Глава 1 Пролог.
Ее взгляд медленно скользил по расстилавшемуся перед ней фруктовому саду. Однако она не замечала ничего вокруг. Она думала о том, что должно случиться совсем скоро. Она устала, очень устала... Вот уже много лет она оберегает всех людей Италии с помощью своей силы от злого Ордена. Но силы ее души уже на исходе, она стара, хотя и выглядит, как молодая женщина...
Много раз она задумывалась над тем, чтобы найти себе преемницу... Молодую девушку, которая будет обладать достаточной силой, чтобы встать на защиту народа. Только юная, чистая, светлая душа может полностью познать силы, которыми должна обладать защитница.
И это нужно сделать уже совсем скоро... сегодня. Сегодня на свет появится девочка, которая сможет перенять ее дар, ее сердце... Женщина перевела взгляд на солнце. Скоро, совсем скоро... Осталась пара минут. Хранительница еще раз оглядела свой сад, озеро, часть замка, которая была видна из окна той башни, где сейчас стояла женщина.
Она безмолвно прощалась со своей, ставшей за многие века родной, Италией. Хранительница родилась вдали отсюда... Очень далеко, в тех самых далеких звездных пучинах, куда не мог проникнуть ни один человеческий взгляд. Но уже сегодня она вернется на родную Иринию, где спокойно сможет прожить данную ей вечность.
Прекраснолицая Хранительница в молчании склонила голову, кланяясь своей земной жизни.
Раздался глухой стук в башенную дверь. Женщина взмахнула рукой, и тяжелые засовы разом отодвинулись. На пороге стоял седовласый лакей. Даже Хранительницу поражал пронзительный взгляд его голубых глаз. Он тоже был из расы с Иринии, волею случая оказавшийся у нее в услужении.
- Ваша машина ждет вас, госпожа, - ясным звонким голосом проговорил мужчина.
- Спасибо, Синдар, - кивнула женщина, - я буду готова через минуту.
Лакей медленно склонил голову и исчез за дверью. Хранительница снова повернулась к окну и приготовилась к самому важному моменту в своей жизни.
Вытянув вперед изящную руку с длинными белыми пальцами, она что-то прошептала, а затем прикоснулась к груди. Из кончиков пальцев полился рассеянный бирюзовый цвет, который словно проникал сквозь ее тело, и скоро прекрасная женщина была окутана светящимся облаком. И в это время из ее груди быстро вырвался пучок пульсирующего, ослепительно белого света. Хранительница ласково улыбнулась и аккуратно взяла в руки светлую звездочку, словно боясь поранить ее или обидеть. Светящиеся лучики заиграли на ее ладонях в прощальных красках.
- Прощай, моё дорогое сердце. Лети к новой Хранительнице. Быть может, мы еще встретимся там, на Иринии, но это произойдет не скоро. Ты нужно здесь, лети же! Ты знаешь, что нужно делать...
Лучики вспыхнули ярким пронзительным светом и исчезли. Женщина снова глубоко вздохнула и выйдя из замка пошла по направлению к машине, которая ждала ее у выезда на широкое шоссе.
- В роддом, - мягко произнесла женщина, сев на заднее сидение. Перед тем как машина скрылась за поворотом, женщина успела разглядеть Синдара, который наглухо запирал ворота замка, ожидающего свою новую хозяйку.
Всю дорогу до роддома женщина размышляла о том, правильно ли она сделала, назначив своей преемницей не новую звезду с Иринии, а слабую человеческую девочку, которая родилась пару минут назад, которую наверно уже нашло сердце бывшей Хранительницы. Та девочка станет первой защитницей, которая будет не с далекой прекрасной звезды. А ведь роль Хранительницы так трудна... выдержат ли весь этот груз хрупкие человеческие плечи? Прекрасная женщина не могла найти ответов на эти вопросы, но в глубине ее души жила уверенность, что она сделала правильный выбор. Девочка, которую она выбрала - удивительное существо. В ее душе одинаковое количество добра и зла. Полное равновесие. Так же как и в сердце, которое ее подарила прежняя Хранительница. А значит, все будет в порядке.
Девочка будет воплощением добра, которое будет способно на поступки зла во благо.
Новая Хранительница сможет противостоять Ордену. Сможет защищать прекрасную Италию. Во всех странах света есть такие защитницы, которые оберегают чудесную землю от рук варваров. И самое главное, что таинственный Орден обещал, что...
Но мысли ее были прерваны голосом водителя.
- Приехали, госпожа.
- Спасибо, Сэм.
Женщина взмахнула рукой, и ошеломленный Сэм впился глазами в Хранительницу. Вернее в то место, где пару мгновений назад сидела прекрасная пассажирка. А женщина одним взмахом руки перенеслась на второй этаж роддома, где сейчас находилась ее маленькая преемница. Еле заметной тенью волшебница проскользнула в отделение и остановилась перед заветным боксом. Там, за стеклом должна лежать маленькая девочка, которой потом будет подвластно все, у ног которой будет лежать весь мир. Чутким слухом она услышала негромкий крик девочки. Что-то насторожило в нем мудрую Хранительницу, что-то еле уловимое проникло в ее сознание. Она опустила взгляд на ребенка и не смогла сдержать крика отчаяния...
Глава 1. Одна жизнь на двоих.
Габриель вот уже много часов сидел в роддоме. Он ждал, когда же его любимая Вирджиния разрешится от бремени. Они познакомились чуть больше года назад, хотя обоим было уже за тридцать. Габриель закрыл глаза и вспомнил, как впервые увидел свою будущую жену. Он хотел съездить на кладбище, посетить могилу рано умершей матери и заехал в цветочный магазин. За прилавком стояла симпатичная женщина, которая приветливо ему улыбнулась. Они разговорились, пока она оформляла букет из тридцати трех алых роз. Габриелю сразу же понравилась милая улыбчивая флористка. Когда он уже выходил из магазина, женщина ревниво поинтересовалась: «А кому этот букет?»
Габриель усмехнулся и ответил: «Он для моей матери». Лицо девушки озарила милая улыбка. Продавщица вышла из-за стойки и подошла к Габриелю.
- Последний штрих в этом букете, - улыбнулась девушка и положила между лепестков маленький кусок бумаги, а потом легкой походкой вернулась на свое рабочее место. Лишь в машине Габриель обнаружил, что на бумаге написан номер телефона. Через месяц они поженились.
Габриель всегда мечтал о ребенке. Вирджиния хотела мальчика, а он - девочку. Интересно, чье желание исполниться сегодня? На УЗИ доктора не смогли определить пол ребенка.
Мужчина весь светился от радости и сладкого ожидания. Но вместе с этим чувствовал себя очень не спокойно. Нет, он знал, что с Вирджинией и ребенком все будет хорошо, но... что-то странное было в глубине его сердца... Какой-то холодок...
Из двери напротив выбежала акушерка, бегло взглянула на мужчину и быстрым шагом пошла прочь от операционной.
На полпути она остановилась и взглянула на мужчину долгим странным взглядом. Холод в его сердце стремительно нарастал.
Доктор скрылась за какой-то дверью, и снова все стихло. Минуты текли медленно, вязко, словно смола. От волнения Габриелю стало очень жарко. И вдруг его обдул легкий порыв ветра. Мужчина удивленно огляделся по сторонам. Откуда здесь взялся ветерок, который принес с собой какой то чудесный... неземной аромат?
В голове у Габриеля зашевелились воспоминания. Он ощущал уже этот аромат прежде...когда Вирджиния только-только забеременела... Мужчина жадно втянул носом воздух. И снова отворилась дверь операционной.
- Сеньор Габриель, прошу за мной, - позвала вернувшаяся акушерка, снова странно глядя на мужчину. Он поднялся и проследовал за женщиной.
Он увидел безжизненно лежащую Вирджинию и бросился к ней. Ее лицо было белее снега.
- Что с ней? Она...
- С ней все в порядке, она просто спит после кесарева сечения... - пояснила акушерка.
- После...?
- С ней все в порядке, сеньор. Ей нужен покой. Идемте.
Габриель послушно последовал за доктором. Они вошли в комнату с боксами. И вдруг мужчина снова уловил таинственный аромат, а потом услышал легкий вскрик, полный отчаяния.
- Что это было? - прошептал Габриель.
- Где? - удивленно подняла брови доктор.
- Крик...
- Что? Я ничего не слышала. Вы просто переутомились, сеньор. Или я отвлеклась и это крикнул.... ребенок. Подойдите к этому боксу и взгляните на ваших ... детей, сеньор. Ваша жена их еще не видела.
- Их? - удивленно спросил мужчина.
Акушерка замялась.
- Да, их, сеньор. У вас две девочки...
Сердце Габриеля вдруг радостно забилось. Он знал, знал!
С радостно горящими глазами мужчина заглянул в бокс и замер, окаменел от шока.
В боксе лежали два сиамских близнеца.
Глава 2Глава 2. «…И лишь Тьма станет спасением для всех…»
Главный Хранитель в задумчивости шел мимо величественных картин, на которых были изображены его великие предки. Великие представители звездной расы Иринии. Много лет назад иринийцы заключили договор со злым Орденом, деятельность которого заключалась в том, чтобы одни из самых развитых рас переходили на их сторону. Тут была замешана и религия, и научные знания, и культура. Орден хотел изменить течение жизни целых народов. Зачем, не знали даже иринийцы, но они единственные могли дать им отпор. Вернее лишь их женщины.
Прекрасные жительницы прекрасной планеты... прекрасной звезды.
Много тысяч лет назад на Иринии зародилась жизнь. Она расцвела, словно букет роз. Она была прекрасна и колюча. Наверно нет более величественной и сильной звезды, чем Ириния. Это цветущий сад, в котором живут прекрасные создания - иринийцы. Они как люди, только в миллионы раз прекраснее и совершеннее. Их не смогли покорить даже рыцари ордена. Их мужчины мудры, прекрасны и мужественны, а женщины - настоящие царицы.
Но именно женщины могут взять на себя священную ношу Хранительницы. В девушках-звездах есть то, что на земле назовут равновесием. В их душах нет места злу, оно есть только в их сердцах, но оно полностью уравновешено добром. Только этот баланс не дает силам зла склонить прекрасных женщин на свою сторону. Только этот баланс дает право быть Хранительницей.
Но так как на Иринии все знают, что такое добро и что такое зло, то кара за священные преступления всегда жестока...
Хранитель остановился перед портретом девушки. Ее глубокие фиолетовые глаза говорили о том, что она совершила ужасное преступление... она отдала свое сердце. Передала свою звезду другому... Это было много веков назад. Альвира до сих пор жива и так же прекрасна, но ей нет возвращения в благословенный мир Иринии... Ее вина - священная тайна, ее судьба - вечное одиночество. Ее судьба...
Хранитель знал, что пару минут назад такое же преступление совершила еще одна Хранительница. Она совершила это, потому что знала, что это единственный правильный путь... она умела предсказывать судьбы... не будущее, а судьбы... она была его дочерью...
Она отдала свое сердце лишь по разрешению Верховного Хранителя. Но решение было основано на предсказании дочери. И сейчас она лишилась своего сердца. Хранителя терзали сомнения. За много веков он научился чувствовать все, что могло дать представление о неизбежных событиях. И он понимал, там, на земле, что-то происходит.
Верховный Хранитель взмахнул рукой, и в его голове зазвучал голос дочери, она произносила свое предсказание: « ...Тот ребенок будет воплощением баланса. Одна часть будет стремиться к Свету, а другая к Тьме, но если в его сердце не будет света Иринии, то он вечно будет пребывать во Мгле, и лишь Тьма станет спасением для всех...»
И вот теперь его дочь лишилась сердца, теперь её глаза уже не отражают глубокого звездного сияния. Теперь она уже не может находиться на Земле. Через пару минут она уже будет здесь. Все ли прошло удачно? Или её деяние повлечет за собой тяжелую кару? Неужели он должен будет наказать собственную дочь? Верховный Хранитель впервые чувствовал себя растерянным.
Проходили минуты, с каждым ударом сердца Хранитель чувствовал себя все более напряженным. Его дочь не возвращалась с Земли, хотя её время там заканчивалось… Хранительница не может быть где-либо кроме Иринии дольше часа, если она лишилась сердца.
- Господин!.. – окликнул его сзади чей-то голос.
- А! это ты, Ларгон!
- Господин, - повторил вошедший золотоволосый юноша, - я только что видел вашу дочь. Она явилась с Земли, господин, её глаза… они фиолетовые!..
- Подойди сюда, Ларгон, мой мальчик. Кто-нибудь ещё видел Хранительницу?
- Нет, господин…
- Ларгон, сколько раз я просил тебя называть меня отцом? Ты помнишь это, мой дорогой?
- Да, .. отец…, - звонкий голос юноши померк, он опустил глаза и замолк.
- Ларгон, даже если ты не помнишь, что я – твой отец, ты должен довериться и отдаться на поруки родственным узам. Ты слышишь?
- Да, но я не могу… господин, вы понимаете, что вы мне дороги, я очень люблю и уважаю Вас, но не могу забыться. Что-то сдерживает меня, вот здесь, - юноша приложил руку к груди, - что-то давит изнутри на мою грудь, когда я смотрю на Вас, когда обвожу взором все великолепие Иринии, когда купаюсь в роскоши дворцовой жизни. Мне часто кажется, что все это чуждо мне. Чуждо так же, как и слово «отец»… словно не прекрасная Ириния является моей родиной, словно что-то зовет меня в другое место, где я смогу обрести счастье, свою память и … родину…. Что-то давит меня… здесь…
Верховный Хранитель внимательно вглядывался в лицо юноше. Его сын был прекрасен, умен, но постоянно грустен и одинок. Ничто не влекло его на Иринии, ничто не могло остановить на себе его взор. Ему был чужд Свет Звезды… С его именем была связана ещё одна тайна благословенной Иринии. В которую были посвящены лишь Верховный Хранитель, жрец и… Альвира.
- Ларгон, ты умен, мой мальчик, ты сможешь понять, что твоя родина здесь и нигде более! Ты представитель звездной расы, ты должен считать себя таковым!
- Господин, быть может вы и правы, и я просто… неважно! Мой господин, мне привести к Вам вашу дочь?
- Она и сама уже идет сюда, оставь нас.
- Да, господин, - Ларгон склонил голову и широкими шагами направился к выходу из тронного зала. Верховный Хранитель внимательно смотрел ему вслед. Он и не думал, что сердце юноши будет настолько чувствительным….
Едва Ларгон скрылся за тяжелыми дверями, как в зал вбежала Хранительница. Её черные волосы разметались по белоснежным плечам и груди. Небесно-голубое платье было в звездной пыли, а глаза неистово горели фиолетовым цветом. Едва касаясь легкими ногами каменного пола, она подбежала к Верховному Хранителю и упала перед ним на колени. Он нежно протянул руки и поднял прекрасную женщину с колен. Крошечные хрустальные слезинки струились из её глаз…
- Силья…
- Ах, отец! Скажите мне, что все это страшный сон! Скажите, что ничего не произошло!
- Силья, ты должна рассказать мне, что же произошло там, на Земле… я должен знать, в чем обвинят мою дочь…
Верховный Хранитель решил говорить прямо, без недомолвок и иногда присущей ему отцовской нежности. Сейчас его глаза смотрели сурово, голос стал холодным и властным. Даже перед дочерью он теперь был тем, кем его назначила сама Судьба. Он был вождем, судьей и Защитником. Силья вытерла слезы, щелкнула пальцами и опустилась на появившийся рядом с ней обтянутый шелком стул. Её голос потерял все эмоции. Женщина начала излагать голые факты. Она знала, что совершила страшное преступление и знала, что её за это ждет. И не пыталась облегчить свою участь.
- Отец, история кратка и трагична. Ведомая своим предсказанием, я отдала свое сердце человеческой девочке, о которой говорила сама Судьба. Но даже она сама не смогла предугадать ужасной ошибки. Я видела лишь одну судьбу одного ребенка, но их оказалось двое. В итальянской семье родились сиамские близнецы, они соединены тонкой перепонкой в области сердца. Я думаю, что уже через пару дней девочек разъединят, и их жизнь будет течь, как жизнь обычных счастливых детей…
- Но что будет с твоим сердцем?
- Отец, как я уже говорила, их судьба – одна на двоих. У них даже изначально будет одно на двоих тело. У них одно иринийское сердце. В душе у ребенка, которого я видела в своем видении – одинаковое количество Добра и Зла в душе…. Мое сердце точно такое же. Молите Бога, Отец, чтобы силы моего сердца,…чтобы Добро унаследовала девочка со злой душой, а Зло – добрый и светлый ребенок. Тогда они вдвоем смогут стать полноправными и сильными хранительницами. Молите Бога!
Силья пронзительно посмотрела своими фиолетовыми глазами в душу Верховного Хранителя. Он ответил ей обреченным и мертвым взглядом. Он Господин по праву крови. Он должен…
- Куда ты? – спросил он Силью, глядя, как та быстрым шагом отправляется к выходу из тронного зала.
Величественная Хранительница обернулась и с удивлением посмотрела на отца.
- Отец, мне же нужно попрощаться с моим дорогим братом. Мы с Ларгоном связаны слишком сильными семейными узами, чтобы не увидеться друг с другом в последний раз. Он должен понять, что туда, где я сегодня окажусь, ему хода нет. Его нога никогда не ступит на Облачный берег.
Девушка сделала еще пару шагов к двери и замерла. Потом торопливо подбежала к отцу и порывисто его обняла.
- Не вините себя, Отец, в случившемся виновата лишь я. Если бы я могла все исправить,… но мне нет пути с Иринии без моего сердца. Я не знаю, увидимся ли мы с Вами когда-нибудь ещё, ведь сердце не может теперь мне это подсказать. А дар молчит. Но прошу Вас, не живите с болью в душе. Просто помните, что когда-то у вас была дочь.
Когда старый Хранитель поднял глаза, он успел увидеть лишь черные кудри, мелькнувшие в воздухе.
- Силья… - неслышно прошептал Верховный Хранитель.
Он неслышно отошел от дверей ведущих в тронный зал и прислонился к красивой витиеватой колонне, поддерживающей своды дворца. Все в его душе пело от восторга. Силья ушла. Небытие… Это страшное слово, но ей оттуда нет возврата. Он не мог не радоваться первому семени Зла, проникшему на Иринию, но восхищение девушкой, которая спокойно приняла свою участь, немного теребило его душу, отчего он чувствовал себя победителем лишь наполовину. Интересно, что сейчас предпримет Верховный Хранитель, лишившись любимой дочери? Как защит первую земную страну, над которой нависла длань Ордена? Будет весьма забавно наблюдать за попытками Хранителя спасти Мир, который начал рушиться пару часов назад. Что Земля, начала рушиться звездная Ириния! Мужчина довольно улыбнулся, поправил свои золотистые кудри и неспешно пошел по коридору, время от времени приветливо здороваясь со встречавшимися на пути придворными. «И скоро Тьма станет спасением для всех…» - как же права была Силья! Он ещё раз улыбнулся и, подойдя к красивой резной двери, постучался.
- Госпожа, можно к Вам?
Глава 3Глава 3. Глубокая тишина вечности.
- Габриель, ты должен накормить девочек и уложить спать. Если хочешь, поиграй с ними, хотя мне, если честно, это… в общем, решай сам. Чао! Вернусь поздно!
Мужчина медленно положил трубку. Он уже стал привыкать к тому, что Вирджиния проводит многие вечера и ночи не дома. Он стал привыкать к тому, что она изменяет ему. Дело шло к разводу. Пока их связывали только дочери, но с каждой секундой его жена все меньше интересовалась дочерьми. Слава Богу, что они пока были ещё совсем крошками, и им не надо было объяснять, почему они так мало находятся в обществе матери. Мало того, что нежная и красивая Вирджиния оказалась начисто лишена материнских чувств, так на деле оказалась простой шлюхой. Едва на горизонте показался очередной богатенький «объект», как Вирдж сразу же отдалилась от Габриеля. Нет, не ушла, но это было лишь делом времени. Мужчина прекрасно это осознавал. Однако ещё не мог до конца смириться с этой мыслью. Его последними радостями стали любимые дочери и работа. Габриель с тяжелым вздохом встал с кресла и прошел в детскую.
