ватой. Звуки доносились откуда-то издалека. Услышав шум открывающейся двери, Снейп стал прислушиваться, не открывая глаз.
— Вы уже вернулись? И почему не доложили результаты? Или на вас тоже напал олень Рудольф? — сказал мужчина.
— Вас нигде не было. Вероятно, вы прятались от Кадди, которая уже два раза сюда заходила в надежде найти вас и ваш ежегодный отчет, — ответила женщина. Северус попытался определить, кто говорит, но не мог. Это был совсем незнакомый ему голос.
— Тринадцать, то, что я прятался в морге — еще не повод меня игнорировать. Докладывайте моему портрету. Что, у вас его нет? Безобразие!
Услышав это, Снейп с тоской подумал, что попал к аврорам. Такой поворот ситуации он меньше всего желал обнаружить.
— Да и нечего было докладывать, — сказала женщина. — На крыше все чисто, только следы полицейских.
— Ни оленей, ни саней? — иронично спросил мужчина.
— Ни оружия, никаких следов борьбы, даже крови нет, — ответила женщина.
— Собаки Баскервилей не было?
— Хаус, перестаньте издеваться! — вступил в разговор новый голос. — На крыше кроме чистого снега ничего не было. Такое ощущение, что этот субъект материализовался непосредственно у вас в камине. Если вы нам, конечно, не врете.
— Конечно, вру, Тауб. Все люди врут. Но давайте вернемся к нашему пациенту. — сказал Хаус.

Снейп понял, что находится все-таки в больнице, а не в застенках аврората. Правда, предмет разговора колдомедиков казался ему абсолютно бредовым. Впрочем, и акцент их тоже казался Северусу странным.

— Ему срочно нужно переливание крови, — сказала Тринадцать, — давление продолжает снижаться, скоро окончательно откажут легкие.
— И какую группу крови прикажешь в него вливать? — спросил Тауб.
— Какая была последний раз?
— Четвертая отрицательная.
— А первый раз?
— Первая положительная.
— А второй раз?
— Вторая отрицательная.
— Очень забавно, — заметил Хаус, вмешавшись в разговор Тауба и Тринадцать. — Наверное, мы имеем дело со шпионом. По заданию центра он меняет группу крови, пол, вес и возраст. Тринадцать, может, завтра тут будет лежать симпатичная лесбиянка?
— Хаус, ваши шутки о моей ориентации уже всех достали.
— А я думал, только тебя. Сколько раз они делали анализ?
— Деcять раз, — ответил Тауб.
— И что?
— Каждый раз разная комбинация агглютининов и агглютиногенов.
— Очень интересно. Запишем, как новый симптом.
— И что теперь делать? — спросила Тринадцать. — Ждать уже нельзя.
— Раз анализ делали деcять раз, хотя бы одно совпадение должно быть, Тауб. С математической точки зрения. — Снейп снова услышал голос саркастичного мужчины.
— Хаус прав. Что там повторяется? — спросила Тринадцать.
— Первая отрицательная.
— Ну, тогда вливайте ее, — сказал Хаус.
— Но если мы ошиблись…

Снейп открыл глаза, яркий свет ламп заставил их снова закрыть и зажмуриться.

— Он приходит в себя, — сказала Тринадцать, — Сэр, вы слышите меня? Моргните, если слышите. Я буду задавать вопросы, а вы моргайте, если ответ положительный.
— Я, по-вашему, идиот, чтобы моргать на ваши вопросы? — Снейп услышал свой голос и ужаснулся тому, насколько он слаб.
— О, а наш паренек с чувством юмора, — заметил Хаус.
— Сэр, как ваше имя? — спросила Тринадцать.
— Не ваше дело.
— Сэр, мы хотим вам помочь, и для этого…
— …мое имя вам не нужно, — закончил за нее Снейп.
— Хорошо, мистер Икс, — сказал Хаус, поднимаясь с кресла. — Тогда просветите нас насчет той твари, что разорвала вам горло.
— Это вас не касается.
— Ну, тогда нас не касается, умрете вы или нет, — иронично заметил Хаус, видимо, ожидая от Снейпа какой-то реакции. Но он не на того напал. Пациент юмора не оценил, если вообще понял, что это был юмор.
— Сэр, может, вы тогда скажете нам, какая у вас группа крови? — мягко спросила Тринадцать.
Снейп от этого вопроса едва не подпрыгнул и злобно посмотрел на врача. — Ты ему поверишь на слово? А если он соврет? — вставил Хаус.
— Зачем вам мой статус крови? Вы сторонники Темного Лорда? — тихо спросил Снейп.
— Нет, мы вампиры, — ответил Хаус. — Кстати, а кто этот чувак? Солист панк-группы?
— Вы не вампиры, — устало сказал Снейп, чувствуя подступающую слабость и опускаясь на подушку.
— Как вы догадались? — засмеялся Хаус.
— Вы магглы.
— Кто? — спросила Тринадцать.
Но Снейп потерял интерес к разговору и не собирался отвечать. Он закрыл глаза и провалился то ли в сон, то ли в обморок.

***

— Ну, и что будем делать с нашим дивным эльфом? — спросил Хаус, сидя в кабинете для постановки дифдиагнозов. Рядом сидели Форман, Картнер, Тринадцать и Тауб.
— Он не похож на эльфа, — тихо сказал Картнер.
— Меткое наблюдение! Твой интеллект не перестает меня удивлять.
— Я думаю, его должен осмотреть психиатр, — серьезно сказал Форман, стараясь вернуть дискуссию в русло проблемы.
— Если мы не решим, что делать с его кровопотерей, то от мозгоправа толку не будет. Наш Санта и так вырубается на третьей минуте разговора. К тому же его бред может носить неврологический характер или быть последствием отравления, — возразил Хаус.
— Так какую группу ему вливать? Лаборанты там все с ума посходили перепроверять, и каждый раз выходит другой результат, — сказала Тринадцать.
— Они даже отправили анализы в другую лабораторию, но там то же самое, — сказал Тауб.
— Ну, раз его анализы играют с нами в прятки, лейте первую отрицательную, у нее меньше всего шансов ему навредить, — заметил Хаус, поигрывая тростью.
— А может, ограничимся поддерживающей терапией? Накачаем его кроветворными средствами? — предложила Тринадцать.
— Я боюсь, у нас нет столько времени, чтобы ждать результата. Жизненные показатели падают. От недостатка крови ослабевают легкие и почки, сердце еле справляется, так он может не дожить до утра, — возразил Форман.
— Что ж, у нас есть очень странный симптом — перемена группы крови. Но что нам это дает? — задумчиво произнес Хаус.
— Надо что-то решать, — напомнил Форман.
— Я за первую отрицательную, — устало сказал Тауб.
— Я тоже, — поддержал Картнер.
— Вы так говорите, чтобы побыстрее свалить на рождественские каникулы. Пациент вам безразличен, — недовольно сказал Хаус, глядя на этих двоих.
— А вам он безумно дорог? — парировал Картнер.
— Нет, но наша работа — спасать этому придурку жизнь.
— Я писал заявление на этот отпуск еще полгода назад и не собираюсь здесь оставаться ни дня, — твердо сказал Тауб. — Это интересный случай, но…
— Но твой трещащий по швам брак тебе дороже, — констатировал Хаус, вставая со стула.
— Да, — неожиданно легко согласился Тауб. — К тому же я согласен, что переливание первой отрицательной будет меньшим из зол.
— Все понятно, мыслями ты весь на своих Гавайях и думать не желаешь. А ты, Картнер, тоже собираешься нас бросить на праздники?
— Я же говорил, что мой отец…
— Да, да, да. Я бесчувственная свинья и заставляю вас думать накануне отпуска.
— Я считаю, что мы должны попробовать, — сказала Тринадцать, глядя попеременно на Формана и Хауса.
— Ага, а ты тоже собираешься уезжать или ждешь, что Форман подарит тебе на Рождество кольцо с бриллиантом за то, что ты поддержала его идею?
— Это была ваша идея, Хаус, — флегматично поправил Форман.
— А, точно! И зачем вы мне сдались, если я один выдаю идеи и сам же их опровергаю? Ну, значит, оставляем парня без дифдиагноза и просто льем ему чужую кровь?
— Да, — почти хором ответили другие врачи, собирая бумаги со стола и намереваясь идти.
— Ну, как говорил император Нерон, я умываю руки.
— Это был Понтий Пилат, — возразила Тринадцать, вставая со стула.
— Тем более. Кровь Христа на ваших руках! — демонстративно вскричал Хаус.
— Вот уж на Христа этот мизантроп точно не похож, — сказал Картнер.
— Как знать, может, я и не так уж далек от истины, — задумчиво произнес Хаус, уходя в свои мысли.


Глава 2

Северус пришел в себя, когда за окном была глубокая ночь. Он ощущал, как к нему возвращаются силы. Одновременно его посетило странное чувство, будто он утратил нечто важное, без чего ему не имеет смысла существовать дальше. К этому неприятному чувству добавлялось желание узнать, чем все-таки закончилась битва за Хогвартс, стоило ли ради нее так рисковать жизнью и жертвовать своей гордостью, раскрывая перед Поттером всю подноготную своей личной жизни. Но как все это узнать, лежа в маггловской больнице?

Снейп открыл глаза и огляделся. К его телу тянулись какие-то странные трубочки, а рядом стоящий маггловский прибор показывал ничего не говорящие Снейпу данные. То, что он попал к магглам, было не так уж плохо. Гораздо хуже, если бы он попал к волшебникам. Причем неважно, из какого лагеря. Снейпа даже больше пугала перспектива оказаться в больнице святого Мунго в окружении членов Ордена Феникса. Его там, конечно, быстро поставили бы на ноги, и его жизни ничего бы не угрожало. В отличие от настоящего момента, когда эти магглы в белых халатах ставят над ним свои странные опыты и суют в него всякие трубки. Но лучше уж эти трубки, чем аврорское расследование, дача показаний, очные ставки и последующий всеобщий позор стать национальным героем Великобритании. Это в случае, если Гарри Поттер победил. Если же он проиграл, Снейпа ждет ничуть не меньший позор и смерть под пытками в придачу. Нет уж, дудки! Он свое отвоевал. И возвращаться в магическую Британию у Снейпа не было никакого резона. То, что он каким-то чудом оказался за ее пределами, не вызывало сомнений. Странный акцент магглов-врачей подсказывал ему, что он в Новом Свете. Тамошние волшебники, которых он иногда встречал в Косом переулке и на съездах зельеваров, всегда казались Снейпу нахалами и неучами. Впрочем, сходное впечатление на него производило большинство людей, не только иностранцы.

Снейп попытался восстановить в памяти историю своего появления здесь. Он смутно помнил, что после полета через каминную сеть приземлился в незнакомой комнате и тут же потерял сознание. И вроде там с ним кто-то пытался разговаривать, смутно знакомый голос… Снейп напряг память и понял, что это был один из тех маггловских врачей, которые устроили дискуссию в его палате сегодня утром. Язвительный такой тип. Но как он попал в камин этого маггла? Разве тот был подключен к каминной сети? Вероятно, камин в Визжащей хижине был все-таки неисправен. Однако и это не объясняет всего. От таких мыслей у Снейпа заболела голова. Она болела и раньше, но от напряжения стала просто раскалываться. Он решил оставить эту загадку в покое на время и сосредоточиться на том, что ему делать дальше. То, что его до сих пор не нашли волшебники, вселяло некий оптимизм. Впрочем, чем дольше он находится здесь беспомощный, без волшебной палочки и необходимых ему зелий, тем больше нарастала опасность.

