Напролом и в обход

Глава 1

Первое и последнее примечание автора: хотя текст еще далек от совершенства, терпению моему пришел конец, и я начинаю выкладывать этот опус таким, какой он есть. Замечания и критика приветствуются. Да, возможно, сюжет частенько перекликается с каноном, но мне было интересно это писать, и я очень надеюсь, что прочтение доставит Вам удовольствие!

***

Кроваво-красные тени плясали в черноте вокруг, весь мир крутился возле единственного небольшого сооружения – каменной арки, завешенной мрачным рваным полотном. Слышался грустный, жалобный голос, но настолько тихий, что разобрать слова было невозможно. Ноги Гарри Поттера приросли к полу, глаза были прикованы к арке, в груди разгоралось непреодолимое желание сделать несколько шагов вперед и присоединиться к ним… к тем, кто ушел и никогда не вернется. Но зато он, Гарри, может отправиться туда…

- Гарри, - послышался шепот-стон, и парень вздрогнул: он узнал голос своей матери. – Гарри, - в этой интонации звучала улыбка, и Поттеру почему-то казалось, что дальше последует смех, похожий на собачий лай.

«Сириус!» - хотел закричать Гарри, но язык его не слушался, из горла не вырвалось ни звука, а тело не выполняло приказов. Ноги словно прилипли к полу, не хватало воли даже чтобы поднять палочку. Вокруг плясали кровавые искры. От них веяло жаром и болью…



Гарри вырвался из кошмара и сел на кровати. В этом сновидении не было ничего нового или непредсказуемого, но тем ужаснее оно было на самом деле. Парень не знал, куда ему деваться от собственных мыслей и чувств, и не был уверен, что действительно хочет от них избавиться… Может, он заслужил эту душевную боль и этот страх? По его вине погиб уже второй человек, а ведь война, можно сказать, только началась.

Окончательно вернувшись к реальности, Гарри понял, что кроме него в спальне есть кто-то еще. Некто очень высокий и грузный протягивал ему стакан с холодной водой, а несколькими секундами ранее разбудил его от кошмара, с силой сжав плечо.

- Дадли, это ты? – хрипло спросил Гарри, не зная, как себя вести: то ли отослать братца, посмеявшись над его чрезмерной заботой, то ли выругать за то, что лезет не в свое дело. – Что ты здесь делаешь?

- Ты громко стонал, и я подумал, что тебя лучше разбудить.

Гарри недоверчиво хмыкнул, но отпил воды из стакана – это было действительно кстати. От приятной прохлады стало легче дышать.

- К чему такая забота? – стараясь, чтобы в голосе не проскальзывали презрительные интонации, поинтересовался Поттер. Он все еще ожидал подвоха. За неполные пятнадцать лет жизни в доме Дурслей он никогда не испытывал на себе заботы никого из них.

Теперь хмыкнул Дадли, и в этом звуке слышалось некоторое смущение.

- Ну… надо же отблагодарить спасителя, - как-то неуклюже и даже грубовато ответил кузен и поднялся с корточек. – Ладно, пойду я. Кстати, на кухне в аптечке есть успокоительное. Возьми, если тебе надо, мама не будет против.

- Спасибо, - неуверенно буркнул Гарри, провожая взглядом ковыляющего к выходу брата.

Когда дверь за Дадли закрылась, гриффиндорец тяжело вздохнул.

Гарри не мог понять собственных чувств. Он еще не до конца осознал перемены, произошедшие в его жизни со смертью Сириуса, как очередная неожиданность свалилась на его голову, едва он вернулся в дом своих родственников.

Все началось вчера, в тот момент, когда он сел в машину дяди Вернона, и они отъехали от вокзала. Поттер сразу понял, что в семье Дурслей возник конфликт, и в кои-то веки не он был главным виноватым. За все время поездки никто не произнес ни звука, а едва Гарри и Дадли забрали свои чемоданы из машины, дядя Вернон буркнул что-то невразумительное и уехал в ночь.

Тетя Петунья, вопреки обыкновению, не велела Гарри убираться в свою комнату и находиться там как можно чаще и дольше, а посадила его ужинать рядом с Дадли. Поттер подумал, что этим летом к нему, вероятно, будут относиться терпимее обычного – потому, видимо, что Грозный Глаз не показался шутником, когда обещал присматривать за ним. Однако из редких и сдержанных фраз, которыми обменивались брат и тетя, юноша понял, что семья Дурслей находится на грани распада. Черная кошка пробежала между дядей и тетей, сейчас они живут отдельно и, возможно, вскоре разведутся.

Это не подняло Гарри настроения, как, возможно, должно было – без Вернона лето в ненавистном доме пройдет быстрее и легче. Однако жаль было смотреть на Дадли, который старательно делал вид, что у него все отлично, но когда Петунья его не видела, сутулился и глядел невидящим взглядом перед собой, погружаясь в невеселые мысли. Даже тетя вызывала у Гарри сочувствие. Ее характер заметно изменился – она стала более мягкой, но менее уверенной в себе, словно потеряла точку опоры…

Молодому волшебнику хватило такта не расспрашивать ни о чем и, поблагодарив за ужин и вымыв за собой посуду, он отправился в свою комнату. Смешение чувств было взрывоопасным, но он постарался отвлечься, разбирая чемодан и готовясь ко сну. Когда все дела были закончены, стрелки часов приближались к полуночи, но спать еще не хотелось. Гарри лег в кровать и выключил свет. Он старался думать о чем угодно, только не о смерти Сириуса, не о пророчестве… и не о разводе дяди и тети.



Гарри еще раз вздохнул и поглядел в окно, за которым начало светать. Ему не хотелось возвращаться в кровать, все еще хранившую остатки ночного кошмара. К утру мыслей в голове не стало меньше, наоборот, к числу непонятных прибавилась еще одна – заботливый Дадли. Гарри не желал думать ни о чем, ему надо было отвлечься… Но чем займешься в пять утра, когда все в доме еще спят? Он наугад достал из чемодана книгу и начал листать ее.

Под руку попался учебник по трансфигурации. Не самый удачный выбор – вряд ли поспособствует отвлечению от дурных мыслей. Но чтение может пойти на пользу. Хоть экзамены на СОВ уже позади, учиться никогда не поздно. И, возможно, даже если он завалил экзамен, МакГонагалл согласится взять его в свой класс, если он существенно улучшит знания по этому предмету…

Но учеба этим утром не шла. Смысл прочитанного едва успевал уложиться в голове Гарри, когда его мысли уносились уже далеко. Туда, где нет Волдеморта, нет войны, где живы Сириус и Седрик… где нет страха за близких, которых могут убить только потому, что они твои друзья, где нет чертова пророчества, которое заранее решило судьбу Гарри, не оставив ему выбора – выйти на смертельный поединок или умереть без боя.

«Ладно, нечего сеять панику, - скомандовал себе Гарри, выпрямляясь и отбрасывая книгу. – Я все еще хозяин своего времени, сколь бы мало его ни осталось. Вряд ли битва состоится раньше, чем мне исполнится семнадцать, разве что я сам приду к Волдеморту и потребую решить нашу судьбу… но я этого не сделаю, потому что не настолько глуп. Я ведь не сделаю, верно?» - словно сомневаясь, он посмотрел в зеркало, но тут же отвернулся.

Ему не нравилась его внешность и раньше, а теперь Гарри просто ненавидел свое отражение: безвольные, сутулые плечи, потухший взгляд, бледное, мрачное лицо… Все это не могло вызвать ни симпатии, ни уважения, что Гарри прекрасно осознавал. И еще больше ненавидел себя за то, что не имел желания ничего менять.

Он хотел так мало – забыться, избавиться от груза лежавшего на душе – но это было невозможно. Придется терпеть и ждать, пока каким-то чудом не станет легче, либо пока все не закончится. В глубине души он жаждал, чтоб Темный Лорд пришел за ним и получил то, к чему так стремился.



Первая неделя каникул оказалась долгой, переполненной тоской и отчаяньем и потому тянулась невыносимо медленно.

Гарри лениво покачивался на качелях в парке, щурясь под яркими солнечными лучами, но даже не пытался отвернуться или чуть подвинуться, чтобы лицо оказалось в тени ветвей. Ему было все равно, он находился в каком-то оцепенении из-за регулярного недосыпания, а желудок побаливал, потому что завтрак он пропустил.

- Привет, - сказал Дадли, который, вопреки надеждам Гарри, не прошел мимо, а уселся на соседние качели.

Поттер что-то невнятно промычал в ответ, с трудом вырываясь из ступора.

- Ты чего такой смурной из школы вернулся? – неожиданно поинтересовался кузен. – Случилось чего?
Гарри был настолько погружен в себя, что даже не удивился такому участию.

- Случилось, - невнятно пробормотал он.

- Может, расскажешь? Станет легче…

Юный волшебник все же очнулся и поглядел удивленно на кузена. Коренастый, очень массивное тело, широкие плечи, толстые руки и ноги. На шее золотая цепочка, ростом – на две головы выше самого Гарри. И если раньше все это могло вызвать приступ паники у худощавого волшебника, то сейчас – лишь небольшую зависть. Он бы и сам был не прочь накачать немного мускулов – это должно выглядеть привлекательным для девочек. Лицо же Дадли Дурсля сильно изменилось за прошедший год, в основном это сказалось на его выражении: если раньше оно было мрачным, даже агрессивным, то теперь стало куда более открытым и приветливым.

Поймав себя на последней мысли, Гарри невольно усмехнулся. Происходило что-то, к чему он не просто не был готов, но и никогда в жизни не мог вообразить. Даже в самых нелепых своих фантазиях он не мог бы представить Дадли психоаналитиком. И все же… собеседник не помешает. Поможет, во всяком случае, отвлечься от жутких образов. Слова вслух все же не так задевают за живое, как яркие воспоминания, стоящие перед глазами…

- Мой крестный погиб, - сказал он наконец.

После недолгой паузы, во время которой кузен, по-видимому, припоминал всю когда-либо имевшуюся у него информацию о Сириусе Блэке, Дадли уточнил:

- Это тот, который из тюрьмы сбежал?

- Он самый, - подтвердил Гарри и приготовился выслушать тираду о том, как плохо водить дружбу с преступниками.

Но кузен опять не оправдал ожиданий.

- Как это произошло? – спросил он.

Гарри подумал, интересуют ли Дадли подробности схватки или же способ, который помог Сириусу уйти из жизни… он не знал, как правильно ответить, поэтому сказал то, что крутилось у него в голове уже почти неделю.

- Крёстный погиб из-за меня.

Теперь, когда прошло некоторое время после того, как эти слова были произнесены в кабинете Дамблдора, они приобрели другой оттенок. Они выражали теперь не простое самобичевание, а признание своей ошибки и желание проанализировать ее, чтоб не допустить во второй раз. Странно, что именно присутствие Дадли поспособствовало этому.
- Я совершил большую глупость и попал в переделку. Я сам угодил в ловушку врагов и затащил своих друзей… они тоже могли пострадать. А Сириус пришел, чтоб выручить меня… и поплатился за это жизнью.

На долгое время воцарилась тишина. Только ветер шуршал в кронах деревьев, и тихонько поскрипывали качели под Гарри. Наконец Дадли заговорил.

- Я тебя понимаю, - это прозвучало неожиданно, но объяснение последовало дальше: - Слишком высокая цена за глупость. Я ведь теперь, выходит, тоже виноват в проблемах близких… это из-за меня родители… ну, ты уже понял… разводятся.

Гарри сочувственно поглядел на брата, впервые по-настоящему ощущая их родство. Мог ли он когда-то предположить, что будет вот так вот просто беседовать с Дадли по душам? Нет, но это случилось.
- Расскажи, как это вышло, - повинуясь неожиданному порыву, попросил Гарри.

Кузен невесело усмехнулся и подарил Поттеру заинтригованный взгляд.

- Хорошо, я расскажу. А потом ты. Мы, оказывается, не чужие друг другу люди.



Если бы Гарри был совершеннолетним, он бы наложил заглушающие чары на свою дверь, а так он мог лишь надеяться, что сегодня ночью ему ничего не приснится. Впрочем, чувствовал он себя немного лучше, чем несколько дней назад – смена обстановки, неожиданное понимание со стороны Дадли – все это повлияло благотворно на его душевное состояние. Боль и вина за смерть крестного отошли в сторону, но Гарри был уверен, что ненадолго. Он боялся, что не сегодня-завтра сказка закончится, Дадли вновь станет циничным и грубым, тетя Петунья перестанет его замечать, а Вернон вернется в дом на Тисовой улице.

Но шли дни, и ничего не менялось. Гарри охотно помогал родственникам по хозяйству утром и днем, ближе к вечеру отправлялся с Дадли и его друзьями в сквер. Парни неохотно принимали его, но авторитет кузена-боксера сыграл свою роль.

Однако ночью все было иначе. Гарри не на что было переключить внимание, никто не отвлекал его от мрачных мыслей. Хуже того, это были не только его собственные воспоминания, а Волдеморт, нашедший его слабое место, насылал по ночам в голову Гарри страшные видения.

Парень не хотел обсуждать эту проблему ни с кем: тетя и брат в лучшем случае посочувствуют, а друзья или даже Дамблдор, ранее казавшийся Гарри всемогущим, могут ответить только одно – сам виноват. Почему не учился окклюменции, почему не защитил свой разум? Кто теперь должен расхлебывать за тебя последствия? Гарри становилось еще хуже от таких размышлений, но он знал, что должен делать и делал это: каждый вечер открывал окно, чтоб впустить свежий ночной воздух, садился на кровать и закрывал глаза. Он старался выгнать из своей головы все мысли – и хорошие и плохие, дышал глубоко и ровно, иногда даже считая про себя до десяти. Гарри перебрал в голове множество картинок, которые ассоциировались у него со спокойствием, и всего через неделю этот процесс стал даваться ему легче. Он уже не срывался во время медитации ни на воспоминания о неудачных уроках со Снейпом, ни на собственные угрызения совести.

И действительно, сны, навеянные Темным Лордом, стали сниться реже. Но всего через две недели после начала каникул произошло неожиданное событие: Гарри получил результаты СОВ и письмо от профессора Дамблдора.



Ему никогда еще не предлагали покинуть родственников так скоро, но и никогда еще Поттер не чувствовал себя в этом доме, так… уютно? Спокойно? В безопасности? Все эти слова казались Гарри неподходящими, слишком уж много горьких воспоминании вызывали у него стены дома номер четыре по Тисовой улице. Но все же… юноша не был готов к возвращению в волшебный мир. Здесь он как будто спрятался от реальности, отрешился от существующих проблем, ему даже удалось частично изолировать свой разум от Волдеморта. А вернуться в волшебный мир – значит, вновь посмотреть в глаза Рону, Гермионе и Джинни, которые едва не погибли по его вине несколько недель назад; встретиться с Молли и Артуром Уизли, чьих детей он едва не подставил, да и со множеством других людей, которые будут напоминать о том, в какой опасности он находится, какая ответственность на нем лежит…

«Уважаемый профессор Дамблдор,
Мне очень жаль, но я не хотел бы отвечать согласием на приглашение Уизли. Позвольте мне еще некоторое время провести в доме Дурслей.
Однако я готов помочь Вам в деле, о котором Вы писали, у меня полно свободного времени.
С уважением,
Гарри Поттер»

Помешкав лишь секунду, он отдал письмо Букле и сел на кровать. Гарри не был уверен, что поступает правильно: не обидятся ли Уизли на его отказ? Вряд ли, ведь они должны понимать, что он имеет право распоряжаться собственным временем. Вернувшаяся через несколько часов Букля принесла еще одну записку от директора.

«Дорогой Гарри,
Я все понимаю. Можешь оставаться у родственников сколько захочешь. Мое дело вполне может подождать.
Когда будешь готов уехать – присылай сову, но желательно не позже двадцатого августа.
Искренне твой,
Альбус Дамблдор»

Гарри еще раз перечитал письмо, надеясь увидеть между строк настоящую реакцию директора – рассердился, разочаровался, обиделся? – но ничего не понял, скомкал пергамент и бросил в корзину. Значит, когда буду готов? Хорошо…

Готов к чему?

Едва ли не впервые с момента начала каникул Гарри задумался о том, что же будет с ним дальше. От судьбы не уйдешь: ему придется рано или поздно сразиться с Волдемортом. Но как к этому подготовиться, как достичь хотя бы частично того уровня волшебства, которым владеет Темный Лорд?! Как убедить Дамблдора научить его такой магии, которой пользовался старый волшебник, сражаясь с Томом Риддлом в министерстве магии?

Гарри прошелся по комнате и с размаху опустился на кровать. Он чувствовал жажду деятельности, хоть какой-нибудь, лишь бы создать иллюзию того, что у него есть шанс, что он не обречен. Он вновь быстрым шагом прошелся по комнате и замер у окна. Поттер знал, что такое необузданное состояние для него опасно. Он может совершить что-нибудь… неосмотрительное… и опять кто-то…

НЕТ!

Гарри едва подавил волну гнева, когда вспомнил, что у него есть, в чем упрекнуть Дамблдора: старик тоже был отчасти виновен в смерти Сириуса. В том, например, что не приложил усилий, чтобы министерство его оправдало, а еще в том, что не позволил Сириусу приносить пользу Ордену Феникса… тот бы согласился на любую работу, тем более, осознавая риск быть пойманным.

Да и вообще, чем директор занимался весь год?!

В течение двенадцати месяцев после возрождения Волдеморта газеты пестрели заголовками о смертях, нападениях, исчезновениях, побегах… Том Риддл действовал и не позволял сидеть, сложа руки, своим подчиненным.

Министерство оставалось в неверии, оно придумало себе врага, и даже двух – Дамблдора и Поттера – и весь год также работало , пусть даже во вред нормальным людям – но Фадж никому не давал покоя, он искал пути решения той проблемы, которую он видел. Он вел себя глупо и неразумно, и – да, он блокировал возможности мракоборцев бороться с упивающимися, но он не ждал у моря погоды.

Дамблдор же… Гарри вовсе не требовал отчета у директора, просто ему было бы спокойнее, если бы в газетах хотя бы изредка писали о том, чем занимается директор Хогвартса. Как общество проигнорировало бы сообщение о том, что группа добровольцев – Орден Феникса – захватила Упивающихся Смертью, которые предстанут перед судом?! Но нет – Орден никого не захватил, никого не разоблачил. Возможно, действительно было выгодно, чтоб Волдеморт не начал открытой войны. Может быть, теперь, когда всем известно о его возрождении, будет еще больше нападений, смертей, исчезновений… но ведь Дамблдор, такой умный, сильный и самоуверенный, мог придумать что-то еще. Какое-нибудь занятие кроме охраны глупого пророчества, которое в решающий момент все же оказалось без защиты.

От горьких мыслей голова сделалась тяжелой. Гарри опустил голову на руки и вздохнул. Через секунду он одернул себя. Нельзя думать о том, что было. Только о том, что предстоит сделать. Так что же делать? Действовать. Да, действовать. Но как? Рассудительно.

Вот тут-то парню и захотелось встретиться с друзьями, обсудить план дальнейших действий. Рон мог бы предложить несколько вариантов деятельности, Гермиона бы их покритиковала, Гарри выбрал бы самый лучший и осуществил… Но желание встретиться с друзьями было совсем немного, но все же слабее, чем нежелание видеть кого бы то ни было еще.

Итак… Поттер собрался с мыслями и даже взял перо и чистый лист пергамента, чтоб записать, если вдруг в голову придет гениальная идея, или нарисовать схему предстоящей активности.



Как ни странно, первым, что парень решил сделать, было домашнее задание на лето. Это стало бы великолепным штрихом к образу «рассудительного и деятельного Гарри Поттера». Он вообразил себе удивленное лицо Гермионы, если бы она узнала, что он справился со всеми заданиями, когда до конца каникул оставался еще месяц.

С негромким обреченным вздохом Гарри взялся за второй пункт плана.

«Дорогая Гермиона!

Надеюсь, у вас все хорошо. Я очень скучаю по тебе и Рону! Вы не сердитесь на меня за то, что я отверг приглашение? Мне просто надо побыть в одиночестве. Передавай привет мистеру и миссис Уизли и всем остальным моим рыжим друзьям, я думаю, что уже недели через две приеду погостить у них.

Дурсли стали намного терпимее, с ними даже бывает приятно. Дадли очень поумнел с тех пор, как мы с ним общались в последний раз, и теперь с ним почти интересно. У нас, оказывается, много общего, хотя характер у него все равно трудный.

У меня довольно много свободного времени, и я понял, на что должен его потратить. Я хотел бы позаниматься окклюменцией, но, поскольку рядом нет никого, кто мог бы мне помочь, да и сам я магию применять не должен, сделай мне большое одолжение: спроси у Дамблдора (я уверен, что вы с ним иногда встречаетесь), какие книги мне лучше почитать на эту тему. Закажи их в Косом Переулке, а деньги я тебе обязательно верну.

Крепко обнимаю,
Гарри»

Ответа долго ждать не пришлось. В тот же день Гермиона прислала старую книгу, которую она приобрела для себя еще пол года назад, когда Гарри начал заниматься со Снейпом, а она тоже заинтересовалась этим предметом. Подруга пообещала купить еще что-нибудь, выразила надежду скоро встретиться, но, дочитав письмо до конца, Гарри понял, что не смог скрыть причину своего интереса к окклюменции – Гермиона догадалась, что Волдеморт продолжает попытки достать его.

Оба они, впрочем, знали, что юношу охраняют члены Ордена Феникса, и если ему вздумается совершить что-то необдуманное… впрочем, сам Гарри был почти уверен, что дважды на одни и те же грабли не наступит.



Вот так и получилось, что Гарри Поттер встретил свой шестнадцатый день рождения почти в одиночестве. Ну, «одиночество» - очень громкое слово. Рядом с парнем не было живых людей, зато ровно в полночь, как по команде, в его окно ворвалась дюжина сов, и каждая хотела первой вручить свой пакет. Гарри, растерявшийся лишь на мгновенье, высыпал прямо на стол пол пачки совиного корма, а потом принялся отвязывать послания. Когда он закончил и отступил со своей почтой на другой конец комнаты, то услышал за стенкой сердитый всхрап кузена. Жалея о том, что сегодня еще не его совершеннолетие и нельзя наложить заглушающие чары, он подсыпал еще корма на стол, чтоб у птиц не было необходимости сражаться за угощение. Когда же через пять минут в комнате остались только Букля и Сычик, явно дожидавшийся ответа, Гарри раскрыл первый конверт, который был прикреплен к небольшой коричневой коробке.

У Поттера сжалось сердце, когда он понял, что ему написали все, с кем он был в Отделе Тайн. Все, кроме Сириуса. Мерлин, как же больно думать о нем…

Пробковое ожерелье от Полумны было ужасным. Но Гарри со странным удовольствием надел его на шею и закрыл глаза. Он чувствовал, что эта вещь сделана с любовью, собственными руками. Парню казалось, что странное ожерелье обладает способностью защищать. И не только от нарглов.

Невилл прислал отросток от своей драгоценной Мимбулус Мимблетонии. Гарри пришло в голову: что, если подсунуть это чудовище в горшке на тетин подоконник? Нет, лучше так не рисковать. Придется оставить у Уизли или на площади Гриммо. Везде таскать за собой это ботаническое чудо Поттеру не улыбалось.

Другие поздравления и подарки были чуть более заурядными: еще одна книга по окклюменции от Гермионы, полироль для метлы от Джинни, оранжевая футболка с именем игрока «Пушек Педдл» от Рона… «Неужели они думают, что после всего я еще способен интересоваться квиддичем?» - грустно подумал Гарри и открыл посылку от Люпина: в ней был мохнатый черный пес, который мог бы уместиться на ладони, если бы не сидел в стеклянной банке. Это была всего лишь игрушка, зачарованная вести себя, как настоящий зверь.

Парень смотрел в черные глаза игрушечного пса, который сначала вилял хвостом при виде Гарри, а потом внимательно посмотрел на него, словно испытующе. Наконец он уселся на задние лапы и наклонил голову. Печальные глаза его смотрели с лаской и теплом, и Гарри не выдержал. Поставив банку с игрушкой на стол, он заревел в голос, не заботясь о том, что кто-то из Дурслей может его услышать.

Он вновь осознал, что Сириус – веселый человек с добрыми глазами – уже не вернется никогда. Он заплатил цену, которая была назначена за очередную глупость Гарри. Он был вынужден сделать это, хотя получить по заслугам должен был Поттер. Но он – снова Тот-Кто-Выжил-Не-По-Своей-Воле. Как долго это будет продолжаться?

«Сириус… - всхлипнул Гарри, сворачиваясь калачиком на жестком ковре. – Сириус… прости меня».


Глава 2

Гарри так и заснул на полу, обнимая собственные колени и прикрывая голову, словно пытаясь спрятаться от всего света. Посреди ночи он продрог, но не перелег в кровать, а просто стащил с нее одеяло и укрылся. Это странное сочетание – тепло одеяла сверху и прохлада пола внизу – успокаивало.

После ночного выброса чувств парень спал на удивление крепко. Его не разбудили ни первые лучи солнца, ни будильник, ни даже запах хорошего кофе, который пробрался аж с кухни сквозь щель под дверью. Гарри лениво пошевелился, услышав глухой стук у себя под дверью, и недовольно скривился, когда кто-то вошел в комнату, громко топая.

- Гарри, ты что, во сне с кровати свалился? – наигранно-веселым, но встревоженным голосом поинтересовался Дадли. – С днем рождения.

Поттер уселся и протер глаза – ему показалось, что это галлюцинации спросонья. Да, кузен стал лучше к нему относиться – но не настолько же!

- Держи подарок, - неуверенно буркнул «братишка» и что-то упало Поттеру на колени. Но вместо того, чтоб развернуть упаковку, именинник испытующе уставился в глаза Дадли – неужели это не шутка? Нет, не похоже. Карие глаза не выдавали глубокомыслия, но в них не было ни ехидства, ни предвкушения удавшейся злой шутки.

- Спасибо, - неуверенно пробормотал Гарри, пересаживаясь с пола на кровать. – Вон стул, - сказал он брату, махая рукой в угол комнаты.

- Развернешь? – неуверенно спросил Дадли, ставя стул напротив Гарри и опускаясь на него. Стул недовольно скрипнул от непривычной нагрузки, но выдержал.

- Угощайся, - предложил Поттер, придя, наконец, в себя, и пододвинул к Дурслю коробку с печеньем и конфетами, присланную Уизли.

- Спасибо, - с радостью принял угощение Дадли, наблюдая как Гарри распаковывает шелковую черную рубашку. – Мы с мамой вместе выбирали. Думали, тебе будет приятно, - прокомментировал он.

- Это действительно здорово, - ровным голосом ответил Гарри и отвернулся. Меньше всего он хотел разреветься в присутствии Дадли, но выставлять его сейчас было невежливо, а уходить самому – глупо, это будет похоже на трусливое бегство.

- Эй, ты чего? – неожиданно мягко спросил кузен.

- Да так. Просто… – Гарри невнятно пожал плечами. – Не ожидал от вас.

- А-а. Ну это ясно. Мы ведь, знаешь, тоже не ожидали от тебя, что ты рискнешь своей репутацией, чтоб спасти меня.

- М-да, - Гарри вспомнил прошлое лето, которое было лучше этого одним, но очень существенным моментом: тогда у него еще был Сириус. – Я тогда тоже порядком струхнул. Думал – все, прощай Хогвартс, прощайте друзья…

- Но все обошлось, к счастью. После твоего слушания к нам явился такой дед чудной – с длиннющей бородой. И сказал, что у тебя все в порядке, тебя оправдали, и следующим летом ты вернешься к нам.
- Вряд ли твои родители обрадовались, - невесело проговорил Гарри.

- Отчего ж не обрадоваться? – криво усмехнулся Дадли. – Так ты бывал здесь несколько недель, а потом опять уезжал до конца каникул к своим друзьям. А если бы пришлось переводить тебя в Брутуса, торчал бы ты все каникулы дома, да еще и на Рождество и на Пасху…

Гарри невесело рассмеялся. Он не ожидал, что такая прямота может прозвучать мило в устах его кузена. Это не было ни грубо, ни обидно.

- Но этим летом ты стал куда более приятной личностью, Поттер, - заметил Дадли.

Гарри лишь усмехнулся. Он не хотел верить, что его горе сделало его «приятной личностью». Скорее уж просто представилась возможность познакомиться с Дурслями поближе.



Гарри одолел первую книгу Гермионы чуть больше, чем за неделю. Окклюменция оказалась достаточно занимательной наукой, и юноша даже понял, почему их уроки со Снейпом не принесли никакого результата: нежелание заниматься было взаимным… Профессор мог бы вести себя осторожнее, мягче, если бы действительно хотел научить чему-то Гарри. Но парень и сам мог достичь большего, если бы удосужился почитать эту книгу раньше.

В глубине души Поттер был рад, что не получил нужного балла по зельеварению, чтоб продолжить обучение в классе Снейпа. В конце концов, при большом желании он сам сможет подготовиться к ЖАБА и стать мракоборцем. Но в свете пророчества… молодой человек сильно сомневался, что успеет построить хоть какую-то карьеру. Наиболее вероятным исходом ему казалась смерть в поединке с Темным Лордом. Но он запретил себе думать об этом. Надо жить так, как будто впереди ждет долгая счастливая жизнь, а иначе он в самом начале борьбы будет обречен на неудачу.

«Я придумал отличный план, - убеждал себя Гарри, - если я все буду делать правильно, если Гермиона и Рон мне помогут, то я смогу выжить еще не раз… или даже победить Волдеморта».

Но сейчас это не подействовало. В подавленном настроении он выключил свет, сел на кровать и закрыл глаза. Следуя рекомендации в книге, он построил в воображении кирпичную стену вокруг неприступного замка, который символизировал его разум. Он представил далеко на горизонте Темного Лорда, маленького и слабого, который не может пробраться внутрь и сокрушить защиту.

Это слегка успокоило и даже развеселило Поттера. Улыбаясь, он заснул, а ночью ему снилось, что Волдеморт бессильно бродит вокруг стен замка, изредка пытаясь вскарабкаться по кирпичам, но безуспешно.

На следующее утро он взялся за вторую книгу. Гермиона очень удачно подобрала литературу – этот талмуд был посложнее, но, опираясь на уже полученные знания, Гарри настойчиво продирался сквозь дебри информации. Здесь он нашел уже меньше окклюменции, а больше о ментальной магии в целом – ее принципы, закономерности… все они применимы к окклюменции, но, как оказалось и к легилименции, об освоении которой Поттер даже мечтать не смел. Также сюда относилась магия иллюзий и чары для работы с памятью. Начав лучше разбираться в этом вопросе, Гарри понял, что теперь ему нужна практика. Ему была противна сама мысль о том, чтобы просить о помощи Снейпа, но юноша надеялся, что Дамблдор найдет кого-то другого, кто мог бы с ним позаниматься, и Гарри написал директору письмо.



- Эй, Гарри, идем, прогуляемся, - предложил Дадли, пинком открывая дверь в комнату Поттера и без предупреждения кидая брату шоколадный батончик. Реакция ловца не подвела, и Гарри с удовольствием развернул сладость и откусил кусок.

- Прости, Большой Дэ, - с искренним сожалением произнес он. – Я сегодня уезжаю, надо собираться.

- Сегодня? – слегка удивленно и - может ли быть такое – расстроено?! – произнес кузен.

- Да. Есть еще кое-какие дела, которые надо уладить перед школой.

- Ясно, - кивнул братец и уселся на стул, наблюдая за тем, как Гарри выгребает из чемодана мусор, прежде чем сложить туда мантии. – А чему вас учат там, в этой школе странной? – совсем уж неожиданно поинтересовался Дадли.

Гарри пристально посмотрел на брата, словно не веря своим ушам, но потом понял, что тому действительно любопытно. Юный волшебник не видел ничего зазорного в том, чтобы рассказать о мире магов что-нибудь, что маглу казалось лишь забавными небылицами. Так они и провели почти весь вечер. Поттер веселил брата совершенно заурядными волшебными вещами, даже осмелился показать ему подарок Люпина. Гарри избегал смотреть на черную собаку, потому что каждый раз в уголках глаз начинало щипать, но Дадли этот маленький кусочек искусного волшебства показался жутко занимательным. Поттер и сам с удивлением наблюдал, как брат с легкой опаской позволяет игрушечной собаке прохаживаться по своей ладони.

- Гарри! Дадли! – послышался снизу окрик тети Петуньи.

- О, мама пришла, - всполошился младший Дурсль. – Надо пойти, спросить, как прошло…

- Что прошло? – поинтересовался Гарри.

- Мама ездила к отцу на перемирие, - нервно улыбаясь, поведал кузен. – Он позвонил, сказал, что хочет ее видеть. Надеюсь, у них все наладится, - и он поднялся, бережно передал собаку Гарри и направился к двери.

- Да, я тоже на это надеюсь, - Гарри посадил собаку в банку и засунул в чемодан, и на этом сборы закончились.



Судя по блеску в глазах тети Петуньи, беседа прошла удачно, и не сегодня-завтра семья воссоединится. Гарри порадовался, что его в это время не будет в доме: его присутствие никогда не влияло благотворно на настроение Вернона, а хрупкому перемирию ничто не должно помешать.

Миссис Дурсль вела себя странно весь вечер – пока разогревала ужин, накрывала на стол. Гарри, скорее по привычке, помогал ей, Дадли боялся что-то спросить и лишь выжидающе смотрел на мать, но та молчала. Когда они сели ужинать, молчание стало совсем уж невыносимым, и Гарри решил заговорить, тем более что эта тема должна была поднять настроение тете:

- Сегодня вечером меня заберут, - сообщил он как будто между прочим, не отвлекаясь от еды, но краем глаза заметил, что тетя Петунья замерла и нахмурилась. – Что-то не так? – уточнил он.

- Все в порядке, - пожала плечами тетя и положила на тарелку Дадли еще два куска мяса. Но лицо ее оставалось напряженным. – В котором часу? – уточнила она.

- Примерно через час, - сказал Гарри, наблюдая за странной реакцией миссис Дурсль.

Та вновь замерла, но лишь на миг, потом вернулась к ужину, как будто никакого разговора и не было. Минуты через три она поднялась, не говоря ни слова, вышла из кухни, а потом послышались ее шаги на лестнице.

- Что это с ней? – спросил Гарри у Дадли, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

- Никак, из-за тебя расстроилась, - он как-то нервно хихикнул и поглядел вслед матери, словно надеясь получить объяснение.

Кузены все еще сидели и строили догадки о том, что Гарри сказал неправильно, когда тетя вернулась. Теперь она выглядела спокойной и даже почти веселой. Глаза ее вновь блестели, жесты были уверенными и спокойными. Налила себе чаю и села за стол, наблюдая за тем, как ребята заканчивают ужин.

- Мам, как прошла… хм… встреча с отцом? – неуверенно спросил Дадли.

- Вполне сносно, - со странной улыбкой сообщила тетя, но развивать тему, вопреки ожиданиям сына, не стала.

Какое-то странное ощущение зародилось в сердце Гарри. Он смотрел на тетю и видел ее как будто впервые. Да, она сильно изменилась этим летом по сравнению с тем, какой парень знал ее всю свою жизнь. Но он смотрел в знакомые глаза – и их выражение было незнакомым. Он смотрел на ее жесты, мимику, и не мог понять, что же его беспокоит. Они такие же, как обычно, но в то же время… не такие.

- Спасибо за ужин, - сказал он, наконец, не в силах терпеть это удручающее молчание, помыл за собой посуду, поднялся в свою комнату и сел у окна, чтоб не пропустить момент, когда появится Дамблдор.

После сытного обеда его начало клонить в сон, несмотря на то, что предстояло небольшое путешествие по «простенькому делу», как выразился сам директор.

- Ты уже собрался? – непонятно зачем поинтересовалась тетя Петунья, внезапно появившаяся в дверном проеме.

- Да, - удивленно ответил Гарри. Тетя еще никогда не пыталась проконтролировать его сборы.

- Ничего не забыл? – уточнила она, явно намекая на что-то конкретное.
Гарри растерялся лишь на секунду, а потом понял.

- Да, и рубашку, что вы мне подарили, я тоже взял. Буду носить ее в школе. Хорошо подойдет под форменную мантию…

Тетя Петунья кивнула и удалилась, хотя у Гарри осталось ощущение, что она не это ожидала услышать. Ну да ладно. У женщины, наверное, стресс после беседы с мужем. Возможно, она прошла не так удачно, как миссис Дурсль утверждает.



Как Гарри ни старался заранее заметить приближение Дамблдора, трель звонка застала его врасплох. Мельком глянув на часы, юноша отметил, что, если это директор, то явился он на целых пять минут раньше назначенного срока. Странно, но вовсе не плохо. Возможно, Дадли сможет вывести маму на более откровенный разговор, когда юного волшебника не будет рядом.

Гарри покинул комнату и почти бегом спустился по лестнице, лишь на несколько секунд опередив Дадли, неспешно шагавшего из кухни, чтоб открыть дверь.

- Здравствуйте, профессор, - с искренней радостью поприветствовал он старика.

- Здравствуй, Гарри, - мягко улыбнулся директор и пристально посмотрел на своего ученика сквозь полукруглые очки.

- Проходите, я сейчас вернусь. Мои вещи собраны, я через минуту их спущу.

- Не надо, Гарри, - жестом остановил его Дамблдор. – Твои вещи подождут. Нам нужно торопиться.

- Да, сэр, - легко согласился Гарри. – А что за дело, о котором вы говорили?

Директор загадочно улыбнулся и подмигнул юноше.

- Немного терпения, мальчик мой, и ты все узнаешь.

- Ладно, - с готовностью кивнул Поттер и повернулся к тете Петунье и Дадли, которые наблюдали за беседой из дверей кухни. Как раз в эту секунду Гарри показалось, что волосы тети стали темнее обычного. Он хотел спросить, не подкрасилась ли она, но потом понял, что сейчас не время. – Что ж, до встречи, - сказал он Дурслям и протянул брату руку для пожатия.

Дадли охотно ответил на этот жест, и уже через полминуты Гарри с директором вышли из дома и зашагали по дорожке прочь. Оглянувшись напоследок на дом, ставший почти приятным за это лето, Гарри увидел, что тетя Петунья вышла на крыльцо и смотрит им вслед. Решив, что эта очередная странность не нуждается в объяснении, юноша выжидающе поглядел на директора и вздрогнул. Выражение его лица было… неестественным.

В следующую секунду началось нечто ужасное. С легким хлопком на Тисовую улицу аппарировал высокий волшебник. Желтый фонарь осветил его длинную бороду и полукруглые очки. В то же мгновение Гарри почувствовал, как кто-то схватил его за плечо, но то ли страх придал ему сил, то ли хватка была не такой уж сильной… Он вырвался, но при этом повалился на аккуратно подстриженный газон. Неуклюже вскочил, попутно доставая волшебную палочку, и попытался оценить обстановку.

Два Дамблдора осторожно приближались друг к другу, держа палочки наизготовку. Краем глаза Гарри заметил движение справа, и, недолго думая, воскликнул:

- Импедимента!

Беллатриса Лестрейндж отлетела на несколько шагов и повалилась на Дадли, который стоял в прихожей в полном шоке от того, что родная мать на его глазах превратилась в абсолютно незнакомую женщину.

- Эй, что происходит?! – его голос стал дрожащим и непривычно высоким. – Где моя мама?! Гарри! Что это… что это значит! Ну?!

Но Поттер уже вновь глядел на Дамблдоров, которые не сводили друг с друга глаз, и гадал, который из них настоящий.

- Том решил попытать счастья, - сказал тот, что прибыл раньше, вполне приветливо глядя на другого. - Гарри, подойди ко мне.

- Не двигайся с места, Гарри, - тут же велел «второй».

«И не собирался, - подумал гриффиндорец, лихорадочно соображая, как ему быть. - Не имеет смысла спрашивать о чем-то, что знаем только я и Дамблдор. Волдеморт настолько силен в легилименции, что я не скрою от него правды, сколько бы я сам ни тренировался».

- И что вы мне посоветуете? – спросил Поттер у обоих. Он держал палочку прямо перед собой, готовый защищаться, но не смел нападать. Если он атакует не того, то рискует подставить настоящего Дамблдора под удар Волдеморта. Конечно, юноша не настолько самоуверен, чтоб надеяться нанести реальный урон одному или другому… но все же рисковать не хотелось.

- Меня сегодня кто-то охранял? – спросил Гарри.

- Да, - сказал «первый», - через минуту-две явятся члены Ордена, и все станет на свои места.

- Нет, - сказал «второй», - я снял охрану сегодня днем, потому что ты не должен был никуда выходить.

«А если так, - додумал Гарри, - то вместо членов Ордена явятся Упивающиеся. Да уж, мне надо поторопиться с решением».

«Дамблдоры» тоже не торопились атаковать друг друга. Гарри не понимал их мотивов, да и не время сейчас было в этом разбираться. Надо как-то обезопасить себя и… кузена.

- Эй, Дадли, - осторожно крикнул Гарри, боясь пропустить неожиданный удар. – Иди сюда!

Брат не заставил себя просить дважды. Поттер подумал, что как только Волдеморт поймет, что он задумал, он прекратит эту игру. Парень изо всех сил строил «каменную стену» вокруг своего разума, но в то же время старался быть начеку.

Гарри сделал несколько шагов назад, надеясь, что враг и друг его не услышат, и шепнул брату:

- Слушайся меня и реагируй очень быстро. Идем к дороге.

- Где моя мать? – сквозь зубы спросил Дадли, колеблясь между желанием спастись и желанием врезать Поттеру за то, что он опять навлек на него неприятности.

- Я не знаю, в доме ее нет. Мы займемся этим, как только сами спасемся. А в данный момент мы в большой заднице.

Но про себя Гарри подумал, что тетя Петунья, должно быть, уже мертва. Иначе защитные чары бы не спали, и Волдеморт не явился сюда. Впрочем, надо торопиться: сторонники Риддла наверняка на подходе.

- Редукто! – заорал Гарри, вкладывая в заклятье столько силы, сколько мог, целясь в дорожку между «Дамблдорами». – Бежим! – велел он брату и потащил его к дороге. Едва оказавшись на обочине, он махнул палочкой, а потом развернулся на сто восемьдесят градусов. –Протего!

Но последнее было лишним. Дамблдоры уже начали схватку, и ни одному из них не было до него дела. Гарри понял, что настоящему директору не составит труда убраться с поля боя живым и невредимым, если он не должен будет беспокоиться о своем ученике.

Как раз в эту секунду за спиной юноши раздался скрип тормозов, потом звук открывающейся двери и незнакомый голос произнес:

- Добро пожаловать в автобус «Ночной Рыцарь»! Входите в салон и заказывайте маршрут! Меня зовут Генри Йеллоу…

- Залезай, быстрее, - оборвал кондуктора Гарри, обращаясь к кузену.

- Куда залезать? – недоуменно переспросил Дадли.

- В автобус!

Гарри, стараясь не упускать из виду поле сражения – два потока пламени схлестнулись, словно мечи из стали – бросил взгляд на кондуктора. Тот стоял, скрестив руки на груди, безразлично глядя на двух директоров Хогвартса, схватившихся насмерть.

- В какой автобус? – тупо переспросил Дадли.

- Маглы не могут пользоваться волшебным автобусом, - равнодушно сообщил Генри, - они его не видят.

- Вот черт, - выругался досадливо Гарри и махнул Генри, чтобы уезжал.

Через секунду послышался негромкий хлопок аппарации и всего метрах в десяти от Гарри и Дадли, спиной к ним, появились двое упивающихся смертью.

- Давай туда и тихо, - Поттер указал брату на два одиноких, но достаточно толстых дерева, чтоб временно их укрыть. Едва они спрятались, как еще два врага появились перед домом номер четыре.

- Такое впечатление, что я сегодня умру, - негромким дрожащим голосом заявил Дадли.

- Успокойся и делай, что говорю, - Гарри глубоко вздохнул, сосредотачиваясь.

- Я и делаю, а ты не заметил, Поттер? – огрызнулся Дурсль.

Гарри осторожно выглянул из-за дерева. Настоящий Дамблдор сражается теперь с явным самозванцем и его приспешниками. Удар он держал уверенно, но Гарри боялся, что это ненадолго.

- Ты ведь не собираешься вмешиваться? – уточнил Дадли.

Гриффиндорец еще раз вздохнул, прежде чем окончательно решить пойти против своей природы, которая требовала вступить в бой. Надо убраться, причем так, чтоб директор понял, что дальше рисковать собой и отвлекать внимание не надо.

- Ничего не бойся и делай что скажу, - еще раз напомнил Гарри, и на этот раз кузен не ответил, видимо, готовясь к чему-то серьезному. – Акцио, «Молния», - негромко, но максимально твердо сказал юный волшебник, но не привлечь внимание раньше времени не удалось – окно его спальни со звоном разбилось и метла полетела на зов хозяина, со свистом рассекая воздух.

- Он там! За ним, быстрее! – послышались голоса, и Поттер вскочил на зависшую в воздухе перед ним метлу.

- Дадли, садись сзади и держись крепко!

- Но Гарри, я же не… - начал было протестовать кузен, но Поттер прикрикнул на него:

- Живо!!

Кузен, явно нехотя, послушался, и Гарри почувствовал, как мускулистые руки с силой обхватили его за талию.

- Полетели! Держись хорошенько, я буду петлять! Редукто! – завопил он напоследок и взмыл в воздух. Со скоростью ветра помчался назад к дому, а когда убедился, что его заметили все, кто надо, резко ушел вверх, и, набирая скорость и петляя, понесся прочь.

Вокруг, то тут, то там, мелькали вспышки заклинаний, лишь один раз ногу Гарри задело круциатусом. Жуткая боль прошла мгновенно, но заставила завалиться набок и сбросить скорость. Однако он быстро справился с собой, выровнял метлу и нырнул в переулки на случай, если у кого-то из упивающихся была метла, надеясь затеряться.

Впрочем, погони не было. Поттер все же предпринял все возможные меры предосторожности – несколько раз менял курс, приземлялся в садах незнакомый людей и, прислушиваясь, глядел в небо.

Успокоившись немного, он решил продумать план дальнейших действий.

Во-первых, Гарри понятия не имел, куда залетел, Дадли на его вопрос тоже растерянно пожал плечами. Во-вторых, он был уверен, что все места, где он мог бы появиться, охраняются не только Орденом Феникса, но и упивающимися смертью. Маловероятно, что он сумеет даже подобраться к Лондону незамеченным, не говоря уже о том, чтоб остановиться в «Дырявом Котле». Площадь Гриммо? Дадли не сможет зайти в дом – он не посвящен в его Тайну. Министерство? Тоже наверняка охраняется не только друзьями. Куда же?

Отправился бы к Уизли – так вряд ли удастся найти их дом. Гарри не был уверен, что сможет добраться даже до Лондона. Он не следил, в какую сторону летел от Литтл-Уингинга…

Гарри почувствовал покалывание в шраме и закрыл глаза, укрепляя «стену». Боль прошла.

- Не знаю, что делать, - признался он брату. - Есть только одно место, в котором, я уверен, нет засады, но добираться туда нужно несколько дней. А мне не следует пользоваться магией, иначе меня найдут министерские… а среди них, скорее всего, есть шпионы Волдеморта.

- Волдеморта, - словно эхо, повторил кузен. – Мне показалось, или эти ребята стреляли на поражение?

Гарри расшифровал эту насквозь магловскую фразу и ответил:

- Да, они были не прочь меня убить.

- А моя мать? Что с моей мамой? – тревожно спросил Дурсль, явно догадываясь о том же, о чем чуть раньше думал Гарри.

- Я не знаю, Дад, - неискренне сказал Поттер. – Я надеюсь, что она жива, просто ее каким-то образом заставили отречься от нас обоих. Это единственное объяснение тому, что защитные чары спали с дома.
Магл тяжело вздохнул и сказал:

- Ты не против, если мы немного отдохнем? А то меня мутит от этих полетов.

- Конечно, - легко согласился Гарри и опустился прямо на холодную землю. Он и сам был не прочь отдохнуть, а они приземлились в достаточно удачном месте – заброшенный садик позади старого дома. Они оказались скрыты живой изгородью от взглядов случайных прохожих, которые появятся на улице через несколько часов, а хозяин, по видимому, не был в этом саду уже несколько лет – так с чего бы ему являться именно сегодня?

Удобно устроившись под старым деревом, Дадли обхватил колени и опустил на них голову.

Шрам вновь обожгло огнем: Темный Лорд пробивал себе путь. Гарри оттолкнул его, но первая крошечная победа вдохновила врага на борьбу.

- Что с тобой? – Дадли заметил, что с кузеном что-то неладно.

- Не обращай внимания, - спокойным голосом ответил Поттер. – Я справлюсь.

Он сел ровнее на землю, закрыл глаза, глубоко вздохнул. Гарри изо всех сил старался очистить сознание, но все отвлекало его от дела – шуршание листьев, дыхание Дадли, гулкие удары собственного сердца…

Он старался вообразить неприступную крепость, но над крепостью бушевал ураган. Он пытался представить звездное небо, но по нему почему-то носились кроваво-красные кометы… Шрам болел все сильнее, и невозможно было сосредоточиться.

Гарри слушал собственное глубокое дыхание. «Вдох… спокойствие наполняет меня… выдох… страх уходит… вдох… я силен и свободен… выдох… Тома Риддла рядом нет, он очень далеко… вдох…

…Пламя рвет мой разум… выдох… дементор высасывает мою душу… вдох… я захлебываюсь в крови моих друзей… выдох... я виноват во всех бедах…

…Вдох… бескрайняя песчаная пустыня… выдох… высокие барханы, караван ленивых верблюдов… вдох…»

Крепость разрушена, но главная башня цела. Волдеморт не получил то, что хотел – его придавило обломками и он вынужден покинуть поле боя.

Глава 3

- Альбус, не хочу вас разочаровывать, но что происходит, я не знаю, - сказал Снейп, задумчиво водя пальцем по губам, как он делал всегда, когда с особой тщательностью подбирал слова.

- Говори все как есть, и мы вместе попытаемся сделать выводы, - спокойно попросил Дамблдор.

Директор действительно почти не волновался, во всяком случае, теперь. Вся история закончилась намного лучше, чем могла бы. Всего полчаса назад он получил подтверждение того, что Гарри Поттер и Дадли Дурсль живы, почти здоровы и благополучно доставлены в Нору; всего пятнадцать минут назад вернулся, наконец, Северус, которого ждали сразу по окончании рейда в Литтл-Уингинг.

Когда Гарри скрылся в ночи на своей метле, Дамблдор поспешил аппарировать прочь и лишь на несколько секунд разминулся с мракоборцами, прибывшими по сигналу заклятия Надзора Гарри Поттера. К счастью, новому правительству не пришло в голову судить школьника за то, что он защищался, и вместо обвинительного письма прислали отряд быстрого реагирования – кроме нескольких простеньких заклинаний школьной программы Надзор засек и высшую магию Дамблдора, и темные и непростительные заклинания Тома и его приспешников. Однако эта операция ни к чему не привела: арестовать никого не удалось, а Гарри и его брат бесследно исчезли.

Нападение состоялось три дня назад, и все магическое общество было в ужасе: Избранного атаковали в его собственном доме, а теперь он исчез! Члены Ордена и друзья Гарри Поттера сбились с ног в поисках, но тот словно сквозь землю провалился. Новое правительство использовало эту ситуацию на полную катушку: «столько, сколько сделал новый министр магии Руфус Скримджер для того, чтобы найти Героя, не сделал никто…»

Дамблдор мобилизовал все резервы и возможности, чтобы ускорить поиски. Что-то в глубине души подсказывало, что его ученик жив и отчаянно нуждается в помощи, но сделать директор ничего не мог. Время от времени он с грустью вспоминал о втором своем подопечном, который сейчас находился, возможно, еще в худшей ситуации. Волдеморт вынудил Северуса участвовать в рейде, и директор имел представление о том, как может расквитаться Том с упивающимися за собственный провал.

Однако на третий день Рональду Уизли пришла в голову безумная и гениальная (впоследствии всем показавшаяся очевидной) идея – послать Поттеру сову. Через несколько часов был получен ответ, нацарапанный шариковой ручкой на том же пергаменте незнакомым почерком.

«Гарри чем-то болен, и я не знаю, что можно сделать. Он говорит мне не высовываться – нас ищут, - говорилось в записке. – Мы находимся в каком-то заброшенном саду, в Кроули. Без помощи нам не обойтись. Дадли Дурсль».

Как выяснилось, в Британии есть как минимум три населенных пункта с таким названием, но, наведавшись в ближайший к Литтл-Уингингу, спасательная команда не ошиблась. Гарри Поттер был в плохом состоянии, но несколько часов полноценного отдыха обещали привести его в чувство. Дадли Дурсль, переживший сильное потрясение, стоически, впрочем, отнесся ко всему. Даже, как с хитрой улыбкой отрапортовал недавно принятый в Орден Феникса Джордж Уизли, встречу с ними, близнецами.



Побеседовать с Гарри Дамблдор планировал чуть позже, а сейчас он сидел за столом в своем кабинете и пытался привести в чувство самого преданного и самого, надо признать, полезного своего сторонника – Северуса Снейпа. Вернувшись, наконец, от Тома, он был в состоянии, близком к истерике. Впрочем, проявлялось это лишь в большей, чем обычно, раздражительности, и еще меньшей, чем всегда, словоохотливости. Директору стоило больших трудов выдавить из него хотя бы пару слов, но он знал, что поговорить нужно именно сейчас: со временем информация теряет свою значимость.

- Как там наш красноглазый друг? – чтобы немного разрядить обстановку, он попытался задать ироничный тон беседе, однако не вышло. Снейп лишь скривил презрительно рот, мрачно покосился в сторону окна и процедил:

- Черт знает что, - и тряхнул головой, словно заставляя себя говорить по делу, а не выражать одни лишь зашкаливающие эмоции.

- Почему ты так задержался? – спросил Дамблдор, пытаясь перевести разговор в нужное ему русло.

Снейп раздраженно вскочил на ноги и зашагал по комнате, с трудом удерживаясь от того, чтобы не швырнуть что-нибудь на пол или в стену, чтобы хоть как-то выплеснуть переполнявшие его чувства.

- Этот ваш «глупый мальчик Том», - проскрежетал он, казалось, одними зубами, но потом фыркнул и чуть спокойнее продолжил: - Я думал, он меня раскрыл. Был уверен, что мне конец… Как бы я ни ненавидел эту жизнь, я не готов умереть. Темный Лорд никогда еще не лез в мое сознание так настырно, никогда еще не было так трудно закрываться.

Когда Снейп заставил себя, наконец, говорить, фразы так и лились сплошным бессвязным потоком.

– Темный Лорд был очень зол, когда мы вернулись в резиденцию, и оставил при себе только тех, кто был в рейде… Он рвал и метал, но решил оторваться не на нас, а на мальчишке… я видел, как он пытался наслать на Поттера видения все более настойчиво и агрессивно и даже достал палочку, чтобы усилить натиск… А потом… вдруг упал и закричал, - Северус сглотнул ком в горле и отпил воды из стакана, предложенного ранее директором. – Он схватился за голову и кричал… даже палочку выронил и вообще перестал замечать что-либо вокруг.

Снейп замолчал и вновь зашагал по комнате. Потом вдруг замер и мрачно заметил:

- Я раньше никогда не слышал, чтоб Господин кричал от боли. Я, собственно, и не видел, чтобы кто-нибудь сумел причинить ему такого рода неудобства… но почему-то мне казалось, что это должно выглядеть иначе.

Выдержав паузу, чтобы дать Северусу возможность вернуться из воспоминаний в реальность, Дамблдор спросил:

- Но что заставило тебя думать о разоблачении?

Снейп вздохнул, отрешенно глядя перед собой и вспоминая.

- Когда Темный Лорд перестал кричать, то очень долго не приходил в себя. Он лежал на полу, пустым взглядом смотрел в пространство перед собой и лишь изредка вздрагивал и стонал. Мы не знали, как помочь, не знали, имеем ли мы право прикасаться к нему и делать что-либо… наконец, Белла решила, что может себе это позволить. Частично магией, частично на руках, она отнесла Господина в его апартаменты. Поскольку он так и не пришел в себя в течение часа, Лестрейндж, на правах фаворитки, взяла руководство на себя. Тем, кто присутствовал при этом событии, она запретила покидать резиденцию до особых распоряжений. Думала, видимо, что это кто-то из нас заклял Лорда. А всем остальным она велела заняться поисками Поттера.

Снейп вновь задумался, воскрешая в памяти самые ужасные часы последних дней.

- Темный Лорд не приходил в себя слишком долго. Почти трое суток. Мы все волновались не на шутку. Поползли разные слухи, запахло заговором и бунтом против Беллы, но он вдруг очнулся. И потребовал меня к себе, и… такого натиска еще не бывало, - Снейп прикоснулся ко лбу, поясняя свои слова. – Я боялся, что он проломит мою защиту, а в следующий миг уничтожит меня, потому что именно так поступают с… предателями, - Северус едва не подавился этим словом. – Господин пытался разорвать меня, но не преуспел. Я искал повод уйти – Белла помешала. Лорд даже не думал прекращать это, он был намерен довести дело до конца – сломать меня, но вдруг… пришла весть о том, что Поттер нашелся… и меня отправили к вам. Чтобы я разузнал, что с мальчишкой да как.

После недолгой паузы, проведенной в раздумьях, Дамблдор спросил:

- Сколько у тебя времени?

- Два часа. Потом я должен буду вернуться, - обреченно произнес Снейп.

- Понятно, - директор решительно поднялся и прошелся по комнате. – Я расскажу тебе обо всем, что может заинтересовать Тома. Будь осторожен, мальчик мой. Я хочу, чтобы ты вышел невредимым из этой ситуации.



Снейп тяжело вздохнул, прежде чем постучать и приоткрыть тяжелую дверь, ведущую в апартаменты Темного Лорда.

- Мой господин, я вернулся.

- Проходи, Северус, - прошипел получеловек-полузмея, сидевший в высоком кресле у жаркого камина. – Располагайся, друг мой, и расскажи, что ты разузнал.

Едва Снейп шагнул в комнату, он вновь ощутил жесткую попытку проникновения в свой разум, но в этот раз не был застигнут врасплох, и заранее укрепил свою защиту. Кроме того, он заметил то, на что не обратил внимания в прошлый раз, поддавшись панике. Темный Лорд вовсе не выискивал в его воспоминаниях одну-единственную мысль о предательстве или вообще что-нибудь доказывавшее его, Северуса Снейпа, двуличие. Он просто ломился в разум, словно ему было безразлично, что именно он там найдет.

- Мой Лорд, Поттер тяжело болен, - ровным, спокойным голосом начал шпион. - Никто не знает точно, что послужило причиной, а мальчишка не в состоянии рассказать. Несколько часов назад его доставили в штаб Ордена Феникса вместе с его кузеном. Магл тоже толком ничего сказать не может – говорит, Поттер начал бредить, как только они приземлились на заднем дворе какого-то дома в Кроули, и лишь изредка приходил в себя. Дамблдор считает, что это вы так на него повлияли, и собирается провести ритуал внешней окклюменции, чтобы не позволить вам сломать мальчишку окончательно.

Снейп произнес эту ложь и замолчал, выжидающе глядя на Темного Лорда: что тот спросит, что скажет? Он не почувствовал, чтоб воздействие на его мозг как-либо изменилось. А это значит…

- Да, я пытался доставить хлопоты дорогому Гарри, и мне это удалось, - задумчиво сказал Волдеморт, не глядя на своего слугу. – Однако цена за это маленькое развлечение существенно увеличилась. Скажи мне, Северус, кто кроме тебя обучал его окклюменции?

Снейп лихорадочно соображал, чем ему будет грозить правда или какая-либо ложь. Однако пришел он лишь к тому, что для сохранения доверия врага нужно как можно чаще говорить правду.

- Насколько мне известно, никто, мой господин, - сказал декан Слизерина. – Возможно, это был Дамблдор или же мракоборец Грюм, но лично я ни о чем таком не слышал.

- Дамблдор, говоришь…

Вновь повисло долгое молчание, во время которого давление на мозг Снейпа немного ослабло. Зельевар, однако, защиту не отпустил – это могла быть всего лишь уловка. Волдеморт же, казалось, погрузился глубоко в собственные мысли и забыл на время о присутствии своего шпиона.

Северус воспользовался паузой в своих целях. Он бросил беглый взгляд на лицо Темного Лорда и сразу отвернулся. Но он успел запомнить черты и начал анализировать увиденное. Брови сдвинуты – Господин сосредоточен, пальцы постукивают по обивке кресла – недоволен и нетерпелив, но голова чуть наклонена вперед – расправы сегодня не будет, он склонен воспринимать и анализировать информацию, но не приступать к действиям. Глаза не прищурены – хороший знак, не улыбается – великолепно.

- Знаешь, друг мой, - заговорил, наконец, Риддл, - мальчишка и впрямь очень слаб в окклюменции, хотя по сравнению с тем, что было раньше, он заметно продвинулся, - таким тоном мог бы говорить учитель на педсовете. - Если бы я заглянул в его мысли напрямую, с помощью волшебной палочки, он бы не выстоял… А эта непонятная связь, что объединяет нас… достаточно сомнительный канал. И он подвел меня. Однако кое-что в голове Избранного я заметил. Кое-что… что мне хотелось бы понять.

И он вновь замолчал, глядя на пламя в камине и высоко подняв голову. Снейп понял, что Темный Лорд придумал план и теперь чувствует себя увереннее.

- Что ж, Северус, ты можешь идти, - жаль, что старый психопат так и не поделился намерениями. – Отдохни пару часов, если хочешь, а потом возвращайся к старику Дамблдору.

Снейп поклонился и покинул комнату. Чтобы не вызвать подозрений, он все же провел несколько часов в отведенной ему комнате в резиденции и попытался отдохнуть.

Однако выспаться не удалось, придется ждать возможности выпить зелье Сна Без Сновидений в собственных апартаментах в Хогвартсе. Впрочем сейчас обстановка располагает к размышлению. Что-то в поведении Темного Лорда изменилось. Первое – и главное – эта его настырная, явно неконтролируемая легилименция. По какой-то причине темный волшебник не мог остановить этот стихийный выброс магии. Поэтому, он, видимо, и выбрал себе в собеседники Беллу и Северуса – двоих из Внутреннего Круга, которые в достаточной мере владели окклюменцией. Впервые это показалось Лорду хорошим качеством его подчиненных.

А во-вторых... в течение всего прошлого года Темный Лорд только и спрашивал, что о деятельности Ордена Феникса, планах Дамблдора, и лишь изредка уточнял, как там дела у Поттера. Сегодня же все обстояло иначе – центром внимания был Мальчик-Который-Выжил, и почти ни слова об Ордене или директоре Хогвартса. Странно.

Весь прошлый год Волдеморт насмехался над бездеятельностью Ордена и его предводителя. Весь прошлый год Снейп с раздражением отмечал, что для этого, по всей видимости, есть основания… но совсем недавно он получил доказательство того, что он ошибался, а главное – ошибался Темный Лорд.

Всего пару недель назад он имел несчастье наблюдать, как начался обратный отсчет времени, оставшегося Дамблдору. Директор угодил в ловушку, из которой едва ли смог бы выбраться самостоятельно… он попал под воздействие такой магии, к которой был не готов. И, находясь в бреду и под воздействием галлюцинаций, он сказал единственное слово, которое больше не повторял, когда пришел в себя. Раньше Снейп встречал этот термин лишь раз, и это было очень давно, но забыть он не мог. Увлекаясь по молодости темнейшей магией, Северус без труда нашел в запретной секции школьной библиотеки книгу о крестражах.

По мере изучения вопроса увлеченность слизеринца предметом заметно уменьшилась. Он был вынужден признать, что черная магия бывает порой очень и очень… неправильной.

Однако теперь Снейп столкнулся с этим вновь.

Дамблдор уничтожил крестраж Волдеморта. И едва не погиб при этом сам.

Северус знал это, а главное – знал, что это значит, хотя, по мнению обоих его хозяев, даже догадываться не мог. И профессор решил молчать, пока кто-нибудь из них не сочтет нужным посвятить его в это дело.

Впрочем, надо вернуться к тому, с чего начинались размышления – Темный Лорд почему-то проявил интерес к Поттеру. Неужели решил, что не сможет сам справиться с мальчишкой? Что-то ведь произошло, когда Волдеморт пытался вломиться в голову Поттера, впервые, по всей видимости, безуспешно?

***

Дамблдор аппарировал на вершину холма, огляделся по сторонам и зашагал к покосившемуся многоэтажному домику, не разваливавшемуся, по всей видимости, благодаря одной лишь магии. Он размышлял над тем, что полчаса назад услышал от Северуса. Связано ли странное состояние Тома с тем, что происходит сейчас с Гарри? Если верить наблюдениям Аластора, все не так хорошо, как казалось поначалу.

- Здравствуй, Молли, - с легкой улыбкой переступил порог Дамблдор, - как поживаешь?

- Хочешь лукового супу, Альбус? - мягко предложила миссис Уизли и, не дожидаясь ответа, зажгла волшебной палочкой огонь под котелком. - Рада, что ты нас навестил. Гарри никак в себя не придет. Таким злым и агрессивным я его никогда не видела… а когда не буйствует – плакать начинает, да так… что сердце сжимается.

- Не волнуйся, Молли. Он пережил тяжелое потрясение и не следует удивляться тому, что ему потребуется время, чтобы прийти в себя, - перед Дамблдором приземлилась тарелка с ароматным супом. - Я обязательно навещу его, но прежде хотел бы поговорить с мисс Грейнджер. Если тебя не затруднит, Молли, попроси ее подождать меня в гостиной.

Миссис Уизли с готовностью засеменила прочь из кухни. Дамблдор с удовольствием повел носом и попробовал суп. Потом причмокнул, довольно крякнул и отправил в рот еще одну ложку. К тому моменту, когда вернулась мать рыжеволосого семейства с сообщением о том, что Гермиона ждет беседы, директор закончил трапезу и сердечно поблагодарил Молли. Та в ответ счастливо улыбнулась и принялась за мытье посуды.

Гермиона сидела в удобном кресле у окна, но выглядела так, словно под ней была подушка с иголками.

- Добрый вечер, профессор Дамблдор, - заметно нервничая, но все же твердо сказала Гермиона. В ее глазах читалась тревога и желание поскорее решить проблему Гарри, в чем бы она не заключалась.

- Добрый вечер, мисс Грейнджер.

Девушка твердо смотрела в глаза Дамблдору. Директору показалось на миг, что она сдерживает агрессию по отношению к нему, и он рискнул невербально заглянуть в ее разум. Там доминировала одна уверенная мысль: «Если бы вы, директор, нашли время поговорить со мной раньше, этого могло не случиться!» В тот же миг глава Ордена Феникса вспомнил, как после собрания около трех недель назад, Гермиона встретила его на кухне Норы и сказала, что хочет обсудить кое-что насчет Гарри. Тогда Дамблдор действительно торопился: его распоряжений ждал Северус, у которого было катастрофически мало времени – Волдеморт уже вызвал. Он извинился, но пообещал побеседовать в другой раз. Его догадки по поводу беспокойства Гермионы были тогда просты и очевидны – девочка наверняка хотела убедиться, что Гарри хорошо охраняют, маглы его не обижают, что он не делает глупостей.

Поэтому когда через несколько дней она прислала записку с напоминанием о необходимости поговорить, Дамблдор просто отмахнулся – неужели Гарри не написал ей, что сам отказался ехать к Уизли?! Но теперь все выглядело несколько иначе. Существенно иначе. Гермиона обладала информацией, значимость которой Дамблдор заранее недооценил.

Чтобы не выглядеть в глазах студентки раскаявшимся глупцом, Дамблдор нацепил на лицо невозмутимую маску и поинтересовался:

- Мисс Грейнджер, какие книги вы прислали Гарри для изучения окклюменции?

- Одна книга так и называется «Окклюменция», монография, составленная несколькими авторами, а еще – «Прикладная ментология» Сванга Гностера, - ответила она не без некоторого самодовольства.

- Хороший выбор, - потешил Дамблдор ее самолюбие. – Гарри случайно не делился с вами своими достижениями? Насколько далеко он продвинулся?

Гермиона слегка ссутулилась.

- Нет, он писал только, что упражняется каждый вечер и даже иногда днем. Это заставляет меня думать, что…

Она не договорила, но Дамблдор увидел окончание фразы у нее в мозгу: «…больших успехов нет». Он, впрочем, не стал развивать тему.

- Я намерен пойти сейчас пообщаться с Гарри, - поделился он планами с Гермионой, - и мне нужно иметь максимум информации, но нет времени общаться с кем-то еще. Скажите мне, мисс Грейнджер, как вел себя Гарри, когда их с братом доставили сюда?

- Он был сильно раздражен, и едва Кингсли отпустил его, он пытался убежать прочь от Норы, - начала рассказывать Грейнджер. – Но Грозный Глаз обездвижил его и отправил в спальню Рона, где Гарри должен был ночевать. Там с него сняли заклятье, но он начал ругаться на нас и требовать, чтобы мы все ушли. Он постоянно хватался за голову и едва не падал при каждом движении. Я заметила пару раз, как он закрывает глаза и тяжело вздыхает – словно пытается… успокоиться. Миссис Уизли велела оставить его в покое, пока вы не придете и запретила Грозному Глазу накладывать на Гарри заклятье. Но он… вел себя достаточно смирно, когда мы ушли, во всяком случае, не бесился и не кричал. Рон поднимался к нему несколько раз, но Гарри спал…

- Гарри сейчас наверху? – уточнил директор.

- Да, в комнате Рона. Проводить вас, профессор Дамблдор? – предложила мисс Грейнджер с облегчением, потому что верила: опытный волшебник сможет помочь ее другу.

- Спасибо, я найду дорогу, - поблагодарил он и покинул гостиную.

Глава 4

Дамблдор постучал в единственную дверь на самом верхнем этаже, но ответа не последовало. Тогда директор Хогвартса взмахнул палочкой, убирая препятствие, и сделал шаг внутрь.

Гарри Поттер стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. Глаза его были закрыты, губы беззвучно шевелились, ладони скрещенных на груди рук с силой сжимали плечи – так, что костяшки побелели.

- Гарри? – негромко окликнул мальчика директор.

Поттер подскочил от неожиданности и резко развернулся. Растерянным взглядом уставился на Дамблдора, а потом на приоткрытую дверь комнаты, и резким движением поднял руки к вискам, словно ожидая приступа боли. Но его, по всей видимости, не последовало, и Гарри неуверенно опустил руки, еще раз недоверчиво покосился на дверь и произнес сиплым голосом:

- Здравствуйте, профессор.

Судорожно вздохнув, он зачем-то вновь окинул взглядом комнату, потом внимательно присмотрелся к Дамблдору.

- Как ты себя чувствуешь, Гарри? – спросил директор, садясь на кровать Рона и жестом веля молодому волшебнику поступить так же.

- Нормально, сэр, - без особой уверенности в голосе произнес Гарри, усаживаясь напротив. – Который из них были вы?

Дамблдор понял, что речь идет о самозванце, с которым Гарри столкнулся три дня назад.

- Второй, - спокойно сказал он, потому что сейчас не считал это таким уж важным. Куда больше тревожил его странный блуждающий взгляд Поттера.

- Я так и подумал, - облегченно сказал Гарри. – Как вы выбрались? Без проблем, я надеюсь? – он окинул взглядом Дамблдора на предмет физических повреждений и других последствий схватки с Волдемортом. – Что с вашей рукой?! – в ужасе воскликнул он, заметив увечье.

- Это произошло задолго до того, как я пришел за тобой, - успокоил Поттера Дамблдор. – Но как я это получил – узнаешь в другой раз. Сейчас расскажи мне, что тебя беспокоит. Аластор говорит, ты странно себя вел, да и Молли успела уже кое-что заметить.

Гарри опустил голову и задумался. Было видно, что он подбирает слова, то ли чтобы не показаться жалким со своей проблемой, то ли наоборот, не обеспокоить слишком директора.

- Говори как есть, Гарри, - подбодрил его Дамблдор. – Ты ведь знаешь, что можешь мне доверять, я сделаю для тебя все, что смогу.

Поттер кивнул, но в глазах его не было уверенности в правдивости этих слов. Профессор и сам видел несколько недостатков в этом заверении. Не всегда его решения и действия шли парню на благо.

- Как я ни стараюсь, я не могу закрыться от Вы-Знаете-Кого, - начал Гарри и нервно мотнул головой. – Он все это время с начала каникул досаждал мне. Постоянно напоминал о себе и о моей уязвимости. Он не давал мне спать, не давал ни одного спокойного дня. Я очень старался защититься. Я упражнялся в окклюменции почти все лето, и в последнее время даже начал преуспевать: после вечерних тренировок мне спалось спокойнее, лишь под утро Вы-Знаете-Кому становилось легче насылать на меня видения.

- Почему ты не написал мне, Гарри? – перебил мальчика Дамблдор, но не потому что не понимал, а потому что хотел, чтобы Поттер знал, что всегда может обратиться за помощью.

Но Гарри отмахнулся от этого вопроса, как если бы и так все было ясно. Он продолжил:

- Но после этого происшествия… когда мы с Дадли улизнули… Вы-Знаете-Кто решил взяться за меня основательно. Я чувствовал, какие усилия он прилагает, чтоб добраться до моего мозга… я сопротивлялся, как мог. Я пробовал поочередно все техники, о которых узнал из книг Гермионы, но он не отступал… а потом… в какой-то момент… он как будто разорвал меня в клочья. Он исчез, но успел что-то сделать. Что-то с моей головой. Я не знаю, как это объяснить. Галлюцинации… голоса…

Дамблдор пристально посмотрел на мальчика, словно ожидая увидеть следы заклятья. Но потом спросил:

- Гарри, а почему ты не называешь Вол… Ты-Знаешь-Кого по имени? – директор решил, что если у этой неожиданной перемены есть причины, надо быть осторожным и тоже не называть имени Волдеморта.

- Любое упоминание о нем вызывает боль. На самом деле не имеет значения, как его называть, но… Вы-Знаете-Кто… звучит как-то более нейтрально.

Юноша поморщился и заморгал, отгоняя боль. Через несколько секунд ему это удалось.

- Хочешь сказать, что когда ты вспоминаешь о нем – прости, Гарри, но мы должны это обсудить – его связь с тобой обостряется, так?

- Да, примерно так, - с нарастающим раздражением кивнул Поттер.

Дамблдор помолчал немного, давая возможность молодому волшебнику применить окклюменцию, а сам оглядел комнату. Она пестрела оранжевым, оранжевое же закатное солнце заглядывало в окно, но юношу эта яркость, казалось, не беспокоила. Что-то другое раздражало его куда сильнее, чем цвета вокруг. В распахнутую форточку врывался свежий ветер, обдувал все уголки комнаты, ерошил волосы на голове Избранного.

Гарри сел на кровати, скрестив ноги, словно йог, и закрыл глаза. Он дышал глубоко и ровно, и директору очень захотелось узнать, какую картинку он воображает для создания модели сознания. Но он не посмел проверить – любое ментальное вмешательство могло навредить.

А еще директор подумал – а не заговорить ли с Гарри на какую-нибудь отвлеченную тему, чтобы он забыл о Волдеморте, может, тогда ему будет легче закрыться? Но о чем его спросить так, чтобы это выглядело естественно? Например – почему он отказался уехать от Дурслей месяц назад? Но ведь это очевидно, Дамблдор и сам бы не захотел встречаться с теми, кого едва не обрек на погибель, да еще жить с половиной из них в одном доме больше месяца…

- Кстати, почему мы здесь, а не на площади Гриммо? – неожиданно спросил Гарри, и это «кстати» прозвучало очень странно. Но директор быстро придумал этому объяснение – парень, видимо, и сам искал нейтральную тему для беседы. Однако не нашел и спросил первое, что пришло в голову.

- Сириуса больше нет, и мы не знаем точно, кому принадлежит дом, - грустно пояснил Дамблдор, разводя руками. – Хоть ты и назван его наследником, мы не уверены, позволит ли магия древней чистокровной семьи вступить в право наследования человеку, не соответствующему представлениям Блэков о… хм… достойном владеть имением.

Гарри понимающе кивнул и не стал развивать тему, явно жалея о том, что вообще ее поднял. Дамблдор не стал настаивать. Он видел, что его общество становится Поттеру в тягость, ему хочется остаться наедине с собой и, возможно, помедитировать еще.

- Гарри, насчет твоей… болезни, - тяжело вздохнув, продолжил Дамблдор. – Я посоветуюсь с мадам Помфри, но не думаю, что она сможет помочь – она не специалист в области ментальной магии. Сам я тоже весьма озадачен, поэтому хочу спросить тебя… не будешь ли ты возражать, если я приглашу профессора Снейпа? Возможно, он сможет нам помочь.

После недолгой паузы, во время которой директор подбирал наиболее подходящие аргументы на случай, если последуют возражения, Гарри сказал:

- Если вы думаете, что он сможет чем-то помочь, я буду рад с ним пообщаться.

Эта фраза как ничто другое убедила старого волшебника в том, насколько Гарри плохо. Приглядевшись к бледному лицу, он заметил тени под глазами, покусанные губы и другие незначительные симптомы, свидетельствовавшие о том, что долго Избранный в таком состоянии не протянет.

Директор покинул спальню и заставил свои мысли переключиться на другое – еще одно дело было у него в «Норе».



- Здравствуй, Дадли, - поприветствовал Дамблдор юношу, меланхолично развалившегося на кровати поверх покрывала в бывшей спальне близнецов. - Вижу, ты благополучно поладил со всеми жильцами этого милого дома.

- Да уж, но боюсь, когда Гарри придет в себя, все изменится, - кисло улыбнулся Дурсль, неохотно принимая сидячее положение. - Сейчас они терпимы ко мне, но только потому, что я был с Гарри, когда он… заболел. И они все время спрашивают, что он говорил, когда приходил в себя, и о симптомах, и всякое такое. А когда Поттер выздоровеет… какая им будет от меня польза?

- Я так не думаю, - мягко покачал головой глава Ордена Феникса. - Если я правильно понимаю, ваши с Гарри отношения наладились этим летом... а друзьям в этом доме всегда рады.

Дамблдор засомневался на миг, удачно ли он подобрал формулировку, не подумает ли этот юноша, что его упрекают в том, что Поттеру большую часть его жизни не были рады в доме Дурслей. Но никаких угрызений совести на лице Дадли не отразилось. Тогда старый волшебник осторожно продолжил:

- Я вынужден сообщить тебе печальную новость, - при этих словах Дадли помрачнел еще сильнее. - Мы нашли тело Петуньи Дурсль. Ее убили, потому что она отказалась предать тебя и Гарри. Ее поездка к Вернону Дурслю была спланирована упивающимися смертью, слугами Волдеморта. Мне очень жаль, Дадли.

Парень шмыгнул носом, закусил губу, но не заплакал. Его взгляд остановился на обуглившемся уголке ковра возле камина. Дамблдор осторожно продолжил:

- Твоему отцу сообщили о произошедшем. Он хочет, чтобы ты приехал к нему. Наши люди охраняют его на случай, если враги попытаются напасть на него, чтобы шантажировать Гарри...

- Глупости! - воскликнул неожиданно зло Дадли. - Ему плевать, что будет с нашей семьей! - хотя еще две минуты назад он верил в то, что авторитет Гарри защищает его от происков близнецов, теперь он был настроен враждебно по отношению к кузену. – Он всегда ненавидел нас, и… и у него были на то причины! Поэтому не стоит убеждать меня сейчас, что смерть моей матери была затеяна как попытка досадить ему!

Дамблдор удержался от тяжелого вздоха и пристально поглядел на Дурсля, который сейчас плохо понимал, что говорит.

- «Досадить»? – с максимально возможным спокойствием переспросил он. – По-моему, не очень удачное слово… ну да ладно. Ты знаешь Гарри не хуже, чем я. Неужели ты думаешь, что если бы он мог, он не спас бы твою мать, независимо от того, что было между вами раньше? Неужели ты думаешь, что он позволил бы ей погибнуть, если бы знал, что происходит?

- Да мне плевать на то, что сделал бы Поттер! Факт в том, что из-за него погибла моя мать! Если бы он не прятался от этого вашего маньяка в нашем доме, он не навлек бы на нас эти беды! Кто, если не он, виноват во всем?!

Директор вновь вынужден был подавить вздох и удержаться от того, чтобы не нахмуриться. Он был готов к этому разговору, но одно дело – знать, что и как говорить, и совсем другое – видеть чувства парня – уже не ребенка, но еще и не взрослого - оставшегося без матери, столкнуться с его болью.

- Я виноват, - слегка склонив голову, произнес негромко Дамблдор. – Я заставил Гарри вернуться в ваш дом, хотя он этого не хотел. Я запретил его друзьям предоставить ему убежище, хотя многие из них предлагали. Я был уверен, что лучшей защиты, чем в доме его родственников, мы обеспечить не сможем…

- Вот оно что, - негромко, но угрожающе начал Дадли, но директор продолжил:

- И это место было бы безопасным как для него, так и для вас, если бы вся ваша семья продолжала жить в одном доме, доме, защищенном магией любви и смерти Лили Поттер… Но когда твой отец нашел другой дом, он стал уязвим для влияния врагов… а мы вовремя не узнали о распаде вашей семьи…

- То есть теперь вы говорите, что это я во всем виноват, так? – с горечью и отчаяньем уточнил Дадли и опустил голову на ладони, зарывшись пальцами в волосы. – Из-за меня разошлись родители, из-за меня погибла мама…

- Это не так, Дадли, - как можно более мягко и убедительно произнес Дамблдор. – Так сложились обстоятельства. Ужасные, несправедливые, трагичные обстоятельства, но виноватых здесь нет, кроме одного – Волдеморта. Ты можешь упрекнуть меня – в том, что я все же навязал Гарри вашей семье, хотя ни вы, ни он, этого не хотели… ты можешь упрекнуть некоторых членов Ордена Феникса в том, что они были недостаточно внимательны к вашей семье, когда наблюдали за Гарри и не заметили, что твой отец покинул дом. Если бы мы вовремя узнали об этом, то смогли бы предотвратить катастрофу… но что случилось – того не воротишь. Прости меня, Дадли. Я сделаю все возможное, чтобы впредь защитить тебя и твоего отца, но никакие раскаянья, обвинения или самобичевания не смогут вернуть к жизни Петунью Дурсль.

В комнате повисло долгое гнетущее молчание. Дадли слегка качал головой из стороны в сторону, словно отрицая мысли, которые приходят на ум. Дамблдор спокойно наблюдал за ним, выжидая удобного момента, чтобы продолжить разговор и как можно более ловко сменить тему.

Однако Дадли, казалось, с головой погрузился в свое горе и не был готов к продолжению беседы. И действительно, через некоторое время Дурсль произнес:

- Не могли бы вы оставить меня одного? Мне надо подумать… - это был вопрос лишь отчасти, словно желание соблюсти вежливость. Директор почувствовал, что если не уйдет сейчас, то сделает только хуже, и потому счел правильным сказать:

- Конечно, Дадли. Я хотел бы обсудить с тобой кое-что еще, но оставим это на другой раз.

***

Судя по тому, что успел рассказать Дамблдор, Снейп сделал вывод о родстве проблем Гарри Поттера и Темного Лорда. Теперь ключевой задачей было понять, что же именно не дает им покоя. Судя по всему, оба провалялись два дня в обмороке, оба не могут контролировать свои ментальные потоки… И один Мерлин знает, чем обернется это для паршивца Поттера, если Волдеморт совладает со своим разумом раньше.
Северус не стал раньше времени делиться с директором своими догадками, а решил сначала лично посмотреть на Поттера. Он был удивлен тем, что мальчишка согласился принять его помощь, хотя не сомневался, что Дамблдор перед этим прочел ему увлекательнейшую лекцию на тему «почему надо слушать профессора Снейпа».

В общем, приближаясь к «Норе», Северус был преисполнен неприятными предчувствиями. Он-то надеялся, что не встретится с Поттером раньше, чем в сентябре, когда тот явится на урок защиты от темных искусств.

Совершенно случайно, приближаясь к дому, он взглянул наверх. Там, на подоконнике окна самого верхнего этажа, сидел Герой и мрачно рассматривал происходящее внизу. Если он и заметил Снейпа, то не подал вида.

- Здравствуй, Молли, - резко поздоровался Северус, едва переступив порог кухни. Других девушек – вездесущую Грейнджер, младшую Уизли и будущую Уизли, Делакур – помогавших по хозяйству, он проигнорировал. – Дамблдор уже пришел?

- Да, он в гостиной, проходи, Северус, - ответила миссис Уизли. – Сделать тебе чаю?

- Нет, благодарю, - процедил сквозь зубы Снейп и шагнул в указанном направлении.

Едва войдя в гостиную, он плотно прикрыл за собой дверь и наложил заглушающие чары.

- Итак, какие новости, Альбус? – сразу приступил он к делу. Ему не хотелось тянуть. Раньше начнем – быстрее справимся с неприятной работой.

- Я говорил с Гарри вчера, а сегодня его еще не видел. Молли говорит, он все еще сильно раздражен и никого не впускает в комнату. Утром хотел «пойти прогуляться в более уединенном месте» и сильно расстроился, когда ему не позволили. И ест очень мало…

- Вот аппетит его меня уж точно не должен волновать, - перебил директора Снейп. – Вы проверяли, как у него с окклюменцией?

- Нет, я боялся растревожить кровоточащую рану, - деликатно заметил директор, на что Северус лишь презрительно фыркнул. – Мы ведь не знаем – вдруг это легилименция на него так влияет? Ведь в тот день и я, и Том пытались заглянуть в его мысли. И если я старался сделать это аккуратно и безболезненно, то можно ли того же ждать от Волдеморта?

Через две минуты они оба поднялись по узкой лестнице. Дамблдор осторожно постучал, на что из комнаты раздался оклик: «Войдите!»

- Здравствуй, Гарри, - приветливо произнес директор, проходя в комнату. Мальчишка спрыгнул с подоконника ему навстречу и остановился нерешительно в двух шагах от окна. Его испуганный взгляд пробежал по пришельцам, руки непроизвольно потянулись к голове, но через миг опустились. – Закройте дверь! – резче, чем позволяла вежливость, сказал парень, но, одумавшись, добавил: - Пожалуйста.

Снейп плотно закрыл дверь и замер, наблюдая, как Дамблдор и мелкий пакостник садятся на кровать и выжидающе глядят на него. Он опустился на стул у двери и скрестил руки на груди.

- Ну что, Гарри, есть какие-то изменения? – мягко поинтересовался директор.

Поттер отрицательно потряс головой.

- Может, попробуешь более подробно описать, что с тобой происходит? Нам надо с чего-то начать, от чего-то оттолкнуться.

- Я уже начинаю сомневаться, что это Волдеморт виноват в том, что происходит с моей головой, - оба взрослых заметили, что имя Темного Лорда было сказано с огромной злостью и даже вызовом: мол, вот так, Том, не думай, что я тебя боюсь! – Да, толчок к этому дал именно он, - продолжил Поттер, - но сейчас я не чувствую его постоянного влияния. Только когда я вспоминаю о нем – появляется боль.

- А когда ты не думаешь о нем – что ты чувствуешь? – спросил Дамблдор. - Что тебя беспокоит?

Мальчик задумался ненадолго, потом поднял удивленный взгляд на Снейпа.

- Перестаньте, пожалуйста, - спокойно сказал ненавистный вражеский отпрыск, но лицо его было каменной маской, то ли от злости, то ли от страха. Зельевар убрал палочку, которую перед этим тайком достал, чтобы применить невербальную легилименцию. – К чему это сейчас?

Снейп вовсе не собирался грубо врываться в мысли Поттера и вообще доставлять ему какие-либо неудобства. Если бы все пошло по плану, парень бы и вовсе не заметил легкого вмешательства – просто мысли потекли бы в нужном направлении. Но он, по всей видимости, каким-то невероятным образом преуспел в окклюменции – теперь в его мозг так просто не заглянуть.

- Мне хотелось бы оказаться в каком-нибудь уединенном месте, - сказал, наконец Поттер, вновь опустив взгляд на покрывало. – Меня достала эта толпа людей, каждый день бродящая по дому. Я постоянно слышу их, чувствую их присутствие, меня так раздражает эта их жалость, вечное внимание к моей персоне…

- Успокоительное пробовали? – язвительно поинтересовался Снейп. – Очень похоже на обычную подростковую раздражительность.

- Пробовали, - тем же тоном ответил Гарри. – В первый же день. Да, на душе становится спокойнее, как-то… безразличнее. Но от головы-то никуда не деться. Да, мне досаждает моя голова, какой бы пустой она ни была, - злобно буркнул парень, не поднимая взгляд, как будто отвечая на очередное едкое замечание Снейпа. – Ладно, я не буду шуметь, - сам же и примирительно сказал Гарри, - мне действительно нужна… помощь.

Дамблдор и Снейп мрачно переглянулись.

- Какую именно технику вы использовали, когда защищались от Темного Лорда? – спросил Северус.

- Моделирование разума, - нехотя ответил Гарри. – Самая простая. Я не переоценивал своих способностей к этой науке.

- И как же выглядит ваша модель? – спокойно и даже как-то вкрадчиво поинтересовался Снейп, игнорируя последнее замечание Поттера.

Поттер смущенно поджал губы, но решил не таиться.

- Крепость, окруженная каменной стеной. Вокруг нее лес, а дальше – высокие горы. Волдеморт сейчас бродит где-то в лесу, ближе к горам, чем ко мне.

Снейп и Дамблдор вновь переглянулись, и после недолгой паузы директор спросил:

- Как сейчас выглядит твоя «крепость»?

Гарри, по всей видимости, действительно довольно долго работал с этой моделью, а это значит, что теперь медитативный образ зависит не только от его воображения, но и от реального состояния защиты разума.

- Много обломков и разрушений, - грустно сказал парень. – Но главные башни выстояли. Остальные на ремонте…

- Сколько времени может понадобиться на их восстановление? – с небывалой серьезностью спросил Снейп.

- Я не знаю, - еще более грустно покачал головой Поттер. – Мне тяжело ремонтировать. Я… я не вижу в этом смысла. Но работа идет. Медленно, но идет…


Глава 5

Гарри хотелось плясать, смеяться и кричать от облегчения. Проснувшись, он по привычке потянулся за стаканом воды, но не чтоб выпить, а чтоб поставить на лоб и немного освежить голову от дурных мыслей, лезущих в нее на протяжении уже почти двух недель вместе со странными голосами и образами. Но теперь все было великолепно. Ни шума в голове, к которому Поттеру уже почти привык, ни боли, и, как следствие, ни капли раздражения. Тишина и покой. Свобода. Радость.

Гарри вскочил, не веря в свое счастье, и прошелся по комнате. Потом сел на кровать, закрыл глаза, представил свою «крепость». Она была полностью восстановлена, словно какой-то невидимый помощник отремонтировал ее за одну ночь. Еще вчера в одной из стен был огромный пролом, но сегодня все было безупречно. И это было так прекрасно, так здорово, что Поттер не выдержал, быстро оделся и едва ли не бегом спустился на кухню.

Миссис Уизли и Джинни в четыре руки нарезали какие-то овощи. При неожиданном появлении Гарри обе они замерли и настороженно переглянулись.

- Доброе утро, миссис Уизли, Джинни, - весело поздоровался Гарри. И, глядя на их встревоженные, изумленные лица, решил добавить: - Простите, что я все эти дни так отвратительно себя вел. Я ужасно себя чувствовал. А теперь все прошло. Я свободен и жизнь прекрасна.

- Это замечательно, милый Гарри, - бросилась обнимать его миссис Уизли. – Все будут очень рады, что ты, наконец, снова с нами.

И она, с новой силой засуетилась на кухне. Джинни лишь тепло улыбнулась старшему другу и вернулась к своему делу.

Гарри был благодарен за то, что ему так легко простили все его неприятные чудачества. Но это были, впрочем, только двое из всех тех, на кого он успел накричать, обругать и даже стукнуть по затылку.

Почти две недели назад их с Дадли доставили сюда, и все это время Гарри был в ужасном состоянии. Он изо всех сил старался сдерживаться, но любая, даже самая несущественная мысль, приходившая ему в голову, выводила его из равновесия. Поттер надеялся, что Дамблдор поможет ему, но директор лишь развел руками. Тогда гриффиндорец согласился поговорить со Снейпом, но тот лишь усмехнулся высокомерно и ничего не сказал.

Впрочем, помощь ему все же оказали. Своеобразную, едва ли исчерпывающую все ресурсы Ордена и его шпиона, но после принятия зелья, приготовленного Снейпом, голоса в голове действительно стали вести себя тише. Но Гарри все же пришлось попотеть и самому: восстановить за него защиту не мог никто. Дамблдор и Снейп навещали его по несколько раз в день и котролировали процесс, но это лишь раздражало Гарри. В таком режиме прошла целая неделя, когда Поттер понял, наконец, что это может никогда не закончиться. Назойливое бормотание в голове, смутные тени на грани сознания, легко ускользающие, едва пытаешься за нее ухватиться, но такие надоедливые… со всем этим придется смириться и, по всей видимости, жить. Так что нечего больше терять время. Надо привыкать прямо сейчас. Гарри напомнил Дамблдору, что у них есть некоторые дела. Как бы то ни было, а совсем скоро придется ехать в Хогвартс.

Директор лишь для соблюдения формальности спросил у Гарри, сможет ли он вытерпеть присутствие нескольких людей, и легко принял его ложь о том, что все в порядке. В тот день они предприняли два небольших путешествия: на площадь Гриммо, чтобы убедиться, что Гарри действительно является хозяином поместья, а потом к некоему Горацию Слизнорту, чтобы убедить его преподавать в Хогвартсе. Гарри не совсем понимал, зачем он понадобился директору для второго пустякового дела, но был очень рад, что дом Сириуса – точнее, теперь уже его дом – будет вновь полезен в качестве штаба Ордена Феникса.

И хотя Гарри заставил себя притворяться здоровым, ему было по-прежнему тяжело. Не только потому, что на него давило его новое недомогание, но и потому, что он сдерживал агрессию, возникавшую в ответ на странную болезнь. Его нервы были на пределе, руки дрожали, спина покрылась мокрым потом, и он скрылся в комнате Рона, которую самым наглым образом оккупировал с первого же дня.

Лишь после продолжительного отдыха и очередной порции снейпового зелья, он смог вновь заняться восстановелнием окклюментной защиты. Работа продвигалась, но с каждым днем все медленнее и труднее. Гарри заставлял себя не впадать в отчаянье и понимал, что если бы профессора не контролировали его, он бы давно наплевал на себя и забросил бы это нелегкое и бессмысленное дело. И все равно раздражался при их появлении, но продолжал работу…

И только теперь, через две недели после того как все началось – пришло облегчение. Полная тишина в голове, не считая собственных мыслей, настоящая свобода. Гарри дышал и не мог надышаться. Даже голова закружилась от удовольствия.

- Рон, дружище, прости меня, - искренне произнес Поттер. – Возвращайся в свою спальню, я больше не смею препятствовать тебе. И огромное спасибо, что согласился предоставить мне уединение.

- Я рад, что ты снова с нами, - подмигнул ему Рон, с энтузиазмом принимаясь за завтрак.
До возвращения в Хогвартс оставалось всего три ночи в «Норе». День был просто великолепный. Кроме замечательной погоды и прогулки с друзьями в первую половину дня, масса встреч с членами Ордена Феникса, узнавшими о его долгожданном выздоровлении и желающими лично его поздравить.

Ближе к вечеру явился Дамблдор, и, убедившись, что с его подопечным теперь действительно все в порядке, заговорил:

- Гарри, я не стал беспокоить тебя по этому вопросу раньше, потому что это требует… хорошего настроения, в некотором роде, - многообещающе начал директор, уводя мальчика из гостиной, в которой близнецы начали демонстрацию очередного своего изобретения – Волшебных Мозголомок. Поттер подумал, что на создание этого шедевра их вдохновил Дадли – это очень походило на обычные магловские головоломки типа кубика Рубика или пазлов, которые по мере решения либо запутывались еще больше, либо сами собой решались, в зависимости от желания того, кто за них брался.

Гарри покорно последовал за директором. Когда они остались наедине на ярко освещенной кухне, Дамблдор продолжил:

- Мы все еще не решили окончательно, как быть с Дадли и мистером Дурслем. Наши люди предупредили их об опасности и несколько человек постоянно их охраняют. Они живут у сестры Вернона Дурсля, пока она отдыхает на Майорке, но вскоре у твоего дяди закончится отпуск, а его сыну надо будет ехать в школу… и вот тут-то мы и оказываемся в затруднительной ситуации – назначать троих людей, только чтоб охранять по отдельности этих беззащитных маглов… надеюсь, ты понимаешь меня, Гарри. Мы не можем себе этого позволить.

- Я понимаю, - кивнул Гарри, который все еще не улавливал сути вопроса. Чем он может тут помочь? – У вас есть какие-то предложения?

- Да, Гарри, - ответил директор. - Я хотел бы, чтобы ты вместе со мной навестил твоих родственников и попытался поговорить с ними. Единственный способ защитить их – наложить на дом заклятие Доверия и убедить их никуда не выходить. Я уверен – они согласятся, что их жизни стоят того, чтоб некоторое время провести в заточении.

- Я понимаю, - с готовностью кивнул Гарри, но по лицу его пробежала тень сомнения. – Но я не уверен, что они прислушаются к моим словам. Я… я ведь… - он совсем помрачнел и судорожно вздохнул. – Еще один человек погиб из-за меня. Я виноват в смерти тети Петуньи. Они понимают это. И вряд ли захотят моей помощи.

- Ты не виноват, Гарри, - терпеливо произнес Дамблдор, прерывая поток самобичеваний. – Виноват Волдеморт, от которого исходит это зло, виновата Беллатриса, из чьей палочки вылетело убийственное проклятье. Ты, Гарри, такая же жертва обстоятельств, как и твоя тетя, - при этих словах Поттер еще больше помрачнел, но перечить не стал.

- Я сделаю все что смогу, - пообещал юный волшебник, вздыхая. – Когда мы отправимся?

- Сейчас я отправлю письмо твоему дяде и сообщу, что мы будем у них завтра в шесть вечера. А ты за это время подумай, как ты можешь убедить своих родственников доверить тебе Тайну их места укрытия. Заклятие нельзя наложить без их согласия сделать тебя Хранителем.

- Хорошо, профессор, я подумаю, - без особой надежды на успех, пообещал Гарри. Он-то знал, что даже если Дадли смягчился в последние месяцы, то уж после смерти матери он никогда не сможет доверять Гарри. Что уж говорить о дяде Верноне.



И действительно, выражение лиц Дурслей не сулило ничего хорошего. Гарри утешал себя тем, что он пришел сюда не ради себя, а ради них. Но тем больнее было слышать отказ за отказом, заставлять их слушать разумные доводы, не поддаваться на провокации.

Дядя Вернон был настроен очень агрессивно. Ровно минуту он дал Гарри нормально говорить, а потом стал перебивать, сыпать обвинениями и упреками, и, казалось, только и думает что о возможной расправе над виновником всех бед в его жизни.

Дадли же все это время, молча сидел в углу кухни, куда без энтузиазма были приглашены визитёры, и смотрел то на Гарри то на отца, и даже изредка бросал неприветливые взгляды на директора.

После получаса споров, во время которых Гарри и уговаривал, и умолял, и кричал, и всячески доказывал свою правоту, угрожал применить силу, и один раз даже попросил Дамблдора применить к Вернону Дурслю заклятие Силенцио. Но ничего не помогало. Гарри был в отчаянии. Он беспомощно развел руками и сказал Дамблдору, что надо будет попробовать в другой раз. Они уже собирались удалиться, как вдруг послышался неуверенный голос Дадли:

- А как же я? Мне вы защиту не предложите? – в его голосе звучал и страх, и разочарование, и даже легкая обида.

Гарри словно током ударило. Ему стало стыдно и противно за самого себя.

- Прости, Большой Дэ, - резко развернулся он к кузену. - Ты хочешь, чтобы я стал Хранителем твоей Тайны?

- Конечно, хочу, - сказал Дурсль-младший, успевший усвоить за пол часа кто такой «Хранитель» и зачем нужно заклинание Доверия. – Кто же, если не ты?

- Но одного согласия нам не достаточно, - заметил директор. – Нам нужно два «да», чтобы полноценно защитить дом.

- Нет, нет, и еще раз нет! – завопил Вернон. – Убирайтесь и прекратите пудрить мозги моему сыну! Он не может бросить школу! Он не может загубить свое будущее! Ему уже зарезервировано место в университете, и если через два года он не поступит…

- Он не поступит туда через два года, если через неделю погибнет! – заорал в ответ Гарри, не обращая внимания на предупреждающий жест Дамблдора.

- Он не погибнет, если ты и твои уроды будете держаться от нас подальше! – Вернон забрызгал слюной всего Гарри, но тот не имел что на это возразить. Это была правда. Если бы не было в жизни Дурслей Гарри, не было бы и этой ужасной потери.

- Теперь уже поздно об этом говорить, - заметил парень куда более спокойно. – Волдеморт ищет вас, и ищет не для того, чтоб объяснить правила квиддича.

Вернон упрямо тряс головой. Поттер окончательно сник. Дамблдор сделал приглашающий жест рукой, намекая, что им пора. Гриффиндорец лишь надеялся, что на этом не прекратятся их попытки убедить родственников принять помощь. Но тут вновь подал голос Дадли:

- Вы ведь не оставите меня только лишь потому, что мой отец против защиты? Неужели нет другого способа, кроме заклинания Доверия?

Гарри вопросительно поднял взгляд на Дамблдора. Тот испытующе буравил взглядом младшего Дурсля.

- Ты, Дадли, сильно расстроишься, если придется бросить школу?

- Я в любом случае собирался это сделать, и мама поддержала мое решение. Я планировал поработать немного, а потом, может быть, поступить в колледж…

- В таком случае, я могу предложить тебе убежище в штабе Ордена Феникса, - мягко улыбаясь, сообщил директор. – Собирай вещи, я отправлю Гарри домой и вернусь за тобой. А с вами мы еще поговорим, - многозначительно поглядел старик на Вернона, который не верил своим глазам. Его сын – его умный сильный сын! – предпочитает безопасности и уюту родного дома непонятный уродский штаб; защите родного отца – помощь каких-то чужих и ненормальных людей. Нет, такое невозможно. Это неправильно!

Но всего через пол часа, когда Гарри, вновь находясь в гостиной «Норы» рассказывал о наполовину удавшейся экспедиции в дом Дурслей, явился Дамблдор и сообщил, что его кузен с удобствами устроился в комнате на втором этаже дома номер двенадцать на площади Гриммо. Так же он посоветовал гриффиндорцу навестить брата перед отъездом в Хогвартс.

Оставалось еще немного времени и Гарри решил потратить его с пользой – уговорил Чарли сопровождать его в Лондон. Все нужное для школы миссис Уизли давно купила, но юноша хотел подыскать кое-что для Дадли. Ему, по всей видимости, не меньше года придется прожить в волшебном доме среди незнакомых людей, и надо как-то скрасить это существование.



Было проще простого из «Норы» попасть на площадь Гриммо – через сеть летучего пороха – чем Гарри и не преминул воспользоваться, когда купил все что считал нужным. С запозданием он подумал, что должен был посоветоваться с Дадли о том, что тому может понадобиться, но пообещал себе позже докупить все необходимое.

Поприветствовав Люпина, Тонкс и Наземникуса, Гарри потащил свою ношу по лестнице наверх. Он застал Дадли в растерянности – тот не знал, как себя вести, как разговаривать с волшебниками. В штабе никто не жил постоянно – ночевали по очереди, и, конечно, никто здесь не готовил обеды на всех. В кладовке были некоторые запасы пищи, но Дурсль об этом не знал, да и откуда?

- Четырнадцать лет я жил в вашем доме, ел вашу пищу, донашивал твою одежду, - с легкой усмешкой заметил Гарри. – Теперь ты находишься в моем доме и можешь чувствовать себя свободно. Идем, я покажу тебе кухню. Ты только должен быть осторожен и не трогать вещей, которые кажутся тебе подозрительными, а тем более тех, что так или иначе походят на семейные реликвии Блэков. Твоя комната и кухня полностью избавлены от таких предметов. Единственный источник возможных неприятностей – эльф Кикимер – удален в Хогвартс и тебя не побеспокоит.

Когда экскурсия на кухню была завершена, Гарри вернулся к цели своего визита.

- Это – тебе, - сказал он, затаскивая покупки в комнату кузена. – Это почтовая сова, - он поставил большую клетку с неясытью на стол. – Придумай ей имя и корми вот этим, - Гарри выложил несколько пачек с кормом рядом с клеткой. - Чтобы отправить письмо ты должен привязать его ниткой или шнурком к лапе совы и сказать ей, кому и куда это надо доставить. Не держи ее все время в клетке, выпускай полетать.

Как раз в это время Дадли раскрыл одну пачку с кормом, извлек несколько совиных чипсов и просунул в клетку. Сова ухнула одобрительно и проглотила их, не раздумывая. Кажется, в магазине ее лакомствами не баловали.

- Смешная, - сдержанно одобрил Дадли. – Надеюсь, ей со мной понравится. Только вот папа, боюсь, покалечит ее, когда она принесет ему письмо. И уж точно он не сможет прислать ответ.

- Я надеюсь, Дамблдор сумеет его убедить, - без особой уверенности сказал Гарри. У него самого сильно портилось настроение каждый раз, когда он вспоминал о вчерашней беседе. – Ну да ладно. Вот, я купил тебе еще тетради, карандаши, ручки, бумагу. Ты сможешь закончить школу заочно, если захочешь. Позже скажешь, какие тебе нужны книги – купим без проблем. Кроме того… ну, ты и сам знаешь, что я не спец в этих делах… - Гарри неуверенно извлек из пакета боксерские перчатки. – Вот, держи. Можно будет обменять в магазине, если это что-то не то. И еще вон там посмотри…

Дадли, не веря своим глазам, оглядел подарок Поттера и не замедлил примерить. По всей видимости, пришлись впору, чему Гарри был очень рад. Потом кузен заглянул в другой пакет и извлек из нее большую кожаную грушу.

- Повесишь, где тебе удобно, - неловко сказал Гарри. - Можешь даже на чердаке – там много места. Я подумал, что тебе захочется как-то потренироваться.

- Спасибо! – сказал Дадли, очень много вкладывая в это единственное слово. – Но ты вовсе не обязан покупать мне все это, - заметил он недовольным тоном. – Я не хочу быть нахлебником. Часть дома от мамы я все же унаследовал… я могу заплатить…

Гарри понимал, что брат чувствует себя несколько обязанным, но не этого гриффиндорец хотел добиться. Он постарался подобрать слова так, чтобы снять ненужный эффект:

- Не говори глупости, Большой Дэ. Мы ведь с тобой не чужие люди, найдем как рассчитаться, верно?

С этими словами Гарри ушел, довольный собой. Он видел, что угодил Дадли. Теперь брату будет легче переживать собственное заточение. Надо будет написать ему из Хогвартса.



Накануне поездки в школу Гермиона увела Гарри и Рона прочь из Норы, желая что-то с ними обсудить без лишних ушей. По дороге им встретилась Джинни и Грейнджер позвала и ее тоже, сочтя, что ее присутствие не будет лишним.

- Есть несколько вопросов, которые я хотела бы с вами обсудить, - начала девушка, когда все расселись в круг на траве в тени крепкого дуба неподалеку от «Норы». – Я думаю, что в будущем году нам следует возобновить занятия ОД. Как вы на это смотрите?

- Более чем положительно, - тут же отозвался Рон.

Джинни тоже одобрительно кивнула, при этом как-то странно улыбаясь. Ей, видимо, польстил тот факт, что она была принята в их круг как равная. Гарри же медлил с ответом. Он догадывался, что рано или поздно придется об этом поговорить и он не знал, как объяснить друзьям свое отношение к этому.

- Слизнорт не может быть хуже Амбридж, – сказал он через несколько долгих секунд, тщательно подбирая слова, чтобы не выдать своих настоящих мыслей.

- Даже если новый преподаватель будет гением, дополнительные занятия не пойдут во вред, - сказал Рон, прежде чем Гермиона успела отреагировать. – Началась открытая война, Гарри, и кто угодно может спорить о том, нужны ли боевые навыки, но не ты.

- Кроме того, - продолжила Гермиона, не обращая внимания на кислую мину Поттера, - в этом году я хотела бы организовать все более масштабно. Теперь мы не должны будем скрываться, и, возможно, сможем дать официальное объявление и привлечь всех желающих.

- Гермиона, а ты не боишься рассориться со Слизнортом? – еще раз осторожно попытался возразить Гарри.

- А почему она должна с ним рассориться? – не понял Рон.

- Ну, понимаешь… этот наш ОД – своего рода конкуренция урокам защиты от темных искусств, - пояснил Гарри. – Всем известно, что в прошлом году мы затеяли его из-за некомпетентности Амбридж. Профессор Слизнорт может подумать, что мы считаем его неумехой и пытаемся исправить его «недоработки».

Но Гермиона не была бы собой, если бы не подумала об этом. Она сразу же нашлась, что сказать:

- Ну, тогда мы будем периодически советоваться с ним, что да как объяснять ребятам. Постараемся сделать так, чтобы наши темы не пересекались… и вообще скажем, что это не наша инициатива, а… ну, по просьбе ребят. Я, например, староста, это не будет выглядеть подозрительно.

Гарри грустно усмехнулся. Он понимал, для чего его подруга затеяла это, но не собирался поддерживать ее решение. Гермиона хочет показать, что друзья поддержат его в войне, вступят в битву при необходимости и встретят врага во всеоружии… но этого Поттер хотел меньше всего. Он больше никогда не позовет своих друзей в бой… больше никогда никого не подставит. Если ему суждено сразиться с Волдемортом, он сделает это один, не рискуя ничьей жизнью или здоровьем…

Перед ним сейчас сидели трое его преданных друзей, еще двое – Невилл и Полумна, присоединятся к ним в школе… как будет он себя чувствовать, случись что-то ужасное с кем-то из них? И как убедить их в том, что они не должны рисковать собой, и при этом еще и не обидеть...

- Мне очень жаль, но я не буду в этом участвовать, - с легким вздохом сказал Гарри, глядя в глаза поочередно каждому, чтобы у них не было сомнений в окончательности его решения. – В этом году нагрузка и так будет довольно большой…

Парень не стал дожидаться ответа, поднялся и зашагал по направлению к дому. Он надеялся, что его не станут окликать и убеждать. Он хотел, чтобы Гермиона все правильно поняла, чтобы Джинни не посчитала его трусом, неспособным вступить в битву, чтобы Рон поддержал его… но шок на лицах друзей был слишком красноречивым, чтобы его неправильно интерпретировать. Гарри понял, что разочаровал своих друзей и поспешил убраться, чтобы не мешать им планировать свое великое дело.

Еще недавно, когда он только шагал вслед за Гермионой по зеленой траве прочь из дома, он был уверен, что должен упомянуть об их рейде в министерство, должен рассказать о пророчестве… но что-то остановило его. Он боялся, что если расскажет им, то окончательно признает, что верит в предсказание. А пока он верит в него не до конца… у него есть шанс выжить. Он чувствует себя не так обреченно. Ведь признать себя приговоренным – значит сделать шаг навстречу смерти. А Гарри не был к этому готов. Еще нет.

И лишь у самого дома он заметил, что Гермиона, Рон и Джинни следовали за ним почти по пятам.

- Что ж, возможно, ты и прав, - сказала младшая Уизли, ободряюще кладя руку ему на плечо. – С капитанскими обязанностями да еще уроками для ЖАБА у тебя действительно будет мало времени.

- А ОД мы займемся сами, - поддержал Рон. – Нам это нужно больше, чем тебе, но только ты нам поможешь, если что-то не будет получаться, хорошо, дружище?

Гарри облегченно кивнул и губы его сами собой растянулись в улыбке. Друзья поняли.

- А ты изменился, Гарри, будто повзрослел, - сказала неожиданно Гермиона, пристально глядя ему в глаза.

- И ведь как раз вовремя, верно? - отшутился Избранный, но еще некоторое время чувствовал на себе испытующий взгляд подруги.



Поездка на Кингс-Кросс всегда была непростым и суматошным делом. Особенно в компании из четырех школьников и восьми взрослых, их охраняющих. Еще на магловской части вокзала на них подозрительно оглядывались и удивленно таращились на сов в клетках. А уж когда они попали на платформу девять и три четверти, то вовсе оказались в непонятном пространстве, радиусом метров пять, которое другие волшебники старались обходить стороной.

- Гарри, у меня для тебя новость, - сказал Люпин, когда убедился, что опасности нет и охранную миссию можно считать оконченной – только дождаться отбытия поезда. – Не знаю, посчитаешь ты ее хорошей или плохой, но… нам удалось уговорить Вернона Дурсля переехать на площадь Гриммо, под защиту Ордена.

- Полагаю, это произошло после того, как Волдеморт пригрозил ему лично? – скептически поинтересовался Поттер. Он был рад этой новости: во-первых, он хоть сколько-нибудь загладит свою вину за смерть тети Петуньи, а во-вторых, Дадли будет не так одиноко.

- Нет, просто его сын написал ему письмо, и каким-то образом смог убедить, что это не так страшно, - объяснил Люпин и в лице его появилась лукавинка. - Есть еще кое-какие новости от них, но, я полагаю, ты должен узнать это лично от Дадли, ну или… от близнецов.

Гарри огляделся вокруг и увидел Фреда и Джорджа, которые как раз давали Джинни коробку со своими изобретениями и объясняли, что как работает – видимо, надеялись, что она сумеет распространить их товар среди школьников и сделать их бизнес еще более популярным.

- Эй, ребята! – окликнул Поттер близнецов.

Те двое откликнулись мгновенно и приблизились в издевательском поклоне:

- Чего желает наш четырехглазый повелитель? – спросили они хором.

- Как там дела у Дадли? – спросил он нейтральным тоном, потому что не понял, на что намекал Люпин: то ли близнецы досаждают его кузену, то ли наоборот.

- О, он на редкость талантливый магл, - изумленно констатировал Фред.

- Умеет читать, писать, считать, - подхватил Джордж.

- Кричать, бить кулаком в челюсть, колдовать…

- А еще придумывать всякие штуки! – заключили с восторгом близнецы. – Он не владеет магией, но начинает понимать, что это такое. И выдает нам удивительные идеи насчет некоторых магловских штуковин, которые можно наделить необычной магией, так чтоб получилось нечто потрясающее.

- Короче, - подытожил Фред. – Настоящий кладезь идей! Он раскрыл перед нами новые необъятные горизонты…

- Гарри, пора садиться в поезд! – окликнул мистер Уизли.

- Я очень рад, ребята, что вы с ним поладили, - искренне сказал Поттер, подавая каждому поочередно руку. – Присмотрите за моими родственниками, но будьте осторожны с Верноном. Я не хочу с ним конфликтов.

- Сделаем все в лучшем виде, - пообещал Джордж. – Ты себе не представляешь, что получается, если объединить идеи магловских боксерских перчаток и заклинания Дантисимус.

- Гарри! – поторопила мальчика Гермиона и он, махнув на прощанье рукой всем провожающим, заскочил в поезд.

Едва Люпин успел закрыть за ним дверь, поезд тронулся. Ребята успели выглянуть и махнуть на прощанье всем оставшимся на платформе, как та исчезла за поворотом и поезд начал стремительно набирать скорость.

- Ну что… пошли искать свободное купе, - вздохнула Джинни то ли облегченно, то ли расстроено. Она все еще сжимала в руках большую фиолетовую коробку.

Гермиона первая зашагала по вагону, младшая подруга за ней. Рон загляделся на какую-то девчонку и Гарри его обогнал. Настроение его уже несколько дней было приподнятым. Только раз в жизни он ехал в школу, переполненный такими хорошими предчувствиями – в год поступления. И вот теперь он вновь чувствует в себе волю к борьбе, массу идей в голове, и даже… определенную уверенность в успехе.

- Привет, Гарри, - неожиданно из ближайшего купе выглянула белобрысая голова и в следующий миг Поттера ослепила вспышка фотоаппарата.

А еще через миг он почувствовал как невероятная, чудовищная сила, ураганом набросилась на него. Казалось, гранитная скала размером с Хогвартс обрушилась на него, а потом снова, и снова, а потом перед глазами понеслись образы из прошлого: Седрик, Амбридж, Сириус… еще одна гранитная скала… двое Дамблдоров, полет с Дадли на метле… еще один жестокий удар…

- Гарри, что с тобой?!

Гарри не мог сопротивляться, его крепость одним ударом была разрушена до основания, от нее не осталось и камня на камне… все, что юноше оставалось, это наблюдать, как Волдеморт извлекает из его мозга мысль за мыслью, все, что ему нужно… книги по окклюменции, разговор со Слизнортом, прогулка с друзьями… ох, и достанется же этому Снейпу, за то что не рассказал всех подробностей о Поттере…

Юноша вдруг сообразил, что последняя мысль принадлежит не ему.

- Гарри, держись, постарайся сосредоточиться…

Почувствовав, что Волдеморт готовит еще один удар, гриффиндорец собрал всю имеющуюся у него волю и чисто интуитивно, не понимая толком, что делает, высвободил не мысли, а чувства. Страх, боль, отчаянье… то, что ожидаемого удара не последовало, вдохновило его, подсказало, что он действует правильно.

- Гарри, подумай о чем-то нейтральном. Домашнее задание по чарам…

Изо всех сил стараясь отогнать картинки, которые интересовали Волдеморта – о его друзьях и близких, которыми он дорожит, Гарри наполнил все свое существо чувствами тепла и любви, которые наполняли его сердце в течение нескольких последних дней. Нежность по отношению к друзьям, благодарность к чете Уизли, любовь…

Гарри буквально почувствовал, как Темный Лорд пятится прочь от того, что причиняет ему дискомфорт. Но Поттер не желал просто так отпускать врага. «Он должен знать, что нельзя безнаказанно мучить меня!»

- Отойдите! – рявкнул Гарри, лишь краем сознания отмечая, что вокруг него собралась толпа народа. Он неуклюже завалился в опустевшее купе. – Прочь от меня! – заорал он и запер дверь заклинанием, чтоб никто не мог ему помешать.

Он сосредоточился на том, чтоб направить поток чувств на врага, установившего связь. Том не учел, что связь – двухсторонняя. Он не ожидал, что Гарри тоже может воспользоваться ею. И теперь враг изо всех сил пытался разорвать ее, но, как и Приори Инкантатем, она питалась силой двоих магов и могла быть разорвана лишь по согласию обоих.

Гарри изо всех сил удерживал Тома в своем сознании, что причиняло невероятную боль обоим. Избранный надеялся, что успеет отомстить до того, как потеряет сознание. Он закрыл глаза и постарался дышать ровно. Он строил новую модель разума: длинный коридор, на одном конце которого стоит Гарри, а на другом – Волдеморт. И он отправил по этому коридору все то, что могло причинить врагу боль. Любовь, тоску по ближнему, надежду… было достаточно сложно вызвать все эти чувства на поверхность, в то время как все нутро разрывалось от ненависти к Темному Лорду и страха за себя и за друзей.

Гарри сам не заметил, как начал вымещать эту ненависть. Палочка в его руке жила, казалось, своей жизнью, она крушила все подряд, и это настоящее счастье, что рядом не было никого живого. Юноша чувствовал, что когда он вымещает злость наружу, внутри становится просторнее любви и радости. Однако, как по цепной реакции, вновь появлялась злоба, исходящая от Волдеморта, и вновь ее приходилось выпускать.

Гриффиндорец мучительно старался вспоминать самые счастливые и теплые моменты своей жизни. Даже в окружении дементоров это было не так трудно… «Сириус… да, ты мертв, и это ужасно. Но ты навсегда в моем сердце, крестный…»

- А-а-а!

Отчаянная попытка Тома вырваться из ловушки, которую он сам себе расставил, вынудила Гарри едва ли не разорвать поезд пополам. Он успел заметить, что лежит на полу купе, но потолка и части стены нет – на фоне голубого неба плывут белые облака.

«Очень красиво, - подумал Гарри, поднимаясь, и оглядываясь на дверь купе, надеясь увидеть друзей и вспомнить еще что-нибудь хорошее. Но стекло было странного серо-фиолетового цвета – видимо, кто-то выставил защиту, чтобы гриффиндорец никого не покалечил. – Отлично. Видишь, Том, несмотря на все твои старания, мои друзья в безопасности. И я тоже в безопасности. Ты бессилен. Ты создал эту связь, и она тебя уничтожит».

«Знаешь, Том… если бы мы были с тобой ровесниками, я мог бы быть твоим другом, - безжалостно продолжил Гарри. – У нас с тобой похожие судьбы, хотя тебе явно было тяжелее. Мы бы поладили. Ты просто пойми: все могло быть иначе. Совершенно иначе. И все еще может быть…»

Эти дерзкие поучения, видимо, довели ситуацию до критической точки, и Гарри понял, что если хоть секундой дольше продержит связь – умрет от боли. Он рывком освободился и успел почувствовать, как Темный Лорд уносится прочь. От него не исходило уже ни жестокости, ни злобы, во всяком случае, Гарри этого уже не замечал.

Он почувствовал, как поток холодного воздуха ударил его и заставил задохнуться, потом удар обо что-то твердое, еще удар, еще… потом он покатился по какому-то склону, совершенно не понимая, как и где оказался, и лишь через несколько долгих секунд мир остановился.


Глава 6

Голова Гарри нещадно кружилась, все тело болело и дрожало от недавнего перенапряжения. С третьей попытки ему удалось подняться и оглядеться: он лежал у подножия широкого холма, по которому только что ехал Хогвартс-Экспресс. Красный поезд с неприятнейшим скрежетом останавливался, а от него прямо к Гарри мчался высокий человек в черной мантии и маске.

Гарри в панике начал озираться в поисках своей палочки. Ее нигде не было. Неужели осталась в купе? Он неловко поднялся на ноги, и приготовился спасаться бегством, но тут заметил ее: палочка лежала в траве метрах в пяти чуть выше по склону. Парень рванул к ней, увернулся от двух проклятий, которые уже метнул в него упивающийся смертью, и закричал изо всех сил:

- Импедимента! Протего!

Он сильно промахнулся, но смог защитить себя от града проклятий, посыпавшихся из палочки врага. У Гарри кружилась голова, и он был уверен, что не победит в этой схватке – Волдеморт слишком ослабил его. С запозданием он догадался, что вся эта борьба разумов могла быть затеяна с одной лишь целью – отвлечь от готовящегося нападения, ослабить Поттера.

- Протего! – вновь закричал Поттер, пятясь назад, надеясь выстоять до того момента, как придет помощь.

Поезд уже окончательно остановился и из него начали выбегать люди: кроме школьников, только старшие из которых достали палочки и побежали ему на выручку, он заметил несколько взрослых в форме мракоборцев.

- Круцио! – каким-то странно знакомым голосом воскликнул упивающийся. Гарри сумел уклониться, но споткнулся и не удержался на ногах.

- Протего!

- Круцио! – заклятье врага было намного сильнее его щитовых чар, и началась пытка, на сей раз не разума, а тела.

Гарри кричал и извивался, пытаясь сбросить с себя изнуряющую, жуткую боль, но рука не слушалась его, не поднимала палочку для боя.

- Импедимента! Конфундус! Петрификус Тоталус! – послышались крики, и боль прекратилась. Потом послышался хлопок аппарации и топот множества ног, приближавшихся к нему.

- Гарри, ты жив?! – впереди всех бежал Рон, за ним – несколько мракоборцев, тут же окруживших Поттера спиной к нему, с палочками наизготовку – в степь. Через несколько секунд подбежали Гермиона и Джинни.

- Что с тобой, Гарри, ты в порядке? – Гермиона опустилась перед ним на колени и заглянула в глаза. – Говори, Гарри, что случилось?

Но Поттер не мог ответить. Он тяжело дышал и сплевывал кровь – при падении он сильно прикусил язык, и, кажется, выбил зуб. Гарри с трудом поднялся и убрал палочку в карман. Пошевелил руками и ногами, чтоб проверить – не сломаны ли.

- Все хорошо, - сказал он, наконец, и сам не узнал свой голос – громкий и хриплый. – Поможешь мне, Рон? - попросил он друга, потому что не был уверен, что сможет сам подняться по склону к поезду.

- По… погодите, - произнесла одна из мракоборцев, резко поворачиваясь к Гарри лицом. Это была Тонкс. – Мы потеряли его из виду на несколько минут. Надо убедиться, что это… ну, Гарри Поттер.

Две или три палочки в тот же миг нацелились на него, словно ожидая агрессивного выпада.

- Вызови Патронуса, парень, - потребовал другой, в котором гриффиндорец немедленно узнал Грозного Глаза.

- Вы думаете, после такого он сможет еще и патронуса вызвать? – возмущенно заступилась за друга Гермиона.

Но никто не успел ей ничего ответить, как Гарри произнес:

- Проще простого.

Действительно, на душе у него было легко и хорошо, несмотря на то, что всего минуту назад жизнь его была под серьезной угрозой. Он чувствовал странную эйфорию, потому что понимал: только что он одержал свою первую победу. Маленькую, можно сказать, случайную, но – победу! Гарри сделал несколько шагов в сторону и направил палочку в степь, так чтоб никто не подумал, что он хочет напасть.

- Экспекто Патронум!

Еще никогда олень не выскальзывал из его палочки с такой легкостью. Еще никогда он не был таким ярким, таким… живым.

- Вот теперь все назад в поезд, причем живо! – скомандовал Грюм.

Из окон выглядывали любопытные школьники. Все мышцы Гарри словно горели, рот постоянно наполнялся кровью, а разбитые очки ухудшали видимость. Но парень не мог решить, какую из этих проблем надо решать в первую очередь, поэтому шел к поезду молча, лишь изредка опираясь на плечо Рона, когда подъем становился слишком крутым.

- Поттера – в мое купе, остальным – обойти поезд, проверить студентов, - командовал Грюм.

Всего через пять минут мракоборцы доложили Грозному Глазу, что все в порядке, и тот дал добро отправляться. Потом он обратил свое внимание на Гарри, который сидел на скамейке между Роном и Гермионой и клевал носом от усталости. Довольно грубым движением руки старый мракоборец заставил парня поднять голову и открыть рот и одним взмахом палочки восстановил зуб и залечил рану.

- Спасибо, - с нескрываемым облегчением произнес гриффиндорец и сглотнул остатки крови. – Мне бы умыться еще.

- Акваменти, - равнодушно произнес Грюм и прямо на пол из его палочки полилась чистая прохладная вода. Рон и Гермиона быстро поджали ноги. Растерявшись лишь на секунду, Гарри подставил руки под воду, тщательно вымыл их, потом умыл лицо и шею.
- Спасибо, - снова сказал он, когда получил желаемое и следующим движением палочки Грюм убрал болото с пола купе.

- На здоровье, - проворчал Грозный Глаз, плотно запер дверь купе и уселся на скамейку напротив. – А теперь излагай, Поттер, - потребовал он.

Юноша растерялся немного. Он и сам еще не успел осознать, что с ним произошло. С Волдемортом все ясно: он очень удачно выбрал время, чтоб атаковать его мозг – когда Гарри этого меньше всего ожидал. И что на это может сказать Грозный Глаз тоже ясно…

- А откуда взялся упивающийся? – недоуменно спросил Поттер. – Он что, ехал в поезде?

Грюм лишь презрительно скривился и не ответил.

- Это был Кингсли, - пояснила Гермиона. – Чтобы тебе потом не задавали лишних вопросов по поводу твоего припадка, он решил инсценировать нападение. Он трансфигурировал свою одежду в костюм упивающегося и погнался за тобой.

- Спас мою репутацию, - благодарно улыбнулся Гарри. – А то «Пророк» не преминул бы пройтись по моей широко известной шизофрении.

- Но они же теперь… - начал Рон, но Грюм раздраженно его перебил:

- Ты не отвечаешь на вопрос, Поттер.

Неожиданно для всех, Гарри вновь улыбнулся.

- Кажется, я задал хорошую трепку Тому Риддлу, - дрожащим голосом, но не без некоторого самодовольства сказал юноша. – Он вновь атаковал мой разум, но забыл, что наша связь работает в обе стороны…

И он попытался объяснить друзьям и мракоборцу, что же на самом деле произошло. Куда труднее было доказать им, что сейчас он в порядке, не «на связи» с Темным Лордом и просто нуждается в отдыхе. Грюм сжалился и выставил друзей Поттера, а героя дня заставил забраться на верхнюю полку и вздремнуть.



Чуть не начавшееся с беды путешествие закончилось вполне благополучно. Гарри проспал почти весь день и проснулся лишь когда за окном стемнело. Точнее, Грюм разбудил его грубоватым тычком в бок и велел переодеться в школьную форму.

- Когда прибудем на станцию постарайся затеряться в толпе, если не хочешь пообщаться с репортерами. Там будет множество мракоборцев и членов Ордена, но никто из них не окликнет тебя. Рядом со станцией, ближе к Хагридовым лодкам, будет стоять экипаж специально для тебя, чтобы ты не ждал в очереди. С друзьями увидишься в замке. Все ясно?

- Да, сэр, - кивнул Гарри. Он был благодарен Грюму и Дамблдору за то, что они так хорошо продумали его комфортное перемещение. – А мои вещи…

- Уизли обещал о них позаботиться, - прорычал Грозный Глаз, - пока не окажешься в школе палочку держи наготове.

- Хорошо, сэр, - Поттер не видел смысла спорить и спрашивать что-либо еще. Было заметно, что мракоборец нервничает все больше по мере того, как они приближаются к Хогсмиду.

Поезд начал замедлять движение, Гарри достал палочку и вздохнул, успокаивая самого себя. На сегодня он исчерпал количество отведенных ему приключений. До вечера все должно быть в порядке.
Еще только подъезжая к станции, Гарри заметил толпу встречающих. Он успел разглядеть Дамблдора и мадам Помфри, и подумал, не был ли ранен еще кто-то, кроме него. Но если и так, он узнает об этом чуть позже. Сейчас ему нужно попасть на указанный экипаж, избежав лишних встреч.

Это казалось неосуществимым. Несколько репортеров с фотоаппаратами стояли по периметру станции, а также рядом с нужным Гарри экипажем. Когда двери открылись и студенты начали выходить из вагонов, Поттер тоже выскользнул на свежий воздух, и, стараясь не поднимать головы и ни с кем не встречаться взглядом, направился в нужную ему сторону. Лишь несколько раз он поднял взгляд, чтобы свериться с направлением, и, казалось, цель уже достигнута, как вдруг…

- Гарри! – голос Риты Скитер он не перепутал бы с сотней других писклявых женских голосов. Он ускорил шаг и услышал, как его окликают, задают издалека вопросы, словно надеясь, что он захочет на них ответить, краем глаза видел вспышки фотокамер и сердце его начало подступать к горлу из-за неприятных ассоциаций.

Под конец он уже почти бежал и ворвался в экипаж на большой скорости.

- Ой!

Внутри сидел Снейп. Когда появился Гарри, он окинул его холодным безразличным взглядом, но ничего не сказал. Парень еще секунду помедлил, словно колеблясь, чье общество ему менее приятно: зельевара или Риты Скитер.

Едва он сел на сиденье напротив нелюбимого преподавателя, фестралы потянули экипаж в сторону замка.

- Добрый вечер, профессор, - неловко сказал Гарри через несколько секунд. Он все еще слышал разочарованные возгласы со станции.

- Допустим, - неприветливо буркнул Снейп.

Поттер нервно вздохнул и решил, что должен объясниться.

- Мне сказали, что я могу поехать в этом экипаже. Грозный Глаз…

- Если бы вы не могли ехать в этом экипаже, вы бы и не ехали, - усмешка Снейпа была угрожающей и Гарри предпочел заткнуться.

Гриффиндорец вертел в руках волшебную палочку, как и велел Грюм, но чувствовал себя неловко в таком виде рядом со Снейпом, как будто он не доверял преподавателю. Ехать, к счастью, надо было недолго: Гарри наблюдал в окно, как мимо проносятся пыльные обочины, редкие дома на окраине Хогсмида, вон уже виднеется Запретный Лес…

- Профессор, - неуверенно начал он, непроизвольно выпрямляясь на своем сиденье. – Я должен сказать вам кое-что. – Гарри решился, хотя понимал, что от ярости преподавателя ему никуда не деться. – Вы ведь уже знаете, что произошло в поезде… так вот. Волдеморт сломал меня и увидел мои мысли. И… то, что он увидел, не совпадает с тем, что он узнал от вас. Я имею в виду… мое недомогание. Вашу помощь. И он был очень зол… на вас.

Гарри замолчал, но упрямо смотрел в окно, словно ландшафт интересовал его больше всего на свете. На самом же деле он попросту боялся посмотреть на Снейпа и тем самым спровоцировать выброс гнева. Он думал, что если он будет только говорить и больше ничем не выдавать своего присутствия, это обойдется ему дешевле.

Однако, вопреки опасениям, на эти слова последовал лишь короткий ответ:

- Я буду иметь в виду.

Видать, Снейпу было строго приказано не конфликтовать. Сам Гарри даже не думал провоцировать скандал и поэтому понял, что у него есть все шансы доехать благополучно, не испортив себе настроения.

Но когда они проехали под аркой ворот на территорию Хогвартса, он все же решился задать вопрос, который никому другому задать не мог. Среди его знакомых все же не было настолько хороших специалистов по окклюменции – даже Дамблдор советовался со Снейпом в этом вопросе.

- Профессор, можно вопрос? – он убедился, что не более чем через три минуты будет у входа в замок и сможет избавиться от общества профессора, если беседа пойдет в нежелательном направлении.

- Можно, Поттер, - ровным спокойным голосом произнес Снейп и Гарри, наконец, осмелился поглядеть в его черные блестящие глаза. – Вы ведь не думали, что я тут в качестве охраны?

Гриффиндорец едва сдержал удивление – на самом деле он примерно так и думал. Но, судя по всему, Дамблдор догадывался, что мальчику нужна будет консультация, и один Мерлин знает, как ему удалось уговорить Снейпа…

- Сэр, почему на этот раз ментальная магия не вышла из-под контроля? – спросил Гарри, но не потому, что сожалел об этом, а просто не понимал, и это его беспокоило.

Профессор помолчал некоторое время, размышляя над ответом. Его брови были мрачно сдвинуты к переносице, глаза пристально вглядывались в Гарри, но, в кои-то веки, без враждебности, а просто задумчиво.

- Дело в том, я полагаю, что в этот раз вы лучше себя контролировали, Поттер, - сказал он, наконец. – Мне трудно судить об этом, потому что ваша связь с Темным Лордом является беспрецедентным явлением. Но уверяю вас, Поттер, то, что вы вышли из этой переделки невредимым, не означает, что вы действительно преуспели в окклюменции. Вам всегда везло, как и всем дуракам…

- Я знаю, профессор, - не сдержав раздражения, перебил профессора Гарри. – Я знаю, что мне еще надо учиться. – В конце концов, именно к этой мысли сводились переполненные желчью слова Снейпа. Но прежде чем тот успел отреагировать на его дерзость и назначить взыскание на весь сентябрь, Гарри попросил: - Сэр, посоветуйте мне, пожалуйста, какую модель разума лучше выстроить. Потому что «крепость», судя по всему, не очень эффективна.

Гарри понимал, что вряд ли может рассчитывать на помощь. Он не должен был огрызаться, должен был вытерпеть все унижения, чтобы получить то, что ему надо…Выражение лица профессора говорило о том же: степень ненависти и презрения, и без того достаточно высокая в их отношениях, за последние минуты возросла многократно.

- Звездное небо, Поттер, - сдерживая раздражение, процедил сквозь зубы Снейп. Его действительно подослал сюда директор. – Каждая мысль – звезда, ваше сознание – небо. Не так-то просто добраться до звезд, а тем более, прикоснуться к ним. Но если говорить о технике, то я бы заменил «модель» настоящей магией.

Зельевар замолчал, словно выжидая реакцию Гарри. Его глаза блестели и Поттер понимал, что скажи он сейчас хоть одно слово, к которому можно придраться, профессор оторвется на нем по полной.

- Вы имеете в виду какое-то конкретное заклинание? – осторожно спросил он.

- Магия – это не всегда заклинания, - неприятно осклабившись, заметил профессор и Гарри понял, что ему вновь повезло сорваться с крючка – ругани, оскорблений и наказаний не будет. Во всяком случае, прямо сейчас.

- Зелье? – с трудом сдержав дрожь в голосе, уточнил Поттер.

- Нет, - ярость на лице Снейпа уступила место пренебрежению смешанному с брезгливостью. – Всего лишь магия защиты, которая может проявить себя только когда на вас нападают. Которую вы сможете призвать себе на помощь только после того, как поймете, как действует агрессор.

Профессор пристально, не мигая, смотрел на Поттера, и, возможно, читал его мысли как раскрытую книгу – после того, как Волдеморт буквально раскрошил замок Гарри несколько часов назад, он чувствовал себя беззащитным котенком. И если бы Темному Лорду захотелось повторить попытку, он бы наверняка преуспел…

- Вы хотите сказать, что я должен научиться легилименции? – с трудом соображая, выдал догадку Гарри. Очень странную и неожиданную догадку.

Однако Снейп не высмеял его, и не унизил умственных способностей.

- Вы не должны, Поттер. Я просто указываю вам путь к пониманию сути окклюменции. Но имейте в виду – директор предпочел бы, чтоб вы выбрали «звездное небо».

В этот момент экипаж остановился и профессор, не сказав больше ни слова, вышел и направился к замку. Гарри, не торопясь, последовал за ним. Студенты только начали прибывать, и парень решил дождаться друзей в замке. Интересно, как Гермионе понравится идея изучать легилименцию?



Гарри стоял в холле неподалеку от центрального входа, так, чтобы видеть всех входящих, но в то же время не бросаться в глаза. Его друзья вошли все вместе. Они оглядывались по сторонам, ища его, и гриффиндорец не заставил себя ждать.

- Привет, - сказал он Невиллу и Полумне и жестом попросил всех отойти с ним в сторонку, прежде чем войти в Большой Зал. – Как дела?

- Все хорошо, - сказал встревоженный Долгопупс, но вдруг улыбнулся: - Симпатичное ожерелье!

Гарри опустил глаза на свою грудь, где находился подарок Полумны, который он по привычке носил, не снимая, уже месяц. У Невилла на груди было нечто очень похожее, только украшенное несколькими черными перьями.

- Ты сам-то как? – приветливо поинтересовалась Полумна, явно польщенная тем, что друзья не побрезговали носить ее подарки.

- Жить буду, - отмахнулся от излишней заботы Гарри. – Скажите лучше, к чему я должен быть готов? Что обо мне завтра в «Пророке» напишут?

- Не думаю, что что-то ужасное, Гарри, - успокоила его Гермиона. – Тонкс сказала нам, как избежать общения с репортерами – специально для нас отдельно стоял экипаж. Но она, видимо, не была уверена, что мы удачно до него доберемся, поэтому на всякий случай наложила на нас Силенцио.

- Неужели Кингсли удалось всех обвести вокруг пальца? – не поверил Гарри. – Я ему, конечно, очень благодарен, но почему он вдруг решил инсценировать нападение? Вам ничего не объяснили?

- Мы сами все видели, - сказал Рон. – Когда у тебя начался этот… припадок, несколько ребят вышли из своих купе. Мракоборцы как будто ждали команды, сразу выбежали на помощь. Но ты слишком быстро уединился в купе и запер дверь. Малфой сказал что-то… ну, ты знаешь, в его стиле. Мы видели, что ты пытаешься справиться сам и сказали мракоборцам, что тебе надо дать время. Кингсли, видимо, в курсе дела, и приказал всем быть начеку, но ничего не предпринимать. Когда ты достал палочку и начал громить все вокруг себя, он наложил сильные защитные чары на купе, чтоб ты никого не достал, а сам куда-то исчез. Лично я думаю, что Дамблдор догадывался, что такое может случиться, и отдал распоряжение всем членам Ордена, как вести себя в этом случае. Мне тоже кажется, что «Ежедневному Пророку» уже хватит чернить твое имя.

- Я так не думаю, - мрачно возразила Гермиона. – То есть действительно, «Пророк» не нуждается в новых сенсациях, но вряд ли это исходило от Дамблдора. Кингсли наверняка достанется за эту самодеятельность.

- Почему? – не понял Гарри.

- Да потому что вряд ли директор ценит твою репутацию выше своей, - сказала Гермиона, и, не говоря больше ни слова, направилась в зал. Как раз в этот момент в холл начали заходить первокурсники. Им навстречу вышла профессор Макгонагалл.

Гарри не понравилась последняя фраза, и он поспешил вслед за Гермионой.

- Поговорим завтра, Полумна, - сказал он подруге, прежде чем усесться на свободное место за столом Гриффиндора. – Что ты имела в виду?

- Да то, что Дамблдор наверняка проблем не оберется, когда станет известно, что на «Хогвартс-Экспресс» напал упивающийся смертью, - прошипела Гермиона так, чтобы никто кроме Гарри ее никто не услышал и повернулась к Лаванде Браун и Парвати Патил. – Привет, девчонки! Как прошло лето?



- Приветствую всех и поздравляю с началом учебного года! – радостно провозгласил Дамблдор, когда закончилось распределение и все новички обрели свои места за факультетскими столами. – У меня есть для вас целый ряд новостей. Во-первых, все нововведения, осуществленные Долорес Амбридж на посту директора упраздняются. Это значит, что запрет и контроль за участием в студенческих организациях отменяется, - при этих словах Гермиона облегченно вздохнула. Отряду Дамбдлдора не придется больше скрываться. – Во-вторых, хочу сообщить вам, что в этом году ради нашей безопасности на территории Хогвартса будет постоянно находиться отряд мракоборцев. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно и обо всех подозрительный вещах, которые вы заметите вокруг, сообщайте им или кому-то из преподавателей. Мы должны быть осторожны и бдительны. И, наконец, третье. Позвольте мне представить вам вашего нового преподавателя зельеварения – профессора Горация Слизнорта.

При этих словах в Большом Зале повисла мертвая тишина. Никто не мог поверить в услышанное. Все так привыкли видеть в классе зельеварения профессора Снейпа, что не могли даже вообразить на его месте кого-то другого.

- Надеюсь, я что-то неправильно понял, - пробормотал Гарри, но, вопреки его надеждам, Дамблдор продолжил:

- А также я рад вам сообщить, что профессор Северус Снейп будет преподавать защиту от темных искусств. Давайте все вместе пожелаем удачи профессорам на их новых местах.
Гарри не смог удержаться и грязно выругался, за что Рон ткнул его локтем под ребра.

- Тут же девочки, - ворчливо напомнил он, но тоже не был в восторге от перемен в преподавательском составе. Дамблдор тем временем произносил стандартные фразы о Запретном Лесе и желающих попасть в факультетские команды.

- Я не буду ходить на его уроки, - категорически заявил Гарри, досадливо сжимая кулаки. Как же он ошибся, когда подумал, что сюрпризы закончились! О, у судьбы в запасе бездонный мешок неприятностей!

- Брось, Гарри, это же единственное «превосходно» в твоих СОВах! – возмутилась Гермиона. – И только из-за нетерпимого отношения к преподавателю ты не хочешь ходить на его уроки?!

- Нет, не только нетерпимого! Из-за ненавистного, ужасного, противного преподавателя! – едва сдерживал крик Гарри. Все окружающие повернулись к нему, но он не обратил внимания. – Из-за этого упыря я не набрал нужный балл на СОВ по зельям, и теперь не смогу стать мракоборцем, так он еще решил оставить меня без занятий по защите! Вот урод!

- Гарри, - осторожно наклонилась к нему через стол Джинни. – А это… твоя собственная злость? – спросила она.

Это мгновенно остудило Поттера. Он прислушался к себе, но не чувствовал связи с Волдемортом. Тем более, шрам не болел. Видимо, Темному Лорду хорошо досталось, и он решил отступить, хотя защита Гарри была сейчас на нуле.

- Да, моя, - кивнул он, но уже не мог с прежней силой ругать Снейпа. Как раз в этот момент на тарелках появилась еда, и он нашел, чем себя занять.



- Но Гарри, подумай хорошенько, - вновь подняла тему Гермиона, когда все они утолили первый голод. – Что может быть важнее в этом году, чем защита от темных искусств? Прошлый год мы потратили бы впустую, если бы не ОД, в этом у нас появился шанс чему-то научиться. И ты откажешься только из-за личной неприязни? Это, по меньшей мере, глупо и несерьезно…

- Я буду учиться сам, - буркнул Гарри. – Но к Снейпу на урок не пойду.

- Ты испугался, приятель? – подал вдруг голос Невилл.

- Что?! – резко обернулся к нему Гарри. – Кто бы говорил! Это не я пять лет ходил на уроки к собственному боггарту!

Долгопупс сник и Поттеру стало стыдно за этот выпад.

- Прости, - неожиданно для всех, сказал он однокурснику. – Да, возможно, ты прав и я просто испугался. В любом случае, мне надо над этим подумать.

- Кстати, если приходит новый преподаватель, то он обязан брать на подготовку к ЖАБА всех, кто получил проходной балл, - сказал Рон. – А это значит, что все мы можем пойти к Снейпу и… к Слизнорту, - при этих словах он повернулся к Невиллу, который по зельям, вопреки нелюбви к декану Слизерина, все же получил «удовлетворительно». – Ну, что скажешь, Невилл?