Его взору открылась замечательная картина. Две его маленькие дочки весело копошились на полу, окруженные множеством игрушек. Габриель тратил почти всю свою зарплату на маленьких ангелочков, коими ему представлялись дочурки. Хотя в действительности ангелом можно было назвать лишь одну девочку. Маленькая Люция всегда улыбалась, ластилась к Габриелю и Вирджинии, могла часами перебирать игрушки. Она была чистым, светлым, улыбчивым и добрым ребенком, в то время как её сестра была для неё полной противоположностью. Никогда не улыбающаяся, крикливая и капризная Диана могла легко сломать не понравившуюся ей игрушку, обидеть сестру, которая сделала что-то, что не понравилось ей. Однако именно Диана всегда была первой. Первая начала поднимать головку, вставать, первая пошла и заговорила. Сейчас им всего лишь по два года, но лидер заметен сразу.
- Папа! – закричала Люция и, подбежав к Габриелю, подняла вверх ручки. Отец поднял её на руки и закружил. Она была его любимицей, а Диана была «маминой дочкой».
- Девочки, мама сказала, что вам нужно поесть, а потом в кроватки. Мы можем поиграть, но мамино слово – закон! – счастливый отец щелкнул Люцию по носу, - пойдем, Диана. Нужно ужинать.
Маленькая девочка подняла симпатичную головку и недовольно скривилась.
- Я не хочу-у, - протянула капризница и снова начала разрисовывать куклу фломастерами.
- Диана, мама придет и рассердится! – воззвал к своенравной и не по годам рассудительной дочери Габриель.
В ответ Диана лишь презрительно сморщила носик.
Мужчина опустил Люцию на пол и, прошептав: «Беги на кухню!», подошел к непослушной дочери.
- Дочка, ты должна немедленно поесть! Ты же не хочешь обидеть маму?
Диана лишь дернула плечиком.
- Если ты сейчас же не встанешь и не отправишься на кухню, я сам отнесу тебя! – начал злиться отец.
- Папа, я никуда не пойду! – капризно протянула девчонка.
Габриель поднял дочь на руки и направился в сторону кухни, еле сдерживая отбивающуюся и упирающуюся девочку. На кухне маленькая Люция уже сидела за столом. Вид спокойной и весело, по-детски улыбающейся сестры немного присмирил Диану, но не помешал ей кинуть ложку на стол, уронить тарелку с фруктовым пюре и закричать в голос. У Габриеля просто опускались руки. Почти всегда он мог совладать со своенравной девчонкой, но сегодняшний «концерт» побил все рекорды. Он приподнял дочь и легонько ударил ту по «пятой точке», отчего та разоралась лишь сильней.
- Ах, вот значит, как ты общаешься с нашим ребенком! – гневно и презрительно разнесся над кухней голос, и в помещение вошла Вирджиния, небрежно помахивая в воздухе связкой ключей, - суаре отменили, и я раньше вернулась домой. Вот значит как…
- Вирдж, ты сама прекрасно знаешь, насколько Диана капризна, по-другому с ней не справиться! – попытался оправдаться мужчина.
- Вот как? – вскинула идеальную бровь жена, - Дианочка, милая, иди ко мне, детка, - сладким голоском пропела Вирджиния.
Маленькая чертовка мгновенно забралась к матери на руки и показала Габриелю язык.
- Вирдж, неужели ты не понимаешь, что девчонку нужно воспитывать? Что она растет неуправляемой и дикой?
- Дорогой, - процедила Вирджиния, - я сама знаю, что делать со своей дочерью!
- Со своей? Я тоже принимал участие в её создании! – повысил голос донельзя удивленный мужчина. Раньше Вирджиния не позволяла себе такого тона.
- ТЫ помог мне создать сиамских близнецов, благо, что их смогли разъединить, и теперь наши дочери выглядят, как абсолютно нормальные дети!
- Вирджиния… ты пьяна?
- Трезва, как стеклышко, дорогой! И раз уж ты спросил про МОЮ дочь, то посмотри вот это, - с этими словами Вирджиния извлекла из своей огромной сумки пачку каких-то бумаг.
- Что это? – удивленно спросил Габриель, протягивая руки.
- Это, мой дорогой супруг, - ехидно прошипела Вирджиния, - моя часть договора о расторжении брака, но думаю, что самым интересным для тебя будет пункт №7, где адвокаты предлагают нам поделить дочерей. И… Короче, ты даешь мне согласие на развод, я забираю Диану и обещаю, что более никогда не вмешаюсь в твою скучнейшую жизнь! – Вирджиния пинком распахнула дверь и покинула кухню.
Ошеломленный Габриель услышал ее голос. Женщина ласково ворковала дочери: «Видишь, как все просто дорогая, твой папаша всегда был тряпкой, странно, что я не заметила этого с первого раза, но теперь мы замечательно заживем. Дядя Томас тебе очень понравится!»
Вирджиния быстро ехала по прямой, как стрела трассе. Скоро нужно будет лишь спуститься по крутой дороге в низину, и она окажется на вилле богатого холостяка, а ныне своего любовника Томаса – богатого денежного мешка. Женщина весело напевала под нос, изредка поглядывая на сидящую на пассажирском сидении в детском кресле Диану. Сегодня они выехали налегке, а вещи потом заберет лакей, которого Томас отправит к Габриелю. Проклятый Габриель! Идиот и зануда! Ну как же она раньше не разобралась в истинной сущности этого красивого кавалера! Бред! Стоило ещё тогда захлопнуть перед ним дверь магазина, когда он пришел покупать розы для матери. Матери! Бред.
На лобовое стекло упали крупные дождевые капли. Скоро из-за начавшегося дождя стала отвратительной видимость. Вирджиния чертыхнулась и прибавила скорость. Хотелось побыстрее добраться до дома Томаса и посидеть перед теплым камином. Из мглы вдруг выскочил огромный рекламный билборд. Вирджиния радостно заулыбалась. Ещё сто метров и поворот, а потом крутой спуск вниз. Не снижая скорости, женщина вписалась в поворот и начала резко спускаться. Вирджиния получала огромное удовольствие от скоростной езды, но маленькое сердечко Дианы дрогнуло.
- Мама, едь медленней, - командным голоском приказала девочка.
- Хорошо, Диана, - улыбнулась мать и резко надавила педаль тормоза.
Педаль резко ушла вниз, но… ничего не произошло. Машина продолжала лихо нестись под гору. Вирджиния вцепилась в руль и снова, и снова давила на тормоз. Тщетно.
- Мама-а-а! – ворвался в мозг капризный крик девочки.
- Сейчас, милая, сейчас, - зашептала перепуганная женщина, - сейчас будет еще один поворот, подъем и мы затормозим, затормозим…
Вирджиния слепо вглядывалась во мглу и туман, изо всех сил сжимая руль. Глаза сумели выхватить из стены дождя, освещенный слабым огнем, поворот. Машина вписалась в него и бешеная гонка продолжилась. И тут в крови Вирджинии загорелся маленький огонек адреналина. Он разгорался, постепенно превращаясь в яркое и горячее пламя. Он становился лишь жарче, когда женщина затуманенным слухом улавливала крики напуганной дочери.
И тут машину резко закрутило на месте, когда она въехала в большую лужу на недавно отремонтированном и гладком участке шоссе. Впереди показалось дерево, освещенное яркими фарами дорогой иномарки, Вирджиния ощутила, что жар адреналина в её крови достиг предела. Она выпустила руль, почувствовав, что сгорела окончательно. Но как вкусен и сладок был пожар, который разыгрался во всем её теле! Женщина радостно улыбнулась и закрыла глаза. Пару минут стояла полная тишина, нарушаемая лишь звуками горящего автомобиля, врезавшегося в дерево. Спустя несколько минут раздался громкий взрыв, и все стихло. Стояла лишь глубокая тишина вечности.
Глава 4Глава 4. По дороге, в конце которой никого нет…
Маленькая Люция проснулась от странного ощущения, словно что-то больно-больно кольнуло её сердце. Она села на кровати и огляделась вокруг. В столь раннем возрасте она ещё не могла до конца осознать, что же случилось вчера. Но вроде бы она больше никогда не увидит маму и Диану. Мамочка выкрикнула что-то вроде: «Я больше никогда не буду в вашей жизни»… чем же её так обидел папа? Ведь папа такой хороший и добрый!
Люцие было очень жаль отца, она видела, как вчера он, укладывая её спать, еле сдерживал слезы. Люция понимала, что случилось что-то непоправимое… Но что? Мозг маленького ребенка не мог осознать всю глубину проблемы.
Люция зарылась головой в подушку и заплакала. Нет громко и навзрыд, как плачет маленький ребенок, а тихо и горько, словно умудренная жизнью женщина. В сердце продолжало тихо покалывать, оно как будто предвещало беду. Но Люция естественно не могла этого понять. Если бы сейчас она не плакала в подушку, то заметила бы, что её чистые детские слезинки имели цвет нежнейшего расплавленного хрусталя…
На фото была изображена Вирджиния. Веселая, тепло улыбающаяся. На ее щеках алел нежный, какой то детский румянец. Красивые волосы, вившиеся легкими непослушными кудрями, блестели на солнце, а глаза задорно смотрели чуть мимо объектива фотокамеры. Женщина стояла рядом с двумя колясками. Розовой и зеленой. Из одного "экипажа" выглядывало личико Люции, и проходящий мимо человек в длинном белом пальто с интересом заглядывал в коляску.
Габриель всмотрелся в человека. Странный субъект. Раньше мужчина как-то не обращал внимание на то, что сфотографированный одет немного не по сезону. Белое пальто хотя и выглядит легким, но все остальные то люди уже поскидывали верхнюю одежду. Ну и черт с ним. Хотя мужчина кажется знакомым... Главное здесь - Вирджиния. Наверно это был последний день, когда Габриель помнил ее такой, в какую влюбился. А потом все изменилось, и она стала такой, какой стала. Продажной и алчной шлюхой. Но... какой-то напуганной что ли... ну и все! Габриель отшвырнул от себя фотографию и направился в детскую. А снимок, немного покружив в воздухе, выпал из раскрытого окна.
Люция все еще спала, но как то беспокойно, разметав по подушке свои золотистые волосики. Габриель нагнулся над дочерью и заметил, что на ее щеках видны еще не высохшие до конца дорожки от слез. Он погладил девочку по головке, и прямо во сне она примкнула к его руке. Тыльной стороной ладони мужчина случайно дотронулся до красивой кружевной наволочки и с изумлением воззрился на свою руку. Она покрылась легкой, переливающейся на свету влагой. Габриель изумленно растер сверкающую влагу пальцами и снова с умилением посмотрел на дочь. Он уже перестал удивляться, что Люция словно излучает что то бесконечно доброе, положительное и прекрасное.
Диана совсем другая. Резкая, самоуверенная, капризная... Опережающая в развитии... Диана... Вирджиния... Где же они сейчас? Вирдж имеет право делать, что хочет, но не может отнимать у Габриеля дочь! Ведь Диана ей не нужна! Что с ними будет? Словно в ответ на вопросы мужчины зазвонил телефон и разбудил Люцию. Она подняла головку и посмотрела на отца. Габриель быстро сходил за переносной трубкой и снова сел рядом с дочерью. Она высунула ручку из под одеяльца и прикоснулась к руке отца, который в это время наконец то ответил на вызов.
- Слушаю.
- Габриель Кардона, с Вами говорит начальник полиции Ринальди, - послышался в трубке сухой, прожженный голос.
- Да, я слушаю Вас, - ответил донельзя изумленный Габриель,- что-то случилось?
- Случилось, сеньор. Вы не могли бы подъехать к горному перевалу на границе нашего региона? По северной дороге.
Габриель обернулся на внимательно смотрящую на него дочь.
- В принципе это возможно, но зачем? Что случилось?
- Найдено тело вашей жены. Она разбилась на машине. Мы ждем Вас, - сухо бросил полицейский и отсоединился.
Габриель медленно положил трубку на пол и в оцепенении посмотрел на Люцию. Девочка погладила его по руке и тихо спросила:
- Мама ведь больше не придет. Да?
Габриель не помнил, как добрался до места аварии, дочь он оставил дома, под присмотром соседки. Вся дорога проносилась перед его глазами, словно в глубоком тумане. В голове, словно раненая птица в клетке, билась мысль, что Вирджинии больше нет. Его дорогой, любимой Вирдж... Пусть она принесла ему много страданий в последнее время, но она навсегда останется для него любимой и единственной женщиной на свете. И вот теперь ее не стало... Стоп! А Диана? В машине должна была находиться и она! Сердце Габриеля стиснули холодные, стальные оковы. Он стал понимать, что и сам сейчас отпустит руль, и машина сама помчится по дороге, покрытой жидкой грязью.
Но вскоре впереди замаячили временные ограждения, полицейские машины, снующие туда-сюда люди. Глубоко вздохнув, Габриель твердо вышел из машины и уверенно направился к ближайшему блюстителю порядка.
- Добрый день, где я могу найти инспектора Ринальди?
Толстый и неповоротливый полицейский оглядел мужчину с ног до головы и скучающе протянул:
- Габриель Кардона?
- Да...
- Я инспектор Ринальди. Пойдемте, требуется ваша подпись и уточнение некоторых деталей, - полицейский с трудом поднялся и ленивой походкой направился куда-то вправо. Мужчина последовал за ним. Вдруг мимо прошли несколько человек в белых одеяниях. В руках они несли носилки, на которых покоилось что-то безжизненное и обгоревшее. Что-то, что отдаленно напоминало человека. По маленькой, покрытой копотью заколке в виде бабочки, Габриель понял, что перед ним Вирджиния. Его глаза застлала какая-то мутная пелена. В носу защипало. Мужчину заколотило и отчаянно затошнило. Сам того не понимая, он остановился и проводил взглядом носилки. Проводил взглядом то, что осталось от его любимой женщины.
- Эй, с Вами все в порядке? - послышался скрипучий безразличный голос
- Да-Да, - нашел в себе силы кивнуть Габриель.
- Тогда чего стоим? Между прочим, время на вызов ограничено. Ваша подпись нужна здесь. Подпишитесь, что получили тело.
Габриель, находясь в какой-то прострации, поставил свою подпись.
- Итак, сейчас я задам Вам несколько вопросов. Где вы находились вчера в половину одиннадцатого вечера?
- Дома. Укладывал спать ребенка.
- Во сколько ваша жена покинула дом?
- Uде-то...За час до этого...
- У вас с ней были какие-то конфликты?
- Вчера мы... Решили развестись.
- Она была сильно этим подавлена?
- Нет, она была инициатором.
- Понятно, а она не сказала, куда направляется?
- Yет...
- Странно, что могло занести ее в эти места?
Габриель словно вынырнул из воды, словно очнулся и огляделся по сторонам. Действительно, что могло занести сюда Вирдж? Ее, любительницу городской жизни, в эти пустынные, покрытые вереском холмы, где...
- Yет ни единого жилья на несколько миль вокруг, - ворвался в его мысли голос инспектора.
Габриель удивленно воззрился на него.
- Неизвестно, сколько времени не нашли бы тело, если бы двое подвыпивших подростков не решили похвастаться перед своими подружками, что спустятся в Чертову долину. Ну, вы наверно знаете, что у этих мест недобрая слава... Сначала молодые люди нашли валяющуюся на дороге сумочку с документами, видимо ее выкинуло из машины, а потом и обнаружили само место аварии.
- Подождите! - опомнился вдруг Габриель, - я слышал, что Вирджиния собиралась на виллу к какому-то Томасу...Да-Да! Она собиралась к нему!
- К Томасу? А Вы ничего не путаете? - удивленно спросил инспектор, - здесь нет никакого жилья! Тем более виллы. Только развалины старого замка в долине. Они хотя и хорошо сохранились, но вряд ли там кто-либо захочет жить, - рассмеялся довольный своей шуткой полицейский.
Габриель взъерошил пальцами свои волосы. Он ничего не понимал.
- Идемте, посмотрим на само место аварии.
Взору Габриеля открылось почти съеденное огнем дерево, рядом с которым стоял покореженный и обгоревший остов изящной машинки Вирджинии. Огонь и взрыв почти уничтожили вокруг всю растительность. Тут и там валялись черневшие на серой земле обломки. В такой аварии невозможно было выжить. Если уж Вирдж, то что говорить о маленькой Диане? Умершим голосом Габриель спросил:
- А где тело моей дочери?
- Вашей дочери? - удивленно спросил полицейский, даже поперхнувшись от неожиданности. А в его глазах впервые проснулся хоть какой-то интерес к происходящему.
- Да...где тело моей дочери? Дианы. Она была с матерью.
- Вы сами сказали, что ваша жена уехала вчера одна, а Вы в это время укладывали спать дочь.
- Нет, у меня две дочери... Они близнецы...Люция и Диана. Диана была с матерью...
- В машине? То есть вы утверждаете, что в огне должен был погибнуть еще и ребенок?
- Да... Покажите мне Диану... Умоляю вас...- простонал Габриель, словно не замечая вытянувшегося лица инспектора.
- Эмм... Сеньор, не знаю как вам это сказать, но...наша группа провела отличное исследование места аварии. И я могу вам с точностью сообщить, что никакого ребенка в машине на момент взрыва не было.
Глава 5 Глава 5. Решение Трибунала.
Силья шла по анфиладе дворцовых комнат, пытаясь отыскать Ларгона. Обычно она с легкостью находила брата у одной из фрейлин, однако сегодня та работала в гордом одиночестве, вытирая несуществующую пыль в покоях Верховного Хранителя. Силья никогда не могла понять, что могло тянуть юношу к этой иринийке. Девушка она была очень красивая, но глуповатая и смешливая. И Хранительница чувствовала, что в их отношениях нет ни дружбы, ни любви. Там была только Тайна. Ещё одна тайна Иринии.
- Ларгон! – вскрикнула Хранительница, увидев брата, выходящего из какой-то залы. Брат и сестра обнялись.
- Ты уходишь? Уже? – спросил юноша с тоской во взоре, однако зоркая Хранительница успела увидеть искорки задора и радости, блеснувшие в его глазах.
- Да, я хочу сама прийти в Трибунал, прежде чем они пошлют за мной. Не хочется выглядеть поверженной преступницей.
- Но это же не преступление! То, что ты совершила! Ведь ты это сделала из-за своего видения! Ты спросила разрешения у Верховного Хранителя!
- Откуда ты знаешь? – подозрительно прервала брата Силья.
- Я… Это просто мои догадки… - юноша отвел взгляд, но потом мгновенно сменил тему. Однако этой крошечной заминки хватило Хранительнице, чтобы понять, что здесь что-то не так.
- Значит, это наша последняя встреча?
- Я думаю именно так, Ларгон, а сейчас мне пора, - девушка одернула полы платья и быстро пошла к выходу.
- Силья!..
Девушка обернулась и внимательно посмотрела на Ларгона. Проникла проницательным взглядом в его глаза, душу, судьбу и … оторопела.
- Ларгон, сейчас, когда я уже лишилась звезды по собственной воле, я стала хуже видеть судьбы, но твоя ещё частично открыта для меня. Я не буду говорить, что тебя ждет, но прошу, не понаделай ошибок!
Юноша проводил печальным взглядом уходящую сестру, а когда она скрылась из виду, хитро усмехнулся.
Издревле Иринией управляли три иринийца, которые возглавляли Три ветви управления Иринией. Это были Верховный Хранитель, Верховный Судья и Верховный Министр. Первый отвечал за исполнение обязанностей Хранительницами в разных уголках вселенной, другой вершил суд над преступниками, которых на Иринии почти не было. Да и откуда взяться преступлениям на звезде, где каждый имеет в душе четкую грань Добра и Зла? А третий отвечал за гражданскую жизнь. Но все они вместе входили в Верховный Суд Иринии или Трибунал, который отвечал за жизни преступников, совершивших самое тяжкое преступление. Такой суд созывался пока лишь однажды. И сегодня пришло время Второго Совета.
На площади Ордена Белой Орхидеи, в который входили всех Хранительницы, к Силье подошли два могучих иринийца, одетых в форму служителей Трибунала. Они молча взяли девушку под руки и повели к высокому древнему зданию, на крыше которого развевался черный флаг. Этот цвет на Иринии символизировал правосудие. Пока девушку вели через площадь, она старательно прятала глаза, ей не хотелось, чтобы люди видели её поступок и решали для себя её дальнейшую судьбу, пока ещё не свершился суд. Однако чем ближе её подводили к зданию Трибунала, тем выше Хранительница поднимала голову. Теперь ей уже не хотелось выглядеть, как она сказала Ларгону, «поверженной преступницей».
Следуя за молчавшими стражниками, Силья поднялась по высокому крыльцу с мраморными ступенями, вошла в высокие резные двери и очутилась в Храме Правосудия. И только здесь один из стражников наконец произнес:
- Что же Вы наделали, неужели вы не знаете судьбу Альвиры? Вам назад пути не будет!
- Я знаю, что случилось с Альвирой, но я не смогла поступить иначе.
- Всегда есть несколько путей, - хмыкнул другой ириниец.
