Толкование сновидений

Глава 1

«Толкование сновидений».

Пролог.
Белый потолок. Две трещинки и пятно рядом с люстрой. Паутина в самом углу и жужжащая в ней муха. И вязкое ощущение собственной беспомощности. Наверное, точно так же чувствует себя муха, ожидая появления паука. За год он почти привык просыпаться, обливаясь потом и комкая в руках простыни. Мерзкое чувство. Сразу хочется курить и в душ. Но курить в душе не получается. А после выкуренной сигареты в душ уже не хочется. Идиотская закономерность.
Мужчина поднялся и залпом осушил стакан воды. Хотелось всё-таки закурить, но тогда пришлось бы выходить на балкон, чтобы едкий запах травки не въелся в одежду.
- Чёрт, - отрывисто выдохнул Северус, продолжая стоять в центре полупустой комнаты. – Чёрт.
Никогда он не отличался излишней наивностью. Честно говоря, он вообще наивностью не отличался. Любой разновидностью.
Но после победы над Тёмным лордом поверил, что всё кончилось. Что теперь-то он сможет испоганить свою жизнь так, как сам хочет, а не так, как требует Лорд или Дамблдор. Но снова ошибся. Теперь дурацкие сны упорно подталкивали его к очередным геройствам.
- Спасибо тебе, мамочка, - вздохнул Северус, закрывая глаза и не понимая, чего больше в его словах – сарказма или искренней благодарности.

Свой шестой день рожденья Северус помнил долго. Наверно, потому что в этот день он увидел свой первый пророческий сон.
Маленький Северус вбежал в комнату матери весь в слезах, дрожа от ужаса. Отец был на дежурстве, поэтому можно было не бояться его язвительных комментариев. Тобиас Снейп твёрдо знал, что мальчики не плачут. И усердно внушал это подрастающему сыну. Способы были самые разные – от серьёзных разговоров до ремня. Северусу нравилось сидеть вечерами на крыльце и слушать непонятные рассуждения о жизни, разглядывая сквозь густой табачный дым и вечерние сумерки лицо отца.
Северус не винил мать в том, что она разрушила их общий мир, рассказав отцу о волшебстве. Первое время. Как не винил отца за несправедливые упрёки и пьяные скандалы. Ему очень долго удавалось любить родителей, балансируя на тонкой границе между горячим детским обожанием и холодным равнодушием взрослого.
Но однажды всё это кончилось. Отец стал чужим человеком. А мать превратилась в главную виновницу всех проблем. Помеху и источник раздражения.
Но шестилетний Северус ещё верил – мама всегда защитит, поймёт и утешит. Да так и было.
Мальчик быстро забрался под одеяло и притих рядом с матерью.
- Что случилось? – мягко произнесла Эйлин, ероша волосы сына. – Тебе приснился кошмар?
Северус закивал и поднял мокрое от слёз лицо.
- Знаешь, когда мне снились дурные сны, я рассказывала их маме. Мне это всегда помогало, - улыбнулась женщина, собирая в хвост буйную копну тёмных волос.
Эйлин не была красива. Слишком бледная. Слишком худая. Измождённая жизнью без счастья. Но Северус заворожено следил, как тонкие изящные руки старательно пытаются укротить непослушные волосы. В эти моменты он твёрдо знал, что красивее его мамы нет никого в мире. Наверное, так думает любой мальчишка.
- Мне приснилось, что ты умерла, - отчаянно прошептал Северус. – Всё было таким настоящим. Я очень испугался.
Эйлин неожиданно побледнела и вымученно улыбнулась. Обняв мальчика, она зашептала ему на ушко:
- Я сейчас открою тебе тайну. Но о ней никто не должен знать кроме нас двоих. Обещаешь?
Северус мгновенно забыл о своих переживаниях и быстро закивал – ещё бы, его как взрослого посвящают в тайну.
- Временами, наши сны могут сбываться. Твоя бабушка, а до неё и пра-прабабушка, иногда видели такие сны. Это дар нашего рода. Так что учись относиться серьёзно к своим снам.
Северус удивлённо уставился на мать. А потом вдруг снова вцепился в неё, ощущая, как по щекам катятся жгучие солёные слёзы.
- Значит… Значит, ты и правда умрёшь?! – с ужасом воскликнул Северус.
- Ну, конечно же нет, - рассмеялась Эйлин. Она поцеловала сына в растрёпанную макушку. – Я просто говорю, что ты можешь видеть такие сны. Вот и всё.
Северус счастливо улыбнулся – ведь мама знает всё на свете и уж точно никогда его не обманет.
Через три года Эйлин погибла – в точности, как он видел в своём сне.
Почти месяц Северус не мог спать. Боялся. Но со временем смирился, поняв, что судьба неотвратима. Его мать знала это. Наверное, поэтому она не стала вызнавать подробности и пытаться что-то изменить. Просто жила со своим страхом, надеясь на лучшее. За это он тоже ненавидел её.
Многие годы Северус успешно прятал свой дар от людей. Что было несомненным благом для мужчины. Ни к чему разбрасываться такими новостями. Ведь дар предвидения – вещь опасная.
Много лет, с того самого момента, как Эйлин, покачивая плачущего сына, рассказала ему о пророческих снах, Северус не вспоминал об этом. Спокойно записывал очередной кошмар и забывал о нём. Или же ловко использовал для осуществления очередной интриги. Ведь для выживания все средства хороши.
Много раз сны спасали Северусу жизнь. Чертовски удобно знать, что случиться с тобой и твоими врагами. Знать и сполна пользоваться той властью, что давали эти знания.

Северус снова закрыл глаза, глубоко вдохнул и только потом потянулся к блокноту, лежащему на тумбочке. Уже год он записывал свои сны, говоря себе, что нужно выкинуть всё это из головы. Но вот уже год педантично отмечал дни на календаре. Оставалось всего каких-то жалких две недели, чтобы сделать окончательный выбор. Он ещё может всё исправить и спасти бессмысленную и уже давно загубленную жизнь. А может сделать вид, что его это не касается.
Обрывки воспоминаний. Пара фраз. И один и тот же сон, который не менялся вот уже много месяцев.
И много месяцев хотелось бы забыть, но он помнил – белое атласное платье в пятнах крови, маленьких серёжки-змейки и нелепое каре, которое совсем ей не шло.



Первая неделя. ***Северус****
Северус пару мгновений стоял в дверях, прежде чем зайти внутрь. Внимательно оглядев помещение, он позволил себе сдержанно хмыкнуть. Странное место выбрала Минерва.
- Вам помочь? – застенчиво улыбнулась девушка, появляясь из глубины магазина.
Северус обернулся на голос и замер, ощущая странное и неуместное, в общем-то, потрясение.
Перед ним стояла девушка в сереньком платье чуть ниже колена, бледная, с огромными глазами, которые внимательно изучали пол, вместо того, чтобы смотреть на посетителя. Худые, тонкие руки нервно теребили упаковочную тесьму, лежавшую на прилавке.
«Что они с ней сделали?» – ощущая, как начинают путаться мысли, изумился Северус. Вслух зачем-то произнёс. – Мне нужны розы. Белые.
Глупость, конечно. Но ведь нужно было что-то сказать.
- Сколько? Я могу оформить букет. Если это для женщины, то стоит подобрать что-то более подходящее. Например, лилии или орхидеи, - произнесла девушка, явно подражая кому-то. Фразы выглядели заученными и неживыми. Будто реплики какой-то пьесы, вырванной из контекста.
- Не нужно, - перебил её Северус, уже жалея, что попросил букет. Зачем ему вообще эти цветы? Ему некому их подарить. И тут же добавил. – Восемнадцать белых роз.
Гермиона позволила себе понимающе охнуть и поспешила исполнять заказа.
«Куда же делась прежняя Гермиона Грейнджер – вечная заноза в заднице? Где упрямо вздёрнутый подбородок? Где горящая в глаза уверенность, которая всегда доводила меня до белого каления? Где дерзкий ответ, готовый мгновенно сорваться с губ? Что они с тобой сделали?» – нервно перебирал в уме Северус, продолжая пристально оглядывать девушку.
Гермиона заметно нервничала, ежеминутно поправляя волосы, заплетённые в косу. Сейчас в этом не было никакой нужды, потому как причёска выглядела идеальной. Настолько совершенной, что каждая прядь так и кричала - всё это маскарад, неуместный и жалкий. Волосы перестали топорщиться в разные стороны, а превратились в гладкие послушные локоны, будто повинуясь общим изменениям хозяйки. Но привычка - лёгким движением руки отбрасывать пряди с лица - всё же осталась. Возможно, это последнее, что осталось от прежней Гермионы.
- С вас тридцать шесть фунтов. Я так понимаю, что доставка вам не требуется? – тихо осведомилась она, поправляя карточку, на которой значилось «Джейн Грей».
- Нет, - отрывисто бросил Северус, вынимая магловские деньги.
«Очень остроумно Минерва. Оставили ей второе имя и половину фамилии. Как будто в этом есть хоть какой-то смысл», - злобно покосившись на Гермиону, подумал Северус.
Девушка испуганно вжалась спиной в стену и пискнула:
- Приходите к нам ещё.
Северус стремительно выскочил из магазина, хлопнув дверью.
С одной стороны, увиденное неприятно поразило его воображение. Он тысячи раз наблюдал, как ломают людей. Тёмный лорд любил играть в такие игры. Но Северус никогда не предполагал, что такое могу сделать друзья, руководствуясь мифическим благом.
С другой стороны, Гермиона так мало походила на саму себя из его снов. Значит, он ошибся в расчетах, и предполагаемое покушение произойдёт ещё не скоро. Есть время, по крайней мере, до нового года.
С третьей стороны…
« Ты прекрасно знаешь, что сторон может быть бессчетное количество. Осталось определить, на чьей выгоднее играть тебе», - оборвал свои собственные размышления Северус.
Он постоял пару секунд возле магазина. Гадкое, полузабытое ощущение горечи и ненависти, снова вспыхнувшей в груди, мешало сосредоточиться.
Ему почти понятны шевеления души этих моралистов. Ярчайший пример гуманизма, который нужен лишь вам, чтобы заглушить голос совести. Но почему она так просто сдалась? Почему позволила себе превратиться из Гермионы Грейнджер в какую-то нелепую, жалкую Джейн?
Аппарация заняла всего секунду, и прежде чем Северус успел передумать, он уже стоял на кладбище. На мраморном надгробии значилось «Гермиона Джейн Грейнджер».


***Гермиона***
Девушка вздрогнула, снова услышав шум отходящего поезда. Быстро выглянула в окошко, разглядев лишь неясные силуэт поезда.
Она любила бывать на вокзале. Просто садилась на лавочку на перроне и смотрела вслед исчезающим вагонам.
Городок совсем маленький, так что и вокзал под стать ему - раз в два дня до Лондона идёт поезд, вот и всё движение.
Джейн вздохнула. Наверное, стоило перестать смотреть на поезда. В городе её и так считали за сумасшедшую. Не следует множить слухи.
Звякнул колокольчик. Джейн поспешно выскользнула из оранжереи, наспех вытирая руки, перепачканные в земле.
- Вам помочь? – выдавила она из себя, не зная, куда деться от пронзительного взгляда незнакомца.
Мужчина лет сорока по-хозяйски оглядел магазин и недовольно хмыкнул, после чего бесцеремонно уставился на девушку и принялся внимательно разглядывать её, игнорируя вопрос.
- Мне нужны розы. Белые, - произнёс покупатель, наконец, отводя взгляд.
- Сколько? Я могу оформить букет. Если это для женщины, то стоит подобрать что-то более подходящее. Например, лилии или орхидеи, - слово в слово повторяя обычный трёп Сьюзан, проговорила Джейн
- Не нужно, - сухо отрезал мужчина. – Восемнадцать белых роз.
Джейн понимающе охнула. Теперь понятно, отчего он такой неприветливый.
«Восемнадцать белых роз. Наверное, погибла его девушка, а может быть и дочь. Хотя вряд ли», - неожиданно для себя самой рассудила Джейн, проворно выбирая белые розы. Ей отчего-то хотелось сделать всё правильно, будто этот странный посетитель волен поставить «двойку» за неудачный букет.
- С вас тридцать шесть фунтов. Я так понимаю, доставка вам не требуется? – поправляя косу, спросила Джейн, обмирая от ужаса.
- Нет, - нелюбезно отозвался покупатель, протягивая деньги.
Джейн быстро приняла наличные и чуть отступила, будто боялась, что мужчина вдруг разразиться гневной тирадой и станет долго с наслаждением высмеивать её жалкие способности к флористике. Но клиент уже развернулся и вышел из магазина.


Глава 2

Вторая неделя. **Северус**
Устало потерев виски, Северус зажмурился, пытаясь отогнать запах чернил, пергамента и пыли. Спина, шея и кончики пальцев занемели. Часы вяло отсчитывали минуты, мало заботясь о сохранности времени, щедро разбрасывая мгновения чьей-то жизни. Мерлин, он убил полдня на бесполезную никому ненужную работу.
Он засел за бумаги, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. Хоть что-то, указывающее на время, место. Какие-то детали. Он не надеялся определить предполагаемых врагов. Тёмный лорд мёртв, а уж от всего остального худо-бедно можно защититься. Это он знал на собственном опыте. Пытаясь обмануть самого себя, Северус твёрдо придерживался мысли, что всего лишь хочет сверить даты. Ничего личного, только холодный расчёт.
Но сейчас эта отговорка выглядела гораздо менее убедительной. Столько хлопот и всё ради кого?
Северус решительно встал из-за стола. В течение всей жизни он записывал свои сны и старался забыть о них. Но вот сейчас вдруг решил, что пришло время вспомнить. Перечитывая страницу за страницей, Северус всё глубже увязал в неясных картинах и странных ощущениях. Сложно объяснить, но он редко запоминал свои сны чётко. Чаще всего это были какие-то отрывки, яркие моменты. Иногда даже запахи или вкусы.
Он ясно помнил, когда увидел этот сон в первый раз. С трудом аппарировав из Визжащей хижины, Северус ввалился в дом своей бабки. Он лежал в кровати, истекая кровью и слушая, как старая карга мрачно жалуется на нравы нынешней молодёжи. Какой бы мерзкой маразматической дрянью, травящей соседских кошек, она не была, но умереть внуку не дала бы. Травы знала, как свои пять пальцев, и уж точно поставила бы на ноги любого.
Северус послушно выпил все зелья и забылся душным сном, который так же легко мог перейти в бред умирающего.
Но обошлось. Зато на утро Северус дрожащей рукой набросал пару строчек, которые быстро забылись. Даже пергамент не забрал из дома бабки – так и оставил на прикроватной тумбочке.
А через пару месяцев снова увидел во сне, как девушка из поспешно позабытого прошлого заглядывает в лицо своей смерти. И нет в её глазах страха или отчаяния, лишь безграничное удивление. Люди не должны так умирать. Бороться до последнего, умолять и извиваться, терпеть и карабкаться, сбивая пальцы в кровь. Но не смотреть в глаза смерти, будто вам нечего сказать проклятой старухе напоследок.
Саму Гермиону он никогда не видел – фигура, поза и прочие детали забывались сразу же. Твёрдо запомнил только её карие, широко распахнутые в удивлении глаза и запах свечей. Да ещё белое забавное платье и несуразную причёску – каре, неровное, открывающее тонкую шею.
Столько ничего не значащих деталей. И хоть бы что-то полезное.
Стало почти больно от собственной беспомощности. Дар, на первый взгляд дававший преимущество над другими, на самом деле лишь насмешка. Лишнее напоминание о твоей беспомощности перед судьбой. Наверное, он всегда это знал. Поэтому всегда отмахивался от своих снов, скрывая беспомощность своей безразличностью.
Но сейчас не смог равнодушно отвернуться. Знал, что ничего не может противопоставить року и всё равно пёр напролом.
Потому что почти физически чувствовал что-то… Какую-то крепнувшую связь с тихой цветочницей Джейн. Как будто она догадывалась о его беспомощных попытках спасти ей жизнь. И, наверное, была благодарна, что кто-то всё-таки вступился за неё.
Свихнулся, кажется, он свихнулся на старости лет.
Северус выскочил на балкон и с наслаждением затянулся. Курение помогало ему ощущать себя взрослым и умудрённым жизнью, что в шестнадцать, что в сорок.
Но в этот раз не помогло. Он будто кожей ощущал её взгляд – тёплый и полный надежды. Наверное, он был не прав - Джейн хотелось жить. При всей беспросветности и мерзости такой жизни, она не торопилась заглядывать в глаза смерти и удивляться, что конец пришёл так скоро. А сейчас в особенности… Что-то явно изменилось в исходных. Если раньше он видел лишь жертву, идущую на закланье. То сейчас жертва вдруг стала робко оборачиваться назад в поисках возможного спасителя.
Но Северус не мог понять, почему вдруг мир вокруг этой девушки сгустился и ожил. Может быть, сегодняшний визит тому виной? Чушь, дело не в этом. Девчонка всё равно ничего не помнит.
Но неделю назад его встречала живая кукла. Жалкая пародия на человека. А сегодня…