«Надо выбираться отсюда, и как можно скорее, — подумал Снейп, — пока эти маггловские шарлатаны не сотворили со мной что-нибудь непоправимое и противоестественное».

Снейп осмотрел комнату, он был в ней совершенно один. Свет притушен, жалюзи на окнах открыты. На улице шел снег. «Вероятно, я на Аляске. Вот ведь занесло. Больше никаких каминов», — с тоской подумал он. Снейп оторвал от себя трубки и иглы, которые в него воткнули магглы. Он был почти уверен, что смысл этих предметов был в том, чтобы сделать его еще беспомощнее. С трудом встав с кровати, Снейп прошел к двери. Ноги его плохо слушались и были как ватные. Но, по крайней мере, он не падал в обморок, а значит, эти шарлатаны в белых халатах хоть на что-то годились.

Сквозь жалюзи на стеклянной стене палаты Снейп увидел коридор маггловской больницы. Там было немного народу, в основном люди в белых и зеленых халатах. Посередине вестибюля стояла рождественская ель с висевшими на ней разноцветными шарами и электрическими фонариками, какие обычно используют магглы из-за отсутствия нормальных магических украшений. Те же фонарики и прочая рождественская мишура украшали стены вестибюля и коридора, насколько Снейп мог его видеть. «Что за бред? Американцы празднуют Рождество в мае? Я где-то читал, что эта страна погрязла в политкорректности, но не настолько же, чтобы отмечать Рождество вместо Пасхи! Или… — он метнул взгляд на окно, за которым продолжал падать снег, — не мог же я проваляться тут девять месяцев без сознания! Здесь что-то явно не так».

Снейп вновь ощутил острую необходимость исчезнуть отсюда и обдумать все, что с ним произошло, в безопасном месте. Он отвернулся от прозрачной стены и осмотрел палату в поисках своих вещей. Но никаких признаков их присутствия не обнаружил. И это было скверно. «Что эти глупые магглы сделали с моей волшебной палочкой? Как я теперь попаду домой? Ведь все двери там закрыты волшебными паролями». Снейп чувствовал, что в его душе просыпается ярость. И в это мгновение он услышал шаги у двери в палату. Медлить было нельзя! Снейп сосредоточился на том, где хочет сейчас очутиться, и аппарировал. Вернее, попытался это сделать. Максимум, что ему удалось — переместиться в другой конец комнаты. И это стоило столько сил, что пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.

В палату вошла медсестра.

— Сэр, вам надо вернуться в кровать.
— Мне лучше знать, что надо делать.
— Сэр, зачем вы встали, вы захотели в туалет? Я дам вам утку.
— Какая утка? Вы говорите про сову? Я не собираюсь никому писать о своем желании отлить.
— Какая сова? — растерянно спросила медсестра.
— Неважно, — ответил Снейп, понимая, что сказал лишнего. Он закрыл глаза и попытался аппарировать еще раз.
— Сэр, вам плохо?

Снейп ощутил, что женщина схватила его за локоть и тащит к кровати. Аппарировать с ней он не собирался.

— Оставьте меня в покое! — закричал он, открывая глаза.
— Если вы сейчас же не ляжете в кровать, я вколю вам снотворное!
— Себе его вколите, а то врываетесь ко мне посреди ночи и орете, как взбесившаяся хвосторога!
— Если вы ляжете, я уйду. А иначе — снотворное.

Снейп понял, что пока она рядом, он не сможет улизнуть. Пришлось изображать покорность, хотя он готов был просто взорваться от распирающего его гнева.

— Спокойной ночи, сэр. Завтра вам обязательно станет лучше, — сказала медсестра.
— Если вы отсюда уйдете, мне и правда полегчает.
— Мы всего лишь хотим вам помочь. Полицейские же сделают все возможное, чтобы найти тех, кто сотворил это с вами. — Медсестра показала на шрам на шее. Снейп резко ощупал горло и обнаружил там тугую повязку. Странно, но он совершенно забыл о своей ране, она словно онемела и не беспокоила.
— Не трогайте, сэр.

Снейп отдернул руку от горла, лег прямо, всем своим видом показывая, что сделал все, чтобы медсестра оставила его, наконец, в покое. Та с сомнением поглядела на него, поправила одеяло, а потом вышла за дверь.

Лежа в кровати, Снейп раздумывал над тем, что с ним происходит. Почему он не смог аппарировать? Неужели только из-за кровопотери? Но ведь он вполне сносно себя чувствовал. Яд Нагайны тут тоже мог сыграть свою роль, ведь яды многих волшебных тварей обладали действием, уменьшающим волшебную силу магов. Снейп понял, что антидот нужен немедленно, ибо превращаться в сквиба совсем не входило в его загробные планы. Но что он мог сделать здесь, без палочки и лаборатории? Впрочем, Снейп вспомнил, что сквозь сон он вчера слышал, как эти магглы говорили о какой-то лаборатории, находящейся в этой больнице. И вроде бы упоминались вампиры… Или это была шутка? Действительно, какие к дементорам вампиры в маггловской больнице?

Снейп тряхнул головой, чтобы хоть немного прояснить мысли. Он знал, что эта назойливая медсестра где-то поблизости, и следующий ее визит без снотворного не обойдется. Но бывший профессор не привык между риском и бездействием выбирать последнее. Поэтому он внимательно прислушивался и дожидался времени, когда коридор за дверью погрузится в полную тишину.

Он должен попробовать, пусть даже у него был один шанс из тысячи, найти у этих магглов нужные ему ингредиенты. Хотя бы основные. Среди них не было ничего редкого — сурьма, муравьиный спирт, золотая пыль, красный перец и сушеные лапы мангуста. Насчет последнего Снейп сомневался больше всего. С другой стороны, эти магглы как-то ведь лечат отравления? Значит, что-то похожее у них должно быть в арсенале. В любом случае, Снейп полагался на свое природное чутье зельевара.

Спустя полчаса Снейп по отсутствию звуков за дверью понял, что коридор пуст. Осторожно выбравшись из кровати, он подошел к двери и раздвинул жалюзи. Снаружи никого не было. Снейп повернул дверную ручку и выскользнул в коридор. Он не знал, где находилась лаборатория, но надеялся, что узнает направление по запаху, как безошибочно узнавал путь в любую лавку зелий. Но здесь его ждало разочарование. В коридоре только слабо пахло маггловскими лекарствами. Он посмотрел по сторонам и увидел, что у него есть выбор: идти в сторону вестибюля, где наверняка сидит та самая медсестра, или направиться в противоположную сторону, где висит табличка «служебный лифт». Он прошел к нему и нажал кнопку. Она загорелась красным цветом. «Прямо как заклинание “ректусемпра”», — подумал Снейп. Он очень давно не контактировал с магглами и успел совершенно забыть особенности их быта. Например, сейчас он не помнил, что должно произойти. И тут перед ним открылись двери, лифт был пуст. Снейп осторожно шагнул внутрь.

На панели с кнопками были цифры с этажами. Снейп, слегка подумав, нажал на 0. В конце концов, где быть лаборатории, как не в подземелье? Лифт мягко поехал вниз, Снейп невозмутимо скрестил руки на животе и тут только понял, что с его одеждой не все в порядке. Оказалось, что сзади его белая мантия была разрезана сверху донизу и скреплена лишь сверху. Самый его тыл призывно торчал из одежды!

— Извращенцы, во что они меня обрядили?!

И тут лифт остановился и открыл двери.

Снейп выглянул, посмотрел по сторонам и, увидев, что никого нет, вышел. Оглядевшись, он увидел широкий коридор и несколько дверей, у стен стояли пустые каталки. Снейп пошел по коридору, стягивая сзади полы своей странной мантии. К своему разочарованию он заметил, что большинство комнат были хозяйственными помещениями, а дверь в конце коридора вела в морг. Он уже хотел развернуться и пойти обратно, но услышал шаги. Попадаться маггловским врачам в таком виде — с голым задом и босиком, быть конвоированным в палату Снейпу очень не хотелось. Да и испытывать на себе маггловские успокоительные средства, которыми его, как пить дать, накачают, он не собирался. Выход виделся только один — спрятаться и переждать опасность. Но прятаться здесь было решительно некуда. Единственным подходящим местом казался морг. Снейп дернул ручку, но дверь осталась закрытой. Тогда он сосредоточился и аппарировал за дверь. Оказавшись там, он снова ощутил, что аппарация отнимает его силы.

В просторном помещении морга Снейп увидел шкафы с инструментами, различное оборудование и несколько столов для вскрытия, на одном из них лежало тело под простыней. В другом конце комнаты он рассмотрел железный во всю стену шкаф с большими ящиками. Он открыл один из них, но обнаружил там тело старика, немного похожего на Дамблдора. Снейп чуть не отпрыгнул от ящика, задвинул его обратно и открыл следующий. Там тоже было занято, причем непонятно кем — труп сильно обгорел. Снейп поморщился и закрыл ящик. И тут он услышал звук открывающейся двери. Снейп лихорадочно огляделся, подбежал к столу с трупом, сорвал с него простыню, добежал до свободного стола в дальнем углу комнаты, лег на него и накрылся.

— Ну, ты уже придумал, с кем пойдешь на вечеринку? — спросил маггл другого.
— Надеюсь подцепить кого-нибудь там, — со смехом ответил ему второй. Снейп отметил, что у него славянский акцент, как у Долохова. — Постой, а кто сорвал с моего клиента простыню?
— Не я, — растерянно ответил первый.

Снейп понял, что его уловка никого здесь не обманет.

— Ну а кто сюда заходил, кроме нас?
— Если верить журналу, то никто.
— Постой, а это еще что за тело? — услышал Снейп совсем рядом с собой. Он закрыл глаза и притворился мертвым. В тот же миг тот, что был со славянским акцентом, сорвал с него простыню. — Как оно сюда попало?
— Бирки на нем нет.
— Да и в журнале не числится ни одного вновь прибывшего.
— И пока мы пили кофе, сюда никто не заходил?
— Я же сказал, в журнале нет никаких записей.
— Ну, я знаю только одного здешнего врача, способного не отметиться в журнале, взломать морг и подсунуть нам тело…
— Хаус! — хором сказали врачи.
— Черт, это уже слишком!
— Это хромой урод совсем обнаглел!
— И что нам делать?
— Что делать?! Жаловаться Кадди!
— В три часа ночи?
— Да хоть в четыре! Хаус думает, что может врываться в мой морг и подкидывать мне трупы совершенно безнаказанно?
— А что делать с телом?
— Нацепи бирку, напиши на ней «Хаус» и положи в холодильник. Впрочем, не стоит, пусть тут гниет, раз этот наркоман его так оставил. Совсем уже стыд потерял!
Снейп услышал, что маггл со славянским акцентом, судя по всему, главный, пошел к выходу.