Силья не нашлась что ответить.
Из других дверей внезапно вышел другой ириниец, одетый в черный камзол и держащий в руках какой-то стальной шар. Увидав этот странный предмет, Силья почему-то почувствовала странное волнение и непроизвольно отступила на шаг.
- Добрый день, Силья, сейчас Вас проведут в зал суда., где всегда вершится справедливый суд над преступившими закон. Но сначала, возьмите в руки это. Пока вы будете в зале суда, мы должны быть уверены, что вы не попытаетесь сбежать. Этот шар выкачает всю вашу силу, которую вам потом после заседания вернут. Может быть.
Словно загипнотизированная, Силья смотрела на страшный шар, который протягивал ей ириниец. Только сейчас девушка заметила, что он одет в перчатки, плотно облегавшие его руки.
- Берите!! – властно прозвучал голос служителя.
Силья медленно протянула руки и взяла шар, который оказался на удивление тяжелым и холодным. И в тот же момент все её тело пронзила вспышка холода, которая, казалось, унесла с собой все тепло из тела Хранительницы. А ещё девушка почувствовала, что теперь может выполнять любые приказания, чьи-либо повеления. Разум будет противостоять, но тело будет подчиняться.
- В зал суда! – скомандовал служитель. И Силья, расправив плечи, вошла в холодную каменную арку.
На фоне знамени Иринии внезапно возникли три высокие фигуры, облаченные в однотонные одежды. Во главе стояла фигура в черном, а по бокам фигуры в белых и красных одеждах. Их лица скрывали маски, но Силья точно знала, что в черном – Верховный Судья, а в красном – её отец.
Фигуры медленно кивнули друг другу, и Верховный Судья медленно произнес:
- Да свершиться правосудие!
«Началось…», - мелькнула в разуме у Хранительницы.
- Хранительница Силья, как житель нашей Иринии вы должны четко соблюдать закон, следовать правилам и обычаям, не каждой девушке выпадает такая честь – оказаться в Ордене Белой Орхидеи. Однако вы посмели нарушить закон, вы предали самое важное правило Хранителя6 «Не отдавай свою звезду».вы можете пояснить свой поступок?
- Достопочтимый Трибунал, я обладаю необычной для Хранительницы силой – умею предсказывать судьбы всех живых существ в мире, именно поэтому, заглянув в свою судьбу и в судьбу ребенка, которому я решила отдать свое сердце, я сделала вывод, что моя звезда и душа ребенка подходят друг другу, словно две половики. И прежде чем решиться на такой шаг, я посоветовалась со своим отцом, с Верховным Хранителем. Он разрешил мне полагаться на свою силу, но никто не мог предугадать, что родится два ребенка, две девочки, ведь у них одна на двоих судьба. Одно тело на двоих. Я не могла увидеть, что они родятся сиамскими близнецами, это противоестественно природе. Никто не мог уберечь меня от такой ошибки.
- Кроме вас самой? Не так ли?
- Да, Судья.
- Что произойдет, если девочек разъединят? И возможно ли такое?
- Несомненно, Судья, но что произойдет – сказать невозможно. Мы можем лишь гадать, как распределяться в их сердцах силы моей звезды. Может произойти и так, что… одна из них станет воплощением Добра, а другая – Зла…
- Вы отдаете себе отчет в том, что вы ставите землю под удары Черного Ордена?
- Да.
- Вы знаете, какое наказание ждет вас за ваш поступок?
- Да, Судья, я готова добровольно отправиться на Облачный Берег.
Силья настолько уверенно и твердо произнесла свое решение, что Верховный Судья даже нерешительно отступил. Он не ожидал такого выбора. Его прошлая подсудимая была меньше уверена в правоте Трибунала.
И Верховного Хранителя смущал огонь, горевший в глазах Хранительницы. Таких прекрасных фиолетовых глазах. Но он должен довести свою миссию до конца.
- В таком случае судебное заседание будет недолгим.
Силья с мучительной болью в сердце наблюдала, как три фигуры медленно входят под арку и садятся в высокие резные кресла. Она видела, как её отец усиленно пытается что-то доказать, что-то объяснить другим участникам Трибунала, как пылает от гнева Верховный Министр, требуя высшей меры наказания, и как неуверен в своем вынужденном решении Верховный Судья. Наконец фигуры снова встали со своих кресел и повернулись к Хранительнице. Но обращались они уже не к ней, а к стоявшей за её спиной страже.
- Проводить её ко входу на Облачный Берег.
Девушка медленно поднялась с кресла, на котором сидела, ей на плечи надели длинную накидку из белоснежного меха с капюшоном, дали в руки фонарь с еле теплящимся огоньком и повели к последней из трех каменных арок, находящихся в зале. Краем глаза уловив какое-то движение позади себя, девушка обернулась и успела заметить, что фигуры в красном более нет у знамени.
- Ваш выход, - издевательски проговорил мужчина в камзоле, снова держа в руках стальной шар, - ваши ручки, мисс.
Силья равнодушно коснулась шара, почувствовала тепло своей силы и медленно вошла в арку, из которой валил белоснежный туман…
Глава 6Глава 6. Облачный Берег.
Когда она обернулась, чтобы посмотреть, как выглядит арка с этой стороны Облачного Берега, то с удивлением увидела, что на месте входа клубится лишь белый туман, стелется по земле белая мгла, а воздух настолько влажный, что её волосы стали мокрыми за пару секунд. Силья мало что знала об этом месте, в основном только то, что отсюда никто никогда не возвращался. Уже много веков подряд сюда ссылали преступников, совершивших самые страшные преступления. Они уходили и исчезали в небытие. Когда и кем была придумана эта страшная традиция Хранительница не знала, так же она и не знала откуда возник этот край – пустынный и холодный. Её отец говорил, что Облачная Арка однажды просто возникла во дворце, взялась из ниоткуда. Чем дольше Силья жила, тем яснее понимала, что её жизнь и жизнь всего иринийского народа построена на туманных и темных тайнах. Каждый шаг сопровождается новой легендой, каждый вздох новым запахом древнейших времен.
Девушка давно осознала, что Земля, это, пожалуй, единственная планета, жители которой знают, откуда и зачем они пришли в этот мир. Знают что им суждено, земляне просто работают, учатся, влюбляются, женятся, рождают детей и умирают. В их мире нет места магии и волшебству. Может их мир и менее благословенный, чем иринийский, но он намного совершеннее и правильнее, тверже и прекраснее, чем мир звезды. Любому явлению на Земле найдут точное и научное подтверждение, а на Иринии даже не ответят на вопрос: «А откуда взялся Облачный Берег? И почему оттуда ещё никто не возвращался?»
Силья огляделась по сторонам, чтобы, наконец, понять, куда же завела её тропа её жизни.
Перед ней расстилалась белоснежная равнина с идеально плоской поверхностью, над которой клубились белые водяные пары, сверху нависал туман, а плотная дымка словно облегала все вокруг плотным, непроницаемым облаком. Силья вдохнула воздуха и мгновенно закашлялась. Тяжелый воздух не давал возможности нормально дышать.
Далеко впереди девушка увидела одиноко растущее дерево и решила направиться к нему, чтобы иметь хоть какое то представление об окружающем её безбрежном пространстве. Она сделала несколько неуверенных шагов, звук от которых разлетелся, казалось, на многие мили вокруг. Он отразился от полной тишины струящейся вокруг и завис в воздухе, оставив место гулкому эху. Девушку напугал этот звук, полный отчаяния и полной беспомощности. Но больше всего её испугало полное отсутствие вокруг живых существ и простых мирских звуков. Силья внезапно поняла, что она здесь одна… совсем одна.
Дышать становилось все труднее, сил оставалось все меньше, а дерево не приближалось, словно она не сделала ни шага. Девушка ощущала себя такой потерянной, что не сразу вспомнила про магию, но вслед за этой мыслью накатил страх, что она не сможет сотворить никакого чуда в этом чуждом её магии месте.
Крепко зажмурив глаза, она легонько щелкнула пальцами и с восторгом ощутила тепло маленькой вспышки, лизнувшей её руку. Когда Силья снова открыла глаза, то вожделенное дерево было ближе уже на много сотен метров, однако продолжало дразнящее находиться в недосягаемости. Но во второй раз волшебства сотворить не удалось, изумрудная вспышка, проскальзывающая по пальцам, была ничтожно мала, словно Облачный Берег постепенно высасывал из Хранительницы её магическую силу.
И снова в Силье проснулось то чувство, которое возникало на суде, возникало всякий раз, когда она вынуждена была бороться за правду, за свою жизнь, за жизнь других живых существ.
Глубокий вдох обжег легкие, громкое эхо буквально оглушило, глухой туман почти уничтожил все вокруг, дерева уже почти не было видно, но Силья упорно шла вперед. Её глаза горели холодным, воинственным светом. Она знала, что если сейчас не переборет сама себя, то её уже ничто не спасет.
Она шла уже многие часы, но не могла из-за густого тумана разглядеть, правильно ли ведет её выбранная невидимая дорога. Ещё пара шагов и…
Девушка вступила в воду небольшой речки, текущей в каменистом русле. Удивительно, но туман словно расступался над чистейшими, бегущими вперед струями. Веселый и беззаботный звук словно прорезал все это страшное и медленно убивающее пространство. Вода был непривычно холодной, но потрясающе красивой и завораживающей. Взгляд Сильи не отрываясь следил за струящимися ручейками, переплетающимися между высоких камней торчащих из реки. На мгновение девушке показалось, что в этом переплетении ей привиделся некий образ, какая-то картинка, которая исчезла так быстро, как пролетели мимо чистые струи. Хранительница медленно зачерпнула пригоршню воды, но сражу же спрятала руки в полы меховой накидки. Вода была обжигающе холодной. Туман за рекой чуть-чуть расступился, и девушка увидела белое дерево, растущее в нескольких метрах от берега. Хранительница, осторожно ступая по гладким вершинам речных камней, стала перебираться через речушку. Один неверный шаг и можно сорваться в ледяную воду. Когда до берега оставалась лишь пара шагов, девушка поскользнулась, но каким-то чудом удержалась на мокром камне. Что-то заставило её поднять глаза, и она увидела фигуру, закутанную в белую накидку, которая медленно приближалась к ней, протягивая руки…
Глава 7Глава 7. Орден Белой Орхидеи и тайна Облачного Берега.
На следующий же день после ухода Сильи в Небытие, как говорили на Иринии, в Ордене Белой Орхидеи начали гулять разные пересуды и толки. Любая, даже самая идеальная и непорочная раса не сможет устоять перед возможностью распустить новые, а иногда и очень даже нелестные слухи.
По законам Звезды, никто из присутствующих на заседании суда не мог разглашать тайну приговора и распространяться о том, за какую провинность была осуждена дочь Верховного Хранителя. На Иринии никогда не существовало религии как таковой, а были лишь семьи, уважение к которым накапливалось веками, чьи судьбы казались для простых иринийцев неприкосновенными, по чьей воле могли вершиться великие дела. К таким родам и относились семьи Верховного Хранителя, Верховного Судьи и Министра. На особом положении был и род жрецов, которые издревле учили народ Иринии совершать священные ритуалы, овладевать магией и становиться единым целым с величественным Светом. Жрецы жили в глубокой долине на берегу величественного моря, вода которого всегда переливалась теплым изумрудным светом, словно именно море и рождало ту звездную благодать, которой в этом месте было пронизано все. Долина, в которой жили жрецы, называлась Акатана-Альви, что на древнем языке иринийцев значило «Земная долина».
Много сотен лет назад жрец Гемил предсказал, что наступит день, когда на Иринию упадет сверкающая звезда «будто сотканная из тонких серебристых паутинок, которые окажутся толще и прочнее самых благородных металлов, и населена будет эта звезда, и принесет она с собою мудрость, недоступную иринийцам, ибо нет в них горячности молодости и мягкости доверчивого сердца. И выпавший из той звезды, доселе неведомой, будет потом сам ткать судьбы народа своего».
Никто не смог поначалу расшифровать предсмертное предсказание Гемила, ибо сразу после этого глаза его закатились, и он отбыл туда, откуда невозможно более возвратиться, хотя жители Иринии в большинстве своем бессмертный народ. Но в тот день случилось и ещё одно странное для Иринии событие. Едва Гемил умер, как одна из дочерей его вдруг рассмеялась веселым и беззаботным смехом, словно увидала нечто очень увлекательное. Но под маской беззаботного смеха девушка пыталась скрыть свою боль и страх перед тем, что привиделось ей. Перед тем, что предстало перед её ещё по-детски подвижными глазами. С тех пор глаза её стали затуманенными, долго в одиночестве она бродила меж холмов Акатана-Альви, а потом вдруг исчезла из долины. Никто больше никогда не видел там эту беззаботную, наивную, но безрассудную девочку, которая всегда делала то, что хотелось ей в данную секунду её жизни, но никогда не задумывалась над тем, что может быть последствием её поступка. Когда она выросла бы, из нее получилась бы капризная, безрассудная иринийка, которая ставила бы превыше всего свои интересы. Но девушка пропала, и никто никогда более не видел среди холмов рыжеволосую, кудрявую, голубоглазую иринийку. Ту девушку звали Дэстина.
Её исчезновение вызвало тогда много слухов, как теперь их вызывало решение суда над членом одного из самых уважаемых родов – над Сильей.
Зала, в которой собрались многие хранительницы, покинувшие из-за такого случая свои посты на различных звездах и планетах, выглядела бы для обычного обывателя, по меньшей мере, странно. Множество красивых девушек с надменными, гордыми, отрешенными, величественными, ослепительными лицами негромко переговаривались, изредка грациозно взмахивая руками, рисуя прямо в воздухе картины из своих воспоминаний о Силье. То тут то там вспыхивали и тут же гасли изумрудные вспышки, шелестели платья и раздавался нетерпеливый стук, обутых в богатые туфельки, ножек.
Среди всех этих хранительниц было очень мало ириниек, подобных Силье. Лишь несколько девушек обладали той мудростью, опытностью, властью, но вместе с тем и кротостью, которые сочетались в дочери Верховного Хранителя. Все девушки сидели в одном кругу, словно боясь отойти друг от друга хоть на шаг, но это было лишь потому, что они хотели отчасти скрыть свой разговор от иринийки, сидящей несколько в отдалении от всех остальных.
Она сидела в роскошном кресле и неторопливо, время от времени разглаживала складки на своем черном платье. Рядом с ней стояла ещё одна девушка, видимо фрейлина, одетая не так шикарно, как её госпожа. Изредка девушка наклонялась к сидящей иринийке с вопросом, не угодно ли той что-нибудь, но в ответ получала лишь снисходительную усмешку. Иринийка видела желание остальных скрыть от нее свои разговоры, но она особо и не прислушивалась к хранительницам, ей просто важно было посмотреть на то, как низко иногда могут опуститься идеальные сердца в океан лжи и сплетен. Однако скоро роль стороннего наблюдателя стала надоедать богато одетой госпоже, и она решила немного пошалить. Еле заметный щелчок пальцами, и по зале пронесся порыв ветра, вырвавшийся из внезапно распахнувшейся двери. Струи воздуха растрепали красиво-уложенные локоны хранительниц, а девушка в черном платье лишь для вида нетерпеливо провела рукой по волосам, словно приглаживая слои упругие кудри. Фрейлина, стоящая рядом, тихонько рассмеялась, чем и выдала свою шаловливую госпожу. Мгновенно взгляды всех ириниек обратились на сидящую в отдалении девушку, но та нарочито спокойно, но одновременно с вызовом улыбнулась прямо в глаза собравшимся. Одна за другой хранительницы отводили взгляд, не вынося больше смотреть в немигающие голубые глаза девушки в черном платье, на котором переливались крупные жемчужины, из которых складывался сложный узор из странных символов, похожих на язык жрецов.
Когда все до единой хранительницы опустили взгляды, девушка внезапно резким движением поднялась с кресла, удовлетворенно кивнула сама себе, будто прочитав что-то лестное для себя во взглядах ириниек и, поманив за собой фрейлину, вышла из комнаты, взмахнув на прощание длинными упругими огненными локонами.
Силья медленно брела за двигающейся перед ней фигурой. Время от времени никто, спасший её, оглядывался, и девушка пыталась разглядеть лицо, скрытое под капюшоном, но мешал клубившийся в воздухе туман.
Они шли все по тому же белоснежному, холодному и пустынному краю. Вокруг ничего не изменялось, только изредка на горизонте возникали одинокие деревья, валуны или такие же странные озерца и маленькие ручейки, как тот, в который чуть не упала бывшая Хранительница. Над этими водоемами не было странного тумана, укутывающего все вокруг, над ними было привычное голубое небо, ветерок, ласкающий лицо и самое главное, над этими водоемами были звуки. Силья снова присмотрелась к фигуре в белой накидке. Она была маленькая, худенькая, меховой плащ тянулся за ней длинным белым шлейфом. Она словно плыла по воздуху, а не шла по поверхности, даже звук от её легких шагов разносился еле слышным эхом, словно утопая в туманной мгле, тогда как Силья слышала даже эхо своего дыхания.
А ещё Хранительница начинала испытывать то чувство, которое появляется тогда, когда ты не знаешь, что с тобой случится уже в следующий момент, когда ты не зная, что делать дальше полагаешься на кого-то, кто просто оказался рядом в трудную для тебя минуту. Однако в ответ на эту мысль в воздухе разнесся тихий шепот, прозвучавший так тихо, что Силье сначала показалась, будто она ослышалась.
- Не бойся…
- Что? - Громко закашлявшись, спросила девушка.
Фигура оглянулась и многозначительно посмотрела на нее из-под капюшона. В этот раз Силья смогла рассмотреть блестящий взгляд, сверкнувший в тумане.
- Ты скоро все узнаешь…, - ещё раз разнеслось в воздухе, - а теперь посмотри туда…
Силья перевела взгляд туда, куда указывала фигура, и с изумлением увидела, что они стоят на берегу маленького озера, а его чистые волны лижут её туфли. Вода в нем была не такая холодная, как в ручье, но девушка все равно невольно отступила от трепыхавшихся рядом с ней маленьких белых барашков. Дышалось здесь тоже легко и свободно, как рядом с ручьем, но воздух был другой, в нем что-то сгущалось, какая-то тень, постепенно скрывающая поверхность воды. Силья с радостью наполнила легкие воздухом, словно вдохнула живительную влагу, которая восстановила начавшие угасать силы. Проведя по мокрым от влаги волосам, девушка с изумлением заметила, что белоснежная фигура стоит в нескольких сантиметрах от нее.
- Смотри же…
Силья медленно опустила взгляд на мерцающую поверхность воды. И вновь ей показалось, что в ней ей видятся какие-то мелькающие образы, которые постепенно складываются в четкие, понятные картины…
Габриель, несущий на руках, маленькую, извивающуюся и заходящуюся в плаче девочку, Вирджиния, бросающая на стол папку с документами, косой дождь, заливающий окна несущейся под гору машины, потерявшей управление, крик восторженной Вирджинии, посмотревшей в глаза своей смерти, три мелькнувшие в темноте тени, ослепительная вспышка пламени, лизнувшая вывернутое под неестественным углом тело Вирджинии, плачущая девочка, на руках у Габриеля, обрывки фотографий в камине, похороны, девушка, медленно идущая по темному переулку, еле заметная изумрудная вспышка, скользнувшая по её пальцам, мертвая японка, над которой аккуратно склоняется девушка, холодно блеснувшие глаза человека, наблюдавшего из-за стены высокого замка, величественное и холодное лицо женщины, убивающей Габриеля,… а потом все исчезло.
- Что это?.. – в шоке спросила Силья.
- Это то, что ты должна исправить, а я тебе в этом помогу, - неслышно промолвила фигура.
- Кто ты?
Фигура крепко схватила Силью за руку неожиданно цепкими и сильными пальцами, щелкнула другой рукой, и после короткой изумрудной вспышки Хранительница оказалась прямо перед дверью в маленький, аккуратный домик. Они вошли в помещение, спасший Силью уселся в резное кресло, стоящее у окна и скинул капюшон. Пару мгновений девушка смотрела на представшее перед ней лицо, а потом удивленно воскликнула, не веря своим глазам:
- Вы?
Глава 8Глава 8.
Исповедь отверженной.
- Вы? – ещё раз повторила Силья, вглядываясь в лицо Альвиры.