Северус наблюдал за ней сквозь витрину, прежде чем войти. Гермиона часто смотрела в окно и явно нервничала. А на часы поглядывала со странной смесью страха и надежды. Видимо, ждёт кого-то.
Девушка подскочила, увидев его. Букет белых роз, который был уже почти готов, сиротливо ютился на самом краешке прилавка, будто Гермиона не могла решить – закончить его или выбросить.
- Здравствуйте, - улыбнулась Гермиона, с трудом подавив застенчивость. Радостно и открыто, будто ждала его всю неделю.
Северус лишь поджал губы и тоскливо обругал себя, как только эта робкая улыбка тут же увяла. Гермиона опустила глаза и уставилась в пол, но при этом на лице у неё появилось такое упрямое, отчаянное выражение, что невольно захотелось в очередной раз щёлкнуть по носу эту зазнайку.
- Розы. Белые, - отрывисто бросил он и добавил, сам не зная зачем: – Как и в прошлый раз.
Гермиона поспешно подтянула букет к себе, двумя ловкими движениями скрепила упаковочную бумагу и, не решаясь поднять глаза, произнесла:
- Тридцать шесть фунтов.
Северус усмехнулся про себя, внешне сохраняя ледяное спокойствие. Удивительно, но Гермиона действительно ждала его.
Мгновенное озарение заставило нервно поёжиться. Если ждала, значит, что-то помнит?
Северус схватил букет, швырнул на прилавок деньги и выскочил на улицу.
Свежий воздух ударил в голову. Северус качнулся и стиснул зубы, вспоминая, как Гермиона вздрогнула от испуга, когда всмотрелась в его лицо. Всего на секунду ему показалось, что ещё немного, и она распахнёт глаза и спросит: «Профессор Снейп, а что вы здесь делаете?»
Гермиона всегда умела задавать очень неудобные вопросы. А этот был бы худшим из всех.
Но, к счастью, обошлось.
С ненавистью посмотрев на букет, Северус снова обругал себя последними словами.
«И это двойной агент. Герой войны. Хладнокровная скотина, которая водила за нос двух величайших магов столетия, - мысленно простонал Северус. – Да, что, чёрт возьми, происходит? Тебя же трясёт всего».
Аппарация быстро привела его в чувство. На учебных курсах говорят, что нельзя перемещаться в состоянии душевного волнения. Северус всю жизнь знал – враньё. Сильный выброс адреналина, сопровождающий аппарацию, помогает быстро привести мысли в порядок.
Осторожно опустив букет на могилу, Северус внимательно рассматривал портрет Гермионы. Странная она всё-таки. Непохожая ни на кого. Но в это же время такая знакомая.
Северус прекрасно осознавал, что терпеть не мог Гермиону именно из-за этой странной узнаваемости. Иногда она напоминала ему себя – нахохленная, уверенная в собственном превосходстве, задиристая и вечно готовая к обороне. В сущности, у неё был отвратительный характер для девушки. Ни один нормальный мужчина не ужился бы с такой особой – никто не захотел бы терпеть живой укор в собственном несовершенстве рядом с собой.
Так и получилось. Никто не смог стать достойным её общества. Не считая двоих гриффиндорцев. Поттер был слишком занят судьбой мира, а Уизли слишком глуп, чтобы понять собственную никчёмность. Но Северус никогда не упускал случая ткнуть их в это носом. Иногда ему казалось, что и Гермиона понимает всё правильно. Лишь гриффиндоское благородство мешает ей быть собой. Если бы она попала в Слизерин, то, несомненно, добилась бы многого.
Но Гриффиндор – это приговор на всю жизнь. Куча моральных принципов и глупых заблуждений, которые тянут за собой ворох проблем. Вот и Гермиона получила в личное владение две прекрасных проблемы. Двое мальчишек на попечении взрослой не по годам подруги.
Северус вздрогнул. Эти размышления застигли его врасплох. У него никогда не было особенных причин думать об этом. А сейчас он стоял на могиле и ощущал острое недовольство сложившимся положением. Казалось, будто в этой могиле действительно лежит та самая девочка – лучшая ученица Хогвартса, борец за права эльфов, верный друг и соратник, как написано на памятнике.
И от осознания этого ошеломляющего факта становилось действительно больно.

Вернувшись в комнату, Северус с отвращением покосился на разбросанные тетрадные листы, блокноты и куски пергамента. Но как бы ему не надоели эти бессмысленные поиски ответа – выбора нет. Он шагнул к столу, но тут же охнул от боли – в спине что-то противно щёлкнуло.
Сквозняк и многочасовое бдение над бумагами сделали своё дело. Торопливо избавившись от рубашки, Северус рухнул на кровать и застонал, выругавшись сквозь зубы. Спина противно ныла. Резонно предположив, что не сварит сейчас и простенького перечного зелья, Северус осторожно скинул ботинки, и, наконец, дал отдых усталому телу.

Осторожные ласковые прикосновения девичьих рук вызывали однозначные желания, которые сложно было трактовать двояко. Северус шумно выдохнул, когда чьи-то мягкие пальчики шаловливо пробежались по пояснице. Он попытался приподняться, но те же самые руки, что беззастенчиво ласкали секунду назад, удержали его.
- Я ещё не закончила, Северус, - строго произнесла девушка. – К тому же нужно время, чтобы мазь впиталась. Говорила тебе, нельзя бегать раздетым на балкон. Ты давно уже не мальчик.
Северус растерянно оглянулся и похолодел. Гермиона, по-хозяйски оседлав его ноги, уверенными движениями натирала мазью спину.
У этой девушки не было ничего общего с Джейн из цветочного магазина. Копна непослушных волос, серьёзный взгляд слегка прищуренных глаз, лёгкий румянец на щеках. Но это была несомненно она. Эти изящные ловкие руки, уверенные движения и слегка изогнутая бровь, будто говорящая «я всегда права».
Северус снова оглянулся и заработал лёгкий шлепок по заднице.
- Ну, не вертись, - попросила Гермиона. – Я же полдня варила эту мазь. Успеешь ещё вечером насмотреться.
Северус ошеломлённо рухнул лицом в подушку и проснулся.
Пару минут мужчина с тоской изучал белый потолок и пятно возле люстры. Сновидение было ярким. Живым. Нельзя сказать, что Северус был счастлив или рад такой перспективе. Но это было бы весьма интересной альтернативой.
Вся проблема была в том, что Северус совершенно не представлял, был этот сон пророческим или же просто фантазией, навеянной сегодняшним днём.



**Гермиона**
Джейн проворно выскочила на звон колокольчика, но снова зря – это был не он.
Прошёл день. Потом ещё один. Тот странный мужчина так и не появился больше.
Джейн не смогла чётко сформулировать для себя, почему собственно он должен был вернуться. Девушка, честно говоря, и не думала над этим, она просто знала.
Десятки клиентов ежедневно. Но его всё не было.
Зато происходили другие, весьма странные, а иногда и откровенно пугающие события.
В четверг Гермиона рассеянно поливала орхидеи в оранжереи, когда вдруг кто-то громко чихнул. Девушка огляделась и вдруг с ужасом заметила, что фигурка садового гномика торопливо убирает в карман платочек. Синий в белый горошек.
Джейн выронила лейку, потом резво схватила её с пола, а когда снова посмотрела на гнома, тот выглядел вполне обычно.
В пятницу Джейн пару раз замечала возле магазина странных людей в широких чёрных хламидах. Они делали вид, что просто прогуливаются, читают газету или разглядывают витрины. Особенно Джейн запомнилась невысокая блондинка, которая о чём-то разговаривала с кошкой. Странная девушка часто дёргала себя за ухо, от чего её серёжки, больше похожие на редиски, быстро-быстро раскачивались.
В субботу она неторопливо протирала пыль в комнате. Лениво обмахивая метёлочкой портрет, висящий в гостиной, Джейн вдруг обнаружила, что рама пуста. То есть сам холст был на месте. Более того кресло, камин, каменные стены и шкура медведя, которые были нарисованы на той же картине, никуда не исчезли. А вот седого сурового рыцаря не было. Джейн пять минут рассматривала опустевший холст. Потом молча ушла на кухню, накапала себе успокоительного и снова вернулась к портрету. Рыцарь был на месте. Остаток дня Джейн проплакала дома в подушку. Девушка совершенно чётко ощутила, что сходит с ума.
В воскресенье, надеясь отвлечься от всего, что свалилось ей на голову, Джейн выбралась в кино с подружками. Но, увы, весь день за ними по пятам ходила кошка. Та самая, которая водила знакомство с блондинками. Вернее с «той самой» блондинкой. Хотя, возможно, у этой кошки были и другие знакомые блондинки.
Девушка с содроганием рассматривала серьёзную морду преследовательницы, ожидая от неё каких-нибудь кошачьих выходок. Но тщетно. Кошка демонстрировала манеры, которые сделали бы честь любой графине.
В понедельник Джейн неожиданно успокоилась. Нужно всего лишь немного подождать. После четырёх дней, проведённых в состоянии лёгкого ступора, девушка окончательно уверилась, что виной всему тот странный незнакомец. И только он сможет ответить на все её вопросы.
Во вторник Джейн снова выбралась на вокзал. Но в тот день вид отъезжавших поездов вызывал лишь глухое раздражение. Не было того щемящего чувства нежности и ожидания чуда. Только головная боль и сожаления о бесполезно потраченном времени.
А в среду снова пришёл он.
Джейн ощутила, как радостно заколотилось сердце. Ей казалось, что сейчас незнакомец схватит её за руку и утащит в какую-то иную, неведомую жизнь. И от этого делалось чуточку страшно и радостно одновременно. Такое приятное щекочущее чувство, когда ты открываешь шкаф, а там вместо обещанного родителями монстра сидит плюшевый медвежонок. И становится так здорово от того, что ты смогла перебороть себя, свой страх.
Вот и сейчас нужно всего лишь справиться с собой и шагнуть в неизвестность, нырнув в водоворот событий.
И почему-то не возникло ни малейшего сомнения, что новая судьба будет куда как более привлекательной и желанной. Не то чтобы у неё когда-то было недовольство собственной судьбой. Вовсе нет. Но разглядывая странного мужчину в чёрном, Джейн впервые ощутила странное понимание пропасти между ними. И ей так хотелось доказать всем, что она может быть с ним на равных.
Нужно был просто обратиться к нему с вопросом. Нет ведь ничего проще. Просто несколько слов, составленных определённым образом.
Но странный посетитель забрал букет и вышел из магазина.
А Джейн впервые за двадцать лет ощущала злость, медленно нарастающую в груди. Ну, почему она такая трусиха? Ведь это было нужно ей. Очень нужно. А вдруг тот мужчина больше никогда не вернётся? Хотелось затопать ногами, выбежать следом и крепко схватить его за чёрный сюртук.
Но вместо этого она вернулась в оранжерею, взяла в руки лейку и замерла возле окна, которое выходило на тихую улочку за магазином.
Неделя выдалась тяжёлой. И таинственный посетитель, который только что исчез с тихим хлопком, не прибавлял ей душевного спокойствия. Люди ведь не могут ни с того ни сего исчезнуть? Не могут ведь!
Джейн с сожалением отметила, что неделя не прошла даром. Она всё-таки сошла с ума.


Глава 3

Неделя третья. **Северус**
Всю неделю Северус старательно сходил с ума. Конечно, Северус не имел чётких инструкций, поэтому пришлось положиться на собственные силы. И перепробовать всё – от сладковатого дыма марихуаны до погрома в собственной лаборатории. Да что там лаборатория. Он даже пробовал напиться. Но не преуспел, закончилось всё тем, что разложил водку на составляющие прямо в стакане.
Поскандалил со своими соседями, искренне забавляясь неумелым попыткам поставить его на место. Хотя какой это скандал - натуральное избиение младенцев. Волшебник, живущий снизу, пришёл сообщить, что Северус уже дважды залил его. Но быстро ретировался, под пристальным немигающим взглядом полубезумных глаз. Хотя, Северус, действительно, залил его. Забыл выключить воду в ванной. Причём, трижды. Просто стоял рядом с ванной и смотрел, как вода медленно переливается через край.
Снейп усиленно искал возможность выплеснуть свои эмоции. Лучше временно сойти с ума сейчас, чем навсегда, но потом.
Последний раз с ним было такое, когда ему приснилась смерть Лили. Всего-то и вспомнил, что вспышку зелёного цвета да плач ребёнка. Но этого хватило, чтобы вытащить Северуса из постели и заставить метаться по Лондону в поисках помощи.
Почему-то ему казалось, что Тёмный лорд не откажет в жалкой просьбе. Что такое для него жизнь грязнокровки? Лорд вполне мог бы подарить её Северусу. Но винтики в механизме судьбы завертелись с угрожающей скоростью.
Волдеморт внимательно выслушал и со смехом поблагодарил за чудесный подарок. Теперь-то он точно знает, кто из мальчишек опасен. И, конечно же, наведается в Годрикову лощину.
Северус коротко кивнул, непослушными губами произнёс несколько раболепных фраз. Никто в зале не смог бы угадать бурю эмоций, скрывавшуюся за маской холодного безразличия. Северусу стало совершенно понятно, что дороги назад просто нет. Он обязан сделать всё, что в его силах.
Час спустя Северус, мало заботясь о гордости и прочей чепухе, умолял Дамблдора предотвратить грядущие события. Ведь Дамблдор же «самый великий волшебник современности». Только ему под силу спасти Лили.
Дамблдор избрал другую стратегию. Добрый директор аккуратно вытянул всю имеющуюся информацию, обнадёжил туманными обещаниями. Северус рассказал всё – торопливо, путаясь в словах и не сводя пристального взгляда со своего собеседника. Стыдно вспомнить, но он пытался воспользоваться легилименцией, чтобы прочесть мысли директора. Самонадеянный сопляк.
Дамблдор тщательно проверил каждое слово о пророчестве – падение лорда, избранный и прочие вещи, весьма заинтересовали директора. И убедившись, что пророчество истинно, Альбус спокойно стал ждать его исполнения. С судьбой не шутят, так говорил директор. Остаётся только ждать и надеяться на лучшее.
И отчасти Дамблдор был прав. Ведь не вмешайся Северус в ход событий, не расскажи он лорду о пророчестве… Возможно, Волдеморт выбрал бы семью Долгопупсов.
Но думать об этом было больно. Северус старательно изживал сводившие с ума мысли. Он кричал, разговаривал и злобно ругался сам с собой, разбивал руки в кровь о каменные стены Хогвартса, добиваясь состояния эмоциональной опустошённости, чтобы получить возможность взирать на всё с холодной отрешённостью. Но получалось плохо – раз за разом он срывался и снова громил лабораторию.
Должность профессора зельеварения, великодушно предложенная директором, сначала вызывала лишь глухое раздражение. Но чуть позже он вдруг ощутил невнятное удовлетворение от снятия баллов. Ему нравилась ненависть его студентов. Именно это было необходимо, чтобы прийти в себя. Оставалось только выдохнуть дежурное «не дождётесь» и жить дальше, на зло сотням студентов. Такая глупая причина, но это было почти весело.
Именно это и было нужно Северусу сейчас – холодное спокойствие и логические размышления, чтобы найти ответ на простой вопрос.
Всю свою жизнь Северус был зельеваром. Не ремесленником, изготавливающим зелья. Таких людей сотни или даже тысячи. Северус был алхимиком. Одним из немногих, кто постоянно ищет ответ на вопрос. «В чём смысл жизни?», «Из чего состоит душа?», «Что такое бессмертие?». Сотни разных глупостей, которые волнуют многих людей разных возрастов.
Но Северуса всегда тревожили очень простые вопросы и интересовали применимые в жизни ответы. Не абстрактные «почему», а конкретные «что из этого могу получить я».
Вот и сейчас он снова отчаянно бился над простым вопросом, пытаясь найти такой же простой ответ. Ему нужны были гарантии, уверенность хоть в чём-то. И ни один великий волшебник древности, ни один магический талмуд не помог бы ему с этим.
Появляясь на пороге цветочного магазина, Северус твёрдо знал, что не будет сам вмешиваться в судьбу. Ведь есть десятки иных, более приемлемых способов. Он просто посмотрит, сделает выводы и только тогда решит, каким образом предотвратить кровавую развязку.
Но сейчас лихорадочно пытался понять, что случится, если он сам вступит в игру? Судьба недвусмысленно дала понять, что Северус сыграет огромную роль в будущих событиях. Но… Не сделает ли он хуже? Сможет ли отыграть свою партию верно?

