Кануть в Лету (The Nymph Hunt)

Глава 1

Гермиона сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. Нет никаких причин расстраиваться. Абсолютно никаких. Ну да, не везет на работе. Подумаешь. Она ведь прекрасно знала, что неудач не избежать, и все равно отказалась от особых преференций, предложенных ей как героине после окончания войны. Знала, что придется самостоятельно прокладывать себе дорогу, чтобы стать кем-то, и была готова усиленно работать – если потребуется, сутками напролет – чтобы доказать людям и себе, что не просто так ее называли Умнейшей Ведьмой Столетия.

Но вот появления на пути ее стремительной карьеры непреодолимого препятствия в лице старого школьного недруга она никак не ожидала. Кто бы мог подумать, что Самый Большой Мерзавец - из всех ныне живущих и недавно почивших - испортит все ее амбициозные планы!

Начиналось все не так уж плохо. Сначала работа даже приносила удовольствие, несмотря на загруженный график и мизерную зарплату. Девушка планировала набраться опыта и завоевать уважение в Департаменте по контролю над магическими существами, сделать так, чтобы ее голос был услышан и имел определенный вес среди коллег. Гермиона подсчитала, что через год-два работы у нее будет достаточно опыта и связей, чтобы по-настоящему изменить безобразную ситуацию с правами (или, скорее, их отсутствием) для домовых эльфов и прочих угнетаемых волшебным сообществом существ.

И...Ни-че-го. Гермиона работала в своем отделе уже восемнадцать месяцев, и единственное, что она смогла изменить на рабочем месте за это время, был сорт кофе, который ей приходилось готовить для своих боссов.

Боссов.

Изначально в отделе значились только она и ее начальник, малоприятный пожилой волшебник себе на уме, который не был склонен выслушивать предложения молодой ведьмы. Однако, как позднее убедилась Гермиона, какую бы неприязнь он не вызывал своими лекциями на тему «как устроен мир» и как ей нужно набраться «немного жизненного опыта», чтобы «умерить ее идеализм», этот босс был далеко не самым плохим вариантом.

Ее персональный ад начался около девяти месяцев назад, когда в их офисе объявился он, получив здесь должность, равнозначную ее собственной. Он не имел никакого желания работать в их отделе и с первого же дня ясно давал понять, что если у него был бы шанс выбирать, хоть малейший, то его бы и близко здесь не было. К несчастью, вздохнула Гермиона, права выбирать ему не предоставили. Дело семьи Малфой наконец-то было закрыто, и они – разумеется – смогли соскочить с крючка правосудия и избежать хоть мало-мальски серьезного наказания, отделавшись штрафом, продолжительными каникулами за границей для Люциуса и Нарциссы до тех пор, пока общественность не забудет их прегрешения, и «исправительной службой» в министерстве для младшего Малфоя, который не захотел покидать страну.

Вместо непосредственно выполнения своих обязанностей по «службе», он решил облегчить себе жизнь еще больше и попросту втерся в доверие к их недалекому начальнику. Сделать это было не сложно, поскольку старый фанатик плевать хотел на права несчастных угнетаемых магических существ и Гермионины предложения, но ему было определенно не плевать на деньги и власть, которые даже после войны и судебных разбирательств у Малфоя были в избытке. К сожалению.

Пожалуй, Гермиона еще смогла бы смириться с его присутствием, если бы не тот факт, что Малфой не просто бездельничал на работе, но и с завидным постоянством брал задания с совершенно критическими сроками сдачи, находил способы перекинуть их на ее плечи и под ее ответственность, таким образом, делая все в его силах, чтобы даже на сон у нее не было времени. Не говоря уже о чем-то еще. Гермиона отлично знала, что жаловаться боссу на его любимчика будет абсолютно бесполезной тратой времени, поэтому пошла сразу к главе департамента.

Боссу сделали замечание, и в качестве изощренной мести – вне сомнения, чтобы «усмирить» ее – он повысил Драко, предоставив мерзавцу при этом собственный маленький кабинет. Это, как и ожидалось, дало Малфою безграничную возможность оттачивать на Гермионе начальственные замашки без каких-либо возможных для себя последствий. Надо отдать Малфою должное: не проходило и дня, чтобы он этой возможностью не пользовался.

Естественно, Гермиона перерыла все справочники и документы в тщетной попытке доказать, что это повышение, будучи совершенно смехотворным и неоправданным, было нарушением правил министерства. Увы и ах, но до тех пор, пока босс не выходил за рамки бюджета департамента, он был волен делать любые перестановки кадров по своему усмотрению. Очевидно, это подразумевало и создание новых должностей для бывших заключенных, которые, по-видимому, видели смысл жизни в командовании другими людьми. Ею, в частности.

Она посетовала Гарри на то, как же могло ТАК не повезти, что Драко Малфоя направили именно в ее департамент, и еще до того, как друг открыл рот, чтобы ответить, одного взгляда на его покрасневшие уши хватило, чтобы понять: назначение Малфоя в ее департамент было далеко не случайностью. «П-прости, Гермиона, - сказал ее предположительно лучший друг, - но я знал, что ты-то точно сможешь с ним справиться, поэтому и поговорил кое с кем, чтобы его отправили к вам в отдел…». После этого Гермионе пришлось очень и очень постараться и не выйти из себя, прокляв при этом всех и вся в радиусе пары миль. Гарри же, будучи, вероятно, Самым Самонадеянным Аврором Современности, остался при своем мнении и так и не признал, что плачевное состояние, до которого Малфой ее довел, служило определенно слабым доказательством его правоты. «Кроме того, он уйдет из отдела, как только закончится его годовой срок, так что совсем скоро все станет на свои места, не волнуйся».

Объяснять Гарри, что Малфою, как боссу, теперь под силу оставить ее еще на целый год на старой никчемной должности, всего лишь по уходу написав нелицеприятную характеристику (а в том, что Малфой не откажет себе в таком удовольствии, она не сомневалась), было бесполезно, поэтому Гермиона даже не стала пытаться. Однако с Гарри она с того момента стала вести себя гораздо прохладнее. Когда он поинтересовался, сколько будет продолжаться этот саботаж, девушка отрезала: «До тех пор, пока его влияние на мою жизнь не прекратится», и ушла, вздернув подбородок.

Конечно, поступать с Гарри подобным образом было весьма глупо, хотя бы потому, что у нее не было ни времени, ни возможности завести новых друзей в министерстве, и теперь Гермионе было не с кем даже сходить на ланч, но прощать своего лучшего друга-предателя так легко она не собиралась.

- Ты очень тихая сегодня, Грейнджер, - его удивительно раздражающая манера растягивать слова отвлекла девушку от ее мыслей. Явился.

- Даже не мечтай! – прошипела девушка. - Я не собираюсь тратить все выходные на конспектирование отличий всех тритонов, которые продаются в пределах Британии, только потому, что тебе так захотелось!

- О, и что же ты, в таком случае, будешь делать в выходные, позволь спросить? Обжиматься с тем твоим рыжим недоразумением? – спросил он, надевая верхнюю мантию за три часа до того, когда он по идее должен был бы уходить с работы домой. Очевидно, Малфою закон не писан. – Если ты выполнишь свою работу, то я, может быть, напишу тебе хорошую характеристику через два месяца.

Его ухмылка, однако, ни коим образом не подтверждала его слова, и они оба прекрасно знали, что не видать ей хорошей характеристики как своих ушей. Мерлин, да ей повезет, если она вообще сохранит свое место после его ухода!

Самое отвратительное в этом, по мнению Гермионы, было то, что он терроризировал ее даже не потому, что ненавидел по старой памяти, а просто потому что он мог, и его безмерно радовала возможность быть таким засранцем.

- Я не смогу сделать все в эти выходные, Малфой, - девушка попыталась снова, намереваясь впихнуть стопку документов обратно в руки "начальнику". Но сегодня, очевидно, был не ее день. Или это не ее год?...Во всяком случае, для того, чтобы ненароком смахнуть полную чернильницу прямо на шелковую и баснословно дорогую мантию Малфоя - надо быть законченным неудачником. Гермиона моментально оценила ущерб, и ее глаза расширились от ужаса. Пятна от чернил, которые постепенно расползались по серому шелку, простым Скурджифаем не выведешь. Кроме того, в министерстве использовали особый – самый стойкий – вид чернил. Вот она и обеспечила себе занятие на много-много выходных вперед: ни за что на свете Малфой не упустит такую возможность поиздеваться над ней, завалив бесполезной работой на дом.

Просто потому, что это было в его власти.

Малфой невозмутимо оглядел испорченную мантию.

- Ты заплатишь за это, - констатировал он.

О, в этом она не сомневалась. На секунду она даже малодушно прикинула, а стоит ли карьера таких жертв. Она могла просто уйти и найти совершенно прекрасную работу, возможно, в Пророке, где ей не пришлось бы работать за смешную зарплату по четырнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, и при этом терпеть бывшего Пожирателя Смерти в качестве своего начальника.

Но тогда он выиграет. А она не может позволить Малфою выиграть. Если бы только она смогла продержаться еще несколько месяцев до его ухода...

Всего несколько месяцев. Она же сможет…Правда?

Его задумчивое выражение лица сменила весьма зловещая улыбка.

- Да, именно так. Ты заплатишь за новую мантию. Буквально. И не за то барахло, что ты обычно носишь, а за нормальную мантию, как эта.

Гермиона уставилась на него. Его мантия, вероятно, стоила больше, чем она зарабатывала в год.

- У тебя таких мантий сотни! - возразила она. – Ты, скорее всего, даже не собирался надевать ее во второй раз!

Его улыбка стала еще шире, и она в очередной раз убедилась, что этот человек был самим воплощением истинного первородного зла. Ведь зло подразумевает отсутствие совести, так ведь?

- Разве ты и тебе подобные не озабочены, прежде всего, принципами? - спросил он шелковым голосом. - Так вот, это дело принципа, не так ли? Ты испортила мое имущество, значит, должна мне это компенсировать. И поскольку я не заинтересован в какой-либо другой компенсации, что ты могла бы предложить, деньги – это единственный вариант, не так ли?

Отлично. По-крайней мере раньше она ела, а теперь из-за Малфоя можно будет на время забыть и об этом.

- Сколько? - почти простонала она, сдавшись.

Он удивленно посмотрел на девушку.

- Ну не думаешь ли ты, что я сам пойду покупать мантию? Я не в настроении. Так что это сделаешь ты.

- Малфой, я не смогу купить мантию на тебя без примерки.

- Разумеется, сможешь. У мадам Малкин есть мои размеры.

Гермиона подавила еще один стон.

- Цвет и ткань те же самые? – мрачно поинтересовалась она.

- С какой стати мне нужна такая же мантия, что у меня уже была? Можешь использовать свое воображение.

- Отлично. Значит, зеленая в пурпурный горошек. Подойдет?

Она не могла не порадоваться, глядя на его шокированное выражение лица.Он презрительно скользнул по ней взглядом.

- И ты бы наверняка решила, что это отличное сочетание, не правда ли? С твоим-то умением одеваться… - Гермиона даже открыла рот от оскорбления, но прежде чем смогла ответить, Малфой поднял руку, давая понять, что она может даже не стараться. – Ты что, серьезно подумала, что я бы позволил кому-либо с таким ужасным чувством стиля, как у тебя, хотя бы просто попытаться купить мне мантию? Просто прекрати проливать чернила на мою одежду и приготовь документы к понедельнику!

Она подавила желание закатить глаза, но решила никак не комментировать малфоевскую реплику касательно ее отвратительного вкуса. Есть вопрос поважнее.

- Я правда не могу сделать это в выходные, - она сделала еще одну попытку. - У меня мероприятие.

- Тогда отмени свое мероприятие. Мне нужны эти данные.

- Я не могу отменить его, потому что оно обязательное для всех.

- Ах, ну да. Это... - он нахмурился. – Забавно, я знал об этом, но как-то даже не подумал, что ты можешь туда пойти. Без обид, но ты и веселье – две совершенно несовместимые вещи.

Без обид. Конечно. Гермиона чуть не заскрипела зубами. Она и вправду не часто развлекалась в обществе других людей – как будто, у нее было на это время – но она ненавидела то, как он постоянно отпускал шпильки по поводу ее внешности и приверженности к работе. Она не могла позволить себе носить дорогие мантии, и у нее не было времени на что-либо помимо работы, это действительно было правдой, но у нее, по крайней мере, была цель в жизни. У него не было. Иногда Гермионе даже становилось жаль Малфоя, потому что его жизнь была пустой, но обидные замечания в ее сторону всегда вовремя убивали непрошенную жалость еще в зародыше.

Решив не изменять себе и в этот раз, Малфой продолжил издеваться:

- Ты оденешься ведьмой-каргой, правда ведь? Ты, вероятно, единственная женщина на этой планете, которая жалеет, что не родилась с горбом и бородавками.

Она посмотрела на него, даже не опускаясь до ответной реплики. Разумеется, она не хотела для себя ничего подобного. Только то, что она не прихорашивается все время, вовсе не означает, что у нее совершенно нет женского тщеславия! Она просто научилась не показывать этого на работе, поскольку Малфой всегда безошибочно подмечал любые изменения в ее внешности и каждый раз находил что-то новенькое, чтобы унизить ее. Не то чтобы его мнение что-то значило для нее, но, поскольку он был единственным, кто вообще замечал эти изменения, то со временем она просто решила больше не озадачиваться этим вопросом.

Он немного подождал, что она скажет что-то в ответ, а когда ответа не последовало, пожал плечами.

- Хорошо, тогда приготовь документы ко вторнику, – небрежно бросил он, заходя в свой кабинет и закрывая дверь. Она не могла даже представить, что он, Мерлин его дери, собирался там делать. Явно не работать. Возможно, решил немного вздремнуть; в конце концов, это же так тяжело – быть сказочно богатым и удачливым мерзавцем, с которым нянчатся все, кому не лень.




Глава 2

Собственное отражение в зеркале казалось Гермионе чужим.

Эта черноволосая девушка, неуверенно теребящая в руках подол серебристого платья, просто не могла быть ею. Или могла? Платье доходило до середины бедра, облегало фигуру, имело глубокий вырез и, самое главное, разительно отличалось от всего того, что обычно носила Гермиона. В этом наряде она чувствовала себя практически обнаженной.

Или должна была бы чувствовать.

Простояв перед зеркалом уйму времени, она так и не смогла до конца прочувствовать, что она, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса и ответственный работник министерства, и есть девушка в зеркале. Это та, другая, была полуобнаженной незнакомкой. С идеальными чертами лица и белоснежной кожей. Девушкой-загадкой без прошлого и будущего.

Но не Гермиона.

Она потрогала идеально уложенный локон и еще раз посмотрела на нее.

У девушки в зеркале были изумительно зеленые глаза. Гермиона сильно сомневалась, что в природе вообще может существовать такой насыщенный и ясный оттенок зеленого. Обладать такими неестественными глазами, совершенным и чересчур красивым лицом, быть облаченной в абсолютно не грейнджеровское платье - все это казалось неправильным. Но чертовски приятным. Благодаря наведенным чарам гламура, Гермиона будто бы ненадолго стала другим человеком: кем-то, кто может делать все, что хочется, не пытаясь оправдать чьи-либо ожидания. Прежде всего, свои собственные.

Потому что в реальной жизни ее не существует.

В реальной жизни этой хрупкой черноволосой девушки нет, а, значит, нет и людей, которых она могла бы разочаровать. Возможно, никогда в жизни Гермиона не чувствовала себя такой свободной.

Она была нимфой. Сначала девушка и вправду думала нарядиться старой каргой; Малфой, как ни обидно признавать, был прав. Однако в ее планы вмешался владелец магазина, где она хотела взять напрокат наряд для вечера. Сначала пожилой волшебник отчаянно пытался отговорить ее от бесформенной черной мантии в пол, а когда Гермиона стала упрямиться, и вовсе возмущенно объявил, что наряд столетней ведьмы он ей не отдаст. Ни за какие деньги. Дескать, он всегда славился и гордился своим талантом безукоризненно подбирать клиентам костюмы, и нечего ему позориться на старости лет, допуская такое безобразие. Потому что, видите ли, черный балахон «столь прелестной юной особе» не к лицу, не по фигуре и, тем более, не по возрасту. К сожалению, это был единственный в своем роде магазин во всем Косом переулке. Гермиона сдалась и согласилась на костюм нимфы, который после домашней примерки оказался значительно короче, чем ей показалось сначала. Вообще-то, Гермиона не имела бы ничего против этого наряда, если бы не была абсолютно уверена, что на вечеринку явятся еще приблизительно триста других прекрасных нимф и подобных им чересчур совершенных женских персонажей. И все эти ослепительные «красавицы на вечер», вероятно, подумают, что она такая же, как они.

А Гермиона точно знала, что у нее не может быть ничего общего с женщинами, которые из пустого тщеславия выбрали образ нимфы для бал-маскарада.

У нее, в действительности, было гораздо больше общего со старыми каргами.

Но ведь теперь карги подумают, что она нимфа?

Гермиона нахмурилась. Она определенно запуталась в своих умозаключениях. Во имя Мерлина, это ведь костюмированная вечеринка! Значит, приходить туда следует в образе того, кем ты на самом деле не являешься. Следовательно, она не просто может, она обязана пойти как нимфа именно потому, что с этими тщеславными, легкомысленными и прекрасными созданиями у нее не было никакого сходства. Логически все сходится. К тому же, один раз побыть такой и не повредит. Собственно, никто и не узнает, если, конечно, у нее не появится причина остаться там на всю ночь. Это глупое мероприятие министерства, проводимое с целью впечатлить нескольких французских дипломатов, может, и было обязательным для посещения, но никто не мог приказать ей оставаться там до конца.

Сначала Гермиона пыталась отказаться от этого бала и даже прикидывала в уме, какая редкая болезнь, неожиданно с ней приключившаяся, смогла бы избавить ее от этой обязанности. Малфой и здесь оказался прав: она очень не хотела идти. На вечеринке будет огромное количество знакомых, но поскольку правила гласили, что раскрывать свою личность до полуночи никому нельзя, девушке придется провести вечер в абсолютном одиночестве. А ей совсем не нравилось быть одной.

Но остальные ведь тоже будут сами по себе. Будут веселиться и получать удовольствие.

А она будет единственной на празднике нимфой с душой самой настоящей карги.

Все, Гермиона, хватит. Какая-то бессмыслица. Девушка отчаянно потрясла головой, избавляясь от глупых мыслей. Кажется, этот костюм не лучшим образом влияет на ее умственные способности...В конце концов, надо собраться и в очередной раз показать себя ответственным сотрудником, чтобы, наконец, получить давно заслуженное повышение. И если поход на эту проклятую вечеринку хоть как-то сможет ей в этом помочь, она не имеет права сомневаться.

Гермиона перестала ходить кругами по комнате, прекращая мысленный спор «карги» и «нимфы», запертых ее теле.

Пора отправляться на бал.