- Не веришь своим глазам? И правильно… я уже мало похожа на ту девушку, которой была много лет назад, чей портрет висит в Тронном Зале иринийского дворца, - женщина отвернулась к окну и устало посмотрела на белоснежные пейзажи, расстилающиеся перед ним. Она оперлась одной рукой о подбородок, а другая рука неспешно чертила на стекле бессмысленные линии. Силья с тяжелой грустью смотрела на то, что осталось от иринийки, которой она в детстве так восхищалась. Действительно, Альвира всегда была для Сильи идеалом мужества и красоты, к которым девушка и стремилась, а сейчас… Нет, красота женщины никуда не исчезла, но она как будто поистерлась, черты лица выглядели поникшими и безжизненными, а усталость наложила на лик отпечаток, который был очень похож на печать смерти, которую Силья много раз уже видела в своей жизни. Бывшая Хранительница помнила, что Альвира была очень высокой в своей прежней жизни, а сейчас же она выглядела настолько маленькой и хрупкой, что казалось, будто её можно переломить пополам двумя пальцами. Женщина будто олицетворяла собой одно из самых горьких в мире слов – безнадежность.
Силья вспомнила, как её отец говорил однажды, что Альвира, уйдя на Облачный берег, наверно, все ещё сохранила всю свою прелесть и великолепие, но он даже представить себе не мог, как ошибался. Хранительница сделала несколько шагов навстречу сидящей и опустилась рядом с ней на колени. Альвира оглянулась на нее и, протянув руку, провела рукой по волосам. В её фиолетовом взгляде засветилось почти материнское тепло.
- Ты стала ослепительной, Силья, ты полностью олицетворяешь благородный Свет.
- Увы, дорогая Альвира, во мне нет прежней чистоты, ведь я…
- Я знаю, что ты совершила, иначе не вышла бы тебе навстречу, но поверь, твоя ошибка – не есть наибольшее зло, совершенное иринийцем. Я – другое дело. Моему преступлению нет оправдания, а в твоем случае ещё все можно исправить…
- Но мы же совершили единое, разве не так?
- Нет, моя дорогая, мы отдали свои сердца, но разным людям, когда-нибудь я расскажу тебе то, что имею ввиду. Хотя… почему не сейчас?
Альвира откинулась на спинку кресла, жестом приглашая Силью сесть напротив. Хотя женщина и выглядела устало, однако в ней горел такой огонь эмоций и действий, что проницательная хранительница не могла его не заметить. Но он пробивался лишь через её глаза, а внешне Альвира оставалась холодной.
- Много лет назад, я – так же как и ты – была отправлена на Землю, чтобы оберегать её прекрасные края от Ордена. Тогда я ещё не знала, какое именно Зло живет в нем, я лишь отдаленно представляла свои действия и поступки, которые должна была совершать для выполнения своей миссии. Но шли годы, и я полностью разобралась в своих обязанностях, стала отважной и мужественной, многие другие хранительницы приходили иногда ко мне за советом, но я приобрела и ещё одно качество, которое покинуло меня только в этом замечательном месте.
Альвира коротко усмехнулась, заметив, как дернулась Силья в ответ на её слова.
- Да, это место одно из самых прекрасных, но и страшных на свете. Это место бесконечной мудрости и тайны. Только здесь можно получить ответы на любые твои вопросы. Дорогая, я ни секунды не жалела, что оказалась здесь, после того, как поняла, как наградила меня моя судьба. Судьба! Ты ещё познаешь тайны Облачного Берега, не мне тебе рассказывать о них, хотя кое-что я тебе потом и сообщу. Но сейчас речь не об этом. Тогда, противостоять искушению на Земле, мне помешало безрассудство.
- Безрассудство?
- Вернее даже сказать ощущение превосходства и безнаказанности. Понимаешь, я думала, что если отдам свое сердце, то создам человека, всесильного человека, оружие в своих руках, и вдвоем с ним мы сможем совершить великие поступки. Геройские поступки. Но все вышло наоборот, моя дорогая, когда он узнал, что выпало ему на долю, и что я подарила ему, он сразу же отказался от моей опеки, моих знаний, искусства. Не наученный ничему, он избрал свой собственный путь. Сначала это был путь защиты и помощи, и я много слыхала о его свершениях, а потом у Черного Ордена появился новый хозяин. Всесильный и безжалостный, способный на вселенское зло и на великое сострадание. До моего бегства на Иринию мы ещё виделись с ним пару раз, я пыталась уговорить его отказаться от Звезды, вернуть мне часть меня, прекратить все злодеяния, которые он причиняет беззащитным людям и народам всего мира. Но он сказал мне слова, которые я запомнила на всю свою жизнь, ибо они в какой-то мере являют собой истину. «Мой Путь был избран тогда, когда в моем сердце родилась сила, которая принадлежит тебе. И теперь все мои действия, это часть тебя, и я творю лишь то, на что была способна и ты. И творю потому, что хочу властвовать, как ты властвовала. Но не над собой, а над миром сим». Он был абсолютно прав, Силья, я хотела власти, я хотела создать оружие для достижения этой власти. И я поплатилась, однако расплатой моей было великое вознаграждение…
Альвира отвернулась от девушки и снова устало замолчала. Опустив прозрачную руку на подлокотник, она сначала как будто остановилась в нерешительности, а потом, щелкнув пальцами, протянула появившийся кубок с прозрачной водой Силье.
- Выпей, и силы прибавится, и холод будет чувствоваться меньше.
Хранительница аккуратно приняла из рук женщины кубок и испила теплую, кисловатую на вкус жидкость. Она бодрила и согревала, оставляя после себя ощущение спокойствия и того чувства, которое появляется после короткого, но сладкого дневного сна. Все это время Альвира задумчиво смотрела на Силью, словно размышляя о чем-то, словно пытаясь прийти к какому-то внутреннему соглашению с самой собой. На конец она тихо проговорила:
- Я вижу, что ты хочешь многое спросить у меня, задавай свои вопросы не стесняясь, я постараюсь ответить на них всех. Я знаю, что тебе ещё многое придется постигнуть. Многое понять.
Силья задумчиво опустила кубок на пол и задумалась. Ей действительно хотелось очень многое узнать у Альвиры, хотя она не только не знала, какой вопрос задать первым, но и не знала, правильно ли будет, если она их задаст. Раньше девушка всегда была уверена в своих действиях, однако сейчас она чувствовала, будто что-то покинуло её, что-то, что обычно всегда вело её вперед. Но, наконец, она решилась.
- Госпожа, а кому вы отдали сердце? Как вы выбрали того человека? Как избрали его среди сотен других?
Альвира ответила не задумываясь, словно ожидала именно этого вопроса.
- Я никак не выбирала его. Я позволила это сделать своему сердцу. Однажды я просто вышла на улицы города и предоставила сердцу свободу. И оно соединилось с юношей, стоявшим рядом со мной. С самым обычным юношей, ничем непримечательным, который в этот момент покупал в лавке газету. Понимаешь, таких как он, в мире миллионы, но сердце выбрало его, я не знаю почему. Даже приобретенная в этом месте мудрость не смогла помочь мне найти ответ на сей вопрос.
- А почему вы с таким уважением отзываетесь об этом месте? Неужели здесь что-то может привлечь нас?
- Милая, это место невозможно не любить, когда ты живешь здесь уже много-много лет. Я могу рассказать тебе ту историю этого места, которую мне суждено было познать. Понимаешь, Облачный Берег – это самое мудрое место во всей Вселенной. Ты нигде более не найдешь такого кладезя мудрости, искусства, величия, которого ты можешь найти здесь.
Много сотен тысяч лет назад один из жрецов или как бы назвали на земле – друидов из Туманности Андромеды в звездном скоплении Маяла наткнулся на странное образование, из которого стелился белый туман. Однако это скопление было так далеко, что заинтересованный очередной тайной, жрец долгие годы не жалея сил, добирался до туманного облака. И вот наконец перед ним предстала высокая каменная арка, на которой были выгравированы слова на непонятном языке. Не решился жрец входить в странные врата, а решил сначала расшифровать надпись на них. даже во сне стали приходить к нему эти высеченные буквы и до того момента они виделись ему, пока наконец не пробудился он однажды и не сложился в его голове узор, ставший понятным, и смог жрец прочитать надпись на камне. А гласила она следующее: «Вошедший сюда никогда боле не покинет край, открывшийся его взору, не вдохнет свежего воздуха Мира и не сможет остаться уже таким, каким он был рожден. Ибо страшный, но желанный край откроется перед его очами. И имя этому краю…»
А далее надпись обрывалась, потому что стерлись каменные буквы, а у жреца зрение было слабое, и сколько он не напрягал его, не мог прочесть последнего слова. Но в тот же момент стали терзать его муки, до боли хотелось ему хоть раз взглянуть на потайной и неведомый мир, однако страх сдерживал его, не разрешал сделать последний шаг сквозь странную арку. Но все же жрецу было суждено посетить то, что было доселе сокрыто. Ранним утром следующего дня проснулся он от того, что что-то холодное и гладкое коснулось его руки. Поднялся жрец на ноги и увидел перед собой змею, приготовившуюся напасть на беззащитного. И как на грех стоял жрец спиной к странным воротам. Змея сделала бросок, а жрец ступил свой последний шаг по поверхности Маяла. Прошло лишь несколько мгновений, и он очутился… здесь, моя дорогая, - Альвира тепло улыбнулась Силье и протянула руку замершей девушке. Силью захватил рассказ, но он не разъяснил ей ничего о том, что бы она хотела знать.
- Здесь? Но я все ещё не понимаю, что это за место, Альвира.
- долго бродил жрец по странному краю, его мучил голод, ибо он не мог найти пищи, жажда, ибо вся вода было холодна, как лед, одиночество, ибо никого не мог найти он тут, кроме клубящегося тумана. И вот однажды набрел он на озеро, вода в котором была менее холодная, нежели в остальных. Испил он воды из этого озера и ощутил в себе прилив сил, доселе неведомых им. Но тут что-то заставило его взглянуть в прозрачные воды, и открылось ему видение, благодаря которому понял он, что ещё предначертано ему, и познал он те тайны этого края, которые должны были открыться ему.
- А что же предстало перед его взором?
- Этого никто не знает, дорогая, ибо не написал он о своем видении, и в книге жреца есть только одно упоминание о том дне: «И видение открылось мне, и страшное, и прекрасное, и жуткое, и восхитительное. И стал я с того дня работать не покладая рук, ибо время мое было на исходе».
Узнал жрец, что есть в этом краю семь озер и два ручья, вода которых впитывает в себя всю мудрость живых существ, существовавших когда-либо в мире. А имена озер этих соответствуют тому, что можно в них увидеть. Озеро правды, лжи, будущего и минувшего, желаемого и действительного и озеро предупреждений. Ручьи же носили имена Света и Тьмы. И в ручье Света можно было узреть то, чему благоволит судьба, а в ручье Тьмы, отражение того, над чем властвует рок. Отправился жрец к озеру правды и спросил у него, как называется тот край, где он оказался, ибо по-прежнему мучил его этот вопрос. Зарябило озеро перед его глазами, а потом дало ответ. Появилось на его поверхность изображение арки, когда не были ещё стерты буквы. И прочитал жрец, что край этот есть Край Смерти. И туман, окружающий его рассеялся и смог узреть он, что окружающее его не есть бессмысленная дымка, а это души тех, кто окончил свой жизненный путь и теперь готов поделиться мудростью с теми, кто жаждет учения.
Испугался жрец за судьбу свою и спросил у озера, как выбраться ему из этого края. Но ничего не ответили серебристые волны. Они продолжали бессмысленно плескаться перед взором жреца. И понял он тогда, что осталось ему немного, ибо живым попал он туда, куда недозволенно было попадать никому. Долгие годы работал он, с ужасом замечая, что чем больше познает он тайны Края Мертвых, тем тоньше становится его тело, тем больше становится он похож на бестелесные души, окружающие его…
- Альвира… но разве возможно подобное? Край Мертвых? Альвира, и вы тоже…
- Постигаю тайны минувшего, слежу за будущим и становлюсь мудрее, моя дорогая.
- Но…
- Не пугайся, Силья, не такой я привыкла видеть бесстрашную дочь Верховного Хранителя.
- Но ведь нет отсюда выхода? И значит, теперь ничего не исправить?
- Не ошибалась я в тебе, не за себя волнуешься, а за то, что может случиться с другими… Нет, выход отсюда есть. Но только для тех, кто пришел сюда, не переступая черту смерти. Потому что перед тем, как превратиться в душу, жрец успел создать ещё одно озеро, сквозь которое можно попасть туда, откуда ты пришел в этот мир. Но путь тот опасный, потому что озеро не пропускает назад всех, а пропускает только тех, кто достоин этого. Путь назад есть смерть. Если недостойна ты исправлять свои ошибки, то просто утонешь в серебристой пучине, а ежели есть у тебя шанс все вернуть, то попадешь ты туда, откуда начался твой путь или путь твоих ошибок.
- Значит…
- Значит, что мы с тобой или погибнем или сможем повернуть время вспять.
Силья с изумлением слушала Альвиру. Женщина рассказывала поистине небывалые вещи о событиях минувших дней. Никогда прежде не слышала Хранительница о Вратах Смерти, об озерах, открывавших мудрость… Девушка чувствовала на себе пристальный взгляд женщины, но не могла поднять на нее взгляда. Она чувствовала присутствие той мудрости, которую получила Альвира здесь. И потому… боялась её.
- Ты хочешь узнать что-нибудь ещё? – властно спросила Альвира.
- Да, - после некоторого размышления решилась Силья, - как врата оказались на Иринии? Ведь мы никак не связаны с Туманностью Андромеды.
- Ах это… смерть всегда присутствует там, где есть жизнь, и некоторые же захотят отдаться ей самостоятельно. Или смерть раньше времени захочет прибрать их к своим жадным рукам. Ответ прост. Но знаешь, есть двое, которые могут приходить и уходить отсюда в любое время.
- Но как?
Только Альвира хотела что-то сказать, как за окном раздался заливистый смех. Он отразился от стен комнаты, оглушив Силью. Слишком странен он был для этого места. В следующий момент в комнату влетела рыжеволосая девушка в черном платье. Его упругие кудри разметались по лицу. Она насмешливо смотрела на Хранительницу.
- Я так и думала, Силья, что ты испугаешься всей правды. А потому просила Альвиру не рассказывать тебе всего. Как тяжело иногда распоряжаться твоей судьбой! Сплошная мука!
Силья непонимающе смотрела на говорившую. Что-то знакомое проскальзывало в чертах незнакомки.
- Сначала я даже думала, что ошиблась, скинув на тебя часть своих обязанностей. Однако ты такая же безрассудная, как и я. Забавно! Ведь это в твоей голове изначально появилась мысль о грехе, который ты взяла на душу. В твоей! – девушка показала язык, - а я её просто поддержала. Не так ли, Альвира?
- Да, госпожа, - проговорила Альвира, склоняя голову в поклоне.
- И знаешь, Силья, отныне я отдаю твою судьбу тебе в руки. А буду вмешиваться только тогда, когда мне захочется пошалить!
С этими словами девушка снова засмеялась, но тут же приняла гордый вид и исчезла так же быстро, как и появилась.
- Боже, я так устала от её причуд… - протянула Альвира, устало склоняя голову.
- Кто это? – оторопело спросила бывшая Хранительница.
- Ты не знаешь? – Альвира широко распахнула глаза, не веря тому, что только что услышала, - Но ты же должна знать почти больше всех о этой девушке!
- Я? Почему я? Я же первый раз видела её…
- Она та, кто может приходить в Край Мертвых по своему желанию. Одна из двоих…
- Но кто она?
- Она? Дорогая, не могу поверить, что ты не знаешь… она – Дэстина. Она – сама Судьба.
Глава 9
Глава 9.
Белая Луна.
Слабое пламя свечи разбужено затрепетало, когда резко распахнувшаяся дверь с силой ударилась о косяк. В темное помещение поспешно вошли двое людей, одетых в странные длинные плащи до самого пола. Вдоль застежки плаща были вышиты темно-красным древние руны, которые и умели то только уже читать разве что фанатики-философы и члены тайных Орденов Ватикана. Впрочем, это действительно происходило в Ватикане, в этом хранилище религии и мудрости, где за каждым поворотом древних улиц тебя поджидает очередная тайна. Лишь только дверь снова закрылась за ними, как одна из фигур, которая была повыше и постройнее, тихо спросила:
- Зачем мы пришли сюда? Почему мы не могли спокойно поговорить в моем кабинете? – голос мужчины звучал недовольно и глухо, будто бы он с силой терпел одно присутствие своего собеседника рядом.
- А то ты не знаешь, - с издевкой проговорил другой мужской голос, - все дело в плане Лорда. Я узнал новые подробности. Думаю, что тебе будет интересно послушать, ведь от удачного исхода напрямую зависит твоя судьба.
- Я знаю, что мне делать со своей судьбой, - раздраженно прошипел мужчина, - я…
- Но ты же не знаешь, что Дэстина снова перекроила планы?
- Что?! Разве магический контракт уже не был закреплен временем? – наряду с волнением, звучавшем в голосе мужчины, в нем вдруг послышался плохо скрываемый страх.
- Магический то контракт закреплен, но Дэстина умная и хитрая девчонка, несмотря на то, что чрезвычайно труслива и шаловлива. Она ещё несмышленый ребенок, в голове которого иногда рождаются ответы на самые запутанные головоломки.
- Ты говорил с ней?
- Да, вчера во дворце, сразу, как только Силью изгнали. Дэстина долго сидела в задумчивости, а потом поспешила к ней. Понимаешь?
- Нет, объяснись. Что же смогла изменить Судьба?
- Силья, по прихоти Дэстины с детства владеет способностью видеть судьбы всех живых существ, теперь понимаешь?
- Значит…
- По магическому контракту, заключенному между Судьбой и Лордом, судьба Зла должна оставаться в руках Рока, поэтому нам и отдали девчонку, однако в последний момент Дэстина подумала, что что-то ей в этом ситуации не нравится, и с помощью Сильи легко изменила условия магического контракта, ведь вторая ясновидящая в нем не прописана!
- ….! – только и вырвалось у мужчины.
- И знаешь, что теперь будет? В сердце девчонки с каждой нашей ошибкой будет прибывать сила Добра. Крупица её уже там появилась. Дэстина несмышленый ребенок, но как я уже говорил – она умна.
- Как ты так быстро узнал все это?
- Я же говорил, что быть в фаворитах у Дэстины, когда никто кроме неё и её фрейлины не знает об этом – великое наслаждение. Да и во дворце меня любят, сам Верховный Хранитель почитает практически за сына. Но он не важное звено в нашей игре. Дэстина – она королева…. Знаешь, что у королевы очень нежная кожа? – хитро улыбнулся мужчина. В темноте ярко блеснули его глаза.
- Заткнись! Я не желаю ничего слушать про твои похождения на Иринии, которые не касаются общего дела. Я вообще не желаю тебя слышать.
- Как знаешь, только ты, верный пес, беги скорее к Лорду и сообщи все то, что я тебе доложил. Я к нему пока не имею доступа.
- Почему же мы говорили здесь? Почему не в моем кабинете?
- Дэстина напела, что с моей судьбой тесно переплелась жизненная дорожка какого-то человека. Королева сожалеет, что кто-то затаил на меня зуб,… что кто-то завидует мне и преследует.
- Тебя? Преследуют? Не смеши! У тебя же чутье, как у собаки!
- Верный пес у нас ты, а я всего лишь свободный ириниец… Забавно постоянно перемещаться с Иринии на Землю, как будто совершая вечернюю прогулку. И никто этого не замечает…. Ещё бы, на Иринии считают, что перемещаться в пространстве могут только иринийки…. Глупцы!
- Тебя опять не учли, да? – хмыкнул собеседник.
- Опять… последнее время меня «учитывает» лишь Дэстина, - нарочито грустно проговорил человек и рассмеялся высоким переливчатым голосом.
- Прекрати, ты знаешь, что мне противно слушать подобное!
- Интересно почему? Может тоже из-за нашей Королевы? Этой девчонки-судьбы!
- Прекрасно знаешь, что нет. Теперь я поспешу к Лорду, сказать ему, что тебя выслеживают?
- Не стоит, такая мелочь не для его благородных ушей, - мужчина усмехнулся, - тем более, что скоро меня уже не будут выслеживать…
- Не говори загадками, я же просил.
- Не говорю, спеши… верный пес.
- Надеюсь, более не увидимся, - дверь за высоким мужчиной захлопнулась.
Постояв пару секунд в молчании в опустевшем помещении, второй человек бесшумно повернулся к трепетавшей свече. Он очень долго и внимательно следил за её пламенем, которое билось и пульсировало, словно хотело оторваться от тонкого фитилька, что сдерживал его. Мужчина придвинул свое лицо чуть ближе к пламени, и оно задергалось и уменьшилось, словно сжимаясь от страха. Однако будто бы поняв свою ошибку, огонек вдруг сильно вырос в размерах, гневно и устрашающе пронеся самые свои кончики рядом с лицом, скрытом под капюшоном.
