Глава 1Сохрани мою тень
Не могу объяснить,
Извини, это нужно теперь,
Сохрани мою тень,
Сохрани...
За моею спиной
Умолкает в кустах беготня
Мне пора уходить
Что останется после меня?
Безнадежностью веет от мрачного закоулка в самом сердце Лондона. Безнадежностью и смертью. И это спустя столько лет… Люди старательно, но неосознанно обходят это место. И никто никогда не увидит странную надпись на одной из стен темной подворотни… Надпись, как будто выжженную на некогда белой штукатурке…
*Сохрани мою тень*
* * *
… Что его останавливает? Страх? Нет. Он разучился бояться много лет назад. Боятся потерять что-то, а ему терять нечего, кроме своей жизни. А уж ей-то он не дорожит…
Еще боятся боли… Горькая усмешка привычно тронула его губы. Если бы он боялся боли, он не выбрал бы свою профессию. Безопасными обязанности зельевара никто не сможет назвать.
Тогда что? Ничего. Просто… пусто как-то. Бессмысленно. Вся его жизнь прошла бессмысленно. И сейчас он не мог сказать ей на прощание ни единого доброго слова. Как постылой жене. И привык, и надоело…
Сам виноват. Сам отгораживался от этого мира как мог. Сам рвал все связующие нити. Сам бросался как цепной пес на искренне желающих тебе добра людей. Правда, их было не так много.
Сам запер себя в своем одиночестве. И ни капли об этом не сожалеешь!
Только почему так тяжело на сердце?
Может быть, потому что… после его смерти никто не сохранит в своей душе теплую частичку воспоминаний о нем? Потому что в памяти других людей будет жить не настоящий Северус Снейп, а лишь его самая любимая маска? Маска, которая почти срослась с его лицом…
… Тихие плавные движения… Мягкий бархатистый голос… Ледяная колючесть фраз… Холодный взгляд черных глаз… Безжалостная складка губ… И мерзкая улыбка в ответ на чужую неловкость…
А за этой скользяще-сарастичной оболочкой – вечный надрыв и неуверенность в себе…
Всю жизнь он прилагал усилия, чтобы об этом ни одна живая душа не догадалась. Так почему же так невыносимо захотелось, чтобы хоть кто-то знал всего его, чтобы хоть кто-то вспоминал его таким, какой он есть.
Глупо. Он не спрашивал, он констатировал факт. И тем не менее…
Он медленно обернулся и с каким-то странным выражение посмотрел на ничем не примечательную стену за своей спиной. Затем вынул палочку, и, направив ее на оштукатуренный камень, произнес заклинание.
Пространство вокруг него загудело, ярко-красные потоки света, вырвавшись из палочки, несколькими тонкими нитями соединили его голову с безликими камнями. Они то вспыхивали, то затухали, протяжно звеня во внезапно загустевшем воздухе. Когда все закончилось, на белоснежной стене чернели три слова. Он прочитал их и усмехнулся. Именно так. Ни одна живая душа не узнает. А вечные камни будут молчаливо хранить в своей памяти откровения его души, которыми он так щедро с ними поделился…
* * *
Спасаясь от проклятого ливня, она с разбегу заскочила в первую попавшуюся подворотню. И с трудом подавила в себе желание тут же выбежать обратно, под обжигающе холодные струи. Собственно, именно они, да еще некая рациональная жилочка и охладили в ней это странное желание. Сама по себе подворотня ничего угрожающего не несла, и была бы даже уютной, как и многие подобные ей тупички в центре старого Лондона, если бы не эта атмосфера безжизненности и безысходности. Девушка еще раз тоскливо оглянулась на стену дождя за спиной и, подавив вздох, двинулась вглубь закоулка, настороженно оглядываясь на каждом шагу.
Серо-желтые стены, редкие клочки травы, пробивающиеся сквозь трещины в асфальте… ничего интересного. Неуверенно потоптавшись, она еще раз тяжко вздохнула и села на землю, прислонившись к одной из стенок. Мысли были под стать обстановочке:
«Ну и денек выдался… Сплошные разочарования… Зачет не сдала, придется на следующей неделе пересдавать… Сестренка устроила истерику с просьбой не лезть в ее личную жизнь… Ага, а как мои дневники читать – так ничего! Даниель, сволочь, опять на свидание не пришел. Потом, конечно, найдет тысячу и одну уважительную причину своего отсутствия. Хотя и так ясно, что он просто меня откровенно динамит. Все, пора окончательно расстаться, а то скоро подруги за спиной смеяться начнут. Если уже не начали. И еще дождь этот. В общем, все радости жизни в одном флаконе».