Через несколько минут он почувствовал, что на большой палец ноги ему что-то прицепили. Он не дернулся и очень надеялся, что второй маггл уйдет. Но тот лишь накинул на него простыню и пошел к другому столу для вскрытий. Судя по всему, маггл собирался заняться лежащим на нем «пациентом». В морге было холодно, и скоро Снейп едва не дрожал от холода. Утешало только то, что в замерзшем состоянии он больше похож на труп. Снейп понял, что оказался в патовой ситуации. Всю жизнь он ненавидел и тщательно избегал попадать в идиотское положение. И вот его «загробное существование», на которое он возлагал столько надежд, началось именно с этого! «А может, я умер, и это мой персональный ад?» — в отчаянии подумал Снейп, но быстро отогнал эту мысль. Он никогда не был религиозен, и весь его жизненный опыт говорил, что твердый расчет, хладнокровие и воля к жизни помогают выживать даже в адских условиях.

Лежа под простыней, он соображал, сколько ошибок сделал за этот вечер, и сколько из них мог бы избежать, будь у него его волшебная палочка. Он почувствовал досаду на самого себя и поднимающийся гнев на этих магглов, от которых вынужден прятаться, и которые сотворили с ним что-то, что почти полностью лишило его волшебной силы. Эта утрата была невыносимой, именно ее он ощутил в первые минуты после того, как пришел в себя, но до конца осознал только сейчас. «В общем, я пришел по адресу, волшебник без магической силы так же мертв, как лежащие в этом морге трупы», — с горечью подумал Снейп.

Так прошел час. Старший смены морга успел возвратиться, сказав, что Кадди он позвонил и что Хауса ждет большая взбучка. Потом эти двое продолжали злословить про всю команду диагностического отделения, делиться свежими сплетнями и по ходу разделывать своего несчастного «пациента». Снейп напряженно думал, но так и не нашел достойный выход из положения. Он надеялся разве что на чудо, хотя не верил в подобное с детства. Вместо чуда в морг зашли двое магглов, и не надо было быть провидцем, чтобы догадаться, о ком они поведут речь.

— Ага, а вот доблестные сотрудники диагностического отделения, — с сарказмом произнес патологоанатом.
— Ковальски, где труп?
— А вот он! — Старший смены морга сорвал со Снейпа простыню жестом, которым фокусник снимает покрывало со шляпы, чтобы достать оттуда кролика.
— Как он сюда попал? — спросила Тринадцать.
— Я думал, вы нам расскажете! — взвился Ковальски. — Кто вам дал право подкидывать нам покойников?
— Вы его осматривали? — спокойно спросил Форман.
— Еще чего! Я не занимаюсь противозаконными вскрытиями. Это удел вашего начальника!
— Форман, ты говорил с Хаусом?
— Он не берет трубку.
— Наверное, напился после того, как угрохал этого несчастного своими экспериментами, — язвительно заметил Ковальски. Второй патологоанатом решил не вмешиваться в скандал и тихо вышел из комнаты.
— А может, он еще жив? — спросила Тринадцать, пытаясь нащупать пульс на руке Снейпа. Тот очень хотел, чтоб она его не нащупала.
— И как он тогда живой сюда попал? Это новый способ лечения? — язвительно поинтересовался патологоанатом.
— Я просто не понимаю, нам не поступало никаких сообщений о его смерти. Вчера ему делали переливание крови, все прошло не особенно гладко, но он был стабилен, — растерянно сказала Тринадцать, без особого успеха пытаясь найти пульс на руке «трупа». Форман наклонился к груди Снейпа и попытался услышать стук его сердца. Но ему помешали.

— С добрым утром и наступающим Рождеством! — отсалютовал Хаус, заходя в морг. На нем была красно-белая шапочка Санты. — Как дела у жрецов Аида?
— Хаус, вы потеряли всякий стыд! Будь я на месте Кадди…

Хауса не интересовало, что бы сделал прозектор на месте директора больницы. Он подошел вплотную к столу с телом Снейпа и внимательно на него посмотрел.

— Сдается мне, в ваших трупах слишком много жизни, — заметил он и ловко вывернул Снейпу руку. Тот вскочил и завопил от боли. Стоящие рядом врачи закричали и шарахнулись в разные стороны. Хаус заржал и сел на стол с полуразделанным трупом. Снейп решил не терять время и побежал с неожиданной для самого себя прытью.

— Куда же ты, святой Лазарь? Ты забыл свой саван! — крикнул Хаус ему вслед и опять засмеялся.
Форман и Хаус опомнились и побежали за Снейпом.

— Теперь я понимаю, почему Спаситель решился на столь живописное самоубийство. Всему виной неблагодарность. Я спас этому несчастному жизнь, потом воскресил из мертвых, а он убегает от меня, как черт от ладана.
— И все-таки, зачем вы притащили его сюда? — сердито спросил патологоанатом, отделавшись от потрясения.
— Я спал крепким наркоманским сном, когда меня разбудила Кадди и начала кричать что-то про подброшенных мертвецов. Сначала я подумал, что она со мной так заигрывает, но потом она упомянула твое имя, и я понял, что секс тут ни при чем.
— Упражняйся в словоблудии в другом месте! Я буду на тебя жаловаться в попечительский совет!
— Они не любят гробокопателей, Ковальски, к тому же труп пришел сюда сам. Видимо, почувствовал в тебе родственную душу.
— Вон отсюда! — заорал прозектор.
— Всего один вопрос, Ковальски. Правильно я понял, что когда труп появился здесь, дверь в морг была закрыта снаружи?
— Да, закрыта! Это значит, что ты или твои подчиненные раздобыли ключи!
— Очень интересно, — задумчиво произнес Хаус и, усмехнувшись, и направился к лифту.

Патологоанатом смотрел ему вслед в бессильной ярости.

***

— Ну, мальчики и девочки, начнем наш рождественский утренник? — весело сказал Хаус, садясь на вращающийся стул в комнате для постановки дифдиагнозов. Он сдвинул набок красную шапочку Санта Клауса. — Тринадцать, расскажи старому Санте, что ты хочешь получить на Рождество? Впрочем, можешь не рассказывать. Все равно ничего не получишь, пока не научишься отличать живых пациентов от мертвых.
— Если бы нам не мешали, мы бы и сами поняли, что он жив, — вступился Форман. — Необязательно было выворачивать ему руку.
— Он теперь может подать на вас в суд, — тихо сказала Тринадцать.
— Что-то мне подсказывает, что наш спринтер избегает встреч с юстицией, — иронично заметил Хаус. — Кстати, вы быстро его поймали?
— Его поймали медсестры, — сказал Форман, излишне сосредоточенно глядя в свой блокнот с записями.
— Мало того, что из команды двое дезертировали и сейчас прохлаждаются на Гавайях, так и те, что остались, оказались неспособны поймать пациента с кровопотерей и… чудовищным отравлением, если верить результатам анализов, которые, наконец, нам выдали эти вампиры из лаборатории.
— Для своего возраста и физического состояния он довольно быстро бегает, — заметил Форман.
— Наверное, очень хочет жить, — сказал Хаус. — Или не любит черных.
— От меня он бежал с такой же скоростью, — возразила Тринадцать.
— Значит, еще и женоненавистник. Или не терпит половых извращений. Может, он вообще девственник? С точки зрения венерологии его анализы чисты, как у девы Марии до встречи с тем, кто представился ей архангелом Гавриилом.
— Вероятно, наш пациент знает о безопасном сексе, — иронично заметил Форман.
— Выглядит он так, будто не знает о сексе вообще. Кстати, при поимке его невинность не пострадала?
— Нет. Вывих руки от доктора Хауса был единственной травмой. Ему вкололи успокоительное и отвезли в палату.
— Значит, у нас есть несколько часов до нового забега.
— Так что у него с токсинами в крови? Может, поделитесь? — спросил Форман.
— На, читай, наслаждайся. — Хаус кинул ему папку, встал и подошел к окну, рассеянно глядя на кружение снежинок в темном утреннем небе.
— Сурьма, ртуть, кадмий, мышьяк, соединения меди и золота… — Брови Формана поползли вверх.
— Не пациент, а золотоносная жила! Источник полезных ископаемых! — иронично заметил Хаус. — Ты еще до органических ядов не дошел.
— Да тут и неорганические в каком-то немыслимом сочетании…
— Поглощение таблицы Менделеева, вероятно, является его хобби.
— Дозы, правда, не смертельные…
— Значит, он знает меру, — сказал Хаус, потряхивая банкой викодина. — Прямо как я.
— А что с органикой? — спросила Тринадцать.
— Половину токсинов в лаборатории даже не смогли идентифицировать. Но и то, что нашли, впечатляет — тайпоксин, нотексин, бунгаротоксин… Хотя концентрация здесь не смертельная, следы токсинов указывают на то, что первоначально он был отравлен гораздо сильнее, чем сейчас. Вероятно, его спасла кровопотеря — большая часть яда вытекла вместе с кровью. Или его организм способен быстро выводить яд из организма.
— Или он заранее принял противоядие, — вставил Хаус.
— Это значит, что его укусила змея? — удивленно воскликнула Тринадцать.
— Нам придется в это поверить, — сказал Форман. — Анализ странного вещества с одежды пациента показывает, что это яд змеи из семейства аспидов. Хотя точных совпадений в составе яда нет ни с одним видом.
— Только я заметил самое интересное? — спросил Хаус, поворачиваясь лицом к Форману и Тринадцать.
— То, что он при таком отравлении еще умудряется бегать? — сказал Форман.
— Это и так очевидно.
— Состав токсинов в его крови не полностью совпадает с составом яда на одежде.
— Бинго! Кстати, соскоб с его рук доказывает, что он имел дело с ртутью, серой и кучей неидентифицируемых органических условно токсичных соединений, — сказал Хаус, садясь обратно в кресло.
— Значит, он был отравлен еще до змеиного укуса?
— Наверное, он задумал суицид, накачался различными ядами, но ничто его не брало. И тогда он нашел ядовитую змею, чтобы закончить начатое.
— Звучит как бред! — сказала Тринадцать.
— Это меньший бред по сравнению с тем, что его горло разорвала змея. Ты представляешь, каких она должна быть размеров? — обескураженно возразил Форман.
— Нет, это невозможно! — воскликнула Тринадцать. — Змеи такого размера ядовитыми не бывают, и зубов у них таких нет. Горло ему разорвало другое животное.
— Ага, они стояли в очереди, — радостно заметил Хаус. — Если вспомнить, что этот товарищ выпал из моего камина в костюме гробовщика, картина бреда становится полной. Меня радует то, что я брежу не один, а в компании, и викодин тут ни при чем.
— Зато становится ясно, почему у него остановилась кровь — в змеином яде есть вещества-коагулянты.
— Я тоже так подумал, Тринадцать. Однако это многого нам не объясняет.
— Его бред и идиотские побеги отравление змеиным ядом вполне объясняет, — сказал Форман. — В нем полно нейротоксинов, в сочетании с тем набором, что в его крови был до укуса, они могли вызвать и не такую реакцию. Странно, что его не парализовало и не отказало сердце, ведь яд аспидов часто действует именно так.
— Здесь много странностей. Меня вот, например, до сих пор занимает вопрос, почему он меняет свою группу крови по восемь раз на дню.
— Змея тут точно ни при чем, — сказал Форман.
— Где только он нашел такую змею в Принстоне? — задумчиво произнесла Тринадцать.
— Меня больше интересует, куда она потом делась, — заметил Форман. — Ведь она может еще на кого-нибудь напасть!
— Интересно было бы взглянуть на эту змею-мутанта, — сказал Хаус, изображая руками разинутую пасть змеи прямо у шеи Формана.
— Я предпочитаю более приятные зрелища.
— Любуйся на Тринадцать в нерабочее время. А вообще с вами как-то скучно. Картнер мне бы уже подкинул пару интересных идей, он ведь индус, змеи по их части.
— Я думаю, наша задача сейчас — не выяснять, что это была за тварь, а вылечить пациента. В данном случае — провести полную детоксикацию. Расследование — это дело полиции, — сказал Форман.
— Я тебе говорил, что ты зануда? Нет? Ну так вот, ты зануда, Форман! Неужели тебе не интересно, что произошло с нашим мистером Икс?
— Мне ясно одно — пациенту есть что скрывать, а значит, он связан с криминалом, — флегматично ответил Форман. — То, что он устраивает тут побеги, говорит о том, что он боится либо своих дружков, которые пытались с ним разобраться столь экзотическим способом, либо полиции, которая наверняка уже на него что-нибудь нарыла.
— Кстати, они появлялись?
— Да, вчера они тут были. Когда поняли, что пациент без сознания, пытались найти вас.
— Как я удачно вчера в морге прикорнул! Убил двух зайцев — и от Кадди спрятался, и от полиции.
— Уверена, они и сегодня придут, — сказала Тринадцать.
— О, хотел бы я послушать их дивный диалог с нашим мистером Икс!
— Я, конечно, зануда и все такое, — начал Форман, — но может, мы уже начнем лечить пациента?
— Начинайте, я разве вам мешаю? Детоксикация по обычной схеме, мне вас и этому надо учить?
— Обойдемся, — недовольно ответил Форман, встал со стула и направился к выходу.
Тринадцать направилась за ним.