- Я, правда, не люблю, когда меня выслеживают… - задумчиво протянул мужчина своим серебристым голосом, - опять происки жрецов. Уж больно подозрительные они люди, ты не находишь?
Мужчина говорил, как будто сам с собой, однако его глаза неотрывно смотрели на мерцающее пламя.
- Как все в этом мире недолговечно, верно? Время, жизнь, любовь… пламя? Хотя вот, например этот сундук, что стоит здесь, может прожить дольше, я прав? Я тоже не вечен и у меня есть свои слабости и потребности. Вот, например, сейчас я хочу пить,… ты не возражаешь?
Мужчина извлек из кармана плаща маленькую бутылочку с водой. Открыл её и театрально поднес ко рту. Но потом остановился и ласково посмотрел на пламя.
- А может, ты тоже хочешь пить? - удивленно произнес он, - я же настоящий джентльмен, готов поделиться, а может и отдать всю воду, хочешь? – он протянул руку с бутылкой прямо к свече. Пламя заиграло, затрепетало, заискрилось в попытках оторваться от фитиля.
Губы мужчины расплылись в улыбке.
- Я так и знал, что ты хочешь пить. Через пару секунд я отправлюсь домой, на Иринию. Королева наверно уже скучает. А фрейлина не знает, как успеть удовлетворить всем её капризам. Надо же мне взять дело в свои руки. А ещё я не люблю, когда меня выслеживают. Я внимателен, слишком внимателен, понимаешь? Ну откуда в старом погребе зажженная свеча? Скажи, откуда? Запомни. Я. Не люблю. Слежку. Спокойной ночи.
Рука мужчины резко опрокинула бутылку, и прозрачная жидкость легко выплеснулась на пламя, которое резко дернулось в сторону, словно хотело защитить свои теплые и доверчивые лучи от губительной влаги. И в своей последней яркой вспышке оно успело осветить концы длинных, золотистых кудрей мужчины, которые торчали из-под низко надвинутого капюшона.
Послышался тихий смешок. Потом мужчина протянул руку к погасшей свете, небрежно вынул её из подсвечника и бросил на пол. После зеленоватой вспышки, которая на миг окутала огарок, на полу осталась лежать не на половину сгоревшая свеча, а красивая, бледная иринийка, её белоснежные волосы были чуть влажными. Послышался ещё один короткий смешок, который звучал, словно перезвон хрусталя.
- Ну, я же говорил, что пламя недолговечно. Оно быстро умирает. Мне жаль, что ты стала наглядным примером.
Мужчина развернулся на каблуках и вышел из погреба, который никто не посещал уже много лет и не посетит ещё столько же. А потом запер дверь на ключ.
Он провел рукой по гладкой поверхности стола с мраморной крышкой и блаженно улыбнулся. Надо же как все сложилось! Не успел пожелать, подумать о возмездии, как оружие для этого уже само пришло в руки. Оружие, которое легко можно будет использовать по своему усмотрению, как угодно, как будет угодно его же воле. Твердой, непоколебимой, справедливой и мудрой. Он знал, что он такой, потому что он не мог быть другим. Он, чье сердце побороло даже иринийский Свет. Значит то, чем так гордится звездная раса на самом деле ничто, если может покориться человеку. Однако он не позволял себе вспоминать, как в самый последний момент, перед очередной намеченной казнью, перед очередным судом, который свершался по Его воле, его душа чуть-чуть сжималась, словно от боли, и он тихо произносил свое мрачное, но обреченное на исполнение слово. Его тюрьмы были полны их – пленников – которым он в последний момент изменил наказание. Он их не казнил, он сажал их в тюрьмы сроком на всю их жизнь. Для некоторых наказание становилось вечным. И он не знал, что же для них хуже. Но он знал, что он…
- Милорд? - его мысли были прерваны подобострастным голосом слуги. Ему определенно это не нравилось. Ему не должны поклонятся. Ему должны служить.
- Что? – спокойно и холодно спросил он. Больше слуге не причиталось ни слова.
- К вам сэр Тэллон, - слуга низко поклонился, что вызвало у милорда пренебрежительную улыбку, - он хотел бы…
- Я уже знаю, что бы он хотел, впусти его.
- Одну минуту, Милорд, - прошептал слуга, кланяясь почти до пола.
«Ни минуты», - зло процедил сквозь зубы мужчина и бесшумно щелкнул пальцами. Слугу мгновенно окутало холодным белым туманом, и он исчез.
Чтож, пусть теперь кладет поклоны в Краю Смерти, моля о спасении.
А он, он – Лорд, поэтому все должно быть по его желанию.
Лорд отошел к высокому окну и бросил быстрый взгляд на улицу. На секунду ему взору предстало большое озеро с почти прозрачной водой, к которой уже подступал вереск и тростник. В нем отражалась огромная полная Луна, отчего воды казались хрустально белыми. Ему почему-то показалось, что такая Луна есть вестник того великого, что сегодня свершилось. И он верил, что когда на его пути больше не останется тех мелких препятствий, которые сейчас стараются изо всех сил, чтобы помешать вершить великое дело, то на небе взойдет такая же белая Луна. Чистая, блистательная, вечная… невыносимо прекрасная.
- Лорд? – раздавшийся позади него голос прервал его размышления.
- Тэллон.
Лорд обернулся и с легкой улыбкой посмотрел на вошедшего мужчину. Он ему нравился. Холодный, расчетливый, однако какой-то по своему справедливый и… добрый. Даже это нравилось Лорду. Даже он понимал, что бесконечно злым быть невозможно. Порой ты ДОЛЖЕН быть выше этого холодного слова, порой ты должен быть выше Зла. А ещё Тэллон был ему предан. Слишком предан. За глаза его звали Верным Псом, но Тэллон не придавал этому значения. Гордый и холодный. Что же, неплохо для верного пса.
- Лорд, вы должны знать, что Дэстина изменила суть Магического Контракта. Она засомневалась в исходе.
На лице Лорда не дрогнул ни один мускул. Нельзя. Да и в душе не было задето практически ни одной струны.
- Да, нам ещё много придется поиграть с ней. Странная Судьба для мира, не находишь?
- Что Вы имеете в виду?
- На нашем пути стоит мелкая девчонка, которая не понимает всего веса то миссии, которая на нее возложена. Не понимает и её важности. Она просто наслаждается тем, что любое её желание исполняется. Она вертит весь мир в своих пальчиках, практически не заботясь о его судьбе! Ради интереса она проникла в цитадель Зла, чтобы взглянуть в лицо Мне! Посмотреть с кем ей «вроде как предстоит бороться». Смешно! Но она всегда полагается на чувства, а не на разум. И ей это помогает! Она обратилась к Силье?
- Да, Лорд.
- Проклятье! Это всё, что ты хотел мне сообщить?
- Всё.
- Нм предстоит серьезно поиграть. Нам не нужны даже намеки на Добро в её сердце. Идем со мной.
Лорд подошел к красивой резной двери, скрытой бархатными драпировками и отворил её. И в ту же секунду до слуха Тэллона донесся звонкий, но злой крик ребенка. Он чуть приподнял брови, словно спрашивая Лорда о своей догадке. Губы Рока скривила легкая усмешка, и он ступил в комнату.
Диана сидела на постели, с криком отталкивая от себя двух женщин, которые пытались успокоить ребенка. Под шагами Лорда чуть скрипнула половица, но девочка уловила этот звук и повернула свое личико к нему.
Холодный интерес, который полыхнул в её глазах, не ускользнул от мужчины, он приветливо ей улыбнулся. Девочка в миг перестала плакать и внимательно смотрела за ним.
- Смотри, Тэллон. Смотри.
Тэллон скинул капюшон, чтобы повнимательнее рассмотреть ребенка. Перед Дианой предстало правильное, но вытянутое лицо с большими и умными глазами, в которых отражались блики пламени. Длинные прямые черные волосы свесились ему на лицо, закрывая остальные черты. Только глаза слабо мерцали в полутьме. Девочка внимательно наблюдала за мужчиной, чуть прищурив глаза, а Тэллон в этот момент протянул руку и смахнул с её щеки последнюю слезу.
- Я Тэллон, а ты Диана, - тихо прошептал он, снова надевая капюшон.
Девочка неотрывно продолжала следить за ним. Подозрительно долго для двухлетнего ребенка.
- Лорд?.. – Тэллон обернулся к нему.
- А теперь сотри ей память. Всё, кроме отца.
Мужчина в нерешительности обернулся к девочке, которая гипнотизировала его взглядом. Он впервые раздумывал над словами Господина. Стереть память ребенку. Он медленно протянул руку, провел пальцем по её лбу и прошептал заклинание. Глаза девочки закрылись и его сознание начало наполняться воспоминаниями, которые покидали ребенка.
Последнее что он слышал, прежде чем до конца окунуться в её мир, были слова Лорда: «И сотри себя».
Глава 10Глава 10.
Последнее заклинание жреца.
Силья поплотнее укуталась в меховую накидку и вышла из их маленького с Альвирой домика. Она не знала, что ищет. Она просто чувствовала острую потребность в действиях. После того, как Альвира поведала ей свою историю, открыла тайну всего случившегося, девушка только и думала что о том, как исправить все события, которые внезапно приняли совсем уж ложный поворот. Каждый день она подолгу всматривалась в серебристые воды озера, которое могло перенести их в мир её ошибок или погубить. Каждый день она была готова сделать решительный шаг в его воды, но каждый раз боялась, всегда что-то останавливало её.
Находясь на Облачном Берегу, женщины не могли с точностью сказать, какой же момент времени сейчас там, где требовалась их помощь. Рано ли, или наоборот…слишком поздно? Они понимали, что нужно ждать знака, который бы помог им. Но обе боялись, что просто не смогут разглядеть этого знака.
Альвира подолгу вглядывалась в озера Будущего и Минувшего, но не могла сопоставить те видения, которые мелькали перед её взором в быстром танце. А Силья… озеро, созданное жрецом неизменно тянуло её к себе, словно хотело раскрыть ей свою тайну, которую могло доверить только ей. Когда Хранительница глядела в озеро, то перед её глазами всегда открывались картины, которые были недоступны Альвире. В этом озере ей всегда виделись трое: Дэстина, Лорд и неизвестный мужчина, от одного взгляда на которого Силью пробирал озноб. Ей было страшно смотреть в его умные серые глаза, скрытые под большим капюшоном. Кто бы он ни был, но в нем было что-то дьявольское и неправильное. И Силья не понимала что. Но она никогда не говорила Альвире, что видит в волшебном зеркале этого незнакомца.
Казалось, совсем недавно Дэстина рассказала Силье о Магическом Контракте, который заключила с Лордом, и Хранительница в который раз ужаснулась наивности и глупости девушки в руках которой оказалась половина Мира. Только такой Судьбе могло прийти в голову отдать все недоброе на поруки Лорду. Дэстина никогда не говорила, что именно получило Зло, но Силья догадывалась об этом, когда не могла прощупать судьбу Дианы. Ведь той Дианы более не существовало. Силья знала, что с её появлением в помыслах Дэстины, суть Магического Контракта изменилась, но не могла осознать всей важности этого события.
Тут, в Краю Мертвых, бывшая Хранительница часто видела и Лорда, который появлялся на Облачном Берегу и подолгу оставался, чтобы взглянуть в волшебные озера. Если бы Силья не была воином Света, то знала, что этот человек восхитил бы её. Он никогда не доверял только себе, зная, что может ошибиться, он всегда принимал решения, только взглянув прежде в воды озер, которые никогда не лгали. Силья понимала, почему сердце Альвиры выбрало этого человека. Он был его достоин, как никто другой. Для Лорда существовало четкое разделение Добра и Зла. Он истинно был тем, в чьем сердце эти качества нашли свое место и свои четкие границы. А путь Зла, который он избрал, был только его выбором.
До слуха Сильи донесся тихий звук открывающихся ворот. Именно через них души приходили в Край Смерти. Девушка уже привыкла не обращать на это внимания, но в этот раз что-то заставило её посмотреть туда. Врата находились на другой стороне озера, и Хранительница легко разглядела женщину, которая вступала в новый для неё мир.
Первые дни после превращения, души ещё имели облик людей, но были уже наполовину прозрачны, постепенно растворяясь и превращаясь в ничто. Говорят, что глаза, это зеркало души, и сейчас Силья смотрела в душу Вирджинии…
Она стояла потерянная и уничтоженная. Уничтоженная в прямом смысле этого слова. Женщина ещё чувствовала в своих венах жар огня, который уничтожал её тело, а в душе её звучал крик дочери, который внезапно оборвался. Последнее, что помнила Вирджиния, было то, что её горящее тело опахнуло порывом свежего воздуха, словно раскрылась дверь пылающей машины. И все стихло. Она поняла, что присоединилась к вечности.
Все время, пока она шла по длинному коридору к белоснежному свету и мучнисто-белому туману, её не покидала мысль о том, что там, в машине, по её же вине погибла её дочь. Маленькое чудо, которое они создали вместе с Габриелем. Диану нельзя было назвать ангелом, каким была Люция, но дети – это всегда чудо, какими бы они не были. Дерзкая, вечно недовольная, почему-то озлобленная, но такая родная! И Вирджиния погубила её. Сделала это собственными руками!
Женщина с ненавистью посмотрела на свои полупрозрачные длани и расплакалась. Каждый звук голоса отдавался в ней, как гром, туман сковывал движение, но женщина понимала, что так и должно быть. Она платит за то, что позволила запугать себя, за то, что обманула Габриеля, за то, что убила дочь.
Вирджиния тихо скользила в окружающем её тумане. Она понемногу успокаивалась. В её сердце пробуждался тот холод, который понемногу начинал растворять её тело, чтобы освободить запертую душу.
- Вирджиния… – голос, подобный шелестению ветерка, достиг её слуха.
Она обернулась. Прямо перед ней, пристально смотря ей в глаза, стояла высокая, величавая девушка, показавшаяся неожиданно знакомой. Её глубокие фиолетовые глаза смотрели печально и обреченно, но дарили неожиданную мудрость, проникая прямо вглубь души. Девушка определенно не была мертвой, такой, как сама Вирджиния. Она все ещё была из плоти и крови, но не это показалось женщине странным. Во всем облике незнакомки сквозило что-то неземное, светлое, но так же неизменно печальное.
- Кто ты? – так же тихо прошептала женщина и протянула к красавице призрачную руку, словно желая коснуться девушки.
- Меня зовут Силья, я здесь, чтобы помочь тебе…
- Мне?
- Идем…
Вирджиния быстро скользила за девушкой, которая уверенно шла среди пустынного пейзажа. Она не знала, куда они идут, зачем. Просто верила этой девушке, осознавая, что она – Свет. Откуда подобные мысли родились в её голове она не знала. Просто после смерти вдруг уверовала в эти сложные понятия. Свет и Тьма. Тьма для неё была там, в последних месяцах её жизни. Женщина обреченно вздохнула.
- Почему ты так думаешь? – спросила Силья, и Вирджинии захотелось ответить этой девушке, рассказать всё то, что было с ней сделано.
- Я просто знаю, что это так. Я все сделала своими руками, потому что боялась за себя…
- Но что заставило тебя испугаться?
- Я не знаю, что им было нужно. Но иного выхода не было. Он сказал, что если я не покину Габриеля и Люцию навсегда, то они убьют их. Это были странные люди…
- Расскажи все, о чем ты сейчас думаешь. Это может быть важно…
- Не будь это правдой, я никогда бы не поверила во весь этот бред, но…
Они появились тогда в темном переулке, когда я возвращалась домой. Они испугали меня, они что-то говорили, но я не помню что, всё словно в тумане. Что-то про мир, Свет и Тьму, баланс Добра и Зла. Тогда мне всё это казалось сном, из которого я пыталась вырваться. Но я очень хорошо помню Его!..
- Кого? – удивленно спросила Силья.
- Я не знаю… он был очень высок, черноволос. Я не помню его лица, только глаза, серые. Мне было холодно от них, я замерзала, когда он смотрел на меня, мне было очень страшно…
Силья вздрогнула от слов Вирджинии. Ей сразу же вспомнился таинственный мужчина, иногда появляющийся в её видениях. Он пугал её так же, как оказывается пугал и Вирджинию. Только своей холодностью, блестевшей в глазах.
- Но его голос… Он всегда был мягок… И по-своему добр, - словно сама удивившись своим словам протянула женщина, - он говорил, что я должна уйти от мужа и дочери, если не хочу их смерти. Он говорил, что я должна покинуть их вместе с Дианой… Диана должна уйти, а я должна уйти навсегда.
Женщина снова посмотрела на свои руки.
- Теперь я поняла его слова…. Я поняла, что я должна была умереть.
- Как это случилось? – мягко спросила Силья, чуть наклоняясь к Вирджинии.
- Машина… я не помню… Там было много огня и… там было очень жарко! Там кричала Диана! Я помню это! Я ехала туда, куда мне сказали они. Я что-то наврала Габриелю. Что-то, что в конце убило меня! Убило и мою дочь! Как она кричала! А я молчала… мне было горячо!!!
Глаза женщины вдруг закрылись и она дико закричала. Силью оглушил этот крик. Резкий, надрывный, обреченный. Это был крик насмерть испуганной женщины, которую обманули. Так просто, не прилагая никаких усилий, Черный Орден отправил Вирджинию на смерть. Она все сделала, как они просили. И способ был прост, на удивление примитивен, но для женщины, которая защищала своих детей и мужа, он был поистине страшен. Вирджиния кричала от боли, которую ощущала её душа, разрываемая на части воспоминаниями, которые внезапно наполнили её. Женщина кричала, потому что осознавала весь ужас своего поступка, который был неотвратим. Она кричала от того, что думала, что убила свою дочь. Силья знала, что Диана жива, она знала, где сейчас девочка, но не могла сказать этого Вирджинии. Во всяком случае сейчас, потому что тогда женщине станет ещё больнее. Крик в последний раз прорезал Облачный Берег и смолк. Вирджиния подняла на Силью полные боли глаза и прошептала:
- Помоги мне… Я знаю, что ты можешь… Помоги мне избавиться от этой боли…. Пожалуйста…
Силья знала, что есть лишь один способ помочь несчастной. Край Смерти был не последним этапом пути души человеческой. В книге жреца Силья прочитала, что за Облачным Берегом открывались белые берега, в которых не было ничего, кроме благодати. Жрец, будучи очень мудрым, понимал, что измученной человеческой душе будет трудно вечность оставаться наедине со своими мыслями в Краю Смерти. Растворившись в них, не имея возможности заснуть и забыться. И тогда он создал свое последнее заклинание, которое погружало души в вечный сон без сновидений. Именно тогда души вступали на последний этап своего пути.
Силья посмотрела на содрогающуюся в рыданиях Вирджинию и замерла в нерешительности. Она могла произнести заклинание и избавить женщину от её тяжелой ноши навечно, но…
Это можно было сделать только на берегу озера, которое жрец создал сам, и берега которого они совсем недавно покинули. Силья вела Вирджинию переговорить с Альвирой, но сейчас вдруг поняла, что это бессмысленно. Вирджиния оказалась скована той болью, которая вдруг настигла её и поэтому слишком быстро превращалась в тот туман, клубившийся повсюду. Её очертания становились все более расплывчатыми. Ещё несколько минут, и женщина окажется навсегда запертой в своих воспоминаниях и боли. И вернуться к озеру они уже не успеют.
Силья сосредоточилась на своей силе, которая ещё оставалась при ней. Сегодня она слишком много времени провела среди холодного тумана, и сила покидала её. Таяла, как таяла и Вирджиния. Её хватит только на то, чтобы перенестись на берега озера и произнести заклинание жреца. А потом будет конец…
Силья склонилась над Вирджинией, обвела пальцем очертания женщины, словно собирая их воедино и, щелкнув пальцами, перенеслась на берег озера.
В ту же секунду её настиг холод, который она уже чувствовала, когда, ещё на суде у неё отняли на некоторое время её силу. Осталось совсем чуть-чуть.
В эту секунду Вирджиния открыла глаза, она уже не могла говорить, но Силья прочитала в её взгляде мольбу о помощи. Хранительница протянула руку и прошептала заклинание…
Стоя на другой стороне озера, Лорд видел, как из кончиков пальцев девушки вырвался изумрудный огонек, опутывая своими лучиками Вирджинию и маня её душу вглубь озера. На лице женщины успела мелькнуть тихая, благодарная улыбка, прежде чем её поглотили объятия вод. А Силья, словно с изумлением посмотрев на свои руки, медленно осела на землю, проваливаясь в тьму беспамятства.