На некоторое время мальчик растерялся, но овладел собой довольно быстро:

- Пойду на зелья, если Гарри пойдет на защиту, - с едва заметной хитрой улыбкой поставил условие Невилл.

- По рукам, - хмуро бросил Поттер, наливая себе тыквенный сок.

Через пятнадцать минут Рон и Гермиона увели первокурсников, Гарри поплелся следом. Хоть он и проспал почти все путешествие в «Хогвартс-Экспрессе», его уже вновь клонило в сон. Он слишком переутомился. Скорее, скорее добраться до башни, потом в душ – и сразу спать. Скорей бы этот день закончился…

- Эй, не грусти, Гарри, - Джинни догнала его на лестнице и неожиданно взяла под руку. – Прорвемся!

От ее дружеского прикосновения на душе у Гарри вновь потеплело.

- Прорвемся, - словно эхо повторил он и слабо улыбнулся.


Глава 7

Проснувшись вопреки годами устоявшейся привычке рано, Гарри понял, что именно должен сделать. Он оделся, порылся в чемодане, достал пергамент и перья и спустился в гостиную. Потом накалякал коротенькое письмо для Дадли и отправился в совятню.

Он написал брату лишь несколько формальных фраз, но вкладывал в это куда больший смысл: это было письмо из категории тех, что пишут родственникам или близким друзьям. А для Гарри была очень важна реакция Дадли – примет ли он новый тон общения, задаст более официальное настроение или вообще проигнорирует?

Гарри подумал, что не сильно расстроится, если брат оттолкнет его. Просто он понимал, что первым должен сделать шаг навстречу.

Успев сходить в совятню и даже прогуляться к озеру, он, тем не менее, явился на завтрак одним из первых. Профессор МакГонагалл, едва завидев его, тут же приблизилась.

- Мистер Поттер, раз уж вы пришли, то давайте поговорим о вашем расписании. Какие экзамены вы собираетесь сдавать на ЖАБА?

- Защиту от темных искусств, заклинания, трансфигурация, зельеварение, - выпалил Гарри свой список. Но как раз в этот момент в зал вошел Хагрид, и мальчик добавил: - И уход за магическими существами. – Его взгляд пробежал дальше по преподавательскому столу. – И прорицания.

- Прорицания? – удивленно переспросила декан Гриффиндора, подозрительно разглядывая своего студента.

Гарри сам толком не знал, что дернуло его сказать это, но он почувствовал, что ему будет интересно послушать Трелони теперь, когда он знает о пророчестве, которое профессор сделала о нем. Может быть, ему удастся услышать от нее еще какое-нибудь настоящее предсказание…

- Мне очень жаль, мистер Поттер, но вы не набрали проходной балл по прорицаниям, - жестко сказала МакГонагалл. – И, даже несмотря на особое отношение профессора Трелони к вам, студенты, не набравшие проходной балл, не могут продолжать обучение предмету.

- Ладно, - легко согласился Поттер, потому что как раз в этот момент Трелони поглядела на него, и он вспомнил ее алчный взгляд, когда она начинала предвещать беды.

- Но даже без прорицаний в вашем списке пять предметов, - заметила Макгонагалл. – Это слишком много. Для подготовки к ЖАБА рекомендуется три, максимум – четыре…

- Я справлюсь, профессор, - пообещал Гарри и краем глаза увидел Рона и Гермиону, входящих в Большой Зал. – Вы сами в прошлом году сказали, что я должен изучать эти предметы если хочу стать мракоборцем.

- Я помню, мистер Поттер, - вздохнула МакГонагалл и подала ему листок с расписанием. – В конце недели я дам вам список желающих вступить в сборную факультета по квиддичу, чтобы вы могли провести отборочные испытания.

- Спасибо, профессор.

Гарри пробежал глазами свое расписание, и придвинул к себе тарелку с овсянкой. МакГонагалл, тем временем, переключила свое внимание на старост. С расписанием Рона все было просто, а вот с Гермионой…

- Мисс Грейнджер, вы не можете взять десять предметов, - терпеливо, ласково, словно обращаясь к тяжело больной, говорила декан Гриффиндора. Гарри, Рон и Невилл тихонько захихикали.

- Она может, - удрученно покачав головой, как можно серьезнее сказал Поттер.

- Мисс Грейнджер, вы уже определились, куда будете подавать документы на работу после школы? – спокойно спросила МакГонагалл. Она явно была готова к этому разговору и не питала никаких иллюзий по поводу сговорчивости Гермионы, когда речь шла об учебе.

- Нет, я еще окончательно не решила, - ответила староста. – Поэтому мне хотелось бы отложить этот выбор и изучить все, что мне может понадобиться.

- В таком случае, возьмите самые важные в жизни предметы, - посоветовала декан. – Ну зачем вам, к примеру, история магии?

- Это интересно…

- С профессором Биннсом это бесполезно, - безапелляционно заявила МакГонагалл. – Вычеркиваем. Дальше…

Спор длился минут десять. Список сократился до шести предметов, когда профессор, наконец, сдалась. Гермиона чуть не плакала.

- Она считает меня дурой?! – возмущалась отличница, когда декан отошла к Невиллу. - Нет, в самом деле! Лучше бы я от трансфигурации отказалась, а не от травологии, тогда бы она мне наверняка разрешила семь предметов…

Сразу после завтрака Гермиона умчалась на перевод рун, Джинни – на трансфигурацию, а Гарри, Рон и Невилл без спешки заканчивали завтрак. Когда зал наполовину опустел, Поттер заметил, директора, направлявшегося к выходу, и бросился ему наперерез.

- Доброе утро, профессор Дамблдор, - неуверенно улыбаясь, сказал Гарри. - У вас есть минутка?

- Да, Гарри, пройдем в мой кабинет, - ответил директор. – Я тоже хотел с тобой поговорить.

Они вышли в коридор и начали подниматься по лестнице.

- Насчет вчерашнего, сэр, - начал Гарри. – У вас не было проблем из-за того, что придумал Кингсли?

- Нет, Гарри, мне удалось убедить министра не шуметь об этом. Но, как ты понимаешь, слухи все равно поползут.

Они прошли по тайному коридору за портретом и вновь начали подниматься по лестнице.

- Так вы поладили с новым министром? – полюбопытствовал Гарри.

- Не очень хорошо, - признался Дамблдор. – Но мы, во всяком случае, говорим на одном языке.

В этот момент они подошли к горгулье, охранявшей кабинет директора от вторжения. Та отскочила в сторону и Гарри и Дамблдор поднялись по винтовой лестнице в кабинет.

- Так что ты хотел спросить у меня, Гарри? – спросил директор, уютно устраиваясь в своем кресле и приглашая студента сесть напротив.

Гарри замялся, но лишь на секунду. Потом решительно заговорил:

- Я хотел попросить прощения за то что устроил тут два месяца назад, - Гарри виноватым взглядом окинул директорский кабинет. Большая часть приборов занимала свои прежние места целая и невредимая, но кое-чего все же не хватало.

- Не беспокойся об этом, мой мальчик, - грустно улыбаясь, покачал головой Дамблдор. – Все мы подвержены человеческим слабостям, и не грех изредка давать волю чувствам. Главное, чтобы это не стало привычкой…

Гарри кивнул. На самом деле он хотел сказать не это. Он ожидал, что директор захочет с ним поговорить. Больше всего он боялся, что повторится история прошлого года, что директор будет избегать его всеми силами, оставив в неведении и страхе от неизвестности…

Дамблдор наверняка прочел его мысли, воспользовавшись тем, что после вчерашнего Гарри никак не может этому препятствовать.

- В этом году я намерен дать тебе несколько индивидуальных уроков, - неожиданно сообщил директор.
Поттер удержался от облегченного вздоха, но он очень обрадовался этому известию.

- Отлично, сэр. А чему вы меня научите?

- Придет время – узнаешь, - снисходительно усмехнулся старый волшебник. – А пока я хочу тебе напомнить, без надобности, надеюсь, чтобы ты восстановил защиту разума. Темному Лорду действительно вчера досталось, и это достижение ты можешь записать за собой, но я бы не надеялся, что этим все закончится.

- Я понимаю, профессор. Вчера я не занялся окклюменцией, но сегодня – обязательно…

- Знаю, Гарри. Мне нравятся перемены в твоих приоритетах. И я хотел бы, чтобы ты уделил мне время в эту пятницу в восемь часов.

- Хорошо, профессор Дамблдор, я буду вовремя.

- Не сомневаюсь, - тепло улыбнулся директор и разрешил Гарри идти.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора, Гарри увидел Рона и Невилла, но не присоединился к ним. Он хотел немедленно начать восстановление своей защиты, и «окно» в расписании – вполне подходящая возможность.

Поттер попросил друзей, чтоб они ему напомнили, когда надо будет идти на урок, а сам поднялся в спальню, сел на кровать и закрыл глаза. Он решил прислушаться к совету Снейпа и теперь вместо крепости воображал ночное небо: поднимал его все выше и выше, делал все темнее, заставлял звезды отдаляться и гаснуть … Он воображал под небосводом землю, а где-то на ней – маленькая бесформенная точка – Волдеморт. Сколько бы он ни старался, он никогда не сможет дотянуться до звезд…



Пришло время идти на первый урок в семестре – и это защита от темных искусств. Гарри, со странным смешением обреченности и агрессии по отношению к нелюбимому преподавателю приблизился к классу, где уже собрались почти все. Прозвенел звонок, и дверь сама собой открылась. Ребята поспешили внутрь, вечно мрачный и враждебный Снейп уже ждал их.

Обычно на шестом и седьмом курсе уроки проводятся для всех факультетов одновременно, потому что количество студентов, желающих изучать предмет на ЖАБА сокращается минимум втрое. Однако защита от темных искусств оказалась востребованной в этом году, несмотря на непопулярность преподавателя. Поэтому Гриффиндор, по давней традиции, делил аудиторию со Слизерином.

С первого взгляда было ясно, что класс подготовлен для практического занятия – парты были сдвинуты к одной стене, на полу было расчерчено множество линий, вдоль которых полагалось стоять парам дуэлянтов, чтоб не мешать соседям.

- Ваши вещи сложите в углу, - тихо скомандовал Снейп, но его услышали все, - приготовьте только волшебные палочки.

Профессор стоял у зашторенного, не пропускающего ни единого солнечного лучика окна, и равнодушно наблюдал за возней ребят, которая прекратилась достаточно быстро. Студенты были заинтригованы: еще никогда уроки защиты от темных искусств не состояли из одной только практики. Профессор Люпин несколько раз проводил уроки вне класса – но только ради боггарта, который завелся в шкафу в учительской или чтобы посмотреть на лишайного гнома в его естественной среде обитания – в норе под корнями грабов в Запретном Лесу.

- Сегодня наш урок будет предельно прост. Разбейтесь на пары и работайте в режиме поединка. Я буду наблюдать, чтобы понять, насколько никчемны ваши познания в данном предмете. Но учтите: студент, нанесший сопернику травму, будет наказан.

Гарри хмыкнул себе под нос. Это условие ограничивает количество возможных заклинаний до минимума. Он наблюдал, как Рон и Гермиона заняли позицию друг напротив друга, а Невилл неуверенно смотрит на него. Одобрительно кивая другу, Гарри стал на одном конце белой линии на полу и дождался, пока Долгопупс расположится напротив.

- Начинай, - сказал он приятелю.

- Давай лучше ты, - нервно предложил Невилл и поднял палочку, готовясь защищаться.

- Экспеллиармус , - без спешки и какой-либо агрессии сказал Поттер.

Его напарник легко отразил атаку.

- Риктусемпра , - бросил в ответ Долгопупс.

Гарри стало даже неприятно от этой игры. Они лениво перекидывались заклятиями уровня второго-третьего курса, потому что более сложные вещи вполне могли нанести травму, а получать отработку в первый же день не хотелось. Поттер почти скучал. И зачем друзья уговаривали его явиться сюда?

Снейп так же безучастно бродил по классу, изредка делая замечания. Гарри чувствовал, что не обойдется без колкости в его адрес, но дал себе четкое указание: не скандалить. Пусть этот урод сам подавится своей желчью, я ему не отвечу.

И, словно заметив этот настрой Гарри, декан Слизерина прошел мимо, не сказав ни слова, хотя парень чувствовал, что комментарии так и вертятся у него на языке.

В течение еще минут пяти урок продолжался в том же темпе, потом Снейп сказал:

- Достаточно, - когда все затихли и обернулись к нему, он продолжил: - Подготовка ниже среднего, как я и ожидал, - Гарри прикусил язык, чтобы не ляпнуть лишнего. – А сейчас… небольшая демонстрация, если вы не возражаете. Мисс Грейнджер!

- Да, профессор, - Гермиона с готовностью сделала шаг вперед.

- Полагаю, вы имеете некоторое представление о групповых поединках. Наберите себе команду… из трех человек. Можете указать на любого в этом классе, кроме мистера Малфоя.

Девочка огляделась вокруг.

- Гарри, - уверенно назвала она. – Рон, Невилл.

Даже если Снейпу не понравился ее выбор, он воздержался от комментариев, только сказал:

- Снимаю запрет на травмы. Но, надеюсь, о запрещенных заклятиях напоминать не следует, - его взгляд лишь на миг скользнул по Гарри, потом обратился к строю слизеринцев.

- Драко, стань рядом. Противник считается выведенным из строя, когда теряет свою волшебную палочку… ну, или сознание. На счет «три». Один. Два. Три.

- Экспеллиармус! Импедимента! Петрификус Тоталус! Конфундус! – одновременно закричала команда Гермионы, однако ни одно заклинание не достигло цели. Снейп выставил щит, а Малфой атаковал из-под него.

Гарри тоже выставил щит, но сумел укрыть за ним только себя и Рона. Гермиона же, продолжавшая атаковать, пропустила заклятие-подножку от слизеринцев, шлепнулась на пол, и в следующий миг ее палочка выскользнула из руки. Признавая поражение, она неохотно отошла в сторону и продолжила наблюдать за поединком.

Через несколько секунд Поттер разгадал тактику противника: Снейп постоянно держал защиту, а Драко атаковал между заклинаниями гриффиндорцев, не торопясь, а выжидая нужный момент: когда заклятье готово сорваться с палочки и уже не может из атакующего превратиться в щитовое, а для создания следующего еще нужно время.

Гарри взял на себя щит, а Рону и Невиллу негромко скомандовал:

- Достаньте Снейпа и держитесь чуть позади меня.

Профессор сделал движение, как будто собирается выставить очередное Протего, однако из его палочки посыпались мелкие шарики и поскакали в сторону гриффиндорцев, создавая жуткий шум.

- Ваддивази! Протего! – воскликнул Гарри, однако отвлекающий маневр сработал: Малфой повалил его навзничь, но палочку отобрать ему не удалось. Гриффиндорец вскочил, выставил новый щит и вновь попытался атаковать профессора. – Экспульсо!

Гарри понимал, что так они будут перекидываться заклинаниями довольно долго – обе стороны держали защиту и обе стороны атаковали, но надо что-то изменить. Надеясь, что щит профессора не защищает от специфических заклинаний, он крикнул:

- Галлеус! – и направил палочку на ноги Малфоя. Огненный шар помчался к врагу, и Снейп отреагировал именно так, как рассчитывал Гарри: пожертвовал общей защитой ради спасения своего студента от повреждений.

- Рефлекто!

Рон и Невилл отреагировали отлично: засыпали самого Снейпа градом проклятий, однако Малфой успел выставить щит от общих атакующих заклинаний, а потом атаковал сам. Гарри вновь успел защитить своих, однако расстроился немного, что великолепный маневр сорвался.

Слизеринцы явно решили изменить тактику. Они разошлись в стороны и оба поставили щиты. Гарри заподозрил неладное и напомнил своим друзьям, чтоб занимались Снейпом, а сам атаковал Малфоя, но так, чтоб успеть уклониться или закрыться щитом в случае чего. И в эту секунду…

- Экспеллиармус! – раздалось за их спинами.

- Протего тоталус! – мгновенно среагировал Гарри и оглянулся за плечо.

Пэнси Паркинсон уже держала в руках палочку Невилла, а тот растерянно глядел на преподавателя, который уже наступал на Рона. Гарри мигом подскочил к рыжеволосому другу, поставил щит и велел сделать несколько шагов назад.

- Сдавайтесь ребя… - начал Малфой, но Гарри, пользуясь тем, что рот слизеринца занят болтовней, воскликнул так быстро, словно одним словом:

- Галлеус-Экспеллиармус-Протего! Рефлекто!

Малфой остался без палочки и вынужден был покинуть поле боя, но Поттер упустил защиту и его друг тоже остался не у дел. На поле боя остались только он и Снейп. «Ну все, - обреченно подумал гриффиндорец, – не зря же он снял запрет на травмы. Идите, ребята, предупредите мадам Помфри, что сейчас меня принесут по частям…»

На победу Гарри не рассчитывал, но и сдаваться без боя не собирался. Снейп медлил, словно выискивал его слабое место. Гриффиндорец тоже не торопился атаковать – ведь для этого надо ослабить защиту. Он думал о том, как же ему действовать, чтоб продержаться подольше. Он сделал несколько шагов назад, чтоб атаковать, но Снейп сделал столько же шагов вперед.

- Экспульсо-Импедимента-Протего! – воскликнул Гарри и увидел, как профессор махнул палочкой, из нее вылетел луч, однако ни звука не раздалось. Парень уклонился от луча и попытался вновь атаковать, но происходило что-то такое, чего он не понимал: заклятья продолжали сыпаться из палочки Снейпа, хотя тот даже рта не раскрывал. – Протего!

Несколько заклятий отклонились, но другие прошли сквозь щит и Гарри почувствовал сильный удар по ногам и чуть не упал.

- Рефлекто! – завопил он, однако и этот щит пропустил заклятья.

Поттер не знал больше специфических щитов и решил переходить в атаку, потому что защищаться больше не мог. Он уклонился от одной искры, от другой, запустил в профессора несколькими заклятьями, вновь уклонился. Он чувствовал, что не сможет долго бегать из стороны в сторону, и хотел только одного: чтобы Снейп не «играл» с ним, а позволил достойно потерпеть поражение.

Гарри увидел, что в него летит сеть, и выставил щит. Вновь атаковал и даже задел конфундусом ногу профессора.

Однако от следующего проклятья гриффиндорец был вынужден вновь уклоняться, но очередное заклятье Снейпа было запущено как раз в ту сторону, куда он дернулся. Гарри еще раз отчаянно атаковал, а потом был повален навзничь и обезоружен простейшим экспеллиармусом.

В классе раздались аплодисменты, причем не только слизеринцев, но и гриффиндорцев. Выступление, по-видимому, впечатлило многих. Снейп вернул Гарри палочку, тот присоединился к друзьям и с удивлением заметил, что все они забирали у слизеринцев свои волшебные палочки. Видимо, во время поединка все они были обезоружены.

- Итак, - негромко привлек внимание Снейп. – Теперь я хотел бы прокомментировать то, что вы только что наблюдали, - суета в классе замерла и все внимали холодному тихому голосу профессора. – Первое – и главное: превосходящего по количеству противника можно победить при надлежащей организации…

- Вы бы не победили, если бы Паркинсон не сжульничала, - заметил Симус.

- Вы уверены? – скептически поднял бровь Снейп, а Гарри подумал, что это был бы всего лишь вопрос времени. – Лично я – нет. В любом случае, этот тактический элемент мы обсудим позже. А с вас, Финниган – минус десять баллов, за то, что перебиваете учителя. Продолжим. Я не скрываю того, что мы с мистером Малфоем готовились к этому уроку, однако в реальной ситуации часто случается так, что приходится импровизировать. Вы должны уметь оценить – способен ли ваш союзник руководить боем или вы должны взять лидерство на себя. Нюансы мы обсудим в другой раз, а сейчас я обращу ваше внимание еще на некоторые моменты. Что кроме организации, является важным в бою?

- Эффект неожиданности, - сказал Гарри, который все никак не мог отдышаться.

- Не выкрикивайте с места, мистер Поттер, а то я могу подумать, что привычки Грейнджер заразны и ее нужно изолировать, - язвительно заметил преподаватель. – Но в целом это верно. Во-первых, мы прибегли к отвлекающему маневру – когда я сделал вид, что выставляю щит, а сам выпустил шарики. Секундного замешательства противника более чем достаточно, чтобы атаковать с определенным успехом. Кроме того, нужный эффект дают невербальные заклинания – я успел их наглядно продемонстрировать, когда мы остались с Поттером один на один.

Гарри вдруг подумал, что правильно сделал, отказавшись от занятий с ОД. И Гермионе не следует за это браться. Снейп действительно знает предмет, и даже лучшая ученица школы не сможет с ним конкурировать. Ребятам наверняка будет скучно учить заклинания с такой же студенткой, как и они сами.

- А теперь немного о том, что делали наши соперники, - продолжал тем временем Снейп. – Мы с Драко, как вы все наверняка заметили, выбрали очень простую схему: я работаю на защиту, а он – на атаку. Это вовсе не значит, что я занимаюсь только обороной а он – только нападением. Это всего лишь преимущественная активность. Потому что каждый участник поединка должен думать и о том и о другом. Поттер, хоть и не сразу, отреагировал на нашу схему достаточно адекватно. Когда человек занят защитой не только себя, но и кого-то еще, он обычно выставляет неспецифический щит, помогающий от большинства распространенных заклятий. Если же вынудить его на особую защиту, используя редкое и необычное заклятье, то этим можно выиграть время, заставить врага задуматься об уместной защите. Минус в том, что качественные специфические щиты обычно работают на отражение, а сами редкие заклятья потому и редкие, что сложны в исполнении. Однако хотя бы некоторые из них вам к концу года придется освоить.

Гарри задумался: ему показалось, или Снейп действительно одобрительно охарактеризовал то, что он делал во время поединка? Но много времени на размышления у него не было, потому что профессор продолжил:

- А теперь немного об ошибках. Начну с себя. Да, я не ожидал, что Поттер бросит редкое заклятье, и да, я не хотел допустить, чтоб мой студент попал под неприятный удар. И поскольку я был почти уверен, что он не сумеет поставить нужный щит, я взял это на себя, потеряв драгоценные секунды. Если бы это был реальный поединок, я должен был оставить мистера Малфоя наедине с его проблемами – он мог бы и уклониться, однако я этого не сделал, и это могло бы стоить мне здоровья. Вторую ошибку – и невероятно грубую! – допустил мистер Поттер, когда позволил отвлечь себя глупыми шариками. Надо понимать, от чего исходит опасность, а от чего – нет. Эти шарики представляли собой не заклятье, а его продукт. Вы должны научиться отметать все лишнее и обращать внимание лишь на то, что представляет реальную угрозу. Третье – вы никогда не должны рассчитывать на порядочность врага. То, что вы видите перед собой, часто бывает лишь вершиной айсберга, что на вас надвигается. Скрытая часть, как правило, самая опасная, и вы всегда должны быть готовы к худшему. И последнее. Почувствуйте себя самоуверенно – и вы сразу погибнете. Это нам наглядно продемонстрировал мистер Малфой. Впрочем, позарившись на легкую добычу вы тоже можете много потерять – и это наглядно показали нам Поттер и Уизли, одновременно атаковавшие Драко и забывшие о защите.

Гарри поймал себя на мысли о том, что как жаль, что Снейпа не назначали преподавателем защиты от темных искусств раньше. Ему ведь действительно есть о чем рассказать, и это выходит у него куда интереснее, чем на тему зелий. Или это только Гарри интереснее, потому что он в этом немного разбирается?

- Итак, резюме. Техника боя определяется не только силой волшебника, но и его навыками. Также немаловажную роль играет способность анализировать ситуацию и опыт. Тренировка всего этого входит в цели нашего курса. Задание на следующий урок: законспектировать все то, что я только что рассказал на тему поединка. А так же вот…

Снейп махнул волшебной палочкой, и из его рабочего стола вылетела стопка пергаментов и разлетелась по листку каждому студенту.

- Это список заклятий, которыми вы должны овладеть к следующему уроку. Все они должны быть хорошо известны студентам шестого курса, а если это не так – то у вас есть три дня.

- Но сэр, - неуверенно подняла руку Дафна Гринграсс, - в прошлом году мы на уроках не учили никаких заклинаний, что если мы не успеем освоить…

- Для желающих я проведу дополнительные занятия, - холодно усмехнулся Снейп и Гарри понял, что если бы подобный вопрос задал кто-то с факультета Гриффиндор, едких замечаний было бы не избежать. Но к счастью – Гарри пробежал глазами по списку – все эти заклятья изучались в прошлом году на ОД, а большинство Гриффиндорцев их посещали. Поэтому он был немного горд за свои труды, но не обольщался: хотя Снейп наверняка знает об этом достижении, от него поощрения не дождешься.



Во время обеда Гарри пребывал в задумчивости. Он не мог сказать, что ему не понравился урок Снейпа, из всех преподавателей защиты, что у них когда-либо были, с ним мог конкурировать только Люпин, и то с сомнительным успехом. И Поттеру было не слишком приятно осознавать, что профессор, которого он ненавидел на протяжении нескольких лет, может быть действительно хорошим учителем.

- Чего такой мрачный? - поинтересовалась Джинни, активно уплетая за обе щеки овощное рагу.

- Я не мрачный, - вынырнул из своих размышлений Поттер. – Просто урок Снейпа наводит на размышления.

- Это точно, - кивнула подруга. - Он нам такого напоказывал… кажется, он даже не скрывает, что он упивающийся смертью.

- И что же он вам показывал? – заинтересовалась Гермиона.

- Темномагические заклинания и щиты от них. Ему ассистировал Драко Малфой…

Гарри задумался, не прислушиваясь к тому, что рассказывает Джинни. Снейп всегда относился к Хорьку с определенной симпатией, но еще никогда не выставлял напоказ эту субъективное расположение. Что изменилось теперь?

Поттер теперь знает наверняка, что Снейп предан Ордену, а не Волдеморту. Это открытие было неожиданным и отчасти неприятным – по той причине, что Гарри осознал, что ошибался. На самом же деле вовсе не плохо иметь шпиона в стане врага. И пусть это будет такая мерзкая личность, как Снейп – его, по крайней мере, не жалко, если разоблачат.

Гарри испугался своих жестоких мыслей и поспешил заняться обедом, чтобы отвлечься.

Отец Малфоя сидит в тюрьме. Не без его, Гарри, участия. Не вследствие ли этого он стал ближе к своему декану? Так же, как в результате известных событий Гарри сблизился с директором.

Не надеется ли Снейп перетащить Драко на сторону Ордена, пользуясь тем, что влияние отца на юного слизеринца ослабло? В общем, надо будет об этом подумать.

- Я вот сомневаюсь, - неуверенно заговорила Гермиона. – Так ли уж нужны эти наши уроки ОД с таким преподавателем? Ведь он... действительно хорош, и мои уроки на его фоне будут выглядеть жалко. И я боюсь, что от него это скрыть не удастся, и он совершенно точно не обрадуется.

- Мне не послышалось? – встрепенулся Невилл. - Ты боишься?

У этого парня за лето появилась дурацкая привычка брать всех на «слабо». И упрекать в трусости.

- Не придирайся к формулировкам, - строго осадила его Гермиона.

- А я думаю, - вмешалась Джинни, - что большинству эти занятия будут необходимы хотя бы потому, что Снейп слишком требователен и всем будет достаточно трудно поспеть за его программой.

- То, что он знает предмет, это еще не значит, что он может ему научить, - заметил Рон. – А ты была бы хорошим учителем.

Гермиона неодобрительно нахмурилась:

- Снейп – опытный преподаватель, - возразила она. – Он специально всегда рассказывает чуть более сложные вещи, чем может понять и усвоить среднестатистический ученик, чтобы заставить нас работать самостоятельно, доходить до некоторых вещей своим умом.

- И все же, Гермиона, я считаю, что ОД должен возродиться, - серьезно сказал Невилл. – Вот лично мне практика совсем не повредит…

Долгопупс ободряюще улыбнулся подруге и вновь занялся обедом.

- Ладно… пожалуй, вы правы. Джинни, ты сможешь после ужина привести Полумну в нашу гостиную?
- Конечно, смогу, - пожала плечами младшая Уизли уже не слушая старосту факультета – в зал вошел Дин Томас и все ее внимание было переключено на него.



После обеда у Гарри и Рона был уход за магическими существами. Оба они записались на этот предмет скорее чтоб поддержать Хагрида, чем ради знаний – предмет был достаточно необременителен в плане домашних заданий, а уроки бывали опасны – и тем самым интересны. Иногда студенты делали ставки на то, кого очередная «зверушка» цапнет сегодня.

На этот раз Хагрид предал свои привычки и показывал им вполне безопасных ящерок мокко: их можно было хорошо разглядеть, если приближаться осторожно. А если вспугнуть, то зверек мгновенно сжимается в шарик размером не больше полу-дюйма, и признать в ней живое существо невозможно.

Последним уроком шло зельеварение у Горация Слизнорта, с которым Гарри имел удовольствие познакомиться еще летом. Ничего нового за два часа практических занятий он об этом человеке не узнал, однако в голову пришла неожиданная аналогия: этот преподаватель зельеварения – как Трелони, только пророчит не беды, а бесчисленные геройства и карьерные успехи, и почему-то приписывает часть неминуемой славы Поттера себе.

Гарри подумал, что Снейп прежде точно занимал не свое место: зельеварение под руководством Слизнорта было куда более приятным и успешным процессом, если не обращать внимания на постоянные, не относящиеся к делу комментарии о том, какой Гарри умница и врожденный талант. Поттер решил отнестись к этому снисходительно, несмотря на постоянный смех слизеринцев да и гриффиндорцев за его спиной – он к этому привык.



Неделя прошла достаточно спокойно, в рамках того, как вообще может пройти первая учебная неделя после объявления Волдемортом войны министерству и Дамблдору, за именем которого подразумевался Орден Феникса.

Не смотря на то, что Гарри каждый вечер и даже иногда днем упражнялся в окклюменции, защита его восстанавливалась слишком медленно. К счастью, Темный Лорд не пытался достать его, а сам Избранный постоянно был начеку. Однако в конце третьего учебного дня произошла неприятность: его шрам вновь начал болеть, а душу раздирала нечеловеческая злость. И хотя враг не пытался влезть в его мозг, эта боль сильно деморализовала. Гарри как мог защищался, почти весь вечер и часть ночи провел в медитации. И когда боль, наконец, прошла, он даже не решился лечь спать, а сидел в гостиной и глядел на огонь до самого рассвета.

День его ждал не менее изнурительный: сонный и не отдохнувший, он не преуспел на уроке МакГонагалл, потом был укушен на уходе за магическими существами и едва не испортил зелье у Слизнорта, который лишь понимающе покачал головой. Его, казалось, ничуть не заботили реальные успехи Гарри в зельеварении. Он, подобно многим школьникам, видел в нем только героя, и готов был ставить ему «превосходно» только лишь за это.

Одно приятно, но в то же время очень странно: был отменен урок Снейпа. Приятно, потому что появились лишних полтора часа для отдыха, а странно, потому что еще никогда на памяти Гарри декан Слизерина не пропускал уроков. Судя по всему, его даже в школе не было: ни в Большом Зале, ни в коридорах он не появлялся.

В тот же вечер Гарри должен был встретиться с Дамблдором. В назначенное время он постучал в кабинет директора и, дождавшись приглашения, шагнул внутрь.

- Здравствуй, Гарри, присаживайся, - взгляд директора был печальным и уставшим, Поттер сейчас как никогда осознал, что Дамблдор уже очень стар. – Есть несколько вещей, которые я хотел бы с тобой обсудить, но прежде скажи мне: как прошла твоя первая неделя?

- Хорошо, профессор, - Гарри казалось, что мысли директора сейчас находятся где-то очень далеко. – По-моему, уроки в этом году стали интереснее.

- Это замечательно, Гарри. А как у тебя с окклюменцией? Ты не пренебрегаешь, я надеюсь, тренировками? – Дамблдор подарил своему студенту характерный проницательный взгляд.

- Нет, я занимаюсь каждый день. Я понимаю, что Волдеморт может атаковать в любую секунду. И вчера вечером… наша связь обострилась, хотя повлиять на меня он почему-то не пытался. Видений не было, но я почувствовал, что он в ярости. Такого бешенства мы не испытывали уже очень давно.

- «Мы»? – тут же переспросил директор, уцепившись за эту оговорку.

- Он, - поправился Гарри. – Но я, бывает, чувствую то же самое…

- Что ж, - тяжело вздохнул Дамблдор, - я рад, что ты понимаешь всю серьезность ситуации. В связи с последними событиями, сегодня я хотел бы позаниматься с тобой именно окклюменцией. Ты готов потренироваться сейчас? – спокойно спросил директор.

Поттер помедлил лишь несколько секунд, прежде чем неуверенно кивнуть.

- Ты можешь не вставать, Гарри. Приготовься…

Дамблдор направил на голову мальчика волшебную палочку и тот едва успел сосредоточиться и построить перед глазами образ темного неба, как почувствовал: директор тянет ниточки мыслей, они тянутся одна за другой, ненавязчиво и аккуратно. Ощущение сильно отличалось от того, как это делал Снейп, и по всему было ясно, что директор, в отличие от зельевара, действительно хочет помочь, а не просто рад возможности полтора часа подряд доставлять неприятности нелюбимому ученику. Однако Гарри не забывал для чего он здесь. Он постарался оборвать ниточку мыслей и сделать небосвод своих воспоминаний недосягаемым. Отчасти ему это удалось, однако в тот же миг директор потянул за другую мысль, и на этот раз держался за нее крепче. Поттер напоминал себе, что он должен быть хозяином своему разуму и более настойчиво вернул то, что принадлежало ему. Он попытался помешать Дамблдору вновь атаковать и закрыл свои мысли «стенкой». Однако образ стены и образ неба плохо сочетались между собой, и защита не была достаточно эффективной.

- Ты молодчина, Гарри, - сказал довольный старик, и парню захотелось улыбнуться от этой неожиданной похвалы. – Ты действительно далеко продвинулся в окклюменции…

Еще некоторое время директор объяснял мальчику о том, какие могут быть предприняты хитрости, для проникновения в его мысли и как он может от этого защититься.

- И главное, что ты должен запомнить – да ты и сам это, наверное, уже понял – какой бы неотвратимой ни была эта ваша связь с Волдемортом, у тебя есть кое-что, что может его оттолкнуть. Ты успешно воспользовался этим в «Хогвартс-Экспрессе» и я действительно надеюсь, что будешь использовать это впредь.

- Он боится теплых воспоминаний, в которых есть хоть капля любви к близким людям, - кивнул понимающе Гарри. - Мне они греют душу, а его – обжигают.

- Теперь ты понимаешь, мой мальчик, ценность цельной человеческой души, способной на искренние чувства. Ты действительно понимаешь и никогда не сможешь этим пренебречь.

Гарри кивнул, хотя заметил, что директор не нуждается в его согласии. Дамблдор говорил уверенно и спокойно, настроение его было куда лучше, чем в начале занятия, однако в глубине голубых глаз была заметна тоска и тревога.

Когда директор отпустил Гарри, тот не спеша побрел в гриффиндорскую башню. Он размышлял о своей душе, которая не может не беспокоить его муками совести за смерть Седрика, Сириуса, тети Петуньи. Его душа – это та, которая так не хочет признавать правдивость пророчества, смысл которого сводится к тому, что довольно скоро ей придется покинуть это тело. И все равно это то, что он может противопоставить Волдеморту во время ментальных атак. Однако у него еще нет ничего, что поможет ему победить.



- Победить нам поможет хорошо натренированная, слаженная команда! – надрывал он голос двенадцатью часами позже на залитом солнцем стадионе. Толпа из почти сорока человек стояла перед ним – вооруженная метлами, кое-кто даже с соответствующей экипировкой. Все они хотели попасть в команду в этом году. – Поэтому сейчас прошу вас всех показать, на что вы способны!

Ребята возбужденно загомонили, а когда Гарри запрыгнул на метлу и поднялся в воздух, все последовали его примеру. Он очень тщательно присматривался к каждому, время от времени извиняясь перед кем-то и прося его удалиться с поля.

- Ну, хвала Мерлину, - сказал он Рону, когда тот, с небольшим перевесом, обошел в испытаниях широкоплечего семикурсника и попал в команду. – Маклаген, а ты не прекращай тренировок, будешь в запасе!

- Большая честь, - тот отвесил издевательский поклон Поттеру и с рассерженным видом унесся в сторону замка.

Отбор был закончен примерно через два часа, и Гарри так устал, что ему даже в голову не пришло сразу же приступить к тренировке. Он предупредил всех, что один из вечеров на неделе будет выделен для совместных полетов, и вместе с Роном отправился в гостиную Гриффиндора.

- Это изматывает, - пожаловался он другу. – Впервые я рад, что окружающие ловят каждое мое слово – не приходится повторять указания дважды.

- Ага, особенно этот Ричи Кут, - снисходительно ухмыляясь кивнул Уизли. – В прошлом году он был в клубе твоих фанатов, созданном братьями Криви…

- Они что до сих пор…

Они как раз добрались до холла и в дверях столкнулись с Драко Малфоем.

- Уйди с дороги, хорек! – хорошее настроение Рона почему-то граничило с желанием задеть кого-то, особенно если этот кто-то был слабее его.

А Малфой сейчас, похоже, был как раз из тех. Лицо бледнее обычного, темные круги под глазами, потерянный взгляд. По всему было видно, что с ним произошло что-то ужасное, и когда слизеринец, не ответив ни слова, прошел мимо них, Гарри поделился своим наблюдением с Роном.

- Да что у него могло случиться? – пренебрежительным тоном спросил Уизли, однако улыбка его немного увяла. – Папочка письмо из Азкабана прислал, мол, обнимаю, целую… дементоры его наверняка научили хорошо целоваться…

Гарри усмехнулся последней корявой и не очень уместной шутке и продолжил путь. Он осознавал, что Малфой-старший заслужил заключение в волшебной тюрьме, однако печальное лицо Драко – не совсем то, о чем он мечтал. Да, с этого самоуверенного кретина и морального урода давно надо было немного сбить гонор, но разрушение семьи – немного не те методы, к которым хотел бы прибегать Гарри. Ну почему, почему некоторым людям так уж надо примыкать к Темному Лорду и творить зло? Интересно, думал ли Люциус Малфой о чувствах сына, когда делал это? Или ему плевать на своего единственного ребенка?

Нет, в это Гарри верить не хотелось. Он бы скорее признал, что Малфой-старший совершил ошибку, в которой теперь раскаивается, или просто не может сойти с этой дороги, не рискнув жизнью своей семьи. Как бы то ни было, а источник всех бед волшебного мира один, и с этим источником надо бороться пока хватает сил…


Глава 8

Снейп чувствовал приближение смерти, но упрямо гнал от себя дурные мысли. Он не имеет права чувствовать себя обреченным. Он не имеет права сдаться. Поттер его предупредил - и тем самым дал шанс выжить. Но как?

Есть абсолютно надежный способ - просто не отвечать на вызов, когда тот последует. Терпеть жжение в метке до самого конца - его, Снейпа, или Темного Лорда. Спрятаться под крылышком у Дамблдора, поставить точку в шпионской деятельности. И что тогда станет с его личностью? Первую войну предатель пережил только благодаря тому, что чувствовал себя нужным. Проклятым, виноватым, до смерти уставшим от собственной двуличности - но нужным. Его информация спасала жизни.

А что теперь?

Это противостояние он ненавидел всеми фибрами души, но не мог сойти с пути, по которому пошел еще пятнадцать лет назад. Он - шпион, и это его призвание, клеймо, судьба. Если он прекратит это, что ему останется? Преподавать в школе, бездействовать наравне со всеми остальными членами Ордена? Насколько сложнее станет Дамблдору предугадывать дальнейшие действия Тома... Нет, придется вернуться к Темному Лорду.

Но как сделать это и остаться в живых?!

"Прекрати истерику, Северус, - сказал сам себе Снейп и его внутренний голос был до ужаса похож на голос Дамблдора. - Ты предупрежден. У тебя есть время что-нибудь придумать. Сколько раз ты был уже на грани провала и все равно выкручивался? Подумай, приготовься. Прекрати истерику. Посоветуйся с Дамблдором".



Однако на совещания много времени не было. С минуты на минуту его вызовут, и придется бежать прямо посреди банкета на глазах у всех преподавателей и студентов. И что тогда?

Однако вызова не произошло. На негнущихся ногах, едва заставляя себя дышать, Снейп отправился вслед за директором в его кабинет, не дожидаясь приглашения, сел в кресло и пересказал то, что услышал от Поттера полтора часа назад.

- Я не хочу, чтобы ты возвращался к нему, Северус, - просто сказал директор. - Мы найдем тебе другое занятие кроме шпионажа. Риск слишком велик...

- Я все решил, - перебил старика Снейп. - Мой вопрос к вам заключается лишь в том, поможете ли вы мне выжить.

В кабинете повисло долгое молчание. Дамблдор размышлял над тем, что сказал ему Северус, а тот гадал, почему его до сих пор не вызвали. Он решил отправиться в резиденцию Темного Лорда сам, не дожидаясь, пока его пригласят, и разузнать что к чему. Так бы сделал преданный слуга на его месте...

Директор тем временем поднялся из-за своего стола, подошел к одному из многочисленных шкафов и что-то оттуда извлек. Снейп присмотрелся к необычному предмету и понял, что это странного вида кулон на цепочке. Металлическая голова единорога, вместо глаз - маленькие черные камешки.

- Портус канто друг хочет домой, - шепнул Дамблдор и сделал несколько замысловатых взмахов палочкой. Потом повторил заклинание еще несколько раз и подал получившийся амулет Снейпу.

- Ты знаешь, как этим пользоваться.

Зельевар благодарно кивнул, надел подарок на шею и спрятал под мантию. Оставалось надеяться, что к тому моменту, когда его окончательно решат убить, он еще будет в состоянии произнести нужную фразу и активизировать порт-ключ.

- Альбус, мне нужна информация. Что-нибудь, что заставит Темного Лорда заинтересоваться. Я не надеюсь избежать наказания, но я должен продержаться до того момента, пока его гнев иссякнет. А это произойдет быстрее, если я смогу оказаться полезным.

- Когда ты отправишься к нему? - спросил директор, возвращаясь в свое кресло.

- Немедленно.

Директор глядел перед собой, соединив кончики пальцев. Фоукс, негромко воркнув, вспорхнул со своего насеста, подлетел к Снейпу и неуклюже приземлился ему на колено. Черные любопытные глаза рассматривали зельевара, чуть наклоненная голова, казалось, просила ласки. Но упивающемуся смертью было не до этого. Он думал о том, почему его не вызывают. Это было одновременно и хорошим и плохим предзнаменованием...

- Скажешь, что мы готовим вылазку на поместье Лестрейндж. У нас есть информация о том, что в том районе видели Эйвери с какой-то девицей...

Снейп лишь кивнул. Он понял, будет вынужден сказать всю правду о Поттере и тем самым подставить гриффиндорца – если Темный Лорд будет знать, какую модель разума выбрал мальчишка, он будет готов разрушать эту модель, и чертов «Избранный» будет заведомо уязвим. Но если попытаться скрыть правду, понадеяться на способности Поттера к окклюменции… нет, полагаться на это – сродни самоубийству.

- Передайте своему драгоценному гриффиндорцу, чтоб занялся своим разумом, - сказал Снейп и порадовался тому, что его голос перестал дрожать. Он поднялся, вызвав недовольный клекот Фоукса, шлепнувшегося на пол, отрывисто кивнул Дамблдору и направился к выходу.

Прежде чем отправляться на пытку, надо подготовить свой организм к выживанию. Не впервой, хвала Мерлину. Так… кровевосстанавливающее, обезболивающее… и бодрящее. Как бы ни хотелось потерять сознание и забыться в разгаре пыток, Снейп не мог позволить себе этой роскоши. Он должен оставаться в сознании, чтоб продолжать борьбу за свое «честное имя» или хотя бы, чтоб улизнуть, когда на него будет направлено убивающее проклятье.

Что ж, готов. Пора. Нацепив на лицо спокойную равнодушную маску, Снейп отправился к Темному Лорду.



- Здравствуй, Белла, - лениво поздоровался он, увидев женщину в общей гостиной. – Господин у себя?

- К нему нельзя, - тут же встрепенулась Лестрейндж. Мимолетный взгляд на ее лицо выдал зельевару, что она раздражена и сильно напугана.

- Я слышал, что что-то произошло, - заявил он, изображая беспокойство за Темного Лорда, - и решил прийти – вдруг нужна моя помощь. Так что с ним? – он чуть сдвинул брови, словно пытаясь убедить Беллатриссу, что может сейчас принести Господину много пользы.

- То же самое, - беспомощным тоном сказала Белла. Этого за ней раньше не водилось, - опять. Он… он пытался достать Поттера, - она перешла на шепот, нервно оглядываясь вокруг. – А теперь наш Господин опять в беспамятстве. Северус… я думаю, ты должен навестить его. Посмотри, подумай, может, какие-то твои зелья помогут ему.

Было очень странно и непривычно наблюдать за Беллатриссой Лестрейндж такие жалобные интонации и такое отчаянье в глазах. Снейпу пришла в голову странная и неуместная мысль: если бы то же самое произошло с Родольфусом, ее супругом, она бы так не переживала.

- Идем, - коротко сказал он упивающейся и первым зашагал на третий этаж, где находились личные покои Темного Лорда.

Позволив женщине отпереть перед ним дверь, Снейп шагнул внутрь. Просторная комната была хорошо проветрена, но в то же время качественно прогревалась камином; окна были зашторены, Волдеморт лежал на кровати, укрытый тонким покрывалом, глаза его были закрыты, лицо бледно, губы плотно сжаты. Одного взгляда на его тело Снейпу хватило, чтобы понять, насколько ему больно: все мышцы были судорожно напряжены, воздух поступал в легкие с явным напряжением и неохотой.

Зельевар набрался храбрости, приблизился к кровати и положил руку на запястье Господина. Пульс был очень сильный и частый, кожа покрыта холодным потом.

Поразмыслив еще несколько секунд над поставленной перед ним задачей, Северус пристально поглядел на Беллу, давая ей понять, чтоб следовала за ним, и стремительным шагом покинул комнату.

- Ментальная магия – сложная штука, - сказал он, резко развернувшись на одном из лестничных пролетов. Лестрейндж, торопившаяся вслед за ним, толкнула его, но даже не подумала извиниться. – Я не могу предсказать, как на мозг Господина повлияют ментальные зелья. Все, что я могу сделать – это приготовить смесь успокоительного, восстанавливающего, и, пожалуй, обезболивающего…

- Сделай это самым лучшим образом, - приказным тоном сказала Белла.

- Сделаю все, что смогу. Надеюсь, без меня никто в лабораторию не заходил? – холодно осведомился Снейп, продолжая спускаться по лестнице, минуя первый этаж и направляясь в подземелье поместья.

- Это не твоя личная лаборатория, хотя Господин и предоставил тебе привилегии, - злобно ухмыляясь, заметила упивающаяся смертью. - Нам срочно нужен был Веритасерум и Нарцисса сварила его.

- Что ж, миссис Малфой не могла учинить больших разрушений, - в тон ей ответил Снейп и взмахом волшебной палочки открыл дверь в нужное помещение. Он ненавидел делить с кем-то лабораторию, терпеть не мог, когда нарушался установленный им порядок ингредиентов и оборудования. – Иди по своим делам, Белла. Мне понадобится время, чтобы подобрать наилучшую пропорцию, но до утра я справлюсь. Утром мне придется вернуться в Хогвартс, чтоб не вызвать подозрений старого маразматика.

- Я буду ждать в гостиной, - сказала женщина и ушла. Снейп даже не поглядел ей вслед, он выискивал на полках нужные зелья и ингредиенты. В его же интересах сделать все как можно лучше и быстрее. Темный Лорд не знает, что такое благодарность, но как частичное «искупление вины» это вполне сойдет.

Оставшись наедине с собой, зельевар на секунду прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Если будут дрожать руки, а мозг – паниковать, ничего дельного не получится. А надо сделать все настолько хорошо, насколько возможно.

Странная мысль прокралась в голову шпиона: Темный Лорд настолько уязвим сейчас! Что, если попытаться отравить его или просто убить? Однако, нет: не зря ведь весь прошлый год Дабмлдор избегал встречи с Темным Психопатом. Его нельзя сейчас убивать: сначала надо уничтожить его крестражи. Сейчас враг более-менее под контролем, известно где он и что замышляет. Кроме того, «возрождение» крестража может повлечь за собой множество смертей и бед, так что лучше все оставить как есть до того момента, когда можно будет нанести решающий удар.

В течение часа Снейп рассчитывал по формулам оптимальное соотношение компонентов, чтоб получить зелье с максимальной силой действия и минимумом побочных эффектов. Еще несколько раз проверив, не написал ли он в рецепте несовместимых компонентов, зельевар принялся за работу, изредка глядя на часы. Страх постепенно сменялся самодовольством: может, так подействовали на него пары его же творения, а может, просто отвлекся от дурных мыслей во время напряженной работы. Как бы то ни было, сейчас было немного спокойнее. Да, наказание рано или поздно неизбежно, но шанс выжить есть, и он достаточно велик. Во-первых, подарок Дамблдора, о котором Темному Лорду знать не положено. Во-вторых, он все сделал правильно, явившись сюда…

- Капни в рот Господину три капли сейчас, - сказал он, подавая пузырек Беллатриссе, - и каждые два часа еще по столько же. Днем увеличишь дозу до пяти капель и опять повторяй каждые два часа. Вечером я приду, но если вдруг не смогу – дашь ему на ночь десять капель и на этом остановишься. Завтра утром начнешь делать все то же самое. Поняла?

- Что это за бурда? – подозрительно спросила она у Снейпа, откупорив сосуд и понюхав. Зелье было действительно подозрительным – фиолетового цвета с горьковатым запахом, но зельевар тщательно проверил его, прежде чем давать Лестрейндж.

- Уникальное средство для ухода за тяжело больными в обмороке, - прищурившись, процедил сквозь зубы Снейп. – Я знаю свое дело, Белла. Если не мне, то кому ты будешь доверять в сложившейся ситуации?

Он знал, что последняя фраза сказана как нельзя более к месту – Лестрейндж действительно надеялась на его помощь, потому что сама ничего поделать не могла. И если зелье поможет, то она наверняка успеет сообщить об участии его, Снейпа, в исцелении Волдеморта. Она никогда не приписывала себе чужих заслуг. Почти никогда.

- Иди, Белла, - поторопил ее профессор. – Если что – зови. Я побуду здесь еще пару часов.



Снейп аппарировал к воротам Хогвартса, когда до начала занятий оставалось чуть больше пятнадцати минут. За это время он должен успеть переодеться и хоть что-то перекусить: вчера на празднике ему кусок в горло не лез, что уж говорить о завтраке в поместье Темного Лорда.

- Клоппи! – позвал он, едва перешагнув порог своих личных апартаментов.

С легким хлопком появилась опрятная домовиха. От нее пахло сдобными булочками и молоком.

- Организуй мне легкий завтрак, только быстро, - велел зельевар, сбрасывая с себя грязную одежду, ничуть не стесняясь эльфихи. Она обслуживает Снейпа с первого дня его преподавания и абсолютно точно ничто увиденное или услышанное здесь не покинет этих стен по ее вине. В общем, они ладили довольно хорошо.

- Да, сэр, - пискнула Клоппи и исчезла.

Не успел профессор умыться и одеться в чистую одежду, как она вернулась с огромным подносом еды.

- Спасибо, - сказал Снейп, тремя ложками проглатывая тарелку овсянки и запивая половиной стакана тыквенного сока. – Оставь это здесь, я потом еще перекушу. – Он уже доставал из ящика мантию и спешно натягивал на себя. – Теперь отправляйся к профессору Дамблдору и скажи ему, что я вернулся и иду на уроки, а к нему зайду перед обедом.

Нет времени самому зайти к старому волшебнику, но и нельзя заставлять его беспокоиться. Сию секунду надо сосредоточиться на уроках. Замечательное расписание… сначала сдвоенный урок у второго курса Пуффендуй-Когтевран, потом шестой курс Гриффиндор-Слизерин. Краем сознания вспомнив, что на второй урок приготовлено небольшое мероприятие с участием Малфоя-младшего, Снейп ворвался в класс, в котором шумела малышня. Не прошло и секунды, как в аудитории царила гробовая тишина.

- Учебники убрать, палочки приготовить, - приказал профессор и подумал, что надо бы вовсе убрать парты из этого класса – он не рассчитывал, что они пригодятся в ближайшее время.

Но лучше все-таки убедить Дамблдора предоставить еще одну аудиторию – для теоретических занятий. Быть преподавателем защиты после Амбридж с одной стороны приятно, с другой – невероятно сложно. Приятно, потому что для всех сразу станет очевидно его преимущество, сложно – потому что слишком многие студенты будут отставать от намеченной программы.

- Кто знает, что такое щитовые чары и какие бывают их виды? – без вступления начал Снейп, пристально оглядывая класс. Примерно половина когтевранцев и один пуффендуец подняли руки.

Профессор мысленно выругал себя за излишнюю простоту вопроса и был намерен исправиться. Выслушав средненький ответ, за неточность которого Когтевран получил всего три балла, он показал, как вызывать Протего и велел тренироваться. Да, это сложно для второго курса. Но приспешники Волдеморта не будут спрашивать, сколько тебе лет…

Дети разбились на пары и по очереди слали друг в друга проклятья, давая напарнику возможность попытаться вызвать щит. Так, теперь надо быть начеку, чтоб не допустить членовредительства.



Чем старше студенты, тем сложнее проводить с ними уроки. И если на зельях большинство несчастных случаев было предсказуемо – все же из предложенных ингрединентов можно получить ограниченное количество взрывчатых веществ или ядов – то на Защите от Темных Искусств на это рассчитывать не приходится. Каждый из шестикурсников знает дюжину достаточно опасных заклинаний, а Гриффиндорцы, благодаря стараниям Гарри-Черт-Бы-Его-Побрал-Поттера, в этом предмете намного более продвинутые в этом году, чем слизеринцы. Придется следить, чтоб они не становились работать в парах. Разве что Драко сможет попытаться тягаться с львятами – он занимался индивидуально со Снейпом большую часть лета. Обстоятельства располагали.

Очень трудно изменить привычкам и не доставать Поттера упреками и унижениями. Поэтому профессор вообще избегал общаться с мальчишкой лично. Не следует выводить его из равновесия – он может быть все еще «на связи», и нервный всплеск поможет Темному Лорду сломать защиту. С другой стороны… если Господин ворвется в его мозг, то увидит там злого, агрессивного, ненавистного Снейпа… и это отчасти оправдает зельевара в глазах Волдеморта.

«Нет. Такими манипуляциями я заниматься не буду, - твердо решил Снейп, проходя мимо Поттера, явно ожидавшего едкого замечания в свой адрес. – Пусть закроется как следует, раз уж сам взялся изучать окклюменцию».

Волна отчаянья почти захлестнула слизеринского декана, когда черная метка слегка зашевелилась на левом предплечье, как если бы Темный Лорд был где-то рядом. Не оглядываясь на Поттера, Снейп ушел на другой конец класса.



Этим вечером в поместье собралось чуть больше народу. Все беспокоились отсутствием распоряжений и вновь Белла отказалась кому-то что-то объяснять, но, впрочем, никому не запретила уйти.

- Ну что, какие новости? – спросил у нее Снейп, когда они вдвоем поднялись на третий этаж.

- По-моему, чуть лучше, - неуверенно сказала Лейстрейндж, вновь пропуская зельевара в комнату.

Действительно, лицо Господина выглядело чуть более расслабленным, но все таким же бледным. Казалось, он уже не в обмороке, а просто спит после изнурительной горячки.

- До утра ничего ему не давай, - сказал Северус. – А утром вновь начнешь по три капли. Я сейчас ничего не могу сделать, мне нужно немного отдохнуть. Но если что – сразу зови.

В эту ночь тоже ничего не изменилось. Профессору пришлось принять снотворное зелье, иначе он не смог бы заставить себя отдохнуть. Зелье, впрочем, не помешало бы Белле его разбудить, но выспаться получилось. Наутро он вновь проведал Господина и, мучаясь дурными предчувствиями, вновь аппарировал к Хогвартсу, на сей раз успев к завтраку.

Дамблдор слегка улыбнулся, увидев его, но ничего не сказал. Было ясно, что Волдеморт еще не пришел в себя. И самое неприятное, что чем дольше он пробудет в беспамятстве, тем страшнее будет его ярость, когда он очнется. Снейп постоянно носил с собой набор необходимых для выживания зелий и принимал каждый раз перед появлением в поместье. Он был готов встретиться с яростью Темного Лорда. Готов физически, но не морально.



Вызов произошел как раз во время ужина на второй день. Это был не просто вызов, это было требование, приказ явиться немедленно, сию же секунду и желательно безоружным и уже покалеченным.

Снейп, хоть и ожидал этого, чуть не подскочил от жгучей разрывающей боли в метке. Пытка началась. Он вздохнул, поднялся из-за стола и зашагал прочь из зала, хотя чувствовал, что Дамблдор провожает его полным тревоги и сочувствия взглядом, да еще Драко не мог не почувствовать, как вызывают его, Снейпа.

Все Черные Метки связаны между собой: если рядом находится слуга Волдеморта, то другой упивающийся узнает об этом. Если Темный Лорд вызывает кого-то, то все остальные чувствуют это, если находятся поблизости. Вот такая вот круговая порука… только Том Риддл находится не в кругу, а над ним, дергает за ниточки своих кукол, может показаться им, если хочет, а может скрыть свое присутствие так, что даже Метка не подскажет…

Профессор бегом покинул территорию Хогвартса, по дороге хлебнул нужных зелий и выбросил склянки, чтоб не выдать себя. Спешно аппарировал к поместью, и, тщетно стараясь выровнять дыхание, вошел в дом, пряча палочку во внутренний карман. Чтобы сохранить ее, нужно не акцентировать внимания на ее наличии и даже не пытаться использовать.

В коридоре он встретил Нотта и Рабастана Лестрейнджа, оба они подарили Снейпу такие взгляды, словно он уже под прицелом убийственного прокляться. Он спешно поднялся на третий этаж, открыл дверь, и даже слова сказать не успел…

***

Дамблдор всегда с удовольствием наблюдал за учениками в Большом Зале. Ему нравилось быть директором школы, ему нравилось работать с детьми. В них столько жизни, столько оптимизма, столько энергии. У каждого своя история и свое будущее, и как же приятно осознавать, что ты имеешь хоть крошечное, да влияние на каждую судьбу. И как же хочется, чтобы это влияние было благотворным… Это большая ответственность – влиять на кого-либо, поэтому нужно быть осторожным. Поэтому, надо как можно больше наблюдать. И самое великолепное зрелище – три сотни учеников разных возрастов и факультетов сидят в зале и уплетают за обе щеки.

Сначала директор заметил подозрительное шевеление за гриффиндорским столом. Проследив взглядом за объектом всеобщего внимания, Дамблдор успел заметить, как Гарри Поттер вскочил из-за стола и пулей вылетел из зала, по дороге встряхивая головой, словно прогоняя боль.

В следующий момент Дамблдор покосился на Снейпа, сидевшего слева от него. Профессор был бледен и дышал с трудом. Левая рука его судорожно сжалась в кулак.

«Удачи, Северус, - мысленно произнес директор. – Я буду молиться за тебя».

Не было смысла отговаривать его, просить остаться. Он все давно решил, и доведет дело до конца. Дамблдор сделал все, что мог, чтоб помочь своему разведчику.

Весь вечер и часть ночи прошли в жутком смятении и тревоге. Дамблдор расхаживал по своему кабинету взад-вперед, изредка гладил Фоукса, что через некоторое время изрядно надоело птице, и она вспорхнула на карниз и стала наблюдать за хозяином оттуда.

Директор думал, что раз ему еще не пришла посылка, содержащая декана Слизерина в измельченном виде, то это хороший знак. С другой стороны – пытка продолжается, и кто знает, что для Северуса лучше – терпеть адскую боль и унижение или быстро и безболезненно умереть? Есть еще и третий вариант – но один Мерлин знает, почему зельевар не воспользовался порталом.

Ближе к утру Дамблдор покинул свой кабинет и прошелся по школе, словно заменяя Северуса на ночном патруле, он может ускорить его возвращение. На пути ему встретилась лишь миссис Норрис да пара призраков, деловито обсуждающих какие-то свои призрачные дела. Директор спустился в холл и вышел из замка. Небо на востоке уже немного посветлело, но созвездия все еще мерцали над головой. Пройдясь до ворот и убедившись, что Снейп не появлялся, директор направился обратно в свой кабинет. Портал был настроен доставить зельевара именно туда.

После завтрака пришлось попросить профессора Макгонагалл сообщить студентам, что уроки по Защите от Темных Искусств на сегодня отменяются. Минерва нахмурилась встревожено, но ничего не сказала. Ей надо было приготовиться к своим урокам, но Дамблдор знал, что как только у нее появится свободная минутка, она потребует объяснений о происходящем.

Директор же во время завтрака присматривался только к двоим: Драко Малфою, которого тоже могли вызвать с целью продемонстрировать, что случается с предателями, и к Гарри Поттеру, который выглядел изможденным и не выспавшимся. Гриффиндорец, по всей видимости, почувствовал, как Том пришел в себя. Дамблдор вспомнил, что сегодня вечером мальчик придет к нему, вспомнил, о чем собирался говорить… однако в свете интереса Волдеморта к разуму этого ребенка, небезопасно доверять Гарри такую информацию. Что ж, придется немного подкорректировать программу индивидуальных занятий.

Не имея возможности повлиять на события или хотя бы узнать, что с Северусом, Дамблдор был вынужден заняться своими повседневными делами. Ближе к обеду он наведался в апартаменты зельевара, а потом вновь прогулялся до ворот, но Снейпа не было. Тяжелое предчувствие камнем лежало на сердце, но надежду терять нельзя…

- Профессор Дамблдор, сэр, - что-то маленькое и ушастое бросилось к его ногам, едва директор переступил порог своего кабинета после обеда. Через секунду он узнал Клоппи – единственную домовиху, которой был разрешен вход в комнаты Северуса.

- Да, дорогая моя, я тебя внимательно слушаю, - директор опустился рядом с ней на корточки, внимательно вглядываясь в лицо эльфа, пытаясь узнать раньше, чем она скажет, что произошло.

- Профессор Снейп просил передать, что он вернулся и что с ним все в порядке. Он вернется к работе в понедельник, в поместье Лестрейндж никого посылать не следует. Профессор Снейп еще сказал, что он никого не хочет видеть.

- Я понял, Клоппи, спасибо за информацию. Только скажи мне еще вот что: ты видела Северуса? Что с ним?

- Он попросил меня молчать об этом, профессор Дамблдор, сэр, - в голосе эльфихи послышались отчаянные нотки, после которых у эльфов обычно следует приступ самобичевания.

- Хорошо, Клоппи, тогда ничего не говори. Профессор Снейп просил твоей помощи?

- Нет, он собирался уходить из замка, - сообщила Клоппи и съежилась в ожидании следующего вопроса, на который она не хотела бы отвечать.

- Ладно, моя дорогая, можешь идти. Еще раз спасибо за помощь.

Дамблдор отпустил домовиху, но, конечно, не собирался следовать ее советам. Надо как можно скорее найти Северуса. Ясно, что он не хотел бы ни с кем встречаться, но что, если ему нужна помощь?


Глава 9

Через полминуты директор вышел из камина в гостиную Северуса. Она была пуста, однако возле дивана валялись какие-то грязные тряпки, и стоял странный запах. В углу, возле шкафчика с зельями, виднелось несколько луж разного цвета и осколки. Взмахом палочки директор убрал беспорядок и стремительным шагом направился в спальню.

Постель была застелена, но дверца шкафа приоткрыта, а рядом с камином был рассыпан летучий порох. На стене рядом с камином был виден странный след, словно размазанный отпечаток левой руки. Присмотревшись внимательнее, Дамблдор понял, что это кровь. Лишь на несколько секунд задумавшись о том, куда мог отправиться зельевар, директор решил проверить самую оптимистичную свою догадку и через камин отправился в больничное крыло Хогвартса.

- Здравствуй, Поппи. У тебя были сегодня пациенты? – сразу спросил он, чтоб не терять время на лишние разговоры о погоде.

- Да, один первокурсник и два третьекурсника, Хагрид решил показать им… - начала было объяснять колдомедик, но потом уловила тревогу на лице директора и уточнила: - Вы имеете в виду кого-то конкретного?

- Нет, Поппи, я просто ищу одного человека, думала, может он у тебя, - не моргнув глазом, ушел от ответа директор и вновь шагнул в камин.

На площадь Гриммо он заглянул лишь по одной причине – оттуда можно аппарировать. Он отправился в Тупик Прядильщиков. Из всех мест на земле Северус выбирал именно это, когда хотел отгородиться от мира, побыть в одиночестве. Однако в этой маленькой радости Дамблдор собирался ему отказать.

Дом, по всей видимости, пустовал уже не первый день. Директор начал нервничать и сердиться. С одной стороны, он был убежден, что Северус – разумный человек, и что если бы его жизни что-то угрожало, он не стал бы скрываться. Но с другой стороны… кто знает, как мозг умнейшего человека будет работать, после сеанса пыток Волдемортом и его слугами? Вдруг у него шок и он сам не понимает, что умирает?

Не веря, что удача улыбнется ему, Дамблдор отправился в больницу святого Мунго. С трудом ему удалось добыть список поступивших за последние сутки, но Северуса Снейпа среди них не было, а из неопознанных – только две женщины. Не подпуская отчаянье к себе ближе чем на метр, директор Хогвартса начал методично проверять все волшебные гостиницы Британии. Это было глупое и непродуктивное занятие, но ничего другого он придумать не мог. Подумав, что Северус убьет его, если узнает, Дамблдор отправил говорящего патронуса Ремусу, Чарли, близнецам и Тонкс:

- Встречаемся через пятнадцать минут в штабе.

Он аппарировал на кухню дома номер двенадцать на площади Гриммо и устало уселся на стул в ожидании подмоги. Это было действительно страшно – осознавать, что Северуса, возможно, уже нет в живых, или нуждается в помощи, которую Дамблдор не может оказать…

Он окинул взглядом пустой стол. Кикимер здесь больше не работал, а лишь раз в сутки являлись трое эльфов из Хогвартса, чтоб навести порядок и приготовить еду. Если бы эльф был в доме постоянно, он бы не допустил, чтоб грязь оставалась не убранной…

Взгляд директора уцепился за пятно на табуретке рядом с камином, которое секундой раньше показалось ему грязью. Пятно странно блестело, и, подойдя поближе, Дамблдор понял, что это достаточно свежая размазанная кровь. Применив соответствующее заклинание, директор определил, что совсем недавно на стол и пол было наложено очищающее заклинание. А вот табуретку Северус пропустил.

Глава Ордена Феникса исправил эту ошибку профессора, покинул кухню и поднялся на второй этаж. Тут все комнаты заняты членами Ордена: периодически кто-то рискует здесь заночевать. На третьем этаже две комнаты заняты Дурслями, еще одна оборудована под склад близнецов. Заглянув в оставшиеся две и никого не обнаружив, директор поднялся на чердак.

«Хвала Мерлину», - собирался сказать Дамблдор, увидев на полу мужчину, однако великого волшебника было не за что восхвалять. Снейп был жив. И на этом все хорошие новости закончились.
- Нашли все-таки, - нечетко пробормотал зельевар. – Не прикасайтесь ко мне.

Он неловко попытался отодвинуться, но конечности его не слушались.

- Не шевелись, Северус, я помогу тебе.

В ответ шпион лишь судорожно засопел и ничего не сказал. Дамблдор отправил еще одного патронуса с сообщением, что встреча отменяется. Потом занялся пострадавшим.

- Где твоя палочка?

Снейп вновь пошевелился неуклюже и достал из-под себя волшебную палочку и протянул директору, тем самым признавая за Дамблдором право принимать решение насчет его перспектив. Директор спрятал палочку Северуса во внутренний карман и попросил:

- Разденься, я осмотрю твои раны. Не бойся, я не буду к тебе прикасаться.

Снейп подчинился и начал непослушными пальцами расстегивать порванный во многих местах и сильно испачканный грязью и кровью сюртук. Директор в это время несколько раз взмахнул палочкой, наколдовал кровать с чистым бельем, стол, пару стульев и необходимое для первой помощи оборудование. Затем он очистил пол от пыли и соломы и распахнул небольшое окошко в потолке, тем самым обеспечив приток свежего воздуха.

- У тебя остались какие-нибудь зелья? – спросил он у профессора.

- Нет, - буркнул Снейп, справившись, наконец, с сюртуком и едва сдержал рвотный позыв при взгляде на собственную рубашку. Он замер и не мог заставить себя пошевелиться. Северус зажмурился, словно прячась от реальности. Однако он понимал, что ему придется вернуться и продолжить борьбу. Но как же хотелось отложить это на неопределенный срок!

Даже если на директора произвело какое-то впечатление представшее перед ним зрелище, он никак не отреагировал. Он терпеливо ждал, когда же Снейп будет готов принять помощь.

- Он специально наносил увечья в те места, которые потом не будут бросаться в глаза, - неизвестно зачем пояснил профессор. – Он считает, что это скорее выдаст во мне его слугу. Том до сих пор считает, что большинство членов Ордена Феникса ничего не знают о моем служении ему.

От упоминания о господине длинная резаная рана на груди, только-только переставшая кровоточить, начала болезненно пульсировать. Дамблдору надоело ждать, пока Снейп даст ему разрешение заживить раны.

- Не дергайся, Северус.

Директор взмахнул палочкой, и остатки одежды покинули зельевара. Все его тело обещало стать одним сплошным шрамом. Он сидел, ссутулившись, на кровати и боялся пошевелиться, пустым взглядом глядя в пространство.

- Круциатуса ему уже мало, - непонятно зачем пояснил он. – Зря я напился зелий. Темный Лорд не собирался убивать меня, но когда он понял, что я что-то сделал, чтоб было легче терпеть пытки… в общем, он был недоволен.

- Переверни эту страницу, Северус, - нейтральным голосом сказал глава Ордена и нараспев произнес несколько магических формул, манипулируя палочкой над ранами своего разведчика. Многие из них сразу же начали затягиваться, некоторым понадобилось повторение заклятия. – Я приму любое твое решение.

- Я смогу к нему вернуться, - сообщил Снейп о том, что пытка не была напрасной. – Мое зелье помогло ему выбраться из дебрей собственного сознания.

- Ты умница, Северус, - похвалил профессора Дамблдор, залечивая раны на его ногах. – Теперь ложись лицом вниз. У тебя ведь ничего не сломано, я правильно определил?

- Я оклемаюсь, профессор Дамблдор, вы же знаете, оклемаюсь. Я сильный. Том не может сломать меня. У меня есть то, о чем он даже представления не имеет…

- Конечно, ты справишься, Северус. Но даже самые сильные из нас порой вынуждены принять помощь. Не шевелись…

Дамблдор вновь прочитал сложное исцеляющее заклятье. В душе его всколыхнулась ненависть к Тому Риддлу. Настоящая, жестокая, уничтожающая на своем пути, ненависть. И если бы они сейчас встретились, он впервые бы предпринял попытку убить Волдеморта. Но, к счастью или к сожалению, встретиться в ближайшее время им было не суждено.

Дамблдор сделал для Снейпа все, что было в его силах, и еще раз предложил отправиться в Хогвартс на попечение Поппи Помфри. Северус вновь отказался, пообещав обратиться к ней завтра. Ему действительно надо было отдохнуть: действие бодрящего зелья заканчивалось, и у него был шанс заснуть. Директор отметил про себя, что у него осталось двадцать минут до встречи с Гарри, и пообещал Северусу вернуться через пару часов.

Когда Дамблдор явился на площадь Гриммо поздней ночью, пострадавший шпион спал. Не очень крепко и весьма тревожно, но это был сон, которому директор мешать не собирался.



На следующее утро Снейп был уже в куда лучшем состоянии. Физические раны его затянулись, над душевными предстояло работать.

Никто на площади Гриммо не знал о его присутствии, поэтому жизнь в доме шла своим чередом: Вернон, что-то ворча себе под нос, направился в ванную, Дадли, встав с утра пораньше, с помощью каминной сети отправился в магазин близнецов, Ремус завтракал, попутно листая «Ежедневный Пророк».

Кузен Поттера вызвал у директора Хогвартса искреннее недоумение. Этот парень, воспитанный маглами, ненавидящими волшебство во всех его проявлениях, мальчик, чью мать убили волшебники, слишком легко адаптировался в магическом мире. Дамблдору даже пришла в голову мысль идентифицировать личность младшего Дурсля, но тот благополучно прошел проверку. Он был обвешан подарками Фреда и Джорджа – разнообразнейшими артефактами – от защитных, до боевых. Поскольку они не нуждались в постоянной подпитке магической силой, магл вполне мог ими воспользоваться. И, по всей видимости, Дадли знал, как это сделать в случае необходимости.

Снейп не стал дожидаться приказа Дамблдора и сам заявил, что готов отправиться к Помфри. Едва оказавшись в больничном крыле, своенравный пациент заявил, что ему нужно три вещи: личная палата, успокоительное зелье и волшебная палочка.

- Мне нужно возвращаться в форму, Альбус, - хмуро заявил он, нервно теребя рукав больничной пижамы, в которую в мгновение ока переодела его Поппи. – Но я чувствую, что мне это будет трудно. Я уже сейчас в ужасе от мысли о толпе студентов передо мной. А если кто-то из них случайно прикоснется ко мне, или попадет заклятьем? Я должен быть готов…

- Я могу дать тебе отпуск на неделю или даже на две, - осторожно предложил Дамблдор. – У тебя будет время, чтоб привыкнуть…

- Мне не нужно время. Я справлюсь…

- Я буду делать тебе массаж, Северус, и ты привыкнешь к прикосновениям…

Профессор раздраженно кивнул, соглашаясь, но повторил:

- Не даете успокоительного – хоть палочку верните…

Поппи вручила профессору требуемое зелье, когда Снейп его выпил, Дамблдор вернул ему палочку. Не медля ни секунды, профессор взмахнул ею в сторону директора. Тот отклонил заклятье едва уловимым движением. Северус атаковал снова, и вновь директор защитился. Тогда зельевар атаковал Помфри. Но та тоже была готова к атаке. Словно получив ответ на какой-то вопрос, Снейп кивнул и опустил палочку.

- Магия в порядке, - облегченно констатировал он.

- Настолько плохо? – не желая верить, переспросил Дамблдор.

Когда маг начинается сомневаться в своих способностях, это значит, что с ним произошло нечто совсем уж нехорошее. Нечто, выходящее даже за рамки пыток.

- Я не собираюсь жаловаться, - отрезал Снейп. – Когда я принимал решение, я знал о возможных последствиях. Так что только мне о них знать и за них отвечать. Впрочем, спасибо за помощь. Без вас бы я так быстро не восстановился.

Дамблдор лишь грустно покачал головой. Северус храбрится – невооруженным взглядом видно. Однако он – взрослый умный мужчина, сможет позаботиться о себе. Сейчас лучший выход – помочь ему тем, о чем он просит.

Директор хотел задать еще только один вопрос, но не посмел. Потому что боялся как реакции Северуса, так и возможного ответа. Что теперь Темный Лорд знает о Гарри и его окклюменции? Вчера парень продемонстрировал довольно неплохой результат, но если его защита известна Волдеморту, врагу будет легче сломать его. Срочно менять образ – значит вновь подставлять Снейпа, оставить все как есть – подвергнуть риску Поттера. Взвесив все «за» и «против» Дамблдор оставил свои вопросы при себе. Пусть Северус сам решает как поступить. Давить на него глава Ордена не имеет никакого права. Свою вину зельевар искупил уже очень давно, хотя сам этого не признает.

***

Снейп был раздражен и отчаян. Эта попытка скрыться от Дамблдора была продиктована желанием позволить себе умереть. И теперь он ненавидел себя за эту слабость. Он не должен был прекращать борьбы. Он должен был воспользоваться порталом и позволить Дамблдору помочь с самого начала.

Однако когда долгие часы пыток, боли и унижения подошли к концу, Снейп посчитал неразумным сразу отправляться в Хогвартс, так же как и ждать утра, только чтоб отправиться сюда. Не для того он терпел все это, чтоб выдать себя такой глупостью как стремление в школу.

Темному Лорду надоело мучить его уже через пару часов, и он перепоручил «наказание» пятерым упивающимся, недавно принятым в круг приближенных. Эти недоноски так хотели выслужиться, что Северус забеспокоился – уж не убьют ли они его. В тот момент, как Том велел не калечить ему лицо и руки, зельевар понял, что ему жизнь ему дарована, однако поняли ли это «новички»?

Далеко за полночь его оставили в покое. Он лежал на полу в гостиной поместья и не мог пошевелиться. Северус вполне мог произнести слова «друг хочет домой» и оказаться в кабинете Альбуса, тот наверняка его ждет, но… зельевар был уверен, что кто-то за ним наблюдает. Вряд ли Темный Лорд лично, но кто бы это ни был, он его покрывать не станет. Только Люциус и Нарцисса всегда помалкивали, когда замечали за ним какие-то странности, но первый – в тюрьме, а вторая только потому сама еще не оказалась на месте Северуса, что Драко согласился служить Темному Лорду вместо отца.

Почти час Снейп лежал на холодном полу гостиной, пламя в камине погасло, остались только угли, которые не давали ни света, ни тепла. Он понимал, что чем дольше он будет лежать, тем сложнее потом будет подняться, однако зельевару было нужно время, чтоб продумать свои действия. Нет, до утра покидать поместье глупо.

С огромным трудом профессор поднялся на колени. Опустив взгляд на пол, он сразу пожалел об этом: на месте, где он только что лежал, была огромная лужа крови. Если бы он не принял перед приходом сюда кровевосстанавливающее зелье, то наверняка был бы уже мертв. С огромным трудом непослушными пальцами нащупал во внутреннем кармане мантии волшебную палочку и мысленно произнес заклинание. Ничего не произошло.

Сердце пропустило удар. Нет, нет, это не могло произойти. Да, из-за стресса может снизиться уровень контроля магии, но… Снейп выругался, но не решился произнести заклинание вслух. Ему нужно выжить. Ему нужно позаботиться о себе и выбраться из поместья живым. А если он вдруг обнаружит, что заклинание вслух тоже не сработает… он не сможет выбраться.

Северус чувствовал, что многие раны продолжают кровоточить.

Однако, чтоб перевязать их, нужно снять одежду, а это просто нереально с такой болью во всем теле, с такой слабостью. Надо добраться до лаборатории. Так… сначала хоть бы подняться.

Действительно, кто-то за ним наблюдал. Когда Северус кое-как добрался до двери, он успел заметить тень, скрывшуюся во тьме коридора. Судя по легкости шагов это была женщина, а судя по тому, что она не стала злорадствовать – Нарцисса. «Миссис Малфой, надеюсь, вам хватит ума не говорить со мной и не помогать мне…»

Превозмогая боль и слабость, Снейп спустился по лестнице, прошелся по подземелью и вошел в лабораторию. Запас зелий тут невелик, но самое необходимое всегда имеется. Кровевосстанавливающего, пожалуй, не нужно, а вот обезболивающее… Некоторое время понадобилось профессору, чтоб отыскать нужную полку, потом чтоб достать флакон с прозрачной жидкостью. Пальцы не хотели слушаться и доставать пробку, но через минуту справились.

Уже поднеся флакон ко рту, Северус уловил какой-то странный запах, которого не ожидал почувствовать. Замерев, он принюхался. Что-то знакомое… но не мог вспомнить, что именно. Но этого определенно не должно быть в обезболивающем зелье.

Закупорил сосуд, отставил в сторонку, с трудом достал другой. Понюхал. Тот же лишний запах. И третий тоже. Подошел к другой полке, взял энергетический настой. Он и сам имеет специфический запах, однако это неизвестное нечто и тут присутствовало.

Вот так-то, мистер Снейп. Вас не добили, а решили отравить. Что ж… думайте, как спасаться.

Что-то варить сейчас профессор не мог. Порывшись в ящике, он понял, что при случае запас ингредиентов надо пополнить. Ничего подходящего не нашлось, поэтому в качестве крайней меры Северус достал из покрытой пылью банки несколько высушенных листков драконьей акации и положил в рот. Он надеялся, что его приобретенный иммунитет к некоторым ядам спасет его от серьезного отравления.

Северус терпеливо ждал, лежа на полу лаборатории, но легче не становилось. Тогда он проглотил еще несколько листков. Все, больше нельзя, а то попахивает суицидом. Дождаться утра…

Он думал, каких же действий ждал от него Волдеморт. Судя по тому, что весь запас зелий отравлен, он не планировал, что Снейп найдет помощь в поместье. И действительно, это вышло бы за рамки логики – здесь его пытали и почти увечили, здесь же и будут помогать? Вряд ли. Но тогда не думал ли Темный Лорд, что Северус ночью попытается покинуть поместье? На ночь накладывались особые сторожевые чары, и он бы перебудил всех присутствующих, добираясь до антиаппарационного барьера, и наверняка получил бы за это дополнительного пинка от раздражительного Рабастана.

Вывод один: опять проверка.

И Снейп поблагодарил себя за выдержку, за то, что не стал пользоваться порталом. И не воспользуется.
Дождаться утра…

Из-за акации рот быстро наполнялся слюной, но глотание причиняло боль, и зельевар просто вытирал рот рукавом. Потом он снял ботинки – пальцы ног начали неметь, да и на руках окончательно потеряли чувствительность. Зато одновременно начала пропадать боль. Она просто уходила куда-то в туман, терялась среди прочих размытых образов… дышать стало труднее. Пот стекал по лбу, вызывая раздражение, но стереть его не было сил…

- Какой же ты глупец, Северус…

В тумане собственного бреда зельевар не мог узнать говорившего и даже не заметил, как ему в рот засунули крошечный камешек. Потом кто-то погладил его горло, заставляя сглотнуть. Но профессору не было никакого дела до личности спасителя. Ему не было никакого дела даже до самого факта спасения. Ему было хорошо и спокойно и он уснул.



Было время, очень много лет назад, когда Снейп грыз безоар как леденцы. Начиная карьеру зельевара, он экспериментировал с зельями и проверял их на себе, и частенько безобидное варево превращалось в яд. Вот тогда он и привык пользоваться универсальным, хотя и не очень дешевым, средством. И всегда держал в лаборатории достаточно большой запас этих камешков. Очень странно, что пару часов назад не додумался выпить обезболивающее зелье и закусить безоаром…

Впрочем, это уже не важно. Судя по ощущениям, Северус решил, что проспал несколько часов. Он надеялся, что уже наступило утро и сигнальные чары сняты с поместья. Надо идти… только бы ни с кем не встретиться…

- Ты глупец, Снейп, - повторил он слова неизвестного ночного спасителя и без сил вновь опустился на пол.

Профессор понял, что все же мог покинуть поместье раньше. В лаборатории есть камин, рядом стоит горшок с летучим порохом… Впрочем, ночью камин почему-то не горел, а сам зельевар вряд ли справился бы с этим.

Невесело усмехнувшись, Снейп тяжело вздохнул. Легкие казались занемевшими, голова – наполненной киселем. Он не заметил, когда эльфы разожгли огонь. Что ж, надо убираться, пока о нем не вспомнили и не решили проверить, как он. «Давай, Северус, вставай».



Северусу стало даже как-то невесело из-за того, что он оклемался слишком быстро. Утром в воскресенье он заставил Поппи выписать его и вернулся в свои апартаменты, намереваясь закончить свое лечение. Что ж… успокоительное утром, укрепляющее в обед, вечером – легкий ужин и никаких зелий, перед сном – очищающая сыворотка и зелье сна без сновидений.

Снейп как-то даже с тоской вспоминал то время, когда он неделями приходил в себя после «наказания» у Темного Лорда. Тогда он был молод и неопытен, для него пытки были шоком, чем-то не вписывающимся в рамки нормы, а сейчас… о, Мерлин, что можно сказать о человеке, который с таким равнодушием вспоминает то, что произошло со Снейпом три дня назад?

Ну а что… боль прошла. Морально он был к этому готов. Нет, не ко всему можно быть готовым, но даже к неприятным неожиданностям Северус был готов. Он знал, что когда физическая боль отступит, начнется «перезагрузка». Ну, недельку он будет раздражительнее обычного. Успокоительное – не панацея. Тут, как ни банально, нужно время. И отвлечение.

- Минус десять очков с Когтеврана! А вам, мистер Смит, отработка после уроков! Дуэли в коридорах запрещены! Вот на урок придете и посмотрим, на что вы способны.

Толпа маленьких идиотов… если бы хоть кто-нибудь из них знал, что мне пришлось пережить. Если бы они вообще знали, что человек может пережить и потом вернуться к прежнему состоянию. Как же я желаю вам никогда этого не знать! Я знаю это для того, чтоб вам это не пришлось узнать. Я познал эту боль ради того, чтоб мир, в котором вам жить, стал лучше. То, что я пережил, что я делаю – капля в море. Я – пешка, которая должна стать жертвой. И я этим… ну, нельзя сказать, что горжусь… но я верю, что моя жертва расчистит путь ферзю, который поставит мат врагу. И эта вера облегчает мою судьбу.

- Доброе утро, профессор, - худощавый беловолосый слизеринец караулил вход в апартаменты Снейпа. И как только узнал, что его уже выписали?

- Здравствуй, Драко. Проходи.

Мальчик последовал за крестным в комнату и запер за собой дверь. Он неуверенно прошел по комнате и сел на стул. Малфой явно намеревался заговорить, но сомневался.

- Как вы себя чувствуете? – заговорил он, наконец, когда Клоппи накрыла стол и принесла зельевару завтрак. Драко успел поесть в Большом Зале.

- Все в порядке, - сухо ответил профессор и впихнул в себя две ложки овсянки.

Ложь не была ничем прикрыта, да и не было в этом необходимости. Профессор все равно что сказал правду, только осторожно, чтоб не шокировать мальчика.

- Может быть, вам нужна какая-то помощь? Я мог бы помочь с зельями…

- Все в порядке, Драко, спасибо. Я ценю твою заботу, - Северусу стоило больших усилий улыбнуться, но, сделав это, он почувствовал, что улыбка сама по себе становится более естественной. – А откуда ты вообще знаешь…

- Догадался, - невесело усмехнулся мальчик. – Он так вызвал вас, что я сам едва не подскочил – думал, метка руку прожжет. Потом отменили ваши уроки. Дамблдор ходит с кислой миной. Ну, а потом я нашел Клоппи…

- Я ведь велел ей не болтать, - не поверил Снейп словам крестника. Эта эльфиха еще никогда его не подводила. – Так как ты мог…

- Эти эльфы очень уязвимы к легилименции, - с хитрой улыбкой признался Драко.

- Не играй с этим! – прикрикнул на крестника Северус. – Это тебе не зубы грязнокровкам наращивать! Это ментальная магия, которая может травмировать не только жертву, но и самого атакующего. Я не хочу знать, что ты занимаешься этим! Это очень темная магия!

- Но вы же сами сказали, что окклюменция…

- Окклюменция – это другое! Это – защитная сторона той же медали, и она может быть весьма полезна. Именно она делает легилименцию опасной – если ты нарвешься на хорошую защиту и не сможешь удачно отступить, то сам станешь жертвой собственной магии!

- Ладно, я понял, - лишь слегка надувшись, пробормотал Малфой.

Некоторое время они сидели молча. Снейп с ожесточением приговаривал еду, которая не лезла в горло, Драко размышлял о чем-то, глядя на пламя в камине. Прошло несколько долгих минут, прежде чем крестник неуверенно спросил:

- Темный Лорд ведь и со мной может такое сделать?

- Он с любым может такое сделать, - рассудительно заметил зельевар. Он понимал, почему ребенка интересует этот вопрос, и он не мог не попытаться утешить его: - До тех пор пока ты делаешь все, что он хочет, ты в безопасности. Если ты вдруг сделаешь что-то не так, то Круциатуса тебе не избежать. Но такие крупномасштабные пытки бывают крайне редко… за особые провинности.

- Например? – тут же спросил Драко.

Зельевар понял, что юный Малфой хочет знать, в чем была его, Северуса, вина перед Темным Лордом. Но ему об этом знать не полагалось, хоть он, возможно, и догадывался, или кто-то из родителей сказал ему.

- Например – утрата пророчества, - жестоко сказал профессор. Мальчик должен знать. Он достаточно взрослый для этого. Во всяком случае, он взял на себя ношу взрослого, и имеет право располагать информацией. – Азкабан в какой-то мере спас твоего отца, Драко. Когда он каким-либо способом выйдет оттуда… будет тяжело.

- Он не убьет отца? – осторожно, даже как-то вкрадчиво, спросил студент.

- Нет, - уверенно ответил его декан. – Темный Лорд слишком ценит чистую кровь. Меня он тоже не собирался убивать… и если бы он не заметил, что я напился обезболивающего, пытка закончилась бы быстрее.

- Меня это тоже ждет, - не грустно, а как-то так… с безразличной констатацией заявил юный лорд. – Я не верю, что мне удастся сделать то, что приказал Господин.

- Главное – не говори об этом ему, - посоветовал Снейп. – У нас есть время что-нибудь придумать. На самом деле мы не в такой уж плохой ситуации. Твой отец – в тюрьме, и там ему, признай, ничего не грозит. Твоя мать – мудрая женщина, она знает, как разговаривать с Темным Лордом, и, скажу тебе по секрету, Господин всегда уважал ее. Даже больше, чем Беллу. Ты – в Хогвартсе. За год, который отведен тебе на выполнение задания, многое может измениться в этой войне. Я не пытаюсь ничего прогнозировать, просто объясняю, что мы должны держать нос по ветру и не упустить ни одного из выпадающих нам шансов улучшить наше положение.

- Но если мне все же придется сделать это? – удрученно спросил Драко.

- Тогда мы сделаем это. Так или иначе, задание будет выполнено в срок. Я тебе обещаю. Просто постарайся не наделать глупостей.

- Спасибо, Северус, - грустно и тепло улыбнулся крестник. – Я счастлив, что ты у меня есть. Твои комнаты – как остров спокойствия и безопасности в этом безумном замке.


Глава 10

Вторая учебная неделя началась с дождя. Серая, вялая морось, навевающая лишь уныние и какую-то сонливость. Единственное, что радовало – жиденькое расписание на день: у Рона всего один урок – заклинания, а у Гарри еще и трансфигурация. Остаток дня они могли провести на свое усмотрение.

Во время завтрака в зал залетела стая мокрых, взъерошенных сов. Гарри ждал ответ от Дадли, однако перед ним опустилась не только Букля, а еще незнакомая темно-серая сова, державшая в клюве официального вида послание. Гарри решил, что ответ кузена может немного подождать, и взял сначала письмо у незнакомой совы.

«Уважаемый мистер Поттер,

В свете последних событий в магическом мире и с оглядкой на роль, которая выпала Вам в борьбе с террористами, которые называют себя Упивающимися Смертью, Министерство Магии готово предоставить Вам помощь.

Для обсуждения условий взаимовыгодного сотрудничества, предлагаю встретиться в следующую субботу в одиннадцать часов. Если вы согласитесь на беседу, буду ждать Вас в холле замка «Хогвартс» в назначенное время.

Пожалуйста, ответьте как можно скорее.

Министр Магии,
Руфус Скримджер»

Гарри еще раз перечитал письмо, прежде чем удивленно хмыкнуть, привлекая внимание друзей.

- Что там? – заинтересованно спросил Рон.

Гарри без слов передал письмо другу. Гермиона тоже склонилась над пергаментом, ее глаза забегали по строчкам.

- Что-то он задержался, - скептически заметила она через минуту. – Я была уверена, что он захочется встретиться с тобой намного раньше.

- Зачем? – недоуменно переспросил Поттер, хотя уже и сам догадывался.

- Ну а как же, - злобно прищурилась девушка, понижая интонацию и подозрительным взглядом окидывая всех, кто мог ее подслушать. – Мальчик-Который-Выжил был бы замечательным украшением нового правительства в военное время. Слухи о том, что у тебя были разногласия с предыдущим министром и его помощниками очень негативно сказываются, - она скривила презрительную гримасу, - на рейтинге теперешнего.

- Хочешь сказать, что он заставит меня работать на свою репутацию? – не поверил Гарри. Эта мысль его почему-то развеселила. Он поглядел на свою левую руку и сжал ее в кулак, чтоб слова «Я не должен лгать» проявились четче. – Хочу посмотреть, как у него это получится.

- Но это ведь уже не Фадж, - неуверенно заметил Рон. – Скримджер был главой управления мракоборцев, и уж он-то точно не станет ущемлять в правах олицетворение надежды в начавшейся войне.

Гарри захохотал во все горло, чем привлек внимание всех окружающих и смущенные улыбки друзей.

- «Олицетворение надежды», мда… куда подевался «лгун и саморекламщик»? – невесело усмехаясь, пробормотал Поттер, а потом его лицо вновь стало серьезным: - Как думаете, что ответить?

- Я бы на твоем месте не оставляла им никакого шанса, - жестко сказала Гермиона. – Откажись встречаться с ним. Не позволяй им сделать из тебя политическую игрушку.

- А я бы согласился на встречу, - пожал плечами Рон. – Что плохого в том, чтоб послушать его? Они ведь помощь предлагают…

- И ты поверил? – удивленно переспросила Грейнджер. – Рональд, не все слова следует понимать буквально, это не учебное пособие, - она неодобрительно покосилась на письмо, которое теперь лежало между ними на столе, - а письмо политического интригана, цель у которого одна – прикрыть свою трусость и безделье репутацией человека, принесшего реальную пользу.

- Папа хорошего мнения о Скримджере, - слегка надувшись, возразил Рон. – Он говорит, что в сложившейся ситуации не могли выбрать никого лучше. А Гарри, между прочим, это сотрудничество тоже пошло бы на пользу.

- Лично я не вижу в продажности никакой пользы, - начала сердиться Гермиона. – Хочешь испачкать свою репутацию – свяжись с политиками, Гарри.

Сам Поттер с интересом прислушивался к препирательствам друзей. Рон выглядел определенно менее убедительно, чем Гермиона, но оба они не могли учесть того, о чем подумал сам «Избранный»: он действительно мог извлечь пользу из подобного сотрудничества. Проблема вот в чем: как получить то, что хочешь и не делать того, что считаешь неправильным?

В этот момент Букля сердито клюнула его за палец – он забыл освободить ее от ноши. Поттер исправил свою оплошность и угостил сову тостом. Примирительно ухнув, белоснежка приняла угощение и улетела в совятню.

- Я думаю, что все же встречусь с ним, - сказал Гарри. – Послушаю, что он предлагает, что требует взамен. Я не буду принимать никаких поспешных решений, - пообещал он Гермионе. – Мне и самому не улыбается стать политической марионеткой. Однако отказывать… тоже небезопасно, согласись. Мне ведь не нужно вновь становиться врагом министерства, правда?

Гермиона равнодушно пожала плечами: мол, делай что хочешь, у тебя своя голова на плечах.

- Не сердись, - насупившись, попросил Гарри. – Мне очень важно твое мнение, ты ведь знаешь. Я не отмахиваюсь от твоего совета, просто… я еще не принимаю окончательного решения.

- Я понимаю, Гарри, - смягчилась Гермиона. – Просто мне было бы спокойнее, если бы я была уверена в том, что ты сумеешь дать жесткий отпор в случае, если что-то тебе не понравится.

- Дать отпор министру я могу пока только на словах, - грустно вздохнул Гарри.

- Этого было бы достаточно для начала, - она с некоторым уважением покосилась на слова, вырезанные на его руке. – Но ты сильно изменился за лето.

На этой загадочной ноте она поднялась из-за стола и отправилась в башню Гриффиндора за учебниками. Гарри с некоторым недоумением смотрел ей вслед. Она уже говорила, что он изменился, повзрослел. Но еще ни разу она не намекала, что эти изменения ей не нравятся.

Поттер на всякий случай дал себе несколько часов на размышления – вдруг ему в голову придут еще какие-то причины отказать Скримджеру? Однако перед обедом он взял чистый лист пергамента, тщательно продумал слова, даже посоветовался с Гермионой, и дал согласие на предложение министра встретиться.



Хотя на шестом курсе количество уроков стало существенно меньше, это компенсировалось домашними заданиями и необходимостью много готовиться самостоятельно. Предполагалось, что после сдачи СОВ учеба в школе перестает быть обязательной, а если уж студенты решили продолжить образование, то только на их совести лежит количество и качество усвоенной информации.

И действительно – Флитвик и Макгонагалл столько им задали на дом, что это казалось невыполнимым за два дня. Но только с первого взгляда. Посмотрев, с каким энтузиазмом Гермиона взялась за письменную работу, Гарри решил, что и сам сможет справиться. Только не сейчас, а чуть позже.

- Гарри, что ты ищешь? – полюбопытствовала Гермиона, заметив его меж стеллажей.

- Да так… Хочу почитать кое-что о легилименции. Полагаю, некоторое ознакомление с орудием врага не повредит.

Девушка нахмурилась и задумалась на несколько секунд.

- Возможно, - сказала она напряженным тоном. – Надеюсь, только теоретическое? – уточнила она.

- М-да, - пробормотал Гарри, как раз увидев книгу с нужным названием.

- Тогда ладно, - успокоилась староста и вернулась за свой стол, загрузившись несколькими свежими книгами. Поттер последовал за ней и расположился рядом с Роном, который со скучающим видом рисовал на клочке пергамента гиппогрифа. – Хочу до обеда набросать план и вступление, и тогда до урока по переводу древних рун я, возможно, успею закончить…

Но Гарри уже не слушал ее. Он листал книгу, чтоб понять, сможет ли он ее осилить. Он заметил, что всегда легче осваивать какую-то информацию после того, как учитель прочтет об этом лекцию. А самостоятельно браться за что-то, ранее далекое как сама луна…

- Была бы хорошая погода, могли бы полетать, - кисло сказал он пятнадцать минут спустя. Книга оказалась достаточно интересной, но постоянный скрип пера Гермионы и скучающие вздохи Рона, мягко говоря, отвлекали.

- Лучше бы взялся за сочинение, - не удержалась, наконец, Грейнджер. Гарри даже удивился – как она продержалась столько времени. – Потом появятся другие задания, станет сложнее…

- Что-то нет настроения, - кисло пожаловался Поттер. – Пойду лучше в башню, потренирую теневые чары.

- Я с тобой, - немедленно отозвался Рон, очевидно, надеявшийся, что это просто повод для Гермионы чтобы покинуть библиотеку. Однако Гарри действительно намеревался тренировать чары и мысленно извинился перед другом за разочарование.

На следующий день погода еще ухудшилась. Морось превратилась в ливень, поднялся сильный холодный ветер. Гарри с содроганием подумал о моменте, когда им придется покинуть замок и отправиться на урок к Хагриду, а пока им вновь предстояло встретиться с профессором Снейпом. На сей раз урок никто не отменял, и ребята явились в класс как раз одновременно со звонком.

- Минус пять баллов с каждого за опоздание, - злобно прорычал Снейп, резким взмахом палочки захлопывая за их спинами дверь. – Сдавайте сочинения и приготовьте палочки.

Когда стопка пергаментов лежала на учительском столе, а студенты выстроились перед ним, профессор заговорил отрывисто и четко:

- Сегодня тренируем невербальные заклинания. Кто не знает, что это такое – это его личные проблемы. Разбейтесь по парам и начинайте тренировку, я наблюдаю.

На этот раз Гарри стал напротив Гермионы, а Рон составил компанию Невиллу.

Староста вполголоса объяснила друзьям, что невербальные заклинания – это те, которые творятся без слов, а только силой воли и разума. Она посоветовала начать с Экспеллиармуса и Ступефая, как с самых простых атакующих заклинаний, и, следовательно, наиболее осуществимых в невербальной форме.

Когда Снейп приблизился к ним, внимательно прислушиваясь, не шепчут ли они, Гарри закрыл глаза, сосредоточился на волшебной палочке и как можно более четко произнес в голове: «Экспеллиармус!»

Ничего не произошло. Профессор лишь презрительно усмехнулся и поглядел на Гермиону. Та глубоко вздохнула и взмахнула палочкой, вызывая Петрификус Тоталус. Гарри ничего не почувствовал.

- Убожество, а не пара, - бросил Снейп и повернулся к Рону и Невиллу. Последний чуть не впал в кому от одного присутствия мрачного профессора.

Гарри вспыхнул, но решил не показывать своей ярости. Ни к чему. Он поглядел на Гермиону, кивнул ей, давая понять, что сейчас будет пытаться колдовать, и вновь сосредоточился.

Ничего не вышло. Снова и снова нулевой успех. Никакого даже проблеска невербальной магии.

- Двадцать баллов Слизерину, - спокойно сказал профессор за спиной Гарри. – Мистер Малфой достиг успеха.

- Кто бы сомневался, - проворчал Гарри и вновь вернулся к тренировке. У него случалось, что он выполнял заклятие неправильно, или как-то неловко, однако никогда еще у него не было такого вопиюще нулевого результата.

Через две минуты Гермиона обезоружила его, не раскрыв рта. Поттер завистливо шмыгнул носом, но ничего не сказал. Снейп тоже проигнорировал это событие, однако еще через пять минут вновь наградил Слизерин баллами за успех Паркинсон.

- Теперь мы проверим вторую часть домашнего задания. На прошлом уроке я выдал вам список заклинаний, которые вы должны знать. С учетом того, что срок выполнения задания был увеличен до недели, то никаких отговорок я не принимаю. Итак, кто хочет продемонстрировать?

В этот момент Гарри встретился взглядом со Снейпом и увидел ярость, полыхающую в глубине черных глаз. Еще секунду назад Поттер был готов с достоинством принять вызов, если профессор захочет проверить его, но теперь не был так уверен в себе.

- Грейнджер! – профессор отвернулся, и Гарри едва заметно облегченно вздохнул. Он и сам не понимал, из-за чего так напрягся – ведь он был уверен в своих знаниях в защите от темных искусств. Однако в эти несколько секунд визуального контакта между ними словно повисло обоюдоострое копье – если бы контакт продолжился, пострадали бы оба… необъяснимое ощущение, но очень настораживающее.

Гермиона смело выступила вперед. Она всегда была готова ко всему, и то, что Снейп вызвал ее, было странно. Неужто решил присудить Гриффиндору пару-тройку баллов?

- На ком демонстрировать? – уточнила она.

- На мне, - со странным блеском в черных глазах, не предвещающим ничего хорошего, кивнул Снейп. Едва заметным взмахом руки он велел всем студентам освободить пространство.

Гермиона переступила с ноги на ногу, принимая более удобную позицию, сосредоточилась и воскликнула:

- Импедимента! – бледная вспышка пересекла класс и разбилась о щит профессора. – Конфундус! – очередное элементарное заклятье вылетело из палочки. – Эверта Статум…

- Силенцио, - скомандовал Снейп, направив палочку на Гермиону.

- Протего, - вовремя отреагировала она.

- Достаточно, благодарю, - произнес профессор с таким презрением, словно старостой Гриффиндора в этом году назначили соплохвоста. И хотя к шестому курсу у друзей выработался иммунитет к Снейпу, Гарри и Рон вспыхнули и едва удержались от того, чтобы не нахамить профессору, защищая подругу. – Минус десять баллов с Гриффиндора. Мисс Грейнджер, по всей видимости, забыла, какие заклятья мы сегодня тренируем.

- Вы тоже об этом забыли, - раздосадовано заметила гриффиндорка и ее друзья порадовались, что она не глотает оскорбление, а пытается постоять за себя. И не так уж важно, что ей все равно не выйти из перепалки победительницей – Снейп и все слизеринцы должны знать, что терпеть их высокомерие никто не намерен. – Силенцио было вполне даже вербальным! Да и вообще, вы ведь спросили домашнее задание!

- А с каких это пор домашнее задание не может быть связанным с классной работой? У вас что, раздвоение личности, мисс Грейнджер? Одна ходит на занятия, другая выполняет домашине задания?

Слизеринцы засмеялись, Гермиона вспыхнула.

- Кто бы говорил про раздвоение личности, - буркнул Гарри, но тут же об этом пожалел. Он и сам понимал, что должен держать язык за зубами, даже если что-то стало ему известно…

- Мисс Грейнджер, ваши таланты ничтожны, а самомнение не подкреплено даже элементарными навыками, - холодно, брезгливо говорил профессор, и было ясно, что он отвечает Гермине на выпад Гарри. – И вы претендуете на звание лучшей ученицы? Вызывающее поведение и общение с безмозглыми троллями вам в этом не помогут. Если я и дам вам разрешение на организацию кружка по защите от темных искусств, то только ради того, чтобы все поняли, наконец, насколько вы ничтожны в вопросах практики.

Гари и Рон взорвались одновременно, но, к счастью для факультета Гриффиндор, и пары слов произнести не успели. Их настигло коварное Силенцио, и лишь через несколько секунд, поняв, что рты их раскрываются беззвучно, а Снейп смотрит на них высокомерно и насмешливо, ребята осознали, что это было заклинание Гермионы. Они шокировано и возмущенно таращились на подругу, в то время как она все еще стояла посреди класса мрачная, подавленная, и смотрела в пол.

- Минус двадцать баллов с Гриффиндора. Урок окончен.

Гермиона, не издав больше ни звука, взяла свою сумку и вышла в коридор. Гарри и Рон, замешкавшись от растерянности на несколько секунд, чуть ли не бегом отправились вслед за ней, недоуменно и мрачно переглядываясь. И хотя заклинание немоты подруга сняла с них сразу, как только они оказались на безопасном расстоянии от класса защиты, ребята не торопились требовать объяснения. И так ведь все ясно: Снейп в своем репертуаре, зачем терять лишние баллы и получать взыскания, не произошло ничего нового и неожиданного, нечему удивляться. Противно только, что к таким вещам приходится привыкать.

Во время обеда Рон сел рядом с Гермионой, а Гарри напротив, поэтому он и заметил, что подруга очень грустна и не смог удержаться, чтоб не сказать:

- Эй, да не бери ты в голову слова этого урода. – Снейпа в Большом Зале не было. – Зря ты все-таки не дала нам высказаться.

- Дело не в словах, Гарри, - задумчиво сказала Гермиона. – Моей самооценке ничто не угрожает, поверь. Я знаю, что он был ко мне несправедлив.

Рон, до этого мрачно поглощавший рыбный суп, поднял голову и скептически заметил.

- Но у его бесподобной манеры преподавания наверняка есть уважительная причина, поэтому жаловаться Дамблдору бессмысленно.

- Это и правда бессмысленно, - покачал головой Гарри. Он уяснил, наконец, что Снейп – это зло, которое надо терпеть. Он шпион, без него никак. И какой бы мерзкой личностью он ни был, с ним надо смириться. – Странно только, что сегодня он выбрал главным козлом отпущения Гермиону, а не меня.

Девушка лишь покачала головой, продолжая задумчиво возить ложкой по тарелке.

- С ним что-то произошло, - едва слышно сказала она через несколько минут.

Рон лишь растерянно посмотрел на подругу, словно не понимая, как она пришла к такому выводу, а Гарри нахмурился. Он-то знал, что это вполне вероятно, но предпочел не развивать мысль. Ему все еще было обидно за подругу, но если сравнивать жестокость Снейпа с жестокостью Волдеморта… пусть профессор позволит себе эту маленькую радость, если это помогает ему «вернуться в тонус».



«…Если не хотите, чтобы жертва улизнула, смотрите ей прямо в глаза. Пристально, спокойно, причем лучше в левый. Объект воздействия должен чувствовать, что вы его сканируете. Заставьте его нервничать и признать в вас легилимента – и он станет для вас открытой книгой…»

Вот так вот. Понятно теперь, откуда у Дамблдора этот его фирменный пронизывающий насквозь взгляд. Он никогда не пытался скрыть, что читает чьи-то мысли. Наоборот, он изо всех сил убеждал в этом окружающих, чтобы заставить их нервничать… И Снейп туда же.

Гарри бездумно пролистнул несколько страниц и взгляд его упал на другие строки:

«…Зрительный контакт не обрывается, если один из его участников просто отводит взгляд. Если вам удалось заставить жертву думать о вас и бояться вашей проницательности – считайте, что вы достигли успеха. Если вы все сделаете правильно, то разрыв контакта может произойти только двумя способами: сила воли жертвы будет выше вашей, и она заставит вас «забрать» взгляд, либо вы сами его прервете, когда посчитаете, что достигли желаемого результата. Также надо понимать, что смерть, обморок либо просто длительное избегание встречи разорвет связь легилимента с его жертвой…»

Поттер грустно усмехнулся, закрыл книгу и решил взять ее с собой – почитать в гостиной, когда будет время. Снейп говорил, что зрительный контакт играет в легилименции важную роль, однако он не уточнял какую, и только Гарри виноват в том, что он неправильно понял. Что теперь? Вообще никогда не смотреть ни на Дамблдора, ни на Снейпа, ни вообще ни на одного волшебника, который потенциально может оказаться легилиментом?

Нет. Просто нужно знать, что этому противопоставить. А чтобы знать, что противопоставить, надо прочувствовать то, что ощущает противник…


Глава 11

- Хоть я и не воспринимаю его слова всерьез, он унизил меня при всех, - раздраженно рассуждала Гермиона. – И как теперь будет выглядеть наш ОД? Вся школа знает, что думает обо мне Снейп. И хоть слизеринцы вряд ли явятся на наши тренировки, на меня все равно будут смотреть в лучшем случае со скептицизмом…

- Да кому интересно мнение Снейпа? – горячо возразил Рон. – А тем более, когда они увидят, насколько ты великолепна, они поймут, что Снейп трепло.

- Кроме того, если я хочу сделать кружок официальным, мне будет нужно его разрешение. Как ты себе это представляешь, Рон? У меня возникли сомнения в том, идти ли к нему еще раз на урок, а ты предлагаешь мне обратиться к нему с такой просьбой…

- Пусть попробует не разрешить! – угрожающе воскликнул Рон. – Пойдем к Дамблдору, он-то уж точно все подпишет… тем более, если мы подошлем Гарри.

- Гарри, а ты что думаешь? – спросила Гермиона у Поттера, который все это время задумчиво смотрел на друзей, не высказывая своего мнения.

Тот лишь неопределенно пожал плечами. Он предпочел бы, чтобы Снейп продолжал доставать его, а не Гермиону, но по какой-то причине профессор стал избегать лишнего общения с ним.

- Я думаю, что отступить – значит показать Снейпу, что его слова для тебя что-то значат. С другой стороны, Гермиона, ты же знаешь, что я изначально был против продолжения занятий ОД. Я по-прежнему согласен помочь, если в этом будет необходимость, но активного участия принимать не буду…

В этот момент в класс вошел профессор Слизнорт и разговор пришлось прекратить.

Уроки этого пристрастного преподавателя были трудны, но и интересны. Даже Невиллу кое-что начало удаваться, а Гарри получал достаточное количество подсказок и помощи от самого Слизнорта, чтоб варить приличные зелья. Рон копировал каждое его движение и потому не отставал, а Гермиона никогда не нуждалась ни в чьей помощи, когда речь шла об учебе.

- Гарри, мальчик мой, задержись, пожалуйста, - сладко улыбаясь, велел зельевар, и Поттер махнул друзьям, чтобы ждали его в башне.

- Да, профессор.

- В будущую субботу вечером я организую чаепитие, - с радостной улыбкой сообщил профессор, - и приглашаю всех перспективных студентов. А поскольку сейчас в Хогвартсе нет личности более выдающейся, чем вы, я был бы очень рад, если бы вы тоже присутствовали. В шесть часов вам будет удобно?

- Думаю, да. С утра я обещал встретиться с мистером Скримджером, а потом у меня…

- С министром? – изумленно переспросил Слизнорт, и брови его взметнулись на лоб. Однако через секунду он закивал, как будто эта информация была чем-то совершенно предсказуемым для него. – Не только я умею замечать таланты, да, мой мальчик… Но до шести вы освободитесь, не так ли?

- Думаю, да, сэр, - кивнул Гарри, подавляя обреченный вздох. Он не хотел присутствовать на этом чаепитии, где соберутся все выскочки Хогвартса, и будут слушать от занудного старика о своем блестящем будущем. Гриффиндорец прогнал мысль о том, что у него, возможно, нет никакого будущего, и спросил: - Я могу идти, профессор?

- Конечно, мой мальчик, конечно. До встречи.



На следующий день у Гарри было великолепное настроение. Возможно, причиной тому была хорошая погода и назначенная на вечер первая тренировка в сезоне, а может быть, очередной необременительный в плане расписания день.

Во всяком случае, Гарри и Рон большую часть дня просидели под деревом у озера. Гарри то листал книгу, до снимал туфли и заходил в воду по колено, чтоб освежиться. Рон тоже попытался читать учебник, но потом стал листать журнал и изредка поглядывал на семикурсниц из Пуффендуя, устроившихся чуть поодаль.

Когда Поттер заметил это, ему в голову пришла странная мысль – что если вновь начать с кем-то встречаться? Он ненавидел свою застенчивость и неопытность, однако недавно появился фактор, перевешивающий оба эти аргумента: пророчество. Вполне возможно, что жизнь его оборвется довольно скоро, а что он знает в этой жизни о любви? Только одна девушка до сих пор вызывала трепет и нежные чувства в его груди – Чжоу Чанг, но теперь… теперь мысли о ней были слишком спокойными, чтобы говорить о любви. Да – симпатичная, умная, спортсменка, но характер! Гарри не мог ей слова сказать, чтоб не услышать в ответ десять против. Он хотел бы, чтоб девушка прислушивалась к его мнению, не лезла в его дела, была красивой и ласковой, чтобы с ней было уютно… очень часто в последнее время юноша ощущает недостаток тепла и уюта. Его друзья могут оказать поддержку моральную и огневую… но Гарри стеснялся признаться им, что ему нужно немного сочувствия, что он так нуждается в нежности.

Первая тренировка прошла достаточно удачно – авторитет Поттера и его пятилетний опыт игры позволили ему достаточно уверенно руководить командой. Никогда раньше в сборной Гриффиндора не было игроков запаса – ни Оливер ни Анджелина не видели в этом необходимости. По правде говоря, Гарри тоже не видел, но ему не хватало жесткости отослать четверых игроков, достаточно ловких, но не прошедших отбор. Поэтому тренировались всем составом. Это дало определенное преимущество – они смогли разделиться на две команды и играть друг против друга, и тогда были лучше видны неудачные нюансы в стратегии и слабые стороны игроков, которые надо исключить тренировками.



В субботу утром Гарри немного волновался из-за предстоящей беседы с министром магии, и ему даже пришло в голову, не посоветоваться ли с Дамблдором о тоне предстоящего разговора. Но директора не было на завтраке, горгулья на страже его кабинета не впустила мальчика, объяснив, что главы Хогвартса нет.

Гриффиндорец удивился немного и отправился в гостиную своего факультета: раз уж нет Дамблдора, надо посоветоваться с Гермионой.

Часом позже он не спеша спустился в холл. Гарри не знал, какой из себя новый министр, но никого похожего на высокопоставленного чиновника там не было. Студенты и преподаватели сновали вокруг, и он занял позицию, в которой уже раньше ожидал своих друзей в день прибытия в Хогвартс: возле постамента с огромными рыцарскими доспехами.

Парень поглядел на часы – до назначенного срока оставалось еще пять минут, так что не о чем беспокоиться. Он видел, как слизеринская сборная строем вышла из подземелий и покинула замок – погода для тренировки самая подходящая. Профессор Макгонагалл остановила в коридоре двух третьекурсников и отчитала за то, что они, пробегая мимо, сбили с ног первоклашку. Миссис Норрис подошла к мальчику и подозрительно посмотрела на него – зачем караулишь доспехи?

Ровно в десять входная дверь в холл в очередной раз распахнулась и вошли двое мужчин: один среднего роста, коренастый, с рыжеватыми пушистыми волосами и решительным цепким взглядом; другой – высокий и очень худой, с длинными, белыми, заплетенными в экстравагантную косу волосами. В движениях его была легкость и непринужденность, во взгляде – безразличие. Однако едва войдя, он обвел ленивым взглядом помещение и без труда выделил из толпы Гарри. Парень понял, что это те, кого он ждал, и вышел навстречу.

- Добрый день, - неуверенно поздоровался он.

- Здравствуйте, мистер Поттер, очень рад вас видеть, - с широкой ухмылкой тот, что постарше протянул гриффиндорцу широкую ладонь для пожатия. Гарри понял, что это и есть Скримджер – бывший мракоборец, настоящий министр магии. – Познакомьтесь, это Гавейн Робардс, глава Управления мракоборцев. Не желаете ли выйти прогуляться, мистер Поттер?

- Да, конечно, - кивнул Гарри, подав руку сначала одному, потом другому чиновнику. Про себя мальчик отметил, что у Скримджера хватка цепкая, тогда как его спутник одарил гриффиндорца осторожным, мягким пожатием неестественно холодной ладонью.

Они вышли во двор школы и не спеша направились в сторону озера. Яркое солнце слепило глаза, но прохладный ветер напоминал о том, что уже не лето.

- Полагаю, вы догадались, для чего я попросил вас о встрече, мистер Поттер, - начал министр. – И я несказанно рад тому, что вы согласились. В реалиях начавшейся войны министерство нуждается во всей помощи, которую кто-либо может оказать. И это касается не только огневой поддержки, в которой Орден Феникса, с разочарованием вам сообщаю, нам отказал, но и идеологических внушений. Поэтому я обращаюсь к вам, мистер Поттер. Полагаю, вы понимаете, какое важное место занимаете в умах людей в связи с новой угрозой, представшей в лице всем известного Темного Лорда.

- Конечно, понимаю, - спокойно, даже с некоторой язвительностью ответил Гарри. – Весь прошлый год про меня писали в газетах. Как там говорилось… лгун, саморекламщик, псих, неуравновешенный идиот?... вы действительно думаете, что такая личность способна чем-то помочь министерству?

- Стратегия предыдущего правительства была ошибочной, - интонация министра не изменилась, но движения стали чуть более резкими. – Даже сам Фадж признал это, добровольно уйдя в отставку. И раз уж вы так пристально следите за упоминаниями о вашей личности в прессе, то могли бы заметить, что после неприятнейшего инцидента в Отделе Тайн, когда правда стала известна всему магическому миру, вам принесли извинения по всей форме, так же как и Дамблдору. Ваше имя реабилитировано с лихвой, так что я не думаю, что достоин ваших упреков.

Говорил он уверенно и спокойно, и Гарри не мог не прислушаться. Ему показалось, что предыдущая его реплика была детской и глупой, а ведь с ним разговаривали как со взрослым человеком.

- Да, мистер Скримджер, возможно вы правы, - через силу распрямляя осанку, стараясь выглядеть солиднее, сказал Гарри. – Только все эти статьи – вещи номинальные, - он не был уверен, что в правильном смысле использовал одно из словечек Гермионы, но уже было поздно исправляться, и вопреки смущению он продолжил: - Что же на самом деле делает министерство? Что-то в газетах не видно отчетов о толпах арестованных упивающихся, о поисках Волдеморта и предпринятых для его уничтожения мерах…

- Мистер Поттер, - голос министра стал мягче, но движения еще чуть более резкими. Также он избегал смотреть на парня, словно боялся выдать свое настоящее мнение о нем. – Мы действительно не арестовываем «толп упивающихся», но мы делаем все возможное, чтоб защитить волшебников и маглов. Что касается предпринятых мер, неужели вы думаете, что будет разумно писать об этом в газетах?

- Но это подарило бы людям надежду на победу, - заметил Гарри теперь уже куда спокойнее. Многое становилось ему понятным в ходе беседы, например то, что перед ним – не Фадж, смертельно боящийся любых трудностей и беспокойств, а также то, что министр не обязан отчитываться перед ним о проделанной работе. – Если бы они видели, что министерство делает что-то особенное для них, то у них появилась бы воля к борьбе, уменьшилась бы паника среди простых волшебников…

- Да, молодой человек, я рад, что вы сами понимаете необходимость создать нужное настроение в массах, - движения Скримджера вновь стали мягкими и грациозными. – И я надеюсь, что вы уже поняли, почему мы не можем сообщить людям о том, что мы делаем – сторонники Волдеморта тоже читают газеты, - Гарри отметил про себя, что новый министр назвал Темного Лорда по имени, а не «Вы-Знаете-Кто», как вечно бормотал Фадж. – И это возвращает нас к цели моего визита сюда: министерство нуждается в вашей поддержке, в вашей «Избранности». Да, это называется манипуляцией общественным мнением, - ответил министр на незаданный вопрос Поттера. – Но на войне все средства хороши. И, кроме того, я ведь не прошу вас делать это безвозмездно. У министерства тоже есть кое-что, чем оно может помочь вам.

Они остановлиись у края воды и Скримджер сделал шаг назад, так чтобы Гарри и мистер Робардс могли хорошо видеть друг друга.

- Во-первых, нам известно, что вы собирались стать мракоборцем. И это будет достаточно легко устроить, если к моменту окончания Хогвартса у вас будет некоторый стаж внештатного сотрудника. Кроме того, мистер Робардс вполне сможет обеспечить вас квалифицированной охраной, если в этом возникнет необходимость. Да, в школе телохранители будут смотреться нелепо, однако происшествие в «Хогвартс-Экспрессе» показало, что это будет не так уж бесполезно. Да и вообще, сотрудничество с министерством может дать вам, мистер Поттер, ряд неочевидных привилегий. Подумайте над этим.

Мальчик молчал в затруднении. С одной стороны, ему до ужаса не хотелось становиться политической марионеткой. Однако, если подумать, то будучи осторожным и предусмотрительным, он вполне может повернуть ситуацию в свою пользу. Два высокопоставленных чиновника лично являются к нему в школу только для того, чтоб заручиться его поддержкой, на что же они пойдут, чтоб реально помочь ему в борьбе с Волдемортом?

- Я подумаю, - пообещал Гарри.

- Очень хорошо, мистер Поттер, - Скримджер явно был доволен результатом беседы, хотя еще и не получил положительного ответа. – Я рад, что мы с вами нашли общий язык. А теперь нам, пожалуй, пора.

- Вы можете писать мне в любое время, если вам понадобится, - впервые за время их встречи открыл рот мистер Робардс. Голос у него был тихим, шелестящим, но каким-то завораживающим. Было странно воображать, как таким голосом можно командовать целым отделом.

- Спасибо, я подумаю над этим, - повторил Гарри, на всякий случай сделав акцент на том, что он еще не уверен в том, что будет сотрудничать с министерством.

Двое мужчин ушли. Скримджер – прихрамывая, Робардс – мягкой, едва слышной, походкой. Парень остался у озера, стараясь запомнить как можно больше из этой беседы, чтоб потом пересказать друзьям и спросить их мнение.

В тот же вечер состоялось еще одно мероприятие, оказавшееся не слишком приятным – чаепитие у Слизнорта. Старик пригласил в свой кабинет с дюжину учеников разных курсов, чьи имена так или иначе были на слуху: родственники известных людей или просто талантливые ученики. Немного облегчил ситуацию тот факт, что Гермиона тоже была приглашена, и они периодически обменивались досадливыми взглядами: как их могли затащить на такое занудство. Когда вечер подошел к концу, оба они поспешили ретироваться, потому что Поттер заметил, как зельевар собирался задержать его подольше.

- Это черт знает что, - проворчала Гермиона. – Сколько всего я могла сделать за эти часы, так нет – я должна была слушать, какие перед нами могут открыться возможности посредством его, профессора Слизнорта, участия. Можно подумать, я и сама не могу добиться того, чего хочу!

- Примазывается к славе, - то ли ворчливо, то ли язвительно сказал Гарри и они оба расхохотались, вызвав недовольное шипение миссис Норрис.



На следующем уроке защиты от темных искусств декан Слизерина был явно в более благоприятном расположении духа. Но гриффиндорцы не спешили радоваться – даже тот факт, что они освоили небольшую часть невербальных заклинаний, не застраховывал их от унижений. И действительно…

- Минус десять баллов Гриффиндору, мистер Уизли, - прозвучал за спиной вкрадчивый голос. – Впредь не пытайтесь шептать заклинания, вы не должны открывать рот вовсе.

Рон даже не покраснел и ничего не ответил. В первый раз он шепнул заклятье, которое ему никак не давалось в невербальной форме, тогда как добрая половина слизеринцев шептали с начала урока. Но это замечание было самым меньшим злом из тех, к которым были готовы ребята.

Однако Снейп не остановился на этом: по всей видимости, он был решительно настроен вывести из равновесия хоть кого-нибудь, спровоцировать на грубость, чтобы снять еще пять десятков баллов.

- Как всегда никчемны, Долгопупс. Вам не поможет даже…

- Я научусь, сэр, - неожиданно перебил профессора Невилл, и все были поражены необычайной для него дерзостью, даже несмотря на то, что голос его предательски дрогнул. – Вашими стараниями или вопреки им.

- На что вы пытаетесь намекнуть? – тут же прищурился Снейп. – Если вы считаете, что мои уроки вам вредят, вы вольны их не посещать. Поверьте, я этому буду только рад.

- Полагаю, я все же могу кое-что извлечь из ваших уроков, - стараясь выглядеть равнодушным, произнес Невилл, всем своим видом показывая, что не желает продолжать беседу, а намерен продолжить тренировку. Гари восхитился, но в то же время приготовился к худшему – уж теперь-то Снейп не упустит возможности оторваться по полной. Однако тех, кто ожидал ярких зрелищ, ждало рачарование: профессор лишь скривил свою фирменную презрительную гримасу и уточнил:

- Неужели вы можете извлечь из моих уроков хоть что-то, кроме адекватно низкой оценки ваших способностей?

Невилл решил не отвечать и храбро попытался наслать на Рона чары помех, делая вид, что не замечает любопытных взглядов в свою сторону.

Вот так-то, профессор Снейп. Пусть последнее слово все еще за вами, но убегать с ваших уроков в слезах никто не собирается. Гарри чувствовал гордость, как будто изменения в характере Невилла были его личной заслугой.



«Превыше всего ценимо для легилимента время сна. Это особое состояние разума, в котором уровни сознания меняются местами. Те, которым должно быть в голове – уходят на дно, а те, что должны быть сокрыты – выходят наружу. Нет ничего проще, чем прочесть мысли спящего человека, в окклюменции неискушенного. Этот наиболее простой и безопасный как для мага, так и для его жертвы способ рекомендуется новичкам…»

Сердце Гарри радостно вздрогнуло. Безопасно и рекомендуется новичкам! Не этого ли он желал? Получить возможность попрактиковаться… Ни Рон, ни Невилл даже не узнают, что Поттер пытался влезть в их мысли. Надо только дождаться подходящего момента… однако сейчас надо идти на собрание ОД. Гермиона попросила о помощи, и Гарри неохотно поплелся в Выручай-комнату.

Он лениво прохаживался вдоль пар учеников, отрабатывавших специфические щиты. Сам Поттер научился ему случайно на четвертом курсе – тогда он не знал, что данный щит защищает только от огненных атак, а зубрил он тогда все подряд, когда готовился к Третьему Испытанию.

На пятом курсе, когда собирался стать учителем нелегального кружка, он освоил еще целый ряд заклинаний, выходящих за рамки школьной программы. Некоторые из них он почерпнул из книг, подаренных ему Римусом и Сириусом на прошлое Рождество, другие – из библиотечных книг. Как бы то ни было, заклинания всегда давались ему легче других школьных предметов, а боевые проклятья казались неотъемлемой частью самой жизни. Желание Гарри освоить их было настолько велико, что они будто сами вылетали из его палочки, стоило произнести нужные слова. Тогда Поттер еще надеялся, что эти знания помогут ему выжить. Он тогда не знал еще о пророчестве.

А сейчас… что изменилось сейчас? Незнание сменилось пониманием, и вся жизнь окрасилась в какие-то тусклые цвета. Казалось, ни в чем нет достаточно смысла, но борьбу прекращать нельзя. Если жизни суждено скоро оборваться, нужно все успеть. Обучиться, обезвредить так много упивающихся, сколько возможно. Вероятно, отправиться в какое-нибудь захватывающее путешествие. Полюбить…

Голова Гарри непроизвольно повернулась в сторону, где Чжоу тренировалась в паре с Эрни Макмилланом. В жизни Поттера были пройденные этапы, к которым хотелось вернуться и сделать все по-другому… и это был не один из тех этапов. Чжоу оказалась не тем человеком, с которым приятно общаться, когда Гарри узнал ее лучше. Тогда кто?

Парень немного расстроился из-за того, что сердце не подсказало кандидатуру в тот же миг. Не значит ли это, что прошлогодняя неудача сделала его черствым и неспособным на искренние чувства? Или просто рядом нет подходящей девушки?

Гарри продолжил свой путь вдоль пар, изредка делая замечания об ошибках. На самом же деле мысли его были далеко. Гермиона? Нет, она подруга. Хорошая, умная, искренняя подруга. Не больше и не меньше. Кроме того Рон, судя по всему, имеет какие-то намерения в ее отношении. Поттер подумал, что любит Гермиону, но не так, как любят девушку, а как любят сестру. Джинни? Это вообще запретная тема. Наблюдая в прошлом году, как Рон готов был придушить каждого ее ухажера, Гарри зарекся даже смотреть в ее сторону, хотя она была достаточно интересной кандидатурой. Полумна? Ну, это смешно. Она вызывала у Гарри теплые, нежные чувства, и это можно было назвать любовью, но не такой, какая нужна для лирических отношений. Она, скорее, тоже как сестра. Младшая, смешная, любимая сестра.

- Колин, не переусердствуй. Такой щит, если накроет тебя полностью, вполне может перекрыть доступ кислорода.

Кэти Белл – спортсменка. Человек хороший, но больше в ней ничего примечательного. Хана Аббот… Гарри о ней почти ничего не знал, но будь она чуть поулыбчивее, можно было бы познакомиться поближе.

Гарри пошел дальше. Парвати Патил. По-своему симпатичная. Но после обиды, которую Гарри нанес ей на Святочном Балу на четвертом курсе, отказавшись танцевать, их отношения стали достаточно прохладными. Они оба удачно обходили эту тему стороной и даже нормально общались, но никакой романтики в их отношениях впредь быть не могло. Лаванда Браун? Ну, она…

А что, собственно, «она»?

- Эй, не так резко. Специфические щиты могут быть и оружием, если придать им динамичную форму.

- Да, Гарри, - улыбнулась Лаванда и повторила попытку.

Ее щит постоянно уезжал куда-то влево, так что Парвати легко ее доставала.

- Когда щит готов, поведи палочкой чуть в обратном направлении, чтоб заклятье замерло в нужном месте, - посоветовал Гарри. – Вот так.

Он продемонстрировал, потом предложил девушке попробовать еще раз. На щеках Лаванды выступили розовые пятнышки, она улыбнулась и выкрикнула:

- Рефлекто!

Щит в виде серой сетчатой дымки появился перед ней и заклятье Парвати было удачно отклонено.

- Не так уж сложно, - признала она, и Поттер пошел дальше, надеясь, что никак не выдает истинной цели своего хождения туда-сюда.

Итак, Лаванда. Красивая. Веселая. Далеко не такая умная, как Гермиона, зато характер более приятный, чем у Чжоу. Только вот как узнать заранее, как она отреагирует?

Мозг услужливо подкинул воспоминания о прошлом годе – насколько быстро Гермиона раскусила чувства Гарри к Чжоу и как доступно разложила по полочкам, что чувствует когтевранка… но почему-то в этот раз не хотелось ни о чем спрашивать подругу. Все же он уже не ребенок, да и опыт, пусть и отрицательный, но имеется. «Сам разберусь», - подумал Гарри и вновь присмотрелся к Браун. Белые кудрявые волосы блестели под лучами солнца, красиво струясь по спине. Поттер порадовался, что сейчас никто не одет в школьные мантии, и он имеет возможность оценить и ее фигуру. Ничего так. Не стыдно на людях показаться.

Гарри устыдился этих циничных мыслей и поспешил отвернуться, чтобы никто не заметил его интереса. Однако когда занятие подошло к концу и гриффиндорцы все вместе шли в башню, он спросил:

- Лаванда, ты написала сочинение для Хагрида? Дашь списать?

- Что, тяжко без Гермионы? – сочувственно покачала головой Браун, озорно улыбаясь. – Ладно, можешь посмотреть, только я еще не закончила.



Глава 12

- Легилименс!

Гарри направил палочку на своего соседа по спальне и получил возможность увидеть, как Дин Томас страстно целует пышную красавицу. Гарри даже стало немного неловко – он влез в личное пространство одноклассника еще более бестактно, чем это делал Снейп на их занятиях окклюменцией. Кроме того, увиденное смутило Поттера. Ему самому снились подобные сны, и меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Оборвав заклинание, он отошел к своей кровати, переводя дыхание. Надо будет хорошенько постараться, чтоб завтра посмотреть в глаза Дину так, словно ничего не произошло.

Однако через несколько секунд мысли Гарри перетекли в другое русло. Ему удалось. Он смог совершить заклятье. Этот факт одновременно радовал и настораживал. С одной стороны – сложнейшее волшебство, подвластное не каждому, дающее множество возможностей и перспектив, но с другой – темная магия, к которой Гарри еще никогда в жизни не прибегал. Он знал, что Дамблдор пользуется темной магией, когда это необходимо, он знал, что каждый уважающий себя мракоборец владеет десятком-другим темных заклятий: с врагом лучше всего бороться его же оружием. Сам Поттер не был уверен, насколько правильно с его стороны учиться этому. Но он уже не мог отказаться от затеи: слишком много достигнуто, и, кроме того, его противник владеет легилименцией, почему же ему не научиться?

- Лелигименс!

Симус Финниган вздрогнул, но не проснулся. Этот сон был сродни кошмару – запутанные темные коридоры, с факелами, гаснущими как только к ним приближаешься, запертые двери, сквозняки из ниоткуда в никуда… Гарри поспешил вынырнуть из сознания одноклассника, стирая со лба холодный пот.

Интересно, не может ли этот бред быть ошибкой восприятия из-за неопытности легилимента?

Гарри очень устал из-за своих экспериментов. Заклятье, примененное не к манекену, а на конкретном человеке, вытягивало слишком много энергии. Странно, как Снейпу удавалось часами мучить Гарри, врываясь в его воспоминания? Должно быть, это приходит с опытом: способность не тратить слишком много сил.

- Легилименс, - почти прошептал Гарри, чтоб заклятье оказалось не слишком мощным. Просто надо еще раз попробовать, прежде чем идти спать.

Это было нечто в стиле Рона: героическая пьеса с ним в главной роли – «Нора», родители, братья и сестра, и он – самый главный и самый умный, глава семьи, кормилец, хозяин… но только миссис Уизли недовольно ворчит: «Опять ты разбросал носки! Иди, убери немедленно!» И Рон покорно идет выполнять указание.

Голова у Гарри от перенапряжения разболелась не на шутку. Он положил палочку на тумбочку у кровати и свалился на постель. Сердце его бешено колотилось в груди, голову переполняли мысли, которые он успел перехватить в чужих головах, а, кроме того, их чувства: легилименция давала доступ и к ним, даже прежде к ним, чем к мыслям. Поэтому Поттеру пришлось сражаться со слезами, накатившими от переизбытка разнообразных чувств. Придется сделать паузу в несколько дней, прежде чем попытаться снова… все это нелегко… но интересно и продуктивно.



Общаться с Лавандой оказалось намного легче, чем с Чжоу. Возможно потому, что ее предыдущий парень не погиб от руки слуги Волдеморта, может быть из-за того, что они с Гарри учились в одном классе пять лет и успели привыкнуть друг к другу и разговаривали на равных. Как бы то ни было, а через неделю вся школа гудела сенсационной новостью: у Поттера новая любовь.

Браун, казалось, упивалась всеобщим вниманием, однако при этом почему-то выглядела смущенной. Гарри же заранее знал, что так будет, и никак на эти сплетни не реагировал, тем более, что они не были правдой. Он не был влюблен, просто считал, что раз все парни на их курсе встречаются с девушками, то и «Избранному» не пристало ходить в одиночестве. Он присмотрелся и выбрал Лаванду. Если повстречается кто-то, кто понравится ему больше – что ж, придется объясниться. А пока пусть все идет своим чередом.

Новый режим окончательно установился. В расписание Гарри поместилось все, хотя свободного времени почти не осталось: уроки, домашние задания, квиддич, несколько минут посреди ночи для тренировки навыков ментальной магии… Гарри знал уже очень много, но только в теории – никак не мог придумать, как же попрактиковаться без риска навредить себе или «жертве», когда она не будет спать. В окклюменции, он, впрочем, тоже продвинулся. Он проник в суть техники «отражения» - самой действенной, как писалось в книге. Однако проверить, работает ли она достаточно качественно, Гарри не мог – Волдеморт его не беспокоил.

Ближе к концу сентября Дамблдор вновь вызвал его для приватного урока. Это опять была пятница, друзья сидели в гостиной у камина и обсуждали то уроки, то последние школьные сплетни. Когда пришло время идти к директору, Поттер махнул друзьям, чмокнул Лаванду в щеку и скрылся за портретным проемом.

- Как ты уже понял, я не собирался заниматься с тобой окклюменцией, это была вынужденная мера, - начал Дамблдор, когда Гарри расположился в кресле напротив него. - Я хочу поделиться с тобой информацией, но это было невозможно, пока Том мог проникнуть в твое сознание. Теперь же эти знания в безопасности и я поделюсь ими с тобой.

Гарри стало интересно, что же это за такая ценная информация. Дамблдор тем временем достал откуда-то небольшой стеклянный флакон, призвал из шкафа Омут Памяти и вылил в него содержимое флакона – искрящуюся жидкость, похожую на газ.

- Прошу тебя, Гарри, посмотри это.

Поттер поднялся из кресла и наклонился над Омутом Памяти. Где-то далеко на «дне» он увидел улицу, по которой шли прохожие и редко проезжали автомобили. Он наклонился пониже, мир вокруг закружился и через секунду он оказался посреди улицы рядом с Дамблдором, на много лет моложе настоящего…



- Пикс, Кут, будьте внимательнее! – командовал Гарри, носясь по полю. Всего через неделю первый в сезоне матч, и сыграть его надо достойно. - Когтевранцы играют очень четко, и чтобы сбить их с метел или хотя бы с нужного курса, вам придется быть очень быстрыми!

Лаванда сидела на трибуне и смотрела на него преданным взглядом, от которого Поттеру стало не по себе. Как бы он был счастлив, если бы занятия с Дамблдором ограничились окклюменцией! Нет, директору зачем-то понадобилось показывать ему прошлое Тома Риддла, фрагменты из его школьных и молодых лет. Это сильно деморализовало. Зачем лучше узнавать того, от чьей руки предстоит погибнуть? Или – убить его. Неужели проще уничтожить человека – нет, не человека, монстра – если знать его прошлое? Нет, Гарри не мог с этим согласиться. Увидев маленького Тома Риддла, Поттер заметил за собой странное ощущение – сочувствие, что ли? Как можно испытывать подобное к убийце близких и дорогих людей Гарри не понимал, но все же. Когда он увидел хрупкого темноволосого мальчика в комнате с обшарпанными стенами и неуютной обстановкой, он поневоле вспомнил свое детство.

Намекает ли Дамблдор, что Гарри тоже мог – или до сих пор может?! – стать сторонником Волдеморта или новым Темным Лордом? К чему эти демонстрации, аналогии, совершенно лишняя информация?

Гарри было тяжело, и он сейчас как никогда хотел отвлечься. Но не мог. Он был посреди однокурсников на квиддичной площадке, но не мог думать о предстоящем матче. Том Риддл не играл в квиддич…

- Демельза, пасуй, не рвись одна к кольцам, тебя скорее всего перехватят! – скомандовал Гарри и облетел вокруг поля. – Рон, держись выше, рывок вниз сделать легче, чем рывок вверх!

Уизли послушался, но, наблюдая за работой остальных игроков, вновь спустился на фут. Но Гарри не успел повторить замечание: он увидел снитч и рванул за ним. Без ловца-соперника поймать его было намного проще, и меньше чем за тридцать секунд он справился с задачей. Гарри запихнул снитч в ящик, снял перчатки и вновь краем глаза заметил восхищенное лицо Лаванды.

- Что-то ты сегодня не в форме, Гарри, - заметила Джинни, подлетая к нему. – Снитч уже раза три показывался, пока ты соизволил его заметить.

- Я исправлюсь, - пообещал Поттер, слегка обидевшись на это замечание. Уж не намекает ли она, что справилась бы лучше? – Продолжаем!

Он решил больше не гоняться за мячиком, а понаблюдать за стратегией охотников и загонщиков. Пикс и Кут сработались хорошо, понимали друг друга без слов, легко перехватывали бладжеры и устанавливали цель – в кого отбивать. Джинни и Кэти тоже играли довольно гармонично, а вот Демельза постоянно пыталась играть в одиночку, забывая, что является частью команды.



Гарри поднялся ни свет, ни заря – все его соседи еще спали. Протерев глаза и потянувшись, он подошел к окну и выглянул наружу – день обещал быть ясным, но солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Весь замок еще спал.

Выпив холодной воды из графина, он понял, что больше не сможет заснуть. В голове чувствовалось какое-то странное шевеление, словно легкая, только начинающаяся боль. Шрам, однако, о себе не напоминал и Гарри решил, что не о чем беспокоиться. Но на душе у него все равно было неспокойно.

«Эй, тихо, парень, расслабься», - приказывал себе Гарри, одеваясь. Тревога не прошла, а только обосновалась более уверенно.

«Пойти, что ли, успокоительного у Помфри попросить? – пришла Гарри в голову идея. – Да, только не сейчас. А то подумает, что я совсем сбрендил».

Как можно скорее покинув спальню, он спустился в гостиную, однако и там ему было неуютно. Выбежав из башни через портретный проем, он остановился посреди коридора – куда дальше? Мозг не подсказывал ничего путного, хотелось что-то делать, что угодно, как угодно, но только не стоять на месте. Если стоять на месте – смерть настигнет быстрее… а может, так оно и лучше?

Гарри побежал по коридорам и лестницам и не останавливался, пока не оказался перед главным входом в школу, который оказался заперт. Разочаровано поглядев на магическую запирающую печать, он развернулся и собирался уже подняться по лестнице и поискать укромное место, как вдруг за его спиной раздался оклик:

- А ну-ка постой!

Голос был очень знакомым, и, обернувшись, Гарри увидел Тонкс, чьи зеленые волосы забавно спадали на лицо на манер водорослей у русалки.

- А, это ты, Гарри, привет. Я тебя не сразу узнала.

- Привет, Тонкс. Ты что тут, охраняешь? – без особой необходимости спросил Поттер, только потому, что был несказанно рад компании. – Неужели всю ночь не спала?

- А что делать… - обыденным тоном развела руками девушка, пряча волшебную палочку в карман. – Дамблдора нет, он предупредил Орден, что школе понадобится дополнительная охрана в эти выходные.

- Как нет? – удивленно переспросил Гарри. – Я видел его в пятницу…

- Так пятница – еще не выходной, верно? – подмигнула Тонкс. – А куда отправляется, он нам не отчитывается. Жаль.

Гарри задумчиво кивнул. Он не помнил, чтобы когда-либо раньше директор покидал Хогвартс во время учебного года. А в этом году он уже дважды отсутствовал на выходных…

В обществе Тонкс Гарри скоротал время, оставшееся до завтрака. Потом пришли его друзья и насупившаяся Лаванда, которая почему-то ожидала, что они с Гарри встретятся в гостиной Гриффиндора и вместе пойдут на завтрак. То, что она увидела его в обществе зеленоволосой леди, не подняло ей настроения.

- Что это еще за кикимора? – мрачно спросила Браун, бросая последний недовольный взгляд через плечо. – Кто ей так волосы выкрасил?

- Никто не выкрашивал, - миролюбиво сжимая ладонь своей девушки, сказал Гарри. – Она сама. Все имеют право на чудачества.

Этот снисходительный, но не очень теплый отзыв о Тонкс со стороны Гарри подействовал на Лаванду умиротворяюще.

«Уважаемый мистер Поттер,

Я был бы очень рад, если бы в будущую среду в семь часов вечера вы составили мне компанию за ужином. Планируется встреча с Министром Магии Франции о возможной поддержке со стороны их управления мракоборцев в наступившей войне. Ваше присутствие существенно облегчило бы решение некоторых вопросов. Если Вы согласны, пожалуйста, напишите ответ с этой же совой.

С уважением,
Министр Магии,
Руфус Скримджер»

- Я тебе говорила, Гарри, - равнодушно вернула Гермиона письмо Поттеру, дочитав до конца. – Ты им нужен для показухи и не более.

- Министр Магии Франции, - восхищенно протянул Рон. – Гермиона, его приглашают на встречу на высшем политическом уровне! А ты еще ворчишь?! Да любой чиновник министерства свою волшебную палочку отдаст за такую возможность!

- Это не очень разумно, - нахмурилась девушка. – В политике нет ни правды, ни гуманности. Человек, который хочет сохранить достоинство и честное имя не должен лезть в эти дела и играть в грязные игры. Но это лишь мое мнение. Ты, Гарри, должен сам решать.

- Я соглашусь, - сказал Поттер, поразмыслив с минуту. – Я не собираюсь углубляться в интриги Скримджера, но враждовать с ним я тоже не хочу.