***


Бал-маскарад проходил в каком-то старом роскошном особняке. Гермиона поежилась при мысли о том, что в первый раз увидит такое большое скопление чистокровных снобов в одном месте. Но, к сожалению, этого никак не избежать. Работая на министерство, ей время от времени приходилось сталкиваться с дипломатами. Или с чистокровными снобами. Что в магическом мире одно и то же. Хорошо еще, что она не пошла на дипломатическую службу, там девушке пришлось бы несладко. Героиня или нет, она не смогла бы добиться успехов в сфере, где человека с ее происхождением никто бы не воспринял всерьез.

Иногда, правда, Гермиона задавалась вопросом, а может, все-таки стоило попытаться. Возможно, стоило согласиться на предложенную после войны должность. Возможно, со временем, она бы смогла доказать коллегам, что заслужила это место. Что она ничем не хуже их, потомственных аристократов.

Только вот здравый смысл говорил ей: нет, не смогла бы. Она была молодой, она была женщиной, она была идеалисткой, и, самое важное, она была магглорожденной…Ее бы попросту игнорировали, а через пару лет болезненных мытарств отправили бы перебирать бумажки до конца жизни, снисходительно потрепав по плечу.

Она отдала приглашение при входе вампиру, на секунду задумавшись, а костюм ли это вообще. Наличие палочки говорило о том, что это волшебник, но вот голодный взгляд…Бледнолицее порождение тьмы взмахнуло палочкой, приглашение исчезло, и теперь она официально считалась гостем.

Ее направили в большой открытый бальный зал. Идя по главному холлу, Гермиона заметила несколько дверей поменьше, которые, очевидно, вели в более уединенные помещения. Некоторые были оставлены открытыми, видимо, для тех из гостей, кто предпочитал более тихую и спокойную атмосферу.

Надо бы запомнить это на всякий случай.

В зале яблоку было негде упасть. Почти сразу Гермиона поняла, что была недалека от истины, предполагая обилие костюмов нимф, вейл и прочих рафинированных красавиц. Не было, однако, ни одного одинакового наряда, и простое наблюдение за людьми для любопытной девушки обещало стать приятным времяпрепровождением.

Самым оригинальным образом этого вечера, на взгляд Гермионы, был квинтолап.* Ну, это был либо костюм, либо чья-то домашняя зверушка. Хотя тот факт, что кто-то решился взять с собой на многолюдное мероприятие подобную тварь с печально известной любовью к человечине, казался маловероятным, поэтому Гермиона после недолгих раздумий решила, что это все-таки костюм. Во всяком случае, она на это надеялась.

Девушка была настолько увлечена своей игрой «Угадай кто», что через несколько часов, когда людей стало особенно много, совсем забыла, куда идет и, задумавшись над очередной загадкой, врезалась прямо в чью-то грудь.

Собираясь извиниться, она подняла глаза, и слова замерли на губах. Перед ней стоял незнакомец с самыми невероятными голубыми глазами, что она когда-либо видела. Несколько секунд она просто завороженно смотрела на это чудо, пока, наконец, к ней не вернулась способность здраво мыслить. Наваждение исчезло, и она поняла, насколько глупо себя повела.

Ведь она любовалась тем, что всего лишь было частью маскарада. Эти глаза были не более реальными, чем ее собственные, и, присмотревшись повнимательнее, девушка поняла, что выглядели они уж слишком не натурально. Будто из голубого стекла.

Устыдившись собственной глупости, Гермиона сделала шаг назад и полностью осмотрела стоявшего перед ней человека. Высокий загорелый мужчина в хорошей форме. Светло каштановые волосы, невероятно красивые черты лица. И опять же, это все было искусственным и наверняка не имело ничего общего с действительностью. Как будто смотришь на портрет или римскую скульптуру – эстетическое удовольствие, не более.

Разумеется, она не знала, кто был скрыт под этими чарами, но кто бы он ни был – это всего лишь мираж, как и она сама. Вероятно, настоящий мужчина, скрывающийся под маской Аполлона, был прямой его противоположностью: бледный, темноволосый, не стоящий внимания.

Что же касается его костюма…Гермиона внимательно присмотрелась, но так и не смогла понять, что же это за образ.

- Нравится то, что видишь? – мужчина, кажется, забавлялся ее любопытством. Пусть. Ей показалось, или его голос действительно что-то напоминает? Если честно, до этого момента она не задумывалась о том, изменился ли вместе с внешностью ее голос. Наверное, нет, поскольку чары гламура меняли только визуальные черты.

- Что это за костюм? – напрямик спросила она.
Он вопросительно поднял бровь. Получилось слегка высокомерно. Что ж, половина присутствующих здесь были снобами.

- Ты хочешь сказать, ты не поняла?

- Нет, - она покачала головой.

- Угадай.

- Хм…- Гермиона на секунду задумалась и сказала единственное, что приходило в голову. - Мужчина?

- О, - теперь он приподнял обе брови. – Так она еще и умна.

- Так я права? – девушка в ответ скопировала его мимику. В конце концов, она тоже могла быть высокомерной, если обстоятельства требовали.

Его губы дрогнули в усмешке, и это опять напомнило Гермионе о чем-то или о ком-то, кого она знала.

- К глубочайшему сожалению продавца в магазине, да. Абсолютно права. Я просто мужчина.

- Ну что ж. Это скучно, - Гермиона входила в роль. Естественно, в нормальной ситуации она была бы вежливее, но зачем? Пойти на бал-маскарад как «просто мужчина» было действительно скучно.

- Возможно. Но это именно то, кем я хотел быть этой ночью. Никаких демонов-искусителей или прочих порождений зла, никаких прославленных волшебников. Просто мужчина.

По мнению Гермионы, тот демон, которого она заметила при входе в зал несколько часов назад, был интересней. Несравненно интересней, чем «просто мужчина», каким бы привлекательным он ни был.

- И…что же? – она обратила внимание на его маггловские брюки. – Ты хочешь быть магглом?

Он, кажется, опять был слегка изумлен ее прямотой.

- Быть магглом? – голос звучал задумчиво. – Ну…им живется гораздо легче нас, не так ли? По-крайней мере, у них на повестке дня нет вопросов чистокровности и прочих моментов, которые приводили бы к войнам и бесконечной политической грызне.

Значит, он едва ли был магглорожденным, поскольку не знал, что и у простецов есть похожие проблемы. С другой стороны, в его словах чувствовались усталость и скука, что говорило о том, что вряд ли эти моменты его очень волновали. Еще один обычный волшебник, больше заинтересованный в собственном существовании, чем в проблемах их несовершенного общества. Изменить жизнь других людей к лучшему явно не входило в его приоритеты. Ну что же, по мнению Гермионы, ничего плохого в этом не было. Но и хорошего тоже.

- Проблема чистоты крови была искусственно раздута теми, кому это было нужно, - ответила она, стараясь выглядеть нейтрально.

Мужчина печально покачал головой.

- Все не так просто. Было время, когда, проявив симпатию к магглорожденной девушке, ты мог навлечь на себя не просто гнев всей семьи, но и несмываемый позор на всю оставшуюся жизнь. Я когда-то даже думал об этом, но оказался недостаточно смелым, поэтому так и не решился. Теперь же…Не могу сказать, что люди больше не обращают на это внимание, но «несмываемый позор» уже перестал быть таким страшным и непоправимым после войны и…того влияния, что она оказала на…некоторых из нас. Хотя, несмотря на то, что смешение крови неожиданно стало обыденным, люди все равно время от времени вспоминают об этом.

Гермиона была поражена тем, как искренне прозвучали его слова.

- Ты был на стороне…проигравших…- медленно констатировала она. Человек, признавшийся в том, что в свое время должен был соответствовать стандартам старых чистокровных семей, мог либо быть на стороне Волдеморта, либо держать нейтралитет, но эта горечь в его голосе…Гермиона была уверена: он не был посторонним наблюдателем в той войне. По правде говоря, это не стало шоком. Каждый день ей приходилось сталкиваться с людьми, которые тогда сделали неправильный выбор. Мир не был черно-белым, и она давно поняла, что для каждого поступка всегда есть много причин. Это вовсе не означало, что она оправдывала выбор стороны психопата с маниакальными наклонностями, каким был Волдеморт, но и ненавидеть всех этих людей она уже тоже не могла. Устала.

Незнакомец бросил на нее осторожный взгляд и вздохнул. Он, очевидно, прекрасно заметил тень осуждения, мелькнувшую на ее лице. Были вещи, которые она никогда не умела хорошо скрывать.

- Я был тогда ребенком, - пробормотал он еле слышно. – У меня не было стороны. Я просто делал, что мне велели.

Гермиона закатила глаза, услышав такое слабое оправдание.

- Именно дети выиграли ту войну.

Он кивнул, выглядя слегка рассеянным.

- Да, но меня среди них не было. Как я уже говорил, смелость не была моей чертой. Я бы никогда не пошел против своих родителей. Даже если бы это убило меня.

Гермиона задумалась над его словами.

- Возможно, это не отсутствие смелости, - признала она, в конце концов, решив проявить чуточку великодушия, - возможно, это просто чрезмерная преданность.

Сказав это, она поняла, что это действительно так. Нельзя винить кого-то в том, что он слишком любит свою семью и хочет защитить близких любой ценой. Ей самой не раз приходилось совершать довольно сомнительные поступки для того, чтобы помочь своей семье и друзьям.

Странно, но он рассмеялся.

- Меня еще никогда не обвиняли в излишней преданности, но спасибо…-он оценивающе на нее посмотрел. – Ты не такая, как я ожидал.

- У тебя что, обычно есть какие-то ожидания относительно людей из толпы, которые случайно с тобой сталкиваются? – Гермиона вопросительно приподняла бровь.

Его взгляд скользнул по ее телу, ясно давая понять, что, да, у него были определенные ожидания на ее счет. Вот в чем была проблема карги в теле нимфы: люди ожидали, что ты будешь вести себя как нимфа, а Гермиона не имела ни малейшего представления о том, как они себя ведут – да и не хотела знать.

- Так как твое имя?- поинтересовался он.

- Ты же знаешь, я не могу сказать, - она покачала головой.

Его губы дрогнули в подобии ухмылки, которую, как на секунду опять показалось Гермионе, она уже где-то видела.

- Тогда назови мне любое имя.

- Лета, - произнесла девушка после недолгого раздумья.

- Странное имя, - заметил он.

- Почему же, это как раз имя нимфы, - Гермиона скрестила руки на груди, чувствуя себя неполноценной нимфой из-за обширных познаний в античной мифологии. Не то чтобы маги были абсолютно невежественными в этой сфере, просто мифология не очень ценилась в волшебном обществе. К тому же, в двух мирах – маггловском и магическом – одни и те же легенды трактовались по-разному, и Гермионе безумно нравилось проводить их сравнительный анализ. Более того, она, возможно, смогла бы написать работу, посвященную тому, как именно исторический дискурс, социальные, культурные и религиозные особенности двух миров обусловили те или иные различия в трактовке и…

Господи, сейчас она даже больше карга, чем обычно. Сейчас не время ударяться в интеллектуальные размышления.

- Что за нимфа? – он выглядел заинтересованным.

Гермиона решила предоставить ему короткую версию объяснения, иначе он непременно поймет, что никакая она не нимфа, а обыкновенный книжный червь.

- Она живет в царстве мертвых. Испив воду из реки, где она обитает, души умерших забывают свою былую земную жизнь.

Что-то промелькнуло в его фальшивых голубых глазах.

- Думаю, я был бы совсем не против попробовать.

Сначала Гермиона ничего не поняла, но когда до нее дошло, что он, скорее всего, имел в виду, то задохнулась от возмущения. Она уже было открыла рот, чтобы уверить нахала в том, что никакое «испитие» с ним чего-либо в ее планы на сегодня не входило, спасибо большое. Но изумленно замерла, заметив, что мужчина с трудом подавляет веселье. Он смеется над ней? Она нахмурилась.

- Ты не привыкла к этому, - сказал он немного удивленно, - ты не привыкла к флирту.

Она покраснела, надеясь, что наведенные чары смогут скрыть хотя бы часть ее смущения.

- А как мне называть тебя? – спросила она, пытаясь сменить тему.

- А какое самое обычное маггловское имя? – поинтересовался он, слегка пожав плечами.

- Ну…Джон? – предложила девушка.

Он поморщился.

- Звучит не так красиво, как Лета, не так ли?

- Кажется, ты сказал, что Лета – странное имя.

- Оно и есть странное, но все равно красивое.

Ну да, разумеется. Он должен был это сказать. Сделать комплимент нимфе. Он же мужчина.

- Джон – имя самое обычное, но…-она запнулась, размышляя, - вообще-то, нет никаких «но». Просто обычное, - признала она.

- И это именно то, что я просил, так ведь? – в его глазах светилось веселье. – Тебе здесь не нравится, - добавил он неожиданно, застав ее врасплох.

- Нет, разумеется, нравится. У нас сейчас вполне приятная…

- Я не имею в виду наш разговор. Я имею в виду вечеринку. Пойдем, - он схватил ее за руку и потянул за собой в сторону выхода.

- Что ты делаешь? – поинтересовалась она, не совсем уверенная, стоит сопротивляться или нет. Возможно, и следовало бы, но, с другой стороны, что именно такого уж плохого он может ей сделать, когда вокруг столько людей?

Она сдалась и позволила Джону вывести ее из зала.


*Quintaped (англ.) – пятилапое мохнатое чудище, внесено в реестр опасных магических существ. Источник: «Магические твари и где их найти».


Пытаясь привести психологические метания Гермионы в соответствии со здравым смыслом и нормами русского языка, переводчик сам чуть не заработал себе раздвоение личности. Так что не обессудьте, если что не так=)



Глава 3

- Люди потихоньку напиваются, - проговорил ее спутник, проходя мимо группы кентавров, которые, к слову сказать, выглядели весьма правдоподобно. Скорее всего, они были настоящими. Не так давно Гермиона видела пару гоблинов, один из которых показался ей смутно знакомым. – Скоро они станут совсем невыносимыми, - продолжил он. - Особенно некоторые мужчины, которых, несомненно, привлекут анонимность ситуации и твои…прелести. Мне же думается, что либо тебе противен именно я, либо ты вообще не хочешь привлекать к себе такое внимание. Я ставлю на второе.

- Другими словами, ты самоуверенно считаешь, что мне не противен?

Они уже достигли холла и остановились перед одной из закрытых дверей, которые Гермиона заметила в начале вечера. Он повернулся с абсолютно самодовольным видом.

- Нет, не противен.

Ну и почему у всех чистокровных такое самомнение?

- С чего ты это взял, интересно? – поинтересовалась девушка, скрещивая руки на груди.

- Ну, ты же здесь, - беспечно бросил он, открывая дверь в комнату. Гермиона хотела было сказать, что вряд ли им можно сюда заходить, но не успела: Джон втянул ее в комнату и закрыл за ними дверь.

- Ты делаешь слишком много предположений, - сухо прокомментировала она, прикидывая в уме, откуда он так хорошо ориентируется в этом месте.

Мужчина ухмыльнулся.

- Я бывал здесь раньше, - ответил он на ее немой вопрос. – К тому же, все эти особняки похожи как две капли воды. Ты можешь расслабиться, я не строю никаких таких предположений. Если бы я пришел на вечеринку с подобной целью, то, уверяю тебя, мне не составило бы труда найти более сговорчивую ведьму, которая бы не только наслаждалась своей обретенной красотой, но и была бы рада…поделиться этой красотой с другими.

Тут он был совершенно прав. Для девушки не было секретом, что многие гости на празднике были совсем не против воспользоваться анонимностью для совершения безрассудных поступков, которые в обычной жизни никак не вписывались в рамки морального поведения.

- Что же ты, в таком случае, от меня хочешь? – спросила она, оглядывая помещение, где они находились. Комната, вероятно, использовалась как личная мини-библиотека: повсюду были книжные стеллажи, а в центре стоял мягкий диван, освещенный огнем большого камина. Решив для себя, что она лучше проведет время здесь, чем среди шумной толпы ведьм и волшебников, озабоченных поисками сомнительного удовольствия, Гермиона прошла вглубь комнаты и села.

Он пожал плечами и последовал ее примеру.

- Может, мне просто нравится с тобой разговаривать.

Она закатила глаза.

- Ну да. Это ведь именно то, что ищут мужчины на таких мероприятиях. С кем поговорить. Уверена, мое платье просто вопило окружающим: «смотрите, идет приятный собеседник».

Джон, к ее удивлению, выглядел слегка раздосадованным.

- Ты знаешь, насколько проще получить партнера для секса, чем найти нормального собеседника? Я уже не говорю о тех, кто мог бы подойти для того и другого.

Гермиона в ответ покачала головой и отвела взгляд.

Она знала.

Общение стало основной причиной их с Роном проблем. Она не считала нужным с ним говорить, он не считал нужным заставить ее слушать, и вскоре они стали двумя абсолютно чужими людьми, живущими в одной квартире. Правда, когда он съехал, девушка поняла, что значит быть по-настоящему одной. И в первое время было чертовски тяжело к этому привыкнуть.

Конечно, Гермиона не афишировала неудавшиеся отношения и сорванную помолвку, поэтому многие люди, которые не знали ее близко, до сих пор пребывали в уверенности, что они с Роном вместе. Девушка не разубеждала их, а просто делала вид, что «не слышит», когда кто-то из знакомых или коллег упоминал Рона.

Им не надо знать. Ей не нужна их жалость.

Конечно, Малфой, к примеру, и не подумал бы жалеть ее, но что ей надо было еще меньше – так это его бесконечные шуточки на этот счет. Что она - полная неудачница, которая не смогла удержать даже Уизли. Поэтому девушка решила не давать недругу такой шанс и не реагировала на постоянные ехидные упоминания бывшего жениха.

- Судя по выражению лица, ты понимаешь, о чем я говорю, - произнес ее собеседник, усаживаясь рядом. – И что же случилось?

- Вообще-то, это личное, ты так не считаешь? – пробормотала она.

- Брось, вряд ли я стану рассказывать кому-нибудь о том, что мне поведала незнакомая девушка с мифическим именем. Слабовато для хорошей сплетни.

Гермиона пожала плечами, признавая его правоту.

- Недостаток общения разрушил мои последние отношения, - сказала она после небольшого молчания.

- Ага, так все-таки общение важно, да?- он ехидно приподнял бровь. – Уверена, что причина не в недостатке секса?

Девушка почувствовала, что отчаянно краснеет.

- И в этом, видимо, тоже, - еле слышно произнесла она, отчасти желая, чтобы он пропустил эту фразу мимо ушей.

- Так что именно произошло? Он был из тех идиотов, которые не умеют слушать? – его эта тема, очевидно, заинтриговала.

- Не совсем, - ответила она, вздыхая. – Просто я была слишком увлечена достижением своих целей и…совсем забыла, что надо ценить то, что у меня уже есть. И потеряла его. Я даже не осознавала, насколько серьезные у нас проблемы, до тех пор, пока он не решил съехать. Он сказал, что это все длилось многие месяцы, а я…я просто не замечала, что он на самом деле несчастлив. Думала, что все наладится, когда я достигну того, чего хотела. Я ошибалась.

- Это не очень-то честно, правда? Кому-то отношения достаются легко и просто, в то время как остальные…

- Вряд ли в отношениях вообще бывает «легко и просто». Мне кажется, от ошибок никто не застрахован. Просто некоторым из нас надо больше стараться, чтобы их не совершать, - печально отозвалась девушка, качая головой.