***

Спустя несколько часов Хаус лежал на кровати в палате для пациентов в коме и смотрел кабельный канал. Медицинский сериал снова радовал большим количеством кадров с грудастой медсестрой, но Грегори был занят мыслями о своем странном пациенте и не сразу заметил, как рядом с ним возник полицейский. Это был высокий худой и лысый человек с нездоровым цветом лица.

— Грегори Хаус? Мне сказали, что вы здесь. Моя фамилия Питерсон, я веду расследование…
— С кем вы разговариваете? Вы не видите, что здесь палата для коматозников?
— И вы тоже в коме?
— Я в первую очередь. Хотя, если верить карте, — Хаус достал из-под себя мятую медицинскую карту, — я умер час назад.
— Мистер Хаус, давайте оставим шутки, — устало возразил полицейский. — Мне нужно побеседовать с вами и с вашим пациентом.
— Ну, это вам к медиуму.
— Неизвестный мужчина, найденный в вашем камине, умер?
— А… так вы про этого пациента! — фальшиво воскликнул Хаус.
— Мистер Хаус, я знаю, что у вас уже были проблемы с полицией. У меня записано, что вы сидели в полицейском участке несколько раз. Вы желаете продолжить это знакомство?
— Это угроза?
— Нет, это предложение перейти к более конструктивному общению, — жестко сказал полицейский.
— Что ж, давайте перейдем, — легко согласился Хаус, вставая с кровати.
— Я хотел узнать, в состоянии ли ваш пациент давать показания?
— Несколько часов назад после неудачного побега ему вкололи снотворное. Вчера он активно бредил и не демонстрировал желание общаться. Поэтому ничего не могу вам обещать.
— И все же могу я лично с ним поговорить?
— Вы-то можете, а вот за него не поручусь.
— Понятно. Тогда к вам вопрос. Можете ли вы что-нибудь добавить к тому, что сказали полиции первоначально?
— Ничего, — равнодушно ответил Хаус.
— Вы знали этого человека раньше?
— Я же говорил, что нет.
— И вас не удивляет, что в вашу квартиру попал смертельно раненый незнакомый вам человек?
— Я двадцать лет лечу разных идиотов, вы думаете, я все еще в силах удивляться?
— Но у вас есть предположения, почему он попал именно к вам?
— Ну, вероятно, я хорошо вел себя в этом году.
— В каком смысле?
— Офицер Питерсон, вам в детстве про Санту не рассказывали?
— А вам рассказывали про то, что бывает за дачу ложных показаний?
— К вашему сведению, я чту уголовный кодекс и законы Хаммурапи.
— Кто это?
— Какой-то конгрессмен, — сказал Хаус и заговорщическим голосом продолжил: — К сведению полиции, он родом из Ближней Азии. Возможно, террорист!
— Понятно. Нам пришли результаты анализов из лаборатории.
— Я знал, что они работают на два фронта!
— Так вот, — продолжил полицейский, не обращая внимания на выкрик Хауса. — Его укусила змея. Вы держите дома змей?
— Я что, похож на индуса?
— Отвечайте на вопрос.
— Нет, не держу. Мне Уилсона вполне хватает.
— Это ваше домашнее животное?
— Ну, иногда он выходит на улицу. Раз в день точно.
— Это пес? Он агрессивен?
— Только когда я пытаюсь разлучить его с очередной подружкой. А так в целом он довольно спокойный.
— И какой породы ваш пес?
— Он онколог. Знаете, в США всего 12 000 онкологов, это чрезвычайно ценная порода! Они отличные друзья!
— Вы издеваетесь надо мной?
— Простите, офицер, я больше не буду.
— Больше и не надо. Я возьму ордер на обыск вашего дома.
— Спасибо, что предупредили. Успею перепрятать водородную бомбу и Усаму бен Ладена.
— Тогда заодно и ордер на арест возьму.
— А вы сначала что-нибудь найдите.
— Мистер Хаус, на вашем месте я бы не стал нарываться на неприятности.
— Мне нечего скрывать, офицер, — серьезно сказал Хаус. — Ваши коллеги уже побывали в моем доме, и если бы они что-то обнаружили, вы бы пришли за мной гораздо раньше. Так что не надо меня пугать. Я знаю свои права.
— Отлично. Тогда проводите меня к пациенту, и если он подтвердит, что в нападении на него нет вашей вины, у меня не будет к вам претензий.
— Идемте за мной.
Они пошли в сторону палаты Снейпа. Когда Хаус и полицейский зашли туда, пациент спал. Рядом с кроватью была медсестра, она уже собиралась уходить.

— Скоро проснется наша спящая красавица? — спросил ее Хаус. — Тут к ней принц пришел.
— Действие снотворного кончится примерно через час.
— Понятно. Вам придется подождать, я бы не стал его специально будить, у него скверный характер, — сказал Хаус, обращаясь к полицейскому.
— Хорошо. Я зайду через час.
— Можете посидеть в нашем кафе. Кофе там варят вполне сносно.
— Спасибо, с утра ничего не ел.
— Знаете, офицер Питерсон, вы мне так понравились, что я научу вас, как есть в нашем кафе бесплатно, — улыбаясь, сказал Хаус. — Скажите, чтобы записали на счет Уилсона. У меня это всегда прокатывает.
— Уилсон — это ваш домашний онколог? — иронично спросил полицейский.
— Да, — довольно подтвердил Хаус.
— Он ваш бойфренд?
— У нас высокие отношения, — ухмыляясь, ответил Хаус.
— Спасибо, но я неплохо зарабатываю, могу и сам за себя заплатить.
— Признайтесь, у вас предубеждение перед онкологами? Или перед голубыми?
— Нет, у меня предубеждение перед мошенничеством, — строго сказал Питерсон и покинул палату.
— Всегда знал, что у полицейских нет чувства юмора. А ты, Санта, согласен со мной? — сказал Хаус, обращаясь к Снейпу. Тот не реагировал. Тогда Хаус подошел к пациенту и едва коснулся его, как Снейп мгновенно вскочил и ловким движением вывернул руку Хауса. Тот завыл, отскочил в сторону и едва не упал на пол, неудачно встав на больную ногу.
— Не знал, что Санты бывают злопамятными.
— Перестаньте меня так называть. — В голосе Снейпа слышалось раздражение и одновременно торжество.
— Ну, вы мне дали большой простор в выборе прозвищ, не назвав своего настоящего имени.
— Меня зовут Принц, — сказал пациент после паузы, в течение которой он сверлил глазами врача, — Северус Принц.
— Ну, слава богу! — воскликнул Хаус. — В моем послужном списке наконец-то появилась особа королевской крови. Простите, из какого вы царствующего дома? Габсбурги, Тюдоры, Бурбоны?
— Принц — это фамилия, — сурово сказал Снейп. Его невыносимо раздражал этот хромой клоун, притворяющийся врачом.
— Ну, что ж, мистер Принц, может, расскажете мне, чем вы так разозлили ту змею?
Снейп дернулся, пристально посмотрел на врача и решил ничего не отвечать.

— Хорошо, мистер Принц, буду с вами откровенен. Несмотря на детоксикацию, ваши жизненные показатели не слишком нас радуют. Если мы узнаем, что именно с вами произошло, кто на вас напал и что вы принимали до и после нападения, у нас больше шансов вам помочь.
— Вы бы мне больше помогли, если бы оставили меня в покое, — недовольно сказал Снейп.
— Если бы мы оставили вас в покое, вы бы давно умерли от кровопотери.
— Моя рана перестала кровоточить до того, как вы начали вливать в меня всякую дрянь. Так что не приписывайте себе чужих заслуг.
— Вы удивитесь, но без переливания крови вы бы точно умерли. И кстати, может, расскажете, как ваше кровотечение остановилось?
— Вы влили в меня чужую кровь? — медленно произнес Снейп. Ему пришло в голову, что его проблемы с аппарацией могут быть связаны именно с этим.
— Вы свидетель Иеговы? Тогда вам пора менять религию, — сказал Хаус, поигрывая тростью и с любопытством глядя на пациента, который сосредоточенно о чем-то думал.
— Что вы еще со мной сделали?
— В данный момент очищаем ваш организм от ядов, которые вы столь щедро поглощали.
Снейп почувствовал приступ дурноты от сознания того, что маггловская медицина не только превратила его в сквиба, но и лишает его сейчас последних шансов на спасение.
— Прекратите это немедленно! — сказал Снейп, срывая с себя трубки капельницы и медицинских приборов. Потом он встал и попытался аппарировать. Хаус, толкнув тростью дверь палаты, закричал: «Тут пациент не в себе! Опять пытается сбежать. Срочно сюда!»

К разочарованию Снейпа, и в этот раз его способность к аппарации его подвела. Максимум, на что он оказался способен, это появиться в дальнем конце коридора, где прямо на него неслась бригада в составе двух медбратьев и дежурного врача. Хаус от такого фокуса настолько удивился, что закричал: «Не колите ему успокоительное, он мне нужен в сознании!»

Когда Снейпа вернули в палату и закрепили на его руках ремни, Хаус выгнал всех из палаты.

— У меня всего двадцать минут до возвращения офицера Питерсона. Так что буду краток. Я уверен, что у вас нет никакого желания общаться с полицией. Я прав? — Хаус вопросительно посмотрел на пациента. Тот был в бешенстве оттого, что его силой вернули в кровать, и не желал разговаривать.
— Я уверен, что прав, — сказал Хаус. — Татуировка на вашей руке говорит мне, что вы были связаны с криминалом. Причем принадлежали к авторитетам и сидели в тюрьме. То, что ваши дружки расправились с вами столь жестоко и экзотично, указывает на то, что вам сейчас остро необходимо залечь на дно. Видать, крупно вы насолили своему криминальному боссу. И, как ни крути, вам точно есть что скрывать от полиции.
— Вы бредите. Мне плевать на вашу полицию.
— Ага, значит, наследили вы не здесь, — сказал Хаус. — Однако вы зря недооцениваете наших легавых. Наверняка они уже узнали о ваших темных делишках в старушке Англии.