- Как знаешь, - разочарованно протянула Гермиона. – Но я надеюсь, не нужно уточнять, что я уважаю твое решение, и в любом случае ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Так что если что…

- Я знаю, Гермиона. Спасибо, - и, повинуясь неожиданному порыву, он крепко обнял подругу на глазах у всех гриффиндорцев. Рон и Лаванда слегка скривились, но явно не усмотрели в этом жесте ничего, кроме искренней дружественности.

После завтрака Браун потянула Гарри гулять, и тот не сопротивлялся. Они расположились у озера, болтая босыми ногами в прохладной воде. Они рисковали простудиться, но девушка сказала, что в обществе Поттера ей не страшно провести в больничном крыле хоть неделю, и они бесстрашно бросали вызов приближающейся зиме, ведя себя так, словно на календаре – июнь.



Гарри с некоторой нервозностью ожидал вечера среды. Многие вещи не внушали ему уверенности: собственные манеры – будут ли они достаточно хорошими для ужина с министрами; правильность выбранной формы одежды – он надел зеленую шелковую мантию поверх белой рубашки – Лаванда сказала, что он выглядит потрясающе, да и Гермиона одобрила, но ему самому казалось, что он должен одеться чуть строже. Ранее в тот же день профессор Макгонагалл сказала Поттеру, что он сможет отправиться в министерство через ее камин, и ровно без четверти семь Гарри был полностью готов.

- Добрый вечер, профессор, можно?

- Да, мистер Поттер, поторопитесь. Вы меня отвлекаете.

Ему не надо было пристально присматриваться, чтоб заметить недовольство своего декана. С чем оно было связано понять сложнее, но Гарри почему-то ассоциировал с собственным присутствием.

- Простите, профессор, я не хотел врываться, но у меня нет другого способа попасть в Лондон…

- Я знаю, Поттер. Пожалуйста, поторопитесь. И учтите, что я буду ждать вашего возвращения.

- Да, профессор, - Гарри зачерпнул летучего пороха, бросил его в пламя, сделал шаг вперед и скомандовал: - Министерство Магии!

Его встречали два мракоборца: молодой, коренастый и очень мускулистый и более взрослый, чем-то напоминающий Грюма, скорее всего, множеством шрамов и увечий. Не успел Гарри ответить на их приветствие, как совсем рядом взорвалась вспышка фотоаппарата. Он едва не вздрогнул от неожиданности, но фотограф и не думал оставлять его в покое: он щелкал и щелкал, Поттер успел только чуть приосаниться и понадеятьсяь, что он не будет смотреться смешно. Потом мракоборцы повели его через Атриум и пропустили через небольшую деревянную дверь. Репортеров туда не впустили, что очень порадовало Гарри.

Но оказалось, что это всего лишь небольшая уютная комнатушка, в которой ему предстояло дождаться назначенного времени. Компанию ему составляли все те же мракоборцы, выполнявшие, по всей видимости, функцию охраны, а также незнакомая женщина, все время бормотавшая что-то по-французски.

Ровно в семь Поттеру дали знак, что он должен пройти через стеклянную дверь в противоположной стене, Гарри так и поступил. Он пропустил француженку вперед и сам смело перешагнул порог.

Большой красивый зал, круглый стол, накрытый к ужину, Скримджер, французский министр, мистер Робардс, мадам Боунс, Амбридж, множество других английских и француских волшебных чиновников… Гарри сразу понял, что будет скучно.



- Ты была права, Гермиона, - Поттер чувствовал, что обязан это сказать, хоть и ему очень не хотелось этого признавать. – Я им нужен для личины и видимости единения всех волшебников перед лицом опасности… какое гнусное лицемерие! – Гарри фыркнул досадливо и продолжил: - Слава Мерлину, хоть Амбридж сидела не рядом. А знаете, как меня представили французскому министру? Член Ордена Феникса! Как вам это?

Поток негодования никак не иссякал, но Гарри заставил себя замолчать и вылить свою злость в пинке пустующего кресла. Он вернулся в Хогвартс через два часа, столкнулся с недовольством Макгонагалл, но обнаружил, что друзья дождались его в гостиной Гриффиндора.

Гермиона, выслушав его речь, смолчала, и Гарри был благодарен за это, потому что знал: единственное, что она может сейчас сказать – «Я тебя предупреждала». Блеск в глазах Рона немного увял, он явно ожидал большего. Лаванде все это было не слишком интересно, едва Гарри уселся на диван, она положила кудрявую голову ему на плечо и сладко вздохнула. Только Невилл решился прокомментировать:

- Боюсь, это еще не все, Гарри. Скримджер наверняка просто проверял, согласишься ли ты на сотрудничество, явишься ли на эту встречу. Он получил ответ, и теперь жди, что он еще о чем-то тебя попросит…

Гарри снова фыркнул, и от того, чтобы вновь вскочить и что-нибудь не пнуть его удержала лишь Браун, приютившаяся на его плече.

- Там была толпа репортеров, - с горечью в голосе сказал Поттер. – Они все строчили во время обеда… а едва мы вышли в Атриум – как начали фотографировать! А я-то сердился на Колина с его камерой! Чувствую, завтрашний «Пророк» хороших новостей мне не принесет.

Немой упрек на лице Гермионы сменился сочувствием, и Гарри стало немного легче. Что бы ни написали в газетах – друзья останутся с ним. А что важнее этого?

Но то, чего он боялся больше всего, не произошло. Во время завтрака он поймал на себе несколько удивленных взглядов, в том числе со стороны учительского стола, но никаких смешков, перешептываний и насмешек.

- Что там? – тревожно спросил он у Гермионы, внимательно изучавшей газету.

- Ничего! – ошеломленно заявила она. – Подробнейший отчет о вчерашних переговорах с французской делегацией, но о тебе – ни слова! Только одна фотография, да и там ты – на заднем плане… вот, смотри… «на ужин были приглашены высокопоставленные чиновники министерства и несколько почетных гостей»… вот и все, что о тебе сказано.

- И даже имя мое нигде не назвали? – не поверил Гарри, пытаясь забрать у подруги газету.

- Нет! – недоверчиво воскликнула Гермиона, перетягивая газету к себе обратно. – И больше ни одной статьи. Да, этот Скримджер хитрец. Знает, как тебе угодить…

- А ты, Гермиона, знаешь как накрутить Гарри, - почему-то с облегчением сказал Рон. – Все уши ему прожужжала насчет того, что он рискует стать объектом спекуляции… а вот нет! Мнение Гарри весит не меньше, чем его имя!

- Но я за весь ужин рта не раскрыл, - смущенно, но радостно, сказал Гарри.

- Это не важно, - серьезно сказал Рон. – Ты должен вникнуть в суть всех дел, прежде чем начинать что-то говорить.

Гермиона и Гарри синхронно фыркнули с сомнением и продолжили завтрак. Что ж, все обошлось, но впредь надо будет осторожнее принимать приглашения министра.


Глава 13

Совсем скоро Гарри понял, что в его расписание придется добавить еще и вечера у Слизнорта – его приглашали на «чаепития» чуть ли не каждую неделю. Поттер искал отговорки и оправдания, и, по большей части, успешно их находил. Он не хотел ссориться с преподавателем – Дамблдор на прошлом индивидуальном занятии объяснил что профессор зельеварения может пригодиться в союзниках. Это прозвучало более чем загадочно, однако директор пообещал выразиться яснее как-нибудь в другой раз. Гарри согласился, потому что ничего другого ему не оставалось.

Тем не менее, первый матч Поттера в роли капитана приближался. Он был втайне рад, что игра будет не со Слизерином – у Когтеврана команда чуть слабее, больше шансов на то, что его дебют будет удачным. Однако он все равно нервничал: понимал, что позору не оберется, если победная серия Гриффиндора оборвется во время его руководства командой.

На поле его провожала Лаванда, Рона – Гермиона, Джинни шла в сопровождении Дина Томаса. Браун подарила Поттеру на удачу сладкий поцелуй, Гермиона Рону – скромный клевок в щеку, а Дин галантно поцеловал Джинни руку, отчего та едва не закатила глаза.

- Удачи, ребята, мы в вас верим, - махнул рукой Невилл и с толпой болельщиков прошел мимо в сторону трибун.

В раздевалке царило веселое напряжение – ребята шутили, но в то же время боялись, что этот их смех обернется после матча в раздраженные препирательства. Нельзя было расслабляться, надо сосредоточиться. Когда все были готовы, Гарри окинул свою команду оценивающим взглядом и сказал:

- А теперь идем и порвем их! У нас много новичков, но мы много и качественно тренировались! Мы сильные, мы решительные, мы команда! Вперед!

Он заметил, как загорелись глаза Демельзы и Кэти, как понимающе усмехнулась Джинни, как немного порозовел смертельно бледный с самого утра Рон. Пикс и Кут стукнули битами о скамьи в раздевалке, словно подтверждая, что поняли задачу.

Гарри первый пошел к выходу из раздевалки. Когда комментатор – Колин Криви – объявил о выходе команд на поле и начал называть их имена, Поттер зашагал вперед. То, что он увидел, позабавило его: он и не знал, что Чжоу в этом году тоже стала капитаном.

Судя по ее выражению лица, она была уверена, что Гарри ей поддастся. Однако у него и в мыслях этого не было. Кокетливая улыбка девушки повлияла на него, но не обезоруживающе, как та, по всей видимости, надеялась, а наоборот, бодряще – теперь Поттер был полон решимости обыграть ее. Пусть не думает, что он жалеет о расставании.
Однако с целью усыпить бдительность он все же сделал вид, что готов к поражению. Командой своей он был доволен – ребята не нуждались в рекомендациях и отлично справлялись – к тому моменту, когда Гарри увидел снитч, Гриффиндор оторвался на тридцать очков, а Рон из девятнадцати ударов по кольцам отбил пятнадцать.



Гарри радовался победе, принимал многочисленные поздравления, сотню раз повторил «спасибо», едва ли понимая, кому и зачем он это говорит. Головная боль усиливалась, никогда еще у него так сильно не болела голова без одновременного жжения в шраме.

- Гарри, что с тобой? – Лаванда обеспокоено положила ладонь ему на лоб, проверяя, нет ли температуры.

- Все в порядке, - успокаивающе шепнул подружке Поттер, не позволяя ей, впрочем, убрать со лба приятно прохладную ладонь.

Боль немного поутихла, когда они с Лавандой остались наедине в одном из пустых классов. Это напомнило Гарри о лете, когда он не мог вынести ничьего присутствия – у него начиналась боль, галлюцинации, видения, даже, как следствие, тошнота, а потом неожиданно прошло. Могло ли сейчас произойти то же самое? Но ведь теперь Волдеморт не пытался ворваться в мозг. И вообще после происшествия в «Хогвартс-Экспрессе» враг, кажется, перестал проявлять к разуму Поттера какой-либо интерес.

- Гарри, а зачем ты меня сюда привел? – игриво спросила Лаванда, притягивая парня к себе поближе. – Я думала, мы отправимся в гостиную, там наверняка будет праздник.

- Да ну, сегодня же не финал, - неловко заметил Гарри, смущаясь того, о чем намекнула девушка. – Просто у меня в глазах рябит от этого мельтешения. Я, наверное, слишком устал…

- Н-да, матч сегодня затянулся, - чуть разочарованно протянула девушка, заметив замешательство своего парня. – Но ты, как всегда, был великолепен. Так подрезал эту выскочку Чанг!

Гарри понадеялся лишь, что Чжоу сейчас не плачет. Ведь для нее это также был дебют капитанства. И как он раньше не подумал? Впрочем, если бы подумал – стал бы поддаваться? Вряд ли. Просто победил бы как-то… помягче. Хотя, что уж теперь думать.

- Ладно, идем в гостиную, - скрывая тяжелый вздох, предложил Гарри. – Пусть болельщики не думают, что я расстроился победе.

Лаванда всем своим видом показывала, что недовольна его перепадами настроения, но вела себя, как обычно, мило и приветливо.

Едва Гарри вновь оказался посреди возбужденной, радостной, бурлящей толпы, голова его вновь начала гудеть. Он вежливо улыбался и по просьбе братьев Криви провел детальный анализ сегодняшней игры, но едва заметив, что всеобщее внимание от него отключилось на минуту, Поттер скользнул в спальню, взял мантию-невидимку и покинул гостиную. Выходя, он заметил тоскливое выражение на лице Лаванды, но у него не было сил заботиться о ее настроении – больше всего хотелось, чтобы утих этот зуд в мозгу. Он едва соображал, куда и зачем идет, ноги сами принесли его к больничному крылу.

- Мадам Помфри! – неуверенно позвал он, сбросив мантию-невидимку и запихнув ее в карман.

Ответа не последовало, но одна из кроватей в огромной палате была отгорожена ширмой, за ней слышалось шевеление.

- Нет, прекратите, - жалобно и хрипло попросил кто-то, голос показался Гарри смутно знакомым, но он не смог опознать. – Больно, хватит…

- Потерпи немного… вот так, - ласково приговаривала мадам Помфри. – Да, средство неприятное, но очень эффективное. К утру все заживет. Полежи спокойно, сейчас я принесу тебе еще обезболивающего.

Колдомедик показалась из-за ширмы, и суетливым шагом направилась в сторону своего кабинета. На пол пути она заметила Гарри и остановилась.

- Что ты хотел, Поттер?

- Лекарство от головной боли, - пробормотал Гарри. – Но если вы заняты, ничего страшного, я потерплю…

Он собирался уже уйти, но женщина остановила его, сказав:

- Ничего страшного, идем за мной.

Мадам Помфри быстро нашла пузырек с нужным зельем, но у нее не было времени набирать нужную дозу. Она вручила лекарство Гарри и сказала:

- Три капли разведи стаканом воды. Если боль сильная можно пять, - и она вновь заторопилась к своему загадочному пациенту.

Поттер решил, что может взять зелье с собой, тем более что искать стакан и воду в чужом кабинете не мог.

За ширмой раздался болезненный стон, явно сдерживаемый изо всех сил. Гарри буквально сам почувствовал боль страдающего там человека и поспешил покинуть больничное крыло. Однако в дверях он столкнулся с кем-то высоким, да с такой силой, что упал навзничь.

- Смотрите куда идете, Поттер! – гаркнул Снейп. - Вон отсюда!

Профессор дождался пока парень выйдет и захлопнул за ним дверь.

Гарри не удивился грубости, он удивился тому, что с его факультета не сняли баллов. Повод лучше вряд ли представится Снейпу скоро… а раз он этого не сделал, значит за ширмой лежит кто-то из его учеников.

Любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения, Гарри засунул пузырек с зельем во внутренний карман и набросил мантию-невидимку. Осторожно, чтобы не быть замеченным, он вновь приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь.

- Что с ним? – требовательно спросил профессор у мадам Помфри под аккомпанемент тяжелого дыхания студента и редких слабых стонов.

- Много ожогов, Северус, у него почти шок. Он не понимает, что я говорю. Я раньше только раз такое видела, когда…

- Понятно, - перебил ее Снейп. – Я могу чем-то помочь?

- Не думаю, - покачала головой Помфри. – Я сделала все, что могла, к утру станет лучше. Но ночь ему предстоит тяжелая.

- Понятно, - нахмурившись, повторил профессор. – Я останусь здесь, вы можете идти спать.

- Как скажешь, Северус, - спокойно отреагировала колдомедик, еще рад подошла к своему пациенту, а потом удалилась в свои комнаты.

Некоторое время Снейп не двигался с места, только глядел в одну точку, о чем-то размышляя. Потом он принял какое-то решение, стремительным шагом приблизился к ширме и скрылся за ней.

Гарри, стараясь быть неслышным, тоже приблизился.

- Драко, - осторожно позвал профессор, и Поттеру стало не по себе. Что могло случиться с его лучшим врагом? Он до последнего надеялся, что за ширмой скрыт кто-то из преподавателей, может быть, мракоборцев, охранявших школу. Даже если бы это был какой-то незнакомый слизеринец, это не произвело бы на Гарри такого сильного впечатления.

Ответа не последовало, тогда Снейп вновь вышел из-за ширмы и наложил несколько заклинаний на входную дверь и на дверь мадам Помфри. Гарри с досадой подумал, что незаметно уйти теперь не сможет. Остается наблюдать, а уж потом решить, как быть дальше.

Он неслышно подошел поближе к ширме и заглянул за нее с противоположной от Снейпа стороны. И в следующую секунду он едва удержался от судорожного вздоха ужаса. Драко Малфой лежал без одежды на чистой простыне, все его тело было покрыто ожогами, смазанными какой-то зеленоватой субстанцией. Было видно, что на него наложены какие-то чары, чтоб ограничить его движения и не позволить усугубить раны, но это было не полностью парализующее заклятье – Малфой дрожал и изредка непроизвольно подергивал то рукой, то ногой. Лицо его – единственно не пострадавшее – было искажено болью, глаза то бегали по потолку, то закатывались в желании больше никогда ничего не увидеть.

Никогда еще Гарри не приходилось видеть профессора таким обеспокоенным. Не злым, не раздраженным, не презрительным, а заботливо-встревоженным. Снейп направил палочку на своего студента и начал сначала шептать, потом читать нараспев, а потом даже напевать какое-то незнакомое, длинное заклинание. Было видно, что с каждой секундой действия этого заклинания Драко становится легче. Дыхание его выравнивалось, напряжение исчезало с лица, мышцы расслаблялись. Гарри удивился, почему Помфри не применила это заклинание.

Закончив свой ритуал, Снейп не ушел и даже не снял заклятья с дверей. Он продолжал сидеть у кровати Драко, невидящим взглядом уставившись в пространство. Гарри ничего не оставалось, кроме как осторожно отойти подальше и дожидаться утра. Он не осмелился даже сесть на свободную кровать – Снейп мог случайно заметить примявшееся одеяло. Он сел на пол в углу палаты, поплотнее закутался в мантию-нивидимку и стал ждать. И думать.



Гарри, несмотря на неудобную позу, задремал, его разбудили в четвертом часу голоса на другом конце палаты.

- Спасибо, Северус, - слабым голосом пробормотал Малфой.

- Обращайся если что, - с явно слышимой усмешкой ответил Снейп. – Как это тебя угораздило?

Ответом послужило молчание. Гарри поднялся и приблизился, чтоб было лучше слышно.

- Драко, отвечай. Я ведь не только твой крестный, но и твой декан, так что мне в любом случае придется как-то отчитаться перед директором. И не бойся, нас никто не услышит. Я наложил сторожевые и заглушающие чары. Говори.

Послышался негромкий вздох, после которого Малфой заговорил:

- Темный Лорд поторопил меня. Он сказал, что хочет видеть если не результат, то хотя бы предпринятые шаги для его достижения… А потом он сказал, что раз уж ты помогаешь мне в Хогвартсе, то я вполне могу сделать твою часть работы для него… Темный Лорд приказал мне сварить Драконье Лихорадочное Зелье. Я запаниковал, принял рог взрывопотама за хребет длиннохвоста…

- Понятно, - оборвал его Снейп. – Что ж, поздравляю с дебютом. Твой первый по-настоящему взорванный котел.

Послышалось хмыканье Малфоя и на некоторое время повисла тишина. Но через несколько минут он вновь подал голос:

- Северус… мне страшно. Я не знаю, что делать.

- Ты о чем? – даже Гарри по интонации почувствовал, что профессор прекрасно понимает о чем, но по какой-то причине хочет, чтобы тема была высказана вслух самим Малфоем.

- Я еще не обсуждал с тобой этот вопрос… - заговорил парень, - да и вообще, не уверен, что нужно. Мне стыдно признаваться в страхе, я ведь уже не ребенок, но все же. Мой отец всегда тебе доверял, у меня тоже нет причин скрывать от тебя что-либо… так вот. Северус, я не хочу выполнять приказы Темного Лорда. Но я боюсь отказаться от служения. Я позволил заклеймить себя, ты же помнишь, в ту ночь, когда тетя Белла рассказала о том, что произошло в министерстве. Я поклялся… выполнить его волю под страхом смерти моей матери. Неужели мы не можем… отказаться от всего этого?

После недолгой паузы Снейп ответил:

- Я не знаю, Драко. Твоя ситуация сложна, и пока твой отец в Азкабане вы не можете ничего решить окончательно. И даже когда Темный Лорд его вызволит, ты не сможешь заговорить об этом слишком скоро: некоторое время твоему отцу придется туго… не смотри на меня так, Драко, я говорю тебе правду. Ты уже достаточно взрослый, чтобы получать достаточно информации и судить о положении вещей самому. Итак, твой отец будет под очень пристальным вниманием примерно месяц. Кроме того, учти, что ни Нарцисса, ни Люциус не имеют достаточно хороших навыков в окклюменции – они выдадут Темному Лорду все свои страхи и мысли, едва ты заикнешься о том, что хочешь бежать.

- Почему ты не научишь и их тоже? – с наигранным спокойствием поинтересовался Малфой.

- Для этого нужно время. Время, в течение которого они не будут видеться с Господином, чтобы он не узнал об их намерении научиться скрывать мысли. Это практически невозможно.

- Но что делать? – в голосе Малфоя послышалось отчаянье. – Я не могу… не хочу делать то, что он приказал! И что я должен ответить, когда он потребует отчет! Каждый раз, когда оживает метка, я едва не теряю сознание от ужаса!

- Успокойся, - мягко осадил своего подопечного Снейп. – У нас еще есть время до решающих действий. Твой срок истекает еще очень нескоро, до того момента многое может измениться. Пока что делай вид, что все идет по плану, а там мы решим. У тебя сейчас черная полоса, я это понимаю и очень сочувствую… твой отец ошибся и дорого поплатится за это, но не жизнью. И не думай, что Люциус ни на что не способен. Он прекрасно понимает, в какой ситуации оказалась ваша семья. И, скажу по секрету, у него есть план действий на такой случай. Так что прекрати истерику. Все будет хорошо. Я тебя подстрахую в случае чего.

Эти слова, казалось, немного успокоили Драко. Вновь повисла тишина. Сердце Гарри билось где-то в горле. Он отчаянно нуждался в том, чтобы обдумать все, что он узнал, возможно, даже обсудить с друзьями…

- Северус, - неуверенно вновь начала Малфой.

- Да? – неохотно откликнулся профессор, догадываясь, каким будет следующий вопрос.

- Северус… а на чьей ты вообще стороне?

Снейп явно собирался что-то сказать на это, но Драко быстро продолжил:

- Ты только не думай, что я собираюсь тебя шантажировать, или что-то такое… я всегда буду воспринимать тебя только как крестного, а не как сторонника Темного Лорда или Дамблдора. Каждый из них считает тебя своим разведчиком, но кто ты на самом деле?

- Я знаю, Драко, что ты не собираешься меня шантажировать. И я не скажу тебе правды не потому, что я тебе не доверяю, а потому что понимаю: ты интересуешься этим, только для того, чтоб на моем примере принять собственное решение. Но ты должен сам решить, как тебе жить. И, чтобы тебе было спокойнее, я скажу: ты для меня тоже всего лишь крестник, а не чей-либо сторонник. Независимо от того, какое ты примешь решения, я тебя поддержу.

- Спасибо, Северус. Ты не против, если я теперь еще немного посплю?



Гарри больше глаз не сомкнул до самого утра. Он все рассуждал о том разговоре, который подслушал. Было бы в сто раз легче, если бы он ничего не знал. А теперь он уверен – на левом запястье Малфоя красуется Черная Метка. И вот что парадоксально: впервые он не чувствует отвращения к своему давнему врагу Малфою, и с чем это связано! С тем, что тот пошел на служение к Волдеморту.

«Однако он не хочет служить. И никогда не хотел, - подумал Гарри. Он знал благодаря прошлогодним видениям, насколько жесток бывает Темный Лорд к своим подчиненным, когда они не делают того, что он хочет. – И если он будет служить, чтобы защитить свою семью, я не могу его упрекнуть. Драко расплачивается сейчас за ошибки отца… и если ему приказано убить меня… Пусть через это он защитит свою мать. Или попытается. Даже она не должна погибать из-за меня…»

С этими мыслями Гарри покинул больничное крыло вскоре после рассвета, когда Снейп снял свои заклинания и ушел, в то время как Малфой спал. Поттер отмахнулся от вопросов однокурсников о том, почему он не ночевал в башне, придумал какую-то глупую отговорку для Лаванды, но от Гермионы, похоже, не удалось скрыть удрученного настроения. Что ж, если она будет настаивать, придется поделиться информацией…


Глава 14

Гарри не хотел, чтобы первая победа его команды стала последней, поэтому на площадке гонял гриффиндорцев до третьего пота.

- Пикс, Кут, мы еще не взяли кубок, не расслабляйтесь! – прикрикнул Поттер на ребят, когда они начали дурачиться вместо того, чтобы следить за шальными бладжерами.

У Гарри, впрочем, не было повода ворчать: каждый из гриффиндорской команды старался как мог, это было видно. Когда вечерние сумерки накрыли стадион слепящим покрывалом, Поттер, наконец, велел закругляться. Но сам не спешил спускаться на землю, а вместо этого крикнул своему самому близкому другу:

- Рон, полетаешь со мной еще немного?

Тот кивнул и явно понял, что Гарри не просто так хочет остаться без лишних ушей. Едва за Джинни закрылась дверь в раздевалку, он подлетел к другу и спросил:

- Что ты хотел?

- Есть у меня к тебе одна просьба, Рон, - неуверенно начал Гарри и отлетел на несколько метров, чтобы выполнить то, для чего они, якобы, задержались. – Ты самый близкий мой друг, и единственный, кто не будет поучать меня вместо того, чтоб помочь.

Подобное начало насторожило Уизли, но в то же время польстило ему. Гарри продолжил:

- Ты знаешь… когда я обучался окклюменции я попутно заглянул в раздел «раскрытия» мыслей и даже изучил несколько заклинаний. Я очень хочу попробовать их, посмотреть, как они у меня получатся. Ты ведь и сам понимаешь, насколько это умение было бы полезно – Волдеморт и даже Дамблдор вовсю пользуются этими методами, чтобы отличать друзей от врагов…

- Ты имеешь в виду легилименцию? – настороженно уточнил Рон, обгоняя Гарри на своем «Чистомете». - А чем я могу тебе помочь?

- Я подумал: может быть ты согласишься чтобы я попробовал на тебе? Мы ведь с тобой друзья, и, я надеюсь, мое обещание не залезать ни в какие неприятные мысли убедит тебя, что можно довериться.

- Я знаю, что тебе можно довериться, - чуть ли не обиженно пробормотал Рон. – Но насколько это безопасно? Любая ментальная магия оказывает влияние на мозг, особенно если неумело использована. Вспомни Локхарта…

- Локхарт пользовался мало того что чужой, так еще и неисправной палочкой, - напомнил Гарри. – А я все узнал. Самое ужасное, что может произойти с жертвой неумелого легилимента – недельная мигрень. Но я не думаю, что до этого дойдет. Я все ж хорошо изучил заклинания в теории, даже немного потренировался «в воздух». Но это все не то. Мне нужно потренироваться на человеке. А кого я еще попрошу, если не тебя? Гермиона еще месяц будет изучать все риски и возможные осложнения, а зачем, если я это уже сделал? Кто-то другой может наябедничать учителям, и тогда это мое новое умение сразу перестанет быть секретом и неожиданностью для врагов…

- Ладно, убедил, - снова проворчал Рон и развернул метлу круто к земле. Гарри последовал за ним. – Скажешь когда и где. Только перед Гермионой сам будешь оправдываться. Она не любит, когда мы придумываем что-то втайне от нее.



Гарри отправился в Выручай-Комнату сразу после ужина, Рон присоединился к нему получасом позже. Это была не самая лучшая конспирация, но удалось избежать расспросов Гермионы – вряд ли она не догадается, что они что-то затеяли. Вопрос лишь в том, что сказать ей потом – правду или осторожно соскользнуть с темы.

- На самом деле тебе это тоже будет полезно, - сказал другу Гарри, стараясь убрать из голоса оправдывающуюся интонацию. – Ты можешь потренироваться в окклюменции.
- Как бы я хотел, чтобы это мне никогда не пригодилось, - тяжело вздохнул Рон и кивнул, давая понять, что готов. – Я буду думать о… квиддиче.

- Хорошо, - нервно кивнул Гарри и сосредоточился на том, что он знал о легилименции. Поднял палочку, пристально поглядел Рону в глаза. – Легилименс!

Еще не договорив до конца заклинание, Поттер понял, что рука его дрогнула и сделала неправильное движение. Лишь на секунду перед его мысленным взором пронеслась квиддичная команда в ярко-оранжевой форме.

- Все нормально? – на всякий случай уточнил он у Рона. Получив утвердительный кивок, Гарри сказал: - Я попробую еще раз. Легилименс!

На этот раз движение было правильным и заклинание произнесено с нужным акцентом. Он увидел полный стадион болельщиков и Рона – парящего у колец в ярко-оранжевой форме… это была мечта Уизли. Но заклятие спало до того, как Гарри сам решил разорвать его. Сердце юноши колотилось, словно пытаясь выскочить из груди, в висках стучала боль, и вновь она не была связана со шрамом.

- Что такое? – встревожено спросил у него Рон. – Ты в порядке, Гарри?

- Да, - махнул рукой юноша, проводя по лицу ладонью. – Побочный эффект.

- Ясно… ну так что, удалось? Ты видел что-то?

- Да, стадион… только заклятье само спало до того, как я отпустил. Интересно, почему я не смог его удержать дольше? Давай еще попробуем?

- Ну… давай, - пожал плечами Уизли, которому легилименция не показалась такой уж опасной. Но это только потому, что он думал о том, что он любит, а не о том, чего боится…

- Легилименс!



Недоверие Гермионы было видно невооруженным взглядом. Если Лаванда проглотила сказку об индивидуальный квиддичных тренировках и не скривилась, то давняя подруга видела всю их хитрость насквозь. Но она прекратила расспросы, изобразив легкую обиду. Гарри решил, что расскажет ей все, только чуть позже, когда подучится, когда будет уверен, что его легилименция безопасна для тех, на ком он ее испытывает… пока что она была вредна лишь для него самого: после тренировок головные боли усиливались и Волдеморт не имел к этому отношения.

Последний день октября выпал на среду, но был объявлен выходным и старшим ученикам разрешили выйти в Хогсмид. Дополнительные меры безопасности в школе и в деревне сделали выход из Хогвартса весьма хлопотным делом, но ребята не поленились пройти все возможные проверки и выслушали все инструкции мракоборцев и учителей и оказались на свободе. Гарри и Лаванда оставили Рона и Гермиону далеко позади, договорившись встретиться в обед в «Трех Метлах», а до тех пор решили не мешать друг другу.

Все шло замечательно, погода выдалась пасмурная, но безветренная и сухая, так что прогулка по улицам и магазинам была очень даже приемлемым занятием на пол дня. Гарри с опаской ожидал, что Лаванда потянет его в кафе мадам Паддифут, но этого не произошло. Девушка лишь презрительно сморщила носик, когда они проходили мимо указанного заведения, и Поттер облегченно вздохнул. Еще легче стало на душе, когда подруга задержалась в магазине волшебной бижутерии. Хоть он в этом и не разбирался, но мог понять, а уж тем более – купить своей девушке подарок, который ей понравится. Лаванда выбрала изящный кулон на цепочке, который менял цвет от серебристого до золотого в зависимости от освещения, а камешек служил индикатором настроения владелицы. Как он работает предстояло еще разобраться, но когда юноша застегнул замочек на шее светящейся от радости Браун, камешек из зеленого стал светло-оранжевым.

Когда время стало приближаться к полудню, Гарри и Лаванда, не торопясь, направились в сторону «Трех Метел». Погода начала понемногу проясняться.

- Эй, Поттер! – раздался за их спиной знакомый голос, который парень совершенно не ожидал услышать ни сегодня, ни в ближайшие месяцы.

Гарри резко развернулся и взгляд его уткнулся в волшебную палочку, из которой через секунду вырвался красный луч. Поттер уклонился в последний момент, услышал испуганный вскрик Лаванды, а через секунду его палочка была уже наготове. Они с Браун стояли плечом к плечу готовые защищаться, но происходило что-то из ряда вон выходящее даже для этих мрачных времен.

- Дадли? – недоверчиво спросил Гарри, не торопясь атаковать в ответ. Если это был кто-то под оборотным зельем, то он не мог не знать, что младший Дурсль – магл, а если это был действительно Дадли, то как, во имя Мерлина, он научился колдовать?!

- Да, Фред, ради этого выражения лица стоило постараться, - откуда ни возьмись, рядом с Дадли появились две рыжие головы.

- Непростое это дело, знаете ли – делать волшебные палочки, которыми могут пользоваться маглы, - притворно-утомленно вздохнул второй близнец. – Оливандер не потянул, пришлось нам заняться. Эй, Гарри, вы чего?

- Так себе шутка получилась, - кисло сказал Поттер, медленно опуская палочку, чтобы в случае чего вновь быть готовым к бою. Впрочем, эта выходка была в стиле близнецов, и он уже почти успокоился.

- Могли и в лоб получить, - ворчливо поддакнула Лаванда.

- Да бросьте вы, - чуть расстроено пробормотал Дадли. – Мы хотели сюрприз сделать.

Гарри смягчился и окончательно убрал палочку – на другой стороне улицы появился патруль мракоборцев. Ни к чему привлекать внимание к маленькому недоразумению.

- Рад тебя видеть, Дадли. Познакомьтесь, это Лаванда Браун, моя девушка, а это Дадли Дурсль, мой кузен.

- Очень приятно, - вежливо откликнулся брат. Лаванда лишь неуверенно улыбнулась. Она, как и многие одноклассники Гарри, была наслышана об ужасном характере маглов, у которых он провел все свое детство, а вот о примирении Поттер рассказать успел еще не всем.

- Ладно, идем в «Три Метлы», Рон с Гермионой ждут нас там.

Всего через пол часа вокруг близнецов собралась большая и шумная компания – все школьники были рады видеть знаменитых рыжих сорванцов. Дадли тем временем обменивался новостями с Гарри.

- Как отец? – осторожно поинтересовался Поттер. Последняя их встреча с Дурслем-старшим была окрашена в традиционный скандальный оттенок, усугубленный еще тем, что конфликт происходил на территории дома Гарри. Парень не акцентировал на этом внимания – он понимал, что хорошо уже то, что дядя согласился приехать в безопасное место, но Вернон и сам все понимал, и необходимость стоять в зависимом положении от ненавистного племянника сильно удручала его.

- Да нормально, - невнятно махнул рукой Дадли. – Ворчит целый день… продал свою фирму, а деньги обменял на галеоны и сует их вашим орденцам при каждой встрече…

- Но они же не за деньги… - возмущенно начал Гарри, но брат успокаивающим жестом заставил его замолчать.

- Я знаю. Но папе это не нравится, и ваши ребята решили, что во избежание скандала проще все же брать деньги, а потом возвращают их мне. Они стали избегать встреч с моим отцом, и тогда он начал давать деньги эльфам…

- Бедняги! – смеясь, воскликнул Гарри, вообразив себе эту душераздирающую картину: как усатый толстяк сует маленьким щуплым созданиям деньги, которых те боятся как огня.

- Ну, а во избежание массовых истерик добрая Тонкс посоветовала домовикам на эти деньги покупать еду. И теперь кладовка на площади Гриммо ломится от запасов еды лет на десять вперед.

- Могу себе вообразить, - невесело смеясь, покачал головой Гарри. – Я все же надеюсь, что твой отец вскоре поймет, что я не считаю вас иждивенцами… ведь я сам настаивал на вашей защите…

Гарри прикусил язык: в этой фразе мог быть услышан несуществующий упрек Дурслям за то, что они все же считали его, Поттера, дармоедом, и сложившаяся ситуация могла быть своего рода местью. Гарри резко замолчал, и, чтобы сгладить неловкость, отправил в рот желтый «Леденец Берти-Боттса» из предложенного кузеном пакетика.

И в тот же миг он почувствовал, как что-то огромное разрастается у него во рту и поспешил выплюнуть это. Но почему-то не удалось сразу избавиться от обузы, как будто она застряла… и продолжала расти.

- Гарри! – послышался полный ужаса голос Гермионы.

- Попался! – захлебывались смехом близнецы, Дадли и Рон.

- Ну и как мы теперь будем целоваться? – со смешинкой осведомилась Лаванда.

- «Леденцы-Ловушки»! – воскликнул Фред, а Джордж тем временем махал палочкой, чтобы избавить Гарри от языка, который вырос уже на добрых пять футов. – Гиперъязычки, Носонадувалки, Ухощекоталки и многое-многое другое! Два галлеона пачка!



Несколькими часами позже, возвращаясь в школу, нагруженные покупками и подарками друзей-предпринимателей, Гарри, Рон, Гермиона и Лаванда были в замечательном расположении духа. Поттер был не просто рад за кузена, который достаточно удачно адаптировался в мире магов, доселе чужом ему, но еще и очень польщен хорошим отношением Дадли. Особое положение среди других приобретений занимал блестящий металлический кастет, подаренный кузеном, который помимо обычного физического удара мог выдать какое-нибудь заклятье, его только иногда надо «подзаряжать» магией из палочки. Гарри не верил всерьез, что когда-нибудь воспользуется этим – он все же не был специалистом в области рукопашных сражений – но подарку был рад.

Через пол часа в Большом Зале должен был состояться праздничный банкет. Гарри с друзьями решили, что успеют сходить в башню Гриффиндора, оставить покупки и переодеться, однако, когда Поттер спустился из спальни в гостиную, Лаванды еще не было.

- Она сказала, что ты можешь ее не ждать, она чуть опоздает, - загадочно улыбаясь и явно с трудом сдерживая смех, сказала Гермиона.

- А что случилось? – заинтриговано спросил Гарри.

- Не может подобрать платье, - еще шире ухмыляясь и почему-то краснея, сказала Гермиона и потащила Рона к выходу. – Идем, Гарри, Лаванда к нам присоединится.

Но он решил дождаться свою подругу. Что бы у нее там ни произошло, он не должен ее бросать… да и не очень хочет. Только безумец предпочтет шум и суету праздничного Большого Зала тишине и уюту пустующей гостиной. Пожалев на миг, что не может подняться в девичью спальню и разузнать, что так задерживает девушку, Гарри опустился в ближайшее к камину кресло и откинулся на спинку. Он будет ждать, сколько понадобится…

Прошло примерно пятнадцать минут и на лестнице, ведущей в женскую спальню, послышались торопливые шаги.

- Ну, наконец-то, - проворчал Гарри, поднимаясь навстречу. И чего она столько возилась? Обычное платье, аккуратная, как всегда, прическа, макияж, маникюр… Поттер пообещал себе подумать позже, стоит ли впустую потраченное время того, что она выглядит еще блистательнее, чем раньше. Вопрос спорный.

- Спасибо, что дождался, Гарри, - смущенно улыбаясь, пробормотала девушка и, стараясь не глядеть своему кавалеру в глаза, первая заторопилась к выходу.

- Я-то думал придется несколько часов ждать. А ты не так уж и долго.

Лаванда благосклонно хихикнула и ничего не сказала.

- Но почему ты сняла мой подарок? По-моему, он отлично подошел бы к этому платью, - осторожно заметил Поттер.

- Я решила не носить его слишком часто, а только в особых случаях, - ответила Браун, замедляя движение и хватая Гарри за руку.

- Если он сломался – не расстраивайся, мы легко его починим…

- Он не сломался, Гарри, - Лаванда крепче сжала его руку и на ходу поцеловала в щеку. – И ты когда вообще в последний раз брился? – она притворно сморщила носик и засмеялась. Ладно, пускай. Главное, что она сейчас рядом, им предстоит прекрасный праздничный вечер и еще один выходной впереди…

- Поттер, Браун! – им навстречу выбежали два мракоборца – мужчина и женщина, с начала года охранявшие гриффиндорскую башню, с палочками наизготовку. Женщина пробежала мимо в неизвестном направлении, мужчина остановился, тревожно огляделся вокруг и вновь повернулся к ребятам.

- Возвращайтесь в башню. Я вас провожу.

- Что случилось? – спросил Гарри, доставая палочку. Улыбка мгновенно сползла с лиц ребят.

- Покушение на директора, - ответил аврор, не сбавляя темпа до самого портрета. – «Львиная Сила», - он сам произнес пароль и вслед за ребятами вошел внутрь. Им навстречу уже выходила другая мракоборец.

- Все чисто, Нейл, здесь никого.

- Заблокируем камин и окна, сейчас Макгонагалл приведет остальных.

- Профессор Дамблдор жив? – тревожно спросил Гарри, не отставая от Нейла ни на шаг.

- Жив, Поттер. А теперь не мешай.

Гарри и Лаванде приказали оставаться в гостиной. Они уселись в одно кресло, испуганно переглядываясь. Через пару минут портрет вновь открылся, и в гостиную начали заходить первокурсники, а сразу вслед за ними – Рон и Гермиона.

- Рассаживайтесь сюда! – строго командовала девушка, а Уизли не позволил двум ребятам уйти в спальни: - Все должны оставаться здесь!

Затем вошел второй курс и сразу занял угловой стол и стулья вокруг него. Затем ребята постарше, старосты начали перекличку. Когда последней вошла профессор Макгонагалл, Грейнджер уже отчиталась:

- Первоклассники все есть!

- Хорошо, мисс Грейнджер, теперь последите тут за порядком, пока мы с мракоборцами еще раз проверим все спальни.

Гарри и Лаванда предусмотрительно заняли Рону и Гермионе еще одно кресло у камина, и когда те освободились от своих обязанностей, с удовольствием воспользовались возможностью отдохнуть. Но Поттер тут же начал расспрашивать.

- А теперь излагайте четко и понятно: что произошло? А то от этих министерских церберов ничего не дождешься.

- Кто-то проклял кресло Дамблдора, - помрачнел Рон, который отвлекся от проблемы, пока был занят с малолетками, а теперь вновь вернулся к неприятным размышлениям. – Едва он пришел на пир и сел на него… оно взорвалось. Директор взлетел в воздух и пролетел почти пол зала, прежде чем упал… поднялась жуткая паника, детей едва удалось угомонить и увести…

- Что с Дамблдором? – Лаванда опередила этим вопросом Гарри лишь на секунду.

- Он дышал, я видела, - сказала Гермиона, невидящим взглядом уткнувшись в пламя. Потом она огляделась, чтоб убедиться, что их не подслушивают и продолжила: - Но крови было очень много… мадам Помфри сразу забрала его в больничное крыло и взяла Хагрида и Слизнорта на помощь…

- Больше никто не пострадал? – осторожно, боясь услышать ответ, спросил Гарри.

- Снейпа зацепило сильнее других, - хрипло сказала Гермиона, бросив осторожный взгляд на Гарри. – Он был ближе к месту взрыва, чем другие преподаватели. Он тоже был весь в крови, но отказался от помощи и поспешил увести слизеринцев в гостиную, сказал, что сам о себе позаботится. Макгонагалл обожгло руку, но эту рану она сама залечила себе на месте…

- Отказался от помощи, значит, - нахмурился Гарри и раздраженно сжал челюсти. Сам факт того, что Снейп отказался идти в больничное крыло ничего не доказывает, но наводит на мысли… еще можно было бы это понять, если бы он прямиком направился в свои апартаменты и начал зализывать раны. Так ведь нет: он занялся слизеринцами, хотя, если верить друзьям, ранения его были довольно серьезными. Или он решил заняться одним единственным слизеринцем?

- Гарри, - осторожно начала Гермиона. – Ты же понимаешь, что если бы это подстроил Снейп, он бы постарался оказаться как можно дальше от места взрыва?

- Нет, если бы он хотел отвести от себя подозрения, - заметил Рон. – Он мог рассчитать так, чтобы взрыв не убил его, а только сильно поранил…

- Если бы это был Снейп, - подала голос Лаванда, - Дамблдор был бы уже мертв, вам не кажется?

- Да, - неожиданно для всех согласился Гарри. – Это покушение подстроил кто-то куда менее опытный.

«Например, Малфой» - добавил он про себя. Но как бы змееныш решился на это? Всего несколько дней назад он плакал Снейпу в жилетку о том, что не хочет выполнять волю Темного Лорда. Что могло измениться теперь? Или все же не Малфой?

Несмотря на это, Гарри все равно не решился рассказать друзьям о том, что он узнал о слизеринце. Почему? Он и сам не мог понять. Просто он чувствовал свою вину перед Снейпом… а профессор имел своего рода влияние на Драко. Можно ли рассчитывать на то, что он понимает, что делает?



В воскресенье школу наводнили несколько отрядов мракоборцев. Они сновали из коридора в коридор, заглядывали в каждый класс, обыскивали гостиные факультетов и запретили ученикам покидать замок. Всех преподавателей и персонал Хогвартса допросили, как и нескольких старост. Гермиону не трогали, а вот Рона, и, к его великому удивлению, Гарри, вызвали.

- Вы не замечали в тот день ничего необычного, мистер Поттер? – как ни странно, поговорить с ним явился мистер Робардс лично. – Я знаю, что вы ходили в Хогсмид. Может, по пути вам встретился кто-то подозрительный?

- Я ничего не заметил, - спокойно сказал юноша, вновь терзаясь сомнениями: поделиться или нет своими подозрениями насчет причастности Малфоя? Тут, пожалуй, следовало бы посоветоваться с Дамблдором, но сейчас такой возможности нет… хотя, если предположить что сказал бы сам директор… он, скорее всего, был бы против. Он доверяет Снейпу, боггарт знает почему… - Никого подозрительного. К нам явились друзья из Лондона, близнецы Уизли. – Почему-то о Дадли ему тоже казалось более разумным молчать. Вряд ли министерство осталось в неведении о месте пребывания Дурслей, но все же не стоит дразнить мантикор. – Мы почти весь день провели вместе.

- Вы были в Большом Зале в момент взрыва?

- Нет, мы с подругой задержались, - у Гарри вновь появилось глупое подозрение, но он постарался отогнать тень сомнения с лица и не вызвать подозрений у главного мракоборца министерства. – Она никак не могла подобрать платье…

Могла ли Лаванда быть причастной к этому? Ведь судя по всему, взрыв состоялся до того момента, как она покинула спальню. Могла ли девушка каким-то образом быть виновной? Нет, это глупо. Браун никогда не блистала никакими особыми талантами, да и причин нападать на директора у нее не было. Она – последняя из одноклассников Гарри, кого бы он мог заподозрить в пособничестве Упивающимся Смертью. Кроме Рона, Гермионы и Невилла, конечно.

- Что вас тревожит, мистер Поттер? – все же не удалось укрыть сомнения от Робардса.

- Ничего особенного, - криво усмехнулся Гарри. – Я всегда чувствовал себя в безопасности в стенах этой школы. И что бы ни происходило, здесь всегда будет безопаснее, чем где либо на Земле. И я подумал, что должно происходить в мире за стенами школы, если здесь нападают на директора?

- Всего лишь война, мистер Поттер, - так же грустно улыбнулся Робардс. – Министерство, и Управление Мракоборцев в частности, всегда готово прийти на помощь тем, кто об этом попросит. Мое предложение в силе, мистер Поттер. Если вы увидите что-то, во что следует вмешаться мракоборцам, вы можете обратиться к любому представителю нашего отдела в Хогвартсе. Все они проинструктированы соответствующим образом. Так же вы можете писать лично мне в любое время дня и ночи, если вам или кому-то из ваших близких будет грозить опасность.

- Спасибо, мистер Робардс, - промямлил Гарри. Ему послышалось в голосе мракоборца искреннее желание помочь, чего он никак не ожидал.

Вопреки страхам и опасениям, в понедельник утром Дамблдор появился на завтраке. Вид у него был нездоровый, осунувшийся, но он радостно улыбался ученикам и отвечал на приветствия, и Гарри немного успокоился. Мракоборцев поубавилось, но было все же вдвое больше обычного: на каждый класс выделили по человеку, чтоб сопровождать их и охранять. Никому не позволялось отойти ни в туалет, ни в спальню за учебниками без особого разрешения. Подобные меры предосторожности порядком действовали на нервы, но в то же время не позволили распространиться панике среди учеников и их родителей. Нескольких детей все же забрали из школы, но попечительский совет решил, что причин закрывать школу пока недостаточно.


Глава 15

Все произошло как-то совершенно неожиданно. Как молниеносная вспышка кошмара среди серых будней, не предвещавших беды…

Снейп пошатнулся от той картины, что предстала перед его глазами: посреди коридора лежал гриффиндорец, из-под его пальцев, судорожно сжатых на шее, фонтаном хлестала кровь. Одежда на груди и животе тоже быстро пропитывалась алой влагой. По коридору эхом разносился тяжелый хрип Гарри Поттера.

«Лили, прости меня, – отстраненно подумал Снейп, глядя на эту картину. – Я опять тебя предал… Но видят боги, как же я хотел не допустить этого!»

Поттер судорожно бился в агонии, захлебываясь в потоках собственной крови. В следующую секунду Северуса словно током ударило: почему он не пытается спасти мальчишку?! Что дало ему право отчаяться? Не он ли клялся всем богам и духам защищать глупого гриффиндорца до конца своей жизни?

- Нечего нюни распускать, - злобно буркнул Снейп, опускаясь рядом с окровавленным мальчишкой. – Эй, ты, хватит симулировать…

Но Поттер вряд ли слышал профессора. Глаза его были закрыты, кровь вырывалась из ран уже с куда меньшим рвением, хриплое дыхание уже почти не было слышно. Однако Снейп принял решение бороться до конца. Что в этом мире будет иметь смысл, если этот идиот погибнет? Больше ни в чем не будет смысла.

Нужен бадьян… много бадьяна. Не о том думаешь, это потом. Сейчас не дать умереть. Не дать утечь остаткам крови. Заставить это чертово сердце биться, наполнить эти чертовы легкие воздухом… Заклятье четче, голос тверже, движение палочки плавнее… еще раз…

Глупая студенческая потасовка обернулась трагедией… Нет, Северус, не думай так, еще ничего не ясно… Что тебе не ясно? Где ты видел, чтобы человек выживал от таких ран?... Успокойся, паникер, ты сделал все, что должен был сделать.

Сердце защемило невыносимой болью, когда колдомедик оттолкнула Снейпа от кровати, простыни на которой мгновенно пропитались кровью. Она не стала спрашивать, не стала упрекать. Молчаливым взглядом она велела Снейпу занять стул у окна, а сама принялась хлопотать над Поттером.

«Он не умрет. Не умрет, - уговаривал себя профессор. Чем дольше он сидел здесь и наблюдал за работой Помфри, тем более неподъемным грузом сваливалось на него отчаянье. – Если он умрет, я убью того, кто это сделал. – Северус почувствовал, как в его душе поднимается волна ненависти к тому, кто возомнил себя достаточно великим, чтобы лишить его, Снейпа, смысла жизни. – Мерлин, сделай так, чтобы он выжил. Я согласен пожертвовать всем, проси чего хочешь…»

Но Мерлин не требовал ничего и ничего не обещал. Ему не нужны были жертвы, ему были безразличны мольбы жалкого предателя и труса по имени Северус Снейп.

Помфри вылила в мальчишку почти литр кроветворного зелья – ему уже не грозит смерть от потери крови, теперь может быть интоксикация от компонентов зелья, отнюдь не безопасных…

Мерлин, помоги…



Сорок минут спустя колдомедик выставила ширму у кровати Поттера и заклятьем уничтожила грязные тряпки, валявшиеся на полу, совсем недавно бывшие одеждой Избранного.

- Это все, что я могу сейчас сделать, - сказала женщина. – Сейчас я обязана сообщить о случившемся директору и мракоборцам.

- Подожди, Поппи, - Снейп тяжело поднялся со стула и, стараясь не глядеть в сторону умирающего парня, подошел к медсестре. – Позови сначала Дамблдора. Мы с ним должны кое-что обсудить без министерских сопляков.

- Ты бы хоть сейчас придержал свой цинизм, Северус, - сверкнула глазами Помфри, злобно поджав губы. Она всегда лучше других относилась к Снейпу, но сейчас ее терпение подходило к концу. Она прекрасно знала, как был ранен Поттер и кто изобрел это проклятье. Вряд ли колдомедик думала, что это профессор ранил студента, но какими бы ни были ее догадки, они явно были не в пользу Северуса.

- Прости, я не должен был грубить, - выдавил из себя профессор. За время, что он ждал приговора колдомедика его ненавистному ученику, он успел успокоиться и частично собраться с мыслями. И какую бы ненависть он не испытывал к Волдеморту и его преданным приспешникам, в частности к тому, кто сделал это с Поттером, он понимал, что торопиться с принятием решения не следует.

Медсестра вызвала через камин директора, и Дамблдор явился меньше чем через минуту: в темно-синем халате, расшитом звездами поверх белоснежной ночнушки. Помфри скороговоркой отчиталась о состоянии Гарри, и во время ее речи Северус начал непроизвольно отступать к двери. Он наблюдал за директором и изменения в его облике профессору очень не понравились.

Эту ярость можно было потрогать руками. Волны силы исходили от старика, однако гнев этот был полностью под контролем. Он не разрушал и не карал, хотя вся эта яростная мощь вот-вот была готова обрушиться на Снейпа.

- Что заставило тебя предать свое слово, Северус? – наконец, директор повернулся к нему и от этих глаз, мечущих яркие искры и го̀лоса, пробирающегося в самую душу, Снейпу стало не по себе. Ему казалось, затронуты самые чуткие струны его души, те, которые он хотел навсегда похоронить под обломками своей жизни.

- Я не предавал своего слова, - негромко произнес Снейп, однако и сам отчетливо услышал в своем голосе незваную хрипоту. В уголках глаз непривычно защипало… это ощущение было забыто им пятнадцать лет назад, когда он оплакал Лили. И вот теперь слезы вновь начали проситься на глаза, словно знак приближающейся необходимости оплакать ее сына…

- Я понимаю, Северус, - неожиданно мягко сказал Дамблдор. – Иди к себе и реши все неотложные дела. Я скажу мракоборцам, что это я нашел Гарри раненым. Тебя я буду ждать в своем кабинете после завтрака.

- Да, директор, - Снейп почтительно склонил голову и направился к выходу. Он понял, что Дамблдор, воспользовавшись тяжелым эмоциональным состоянием, сумел заглянуть в его мысли. Но сегодня это осознание не вызвало агрессии и озлобленности, а лишь… благодарность. За то, что не пришлось подбирать слова.

Вернувшись в свои комнаты, Снейп долгое время смотрел в пламя камина невидящим взглядом. Поппи обещала сообщить ему, если… будут новости. Выходить из комнат раньше завтрака не имело смысла: идти в больничное крыло – значит привлекать внимание к своей особе, а просто расхаживать по школе… неохота.

В Большом Зале все было как обычно субботним утром – только за Гриффиндорским столом как-то неестественно тихо и напряженно. Дамблдор наверняка сообщил о случившемся только самым близким друзьям и велел им не болтать. Грейнджер, двое Уизли, Долгопупс, Браун – все они сидели тесным кружком, тихонько о чем-то переговариваясь. Лица напуганные, мрачные… будут ли они сегодня плакать о павшем друге?



- Как он? – спросил Северус у директора сразу же, как они оказались наедине.

- Плохо, - коротко и слишком искренне сказал Дамблдор. – Теперь у него тяжелое отравление белладонной. Противоядие нейтрализует действие обезболивающего и возникает шок, так же опасный для жизни… применение лечебных заклинаний на Гарри ограничено, потому что он был поврежден черномагическим заклинанием…

- У меня есть одно редкое обезболивающее зелье, не содержащее белладонны. Оно намного слабее обычного, зато существенно безопаснее в плане применения.

- Обсуди это с Помфри, Северус. К ней в помощь прислали колдомедика из Святого Мунго и они сделают все, что смогут.

- Неужели Поттера не пытались переправить в больницу? – удивленно переспросил Снейп.

- Собирались, - кивнул директор и пристально поглядел на Северуса, словно вновь пытался прочесть его мысли. Тот не стал выставлять блок, в конце концов, от директора у него почти не было секретов. И уж точно он не собирался покрывать преступника. – Однако я настоял на том, чтобы Гарри остался здесь. Они согласились, потому что транспортировка могла ухудшить его состояние, но при одном условии.

- При каком? – настороженно прищурившись, уточнил профессор.

- Робардс с помощником уже были здесь. Они пытались расспросить меня, и я сказал, что не видел нападавшего, а нашел Гарри тяжело раненым. Но они не дураки и понимают, что при таком ранении помощь должна быть оказана немедленно, а это значит, что я был поблизости… в общем, они уверены, что я покрываю преступника. И, сам понимаешь, это наводит их на мысли о тебе.

- Они хотят меня арестовать? – на удивление спокойно спросил Снейп. На этот случай у него мгновенно выработался новый план: орешек с цианидом. Впрочем, этот план частично совпадал с тем случаем, если Поттер встретится с предками.

- Нет, Северус, - грустно покачал головой Дамблдор. Было видно, что он догадался о мыслях профессора. – Все намного проще. Они просто хотят быть первыми, кто поговорит с Гарри после нападения. Сейчас мальчика охраняют двое мракоборцев и никто кроме целителей к нему не подходит. Но если он выживет и начнет приходить в себя, министр не хочет, чтобы кто-либо повлиял на Гарри. Сейчас нам остается лишь ждать, что скажут колдомедики.

На выходе из кабинета директора Северус столкнулся с Молли и Артуром Уизли. Конечно, эти двое считали, что заменили Поттеру семью, как же они могли не явиться? Коротко кивнув рыжим, профессор унесся в сторону больничного крыла, изо всех сил стараясь подавить горечь и боль – это по его вине чужие люди пытаются заменить сопляку Поттеру Лили.

У дверей в больничное крыло собралась целая толпа студентов – друзей и почитателей великого Избранного, но штурмовать помещение не пыталась – у двери стоял министерский мракоборец с палочкой наизготовку. Снейп уверенно приблизился к нему.

- Профессор Дамблдор прислал меня, чтобы я помог мадам Помфри с зельями.

Мракоборец неуверенно покосился на профессора, о котором наверняка был наслышан.

- Оставьте вашу волшебную палочку здесь, сэр, - твердо сказал он и Северус без лишних слов подчинился.

В огромной палате крайняя кровать слева у окна была отгорожена ширмой, из-за которой быстрым шагом засеменила Помфри. По помещению разгуливал еще один мракоборец, он косо поглядел на вошедшего профессора, но ничего не сказал. За ширмой виднелись очертания высокого худого человека, работающего над больным.

- Поппи, директор сказал, что у Поттера отравление белладонной. Я хотел предложить особенное обезболивающее зелье из моих личных запасов, - он достал из кармана заранее припасенный флакон. - Оно слабее по действию, но не содержит опасных компонентов.

К его удивлению, колдомедик кивнула, не замедляя движения:

- Спасибо, Северус. Запиши компоненты в таблицу, – она махнула рукой куда-то в сторону ширмы. Профессор понял, что мальчишку напичкали таким количеством зелий, что его «уникальное» вполне может оказаться и не совместимым…



В воскресенье вечером колдомедик из Мунго объявил, что угрозы жизни Гарри Поттера больше нет. Он попрощался с мадам Помфри, которой теперь самой предстояло поднимать героя на ноги, сухо кивнул Снейпу и мракоборцам, и удалился через камин.

На Северуса давило странное ощущение: только что выжил его ненавистный ученик, выскочка, нахал, саморекламщик и тупица, который пострадал во время конфликта, который сам же и спровоцировал. Но в то же время это был единственный ребенок Лили Эванс, самой прекрасной, доброй, умной и замечательной женщины… да, ее сын не был на нее похож. Но разве она хотела бы, чтобы он погиб? Нет, конечно, нет. И ради нее, ради ее любви к сыну Снейп помогал целителям изо всех сил.

Но что же теперь? Поттер выжил. Теперь вопрос лишь в том, сколько ему понадобится времени, чтобы окончательно прийти в себя. И тогда его начнут расспрашивать. И вот тогда трудности начнутся вновь…

***

- Вот, мальчик мой, выпей это, - в темное виднелись очертания невысокой полноватой женщины. Прохладная рука приподняла Гарри голову, другая поднесла к его рту кубок с зельем. Он послушно сделал глоток и закричал бы от боли, если бы на это были силы. А так он просто сомкнул губы, чтобы не позволить влить в себя больше обжигающего горло зелья. Потом тяжелая тьма вновь утащила его из реального мира.

В следующий раз он очнулся от чьих-то холодных прикосновений к шее и груди.

- Потерпи, милый, не шевелись, - торопливо пробормотала мадам Помфри, заметив, что он пришел в себя.

Гарри хотел что-то ответить, но ни голос, ни язык его не слушались. Он почувствовал, как начинают болеть его раны – мазь, которую наносила колдомедик, жутко пекла, и больше не было сил терпеть это. Поттер попытался лежа отстраниться от осторожных пальцев, но от этого боль лишь усилилась.

- Петрификус Тоталус, - пробормотала Помфри, направив палочку на Гарри. – Прости, милый, я понимаю, что тебе это неприятно, но ты не должен шевелиться. Иначе раны вновь разойдутся. Потерпи, сейчас я дам еще обезболивающего…

Но Поттер вновь провалился в беспамятство от боли раньше, чем она принесла зелье. Его организм был слишком ослаблен, чтобы противостоять какому бы то ни было влиянию.

При следующем пробуждении Гарри понял, что палата освещается серым дневным ссветом, но ширма, окружавшая его кровать, не позволяла солнечным лучам пригреть его. Было тепло и почти хорошо – обезболивающее зелье действовало исправно. Осталось лишь легкое покалывание на шее и груди, да странное давящее чувство в горле. Гарри хотел ощупать себя и оттянуть воротник, так сильно душивший его, но руки все еще не слушались – не хватало сил.

Менее чем через минуту за ширмой послышались семенящие шаги и пришла мадам Помфри, словно узнав каким-то чудесным образом о его пробуждении.

- Здравствуй, Поттер, - ласково сказала она, присмотрелась к его лицу, а потом осторожно прикоснулась к запястью, измеряя пульс. – Как ты себя чувствуешь?

Гарри и рад был бы ответить: «Нормально», да только горло его все еще отказывалось издавать звуки, а попытка прошептать слова отразилась жуткой болью.

- Понятно, - прищурилась колдомедик, поднесла ко рту Поттера стакан с водой и помогла сделать глоток. – Давай-ка я осмотрю тебя.

Не дожидаясь разрешения, она отвернула верхний край одеяла и легким движением палочки сняла повязку. Гарри не мог увидеть, что осталось от его ран, но выражение лица мадам Помфри его успокоило.

- Вот и славно, шрамов почти не останется, - приговаривала женщина, вновь смазывая порезы. Теперь это не причиняло такой жуткой боли. – Еще пара дней – и будешь как новенький.
Еще один взмах палочкой – и его шею и грудь вновь накрыли бинты. Мадам Помфри ушла, но через минуту вернулась с кубком и несколькими бутылочками. Она стала смешивать зелья в разных количествах, при этом нашептывая какие-то слова, потом разбавила полученную смесь половиной стакана воды. Взболтала, понюхала и вновь поглядела на Гарри:
- Это не очень приятно на вкус, но надо выпить все. – Она склонилась над Поттером и помогла ему немного приподнять голову. Ее движения были бережными и аккуратными, но все равно причиняли боль. – Давай, мой хороший, глотай. Вот так, еще…
Гарри было противно чувствовать во рту эту смесь, но он не мог не поддаться на уговоры мадам Помфри и не вытерпеть это. Он глотал через силу и вновь открывал рот для новой порции лекарства, только потому, что еще никто не проявлял к нему такой своевременной заботы. Он так нуждался сейчас в ласке и утешении, и он получил ее… и просто не мог отвергнуть то, что нужно для его же блага, пусть это и не очень приятно на вкус.
Через несколько минут он вновь заснул, и все это время колдомедик была рядом с ним, нежно гладя по руке.



Гарри было страшно и тяжело на сердце. Благодаря мадам Помфри, выздоровление его происходило с возрастающей скоростью: еще три дня назад он и пошевелиться не мог, а сегодня уже поднялся и даже сам дошел до ванной. Колдомедик относилась к нему с большим вниманием и сочувствием, что было очень приятно. К сожалению, друзей к нему не пускали, целительница сказала, что министерство запретило кому-либо общаться с ним раньше, чем состоится беседа о произошедшем. А к разговору с мракоборцами Гарри готов не был. И не только из-за слабости, но и потому, что сказать было нечего.

И это пугало больше всего. Кто-то напал на него в Хогвартсе, серьезно навредил – мадам Помфри рассказала Гарри, что были повреждены сосуды на шее, голосовые связки и гортань, сломана ключица и почти все ребра слева, даже немного задеты легкие и печень. А он даже не мог вспомнить, кто и при каких обстоятельствах сделал это с ним. Как он ни старался выдавить из своей головы воспоминания о том дне, ничего не выходило. Все шло как обычно: завтрак, уроки, обед… снова уроки, наверное, а потом – как будто и не было ничего. Скорее всего, это был кто-то из постоянных обитателей Хогвартса, студент или преподаватель… во второе верилось с трудом, разве что Дамблдор ошибся насчет Снейпа, да и сам Гарри начал ему слишком доверять…

Эти мысли вызвали странную ассоциацию, словно некая тень воспоминаний о той ночи всколыхнулась на горизонте. Поттер попытался уцепиться за эту ниточку, за это странное ощущение, но тут же потерял его окончательно. Казалось, он лег спать сразу после обеда в ту пятницу и на него напали во сне. Но целительница сказала, что это произошло посреди ночи.

Где, в башне Гриффиндора? Не может быть. А если где-то в коридоре, то что он там делал после отбоя? Ни крупицы воспоминаний… неужели кто-то поработал над его памятью?

Ни на один из этих вопросов не было удовлетворительных ответов. Гарри знал, что его хорошо охраняют, но чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Волшебная палочка была при нем, но он не был уверен, что сможет достаточно хорошо защитить себя – ведь голос, как говорила мадам Помфри, вернется к нему минимум через пару недель.

В первые дни он общался с целительницей лишь с помощью пергамента и пера: даже шептать было больно. Потом, когда он немного окреп, ему пришлось встретиться с Робардсом и двумя его помощниками. Гарри было жаль разочаровывать чиновников и немного стыдно за собственную амнезию: ведь это было в его интересах – вспомнить нападавшего.

Однако неприятная беседа была немного скрашена: мадам Помфри впустила Гермиону, Рона, Лаванду, Невилла и Джинни. Все они выглядели встревоженными и помрачнели еще больше, когда увидели Гарри. Но он заставил себя улыбнуться и поднять вверх большой палец, давая друзьям понять, что с ним все в порядке, хотя усталость и слабость усиливались с каждой минутой.

Некоторое время ребята рассказывали о новостях в школе, о том, что мракоборцы вновь наводнили замок, что многих студентов допрашивали самым тщательным образом, в том числе их всех… они удивились, когда Гарри написал им, что почти не помнит тот день. Оказывается, ему был назначен урок с Дамблдором. Вот значит, почему он не был в башне после отбоя.

«Но кто мог напасть на меня, но не убить при возможности?» - написал он на клочке пергамента, который использовал вместо собственного голоса.

- Мы даже представить не можем, кто это мог быть, - покачала головой Гермиона. – Жаль, что сняли дополнительные патрули мракоборцев, которые прислали после нападения на Дамблдора…

- Ну, они же не могут всех людей направить в Хогвартс, - заступился за Робардса Рон.
«А кто меня нашел?» - вновь накалякал Гарри.

- Дамблдор, - сказала Джинни. – Он сам сообщил нам о случившемся на следующее утро. Если бы ты знал, как мы все испугались…

«Да вы бы и без меня кубок по квиддичу взяли», - написал Гарри.

- Вот ведь дурак безмозглый, - выругалась Лаванда и нервно всхлипнула. Поттер лишь улыбнулся хитро и жестом попросил свою девушку приблизиться. Когда она села на край кровати, он схватил ее руку и притянул к губам, поцеловав в ладонь.

Слишком скоро явилась Помфри и велела друзьям Гарри уходить. Поттер был недоволен, но и сам признавал, что слишком устал.

«Когда вы меня выпишете?» - написал он на чистом пергаменте и подал его целительнице.

- Вы посмотрите, какой шустрый, - с притворным недовольством проворчала женщина. – Когда сможешь глотать твердую пищу.

На следующий день с утра его навестили Дамблдор и Макгонагалл. Они тоже пытались выяснить, что же произошло во время нападения, но Гарри по-прежнему ничего не помнил. Зато уже не нуждался в пергаменте и перьях: голос не вернулся, но уже было почти не больно шептать.

К вечеру он попробовал проглотить кашу, принесенную ему домовиками. Ощущения были слишком болезненными, чтобы съесть все, но несколько ложек Гарри одолел. Он хотел как можно скорее вернуться к нормальной жизни, хотел забыть про эту слабость, боль, головокружение и трудности с дыханием… мадам Помфри пообещала, что это не будет продолжаться больше трех-четырех дней, и Гарри в точности выполнял все ее инструкции.

Но пока он был вынужден оставаться в больничном крыле, друзья очень часто навещали его. Рону Гарри временно перепоручил обязанности капитана квиддичной команды, Гермиона приносила домашние задания, чтобы он не сильно отстал, а Полумна объяснила, что провал в памяти Гарри связан с тем, что в коридоре, где на него напали, полно мозгошмыгов, а мозг бессознательного человека особенно уязвим к их воздействию…

В следующую среду вечером мадам Помфри неохотно отпускала Гарри из больничного крыла и давала в след целый ряд напутствий, большую часть из которых она поручила Лаванде контролировать: не перетруждаться, о квиддиче в ближайшие недели даже не мечтать, питаться качественно и регулярно, спать не меньше девяти часов в сутки и являться на осмотр каждый вечер.

Гарри пришел в гостиную Гриффиндора и сразу оказался в центре внимания. Все снова и снова расспрашивали его о том вечере, о его самочувствии, о подозрениях насчет того, кто мог напасть… Поттер надеялся, что со временем амнезия отступит и он вспомнит все. Однако пока что этого не происходило, и Гарри чувствовал себя чрезвычайно некомфортно: ведь он не знал, как ему удалось так подставиться под удар и чего ему следует опасаться впредь.

На следующее утро новая волна внимания накрыла Гарри в Большом Зале. Члены ОД да и многие другие школьники желали услышать информацию из первых уст, из чего смело можно было делать вывод, что за последние две недели ничего более важного, чем нападение на него, не произошло.



Глава 16

И все же, возвращение в гриффиндорскую башню из больничного крыла благотворно повлияло на Гарри: в его памяти начали всплывать воспоминания, ранее казавшиеся утерянными безвозвратно. Он обнаружил письмо, которое прислал ему Дамблдор утром того злополучного дня с приглашением на «индивидуальное занятие», и тут же вспомнил, как говорил Лаванде, что они не смогут провести вечер вместе…

Весь четверг Гарри, проходя по обычным местам в Хогвартсе, то и дело вспоминал какую-то деталь той пятницы, все ближе и ближе приближаясь к вечеру. Однако ни урока с Дамблдором, ни самого нападения, словно и не было никогда в его жизни.

Все преподаватели относились к Поттеру с большим снисхождением: ни Флитвик, ни Макгонагалл не задали дополнительного домашнего задания, когда он не справился с нужными заклинаниями и превращением. Даже Снейп ни разу не придрался к ненавистному студенту, а может и вовсе старался его избегать – за все занятие он ни разу не сделал им с Роном замечания. Впрочем, он вообще был не в настроении – никто из слизеринцев не удостоился одобрительного слова или призового балла, даже Драко Малфой, второй вслед за Гермионой освоивший нужный специфический щит был проигнорирован. Гарри же этому безразличию был невероятно рад: неудача за неудачей преследовали его на протяжении всего занятия. Он очень надеялся, что причиной тому может быть его невосстановившийся еще голос: он не мог произнести заклинание достаточно громко и четко и из-за этого, наверное, щит не получался.

В субботу Поттер совсем скис: он был вынужден наблюдать за тренировкой с трибуны, в то время как Рон вполне успешно руководил игроками и даже выработал собственную стратегию. Мадам Помфри строго-настрого запретила Гарри садиться на метлу до полнейшего выздоровления и пригрозила, что поговорит с директором насчет конфискации у него «Молнии», если он посмеет ослушаться. Поттер и сам не слишком настаивал: тихим голосом, который то и дело сипел или хрипел, руководить командой не так-то легко, а восстанавливаться к прежнему состоянию его голосовые связки не спешили. Одно утешало: в этом полугодии у Гриффиндора больше не будет игр, до начала зимы состоится лишь еще один матч: Слизерин против Пуффендуя.

Поттер чувствовал себя беспомощным и загнанным в угол, и только постоянное присутствие и поддержка друзей не давали ему уйти в депрессию. Поэтому, когда в середине следующей недели он вновь получил приглашение от Руфуса Скримджера, он сразу согласился, пытаясь тем самым продемонстрировать всем окружающим свою самостоятельность и уравновешенное настроение, не зависящее ни от каких обстоятельств.

На этот раз Гарри был приглашен на ежемесячную пресс-конференцию, и ему в голову неожиданно пришла идея извлечь из этого пользу для себя. Посчитав, что имеет право попросить министра об услуге, он в ответном письме попросил встретиться до начала общения с журналистами. Скримджер незамедлительно предложил Гарри прибыть в министерство на час раньше назначенного времени.

Вопрос удалось решить довольно быстро, и министр согласился на просьбу Гарри достаточно легко. Скорее всего, он видел в этом выгоду и для себя, но афишировать это не торопился…



Час общения с журналистами стал для Гарри настоящим испытанием. Несколько раз ему в голову приходила странная мысль: если бы мадам Помфри знала, какая здесь будет атмосфера, она бы ни за что его не отпустила.

- Мистер Поттер, не считаете ли вы, что Хогвартс больше не является безопасным местом? – спросила Рита Скитер таким тоном, словно то, что она напишет в статье, никоим образом не зависит от того, что скажет Гарри. Но он все же попытался:
- Я считаю, что это самое безопасное место в Великобритании. В любом другом месте меня достали бы намного раньше.

- Вы не просили прибежища у министерства магии? – пристально глядя на «Избранного», громко спросил другой журналист. – Вы считаете, что здесь вас будут охранять хуже? Или у вас есть основания не доверять правительственным органам?

- Я хочу закончить образование, причем именно в Хогварсе. Мне известно, что на замок наложено множество защитных заклинаний, кроме того, он тщательно охраняется преподавателями и мракоборцами, поэтому я не вижу причин бежать оттуда, - Гарри тщательно избегал темы Ордена Феникса, члены которого тоже стояли на охране школы, потому что боялся болтнуть лишнего. – То, что со мной произошло, является следствием ужасного недоразумения, в результате которого рядом не было никого, кто мог бы мне помочь…

Через пятнадцать минут общения с прессой у Гарри начала кружиться голова от вспышек фотокамер. Говорить ему тоже было трудно, звучание собственного хриплого голоса еще и под действием заклинания Сонорус, казалось ему ужасным и грубым. К счастью, внимание репортеров переключилось на других участников пресс-конференции:

- Мистер Робардс, как вы объясните тот факт, что ваше ведомство не справилось с защитой Гарри Поттера?

- Это было фатальное стечение обстоятельств. Мы отозвали дополнительные подразделения, патрулировавшие Хогвартс после нападения на директора Дамблдора, а оставшиеся охраняли гостиные факультетов и входы в школу. Мы не предвидели тот факт, что студент оказался в коридоре после отбоя.

Гарри был благодарен главе Управления Мракоборцев за то, что он не уточнил, откуда именно шел Поттер той ночью. Дамблдор был бы недоволен, если бы журналисты явились к нему за объяснениями.

- Каковы ваши планы по дальнейшей защите школы Хогвартс? Будут ли усилены посты?

- В настоящее время очень много объектов требуют нашего внимания, - уверенно говорил Робардс. – Хогвартс – один из важнейших. Нигде мы не прилагаем таких усилий для поддержания безопасности, как в крупнейшей магической школе Великобритании. Мы планируем предложить сотрудничество добровольным организациям волшебников, цель которых защитить всех мирных жителей от зла.

- Вы говорите об Ордене Феникса, - тут же воскликнул репортер в первом ряду, все это время пристально наблюдавший за Гарри. – Господин министр, на прошлой пресс-конференции вы заявили, что переговоры с этой организацией зашли в тупик. Что-то изменилось с того времени?

Гарри едва удержался, чтоб не посмотреть в сторону Скримджера. Он надеялся, что выражение его лица не сильно изменилось.

- Пока что удалось наладить связь лишь с некоторыми членами упомянутой организации. Но переговоры продолжаются. Трудность достижения взаимопонимания заключается в том, что политика прежнего правительства была направлена на подавление активности Ордена Феникса. Я же, как представитель действующей власти, приношу официальные извинения Альбусу Дамблдору и всем, кто предан его делу за обвинительные и клеветнические статьи, появлявшиеся в прессе по инициативе Министерства Магии. Я не обвиняю Корнелиуса Фаджа, он действовал так, как казалось правильным в его время и в его обстоятельствах. Но время ставит все на свои места, и мы увидели, что Дамблдор был прав, а мы ошибались. И мы надеемся, что Орден Феникса не будет отказываться впредь от сотрудничества с Министерством Магии, в частности, с отделом мистера Гавейна Робардса. Однако настаивать мы также не будем, каждый волен сам выбирать знамена, под которыми ему идти к победе.

- Мистер Скримджер, - с хитрой усмешкой вновь подала голос Рита Скитер. – Не связаны ли эти ваши слова с присутствием здесь Гарри Поттера, который, как всем нам известно, является преданным человеком Альбуса Дамблдора и членом Ордена Феникса? Не изменится ли ваша позиция после того, как расположение этого милого юноши перестанет вас интересовать?

Рита задела тему, которая интересовала и самого Гарри, хотя он вовсе не собирался ее поднимать. Более того, он боялся знать правду: понимал, что он здесь никто и никаких условий диктовать не может. Попробуй он упрекнуть в чем-то министра, и тот никогда не захочет протянуть Гарри Поттеру руку дружбы… во всяком случае, таким человеком был Фадж. Скримджер же, кажется, куда более прямолинеен:

- Отчасти вы правы, миссис Скитер, - ответил ей не менее хищным оскалом министр. – Общение с мистером Поттером заставило меня пересмотреть мое мнение к отдельным представителям Ордена. Однако не думаете ли вы, что школьник, пусть даже такой знаменитый, мог бы убедить меня кардинально пересмотреть мое мнение?

Это было то, что Гарри хотел услышать. Извинения Министерства, адресованные Ордену Феникса и Дамблдору лично. Главное, чтоб в газетах было написано в точности то, что только что сказал министр, потому что, как успел убедиться Избранный, от способа формулировки мыслей смысл может меняться очень сильно…

С темы Хогвартса и двух нападений в его стенах плавно перешли к вопросу безопасности магического мира в целом и предпринимаемых мер по защите населения. Затем коснулись некоторых изменений в структуре Министерства, международного сотрудничества в условиях войны и других вопросов, которые интересовали Гарри, но, к счастью, к обсуждению его больше не призывали. Все закончилось примерно через два с половиной часа, по истечении которых мракоборец Нейл сопроводил Поттера обратно в Хогвартс.



- Гарри, твоя популярность растет! – встретил его восторженным возгласом Рон, когда проспавший Поттер с опозданием явился на завтрак. Все его друзья уже дочитывали статью в «Ежедневном Пророке». – Вот ты уже и интервью даешь наравне с министром магии, а там, глядишь, кресло с ним пополам поделите!

- Не говори глупости, - смущенно пробормотал Поттер, усаживаясь за стол рядом с Лавандой и накладывая себе овсянки. Во время этих манипуляций он случайно встретился с внимательным взглядом Гермионы, которая тут же вновь уткнулась в статью, сосредоточенно нахмурившись. – Надеюсь, они не сильно переврали мои слова, - добавил он вполголоса, так чтоб Грейнджер услышала. Его все же немного беспокоило ее мнение по поводу его «сотрудничества» с министром.

- Даже если переврали, то не написали ничего плохого, - заметила Лаванда, откладывая газету, и прижалась к гарриному плечу. Она уже закончила завтрак и ждала своего парня. – Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, только горло после вчерашнего побаливает.

После завтрака они всей компанией вернулись в гостиную Гриффиндора – у них было окно, а потом предстояло идти на защиту от темных искусств. Гарри взялся за палочку и пытался освоить защитное заклинание, Гермиона заканчивала перевод по рунам, Рон развалился на диване, чтоб досмотреть прерванный утренним будильником сон, а Лаванда побежала в спальню наносить макияж, на который перед завтраком времени не хватило. Потом они с Парвати уединились за угловым столом и Гарри решил не мешать им – Патил и так стала косо на него поглядывать из-за того, что осталась без подруги – Лаванда почти все свободное время проводила рядом с Поттером.

В водовороте событий время протекало незаметно. Неделю Гарри потратил на то, чтобы догнать весь пропущенный материал и вновь стать лучшим на защите от темных искусств и не позволить Снейпу снять с него ни одного балла за урок; еще через неделю мадам Помфри признала, что ему больше не нужно у нее регулярно обследоваться, но добавила, что он обязан обращаться к ней, едва появится малейший повод.

Также Поттеру было разрешено вернуться к тренировкам, но как раз в последний день ноября выпал первый снег и осенний квиддичный сезон был закрыт матчем «Слизерин-Пуффендуй» со счетом триста двадцать – сто пятьдесят.



В один прекрасный декабрьский день, во время завтрака, как обычно, прибыли совы. Гермиона получила газету и письмо от родителей, перед Гарри опустились целых три совы, но удивиться и ознакомиться с их почтой он не успел, так как в этот момент Рон рядом с ним завопил:

- Ничего себе!

Семейная сова Уизли Стрелка испуганно шарахнулась и перевернула графин с тыквенным соком. Гермиона поспешила убрать беспорядок, а Гарри наклонился к другу.

- Что случилось?

- Перси вернулся! – не веря своим глазам, воскликнула Джинни, заглядывавшая в письмо от родителей через плечо брата. – Мама пишет, он явился сам и попросил прощения у них с отцом…

- И познакомил с девушкой, с которой собирается пожениться! – подхватил Рон.

- Здорово! - улыбаясь во весь рот, воскликнул Гарри.

- И уже помирился с близнецами, Чарли и Биллом… - читала дальше Джинни.

- И собирается поговорить с Дамблдором, чтоб его приняли в Орден Феникса и дали возможность загладить свою вину, - Рон ошарашено положил письмо перед собой и покачал головой, словно отгоняя галлюцинации. – Неужели на это Рождество мама не будет плакать? – спросил он у пустого пространства перед собой.

- И подарит Перси два свитера – включая тот, от которого он отказался в прошлом году, - хихикнула Джинни и в великолепном настроении убежала из Большого Зала.

Тогда Гарри получил возможность обратить внимание на сов, которые явились к нему. Он получил сразу три приглашения и на все три ответил согласием, с различными, по правде сказать, чувствами.

Одно, самое приятное, было от миссис Уизли. Она звала Гарри погостить в Норе на рождественские каникулы, уточнив, впрочем, что поймет, если он захочет пожить некоторое время на площади Гриммо рядом с кузеном.

Другое от Дамблдора, на индивидуальный урок. Поттер знал, что этого рано или поздно не избежать, но все же некоторая тревога закралась в его сердце. Он знал, что на этот раз его одного гулять по школе не отпустят, но от неприятных ассоциаций никуда не деться.

И последнее – от Слизнорта. Этот коллекционер «перспективных студентов» решил устроить свою собственную вечеринку накануне начала Рождественских каникул и предложил Гарри явиться и взять с собой Лаванду. Поскольку Гермиона была тоже приглашена профессором, она позвала Рона, и вечер обещал быть не таким уж занудным.

- Знаешь, Гарри, я, пожалуй, должна извиниться, - негромко заметила Гермиона, когда они шли по коридору в гостиную Гриффиндора. Они вдвоем на несколько шагов отстали от Рона, который снова и снова перечитывал мамино письмо.

- За что? – удивился Гарри.

- Я не верила, что твое взаимодействие со Скримджером приведет к положительным результатам, - призналась она. – Однако, глядя сейчас на Рона и Джинни, я понимаю, что оно того стоило: даже если бы ты был для них мальчиком напоказ, как я опасалась, это стоило бы потерпеть, если бы в результате воссоединилась семья. Ведь без тебя тут не обошлось, верно? В той статье я заметила несколько фраз, сказанных Скримджером… что-то мне подсказало, что изначально они были твоей инициативой.

- Ты права, - вновь улыбнулся Поттер. – Я действительно попросил министра об услуге… я так хотел, чтобы миссис Уизли была счастлива, она столько сделала для меня… Я попросил Скримджера, чтобы он поспособствовал тому, чтобы Перси вернулся в семью, но так, чтобы тот подумал, что это его собственное решение.

- Да, ну вы и манипуляторы… - без недовольства проворчала Гермиона.

- Не без этого, - радостно улыбнулся Гарри.



- Сэр… - неуверенно начал Поттер, отворачиваясь от четырнадцатилетнего Тома Риддла, аккуратно складывавшего книги на стеллажи в библиотеке и глядя на настоящего Дамблдора рядом с ним. – Мне кажется, я вспомнил. Вы мне уже показывали это воспоминание…

- Ничего, Гарри, повторенье – мать ученья.

Хоть парень был другого мнения, он предпочел не спорить. Вместо происходящего рядом с ним он сосредоточился на том, чтобы не показать своей злости. Директор уже во второй раз заставляет его несколько часов подряд наблюдать за школьной жизнью Волдеморта. Сейчас Гарри как никогда много вспомнил о том ужасном вечере: он тогда тоже занимался с Дамблдором, видел те же воспоминания, что и сейчас, точно так же директор читал лекцию о том, как тяжело было бедному сироте – то есть Тому – адаптироваться в магическом мире. Как будто он, Гарри, не был сиротой, когда узнал о том, что он – волшебник! Как будто достоин убийца и темный маг сочувствия и прощения! Зачем, зачем, Дамблдор показал ему это?! Неужели это поможет победить?

Поттер не верил этому тогда, а сейчас, после воспоминания, его неверие и возмущение утроились. Его разрывали противоречивые чувства, и ни одно из них не было положительным. Он хотел бы никогда не узнать ничего о Томе, о его тяжелом прошлом. Да, их судьбы были на удивление похожими. Оба осиротели в младенчестве, долгие годы жили с маглами, терпя обиды и унижение, поступили в Хогвартс… и вот тогда начались различия. Почему Гарри, несмотря на все лишения и грубость со стороны родственников, не возжелал власти, а всеми силами противился общению с высокомерными слизеринцами? Почему Том Реддл был так озлоблен, что магия стала для него средством отомстить, а не возможностью вырваться из лап мучителей, как для Гарри?

На эти вопросы у Поттера не было ответов, и они не появились, и это заставляло его чувствовать себя ничтожным. И жутко раздражало. Что, если настал его черед обозлиться?

Но он сдерживал эмоции и изо всех сил закрывал разум. Директор ничего не поймет, злость – это слабость, никто не должен знать, что я слаб…



Когда эта пытка воспоминаниями закончилась, Дамблдор решил проводить Гарри до гостиной Гриффиндора. Когда они шли по коридору восьмого этажа, Поттер вдруг остановился и огляделся.

- Что-то не так, Гарри? – директор заметил сомнения своего любимого ученика и тоже остановился.

- Мне кажется… - шепотом произнес Поттер, чтоб его голос не разнесся эхом по коридору. – Это было здесь, да, профессор?

В голове всплыла картинка: вот он идет по этому самому коридору, почему-то очень раздраженный… как и сейчас… но тогда его грызло еще что-то, кроме злости на Дамблдора.

Он шел по коридору и думал… о чем же он думал? Он хотел кому-то навредить. Кому? И зачем? Гарри услышал шаги в другом конце коридора и поспешил скрыться за дверью первого попавшегося класса…

- Гарри, куда ты? – недовольным голосом спросил Дамблдор.

- Сейчас, профессор, секунду…

Да, он стоял на этом самом месте, у приоткрытой двери. Кто-то крадучись прошел по коридору, Гарри выглянул ему вслед…

- Гарри, пойдем, время уже позднее, - в голосе директора послышалось нетерпение.

- Да, уже иду…

Потом вышел из класса, направил волшебную палочку в спину уходящему… зачем? Кто это был?

Гарри и сам не заметил, как последний вопрос задал вслух.

Он поднял палочку и произнес заклинание. Какое? А главное – ЗАЧЕМ?!

То есть получается, что он сам напал на того, кто едва не убил его?

Из этого тупика выбраться так и не удалось. Гарри окинул растерянным взглядом коридор и наткнулся на недовольное лицо Дамблдора. Нужная атмосфера была безвозвратно утеряна… он больше ничего не сможет вспомнить.



Праздник начинался совершенно скучным образом: наряженные студенты и преподаватели спустились в подземелье, хорошо освещенное и украшенное. Кабинет Слизнорта был расширен с помощью чар и в нем царила небывало уютная атмосфера, но все же некий оттенок излишнего пафоса ощущался.

Гарри терпеливо ждал, когда же Слизнорту надоест представлять его все прибывающим гостям – как ни странно, очень многие бывшие ученики вернулись этим вечером в Хогвартс. Лаванда же, наоборот, упивалась всеобщим вниманием и даже тот факт, что большинство людей не запоминали ее имени, а характеризовали «девушкой Гарри Поттера» ее вовсе не расстраивал.

Это заставляло задуматься. При всех ее достоинствах, Браун – не девушка мечты Поттера. Она не всегда бывает добра, хотя с Гарри обычно приветлива и ласкова; она глуповата, хотя усердие позволяет ей получать нормальные оценки. Когда они наедине, Лаванда спокойная, уютная, простая и понятная девушка. Гарри всегда мог сесть рядом с ней и положить голову на плечо в поисках успокоения и всегда его находил. Лаванде было достаточно прикоснуться ладонью к его лбу, чтобы снять боль. Когда она его целовала, все проблемы во вселенной казались не просто решаемыми, но ничтожными. А когда она смеялась, Гарри тоже хотелось улыбаться… Но он чувствовал, что не может доверять ей полностью. Интуиция подсказывала, что Лаванде не следует знать о тех тайнах, которые доверяет ему Дамблдор – информация о Томе Риддле, которая, вероятно, поможет победить врага. Кроме того, неприятная лицемерная сторона личности Браун предстала перед ним во всей красе этим вечером – ей интересен не Гарри Поттер, а Избранный; не обычный студент Хогвартса со своими достоинствами и недостатками, а лишь его известность. И Гарри не был уверен, что готов с этим мириться.

Он изо всех сил старался сделать вид, что ничего не заметил и все идет как надо, но в чем Лаванда Браун разбиралась хорошо – так это в его настроениях. Она сразу уловила что-то не то, но тоже делала вид, что ничего не случилось. Так они провели почти весь вечер – танцевали и пили сливочное пиво, Слизнорт подзывал Гарри все реже, преподаватели и мракоборцы вокруг смущали все меньше. Слегка захмелевшая Лаванда загадочно улыбалась белоснежной улыбкой и как-то лукаво поглядывала на своего кавалера. Поттер обнял ее за талию и нежно поцеловал, впервые не смутившись посторонних взглядов. Хотя вряд ли кому-то было дело до пары целующихся молодых людей – праздник был в самом разгаре.

- Как думаешь, Гарри, сможем мы улизнуть отсюда незаметно? – спросила Лаванда.

- Конечно, но зачем? – недоуменно переспросил парень. – От кого нам прятаться?

Лаванда хихикнула и еще шире улыбнулась.

- Ну, представь себе: выйдем мы в коридор и захотим поцеловаться. А мракоборец Нейл тут как тут, на страже безопасности Гарри Поттера…

Гарри и сам глупо хихикнул, вообразив эту картину. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто на них не смотрит, он достал из кармана мантию-невидимку и укрыл себя и Лаванду.

- Желание дамы – закон, - высокопарно заметил он и потянул подругу к выходу.

- Ты настоящий джентльмен, Гарри, - оценила по достоинству его старания Браун.

Они пошли по темным коридорам и не встретили никого – лишь один раз убедились, что пожелание остаться незамеченными было обоснованным: Нейл с недовольным видом стремительным шагом прошел по коридору, явно разыскивая если не их двоих, то хотя бы самого Поттера.

- Куда мы идем? – спросил Гарри, заметив, что девушка сама прокладывает путь, а он лишь едва поспевает за ней, уцепившись двумя руками в мантию-невидимку.

- Увидишь, - загадочно ответила Лаванда.

Поттер послушно следовал за подругой по лестницам и коридорам, пока они не оказались на восьмом этаже перед входом в Выручай-Комнату. Лаванда стала расхаживать по коридору туда-сюда, сосредоточившись на какой-то мысли, а Гарри ничего не оставалось, кроме как следовать за ней по пятам.

Когда они проделали один и тот же маршрут трижды, в гладкой стене появилась дверь. Гарри удивился ее необычной форме: двустворчатая, высокая, из красного дерева с замысловатыми узорами. Войдя внутрь, Гарри тоже нашел чему удивиться: он не ожидал, что Лаванда создаст такое помещение, которое сразу же выдаст ее намерения.

Это была средних размеров комната, с большим, жарко пышущим камином, ворсистым ковром, большими, зашторенными окнами. Посреди комнаты находился широкий диван с разбросанными по нему разномастными подушками. Комната была погружена в приятный полумрак, освещалась множеством плавающих в воздухе свечей…

- Вот мы и на месте, - без особой надобности констатировала Лаванда и стянула с них обоих мантию-невидимку. – Вот, Гарри, иди сюда… я хочу сделать тебе рождественский подарок…

Она не спеша прошла по комнате, Гарри как зачарованный следовал за ней.

- Но еще далеко до Рождества, - заметил он, и голос его стал еще более хриплым, чем обычно.

- Мы с тобой, по всей видимости, будем находиться далеко друг от друга на Рождество… а мой подарок можно передать только лично.

Лаванда заставила Гарри опуститься рядом с собой на край дивана и нежно, чувственно, поцеловала его. Он чувствовал, как волны эйфории уносят его разум в недостижимые дали. Губы Лаванды были мягкими, теплыми и такими ласковыми. Он чувствовал их сладость и их жизнь, которую он хотел испробовать всю, и целовал девушку жадно, самозабвенно, смакуя каждое прикосновение, каждый вздох…

- Что ты делаешь? – все же оторвался он от желанных губ, когда заметил, что девушка стягивает с него парадную мантию.

- Действуй, Гарри, я уже не девочка и знаю что к чему.

- Что? – от этих слов Поттер смутился еще больше и отодвинулся на несколько дюймов. Но заметив тень разочарования в ее глазах, поспешил добавить. – Лав, не думай, что я не ценю тебя, или совсем уж ничего не понимаю… Но думаю, что сегодня не самый удачный момент.

Теперь в глазах Лаванды блестело понимание и – к облегчению Поттера – ни следа насмешки.

- В таком случае доверься мне, Гарри. Не переживай, все будет замечательно.

И она провела ладонями по его шее, слегка потирая там, где чувствовала напряженные мышцы, заставляя расслабиться.

- Ты думаешь, это правильно? – спросил Поттер на ухо у активно действующей подруги, легко включаясь в игру и охотно отвечая на ласки.

- Да, Гарри. Когда двое людей любят друг друга, сближение неизбежно. Взаимопознание – путь к взаимопониманию. А без понимания не будет ничего… А если говорить простым человеческим языком – мы можем позволить себе эту маленькую радость жизни. А почему, собственно, нет?

- Действительно, - пробормотал Поттер, уже слабо понимая, что и зачем говорит Лаванда. Его разум предал его. Сердце и ощущения перехватили контроль…


Глава 17

Переполненный чувствами, ранее незнакомыми, Гарри проснулся. Судя по ощущениям, проспал он совсем недолго, но яркое впечатление от недавнего события не давало ему спать спокойно. Первое, что он обнаружил, едва открыв глаза – милая кудрявая головка спящей Лаванды, уютно расположившаяся у него на плече. Целая гамма чувств, ранее незнакомых, накрыла Гарри, и он вновь опустился на подушку и вздохнул, пытаясь понять себя и справиться с тем, что на него нахлынуло.

Он не мог понять, рад он или нет тому, что произошло. С одной стороны – конечно: Лаванда – богиня, и открыла Поттеру такие грани жизни, о которых раньше он мог только догадываться. Однако Гарри не был к этому готов. Все произошло так неожиданно, так… замечательно. И все же он по-другому представлял свой первый раз. Он надеялся, что не разочаровал девушку своей неопытностью.

С другой стороны, инициатором была она, что тоже не добавило Поттеру душевного равновесия: он всегда был убежден, что первый шаг в любом развитии взаимоотношений должен делать мужчина, и вот, Лаванда – уже вторая девушка, которая ведет его за собой вместо того, чтобы быть ведомой. Правильно ли это? Теперь уже поздно сомневаться…

- Не спишь, Гарри? – почему-то шепотом спросила Лаванда, слегка потянувшись и словно ненароком прикоснувшись к губам Поттера своими губами.

- Не сплю, - сказал он и крепче обнял ее за талию, словно боялся, что она исчезнет. – Как ты… себя чувствуешь?

Он не был уверен, что задает правильный вопрос, но, не имея опыта в подобных делах, Гарри позволил своей интуиции вести себя.

- Замечательно, - улыбнулась Лаванда. – Как еще я могу себя чувствовать?

- Мне… понравился твой подарок, - осторожно сказал он.

- Я рада, - улыбка ее стала еще шире и она вновь потянулась.

Ее грациозные движения, ощущение нежной кожи под ладонью, великолепный запах – все это заставило Гарри вспомнить недавние ощущения и возжелать их повторения. Его взгляд непроизвольно уперся в одеяло, которое соблазнительно обволакивало грудь любимой девушки. Но Поттер не посмел ни пошевелиться, ни чем-то другим выдать свой интерес.

- Хорошо с тобой, Гарри, - сказала Лаванда после недолгого молчания. – Так… спокойно. Даже не смотря на все то, что вокруг тебя творится. На первый взгляд кажется, что ты такой… взбалмошный – и спортсмен, и воин, и революционер, и хулиган… а узнаешь тебя получше – так нормальный спокойный парень, и, похоже, совсем не ищешь приключений на свою голову.

- Так я действительно не ищу, - нервно засмеялся Гарри. – Они сами меня находят. А с тобой мне очень спокойно, понимаешь, Лав? Словно тихая гавань в буйном океане…

- Понимаю.

Еще некоторое время они помолчали, Поттеру даже показалось, что его подруга вновь заснула. Однако через несколько минут она вновь заговорила:

- Нам, наверное, лучше вернуться в наши спальни, Гарри. Потому что если нас не обнаружат после подъема, то объявят в розыск.

- Ты права, пожалуй, - неохотно согласился Поттер, который вовсе не хотел выпускать из объятий Лаванду и покидать уютную постель.

И все же они поднялись и начали одеваться. Гарри пару раз бросил украдкой взгляд на девушку, когда она этого не замечала. Как мог он даже подумать о том, чтобы бросить ее? Нет, она не из тех, с кем расстаются умные парни…

Когда оба собрались, Поттер набросил на них мантию-невидимку. Теперь вел он, а Лаванда семенила следом, крепко ухватившись за его плечо.



Судя по темноте за окном и тишине во всем замке, до подъема было еще далеко, так что некуда было торопиться. Но возвращаться в Выручай-Комнату уже было неразумно, так что оставалось надеяться, что их не засекут. Главную опасность представлял портрет Полной Леди, а также Нейл, который наверняка бдит в гостиной.

Они, крадучись, шли по коридору, как вдруг услышали вдалеке шаги. Гарри и Лаванда замерли у стены и не дышали – их никто не мог бы заметить, если бы они сами себя не выдали. Из темноты показался человек, который куда-то явно торопился. Он едва слышно прошел мимо притаившихся ребят и направился к комнате, из которой они только что вышли. Драко Малфой, трижды пройдя мимо нужной стены, словно мышь юркнул за появившуюся в стене черную металлическую дверь.

- Странно, что бы это могло ему там понадобиться в такое время? – пробормотала Лаванда. – Да еще и одному? – этот намек прозвучал иронично и с ноткой издевательства, но Гарри не ответил. Он был погружен в себя, потому что произошедшее только что показалось ему слишком знакомым…

Кто-то прошагал мимо приоткрытой двери, за которой спрятался Гарри и стал удаляться в сторону лестницы. Высокая сутулая фигура со светлыми волосами шла крадучись.

- Погоди, Лав, - попросил Гарри и потер ладонью лоб, изо всех сил стараясь ухватиться за эту ниточку воспоминаний.

Перед этим он шел по коридору от Дамблдора и был невероятно зол на директора… за то, что тот показывал ему юность Тома Риддла, заставлял сочувствовать монстру… за то, что в очередной раз не прислушался к словам Гарри по поводу причастности Драко Малфоя к покушению на него, на директора…

- Гарри, ты в порядке? Что с тобой?

- Все хорошо. Это произошло здесь… я помню!

Гарри неслышно вышагнул из укрытия, поднял палочку и прицелился в спину удаляющемуся Малфою… он хотел найти доказательства, чтобы отомстить… он преминил легилименцию…

Но этот гад владел окклюменцией. Тогда, в больничном крыле, они обсуждали это со Снейпом, а Гарри забыл… Поттер видел, как Малфой направляет на него палочку, чтобы атаковать в ответ. В последний момент Гарри прорвался сквозь стену окклюменции и не успел уклониться от атакующего заклятья…

- Гарри, что с тобой?!

Поттер тяжело хрипло дышал. Воспомнинания словно разбередили едва зажившую рану, вновь появилась боль в горле…

Заклятье сбило Гарри с ног и повалило навзничь. Он хотел продолжить борьбу и беспорядочно взмахнул волшебной палочкой, однако ни поднять голову, чтобы увидеть врага, ни произнести хоть какое-нибудь заклятье не мог. Он почувствовал, как по горлу в легкие и в рот течет что-то горячее, сильной пульсирующей струей.

- О, Великий Мерлин… Гарри, идем к мадам Помфри…

Он закашлялся и попытался повернуться на бок, чтобы не захлебнуться в собственной крови, но у него не получилось даже пошевелиться, тело стало словно ватным. Свободной рукой он ощупал грудь – всего за несколько секунд рубашка и свитер насквозь пропитались горячей кровью. Попытался зажать рану на шее – но кровь хлестала сквозь пальцы. Гарри слышал лишь жуткий хрип, вырывавшийся из его горла при каждом вдохе и выдохе.

- Помогите! – в панике кричала Лаванда, с трудом пытаясь удержать Гарри на ногах. Он кашлял, и из горла его вырывались сгустки крови. - Кто-нибудь, помогите! Мобиликорпус…

Уже на грани тяжелого обморока Гарри почувствовал, как кто-то приподнял его голову, чтобы облегчить дыхание. Потом неузнаваемый голос начал читать нараспев заклинание, но боль не исчезала, а только усиливалась с каждой секундой…



- Эй, Поттер, давай-ка приходи в себя, - услышал Гарри голос мадам Помфри и прохладная рука похлопала его по щеке. Во рту чувствовался знакомый вкус успокоительного зелья.

Поттер открыл глаза и увидел Лаванду и Помфри, с встревоженными лицами стоящих над ним.

- Что произошло, Поттер? – строго спросила колдомедик. – Диагностирующие заклинания не выявляют никаких повреждений.

- Я не ранен, - без надобности констатировал Гарри, ощупывая грудь и шею – они действительно были целы и невредимы. – Я просто… вспомнил, как это было. Мы с Лавндой шли как раз по тому же коридору, в котором на меня напали… и я вспомнил.

- Всего лишь самовнушение, - неодобрительно пояснила целительница причину гарриного обморока. – Так ты вспомнил, кто на тебя напал? – она нахмурилась еще сильнее, пристально глядя на своего пациента.

Тот кивнул, прокручивая в голове ожившие воспоминания. Он напал первым, пытался влезть в голову Малфоя, тот защищался, будучи в состоянии аффекта…

- И кто же это был? – спросила Помфри. Она и Лаванда смотрели на Поттера с нескрываемым любопытством.

Гарри отрицательно покачал головой.

- Пожалуйста, не говорите никому, что я вспомнил, - попросил он, но уже твердо знал, что даже если медсестра или подруга проболтаются, он будет все отрицать. Во-первых, он виноват сам, а во-вторых…

- Как скажете, Поттер, - с легким вздохом сказала Помфри. – Если вы уверены, что так будет лучше… в любом случае, до утра вы останетесь здесь. Вы, мисс Браун, можете занять соседнюю кровать. Не надо вам шастать ночью по школе одной…

А во-вторых, он все же выудил кое-что из разума Малфоя.

- Вы уверены, что никто не пострадает? – испуганно спрашивал он у своего декана.
- Если никто не пострадает, это будет выглядеть подозрительно. Я сделаю так, чтобы Дамблдор пострадал как можно меньше, но достаточно для того, чтобы убедить Темного Лорда.

***

Единсвтенное, что Драко Малфой сделал правильно той ночью – мгновенно сообщил Северусу о том, что его атаковали. Отправил сообщение заранее обговоренным способом – с помощью зачарованного амулета. И это была настоящая удача, что он не испугался и не возгордился просить о помощи – а, может быть, просто надеялся, что Поттера строго накажут, если поймают после отбоя… как бы то ни было, Снейп бегом помчался на восьмой этаж, но все равно не успел. Буквально нескольких секунд ему не хватило, чтобы преодолеть последние несколько ступенек, и он услышал за поворотом твердый голос Поттера:

- Протего!

И одновременно напряженный, озлобленный Драко:

- Сектумсемпра!

Нет… нет!

- Что ты наделал, идиот, - прорычал профессор сквозь зубы, но потом забыл о своем крестнике и приблизился к Избранному. Тот лежал посреди коридора, из-под его пальцев, сжимающих рану на шее, фонтаном хлестала кровь…



Больших трудов стоило не убить юного Малфоя при следующей встрече. Еще там, в коридоре, Снейп машинально велел мальчишке скрыться в его апартаментах, однако часом позже пожалел об этом. Его злость, боль и страх стремились вырваться наружу, и лучшего претендента на то, чтоб сорвать эти чувства был именно этот паршивый змееныш.

И все же Северус не дал воли чувствам. Он отложил разбирательства до более удачного времени… хотя бы до того, пока станет ясна судьба Гарри Поттера. Пока он балансировал на грани жизни и смерти профессор при каждой возможности предлагал свою помощь колдомедикам, но потом… в те часы он даже не думал о том, что будет потом, он жил мгновеньем, радовался каждой новой минуте жизни ненавистного мальчишки и с ужасом ждал изменений в худшую сторону…

Когда же в его помощи не нуждались, он возвращался в свои апартаменты и был вынужден делить помещение с Драко. В те редкие минуты, когда Снейп не успевал заткнуть ему рот и отказаться слушать, крестник пытался пролепетать, что он не знал, что делает эта чертова Сектумсемпра.

- Тетя Белла сказала, что я могу использовать это заклинание, чтоб избавиться от неприятной компании, - глухим голосом сказал мальчишка, не смея поглядеть на своего учителя. – Но я не знал, как оно действует, честно. Вы знаете, я ненавижу и презираю Поттера… но я бы никогда не попытался убить его.

- Возможно, - нерадостно ухмыльнулся Снейп. – Но у тебя это вышло чертовски здорово. Вот уж Темный Лорд обзавидуется, - при этих словах Драко судорожно вздрогнул, но Северус безжалостно продолжил: - Он так долго гоняется за нашим драгоценным гриффиндорцем, готов пожертвовать десятком своих самых преданных слуг за возможность нанести неуязвимому Избранному хоть какой-нибудь вред… а ты… вот так вот ловко…

- Я не хотел этого. Я не хочу, чтобы Поттер погиб…

- Боишься за свою шкуру? – пренебрежительно уточнил Снейп.

- В том числе, - признал Малфой.

Северусу бы и в голову не пришло позаботиться об алиби драгоценного чистокровного отпрыска. Он не собирался покрывать его или оправдывать – во всяком случае, обеим этим идеям изо всех сил противились злость, возмущение и боль; тот кто желает зла сыну Лили Поттер не достоин понимания… Но Дамблдор велел Северусу проследить, чтобы Драко вел себя как обычно и не привлекал внимания. Зачем это нужно было старому маразматику – одному Мерлину известно, однако он, как всегда, знал, что делал… Снейп каждый день отпаивал юного Малфоя успокоительным и бодрящим зельем, чтобы тот мог посещать уроки и обедать со всеми в Большом Зале. Однако все свободное время он проводил рядом со своим крестным, который готов был отречься от крестника…

И вот, почти через неделю мучительного ожидания и страха, Поттер опять выжил. Облегчение Снейпа не поддавалось описанию. На душе его чуть ли фениксы не пели, и по этому поводу он решил немного поддержать оступившегося слизеринца, и даже посочувствовать ему.

- Что он сделал такого, что ты напал на него? – спросил Северус, когда почувствовал, что способен вести беседу.

- Он напал первым, - неуверенно заметил блондин. – Он… он пытался применить ко мне легилименцию…

- Понятно, - мрачно кивнул профессор. – Но ты, надеюсь, осознаешь, что это никак тебя не оправдает. Когда Поттер даст против тебя показания, никто не поверит словам Упивающегося Смертью, тем более, если тот попытается сказать, что Избранный использовал темную магию.

- Что же мне делать? – испуганно спросил Драко.

- Пока что делать вид, что все в порядке и думать, - жестко сказал профессор. – У тебя в запасе еще несколько дней – до тех пор, пока Помфри не сочтет Поттера достаточно оправившимся, чтобы беседовать с мракоборцами. А потом все будет зависеть от развития событий. Как только что-нибудь станет ясно, я узнаю об этом и найду способ вывести тебя из замка. А там…

- А там мне придется объясниться с Темным Лордом, - Малфоя начала пробирать крупная дрожь. – О том, почему я не выполнил задание и выдал себя…

- Да, - коротко сказал Снейп, - но торопить события мы не будем, - и больше они не разговаривали.



За нападение на однокурсника Драко в Азкабан пожизненно не посадят. На год, два – максимум. Однако, в ходе расследования кому-то может прийти в голову осмотреть его левое предплечье. И вот за это его точно упекут по полной. Да, Волдеморт, вытащит мальчишку и его отца довольно скоро, но будет ли им от этого лучше? Они оба – рабы Темного Лорда, и едва окажутся перед ним будут жестоко наказаны. Возможно, Драко хватит стойкости не сломаться под напором министерских дознавателей и не выдать его, Снейпа. Но Том Риддл точно сумеет развязать Малфою язык или сломать его ментальный блок. И что в связи с этим предпринять?

- Пока что мы будем ждать и думать, - сказал Снейп Драко. К счастью, слизеринцы были не склонны болтать на каждом углу о делах своего факультета, а мракоборцы, охранявшие гостиную и спальни Слизерина не обратили внимания на постоянное отсутствие одного студента. – Варианта у нас три: либо ты немедленно выполняешь задачу, поставленную перед тобой Темным Лордом и возвращаешься к нему, либо ты возвращаешься к нему и объясняешь причину своей неудачи, либо ты бежишь и от министерства, и от Дамблдора, и от Господина, и скрываешься где-нибудь… допустим, в Австралии.

- У нас есть вилла недалеко от Мельбурна, - пробормотал Драко. – Но я не буду скрываться один. Северус, ты представляешь, что он сделает с моими родителями, если я сбегу? Ты… ты поможешь им бежать со мной?

Профессор едва удержался от того, чтобы скривиться. Он столько лет знал этого мальчишку, так любил его прежде, уважал его отца, восхищался его матерью… и куда все это делось теперь? Исчезло как дым, едва Драко позарился на нечто драгоценное в душе Снейпа… возможно, прежнее отношение вернется со временем, когда Поттер придет в себя и вновь начнет с самодовольным видом шастать по школе и нарушать правила. Возможно, когда Избранный приговорит к изгнанию его крестника и попытается отдать под суд самого Снейпа, его ненависть к очкарику проснется с новой силой, а с ней и любовь к семье Малфоев… но это будет позже. А сейчас он едва сдерживал раздражение, направленное на Драко.

- Мы решим этот вопрос в течение нескольких дней, - уклончиво ответил Снейп. – А сейчас берись за учебники.

Действительно, как бы ни был виноват белобрысый крысеныш, никому не станет лучше, если он сядет в тюрьму.



И все же удача улыбнулась Малфою. Должно быть, вместе с огромным состоянием он унаследовал невероятную везучесть: преступление сошло ему с рук как с гуся вода – Поттеру досталось настолько хорошо, что он даже не смог вспомнить, где и как попал под проклятье. Впрочем, Драко воспринял этот дар судьбы с благодарностью: он понимал, что далеко не каждому выпадает второй шанс, тем более, после такой ошибки. Он вел себя осторожно и необычайно сдержанно, и было видно, с каким ужасом ждет он момента, когда Поттер выйдет из больницы…

Поттер вышел, и, к счастью для молодого упивающегося, его воспоминания о том вечере как водой смыло. Никаких особенных эмоций не отразилось на его наглой физиономии, когда он встретился с Малфоем на уроке и со Снейпом в коридоре. Он был, как всегда, неприветлив и грубоват, хотя некоторая усиленная тревожность в его поведении появилась. Кроме всего прочего о произошедшем напоминал его сильно изменившийся голос, который, если верить мадам Помфри, совсем скоро вернется в норму: но сейчас он был тихим и сильно хриплым.

Северус договорился с Дамблдором, что их знание о том, что произошло на самом деле останется между ними. Драко, естественно, тоже не был заинтересован в разглашении. Он изо всех сил старался избегать общества своей жертвы, в Большом Зале теперь всегда садился спиной к гриффиндорскому столу, а на общих занятиях занимал место как можно дальше. И, как оказалось, не зря: всего через две с лишним недели в личной беседе Альбус сказал, словно между прочим:

- Северус, ты должен предупредить Драко, чтобы он не расслаблялся. Вполне возможно, что ему придется бежать из замка…

- Кто-то еще узнал о его причастности? – прищурившись, чтобы не выдать своей тревоги, спросил Снейп.

- Нет, но я думаю, что к Гарри вернется память. И на этом везение мистера Малфоя закончится. Вчера, когда мы с ним проходили по тому коридору, я заметил, как память возвращается. Он вспомнил несколько деталей, но, к счастью, не лицо нападавшего…

- Мы примем к сведению, - заверил директора Снейп. – Но, может быть, вы что-то посоветуете?

- Нет, Северус, прости. Как бы я ни был снисходителен к вашим с Драко махинациям, Гарри я вам не прощу. Вернее, не прощу Малфою, ты-то тут ни при чем… но решить этот вопрос вам придется самим. Убеди его бежать вместе с родителями, вот и все, что я могу сказать. В остальном я вам не помощник.

Профессор понимающе кивнул, но передавать своему крестнику содержание этой беседы не стал. Драко и так целыми днями как на иголках – к чему его дергать лишний раз? Когда Поттер вспомнит – тогда и будем действовать по обстоятельствам, а пока пусть все идет как идет.

Больше всего Малфой боялся реакции Темного Лорда, однако откуда бы тот узнал о том, что Драко причастен к нападению на его личного врага? Господин был раздражен, когда узнал об этом, но, в отличие от всего остального магического мира, не желал Поттеру выздоровления. Он лишь один раз вызвал Северуса, чтобы узнать подробности, но никаких взысканий, хвала Мерлину, не применял.

В такой же тревоге и нервозности семестр подходил к концу. Снейп откровенно вздохнул с облегчением, когда поезд с учениками отправился со станции «Хогсмид» в сопровождении двух отрядов мракоборцев. Многих студентов прямо из школы забрали родители, памятуя неприятный опыт предыдущего путешествия «Хогвартс-экспресса». И все же коридоры опустели: в школе осталось не больше десятка детей. Посчитав, что на пустую школу никто нападать не станет, половина мракоборцев также была отозвана: остались только несколько основных постов: на входах, в большом зале да в гостиных факультетов.

- Северус, иди сюда, ты мне нужен, - строго велела Помфри, заглянув через камин к Снейпу вскоре после обеда.

Гадая, что еще могло произойти, тем более теперь, профессор шагнул в пламя и через пару секунд неуклюже выскочил из камина в больничном крыле. Помфри сидела за своим столом, скрестив руки и мрачно размышляя о чем-то. Она пообещала объяснить все, как только явится Дамблдор. Директор не заставил себя долго ждать.

- Что случилось, Поппи? – спокойно спросил он, наколдовывая себе уютное кресло и садясь в него.

- Сегодня ночью у меня был Поттер, - сообщила она, и сердце Северуса подскочило к самому горлу. На миг ему стало трудно дышать, но он справился с собой и постарался сосредоточиться. – Они с мисс Браун шли по тому самому коридору, и Поттер все вспомнил, - целительница подарила Снейпу пристальный недобрый взгляд, но тот уже успокоился: вздорный мальчишка жив и здоров, а остальное ерунда. Но потом неприятное чувство вновь всколыхнулось: почему глупый гриффиндорец не рванулся немедленно к своим министерским покровителям, чтобы рассказать все? Или он вздумал прибегнуть к шантажу? Если так, то это должно оказаться забавным: как, интересно, на это отреагирует Драко?

- Что ж, я лично назначу ему отработку за прогулки по школе ночью, - с прохладой в голосе сказал слизеринский декан. – Это все, что вы хотели сообщить, мадам Помфри?

- Нет, - в своих интонациях целительница явно пыталась посоревноваться в едкости с самим Снейпом. – Так же я хотела сообщить вам, что мальчик по какой-то причине отказался называть имя. И меня попросил помалкивать о том, что он вспомнил.

- А тебе он назвал имя? – спросил Дамблдор. Весь его внешний вид выражал серьезность и сосредоточенность: сомкнутые кончики пальцев, пристальный спокойный взгляд исподлобья.

- Нет. Но мисс Браун сказала… что они встретили в коридоре Драко Малфоя.

А вот это уже интересно. Что этот глупец мог делать возле Выручай-Комнаты ночью?

- Это все? – осведомился Снейп. – Я могу идти?

Колдомедик молча, и с несвойственным ей выражением презрения на лице, кивнула. Она явно догадывалась о том, что происходит, и ненавидела это. Сколько Снейп знал ее, она всегда была прямым и искренним человеком… и она всегда была очень добра. Еще когда Северус учился в школе, мадам Помфри была ему симпатична: она никогда не задавала лишних вопросов о том, как получена та или иная травма, а просто помогала. Уже позже Снейп понял, почему она так себя вела: кто придет к ней за помощью, если она будет начинать расспрашивать об обстоятельствах? А ведь большинство травм студенты получают из-за собственной глупости и нарушения правил. И он частично перенял эту ее манеру по отношению к студентам своего факультета: никогда не расспрашивал слишком настойчиво и не ругал: это позволяло ему всегда быть в курсе проблем на факультете. Впрочем, ко всем остальным это не относилось – с ними пусть их деканы разбираются…
Малфой был одним из тех, кто не поехал домой на каникулы. Он очень хотел увидеть мать и убедиться, что с ней все в порядке, но Снейп убедил его, что лучше не появляться лишний раз вблизи Темного Лорда. Сейчас мальчишка сидел в кресле у камина и читал какую-то книгу. Увидев крестного, да еще в дурном расположении духа, он весь подобрался и приготовился к худшему.

- Драко, почему ты не рассказал мне о том, что Поттер сумел прорваться сквозь твою окклюменцию?


Глава 18

В Лондоне их встречала целая толпа. Миссис Уизли бросилась обнимать своих детей, а потом заключила в крепкие объятья Гарри, попутно причитая, что «бедного мальчика» не могут обеспечить нормальной защитой. Люпин, Грозный Глаз Грюм и Гестия Джонс явились, чтобы сопроводить их в «Нору» в целях безопасности. Мать Лаванды встречала дочь и приветливо, хоть и немного свысока, улыбнулась Гарри. Отец Гермионы дожидался дочь в компании Дедалуса Дингла: каждый человек, считавший себя другом Гарри Поттера, нуждался в охране, и Гарри был невероятно благодарен Дамблдору, что тот позаботился о семье Гермионы.

Прежде чем аппарировать с матерью домой, Лаванда нежно поцеловала Гарри.

- Надеюсь, ты не будешь забывать писать мне.

- На это моя амнезия не распространяется, - улыбнулся Поттер, стараясь не обращать внимания на удивленные и заинтересованные взгляды членов Ордена Феникса.

Лаванда исчезла, и Поттер неловко и смущенно махнул на прощание Гермионе. Ему казалось неправильным и противоестественным даже заговорить с какой-либо девушкой после того, как они сблизились с Лавандой.

Рон же, по всему было видно, хотел подарить Гермионе не менее страстный поцелуй; но зная характер Грейнджер, разумно решил воздержаться и лишь чмокнул ее в щеку и скромно отвел глаза. Но даже это возмутило девушку: она начала торопить отца и спрашивать, где он оставил машину, забыла попрощаться с остальными и первая выскочила за барьер волшебной платформы – Дедалус едва успел за ней, чтобы защитить в случае опасности.

Наблюдая за этим конфузом, Чарли понимающе усмехнулся, а миссис Уизли, нахмурившись, начала поторапливать всех: им предстояло перемещаться магловским транспортом – аппарировать может еще не каждый, а портал может быть прослежен; кроме того, отряды мракоборцев из поезда теперь наблюдали за происходящим на станции.

На площадь Гриммо добрались довольно быстро и только для того, чтобы через камин отправиться в «Нору». Гарри попытался заикнуться, что он хотел бы увидеться с Дадли, но миссис Уизли протолкнула его на кухню, где уже поджидал Грозный Глаз с горшком летучего пороха наготове:

- Придешь сюда, когда захочешь, - сказала мать Рона. – Он все равно еще на работе, а нам надо вернуться домой, разобрать вещи и поужинать.

Гарри нехотя согласился, и уже через минуту вывалился из камина на кухне дома Уизли. Здесь все было как обычно – так уютно и тепло, хотя за окном мороз и метель.

- Ну наконец-то, - облегченно вздохнула миссис Уизли, последней заходя на кухню и запечатывая камин от проникновения посторонних. – Гарри, Рон, Джинни, относите свои вещи в комнаты. Флер, милая, поможешь мне с ужином? Артур и Перси должны вернуться с работы через пол часа…



Гарри и Рон, едва оказавшись в комнате на верхнем этаже, задвинули чемоданы в угол и плюхнулись на кровати.

- Впервые за полтора года вижу маму в таком хорошем настроении, - почему-то недовольным тоном сказал Рон. – Поверить не могу, что этот гад Перси был ее любимчиком. Он ушел из семьи – она горевала, он вернулся – она сразу стала счастлива… неужели я тоже должен сначала предать семью, а потом вернуться, чтобы почувствовать на себе мамину любовь? Или если я уйду, этого даже не заметят?

- Не говори глупости, - перебил друга Гарри. – Поведение миссис Уизли вполне естественно. Ты поймешь ее, когда сам станешь отцом.

Рон тяжело вздохнул и ничего не ответил. Гарри тоже сразу помрачнел и молча наблюдал за белыми снежинками, залеплявшими окно. На фоне черного неба они казались крошечными бледными фонариками…

- Что имеем, не храним, потерявши – плачем, - сказал он, наконец. Он подумал, что вернись к нему сейчас родители, он был бы самым счастливым человеком на земле. А если бы они были с ним на протяжении всех шестнадцати лет, он, возможно, сомневался бы, возвращаться ли ему домой на рождественские каникулы. – Я думаю, что на Перси навсегда останется отпечаток «предателя», тогда как ты не давал повода сомневаться в твоей преданности…

Однако через час, когда вся семья собралась за ужином, Гарри усомнился в своих словах. Все, кроме Рона и близнецов вели себя так, словно Перси и не исчезал никуда из «Норы». И сам перебежчик был спокоен, и, судя по всему, счастлив, хотя из поведения его никуда не подевалось былое самодовольство и заумность. Интересно, как сумел он подобрать слова, чтобы залечить трещину в отношениях с отцом, которому наговорил множество плохих вещей, и с матерью, которой вернул подарок на прошлое Рождество?

Как бы то ни было, перемирие состоялось, и Гарри втайне гордился собой: ведь это по его просьбе министр реабилитировал членов Ордена Феникса перед обществом и намекнул, что неплохо бы наладить отношения. Вот Перси и увидел новый способ выслужиться… а может, он просто нашел повод, а на самом деле давно хотел помириться? Это не важно. Важны лишь счастливые улыбки на лицах Артура и Молли Уизли, которые так много значили для Гарри.

- Хочешь пойти завтра с нами в магазин, Гарри? – шепнул ему на ухо Джордж, когда все покончили с ужином и миссис Уизли начала разливать чай. – Посмотришь на наши новинки, увидишься с Дадли…

- Конечно, - расцвел улыбкой Гарри. У него, кроме того, были дела в Косом Переулке.

- А можно мне с вами? – тут же вклинился Рон.

- Можно, если осторожно, - хлопнул его по плечу Фред. – А ты, Джин? – повернулся он к сестре. – Будешь с Флер в шахматы играть, или хочешь увидеть кое-что интересное?

- Я с вами, - неуверенно сказала она, косясь на мать.



И все же без сопровождения их не отпустили. Но, понимая, что запирать детей в доме – не самый лучший способ достичь взаимопонимания, миссис Уизли сжалилась и согласилась при условии, что из магазина – ни ногой. Ремус вызвался сопровождать их; благо у Ордена не было для него срочных поручений, а может быть, он присутствовал как раз для того, чтобы охранять Гарри.

- Вот это да! – невольно вырвалось у Поттера, едва он вышагнул из камина. Он позабыл освободить дорогу и на его спину натолкнулся Рон, который вслед за ним вышел из пламени.

- Эй, освобождаем дорогу! – прикрикнул Люпин, появляясь следом и помогая Джинни вылезти из камина. Близнецы, которые прибыли первыми, уже открывали входную дверь и яркие витрины.

- Да, вы время зря не теряете, - заметил Гарри. По сравнению с летним ассортиментом, теперь преобладали рождественские подарочные комплекты – очевидно, многие решили приобрести подарки друзьям именно здесь.

Гарри прошелся вдоль полок, стараясь ни к чему лишний раз не прикасаться – зная близнецов, можно предположить, что безобидная на первый взгляд вещь может оказаться опасной. Тут были и давно известные гриффиндорцам изобретения – шапки-невидимки, мохнатые пушистики, лже-палочки и многое другое, и свежие выдумки – вредноскопы, на которых Гарри заметил кислотные чары; перчатки, позволяющие менять почерк и многое другое.

- Привет! – послышался знакомый голос, сопровождаемый очередной зеленой вспышкой в камине.

В комнату шагнул высокий широкоплечий волшебник в яркой мантии и в колпаке, расшитом зелеными котятами. В руке его была трость с наконечником в виде львиной головы, на носу – очки со слегка замутненными стеклами.

- Дадли?! – не поверил своим глазам Поттер.

- Он самый, - важно ответил Дурсль и подал брату руку, которую тот неуверенно пожал.
Одно дело – муляж волшебной палочки, стреляющий цветными искрами, совсем другое – полнейшая адаптация магла к миру волшебников. Интересно, что сказал на это дядя Вернон?

Дадли, задрав нос к верху, прошествовал к кассе и прошептал пароль. Потом хитро посмотрел на кузена и спросил:

- Хотите что-то приобрести, мистер Поттер?

Гарри подобрал челюсть и подошел к Дурслю.

- Что ж… еще на Хеллоуин я заметил, что ты хорошо ладишь с близнецами… - неуверенно заговорил он. – А теперь… теперь я вижу, что ты в самом деле переосмыслил свою жизнь, и, похоже, доволен ею.

- Еще бы! – фыркнул Дадли, протирая от пыли прилавок и выставляя на него несколько мелких новинок.

- Ты не представляешь, как я рад за тебя, - признался Гарри, и, поразмыслив немного над следующими своими словами, сказал: - Хотелось бы, чтоб и у твоего отца тоже все наладилось.

Дадли не помрачнел, но лицо его скривилось в кислой усмешке.

- Я надеюсь на это… но он не одобряет моего занятия, - промямлил кузен. – И сам сходит с ума от безделья. Я постоянно приношу ему обычные книги и прессу… раньше орденцы иногда предлагали ему прогуляться в сопровождении охраны, но он был настолько нелюбезен, что теперь все стараются его избегать. Мне очень жаль, Гарри, что атмосфера в твоем доме стала невыносимой. Боюсь, в этом есть доля и моей вины – мы с отцом совсем рассорились в последнее время.

- Атмосфера в доме на площади Гриммо всегда была не очень, - признался Поттер. – Может, поэтому твой отец и чувствует себя подавленным? Ты не предлагал ему прогуляться по Косому Переулку?

- Предлагал, - снова невесело усмехнулся Дадли. – Но добраться сюда он может только через камин, а ты вообрази, что он ответил, когда я ему предложил залезть в пламя…

Гарри улыбнулся, но на самом деле ему было очень нерадостно. Они с дядей всегда недолюбливали друг друга. С ним у Поттера отношения были еще хуже, чем с остальными членами семьи. И если неприязнь тети отошла на второй план после проблемы распада семьи, если Дадли, повзрослев, смог взглянуть на брата своими глазами, а не под влиянием родителей, и, кроме того, был благодарен за спасение от дементоров, то дядино отношение только ухудшилось, еще и потому, что он считал Гарри повинным в гибели жены и в том, что его бизнес и жизнь в целом пошли под откос. И все это усугублялось еще тем, что сейчас он был зависим от Поттера, был вынужден скрываться в его доме…

От тяжких размышлений Гарри отвлекло появление первых клиентов. Он был вынужден посторониться и дать волшебникам доступ к прилавку. Он еще раз прошелся вдоль полок, приблизился к Рону, который размышлял о приобретении любовного зелья, предложил помощь близнецам, которые как раз выносили со склада несколько больших коробок. Те сказали, что справятся сами, и Поттер подумал, что сейчас вполне удачный момент, чтоб сходить за покупками.

- Рон, пойдешь со мной? Я хочу купить Лаванде подарок.

- А что ты собираешься ей дарить? – поинтересовался друг. – Я вот Гермионе хочу кое-что здесь подобрать. Думаю, даже раскручу близнецов на скидку…

- Даже не надейся, - тут же отозвался Фред. – Это мы тебя, по старой дружбе, намерены развести на «чаевые».

Гарри махнул рукой.

- Ладно, тогда я сам. Не скучайте без меня, - сказал юноша и направился к выходу.

Рон при этих словах как-то странно хмыкнул, что должно означать, что он может заскучать в любом другом месте, только не в магазине магических шуток и фокусов.

- Гарри, можно я составлю тебе компанию? – неожиданно предложил Люпин, который перед этим увлеченно рассматривал полку с разноцветными перьями, зачарованными исправлять ошибки, создавать ошибки, стирать написанное и даже сочинять стихи. Впрочем, рядом с последними была пометка о том, что чары быстро выдыхаются – их хватит всего на пять-шесть четверостиший, но зато можно заказать стиль и слог.

- Конечно, - ответил Поттер без особого, надо сказать, удивления: он и не рассчитывал, что его выпустят без охраны.

Они вышли из магазина и зашагали по пустынной заснеженной улице. Гарри уже решил, что купит Лаванде красивый золотой браслет, только вот выбрать что-либо подходящее без самой девушки представлялось затруднительным. Поттер же надеялся на консультацию продавца, а пока они шли к ювелирному, пытался втянуть молчаливого Люпина в беседу.

- Как у вас дела, Ремус? Простите, что я так мало писал, очень неспокойный был семестр.

- Все в порядке, Гарри, - тепло улыбнулся мужчина. – Сейчас у всех трудные времена. Знаешь, я очень переживал за тебя – ты столько раз был на краю… я даже просил Дамблдора, чтобы он отправил меня охранять школу, но у него были для меня другие поручения.

- Какие? – тут же спросил Гарри, не надеясь получить ответ. Но он не мог не спросить.

- Ну, ты же понимаешь, какого рода работа может быть для меня, - грустно улыбнулся оборотень. – Я провожу агитационную работу среди таких, как я. Надеюсь, ты понимаешь, что болтать об этом не следует…

- Понимаю, - потрясенно кивнул Гарри. Он очень высоко оценил эту искренность и открытость, своеобразное признание в нем, несовершеннолетнем, равного. – Но это ведь опасно. Как вы знаете, что эти люди еще не стали на сторону Волдеморта?

При упоминании имени врага, шрам Поттера вспыхнул болью, но лишь на мгновение. Гарри удержался от вскрика и с трудом подавил волну злости на собственную уязвимость. Он изо всех сил старался вести себя как обычно – он не мог позволить своему настроению портиться при каждом упоминании Темного Лорда – так можно впасть в беспросветную депрессию…

- Я и не знаю, - спокойно ответил Люпин. – Обычно оборотни живут общинами – родственники и друзья отрекаются от них, когда те заражаются ликантропией. Я примыкаю к такой общине и наблюдаю за настроениями и разговорами… первое время мне не доверяют, но полнолуние выравнивает всех, открывает настоящие лица, если ты понимаешь, о чем я.

- Понимаю. Вы принимаете зелье?

- Да, иначе я не смог бы наблюдать во время полнолуния. Без профессора Снейпа, как ты сам понимаешь, я бы не справился. Он дает мне лекарство, и когда я превращаюсь, то сохраняю человеческий разум…

- Другим вы зелье не предлагаете? – осторожно спросил Гарри.

- Нет, его надо принимать свежеприготовленным, а у профессора Снейпа не так много свободного времени. Он и для меня не всегда успевает сделать… Впрочем, я всегда стараюсь быть готовым к тому, что среди общины найдется кто-то, кто сохраняет разум в полнолуние – таким свойством обладают оборотни «со стажем». Поэтому я вынужден вести себя как все, чтоб не привлекать внимания.

- Это, должно быть, нелегко, - нахмурился Гарри, подумав о том, что община, проживающая недалеко от людей вполне может выйти на охоту.

Люпин ничего не сказал на это, лишь отстраненно оглядывался по сторонам в поисках возможной опасности.

Поттер уже открыл рот, чтобы спросить, достиг ли Ремус успеха, но сам себя и заткнул: он не имеет права требовать отчет, и это может оказаться неприятным, если успеха на самом деле немного.

- Спасибо, что взялись за это, - неуверенно сказал Гарри. – Я понимаю, насколько это опасно, и… мне невыносимо сидеть в защищенной школе, когда мои друзья каждый день рискуют жизнью. Мне бы так хотелось принести пользу, но в то же время я боюсь подставиться сам или подставить под удар моих друзей.

Они одновременно тяжело вздохнули. Гарри подумал, что не стоило касаться этой темы – чуть более полугода назад он подставил своего друга, и всего лишь хочет избежать повторения этой ошибки. Они не обсуждали с Люпиным произошедшего и Поттер еще не знал, насколько сильно Ремус винит его в гибели Сириуса – предпоследнего из Мародеров.

- Я понимаю, Гарри, - суховато заговорил Люпин, потом прокашлялся и голос его стал звучать мягче. – Ты должен понимать, что без жертв в любом случае не обойтись. Конечно, хотелось бы, чтобы их было поменьше, но… ситуация сейчас такова, что ни в чем нельзя быть уверенным.

В этот момент Гарри заметил нужную вывеску и направился к ней. Но перед дверью в магазин он приостановился, чтобы не обрывать разговор – в присутствии продавца и других посетителей было бы неправильно обсуждать такие вопросы.

- Я стараюсь быть разумным, - сказал он, глядя старшему другу в глаза. – Я не собираюсь бросаться в бой очертя голову, но вот беда: не могу же я оставаться в стороне, когда кому-то грозит опасность? Я бы отправился один, но это глупо; я бы взял с собой друзей – я знаю, что они поддержат меня – но не хочу рисковать их жизнями. Я понял, что никто из вас, членов Ордена Феникса, не позовет меня в бой… даже когда я стану совершеннолетним. Я чувствую, что меня защищают, и это приятно, но пророчество… - слова застряли в горле, Гарри не мог продолжить и опустил глаза. Он вообще пожалел, что заговорил об этом. Эти мысли должны были остаться у него в голове, никто не должен был о них узнать.

- Гарри, не отчаивайся, - Люпин догадался о том, о чем парень хотел умолчать. – Пророчество – не приговор, какой бы безнадежной тебе сейчас ни казалась борьба. Это не твоя личная война, хотя ты и занимаешь в ней важную позицию. Ты все делаешь правильно. Ты учишься, ты вдохновляешь людей на сопротивление, - к великому облегчению Гарри, на лице Ремуса не было теплой снисходительной улыбки, которая бы означала, что он считает его тревоги детскими и глупыми. – Скажу тебе по секрету: твое сотрудничество с министерством вызвало неоднозначную реакцию в Ордене. Но лично я считаю, что ты все делаешь хорошо. Ты заручаешься поддержкой, которая тебе, несомненно, понадобится.

- Дамблдор сердится за то, что я пошел на поводу у Руфуса Скримджера? – кисло поинтересовался Гарри. – Ведь он отказал министру в доверии.

- Тебе лучше обсудить это с самим Дамбдором, - посоветовал Люпин. – Но лично мне кажется, что нет. Кингсли сказал, что ты был очень осторожен на пресс-конференции и не обронил ни одного лишнего слова, - Ремус, наконец, улыбнулся и Гарри благодарно кивнул, - и всем известным министерству членам Ордена Феникса начали приходить письма с предложениями о сотрудничестве. Некоторые отнеслись к этому с презрением, кое-кто задумался… только один человек был сильно недоволен, но не думаю, что тебе это интересно…

- Снейп? – осторожно спросил Гарри. Люпин кивнул:

- Давай не будем больше это обсуждать. Мы пришли сюда с какой-то целью? – он покосился на витрину ювелирного, а когда Гарри направился внутрь, последовал за ним. Но еще некоторое время Поттер размышлял о том, почему Снейп был так недоволен – ведь никто не знает о том, что он состоит в Ордене. И никто ему не предложит сотрудничества… а может, в этом и заключается проблема? Может, он хотел попасть под защиту управления мракоборцев? И тогда его шпионская работа может оказаться более безопасной или наоборот – провалиться в тот же миг. Или…

И тут Гарри осенило: Волдеморт вполне мог потребовать, чтобы Снейп втерся в доверие хотя бы некоторым министерским сотрудникам. И профессор вполне может это сделать – пользуясь защитным словом Дамблдора. В этом и заключается причина его недовольства: это было бы слишком опасно… для министерства и самого Снейпа.

- Что вам подсказать? – отвлекла Поттера от раздумий продавщица. Едва Гарри поглядел на нее, она улыбнулась еще шире, давая понять, что узнала его. Парень лишь надеялся, что она не станет болтать о том, что «Избранный» транжирит чертову уйму галлеонов на подарок девушке.

Поттер прошелся вдоль витрин, иногда прося продавщицу показать ему какое-то украшение поближе. Люпин же отправился в независимое турне по магазину, держась ближе к двери и изредка выглядывая в окно и наблюдая за тем, что происходит снаружи. Но когда ему показалось, что Гарри возится слишком долго, он приблизился и начал давать полезные советы.

- Я собираюсь наложить защитные чары, поэтому мне нужно, чтоб было как можно меньше элементов, - сказал Гарри, колеблясь между двумя браслетами.

- Может, я лезу не в свое дело, Гарри, - неуверенно начал Ремус. – Но такие дорогие подарки должны подразумевать некоторое… хм, доверие между людьми.

Люпин смутился, но Гарри понял, о чем тот говорит. Они на секунду встретились взглядами, и Поттер неуверенно пожал плечами – мол, есть у нас такое «доверие». Мужчина смутился еще больше, но постарался не подать вида:

- Вот этот, мне кажется, будет хорошо смотреться в любой ситуации, - он указал на золотой браслет, тонкий и изящный с несколькими рубинами. – Кроме того, весьма символично для гриффиндорцев.

- Действительно, - улыбнулся Гарри. Ему этот браслет тоже понравился больше других, но он был и существенно дороже. Поттеру стало неловко: он покупает такие дорогие вещи своей девушке, а его старший друг вынужден ходить в обносках из-за того, что не имеет лишней копейки. Гарри пообещал себе, что подумает над тем, как помочь Люпину и при этом не задеть его самолюбия, а пока попросил продавщицу запаковать браслет в подарочную упаковку.

По дороге обратно в магазин Фреда и Джорджа Гарри вновь завел беседу, слишком уж он изголодался по новостям из Ордена, находясь в школе.

- Скажи, Ремус, а Перси приняли в Орден?

Мужчина огляделся по сторонам, после чего негромко ответил:

- Нет, Дамблдор не доверяет ему. Это немного обидело Молли и Артура, но Перси сам сказал, что все понимает и даже не являясь членом Ордена Феникса будет делать все возможное, чтобы помочь в борьбе с Волдемортом.

- А вы верите в его искренность? – поинтересовался Гарри.

Люпин невнятно пожал плечами.

- Время все расставит по местам. Я не очень хорошо знаю этого парня. Да и вообще, не мое это дело…

Поттеру не понравился такой ответ: как можно быть настолько безразличным? Впрочем, Ремусу и без того хватало забот, у него наверняка возникают проблемы куда посложнее на этих его «заданиях».

- Но ведь Дамблдор принимает новых людей в Орден? Ему есть что противопоставить Волдеморту в случае сражения?

- Разумеется, Гарри. Но узнать более детально ты сможешь лишь через пол года, когда станешь совершеннолетним и сам вступишь в Орден, - Люпин слабо улыбнулся, лукаво покосившись на парня. Он явно догадывался, насколько трудно Поттеру дождаться этого момента.

С другой стороны, Гарри был в ужасе от этой перспективы. Через пол года ему исполнится семнадцать. Он сдаст тест на аппарацию, получит разрешение колдовать вне школы… и что тогда? Он станет по всем критериям взрослым и самостоятельным волшебником, которому уже никто не сможет указать: «Оставайся в школе, не высовывайся, ты еще ребенок…» И если он рванется в бой, никто его не остановит, не скажет: «Ты еще слишком мал».

Возможно, некоторой отсрочкой будет являться необходимость закончить школу. Это почти еще один год. И тогда…

- Гарри, не хочешь зайти в кафе выпить какао с пирожными? – неожиданно предложил Люпин. Он явно заметил, как помрачнел Гарри и решил его немного отвлечь.

Поттер колебался. С одной стороны, ему действительно следовало бы отвлечься от дурных мыслей и заняться простым и обыденным поеданием сладостей. С другой стороны… идет война. И подобное легкомыслие представляется неоправданной роскошью.

- Давайте в другой раз, - кисло махнул рукой Гарри и ускорил шаг, чтобы побыстрее оказаться в магазине близнецов и через камин отправиться в Нору, где сейчас почти никого нет и можно уединиться в их с Роном спальне и сбросить негатив, избивая какую-нибудь неудачливую подушку.

Но Люпин цепкими пальцами впился в плечо младшего друга и чуть ли не силой поволок в сторону кафе.

- Давай сейчас, Гарри, - как можно мягче сказал мужчина. – Когда еще нам представится возможность спокойно поговорить?

У Поттера не было ни сил, ни желания сопротивляться. Он тяжело вздохнул и подумал, как же тяжело ему будет пережить эти каникулы без Лаванды. Каждый раз, когда он впадал в хандру, ему было достаточно сесть рядом с любимой и положить голову ей на плечо, и боль, физическая и душевная, сразу притуплялась. А стоило ей прикоснуться к его макушке нежными пальцами, наступала такая легкость, что сам Волдеморт казался простой и ничтожной проблемкой. И запах от нее всегда шел такой приятный, легкий, цветочный…

- Больше трех лет прошло со дня нашего знакомства, Гарри, - заговорил Люпин, когда они заняли столик и сделали заказ. – И, казалось бы, мы должны понимать друг друга как никто другой: ведь у нас довольно много общих ценностей… и общих потерь.

- По моей вине погиб ваш самый близкий друг, - сказал Поттер, который все еще пребывал в мрачном настроении.

- Гарри, - голос Ремуса стал суше и строже. – Я давно хотел поговорить с тобой об этом. Я видел, как ты мучаешься, и сейчас вижу… но своими угрызениями ты ничего не исправишь. Да, именно ты был виновен в сложившейся ситуации, в которой погиб твой крестный и мой друг. Но ты должен понимать, что даже если бы ты не отправился в министерство, Сириус все равно схлестнулся бы с Беллой. Он жаждал этого с того самого момента, когда узнал, что она на стороне Волдеморта.

Гарри почему-то стало легче оттого, что Люпин не отрицает его вины, как это делают остальные. Ремус, по крайней мере, честен с ним. И раз он считает Гарри виновным, но все равно продолжает с ним мирно общаться, даже по-дружески, может, Гарри тоже имеет право себя простить? Мужчина, тем временем продолжал:

- А еще ты многого не знаешь… о том, что делал наш общий друг в то время, пока ты был в Хогвартсе. Он не сидел взаперти на площади Гриммо. Тебе так говорили в надежде, что мнимое смирение Блека подаст тебе пример благоразумия… но на самом деле все было не так, - Гарри нахмурился и пристально поглядел на Люпина. - Почти весь год он бегал по Лондону, по Косому Переулку, а еще чаще – по Лютному, в образе собаки пытаясь учуять и выследить хотя бы одного упивающегося. Он шастал по министерству под маскирующими чарами и пытался разоблачить сотрудников, лояльных Темному Лорду или подверженных заклятию Империо. И лишь в те недели, что вы проводили в штабе Ордена, он изображал паиньку.

Гарри мог в это поверить. Конечно, никто не рассказывал ему об этом, иначе он напросился бы в компанию крестному, а все эти предприятия, что описал Люпин, были действительно опасными.