- Значит, ты хочешь его вернуть и попробовать еще раз?

Гермиона задумалась. А хотела ли она? Она уже ни в чем не была уверена. Да, ей было одиноко. Да, ей порой отчаянно хотелось, чтобы вечером дома ее кто-то ждал. Но скучала ли она именно по Рону?

- Наверное, нет, - сказала она, вздохнув. – Я думаю, что просто…просто привыкла к мысли о том, что мы вместе.

- Леди привычки, - пробормотал он с легкой улыбкой. – Я работаю с одной женщиной. Очень раздражает. Ей кажется, что у нее есть все причины быть несчастной только из-за того, что на работе для нее все складывается не так гладко и быстро, как она ожидала. И в то же время, у нее есть все, о чем можно мечтать и что действительно важно. Мерлин, иногда мне хочется свернуть ей шею за то, что она этого не видит.

Гермиона не смогла сдержать смешок. Люди с идеальной жизнью действительно раздражают. Однако, помня о том, что она все-таки гриффиндорка, а справедливость – это добродетель, девушка рассудительно произнесла:

- Это особенность человеческой натуры – хотеть то, чего у тебя нет. Мало кто до конца осознает важность того, что у него уже есть. Возможно, и тебе надо больше радоваться тому, что имеешь.

- И что именно это будет? Я не голодаю. У меня есть деньги. Но даже это – не повод для радости. Людям всегда от меня что-то надо, ведь я богат. К тому же, у меня нет ни малейшего стимула что-либо делать: стремиться-то совершенно не к чему. Да и зачем работать, если тебе это не нужно?

- Но неужели больше ничего нет? Ничего, что было бы тебе дорого?

Он нахмурился и покачал головой.

- Моя семья переехала. Друзей у меня нет. Подружки надолго не задерживаются, потому что я быстро теряю к ним интерес. Я обеспечен материально, но нет никого, с кем бы я мог поделиться тем, что имею. Когда кто-то сближается со мной, я всегда ищу скрытые мотивы. Как бы мне хотелось хотя бы раз увидеть, что их нет. Не то чтобы я не привык к этому, просто со временем становится совсем паршиво.

- То есть, только деньги и ничего больше, - задумчиво констатировала девушка.

Он поднял бровь и посмотрел на нее с самодовольным выражением.

- Готов поспорить, ты сейчас пересматриваешь свою непримиримую позицию к сексу сегодня вечером, а?

- Не всех девушек можно впечатлить деньгами до такой степени, - ответила Гермиона, сморщив нос. – Не будь таким гадом.

- А я и есть гад. Это-то и суть проблемы. Я не самый приятный человек, – ответил он, пожимая плечами. – Меня никогда не учили быть «милым», поэтому все мои попытки вести себя лучше были обречены на провал. Вряд ли тот факт, что тебя считают законченным придурком, может помочь в отношениях.

- Мне ты не кажешься таким уж безнадежным, - не согласилась она.

- Это потому, что ты не знаешь, кто я на самом деле и, следовательно, не ожидаешь, что я буду вести себя как…«истинный я». Не то чтобы мне очень хотелось быть последним засранцем, но, знаешь ли, и одного отказа для мужчины бывает достаточно, чтобы научиться держать дистанцию…

- И кто же тебя отверг?

Даже странно, насколько комфортно ей было разговаривать с этим абсолютно чужим человеком.

- Я не знаю, - он пробормотал, глядя в огонь, – никто особенно важный для меня, просто… - мужчина на секунду запнулся, словно обдумывая что-то, а потом быстро заговорил. – Просто я пытался несколько раз в своей жизни наладить с людьми «хорошие отношения» и каждый раз терпел неудачи. Они не видели во мне ничего, кроме внешней оболочки. Они думали, что знают меня настоящего. Я упоминал уже, что когда-то хотел завести отношения с нечистокровной…Так вот, я говорил не в общем. Была девушка, которая мне действительно нравилась. Но она никогда не видела, что, пусть в изощренной форме, я пытался – я действительно пытался – найти с ней общий язык. Но она все равно ненавидела меня. Никогда у меня не было шансов ни с ней, ни с кем-то из них. Никто и не заметил, что я старался, так что я быстро прекратил попытки. Наверное, это даже хорошо, потому что в войне все они оказались на другой стороне. Сражаться против них было бы невыносимо, а поменять сторону я бы не смог. Даже если бы меня попросили. Даже она.

- Это грустно.

- Я не хочу, чтобы ты меня жалела.

- Я и не жалею.

Он пристально посмотрел на нее, и по его взгляду Гермиона поняла: не поверил.

- Дети могут быть глупыми и жестокими, и ты, возможно, не заслужил всего этого, но каждый сам несет ответственность за свои поступки. Ты говоришь, что все равно бы стал сражаться против них, и, в этом случае, действительно хорошо, что они не считали тебя своим другом. Ведь это очень просто: если ты не хочешь быть мерзавцем, не будь им. Если ты хочешь, чтобы люди стали твоими друзьями, то, прежде всего, будь другом для них. Всегда. Друзья не сражаются против друзей.

- Это слишком просто. Так не бывает, - вздохнул он.

- Иногда бывает.

Он нахмурился.

- А ты разве не должна сейчас гладить меня по руке и соглашаться, что весь мир настроен против меня?

- Насколько я помню, ты не хотел моей жалости.

- Кажется, я передумал.




Глава 4

В предыдущей серии:

Он нахмурился.

- А ты разве не должна сейчас гладить меня по руке и соглашаться, что весь мир настроен против меня?

- Насколько я помню, ты не хотел моей жалости.

- Кажется, я передумал.



Гермиона фыркнула, услышав его по-детски обиженный тон. Кем бы ни был этот человек, он, безусловно, был просто нечто.

- Ой, да ладно, - доброжелательно сказала она. – Не думаешь же ты, в самом деле, что я прижму тебя к груди и начну успокаивать, как малое дитя?

- А почему нет? – он скользнул по ней многозначительным взглядом, даже не пытаясь скрыть ни нахальную улыбку, ни то, куда именно он смотрит. Девушка инстинктивно скрестила руки на чересчур декольтированной груди. – Я даже с удовольствием покажу тебе, что еще может меня утешить…

От такой непосредственности ей оставалось только закатить глаза.

- Отлично. Сейчас ты точно ведешь себя как придурок.

До ее слуха долетело обиженное: «Ох».

Гермиона быстро взглянула на собеседника, и, очевидно, этой доли секунды ему не хватило, чтобы успеть правдоподобно состряпать обиженную физиономию. Удивительный нахал: он действительно собирался уверить ее в том, что она его серьезно обидела, и давить на жалость! Девушка начала чувствовать раздражение.

Детский сад, штаны на лямках.

- Нет, пожалуй, я поспешила с выводами. Как придурок ты ведешь себя сейчас.

Мужчина слегка передернул плечами, от обиды не осталось и следа.

Актер.

- Может, мне просто хочется, чтобы ты меня утешила, - как ни в чем не бывало продолжил он гнуть свою линию.

- Мечтай.

- Только это мне и остается, - ответил он с грустной улыбкой. – Ты мне нравишься. Ты же не такая, как те женщины снаружи, правда?

Гермиона с неприязнью подумала о тех ведьмах, которые в данный момент охотно «делятся» своими костюмами.

- Надеюсь, что нет.

- Я тоже так думаю. Несмотря на твое бессердечное нежелание прижать меня к груди и пожалеть, мне кажется, ты меня понимаешь. Хотя, может, я только придумываю это.

- Я думаю, что понимаю, - пробормотала она. – Только при этом мне кажется, что ты все равно можешь стать лучше.

- Возможно, могу, - согласился он, вздыхая. – Я даже пытаюсь иногда, знаешь ли. Или, по крайней мере, хочу пытаться. Несколько месяцев назад я пришел на новую работу и поначалу даже хотел наладить там хорошие отношения. Но…это оказалось легче сказать, чем сделать. Очевидно, от старых привычек так легко не избавиться. К тому же, коллеги уже знали, кто я и что из себя представляю…Не прошло много времени, как все стало на свои места. Я даже хотел…нет, не важно.

- Что?

- Ничего, не обращай внимание.

- Ну, теперь ты должен мне сказать! – воскликнула девушка.

- Действительно ничего, - он покачал головой. – Просто я надеялся на более дружеские отношения на работе, вот и все. Не вышло.

- Ну, может быть, вы все еще можете стать друзьями.

Он улыбнулся как-то совсем не весело.

- Что? Мисс Совершенство внезапно забудет, что ненавидит меня, и пригласит на свою свадьбу? Такого не будет. Дело обстоит гораздо сложнее, всего даже не рассказать.

- Но люди меняются, - стала настаивать Гермиона. – Уверена, большинство твоих знакомых будут не против дать тебе второй шанс, если увидят, что ты стараешься.

- Не уверен, что хочу, чтобы кто-то это заметил, - медленно проговорил мужчина.

- Э…Как это? – девушка была совершенно сбита с толку. Так он хочет или нет?

- Слишком многое произошло за эти годы, Лета. Я не хочу, чтобы люди увидели, в каком плачевном состоянии я нахожусь. Не хочу, чтобы они поняли, что я отчаянно пытаюсь измениться, потому что одинок и хочу им понравиться. У меня все еще есть гордость, знаешь ли, и мне все еще хочется быть собой.

- Тебе действительно нужно раздражать людей, чтобы быть собой? – неверяще спросила девушка.

- Да, - ухмыльнулся он.

Развивать свою мысль он, видимо, был не намерен. Гермиона закатила глаза.

- То есть, ты считаешь обязательным задирать мальчишек и дергать девочек за косички? Очень по-взрослому.

- Но ведь это работает, - его глаза загорелись озорным огоньком. – Некоторым девочкам даже нравится, когда их дергают за косички. Они и не смотрят на тебя, если ты хороший и правильный, но только ты начинаешь вести себя как свинья, они сразу обращают внимание. Либо просто хотят немного повеселиться, либо надеются перевоспитать. Конечно, как только они понимают, что меня так легко не переделать, они могут уйти. Или остаться из-за миллионов галлеонов, которые обычно легко затмевают почти все мои недостатки.

- Это и есть твой тип девушек? – сухо спросила она. – Здоровые отношения, ничего не скажешь.

Мужчина помолчал немного.

- А что насчет тебя, Лета? Трюк с правильным и хорошим мальчиком сработал бы с тобой? – поинтересовался он, разворачиваясь вполоборота, чтобы лучше видеть собеседницу. – Какие мужчины нравятся тебе?

- Определенно, правильные и хорошие, - ответила она без раздумий, не понимая, к чему он начал этот разговор. – Безупречные, я бы сказала.

- А вот и нет, - сказал он тихо, внимательно изучая ее лицо. – Безупречный не подойдет. Конечно, тебе надо, чтобы волшебник был хорошим в глубине души – никаких садистов и маньяков, но вот адреналин…Тебе нужен человек, который будет держать тебя в напряжении, иначе ты потеряешь интерес. Тебе нужен вызов. Готов поспорить, твой бывший был не так уж и безгрешен.

- Нет, ты ошибаешься, - покачала головой Гермиона. – Я никогда не встречалась с «плохими парнями». Ро-…э…мой бывший был очень хорошим человеком. И остается таким до сих пор.

- Так ты никогда даже не думала о том, каково это – связаться с тем, кто далеко не агнец? – спросил он низким хрипловатым голосом. – С тем, кого ты не сможешь контролировать? С тем, кто может и не написать тебе на следующий день? С тем, кто перевернет твою жизнь с ног на голову и заставит тебя наслаждаться этим?

Девушка открыла рот, чтобы опровергнуть его слова, но опоздала всего на долю секунды: он ухмыльнулся, считая заминку подтверждением своих слов.

- Что бы ты сейчас ни делал, прекрати это немедленно! – в конце концов, выдохнула Гермиона. – Я предпочитаю зрелых и ответственных мужчин, и мне даже в голову не приходило…

- Я ничего не делаю, - ответил он, при этом нахально подсаживаясь почти вплотную. – По-крайней мере, ничего, чего бы ты не хотела. Ты можешь прятаться за ненастоящей внешностью и выдуманным именем, но глаза все равно выдают тебя.

- Нет, - она покачала головой и попыталась встать с дивана, но его руки мягко удержали ее. – Я не…

Он поцеловал ее.

Это стало шоком. «Хотя и не должно бы, - отстраненно подумала девушка в первую секунду, - ведь все к этому и шло».

А дальше мысли спутались.

По телу пробежала дрожь, а от возбуждения кожу стало покалывать сотнями иголочек…Это было какое-то безумие. Два незнакомца, которые даже не знают настоящих имен друг друга. Они не могут, они не должны…Его губы не должны целовать ее, его руки не должны держать ее за талию, словно желая удержать, успокоить…А она не должна отвечать. Не должна. Ох, Мерлин…

Ее никто не целовал уже много-много месяцев, и это пьянящее чувство было настолько восхитительным, что остановиться Гермиона просто не могла.

Словно боясь спугнуть ее, он был очень нежен и осторожен. Будто говорил: «Смотри, я не заставляю тебя, ты можешь прекратить это, когда захочешь». И девушка была уверена: оттолкни она его, он сразу ее отпустит. Только вот отталкивать совсем не хотелось.

Она знала, что Джон, возможно, неправильно истолкует то, как самозабвенно она отвечает на поцелуй, но сейчас ей было все равно. Она всего лишь хотела вспомнить, каково это – когда весь мир исчезает. Каково это – быть желанной. И неважно, что объект его желания – девушка с черными кудрями и зелеными глазами; сейчас ей казалось, что он хочет именно ее, Гермиону, и это сводило с ума.

Мужчина что-то неразборчиво простонал и притянул ее ближе, углубляя поцелуй. Она знала, что должна остановить его. Знала, что ничем хорошим это не кончится. Вряд ли ей подойдет парень, страдающий нездоровой потребностью быть «плохим», а ему уж точно не понадобится скучная, помешанная на работе и целеустремленная до одури Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер, которая не смогла построить отношения даже с надежным и преданным Роном.

Но сейчас девушке было плевать на доводы рассудка, и, решив наслаждаться ощущениями, она обвила руками шею мужчины, прижимаясь к нему еще ближе.

Одна его рука вырисовывала какие-то затейливые фигуры на ее спине, в то время как другая медленно скользила вверх по бедру, попутно сминая платье. И даже сейчас она не могла остановить это сумасшествие. Девушка была настолько поглощена ощущениями, что практически забыла, как дышать. Пульс бился с бешеной скоростью, и сейчас она едва ли смогла бы вспомнить свое имя.

Мерлин, если так целуются «плохие мальчики», ей надо будет непременно поискать их на досуге.

Наконец, он слегка отстранился.

- Когда ты собиралась остановить меня? – его голос был хриплым, а глаза…глаза больше не казались искусственными: эмоций там было столько, что захватывало дух.

- Я не знаю, - ответила она честно.

Он покачал головой, пытаясь собраться.

- Я всего лишь провоцировал тебя. Мы оба знаем, что ты на самом деле не хочешь этого. Только не так. Не под чужой маской.

Она знала, да.

Ее тело – нет.

Гермиона наклонила голову к его шее и, едва касаясь губами, поцеловала отчаянно пульсирующую жилку. Он тихо застонал и притянул ее к себе. Значит, она имеет над ним и его телом власть – такую же, что и он над нею.

- Разве это важно? – прошептала она, целуя его в губы. – Разве плохие мальчики должны волноваться по этому поводу?

На несколько секунд он, казалось, забыл свои возражения, но неожиданно Гермиона почувствовала, что он стремительно встает, лишая ее своего тепла. Секунда – и вот она сидит на диване одна, а мужчина стоит в полуметре от нее – взъерошенный, со сбившимся дыханием, с горящими глазами. Но полный решимости.

- Нет,- голос его звучал на удивление твердо. – Если бы я хотел быстро перепихнуться с кем-нибудь, то поискал бы более очевидный вариант. Я уже говорил тебе. Я не хочу делать этого.

Девушка почувствовала, что эмоции накатывают на нее волнами: ступор, изумление, замешательство, стыд.

И, может, капелька уязвленного самолюбия. Совсем чуточку.

- Ты не хочешь меня? – слава Мерлину, она смогла совладать с голосом.

- Хочу, черт возьми! Но не так. Сходи со мной куда-нибудь. Будучи собой, без всяких чар. И после нескольких свиданий мы, возможно, сможем зайти дальше. Я не хочу, чтобы это было очередной пустой интрижкой. Я устал так жить.

Гермиона моргнула.

- Я называю тебя придурком, после этого ты целуешь меня, потом отвергаешь, а теперь ты хочешь свидание?

Просто невероятно.

- Ну, кажется, разговаривать у нас получается неплохо, а этот поцелуй…- он сглотнул. – Я просто не могу дать тебе уйти отсюда и никогда не увидеть снова.

- Я понимаю…- пробормотала девушка, постепенно избавляясь от наваждения. Медленно подступала паника. Какое вопиющее легкомыслие.

Это же не она.

Он, похоже, был бы только рад раскрыть свою личность и стать самим собой, но Гермиона не может. Она нисколько не похожа на девушек, к которым он привык. Если бы не случайность в магазине, она сейчас бы не сидела здесь в откровенном платье и не целовалась с незнакомцем. Он будет разочарован.

- Ну, так как твое имя? – спросил он, и хрипотца в его голосе отозвалась мурашками по коже.

Выдержи это.

Гермиона покачала головой. Нельзя говорить. Это все испортит.

- Я…я не могу, - прошептала она. – Прости.

- Ты не можешь или не хочешь? – спросил он, хмурясь.

- Не могу, не хочу – какая разница? – она всплеснула руками.

Его лицо потемнело, а на скулах заиграли желваки.

- Я правильно понимаю? Ты фактически соглашалась заняться со мной сексом, но отказываешься от простого свидания? Очевидно, я ошибся в тебе. Хотя не так уж и сложно ошибиться, когда сегодня люди вокруг только и делают, что врут.

- Я не соглашалась! – воскликнула Гермиона.

- На самом деле, не так уж и много причин, по которым ты можешь скрывать свое имя. Скорее всего, есть кто-то, от кого ты бы хотела скрыть свое маленькое приключение. Приятель. Или, может быть, даже муж. А им обычно не очень нравится, когда ты встречаешься с другими, я прав?

- Никого нет, - тихо ответила она.

- Тогда почему ты мне отказываешь?

Она молча покачала головой.

- Неужели так трудно поверить, что я хочу снова тебя увидеть? Или ты уже забыла все, что я тебе говорил?

- Ведь это даже не я. Ты меня совершенно не знаешь.

- В этом, черт возьми, и суть! Я хочу узнать тебя! – ей показалось, или в его голосе промелькнуло отчаяние?

- Нет, не хочешь.

- Это уже мне решать, разве нет?

- Ты хочешь узнать Лету. Я - не Лета. Да и ты - не Джон.

- Может, тебе только кажется, что ты не Лета. Может, ты и не знаешь, кто ты есть на самом деле.

- Я знаю, кто я, Джон. А вот ты - нет.