Глава 11Эпилог первой части.
Долгие годы ещё на Иринии и Земле будет спокойно. Долгие годы Добро и Зло будет тихо дремать под покровами времени. Но за эти годы Зло будет неспешно, но упорно учиться своему искусству, а те, кто может научить Добро, будут заперты в ином мире. А никто другой просто не будет знать о надобности подобного. И лишь через пятнадцать лет сможем мы увидеть два прекрасных воплощения, сошедшихся в единоборстве, ибо так прописано в Магическом Контракте.
Долгие годы Судьба будет прихотливо властвовать над Миром, а Рок холодно и расчетливо просчитывать ходы своенравной девчонки и взращивать оружие, под стать себе.
Долгие годы Диана и Люция не будут знать друг о друге. Все эти пятнадцать лет Люция не будет ведать о своем предназначении и могуществе. А Диана будет упорно трудиться и учиться, постигать тайны того, к чему так стремится её холодное сердце.
Долгие годы Хранительницы Иринии будут вести незримую борьбу с Чёрным Орденом и ждать исхода этой борьбы, который, благодаря Силье, стал неотвратим. Все люди будут ждать этого, чтобы, наконец, уразуметь, кто же победит, кто станет королевой неравной борьбы. Кто же одержит победу? Благодарное Добро или расчетливое Зло?
Долгие годы Силья и Альвира будут наблюдать за судьбами двух девушек, расцветающих так по-разному. Там, на Облачном Берегу, две женщины будут пытаться разгадать тайны пророчеств и тайны Судьбы. Они будут неотрывно следить за Светом и Тьмой, чтобы в решающий момент помешать их единению.
Многое произойдет за эти долгие годы, но это ничто, по сравнению с тем, что начнет свершаться по истечении пятнадцати лет.
Итак, все начнется спустя пятнадцать лет…
Часть вторая.
Глава 1.
История «Лебедя».
- Папа? – Люция зашла на кухню и увидела на столе записку, - понятно… - с грустной улыбкой протянула девушка.
Вот уже полторы недели Габриель говорил дочери, что хотел бы съездить на могилу к жене. Девушка никогда не спрашивала его, почему он не берет её с собой. Она с грустью понимала, что отец не хочет, чтобы она снова прикоснулась к тому этапу своей жизни, когда целыми днями безмолвно плакала в подушку.
Люция мало что помнила из детства. И в основном эти воспоминания были связаны с тем, что она чувствовала, когда погибла мать. Ей тогда было всего два года, но такой трагический момент не желала забываться. Все остальные её воспоминания начинались примерно лет с шести.
Её детство было светлым, наполненным отцовской любовью. Когда Габриеля не было рядом, девушке так легко было представить его полные любви глаза, спокойный голос и ласковое поглаживание по голове. Она была для отца всем. Только ей были отданы все свободные минутки, только ей были сказаны все ласковые слова, только на неё направлены полные любви взгляды. Люция была благодарна отцу, что после смерти матери он более не женился, однако она явственно понимала, что Габриелю нужна женщина. Добрая и чуткая спутница жизни. Любовь Люции не могла заменить мужчине любовь женщины. Ведь в тяжелые моменты жизни мужчинам иногда так нужны нежные поцелуи, нужно что-то интимное! А Люция… Люция старалась, как можно сильнее заботиться об отце, но это было немного иное.
А ещё она видела, как горячо он до сих пор любит Вирджинию, хотя и появлялись в её памяти иногда смутные очертания воспоминаний, что что-то случилось, прежде чем жизнь матери оборвалась на том пустынном отрезке проселочной дороги.
С той самой минуты Габриель вроде бы и старался отрешиться от прошлого, но никогда до конца не отпускал его. Он этого не хотел. Часто вечерами Люция видела, как он со слезами на глазах смотрит на большое фото, висевшее в гостиной. Это был один из тех снимков, на которых была изображена мама. И сама Люция…
Что-то девушке не нравилось в этом снимке. Часто, смотря на него, девушка подолгу вглядывалась в свое изображение. Она практически не помнила себя маленькой, но она не могла представить, что её взгляд может быть настолько недовольным от того, что она находится в любящих объятиях матери. Почему-то её одолевало подозрение, что это не она.
Лет в восемь она поинтересовалась у отца, не было ли у неё сестры близнеца, но в ответ отец лишь отшутился. Однако несколько дней после этого он подолгу молчал, думая о чем-то сокровенном. И это молчание бередило в душе Люции какие-то давно зажившие раны.
Девушка выглянула из окна на улицу. Перед ней расстилался величественный Рим. Они переехали сюда несколько лет назад, потому что папе предложили новую работу. Но девушка не была этому рада. Смотря на суетливые улицы, на бегущих куда-то людей, стоящие в пробках машины, на холодные башни старинных замков и соборов, на высокие стены Ватикана, девушка чувствовала странное беспокойство. Что-то скребло на душе, легонько царапая изнутри. И это только усиливалось, когда путь Люции пролегал мимо старейшего храма религии и искусства – Ватикана. Она не могла понять природу этого чувства, но доверяла своей интуиции безоговорочно. Она её никогда не подводила.
Девушка легонько потерла кончики пальцев друг о друга. Она всегда так делала, когда чувствовала беспокойство и страх или радость. Когда её переполняли эмоции. И сегодня она явственно ощущала, что что-то произойдет. Это чувство пугало её, но она знала, что что-то приближается…
Её мысли прервал резкий звонок телефона. Люция медленно подошла к нему и взяла трубку.
- Да?
- Люция? Милая, я сегодня не вернусь из Тосканы. Дороги размыло, я еде добрался до дома. И думаю, что назад мне будет уже просто не проехать.
- Когда ты сможешь вернуться, папа?
- Я постараюсь завтра, хотя все сложилось даже удачно, по-моему, в доме проблемы с проводкой…
- Хорошо, папа, только не задерживайся там, ты же знаешь, как без тебя плохо, - с любовью проговорила девушка, - привет миссис Оливии!
- Да, конечно, я кстати собирался к ней зайти. Ладно, не беспокойся за меня. Ты позвони Арсенио, вместе вы хорошо проведете время.
- Отлично, папа, - щеки Люции покрыл яркий румянец, - спасибо.
В ответ Габриель только рассмеялся и повесил трубку. А вот Люция долго-долго прислушивалась к коротким гудкам. Неприятное чувство беспокойства только усилилось после звонка отца. Может и правда пригласить Арсенио? Он всегда успокаивающе действовал на девушку, с ним она становилась спокойной и такой счастливой!
Он был единственным, кто понимал её из сверстников. Наверное поэтому, их детская дружба переросла в горячую юношескую влюбленность. Хотя их чувство нельзя было назвать горячим. Оно просто равномерно млело где-то в глубине. Просто им друг с другом было спокойно и тихо. А вот подруг у Люции никогда не было. Все девушки считали её слишком правильной и идеальной. И просто посмеивались над ней.
Люция вздохнула и набрала новый номер.
Нежась в объятиях Арсенио, девушка теребила в руках трубочку от только что выпитого молочного коктейля. Она видела, что юноша хочет что-то сказать, но не может облечь это в слова. Она положила руку ему на щеку:
- Поделись…
Парень смежил веки и помолчал ещё пару секунд.
- Люция… я должен сказать тебе, что… завтра мне надо будет уехать,… поэтому мы пару дней не сможем видеться,… прости…
- И это ты не мог мне сказать? Глупый, - девушка провела пальчиком по его носу, - а почему это так необходимо?
Девушка задавала этот вопрос, а сама в это время прислушивалась к себе. Предчувствие отъезда Арсенио причиняло ей беспокойство? Нет. Что-то более глубокое…
- Помнишь, я говорил тебе, что пишу работу по исследованию космоса?
- Конечно, но ты не мог определиться с темой.
- Пожалуй, я выбрал необходимое. Событие, которое я положу в основу, практически неизученное и весьма-весьма странное.
- Куда ты едешь?
- В Россию.
- В Россию? А что это за событие, раз для него нужно ехать так далеко…
Нет, и это тоже не вызывало беспокойства у Люции.
- Может быть, ты слышала, что много лет назад россияне запустили в космос космический корабль, на борту которого было всего несколько астронавтов, в том числе и одна супружеская пара. Они и были командирами той экспедиции: легендарный Эрг Ноор и юная Низа. Они поднялись на борт звездолета, зная, что больше никогда не увидят Землю, разве что только через экраны стереотелескопов. Их задачей было пролететь мириады километров, исследуя попадающиеся на звездном пути планеты. Когда бы у звездолета закончилось топливо, то он бы стал свободно кружить в бесконечном пространстве, но все ещё делая замеры, изучая природу звезд. Искусственного топлива было рассчитано примерно на 60 лет, чтобы после смерти астронавтов закончилась и управляемая деятельность аппарата, мало ли что можно встретить там…, - юноша задумчиво взглянул на черневшее за окном небо.
- А что было дальше? – спросила заинтересованная Люция.
- Так же на борту корабля был и маленький летательный аппарат, на двух человек, чтобы двое могли вернуться на Землю. Предположительно это было рассчитано на ребенка Низы и Эрга Ноора и саму Низу, ведь она поднималась на борт беременной.*
- Какой ужас, - выдохнула девушка, - навсегда покидать родную планету, зная, что навсегда будешь заперта в космическом корабле. И обрекать на это же своего ребенка. О чем она думала?
- Она слишком любила мужа и никогда не отпустила бы его одного, зная, что больше никогда не увидит. Но в любом случае, ни Низа, ни её ребенок не вернулись на Землю, а связь со звездолетом прервалась спустя год, после того, как он покинул нашу планету…
- Господи, почему?
- Вот это я и хочу начать исследовать. Последнее сообщение было получено в день предполагаемой гибели «Лебедя».
- «Лебедя»?
- Да, так назывался тот космический корабль. В тот день из глубин вселенной до Земли дошло туманное сообщение о том, что он подвергся метеоритному дождю. Это случилось спустя почти два года, как звездолет находился в пути. Ну ты понимаешь, что это не по земному времени. Значит, ребенку Низы в тот день был почти год.
- Боже!.. значит, они все погибли?
- Или блуждают по просторам Вселенной, покорно ожидая смерти, если их летательный аппарат сильно поврежден. Хотя, скорее всего они умерли, потому что сообщение оборвалось на полуслове, и никто не может понять, что оно значило…
- А что в нем было?
- Сам Эрг Ноор сообщал, что метеоритный дождь через пару минут настигнет их корабль, а ещё он называл одну планету…
- Но если он её называл, то ведь можно рассчитать, где они в тот момент находились!
- К сожалению, нет, Люци, потому что всегда команда звездолета говорила координаты звезд и планет, которые они исследовали, а в тот раз капитан назвал незнакомое современным ученым название,… на Земле никогда не слышали о такой планете, поэтому никто никогда точно не узнает, где с «Лебедем» произошла катастрофа.
Эрг Ноор с восторгом, который был несвойственен этому суровому человеку, прошептал: «Но какая же она прекрасная, даже так издалека, эта Ириния…»
- Ириния? Странное название…. Но… такое привлекательное и светлое, чувствуешь?
После того, как девушка прошептала эти слова и ещё раз проговорила про себя название планеты, её сердце быстро забилось, готовое вырваться из груди. Она быстро-быстро задышала, пытаясь унять радость, которая внезапно прожгла насквозь её вены.
- Что с тобой? – обеспокоено спросил Арсенио.
- Ничего… Просто… эта история так удивительна… в ней что-то есть… как только я представлю, что где-то там, в глубине миров, есть частичка Земли, люди, попавшие в беду…
- Это я и хочу выяснить, - Арсенио посмотрел на часы.
- Тебе нужно уходить, собираться, да?
- Прости, я и сам узнал, что уезжаю, только сегодня утром.
- Ничего, я же понимаю, как это важно для твоей будущей карьеры. А я сейчас схожу прогуляться и лягу спать. Что-то сегодня день был… странный.
Люция быстро прошла через арку и вышла на всё ещё оживленную ночную улицу. Она всегда гуляла перед сном, чаще всего с отцом. Они в это время обсуждали прошедший день, его проблемы и радости, они говорили о дне будущем или просто молчали, безмолвно делясь друг с другом своей жизнью. Но сегодня девушка шла одна, надеясь унять то беспокойство, которое мучило её с раннего утра, и ту радость, которая отступала, словно нехотя, медленно растворяясь в крови.
Вокруг неё шумел бессонный город. Слышался смех, кипела жизнь. Но Люция в этот вечер не могла радоваться вместе со всеми. Сегодня она была лишней, хотя обычно с радостью предавалась всеобщему настроению. Она шла, задумавшись о том, чего не знала, и что было таким желанным для неё. Она думала о матери, которую никогда не знала, но на которую, по словам отца, была так похожа. Те же светлые густые волосы, стройная, но немного нескладная фигура, те же жесты, но абсолютно непохожие глаза. У Вирджинии они были светло-зелеными, в то время, как у Люции они светились ярким изумрудным огнем. Девушка не была красавицей, но все её отчасти неправильные черты привлекали взгляды, но не западали в душу. Она словно скользила в жизни других людей. Словно была рождена для того, чтобы быть чем-то тихим и незримым, тем, что сокрыто от других.
Спустя сорок минут после того, как она покинула дом, девушка решила вернуться. Но по мере того, как она с каждым шагом приближалась к их маленькому коттеджу, беспокойство росло, оно словно лилось через край, когда девушка вошла под длинный туннель в виде арки, который отделял её дом от основной улицы.
Перед ней мелькнула человеческая фигура, одетая в длинную черную накидку, которая по своему фасону и покрою могла принадлежать только женщине. Испуганно отпрянув, Люция вжалась в колонну арки, но не смогла отвести взгляд от открывшегося перед ней зрелища. Ровно по середине туннеля на полу лежала девушка-японка, с ужасом взиравшая на стоявшую перед ней фигуру.
- Что я вам сделала? – довольно разборчиво проговорила девушка, когда фигура наклонилась к ней.
Люция не слышала, что та ответила, она не заметила, как вдруг снова начала потирать друг о друга кончики пальцев, она вдруг просто почувствовала, что сейчас здесь произойдет убийство. Причем абсолютно бессмысленное, совершенное ради прихоти.
Она не поняла, почему внезапно выступила из-за колонны, всё ещё скрытая от света и поэтому невидимая противнику. Люция громко окрикнула страшную фигуру и на мгновение уловила брошенный на неё полный ненависти взгляд, который показался знакомым. Фигура сделала шаг навстречу ей, воздевая руку, но Люция опередила её, взмахнув рукой и, совершенно неожиданно для себя, щелкнув пальцами.
* История Эрга Ноора, Низы и других астронавтов «Лебедя» вымышлена, но подробно описана в книге И.Ефремова «Туманность Андромеды», которая являет собой одно из лучших творений в стиле научной фантастики. По крайней мере для меня.
Глава 12Глава 2.
Будущая месть.
- Я не знаю, кто это был! Лорд, он чуть меня не убил! Если бы я замешкалась на секунду, то больше бы с тобой не разговаривала! И в этом виноват ты!
- Я? Позволь тебе напомнить, дорогая, что я не советовал тебе ходить к Ватикану по ночам, потому что иринийцы начинают догадываться о том, где находятся основные силы Ордена! – с каждым словом голос Лорда становился всё более оглушительным, а рука всё сильнее сжимала плечо сидящей перед ним Дианы.
- Мне это безразлично, понимаешь? Любой иринийке я бы смогла дать отпор, тем более в Италии, где нет постоянной Хранительницы! А там, в том проулке, был кто-то иной!
- Да зачем ты вообще туда пошла? – Рок устало взглянул на девушку, которая так изрядно потрепала ему нервы за последние пятнадцать лет. Диана была лучшим оружием, которое когда-либо попадало ему в руки, но уж слишком своевольно и самонадеянно было это оружие!
- Вроде мне было приказано потренироваться в нападении? Нет? – девушка хищно изогнула бровь и не мигая вперилась взглядом в Лорда.
Пару минут они молчали, мужчина видел, что Диана о чем-то очень напряженно думает. Девушка выросла очень проницательной и умной, но самомнение и холодная ярость, которая временами возникала в ней, застилали ей глаза.
- Знаешь что, - Диана скинула его руку с плеча и отошла к окну, - я уже давно хочу задать тебе вопрос, но не делала этого, думая, что сама смогу разобраться, но у меня не получается. Впервые не получается. Я знаю, что ты меня используешь. Ты тренируешь меня, натаскиваешь, мне это нравится! Потому, что это слишком великолепно – ощущать в себе Силу. Но зачем ты это делаешь? Ты всегда говорил, что нам надо победить Иринию, но вы способны это сделать и сами. Вы сможете, если захотите! Ты всегда говорил, что я иная. Я это чувствую! Я сильнее многих из нас! Только ты и ещё несколько человек можете противостоять мне в сражении. Но я знаю, что все то, ради чего я вообще здесь нахожусь – нечто большее, нежели просто победа над иринийцами. Я почувствовала это там – в том проулке. И ты знаешь, Лорд, что я права. Знаешь.
- Диана, мы когда-то уже начинали этот разговор. И я говорил тебе, что, возможно, ещё просто не время для тебя. Не пришло ещё время всё узнать, Диана. Хотя, если тебе так хочется… - Лорд сладко улыбнулся девушке. Он знал её слабое место. Она была очень любопытной. И сейчас она права. После того, как она встретила в проулке кого-то, кто смог дать ей отпор, настало то время, когда она должна узнать правду.
Року потребовалось несколько мгновений, чтобы установить защиту между собой и Дианой. Несмотря на опытность и могущество, он иногда побаивался девушку. Она была очень опасна в минуты гнева, а сейчас, он знал, настанет именно такая минута.
Абсолютно спокойная она обернулась к нему и ухмыльнулась, но в глазах её сквозила ледяная настороженность, отчего всё её лицо казалось высеченным из камня. Мрамора. Горного хрусталя. Алмаза.
- Ты можешь не устанавливать защиту. Я не собираюсь нападать.
- Кто знает… кто знает. Я выучил тебя, Диана.
- Никогда нельзя до конца постичь другого человека.
- Я вижу твою Судьбу, твой Рок.
- Я слишком сильна, чтобы ты мог «писать» мою Судьбу. Я сама на неё влияю. Я сама себе Хозяйка. Говори, - не в силах более терпеть, девушка сделала шаг навстречу Лорду. Её глаза были сужены, губы сжаты в нитку, а ноздри легонько раздувались. А ещё ей было холодно.
- Диана… Ты так и не смогла научиться терпению. А скоро оно тебе понадобиться. Оно понадобится тебе прямо сейчас, потому что я поведаю тебе интересную сказочку, которая слишком реальна. Реальна для тебя. Слушай, моя дорогая.
Девушка снова отошла к окну и облокотилась спиной о подоконник. Открытые части её тела были покрыты мурашками, а из груди вырывались клубы пара. Ей было холодно.
- Много лет назад из-за трагической случайности погибла сама Судьба. И власть над прекрасной стороной мира перешла к Дэстине, которая, как ты знаешь, не слишком подходит на эту роль. И однажды, Дэстина устала от своей ноши и передала часть своей силы Силье, дочери Верховного Хранителя. Силья весьма и весьма достойно несла свою ношу на Земле, служа чистейшему Добру. Но, как и любая женщина, она вскоре «устала». Решила сложить с себя свои полномочия.
- Я тоже женщина, Лорд, - снисходительно произнесла Диана. Рок склонил голову и продолжил:
- Её решению поспособствовало видение, которое открылось перед её взором. Ей открылась судьба человеческого ребенка. Удивительного ребенка, Диана, - глаза Лорда неотрывно следили за девушкой, - и Силья решила отдать ему свое сердце. Почему она так сделала? Видишь ли, у того ребенка была необычная для человека душа. Наполовину черная, наполовину светлая. Та девочка могла стать великой хранительницей, если бы не крошечная ошибка…
В судьбу девочки вмешались мы.
Дэстина, будучи очень странной Судьбой, - Лорд с усмешкой произнес последние слова, - искала встречи. Со мной. Ей хотелось взглянуть мне в глаза, увидеть ту мощь, которой ей приходилось противостоять. Не скрою, она ужаснулась моей мощи. Она дрогнула.
- И заключила со Злом Магический Контракт, - продолжила Диана.
- Да. Впервые Добро вступало в сделку со Злом. Дэстина подумала, что если Судьба будет отвечать за Свет, а Зло за Тьму, то достигнуть равновесия будет гораздо проще, верно? Ведь наши силы равны. Неравно только количество «козырей»…
- «Козырем» была та девочка?