- И поэтому, Гарри, твоей вины в его гибели нет, - заключил Ремус и Поттер вновь приуныл: эти слова из разных уст уже набили оскомину. – Он сам играл со своей жизнью, ища геройств на свою шею. Единственное, в чем мы можем быть уверены – он погиб именно так, как хотел: в смертельном бою, защищая близкого человека.

- И все же… он ведь не умер во время своих этих… вылазок. Его убила Беллатриса, именно тогда, когда он явился защищать меня. Он подставился под удар, потому что не хотел, чтобы я пострадал, - Гарри говорил резко, едва сдерживая интонацию, чтобы их не услышали другие посетители кафе. Ему было горько и больно, словно едва зажившую рану вновь разбередили. – Если бы меня там не было… он бы не погиб. Он отвлекся на меня…

Люпин вздохнул и помешал ложечкой остывший какао.

- Гарри, смерть близкого человека – это всегда больно. Всегда. Просто позволь себе потосковать и не стесняйся этого. От чувства вины нет никакой пользы. Кроме того, что ты получил опыт. Ты никогда больше не совершишь эту ошибку. Просто позволь себе погрустить и… прости себя. И Сириуса заодно.

Гарри опустил взгляд и бездумно поковырял ложечкой пирожное. Простить себя… зная, что ошибка может повториться. Против его воли, вопреки всем стараниям. Никто не застрахован от смерти, ничто не остановит Волдеморта на пути к власти, ничто, кроме… пророчества. Никто, кроме Гарри.

От этих мыслей засаднило шрам. Поттер подпер лоб прохладной ладонью и закрыл глаза. Боль продолжала усиливаться, и Гарри с запозданием понял, что Волдеморт тоже думает о нем… думает, и ничего больше. Причем думает со страхом и непониманием… и так же, как и Гарри, чувствует отголоски настроения своего врага.

Их связь пробудилась без участия Темного Лорда или Избранного. Просто всколыхнулась, растревоженная взаимной ненавистью, взаимным страхом. Гарри чувствовал, что Волдеморт заинтригован и раздражен, он все еще не знал полного содержания пророчества. И Том Риддл абсолютно точно знает, что Гарри увидел эти его чувства… и Враг почувствовал обреченность Поттера, и его гриффиндорскую решительность, и его жажду жизни…

Гарри усилием воли разорвал эту жуткую связь, прекрасно понимая, что сделать это было бы куда труднее, если бы Том со своей стороны тоже не попытался это прекратить. Они могли переговорить, но не сделали этого. Они оба боялись этой связи, но оба всей душой желали суметь ею воспользоваться в своих целях. Гарри, вслух называвший это проклятьем, в глубине души верил, что именно эта ментальная связь является ключом к реализации пророчества в его пользу… ведь он один такой во всем мире, больше никто и никогда не подбирался так близко к мыслям и чувствам Темного Лорда.

- Давайте уйдем отсюда, - тихо попросил Гарри Люпина, с трудом открывая глаза. Дневной свет ударил по ним жестоко и больно. Поттера тошнило.

Если Ремус и заметил его бледность и дрожь в пальцах, то списал это, скорее всего, на неприятные воспоминания. Гарри же не торопился вдаваться в объяснения. Что-то в его душе изменилось за эти пять минут. Словно сработал переключатель…

Гарри понял, что сможет простить Сириуса за то, что тот бросил его. Он сможет простить Седрика, за то, что тот оказался слишком порядочным человеком, и им пришлось делить победу в Турнире на двоих. Он сможет простить тетю Петунью, за то, что она изменила свое отношение к нему незадолго до смерти.

Но простить себя он сможет только после того, как одержит победу. А если он ее не одержит… самое страшное, что может с ним произойти – это смерть до падения Лорда Волдеморта. Как сможет он встретиться там со всеми теми, кто отдал жизни по его вине и сказать, что их жертвы были напрасны? Нет, нет и нет! Этого не должно произойти. Нужно бороться изо всех сил. Нужно победить. Иного не дано.



На следующий день Гарри получил сову из министерства: его приглашали на Рождественский ужин в кругу высших чинов министерства. Это приглашение польстило бы кому-нибудь другому, но не Поттеру. Он настроился провести этот праздник в кругу друзей и точно знал, что Уизли не поймут, если он предпочтет министерский прием теплому семейному празднику.

Гарри написал ответ, в котором вежливо отказывался от приглашения. Совесть его не мучила – не все ж ему идти на поводу у капризов Скримджера. Для этого праздника у него есть куда более приятная компания…

Он и сам удивился, насколько окрепла его сила воли за последние пол года. Раньше он ни за что не смог бы улыбнуться, если бы на душе скребли кошки. Но в Рождественский вечер никто не смог заподозрить его в меланхолии: он смеялся и стрелял из хлопушек, шутил и беседовал со всеми членами Ордена и с обоими Дурслями. У дяди Вернона было такое лицо, словно он соплохвоста проглотил, Гарри удивлялся, как Молли удалось его вообще вытащить в «Нору». Поттер всеми силами изображал веселого парня и был полон решимости притворяться до конца. Но на самом деле тяжелый камень давил на сердце, все мысли переполнялись дурными предчувствиями. Гарри ничего не понимал и хотел поговорить с Дамблдором, но директор лишь на десять минут заглянул на праздник в сопровождении Кингсли и Снейпа, а потом они удалились, прихватив с собой мистера Уизли.

Разочарованный и раздраженный Поттер улыбался и смеялся, но голова его разрывалась. У него было так много вопросов, так много проблем, которыми хотелось поделиться хоть с кем-то и этим «кем-то» должен был стать директор. Но он ушел, даже не заметив его, Гарри. Парню так хотелось забыть обо всех своих тревогах, он так мечтал, чтобы эта улыбка стала настоящей, а не вымученной и скрывающей слезы боли и отчаянья. Ему так хотелось, чтобы его, наконец, оставили в покое… чтобы Тонкс перестала выпендриваться со своим носом, так же как и он, через силу веселясь; чтобы Рон перестал строить из себя мачо и сочинять глупые истории об их с Гермионой отношениях; чтобы близнецы прекратили выдумывать всякие глупости и занялись, наконец, действительно полезным делом; чтобы миссис Уизли больше не причитала над ним, в сотый раз повторяя, как она рада, что Гарри здоров и весел… и еще тысяча таких «чтобы», которым никак не суждено реализоваться, во всяком случае, не сегодня и не в ближайшее время. И не в силах выразить этот протест вслух, не в силах больше терпеть и притворяться, он отставил в сторону бутылку со сливочным пивом, налил себе огневиски и подсел к Грозному Глазу и Люпину, обсуждавшим что-то архиважное…

Но Гарри одернул себя, едва пригубив напиток, нещадно обжегший его рот и горло. Он не имеет права на истерику. Слабаки не побеждают. Он тяжело вздохнул и покинул гостиную. Ему нужен был свежий воздух.

- Гарри, как ты? – осторожно спросила Джинни, незаметно выскальзывая за ним через дверь кухни.

- Все отлично, Джинни, просто там сейчас так душно, - беззаботно ответил Гарри, с мысленной досадой вновь натягивая на лицо маску веселья.

- Пожалуйста, Гарри, - голос ее прозвучал напряженно, даже суховато, - не притворяйся. Я ненавижу притворство. А уж тебя-то насквозь вижу.

Поттер расслабил лицо и удивленно поглядел на подругу.

- Что же меня выдало? – облегченно выдохнул он.

- Глаза, - просто ответила Джинни. – Думаю, Рон бы тоже заметил, если бы не напился. Да и он сам… да и вообще почти все в этом доме сегодня…

- Я и не заметил, - вздохнул Гарри. Действительно, что дало ему право думать, что ему хуже всех? Война идет не в его личном мирке, страх от возможной потери близких мучает всех… и как бы ни было больно это признавать, Поттера подобная проблема должна коснуться в последнюю очередь. У него нет ни одного родственника, ни одного по-настоящему близкого человека. Только друзья и союзники… тогда как у тех же Уизли есть родные люди, которых может не стать. Гарри вообразил себе, что бы он чувствовал сейчас, будь у него брат. Как бы он боялся за его жизнь в условиях войны… но ведь Рон ему почти что брат! Вот именно, почти…

- Я просто эгоист, - признал он с легким вздохом. – Мир не сошелся клином на моих проблемах. Хорошо мне или плохо, но конец света еще не настал…

Как ни странно, от этой мысли стало немного легче, и даже как-то… радостнее.

- Плохо без Лаванды? – Джинни сочувствующе улыбнулась и положила руку Гарри на плечо. Поттер вновь поглядел ей в глаза. Он был благодарен, что она вышла за ним, принесла с собой облегчение. И как-то легко у нее это вышло, ненавязчиво.

- Скорей бы каникулы закончились, - он кивнул и криво усмехнулся. Гарри заметил, что руки девушки покрылись на морозе «гусиной кожей», а губы посинели. Он сжал ее ладони, пытаясь согреть, и прикосновение к ее коже оказалось неожиданно приятным: оно напоминало о прикосновениях Лаванды, о ее неземном цветочном запахе. Джинни пахла так же, но только слаще.

- Да, мне без Дина тоже одиноко, - от этой фразы Гарри вдруг стало смешно. Он не понимал почему – просто смешно. Волшебство мгновения пропало, и перед ним вновь стояла сестра лучшего друга, школьная приятельница Джинни Уизли. А любимая женщина и вторая половинка находится очень далеко.

И все же, когда парень поднимался в спальню, у него сохранилось ощущение, будто он прикоснулся к чему-то родному, теплому, утешительному. И хоть он не был уверен, но все же позволил себе надеяться, что Лаванда Браун тоже думает о нем.


Глава 19

Гарри, Джинни и Рон возвращались в школу за три дня до окончания каникул, поэтому вместо «Хогвартс-Экспресса» их транспортом стал «Ночной Рыцарь». Путешествие было ничем не примечательным: их охраняли пятеро членов Ордена Феникса и водителю автобуса было доплачено за то, чтобы тот прямым рейсом отправлялся к воротам Хогвартса и нигде не останавливался. Поэтому дорога заняла от силы четыре часа, по истечении которых друзья облегченно спрыгнули на мостовую, все еще чувствуя покачивание и тряску.

У ворот их встречали Дамблдор, МакГонагалл и Хагрид. Лесничий проводил их до крыльца замка и свернул в сторону своей хижины, директор пригласил Гарри вечером на индивидуальный урок и направился в сторону подземелий, а профессор трансфигурации довела ребят до самой башни, передав с рук на руки мракоборцу Нейлу. Тот жестом велел школьникам разойтись по спальням, а сам занял пост у портретного проема.

Вечером же его ожидала жуткая дилемма: провести Поттера до кабинета директора или остаться охранять башню. Решив пойти на компромисс, он наложил на портрет Полной Леди сильные запирающие чары, а сам пошел по коридорам рядом с Гарри, который не возражал и не возмущался, хотя в течение всего прошлого семестра постоянно бурчал о нарушении личного пространства. Теперь же он уважал стремление мракоборца выполнить свои служебные обязанности, хотя, по всей видимости, по-прежнему не считал их такими уж необходимыми.

- Добрый вечер, профессор, - сказал Гарри.

Дамблдор приветливо кивнул и махнул Нейлу, что тот может идти. Убедившись, что самый проблемный юноша факультета в надежных руках, мракоборец резко развернулся на каблуках и поспешил вернуться на свой пост.

- Здравствуй, Гарри. Как прошли каникулы?

- В рамках нормы, - улыбнулся Поттер и смело встретил проницательный взгляд директора. – Тревожная атмосфера сейчас в «Норе». Впрочем, как и везде, я полагаю.

Дамблдор грустно кивнул, и взгляд его сменился с настойчиво-проницательного на просто приветливый.

- Сегодня, Гарри, я покажу тебе еще несколько воспоминаний, среди которых одно будет наиболее важным из того, что я вообще могу тебе показать.

Гарри знал, что другого ждать от их «уроков» и не следует, но все же был немного разочарован. Впрочем, если Дамблдор считает, что все это важно, возможно следует довериться тому, кого боится сам Волдеморт уже на протяжении многих лет…

- Но прежде чем мы начнем, Гарри, я вижу, что у тебя есть ко мне вопросы. Задай их, а я постараюсь ответить, чтобы потом нас ничто не отвлекало.

Гарри невольно усмехнулся. Да, директор проницателен и без легилименции. Но на самом деле вопрос предстоял не из легких и он боялся услышать ответ, поэтому его улыбка стала несколько напряженной.

- Сэр, вы сердитесь на меня за то, что я отозвался на предложение Руфуса Скримджера о сотрудничестве?

На лице директора проявилась легкая снисходительная улыбка.

- Нет, мой мальчик. Так, возможно, даже лучше: ты получишь бесценный опыт общения с политиками. Лишь об одном я хочу предупредить тебя и жалею, что не сделал этого раньше: будь осторожен, не доверяй никому, кто так или иначе находится под влиянием Руфуса. Он не просто матерый воин и харизматичный лидер, но еще и тонкий интриган. Возможно, он побоится провернуть какие-то махинации вокруг такой известной личности, как ты, а может быть, поручит это кому-то. Я верю, Гарри, что ты принял решение, которое казалось тебе самым лучшим, но просто имей в виду, что ты должен быть осторожен и бдителен.

Гарри облегченно вздохнул и кивнул. До этого он и сам додумался, но как ни старался он разоблачить истинные намерения Скримджера и Робардса, он не находил в них ничего подозрительного.

- Да, сэр, я стараюсь быть осторожным… и не сказать ничего лишнего, - он, в общем-то и сам знал, что ему это удалось и перешел на другую, не менее животрепещущую тему: - Профессор, я… я хотел вам сказать, что я вспомнил, кто напал на меня.

Лицо директора при этих словах никак не изменилось – значит, Помфри сказала ему. Глаза Дамблдора не выдавали ни интереса, ни беспокойства, а из этого следует, что ему известно и имя, которое Гарри собирается назвать. А поскольку колдомедику Поттер ничего не объяснил, то узнать все подробности директор мог лишь из одних уст:

- Но ведь Снейп вам и так все рассказал, верно? – тихо, настороженно, уточнил Гарри, искоса поглядывая на реакцию своего учителя.

- Верно, Гарри, - кивнул Дамблдор. Лицо его по-прежнему оставалось нейтральным. Казалось, профессор выжидает реакцию самого Гарри, намереваясь действовать соответственно ей. Это немного сбило Поттера с толку, и он поспешил сказать:

- Я не собираюсь сдавать его и Малфоя мракоборцам, - Гарри было нелегко признаваться в том, что он начал осваивать легилименцию, но он ведь сам начал этот разговор и было глупо останавливаться на середине. – В конце концов, Малфой защищался. Я просто хотел уточнить… держите ли вы под контролем эту ситуацию. Вам известно, что… хм… покушение на вас также подстроили они?

- Да, Гарри, мне это известно, - спокойно кивнул директор, и парню стало чуть легче. – Они организовали это с моего согласия. Для нас сейчас очень важно не подставлять мистера Малфоя под немилость Тому. Этот юноша еще не перешел окончательно на темную сторону и профессор Снейп взялся сделать все возможное, чтобы этого не произошло. – Поттер кивнул, давая понять, что так и думал и не собирается спорить. Директор вновь устремил на него проницательный взгляд, который должен был заставить Гарри отвести взгляд, но он не отвел. – Надеюсь, Гарри, нет необходимости уточнять, что все сказанное должно остаться между нами. И, разумеется, я отнесусь без должного сочувствия к тому, если ты вдруг попробуешь упрекнуть в этом мистера Малфоя или профессора Снейпа.

Поттер вновь кивнул, и ему стало немного неприятно оттого, что директор заподозрил его в том, что он сможет опуститься до шантажа. И, хотя идея не была лишена привлекательности, Гарри действительно не был заинтересован в том, чтобы Драко оказался на темной стороне. Вполне возможно, что из этой ситуации у его давнего врага есть более чем один выход…

- Итак, Гарри, если твои вопросы подошли к концу, давай займемся предметом нашего занятия, - предложил Дамблдор и сложил перед собой руки, и Гарри мгновенно переключился на новую тему.

В течение следующего часа он вновь погружался в жизнь Тома Риддла, теперь уже более взрослого – старшекурсника и совершеннолетнего, первым местом работы избравшего темномагическую антикварную лавку. И в завершение урока директор показал ему поддельное воспоминание профессора Слизнорта и поручил добыть настоящее.

Пребывая в жутком смятении, Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора. Он понял теперь, для чего он понадобился Дамблдору, когда тот уговаривал Слизнорта вернуться в школу. Он понял, что должен был дружить с профессором зельеварения и терпеть эти его чаепития с одной единственной целью – чтобы на правах любимца добыть это одно-единственное воспоминание. Что же в нем может быть такого важного, что директор пошел на такую крупную интригу? Что же это за таинственные крестражи, которыми заинтересовался Волдеморт, а Слизнорт не желал признаваться, что именно тому поведал? Что ж, эта загадка из числа тех, которые нужно решить, чтобы приблизиться к победе. Во всяком случае, так считает Дамблдор. А Гарри был склонен доверять своему учителю в этом вопросе, поскольку собственных идей не имел.



За день до начала занятий вернулись все остальные студенты: в течение дня прибывали те, кого родители решили доставить в Хогвартс лично, вечером на поезде приехали те, чья семья доверяла мракоборцам, или попросту не имела другой возможности отправить ребенка в школу.

Гарри знал, что с его друзьями, по которым он очень соскучился во время каникул, все в порядке: если бы было не в порядке, он бы узнал. Однако все равно испытал большое облегчение, когда Гермиона, Невилл и Полумна переступили порог Большого Зала. Появление же Лаванды и вовсе выбило из него дух: сердце забилось быстро-быстро, в голове затуманилось и так захотелось, чтобы ужин поскорее закончился, чтобы остаться с ней наедине…

- Дружище, слюни подбери, - ехидно шепнул Рон на ухо Гарри, пока их однокурсники рассаживались за столы.

Поттер словно очнулся от транса, расправил плечи и с улыбкой встал навстречу девушке.
«Как прошли каникулы?» - хотел спросить он, но слова никак не могли прорваться наружу сквозь страстный поцелуй.

- Ведите себя прилично, - шикнула на них Гермиона, и, с трудом оторвавшись друг от друга, Гарри и Лаванда заметили несколько любопытных взглядов младшекурсников и очень недовольное выражение на лице Макгонагалл.

- Привет, Герм, Невилл, - улыбнулся друзьям Гарри и помог своей девушке занять место за столом. Он чувствовал себя самым счастливым человеком не только в Большом Зале, но и во всем мире.

С его души свалилась тяжелая каменная глыба, которая удручала его на протяжении двух недель каникул. Только лишь сравнив атмосферу в «Норе», полной членов Ордена Феникса, напрямую участвующих в войне и в Хогвартсе, жители которого в некоторой степени ограждены от ужасов происходящих во внешнем мире, Гарри понял, насколько трудно ему будет потом, после окончания школы. И он был полон решимости использовать предоставленную ему возможность спокойной жизни на всю катушку.

- Хочешь уединиться в Выручай-Комнате, Гарри? – проворковала ему на ухо Лаванда, когда они оба покончили с ужином, но это не было вопросом.

- А ты как думаешь, - так же тихо ответил Поттер, едва удерживаясь от того, чтобы в присутствии всех нежно прикусить ее за мочку уха.

Девушка что-то зашептала на ухо Парвати Патил, та понимающе кивнула и Лаванда с Гарри покинули зал, держась независимо и спокойно, и лишь оказавшись вне зоны досягаемости назойливых взглядов, схватились за руки и рассмеялись.



Во время каникул для Гарри настроение дня определялось содержанием Ежедневного Пророка, который он листал теперь уже каждое утро. Когда сообщалось о массовых убийствах и нападениях на маглов, весь день был окрашен хандрой и унынием – Гарри винил себя за то, что не торопится реализовать пророчество. Когда газетчики обращали внимание на затишье в действиях врага, Поттер чувствовал облегчение и даже мог искренне улыбаться.

В школе же было куда больше факторов, влияющих на расположение духа. Уроки, квиддич, а главное – Лаванда. Она была для него олицетворением надежды на все хорошее, что может с ним произойти. Долгая жизнь без войны, семья, дети, карьера, беззаботное счастье…

- Герм, ты случайно не знаешь, с кем встречалась Лаванда до меня? – спросил он у самой близкой подруги, когда они вдвоем сидели в библиотеке над очередным эссе по трансфигурации. Ему было очень интересно, кто был ее первым мужчиной, однако в прошлом году он не замечал, чтобы Браун с кем-то встречалась. Впрочем, он ее вообще почти не замечал.

- Она рассказывала о каком-то магле-бизнесмене, с которым общалась во время летних каникул, - осторожно сказала Гермиона. – В Хогвартсе, насколько мне известно, у нее было несколько свиданий с Кормаком Маклаггеном, но всерьез ничего не завязалось.

Гарри понимающе кивнул. Магл-бизнесмен, значит… и что же это значит? Он не мог понять собственных чувств. Это было что-то сродни ревности, но ведь это было до него. А что, если повторится? Если она действительно была влюблена? А сейчас «общается» с Гарри только потому, что он… наиболее удачный вариант? Да еще и сам проявляет инициативу…

- Слушай, а насколько у нее там… серьезно было? Ну, она же наверняка рассказывала по секрету, не могла не рассказать? – Поттер не скрыл в голосе излишней тревоги и даже обиды, но при Гермионе он мог не стесняться своих чувств. Она всегда его понимала, всегда, даже когда Рон недоуменно пожимал плечами.

- Я думаю, что тебе не о чем беспокоиться, Гарри, - тепло улыбнулась девушка. – В последнее время она только о тебе и говорит.

Гарри почувствовал, что краснеет. А чего, собственно, ожидал? Что про бизнесмена расскажут, а про него – ни звука? Он тяжело вздохнул и смирился с неизбежным. Девушкам, должно быть, труднее удержать переживания внутри себя, им жизненно необходимо делиться с подружками.

- Ты знаешь Гарри, - тем временем продолжила вполголоса Гермиона, откладывая эссе в сторону, - мне не очень нравится Лаванда, и никогда не нравилась. Возможно, потому, что у нас с ней слишком разные приоритеты. Я никогда не понимала этого ее «гламура», розовых сердечек на конспектах, траты огромного количества времени на внешность… Но я вынуждена признать, что на данный момент никого лучше ты выбрать не мог. Обрати внимание – на данный момент.

- Что ты имеешь в виду? – непонимающе нахмурился Гарри.

- Только лишь то, что пока вы в школе и не вынуждены полностью делить быт и будни на двоих, то вполне подходите друг другу. Ей нужен воин и защитник, тебе нужно тепло и уют, как можно более далекий от войны. Поэтому я поддерживаю ваш союз и стараюсь быть Лаванде хорошим другом, каким, надеюсь, являюсь для тебя…

- Конечно, являешься! – горячо перебил ее Гарри, оскорбленный ее сомнением.

- Спасибо, Гарри, но сейчас не об этом, - Гермиона слегка улыбнулась и еще понизила интонацию. – Сейчас рано думать о том, что будет дальше. Вы оба изменитесь за полтора года, что остаются нам до окончания школы. А что будет дальше… увидим.

Поттер хотел было помрачнеть от этого «дальше». Размышления о перспективах всегда вгоняли его в очень тяжелое эмоциональное состояние. Но, в очередной раз взглянув в лицо подруги, он заметил блеск в глазах и хитрую улыбку и все дурные мысли разом улетучились.

- Спасибо, Гермиона, - искренне сказал он, - я не знаю, что бы без тебя делал.

Девушка улыбнулась и вернулась к сочинению. Гарри тоже склонился к своему пергаменту, но рабочая атмосфера была безвозвратно утеряна. Он решил, что не произойдет ничего страшного, если он полюбопытствует:

- А как у вас с Роном? Мы в последнее время так редко собираемся втроем…

- Все идет, как должно, Гарри, - почему-то грустно сказала Грейнджер. – Иногда мне кажется, что ближе его у меня людей нет, а иногда… такое впечатление, что мы на разных полюсах планеты. У него в голове квиддич и метлы, у меня – зелья и нумерология. О чем нам говорить? Мы молча гуляем, или… хм… целуемся, - девушка чуть смутилась, но продолжила. – А все остальное время просто скучаем. Если честно, Гарри… нас ничто не объединяет. Кроме… хм… тебя. Так мне кажется.

- Я думаю, ты ошибаешься, - теперь пришло время Поттера успокаивать подругу.

Он-то точно знал, что Рон перед сном, так чтобы не видела Гермиона, заучивает составы сложных и интересных зелий, чтобы при случае блеснуть перед ней… но потом не находит удачного случая, и скоро все забывает… Он-то знал, что Рон думает не только о метлах и квиддиче. Рон любит Гермиону, хотя не умеет этого показать. Уизли, большую часть системы ценностей которого всегда занимала семья, продолжал мечтать о семье, теперь уже своей собственной, главой которой он станет. Он хотел, чтобы его «сообщницей» в этом деле стала Гермиона. Иногда, размечтавшись по вечерам, он воображал вслух, как закончится война, как они поженятся, будут оба работать в министерстве, обустроят свой дом, заведут детей, желательно, троих… а в саду вокруг дома будут жить гномы и… нюхлеры. А в углу сада найдется местечко для Мимбулус Мимблетонии… и в обязанность их эльфов-домовиков непременно будет входить получение зарплаты и отдых.

Гарри не знал, что из этого он имеет право пересказать Гермионе, и лишь улыбался собственным мыслям. Впрочем, ему и не пришлось ничего говорить. Подруга уловила выражение его лица и сама стала выглядеть немного счастливее.

- Да, наверное, я ошибаюсь, - сказала она, вздохнула, и, выпрямившись на стуле, вернулась к сочинению.



Первый семестр начался с ужасной неразберихи и страха не успеть все задуманное: тогда Гарри взялся одновременно за множество вещей – больше, чем положено, предметов для подготовки к ЖАБА, квиддич, изучение ментальной магии, Дамблдор со Слизнортом по очереди требовали его внимания, да еще и министр взял его в оборот, хотя времени у Гарри он отнимал не так уж много.

Теперь же была зима, и квиддич временно отпал, что дало бы Гарри уйму свободного времени, если бы не Лаванда. Но лучшего способа убить время он не мог и представить. Он даже с некоторой тревогой ждал дня, когда солнце засветит ярче и снег растает…

«Гарри, ты записался на уроки аппарации?» - прислала ему записку Лаванда во время трансфигурации. Клочок пергамента был украшен сердечком с крылышками, как у снитча.

«Какие еще уроки?» - написал Гарри, пририсовал сердечку след от поцелуя и бросил клочок пергамента на соседнюю парту, где сидели Лаванда и Парвати.

«Ты что, не читал объявление? В марте начинаются уроки для шестикурсников. Стоимость – шесть галлеонов. Не забудь записаться!»

Гарри засунул пергамент во внутренний карман мантии и послал в ответ девушке многозначительный взгляд. Та хихикнула и отвернулась.

- Мистер Поттер, мисс Браун, минус двадцать очков Гриффиндору! – грозно воскликнула профессор МакГонагалл. – Мало того, что вы не освоили превращение, так еще и позволяете себе отвлекаться?!

Гарри покраснел и сильнее сжал волшебную палочку, пристально глядя на птицу, сидящую перед ним. Она ответила ему не менее сердитым взглядом, который словно говорил: черта с два ты меня превратишь, я тебе не поддамся.

Поттер взмахнул палочкой и произнес заклинание. Вместо большой и красивой бутылки, как у Гермионы, получился крошечный флакон, из горла которого торчала все та же утиная голова и с какой-то торжествующей наглостью взирала на Гарри.

- Еще минус пять баллов, мистер Поттер. И будьте добры потренироваться в свободное время, на следующем уроке я вас проверю.



В День Святого Валентина шел густой снег, но ветра не было, поэтому погода не помешала прогулке в Хогсмид. Однако шататься по улицам также интереса было мало, и Гарри с Лавандой поторопились в «Три Метлы», чтобы успеть занять столик. С огромным трудом им удалось избавиться от опеки Нейла, для этого они чуть ли не принесли Непреложный Обет о том, что будут ходить только по главным улицам, никуда не свернут и вернутся в замок вовремя.

Делать на улицах было ровным счетом нечего, и Гарри с Лавандой, покинувшие замок и догадавшиеся об этом одни из первых, были очень правы: к полудню в кафе собралась такая толпа, что найти свободное место новоприбывшим было бы весьма затруднительно. Но влюбленная пара позаботилась о своих друзьях и подтянувшаяся компания расположилась за одним столом у самого окна: Рон с Гермионой, Джинни, Полумна с Колином Криви, Невилл…

Гарри подозрительно присмотрелся к своей бутылке сливочного пива на просвет, а потом понюхал содержимое.

- Что такое? – с любопытством покосилась на него Лаванда.

- Сливочное пиво, - словно бы удивившись, констатировал Гарри. – А я думал, Розмерта напутала что-то… у меня в глазах двоится, - и он кивком указал на входную дверь. При этих словах все ребята вокруг него покатились со смеху.

В паб как раз вошли близняшки Патил в сопровождении близнецов Уизли. В этой симметрии было что-то мистически-пугающее. Но ребята продолжали хихикать, когда близнецы приблизились к их столику.

- Мы так и подумали, что вам это покажется забавным, - сказали хором Падма и Парвати.

- Познакомьтесь с нашими подругами – Парва и Падмати, - хором сказали Фред и Джордж и теперь уже все кафе взорвалось хохотом.

- А где Дадли? – поинтересовался Гарри, вытирая выступившие на глазах слезы.

- Мы дали ему выходной, чтобы он не оставался в магазине без охраны, - сказал Джордж, - хотя в такой день наверняка была бы толпа посетителей.

- Он решил провести день с отцом. У них, вроде, кое-как начало налаживаться, - шепотом сообщил Гарри Фред.

Гарри кивнул в знак того, что он рад этому известию. Он очень сочувствовал Вернону и лишь раз осмелился заговорить с ним во время зимних каникул и эта попытка не увенчалась успехом.

Для близнецов и их подруг посадочные места нашлись на удивление быстро. Они сели в центре зала, упиваясь всеобщим вниманием, щедро раздавая свои испытательные модели и рекламируя старые образцы. Гарри наблюдал за всем этим, удобно устроившись в обнимку с Лавандой в углу помещения. Атмосфера была поразительно благоприятной для отдыха: за окном продолжал валить снег, а в «Трех Метлах» было тепло, сухо, и уютно. Они наблюдали за близнецами, а когда надоело – стали целоваться, ничуть не боясь любопытных взглядов – все внимание присутствующих было привязано к Уизли.

Ближе к полудню рыжим надоело общаться с поклонниками и они спустились с небес славы на землю и заказали себе плотный обед. Их примеру последовали и остальные.

- Сегодня вечером мы организуем в Хогсмиде праздничный фейерверк, - шепотом посвятил всех гриффиндорцев и их друзей Фред. – Все, кто не побоится попасться учителям, будут считаться почетными гостями. Встречаемся у Визжащей Хижины в восемь часов.

Гарри и Лаванда недоуменно переглянулись и пожали плечами – мол, почему бы и нет. В конце концов, у Поттера есть мантия-невидимка и он уже успел рассказать девушке о потайном ходе за Одноглазой Горбуньей. У Гермионы на лице было решительный скептицизм, у Рона – неуверенность. Он не хотел бы перечить любимой, но и трусом показаться в глазах братьев ему не улыбалось. Джинни тут же сообщила братьям, что придет непременно, однако выражение лица Дина выражало неодобрение.

Как и ожидалось, между Гермионой и близнецами разгорелся спор; в ход шли аргументы от вполне обоснованных до едва ли не силовых: Грейнджер пригрозила, что предупредит учителей, или еще хуже – миссис Уизли. Этот прием был объявлен запрещенным, еще когда они были на пятом курсе, и Фред с Джорджем чуть не захлебнулись в негодовании. Но тут вмешалась Парвати:

- Ты всегда такая правильная, Гермиона, - сказала она слащаво, что, впрочем, не помешало просочиться в ее голос едкой язвительности. – Всегда соблюдаешь порядок, слушаешься старших, выполняешь поручения учителей…

- Я не «правильная», я осторожная, - поправила одноклассницу Гермиона, но больше спорить не стала. Она заметила негатив, направленный на нее со всех сторон и решила заткнуться.

Гарри знал, что его лучшую подругу очень отягощает репутация синего чулка. И, наверное потому, что за этим определением Гермиона чувствовала долю истины, она изо всех сил старалась изменить общественное мнение о себе. Поэтому она так легко сдалась в этом споре и не сказала ни слова, когда Джинни, Невилл, братья Криви, Парвати и еще небольшая группа гриффиндорцев без десяти восемь начали потихоньку выбираться из гостиной. Ей ничего не стоило позвать профессора Макгонагалл и прекратить это безумие, но она не стала. Во-первых, она знала, что Хогсмид хорошо охраняется и самое ужасное, что может случиться – это то, что студентов поймают и с нее, как со старосты, будет спрос. А во-вторых… ей было до слез страшно, что о ней скажут ребята, если она их предаст. Поэтому Гермиона уткнулась книги, и слабым утешением ее комплексам стало объятие Рона и звуки поцелуев Гарри и Лаванды, которым было, по большому счету, все равно, где заниматься друг другом. Фейерверк должен был быть виден из гриффиндорской башни немногим хуже, чем из Хогсмида.



Гарри задремал, свернувшись калачиком в кресле у камина. Ему было тепло и удобно, уходить в спальню совершенно не хотелось. Запах цветочных духов Лаванды успокаивал, Поттер начал сниться солнечный луг в середине июля, суслики, кролики и нюхлеры.

- Что случилось?! – громкий, испуганный, голос Лаванды прямо у него над головой.

Он подскочил, как ошпаренный, рефлекторно выхватил палочку и начал озираться по сторонам.

- Экспеллиармус! – палочка выскочила у него из руки и полетела прямо к мракоборцу Нейлу.

- Что вы делаете?! – испуганно спросил Поттер и попытался прикрыть Лаванду, чтобы первый удар достался ему.

- Успкойся, Гарри, они не нападают, просто ты не должен был доставать палочку, - успокоила его Браун, положив руки ему на плечи и слегка надавливая. – Ты посмотри! – она понизила голос, выдававший ее испуг.

От портретного входа приближалась группа гриффиндорцев, ведомая профессором МакГонагалл в сопровождении двух мракоборцев. Они представляли собой весьма странное и пугающее зрелище: все взлохмаченные, в порванной одежде, а Джинни грязная, выпачкана в крови, глаза заплаканные.

- Джинни, что с тобой?! – осипшим голосом спросил Гарри.

Девушка растерянно оглядела себя, а потом пробормотала неразборчиво:

- Со мной все в порядке. Это… это не моя кровь, а… - она сглотнула и испуганно покосилась на взрослых. Было видно, что она вот-вот заплачет.

Нейл, наложив на Поттера несколько идентифицирующих личность заклинаний, вернул ему палочку.

- Что?! – требовал ответ Гарри. – Что случилось? Профессор МакГонагалл…

- Мистер Долгопупс пострадал во время атаки упивающихся смертью, - холодно сказала декан Гриффиндора. – Так же как и мисс Парвати Патил и Фред Уизли. Они сейчас находятся в Больничном Крыле. Мадам Помфри обещала, что выпишет всех завтра утром, - МакГонагалл, по всей видимости, решила, что проще дать студентам немного информации, чем отмалчиваться во время расспросов. - С остальными студентами, к счастью, все в порядке и они разошлись по своим гостиным. Мистер Уизли, мисс Грейнджер, уже был отбой, проследите за соблюдением установленного для вашего же блага режима.

Рон и Гермиона принялись разгонять всех по спальням. МакГонагалл молча наблюдала за этим и не вмешивалась, а когда в гостиной остались только старосты, Гарри с Лавандой и Джинни, она покачала головой и вышла. Очевидно, заставлять их разойтись и лишить возможности обсудить произошедшее она не считала необходимым. Младшая Уизли за это время успела умыться и переодеться в чистую одежду и ребята сели у камина, тревожно глядя друг на друга и на Нейла, который, похоже, собирался вздремнуть, предварительно наложив сторожевые чары.

- Где Дин? – растерянно спросила Джинни, оглядываясь по сторонам.

- Он ушел в спальню, как только вы ушли, - сообщил Рон. Он выглядел виноватым, хотя раньше не одобрял отношений сестры с Томасом – сейчас он, видимо, понял, что сестре нужна поддержка. – Когда я поднимался за шахматами, он спал…

Джинни на это лишь фыркнула, то ли раздраженно, то ли пренебрежительно и уселась поудобнее в кресло.

- Гермиона была права, - сказала она в полголоса, чтобы не разбудить мракоборца. – Этот побег из школы был наивной детской глупостью. Я идиотка, что согласилась на это…

- Так что все-таки произошло?

- Как хорошо, что вы, ребята, учили нас сражаться, - Джинни невидящим взглядом смотрела в огонь, воскрешая в памяти происшествия этого вечера. – Иначе мы бы не продержались до появления мракоборцев…

- Что произошло с Невиллом? – поинтересовался Гарри.

- Он неудачно упал и ударился об угол дома головой. Фред загремел под тройной круциатус. А Парвати, - Уизли грустно хмыкнула едва ли не с презрением. – Хлопнулась в обморок едва они появились…

- Никто не погиб? – задал Гарри самый важный вопрос.

- Ну…

Джинни замялась и нахмурилась, все сразу поняли, что дело плохо.

- Рассказывая по порядку, - мягко сказала Гермиона, искоса глянув на Нейла. Гарри последовал ее примеру и понял, что мракоборец не спит, а только лежит с закрытыми глазами и прислушивается к их разговору. Ну и пусть.

- В общем, - Джинни вздохнула, - мы сидели в «Кабаньей Голове», немного выпили. На нас никто не обращал внимания, даже мракоборцы, которые изредка заходили и проверяли порядок. Мы собирались уже идти смотреть фейерверк, как вдруг… в бар вошла профессор Трелони. Мы сразу же все вернулись на свои места, чтобы не привлекать внимания…

- Парвати только для того и пошла в Хогсмид, - с ноткой упрека заметила Лаванда. – Профессор намекнула, что получила утром анонимное признание любви «в день самого волшебного праздника» и приглашение на свидание в деревне. Нам было так любопытно, что мы легко согласились идти с близнецами вечером, только бы увидеть, с кем она встречается, но потом… я передумала.

- В этом нет твоей вины, Лаванда, - попыталась успокоить ее Гермиона. – Ты все сделала правильно, Трелони наверняка просто хотели выманить из замка…

- Ты считаешь она так ужасна, что в нее никто и влюбиться не может?!... – возмутилась Браун, но Джинни ее перебила:

- Сейчас это уже не важно, - сказала она почти шепотом, едва шевеля губами. В глазах девушки застыл страх от воспоминаний о событиях вечера, щеки побледнели. – Мы видели, как она сначала ждала своего… хм, «незнакомца», потом, когда отчаялась ждать, начала пить. И когда она была уже порядочно пьяна, один из посетителей - крепкий такой мужчина, я раньше его не видела – подошел к ней, о чем-то заговорил, а потом вывел, или точнее, почти вынес ее…

- И все за этим наблюдали и ничего не предприняли? – нахмурился Рон.

- «Кабанья Голова» – не то место, где принято вмешиваться в чужие дела, - мрачно заметил Гарри.

- Но мы вмешались, - сказала Джинни и вновь тяжело вздохнула. – Мы все вышли следом, с одной стороны, чтобы запустить, наконец, фейерверк, а с другой – чтобы убедиться, что Трелони еще способна ориентироваться. Но мы увидели, что кроме того, кто вывел ее из бара ждали еще двое, и… Джордж узнал одного, и напал без предупреждения, мы, естественно, были вынуждены его поддержать.

Гермиона вздохнула и прикрыла ладонью рот, чтобы не сказать вслух то, что напрашивалось: «Какие же вы идиоты…» Гарри тоже так подумал, но потом вдруг вообразил, как бы действовал сам: позволил бы упивающимся схватить одного из нелюбимых профессоров? Нет, конечно, вступил бы в бой.

- И, естественно, кроме этих троих были еще другие, - предположил он.

- Да, они появились буквально через несколько секунд. Один мгновенно аппарировал вместе с Трелони прочь, - Джинни всхлипнула и ущипнула себя за ладонь, чтобы вновь не заплакать. – А остальные…

- Хотели избавиться от свидетелей, - закончил за нее Гарри. – Как же вы выбрались?

- Мракоборцы подоспели. Нас выручили, двух упивающихся арестовали, но… там была Беллатрисса. И она… - Джинни запнулась и прочистила горло. – Она запустила Авадой в одного из министерских и… в общем, не промахнулась.


Глава 20

Гарри давно не было так страшно. Смерть мракоборца и раны друзей отошли на второй план, им помогать уже поздно. Но Трелони… старая стрекоза, виновная лишь в собственной глупости и наивности, да еще в том, что когда-то произнесла то самое пророчество, которое отравило Поттеру жизнь.

Она у Волдеморта. Даже размышлять не надо, чтобы понять, для чего. Он хочет знать содержание пророчества. Но ведь прорицательница и сама его не знает, не помнит… интересно, существуют ли заклинания, чтобы вызвать на поверхность эти воспоминания? Если да, что сделает Темный Лорд после того, как получит то, что ему нужно? Или если не получит…

Гарри, собравшийся было лечь спать после того, как они с друзьями закончили совещание в гостиной, теперь, поразмыслив о происходящем, понял, что не может оставаться в стороне. Ни одна жертва Волдеморта не сможет оставить его безучастным, тем более из числа его знакомых… Но что он может сейчас, несовершеннолетний школьник, находящийся под домашним арестом, охраняемый мракоборцем?

Он выскользнул из-под одеяла, нащупал в темноте тапочки, и, крадучись, стараясь не разбудить соседей, направился к выходу.

- Ты куда? – шепотом спросил Рон. Он не спал, и, похоже, тоже не мог простить себе бездействия.

- Хочу кое-что выяснить у Нейла, - так же шепотом ответил Гарри и, выходя из спальни, заметил, что его друг тоже торопится подняться.

Они спустились по лестнице и остановились напротив кресла, в котором дремал мракоборец. Ребята не знали как разбудить его так, чтобы не рассердить и в результате получить нужную информацию. Но мужчина приоткрыл левый глаз, увидел их, тяжело вздохнул и открыл оба.

- Почему не в спальне? – спросил он ворчливо.

- Можно спросить у вас кое-что?

- Валяйте, - сказал мужчина, протирая ладонями лицо, чтобы прогнать сонливость. – Профессор МакГонагалл предупреждала, что вы вряд ли оставите меня в покое сегодня.
Гарри и Рон переглянулись, грустно усмехаясь. Их декан понимала их лучше, чем они думали.

- Как вы думаете, сможет Волдеморт извлечь из головы Трелони предсказания, которые она сделала, находясь в трансе?

Мракоборец задумался и недоверчиво поглядел на ребят.

- Считается, что когда ясновидящий входит в транс, он уже не принадлежит себе. Им завладевает некая сила, которая пользуется его речью, чтобы вещать… следовательно, сам прорицатель в это время «отсутствует». А значит, он не просто не помнит, что с ним происходило, он об этом даже и не мог знать.

Гарри тяжело вздохнул. Волдеморт явно не удосужился поинтересоваться этим вопросом, прежде чем отдавать приказ выманить Трелони из замка. Поттеру было страшно и больно думать о том, что она погибнет зря.

- Скажите, пожалуйста, - осторожно начал Поттер, стараясь быть предельно вежливым и тем самым вызвать у мракоборца желание дать полный ответ на вопрос. – Я понимаю, что не имею права требовать отчета, но для меня очень важно знать: какие меры предпринимаются, чтобы найти профессора Трелони? У ваших людей есть версии, где ее искать? Каковы шансы, что ее спасут?

Нейл вздохнул, взъерошил волосы у себя на голове и отвел взгляд. Уже по этому жесту было понятно, что похвастаться мракоборцам нечем. Трелони будет объявлена как без вести пропавшая, как и десятки людей до нее. Да и как ее найти? Если бы выследить резиденцию Темного Лорда было возможно, на него бы уже давно было произведено нападение… или нет?

И тут Гарри осенило – ведь в Хогвартсе есть человек, который вполне может знать, куда направили Трелони! А если Снейп действительно знает, то он дал координаты Ордену Феникса! Ведь Дамблдор должен быть заинтересован в том, чтобы с Трелони все было в порядке.

Однако обсуждать с мракоборцем шпионскую деятельность Снейпа было бы в крайней степени неразумно.

- Мистер Нейл… а можно нам увидеться с профессором Дамблдором, прямо сейчас? – осторожно попросил Гарри, стараясь вложить в голос столько уверенности, чтобы у мужчины не осталось сомнений в том, что это действительно важно.

- Боюсь, директора нет в школе, - сказал мракоборец, разводя руками.

Это сообщение вызвало у Гарри облегчение – значит, Дамблдор действительно ведет бойцов Ордена по следу Упивающихся и они вот-вот вернут прорицательницу в Хогвартс. Однако Нейл продолжил:

- Его не было весь день, и мы не знаем, как с ним связаться. Вот уж ему предстоит объясниться с министром, почему он пренебрегает своими обязанностями…

- То есть он не знает о произошедшем?! – воскликнул Рон.

- Не знал пол часа назад, когда мне пришла последняя сводка. Его до сих пор нет в школе.
Друзья вновь переглянулись. Рон был растерян и расстроен, Гарри – мрачен и решителен.

- Можно нам в таком случае увидеться с профессором Макгонагалл?

Эта просьба заставила Нейла насторожиться.

- А вам не кажется, молодые люди, что если у вас есть какие-то догадки, то вы вполне можете изложить их мне? В крайнем случае, мистер Поттер, вы могли бы попросить о встрече мистера Робрадса, насколько мне известно, вы обладаете этой привилегией. Или у вас есть секреты от министерства?

- Я и не говорил, что обладаю информацией, - как можно более миролюбиво произнес Гарри. – Просто мне… нужно знать…

- Но вы ведь не собираетесь что-либо предпринимать? – вкрадчиво поинтересовался Нейл, словно увидел в лице Поттера что-то такое, что навело его на подозрения.

Гарри тяжело вздохнул. Было кое-что, что он мог предпринять, но как же ему не хотелось браться за дело, не обладая достаточным количеством информации! А вдруг в этом нет большой необходимости и Орден Феникса со всем справится? Поттер развернулся и медленно побрел в сторону спальни. Он не мог объяснить Нейлу, каким бы хорошим человеком или опытным мракоборцем он ни был. Это должно оставаться в секрете от всех.

Когда они вернулись в спальню, храп Симуса заглушил их шаги. Гарри сел на свою кровать, собираясь с мыслями, боясь поглядеть на Рона. Он сомневался.

- Гарри, что ты придумал?

- Ничего, Рон, ложись спать, - сказал он слишком поспешно, и, возможно, чуть резче необходимого.

Его друг еще некоторое время смотрел на Гарри подозрительно, но потом лег и закутался в одеяло, продолжая наблюдать за Поттером. Тот же еще несколько секунд собирался с мыслями, потом решительно задернул полог и уселся поудобнее на кровати.

Нет времени на сомнения.

Просто нет времени.

Если бы можно было все обдумать, потренироваться, принять правильное решение, посоветоваться, посомневаться еще немного…

Но сейчас нет времени! Все может решиться в любую секунду…

Гарри решил вступить в переговоры. Дамблдор наверняка начал бы с этого. Он предпочитал все всегда решать полюбовно. Он уговаривал, увещевал, убеждал, задабривал, давил на чувства, манипулировал настроением, но никогда не начинал с агрессии. Вот и Гарри, стараясь действовать как можно более правильно, решил подражать стилю директора.

Он откинулся на подушки и расслабил тело, а вслед за ним и разум. Он был теперь хозяином своим мыслям и неплохо владел ментальной магией, но ни в одной из книг не было описано ничего похожего на их связь с Волдемортом. Придется прислушаться к интуиции и собственным ощущениям.

Гарри вспомнил тот день, когда они с Люпиным были в кафе. Он вспомнил ощущение близости постороннего разума, но в то же время без вторжения. Просто наличие связи и возможность вести диалог. Никакой боли, никакой агрессии. Просто общение. Только тогда шел обмен чувствами, а сейчас надо направить мысли.

Минут пять он провел в медитации и, наконец, нашел то, что искал – это странное ощущение близости враждебного, чужого сознания… но едва порадовавшись успеху, Поттер потерял «связь» и пришлось искать ее снова. Страх мешал сосредоточиться, храп Симуса отвлекал, Рон – Гарри был в этом уверен – не спал, а буравил взглядом полог кровати Избранного. Ну и пусть. У меня есть дело…

«Темный Лорд, - мысленно позвал он, стараясь быть вежливым и не дразнить мантикору. – Ответьте мне».

«Да, Гарри?» - неожиданно быстро отреагировал Том. Возможно, его заинтриговало подобное начало. Его голос отозвался в голове Поттера болью, но он стерпел и удержал связь.

«Сэр, я хочу предложить сделку», - сказал Гарри и по телу его пробежали мурашки от ощущения взгляда Волдеморта. Он сейчас в буквальном смысле смотрел в душу.

Поттер не забывал удерживать блок, чтобы помешать Волдеморту влезть в его мысли, ведь когда он отвлекался на поддержание «канала общения», о полноценной окклюмеции вспоминать было недосуг.

«Зачем тебе эта старая карга? – высокомерно вопрошал Том, в интонации его прослушивалось самодовольство – он сполна чувствовал свою власть над ситуацией. – Разве она способна на что-либо кроме предсказаний погоды? Что-то я до сих пор этого не узрел».

И перед мысленным взором Поттера на миг предстала картина, которую Волдеморт наблюдал чуть раньше: предсказательницу пытали двое упивающихся и сам Темный Лорд; она билась на полу в луже крови, оглушительно кричала, плакала…

Гарри судорожно втянул воздух и едва не свалился с кровати. Связь была оборвана, и он вовсе не был уверен, что хочет ее возобновлять. Поттер не был готов увидеть то, что увидел: он догадывался, что Трелони будут пытать, но был уверен, что сначала пойдут в ход легилименция и Веритасерум.

Тем страшнее ему было проиграть эту битву. Гарри начало мутить от мысли о том, что сделают с преподавательницей, если никто не придет ей на помощь. Откуда в людях столько жестокости… ради чего? Он отпил из графина на окне холодной воды и случайно встретился взглядом с Роном. Друг до сих пор не спал, и теперь куда более тревожно наблюдал за Гарри. Уизли не мог не слышать вскрика Поттера, когда тот увидел образ, навеяннй Волдемортом.

- Ничего не спрашивай, - попросил лучшего друга Гарри и вновь скрылся за пологом.

«Вернулся, - с ноткой удивления констатировал Том, едва парень вновь установил связь. – Я думал, побоишься».

«Сэр, я хотел бы, чтобы вы отпустили Трелони, - спокойно сказал Гарри. – Что я могу предложить взамен? В разумных пределах, разумеется».

Волдеморт, казалось, задумался. Гарри чувствовал, что настроение у врага хорошее, можно даже сказать, умиротворенное. Это было благоприятно для переговоров, но вот собственный ужас и панику Поттер скрыть не мог. И прекрасно понимал, что Темный Лорд видит эти его чувства.

Молчание затягивалось. Гарри не смел торопить: даже если его собственная затея не увенчается успехом, то время, на которое он отвлечет Тома от его жертвы, подарит преподавательнице дополнительный шанс на помощь Ордена.

Поттеру почти удалось выровнять дыхание и собраться с мыслями. Враг не высмеял его попытку, не отмел предложение о сделке как недостойное внимания… Риддл наверняка понимает, что не может запросить слишком высокую цену, как, например, жизнь Гарри в обмен на жизнь прорицательницы, и его раздумье вполне можно было принять за мысленный подсчет подходящей цены.

«Я могу предложить вам рассказать содержание пророчества. От Трелони вы все равно его не добьетесь, - решился, наконец, предложить Гарри. – Когда прорицатель погружается в транс, он уже не принадлежит себе».

Том, судя по реакции, не допускал мысли, что сам Поттер знает содержание пророчества. А если так, то… не было ли глупостью признавать свою осведомленность? Само содержание второй части пророчества не может порадовать Волдеморта, а то, что Гарри знает, что он «достаточно могущественен, чтобы победить Темного Лорда»… нет, это однозначно не было хорошей идеей. Но поздно раскаиваться. О, если бы была возможность посоветоваться с Дамблдором, или хотя бы с Гермионой… или чуть больше времени, чтобы придумать что-нибудь!

До сих пор враг охотился за Гарри, сам не зная из-за чего: из пустого упрямства, из-за того, что у него появился конкурент, а еще из мести – Поттер ему самому неведомым способом уже несколько раз становился на пути у темного волшебника. Но теперь, если он будет знать о пророчестве и примет его всерьез – Гарри станет для него реальным и серьезным врагом, уничтожить которого надо прежде, чем браться за какие-либо другие дела…

На одной чаше весов – жизнь Трелони, на другой – собственная безопасность. Но первое может оборваться уже сейчас, а второе – и так давно позабытая вещь. Гарри уже не помнит, когда чувствовал себя в безопасности…

Выбор очевиден.

«Я могу показать тебе пророчество, - сказал Гарри, надеясь, что при ментальном общении голос не может дрожать. – Если ты отпустишь Трелони живой и невредимой».

«Далась тебе эта старая перечница, - высокомерно фыркнул Том. – Ладно, я отпущу ее».

«По рукам», - коротко сказал Гарри и стал ждать выполнения условия со стороны Темного Лорда.

Голова взорвалась болью, и он увидел перед собой огромный зал, посередине которого лежала без сознания профессор Трелони, а метрах в пяти от нее – два упивающихся смертью. Гарри обратился к одному из них высоким неприятным голосом:

- Северус, доставь нашу гостью обратно в Хогвартс. И постарайся, чтобы она оклемалась как можно скорее. Я не хочу, чтобы у нее остались плохие впечатления от нашей встречи.

- Да, господин, - коротко ответил тот, что стоял правее, быстрым шагом приблизился к женщине, схватил ее за руку и аппарировал.

- А ты, Белла, подойди поближе и приготовь свою метку.

Гарри выскользнул из разума Темного Лорда, свесился с кровати, и его стошнило. Прямое проникновение в мысли вместо общения было куда более болезненным. Но сердце радостно билось: ему удалось!

- Что такое, Гарри? – к нему подскочили все его соседи, которых разбудил его крик.

- Что ты делаешь? – Рон, похоже, догадался.

- Не сейчас, дайте мне еще немного времени, - пробормотал Гарри и вновь задернул полог, отгораживаясь от друзей. Но потом подумал и добавил: - Наложите заглушающие чары на дверь, чтобы Нейл не прибежал.

Потом он вздохнул и в третий раз за ночь попытался сосредоточиться. Он должен выполнить свою часть договора, иначе Темный Лорд еще успеет приказать Снейпу вернуться. На этот раз было легче – Том со своей стороны тоже стремился восстановить контакт.

«Итак, я жду, - сказал Волдеморт. – Твоя часть сделки».

«Я попытаюсь послать образ», - твердо сказал Гарри, чтобы не выдать своих страхов и сомнений. Пусть он приговаривает себя сейчас на ужасную смерть в муках, но он не отступит.

Он изо всех сил сконцентрировался на образе фигурки Трелони, выплывающей из Омута Памяти Дамблдора, вспомнил каждое сказанное ею слово…

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

Больше всего на свете после этого Гарри хотелось бы оборвать контакт, сходить к мадам Помфри за Зельем Сна Без Сновидений и отключиться, но он должен был удостовериться в том, что сделка состоялась полностью. Гарри хотел было скользнуть в разум Волдеморта и вновь увидеть мир его глазами, как вдруг реальность разлетелась тысячей осколков, разбитая злобным воплем врага:

«Это ты – равный мне?! Да как ты смеешь, щенок, лгать и запугивать меня?! Я – Лорд Волдеморт, сильнейший маг столетия!!! А кто ты?! Ошибка дамблдоровского эксперимента, недоношенный ублюдок, трус и слабак, пускаешь слюни по грязнокровкам и умоляешь меня пощадить отбросы разумного общества, хотя должен бы преклониться перед моим могуществом, признать свою ничтожность…»

Гарри выслушивал эту брань, стараясь не обращать внимания на разрывающую голову боль. Он понимал, что этот вопль слышит не только он, но и Беллатриса Лестрейндж, находящаяся рядом с Томом. Волдеморт был в такой ярости, что потерял над собой контроль – он уже не управлял процессом общения с Поттером, он, возможно, даже забыл о том, что мальчишка все еще рядом и может видеть то, что видит он… Однако нет, не забыл.

«И ты думаешь, я поверю этому, Гарри Поттер? – голос его звенел и отдавался гулким эхом в зале и в голове парня. – Тебе не хватит ни храбрости, ни могущества, чтобы бросить мне вызов!! Ты, трусливая шавка Дамблдора… - но тут он словно опомнился, схватил Беллатрису за запястье ткнул волшебной палочкой в его метку и скомандовал: - Вернуть старуху!»

Упивающаяся вздрогнула от боли и упала на колени, но отдернуть руку не осмелилась. Том сам оттолкнул ее и вскочил со своего кресла, нетерпеливо пройдясь по залу в ожидании возвращения Снейпа. Мозг Гарри плавился от боли, но он не отступил. Его собственная ярость заставила уцепиться за эту связь словно клещами и держать до конца.
«Мы же договорились! – воскликнул Гарри. – Ты обещал, что отпустишь ее! »

«Иди к лешему, засранец, я не даю обещаний, таким как ты! И это было лживое пророчество, мне нужно настоящее! Нет такой силы, которой я не знаю, тем более у тебя, Поттер. Ты недостоин моего внимания, исчезни!»

Гарри был в отчаянии. С одной стороны – это хорошо, что Темный Лорд не воспринял это всерьез. Значит, Избранный вернулся в прежнее состояние опасности и никаких существенных изменений не предвидится, но… Трелони поплатится за эту правду жизнью. Волдеморт ничего от нее не добьется и убьет женщину только потому, что она произнесла это пророчество. И Гарри ничего больше не может поделать. Вот, вернулся Снейп, и он уже успел привести преподавательницу в чувство…

А ведь Дамблдор уверен, что у Поттера есть неведомая Темному Лорду сила. Имя ей – любовь. Гарри вспомнил, как в Министерстве враг пытался завладеть его рассудком и убежал как ошпаренный, едва наткнулся на воспоминание о Сириусе.

Связь еще не была разорвана и Поттер будто со стороны наблюдал за тем, как Волдеморт бьет женщину Круциатусом, а двое упивающихся стоят рядом и наблюдают. Это было невыносимо, эта картина вызывала ярость и ненависть, но это не те ощущения, что могут помочь.

У меня были родители, которые меня любили. Я видел их в зеркале Еиналеж, красивые, добрые люди… Гарри позволил теплому чувству, возникшему в ответ на это воспоминание, разлиться во всему его телу, по всей душе, проникнуть в связь с Волдемортом.

Поттер заметил, что тот вздрогнул, словно прикоснулся к горящей спичке.

«Я приказал тебе исчезнуть! »

«Не раньше, чем ты отпустишь Трелони».

У меня есть друзья, к которым я могу подойти в любой момент и обнять. Гермиона, такая умная и проницательная, Рон, простой и прямолинейный, Джинни, веселая и чуткая… Казалось, вечно ассоциирующийся с семьей Уизли рыжий цвет проник в эту связь, которую Темный Лорд теперь пытался всеми силами разорвать, но ему это не удавалось, потому что он был лишь одним из ее создателей. И теперь она будет разорвана только когда Гарри согласится. А тот, несмотря на боль, делал то, что чувствовал необходимым. Он уже не слышал злобных криков и криков боли. Но больше всего он боялся не этого. Больше всего он боялся пустоты, которая шла ему навстречу из души Волдеморта. Пустоты, которая появлялась взамен пламени любви. Единственным утешением было то, что это пламя, в свою очередь, выжигало нутро Темному Лорду.

Боль душевная сильнее боли физической, поэтому Гарри знал, что этот раунд за ним. Враг пытал его болью в голове, Гарри пытал его собственной душевной болью от потери Сириуса. Славный был человек. Добрый, приветливый, искренний. Сорвиголова, каким Поттеру-младшему никогда не стать. Я любил его, пойми же ты, Том…

- Снейп, сделай что-нибудь! – приказал Волдеморт и профессор неуверенно шагнул вперед.

Хорошо, что про Трелони все забыли. Я никогда не любил ее, но как я могу допустить ее смерть? Ее наверняка кто-то любил и она кого-то любила. Если она погибнет, Лаванда будет плакать, это точно… Лаванда… милая, теплая, нежная. При одном воспоминании сердце так и рвется из груди…

Гарри успел заметить, как Волдеморт ногтями пытается разорвать собственную шею и грудь, которые горели диким пламенем незнакомого чувства, потом Снейп поднял палочку и проговорил что-то, а потом наступила темнота.

Поттер был вынужден разорвать связь и вернуться в реальность.

- Я люблю свою голову… - пробормотал он, глотая ртом воздух. - Мерлин, как я люблю свою голову!

А потом реальность вновь отступила.


Глава 21

Северус Снейп не мог понять, что происходит с Темным Лордом, но инстинкт самосохранения во всю глотку вопил, что надо быть начеку. Сначала все шло предсказуемо ужасно: Господин приказал ему участвовать в операции по похищению Трелони, и у Снейпа не было выбора. Он успел лишь отправить весточку Дамблдору, но когда прибыл на место в составе группы то понял, что письмо не нашло адресата вовремя.

Роль Северуса заключалась в том, чтобы выманить прорицательницу из защищенного замка, а потом сидеть в прикрытии на случай непредвиденной ситуации. Ситуация, разумеется, не заставила себя ждать в лице группы школьников, злостно нарушающих режим и проявивших небывалую бдительность. Первую ошибку совершил Фенрир: он позволил Джорджу Уизли разглядеть свое лицо. Вторую ошибку записали за тем же Уизли, когда тот решил вмешаться…

Считанные мгновения понадобились Снейпу, чтобы нейтрализовать Долгопупса: если этот идиотский дружок Поттера увидит Беллу, или она заметит сына своих самых знаменитых жертв, то стычка не «рассосется» достаточно быстро.

Но это «недоразумение» оказалось только началом безумной ночи.

Темный Лорд поблагодарил всех за качественно выполненную работу, пожурил Сивого, но наказания не последовало – одно это свидетельствовало о том, что, несмотря на привлечение излишнего внимания, результат оправдал средства. Потом Волдеморт велел убраться всем, кроме Беллы и Северуса. И Снейп понял почему: никто, кроме самых близких не должен знать содержание пророчества. Он подавил раздраженный вздох – к сожалению, не впервой приходится участвовать в пытках.

- Дорогой Северус, есть ли у тебя отрезвляющее зелье? – в предвкушении достижения полуторалетней цели Темный Лорд говорил тихо и ласково.

- Да, Господин, - медленно, четко выговаривая слова, ответил Снейп.

- Тогда приведи нашу гостью в чувство.

Северусу было безразлично, что будет с «гостьей» через час, через два или под утро, он махнул палочкой и призвал флакон из подвальной лаборатории. Трелони никогда не блистала интеллектом, но Снейп не ожидал, что она окажется настолько глупа. Упивающиеся взяли бы ее голыми руками, если бы не глупые школьники, случайно оказавшиеся поблизости…

Осторожно, без единого лишнего движения, Снейп отвинтил крышку флакона и влил немного содержимого в рот женщине, которая лежала на полу, глупо улыбаясь, бормоча что-то себе под нос, и явно не понимая, где и как оказалась.

Едва зелье сработало, прорицательница захлопала глазами и с трудом поднялась на ноги. Она не сразу заметила, что рядом с ней кто-то есть, а, заметив, далеко не в ту же секунду сообразила, что происходит. Северус подумал, что его должна бы мучить совесть, но в душе было сухо и пусто. Когда нет выбора лучше и не сомневаться. Здесь он – не коллега, не член Ордена Феникса, а Упивающийся Смертью. Со всеми вытекающими последствиями.

- Вы очаровательны, мадам, - заговорил Волдеморт высоким холодным голосом, в котором не было ни намека на приветливость, которую он пытался изобразить…



Снейп понял, что ненавидит и презирает Трелони. Пока она привирала коллегам о своих мистических видениях и запугивала школьников, он оставался равнодушен и просто не обращал внимания, но теперь, когда по ее вине его барабанные перепонки вынуждены терпеть эти вопли, он не мог ей сочувствовать. Кроме того, ее вина в смерти Лили ничуть не меньше, чем его. Если бы эта глупая ведьма получше следила за своим языком, вся его жизнь могла сложиться иначе. Да, Снейп ненавидел Сибиллу Трелони.

За то, что она узнала его. Видимо, в ней все же есть некоторые задатки ясновидящей: маска хорошо скрывала лицо и искажала голос, но Трелони безошибочно обратилась к нему по имени. Однако дар не выручил ее, подвел в самый ответственный момент: она не могла воспроизвести пророчество и вообще понятия не имела о чем речь. То, что это правда, стало ясно уже через пол часа: эта женщина мгновенно сломалась под пытками, призналась, что никогда не видела будущего, а все придумывала. А также ни одно заклятье не могло восстановить то, что она сказала находясь в трансе, следовательно, вся затея с ее похищением изначально была пустым делом.

Снейп старался дышать ровно, а в уме считать секунды и не слушать стоны Трелони. Еще немного… еще несколько секунд потерпите, многоуважаемая коллега. Мой хозяин уже утомился, скоро вы прекратите нам досаждать своим существованием.

И вдруг Волдеморт замер. Северус и Белла одновременно удивленно поглядели на Господина, потому что тот опустил палочку и откинулся в кресле. На лице его застыло озадаченно-любопытное выражение, взгляд стал рассеянным.

- Мой Лорд, - осторожно позвала Лестрейндж.

- Подожди Белла, - нетерпеливо отмахнулся от нее Том. – У меня посетители.

Упивающаяся отступила на шаг, явно ничего не понимая. Снейп тоже растерялся. Однако наблюдение за лицом Господина привело его к странным выводам: единственный, кем мог быть этот «посетитель» - Поттер.

Шпион Ордена Феникса вспыхнул от негодования на самоуверенность мальчишки и от страха за его глупую голову. Ну почему, почему он не умеет оставаться в стороне?! Что бы ни происходило, какая бы напасть ни приключилась – смело можно говорить, что Поттер в эпицентре.

Прошла минута – долгая, как вечность, минута – и Темный Лорд вернулся в реальность и расхохотался. Снейп прикрыл на секунду глаза и подавил судорожный вздох – больше чем блеск ярости в глазах господина он ненавидел его смех. Потому что это было верным знаком приближающейся или уже произошедшей беды… Однако смех оборвался и на лице сквозь радость проступило удивление – неподдельное глубокое изумление, что, впрочем, не испортило маньяку настроения – он просто вновь ушел в свои мысли, где и общался с самоуверенным мальчишкой.

Северус не знал, каким богам ему молиться, поэтому взывал ко всем по очереди.

Еще когда планировалась операция, он знал, что день не будет легким. Но то, что происходило сейчас, сулило ему кошмары до конца жизни: смысл всей его ненавистной жизни вновь под угрозой; вновь без присмотра, легкомысленный Поттер в очередной раз влез в неприятность. Что ж… можно только радоваться, что здесь только его мысли, а не он сам. Худшее, что может случиться – мальчишка потеряет контроль над окклюменцией и выдаст секреты врагу. Дамблдор знал что делал, когда держал малолетнего идиота в неведении…

Шли минуты, Господин был все еще отстранен от реальности. Интересно, чем Поттер пытается задурить ему мозги? Неужели просто тянет время? Но это значит, что орденцы на подходе, надежда для Трелони есть, пусть и небольшая…

- Северус, - неожиданно заговорил Лорд, высоким резким голосом и хоть он смотрел на Снейпа, было ясно, что «канал связи» еще открыт, - доставь нашу гостью обратно в Хогвартс.

Это было неожиданно, а неожиданности, как правило, сулили неприятности. Снейп ожидал, что Господин уточнит, что «гостью» следует доставить по частям, однако он сказал другое:

- Постарайся, чтобы она оклемалась как можно скорее. И я не хочу, чтобы у нее остались плохие впечатления от нашей встречи.

Снейп поторопился выполнять задание, чтобы скрыть свое замешательство. Он отказывался обрабатывать информацию, пока все не закончится. Пока что он будет делать то, что должен, а уже потом думать, бояться, размышлять и проклинать Поттера за тупость.

Северус аппарировал с прорицательницей в одну из пещер возле Хогсмида, уложил ее на землю и поколдовал над ранами. Большая их часть сразу же затянулась, некоторым понадобится специальная обработка, но это потом. Снейп достал из внутреннего кармана восстанавливающее зелье, влил глоток женщине в рот, а затем привел ее в чувство. Над памятью придется поработать позже, сейчас надо доставить ее в школу и вернуться к господину…

Но тут Черная Метка вспыхнула адской болью, что могло означать только одно: он не успел спасти Трелони. Если бы шевелился быстрее, если бы не приводил в чувство, можно было успеть спрятать ее в замке. Потом пришлось бы вернуться к Господину и понести наказание за излишнюю поспешность, но это наказание не было бы смертельным…

- …обещаний, таким как ты! – воздух в зале звенел от яростного вопля Темного Лорда. Давненько он уже так не терял над собой контроль… А сейчас он метался по залу и орал не своим голосом, взгляд его полыхал потусторонним безумием. - И это было лживое пророчество, мне нужно настоящее! Нет такой силы, которой я не знаю, тем более у тебя, Поттер. Ты недостоин моего внимания, исчезни!

И Том обрушил свою злость на единственного доступного сейчас врага – преподавательницу прорицаний. Пять секунд ей понадобилось, чтобы вновь уйти в отключку, Снейп даже немного позавидовал: он во время пыток никогда не мог позволить себе такой роскоши как обморок…

- Я приказал тебе исчезнуть! – от очередного крика заложило уши, но Снейп и Лестрейндж стояли, не шевелясь и даже не дыша, наблюдая за тем, как Риддл издевается над Трелони. Если бы один из них посмел привлечь себе хоть немного внимания, он вполне мог оказаться на месте жертвы.

- О, - чуть тише произнес Волдеморт, и злоба в интонации сменилась удивлением. Наверное, никто и никогда не удивлял его так часто, как Поттер сегодня.

Змеиное лицо сосредоточенно нахмурилось, словно прислушиваясь к ощущениям. Темный Маг опустил палочку и даже отвернулся от жертвы и своих слуг, опустив голову.
Снейп не думал о том, что затеял Поттер. Он запретил себе думать. Только наблюдать и действовать по обстоятельствам, а все догадки потом.

Северус пожалел, что успел снять маску, когда явился в деревню вместе с Трелони. Теперь его лицо видно Белле, приходится следить за выражением глаз – мышцы лица и так давно атрофировались. Но Лестрейндж было не до него: с ее любимым Повелителем творилось что-то непонятное – он тяжело вздохнул и огляделся по сторонам с какой-то растерянностью, словно что-то потерял или не мог понять. Такого выражения у Лорда Волдеморта не видел никто и никогда… и Снейп и Белла наверняка умрут за то, что стали свидетелями этого.

Змеиное лицо вновь исказилось, на сей раз от боли. Темный Лорд упал на колени, судорожно сжимая собственные плечи, словно пытаясь унять дрожь. Туловище его наклонилось вперед и дыхание стало затрудненным – хриплым и неровным. Снейп насторожился и приготовился – в ближайшее время ему наверняка придется приводить господина в порядок. Ясно одно – Поттер воспользовался их связью так же, как некоторое время назад воспользовался Темный Лорд – навеял свои ощущения. Но это значит, что глупый мальчишка действительно преуспел в ментальной магии…

- Снейп, сделай что-нибудь! – с огромным усилием прохрипел Господин и Северус замешкался лишь на секунду: что, если позволить Поттеру закончить начатое? Но нет, каким бы продвинутым ни оказался Избранный, на него еще нельзя положиться. Надо все закончить сейчас, пока Господин не перешел в наступление и не понял, что Снейпу не так уж хочется ему помогать…

- Ступефай, - махнул Северус палочкой на голову Темного Лорда и тот повалился навзничь. Только глубокий обморок может оборвать связь без согласия обоих участников такого сильного ментального заклинания. – Эннервейт!

Волдеморт пошевелился, но по какой-то причине подниматься не торопился.

- Господин? – с обожанием и беспокойством подскочила к нему Беллатрисса.

- Отойди, Белла, - огрызнулся темный маг, медленно поднимаясь сначала на колени, потом на ноги. Связь была разорвана абсолютно точно, но он почему-то был все еще «где-то там». Тяжело дыша, он вернулся в свое кресло и провел ладонями по лысой голове, словно приглаживая отсутствующие волосы. – Я не понимаю… мне нужно подумать.

Он не отпустил своих слуг, и они оставались стоять на своих местах, в ожидании приказов, которые последовали довольно скоро. Еще несколько минут Темный Лорд пребывал в этой странной прострации, а потом заговорил непривычно спокойно и даже как-то лениво:
- Северус… передай младшему Малфою, что я отменяю приказ… и еще… - он помедлил, словно не желая продолжать, но осознавая необходимость этого. Однако змеиное лицо не изменило своего выражения. – Забери эту женщину… я не хочу больше видеть безмозглую шарлатанку…

Снейп поклонился, но прежде чем приступить к выполнению, уточнил:

- Вернуть ее в Хогвартс, или…

- Верни в Хогвартс, - словно эхо прозвучал высокий, на редкость тихий, голос. – Ни к чему лишний раз проливать чистую кровь… А теперь убирайтесь, оба.

Профессор не заставил себя просить дважды. На этот раз он аппарировал почти к самым воротам, снял с себя облачение упивающегося смертью, наложил чары забвения на Трелони и потащил ее к замку.

Предрассветные сумерки возвестили об окончании безумной ночи.



Первым делом Снейп направился к кабинету директора, где должен был быть локализован временный штаб, и он не ошибся. Едва шагнув в кабинет, он наткнулся на пристальные испытующие взгляды мракоборцев и встревоженные – орденцев.

- Я рад, Северус, что ты не стал медлить, - сказал Дамблдор, выгораживая его перед министерскими. – Присаживайся на свободное место, мистер Фелл как раз докладывал о результатах поисков…

Директор и сам, по всей видимости, только с дороги, едва успел снять плащ. Интересно, где он пропадает, когда вокруг школы такое происходит?

Чуть больше чем через минуту после появления Снейпа, в кабинет вошел мракоборец и сообщил, что профессор Трелони в замке, в больничном крыле, колдомедик в данный момент ее обследует, а допрос прорицательницы состоится, как только та придет в себя.

К счастью, никто не сопоставил приход Снейпа с неожиданным возвращением прорицательницы; никто, кроме Дамблдора.

- Северус, не задержишься? Я хотел уточнить насчет экспериментального зелья на основе пепла феникса…

Вновь директор его выгораживает… нет, Снейп не возражал, это избавляло его от массы косых взглядов, но как же хотелось чувствовать себя полноценным членом общества, достойным доверия… но этого никогда не будет.

- Угощайся, Северус, - директор поставил перед своим разведчиком тарелку со сладостями, едва закрылась дверь за последним посторонним. – Рассказывай…



- …Вы ведь понимаете, что это значит – отмена приказа Темным Лордом, - говорил Снейп, уже немного успокоившись после ночных происшествий.

- Да, Северус, Том начинает нервничать… и заставляет его это делать никто иной, как Гарри Поттер. Я немедленно выясню, как и зачем он это сделал.

- Да подождет ваш мальчишка! – раздраженно перебил Снейп и кивнул на искалеченную руку директора. - Ампутация спасет вас, директор. Я теперь не должен убивать вас, чтобы выгородить Малфоя, следовательно, это проклятье вам тоже не нужно!

- Успокойся, мой мальчик. Сейчас об этом, - он поднял искалеченную руку с интересом ее рассматривая, - знают только два человека. Остальные считают, что это простое ранение. И я хочу, чтобы так оставалось еще некоторое время.

- Зачем? – едва сдерживая нервозность, спросил Снейп. Каждый день, проведенный в контакте с тяжелым черномагическим проклятьем отнимал у старика жизненную силу. Дамблдор ведь собирался ампутировать себе руку, пока не узнал о задании Драко, но потом передумал, полагая, что смерть от проклятья лучше, чем смерть от руки напуганного подростка, который любой ценой должен избежать судьбы убийцы. Но теперь… Снейп был в недоумении и тревоге: директор явно что-то недоговаривал.

- Волшебник с искалеченной рукой – лучше, чем волшебник вовсе без руки. Я уверен, Северус, ты и сам понимаешь, какие чувства может вызвать в обществе и среди студентов эта перемена.

- О репутации своей, значит, заботитесь? – недоверчиво фыркнул Снейп, хотя и сам понимал, что здравое зерно в этом есть. Но если взвесить «за» и «против», выбор был все еще очевиден. – Общественное мнение важнее жизни?

- Почти, - тепло улыбнулся директор. – А теперь извини, Северус, я должен найти Гарри и поговорить с ним.

- Удачи, - кисло прищурился шпион и покинул кабинет директора. Подъем еще через пол часа, надо выпить кофе и перекусить, а потом найти Драко и притвориться, что к нему есть вопросы, исключительно как к старосте. Денек предстоит не из простых, но уж точно более приятный, чем была ночь.

***

В гостиной Гриффиндора все было тихо, и это немного удивило Дамблдора. Нейл дремал в одном из кресел, но сразу же вскочил, едва директор переступил порог. Старик даже не заметил сторожевых чар, этот молодой мракоборец знал свое дело.

- Ночью все было тихо? – спросил Дамблдор.

- Около часу ночи Поттер и Уизли покинули спальню и расспрашивали меня о поисках Трелони, - на одном дыхании отрапортовал страж. – Потом они вернулись в спальню, и больше ничего не происходило.

- То есть сейчас Гарри находится в спальне? – недоверчиво уточнил Дамблдор.

- Да, директор. Проводить вас?

- Спасибо, Джим, я сам.

Дамблдор поднялся по винтовой лестнице и остановился перед деревянной дверью. Присмотревшись повнимательнее, он заметил заглушающие чары. Ну, конечно…

Внутри все было спокойно. Одна кровать пуста, на двух других крепко спали Дин Томас и Симус Финниган. Оглядевшись в другую сторону, старик встретился с мрачным встревоженным взглядом Рональда Уизли. Хозяин последней кровати скрыт за пологом.

- Гарри, - негромко позвал Дамблдор, не желая самовольно поднимать полог или заглядывать за него. Все же надо уважать личное пространство ребенка.

Ответа не последовало, лишь Рон поерзал, но не осмелился ничего сказать.

- Гарри, можно с тобой поговорить? – повторил директор, усаживаясь на первый попавшийся стул.

За пологом послышалось шевеление, сдержанный вздох, потом тяжелая ткань поднялась и директор увидел черноволосого худощавого юношу, который сидел, прислонившись к одному из столбиков, закутавшись в одеяло. Директор заметил, как Гарри убирает под одеяло руку с палочкой, с помощью которой только что убрал полог, и закутывается поплотнее, как будто сильно замерз. Лицо его было бледнее обычного, губы плотно сжаты, глаза подслеповато смотрели в сторону, но не щурились, словно Поттеру было безразлично то, что он видит. Он казался совершенно беззащитным без очков.

- Мальчик мой, как ты себя чувствуешь?

Дамблдор посчитал, что может себе позволить пересесть поближе, и опустился на кровать напротив парня.

- Нормально, - как-то неуверенно сказал Гарри.

Лицо его было растерянным и каким-то… безразличным. Словно он не понимал, что произошло, но все же не хотел бы, чтобы это повторилось.

Брошенное тайком диагностирующее заклинание не выявило отклонений, но что-то все-таки было не так.

- Гарри, расскажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Что тебя тревожит?

Поттер поежился и уткнулся лицом в колени, словно пытаясь скрыться от мира. Но сейчас это было невозможно.

- Мне кажется, - начал он, склонив голову набок, словно у него не было сил держаться ровно. Голос его был тихим и неровным, как у тяжелобольного. – Мне кажется, я что-то потерял.

И он вновь умолк, невидяще глядя на свои колени. Рон вновь поерзал и встревожено поглядел сначала на друга, потом на директора, словно выжидая, сможет ли тот что-то предпринять.

- Расскажи мне, что ты сделал, - спокойно попросил директор. Чтобы разобраться, ему нужно было знать все. Прошло всего два часа после возвращения Трелони и около трех часов после того, как, по словам Северуса, у Гарри и Тома состоялся очередной сеанс «связи».

- Я рассказал ему содержание пророчества, - сказал Поттер так спокойно, будто не понимал, чем может ему грозить подобное разглашение. – Я надеялся, что он отпустит Трелони. Я не хотел, чтобы она погибла.

- Он отпустил, - сказал директор в надежде, что это известие выведет Гарри из этого пугающего ступора. – Профессор Трелони сейчас в больничном крыле и ей ничто не угрожает кроме передозировки успокоительным.

Губы Поттера слегка улыбнулись, но выражение глаз оставалось прежним. И директор не мог понять, что в них не так кроме того, что этот мальчик еще никогда не боялся посмотреть ему в глаза.

- Рассказывай дальше, Гарри. Что сделал Том, когда узнал пророчество?

- Он был в ярости, - спокойно сказал Поттер, моргнул и нервно облизал пересохшие губы. – Он сразу же отменил приказ отпустить Трелони и вновь начал ее пытать. Я должен был помедлить, чтобы Снейп успел доставить ее в Хогвартс, тогда бы он не мог ее вернуть…

- Все в порядке, Гарри, Трелони в безопасности, - повторил директор, а про себя отметил, что неплохо бы предупредить Северуса не доставать Поттера. Теперь у Гарри есть неоспоримые доказательства против двух упивающихся смертью, которых как раз и не хотелось бы отдавать под суд.

- Волдеморт кричал и спрашивал, как это я могу его победить, что это за такая сила, ему неведомая… - Гарри сглотнул и продолжил, словно не слышал слов директора. – И я вспомнил… как ему было больно, когда он пытался завладеть моим телом в министерстве. А еще в поезде… я надавил на него чувствами, которых он не знает.

- Ты показал ему, что такое любовь, - догадался Дамблдор.

- Да, - кивнул Гарри. – Я знаю, что ему было по-настоящему больно. Я тоже испытывал боль. И тогда, в поезде, было то же самое, только я был не готов… а теперь… я сделал это намеренно и мне кажется… я в чем-то ошибся.

Дамблдор посмотрел на ребенка перед ним и не мог поверить в то, что только что услышал. Щуплый мальчишка, увлеченный квиддичем, большую часть своей жизни даже не подозревавший, что является волшебником, сидит сейчас перед ним и говорит, что познал магию любви. Величайшую силу, которой ничего нельзя противопоставить… и что-то идет не так.

- Гарри, посмотри мне в глаза, - попросил директор, но Поттер его проигнорировал. Он продолжал равнодушно смотреть на одеяло на собственных коленях и лишь в очередной раз поплотнее закутался.

- Гарри, пожалуйста, - настаивал директор и парень послушался.

Грустные зеленые глаза, казалось, просвечивали душу насквозь. Утренние лучи солнца утопали в зрачках, словно в абсолютной мгле. В глазах перемешались тепло и страх, радость и отвращение, любовь и… что-то еще, чего раньше там не было.

Это что-то директор видел в собственных глазах, когда смотрел в зеркало, но он к этому привык и уже почти не обращал внимания. С некоторыми вещами не нужно бороться, их нужно принять к сведению и стараться не повторить причины их появления… Это что-то он видел в глазах многих людей, большая часть из которых закончила дни в Азкабане. Это что-то было в глазах Северуса почти всегда, но разрасталось и оживало в те жуткие дни, когда он под началом Тома был вынужден совершать убийства. Это что-то было самой сутью Темного Лорда, тем, из чего он вырос и чем питается – пустотой и холодом. И теперь осколок этого ужаса поселился в сердце Гарри, никогда не совершавшего убийств и жестокости, только потому, что его душа связана с душой психопата. Дамблдор тяжело вздохнул. Поттер вступил в битву раньше положенного срока. Но он не мог оставаться в стороне, и теперь уже никогда не сможет. Он поставил свою подпись под пророчеством и тем самым сделал его правдивым.

- Гарри, мальчик мой, ты спас жизнь человеку, - сказал Дамблдор тихо и медленно, чтобы у Гарри не осталось шансов что-то неправильно понять. – Твои родители наверняка гордились бы тобой.

Легкая искра в глубине зрачков – и пустоты стало меньше. Пламя любви согревает душу, и Гарри уже не так дрожит, как минуту назад. Да, друг мой, именно это тебе предстоит противопоставить Лорду. Твою любовь. И что окажется сильнее – жар любви или холод пустоты – зависит не только от тебя, но и от твоих друзей. Я внесу в это посильную лепту, но собрать свои силы способен лишь ты один, Гарри. Посмотри на своих друзей, почувствуй, как ты дорог им, осознай, что будет, если пустота Тома победит… ты ведь не хочешь этого, верно?

- Все будет хорошо, Гарри, - сказал Дамблдор вслух и тепло улыбнулся. – Мистер Уизли, проследите, чтоб наш друг не пропустил завтрак.

И вышел из спальни. Что ж, Том, ты-то уж точно такого не ожидал. Я знаю, почему ты отменил приказ. Нет, любовь Гарри не сделала тебя милосердным, она только причинила боль и напугала тебя. Ты теперь будешь более осторожным и осмотрительным. Ты теперь знаешь, что у мальчика есть сила, но ты не понимаешь ее и никогда не поймешь. Мне жаль, Том. С этого момента пошел обратный отсчет твоих дней.


Глава 22

Снейп не стал объяснять Драко причину, по которой был отменен приказ, но сам этот факт очень порадовал мальчишку. За одно облегчение в глазах молодого упивающегося смертью Северус был готов простить глупому юнцу все его ошибки: Малфой не хотел, не хотел становиться убийцей!

И снова череда серых будней, омраченных тревогой и ожиданием. Темный Лорд молчал, не отдавал никаких приказов и не требовал отчетов, и Снейпу оставалось только ждать и быть начеку.

Неприятные, но вполне предсказуемые изменения произошли в поведении Поттера. Профессор слышал краем уха, как МакГонагалл сплетничала с директором о том, что «мальчик стал раздражительным и беспокойным, ему надо показаться мадам Помфри». Снейп едва не фыркнул, услышав это, но против своей воли и сам стал приглядываться к директорскому протеже и объекту своей огромнейшей неприязни.

Действительно, как он и предполагал, Минерва все воспринимает через призму субъективизма. Все изменения, произошедшие с самым-тупым-гриффиндорцем сводились к тому, что он почувствовал себя еще более знаменитым и достойным всяческих восхищений. Самоуверенности в его поведении стало еще больше, чем обычно. Смирение, появившееся было во время фиаско в министерстве, кануло в лету. Вот он, победитель Волдеморта, прямо перед нами! Восхваляйте и преклоняйтесь, приносите дары и благодарность! Иначе Избранный больше и пальцем не пошевелит, чтобы спасти всех нас!

Снейп хмыкнул этим своим мыслям. Да, если пророчество действительно ставит его в противовес Волдеморту, то мы обречены. Неужели этот сопляк думает, что он сможет одолеть сильнейшего Темного Мага столетия одной лишь ментальной магией? Том прекрасно осознал, чем сулит ему твой разум и твоя самоуверенная душа. Он больше не позволит ментальной связи установиться между вами, он не повторяет ошибок. Ты поторопился напасть и тем самым навсегда уничтожил единственный, возможно, доступный тебе способ одолеть врага… Потому что в его власти такие силы, которые тебе и не снились. Такие силы, которые, возможно, были доступны Дамблдору. Но глупый старик, похоже, не собирается больше вступать в бой. Он не хочет снять с себя проклятье, а вместо этого внушает тебе ложную надежду на победу, вкладывает в твою руку игрушечный меч под названием «любовь».

Мы все обречены. На гибель или рабство. Но я буду бороться, я не прекращу борьбы, я сделаю все… что сделала бы Лили. Я виновен в том, что ее нет, и теперь должен закончить то, что она не успела.



Вызов, как обычно, произошел во время ужина. Темный Лорд знает, что это время – самое благоприятное для того, чтобы незаметно покинуть замок. Странно, на этот раз боль в метке была… как будто лишена жестокости. Просто зов. Да, легкое жжение досаждало, но по сравнению с тем, что бывало иногда, довольно… ласково, если такое слово применимо к Тому Риддлу.

По привычке найдя глазами Драко Малфоя за слизеринским столом, Снейп понял, что тот тоже вызван. Напуганный мальчишка искоса поглядывал на преподавательский стол, пытаясь понять реакцию крестного, а сам старался выглядеть равнодушным.

- Нам нужно идти, - негромко сказал Северус, так, чтобы его слышал только директор, встал из-за стола и, не оглядываясь, вышел из зала. Успеет ли Малфой за ним – его проблемы.

Но он успел.

- Разве в Хогвартсе можно перемещаться по каминной сети? – удивленно спросил запыхавшийся Драко, сваливая приготовленные вещи на диван и облачаясь в длинный черный плащ и маску.

- Только из кабинетов деканов и директора и только с их согласия. Через остальные можно лишь разговаривать, и то все прослушивается мракоборцами. Поторопись.

Через камин они перебрались в Паучий Тупик, а затем незамедлительно аппарировали на зов Черной Метки.

Драко судорожно вздохнул, поняв, где оказался. На этот раз Темный Лорд выбрал своим убежищем Малфой-мэнор.

«Неспроста, - подумал Снейп и быстрее зашагал по темной аллее. – Но если бы Драко угрожала опасность, Нарцисса бы предупредила».

Везде было пусто и тихо. Портреты мрачно молчали, явно не одобряя происходящего в их доме. Домовики не копошились в углах, нигде не скрипнет ни дверь, ни половица… впрочем, в этом поместье всегда все было безупречно: не следовало ожидать, что эльфы привлекут к себе ненужное внимание, а отошедшая половица не будет отремонтирована в тот же миг. Но все же гробовая тишина нервировала. Снейп заметил, что Драко старался ступать как можно тише, словно чувствовал, как чужеродно звучат их шаги. Северус же наоборот, шел спокойно и уверенно. Он шел на зов, и приказа скрываться не поступало… что ж, Драко еще успеет усвоить, как нужно себя вести перед Темным Лордом.

Они прошли по длинному коридору и остановились перед высокой дубовой дверью, ведущей в самый большой зал поместья. Если их не встречали и не сообщили заранее о месте встречи, то логичнее всего предположить что собрание состоится именно здесь. Смело, без стука, распахнув дверь и стремительно войдя внутрь, Снейп немного растерялся: в зале не было никого, кроме Темного Лорда, который восседал в высоком хозяйском кресле у камина и кончиками пальцев ласкал Нагайну.

- Господин, - профессор опустился на колени у ног Волдеморта и поцеловал край его мантии, - я пришел на ваш зов.

Он отполз в сторону, чтобы Драко повторил его жест, и лишь потом поднялся на ноги, все еще не выпрямляясь полностью.

- Присаживайтесь, друзья мои, будем беседовать, - голос был тихим, едва ли не шипящим, так он обычно звучит на парселтанге.

Снейп послушно опустился на ближайший стул, Драко осторожно опустился на краешек кресла чуть дальше. Вряд ли Драко еще когда-нибудь почувствует себя хорошо в собственном доме…

- Разговор, собственно, не будет долгим. Сколько времени, Северус, тебе нужно, чтобы сварить качественную Амортенцию?

- Шесть часов, милорд, чтобы приготовить полторы пинты, на такое количество хватит моих заготовок. Пять дней, если нужно больше.

- Начинай, Северус, и через шесть часов и пятнадцать минут я жду тебя с результатом. А с юным мистером Малфоем у нас есть небольшое дельце…

Снейп поклонился и стремительным шагом покинул зал. Он буквально чувствовал панику мальчишки, но был рад, что тот не поглядел на него в поисках поддержки. Ему придется справиться самому, что бы ни изобрел для него на сегодня Темный Лорд.



Амортенция, значит.

Снейп солгал, когда сказал, что ему нужно шесть часов. На самом деле у него дома на складе было это зелье в нужном количестве, но Господину знать об этом не полагалось, иначе со всеми запасами можно попрощаться.

И кого же вы решили приворожить, милорд?

В любом случае отведенное время нужно провести наедине с собой: лишние свидетели – лишняя головная боль. Северус проверил свой запас Амортенции: отлично, если добавить веточку жасмина, четверть волоса вейлы и погреть двадцать минут на умеренном огне запросто можно выдать за свежеприготовленную.

Ладно, но чем заняться-то? Праздность никогда не приводила Снейпа ни к чему хорошему. Долгие размышления всегда заканчиваются одним и тем же: желанием уничтожить самого себя, причем с особой жестокостью. Чем заняться… так, давненько я не убирался на складе. Самое время. Да и гора грязной лабораторной посуды достигла рекордных высот. Что ж, за дело!

И все же, дорогой Господин, на кой черт вам далась Амортенция? Я бы скорее поверил, что вам нужен афродизиак. Бытует мнение, что о размерах тех самых достоинств можно судить по губам, носу, ушам или чему-то там еще… и по всем этим критериям вы не в выигрыше, мой Лорд. Разве что дама вашего, с позволения сказать, сердца непривередливая извращенка.

Уже долгие годы Снейп считал, что врожденная способность к ментальной магии и к окклюменции в частности – второе счастье. Не наглость, как полагал род Поттеров, а скрытность. Кто еще из последователей Темного Лорда мог позволить себе такие красочные мыслеизлияния, пусть даже про себя? Нет, одно лишь осознание того, что можно думать о таких вещах совершенно безнаказанно, делало участь Снейпа немного легче.

Ха-ха. Как вам это понравится, Альбус? Вы воспеваете оды любви, а ваш очкастый протеже самозабвенно кувыркается с однокурсницей при каждом удобном случае, и вполне может сказать, что следует вашим указаниям – взращивает светлое чувство. Неужели вы еще не знаете об этом, директор? Что ж, я найду способ исправить это досадное упущение, и уж будьте уверены, я постараюсь произвести мощный эффект.

Фу, и откуда тут столько пыли… Так, осторожно, и разлилось что-то. А, ерунда, просто сок дьявольских силков. Так о чем я…

Вот интересно, а если подлить Поттеру афродизиак за завтраком, ему хватит выдержки не наброситься на Браун там же и уединиться? Хотя, все зависит от дозировки.

А что касается Амортенции… в этом году у студенток и даже студентов было изъято непозволительно большое количество этого зелья, намного больше обычного. Кому оно предназначалось, догадаться нетрудно – узнав, что герой начал гулять с Браун, МакГонагалл даже пыталась провести расследование, чтобы узнать, не подлила ли девушка зелья герою. Вот еще! Даже этот дурачина Слизнорт смог бы распознать признаки опоения любовным зельем, и если учесть, сколько времени в этом году Поттер проводит в обществе старого недоумка…

Нет, это не зависть. Я не пытаюсь разрушить чужое счастье только лишь потому, что не сумел выстроить своего. Я просто стараюсь не поддаваться массовому психозу в вопросе преклонения перед Поттером. Да, мальчишка в этом году стал более прилежным. Да, он всерьез занялся ментальной магией и существенно продвинулся в ней. Да, он силен в защите от темных искусств… но в остальном он остался прежним. Такой же саморекламщик и болтун, такой же высокомерный, упрямый и глупый, как Джеймс Поттер. Лили… неужели тебе так уж надо было плодить эту нечисть? Неужели ты не могла быть чуть более разборчивой? Ты ведь ненавидела Поттера, я знаю, ненавидела. Твой взгляд становился таким равнодушным и презрительным, когда он заговаривал с тобой, и ты не притворялась, я уверен. Так зачем же ты выбрала его, сделала его отцом такого же морального урода и клинического кретина? И зачем в добавок к внешности Поттера, характеру Поттера, фамилии Поттера, ты подарила свои глаза? Что ты хотела этим сказать, Лили? Почему у него твои глаза – единственное в нем, что я не могу ненавидеть?! Но эти глаза смотрят на меня с ненавистью Поттера… Что может быть ужаснее, чем ненависть в твоих глазах?

На этом следует остановиться, Снейп. Хватит думать о глупостях. Ты всегда своими размышлениями делаешь сам себе только хуже. Прекрати это.

Ну вот, а это что еще за свалка? О, я и забыл, что заказывал ростки душистого горошка. Засохли. Жаль. Но не выбрасывать же… ладно, прибережем для какого-нибудь эксперимента.

Ну все, теперь, наконец, последнее дело и надо идти. Четверть волоса, жасмин… Запахло шоколадным печеньем. Лили обожала шоколадное печенье.

Хватит!!!



Снейп возвестил о своем приходе громким стуком в дверь, и та распахнулась под его напором. Еще идя по коридору, Северус понял, что что-то происходит, и то, что он не знал об этом заранее, сильно нервировало. Что, если Господин просто решил отвлечь его на время некой операции, потеряв доверие к шпиону?

В зале по-прежнему царил полумрак, но теперь народу было гораздо больше. Первое, что бросилось в глаза – два тела у стены в черном окровавленном тряпье. Мальсибер и Эйвери. Выбрались из Азкабана. Точнее, их вызволили… а это значит…

В другой стороне сидели еще четверо недавних заключенных. Всех их недавно пытали, наверняка злость господина за провал в министерстве не иссякла за эти долгие месяцы, а еще подогрелась тем фактом, что он все же узнал содержание пророчества Трелони. Люциусу можно только посочувствовать…

- Милый Северус, ты, как всегда, вовремя! – проворковала Беллатриса, удобно сидевшая на диване, закинув ногу на ногу. Ее темные глаза блестели фанатизмом, рот глупо улыбался, и постороннему наблюдателю могло показаться, что она пьяна. Но профессор знал эту сумасшедшую довольно давно – такой вид был у нее, когда они в паре с Господином кого-то пытали. Это было для нее лучше, чем секс… Бедняга Родольфус, ему было бы лучше в Азкабане, чем тут, под прицелом палочки своей безумной жены.

- Мой Лорд, я выполнил ваше поручение, - Снейп приблизился к креслу и с поклоном преподнес Тому колбу с прозрачным бесцветным содержимым. – Частица объекта и несколько капель в еду жертве – от одной до пяти в зависимости от необходимого эффекта.

- При первой же возможности я проверю, достойны ли твои старания благодарности, Северус, - сказал Темный Лорд, принимая из его рук сосуд и ставя на стол рядом со своим креслом. – А пока присоединяйся к нашей небольшой вечеринке. Видишь ли, мы с юным мистером Малфоем успешно провернули небольшую операцию… в результате которой мои преданные слуги вернулись в наши ряды.

Почти все «преданные слуги» были без сознания, только Макнейр и Крэбб сидели на полу и тяжело, с надрывом, дышали: они всегда были здоровее и выносливее остальных. Родольфусу досталось больше всех, наверняка стараниями любимой супруги; Люциус тоже выглядел не ахти, даже с учетом долгих месяцев на тюремном пайке – это зрелище было наверняка рассчитано на проверку выдержки его семьи. Смертельно бледная Нарцисса стояла в углу комнаты, взгляд ее был прикован к высокому истощавшему телу с грязными длинными волосами, лежавшему у ног Тома. Лицо Люциуса было расслабленным и равнодушным, взгляд устремлен в пустоту, но Снейп догадывался, что эта маска призвана защитить любимую жену и сына от потрясения. Люциусу невыносимо терпеть эти унижения и боль в собственном доме, да еще при сыне. Кстати, а где Драко?

Окинув взглядом присутствующих, Снейп заметил лишь одну фигуру в маске – высокую и худую, которая стояла спиной к камину, чуть поодаль от кресла, в котором восседал Господин. Пожалуй, это даже к лучшему, что мальчишка скрывает свое лицо, Темный Лорд не накажет его за малодушие.

- Тебе есть, что сказать нашим друзьям, почтивших нас присутствием? – с любопытством спросил у Снейпа Волдеморт, испытующе глядя в его глаза и наблюдая за реакцией, когда тот окидывал взглядом всех недавних заключенных.

- Нет, мой Господин. Если у вас больше нет для меня приказов, то я предпочту заняться более полезным делом, чем заканчивать начатое мракоборцами.

- Ты дерзишь… - злобно прищурившись, прошипел Том, но он был скорее не зол, а просто раздражен. Какую бы участь он ни уготовил освобожденным пленникам, он был рад успешной операции.

- Простите, Мой Лорд. Но создание зелья, которое вы заказали, отнимает много сил, и если я сейчас дополнительно выложусь, чтобы показать нашим друзьям, что я о них думаю, то потом не смогу оказать им помощь.

Темный Лорд осклабился на эти слова, и в его красных глазах вспыхнула задорная искорка. Он был сегодня определенно в хорошем настроении.

- Какой же ты двуличный, Северус, - едва ли не ласково прошипел он. – И, что занимательно, не пытаешься это скрывать. – Снейп слегка улыбнулся, словно принял эти слова за похвалу. – Впрочем, ты прав. Теплый прием нашим друзьям мы обеспечили, теперь пора бы привести их в порядок. Займись этим, Северус, ты ведь и сам догадался, что это ляжет, как обычно, на тебя. А двое хозяев этого замечательного дома помогут тебе. Правда ведь, Драко, Нарцисса?

- Да, господин, - одновременно ответили те, хотя их согласие было вовсе не обязательным.

- Пойдем, Белла, - прошипел Темный Лорд, легко поднялся из кресла и заскользил к выходу.

Пока они выходили, по залу пронесся бесшумный вздох облегчения. Северус же был начеку, и едва дверь закрылась, он невербально наложил Силенцио на всех присутствующих, в первую очередь на Драко. Глупо надеяться, что Темный Лорд не заинтересуется, о чем они будут говорить, но Малфои и недавние узники могли и не додуматься до элементарных мер безопасности из-за стресса.

- Нарцисса, прикажи эльфам приготовить комнаты. Драко, наведи тут хоть какое-то подобие порядка. Я буду через минуту.

Посчитав, что предупреждение понято правильно, он снял заклинание немоты, прямо из зала аппарировал обратно в свою домашнюю лабораторию и начал собирать все зелья, которые могли пригодиться. Вот так вот всегда, Северус Снейп. Только навел порядок – опять приходится все переворачивать и опустошать запасы. Ладно, дело того стоит.

Первое, что он сделал, вернувшись в поместье Малфоев – заставил Нарциссу и крестника принять успокоительное. Женщина без лишних слов подчинилась, мальчишка же сделал вид, что не заметил предложенного ему флакона. Он до сих пор не снял маску…

- Драко, в чем дело? – насторожился Северус, кладя руку на плечо юному упивающемуся. – Выпей успокоительное и принимайся за дело. Нам надо справиться до утра и вернуться в школу.

Драко резко кивнул и отстранился от осторожной руки матери, пытавшейся стянуть с него капюшон. Потом он взял у крестного флакон, отвернулся, стянул маску, выпил успокоительное и вновь скрыл лицо. Потом взмахнул палочкой и начал что-то бормотать. В зале сразу стало светлее, мебель раздвинулась к стенам, где не было людей, пятна крови исчезли.

Снейп одобрительно кивнул и начал выставлять на стол склянки, выстраивая их в аккуратные ряды по типу действия на некотором расстоянии друг от друга, так чтоб ничего не перевернулось, когда придется призывать их манящими чарами.

- Займитесь Макнейром и Крэббом, - сказал Северус своим ассистентам, а сам подошел к Люциусу.

Беглый осмотр подтвердил его догадки – ничего серьезного. Просто этот лощеный аристократ никогда не был приспособлен к выживанию в экстремальных условиях. Всегда был «оранжерейным растением», которое, попав в условия дикой природы, неизбежно погибнет. Вот и сейчас: пара круциатусов– и он в глубоком обмороке. Когда речь шла о подкупах, переговорах, лести, интригах, никто не мог сравниться с лордом Малфоем. Но первое же сражение показало, на что он годен в качестве бойца. Только такой слепец и идиот как Том Риддл мог доверить операцию в Отделе Тайн Люциусу.

- Ну что, оклемался? - с легким пренебрежением спросил Снейп у друга, все же вздыхая с облегчением. Он не хотел, чтобы произошло что-то непоправимое.

- Драко, - было первое слово, слетевшее с губ пришедшего в себя блондина. – С ним все в порядке? Как он?

- Все хорошо, Люц, не трать силы на разговоры, - сказал Северус, а сам нахмурился. Был повод для тревоги: мальчишка не показывает лицо, а отец наверняка что-то видел, раз спрашивает… - Помолчи, не беспокой Нарциссу. О Драко я позабочусь, - пообещал профессор, помогая другу подняться.

- Спасибо, Сев. Спасибо.

Он отпустил руку Снейпа, подошел к дивану и осторожно опустился на него, продолжая тяжело дышать.

- Как ты, Люциус? – сдержанно спросила жена, осторожно опускаясь рядом с ним на колени.

- Все хорошо, Нарцисса. Возвращайся к работе, мы поговорим позже.

Снейп возблагодарил небеса за сдержанность чистокровного семейства в выражении чувств. Они не виделись много месяцев, и обстоятельства первой их встречи нельзя назвать благоприятными для проявления эмоций.

Работа шла весьма продуктивно, что в значительной степени было заслугой Драко. Мальчишка работал, не покладая рук, быстро, аккуратно и качественно выполняя все, что поручал ему Снейп. Нарцисса была медлительна и несколько неуклюжа, что приключалось с ней всякий раз, когда она нервничала. Вышколенные домовые эльфы то и дело приносили чистую воду и бинты, а когда очередной упивающийся был «подлатан», относили его в заранее подготовленные комнаты.

В четыре часа утра все было окончено. Снейп вытер руки полотенцем и одернул закатанные рукава.

- Я прикажу эльфам накрыть на стол, - сказала Нарцисса. – Нам всем нужно подкрепиться…

Северус предпочел бы немедленно отправиться в Хогвартс и там что-нибудь перехватить: он нуждался в тишине и покое – больше, чем чего-либо еще ему хотелось передохнуть. Однако он понимал, что Драко, скорее всего, захочется побыть с родителями, а без крестного он на территорию школы не попадет…

Снейп поглядел в сторону своего подопечного, который так и не снял маску, хотя в зале было жарко и душно. Поймав взгляд Снейпа, Драко едва заметно покачал головой из стороны в сторону.

- Прости, Нарси, - мгновенно нашелся Северус. – Есть работа, которую я обещал сделать для Дамблдора, и если я этого не сделаю, возникнут лишние подозрения. Поэтому нам с Драко лучше уйти немедленно. Обещаю, я отправлю его к вам при первой же возможности.

Маска приветливости и любезности не покинула лица леди Малфой, однако глаза ее еще больше погрустнели. Снейп немного рассердился на Драко – что с ним такое, в конце концов?!



Через камин они попали прямо в апартаменты профессора в Хогвартсе. Едва сделав шаг вперед и позволив мальчишке попасть в комнату, Снейп развернулся на сто восемьдесят градусов и направил волшебную палочку Драко в лоб.

- Теперь не отвертишься, - строго сказал он. – Раздевайся.

Малфой медлил, надеясь, видимо, на то, что сумеет сбежать в гостиную своего факультета и там справиться с чем бы то ни было самостоятельно. Но крестный не опускал палочку и не обращал внимания на тяжелые вздохи Драко, все так же пристально и требовательно глядя на него.

- Нарцисса наверняка что-то заподозрила, но доверила тебя мне, чтобы не выказывать слабость в присутствии Темного Лорда. Но не позже чем к утру она будет ждать мою сову, - спокойно констатировал Северус, объясняя свою настойчивость скорее чтоб скоротать время, чем чтобы в чем-то убедить крестника. Если Снейп что-то решил, то не этому мальчишке его отговаривать. – Раздевайся, - вновь потребовал мужчина, не двигаясь с места и не позволяя Малфою сделать ни одного лишнего шага.

- Напишешь маме, что я в порядке, - незнакомым сиплым голосом сказал Драко и стянул маску и капюшон.

У Северуса по спине пробежал холодок, но он лишь поджал губы и начал быстро переодеваться в повседневную одежду. Надо придумать, как провести Малфоя по школе в больничное крыло. Сам он с такой травмой не справится. Да и вообще…

Словно почувствовав себя в безопасности и сняв с себя ответственность за все происходящее вокруг, Драко начал оседать на пол. Непонятно, каким образом с ним это случилось, но уж точно не в последние несколько часов, и сам тот факт, что он продержался столько времени был удивительным. Шок должен был начаться давным-давно.

Наложив на Малфоя дезиллюминационные чары и левитируя его на несколько шагов впереди себя, Снейп покинул подземелья и решительно, но не слишком быстро, чтобы не привлекать лишнего внимания, направился в сторону больничного крыла. Помфри можно доверять. Она никогда особо не любила Снейпа, но, так же как и Дамблдор, оказалась посвящена в его тайну и не сомневалась в его преданности светлой стороне. Поэтому просьбы Снейпа должно быть достаточно, чтобы она выдала мракоборцам очередную правдоподобную версию событий.

«Дорогие Люциус и Нарцисса,
Драко находится в Больничном Крыле под опекой мадам Помфри. Он получил ранение в правый глаз, но колдомедик говорит, что сможет все поправить в течение двух дней. Возможно, зрение станет немного хуже, но в целом травма излечима. Я убедил ее помалкивать об этом, так что со стороны мракоборцев ему тоже ничего не грозит.
Надеюсь, у вас все в порядке. При первой возможности мы вас навестим.
Искренне Ваш,
Снейп»

Вот так правильно. Ничего лишнего, способного вызвать беспокойство у Малфоев и привлечь внимание Тома. Им сейчас и так нелегко, если Лорд решил сделать их поместье резиденцией. Он фактически отказал им в праве владеть собственным имуществом. В иерархической лестнице Упивающихся он опустил их на самое дно…

Освобождение Люциуса стало для них одновременно хорошим и дурным знаком. С одной стороны, семья вновь обрела главу и защитника, Драко теперь не будет чувствовать на себе постоянной ответственности за жизнь матери. Однако что предпримет лорд Малфой для реабилитации своего положения? Будет ли он пытаться угодить Волдеморту или же подастся в бега вместе с женой и сыном… даже Снейп, который считал себя самым близким другом их семьи, затруднялся предсказать.

И сколь бы велико ни было искушение, вмешиваться не следует. В этой войне каждый на своей стороне. Хотя прежде Малфои всегда помалкивали и деликатно обходили стороной все вопросы, связанные с истинными приоритетами Снейпа, теперь все может измениться. Так же как Северус готов практически на все, ради спасения жизни сына Лили, так же и Люциус пойдет на любой шаг, чтобы обезопасить семью. И если их интересы пересекутся… надо быть осторожным.

Дружба и преданность – лишь вопрос цены.

Глава 23

Гарри было странно.

Не плохо и не хорошо, не грустно и не весело, просто как-то странно. Пусто в душе. Ничего не хотелось. Просто сидеть и не шевелиться, а еще лучше поспать – бодрствование заставляло мыслить, а этого хотелось меньше всего. Мысли не были разумными и логичными, а представляли собой запутанный клубок воспоминаний и эмоций, разобраться в котором не представлялось возможным. Гарри не хотелось вспоминать, что произошло ночью, не хотелось думать о том, что у него получилось досадить Темному Лорду…

А еще холод. Постоянный, пронизывающий холод, от которого не спрятаться ни под одеялом, ни возле горящего камина. Холод, исходящий, кажется, изнутри, из самого сердца. И Гарри не знал, куда от него деться.

- Привет, ты чего такой смурной? - ласково проворковала Лаванда, целуя его в щеку. От ее прикосновения замерзшая кожа, казалось, воспламенилась, и жар начал растекаться по всему телу. Едва добравшись до мозга, он будто разбудил Гарри ото сна, в который тот так и не погрузился за прошедшую ночь.

- Все хорошо, - солгал он и через силу улыбнулся. При взгляде на лицо любимой стало еще лучше. Словно пустота, выросшая в душе за несколько часов, начала потихоньку заполняться.

- Я всю ночь глаз не сомкнула, - пожаловалась Гермиона, жестом приглашая всех идти за ней на завтрак, - да и вы, я смотрю, тоже. Надо будет навестить Невилла, принести ему учебники. Потому что из-за наказания, назначенного профессором Макгонагалл у него вряд ли будет достаточно времени...

- Ой, Гермиона, тебе бы только уроки учить? - раздраженно упрекнула ее Лаванда. - Профессор Трелони в беде, а ты...

- С профессором Трелони все в порядке, - подал голос Рон. - Она вернулась в школу.

- Правда? - все девушки синхронно повернулись к Уизли. На их лицах было написано недоверие вперемешку с любопытством и облегчением. - Как ей это удалось? Кто ее вытащил?

- Я не знаю, - смущенно опустил глаза Рон. Он никогда не умел лгать. Но, к его чести, даже не покосился в сторону Гарри.

- Но откуда тебе известно, что она в школе?

- Нейл сказал. Мы видели его утром, перед тем как Фортресс сменила его.

Эта ложь была возможна только потому, что парни спустились в гостиную чуть раньше девочек, хотя ни те, ни другие не спали всю ночь от беспокойства.

В Большом Зале, несмотря на ранний час, собралась большая часть школы. Общее настроение было подавленным, и Гарри старался избегать смотреть на преподавательский стол. Он не был готов думать о том, что произошло. Он просто хотел переждать некоторое время, когда его собственная странная реакция прекратится. И все же он чувствовал, как оттаивает в компании друзей. С каждой минутой ему становилось легче, он начал чувствовать, что сердце его все же бьется. И, несмотря на отнятые у Гриффиндора двести очков - настроение улучшилось. Трелони жива, Невилл поправляется, его друзья с ним... он одержал победу, первую, в маленькой битве, но все же победу.

И все же событием из числа неприятных была встреча со Снейпом. Понял ли профессор, что именно сделал Гарри, ведь он присутствовал, хотя и опосредовано, при их "общении".
Поттер еще плохо контролировал себя и выражение своего лица, когда через пару дней вынужден был явиться на урок по защите. Все эти дни он старательно избегал встречи со Снейпом или Трелони.

И, едва войдя в кабинет защиты, он понял, что взгляд профессора ему не нравится. Редко Снейп смотрел на него без издевки или язвительности и еще никогда - без ненависти, но в этот раз было что-то новое. Что-то, на первый взгляд похожее на страх, но на самом деле... Гарри подумал, что появись это выражение на каком-нибудь другом лице, он бы узнал его и понял, что это значит, но в набор привычных для Снейпа гримас эта не входила.



Спустя всего неделю очередная жуткая новость сотрясла всю волшебную Великобританию: очередной массовый побег из Азкабана. И на этот раз каждый, изображенный на первой странице Ежедневного пророка был знаком Гарри: всех их он видел в министерстве, с некоторыми даже имел счастье перекинуться парой слов.

Свою реакцию Гарри и сам не мог объяснить: прочитав во время завтрака новость, он отложил газету и продолжил трапезу, словно ничего не произошло. Ведь этого давно следовало ожидать. Странно, что после ухода дементоров упивающихся продолжали держать в Азкабане, а не перевели в другое, более надежное, место.

- Вот уж Хорьку счастье привалило, - злобно буркнул Рон, косясь в сторону стола Слизерина.

Гарри проследил за его взглядом и увидел Драко Малфоя. Тот завтракал в окружении друзей, никто из них не заинтересовался утренней прессой. Лицо его было бесстрастным и слегка самодовольным, что неудивительно. И, словно почувствовав взгляд Гарри, он поднял глаза от тарелки и ощерился, не скрывая радости…

«Что ж, в этом твоя правда, Малфой, - спокойно подумал Гарри даже с легким сожалением по поводу судьбы своего школьного врага. – Ты жаждал и боялся этого дня. Что будешь делать теперь? Станешь выполнять приказы Господина, или убедишь отца бежать?»

Как раз в этот момент вдоль стола слизеринцев прошли трое мракоборцев, пристально вглядываясь в лица. Гарри знал, кого они высматривают: Нотта, Крэбба и того же Малфоя. Конечно, за этими теперь устроится настоящая слежка, кто, если не семья, будут знать, где скрываются беглецы?

Драко и ухом не повел – сделал вид, что ему нет никакого дела до министерских ищеек. Он продолжал пялиться на Гарри, так что у того даже возникло желание сказать какую-нибудь гадость. В серых глазах читалось какое-то странное выражение: можно было бы назвать это голодом, если бы перед слизеринцем не стояли подносы, полные еды на любой вкус.

***

Снейп прекрасно понимал, что утром все газеты будут пестреть заголовками о ночном побеге. Утром вся школа будет гудеть новостями, Дамблдор созовет срочное совещание Ордена, на котором Грюм и Кингсли в один голос будут причитать, что к их мнению в Управлении Мракоборцев никто не прислушается, хитрая Тонкс предложит манипулировать Робардсом руками Поттера…

Однако безопасность лишь одного человека беспокоила этим утром профессора. Если Драко не появится на завтраке, это вызовет подозрения. Если он явится с повязкой на глазу – это тоже не останется без внимания. Ни одни маскирующие чары не обманут бдительных мракоборцев. Тут может помочь только одно.

Снейп принял оборотное зелье прямо в больничном крыле и вышел оттуда под личиной Драко. За отведенный час надо было успеть побывать в гостиной Слизерина, чтобы успеть объясниться с одноклассниками, иначе они поднимут шум в Большом Зале…

- Ну и где ты был? – ревность проступала в каждом звуке гнусавого голоса Паркинсон.

- В больничном крыле, - странно было слышать голос Малфоя вместо своего, но в кого только ни превращался Снейп в своей полной «приключений» жизни. Он вовремя поймал себя на том, что надо бы скопировать не только поведение, но и манерную растянутую речь молодого аристократа. – Вчера вечером желудок прихватило, так эта старуха Помфри заставила меня ночевать в лазарете.

Получилось, на его взгляд, достаточно реалистично. И действительно, ребята вставшие ему навстречу с дивана в момент появления, уселись обратно.

- Мог бы и предупредить, - уже более миролюбиво заметила Панси и нежно взяла «любимого» за руку. Догадываясь о том, что может произойти через секунду, Снейп отстранился, настолько осторожно, насколько позволяла ему выдержка, и сказал:

- Оставь это на потом, милая. Сейчас идем на завтрак.

Все же его бегство всем показалось слишком стремительным. Похоже, Драко не был скромником, и Паркинсон не привыкла к такой холодности. Надо будет при случае поговорить с крестником о достойном поведении…

Снейп играл свою роль, как делал это уже тысячи раз. И это была далеко не самая трудная и неприятная роль. Это было как легкое развлечение, будто способ отвлечься. И действительно, разве может идти это перевоплощение хоть в какое-то сравнение с тем, когда приходится притворяться лояльным маньяку?

И все же был момент, когда Снейп чуть не «прогорел».

Виной всему, как всегда, его вечная слабость и боль – зеленые глаза Лили Эванс.

Где же ненависть и отвращение, Поттер? Вы смотрите на упивающегося смертью, на человека, который едва не погубил вас, отец которого напал на вас и ваших друзей! Поттер, почему вы не бычитесь и не хамите, а просто… смотрите? Да, чуть осуждающе, но – спокойно! С пониманием… и – неужели испытующе? Неужели вы дали Малфою второй шанс? Но почему?!

Ради всего святого, Лили, почему?! Почему я не достоин второго шанса, почему ты меня ненавидишь?! Если бы ты знала, чем я готов пожертвовать ради того, чтобы все это не произошло, чтобы ты, прекрасная, добрая Лили, любила своего мерзкого Поттера и была счастлива в браке с ним, а главное – жива… и в твоих глазах не было бы такой ненависти. Но сделанного не воротишь, я виноват перед тобой, Лили. Ах, если бы ты знала, как я хочу, чтобы во взгляде твоих глаз, обращенном на меня, не было этого отвращения… пусть без любви, пусть – осуждающе, с непониманием, испытующе, но только не ненависть!

Но что же ты, Лили, можешь поделать, если я презираю Поттера, и это чувство вполне взаимно. У мерзкого Поттера твои глаза, Лили. И я этого гнусного Поттера…

Снейп заставил себя отвести взгляд и поспешно закончить завтрак. У него не было сил оставаться здесь. Размышления завели его в эмоциональный тупик и ему срочно нужна была разрядка. Конечно, он не посмеет сорваться при всех, хотя пыток подобно этой не было довольно давно.

Потому что это ужасно. Он почти произнес это мысленно, и лишь тогда понял, что значат эти слова…

Я ненавижу твоего сына, Лили.

Нет, нет, нет!

Даже если это правда… это не должно быть правдой! Я могу сколько угодно ненавидеть сына Джеймса Поттера, но я… не могу ненавидеть сына Лили! Это неправильно, глупо, бессмысленно…

Я не могу ненавидеть частицу тебя…

Но так же я не могу полюбить частицу Поттера.

Пятнадцать лет я был убежден, что в мальчишке больше от отца, чем от тебя, и это было достаточным мотивом для ненависти и презрения.

Что изменилось сейчас? Почему я усомнился?

***

Даже Гермиона признала, что Гарри в этом году стал учиться лучше. И дело не только в том, что один из профессоров перестал ставить ему «отвратительно» - зелья, в которых Гарри был бездарен вел весьма снисходительный к нему Слизнорт, а Снейп, искавший любого повода занизить Поттеру оценку, вынужден был ставить ему по защите если не «превосходно», то «выше ожидаемого». МакГонагалл хвалила его, Флитвик ни разу не задал дополнительного задания, и самооценка Гарри улучшилась, несмотря даже на депрессивный настрой из-за войны.

Кроме того, Поттер едва ли не впервые в жизни по-настоящему осознал, что он может победить. Не факт, что победит, и вряд ли это будет скоро, но еще никогда раньше и уж точно не в последний год, он не думал, что сумеет бросить вызов Волдеморту и не погибнуть. Эти мысли вызывали странную эйфорию, приподнятое настроение, и Гарри снова хотелось жить и бороться. Развиваться, чтобы в решающий момент нанести удар, а не только защищаться.

«Дорогой Гарри,
Позволь напомнить тебе о задании, которое я тебе дал на прошлом занятии. Очень важно получить истинное воспоминание, без этого дальнейшая борьба затруднительна. Я очень надеюсь на твой успех и жду тебя в субботу в восемь часов у себя.
Искренне твой,
Альбус Дамблдор»

Гарри вздохнул и скомкал послание. При первой же попытке узнать у Слизнорта настоящее содержание его беседы с юным Риддлом, он нарвался на конфликт и отношения были безнадежно испорчены. Поттер понял, что совершил большую ошибку, что к вопросу надо было подойти не напролом, а ненавязчиво, осторожно… теперь же шанс на внезапность был утерян, профессор будет подозрителен и несговорчив. Все эти «чаепития», которые был вынужден терпеть Гарри с начала учебного года, ушли коту под хвост.

Значит, надо искать другие пути.

Легилименция отпадала сразу. Если бы это был подходящий способ, Дамблдор бы сам не побрезговал им воспользоваться. Но как простой ученик может повлиять на профессора зельеварения?! Пусть даже любимый ученик, что сейчас уже не является истиной…



- Гарри, в чем дело? – спросила Гермиона шепотом, когда Поттер неслышно всхлипнул над своим котлом.

Гарри лишь махнул подруге, чтобы она не мешала. Урок подходил к концу, и ему стоило огромных усилий создать нужное настроение. Сейчас все выйдут, и они со Слизнортом останутся наедине… расчет оправдался.

- Гарри, мальчик мой, чем ты так сильно расстроен? – спросил профессор, заметивший слезы Гарри «несмотря» на все попытки Поттера их «скрыть».

- Все в порядке, сэр, не беспокойтесь обо мне, - пробормотал Гарри, безуспешно пытаясь застегнуть пуговицу на воротнике мантии, которую всегда расстегивал в душном подземелье. Во времена Снейпа тут наоборот вечно царил холод…

- Юноша, я могу предложить вам успокоительное. Нельзя в таком состоянии расхаживать по школе, мракоборцы встревожатся и начнут допрашивать вас…

- Мне безразлично, сэр, - резко сказал Гарри, выдавливая очередную слезу. – Я в любом случае обречен, ничего хуже со мной произойти уже не может…

- О чем ты, Гарри? – не на шутку испугался Слизнорт, помогая ему справиться с пуговицей.

- Волдеморт объявил меня своим личным врагом, - всхлипнул храбрый Избранный. – Министерству я нужен только чтобы рекламировать действующее правительство. В Орден меня не принимают, потому что я еще школьник. А Дамблдор отвернулся от меня…

- Не может быть, - ахнул Слизнорт, отступая на шаг от Гарри. – Альбус не мог так поступить…

- Он сказал, что я безнадежен и слаб. Он сказал, что и гроша ломаного не ставит на мою жизнь. У него есть дела поважнее, чем нянчиться со мной, когда я в следующий раз попаду в переделку…

- Я не верю вам, Поттер, - помрачнел Слизнорт и отступил на шаг. – Да, Альбус бывает жесток, но только не к вам! Вы же надежда всего магического мира, вы его личная надежда!

- И, тем не менее, - горько усмехнулся Гарри сквозь слезы и тяжело опустился на стул, положив голову на парту. – Я не оправдал его надежд. Он сказал мне, что нужно сделать для победы, но я этого не сделал. Я не могу этого сделать. Я обречен на поражение…

- Прекратите молоть чушь, Поттер, - профессор начал задыхаться от волнения и, махнув палочкой, призвал флакон с успокоительным. – Что бы ни произошло, Дамблдор не оставит вас, поверьте мне. – Он откупорил флакон и едва ли не силой заставил Гарри отпить немного. Остаток он выпил сам и бросил бутылочку в урну. – И что же он просил вас сделать?

Гарри вновь горько усмехнулся, что наверняка навело Слизнорта на мысль об истерике. Но Поттер хорошо вжился в роль, и ему теперь было бы трудно остановиться.

- Он попросил меня достать ваше воспоминание, - для верности он вновь всхлипнул. – Но я не вижу способа сделать это. Я никогда не был достаточно тверд в своих намерениях…

- Прекратите сейчас же, - оборвал его профессор и за плечо заставил подняться и повел к двери. – Отправляйтесь к мадам Помфри, пусть выдаст вам более сильное успокоительное. И поверьте, мистер Поттер, мое воспоминание никак вам не поможет. Убедите в этом Дамблдора и ваша уверенность к вам вернется. Не пытайтесь упрекнуть меня в упрямстве директора. Я лучше знаю, какая информация в моей голове важна, а какая – нет!

И он захлопнул дверь перед носом Гарри. Тот еще раз с запозданием всхлипнул, прокашлялся и грязно выругался. Что ж, всего лишь еще одна неудача. Придется придумать что-нибудь другое…



- Профессор, у меня сегодня день рождения, угощайтесь, - Рон протянул преподавателю коробку с конфетами.

- Ой, а можно мне еще одну, они такие вкусные! – залепетала Гермиона, протягивая руку к шоколаду.

- Да ты уже три штуки съела, - засмеялся Гарри и тоже угостился. Рон лишь улыбался и продолжал протягивать Слизнорту коробку.

Тот был явно раздражен: от него не могла укрыться резкая перемена настроения Гарри по сравнению со вчерашним. Но беззаботные веселые лица школьников не позволили ему сорваться, и он вежливо взял конфету и положил в рот.

Поттер задержал дыхание. Он и его друзья заранее выпили противоядие от зелья болтливости с каплей веритасерума, которыми конфеты напичканы под завязку. Еще секунда, и…

- Убирайтесь вон, наглый мальчишка, - Слизнорт побагровел и наверняка ударил бы Гарри, если бы находился достаточно близко. – Чтобы вы знали – у таких опытных зельеваров как я устанавливается иммунитет к большинству зелий! И не смейте больше докучать мне, иначе в своем тыквенном соке за ужином ощутите привкус отравы для пикси!

Еще никто всерьез не угрожал Гарри отравить его кроме Снейпа. Что ж, теперь на его счету два зельевара, люто ненавидящих его. И, однако, сдаваться нельзя. Завтра встреча с Дамблдором, и будет плохо, если воспоминание так и останется нераскрытым…



Праздник по поводу совершеннолетия Рональда Уизли подходил к концу. У Гарри от сливочного пива кружилась голова, сам виновник торжества обнимался с Гермионой прямо под огромным плакатом «Счастья и Успехов Дорогому Старосте!», Лаванда недвусмысленно намекала, что им надо бы наведаться в Выручай-Комнату, и Поттер направился в спальню за мантией-невидимкой и картой Мародеров. В царящей суете Нейл не заметит их исчезновения…

Прежде чем открыть портретный проем и потащить Браун наружу, Гарри оглядел карту. Коридоры были почти пусты, лишь несколько мракоборцев патрулировали тайные проходы. И лишь одна точка двигалась быстрее других, да так, что сомнений не оставалось: Слизнорт собирался покинуть школу! А значит, Гарри не сможет поговорить с ним до понедельника и к Дамблдору завтра явится ни с чем…

- Лав, милая, подожди меня здесь, мне надо кое-что уладить, - попросил юноша, нежно целуя девушку, чтобы она не обиделась. Потом стянул с нее мантию-невидимку, оставив у выхода в одиночестве, и поспешил сам покинуть гостиную. Он изо всех ног несся к выходу из замка, чтобы успеть. Поттер был невидим, но наверняка ужасно шумел – у него не было времени красться. Вслед ему раз или два слышались оклики, но Гарри был уверен, что его не будут преследовать – слишком быстро он двигался и еще и был невидим.

«Экспеллиармус!» - мысленно скомандовал он, едва завидев впереди толстую неуклюжую фигуру преподавателя зельеварения, тянувшую за собой огромный чемодан. Палочка выскочила из его внутреннего кармана и улетела прочь, в траву. До ворот оставалось всего метров сто, Гарри еле успел. «Инкарцеро!»

- Кто это?! – взвизгнул профессор. - Что вы себе позволяете?!

- Силенцио, - произнес Гарри и теперь Слизнорт беспомощно трепыхался, связанный, безоружный и немой. – Мобиликорпус.

Гриффиндорец потащил профессора в сторону запретного леса. Он знал, что ведет себя непозволительно, но на войне как на войне…

Едва оказавшись в тени деревьев, Гарри снял оба заклинания.

- Мне нужно воспоминание, - сказал он спокойно. – И я не отступлюсь, пока не получу его. Лишь потому, что я хочу выжить, профессор. А это – ключ к моему выживанию.

- Глупый мальчик, - осуждающе, чуть грустно, но без злобы сказал профессор, поднимаясь с земли. – Нельзя победить Волдеморта его же методами. Зачем ты похитил меня? Ты пытаешься доказать, что ты такой же как он, достоин быть его соперником?

- Обратите внимание – я сначала испробовал другие методы, - сказал Гарри. – Я просто пытаюсь получить то, что мне нужно.

- Это нужно не тебе, Гарри, это нужно Дамблдору. А ты даже не догадываешься зачем, просто слепо выполняешь его приказ. Не боишься ли ты стать пешкой, разменной фигурой, а, мальчик?

- Не боюсь, - отрезал Гарри. – Потому что я не участник партии. Я сам по себе. Просто мне нужна помощь Дамблдора и я ею воспользуюсь. Но чтобы ее получить, нужно обладать знанием, которое есть у вас в голове.

- И что ты будешь делать, Гарри? – холодно поинтересовался профессор. – Пытать меня?

- Нет, только если не возникнет крайней необходимости. Я все еще надеюсь, что вы согласитесь помочь мне добровольно…

- ГАРРИ! – послышался подобный грому голос у него за спиной, а вслед за ним – собачий лай.

- Хагрид! – ошарашено повернулся к лесничему Поттер. Такого поворота он не ожидал.

- Что это ты затеял, Гарри?! – великан удивленно переводил взгляд с юноши на профессора Слизнорта. – Это вы что – прогуляться решили перед сном?

- Вроде того, - мрачно буркнул профессор. – Проводи-ка нашего героя в школу, Хагрид, а я пойду по своим делам…

- Нет, - запротестовал Гарри. – Ступай, Хагрид, а мы с профессором поговорим немного!

- Вам мало, Поттер, что я не собираюсь доносить на вас мракоборцам? – возмутился Слизнорт. – Вы еще чего-то хотите?!

- Да, и вы прекрасно знаете чего! Уходи, Хагрид, тебе лучше этого не видеть!

Великан был явно в растерянности, поведение Поттера было непривычным и непонятным.

- Нет, Гарри, тебе сейчас надо в замок, - лесничий положил руку Поттеру на плечо и слегка притянул его к себе, заставляя опустить палочку. – Непозволительно так с профессором-то обращаться. Успокойся, дружище, ну же! Пошли-ка я тебя чаем напою…

И вновь Гарри пришлось отступить. И на сей раз он был уверен, что окончательно проиграл битву за воспоминание. Слизнорт покидает школу, чтобы больше в нее не вернуться, и в этом его, Гарри, вина. Даже Дамблдор теперь ничего не сможет сделать – профессор наверняка будет скрываться…



В субботу должна была состояться первая после зимнего перерыва тренировка, но Гарри был не в настроении заниматься этим. Чтобы не разочаровывать ребят, он попросил Рона на один день взять обязанности капитана на себя, а сам отправился в библиотеку. Лаванда сердилась на него, за то, что он вчера бросил ее, ничего не объяснив, и теперь сидела в гостиной с Парвати, обсуждая новую прическу Селестины Уорлок. Гермиона помогала первоклашкам с трансфигурацией, и Гарри оказался предоставлен сам себе. Он ругал себя на все лады за опрометчивость – он должен был быть хитрее в достижении своей цели, а он вновь пошел напролом и проиграл. Ладно, что уж теперь горевать. Что сделано – того не воротишь. Придется признаться Дамблдору в своем сокрушительном фиаско.

- Здравствуй, Гарри. Как дела в школе? – как всегда спокойно и приветливо улыбнулся ему директор, хотя не мог не знать о том, что произошло. Ну, или хотя бы догадываться.

- В целом ничего. Но вот некоторые нюансы… - Гарри не знал, как подойти к самому важному вопросу и надеялся, что Дамблдор спросит сам.

- Да, Гарри, мне известно насчет профессора Слизнорта, - сказал старик, грустно покачав головой. – Перед началом учебного года ты помог мне привлечь его в Хогвартс, а теперь не менее успешно отвадил его от школы навсегда. Профессор Снейп не будет тебе благодарен за то, что ему придется вести сразу два предмета.

Гарри тяжело вздохнул. Вот и еще одно жуткое последствие его непродуманного поведения.

- Простите, сэр, - искренне сожалея, пробормотал Гарри. – Я не хотел, чтобы так получилось, просто профессор Слизнорт был слишком упрям.

- Да, Гарри, я знаю, каким бывает Гораций. Но тебе не кажется, что даже в критической ситуации надо относиться к человеку с уважением? Тем более, если это твой преподаватель, и уж тем более, если он так хорошо относился к тебе прежде.

- Да, сэр, вы правы. Впредь я постараюсь не повторить своей ошибки.

Гарри чувствовал себя отвратительно. Он понимал, что куда лучше было бы, если бы он просто пришел ни с чем, а не предпринимал такие отчаянные попытки добиться своего. Действительно, Слизнорт не заслуживал такого обращения, хотя прежде и не очень нравился Гарри как человек.

- Жаль, что ты потерпел неудачу, - в голосе Дамблдора звучало такое разочарование, что Гарри захотелось провалиться под землю и никогда не вылезать. Он смотрел в глаза старому волшебнику и понимал, что больше никогда не посмеет пожаловаться на то, что ему не помогают готовиться к битве с Волдемортом. Ему пытались помочь. Он не сделал того, что должен был сделать…

- Я могу написать ему письмо и извиниться, - неуверенно предложил Гарри. Он не был уверен, что сможет найти нужные слова, чтобы все исправить, но готов был попытаться.

- Попробуй, - кивнул Дамблдор. – Тем более, что Гораций – действительно хороший человек. Ты бы видел, как он переживал после той сцены, что ты устроил два дня назад на его уроке.

Гарри невесело усмехнулся и тяжело вздохнул. Ему было стыдно, ужасно стыдно и обидно. Но директор, кажется, закончил этап порицаний и слегка улыбнулся:

- Мне даже пришлось пообещать, что я никогда тебя не брошу одного, так яростно Гораций защищал тебя. И знаешь… он поделился со мной воспоминанием. Только для того, чтобы ты не остался один.

Гарри тяжело вздохнул и начал бить себя по лбу кулаками, не хуже чем Добби, считающий себя виновным в некоем прегрешении.

- Я кретин, - заключил Поттер, с некоторой долей облегчения. – Я не должен был обижать его…

Дамблдор ничего не сказал на это, лишь с упреком посмотрел на Гарри за слишком резкие, но в целом справедливые слова. Дав ему некоторое время на более глубокое осознание собственной ошибки, директор заговорил:

- Оставь на некоторое время самобичевания и давай займемся делом. Я уже успел ознакомиться с воспоминанием профессора Слизнорта, а теперь хочу, чтобы его увидел ты…


Глава 24

Гарри пребывал в растерянности. Его муки совести перед профессором Слизнортом отступили на второй план после того, как он увидел воспоминание. Он понял, что был не так уж несправедлив… впрочем, нельзя судить человека слишком уж строго за то, что он поддался на обаяние талантливого слизеринца – Тома Риддла и рассказал ему то, что теперь делает Волдеморта практически бессмертным.

Поттер был и в самом деле обескуражен. Он только-только начал чувствовать себя чуть увереннее, совсем недавно он одержал над Темным Лордом маленькую победу, и вот, всего через несколько недель, он уже столкнулся с тем, что вряд ли сможет победить. Четыре крестража – все равно что четыре Волдеморта – плюс сам монстр, которого надо оставить напоследок, до которого вряд ли удастся добраться, даже если произойдет чудо и удастся уничтожить все крестражи.

Но Дамблдор смотрит на это более оптимистично – он обладает нужными знаниями и приложит все усилия, чтобы ослабить врага… и, заметив реакцию Гарри на новость о крестражах, директор вновь пообещал, что не оставит его один на один с врагом, что бы там ни говорило пророчество. «Это война не одного человека», - так сказал Дамблдор и Гарри ему поверил. Хотел бы поверить.

- Минус десять баллов Гриффиндору и отработка после уроков, Поттер! – злобно рыкнул Снейп, который наверняка был в курсе причины, по которой его вновь вернули преподавать зелья, а уроки защиты взял на себя сам директор. Наказание Гарри получил за то, что чихнул в подземелье, которое с возвращением Снейпа снова стало холодным. Но Поттер не стал спорить и искать справедливости – уж где-где, но тут ее не найти.

- Гарри, ты должен прекратить паниковать, - увещевала его Гермиона, мягко держа за руку к огромному неудовольствию Лаванды, прижавшейся к нему с другой стороны. – Война в самом разгаре, но сдаваться рано. Наши шансы не так уж плохи, - староста пристально смотрела своему другу в глаза. Более ясно она выразиться при Лаванде не могла. Как бы Гарри ни боготворил свою любимую девушку, о крестражах он рассказал только Рону и Гермионе. Во-первых, потому что они были его «соратниками» на протяжении долгих лет и им не привыкать к опасности. Во-вторых, Дамблдор дал разрешение поделиться только с ними. А в-третьих… даже о том, что рассказал двоим, Гарри успел пожалеть: он не хотел, чтобы его самые близкие люди знали об опасности и попытались помочь ему сражаться с врагом. Гарри по-прежнему не хотел звать их в бой. И в библиотеке он просиживал часами один, пытаясь найти что-то о крестражах и о том, как их уничтожить… И, несмотря на все это, он был немного разочарован тем, насколько спокойно отреагировали Рон и Гермиона на слова Гарри о том, что он отказывается от помощи. Они просто ушли, оставив его наедине с мыслями и больше не возвращались к этой теме. Они вообще стали реже разговаривать с Гарри, большей частью увлеченные друг другом. Они вместе обедали, вместе готовились к урокам в библиотеке, вместе гуляли… Каждый раз, когда Гарри пытался с ними заговорить, они были милы и приветливы, словно все в порядке, словно все как обычно. Но если Поттеру удавалось понаблюдать за ними со стороны, он обнаруживал, что они очень увлеченно и сосредоточенно шепчутся о чем-то, даже не пытаясь посвятить его в свои секреты. Что ж. Хотя по их лицам не скажешь, что эти секреты связаны с чем-то личным, Гарри решил не приставать. Он решил довольствоваться обществом Лаванды, которая всегда находила для него время и ничуть не изменилась.

- Приступайте к чистке котлов, Поттер, - отрывисто сказал Снейп, едва тот переступил порог класса. – Не забудьте надеть перчатки и никакой магии.

Гарри неторопливо принялся за работу, стараясь не видеть и не слышать профессора, проверяющего за своим столом домашние задания. Время от времени ему все же приходилось оборачиваться, чтобы взять чистящее средство, щетку или тряпку. Больше всего Гарри боялся, что Снейп заговорит с ним. Ничего хорошего он сказать не может и даже не попытается, а вот терпеть упреки, тем более справедливые, Поттеру вовсе не хотелось.

Вечер тянулся бесконечно, и что-то подсказывало Гарри, что это далеко не последнее взыскание, назначенное Снейпом ему в этом году. Да, теперь он отыграется за все месяцы, когда не мог найти повода придраться. Только ради этого Снейп должен был хотеть вернуться на прежнюю должность – чтобы доказать Гарри что он полное ничтожество и вновь лишить надежды стать мракоборцем. И все же вследствие хорошего отношения Слизнорта Гарри стал чуть менее бездарным в зельях. У него не все получалось, но он старался, чтобы похвалы профессора не были пустыми и бессмысленными. И все же кое-что важное было безвозвратно утеряно уже давно: интерес к предмету, без которого изучать его на высоком уровне просто невозможно. И Гарри размышлял, а не бросить ли ему малодушно уроки Снейпа?

За минуту до отбоя профессор велел ему убираться. В голосе его было столько презрения и желчи, что Гарри даже не решился ничего произнести. Он молча собрал тряпки и щетки, сложил в ряд вычищенные котлы и собрался покинуть класс, но у самой двери его окликнул холодный голос.

- Поттер.

- Да, сэр, - спокойно обернулся Гарри, но не посмел посмотреть в глаза ненавистному человеку.

- Завтра продолжите в то же самое время.

Гарри отстраненно подумал, что профессор ничего не говорил про второй день взыскания – ему было назначено только одно. Но какая разница? Спорить сейчас – значит потерять два десятка очков и обеспечить себе занятие на каждый вечер до конца недели.

- Да, сэр, - равнодушно повторил Гарри, стараясь не изменить выражения лица.

Он покинул класс, плотно прикрыл за собой дверь и чуть ли не бегом побежал наверх, в тепло и уют гостиной, в утешающие объятия Лаванды…



Весенний авитаминоз, огорчение из-за Слизнорта и постоянное чувство страха из-за бессмертного Волдеморта сделали Гарри уязвимым к холоду подземелий, в которых он провел два вечера подряд. На третий день он чувствовал себя настолько паршиво, что даже хотел отпроситься с занятий, но не решился: близятся экзамены и Гермиона с него шкуру спустит, если он расслабится сейчас после такого блестящего, по ее мнению, первого семестра. Пришлось поднапрячься и высидеть все уроки, а потом еще и написать работу по чарам.

Гарри понимал, что капитану не пристало пропускать тренировки команды, причем две подряд, но он просто не мог заставить себя пойти на площадку и залезть на метлу. Он вновь отправил вместо себя Рона, а сам остался в гостиной у жаркого камина, пытаясь сосредоточиться на электрических чарах.

На следующее утро Гарри проснулся с высокой температурой. Он тяжело вздохнул и выругался. Пойти к мадам Помфри – значит пропустить все уроки, получить дополнительные домашние задания и проваляться весь день в больничном крыле. Не пойти к целительнице – весь день мучиться дурнотой, насморком и кашлем, а к вечеру, может быть, само пройдет… Гарри выбрал второй вариант. Как-никак, а воину положено быть выносливым, а не бежать к врачу из-за насморка. Ну его, это больничное крыло.

***

- Минус десять баллов Гриффиндору и отработка вечером, в половине седьмого, Поттер! – с одной стороны, Снейп старался не переступать за рамки разумного, а «разумно» назначить наглому мальчишке взыскание в последние месяцы было затруднительно. Как ни противно это осознавать, поведение его улучшилось, если не считать недавнего инцидента со Слизнортом. И, как и следовало ожидать, никакого наказания щенок за нападение на преподавателя не получил.

Хотя определенная странность в его была заметна невооруженным взглядом… но Снейп не придал этому значения. Ну, давай же, Поттер, огрызнись! Как же я хочу загнать тебя в отработки до конца учебного года, только дай мне повод!

Но мальчишка молчал, как воды в рот набрал. Он, казалось, был настолько погружен в себя, что слабо осознавал происходящее вокруг. Глаза его были пустыми, бессмысленными… и даже поверхностное наблюдение за Уизли и Грейнджер тоже наводило на догадку о том, что что-то произошло, изменилось не в лучшую сторону… связано ли это со Слизнортом? Неужели сопляка мучает совесть?

Лили, неужели ты мало меня наказала…

Почему ты опять заставляешь меня сомневаться? Никогда у Джеймса Поттера не было на лице такого выражения грусти и обреченности, и это в очередной раз напоминает мне, что передо мной – не мой старый школьный неприятель, а всего лишь мальчишка с его внешностью и его фамилией… знаешь, Лили, в такие моменты мне трудно его ненавидеть. Хотя еще труднее полюбить.