- Если я скажу свое имя, это поможет? – он явно не хотел сдаваться.

- Нет, не говори, - девушка вскинула голову. – Я не хочу знать.

- Потому что я стану реальным человеком, да? – спросил он горько. - А не просто незнакомцем, с которым ты можешь приятно провести время, не заботясь ни о чем, потому что ты его больше не увидишь.

- Это не справедливо, - прошептала она. – Ты не справедлив.

- Хорошо, - он отвернулся. – Если это то, чего ты хочешь, я не могу тебя заставить.

Гермиона не знала, что сказать на это. Видит Мерлин, ей очень хотелось бы поверить, что может получиться что-то большее, но картинка никак не складывалась. Лучше оставить сказочную фантазию о сегодняшнем дне, чем получить горькое разочарование от завтрашнего. Да, несмотря на его повадки избалованного ребенка, в общем, он казался милым и искренним. Именно таким, каким некоторые мужчины бывают только однажды – в первый день знакомства.

Или, как в ее случае, в первую ночь.

Она встала и уже хотела уйти, когда рука Джона мягко легла на ее плечо.

- Всего один поцелуй? – прошептал он в ухо.

Девушка не сопротивлялась, когда он развернул ее к себе и накрыл ее губы своими. Глаза непроизвольно закрылись, и она снова почувствовала себя по-настоящему живой.

Несомненно, пусть и на один вечер, между ними возникло то, что в женских романах называют «всепоглощающим влечением».
«Вероятно, все дело в ауре таинственности, которая окутала весь сегодняшний вечер», - решила девушка и сразу же забыла эту мысль.

Мужчина притянул ее ближе, и поцелуй стал более настойчивым. Думать было сложно, но часть разума Гермионы, которая все еще была способна функционировать, все же послала тревожный сигнал: зачем Джон целует ее так, если всего пять минут назад он не был заинтересован в продолжении?

Внезапно его рука потянула вниз бретельку ее платья, обнажив плечо. Подозрения Гермионы усилились. Что он делает? Решил извлечь из ситуации максимум, раз она отказалась от свидания? Ее глаза распахнулись, и она замерла. Прямо напротив на каминной полке стояли часы.

Почти двенадцать.

В памяти дословно всплыли строчки из министерского приглашения: «Все чары гламура должны автоматически рассеяться в полночь».

Он отвлекал ее, держа здесь, чтобы узнать, кто она.

Он пытался манипулировать ею. Притворился, что ему нужен этот поцелуй.

Он собирался узнать имя против ее воли. В первый раз за вечер она почувствовала, что в этом мужчине действительно есть что-то беспринципное, как он и говорил. Для него препятствием было ее инкогнито, и он хитростью собирался это препятствие уничтожить.

При этом все разрушив.

Чувствуя себя преданной, она оттолкнула его – чуть сильнее, чем было нужно – и сказала:

- Мне пора.

Ей доставило удовольствие увидеть, что ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. По-крайней мере, он сам не на шутку увлекся выполнением своего плана.

- Я думал, ты хочешь этого.

-Время вышло, - сказала она, даже не пытаясь скрыть, что разгадала его намерения.

- Я надеялся, ты не заметишь, - он, в свою очередь, не пытался скрыть, с какой целью все это затеял.

- Я сказала «нет», и ты решил заставить меня? – холодно спросила она, поправляя платье. Девушка была разочарованна. Только сейчас она поняла, что в душе надеялась, что ошиблась насчет его трюка.

- Я не знаю, почему ты так напугана. Мне все равно, кто ты, и если это все, что удерживает тебя, то…

- Я ухожу, - она развернулась к нему спиной.

- В среду, - с нажимом произнес он. – Я буду в Косом переулке почти весь день. Возле Гринготтса есть кафе, после обеда я буду там работать до самого вечера. Я…мне плохо работается в офисе, и у меня нет причин идти домой. Меня будет легко заметить даже без описания. Я буду сидеть там один. И ждать тебя.

- Зачем мне туда приходить? – поинтересовалась девушка, все еще чувствуя себя уязвленной.

- Это через четыре дня. К тому времени, я надеюсь, ты поймешь, что я не причиню тебе вред. Но, пожалуйста, если ты придешь, и если тебе не понравится то, что ты увидишь, прошу, подойди хотя бы поздороваться, - сейчас в его голосе было явственно слышно отчаяние. - Даже если тебе не захочется иметь со мной ничего общего, не уходи просто так.

Гермиона что-то неразборчиво пробормотала.

- Прошу, приходи.

Она закусила губу.

- Может быть.

Мужчина глубоко вздохнул. Он действительно хотел, чтобы она пришла. Может быть, это действительно глупо – скрывать свое имя? Она посмотрела на часы – оставалось всего несколько минут. Не говоря больше ни слова, девушка открыла дверь и выскользнула из комнаты.

За четыре дня она, возможно, и сможет убедить себя, что из этого может что-то получиться.

Но не за четыре минуты.

Не обращая внимания на веселящихся вокруг людей, Гермиона поспешила к выходу из особняка, чтобы трансгрессировать домой. В тот момент, когда она с хлопком появилась в своей гостиной, чары рассеялись.

Она снова была собой.


Глава 5

В поле зрения показалась требовательно протянутая рука. Гермиона подняла глаза на ее владельца и вздохнула.

- Что тебе надо?

- Отчет, - вкрадчиво попросил Малфой.

- Но ты же сказал, что можно сдать во вторник! – воскликнула она недоуменно.

- Да, сказал, - легко согласился он. - Но я знаю, что ты его все равно сделала.

Гермиона наградила «начальника» сердитым взглядом и молча вложила ему в руку нужный документ.

Он покачал головой.

- Ты такая предсказуемая, Грейнджер…Ты просто ничего не можешь с собой поделать, да?

- Я выполняю свою работу, - сухо ответила девушка. - И не понимаю, почему тебя – моего начальника – это не устраивает.

- Отнюдь!– Малфой неаристократично замахал руками в притворном ужасе. – Что ты, Грейнджер, мне как раз жить намного легче и слаще, зная, что ты все такой же фанатик, который не может и минуты прожить без ненаглядной работы. Только так я могу быть спокоен за этот мир.

- Я не фанатик!

- Ну, разумеется, фанатик. И в школе была такой же. Помнится, для тебя наступала трагедия вселенского масштаба, если ты не успевала переделать кучу бесполезных дел одновременно. Полагаю, ты свято верила, что мир рухнет, если Гермиона Грейнджер вовремя не зазубрит в библиотеке все до последней мелочи, - Малфой гадко ухмыльнулся. - Удивительно вообще, как ты оторвала глаза от учебников и успела обручиться с этим рыжим Уизелом.

- Его зовут Рон, - прошипела она сквозь стиснутые зубы.

- И как он, кстати, поживает? Чем зарабатывает себе на жизнь? Фокусами для маленьких детишек? – он презрительно скривился. – Почему бы ему не найти нормальную работу? Или, дай угадаю, он стремится всю жизнь влачить такое же нищее и жалкое существование, как и его родители?

Гермиона почувствовала, что закипает от возмущения. Расстались они или нет, – так говорить о Роне она никому не позволит. Скрестив руки на груди, девушка решила держать оборону.

- Вообще-то, у него все замечательно, спасибо за заботу, - воодушевленно пропела она. – Они с Джорджем открывают в следующем месяце третий магазин. К твоему сведению, сейчас он зарабатывает вдвое больше, чем мог бы, если б пошел в авроры.

- Вот как? – Малфой удивленно приподнял бровь. – Значит, он просто скупердяй? Не может потратить немного галлеонов, чтобы подарить своей невесте какую-нибудь приличную одежду вместо…- он сделал неопределенный жест в ее сторону, - этого.

Гермиона густо покраснела, но больше от гнева, чем от смущения. С ее мантиями все было в порядке. Черные и практичные, в самый раз для работы. Да и наряжаться особо было не для кого: посторонние люди в их офис наведывались крайне редко.

А Малфоя за человека она и не считала. Слизень чертов.

- Я сказала ему поберечь деньги, - выплюнула она. – В наше время гораздо разумнее вкладывать деньги в долгосрочные инвестиции, чем бездумно тратиться на легкомысленные покупки, без которых можно спокойно обойтись.

Малфой оскалился. По-крайней мере, назвать это улыбкой у девушки язык бы не повернулся.

- Пожалуйста, скажи мне, что ты выдала Уизелу эту убийственную фразу сразу после того, как он тебе что-то подарил.

Она и не думала, что умеет так краснеть. Как, черт возьми, Малфой мог узнать об этом?

Его оскал стал еще шире. Теперь он откровенно забавлялся.

- И ты заставила его забрать подарок назад? Мерлин, мне почти жаль беднягу.

Гермиона нахмурилась, не понимая, куда он клонит.

- Рон не мог себе этого позволить. Конечно же, он должен был забрать подарок назад.

- Подожди, Грейнджер, дай-ка я для себя проясню, - поганец аж засветился от удовольствия. – Значит, твой жених в какой-то момент решает сделать тебе большой подарок, чтобы показать…кхм, глубину своих чувств. Он покупает вещь, которую не может себе позволить, а это, в свою очередь, значит, что ему пришлось некоторое время себе во многом отказывать. А ты не принимаешь этот подарок, читая нотации о деньгах и долгосрочных вложениях? Вместо того чтобы просто оценить его жест и поблагодарить, как сделал бы любой нормальный человек? Ну, вот теперь мне его точно жаль. Пожалуйста, передай ему мои соболезнования.

На этой ноте довольный Малфой продефилировал к выходу, оставляя Гермиону в состоянии ступора. Этот инцидент с подарком произошел очень давно.

Как раз незадолго до того, как с Роном все пошло не так.

Раньше она всегда считала, что в крахе их пары был виноват Рон. Она винила его в том, что он ничего не делал, чтобы сохранить отношения.

А теперь девушка, наконец, прозрела: а ведь он пытался. И, на самом деле, это все ее вина.

Он действительно старался показать ей, что до сих пор любит, что ему не все равно.

А она была так занята, что даже не заметила его усилий.

Когда появились непрошеные слезы, она в первый раз в жизни была благодарна Малфою за то, что он избегал работы, как чумы.

Ей было нужно побыть одной.


*

Что хуже – быть неудачником в отношениях или быть неудачником на работе?

Гермиона провела добрую половину утра вторника, размышляя над этим актуальным для себя вопросом. И если бы она могла выбрать только одно их двух, что бы она выбрала? Общее благо или собственное счастье? И как эти два понятия вообще могут быть разделены?

Она хотела делать добрые дела. Ей было нужно делать добрые дела.

Гермионе было нужно знать, что мир станет хоть чуточку лучше от того, что она пожила на свете.

Но значит ли это, что ради своей цели она должна пожертвовать личной жизнью? С Роном она наломала дров, но теперь знала, где была неправа. И больше она не совершит подобных ошибок.

Теперь ее волновал другой вопрос: а не упустит ли она хороший шанс построить новые отношения, если не пойдет завтра на встречу с Джоном? Не сделает ли она хуже только себе? Да, они могут и не понравиться друг другу в истинном обличии, но, по крайней мере, они могут стать друзьями. Было бы совсем не по-гриффиндорски остаться в офисе только из-за боязни не понравиться ему. Может быть, он действительно неплохой человек, который мог бы сделать ее жизнь немного ярче.

Решено. Она пойдет. Все равно надо наведаться в Косой переулок, чтобы вернуть костюм.

- Грезим наяву на рабочем месте, Грейнджер? Осторожнее, а то кто-нибудь заметит, что ты уже не так рьяно спасаешь мир, строча служебные записки.

Гермиона бросила хмурый взгляд на вошедшего. Она только что переживала момент очень глубоких и жизненно важных откровений…Неужели нельзя было прийти позже?

Ее взгляд был успешно проигнорирован. Самодовольный индюк.

- Мне вот интересно, сколько именно было старых карг на вечеринке?

- Ты придумываешь мне тему очередного отчета, Малфой? – саркастически поинтересовалась девушка. – Мне-то откуда знать?

- Ну, а с кем ты еще могла там общаться? – он выглядел задумчивым. – Вряд ли их было много. Я видел парочку древних старух, но готов поспорить, что им и вправду было лет по сто…Обычно нормальные люди стремятся выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Этим я, конечно же, не хочу сказать, что ты выглядишь намного лучше, чем карга, - спохватился он, - у меня и в мыслях не было оскорблять твою чуткую натуру.

Гермиона устало вздохнула. Если Малфой начинал упражняться в остроумии, то остановить его было уже невозможно.

- Ты, пожалуй, прав. Я перестану витать в облаках и сейчас же приступлю к работе, - в тщетной попытке избавиться от Малфоя она склонилась над бумагами. - Было приятно поболтать.

Как и следовало ожидать, это не сработало.

- Возьмем, к примеру, Брунгильду из отдела магического транспорта. Ты же знаешь ее, да? Невероятно упитанная мадам. Хотя, к слову сказать, у нее получается совершенно потрясающая выпечка.

Гермиона только молча посмотрела на него.

- Ага, я вижу, что ты ее знаешь, - этого поганца ее взгляды ничуть не смутили. – Не сомневаюсь, что ты ушла до полуночи: тебе ведь надо быть в постели до десяти, иначе Санта не подарит тебе бородавки, о которых ты так мечтаешь…Но я отвлекся. Так вот, ты-то ушла, а вот Брунгильда, к ее несчастью, осталась до конца.

Гермиона тоскливо подумала, куда ведут все эти разглагольствования на этот раз. Он истолковал ее молчание по-своему.

- Отлично! Я так и знал, что ты не слышала, - он уселся на стул. Очень плохой знак. Это значило, что он собирался задержаться у ее стола дольше, чем на одну минуту. – Понимаешь, Брунгильда – вовсе не несчастный человек, но она так же тщеславна, как и любая другая ведьма, – ну, конечно, только если это не ты – и ей совсем не хотелось идти в костюме Громамонта.* Поэтому Брунгильда решила схитрить. С помощью какого-то проныры из Лютого переулка она достала себе костюм, дополненный совсем не чарами гламура, как того требовал протокол. Ты ведь знаешь, гламур не может изменить тело – только черты лица…Да и вообще, я сильно сомневаюсь, что существуют на свете чары, способные сделать из Брунгильды стройную лань. Именно поэтому она использовала вариант с полиморфным зельем.

- Ты не мог бы уже перейти к сути? – скучающе протянула Гермиона, прекрасно понимая, что ей все равно придется выслушать всю историю про злоключения несчастной Брунгильды до конца.

- Я знаю, как тебе не терпится услышать мораль моего увлекательного рассказа, но придется подождать. Ну, так вот. Полиморфное зелье, разумеется, сработало так, как надо, и у Брунгильды появилась возможность хотя бы несколько часов побыть прекрасной нимфой. Уверен, это был лучший вечер в ее жизни. Правда, она не учла одну вещь.

Он остановился и выжидающе посмотрел на Гермиону, пока она не выдержала и, закатив глаза, не спросила:

- И какую же?

- Время Икс, - ответил он с довольной усмешкой. – В полночь действие магии – полиморфного зелья, в том числе – спало, и Брунгильда стала прежней, увеличившись в размерах раз в шесть. И свершилась вполне очевидная вещь, которую она почему-то не предусмотрела: ее миниатюрное платье вейлы разлетелось на маленькие лоскутки, оставив хозяйку в полном négligé. Она, правда, попыталась спрятаться за своим тощим мужем, но это не спасло ситуацию. Страшный конфуз, скажу я тебе.

- Бедная женщина, - сухо прокомментировала Гермиона. – Зато ты, надо полагать, повеселился от души?

- Это было забавно, - признал он. – Но я не стал бы за нее переживать. Брунгильда – не тот человек, которого подобный случай может выбить из колеи. К тому же, люди любят ее, в том числе, и за ее пироги, поэтому не станут уж слишком откровенно издеваться. Она переживет.

- В том, что ты сейчас так вдохновенно вещаешь, вообще есть смысл? – опять поинтересовалась девушка. – Я, признаться, все еще не вижу «морали».

Малфой коварно улыбнулся, и она поняла: он знал, что она спросит. Какая же ты предсказуемая, Грейнджер…

- Как думаешь, что бы выбрала Брунгильда, будь у нее шанс все изменить? Предпочла бы она пойти как Громамонт и никогда не испытать подобного позора? Или, несмотря ни на что, снова бы пошла вейлой и прожила лучший вечер своей жизни еще раз?

- Я все еще не вижу морали, - упрямо повторила Гермиона, уже отлично понимая, куда он клонит.

– Прячешься среди старух, когда остальные веселятся? Чего ты так боишься, а, Грейнджер?

- О, ну я не знаю, - она наигранно вздохнула. – Может, я не хочу, чтобы люди до смерти наскучили мне своими сомнительными историями и зачаточными познаниями психологии?

Малфой лишь улыбнулся. Кажется, к оскорбительным намекам у него был выработан исключительный иммунитет. Это раздражало.

- Или, может быть, ты боишься успеха так же сильно, как боишься неудачи? Ну, разве это не забавно?

Она послала ему свой лучший убийственный взгляд.

- Не надо смотреть на меня такими влюбленными глазами, что подумает твой Уизел? Давай, работай, не смею больше отвлекать.

С этими словами он, наконец, поднялся и ушел.

Гермиона вздохнула и напомнила себе, что ей придется потерпеть его всего несколько месяцев. Еще несколько месяцев – и она никогда его больше не увидит. А если и увидит, то сможет с чистой совестью проклясть, не боясь потерять работу.


*


- Ну как? Вам понравился ваш костюм?

Гермиона наградила самодовольного продавца вымученной улыбкой. Она терпеть не могла, когда кто-то считал, что знает лучше нее, и навязывал какое-то решение.

Особенно, когда этот кто-то оказывался в итоге прав.

- Я выжила, - сообщила она нейтральным тоном.

Мужчина удивленно поднял бровь и посмотрел на нее скептически.

- Вы не повеселились? Я же дал вам все карты в руки, надо было лишь…

- К счастью, гарантировать веселье – не ваша обязанность, - пробормотала Гермиона, проигнорировав его оскорбленный взгляд.

Отдав платье назойливому продавцу, девушка решила, что надо как-то с пользой провести время, оставшееся до встречи в кафе, и стала прохаживаться вдоль вешалок с одеждой. Помимо маскарадных костюмов, в магазине можно было взять напрокат мантии на выход. Время от времени Гермионе по долгу службы требовалась вечерняя одежда, купить которую она, однако, не могла. С ее нынешней зарплатой, она с трудом могла позволить себе даже ренту. Пора бы подыскать себе другое жилье, теперь когда Рон съехал…В любом случае, стоит посмотреть, есть ли в магазине что-то стоящее, и если что, вернуться сюда перед следующим официальным приемом.

Вообще-то, Гермиона не собиралась уходить из офиса так рано. Но когда Малфой ушел на ланч, она справедливо решила, что лучше сбежать побыстрее. Так девушка надеялась избежать неуместных расспросов с его стороны, когда он вернется и увидит, что она куда-то собирается. Ну, конечно, «если бы» он вернулся. Это случалось далеко не всегда. Но, с ее-то удачей, сегодня он бы непременно надумал посетить их офис и после обеда. К тому же, постоянно думая о предстоящей встрече, она совершенно не могла сосредоточиться на работе.