Мысли мерно текли под аккомпанемент дождя, веки становились все тяжелее и тяжелее, и вскоре девушка уже мирно спала, всем телом прислонившись к стене. А над ее головой наливалась неярким светом короткая надпись *Сохрани мою тень*…
Глава 2Сохрани мою тень
Эту надпись не нужно стирать
Все равно я сюда
Никогда не приду
Умирать
Все равно ты меня
Никогда не попросишь "вернись"
Если кто-то прижмется к тебе,
Дорогая стена, улыбнись!
Свет становился все ярче, все настойчивей он лез под плотно прикрытые веки, пробуждая от дремоты. Недовольно потянувшись и зевнув, она открыла глаза, которые тут же ослепил невыносимо белый свет. Свет заполонил сознание и вместе с ним пришли мысли, чувства, воспоминания… ЧУЖИЕ воспоминания! Они горной лавиной обрушились на нее, вытесняя ее собственную личность. Она закричала от невыносимой боли, не осознавая того, что катается по земле, до крови обдирая локти. Так же неосознанно она выбросила вперед правую руку, произнеся прежде незнакомые ей слова… И свет хлынул нескончаемым потоком из ладони, приобретая в воздухе очертания… человека?
Наконец, эта пытка закончилась, и девушка провалилась в благодатное небытие.
* * *
*… А вечные камни будут молчаливо хранить в своей памяти откровения его души, которыми он так щедро с ними поделился…* Ему было бы смешно, если бы не было так… страшно? Именно страшно. До дрожи в коленях, до онемения в пальцах. В голове билась одна только мысль «Кто я теперь?». Нет, он прекрасно помнил, что он Северус Снейп, профессор зельеварения и декан факультета Слизерин школы магии и волшебства Хогвартс. И так же прекрасно понимал, что в данный момент является лишь воспоминанием настоящего Снейпа, заложенным им самим в приступе идиотизма в ту чертову стену. Фуу, так недолго и с ума сойти. А все эта девчонка…
Снейп бросил короткий взгляд на свою… м-м-м… освободительницу. Худенькая девушка с коротко остриженными рыжими волосами неестественно скорчилась на асфальте. Жива, и ладно. У него и без нее проблем хватает. Только… лучше, если она не будет догадываться о произошедшем здесь. Вздохнув, Снейп приподнял оказавшуюся почти невесомой девушку, и, подтащив поближе к стене, постарался придать ей максимально естественную позу. Скептически оглядел творение рук своих и с помощью палочки исцелил ссадины на локтях. Поразмышляв, решил не стирать ей память, пусть думает, что ей все просто приснилось…
А теперь? В Хогвартс. В единственное место, которое профессор мог хоть в какой-то степени назвать своим домом. Там он и определится, кем является на данный момент. Покосившись на все еще льющий дождь, Северус произнес заклинание аппарации и исчез, унося с собой гнетущую атмосферу, долгое время царившую в этом месте.
* * *
Она резко распахнула глаза и попыталась встать. Все тело ломило, а мысли отказывались приходить в нестерпимо болевшую голову. Оглядев мутным взором окружающее пространство и отогнав неутешительный вывод «пить надо меньше», она попыталась вспомнить, что же довело ее до такого состояния (нестояния :)). Так. Дождь… подворотня… холодная стена под спиной… Все ясно. Вот что значит не спать по ночам! Это же надо умудриться заснуть практически на улице! Неудивительно, что такой дурацкий сон приснился. Вспомнив свет, и боль, и лавину чуждых воспоминаний, девушка содрогнулась. М-да, что только не приснится…
Кое-как поднявшись и придерживаясь за стенки, она добралась до выхода. Уф, кажется дождь закончился. Отдельные пешеходы уже начали появляться на улицах, шарахаясь от брызг из-под колес машин. Отряхнувшись и приведя в относительный порядок прическу, девушка решительно тряхнула непокорными рыжими волосами и вышла наружу, щурясь от закатных солнечный лучей и отгоняя непрошенное воспоминание о другом свете. Свете, которое, хотя она об этом еще и не подозревала, изменило всю ее жизнь.