- Приступайте к чистке котлов, Поттер. Не забудьте надеть перчатки и никакой магии.

Огрызнись, Поттер, умоляю тебя, огрызнись! Тогда я уже никогда не усомнюсь! Ты сейчас на грани моего терпения – я был свидетелем твоей низости и жестокости, и больше никогда я не усомнюсь в том, что ты – точная копия отца, только нахами мне сейчас!!!

Молчит. Жестоко, мрачно молчит. Как молчала ты, Лили, когда я нанес тебе оскорбление и так и не сумел подобрать нужных слов, чтобы вымолить прощение…

Медленно тянутся часы, мальчишка работает усердно, молча. Ни разу во время совместных отработок с Поттером-старшим Снейп не наблюдал у того такого рвения сделать работу как можно лучше. Неприятную, трудную работу под присмотром ненавистного врага…

Поттер, выругайся, скажи все, что ты думаешь, ну чего тебе стоит! Эти сомнения невыносимы. Ну почему, почему после всего произошедшего я не могу относиться к тебе как относился год назад – как к бесполезному, капризному кретину?

Потому что ты изменился.

Ты очень сильно изменился, глупый бездельник, и ты больше не похож на отца. Почти совсем не похож. Джеймс Поттер был лидером и не боялся смерти. Джеймс Поттер не задумывался дважды, прежде чем разоблачить того, против кого у него были доказательства. Джеймс Поттер не предупредил бы меня, если бы случайно выдал Волдеморту мое двуличие… Джеймс Поттер никогда бы не овладел ментальной магией, - никогда! – потому что для этого нужна сила воли, невиданная сила воли, а не упрямство и безрассудство, которыми он только и мог гордиться.

И все же Гарри Поттер безрассудно ринулся в министерство, едва враг пригрозил ему расправой над Блеком. Он бесцеремонно нарушил личное пространство Снейпа – залез в его Думосбор. Он напал на студента и поплатился за это едва ли не жизнью. Он напал на преподавателя и ему это сошло с рук… сколько еще нужно провести аналогий, чтобы сомнения окончательно отпали?

- Поттер.

- Да, сэр.

У Джеймса Поттера никогда не было в глазах такого страха. Сдерживаемой, скрываемой, но очевидной обреченности.

- Завтра продолжите в то же самое время.

Это несправедливо! Мальчишка, неужели ты не понимаешь, что это несправедливо! Я ведь не поймал тебя за руку на преступлении, я придрался к тебе! Давай, возрази, защити свой свободный вечер, ты ведь сможешь провести его куда более приятно, например, в компании Лаванды Браун.

- Да, сэр.

Только за это равнодушие его стоит возненавидеть. Потому что на такое равнодушие не был способен Джеймс Поттер. И уж точно не была способна ты, Лили. Так откуда это?

Его собственное, Снейп, его собственное. Он – не только смешение качеств двух людей, он – индивидуальность, единственная и неповторимая… и ты, глупый профессор, можешь сколько угодно сравнивать его со своим врагом или со своей любовью, но ни к одному из них приравнять не сможешь. Он – Гарри Поттер, который мог быть Гарри Снейпом, а стал тем, кем стал. Сиротой, нелюбимым племянником, шаловливым школьником, воином…

Лучше бы об этом побеспокоился, Снейп. Каким бы он ни был человеком, ты и сам знаешь, что он всегда будет бороться с тем же, с чем борешься и ты – с лордом Волдемортом. Так нельзя ли ради общей цели забыть, хотя бы на время, о его фамилии?

***

Гарри, погруженный в свои нелегкие мысли, не замечал, как бежит время. Он еще больше замкнулся и все больше времени проводил в библиотеке за изучением полезных для выживания заклинаний.

Он мало что замечал вокруг. Все чаще перекладывал обязанности капитана на Рона, но перед матчем со Слизерином все же взял себя в руки и несколько раз погонял ребят до седьмого пота. Однако на разработку стратегии сил и желания не хватило, придется надеяться на «авось». Да и вообще, Поттеру не казалось это таким уж важным… в свете того, что тот, с кем, согласно пророчеству, ему предстоит встретиться в смертельной хватке, бессмертен. У Волдеморта, как у персонажа магловской компьютерной игры, семь жизней. А у Избранного одна… должно быть, он для того и «избран», чтобы отдать свою одну и прихватить одну Тома Риддла… кто знает, что там в своем пророчестве увидела Трелони, может быть «рожденный на исходе седьмого месяца» был только первым избранным. А за ним последуют еще шесть… ну, при оптимистичном подсчете – а именно, подсчете Дамблдора – еще четыре.

Гарри не уехал в «Нору» на пасхальные каникулы. Лаванда нахмурилась и сказала ему, что он не должен депрессовать и все наладится, Рон с Гермионой тоже были недовольны, но все равно уехали… это разочаровало Поттера в друзьях. Он не мог требовать от них постоянной опеки, но был немного расстроен тем, что все оставили его. На целую неделю в замке не осталось никого, кто бы мог отвлечь его от дурных мыслей, заставить пообедать и вовремя лечь спать. Но он рассудил, что сам этого добивался. В одиночестве он может не бояться за безопасность друзей. И Гарри заставлял себя ходить на завтраки, обеды и ужины, вовремя ложиться спать, чтобы не раздражать мракоборцев, все еще охранявших гостиную Гриффиндора, а все свободное время отрабатывал движения палочки для специфических защитных заклинаний, доводил до автоматизма, учился вкладывать мощь… сколь бы дешевой ни казалась ему сейчас собственная жизнь, он собирался продать ее как можно дороже.



- Привет, как прошли каникулы? – весело спросила Джинни, с аппетитом набрасываясь на еду, едва усевшись за стол Гриффиндора. Она приехала со станции «Хогсмид» одной из первых.

«Лучше чем могли, - подумал Гарри. – Но хуже, чем хотелось бы. А как, собственно, хотелось бы?» Ответить на этот вопрос Поттер не мог, поэтому сказал:

- Хорошо. Тишь да благодать. Только вот бы еще и профессора разъехались – так вообще было бы здорово.

В этот момент в зал вошли Рон и Гермиона, держась за руки, многозначительно переглядываясь и как-то преувеличенно радостно улыбаясь.

- Привет, - сказала Гермиона, усаживаясь рядом с Гарри и легко хлопая его по плечу. Он ожидал дружеского поцелуя в щеку, но не стал настаивать и вернулся к еде. – Джинни, профессор МакГонагалл просила передать тебе, чтобы ты явилась к ней на дополнительные занятия, если хочешь прилично сдать СОВ. Она будет проводить консультации для пятикурсников по вторникам и четвергам после ужина.

В ответ Уизли лишь закатила глаза – Грейнджер в своем репертуаре. Не успели закончиться каникулы, как она вся в учебе. Гарри и сам чуть не подавился: он только-только собирался спросить о том, как у них дела, что нового, но был поражен этой деловитостью. Подруга даже не спросила о нем… впрочем, ладно. Это же Гермиона.

По другую сторону от Гарри села Лаванда, появившаяся в компании Парвати, и Поттер отвлекся от друзей. Ох, как же он изголодался по этим сладким горячим мягким губам, по этим блестящим глазам, нежному голосу…

- Мистер Поттер, мисс Браун! – ровно через пол минуты над ними раздался грозный шипящий голос их декана. – Минус десять баллов с Гриффиндора за недостойное поведение!

Ребята с трудом оторвались друг от друга и смущенно уткнулись в свои тарелки, продолжая хитро улыбаться. Инцидент не испортил радость встречи.

- Отличное начало семестра, - скептически заметила Гермиона, наливая себе тыквенного сока.

- Гарри, ты меня поражаешь, - сказал Рон. – Завтра тренировка, ты вновь решил пропустить? Нет, я понимаю, что ты по какой-то невероятной причине потерял интерес к квиддичу, но хотя бы сезон можно достойно доиграть?!

- Действительно, Гарри, - подала голос Джинни, - ловцом ты был отличным, и так страдал, когда в прошлом году был отлучен от команды… а в этом году… неужели это капитанство так на тебя повлияло?

- Возможно, - криво усмехнулся Гарри и отхлебнул тыквенного сока, чтобы скрыть лицо от друзей, которое, как он подозревал, выдало бы лишнюю тревогу.

Не капитанство, нет… страх. Страх перед войной, страх перед смертью, страх за друзей. Постоянное чувство обреченности, осознание того, что квиддич не поможет одержать победу.

- Гарри, - голос Гермионы прозвучал странно: то ли встревожено, то ли удивленно, и Поттер почувствовал, что каким-то образом все-таки привлек внимание.

- Что? – спросил он как можно более невинным голосом и тем самым еще больше выдал себя. Чувствуя себя невероятно глупо, он отвел глаза от пристально наблюдающих за ним друзей и увлеченно занялся жареной картошкой.

- Тебе своего сока мало, что ты взялся за мой? – мягко поинтересовалась Гермиона и Гарри только сейчас заметил, что случайно схватился за ее кубок.

- Прости, - промямлил он, суетливо подавая подруге чистую посуду и наливая новую порцию сока. – Я задумался.

Джинни начала рыться во внутреннем кармане, Лаванда ворчливо накладывала Гарри в тарелку мясо, приговаривая, что он выглядит истощенным, а Рон и Гермиона продолжали коситься на друга.

- Да, с тобой это случается, - сказала староста, - и в последнее время все чаще.

- Гарри, дружище… - неуверенно начал Рон, - если тебя что-то беспокоит… я имею в виду, больше чем обычно… поговори с нами, ладно? Не замыкайся…

Поттер кивнул, благодарно улыбнулся Лаванде и принялся жевать мясо, хотя и не чувствовал его вкуса. Суета за столом мешала его мысли и чувства, было невероятно трудно сосредоточиться.

- Вот, Рон, - сказала Джинни, достав, наконец, откуда-то из складок мантии небольшой мешочек и протягивая брату. – Фред просил тебе передать.

Послышался характерный звон золота, когда Рон прятал мешочек в свой карман. Гарри заметил, как друг украдкой поглядел на Гермиону, словно она должна понимать, что это значит. Поттер на секунду удивился, что братья должны были пользоваться посредником, чтобы передать деньги, но не успел сказать свою мысль вслух.

- Давайте поторопимся, - сказала Гермиона. – Я сегодня планировала еще составить вам расписание для подготовки к экзаменам.

И она с удвоенным усердием принялась за еду, толкая Рона в бок, чтобы он тоже не медлил.

- О, Великий Мерлин, неужели Рональд так вскружил тебе голову, что ты все каникулы провела с ним, а не со своими учебниками? – не без нотки язвительности, но, впрочем, дружелюбно спросила Джинни.

- Погоди, - до Гарри медленно, но неизбежно, начала доходить суть происходящего, - а вы разве…

- А ты, друг мой, тоже поторопись и хотя бы сегодня подумай над стратегией игры, - резко перебил его Рон, одарив многозначительным взглядом, тогда как покрасневшая Гермиона на огромной скорости поглощала еду, стараясь ни на кого не смотреть.

Гарри умолк и решил не компрометировать друзей. В конце концов, его это не так уж и касается. Все, что должно его интересовать – это нежное прикосновение Лаванды, которая провела каникулы с родителями, скучая о нем, о Гарри.

До конца ужина он не проронил ни слова, лишь изредка улыбаясь шуткам Джинни и кивая всем, кто с ним здоровался. Съев столько, сколько мог, он подождал, пока закончит Лаванда, помог ей подняться из-за стола и уже повел к выходу, как вдруг их окликнули.
- Лаванда, хм… ты не против, если мы украдем у тебя Гарри на часок? – смущенно спросил Рон, тогда как Гермиона стояла за его спиной, уверенная в необходимости предстоящего разговора.

- Ладно, - с легким разочарованием сказала девушка и на прощание сильнее сжала руку Гарри и торопливо направилась к выходу из Большого Зала.

Поттер был не очень доволен тем, что у него украли приятный вечер, или, по крайней мере, часть его, и решил поторопить друзей.

- Раз уж вы не были на каникулах в «Норе» и миссис Уизли не знает о том, что вас не было в Хогвартсе, то, полагаю, и мне знать не обязательно. Я все понимаю, ребята…

- Гарри! – сердито оборвала его Гермиона. – Это не то, о чем ты подумал! То есть… не совсем то, - она зарделась, но не отвела от лица друга решительного взгляда. – Мы с Роном совершеннолетние, и воспользовались этим… чтобы… в общем, мы кое-что сделали, чтобы помочь вам с Дамблдором, в поисках… - она понизила голос почти до шепота. – Ну, ты понял чего.

Лицо Гарри вытянулось в недоверии и страхе. Сердце забилось быстро-быстро, словно пытаясь покинуть грудную клетку и дать по голове сначала Рону, а потом Гермионе за то, что они посмели ввязаться в такую авантюру.

- Дружище, давай обсудим это в каком-нибудь спокойном месте, - сказал Рон, и Гарри решительно повел их по коридорам замка в поисках пустого класса. Лица друзей выражали уверенность в собственной правоте, и немного – вину. Поттер хотел как можно быстрее понять, в чем же причина их странного поведения… раз уж это не связано с их личными отношениями.

- Излагайте, - потребовал он, усаживаясь на преподавательский стол и наблюдая за тем, как друзья садятся на парты.

Гермиона неуверенно поглядела на Гарри, словно проверяя его эмоциональное состояние и способность воспринимать неприятные новости, а потом на Рона, словно ища поддержки. Тот подмигнул ей и слегка улыбнулся, после чего Поттер почувствовал себя виноватым. Насколько же мрачным и непредсказуемым он должен был стать в последнее время, чтобы даже самые близкие друзья начали бояться его реакции?


Глава 25

- Ну же, не тяните, - сказал Гарри уже чуть более мягко, щадя гермионины нервы.

- Дело в том, - начала, тяжело вздохнув, подруга. – Что мы провели каникулы не у родителей Рона, а у моих. Для этого была причина, и не только та, о которой ты подумал, - Гарри позволил себе слегка улыбнуться. Он не знал родителей Гермионы и степень их ханжества по поводу близости двух любящих людей, пусть даже школьного возраста, но более консервативными, чем мистер и миссис Уизли они быть не могли. – Мы проводили небольшое расследование, и квартира моих родителей в Лондоне подходила куда больше для постоянных аппараций, чем «Нора».

- Какого рода расследование? – вновь нахмурился Гарри, но все же приложил усилия и интонация его осталась спокойной и мягкой.

- Когда ты рассказал нам о крестражах и о том, что Волдеморт обсуждал этот вопрос только со Слизнортом… мы вдруг подумали, что кроме него и Дамблдора в замке были и другие волшебники, которые и поныне живы. И мы решили заняться тем же, что делал директор, а именно – расспрашивать людей, домашних эльфов, привидений – чтобы найти хоть зацепку, хоть намек на то, что могло стать крестражем.

- Мы поделились нашими планами с профессором Дамблдором, - сказал Рон, ободряюще сжимая руку Гермионы, - и он дал нам добро. Только предупредил, чтобы мы были осторожны и не лезли на рожон.

- А еще дал нам кучу защитных артефактов и амулетов, и ключ-портал на всякий случай, - подхватила Гермиона. – Так что ты не беспокойся, Гарри, мы позаботились о своей безопасности. Тебе не стоит волноваться за нас.

Поттер грустно вздохнул. Как они не понимают?

- Почему вы не сказали мне раньше? – спросил он все так же спокойно, только теперь эта интонация звучала приторно-фальшивой.

- Но, Гарри, мы же видели, в каком ты состоянии, - жалостливо начала Гермиона, из-за чего Поттеру стало противно. Он не хотел, чтобы его щадили, он хотел, чтобы его друзья держались подальше от Волдеморта, от опасности, от этой чертовой войны!

- Я мог бы быть вам полезен, - с некоторым равнодушием в голосе предположил он.

- Ты еще несовершеннолетний, Гарри, - попыталась оправдаться Гермиона. – И не можешь использовать магию вне школы. А мы пользовались ею весьма активно во время каникул… и продуктивно.

- Вот как? – заинтересовался Поттер. В чем-то они были правы. Действительно, они повели себя нехорошо, утаив от него свои планы, но если бы он знал заранее… если бы предполагал, какой опасности подвергают себя его друзья… он бы воспротивился и заставил их поклясться, что они забудут слово «крестраж» и про поиски вообще.

- Да, - воодушевился спокойной реакцией друга Рон. – Но позволь мы расскажем тебе по порядку. Начать мы решили с двух наиболее доступных и наиболее очевидных источников. Во-первых, школьный архив, в котором мы нашли имена всех студентов, учившихся в Хогвартсе одновременно с Риддлом хотя бы год…

- Ты знал, Гарри, что он уничтожил всех своих маглорожденных однокурсников, одного за другим всего через десять лет после окончания школы?! – гневно воскликнула Гермиона. Видимо, это известие шокировало ее, и Гарри мог понять, почему. Он слегка кивнул и понадеялся лишь, что подруга поймет, почему он никогда не упоминал об этом при ней. – Но некоторым удалось скрыться, и Дамблдор предложил нам поискать их семьи и попытаться расспросить. Конечно, шанс на успех слишком мал… но если среди них найдется кто-то, кто пересекался с Волдемортом и остался жив… эта информация будет нам полезна.

- Директор даже дал нам разрешение покидать школу на выходных, чтобы мы не теряли время до окончания учебного года, - продолжил Рон. Глаза его выражали одновременно гордость за собственную значимость для общего дела и вину за то, что не открылся перед другом раньше. Но это меньше всего беспокоило Поттера. Он хотел знать, чем занимались друзья, и раз уж они живы и здоровы и стоят перед ним, у него еще есть шанс уберечь их от опасности. - Кроме того, - продолжил Рон и смущенно хмыкнул, бросив косой взгляд на любимую девушку. – Мы решили расспросить домовых эльфов. Они живут дольше волшебников и память у них сохраняется дольше… а что, эти невидимые проныры вполне могут проникнуть в тайну, не предназначенную для их больших ушей. Они убирают не только коридоры и классы, но и спальни, и иногда им приходится иметь дела с личными вещами студентов. Мы решили – чем боггарт не шутит? – и направились в кухню…

Рон замялся, все же поглядев неуверенно на Гермиону. На лице ее застыло недовольное оскорбленное выражение. Заметив, что друзья смотрят на нее с любопытством, она раздраженно констатировала:

- Домовики меня не очень любят. Поразительно, до чего они трепещут над своим рабством. Зато общество Рона им пришлось по вкусу! – не без сарказма добавила она. – У него всегда найдется какой-нибудь каприз, который услужливые создания побегут выполнять!

- Гермиона, такова их природа, - словно оправдываясь, пробормотал Рон. – Вот ты, к примеру, можешь забросить уроки и бездельничать просто так? Да ты каждый раз беситься начинаешь, когда мы с Гарри предлагаем тебе подобное. Вот и для них тоже прислуживание – настолько естественно, что запретив им это ты сведешь их с ума…

- Да поняла я уже, поняла, - раздраженно перебила друга Гермиона. Лицо ее оставалось недовольным. – Давай больше не будем возвращаться к этому. Дело в том, Гарри, - пристально посмотрела она на друга, словно давая понять, что тема домовиков закрыта и пора возвращаться к делу, - что Том Риддл очень дурно обращался с домовиками, когда случайно встречал их. А когда случайно узнал как попасть на кухню… то приходил туда регулярно… и…

Гермиона задохнулась от ярости, на глазах у нее даже выступили слезы.

- Я понял, - негромко сказал Гарри, кладя руку на ладонь подруги и позволяя ей не объяснять в подробностях. Волдеморт издевался над домовиками. Тренировал на них заклинания. Возможно, даже непростительные.

- И они ужасно боятся даже вспоминать о нем, не то, чтобы говорить, - грустно заключил Рон. – И хоть мы не очень верим, что они могут дать какую-то поистине ценную информацию, мы попросили Добби, чтобы он поговорил со своими сородичами. Может быть ему эльфы хоть что-нибудь расскажут. И, Гарри… мы подумали, раз уж Кикимер теперь обязан тебя слушаться… может быть, ты прикажешь ему разнюхать что-то…

- Хорошо, - легко согласился Поттер. – Я поговорю с ним при первой же возможности. Но вы до чего-то докопались? Где вы были всю неделю каникул?

Гермиона вздохнула, собралась с мыслями и заговорила:

- Мы разыскивали соучеников Тома или их семьи и пытались хоть что-то узнать. Дамблдор поделился с нами своими собственными результатами, чтобы мы не повторяли его работу… но он по большей части расследовал, чем занимался сам Волдеморт после школы. Где работал, куда ездил… А поскольку тот вел весьма скрытный образ жизни, не так-то легко узнать, с кем он виделся помимо работы. Директор сказал, что опрос всех его потенциальных знакомых – трудная и кропотливая работа, но может принести немалую пользу…

Судя по оправдывающейся интонации Грейнджер, работа не принесла пока никакого результата. Гарри понимающе кивнул и стал ждать продолжения рассказа.

- Люди не доверяют нам, это главное препятствие, - сказал Рон. – Они еще хуже эльфов не желают ничего говорить, боятся. Как мы можем убедить их, что мы не причиним им вреда? Сначала мы говорили, что мы твои друзья…

- Спекулировали моим именем? – скептически уточнил Гарри.

- Да, - с вызовом подтвердил Рон. – В этом была необходимость. Но ты не зазнавайся друг, это действовало далеко не всегда. Когда мы стали говорить, что нас прислал Дамблдор, это стало действовать куда лучше.

- Не сомневаюсь, - усмехнулся Гарри. – И что же?

Гермиона вздохнула.

- Сколько бы нам ни рассказывали, этого все равно мало. Приходится отсеивать ложь, которой обросли факты с целью приукрашивания, всякие мелочи, не представляющие ценности… и после всего этого информации оказалось слишком мало. Только какие-то привычки, детские мечты, случайно оброненные фразы. Из всего этого можно извлечь слишком мало пользы, но, я думаю, мы на верном пути. Мы просто получили новое направление для поисков. Сам понимаешь, с другими факультетами Том Риддл общался только на первых курсах, когда еще не до конца понимал цену чистокровного статуса. О дальнейших его амбициях могут знать или догадываться только слизеринцы, но никто из них не стал даже общаться с нами…

Девушка замялась, и Гарри заметил, как она побледнела.

- Что? – сразу же спросил он. Гриффиндорка неуверенно поглядела на Рона, словно советуясь, стоит ли продолжать рассказ.

- Все равно ведь узнает, - вздохнул Уизли и продолжил: - Джек Гласс был маглорожденным и был слизеринцем на год младше Волдеморта. Мы узнали, что он каким-то образом выжил и скрывается в небольшом городке в Уэльсе. Мы отправились туда… и, хм, - Гарри внутренне сжался, потому что теперь побледнел и Рон, явно неуверенный, что следует продолжать. – В общем, этот человек и вся его семья… преданна Волдеморту. Они выторговали себе жизнь в обмен на ценные связи с маглами. Том уже давно строил план по порабощению людей, не владеющих магической силой, а для этого ему нужны были союзники, пользующиеся влиянием в мире маглов. Сам понимаешь, волшебнику не так уж трудно добиться расположения обычного человека, если… он этого действительно хочет. А Гласс хотел. И едва он узнал кто мы и для чего явились… он напал на нас и попытался сообщить своему хозяину.

- И как же вы выбрались? – спросил Гарри, у которого неожиданно пересохло в горле. Он еще раз напомнил себе, что раз его друзья сидят перед ним, значит все закончилось благополучно. Но ведь могло быть намного хуже!

- Дамблдор помог нам, - тихим, тоненьким голоском сказала Гермиона, заметив реакцию Поттера. – Он сказал, что мы можем звать его в любое время дня и ночи, и выдал специальные амулеты, как я уже говорила… он явился, и… ну, не думаю, что тебе интересны подробности, но все закончилось благополучно. К счастью, Гласс не успел послать сообщение своему господину. Дамблдор наложил легкий Обливиэйт на всех, кто нас видел, и Волдеморту вряд ли придет в голову проверять их воспоминания. Тем более, что в последнее время он не так часто наведывается к Глассам.

Гарри выдохнул. Он и не заметил, как задержал дыхание, и голова немного закружилась. Он не знал, совершенно не знал, как правильно себя повести. Благодарность смешалась с тревогой. Поттер не мог решить, как объяснить друзьям, что он чувствует. С одной стороны, он понимал, что не может изолировать их от реального жестокого мира. С другой – не мог допустить, чтобы боль и смерть коснулись их. Он этого не выдержит.

- Надеюсь вы понимаете, - сказал он наконец, услышал как хрипит голос и прокашлялся, - что если с кем-то из вас что-то случится, то мне больше не за что будет бороться?

Никогда еще лица друзей не были настолько ошарашенными. Никогда еще Гарри не признавал вслух своих страхов. А теперь, когда признал… они показались ему какими-то детскими, глупыми. Но разве может любовь быть глупой? Да, таковой она и является. И что же – не обращать на нее внимания?

- Зачем ты так говоришь, дружище? – растерянное лицо Рона покрылось красными пятнами. – Мы, в конце концов, всего лишь твои друзья – не родственники и даже не национальные герои. Мы не собираемся подставляться, ты не думай! Но на нас-то мир клином не сошелся… – по выражению лица Поттера Уизли понял, что сказал что-то не то и оборвал себя на полуслове.

Гарри покачал головой. Они действительно не понимают, что они хоть и не герои и не родственники, дороже них у него людей нет?! Действительно, даже если с ними что-то случится, он будет обязан продолжить битву, приложить максимум усилий, чтобы выполнить свое предназначение. Но тогда… тогда у него уже не будет мотива выжить, не к кому будет вернуться после сражения, не о ком заботиться… ни к кому и никогда он не сможет привязаться больше, чем к Рону и Гермионе.

Но может, это даже к лучшему? Может, Избранный должен быть одинок, чтобы не отвлекаться ни на кого во время выполнения своей миссии? Может, он должен не просто оставить их в стороне от войны, но потерять их насовсем, и тогда он не будет бояться заплатить жизнью за победу, тогда эта цена покажется не просто мизерной, но даже привлекательной. Если кто-то будет ждать его не дома, а там, по ту сторону жизни…

- Я клянусь тебе, Гарри, что сделаю все возможное, чтобы выжить и не подвести тебя, - сказала Гермиона, которая лучше Рона поняла своего друга. – Надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем оставаться в стороне. Поставь себя на наше место, а на своем представь… Сириуса. Что бы ты чувствовал, если бы он запрещал тебе лезть в битву, велел отсиживаться в безопасности, а сам бы пошел охотиться на упивающихся смертью?
Гарри кивнул и сглотнул ком в горле. Он не сомневался, что Сириус постарался бы сделать это. И так же он не сомневался в том, что все равно бы вступил в схватку с врагом.

- Спасибо вам, - глухим голосом сказал Гарри и поспешил выбежать из класса, чтобы друзья не заметили бусинки пота на нижних веках.

***

Это было бы смешно, если бы не было так ужасно.

- Мой Господин, мой Мерлин, идеал всей моей жизни… - ползала Белла на коленях перед Томом Риддлом, едва ли не целуя следы, оставленные на паркете его ступнями. – Что я могу сделать, чтобы заслужить вашу благосклонность? Скажите, Господин, только намекните! Я жить без вас не могу… умоляю, не отворачивайтесь от меня…

Снейп мог гордиться собой: амортенция получилась на редкость удачной.

- Заткнись, Белла, - прошипел Волдеморт, раздосадованный результатом собственного эксперимента. – Я не верю, что именно это глупец Дамблдор и бестолковый мальчишка называют любовью. Даже Альбус не оценил бы высоко вот это. Это… мерзко!

Темный Лорд стремительным шагом перешел на другой конец зала, оставив несчастную Беллу корчиться в муках на полу, захлебываясь собственными слезами вперемешку с признаниями. Снейпу не было жаль ее ничуть: жестокая преступница заслуживала и худших мучений. Любовь, порожденная амортенцией, может, и не настоящая, но боль причиняет самую что ни на есть взаправдашнюю.

Пожалеть следовало бы Тома – во всяком случае, так сказал бы Альбус – он не понимал, просто не был в состоянии понять, что Белла и без зелья любила его. Любила настолько сильно, насколько было способно ее черное прогнившее сердце. Она была готова на все и даже большее не ради власти, денег, известности, или чего-то еще… а лишь потому, что так желал Волдеморт – Господин ее души, красивый, харизматичный, с правильной жизненной позицией, обходительный… во всяком случае таким был Том Риддл, когда они познакомились. А сейчас… даже сейчас Белла с легкостью могла бы объяснить, что она находит в Томе. Могущество и силу, целеустремленность, преданность общему делу… как же она заблуждалась, бедная женщина.

- Господин, прикажете дать ей противоядие? – холодно предложил Снейп.

- Да, и поживее, - брезгливо буркнул Темный Лорд, отворачиваясь от малоприятного зрелища распластанной на полу своей приспешницы.

Когда все закончилось, в комнате повисла гробовая тишина. Снейп понял, что Беллатрисса никогда не простит ему этого унижения. И не важно, что это Темный Лорд приказал сварить зелье, а не выполнить его приказ – значит обречь себя если не на смерть, но на несколько дней тяжких мучений уж точно. И теперь Лестрейндж не даст ему прохода. Конечно, она не захочет расстроить своего господина, поэтому не нападет на Снейпа при нем, но Северусу теперь следует ждать удара в спину. Благодаря Джеймсу Поттеру и его прихвостням, у него давно развилось чутье на такие вещи…

- Любовь – великая сила, не так ли, Белла? – тихо, насмешливо спросил Господин.

- Это не любовь, мой лорд, - глухим голосом пробормотала упивающаяся.- Совсем не любовь, уж я-то знаю, что это должно было быть за чувство…

Снейп удивился, но не подал вида. Неужели этой жестокой женщине известны такие тонкие различия? Неужели она действительно способна любить, и теперь сумела сравнить свои чувства с действием зелья? Беллатрисса тем временем продолжила:

- Это глупая беспросветная одержимость. Отключается мозг, в нем остается только одна мысль: хочу, чтобы он был рядом, хочу, чтобы он был так же одержим мною…

- И чем же это отличается от любви? – глаза Темного Лорда заинтересованно блеснули. О, в том что этот монстр никогда ничего не поймет сомневаться не приходилось.

- Я… я затрудняюсь объяснить, Господин. Любовь может сделать человека несчастным… а это зелье – нет. Даже несмотря на то, что объект вожделения находится далеко… - женщина прокашлялась и гордо вздернула подбородок. – Всю душу наполняет счастье уже оттого, что этот человек существует.

«Надо же, - скептически хмыкнул про себя Снейп. – Даже этого монстра кто-то считает человеком».

- А ты что скажешь, Северус? – в голосе Волдеморта послышалась злоба. Очевидно, он считал, что зелье сварено как-то неправильно.

Зельевар лишь на секунду помедлил с ответом, чтобы его не посчитали смертельно напуганным.

- Искусственная любовь именно такова, как описала Беллатриса. Это зелье – самое лучшее, что я могу вам предложить.

Почувствовав атаку на мозг, Снейп не стал противиться, а просто подставил нужную картинку. К счастью, Темный Лорд не заметил обмана, и выражение его лица немного смягчилось.

- Допустим, - прошипел он. – А скажи мне, Северус, как влияет отношение субъекта к тому, в кого его надо влюбить, на действие зелья?

- Весьма заметно, мой Лорд, - вновь чуть помедлив, ответил Снейп. – Если искусственные чувства вступают в конфронтацию с истинными, то все зависит от степени отравления Амортенцией. Кроме того, разум может подсказать человеку, что на самом деле происходит… И тогда жертве будет легче сопротивляться.

Темный Лорд приблизился к Снейпу почти вплотную и очень пристально поглядел ему в глаза. Нечасто Волдеморт удостаивал своего шпиона таким вниманием, и Северусу стало не по себе. Боковым зрением он заметил, как хищно осклабилась Лестрейндж…

- Как ты думаешь, друг мой, - приторно-сладким голосом спросил Господин, отчего Снейпа стало мутить. Но он заставил свое лицо оставаться беспристрастным, - какой должна быть доза этого зелья, чтобы Гарри Поттеру не хватило силы воли противостоять?

Снейп не мог поверить, что Темный Лорд всерьез собрался отравить Поттера. Во-первых, чтобы врага превратить в друга, пусть даже столь сомнительной полезности, нужна немалая доля зелья. Во-вторых, с чего он взял, что мальчишку так легко выпустят из замка? И, наконец, почему не поручил ему, Северусу, самолично напоить Избранного? Но, как раз это и не было трудным вопросом: Темный Лорд наверняка не хотел подставлять своего шпиона. Но тогда кто и как? Неужели Том уверен, что ему скоро удастся самолично встретиться с Поттером, чтобы приворожить его? Странно все это… надо будет доложить Дамблдору.

Вот уж старик повеселится! Риддл решил разить врага оружием врага… Любви противопоставить искусственную любовь.

***

Очередной сигнал тревоги поступил в первом часу ночи. Внимание привлек мракоборец Нейл, который самовольно покинул пост и пытался покинуть замок. Его задержали и отправились в башню Гриффиндора, чтобы выяснить, все ли в порядке, никого ли не ранил предатель. Но там мракоборцев ожидала неожиданная картина: посреди жуткого беспорядка и остатков недавнего праздника стояла Гермиона Грейнджер и держала в руке десяток палочек, столько же студентов с разных курсов лежали на полу обездвиженные. Поттер, с искаженным безумием лицом, стоял посреди гостиной с палочкой наизготовку, явно с трудом себя контролируя. Остальные студенты опасливо замерли каждый на своем месте и ожидали указаний.

- Что происходит? – схватилась за сердце МакГонагалл.

- Я не понимаю, - пробормотала бледная как смерть староста. – Они все как с ума посходили… а Гарри… он тоже… но…

Учитывая, что этот бессвязный лепет был произнесен заучкой и умницей Грейнджер, повод для беспокойства был еще какой. Гарри никак не отреагировал на появление взрослых. Палочка в его руке дрожала, глаза бегали из стороны в сторону, грудь в такт дыханию вздымалась судорожно и неохотно…

- Всем разойтись по спальням, - скомандовал Грюм, подошел к старосте и забрал у нее все палочки, в том числе ее собственную. Поттера он оставил на потом, когда в радиусе поражения не останется случайных свидетелей. Мальчишка силен, и в таком неуравновешенном состоянии может что-нибудь учудить.

Студенты, способные передвигаться, разошлись по спальням, МакГонагалл, с помощью мракоборцев, левитировала заколдованных ребят в больничное крыло.

- Парень, опусти палочку, - имитируя мягкую интонацию Дамблдора, велел Поттеру Грюм. Старый мракоборец не хотел применять силу без крайней необходимости. Слишком уж много непонятных вещей происходит вокруг этого мальчишки, и не стоит лишний раз рисковать…

Рука с палочкой задрожала сильнее, Грозный Глаз приготовился применять всевозможные щиты… Поттер лихорадочно сглатывал, ему явно не хватало воздуха, но через несколько невероятно долгих секунд пальцы его словно против воли хозяина разжались и палочка с глухим стуком упала на ковер.

- Молодец, Поттер, - облегченно выдохнул старый мракоборец, но не расслаблялся: этот юноша и раньше показывал нехилую стихийную магию, а столкнуться с ней сейчас было бы очень некстати. – А теперь сядь на диван.

Но Поттер не пошевелился, так и продолжая стоять с вытянутой вперед рукой, словно даже не вполне понимая, кто перед ним находится. Грюм невербально призвал его палочку и присоединил ее к остальным, изъятым сегодня вечером, во внутренний карман мантии.

- Поттер, попробуй объяснить, что с тобой происходит, и тогда я, может быть, смогу помочь…

Парень замотал головой и неуверенно сделал шаг в сторону спальни. Потом дернулся к выходу… через секунду как-то странно всхлипнул и в результате остался на месте. Все это выглядело более, чем странно, тем более что Избранный вдруг опустился на ковер и обхватил голову руками…

В гостиную явился, наконец, Дамблдор в сопровождении Флитвика и Снейпа.

- Аластор, изложи вкратце, что произошло, - велел директор, проверив состояние своего любимого ученика.

- Как раз это я и собирался выяснить после того, как угомоню Поттера. Грейнджер! Излагайте! У меня сложилось впечатление, что вам пришлось в одиночку справляться со сложившейся ситуацией…

- Мне Гарри помог, конечно, - тут же сказала девушка и по всему было видно, что она готова разреветься в любую секунду. – Но он и сам… да вы видели. В общем, мы праздновали победу в чемпионате, и все шло замечательно, но вдруг…

***

- Эй, как это еще никто не попробовал подобную вкуснятину?! – возмутился Рон, распаковывая яркую коробку ликерно-шоколадных дракончиков. И хотя все уже были сыты по горло сладостями и сливочным пивом, многие тут же сгрудились вокруг рыжего, растаскивая лакомство. Гарри успел прихватить несколько конфет для себя и Лаванды, прежде чем коробка опустела.

Приятная тяжесть сытости в желудке, эйфория, созданная сливочным пивом в сочетании победы, тепло любимой девушки рядом – все это так благодушно влияло на Поттера, что он даже не беспокоился о том, что на них смотрят младшие студенты, и что МакГонагалл наверняка осудила бы их за такое поведение… но все, что было важно в ту секунду –Лаванда, уют гостиной, привкус ликера и шоколада на ее губах…

…И вдруг что-то пошло не так. Поцелуй вдруг показался Гарри холодным и пустым, в глазах Лаванды читалось то же разочарование. Что-то невероятно ценное было утеряно, отчего становилось больно и страшно, и это что-то надо непременно найти, иначе смысла в жизни не будет. И найти надо срочно, и Гарри знал, где это искать.

Нужно что-то могучее, темное, прекрасное в своей ярости, мечущее молнии в гневе, снисходительное в своем величии… Том Риддл. Волдеморт. Преклонить перед ним колени, дать ему то, что он так страстно желает – победу, лишь бы он был доволен…

- За Темного Лорда! – сказал знакомый хрипловатый голос, и повернувшись налево, Поттер увидел как Рон поднял бутылку со сливочным пивом и многие последовали его примеру.

- За Темного Лорда! – повторило множество голосов вокруг и у Гарри заболела голова.
Он знал, что не должен так думать, что это ужасно и подло – ненавидеть Волдеморта. Но умом он помнил, что когда-то ненавидел и собирался уничтожить этого монстра, а сейчас… что может быть прекраснее служения ему, что может быть лучше, чем получать его внимание и снисходительность, чего не всегда бывают удостоены даже самые сильные и влиятельные упивающиеся…

- За Темного Лорда, - словно эхо, повторил его голос и от этих слов стало так тепло на душе, так сладко и легко. Надо сейчас же, немедленно разыскать его и сказать все теплые и добрые слова, которых он заслуживает, признаться ему в… признаться…

- Экспеллиармус! Петрификус Тоталус! Экспеллиармус! – послышался вопль Гермионы. Гарри всегда доверял подруге, и у него не было причин не последовать ее примеру. Он обезоружил двух семикурсников, торопившихся на выход вслед за мракоборцем Нейлом, который секунду назад восхвалял Волдеморта… но через несколько мгновений черный туман злости накрыл его разум. Как смеет эта девушка нарушать торжество и радость момента? И почему… с какой стати ему самому захотелось выхватить палочку и заколдовать всех, кто тепло отзывается о Волдеморте? Неужели это… ревность?

- Нет, нет, нет, - пробормотал Гарри, хватаясь за голову и беспорядочно топчась в центре гостиной.

- Гарри, что с тобой? – подбежала к нему Грейнджер. Удивительно, как легко и быстро справилась она с дюжиной учеников. Только вот зачем ей это понадобилось?

- Что происходит, Гермиона? – спросил дрожащим голосом Поттер.

- Это ты мне объясни, что происходит! Что за бред вы несете?! Почему… восхваляете Того-Кого-Нельзя-Называть?! ГАРРИ! Экспеллиармус!

- Не нападай на меня, Гермиона, - Гарри удержал палочку. И когда успел достать ее?

Разум подсказывал, но как-то очень тихо и неубедительно, что Темного Лорда любить нельзя. Просто неправильно… но это было такое прекрасное и легкое чувство… и от мысли, что любить его нельзя, на глаза просились слезы, в душе появлялось что-то такое полыхающее черным пламенем, причиняющее адскую боль…

- Я не должен восхвалять его, - сказал Гарри и почувствовал, как его начинает подташнивать от боли. – Он убил… моих родителей. – Неужели у него были на то весомые причины? – Он убил Седрика… - Тот просто оказался не в том месте не в то время. – Он убил тетю Петунью. – Потому что она мешала моему Господину прийти ко мне и подарить любовь. – Он… он пытался убить меня… - но только потому, что я не отвечал на его чувства взаимностью. Я неблагодарный, черствый урод. Я не достоин и пальца его… но… почему, почему я так долго заблуждался? – Гермиона… сделай что-нибудь. Я сошел с ума.

- Гарри, опусти палочку, пожалуйста, - в ее голосе звучали умоляющие нотки, и это раздражало. Как можно любить человека, который способен так унижаться? Да и вообще Темный Лорд терпеть не может грязнокровок… он был бы рад, если бы я ее… - Гарри, нет!

На окраине разума стучало слабое воспоминание – она была моей подругой много лет. Я любил ее, прислушивался к ее мнению… но сердце отказывалось принимать эту информацию. Это неправда, это невозможно – любить ее, когда в мире есть Том Риддл! Но мозг подсказывал другое – в мире есть магия, способная затуманить разум и чувства… но как понять, был ли я под заклятьем долгие годы, или сейчас произошло что-то неправильное? Лишь один способ есть понять это – встретиться с Томом и…

- Гарри, опомнись, прошу тебя! – надоедливая девчонка… маловероятно, что дружеская любовь по отношению к ней не была навеяна черной магией… такую нельзя полюбить добровольно.

А ведь я любил Лаванду Браун. Гарри окинул взглядом комнату и увидел красивую светловолосую девушку, обездвиженную и без палочки. Кто она такая? Что за тьма нашла на мой рассудок, что я заинтересовался ею? И почему… почему все так резко изменилось теперь?

Гарри не мог понять. Его чувства перемешались, разум не мог мыслить здраво из-за нахлынувших сомнений. Что-то во всем этом было неправильно, и… правильнее всего было бы довериться кому-то, кто поможет разобраться. Но кому доверять? Грязнокровке, которая наверняка не удостоилась бы снисхождения Темного Лорда? Нет, кем бы ни был этот кто-то, кто сможет помочь, в гостиной Гриффиндора его нет.

Но где же есть? Кто в Хогвартсе способен объективно оценить Господина? Только один его верный слуга – Снейп… Но ведь профессор – шпион! И Гарри убедился в этом уже несколько раз, а это значит, что Темный Лорд доверяет предателю, его надо предупредить…

Поттер застонал от отчаянья, и Гермиона вновь позвала его по имени. Он не отреагировал на это. Он запретил своим ногам двигаться с места, пока хоть что-нибудь не станет ясно. Разум подсказывал, что все это неправильно, но сердце упрямо рвалось из груди к Волдеморту. Откуда взялось это теплое нежное чувство к убийце и маньяку?

Да, именно чувство опасности остановило Гарри от решительных действий. Он знал, что провинился перед Темным Лордом, и какой бы сильной ни была тяга к нему, торопиться не следует. Добиваться прощения и расположения надо не торопясь, тщательно все продумав и взвесив…

- Что происходит? – словно сквозь двойной слой ваты донесся до ушей Гарри чей-то испуганный голос.

- Я не понимаю, - жалобно сказала Грейнджер, но с ноткой облегчения в голосе. – Они все как с ума посходили… а Гарри… он тоже… но…

Решить надо сейчас. Немедленно. Ослабевший разум все же подсказывал решение – убраться сейчас как можно дальше, ведь эти люди, что пришли, не отнесутся с пониманием к его расправившим крылья теплым чувствам.

Но все же… все же…

Черт бы их побрал эти сомнения.

- Парень, опусти палочку, - сказал Грозный Глаз Поттеру и тот почувствовал себя загнанным в угол. Сейчас мракоборец узнает о его мыслях и мечтах и лишит его последней надежды на счастье…

«Сражаться с ним было бы неправильно, - подсказал разум. – Этот человек бывает груб, но еще никогда не причинял мне вреда. Я мог бы ему довериться… или хотя бы выслушать совет. Да, я знаю заранее, что он мне скажет. Он против моего Господина… как раньше был против я. Он все еще ослеплен страшной магией и не понимает чудесной магии любви… с ним нельзя ссориться. С ним надо сотрудничать, или хотя бы… перехитрить».

- Молодец, Поттер, - в голосе было такое нескрываемое облегчение, что Гарри даже стало смешно. Старый мракоборец ни в чем его не заподозрил. – А теперь расслабься и сядь на диван.

Нет, на диван не хочется. Хочется… к нему. Хочется кричать и разрывать все что попадется на пути от беспомощности. Как же больно… как больно. Мама, зачем ты сделала меня его врагом? Почему ты не перешла на его сторону? Потому что ты была грязнокровкой, мама…

В мозгу мог бы взорваться ядерный снаряд, и тогда последствия были бы легче. Мама, как мог я усомниться в тебе в пользу этого ур… Темного Лорда? Отец… почему ты не любил его, почему боролся с ним? Мне стыдно за тебя, отец…

Еще один ядерный снаряд вышел из-под контроля. Ты был жестоким, отец, таким же как и он, но почему вы враждовали? Ты унижал человека, который потом предал его, так почему же ты был его врагом?!

И я ведь тоже должен ненавидеть его, так почему же я не могу?

- Поттер, попробуй объяснить, что с тобой, и тогда я, может быть, смогу помочь…

Нет, нет, мне помощь не нужна. Не ваш ли предводитель говорил, что нет магии более сильной, чем любовь? Так вот, моя любовь зовет меня…

Сириус, ты был моим последним родным человеком. И ты тоже враждовал с ним… Ты погиб, Сириус. А я тебя любил…

Третий взрыв был уже не таким болезненным и неожиданным, он был скорее… приятным. Настоящее чувство наполнило душу. Настоящая любовь, привязанность, дружба, тепло и нежность… Прости меня, Гермиона, простите все, что усомнился в вас.

Прости меня, Том, теперь я не смогу прийти к тебе. Я люблю тебя, Том, но их я люблю больше. Ах, как же больно!

У Гарри подкосились ноги, и он упал на ковер. Том, Том… ты делаешь меня несчастным, заставляя делать выбор не в твою пользу. Но их я люблю больше и… честнее. А чувство к тебе навеяно магией, теперь я это точно знаю. Прости Том, но ты не знаешь силы любви. И ты выбрал неверный способ, чтобы понять ее.

- Аластор, изложи вкратце, что произошло, - этот голос окончательно поставил все на свои места. Боль не прошла, но переносить ее стало легче. В этой боли появился смысл.

- Как раз это я и собирался выяснить после того, как угомоню Поттера, - послышался ворчливый голос Грюма. - Грейнджер! Излагайте! У меня сложилось впечатление, что вам пришлось в одиночку справляться со сложившейся ситуацией…

Гарри краем уха слушал рассказ Гермионы и словно со стороны наблюдал за собой. Ему становилось стыдно, страшно… К концу рассказа он с трудом поднялся и подошел к подруге.

- Гермиона… прости, - негромко сказал он, но твердо уверенный в том, что так будет правильно. Он смотрел подруге в глаза и очень старался увидеть в них что-то… очень важное, но не видел. – Я не хотел напугать тебя.

В этих глазах должно быть что-то… что-то родное и незаменимое. Но в глубине зрачков плескался лишь страх. Гарри знал, что это не ее вина, что он не может увидеть… это только его вина и его нового непонятного чувства, которое мешает видеть правду.

«Я люблю тебя, Гермиона, - подумал он. – Прости, что усомнился в этом. Я люблю тебя».
И вот они, наконец, - родные карие глаза, внимательные, встревоженные. И в них не страх, а теплое и драгоценное чувство, делающее людей родными и близкими.

«Спасибо тебе, Гермиона, что простила меня. Что все еще веришь в меня. Я вас не подведу, друзья».



Глава 26

Гарри облегченно отвернулся от Гермионы и поглядел теперь в глаза Дамблдору.

«Сэр, вас я тоже люблю и никогда не предам. Спасибо, что не усомнились во мне».

Директор, казалось, угадал эти мысли Поттера, и лишь слегка кивнул в ответ. Гарри облегченно вздохнул и повернулся к Снейпу. Тот выглядел как всегда мрачным и враждебным, но и весьма встревоженный тем, что ему пришлось наблюдать несколько секунд назад.

«Вас, профессор, я не люблю. Но ненавидеть вас тоже больше не могу. Я во многом вас понимаю… и, пожалуй, прежний тон общения будет вполне приемлем».

- Профессор Снейп, как вы думаете, - произнес Гарри, с трудом заставляя свой голос звучать твердо. – Это Амортенция?

- Возможно, - высокомерно буркнул профессор, смерив студента презрительным взглядом. Но в глазах его… не было злости. Была лишь пустота. Хотя, возможно, это особенность черных глаз – в них очень трудно читать выражения. Ничем другим шпион со стажем также никогда не выдавал своих чувств – только в те моменты, когда хотел, чтобы собеседник заметил его презрение и ненависть.

- Тогда я отправлюсь в больничное крыло? – спросил Гарри у Дамблдора.

- Да, мой мальчик. У мадам Помфри должно быть достаточное количество противоядия.

Гарри кивнул, и, гордо расправив плечи, направился к выходу из гостиной. Уже толкая портрет Полной Дамы, он услышал за спиной требовательный голос МакГонагалл:

- Мисс Грейнджер, сопроводите Поттера и объясните мадам Помфри, что произошло. Насколько я знаю, диагностировать отравление Амортенцией не так-то просто.

Гарри молча шел по коридорам, торопливые шаги Гермионы рядом успокаивали. Он не знал что сказать, да и не был уверен, что должен что-то говорить. Просто шел вперед, не обращая внимания на внутренние противоречия. Как и говорил в начале года Слизнорт, Амортенция не может подарить настоящую любовь. Лишь грубую пародию, которая в силу могучей магии затмевает собой все остальное. Гарри был благодарен судьбе за то, что волшебство его собственной любви оказалась сильнее магии зелья.

«Мама… папа… простите меня, что усомнился в вас…»

- Гарри, как ты? – мгновенно отреагировала Гермиона на его судорожный вздох. Просто больше не было сил сдерживаться. Да и перед кем теперь держать лицо? Разве подруга не доказывала многократно, что ей можно доверять на сто процентов, можно не скрываться и не притворяться.

- Я усомнился, Гермиона, - сказал Гарри, тревожно оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушает. Потом он сдернул с носа очки, запихнул их в карман и раздраженно смахнул со щек несколько соленых капель. – Не должен ли я пожалеть Тома и попытаться изменить его жизнь, вместо того, чтобы уничтожать? Никто и никогда не пытался подарить ему любовь, показать, что это такое, а сейчас уже поздно. А главное – в чем тут его вина? Теперь он пытается понять силу любви, но не может этого сделать. Он с самого рождения был ее лишен – его мать бросила его на произвол судьбы, выбрав себе простой путь – смерть. Вся жизнь в приюте была наполнена безразличием и жестокой конкуренцией – как мог он там получить хоть кроху любви? Волдеморт не сам стал тем, кто он есть сейчас – таким сделали его окружавшие его в детстве люди. И теперь… я думаю: исчезнут ли все эти сомнения, когда я выпью антидот? Должны ли они исчезать? Все так противоречиво и так… неправильно. До сих пор я не сомневался, что Волдеморт – мой враг, и я должен использовать все возможности, чтобы уничтожить его крестражи и его самого… но теперь… Гермиона, ты хотя бы понимаешь, как все изменилось теперь? На протяжении нескольких месяцев Дамблдор показывал мне образы из детства и молодости Тома Риддла. Они внушали мне раздражение и… презрение. Да, теперь мне стыдно за эти чувства, но это было так. Теперь же… ты только представь, Гермиона, что было бы, если бы хоть один человек своевременно подарил Тому любовь…

- Гарри, - мягко перебила его Гермиона. Она выглядела расстроенной и явно хорошо поняла и прочувствовала, что сказал ей Поттер. – Я понимаю, о чем ты говоришь. Это все очень печально, но ничего изменить уже нельзя. Я не знаю, что делать вообще, но я знаю, что надо сделать сию секунду. Постарайся запомнить все эти мысли и чувства, отложи их в памяти, чтобы потом проанализировать. Потом, на свежую голову… когда ты примешь антидот. Амортенция временно меняет структуру личности, и когда ты придешь в себя, твои чувства перестанут быть продиктованными извне. Но память о произошедшем останется. Поэтому идем, Гарри, подскажем мадам Помфри что с остальными.

Гарри кивнул и вновь зашагал по коридору, окончательно стирая с лица признаки своей слабости.

- Мне страшно, Гермиона, - сказал он, когда они были уже у самого входа в больничное крыло. – Я должен убить его, но что, если я не смогу? Он все же человек или когда-то был им. Что, если… он все еще может быть другим? Может измениться, раскаяться? А смерть лишит его этого шанса. Что же делать, Гермиона?

- Я не знаю, - негромко сказала девушка, напуганная его словами. – Давай подумаем об этом позже. А сейчас идем.

И она решительно распахнула дверь в больничное крыло и, едва увидев мадам Помфри, ухаживавшую за бессознательными студентами, направилась к ней, чтобы объяснить происходящее. Гарри тем временем приблизился к ближайшей кровати, на которой лежала Лаванда.

«Прости меня за сомнения, любимая. Ты всегда так добра ко мне, я не хочу тебя потерять. Я бы не променял тебя ни на кого, будь я в здравом уме. Прости, если сможешь».

Через пару минут вновь приблизилась Гермиона, держа в руке небольшой кубок с прозрачной жидкостью, резко пахнущей гноем бубонтюбера.

- Это антидот, Гарри, - сказала девушка. – Выпей.

Он взял кубок, поднес к губам, стараясь не дышать…

- Мисс Грейнджер, вы не поможете мне с остальными? – попросила мадам Помфри, суетливо семеня между рядами кроватей, на которых лежали гриффиндорцы.

- Конечно, мадам Помфри, - мгновенно откликнулась Гермиона, спеша на зов целительницы и на ходу начиная выполнять ее указания.

Гарри убрал кубок от губ, так и не отпив ни капли. Он вновь сомневался, и сомнения причиняли боль. Надо принять решение – отказаться от озарения и забыть о возможной светлой стороне Темного Лорда или все же остаться при этом новом знании и постоянно терпеть душевную боль от потери любви, пусть и не настоящей. Дать шанс монстру или окончательно и бесповоротно объявить ему войну?

Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Гарри вылил свою порцию противоядия в ближайший вазон с цветком. В конце концов, он себя вполне контролирует, а если что-то изменится – никогда не поздно попросить еще одну дозу антидота.

Он старался вести себя достаточно естественно, чтобы никто не заподозрил, что он не принял лекарство. Он изображал мрачность и раздражение, помогая мадам Помфри и Гермионе, ворчал что-то о том, что ненавидит Темного Лорда с его фокусами и удивлялся, как это он мог вообще подумать о нем, как о хорошем человеке.

Но на самом деле был погружен в свои мысли. Когда Дамблдор твердил о силе любви, он наверняка имел в виду что-то подобное. Во-первых, такой подход еще никогда не применялся в борьбе с Темным Лордом, а значит, его недейственность не доказана. Во-вторых, не он ли показывал Гарри все, за что Волдеморта можно пожалеть, а не осудить?

Потом мысли переключились на Тома. Интересно, чем он руководствовался, когда присылал в башню Гриффиндора конфеты с любовным зельем? А еще один не менее важный вопрос – кто именно подсунул отравленную сладость? Значит ли это, что теперь в Хогвартсе есть лояльный Упивающийся Смертью? Или это происки того же Снейпа, который решил выполнить поручение Темного Лорда потому что был уверен, что контролирует ситуацию?



Как и следовало ожидать, на следующее утро Большой Зал гудел как растревоженный улей – вся школа мгновенно узнала о происшествии в гриффиндорской башне, когда там отмечалась победа в игре за кубок. Поскольку фатальных последствий не было, то для других факультетов это выглядело как чья-то глупая шутка. Для слизеринцев и проигравших рейвенкловцев это был повод позлорадствовать, хаффлпафцы были встревожены и подозрительно косились на еду во время завтрака. Впрочем, Дамблдор заверил всех, что в Большом Зале питаться совершенно безопасно – еду тщательно проверяют и следят за процессом ее приготовления.

Расследование о том, кто подбросил коробку с отравленными сладостями, зашло в тупик. Мракоборец Нейл был отстранен от работы на неопределенный срок за нарушение устава – он не должен был принимать еду во время несения службы. Вместо него напарником Фортресс стал Дэн Гоуст, который по телосложению вполне оправдывал свою фамилию. Миниатюрный, вечно бледный, его преимущества заключались в незаметности и легкости передвижений. Гарри он сразу не понравился, Рон мгновенно сравнил его со Снейпом, хотя профессор отличался куда большей «материальностью». Но оба были мрачные, жилистого телосложения и не любили студентов. Гермиона же отнеслась к нему с уважением, как и ко всем взрослым, сочтя его куда более профессиональным мракоборцем, чем Нейл. Отношение старосты, впрочем, резко изменилось, когда он в довольно грубой форме велел ей вести себя потише, когда она объясняла первоклассникам состав уменьшающего отвара, необходимого им для подготовки к экзамену по зельеварению.

Шестикурсники тоже учились прилежнее обычного. Гарри упорно не обращал внимания на два предмета: защиту от темных искусств, которую, он был уверен, сдаст Дамблдору на «Превосходно», и уход за магическими существами, оценку по которому добрый и наивный Хагрид обещал поставить хорошую. Хуже обстояли дела с трансфигурацией и заклинаниями, а с зельями – совсем беда. Гарри уже в который раз пожалел, что способствовал бегству Слизнорта – если бы добрый старик был в школе, Поттер мог бы забросить подготовку к еще одному экзамену. Но теперь приходилось корпеть в поте лица над труднейшими рецептами и составами. Чувствуя свою вину, Гарри даже не пытался просить помощи у Гермионы, но она, хвала Мерлину, не стала напоминать о его грубости и бестактности по отношению к Слизнорту.

Новая сущность, которая появилась в душе у Гарри, почти не мешала ему жить. Поттер все ясно осознавал, и твердо приказал себе, что независимо от того, что будут подсказывать его подверженные магии чувства, он никогда не пойдет на поводу у желаний Волдеморта. Он не чувствовал любви к монстру – только жалость и какое-то странное желание уберечь от худшего, что может с ним случиться. Поттер готов был дать врагу шанс, только вот пока не знал, какого рода возможность это должна быть. Что ж, время покажет. Пока что нужно уничтожить крестражи и развить собственные навыки до уровня, достаточного, чтобы не быть убитым при первой же встрече.

***

Никогда раньше Снейп не задерживался после собрания у Дамблдора, если директор сам об этом не просил. Но сегодня был особый случай и профессор просто не мог держать все в себе. Когда Альбус отпустил всех, декан Слизерина не сдвинулся с места и даже не подал вида, будто услышал. Едва за профессором Флитвиком закрылась дверь, Снейп пристально поглядел на директора, хотя и прекрасно понимал, что не увидит ни каплей больше, чем старый волшебник покажет ему. И все же не хотел упустить ничего из того, что ему предназначено.

- Альбус, вам не кажется, что уже пора?

- Что пора, мой мальчик? – терпеливо уточнил директор, хотя наверняка все понял. И зачем ему так надо, чтобы все вещи были названы своими именами?

- Ампутировать руку, господин директор, - сказал Снейп как можно тише и спокойнее. – Или вы все же решили позволить проклятью убить вас?

Едва произнеся это, профессор вдруг понял: так оно и есть. Понимание словно электрический ток пронзило насквозь все его тело, и причиной тому была не жалость к старику, а страх. Страх за Поттера, которого Дамблдор так ревностно оберегает, страх за Хогвартс, защита которого только и держится, что на слове директора, страх за собственную шкуру, в конце концов, которую Волдеморт, министерство и Орден Феникса раздерут в клочья, если Альбус их не остановит.

- Пожалуйста, Северус, поддержи меня, - неожиданно тихо произнес Дамблдор. В голосе его была грусть, обреченность и… страх.

- Но почему? – отчаянно спрашивал Снейп. – Зачем это так необходимо? Почему… почему вы не хотите жить?! Неужели вы не понимаете…

Ну как ему объяснить?! Неужели старый интриган не понимает, что начнется после его смерти? Темный Лорд потеряет всякий страх, родители школьников заберут детей домой, в министерстве начнется паника и беспорядки, общество медленно но верно начнет терять надежду, Орден Феникса… разлетится ко всем чертям собачьим, а надежда магического мира с дурацкой фамилией Поттер выкинет от отчаянья какую-нибудь глупость и просто в очередной раз подставит себя и своих друзей под удар.

- Я позабочусь о том, чтобы все было спокойно, - сказал Дамблдор. – Поверь мне, Северус, в данном случае моя смерть лучше ампутации. Я понимаю, что это очень трудно, но… просто верь мне, Северус. Возможно, я объясню тебе, что к чему. Но только позже.

Снейп закрыл ладонями лицо и отрицательно покачал головой. Он не понимает. Глупый старик ничего не понимает. Он не слышал докладов шпиона, не видел, что происходит в школе. Он просто глуп и слеп или же возомнил себя Мерлином и плюет с высокой башни на все, что происходит в магическом мире.

- Темный Лорд готовит удар и встреча с вами его ничуть не беспокоит, - уже в который раз сказал Снейп, но, как и прежде, слова его не произвели ожидаемого эффекта. – Назревает битва, которая станет тяжкой для многих, и, я смею предположить, в первую очередь для Поттера. Неужели вы не видите, что происходит в Хогварте? И вечно чертов Гриффиндор в эпицентре, а точнее, в эпицентре Поттер! Да и сам этот идиот является хорошим индикатором – он чувствует Темного Лорда, какими бы хорошими ни были его ментальные щиты – и тревога его растет с каждым днем! Альбус, черт вас подери, неужели вы не понимаете, что нужны нам?!

Директор помолчал несколько минут, с грустью рассматривая поверхность стола. Потом он посмотрел проницательным взглядом голубых глаз прямо на Снейпа и сказал:

- Северус, я уже давно не нужен никому, кроме тебя. А ты, мой мальчик, справишься.



Снейп спустился в свои апартаменты в подземельях и подошел к шкафчику с запасом зелий. Средства первой необходимости у него всегда были в резерве, вот и сейчас не помешала бы хорошая доза успокоительного. Однако рука сама собой потянулась к пузатой стеклянной бутылке, с медового цвета ароматной жидкостью внутри. Подарок Нарциссы на день рождения. Как кстати…

Альбус, я ненавижу вас за вашу слабость, за вашу самоуверенность. За эту показательную самоотверженность. Ах, сколько героизма, сколько мудрости, и ведь все только ради нас, простых смертных!!! Теперь понятно, у кого Поттер понабрался подобных замашек. Не от отца, нет, Поттер-старший был тоже всего лишь ярым вашим последователем. Нет, все эти выпендрежные замашки происходят от вас, Альбус, великий вы любитель пафоса и громких высказываний… насобирали вокруг себя героев и сами пытаетесь играть героя. И ни до кого вам дела нет… что ж, вы всегда умели принимать правильные решения. Мне остается только преклониться перед вашим величием…

Снейп не мог поверить, что директор сказал ему правду и действительно собирается умереть. Скорее всего, это очередная махинация великого комбинатора, и для того, чтобы она удалась, Дамблдору нужно, чтобы профессор некоторое время не беспокоил его своим присутствием. Или же наоборот, надеется, что Снейп донесет второму своему господину о плачевном состоянии первого… впрочем, до тех пор, пока это лишь догадки, ничего предпринимать не следует.

Дни тяжелого ожидания неизбежной трагедии превращались в недели. Начались чертовы экзамены, а ничего не происходило. Все это было похоже на затишье перед бурей, и Снейп гадал, его ли это воспаленное нервное воображение или действительно Волдеморт и Дамблдор что-то затевают. Мозгу не хватало информации для размышления, фактов для сопоставления, чтобы получить некие выводы и знать, к чему готовиться. Самым неприятным было даже не то, что «Светлый Господин» что-то темнит, а то, что «Темный Господин» не требует отчета. Да и сам тот факт, что Снейп не знал имени еще одного вражеского агента в Хогвартсе, был тревожным признаком – раньше Волдеморт никогда не упускал возможности испытать его лояльность. С другой стороны, это, может быть было испытание для другого упивающегося. На всякий случай профессор обработал своего крестника на предмет секретов, и, убедившись, что тот чист, испытал огромное облегчение.

Скорей бы проверить работы и лечь спать… Ах, насколько проще и интереснее было бы принимать экзамен по защите! Ну и пусть пришлось бы поставить Поттеру приличную оценку, а не «У». Зато не надо было бы до рассвета пытаться разбирать каракули и нюхать разные варианты отравы, которую студенты называют веселящим зельем.

Но вскоре после ужина Дамблдор вызвал к себе. Это было странно: на ужине директора не было, да и ничего в последние дни не происходило такого, что требовало обсуждения.

- Северус, я хотел только предупредить тебя, что я покидаю школу на несколько часов. Возможно – сутки, но не больше, - будничным тоном сообщил Дамблдор. Он сидел за своим рабочим столом в дорожной мантии и явно кого-то дожидался.

- Я понял, Альбус. Не беспокойтесь, я буду смотреть в оба.

- Я не сомневаюсь, Северус. Драко Малфой в гостиной Слизерина?

Даже если Снейп удивился этому вопросу, не подал вида.

- Не знаю, господин директор, за ним я тоже понаблюдаю.

- Хорошо, мальчик мой, спасибо. Я знал, что всегда могу на тебя положиться, - при этих словах Снейп скривился, выражая свое отношение к притворному доверию старика. Тот никогда не говорил всего, о чем думает, и у него, конечно же, были на то причины. – Сегодня со мной отправится Гарри. И… - Дамблдор лишь на секунду замялся, но профессор сразу же понял, какие слова за этим последуют. – Пожалуйста, Северус, если он вернется один… помоги ему.

- Да, Альбус, - машинально ответил Снейп, показывая, что понял. – Я могу идти?

- Иди, Северус.

Не говоря больше ни слова и не глядя на старика, Снейп выскочил из кабинета директора и на пороге столкнулся с чертовым гриффиндорцем. Бывают ситуации, когда чувства жизненно необходимо отключить. И эта ситуация – одна из них. Механически выполнять поставленную задачу, не задумываясь о том, что происходит в это же время с другими, не рассуждая, кого из дорогих людей больше не суждено увидеть живыми. Снейп чувствовал неизбежность, как будто над головой уже висела Черная Метка. Он не понимал, какую игру ведет старый волшебник, зачем решил приплести к этому мальчишку… Решил умереть у него на глазах? Жестоко – храбрый гриффиндорец этого не вынесет.

Но Снейп знал, куда отлучался директор на протяжении долгих месяцев. Он подслушал это в бреду, спасая Дамблдора от проклятья на кольце Марволо – великий волшебник искал крестражи. И то, что сегодня он взял с собой Поттера может означать лишь одно – он хочет поделиться опытом с мальчишкой, чтобы тот смог продолжить поиски самостоятельно. Все это так странно, непонятно и страшно… но остается только ждать. И быть начеку.

Драко был в гостиной Слизерина, и, судя по всему, выходить оттуда в ближайшее время не собирался. Снейп прошелся по школе, выявляя нарушителей и снимая десятки баллов с одной лишь целью – отвлечься, скоротать время ожидания. Не больше суток…

Куда бы ни отправились Поттер с Дамблдором, природа была против их мероприятия – на небе сгустились тучи, поднялся ветер, воздух стал тяжелым, предгрозовым… ночная мгла опустилась на замок раньше положенного, окутала башни плотным удушливым одеялом. Снейпу было не по себе, он ожидал вызов от Тома или хотя бы какой-то информации, но никаких новостей, совершенно никаких.

Три раза обойдя замок и прилегающую территорию и на третий не встретив ничего криминального, Северус хотел уединиться в своих покоях, но когда он уже собирался покинуть ночные коридоры, из темного угла вдруг выскользнула бледная тень:

- Какие-нибудь новости, профессор? – негромко, тревожно спросил Малфой.

- С чего ты взял, Драко?

Юноша замялся лишь на секунду, оглядываясь по сторонам. Снейп открыл дверь в свои комнаты и жестом велел крестнику следовать за ним. Когда риск быть подслушанными исчез, Драко сообщил:

- Отец прислал мне записку несколько часов назад.

- И? – Северус напрягся. Если Люциус знает о чем-то, о чем Снеупу знать не положено, это плохо. Сейчас, во время непонятных манипуляций Дамблдора, потерять доверие Волдеморта – все равно, что подписать себе смертный приговор.

- Отец не сообщил ничего важного, только приказал…

- Позволишь взглянуть на записку? – попросил Северус. Он-то знал почти все о шифровках в письмах Люциуса и увидел бы скрытый смысл, если бы он там был.

Малфой достал из внутреннего кармана клочок пергамента и протянул Снейпу. Тот осторожно взял листок и развернул.

«В твоих же интересах, сын, спать ночью крепко в окружении однокашников. Ослушаешься – будешь отлучен от наследства, и я позволю твоему декану назначить взыскание любой строгости»

Вот так вот, лорд Малфой. Шутливый тон, но слишком прямой и крупный почерк. Как если бы вы пытались скрыть дрожь в пальцах. Боитесь остаться без наследника, значит… что ж, спасибо за предупреждение.

- Спасибо что сказал мне, Драко, - спокойно кивнул Северус, комкая послание и бросая в пламя камина. – А теперь возвращайся в свою спальню и выполняй приказ отца.

Малфой кивнул и направился к выходу. Профессор решил проводить его до гостиной во избежание недоразумений, а сам направился на второй этаж, в класс защиты от темных искусств. Там из окна открывался чудесный вид на дворы Хогвартса и подъездную аллею. Если появятся нежданные гости, это будет видно сразу. Значит, Люциус знает, что в Хогвартсе или где-то рядом что-то затевается. И он наверняка предугадал, что Драко сообщит о записке Снейпу. Значит, упрекать старого друга в умалчивании нельзя. Вопрос, впрочем, заключается в другом: что предпринять сию секунду и как вести себя при появлении упивающихся. Вполне вероятна ситуация «меж двух огней», когда придется демонстрировать лояльность одной или другой стороне. Этого шпион боялся на протяжении всей своей деятельности… и до сих пор не придумал, как мог бы выкрутиться, случись такая ситуация. Что ж. Если в битве придется принять одну из сторон, он четко знал, что это будет за сторона.

Незадолго до полуночи тяжелые капли начали требовательно стучать по стеклу, тщетно пытаясь ворваться в помещение. Где-то далеко, над самым горизонтом, мелькали бледные вспышки молний. Ветер рвал деревья запретного леса, и лишь Гремучая Ива, казалось, радовалась надвигающемуся урагану: подняла хлесткие ветви вверх и дрожала в предвкушении буйства стихии, такого же агрессивного и безумного, как она сама. Гроза приближалась довольно быстро. Чуть больше, чем через пол часа она гремела над Хогвартсом, поочередно освещая четыре башни, словно играя и угрожая каждой из них…
Где-то вдалеке ярко-красная вспышка пролетела по странной дугообразной траектории и тут же погасла. Размытая фигура замаячила у ворот замка, но не смогла преодолеть защиту, досадливо потрясла решетки и отступила на шаг, тревожно оглядываясь. Снейп уже давно не бегал с такой скоростью, с какой бежал навстречу жутким новостям.

***

Гарри аппарировал на окраину Хогсмида, и место назначения встретило его ледяным душем и оглушительным раскатом грома. Он не был уверен, что аппарация ему удалась хорошо. Некоторое время Поттеру понадобилось, чтобы убедиться, что его не расщепило, а вот насчет Дамблдора он не был уверен.

- Профессор, как вы себя…

Ответом ему послужил едва слышный сквозь шум дождя глухой стук о землю. Опустив взгляд, Гарри понял, что старый волшебник выронил палочку.

- Здесь был хлопок аппарации! – метрах в пятидесяти от Гарри и Дамблдора, наверное, за ближайшим домом, прозвучал знакомый голос, который Поттер не мог спутать с тысячей других женских голосов. Ненависть и жажда мести вскипели в нем подобно цунами. Беллатриса Лестрейндж должна ответить за свои преступления!

Поттер был готов броситься в бой, позабыв обо всем, даже об отравленном Дамблдоре, но старик напомнил о себе тихим стоном. Через секунду он без чувств опустился на землю.
Гарри запаниковал.

Все произошло так быстро, что он не сразу сообразил, что находится в опасности. Аппарируя прочь от схрона Волдеморта, он был уверен, что попадет в Хогсмид, где получит помощь и поддержку, где сразу же найдется кто-то, кто будет знать, что делать – кто-то из преподавателей или мракоборцев, в крайнем случае – из местных жителей. Но вместо этого Дамблдору стало еще хуже, на голову льет ледяной поток, а из встречающих только Беллатриса… и откуда только взялась?

Впрочем, еще через секунду Гарри понял, что не только она его поджидала. Послышались хлюпающие шаги множества людей и Поттер вскочил на ноги, держа наготове две палочки – свою и Дамблдора. Потом опомнился, вновь наклонился над директором, изо всех сил сжал его руку и попытался аппарировать, сосредоточившись на образе «Норы».

Ничего не произошло.

- Черт подери… - пробормотал Гарри и еще раз попытался переместиться. На третью попытку времени не осталось, и он вскочил, готовясь к бою. Как раз в эту секунду из-за ближайшего дома вышли двое.

- ИМПЕДИМЕНТА! – заорал Поттер, перекрикивая струи воды, стекающие с крыш. Мощный красный луч сорвался с двух палочек и сбил с ног сразу обоих. Но, судя по шуму, приближалась целая толпа…

«Надо спрятать Дамблдора, - Гарри поблагодарил свой мозг за своевременное озарение. – Сам я как-нибудь выберусь, а с директором – вряд ли. Если я оставлю его так, упивающиеся позарятся на легкую добычу. Мобиликорпус!»

Одновременно перемещая директора в укромное местечко под деревьями и доставая из кармана мантию-невидимку, Гарри подумал, что зря не научился вызывать говорящего патронуса, когда Ремус предлагал. Сейчас он смог бы сообщить друзьям о бедственном положении и надеяться не только на себя… Но сегодня чуда не будет. Решения предстоит принимать самостоятельно.

Едва скрыв бессознательного директора под мантией-невидимкой, Гарри побежал в противоположную сторону, стараясь отвлечь внимание на себя. Далеко убежать не удалось – в него полетели заклятья, пришлось остановиться и выставлять щиты.

Дождь заливал лицо и очки и мешал видеть происходящее, но он не мог отвлечься ни на секунду, чтобы наложить водоотталкивающее заклинание. Перед ним было всего трое упивающихся и он мог бы держать защиту довольно долго, если бы был уверен, что не придут другие. Краем глаза Гарри заметил, что в переулке слева тоже идет бой, только вот кто противостоит приспешникам Волдеморта понять было невозможно. Поттер пятился назад, выставляя щиты один за другим, изредка произнося атакующие заклинания. Он оскальзывался на траве и не был уверен в том, что выбрал правильное направление, но менять решение было поздно. Надо выбираться. Как, если наложены антиаппарационные чары? Гарри не мог придумать ничего другого – да и не видел смысла – и решил прибегнуть к уже не единожды проверенному способу. Одну палочку – свою – он оставил в правой руке и держал защиту, а палочку Дамблдора взял в левую, предельно сосредоточился, чтобы не подставиться под удар, и скомандовал мысленно: «Акцио Молния».

- Где Дамблдор? – а вот, наконец, и она. Белла. Убийца.

Гарри понимал, что не время терять над собой контроль, сердце его и так вырывалось из груди от страха и отчаянья, но когда появилась она – второе воплощение того, что Поттер ненавидел всей душой – ярость перекрыла все: инстинкт самосохранения, осторожность, забыл о раненом Дамблдоре и об обещании убраться в случае опасности – он видел только ее, хотел лишь ее боли и страха. Хотел, чтобы она перестала улыбаться, чтобы этот фанатичный блеск в ее глазах угас, чтобы она раскаялась, поплатилась, чтобы понесла такую же потерю, какую понес Гарри при смерти Сириуса, а потом тети Петуньи.

- Импедимента! Пиро! Круцио! КРУЦИО! – Поттер орал, не брезгуя ничем, и Лестрейндж не долго держала удар – последнее заклинание попало ей в грудь и повалило навзничь.

Но через секунду щиты Гарри спали, и он опомнился: месть сладка, но его жизнь – слишком дорогая цена за это. Быстро оглядевшись через плечо и отступив еще на несколько шагов, Поттер понял – «Молния» не прилетит, слишком далеко.

- Акцио метла! – наугад скомандовал он, маша палочкой в сторону Хогсмида. Три секунды – и вот к нему уже мчится дюжина средств для полета.

Гарри схватил первую попавшуюся, неуклюже вскарабкался, поскользнувшись и едва не увязнув в грязи, и взмыл ввысь, напоследок швырнув несколько парализующих заклинаний и щитов…


Глава 27

- В Хогсмиде упивающиеся, каналы связи перекрыты, - заплетающимся языком бормотал дежурный аврор, прибежавший из деревни. Одежда на нем была порванной и обгоревшей, палочки при нем не было. Снейп чуть ли не волоком доставил его в холл, где уже собрались все, кто мог помочь.

- Никому из нас не следует покидать Хогвартс, - строго сказала МакГонагалл. – Возможно, нам придется держать оборону. Все, что мы можем сделать – отправить сообщение в министерство.

Грюм кивнул и начал раздавать указания своим подчиненным. Снейп же тоже прекрасно понимал, что если школа подвергнется нападению, он должен быть здесь, но, с другой стороны, если кто-то и сможет узнать что с Дамблдором и Поттером, которые, судя по всему, как раз там, то это он – шпион, пользующийся доверием обеих сторон…

- Снейп, давай за мной! – авторитарно скомандовал Аластор, и дилемма решилась сама собой. – Минерва, закрой за нами ворота. Никого не впускать, никого не выпускать!

Северус и не догадывался, что хромой мракоборец способен на такую прыть. Они бежали по дорожке и на горизонте уже виднелись отблески заклинаний.

- Аппарируем, Снейп, - скомандовал Грозный Глаз. – Я к своим, ты к своим. Задача – вытащить Поттера. И только попробуй что-нибудь выкинуть. Я тебя из-под земли достану.

Это было так похоже на старого параноика… он никогда не доверял шпиону, никогда не придавал значения мнению Дамблдора. Вот и сейчас он наверняка забрал Снейпа из Хогвартса, только чтобы тот в случае нападения был подальше от тех, кто ему может довериться…

Но Снейп знал, что должен делать. Только бы успеть…

***

От падения в голове стоял такой гул, что Гарри даже не сразу смог понять, где небо, а где земля. С трудом приподнявшись, он первым делом выставил перед собой палочки и приготовился защищаться. Но ни одно заклинание не приходило в голову, а едва пришло – язык не слушался. Поттер понимал, что пропал – голова кружилась, боль, разлившаяся по левой стороне тела, мешала подняться, шум дождя мешал сосредоточиться, страх за Дамблдора парализовал волю. Единственная мысль, которая упрямо продолжала биться в мозгу – надо сохранить палочки. Выиграть хотя бы несколько секунд времени, чтобы оклематься – и за это время не потерять палочки. Гарри сжимал их изо всех сил, как утопающий сжимает соломинку. Струя пламени, испепелившая метлу, на которой он взлетел, пропалила и часть его одежды и волос, кожа наверняка покроется пузырями… Но боль – это не то, о чем сейчас следует беспокоиться. Надо выжить, во что бы то ни стало выжить и вытащить Дамблдора.

Гарри чувствовал, что заклинания швыряют его из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Он позволил врагам делать с собой все что угодно – но только не забрать палочки. Он сможет продолжить борьбу, сможет. Но только… через секунду.

- Прекратить немедленно! – пронесся над Хогсмидом усиленный Сонорусом голос и Гарри почему-то испытал облегчение. Он понял, что настал его час. Его шанс. То, чего он так долго ждал…

Гарри собрал воедино все оставшиеся у него силы и поднялся из мокрой грязи навстречу ему. Чувство опасности смешалось с предвкушением чуда, с верой в успех. Гарри знал, что это правильно, что это хорошо. Любовь – это всегда хорошо, и Том тоже это знает, иначе не попытался бы напоить его Амортенцией.

Упивающиеся, игравшие с ним до этого как кошки с мышью, замерли на своих местах, повинуясь голосу Господина. Никто из них даже не попытался напасть на Поттера вновь или помешать ему подняться. Гарри наложил, наконец, водоотталкивающие чары на очки, и теперь стоял и ждал, пока он покажется. И вот, наконец-то, черная тень будто слетела с крыши крайнего дома в деревне и плавно заскользила в его сторону. Гарри увидел лысую голову, босые ноги и черную мантию, которая ничуть не пострадала от дождя – капли будто пронизывали ее насквозь, не задерживаясь на ткани.

- Я рад, что вы пришли, Господин, - сказал Гарри. Эти слова подсказывал ему разум – он знал, что какими благими бы ни были его побуждения, называть человека, который ненавидит свое имя, по имени было бы неразумно. Поттер видел опасность и был намерен обойти ее. Никто не говорил, что к человеку, не знавшему любви, будет легко найти подход. Но этот подход найти необходимо. Иначе все пропало…

- Я тоже рад тебя видеть, Гарри, - сказал Волдеморт и губы его растянулись в улыбке. Поттер раньше и догадываться не мог, как идет этому жуткому лицу улыбка…

- Я хочу поговорить с вами… мой лорд, - неуверенно начал Гарри. Он не знал, с чего начать. Все же любовь – она в сердце, а не в разуме, и очень трудно умом прокладывать ей путь, удерживаясь от эмоциональных побуждений. – Я хотел бы… предложить вам альтернативу существующему положению дел.

- Вот как… - Темный Лорд еще шире улыбнулся и Гарри немного взбодрился. Все идет не так уж плохо. – Что ж, Гарри, может быть, ты хочешь отправиться в мою резиденцию и там обсудить все… в более уютной обстановке?

Гарри так и хотел сказать: «Да!», но что-то его остановило. У него еще нет оснований верить Тому. Пока что их отношения строились лишь на вражде и угрозах, и нет никаких оснований ждать чего-то другого… как бы ни хотелось верить в лучшее.

- Давайте лучше договоримся о встрече на нейтральной территории. Так будет лучше, учитывая все обстоятельства…

Волдеморт расхохотался во все горло, так что даже шум ливня на его фоне показался не таким уж громким. Гарри и самому стало радостно от того, что первый успех есть: он сумел вызвать благоприятную реакцию…

- Оглянись вокруг, Гарри Поттер, и ты поймешь, в какой ты ситуации!

Гарри почувствовал себя так, словно ему дали пощечину. Он был оскорблен в самых лучших своих чувствах, отвергнут, растоптан… ему захотелось заплакать, тем более, что при такой погоде этого бы никто не заметил.

- Но сэр, я же знаю, что вы можете все сделать иначе! Без жертв в этой глупой войне, без убийств и…

Гарри чуть не задохнулся. Седрик, тетя Петунья, родители, Сириус… я любил их всех, а ты их убил. Я люблю тебя, а ты – убийца.

- Прости меня, Гарри, - сказал Том чуть склонив голову вперед. – Я не могу иначе…

Боль, опять эта чертова боль… сердце Поттера обливалось кровью, он хотел умереть от беспомощности. Эти две палочки в руке… так хотелось бросить на землю и больше никогда не направлять против него… но выхода нет.

- У меня больше нет времени, Гарри, - ласково говорил Волдеморт. – Я хотел, чтобы ты пошел со мной и был рядом, и я сделал для этого, все что мог. Мне жаль, что ты отвергаешь меня. Это так… неправильно.

Поттер готов был взвыть и упасть на колени, лишь бы эта ошибка не была совершена. Пусть не близкое теплое общение, пусть редкие встречи и кроха надежды на исправление ситуации – но только не вражда! Вражда погубила столько жизней! Мама, папа, ну как такое могло произойти?!

- Импедимента! – закричал Гарри и почти физически почувствовал, как боль из сердца переходит в руку, а из нее – в палочку и изливается ярко-красным лучом в сторону Тома Риддла, но тот отклоняет проклятье настолько легко, как будто какой-то малыш кинул в него мячиком… - Петрификус Тоталус! Протего!

Теперь Гарри был сосредоточен только на тех заклинаниях, которые летели в него от Волдеморта. Он не мог один защититься и от него и от пожирателей, поэтому большинство заклинаний попадали в цель. Это было больно – сражаться с тем, кого еще совсем недавно надеялся заполучить в верные союзники. Это было так страшно – погибать от руки любви… И когда упал последний щит, а сил на следующий уже не было, Гарри почувствовал грусть и разочарование. Любовь без ответа – это не счастье, а горе.

Он стоял на четвереньках в грязи, в его руке по-прежнему было две волшебные палочка. Ну вот, Дамблдор выздоровеет и расстроится, что из-за Гарри пропала его любимая палочка. Не надо было брать ее, тем более что толку мало. А еще… если вдруг директор сам не очнется, как найдут его под мантией-невидимкой? Ах, сколько глупых ошибок сегодня совершено, и эта ситуация приближающейся смерти – совершенно логичное завершение дня…

Вдруг Гарри почувствовал, как кто-то подскочил к нему сзади, навалился сверху и изо всех сил сжал поперек груди. И какой-то знакомый, но неузнаваемый голос прохрипел ему в ухо:

- Друг хочет домой!

В следующий миг портал потянул Гарри в неведомом направлении, прочь от опасности и нерешенной проблемы. Сквозь пространство, как сквозь десятиметровый слой резины, магия тащила его с огромным усилием, но все же справилась – и через несколько секунд Гарри почувствовал, что лежит ничком уже не в грязи, а на ковре. Тот, кто вытащил его из-под заклятья Волдеморта вновь упал сверху, но тут же вскочил, грубо перевернул парня и потряс за плечи, приводя в сознание.

- Дамблдор! Где Дамблдор?!

Снейп брызгал слюной и не контролировал себя, слишком сильно сжимая плечи Поттера, так что тот испытывал боль.

- Он был без сознания… я спрятал его под мантией-невидимкой… между деревьями метрах в ста от того места. За Хогсмидом, чуть ближе к Визжащей Хижине. Там еще кусты и пень между ними…

Профессор вскочил и за грудки поднял Гарри и заставил его ровно стоять на ногах.

- Приведите себя в порядок как можно скорее, - приказал Снейп Поттеру. – Если я не найду директора, мне понадобится ваша помощь.

- Да, сэр, - негромко сказал Гарри, но услышать его было уже некому. Снейп исчез в неизвестном направлении и только тогда Гарри огляделся.

Портал перенес их в Хогвартс, в кабинет директора. Портреты, как всегда, спали, странные приборы жужжали и пыхтели, Фоукс тревожно и пристально смотрел на Гарри, словно ожидал услышать ответ на вопрос: что с моим другом?

- Я надеюсь, что он поправится, - сказал фениксу Гарри, но ему и самому не понравилась отчаянная интонация в голосе.

Умиротворяющая атмосфера кабинета будто вернула Поттера в реальность, сбросила с него оцепенение. Произошедшее навалилось на него многотонным грузом, неподъемной тяжестью и… болью. Но останавливаться и предаваться унынию не время и не место. Снейп сказал: привести себя в порядок как можно скорее, а это значит…

Черт возьми, как все болит… Трудно сказать наверняка, отчего: от «игр», которые устроили упивающиеся или от падения с метлы. Воспоминание о причине падения тоже отдалось жуткой болью на коже… В общем, стараясь не дышать слишком глубоко, чтобы не болели ребра, Гарри поковылял к больничному крылу.

***

Снейп изо всех сил старался не быть замеченным, и в грозовых условиях это было не так-то трудно. Довольно легко ему удалось найти место, где упивающиеся во главе с самим Волдемортом зажали мальчишку. Дамблдора поблизости, ни живого, ни мертвого, не наблюдалось. По всему было видно, что Поттер отчаянно сражался и потерпел поражение: все его тело было наклонено чуть вправо, словно от боли, и действительно – правая нога как-то странно подогнута в колене, это должно причинять невероятную боль. Но у мальчишки, вероятно, шок, и он совершенно ничего не понимает. Левая рука безжизненно висит вдоль тела, две палочки крепко зажаты в правой…

Стоп! Две палочки?! В руке?!

До Снейпа дошли сразу несколько ужасных вещей: у Поттера палочка Дамблдора, а это означает, что тому она больше не нужна, в лучшем случае – временно. Во-вторых, он повержен, но не обезоружен. Это странно, но при большом желании поддается объяснению. Тем более, у них с Волдемортом, по всей видимости, идет какая-то занимательная беседа…
С большого расстояния шпион не мог слышать слов, а Поттера видел со спины. Лицо же Темного Лорда не выражало ничего хорошего: он улыбался как шакал перед сытным обедом. Он был доволен так, как давно уже не был доволен – в последний раз такая радость была написана на его лице в день побега упивающихся из Азкабана. Чем же живой Гарри Поттер мог так порадовать Волдеморта?

Снейп подобрался поближе, готовый в любую секунду вмешаться. Пока идет таинственная беседа, мальчишка в относительной безопасности; возможно, он как раз тянет время, в надежде получить подкрепление. Что ж, если это так, то вся надежда на Грюма и его коллег. Вспомнив о старом мракоборце, профессор огляделся вокруг в надежде увидеть его, и, как ни странно, преуспел: Грозный Глаз выглядывал из-за угла дома, ворочая волшебным глазом во все стороны и пытаясь приметить все детали, способные помочь в сражении. Увидев Снейпа он жестами показал, что подкрепление прибыло. Но было ясно, что мракоборцы не могут напасть до тех пор, пока Поттер в окружении – его убьют раньше, чем кто-то из его сторонников успеет открыть рот.

Снейп набросил капюшон на голову, и, пользуясь тем, что все упивающиеся увлечены беседой двух смертельных врагов, подошел еще ближе. Теперь он сможет грохнуть пару-тройку своих бывших дружков если придется. Однако чтобы вытащить глупого мальчишку еще недостаточно…

Шпион видел, как улыбка медленно сползает с лица Волдеморта, как он отрицательно и немного грустно качает головой, как Поттер нервно дергает здоровым плечом, а потом резко, неожиданно и с невероятной для него агрессией делает взмах палочкой и из нее подряд, почти непрерывным потоком, вылетают два атакующих заклинания такой силы, что Снейп их отбить бы не смог. Но Темный Лорд делает это с легкостью, и мальчишка вынужден переходить в оборону…

Как по команде все мракоборцы вступили в битву, но чтобы вытащить Поттера надо пробить брешь в рядах упивающихся и хотя бы отвлечь Волдеморта – не говоря уже о том, чтобы обратить в бегство…

Снейп, уже не заботясь о том, чтоб его не узнали, тоже начал прорываться с боем. Все, что беспокоило его в тот момент – только бы успеть. Лили, помоги мне, не дай погибнуть своему ребенку. Твоему глупому, бездарному, но такому сильному ребенку!

И – вот он! Без щита и без желания бороться, разбитый и отчаявшийся, лишь на несколько минут не дождавшийся подмоги… по колено в воде, грязи, и собственной крови… лишенный чьего бы то ни было внимания! Не было времени разбираться, кто отвлек Темного Лорда: Снейп сделал огромный рывок вперед, прижал ненавистного мальчишку к себе так, чтобы он соприкасался с порталом Дамблдора и произнес формулу активации…

Ну, вот и все, поганец, ты в безопасности.

***

Путь в больничное крыло был таким долгим, таким изнурительным… каждую минуту Гарри посещала мысль присесть хотя бы ненадолго и отдохнуть от этой боли, от этих воспоминаний, но он знал, что если расслабится хотя бы на секунду, то больше не сможет встать. Столько всего уже произошло за эту ночь, а она все никак не закончится. Дамблдор еще не вернулся, расслабляться рано. Поэтому Гарри шел по полутемным коридорам, по-прежнему сжимая две палочки, вперед и вперед, шаг за шагом…

Когда страх за собственную жизнь немного отступил, Поттер почувствовал боль. Правая нога плохо слушалась и с каждым шагом болела все сильнее. Дышать было трудно, но Гарри точно знал, что дойдет до больничного крыла. Не может не дойти, не имеет права… если Снейпу понадобится помощь…

- Великий Мерлин! – охнула мадам Помфри, едва увидела парня, переступившего порог лазарета. Еще несколько секунд она открывала и закрывала рот, не зная, что сказать, потом взмахом волшебной палочки расстелила Гарри кровать и велела лечь.

- Нет, мадам Помфри, - хрипло, заплетающимся языком, сказал Гарри. – Я не могу сейчас отдыхать. Просто приведите меня немного в порядок… возможно, мое участие в этом небольшом мероприятии еще понадобится… - Он кивнул в сторону окна, из которого можно было разглядеть крыши Хогсмида. Сказав это, он задумался, а известно ли уже в Хогвартсе о нападении на деревню и побоялся, что ему придется объяснять все целительнице, но она не стала задавать вопросов, а лишь возмущенно закудахтала:

- Какое еще участие, Поттер, да на тебе живого места не осталось! Немедленно укладывайся!

- Снейпу может понадобиться моя помощь, чтобы найти профессора Дамблдора, - Гарри посчитал, что проще объяснить, чем спорить. Услышав это, целительница побледнела и поджала губы, но больше не пыталась уложить его, а лишь использовала диагностирующее заклинание и побежала за зельями.

Гарри уселся на стул у камина и опустил взгляд на палочки. Они воскрешали в памяти и без того слишком свежие воспоминания, и ему стало тошно. Вдруг захотелось, чтобы друзья были рядом. Если бы Лаванда сейчас обняла его и шепнула на ухо, что он со всем справится, он бы поверил. Если бы Рон, не подумав, хлопнул по травмированному плечу, он бы рассмеялся. Потому что это было бы обыденно и легко… а сейчас в больничном крыле темно и пусто… и очень жутко. Прибежала мадам Помфри, и от одного ее присутствия стало как-то легче.

- Костерост… тебе нужна тройная порция, но чтобы не было передозировки придется лечить поэтапно, - Гарри послушно выпил склянку с едким зельем, слегка закашлялся, отчего ребра заныли с новой силой. Целительница подала ему стакан с водой, а наготове у нее был уже новый кубок с зельем. – Это очищающее. На тебе следы черной магии. Пей мелкими глотками. – Это зелье было куда более приятно и Гарри даже немного расслабился, принимая его. Впрочем, два состава образовали странную не очень приятную по ощущениям смесь в желудке и Поттер скривился, на что целительница сказала: - Потерпи, через пару минут пройдет.

И Гарри послушно терпел. Он хотел, чтобы Помфри поскорее дала ему успокоительного, потому что голова, казалось, скоро взорвется от пресыщения негативными эмоциями. Ожидание новостей о директоре было совершенно невыносимым… мозг начал возвращаться к воспоминаниям о волдемортовой пещере, и эти мысли жуткой вязью пересекались с тем, что произошло позже. Гарри не мог разобраться в причинах и следствиях, ему нужна была помощь…

Мадам Помфри напоила его всем, чем считала необходимым, наложила несколько исцеляющих заклинаний и как раз занималась ожогами спины и шеи, когда дверь в больничное крыло распахнулась, и вошли четверо: Грюм, МакГонагалл, Снейп и Дамблдор. Директор шел сам, что немало обрадовало Поттера. Гарри издал вздох облегчения и попытался улыбнуться, но это вышло как-то криво. Старик выглядел бледным и очень слабым. Гарри почему-то показалось, что до входа в больничное крыло его несли, но войти сюда он почему-то захотел сам… впрочем, мысль эта была абсурдной. Не обращая внимания на возмущенно-протестующий возглас целительницы, Гарри поднялся, прохромал навстречу Дамблдору и вернул ему его палочку.

- Простите, сэр, что я ее позаимствовал, - неуверенно пробормотал Поттер. Он не боялся гнева директора, в тот момент ему казалось, что он вообще никогда ничего не будет бояться, потому что самое жуткое уже произошло… но определенная неловкость была.

- Ты все сделал правильно, Гарри. Ты хорошо держался, - слабым голосом сказал Дамблдор, улыбаясь одними только глазами. Потом он порылся где-то в складках своей грязной мантии и извлек оттуда легкую воздушную ткань и протянул Поттеру. – Прости, что ее позаимствовал.

- Спасибо, сэр, - кивнул Гарри и поковылял обратно к своему стулу.

- Поппи, удели мне пару минут, когда закончишь с Гарри, - попросил Дамблдор, направляясь в один из изоляторов. Снейп и Грюм последовали за ним, МакГонагалл осталась с Гарри.

- Как ты, Поттер? – встревожено спросила она, критически оглядывая своего студента с ног до головы. Осмотром она была явно недовольна.

- Он отказывался лечь, потому что думал, что его помощь еще понадобится, - проворчала Помфри, словно оправдываясь.

- Ну, теперь такая необходимость точно не возникнет в ближайшее время, - заметила МакГонагалл и строгим жестом приказала Гарри перебраться на кровать. У него теперь действительно не было причин ослушаться, и едва целительница закончила наносить мазь на его ожоги и наложила последнюю повязку, он нырнул под одеяло и опустил голову на прохладную подушку с легким вздохом облегчения.

- Еще одна порция обезболивающего и зелье сна без сновидений, Поттер, - напомнила Помфри, указав на два кубка на тумбочке у кровати, а сама поспешила в изолятор к директору.

- Гарри, ты в порядке? – спросила декан, осторожно усаживаясь на край кровати и внимательно вглядываясь в лицо Поттера.

- Не очень, но я справлюсь, - честно сказал Гарри.

- Прими зелье, - напомнила профессор.

Поттер послушно выпил обезболивающее, но вот со снотворным не торопился.

- Я хотел бы сначала поговорить с профессором Дамблдором, - осторожно сказал он, не зная, как воспримет его каприз МакГонагалл.

- Боюсь, Гарри, сегодня это невозможно, - возразила профессор мягко, но безапелляционно. – Директор тоже пострадал и ему требуется отдых. Я уверена, вы увидитесь завтра, когда оба будете чувствовать себя лучше и отдохнете.

- Да, профессор, - кивнул Гарри, не видя смысла спорить. Он просто не мог просто так заснуть. Выпить зелье и отказаться рассуждать о произошедшем… еще в конце четвертого курса Дамблдор научил Гарри, что после пережитого кошмара надо выговориться, обсудить все как можно лучше. Осязаемый страх пережить легче, чем инстинктивный. Лучше построить полную картину произошедшего, чем ждать ее отрывочного возвращения во время кошмаров… Но декан Гриффиндора точно не подходила на роль «жилетки для слез». МакГонагалл, видимо, догадалась об этих мыслях Гарри, потому что сказала:

- Пятнадцать минут назад я была в башне Гриффиндора и ваши друзья, Поттер, еще не спали. Если я правильно понимаю, они знали, что вы ушли с директором, и дожидались вашего возвращения…

- Возможно, - кивнул Гарри. Рон и Гермиона – точно ждали, а вот Лаванда могла и уйти спать… она ничего не знала о крестражах.

- В таком случае я разрешу им прийти сюда, если они захотят. Вы ведь не против, мистер Поттер?

- Что вы, я буду очень рад, - с надеждой улыбнулся Гарри и провел своего декана теплой улыбкой. Иногда она бывала такой чуткой… жаль только, привыкнуть к этому не успеваешь.



Лаванды действительно не было, и это одновременно расстроило и обрадовало Гарри. Расстроило – потому что никто лучше нее не влиял на его душевное равновесие, даже самые близкие друзья. Обрадовало, потому что он мог рассказать все без утайки, не упуская ни одной детали – разве что наложив предварительно заглушающие чары на все двери.

Гарри было нелегко говорить о том, как он травил Дамблдора, и о том, как оставил его лежать под дождем, когда вокруг сновали упивающиеся смертью… вспоминать детали сражения было очень трудно, да и в его описании не было ничего информационно ценного для друзей, которые собирались помогать в поисках крестражей. Но Гермиона настояла на как можно более подробном пересказе, и Гарри говорил и говорил, и как будто заново все переживал. Но когда дошло до появления Волдеморта… к горлу подступил ком. Поттеру было тошно от самого себя. От своей глупости и слабости и… самоуверенности.

Он не хотел отвлекать мадам Помфри от Дамблдора, но едва она вышла на минутку из изолятора, Гарри окликнул ее.

- Мадам Помфри, вы не могли бы… мне нужно противоядие от Амортенции.

Гарри старался не встретиться взглядом с Гермионой или Роном. Друзья не знали, что он пренебрег зельем тогда, после происшествия в гостиной. Но они ничего не сказали. Гарри был очень благодарен, что они никак не прокомментировали эту его выходку… ведь из-за собственной глупости он едва не подставился врагу, едва не доверился ему. Целительница лишь сердито поцокала языком и выдала Поттеру требуемое и вновь заторопилась к директору. Похоже, дела там обстоят не слишком хорошо…



Гарри провел в лазарете два дня, и в течение всего этого времени с ним всегда кто-то был. Лаванда, Рон, Гермиона, Джинни, Невилл и Полумна сидели по очереди или одновременно. Частенько к нему за ширму заглядывали преподаватели, которые приходили к Дамблдору. Неприятно задел Гарри тот факт, что директор так и не удосужился с ним поговорить. Хотя большинству преподавателей так же отказывали в аудиенции, из чего Поттер сделал вывод, что отрава Волдеморта и вода мертвецов повлияли на директора слишком уж неблагоприятно…

Несколько раз к нему являлись мракоборцы и дознаватели из министерства с целью выяснить, где и с какой целью они были с Дамблдором, когда подверглись нападению. Гарри упрямо молчал, ссылаясь на обещание хранить секрет.

Вечером второго дня Поттеру удалось, наконец, вырваться из владений мадам Помфри и отправиться ночевать в гостиную Гриффиндора. Вновь и вновь ему приходилось увиливать от расспросов, искать уединения… Очередное бегство из лап Волдеморта почему-то казалось Гарри перерождением. В ту ночь он был прижат довольно плотно. И если бы Снейп его не вытащил… да, следовало бы поблагодарить профессора. Но он не стал. Он не хотел встречать очередное презрение, подвергаться унижениям и оскорблениям на ровном месте… профессор был мрачнее тучи с той ночи.

Еще находясь в лазарете, Гарри заметил, что из всех преподавателей именно Снейп навещает директора чаще других. Он уходил из изолятора еще в худшем настроении, чем приходил и всегда избегал даже смотреть на Поттера.

На исходе третьего дня после происшествия в Хогсмиде, во время ужина в Большой Зал вошла МакГонагалл и властным жестом руки потребовала внимания. Гарри находился достаточно далеко от нее, но даже с его места было видно, как она бледна.

- С большой скорбью и сожалением сообщаю всем вам, - медленным, хриплым голосом заговорила она, - что час назад скончался директор Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», Альбус Дамблдор.


Глава 28

- Рон, Гермиона, нам нужно поговорить, - решился, наконец, Гарри.

Он понимал, что дальше тянуть нельзя. Через час они приедут в Лондон и окажутся под бдительным присмотром Ордена. Но некоторые вопросы требовали строгой конфиденциальности, поэтому Поттер воспользовался тем, что Лаванда пошла поговорить с подругами, прежде чем расстаться на лето, и запер дверь купе, в котором они ехали.

Друзья сели ровнее и приготовились слушать. Им следовало собраться раньше, но в связи с допросами со стороны министерских, постоянной опекой Помфри и МакГонагалл, и, наконец, похоронами Дамблдора, просто не было подходящей минуты.

- Во-первых… - начал Гарри и нервно взъерошил волосы. – Вы знаете, что мы с Дамблдором добыли крестраж… точнее, я был уверен, что добыли. Я думал, он у Дамблдора и несколько раз пытался с ним поговорить, а потом ждал, пока он поправится. А когда он… умер, я спросил у мадам Помфри о медальоне. Она была в недоумении. Сказала, что ничего подобного у Дамблдора не видела. Я думаю, она не лгала. Да и зачем?

- Ты что, думаешь кто-то забрал его? – в ужасе спросила Гермиона.

- Нет, - покачал головой Гарри, порылся в заднем кармане брюк, вытащил на свет божий золотой медальон и положил на столик перед друзьями.

Гермиона снова ахнула и прикрыла рот руками.

- Это… Гарри, неужели это… то самое?

- Где ты взял его? – мрачно уточнил Рон.

- Это просто медальон, - сказал Гарри и раскрыл его. Внутри была записка, и Гермиона первая схватила ее.

- «Ты ошибся, враг мой, и поплатишься за это жизнью», - прочитала она вслух и побледнела. – То есть Дамблдор… ошибся?

- Да, - кивнул Гарри. – Он ошибся. Помфри ничего не могла сделать.

В купе повисла тишина, нарушаемая лишь стуком колес. Гарри смотрел на медальон, Гермиона изучала пейзаж за окном, Рон вдоль и поперек изучал записку, написанную Волдемортом.

- Ты так и не сказал, где взял это, - напомнил он. – Ты говорил, что к Дамблдору тебя не пускали, а Помфри ничего об этом не знала… так как медальон попал к тебе?

- Не знаю, - равнодушно пожал плечами Гарри. На фоне всего произошедшего эта загадка казалась настолько неважной, что он даже удивился, почему Рон вдруг спросил. – Сегодня утром я нашел его в своем чемодане, когда собирал вещи. Должно быть, Дамблдор поручил кому-то подбросить это мне, и я даже думаю, что это был эльф-домовик.

- Ты не спрашивал у Добби? – поинтересовалась Гермиона.

- Нет, - спокойно сказал Гарри и тоже уставился в окно. – Зачем?

Рон поерзал на скамейке, но все же спросил:

- Гарри… а ты не думаешь… что тебя могли обмануть?

- Нет, - сказал Поттер. – Если бы кто-то из приспешников Волдеморта узнал, что мы ищем его крестражи, он бы немедленно доложил хозяину, и мы бы об этом уже знали. А наш союзник вряд ли бы додумался до такой… шутки. А это значит, - продолжил Гарри, не дожидаясь дальнейших вопросов, - что мне придется вернуться в пещеру.

- Нам придется, - осторожно поправил друга Рон.

Гарри тяжело вздохнул и отвел взгляд. По официальной версии Дамблдор умер естественной смертью. «Пришло его время» и так далее и тому подобное… На самом же деле он стал очередной жертвой Волдеморта. И раз уж такой мудрый, такой могущественный волшебник не сумел выжить, то что уж говорить о трех школьниках…

- Да, нам придется, - словно эхо, повторил Гарри. – И сделать это надо до моего совершеннолетия.

- Заметано, - почему-то облегченно выдохнул Рон. Лицо Гермионы тоже смягчилось.

- Я рада, Гарри, что ты больше не открещиваешься от нашей помощи. Но знаешь… мы тоже должны кое-что тебе сказать.

Гарри вздохнул. В последний раз, когда друзья начали такого рода разговор, он чуть инфаркт не получил. Сейчас это звучало не менее многообещающе.

- Дамблдор принял нас в Орден Феникса, - сказала девушка, глядя Поттеру в глаза и наблюдая за реакцией. Он лишь удивленно приподнял брови. Это было странно, но… не страшно. – Мы были уже на двух собраниях.

- Даже не думайте рассказывать им о крестражах, - предупредил Гарри, и, встретив одинаковое возмущенное выражение на лицах друзей, поневоле улыбнулся. – Я просто напомнил.

За окном замелькали одноэтажные дома окраины Лондона. До прибытия оставалось совсем немного.

- Ты сначала к родителям, Гермиона?

- Да, хочу побыть с ними пару дней… а потом сразу к вам. Ты ведь не будешь торопиться, Гарри? Тебе нужно немного отдохнуть…

- Я планирую отправиться в пещеру не позже чем через неделю. У меня должно остаться время на еще одну или несколько попыток. До этого я… подумаю, в чем ошибся Дамблдор.

Неожиданно Гермиона вскочила со своего места, села рядом с Гарри и крепко обняла его, положив голову на плечо.

- Ради Мерлина, Гарри, держись! Я знаю, что тебе трудно, но ты не должен отчаиваться!
«О, Гермиона, ты не знаешь… - мрачно подумал Гарри и поймал себя на том, что усмехается. – Все дело в том, друзья, что я не верю в пророчество. Я не равен по силе Волдеморту, и его смерть – не то, что подарит мне спокойствие. Вся проблема в том, что Том верит в него».

- А ты, Гарри? – спросила Гермиона. – На Гриммо?

- Да, - кивнул Поттер. - Грюм встретил меня после похорон и сказал, что не позже, чем завтра утром мы должны вновь наложить заклятие Доверия. Оно держится не больше трех суток после смерти Хранителя… поэтому завтра вечером я приду в «Нору» открывать вам всем тайну, - грустно усмехнулся Поттер. Как раз в эту минуту движение поезда начало замедляться.

- Вот и я, - дверь купе распахнулась и вошла Лаванда. К счастью, к этому моменту Гермиона уже успела отодвинуться от Гарри. – Зайчик, поможешь мне с чемоданом? – она поцеловала Поттера в ухо, отчего тому стало щекотно, но безумно приятно.

- Странный вопрос, конечно помогу.

И он начал стаскивать с верхней полки чемоданы и клетки.



Гарри уже почти успокоился. Он сумел смириться со смертью своего наставника и даже убедил себя, что сможет продолжить борьбу с Волдемортом в одиночку. У него были идеи о том, где искать крестражи, или, по крайней мере, с чего начать. Сколь бы ужасно он себя ни чувствовал после смерти Дамблдора, он понимал, что не должен зацикливаться на горе и страхе.

С друзьями он виделся почти каждый день. Рону шагнуть из "Норы" через камин ничего не стоило, так же как и Гарри. Родители же Гермионы жили на другом конце Лондона, но это не мешало девушке аппарировать на площадь Гриммо почти каждый вечер. Поттер же почти не выходил из дома - на следующий день они с Грюмом повторно наложили заклятие Доверия и Гарри отправился в "Нору", чтобы сообщить всем Уизли и орденцам, где он живет.

Было немного странно находиться в старом поместье Блэков: оно вновь стало пустым и еще более мрачным. Грюм, возглавивший Орден Феникса вместо Дамблдора, переместил штаб в свой дом, и хотя Гарри еще не вступил в его ряды, ему был сообщен адрес на всякий случай. На площади Гриммо обитали теперь только Дурсли и Гарри. По вечерам иногда наведывались близнецы Уизли, Ремус, Хагрид или Чарли. Но являлись они по вечерам, а все остальное время Гарри старался не высовываться из комнаты, совсем как в старые добрые времена, когда он прятался от злого языка Вернона.
Перемещения Гарри были ограничены спальней, библиотекой и кухней, изредка он предлагал гостям посидеть в гостиной – как правило, в то время, когда на кухню спускался мистер Дурсль. С ним Поттер не перекинулся ни единым словом и это, казалось, было залогом их мирного сосуществования.

Время Гарри убивал на самообразование. Из того небольшого арсенала книг, что имелись в его распоряжении, Поттер выискивал те, что могли содержать информацию о видах темной магии и способах борьбы с нею. Он понимал, что не сможет подготовиться ко всем возможным «сюрпризам» Темного Лорда, но хотя бы приблизительно возможную опасность пытался изучить. Кроме того, его очень интересовал вопрос, как же можно «увидеть» так называемые «следы магии». Дамблдор делал это без труда, но Гарри даже вообразить себе не мог, как он будет это делать, если столкнется с защитой наподобие той, что была в пещере.



Гарри сказал друзьям, что отправится на поиски настоящего медальона двенадцатого июля рано утром. Рон и Гермиона не попытались его отговорить, а лишь еще раз заверили его в своем участии. И за несколько дней до этого они начали приходить каждый вечер, чтобы все тщательно спланировать. Но за два дня до мероприятия они почему-то не пришли. Гарри забеспокоился, но сам себя и одернул: если бы что-то случилось, ему бы обязательно сообщили. Вечер он провел в одиночестве и тревоге, просматривая записи Гермионы по поводу их плана на послезавтра, и когда собирался уже лечь спать, услышал, как открылась входная дверь.

- Рон, Гермиона, в чем дело?! – возмущенно налетел он на друзей, но, увидев, что они живы и здоровы, чуть присмирел. – Могли бы предупредить, прислать сообщение, я тут места себе не нахожу!

Заметив кислую физиономию Уизли и расстроенное лицо Грейнджер, он прекратил кричать и жестом позвал их на кухню.

- Что произошло? – уже спокойнее спросил он, наливая друзьям чай.

- Нас срочно вызвали на собрание Ордена, - с виноватым видом сказала девушка и раздраженно перемешала сахар в предложенной Поттером чашке.

- Она расстроилась из-за Снейпа, - пояснил Рон странное поведение подруги. – Грюм отказал ему в доверии и в покровительстве перед министерством.

- И дело не только в том, что он действительно достоин доверия! – возмущенно откинула волосы за спину девушка. – Хотя он и действительно достоин, ты сам говорил, Гарри!

- Ну, говорил… я же не могу рассказывать Грюму, что и как он должен делать, - неловко оправдывался Поттер, словно это он был виноват в том, что подземельный урод не умеет общаться с людьми в нормальном тоне и внушать им доверие. – В конце концов, Снейп мог бы убедить Орден в своей лояльности, если бы захотел. «Приручил» же он каким-то образом Дамблдора…

- Гарри, - угрожающе зашипела Гермиона. – Неужели ты не понимаешь? Снейп не зря был приближенным директора. Кроме того, что он шпионил за Волдемортом – а теперь некому информировать Орден – он еще и является отличным специалистом в темной магии и зельях – так что нам он тоже мог бы здорово помочь…

- Гермиона! – подал голос Рон. – Ты же не хочешь рассказать ему…

- Я не хочу ему ничего рассказывать, - терпеливо покачала головой девушка. – Но если нам понадобится помощь, к кому мы обратимся? Помфри хороший медик, но справится не со всякой темной магией. Грюм предан министерству, и стоит ему узнать, что мы что-то делаем, об этом узнают все… в общем, я не буду перечислять все варианты, Гарри, но ты просто поверь: нам нужна помощь Снейпа. Ты должен что-то сделать.

- Гермиона, давай вернемся к этому, когда нам действительно понадобится помощь, - кисло скривился Гарри. – Может, и не придется…

- А ты вспомни, Поттер, - сухо перебила его подруга, - как с тобой обращалось министерство, пока они не поняли, что им действительно нужна твоя помощь. Ты ведь до сих пор презираешь Фаджа, Амбридж, Перси и всех кто был с ними. Какие ты испытывал чувства, когда они пришли просить твоей помощи в своих грязных политических играх? Уверен, ты отказал бы им, если бы Скримджер понравился тебе хоть на каплю меньше…

- Эй, Герм, что это бы беспокоишься о чувствах нашего милого профессора? – удивился Рон.

- Нам нужно, чтобы он был готов оказать нам помощь в любое время дня и ночи, как вы не понимаете?! – возмутилась Гермиона. – Да, это цинично – делать вид, что мне не безразлично, что он чувствует, но ведь Дамблдор всегда давил именно на эмоции! Поэтому я и считаю, что мы должны последовать его примеру, чтобы не позволить Снейпу… снова стать преданным Волдеморту.

Повисла тишина, нарушаемая лишь треском дров в камине. Гарри умел готовить вкусный чай, но сегодня так нервничал, что получилась какая-то бурда. Никто из друзей не выпил даже половины. Поттер посмотрел сначала на сердитую решительную Гермиону, потом на растерянного, огорченного Рона. Вряд ли Уизли разделял мнение подруги, но наверняка был готов поддержать ее, во что бы то ни стало.

- Но если существует вероятность его повторного предательства, - осторожно начал Гарри. – Как мы можем довериться ему? Вдруг он решит сдать нас Темному Лорду как раз в тот момент, когда кто-то из нас будет ранен, и мы придем к нему за помощью?

- Решать тебе, Гарри, - устало сказала Гермиона. – Да, такая вероятность существует в любом случае. Но если ты сейчас покажешь ему, что, несмотря на смерть Дамблдора, еще есть люди, готовые ему доверять, эта вероятность снизится. Дамблдор не был идиотом. Если он верил Снейпу, для этого были весомые причины.

- Что, если этими причинами может пользоваться только Дамблдор? – предположил Рон. – Что, если директор каким-то образом заставил Снейпа его слушаться? Непреложный обет или что-то такое…

- Нет, он этого не делал, - быстро сказал Гарри и лишь потом задумался: пытается он оправдать Снейпа или Дамблдора. – Вопрос в другом. Что, если из моих уст заверение в доверии в адрес Снейпа будет… хм… неубедительным? – Поттер не смог скрыть скепсис в голосе.

- А ты постарайся быть убедительным, Гарри, - мягко, терпеливо, говорила Гермиона. – Ты вполне можешь это сделать, когда хочешь. Отпуск он проводит дома, - сказала она, словно Гарри уже согласился. – Я узнала у МакГонагалл адрес.

Поттер молча взял у нее клочок пергамента, на котором было нацарапано несколько слов и сунул во внутренний карман.

- Ладно, - с легким вздохом сказал он. – Теперь насчет послезавтра…

- Прости, Гарри, но сегодня я пришла только чтобы поговорить насчет Снейпа, - осторожно перебила его девушка. – Я очень устала и хочу домой. Но обещаю: завтра я приду раньше, и мы обсудим все. Хорошо, Гарри?

- Конечно, - пряча глаза, кивнул Поттер.

От разговора остался горький осадок, но не потому, что он сердился на подругу, а потому что тревожное ожидание завершилось неприятным решением. Гарри знал, что девушка права, но признать это – все равно, что попросить у Снейпа прощения за все обиды и унижения, что Гарри терпел на его уроках все эти годы. Но так действительно надо для дела… Снейп действительно может быть полезен.



Район, в котором обитал Снейп, был так же отвратителен, как и сам профессор. Канава, свалка, заброшенная фабрика, тело под забором, то ли мертвое, то ли мертвецки пьяное, обветшалые дома, разбитый асфальт, сорняки вместо газонов и солнце, с трудом пробивающееся сквозь многослойный смог.

Гарри, стараясь игнорировать непривлекательный ландшафт, приблизился к нужному дому, огляделся по сторонам в поисках опасности, и негромко постучал в дверь. Чуть больше чем через минуту она распахнулась, и Гарри увидел руку с волшебной палочкой, направленной ему в лицо.

- Кто здесь? – холодно и спокойно спросил профессор Снейп, и Гарри понял, что подруга была права: ему тяжело далась смерть Дамблдора. Лицо бледнее обычного, темные круги вокруг глаз, на лбу появились две вертикальные морщины.

- Я в мантии-невидимке, - негромко сказал Гарри, надеясь, что ненавистный профессор узнает его по голосу, - сэр, - добавил он на всякий случай, если Снейпу вдруг захочется преподать ему урок хороших манер.

Ответа не последовало. Фигура Снейпа исчезла из проема и дверь открылась чуть пошире впуская, но отнюдь не приглашая Поттера. Гарри решил, что поздно отступать и переступил порог. В ту же секунду дверь за его спиной с гулким стуком захлопнулась.

- Ну и чем обязан? – сухо, резко, не отводя от невидимого лица Гарри волшебную палочку, спросил профессор.

Поттеру пришлось напомнить себе о цели визита. Он принял решение и должен придерживаться его до конца. Сколь бы неприветливым ни был Снпейп, каким бы враждебным ни казалось его поведение. Решительно сняв капюшон, Гарри все же не осмелился поглядеть ненавистному шпиону в глаза, а буравил переносицу.

- Единственное, что я хотел сказать, сэр, - начал Гарри с твердым намерением аппарировать сразу после окончания фразы, - мой дом находится по адресу: площадь Гриммо, двенадцать.

Он крутанулся на каблуках, но воздух вокруг него словно загустел и не выпустил из дома Снейпа. Хозяин же стоял у входной двери и тем самым отрезал путь к постыдному бегству. Гарри вызывающе выпятил подбородок, стараясь не выдать своего замешательства. Он не собирался продолжать разговор, только вот не знал, как дать понять это профессору.

- Вы никогда не доверяли мне, Поттер, - негромко сказал тот, так и не удосужившись убрать палочку. – Дамблдор заставил вас дать Непреложный Обет?

Гарри мысленно тяжело вздохнул. Ну чего еще ожидать от этого мерзавца?

- Нет, я просто подумал…

- Не лгите, Поттер, - перебил его Снейп. – Пусть вы каким-то невероятным образом освоили азы окклюменции, мне не нужна магия, чтобы узнать, что вы неискренни. Если бы я не умел наблюдать за людьми, и понимать их намерения, я бы… не продержался так долго.

От понимания смысла сказанного Снейпом, практически признания, сердце Гарри забилось чаще. Никогда прежде он не удостаивался даже намека на откровенность, но сейчас, когда неожиданно появилась возможность, он не был готов говорить с профессором начистоту.

- Вы, сэр, никогда не пытались никого убедить в своей искренности и преданности, так что вы понимаете условия общения в таком тоне. Я оказал вам доверие, потому что у меня есть для этого основания – мои собственные, не Дамблдора. Если захотите узнать какие – я вам расскажу. Если не захотите воспользоваться доверием – ваше право. Если вы им злоупотребите – мы станем врагами не только формально, но и фактически…

- Вы мне угрожаете? – насмешливо, но только в интонации – лицо его и глаза были предельно серьезными и сосредоточенными – осведомился Снейп.

- Нет. Я прекрасно осознаю, что пока не могу вам угрожать. Всему свое время. Сегодня я принял решение оказать вам доверие. К сожалению единственное, что я могу предложить вам взамен на помощь – защита в суде после падения Волдеморта.

- Ах, какие далеко идущие планы, - вновь насмешка. Вновь серьезный взгляд.

Гарри промолчал. Он не мог понять, чего хочет Снейп: чтобы он забрал открытую тайну назад? Это невозможно. Чтобы предложил нечто большее взамен на помощь? Но что же тогда? Эх, жаль профессор не настроен выражаться яснее.

- Мне не нужно ваше покровительство в суде, - продолжил профессор. – Пока не нужно. К тому моменту, когда это станет актуальным, меня уже может не быть в живых, вас уже может не быть в живых, все может измениться настолько, что вы не только этого дня, вы даже имени моего не вспомните. Но все это… мелочи. Мы с вами, Поттер, идем к одной цели – уничтожению Волдеморта. И ни о каком торге речи быть не может. Если Ордену Феникса или вам лично понадобится моя помощь… вы можете рассчитывать. Но только попробуйте хоть раз – только один раз! – манипулировать мной или угрожать мне. Я лично позабочусь о том, чтобы вашим телом поужинали фестралы.

- Да, сэр, - едва удержавшись от того, чтобы презрительно скривиться, выдавил из себя Гарри. Враг или друг, Снейп оставался собой.

Дверь перед Поттером распахнулась, впуская в темную мрачную прихожую лучи утреннего света. Сразу стало легче дышать и захотелось поскорее вырваться из этого логова.

- Не забудьте одеть капюшон, Поттер, - сухо бросил Снейп и с силой захлопнул дверь за спиной Гарри.

После мрачной и унылой атмосферы профессорского жилища, улицы забытого Богом городка казались вполне даже приветливыми. Солнце все же прокладывало себе путь и согревало бурно растущие сорняки. Мертвецки пьяное тело оказалось живым человеком, который теперь с трудом пытался встать и определить направление движения. Гарри зашагал прочь мимо канавы, в которой отражались облака, мимо заброшенного завода, кирпичные стены и трубы которого наверняка были привлекательным местом для вылазок местных мальчишек.

Когда Гарри вернулся домой, он обнаружил, что в спальне его дожидалась сова. Едва он отвязал от ее лапки клочок пергамента, она выпорхнула в окно и была такова. Исчезновение ее было таким быстрым, что походило на бегство. В записке было всего несколько слов. Этот почерк встречался Гарри раньше лишь красным цветом на полях его домашних работ.

«Купите себе менее примечательную сову и поддерживайте связь через нее».



Глава 29

- Держитесь, я задаю направление, - сказал Гарри и протянул друзьям левую руку, в которую те тут же вцепились, как утопающие за соломинку. В правой он держал «Молнию» и волшебную палочку. – На счет три. Раз, два, три.

Как и прежде с Дамблдором, они оказались на скале посреди моря. Не медля, они оседлали метлы, и Гарри первым полетел к проклятому утесу, указывая путь. Изредка он оборачивался через плечо, чтобы убедиться, что друзья следуют за ним. Оказавшись в гроте, он почувствовал, что становится трудно лететь и приготовился к падению в воду, но метла благополучно донесла его до крошечного участка суши у входа в тайник. Гарри посторонился, чтобы его друзьям было место для приземления. Они чуть отстали, в основном из-за того, что Гермиона летела медленно и неуверенно, а Рон летел последним и страховал ее. Наконец, все трое стояли перед стеной, скрывающей вход. Гарри несколько раз в подробностях рассказывал им о том, что их ждет, поэтому никто не был шокирован, когда Поттер достал из кармана складной нож, сделал небольшой надрез на пальце и приложил его к холодному камню. Он решил, что пришло время испытать одно из заживляющих заклинаний, которые он изучил в прошлом году по собственной инициативе. Оно, как ни странно, сработало, впрочем, не в полную силу: на месте пореза остался красный след, который в перспективе обещал досаждать, но на тот момент это было приемлемо.

Внутри пещеры, как Гарри и ожидал, метла работать отказалась. Ребята оставили свои средства для полетов у входа, а сами начали неспешное движение вдоль кромки воды черного озера. Изредка Поттер слышал приглушенные вздохи своих друзей, когда они замечали инферналов, спящих под водой. Шли они медленно, тщательно проверяя каждый метр на наличие тайников. Гарри боялся, что не сможет найти то место, где Дамблдор достал цепь из воды, но напрасно. Директор, очевидно, в прошлый раз снял с нее заклинание невидимости и теперь несколько ржавых звеньев торчали из воды, словно призывая потянуть за них, будто заманивая в смертельную ловушку.

Но ребята проигнорировали лодку и продолжили путь вдоль стены. Дорожка становилась все уже, риск провалиться в озеро увеличивался. Гарри предупредил друзей, чтобы они были осторожны, но уже и сам не верил, что лодка и остров были лишь способом отвлечь тех, кто явился за крестражем от настоящего тайника. Впрочем, надо было убедиться в этом прежде чем сдаваться.

Еще минут через десять движения вдоль черного озера, Гарри услышал странный звук.

- Слышите? – шепотом обратился он к друзьям, и замер на месте, весь обратившись в слух.

Где-то далеко впереди журчала вода. Ручей. Но судя по тому, что поверхность озера была неподвижной, а инферналы все так же безучастно дремали на дне, источник был еще очень далеко и лишь эхо, отражавшее звук от сводов пещеры, позволило ребятам услышать журчание.

- Думаю, мы на верном пути, - сказала Гермиона и легким хлопком по плечу дала Гарри знак двигаться дальше.

Он продолжил движение, теперь уже внимательнее вглядываясь во тьму перед собой. Дорожка вновь стала более широкой, озеро в этом месте даже у берега было глубоким, так что лица мертвецов уже не так досаждали.

Звук падающей воды стал совсем близким, а озеро оставалось неподвижным. Поттер увидел, что впереди, метрах в пятидесяти, скала резко уходит куда-то направо, вслед за ней сворачивает дорожка. Предупредив друзей о близящемся повороте, Гарри немного ускорил шаг. Он чувствовал, что близок к цели – такое впечатление сложилось, наверняка только благодаря внезапному изменению ландшафта.

Чуть притормозив перед поворотом и осторожно выглянув за него, Гарри резко отпрянул.

- Назад! НАЗАД! – отчаянно стараясь не шуметь, шепотом командовал он, маша руками на друзей, веля им отступить.

- Что там? – как можно тише спросил Рон, впрочем, отступая с завидной ловкостью.

Но Гарри не ответил. Вернувшись на несколько метров от поворота, он поднял палочку и присел на корточки, чтобы друзья также могли применять заклинания и при этом не задеть его. Гермиона за его спиной тоже слегка пригнулась, и только Рон остался стоять ровно. Через секунду из-за поворота появилось жуткое чудовище – что-то вроде помеси дракона и дементора, чуть выше человеческого роста, с жуткими когтистыми лапами и клыкастой пастью, покрытое слизью и с перепончатыми серыми крыльями – существо летело над озером совершенно бесшумно, а увидев врагов, тут же бросилось на ближайшего. Ребята одновременно ударили градом заклинаний…

И ни одно из них не попало в цель.

- Что за хрень?! – завопил Рон, наблюдая, как целый сноп лучей буквально пронизывает тело монстра, не причиняя абсолютно никакого вреда. – Гарри!

Гарри пытался закрыть лицо и удержать бесполезную против монстра палочку в израненной руке, на которой уже свисали лоскуты ткани и кожи. Он продолжал бормотать заклинания, ни одно из которых не достигло цели.

- Уходим, уходим, скорее, - отчаянно завопил он, чувствуя, что зверь отступил. Но едва он убрал руку от лица, драконодементор вновь набросился на него, норовя добраться до шеи.

- Закройте глаза, это морок! – воскликнула Гермиона и села на дорожку, зажмурившись.
Рон явно посчитал, что у нее нервный шок и попытался подхватить ее под мышки и утащить, но девушка сопротивлялась. – Делайте, что говорю! Закройте глаза! Это всего лишь морок! Я знаю, о чем говорю! Гарри, мать твою, закрой глаза! Рон!

Поттер лишь на секунду зажмурился, сам не зная почему. Возможно, он просто хотел доказать Гермионе, что надо бежать, а не играть в «жмурки». Но, едва вновь открыв глаза, юноша понял, что девушка, возможно, права: монстр бросился теперь на нее, но не причинил ровным счетом никакого вреда, хотя огромная когтистая лапа должна была содрать с нее скальп.

- Рон, закрой глаза! – закричал другу Гарри и сам вновь зажмурился.

Судя по внезапно наступившей через секунду тишине, Рон послушался.

- Вы целы? – спросил Гарри у друзей.

- Да, - хором ответили они.

Поттер облегченно вздохнул, и, не открывая глаз, отодвинулся подальше от озера и прижался к скале.

- Надо выбираться, - негромко сказал он. – Рон, двигай потихоньку…

- Гарри, - перебила его Гермиона. – Я понимаю, что ты испугался, но морок – это не причина отступать. Это такой тип магии, которая может навредить только в случае веры в опасность, от нее исходящую. Морок не сможет нам навредить, если мы не будем его видеть… или будем осознавать, что это всего лишь образ. Страшный, но всего лишь образ.

Гарри задумался. Друзья явно не заметили, что он ранен. Он невербально наложил на себя несколько заживляющих заклинаний и почувствовал, как целебная магия колючим теплым ветерком пробежалась по коже. Болезненная пульсация прекратилась, но неприятные ощущения остались. Гарри еще несколько раз повторил заклинание, чтобы улучшить эффект и прислушался к собственным ощущениям. Самочувствие в рамках нормы, если не считать испуга, значит, кровопотеря небольшая. Можно продолжать путь.

- А если впереди попадется еще кто-то? – спросил он у своей всезнающей подруги. – И вдруг это будет не морок? Как их различать?

- Во-первых, мороки не издают звуков, - сказала Гермиона. Ее голос до сих пор немного дрожал. – Это просто образ, который может на тебя напасть и заставить тебя поверить, что ты в опасности и тогда твоя собственная магия причинит тебе вред.

- То есть они питаются нашей собственной магией? – удивленно уточнил Рон.

- Да. И делают это только с твоего согласия, то есть если ты поверишь в материальную сущность морока. Сейчас мы должны открыть глаза и осознать, что перед нами – не более чем призрак. Тогда он не сможет нам навредить.

- Я попробую первым, ладно? – предложил Гарри. На самом деле он не верил, что у него что-то выйдет. Слишком уж ярко он почувствовал на себе его материальность. Но другого выхода нет…

Гарри поднялся на ноги. Сосредоточился. Вообразил Почти Безголового Ника, сквозь которого проходил уже десятки раз. Попытался осознать, что монстр перед ним – тот же призрак, и не важно, что он не прозрачен и выглядит ужасающе…

Он несмело открыл глаза, готовый тут же закрыть их в случае необходимости. Ноги его едва не подкосились от ужаса, когда он увидел, как морок отчаянно хлещет когтями спину Рона. Однако его друг не издавал ни звука, не шевелился. Футболка на Уизли была абсолютно целой и ни одной капли крови не появилось.

- Эй, - осторожно привлек Гарри внимание чудовища, упрямо ассоциируя его с Почти Безголовым Ником. Уродливая голова повернулась в его сторону. Парень приготовился ощутить прикосновение к ледяному потоку воды, как случалось, когда он соприкасался с привидением…

Жуткая лапа прошла сквозь его голову и плечо, не причинив никакого ущерба. Это было потрясением, но Гарри понял, что может с этим бороться без ущерба для себя.

- Все в порядке, - сказал он друзьям и стал наблюдать, как Рон и Гермиона, почти так же, как и он сам, осторожно, неуверенно, поднимаются и открывают глаза. Призрак был теперь бессилен против них, так же как они против него пять минут назад.

- Идем дальше? – спросила Гермиона.

- Идем, - кивнул Гарри и поднял палочку с огоньком на конце повыше.

Он снова приблизился к злочастному повороту и заглянул за него. Бессильный морок продолжал кружить вокруг них, но теперь следовало следить за другими возможными опасностями.

- Гарри, почему ты держишь палочку в левой руке? – заметила Гермиона. Парень решил не обманывать друзей, но и не тревожить их слишком, чтобы они не передумали идти дальше.

- Морок зацепил немного. Но я уже залечил, все в порядке. Не стоит из-за этого возвращаться, но позже я сделаю все, как положено.

- Ох, Гарри, - тяжело вздохнула Гермиона, но других комментариев от нее не последовало. Может, она и вычислила излишнюю оптимистичность Поттера, но явно тоже решила довести дело, ради которого они сюда явились, до конца.

Они продолжали двигаться вперед, озеру и скале конца-краю не было видно. Журчание воды вновь затихло, из чего ребята сделали вывод, что оно было либо где-то вверху, либо в середине озера, но поскольку они не заметили ничего, что помогло бы им добраться к источнику, то и ломать голову об этом не стоило.

Топали они уже не меньше часа. Вновь где-то вдалеке послышалось журчание воды. Вновь Гарри обратил внимание друзей на это. Они приготовились ко встрече с еще одним мороком…

Но ничего не происходило и не менялось. Однообразие окружающей обстановки действовало на нервы. Гарри не знал, сколько еще им придется идти и с каждым шагом был все меньше уверен, что они идут в нужном направлении. В конце концов им придется остановиться и признать поражение и вернуться назад ни с чем…

- Погодите, - неожиданно окликнул их Рон и Гарри замер и развернулся на сто восемьдесят градусов.

- Что? – испуганно спросила Гермиона.

- Вам не кажется, что свет на палочках стал более тусклым?

- Ну и что? – Гарри удивился, что Рон обратил на это внимание. – Просто заклинание иссякло со временем.

«Люмос» - мысленно скомандовал он, но ничего не изменилось. Огонек не стал ярче.

- Люмос, - сказал он вслух, но с тем же успехом.

Рон и Гермиона последовали его примеру, но ничего не добились.

- Ладно, - судорожно вздохнул Гарри, подавляя волну нервозности. – Значит, нам надо быть внимательнее.

И он зашагал медленнее, хотя страх, усталость, желание, чтобы хоть что-то произошло и разнообразило эту унылую картину мертвой воды слева и сплошной скалы справа, подстрекали его на безумную, неконтролируемую активность.

Еще через пятьдесят шагов Гермиона заметила, что свет еще больше померк, словно окружающая тьма подавляла их скромное волшебство. Гарри остановился и прислушался. Вода по-прежнему журчала где-то впереди, теперь громче, чем две минуты назад.

- Еще немного продвинемся, и если ничего не обнаружим – вернемся, - пообещал он друзьям и переложил палочку обратно в правую руку. При этом движении огонек вдруг погас. Парень подумал, что просто не удержал заклинание во время своей нехитрой манипуляции и попытался вновь зажечь Люмос, но ничего не вышло.

Он замер на месте, нерешительно оглядываясь на друзей, ища совета и поддержки. Гермиона выглядела ошеломленной этим странным событием и недоуменно таращилась на палочку в руке Гарри. Он повторил попытку зажечь свет, но когда ему это не удалось, он тяжело вздохнул и сказал:

- Держи палочку повыше, Гермиона, чтобы я видел, куда становлюсь.

- По-моему, нам надо вернуться, Гарри, - сказала девушка. И голос ее выдавал куда больше паники, чем после встречи с мороком. Возможно потому, что на такой случай у нее не было знаний. Если даже она в своих книгах не сталкивалась с подобным…

- Еще немного, и мы вернемся, хорошо? – неуверенно сказал Поттер, не утверждая, а ища поддержки у друзей. Если бы они сказали остановиться, он бы так и сделал, но они ждали его решения… что ж… - Идем.

И он вновь пошел. Все медленнее и медленнее, уже почти ощупью двигаясь вдоль стены, осторожно наступая на скользкие камни, лишь бы не соскользнуть в воду. И вот, когда он уже решил отчаяться и велеть друзьям разворачиваться, произошло сразу два события: он увидел слабое синеватое свечение далеко впереди и огонек на палочке Рона за его спиной погас. Осталось только два источника света: Люмос Гермионы и загадочное свечение вдалеке… Гарри не понадобилось много времени на размышления.

- Ждите здесь, - сказал он друзьям и сделал шаг.

- Стой, - отчаянно зашипела Гермиона.

Поттер замер.

- Что такое?

- Ты с ума сошел! Ты не знаешь, куда и к чему идешь, твоя магия не работает, ты ни черта не видишь! – перечисляла все неприятности Гермиона, лицо ее было перекошено от ужаса. Она уже явно пожалела, что две минуты назад не остановила Поттера.

- Акцио, - сказал Гарри, наугад ткнув в камешек на узкой тропинке между ним и Гермионой. Камушек послушно прыгнул ему в ладонь. – Не магия не работает, а только Люмос, - сделал он заключение. – Я буду осторожен, Гермиона. Ждите меня здесь. Я должен узнать, что это. И тогда мы вернемся. Я обещаю.

- Мы идем с тобой, Гарри, - сказал Рон.

- Нет, - жестом остановил друга Поттер. – Я боюсь, что скоро и палочка Гермионы погаснет. Тогда нам будет намного сложнее, потому что вряд ли мы скоро сможем снова зажечь свет. Поэтому… я пойду один. Я обещаю, что вернусь и дам вам знать, если что-то пойдет не так.

Друзья не ответили. В глазах их был страх и нежелание отпускать друга в опасность одного. Но довод его были весьма разумен: надо сохранить свет. Рон не может обойти Гермиону без риска упасть в воду, передать палочку Рону и не потерять заклятье девушка не сможет. А это значит, что оба они должны стоять здесь и дожидаться Гарри. Он ободряюще кивнул друзьям, обещая вернуться как можно скорее, и направился в сторону загадочного голубого света вдалеке. На вид до него было метров сто, не больше. Но это мог быть и обман зрения.

Гарри было страшно. Едва отдалившись от Гермионы на пять шагов, он перестал видеть что-либо у себя под ногами и ему пришлось ориентироваться только на осязательные ощущения. Один плюс – если сейчас появится еще один морок – он не сможет никак помешать Гарри, потому что тот его попросту не увидит. На расстоянии десяти шагов от подруги Поттер уже не мог разглядеть и скалу. Еще через пол минуты он даже пальцы на расстоянии пяти сантиметров от глаз не различал. Гарри оглянулся назад и сердце его провалилось в желудок: уступ скалы скрыл от него друзей и лишь бледные блики на неподвижной воде свидетельствовали о том, что где-то там его ждут…

Поттер едва справлялся с бешено бьющимся сердцем. Хотя в пещере было прохладно и свежо, его вдруг бросило в жар, стало трудно дышать. Ему казалось, что эта вода с мертвецами – его судьба, эта скала – только и ждет, когда он оступится, чтобы раздавить его своей массой… Ему стало страшно и противно прикасаться к холодному камню, каждый звук камешков под ногами казался отвратительным вызывающим грохотом и ему как никогда захотелось, чтобы рядом был хоть кто-то из его друзей… пусть этот кто-то не сможет его защитить и спасти, но он сможет его поддержать, выдернуть из пучины этого страха и отчаянья.

Гарри остановился, тяжело дыша. Ему не хватало кислорода, и если бы вокруг было светло, он бы почувствовал, что в глазах потемнело. А так он не заметил разницы. Но осознавая, что вот-вот лишится чувств, он опустился на землю, чтобы дать себе время прийти в себя и отдышаться. Что происходит? Пещера совершенно пуста. Так откуда эта паника?

Гарри даже сам себе снисходительно усмехнулся, когда понял, откуда это. Просто небольшой приступ клаустрофобии. Эта тьма, и эта бесконечная скала, и это неживое пространство вокруг… Осознав природу своего страха, бороться с ним стало немного легче. Гарри встал, и хоть его до сих пор трясло, он смог продолжить движение. Время от времени, когда приступы паники становились совсем уж невыносимыми, он оглядывался на бледно-голубое свечение и напоминал себе о своей цели и о друзьях, которые находятся совсем недалеко от него, хотя он и не может их видеть. Шаг, еще шаг…

Гарри не поверил своим глазам, когда увидел бледный, почти дневной, свет, освещавший крошечную часть пещеры. Свет исходил из странного контура прямо в скале, который с первого взгляда показался Гарри зеркалом, но потом он понял, что это вода. Странное водяное устройство, издавало то самое странное журчание, что привлекло его внимание. Поток воды тек непонятно откуда и неясно куда внутри каменного контура, расписанного рунами. Гарри слабо мог разобрать их в свете бледного свечения исходившего откуда-то из-за воды, словно там, за этим загадочным водопадом, было открытое пространство, наполненное живым ветром, солнцем, теплом… Гарри поднял руку, чтобы прикоснуться к воде и убедиться, что за ней нету проклятого камня, но потом отдернул руку, как от огня… ему все же не следовало забывать, где он находится и чья магия властвует в этом месте.

В уме он поставил себе заметку – в следующий раз прихватить на всякий случай карандаш и пергамент, а сам взял несколько круглых камней за неимением лучшего материала, и стал старательно вырезать на них символы, которые видел на каменной рамке, в то же время силясь запомнить все детали и порядок рун, на случай, если это будет важно для перевода. На худой конец, если он что-то скопирует неправильно, всегда можно будет вернуться сюда и переписать их на пергамент, но Гарри осознавал, насколько неприятным будет повторное путешествие. Поэтому он хотел все сделать сейчас, чтобы на как можно больший срок отложить возвращение сюда. Он старательно раскладывал камни по карманам, стараясь сохранять хронологический порядок, но вовсе не был уверен в собственной компетенции. Вот, если бы Гермиона была здесь. Первая руна похожа на ветку Гремучей Ивы. Вторая – на кривой нос Дамблдора. Третья – на гнома в балетной пачке… так, строя ассоциации и сочиняя невероятную историю, чтобы получше запомнить последовательность, Гарри дошел до самого последнего знака и замер в растерянности. Случайно или нет, но знак был похож на его шрам – на молнию.

Поттер одернул себя и решил, что у него будет более удачное время, чтобы поразмышлять над этим, а сейчас надо вернуться к друзьям, которые наверняка себе места не находят от беспокойства. Ни к чему испытывать их нервную систему.

Поддавшись порыву вдохновения, Гарри стащил с ноги кроссовок и подставил под струю воды в рамке, старясь не намочить пальцы. Может, это просто вода, а может какое-то волшебство. В любом случае, не будет лишним взять образец, чтобы исследовать его и знать, чего ждать в другой раз.

Когда через минут двадцать Гарри пришел на свет палочки Гермионы и увидел бледные испуганные лица друзей, он не выдержал: поставил осторожно кроссовок с водой на землю и медленно, боясь прикоснуться к воде озера, но не в состоянии отказать себе в маленькой слабости, приблизился к друзьям и обнял их обоих. Он не мог рассказать им о припадке клаустрофобии, о страхе, отчаянье, которые пережил за эти невероятно долгие пол часа расставания. Он не мог объяснить, что для него значит их присутствие здесь, не мог передать словами, что остановило его, не позволило прикоснуться к опасной каменной рамке – а ведь это было не больше, чем воспоминание о них, о его друзьях, которые его ждут и будут очень огорчены, если с ним что-то случится. Их присутствие спасло его от риска и возможности бессмысленно погибнуть. Они делали его храбрее и мудрее. Они подарили свет в конце туннеля, надежду, якорь во время бури. Гарри не мог это все объяснить. Он просто обнял их обоих. А они все поняли сами.

- Давайте возвращаться, а то у меня нога мерзнет, - сказал он, наконец, отстраняясь. – Ремус мне не простит, если я не явлюсь на его свадьбу из-за простуды.

Гермиона издала какой-то странный звук типа нервного смешка. Рон закатил глаза, развернулся, и медленно зашагал в сторону выхода из этого жуткого места.