Погруженная в свои мысли, девушка забрела вглубь магазина. Она как раз рассматривала какое-то чудное одеяние, состоящее из полосок ткани, скрепленных с интервалами – слишком большими, чтобы это можно было надеть на человеческое тело – и в неопределенном порядке, когда услышала, как в магазин входит еще один посетитель. Сначала она и не обратила внимания, а потом услышала знакомый голос и окаменела.

Этого не может быть.

Она выглянула из-за вешалок и сразу же юркнула обратно. Отлично, как раз то, что ей нужно – Малфой собственной персоной. Не то чтобы она делала что-то плохое, – в конце концов, время ее ланча еще не вышло – но у этого гаденыша была привычка шумно совать нос не в свои дела, и он, несомненно, найдет повод выставить ее посмешищем, если узнает, что она здесь.

- Вам понравился костюм, сэр? – на удивление прохладно спросил продавец. Гермиона предположила, что Малфой, очевидно, в прошлый свой визит умудрился довести беднягу до белого каленья. Это единственное, в чем ее начальник был действительно мастак.

- Чрезвычайно, - как ни в чем не бывало ответил Малфой тем самым довольным тоном, который обычно выводил людей еще больше. – Несмотря на ваши предсказания.

- Рад это слышать, - последовал сухой ответ. – И, позвольте поинтересоваться, что же было особенно приятным? Тот факт, что вы на вечере слились с обоями, или то, что вы при выборе костюма проявили полное отсутствие воображения?

- Могу вам с радостью сказать, что мой костюм был единственным в своем роде. Я был уникален.

- О да, - глухо прокомментировал продавец. - Как снежинка.

Гермиона с трудом сдержала смешок, в первый раз заинтересовавшись, в чем же этот самовлюбленный индюк заявился на бал.

- Послушайте, - внезапно голос Малфоя стал серьезнее. – Вы можете сказать мне, кто брал напрокат другой костюм? Нимфа с темными волосами и зелеными глазами. Серебристое платье.

Повисла пауза. Сердце Гермионы пропустило удар. Нет, не может быть. Это невозможно.

- Я думаю, вы прекрасно знаете, что мы придерживаемся политики конфиденциальности наших клиентов, - ответил продавец, в его голосе отчетливо слышалось замешательство. – Простите, но ничем не могу помочь.

- Да ладно вам, вы только сделаете всем одолжение. Я, разумеется, готов вознаградить вас за потраченное время и старание.

- Я уверен, что если бы ваша нимфа захотела быть обнаруженной, она бы непременно сказала свое имя, - возмущенно ответил продавец. – К тому же, костюмов было слишком много, и я не могу быть ни в чем уверен.

- Вы же точно знаете, кто она! – вот сейчас Малфой был сильно раздражен.

- Если я увижу эту клиентку еще раз, то обязательно передам, что вы ее искали, - безапелляционно заявил продавец, давая понять, что вопрос закрыт. Однако, зная Малфоя, можно было с уверенностью сказать: точку в споре ставить еще рано.

Гермиона перестала вникать в их разговор. Ей вообще не следовало подслушивать. Это дурной тон. И правда, о чем она думала? Она сделала несколько осторожных шагов назад.

На том вечере каждая пятая женщина была нимфой. Это, наверное, совпадение, что Малфой познакомился с одной из них.

Совпадение, что он был в костюме, который продавец счел скучным. Скучным…

Сотня других совпадений нахлынули на Гермиону, и мир в буквальном смысле поплыл перед глазами. Пытаясь справиться с головокружением и подступившей к горлу тошнотой, она облокотилась о стену и тяжело задышала, боясь, как бы ее не вывернуло наизнанку прямо в магазине.

Только не он.

Силы небесные, кто угодно.

Только не он.


*Громамонт (англ. Erumpent, в других переводах взрывопотам) — крупное серое африканское животное, весом до тонны, обладающее огромной силой. На большом расстоянии громамонта можно перепутать с носорогом. Имеет толстую шкуру, которая отражает большинство заклятий и проклятий, острый рог на носу и длинный хвост, похожий на веревку.



Глава 6

Он врал ей. От первого до последнего слова. В этом она была абсолютно уверена. То, что он говорил про работу…Ха-ха. Это же просто смешно. И…и…

Дура ты, Гермиона Грейнджер.

Девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Он обманул ее. Заставил поверить, что достоин внимания. Что он – тот, с кем у нее могло бы что-то получиться.

А он таким не был.

Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: Малфой просто не может быть тем Джоном, который показался таким искренним и милым. Мерлин, какое искусное притворство. Если он узнает, что она и есть Лета, то попросту сживет ее со свету своими жестокими насмешками.

Если только, конечно, сам сможет пережить тот факт, что целовал девушку, которую презирал всю сознательную жизнь.

А еще он будет очень зол за то, что она ввела его в заблуждение, и за это точно превратит ее жизнь в сущий ад.

Так тихо, как только было возможно, Гермиона стала продвигаться к двери, чтобы незаметно выскользнуть из магазина. Возможно, переждать было бы безопаснее, но девушка чувствовала, что задыхается. Ей был срочно нужен свежий воздух.

Она почти добралась до спасительной двери, когда Малфой, прекратив гневные пререкания с продавцом, резко развернулся, чтобы уходить. Гермиона застыла в глупой надежде, что он относится к тому виду хищников, которые способны видеть свою жертву, только когда та двигается.

- Грейнджер? – в голосе все еще были слышны гневные нотки. – Пришла вернуть костюм карги? Вообще-то, для начала его надо снять.

В животе что-то неприятно и болезненно сжалось, и Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не обнять себя руками за плечи, как в детстве.

Нельзя, это будет выглядеть совсем жалко.

- И это я слышу от павлина вроде тебя.

- Правило гласило: приходить в образе того, кем вы не являетесь, помнишь? – засунув руки в карманы, он перекатился с пяток на носки и обратно. Совсем по-мальчишески. – Зачем мне было идти в собственном обличии?

- Логично. И, тем не менее, ты продолжаешь острить по поводу моего костюма. Либо я не карга, либо у меня был другой костюм. Определись, – Гермиона посмотрела на продавца, который даже не пытался скрыть заинтересованность.

Хоть кому-то весело.

- Ты хотела бы ею стать, - лишь ответил Малфой. – Здесь я вряд ли ошибаюсь. Интересно, нравится ли Уизли возвращаться каждый вечер домой к карге?

Тошнота опять накатила волной, и девушке пришлось держаться изо всех сил, чтобы не застонать.

Кажется, ей становится по-настоящему дурно.

- Почему…почему бы тебе самому не спросить у него? – выдавила она с трудом.

Он нахмурился и сделал шаг назад, хотя между ними было расстояние в половину магазина.

- Тебя что – тошнит? Ты больна?

Гермиона засмеялась, несмотря на свое плачевное состояние.

- Может быть.

Малфой нахмурился еще больше, явно озадаченный. Девушка подумала, что со стороны, наверное, и вправду ведет себя более чем странно.

Еще бы. После такого-то открытия.

- В таком случае, держись от меня подальше. Иди домой и заражай своего неудачника.

Гермиона только слабо кивнула, когда он молча обогнул ее и вышел. Пойти домой было бы действительно неплохо. Она подняла голову и увидела, что продавец смотрит на нее с непередаваемым выражением лица.

- Ну что же. Как я вижу, вы все-таки повеселились.


*


Гермиона медленно брела по Косому переулку. Сил, чтобы собраться и трансгрессировать, не было. К тому же, ей надо подумать. Ведь она наверняка ошибается. Это никак не может быть Малфой. Просто не может. Даже если не считать рассказы об одиночестве, что никак с ним не вяжется…Он ведь целовал ее, он прикасался к ней, и они почти…Мерлин, они почти…

Она даже подумать об этом не могла.

А что, если бы она пошла сразу в кафе, и он ее увидел? И все понял? Гермиона могла только представить выражение его лица, и от одной этой мысли становилось еще хуже.

Как было бы хорошо, если б она вообще никуда не пошла. Если бы просто осталась на работе, решив, что это было лишь приятное приключение на один вечер, – и сейчас понимание того, что произошло, не лежало бы на ней мертвым грузом.

Как теперь вообще смотреть ему в глаза?

Девушка подняла голову и увидела, что стоит недалеко от Гринготтса. А что если это всего лишь чудовищное недоразумение, и Малфой – вовсе не Джон? Что если сейчас какой-нибудь другой волшебник ждет ее в этом кафе?

Она должна убедиться.

Чувствуя себя охотником в засаде, Гермиона медленно подошла к кафе, о котором говорил Джон. Стараясь не быть замеченной изнутри, она осторожно заглянула в одно из окон. Время ланча еще не закончилось, и в кафе было многолюдно, но девушка точно знала, кого ищет. Ей хватило пары секунд, чтобы заметить среди посетителей светловолосую голову. Он сидел один и работал – Гермиона сглотнула – и, что было хуже всего, смотрел на дверь каждый раз, когда кто-нибудь входил в кафе. Словно ждал кого-то с минуты на минуту…

Может быть, он ждал друга. Или кого-то с работы. Или…

Гермиона прикрыла глаза. Хватит оправданий.

Ты нашла своего Джона.

Слегка дрожа всем телом, девушка отошла на пару шагов и трансгрессировала домой.


*


Взять больничный на следующий день казалось очень заманчивым. Гермиона уже почти отправила сову, но в последнюю минуту передумала, ругая себя за трусость. Все равно – рано или поздно – придется с ним встретиться. Один день ее не спасет, а лишь отсрочит неизбежное.

Пробормотав: «Morituri te salutant»*, Гермиона трансгрессировала на работу.

Когда Малфой, наконец, пришел – поздно, как всегда – девушка была уже настолько взвинчена, что у нее все просто валилось из рук. В буквальном смысле. Сначала от нервного движения правой руки по столу покатилась многострадальная чернильница. В попытке вернуть канцелярский предмет на место уже левой рукой была смахнута целая стопка документов, которые весело разлетелись по полу. Малфой неодобрительно нахмурился. Гермионе же пришлось скрывать сумасшедший румянец волосами, когда она, вскочив, стала убирать последствия устроенного ею беспорядка. Это заняло чуть больше времени, потому что руки немилосердно тряслись.

Он просто смотрел на нее, не говоря ни слова. Это нервировало. У Малфоя в запасе всегда были слова. По крайней мере, для нее. Он болен? Это было бы самым удобным объяснением. Во всяком случае, ей очень хотелось, чтобы причина такого нетипичного поведения была не в том, что он все знал.

В конце концов, Гермиона смогла привести свои вещи в порядок и села за стол, стараясь игнорировать его взгляд. И добросовестно продержалась пять минут.

- Что? – наконец, не выдержала девушка, поднимая голову. Она была очень, очень рада, что внешне Малфой был совсем не похож на Джона. Будь он хоть капельку похож, то каждый раз при взгляде на него Гермиона бы обязательно вспоминала о том, как нежно он прикасался к ней и как его губы…

О, Господи. Плохи дела. То, что он не похож, почему-то совсем не помогает.

- Ну и что ты здесь делаешь? – вот и все, что он спросил.

- Я…здесь работаю? – рискнула предположить она.

- Ты больна. Иди домой, пока не заразила всех вокруг.

- Здесь никого нет, кроме нас. А ты, полагаю, через пару секунд пойдешь в свой кабинет, изобразишь кипучую деятельность на пару часов, потом уйдешь, и я не увижу тебя до конца дня. Сомневаюсь, что ты успеешь что-нибудь подхватить.

- А босс? А все остальные? – поинтересовался он.

- Босса сегодня нет. Он целый день на совещаниях. Продает душу очередным богачам, спекулируя судьбами несчастных магических существ. Что касается всех остальных…Ну, у нас же здесь просто проходной двор, да? – скептически отозвалась девушка.

Никто и никогда не заходил в их офис по доброй воле, и они оба это прекрасно знали.

- Просто иди домой, Грейнджер, - вздохнул Малфой и развернулся к двери. – От того, будешь ты сегодня на рабочем месте или нет, ничего не изменится. В жизни есть другие вещи помимо работы – нет смысла загибаться над бумажками.

Неслыханное дело: он за весь разговор ни разу не оскорбил ее. Да и вид у него был подавленный. А выражение лица…

Гермиона попыталась заглушить поднимающееся чувство вины.

Вовсе необязательно это имеет какое-то отношение к Лете.


*


За несколько последующих дней чувство вины стало просто невыносимым. Малфой был сам не свой. Он не издевался над ней. Это, конечно, был прогресс, и Гермиона была совсем не против отдохнуть от его придирок, но…Это было так не похоже на него прежнего, что она стала беспокоиться. Малфой казался совершенно погруженным в свои невеселые мысли и практически не выходил из своего кабинета.

Неужели ему настолько понравилась девушка, которую он видел всего раз в жизни? Она ведь даже не была настоящей. Все, что произошло в тот вечер, было фальшивкой. И лица, и разговоры, и поцелуи. Просто анонимность вскружила голову, и они наделали глупостей, которые никогда бы не совершили в нормальной жизни. Вот и все.

Может быть, Лета и вовсе не причем. Может, у него сдох домашний василиск или еще что.

Браво, Гермиона. Надо бы лучше поработать над теориями: с каждым разом они становятся все глупее.

Неведение просто убивало ее.

А что она могла сделать? Не говорить же Малфою, что его Лета сидит в соседней комнате. Легче от этого никому не станет. Он, вероятно, сначала рассвирепеет, а потом расстроится еще больше. Она же абсолютно точно потеряет работу. Нет, должен быть другой выход.

От размышлений девушку оторвала огромная куча свитков, которую водрузили на ее стол. Ничего не понимая, она подняла глаза и увидела решительно настроенного Малфоя.

Здорово. Он снова решил потопить ее в бумажной работе.

- Как много ты знаешь о людях, работающих в министерстве, Грейнджер? – спросил он.

Она моргнула.

- Эм…достаточно, я думаю. А что такое?

Малфой развернул пергамент.

- Это полный список гостей министерского приема. Мне нужно отобрать всех ведьм, которые работают в министерстве, младше…ну, скажем, сорока лет. Если сомневаешься, все равно отмечай, - он пододвинул к ней часть свитков и уселся с другой стороны стола, собираясь работать над своей частью.

Гермиона не могла поверить своим глазам. И ушам.

- Как ты умудрился это достать?!

- Связи. Оказывается, проще получить список гостей на официальное международное мероприятие от дипломата, давшего клятву о неразглашении, чем узнать одно единственное имя от продавца в Косом переулке. Есть чему удивляться.

Мерлин и Моргана.

- Я не буду этим заниматься, - объявила девушка. – Это не входит в мои обязанности, и у меня на сегодня есть работа.

- Твоя работа может подождать, - он бросил на нее раздраженный взгляд. – В любом случае, ты не делаешь ничего важного. Это важно. Это действительно может что-то изменить.

- Что? Ты ищешь себе пару? – сказать, что Гермиона была в шоке – ничего не сказать. Она знала: шансы, что Малфой найдет ту, что ищет, нулевые, но ей все равно не нравилось, как упорно он решил вести поиск.

А что если он догадается?

- Можно сказать и так, - ответил он рассеянно. В его списке было уже отмечено имен двенадцать.

- А не проще ли пойти и, ну, просто пригласить кого-нибудь? – девушка изобразила недоумение. Что угодно – лишь бы отвести любое подозрение от себя.

Взглядом, что он ее наградил, можно было бы прожигать дыры в стенах.

- Я ищу одну определенную ведьму, Грейнджер. Так получилось, что я не знаю ни имени, ни лица. Если я смогу сократить этот список, то, вероятно, найду ее, и ты мне в этом поможешь. Не забывай, ты все еще в моем распоряжении.

Он был абсолютно прав. Гермионе очень не нравилось быть в чьем-то распоряжении, да и помогать Малфою в его поисках ей тоже не хотелось. Возможно, она сможет немного…сжульничать.
Да, ей придется это сделать. Убедить его каким-то образом, что Лету искать совсем не стоит.

Но прямо сейчас ее так и подмывало сделать кое-что другое. Поэтому Гермиона вздохнула и нарочито дружелюбно произнесла:

- А как ты думаешь – Брунгильде уже есть сорок?

Нет, решила она, не умер его василиск. Зачем вообще человеку, который может смотреть так, как он посмотрел на нее после этого, заводить василиска? По убийственности взгляда Малфой сам мог дать фору кому и чему угодно.

Девушка послала ему самую очаровательную улыбку, на какую была способна, наслаждаясь тем, что, в первый раз, похоже, смогла вывести его из себя.


*


- Значит, это принесла коричневая сова?

- Да, - кивнула Гермиона.

- Какой породы?

- Я что, теперь должна знать все породы «коричневых сов»? – девушка посмотрела на Малфоя, стараясь выглядеть донельзя раздраженной.

- Это твоя работа, - он сердито выдохнул.

- Вообще-то, совы не относятся к магическим существам. Но если мне когда-нибудь дадут задание занести в каталог всех коричневых сов, обитающих в Британии, я непременно дам тебе знать.

- Отлично. Какого она была размера?

Гермиона устало потерла виски. Возможно, послать фальшивое послание от Леты было не лучшей ее идеей.

- Не знаю. Ну, скажем, размером с…сову.

- Размером с сову?! – Малфой оперся руками о стол и наклонился, выглядя при этом весьма устрашающе. – Ты издеваешься надо мной, Грейнджер? – голос его был почти шелковым – таким, что человеку неопытному наверняка бы захотелось убежать от его владельца подальше. Но Гермионе было не привыкать.

- Что ты хочешь, чтобы я сказала? – сдержанно спросила она.

- Я хочу, чтобы ты рассказала мне про чертову сову - вот что я хочу!

От расстроенного Малфоя не осталось и следа. Этот Малфой был совершенно разъяренным и практически невменяемым. Очевидно, Летой он увлекся всерьез.

А теперь «Лета» прислала ему письмо, где сообщила, что знает, кто он. И хотя они провели вместе чудесный вечер, она не заинтересована в продолжении. И настоятельно просит не искать ее.

Последнюю часть послания Малфой, очевидно, проигнорировал.

- Я уже сказала тебе все, что знаю.

- У нее были пятна?

- Пятна? – не поняла Гермиона.

- Да, пятна, полоски – что угодно, что помогло бы мне найти эту сову!

Гермиона неверяще уставилась на него.

- Это была обычная сова, Малфой! Я уверена, в совятне ты найдешь штук двести коричневых сов, но я не смогу отличить одну от другой.

- Черт возьми, – прорычал Малфой. – Как ты могла не заметить простую сову?!

- Потому что я не настолько одержима, как ты! – сорвалась Гермиона.

Она надеялась почувствовать облегчение после отправки этого послания. Не вышло. Дверь в его офис была открыта, поэтому, когда Малфой вскрыл конверт и стал читать письмо, девушка прекрасно видела выражение его лица. На минуту он просто окаменел, вглядываясь в написанное, – теперь Гермиона жалела, что не написала отказ в более мягкой форме – а затем его лицо опять приобрело то пугающе подавленное выражение, что ему так не шло. Постояв еще минуту с письмом в руке, он направился к ней за ответами.