В среду Северус долго стоял на пороге магазинчика. Всё не решался коснуться дверной ручки. И уже было развернулся уходить, но судьба решила за него.
- Мистер? – протянула Джейн, неожиданно появляясь в дверном проёме. – Вы настоящий?
В её вопросе было столько живого жадного любопытства, что Северус невольно забылся. Резко развернулся и замер, надеясь, что маска холодного равнодушия не слетела вместе с его уверенностью. Перед ним снова стояла юная гриффиндорка с очередным дурацким вопросом.
- Что за нелепый вопрос? – язвительно отмахнулся он. – Десять баллов с Гриффиндора.
Гермиона изумлённо распахнула глаза и быстро подалась вперёд, всматриваясь в его лицо.
- Настоящий? - тоскливо произнесла она, явно игнорируя его ответ. – Значит, я не сошла с ума? Значит, вы и правда существуете? Значит, картины могут оживать? Значит, садовый гном…? И кошка…?
Выдохшись, Гермиона схватила его за рукав, повторяя «настоящий-настоящий-настоящий», будто древнее заклятье.
- Что за бред вы несёте, мисс? – взяв себя в руки, холодно процедил Северус.
Но Гермиона никак не отреагировал на его тон, лишь ещё крепче сжала рукав. Северус фыркнул и брезгливо поморщился, оглядываясь на нескольких зевак, бесцеремонно пялящихся на них.
Быстро втащив Гермиону в магазин, Северус заметил, что она тихонько плачет. Но при этом улыбается, как ребёнок, проснувшийся после очередного кошмара в тёплой и безопасной постели.
- Так что случилось? – подождав, пока девушка придёт в себя, осторожно спросил Северус, надеясь прояснить ситуацию. Может быть, она расскажет что-то полезное.
Гермиона вдруг снова напряглась, подняла на него широко распахнутые удивлённые глаза, а потом поникла, отступая на шаг.
- Ничего, профессор, - быстро произнесла она, смаргивая слёзы.
Северус невольно задохнулся от ужаса. «Вспомнила?» - мелькнула шальная мысль.
Но Гермиона тряхнула головой и неуверенно прикоснулась к виску, будто силясь что-то понять. Несколько секунд она растерянно рассматривала что-то невидимое прямо перед собой, а потом поёжилась, будто от холода, и с облегчением выдохнула. Гермиона попятилась к прилавку и, только спрятавшись за ним, осмелилась снова посмотреть на мужчину – спокойно и чуть отрешённо.
- Вы пришли за розами, сэр? - вяло осведомилась Гермиона, явно потеряв всякий интерес к каким бы то ни было беседам. – Восемнадцать белых роз. Правильно?
- Да, - с трудом подавив сожаление, отозвался Северус.
Потом взял букет и вышел из магазина, тихо затворив за собой дверь. И лишь на улице позволил себе выругаться сквозь зубы, до хруста сжимая пальцы.
Сегодняшнее происшествие ничего не проясняло. Скорее уж добавляло вопросов. Кажется, заклинание, наложенное Минервой, теряло силу. Или же Грейнджер начала сопротивляться чужеродной магии. Возможно, стоит попытаться исследовать девушку на предмет тёмной магии. Минерва бы никогда не стала пачкать руки, но мало ли добрых людей способных проклясть за здорово живёшь.
Сегодня идти на кладбище совсем не хотелось. Спина всё ещё ныла, а очередная прогулка на сквозняке только усугубит положение. Но цветы нужно было куда-то пристроить. А выбросить рука почему-то не поднималась.
Хлопок. Вихрь. И уже знакомая могила с потемневшей фотографией и двумя несвежими, почерневшими букетами роз.
- Чёрт, - выругался Северус, быстро отступая в сторону, чтобы не наступить на кошку, сидевшую возле ограды.
Кошка изящно юркнула между прутьев, не забыв одарить нежданного гостя укоризненным взглядом. Её длинный посеребрённый сединой хвост метался из стороны в сторону, выдавая нешуточное волнение.
- Северус, - быстро проговорила Минерва, стряхнув с мантии несколько невидимых пылинок.
Зельевар скривился, как от ложки «Костероста». Ему совершенно не хотелось разговаривать. Он слишком хорошо понимал, о чём пойдёт разговор.
- Мне нужно с тобой поговорить, - вздохнув, произнесла Минерва.
- О чём? Я надеялся, что все темы для разговоров мы исчерпали, - сухо отозвался Северус.
- Так бы и было, если бы ты не появился вновь в ненужном месте с непонятными намерениями, - возмутилась Минерва. – Поэтому нам нужно поговорить. Девочка и так натерпелась. Твоё вмешательство неуместно.
- А чьё уместно? Ваше? – яростно зашипел Северус, надвигаясь на бывшую коллегу.
- Но ты же ничего не понимаешь! – уверенно заявила Минерва.
- Так объясните, - складывая руки на груди, холодно проговорил Северус. Он старался не замечать удивления старой кошки. Очередной букет роз был водворён в глиняную вазу, а старые убраны взмахом палочки. Северус неожиданно для себя стал получать удовольствие от этого спектакля. Надеясь подразнить её ещё, он стряхнул пыль с фотографии, получив благодарный кивок Гермионы.
Минерва покачала головой, ей явно хотелось прочитать Северусу какую-то нотацию, но она сдержалась.
- Я не знаю, что тебе нужно от бедной девочки, но прошу, оставь её в покое. Альбус всегда верил в тебя. Не подведи его доверие, - попросила Минерва, коротко вздохнув.
- Не надо размахивать перед моим носом несуществующим доверием. Или вы решили поиграть в нашего директора? Вершить чужие судьбы за неимением своей? Да уж, я успел заметить перемены в мисс Грейнджер. Похвально. Даже Дамблдор так не сумел бы! – ядовито заключил Северус.
- Что? – воскликнула Минерва, хватаясь за сердце. – Да как ты мог подумать…
- А я в чём-то не прав? Ну же, Минерва, оспорьте мою точку зрения. Грейнджер лишь бледная тень, у которой нет ни прошлого, ни будущего, - констатировал факт Северус. – И вы в этом виноваты. Разве нет? Вы стёрли ей память. Вы вырвали её из мира магов. Вы лишили её семьи и друзей. И мне, честно говоря, было бы глубоко плевать. Некоторая молчаливость даже к лицу мисс Грейнджер. Но меня ткнули в это дерьмо носом, не спросив моего мнения.
- Нет, - тускло отозвалась Минерва. – Это был её выбор.
Северус вздрогнул. Хотелось заорать, что всё это ложь, и встряхнуть старую кошку. Но он знал, что Минерва говорит чистую правду.
- Я расскажу тебе. Но прошу – пусть эта тайна останется между нами, - неожиданно мягко произнесла профессор МакГонагалл. – Она не для многих ушей.
- Вы боитесь, что я могу поделиться с широким кругом своих друзей? – ледяным тоном осведомился Северус. – Или написать мемуары?
Минерва лишь покачала головой и снова повернулась к могиле. Она нежно посмотрела на фотографию Гермионы, которая улыбалась и махала рукой.
- Не тяните. Я не собираюсь торчать здесь весь день, - ехидно проговорил Северус.
- Ты знаешь, от чьей руки пал Тёмный лорд? Ты был там в тот день? – вдруг спросила Минерва.
- К тому времени я уже два дня был в бегах, - сухо заметил Северус. – Вернее, уже два дня был при смерти. И, увы, не мог собирать столь интригующую информацию.
Минерва не стала развивать эту тему, лишь поджала и без того тонкие губы и начала рассказывать.
- Мы долго прочёсывали Хогсмид и его окрестности, надеясь найти Гарри или кого-то из его друзей. Но, как мы выяснили позже, Рональд Уизли к тому времени был давно мёртв. В Визжащей хижине мы обнаружили тело Гарри. Мальчик погиб, отдав жизнь за всех нас… Тело Волдеморта не нашли. Только пожиратели - Белла, Люциус, Гойл. А на полу среди трупов сидела Гермиона. Она не реагировала ни на что вокруг. Мы с Поппи перевезли девочку в Хогвартс, надеясь, что Гермиона придёт в себя. У неё было сильнейшее физическое и магическое истощение. Я просидела у её постели всю ночь, а утром Гермиона проснулась и, - голос Минервы дрогнул и оборвался.
Минерва неожиданно всхлипнула и вытащила из рукава льняной платок. Северус с той же ледяной холодностью дожидался продолжения рассказа.
- И попросила убить её, - поспешно закончила Минерва, будто боялась, что передумает.
Северус позволил себе выгнуть бровь, выражая вежливый интерес. Но его внешнее спокойствие не стоило и кната.
- Ты знаешь, Северус, она не плакала, не истерила. Просто открыла глаза, огляделась и произнесла: «Убейте меня.» На вопросы не отвечала. Отказывалась есть и принимать лекарства. Через пару дней Луна уговорила меня пустить её в лазарет. Гермионе стало немного лучше. Они о чём-то подолгу беседовали с мисс Лавгуд. А через неделю, ничего не объясняя девушки заявили, что Гермиона хочет, чтобы её лишили магии, стёрли память и вернули в мир маглов. И знаешь, Северус, я не смогла отказаться. Впервые я просто почувствовала, что так будет лучше. Для всех. Я не знаю, что случилось. Да я и не в праве была что-то выяснять. Просто избавила девочку от всех тягостных воспоминаний. После этого я исправно проверяла сохранность всех чар. И иногда забегала к ней домой, чтобы проверить её состояние, - твёрдо проговорила Минерва.
- Душещипательная история, - презрительно усмехнулся Северус.
- Ты мне не веришь? – сухо осведомилась Минерва.
- Почему же, верю. Всё это очень в гриффиндорском стиле. Невнятные страдания, угрызения совести и прыжок с Астрономической башни в конце. Ну, или побег в мир маглов, на худой конец. Но случилось нечто непредвиденное, - спокойно сообщил Северус. – К мисс Грейнджер возвращается магия. Вместе с памятью.
- Не может быть, - ахнула Минерва, хватаясь за сердце.
Северус лишь неодобрительно хмыкнул, но, подумав, снизошёл до разъяснений:
- Я не знаю, что толкнуло вас всех на подобные эксперименты. Наверное, излишняя склонность к драматическим эффектам. Но хочу заметить, что сегодня девушка назвала меня профессором и невнятно толковала о садовых гномах и подозрительных кошках.
Ещё раз усмехнувшись, Северус развернулся и зашагал к выходу. Возможно, стоило рассказать Минерве о готовящемся покушении. Но тогда пришлось бы объяснять и свою роль в этих события. Нет, исключено. В этот раз он разберётся сам. И сам, в случае ошибки, ответит за последствия.



**Гермиона**
Неделя прошла, будто в тумане. Джейн начинало казаться, что всё вокруг ненастоящее, придуманное кем-то.
Было странно замечать разные мелочи, которые не видела раньше. Серых, похожих на волосатую картофелину существ, копошащихся в саду. Говорящий портрет, который каждый раз испуганно замирал, когда она выходила из дома. Снующие по городку совы, несущие в лапах конверты или небольшие посылки. Странные люди в мантиях, появляющиеся то тут, то там, но поспешно исчезавшие, стоило только подойти к ним поближе.
Но больше всего её удивлял тот странный мужчина в чёрном костюме. Именно с его приходом начались все эти странности. Джейн много думала о нём, вспоминая каждую незначительную мелочь. Ей казалось, что в облике мужчины есть что-то необычное, почти волшебное. Но он скорее походил на Синюю Бороду, чем на принца на белом коне.
День за днём Джейн ждала его прихода, уже точно зная, что зря. Всё равно он придёт только в среду и, снова сурово насупившись, попросит букет белых роз.
Он был её маленькой тайной. Личным сказочным приключением.
Джейн старательно придумывала, что скажет и как себя поведёт. Но ей всегда не хватало воображения для подобных фантазий. С детства она просто плыла по течению. Школа, сельскохозяйственный колледж, работа. Никаких крутых поворотов или встрясок. И её это устраивало, пока не появился загадочный мужчина в чёрном.
Ей отчаянно хотелось заговорить с ним. Даже в воображении Джейн не заходила дальше простого будничного разговора, обмирая от одной мысли, что он ей ответит. Это было бы уже чудо.
А в среду утром она вдруг заметила, что кто-то за ней следит. Невзрачный неприметный паренёк неторопливо шагал по тротуару, пристально рассматривая Джейн. И снова никто не замечал очередного чудика в мантии. Прохожие, не поднимая голов, огибали его и шли своей дорогой.
Джейн заскочила в магазин и растерянно уставилась на молодого человека, который старательно крутил головой, будто запоминал место.
- Ты чего там увидела? – осведомилась Сью, выскакивая из оранжереи.
- Там какой-то странный тип, - бесцветным голосом произнесла Джейн, кивая на улицу.
- Где? – заинтересовалась Сью.
Джейн нервно махнула рукой – как можно не заметить этого типа, стоящего посреди улицы. Но Сью лишь растерянно заморгала, заявив, что никого там нет.
Девушки напряжённо замолчали. По городу давно ходили слухи, что Джейн немного с приветом. Поэтому Сью легонько похлопала подруг по плечу и глубокомысленно заявила, что ей нужно «найти себе мужика».
Но Джейн только укрепилась в своей мысли, что вокруг творится что-то неладное. Где это видано, чтобы одни люди кого-то видели, а другие в это же время – нет?
Сью упорхнула по делам, оставив Джейн размышлять. Но все её мысли крутились вокруг мужчины в чёрном.
Джейн настолько размечталась, что заметила его, только когда он очутился на пороге. Сегодня он всё не решался войти. Но ей действительно необходимо было с ним поговорить.
- Мистер? – протянула Джейн, решительно распахивая входную дверь. – Вы настоящий?
Ей хотелось дотронуться до его рукава, почему-то показалось, что чёрный сюртук непременно должен пахнуть травами и пылью.
Очнулась Джейн почему-то снова в магазине. Наверное, потеряла сознание – мужчина в чёрном аккуратно придерживал её за талию и напряжённо всматривался в её лицо.
Голова отчаянно гудела. Стены и пол кружились. Джейн осторожно вернулась за прилавок и вымученно улыбнулась посетителю.
- Вы пришли за розами, сэр? - промямлила Джейн. - Восемнадцать белых роз. Правильно?
Мужчина коротко кивнул и, протянув деньги, развернулся уходить. Ей показалось, что в дверях он немного задержался.
Сердце пропустило удар.
- А как вас зовут? - неожиданно для самой себя спросила Джейн.
Но не успела, мужчина в чёрном сюртуке уже исчез за дверью.


Глава 4

Неделя четвёртая. **Северус**
Разговор с Минервой ничего не прояснил. А если совсем точно, то добавил новые лишние вопросы. Но, увы, от Минервы нельзя было получить большего. Как оказалось, всю история знала лишь сама Гермиона да мисс Лавгуд. Хотя насчёт второй Северус сомневался.
Конечно, ему и не нужны были ответы на все вопросы. В сущности, Северус должен просто выяснить, кому перешла дорогу Грейнджер. Но почему-то постоянно в голове всплывали слова Минервы. Грейнджер просила убить её. Не отдать под суд, не простить за что-нибудь, а именно убить. Это говорит уже очень о многом. Зная характер девчонки, ярой поборницы справедливости, можно предположить, что поступок её действительно ужасен. Конечно, исключительно из-за кучи принципов помноженных на юношеский максимализм. Сам Северус не мог вспомнить ничего, из-за чего захотел бы себе смерти. Жизнь он ценил превыше всего. Причём не из-за каких-то мифических удовольствий. Северус не был жизнелюбом. Ему просто было почти больно от мысли, что сдохнет раньше своих врагов. Из-за этого Северус упорно выживал при любых условиях. Правда, совсем недавно он огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что может смело пойти и станцевать на могилах своих недругов. Была в юности мечта такая - сходить на могилы мародёров, смачно плюнуть и сказать что-то жутко умное. И он, как ни странно, даже почти выполнил её. Долго стоял возле могил Блека, Поттера и Люпина и чувствовал себя ужасно старым.
Никакого удовольствия от созерцания чужой смерти он не испытал. Просто вдруг понял, что уже скоро отправится следом.
Но на то он и слизеринец, чтобы правильно оценивать подобные вещи. А вот Грейнджер, наверняка, может придумать множество «страшных подлых предательств», за которые и смерти ей будет мало.
Он перебрал десятки вариантов и остановился на единственно возможном. Грейнджер каким-то образом поспособствовала смерти кого-то из её дружков. Наверное, не смогла отговорить от очередной глупости. После чего с чистой совестью сама себя приговорила. Вот он истинный гриффиндорский идиотизм.
Северус с трудом дожил до очередной среды – он созрел для пробного разговора с девчонкой. Ему нужно было осторожно выяснить, что Грейнджер успела вспомнить. А уже исходя из этого, скорректировать следующие шаги. Заклинания, работающие непосредственно с памятью, крайне нестабильны и могут губительно влиять на психику человека. В прошлый раз Северус успел полюбоваться на то, как Грейнджер мечется между двумя разными вариантами реальности, которые вступают в противоречие. Пока побеждают созданные искусственные воспоминания, но предсказать, как это скажется на её душевном здравии в дальнейшем, невозможно.
С такими мыслями Северус появился на пороге цветочного магазина. Он широким, хозяйским жестом распахнул дверь и сразу же утонул в женском кокетливом хихикание. Мгновенно вспомнился жуткий год, когда ему пришлось занять должность директора Хогвартса. Конечно, это назначение льстило самолюбию Северуса, но очень быстро он устал от постоянных отчётов, заседаний, мелких бытовых проблем и нескончаемого потока новых лиц, которым от него что-то было нужно. Приходилось проводить уйму времени, разбираясь с накопившимися делами. А вокруг постоянно сновали любопытные ученики. Или слизеринцы, вообразившие, что теперь им всё можно, или жаждущие мести гриффиндорцы. Пуффендуйцы и когтевранцы старались без нужды из своих гостиных не выходить. К концу рабочего дня Северус с нежностью вспоминал холодные, пахнувшие плесенью подземелья. Там было тихо и спокойно. И не было шушукающихся студенток, громко хихикающих гриффиндорцев, орущих преподавателей и прочих шумовых раздражителей. С учениками было проще - при его появлении даже самые шумные притихали. Но преподавателей так просто не заткнёшь.
Эти девушки явно не собирались замолкать. Они рьяно обсуждали подробности вчерашнего вечеринки, на которую некая Люси явилась «в точно таком же платье».
Он окинул тяжёлым холодным взглядом девушек. Одна из них, миловидная блондинка, удивлённо округлила глаза, заметив Северуса. Вторая, шатенка, чем-то похожая на Гермиону, владела собой лучше, а потому быстро спрыгнула с прилавка и приветливо улыбнулась.
Северус ощутил лёгкую мигрень, от вихря глупых мыслей и поверхностных эмоций, которые сразу же заполнили помещение. Обе девушки были весьма заинтригованы его персоной. Блондинка даже оценила мужскую привлекательность Северуса, поставив ему крепкую тройку – за породистый нос и чувственные губы.
Северус невольно отступил на шаг, метнув сердитый взгляд на двух незнакомых девушек, создающих столько шума.
- Чем могу вам помочь, сэр? – весело прощебетала шатенка.
Северус не спешил с ответом. Он взглядом искал Гермиону, надеясь, что запланированный разговор всё-таки состоится.
Гермиона обнаружилась самостоятельно. Она выглянула из-за стеллажа с цветочными удобрениями. Девушка была очень бледна и даже не обратила внимания на Северуса, лишь быстро кивнула блондинке на букет роз, и снова скрылась в глубине магазина.
- А… так это вы наш постоянный клиент, скупающий все розы? – снова заулыбалась шатенка.
Северус не снизошёл до ответа. Он был почти в ярости. И почти решился применить магию, но потом вспомнил, что подобные потрясения могут негативно сказаться на Грейнджер. Ему, конечно же всё равно, но раз уж он взялся за спасение её никчёмной жизни, то необходимо всё сделать как следует.
Северус молча расплатился и вышел, пообещав себе, что следующий его визит станет более продуктивным.