- Верно! Дэстина думала, что она станет оружием Света, но она не учла, что, делясь силой с Сильей, теряет власть над теми событиями, которые открываются Хранительнице. А я то ни с кем силой не делился. И я сильнее Сильи. Не Дэстины, Сильи! Поэтому, сделал так, чтобы с девочкой слилась лишь одна часть иринийского уравновешенного сердца – злая. Черная.
Не ведая того, Силья пыталась изменить моё решение, но что она может сделать против Рока? Тем более, что у неё уже нет её сердца. А Дэстина была бессильна.
- И та девочка я? – тихо выговорила Диана.
- Ты. И ты – моё оружие. Оружие против Света.
- Где Свет иринийского сердца?
- Никто не знает, к кому он попал, - после еле заметной паузы вымолвил Лорд.
- Я поняла тебя. Но ты в чем-то врешь мне. Это очевидно. И я узнаю, что ты утаиваешь от меня.
Диана в молчании покинула комнату, а Рок посмотрел ей вслед с легким недоумением. Он ожидал другого.
- Тэллон? – Диана ворвалась в кабинет Главного Советника без стука, она даже не думала об этикете, - мне нужно с тобой поговорить. Тэллон?
Девушка пересекла богатую комнату, оформленную в стиле английского барокко, и распахнула двустворчатые двери, ведущие в спальню. Ступив на пушистый ковер, девушка скинула туфли и, с блаженством ступая по мягкому ворсу, подошла к кровати. В комнате не горел свет, поэтому ледяные лучи оранжевого заката придавали всему вокруг какой-то неживой оттенок, но девушка будто нежилась в этом сиянии. Она села на кровати, подтянув к себе ноги. Оранжевый свет, отражаясь от её короткого шелкового платья жемчужного цвета, легкими бликами играл в золотистых волосах. Диана прикрыла глаза и задумалась. В комнате Тэллона ей всегда было спокойно, ведь это была комната человека, единственного человека, которого хоть чуть-чуть, но любило её ледяное сердце. Ей всегда казалось, что Главный Советник Лорда знает о ней чуть больше, чем все остальные, словно он прожил с ней какие-то частички её жизни.
- Ты сегодня очень красива, - негромко произнес голос откуда-то от дверей. Диана подняла голову и всмотрелась в полумрак. Её глаза не сразу различили Тэллона, который входил в комнату.
- Сюзан сказала, что защита в моей комнате была нарушена. А разрушить мою защиту могла только ты.
- Тэллон, мне нужно с тобой поговорить.
Мужчина опустился в кресло и замолк. Он ждал, что же девушка скажет дальше. Диана откинулась на резное изголовье кровати и вздохнула.
- Мы уже говорили об этом. Но сегодня я узнала больше. Лорд сказал мне многое, но он мне соврал.
- Осторожнее со словами.
- Я не боюсь. Мрак иринийского сердца сильнее уравновешенного сердца, - усмехнулась девушка.
- Теперь ты знаешь… - только что и проговорил мужчина. Диана старалась угадать выражение его лица, но темнота не позволяла, а постигнуть Тэллона она не могла, хотя и знала его много лет.
Он совсем не изменился за эти годы. Как и любой сильный маг, он в искусстве обладал заклятием Жизни. Время было не властно над ним столько, сколько он сам этого захочет. Он был все тот же. Высокий, худощавый брюнет. Только мудрые морщины появились в уголках его черных глаз.
- Я понимаю и то, что Лорд знает, кто обладает Светом сердца. Я повстречала сегодня этого человека. Я чуть не погибла, потому что тот человек был очень силен. Но я почувствовала, что выброс его силы был спонтанен. Он не отдавал себе отчет в том, что делает!
Я хочу знать, кто это был. И я знаю, что ты можешь мне это сказать.
- Нет. Это может сказать только Лорд. А раз он не говорит, значит, ты в этом не нуждаешься.
Диана с присвистом выдохнула. Тэллон и Лорд были единственными, кто мог сказать ей твердое «нет». И с ними она была вынуждена быть очень терпеливой.
- Я и сама знаю, кто это был. Я просто не помню этого.
- Что ты имеешь ввиду?
- Моя память не могла пропустить тот момент, когда в меня вселилось иринийское сердце. Она не могла пропустить то воспоминание, в котором говорится о том, кто был рядом со мной в тот момент. Она не может пропустить того, кто разделил со мной сердце Сильи.
- Тогда что ты хочешь? Открой свою память и вспомни, - Тэллон прищурился.
- Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. Я добилась огромных успехов в стирании и восстановлении памяти, но свою я восстановить не в силах. Потому, что это сделала человек, который гораздо сильнее и искуснее меня в этой области магии. Я не знаю, кто это. Я никому не могу доверять. А ошибаюсь я очень редко.
- Тогда почему ты рассказываешь все это мне?
- Потому, что ты единственный, кому я могу доверять. Ты никогда не обманывал меня. С моего самого раннего детства ты был рядом. Всегда мне помогал. Ты всегда был моим единственным другом.
Тэллон на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул, но темнота помешала Диане увидеть это его движение.
- Я всегда могла рассказать тебе все. Знаешь, Тэллон, я всего лишь оружие для Рока. Я ему помогу. То, что я сейчас скажу, ты можешь ему передать, я не боюсь его. Я не боюсь тебя. Пусть он и дальше использует меня. Вместе, мы сокрушим Иринию, пусть мое сердце до конца познает искусство Мрака. Мне нравится моя Сила.
Но я не прощу ему обман. Победа не будет значить того, что я останусь его оружием. Это он тогда приказал стереть мне память, это очевидно. Но он всего лишь приказал.
Сейчас моей целью будет учение и сражение. Но потом… потом я найду того, кто уничтожил мое прошлое, я отомщу ему и Лорду. И в этой борьбе я или погибну, или стану Королевой. Но я добьюсь своего.
Девушка соскочила с кровати, перебежала комнату, надела туфли и приблизилась к двери.
Она помедлила пару секунд, а потом оглянулась на мужчину:
- Я не прощу этого им, потому что у каждого человека должна быть память, Тэллон.
Диана щелкнула пальцами, и в комнате вспыхнул свет.
Глава 13Глава 3.
Что бывает, когда чувствуешь страх?
Люция очнулась от того, что кто-то плеснул ей в лицо ледяной водой. Она с трудом разлепила веки и села, держась руками за голову, которая, казалось, раскалывается от чего-то огромного и жаркого. Она с удивлением посмотрела на левую руку, отняв её от лица, и увидела, что кончики её пальчиков светятся изнутри рассеянным бирюзовым светом. Она моргнула, всматриваясь в сияние, но оно, словно избегая её взгляда, постепенно растворилось без следа. Люция непонимающе и с испугом смотрела на свою руку, когда вдруг чье-то легкое прикосновение отвлекло её.
- Ты в порядке?
Люция испуганно дернулась, стараясь не замечать оглушительной боли в голове, но человек, который произнес эти слова, поспешно обошел девушку и присел перед ней на колени. Перед взглядом девушки предстали расплывчатые очертания молодой японки, которую она видела в проулке. В голове снова полыхнул пожар боли.
- Что произошло? – одними губами прошептала Люция, - кто ты?
- Я Эйли, я… я должна сказать тебе спасибо…
- Спасибо? За что?
- Ты спасла меня, ты прогнала кого-то, кто делал мне очень больно… Да, прости, что рылась в твоей сумочке, но я подумала, что будет правильнее оставить тебя в доме, не на улице же… ты была без сознания. А так как ты зашла в проулок, то жить ты можешь только тут, - робко улыбнулась девушка.
- Господи, я вспомнила, кто это был?
- Я не знаю, - покачала головой Эйли, - я шла по улице, как вдруг тот кто-то возник передо мной, я словно перенеслась в этот проулок. А потом мне стало очень больно… и перед глазами стали возникать картинки из прошлого… но я уже не могу вспомнить какие…
- Мне показалось, что она убьет тебя… - прошептала Люция.
Эйли передернуло, она опустила глаза и долго молчала, а потом пробормотала:
- Мне тоже так казалось,… а потом появилась ты и…
- Скажи, что было потом? Что я? Почему оно ушло? – испуганно прокричала Люция.
- Ты её прогнала, что-то прокричала, и она ушла! Я не поняла твоих слов,… А потом ты потеряла сознание… Кто ты? – вдруг резко спросила Эйли.
- Я? – Люция вдруг почувствовала, что боль отпустила, когда японка задала этот вопрос.
- Ты. Ты прогнала что-то страшное и безжалостное. Меня словно опахнуло холодом от этого нечто. А ты пришла, и стало тепло… Вы словно были чем-то противоположным, но вместе с тем – единым. Это было что-то сверхъестественное, - голос Эйли звучал твердо и решительно. Она осознавала, что вокруг нее происходит что-то очень странное.
Люция всмотрелась в глаза девушки, она словно искала в них поддержку, но там был лишь холодный вопрос, поэтому она быстро отвела глаза, невольно скользнув взглядом по фотографии на стене. Люция вздрогнула. Она и мать. Мать, но не она. Это вдруг стало очевидным.
Эйли проследила за взглядом девушки, но ничего не сказала. А Люция практически не мигая смотрела на фото, в то время как в её голове снова зашевелились смутные воспоминания. Это были размытые образы, которые, как она не силилась, не могли превратиться в картинки.
- Эйли, скажи, это ведь не я? - еле слышно пробормотала девушка, переводя взгляд на японку. Та сидела с задумчивым видом, а потом вдруг слегка отпрянула. Она неотрывно следила за Люцией, потому что с той происходило нечто невероятное.
В каждой черточке девушки внезапно появилось нечто новое, нечто горделивое, властное и высокое. Её облик вдруг напомнил Эйли старинные изображение королев, гордых и самоуверенных, красивых и ослепительных, только Люция не была ослепительно красива.
Эйли сморгнула, и обманчивый образ исчез. Перед ней сидела потерянная, испуганная и кроткая девушка, которая каким-то образом спасла её сегодня. И она внезапно поняла, что на фотографии не Люция. У той девочки не было во взгляде кротости и доброты.
- Послушай, прости, но мне кажется, что тебе лучше уйти… Я хочу побыть одна, - услышала Эйли.
- Хорошо, но тебе точно не нужна помощь?
- Нет, со мной все в порядке, - хотя это, конечно же, было не так.
Японка встала, оправила короткую юбочку и подошла к двери.
- Знаешь, мне кажется, что ты самый светлый человек, которого я встречала. Ты знаешь что бывает, когда чувствуешь страх? Кажется, что все реально! Любые ужасы. А когда они воплощаются, понимаешь – это твоя судьба. Ты просто живешь по шаблону, который кто-то нарисовал для тебя. И не надо его изменять. Это все равно лучшее, что может быть. Наверно там – наверху, - девушка подняла руку, - все либо более умные, либо они просто большие шутники, которые любят шалить. Спасибо тебе, и, мне кажется, что мы еще встретимся, - с улыбкой произнесла Эйли, не оборачиваясь к Люцие.
- Что со мной?.., - металось в голове у Люции, когда она полулежала в большом мягком кресле в гостиной, - Что? Кто это был? И, если верить Эйли, то её прогнала я… но мне было страшно. Мне и сейчас страшно… я словно бы погружаюсь во что-то, в какую-то тайну… в какой-то новый мир, где что-то не так… что я сделала? Почему оно ушло? Почему так бьётся сердце? И почему так тепло? Стоит только соприкоснуть пальцы, и по всему телу растекается волна жара. Мне хочется что-то сказать, что-то выплеснуть из себя! Тогда в проулке я ведь что-то кричала, что-то непонятное и я… щелкнула пальцами. А если и сейчас сделать так? Нет… ничего не происходит. Что же было там? Что-что… я не знаю… Но только я чувствовала себя могущественной и властной, словно вернулось детство, вернулись те ощущения, которые были когда я играла в королев и волшебниц, словно вокруг меня снова сказка!.. но мы реальны, никаких сказок быть не может, волшебство – для детей… я выросла! Господи – господи, что же случилось? Я знаю – это была магия… мне нужно поверить в это, я чувствую в себе что-то постороннее… неужели в нашем мире есть магия? Но я? Я всегда хотела стать волшебницей… глупости… глупости… я сплю и мне страшно. Если бы здесь был Арсенио, он бы все объяснил, все рассказал, а я бы ему поверила! Но он уезжает, его работа… эта история, которую он рассказал мне… Ириния! Почему снова забилось сердце? Какое сказочное название! Из далекого и забытого… как же я хочу все вспомнить! Вспомнить! Я чувствую, что знаю ответы на все вопросы! Ириния, Ириния… что это? Ведь все в этот вечер началось с неё! А фотография? Я знаю, что это не я. Но почему папа ничего мне не рассказывал? Я чувствую, что я была не одна! Как же её звали? Она была, я знаю это! Всё переплелось! Абсурдно и страшно, но в глубине души я знаю, что это правильно! Мне нужно к отцу, мне невыносимо быть одной сейчас! Тоскана… мама погибла там… Тоскана… она там была, это фото сделано в Тоскане! Я найду её! Я все вспомню! Всё началось там! В Тоскане!
Голова Люции опустилась на грудь и она погрузилась с глубокий, беспокойный сон.
Люди, вы читаете, а отзывов нет. Хотя было бы приятно узнать, что вы думаете.
Глава 14Глава 4
Ареццо.
Мимо быстро проносились деревья, кустарники, чуть медленнее проплывали луга и широкие реки, изредка её взору открывались коттеджные поселки, богатые виллы или фермы. Машина взбиралась на плоскогорье, с которого открывался божественный вид на море. Сегодня оно было неспокойным, огромные волны бились о каменистый берег, стеная и рыча от раздражения. Мириады брызг взмывались ввысь и с ревом обрушивались на холодный и одинокий камень. Беспокойные альбатросы кружили над белоснежной пеной, громко вопя, словно предвещая что-то ещё более тревожное и странное, чем то, что случилось вчера с Люцией.
Море снова скрылось за скалами и высокими стройными деревьями. Теперь через открытое окно долетали лишь крики встревоженных птиц. Мимо, оглушив Люцию потоком техно, пронесся кабриолет. Девушка чуть вздрогнула, все-таки на узкой горной дороге было страшновато. Водитель такси ещё раз уточнил у неё адрес в Тоскане. До городка Ареццо, одного из старейших в регионе, оставалось совсем немного. Из-за Аппенин снова показалась бесконечная вода. А над ней огромное, красное солнце, стоявшее раскаленным заревом над оранжевым океаном. «Как все ярко», - подумалось Люцие, - «словно все вокруг цветет».
Наступал вечер. Темнота постепенно гасила солнце, отчего оно ещё сильнее пыталось разъяриться и выплеснуть из себя весь свой оранжевый жар. Девушка достала из бокового кармана сумки небольшое зеркальце. Нагревшееся под черной тканью, оно мягко согревало руки, отчего общее впечатление яркого тепла казалось только соблазнительнее. Люция внимательно оглядела себя в маленьком зеркале. Её светлая кожа и медовые волосы казались янтарными, от всего буйства ярчайших красок вокруг. Она счастливо рассмеялась. Здесь, на этой горной дороге, недалеко от ставшего родным за долгие годы детства моря, под крики альбатросов и мерное шуршание шин по шоссе, ей было удивительно спокойно, волнения больше не было, а произошедшее вчера казалось сном, который стал забываться, почти все части которого, уже ушли из реальности.
Остался лишь один вопрос. Где она? Теперь она была уверена, что у неё была сестра. Когда-то очень давно, но что-то случилось тогда, отчего отец никогда ничего не рассказывал ей. Отчего в памяти ныло что-то забытое.
Ещё один поворот, и перед глазами Люции предстал Ареццо.
Его улочки никогда не были особо оживленными, обычный провинциальный город жил в своем собственном темпе, немного более медленном, чем в других городах Италии. Во всяком случае, так всегда представлялось Люцие. Но это была её родина, здесь она любила каждую улочку, каждый дом, дивную набережную, мудрые и высокие горы, окружавшие всю Тоскану и, казалось, с каждым годом все больше приближавшиеся к Ареццо. Но это было лишь иллюзией. Росла Люция, рос и мир вокруг нее. Он становился больше, мудрее, взрослее.
В сущности, и Ареццо не был маленьким, ведь это была столица Тосканы, но ведь все родное представляется нам гораздо меньшим, чем есть на самом деле?
Машина остановилась на Пьяццо Грандэ – центральной и старейшей площади города. Люция расплатилась с водителем, подхватила свою небольшую спортивную сумку и вышла на озаренную почти скрывшимся за высокими стенами башен, соборов и старинных домов солнцем. Здесь, вдали от янтарных лучей было прохладно, отчего девушка поспешила накинуть на плечи джинсовую куртку. Ногам, обутым в легкие красные балетки было чуть зябко. Она быстро пересекла площадь, зашла под готическую колоннаду и поспешными шагами двинулась к улице, на которой когда-то жила.
В этот вечерний час в городе гуляло уже не так много людей. Вокруг стояла блаженная тишина, временами прерываемая быстрым шумом шагов или людскими голосами, громким эхом разносящимися над Пьяццо Грандэ. Из-за закрытых дверей магазинов и ресторанов лилась музыка, слышались веселые голоса и крики. В воздухе витали восхитительные запахи фруктов и жареной баранины. Девушка прошла мимо старинного собора и свернула на нужную улицу. Если она ничего не путала, то когда-то именно на ней жил так любимый ею в школе Петрарка.
Мимо снова пронеслись несколько машин, нарушая все возможные правила. Люция улыбнулась сама себе. Своему внутреннему спокойствию. В этом городе жила её судьба. Девушка чувствовала это. Она была в каждом камне, которыми были вымощены широкие прямые мостовые, в каждом фонтане, в каждом изразце на старинных церквах, в каждом звуке , в каждом шаге. Люция хотела прожить в этом городе всю свою тихую жизнь, воспитать здесь детей, услышать их восторженный смех… Если бы не работа отца, она никогда бы не переехала в Рим.
Через несколько минут девушка, поудобнее перехватив сумку, взбежала по ступенькам их старого дома, прятавшегося в тени госпиталя. Она успела отметить, что машина отца стоит вся грязная около дома, а рядом лежит губка и садовый шланг. Габриель был дома. Люция вспомнила, что с утра все компании, владевшие такси в её районе Рима, отказывались везти её в Тоскану из-за размытых дорог, но к вечеру всё уже успело подсохнуть, дождя не было целый день. Девушке это было лишь на руку. Она не любила его. Стряхнув с туфелек пыль, Люция повернула ручку на входной двери и вошла в маленький темноватый холл. Снова в Ареццо. Дома.
- Папа? – Люция скинула балетки и поставила сумку в шкаф, - папа, это я.
На её голос никто не отозвался, во всем доме была невероятная тишина, девушка вдруг услышала, как в гостиной, где-то под потолком жужжит муха, а в кухне из плохо закрытого крана капает вода. Люция вздохнула и беззвучно вступила из холла в комнаты. В гостиной не было никого, но старенький торшер горел, изредка моргая своим ярким глазом. В стоявшем рядом кресле лежала какая-то книга и круглые старушечьи очки в роговой оправе. Тихо обойдя вокруг стола, стоявшего посередине гостиной, Люция склонилась над книгой. «Лилия и Лев» Мориса Дрюона. Странно, подобного у них в семье никто не читал. На миг девушке показалось, что она ошиблась домом, но знакомая и родная обстановка, старые, с детства любимые фотографии на стенах уверяли в обратном.
Сзади раздался лёгкий шорох, словно чьи-то длинные шелковые одежды скользнули, спадая на пол. Она резко обернулась. Нет, только ветер из раскрытой форточки пошевелил длинные шторы. Сбоку снова моргнул и полностью погас огонек торшера. Старый дом легонько скрипнул, словно от горя и душевной тяжести. Люция вздрогнула.
Помня вчерашнее, её память в виде воображаемых картинок услужливо подсовывала недавние воспоминания. Открытая дверь, легкие шорохи, изнурительная тишина, внезапно погасший свет. Габриеля в доме не было.
«Глупости, - прошептала девушка, - я слишком впечатлительна и начиталась фэнтези. Да ещё и рассказ Арсенио про эту Иринию как нельзя кстати!»
Но всё-таки ей было страшновато.
Люция снова пару раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а потом неслышно зашла в другую комнату. Комнату отца.
Там как всегда было чуть прохладно, из полуоткрытой форточки сочился отдававший легких холодом вечерний воздух. Все окно закрывала черная тень от госпиталя, а на некоторых предметах лежал легкий слой пыли. Было заметно, что продолжительное время в доме никто не жил. Люция отдернула с окна легкую вуаль, надеясь пустить в комнату больше света, но это было бесполезно. Половицы под босыми ногами девушки легонько застонали. В юном сердце этот звук отозвался легкой паникой.