К счастью, никто не заметил их отсутствия. Этого и не должно было произойти, охрану к Гарри не приставляли, положившись, видимо, на его благоразумие. Впрочем, может быть, Ордену Феникса без Дамблдора и не нужен был Гарри Поттер. В конце концов, только бывший директор Хогвартса знал полное содержание пророчества и верил в него. Сразу после возвращения из пещеры Рон отправился в «Нору», чтобы найти там Чарли, и, не привлекая внимания, попросить его явиться и помочь Гарри с ранами. Тот, имея опыт общения с драконами, просто обязан уметь оказать помощь при различных травмах. Гермиона же забрала камни с нацарапанными на них рунами и бутылку с водой из кроссовка и отправила все к себе домой, чтобы на площади Гриммо эти вещи никому не попались на глаза.

Рон предупредил брата, чтобы тот не задавал вопросов и помалкивал о том, что увидит, и тот дал обещание не распространяться. Но в глазах старшего Уизли читался явный упрек. Он сделал все лучшим образом и даже пообещал, что останется всего один шрам – от самой большой раны вдоль всего предплечья, и то при неблагоприятном стечении обстоятельств. Одну из ран, которые залечил сам Гарри, он вскрыл из-за неудачно сросшихся мышц и срастил заново. Остальные просто подправил более сложными заклинаниями и посоветовал Гарри, какие зелья ему выпить, чтобы не было осложнений. Поттер сердечно благодарил Чарли за оказанную помощь, но не извинился за то, что не может ничего рассказать. Он не чувствовал себя виноватым. Он чувствовал странное удовлетворение от того, что отделался «малой кровью», хотя и ничего толком не достиг. Ведь все могло закончиться куда хуже, если бы он, например, вовремя не остановил себя перед этой каменной рамкой…



- Мой дом находится по адресу: площадь Гриммо, двенадцать, - сказал Гарри, с трудом отрываясь от губ Лаванды. – Я буду рад, если ты захочешь приехать в гости. Каминная сеть открывается только для ограниченного числа людей и ты в это число входишь.

- Хорошо, Гарри, жди на выходных, - проворковала Лаванда, закусывая его верхнюю губу, как делала всегда, когда ей казалось, что Поттер слишком много разговаривает.

Им не мешал снисходительный смех близнецов и Дадли, смущенное хмыканье Гермионы и Джинни, завистливый шмыг носом Рона. Гарри не видел Лаванду целых две недели и этого времени ему хватило, чтобы понять, что она значит для него. Точнее, как трудно обходиться без ее нежных рук, мягких теплых губ, сводящего с ума запаха и божественных прикосновений… Без ее страстных вздохов и задорного смеха и просто уютных объятий, находясь в которых Гарри даже о Волдеморте мог думать с улыбкой…

- Гарри, мне надо идти, меня ждут родители, - сказала Лаванда, с явным сожалением отстраняясь от него. – Жди меня в пятницу вечером, я останусь на выходные.

Если бы Гарри умер, ее поцелуи были бы сродни искусственному дыханию. Поттер чувствовал себя странно после путешествия в пещеру, а теперь все было великолепно, как будто отросли крылья, способные нести его на край света.

В пятницу Лаванда Браун приехала на площадь Гриммо, как и обещала. Сначала Гарри хотел предложить ей свободную комнату на третьем этаже, но почти сразу отказался от этой идеи и предложил девушке разложить вещи в шкаф в его комнате. В конце концов, в доме не было никого, кто мог бы упрекнуть их за слишком поспешное решение жить вместе. Вернону было плевать, близнецы, Дадли, Рон и Гермиона все понимали, а остальные не могли ничего понять, основываясь на поверхностном наблюдении.

Единственное, что продолжало мучить Гарри – это необходимость вскоре снова отправиться в пещеру и отсутствие возможности рассказать обо всем Лаванде. Он четко понимал, что его любимой не следует ввязываться в это дело. Ее объятия были для него тихой гаванью, но что случится, если она узнает обо всех опасностях, и – не дай Мерлин – захочет помочь?! Нет уж, лучше столкнуться с ее обидой и недоверием, чем подвергнуть опасности. Рон и Гермиона с самого начала плыли в этой лодке, тут от Гарри зависело совсем мало, но Лаванда… ее Поттер был настроен уберечь от этого кошмара любой ценой. Что-то в этом мире должно оставаться неизменным, надежным, спокойным.



Времени на очередное посещение пещеры оставалось совсем мало: скоро Гарри исполнится семнадцать и он станет совершеннолетним, и тогда при случае необходимости снова попасть на остров он будет вынужден рассчитывать только на себя: двоих хилая лодочка Волдеморта не выдержит.

Гермиона, к ее чести, очень быстро справилась с переводом, Гарри и Рон кое-как проанализировали воду – она оказалась самой обычной водой.

Ребята не засекали время, которое они потратили на путь до «каменного водопада», но это было не так долго, как в прошлый раз, возможно, потому, что они знали, чего ожидать и чего опасаться. Теперь они все втроем в кромешной тьме подобрались к бледно-голубому свету и остановились перед контуром. Гермиона вновь перепроверяла руны, которые успела расшифровать за две недели и признала, что Гарри перерисовал их достаточно точно и правильно запомнил их последовательность. Перевод, сделанный Гермионой, утверждал, что этот странный камень с водой внутри – ничто иное, как проход. Искривляющий пространство артефакт, выход которого может находиться в любой точке земного шара – начиная от глубин океана и заканчивая горными вершинами. Но эти крайности, по мнению Гермионы, весьма маловероятны, поскольку чтобы установить парный к этому «проход», нужно попасть в пункт назначения другим способом.

Гарри в последний раз проверил, надежно ли пристегнута к ремню веревка, с помощью которой друзья будут вытаскивать его в случае опасности, стал на край каменного проема, и, сделав глубокий вдох, сделал шаг вперед.

Рон и Гермиона, которые перед этим крепко сжимали страховочный трос, в ужасе ахнули и переглянулись: веревка опала в их руках, словно обрубленная. Гарри остался без поддержки.


Глава 30

Гарри бросил взгляд на друзей, прежде чем сделать осторожный шаг вперед, стараясь не делать лишних движений, помня озеро и инферналов, и отдавая себе отчет в том, что он может оказаться в каком-нибудь месте и похуже. Вода в каменной рамке обдала его ледяными потоками, но едва он вышел из «прохода», то обнаружил, что одежда и волосы его сухи. Палочку он держал наготове, но использовать не торопился. Он огляделся по сторонам: опасения были напрасны. Место, в котором он очутился, было один в один похоже на то, откуда он пришел. Оглянувшись назад, Поттер увидел обрубленный конец страховочного троса и тяжело вздохнул: теперь придется рассчитывать только на себя.

- Рон! Гермиона! – на всякий случай позвал он, но не слишком громко.

Голос его эхом отразился от гладкой темной поверхности озера. Ответа не последовало. Он сделал несколько шагов вдоль озера, пытаясь понять, та же это пещера, или другая. Он отстегнул от пояса мешающий карабин с веревкой и задумался. Если сейчас двинуться вдоль озера – можно попытаться понять, что общего у этого места с тем, где он был недавно. Но на это может уйти много времени, а его друзья будут беспокоиться. Так, лучше вернуться и все обсудить с ними…

Решив так, Гарри забрался на каменную рамку и осторожно сделал шаг…

…И перед ним открылась все та же картина: темное озеро, узкая дорожка, «каменный водопад». И никаких признаков друзей. Неужели они ушли? И оставили его одного? Но почему? Для этого должна была быть какая-то веская причина…

- Гермиона! Рон! – позвал Гарри. Прошло не больше нескольких минут, они не могли далеко уйти.

Нет ответа.

Поттер огляделся внимательнее и понял, что здесь он еще не был. Каким бы однообразным и неинтересным ни был ландшафт, все же присутствовали мелкие детали, по которым можно было отличить одно место от другого. Так вот, здесь дорожка была шире, чем в других местах.

Когда Гарри понял, что в его жизни уже была похожая ситуация, он махнул палочкой и скомандовал: «Флагрейт!» Тотчас на земле образовался горящий красный крест, отмечающий, что Гарри здесь был. Кивнув в благодарность своей догадливости, Поттер вновь развернулся к проходу и сделал шаг внутрь.

- Гермиона, Рон!

Еще один знак на земле…

- Гарри! – донесся до его слуха встревоженный голос после седьмого перехода.

- Гермиона! – облегченно выдохнул Гарри и принялся объяснять: - Это многоканальный ход. И, по-моему, ведет в разные места одной и той же пещеры – этой. А где… где Рон?

- Шагнул за тобой, чтобы убедиться, что ты в норме, – растерянно всхлипнула девушка.

- Оставайся здесь, и если Рон вернется раньше меня – никуда не уходите, ждите, ясно?

- Да, Гарри, но…

Но Поттер уже не слушал. Он шагнул в проход в очередной раз, и опять и опять, каждый раз выкрикивая имя лучшего друга. Везде одно и то же. Гарри не знал, сколько этих здесь чертовых проходов. Он уже давно сбился со счету. Он все чаще натыкался на уже «отмеченные» выходы, один раз вернулся к Гермионе. Рона не было…

- Жди, просто жди! – велел подруге Гарри и с удвоенной скоростью стал мелькать в проходах, с удвоенной осторожностью. Нет, ну что могло случиться? Разве что Рон решил разведать территорию. В таком случае, чем больше времени его нет, тем меньше шансов, что он услышит, как Гарри зовет его по имени.

Но вот, перешагнув рамку в очередной раз, Поттер заметил странное: все было как обычно – узкая дорожка, холодная скала, даже красный крест на земле… но вот вода не была спокойной.

- Рон! – мгновенная догадка озарила Гарри и ужаснула его. – Акцио Рон!

С явным нежеланием подчиняться магии, нечто огромное с громким всплеском выскочило из воды и полетело к Гарри. В ужасе Поттер осознал, что это не просто его друг, тяжело дышащий, и отплевывающийся от воды – это инферналы, прилипшие к его рукам и ногам, и секунду назад, по всей видимости, пытавшиеся его разорвать.

- Пиро! – скомандовал Гарри, указывая палочкой на бледное тело мертвеца. В следующий миг тот противно завыл от боли и злости, но бросил свою добычу и плюхнулся обратно в воду. Так же Гарри поступил и с остальными, и только тогда призвал израненного и измученного Рона к себе. Пока друг отплевывался, приходил в себя и проверял повреждения, Гарри живыми костерками пресекал попытки инферналов вылезти из воды. Когда же Рон сообщил, что готов убираться, Гарри объяснил ему принцип действия «проходов» и велел найти Гермиону. Он пустил друга вперед, и сам последовал за ним. Через несколько «промахов», он попал куда надо. Рон уже был на месте.

- Все, уходим, - мрачно сказал Гарри и первый осторожно зашагал вдоль стены в сторону выхода.

- Но, Гарри… - неуверенно начала Гермиона, но Поттер не остановился. Он понял, что зря затеял это. Его друг чуть не пострадал, и из-за чего – из за собственной неуклюжести! Знал же, что воду трогать нельзя. Знал, что Гарри не маленький мальчик и сможет за себя постоять в случае необходимости. И все равно отправился следом. И Гермиона ему это позволила!

- Гарри, ну подожди же! – пыхтел Рон.

- Что такое? – раздраженно остановился Поттер и повернулся в сторону друзей, хотя и не мог видеть в кромешной тьме их лиц.

- Я в полном порядке, мы можем продолжить, - пытался убедить его Уизли. – Я просто промок и немного ушибся, а так даже ни одной царапины, правда!

- Дело не в царапинах, Рон, - проворчал Гарри, возобновляя движение. - Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Я не могу действовать, зная, что вы под ударом, зная, что там, где я вас оставил, вас может не оказаться без особо важной причины.

- Но я беспокоился за тебя! – попытался оправдаться Рон.

- Какие у тебя были основания беспокоиться обо мне?! – вспыхнул Гарри и тут же поумерил интонацию. – Кроме того, что я «сорвался с поводка»?! Я кричал, звал на помощь, или вслед за мной полезло какое-то чудо-юдо? Я не могу так, ребята! Давайте закончим на сегодня…

Гарри и сам не понимал, почему так сильно вспылил. В прошлый раз его ранил морок, но он залечил раны и продолжил движение, а сейчас Рон слегка скупался – и продолжать борьбу совсем не хочется. Хочется спрятаться на чердаке на площади Гриммо и свернуться калачиком на пучке соломы, и чтобы пришла Лаванда, нежно взъерошила волосы на макушке, сняла очки, поцеловала в висок…



- Итак, что мы имеем, - удрученно подводила Гермиона итоги утром тридцатого июля. – Вдоль стен ничего, на острове ничего, других лодок нет, как и возможных иных средств передвижения. Вариант «А» - Дамблдор ошибся, и та напичканная темной магией пещера не имеет никакого отношения к крестражу. Вариант «Б» - мы что-то упустили.

Завтра у Гарри день рождения, а значит сегодня – последний шанс наведаться в пещеру и покататься в лодке не в одиночку, а с кем-то из друзей, в то время как другой будет дожидаться на берегу. Четыре предыдущие вылазки ничего не дали. Они обследовали все «проходы» и все дорожки вокруг озера. Оказалось, что «каменные водопады» расставлены по периметру на некотором расстоянии друг от друга, и призваны были, очевидно, лишь для отвлечения внимания.

Надо признать, что за время этих «вылазок» друзья стали более внимательными и осторожными. И хотя от знаний Гермионы было бы больше толку на острове, Гарри чаще брал с собой в лодку Рона – потому что ему он меньше доверял, считал, что его друг нуждается в присмотре. В Гермионе Поттер был уверен – она не сдвинется с места без крайней необходимости и дождется его возвращения без лишних метаний по территории волдемортова тайника, а вот Рон мог что-нибудь учудить, потакая своей не в меру активной натуре…

- Надо попытаться еще раз, - упрямо сказал Поттер. Он так давно мечтал стать совершеннолетним и перестать зависеть от глупого запрета на колдовство… он так мечтал, что сдаст тест на аппарацию и станет свободным в своих перемещениях. Но вот сейчас он как никогда желал, чтобы время замедлилось, чтобы у него было больше возможностей разгадать загадку Волдеморта вокруг его крестража…

- Чтобы отправиться, нам нужен план, - возразила Гермиона. – А что мы можем сделать? Еще раз пересмотреть каждый сантиметр острова? Так я уверена, что мы ничего не найдем. Мы обыскали все на предмет тайников и ничего не получили. Я склоняюсь к мнению, что тебя все-таки обманули, Гарри. Мы расследуем, кто злоупотребил доверием Дамблдора, но… позже. Сейчас тебе надо отдохнуть…

- Не хочу отдыхать! – упрямо заметался по кухне Гарри. - Я чувствую, что мы что-то упускаем. Да, мы прощупали каждый метр этой долбаной скалы, каждый дюйм этого гребаного острова… а может… а может, мы все же должны выпить эту отраву?

- И думать забудь, - встрял Рон. В глазах у него промелькнул ужас от этой перспективы. – Если бы Дамблдор думал, что выпил ее не зря, он бы нашел способ дать тебе знать об этом.

- Точно, - поддакнула Гермиона. – Я уверена, что просто есть что-то, чего мы не учитываем. Что там есть, кроме этих жутких скал?

- Вода, - промямлил Гарри.

- Воздух, - пожал плечами Рон, и Поттер тут же оживился.

- Точно, воздух! Что, если мы не там ищем? Что, если надо искать не на земле, а над ней?

- Ты имеешь в виду… - не веря своим ушам, уточнила Гермиона.

- Ну да! – радостно предвкушая долгожданную победу в этой маленькой битве, воскликнул Гарри. – Как же мы раньше не догадались! Волдеморт наверняка припрятал свою игрушку где-то под сводом пещеры, а все эти переходы, инферналы, яды – все для отвода глаз!

- Допустим, ты прав, - кисло покачал головой Рон. – Как мы доберемся до него в этом случае? Ты сам говорил, манящие чары не работают, а что касается метел – мы убедились, что они там тоже бесполезны. Ты умеешь летать без метлы?

И вновь повисла удручающая тишина. Несмотря на то, что решение казалось так близко, проверить истинность догадки не было возможности. Гарри остановился перед камином и уставился в жаркое пламя. В конце концов – сегодня последний день его детства, но не последний день его жизни, к счастью. Пока что Волдеморт не добрался до него, и добраться не имеет возможности: Гарри надежно скрыт в доме Сириуса. Конечно, периодические вылазки увеличивают риск, но откуда Тому узнать о них?

- Мы можем попробовать фестралов, - неуверенно предложил Рон.

Поттер облегченно выдохнул. Еще одна лазейка в неразрешимой проблеме.



Гарри расслабленно улыбался, сидя за праздничным столом в обнимку с Лавандой и принимая все новые и новее поздравления, подливая себе и любимой девушке сливочного пива, но все же сдерживая желание напиться вусмерть и тем самым отрешиться от проблем. Сегодня он стал совершеннолетним, взрослым волшебником, отвечающим за свои поступки и имеющим право колдовать, когда ему вздумается. Он получил множество замечательных подарков, полезных не только в быту, но и при следующей встрече с Волдемортом, а так же массу бесподобных безделушек, способных скрасить серые будни.

Прислушавшись к совету Грюма, который настоятельно не рекомендовал Поттеру посвящать в тайну своего дома всех подряд, Гарри согласился отметить свой день рождения в Норе. Миссис Уизли, так же как и все остальные члены семьи, была этому очень рада и накрыла шикарный праздничный стол, что немного смутило именинника: он любил эту женщину, как если бы она была ему самой близкой родственницей, но не хотел доставлять хлопоты. Поэтому он сделал все, от него зависящее, чтобы облегчить ей труд: приказал Кикимеру на один вечер вернуться из Хогвартса и помогать по хозяйству в доме Уизли, сам купил в Косом переулке все необходимые продукты, а позже присоединился к рыжей братии, помогая накрывать столы на заднем дворике «Норы».

Но всего этого бы не было, если бы не Гермиона.

Вернувшись накануне из проклятой пещеры, Гарри был преисполнен намерением полностью изолировать себя от нормального общества на ближайший месяц, а лучше – два. Фестрал, которого он забрал из Запретного Леса рядом с Хогвартсом, едва приблизившись к черному озеру в пещере, словно взбесился, и парни не смогли с ним справиться. Он бил крыльями и страшно кричал, пытался укусить ребят острыми зубами, и, не позволив вытащить себя обратно в грот в бушующем море, вырвался, взмыл к потолку пещеры, и, пролетев всего несколько десятков метров, камнем упал на дно кишащего инферналами озера.

Помочь ему было невозможно.

Гарри впал в отчаянье.

- Мы найдем решение, Гарри, - в голосе Гермионы было столько убедительности, столько силы, что эти слова просто не могли быть правдой. Правду никогда не говорят с такой уверенностью, из чего Поттер сделал вывод, что о медальоне Слизерина можно забыть. Путь к победе над Волдемортом начался с сокрушительного поражения.

Рон разделял подавленное настроение Гарри, да и Гермиона хмурилась больше обычного. Гибель животного была трагичной, но вполне допустимой потерей. В конце концов, это мог быть кто-то из них…

- Так, ребята, мы стоим только в начале пути, - сказала Гермиона, изо всех сил имитируя уверенность, пытаясь заразить этим ложным чувством друзей, - несколько неудач не дают нам права отчаиваться. Вы только вспомните, сколько времени сам Дамблдор потратил на добычу информации, а потом на поиски крестражей. Он больше года вел охоту и добыл всего один, а расположение второго узнал лишь приблизительно…

Гарри кивал, и не стал уточнять, что как раз поиск крестражей и убил величайшего светлого мага столетия. Кольцо Марволо положило начало, яд над фальшивым медальоном закончил начатое… но Поттер не стал говорить этого друзьям. Если они сами этого не понимают, им же лучше, а если понимают – ни к чему делать вечер еще более мрачным.

- Гарри, я понимаю твое состояние, - продолжила Гермиона, - но на правах подруги все же скажу: ты все делаешь неправильно. Не спорь и не перебивай! Это неприятно, но это правда: ты напуган, расстроен смертью Дамблдора, чувствуешь на себе ответственность и не видишь возможности сделать то, что должен… Прислушайся к моему совету, Гарри: расслабься. Ты должен отдохнуть, подумать, осмыслить произошедшее и предстоящее… увидеть вокруг еще кое-что кроме Волдеморта и крестражей. И тогда дело пойдет легче, я тебе точно говорю. Когда проблема не поддается решению, надо от нее отстраниться, отвлечься, и через некоторое время решение придется само. – Но, видя удрученное недоверие на лице друга, Гермиона вздохнула и привела, видимо, последний, но самый сильный аргумент: - И вообще… я хочу тебя попросить… Гарри, можно я возьму руководство на себя? В том, что касается поисков и уничтожения крестражей… я понимаю, это звучит странно, но… у меня есть основания для того, чтобы просить об этом.

Ребята, до этого момента вполуха слушавшие ее речь, удивленно поглядели на Гермиону. Гарри так же отметил, что Рон удивлен не менее, чем он сам, хотя можно было ожидать, что эти двое придумали что-то, не посвящая в дело Гарри.

Гермиона выпрямилась на стуле и отодвинула от себя чашку с чаем с несколькими каплями успокоительного. Прочистила горло, посмотрела на Гарри, потом на Рона, потом вновь остановила взгляда на Поттере и сказала:

- Я кое-что утаила от вас. С единственной целью – попытаться сначала разобраться самой, с чем столкнулась, убедиться, что это безопасно и… необходимо. В общем… в день похорон Дамблдора не только ты, Гарри, получил от него… послание. Я тоже кое-что обнаружила в своих вещах, хотя этого там быть не должно было… несколько книг. – При этих словах Рон нервно хихикнул. Представил, должно быть, чемодан Гермионы, и без того представляющий собой переносную библиотеку. – Эти книги посвящены очень темным разделам магии… в том числе созданию крестражей.

- Ты хочешь сказать… - неуверенно начал Поттер.

- Да, Гарри, - смущенно кивнула Гермина, и голос ее ослабел и повысился на пол октавы. – Дамблдор всерьез оценивал нашу возможность уничтожить крестражи, но подойти к этому вопросу «с наскока» не получится, да и не следует. Гарри… подумай сам. Вол… Волдеморт – враг, которого нужно уничтожить, и никто не спорит с тем, что чем быстрее, тем лучше, но… излишняя спешка может плохо закончиться. К вопросу надо подойти грамотно и уравновешенно, качественно подготовившись, а ты…

- Что – я? – уже почти спокойно вопросительно поглядел на подругу Поттер.

- Ты мечешься в истерике, Гарри, - ответил вместо Гермионы Рон. – Ты хочешь сделать все быстро и правильно, покончить с ним поскорее… и мы хорошо понимаем твои чувства, но пойми: нам придется выбрать – либо быстро, либо без напрасных жертв.

- Вы предлагаете мне спокойно наслаждаться каникулами, когда… когда… погибают люди?! – Гарри едва удержал себя от того, чтобы вспылить. Он знал, что друзья довольно быстро поймут, что заблуждаются и предлагают глупость. Ну не могут они просить его оставаться в стороне и бездействовать, когда каждый лишний день приближает их к поражению.

- Мы не говорим, что надо сидеть, сложа руки, - спокойно сказала Гермиона, довольная уже тем, что на нее не наорали, хотя такая возможность уже витала в воздухе. – Просто… прежде чем начинать борьбу, надо обзавестись оружием, тебе не кажется? И… только не сердись, Гарри, я действительно считаю, что за прошедший год ты сильно продвинулся в способности постоять за себя, но… этого не достаточно.

Вновь на кухне повисла тишина, нарушаемая лишь треском пламени в камине да храпом дяди Вернона, доносившемся со второго этажа.

- Что конкретно ты предлагаешь? – через несколько минут спросил Гарри. Он помнил о ее просьбе передать ей право лидерства, и теперь начал осознавать, что она действительно подготовилась к тому, чтобы взять на себя эту ответственность.

- Мы должны изучить темную магию, чтобы знать, к чему впредь быть готовыми и как с этим бороться. Для этого мы попросим у профессора МакГонагалл разрешение на работу в библиотеке Хогвартса летом, особенно в запретной секции. Кроме того, мы еще не один раз вернемся в ту пещеру… но уже не с целью найти крестраж, точнее, не только с этой целью, а… чтобы изучить ее. Я собираюсь разобрать по кирпичикам всю защиту, слой за слоем, понять всю магию, что там работает. Это уникальный образец волшебства, сотворенного Волдемортом, на котором мы можем… понять его способ мышления.

- Что?! – изумленно воскликнули Гарри и Рон. Они не могли поверить, что это сказала Гермиона. Может, она еще хочет провести Тому Риддлу сеанс психоанализа?!

- Не тупите! – сердито осадила их девушка. – Чтобы победить врага, его нужно изучить! Как бы противно это ни было. Кроме того, я буду настаивать на том, чтобы ты, Гарри, разыскал дом Марволо, где хранилось кольцо. Когда мы закончим с пещерой, мы отправимся туда и попытаемся разобраться с оставшимися там заклинаниями, если Дамблдор все не убрал.

- Так, а крестражи ты решила оставить на когда-нибудь потом? – осведомился Рон, будто прочитал мысли Гарри. – Мы себе будем баловаться с темной магией, а этот маньяк будет ходить и радоваться собственному бессмертию?

- Мы сможем заняться этим одновременно, - неуверенно сказал Гарри. Предложение Гермионы, после некоторого раздумья, показалось ему вполне правильным. – В конце-концов, раз уж пещера пока не открыла нам своих секретов, есть еще по крайней мере два тайника, которые нам надо найти. Это не считая Нагайны и самого Волдеморта, но вот уж об этом действительно пока лучше… забыть.

- Спасибо, Гарри, - искренне поблагодарила Гермиона с легким вздохом облегчения. – Раз уж этот момент мы решили, тогда так: завтра у нас выходной, а послезавтра… в общем, у меня уже все распланировано, так что послезавтра будьте оба готовы к труду и обороне, я все расскажу потом.

Гарри и Рон переглянулись, пряча улыбки. Гермиона, загоревшаяся энтузиазмом и получившая свободу действий, могла свернуть горы, а уж заручившись поддержкой друзей-гриффиндорцев… Непривычно воодушевленный и одновременно умиротворенный, Гарри поднялся из-за стола и сообщил друзьям:

- Пойду-ка я спать, а то Лаванда что-то не то подумает, если буду долго отсутствовать. Ладно, до завтра. - Поттер вышел из кухни и стал подниматься по скрипучим ступеням.

Гарри знал, что Лаванде не нравится, что он занимается чем-то, во что не хочет ее посвящать, но терпела это, прекрасно осознавая, что информация Гарри Поттера может оказаться опасной. Когда Поттер с Роном и Гермионой исчезали на долгое время, она отправлялась к своим родителям, но всегда требовала от Гарри, чтобы он называл точное время, когда вернется, и если опаздывал хотя бы на пять минут – поднимала скандал, ссылаясь на свое беспокойство. Поттер понимал, что таким своеобразным способом Браун заботится о нем, и был ей за это благодарен.

И вот опять, после бурного трудного дня, полного страхов, сомнений и темной магии пещеры, он возвращается в тихую гавань – уютную комнату Сириуса и объятья красивой доброй девушки.


Глава 31

На следующий день после совершеннолетия Гарри, Гермиона с самого утра отправила его в министерство магии, чтобы он сдал тест на аппарацию и получил лицензию. Она с Роном в это время отправилась в Косой переулок, чтобы купить кое-какое оборудование для их исследований. В полдень они должны были встретиться у ворот в Хогвартс, где их встретит профессор МакГонагалл.

- Все благополучно? – спросила у Гарри Гермиона. Они аппарировали к огромным чугунным воротам почти одновременно.

Поттер кивнул, подозрительно покосившись на огромный пакет, который Рон удерживал подмышкой.

- Не было времени забросить все это домой, - суетливо махнула рукой Грейнджер в ответ на вопросительный взгляд друга. – Библиотека будет в нашем распоряжении до трех часов, потом прибудет комиссия из министерства, чтобы проверить, пригодна ли школа к приему учеников в будущем году. Профессор МакГонагалл сказала, что будет лучше, если нас к тому моменту уже не будет на территории школы, иначе начнутся вопросы. – Как раз в этот момент на аллее, ведущей в замок, появилась высокая строгая фигура их декана. Гермиона затараторила в два раза быстрее: – На сегодня наши задачи таковы: ты, Рон, займешься поиском чар, способных блокировать Люмос и чары левитации. Гарри, твоя задача разобраться с наведением мороков и способами их развеять. Я покажу вам, с каких отделов библиотеки начать поиски. Нам нужно знать не только текст заклинания и движение палочкой, но вообще все об этих видах магии. Условия наложения, возможные осложнения, история изобретения, опыт других волшебников…

- А ты что будешь искать? – кисло поинтересовался Рон.

Но Гермиона не ответила. Как раз в этот момент приблизилась профессор МакГонагалл и все трое с ней вежливо поздоровались и последовали по дорожке к главному входу.

- Значит, школа все же будет открыта в следующем году, профессор? – спросил Гарри, который не мог представить себе Хогвартс без Дамблдора. Он чувствовал, что ему будет во стократ сложнее вновь приехать сюда и учиться, общаться и просто жить, зная, что человека, внешний вид и имя которого ассоциировалось с самой сутью волшебной школы, больше нет и никогда не будет среди живых.

- Да, мистер Поттер, - сухо сказала женщина, вышагивая чуть впереди них. – Сегодня приезжает комиссия с целью постановить, какие именно защитные чары нужно подновить, какие меры безопасности надлежит ввести. Раньше профессор Дамблдор делал все это сам, и ни у кого не возникало сомнений, что его мер будет достаточно. Но теперь…

- Кто будет директором? – спросил Рон. – Вы, профессор МакГонагалл?

Это было бы самым очевидным решением. Но так же как на месте Дамблдора Гарри не мог вообразить другого человека, он не мог себе представить никого, кто мог бы быть их деканом вместо МакГонагалл.

- Этот вопрос все еще рассматривается в министерстве. Естественно, лично я бы предпочла остаться на своей прежней должности, но… не можем же мы подпускать к руководству школой постороннего человека, особенно в такие времена.

- Спасибо, что разрешили нам поработать в библиотеке, профессор, - сказал Гарри, искоса поглядывая на реакцию МакГонагалл. Он опасался, что она будет выпытывать их о целях поисков, а по лицу пытался понять, не собирается ли она проследить за ними.

- Пожалуйста, мистер Поттер, - она неожиданно остановилась, огляделась по сторонам и стала так, чтобы видеть всех троих. Понизив голос, она заговорила скороговоркой: - Все члены Ордена Феникса получили от профессора Дамблдора четкое указание: по мере возможностей содействовать вам и не задавать лишних вопросов. Но после смерти Альбуса многое изменилось, - она перевела дыхание и вновь огляделась по сторонам, словно пытаясь убедиться, что их не подслушивают, - мало кто в Ордене готов слепо следовать за школьниками, сколь бы выдающимися ни были их достижения.

- То есть вы считаете, что даже бывшим соратникам Дамблдора мы не можем доверять? – угрюмо уточнил Гарри.

- Смотря что вы подразумеваете под доверием, мистер Поттер, - строго посмотрела на него декан. – Я предупреждаю вас лишь о том, что, скорее всего, каждый ваш шаг будет строго контролироваться. А если вы попытаетесь этого избежать – Грюм основательно пропесочит вам мозги. Никто не сдаст вас Волдеморту, просто… Не знаю насчет остальных, но мне Дамблдор ясно дал понять: вы трое будете заниматься делом, в которое больше никому лезть не следует. И я бы на вашем месте придумала достойную отговорку для Аластора, если вы не хотите, чтобы за вами велось круглосуточное наблюдение под видом «охраны».

- Спасибо, профессор, - задумчиво сказал Гарри и возобновил движение в сторону замка. – Кстати, мой дом находится по адресу: площадь Гриммо, двенадцать.



Мадам Пинс была в отпуске, и МакГонагалл очень просила ребят соблюдать порядок в библиотеке. Работать в отсутствие старой пронырливой библиотекарши было легче и приятнее, и, получив в свое распоряжение два огромных зала с бесчисленным количеством талмудов, Гермиона сперва немного ошалела от полученных возможностей, но быстро взяла себя в руки и указала друзьям на полки, с которых им следует начать.

Гарри подумал, что ему очень повезло с темой, которую ему выбрала подруга. Никогда ни один преподаватель по защите от темных искусств не упоминал о мороках, и когда он вспоминал первую их вылазку в пещеру, он удивлялся, откуда о них узнала Гермиона. Как бы то ни было, это ее знание, возможно, спасло им жизни, и Гарри был благодарен судьбе за то, что она послала ему такую разумную подругу. Мысль о том, что он собирался вовсе обойтись без помощи Грейнджер, немного мучила его, потому что без нее он бы точно не справился. Но и сейчас Гарри предпочел бы действовать в одиночку и не рисковать здоровьем Рона и Гермионы…

Они приходили в Хогвартс почти каждый день и проводили в библиотеке долгие часы. В последний раз Гарри так засаживался за книги еще на четвертом курсе, когда готовился к Турниру. Когда он собрал и законспектировал всю возможную информацию о мороках, Гермиона поручила ему заняться инферналами, в то время как Рон изучал чары, поставленные на входе в пещеру и принимающие кровавую жертву. Сама же Гренджер пыталась разобраться со всеми возможными методами выявления волшебства: ловушек, порталов, ядов, барьеров, да и обнаружения скрытых предметов – никто из них до сих пор не знал, как Дамблдору удалось найти ту самую цепь, за которую теперь можно было вытащить из озера лодочку. Гарри был уверен, что цепь была невидима, но теперь, каждый раз, когда они приходили в пещеру, она призывно выглядывала из воды.

Лаванде все это не нравилось, она не хотела целыми днями торчать одна на площади Гриммо, а под вечер наблюдать валящегося с ног от усталости Гарри и не рассчитывать даже на ласковую беседу, не говоря уже о большем. Поттер ужинал и сразу ложился спать. Все, на что его хватало – нежно поцеловать Лаванду и заснуть, обнимая ее за талию. И он не стал упрекать девушку, когда она заявила, что еще некоторое время поживет у родителей, а приедет, когда Гарри немного освободится. Поттер сказал ей, что хочет, чтобы она сопровождала его на свадьбе Билла и Флер. Лаванда пообещала, что так и будет, и уехала.

За два дня до свадьбы Гермиона решила, что информации им пока достаточно, теперь надо суметь применить ее на практике. Они расположились на кухне дома Сириуса, чтобы поделиться добытыми знаниями и подумать, что делать с ними в пещере.

Рон утверждал, что чары со входа можно снять только вместе с самой стеной. Гарри сказал, что инферналы, скорее всего, очень чутко реагируют на изменение температуры воды, когда к ней прикасается теплокровное существо. Гермиона высказала предположение, что угасание люмоса происходит вследствие поглощения магической энергии в пользу «проходов» и мороков. Гарри и Рон согласились с ее предположением. Поттер также отметил, что есть заклинание, способное развеять морок, на что Грейнджер сказала, что в стены пещеры, вероятно, встроено некое волшебство, генерирующее мороков при появлении нежелательных посетителей, и развеивать их бесполезно.

Настроение Гарри поднялось, когда он понял, что Гермиона все придумала правильно. Углубление в тайны магии, которые использовал Волдеморт для защиты своего крестража, понимание самой сути происходящего в пещере, превращало непреодолимый кошмар в непростую, но вполне решаемую задачу. Гарри чувствовал, как его всеобъемлющий, суеверный страх перед неизвестной темной магией уступает место разуму, который твердит: это преодолимо!

Все трое работали с воодушевлением и азартом, они чувствовали, как с каждой новой разгаданной загадкой их шансы на победу увеличивались. Медальон они так и не нашли, но это уже не казалось Поттеру большой трагедией, потому что он был уверен: найдут. Скоро или не очень, в пещере или за ее пределами, но крестраж от них не укроется. Коллективный разум творил чудеса. Ребята заражали друг друга оптимизмом и уверенностью и Гарри каждый день, каждый час мысленно благодарил Гермиону за то, что она так прекрасно все организовала. Потому что он больше других нуждался в сохранении этой… надежды. А надежда сияла ярко, как никогда.

Накануне свадьбы состоялось совещание Ордена, на которое впервые был приглашен Гарри Поттер.

- На повестке дня следующее, - начал Грозный Глаз с порога, не дожидаясь, пока смолкнут разговоры и все желающие поприветствуют Гарри, который шел сразу следом за ним. – Охрана Хогвартса в течение будущего учебного года. Участие Ордена Феникса в облаве на поместье Эйвери в Глазго, Робардсу стало известно, что там в будущие выходные соберется интересная компания. И, наконец - договор о взаимопомощи с ирландским министерством магии. Мы не знаем, что там темнит Скримджер и почему он медлит, но нам пригодится их поддержка.

Гарри занял свободное место между Роном и Люпином и приуныл. Из первых слов, что он услышал на собрании Ордена, ему стало ясно, что Грюм увлекся политикой. Нет ничего плохого в том, что Орден Феникса стал сотрудничать с управлением мракоборцев, вот только… не слишком ли сильное влияние окажет министерство на организацию, созданную Дамблдором – известным молчаливым оппозиционером? Гарри вздохнул и прислушался к тому, о чем начал толковать Грюм: в прошлом году защита Хогвартса была плохо организована из-за того, что Орден и мракоборцы работали порознь. Теперь, когда они смогут скоординировать действия друг друга, дело пойдет более рационально. Гарри вновь вздохнул: без присмотра нельзя будет и шагу ступить.

Поттер подумал, не поднять ли вопрос о доверии Снейпу, но решил, что лучше не стоит. Он был уверен, что Дамблдор бы этого хотел, однако у Грюма всегда были другие представления о шпионе: старый мракоборец считал, что Упивающийся Смертью – это навсегда. Но приводить Ордену информацию доказывающую его, Снейпа, невиновность, означало скомпрометировать себя, как человека имеющего «канал прямой связи» с Волдемортом, а также Драко Малфоя, который очень не хотел становиться убийцей, несмотря на темную метку на левой руке, и даже самого Дамблдора, который не просто покрывал двух упивающихся, но и позволил им находиться в школе.

Гарри видел, что его друзья также чувствуют себя не в своей тарелке. И многие другие члены Ордена имели какой-то потерянный вид, и этому было простое объяснение: без Дамблдора Орден Феникса стал совсем другим. Политизированная стратегия Грюма, сухая, деловая, атмосфера, лидер-диктатор… и, тем не менее, со всеми этими изменениями, Орден остался тем, чем он являлся и раньше – обществом для противостояния Волдеморту, так почему же Гарри недоволен?

Раньше ему было до смерти любопытно, какие же шаги предпринимаются для борьбы с врагом. Он хотел присоединиться к Ордену и помогать по мере сил, а сейчас едва ли услышал половину из того, что говорили Грюм и Кингсли. У него появился свой фронт борьбы, на который он не мог позвать никого, кроме самых близких друзей, и этот фронт отнимал все силы и время, чтобы пытаться заняться еще чем-то. Возможно, теперь Грюм и рассчитывает на какое-то содействие Гарри, Рона и Гермионы, но им придется объяснить, что у них есть своя работа, в то же время не вдаваясь в подробности…

О, вот, кстати и оно…

- Теперь, когда мы покончили с основными вопросами, я хочу обратить ваше внимание на некоторые вещи, происходящие внутри Ордена. Поттер, Уизли, Грейнджер, я знаю, что вам есть что сказать. У вас были какие-то дела с Дамблдором в последние месяцы, а сейчас вы усиленно чем-то занимаетесь целыми днями. Профессор МакГонагалл сказала, что вы много времени проводите в библиотеке Хогвартса, - Гарри не удержался и покосился в сторону своего декана. Та ответила колючим решительным взглядом. Все правильно, она и не могла скрыть их присутствия в замке, спасибо хоть министерские остались в неведении. Хотя с Грюмом ни в чем быть уверенными нельзя. – Так что же вы там выискиваете?

Ребята мрачно переглянулись. О том, чтобы сказать правду, даже речи быть не могло.

- Мы готовимся сражаться, - сквозь зубы процедил Поттер, и, судя по одобрительному легкому кивку Гермионы, ложь прозвучала достаточно убедительно, - мы изучаем боевые заклятья и щиты, и…

- Что «и»? – вполне ожидаемо, подхватил Грюм.

Гарри сделал вид, что оговорился с этим «и», отвел взгляд, прокашлялся, потом пристально поглядел на Грозного Глаза и добавил:

- …И практикуемся в подвале на Площади Гриммо.

К счастью, мракоборец проглотил наживку и не отступался:

- Поттер, что-то ты темнишь, - сказал он, буравя Поттера тяжелым взглядом. Гарри даже подумал, не пытается ли он применить легилименцию и на всякий случай укрепил свою защиту. – Если у тебя даже от своих секреты, как ты собираешься победить?

В голосе звучало ехидство и явная провокация. Гарри тяжело вздохнул, поглядел на друзей в поисках поддержки и промолчал. Но Грозный Глаз продолжал наседать:

- Слишком многое стоит на кону, парень, чтобы мы могли себе позволить бродить вслепую как те новорожденные котята. Слишком многим мы рискуем, храня друг от друга секреты… вспомни того же Дамблдора – как долго он молчал о своем проклятье, пока не стало поздно…

Гарри хотел было уже ответить и тем самым признать, что он действительно что-то затевает и вовсе не собирается ни с кем делиться информацией, как вдруг голос подала Гермиона.

- Нет ничего такого, чем следовало бы делиться, - сказала она, виноватым взглядом обводя всех присутствующих, и Гарри понял, что она приступила к плану «Б». – Но и ничего такого, чем мы хотим похвастаться. Дело в том, что… все дело в заклятьях, которые мы изучаем. Они не все… как бы это сказать, - Гарри даже вообразить не мог, как ей удалось стыдливо покраснеть в этой ситуации, причем как раз в нужный момент. – Не все из них… относятся к светлой магии.

В комнате повисла гробовая тишина. Пока все переваривали услышанное, ребята усиленно делали вид, что смущены тем, что их «заставили признаться». Гарри вызывающе исподлобья смотрел то на Грюма, то на Ремуса. Мракоборец нахмурился и о чем-то размышлял, Люпин выглядел расстроенным. Рон тщательно избегал смотреть на своих родителей. Гермиона дождалась момента, когда Грозный Глаз будет готов что-то сказать и буквально за мгновение до этого произнесла:

- Мы просто подумали, что надо быть знакомыми с оружием противника. Никто из нас не собирается становиться темным магом, просто… когда знаешь, с чем придется иметь дело… тогда не так страшно.

Ее слова и интонация произвели нужный эффект: все присутствующие сразу же смягчились, и вместо возмущения доминирующим чувством стало понимание. Но Грейнджер на этом не остановилась:

- Мы не дураки, чтобы хвататься за все подряд. Мы тщательно выбираем заклятья и приемы, которые можно безопасно изучить и которые нам могут быть полезными. Мы анализируем бывшие сражения и находим контрзаклятья к той магии, от которой раньше приходилось уворачиваться. Но… вы ведь понимаете, почему мы не хотели говорить никому. И… по той же причине было бы здорово, если бы впредь никто об этом больше не вспоминал.

Гарри старался наблюдать за реакцией членов Ордена Феникса так, чтобы никто не заподозрил его в наблюдении, тогда бы их ложь вычислили в два счета. Мистер и миссис Уизли выглядели шокированными. Гарри почему-то казалось, что с этого момента они возненавидят его и Гермиону за то, что они втянули их драгоценного младшего сына в опасное дело. Люпин сидел, нахмурившись и глядя в одну точку. По его лицу ничего нельзя было сказать и Гарри почему-то показалось, что он специально делает вид, что ему все равно, лишь бы эту тему закрыли быстрее. И лишь двое показали недоверие: Грюм, для которого, собственно, эта сказка и была приготовлена, и Чарли, который смотрел на Гермиону настолько пристально, будто мог просверлить дырку в ее голове и прочесть все мысли.

- Чья это была идея? – резко обернулся Грозный Глаз к Гарри.

Поттер невесело усмехнулся и откинулся на спинку стула.

- Использовать темную магию? – уточнил он. – Волдеморта…

- Изучать темную магию, мальчишка! Ты хоть понимаешь, какой будет реакция общественности, если кто-либо узнает о том, что Избранный балуется темной магией?!

- И откуда же они узнают? – язвительно, но очень тихо уточнил Рон. Гарри никогда прежде не видел у друга такого пристального, испытующего взгляда.

Определенно, они на хорошем уровне сыграли этот спектакль…



Свадьба Билла и Флер имела куда больший размах, чем Ремуса и Тонкс. Если у последних все прошло в очень узком кругу самых близких людей – кроме Гарри были только родители Тонкс и мистер Уизли – то на торжество Билла и Флер собралась едва ли не сотня разномастных гостей: целая толпа французских друзей и родственников Флер, почти все члены Ордена Феникса, рыжая родня Уизли…

Все действо произвело на Гарри сильное впечатление: начиная от роскошного ритуала венчания под открытым небом и заканчивая танцем вейл на заходе солнца. Еще никогда Поттер не видел таких светлых и ярких праздников – ни в магическом мире, ни в мире маглов. На этот поистине волшебный день «Нора» преобразилась: из деревенского домика с гномами в саду, она стала достойным пристанищем для торжества: большая часть сада была оборудована для приема гостей и проведения банкета, днем все было украшено белыми цветами, которые с наступлением темноты начали превращаться в яркие разноцветные фонарики. В воздухе витал легкий сладковатый аромат. Шум и веселье не утихали, но Гарри, обычно предпочитавший тишину, на сей раз не возражал: он видел, что Лаванда в восторге от всего происходящего, да и сам он должен был признать, что такого количества позитивных впечатлений в его жизни не было давно.

Далеко за полночь, когда сил танцевать уже не было, но праздник и не думал завершаться, Гарри утащил свою любимую в укромный уголок сада, где сгрудились обиженные, изгнанные из своих законных нор гномы и о чем-то негромко шушукались.

Здесь было тихо, как будто музыка разбивалась о некий барьер на расстоянии двадцати метров от танцплощадки и дальше не распространялась. Лаванда раскраснелась, и глаза ее блестели в свете волшебных фонариков, один легкий золотистый локон выбился из элегантной прически и защекотал Гарри щеку, когда он поцеловал любимую. Поттер нежно убрал локон назад и положил ладонь на шею Лаванды, а другой обнял за талию. Ему было приятно чувствовать под руками ее нежную кожу, стройное тело… он сходил с ума, глядя в эти блестящие голубые глаза, слушая ее теплый мелодичный голос.

- Лаванда… любимая, - начал Гарри, обрывая поцелуй, но не отпуская от себя девушку. Эта мысль, которую он собирался высказать вслух, приходила ему в голову уже давно, но лишь сейчас он стал абсолютно уверен, что в этом есть смысл. – Лаванда… ты выйдешь за меня замуж?

Она лишь слегка вздохнула, то ли от неожиданности, то ли от волнения, но не отстранилась. Несколько секунд она словно испытующе смотрела юноше в глаза, потом осторожно, неуверенно, как будто в первый раз, поцеловала его и негромко шепнула:

- Да, Гарри, любимый… я выйду за тебя замуж.



Гарри проснулся с первыми лучами солнца, которые нахально пробрались в комнату сквозь щели в задернутых шторах. Он чувствовал себя бодрым и выспавшимся, а главное – по-настоящему счастливым. Рядом, уткнувшись носом в его плечо, тихонько посапывала Лаванда. Золотые волосы разметались по подушке и блестели в свете нежного утреннего лучика.

Гарри с трудом удержался от того, чтобы поцеловать спящую красавицу – он не хотел ее разбудить. Было безумно приятно чувствовать ее рядом, осознавать, что их соединяет теперь нечто большее, чем просто чувства – они дали друг другу обещание. Да, придется подождать год, прежде чем узаконить отношения – сейчас они пока еще школьники, пусть и совершеннолетние, и было бы неправильно становиться семьей до получения аттестатов. С другой стороны, сам факт того, что их свадьба теперь - вопрос решенный, делал Поттера счастливым. Он думал о том, что у него будет семья. Он больше не будет одинок. Тесть и теща, скорее всего, хорошо отнесутся к нему, во всяком случае, он намеревался произвести хорошее впечатление. После школы они некоторое время поработают, может, вместе, может, порознь, но скоро – как надеялся Гарри – у них появятся дети. И эти дети будут счастливы, с обоими живыми родителями, окруженные любовью, заботой и лаской, ни в чем не будут нуждаться…

«О, нет, - мысленно застонал Гарри. За всеми своими счастливыми мечтаниями он едва не забыл. – Нет, у нас не будет детей. Во всяком случае, до того момента, пока Волдеморт не будет побежден».

Гарри не хотел своим детям такого же младенчества, какое было у него. Словно камень на сердце, крутилась мысль: я не имею права давать жизнь ребенку до окончания войны. Пусть лучше его вообще не будет, чем он будет сиротой…

И тут же Гарри сам себя одернул – но ведь эту проблему можно решить! Нечего хандрить и жалеть себя, надо заняться делом! Вот уже несколько дней он не виделся с Роном и Гермионой, полностью увлеченный своим новым счастьем, которое, кроме всего прочего, надо было защитить от Волдеморта! Не время расслабляться, надо действовать! Гарри тяжело, но решительно, вздохнул, и уже собирался встать, как вдруг заметил, что Лаванда проснулась.

- Ты чего такой мрачный? – промурлыкала она, проводя пальцами по щеке любимого, словно упрашивая не уходить, побыть рядом еще совсем немного.

Гарри опустился обратно на подушку и повернулся к девушке лицом, глядя в любимые голубые глаза.

- Я должен сказать тебе кое-что, - ему показалось, что сейчас очень даже подходящий момент. Во всяком случае, нет смысла откладывать разговор. Время играет против них.

- Говори, - серьезно сказала Лаванда, явно догадываясь о сути информации, которую предстояло услышать.

- Я люблю тебя, - напомнил Гарри. Ему казалось, что это будет подходящим объяснением тому, что он собирался сказать дальше.

- Я тоже тебя люблю, - заверила его Лаванда, принимая это объяснение.

- И поэтому я должен сделать все, чтобы эта любовь была безопасной для нас обоих, - продолжил он, едва удерживаясь от тяжелого вздоха. – Ты ведь понимаешь, Лав, идет война. И ни я, ни кто другой из моего окружения не может чувствовать себя в безопасности. Особенно из близкого окружения.

Лаванда удрученно вздохнула, опустила взгляд и немного отстранилась. Казалось, она ждала этого разговора и все равно расстроена словами Гарри.

- Я не хочу отказываться от твоего общества, Лаванда. И я намерен сделать все, от меня зависящее, чтобы тебе ничто не угрожало.

- Я знаю, Гарри…

- Любимая, ты должна верить, что все, что я делаю – это для нас. Поверь, я не могу рассказать тебе всего. Во-первых, это знание – неоправданный риск для тебя, во-вторых, я не хочу, чтобы ты принимала в этом участие. Я хочу возвращаться к тебе после всех тех кошмаров, что я имел несчастье наблюдать, и знать, что ты – далека от войны, от боли и опасности.

- Я понимаю, Гарри, - кивнула Лаванда и вновь поглядела ему в глаза. В них плескалось тепло и… страх. – Я не буду задавать тебе лишних вопросов, если ты об этом. Делай, что должен и будь уверен, что я всегда буду тебя ждать… домой.

- Спасибо, Лав, - облегченно выдохнул Поттер. Он боялся, что девушка упрекнет его в недоверии или захочет также участвовать в войне – она все-таки гриффиндорка – но этого не случилось. Она приняла слова Гарри спокойно. – Эти несколько дней, что мы провели вместе, были самыми прекрасными в моей жизни. Я буду счастлив, если они когда-нибудь повторятся и займут всю нашу жизнь. Но теперь мне пора возвращаться к делу. Еще многие вопросы надо решить до возвращения в Хогвартс…

- Я понимаю, - со вздохом повторила Лаванда. – Мне тоже было приятно провести с тобой время, Гарри. Я буду рада, если ты дашь мне знать, если у тебя появится свободное время.

- Конечно, Лав, и я сделаю все возможное, чтобы это время было. Ты будешь у родителей?

- Да, - грустно сказала Браун.

- Ты ничего им не говорила? – на всякий случай уточнил Поттер.

- Пока нет. Не думаю, что они будут против, просто… давай дождемся выпускного, прежде чем афишировать наше решение, ладно?

- Конечно, - Гарри нежно поцеловал Лаванду, прежде чем подняться, нацепить на себя одежду и отправиться на кухню, чтобы послать друзьям сообщение. Он надеялся, что они отреагируют достаточно быстро и уже сегодня они еще на пару миллиметров приблизятся к победе.


Глава 32

В то время, как Гарри и Гермиона завершали исследования волдемортовой пещеры, Рон вернулся к расследованию, начатому Дамблдором по поводу возможной сущности и места расположения крестражей. Они встречались каждый день в комнате Гарри на площади Гриммо и делились полученными сведениями. Гермиона, как всегда, очень правильно распределила обязанности: Рон, благодаря своей простоватой физиономии и наивному, на первый взгляд, поведению, достаточно легко выуживал у людей нужную информацию, а Гарри и Гермиона работали в паре, и время от времени им приходилось вытаскивать друг друга из опасных ловушек. Уизли же, оказавшись вне зоны чьего бы то ни было влияния, и почувствовав необходимость полагаться только на себя, оказался весьма изворотливым и ловким, что дало ему возможность получать информацию и в то же время не подставляться самому, хотя раз или два ему приходилось спасаться бегством, а потом возвращаться в обществе Гермионы, в совершенстве освоившей чары забвения. Самое страшное, что могло сейчас с ними произойти – разоблачение Волдемортом.

С одной стороны, такое разделение труда позволило им быстрее продвигаться в работе, а так же привлекать меньше внимания. Но, с другой стороны, Гарри стал сильнее беспокоиться за Рона. Все же когда друг рядом, ему легче помочь в случае необходимости, чем когда он невесть где выискивает следы пребывания Тома Риддла. И хотя Гарри и Гермиона всегда знали, по каким адресам отправляется Рон в определенный день, они очень нервничали, когда он задерживался.

До окончания каникул оставалась неделя, когда Гермиона, наконец, сказала:

- Кажется, из пещеры мы вытянули все, что могли с точки зрения знаний о темной магии, - она пролистала толстенную тетрадь со своими записями. Гарри не мог с ней не согласиться. Но они все же не могли рассчитывать, что в других тайниках будут наложены те же защитные чары. А это означало, что… - Теперь нам следует отправиться в дом Марволо, - высказала вслух мысли Гарри Гермиона. – И пойдем мы все втроем… на всякий случай.

- Завтра? – имитируя спокойствие, которого не было и в помине, уточнил Гарри.

- Завтра, - решительно кивнула Грейнджер. – Отправимся с самого утра. Гарри, ты ведь сможешь задать направление для аппарации на… на то кладбище? Думаю, поиски надо начать именно оттуда.

- Думаю, я смогу дать направление поближе к дому, - заметил Поттер. – Все же я видел то место в воспоминаниях Дамблдора.

- Только не к самому дому, а чуть подальше, - напомнил Рон. – Мало ли какая защита стоит… надо бы рассмотреть издалека.

- Точно, - кивнула Гермиона. – А сегодня давайте повторим все возможные чары для обнаружения щитов, ловушек, и вообще темной магии…



Холодок пробежал по спине Гарри, когда он обнаружил себя на вершине холма, на дорожке, по которой некогда шел Боб Огден. Внизу расстилалась долина и деревушка Литтл-Хэнглтон, в другой стороне – поместье Риддлов, а им следовало направиться в небольшую рощу в стороне, меж понурых деревьев которой скрывалась старая хибара Мраксов. Гарри кивнул друзьям в нужную сторону и сам неуверенно зашагал туда.

Несмотря на раннее утро, солнце уже начало припекать. Воздух был тяжел и неподвижен, на небе – ни облачка. Отсутствие посторонних звуков настораживало и навевало дурные предчувствия: Гарри мысленно молился, чтоб хоть какая-то птичка подала знак своего присутствия, но все вокруг было немым и враждебным.

Едва различив очертания дома, Поттер замер на месте, размышляя, что делать дальше. Он не знал, на каком расстоянии начинаются препятствия, а еще гадал, как может быть такое, что почти за пятьдесят лет существования тайника никто не забрел сюда и не нарвался на… «неприятности». Ведь если бы это произошло, обязательно бы поднялась шумиха. Гарри даже засомневался, в нужное ли место привел друзей, когда Гермиона, стоявшая рядом с ним, взмахнула волшебной палочкой и пробормотала несколько слов.

В тот же миг слабая рябь прошла по воздуху метрах в семи перед ними. Потом появились синеватые искры. И, наконец, пыхнуло жаром.

- Обычный силовой щит, идентификатор магии и чистоты крови, если не ошибаюсь, - прокомментировала Гермиона. – Пока ничего ужасного. Попробуй ты, Гарри.

Поттер повторил все действия подруги и увидел легкое колебание воздуха и голубые искры. Тот же результат получил и Рон, из чего девушка сделала вывод:

- Значит, меня защита не пропустит, - в ее голосе звучала обида и одновременно вызов. – Очевидно, тайник не предназначен для… маглорожденных.

- Но нам все равно надо проверить, - сказал Гарри и неуверенно сделал шаг вперед, держа палочку наготове. – Гермиона, подождешь нас здесь? Мы постараемся… не вляпаться без тебя.

Девушка хмыкнула, выражая тем самым свое отношение к этому предложению. Как будто у нее был выбор – идти или оставаться. Защита поджарит ее на медленном огне, если она попытается преодолеть барьер.

Гарри еще раз оглянулся на подругу. Она скрестила руки на груди и ободряюще кивнула друзьям. Подойдя к щиту вплотную, ребята остановились на секунду и переглянулись, будучи готовыми ко всем неожиданностям. Сделав шаг вперед, они одновременно воскликнули:

- Протего!

Однако защищаться было не от чего. Никакой реакции на их появление не последовало.

Гарри и Рон еще раз наложили чары выявления, но ничего не обнаружили. Ничего не оставалось, кроме как двигаться к дому, соблюдая осторожность.

Неожиданности начались тогда, когда они приблизились к дому вплотную. На том месте, где, как помнил Гарри, должна была находиться дверь, ее не было. Не удалось обнаружить также ни единого окна. Как ребята ни старались, они не увидели никаких скрывающих или маскирующих чар. Как будто посреди деревьев стоял кусок камня с крышей…

- Мда, жаль что Дамблдор не рассказал мне, как он попал внутрь, - заметил Гарри. Ему не хотелось верить, что они пришли сюда зря и что им не удастся получить никакой информации. Поттер обернулся через плечо, надеясь увидеть в отдалении фигуру Гермионы и представить, что предприняла бы она, но ошеломленно вскрикнул.

- Что такое? – нервно переспросил Рон и обернулся. И тоже не удержался от удивленного возгласа.

Гермионы не было, как не было и мрачной рощи. Перед ними простиралась бездна, далеко внизу виднелись облака, сквозь которые смутно просматривалась земля. Гарри отшатнулся от края обрыва и огляделся вокруг – каким-то невероятным образом они оказались на острове пятнадцати-двадцати метров в диаметре, парящем в нескольких километрах над землей. В центре острова возвышалась каменная глыба с крышей да несколько старых деревьев скрючились у самых краев.

- Аппарируем к Гермионе? – предложил Гарри, отступая от края на шаг и стараясь скрыть дрожь в голосе.

- Давай, - быстро согласился Рон и схватил друга за ладонь.

Они одновременно повернулись на каблуках, но ничего не произошло. Лишь воздух вокруг них как будто загустел и не захотел их выпускать. Для Гарри это чувство было знакомым.

- Замечательно, - сказал он. – Антиаппарационный барьер. Представляю себе лицо Гермионы: «Ох уж эти мальчишки, ничего сами не могут сделать!»

Рон нервно хохотнул, но лицо его стало озабоченным. Ребята огляделись вокруг. К такому повороту они определенно не были готовы – воздушный остров с антиаппарационным барьером, без единой точки соприкосновения с землей, по которой можно было бы спуститься. Остров держался с помощью одной лишь магии и жаркое, палящее солнце, с издевкой наблюдало свысока за бессмысленными перемещениями друзей вокруг заколдованного дома. Гарри почувствовал нечто странное – словно легкое прохладное дуновение… коснувшееся его разума. Он насторожился, огляделся вокруг, на всякий случай упрочнил ментальную защиту, но больше ничего не происходило. Он вернулся к обследованию окружающего пространства.

- Давай, Рон, левитируй меня на крышу, - сказал Поттер, когда стало окончательно ясно, что бродить вокруг больше не имеет смысла. Они испробовали все известные им заклинания обнаружения, вскрытия тайников, но ничего не нашли. Оставалось попытаться изменить ракурс обзора…

Уизли взмахнул палочкой и через миг Гарри завис вверх ногами между небом и землей.
- Выше! – скомандовал он другу, рукой придерживая очки на носу.

Рон поднял его выше, направил в сторону крыши дома, и, опустив как можно ближе к поверхности, снял заклятье. Гарри, хоть и был готов к падению, чуть не свернул себе шею, но умудрился не скатиться вниз. Потом он поднялся на ноги и огляделся. Черепичная крыша ничем не отличалась от сотни других крыш. На ней даже дымоходной трубы не было.

- Ничего, - сказал Гарри Рону, но спускаться не торопился. Он еще раз метр за метром оглядел всю поверхность, в то время как его друг то же самое проделывал со стенами.

- Варианта два, - сказал Уизли. – Либо это иллюзия, либо трансфигурация.

- Если бы это была иллюзия, чары обнаружения бы нас оповестили, - возразил Гарри.

- Нет, если они слишком сильны. Согласись, Гарри, насколько бы хорошо мы ни владели этим заклинанием, оно может быть недостаточно сильным против чар… ну, ты знаешь… Волдеморта.

- А трансфигурированные предметы не могут долго держать новую форму. За пятьдесят лет дом бы принял свою прежнюю форму.

- Это в случае, если никто не подновлял магию, - заметил Рон. – Вспомни морока в пещере – ты сам говорил, что создание мороков – одна из разновидностей трансфигурации. А они работали, питаясь нашей магией. Что, если…

- Морок требует не так много магической силы, как трансфигурация целого дома. Впрочем, ладно, давай проверим, не иллюзия ли это. Если так, то пройти через дверь будет не сложнее, чем через барьер на платформу девять и три четверти.

Гарри спрыгнул с крыши и подошел к месту, где, как он помнил, должна быть дверь. Поглядев на Рона и дождавшись одобрительного кивка, он закрыл глаза и представил себе, что перед ним – обычная деревянная дверь, основательно побитая временем, с облупившейся краской и ржавыми петлями. Не открывая глаз, он сделал несколько смелых шагов вперед…

- Ой!

Гарри наткнулся на каменную стену и больно стукнулся головой и коленом. Очки разбились и стекло оцарапало щеку. Пользуясь отсутствием Гермионы, Поттер красочно выругался, завершая свою тираду свирепым Репаро, направленным на очки.

- Первого сентября ни за что не приближусь к барьеру, - проворчал он. - Аппарирую сразу на платформу. Итак, какие еще идеи?

- Фините Инкантатем, - скомандовал Рон, указывая палочкой на дом. Не успел Гарри скептически хмыкнуть, как ничего не произошло.

- Попытаться стоило, - пожал плечами не особо огорчившийся Рон, блаженно улыбавшийся каким-то своим мыслям.

Гарри становилось дурно от этой жары, а ведь до полудня еще далеко. И вновь легкое, почти что ласковое касание к разуму. Хотелось поддаться ему, расслабиться, поверить в чудо и не обращать внимания на адское солнце. Но Поттер укрепил ментальный блок. Теперь он был уже почти уверен в том, что это один из защитных механизмов Тома.

- Надо бы нам вернуться к Гермионе, - пробормотал он, пристально присматриваясь к другу. Тот явно тоже был подвержен вторжению в мозг, но не имел достаточных знаний и опыта в окклюменции, чтобы противостоять. – Рон, попробуй вспомнить все то, что ты когда-либо слышал о ментальной магии и выстави вокруг своего разума щит.

- Зачем, Гарри? – нахмурился друг, но его лицо уже становилось отстраненным, потерянным.

- Просто закрой свой разум, не позволяй чему-либо влиять на тебя! – прикрикнул испуганный Гарри. Надо срочно выбираться…

Обрыв был бы серьезной преградой, если бы был правдой. Поттер все еще надеялся, что это мираж. В крайнем случае, можно было бы вновь друг друга левитировать…

- На этот раз я проверю, если ты не против, - предложил Рон, увидев, куда смотрит Гарри. Он опустился на землю в двух шагах от края и закрыл глаза. Он ощупью, медленно подбирался к обрыву. Гарри с замиранием сердца наблюдал как рука друга все ближе и ближе к обрыву, он надеялся, что рука упрется в невидимое продолжение камня, но… - Не иллюзия, - с тяжелым вздохом сказал друг. – Что ж… теперь ты меня левитируй. Только не вверх, а вниз…

Гарри подполз к самому краю и осторожно взглянул вниз. Километра три, не меньше.

- Нет, слишком опасно, - покачал он головой. – Левикорпус действует на расстоянии десяти метров, Вингардиум Левиоза – двадцати. Облегчающие чары развеивается за тридцать секунд, но их может и не хватить, чтобы добраться до земли. Надо искать другой путь, однозначно.

Рон скорчил кислую рожицу, но спорить не стал. Поглядев еще раз вниз, рыжий откинулся на траву, чтобы было легче дышать. Он потер пальцами виски и пробормотал:
- Что же это солнце так давит, прямо глаза выжигает… - Гарри поджал губы, увидев расфокусированный взгляд Рона. Друг поддавался влиянию и совсем скоро будет беспомощен как дитя. - Это злое, жестокое солнце везде: вверху, внизу, вокруг, внутри… - продолжал бормотать Уизли, но Гарри уже было достаточно.

- Агуаменти, - скомандовал Поттер и направил палочку другу в лицо. Поток холодной воды должен был освежить мысли и чувства.

- Я прямо не помню, когда в последний раз была такая жара, - пробормотал Рон, с наслаждением отплевываясь от воды.

- Это не жара, - терпеливо повторил Гарри, наклонившись поближе к уху друга, чтобы тот хорошенько его услышал. – Скорее всего, это магия, чтобы ослабить наши силы.

- Блин, как все это сложно, Гарри, - пробормотал Уизли со счастливой улыбкой. Глаза его были плотно закрыты, и, судя по позе, он собирался вздремнуть.

- Нельзя расслабляться! – попытался встряхнуть друга, но безуспешно. - Надо думать! Должен быть какой-то выход!

Гарри перетащил Рона в тень и вновь полил прохладной водой. Тот даже не пошевелился. Поттер нащупал у друга пульс и убедился, что тот умирать не собирается и чуть успокоился. В конце концов, если это только внушение, то он может противостоять и продержаться еще некоторое время. Возможно, даже придумать что-то…

Гарри пытался разобраться в том, где они, собственно, находятся, чтобы на основании этого придумывать, как выбраться. В другой ситуации он бы ничуть не огорчился тому факту, что не может постичь способ мышления великого маньяка Тома Риддла, но сейчас это ему порядком досаждало.

- Интересно, - вслух пробормотал Гарри, чтобы не чувствовать себя одиноким в присутствии друга, - если мы спрыгнем со скалы, то сможем ли аппарировать за двадцать метров до земли?

Рон пробормотал в ответ что-то невнятное, но глаз не раскрыл. Поттеру послышалось имя «Гермиона» и что-то насчет того, что она всегда все знает.

- Нет, я, пожалуй, рискнуть не готов, - ответил Гарри сам себе с легким вздохом. За неимением лучших идей, он решил попытать счастья: - Акцио метла! Акцио фестрал! Акцио… парашют!

Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Но попробовать было надо … что может быть глупее, чем не выбраться из ловушки, которую можно было преодолеть обычными манящими чарами? Гарри поднялся и вновь попытался аппарировать. Потом перешел на другой конец скалы и вновь попытался. Минут десять ему понадобилось, чтобы самостоятельно забраться на крышу и попытать счастья оттуда… впрочем, напрасно.

Гарри вздохнул. Он знал, что Гермиона их не бросит, она что-нибудь придумает. Жаль, что ради их спасения придется кого-то посвятить в тайну крестражей… но за свою жизнь Поттер не переживал. Бывали дни, когда он чувствовал дыхание смерти за своей спиной, но сегодня был не тот день.

Гарри услышал бормотание и обернулся к Рону: кожа его была ярко-красной, покрыта испариной… что бы ему ни внушали эти ментальные чары, они заставляли его расслабиться.

- Гермиона… она поможет, - слабым голосом бормотал Уизли. – Она выручит, она всегда выручает… Всегда дает списывать домашние задания… всегда делится конспектами по истории магии…

Гарри не выдержал и еще одним мощным агуаменти полил Рону в лицо. Он злился на собственное бессилие, злился на непродуманный план, злился на Гермиону, которая не сказала, через сколько времени они должны вернуться, чтобы она не начала им помогать…

Нет, ну как они могли упустить такую очевидную вещь, как необходимость поддерживать связь? Научились бы вызывать говорящих патронусов, или на какие-нибудь вещи наложили Протеевы чары… да хоть бы сову прихватили, в конце-концов!

Гарри вздохнул. Если он когда-нибудь станет анимагом, то обязательно каким-нибудь летающим.

Гарри посмотрел на Рона. Лицо друга было счастливым и безмятежным. Что бы ему там ни внушали, ему это нравилось. Ему было легко. А Поттеру, с его чертовым владением окклюменцией, было тяжело. Потому что он понимал всю сложность ситуации и проклинал себя за беспомощность. Что, если поддаться этому ментальному влиянию? Что, если позволить унести себя на волнах прохлады и легкости, а не терпеть эту изнуряющую жару на огромном расстоянии от любой возможной помощи… Он был уверен, что солнцепек специально преувеличен темной магией. А ментальная ловушка специально настроена на внушение прохлады, чтобы заманить жертву и больше не выпустить в жестокую реальность. Тот, кто хотел добыть крестраж, так и умрет от перегрева и ожогов, но умрет он счастливым, не подозревая о том, что произошло на самом деле…

Гарри невесело хмыкнул и едва удержался от того, чтобы оглядеться вокруг и поискать глазами останки их предшественников. Но в этот момент он заметил краем глаза какую-то тень…

- Сыч?! – удивленно воскликнул парень, но через секунду все понял и счастливо улыбнулся. – Ай да умница, Гермиона, догадалась! Иди сюда, хороший мой, иди!

Совенок приземлился рядом с Поттером и протянул лапку, к которой был привязан небольшой сверток. Развернув его, Гарри увидел карандаш и два листа пергамента: один чистый, а на другом было нацарапано несколько слов:

Рон, Гарри, где вы запропастились?!

Дайте мне знать, что происходит, я не знаю что делать! Если вы не ответите в течение десяти минут, я попрошу помощи у кого-то из Ордена.

Гарри запихнул послание в карман, взял чистый лист и начал очень быстро писать ответ – что-что, а вот открываться перед Орденом Феникса пока не стоит. Поттер поколебался, поглядев на Рона, пребывающего в астрале, но все же написал:

Пока что никого не зови.

Мы находимся непонятно где на огромной высоте. Аппарировать не получается, левитировать слишком опасно. Если можешь, принеси наши метлы как можно ближе к щитам. Возможно, мне удастся их приманить. Или же найди кого-нибудь, кто не побоится создать незарегистрированный портключ и передай нам его с Сычиком.

Мы ждем.

Наскоро привязав пергамент к лапе совенка, Гарри ласково потрепал его по холке и сказал:

- Поторопись, от твоей скорости многое зависит.

Гордо ухнув, серый почтальон улетел за край «острова» и стрелой помчался вниз к Гермионе. Гарри облегченно вздохнул. Дело сдвинулось с мертвой точки.

Голова раскалывалась. Пот застилал глаза.

- Агуаменти!

Гарри сначала попытался освежить себя, потом Рона. Но это почти ничего не дало, вода мгновенно нагрелась, соприкоснувшись с его кожей и стекала горячими струями. Хоть бы одно дуновение ветерка! Поттер вдруг подумал, что он скоро отключится, так же как и Рон. Только тот умрет счастливым, с мыслями о том, что ему прохладно и приятно, а Гарри еще долго будет метаться в бреду и видеть себя сгорающим в адском пламени…

Над ухом его раздалось негромкое, но требовательное уханье, и Поттер приподнялся, удивленно глядя на Сыча. Он не ожидал такого быстрого ответа и его это насторожило. Пакет, принесенный совенком, оказался небольшим, но даже на ощупь в нем можно было распознать что-то тяжелое. Гарри извлек кулон с изображением львицы и львенка, явно женский. Изумленно оглядел побрякушку, и лишь затем обратил внимание на записку.

Это портключ.
Чтобы его активизировать, надо произнести вслух: «Гермиона ищет путь домой». Он перенесет вас в кабинет директора Хогвартса. Встретимся в школе.

- Молодец, Сыч, - пробормотал Гарри, - прости, но угостить тебя мне сейчас нечем. Лети домой и отдыхай. Ты сделал хорошую работу.

Совенок ухнул, но не улетел. Поттер подумал, что он получил указание от Гермионы не улетать, пока они не исчезнут из этого проклятого места, и поэтому заторопился.

- Рон! Эй, давай, просыпайся, Рон!

Но Уизли не откликнулся. Тогда Гарри просто положил руку друга на собственную ладонь, в которой держал портключ и сверху придавил второй рукой.

- Гермиона ищет путь домой, - сказал он громко и отчетливо и через миг почувствовал знакомый рывок над пупком.


Глава 33

Кабинет директора всегда был для Гарри кабинетом Дамблдора, даже в те ужасные месяцы, когда школой правила Амбридж. Вот и теперь, едва оказавшись в центральной башне, первым, что увидел Поттер, был портрет прежнего главы Хогвартса. МакГонагалл, к счастью, отсутствовала, и Гарри решил, что сейчас самое время заняться Роном. Лицо друга было красным, слегка припухшим, волосы намокли от пота, в носу застряла капелька крови.

- Агуаменти, - пробормотал Гарри, брызгая на лицо друга прохладную воду. – Эннервейт!

Рон задышал глубже, глаза его приоткрылись, но в них было мало осознанности. Гарри подумал, что если перемещение из проклятого места избавило Уизли от ментального влияния, чувствовать себя он должен не слишком хорошо. Более того, он, скорее всего, предпочел бы остаться там… однако он очнется, Гарри ему все объяснит и друг будет рад освобождению.

- Мадам Помфри справится, Гарри, - сказал портрет Дамблдора, заинтересованно наблюдавший за ребятами.

- Я думаю, нам лучше самим… - начал Поттер, косо и недоверчиво поглядев на директора. Конечно, смерть не могла не повлиять на него, кроме того, это всего лишь портрет, слабая тень былой личности, но не мог же он напрочь забыть, чем занимается Гарри?!

- Она умеет хранить врачебную тайну, - словно прочитав его мысли, сказал портрет и тепло улыбнулся.

- А-а, - растерянно протянул Гарри и понял, что ему лучше действительно поторопиться в больничное крыло. Кроме того, с минуты на минуту явится Гермиона и ему предстоит выслушивать нагоняй за то, до какого состояния он довел ее любимого. – Мобиликорпус!

Тело Рона поднялось на метр, и, повинуясь движениям палочки Гарри, заскользило к выходу. Дверь оказалась не заперта, и Поттер поторопился в больничное крыло. Как объяснить, что произошло с Роном, он не знал, единственное, на что он надеялся – что не встретит никого, кроме целительницы. По дороге Уизли несколько раз начинал приходить в себя – шевелился и что-то бормотал, но потом вновь отключался. Идя по пустым коридорам школы и осознавая, что теперь все, скорее всего, будет хорошо, Гарри успокаивался и начинал рассуждать.

А что, собственно, произошло с Роном? Что он скажет медсестре? Они были в одинаковых условиях, Гарри подозревал, что его лицо выглядит не лучше, да и голова раскалывалась и дышать было тяжело… только он в сознании, а Рон – нет. В чем же проблема? Там, на скале, разница заключалась лишь в том, что Гарри владел окклюменцией и не поддался заманчивому самообману, а Рон был совершенно неподготовлен к ментальной атаке. Что ж, впредь эту ошибку надо будет учесть и устранить. Но вот непонятно – что же произошло такого, что Уизли не приходит в сознание теперь, когда ментальная атака прекратилась? А в том, что она прекратилась, Гарри не сомневался – на миг он ослабил щиты и прислушался к своим ощущениям – никакого постороннего влияния.

Переступив порог больничного крыла, Гарри уложил Рона на ближайшую кровать и окликнул мадам Помфри. Та суетливо покинула свой кабинет, явно не ожидавшая призыва, и на лице ее отразилось неподдельное изумление: она узнала Гарри и явно не ожидала увидеть его раньше сентября.

- Мадам Помфри, нам нужна ваша помощь, - сказал Гарри и с неприязнью обнаружил, что не сумел убрать из голоса умоляющую интонацию.

- Конечно, мальчик мой, что случилось? – она уже подобралась к Рону и водила над ним волшебной палочкой с целью поставить диагноз.

- Солнечные ожоги и сильный перегрев. Вроде, все, но я… не уверен.

- Понятно, понятно… - колдомедик засеменила к шкафу с лекарствами, порылась там несколько секунд, потом вернулась с четырьмя бутылочками. Две она поставила на тумбочку у кровати Рона, а две подала Гарри. – Вот это – внутрь, а это – намажь на поврежденную кожу. Через двадцать минут все пройдет.

- Спасибо огромное, мадам Помфри. А что с Роном? Почему он без сознания?

- Трудно сказать, но других повреждений я не вижу. Думаю, мистеру Уизли нужен отдых, после которого все уладится, - и женщина влила Уизли в рот зелье и начала круговыми движениями наносить на лицо другое.

Гарри тоже последовал совету и он как раз закончил с лицом и перешел на руки, когда дверь в больничное крыло с грохотом распахнулась и влетела взъерошенная Гермиона.

- Ну что, как вы? Что произошло? РОН?!

Она подскочила к кровати друга и едва удержалась от того, чтобы схватить его за руку, кожа на которой была все еще красной и воспаленной.

- Все в порядке, Гермиона, с ним все будет хорошо, - поспешил заверить подругу Гарри, останавливаясь рядом. – Он просто перегрелся и ему нужен отдых. Потом все будет нормально, точно тебе говорю.

- Ох, Гарри, - Гермиона ссутулилась, и, судя по лицу, готова была заплакать, но сдерживалась изо всех сил. – Ты не представляешь, как я испугалась…

- Я представляю, Гермиона, представляю, - сказал Гарри, обнимая девушку за плечи и прижимая к себе, пытаясь утешить и успокоить. – Но мы выбрались… и в следующий раз будем лучше готовы. В конце концов, мы довольно легко отделались.

Она ничего не ответила, лишь жалобно всхлипнула.

Поттер заметил, что мадам Помфри уже несколько секунд пристально наблюдает за ними и вслушивается в разговор.

***

Снейп ненавидел множество вещей и явлений, но во главе списка с большим отрывом было две: война и Волдеморт. Но он привык выживать. Изо дня в день, из года в год… так было восемнадцать лет назад, когда начиналась первая война, так было в течение тринадцати лет, пока все было тихо, так продолжалось два года во время второй войны. Установленный порядок и логика событий редко нарушалась. Всегда можно было знать, чего ждать, хотя бы приблизительно. За хорошую ложь Северус получал поощрения, за плохую – наказания. Если он чего-то не понимал, он шел к Дамблдору и очень многое становилось на свои места. Если он в чем-то сомневался – он шел к Дамблдору и решение приходило само собой. Если ему было больно – он шел к Дамблдору…
Почти весь прошлый год он прожил с мыслью о скорой кончине директора. Уже тогда мир начал переворачиваться с ног на голову, но этого не замечал никто, кроме Снейпа. И, что самое неприятное, точкой опоры для этого поворота, осью, так сказать, был не кто иной как Гарри Поттер.

Может быть, этому мальчишке и суждено победить величайшее зло столетия. Может быть, он подтвердит свое геройство – Снейп никогда этого не отрицал. Просто не поощрял глупые необоснованные слухи. А год назад все начало меняться, причем меняться коренным образом. Северусу было до чертиков неприятно осознавать, что его жизнь настолько сильно зависит от какого-то глупого мальчишки. Ведь меняться стал всего только один Поттер, но вместе с ним – вся вселенная Снейпа.

Любовь Северуса поставила его в очень неприятное положение.

Поттер стал меняться, а вместе с ним стал меняться Волдеморт. Эти изменения не поддавались разумным закономерностям, ничего нельзя было ни предположить, ни предсказать, ни объяснить. Просто Снейп знал и чувствовал на собственной шкуре эти изменения. Потому что он не мог под них подстроиться. Потому что не мог понять.

Первый переломный момент произошел в поезде, в начале прошлого учебного года. После того случая Том стал куда более осторожным и осмотрительным. Он нанес удар и получил отпор, и с тех пор очень редко сам нападал на кого-то, как правило, поручал упивающемуся, оказавшемуся рядом.

Второй поворот произошел почти через пол года – в День Святого Валентина. Тогда тревога перешла в настоящий панический страх, который не позволял Темному Лорду открыто нападать на тех, кого Поттер мог попытаться защитить, но в то же время отыгрываться на своих, особенно… на Белле. Господин знал, что за нее Поттер никогда не заступится… Потом Волдеморт решился заглянуть в глаза своему страху и приказал сварить ему Амортенцию… Шоком для всех стал Гарри Поттер, способный противостоять зелью, и который… втайне от всех не принял противоядие. Неудивительно, что когда он лично встретился с Господином, зелье оживилось и заработало с новой силой… настоящее чудо, что Поттеру удалось противостоять затмевающему разум зелью так долго. Достаточно долго, чтобы дождаться поддержки.

И это был третий поворот. После этого дня Темный Лорд несколько недель ходил в таком разъяренном расположении духа, что никто даже обращаться к нему не смел. Даже смерть Дамблдора не порадовала его достаточно сильно. Снейп, который присутствовал в тот момент, когда Господину сообщили о смерти его старейшего врага, даже немного удивился: на секунду ему привиделось в змеином лице и кровавом взгляде разочарование…

После всего этого Снейп был готов ко всему. Он думал, что его упекут в Азкабан, дождавшись смерти единственного его защитника. Но этого не случилось. Он ожидал, что больше его к Ордену Феникса не подпустят – так оно и произошло. Он знал, что все от него отвернутся – и свои, и чужие, поскольку он для всех теперь потерян как шпион. Прежде он держал связь только с Дамблдором… Он был почти уверен, что его попрут из Хогвартса, даже если школа вновь откроется – но и тут он ошибся. Казалось, всему миру не было до него никакого дела, все просто забыли как о его ошибках, так и о полезных делах, и ему ничего не оставалось, кроме как продолжать свою собственную войну, не приплетая к этому никого постороннего… но и тут его настигла неожиданность. Явился Поттер.

Было очевидно, что мальчишка и сам не рад присутствовать. Казалось, кто-то заставил его прийти… и это оказалось правдой. Едва успев порадоваться тому, что хоть что-то он может еще предугадать, Снейп вынужден был заткнуть свой внутренний голос. Впервые в жизни Поттер открыто говорил то, что думает. И, как ни странно, это был не поток оскорблений и упреков. Это были вполне разумные, не очень добрые, но зато честные слова.

И видит Мерлин, как Снейп был рад их слышать…

…Я оказал вам доверие, потому что у меня есть для этого основания…

Не потому что «я чувствую, что могу доверять», или «я верю в доброе в людях и в вас тоже»… «У меня есть основания». Вот так. Ничего лишнего. Вполне убедительно. И даже не хочется знать, какие основания. Дамблдор не мог рассказать сопляку о Лили. Просто не посмел бы так предать его, Снейпа. А если бы рассказал, то визит этого кретина вышел бы совсем другим. А так… «у меня есть основания». И все.

Да, этим ребятам наверняка понадобится его помощь. Если его догадки верны, и Дамблдор завещал им «разобраться» с крестражами Тома Риддла… то это всего лишь в очередной раз доказывало безумие старика. Но он был велик в своем безумии, и многие вещи видел лучше других. Кроме того, оспаривать это решение было уже поздно… слишком поздно.

Снейп дал свое согласие на помощь. Даже если бы мальчишка не явился, предлагая мировую, сейчас, а приполз бы едва живой в разгар критической ситуации – Снейп не посмел бы отказать. Однако ему льстила забота о его чувствах, пусть даже от этого недоноска. Давай, Поттер, гоняйся за крестражами, а когда ты устанешь – я тебе помогу. Это все, что я могу предложить. Я ведь не посвящен в тайну… формально.

В глубине души Снейпу было жаль этого парня, каким бы кретином он ни являлся – он всего лишь мальчишка семнадцати лет. Узнав даже об одном возможном крестраже Темного Лорда, Снейп пришел в ужас, но последние события показали… что крестраж, на самом деле, не один. Их несколько, и все они хорошо защищены. Все, кроме одного. Кроме того, который стал новой тайной Северуса. Того, который следовало уничтожить в последнюю очередь.

Снейп хотел бы никогда не узнать этой тайны. Если бы он не знал ее, то, возможно, сумел бы отказать Поттеру в помощи.

А так…

Вперед, Гарри Поттер, борись, ищи крестражи, уничтожай, чувствуй себя победителем. Если тебе повезет, ты погибнешь в поиске. Если нет – ты отдашь свою жизнь добровольно во имя великой цели. Но если ты придешь ко мне и скажешь, что ты хочешь жить – ты будешь жить.



Вызовов не было довольно долго, и это настораживало. Снейп сам время от времени наведывался в Малфой-мэнор, но надолго там не задерживался. Атмосфера в резиденции Темного Лорда была не из приятных. Северус тайком поставлял Нарциссе успокоительное, Люциус и Драко держались весьма неплохо, реалистично притворяясь лояльными слугами. И хотя крестник помалкивал, Снейп догадывался, что тот готовит путь к отступлению для всей семьи. Вряд ли они в открытую обсуждали что-то с отцом, но глава рода не мог не заметить и не понять, чем занят его отпрыск… А поскольку Люциус слыл разумным и предусмотрительным человеком, и, кроме того, не без оснований полагался на умственные способности Драко, то не стал мешать младшему.

Но и тут все изменилось.

Незадолго до начала учебного года. Который Драко, судя по тому, что он так и не съездил за покупками на Косую Аллею, намеревался проигнорировать.

Собрание началось с закатом солнца, что прибавило событию драматично-мистичный оттенок. Снейп мысленно усмехнулся. Волдеморт всегда испытывал некую слабость к эффектным действам с собой в главной роли, хотя и отрицал это. Вот и сейчас – последний луч заходящего солнца скрылся за горизонтом, в следующий миг по всему дому зажглись свечи…

- Друзья мои, - «так вот, оказывается, что тут происходит, - язвительно подумал Снейп, -встреча старых добрых друзей» , - все изменилось.

«Так… теперь следует выдержать паузу. Пусть все погрузятся во внимание, начнут гадать и теряться в догадках, пусть будут заинтригованы и нетерпеливо заерзают на стульях… Только не затягивать слишком…»

- То, что я скажу сейчас, для многих из вас покажется шоком. Но я долго думал. Сопоставлял факты. Строил предположения. Рассмотрел сотню вариантов… и пришел к одному замечательному выводу.

«Ну что, неужели еще одна пауза? Все, Том, мы уже сгораем от нетерпения, не тяни…»

Темный Лорд обвел всех присутствующих пристальным испытующим взглядом. Отблеск свечей мелькнул в красных глазах.

- Я решил… что больше не буду враждовать с Гарри Поттером.

«О-о… такое известие стоило этого вступления, - Снейп поймал себя на том, что едва не уронил челюсть от изумления и… страха. – Что же этот психопат придумал на сей раз? Неужели история с амортенцией чему-то его научила? Или он хочет получить более сильную версию зелья?»

- Я долго размышлял… и решил, что у меня должно получиться. В конце концов… у меня всегда все получается, пока не заходит вопрос о смерти мальчишки. И я подумал, что было бы логично… не пытаться больше убить его. А чтобы и он не тратил время и силы на войну с нами… мы должны привлечь его на нашу сторону.

Беллатриса вдруг засмеялась. Она хохотала так звонко и искренне, что все должны были заразиться, и действительно, Эйвери усмехнулся, а Нарцисса поджала губы, чтобы не выдать своих чувств. Мда… глупышка Лестрейндж приняла это за шутку. Или это действительно шутка? Тогда с каких это пор у Темного Лорда есть чувство юмора? Снейп не мог поверить своим ушам.

- Мальчишка хранит в себе какой-то секрет. Вряд ли это его заслуга: скорее всего, Дамблдор постарался, или это результат все того же жертвоприношения его грязнокровой мамочки. Как бы то ни было… пока я не разгадаю его тайну, я не буду навязывать ему войну. А раз так, то…

Волдеморт многозначительно покачал головой, словно все присутствующие должны были понять его мысль по одному только этому жесту.

Все смотрели на Господина, внезапно растерявшего остатки разума. Он решил обзавестись поддержкой глупого мальчишки, которого люто ненавидит, и, судя по всему, готов ради этого на многое… это очень странно, но в глубине души Снейп возликовал: эта неожиданная смена приоритетов означала, что жизнь Поттера в ближайшее время в безопасности. Мальчишке это знать не обязательно, но сам факт приятен: он получил некоторое время на безопасное осуществление своих планов. Вопрос лишь в том, сколько времени будет обманываться Темный Лорд. Этому монстру не понять причины, по которой Поттер никогда и ни при каких обстоятельствах не согласится стать его союзником… Том пытался понять, но никакая магия, никакие зелья не могут подарить настоящую любовь.

***

Рон пришел в себя через пол часа. За это время Гарри успел рассказать Гермионе о том, что произошло и даже высказать некоторые предположения, но точно понять, как они оказались на обрывке скалы посреди неба, не удалось. Они уже решили, что завтра весь день опять проведут в библиотеке и даже наметили ряд вопросов, с которых надо начать, как вдруг проснулся Уизли.

- Как ты? – бросилась к нему Гермиона. Хоть мадам Помфри и сказала, что никаких серьезных нарушений нет, выглядел Рон отвратительно. Ожоги сходили достаточно быстро, но все же лицо было покрыто красными пятнами.

Но Гарри тоже испугался, увидев глаза друга. Что-то с ними было не так.

- Рон, что с тобой? – в глазах застыл страх и растерянность, зрачки были сильно сужены, и, едва проснувшись, Уизли стал тяжело дышать.

- Я позову мадам Помфри, - пробормотала Гермиона, вскакивая со стула.

- Нет, - негромко, но очень четко сказал Рон и взгляд его стал более осознанным. – Ребята, у нас проблемы. По-моему, Волдеморт прочел мои мысли.

Гермиона ахнула и поглядела на своего любимого. Потом на Гарри. Тот нахмурился и покачал головой.

- Я почувствовал воздействие, - задумчиво сказал он. – Но это была не легилименция, а внушение. Там было очень жарко, а что-то навязывало ощущение прохлады и свежего ветра. Я думал, поэтому Рон так быстро и расслабился…

- Да, так и было, - признал Уизли с несчастным выражением лица. – Но я сначала не понял, что это было внушение, просто… все как-то сразу легко стало. А потом – все как ты описывал, Гарри: перед глазами словно мелькала кинолента обо всем, что мы с вами делали и зачем. Когда я понял, что должен был сопротивляться – было уже поздно, это как… цепная реакция, которую невозможно остановить.

- Мы пропали! – осипшим голосом взвизгнула Гермиона. – Он все знает и ищет нас! Гарри, скорее…

- Успокойся! – прикрикнул на нее Поттер, но сердце его гулко билось в груди, провоцируя на решительные действия, суть которых в голове еще не сформировалась. – Идем через камин!

Гермиона бросилась к каминной полке, проверяя количество летучего пороха в горшочке. Гарри помог подняться Рону и они вдвоем подбежали к камину.

- На площадь Гриммо, - скомандовал Гарри друзьям и жестом велел Гермионе идти первой. Девушка явно хотела заспорить, но, наткнувшись на суровый взгляд Гарри, не стала. За ней отправился Рон, а Поттер – последним. Оказавшись на кухне дома Блэков, они перевели дух, но успокаиваться было рано.

- Он будет искать нас, - дрожащим голосом сказала Гермиона. – Мы должны предупредить всех об опасности. Он будет беспощаден и в сто раз более опасен, чем обычно… Гарри…

- Замолчи, - оборвал ее Поттер, нервно вышагивая вдоль обеденного стола. – Я не чувствую его злости, возможно, он еще не знает…

- Как это не знает?! – взвизгнул Рон. – Я же тебе объяснил!

- Во-первых, ты не знаешь, кто именно читал твои мысли, Рон! – завопил в ответ Гарри. – Во-вторых, если бы это был ОН, вряд ли мы бы выбрались живыми! И вообще, прошло уже больше часа! Если бы он все узнал, мы бы это уже почувствовали на собственных шкурах, тебе не кажется?!

- Возможно, Гарри, - Гермиона примирительно чуть понизила интонацию. – Но разве мы можем быть в чем-то уверены, когда имеем дело с Волдемортом?

Поттер судорожно вздохнул и вновь зашагал по кухне. Он жмурился и тер лоб, пытаясь успокоиться и принять правильное решение о последующих действиях.

Когда в голове сформировалось нечто, похожее на план действий, он засунул руку в карман и достал оттуда ключ-портал в виде львицы и львенка и спросил у Гермионы:

- Сколько раз его можно использовать?

- Что ты задумал, Гарри…

- Отвечай быстрее! – прикрикнул Поттер.

- Еще раз десять, наверное… - пробормотала Гермиона. – Но подожди…

Но Гарри уже принял решение и медлить было нельзя.

- Так, слушайте меня! Вы двое сейчас по каминной сети связываетесь со всеми и предупреждаете об опасности. Постарайтесь не выдавать лишней информации. Чем больше они будут знать – тем больше вероятность, что попадут под удар!

И Гарри выбежал из комнаты и направился в свою спальню за мантией-невидимкой. Найдя то, что ему нужно, он с досадой обнаружил, что за ним по пятам следовал Рон.

- Что ты заду…

- Я же сказал вам – предупредите всех!

- Камин, подключенный к сети, у нас один, и им занимается Гермиона! – сердито откликнулся рыжий. – Не глупи, Гарри, здесь ты в безопасности!

- Мы должны знать, что происходит, Рон, - уже спокойнее отозвался Гарри, бегом спускаясь по деревянной лестнице. – Я буду осторожен, верь мне. Я дам о себе знать через пол часа.

И, не дав другу ответить ни слова, Поттер захлопнул за своей спиной дверь и прямо с порога аппарировал к дому Мраксов.

Вокруг было по-прежнему тихо. Солнце жарило нещадно, теперь уже поднявшись до самой высокой точки над землей. Ни облачка, ни дуновения ветра…

Гарри пошел вперед, стараясь ступать как можно тише. Признаков чьего-либо присутствия не было, но доверять своим чувствам парень не стал и бросил обнаруживающее заклинание. Оно вернулось, никого не заметив. Щиты стояли, как и раньше. Действительно, с расстояния тридцати метров дом выглядел вполне заурядно. Гарри осторожно приблизился, размышляя, насколько опасным может оказаться это очередное проникновение. Если там никого нет – то все пройдет более чем спокойно, но если его уже поджидают…

Прокрутив в голове кодовую фразу для портала, чтобы в случае необходимости быстренько убраться, Поттер пошел вперед, прислушиваясь к своим ощущениям. Он не торопился и был предельно внимателен, время от времени оглядываясь назад, чтобы заметить, в какой момент роща за спиной превратится в бездну. Когда до дома оставалось метров двадцать, Гарри почувствовал легкое покалывание в ступнях и на пол секунды будто потерял ориентацию в пространстве. Мгновенно насторожившись, и уже готовый отдать команду порталу, юноша замер, но все уже прошло. Оглянувшись назад, он увидел, что стоит на самом краю обрыва, и поспешил сделать шаг к дому, который уже превратился в кусок камня с крышей.

Поблизости никого не было, Гарри убедился в этом с помощью заклинания, но все же воздействие на разум ощущалось. Как такое могло быть, он не понимал. Еще Снейп ему говорил, да и сам он не раз сталкивался с этим в книгах – для легилименции очень важное значение имеет расстояние. Конечно, нельзя исключать возможность того, что Волдеморт преодолел эту проблему, но если это так, то возникает трудность, куда более опасная, чем тот факт, что Темный Лорд мог узнать о том, что Гарри ищет крестражи. Если бы он мог читать мысли на расстоянии… магический мир давно бы лежал у его ног. Потому что мало кто из простых волшебников владеет окклюменцией. Это навык для воинов и политиков, для остальных же эта магия является более сложной, чем необходимой.

Но если это не Волдеморт – то кто? Гарри мысленно выругал себя. В прошлом году, читая книгу по ментальной магии, он не уделил достаточно внимания соответствующему разделу. Тогда ему казалось – как можно не знать, кто копается в твоей голове? Он и представить себе не мог такой ситуации. А вот сейчас…

Выругавшись еще раз, Гарри понял, что больше ему здесь делать нечего. На «воздушном острове» не было ни одной живой души – в этом он был уверен. Но кто-то пытался увидеть его мысли – и это противоречило первому факту. Утешающим во всей этой истории было лишь одно: судя по всему, Волдеморт еще ничего не узнал. Как такое возможно – пока не ясно, и понять это надо как можно скорее. Поттер воспользовался, наконец, порталом…

…И оказался лицом к лицу с сердитой и встревоженной МакГонагалл.

- Что это значит, Поттер?! – тут же воскликнула она, явно борясь с желанием выхватить палочку и направить ее на своего студента.

- Это портал от профессора Дамблдора, - поспешил объяснить Гарри, показывая своему декану кулон. – Настроен на этот кабинет. Простите за вторжение, я просто…

- Что происходит, мистер Поттер? – нетерпеливо перебила его МакГонагалл, но голос ее стал чуть спокойнее. – Десять минут назад мисс Грейнджер предупредила меня, что возможно нападение, а тут вы сваливаетесь как снег на голову…

- Все в порядке, профессор, нападения не будет, - поспешил успокоить своего декана Гарри, в то же время размышляя, как бы от нее деликатно отделаться. – Мы просто немного преувеличили опасность. Можно я воспользуюсь вашим камином, чтобы успокоить остальных?

- Конечно, - кивнула профессор, кивая на горшок с летучим порохом.

- Спасибо, профессор МакГонагалл. Еще раз простите за такое внезапное появление, - с этими словами Гарри исчез в зеленых языках пламени.

На выходе из камина он столкнулся с кем-то, кто как раз тоже решил попасть на площадь Гриммо.

- Гарри! – кто-то схватил его за плечи и с силой встряхнул, таким своеобразным способом проверяя, все ли с ним в порядке.

- В сторону! – скомандовал кто-то, и не успел Гарри глазом моргнуть, как ему в лоб уперлась волшебная палочка. – Вызывай патронуса, парень! – это был Грюм. Ну конечно. Кто же еще?

- Экспекто патронум, - устало махнул палочкой Поттер и едва успел заметить большую голову и ветвистые рога, как серебристый призрак растаял в воздухе.

- Я просто устал, - попытался он оправдать свою неудачу, но в нем уже признали Гарри Поттера и позволили сесть на ближайший стул. – Все в порядке, - сказал он Рону и Гермионе, единственным из присутствующих, которые должны были понять все, что он говорил, - нападения не будет.

На кухне кроме друзей было всего трое: Чарли, Люпин и Грюм. Гарри предоставил Гермионе возможность придумывать историю – у нее это получалось лучше, особенно в тех ситуациях, когда надо было сочинять на ходу.

Сам же Поттер сидел за столом и с нетерпением ждал, когда посторонние уйдут. Хотя сейчас все в порядке – проблему надо решить как можно скорее. В любую минуту Волдеморту может стать известна их затея, и тогда уже точно будет поздно.

Гарри старался не проявлять беспокойства, потому что это затянуло бы процесс объяснения, а лишь демонстрировал свою усталость и желание пообедать. Всего через час Гермионе удалось спровадить гостей, и друзья все втроем поднялись в комнату Гарри, наложили на стены и двери чары глухоты и смогли обсудить сложившуюся ситуацию.



Дело продвигалось медленно. Гарри, Гермиона и Рон окопались в библиотеке Хогвартса на ночь, даже не поставив в известность МакГонагалл. Впервые Гарри, а не Гермиона, руководил расследованием – он лучше друзей разбирался в ментальной магии. А разобраться с тем, кто читал их мысли, было вопросом жизни и смерти – мало времени, опасность велика.

Поттер довольно быстро нашел способ разобрать личность легилимента, не видя его. Но для этого надо было применить способ, который Гарри раньше никогда не испытывал: дать легкий доступ к мыслям, приоткрыть разум, затянуть магию агрессора. У него получалось раньше «удерживать» Волдеморта против его воли, но их случай уникален, и парень понимал, что это не совсем то. Он читал и читал, пока не стало ясно, что более четкого совета и объяснения тому, что надо сделать, он уже не найдет. После этого оставалось вновь отправиться в дом Мраксов, и вновь одному – Рон и Гермиона, тем временем, пытались овладеть азами окклюменции…



Глава 34

Изменения, произошедшие в Хогвартсе не были заметны стороннему наблюдателю, но жителям замка пришлось привыкать к множеству нововведений. Во-первых, директором стала МакГонагалл, которая просто не умела играть в политические игры, поэтому министерством была признана чисто номинально. Фактически же всеми делами школы теперь заведовал Аластор Грюм – интриган и параноик, в мгновение ока построивший не только мракоборцев, присланных на защиту школы, но и преподавателей. Он ясно дал понять, что любое возражение или сомнение в его авторитетности мгновенно найдет отклик в министерстве. Судя по всему, он действительно имел большое влияние на Гавейна Робардса, а посредством него – на самого министра, который держал главу Управления Мракоборцев в качестве личного консультанта и правой руки.

Снейп ждал, что со дня на день Грозный Глаз предъявит ему обвинение в шпионаже и пособничестве Темному Лорду. Все, что тому было бы достаточно сделать – заставить профессора показать левое предплечье. Но он не спешил разоблачать старого недруга. Трудно сказать, что его останавливало. Скорее всего, он понимал, что не сможет засадить профессора в Азкабан – тот был все еще под защитой свидетельств Альбуса – а предпочел держать под присмотром.

Снейп решил не нарываться и оставить все как есть – скандалы ему сейчас ни к чему. Доверие ему выразили лишь два члена Ордена Феникса – Гарри Поттер, который и сам был на «птичьих» правах и, как ни странно, Чарли Уизли. Ни от одного представителя рыжего семейства Снейп не ожидал такого делового, не замешанного на чувствах, подхода. Потому что шпион и сам приложил все возможные усилия к тому, чтобы никто и никогда не захотел заговорить с ним дважды. А раз уж эти двое пришли к нему, значит, желание получить при необходимости помощь было сильнее ненависти.

Поттера профессор, как ему ни было противно, понимал. С той задачей, что возложил на Избранного Дамблдор, будет совершенно неудивительно, если он загнется при первой же попытке приблизиться к цели. Но, судя по всему, мальчишка не торопился выполнять волю своего мертвого учителя. Шли дни, потом недели – а он так и не пришел к Снейпу за помощью. Северус не был расстроен, а наоборот, радовался, что чувство самосохранения у сына Лили все же чуть сильнее чувства долга. Но, признаться, он ждал большего от сына Джеймса Поттера.

Так он и прожил лето, пребывая в счастливом заблуждении о том, что его персональная кара и головная боль весело проводит каникулы со своими друзьями без присмотра взрослых в доме Сириуса Блека. И лишь незадолго до окончания каникул, наведавшись в библиотеку лишь на минуту, чтобы убедиться в наличии достаточного количества учебных пособий для второго курса, Снейп понял, что ребята не только бездельничали: они нашли время – а, скорее всего, время нашла Грейнджер и в приказном порядке сообщила об этом мальчишкам – порыться в запретной секции библиотеки Хогвартса. Что они могли там искать – не вызывало у Снейпа сомнений, и от этих мыслей ему стало не по себе. Всю необходимую литературу по крестражам он уже подсунул Грейнджер по просьбе Альбуса еще два месяца назад, а это значит, что сейчас они работают над защитой крестражей… Трое гриффиндорцев против темнейших проклятий – что может быть более жалким зрелищем? Что ж, оставалось надеяться, что благоразумия у Поттера больше, чем гордости, и он, в случае необходимости, все же придет за помощью.

Стараясь остаться незамеченным, Снейп выскользнул из библиотеки. Теперь он ждал окончания каникул с нетерпением, потому что надеялся, что под пристальным вниманием преподавателей и мракоборцев детям будет затруднительно влипнуть в неприятности. Впрочем – это же Поттер!

Первого сентября все преподаватели были мобилизованы на платформу девять и три четверти с целью следить за порядком и безопасностью. Снейп вынужден был согласиться, хотя предпочел бы остаться в школе и насладиться последними часами тишины.

И все же – вот она, платформа, вот он – алый паровоз. В последний раз профессор ехал на нем много лет назад, но соскучиться, по правде говоря, не успел. В толпе отъезжающих и провожающих царила неповторимая возбужденная атмосфера грусти и радости, страха и предвкушения. Из общей массы легко было выделить будущих выпускников, поглядывающих на всех остальных свысока, и первоклашек, с надеждой и страхом жавшихся к родителям до последнего момента и внимательно, в отличие от всех остальных, выслушивавших последние наставления.

Драко аппарировал на платформу один. Без клетки, чемодан – меньше обычного, на лице – полнейшая апатия. Снейп кивнул в ответ на приветствие крестника, и Малфой, проигнорировав своих однокашников, забрался в вагон.

- …профессор Спраут – ваш четвертый вагон, Снейп – пятый… - Грюм продолжал раздавать указания и, очевидно, упивался всеобщим послушанием.

Чем ближе было к одиннадцати, тем чаще раздавались хлопки аппарации и тем торопливее пересекали барьер школьники и их родители. Четыре рыжие макушки замаячили у входа на платформу: двое отпрысков Уизли с родителями. Снейп нахмурился и отвел взгляд, чтобы его внимание не показалось неестественным. Он ожидал, что Поттер будет с ними. Впрочем, у него же «большая любовь». Наверняка он явится под ручку со своей смазливой блондинкой, чтобы завтра в газетах пестрели заголовки о том, что «Мальчик-Который-Не-Окончил-Школу» готовится стать отцом.

Уизли остановились чуть поодаль, негромко переговариваясь и кого-то высматривая. Буквально через минуту к ним подошли Долгопупс и Полоумная Лавгуд. Неуклюжий гриффиндорец был в каком-то странном состоянии – то ли бодром, то ли подавленном. Нетрудно предсказать, как на него подействует появление в школе его бабки. Впрочем, трансфигурацию Долгопупс, насколько было известно Снейпу, не посещал, значит, пересекаться с ней будет реже. «Жестокая ирония судьбы, - усмехнулся про себя Северус, - этот недотепа не будет ходить на уроки родной бабушки, но зато будет ходить ко мне – на ненавистный предмет к ненавистному преподавателю. А всему виной Слизнорт, который брал всех кого ни попадя. Впрочем, этот старик кое-что все же вбил в бестолковую голову Долгопупса и научил чему-то его кривые руки: парень каким-то чудом сумел сдать экзамен в конце прошлого года, так что теперь придется вновь взять его на курс…»

Впрочем, профессор Долгопупс, очевидно, решила, что ее драгоценный внук не нуждается в пристальной опеке, и, не обращая на него внимания, занималась своими обязанностями. Ксено Лавгуд что-то с энтузиазмом «втирал» Артуру Уизли… Снейп даже вообразил, как тот, в ответ, начнет рассказывать об изумительных магловских изобретениях. Вот уж встретились два психа!

К пестрой компании присоединилась каштановая грива – как Грейнджер попала на платформу, Снейп заметить не успел, но ее никто не провожал. При ее появлении друзья засуетились, начали прощаться с родителями. Профессор занервничал. Они не дожидаются Поттера? Это очень странно и подозрительно.

Или он будет ехать в отдельном купе с личной охраной? Вполне вероятно. Или он опаздывает, и ребята решили занять купе, чтобы там дожидаться своего драгоценного «Избранного»? Нет, черт возьми, у Поттера уже есть лицензия на аппарацию, и он бы так и поступил, если бы не успевал доехать обычным способом. Хотя, площадь Гриммо находится не так уж далеко от Кингс-Кросс. Да и вообще, он наверняка с сопровождением – с тем же Люпиным или на крайний случай с кем-то из старших Уизли… но это возвращает нас к тому, что он, при таком раскладе, явился бы вместе с рыжими.

Пять минут до отправления. Платформа понемногу пустела – только первоклашки дожидались последних секунд, чтобы заскочить в поезд, да еще опаздывающие торопливо запихивали чемоданы в открытые двери.

Поттера не было. Может, он под оборотным зельем? Вполне вероятно, но зачем? С такой-то охраной ему не имеет смысла скрываться.

Паровоз дал предупредительный сигнал к отправлению. Платформа опустела почти мгновенно. Еще пара учеников – сестры с Пуффендуя – бегом пересекли барьер и метнулись к первому вагону.

Поттера не было. Но ведь Снейп мог его и не заметить… странно, что он не со своими друзьями. Профессор нырнул в первый вагон, угрюмо зыркнув на сестер, и дожидался отправления. Надо будет пройти по вагонам, проверить… как же ему хотелось, чтобы безмозглый гриффиндорец вел себя как обычный студент, а не вечно чем-то выделялся!
Убедившись, что за ним никто не наблюдает, профессор торопливо пошел вдоль коридоров, заглядывая в каждое купе…

Снейп остановился посреди вверенного ему вагона с твердым намерением до конца поездки проторчать в коридоре, на корню убивая желание студентов прогуляться. Присоединяться в купе к мракоборцам он не собирался, да его и не приглашали, поэтому профессору оставалось стоять, глядеть в окно на мелькающие пейзажи и размышлять о том, что, против его воли, волновало больше всего.

Поттера нет в поезде.

Его друзья не переживают по этому поводу, значит, они знают причину.

Браун едет с ними в купе, но немного особнячком, подавленная и раздраженная. Значит, она не в курсе, но они еще не расстались.

Грюм тоже не поднимает шум, значит, он тоже знает.

И если Долгопупс, младшая Уизли и Лавгуд были беззаботны и веселы – насколько можно быть беззаботными и веселыми с осознанием военного положения в стране – то Рональд Уизли и Грейнджер явно тревожились и часто переглядывались, будто ища поддержки. Из этого Снейп сделал вывод, что какой бы ни была причина отсутствия Поттера – она не так уж безобидна.

А еще непонятно, почему его друзья не с ним. И тут пришло простое, очевидное решение – профессор был уверен, что сможет заглянуть в мысли кого-нибудь из них достаточно осторожно, чтобы не быть замеченным. Тем более, что Уизли и Грейнджер наверняка сейчас только и думают о той причине, по которой Поттера нет с ними…

Уизли лучше не трогать – он чистокровный, вполне вероятно, что у его рода есть наследственная способность если не защищать разум, то, по крайней мере, замечать вторжение. А вот Грейнджер вполне подойдет.

Снейп еще раз прошел мимо их купе, уточнив, в каком месте сидит девушка. Оказавшись вне поля обозрения из купе, он направил палочку в нужную сторону, сосредоточился…

И облажался.

Грейнджер владела окклюменцией, хоть и слабо.

Ругая себя, на чем свет стоит, Снейп убрал палочку и отвернулся к окну. Сумела ли девчонка понять, кто напал на нее? И что в связи с этим предпримет? Профессор злился на себя – он мог бы и догадаться, что Поттер достиг таких успехов в окклюменции только благодаря своей подруге-заучке, а значит, она тоже неплоха в ментальной магии! Дурак ты, Снейп, а не профессор! Так подставляться в твоем-то возрасте…

Дверь купе открылась и профессор, нацепив на лицо маску высокомерия и расправив плечи, встретил свою разоблачительницу колючим взглядом.

Грейнджер, как ни странно, была одна. Она закрыла дверь и приблизилась, пытаясь играть в уверенность. Но на самом деле ее нервозность была видна невооруженным взглядом. Она достала палочку, и профессор насторожился. Что бы Грейнджер ни затеяла, вряд ли она сможет ему навредить, но неужели она осмелится на какую-нибудь глупость? Подумай дважды, девочка, не позволяй эмоциям руководить тобой…

Но, приблизившись к Снейпу на расстояние полутора метров, она бросила какое-то заклинание себе за спину. Приглядевшись, профессор понял, что это «заглушка». Грейнджер выждала несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу, и профессор решил, что не стоит испытывать на прочность ее нервы, и, не дожидаясь просьбы, бросил то же заклинание себе за спину.

- Простите, сэр, я не могу рассказать вам, что происходит, - сказала она, нервно сглатывая, но в то же время вполне удачно сохраняя спокойное уверенное выражение лица. – Гарри сейчас занят, он аппарирует прямо к Хогвартсу незадолго до нашего прибытия.

Снейп кивнул в знак благодарности за это объяснение, которое Грейнджер вовсе не обязана была давать. Странно было разговаривать со студенткой почти как с равной.

- Как вы узнаете, если он будет нуждаться в помощи? – решил немного злоупотребить доверием Снейп.

- У нас есть несколько вещей, на которые наложены Протеевы чары, - осторожно сказала Грейнджер и закусила губу, явно с тщательностью подбирая слова, чтобы не выдать лишней информации.

- Ладно, мисс Грейнджер, идите, - Снейп решил не перегибать палку. – Надеюсь, вам хватит ума не играть в неоправданно опасные игры.

- Да, сэр, - сказала девушка, сняла заглушающие чары и поторопилась в купе.

Снейп вновь уставился в окно.

Эта короткая беседа пробудила в нем странное чувство. Если бы он попытался описать, то, скорее всего, назвал бы это радостью. Радость лишь тому факту, что ему доверяют. Это доверие было в рамках разумного – а именно, в очень узких рамках. Но Грейнджер дала ему понять, что не боится его предательства. Она не могла рассказать о крестражах и подробностях работы над ними, потому что не знала, что Снейп в курсе. Но она скрывала информацию от него не больше, чем от других. Очевидно, что школьным друзьям она сказала все то же самое…

***

Как Гарри ни старался, чтобы его появление не показалось «эффектным», при его появлении в Большом Зале повисла тишина. Да, он пропустил распределение и приветственную речь профессора МакГонагалл, занявшую пост директора в этом году, и как раз в тот миг, когда она позволила начаться праздничному пиру, входная дверь со скрипом отворилась и пропустила «Избранного». Все взгляды тотчас обернулись к нему.

Тихонько чертыхнувшись, Поттер юркнул к столу своего факультета и присел с самого краю, чтобы как можно скорее исчезнуть из-под пристальных взглядов. В этом был и другой плюс: Рон и Гермиона, разместившиеся чуть дальше и занявшие ему место, не смогли с ходу завалить его вопросами и упреками за то, что он так задержался. Гарри лишь показал друзьям вытянутый вверх большой палец, чтобы дать понять, что все благополучно, и принялся за еду.

Он заставил себя поесть, хотя его ужасно мутило. У него раскалывалась голова. Всю неделю он бился над этим загадочным ментальным заклятьем вокруг дома Марволо, но безуспешно. Он метался между площадью Гриммо, библиотекой Хогвартса и тайником, испытывая все новые и новые способы борьбы с заклятьем, паникуя все больше – вероятность того, что его обнаружит Волдеморт, увеличивалась с каждой минутой.

Рон и Гермиона окопались в библиотеке и выискивали информацию, которая может помочь. Множество приемов, десятки заклинаний, все новые и новые факты и опыт предыдущих поколений…

Поттеру удалось выяснить, что на самом деле никто не пытался влезть в мысли Рона и не читал его мысли. Это был не «кто», а «что» - тот самый дом без окон и дверей, зачарованный частично на внушение, частично – на легилименцию и запоминание. Как бы Гарри хотел никогда не узнать – каково это, работать с ментальными чарами Волдеморта! Как бы он хотел не подвергаться этим пыткам разума, не бить в ответ, не ускользать от легилименции и не рвать в клочья темную магию ценой собственной нервной системы… и не чувствовать этой чертовой боли!

- Что с тобой, Гарри? – послышался тревожный голос Лаванды совсем рядом.

«Все замечательно, боггарт вас всех задери! – хотелось заорать Гарри, а еще лучше – стукнуть кого-нибудь по лбу. – Я счастлив так, что сейчас лопну, и Волдеморту станет радостно и приятно!»

- Все нормально, - вместо этого сказал он, открывая глаза и отпивая тыквенный сок из кубка. На его лоб легла прохладная нежная рука и сразу дышать стало легче. Как он мог не заметить, что сел рядом с Лавандой. – Прости, любимая, я не увидел тебя. Думал, ты дальше, с Гермионой…

- Я только что поменялась местами с Дином, - спокойно сказала девушка, не убирая руку, видя, как это помогает Гарри. – Чем я могу тебе помочь?

Поттер хотел покачать головой, но отказался от этой затеи, боясь, что боль вернется с новой силой.

- Ты рядом, Лав, и это придает мне сил, - постарался улыбнуться парень. – Ты сама-то как?

Он скосил глаза и отметил, что выглядит Лаванда великолепно, хотя и бледновата немного. Но в это смутное время, вряд ли найдется в мире человек, способный сказать, что у него все отлично. Лучше или хуже обычного – вот правильные термины. И сейчас Гарри было намного лучше, чем две минуты назад. Он еще раз благодарно вздохнул, но решил, что больше кушать не может. Он просто положил голову на плечо подруге и дожидался окончания банкета.

- Я пропустил что-то важное? – спросил он у Лаванды, когда Рон и Гермиона увели первокурсников, и они вдвоем стали подниматься в гриффиндорскую башню.

- Ну, разве что новый преподавательский состав, - подумав несколько секунд, ответила девушка. – Защиту От Темных Искусств снова ведет Грюм. Это, по-моему, странно, ведь никто из преподавателей не был на этой должности больше года… - Гарри решил не посвящать подругу в то, что на их четвертом курсе Защиту вел совсем не тот человек, что будет вести ее в этом. – Трансфигурацию будет преподавать профессор Долгопупс, бабушка Невилла. Поскольку профессор МакГонагалл стала директором, нашим деканом будет профессор Вектор… ты бы видел, как радовалась Гермиона.

Да уж, нумерология – любимый предмет Грейнджер. Гарри даже не представлял, что за человек эта Вектор… знал он ее только в лицо и только благодаря общим обедам в большом зале. Что ж, остается надеяться, что с ней не будет проблем и можно будет по выходным срываться из школы, чтобы продолжать работу по поиску крестражей…

- Гарри, что это? – прервала его размышления Лаванда. – У тебя кровь?!

Поттер шмыгнул носом и провел пальцами по губе. Из носа текла кровь, причем довольно сильно. Как он мог не заметить?

- Я схожу к мадам Помфри. Мне сегодня весь день нездоровится, - неохотно признался он и сменил направление. Девушка последовала за ним.

Целительница мигом остановила кровотечение, дала зелье для понижения давления, поверив, или притворившись что поверила в «нервное перенапряжение». Гарри выпросил также зелье сна-без-сновидений. Он был почти уверен, что у него будут этой ночью проблемы со сном – столько всего ему пришлось провернуть.

Спать, скорее спать…

- Спокойной ночи, Лав, - нежно поцеловал он девушку, оказавшись в гостиной. – Я все расскажу в подробностях завтра, - сказал он Рону и Гермионе, которые уже на всех парах примчались, едва завидев его. – А если вкратце – воспоминание я стер, никто ничего не узнает, это точно. Но вот снять заклятье - не снял, сил не хватило.

У Гермионы явно был целый ряд вопросов, но она оставила их при себе и кивнула, одобряя намерение Гарри отдохнуть. Поттер с облегчением отправился в спальню, приготовился ко сну, задернул полог и принял зелье.

Почти всю ночь он проспал спокойно и крепко, лишь под утро ему начал сниться жуткий остров между небом и землей и сплошной кусок камня, который читал его мысли…



К утру Гарри немного приободрился – он хорошо отдохнул и чувствовал себя нормально, хотя и обнаружил на подушке несколько кровавых пятен. Он оделся, и, стараясь не разбудить соседей, спустился в гостиную. Там уже было несколько ранних пташек, Гарри увидел Джинни и направился к ней.

- Доброе утро, - сказал парень, опускаясь рядом с подругой на диван. – Как жизнь?

- Неплохо, Гарри, - улыбнулась она, и в комнате сразу стало как будто светлее. – Меня назначили капитаном команды по квиддичу.

- Я так и знал, - кивнул, улыбнувшись, Гарри. – Поздравляю.

Он не знал, понимает ли Джинни, что он не собирается играть в этом году. Если да – то хорошо, если нет… он боялся скандала с утра пораньше. И все же считал нужным все выяснить сразу.

- Очевидно, ты же и будешь играть за ловца? – осторожно сказал он, искоса наблюдая за ее реакцией.

Джинни слегка нахмурилась, но не выглядела слишком удивленной.

- Очевидно, так, - сказала она негромко. – Хотя знаешь, Гарри… мне кажется, ты не должен слишком зацикливаться на войне. Нет, ты послушай, не начинай сразу сердиться! Я понимаю твои чувства, понимаю, что ты хотел бы поскорее все это закончить, но ведь не от тебя одного зависит исход дела! И пока ты в школе – что ты можешь? Просто пойми, что пока что ты не обязан всего себя посвящать войне. В твоей жизни еще есть место простым обыденным развлечениям, таким как квиддич…

Во время всей ее речи, Гарри удрученно качал головой, и девушка, наконец, остановилась.
- Прости, Джинни, - сказал Поттер. – Тебе придется проводить отборочные для еще одного охотника. – Он просто вообразить себе не мог, как после того, что он видел в пещере и после того, что пережил за последние несколько дней возле дома Мраксов он сможет летать по площадке на метле и ловить золотой юркий снитч.

- И для вратаря, - добавила невесело Джинни. Гарри удивленно поглядел на нее. – Да, Рон еще вчера сказал мне, что больше не будет играть. Ладно, Гарри, идем на завтрак, а то пока эти сони поднимутся, я умру с голоду.

Назвав свои имена дежурному мракоборцу в гостиной, они вместе прошли сквозь портретный проем и зашагали по полупустым коридорам Хогвартса вниз, в Большой Зал.

Еще вчера Гарри заметил, что школа изменилась. Чем-то неуловимым, но очень важным, словно сама атмосфера стала другой, настроение замка… Возможно, причиной этого было субъективное восприятие Поттера, но когда он приходил сюда в течение лета, он ничего не замечал. Школа как школа – только разве что без учителей и учеников. Но теперь, когда школьники вновь наводнили коридоры, преподаватели патрулировали каждый закуток и тайный проход, а мракоборцы колючими подозрительными взглядами буравили спину, Гарри казалось, что сами стены замка стали другими. Раньше от них исходило тепло и незримый свет, он чувствовал себя здесь, как дома… теперь он тоже воспринимал замок как свой дом, но сейчас чувствовал себя здесь чужим. Словно инородное тело попало в устоявшийся порядок. Он не мог быть обычным школьником, не мог притворяться, что происходящее в магическом мире его не касается… Он должен действовать смело и решительно, полагаясь лишь на собственные силы и на поддержку друзей. И если ему вдруг назначат взыскание…

- Смотри куда идешь, Малфой! – послышался возмущенный возглас Джинни.

Гарри тут же вынырнул из собственных мыслей и готов был уже вступить в перебранку, возможно даже, с применением силы, но слизеринец, столкнувшийся с девушкой при входе в Большой Зал, неожиданно сделал шаг назад.

- Прости, - сказал он своей обычной манерной интонацией, высокомерно оглядывая Джинни с головы до ног.

Она, стараясь не показать удивления, прошла в зал и направилась к столу Гриффиндора. Малфой сделал вид, что не заметил Гарри и вошел следом за ней, присоединяясь к своим одноклассникам. Поттер удивленно понаблюдал за недругом еще некоторое время, не совсем понимая, что произошло – от кого угодно он мог ожидать вежливости, но только не от него. Чтобы Драко Малфой извинился перед гриффиндоркой, да еще «осквернительницей крови», должно было произойти что-то совсем уж невероятное. И, тем не менее, это был он – белобрысый хорек, староста факультета Слизерин, избалованный отпрыск чистокровного семейства и упивающийся смертью.

Минут через десять явились Гермиона, Лаванда и Рон.

- Доброе утро, - Поттер поднялся навстречу своей любимой и помог ей усесться рядом с собой. – Выглядишь бесподобно!

- Так что, не пойдем на уроки? – кокетливо мурлыкнула Лаванда.

В ответ Гарри засмеялся и крепко поцеловал ее в щеку.

- Это было бы замечательное начало учебного года, - заметил он. – Но, пожалуй, слишком вызывающее, даже для меня.

- Поттер, как тебе удается одновременно быть паинькой и последним сорвиголовой? – с притворным удивлением спросила Лаванда.

- Ведите себя достойно, молодые люди, - раздался за их спинами строгий женский голос. Обернувшись, Гарри понял, что это профессор Вектор подошла к ним, чтобы дать расписание.

Их новый декан была женщиной средних лет, во многом похожая на МакГонагалл – серьезная и строгая, авторитетная и справедливая, если верить Гермионе. Среднего роста, крепкой комплекции, с внимательными серыми глазами – на Поттера, который никогда не видел ее вблизи, она произвела приятное впечатление. Возможно, с ней можно будет договориться, чтобы исчезать из школы на выходные. Одета она была в длинную элегантную серую мантию, застегнутую на все пуговицы.

- Профессор Макгонагалл передала мне ваши дела, - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, но убедившись, что ее слышат все за столом. – И даже дала некоторые комментарии. Таким образом, для большинства из вас расписания уже готовы. Сейчас я раздам их, а потом займусь шестым курсом.

Эта речь немного вернула Гарри в реальность. Он четче, чем минутой раньше, осознал, что вновь находился в школе, что он все еще ученик, гриффиндорец, ему предстоят уроки, домашние задания, возможно, отработки… Все это выглядело таким смешным на фоне тайников Волдеморта, что он едва удержался от глупого хихиканья, глядя на сосредоточенную физиономию Гермионы. Точно так же она выглядела, когда читала энциклопедию темных заклинаний…

Посмотрев в свое расписание, Гарри чуть присмирел: сначала сдвоенный урок у Хагрида, потом заклинания, после обеда – сдвоенные зелья… Поттер тяжело вздохнул – он не знал, как изменятся его отношения со Снейпом после того летнего разговора. Гарри очень не хотел бы вообще когда-либо встречаться с ненавистным профессором, но это был не тот случай, когда можно выбирать. Скорее всего, ничего не изменится… или наоборот, профессор поймет, что Поттер будет терпеть все унижения и оскорбления только лишь потому, что ему когда-нибудь, возможно, понадобится помощь.

И вновь перед глазами морок, инферналы, дом-легилимент… смешно после всего этого бояться Снейпа. Гарри вновь хихикнул и вдруг понял, что у него начинается истерика.


Глава 35

- Мальчики, я ни на чем не настаиваю, - говорила Гермиона, пока они ждали начала урока заклинаний, - но думаю, что вы не должны бросать квиддич. По той простой причине, что тем самым привлечете лишнее внимание к нам. Все сразу начнут спрашивать: а почему? Что вы им ответите? Что у вас есть более важные дела, чем какие-то детские игры?

- Ну конечно, я не должен лгать, - саркастично заметил Гарри, которого уже начинало тошнить от собственного постоянного нездорового смеха.

- Дело не в правде, а в том, что ею никто не должен заинтересоваться, - продолжала увещевать Гермиона. – Я хорошо понимаю, почему вы хотите уйти из команды, но… вам придется создавать видимость. Ребята, поймите, мы и так под прицелом всех прожекторов. Нам даже придется затихнуть на некоторое время и делать вид, что живем как все.

- Это идиотизм! – вспыхнул яростью Гарри. Желание смеяться, наконец, прошло. – Мы не можем скрываться, мы не можем ждать! Пошли они все к дементору, я должен сделать то, что я должен!

- Прекрати, - Рон дал ему легкий подзатыльник и Гарри не врезал другу по голове лишь потому, что Гермиона осторожно взяла его за руки. – Ты и сам понимаешь, что внимание нам ни к чему.

Конечно. Ни к чему. Если кто-то узнает… страшно подумать, что случится, если информация дойдет до Волдеморта.

- Я понял, - сердито шепнул Гарри. Как раз в этот момент вошел профессор Флитвик и поднялся за кафедру. – Я буду осмотрителен.

После обеда Джинни сияла от счастья, как новый галлеон. В ее команде вновь есть отличный ловец и вратарь и при должном подходе победа в этом году гарантирована.

Вынужденное бездействие сводило Гарри с ума. Он чувствовал, что теряет драгоценное время, просиживая штаны на неинтересных и бесполезных уроках, ведя пустой треп с одноклассниками в гостиной, вместо того, чтобы пойти в библиотеку и найти нужную информацию по перемещениям в пространстве…

Кое-какую ценность представляли лишь уроки Грюма – там Гарри мог попрактиковаться в защите от темной магии, которую освоил уже давно, да еще уроки Снейпа, как ни странно. Летом Гарри провел столько времени над разбором состава зелья в пещере и воды в озере, которая являлась противоядием к первому, что теперь ему было существенно проще, чем раньше, понимать речь Снейпа. Тот действительно был еще более едок и саркастичен, чем раньше, но беспокойство Гарри по этому поводу стремительно приближалось к нулю. Он получал информацию и думал, как ее можно использовать… в этом семестре они работали над ритуальными зельями. Это было актуальным в военное время – мало что можно противопоставить по силе ритуальной магии. Единственный недостаток такого волшебства заключался в продолжительности его наложения и стоимости. Но если уж щит был установлен, вероятность его снятия была минимальна. Заклятие Доверия тоже относится к ритуальной магии – и Гарри знал, что многие из заклинаний, наложенных Темным Лордом на его тайники – тоже являются таковыми… а значит, изучение предмета Снейпа в кои-то веки может оказаться полезным.
Через две недели бездействия Поттер не выдержал и поставил друзьям ультиматум – либо они сегодня же вечером продолжают исследования дома Марволо, либо он занимается этим один.

Главный вопрос заключался в том, как именно он оказывался на том острове между небом и землей. Характерных признаков перемещения с помощью принудительной аппарации или портала не было –Гарри лишь описал странные ощущения в ступнях, когда переступил очередной барьер, но это почти ничего не дало.

Гермиона, наблюдавшая с расстояния тридцати метров от дома, сказала, что ребята исчезли из виду, едва пройдя через щит. И дом, с того места, где она стояла, выглядел как обычная старая халупа, с покосившейся дверью, заколоченными окнами и щербатой крышей. А поскольку Гарри и Рон убедились, что имеют дело не с иллюзией, оставалось думать только одно – это было перемещение. И прежде чем вновь отправляться в дом Мраксов надо узнать, как предотвратить это перемещение.

- Еще можно перемещаться через пламя с летучим порохом, - сказала Гермиона. – И вы говорите, что там было невыносимо жарко. Что, если это комплекс каких-то чар, заставивший вас не заметить самого огня и кружения в нем?

- Это было бы более вероятно, если бы дом Марволо был подключен к каминной сети, в чем я лично сомневаюсь, - проворчал Рон.

- Рон, каминная сеть – это очень упрощенный, а главное – узаконенный способ перемещаться с помощью пламени, - сказала Гермиона, отрываясь от книги, которую в тот момент листала. – Изначально путешествовать с помощью пламени можно было абсолютно в любом направлении, даже в место, где нет огня. Но позже этот метод был строжайше запрещен к использованию, потому что не давал возможности остановить человека или контролировать его перемещения. Этим широко пользовались скрывавшиеся от закона люди, и поэтому исходная версия Летучего Пороха была запрещена к изготовлению и использованию. Сейчас, я думаю, можно найти что-то похожее на черных рынках, но стоить это будет очень дорого… слишком дорого, я бы сказала. Современный летучий порох имеет упрощенный состав, но и действует только в каминах, в которые заложено устройство, суть которого засекречена министерством магии.

Гарри тяжело вздохнул и отбросил книгу, которую перед этим пытался читать. Лекция Гермионы была интересной, но в данный момент совершенно бесполезной. Ни одно заклинание не способно переместить человека в пространстве так, чтобы он ничего не заметил или почувствовал лишь то, что почувствовал Гарри – легкое покалывание в ступнях…

Часом позже они втроем отправились в Выручай-Комнату, где Поттер пытался научить друзей окклюменции. Они уже освоили теорию и могли отражать заклинания друг друга, но отразить атаку Гарри умений им еще не хватало – атмосфера была напряженной и Поттер чувствовал себя на месте Снейпа, раз за разом вламываясь в мысли друзей, которые те хотели бы похоронить в самых далеких уголках своего сознания…

- Если хотите, наложите на меня Обливиэйт, - предложил Гарри, смущенно улыбаясь, потому что секунду назад вытащил из мозга Гермионы воспоминание о страстных поцелуях с Виктором Крамом.

- Нет уж, - злобно прищурившись, сказала девушка. – Мы учимся окклюменции, ты набираешься опыта в легилименции. Учить жить с тем, что ты видишь в чужих головах.

- Ладно, продолжаем…

И в следующий же выходной Гарри отправился в Литтл Хэнглтон. Он пытался снова и снова, подходил к дому с разных сторон и даже подлетал с воздуха – после первого раза Поттер всегда брал с собой метлу, чтобы не пользоваться порталом в кабинет МакГонагалл. Но каждый раз на расстоянии двадцати метров от дома он неизменно оказывался на воздушном острове.

После очередной неудачи, так и не добившись успеха и не найдя ни в одной книге никакой подсказки, Гарри сердито выругался и сказал:

- Все, надоело. К черту этот дом. Давайте займемся расследованием места расположения других крестражей.

С неохотой, но Гермиона согласилась.

В будни они притворялись обычными школьниками – ходили по классам, делали уроки, играли в квиддич, но в выходные полностью исчезали из жизни Хогвартса – благо, за семикурсниками преподаватели следили не слишком пристально, а в случае необходимости их прикрывали Джинни и Невилл.



Гарри уже давно замечал, что его любимой девушке приходится не по душе его образ жизни, но ничего поделать не мог – она прекрасно знала, что он действует в интересах их будущей семьи. И все же Поттер чувствовал себя раздосадованным, когда она завела разговор о том, что они видятся слишком редко. Намекнула даже, что если Гарри с ней не интересно, тогда…

- Что «тогда»? – как можно спокойнее, не смотря на ураган эмоций в душе, переспросил Гарри. – Лав, ты ведь знаешь, что я тебя люблю. И проблема совсем не в том, что мне не интересно с тобой, а в том… что я не могу сидеть, сложа руки, когда наше будущее в опасности! И ты знаешь, что я не могу тебе рассказать…

- Нет, не знаю! – Лаванда все еще говорила спокойно, но раздражение уже прорывалось. – Ты делаешь непонятно что, никому ничего не говоришь, секретничаешь со своими друзьями… откуда я знаю, что это даст плоды? В прошлом году ты хотя бы сотрудничал с министерством, и все верили в то, что ты пытаешься их защитить, но теперь… ты пропадаешь неизвестно где, по школе ходят слухи… летом ты возвращался домой едва живой, половину сентября бросался на всех как злая собака… Гарри, неужели ты не понимаешь: что бы ты там ни делал, пока что это имеет только одно последствие – тебе опять перестают доверять!

Гарри прищурился, осознавая услышанное. Он и не рассчитывал, что на него совсем перестанут обращать внимания, но чтобы его опять подозревали в чем-то неприглядном…
- Меня беспокоит лишь то, доверяешь ли мне ты, Лаванда, - сказал он, наконец. – Мне плевать, что думают эти глупые дети или политические марионетки. Время покажет, кто действовал правильно – я или они. Когда-нибудь я смогу раскрыть, чем сейчас занимаюсь, но только в том случае, если я преуспею. Что касается общественного мнения – меня интересует только одно: веришь ли в меня ты.

Лицо девушки было несчастным и бледным. Гарри почему-то показалось, что ее кто-то накрутил против него. Но он был уверен – Лаванда умница и сила ее любви больше силы сплетен.

- Я верю в тебя, Гарри, - сказала она, глядя Гарри в глаза. Но потом чуть тише добавила: - Хотя и не понимаю, какие у меня для этого основания.



Впервые в жизни Рон не нервничал пред матчем, так же как и Гарри. Для них это был всего лишь очередной суматошный день в череде притворной «детской» жизни. Играли они против Слизерина. Драко Малфой стал капитаном, так что ждать честной игры не приходилось… Джинни рассуждала об их шансах и погоде, давала напутственную речь команде, а Гарри лишь краем уха слушал ее и тихие комментарии членов команды, а сам думал лишь о том, как бы скорее поймать снитч и закончить этот балаган.

Гарри летал над стадионом, краем глаза наблюдал за игрой, за тем, как Рон спасает ворота раз за разом, скептически усмехаясь в ответ на оскорбительные стишки слизеринцев, ничуть не расстраиваясь, когда мяч ускользал от него в ворота Гриффиндора – они вели со с отрывом в тридцать очков. Не слишком много, но даже в случае проигрыша в финал можно будет пробиться, если хорошо отыграться с Когтевраном и Пуффендуем… С такими мыслями Гарри скосил взгляд на своего соперника – Малфой летал над полем чуть ближе к воротам Слизерина и с совершенно безучастным видом наблюдал за игрой. И что, неужели даже не командует своим загонщикам «сбить этого лохматого очкарика с метлы»? Нет, Малфой кружил над полем, краем глаза следя за игрой, и без особого энтузиазма выискивая снитч, и – что самое подозрительное – совершенно не глядя на то, чем занят Гарри! Обычно он садился Поттеру «на хвост» и доставал едкими комментариями и издевками…

Эх, Хогвартс никогда не станет прежним. На миг Гарри даже пожалел о тех временах, когда они с Малфоем были всего лишь соперниками, а не настоящими врагами на разных сторонах этой дурацкой войны. Сейчас даже мимолетные перепалки кажутся такими пустыми, ненужными… и Гарри боялся встретить своего школьного врага в настоящем бою. Раньше это была игра. Теперь это борьба за выживание…

А вот и снитч – возле трибуны Пуффендуя. Какой-то четверокурсник шутки ради перегнулся через край трибуны, пытаясь схватить крылатый мячик, но тот лишь отлетел чуть дальше, словно дразня. Гарри понесся туда, надеясь закончить игру – боковым зрением заметил, что Малфой собирается его подрезать.

«А ведь у меня полные карманы компромата на этого белобрысого болвана, - подумал Гарри, чуть меняя траекторию полета, чтобы избежать столкновения. Он не боялся, что слизеринец обгонит его – «Нимбус 2001» менее маневренный, чем «Молния», а соперник летит не в том направлении. – Интересно, как изменились его приоритеты с прошлого года? Изменила ли смерть Дамблдора его отношение к войне? Может, только авторитет старого директора удерживал его от выполнения приказов Темного Лорда?»

Снитч улизнул из-под самого носа Гарри, и он вернулся на прежнюю высоту под разочарованный вздох трибун. Посмотрел на Малфоя. На лице – ни разочарования, ни облегчения. Ему все равно…

Гарри стало страшно. И чертовски неуютно. Он едва подавил в себе желание попросить тайм-аут, спуститься на землю и сорвать отчаянье на какой-нибудь ни в чем не повинной стенке, ударив ее изо всех сил рукой, ногой или даже головой.

Ему стало холодно. Мир легкости и беззаботности был ему чужим – этого нельзя больше отрицать. И не только ему. Драко Малфой кружит сейчас на метле над стадионом по той же причине – чтобы не вызывать подозрений и лишнего внимания к своей особе…



Как ни странно, их расследование сдвинулось с мертвой точки: совершенно случайно Поттер узнал, что после «Горбина и Бэрка» Том Риддл уехал на континент – сначала во Францию, потом в Испанию, оттуда – в Грецию… Во всяком случае, таковы были планы психопата, Гарри узнал об этом, когда проследил за одним древним стариком – постоянным клиентом лавки темных артефактов, а потом влез в его воспоминания с помощью легилименции. Этот старик был одним из поставщиков лавки на протяжении всех лет и тогда, пол века назад, он продал молодому темному магу занимательную вещь, которую назвал «Аут-Федо». Внешне похожий на грецкий орех, этот серебряный предмет с несколькими цветными камушками, обладал невероятно сильной темной магией. Если верить старику, история этой вещицы начинается с самой Морганы, которая создала Аут-Федо с целью отобрать силу у своих врагов. Артефакт якобы накапливал в себе магическую мощь, вытягивая ее из окружающего пространства, а потом мог поделиться этой силой с темным магом, который покажется ему достойным такого доверия…

Гарри не мог поверить в свое везение – мало того, что он, кажется, узнал, как выглядит очередной крестраж, он, похоже, получил перспективное направление поисков. И в канун Дня Всех Святых, когда остальные школьники готовились к праздничному банкету и прогуливались по Хогсмиду, Гарри, Рон и Гермиона аппарировали в Париж. Грейнджер уже бывала здесь раньше и знала, где находятся магические кварталы. Им ничего не стоило найти Элефант-Авеню, скрытую от маглов, а уже оттуда – менее популярные переулки, в которых могли находиться темномагические лавки. Если где и разыскивать информацию – то там…

Вечером ребята вернулись в гостиную Гриффиндора довольные собой. Им удалось накопать довольно много разных сведений, как законным путем, так и с помощью подкупов и ментальной магии, теперь вся информация нуждалась в обработке. Во Франции имя лорда Волдеморта тоже на многих нагоняло страх, но такого панического ужаса, как в Великобритании, не наблюдалось. Ребята воспользовались этим в своих целях, но в то же время стараясь не подставляться – каждому, с кем они общались, Гермиона аккуратно прочищала память.

Друзья ужасно устали после изнурительного дня расследования, и едва на лестнице появились первые школьники, возвращавшиеся с банкета, они поторопились распрощаться и разойтись по спальням, чтобы как следует отдохнуть. Гарри успел заметить краем глаза одинокую мрачную Лаванду, которая осталась без подруги еще в середине прошлого учебного года, после происшествия с профессором Трелони – тогда родители навсегда забрали сестер Патил из школы. Совесть Поттера зашевелилась из-за того, что он не уделил любимой хотя бы немного времени, но усталость была сильнее его воли. Торжественно пообещав себе пойти на прогулку с Лавандой, когда появится хоть одна свободная минутка, Гарри улегся в кровать и почти сразу уснул.



Поттер проснулся как от удара и сразу вскочил с кровати. Он не мог понять, что именно его разбудило, но только сердце билось очень громко и надрывисто, дышать холодным воздухом было тяжело, а в непроглядной тьме ничего нельзя было разглядеть. Ночь была пасмурная, все светильники давно погашены, на часах, должно быть, что-то между двумя и тремя часами ночи.

Гарри нащупал под подушкой палочку и невербально зажег слабенький огонек. В спальне все было спокойно и как обычно – больше никто не проснулся и ничего не заметил. Он встал и нащупал обувь – он понимал, что не сможет и не должен спать, пока не выяснит, все ли в порядке. Стараясь не топать громко и ничего не зацепить по дороге, Гарри вышел из спальни и, крадучись, начал спускаться по лестнице. Он не слышал ни одного подозрительного звука, но сердце не успокаивалось, предупреждало о неизвестной опасности…

Он спустился в гостиную и огляделся. Все как обычно и ничего подозрительного – слабо тлеющий камин, приоткрытая створка окна, в которую врывается ночной ветер, мракоборец дремлет на посту у входа в гостиную. Гарри прошелся вдоль стены, прикрыл окно, и хотел было уже присесть на диван, как вдруг увидел…

Она лежала на спине, держась двумя руками за горло. Под пальцами блестела кровь, но уже не вытекала из огромной рваной раны. Светлые волосы были покрыты бурыми пятнами, голубые глаза пустым невидящим взглядом уставились на угли в камине. Крови было много, казалось, больше, чем могло поместиться в одной доброй, красивой девушке.
Гарри сделал вдох, только когда почувствовал, что потеряет сознание, если не начнет дышать. Комната плыла перед глазами, ужас застилал мозг, в котором не было ничего кроме пустоты. Он отказывался принять это. Ведь это всего лишь сон, кошмарный сон…

Гарри сделал несколько шагов назад и едва не упал, наткнувшись на письменный стол. Это сон, он вчера переутомился в этой чертовой Франции, а теперь видит страшный сон. Волдеморт почувствовал его слабину и вновь навязывает кошмары. Это всего лишь сон.

Лаванда спит в спальне девочек и ничего не подозревает. Да и сам Гарри наверняка в спальне гриффиндорцев. Рон наверняка пытается его разбудить, но сон слишком глубокий, чтобы из него так просто выскользнуть. Поттер ущипнул себя за руку и ничего не почувствовал. Так и есть – кошмар. Просыпайся же, просыпайся!

- Нет, нет… просто сон, - пробормотал Гарри, и от звука собственного голоса ему стало вдруг дурно – так реалистично он прозвучал. Сиплый голос отразился от стен, взлетел к потолку и громом ударил по барабанным перепонкам.

Это сон.

Проснись же, проснись! Гарри сильнее ущипнул себя и вновь не почувствовал боли. Ударил себя по лицу сначала одной ладонью, потом другой… он ничего не чувствовал и не просыпался. «Помогите! Помогите же! – мысленно вопил и умолял о помощи Гарри. Он боялся вновь услышать свой голос. Во сне не слышны голоса… - Разбудите меня. Я больше не могу. Не могу! Сектумсемпра!»