Снейп смог сохранить непроницаемое выражение на лице, но его выдало напряжение, с которым он смотрел в ненавистное лицо маггловского врача. «Все-таки после встречи с Нагайной нервы у меня уже не те», — подумал Снейп.

— Вы думали, я не догадаюсь о происхождении вашего акцента?
— Не обольщайтесь. Это единственное, о чем вы догадались.
— У нас мало времени. Я предлагаю вам сделку. Вы мне выкладываете все, что с вами произошло, а также рассказываете, как вам удается так незаметно исчезать и оказываться в другом месте. Мне такое умение по жизни пригодится. Я же обязуюсь не делиться вашими секретами с полицией и сделаю так, чтобы они оставили вас в покое по крайней мере на несколько дней.
— И как вы это сделаете?
— Устрою вам показательный сердечный приступ или кому. На ваш выбор.
— Вы думаете, что я не в силах без вас изобразить нечто подобное? Да я собственную смерть симулировал! И не нуждаюсь в ваших фальшивых приступах, — язвительно сказал Снейп.
— Вы плохо думаете об уровне нашей диагностики.
— Я думаю о ней заслуженно плохо. Вы не смогли до конца понять, что со мной, не понимаете, как меня лечить, и вам явно любопытно, что я из себя представляю. Для того чтобы это выяснить, вы по-детски пытаетесь мной манипулировать. Но эти попытки жалки так же, как и вы сами.

Произнеся этот спич, Снейп демонстративно откинулся на подушку и закрыл глаза.

— К вашему сведению, симулировать у вас здесь не получится. Так что готовьтесь к скорому переезду из больницы сразу в тюрьму.
Снейп ничего не ответил. Хаус размышлял над их беседой, когда в палату вошел полицейский Питерсон.
— О, вы как раз вовремя! — радостно произнес Хаус. — Наш пациент жаждет рассказать вам все!
— Надеюсь, что так, — сказал Питерсон. — Сэр, я могу с вами поговорить?

И тут приборы, подключенные к Снейпу, запиликали, давая сигнал тревоги. Хаус удивленно поднял бровь. В палату ворвалась реанимационная бригада и мгновенно развернула деятельность вокруг пациента.
— Что с ним? — удивленно спросил Питерсон, глядя на Хауса.
— Он симулирует сердечный приступ.
— Разве возможно так симулировать? — спросил полицейский.
Хаус смотрел на приборы и попытки врачей вернуть Снейпа к жизни.
— Судя по всему, у него сейчас будет…
— Остановка сердца! — закричал реаниматолог.



Глава 3

— Итак, мальчики и девочки, если у кого-то из вас остались иллюзии относительно планов на рождественскую ночь, смею их развеять. — Хаус сидел на стуле, задрав ноги на стол и помахивая папкой с историей болезни своего странного пациента.

— Вам это греет душу, верно, Хаус? Своих-то планов у вас наверняка не было, — недовольно ответил Форман.

— Ну почему же? Я надеялся испортить рождество Уилсону, но судьба дала мне возможность расширить круг потенциальных жертв моего дурного характера, — усмехнулся Хаус.

— Пациента стабилизировали, думаю, до утра его состояние не изменится, — сказала Тринадцать.

— Ты открыла в себе дар прорицания? Откуда такая уверенность в том, что пациент не отдаст концы до того момента, пока тебе не надоест плясать под «Джингл Бэллс»? — саркастично спросил Хаус. — Итак, какие идеи насчет сердечного приступа?

— Возможно, мы слишком поздно начали детоксикацию, сердце не выдержало, — предположил Форман, меланхолично глядя на Тринадцать.

— Это нам ничего не дает, — возразил Хаус. — Я хочу идеи, которые позволят нам поставить его на ноги.

— А может, токсины в его организме, напротив, поддерживали его? — заметила Тринадцать. — Если он принял противоядие до укуса, вполне возможно, что сейчас мы активно выводим его из организма, и яд начинает действовать активнее.

— Мы ему ввели вакцину от змеиного яда, — возразил Форман.

— Но мы так и не выяснили, что это была за змея, — парировала Тринадцать. — Что, если в ее яде есть токсин, который мы просто не смогли опознать?

— Да, анализы крови дали нам простор для фантазии — заметил Хаус, крутя трость в руке. — И неизвестные токсины я бы не стал исключать.

— Хаус, вы всерьез верите, что этот сумасшедший смог в домашних условиях состряпать себе противоядие лучше, чем то, что есть у нас? — Форман поднял бровь и испытывающе посмотрел на шефа.

— Ну… — протянул Хаус, задумчиво глядя в потолок, — я бы не стал исключать такую возможность. То, что он активно работал с различными химическими веществами — бесспорно. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на его руки. А из нашей с ним непродолжительной беседы я сделал вывод, что он, конечно, псих, но далеко не идиот.

— Если он раздобыл змею, неизвестную современной науке, то вполне мог иметь и противоядие, — неуверенно сказала Тринадцать, попеременно глядя на мрачного Формана и пребывающего в странной задумчивости шефа.

— Может, он состоит в тайной организации змеепоклонников, которая вывела особый сорт змей? — мечтательно произнес Хаус.

— От всех этих построений несет чистым бредом! — заявил Форман, демонстративно углубившись в чтение истории болезни странного пациента.

— Ну почему же? — спросил Хаус, косясь на подчиненного. — В этом субъекте определенно что-то есть от сектанта. Эх, как я не вовремя отпустил Картнера, может, он тоже тайно поклоняется Кали? Они бы нашли общий язык…

— Давайте уже закончим с бредовыми предположениями? — сказал Форман. — То, что пациент принял противоядие, вполне возможно, но мы не знаем его состав, а вводить в него токсины обратно…

Форман обреченно махнул рукой, показывая таким образом, что он думает об этой идее.

— Надо спросить у пациента, что он принимал, и тогда мы все узнаем, — возразила Тринадцать.

— Насколько я смог понять, он не демонстрирует желание общаться, — сказал Форман и, тяжело вздохнув, продолжил: — Честно говоря, у меня слишком большие сомнения в его вменяемости, чтобы принимать его слова на веру.

— Иногда близость к смерти здорово прочищает мозги, — заметил Хаус, глядя на входную дверь, словно бы ожидая кого-то.

— При таком отравлении я могу подозревать у него органические поражения мозга, и тут уже никакая близость к смерти не поможет, — весомо возразил Форман.

— Но ведь ты не уверен насчет его мозга? МРТ и КТ не делал? — с глумливой улыбкой спросил Хаус.

— Не делал, — мрачно подтвердил Форман.

— А неадекватное поведение — недостаточное основание для таких исследований? — язвительно спросил Хаус, пристально глядя на подчиненного.

— Хаус, чего вы добиваетесь? У нас остро стоял вопрос его выживания после отравления, а вменяемость…

Форман не закончил, потому что в кабинет вошла пожилая медсестра, которую Хаус явно ожидал.

— Он меня звал, я прав?

— Да, — ответила медсестра, всем своим видом показывая, что работать гонцом ей не нравится.

— Скажите, он ведь умолял, чтобы я пришел? — со счастливой улыбкой спросил Хаус, вставая с кресла.

— Не умолял, — без выражения сказала медсестра и вышла из кабинета.

— Возможно, наш Санта созрел для признания. Пойду поговорю с ним.

— Не думал, что он так быстро очнется. Я все-таки запишу его на МРТ и ЭЭГ, — Форман встал с места и направился к двери вслед за боссом.

— А я пойду с вами, Хаус, — сказала Тринадцать.

— Нет, сиди здесь, тайна исповеди не должна быть нарушена. С Форманом тоже не ходи, а то знаю я вас… Аппарат МРТ придумали не для романтических свиданий. Хотя… — Хаус мечтательно улыбнулся, представив в нем обнаженную Кадди.

— Я правильно понял, что вы предложили этому субъекту некую сделку? — вырвал его из сладких грез Форман, повернувшись у порога.

— Какие сделки с умирающими пациентами?! — картинно возмутился Хаус. — Я дал клятву Гиппократа!

— Все ясно, — криво улыбнувшись, сказал Форман и вышел за дверь.

Хаус прошел по коридору в палату интенсивной терапии, где лежал Снейп. Тот был еще бледнее, чем когда они в последний раз разговаривали. Казалось, что пациент без сознания, однако Хаус знал, что он неплохо умеет притворяться.

— Я снимаю перед вами шляпу, вы покорили меня своим талантом к симуляции, — весело сказал Хаус, придвигая стул поближе к кровати больного.

— Я не симулировал, — слабо возразил Снейп, открывая один глаз.

— У вас проблемы с лицевыми мышцами? — заинтересовался Хаус, вплотную приблизившись к пациенту. Снейп отодвинулся от него с выражением брезгливости на лице.

— Нет, вы мне просто не нравитесь.

Хаус вскинул бровь и вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот также приподнял бровь, демонстративно открыл оба глаза, пару раз поморгал.

— Довольны?

— Я буду доволен, только если узнаю о вас все, — азартно ответил Хаус, откидываясь на спинку стула.

— Боюсь, это будет дорого вам стоить, — без выражения сказал Снейп.

— Не уверен. Пока ваше молчание обходится дороже вам.

— Тут вы отчасти правы, — устало согласился Снейп, закрывая глаза, а потом неожиданно спросил: — Какое сегодня число?

— Двадцать четвертое. А что?

— Какого месяца?

— А вы как думаете? — с интересом спросил Хаус.

— Боюсь, что декабря, — обреченно ответил Снейп, не открывая глаз.

— А какой месяц вас устроил бы больше?

— Май.

— А вы, оказывается, романтик. Впрочем, мы отвлеклись от темы, я думал…

— Романтика тут ни при чем, — перебил его Снейп. Он наконец открыл глаза и приподнялся на подушке. — Сколько времени я здесь нахожусь?

— Почти три дня… А у вас есть другая версия?

Хаус внимательно посмотрел на Снейпа. Его странные вопросы навели его на мысль, что тот снова бредит. Впрочем, вид странного пациента был такой, словно он производит в уме какие-то сложные подсчеты. Хаус понял, что в таком состоянии он может провести еще много времени, поэтому решил нарушить молчание.

— В честь наступающего Рождества и того простого факта, что у вас есть шанс до него не дожить, сделайте мне подарок — расскажите, что с вами произошло.

— Меня укусила змея, — медленно и не сразу ответил Снейп, выходя из задумчивости.

— Это уже не новость, — иронично возразил Хаус со скорбным выражением лица. Снова повисло молчание. Снейп открыл глаза и пристально посмотрел на врача.

— Это была необычная змея, — спустя минуту выдавил он.

— Так мы будем разговаривать как раз до Рождества, — нетерпеливо сказал Хаус. — Что это была за змея?

— Ее имя вам ничего не даст. И вы не сможете мне помочь, у вас нет средства, способного обезвредить этот яд.

— А у кого оно есть? — заинтересованно спросил Хаус.

— У меня.

— Ну что же вы сразу не сказали? — рассмеялся Хаус. — Доставайте его немедленно, мы вас выпишем, и дело с концом.