В этот раз на кладбище его снова ждали. Невысокая хрупкая блондинка стояла возле могилы и о чём-то тихонько разговаривала с фотографией, что было довольно удивительно, учитывая не способность нарисованной Гермионы отвечать.
- Здравствуйте, профессор Снейп, - напевно проговорила девушка, поворачиваясь к нему.
Северус, конечно же, вспомнил когтевранку мисс Лавгуд. Она и ещё несколько учеников изрядно попортили ему кровь в своё время.
- Я пришла с вами поговорить, - буднично сообщила Мисс Лавгуд, склоняя голову на бок.
- Я не намерен тратить своё время на вас, - отрезал Северус.
Почему-то под взглядом её светлых голубых глаза он не смог устроить тот же спектакль, которым дразнил Минерву, поэтому Северус быстро опустил цветы на могилу и развернулся уходить.
- Ну, тогда вы можете просто послушать, - безмятежно рассудила Лавгуд, ничуть не смутившись.
Северус бросил на неё уничтожающий взгляд и вдруг почувствовал, как кто-то осторожно проникает в его сознание. Это было совсем не похоже на легилименцию или прочие известные ему ментальные заклинания. Проникновение было таким мягким, почти ласковым, что Северус и не заметил его, если бы не был так предельно собран в тот момент.
- Я почти удивлён вашей наглостью. Вы серьёзно думали, что сможете безнаказанно прочесть мои мысли?- моргнув, выдохнул Северус. Проникновение он, конечно же, резко блокировал, заставив девушку поморщиться.
- Простите, - тихо отозвалась Лавгуд. - Это вышло случайно. Я не умею контролировать эту магию. Просто иногда вижу в людях то, что они тщательно скрывают.
- Из вас получился бы превосходный легилимент, - едкая усмешка появилась на губах сама собой.
- Нет. Мне не нравится знать чужие мысли. Гораздо интереснее просто догадываться, - вдруг покачала головой Лавгуд и добавила, слегка покачиваясь на носках: - Так вы меня выслушаете? Мне достаточно пяти минут. А это всего лишь триста секунд. Сущая мелочь.
Северус остановился и повернулся к девушке. Он вдруг вспомнил, что именно Лавгуд разговаривала с Грейнджер. И, наверняка, может поделиться какой-то полезной информацией.
- Профессор МакГонагалл сообщила мне о том, что происходит. Она волнуется и боится, что вы сделаете только хуже. Но я не согласна с ней. Раз именно вы смогли заставить Гермиону захотеть вернуться, то нужно дать вам шанс. Вряд ли вы сделаете что-то плохое. Я вам верю. Просто хочу спросить, вы действительно поможете ей? Не бросите её, чтобы не случилось? – очень тихо проговорила Лавгуд. – Ей действительно нужен кто-то. Вы можете мне обещать это?
- И с чего вдруг такое доверие? – откровенно издеваясь, спросил Северус.
- Знаете, мне иногда кажется, что ни один настоящий слизеринец не учился в Слизерине, - вдруг произнесла Лавгуд, пристально смотря на своего бывшего профессора. – Все они слишком хитры для этого. А настоящий гриффиндорец живёт в каждом из нас. Просто им умело руководит когтевранец и сдерживает пуффендуец.
- Не удивлюсь, если лет через сорок, вы станете директором Хогвартса, - усмехнулся Северус. – Ваши речи почти достойны изречений Дамблдора. Такая же несусветная чушь.
- Нет, - серьёзно сообщила девушка. – Лучше уж попрошусь вместе с Гермионой торговать цветами.
Северус изумлённо уставился на Лавгуд, не знаю, шутит она или говорит серьёзно.
- Я ничего и никому не буду обещать. Вы не из тех людей, которые могут просить меня о таком. Или хотя бы попытаться попросить, - отрезал Северус, начиная злиться.
- Тогда мне нужно ещё подумать, - вздохнула Лавгуд. – Я обещала профессору МакГонагалл не вмешиваться. Но не могу. Гермионе обещала никому ничего не рассказывать. Но и это обещание, кажется, не смогу сдержать.
Северус раздражённо повёл плечом и молча удалился.
Обычно ему нравилась неспешная прогулка по тихим аллеям. Но только не в этот раз. Сегодня всю дорогу Северус раздражённо думал о том, что скоро на ограде возле могилы Гермионы повесят табличку – «С. Снейп. Мастер зельеварения, непонятно зачем сующий нос в чужие дела. Часы приема с двух до трёх».


**Гермиона**
Странное недомогание, начавшееся в прошлую среду, не оставляло Джейн всю неделю. Девушка вдруг резко потеряла интерес ко всему вокруг. Ни странные события, ни подозрительные молодые люди, ни даже незнакомец в чёрном больше её не интересовали. Джейн возвращалась домой с работы и тут же падала в кровать. А по выходным просто сидела в кресле, уставившись в одну точку.
Ей постоянно казалось, что она забыла что-то важное. И если тщательно сосредоточиться, то она обязательно вспомнит. Но день сменялся ночью, а результата всё не было.
Джейн даже как-то позабыла про среду. И увидев мужчину в чёрном, лишь кивнула на букет и снова вернулась к сортировке товаров.
Сью и Кейти так откровенно пялились на посетителя, что Джейн стало немного совестно. Неужели и она выглядит настолько глупо со стороны?
- Да он же в тебя влюбился! – радостно взвизгнула Кейти, чуть ли не подпрыгивая, как только они снова остались одни.
- Не говори глупостей, - отчего-то возмутилась Сью, поправляя белокурые локоны.
Джейн покачала головой, рассеянно заполняя прайс-лист.
- А почему он приходит только, когда работает Джейн? Почему «таак» на неё смотрит? – скорчив рожицу, заметила Кейти.
- Как «так»? – отмахнулась Джейн, ощущая лёгкую головную боль от звонкого голоса подруги.
- Да он на тебя откровенно запал! Как только зашёл, сразу стал выискивать тебя глазами – это раз. Явно вздохнул с облегчением, когда увидел – это два. Осмотрел с ног до головы - это три. Глаз не сводил – это четыре. И даже на Сью не взглянул, хотя та нарочно к нему наклонялась - это пять, - загибая пальцы, заключила Кейти. – И даже больше скажу, был недоволен, что ты не одна.
- Ерунда, - уязвлено бросила Сью, которой не хотелось этого признавать. Хотя она и правда демонстрировала ему своё декольте.
- Ничего не ерунда. Пора нашу Джейн готовить к свадьбе, - хихикнула Кейти, продолжая ковыряться в цветочном горшке.
- Да он же мне в отцы годится! – возмутилась Джейн, которой эта мысль показалась почти кощунством. Она вдруг покраснела и с укором посмотрела на подруг. Ну, как можно быть такими несерьёзными? Разве в этом мире не существует ничего кроме парней, свиданий и платьев? Да к тому же этот мужчина…Он бы никогда и не посмотрел на неё. Эта мысль отчего-то вызвала лёгкую грусть, но Джейн была настолько уверена, что её удивляли подобные подозрения.
Сьюзан и Кейтлин удивлённо уставились на покрасневшую подругу. Джейн тут же пожалела о своей несдержанности и снова опустила глаза в пол, возвращаясь к работе.
- А ты, Джейн, случайно, не влюбилась ли сама? Я ведь давно заметила, что ты эти злосчастные букеты загодя готовишь, - продолжала упорствовать Кейти.
- Все твои доводы ничего не стоят. Потому что лишены логики и обоснования. Ты просто выдаёшь желаемое за действительное, - фыркнула Джейн, тряхнув волосами.
Заколка жалобно щёлкнула, не выдержав, и выпустила на волю копну шикарных волос. Девушки втроём уставились на заколку.
- Ты постриглась? – поинтересовалась Сью, посматривая на буйные кудри. – Никогда не замечала, что у тебя волосы вьются.
Джейн растерянно рассматривала себя в зеркале. Она как-то и сама никогда не замечала таких деталей. Какая разница, собственно, вьются или не вьются?
- Это она, наверно, для своего воздыхателя постриглась, - снова взялась за своё неугомонная Кейти. – Тебе так, кстати, больше идёт. Волосы, конечно, чем-то напоминают воронье гнездо, но в этом что-то есть. Придаёт тебе индивидуальность. Авось, понравится твоему загадочному мужчине.
- Хватит, а? – возмутилась Сью. – Да я на что угодно готова поспорить, что ничего этому типу от Джейн не нужно. Просто совпадение.
- Спорим! – мгновенно загорелась Кейти. – На пятьдесят фунтов, что он влюбился в Джейн.
Сама Джейн снова пожала плечами. Она ощущала себя уставшей и разбитой. Ей хотелось вернуться домой и просто лечь спать.
- Отлично. Принимаю вызов, - коварно улыбнулась Сью. – И как мы это провернём?
- Всё просто! Через неделю, в среду он снова явится. Предлагаю предоставить нашей Джейн внеочередной выходной, - заявила Кейти, снова усаживаясь на прилавок. – А ты, Сью, останешься тут. Вместе со своим супер-глубоким декольте. И посмотрим, как он себя поведёт. Твоя задача его соблазнить. Посмотрим, позарится он на твои платиновые кудри и большие…гм…глаза или спросит про Джейн.
- Идёт, - мурлыкнула Сью, поправляя вырез на своей шикарной блузке. – Готовь пятьдесят фунтов.
Джейн сердито швырнула последнюю пачку удобрения на полку. Ей очень не нравилась эта идея.


Глава 5

Неделя пятая. **Северус**
Северус яростно перелистывал очередную книгу по ментальным заклятиям. Он искал что-нибудь об изменении памяти путём замены ложными воспоминаниями и ритуале, превращающем волшебника в магла. Тотальный обливейт тут не поможет. Нужно что-то более узконаправленное, ведь необходимо произвести чёткую выборку воспоминаний. Например, в случае Гермионы стёрли все её воспоминания, оставив важные социальные навыки и знания. А это очень тонкая работа – одно неверное слов и получится даже хуже чем с поцелуем дементора. Кусок мяса, а не человек.
Когда-то давно Северус слышал, что к несовершеннолетним преступникам применяли подобную процедуру. Магия даёт не только привилегии, но и налагает ответственность. Таким образом, сохраняли спокойствие в обществе и обходили возрастной ценз. Да уж, если бы Дамблдор в своё время заявил на маленького Томми, то и не было бы никакого Тёмного лорда. Тех пакостей, что он творил в приюте вполне бы хватило на подобный приговор. Но чёртова филантропия не позволила Дамблдору приговорить ребёнка. Конечно, ведь Томми, наверняка, исправится в будущем. И Томми «исправился», научившись до поры до времени тщательно скрывать свои подвиги.
Вот и получается, что всё зло в мире от оптимистов.
Северус не нашёл точного описания ритуала. Но магия была довольно тёмной. Удивительно, что Минерва согласилась пачкать руки. И нигде ничего не говорилось, можно ли обратить последствия. Что случится, если волшебник всё вспомнит? Стирание памяти и блокировка магии связаны общей процедурой – маги считали негуманным делать кого-то сквибом и оставлять воспоминания о волшебном мире. Означает ли это, что и магия вернётся вместе с памятью? Авторы научных трудов даже не рассматривали подобную возможность. Хотя бы потому, что почти все преступники подвергнутые подобному заклятию неизбежно сходили с ума. Северус был уверен, что не из-за самой магии, а из-за конфликта реальностей. Он уже наблюдал некоторые изменения, произошедшие с Грейнджер. Провалы в памяти, резкие перепады настроения, рассеянность, некая аутичность в поведении – это ещё не полный список. Наверняка, если понаблюдать за Грейнджер в неформальной обстановке, то обнаружатся и другие симптомы.
Северус поспешно отогнал подобные мысли и углубился в очередную книгу, понимая, что эти поиски бессмысленны. Но если он сейчас перестанет что-то делать, то сам сойдёт с ума из-за распирающей его изнутри энергии.
Глупость, конечно, но движущей силой всей его жизни была злость. Не любовь, как утверждал Дамблдор. Не похоть, как заявлял вечно озабоченные продолжением рода Малфой. Не страх, как любил говаривать Тёмный лорд.
Так уж вышло, что, только по-настоящему разозлившись, Северус начинал творить чудеса. Причём, не те примитивные, с которыми знаком любой волшебник, а настоящие чудеса жизни.
А в прошлую среду Северус почти впал в бешенство. Спасибо Грейнджер.
Заглянув в широко распахнутые удивлённые глаза блондинки и прищуренные игривые глаза шатенки, Северус непроизвольно считал смешанные в неприятную серую массу мысли, эмоции, страхи и прочий мусор. Это было настолько мерзко, что он не отказал себе в удовольствии пришпилить обеих девушек своим презрением.
Правда, быстро забыл о них, потому что заглянул в глаза Грейнджер и не увидел там ничего. Северус краем сознания уловил всепоглощающее, удушливое безразличие. И всё. Грейнджер было совершенно плевать на то, что происходит вокруг. Северус почти с ненавистью думал о том, что девчонка вот так просто сдалась. Ему ещё больше хотелось за шкирку вытащить её из этого дерьма, а потом с наслаждением ткнуть носом. И долго, со вкусом рассказывать Гермионе о её бесполезности, никчёмности и беспомощности, чтобы она осознала, скольким ему обязана.
Все эти глупые мысли, страшно тешили его самолюбие, заставляя снимать с полки очередную книгу. И искать, прокручивая в голове ещё не состоявшийся, но вполне возможный в будущем монолог.
Из книжных завалов Северуса вызволила сова. Нахальная птица минут пять орала под окном, требуя внимания. Потом, поняв, что хозяин дома её игнорирует, она принялась скрестись в окно с такой угрожающей настойчивостью, что пришлось всё-таки забрать письмо.
Северус несколько раз перечитал лаконичное послание. Потом схватил мантию, кое-как пригладил волосы и аппарировал.

Семья Принц когда-то была довольно богата. Все чистокровные семьи, после чистоты крови, конечно, ценили деньги, которые давали власть и положение. И с потерей состояния для них закрывались все двери в обществе. Так когда-то случилось и с Сайрусом Принцем, отцом Эйлин. Он неудачно вложил деньги, потом затеял несколько тяжб с министерством. Всё это привело семью к банкротству, а самого Сайруса к ранней кончине.
Северус не общался ни с кем из своей родни кроме бабки, с которой никогда не был особенно близок, поэтому знал об этом только по рассказам матери. Эйлин могла часами вспоминать, как вечерами в доме её отца, Сайруса Принца, зажигали тысячи волшебных свечей, чтобы осветить главную залу. Северус с замиранием сердца слушал о громадном парке и волшебном зачарованном водопаде. Эти истории походили скорее на сказки, чем на чьё-то реальное прошлое.
После смерти матери Северус впервые побывал в доме своих предков. Он долго бродил по пустым пыльным помещениям и пытался разглядеть в них что-то, напоминающее о прошлом. Но так и не смог. Под слоем паутины Северус не смог разглядеть волшебного замка из маминых рассказов.
Поместье после смерти Сайруса Принца быстро обветшало. Говорят, потому, что в роду не осталось чистокровного наследника, который бы смог возглавить семью. Подобная магии всегда строится на чётких условиях. Северус был полукровкой и не мог даже помыслить о возможности унаследовать имение.
Его бабка, Милинда Принц, использовала только две комнаты во всём огромном доме – небольшую спальню для прислуги и кухню. Она давным-давно жила одна и люто ненавидела всех соседей, которых, к счастью для них, было немного.
Отношения между Милиндой Принц и Северусом всегда были более чем странными. Бабка никогда не пыталась как-то сблизиться с внуком. Она даже разговаривать с ним не пыталась. Но Северус всегда знал, что как бы холодны не были их взаимоотношения, на помощь он может рассчитывать всегда.
Его это не радовало. Как и не огорчал тот факт, что бабка открывала рот только, чтобы высказать какую-то очередную маразматическую чушь или откровенную издёвку. Ему было просто всё равно. Подобное равнодушие он испытывал к сотне других людей и не понимал, почему вдруг обязан в этом случае сделать исключение.
Но сейчас, неожиданно получив письмо от Милинды, он ощутил лёгкую тревогу. Раз уж бабка просит «немедленно явиться», то дело должно быть действительно серьёзным.
Быстро пройдя сквозь полутёмную кухню, Северус шагнул в крохотную спаленку и замер.
- Пришёл всё-таки, - усмехнулась старуха.
В этой коротко надрывной фразе было столько невысказанной боли, что Северус невольно поёжился. Наверное, она боялась, что единственный внук не приедет. Ведь ей нечего ему завещать, нечему научить. С неё уже очень давно нечего взять.
Милинда встала с кровати и пересела в небольшое розовое кресло, шурша складками парадной мантии старомодного покроя. Когда-то давно этот наряд обошёлся бы в целое состояние. Последнее напоминание о былом богатстве.
Старуха уселась в кресло и, повозившись немного, вздохнула. Её выцветшие от времени глаза внимательно изучали гостя. Казалось, что Милинда и не помнила, зачем позвала внука к себе. Возможно, так и было, память частенько подводила старуху.
Северус чувствовал себя довольно глупо под её немигающим необычайно серьёзным взглядом.
- Ты всё ещё видишь будущее? – прерывая тягостное молчание, спросил Северус.
Почему-то этот вопрос показался ему единственно уместным в такой ситуации.
Бабка кивнула и продолжила внимательно рассматривать внука. Северус слушал её тихое дыхание и тиканье часов. Опять подумалось о том, что часы придумал мазохисты, жаждущие отсчитывать время до своей смерти.
- И что ты делала? Ты пыталась когда-нибудь вмешаться, пыталась что-то изменить? - снова спросил Северус. И сам же понял, заглянув в её водянистые пустые глаза, что знает ответ. Только молчаливое покорное созерцание могло выжечь изнутри эту некогда сильную женщину, превратив её в сгорбленную старуху.
- Я всегда знала, что всё увиденное мной правильно. Но жаль, что эта правильность многолика, - покачала головой Милинда. – Иногда ты видишь одно, а происходит совсем другое.
- То есть будущее меняется само? – выдохнул Северус.
- Само! В этом мире ничего не меняется само. А уж тем более будущее. Но и от тебя одного зависит очень мало. Будущее, твоё или ещё чьё-то, не личная игрушка, которую можно сломать, потерять или подарить. Никто не знает, а есть ли оно вообще. Но, на мой взгляд, у всех нас одно будущее. Потому и суют в него нос все кому не лень. Кто-то чихнёт не вовремя, кто-то тыквенный сок разольёт на скатерть. Вот и получается неразбериха. Сложно сказать, чей вклад изменил что-то, - старуха зябко потёрла руки и аккуратно сняла шаль со спинки кресла. – Не бери на себя слишком много. Хотя твой нос, конечно, сподручнее совать, куда бы то ни было, чем многие другие носы.
- Значит, я всё-таки могу постараться изменить предсказанное? – настаивал Северус.
- А почему ты вдруг захотел что-то изменить? – хитро прищурившись, поинтересовалась Милинда Принц.
- Какое это имеет значение? – раздражённо отмахнулся Северус. Он уже и сам не знал, зачем затеял этот разговор. И зачем вообще пришёл. Конечно, Северус был благодарен бабке. После смерти матери она фактически взяла на себе все заботы о его будущем. Отец уже давно начал выпивать, и ему было некогда заботиться о маленьком сыне. Так что учёбу в Хогвартсе и другие нужды оплачивала именно Милинда.
Но они никогда не были особенно близки. Милинда Принц - истинная женщина своего рода. Гордая, высокомерная и нетерпящая выказывать личные привязанности. Милинда родилась в то время, когда исключительно чопорность и степенность характеризовали хорошо воспитанного человека. Эйлин Принц была совсем другой, поэтому и не ладила с матерью.
Северус раздражёно поджал губы, переведя взгляд на старые настенные часы.
- Ах, Северус. Глуп ты ещё. Но когда-нибудь поймёшь, что действительно имеет значение, - беззубым ртом прошамкала старуха, заворачиваясь в шаль.
Она сидела в кресле и улыбалась Северусу. В этот момент бабка казалась совершенно нормальной. Её тёмные глаза дружелюбно поблёскивали, оживляя бледное морщинистое лицо, обрамлённое седыми, удивительно густыми для её возраста волосами. Северус вдруг ощутил лёгкую грусть. Милинда через всю жизнь пронесла свой дар предвидения, и только боги знают, скольким ей пришлось пожертвовать.
Северус с трудом отвёл взгляд от её сгорбленной фигурки, мирно раскачивающейся в дурацком розовом кресле, и взялся за дверную ручку. Кажется, это кресло осталось от дедушки.
- Каждый сон сам выбирает того, кому хочет присниться. И даже больше, кому должен присниться. Мы, в своём роде, избранные. Если ты что-то видишь, то в этом есть какой-то смысл, - продолжая загадочно улыбаться, сообщила старуха. – Просто ты ещё молод и вспыльчив. А вот если поймёшь, почему ты что-то увидел, то и все остальные вопросы отпадут сами собой.
- Скорее уж проклятые, - сухо проговорил Северус. Его позабавила характеристика бабки. Его никогда в жизни не называли «молодым и вспыльчивым», а уж тем более «глупым».
Северус сморщился от этих около философских рассуждений и резко дёрнул дверь на себя.
- Погоди, Северус, - тихо попросила Милинда. – Возьми на камине шкатулку. Там обручальное колечко твоей матери. И бумажки всякие полезные. Рецепты мои старые. Не отдавать же на расклевание стервятникам. Я тебя только за этим и позвала.
Северус скупо усмехнулся и снова повернулся к креслу. Милинда терпеть не могла всю свою родню. И правильно делала, они только и ждали смерти старухи, чтобы быстренько поделить дом и окрестные владения. Ходил слух, что в поместье Принцев всё ещё спрятаны несметные сокровища. Это обстоятельство тоже подогревало интерес многочисленных чистокровных родственников.
Северус осторожно снял с полки потемневшую, немного поцарапанную шкатулку. Губы невольно дрогнули и почти сложились в улыбку, когда он снова посмотрел на Милинду. Она посматривала на него с такой теплотой и облегчением, что Северус невольно крепче сжал шкатулку.
Он знал, что бабка всегда переживала из-за наследства. Милинда не могла ничего оставить единственному внуку по законам своего рода. Это угнетало её. Наверное, ей было действительно важно, чтобы он получил хотя бы что-то.
Но почему вдруг именно сейчас? Северус нахмурился, с шумом втягивая в себе воздух. Неужели старуха увидела во сне собственную смерть? Интересно, как это выглядело?
- Умный мальчик, - ласково улыбнулась Милинда. – Знаешь, я была категорически против твоего отца. Ужасный позор для всей семьи. Только подумать, моя дочь – предательница крови. Видеть не желала Эйлин после того, как она связалась с маглом. А потом увидела во сне тебя. Ты стоял возле камина точно так же со шкатулкой в руках. Хмурил брови и презирал весь мир. Сильный, уверенный, гордый. Настоящий Принц. От такого внука сложно было отказаться. Пришлось смириться.
Северус нервно дёрнулся от такого заявления. Вдруг вспомнились тёплые, ласковые прикосновения матери. Последние годы её жизни он старался реже бывать дома, молчаливо показывая ей, что ничего не забыл.
Северус неожиданно подумал, что, наверное, страшно умирать вот так, точно зная свой конец. Просто сидеть и ждать, отсчитывая утекающие минуты.
- Иди-иди, - покачала головой старуха, будто услышав его мысли. – Нечего тебе тут делать. И так насмотрелся на чужую смерть.
Милинда прикрыла глаза и махнула рукой на дверь. Кажется, старуха просто уснула.