Послышался какой-то стук, Гарри вздрогнул и огляделся. Он не помнил, как оказался в коридоре. Но не стоит бояться. Когда не можешь проснуться – просто подожди, пока организм будет готов вырваться из сна.

- Эй, парень, в чем дело? – Гарри вновь вздрогнул, и ноги его едва не подкосились. Он закрыл глаза.

Это не сон.

- Там… Лаванда, - шепотом пробормотал он.

Не так уж важно, чтобы его услышали. Сейчас уже ничего нельзя исправить.

- Поттер, что с вашей рукой? – спросил кто-то и холодные тиски обхватили его левую ладонь, истекающую кровью.

- Я хотел проснуться, - так же шепотом сказал Гарри, зажмуриваясь крепче. Как бы он хотел больше никогда в жизни не открыть глаза, не узнать… не увидеть того, что стало с его любимой. Что он не смог предотвратить. То, что произошло по его вине…

- Поттер, прекратить истерику! Что произошло?

Возня, суета вокруг. Люди, много людей. Гарри слышал их, но ни на кого не смотрел. Он не мог. Не хотел. Он попытался закрыть ладонями лицо, но палочка ткнула его в щеку. Он отбросил бесполезную деревяшку прочь.

- Черт возьми, это всего лишь боггарт!

Откуда-то издалека доносились голоса, но Гарри не понимал, что они говорят. Кто-то тормошил его за плечо и пытался поднять.

- Всем разойтись, с мальчишкой мы разберемся! – это был Грюм. – Поттер, не могу поверить, что ты не справился с боггартом!

Гарри же вполне мог в это поверить. Лаванда мертва, после этого он даже с болотным фонарником не сладит. Теперь борьба вообще потеряла смысл.

- Снейп, тащи его в больничное крыло, пусть Помфри ему сопли вытирает, - грубовато приказал Грюм.

- Я что, похож на няньку для безмозглых гриффиндорцев? – последовал холодный ответ.

- Ты похож на дежурного профессора, Снейп! Шуруй, давай, а то будешь отвечать, откуда вообще в их гостиной боггарт взялся.

- Этот вопрос уж точно не ко мне, - проворчал профессор, но Гарри почувствовал, как его заклинанием поднимают в воздух. Ощущение было не из приятных, да и быть в таком неприглядном виде перед толпой мракоборцев и преподавателей тоже не слишком улыбалось Поттеру, но возражать и сопротивляться он смысла не видел. Теперь ни в чем нет смысла…

Волдеморт знал, куда бить. Откуда знал – теперь не важно. Как сумел нанести удар – тоже неинтересно. Факт заключался в том, что Гарри Поттер уничтожен. Темный Лорд победил.


Глава 36

Возвращение в реальность было тяжелым и болезненным. Гарри открыл глаза, с трудом борясь с отяжелевшими веками. Он не мог понять, где находится и что произошло… во всем теле была странная тяжесть, голова раскалывалась, во рту пересохло. Мозг работал медленно-медленно, словно растворенный в киселе. Бледный дневной свет лился словно сквозь мутное стекло, воздух был теплым и тяжелым. Шевелиться не хотелось, предпринимать что-либо – тоже. Гарри продолжал лежать, глядя в пустоту и ни о чем не думая.

- Гарри ты проснулся? – послышался совсем рядом негромкий, но торопливый голос.

- Да, - ответил он, медленно, неохотно, возвращаясь в реальность.

- С Лавандой все в порядке, Гарри, она жива, - сказал тот же самый голос и Гарри моргнул, пытаясь осознать услышанное. Кто такая Лаванда? Жива – хорошо… но почему я должен об этом узнать?

- Где я? – спросил он, с трудом приподнимаясь и оглядываясь по сторонам. По обе стороны от него сидели Рон и Гермиона с одним и тем же озабоченным выражением. Кровать была огорожена ширмой, и Гарри понял, что находится в больничном крыле. – Что произошло?

Он потер ладонями лицо и нацепил на нос очки, протянутые Роном. Поттер заметил два заживающих шрама на левой ладони и перед глазами возникла картинка: как он сам накладывает на себя «Сектумсемпру». Зачем?

Что-то ужасное произошло вчера…

- Гарри, это был всего лишь боггарт, - поспешила сказать Гермиона. – Лаванда жива и абсолютно здорова. Она сейчас на завтраке.

Лаванда… Гарри вспомнил курчавые белокурые волосы, покрытые пятнами крови, разорванное горло…

- Что с ней?! – подскочил Поттер, внезапно все вспомнив. А потом до него начало доходить, что сказала Гермиона – с его любимой все в порядке…

- Успокойся, Гарри, это просто боггарт, который появился перед тобой в виде мертвой Лаванды, - повторил еще раз Рон на случай, если Гарри все же не понял. – А с Лавандой все в порядке, она в Большом Зале.

- В Большом Зале? – тупо переспросил Гарри, пытаясь осознать, что он закатил истерику из-за глупого призрака. – Но ведь он должен был стать дементором при мне!

- Гарри, боггарт – это не патронус, который один на всю жизнь, - мягко пояснила Гермиона. – Хотя и патронусы могут меняться… в зависимости от того, во что мы верим и надеемся.

- Понятно, - выдохнул Гарри и вновь опустился на подушку. Облегчение начало сменяться стыдом. Он слабо помнил, что было после того, как он увидел труп любимой, но запомнившихся картинок было достаточно, чтобы провалиться сквозь землю, едва встретив Грюма, Вектор или, того хуже, Снейпа. – Ладно, не хочу больше тут валяться, - проворчал он, поднимаясь с кровати и пряча лицо от друзей. Он не хотел, чтобы они заметили его стыд.

Но тело плохо его слушалось, мышцы были какими-то ватными, голова слегка кружилась и даже очки не помогали четко видеть окружающее.

- Почему такое странное ощущение? – неуверенно спросил он у друзей и попытался растереть мышцы ног, чтобы увереннее встать.

- Небольшая передозировка успокоительным, - пояснила Гермиона таким обыденным тоном, как будто разъясняла движение палочкой на уроке трансфигурации. – Мадам Помфри сказала, что все побочные эффекты пройдут через несколько часов.

- Вот твои вещи, я принес из спальни, - сказал Рон, указывая на стул. – Мы подождем снаружи.

И они вышли за ширму, предоставив Гарри возможность побыть наедине с собой несколько минут. Когда он был готов, поблагодарил мадам Помфри за помощь и сказал, что уходит. Получив одобрительный кивок, он поторопился уйти в коридор и лишь тогда задумался, куда должен идти.

- Тебе надо позавтракать, Гарри, - уверенно сказала Гермиона, взяла его за руку, и, не дожидаясь согласия, повела друзей вниз по лестнице.

- Погоди, - лишь через несколько секунд очнутся Поттер. – Погоди!

Гермиона остановилась и удивленно поглядела на него. Сердце Гарри гулко билось в груди – он чувствовал, что не готов встретиться с Лавандой.

- Я пойду в башню, возьму сразу учебники, чтоб потом не возвращаться.

Представив, как он будет это делать, Гарри встревожился еще больше. Он не мог войти в гостиную, боялся увидеть… Но это же глупость! Это был всего лишь боггарт, и его больше нет.

- Я пройдусь с тобой, - сказал Рон, непринужденно хлопая друга по плечу. – Гермиона, займи нам места, мы тебя догоним.

Всю дорогу Уизли трепался о чем-то, и Гарри был ему благодарен – это помогало отвлечься от дурных мыслей. На входе в гостиную он замешкался на миг, но решительно переступил порог и подошел к злосчастному дивану. Конечно, он был пуст и чист – никаких пятен крови или чего там еще Поттер ожидал… он облегченно выдохнул и огляделся вокруг – все выглядело как обычно. Те же картины, те же столы, кресла, диваны, ковер… разбросанные книги и свитки пергамента, кто-то забыл красно-золотой шарф. Гарри заметил, что мракоборец пристально наблюдает за ним, и поспешил шепнуть Рону:

- Возьму сумку, и пойдем на завтрак.

Он решил вести себя, как ни в чем ни бывало. Казалось очень маловероятным, что преподаватели, особенно Снейп, удержат все в тайне. Но Гарри не привыкать к насмешкам и издевкам. Главное – Лаванда жива.

- Рон, а… она знает, что случилось? – осторожно спросил Поттер.

- Да, Гарри, - неохотно сказал Рон. – Несколько человек спустились, когда услышали шум, и все видели… но ты не думай, Грюм всем приказал молчать об этом! А мы с Гермионой сказали – строго так сказали – что проследим и наложим взыскание на каждого, кто попытается болтать. Это, конечно, не по правилам, но…

- Спасибо, - выдохнул Гарри. Он был расстроен, что Лаванда была вынуждена это видеть. Она и так постоянно нервничала из-за того, что ее любимый пропадает, а теперь будет напугана еще и этим… Надо будет успокоить ее при случае, объяснить, что он делает все возможное, чтобы этого не произошло…

В Большом Зале Браун уже не было. Гарри поспешно занял свое место и занялся едой – до первого урока оставалось меньше пятнадцати минут. Что ж, в крайнем случае придется спросить у Гермионы, как лучше себя вести – в вопросах женской психологии она была более компетентна.

Однако в тот день Гарри так и не поговорил с Лавандой. Она, казалось, избегала его: на уроках делала вид, что внимательно слушает преподавателя, в Большом Зале садилась поодаль, а в свободное время вечером закрылась в спальне, и Поттер не решился вмешивать в это Гермиону и просить ее выступить посредником в переговорах. Гарри был подавлен – он понимал Лаванду. Хуже того – он сам думал о том же: боггарт вполне мог быть и не призраком. Вся школа знает, что они встречаются, и эта информация вполне может дойти до Темного Лорда. А тот не побрезгует никакими средствами, чтобы достать Гарри, выманить его, деморализовать.

Когда и на следующий день девушка избегала его, Поттер уже не искал ее общества так настойчиво. Если ей нужно время – пусть придет в себя. Он понимал, насколько силен для нее этот стресс… он помнил свои чувства, когда видел боггарта миссис Уизли, превратившегося в его, Гарри, труп.

Несмотря на подавленное настроение, он по-прежнему был настроен решительно, и, не обращая внимания на слабые протесты друзей, считавших, что он не готов к новому испытанию, на следующих выходных вновь отправился в Париж – Рону и Гермионе ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Вновь расспросы, уговоры, легилименция, стирание памяти… и вновь по кругу, раз за разом. Ребята были предельно осторожны, чтобы не нарваться на кого-то, с кем не смогут справиться. Они напали на след и интуитивно чувствовали, что в конце пути их ждет еще один тайник. Но вот насколько долог этот путь, они понять не могли. В воскресенье вечером они вернулись в башню Гриффиндора с новой горой информации, которая неизменно вела их в Грецию, только вот понять, что именно там могло заинтересовать Волдеморта, было невозможно.

Гарри был подавлен неудачей и расстроен из-за Лаванды. Прошло две недели, а они ни разу так и не поговорили. Неужели это конец? Неужели их любовь не выдержала испытания боггартом? А как же свадьба… как же их планы на будущее… Поттер не мог понять, как правильно действовать. Возможно, это и к лучшему, что они перестали общаться. Так будет безопаснее для Лаванды. Может быть потом, когда Волдеморта не станет, они все начнут заново. Но это будет не скоро… может быть, через несколько лет. И за это время так много всего может измениться… а они даже не поговорили. И все это чертова глупость, что любящие сердца понимают друг друга без слов! Гарри не мог понять, чего ему ждать, чего опасаться. Был ли боггарт для Лаванды всего лишь поводом расстаться, или она просто испугалась? Или она вообще что-то не так поняла?!



Гарри засиделся допоздна в библиотеке, тогда как Рон был дежурным по коридорам, а Гермиона в гостиной дописывала эссе по нумерологии. Гарри как раз собирался закругляться и решил взять с собой «Магические Места в Греции», как вдруг на выходе столкнулся с Гойлом. Что этот тип забыл в библиотеке, вообразить было трудно, но он сбил Гарри с ног и тот выронил драгоценный талмуд.

К счастью, мадам Пинс этого не видела, иначе не видать Гарри библиотечных книг как своих ушей.

- Увлекаешься географией, Поттер? – презрительно спросил громила, ногой переворачивая книгу.

- Отвали, недоумок, - Гарри вскочил и постарался убрать книгу долой с глаз. Никто из сторонников Темного Лорда, даже будущих, не должен знать ничего о его интересах.

- Какой ты храбрый, Поттер! Наверное, где-то тут спряталась грязнокровка, готовая защитить тебя в любую…

- Грегори, - раздался ленивый голос из-за спины Гарри, - ты выбрал не то место и не то время. Вот, возьми это и отнеси в гостиную, - Малфой передал своему оруженосцу стопку книг по травологии. – А я еще кое-что поищу и скоро присоединюсь к вам.

Гойл удалился, Поттер удивленно посмотрел на хорька. Он ожидал если не открытого конфликта, то удара в спину, ну, или, по меньшей мере, язвительных комментариев, но их не последовало. Но слизеринец не уходил с дороги, а молча смотрел на Гарри, размышляя о чем-то.

- Ты собирался еще что-то поискать, Малфой, - раздраженно напомнил ему Гарри.

- Нет, не собирался, - Малфой так и не ушел с дороги, лишь сильнее нахмурился и нервно огляделся по сторонам. Неужели без потасовки все же не обойдется? – Я хочу кое-что сказать тебе, Поттер. – Он вновь нервно огляделся и приблизился к Гарри на шаг. Тот с трудом поборол себя, чтобы не отступить. Что же происходит? – Передай близнецам Уизли чтобы не открывали завтра свою дурацкую лавочку.

И не успел Гарри прийти в себя, как Малфой стремительным шагом покинул библиотеку. Буквально через несколько секунд Поттер рванул за ним, но того уже и след простыл. Гарри замер посреди коридора в недоумении. Что это было? Глупая шутка или предупреждение? Или, может, вражеская провокация?

Гарри решил не терять времени и побежал в башню Гриффиндора. Рона не было, Гермиона сидела за столом, уткнувшись в огромную книгу, выписывая из нее цитату.

- Ты мне нужна, срочно, - шепнул ей Гарри, кладя на стол книгу, и беря подругу за руку, чтобы увести из гостиной.

- Идем, - увидев встревоженное лицо Поттера, девушка не стала медлить, отложила перо и поспешила за ним.

Они покинули башню, вошли в первый попавшийся пустой класс и наложили заглушающие чары.

- Я не знаю, что делать, - сказал Гарри и пересказал подруге суть своей короткой встречи с Малфоем.

Несколько секунд Гермиона соображала, стуча пальцами по губам, потом кивнула сама себе и сказала вслух:

- Вне всяких сомнений, мы должны предупредить Джорджа и Фреда. Но Малфоя лучше не выдавать. Пока. Если это окажется правдой – будем думать, что делать дальше. Если нет – тем проще.

- Но как я объясню, откуда узнал о планах упивающихся? – задал Гарри самый важный для него сейчас вопрос. В том, что надо сообщить, он и так не сомневался, только вот поверят ли ему?

- Может быть, и не придется ничего объяснять, - слегка прищурившись, пожала плечами Гермиона. – Ты можешь связаться с самими близнецами или лучше с Чарли – он и болтать про тебя не будет и за Фредом с Джорджем проследит. Но если все же спросят… ты вполне можешь сказать, что у тебя было видение от Волдеморта. Почти все в Ордене знают о вашей странной связи, но далеко не всем сообщили, насколько далеко ты продвинулся в ментальной магии и окклюменции.

- Ты права. Впрочем, как всегда, Гермиона. Каким камином мне лучше воспользоваться?

- Иди к Хагриду, - тотчас же ответила Гермиона, словно давно уже обдумывала эту возможность. – Давай, иди скорее, я буду ждать тебя здесь.

Поттер кивнул и помчался по коридорам школы, не замечая ничего вокруг.



Объяснить братьям что к чему оказалось сложнее, чем Гарри предполагал. Поначалу Фред с Джорджем приняли все за шутку и начали даже посмеиваться над страхами Поттера и всячески воображать, что могло понадобиться в их магазине упивающимся смертью. Но Поттер не отступал и грозился рассказать все миссис Уизли лично, если они не отнесутся к его словам серьезно. Тогда близнецы сделали вид, что все поняли и пообещали завтра устроить себе внеплановый выходной.

Но Гарри это не устраивало. Он слишком хорошо знал близнецов, чтобы поверить в их сговорчивость. Поэтому он связался с Чарли, а потом и с Ремусом и только тогда почувствовал себя достаточно спокойно. Вынырнув из камина, Поттер обернулся к Хагриду, чтобы поблагодарить его, но увидел, что лесничий сидит за столом с очень задумчивым, даже мрачным, видом.

- Что-то случилось, Хагрид? – спросил Гарри, садясь напротив своего друга и пытаясь заглянуть в черные глаза, чтобы прочесть в них причину этой грусти.

Великан вздохнул и помотал головой.

- Трудные времена наступили, Гарри, - сказал он, проводя рукой по густой бороде, словно утешая себя. – Столько всего изменилось после смерти Дамблдора… все стараются жить, как и раньше, только вот не будет как раньше. Пропадем мы все без Дамблдора.

Великан тяжело вздохнул, и Гарри почувствовал, как его самого начинают наполнять тоска и апатия, словно эти чувства заразны. Он так старался не отчаиваться, собирал оставшиеся крохи оптимизма, чтобы не опустить руки…

- Да, без Дамблдора плохо, - согласился Гарри, а про себя подумал: что было бы сейчас, если бы его наставник не погиб? Наверняка все так же встречались бы с ним раз в месяц, заглядывали в прошлое Тома Риддла, директор бы сам метался по миру в поисках возможных тайников, предоставляя Гарри возможность спокойно учиться, как все студенты. – Но выбора-то нет, верно?

- Верно, - всхлипнул Хагрид и высморкался в огромный платок. – Все говорят, что раз Дамблдора нет, то и надежды на победу нет. Он был единственным, кого Ты-Знаешь-Кто боялся… Да и ты, при Дамблдоре был как-то… пободрее.

Гарри не совсем понял, о чем говорит великан, но все равно кивнул. При прежнем директоре он готовился к битве и старался ее оттянуть. Он тогда еще не понимал, с чем ему придется столкнуться и все время ждал сигнала от Дамблдора – когда пора вступить в схватку. Но теперь… теперь уже не от кого ждать указаний. Есть задача – надо искать решение, чем Гарри и занимается вот уже больше четырех месяцев. Кончено, дело продвигается слишком медленно, но спешка может все испортить. Если бы Дамблдор был с ним, он бы помог, подсказал.

- Ты и окклюменцию освоил при Дамблдоре, - пояснил свою последнюю мысль Хагрид. – И в квиддич лучше играл, и боггартов не боялся… - Гарри слегка улыбнулся тому, как его друг смешал в одном предложении такие совершенно не относящиеся друг к другу вещи. – А сейчас вон опять с этим монстром сны видишь, и от капитанства отказался… эх, Гарри, что же мы делать-то теперь будем?

Поттер пожал плечами. Он уже довольно давно не разговаривал с Хагридом и даже предположить не мог, что великан до сих пор не смирился со смертью прежнего директора. Гарри уже давно осознал, что с Дамблдором или без, но борьбу продолжать надо. Конечно, подобные размышления время от времени и ему досаждали, но предаваться жалости к самому себе бессмысленно.

- Мы уже похоронили Дамблдора, Хагрид, - осторожно сказал Поттер. Он хотел пробудить в своем друге волю к самостоятельной борьбе, пусть это будет борьба за грядки – но не ради Дамблдора, которого уже нет, а ради тех, кто еще жив. – И он был… всего лишь человеком. Умным, сильным, замечательным – но человеком. Он делал поразительные вещи, дарил нам уверенность, помогал не сдаваться на пути к победе, но так же он совершал ошибки и промахи. Да, если бы он был жив, мы бы чувствовали себя намного спокойнее. Но война такова, что в ней замешаны не пара человек, а тысячи волшебников, может быть – десятки тысяч…

- Хочешь сказать – смерть Дамблдора для тебя ничего не значит? – с новой силой заплакал великан.

- Да нет же, Хагрид! – перебил его Гарри. – Мне тоже трудно без него, но мы не можем его вернуть!

- Ну, сыграл в ящик какой-то старик, ну и черт с ним, так получается?! – не слушая парня, продолжал тянуть свое Хагрид. – А то, что он защищал тебя всегда, любил как родного, учил уму-разуму…

- Учил! – с горечью повторил Гарри и почувствовал, что вот-вот и сам заплачет – таким заразительным было горе Хагрида. – Он знал, что умирает задолго до того, как это произошло! Он знал, что я останусь один, и все же взвалил на меня эту ношу без лишних объяснений и наставлений! Все, о чем он позаботился перед тем, как умереть – чтобы я знал, что я должен сделать. И ни слова о том, как это сделать!

- Ты врешь! – воскликнул Хагрид и вскочил из-за стола, едва не перевернув его. – Я знаю, что Дамблдор заботился о тебе, он говорил мне, что занимается с тобой индивидуально! А ты, неблагодарный, теперь говоришь, что ничего такого не было! А еще упрекаешь величайшего светлого волшебника в том, что он заставил делать тебя что-то, чего не захотел делать сам?!

Гарри еще никогда не видел Хагрида в такой ярости. Казалось, он вырос еще вдвое, черные глаза метали молнии, во всклоченных волосах и бороде будто бы мелькали искры. Поттер понимал, что прежний директор никому не мог рассказать о том, чем они занимались на этих «уроках». Но только сейчас Гарри со всей ясностью понял – весь прошлый год Дамблдор показывал ему результаты собственной работы, вместо того, чтобы научить, как самому добывать информацию, как бороться с жуткой темной магией, которой Волдеморт окружил свои тайники.

- На этих, как ты говоришь, уроках, он хвалился собственными достижениями, а не делился знаниями. Если я и узнал что-то по-настоящему ценное…

- Ты врешь! – взревел Хагрид, пинком ноги переворачивая стол. Клык испуганно заскулил и забился под кровать. Но в Гарри кипела злость на Дамблдора, который зачем-то убедил всех, что обеспечил Поттера всем необходимым для победы, тогда как на самом деле лишь показал, насколько сложна и почти невыполнима задача.

- Нет, это Дамблдор врал! – заорал Гарри, не контролируя ни эмоций, ни слов. – Врал нам всем, когда утверждал…

Неожиданно мир померк во тьме.



Гарри пошевелился и едва не застонал от боли – правая рука онемела, дышать было тяжело, острая боль разрывала правую верхнюю часть груди и плечо. Казалось, пульс бьется во всем теле сильно и надрывисто, в такт странной тряске… Парень открыл глаза и обнаружил, что Хагрид несет его на руках.

- Отпусти меня! – неожиданно громко потребовал Гарри и тут же едва не потерял сознание вновь от боли. Но он не мог позволить своему бывшему другу так унизительно тащить себя. – Отпусти немедленно!

С трудом пошевелив левой рукой, Поттер выхватил из внутреннего кармана волшебную палочку и ткнул ею в лицо Хагрида.

- Я отнесу тебя в больничное крыло, Гарри, - сухо сказал лесник, даже не остановившись и не поглядев на парня.

- Отпусти! – в очередной раз приказал Поттер и великан, наконец, остановился и наклонился, чтобы опустить его на землю. Однако жест этот не был слишком бережным и Гарри болезненно охнул, когда земля встретила его.

Он не хотел терять лицо перед тем, кто его унизил и растоптал, поэтому, преодолевая боль, поднялся, стараясь дышать глубоко и не терять сознание.

- Прости, что побеспокоил тебя сегодня вечером, Хагрид, - сказал он и скривил губы в неприветливой улыбке. – Это больше не повторится.

- Я надеюсь, - сказал лесничий, развернулся и ушел в сторону своей хижины.

Гарри остался один под ночным небом, в одной мантии, обдуваемой холодным осенним ветром. Ему было плохо и страшно. Горечь давила на грудь сильнее, чем физическая боль. Чтобы разрушился мир, Волдеморт не нужен. Сначала Лаванда, теперь Хагрид. Что же дальше? И стоит ли ждать этого «дальше»?

Убедившись, что Хагрид ушел и возвращаться не собирается, Гарри вновь опустился на землю, не обращая внимания на холод и сырость, снял очки и лег спиной на пожухлую траву. Яркие звезды, частично скрытые облаками, скрип деревьев в Запретном Лесу, какой-то таинственный зверь, шурша листьями, подобрался поближе, наблюдая за парнем, который лежал на земле и, по всей видимости, хотел под нее провалиться.

«В субботу матч Слизерин-Когтевран. Хорошо, что Гриффиндор не играет. Мне пришлось бы пропустить. Интересно, что у меня с плечом? Просто ушиб или что-то сломано? Да уж, раньше Хагрид ломал мне ребра только объятиями, а теперь… придется сказать профессору Вектор, что я отказываюсь от ухода за магическими существами».

Гарри дышал холодным воздухом, и постепенно сердце его успокаивалось, но боль не исчезала.

«Что ж, возможно, так и должно быть. Я много раз ссорился с Роном, пару раз повздорил с Гермионой, вот и черед Хагрида настал… как-то с трудом верится, что все наладится, но все же. Это был разговор на эмоциях, Хагрид никогда не умел держать себя в руках. Но как он может быть настолько слеп, чтобы не видеть – Дамблдора нет, а жизнь продолжается? Прошлое надо оставить в прошлом… в настоящем бывший директор нам помочь не может».

Поттер вздохнул и вновь судорожно сжался от боли.

«Надо идти. Чем больше я замерзну, тем труднее будет дойти до больничного крыла. Но я тоже хорош – знал ведь, как отреагирует Хагрид, зачем надо было говорить ему все как на духу? Конечно, если бы я рассказал всю правду, он бы понял меня и не стал так реагировать… Но правда – это то, что я должен оставить при себе. Только два человека во всем мире кроме меня знают правду. И на этих двух я должен положиться. Все же остальные… я объясню им свое странное поведение, когда будет можно. А пока мне остается только всеми силами приближать этот момент».

Гарри осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялся и огляделся вокруг. До крыльца главного входа в замок – метров двести. Надо поторопиться, Гермиона, должно быть, беспокоится. А еще… пора, пожалуй, поговорить с Лавандой.

Можно сколь угодно долго избегать друг друга, но точки над «i» должны быть расставлены. Ждать – не ждать, надеяться или нет… хоть в чем-то должна быть определенность. И если раньше у Гарри никаких сомнений в Лаванде не было, то испытание боггартом пошатнуло его уверенность.


Глава 37

Гарри не пошел в больничное крыло, как собирался сначала. Какое-то странное желание внести ясность в отношения с Лавандой заставило его терпеть боль и не подавать вида, что он не в порядке. По дороге в гостиную Гарри зашел в туалет, чтобы умыться и привести себя в порядок. Пришлось чинить очки, смывать грязь с лица и отряхивать мантию, чтобы выглядеть более-менее адекватно. На плечо он наложил охлаждающее заклинание, чтобы немного унять боль. Постояв перед зеркалом несколько минут, и не заметив ничего подозрительного кроме сильной бледности – но сейчас в Хогвартсе каждый второй ходил белее мела от тревоги – Гарри отправился в башню Гриффиндора.

Как он и ожидал, первыми, кто его встретил, были Рон и Гермиона. Гарри, стараясь не выдавать лишних чувств, вкратце пересказал им разговор с близнецами, Чарли и Ремусом.

- Простите, давайте о подробностях поговорим чуть позже, - попросил он друзей, уже найдя взглядом Лаванду. Она, не увидев Гарри в гостиной, очевидно, решила посидеть почитать у камина, как любила делать прежде. Но теперь, увидев Поттера, суетливо засобиралась.

Однако Гарри чувствовал странное непреодолимое желание поговорить именно сейчас. Но в то же время был настроен весьма миролюбиво. Он знал, как разговаривать с Лавандой, чтобы пристыдить ее, или наоборот, взбодрить, или развеселить… но сейчас он хотел одного – откровенности.

- Лаванда, можешь уделить мне немного времени? – негромко, но уверенно произнес Гарри, так чтобы только она одна могла его услышать.

Браун замерла на нижней ступеньке, ведущей в спальни девочек, потом, не спеша, развернулась и поглядела на Поттера немного свысока, гордо расправив плечи.

- Да, Гарри… я тоже хотела с тобой поговорить.

Парень кивнул и огляделся вокруг. У окна был свободный столик, рядом с которым не было практически никого, чтобы им помешать. Лишь какой-то второкурсник баловался с карликовым пушистиком, но можно было с уверенностью предсказать, что он удалится, как только двое старших учеников сядут за стол.

Так и произошло.

Гарри вдохнул поглубже и начал.

- Лаванда, мы с тобой взрослые люди, поэтому не вижу смысла избегать друг друга из-за какого-то недоразумения. В конце концов, это был всего лишь боггарт. Я понимаю, что напугал тебя, но ведь это естественно – бояться потерять близких людей…

- Гарри, - попыталась перебить его девушка, но он не позволил.

- И ты ведь давно знала, что это самый большой мой кошмар – увидеть мертвым кого-то из тех, кто мне дорог. Просто я не был готов встретить наяву свой кошмар. И я осознаю, что у этого кошмара есть вполне объяснимая причина…

- Гарри, позволь мне сказать… - еще раз попыталась Лаванда, но Гарри положил ладонь на ее руки, заставив замолчать.

- Я закончу, - ласково, но категорично возразил он. – Я понял, что на самом деле не смогу жить, если с тобой что-то произойдет. Поэтому я должен сделать все возможное, чтобы тебя уберечь… даже ценой нашего с тобой общения, важнее которого для меня нет ничего. Ты для меня – символ надежды на нормальное будущее, но в настоящем…

- Мне места нет, - негромко закончила за него девушка.

Гарри грустно кивнул.

- С мыслями о тебе, о нашей будущей семье и… возможно, детях, я готов вступить в любой бой и побеждать, не смотря ни на что. Я знаю, ради чего я это делаю, ради кого. Но это будет иметь смысл только в том случае, если мне не придется все время оборачиваться назад и смотреть, все ли с тобой в порядке, если мной будет двигать надежда, а не страх. Поэтому…

- Поэтому нам лучше расстаться до того момента, как все закончится, - вновь закончила за него Лаванда и понимающе покачала головой.

- Да, - выдохнул Гарри.

Повисла тишина. Парень боялся посмотреть в глаза любимой. Он не хотел знать, о чем она сейчас думает – грустит или радуется, что удалось так легко его бросить, размышляет ли о том, чтобы все же заставить Гарри продолжать встречаться с ней…

- Я хочу быть честной с тобой, Гарри, - сказала, наконец, Лаванда и Поттер услышал в ее голосе слезы. – Хотя это, возможно, расстроит тебя. Ты достоин того, чтобы знать правду.
Она всхлипнула, и Гарри все же посмотрел на ее бледное, полное сомнений, лицо. Он никогда прежде не видел, как Лаванда плачет.

- Это был не твой боггарт, Гарри, - сказала, наконец, она. – Это был мой боггарт. Я задремала в кресле у камина, а когда проснулась… он уже был там. Я сидела в кресле, когда ты спустился, но ты меня не заметил и подумал, что это был мой труп… На самом деле это я больше всего на свете боюсь собственной смерти.

Гарри выдохнул и нахмурился. Он ожидал услышать что угодно, только не это. Впрочем, дела это не меняет. В военное время у всех людей похожие боггарты.

- Знаешь, Гарри… две минуты назад я должна была сказать: «Да, Гарри, я тебя понимаю. Нам действительно лучше расстаться до лучших времен». И это было бы твое решение, а не мое. Ты бы нес за него ответственность, а я была бы… спокойна. Да, Гарри! Теперь уж не перебивай! Если бы ты дал мне открыть рот раньше, ты бы понял… что это не только твое решение, - Лаванда опять всхлипнула. Она явно держала себя в руках из последних сил. – Летом я всерьез размышляла, возвращаться ли мне в школу. Родители предлагали мне уехать за границу и скрыться до окончания войны, но я решила… что тут мне будет лучше. Но в тот вечер, посмотрев в глаза своему страху, я поняла… как сильно ошиблась. Из-за тебя, Гарри, я могу погибнуть, так же как погиб твой крестный, потом твоя тетя… и самое ужасное – я ничего не могу этому противопоставить. Сперва я думала, что ты такой сильный, ловкий боец, сможешь защитить меня в случае опасности… Ты не представляешь, как я ждала тебя той ночью, когда увидела боггарта, я хотела чтобы ты пришел и вытащил меня из кошмара наяву… но ты пришел – и сам едва не свалился в обморок. Прости, Гарри, за эту горькую правду, но… я вижу, что не так уж важна для тебя. Ты вечно где-то пропадаешь, вместо того, чтобы убедиться, что у меня все в порядке. У своих друзей ты спрашиваешь о самочувствии чаще, чем у меня. Из всего этого становится очевидным, что твоя подруга, кем бы она ни была, должна быть бойцом, уметь сама за себя постоять и не требовать постоянного внимания… возможно, ты мечтаешь найти еще одну такую, как Грейнджер. Но все это не так уж важно, Гарри, потому что… я сделала выбор. Мне нужна, прежде всего, безопасность и уверенность в завтрашнем дне. А ты живешь надеждами и иллюзиями. Прости меня, Гарри, за то, что я не соответствую. Я уеду домой на Рождественские каникулы и больше в школу не вернусь. Пожалуйста, не говори никому об этом.

Гарри кивнул. Он внимательно слушал девушку, каждое ее слово, каждый всхлип. Улавливал каждую интонацию, каждый взгляд, каждое движение, надеясь уличить ее в неискренности, или, может быть, заметить наложенный Империус. Ему было больно и неприятно выслушивать все это, но она почему-то решила сказать правду. Зачем? Не так уж важно. Факт – ей хватило жестокости.

- Только один вопрос, - сказал Гарри, и услышав, каким хриплым стал его голос, прокашлялся. – Как насчет… любви?

Он чувствовал себя идиотом. Полнейшим кретином, который верит, что любовь может победить все. Он-то надеялся, что Лаванда расстроится из-за того, что им придется расстаться. Он никак не ожидал, что она сама собиралась бросить его, причем безо всяких «когда-нибудь в будущем». Нет никакого будущего. Нет, потому что есть Волдеморт и этим все сказано. Лаванда не верит в то, что он сможет победить. Не верит, и поэтому не будет ждать. Поэтому бросает, чтобы не стать вдовой.

- Гарри, сердце не всегда может подсказать верное решение, - уже почти успокоившись, сказала Лаванда. – Надо думать головой, когда речь идет о безопасности. И я думаю, что приняла верное решение, хотя и трудное.

- Ты права, Лав, - сказал Гарри и поднялся.

Раз уж все стало на свои места, стоит пойти к мадам Помфри. На часах полночь. Надо надеяться, что она еще не легла спать. Плечо ноет, правая рука немеет… глупо терпеть до утра.

***

Что-то произошло. Это было видно невооруженным взглядом. Апатичный, бледный, как привидение Поттер, мрачные Уизли и Грейнджер. На выходных они остались в школе, хотя в течение нескольких месяцев отправлялись на поиски, никому ничего не объясняя. Но их не было на матче. Их не было на обеде в воскресенье. Их не было в библиотеке.

Определенно, что-то произошло. Снейп не мог позволить себе подойти к мадам Помфри и напрямую спросить, не заболел ли кто из гриффиндорцев – это было бы подозрительно. Так же он не мог спросить ни у кого из профессоров или мракоборцев. Но все молчали, и ничего не происходило, мальчишка все так же походил на живой труп, а друзья таскались за ним как преданные собачонки.

Профессор попытался провести ассоциацию странного настроения «Избранного» с исчезновением Курта Декстера. Но если бы это было связано, Поттер не сидел бы сложа руки, а поднял бы на уши всех мракоборцев и преподавателей, заставляя их ускорить поиски и пытаясь взять дело под свой контроль. Поскольку этого не происходит, можно сделать вывод о том, что для Поттера это исчезновение большого значения не имеет, или же ему вовсе о нем неизвестно.. Тем лучше – Снейп единственный во всем замке знал, что маглорожденного третьекурсника-пуффендуйца Декстера уже давно нет в живых. Кто и как организовал похищение было для шпиона загадкой, и это вновь заставляло задуматься о том, кто же еще в Хогвартсе действует по приказам Темного Лорда, а, точнее Беллы. Поскольку она единственная из всех не восприняла новую политику Тома Риддла всерьез и была уверена, что должна продолжать действовать в том же духе и рано или поздно ее поощрят. Однако Снейп видел, к чему все идет: Волдеморт позволяет Беллатрикс все лишь с одной целью: чтобы в нужный момент объявить отступницей и выдать Поттеру для уничтожения в знак перемирия.

Снейп решил не вмешиваться. Он все еще играл на два фронта и должен был быть предельно осторожным. Он наблюдал. Ждал. Был начеку. Поттер мог в любую секунду попросить его помощи. Волдеморт мог в любой момент вызвать. В замке абсолютно точно был шпион – и это был не Снейп и не Малфой. Кто-то из мракоборцев – профессор был в этом почти уверен. Но зараза осторожен, его так просто не вычислить…

- Сегодня мы готовим зелье для ритуала одержимости, - спокойно, уверенно, Снейп начинал урок. Раньше он ненавидел уроки, на которых присутствовал Поттер. Теперь же они были его любимыми. Потому что мальчишка был под присмотром в эти часы. Так спокойнее. – Паркинсон, для чего мы добавляем тертый рог единорога?

- Чтобы перемещение было обратимым, сэр, - тут же выпалила девушка и от звука ее голоса Поттер, пребывавший до этого в прострации, вздрогнул. – Чем больше его концентрация, тем быстрее закончится эффект заклинания.

- Какую часть бубонтюбера мы будем добавлять в основу, Долгопупс?

Мальчишка напрягся и нахмурился.

- Цветок для завладения телом животного, тертый корень – для человека.

- А что будет, если добавить кору?

Долгопупс молчал. Снейп заметил, что Грейнджер отсутствует только сейчас, когда она не вскочила на своем обычном месте, поднимая руку.

- Минус пять баллов Гриффиндору, Долгопупс. Кора ядовита и любое зелье превращает в яд, если предварительно не добавить слезы семирога.

Впрочем, нельзя не признать, что этот недотепа уже не такой безрукий. Отличником по зельям, он, конечно, никогда не станет, но вполне удовлетворительные составы у него уже получаются. И причиной этого стал не внезапно открывшийся дар, а… просто он повзрослел. Он уже не боится злого преподавателя и его язвительности, уже не падает в обморок от рецепта длиннее трех стадий. Он делает то, что должен, а, главное – не боится отвечать за последствия.

- Где мисс Грейнджер и мистер Уизли?

Снейп ожидал, что Поттер начнет выгораживать своих друзей, но он был погружен в свои мысли и не сразу понял, в чем заключался вопрос. Даже Долгопупс отреагировал быстрее:
- Они в больничном крыле, повели второкурсников, повздоривших на перемене. Они доложат обо всем профессору Вектор и придут на урок.

- Сэр, можно вопрос? – вот уж кому-кому, а Малфою все всегда можно в этом классе. Это обычай, который не следует нарушать в целях… конспирации. – А для чего нужна слюна гриндилоу? Да еще в таком количестве… раньше мы добавляли ее только в аппарационное…

- Мистер Малфой, зачем мы добавляли ее в аппарационное зелье? – перебил студента Снейп.

- Чтобы не расщепило, - выпалил слизеринец.

- Вот именно, - удовлетворенно кивнул профессор. – Для этого она и здесь. Перемещение души и перемещение тела – родственные процессы. И чтобы душу не расщепило, нужна кровь гриндилоу.

Снейп взмахнул палочкой, и рецепт появился на доске. Повернувшись спиной к классу, он не заметил, как один из учеников выпрямился и пристально прислушивался к их беседе с Малфоем.

- А что будет, если душу расщепит? – спрашивал неугомонный староста.

- Ничего хорошего, мистер Малфой, - коротко закончил дискуссию профессор. – Рецепт на доске. Приступайте…

- Осколок его души в моем теле, - прозвучал голос на фоне негромкого копошения.

Снейп резко развернулся и успел заметить, как со стола Поттера свалилась мензурка и разлетелась вдребезги по каменному полу. Мальчишка этого даже не заметил. Переполненными ужасом глазами он смотрел в пространство перед собой.

Он понял.

В подземелье стало вдруг ужасно холодно. Снейпу стало трудно дышать.

Мальчишка узнал. Слишком рано.

- Остолбеней!

***

Сколько раз Гарри зарекался говорить, что хуже уже быть не может. Каждый раз, когда он думал об этом, становилось хуже.

Но на этот раз он знал, что хуже быть может. Он даже знал, что может случиться. После того, как Хагрид и Лаванда отвернулись от него, он ожидал, что так же поступят и другие люди, которым он доверял: Невилл, Джинни, Полумна, остальные Уизли, Ремус, а за ними и Рон с Гермионой… он ждал этого изо дня в день и ничуть бы не расстроился, если бы это произошло – потому что он был готов.

Он ждал, что кто-нибудь погибнет. Нападение на магазин близнецов Уизли состоялось, никто не пострадал, никто не арестован… но будет еще множество нападений, о которых Малфой не узнает или не предупредит. Каждое утро Гарри с ужасом ожидал прибытия почтовых сов – он ненавидел, когда к нему летела Букля и радовался, когда оказывалось, что она просто решила навестить его, и не принесла никаких плохих новостей.

Гарри был уверен, что Малфой что-то затевает. Он специально дал одну правильную наводку, чтобы заслужить доверие. Но в следующий раз его информация будет ловушкой либо для самого Гарри, либо для кого-то из Ордена Феникса.

Поттер ждал беды, потому что видел, как на него сыпется, словно из рога изобилия. Он знал, что в ближайшее время что-то произойдет, и уже заранее утешал себя… и все равно был застигнут врасплох.

- Перемещение души… расщепление…

Дальше он уже не слушал. Казалось маловероятным, что Снейп научит их варить зелье для проведения ритуала создания крестража. Нет, он что-то говорил насчет животных и людей… Но ведь Дамблдор считал, что Нагайна может быть крестражем. А она, в некотором роде – животное. А это значит…

Интересно, а если бы человек стал крестражем, он бы об этом узнал? И на что были бы похожи ощущения?

Наверняка в нем было бы много общего с создателем крестража.

«Например, способность говорить со змеями», - прозвучал в голове Поттера голос, очень похожий на голос Дамблдора.

«Нет! - мысленно завопил Гарри. – Этого не может быть!»

«Или ментальная связь с создателем», - подсказал все тот же голос.

«Вранье», - упорствовал Гарри, пытаясь себя убедить, что у него просто разыгралось воображение.

«Родственные волшебные палочки…»

«Просто совпадение!»

«Пророчество…»

«Он отметил меня как равного себе… Я – всего лишь крестраж… И неведомая Волдеморту сила – это не любовь, а…»

- Осколок его души в моем теле…

В голове раздался холодный смех, переполненный торжеством и неприкрытым самодовольством. Где-то в районе желудка радостно запрыгал тугой комок, а горло сдавил спазм ужаса. Гарри едва успел понять, что это конец. Совершенно неожиданный и ужасный конец всего. Он почувствовал тяжелый удар…



Тяжело дышать, тяжело думать. Произошло что-то ужасное, непоправимое… почему я ничего не вижу?

Гарри попытался поднести руку к глазам, когда понял, что тело его не слушается. Кто-то наложил на него заклятье… ну конечно, а как же иначе. Теперь его арестуют, и, возможно, приговорят к поцелую дементора. Что еще могут сделать с живым крестражем Волдеморта?

- Пейте, - к его губам прикоснулся прохладный кубок, наполненный густой жидкостью. Гарри не слишком разбирался в запахах зелий, но ему показалось, что это успокоительное. Ну и глупость! Яд! Нужен яд!

И, судя по всему, сильнодействующее успокоительное. Сердце стало биться ровнее, спутанные мысли немного выровнялись и улеглись в голове.

- Вы один? – спросил незнакомый голос.

Поттер не сразу понял, кому адресовано обращение. И лишь когда его больно ткнули в плечо и повторили вопрос, он пожал плечами.

- Я имею в виду – В-волдеморт сейчас не с вами? – голос незнакомца дрогнул, произнося имя темного волшебника.

Гарри сосредоточился на своих ощущениях. Шрам покалывал, ликование Тома все еще ощущалось, но уже намного слабее – он сумел закрыться окклюменцией.

В ладонь Поттера легла волшебная палочка – по приятному покалыванию в пальцах он сразу узнал свою.

- Вызови Патронуса, - скомандовал все тот же незнакомый голос.

Гарри тяжело вздохнул и подумал, что после недавнего открытия это будет затруднительно, но успокоительное не позволило возобновиться истерике.

- Экспекто Патронум, - Поттер думал о своих друзьях. Даже если они больше не захотят его видеть, даже если они охотно будут рассказывать мракоборцам о его связи с душой Темного Лорда – все равно в его жизни не было воспоминаний лучше…

- Приемлемо, - признал незнакомец и в следующую секунду повязка исчезла с глаз Гарри и он увидел профессора Снейпа. – Я предпринял меры, чтобы не скомпрометировать себя в случае, если Темный Лорд может наблюдать окружающее вашими глазами, - пояснил он и снял с Гарри парализующее заклятье.

Поттер огляделся: они находились в кабинете Снейпа. Парень сидел в кресле рядом с журнальным столиком, профессор, скрестив руки на груди, возвышался над ним.

- Я из-за вас, между прочим, только что совершил преступление – прочистил воспоминания целому классу студентов.

Ну конечно. Дела всегда могут идти еще хуже.

- Спасибо, - сказал Гарри, потому что этого ожидал Снейп. Он, конечно, думал, что сделал доброе дело.

- Вы глупец и истеричка, Поттер, - сказал профессор, все так же глядя на Гарри сверху вниз. – Вы столько времени провели в исследовании крестражей, а до сих пор не знаете, что от него можно легко избавиться?

Гарри почувствовал себя идиотом. Уже в который раз за последнее время… только в этот раз это ощущение было замешано не на боли и страхе, а на недоверии.

- Проблема не только в этом, - покачал он головой. – Волдеморт теперь тоже об этом знает.

В помещении повисла долгая тишина. Гарри медленно-медленно приходил в себя – зелье Снейпа не позволяло ему рассуждать быстро. Профессор же продолжал стоять и испытующе смотреть на своего студента.

- А теперь сосредоточьтесь, мистер Поттер, и попытайтесь ответить: что именно понял Темный Лорд?

Гарри задумался. «Волдеморт счастлив. Почему? Потому что он узнал, что у него есть еще один крестраж, и этот крестраж – его злейший враг, который теперь не опасен. Теперь вопрос – как он это понял и почему не испугался за безопасность остальных своих крестражей? Ведь если он прочел это в моих мыслях, то должен был задуматься о том, как я об этом догадался… А если это его не обеспокоило, то есть лишь одно объяснение: он изначально «играл» с нами, наблюдая со стороны за нашими смешными попытками найти и вскрыть его тайники».

- Рон и Гермиона в опасности, - чувствуя, как все холодеет внутри, сказал Гарри и уже собирался вскочить и бежать им на выручку, как профессор остановил его очередным обездвиживающим заклинанием.

- С ними все нормально, Поттер. Замок хорошо охраняется, а они сейчас заняты своими прямыми обязанностями, чтобы влипать в неприятности. Теперь спокойно и предельно четко отвечайте на мои вопросы, Поттер. Сколько времени Темный Лорд провел в вашем сознании?

- Я не знаю, я не уверен… Кажется, всего лишь секунду, потом я почувствовал его радость, а потом как будто ударился обо что-то головой…

- Это я заклял вас, чтобы прервать связь, в надежде, что Темный Лорд не узнает лишнего. Отвечайте: что он узнал?

- Не думаю, что он узнал что-то от меня. Он просто понял, что я… - Гарри было трудно произнести эту истину вслух, это все равно, что признать себя мертвецом. Этого ужасно не хотелось. Он попытался отвлечься от страшных мыслей размышлением о более широкой перспективе. – Оказывается, он уже давно играет с нами, знает, что мы ищем крестражи…

- Без домыслов, Поттер! – оборвал его профессор. – Сейчас мы должны выяснить, что он узнал от вас, потом я отправлюсь к нему и попытаюсь понять, что было известно ему и что он планирует. Вполне вероятно, что придется срочно мобилизовать Орден Феникса, каждая минута на счету! Поэтому отвечайте на вопросы и ничего не выдумывайте. Это он натолкнул вас на мысль о том, что вы – крестраж?

- Не знаю, не уверен…

- Да включите же вы свой куриный мозг, Поттер! Вспоминайте, вы сидели на уроке, я рассказывал о зелье для перемещения душ…

- Да, Малфой что-то спросил насчет животных и людей… и я понял – как-то сразу, как будто давно должен был прийти к этому выводу… и в ту же секунду заболел шрам, и он рассмеялся…

- Что произошло раньше, - перебил Снейп. – Вы поняли, или заболел шрам?

Гарри потряс головой, пытаясь вспомнить – ведь это действительно было важно.

- Сначала я понял…

- Каким было ваше первое чувство? – допытывался Снейп.

- Я испугался. Потом отчаялся. Я понял, что я обречен. Темный Лорд возликовал, и я понял, что он победил.

- Вы не уловили в его чувствах страха или злости, или каких-то воспоминаний о других крестражах?

- Нет, - в этом Гарри был, пожалуй, уверен. Хотя сквозь страх и отчаянье он мог и не заметить, теперь, вспоминая, он понял: Темный Лорд чувствовал только радость.

- Сидите здесь и ничего не предпринимайте. Я вернусь за вами через пару часов.

И с этими словами профессор Снейп развернулся на каблуках и почти бегом направился к выходу, даже не подумав снять с Гарри заклятье оцепенения.


Глава 38

Гарри лежал на кровати и совершенно не хотел вставать. Шторы были плотно задернуты, и слабый серый утренний свет не мог сквозь них пробиться. Поттер вспоминал тот день, когда они просыпались здесь вместе с Лавандой… то, казалось, была другая жизнь. Не его, чужая. Украденная на несколько недель, которую теперь пришлось вернуть владельцу. Теперь Гарри лежал один, закутавшись в одеяло, отвернувшись лицом к стене, в надежде на то, что Гермиона подумает, что он спит и не станет его будить. И он сможет проваляться в кровати еще несколько часов, не напрягаясь и не притворяясь живым, не пытаясь запихнуть в себя безвкусную еду, не делая вид, что ему интересны эти книги и эти домашние задания… на самом деле он считал себя фактически трупом. Во всех смыслах, кроме буквального, и не совсем понимал, что удерживает его от того, чтобы разорвать эту последнюю ниточку, связывающую его с жестоким глупым миром, в который он пришел как раз с этой целью – умереть.

Гарри ненавидел себя за это проклятье, поселившееся в нем много лет назад, но еще больше ненавидел себя за слабость – за то, что не мог заставить себя встать с кровати, посмотреть в глаза друзьям, рассказать им все, как на духу… разве не доказывали Рон и Гермиона сотни раз, что достойны его доверия? Но Поттер боялся их реакции – страха и отвращения на их лицах, или, того хуже – жалости и сочувствия. И вообще – они искали крестражи с целью их уничтожить… и вот один из них совсем рядом – протяни руку и убей, и цель станет ближе. Нет, нельзя им рассказывать.

Гарри и сам не понимал, на что он до сих пор надеется. На Снейпа? Похоже на бред. Просто Поттер, потерявший веру в себя и надежду на спасение, был готов ухватиться за соломинку, пусть даже за ту, которую в течение долгих лет ненавидел и презирал. Снейп велел дождаться его. Он сказал, что им есть что обсудить. И в те редкие минуты, когда разум Поттера немного отвлекался от страха и отчаянья, он начинал думать – откуда профессору известно про крестражи, а главное – про то, что сам Гарри является воплощением темнейшей магии? Вариантов ответа не так много – либо сам каким-то образом узнал, либо от Волдеморта, либо от Дамблдора. Пытаясь выбрать наиболее вероятный правильный ответ, Гарри залезал в такие дебри, что вновь погружался в пучину кошмарной реальности.

Ему было страшно, потому что он не смог объяснить Рону и Гермионе, что произошло, и они могли догадаться сами. Теперь, когда Поттеру стала известна правда, он удивлялся, как и сам раньше не догадывался – ведь все эти странные пугающие вещи, которые окружали его с самого начала его магической жизни – все свидетельствовало о родстве с Волдемортом. Попытка шляпы распределить его в Слизерин, потом парселтанг, потом сны о Темном Лорде и множество других мелочей, свидетельствующих только об одном… и Рон и Гермиона вполне могли догадаться. Но Гарри все равно не торопился говорить им. Он избегал их, сколько мог, но Гермиона была слишком настойчива: заставляла Поттера подниматься с кровати чуть ли не под Империо, упрашивала поесть и даже выходить на прогулки. Когда она и Рон работали в библиотеке поместья Блеков, Гарри апатично сидел рядом и смотрел в окно. Миллион раз друзья пытались вытянуть что-то из Поттера, и столько же раз он отмалчивался.

Встреч с Верноном легко удавалось избежать. Дадли же и близнецы почти каждый день являлись к Гарри в надежде вытащить его в Лондон или вместе поразвлечься вечером. Один раз наведался Люпин, до которого дошел слух о депрессивном состоянии его младшего друга. И всех их Гарри мысленно посылал в одно место – подальше от него, хотя внешне и старался быть приветливым и спокойным.

- Поттер, а ну подъем!

Гарри досадливо уткнулся носом в подушку, когда кто-то раздвинул шторы и впустил в комнату серый тусклый свет. Но на этом «доброжелатель» не остановился – с жутким треском открылась форточка, и в комнате сразу стало холодно. Поттер подумал, что при таком раскладе вполне имеет право не вылезать из-под одеяла.

- Давай, вставай, хватит бока отлеживать!

Открыв один глаз, Гарри понял, что это Джинни. Он немного удивился, но не настолько, чтобы сразу подчиниться приказу.

- Откуда ты тут взялась? - спросил он, сильнее закутываясь в одеяло, не позволяя холодному воздуху лизать его плечи.

- Я тоже рада тебя видеть, Гарри. Сегодня, между прочим, начались рождественские каникулы. Впрочем, для некоторых они начались намного раньше, так что неудивительно, что ты потерялся во времени.

Гарри тяжело вздохнул. Придется вставать.

- Джин, выйди, пожалуйста, я оденусь.

Девушка надменно хмыкнула, словно выражая отношение к его стыдливости, но все же направилась к двери.

- Учти, если ты через две минуты не спустишься – сюда явится Полумна.

И, даже не насладившись шоком на лице приятеля, Джинни выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь. Гарри нехотя поднялся с кровати, разыскал разбросанные по комнате вещи и нацепил на себя, лишь немногим тщательнее обычного приводя себя в порядок. Судя по всему, сегодня в доме народу чуть больше обычного. Нельзя сказать, что Гарри этому обрадовался, но подавленность была не такой сильной.

- Привет, - мрачно сказал он и впервые пожалел, что куда-то подевал свои очки. Все эти дни он знал, кого может встретить в доме и по общим чертам узнавал своих друзей и родственников. Но теперь за кухонным столом сидел кто-то еще, и Поттеру пришлось поднапрячься, чтобы узнать. – Невилл, Полумна, какими судьбами?

- Привет, Гарри, подумали, что тебе тут, наверное, скучно было всю неделю торчать. Принесли новости из школы.

Юноша изобразил благодарную улыбку и уселся напротив, где домовой эльф как раз накрыл для него завтрак.

Они не знают. Не знают. И только поэтому так добры к нему. А он не заслуживает теплых слов и «новостей из школы». В любой момент темная сущность может захватить власть и натворить бед… Крестраж должен быть уничтожен. И все же не хочется умирать. Трудно сказать почему. Просто не хочется.

Раздался дробный стук и все одновременно повернулись к окну. Там, отряхиваясь от снежинок, настойчиво рвалась внутрь огромная серая сова. Гермиона вскочила, впустила птицу и хотела уже забрать записку, которую та принесла, но сова увернулась и устремилась к Гарри. Тот лишь закусил губу и нахмурился. Он совершенно не был уверен, что хочет знать суть послания. Но все же развернул записку.

«Я буду на площади Гриммо в полдень. Позаботьтесь о том, чтобы не было посторонних»

Гарри вздохнул и посмотрел на часы – у него есть тридцать минут. Кого Снейп считал посторонними, сомневаться не приходилось. Его друзья, которые проявили заботу и внимание, теперь должны уйти. Возможно, это и к лучшему.

- Все в порядке? – поинтересовалась Джинни.

- Да, разумеется, - криво усмехнулся Гарри и запихнул послание в карман джинсов, избегая смотреть на Рона и Гермиону. Интересно, а что профессор сказал им? Не будет ли для них неожиданностью его появление? Не важно.

- Кстати, Гарри, - сказал Невилл, отпивая чай из чашки в зеленый горошек. – Хагрид просил передать тебе, чтобы ты не обижался. Он жалеет о том, что произошло, и хотел бы увидеться с тобой.

Поттер хмыкнул и ничего на это не ответил. Может, еще и Лаванда явится извиняться? Возможно, неделю назад это бы и исправило ситуацию. Но теперь… зачем мертвецу друзья? Нет смысла отвечать Хагриду.

- Зайду к нему при случае, - сказал Гарри, чтобы не вызвать подозрений.

- Ты не говорил нам, что поссорился с ним, - осторожно заметил Рон. Они впервые за всю неделю, проведенную в этом доме, сидели и разговаривали. Прежде Гарри лишний раз рта не открывал, в основном слушал, о чем треплются его друзья, а то и вовсе уходил в себя и не обращал внимания на происходящее вокруг.

- Это не так уж важно, - пожал плечами Гарри, по-прежнему избегая смотреть на кого-либо и с особой тщательностью занимаясь едой в своей тарелке. Действительно… поссориться с человеком, который был его проводником в мир магии – очень символично в сложившейся ситуации. Эта самая магия его теперь и убивает. Да и вообще, Хагрид был его первым в жизни другом. Это потом появились Рон, Гермиона и другие… а великан спас его от Дурслей, провел в Косой переулок, сделал первый в жизни подарок на день рождения. В их дружбе поставлена слишком жирная точка. К этому лучше не возвращаться.



Гарри повел Снейпа в библиотеку и сильно занервничал, когда увидел, что Рон и Гермиона следуют за ними. Он не собирался говорить друзьям о своей очередной проблеме. Не важно, что они думают по этому поводу, главное – чтобы не узнали правды.

- Мистер Уизли, мисс Грейнджер, вам лучше подождать в другом месте.

Ребята опешили и растерянно посмотрели на Поттера, который не знал, что сказать и лишь пожал плечами.

- Гарри, но мы ведь и так… - начал Рон. Глупо было надеяться, что они не будут спорить.

- Может быть, у мистера Поттера и нет от вас секретов, - перебил его Снейп. – Но у меня есть.

Гарри поглядел вслед своим друзьям и сел на стул у окна, наблюдая, как профессор накладывает защитные чары и заглушает все возможные прослушивающие устройства.

- Пришло время говорить прямо и откровенно, Поттер, - начал зельевар, расположившись за столом напротив Гарри и глядя юноше в глаза настолько пристально, словно пытался сделать какое-то ментальное внушение.

- Да, сэр, - отозвался Поттер. Впервые за долгие дни в душе появилось что-то кроме апатии и отчаянья, но это было немногим лучше – тревога. Должно быть, это у Снейпа такой талант – даже обреченного на смерть он мог заставить почувствовать себя напакостившим школьником. Гарри сидел на стуле, сложив руки на коленях и смотрел в пространство справа от головы Снейпа, не позволяя себе опустить взгляд, но в то же время боясь встретиться с черными недобрыми глазами.

- Поттер, где ваши очки? – холодным, презрительным тоном спросил профессор.

Парень провел пальцами по переносице, словно убеждаясь, что очков нет. Попытавшись вспомнить, когда он в последний раз одевал их, Гарри потерпел поражение и пожал плечами.

- Я не знаю, сэр, они где-то подевались…

- Ну, так призовите их, я не намерен беседовать со слепым, как крот, безмозглым мальчишкой!

Гарри поежился от этой резкости. Ну конечно, как он мог забыть – это же Снейп. Этой слизеринской сволочи плевать, что там за темная магия живет у него в голове, единственное, что для него важно – это дело, с которым он явился в дом к «безмозглому мальчишке»! И все же Поттер не стал реагировать на этот выпад.

- Дайте мне минуту, сэр, - сказал Гарри, поднялся и направился к двери.

- Вы разучились пользоваться манящими чарами? – высокомерно осведомился профессор.

Гарри побоялся признаться, что палочки у него тоже нет. И где она, он понятия не имеет.
- Я спрошу у Гермионы… она должна знать…

И не став дожидаться, когда презрительная усмешка сформируется в еще одну едкую фразу, он выскользнул из библиотеки и направился в свою спальню. Он не помнил, чтобы хоть одна из его вещей была здесь, но где же еще? Гарри пошарил на тумбочке, столе и даже на подоконнике, но ничего не нашел. Ему действительно ничего не оставалось, кроме как спуститься на кухню, где, как он надеялся, ждали его друзья.

- Гермиона, ты не знаешь, где мои очки и палочка? – спросил он с порога. Гарри очень не хотел заставлять Снейпа ждать, потому что знал – степень его раздраженности прямо пропорциональна потраченному впустую времени.

Гарри с удивлением наблюдал, как Гермиона достает из внутреннего кармана мантии требуемые предметы. Как они там оказались Поттер решил выяснить позже. Он бегло поблагодарил подругу и заспешил обратно вверх по лестнице.

Снейп за эти несколько минут не сдвинулся с места. Гарри, осторожно усевшись напротив него, пожалел, что надел очки. Профессор зельеварения был из того типа людей, к которым лучше не присматриваться ради сохранения душевного равновесия. Профессор вновь наложил защитные чары и пристально поглядел на парня.

- Вы слабак, Поттер, - изрек он, искривив губы в презрительной усмешке. – Те, кто говорит, что вы похожи на отца, самым наглым образом лгут. При всех недостатках и пороках Джеймса Поттера, единственное, в чем я не могу его упрекнуть – слабохарактерность. Что сделал ваш отец, когда понял, что обречен на смерть, что ему остаются считанные секунды? Он стоял до конца, и боролся, и защищал тех, кого…

- Откуда вы знаете, сэр? – резко, неожиданно для себя, спросил Гарри. Эта небольшая речь подействовала на него как удар хлыста, словно ведро ледяной воды, мгновенно приведя его в чувство. Впервые в жизни он был согласен со Снейпом, который его оскорблял. Он просто слабак, и шляпа предлагала ему Слизерин не потому, что в нем есть часть Тома Риддла, а потому что он трус, ищущий простого решения.

- Ваши уроки окклюменции не прошли для меня впустую, - еще шире осклабившись, сказал Снейп и глаза его как-то странно блеснули. – Я слышал все то, что слышали вы в присутствии дементоров. Да, Джеймс Поттер был в отчаянии… никто и никогда не слышал от него таких интонаций, как он кричал тогда: «Лили, хватай Гарри и беги!»…

Снейп настолько похоже скопировал интонацию уже давно врезавшуюся в сердце Гарри, что парню стало не по себе. Даже когда он сам вспоминал крики, которые слышал при встрече с дементорами, они не вызывали такого ужаса как сейчас. В интерпретации Снейпа они звучали как-то… особенно ярко. Поттер мгновенно представил перекошенное ужасом лицо своего отца, сломанную палочку из красного дерева – и монстра-убийцу направившего на его сердце волшебную палочку.

- Зачем вы говорите об этом?! – сердито перебил Гарри, вновь сдергивая с глаз очки.

«Я задержу его!»

Каким образом и насколько долго – не так уж важно. Главное – хватай Гарри и беги. Я обречен, а вы – спасайтесь…

- Я понял, о чем вы говорите, сэр, - негромко сказал Поттер. Его била крупная дрожь, и он опустил голову, не смея смотреть на профессора. Он обречен, но все еще может помочь тем, у кого есть шанс выжить.

Гермиона и Рон. Двое преданных друзей, которые пойдут за ним и в огонь и в воду, помогут в любой ситуации, постараются защитить от любой напасти... но только теперь в этом мало смысла. Теперь его черед защитить их от смерти, как когда-то его родители защитили его. И продать свою проклятую жизнь как можно дороже.

- Я рад, Поттер, - ровным, негромким голосом, сказал Снейп. Он откинулся на спинке стула, наблюдая за парнем и слегка поджав губы. – Но это еще не все, что я хотел сказать.
Он вновь замолчал, словно ожидая чего-то. Гарри, справившись с потоком эмоций и решительного настроя, протер очки и вновь нацепил их на нос.

- Я слушаю, сэр, - сказал он, по-прежнему не желая смотреть профессору в глаза и рассматривая левый рукав его мантии.

- Дамблдор рассказал мне о вашей… проблеме незадолго до своей смерти, - произнес Снейп. – О крестражах я узнал чуть раньше, но директор не торопился посвящать меня в проблему, поэтому я ею не интересовался. Но когда я узнал, что часть души Волдеморта находится в вашей голове, я занялся этим вопросом. У меня была пара дней, чтобы изучить нужную литературу – Дамблдор попросил меня передать книги мисс Грейнджер после его смерти. Я тянул до последнего, чтобы получить максимум информации, потому что не был уверен, что у меня будет второй шанс незаметно добраться до этих книг.

- Зачем вам это нужно? – хрипло спросил Гарри, с опаской гадая, успеют ли друзья прийти ему на помощь, если Снейп решит прикончить его здесь и сейчас. – Разве Дамблдор поручил вам искать и уничтожать крестражи? Я думал, что он только меня посвятил в это дело…

- Глупый мальчишка! – рявкнул Снейп, стукнув кулаком по столу. – Я здесь не для того, чтобы вас убить, будь вы хоть миллион раз крестражем! Вечно вы все перекручиваете в угоду своему высокомерию – стоит вас пару раз задеть, как вы уже видите в человеке смертельного врага!...

- Но вы же сами сказали… - начал Гарри незаметно вытаскивая из внутреннего кармана палочку.

- Вы никогда не умели слушать, Поттер! Вы слышите слова, но не понимаете смысла, вы никогда не пытаетесь понять, что вам говорят! С того самого момента, как я узнал, что живет в вашей голове, я искал способ уничтожить крестраж, не задевая при этом его носитель, то есть вас. И у моей работы есть кое-какие результаты, хотя испытывать на практике их пока рано.

Гарри ошарашено замер и против воли поглядел в глаза Снейпу. Черные зрачки метали молнии, нахмуренные брови и искривленный рот выражали презрение, но впервые парень осознал, что сидящий перед ним злобный, язвительный и неприятный профессор на самом деле пытается его спасти. Почему и зачем – не совсем ясно, но Гарри четко понял только одно: все эти годы он ошибался насчет профессора зельеварения. Отвратительный характер и невыносимая манера общения мешали увидеть главное: Снейп – союзник.

- Простите, сэр, - удивленно, сам не веря в собственную догадку, произнес Гарри, незаметно пряча палочку.

- Извинения бессмысленны, Поттер, потому что другого отношения я от вас не ожидал и не ожидаю. И ничего не изменится после сегодняшнего нашего разговора. Я вас по-прежнему ненавижу, презираю и считаю слабаком, недостойным всеобщего восхищения, выживающим по чистой случайности. Я не верю в вашу «Избранность» и не думаю, что у вас есть шанс против Темного Лорда. И все вышеперечисленное лишь укрепилось сегодня, поскольку я увидел, до какого состояния вас довела жалость к самому себе, поскольку мне пришлось вытаскивать вас из болота вашего же отчаянья. И, тем не менее, я здесь, убеждаю вас в том, что есть шанс найти средство от этого небольшого изъяна в вашем организме. Несмотря на все это, мне не безразлична ваша безопасность, и я хочу, чтобы вы выжили, потому что по нелепой случайности весь магический мир верит в вас, и в том числе… Темный Лорд. И до тех пор, пока от вас что-то зависит, пока на вас кто-то смотрит, борьбу прекращать нельзя. И если ради этого я должен вытирать сопли глупым гриффиндорцам… что ж, видит Мерлин, как я стараюсь!

Гарри был изумлен и оскорблен. Он не понимал, как можно помогать тому, кого так страшно ненавидишь, как его ненавидит Снейп. Эта правда была не из приятных, но она убедила Поттера в том, что этот неприятный тип, сидящий напротив, ему действительно поможет. Другой вопрос – нужна ли ему помощь вкупе с таким потоком оскорблений… впрочем, какая разница, когда речь идет о жизни и смерти.

- Вы думаете, что сможете изъять из меня эту гадость? – спросил Гарри как можно спокойнее. Сейчас ему не следует сердить профессора и отплачивать ему той же монетой за хамство. Возможность спастись стоит того, чтобы потерпеть.

- Я работаю над этим, - повторил Снейп. – Я проверил множество заклинаний, зелий, ритуалов и проклятий на комплексное воздействие и совместимость. У меня уже есть ряд формул, которые могут помочь, но все они нуждаются в проверке и доработке. Сами понимаете, в литературе такие ситуации не описаны, проверить на практике действенность я не могу, поэтому дело идет медленно…

- Вы можете проверять на мне, - осторожно заметил Гарри.

Выражение лица Снейпа дублировало то, что он сказал незадолго до этого – что за идиот передо мной сидит. Но сказал он весьма спокойно, сочтя, видимо, что на сегодня оскорблений достаточно:

- Это может быть еще более опасным, чем крестраж. Я располагаю большим количеством информации, но мне нужно больше. Я ставлю эксперименты на животных, и как только хоть одна мышь выживет после того, как я проведу над ней предположительно подходящие манипуляции – я испытаю это на вас.

- Это может занять много времени… - с кислым видом заметил Гарри, но тут же себя одернул: он не должен жаловаться на то, что это будет долго, он должен радоваться, что у него вообще есть шанс.

- У вас время есть, - сказал профессор. – Ваш крестраж не активизируется, пока Темный Лорд жив и пока существуют другие крестражи. Чтобы «сработать», ему придется побороть вашу собственную душу в борьбе за тело. В общем, у нас есть время, и мы его контролируем.

Гарри кивнул, понимая, к чему ведет профессор. Горечь вновь поднялась к горлу, и он понял, что если не возьмет себя в руки, то Снейп станет свидетелем его очередной истерики, что даст профессору повод для насмешек и издевательств.

- То есть сейчас в моих интересах, чтобы Том Риддл был жив и здоров, так получается? – уточнил Гарри. – А в это время будут гибнуть люди, война-то продолжается… я не могу этого допустить. Из-за меня и так слишком много…

- И это подводит нас к следующему вопросу, который я намеревался сегодня с вами обсудить, - жестко перебил Поттера Снейп, вновь презрительно хмурясь. – Темный Лорд не заинтересован в войне.


Глава 39

Когда Поттер и с друзьями сбежали из школы, Снейп взял на себя улаживание всех формальных вопросов с МакГонагалл и мракоборцами. Самым трудным, как и следовало ожидать, оказалось убедить Грюма в том, что у Поттера на уроке зельеварения взорвался галлюциноген и парню для реабилитации нужно провести некоторое время в изоляции в благоприятной обстановке. Помфри, после недолгих уговоров, подтвердила слова Снейпа и никого не насторожил тот факт, что благоприятной обстановкой назван старый особняк чистокровного семейства, в котором Поттер будет чувствовать себя по меньшей мере неуютно. Потом Снейпу пришлось долго и нудно объяснять, что он не препятствовал взрыву галлюциногена только лишь потому, что если на седьмом курсе студент не может защитить себя от такого несчастного случая, то его нужно учить практикой. Труднее было объяснить, почему надо отпустить с ним Грейнджер и Уизли, но это взяла на себя вечно все понимающая Помфри. С этой женщиной не сможет спорить даже Грюм – и ведь даже Дамблдор не мог! – когда речь идет о здоровье ее пациентов, а для «выздоровления» Поттера ему непременно нужно было присутствие внимательных друзей… Глупость, конечно, беспросветная, но лучшей истории с ходу придумать не удалось. И, к счастью, большого внимания на то, что все притянуто за уши, никто не обратил. Конечно же – Избранный захотел уехать домой, кто может ему препятствовать? Гарри Поттеру все можно.

Но это уже не тот Гарри Поттер, которого все знали. Он уже давно перестал быть «тем самым», но теперь дело зашло слишком далеко. Снейпу с трудом удалось обуздать его первую истерику, когда он только осознал все свои «перспективы». Один Мерлин знает, как ему удалось вселить в парня призрачную надежду и убедить не навредить себе до того момента, когда будет возможность помочь – для Снейпа уезжать из школы вслед за мальчишкой было бы слишком подозрительно. Профессор дал Грейнджер четкие указания о том, чего можно ожидать от Поттера и как поддерживать «в тонусе». Он знал, что если кому и можно доверить жизнь «Избранного» - то только гриффиндорской всезнайке и ее рыжему прихвостню. И, что приятно – удалось убедить их не задавать лишних вопросов и не болтать слишком много. Профессор даже немного позавидовал Поттеру – у него самого никогда не было таких добрых и преданных друзей. Только Лили… но ее дружбу он сам отверг своим гнусным и глупым поведением.

«Вот такие вот дела, мисс Эванс, - думал Снейп, сидя в кресле у камина и глядя в огонь, когда трудный день подходил, наконец, к концу. – Твоему сыну семнадцать, а пережил он больше многих стариков. Он силен и смел, и все делает правильно, несмотря на все трудности. Он хорошо держал удар долгое время, но этот бой ему не по силам. Точнее – по силам, но он в это не верит. Твой сын устал, Лили, он уже почти сдался, но так и не попросил меня о помощи. Я бы помог, если бы он попросил. Мне ничего не остается, кроме как навязаться. Помоги мне все сделать правильно, Лили…»



Пришло время отправляться. Снейп был почти уверен, что его план сработает, но все равно сомневался. Он не знал, насколько далеко затянуло Поттера его отчаяние, но был уверен в главном – мальчишка еще жив. А раз он жив и остается Поттером – то рычаги влияния остаются те же: чувства, совесть, гордость.

Главное – не показывать ему собственных чувств. Мальчишка не должен знать, насколько сам Снейп боится за него, и даже в глубине души жалеет… это будет означать, что положение действительно плохое. Но у парня должно остаться ощущение, что ничего особо не изменилось.

Прежде чем постучать в дверь дома на площади Гриммо, Снейп нацепил на лицо каменную маску презрения, намереваясь играть свою роль до конца. Пусть мальчишка его ненавидит, пусть злится, но только не сдается.

«Да уж, зрелище и правда жалкое, - констатировал про себя профессор, окидывая взглядом Поттера, который, судя по всему, не менял одежду уже несколько дней. – Прости, Лили… нянька из Грейнджер хорошая, но тебя заменить она не может».

Разбитый, безвольный, слабый, но все еще живой.

Всякий раз, когда Снейпу хотелось смягчить интонацию и утешить Поттера, он делал прямо противоположное – повышал тон и грубил. Сработало – уже через пять минут разговора мальчишка выглядел более «живым». В глазах появилась осознанность, на лице – эмоции, кроме вселенской скорби. Северус мысленно зааплодировал себе. Детский психолог из него, возможно, не ахти, но конкретно этим гриффиндорцем он может вертеть как ему надо.

«Не все потеряно, - подумал Снейп и стал тщательнее подбирать слова при беседе. – Он меня ненавидит, но доверяет. Значит, сможем продуктивно сотрудничать».

***

Гарри нахмурился и поглядел на профессора, не веря своим ушам и не совсем понимая, что тот имеет в виду.

- Не переспрашивайте, Поттер, - сказал Снейп, едва Гарри открыл рот, чтобы уточнить, не нужна ли Волдеморту полная и безоговорочная капитуляция всего магического мира вместо войны. – Иначе это будет звучать так же бредово, как и ваши ответы на моих уроках.

Поттер кивнул и уже потом подумал, что надо дать профессору договорить. Темный Лорд не заинтересован в войне – Гарри Поттер тоже не заинтересован в войне. Что будем делать?

- Все, что я скажу вам сейчас, Поттер, не должно уйти дальше вашей бестолковой головы. Кроме того, никакие ваши действия в ближайшее время не должны зависеть от этой информации. Я скажу ее лишь для того, чтобы вам было легче принять решение, когда придет время. Это ясно?

Гарри кивнул и приготовился внимать.

- И еще – вы не поднимете истерику, а спокойно обдумаете все, что я скажу, даже если с первого взгляда вам это покажется неприемлемым. Договорились?

Гарри вновь кивнул, уже чуть менее уверенно. Профессор пристально смотрел на него, словно пытаясь убедиться, что может продолжать. Поттер еще раз кивнул, уже более уверенно и приготовился сдерживать себя – раз уж Снейп предупредил, что эта загадочная информация вполне способна повергнуть его в шок.

- Дело в том, Поттер, - негромко начал профессор, наблюдая за реакцией Гарри, - что Темный Лорд намерен заполучить вас в союзники.

Первым желанием было выругаться, засмеяться Снейпу в лицо и передать пару ласковых слов Волдеморту с его идиотскими идеями. Но поскольку Гарри закусил губу, чтобы не сделать этого, то и бурной реакции не последовало. Он продолжал смотреть на профессора, надеясь, что мышцы его лица не дергаются под влиянием смешанных эмоций. Ненависть и негодование рвались наружу. Промолчал.

- Я помню, кому я это говорю, Поттер, - Снейп явно оценил его сдержанность и продолжил, сделав вид, что не заметил эмоций на лице ученика. – Я помню, что он сделал вам, и понимаю, что вы чувствуете. Но лично я считаю… что если есть возможность избежать лишних жертв, приостановить это безумство и выиграть время, то этой возможностью надо воспользоваться даже ценой чувств, которые надо запихнуть куда-нибудь подальше.

Гарри молчал. Он понимал, что если откроет рот, то обидит Снейпа и потеряет его помощь навсегда.

- Я был свидетелем того, как Темный Лорд отдал прямой приказ… некоторым лицам наладить с вами контакт, - продолжил Снейп. – Это не было шуткой или игрой на публику. И я узнал бы, если бы приказ был отменен. Он не хочет бросать вам вызов, Поттер, теперь он просто не видит в этом смысла. Еще после того, что произошло летом в Хогсмиде, он был намерен прекратить вражду с вами, а попытаться изучить вас и вашу силу, которая ему неподвластна. Но теперь он резко изменил свое мнение и считает, что это было настоящим везением, что он не убил вас раньше… И, естественно, у него появился новый план. Не думайте, Поттер, что заслужили помилование Волдеморта. У вас есть лишь возможность выиграть время.

Снейп замолчал, выжидая реакцию. Гарри недоуменно потряс головой и спросил:

- Что за новый план? Как это может помочь мне выиграть время?

- В свете новых обстоятельств… Темный Лорд уверен, что вы захотите стать его союзником. У вас, по его мнению, есть лишь два выхода: умереть или попасть к нему в подчинение. Он, в свою очередь, тоже не заинтересован убивать вас: во-первых, уничтожать свой собственный крестраж было бы неразумно, во-вторых… если бы ему удалось привлечь вас на свою сторону, он бы попытался воспользоваться влиянием, которое вы способны оказать на магический мир.

Гарри остыл, но еще недостаточно, чтобы открывать рот. Если он правильно понимал – ему сейчас предлагают начать двойную игру. Один Мерлин знает, насколько это опасно и трудно. И все же Снейп предлагает ему это – в качестве альтернативы бессмысленной смерти самого Поттера и множества других.

- Я надеюсь, не нужно уточнять, что не стал бы вам все это рассказывать, если бы не был убежден, что у нас есть шанс преуспеть в этой небольшой… авантюре.

- «У нас»? – не выдержал Гарри, и в следующий миг ему вдруг самому стало смешно – из всей информации, которую вывалил на него Снейп, он выбрал именно это словосочетание для поддержания разговора. Не так плохо!

Профессор неприятно осклабился.

- Да, Поттер, «у нас». При всех ваших талантах я не уверен, что вы сами справитесь. Для общения с Томом Риддлом нужно иметь определенную подготовку.

- Да уж я уверен, что вы сможете меня подготовить, - невесело усмехнулся Гарри.

- Без истерик, Поттер, - угрожающе произнес Снейп, глядя на неуместную улыбку Гарри. Но резерв парня на эмоции был исчерпан и он лишь тяжело вздохнул.

- Как скажете, сэр, - спокойно сказал он, отводя взгляд. – Вы думаете, он захочет, чтобы я принял черную метку?

- Вполне вероятно, - едва заметно кивнул Снейп. – Но как бы плохо ни шли дела, вы не должны на нее соглашаться. Настаивайте на партнерстве. Возможно, он согласится и тогда вы сможете в определенной степени контролировать врага. Но это будет потом. Пока что старайтесь выиграть для меня время, чтобы я продолжил исследования.

За окном шел снег. Через два дня Рождество.



За последние полтора года «Нора» сильно изменилась, хотя для часто посещавших это место людей изменения были не очень заметны. Из девяти членов семьи работали шестеро, и близнецы весьма преуспевали в бизнесе, а только двое оставались школьниками и обеспечить их всем необходимым было не так уж сложно. Гарри искренне радовался за Уизли, потому что на протяжении всей его дружбы с семьей он чувствовал себя неуютно, когда они вместе ездили за покупками перед школой.

Теперь же в доме появилось много новой мебели и других вещей, в большинстве спален произвели ремонт – даже на чердаке упыря покрасили пол и поменяли окно. Сад сейчас был засыпан снегом, и ничего нельзя было увидеть, кроме причудливой формы деревьев. Но летом и осенью сорняки и колючки весьма гармонично дополняли аккуратные пестрые клумбы – сад был по-прежнему волшебным, но теперь в нем чувствовался вклад дизайнера. У миссис Уизли появилось время, чтобы заняться приятным делом, когда близнецы взяли напрокат двух домовых эльфов.

В этом году Гарри с особой тщательностью подбирал подарки. В глубине души он уже знал, что со многими в этом году порвет отношения. А еще он покупал на три подарка меньше: Дамблдора больше нет, а Лаванде и Хагриду его внимание ни к чему.

С такими вот грустными мыслями Гарри бродил по Косому Переулку. Друзья были рядом, но в то же время на другом конце вселенной. Гарри сознательно отгородился от них, чтобы привыкали…

После ухода Снейпа Рон и Гермиона «взялись» за Гарри с целью выпытать, что с ним, собственно, происходит и какое отношение к этому имеет внештатный шпион Ордена Феникса. Поттер четко дал понять, что их это не касается и друзья обиделись. Они дулись до вечера, но потом сжалились над Гарри и сделали вид, что ничего не произошло. Поттер был им благодарен, но в их общении появился непривычный холодок непонимания и отчуждения.

И вот он сидит за праздничным столом в окружении самых дорогих ему людей, уплетает сладкий пудинг, пьет сливочное пиво. Все веселы, некоторые даже беззаботны, и Гарри изо всех сил старается улыбаться, смеяться, приветливо отвечать тем, кто захотел с ним заговорить. Но на душе скребут кошки. Все решено.

Миссис Уизли, как вам это понравится? Гарри Поттер, которого вы почти уравняли в правах со своим сыном, пойдет на сделку с вашим врагом. Мистер Уизли, а что скажете вы? Выгоните меня из вашего дома, запретите общаться с вашими детьми? Если так – будете правы, я признаю. Перси, ха-ха! Да мне плевать, как ты отреагируешь, лицемерная гнида! Да ты будешь лизать задницу министру магии, даже если это будет сам Волдеморт!

- Джинни, хочешь потанцевать? – предложил Гарри, едва услышав подходящую мелодию, доносившуюся из приемника.

- Можно и потанцевать, - бодро отозвалась девушка и поднялась навстречу Поттеру, лукаво улыбнувшись.

Гарри приосанился и не смог удержать оценивающего взгляда – из неуютного, стеснительного ребенка младшая Уизли как-то неожиданно превратилась… в девушку. Немного странную, непохожую ни на кого из тех, на кого Гарри когда-либо обращал внимание. Она носила совсем мало украшений, не была помешана на косметике и шмотках, как Лаванда, не боготворила преподавателей, как Гермиона… и никогда не плакала – это было ее главное преимущество перед всеми. Джинни бывала грубоватой, но только тогда, когда на нее нападали, даже агрессивной, но тогда, когда ее провоцировали. Она с легкостью указывала парням, составлявшим большую часть квиддичной команды, что им делать и с ловкостью скрутила в узел семикурсницу-слизеринку, когда им вдруг пришлось сразиться без волшебных палочек.

И в то же время она была такой милой, когда Гарри пригласил ее потанцевать. Она снова стеснялась как первоклашка, впервые встретившая Гарри Поттера, но изо всех сил старалась это скрыть. Она радовалась как ребенок, и Гарри, своим недоразвитым легилименторским взором сумел это увидеть, но в то же время старалась вести себя как взрослая, преисполненная чувством собственного достоинства девушка.

Гарри умилялся, наблюдая за ней и непроизвольно сравнивал ее с Лавандой. Джинни проигрывала по многим пунктам… но она была рядом. И ее волшебная палочка была наготове на случай непредвиденной опасности.



- Гарри, можно поговорить с тобой?

Ремус появился в кухне так тихо, что Поттер вздрогнул от звука его голоса. Он никого сегодня не ждал, Дадли должен был вернуться только через час, а Вернон, как обычно, читал в своей комнате газеты. Рон и Гермиона вернулись в Хогвартс на два дня раньше окончания каникул – их звал долг старост.

- Да, присаживайся, Ремус, - улыбнулся Гарри, поднялся и достал из буфета чашку, чтобы налить Люпину чай. – Я не слышал, как ты вошел.

- Меня впустил эльф. Я хочу спросить у тебя кое-что, Гарри.

Поттер слабо улыбнулся и внимательно посмотрел на старшего друга, устроившегося за столом. Он догадывался, о чем пойдет речь, и заранее настроил себя сопротивляться какому бы то ни было давлению. Скорее всего, Ремус попытается давить на чувства и совесть – он всегда был понимающим человеком. Но эта схема сработала бы год назад. Не сейчас. Теперь Гарри был готов принимать решения, не замешанные на эмоциях.

- Скажи, Гарри, ты располагаешь какой-то информацией, которую следовало бы знать кому-то еще?

Вопрос был сформулирован странно и Поттер не был уверен, что правильно понял, что имел в виду Люпин. Мужчина решил выразиться яснее:

- Мы все уже усвоили, Гарри, что нам не следует совать нос в твои дела. Дамблдор намекал на то, что мы не должны будем тебе мешать, когда его не станет… но мы не придали тогда большого значения его словам, потому что не думали, насколько скоро это произойдет. Но теперь… Гарри, я вижу, что теперь все изменилось. И я подумал – может быть, ты сочтешь нужным сказать что-то. Ведь борьба с Волдемортом касается не только тебя и Дамблдора – это волнует нас всех.

- Нет, Ремус, - покачал головой Гарри. – Больше никогда не проси меня рассказать, ладно? – но остановиться на этом было бы слишком несправедливо по отношению к преданному доброму другу, предлагающему помощь. – Многое действительно изменилось, - осторожно признался Гарри. – От плохого дела перешли к еще худшему. И впереди, я уже точно знаю, будет только хуже. Но знаешь, Ремус, я все еще контролирую это падение, хотя недавно усомнился в этом. У меня есть план действий и я намерен ему следовать. И еще… я рад, что могу на тебя положиться, Ремус. Спасибо, что пришел. Останешься на ужин?

- С удовольствием, - криво улыбаясь, кивнул Люпин. Он не был доволен ответом Гарри, но понял, что большего не добьется.

Гарри и Ремус переместились в библиотеку, и хоть Поттер старательно избегал говорить о чем-либо связанным с его делом, разговор сам собой перешел на дела Ордена Феникса. Рон и Гермиона намекали Гарри, что их троих зовут не на все собрания, но Поттера это не слишком беспокоило. Он знал, что Грюм с удовольствием бы «взялся» за него, чтобы выпытать максимум информации, если бы не боялся бунта других членов Ордена, получивших прямое распоряжение от директора не досаждать Поттеру.

- Аластор считает, что упивающиеся затевают что-то грандиозное, - задумчиво глядя на Гарри, сказал Люпин. – В последнее время они как будто затихли, только Беллатриса не дает покоя мракоборцам – постоянно со своей шайкой нападает на магловские дома. Даже Сивый недоволен новым режимом – оборотням приказано не прикасаться к людям и ему негде брать новых воинов. И, казалось бы, затишье должно благотворительно повлиять на настроение людей, а выходит совсем наоборот – напряжение растет, все ходят на нервах. Потому как чем дольше длится это затишье, тем более кровопролитным будет его окончание – так все думают.

- Да, странно это, - сказал Гарри, про себя думая – неужели Волдеморт действительно затеял это, чтобы убедить его, Поттера, примкнуть к нему? Почему же он тогда не приструнит свою Беллу? И, поколебавшись немного, Гарри решился все-таки спросить: - А у Ордена есть… ну… осведомитель?

Ремус бросил на Поттера странный взгляд – то ли тревожный, то ли заинтригованный.

- Почему ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь, что Грюм никогда не верил Снейпу, и едва Дамблдора не стало, Северус потерял допуск к собраниям Ордена. Хотя официально его, конечно, никто не отлучал.

- Кто-то из вас поддерживает с ним связь? – спросил Гарри, стараясь сделать лицо нейтральным и ничем не выдать факта своего собственного общения со шпионом. Это до поры должно остаться в тайне.

Люпин заерзал на стуле, но взгляд не отвел. Гарри подумал, что какие-то дела у них все же ведутся, и вполне закономерно, что ему не хотят этого сообщать, раз уж не приглашают на собрания Ордена без крайней необходимости.

- Так что он говорит насчет этого «затишья»? – полюбопытствовал Гарри.

- Ты должен понимать, что Северусу приходится быть теперь крайне осторожным, - сказал Люпин, прокашлявшись. – В Ордене полно новых членов из числа мракоборцев, как ты знаешь. И если кто-то из них вдруг узнает, что кто-то из нас общается с упивающимся смертью, пусть даже целиком и полностью преданным светлой стороне, это может иметь неприятные последствия.

«А тем более, если этот «кто-то» - оборотень, - закончил про себя Гарри и ему вдруг стало неприятно продолжать эту тему. – Интересно, Люпин действительно доверяет Снейпу, или делает вид, что доверяет, лишь бы и дальше получать антиликантропное зелье раз в месяц?»

- Так что он вам сообщил насчет планов Волдеморта? – эта часть информации интересовала Гарри, поскольку ему нужно было иметь представление о том, насколько шокированы будут члены Ордена предстоящим поворотом дела.

- Я не общался с Северусом с июня, - сказал Ремус, тщательно выбирая слова. Он явно тоже относился к числу людей, не желающих давать Гарри слишком много информации, но все же считал, что кое-что ему стоит знать. – С ним поддерживает связь Чарли. Но ты же понимаешь, что об этом никто не должен узнать. Даже Рону и Гермионе не стоит давать эту информацию для размышления. – Ремус дождался, пока Гарри кивнет и продолжил: - Снейп предупреждает нас о некоторых готовящихся операциях или об опасности, грозящей кому-то из Ордена. Он не может сообщать всего, как ты понимаешь. Раньше его информацию фильтровал Дамблдор и решал, как ее использовать без вреда для Северуса, но теперь он сам должен решать… и знаешь, Гарри, он не достаточно осторожен. Пару раз нам пришлось самим отказаться защищать кого-либо, потому что это могло лишить нас привилегии шпиона.

- А вы даете ему какую-то информацию для Волдеморта? – поинтересовался Гарри. Он вновь заметил на себе пристальный изучающий взгляд Люпина, но не понял, с чем это связано.

- Изредка. Он говорит, что это ни к чему. Скорее всего, со смертью Дамблдора Темный Лорд снял с него обязанности шпиона. Или он сам сказал, что мог получить информацию только от старого директора… И знаешь, Гарри, что я заметил, что меня сильно удивляет?

- Что? – нахмурился Поттер, глядя старшему другу в глаза.

Ремус улыбнулся, но как-то вяло, невесело.

- А ведь ты тоже доверяешь Северусу, хотя раньше сильнее тебя его ненавидел только Сириус. Что изменилось?

Гарри пожал плечами. Есть множество людей, которых он презирает куда больше, чем Снейпа.

- Много чего, - сказал он и тоже предпринял попытку улыбнуться. – Я видел кое-что, когда еще был «на связи» с Волдемортом. Потом… еще кое-что произошло. А в июне это он меня вытащил из-под удара Темного Лорда.

На лице Ремуса появилось что-то вроде облегчения:

- А я-то думал, это Дамблдор на тебя повлиял. Он ведь мог. Но раз это твое собственное решение – я спокоен.

Гарри усмехнулся. Слишком большое значение Ремус придает свободе выбора. Сам Гарри предпочел бы, чтобы Дамблдор в приказном порядке велел им со Снейпом сотрудничать, тогда на Поттере, по праву младшего, было бы на порядок меньше ответственности… а так приходится самому решать кому в чем доверять, и если решение вылезет боком – самому отвечать за последствия, только себя упрекать…

- Как дела у Тонкс? – решил парень сменить тему. Она появлялась в Хогвартсе довольно часто, но переброситься с Гарри словечком не успевала: у нее постоянно были какие-то дела то с Грюмом, то с другими мракоборцами.

- Все в порядке, - тепло улыбнулся Люпин и глаза его счастливо блеснули. – Я боялся… что она оставит меня теперь, когда… ну, ты понимаешь – я не имею возможности принимать зелье и вновь раз в месяц становлюсь слишком опасным. Но она… Дора – золото, я не могу передать, как я счастлив, что судьба послала мне ее!

Гарри приуныл при этих словах и пожалел, что поднял эту тему. Конечно, он желал Ремусу только самого лучшего, но… почему-то было очень больно слушать о чужом счастье, когда твое собственное не выдерживает куда более легких испытаний, чем приходятся на долю оборотня… Что ж, возможно, Люпин намучился в своей жизни куда больше, чем Гарри, и он заслуживает это неожиданное счастье.

- Я очень рад за вас, - грустно улыбаясь, сказал Поттер. Ему было трудно посмотреть в глаза своему другу, но он сделал это. Светло-карие глаза продолжали блестеть счастьем, но в них появилось и сочувствие – из личной жизни Гарри никто секрета не делал и о его расставании с Лавандой знал уже весь Орден Феникса.

- Просто это была не та девушка, что тебе нужна, - сказал Люпин, в утешающем жесте кладя ладонь на руку Гарри. – Не отчаивайся. Этот опыт тебе еще пригодится.

«Как бы хотелось верить в это, - подумал Гарри. – Как бы хотелось надеяться, что у меня еще будет шанс найти настоящую вторую половинку».

А ведь казалось, что у них с Лавандой все так идеально складывалось. Они любили друг друга, понимали с полуслова, никогда не ссорились и всегда могли прийти к компромиссу… Лаванда дарила Гарри то, в чем он нуждался – тепло, уют и ласку. Поттер не догадывался, что сам он не дает девушке то, что нужно было ей. Он старался сделать ее жизнь безопасной, но ей этого показалось недостаточным… и Гарри не думал, что она «не та девушка», как выразился Люпин. Он точно знал, что это он – «не тот парень». Никто не рискнет связать со смертником свою судьбу, Лаванду не в чем упрекнуть.

- Гарри, как ты? – встревожено спросил Ремус.

- Все в порядке, - улыбнулся тот. – Идем вниз, кажется, я слышу голос Дадли. Будем ужинать.


Глава 40

Гарри шел по коридорам Хогвартса, скрытый мантией-невидимкой. Он не торопился, но и не медлил. Днем, во время урока зельеварения, Снейп дал понять, что им нужно встретиться, и теперь парень тихонько пробирался в подземелья, не желая компрометировать ни себя, ни профессора.

В ответ на его неуверенный стук дверь кабинета зельеварения распахнулась и хозяин сделал шаг в сторону, пропуская невидимого посетителя. Едва дверь за спиной Гарри захлопнулась, он стащил с себя мантию и поглядел на профессора.

- Мне нужен образец вашей крови, Поттер, - сказал Снейп, решительно направляясь в подсобную лабораторию, оставив Гарри посреди кабинета. Поттер последовал за профессором, хотя приглашения не последовало. Он посчитал, что ввиду некоторой неформальности их встречи он имеет право вести себя смелее.

- Зачем, сэр? – подозрительно спросил Гарри, переступая порог помещения, в котором раньше не бывал – личной лаборатории Снейпа, небольшого, мрачного помещения, сплошь уставленного лабораторной посудой, ингредиентами, образцами и недоваренными зельями.

- Глупый вопрос, Поттер, - скривился профессор, подавая студенту небольшую колбу, явно предназначенную для его крови. – Или вы забыли над чем я работаю? – Не дожидаясь, пока Гарри ответит, Снейп сказал сам: - Чтобы убедиться, что спроектированный мной ритуал отделения и уничтожения крестража будет безопасен для вас, мне нужна ваша кровь, ваши волосы и ваша одежда. И только кровь мне проблематично добыть без вашего содействия.

У Гарри слегка отвисла челюсть от такого прямого признания во вторжении в личное пространство, но он не стал высказывать своего возмущения вслух – все это делается для его же блага, так зачем все усложнять? Но все же он имел неприятный опыт доверия вслепую, поэтому решил перестраховаться:

- А как я должен знать, сэр, что вы не используете мою кровь для чего-то другого?

В глазах Снейпа загорелся яростный огонек, и только Мерлин знает, каких усилий ему стоило сдержать свою злость и не вышвырнуть мальчишку вон.

- С этого надо было начать, Поттер, - проскрежетал он сквозь зубы, переводя взгляд на дверной косяк, который получит меньше ущерба, если яростный взгляд вдруг обретет способность разрывать на мелкие кусочки. – Но я думал, мы все выяснили еще в июле, когда вы незваным гостем явились в мой дом, умоляя о помощи…

- Я не умолял о помощи! – вспыхнул Гарри, но тут же себя осадил. Снейп чудовищно неправ и несправедлив, но ведь это же Снейп – такова его природа. Поттеру действительно нужно это перемирие и эта его «работа», так ради чего поддаваться на провокации и затевать скандал? – Вы правы, сэр, - выдавил из себя Гарри и тут же возненавидел себя за эти слова – так жалко и унизительно они звучали, как будто он соглашался с привилегированным положением зельевара, - я не должен был задавать этот вопрос.

Так и не дождавшись ответа и знака о том, услышаны ли его извинения, Гарри закатал левый рукав, поднес руку к колбе, прицелился палочкой в вену и прошептал:

- Сектумсемпра.

Кровь потекла густым потоком, хотя рана была совсем небольшой. Колба заполнилась чуть больше, чем за минуту, Гарри залечил порез и убрал случайные капли, попавшие на стол.

- Это все, сэр, я могу идти? – спросил он ровным голосом, тогда как Снейп продолжал буравить его мрачным взглядом.

Так и не получив ответа, Гарри развернулся и покинул лабораторию в тяжелом, подавленном настроении. Он не ожидал хорошего отношения от Снейпа, но и не думал также, что профессор так легко отступится от их союза, что ему придется регулярно унижаться, чтобы получить помощь.

Гарри пришла в голову мысль – а нужна ли ему такая помощь, за которую надо каждый раз бороться? Да и нет… да – потому что нельзя сдаваться, надо бороться до конца, даже если надежды нет, приложить все усилия, чтобы приблизить поражение Волдеморта, пусть даже ценой собственной жизни. Нет – потому что от Гарри Поттера ничего не зависит, он всего лишь пешка в смертельной партии, причем пешка, которой следует броситься в бой и погибнуть, чтобы не мешаться под ногами «тяжелых» фигур…

Запретив себе рассуждать об этом, Гарри провел остаток вечера в спальне, наедине с учебником по трансфигурации – получать удовлетворительные оценки по которой стало сложнее по мере приближения ЖАБА. Поттер не мог не признать, что бабушка Невилла относится к нему лучше, чем к другим ученикам, но на ее требованиях и оценках это никак не сказывалось.



Гарри было невероятно стыдно за то, что произошло у Снейпа и одновременно обидно из-за того, что профессор не поменял своего к нему отношения даже в условиях перемирия и взаимного доверия. Поттер понимал, что не может ничего требовать, но ожидал, что это само собой разумеется. Впрочем, как и всегда, он напомнил себе: это же Снейп. А он - все тот же Гарри Поттер, сын ненавистного Джеймса Поттера, и никакой Волдеморт этого факта не изменит.

Гарри вздохнул, пряча лицо за учебником по чарам. Стоит ли просить прощения у Снейпа, или оставить все как есть и надеяться, что профессор, как всегда, не ожидал ничего иного?

- Гарри, - очень странно и непривычно звучал голос Гермионы. Тихо, спокойно... равнодушно. Так звучал ее голос, когда она углублялась в чтение интересной монографии по переводу рун и начинала зачитывать предложения вслух, чтобы лучше запомнить.

Но когда Гарри поднял взгляд, он понял, что ошибся - девушка пристально смотрела на него, рядом сидел Рон и так же внимательно смотрел на своего лучшего друга. Для Поттера было очевидным, что всего минуту назад они переговаривались друг с другом - словами или взглядами - и эта беседа была о нем, о Гарри.

- Что? - спросил он, стараясь продублировать эту спокойную интонацию и ему удалось.

Повисла долгая пауза, во время которой все трое смотрели друг на друга, но как-то бессмысленно, по мнению Поттера. Но он не придал этому ощущению большого значения, поскольку в последнее время ему слишком многие вещи стали казаться бессмысленными. И, тем не менее, он терпеливо ждал, пока Гермиона продолжит. И девушка спросила все тем же спокойным, отстраненным тоном:

- Кто мы теперь, Гарри?

Рон едва заметно вздохнул, но взгляд не отвел. Это был странный момент. Поттер понял, о чем вопрос, хотя и прозвучал он весьма размыто. Его лучшие друзья сидели перед ним и сомневались, что он в них нуждается.

- Я бы не хотел, чтобы между нами что-то изменилось, - сказал Гарри и едва удержался от того, чтобы самому вздохнуть. И он не мог объяснить всего. Не мог - боялся. Значит ли это, что он не доверяет друзьям? Нет, тут другое... просто этот неподъемный груз не станет легче, если он поделится с друзьями. - Все, на что я надеюсь... это ваше доверие. Верите ли вы, что на этот раз я не могу поделиться с вами?

Рон и Гермиона не переглянулись, а продолжали смотреть на Гарри. Тот спокойно выдерживал их пристальное внимание. В гостиной было уже почти пусто. Лишь какой-то первоклашка сидел у камина, скрестив ноги и вчитываясь в конспекты да мракоборец у входа отстраненно смотрел прямо перед собой. Ни один из них не мог слышать разговора троих друзей.

- Тайна для двоих, но не для троих? - спросил неожиданно Рон и Гарри нахмурился. Неужели Рон решил, что они с Гермионой что-то от него утаивают? Этого Гарри хотелось меньше всего. У его друзей только-только начало налаживаться что-то большее, чем детская дружба. Но, вопреки опасениям Поттера, Рон пояснил свои слова: - Снейп знает что-то, чего не знаем мы. Так, Гарри?

Поттер кивнул, отведя, наконец, взгляд. Они не слепые. Гарри не должен был надеяться, что его дела с профессором зельеварения останутся в тайне.

- Простите, я не могу.... не хочу это обсуждать, - сказал он со вздохом. - Не сердитесь на меня.

Вновь повисло долгое молчание. Потрескивало пламя в камине, ветер ломился в окна. Первоклашка задремал и ворох пергаментов выпал из его руки. Гарри едва удержался от того, чтобы прокашляться и сгладить неловкость.

Прошла минута. Гермиона сделала какое-то нервное движение, потом решительно встала и пересела на стул рядом с Гарри. Словно решаясь на что-то, она посидела, выпрямившись, еще несколько секунд, потом положила ладонь на плечо другу и сказала:
- Мы просто думали, что ты держишь на нас обиду и не могли понять почему, - Гарри невесело улыбнулся в ответ на эти слова и поглядел на Рона, на лице которого также просвечивало... облегчение?!

- Дружище, не считай нас дураками, - сказал Рон, тряхнув головой. - Пойми ты, наконец, мы хотим помочь тебе. Мы уже почти привыкли к тому, что из тебя информацию о твоих проблемах приходится вытаскивать клещами... но на этот раз мы не будем. Мы...

Рон, наконец, замялся и неуверенно покосился на Гермиону и у Гарри упало сердце. Неужели знают?!

- Мы говорили со Снейпом, - чуть сильнее сжав плечо Поттера, сказала девушка. И правильно, иначе он бы вскочил и поднял бы крик на всю башню от негодования. - И ты знаешь... он вел себя странно. Не так, как обычно. Мы ожидали, что он, как всегда, нагрубит и прогонит, но...

- Он выглядел по-настоящему обеспокоенным, - подсказал Рон. - И отказался давать какие-либо пояснения. И намекнул, что тебя тоже лучше лишний раз не спрашивать об этом. Из чего мы сделали вывод...

- Что вдвоем вы справитесь лучше, - закончила Гермиона. - Но пообещай, Гарри, что если мы сможем помочь - ты не станешь молчать.

Гарри кивнул и осторожно положил голову Гермионе на плечо, надеясь в глубине души, что Рон не расценит этот жест как посягательство на его территорию.

- Ничего он нам не пообещает, Гермиона, - широко ухмыляясь, сказал Уизли. - Слава Мерлину, что мы уже и сами научились видеть по его лицу, когда он в этом нуждается.



Гарри пытался понять, что же это такое разрастается в последнее время у него внутри. До разговора с друзьями он этого не то, чтобы не замечал… просто это не казалось ему достойным рассуждения. Но теперь, когда Рон и Гермиона дали понять, что жизнь продолжается не смотря ни на что, парень попытался понять, что же ему мешает вести себя как и раньше.

Да, эта новость о крестраже в его собственной голове шокировала, напугала и почти заставила отчаяться. Но эта новость не намного хуже содержания пророчества или самого факта существования крестражей… у него и раньше было мало шансов. И хоть в этот раз парень почти целые сутки пребывал в уверенности, что это, наконец, тупик, из которого ему не выбраться живым, Снейп убедил его, что шанс спастись есть. И теперь он ищет эту лазейку – и Гарри верил, что профессор найдет. Он и сам не понимал, откуда такая уверенность, может быть, это всего лишь самообман – но он не мог не верить. Иначе просто нет смысла оттягивать неизбежное.

Но отчаянье и депрессия были связаны не только с этим. Война по-прежнему страшной угрозой нависала над магическим миром, и, хотя в последнее время жертв среди мирного населения стало существенно меньше, все находились в опасности и Гарри чувствовал на себе ответственность за это. Никто, кроме него, не знал, как покончить с Темным Лордом раз и навсегда. А он бездействовал. Просто не мог заставить себя думать о поисках и уничтожении крестражей, когда сам им являлся. Он боялся, что справится со своей частью задачи раньше, чем Снейп найдет решение его проблемы, и тогда придется положить конец всему…

И он оставил свою миссию, ничего не объяснив друзьям. Гарри старательно их избегал, в надежде не нарваться на трудные вопросы… и, возможно, лишь чтобы оправдать свое бездействие хотя бы призрачной попыткой что-то предпринять, он согласился встретиться с главой благотворительного фонда для волшебных сирот.

Если бы Гарри не знал имени главы этой организации, он бы удивился, что именно в такое смутное время к нему обращаются с предложением стать меценатом. Впрочем, год, два, или три назад он бы тоже удивился – потому что эта глава ни за какие коврижки не согласилась бы с ним общаться добровольно – или ей не позволил бы муж. Но сейчас Поттер знал, чей приказ выполняет Нарцисса Малфой. И также он знал, что не должен ни избегать встречи, ни афишировать ее, ни терять бдительность. Вот так-то. Предлагая место встречи, Гарри не рассчитывал, что мать и жена его врагов согласится встретиться в кафе-мороженом Флореана Фортескью. Он просто спросил. А Нарцисса согласилась. Она все же не скрывается от правосудия… пока.

- Мистер Поттер, я взяла на себя смелость заказать для вас ванильный пудинг и чашку кофе. Или… может быть, вы хотели чего-нибудь покрепче? – миссис Малфой слегка улыбнулась, когда Гарри расположился напротив нее за столиком. Глаза ее при этом ничего не выражали, в целом поза и движения были спокойными и непринужденными.

- Не стоило беспокоиться, - без излишнего дружелюбия ответил Гарри. Он не собирался есть что-либо в присутствии Пожирательницы Смерти. – Давайте сразу приступим к делу.
Юноша не ожидал, что она напрямую заговорит о том, что поручил ей Темный Лорд. Но он знал также, что его участие в благотворительности – всего лишь нейтральный предлог для встречи.

Нарцисса, в свою очередь, тоже понимала, что мальчишка должен быть полным кретином, чтобы поверить во всю эту чушь насчет фонда. Но раз он не поверил и все равно пришел… и, более того, не притащил за собой мракоборцев – значит Темный Лорд не ошибся, и в мыслях его есть место компромиссу. Вот только как понять, на что именно делать ставку? Что может заставить святого Поттера пойти на сделку с темными магами?

- Пол года назад вы достигли совершеннолетия, мистер Поттер, - начала миссис Малфой. – И получили неограниченный доступ к банковской ячейке Поттеров, - Гарри без особой надобности кивнул. – В нынешнее тяжелое время многие волшебники не способны обеспечить свои семьи всем необходимым – особенно это относится к низшим существам, таким как оборотни, полу-гномы…

Гарри слушал и едва заметно кивал в такт ее словам. Все это звучало как издевательство. Благодаря кому, скажите на милость, наступили эти «тяжелые времена»?! Благодаря Тому Риддлу и его преданным приспешникам, таким как ты и твой драгоценный супруг! Так какого боггарта ты мне тут заливаешь про сочувствие и взаимовыручку?! Попробовала бы ты у своего драгоценного Тома выпросить денег для сирот!

Но Гарри удалось сдержаться и не выдать своих истинных чувств. Раз или два он заметил, как на него удивленно оглядываются посетители кафе. Пустая беседа раздражала его все больше. Но он даже не пытался помочь Нарциссе перейти к настоящему делу. Это ее проблема – как поднять вопрос и не вызвать подозрений у тех, кто мог их услышать. Юноша считал, что сделал все, что от него требовалось – пришел на встречу и согласился на беседу…

Что будет дальше, его волновало мало. Гарри был сосредоточен на том, чтобы потянуть время до тех пор, пока Снейп придумает что-нибудь насчет его крестража. Пусть будет видимость переговоров, пусть Волдеморт льстит себе надежной привлечь Поттера на свою сторону – лишь бы в это время он не отдавал приказов нападать на мирных волшебников и маглов.



- Не боишься разгуливать в одиночестве, Поттер?

Парень огляделся по сторонам и увидел лишь Малфоя, шагавшего за ним на расстоянии шагов пятнадцати. Ничего удивительного в этом не было – выходной день в Хогсмиде… странно, что Паркинсон не сопровождает белобрысого слизеринца. Только редкие неудачники – такие как Гарри – идут в деревню в одиночку в День Святого Валентина, но Малфой бы не вытерпел такого унижения.

- Нет, - коротко сказал Гарри и вновь уткнулся себе под ноги, не замечая ничего вокруг.

Он должен был остаться в замке, раз уж все остальные были заняты друг другом: Рон с Гермионой умчались куда-то еще до завтрака, Джинни ушла в Хогсмид в компании Полумны, но Гарри не сомневался, что эти две красавицы долго скучать в одиночестве не будут… профессор Вектор настоятельно рекомендовала Гарри остаться в гостиной Гриффиндора, но он, на правах совершеннолетнего, решил все же прогуляться. Ему было невыносимо оставаться в четырех стенах наедине со своими мрачными мыслями – он решил, что он все равно пойдет в деревню и будет бессмысленно шататься по улицам, чтобы скоротать время.

И вот теперь он неспешно брел по дорожке из Хогвартса в Хогсмид, засунув руки в карманы теплой куртки, надвинув капюшон на лоб. Дорога была заснежена и пустынна, и лишь изредка его догоняли запоздалые студенты. Гарри не торопился и не обращал внимания ни на что вокруг. Его волшебная палочка была наготове в рукаве, но он не ожидал нападения. А даже если оно произойдет… неважно, будь что будет.

- Я слышал, Браун бросила школу? – не отставал Малфой, поравнявшись с Гарри и приспосабливаясь к его скорости.

- Да, я тоже такое слышал, - Гарри вздернул подбородок и вызывающе посмотрел на своего извечного врага – он ожидал злобных насмешек и издевательств насчет того, насколько он ужасен, что из-за него девушки бросают школу, но ничего такого не последовало. Малфой просто шел рядом, глядя прямо перед собой. Лицо его ровным счетом ничего не выражало.

Гарри вздохнул. За него взялись всерьез. Снейп был прав – к нему плавно так «подкатывают», чтобы сначала перестать враждовать, потом сделать его другом, а вскоре – союзником.

- Не бери в голову, Поттер, - сказал Малфой, и Гарри мысленно кивнул собственным догадкам. Он не собирался сопротивляться. Зачем усложнять работу упивающимся смертью, если в его же интересах выиграть время? – Этих баб черта с два поймешь, - утешающей интонацией сказал недруг. – Хочешь, я тебя с классной девчонкой познакомлю?

Гарри едва не рассмеялся, настолько абсурдной казалась ему сложившаяся ситуация. Война – это безумие во всех аспектах…

- Спасибо, этот вопрос я как-нибудь сам решу, - покачал он головой.

Еще не хватало, чтобы Малфой его личную жизнь улаживал… хотя, принимая во внимание обстоятельства… Гарри было весьма тоскливо без Лаванды, он скучал по ней и все еще не мог поверить, что больше никогда не обнимет ее, не услышит ласкового слова в ответ…

- Не будь занудой, Поттер, - высокомерно посоветовал Малфой. – У Панси есть симпатичная подружка – и далеко не дура. Они собирались идти в Хогсмид вместе, могу тебя представить.

- Не утруждайся, Малфой, - категорически отказался Гарри. Еще не хватало, чтобы он разгуливал со слизеринкой под руку. Но говорить это вслух было бы глупо. Все же Слизерин – это еще не обязательно темная метка на левом предплечье. Однако, вспоминая по чьей рекомендации должна состояться встреча…

- Ладно, боггарт с тобой Поттер. Ходи дальше как псих-одиночка…

И Малфой ускорил шаг и вскоре скрылся за поворотом к деревне. Гарри даже был немного разочарован. Если это – самое обидное, на что способен сейчас этот хорек… может, стоило воспользоваться ситуацией и задеть его посильнее? Нет, это было бы более эффектно в присутствии его дружков. Интересно было бы понаблюдать, как Малфой будет терпеть унижения и насмешки, не смея ответить, в страхе провалить операцию «Подружиться с Поттером».



Однако в полдень повалил снег и Гарри был вынужден вернуться в замок. Он не хотел один заходить ни в одно из кафе в Хогсмиде, потому что там все будут парами. А если ему не дадут скучать одному – тем хуже, это означало бы, что он испортит кому-то свидание.

Проходя мимо кафе мадам Паддифут, Гарри случайно заметил Дина Томаса с Ромильдой Вейн, державшихся за руки и беспечно хихикавших о чем-то. Гарри вспомнил о Джинни. Летом она очень переживала из-за расставания с Дином, но в последнее время Гарри как-то не особо обращал внимания на ее настроение и на слухи о том, с кем встречается капитан команды Гриффиндора.

- Уже вернулся, Гарри? – окликнул парня Хагрид, когда он проходил мимо теплиц. – Зайдешь на чай?

- Другие планы, - буркнул Гарри и ускорил шаг. Лесничий с начала семестра старался вести себя так, словно ничего не произошло, но Поттер не мог простить старого друга. Слепая вера Хагрида мертвому Дамблдору и полное пренебрежение его, Гарри, чувствами, все еще причиняли боль. Прежде он никогда не сопоставлял умственные способности человека с характером, но факт оставался фактом: неспособность великана к критическому мышлению и слепая вера в Дамблдора выстроила между ними непреодолимо высокую стену.

На обеде было непривычно мало народу: остались только младшекурсники, для которых прогулки в Хогсмид не предусмотрены, да еще несколько таких же, как Гарри, неудачников, неспособных найти себе компанию на день влюбленных. Из преподавателей, как и следовало ожидать, были только профессор Долгопупс да Снейп. Остальные не то, чтоб наслаждались праздником… просто зачем сидеть в замке в выходной? Тем более что большинство шалостей творятся сейчас не здесь.

Гарри без аппетита проглотил пару ложек грибного супа, прихватил несколько гренок и собирался направиться в башню Гриффиндора, как его опять окликнули.

- Поттер!

Он удивленно огляделся и лениво проглотил гренку, которую уже успел надкусить.

- Да, сэр? – он неохотно сделал шаг навстречу Снейпу.

- Идите за мной, - велел профессор, замешкавшись на секунду – за это время он явно успел принять какое-то решение, в котором только что еще не был уверен.

Гарри удивленно последовал за профессором, стараясь не отставать. Желание продолжать трапезу исчезло.

Снейп молча повел Гарри в свою лабораторию, и лишь когда парень запер за своей спиной дверь, заговорил:

- Я пришел к некоторым результатам в моих исследованиях, - начал он, и Поттер заметно оживился, хотя и постарался этого не показать. – Я разработал ритуал, который включает в себя несколько стадий… и в конечном итоге может привести к нужному нам результату. Прекратите, Поттер!

Гриффиндорец удивленно посмотрел на своего профессора, и лишь тогда понял, что протест Снейпа был связан с глупой блаженной улыбкой на лице Гарри. Но внезапно появившаяся надежда никаким словам не позволила бы сейчас испортить ему настроение.

- Я говорю вам это лишь на основании того, что я получил состав, способный уничтожить темный артефакт и мышь, принявшая нужное его количество, не сдохла… по крайней мере, не от зелья. Однако есть целый ряд побочных эффектов…

- Я согласен на что угодно, сэр, если вы изба…

- Заткнитесь, - прошипел Снейп, раздраженно хлопнув ладонью по столу, из-за чего стоявшие на нем склянки жалобно звякнули. – Вы не понимаете, о чем говорите, Поттер, так что лучше просто послушайте. – Он вздохнул, перевел дыхание, справился с эмоциями и продолжил: - Мне не хватает некоторых веществ и оборудования для ритуала… и если вы согласитесь попробовать его провести – вы должны будете обеспечить меня всем необходимым. Я посчитал, что раз уже это в ваших интересах, то какого дементора я буду тратить свои личные средства на приобретение всего необходимого, тем более что это не так уж дешево…

- Я все принесу, сэр, - снова перебил Гарри. - Вы только скажите…

- Разумеется, принесете. Если согласитесь на ритуал, - еще раз уточнил Снейп, подошел к рабочему столу и взял с него стопку каких-то бумаг. – Не будьте тупицей, Поттер. Ознакомьтесь с этим, прежде чем давать окончательный ответ, - и он сунул в руки парню ворох пергаментов. – Я постарался по стадиям описать все, что мы должны сделать. Разумеется, с пояснениями – для чего и почему мы не можем заменить это другими способами.

Несколько секунд Гарри бездумно смотрел на бумаги, потом произнес:

- Сэр… то, что здесь написано, хуже смерти?

Некоторое время ответа не было, парень боялся поднять взгляд и увидеть реакцию Снейпа на этот вопрос. В репертуаре возможных реакций профессора просто не было той, которую Гарри надеялся увидеть.

- Нет, - последовал лаконичный ответ.

Поттер кивнул, и, без лишних комментариев, положил бумаги обратно на стол.

- И все же у вас есть еще один вариант кроме смерти и этого ритуала, - заметил на удивление спокойным голосом, Снейп. – Вы можете оставить этот крестраж внутри себя, а когда придет время ему сработать – просто сразиться за ваше тело…

Гарри покачал головой. Эта битва либо закончится его поражением, либо будет длиться вечно. А такой жизни ему точно не надо.

- И все же я настаиваю на том, чтобы вы это прочитали, - сказал Снейп, не дождавшись от Гарри ответа. – Вы должны знать, к чему готовиться. И, разумеется, читать вы будете здесь. Я не позволю вам таскать мои записи по замку. В конце концов, это в ваших интересах – оставить все в тайне.

- Да, профессор, - сказал Гарри, усаживаясь на стул у окна.


Глава 41


Поттер притащил все необходимое еще до ужина. Лицо его при этом было настолько бледным и пустым, что Снейпу пришло в голову предложить мальчишке успокоительного зелья, но он вовремя остановил себя: хватит с него и того времени, что Снейп проводит в исследованиях. Если ему так плохо, как они изображает – пусть наведается к Помфри.

Впрочем, не пожалеть парня нельзя… даже с учетом всех его прегрешений. Однако знать об этом Поттеру нет нужды – жалость расхолаживает, а он не должен расслабляться.

- Вы сделали все, как я велел? – глядя на Поттера свысока, спросил Снейп. Как это ни противно, слишком многое на кону, чтобы не проконтролировать элементарных мер безопасности.

- Да, сэр, - парень нервно переминался с ноги на ногу. В глазах его были страх и надежда.

- Вы предупредили ваших друзей, лишних вопросов не будет?

- Предупредил, не будет.

- Они вас прикроют, если придется задержаться?

- Да.

- Выпили на ночь зелье, которое я вам дал?

- Да, профессор.

Мрачно кивнув, Снейп жестом велел мальчишке подойти к камину. Проводить ритуал в школе было бы неразумно – датчики непременно отреагируют на такую сильную темную магию.

Он бросил в камин дымолетного порошка и первый шагнул в пламя и назвал адрес своего дома. Там уже все было готово для предстоящего мероприятия.

- Вы знаете, что вам делать, Поттер, - бросил профессор, лишь мимоходом указав мальчишке на табуретку посреди комнаты. Сам же он в последний раз проверял наличие всего необходимого.

Убедившись, что все на месте, в последний раз прокрутив в голове последовательность действий, Снейп вновь обратил свое внимание на Поттера. Тот уже сидел без рубашки и без очков и неуверенно крутил в руках широкие серебряные браслеты и ошейник. Снейп подавил раздраженный вздох – как бы ему ни хотелось наорать и обругать Поттера за тупоумие, сейчас не самый подходящий момент. Им предстоит тяжелая работа, требующая доверительного и отзывчивого поведения объекта ритуала. И пусть это исключительно в интересах Поттера, чтобы все прошло гладко, Снейп уже сейчас знал, что не простит себе, если не сделает для этого кретина все, что от него зависит. Поэтому надо запастись терпением и поспособствовать правильному поведению Поттера.

Не говоря ни слова, он взял ошейник и браслеты и нацепил их на мальчишку, чтобы крестраж не вырвался на волю без контроля. Затем сам выпил зелье отрицания, чтобы никакая происходящая в комнате магия не повлияла на него.

- К сожалению, я не могу дать вам обезболивающее зелье, - не оправдываясь, а скорее утешительно сказал профессор, надеясь, что это убедит парня в его искреннем желании помочь. – Оно может вступить в непредсказуемую реакцию с другими компонентами.

- Я знаю, сэр, - нервно дернул подбородком Поттер. – Я потерплю.

- Также я надеюсь, что, не смотря ни на что, вам не захочется заплакать. Слезы также могут оказать непредвиденное влияние на зелье, которым будет покрыта ваша кожа.

- Да, сэр, - Гарри смутился немного, но постарался не подать вида.

- И если это все же произойдет, я надеюсь, вы заблаговременно меня предупредите.

- Конечно, сэр.

Такая покорность со стороны гриффиндорца была непривычной, и, как ни странно, неприятной. Снейп был уверен, что ему должно понравиться помыкать сыном Джеймса Поттера… но безвольный и сломленный сын Лили был не тем зрелищем, которым хочется насладиться.

Профессор надел перчатки из драконьей кожи, взял одно из заранее приготовленных зелий и приготовился нанести мальчишке на лицо.

- Хм… приготовьтесь, - неохотно предупредил профессор. – Этот состав… неприятно действует на нервные окончания.

От первого прикосновения парень вздрогнул, но промолчал. Не пожаловался, и даже не скривился – но Снейп видел, как Поттер напрягся. Что ж, жалость сейчас неуместна. Это только начало.

Другое зелье, которое необходимо было нанести на грудную клетку в области сердца, было менее неприятным. Краем глаза профессор следил за временем – ровно через семь минут надо будет произнести первое заклинание…



Поттер держался довольно неплохо. Очевидно, у него высокий болевой порог. Однако самое интересное еще впереди, а профессор и студент уже были истощены физически и психологически. Приступая к третьему – и последнему – этапу ритуала, Снейп едва подавил обреченный вздох. Он так устал, что уже не верил, что у него что-то получится.

Когда он брался за исследование, он даже не представлял, с какими жуткими и невероятно темными заклинаниями и зельями столкнется. И даже когда он начинал ритуал он не мог вообразить, на что же похож крестраж на самом деле. И вот теперь, уже дважды прикоснувшись к темнейшему, Снейп содрогался от ужаса, воображая, что этому он должен бросить вызов.

Он не знал, осознает ли Поттер всю опасность и трудность. Но как бы то ни было, озвучивать свои сомнения Снейп не собирался. Не смотря ни на что, они зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться. Надо довести дело до конца… потому что другого шанса может и не представиться. И тогда ради уничтожения монстра мальчишка должен будет погибнуть. Нет, этого Снейп себе не простит.

На всякий случай профессор положил перед собой пергамент, на котором был написан полный текст заклинания. Он знал его наизусть, но мало ли что… Затем он набросил на плечи мальчишке ткань, пропитанную изолирующим зельем. Теперь предстоит работать исключительно с его головой.

- Готовы, Поттер?

- Да, сэр.

Парень безучастно смотрел на пламя в камине. Лицо его было покрыто испариной и в условиях нормального освещения наверняка была бы заметна смертельная бледность. Но сейчас все это не так уж важно – если удастся избавиться от крестража, немного боли – цена приемлемая.

- Аргер септимо мантейси каркум…

Четкие движения, плавная речь – чтобы язык не заплетался от непривычного наречия. Сосредоточиться на цели, не допустить ошибки…

Краем глаза Снейп заметил, что Поттер закрыл глаза. Не обращать внимания, сосредоточиться на заклинании… пусть он хоть кричит, хоть умоляет прекратить – останавливаться нельзя. Но мальчишка молчал.

Снейп читал заклинание не торопясь: ошибиться сейчас – все равно, что своими руками убить Гарри Поттера.

- …мантино мантино гергейси пуо…

Пальцы, сжимавшие палочку свело судорогой, острая боль пронзила запястье. Не обращать внимания, я знал, что такое может произойти – не находя другого выхода, темная сила пытается покинуть голову мальчишки через мою палочку. Но дальше пройти она не сможет – Снейп и сам заблаговременно обзавелся серебряным браслетом. Двигать рукой было больно. Казалось, кто-то выкручивает и отрывает пальцы от живой плоти, но Северус не позволял ощущениям захватить власть над разумом – он сосредоточился на заклинании. Закончить, чего бы это не стоило.

- …мантино са… левидарго контину…

Поттер завалился набок, а потом с гулким стуком упал на паркетный пол, корчась от боли и ногтями пытаясь сорвать с себя скальп.

Не останавливаться. Договорить до конца… исправить можно будет все, кроме уцелевшего крестража. Этой дряни нельзя позволить остаться. Она должна быть уничтожена, причем, желательно, так, чтобы выжил мальчишка.

Снейп и сам почувствовал, что скоро потеряет сознание от боли. Он не знал, на что похожи ощущения, когда ампутируют руку без наркоза, но это должно быть что-то похожее. В глазах начало темнеть, но он изо всех сил удерживал сознание, то щипая себя за шею, то прикасаясь к жгучему на ощупь разлитому по полу зелью на основе яда василиска…

- …мантино септимо аргер.

Договорив последние слова, Снейп буквально отскочил от бьющегося в агонии Поттера, как будто это он причинял ему боль. Спазм кисти был настолько сильным, что даже при помощи другой руки не сразу удалось избавиться от палочки.

Дело было сделано и сдерживаться больше не нужно – и Снейп позволил себе застонать в голос, тем самым позволяя боли вырваться наружу. Это помогло, но незначительно. Спазм держался, но это уже была чисто физиологическая боль, а не магическая. Профессор, тяжело дыша, оперся на стену, дрожащими пальцами расстегнул серебряный браслет и отбросил его прочь. Затем растер больную кисть здоровыми пальцами, растягивая и разминая мышцы. Постепенно боль отступила и сознание немного прояснилось. «Даже Круциатус не так плох», - подумал Снейп и тут его взгляд уперся в неподвижно лежащее посреди комнаты тело.

- Поттер…

Мальчишка лежал на полу, неестественно скорчившись, запустив пальцы под серебряный ошейник. Возле его рта была неприятная лужица. Проверив дыхание и с трудом нащупав пульс, Снейп пришел к выводу, что Поттер в глубоком обмороке. Выругавшись, он начал шарить вокруг в поисках волшебной палочки. Найдя ее, он убрал грязь и остатки зелья с пола, а потом отлевитировал мальчишку в соседнюю комнату и уложил на диван.

Сколько времени прошло? Безопасно ли уже снимать ошейник? Можно ли применять заклинания и зелья без опасения непредвиденных взаимодействий? На всякий случай Снейп несколько раз пробормотал очищающее заклинание, а потом влил в рот мальчишке очищающее зелье – это должно было избавить его от остаточных эффектов темного ритуала.

- Агуаменти… Экскуро… Агуаменти…

Очистив лицо и рот Поттера от неприятных побочных эффектов, Северус грубовато похлопал своего подопечного по щекам – но тот не пришел в себя. Снейп поднялся, открыл окно, с целью впустить свежий воздух, потом призвал подушку и подсунул ее под ноги Поттеру. Да, этот обморок вполне понятен, если у мальчишки в голове была та же боль, что и у профессора в руке. Однако логично предположить, что ощущения Поттера были куда менее приятными… Снейп вздохнул.

- Поттер, - он раздраженно потряс мальчишку за плечо, но никакой реакции не последовало. Еще раз убедившись, что Гарри дышит, а сердце его, пусть и слабо, но бьется, Снейп решил подождать. Даже «Избранному» нужно время, чтобы восстановиться после такого испытания.

Сам профессор тем временем вернулся в комнату, где проводился ритуал и попытался навести там порядок. Что ж, проделанная работа достойна того, чтоб написать на эту тему научную статью, а может, даже не одну. Правда ни один уважающий себя журнал не согласится ее напечатать. А даже если согласится, признайся Снейп в таком злоупотреблении темной магией, он будет наслаждаться лаврами великого ученого в камере Азкабана. Кстати, не мешало бы и самому выпить очищающее зелье, а то на пороге в Хогвартс сработают все существующие датчики…

Уборка заняла чуть меньше часа, в течение которого Снейп размышлял, что же будет дальше. Победа в одной битве еще не гарантирует победы в войне; если Поттер не умрет, как носитель крестража, это еще не значит, что он не умрет, как главный враг Темного Лорда.

И, словно отозвавшись на эти мысли, ожила метка на левом предплечье. Северус досадливо выругался, хотя и понимал, что могло быть хуже: если бы его вызвали во время ритуала. Что ж… придется собраться с силами и отправиться выяснить, что так срочно понадобилось Тому.

- Поттер, - мальчишку надо бы отправить в Хогвартс. Но если он доставит его в таком виде к Помфри – ему не уйти от целительницы живым. Да и вообще, возникнет такое количество нежелательных вопросов… - Поттер!

Снейп начал раздражаться. Когда же этот герой оклемается! Не может же он оставить мальчишку в собственном доме! Он снова выругался и снял с шеи безмозглого идиота серебряный ошейник и растер шею, чтобы улучшить кровообращение. Затем снова похлопал парня по щекам – тот продолжал игнорировать своего профессора.

- А, чтоб тебя… - пробормотал профессор. Метка начала жечь сильнее.

Диагностическое заклинание не выявило никаких существенных нарушений в организме Поттера, кроме сильного истощения. Но почему тогда паршивец не хочет приходить в себя? Нельзя оставлять его в таком состоянии, но что же делать? В Хогвартс нельзя, в святого Мунго – тем более… никого в эту тайну не посвятишь, даже Грейнджер и Уизли. Можно было бы обратиться к Чарли Уизли или Люпину, но их будет трудно убедить в том, что все это сделано на благо Гарри и уж тем более не заставишь их потом молчать…

- Поттер! – последняя и отчаянная попытка привести идиота в чувство. Метка уже причиняла ощутимую боль.

Выбора не было. Снейп взял горсть летучего пороха, стал на колени перед камином и вызвал больничное крыло Хогвартса.

- Поппи! Поппи, дементор тебя…

- Что случилось? – старая квочка соизволила, наконец, вернуться на свое рабочее место.

- Это правда, что ты дала Дамблдору магическую клятву помогать Поттеру, не задавая лишних вопросов и не болтая об этом на каждом углу?!

Женщина, казалось, была оскорблена подобной грубостью, но решила не читать Снейпу нотаций, по крайней мере, сейчас – по всему было видно, что дело срочное и касается самого проблематичного студента за всю карьеру целительницы.

- Да, и вам прекрасно об этом изве…

- В таком случае, Помфри, я жду вас у себя дома!

И злобная физиономия Снейпа исчезла из пламени. Помфри магией призвала походный чемоданчик и, не раздумывая ни секунды, шагнула в пламя и назвала адрес.



Снейп понял, что является настоящим кретином слишком поздно. Стоя на коленях рядом с Поттером, он слышал, как появилась Помфри, голосом дал ей понять, куда идти, а потом лишь услышал глухой удар, с которым ведьма упала, едва выйдя из камина. Выругавшись, он подбежал к медиковедьме, пытаясь понять, что произошло. Огляделся по сторонам – все следы ритуала он убрал, она не могла понять, что произошло. В комнате не было ровным счетом ничего такого, что могло так сильно впечатлить Поппи.

И только тогда до Снейпа дошло, что темномагический фон слишком велик для нормального человека. Для человека, не участвовавшего в повседневной жизни приспешников Темного Лорда… Как Поттер, так и Помфри, просто не привыкли к такой агрессивной атмосфере.

В очередной раз выругавшись, Снейп решился на крайнюю меру: отлевитировав Поппи поближе к Поттеру и схватив их обоих покрепче за руки, он аппарировал на площадь Гриммо, надеясь, что не встретит никого из Ордена. Вряд ли Дурсли додумаются зайти в комнату Сириуса Блэка, которую теперь занимал Поттер. Они наверняка на кухне или в гостиной, в крайнем случае – в библиотеке, так же как и их предполагаемая охрана… дом так напичкан темными артефактами, что устанавливать на нем какую-либо защиту помимо Заклятия Доверия не представлялось возможным. Поэтому есть шанс, что появление Поттера останется незаметным.

Но что же дальше? В нормальной обстановке эти двое быстро оклемаются – и что же будет дальше? Снейпу надо срочно отправляться к Тому – тот явно начинает раздражаться… Запереть их и отобрать палочки? Так они все равно поднимут крик и их услышат… просто оставить записку? Ну и каковы шансы, что ее прочтут, а тем более, последуют совету?

Впрочем, другого выхода не было, а предпринять что-либо надо срочно. Снейп нацарапал несколько убедительных фраз и положил записку так, чтобы ее нельзя было не увидеть. Волшебные палочки Поттера и Помфри он забрал, но не спрятал, а положил поодаль, чтобы не было искушения воспользоваться ими мгновенно. Что ж, каким бы сомнительным ни был его план, придется рискнуть…



Глава 42

Снейп знал, что за опоздание ему полагается как минимум двойной круциатус, а за отсутствие удовлетворительного оправдания, возможно, кое-что и похуже. Однако он не позволил себе сомневаться и медлить еще больше и почти бегом преодолел несколько парковых аллей, отделявших место аппарации от поместья Малфоев. Тщательно борясь со страхом и нерешительностью, он распахнул дверь, ведущую в гостиную поместья, где уже наверняка все собрались, и, что еще хуже – наверняка дожидались его одного. Впрочем, одна мысль о том, что всего час назад он сделал нечто, приблизившее конец Темного Лорда, должна была помочь Снейпу выдержать любые пытки.

Едва он вошел зал, все взгляды устремились к нему. Это была встреча с ближайшим кругом, и, судя по морщинке меж бровей Нарциссы, Северусу следовало приготовиться к худшему.

- Прошу простить мне это небольшое опоздание, милорд, - мужественно начал Снейп, опускаясь на одно колено перед Томом и прикасаясь губами к краю его мантии.

Он был удивлен тем, что уже на пороге его не настигло проклятье. Но замешательство его усилилось, когда ему позволили открыть рот для того, чтобы оправдать себя. Что-то шло не так, но Снейп не мог понять, что именно. Он не осмеливался поднять взгляд на господина, но решил, что правильным будет продолжать оправдываться:

- Я не мог покинуть Хогвартс, милорд. Директриса созвала совещание профессоров, но когда я хотел уйти, Грюм…

- Займи свое место, Северус, мы обсудим это позже.

- Да, милорд, - с очередным поклоном подчинился Снейп. Он печенкой чуял, что дела его плохи, но показывать своего страха и отчаянья не собирался.

По какой-то причине Темный Лорд находится в хорошем расположении духа и был подозрительно любезен. Никогда еще не было такого, чтоб Волдеморт упускал возможность устроить публичное наказание за провинность, чтобы другим было неповадно повторить подвиг, но сегодня… возможно, все еще впереди.

На собрании речь шла о совершенно заурядных вещах, поэтому Снейп, краем уха слушая указания Тома и отчеты других упивающихся, имел возможность поразмыслить над более подробным и уважительным оправданием по поводу опоздания – очевидно ведь, что эту вину ему еще предстоит искупить.

Страх даже привел Снейпа в более-менее приличный тонус – от усталости и измождения после ритуала не осталось и следа. Время от времени он ловил на себе заинтересованные взгляды: Эйвери поглядывал искоса с каким-то озадаченным недоумением, Люциус, как всегда, смотрел свысока, но в глазах его был какой-то странный блеск – то ли непонимание, то ли упрек. Но больше всего нервировали профессора взгляды, которые бросала на него Белла – восторженные… или даже алчущие. Неужели эта извращенка уже воображает, какие заклинания испытает сегодня на нем?! Снейп почувствовал, что бледнеет, но приложил усилия к тому, чтобы не выдать своего беспокойства. Судя по всему, его обсуждали, пока его не было; и это обсуждение было не в его пользу – иначе как объяснить это всеобщее внимание и нежелание Темного Лорда сразу приступить к наказанию?

Всего через пол часа все вопросы повестки дня были исчерпаны, и Снейп медленно вздохнул – сейчас начнется…

- Все свободны, друзья мои. Было приятно с вами пообщаться, - изобразив на лице оскал, у нормальных людей называемый улыбкой, произнес Волдеморт. – Особенно с тобой, Северус. Возвращайся к своим… делам. Грюму передавай привет…

Профессор, все еще недоумевая, поднялся вместе со всеми, слегка поклонился господину, и, позволяя общему потоку нести себя, приготовился к Круциатусу в спину, злорадному смеху и комментариям типа: «Ты ведь не рассчитывал уйти безнаказанным?»

Но ничего подобного не произошло. Снейп был чрезвычайно озадачен, но он бы не продержался в роли шпиона так долго, если бы не умел подстраиваться под обстоятельства и играть свою роль до конца, даже когда не совсем понимал, что происходит…

Судя по всему, кто-то – вероятнее всего, Люциус или Нарцисса – ввел всех в заблуждение по поводу причины его отсутствия. И эта причина была настолько… уважительной, что перевесила даже его вину за опоздание. Что ж, надо будет отблагодарить их позже. А заодно узнать, что же это за такая причина. Раньше подобное прощалось лишь за убийство какого-нибудь высокопоставленного маглорожденного чиновника или предателя крови. Теряясь в догадках, Снейп поспешил вернуться на площадь Гриммо, раз уж удалось так быстро освободиться.

Надо взять ситуацию под свой контроль и не позволить Поппи растрезвонить опасную информацию. А еще неплохо бы понять, что там с Поттером…



Мальчишка сидел в кресле у камина, закутавшись в плед и сжимая дрожащими пальцами кружку с какой-то горячей жидкостью. Помфри сидела напротив, появление Снейпа, по всей видимости, прервало какой-то интересный разговор.

- Я смотрю, вам уже лучше, - констатировал профессор в ответ на их растерянные взгляды, когда он появился возле двери в комнату.

- Да, сэр, - промямлил Поттер, с ужасом глядя на него.

- В чем дело? – раздраженно осведомился зельевар. Ну, был он у Волдеморта, неужели его шпионство является новостью для кого-то из этих двоих?!

- Северус, ты видел себя в зеркало? – озабочено спросила колдомедик, даже в полутьме заметно побледневшая за последние несколько секунд.

Снейп нахмурился и стремительным шагом подошел к трюмо у противоположной стены. О, нет…

- Я хочу, чтобы вы оба дождались моего возвращения, - сказал он, обращаясь к Помфри, которая еще держалась; Поттер уже закатил глаза и обмяк в кресле. Не медля больше ни секунды, Снейп аппарировал в Паучий Тупик.

Такого с ним не случалось уже много лет, но сомнений в причине и возможных последствиях не было. Он бросил вызов темнейшей и очень сильной магии. И проблема – сию секунду, во всяком случае – не в том, что даже одна восьмая часть души Волдеморта настолько могущественна, что два далеко не слабых мага едва справились с ней. Проблема в том, что темнейшие стороны ритуала пробудили в Снейпе его вторую сущность, сущность, которой он гордился, но не любил выставлять напоказ. А точнее – скрывал. Иначе его не допустили бы к преподаванию в Хогвартсе…

Эта другая сторона непроизвольно пробудилась во время ритуала, когда темный маг собирал все имеющиеся в его распоряжении силы… И он не заметил этого из-за перенапряжения, и страха, и спешки… и не понял ничего там, у Темного Лорда, потому что ожидал совсем другого. И все эти взгляды он истолковал неверно. Он открыл свой секрет, сам того не заметив… но сейчас все это неважно.

Сейчас важно то, что его существо проснулось окончательно, и просто так загнать его обратно не получится. Если бы он понял раньше, до чего довел себя, если бы вовремя взял себя в руки и попытался сопоставить происходящее, прислушаться к ощущениям… но сейчас уже поздно каяться.

- Мне нужна твоя помощь, срочно! – закричал Снейп в камин, бросив туда горсть блестящего порошка.

Потом он уселся на диван, в ожидании подмоги. Он не должен тратить лишние силы, если хочет продержаться дольше.

В камине завращалась высокая фигура в пижаме, а через секунду на ковер, отряхивая пепел ступил молодой мужчина с длинными светлыми волосами, заплетенными в небрежную косу.

- В чем дело, Северус? - спросил он спокойно, разглядывая профессора.

- Я теряю контроль, Вейн. Пожалуйста, помоги мне. Называй любую цену, я ее заплачу…



Снейп вновь аппарировал в комнату Поттера с первыми лучами солнца. Но свет не мог пробиться в помещение сквозь плотно задернутые шторы. Помфри дремала в кресле у камина, Поттер сидел на том же диване, все так же завернувшись в плед. От хлопка аппарации мальчишка вздрогнул и поднял взгляд, медиковедьма пошевелилась во сне, но сразу же вновь засопела.

- С вами все в порядке, профессор? – спросил гриффиндорец, пристально глядя в глаза зельевару. Да какое право он имеет требовать ответа?! Да, по чистой случайности он узнал о другой стороне личности Снейпа, но если учесть обстоятельства, при которых это произошло, даже Поттеру должно было хватить совести сделать вид, что он ничего не заметил. А теперь он еще и спрашивает!

- Только попробуйте еще хоть раз поднять эту тему, и вы станете моим врагом навсегда! – отрезал Снейп, как он надеялся, достаточно решительно.

Мальчишка нахмурился, как если бы чего-то недопонимал, но Снейп не был настроен потакать притворному идиотизму гриффиндорцев и продолжил:

- И раз уж вы, по всей видимости, вернулись в нормальное состояние, - об этом красноречивее всего говорила возродившаяся наглость Поттера, позволившая ему попытаться упрекнуть профессора в том, что он умолчал о некоторых фактах своей биографии, - то советую вам не привлекать внимание общественности к своему отсутствию и вернуться в школу как можно скорее.

- Конечно, профессор, - скороговоркой пробормотал парень. – Но позвольте спросить… попросить… вы ведь попытаетесь еще раз?

Снейп, собиравшийся уже покинуть комнату, чтобы спуститься на кухню и через камин перебраться в Хогвартс замер и резко обернулся к парню. Но он не успел спросить, что именно этот идиот предлагает попытаться еще раз – проснулась Помфри.

- Что здесь происходит? Северус…

Целительница поднялась, потерла руками лицо и строго посмотрела сначала на студента, а потом на профессора.

- Наконец-то я могу получить объяснения. Что тут произошло? Зачем ты позвал меня, Северус и зачем… оглушил?

- Ну, ответ на последний вопрос вы, очевидно, уже поняли… - зельевар злобно сверкнул глазами. – Он же является ответом на все остальные вопросы. Надеюсь… надеюсь, ваше молчание обойдется мне не очень дорого.

Профессор большей частью обращался к Помфри, потому что если Поттеру хотя бы в голову придет мысль шантажировать его, он самолично уничтожит паразита.

- Что ты такое говоришь, Северус? Как тебе в голову пришло… - мадам Помфри фыркнула и возмущенно вскочила на ноги, собираясь покинуть помещение. – Глупый человек… кажется, мы с тобой давным-давно выяснили этот вопрос!