— А какой сейчас год? — неожиданно спросил Снейп. Хаус глумливо улыбнулся. Он надеялся, что разговор с пациентом будет более продуктивным, и его странные вопросы наводили его на мысль о бесполезности этой беседы.

— А вы как предпочитаете считать? От сотворения мира? По календарю майя?

— От Рождества Христова меня вполне устроит, — с раздражением сказал Снейп.

— Две тысячи седьмой. Самый его конец. Только не говорите, что вы прибыли из будущего и наряд, в котором вы ко мне завалились — последний шедевр Дольче и Габбана. Я этого не переживу.

Хаус открыл рот и закатил глаза в притворном обмороке, а потом откинулся на спинку стула, нетерпеливо крутя в руке трость. На лице Снейпа очень быстро сменилась целая гамма эмоций.

— Кстати, насчет одежды… Верните ее немедленно.

— Она в полиции, — равнодушно ответил Хаус, глядя сквозь стеклянные стены палаты на проходящую мимо Кадди в красном обтягивающем платье. Это явление заставило его забыть о пациенте и неожиданно вспомнить, что его планы на Рождество до сих пор не определены. А ведь было бы весьма кстати нагрянуть к Кадди с бутылкой итальянской шипучки и…

— Вы можете ее достать? — услышал он настойчивый, видимо, уже не первый раз заданный вопрос пациента.

— Кого? Впрочем, я могу достать кого угодно. И Кадди тоже.

— Какая еще Кадди? Я говорю о своей палочке! — в бессильном гневе сказал Снейп, его тяжелый взгляд заставил Хауса вернуться к действительности.

— Палочке? — не понял Хаус. — Вы так называете свой половой член?

— ЧТО?! — Снейп вытаращил глаза, и его руки потянулись к Хаусу в неконтролируемом порыве его задушить. Хаус оттолкнулся от кровати и отъехал на стуле в сторону, не давая ему такой возможности. Снейп, прерывисто дыша, опустил руки и откинулся на подушку. В его глазах читались ненависть и бессилие.

— Давайте вернемся к вашей змее… И в этот раз я совершенно не намекаю на ваш… — Хаус многозначительно улыбнулся. — Итак, вас укусила змея, название которой для вас — священная тайна… Противоядие у вас есть, но вы его не принимаете по каким-то высокодуховным причинам. Вероятно, его можно пить только в мае, а в декабре вам Заратустра не велит. Кроме того, вы — пришелец из будущего, посланный к нам с особой миссией, чтобы остановить Вселенское Зло, набирающее силу в Мордоре или в России, координаты пока уточняются. Я ничего не перепутал?

— Вы в своем уме? — презрительно спросил Снейп, поднимая бровь.

— Если кто здесь не в своем уме, то это…

— Змею звали Нагайна, — нетерпеливо перебил Снейп. — Вам это о чем-нибудь говорит?

— Ну, Киплинга я в детстве читал, — ухмыльнулся Хаус.

— Какой еще Киплинг? — почти возопил Снейп.

— Ну, тот, который Рикки-Тикки-Тави придумал.

— Это заклинание? — удивленно спросил Снейп.

— Ну, тут бы Киплинг с вами поспорил, — смеясь, ответил Хаус. — Хотя Нагайну это заклинание точно тогда победило. То ли задушило, то ли загрызло, точно не помню. А еще у этого заклинания была острая мордочка, пушистый хвост и склочный характер.

— Не разговаривайте со мной, как с идиотом, — сказал Снейп, ругая себя за то, что сказал лишнего.

— Ну а как с вами разговаривать, если на все мои вопросы вы либо не отвечаете, либо несете какую-то несусветную чушь?

— Чушь?! — взвился Снейп. — Да вы сами постоянно несете всякий вздор! Это не я тут брежу о каком-то Киплинге и его пушистом хвосте. И ни о каком Мордоре, Рикки-Тикки-Тави и вселенском зле не знаю и знать не хочу! К вам я попал случайно, и вы не представляете себе, как я об этом сожалею.

В последнюю фразу он вложил весь сарказм, на который был сейчас способен. Теперь был черед Хауса поднимать бровь.

— Если вы мне не соврали насчет текущей даты, — продолжил Снейп, — противоядие, которое мне могло бы помочь, давно испортилось. Мой единственный шанс выжить — получить палочку, которая была в моей одежде.

Снейп посмотрел Хаусу в глаза и увидел там разочарование. То, что маггловский врач окончательно убедился в его помешательстве, было ясно безо всякой легилименции.

— Я понимаю, что мои слова могут казаться вам чушью. И если бы я мог обойтись без вашей помощи, будьте уверены, я бы с вами и словом бы не обмолвился. — Снейп криво улыбнулся. — Но так случилось, что я в некотором роде оказался от вас зависим. Вы вливаете в меня лекарства, от которых мне только хуже. Мой сердечный приступ был результатом вашего нелепого лечения. И вы сами это знаете. Сейчас вы говорите, что хотите вылечить меня. И я вам почему-то верю.

— Это должно мне льстить? — спросил Хаус, прищуривая глаза и расплываясь в ехидной улыбке.

— Когда я попал сюда, я был готов к смерти, — не обращая внимания на реплику Хауса, сказал Снейп. — Но ваши манипуляции с моим телом дали мне понять, что спокойно умереть здесь не дадут. После этого у меня появилось такое желание выжить, какого я не помню за всю свою жизнь. Что ж, если вы действительно хотите меня вылечить, вам придется раздобыть палочку, которая была в моей одежде.

— Зачем она вам?

— Я и так сказал вам слишком много.

— Боже мой, вы все-таки шпион? Мне сотрут память? — в притворном ужасе воскликнул Хаус, отходя к двери. Снейп понял, что тот сейчас уйдет и велит медсестре сделать ему очередной укол маггловского сонного зелья. Нужно было срочно что-то предпринять.

— Вы думаете, что наш разговор не имеет смысла. Вы считаете меня сумасшедшим, и сейчас вы убедились в том, что те исследования, которым меня подвергнет Форман, необходимы. — Снейп поморщился. — КТ, МРТ и ЭЭГ… Вы действительно думаете, что я на это соглашусь?

Снейп поднял взгляд на Хауса. Тот пребывал в легком удивлении.

— Кроме того, — уверенно продолжил Снейп, не спуская взгляда с врача, — вы собираетесь еще раз углубиться в анализы крови… моей крови, сделать их по новой… Предупреждаю сразу — я буду сопротивляться. Вы чувствуете досаду на то, что не можете разгадать мою загадку, вы надеялись, что я вам сейчас все выложу, после чего вы придумаете изящный выход из ситуации. И сейчас вы разочарованы во мне. Еще вы неожиданно вспомнили, что на Рождество у вас нет никаких планов, и что Уилсон избегал говорить с вами об этом. Сейчас вы хотите зайти к нему и выяснить, чем он собирается заняться ночью, и главное, с кем. Вы хотите расстроить его планы и сподвигнуть его на поход в… стрип-клуб на всю ночь. Еще вас очень волнует женщина по имени Кадди. Вы думаете о ней столь часто, что я подозреваю, вашу «палочку» вы не доставали уже очень давно…

— Это был сеанс чтения мыслей?

Снейп многозначительно промолчал.

— Хорошо, — медленно сказал Хаус. — Теперь моя очередь. Вы хотите произвести на меня впечатление и путем простых логических выводов и обрывков подслушанных от врачей сведений выдаете мне очевидные вещи, думая, что я на это куплюсь. Но я готов сделать вид, что верю вам, и даже выполню вашу просьбу, но взамен вы позволите мне обследовать и лечить вас так, как я считаю нужным. Идет?

— Сначала моя одежда и палочка, — попытался настоять Снейп.

— Ой, я так люблю торговаться! Мы так можем до ночи…

В этот момент в палату вошел Форман.

— МРТ и ЭЭГ можно делать прямо сейчас.

— Видите, я вас опередил! — воскликнул Хаус.

— Я никуда не пойду, — отрезал Снейп.

— Никуда идти не надо, мы вас повезем, — спокойно сказал Форман.

— Я буду сопротивляться, — предупредил Снейп.

— Мы вколем вам успокоительное, — возразил Хаус и с улыбкой посмотрел на пациента. Снейп перевел взгляд на Формана.

— Он считает, что успокоительные могут плохо сказаться на моем сердце. Он не станет их колоть. Кроме того, на ЭЭГ я должен быть в сознании, чтобы он смог правильно…

— Форман, ты слишком громко думаешь! — перебил его Хаус. — Думай потише.

Форман удивленно посмотрел сначала на босса, потом на пациента. Повисло молчание, во время которого Хаус вертел трость и пытался прийти к какому-нибудь устраивающему всех варианту.

— Я прямо сейчас позвоню в полицию и заберу оттуда ваши вещи, а вы прямо сейчас поедете проходить нужные исследования без сопротивления. Идет?

— Почему я должен вам верить? — спросил Снейп, чувствуя новый приступ усталости.

— Потому что у вас нет другого выхода, — ответил Хаус и вышел за дверь, не дожидаясь очередной партии острот и прочитанных мыслей.

Глава 4

— Ну что, поехали? — спросил Форман.

Снейп кивнул и ничего не сказал. На него накатил новый приступ меланхолии и безразличия ко всему. «Возможно, таково действие яда Нагайны, — подумал он. — Впрочем, теперь это не имеет никакого значения».

— Я забронировал для вас диагностику ЭЭГ через десять минут…

— Вы говорите так, словно я должен этим ужасно гордиться, — перебил врача Снейп.

— Я просто хотел предупредить, что у нас осталось мало времени для того, чтобы помыть вам голову.

— Что?! — завопил Снейп, оборачиваясь в кресле с тем, чтобы поразить врача испепеляющим взглядом.

— Для исследования это необходимо, — флегматично объяснил Форман, продолжая катить кресло в сторону душевой.

— Идите к дьяволу! Я не буду этого делать! Вы и так меня моете каждый день.

— Мистер Принс, это действительно необходимо, иначе датчики не смогут точно фиксировать сигналы вашего мозга.

— Вы будете рыться у меня в мозгах?!

— Мы их и пальцем не тронем, вскрывать вам череп никто не собирается, — устало ответил Форман.

— Предупреждаю сразу, мои мысли вам прочитать не удастся.

— Чтение мыслей — чушь, придуманная желтой прессой.

— Вы действительно так считаете? — Снейп ухмыльнулся наивности маггловских врачей.

— Я невролог, мне ли не знать?

— Вынужден вас огорчить, но у вас устаревшие сведения.

— Давайте займемся повышением моей квалификации после душа, у вас волосы грязные.

— Еще одно слово про мои волосы, и я вас прокляну! — сказал Снейп, вскакивая с кресла.

— Этим мне еще не угрожали, — улыбнулся Форман, запирая душевую на ключ, чтобы странный пациент не мог сбежать.

— Я не буду мыть голову, чтобы удовлетворить вашу прихоть, и запертая дверь вам не поможет, вы знаете, что я умею… исчезать, — сказал Снейп, чувствуя приступ слабости и прислонившись к стене.

— Мистер Принс, давайте честно договоримся. До рождества осталось несколько часов, за это время я хочу провести диагностику, отправить вас спать, успеть принять душ, переодеться…

— И весело провести время с той девицей, — продолжил Снейп, читая мысли маггловского врача, как открытую книгу.

— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Форман. — Мне совсем не хочется тратить свое время на беготню за вами, принудительное мытье головы, уговоры и прочие телодвижения, которых можно избежать, если вы будете делать то, что от вас требуется.

— То есть вы хотите, чтобы я облегчил вам жизнь?

— Почему бы и нет?

— Я еще никому не облегчал жизнь.

— Это заметно, — спокойно сказал Форман. — И, судя по всему, вам это не принесло ничего хорошего. Голову вам все равно вымоют, но если вы будете сопротивляться, это будет дольше и неприятнее.

Снейп обреченно кивнул. Спустя две минуты он наблюдал в зеркало, как Форман, с присущим ему флегматичным выражением лица, сушит его волосы . Совсем недавно, когда Северус лежал в морге, он думал, что большего унижения, чем прятаться от магглов под простыней, быть не может. Теперь, глядя на свои мокрые патлы, над которыми Форман методично размахивал жужжащим розовым феном, Снейп понял, что морг не идет с этим ни в какое сравнение.

— Я вам так больше нравлюсь? — язвительно спросил Снейп, дергаясь оттого, что Форман пытался его расчесать.

— Если честно, вы мне совсем не нравитесь.

— Вы мне тоже.

— Эта взаимность меня не удивляет, — в тон ему ответил врач. — Садитесь в кресло, повезем вас на диагностику. А то мы уже припозднились.

В кабинете ЭЭГ их встретила Тринадцать. Форман кивнул ей, чтобы она сама подключила пациента к аппарату. По виду коллеги та поняла, что он уже сыт по горло общением со странным пациентом.

— Сэр, у вас когда-нибудь случались эпилептические приступы?

Снейп не ответил, и Тринадцать подумала, что он просто не понял вопроса.

— Были ли у вас внезапные потери сознания, конвульсивные припадки, провалы в памяти?

Снейп одарил ее тяжелым взглядом

— У меня случаются только приступы бешенства, когда мне задают идиотские вопросы.

— Это самый обычный вопрос. Впрочем, отвечать не обязательно, — устало сказала врач, подходя к пациенту.

— Вы же не собираетесь это на меня надеть? — брезгливо спросил Снейп, глядя на странный предмет в руках врача, похожий на голову медузы Горгоны.

— Собираюсь.

— И для этого мне мыли голову?!

— Да. Дело в том, что нам нужна точная регистрация сигналов…

— Я все это уже слышал. Дементор с вами, надевайте на меня эту чертову штуку и проваливайте к своему загорелому другу!

Форман, сидящий за компьютером, принимающим сигналы прибора, издал короткий смешок.

— Процедура совершенно безопасна и безболезненна. Постарайтесь расслабиться во время диагностики, — сказала Тринадцать, закрепляя «шлем» на голове пациента.

— Вы издеваетесь? — с презрением спросил Снейп, косясь на провода, окружавшие его со всех сторон.

— Вовсе нет, — просто ответила Тринадцать и села на стул рядом с Форманом.

Спустя минуту после того, как врачи включили аппарат, Снейп почувствовал слабую головную боль.

— Вы плохо себя чувствуете? — спросила Тринадцать.

— У меня болит голова, вы это видите? Что вообще за дрянь показывает ваш прибор? — раздраженно спросил Снейп, косясь на монитор, над которым склонились врачи. Ему стало даже любопытно, что именно они могут понять из кривых линий, бегущих по экрану.

— Это импульсы вашего мозга… и весьма странные импульсы, — задумчиво ответил Форман.

— У вас точно никогда не было эпилепсии? — спросила Тринадцать.

— Вам больше нечего мне сказать?! У меня болит голова от ваших приборов! — раздраженно воскликнул Снейп, пытаясь содрать «шлем» со своей головы.

— Спокойно, сэр, иначе мы вас привяжем.

— Как же мне надоели вы и ваши угрозы, — прошипел Снейп и закрыл глаза, чтобы не видеть ненавистных магглов.

— Ты видел что-либо подобное? — тихо спросила Тринадцать.

— Нет.

— Ты думаешь, это скрытая эпилепсия?

— Это совсем не похоже на эпилепсию… смотри, когда он злится, экстремумы растут, — Форман указал в монитор. Снейп покосился туда, ничего не понял и разозлился еще больше. Ему отчаянно захотелось, чтобы все это прекратилось.

— А что если попробовать гипервентиляцию? — предложила Тринадцать.

— Ты думаешь, это безопасно в его состоянии? К тому же мы не можем расшифровать даже то, что видим сейчас.

И тут экран неожиданно погас. В то же время Снейп облегченно вздохнул, так как его головная боль мгновенно исчезла.

— Что происходит? — спросила Тринадцать.

— Очевидно, прибор был сломан с самого начала, — предположил Форман, осматривая аппарат ЭЭГ. — По крайней мере, это бы все объяснило.

— Я полагаю, на этом все? — ухмыляясь, спросил Снейп. Сломав прибор ЭЭГ, он почувствовал себя частично отомщенным за все свои унижения.

— Да, ЭЭГ-диагностику придется отложить на завтра. Но зато мы как раз успеваем пройти магнитную томографию.

— Это мы еще посмотрим, — тихо ответил Снейп, уже представляя, как он выведет из строя еще один ненавистный маггловский прибор.

***

В кабинете МРТ Снейп почувствовал себя нехорошо. Не то, чтобы раньше его самочувствие было прекрасным, но вид аппарата МРТ в пустой белой комнате заставил его вцепиться в подлокотники кресла-каталки так, словно оно было последним его шансом на спасение.

— Эта процедура абсолютно безопасна, — пыталась успокоить его Тринадцать, косясь на Формана, настраивающего аппарат в кабинете диагностики. — Вы будете лежать здесь, а мы будем наблюдать за показаниями прибора там.

— Если это так безопасно, почему бы вам не полежать там рядом со мной? — съязвил Снейп.

— Здесь апартаменты для одного, — парировала Тринадцать.

— Я не хочу залезать в эту штуку. Это все не имеет смысла, — сказал Снейп, презирая себя самого за беспомощный тон.

— Больно не будет, — ответила Тринадцать, помогая ему встать. — Вы можете услышать внутри неприятные звуки, когда прибор будет работать. Необходимо сохранять спокойствие и не шевелиться. Иначе это продлится дольше.

— Чем дальше, тем заманчивей, — проворчал Снейм и лег на выдвижную часть прибора. Он подумал, что Хаус его, конечно, обманул. И сейчас, по-хорошему, надо бы устроить побег или хотя бы скандал. Нельзя вот так сдаваться на милость этим маггловским шарлатанам. Но силы и желание что-то делать покинули его. Врач нажала на кнопку в приборе, и подвижная его часть, на который лежал Снейп, плавно двинулась, унося его вглубь белой капсулы. «Как в гробу», — подумал Снейп и обреченно закрыл глаза.

— Последний вопрос, мистер Принс.

Снейп дрогнул от неожиданности при упоминании девичьей фамилии своей матери. Он уже успел забыть о том, что назвался этим именем.

— У вас есть в теле имплантаты?

— Я не знаю, что это такое, но очень надеюсь, что этой дрянью вы меня еще не успели заразить.

— Понятно, — с легкой улыбкой сказала Тринадцать. — А ваша татуировка давно сделана?

Снейп попытался вскочить и едва не стукнулся головой о купол аппарата, в котором находился.

— Моя татуровка не должна вас волновать! — прокричал он, и голос его отразился от стенок томографа так, что Снейп сам пожалел об этом.

— Ваша татуировака и обстоятельства, в которых вы ее нанесли и пытались удалить, меня не волнуют, — со вздохом ответила Триндацать. — Мне важно знать, использовались ли соединения металлов при ее нанесении.

— Не использовались, — резко сказал Снейп и снова его слова эхом отразились в ушах.

«За что мне все это? — подумал он, вслушиваясь в удаляющиеся шаги врача. - Лучше бы я умер, сдался властям, или меня до смерти запытал Темный Лорд, чем такое унижение. Без магии, без палочки, без своей одежды… отданный на милость этих самодовольных маггловских врачей, которые думают только о том, чтобы причинить мне еще больше страданий…» Снейп уже не сдерживался в жалости к себе. Будучи в плену у аппарата МРТ и собственной беспомощности, он считал вправе чувствовать себя несчастным.

***

— В следующий раз я возьму отпуск за неделю до Рождества, чтобы уж точно его отметить не на работе, — недовольно сказал Форман, когда Тринадцать вошла в кабинет диагностики.

— Да, Тауб и Катнер оказались дальновиднее нас, — согласилась Триндацать.

— Как тебе удалось так быстро уговорить его лечь в аппарат?

— Он был слишком обессилен, чтобы сопротивляться.

— Да, наше лечение ему пока явно не помогает.

— Зато усмиряет характер, — улыбнулась Тринадцать.

— Это точно, — констатировал Форман и нажал кнопку связи с пациентом. — Мы начинаем. Не шевелитесь, пожалуйста.

Он включил прибор и спустя несколько мгновений из комнаты с томографом раздался дикий вопль.

Снейп кричал от боли, все его тело словно раздирало на куски. Он пытался вскочить, снова едва не ударившись о стенки аппарата, а потом стал выползать из него, словно змея. Когда врачи оказались с ним рядом, он уже выбежал из комнаты со сканером и метался по коридору в поисках выхода. Неожиданная боль придала ему сил, он держался на ногах так, словно бы и не был при смерти всего лишь несколько часов назад.

— Сэр, успокойтесь! Вернитесь на место! — сказал Форман.

— Ни за что! — выкрикнул Снейп. — Лучше смерть, чем ваши пытки!

Он дернул ручку двери и выбежал в холл. Врачи бросились за ним.

— Ты видел, у него рука в крови! — сказала Тринадцать.

— Лови его, а потом уже разберемся, — крикнул Форман, выбегая в холл.

Снейп бежал по коридору, снося всех на своем пути. Санитары и медсестры, попадающиеся навстречу, пытались его задержать, но он оказывался проворнее. Кожа на левой руке нещадно саднила, словно ее содрали. Снейп боялся на нее смотреть, глядя лишь вперед и обходя препятствия. В голове была одна лишь мысль: бежать из этой больницы, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этих ужасных врачей с их кошмарными приборами. И тут буквально в метре от него, словно ниоткуда, появился человек, которого Снейп не успел рассмотреть, но в которого врезался на полной скорости, повалив на пол и упав сверху. «Это конец», — промелькнуло в голове у Снейпа, видя, как его со всех сторон обступают врачи. Потом он перевел взгляд на того, кто оказался препятствием к свободе и на секунду потерял дар речи.

— Профессор! Вы живы! — радостно закричал человек, поднимаясь с пола и помогая подняться Снейпу на ноги.

— Поттер! Как же я рад вас видеть! — воскликнул бывший преподаватель Хогвартса и упал в объятия Гарри Поттера. До этого момента он и не мог представить себе ситуации, в которой был бы способен на такие слова.

— Профессор, это чудо, что вы живы! — так же радостно сказал Гарри, обнимая Снейпа за плечи и закрывая от восторга глаза.

— Вы правы, Поттер. Эти магглы уже далеко продвинрулись в своем стремлении сжить меня со свету. Вы едва не опоздали, — ответил Снейп. Он уже пришел в себя и попытался отстраниться от Поттера, но тот с силой сжимал его в объятиях и не собирался отпускать.