- Может, я и одержим, но вот ты – просто бесполезная трата…пространства! Вперед, занимайся дальше своими пикси и садовыми гномами! Кому какое дело до людей, так ведь?

Гермиона еще долго смотрела на дверь его кабинета после того, как он захлопнул ее за собой.

И никак не могла понять, почему ей так больно.


*Идущие на смерть приветствуют тебя.


Глава 7

В предыдущей главе:

- Может, я и одержим, но вот ты – просто бесполезная трата…пространства! Вперед, занимайся дальше своими пикси и садовыми гномами! Кому какое дело до людей, так ведь?!

Гермиона еще долго смотрела на дверь после того, как он захлопнул ее за собой.

И никак не могла понять, почему ей так больно.


В последующие дни Гермиона обнаружила, что подвид «Малфой в дурном настроении» гораздо хуже подвида «Малфой глумящийся». К счастью, на девушке он больше не срывался, но его поведение по отношению к ней было наиотвратительнейшим: он ее попросту игнорировал. После той памятной ссоры Малфой не сказал ей ни слова. Немыслимо, но факт. И уже очень скоро Гермиона с удивлением поняла, что без его болтовни в офисе вдруг стало очень неуютно и одиноко.

Девушка понимала, что этого, наверное, следовало ожидать. В конце концов, надо же было Малфою кого-то винить за то несчастное письмо. Она просто оказалась самой легкой и доступной для него мишенью. А тот факт, что ответственность и вину по стечению обстоятельств возлагали прямо по адресу, казался ей насмешкой судьбы.

Подумать только, какая ирония…

Каждый день был хуже предыдущего. Не то чтобы объективно что-то менялось – нет, рабочая рутина и отвратительное малфоевское настроение оставались нерушимыми день ото дня. Каждый раз, приходя в офис, Гермиона втайне надеялась, что сегодня – сегодня уж точно – Малфой забудет о ссоре и заговорит с ней. О чем – в принципе, неважно. Главное, что он снова станет прежним, и все вернется на свои места. Но абсолютно ничего не происходило, и это съедало ее изнутри.

Какая несправедливость…

Теперь, когда Малфой впервые за много лет оставил ее в покое, Гермиона с изумлением поняла, что это почему-то совсем не радует. А эта новая гнетущая атмосфера на работе…Брр.

Пусто и холодно.

Конечно, их постоянные перепалки на протяжении предыдущих месяцев вряд ли можно было назвать дружеским общением, но все же…Как известно, худой мир лучше доброй ссоры. А их ссора была настолько серьезной, что грозила не только изрядно потрепать Гермионе нервы, но и положить конец хрупкому равновесию, которое они – худо-бедно – поддерживали.

Теперь же все чертовски изменилось – и это угнетало.

Мерлин, неужели он не может без лишнего трагизма пережить эту неудачу с Летой и снова стать таким, как прежде? Сейчас девушка, наверное, отдала бы что угодно за то, чтобы он как раньше высмеял ее волосы или манеру одеваться.

Что угодно…лишь бы не молчал.

Гермиона могла только представить его реакцию, расскажи она всю правду. Если Малфой мог ненавидеть ее так страстно только за то, что она не заметила породу какой-то несчастной совы, то, узнав, что вдобавок ко всему именно она и стояла за всем этим, он ее просто убьет. И не посмотрит на то, что ею двигали самые благие намерения.

Благими намерениями вымощена дорога в ад, Гермиона.

Чувствуя себя совершенно подавленной, она приготовилась к очередному одинокому ланчу за своим столом. Раньше, если у нее было плохое настроение, девушка звала Гарри и проводила обеденный перерыв с ним, но вот уже несколько недель друга не было в городе. Командировка по делам аврората.

К тому же, она до сих пор должна дуться на него из-за назначения Малфоя.

Все ни к черту.

«Уж лучше бы Малфой вообще не появлялся на работе», - невесело думала Гермиона. Действительно, когда объективно не с кем говорить – это одно. А вот когда не с кем говорить, потому что тебя игнорируют – это совсем другое. И от того, что Малфой неизменно проходил мимо ее стола по несколько раз в день и даже не думал обращать на нее никакого внимания, становилось только хуже.

- Почему ты никогда не выходишь?

Гермиона чуть не подавилась сэндвичем, когда услышала его голос. После стольких дней полнейшей тишины это было так неожиданно и…

…волнующе сладко.

- Вообще-то я работаю здесь, - только и смогла выдавить она, указав при этом на свой стол.

- Я имею в виду ланч, Грейнджер. Видишь ли, в министерстве есть такое место – кафетерий. В этот кафетерий ходят люди. Конечно, это не твои обожаемые домовые эльфы, но все же ради разнообразия… - он сделал вид, что на секунду призадумался. - И знаешь, что эти люди делают в этом кафетерии? Едят ланч. Почему бы и тебе не попробовать?

Гермиона усмехнулась, чуть ли не с упоением вслушиваясь в эти ставшие за столько лет почти родными нотки повторяю-для-сирых-и-убогих. Тот факт, что сердце предательски затрепетало от сумасшедшей – и, к слову сказать, совершенно неуместной – радости, она предпочла проигнорировать.

- Ни разу не видела, чтобы ты сам туда ходил.

Вопросительно приподнятая бровь.

- Очень сомневаюсь, что тебя останавливает именно этот факт, - фирменная ухмылка. - Уклоняешься от ответа?

Гермиона только слабо пожала плечами. После эмоциональной встряски последних дней она чувствовала себя измученной до предела, поэтому вступать в очередную словесную дуэль совсем не хотелось.

- Я там никого не знаю. К тому же, здесь я могу поработать, не тратя попусту время.

Он покачал головой.

- Жизнь не заканчивается работой, Грейнджер. Как ты этого не понимаешь?

Он повернулся, чтобы уйти, но она окликнула его:

- Так почему ты сам никогда не ходишь в министерское кафе?

Малфой остановился, будто в нерешительности, и на какое-то мгновение она подумала, что ответа не последует.

- Они не хотят меня там видеть.

Гермиона нахмурилась.

- Кто? Почему?

Он обернулся с саркастической ухмылкой.

- Не надо делать такие удивленные глаза, Грейнджер. Ты, к примеру, тоже не хочешь меня там видеть. Все знают, что я вынужден находиться здесь, и все знают почему. Мое дело до мельчайших подробностей есть в публичном доступе. Думаю, большинство наших сослуживцев заглянуло туда месяцы назад. Ради интереса.

- Ну и что? – спросила она, совершенно сбитая с толку. – Ты не единственный был на другой стороне во время войны. Ты не единственный перешел на нашу сторону. Ты даже не единственный, кто сейчас отрабатывает в министерстве свое наказание.

- Нет, - пробормотал он. – Но я единственный Малфой. А Малфои не должны изменять своим взглядам и ценностям в угоду личным амбициям. А что получилось в итоге? – он устало вздохнул. – В итоге Малфои поступились своими взглядами, чтобы помочь светлой стороне. Принимая во внимание историю и традиции нашего рода, во время финальной битвы Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, должна была бы подписать Гарри Поттеру смертный приговор – чтобы доказать преданность нашим идеалам и еще больше укрепить могущество семьи после победы Риддла. Но Нарцисса этого не сделала, тем самым признав ошибочность своих взглядов, и попыталась искупить вину. Малфои стали отступниками. И это несмотря на то, что, если бы она не солгала Волдеморту, - при имени он поморщился, - то исход войны для светлой стороны был бы далеко не благополучный.

Гермиона непонимающе уставилась на него.

Малфой закатил глаза.

- Я думал, ты первая посмотришь материалы нашего дела в суде. Это была основная линия защиты, которая помогла снять с нашей семьи большую часть обвинений. Просто, пафосно и эффективно. Однако, несмотря на ключевую роль в финальной битве, обелиться нам не удалось. Тот факт, как легко и неожиданно мы перешли под знамена Поттера, сделал нас в глазах общественности абсолютно непредсказуемыми перебежчиками. Что, скажу тебе, гораздо хуже предсказуемых. Светлая сторона не такая уж всепрощающая, как ты думаешь. Люди до сих пор не доверяют нам.

Гермионе с трудом удалось переварить полученную информацию.

- Значит, грехи матери?

- О, поверь мне, грехи отца и сына тоже сыграли свою роль. Очевидно, мне надо было пойти против Риддла и позволить своей семье умереть, - он даже не пытался скрыть горечь в голосе.

- Но я же видела, что ты нормально ладишь с людьми, - попробовала возразить Гермиона.

- Я все еще могу доставить этим людям кучу неприятностей, если они не будут со мной любезны. Это вовсе не значит, что им хочется со мной общаться. Кроме того…неважно. Как видишь, моя причина не ходить в министерское кафе определенно весомее твоей.

С этим девушка поспорить не могла. Если все сказанное было правдой, тогда, возможно, он не врал Лете, говоря про свое одиночество. Странно, но это открытие обрадовало и…взволновало. По причинам, которые пока были неведомы и ей самой.

Но в этом можно будет разобраться позже.

Ведь работа не ждет.

Но, несмотря на отчаянные попытки сосредоточиться на отчетах, мысли о Малфое не хотели никуда исчезать, и работать впервые совершенно не хотелось. Радость от того, что он, наконец, заговорил с ней, буквально распирала изнутри, и девушка ничего не могла с собой поделать. Так – в мечтах и томительном безделье – прошел первый непродуктивный рабочий день за всю карьеру Мисс Гермионы Грейнджер.


*


Гермиона смотрела, как Малфой неспешно собирается.

- Ты рано уходишь. Опять. Какой сюрприз. Знаешь, тот день, когда ты высидишь на работе все положенные часы, следует объявить официальным праздником министерства, - она постаралась, чтобы голос звучал не слишком заинтересованно и, в то же время, не очень сухо. Получилось неплохо.

Совершенство – в практике.

- Во время ланча у меня встреча.

- Вообще-то, нет, - Гермиона покачала головой. – Я знаю твое расписание, если ты не забыл.

Он послал ей снисходительную улыбку.

- Хорошо, выразимся по-другому. Во время ланча у меня свидание.

- О, - и еще раз. – О, - лихорадочные попытки придумать что-нибудь более глубокомысленное, чем “О”. Давай, Гермиона, ты сможешь. – Так ты…все-таки отказался от идеи найти ту неуловимую девушку? Потерял ее хрустальную туфельку?

- Что, прости?

- Не обращай внимания, это маггловская сказка, - пробормотала она. – Так ты прекратил попытки найти ту ведьму?

Он равнодушно пожал плечами.

- Она ясно дала понять, что не хочет, чтобы я ее искал. Она в любой момент могла прийти сюда, но не пришла. Что я должен делать в таком случае? Я не знаю, кто она и где ее искать. И я уж точно не понимаю, почему она повела себя как последняя бездушная стерва и прислала записку, вместо того чтобы отказать мне в лицо. Так что я решил, что ждать, пока она объявится, глупо. Я спокойно могу встречаться с другими ведьмами.

- Ясно, - пробормотала Гермиона, чувствуя себя весьма неуютно. Она не была бездушной стервой! Просто…не видела другого выхода.

Он удивленно приподнял бровь.

- И это все? Никакой страстной речи в ее защиту? Даже не скажешь, что я могу быть неправ? – он усмехнулся. – Такое я вижу впервые. Нет, правда. В своем стремлении к мировой справедливости ты обычно оправдываешь и защищаешь всех, чьи мотивы не до конца понятны…

Она покачала головой, все еще чувствуя неловкость.

- Это твоя жизнь.

- Серьезно, Грейнджер, ты меня разочаровываешь, - сказал он, поправляя рукава. – Ты могла бы, по крайней мере, сказать, что прийти сюда ей помешала болезнь…или другие непредвиденные обстоятельства.

- Но это не объясняет записки, правда? – осторожно предложила она, чувствуя, что ступает на опасную почву.

- Нет, не объясняет. К тому же, я проверял.

- Что? – Гермионе потребовалась вся ее выдержка, чтобы сохранить безразличное выражение лица.

- Ну, мне пришлось учесть все варианты, - Малфой легкомысленно пожал плечами. – Но в последнее время никаких несчастных случаев и болезней со служащими не произошло, так что этот вариант не подходит. Если, конечно, не считать пополнения семейства у Эрика из департамента спорта и магических игр…И письмо только подтвердило это.

- Ну что же. Рада за тебя, - медленно произнесла она, стараясь сконцентрироваться на бумагах и не выдать своего смятения. – Значит, с ланча ты не вернешься?

Он только ухмыльнулся.

- Не жди.

Она и не будет. Девушка прекрасно знала: уж если Малфой куда-то уходил в середине дня, то обратно практически никогда не возвращался. Хотя, надо сказать, свидания в рабочее время – это определенно что-то новенькое. Возможно, он надеялся, что Лета об этом узнает и даст о себе знать? Но это бессмысленно. Она ведь ясно написала, что не заинтересована, так что вряд ли станет возражать против его встреч с другими женщинами.

Остаток дня Гермиона провела, с одной стороны, гадая, красивая ли у Малфоя спутница, и, с другой – упрекая себя за то, что вообще об этом думает.

Ей ведь не должно быть до этого никакого дела.

Совершенно никакого.


*


Малфой собирался на ланч третий день подряд.

К рабочим делам этот «ланч» точно не имел никакого отношения. Реальные деловые встречи у Малфоя вообще случались довольно редко. Обычно он использовал их как благовидный предлог, чтобы пораньше сбежать из офиса. Так вполне могло быть и в этот раз.

Но вот только уже третий день подряд он уделяет чрезмерное – даже по его меркам – внимание внешнему виду.

Значит, опять свидание.

- Видимо, она тебе нравится, - невзначай заметила Гермиона, не отрывая взгляда от поверхности своего стола.

- Кто? – отозвался он рассеянно, уже битый час расправляя складки на мантии и сдувая воображаемые пылинки. Зачем – неизвестно, все равно во второй раз он ее не наденет.

- Очевидно, та ведьма, с которой ты встречаешься, - она постаралась, чтобы голос звучал как можно более нейтрально.

Малфой посмотрел на нее, слегка нахмурившись.

- Какая ведьма?

- Так, что-то в нашем разговоре не клеится, - пробормотала она. – Ты идешь на свидание, так?

- Ну, да.

- Тогда почему ты не понимаешь, о ком я говорю?

На его лице отразилось понимание.

- А, так ты думаешь, что это одна и та же женщина?

Гермионе пришлось очень постараться, чтобы челюсть не упала до пола. Она не ослышалась?...

- Ты хочешь сказать, что виделся с тремя разными ведьмами за три дня? – собравшись, медленно произнесла она.

- Вообще-то, нет, - ответил он, наконец, завершив свой туалет. – С шестью. Я думал, получится встречаться с тремя в день, но времени хватает только на двоих. Досадно.

Гермиона потрясла головой. Ей кажется, или Малфой сейчас действительно несет полнейшую чушь? Ведь не может же он, в самом деле…

- Три…шесть…две…Н-но зачем?

Судя по всему, ее шок его позабавил.

- Ну, я решил, что раз уж искать – так искать, ты не согласна?

И до того, как она смогла придумать более-менее вразумительный ответ, Малфой ушел.

Искать? Кого искать?

Что, черт возьми, происходит?!



Ищу гамму для плодотворного сотрудничества=))

Глава 8

Спустя несколько дней Гермиона могла уже точно сказать, что именно происходит.

Малфой не сдался.

К поискам Леты, несмотря на все его заявления, он подошел очень основательно и теперь с максимально возможной скоростью «прорабатывал» всех свободных - и не совсем – ведьм из списка гостей злосчастного министерского бала. Удивительно, но женщины, казалось, не имели ничего против подобного ланч-марафона, который он устроил с присущим ему размахом. Во всяком случае, насколько знала Гермиона, никто и не думал отказываться от встречи с ним.

Наверное, потому, что Малфою лучше сразу уступить, чем упорствовать. Уступить, в итоге, все равно придется, а так хотя бы можно обойтись малой кровью, не растрачивая впустую время и нервы.

По ее богатому опыту, по крайней мере, обычно все происходило именно так.

К тому же, по министерству упорно ходили слухи, что Малфой таким экстравагантным образом проводит собеседование на некую чрезвычайно соблазнительную должность в перспективной сфере, ради которой было не грех пожертвовать рядовой министерской карьерой. Так что вряд ли можно было винить женщин, которые приходили к нему хотя бы чисто из любопытства.

Они, во всяком случае, ничего не теряли, а предполагаемый куш был чрезвычайно заманчивым.

Впрочем, слухов было много, и только Гермиона знала, что происходит на самом деле. Малфой искал Лету. И хотя он ни разу ни обмолвился о своих целях или методах, было видно, что с каждым днем вся эта ситуация все больше и больше его угнетает. У Гермионы было подозрение, что, пробираясь сквозь список этих женщин, он собирался, прежде всего, обратить внимание на тех, кто бы отказал ему во встрече. А пока что все ведьмы охотно соглашались на совместный ланч, и никаких зацепок у него не так и не появилось.

Конечно, за свою безопасность она могла не волноваться: Малфою никогда бы и в голову не пришло пригласить ее. Ведь он до сих пор пребывал в уверенности, что она помолвлена с Роном и готовится к свадьбе.

И, следовательно – не претендент.

К тому же, он видел ее каждый день. Вряд ли совместный ланч открыл бы ему что-то новое.

Нет, он был абсолютно уверен, что в обычной жизни с Летой не знаком. И, кроме того, самонадеянно считал, что сможет опознать ее в промежутке между первым блюдом и десертом. Разумеется, она знала, что ничего у него не выйдет – ведь та нимфа была всего лишь фантазией.

Хотелось бы, чтобы и Малфой, наконец, это понял.

Список таял на глазах - как и его самообладание. Таким раздражительным и грубым Гермионе его видеть еще не доводилось. Она стала с опаской ждать его редких появлений в офисе, потому что, как правило, их общение ничем хорошим для нее не заканчивалось. Его вспышки гнева и колючие, язвительные слова больно задевали за живое, а она чувствовала себя настолько виноватой, что сносила все почти безропотно. Она даже – подумать только! – прикрывала его отсутствие, когда их начальник спрашивал про своего любимчика, а того как всегда не было на месте. Не то чтобы Малфою действительно грозило что-то серьезное, но…все же. Если до этого безумного плана под девизом «Даешь свидания нон-стоп!» он возвращался с обеда и «работал» хотя бы несколько раз в неделю, то теперь застать его в офисе можно было только по утрам. И то не всегда.

А если слухи о таком необременительном графике Малфоя дойдут до аврората – не миновать ему новых разбирательств.

Иногда Гермиона, правда, задавалась вопросом, зачем ей это все нужно – врать и изворачиваться, придумывая Малфою оправдания и спасая от неприятностей…В конце концов, он уже большой мальчик, чтобы самостоятельно нести ответственность за свои поступки.

Вот только и она уже большая девочка, объясняла сама себе Гермиона, и слово «ответственность» для нее не пустой звук. И она чувствовала себя виноватой перед ним за свое легкомысленное поведение, флирт и поцелуи. Да, она делает все это из-за чувства вины.

Во всяком случае, это было единственное разумное объяснение.