Всегда почему-то кажется, что смерть представляет собой нечто неординарное, неожиданное. И что уже никогда жизнь не будет прежней после столкновения. Но на самом деле на утро ты просыпаешься и живёшь дальше. Пусть со скрипом, будто старенькая телега, поднимающаяся в гору. Пусть с некоторым содроганием, вспоминая холодные пальцы и безжизненные руки, мирно лежащие на груди. Пусть с робкой оглядкой на вчера. Но живёшь - от человеческого эгоизма никуда не денешься. До тех пор пока жив ты сам, всё остальное можно пережить и исправить.
Смерть - самое будничное явление в нашей жизни. Она всегда не вовремя входит, тихонько скрипнув дверью. Ты ежишься от холодного воздуха, который ворвался в твой дом, и уж точно не заметишь, что уже не один.
Идиотизм. Северус имел личные счёты к смерти, и готов был давать отпор безносой старухе ещё долгие годы. Никогда он не сдастся.
Северус стоял на свежей могиле и думал о том, что стоило всё же остаться с бабкой в тот день. Хотя Милинда и просила его уйти. Хотя ему самому не было это нужно. И дело не в совести. А в чём-то гораздо более глубоком. Наверное, нужно было остаться просто в благодарность за всё.
Но он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь. Интересно, вот и ещё одна предсказанная смерть. А Северус ничего не сделал. Не выспросил деталей, не попробовал что-то изменить. Почему?
Наверное, потому что она была стара и ждала свою смерть без страха. А может быть, потому что сама приняла это решение. Сама сделал этот выбор. Как и его мать когда-то.
Северус опустил на могилу букет цветов, которые наспех купил в ближайшем магазине. Белые розы нелепо смотрелись на свежей, ещё влажной земле.
Завтра снова наступит среда, и он снова положит точно такой же букет на могилу.
Северус неспешно брёл по аллее и думал, что сделает для Грейнджер всё возможное. Потому что это немного слишком – умереть дважды.

Городок постепенно готовился к рождеству. Мелкие магазинчики украшали свои витрины гирляндами, ёлочными ветками и разноцветными фонариками.
Северус выглядел совсем чужим посреди предпраздничной суеты. Он быстро скользнул внутрь цветочного магазина.
- Здравствуйте, - чарующе улыбнулась блондинка. – Чем могу вам помочь?
Северус внимательно оглядел магазин, надеясь, что вот-вот появится Гермиона. Сегодня ему хотелось поговорить с ней, чтобы хоть немного прояснить ситуацию. Возможно, удастся выяснить, почему ему приснилась Грейнджер.
Северус подошёл к стеллажу с удобрениями, возле которого в последний раз видел её. Он рассматривал аккуратные ряды коробок, разложенные будто под линейку.
- Сегодня вам не нужны розы? – мило покраснев, поинтересовалась блондинка.
Северус вернулся к прилавку и, наконец, решил снизойти для ответа. Ему нужна была кое-какая информация. И, скорее всего, придётся прибегнуть к магии, чтобы её добыть.
- Мисс Грей сегодня не работает? – холодно осведомился Северус, заглядывая девушке в глаза.
- Она взяла выходной, - заметно нервничая, пискнула блондинка.
Северус нырнул в её сознание, осторожно прощупываю почву. Замелькали картинки, эмоции, какие-то бессвязные мысли.
Северус вздохнул и отвёл взгляд. Стало почти смешно. Эти девчонки искренне думали, что его можно увлечь милой улыбкой и глубоким вырезом? Детский сад какой-то. Нашли тоже чем удивить сорокалетнего мужчину. Вот если бы она предложила ему сейчас заняться сексом прямо на этом прилавке, Северус подумал бы. Секунды три, прежде чем отказаться. Блондинка всё же хороша, так что стоила недолгих колебаний.
- А вы не подскажете, где я могу её найти? – усмехнулся Северус, прекрасно понимая, что адрес ему никто не даст. Ну да ничего страшного, сам пороется в этих куриных мозгах и найдёт.
Блондинка изрядно нервничала. Она явно боялась его и уже сама была не рада, что согласилась на этот нелепый спор. Мужская привлекательность Северуса быстро сползла с «удовлетворительно» до «тролль».
- Кажется, Джейн, собиралась пойти в парикмахерскую. Постричься, - соврала первое, что пришло в голову девушка.
Северус вдруг ощутила нарастающее беспокойство блондинки. Он осторожно проник в её сознание и увидел много интересного.
« Чёрт! Она же уверяла, что за ней следят. А если Джейн права!? А если этот мужик псих? Вон как пялится, аж мороз по коже. Чёрт. Вали ты уже куда-нибудь!» - панические мысли буквально раздирали девушку изнутри.
Северус коротко кивнул и вышел из магазина. Нужно найти Гермиону раньше того, кто за ней следил.


**Гермиона**
Всю неделю Джейн только и делала, что злилась на всех вокруг. Её раздражали люди, машины, очереди. Раздражала предпраздничная суета и распродажи в торговом центре.
При полном отсутствии воображения Джейн всегда умела чётко анализировать происходящее с ней. Вернее просто констатировать факт. Она была зла. И это немного пугало её.
Окончательно Джейн убедилась в нездоровом происхождении этой злости только в среду, когда ноги сами принесли её к дверям цветочного магазина. В голове крутилась только одна мысль – зайти и высказать Сью всё наболевшее.
Но вместо этого Джейн лишь крадучись заглянула в витрину и, убедившись, что в магазине никого нет, медленно зашагала прочь.
Сегодня на вокзале не было ни души. Поезда по средам не ходили. Джейн присела на одну из белых деревянных лавочек, которые стояли прямо на перроне. Ей было немного грустно, что сегодня именно Сью продаст загадочному незнакомцу злосчастные розы.
И только скормив голубям половину булочки, Джейн вдруг поняла, что за всем этим недовольством совершенно позабыла о своей прежней растерянности и подавленности. Ей хотелось действовать. Правда, она не знала с чего начать. Может быть, действительно нужно «найти себе мужика», как и советовала Сью.
Джейн тряхнула головой – от мысли о бойкой подруге сразу становилось неспокойно. Интересно, с чего бы вдруг её так стала раздражать Сью? Джейн всегда терпимо относилась к окружающим её людям. Но сейчас почему-то казалось, что она должна непременно испытывать раздражение рядом с шумными, высокомерными пустышками. Джейн растерянно заморгала, никогда прежде девушка не позволяла себе подобных мыслей. И эти чужие, не вяжущиеся с её характером чувства отчаянно пугали Джейн. Складывалось впечатление, что думая так, превращается в кого-то другого. Вроде как она уже вовсе и не она.
- Ты изменилась, Гермиона, - сообщил парень, появившийся, будто из-под земли.
- Вы обознались, - быстро покраснев, покачала головой Джейн.
Юноша бесцеремонно разглядывал её и молчал.
- Знаешь, я боялся наговорить тебе лишнего… Всяких правильных слов. Но я ведь даже не ненавижу тебя, - сообщил он вдруг. – Мне просто противно, что я так в тебе ошибся.
Парень рассеянно провёл рукой по лицу и закусил губу, будто обдумывал что-то важное.
- Кто ты такой? – снова прошептала Джейн, ощущая, как по щекам бегут слёзы.
- Не помнишь? Чёрт, Гермиона, я думал, что ты сильная. Думал, что ты никогда не станешь прятать голову в песок. А ты просто сбежала от всего этого, - горько проговорил парень.
Джейн обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. За что он так с ней? Почему говорит ей все эти ужасные вещи? Разве она не старалась быть хорошей?
- Конечно, ведь правосудие это не для героев, - продолжал говорить он. – А ты не подумала, что должна тем, кто потерял по твоей вине родных и близких? Что должна как-то искупить свою вину?
Он стоял над ней и говорил, всё больше повышая голос. Юноша был настолько взволнован, что почти кричал, сжимая кулаки:
- Да пойми ты уже, дурочка, что никто не посмеет тебя осудить! Но ты сама своими руками продолжаешь причинять боль родным, близким. Просто прекрати весь это спектакль. Возвращайся, Гермиона. Луна из-за тебя ночами плачет. Уж не знаю, о чём вы говорили, но она сама не своя.
На последней фразе голос юноши сорвался. Он закашлялся и сердито сморгнул выступившие слёзы.
Джейн сжалась в комочек, закрыв глаза. В голове мелькали какие-то картины, звуки. Она отчаянно пыталась избавиться от этого удушливого ощущения неотвратимости конца. Ей стало так страшно, так горько. Джейн закрыла уши руками и снова разрыдалась.
- Тебя нет, - умоляюще прошептала она. – Ты мне только кажешься.
Почему-то вид молодого человека привёл Джейн в состояние паники. Она не боялась его и не думала, что может случиться что-то плохое. Ей просто было больно видеть его перед собой.
А потом всё резко кончилось. Кто-то быстро подхватил её под руки, поставил на ноги и сообщил безмерно язвительно:
- Мистер Лонгботтом, заканчивайте вашу истерику в одиночестве. Мы с мисс Грей вынуждены откланяться.
Тот самый мужчина в чёрном схватил её за руку и куда-то потащил, бросив предостерегающий взгляд ошеломлённому юноше.


Глава 6

Глава 6.
**Северус**
Северус уверенно шагал в сторону жилых кварталов и злился. Конечно, степень идиотизма некоторых молодых людей преуменьшить сложно, но чтобы вот так… Даже от Лонгботтома он не ожидал такого поведения. Тем более спустя целый год. Но из такого перерыва можно сделать вывод, что об истинной судьбе Гермионы знали лишь Лавгуд и МакГонагалл. А Лонгботтом выяснил что-то только сейчас и сразу же ринулся искать справедливости. Складывалось ощущение, что с появлением Северуса прошлое снова старалось вползти в жизнь Грейнджер.
И ему это не нравилось. Он тащил её за руку по улице, и мысль о том, чтобы придушить Лонгботтома без всякой магии, крепла с каждым шагом. Ему не нравились все эти альтруисты, что лезли в их жизнь. Где они были год назад? Зализывали свои раны и плакали по Поттеру и могли бы с чистой совестью поступать так же и впредь.
Северус обвёл свирепым взглядом пустынную улицу. Ему предстояло не только оградить девчонку от предсказанной смерти, но и назойливого внимания сочувствующих. Мерлин, всё как раньше – Грейнджер создавала столько шума и суеты, что вызывала лишь головную боль.
Северус взволнованно сглотнул и хмыкнул, сам не понимая, с чего вдруг столько эмоций. И тут же разрядом тока прошила мысль, что он всё ещё держит руку Грейнджер в своей. Её ладошка такая тёплая, почти незаметная в его большой, широкой ладони. Северус поспешно разжал пальцы и, не придумав ничего более впечатляющего, засунул руку в карман.
И снова зашагал дальше. Оборачиваться не хотелось, но мелькнула мысль, а что если Грейнджер не идёт за ним? Конечно, при других обстоятельствах Северусу было бы плевать, но он хотел поговорить с ней и получить достоверную информацию из первых рук.
Снейп обернулся через плечо и остановился.
Грейнджер, съёжившись, шагала за ним на приличном расстоянии. Неуверенно, аккуратно переставляя ноги, будто шла по скользкому льду. Она то и дело вздрагивала и дышала, как мышка в мышеловке – испуганно, судорожно, почти не втягивая воздух в себя. Рука, которую Северус только что выпустил, была сжата в кулак – пальцы побелели, а ногти, наверняка, впились в нежную кожу ладони.
Она шла медленно, смотря под ноги, но, кажется, не видя дороги. Каждое движение давалось ей с трудом, но Грейнджер упрямо брела вперёд, словно привязанная к нему невидимыми нитями.
Северус сделал шаг навстречу и протянул руку. Это движение показалось таким естественным, где-то в глубине души вдруг всколыхнулась брезгливая жалость к этой сопливой девчонке. Она напоминала ему маленькую полевую мышку.
- Живность, - тихо усмехнулся Северус, когда девушка жадно схватила его за руку, почти свалившись на него. Удивительно, как ей удавалось стоять на своих двоих.
Они шли дальше. Северус ощущал, как медленно проходит её дрожь. Каждый шаг, уводивший их от злосчастного вокзала, делал её увереннее. Только минут через десять Грейнджер вдруг позволила себе мельком обернуться, но тут же снова втянула голову в плечи и, закусив губу, поспешила вперёд.
- Я не живность, - неожиданно заявила она.
- Что? – почти удивился Северус. Он не думал, что девчонка расслышала его слова.
- Я не живность, – упрямо повторила Грейнджер, продолжая смотреть под ноги.
- Почему? Все мы своего рода живность. Чем полевая мышь отличается от человека? – усмехнулся Северус, нарочно поддразнивая её. Хорошая встряска ей сейчас не помешает.
Грейнджер замолчала, так и не ответив. Северус был немного разочарован – он ожидал, что завяжется жаркая дискуссия, которая, несомненно, отвлечёт её от неприятного происшествия. Ему бы хотелось избежать лишних расспросов.
Северус мельком заглянул ей в лицо, но не увидел ни удивления, ни смущения, ни напряжённой работы мысли. Создавалось ощущение, что Грейнджер совершенно не помнит о произошедшем сегодня. Наверное, наложенные заклинания блокируют всю входящую информацию о прошлом. Но такое сильное воздействие возможно лишь в том случае, если она сама очень сильно хочет забыть – эффект замещения* взаимодействует с блокировкой воспоминаний и создаёт почти непроницаемый барьер. Скорее всего, он мог бы наговорить Грейнджер в лицо кучу гадостей из прошлого и не добиться ничего кроме, усугубления её подавленного состояния и развивающихся психических расстройств.
Они медленно шли по улице, держась за руки. Северус невольно вздрогнул, когда ладонь девушки несмело сжала его. Было в этом что-то интимное, личное – очень приятное, но совершенно недопустимое.
Она настолько шокировала его, что зельевар невольно попытался отнять руку, но Грейнджер держалась крепко, совершенно не замечая происходящего вокруг.
- Я не живность, потому что у меня есть разум. Есть воля. Есть принципы. Меня никто не кормит и не выгуливает. Я человек, а не живность, - вдруг сообщила Гермиона таким тоном, будто и сама не верила своим словам.
- Вы подобрать действительно блестящие аргументы, мисс Грей, - издевательски усмехнулся Северус. – Меня поражает неизменная мощь вашего интеллекта.
- Джейн, - смущённо заметила Гермиона. Ирония, судя по всему, на неё не действовала. Возможно, вместе с воспоминаниями Минерве удалось блокировать и её вспыльчивый характер. Тогда следовало сказать старой кошке спасибо – это избавило его от стольких проблем.
Северус намеренно проигнорировал откровенно провокационное заявление и свернул к площади. Оставалось пройти всего два квартала. Добыть адрес из головы Сьюзан Розенберг оказалось не сложнее, чем воспоминание о пари на пятьдесят фунтов.
- Кто был тот молодой человек? – спросила Гермиона.
- Понятия не имею, - беззастенчиво соврал Северус.
- Вы назвали его по имени. Вы не просто так появились на вокзале. И я, кажется, знаю, кто вы и кто он, - уверенно сообщила Гермиона.
- Было бы любопытно послушать вашу версию, - настороженно произнёс Северус.
- Вы врач. Скорее всего, психиатр, но, может быть, и психолог. Вы приходили ко мне каждую среду, чтобы понаблюдать за моим состоянием. Возможно, вас об этом попросила Сьюзан… Хотя нет, скорее тётя Джоанна – она всегда смотрела на меня с подозрением. А этот парень – сумасшедший. Наверное, ваш пациент, - заключила Грейнджер, гордо задирая нос.
- И вы сами до этого додумались? – вежливо осведомился Северус.
- Конечно, это же так очевидно, - пожала плечами Гермиона. – Вы смотрите на людей с таким брезгливым превосходством, как умеют только врачи, работающие непосредственно с психикой. Да к тому же в городе давно судачат о том, что я с приветом.
- Великолепный образчик женской логики, - пробормотал Северус, останавливаясь возле невысокой живой изгороди, окружавшей типовой английский коттедж, в котором, если верить табличке, и проживала мисс Грей.
Гермиона, правда, домой не спешила. Она осторожно положила свободную руку на вечнозелёный кустарник и ласково погладила мелкие белые цветы, которые уже начали увядать. Несколько желтоватых лепестков медленно слетели на дорожку прямо под ноги. Северус, кажется, даже ощущал сладковатый запах, который вызывал неприятные воспоминания о недавних похоронах. Там тоже пахло жухлыми цветами, пылью и влажной землёй.
И тут же кто-то ободряюще сжал его ладонь. Прикосновение было осторожным, но в тоже время ободряющим. Довольно давно никто не смел так фамильярничать с Северусом.
Он с удивлением перевёл взгляд на свою руку, которую всё ещё крепко сжимали девичьи пальчики. Гермиона старательно делала вид, что так всё и должно быть. И что её совершенно не смущало присутствие чужого человека, которого она никогда толком и не знала.
Северус подавил в себе желание легонько сжать её ладонь в ответ и, разозлившись на себя за это секундное колебание, вырвал руку из плена чужих пальцев.
Он не из тех, кто бросился бы спасать всех и каждого. Он не Поттер. Так какого чёрта, он пытался обмануть сам себя, изображая доброго дядюшку?
Гермиона рассеянно рассматривала собственный дом и продолжала играть в святую невинность. Она быстро поднялась по лестнице, прижимая ладонь к груди. Кажется, девчонка наконец-то обиделась.
- Я давно хотела спросить… Как вас зовут? - вдруг подала голос Гермиона, переступая порог.
- Северус, - это слово он почти выплюнул. Северус всё ещё не отрывал от неё глаз – нужно было проконтролировать её возвращение.
- Знаете, вам очень подходит это имя*, - улыбнулась Гермиона, прежде чем исчезнуть за дверью.
- А тебе совсем не подходит имя Джейн, - язвительно сам себе сообщил Северус, спускаясь вниз на одну ступеньку.
Северус сделал один широкий шаг к дому и осторожно провёл рукой по двери, напоминающей по цвету тоффи*. Дерево было очень тёплым. Довольно странно для этого времени года.
Потом взмахнул палочкой и произнёс несколько охранных заклинаний. Ему хотелось, чтобы сегодня она спала спокойно.
Конечно, Лонгботтом совершенно не годится на роль убийцы. Хотя кто их поборников справедливости знает? Судя по тому, что он орал на вокзале, им, мягко говоря, есть в чём упрекнуть Гермиону, поэтому у кого-то могло возникнуть желание совершить "справедливое" возмездие. Значит, круг подозреваемых расширился. Теперь следовало взять на заметку не только её старых врагов, но и старых друзей.