— Что здесь происходит? Похоже на счастливый финал гейской мелодрамы, — сказал Хаус, раздвигая толпу медицинского персонала, обступившую Снейпа и Поттера.

— Пациент убежал из кабинета МРТ во время диагностики, — объяснила Тринадцать, в нерешительности глядя на Снейпа и его странного посетителя. Тот был одет в черный костюм, белую рубашку, черный галстук и затемненные очки, словно герой фильма «Люди в черном».
— Почему у него рука в крови? — спросил Хаус.

— Не знаю, вероятно, он обманул нас насчет имплантатов или татуировки, — ответила Тринадцать.

— Это вы меня обманули насчет безопасности вашей машины. Она едва не разорвала меня на куски! — Снейп не смог сдержать дрожь в голосе.

— Сэр, вы позволите осмотреть вашу руку? — спросил Форман, подходя к Снейпу.

— Не позволю, — уже твердо ответил Снейп, освободившись, наконец, от тесных объятий Поттера и пряча левую руку за спину.

— В этом нет необходимости, теперь все заботы об этом человеке я возьму на себя, — просто сказал Гарри Поттер, обращаясь к Хаусу. Он сразу понял, кто здесь главный.

— Вы врач? — иронично спросил Хаус, оглядывая нежданного конкурента.

— Нет, — с улыбкой ответил Гарри. — Я представитель… спецслужб.

— Ага, так значит, он все-таки шпион! — весело воскликнул Хаус. Снейп от этих слов поморщился.

— А документы у вас есть? — весомо спросил Форман, подходя к странному посетителю.

— Разумеется. Я готов предъявить любые документы.

— Вы их в Фотошопе рисуете? — засмеялся Хаус.

— Мы можем продолжить разговор в более подходящем месте? — осведомился Гарри Поттер, оглядываясь по сторонам и замечая любопытные взгляды персонала.

— Прошу в мой кабинет, — ответил Хаус.

— Мы пока увезем вас в палату и подлечим вашу руку, — предложила Тринадцать.

— Я никуда с вами не пойду, — почти взвыл Снейп, едва удержавшись от стремления схватиться за Поттера, как за спасательный круг.

— Профессор пойдет со мной.

— Пока здесь я диктую условия, — отрезал Хаус.

— На самом деле мы можем уйти отсюда прямо сейчас и безо всяких объяснений, — сказал Поттер, глядя главному врачу диагностического отделения прямо в глаза. — И только уважение к вашей профессии заставляет меня вести эти разговоры.

— А у меня нет к ним никакого уважения, я бы предпочел исчезнуть немедленно, — возразил Снейп, с неприязнью взирая на Хауса.

— Это не должно занять много времени, сэр, — миролюбиво сказал Гарри, обращаясь к бывшему учителю.

— Тогда я предлагаю всем переместиться в палату для ведения переговоров и оказания помощи первому в истории пациенту, укушенному аппаратом МРТ, - резюмировал Хаус.

Тринадцать подкатила кресло-коляску к Снейпу и тот сел в нее с таким видом, словно оказывал врачу большую честь.

***

— Давайте я займусь вашей рукой, — снова предложила Тринадцать, когда они прибыли в палату.

— Позвольте ей это сделать, профессор, думаю, она не желает вам зла, — сказал Снейпу Поттер, глядя на то, как Хаус изучает вкладыш от шоколадной лягушки, временно трансформировавшийся в удостоверение агента ФБР.

— Она затащила меня в эту адскую машину и чуть не убила меня, — пожаловался Снейп, косясь на Тринадцать.

— Почему вы не сказали мне правду насчет вашей татуировки? — спросила она, пытаясь обрабатывать кровоточащую кожу на руке пациента.

— Все лгут, — не глядя на них, заметил Хаус, внимательно разглядывая голограмму на документах агента ФБР Гарри Поттера.

— Я не лгал, — возразил Снейп.

— Значит, врал умник, наносивший вам эту татуировку.

— Этот мог, — с неприязнью сказал Гарри Поттер.

— Вы с ним знакомы? — иронично спросил Хаус.

— Увы, и гораздо ближе, чем хотелось бы, — ответил Поттер, рефлекторно поднеся руку к старому шраму на лбу.

— Он вам оставил этот шрам на лбу? — Хаус заинтересованно посмотрел на «агента спецслужб».

— Да.

— Маловат размах, вот в нашей нейрохирургии знаете, как черепа раскраивают?

— Боюсь представить. Но давайте вернемся к настоящему, — Гарри посмотрел на окровавленную руку Снейпа. — Зачем вы подвергли профессора такому испытанию?

— Вы про магнитно-резонансную томографию? Знаете, её выдерживают даже грудные дети…

— Магнит? — задумчиво переспросил Гарри. — Насколько я помню из курса обучения, магнитные поля дурно влияют на… таких, как мы.

— На каких таких? — с любопытством сказал Хаус.

— Для вас же будет лучше, если вы этого не узнаете, — нарочито серьезно ответил Гарри Поттер.

— Вы стали работать в… спецслужбе, Поттер? Мне казалось, что вы с детства сыты по горло борьбой со злом, — сказал Снейп, заинтересованно глядя на бывшего ученика. - И потом, вы никогда не проявляли рвения к учебе, а тут даже про магнит вспомнили. Раньше вас больше манил спорт, если мне не изменяет память,
— Вы правы, профессор, я действительно хотел стать игроком в… спортсменом, но ваше таинственное исчезновение не давало мне покоя. Я пытался искать вас, но все упиралось в бюрократические препоны, все документы бывших… наших противников были засекречены после войны.

— Война? — влез в чужой разговор Хаус. — Англия вела войну, а мне ничего не сообщили?

— То есть, Гарри Поттер стал тем, кем стал, благодаря мне? — с улыбкой сказал Снейп, не обращая внимания на слова маггла.

— Практически, да. Я полагаю, мы можем идти? — спросил Гарри, обращаясь к Хаусу.

— В полиции подтвердили, что мы обязаны отпустить пациента с этим человеком, — сказал Форман, вошедший в палату.

— Странно, когда я разговаривал с Питерсоном полчаса назад, он вообще сказал, что впервые слышит о нашем пациенте, и уж тем более, не знает, где его вещи, — сказал Хаус, с интересом глядя на «представителя спецслужб». — Я даже подумал, что наш страж закона слегка перепил.

— Я бы даже сказал, что это самое естественное объяснение, — с улыбкой сказал Гарри, — учитывая, что сейчас Рождество.

Он достал из внутреннего кармана аккуратно сложенный черный костюм и туфли, в точности такие же, как были на нем, и протянул все это Снейпу.

— Как вы это сделали?! — воскликнул Хаус, таращаясь во все глаза на безразмерный карман «агента ФБР».

— Технологии спецслужб, — улыбнулся Поттер.

— А менее экстравагантного фасона вы не могли мне предложить? — язвительно спросил Снейп, глядя на узкий блестящий галстук и остроносые ботинки из змеиной кожи.

— Не привередничайте, профессор!

— Мистер Поттер, человек, которого вы собираетесь забрать из больницы, серьезно болен, — сказал Хаус. — Кроме того, вы должны объяснить, почему…

И тут Снейп увидел свою палочку, вложенную в карман пиджака. Мгновенно схватив ее, он произвел невербальное заклинание, и все магглы, находящиеся в палате, застыли.

— Это было невежливо, профессор, — сокрушенно сказал Гарри.

— Вежливость никогда не входила в число моих достоинств. Впрочем, и ваших тоже. Перестаньте, наконец, на меня пялиться! — возмущенно сказал Снейп, натягивая брюки на ноги. Гарри покраснел и отвернулся.

— Мне надо было проверить, работает ли моя магия, — пояснил свои манипуляции с магией Снейп.

— Я узнал все, что возможно, о яде Нагайны. Она не убивает магию в человеке, а лишь на время ослабляет ее. И больше всего страдает способность к аппарации. Вы, вероятно, пробовали отсюда исчезнуть.

— И не раз.

— Я очень боялся, что не застану вас здесь.

— Что-то вы долго собирались.

— Праздники… Все работают спустя рукава. Пока американцы нам сообщили, что нашлась ваша палочка, прошло уже два дня.

— Бездельники!

— Я не думал, что вам так захочется увидеть авроров, — улыбнулся Гарри.

— После всего того, что со мной тут творили, я был бы рад даже Невиллу Лонгботтому, приди он за мной сюда.

— Это означает, что меня вы были рады видеть больше? — засмеялся Гарри.

— Не нарывайтесь на комплименты, Поттер! — прервал его Снейп.

— Кстати, профессор! — вспомнил Гарри, доставая из кармана флакон с зельем и, не поворачиваясь, потряс им в воздухе. — Ваше противоядие.

— Надеюсь, его варили не вы?

— Я значительно подтянулся по зельям на шестом курсе, если вы забыли, — пошутил Гарри.

— И мы оба помним, благодаря чему, — ворчливо возразил Снейп.

— Конечно, профессор. Мне еще много за что нужно вас поблагодарить!

Гарри повернулся в тот момент, когда Снейп застегивал пиджак.

— Только не бросайтесь меня опять обнимать, второго сеанса объятий я не переживу, — предупредил Снейп, но в его тоне Гарри явственно услышал плохо скрываемое торжество.

— Это зелье я взял в госпитале Мунго и носил всегда с собой. Все эти годы я ждал, что вы где-нибудь появитесь. Камин в Визжащей хижине долго не использовался и был не исправен. Я добился расследования и выяснил, что вы до сих пор находитесь где-то в плену каминной сети. Знаете, такое очень редко, но бывает. Волшебник попадает в каминную сеть, а выходит через годы. Причем, для него прошла одна минута, а родственники уже отчаялись найти человека.

— У меня нет родственников, — заметил Снейп, глядя Поттеру прямо в глаза.

— Вас искал я. И уже под конец отчаялся настолько, что загадал под Рождество одно единственное желание — найти вас.

— Да? — хрипло спросил Снейп. — Как видите, нашли раньше срока.

— Нет, в Англию уже пришло Рождество.

— Не пора ли и нам туда?

— Пора. Но сначала мне нужно кое-что сделать.

— Будете стирать этим несчастным память? — спросил Снейп, косясь на Хауса, который в застывшем виде с открытым ртом вызывал у него скорее жалость, чем злость.

— Придется, хотя я очень не люблю этого делать, — сказал Гарри, наводя на магглов чары забвения.

— Теперь мы может идти?

— Один момент, — торопливо сказал Гарри, доставая что-то из своего магически увеличенного кармана.

— Поттер, вы же не собираетесь их травить?

— Конечно, нет, профессор, — улыбнулся Гарри. — Это подарок за ваше спасение.

— Эти люди меня чуть не угробили!

— Они не специально. Я помогу вам аппарировать.

Гарри взял Снейпа за руку, поднял волшебную палочку, и расколдовал продолжавших стоять в неподвижности врачей. В это же мгновение волшебники покинули Больницу Принстон-Плейнсборо. Когда врачи пришли в себя, они с удивлением обнаружили на столе рядом с пустой кроватью бутылку итальянского шампанского и большой торт с изображением Биг Бэна и рождественской ели. Хаусу даже на секунду показалось, что снежинки из кокосовой стружки на торте медленно двигаются.

Конец