Так продолжалось несколько недель, пока судьба – в лице Малфоя – не нанесла девушке новый удар.

Одним утром он пришел в офис и устало опустился на стул рядом с ней, молча уставившись в пространство. Гермиона вздрогнула при его появлении, зная, что в последнее время от Малфоя можно ожидать чего угодно. Но он молчал, и девушка решила первой начать «обмен любезностями», чтобы поскорее покончить с очередным всплеском его дурного настроения, уготованным ей на сегодня.

Все равно не избежать.

- Дай угадаю, снова ланч? – поинтересовалась она, с досадой отмечая, что за последние недели голос лишился всех эмоций и стал абсолютно безжизненным. Да и сама она – притихшая и подавленная – лишь слабое подобие старой Гермионы Грейнджер.

Вот что делает с человеком чувство вины.

- Нет, - пробормотал он.

- Ведьмы закончились? – она попыталась придать голосу вежливую заинтересованность.

Он бросил на нее мрачный взгляд.

- Ведь в этом нет смысла, да? Все не то. И я устал.

- А что если твоя загадочная девушка из тех, кого ты не включил в список? – Гермиона не смогла удержаться от вопроса. Когда он резко вскинул голову и пристально посмотрел на нее, она закатила глаза. – Да, это было настолько очевидно. Кого еще ты мог так упорно «искать»?

- Ничего от тебя не скроешь, - пробормотал он еле слышно, а затем внезапно нахмурился. – Мне следовало бы обратиться к тебе за помощью.

- Тут любой бы догадался, - отозвалась она, игнорируя вторую часть его фразы.

Надеюсь, он не имеет в виду, что…

- Ну, конечно же! - он оживился. – Грейнджер, я говорю серьезно. Среди моих знакомых, знаешь ли, не так уж много Умнейших Ведьм Столетия. Ты действительно очень умна. И уж ты точно сможешь ее найти.

Если б не ситуация на грани фола, она бы непременно насладилась мыслью, что Драко Малфой впервые признал ее умственные способности, да еще и сделал комплимент.

Но сейчас времени на это не было.

- Малфой, мне правда не кажется, что…

- Если ты согласишься помочь, то можешь самостоятельно написать себе характеристику в конце года, - быстро перебил он.

Она в шоке уставилась на него.

- Ч-что? Но я не могу…

- Вы с Уизли копите на дом, так? – нетерпеливо продолжил он, как ни в чем не бывало. – Я его вам куплю. Рыжему ты можешь и не говорить, откуда этот дом взялся, потому что вряд ли ему это понравится…Придумаешь что-нибудь, он никогда не узнает.

Гермиона не могла выдавить из себя ни слова.

- Просто найди ее, и я дам тебе все, что будет в моей власти. А власть у меня все еще есть – и значительная.

И как, скажите на милость, ей на это реагировать?...

- Я не собираюсь ее преследовать или принуждать. Тебе не надо волноваться за моральную сторону вопроса. Мне нужно увидеть ее всего один раз, чтобы попытаться убедить, что я не настолько ужасен, как она думает. Клянусь, если она и после этого скажет «нет», я навсегда оставлю ее в покое!

Ну и где, Гермиона, твой хваленый ум, когда он так нужен?

Девушка отчаянно пыталась придумать какую-нибудь правдоподобную причину, по которой она не сможет найти Лету, но в голове было пусто. Умнейшая Ведьма Столетия, как же…

Малфой, видя, что она молчит, решил прибегнуть к последнему – и самому эффективному в ее случае – аргументу.

- Я знаю, что в последнее время был невыносим. Я…не люблю проигрывать – и не умею, поэтому и вел себя как последняя сволочь. Но неужели ты меня настолько ненавидишь, чтобы отказать в помощи? Ты ведь ничего не теряешь, а на кон поставлено так много!

Она была в большой беде.

Мерлин, помоги.


*


Гермиона попросила время подумать. Время, чтобы подумать, «сможет ли она как-нибудь помочь Малфою найти Лету». Ха-ха. Всю отсрочку она потратила, отчаянно ища выход из той непростой ситуации, куда сама же себя и загнала. Нужна была самая малость – причина. Любая причина, которая могла бы объяснить ее отказ.

Причина, которую Малфой не смог бы сразу же отмести как несущественную. А как раз такой и не было.

Так что она могла продолжать лгать и дальше, делая вид, что безрезультатно ищет Лету…или могла, наконец, сказать ему правду и покончить с этим.

«Он так долго искал девушку, которой не существует в действительности. Он имеет право знать правду», - шептала совесть.

Гермиона понимала это. В глубине души, она уже давно это знала. Теперь ей всего лишь осталось собрать все мужество в кулак и сказать ему.

Ей вообще не следовало позволять этому зайти так далеко. Надо было все рассказать еще в магазине или в кафе, в которое она так и не пришла.

Или хотя бы тогда, когда стало понятно, что он всерьез принялся за поиски.

Но она не сказала. Смотрела, как он столько времени страдает и меняется на глазах…как он мечется, разыскивая девушку, которая, очевидно, в его мечтах была той самой.

Единственной.

Мерлин, да он даже пообещал купить ей и Рону – людям, которых он всегда терпеть не мог! – чертов дом, лишь бы только она помогла устроить одну-единственную встречу. Еще один шанс – вот все, о чем он просил взамен.

А теперь надо сказать ему, что девушки его мечты никогда не существовало. Что по глупой случайности это была всего лишь она, Гермиона Грейнджер, скрытая чарами гламура.

И что она все это время знала и молчала.

Меньше всего на свете ей хотелось бы оказаться рядом с Малфоем, когда он узнает всю правду. Его реакцию было страшно даже представить, но, похоже, ей все-таки придется пройти через это.

Потому что он не заслужил такой затянувшейся лжи.

Он не должен страдать из-за ее ошибки. И уж точно не должен думать, будто таинственная Мисс Совершенство отвергла его только из-за пресловутой фамилии. Если честно, он не был таким уж конченым мерзавцем, и позволить ему так думать о себе Гермиона просто не могла. Да, Драко Малфой был не самым приятным человеком на этом свете: вспыльчивый, язвительный, самовлюбленный, зачастую просто невыносимый эгоист и грубиян, но все же…он не причинил никому настоящего вреда. Порою девушке даже казалось, что в большинстве случаев его коронные ядовитые замечания – это обычная защитная реакция, а вовсе не маниакальное желание ежесекундно унижать всех и вся.

Совершенно неожиданно для себя она поняла, что ей бы хотелось стать той девушкой, которую Малфой так упорно ищет. Да, ей бы хотелось стать Летой – раскрепощенной, интересной, беспечной, свободной от груза старых обид.

Девушкой, которую Малфой встретил бы с радостью и облегчением.

А так единственное, на что может рассчитывать в этом случае Гермиона Грейнджер – это его разочарование, гнев и увольнение с работы без выходного пособия.

Она закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на влажные дорожки слез на щеках.


*


- Ну, что? Ты решила?

Гермиона вздрогнула. Не следует откладывать неизбежное, и так уже потеряно столько времени.

Хотя сегодня он, кажется, взвинченный. Может, стоит подождать момента, когда он будет в хорошем настроении…

Она в нерешительности повертела какой-то свиток в руках, собираясь с силами.

- Это не такое уж сложное решение! - он взорвался. – Что ты теряешь?! Я могу подписать чертов контракт, если ты сомневаешься в моей честности! Ну, почему ты так себя ведешь? Я же сказал, если она откажет, я не стану настаивать! Тебе не надо ее защищать!

Но ей надо. Надо. Если она сама себя не защитит – то кто же?

- Почему ты не хочешь, чтобы у меня в жизни были такие же отношения, как у тебя с Уизли? – спросил он уже спокойнее.

- Прекрати упоминать его! – сорвалась Гермиона. – Хватит. Вспоминать. Рона.

Она не собиралась этого говорить, и уж тем более – так импульсивно…Но, как известно, слово – не корнуэлльский пикси, вылетит – не поймаешь…

Малфой пристально вглядывался в ее лицо, и Гермиона поняла: путь назад отрезан.

- Я…рассталась с Роном.

Его глаза смягчились, и в них промелькнуло что-то до боли напоминающее…сочувствие? Девушка отвернулась, проклиная его за это. С ним было гораздо легче иметь дело, когда он вел себя как сволочь.

- Когда? – мягко спросил он.

А вот и начинается самое интересное.

Ave, Caesar…*

- Около десяти месяцев назад, - ответила она мертвым голосом.

Сочувствие на его лице сменилось замешательством: он нахмурился, пытаясь переварить информацию.

Гермиона обреченно вздохнула.

- Я ничего не говорила, потому что ты бы превратил мою жизнь в ад, и ты отлично это знаешь. Ты бы придумал миллион шуточек на мой счет, и я просто…Это тебя не касалось.

- А теперь касается?

Как же она устала. Сейчас ей просто хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.

- Тебя это не наталкивает ни на какие мысли?

Малфой открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но потом просто отрицательно покачал головой.

- Видимо, нет. Но ты был прав все это время. Я была так зациклена на этой никчемной работе, что совершенно не ценила то, что у меня было. Я была слишком занята, чтобы уделять должное внимание нашим отношениям. В конце концов, Рон – у которого, я всегда считала, эмоциональный диапазон, как у чайной ложки – решил, что с него хватит, и ушел. Я не видела его с самого разрыва.

Малфой не ответил.

- И тебе эта история не кажется знакомой? Уверен, что никогда не слышал ее раньше?

Он все еще молчал, но она заметила, как он весь напрягся – словно в ожидании удара – и крепко стиснул зубы.

- Я не была каргой, Малфой, - тихо проговорила она, смотря перед собой. – Я хотела, но тот назойливый продавец сопротивлялся, и мне пришлось выбрать другой костюм.

Когда Гермиона подняла на него глаза, то сразу об этом пожалела. Леденящая душу ярость.

Но он все еще молчал.

Девушка быстро сморгнула несколько раз, боясь расплакаться. Странно, разве это должно быть так…больно? Чувства Малфоя можно понять – он ведь ничего не подозревал, поэтому правда оказалась для него сокрушительным ударом. Она же, наоборот, знала, что все это не всерьез – поэтому, в отличии от него, ни на что и не надеялась. Так что и горевать особо не о чем…К тому же, она прекрасно проживет и без этой бессмысленной работы…

Но почему-то все равно очень горько.

- Прости, - прошептала она. – Я просто не могла…

Он не дал ей договорить.

- Сейчас – сию же секунду, слышишь? – ты мне скажешь, что я неправильно тебя понял. Что ты имела в виду совсем другое. Я жду! – процедил он ледяным голосом.

- Это зависит от того, что ты понял, - прошептала Гермиона еле слышно.

- Ты же не хочешь мне сказать, что…что…- Малфой был настолько разъярен, что с трудом подбирал слова. Редкое явление. – И ты знала! Все это время!!! Спокойно сидела здесь, наблюдая за всеми моими попытками…зная, что все, что я хочу – это найти ее! Поверить не могу, ты ведь одним словом могла прекратить весь этот фарс! Сэкономить мне время и силы и прямо сказать, почему она, оказывается, не заинтересована…Но вместо этого ты решила посмотреть, как я выставляю себя полнейшим идиотом! Надеюсь, ты хорошо повеселилась, а, Грейнджер?!

Лицо девушки исказила болезненная гримаса от его последних слов.

- Я знаю! Но, Малфой, клянусь, я даже подумать не могла, что ты станешь продолжать поиски. Я думала…

- И это даже не самое паршивое! – на ее слабые оправдания он даже не обратил внимания. – Я неделями мучился и никак не мог понять, что, черт возьми, со мной не так. Почему, даже после того, что я ей рассказал, она не захотела дать мне шанс…или хотя бы сказать в лицо, почему не хочет иметь со мной ничего общего. Ты хоть представляешь – каково это?! Представляешь, как я себя чувствовал? И…сейчас оказывается, что все это время ею была ТЫ!

Отвращение на последнем слове было столь явным, что Гермиона непроизвольно дернулась, как от пощечины. Только сейчас она поняла, что где-то в глубине души надеялась, что он простит и…не станет ее ненавидеть. Что ж, она ошиблась.

- Пожалуйста…Я ведь совсем не хотела…

- Но ты сделала это, - он сделал шаг назад, обрывая ее на полуслове. – Я не хочу тебя больше видеть. Никогда.

Она в отчаянии искала подходящие слова – что угодно, лишь бы как-нибудь объясниться, оправдаться...Он непременно, непременно все поймет и…Но Малфой молниеносно развернулся и, даже не забрав мантию, вылетел из комнаты, не дав ей ни малейшего шанса.

Глядя на захлопнувшуюся дверь, Гермиона медленно опустилась обратно на стул, с которого, даже не заметив, успела вскочить в глупой надежде вернуть Малфоя и заставить его выслушать. Трясущимися руками девушка закрыла лицо – будто это могло помочь спрятаться от реальности – и замерла, чувствуя себя абсолютно раздавленной.

Уничтоженной.

Эту битву она безоговорочно проиграла.



* Отсылка к"Ave, Caesar, morituri te salutant" (так, подняв правую руку, приветствовали римского императора гладиаторы, входя на арену Колизея, чтобы принять смертный бой).

Все еще ищу гамму=))) Или хотя бы надеюсь на отзывы с указанием явных стилистических корявостей.

Глава 9

Всем любителям happy end посвящается.


В офис Малфой так и не вернулся. Ни на следующий день, ни через неделю. После бесконечных часов тревожного ожидания Гермиона с горечью поняла, что каждый раз вздрагивать от звуков шагов в коридоре и украдкой посматривать на дверь – занятие абсолютно бесполезное.

Он не собирался объявляться на работе. Совсем.

Конечно, с ее стороны было глупо ждать, что он вернется. Не думала же она, в самом деле, что он все поймет и прибежит на следующий день извиняться за свое поведение? «Ну, да, - Гермиона невесело усмехнулась. - И было бы тогда, как в сказке: принц на коленях и пламенный поцелуй под занавес». Тут уж впору смеяться над собственной глупостью. Что за странные мысли лезут в голову…Ну, какой из Малфоя принц? Да и из нее принцесса, скажем так, никудышная.

К тому же, он ей совершенно не нужен, Мерлин упаси! Ни на коленях, ни на белом коне, ни в любом другом виде.

А в сказки она уже все равно давно не верит. Жизнь, увы, гораздо прозаичнее.

Поэтому все, что ей теперь остается – это упиваться собственным несчастьем в гордом одиночестве, со дня на день ожидая приказа об увольнении.

Тоскливо.

Несмотря на свои противоречивые чувства к своему «начальнику», она, как могла, покрывала его отсутствие. В конце концов, Малфою оставалось поработать в офисе совсем недолго, поэтому можно было надеяться, что его затянувшийся прогул пройдет незамеченным.

Довольно с него неприятностей из-за…хм, нее.

Да, и вообще. Малфой уже достаточно наказан за свое прошлое. То, что в школе он был всего лишь запутавшимся подростком, который пытался спасти свою семью, не делает его монстром. А насильно отправлять на работу в министерство…Ну какой в этом смысл? Он за весь год все равно не сделал ничего полезного. К тому же, если бы победители стали наказывать всех, кто во время войны пытался просто выжить, то список был бы воистину огромным, а министерство бы, наконец, решило кадровые проблемы. Раз и навсегда.

Хотя, конечно, мнение Гермионы о несовершенстве магической судебной системы никого не интересовало. Визенгамот решил иначе, в случае с Малфоем-мл. проявив небывалую принципиальность – и это единственное, что действительно имело значение.

Реакцию суда на известие о том, что Малфой самым наглым образом игнорирует их решение, она бы предпочла – и надеялась – никогда не узнать. Ему точно не поздоровится. Да и ей наверняка достанется, хотя виновной в укрывательстве фактов Гермиона себя никак не считала. Следить за исполнением предписаний этого сборища почтенных старцев она не собиралась.

Это, в конце концов, не входит в ее обязанности.

Чего, к сожалению, не скажешь об аврорах.

Появление Гарри в ее офисе одним ранним утром стало для Гермионы полной неожиданностью. Если до рокового назначения Малфоя он заглядывал к ней пару раз в месяц, то после разоблачения – старательно обходил ее рабочее место стороной. Зная характер мисс Грейнджер, он выбрал единственно разумную тактику: переждать бурю в безопасности, и как только подруга оттает – возобновить отношения, как ни в чем не бывало.

Тогда почему он здесь?

Хвала Мерлину, томиться в неведении ей не пришлось.

- Что там с Малфоем? – спросил он с порога.

Вот почему.

- А-а…его сейчас нет на месте, – выдала заученную фразу Гермиона, стараясь придать лицу самое невинное выражение. Обманывать аврора – затея глупая. А если этот аврор – самый талантливый сотрудник своего отдела и лучший друг по совместительству – то это вообще верх идиотизма. Хотя бы потому, что этому самому другу безо всякой легилименции и прочих аврорских штучек не составит труда понять, что она что-то скрывает. Но попытаться стоило. – Если хочешь, оставь сообщение. Я передам, - с готовностью закончила она.

- Ушам своим не верю, Гермиона. Ты что…его покрываешь? – лицо Гарри можно было смело назвать ошарашенным. – Ну и ну…Только в этом нет нужды. Хорек прислал в аврорат письмо, где сообщил, что перестал ходить на службу «из-за возникших непреодолимых противоречий на рабочем месте», - он скривился, словно у него разом заболели все зубы. – Как я понял, эти самые «противоречия» у него возникли с тобой, поскольку он «готов принять любые последствия», если только они не будут включать…э-э, тебя.

Судя по тому, как Гарри запнулся на последнем слове, Малфой, упоминая ее, поскупился даже на нейтральное «Грейнджер». Можно было только представить его богатый лексикон и лестные эпитеты, употребленные в ее адрес.

Просто потрясающе.

- Ну, вот видишь, - она пожала плечами, старательно отгоняя мысли о дурацком письме. – Я тебе с самого начала говорила, что ничего из этого не выйдет.

- Ну, вот только не начинай, Гермиона, - Гарри в раздражении закатил глаза. – Вы нормально работали почти год. Что случилось?

- Мы никогда не работали «нормально»! - она начала заводиться. Это все Гарри виноват. Не появись Малфой в ее жизни – сейчас все было бы в порядке. – Просто никто даже не удосужился прийти и проверить, что здесь происходит! Я прекрасно знала, что ничего хорошего из твоей затеи не получится. И – кто бы сомневался – я снова оказалась права!

- Может и так, – быстро согласился парень. Аврор он или нет, злить Гермиону – дело совершенно небезопасное. – Но он почти отработал свой срок. И вы спасете меня от бесконечной бумажной волокиты, если сможете уладить эти ваши разногласия. Гермиона, пожалуйста. Всего-то на несколько недель!

- Мы не можем, - угрюмо отозвалась девушка.

- Ты даже не поговоришь с ним?

Да он видеть меня не хочет, какие уж разговоры…

- Сомневаюсь, что это поможет. Почему бы тебе самому не попробовать? – вяло поинтересовалась она.

Вернуть Малфоя на работу необходимо ради его же блага, но вот делать это самой…

…страшно.