**Гермиона**
Дорога под ногами вырисовывалась постепенно. Глаза были будто засыпаны песком. Гермиона часто моргала, пытаясь разогнать белую пелену. Наверное, нужно было остановиться и просто отдышаться, но она упорно шла вперёд, надеясь, что следующий шаг не станет последним. Гермиона умоляла себя идти вперёд – туда, где размытым пятном маячила широкая спина нежданного спасителя. Больше всего сейчас она боялась снова остаться одна. Из-за чего упорно подгоняла себя вперёд. Гермиона не могла позволить себе слабость, только не сейчас. Ведь он наверняка осудит её. А может быть, она уже давно осталась одна?
Гермиона с трудом подняла голову и увидела прямо перед собой протянутую руку. Туман почти совсем рассеялся, позволяя разглядеть его ироничную улыбку и издевательски приподнятую бровь. Наверное, это очень обидно, когда на тебя смотрят свысока. Наверное, любая другая на её месте отказалась от такой помощи, похожей больше на подачку. Но Гермионе было всё равно. Он её не бросил, а ведь должен был. Он остался с ней, хотя и не был обязан ей ничем. Гермиона не хотела больше оставаться один на один со своим сумасшествием.
Она сделала последний шаг и крепко ухватилась за руку. В этот же момент ноги окончательно перестали повиноваться. Гермиона почти повисла на мужчине.
- Живность, - едва слышно пробормотал он.
Гермиона удивлённо заморгала – ей было странно слышать от него такое фамильярное обращение. И совершенно всё равно, что он имел в виду. Гермиона не обратила внимания на нелестный эпитет, лишь на мягкость и своеобразную нежность, с которой он произнесён. В груди что-то сладко сжалось – захотелось прижаться щекой к шершавой ткани чёрного сюртука.
Гермиона быстро обернулась, надеясь запомнить то место, где он протянул ей руку. Но они прошли уже достаточно далеко. Гермиона тихонько вздохнула и снова опустила глаза вниз.
Ей хотелось поговорить о чём-нибудь. Вернее, просто услышать его голос. Но тему для разговора придумать было очень сложно. Поэтому она выпалила первое, что пришло в голову:
- Я не живность.
Мужчина посмотрел прямо на неё, будто взвешивая варианты – отвечать или нет.
- Что? – наконец переспросил он.
- Я не живность, - уже понимая, насколько глупо это звучит, сообщила Гермиона.
- Почему? Все мы своего рода живность. Чем полевая мышь отличается от человека? – продолжая идти вперёд, усмехнулся мужчина.
Гермиона снова опустила в глаза, ощущая, как краска заливает лицо. Стало очень жарко. Ей было нестерпимо стыдно за эту глупость. Наверное, стило промолчать, но тогда они бы продолжили идти в тишине. Хотя сейчас он точно думает, что Гермиона лишь нелепая дурочка. Она уже сама почти была согласна с тем, что является «живность». Но нельзя допустить, чтобы он думал так. Гермиона всё же решилась и упрямо добавила, стараясь не замечать умоляющие нотки в своём голосе:
- Я не живность, потому что у меня есть разум. Есть воля. Есть принципы. Меня никто не кормит и не выгуливает. Я человек, а не живность.
- Вы подобрать действительно блестящие аргументы, мисс Грей, - усмехнувшись краешком губ, сообщил он. – Меня поражает неизменная мощь вашего интеллекта.
- Джейн, - поправила она. Ей было всё равно. Пусть дразнит её, пусть смеётся. Гермиона-то знала, что он пришёл к ней сегодня вместо того, чтобы остаться со Сьюзан. И ведь он спас её сегодня от этого странного типа, который болтал о какой-то чепухе.
- Кто был тот молодой человек? – спросила Гермиона, пытаясь снова завязать разговор.
- Понятия не имею, - слегка выгнув бровь, заверил мужчина.
- Вы назвали его по имени. Вы не просто так появились на вокзале. И я, кажется, знаю, кто вы и кто он, - поделилась информацией Гермиона.
- Было бы любопытно послушать вашу версию, - немного замявшись, произнёс её нежданный провожатый.
- Вы врач. Скорее всего, психиатр, но, может быть, и психолог. Вы приходили ко мне каждую среду, чтобы понаблюдать за моим состоянием. Возможно, вас об этом попросила Сьюзан… Хотя нет, скорее тётя Джоанна – она всегда смотрела на меня с подозрением. А этот парень – сумасшедший. Наверное, ваш пациент, - выдала Гермиона, глубоко в душе гордясь собой.
- И вы сами до этого додумались? – спросил он, как ей показалось немного растерянно.
- Конечно, это же так очевидно, - пожала плечами Гермиона, надеясь, что не сказала ничего обидного. – Вы смотрите на людей с таким брезгливым превосходством, как умеют только врачи, работающие непосредственно с психикой. Да к тому же в городе давно судачат о том, что я с приветом.
- Великолепный образчик женской логики, - проговорил мужчина, останавливаясь возле крыльца.
Гермионе совершенно не хотелось уходить. И её совершенно не смущало присутствие рядом чужого человека, которого так легко и приятно держать за руку. Мысленно краснея, она думала о том, покажется ли это вежливым, если пригласить его в дом. Ведь он же не подумает чего-то неприличного? Просто выпить чашечку чая. У неё не было опыта общения с мужчинами, поэтому Гермиона и не знала, как себя следовало вести. Она осторожно положила свободную руку на вечнозелёный кустарник и ласково погладила мелкие белые цветы, которые уже начали увядать. Вспомнились розы, которые Гермиона каждую среду придирчиво отбирала для него. Ей никто и никогда не дарил цветов. Интересно, кому он покупал розы? Наверное, для своей жены. В его возрасте можно легко остаться вдовцом, по крайней мере, обручального кольца мужчина не носил. Никаких колец, серёжек, цепочек или других украшений. Только странные, но довольно красивые запонки в виде змеек с крошечными зелёными глазками.
Мужчина довольно резко отобрал руку и выжидательно уставился на Гермиону. Она подумала, что повела себе крайне невежливо, и всё-таки стоило пригласить его в дом, до того как рухнет очарование сегодняшнего дня. Но сейчас было уже слишком поздно – момент упущен.
Она быстро поднялась по лестнице, прижимая к груди ладонь, всё ещё хранившую его тепло.
- Я давно хотела вас спросить… - Джейн всё-таки набралась смелости. – Как вас зовут?
И тут же сжалась, ожидая услышать что-то резкое в ответ. Почему-то ей казалось, что этот мужчина воспримет вопрос неправильно и обидится.
- Северус, - чётко произнёс он, пристально смотря ей в глаза.
- Знаете, вам очень подходит это имя*, - Джейн невольно расплылась в несмелой улыбке.
Она закрыла дверь и прислонилась лбом к гладкой пахнущей свежим лаком поверхности, ощущая тепло, будто от прикосновения руки.
Даже имя у него необычное – волшебное, больше подходящее рыцарю печального образа. Да он и есть рыцарь – ведь спас её сегодня от маньяка.
Гермиона прошла в гостиную и опустилась в кресло. Ей отчего-то стало грустно. И почему родители назвали её «Джейн»? Нет, ей определённо не нравится это имя. И оно совсем ей не подходит. Разве похожа она на «Джейн»? А на кого она похожа? Вспомнились слова Северуса – «живность». Странно, но даже такую нелестную для неё характеристику он произнёс удивительно тепло, почти ласково. Пусть и с обидной усмешкой, пусть с превосходством, но даже от такой заботы на сердце становилось тепло и радостно.
Гермиона зажмурилась, вспоминая, как он протянул ей руку. Сама бы она никогда не решилась, хотя на ногах стояла с трудом. С трудом сдерживая улыбку, Гермиона прижала ладони к пылающему лицу. Сегодня просто день чудес. Если не считать того сумасшедшего на вокзале.
Гермиона наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что он ей наговорил, но снова отвлеклась – принесли почту. Разбирая счета и стандартную реклама чудо-швабр, она гадала – вернётся ли Северус в следующую среду.
А ещё ей было очень хорошо от того, что Сью теперь должна Кейти пятьдесят фунтов.

*эффект замещения - психологический термин - замещение неприятных воспоминаний другими, вымышленными.
** цвет тоффи - светло-коричневый
***Герои явно вкладывают в имя «Северус» разные понятия. Северусу кажется, что Гермиона намекает на прямое значение имени – строгий, суровый. Гермиона же об этом не думает, воспринимая «Северус», как просто красивое, сказочное имя.


Глава 7

Глава 7.
Неделя шестая.
** Северус **
Пару раз он возвращался к её дому, воспользовавшись заклинанием невидимости, и бродил вокруг, втаптывая в землю осыпающиеся лепестки белых цветов и придирчиво рассматривая случайных прохожих. Северус подозревал всех – начиная старушкой-соседкой и заканчивая мальчишкой, разносившим утренние газеты. Один Мерлин знает, сколько удовольствия он находил в методичном планировании охранных мероприятий – где расставить ловушки, какие заклинания наложить на дом и как будет презрительно принимать благодарности.
Идиллия рухнула неожиданно. Реальность выползла, откуда не ждали – из-под самого безопасного места в мире – из-под одеяла. Снова начались сны - липкие, размытые, а оттого ещё более мерзкие. Они терроризировали Северуса всю неделю, заставляя нервно метаться по квартире. Обычно пророчества приходили с большим промежутком времени, давая ему как-то привыкнуть и осознать увиденное. Сейчас же создавалось ощущение, что будущее просто сошло с ума, меняясь каждую секунду.
Раз за разом Северус просыпался разбитым и ещё более озлобленным. Сны стали настолько противоречивыми и хаотичными, что отбивали всякое желание записывать этот бред. Картины плыли перед глазами, сменяясь и наслаиваясь одна на другую. И все они были о будущем – его и Гермионы. Иногда он видел, как дарит ей кольцо своей матери. Через мгновение Гермиона уже била его кулачками в грудь и что-то рассерженно кричала. И самым пугающим было то, что он не мог понять, какая из картин для него более приемлема. Или наоборот. Определиться мешала раздражающая нереальность этих пророчеств. Несмотря на это, Северус ни секунду не сомневался – такое будущее тоже имеет право на существование. Как и потоки крови, смерти и убийства, которые обычно составляли сто процентов его снов. Какое ни какое, а разнообразие.
Со временем вся это свистопляска стала умиротворять Северуса. Он злился уже больше на себя, за то, что с наслаждением впитывал детали этого сумрачного, приятного, но чужого будущего. Это было унизительно, выматывающе. Но, чёрт возьми, в тоже время необходимо. И это делало его почти больным. Так мерзко нуждаться в чём-то.
Но неожиданно для себя Северус вздохнул с облегчением – никаких смертей и зловещих пророчеств. Пару дней он смотрел чудные сны, как вечернюю телепрограмму, и абсолютно забывал о том, что скоро придёт очередная среда. И даже успел решить, что на этом его миссия закончена. В штатные психотерапевты он не записывался, так что пора сворачивать свои походы в цветочный магазин. К тому же, так можно избавить и от снов, которые стали вполне безобидными для Гермионы, но опасными для него.
Во вторник вечером, успокоив себя в очередной раз, Северус снова курил в постели, ограничившись обычными магловскими сигаретами. Потолок, который уже успел превратиться во вместилище сакрального знания, медленно таял в дыму. Только когда края кровати стали вдруг расплывчатыми, Северус понял, что в очередной раз провалился в свои пророческие сны.
Но, несмотря на общую банальность ситуации, всё было немного иначе. Окружающие предметы медленно проявлялись из вязкого белого тумана, становясь настолько яркими, что больно смотреть. Казалось, что стоило протянуть руку и можно дотронуться до оконной рамы, за которой даже был виден тот самый кустарник с белыми цветочками. Северус быстро развернулся, ощутив вязкий запах хвои и воска. В углу стояла небольшая ёлочка, немного помятая, но всё ещё хранящая ощущение праздника и очень уютная. Потом появилась Гермиона с серебряным шариком в руке. На ёлке возникли десятки подобных украшений и несколько разноцветных гирлянд. Она повесила стеклянную игрушку на ветку и оглянулась, выглядывая кого-то или что-то в окно. Белое атласное платье на ней вдруг перестало казаться таким дурацким, напомнив наряд невесты. Короткая стрижка придавала Гермионе ту трогательную беззащитность, которой девушке совершенно точно не хватало во время учёбы в Хогвартсе.
Раз за разом эта картинка повторялась – шарик в руке, прогнувшаяся под его тяжестью ветка, поворот головы и грустный взгляд в окно. И когда Северус уже сбился со счёта, всё вдруг вздрогнуло и сложилось, как карточный домик. Воздух вокруг дрожал и переливался. Картинки мелькали с такой скоростью, что Северус уловил лишь какие-то куски, которые никак не складывались в единое целое.
Солнечный свет болезненно ударил по глазам, вырвав Северуса из темноты. Он сел на кровати, мрачно смотря за окно, где начиналось очередное утро.
Раздражение, нахлынувшее на него, было по меньшей мере неуместным. Прошедшая ночь принесла множество ответов. Теперь Северус знал, что покушение произойдёт дома у Гермиона в Рождество или, скорее всего, чуть раньше. А ещё Северус был стопроцентно уверен, что действовали волшебники – вспышка зелёного света не могла быть ни чем иным как авадой. Правда, красные пятна крови на атласном платье вызывали стойкое недоумение. Откуда им вообще взяться, если убили девушку с помощью магии?
Северус уже не пытался обмануть сам себя разговорами о невмешательстве. Ему в какой-то момент просто стало не плевать. Надоело обманывать самого себя, для этого всегда лучше подходили окружающие люди. Обычная саднящая заноза, мешающая спокойно спать, вдруг превратилась в нечто важное, определяющее судьбу. Уже не только её, но и его тоже. Увы, пророчество успешно втянуло его в игру, не давая шанса свернуть.