* * *
Снейп аппарировал на самую окраину Хогсмида, около приснопамятной Визжащей Хижины. Отсюда было около получаса ходьбы до Хогвартса.
Всю дорогу Северус просчитывал возможные варианты своего будущего существования и постепенно впадал во все большее отчаяние.
Поскольку для него вообще вряд ли было возможно какое-либо будущее. И скорее всего настоящий Снейп первым уничтожит свою ненужную никому копию. И будет совершенно прав.
Сколько времени прошло с того проклятого момента, когда он заключил не что иное как копию своей сущности в стену? Полгода? Год? Будучи стеной, очень сложно следить за временем. Но не больше года, это точно.
Стены Хогвартса как всегда внезапно выросли из-за поворота. Летучей мышью он прошел по двору, мрачно пнул дверь Главного входа. Так же мрачно прошествовал к дверям Большого зала, решив через него пройти к кабинету директора. И лишь распахнув двери Большого зала, он понял всю ошибочность своего маршрута. Черт!
Черт. Черт. Черт.
Ужин. И сотни пораженных взглядов устремились на внезапно выросшую на пороге черную фигуру. До боли знакомую черную фигуру…
Дамблдор привстал, напряженно глядя на погибшего год назад профессора Снейпа, невозмутимо идущего по проходу. В мертвой тишине отчетливо послышался шум от упавшей без сознания МакГонагалл. Ученики изо всех сил таращили глаза в слабой надежде, что им просто привиделось. Первогодки в удивлении смотрели на оцепеневший зал.
А виновник всеобщего шока внешне спокойно прошел через весь зал и, нагнувшись к Дамблдору, что-то тихо прошептал ему на ухо. Дамблдор несколько нервно поднялся и вместе со Снейпом в полнейшей тишине покинул зал.
До кабинета они шли молча. Дойдя до горгульи и произнеся пароль *Шоколадные лягушки* директор пропустил вперед Снейпа и поднялся по лестнице вслед за ним.
В кабинете Дамблдор уселся в кресло, жестом предложил присесть профессору и устремил на него испытующий взгляд.
Снейп неуверенно откашлялся и произнес:
- Э-э-э, профессор, я понимаю, что мое появление несколько… неожиданно, - Дамблдор приподнял бровь, - и требует объяснений, однако сначала я хотел узнать у вас, что произошло после 28 мая?
Дамблдор опустил глаза, тяжело вздохнул и вновь посмотрел на Северуса.
- После 28 мая, говоришь? В ночь на 29 мая ты погиб. Погиб как герой, защищая Гарри, попавшего в лапы Вольдеморту. Именно благодаря тебе Гарри удалось убить Вольдеморта. Ты был награжден орденом Мерлина первой степени. Посмертно. Прямо на твоих похоронах, где, кстати, присутствовал и я. Теперь ты понимаешь, с каким нетерпением я жду твоих объяснений.
Глава 3
Сохрани мою тень,
Мне не выдержать смерти в углу,
Не пугай малыша,
Мне так нужно побыть одному
За моею спиной
Умолкает в кустах беготня
Мне пора уходить
Что останется после меня?
За спиной раздавалось отчаянное:
- Джейн, Джейн, подожди, я могу все объяснить… Ну не беги же! Стой!
Она неслась так быстро, как только могла. Легко, почти не касаясь земли. Как будто от этого зависела ее жизнь… Она просто физически не могла его сейчас видеть, слушать его сбивчивую ложь. Наконец, он остановился и устало махнул рукой, добавив несколько смачных выражений. Она еще немного пробежала и остановилась, тяжело дыша, на берегу небольшого прудика. Подойдя вплотную к воде, она села на траву и посмотрела на свое подернутое рябью отражение. Странно, но она выглядела, как будто ничего не произошло. Только румянец от быстрого бега и ярко блестящие серые глаза. Слез не было. Может, это от шока, может, они будут позже… нет. И шока тоже не было. И вообще она была на удивление спокойна, а от мысли, что Даниель ей изменил, становилось не больно, а… противно.
Просто поразительно, если учесть, что обычно подобные разочарования она встречала страшной истерикой.
Наверное, все дело в Даниеле. Он мне просто надоел. Точно.
Почему же такое ощущение, что ты просто саму себя обманываешь?