- Ну, разумеется, мы же с ним давние приятели, - фыркнул Гарри. – Ты, случайно, не забыла, что его тошнит от одного моего имени? К тому же, это не у меня с ним «непреодолимые разногласия». Это не я выжил его из офиса, – он бросил на подругу многозначительный взгляд. – Зато именно я буду разгребать бумаги до самой пенсии, если вы не решите свои проблемы.

- Хорошо, предположим, - Гермиона вздохнула. – И что же я должна ему сказать?

- Скажи, что если он избавит меня от этой бумажной возни, я закрою глаза на его прогулы, и через несколько недель он будет свободным человеком. В противном случае, он доставит мне кучу проблем – хотя, нет, этого говорить не надо. Он может не устоять перед таким соблазном и назло не вернется, - Гарри усмехнулся. – Просто передай, что ему грозит новый суд за нарушение условий приговора. Какими бы непреодолимыми ни были ваши противоречия, они точно не стоят того.

Новый суд…Разногласия…Не стоят того…

Ей следовало бы догадаться, что просто так вся эта история не закончится. Сама заварила – сама и расхлебывай.

- Ты уверен, что совсем-совсем не хочешь заниматься бумажной работой? – обреченно вздохнула Гермиона.

- О, ты даже не представляешь, насколько я в этом уверен, - радостно закивал Гарри.


*


Стоя в нерешительности перед дверью, Гермиона в сотый раз посмотрела на клочок пергамента с нацарапанным Гарриной рукой адресом. Дырявый Котел. Быть такого не может! Наверняка какая-нибудь ошибка.

Но, с другой стороны, если Малфоя здесь не окажется, ей не придется с ним встречаться и снова смотреть ему в глаза.

Будь что будет. Поколебавшись, Гермиона негромко постучала.

Прошло несколько секунд мучительного ожидания, и дверь резко распахнулась. Как ни странно, это был он. Мерлин, он что – действительно здесь живет? Разве у него нет замка? Или у него недостаточно галеонов, чтобы купить себе еще парочку домов, если не устраивает свой собственный? Ну, или хотя бы снять комнату в более, скажем так, презентабельном месте.

Малфой выглядел совсем недружелюбно, и, кажется, был готов захлопнуть дверь прямо перед ее носом. Надо было срочно что-то сказать, иначе никакого разговора не получится. Что-то сказать, давай же…

- Эй, парень! Если она останется на ночь, оплата двойная!

Гермиона моргнула и недоуменно посмотрела в сторону говорившего. В конце коридора стоял кривой бармен этого...кхм, заведения и смотрел на них с омерзительной ухмылочкой. Девушка вспыхнула. Малфой же, наоборот, усмехнулся и, схватив ее за руку, втащил в комнату.
Ну, что же. Разговор, по крайней мере, состоится.

- Что тебе надо?

- Это насчет работы…

- Можешь написать свою характеристику сама. Мне все равно. Я там больше не работаю.

Гермиона изумилась. Он отказывается от возможности ей отомстить? С ума сойти.

- Ну, - совершенно сбитая с толку, продолжила она. - В офис заходил Гарри и…

- Ах, так тебя послал Поттер? – в голосе послышались гневные нотки. – Ты даже не по своей воле пришла. Это просто грандиозно. Можешь сказать ему, что с заданием ты не справилась.

Гермиона покачала головой.

- Ты хочешь сказать, что лучше получишь новый срок, чем поработаешь со мной еще несколько недель?

- Именно.

Она скрестила руки на груди, чувствуя, как горячей волной поднимается раздражение.

- Что ж, это глупо.

- Значит, я дурак, - он пожал плечами. – Что-то еще?

- Просто возвращайся и отработай оставшиеся несколько недель. Можешь со мной даже не разговаривать. У тебя все равно свой кабинет.

- Да какая тебе-то разница, что случится, Грейнджер? Это не твоя забота!

- Но ведь это глупо!

Отлично, Гермиона, теперь он решит, что словарный запас у тебя, как у попугая.

И действительно, он только холодно посмотрел на нее, не удосужившись ответить.

- Послушай, Малфой, ты меня ненавидишь, - девушка сглотнула. – Хорошо. Но зачем…зачем себе-то вредить?

- Ненавижу тебя, - глухим эхом отозвался он, смотря куда-то поверх ее плеча.

- Да, это я уже поняла. Спасибо, - она досадливо поморщилась.

Вот тебе и принц на белом коне.

- Вот теперь ты ведешь себя как последняя идиотка.

Э-эм, она что-то пропустила? О чем это он?

- Я не поняла, - честно призналась девушка.

-По-видимому, и не поймешь. Ты что, правда, думаешь, что я хочу каждый день проводить с тобой бок о бок?

- Но мы же уже это обсудили! Тебе не нужно даже лишний раз видеть меня!

- Мерлин, ты действительно не понимаешь, да? – он вздохнул, в его голосе теперь явно слышалась усталость. – Я не могу находиться рядом с тобой, потому что это унизительно.

- Я никогда не хотела унизить тебя, - тихо ответила Гермиона. Сейчас она многое бы отдала, чтобы все вернуть назад. Тогда бы она никогда не совершила тех глупостей, которые показались ему столь...отвратительными. А сейчас уже поздно.

- Да, - он помедлил. – Я знаю, что не хотела. Но, скажи-ка мне вот что…Как ты думаешь, много ли магглорожденных девушек я знал, пока учился в школе?

Гермиона нахмурилась, не понимая, какое это имеет отношение к разговору. Она уже хотела спросить, к чему Малфой вспомнил об этом, как вдруг…

«…девушка, которая мне действительно нравилась…»

«…никогда не видела, что, пусть в изощренной форме, я пытался – я действительно пытался – найти с ней общий язык…»

«…надеялся на более дружеские отношения на работе…»

Фразы с того памятного вечера сумасшедшим вихрем закрутились в голове, быстро выстраиваясь в четкую картинку. Мерлин всемогущий, как она сразу не догадалась? Это же было так очевидно, а она даже не обратила внимания, сосредоточившись на более насущных проблемах…Водила Малфоя за нос, писала фальшивые письма, а оказывается, все это время…все это время…

- О, - щеки запылали румянцем. – Я…не думала об этом.

- И я не думал. Долгое время. Со времен школы много всего приключилось, и я думал, что все прошло, - он встал у окна, скрестив руки на груди. – Но попав в министерство, я понял, что…мое отношение к тебе не так уж и изменилось. Но это не имело никакого значения. Все было так, как всегда. Как должно было быть. У тебя был Уизли, и я думал, вы счастливы…А потом появилась Лета.

Значит, он умудрился влюбиться в нее два раза? Мысль об этом была просто…невероятной.

- Я подумал, что, наконец, появился кто-то и для меня. Кто-то досягаемый. Каждый раз, когда она меня отвергала, я думал, может, она просто боится, может, я смогу изменить ее решение…и потом это оказалась ты. Снова ты. Такая вот насмешка судьбы.

Разочарование в его голосе больно задело за живое. Очевидно, он был совсем не рад своим чувствам к ней. Что ж, тогда и ей радоваться не стоит! Гермиона почувствовала, как ее охватывает иррациональная злость.

- Я никогда не отвергала тебя, когда мы были детьми!

- Конечно, отвергала. И даже не заметила. А затем, когда мы вновь встретились, ты была для меня еще недоступнее, чем в школе. По крайне мере, я так думал. Но не важно, что я думал, так ведь? Это бы ничего не изменило. Даже будучи Летой, ты убежала раньше, чем узнала мое имя. Наверное, у тебя такая реакция на мою персону. В любом обличии, - грустно усмехнулся он.

И почему, интересно, он говорит так, будто это все ее вина? Она точно не виновата в том, что он так хотел избавиться от своей симпатии, что испытал облегчение, встретив другую!

- Чувства к Лете не могли быть настоящими, Малфой, - раздраженно ответила она. – Этой девушки не существует!

Он обреченно вздохнул.

- Как же тогда это произошло, а, Грейнджер? Ты же у нас самая умная, вот и скажи мне – как? Как, черт возьми, могло случиться так, что, увидев тебя в костюме среди сотен других людей, я все равно испытал то же самое? Как – если все это не настоящее?

Гермиона не знала, что на это ответить. Он сейчас говорит о чувствах к ней или к нафантазированной девушке? Вечно с ним все непонятно…

Малфой устало прикрыл глаза.

- Ты даже не представляешь, как бы я хотел, чтобы это была не ты. Как бы я хотел испытать подобные чувства к другой. И как я был счастлив, думая, что, наконец, у меня получилось избавиться от мыслей о тебе, – сейчас он выглядел таким беззащитным, что у девушки невольно защемило в груди. – И ты не представляешь, насколько мне тяжело находиться рядом с тобой, зная, что ты - Лета, ты не с Уизли – а у меня все равно нет никаких шансов.

Последовала тишина. Гермиона понимала, что нужно что-то сказать, но в голову лезли только очень глупые и странные мысли.

- Пожалуйста, уйди, - попросил он тихо.

Отлично, теперь ее выставляют за дверь. Конечно, следует уйти, но…

- Нет, - странно, голос звучал с уверенностью, которой она, на самом деле, не испытывала.

- Я не вернусь.

- Нет, вернешься, - она упрямо вздернула подбородок, надеясь, что сейчас не выставляет себя круглой идиоткой.

- Ты меня не слушала? Или ты получаешь моральное удовлетворение от моей исповеди? – спросил он устало.

- Ты ведешь себя как последний придурок, - отчеканила она.

- О, ну, благодарю покорно, - саркастически протянул он. – Ты определенно знаешь, как поднять мужчине настроение.

- Ты сам, сам отверг меня! – вот оно. Момент истины. Если он сейчас скажет: «Ну, разумеется, а ты как думала?», ей придется выпить склянку яда. Посильней.

- Ничего подобного! – судя по выражению лица и изумленному тону, Малфой говорил правду. Девушка мысленно поблагодарила небеса за то, что ее услышали. Пить яд ей сегодня определенно не хотелось.

- Я тебе во всем призналась, а ты заявил, что больше не хочешь меня видеть! – воскликнула она.

Сегодня она все выяснит. Раз и навсегда.

- Ну, да, но…

- Ты посмотрел на меня как на кучу драконьего навоза! И не смей отрицать!

- Я был расстроен!

Ах, расстроен?

- И как же я должна была понять, что нравлюсь тебе, если ты за все это время не сказал мне ни одного нормального слова! Только и повторял, что мои волосы похожи на стог сена…

- Они и похожи.

-…что мои мантии уродливы и отвратительно безвкусны…

- Действительно отвратительные, - мерзавцу еще хватило наглости улыбаться.

-…постоянно заваливал меня бесполезными заданиями…

- Не хотел, чтобы ты проводила много времени с Уизли.

-…издевался из-за моего ответственного подхода к работе…

- Тебе точно не мешает почаще отрываться от своих отчетов.

-…и вечно находил поводы меня поддеть!

- Можно подумать, мое мнение для тебя что-то значило.

- Как… - Гермиона перевела дух. – Как ты можешь говорить, что я тебе нравлюсь, если ты только и делал, что указывал на мои недостатки? – на самом деле, ее больше волновало, как он мог влюбиться в нее, если видел в ней одни минусы и считал такой…нежеланной. Спросить об этом сейчас, правда, она бы ни за что не решилась.

- Потому что все это – мелочи, понимаешь? Они и делают тебя – тобой, - ответил он мягко. – А еще ты такая…забавная, когда злишься. Я не мог удержаться.

Гермиона еле удержалась, чтобы не топнуть ногой от злости. Иногда он мог быть таким идиотом! Может, если бы он вел себя как нормальный человек, они сейчас не оказались бы в таком положении.

И все было бы совсем по-другому.

- И если бы я был с тобой «любезен», то ты бы наверняка со временем все поняла. Поняла и пожалела. А я не хотел твоей жалости. К тому же, я считал, что переболел тобой. Когда я встретил Лету, то подумал, что все действительно закончилось, и почувствовал такое облегчение…

- Но не закончилось, - глухо отозвалась она. Переболел, облегчение…Она не какая-то там простуда, в конце концов!

- Нет. Очевидно, это сильнее меня.

Его исповедь определенно нравится ей все больше и больше…

- И что же ты собираешься делать?

- Держаться подальше. Оставить тебя в покое, - проговорил он, не смотря на нее. – Это то, о чем ты меня просила, в конце концов. Я же говорил, что собираюсь уважать ее – твой – выбор. Я всего лишь хотел убедиться, что с Летой у меня нет шанса.

А нет ли? И, вообще, хотел ли он этот шанс? Судя по выражению его лица, хотел. Но почему – почему, черт его побери – он даже не попытался? Почему ушел, как только узнал, что она и есть Лета? Почему, если она ему так давно нравилась, он никогда не сделал ни одной очевидной попытки сблизиться?

Неужели она действительно казалась такой недосягаемой?

К черту все. Пора брать дело в свои руки.

- План так себе, - почти доброжелательно объявила она.

Он усмехнулся.

- У тебя есть лучше?

- Вообще-то, да, – осторожно произнесла девушка. И будь что будет. – Непосредственное общение.

- Что? – он нахмурился.

А замешательство ему к лицу.

- Ну, мы будем общаться каждый день.

- А, вот оно что, - подозрительно покосившись на нее, протянул он. – Если ты не заметила, это ни к чему хорошему не привело.

- Значит, нам надо проводить вместе больше времени. Возможно, не только на работе, - она огляделась, рассматривая обстановку комнаты. – Ты что, правда, здесь живешь?

- Здесь удобно. И…о чем ты говоришь? – замешательство Малфоя только усилилось, но Гермиона могла поклясться, что на секунду в его глазах вспыхнул слабый огонек надежды.

- Неужели? – рассеянно поинтересовалась она. – В смысле, комната ничего, но тот бармен…Бр-р. Ты бы видел, какой тряпкой он протирал стаканы, когда я вошла…

- Гермиона! - ее имя.

Отлично. Значит, он взволнован.

- Мы будем общаться до тех пор, пока тебе не надоест находиться рядом со мной, - объяснила она скучающим тоном.

И когда она успела стать такой актрисой?

Он покачал головой, не отрывая глаз от ее лица.

- Не самый удачный план.

Она вопросительно приподняла бровь.

- Правда? Почему?

Уголки его губ дернулись. Кажется, он начинал понимать.

- Этого никогда не произойдет. Я не устану от тебя.

- Ну, что ж, вероятность, конечно, есть, - пробормотала она, хмурясь. – Но нам, похоже, придется рискнуть.

- Ты…- хрипло начал он, пристально глядя на нее. – Ты имеешь в виду, что хочешь со мной…встречаться?

Она невинно распахнула глаза, изобразив удивление.

- Я бы никогда не решилась предложить подобное! Я все-таки девушка, - она закусила губу, пытаясь скрыть улыбку.

На лице Малфоя что-то дрогнуло, и он осторожно подошел ближе.

- Ты говорила, что все это фантазия. Ты скрыла от меня правду о том бале. Ты в течение года врала о несуществующем женихе. Ты отправила мне письмо с просьбой держаться от тебя подальше. Ты отвергла меня, - он взял ее за руку. – Как я мог предположить после всего этого, что твое отношение ко мне когда-нибудь изменится?

Он прав. Они ведут себя как малые дети.

- Возможно, нам надо перестать ходить вокруг да около и просто…посмотреть, что получится.

Малфой кивнул.

– Согласен, - прошептал он. – Так и сделаем. С меня, если честно, уже хватит, - нерешительно, будто боясь отказа, он притянул ее чуть ближе.

Она внезапно нахмурилась, вспомнив кое-что важное.

- Эй, а ты все еще собираешься покупать мне дом?

Выражение его лица было неописуемо.

- Я уверен, за этим вопросом кроется какой-то тайный смысл, - медленно произнес он. – Но я его пока не вижу.

- Типично для тебя, не правда ли? – весело парировала она.

То, что он ей нравится – не повод облегчать ему жизнь.

Он наградил ее сердитым взглядом.

- Значит, ты хочешь от меня дом, Грейнджер?

- Лично от тебя мне нужно совершенно другое. Но покупать дом все равно придется.

- Совершенно другое? - Малфой выразительно поднял бровь. – И что же это будет?

- О, - воодушевленно пропела девушка. – Увидишь. Ну, и, конечно же, в моем новом доме ты всегда будешь желанным гостем. Можешь приходить в любое время.

- Как предусмотрительно с твоей стороны, - сдержанно произнес он.

- Да, я тоже так думаю, - самодовольно ответила Гермиона. – Здесь мы точно не сможем проводить много времени. Звукоизоляция плохая.

- Плохая? - он был явно сбит с толку. – Да тут еле слышно, что происходит внизу.

- Да, но я не про это.

Малфой моргнул, очевидно, не понимая, куда она клонит.

- А что не так с твоей квартирой?

- Та же проблема со слышимостью, только вот соседи не такие терпеливые…

Ну же, Малфой…

- Кажется, я знаю, какими именно звуками я хотел бы пугать по ночам твоих соседей…

Наверное, такой Малфой – с озорной ухмылкой и сияющими глазами – все-таки стоил того, чтобы пережить весь этот ужас. И проклятый бал, и недели мучительного самокопания, и этот странный разговор…

- Ну, и это тоже, - признала она с лукавой улыбкой. – Но вообще-то я имела в виду неизбежные ссоры.

- Нет, исключено, - заявил он. – Я не буду с тобой ссориться.

- Ну, конечно же, будешь, - ответила она буднично. Наивный. – И часто.

- Не буду!

- Ты этим сейчас и занимаешься, - она ухмыльнулась.

- Это не ссора, а оживленная дискуссия.

- Как скажешь. Значит, у нас будут оживленные дискуссии.

- А они могут плавно перетекать во что-нибудь другое? – с надеждой спросил он.

Если честно, она была совсем не против.

- Ну, это зависит, - уклончиво ответила она.

- От чего?

- От моей характеристики в конце года, разумеется.

- И на какую именно характеристику вы рассчитываете, мисс Грейнджер? Должен вас предупредить, у меня очень требовательный подход к сотрудникам…– тон был чересчур официальным, но вот глаза...

- Эй, а разве мне не положены льготы? – пробормотала она, подходя к нему вплотную.

Он улыбнулся, смотря на нее сверху вниз.

- Разумеется, положены, – он медленно коснулся ее щеки, и в этом жесте было столько нежности, что захотелось немедленно разреветься.

Потому, что никто и никогда не касался ее так.

Потому, что столько времени было потрачено впустую.

Потому, что она могла так никогда и не узнать, каково это – чуть подрагивающие ледяные пальцы на ее пылающей коже.

- Вот увидишь, - хрипло прошептал Малфой, медленно наклоняясь к ней. - Все будет просто замечательно. Обещаю.

Целуя его в ответ, Гермиона была почему-то уверена, что так и будет.

Ведь в жизни тоже случаются сказки.

Правда?



Fin.

Сказке – конец, а кто слушал/читал/оставлял отзывы – спасибо =)


А теперь ложка дегтя в бочку розового и флаффного меда - рецензия на фик от Danicс(ss)imo на http://www.hogwartsnet.ru/hf2/index.php?showtopic=9835&st=90#entry840202