А потом, когда перешагивал порог магазина, он увидел Гермиону, которая радостно улыбалась ему, и понял, что просто пропал. Девушка нервно поправила новую причёску, на мгновение открыв ушки, в которых поблёскивали серёжки-змейки. Пророчество медленно вползало в реальность, превращаясь из страшной сказки в объективную реальность.
Северус пристально оглядел помещение, будто надеялся найти там неведомых злодеев.
- Вы всё-таки вернулись, - заметила Гермиона, с облегчением вздохнув.
Из подсобки тут же выглянули две уже знакомые девушки - решительные и воинственные. Они с забавной смесью страха и любопытства взирали на посетителя. Кейтлин заметно храбрилась, а вот Сьюзан явно не горела желанием повторить последний разговор. Неужели он такой страшный? Мерлин, это почти приятно, после Хогвартса Северус думал, что быстро растеряет навыки устрашения безмозглых детишек.
Гермиона недовольно поджала губы – весьма узнаваемая манера. Но быстро взяла себя в руки и немного виновато улыбнулась Северусу. Видимо, совсем недавно она потерпела поражение, пытаясь убедить подружек не вмешиваться. Северус внимательно всмотрелся каждой в глаза и понял, что девушки, прикрываясь заботой, просто пришли удовлетворить своё любопытство. Гермиона что-то рассказала им о прошлой среде, но ей не поверили, посмеявшись. Наверное, невыносимо выслушивать издевательства, говоря чистую правду. Особенно, когда правда звучит как самый бредовый вымысел. Удивительно, что Гермиона так спокойно реагирует на ситуацию. Хорошая выдержка. Хотя, скорее всего, заклинание, подавляющее её жёсткий, прямолинейный характер.
- Вам и сегодня розы? – поинтересовалась Гермиона, стараясь не замечать зрителей.
- Нет, - решил Северус, недоумевая, откуда всплыла столь хулиганская мысль. – Я возьму букет белых гиацинтов.
Гермиона заметно удивилась, но быстро вытащила ведёрко с цветами из холодильника. Подружки на заднем фоне почти перестали дышать, ловя каждое слово.
- Сколько вам завернуть? – пытаясь не выдать своего волнения, проговорила Гермиона, снова поправляя волосы, которые упорно лезли в глаза. Северус с неприязнью смотрел на её новую причёску, которая всего пару часов назад преследовала его в пророческих снах.
- Пятнадцать белых гиацинтов, - усмехнулся Северус, наблюдая, как жаркий румянец появился на её щеках. Действительно замечательно иметь дело с умными девушками – они сразу понимают все намёки.*
Гермиона ловко завернула цветы в серебристую бумагу и протянула букет, стараясь не встречаться с ним взглядом.
- С вас двадцать три фунта, - тихо произнесла Гермиона.
Северус расплатился, подождал, пока она уберёт деньги в кассовый аппарат, и, желая снова увидеть её смущение, сказал:
- Мне казалось, что мы перешли на «ты», Джейн.
Она поспешно кивнула, покосившись на подружек, которые притихли в своём углу, то ли пытаясь слиться с обстановкой, то ли забыв о том, что находятся не в театре. Северус заметил плохо скрываемое недовольство в её взгляде. Гермиона хотела о чём-то поговорить с ним, но подруги мешали.
- Замечательно, - ехидно заметил Северус, так и не дождавшись, как Гермиона наберётся смелости произнести ещё что-нибудь. Он отрывисто кивнул, ощущая нарастающее недовольство ситуацией, и почти силой всучил ей букет.
Гермиона молча взяла цветы и нахмурилась, смотря на белоснежные бутоны. Северус снова усмехнулся и развернулся уходить. В дверях он всё же обернулся:
- Мне нравятся твои серёжки, Джейн.
Ему показалось забавным, что бывшая гриффиндорка с таким удовольствием носит символику Слизерина. Проскальзывала в этом какая-то ирония.
- Я знаю, - Гермиона снова стала уверенной. Она широко улыбалась, прижимая цветы к груди. – Я купила их, потому что увидела ваши запонки с маленькими змейками. Мне показалось, что они чем-то похожи.
Жар волной прокатился по телу, губы сами собой сложились в кривую усмешку – Северус рванул дверь, перешагнул порог и с силой захлопнул её за собой, так ничего и не ответив.
С остервенением он сорвал безумно дорогие запонки с рукавов, вспоминая недобрым словом Люциуса, подарившего эти побрякушки. Взвесив в руке украшения, он широко размахнулся и выбросил их, с наслаждением наблюдая, как маленькие змейки провалились в канализацию, жалобно звякнув о решётку.
- Зачем же ты так? – тихо произнесла Гермиона, появляясь рядом с ним. – Они были очень красивые.
- Не вашего ума дела, - прошипел Северус, невольно вздрогнув.
- Мы снова перешли на «вы»? – невозмутимо спросила Гермиона, явно передразнивая его же слова..
- Несносная девчонка. Несносная наглая девчонка, - выплюнул Северус, скривившись, будто от зубной боли.
- Знаешь, Северус, ты очень странный доктор, - задумчиво проговорила Гермиона. – Я хотела просить, какой диагноз ты мне поставил. Но постеснялась обсуждать подобные вещи при посторонних. А сейчас даже и не знаю, в твоей ли это компетенции.
- Диагноз? – презрительно фыркнул Северус. – С чего ты вообще взяла, что больна?
- Ну, например, я видела, как рыцарь на портрете чешет нос. Меня преследует кошка. Я часто впадаю в апатию и у меня множество различных неврозов, - прилежно, словно отвечая урок, перечислила Гермиона. – Я подозреваю вялотекущую шизофрению. Может быть, нам стоит встретиться и обсудить это? Например, сегодня в шесть вечера?
- Мне показалось или это было приглашение на свидание? - усмехнулся Северус.
- Мне показалось или это вы подарили мне букет цветов? – улыбнулась Гермиона.
Девушка пожала плечами, поправляя непослушные волосы. Гермиона заглянула ему в лицо и покачала головой, неодобрительно рассматривая нахмуренные брови. Весь её вид буквально кричал о чрезвычайно самоуверенности и чувстве собственного достоинства. Она вдруг снова стала той самой Гермионой Грейнджер, которая долгие годы раздражала его одним своим видом.
Но сейчас это преображение чертовски нравилось ему – снова эти уверенные движения, насмешливые глаза и вздёрнутый кверху нос. Сильная, умная, уверенная – женщина, которая никогда не уступит и не спрячется за чью-то спину. Обречённая на одиночество и непонимание, мало кто способен оценить подобный бриллиант. Северус и сам был неуверен, что преобладает в его чувствах – раздражение или восхищение.
А потом Гермиона вдруг снова ссутулилась, растерянно заморгала и нервно сжала в руках край форменного пиджака. Что-то опять сдвинулось. Северус невооружённым глазом видел, как медленно Гермиона скрывается под маской, которую, по словам Минервы, выбрала сама.
- Я зайду за вами вечером в магазин, - отрывисто бросил Северус и зашагал прочь.
Нет никакого смысла во встречах наедине, учитывая смешанные чувства, которые Северус испытывал к девушке. Но вообще отказаться от встреч с ней было бы чистым безумием. Особенно сейчас, когда пророчество медленно, шаг за шагом сбывалось. Ей всё больше нужна его защита. Мысль о возможном предотвращении убийства не покидала его, стучала в голове. Если он сможет повлиять на события правильным образом, то Гермиона даже не узнает о его роли. Ему ни к чему подобная слава. А уж разобравшись со всем этим, можно будет спасти Гермиону от благих намерений её друзей, из-за которых она медленно, но верно сходит с ума.
Северус поплотнее завернулся в свою мантию, стараясь не думать, что его вмешательство только приближает кровавую развязку. Чёрт бы побрал эти запонки, серёжки и все остальные ювелирные изыски.

* Гиацинт (белый) — Прелесть, я буду за тебя молиться.
15 цветков — Ты заслужил мою благодарность и уважение.
Автор не разбирается во флористике, так что всю информации брала вот с этого сайта - http://lovefavour.ru/for_two/115-flowers-for-girl.html


Глава 8

** Гермиона**
Джейн неодобрительно покачала головой, сама не понимая, кому был адресован этот жест в большей степени. Наверное, ей не следовало вести себя столь назойливо и напористо. Но ведь речь идёт о её здоровье, а здесь всегда следует проявить бдительность. Конечно, подобного рода отговорки не годились, чтобы заниматься самообманом, но заявить самой себе честно, что просто хочется побыть с Северусом ещё немного, это было бы слишком.
Девушка рассеянно коснулась выбившихся из причёски прядей. Ей было как-то не по себе от мысли, что вечером у неё будет встреча с Северусом. Было в этом что-то неправильное, почти крамольное. Но это не только не отбивало желание увидеться снова, а даже подогревало его. Вкус запретного плода сложно забыть, если хоть раз довелось попробовать.
Джейн снова поправила волосы и вернулась в магазин. Новая стрижка изрядно нервировала её, заставляя каждый раз вспоминать о недавнем пари. Она уже сотню раз пожалела о том, что поддалась уговорам Сью и укоротила волосы.
Джейн ощущала себя одуванчиком, тем более что волосы отказывались укладываться в любое подобие причёски и начали жить какой-то своей непонятной жизнью. Как ни крути, её нервировало почти всё, что происходило в её жизни – причёска, чувства, события мужчины.
И подруги.
- Ну что он сказал? – изнывая от нетерпения, воскликнула Кейти, как только Джейн перешагнула порог магазина.
- Что он мог сказать после того, как подарил ей букет белых гиацинтов? – фыркнула Сью. – Уж лучше алые розы всучил, рухнув на колени, чтобы совсем всё понятно стало. А то наша Джейн всё ещё сомневается. И наверняка, придумает тысячу невинных объяснений этому. Но я не понимаю, как она вообще могла взять от него цветы?
- А что в этом такого? – удивилась Кейти, стискивая Джейн в крепких объятиях.
Сью брезгливо поджала губы и отвернулась к зеркалу, чтобы поправить шарфик.
- Как это что? Разве непонятно? Мужчина не первой свежести, у которого прорезался кризис среднего возраста, нашёл себе молоденькую и глупую девушку, чтобы запудрить ей мозги. Ему просто хочется снова почувствовать себя молодым жеребцом, - скучающим тоном объявила Сьюзан, лучезарно улыбнувшись своему отражению в зеркале. – И от тебя ему нужен только секс. Причём, скорее всего раз в две недели, строго по расписанию, наспех и без всякого удовольствия для тебя самой. Это же очевидно.
Джейн внимательно выслушала откровения и вдруг заливисто рассмеялась, сама не понимая, что именно её так рассмешило. То ли сравнение с жеребцом, то ли сам факт, что от неё кому-то может понадобиться секс. Даже по расписанию и даже раз в две недели.
- А я бы и не отказалась, - неожиданно мечтательно заметила Кейти, неопределённо взмахивая руками. - Есть в нём что-то такое… Ну… Эдакое. Он такой таинственный, как вампир из любовного романа. Да и вообще, наверное, с мужчиной постарше в постели невероятно интересно.
- Да он же маньяк чистой воды! – снова не на шутку возмутилась Сью, отворачиваясь от зеркала, чтобы с осуждением посмотреть на подруг.
Кейти снова хитро заулыбалась и пихнула заскучавшую Джейн локтём. Обе девушки за неделю уже успели наслушаться страшных историй о «мужчине в чёрном». И раз от раза рассказы становились всё мрачнее и зловещее. И чем дальше, тем очевиднее становилось, что Сью было просто жаль пятьдесят фунтов. Ну и, конечно же, её возмущал тот факт, что этот невзрачный, неприятный во всех отношениях тип так нагло её отшил. Именно поэтому с каждым разом рассказ приобретал всё больше фантастических деталей и, в конце концов, стал больше походить на детскую страшилку про «чёрного-чёрного человека». И даже Кейти, любительница всякой чепухи и выдумок, начала скептически улыбаться, как только Сьюзан снова заводила свою пластинку. Но в этот раз первой не выдержала Джейн.
- Прекрати говорить глупости, - решилась она, наконец, оборвать бессмысленный разговор, от которого как-то странно саднило в груди. – Северус вовсе не такой. Я вам уже говорила, что он знакомый моей тёти.
- Северус, - насмешливо протянула Кейти, забавно морща нос. – А кстати, с каких это пор этот длинноносый дядя стал для тебя Северусом? Да и вообще, вы так мило ворковали. Складывалось впечатление, что вы сто лет знакомы. Тебя просто не узнать было.
- Он провожал меня до дома пару дней назад. Вот и всё, - нахмурилась Джейн. – И не называй его длинноносым. Это невежливо.
Джейн неодобрительно поджала губы и кивнула на дальний прилавок, где лежали не разобранные товары. Она решительно подхватила пару коробок и исчезла в глубине магазина, оставив подруг наедине со всеми глупостями, что могли зародиться в их легкомысленных симпатичных головках.
Остаток дня запомнился лишь напряжёнными взглядами и невообразимо замедленным течением времени. И если взгляды подруг можно было как-то объяснить возникновением неучтённого мужчины в поле зрения, то несколько часов, показавшихся днями, никак нельзя списать на это.
- Джейн, в этом году мама уезжает в Лондон к родственникам, - изображая странные танцевальные движения, проговорила Кейти, появляясь в оранжерее. – Так что можно затусить у меня. Если, конечно, нет никаких других планов…
- Пф, - насмешливо фыркнула Сью, выглядывая в окно машину очередного бой-френда. – Какие могут быть планы у нашей Джейн? Она же каждое рождество дома сидит.
- Ну, например, романтический вечер на двоих, - заливисто рассмеялась Кейти, растягиваю букву «р». - Вино в таких смешных бокалах, вечерние наряды и классическая музыка на заднем фоне. Запах хвои… М-м-м… Феерическое зрелище. Хоть билеты продавай.
- Флюти, - машинально подсказала Джейн. – Бокал для игристых вин и шампанского называется флюти. И я не думаю, что Северус пьёт. По крайней мере, я не видела.
Джейн тяжко вздохнула, негодуя сама на себя. Ну и откуда она вообще может знать или видеть, что Северус пьёт, ест и вообще иметь представление о его привычках? Не иначе рождество ударило в голову.
- Наша мисс Скромница перестала отнекиваться, - обрадовалась Кейти, всё так же пританцовывая на месте и натягивая пальто. – Обязательно надень чёрное платье с длинным шлейфом. Готик стайл. Он точно заценит. Вечно такой чёрный и мрачный, как…
- Летучая мышь? – воскликнула Джейн. Слова будто сами вырвались. Ни секунды раздумий. Именно так и зовут за глаза этого странного мужчину – летучая мышь.
- Вообще я хотела сказать, как ворон Эдгара По. Но тебе виднее, - рассмеялась Кейти.
Сью подхватила приплясывающую подружку под руку и вытащила из магазина, ей явно не терпелось похвастаться новым любовником.
Джейн рассеянно проводила их взглядом и уставилась на часы. Сейчас её не волновало, что до шести оставалось всего-то двадцать минут. Накопившаяся усталость вдруг навалилась на неё, будто разом надеясь отыграться за несколько предыдущих недель.
Небрежно срезав последние больные листья, Джейн вышла в главный зал. Терпкий еловый запах перебивал все остальные, не давая цветочным ароматам ни единого шанс.
Джейн не любила ёлки, выращенные в питомнике. Они пахли какими-то удобрениями и химикатами, которыми их опрыскивали, чтобы иголочки дольше не осыпались.
Обычно Джейн не ставила на рождество ёлку - не для кого было украшать дом. Вот и сейчас она аккуратно пригладила топорщившиеся в разные стороны ветки, даже не подумав выбрать деревце для себя, хотя обе её подружки уже присмотрели себе зелёную красотку.
Как она и предполагала, Северус стоял на улице возле магазина и рассматривал витрину на противоположной стороне, даже не думая как-то обозначить своё присутствие.
Хозяин винной лавки, которая и привлекла внимание доктора, расстарался в этом году – электрические фонарики, бумажные гирлянды, стеклянные шарики, искусственные ёлочки величиной с ладонь. За всей это мишурой создавалось стойкое впечатление, что это магазин новогодних украшений, а не вина по двести фунтов за бутылку.
- Северус, а вы пьёте? – внезапно для самой себя спросила Джейн, останавливаясь чуть позади. Почему-то ей казалось очень важным выдерживать дистанцию. Пусть она не испытывала уже того прежнего трепета в его присутствии, но всё же между ними был невидимый барьер, преграда – то ли возраста, то ли таинственных событий, связавших их.
- Иногда, - не поворачиваясь, ответил Северус – сухо и как-то очень вяло.
Джейн поёжилась, невольно обнимая себя руками. Удивительно, но вот такой Северус пугал её почти панически – без язвительной усмешки, блеска в глазах и морщинок на лбу между нахмуренных бровей. Как будто мир качнулся. Как землетрясение в 5 баллов – захлопали двери и треснуло стекло, но внутри всё оборвалось от ужаса.
- Я провожу вас домой, по дороге и поговорим. Я ведь за этим и пришёл, - не забыв подчеркнуть, что цель встречи сугубо профессиональная, проговорил Северус.
Джейн поспешно закивала, радостно обрывая собственные неприятные мысли.
Идея родилась как-то спонтанно. Непослушными руками Джейн торопливо снова отперла двери магазина, ввалилась внутрь, стараясь не обращать на доводы собственного рассудка никакого внимания. Это оказалось нелегко, но в итоге девушка одержала оглушительную победу. С триумфальным видом, она вытащила из дверей самую маленькую ёлочку. Одной рукой она пыталась придержать мохнатое деревце, а другой закрыть дверь. Краем глаза, девушка заметила, как Северус подошёл к ней.
Лихорадочно звеня ключами, Джейн воевала с замками. И не давая себе ни единого шанса передумать, выпалила:
- Если у вас нет планов на это рождество, то, может быть, составите мне компанию?
Жребий брошен. Девушка замерла, будто стараясь спиной почувствовать, каким же будет ответ.
Молчание показалось ей хорошим знаком. Ведь молчание – это почти согласие!
Джейн благодарно обернулась через плечо, но мужчина не обращал на неё никакого внимания. Северус внимательно смотрел на ёлку. Да как смотрел! С такой откровенной ненавистью, что кровь стыла в жилах.
- Что-то не так? – робко поинтересовалась Джейн. Может быть, Северус гринписовец? Или у него аллергия на хвою. У таких людей часто бывает аллергия на все те вещи, которые обожают чуть ли не все в мире. Например, солнечный свет, смех или же новогодние ёлки.
- Да всё, чёрт вас дери, не так! Вы не могли выбрать другую ёлку? Вот вы видите эти три помятые ветки? – зашипел Северус, потрясая ёлку.
- Да, - запинаясь, выдавила Джейн, послушно рассматривая три смятые ветки.
- И я вижу! – заорал он, теряя всю свою обычную хладнокровность. – Один в один! Вплоть до каждой иголочки!
- Но я подумала, что раз я буду не одна в Рождество, то ёлка будет очень уместна, - проговорила Джейн, от удивления моргая часто-часто. Она даже как-то упустила из виду, что согласие ей ещё никто не дал.
- Значит, обычно вы ёлку вообще не ставите? – уже спокойнее проговорил Северус.
Джейн помотала головой, сожалея о своём решении, предложении, да и рождении на свет божий, пожалуй, тоже.
- Я с удовольствием проведу с вами рождество, - неожиданно согласился Северус. Голос его стал вкрадчивым, почти ласковым. Но снова сорвался. – Только никакой ёлки!
Джейн ощущала себя героиней какой-то сюрреалистической рождественской пьесы, в которой все долго и пространно рассуждают обо всём на свете, а потом поют песню про шпинат, улетая прочь на космическом корабле.
Девушка послушно позволила Северусу поставить ёлку наместо, после чего в третий, последний, раз за день закрыла двери магазина.
Они шагали вдвоём по улице. Джейн почти физически ощущала, как в голове начинает что-то гулко стучать. Болезненная пульсация становилась всё сильнее с каждой минутой проведённой в молчании и созерцании спины своего провожатого. Вскоре дошло до того, что просто переставлять ноги стало нелегко. Глаза начали слезиться, мешая разглядеть тротуар.
Но, как и в прошлый раз Джейн не могла себе позволить остановиться. У неё не было ни малейшей надежды, что если она упустит из виду Северуса, превратившегося в чёрное пятно, то он сам захочет найти её. Сам остановится, чтобы подать ей руку.
В голове что-то жужжало, как назойливая муха. Это было похоже на голоса, но Джейн не могла их разобрать. Вспышки света мелькали перед глазами всеми оттенками зелёного. Правое плечо начало зудеть. Сначала едва заметно. Потом всё сильнее и сильнее. Сама не замечая как, Джейн скинула сначала пальто, а потом и пиджак, пытаясь добраться до саднящего плеча. Мало заботясь о том, как это вообще выглядит со стороны, она оставила свои вещи валяться на тротуаре и упрямо шагала за Северусом.
- Мерлин, что ты делаешь? – голос Северуса ворвался в этот кошмар порывистым чёрным вихрем.
Джейн растеряно посмотрела ему в глаза, явно не понимая, что вообще происходит. Обе руки были в крови – видимо, она так сильно чесала плечо, что содрала кожу.
- Я не знаю, - испуганно проговорила Джейн. – Не знаю. Не знаю.
Секунда и Северус стоял подле неё, пытаясь как-то укутать её в свою чёрную мантию. Он тихонько ругался себе под нос и бросал неприязненные взгляды на зевак, которые проявляли болезненный интерес к происходящему.
- Ничего не болит? Идти можешь? – проговорил он, немного встряхнув её, чтобы провести в чувство. – Да не молчи ты, чёрт тебя дери.
- Почему вы всегда в чёрном профессор? – слабо отозвалась Джейн из глубины кокона, в который её спеленали. – Это ваш любимый цвет?
- Нет-нет, просто работа была очень грязная и вещи пачкаются быстро. В привычку вошло, - выпалил он, продолжая аккуратно осматривать девушку. – Не молчи, говори со мной. Знаешь, мой любимый цвет белый. Странно, правда? Но я никогда не носил белый, потому что считал – мне он не к лицу. Не молчи. Ну же.
- Странно, - с трудом проговорила Джейн. – Никогда бы не подумала.
Северус осторожно придвинул её к себе, обнимая одной рукой за талию. Он что-то говорил и говорил, какие-то глупости. Выяснилось, что Северус любит именно красное вино. Что ненавидит запах асфальта в жару. И что у него аллергия на апельсины и щелочь.
Джейн вслушивалась в звук его голоса. Ей казалось, что сами слова и не важны. Но вот голос, этот чарующий, чуть хриплый голос и был той ниточкой, что привязывала её к данной реальности.
- Знаешь, Северус, среда – это всё что у меня есть, - проговорила Джейн. – А всё остальное… Это не моё. Понимаешь? Я не знаю, откуда всё это взялось. Мне кажется, что только в среду я в своём уме. И только потому, что ты придёшь ко мне. Это как будто отправная точка… Знак, что всё вокруг реально.
Северус молчал.
- Я схожу с ума? – губы внезапно задрожали. Хотелось расплакаться, но сил не было даже на это.
- Конечно же нет, - вдруг с жаром произнёс Северус. – Ты просто очень устала. Поверь мне, стоит только отдохнуть и всё будет в порядке. Несколько часов сна и ты сама посмеёшься надо всем этим. У тебя просто предпраздничная депрессия.
Джейн благодарно вздохнула. Как она могла не верить ему, если он и был стержнем её мира, готового рухнуть в любую минуту. Нужно просто выспаться и всё.
Северус так же бережно завёл её в квартиру, снял с неё свою мантию и помог забраться в кровать.
- Ты же придёшь в среду? – уже почти засыпая, пробормотала Джейн. – Я испеку пирог. Это будет лучшее рождество.
- Обязательно, - тихо проговорил Северус и затворил за собой дверь.