Просто… страшно признать, что это спокойствие, и тихий шепоток в голове “ …он недостоин твоих слез…” – не ее. Ведь она же не сумасшедшая, правда? Но все труднее и труднее отгонять чувство, что еще чуть-чуть, и она сможет вспомнить то, чего никогда не видела, почувствовать то, что никогда не переживала, понять то, чего никогда не знала…
* * *
- Я признаю, что это целиком моя вина, но, хоть убей, не вижу никакого выхода… - закончил свою историю чуть побледневший зельевар.
Дамблдор, ни словом, ни вздохом не прерывавший рассказ, наконец позволил себе откинуться на спинку кресла. Привычно переплетя уже старчески узловатые пальцы, он проницательно посмотрел на Снейпа.
- Что ж, Северус, благодаря счастливому стечению обстоятельств ты смог снова к нам вернуться. Со следующего года ты сможешь приступить к своим обязанностям. И, если хочешь, можешь помочь профессору Тонкс принять экзамены по зельям. – Дамблдор поднял руку, предотвращая вопросы, - С общественностью я разберусь сам, скажу, что весть о твоей смерти оказалась несколько преувеличенной, ты просто долго болел и сейчас вполне здоров. На похоронах же присутствовал самый узкий круг друзей – («И почитателей» - мрачно подумал Снейп) – Им, я думаю, можно все объяснить. Так что можешь идти.
Снейп молча поднялся и направился к выходу.
- И… - Снейп обернулся – Я рад, что ты снова с нами, Северус.
Снейп криво улыбнулся и вышел из кабинета.
Спустившись в подземелье, он первым делом отправился в свой кабинет.
Класс по зельям был привычно холоден и темен. Поднявшись по маленькой лесенке, он решительно распахнул дверь и… замер на пороге.
Проклятье, сегодня явно не его день!
В его, ЕГО! кабинете сидела смутно знакомая девушка с ярко-сиреневыми волосами. Тонкс. Снейп мысленно взвыл, припомнив слова директора. Тонкс. Ведет. Зелья.
Обернувшись на скрип двери, девушка совершенно ошалелыми глазами посмотрела на вошедшего и сползла по спинке кресла.
- Ме-ерлин! – процедил Северус и направился к одной из полок за подходящим по случаю зельем.
Придя в себя, Тонкс вцепилась в подлокотники и нервно повторяла:
- Северус, это ты? Северус, ты жив?
- Да я это, я. Со всеми вопросами обращайся к директору, я не намерен тратить на тебя время. И вообще, освободи, пожалуйста, мой кабинет.
Глядя на привычно-знакомого Снейпа, Тонкс успокоилась достаточно, чтобы начать требовать объяснений.
- Северус, - настораживающее ласково начала она, - я своими глазами видела твою гибель от рук Вольдеморта. И то что она была героической, не освобождает тебя от немедленных пояснений происходящего.
- Профессор, - не менее ласково ответил Снейп, - то, что вы являлись свидетелем моей гибели, не дает вам право называть меня по имени и что-то от меня требовать. Так что еще раз попрошу освободить мой кабинет.
- Это МОЙ кабинет! Я профессор по зельям на данный момент, уважаемый мистер Снейп. И это я вас попрошу покинуть мой кабинет, в который вы, между прочим, ворвались без стука и приглашения!
Северус позеленел и прошипел:
- Надеюсь, мои личные покои не стали невзначай вашими?
- На ваше счастье, я не являюсь поклонницей махровой готики. И спать в этом высоком холодильнике не имею никакого желания.
Не произнеся больше ни слова, Снейп развернулся и вышел, походя хлопнув дверью.
- Вот и поговорили… - сейчас Тонкс не могла понять, как по такому человеку год назад пролила столько слез. Не медля более, она отправилась к директору. Узнать подробности.
* * *
Забившаяся в самый угол маленького чердака девушка что-то быстро записывала, не реагируя на внешние раздражители. Ни дождь барабанной дробью по кровельной крыше прямо над головой, ни периодические воззвания снизу «Джейн, ты где?» не могли отвлечь ее от ее занятия.
« … Почему я решила начать эти записи? Не могу больше молчать. А поскольку любой, кому я расскажу свою тайну, сразу же упечет меня в уютную палату с обитыми стенами, то мне безопаснее доверить ее самому молчаливому другу человека – бумаге. Ненавижу что-то скрывать. Ненавижу лгать. Но, увы, слишком привыкла это делать, чтобы от этого отказаться. Так пусть хотя бы с тобой, девственно белая бумага, я буду полностью откровенной.