Люция огляделась. Было заметно, что Габриель был здесь. На кровати лежал пиджак, рядом с тумбой стоял кейс, а на столе – ежедневник и связка ключей от машины. Девушка взяла пиджак и поднесла его к лицу. Запах цитрусовой туалетной воды был запахом, знакомым ей с самого раннего детства. Она сделала ещё один шаг к кровати и внезапно упала, споткнувшись.
На полу лежал тонкий, черный провод, а рядом пассатижи и некоторые другие инструменты. «По-моему, в доме проблемы с проводкой…» - вспомнилось девушке. Она еле слышно выругалась. Ну конечно! Все на свете имеет рациональные объяснения! Практически всё…
Люция оперлась рукой о стол и снова оказалась на полу. Легкая скатерть соскользнула со стола, потянув за собой ежедневник и ключи. Он раскрылся на странице, заложенной твердым куском картона. Пара страниц заметно помялись.
Раньше девушка никогда не брала в руки ежедневник Габриеля, ведь у неё не было для этого необходимости. Она всегда была осведомлена о планах отца, а столь детское любопытство было ей не присуще, но сейчас она протянула руку, чтобы поднять и расправить ежедневник. Её взгляд наткнулся на коротенькую запись: «Тоскана. Похоронное агентство. +39.7714.00078» А снизу ещё одна: «Услуги +39.8574.3768734»
Девушка уже хотела закрыть ежедневник, но на закладке заметила немного выгоревшие буквы. Ареццо 1992. это несомненно было фотографией. Люция, почему то, набрала в грудь побольше воздуха и перевернула её.
В соседней комнате раздались шаги и сухое покашливание. Было слышно, как вошедший человек опустился в кресло и прошелестел страницами «Лилии и Льва», а потом старческим голосом поворчал по поводу отсутствия света. Люция практически не обратила на это внимания. Теперь она знала и понимала практически все. Решительно сунув фотографию в карман джинсов, она вскочила на ноги и вышла в соседнюю комнату, немало напугав своим появлением миссис Оливию.
Та сидела в кресле, положив книгу на колени, и доставала из сумки какой-то яркий журнал. Но увидев Люцию, женщина просто подскочила в кресле.
Но та не дала ей даже раскрыть рта.
- Миссис Оливия! Где отец?
- Люция? Девочка! Что ты здесь делаешь? Разве ты… - удивленно проворковала старушка.
- Где папа? – уже более твердо и грубо, что было ей совершенно несвойственно, сказала девушка.
- Он скоро вернется… вот тут попросил меня посторожить, он ведь погнул ключи от дома. Ты присядь и…
Женщина увидела, как Люция начала нетерпеливо стала постукивать босой ногой по полу. Поняв, что с дочерью Габриеля что-то случилось она, мысленно отметив, что та сегодня вовсе на себя не похожа, прервала болтовню и ответила, что Габриель на кладбище.
В ту же секунду девушка сорвалась с места, надела на ноги балетки и выскочила из дома, побежав в сторону, противоположную Пьяццо Грандэ. Ей нужно было срочно увидеть отца. Она практически летела, не замечая быстро стучащего сердца, но на удивление долго не сбивающегося дыхания. Она пересекла самые богатую и старинную улицу города, не обратив внимания ни на компанию подвыпивших мужчин на углу, ни на высокого, статного, седовласого старика, в длинном белом плаще, отпиравшего запертые ворота старинного дома и окинувшего её глубоким, оценивающим взглядом голубых глаз. Спустя пару минут она уже была на кладбище и немного более быстрым шагом, чем это позволяло окружавшее её место, шла к могиле матери. Она была здесь всего лишь несколько раз, но помнила дорогу как свои пять пальцев. Вспугнув замешкавшуюся стайку толстых голубей, Люция в очередной раз повернула направо и издалека увидела отца, поправлявшего что-то на ограде в последних лучах солнца. Люция достала из кармана фотографию и по прямой как стрела дорожке направилась к нему, постепенно ускоряя шаг.
И с каждым её шагом в её памяти словно переворачивалась новая страница, под чьим-то безжалостным пером в ней пробуждались воспоминания. Отец услышал её шаги и обернулся. Девушка успела лишь заметить удивление, мелькнувшее на её лице. В следующую секунду она обняла отца, держа в руке то самое фото с изображением улыбающейся женщины и двух девочек, выглядывающих из колясок.
- Папа! Папа! Я всё вспомнила! Но прошу, расскажи мне ещё. Где она? Как её зовут?
Но в тот момент, когда из глаз Люции заструились первые слезы, ответ на последний вопрос пришел сам собой.
«Диана! Это моя сестра Диана!»
Глава 15Глава 5.
Новая дорога.
Два куска сахара легонько стукнулись о дно чашки и через пару секунд растворились без остатка под натиском кипятка. В доме стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в ещё горящем камине. Дерево тоже обращалось в ничто. Люция отхлебнула чая и торопливо прижала руку к губам. Горячая вода рассерженно обожгла. Завтра к губам будет больно прикасаться. Девушка погрела руки над тоненькой струйкой пара, поднимающейся от чашки, и взглянула на часы. Половина четвертого утра. Скоро начнет светать, а она ещё даже не сделала попыток заснуть, ведь все равно ничего бы не получилось.
Отец уже давно спал у себя в комнате, миссис Оливия видела десятый сон у себя в домике, а Люция все сидела на коленях перед угасающим камином, обратив невидящий взор на чашку с чаем и прокручивая в голове тот разговор с отцом, благодаря которому в её памяти не осталось непрочитанных страниц. Габриель рассказал ей все за то время пока они неспешным шагом шли с кладбища, пока сидели на старой двухместной качели в глубине садика, пока обнявшись стояли у окна, глядя на снова начинающийся дождь. Она узнала про то, из-за чего стали портиться его отношения с Вирджинией, про то, куда она так спешила в тот вечер, когда оборвалась её жизнь, про то, что чувствовал Габриель, когда Диана неизвестно куда пропала.
- Инспектор Ринальди провел множество поисковых операций и исследований, стараясь найти твою сестру, - тихо, успокаивающе говорил отец, обнимая Люцию за плечи, - я очень благодарен этому человеку за все его усилия и попытки помочь нам. Но с каждой минутой мы оба убеждались, что Дианы не было в машине. Была ещё и другая версия, ведь Вирдж могла оставить нашу дочь у кого-нибудь, а сама поехать к Томасу, но почему этот человек не объявился, когда она не забрала девочку обратно? Мы даже проверяли все детские дома и приюты, но Дианы Кардона нигде не было. Вообще, вся та история ужасно странная и загадочная, - продолжал Габриель, и в его голосе Люции слышалось глухое смирение измученного человека, - полиция не смогла даже понять, зачем Виржиния ехала туда, где её нашли. Ничего не вяжется друг с другом. Но знаешь, я почему-то уверен, что Диана жива, - прошептал мужчина, сильнее сжимая плечи дочери.
В ответ Люция ничего не сказала, а только прикрыла слезящиеся глаза.
Сегодня она узнала, почему отец никогда не рассказывал ей о загадочном исчезновении сестры, почему в их доме никогда не было её фотографий, он объяснил девушке все свои поступки.
- Я не хотел ранить ни тебя, ни… себя. Но ты не можешь представить, какой шок и ужас я испытал, когда не нашел вот этого снимка, - продолжал Габриель, вертя в руках фотографию, которую Люция нашла в его ежедневнике, - только два дня спустя миссис Оливия заметила его лежащим в траве под окном, когда срывала розы. А снимок, что висит у нас в гостиной… вы же были близняшками. Я думал, ты никогда не поймешь.
Отец не спросил, ни как она узнала про Диану, ни почему вдруг примчалась в Ареццо. Он никогда не задавал ненужных вопросов.
Люция была странно спокойна весь вечер, но чувствовала, что в её душе медленно поднимается какое-то желание, которое она пока не могла ухватить даже за самый кончик, чтобы осознать. Девушка поднялась с колен, потерла затекшие ноги и подошла к окну. Отдернула длинные занавески и обратила свой взор к небу, край которого стал уже еле заметно светлеть. Она заставляла себя не думать обо всем том, что произошло с ней за последние несколько дней. Странно, но все эти загадочные и неправильные вещи отошли на второй план. Их всех перекрывала мечта о девушке, которая была далекой и недосягаемой, но которая была её сестрой. Незнакомой и загадочной, но такой странно любимой. Люция смогла вспомнить то, как они играли с ней, постоянно споря и крича. Вернее кричала всегда Диана. Девушка не удивлялась тому, что смогла вспомнить впечатления двухлетнего ребенка. Сейчас это не было самым главным.
На мгновение ей показалось, что в глубине неба что-то призывно блеснуло и тут же погасло, словно побоявшись показаться кому-то ещё, кроме неё – Люции. Ей тут же вспомнился рассказа о людях, быть может блуждающих где-то в нескончаемой Вселенной. И ищущих родную и такую далекую Землю. Какова же их судьба?
Девушка вздрогнула, внезапно испугавшись чего-то далекого, но неотвратимого. Она оглянулась на почти потухшие за каминной решеткой угли и тихо прошептала: «А какая же Судьба у меня?»
В ту же секунду далеко на Иринии Дэстина открыла глаза.
Дэстина открыла глаза и хитро улыбнулась. Ещё никогда эта земная девушка не обращалась с вопросом к Судьбе. Вообще Дэстина ненавидела подобные вопросы, ведь они теребили её практически каждую секунду. Но на этот раз… Люция всегда была уверена в следующем своем шаге, да и до поры до времени из-за частично переданного дара Судьба не могла вмешиваться в её жизнь, но сейчас… ей стоило помочь. Дэстина ухмыльнулась.
Она растянулась во весь рост на кровати и взбила рыжие волосы. Вокруг от несильного ветерка развевались многочисленные занавеси из тонкой, прозрачной ткани. Ажурное спальное белье из материала, похожего на шелк, но гораздо более мягкого и нежного взбилось, скрывая от Дэстины лежащего рядом с ней человека. Женщина перекатилась на живот и с улыбкой всмотрелась в его лицо. Сейчас сквозь полог лился зеленый свет, ведь на Иринии господствовала ночь, отчего кожа мужчины, казалось, отливала изумрудным светом, а вьющиеся белокурые волосы были цвета морской волны. Дэстина с нежностью всмотрелась в любимые черты. Его чуть крупноватый нос и тонкие, почти бескровные губы привлекали женщину столько, сколько она себя помнила. Но он был простым дворецким во дворце, поэтому очень долгое время она вынуждена была скрывать свое влечение. Она тряхнула кудрями. Слава Богу, то время прошло! Поводя рукой перед его лицом, она удовлетворенно кивнула. Дэстина была уверена – он спал.
Тогда она легко соскользнула с высокой кровати и накинула на красивое, стройное обнаженное тело длинную мужскую рубашку. А затем, все ещё ощущая во всем теле млеющую слабость, вышла на маленький резной балкончик, увитый цветками иринийской белой орхидеи, источавшей сладостный аромат. Отсюда, с высоты седьмого этажа дворца Верховного Хранителя ей открывался дивный вид на гору Малькийи – звезды Иринии. Совсем скоро она должна была проснуться и осветить своими белоснежными лучами благословенную землю.
Дэстина оперлась руками о парапет и приготовилась ждать. Она понимала, что то, что она должна была сделать по просьбе Люции нужно сделать, пока Сири ещё не проснулся, но не могла же она пропустить тот ликующий и великолепный момент, когда лучи Малькийи смешаются с лучами иринийского моря, и наступит новый день!
С замершим сердцем женщина ждала, когда же теплые лучи звезды покажутся из жерла горы и осветят её белоснежную кожу, огненные волосы и прикоснуться к прекрасному лицу. Дэстина была уверена, что Малькийи очень нравится прикасаться к самой Судьбе!
И вот… яркие лучи вырвались из ночного плена и быстро-быстро побежали по поверхности, пробуждая сонную Иринию. Ещё секунда, и Дэстина закрыла глаза, зажмурилась, прячась от ярчайших вспышек.
- Доброе утро, - полными, ярко-красными губами прошептала девушка и снова вошла в полутень своей спальни.
Она подошла к ложу, на котором лежал Сири, и задумалась. Никто и никогда не должен видеть магию Судьбы. Или же увидеть может только тот, кто никогда не расскажет об этом. Дэстина закусила нижнюю губу и протянула руку, почти касаясь тонкими, бескровными пальчиками его лица. Одно слово, одно пожелание, и он не проснется, пока она не закончит, но когда-то давно девушка поклялась, что не вмешается в его судьбу. Она и сама не хотела этого. Дэстине всегда было гораздо легче, когда жизни её любимых развивались по законам мирозданья. Она быстро спрятала руку за спину, понадеявшись, что Сири не проснется, и присела за невысокий стол, на котором тут же материализовалась стопка плотной бумаги и красивое, нежно-голубое перо.
Окинув быстрым взглядом свою точеную фигуру, отражавшуюся в многочисленных зеркалах этой огромной комнаты со множеством богатой лепнины, позолоты и легких тканей, девушка гордо и удовлетворенно улыбнулась, а потом взяла перо и начала писать.
Она не заметила или не захотела заметить то, что Сири открыл глаза спустя пару секунд, неслышно спустился с кровати и встал у неё за спиной.
Люция помедлила пару секунд, покусала кончик дешевой ручки и начала писать. Она не знала, зачем делает это, что будет делать потом и как объяснить отцу поступок, значения и смысла которого она не понимает и сама. Вот только что-то двигало её рукой, выводя слова.
«Дорогой папа! Мне очень жаль, что все так получается, поверь, мне бы очень хотелось, чтобы ты, как в детстве обнял меня, посадив к себе на колени и, тихо-тихо шепча на ушко ласковые слова, объяснил мне все то, что я хочу знать и успокоил.
Сегодня я очень много узнала о том, что так волновало меня последние дни. Если бы ты только знал, почему я приехала в Ареццо, почему внезапно спросила тебя про Диану и почему сейчас я ухожу.
Не знаю, что творится со мной, но, папа, если бы я была уверена, что на свете существует магия, то все стало бы на свои места. Но я не уверена в этом. Я боюсь. Я не владею своими мыслями, папа. В моей голове такие пространства и возможности…»
Люция яростно перечеркнула две последние фразы и скомкала лист, отбросив его от себя.
Но, снова подобрав, все-таки расправила и продолжила писать.
«Сегодня ты сказал, что уверен в том, что Диана спаслась. Ты не рассказывал мне о ней никогда, но я знаю и помню свою сестру. И я знаю, что она жива.
Ты не знаешь Эйли, но она сказала мне, что мы встретимся с ней когда-нибудь. А я знаю, что я когда-нибудь разыщу Диану. И мы когда-нибудь снова встретимся. Все втроем.
Прости».
Люция медленно сложила лист мятой бумаги пополам и положила на стол. Потом встала и пошла в комнату к отцу, скользя пальцами по гладкой поверхности стола. Ей казалось, что она слышит биение своего сердца, так сильно оно неистовствовало в груди. Она старалась не думать ни о чем.
Дверь тихонько скрипнула, и Люция вошла. Легла рядом со спящим отцом, стараясь не касаться его, чтобы не разбудить. Его спокойное дыхание убаюкивало её, успокаивало, но Люцие хотелось плакать. Она разглядывала каждую морщинку на его лице, которые из-за лунного света казались гораздо глубже, чем были на самом деле. Его щеки и подбородок покрывала двухдневная щетина, а у корней волос почему-то выступило несколько бисеринок пота. Сейчас он казался гораздо старше своих лет, и девушка, словно впервые стала замечать, как давнее горе и переживания сказывались на её всегда молодом, веселом и таком заботливом отце.
Габриель пошевелился во сне, и его рука выпала из-под одеяла. Люция ласково, еле касаясь, провела пальчиком по грубым венам, выступавшим под кожей. Это был её отец. Её жизнь.
За раскрытым окном громко шелестя крыльями и крича пролетела птица. Спустя пару минут проехала машина. Откуда-то очень издалека донеслись раскаты смеха. А потом забарабанил дождь. Но девушка все лежала и почти не моргая смотрела на отца. Слезы струились у неё из глаз, стекая по подбородку на грудь.
Дождь звал её и её слезы, и Люция знала это. Магия. Девушка поверила в невероятное. Её звал дождь и лунный свет. Она в последний раз взглянула на отца и, встав с постели, вышла из комнаты. Взяла со стола письмо и бросила его на ещё красные угли. Потом написала на другом листе бумаги одно-единственное слово «Прости…» и, надев обувь, спокойно и грустно вышла на мокрые улицы Ареццо.
Теперь её слез не было видно. Едва она спустилась с крыльца, как дождь ласково укрыл её горе. Волосы спутались и намокли, в балетках почти сразу стало мокро, а домашнее платье плотно облепило фигуру девушки.
Она прикрыла калитку у дома, нежно проведя рукой по табличке, на которой была написана их с Габриелем фамилия и побрела по улице, озаренная лунным светом. Куда она шла? Она не знала. Знала только, что идет по верной дороге. Мимо медленно проплывали спящие дома, магазины, маленькие палисадники и аптеки. На некоторое время за ней увязалась бродячая собака, так же защищенная дождем, как и Люция. Но потом она нашла что-то завораживающее её сознание у мусорных баков и покинула девушку в одиночестве.
Люция вдруг вспомнила значение своего имени. Светлая. На душе у неё сейчас было очень светло, вокруг светало, по оголенным рукам стекал теплый дождь.
- Прости, папа, - тихо прошептала девушка и внезапно остановилась.
Она стояла перед огромным старинным домом, в самой высокой башне которого горел мерцающий огонек. Это даже скорее было замком, на который Люция пару раз обращала внимание в своем детстве. Она не помнила, чтобы хоть раз видела здесь людей. Видела жизнь. Но сейчас она видела огонь и слышала звуки фортепиано, лившиеся сквозь глухую стену дождя. Широкие ворота были гостеприимно распахнуты, и ей был виден прекрасный сад, в котором цвели белые розы и орхидеи. Орхидеи под луной. Она никогда ещё не видела таких цветов. Ей показалось, что они источают еле заметное изумрудное свечение. Сердце её забилось ещё сильнее. Музыка прервалась.
Люция прижала руки к глазам и застонала. Ей хотелось войти в этот сад, провести рукой по головкам дивных цветов и снова услышать фортепиано. Внезапно над дверью в дом звякнул колокольчик. Но девушка не видела вышедшего в такой дождь на улицу безумца.
Она увидела его, только когда он приблизился и накрыл её длинным белым пальто, а над головой поднял черный зонт.
- Добрый день, Люция, - глубоким низким голосом проговорил высокий седой старик и, взяв её за руку, поманил к дому, давая, однако, время для выбора. Но девушка вдруг поняла, что выбор за неё сделала где-то там, наверху, как сказала Эйли. Поэтому она сделала тот шаг, который разделял её и мужчину.
- Добро пожаловать, - улыбнулся старик.
Ворота за их спинами закрылись.
Дэстина положила перо на специальную подставочку и только тут заметила Сири, отражавшегося в зеркале. Её глаза расширились. Она испугалась.
- Тебе бы романы писать, милая, - проговорил ириниец, гладя женщину по обнаженному плечу, с которого сползла слишком большая рубашка. От его прикосновения у Судьбы защемило сердце, - кто это и где такие животрепещущие письма пишет сейчас?
- На Земле, одна девушка… дорогой, ты же не расскажешь никогда и никому о моей магии? – шептала Дэстина, вставая и прижимаясь к Сири.
- Конечно нет, о чем разговор? – обвивая руки вокруг её талии, отвечал мужчина, - ты же рассказывала мне всю важность этого обета.
- Спасибо, я люблю тебя, - целуя его, призналась девушка.
Сири промолчал, но поманил её к ложу.
Спустя несколько часов, когда Малькийя окончательно проснулась и распростерла свои лучи над Иринией, Дэстина прошептала Сири: «Знаешь, как было бы интересно, если бы мои романы действительно существовали. Я думала над этим, милый. Каждое бы живое существо могла знать всю свою жизнь наперед и готовиться к этому. Но писать их такая морока… ужас…» Дэстина погрузилась в сладкий, безмятежный сон.
«Господи, пора!» - вскричала Альвира, пытаясь привести недвижную и холодную Силью в чувство. Но та продолжала витать на грани между миром Теней и реальностью, не желая возвращаться назад.
- Лорд, Люция сделала выбор. Она нашла свой путь, - прокричал Тэллон, входя в залу к Року. Тот хитро прищурился.
- Позови Диану.
Тэллон кивнул.