***Северус***
Пару часов Северус бесцельно бродил по округе, стараясь собраться с мыслями и решиться хоть на что-то. Все его действия казались ему неправильными, опрометчивыми, бессмысленными.
Все попытки составить план действие приводили его лишь долгим спорам с самим собой. Чем ближе подступало рождество, тем очевиднее становилось его бессилие. Видимо, ему придётся безвылазно дежурить подле Гермионы, чтобы не пропустить момент нападения. Что-либо выяснить ему так и не удалось.
Внутренний голос ехидно подначивал, что если бы Северус больше прилагал усилий не к очарованию Гермионы, а к разгадке своих видений, то толк бы был. Издеваться над самим собой он умел ничуть не хуже, чем над окружающими. Может быть, даже лучше, так как знал все свои болевые точки.
Северус решил прийти к магазину чуть раньше, чтобы понаблюдать за обстановкой. Возможно, кто-то в это самое мгновение шныряет вокруг, вынюхивая информацию. Чаще всего в магическом мире убийства – это тщательно спланированные преступления. Ничего похожего с магловскими спонтанными проявлениями агрессии.
Пробормотав под нос чары невидимости, Севеурс снова направился по направлению к магазину цветов.
И не ошибся, возле витрины, почти уткнувшись в неё носом, стояли двое молодых людей. Крадучись, Северус приблизился, держа наготове палочку. Внимательно всмотрелся в странных соглядатаев и фыркнул, узнав обоих.
Северус мысленно порадовался, что не снял чары невидимости. Теперь ему не придётся терпеть присутствия этих двоих. Нужно только дождаться, когда они уйдут. И будто услышав его мысли, Луна оглянулась и уставилась своими блестящими глазами прямо на профессора.
- Невилл, ты иди, я тебя догоню, - произнесла девушка, зачем-то дёрнув спутника за рукав.
Долгопупс попытался было возражать, но одного взгляда девушки хватило, чтобы заставить его ретироваться.
- Тряпка, - с отвращением подумал Северус, не торопясь подходить.
Луна бросила последний рассеянный взгляд на витрину и, вздохнув, позвала, ничуть не смущаясь общению с пустотой:
- Профессор, мне нужно с вами поговорить. Это очень срочно.
Каким образом девчонка умудрилась его обнаружить, Северус не понимал. Хотя… Чёрт возьми, Лавгуд училась на Когтевране, всегда была рассеянно-внимательна к главному и заканчивала обучение в школе Авроров. Дети растут быстро.
Девушка тем временем подошла сама. Ее, как и в школе, совсем не шокировали и не отталкивали странные манеры профессора Снейпа. Более того, она явно всегда общалась с каким-то своим вариантом профессора – исправленным и подкорректированным. Возможно, Полумна делала для него такое исключение, подозревая происки мозгошмыгов.
- Вот возьмите, - коротко произнесла девушка, протягивая Северусу два закупоренных пузырька, будто наполненных серебристым туманом. – Я убедилась сегодня. Гермиона сходит с ума. Может быть, она просто решила расширить свой горизонт, но что-то мне подсказывает – не к добру это. Профессор Дамблдор прав, если уж кому-то и поручить судьбу бывшего члена ОД, то только бывшему пожирателю смерти.
Взмах палочки, чтобы убрать бесполезные теперь чары невидимости.
- Вы разговаривали с Дамблдором? Почему не с Минервой? – усмехнулся Северус, с трудом отводя взгляд от протянутой руки девушки.
- Профессор МакГонагл, честно говоря, тут совершенно не причём. Она даже заклятье снять не может сама, - безмятежно сообщила Полумна.
- Что значит, не может? – процедил Северус, старательно игнорируя маячащие перед носом пузырьки. Вот теперь он окончательно понял, в какое передрягу они с Гермионой попали. Если тут не обошлось без Дамблдора, то жди внезапного сюрприза.
- Ну как профессор МакГонагл может вернуть то, чего никогда не видела, не брала да и не знала? – рассудительно заметила Лавгуд. – Но, честно говоря, я, имея под рукой всё необходимое, тоже не смогу ей помочь. А вот вы... Ну что, берётесь? Только учтите, вам предстоит решить, стоит ли вообще что-то предпринимать или нет.
Северус сам не заметил, как в его руку перекочевали два флакончика, ещё хранящие чужое тепло.
- Удачи вам, профессор Снейп, - улыбнулась Полумна. – У вас точно всё получится. Так или иначе.
Девушка перешла через дорогу и скрылась меж домов, в том же направлении что и Невилл пару минут назад.
Северус крепко сжимал пузырьки, продолжая смотреть девушке вслед, лишь бы только не думать и не решать ничего прямо сейчас. Только не сейчас. Ещё чуть-чуть этого сладкого бездумья. Ещё немного.
- Северус, а вы пьёте? – Гермиона появилась рядом бесшумно, словно одно из школьных приведений.
Отчего-то его задел этот простой, в сущности, вопрос. Как будто его лишили права на простые человеческие слабости – сон, алкоголь, страх, нерешительность. И нежелание брать на себя ответственность за чью-то чужую судьбу.
- Иногда, - не поворачиваясь, ответил Северус. Он не хотел смотреть в её глаза, слишком внимательные, широко распахнутые для него и бездушно-пустые для окружающих.
- Я провожу вас домой, по дороге и поговорим. Я ведь за этим и пришёл, - сухо проговорил Северус, будто стараясь возвести невидимую стену. Будто говоря, видишь, я всё та же бездушная скотина.
Когда он всё же решился обернуться, Гермионы не было рядом, девушка стояла возле дверей магазина, пытаясь удержать ёлку одной рукой, а другой вставить ключи в замок.
На негнущихся ногах Северус прошёл несколько метров и остановился, не веря своим глазам. Одна, две, три. Ровно три погнутых ветки.
- Если у вас нет планов на это рождество, то, может быть, составите мне компанию? – вдруг выпалила Гермиона. И замерла, превратившись в один большой вопросительный знак. Даже голову немного изогнула в сторону.
Но Северус почти и не слышал, что она ему сказала. Всё его внимание было сосредоточено на трёх зелёных ветках, которые он успел так хорошо изучить в своих снах. Мерлин, за всю свою жизнь Северус, кажется, ничего в жизни не ненавидел так сильно, как эти три чёртовы палки, утыканные иголками.
- Что-то не так? – осторожно спросила Гермиона, с испугом рассматривая ёлку в своей руке, как будто она могла вырваться и покусать.
- Да всё, чёрт вас дери, не так! Вы не могли выбрать другую ёлку? Вот вы видите эти три помятые ветки? – зашипел Северус, потрясая ёлку.
- Да, - немного заикаясь, поспешно выдавила Гермиона.
- И я вижу! – воскликнул Северус, ощущая, как кровь приливает к лицу. – Один в один! Вплоть до каждой иголочки!
- Но я подумала, что раз я буду не одна в Рождество, то ёлка будет очень уместна, - произнесла девушка не очень уверенно.
- Значит, обычно вы ёлку вообще не ставите? – почти успокоившись, проговорил Северус. Неожиданное приглашение провести рождество вместе открывало ему полный простор для действий. Не нужно прятаться в кустах, ожидая неведомого врага. Не нужно накладывать утомительное количество чар. Ешь пудинг да смотри по сторонам.
- Я с удовольствием проведу с вами рождество, - поспешил согласиться Северус. Он старался говорить дружелюбно, но вид злополучного дерева выводил его из себя. – Только никакой ёлки!
Гермиона выглядела озадаченной и настороженной одновременно, будто ожидала какого-то нового подвоха.
Северус собственными руками внёс дерево в магазин, проследил, как девушка закрыла двери, и с трудом удержался от наложения запечатывающего заклинания. Но, конечно же, подавил в себе этот идиотский порыв и зашагал прочь, старательно убеждая себя, что ему не хочется оглянуться и проверить, не преследует ли их ёлка, зловеще шевеля ветками.
Очередной штрих пророческого сна в реальной жизни выбил Северуса из колеи, заставив ненадолго забыть о двух пузырьках с чужими воспоминаниями у себя в кармане. Из этих мелочей медленно, но верно складывалось будущее. Шаг за шагом всё ближе к смерти.
Мысль о нежданной подсказке от Полумны Лавгуд вспыхнула так же внезапно, как пропала до этого. Теперь ненужно больше гадать, что случилось несколько лет назад. Возможно, информация поможет ему даже определить личность преступника.
Конечно же, сейчас на него взвалили новую ношу. Теперь он отвечал не только за жизнь Гермионы, но и за её рассудок. Как Северус и предполагал, заклинание работало очень тонко. Просто рассказав Гермионе о прошлой жизни, он бы добился лишь того, что окончательно свёл бы её с ума. А вот воспоминание, некогда принадлежавшее девушке и вложенное в её измененное сознание, могло помочь всё вспомнить, не активировав систему защиты, наложенную Минервой.
Наверняка девушка испытала бы шок. Но цепная реакция в памяти вызвала бы вытеснение ложных воспоминаний истинными.
- Мерлин, что ты делаешь? – невольно ахнул Северус, оборачиваясь, чтобы проверить как там Гермиона.
Она беспомощно скривилась и уставилась на него, будто видя впервые. Гермиона успела скинуть пальто и каким-то образом поранить руки в кровь.
- Я не знаю, - прохныкала Гермиона. – Не знаю. Не знаю.
Сорвав с себя мантию, Северус осторожно укутал девушку. Ругательства против воли сорвались с губ. Он был полон злости на себя. Задумался старый придурок о судьбах мира и сложных магических задачах. Ведь знал же, насколько нестабильно её состояние сейчас.
- Ничего не болит? Идти можешь? – проговорил он, немного встряхнув её, чтобы провести в чувство. – Да не молчи ты, чёрт тебя дери.
- Почему вы всегда в чёрном профессор? – неожиданно пролепетала Гермиона. – Это ваш любимый цвет?
- Нет-нет, просто работа была очень грязная и вещи пачкаются быстро. В привычку вошло, - быстро проговорил Северус, пытаясь понять, насколько плохи её дела. – Не молчи, говори со мной. Знаешь, мой любимый цвет белый. Странно, правда? Но я никогда не носил белый, потому что считал – мне он не к лицу. Не молчи. Ну же.
- Странно, - с трудом ворочая языком, пробормотала Гермиона. – Никогда бы не подумала.
Северус аккуратно прижал девушку к себе, помогая ей идти. Если бы не сорванная спина, он бы мог понести её на руках, уж несчастные килограмм сорок донёс бы до дома. Зеваки вокруг раздражали своим назойливым вниманием. По сути, им не было никакого дела до них, но проявлять заботу на глазах у стольких людей оказалось тяжелее, чем думалось.
Северус не знал, чем бы вызван очередной приступ. Скорее всего, состояние девушки ухудшалось с каждым днём просто потому, что несмотря ни на что разум Гермионы продолжал бороться отторгая ложные воспоминания.
Самым главным сейчас было дать ей ощущение реальности происходящего. Некую стабильность, точку опоры.
Он рассказывал ей что-то о себе, не задумываясь о смысле или даже связности своего рассказа. Просто звук человеческой речи держал Гермиону в сознании.
- Знаешь, Северус, среда – это всё что у меня есть, - внезапно заговорила она. – А всё остальное… Это не моё. Понимаешь? Я не знаю, откуда всё это взялось. Мне кажется, что только в среду я в своём уме. И только потому, что ты придёшь ко мне. Это как будто отправная точка… Знак, что всё вокруг реально.
Северус не знал, что можно ответить на такие слова. Да может и не стоило ничего говорить.
- Я схожу с ума? – дрожащими губами пролепетала Гермиона. Северусу показалось, что вот-вот произойдёт взрыв, и она расплачется.
- Конечно же нет, - как можно более уверенно проговорил Северус. – Ты просто очень устала. Поверь мне, стоит только отдохнуть и всё будет в порядке. Несколько часов сна и ты сама посмеёшься надо всем этим. У тебя просто предпраздничная депрессия.
Гермиона заметно расслабилась и даже улыбнулась ему.
Так неторопливо они всё же дошли до квартиры Гермионы.
Северус бережно извлёк её из своей мантии и помог забраться в кровать, надеясь, что сон поможет девушке
- Ты же придёшь в среду? – пытаясь бороться со сном, пробормотала Гермиона. – Я испеку пирог. Это будет лучшее рождество.
- Обязательно, - кивнул Северус.
Прикрыв дверь в спальню, Снейп внимательно обошёл весь дом, не забыв наложить парочку заклинаний. Постоянная бдительность. Пусть он теперь даже знал точное время нападения, но перестраховаться никогда не поздно.
Аппарировав в свою квартиру, Северус торопливо извлёк два пузырька из кармана мантии. Но с какого стоило начать? Никакой нумерации или наклейки на них не было.
В самый последний момент он вдруг почувствовал странную нерешительность. Страх сделать только хуже снова вернулся.
Усмехнувшись своим нелепым мыслям, Северус вытряхнул выбранный наугад пузырёк в омут памяти. Хуже-лучше… Как говорил один великий человек, делай или не делай, не нужно рассуждать.