Сначала я думала, что я схожу с ума. Что все – плод моего больного воображения. Я и сейчас не до конца в этом разуверилась…
Но по порядку. В последнее время я стала замечать нечто странное в себе. Мои реакции, незаметные другим детали поведения порой поражали меня странной чуждостью. Чего стоит эта саркастичная ухмылка, совершенно мне не свойственная, которая теперь каждый день встречает меня в зеркале. Но дальше – больше. Меня захватывали удивительные воспоминания – чернота башен на фоне голубого неба, холод подземелий, тоска одиночества и ядовитая радость превосходства. Не мои воспоминания. Они ярким калейдоскопом проходили перед моими глазами, и не было никакой возможности разобраться в них. Но я знаю – если я захочу, я смогу рассмотреть их во всей полноте и живости. Если захочу… Проклятый инстинкт самосохранения! Он пока что побеждает любопытство. Надолго ли?
Недавно поразила нашего химика и саму себя глубокими познаниями в органических кислотах. Это если учесть, что в химии я со школьной скамьи дуб дубом.
И еще, самое пугающее. Порой я ощущаю эмоции, абсолютно не относящиеся к происходящему со мной. Например, среди шумной кампании вдруг чувствую непонятную тоску и одиночество.
Что со мной происходит?!!..»
* * *
Вначале Снейп ехидно хмыкал, глядя на вжавшихся в стенки учеников, мимо которых он проходил. Директор на одном из ужинов разъяснил студентам феномен возвращения было благополучно почившего Ужаса Хогвартса, но заставить смириться с этим фактом не смог. И теперь Снейпа, куда бы он не отправлялся, провожали полные ужаса взгляды.
Вначале он наслаждался идиотизмом ситуации, но чем дальше, тем больше этот самый идиотизм стал его раздражать.
Но еще больше его раздражали сочувственные взгляды посвященных в его тайну преподавателей.
До ручки его довело письмо Поттера, которого, конечно, не преминули поставить в известность о его внезапном «воскрешении». Благородный герой, допобедивший-таки Вольдеморта, теперь считал своим долгом высказать благодарность за спасение своей бесценной жизни! Если учесть, что само спасение Северус по понятным причинам помнить не мог, то в полной мере оценить полунамеки на «то, что вы сказали мне в последний миг» как-то не получалось. Оставалось надеяться, что его последние слова были вполне цензурными.
Теперь Снейп отводил душу, патрулируя ночной Хогвартс и с наслаждением шипя на припозднившихся студиозов. Которых было до отвращения мало.
А впереди было самое тоскливое время года.
Лето.
Глава 4До свиданья, стена,
Я ушел, пусть приснятся кусты
Средь уснувших больниц,
Освещенных луной,
Как и ты, постараюсь навек
Сохранить этот вечер в груди,
Не сердись на меня,
Нужно что-то иметь позади.
Джейн бессмысленным взглядом смотрела вдаль. Слез уже не было, она выплакала их все за последние три дня. Рыжие волосы приобрели оттенок ржавчины, а пустые глаза пугали. Ей было все равно.
… как страшно, когда тебе все равно…
Ее жизнь оборвалась тогда, когда на три закрытых гроба упала первая горсть земли. Мать, отец, сестра. Все самые близкие люди одновременно покинули ее в какой-то глупой автомобильной аварии. Вместе с ними ее покинул и сам смысл жизни.
Первые три дня она просто рыдала, не позволяя себе осознать этого.
Но всему приходит конец. И теперь она пыталась понять, как ей жить дальше. Больше всего хотелось замкнуться в себе, как устрица в раковине, и безжизненно влачить свое существование. Жить просто потому, что умирать еще рано.
Но так нельзя. Она не позволит боли взять верх над разумом.
И если нельзя жить своей жизнью, может попробовать жить… чужой?
Приняв решение, девушка глубоко вздохнула и подняла внутренние барьеры, скрывающие чужую личность, с недавних пор поселившуюся в ней.
… и воспоминания непрерывным потоком хлынули в ее сознание, рождая в ней ощущение второй жизни, более несчастной и более захватывающей, чем ее собственная…
* * *
Лето. Отвратительное по своей скучности время. Раньше оно было посвящено тайной борьбе с Вольдемортом. Теперь заняться было совершенно нечем, особенно если тебя никто нигде не ждет. Наверное, именно с этим связана странная боль, с недавних пор поселившая в его груди. Боль потери… и ощущение, что ничего светлого в этой жизни тебя уже не ждет. В принципе он был готов был подписаться под данным утверждением, если бы это ощущение не было бы таким… острым и внезапным.
Его несколько развлекало отчаянное нежелание Тонкс оставлять место преподавателя по Зельям. Постоянные ссылки на запуганных Снейпом учеников, некоторым из которых благодаря его методам преподавания уже никогда не полюбить этот предмет, его веселили. Как будто эти маленькие тупицы вообще способны понять всю красоту зелий… Однако Дамблдор целиком и полностью оставался на стороне Снейпа, так что Тонкс ничего не светило.
Впрочем, это занимало его поскольку-постольку. Что-то изменилось в нем после возрождения… и это становилось все заметнее и заметнее.
… и почему-то не выходили из головы непокорные рыжие волосы, разметавшиеся на черноте асфальта…
* * *
Зеркало. Где это чертово зеркало!?
Надо посмотреть, надо убедиться, что это действительно я, Джейн Доррес, восемнадцатилетняя студентка Оксфорда, а не мрачный профессор зелий Северус Снейп…
Безумный взгляд из глубины зеркальной глади. Взгляд… непроницаемо-черных глаз.
Они странно смотрелись вместе с рыжими волосами, в которых кое-где проглядывали серебряные прядки…
… Мое сероглазое детство ушло… Теперь со мной всегда будут черные глаза и своя-чужая боль…
* * *
* Теперь со мной всегда будут черные глаза и своя-чужая боль*
Откуда у него в голове вдруг появилась эта мысль? И откуда это чувство, что он больше не один на свете?
Дамблдор все чаще и чаще стал замечать у Северуса странно-отрешенный взгляд, направленный как бы вглубь себя. Очень несвойственный ему взгляд…
Подозрения его подтвердились, когда однажды, при разговоре с ним Дамблдор ощутил легкое замешательство, исходящее от Снейпа. Поймав при этом его взгляд, Дамблдор содрогнулся. Глаза зельевара были серебристо-серого цвета. А через мгновенье все вернулось на свои места.
С мастером зелий творилось что-то странное.
Снейп полюбил гулять по берегу озера, порой пугая Хагрида своим неожиданным появлением. Откуда-то появилась ранее несвойственная ему созерцательность и умение любоваться красотой природы.
А самое главное – спокойствие и какая-то внутренняя законченность ощущалась теперь в Северусе. Исчез тот внутренний надрыв, который всегда так пугал Дамблдора.
Повзрослел?
И это тоже. Но лишь как следствие чего-то иного. Того, что дало ему ощущение тыла, защищенности. Того, чего у него никогда раньше не было…
Что это?
И тень понимания забрезжила в голове директора…
* * *
Как удивительно…
Это она одиноко жила с родителями, которым не было до нее никакого дела, которых занимали лишь скандалы друг с другом. Это она терпела издевательства однокурсников, не имея возможности достойно ответить. Это она долгими ночами строила планы мести, которые все равно не могла осуществить. Это она своим трудом и упорством добилась места профессора зелий. Это она была шпионом в стане противника, ежечасно рискуя своей жизнью. Это она не знала ничего, кроме одиночества. Это она оставила в порыве отчаяния отпечаток своей личности на безмолвной стене…
И это она, прислонившись к этой стене, вобрала в себя эту личность.
Она, которая была любимицей родителей, которая никогда не знала слово “одиночество”. Она, которая всегда была в центре внимания, которая привлекала людей своей общительностью и обаянием…
Балансировать на грани двух таких разных личностей, находить компромиссы и общие интересы, делиться болью – вот теперь ее жизнь. Потому что иначе – падение, иначе – сумасшествие, иначе – смерть.
Что ж, по крайней мере не будет скучно.
Сохрани мою тень
Эту надпись не нужно стирать
Все равно я сюда
Никогда не приду
Умирать
Все равно ты меня
Никогда не попросишь "вернись"
Если кто-то прижмется к тебе,
Дорогая стена, улыбнись!
______________
В тексте использована песня Ночных Снайперов «Сохрани мою тень»