Она болезненно ткнула Снейпа в грудь, покидая комнату. Но потом она развернулась и обратилась к Поттеру.

- Гарри, ты ведь не будешь возражать, если воспользуюсь камином на кухне? Вниз и направо, верно? Ну, я пойду…

Мальчишка закивал и нервно облизал губы. Он каким-то странным, затравленным взглядом смотрел на профессора. Лишь когда шаги Помфри на лестнице затихли, он заговорил вновь.

- Я благодарен за вашу попытку, профессор. Я знаю, что это отняло много вашего времени и сил и…

- Что значит «попытку»? – собирая волю и терпение в кулак, уточнил Снейп. Он был так изможден, что вряд ли смог бы устроить парню заслуженную взбучку за недостаточно точные выражения, но предпочел выдать это за сдержанность.

- Ничего не получилось, сэр, - Поттер, наконец, оторвал взгляд от собственных коленей и посмотрел в глаза профессору. – Я не знаю почему… я делал все, как вы говорили – закрывал собственный разум, пытался отторгнуть чужеродное… но боль была слишком сильна… и я…

- Что? – Снейп ненавидел, когда студенты мямлили, особенно гриффиндорцы, привыкшие считать себя храбрыми и решительными.

- Боюсь, я не могу отличить «свое» от «чужеродного», - неуверенно произнес парень. – Я всю сознательную жизнь прожил с этим, и… оно теперь тоже мое.

- Не говорите глупостей! – раздраженно оборвал мальчишку Снейп. Это невозможно! Этот Поттер просто идиот бездарный и олигофрен, если не может различить такие совершенно очевидные вещи… - Не пытайтесь обвинить меня в своих собственных неудачах!

Последняя фраза сорвалась с языка раньше, чем он успел подумать над ее справедливостью. Во-первых, мальчишка его не обвинял, во-вторых, это не его неудача. Если он действительно не отличал крестраж от своей собственной души – а Снейп не мог этого опровергнуть, потому что соответствующие прецеденты отсутствовали – то он действительно ничего не мог поделать. И значит… ритуал изначально был обречен на провал. Вернее, его шансы на успех были существенно меньше, чем предполагал профессор. Что ж… как ни обидно это признавать, он должен был с самого начала подумать об этом. Но ведь Поттер тоже мог сразу сказать, что не сможет выполнить это условие! Впрочем, опять-таки… такие вещи в ментальной магии бывает трудно предсказать и заранее понять, что да как получится…

- Я рассчитываю, что в ближайшие дни вы возьмете у мисс Грейнджер книги, которые ей оставил профессор Дамблдор, - процедил сквозь зубы Снейп. – Они нужны мне, чтобы подробнее изучить… предмет и выработать новую стратегию.

- Да, профессор, я принесу книги, - пообещал Поттер, преданно кивая. – Спасибо, что… не отказываетесь.

Вместо ответа Снейп фыркнул и поспешил ретироваться, пока весь дом не проснулся и не увидел его на пороге комнаты ненавистного студента и, предположительно, врага.

***

После того, как Снейп «посоветовал» им не приставать к Гарри с вопросами, Рон и Гермиона всерьез озадачились. Что-то идет не так, что-то очень важное идет не так. Друг ведет себя странно, и это по всем признакам не к добру. Несколько дней Гарри провел в настоящей истерике и от пыток с пристрастием о причине такого настроения его избавило лишь наставление Снейпа, с которым профессор выпроваживал Грейнджер и Уизли из Хогвартса на неделю раньше окончания семестра: под страхом смертной казни ничего не спрашивать у Поттера и следить, чтобы он не делал глупостей.

Гарри вел себя так, словно совершенно потерял интерес к жизни. За всю неделю вынужденных каникул он так и не спросил, где его палочка и очки – их передал Гермионе Снейп; ни разу сам не пришел на завтрак или обед – друзьям приходилось тащить его едва ли не силой; и никак не участвовал в обсуждении предстоящих поисков крестражей – которые следовало продолжить, едва все уладится. Из своих наблюдений Гермиона сделала несколько выводов: во-первых, Гарри узнал что-то, что сильно его огорчило и заставило вновь потерять веру в себя. Во-вторых, об этом, скорее всего, знает также Снейп, а значит, эта информация, возможно, исходила от него.

Из фактов, которыми располагала гриффиндорская староста, можно было сделать слишком много разнообразных выводов, чтобы утверждать о большей вероятности какого-то из них. Была ли это какая-то новая угроза со стороны Волдеморта? Возможно, но маловероятно, что в этом случае Поттер стал бы что-то утаивать от друзей. Разве что это слишком опасная угроза… Но тогда Снейп не стал бы бездействовать… да и Гарри не был бы столь апатичен. Он бы искал выход, боролся. А сейчас парень просто опустил руки.

Может ли быть такое, что Гарри вновь потерял контроль над своей окклюменцией? Вполне возможно, но тогда он вряд ли бы смог это скрыть. Головные боли, галлюцинации, обмороки… раньше все это было слишком очевидно, чтобы он смог скрыть симптомы теперь.

Снейп угрожал ему? Ну уж нет, вот это точно не расстроит Гарри настолько сильно, что он откажется от борьбы. Тут что-то другое…

Нельзя сказать, что такое резкое падение духа было чем-то неожиданным. После смерти Сириуса Гарри изменился до неузнаваемости. И за последние полтора года все искренние улыбки Поттера можно было сосчитать по пальцам. И почти все эти улыбки были в присутствии Лаванды…

Гермиона вскочила и зашагала по кухне, чем вызвала удивленный взгляд Рона, который заканчивал завтракать. Гарри еще не проснулся, и друзья решили не беспокоить его – они слышали, как он бесцельно бродил по комнате до поздней ночи.

- Я знаю, что так расстроило Гарри, - сказала, наконец, девушка, накладывая заглушающие чары на дверь кухни.

Рон сглотнул остатки тоста и уставился на подругу. Они часто и долго обсуждали эту загадку, но ни к чему разумному даже близко не подошли. Это заявление было… неожиданным.

- Предательство, - резко выплюнула Гермиона и вновь начала раздраженно мерить шагами кухню.

- Ко… кого ты имеешь в виду? – решил уточнить Рон, тоже поднимаясь.

Грейнджер раздраженно тряхнула пушистой гривой. Кровь кипела в венах, злость и досада на девушку, которую она назвала подругой ради Гарри, с которой она спала в одной спальне почти семь лет, и которую сейчас пойдет и убьет, если Рон ее не удержит. И почему только Гарри продолжает ее покрывать?! Почему не сдал ее мракоборцам, как только узнал? Почему молчит и подвергает риску Хогвартс?! Ну конечно, как они раньше не догадались! Сначала эти отравленные сладости, потом боггарт…

- Лаванда! – злобно рявкнула Гермиона.

- Не может быть, - ошеломленный Рон вновь упал на стул.

- Может! Смотри – все сходится. Том вполне мог захотеть перевербовать близкую подругу Гарри Поттера, а летом они с Гарри виделись меньше обычного… а осенью она поссорилась с Гарри – может, ее совесть заела, а может, это была часть плана, чтобы деморализовать противника, а может, она хотела шантажировать его своими чувствами. А когда они расстались окончательно – она постоянно где-то пропадает, и ведь не факт, что где-то в Хогвартсе! И еще – если Гарри узнал о том, что его расстроило от Снейпа – о чем еще ему мог сообщить шпион в рядах Упивающихся Смертью, чтобы он так расстроился?!

- Вот ведь стерва, - сквозь зубы пробормотал Рон. – А Снейп посоветовал Гарри покинуть Хогвартс, потому что там ему могла навредить Лаванда. И нас тоже оттуда изъяли по той же причине…

- Но это значит, что Снейп что-то замышляет, - продолжила Гермиона. – Он хочет разоблачить ее так, чтобы не подставиться самому…

- Мы должны успеть раньше, - в несвойственной ему злобной манере прошипел Рон. – Мы должны отомстить ей за все, что она сделала Гарри, который так… так…

- Любил ее, - подсказала Гермиона и закрыла лицо руками, не в силах сдерживать слезы. – Что же это такое, Рон?! Если самые близкие наши люди, гриффиндорцы, оказываются предателями, чего же нам ждать дальше?! Мы совсем не знаем, откуда дальше ждать удар – от профессора Долгопупс, или от самой МакГонагалл?!

- Ну что ты, Гермиона, успокойся, - Рон осторожно обнял ее, пораженный такой вспышкой. Хотя парень был вынужден признать, что он и сам о таком подумал. – Ты еще скажи, что Невилл специально взрывает на зельях котлы, в надежде, что кто-то из нас пострадает. Или Полумна собирает армию морщерогих кизляков, чтобы взять штурмом Хогвартс…

Гермиона засмеялась сквозь слезы и покачала головой.

- Мы все равно должны доверять друзьям, - тихо, но уверенно сказала она. – Скорее всего, это было частью плана – посеять между нами подозрения и страх. Мы должны оставаться одной командой, несмотря ни на что. Мы не можем проверить их преданность, не выразив недоверия… так что нам остается быть просто бдительными.

- Грюму бы понравились твои слова, - приободрил подругу Рон, но на самом деле ему была ненавистна мысль о том, кто еще может оказаться предателем.



Вернуться в Хогвартс, чтобы отомстить Лаванде и не вызвать лишних подозрений ребята не могли, поэтому они почти каждый день переписывались с Невиллом, Джинни и Полумной, пытаясь выведать максимум новостей, не выдавая собственных догадок. Но ничего не происходило, Лаванда вела себя как ни в чем ни бывало, и ребята усомнились насчет планов Снейпа. Не может же быть такого, что он удалил Гарри как раз по противоположной причине – чтобы он не разоблачил Лаванду раньше времени?!

Гермиона разрывалась между желанием повыдергивать белобрысые патлы и необходимостью избегать опрометчивых поступков. Профессору Снейпу надо доверять. Уж кто-кто, а этот человек не один раз доказывал, кому он предан на самом деле. Даже Гарри забыл о старых обидах, а доверие, пробившееся сквозь ненависть и презрение, достойно того, чтобы считаться безошибочным.

И все же, когда в первый день каникул Гермиона узнала от Джинни, что Лаванда преспокойно уехала к родителям на каникулы, староста Гриффиндора решила все же поговорить с профессором. Еще оставалось вполне вероятным, что Браун «накроют» дома, вдали от потенциальных невинных жертв… но не проконтролировать это Гермиона не могла. Некоторые вопросы непозволительно пускать на самотек…

- Если вы думаете, что мы ничего не поняли, вы ошибаетесь, - без долгих вступлений сообщил Невилл, едва они с Джинни и Полумной прибыли на площадь Гриммо, а эльфы-домовики, подав чай с пончиками, исчезли.

Гермиона подозрительно прищурилась, Рон удивленно воззрился на одноклассника, запихивая в рот пончик с джемом.

- Браун, сучка, и в ус не дует, думает, ей все с рук сошло, - сердито сообщила Джинни. – Жалуется, как ей неуютно одной в спальне – мол, сначала Парвати уехала, теперь вот Гермиона…

Младшая Уизли так похоже скопировала интонацию и манеры самой гламурной стервы Хогвартса, что Гермиона не удержалась и рассмеялась.

- Но с чего вы взяли… то есть как вы узнали насчет Браун? – подозрительно спросила староста, отсмеявшись.

- Сложили два и два, - пожала плечами Джинни. – Все давно подозревали, что на Гриффиндоре завелся предатель… ну, то есть учитывая текущее положение вещей небольшая паранойя всем простительна, но вы в каждом письме спрашивали не «как там в школе дела?», а «как там на Гриффиндоре дела?». Вот мы и решили, что вам известно что-то, чего не знаем мы. А уж вычислить объект этого вашего… беспокойства, большого труда не составило.

- Понятно, - нахмурилась Гермиона. Она, впрочем, была рада, что друзья ничего не предприняли, а просто были начеку.

- Единственное, что меня все еще удивляет, - произнес Рон, намазывая джемом второй пончик, - это то, что Гарри не рассказал всего нам, а страдает в одиночестве. Предательство – это конечно ужасно, особенно… когда речь о любимой девушке… но все же это не похоже на Гарри.

- Кстати, где он? – словно только сейчас вспомнив о Поттере, спросила Джинни.

- Спит еще, - закатил глаза Рон. – Пойду, разбужу… - и он направился к двери, прихватив по дороге еще один пончик.

- Давай лучше я, - скорчив коварную рожицу, предложила Джинни, и, опередив брата, выскользнула в коридор.



- Хорошо, что мы догадались поговорить с профессором Снейпом, прежде чем воплощать план в жизнь, - тихо проговорила смертельно бледная Гермиона, отпивая чай из огромной чашки, принесенной домовиком.

- Точно, - поддакнул Рон, отстраненно глядя в пламя камина.

Джинни нервно накручивала на палец рыжий локон, Невилл теребил рукав мантии, даже Полумна выглядела подавленной.

От расправы бывших друзей Лаванду спасла чистая случайность. Когда план был составлен и ребята собирались аппарировать к дому предательницы прямо из кухни поместья Блеков, неожиданно появился Снейп.

- Где мистер Поттер? – требовательно спросил он, подозрительно оглядывая компанию в дорожных мантиях и с волшебными палочками наготове.

- В своей комнате, - тем же тоном ответил Рон, наивно полагая, что школьные каникулы избавят его от неприятностей из-за грубости.

- Допустим, - скривился профессор, но вместо того, чтобы отправиться на второй этаж, он оперся на дверной косяк и пристально поглядел на Гермиону, устанавливая зрительный контакт. Пусть девчонка и обучилась азам окклюменции, но пятнадцатилетний опыт преподавания позволял Снейпу безошибочно определять ситуации, когда его вмешательство в дела студентов необходимо. – Мисс Грейнджер, вы ведь не собирались, вопреки моей… просьбе, оставить Поттера одного?

Гермиона вздернула подбородок и собиралась сказать, что доказать свою дружбу на деле сейчас куда важнее, чем кудахтать над разочарованным любовью парнем, но Рон опять опередил ее:

- Мы как раз собирались пойти и сделать дело, которое, по логике вещей, должны были сделать вы!

- О чем речь, мистер Уизли? – вкрадчиво спросил Снейп, переводя взгляд с одного студента на другого и гадая, кто еще защищен от чтения мыслей. Но лицо его непроизвольно вытянулось, когда в глубине зрачков Долгопупса он заметил кудрявую белобрысую девушку. – Ах, ну да… расставание с Избранным теперь является настолько серьезным преступлением? – иронично уточнил профессор.

- Предателям один приговор, - злобно выдал Рон, делая шаг вперед. Он не хотел, чтобы в его голосе звучал упрек, или того хуже – обвинение, но произнося слова, он не мог не думать о том, что когда-то самого профессора считал предателем.

- Я понял вашу мысль, мистер Уизли, - зловеще сверкнув глазами, но не сдвинувшись с места, произнес Снейп. – Что касается мисс Браун… ваши выводы поспешны и необоснованны. Уверяю вас, ей бы не хватило ума и ловкости притворяться, будь она шпионкой, - он смерил Рона презрительным взглядом.

Ребята ошарашено переглядывались. Но ведь это было настолько очевидно… неужели профессор действительно знает, о чем говорит? Не стал же бы он утверждать, что Браун невиновна, если бы знал о ее двуличии? Он попытался бы их просто отговорить или запер бы ребят в доме до прибытия Оредна Феникса…

- Но, профессор… - осмелилась выступить вперед Гермиона и при этом изо всех сил соблюдая спокойную вежливую интонацию, - но что же тогда происходит с Гарри? Он ничего нам не говорит, а сам ходит как в воду опущенный… нет, конечно, после последнего разговора с вами он стал немного бодрее, но… мы подумали, что вы просто пообещали ему расправиться с… ну, вы поняли…

- Я понял, - сказал Снейп настолько тихо и твердо, что никому даже в голову не пришло перебить его. Пятеро ребят затаили дыхание и прислушивались к профессору так внимательно, как никогда не слушали его во время уроков. Он же говорил настолько тихо, что пролети в комнате комар, его жужжание бы заглушило его голос. – Я в курсе того, что не дает мистеру Поттеру покоя. И, уверяю вас, я делаю все, что в моих силах, чтобы исправить положение. Настоятельно рекомендую, - Снейп сделал небольшую паузу, чтобы убедиться, что все его продолжают внимательно слушать, - никому из вас не лезть в это. Просто оставьте это дело мне и мистеру Поттеру. Вместо этого, - он вновь поймал взглядом Гермиону и многозначительно наклонил голову, - займитесь тем, чем вам абсолютно точно следовало бы заняться.

Гермиона в ответ лишь слабо кивнула. Несколько секунд в кухне стояла мертвая тишина. Наконец, Джинни неловко пошевелилась и сказала:

- Мы не будем лезть, - пообещала она. Рон согласно кивнул. Даже для него этой необоснованной, но уверенной речи было достаточно.

Профессор удовлетворенно кивнул, развернулся и ушел, оставив озадаченных студентов размышлять над его словами. Еще несколько минут после того, как затихли его шаги наверху лестницы, на кухне стояла тишина. Потом Невилл прокашлялся и спросил неуверенно:

- А что он имел в виду, когда говорил о том, что нам следует делать «абсолютно точно»?

Рон с Гермионой переглянулись с тревогой. Неужели Снейп намекал на крестражи? Но откуда ему известно? Неужели Гарри проболтался? Нет, к Поттеру этот термин неприменим, особенно в последнее время. От Дамблдора? От самого Волдеморта? Это вопрос, который предстоит выяснить…

- Учебу, Невилл, - слабым голосом пробормотала Грейнджер. – Он имел в виду учебу.



Рон не удержался и выругался вслух, едва вновь смог глотнуть свежего воздуха. Аппарации с самого начала были его слабой стороной, и, хоть многочисленные тренировки позволили ему не расщепляться каждый раз, перемещение на сверхдалекое расстояние он перенес с трудом. В желудке было такое ощущение, словно часть его осталась в Хогсмиде. Уизли схватился за живот, согнулся пополам и отвернулся, чтобы не испачкать Гермиону, когда его стошнит. Девушка же, не теряя ни секунды, произнесла диагностирующее заклинание и убедилась, что это всего лишь побочный эффект от аппарации, наблюдаемый у многих новичков.

- Ты справился, Рон, - с улыбкой констатировала она. – Вот мы и в Афинах.

- Да уж, - пробормотал парень, постепенно выходя из этой нездоровой зеленой окраски. – Но как бы я хотел обратно на метле!

Гермиона лишь снисходительно улыбнулась и уже сосредоточилась на поставленной на сегодня задаче. Они должны были найти волшебные кварталы и провести рекогносцировку местности. В процессе поисков им несколько раз встречалось название «Эрехтейон» и ребята были уверены, что именно там следует искать если не сам тайник, то очередную зацепку для расследования.

Без Гарри было намного труднее. Поттер неплохо владел ментальной магией, и они могли не беспокоиться, что у кого-то из их «клиентов» останутся лишние воспоминания, либо же наоборот, что кто-то попытается их обмануть. Теперь же ребятам приходилось полагаться только на свою интуицию да на Обливиэйт Гермионы, который являлся весьма грубым способом корректировки чужой памяти. Однако Гарри ясно дал понять, что в поисках крестражей он больше не участвует, хотя друзья ни разу не заговорили об этом напрямую. Гермиона заметила, что Поттера очень расстраивает любое напоминание об их задаче, но объяснила это страхом и отчаяньем из-за всей трудности этой работы. Впрочем, памятуя указание Снейпа не беспокоить Гарри, девушка приняла решение, что они продолжат поиски без него.


Глава 43

- Спасибо что пришли, мистер Поттер.

Нарцисса была изящна и элегантна и вела себя предельно корректно, но у Гарри в голове крутились лишь два слова: коварная лицемерка. Можно подумать, ее интересовали малолетние волшебники-сироты, что она так настойчиво простила встречи с ним как с потенциальным меценатом! Все что ей нужно – выполнить приказ Темного Лорда, обезопасить свою семью ценой безопасности Гарри Поттера.

- Предлагаю сразу перейти к сути дела, - нетерпеливо сказал он, окидывая взглядом кафе и не обращая внимания на принесенную для него чашку чая. Но никого подозрительного в поле зрения не оказалось – неужели Нарцисса действительно одна?

- Темный Лорд прислал меня для переговоров, - прямо сказала миссис Малфой, слегка понижая голос, чтобы не привлечь внимание случайных посетителей.

Гарри промолчал и лишь скрестил на груди руки, давая понять, что готов выслушать, но особого интереса к происходящему не испытывает.

- Темный Лорд велел донести до вас информацию следующего содержания, - продолжила миссис Малфой, сохраняя предельно нейтральное выражение лица и стараясь быть максимально вежливой с Гарри, - он более не заинтересован в насильственном противостоянии с магическим сообществом. Темный Лорд не желает проливать чистую волшебную кровь, вы же не хотите, чтобы пострадали маглы… это может стать вашей общей целью. Пользуясь его могуществом и незаурядным интеллектом, и вашим, мистер Поттер, влиянием в магическом обществе, вы вместе можете прийти к неплохим результатам.

Гарри заранее знал все, что может сказать ему приспешница Волдеморта. Но он понятия не имел, как правильно на это отреагировать. Соглашаться слишком быстро нельзя: это будет грубейшая стратегическая ошибка – показать врагу, что ты заинтересован в сотрудничестве. Впрочем, Том и так это знает. Он убежден, что Гарри готов на все, лишь бы сохранить свою обреченную жизнь. Что ж, в чем-то он прав. Сейчас они оба заинтересованы в том, чтобы другой выжил. Разница лишь в том, что для Гарри это со временем изменится. И он должен выиграть время – вот еще одна причина не соглашаться слишком быстро. Однако испытывать терпение маньяка – не такая уж блестящая идея, надо быть внимательным и не «переждать».

- И что же конкретно предлагает ваш господин? – осторожно спросил Поттер, изо всех сил изображая на лице недоверие и сомнение.

- Темный Лорд желает, чтобы вы явились к нему, мистер Поттер для обсуждения условий сотрудничества. Вы можете выбрать место и время, а также количество участников беседы. Господин оказывает вам великую честь, предоставляя возможность взять с собой надежных союзников, если вы сомневаетесь в нашем искреннем желании перемирия.

Гарри скептически усмехнулся и ждал, пока Нарцисса скажет что-то еще, но, по всей видимости, она уже ждала его ответа. Но он не был готов.

- Передайте своему господину, миссис Малфой, что я обдумаю его предложение. Оно кажется мне интересным, но я должен взвесить все «за» и «против». Надеюсь, он отнесется с пониманием к моему нежеланию принимать поспешное решение.

С этими словами Гарри встал, и, еще раз подозрительно оглядевшись по сторонам, направился к выходу. Никто не встал у него на пути и не попытался атаковать. Он беспрепятственно покинул кафе, отошел от порога на несколько метров и аппарировал прямо к воротам Хогвартса. На автопилоте дошел до замка, поднялся в башню Гриффиндора, и, не обратив внимания на дожидавшихся его друзей, сразу же направился в спальню.

И лишь повалившись на кровать и задернув полог, он облегченно вздохнул и расслабил мышцы лица. Это было первое и самое простое испытание его актерских способностей. Дальше будет хуже, это была всего лишь Нарцисса Малфой – даже не Люциус и не Беллатриса… а он уже чувствует себя, как выжатый лимон.



Гарри, не стучась, вошел в класс зельеварения и запер за собой дверь. Он не знал точно, для чего вызвал его Снейп - хотел еще что-то уточнить для ритуала или же, как обещал, собирался дать Поттеру несколько «общих рекомендаций». Оказалось, второе.

- Запоминайте, Поттер. От этого, возможно, будет зависеть ваша жизнь. Когда вы оказываетесь в обществе Темного Лорда и пожирателей смерти, вы должны держать в голове четкую иерархию приоритетов. Первое, и самое главное – выжить. Что бы ни происходило вокруг, что бы вам ни говорили, и какие бы последствия у этого не были – вы должны сделать все возможное, чтобы выжить. Это ясно?

Гарри, стараясь сохранять спокойствие, кивнул. Он был полон решимости впитать в себя весь шпионский опыт Снейпа, которым тот был готов поделиться – как-никак, а он выживает в таких условиях уже долгие годы.

- Если вашей жизни ничто не угрожает, вы должны позаботиться о том, чтобы так продолжалось и дальше. Вы должны заранее позаботиться о всех возможных путях отступления: портключи, реагирующие на кодовую фразу, дымолетный порошок на случай, если в зоне доступа окажется камин, если есть возможность – запасная волшебная палочка для аппарации в потайном кармане. В этот же пункт входит необходимость натурально притворяться честным союзником. Вы не можете быть уверены в том, что Темный Лорд будет соблюдать условия договора, который вы, вероятно, с ним заключите, но нарушать его он будет до поры до времени осторожно. А если он заподозрит вас в неискренности – вы развяжете ему руки, и вся работа полетит коту под хвост. Вы должны быть готовы к тому, что вам, возможно, придется наблюдать ужасные, отвратительные вещи. Вы можете не скрывать своего отношения, но не должны предпринимать никаких мер, если это будет противоречить условиям договора, либо каким-то образом разоблачит ваши истинные мотивы. Вы понимаете меня, Поттер? Когда игра начнется, на кон будет поставлено слишком много, чтобы вы могли ошибиться. Ни одна жизнь ни одного волшебника или магла не будет стоить дороже, чем ваша роль в этой жестокой пьесе. Если Темный Лорд хотя бы заподозрит, что вы знаете о крестражах и о причинах вашей сговорчивости – все пропало, он все поймет. И тогда ни вам, ни мне, ни вашим друзьям, разыскивающим крестражи, не жить. Он уничтожит старые тайники и создаст новые и не успокоится, пока не будет уверен в том, что все, кто знал его тайну, мертвы.

- Я понимаю, - с трудом выдавил из себя Гарри и почувствовал, как начинает задыхаться от ужаса – хоть он и овладел окклюменцией, предела совершенству нет. Волдеморт может оказаться сильнее.

- Вы не понимаете, - спокойно поправил его Снейп, и Гарри встретился с его тяжелым, буравящим взглядом. – Любой из ваших знакомых, любой из друзей, может показаться помехой Темному Лорду. Если меня каким-то образом разоблачат, то вполне вероятно, что пытать и убивать будут на ваших глазах, Поттер.

- Этого не произо…

- Заткнитесь, - все такой же спокойной и холодной интонацией прервал Гарри Снейп. – Это вполне может произойти, и вы должны быть к этому готовы. Вы не должны будете вмешиваться. Вы совершенно спокойно будете наблюдать за тем, как меня будут по очереди пытать упивающиеся смертью и Темный Лорд, а в противном случае вы тоже попадете под подозрение. Ваша легенда будет построена на том, что вы жаждете избежать человеческих жертв любой ценой – даже ценой сотрудничества. Пусть Темный Лорд считает, что вы пытаетесь получше его изучить, чтобы уничтожить, хотя вы всеми силами будете стараться не показать этого. Ему теперь невыгодно убивать вас, а смерть от вашей руки будет видеться ему лишь досадной неприятностью, но не более того. Но если вы открыто взбунтуетесь против Темного Лорда, он поймет, что у вас все не так уж и плохо. Тем более, если вы попытаетесь защитить какого-то малознакомого вам волшебника или магла. В роли жертвы может оказаться кто угодно. И если ваше противление покажется Господину хоть сколько-нибудь несоответствующим вашей легенде – вы пропали. Надеюсь, вам не нужно в очередной раз повторять, что будет означать ваш провал для всего магического сообщества.

- Не нужно, - слабым голосом буркнул Гарри. – Но неужели Волдеморт действительно ожидает, что я разделю все его идеи?

- Конечно, нет, не все. Но некоторыми принципами вам придется поступиться. Вы должны будете найти компромисс. И вполне вероятно, что для спасения сотен маглорожденных вам придется пожертвовать одним-двумя членами Ордена Феникса. Представьте себе ситуацию, Поттер: Темный Лорд держит в заложниках пять грязнокровных магов и предлагает вам отпустить их взамен на голову Грозного Глаза или самого Гавейна Робардса. Что скажете?

- Ничего! – отчаянно отчеканил Гарри. Он не собирался даже моделировать такую ситуацию, не то, чтобы принимать какое-то решение. Это безумие! Но Снейп прав – с Волдемортом надо быть готовым ко всему. Но об этой ситуации Поттер даже думать не мог. Он сделает все возможное, чтобы ее не допустить.

- Не нужно закатывать истерику, - презрительно, но все с тем же убийственным спокойствием сказал Снейп. – Я пытаюсь хоть как-то подготовить вас к тому, что вас ждет. Я не утверждаю, что в этой ситуации вам придется принять какое-то окончательное решение. Ваша задача – выиграть время с минимальными человеческими потерями. Вот и все, о чем вы должны беспокоиться. На первом месте – ваша жизнь, на втором – ваша безопасность, на третьем – безопасность других. Это понятно?

Гарри кивнул, не в силах ответить вслух. Он знал, что это будет нелегко. Он догадывался, что ему, возможно, рано или поздно придется сделать нелегкий выбор. Но сейчас он впервые наглядно представил, что ему предстоит. И ужаснулся, когда понял, что альтернативы нет.

Единственное, что он может сделать – заключить такой договор, чтобы ничья жизнь не была в опасности и надеяться, что Темный Лорд будет соблюдать условия.

Только вот как это сделать так, чтобы потом не пожалеть?



Гарри сидел в гостиной в кресле у горящего камина и без капли интереса листал «Квиддич сквозь века». Делал он это лишь из-за того, что ничем другим не мог себя занять. Рона и Гермионы не было с самого утра, и Поттер был почти уверен, что они на поисках тайника Волдеморта. Он не был уверен в том, что хочет знать, как у них продвигается дело; но еще меньше он хотел ложиться спать, зная, что его друзья еще не вернулись. Пора бы уже, если честно… отбой был давно, Гоуст сделал перекличку, и если эти двое не появятся в ближайшие минуты, их ждет малоприятная перспектива объясняться перед директором, деканом и мракоборцами.

Но вот портретный проем приоткрылся, и вошли двое уставших, но довольных собой, старост. Поттер сразу понял, что они напали на след. И пока Рон с Гермионой оправдывались перед охранником башни Гриффиндора, Гарри проскользнул в спальню и лег в кровать. Они справятся. И он справится. Все будет хорошо.

- Если хочешь знать, мы нашли тайник, - шепнул Рон на ухо Гарри, не поверив, что тот уже спит.

- Здорово, - шепнул в ответ Гарри, но того, на что надеялся Рон, не сказал.

Конечно, друзьям было бы приятно услышать о том, что они могут рассчитывать на его, Поттера, поддержку и помощь. Но у него сейчас другая задача. И друзьям об этом знать не положено.



Гарри вошел в кафе и раздраженно отметил, что Нарциссы еще нет. Он занял свободный столик у окна, машинально проверил, насколько легко достается из рукава волшебная палочка и заказал себе чашку кофе. Погода стояла промозглая, хотя весеннее солнце время от времени собиралось с силами и прокладывало себе путь по обложенному тучами небу.

Поттер вновь посмотрел на часы и занервничал сильнее. Нарцисса опаздывала уже на десять минут. Неужели Волдеморт передумал, и отменил приказ установить с Избранным связь? Гарри не хотел бы, чтобы это произошло. Как ни боялся он ввязываться в эту авантюру, он понимал, что другого выхода нет, а если ему откажут даже в этом шансе, что делать тогда?!

Он старался не ерзать на стуле и не выдавать своего беспокойства возможному наблюдателю. Он попытался придать своему лицу безразличное и насмешливое выражение, но в глубине души понимал, что выглядит поистине жалко. Что ж, если через две минуты она не появится, придется уходить ни с чем…

Нарцисса явилась с опозданием на пятнадцать минут. Гарри мгновенно воспрянул духом, хотя и попытался скорчить кислую мину. На сей раз миссис Малфой не ходила вокруг да около, а сразу сообщила:

- Терпение Темного Лорда не безгранично, мистер Поттер. Он требует встречи, причем как можно скорее. Поверьте, это в ваших же интересах.

- Мне нужно подготовиться, - тут же ответил Гарри. – Ваш господин не может не понимать, что я не могу просто так явиться к нему и завести дружескую беседу за чашечкой чая. Я хочу обезопасить себя на случай непредвиденных обстоятельств. Как только я сделаю это, я сообщу.

При этих словах Нарцисса невесело усмехнулась.

- Темный Лорд не будет долго ждать. Поторопитесь, мистер Поттер, иначе все договоренности упразднятся еще до того, как вы будете готовы их обсудить.

Она поднялась со своего места и подарив Гарри на прощание многозначительный взгляд, аппарировала, даже не выйдя из кафе. Поттеру все это казалось дурным предзнаменованием – миссис Малфой вела себя принципиально иначе, чем при первых их встречах. Раньше она была любезна и приветлива, теперь же всем своим видом показывала, что беседа с Поттером является неприятной обязанностью. Гарри рассуждал, что же могло послужить причиной для таких перемен.

Аппарировав прямо к воротам Хогвартса, он шагал в сторону замка, погруженный в невеселые мысли. К Рону и Гермионе обращаться нельзя, ни к кому из Ордена Феникса – тем более… Он остался с проблемой один на один и совершенно не знал, что предпринять. Он одинок в этой битве, и это одиночество пугает еще сильнее, чем перспектива быть разоблаченным и убитым. Возможно, Снейп согласится объяснить, что происходит…



- Поймите и запомните, Поттер: вы не должны доверять абсолютно никому. На протяжении долгих недель, может быть, месяцев, вы будете абсолютно одиноки. Подготовьтесь к этому: вам придется остаться один на один с Темным Лордом и упивающимися смертью, и никому – слышите, абсолютно никому! – не сможете довериться. Кто бы ни казался вам хорошим другом, кто бы ни убеждал вас в своей преданности – вы никогда не сможете быть на сто процентов уверены, что он вас не предаст или не сломается под ментальным натиском Волдеморта. Вы сможете рассчитывать только на себя, Поттер. Никаких друзей, никаких советчиков… если до этого момента в вас жила иллюзия, что я буду вашим помощником – выбросьте это из головы. Каждый сам за себя. Таковы правила выживания. Единственное, что я могу вам пообещать – от меня Темный Лорд ничего лишнего не услышит. Но я не собираюсь подставляться и рисковать своей шкурой, чтобы спасти вашу никчемную жизнь, если вы напортачите. Уяснили?

- Да, сэр, - негромко сказал Гарри. Не то, чтобы он рассчитывал на полноценную помощь Снейпа, но он не ожидал услышать такое прямое и безапелляционное уверение в обратном.

- Еще одна небольшая услуга, которую я могу вам оказать – это встречаться с вами время от времени на площади Гриммо и помогать рекомендацией и, возможно… лечением. Но в каком-либо другом месте я буду категорически отрицать все возможные дела между нами. Повторяю: каждый сам за себя.

- Я понимаю, профессор.

- Вы не имеете права рассказать никому о том, что затеваете. Вы не знаете, кто из Ордена Феникса может попасть в переделку и выставить напоказ все свои воспоминания. Оставьте свое знание при себе – тогда риск быть раскрытым будет минимален, и все же – помните! – больше нулевого. Впрочем, какой бы ни была ситуация, вы не должны забывать о далекой перспективе. Когда-нибудь война закончится, и вполне вероятно, что вы в ней выживете. И если вы сейчас позаботитесь о своей репутации, вы в дальнейшем избежите множества проблем. Я даже могу посоветовать вам, к кому обратиться по этому вопросу…

- Спасибо, сэр, - выдохнул Гарри. Почему-то последние слова Снейпа вселили в него надежду. Если профессор рассуждает о том, что будет «после войны», значит это «после» еще не безнадежно!



Гарри был уже практически готов: он изготовил для себя несколько амулетов-порталов, отработал до автоматизма дезиллюминационные чары, и даже отрепетировал перед зеркалом несколько сценариев беседы с Волдемортом. И все равно он чувствовал себя загнанным в угол и напуганным до полусмерти – ставки в игре слишком высоки, чтобы сохранять хладнокровие.

Поттер планировал начать «общение» издалека, он вычитал в одном из старых библиотечных справочников заклинание, с помощью которого можно создавать «сквозные зеркала» наподобие того, что было у Сириуса. Гарри даже с Нарциссой не чувствовал себя в безопасности, что уж говорить о личной встрече с Темным Лордом? А такого рода опосредованное общение было бы вполне приемлемой альтернативой.

Следующая встреча была назначена в одной из комнат для переговоров в Гринготтсе. Гарри, решив последовать примеру миссис Малфой, явился с опозданием на пять минут, но обнаружил, что его уже ждут. Причем в указанной комнате находилась не Нарцисса, а Рабастан Лестрейндж, фривольно развалившийся на стуле и с застывшей недоброй усмешкой на мрачной неопрятной физиономии.

В первый миг Гарри подумал, что ошибся дверью, но потом сообразил, что упивающиеся смертью не будут десятками шастать по Косому Переулку. Насторожившись и приготовившись в экстренном порядке покидать место встречи, Поттер неохотно сделал несколько шагов вперед и сел напротив Рабастана.

На столе, на тонкой проволочной подставке, лежал небольшой стеклянный шарик, похожий на те, в которых в Отделе Тайн хранились пророчества. Гарри нахмурился. Он был уверен, что этот артефакт призван выдать его «нечестные» намерения, но знал, что окклюменция защитит его от такого рода штучек.

- А что насчет Нарциссы? - спросил Гарри, скрещивая руки на груди, чтобы не выдать дрожи в пальцах.

- Она не выполнила поручение Темного Лорда и теперь приходит в себя после наказания, - сообщил, еще шире осклабившись, Лестрейндж. – Я же явился сюда, чтобы сообщить тебе, Поттер, что твое время вышло.

Нечто огромное и отвратительное зашевелилось в желудке Гарри с новой силой. Но он взял себя в руки и попытался перехватить инициативу в беседе:

- Я готов пообщаться с Темным Лордом, мистер Лестрейндж. Я нашел способ, при котором никому из нас не придется рисковать и опасаться предательства. Нужно всего лишь наложить чары…

- Господин предупреждал, что ты попытаешься тянуть время, - с полнейшим безразличием на лице сказал Рабастан. – Так вот, прежде чем уйти отсюда, Поттер, ты должен знать следующее: Темный Лорд готов нанести окончательный решающий удар по министерству магии. В его распоряжении достаточно сил и сторонников, чтобы эта битва была смертельной для многих министерских шавок. Терпение Господина подошло к концу. Если ты, Поттер, не отправишься к нему немедленно, он отдаст приказ атаковать министерство не позднее, чем через четверть часа.

Гарри чувствовал, как кровь стучит в висках. Мысли хаотично метались в голове, не желая упорядочиваться и подсказывать верное решение.

- Это блеф, - осипшим от ужаса голосом произнес Поттер.

Рабастан поднялся.

- Ты волен проверить. Это порт-ключ, - он взглядом указал на шар на столе, - с его помощью ты попадешь в резиденцию. Но если ты промедлишь и никого там не застанешь – можешь смело отправляться в министерство. Там ты встретишь Темного Лорда, и, возможно, уговоришь его хоть кого-нибудь пощадить.

- Стой! – воскликнул Гарри, увидев, что Лестрейндж направляется к двери. – Какие у меня гарантии безопасности? Как я могу быть уверен, что меня не ожидает засада?

- Никак, - пожал плечами Рабастан. – Я здесь только чтобы настроить портал и сообщить тебе о планах Господина. Остальное решать тебе, Поттер. У тебя было время на размышления и на то, чтобы самому организовать встречу. Ты эту возможность не использовал.

И тяжелая металлическая дверь захлопнулась за спиной Лестрейнджа.

Гарри заметался по комнате, не в силах собраться с духом и с мыслями. Стал бы Волдеморт блефовать с целью ускорить события? Вряд ли, это было бы мелковато для него. Он бы не стал говорить, что может сделать что-то, если это не так, а если Том действительно имеет возможность атаковать министерство, то он это сделает – собственно, захватить власть над магической Великобританией было его целью с самого начала.

Но что, в таком случае, может ему помешать? Почему Рабастан утверждает, что появление Гарри Поттера в резиденции способно отменить нападение на министерство? Это совершенно не ясно… еще пол года назад Гарри бы не сомневался – такое радостное событие как смерть Избранного сможет отвлечь Волдеморта от чего угодно; но теперь-то все иначе. Какой прок Темному Лорду уничтожать свой собственный крестраж? И если он это сделает, что помешает ему напасть на министерство потом?

Разница лишь во времени. Если это произойдет через пятнадцать… нет, уже через десять минут, Министерство магии, не готовое к атаке, вероятнее всего падет, и будет очень много жертв… Гарри вспомнил мистера Уизли, который наверняка в это время на работе, Перси, Тонкс, Кингсли. Все они могут погибнуть. Они не знают о нападении, и хотя охрана там всегда высококлассная, одно дело дежурные мракоборцы, и совсем другое – отряд наготове. Их необходимо предупредить, им надо оставить шанс! Гарри точно знал, что не простит себе, если что-то произойдет с Артуром Уизли – отцом семейства, которое почти стало ему родным. Как сможет он посмотреть потом в глаза Молли, Рону, Джинни – если он мог предотвратить или хотя бы оттянуть нападение и не сделал этого?!

С этими мыслями Поттер яростно пнул ножку стола. По всему выходило, что он опять должен действовать, не имея достаточной информации. Но выбор достаточно очевиден: проигнорировать требование Темного Лорда и потом оплакивать погибших, или же согласиться и чуть уменьшить количество пострадавших…

И тут Гарри осенило – ведь есть еще один неучтенный фактор. Если верить Снейпу, Волдеморт уверен, что Поттер не понимает сути их связи. А это значит, что Том рассчитывает только на добрую волю Избранного, а не на его чувство обреченности. И хотя сам Риддл знает, для чего ему нужен Гарри – во-первых, контролировать собственный крестраж, во-вторых, воспользоваться его репутацией, в-третьих, лучше изучить его силу. Но, по мнению того же Темного Лорда, у Поттера нет никаких причин идти на сделку, кроме желания избежать жертв. А это значит, что он действительно намерен придержать своих цепных церберов, если Гарри явится. «Ему нужен крестраж – он не убьет меня. Ему нужна моя репутация – значит, он рассчитывает, что я буду действовать по собственной воле. Следовательно, он не будет выходить за рамки жестокости, которые я посчитаю допустимыми. Поэтому я могу быть почти уверен, что он не нападет на министерство, если я приду. И все же, надо предупредить Орден – пусть будут готовы на случай, если я все же ошибаюсь».

Гарри тяжело вздохнул, еще раз прошелся по комнате и остановился перед порт-ключом. Что ждет его по ту сторону? К чему быть готовым? К мгновенной атаке? Вероятно. К пыткам? Не исключено, но зачем это Тому? К новым и новым подлостям и неожиданностям, но, как сказал Снейп, эту роль придется сыграть до конца. Поттер, конечно, не ожидал, что игра начнется так внезапно, он не был к ней готов… но лучше сделать это сейчас, чем опоздать и проиграть.

Отправив в магазин близнецов говорящего патронуса, Гарри еще раз глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и решительно положил ладонь на стеклянный шар.


Глава 44

Едва порт-ключ выпустил его из тесных объятий, Гарри выставил вокруг себя защитное заклинание и только потом огляделся. Если бы он и так не был смертельно напуган, сердце его ушло бы в пятки – он стоял в центре просторной комнаты, вокруг толпились люди в темных плащах и масках. При появлении Поттера они расступились, освобождая ему проход к дальней стене, у которой стоял сам Волдеморт, небрежно облокотившись о каминную полку.

Гарри еще раз панически огляделся, пытаясь сориентироваться, хоть как-то спланировать свои действия в случае нападения… Но мысли путались, сердце билось у самого горла, мешая дышать. Поттер мучительно пытался вспомнить хотя бы кодовую фразу для активации аварийного порт-ключа, но разум предал его. Он мог думать только об одном: это конец.

Никто не шевелился, все скрытые масками лица были обращены к Гарри. Он посчитал хорошим знаком тот факт, что никто не хватается за палочки и не пытается пробить его защиту. Том наблюдал за ним с любопытством и торжеством, у него в руках тоже не было палочки, и это немного приободрило Поттера. Он сделал судорожный вздох, первый с момента появления на вражеской территории.

Его не атаковали, ему не командовали, за ним наблюдали десятки пар глаз. Гарри все еще не мог совладать со своими нервами, но уже немного сориентировался в обстановке: для начала надо как минимум приблизиться к Волдеморту.

Не торопясь, давая себе дополнительное время, но и не медля слишком, дабы не выдать свой панический ужас, Поттер шагал к камину, прислушиваясь к каждому шороху, стараясь боковым зрением заметить каждую деталь. Черт возьми, какая же там кодовая фраза? Гарри встретился взглядом с Волдемортом. В красных жестоких глазах плескалось неприкрытое торжество. Вот он – ключ ко всему. Поттер еще раз вздохнул и почувствовал себя немного лучше. Пожиратели Смерти будут делать только то, что им прикажет Темный Лорд, а Том не заинтересован в смерти Поттера. Уже нет. Все просто.

- Рад тебя видеть, Гарри Поттер, - сказал Волдеморт. Мурашки побежали по спине Гарри от этого голоса, но от сердца отлегло. Беседа – хороший знак. Хотя, если вспомнить обстоятельства предыдущей беседы…

- Взаимно, милорд, - сказал Гарри, как и учил его Снейп, но не поклонился и не отвел взгляд.

- Да неужели? – удивился Том. – Что-то у меня не сложилось впечатления, что ты торопишься встретиться, хотя я уже давно и ясно дал тебе понять, что нам надо переговорить.

Поттер опять начал паниковать. Не мог же он, в самом деле, прямо заявить, что готовил себе пути к отступлению? Да какая же там, боггарт вас раздери, фраза активации?! Но в следующую секунду страх неожиданно отступил и Гарри сумел выдавить из себя:

- Вы п…правы, милорд. Я… я не должен был медлить, - Гарри старался говорить четко и уверенно, не мямлить и не выдавать страха…

Том ничего не ответил на это. Он продолжал молча буравить Поттера взглядом, все так же небрежно прислонившись к камину. «Пора навестить феникса» - вспомнил Гарри. Ну конечно. Как он мог забыть. Пора навестить феникса.

- Может, перейдем к делу? – осторожно предложил Поттер. Он почувствовал себя спокойнее, когда нашел хоть один путь к отступлению. «Пора навестить феникса» - повторял он про себя словно мантру.

Темный Лорд продолжал молчать, и это нервировало. Гарри убрал волшебную палочку во внутренний карман и щит вокруг него начал затухать.

- К делу так к делу, - губы Тома едва заметно растянулись в улыбку и он, наконец, разорвал зрительный контакт. Повернувшись к упивающимся смертью, он сказал: - Свободны.

Не прошло и пяти секунд, как в огромной комнате не осталось никого, кроме Риддла и Поттера. Они все так же стояли у камина, но уже не буравили друг друга взглядами, а осматривали опустевшее пространство.

Высокие окна, старинные гобелены, пустые портреты – Гарри понял, что находится в каком-то старинном волшебном поместье. Узнать бы еще в каком именно… но зачем? Звать Орден или мракоборцев смысла нет.

- Итак, Гарри, ты знаешь для чего я пригласил тебя.

Поттер снова поглядел на своего врага. Страх каким-то непонятным образом превратился в подавленность. Этот монстр убил его родителей, он испортил ему жизнь и продолжает портить сотням волшебников… он должен бояться, просить пощады, каяться и все равно сдохнуть в муках, а вместо этого он стоит перед Гарри, тошнотворно улыбаясь. Я же должен искать крестражи, уничтожать их, а потом убить самого Волдеморта… а вместо этого стою здесь и жду, пока он выдвинет условия…

- Я хочу, чтобы ты был моим парламентером, Гарри, - заявил Том. – Я хочу, чтобы ты отправился к Руфусу Скримджеру и передал ему мои слова, а потом чтобы ты связался с редакцией «Ежедневного пророка» и дал им эксклюзивное интервью. Люди должны узнать, что Лорд Волдеморт не хочет войны. И узнать это они должны от тебя.

Том пошевелился и Гарри вздрогнул – ему показалось, что враг достает волшебную палочку, чтобы атаковать его; Поттер даже открыл рот, чтобы произнести кодовую фразу и убраться, но вовремя удержался – Риддл просто отошел от камина и уселся в кресло с высокой спинкой. Гарри остался на месте.

- Почему я должен быть в этом заинтересован? – спросил он, стараясь не выказывать враждебность.

- Потому что ты не любишь, когда люди погибают, Гарри Поттер. С этой твоей слабостью я знаком лучше, чем с другими. И если ты не согласишься, я возьму свое силой. Поверь мне, я смогу. Я знаю, что ты, прежде чем прийти сюда, отправил в Орден Феникса сообщение. Я знаю, что они готовы к атаке. Но они не знают, куда именно я намерен нанести удар. Будет много ненужных смертей, Гарри, если мы не сумеем договориться. Подумай об этом. Неужели смерть – лучше, чем признание привилегий чистокровных перед маглорожденным сбродом?

«Нет, не лучше, - подумал Гарри. – Тем более, это не навсегда. Я просто выигрываю время. Чтобы Снейп придумал, как уничтожить эту твою мерзость внутри меня. И когда я от нее избавлюсь, я найду все твои крестражи и сотру тебя с лица земли, так чтобы даже следа не осталось».

- Я вижу, что ты со мной согласен, Гарри, - красные глаза блеснули, отражая пламя камина. – Но также я вижу, что ты что-то затеваешь. Так что, полагаю, ты не будешь возражать против заключения Непреложного Договора. Ты дашь мне клятву всеми силами убеждать магическое сообщество в моих благих намерениях, а я, в свою очередь, пообещаю не причинять вреда никому из тех, кто не будет мне угрожать.

Гарри едва сдержал горькую усмешку. Он хотел бы спросить, поклянется ли Темный Лорд всеми семью своими жизнями, или только той, которой располагает в данный момент. Но он вспомнил, как Снейп предупреждал его не давать никаких магических клятв… надо избежать этого во что бы то ни стало!

- Думаю, нам придется обойтись устной договоренностью, - и тут на Гарри словно озарение снизошло, он в один миг сообразил, что должен сказать, чтобы этот вопрос больше не поднимался. – Я уже связан Нерушимым Обетом, и магия не позволит мне дать второй.

На лице Темного Лорда явно проступила досада.

- Это несколько усложняет дело. Но, надеюсь, ты понимаешь, Поттер, чем тебе грозит попытка обмануть меня.

- Догадываюсь, - Гарри не удержался и нервно сглотнул. Он был ужасно вымотан и хотел, чтобы этот разговор поскорее закончился.

- Что ж, тогда не вижу смысла медлить. Моя армия, как ты мог заметить, в сборе. Много времени, чтобы переместить ее в любую точку Великобритании, мне не понадобится. Поэтому в твоих же интересах приступить к исполнению своей части уговора незамедлительно.

Гарри начал впадать в отчаянье. «Но я ведь знал, что так будет, заранее знал, - мысленно говорил он сам себе. – И почему я десять минут назад так боялся смерти? То, что ждет меня впереди едва ли не хуже… Публично признать свою лояльность убийце. И сделать это убедительно… хуже не придумаешь».

- Я сделаю все, что в моих силах, - сказал он вслух, вновь встречаясь взглядом с Темным Лордом.

- И сделаешь это прямо сейчас, - Том снова выглядел довольным. – Не далее чем к завтрашнему утру я буду ждать сенсационный выпуск «Пророка». Убеди их, что в моих силах взять их силой. Но я великодушен и оставлю им шанс… выгляни в окно, Гарри, чтобы убедиться, что я не блефую.

Поттер нехотя подошел к окну и отодвинул штору. Сад вокруг поместья кишмя кишел дементорами, их были сотни… Гарри стало нехорошо, он едва не упал.

- Приступай к делу, Поттер.



Гарри аппарировал прямо в атриум министерства. Не прошло и секунды, как на него было направлено несколько десятков волшебных палочек. От переизбытка обнаруживающих и демаскирующих заклинаний Поттера слегка замутило. Но даже когда все убедились в том, что он не самозванец, убрать его с прицела палочек не торопились.

- Что произошло, мистер Поттер? – требовательно спросила Ариадна Флинт, помощница Робардса. – К нам из Ордена Феникса поступило сообщение, что возможно нападение, и они ссылались на вас…

- Нападения не будет, - сказал Гарри под общий судорожный вздох облегчения. – Мне нужно переговорить с министром Скримджером.

Озадаченное молчание в ответ. И по-прежнему несколько палочек направлены Поттеру в грудь.

- Дело не может ждать, - без особой уверенности в голосе сказал он. – Министр у себя?

Никто не ответил, но где-то на краю толпы послышалось шевеление. Кто-то приближался к Гарри – стремительно, но очень осторожно, стараясь никого не задеть и не толкнуть.

- Поттер, - Робардс направил на него очередное идентифицирующее заклинание и испытующе оглядел с головы до ног. От его колючего взгляда Гарри сделалось еще больше не по себе, но эта встреча была лучшим из того, на что он мог надеяться. – Следуйте за мной.

Гарри поплелся за главой управления мракоборцев, чувствуя себя арестантом перед допросом. Он вспомнил вдруг, что во внутреннем кармане его мантии лежат несколько склянок с зельями, которыми его снабдил Снейп, в том числе с успокоительным. Ругая себя за то, что не вспомнил раньше и не выпил еще перед визитом к Тому, Гарри продолжал идти, всем сердцем желая, чтобы у него появилась возможность выпить успокоительное хотя бы сейчас. Но его надеждам не суждено было сбыться, Робардс отвел его прямо к кабинету Скримджера, пропустил внутрь и вошел следом.

- Мистер Поттер, - министр недоверчиво встал ему навстречу. – Какие новости? – требовательно спросил он, переводя взгляд с Гарри на Робардса. Но поскольку глава мракоборцев и сам был еще в неведении, через несколько секунд оба мужчины пристально глядели на Поттера.

Тот вздохнул, пытаясь себя успокоить, еще раз мысленно повторил фразу активации порт-ключа и заговорил:

- Я сегодня встречался… с Темным Лордом.

Скримджер нахмурился и потер ладони. Робардс так и не спрятал волшебную палочку.

- Он изложил мне свои идеи насчет необходимых реформ в правительстве и в установленных порядках в современном магическом обществе. И я нашел их… занятными. С завтрашнего дня будет установлен новый порядок. Все нелояльные будут покараны. Мистер Скримджер, вам придется освободить кресло министра магии, его займет более достойный кандидат. Мистер Робардс, ваш отдел будет расформирован, и было бы весьма кстати, чтобы завтра никого из ваших людей здесь уже не было. Сопротивление бессмысленно и лишь все усложнит. Мы гарантируем безопасность жизни и здоровья каждому, кто без сопротивления примет новый режим. Ваше содействие будет оценено по достоинству.



Гарри улыбался уверенной счастливой улыбкой. Его тошнило. Он хотел бы думать, что виной всему успокоительное зелье, но ведь нет. Его тошнило от собственной улыбки и от слов, которые он сам говорил.

- …Я лично выступаю гарантом безопасности всех маглорожденных волшебников, но только при условии их непротивления. Мы не заинтересованы в бессмысленном насилии. Наша задача – создать здоровое общество, в котором каждый займет заслуженное место.

- Когда именно вы решили отступиться от своих прежних принципов и пойти на сделку с человеком, который много раз пытался вас убить? – из всех репортеров одна лишь Рита Скитер сумела сохранить хладнокровие после услышанного. Ее, казалось, интересовала лишь сама возможность опубликовать сенсационный материал, а уж на его содержание ей было наплевать.

- Именно тогда, когда он, наконец, понял, что насилием вопрос не решить, - сказал Гарри. Плечи его были расправлены, губы уверенно улыбались, глаза блестели в предвкушении светлого будущего – во всяком случае, именно это он пытался изобразить. - Я сумел убедить Темного Лорда не причинять вреда маглорожденным волшебникам… а в остальном его идеи вполне здравы.

- То есть вы не планируете каким-либо способом ущемлять их права? – удивленно спросила Рита.

- Новые законы будут справедливыми, - уклончиво ответил Гарри. – В ближайшие дни вы узнаете больше.

Он поднялся, намереваясь развернуться и уйти. Он сказал уже достаточно. Если его слова не будут перевраны – чего он опасался больше всего – то нужный эффект будет создан. Он уже успел переговорить с главным редактором «Ежедневного Пророка», и, кажется, этому хилому колдунишке удалось объяснить, под каким соусом должна прозвучать в газетах новость. Потому что если настроение не будет соответствующим, общение редакции с новым правительством начнется с неприятного недоразумения…

Гарри был уверен, что хорошо сыграл свою роль. Потому что он не мог позволить себе проигрыш. Только не сейчас. Слишком многое стоит на кону.

Итак, пора приступить к завершающему этапу радикальных перемен…



Гарри аппарировал на расстояние мили от деревушки, в которой стоял дом Грозного Глаза – теперешний штаб Ордена Феникса. Он шел не торопясь и не озираясь по сторонам; и хоть думать было не о чем – все и так уже решено, Поттер пытался упорядочить мысли и придумать, как высказать их так, чтобы самые близкие люди поняли его правильно. Хотя какое тут может быть «правильно»? Они все должны поверить в его искренность. Иначе ничего не выйдет. Гарри вздохнул. Солнце близилось к закату.

Поттер не знал, правильно ли поступает. Если посудить объективно – то да. Он же не собирается навсегда отдавать магическое сообщество в рабство, пусть именно в этом он намерен всех убедить. Он просто выигрывает время… да, всего лишь время и десятки жизней. Но какой ценой? На одной чаше весов – время и жизни людей, на другой – собственные принципы и репутация. Перевешивает, очевидно, первое.

«Я – всего лишь человек, - убеждал себя Гарри. – Возможно, ко мне еще и не прислушаются. Ну и что, что я, вроде как, «Избранный»? Не могут же люди пойти за авторитетом, наплевав на здравый смысл? А мне и это вполне подойдет. Главное – убедительно играть роль перед Темным Лордом. Если он будет видеть, что я стараюсь, он тоже будет выполнять свою часть сделки, и никто не пострадает.

Хотя кого я обманываю? Даже если я действительно буду полезен Волдеморту, это еще не значит, что он не обманет меня… может, зря я отказался от Непреложного Договора? Так бы у меня были хоть какие-то гарантии того, что я не зря ввязался в авантюру…»

Гарри толкнул калитку и зашагал по гравиевой дорожке к дому. Он успел заметить, как дрогнула штора в окне гостиной – его заметили и ждали. Он успел лишь прикоснуться к дверному молотку, чтобы постучать, как дверь перед ним приоткрылась и в лоб ему уткнулась волшебная палочка:

- Эй, что тебе на день рождения подарили твои друзья–партнеры? – раздался голос одного из близнецов из-за двери.

Гарри хмыкнул – вот уж точно, эту информацию он никому бы не рассказал по доброй воле. Никому, кроме Лаванды. Но то было, казалось, миллион лет назад…

- Говорящие презервативы, - буркнул он. В ответ на это из-за двери раздался взрыв хохота Фреда и Джорджа.

Дверь открылась шире, и Гарри смог войти. Первой, кого он увидел, была Гермиона, пылающая от смущения после шутки близнецов. Поттер вновь оказался в центре внимания нескольких десятков пар глаз. Не дожидаясь приглашения, он вошел в гостиную и занял свое обычное место у подоконника. Присутствовали все, и, судя по тревоге на их лицах, никто из них не был в министерстве, когда он явился туда.

- Нападения не будет, - сказал Гарри и сглотнул. Действие успокоительного начало ослабевать. Из-за того, что он сообщит дальше, Гермиона будет плакать – не надо быть Трелони, чтобы предсказать.

- Ты где был, парень? – Грюм решил брать быка за рога. Но сегодня был не тот день, когда Гарри согласился бы идти на поводу у старшего волшебника и оправдываться. Нет, сегодня все иначе. Сегодня он уже не член Ордена Феникса.

Гарри так и сказал всем присутствующим.

Ответом послужило озадаченное молчание. Грозный Глаз нахмурился, и, словно между прочим, положил ладонь на кобуру с волшебной палочкой.

- Планы изменились, - сообщил Гарри, с большим трудом заставляя себя оглядеть всех присутствующих. Он хотел запечатлеть в своей душе их лица, не искаженные разочарованием, ненавистью, страхом… а именно такими они станут через несколько минут. Но выбора по-прежнему нет. – Планы изменились, но прежде чем я ими поделюсь… я попрошу уйти всех… маглорожденных.

Вмиг в помещении стало как будто холоднее. Гарри услышал судорожный, удивленный вздох Гермионы, краем глаза он заметил, как нахмурился Рон… Так надо, друзья, так надо…

Но никто не сдвинулся с места.

- Это не шутка, - жестче сказал Поттер и посмотрел в глаза удивленному Кингсли. – Маглорожденные должны уйти, это не для их ушей.

Мракоборец, взметнув полами мантии почище Снейпа, чуть ли не выбежал из гостиной. За ним неуверенно поплелся Наземникус.

- Но Гарри, как ты можешь… - не веря своим глазам и ушам, начала Гермиона.

- Пожалуйста, просто уйди, - ровным, неживым голосом попросил Поттер. В ту секунду, когда его подруга поднималась со своего места и направлялась к выходу, его чуть не стошнило от боли и ужаса. За ней последовал и Рон. Вот и все. Дальше будет легче.

- Попал под влияние моды, Гарри? – с прохладой в голосе спросила Тонкс.

- На самом деле, - Поттер осмелился оглядеться и наткнулся на непонимающие, ошарашенные взгляды, - полукровки тоже нежелательны.

Со всех углов послышалось недоверчивое бормотание. Лишь Грозный Глаз неподвижно стоял у камина и буравил Поттера тяжелым взглядом. Поттер содрогнулся и уткнулся взглядом в пламя в камине – он просто не мог заставить себя смотреть ни на кого – хотя все взгляды были устремлены на него.

Скорей бы все закончилось, я больше не выдержу.

Гарри улыбнулся, пытаясь изобразить торжество.

- Сегодня я встречался с Темным Лордом…

***

Я себя ненавижу.
Сдохнуть. Как же я хочу сдохнуть…
Чтобы через эту чертову рану вылилась вся чертова кровь.
Но мне еще рано, я еще не готов. Я еще сделал не все, что мог.
Они меня ненавидят и презирают. Все, кто раньше меня любил, кого я любил. Те, кто заменил мне семью.
Гермиона.
Я хочу сдо… ох…

Гарри открыл глаза и тут же закрыл их.

Его бы стошнило, если бы желудок не был пуст уже почти сутки.

Он уловил отвратительный запах рвоты, крови и грязи. Его все-таки стошнило. Только он не помнил, когда. Наверное, во сне.

Он был вынужден ночевать в магловской гостинице.

Когда он вчера рассказал Ордену Феникса о новой политике, на него напали. Не то, чтобы он считал это несправедливым, просто ему было грустно оттого, что ему поверили. Что ж, несмотря на то, что все началось так неожиданно, он весьма убедительно сыграл свою роль. Слишком убедительно.

Его атаковали, но он лишь выставил щит и воспользовался порт-ключом. Но не успел он отдышаться и прийти в себя, как на площадь Гриммо вломился весь Орден и его снова атаковали. Гарри аппарировал наугад.

Его слегка расщепило – кусок кожи с левой коленки остался в поместье Блэков, да несколько ожогов от заклятий не делали жизнь слаще. Осознав, что ему совершенно некуда податься, а отдохнуть и подлатать себя где-то надо, Гарри решил остановиться в магловской гостинице, предварительно наложив на себя маскирующие чары.

И вот теперь он проснулся: начал новый день новой жизни.

Взмах палочки – и на простынях никаких следов рвоты или крови. Только вот от запаха никуда не денешься… Гарри отправился в душ.

Еще один взмах палочки – рана начала затягиваться. Черт, как я мог забыть – Снейп ведь дал мне заживляющее и кровевосстанавливающее… Ах, ну да, флаконы разбились, когда я бежал. Ладно, сам справлюсь, не маленький.
Закончив с утренним туалетом, Гарри посмотрел на часы – начало одиннадцатого. Как узнать, что происходит? Как проконтролировать Волдеморта, чтобы он никому не навредил? Раньше Поттер об этом не задумывался, но теперь ему до смерти хотелось убедиться, что его опрометчивые спешные действия не привели к катастрофе. Глупо было рассчитывать, что министерство сдастся без боя. Но он сделал, то что должен был – передал послание Темного Лорда. Те, кто не станет у него на пути – в безопасности.

«Выбора нет, - убеждал себя Гарри. – Выбора нет. Так или иначе, он все равно обрел бы абсолютную власть, так почему бы не спасти несколько десятков жизней, пусть даже это облегчит Тому задачу? Да, если бы ему пришлось идти на штурм, его ряды бы поредели, но результат был бы тем же. Я все сделал правильно, это меньшее из зол».

Гарри понял, что больше не может сидеть на месте. Он должен узнать, что происходит, что изменилось за ночь. И для начала неплохо бы хотя бы выйти из номера – да только как выйдешь, если вся одежда порванная и прожженная? Маскирующие чары обманут маглов, но не волшебников. Придется вернуться на площадь Гриммо. Но ведь там орденцы… и ни в одном другом месте, где Гарри мог бы понадеяться на помощь, ему теперь не были рады. Да, слишком много он упустил из виду, когда готовился к «операции». Без денег, еды и одежды… Так куда же податься?


Глава 45

Второе и последнее примечание автора: уважаемые читатели, прошу меня простить, но на этом мое терпение окончательно иссякло. Ну не могу я больше это писать, муза тянет меня совсем в другую сторону! Посему выкладываю то, что написано на данный момент и на этом закругляюсь. Полагаю, додумать недостающее не составит для Вас труда, потому что на развязку меня все же «хватило», а вот на логичное обоснование этой самой развязки… увы, не совсем. Впрочем, ключевые моменты я все же прописала, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы картинка происходящего сложилась достаточно четко. В общем, еще раз прошу Вашего прощения. Но я искренне считаю, что лучше вообще не писать, чем писать без вдохновения :) В качестве небольшой моральной компенсации выкладываю все сразу, не разбивая на главы. Приятного прочтения!



Гарри решил направиться на Тисовую улицу. Там могли остаться какие-то вещи его или Дадли, чтобы можно было переодеться и показаться на людях. Он осторожно крался к дому, предварительно наложив на себя дезиллюминационное заклинание. Вполне вероятно, что здесь его могут поджидать.

Но все было тихо. Лужайка заросла травой, замок на гараже был взломан, штукатурка посыпалась в нескольких местах, но в остальном дом выглядел вполне заурядно и ничем не выдавал, что в нем уже почти два года никто не жил. Должно быть, кто-то из орденцев наложил противовандальные чары. Лишь бы этим «кем-то» был не Наземникус, потому что в этом случае Гарри зря явился.

-Гоменум ревелио, - на всякий случай прошептал Гарри, поднявшись на крыльцо. Он был уверен, что заклинание никого не обнаружит, и каково же было его удивление, когда оказалось, что в доме кто-то есть!

Поттер затаился и обновил дезиллюминационные чары – если он не будет шевелиться, его не заметят. Он услышал, как в прихожей скрипнула половица.

Потом он ощутил теплую волну чужого обнаруживающего заклинания.

- Гарри, заходи, - раздался голос из-за двери. – Я не причиню тебе вреда, даю слово.

Поттер еще больше удивился и не поверил своим ушам. Он мог бы ожидать кого угодно, но Чарли? Что ж, нет оснований не верить ему. Гарри открыл дверь и вошел.

Чарли демонстративно спрятал волшебную палочку и жестом пригласил Гарри на кухню. Там на столе лежал бумажный пакет, от которого пахло так аппетитно, что у Поттера заурчало в животе.

- Угощайся, это я тебе принес.

- Спасибо, - сухо поблагодарил Гарри, достал пончик и сразу весь запихал в рот. – Как ты узнал, что я приду сюда? – невнятно спросил он, но Чарли его понял.

- Догадался, - спокойно сказал он, усаживаясь за стол напротив Гарри и наблюдая за тем, как он набрасывается на второй пончик.

- Ну и зачем ты здесь? – нервно спросил Поттер, не переставая жевать. Голод был все еще чуть сильнее страха услышать ответ. Впрочем, с ним вряд ли могло произойти что-то худшее, чем весь вчерашний день.

- Относительно тебя я оставлю свои мотивы при себе. Что касается Темного Лорда… он обещал принять меня на службу, так же как тебя.

Гарри поперхнулся и закашлялся. Чарли услужливо наколдовал стакан с водой, лицо его при этом оставалось непроницаемым.

Поттер не знал, как это понимать, но уточнить не торопился и продолжал жевать, чтобы хоть как-то оправдать молчание. Что все это может значить? Может ли быть такое, что Чарли, демонстрируя преданность Ордену Феникса и светлой стороне в целом, втайне мечтал о торжестве чистокровных над всеми остальными? Но тогда почему он не перешел на сторону Темного Лорда? Побоялся предать семью? Или его убеждения были недостаточно сильны, а теперь, года представилась возможность, он готов открыто признать свои идеалы?

Или же он наоборот, раскусил Поттера, понял, что тот затевает, и хочет в этом помочь? Стоит ли придавать значение этому «так же как тебя»? Что об этом может знать Чарли? Был ли это намек, и если да, то на что? Как понять это и не выдать себя?

Гарри попытался украдкой присмотреться к лицу Чарли, но оно ровным счетом ничего не выражало. Спокойный взгляд, немного напряженная улыбка. Рыжие растрепанные волосы напомнили о Роне… и Гермионе… нет, сейчас об этом нельзя, будет более подходящее время.

Едва первый голод отступил, Гарри уже не смог заставить себя кушать. Аппетита не было, его опять начало мутить. Но сейчас не время выказывать слабость.

- Ты ранен? – спросил Чарли, вопросительно кивая на порванный рукав гарриной мантии.

- Пара ожогов, остальное я уже залечил, - небрежно отмахнулся Поттер.

Чарли достал палочку, сделал замысловатый пасс и нараспев прочитал длинное заклинание. На короткий миг боль усилилась, пробирая едва не до самой кости, а потом исчезла совсем. Гарри удивленно осмотрел кожу – на ней не осталось и следа.

- Драконы многому меня научили, - все так же слабо улыбаясь, сообщил Уизли.

- Спасибо, - сказал Поттер. – Я пойду поищу одежду.

Он встал из-за стола и направился к лестнице. Чарли остался на месте, лишь проводил Гарри тошнотворно-понимающим взглядом.

Поттер вернулся через десять минут, чувствуя себя младше лет на пять. Как будто он вернулся в детство, когда вынужден был донашивать за Дадли его старые вещи. Вот и сейчас джинсы, свитер и куртка висели на нем мешком, но это было все же лучше его лохмотьев. Увидев его, Чарли усмехнулся.

- Люди, чтящие волшебные традиции, так не одеваются, - сказал он.

Гарри чертыхнулся. Ему нужна мантия. Все его мантии в Хогвартсе, на Гриммо или в Норе.

- Я принесу, - пообещал Чарли и аппарировал прямо из кухни.

Еще через полчаса Гарри выглядел как образцовый волшебник. Ему было противно.

- Что ты сказал семье? – поинтересовался он у Чарли, все еще сомневаясь, как относиться к его неожиданному появлению.

- Ничего. Скоро они и сами все узнают.

Гарри кивнул.

- Неужели больше никто кроме тебя не догадался, что я могу явиться сюда?

Чарли помедлил немного, словно решаясь сказать неприятную новость, но потом, видимо, решил положиться на благоразумие Поттера и сказал:

- Они бы догадались, но… другие обстоятельства потребовали их немедленного внимания.

Сердце Гарри упало в пятки.

- Какие? – как можно более спокойно спросил он.

- После твоего сообщения мы ожидали нападения на министерство магии или на Хогвартс, поэтому основные силы были сконцентрированы именно там. Но упивающиеся смертью выбрали себе другую цель – Больницу святого Мунго.

Гарри порывисто вздохнул и яростно стукнул по поверхности стола кулаком.

- Кто-то пострадал?

- Погибли два мракоборца, - мрачно сообщил Чарли. - Еще около дюжины ранены.

- Урод, - дрожа всем телом пробормотал Гарри. Он подозревал, что такое может произойти – его именем воспользуются и забудут о его существовании, но он надеялся, что его действия хоть как-то помогут мирным жителям, что его имя будет очернено не зря.

- Гарри, - осторожно продолжил Чарли и Поттер вновь напрягся – конечно, это не все плохие новости. Дела всегда могут идти еще хуже…

- Что еще? – твердым голосом, стараясь не выдавать панику, спросил он.

- Темный Лорд выполнил свою часть вашей сделки, Гарри. Никто из тех, кто не сопротивлялся, не пострадал.

- Что? – Гарри не поверил своим ушам.

- Сейчас Больница святого Мунго полностью контролируется упивающимися смертью – все врачи, пациенты, несколько посетителей, задержавшихся после приемных часов. К ним не применяют никаких карательных мер, но запасов еды и медикаментов им надолго не хватит. Кроме того, там оставались только дежурные целители, а многим больным требуется постоянный контроль динамики выздоровления и поддерживающая терапия…

Гарри был озадачен. Он вообще перестал понимать происходящее.

- Но с какой целью они это затеяли? Я не понимаю.

- Они требуют полного разоружения управления мракоборцев и Ордена Феникса. Все волшебники, принадлежащие к одной из этих организаций должны сдать свои волшебные палочки и позволить наложить на себя заклятие «Надзора».

Гарри нахмурился. Неужели Волдеморту действительно удастся вот так, одним махом, расправиться со своими самыми серьезными противниками? Поттер не мог в это поверить. Он до последнего надеялся, что и мракоборцы, и Орден уйдут в подполье и в нужный момент, когда будут уничтожены крестражи, поддержат его в битве с Темным Лордом. Но если они сдадутся сейчас… дальнейшее сопротивление будет бессмысленным. Гарри решительно вскочил.

- Я отправляюсь в больницу. Я должен…

Он осекся под пристальным взглядом Чарли. Гарри все еще сомневался в мотивах старшего из братьев Уизли, поэтому опасался выдать лишнего.

– Мы встретимся с тобой позже, - сказал Чарли, никак не отреагировав на эту недомолвку, взмахом палочки убирая пустой пакет от пончиков. - Сейчас мне нужно наведаться в Орден.

***

Сердце Рона билось у самого горла, голова ужасно кружилась – минуту назад его мир раскололся на части. Из трещин, казалось, текли слезы, и слезы эти принадлежали Гермионе. Рон видел их, он чувствовал их как свои, хотя глаза ее оставались сухими.

Когда она выходила из дома Грюма, походка ее и каждое движение были скованными, словно она через силу заставляла себя продолжать идти.

Она была бодрой и сильной, когда они начали изучать новый тайник; ее острый ум и оптимизм выручали их не раз, особенно когда Поттер почему-то перестал участвовать в поисках крестражей… но предательство Гарри переполнило чашу ее выдержки. Рон был растерян, он и сам не мог понять, что такое стрельнуло в голову его другу… единственное, что в тот момент он понимал – Гермионе в сто раз хуже. Кроме того, что Гарри предал не только Орден Феникса, но и ее лично, так она еще и оказалась в ужасной опасности.

Рон едва успел ухватиться за ее плечо, когда она аппарировала прочь от штаба.

Целых несколько секунд понадобилось Рону, чтобы понять, где он оказался – в каком-то магловском офисе в секретарской прихожей. Гермиона, не обращая внимания на шокированную секретаршу, направилась к кабинету, на котором висела табличка:

«Д-р С. Л. Грейнджер. Прием по четным числам, 8.00 – 19.00.
Д-р Д. Г. Грейнджер. Прием по нечетным числам, 8.00 – 19.00»

- Гермиона! – Рон обхватил ее за плечи и заставил повернуться к себе лицом.

- Рон? – удивленно переспросила она, словно только сейчас заметила его присутствие. Взгляд ее был потерянным, расфокусированным. Уизли понял, что ее гениальный мозг ее подвел и «командовать парадом» придется ему.

- Гермиона, успокойся, я тебе помогу, все будет хорошо. Это какое-то недоразумение, на Гарри, наверное, наложили Империус. Пожалуйста, Гермиона, успокойся и сосредоточься.

Грейнджер кивнула и нахмурилась, в глазах ее появилось чуть больше осмысленности.

- Гермиона, наложи на секретаршу заклинание Обливиэйт. Только не торопись, сосредоточься… Не навреди ей.

- Ты прав, Рон, - медленно но верно она приходила в себя. Гермиона тяжело вздохнула, махнула палочкой и стерла воспоминание секретарши о том, как они аппарировали. – Я должна забрать родителей, - и она чуть ли не бегом забежала в стоматологический кабинет.

Рон поспешил за ней, боясь, что она аппарирует без него.

Мистер Грейнджер как раз надевал пальто, собираясь домой. Увидев дочь, он сначала обрадовался, потом удивился, а потом, увидев выражение ее лица, испугался.

- Что случилось? – спросил он, переводя взгляд с Гермионы на Рона и обратно.

- Пап, вы с мамой должны скрыться, вам угрожает опасность, - неестественным тоненьким голоском залепетала Гермиона, бросаясь на шею отцу.

- Какая опасность, о чем ты говоришь? – нахмурился мистер Грейнджер.

- Ох, пап, я же вам объясняла… Волдеморт… я маглорожденная волшебница… - Гермиона всхлипнула.

- Успокойся, возьми себя в руки, - отец погладил Гермиону по макушке и осторожно отстранил от себя. – Все будет хорошо, мы уедем во Францию, как и планировали. Поехали домой, скажем маме, чтобы собиралась, - и он зашагал к выходу, ободряюще приобняв дочь за плечи.

- Ты не понял, пап, - Гермиона снова всхлипнула, ухватила его за рукав и не позволила уйти. – Времени на сборы нет. Нас… нас предал человек, который знает, где найти мою семью, и… - она затрясла головой, отгоняя совершенно лишние сейчас слезы.

Мистер Грейнджер замер и мрачно посмотрел на дочь.

- И что же теперь? Если я правильно понимаю, в полицию обращаться нельзя, как же нам защищаться против волшебников? Я не позволю, чтобы моя дочь сражалась… Мне нужно попасть домой, там у меня есть хотя бы пневматический пистолет.

Рон не понял и половины из того, что сказал его будущий тесть, но Гермиона немного успокоилась, одернула куртку, подошла к отцу, взяла его за ладонь и посмотрела на Рона.

- Аппарируем ко мне домой. Пап, ты не бойся, просто доверься нам. Времени терять нельзя… На счет «три», Рон. Раз, два, три…

***

Поттер держался относительно неплохо. Лучше, во всяком случае, чем Снейп от него ожидал. Впрочем, Северус порадовался также тому, что лицо его скрыто маской, и мальчишка не узнает его и не сможет случайно выдать. Он все же не слишком хорошо контролировал себя…

Темный Лорд был настроен на редкость миролюбиво. И хотя Снейп знал, что подобное ощущение обманчиво, он почти не волновался за Поттера. Если этот засранец когда-нибудь и погибнет, это уж точно произойдет не сегодня…

Когда Том вызвал вновь, Поттера в резиденции уже не было. Северус мог лишь гадать, чем закончилось их общение и где сейчас «Избранный», но Темный Лорд пребывал в задумчивости.

Неспешно, вполголоса, одновременно лаская кончиками пальцев Нагайну, он поведал упивающимся о своем плане: захватить больницу Святого Мунго, по возможности, чтобы никто не пострадал. Белла в ответ на эти слова весело рассмеялась.

- Круцио, - лениво, словно бы даже неохотно, указал на нее палочкой Темный Лорд. – Не будем больше медлить, господа.



Все прошло как нельзя лучше. Больница оказалась под контролем Волдеморта через десять минут после того как его армия аппарировала в вестибюль. Чуть меньше двух сотен пациентов, пять задержавшихся посетителей да два десятка дежурных врачей, медсестер и санитаров – вот какая компания оказалась первой под контролем нового правительства. Парочка неугомонных мракоборцев пыталась оказать сопротивление… но причиной тому было не внезапное появление темных магов в масках, а глупое упрямство. Снейп готов был поспорить, что эти двое некогда учились в Гриффиндоре… потому что глава охранного отряда четко и ясно скомандовал сдать позиции добровольно. Очевидно, распоряжение из министерства уже поступило.

Слабо понимая механизм, по которому в министерстве магии было принято решение, и оттого не совсем понимая, в чем именно оно заключалось, Снейп решил не выступать до поры до времени. Он держался поближе к Господину, чтобы быть в курсе событий, и быть готовым вмешаться в случае чего. Поттера не было, и это было странно. Снейп ожидал, что Темный Лорд предпочтет держать мальчишку при себе. Того же он, впрочем, ожидал и от Поттера – в конце концов, было бы логично, если бы он попытался хотя бы создать иллюзию контроля над ситуацией, пусть для этого ему понадобилось бы круглые сутки сопровождать Тома.

Упивающиеся смертью разошлись по больнице, контролируя каждое отделение и следя за порядком; им было строго-настрого запрещено мешать медикам делать свои дела. Сам Темный Лорд со своими ближайшими соратниками расположились в зале для посетителей.

- Каковы наши дальнейшие планы, милорд? – осмелился спросить Люциус, когда молчание затянулось.

Том задумчиво ласкал Нагайну, расположившись в наколдованном кресле, и, казалось, не слышал обращенного к нему вопроса. Малфой благоразумно решил не настаивать и отступил в тень, дабы не привлекать лишнего внимания. Рабастан угрюмо зыркал из самого дальнего угла, он был раздосадован за свою супругу, но открыто возмущаться, конечно же, не смел. Никто вообще старался лишний раз голос не подавать – происходило что-то странное, совершенно непривычное для упивающихся… и в новых условиях все чувствовали себя еще более некомфортно, чем обычно. В кои-то веки Снейпу, похоже, было лучше чем к другим – он привык к постоянной смене внешних условий, он привык постоянно адаптироваться и быть начеку. Впрочем, и он старался не привлекать внимания, а лишь наблюдал за происходящим и чисто из спортивного интереса пытался предугадать дальнейшее развитие событий.

- Хотел бы я знать, где запропастился мальчишка, - пробормотал Лорд. Это были скорее мысли вслух, ни к кому конкретно не обращенные. – Я ожидал, что он вернется сразу же… надеюсь, ему хватило ума не просить помощи у Ордена Феникса.

Некоторое время Снейп молчал, взвешивая в уме все «за» и «против». Но в конце концов решил, что из чего-то же ему надо строить свою репутацию, а данный клочок информации никому вреда не принесет, и произнес негромко:

- Мой Господин, вчера вечером я встречался со своим информатором из Ордена.

- Неужели? – прошипел Темный Лорд, на лице его проступил злобный оскал. Значит, он нервничал и отчаянно нуждался в информации. Снейп принял верное решение.

- Он сообщил, что Поттер открылся перед Орденом и убеждал их содействовать новому режиму.

На лице Тома вспыхнуло выражение какой-то дикой радости, безумного торжества. Северус продолжил:

- Они даже слушать его не стали, атаковали, но он успел удрать. Насколько сильно его успели достать неизвестно, где он – тоже пока не ясно…

- Значит, он объявится в ближайшее время. Ему попросту некуда больше идти. В кои-то веки ты принес мне хорошие новости, Северус. Но скажи мне еще вот что: насколько ты уверен в своем информаторе? Ты говорил, он целиком и полностью поддерживает наши идеи… означает ли это, что я могу рассчитывать еще на одного верного союзника?

- Полагаю, так и есть, милорд, - с легким поклоном подтвердил Снейп. – Но не выгоднее ли иметь достоверный источник информации в стане врага?

- В этом нет необходимости, Северус. Не далее чем к вечеру упомянутая организация будет расформирована. И помощь нашего союзника будет заключаться в том, чтобы помочь проконтролировать этот процесс.

Снейп слегка напрягся, но сумел не впустить на лицо ни одну эмоцию – ни сомнение, ни тревогу, ни весь тот шквал, который одолевал его последние сутки сильнее, чем последние несколько лет. Но Темный Лорд все же заметил это секундное отсутствующее выражение. К счастью Северуса, он трактовал его по-своему и не совсем верно:

- И нести ответственность за этого человека будешь ты, Северус, - прошипел Волдеморт, угрожающе вперившись мутировавшими зрачками в глаза своего шпиона. – Если человек, за которого ты так неосмотрительно поручился подведет меня…. Тебе несдобровать.

Снейп выдохнул, притворно нахмурился и кивнул в знак того, что не отказывается от своих слов. На самом же деле сомнения вызывала капитуляция Ордена Феникса. Почему Господин так уверен, что она состоится?

Раздав поручения и убедившись, что все слуги правильно поняли приказы, Темный Лорд удалился. Северус же поторопился связаться со своим информатором. Тот был личностью противоречивой и даже Снейпу непонятной - то ли он действительно был лоялен Темной стороне, то ли просто помогал Северусу по просьбе Дамблдора... как бы то ни было, его информация подтверждалась всегда. Но одно дело – просто темнить, совсем другое – открыто предстать перед Волдемортом. Решится ли на это Чарли Уизли? Вот сейчас и узнаем.

***

Zzzzz…

***

Серая неясыть протиснулась сквозь приоткрытое окно. Поттер лишь мельком глянул на нее и вновь уткнулся в газету, но лицо его стало еще более напряженным, чем обычно. Это был Ниф, и лишь секунда понадобилась ему, чтобы определиться с дальнейшим направлением – явно торопясь, он устремился к Снейпу и уронил ему прямо в руки небольшой смятый сверток. Северус нахмурился. Он не видел эту сову с того самого дня, как она принесла ему первое письмо от Поттера, в котором сообщалось, что именно этот почтальон будет их связным в случае необходимости. Сейчас же, судя по всему, этой совой пользовались Грейнджер и Уизли, и тот факт, что они решили написать письмо именно ему, а не их драгоценному «оступившемуся герою», не предвещал ничего хорошего.

Сверток выглядел пугающе. Прежде чем заняться посылкой, Снейп аккуратно развернул прикрепленную к ней записку. Бурые пятнышки засохшей крови, чернильные кляксы – послание явно писалось впопыхах.

«Это порт-ключ. Кодовая фраза Liquor Vitae. Пожалуйста, нам нужна помощь».

Снейп прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Первое – безопасность. Вряд ли это ловушка, а если так, то отступить он всегда успеет – у него в запасе есть пара трюков. Темный Лорд в ближайшее время вряд ли вызовет. Поттера здесь никто не достанет. Все в порядке. Второе – план действий. Судя по крови, кто-то ранен, значит, прежде чем воспользоваться порталом, надо прихватить лекарственные зелья. И еще неплохо бы подстраховаться на случай, если кто-то посторонний проявит излишнее любопытство к его делам…

Снейп поднялся, готовый к отправлению, но вдруг встретился взглядом с Поттером. Тот понял, что с его друзьями что-то неладно. Вот тут-то и заключается самый большой риск.

- Читай, - велел Поттеру Северус, и когда тот вновь опустил глаза в газету, негромко прошептал: - Обливиэйт.

А потом метнулся к выходу из комнаты и в подвал за зельями.

***

Снейп оказался в просторной ярко освещенной комнате и сразу понял, что это не ловушка, а в его помощи тут действительно нуждаются. Прямо перед ним сидела Гермиона Грейнджер, вся испачканная в крови. Она судорожно сжимала волшебную палочку и неуклюже махала ею, начитывая исцеляющие заклинания. Перед ней на полу лежал без сознания Рональд Уизли, лицо его было серого цвета, глаза и губы плотно сомкнуты. Одежда на обоих насквозь мокрая, будто они упали в озеро. В комнате стоял удушливый запах гнили и чего-то паленого.

- Излагайте, - потребовал Снейп, мгновенно опускаясь на пол возле парня и накладывая диагностическое заклинание.

- Это… это были инферналы, - заикаясь, сообщила Грейнджер. - Инферналы в озере. Люпин нырнул, но на него напали. Я попыталась применить манящие чары, а вместо этого, сама свалилась в озеро, меня как будто затянуло. Это потому что он уже добрался до медальона… Рон нас вытащил, я не совсем понимаю как, но… его слегка расщепило при аппарации, а потом еще Ремус…

Она закашлялась, отвернувшись, и Снейп заметил в той же стороне отвратительную лужицу – девушку явно недавно рвало. Северус не понял ничего из ее рассказа, да и информация эта, очевидно, могла подождать.

- Успокойтесь, Грейнджер, с Уизли все будет в порядке, у него просто сильное магическое истощение. А эти раны легко излечимы, вы зря паникуете.

Грейнджер замотала головой, на лице ее был написан ужас. Снейп хотел уже оставить Уизли в покое и заняться истерикой девушки, как она вдруг заявила:

- Это не просто раны. Это Люпин.

- Что? – Снейп не поверил своим ушам и нахмурился. Но ведь сегодня не полнолуние! Он перестал следить за лунным календарем, когда его отлучили от Ордена, но прошлой ночью он абсолютно точно видел в окне молодой месяц!

- Это Люпин, - всхлипнула, наконец, Грейнджер, покосившись куда-то в другой конец комнаты.

Снейп, не предвидя ничего хорошего, проследил за ее взглядом.

Там, у противоположной стены, в луже крови, лежал мокрый волк. Вместо задней левой лапы у него торчал кровоточащий обрубок, из правого бока был вырван огромный клок шерсти. Зверь тяжело и хрипло дышал, глаза его были закрыты.

На расстоянии метра от него лежали два обожженных инфернала. Снейп был вынужден сглотнуть, чтобы подавить подкатившую тошноту. Он вдруг с новой силой почувствовал повисший в комнате запах сгоревшей гнили…

Грейнджер вновь стошнило, но Снейп сдержался. Хоть он и не был готов увидеть то, что увидел, он был в определенной степени закален своим жизненным опытом. И это было далеко не самое ужасное зрелище в его жизни.

Он порылся во внутреннем кармане, достал свой запас зелий и вручил Грейнджер успокоительное. Когда она выпила, он дал ей еще несколько склянок, содержимым которых следовало напоить Уизли для скорейшего восстановления. Потом Снейп поднялся и подошел к волку. Взмахом палочки уничтожил два трупа, вторым – немного очистил пространство вокруг.

- Петрификус тоталус, - Северус не мог не подстраховаться. Сейчас не полнолуние, нет. Но какого черта Люпин обернулся?

Снейп прочитал заживляющее заклинание. Ногу уже в любом случае не спасти. Он наложил диагностирующее заклинание и задумался: как же напоить обездвиженного волка кровевосстанавливающим? Что ж, придется искать выход.

- Грейнджер!

- Что, сэр? – голос девушки дрожал уже меньше.

- Вы сами не ранены? – Снейпу вдруг пришло в голову, что сама заучка вполне могла пострадать, если эти трое побывали в переделке, но из-за испуга могла это не заметить.

- Немного, сэр, но я справлюсь сама, ничего серьезного.

Северус кивнул. Сама так сама. Он еще раз произнес заживляющее заклинание над оторванной конечностью, и только сейчас понял, что заклинание не действует – сначала в этом не было ничего странного: на такое ранение не каждое лекарство подействует. Но на третий раз края раны должны были хотя бы немного стянуться. Но нет – зияющая дыра продолжала кровоточить, причем теперь более интенсивно, когда в организме вновь появилась кровь благодаря зелью.

Снейп внимательнее присмотрелся к обрубку. Желтоватые пузырьки покрыли края раны. Северус поднялся, приблизился к Уизли и присмотрелся к его разорванному локтю. Его раны были такими же – незаживающими и с желтой пеной по краям.

- Грейнджер, покажите мне свое ранение, - потребовал Снейп.

- Хм, сэр, это не совсем удобно, - смущенно возразила та.

- Ладно, - раздраженно махнул рукой Северус. Он и так знал, что увидит. Вода, в которой эти трое изволили скупаться, была отравлена. – Мне нужен образец жидкости, которая попала ваши раны, - сообщил он девчонке.

Грейнджер нервно всхлипнула:

- Боюсь, я не готова туда вернуться. Я могу попробовать выжать капли из одежды и волос, но образец будет подпорченным… сэр, я проводила анализ этой воды, могу дать вам результат, может, он вам поможет…

- Поторопитесь, это может вызвать осложнения, - сказал Снейп, глядя на остатки ноги Люпина, продолжавшие кровоточить, и влил волку в пасть еще немного зелья.

Грейнджер, прихрамывая, выбежала из комнаты и вернулась через несколько минут.

- Это морская вода, - сказала Грейнджер, подавая Северусу ворох пергаментов, аккуратно объединенных скрепкой. – С большой примесью продуктов трупного разложения и еще какого-то компонента, который я идентифицировать не смогла. По некоторым свойствам он похож на яд акромантула, но это точно не он…

- Не тарахтите, Грейнджер, я и сам все вижу, - Снейп пробежал глазами по записям – ровные столбики вычислений, хаотичные описания наблюдений, методики экспериментов и их результаты… и эта девица претендовала на звание лучшей студентки курса! Никакого порядка, никакой логики… о, вот и оно. Ядовитая субстанция, адсорбирующаяся только на песок и разлагающаяся при температуре тысяча двести градусов. Хм, хотел бы я знать, как она это проверила. Уж не адское ли пламя вызывала?

- Это сок из семян химерных кувшинок…

- …Можно нейтрализовать слюной дракона или концентрированным гноем бубонтюбера, - подхватила Грейнджер. – У меня тут есть немного слюны, но, боюсь, на всех не хватит…

- Не беспокойтесь, у меня имеется достаточный запас гноя бубонтюбера, - раздраженно перебил ее Снейп. – Где мы находимся?

- Это загородный дом моей крестной, чуть южнее Лондона.

Снейп кивнул, и, не сказав больше ни слова, аппарировал обратно в Паучий Тупик. На миг он задумался – знает ли Поттер о том, чем занимаются его бывшие друзья? Наверняка догадывается – только вот подробностей ему лучше не знать. Северус открыл нижний ящик лабораторного стола и стал вынимать хранившиеся там годами ингредиенты. Некоторые из них давно пора выкинуть, они только занимают место и мешают добраться до того, что действительно необходимо.

Гной бубонтюбера – вещество не такое уж дорогое, но в таком количестве… надо будет при случае выставить Грейнджер счет. Впрочем, если девчонка и ее команда достигли успеха в этом социально значимом деле, можно сделать скидку.

Обработать рану Люпина было проще простого – тот был в глубоком обмороке и не реагировал вообще ни на что. Снейп просто окунул обрубок лапы в миску с гноем и подержал пару секунд, пока не прекратилось характерное шипение. Потом он промыл рану водой из палочки, наложил повязку и наколдовал стальную клетку с широкими прутьями… если оборотень придет в себя, он может быть опасен.

- Мисс Грейнджер, обработайте свою рану, - велел Снейп, указывая на бутыль с гноем. Гермиона кивнула, наколдовала пробирку, отлила себе немного вещества и направилась к выходу из комнаты. Потом обернулась, несколько секунд понаблюдала за тем, как профессор обрабатывает раны ее любимого, и сообщила:

- Я буду в ванной.

Снейп лишь кивнул в знак того, что понял, и наложил обездвиживающее заклинание на Уизли, который ерзал и вздрагивал от боли, но так и не пришел в себя.

Чуть меньше чем через час работа была окончена. Грейнджер отлевитировала Уизли на кровать в одну из спален, Снейп прогнозировал удачный исход, ему нужно лишь отдохнуть и восстановить силы. Рана, которую ему нанес Люпин, оказалась не укусом, а глубокой царапиной от когтя, так что заражение ликантропией ему не грозило. Сам же оборотень должен был оставаться за решеткой до рассвета… и если он обернется обратно в человека, Снейп еще раз посмотрит его рану.

Грейнджер тоже немного пришла в себя и даже поблагодарила Снейпа, а потом позвала его на кухню выпить чаю. В другой ситуации Северус бы пренебрег приглашением, но поскольку он пытался решить некую задачку, он счел возможным попросить у Грейнджер помощи.

- Вы сумели добыть крестраж? – спросил он, не ходя вокруг да около.

Гермиона вздрогнула, но не обернулась. Странно, чему она удивляется, ведь он еще зимой дал понять, что знает об их миссии. Или мисс Всезнайка не поняла намек? Или… они вообще не занимаются крестражами?! Так где же они, черт бы их побрал, влипли в такую переделку?

- Нет, - сказала она, разливая чай по чашкам, избегая смотреть на профессора. Но Снейп заметил, что ее руки начали подрагивать, значит, все дело в воспоминаниях. Она вновь погрузилась в события несколькочасовой давности, и взгляд ее едва заметно помутнел.

- Что же вам помешало? – спокойно, но настойчиво спрашивал Снейп. Ему нужно знать. Ему нужен образец этой темнейшей магии, ему нужно попрактиковаться на чем-нибудь другом, прежде чем снова лезть к голове Поттера.

Грейнджер пожала плечами. Она явно не была настроена на разговор, но Северус был намерен настоять.

- Расскажите по порядку. Где находится тайник, чем он защищен, на что похож крестраж… возможно, я смогу помочь, но мне надо знать, к чему готовиться.

Грейнджер вздохнула, тряхнула головой, отгоняя наваждение, и смело подняла взгляд на Снейпа.

- Его обнаружил еще профессор Дамблдор. Он был там с Гарри… перед своей смертью…

Рассказ был сбивчивым и чрезмерно эмоциональным по мнению Снейпа. Но из всего бессвязного потока информации он вычленил несколько важных вещей. Во-первых, все тайники обнаружены, но далеко не со всеми они справились. Осталось еще три, включая эту пещеру. Во-вторых, Поттеру не удалось убедить друзей в том, что он действительно перешел на сторону Темного Лорда. И хотя в целях безопасности это не обсуждалось вслух, и Грейнджер и Уизли продолжали верить Поттеру. Идиоты. Да, он действительно вас не предавал, но если вы посмеете поставить операцию под угрозу разоблачения, я лично заткну вас обоих. Впрочем, Грейнджер очень осторожно обходила эту тему стороной, так что можно было надеяться на ее благоразумие.

И третье – и самое, пожалуй, главное – крестраж можно уничтожить, не повредив его носитель. Все, что нужно – предложить достойную альтернативу, «переселить» его в другую оболочку, а лишь потом разрушить.

И все равно Снейпу нужен был опытный образец.

- Вам нужно отдохнуть, мисс Грейнджер, - сказал он, когда Гермиона закончила рассказ. – Выпейте зелье Сна без Сновидений, я понаблюдаю за мистером Уизли и Люпиным. А завтра утром мы с вами отправимся в пещеру, и так или иначе достанем игрушку Темного Лорда. У меня есть пара идей на этот счет.

***
Zzzzz…

***

- Поттер, мне нужно с вами поговорить.

Хлопнула дверь, зажегся свет. Действительно, с чего бы Снейпу церемониться? Ну и что, что Гарри лежит в кровати, за окном ночь, и он весь вечер был вынужден играть в преданную собачонку Волдеморта? Я всегда рад вас видеть, сэр, в любое время дня и ночи.

Гарри сел на кровати, которую даже не расстелил и спал поверх одеяла в одежде, и раздраженно прикрыл ладонью глаза от яркого света. Он еще не спал, но уж точно не планировал на вечер никаких бесед.

- Где мистер Уизли? – спросил Снейп, усаживаясь на стул напротив Гарри и пристально разглядывая его.

- Они с Джинни отправились в Хогвартс, - хрипло сообщил Гарри. – Темный Лорд велел нам разобраться с домовиками, которые поставляют еду маглорожденным. Они сказали, что справятся без меня.

- Вот и отлично, - сказал Снейп и снова окинул Поттера взглядом, словно оценивая, способен ли тот адекватно воспринимать информацию. – Я хотел поговорить с вами о ритуале.

Гарри сразу оживился, сонливость как рукой сняло.

- Вы что-то придумали? – спросил он, стараясь вести себя как можно сдержаннее, но в то же время вглядываясь в лицо Снейпа и надеясь увидеть ответ раньше, чем тот ответит.

- Я не могу вам ничего гарантировать, - сразу же предупредил Снейп. – Но у меня появилась новая информация, на основании которой я провел некоторые исследования и… да, я думаю, что готов провести новый ритуал. Если вы готовы.

- Вы же знаете, сэр, я…

Гарри покачал головой и развел руками, выражая свое согласие на что угодно, лишь бы избавиться от крестража. Снейп еще некоторое время наблюдал за его лицом, потом продолжил.

- На этот раз… будет сложнее. Потребуется дополнительная подготовка… в прошлый раз вы сказали, что не можете отделить сущность крестража от собственной ментальной сущности. – Гарри кивнул. – И лично я вижу только один способ обойти эту проблему.

Снейп вздохнул, словно не хотел продолжать. Гарри молчал и старался не хмуриться нервно, потому что молчание затягивалось. Наконец профессор сказал:

- Если вы внимательно читали книги по магии разума, вы должны были встречаться с таким понятием как «ментальное покровительство».

- Ну, д-да, - неуверенно кивнул Гарри. Он больше уделял внимания собственно технике окклюменции и легилименции, потому что именно это было ему необходимо, но такое словосочетание не было для него новым.

- И я хочу предложить вам свое покровительство, - Снейп вздернул подбородок, словно ожидал возражений, но не дал Гарри вставить ни слова и продолжил: - Это единственное, что может помочь нам провести ритуал. Если бы я был вашим покровителем, я мог бы вмешаться в ваш мыслительный процесс и помочь отделить «свое» от «чужого».

Гарри неловко пожал плечами. Он не понимал, какие к этому плану есть препятствия. Конечно, перспектива того, что Снейп снова сможет безнаказанно шастать в его мозгу была не самой привлекательной, но все это, в конце концов, для его же блага!

- Судя по вашему выражению лица вы все же не совсем понимаете, что это означает, - презрительно заметил Снейп. – Проведение этого ритуала возможно лишь потому, что я был первым волшебником, использовавшим против вас прямую легилименцию. И установление покровительства подарит вам дополнительную ментальную защиту. Но в то же время появится ряд рисков: во-первых, если рухнет моя окклюменция, неизменно рухнет и ваша. Если я погибну, все ваши щиты растают как дым. Вы сможете их восстановить до прежнего состояния, но это займет время, непозволительно много времени. Но, в то же время мы оба приобретем ряд преимуществ – мы сможем общаться мысленно, не используя никаких заклинаний, плюс та же дополнительная защита для вас… В обычной жизни это было бы совершенно несущественным, но поскольку нам обоим приходится иметь дело с Темным Лордом...

- То есть вы в любое время сможете прочесть мои мысли, сэр? – просто на всякий случай уточнил Гарри.

- Нет, - осклабился Снейп, как будто в действительности был этим фактом расстроен. – Мы сможем общаться по обоюдному согласию. Хотя да, если я захочу применить к вам легилименцию, защититься от меня вам будет сложнее, чем от кого бы то ни было еще. Но так будет всегда и без ментального покровительства, потому что – как я уже говорил – я был первым волшебником, полностью проникшим в ваш разум. Это дает мне некоторые… привилегии.

- Да, риск велик, - кивнул Гарри. – Но минусов я насчитываю все еще меньше, чем плюсов. Я хочу избавиться от этой штуковины, и если для этого мне надо открыться хоть самой Белле…

- Не говорите глупостей, Поттер, - зарычал Снейп, и Гарри прикусил язык. – Но допустим, вы осознаете, что окажетесь в зоне дополнительного риска. Ваше будущее будет зависеть не только от вашей способности защитить свой разум, а еще и от моей… но я должен вас предупредить, что это мероприятие вполне может оказаться бесполезным. Я не гарантирую, что даже если я буду контролировать ваш разум, сумею вам помочь. Кроме того… нам придется посвятить в вашу тайну еще как минимум одного человека. Если я буду работать с вашими мыслями, нам понадобится еще один человек, который проведет некоторые стадии ритуала. И ему придется все доступно объяснить, чтобы он качественно выполнил свою функцию. И по-прежнему, Поттер, я не даю никаких гарантий. В то же время вы можете попытаться справиться с задачей отторжения крестража самостоятельно, и тогда лишние свидетели нам будут не нужны.

Гарри задумался. Действительно, дилемма… рисковать безопасностью ради ритуала с сомнительным исходом? Но разве есть альтернатива? Снейп считает, что шансы пятьдесят на пятьдесят, иначе он бы не оставлял Гарри выбора, а принял решение сам… но теперь нужно принять нелегкое решение: рискнуть и довериться Снейпу или же оставить все как есть и ждать активации этого крестража? Нет, если есть хоть малейший шанс его уничтожить, шанс надо использовать.

- Как вы думаете, мы можем обратиться к Люпину, чтобы он помог с ритуалом? – спросил Гарри.

Снейп нахмурился и некоторое время рассуждал о чем-то.

- Люпин – темное существо, - сказал он наконец. – И работа с темнейшей магией может пробудить в нем зверя независимо от фазы луны.

Поттер нахмурился и потер лоб.

- Ну не Грюма же просить, - пробормотал он. – И не МакГонагалл…

Снейп прервал его раздраженным вздохом и Гарри поднял глаза на своего бывшего преподавателя.

- Я знаю как минимум трех человек, которые бы нам подошли, но я и так знаю, в чью пользу вы сделаете выбор, Поттер. Чарли Уизли соответствует всем критериям. Он достаточно сильный волшебник, имеет представление о темной магии, обладает неплохим иммунитетом к ней и не станет болтать.

- Но сэр! – взволнованно перебил его Гарри. – Профессор Снейп, вы уверены, что Чарли… ну он… на нашей стороне?

Сердце Поттера билось под самым горлом, перекрывая доступ кислороду. Он столько времени мучился этим вопросом – с какой же все-таки целью Чарли присягнул на верность Волдеморту… а у Снейпа, оказывается, был ответ на этот вопрос! Но откуда?!

- Мистер Уизли настолько же предан Темному Лорду, насколько и мы с вами, мистер Поттер, - пристально глядя Гарри в глаза заявил Снейп. – Дальнейшее обсуждение считаю бессмысленным, просто примите решение.

Поттер понимающе кивнул. Одно дело – домыслы и недоговорки, это будет лишь намеком на предательство, если Темный Лорд вдруг сломает кого-то из них. Но если произнести правду вслух, для Тома это будет доказательством и поводом для убийства предателя. Поэтому пусть догадки останутся в головах, а обсудить все вслух они смогут когда… все закончится.

- Пусть это будет Чарли, - сказал Гарри, решительно кивая.

***
Zzzzz…

***

Гарри знал, что будет нелегко. В конце концов, воспоминания о прошлом ритуале были еще достаточно свежи. Но в прошлый раз все было куда легче. Тогда от него практически ничего не требовалось, кроме как терпеть и ждать, пока все закончится. И он так и делал, пока не потерял сознание от пронизывающей, истощающей боли.

Но в этот раз все было иначе. Мало того, что он сам должен был время от времени накладывать на свою голову заклинания, так эти заклинания еще и усиливали боль. Едва Гарри начинал терять сознание, Снейп подносил к его лицу фиал с какой-то отвратительно пахнущей жидкостью, и сознание прояснялось, но боль никуда не исчезала, а, казалось, только усиливалась с каждой секундой.

«Я не могу больше» - хотел сказать он через пол часа пыток, но не решился. Слишком много усилий приложил Снейп для того, чтобы помочь ему избавиться от крестража. Слишком опасно продолжать жить с этой гадостью в голове. Слишком многое поставлено на карту.

- Поттер.

- Агвенто сентус мордерус, - произнес Гарри. Если бы палочка не была привязана к его ладони скотчем, она бы давно выпала из ослабевших пальцев. Странно, последнее заклинание никак не изменило ощущения…

- Еще раз, Поттер, - приказал Снейп, взяв его за запястье и поднимая руку Гарри так, чтобы кончик палочки упирался в правый висок.

- Агвенто сентус мордерус, - как можно более четко прошептал Поттер и зажмурился от ослепляющей боли. Его начало мутить. «Когда это уже закончится?» - хотел спросить он, но не посмел. Это все организованно только для его же блага. Грех жаловаться.

Чарли продолжил читать нараспев заклинания, Гарри буквально физически чувствовал, как что-то внутри него начинает шевелиться. Как будто крошечные змейки проснулись в костях и в мышцах, как будто стайка рыбок пронеслась по венам, как по руслу реки… и еще раз… и еще…

- Заклинание, Поттер.

Гарри вновь почувствовал холодное прикосновение к своему запястью.

- Агвенто сентус… мордерус… - язык его едва слушался, боль как будто перекрыла приток кислорода, в глазах начало темнеть…

Отвратительный аммиачный запах.

Гарри почти не чувствовал себя. Голос Чарли был приглушенным и доносился словно из соседней комнаты. Свет как будто бы померк, зрение Гарри сузилось до небольшого пространства прямо перед ним.

- Поттер, пора. Открывайся, - голос Снейпа как будто сквозь слой ваты. Холодная рука похлопала Гарри по щеке, но он ничего не чувствовал. Глаза его были открыты, но он практически не осознавал происходящего.

Вся его реальность свелась лишь к огромному, всеобъемлющему ужасу, от которого хотелось рыдать, но он не мог. Он был уверен, что эта боль останется с ним навсегда. Боль, от которой не скрыться даже в аду, которая вытеснила все, кроме крошечного пространства света впереди.

Но это пространство занял кто-то другой…

- Поттер, открывайся, немедленно, - это было лицо. Некрасивое, бледное лицо. Его губы шевелились, но смысл слов не доходил до Гарри. - Поттер, смотри на меня. Вот так. Откройся, ну же…

Снова нашатырное зелье. Гарри вдруг вспомнил, где находится и что от него требуется. Только не мог понять, как это сделать. У него не было ничего кроме боли, что можно было бы открыть…

Боль, туман, едва слышный голос Чарли и звук собственного учащенного хриплого дыхания. Бледное худое лицо закрывает все поле зрения. Черные, как ночь, глаза… Гарри провалился в них, слово в бездну, не замеченную на пути.

***

Боль. Черт возьми, сколько боли. Это было слишком необдуманно – подвергать мальчишку такому испытанию. Он вполне может спятить от всего этого, тем более если не давать ему «отключиться». Снейп подозревал, что ритуал не из приятных, но он не знал, что боль будет такой, пока не вмешался в мыслительный процесс. И это еще притом, что ощущения теперь разделены на два…

Северус и сам едва не запаниковал, но он привык к неприятным неожиданностям. Он знал, что справится – он всегда со всем справляется. Теперь пора действовать.

Итак, Поттер, покажи мне, на что это похоже – быть частью Темного Лорда.

Что это такое – знать его мысли, его чувства. Каково это – быть неодиноким наедине с собой, но в компании вечного врага.

Вот она – нить злобы, на которую нанизаны бусины соответствующих мыслей…

- Гарри, заклинание, - теперь Уизли поднес руку Гарри с палочкой к виску, и они вдвоем – Поттер и Снейп – произнесли:

- Агвенто сентус мордерус.

Снейп едва удержался от вскрика, хотя это была и не его боль, а лишь слабый отклик того, что творилось в голове у истинного хозяина мыслей. «Я убил его, - мелькнула непрошенная обреченная мысль, - я сам убил свою надежду».

Но отчаиваться было рано. Надо сначала расплести клубок нитей.

Жестокость… да, эти мысли тоже отмечены смертью. Но и жизнь в них тоже была. В одной нити было несколько прядей – темные, серые, светлые. Невозможно разделить, не повредив структуру нити…

Холод… то, что десять лет жизни окружало Поттера в доме Дурслей. Холод магловского приюта, холод подземелья тайной комнаты…

Боль… одна на двоих.

Этот клубок не распутать, а грубая сила разрушит все.

- Гарри, заклинание, - велел Чарли.

- Не надо, - глухо сказал Снейп, выскальзывая из сознания Поттера. – Так мы его не отделим. Переходим ко второму варианту, пока поле не разрядилось.

Чарли испуганно посмотрел на Снейпа и кивнул. Гарри лежал на импровизированной кушетке, все так же бессмысленно глядя в пространство и не понимая, что происходит вокруг. Боль понемногу отступала, на смену ей приходило глубокое истощение и желание провалиться в беспамятство и отдохнуть, но проклятый аммиак был, казалось, повсюду…

Уизли стащил ноги Поттера с кушетки, закатал обе штанины, потом притащил приготовленный заранее таз и наполнил теплой водой. Потом опустил туда ноги ничего не соображающего Гарри и вопросительно уставился на Снейпа.

- Надрез на левой пятке, - скомандовал профессор, который тем временем смазывал ладони жиром тритона. – Я начинаю, а вы следите за Поттером. У него могут возникнуть трудности с дыханием. Я предупреждал его, но он… очевидно, мог и забыть, - раздраженно констатировал Снейп, сжал волшебную палочку двумя руками и опустил ее под воду, стараясь не прикасаться к ногам Поттера. Рассказать кому из упивающихся, с какими ритуалами он балуется в свободное время – не поверят. Лишь бы опять не проснулась другая сущность… контролировать себя.

Вода в тазе стала розовой от крови.

- Уизли, зафиксируй Поттера и приготовь воск. Выльешь по моей команде.

Чарли как раз разжигал огонь под чашей с воском, а Снейп начал нашептывать формулы вызова темнейших сил, как вдруг раздался хриплый, на удивление громкий голос:

- Лезет… оно уже лезет…

Снейп удивленно поднял взгляд на Поттера и настороженно нахмурился. Казалось бы, что может быть хуже, чем то, что было пять минут назад? Но ужас в глазах Гарри заставил Снейпа в очередной раз содрогнуться.

- Я помогу, - едва слышно, и совсем неуверенно пообещал Снейп.

Он сильнее сжал палочку под водой и вперился взглядом в зрачки Поттера, не обращая внимания на странного вида субстанцию, потекшую из носа мальчишки – густую, из трех несмешавшихся потоков – кроваво-красного, мазутно-черного и гнойно-зеленого.

Поттер закашлялся, и мерзкая смесь начала выливаться у него изо рта. Снейп содрогнулся, но не отстранился, хотя был вынужден прервать зрительный контакт.

- Что это? – едва слышно спросил Чарли, не осмеливаясь применить чистящее заклинание.

- Не знаю. Возможно, то самое.

Жидкости становилось все больше, Гарри наклонился вперед в надежде очистить дыхательные пути, но лишь сильнее подавился и закашлялся. Снейп учуял запах… мертвой разлагающейся плоти. Он заставил себя собраться и попытался восстановить контроль над ситуацией.

- Уизли, давай воск, быстро. И больше воды добавь. А теперь подними его голову, мне нужен зрительный контакт.

Снейп заставил себя абстрагироваться от крови с гноем, от запаха смерти, от жжения в ладонях и от ощущения отчаяния. Он понял, что связался с силой, с которой пока еще не готов тягаться. И никогда не будет готов.

- Давай, Поттер, пора включать свои героические механизмы. Ну же!

Все тело Гарри скручивали болезненные спазмы, грязный поток вытекал изо рта, из носа, и даже из ушей, и стекал в таз по ногам мальчишки и рукам Снейпа. Приблизился Чарли и осторожно положил руку на плечо младшего друга.

- Гарри, дыши. Сделай глубокий вдох.

Только сейчас Снейп понял, чего не хватало последние пол минуты – хриплого, тяжелого дыхания Поттера. Некая мерзость покидала его тело настолько густым потоком, что не оставляла возможности свободно вздохнуть.

- Эванеско! Дыши, Гарри!

На короткий миг дыхательные пути мальчишки были свободны, но он по какой-то причине не воспользовался шансом. Он закрыл глаза, обхватил руками голову и наклонился вперед настолько резко, что чуть не стукнулся лбом о лоб Снейпа.

- Эванеско! Гарри, соберись, сделай глубокий вдох, - уговаривал Чарли, но Поттер его будто не слышал, а все дрожал от страха и боли и отказывался возвращаться в реальность. - Ну же! Эванеско! Давай!

- Поттер, открой глаза, - сказал Снейп прямо в ухо мальчишке. Негромко, но требовательно. – Соберись, еще немного и все будет хорошо.

Чарли осторожно потянул Гарри за подбородок и плечи, заставляя разогнуться. Поттер в последний раз судорожно изверг из себя поток гнили, потом хрипло, с надрывом, вздохнул.

- Уизли, бросьте амулет в воду.

Чарли сделал как было велено и с удивлением наблюдал, как черная составляющая субстанции медленно но неизбежно стягивается к золотому предмету. Поттеру и Снейпу, казалось, до этого нет никакого дела. Они ошарашенно глядели друг на друга, и, казалось, вели какую-то мысленную беседу. Прошла минута или около того. Ничего не происходило. Черная дрянь полностью впиталась в амулет и лишь тогда Снейп пошевелился. Он высунул руки из таза с водой, помог выбраться Гарри. Потом взял колбу с ядом василиска и полил амулет.

С жуткими воплями, шипением и треском, он расплавился.

- Ну что, получилось? – негромко спросил Чарли.

- Частично, - хмуро ответил Снейп.

- В каком смысле? – не понял Уизли.

- Их души связаны слишком прочно, эта связь укоренялась годами. Удалось выдавить лишь немного волдемортовой гнили… Но полностью этот крестраж будет уничтожен только вместе с носителем.

Чарли встретился с мрачным взглядом Снейпа и понял, что тот действительно сделал все что мог. Но это значит… что Гарри придется либо погибнуть, либо всю жизнь прожить храня внутри часть своего злейшего врага. И пусть после сегодняшнего ритуала эта часть стала слабее, уязвимее, списывать со счетов ее влияние нельзя. Она всегда будет начеку, и, едва почуяв слабину, будет напоминать о себе вновь и вновь… Чарли и Снейп одновременно обернулись к Гарри, который все это время вел себя подозрительно тихо. Можно было ожидать, что как только напряжение спадет и нашатырное зелье будет ликвидировано, Поттер провалится в беспамятство, но нет: он сидел на кушетке в том же положении, в котором его оставил Снейп и спокойно, задумчиво, глядел в пространство.

- Странное ощущение, - прокомментировал он, заметив на себе их пристальное внимание. – Как будто… как будто…

Снейп и Чарли видели, как расширяются от ужаса зрачки Гарри, как его снова начинает трясти, как он в панике озирается по сторонам, ища спасения… но от чего?

- Поттер? – подал голос Снейп, но даже не успел установить зрительный контакт, как вдруг пронзительная боль заставила его вскрикнуть: Темный Лорд призывал его с такой яростью, что сомнений в сути произошедшего не было.

- Джинни, - слабо просипел Поттер, с трудом поднимаясь на ноги. – Надо предупредить Джинни.

Снейп крепче сжал палочку и заозирался по сторонам – он не обратил внимания, где Гарри оставил свою палочку и порт-ключ перед ритуалом. В этот миг совсем рядом раздался оглушительный взрыв, который отбросил Снейпа к стене, а вслед за ним – череда хлопков аппарации.

Северус не успел прийти в себя, как почувствовал удар, потом еще один, и еще… затем череда проклятий, пыточных, режущих, обжигающих, а в ушах стоял вопль – неистовый, отчаянный вопль двух голосов – Темного Лорда и Гарри Поттера. И если первый орал от ярости и всепоглощающей злости, то второй, вероятнее всего, от боли… Снейп не мог сосредоточиться и понять, что он может предпринять для того, чтобы спастись самому и вытащить Поттера. Ему не давали даже подняться и оценить ситуацию, но лишь когда он почувствовал, как из руки выскользнула палочка, он понял: оклематься ему не дадут, убираться надо немедленно.

- Предатель хочет домой, - сквозь зубы прошипел Снейп и почувствовал грубый, но спасительный рывок над пупком…

***

- Поттер!

- Я закрываюсь, сэр, потому что когда я на связи с вами, я уязвим и для Тома. Помогите ребятам с крестражами, я буду держать их имена в тайне, сколько смогу.

Поттер оборвал связь, но Снейп все равно сосредоточился и попытался связаться со своим подопечным.

- Поттер, постарайтесь продержаться как можно дольше, мы вытащим вас. Том будет провоцировать вас на стихийную магию, но вы не должны к ней прибегать – это снесет всю вашу ментальную защиту, вы слышите, Поттер?

Ответа не последовало, и Снейп, грязно выругавшись, переключился на другую задачу. Теперь следовало как можно скорее связаться с Грейнджер сотоварищи и выяснить, как у них продвигается дело. Если еще остались не взломанные тайники, эту недоработку надо исправить как можно скорее.

***

Zzzzz…

***

Понимание его нового положения не было для Гарри ни шоком, ни потрясением. Он уже привык к тому, что весь смысл его жизни в том, чтобы попадать в переделки, а потом из них выбираться, чтобы сражаться с Темным Лордом и иногда терпеть потери и поражения. И то, где он оказался сегодня – всего лишь еще одно поражение, которое, по большому счету, ничего уже не значит. Он сыграл свою роль в этой войне, и сыграл ее неплохо – число возможных жертв сократилось многократно, после того, как между ним и Волдемортом было заключено перемирие. Он выиграл время для Рона, Гермионы и Ремуса, и они справились с задачей. Теперь осталось одно – но далеко не самое простое – убить самого Волдеморта. Гарри упустил свою возможность и потерял привилегии, но остается еще Снейп.

Единственное, что обидно… что причины надеяться на что-то или на кого-то нет. Спасти Гарри теперь может лишь счастливое стечение обстоятельств – проще говоря, чудо.



Тяжелое, тоскливое ощущение в груди заставляло Гарри хмуриться сильнее, чем обычно. Он надеялся, что на его лице не видно того страха и отчаяния, что царили у него в душе. Когда он затевал всю эту авантюру с «сотрудничеством» с Темным Лордом, он предполагал, что так может закончиться, но почему-то был уверен, что сумеет убраться вовремя. Не получилось.

Гарри догадывался, что его ждет, и еще никогда в жизни он так сильно не хотел ошибиться. Волдеморту нужны имена тех, кто охотился за его крестражами, а также содействие в их поиске – монстр все еще надеется, что его осколки души не уничтожены и хоть что-то еще можно спасти… Поттер знал, что его ментальные щиты достаточно сильны, чтобы упивающиеся смертью потратили слишком много времени, чтобы его сломать. Ведь когда дух будет сломлен, все его тайны всплывут наружу. Ну вот, начинается…

- Круцио… - злой, жестокий голос Рабастана Лестрейнджа, который мечтал о мести Гарри с того самого дня, как его драгоценную Беллу принесли в жертву.

- Флагрейт, - Долохов – настоящий маньяк. И, опять-таки, проявить себя он сумел только благодаря смерти Беллатрисы, переняв ее обязанности в камере пыток.

- Диффиндо, - ну, хоть на этом спасибо. Малфой не фанат, он просто делает свое дело, чтобы защитить семью. У него нет никаких претензий к Поттеру, и лишь волей случая он остался в казематах резиденции в составе команды, которой было поручено сломить волю Гарри Поттера, чтобы Темный Лорд, вернувшись после проверки всех своих тайников, мог беспрепятственно получить нужную ему информацию.

«Избранный» понял, что пропал. На сей раз окончательно и бесповоротно. Эксперименты Снейпа были сущим пустяком по сравнению с тем, что ему приготовила эта компания.

«Я не буду кричать. Я не буду тратить силы. Кричать – значит, признавать, что их усилия приносят свои плоды… Я буду молчать, и я не буду сопротивляться. Они будут думать, что мне все равно. Они будут злиться. А значит, быстрее устанут…»

- Круцио, круцио, круцио! – три разных голоса, ты разных волшебных палочки, три заклинания разной силы, но одинаковые по сути. Боль пронзала все тело раскаленными кинжалами, но Поттер молчал и сосредоточился только на том, чтобы удержать себя в целостности.

Было бы легче, если бы он знал, сколько времени нужно продержаться. Если бы он был уверен, что через час или через два, или через день все это прекратится – как было с ритуалом. Он точно знал, сколько времени ему еще терпеть эту боль, и хоть ощущения не становились более приятными, Гарри точно знал, что это не навсегда.

Поттер верил Снейпу, он знал, что шпион в эту секунду разрабатывает план, как напасть на резиденцию и уничтожить монстра, оставшегося без крестражей. Он свяжется с Орденом, с управлением мракоборцев, приведет их в поместье Малфоев и все будет кончено. Продержаться… еще немного… Гарри чувствовал, как его мучители утомились, он и сам то и дело соскальзывал в бессознательную спасительную тьму, хотя и сопротивлялся этому. Выдержать… дождаться помощи… не сломаться…

- Легилименс!

Теперь удар по мозгу, а не по телу, но защита держалась хорошо – ни прорехи, ни лазейки. Ты не пройдешь, Том. Я так решил. На моем поле тебе не победить!

Удивительно, Поттер не заметил, когда вернулся Волдеморт. Значит, он проверил все тайники и убедился, что они пусты… значит, теперь его центральной проблемой является спасти то, что могло уцелеть, а следовательно, информация, которой располагает Гарри, является жизненно необходимой.

«Я всегда получаю то, что мне нужно, Гарри…» И это ужаснее всего. Но я не сдамся.

Поттер истекал кровью, все тело горело, особенно когда зияющие раны соприкасались с холодным бетонным полом. В ногах не осталось ни одной целой кости, руки были обожжены, так что он не мог даже опереться на них, чтобы приподняться и отстраниться от направленных на него палочек.

- Лестрейндж, Долохов, Малфой, свободны! – скомандовал высокий холодный голос, и Гарри едва удержался от облегченного вздоха. Каким бы сильным ни был Том, он один не сможет причинить ему больше боли, чем три темных мага одновременно. Однако надеждам его не суждено было сбыться. – Эйвери, Нотт, Петтигрю, займитесь мальчишкой! Я буду наблюдать…

Гарри сжал челюсть и зажмурился. Упивающиеся смертью будут сменять друг друга, пока Темный Лорд не получит информацию. Но отчаянье было непозволительной роскошью для Поттера. Отчаяться – значит сдаться, обрушить ментальную защиту, предать друзей… Закричать – значит сломаться, показать врагу, что ты уже в его власти…

Гарри задыхался от крика, застрявшего в горле, так и не позволив ему вырваться наружу. Трое упивающихся были полны сил и энтузиазма, в отличие от их уставших коллег, только что покинувших подземелье. Однако Гарри мог заметить, что Петтигрю не очень-то старается… Он усмехнулся про себя – да, ради этого стоило сохранить мерзавцу жизнь тогда, четыре года назад. Однако Эйвери, судя по всему, пытался впечатлить своего господина ассортиментом темных заклинаний, которыми он владел. Гарри извивался и корчился от боли – у него с новой «сменой» открылось новое дыхание и он вновь пытался уклониться, избежать пытки, улизнуть хотя бы от некоторых заклинаний, но рот его оставался закрыт, челюсти плотно сжаты, голосовые связки не смыкались…

- Круцио, - Темному Лорду, очевидно, надоело наблюдать за своими приспешниками и он решил поразвлечься сам.

И как раз в этот момент Гарри понял одну простую вещь.

Его физическая смерть должна наступить раньше душевной.

И хотя постоянные эннервейты поддерживают в нем нужный для существования уровень сил, рано или поздно наступит критическое истощение. И у них нет ни целителя, ни, на крайний случай, зельевара. Его не заставят жить. Главное, продержаться и не сломаться до того момента, как придет смерть…

В конце концов, Гарри уже пол года назад знал, что должен умереть. Он должен умереть и забрать с собой этот чертов крестраж, как и следовало сделать с самого начала, а не пытаться найти другой выход, которого нет…

- Легилименс!

Гарри даже посочувствовал Тому, такое настигло того разочарование. Защита держалась, как будто и не было этих часов пыток. Поттер приободрился. У него получится не выдать тайн! Он заберет их с собой, когда Волдеморт потеряет надежду вытянуть из него хоть что-то. Он выполнит свой долг, сумеет испить эту чашу до дна… однажды он уже предал друзей, пусть даже это была игра для одного зрителя – Тома Риддла, второй раз он ту же ошибку не совершит.

То была всего лишь игра, однако он чувствовал себя предателем по-настоящему. Он назвал Гермиону «грязнокровкой», чтобы хоть как-то убедить Эйвери в своей лояльности. И хоть девушка этого не слышала, Гарри всегда будет знать, что его язык сказал это.

Он предал Уизли, назвав их осквернителями и идиотами, не понимающими, что для них лучше. Да, Чарли понял, ради чего Гарри сделал это, но не остальные… не Рон, который лучше других должен был разбираться в его, Поттера, мотивах, и понимать, что будь у него другой выход, Гарри никогда бы не сделал того, что сделал.

Предал память о всех тех, кто погиб от руки Волдеморта. Но теперь… теперь пришло время внести малую лепту в искупление вины. И пусть эта информация о Гермионе, Роне и Ремусе, которая, скорее всего, уже не имеет никакой ценности – они ведь все равно хорошо спрятаны, и Гарри не имеет представления о том, где именно – будет символом того, как Поттер раскаивается в своей ошибке. Кроме того, он все еще выигрывает время. Пока Том занят пытками, он не думает о том, что надо сменить штаб. А пока он находится в том месте, о котором знают Снейп и Чарли, он рискует быть застигнутым врасплох мракоборцами и Орденом Феникса.

- Легилименс!

Нет, Том, все закрыто. И знаешь, ты потерпел неудачу. Я скоро умру, но не сломаюсь. Я уже давно не чувствую боли – ты не заметил? Я не чувствую тела, делай с ним что хочешь. Я все еще здесь, но я ничего не чувствую. Кто там кричит – Круцио, Инсендио, Сектумсемпра – это все на меня? Меня это все не беспокоит. Только холод…

Как будто дементор положил на сердце свою костлявую лапу… ах, опять этот эннервейт. Нет, вы не поняли – я в сознании! Просто не чувствую боли. Почему – понятия не имею. Должно быть, нервные окончания настолько повреждены, что уже ничего не передают в совершенно здоровый и неповрежденный мозг. И вы ничего не сможете с этим сделать. Да, мой господин, вы сломали мое тело, как дитя ломает игрушку, чтобы посмотреть что внутри. Но вас ждет большое разочарование… мой разум все еще при мне, мой рот по-прежнему закрыт, а ментальные блоки непоколебимы.

Это была уже третья смена…

- Что ж, Гарри Поттер, - да, Том, твой голос всегда пугал меня и до сих пор пугает. В нем холод и злоба, но есть кое-что, чего я боюсь больше – смерть моих друзей. – Я не знаю, как тебе удалось отстраниться от боли, но есть еще кое-какие способы влияния на разум.

Что еще ты придумал, Том? Веритасерум бессилен, если я молчу, Империусу противостоять не сложнее, чем легилименции, так что же тогда?

Над распластанным на бетонном полу в неудобной позе парнем склонился Фенрир Сивый и Гарри скорее вспомнил, чем почувствовал, как жутко пахнет от этого оборотня, какие грязные у него волосы, зубы и… когти… и один из этих когтей сейчас царапал шею.

Поттер, конечно, давно потерялся во времени, но все же был уверен, что прошли часы с момента исчезновения Снейпа и Чарли, а не дни. А значит, оборотень, хоть и сможет его покусать, но не уподобит своей природе – тогда в чем же его роль?

Но Гарри сильно недооценил пределы ненависти и жестокости Темного Лорда. И когда он понял это, то испытал такой ужас, что едва не заорал, вопреки данным себе обещаниям. Нет, это невозможно. Даже Волдеморт не настолько безумен…

Ты готов пожертвовать своей жизнью, Сивый? – хотел спросить Гарри, но челюсти его были сжаты. – А ведь смерть будет мучительной, я тебе обещаю…

Поттер попытался отстраниться – он просто не мог покорно ждать развития событий – он никогда себе этого не простит. Руки и ноги выглядели ужасно, но боли он не чувствовал и поэтому отбивался и сопротивлялся, не щадя себя. Однако слабость давала о себе знать – в последний раз таким беззащитным Гарри был в три года перед наказанием дяди Вернона за то, что ложка укусила Дади за палец…

Даже сквозь мутную пелену истощения Поттер заметил, что в подземелье нет никого кроме него и оборотня. Что ж, Волдеморт совершенно сознательно пошел на это и обезопасил себя – его бесконтрольной магией не заденет…

Когда Сивый, прижав Поттера к стене, разорвал его рубашку, парень впервые за все время пыток заплакал. Он не может, не может допустить высвобождения стихийной магии. Потому что это снесет всю его существующую защиту, а магия во время выброса настолько ослабнет, что восстановить ментальные блоки не получится. А это значит…

А стоит ли такая примитивная информация таких мучений? Это ведь всего лишь имена… И ведь Гарри и так достаточно тянул время, Снейп должен был успеть предпринять достаточно мер предосторожности. Однако ярость Волдеморта в связи с утратой крестражей способна снести любые препятствия на своем пути. Ничто не спасет друзей от расплаты – никакие щиты, никакие укрытия.

Значит, Гарри не имеет права на то, чтобы защитить себя бесконтрольной стихией. Если бы здесь хотя бы был Волдеморт, он бы рискнул, в надежде накрыть монстра и уничтожить его, но Том подстраховался…. Получается, Поттеру нечего противопоставить Фенриру Сивому, глаза которого застилала пелена безумия, замешанная на Империусе…

***

Снейп отбросил страх – сейчас это чувство будет только мешать. Надо поторопиться и решить вопрос как можно скорее – силами Ордена и Министерства напасть на поместье Малфоев и покончить, наконец, с этим ублюдочным Темным Лордом. То, что Поттер не успел сбежать, было, отчасти, его виной… но что теперь каяться! Надо срочно исправлять!

Робардс пойдет за ним без лишних вопросов и людей своих пришлет – в этом Снейп был уверен. Но одних лишь мракоборцев будет недостаточно, а вот с Орденом Феникса могут возникнуть проблемы. Старый параноик Грюм ни за что не пойдет туда, куда посоветует Снейп, будь там хоть десяток «Избранных». Но тут была возможность повлиять на большинство членов в частном порядке. Чарли Уизли взял на себя свою семью, хотя они были, вроде как, в ссоре. Сам Снейп отправился к МакГонагалл, Грейнджер и Уизли отправились в Запретный Лес искать бунтарей, а Люпин обещал связаться с Орденом. Драко же готовился провести всю эту толпу в родовое поместье Малфоев – он, как единственный доступный член семьи, мог обеспечить беспрепятственный вход Ордену и мракоборцам, тем самым обеспечив помилование своей семье после падения Темного Лорда. Его отец в это же самое время обеспечивал безопасность Малфоям в случае противоположного исхода. Что же касается Нарциссы, она несколько часов назад отбыла во Францию вместе с несколькими домовиками, чтобы обеспечить путь отступления мужу и сыну на случай… непредвиденных обстоятельств.

В общем, все было организованно довольно быстро, и Снейп надеялся, что Поттер не сломался под пытками – это гарантировало бы мальчишке немедленную смерть. А так… еще есть шанс его спасти.

***

Гарри торжествовал. Его крепость была неприступна, и он скрылся в ней от всего, что еще мог придумать Волдеморт. Больше не существовало ничего, кроме каменных стен и прочных блоков. Реальность не имела абсолютно никакого значения. Изредка Гарри еще выглядывал наружу – в надежде, что что-то изменилось, но нет – все то же бетонное подземелье, все те же раны, все тот же Фенрир Сивый, потом опять Волдеморт, который что-то говорил, но Поттеру было все равно, что именно. Он торжествовал. Темный Лорд никогда до него не доберется.

***

Слишком много времени прошло. Снейп был в отчаянии, но изо всех сил старался не показывать свои чувства, иначе друзья Поттера уничтожили бы его на месте за то, что он оставил их драгоценного «Избранного», заранее зная, на что обрекал ненавистного мальчишку.

Довольно быстро, как ни странно, удалось собрать два отряда – из Ордена Феникса и мракоборцев и направить их в поместье Малфоев. Драко открыл ворота, так чтобы защитные заклинания никому не навредили, и отозвал домовиков, готовых стоять до последнего за сохранность имущества и безопасность хозяев. Сопротивление было на удивление слабым – лишь несколько упивающихся, пять или семь дементоров, да еще сторожевые псы. Однако обыск поместья ничего не дал. Был проверен каждый дюйм каждого помещения – но ни Гарри Поттера, ни Темного Лорда не обнаружено. Снейп лично дважды осмотрел все подземелья и казематы – он был абсолютно уверен, что мальчишка должен быть здесь! Однако он совершил ошибку, посчитав, что Волдеморт останется здесь. То ли догадавшись о предательстве Малфоев, то ли сочтя эту резиденцию недостойной и далее принимать столь важную персону как Темный Лорд, он переместился в другое место, прихватив с собой почетного пленника и преданных приспешников…

- Ты решил подставить нас, Снейп? – прорычал Грозный Глаз, когда стало ясно, что ничего полезного в поместье Малфоев больше не найти. – Куда направились твои дружки, пока почти все наши силы собрались здесь?!

- Я просто ошибся, Грюм, - попытался оправдаться шпион. – Я не думал, что Темный Лорд так быстро переместит свою резиденцию! Два часа назад они все были здесь!

- Это правда, - вступил в спор Чарли, нервно озираясь по сторонам, словно надеясь на какую-то подсказку о том, куда могли переместить Поттера.

- Робардс, какого черта мы слушаем этих предателей?! – воскликнула Тонкс, направляя палочку в лицо Снейпу. – Разве не объявили все они три месяца назад, что теперь сотрудничают с Темным Лордом?!

В толпе начались упреки и перебранки, громче других возмущалась очередному провалу Молли Уизли. О чем-то напугано переговаривались Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли… а она откуда здесь взялась?!

- Это была необходимая мера для прекращения военных действий во избежание жертв среди мирного населения, - отчеканил глава мракоборцев, но и сам осуждающе поглядел на Северуса. – Давай, Снейп, подкинь нам еще пару идей, где мы можем найти Темного Лорда? Если они недавно обосновались в каком-то месте, то, может быть, еще не успели понаставлять щитов.

Шпион закрыл лицо ладонями. Темный Лорд наверняка поручил своим слугам найти новое место, а сам отправился проверять свои тайники. Куда бы они отправились?

- Я думаю, это была бы какая-нибудь магическая деревня, в которой у Люциуса есть владения, - начал он размышлять вслух. – И это место должно быть знакомо Темному Лорду и не вызвать у него подозрений. Литтл Хэнглтон давно раскрыт, Хогсмид слишком близок к Хогвартсу, Годрикова Впадина и Лондонские пригороды отпадают по естественным причинам…

- Так, ребята, возвращаемся на свои посты! – раздраженно скомандовал Грюм. – Здесь нам ловить нечего. Гавейн, надеюсь, ты возьмешь, наконец, под арест эту двуличную гадюку…

Раздался хлопок аппарации, и все одновременно направили палочки на источник шума. Ко всеобщему изумлению, прибыл старший хозяин поместья.

- Прошу простить меня, господа, на сегодня я приемов не планировал, - глядя свысока и с нескрываемым презрением на толпу незваных гостей, промурлыкал Люциус. Впрочем, направленные в его сторону палочки его явно немного смутили. Он отыскал глазами Снейпа и многозначительно вздернул подбородок.

- Полагаю, не стоит тратить время, Люциус, - заметил тот. – Теплого приема, для таких как мы с тобой, не будет, а чем быстрее мы найдем новую резиденцию – тем лучше.

- Что-то я не припомню, чтобы когда-либо прежде мракоборцы торопились вступить в схватку с Темным Лордом и его слугами.

- Это потому, что никогда прежде он не был так слаб… - попытался, не вдаваясь в подробности, объяснить Снейп.

- Никогда прежде он не был так зол, - возразил Малфой. – А если вы рассчитываете, что в новом месте защита не достаточно сильна…

- Либо ты говоришь что-либо ценное, либо не тратишь наше время, - Робардс сделал несколько шагов вперед и положил ладонь на шею аристократа, словно угрожая его задушить. Несколько секунд лицо Люциуса оставалось насмешливо-высокомерным, но потом он резко побледнел и нервно кивнул:

- Если вы создадите портал, я смогу дать направление…



Оказавшись на месте, Снейп понял, что уже очень давно не пользовался доверием Темного Лорда. Хуже того, его до сих пор не убили лишь по одной причине – он нужен был для того, чтобы удерживать Поттера в рамках, нужных Волдеморту. Им манипулировали, и, казалось бы, он должен был распознать коварный план, поскольку у него был пятнадцатилетний опыт общения с величайшим манипулятором современности – Альбусом Дамблдором, но нет – он повелся на эту удочку как первоклашка и подставил не только себя, но и Поттера.

Поместье Лестрейндж, очевидно, давно уже готовилось принять «высоких гостей». Оно было защищено очень хорошо, даже невооруженным взглядом можно было увидеть несколько щитов, а еще неизвестно сколько были невидимы… Меньше чем через минуту после появления отряда воинов, все поместье погрузилось во тьму – их заметили.

- Что ж… очевидно, нам придется отложить нападение до лучших времен, - заявил Грюм, презрительно вглядываясь во тьму парка, окружавшего поместье. – Глупо идти в атаку на врага заведомо превосходящего по силам.

- Там же Гарри! – истерически заорала Джиневра, едва не набросившись на Грозного Глаза с кулаками. Грейнджер, хотя и сама выглядела возмущенной, закрыла ей рот ладонью – даже если их заметили, не следовало позволять лишней информации проникать к врагам. И хоть тот факт, что они заинтересованы в высвобождении Поттера не является большим секретом, Тому Риддлу не следовало знать, что среди атакующих есть личности, субъективно в этом заинтересованные.

- Этот противник всегда будет превосходить нас по силам, - флегматично заметил Робардс. – Что скажете, министр?

Скримджер мрачно оглядел толпу магов, готовых ринуться в бой. Если информация, полученная несколько часов назад верна – то атаковать нужно сейчас или никогда. Во-первых, им впервые за два года было достоверно известно, где находится лорд Волдеморт. Во-вторых, враг деморализован крушением плана, который он строил долгие годы, и если когда-либо его можно будет застигнуть врасплох – то это сегодня. И, в-третьих, нельзя оставить врагу времени на то, чтобы создать новые крестражи… то есть действовать надо сейчас.

- МакГонагалл, создайте антиаппарационную сеть, Эджком, заблокируйте их камины и порт-ключи. Малфой, Снейп, Бруствер, Боунс, постарайтесь снять щиты. Робардс, Грюм и… Грейнджер, - министр усомнился, стоит ли обращаться к школьнице, насколько это этично, но другого выхода не было – нужно мобилизовать все силы для борьбы с превосходящим противником, а в Хогвартсе на протяжении нескольких лет достаточно успешно действовал некий дуэльный клуб. - Обеспечьте нас всей возможной огневой поддержкой. Сыграем ва-банк…

***

Zzzzz…

***

Приказ остановить боевые действия был неожиданным – Темный Лорд изъявил желание выйти для переговоров, хотя он отсиживался в поместье, в то время как в прилегающей территории шла ожесточенная борьба. Не то, чтобы кто-то жалел, что в битве нет самого Волдеморта, просто это было странно…

Однако едва делегация вышла навстречу нападающим, Снейп сразу понял, чем был занят Том последние несколько часов.

Мерлин, что этот урод сделал с железобетонным Поттером, что тот, наконец, сломался?!

Парень стоял рядом с Темным Лордом, понурив плечи, равнодушно глядя прямо перед собой и странно, загадочно, едва заметно, улыбался. Одет он был в широкий черный балахон, босые ноги оставляли на каменной аллее кровавые следы, да и ни на одном видимом участке его тела не было живого места… однако Поттер не корчился от боли и не сопротивлялся, когда Фенрир Сивый подталкивал его в спину и направлял. Он просто улыбался.

***

Гарри Поттер торжествовал. Он нашел укрытие, в котором так нуждался последние несколько лет. Здесь он мог не бояться ничего – ни войны, ни боли, ни потерь… он был здесь один, значит, некого терять. Такое уютное, надежное место. Неприступная крепость, окруженная огромной гранитной стеной. Никто не проникнет за нее без согласия, а согласия они не дождутся! Да они и попросить об этом не смогут без согласия! А вот он может выглянуть при необходимости… только вот есть ли в этом необходимость?

Гарри был немного удивлен тем, что «снаружи» стало как-то по-другому. Когда он выглядывал в последний раз, он был все в том же грязном холодном подземелье, в… не самой приятной компании. Но теперь он с этой же компанией куда-то идет. Фи, глупости какие… от этой компании ничего хорошего ждать не приходится. Вернусь-ка я к себе.

Ох, как же тут тихо… это настоящее блаженство. Никаких проклятий, никаких пыток, только тишина и покой. Мне незачем что-то менять… мне незачем выглядывать… но все-таки доля любопытства присутствует, да и мне, в конечном итоге, нечего терять – посмотрю одним глазком.

О, пришли, наконец. Странные очертания странных людей… плохо видно без очков. Вон там, кажется, Скримджер… что он тут забыл? А это Малфой… о, и Снейп тоже здесь. Веселая компания собралась. Только какие-то они все потрепанные. Ой, а что это на щеке у Рона? Неужели кровь? Странно…

- Я отдам вам вашего мальчишку в обмен на мое безопасное перемещение отсюда, - злобный шипящий голос откуда-то слева. Услышав его, Гарри захватило непреодолимое желание вновь закрыться в своей башне и больше не высовываться, не смотря ни на какое любопытство. Однако этот голос ничем не мог ему навредить. Больше ничем.

- Ты сначала докажи, что это действительно Поттер, а не какой-нибудь твой приспешник под оборотным зельем, - прорычал Грюм, а Гарри бы возмутился, если бы бетонные ментальные блоки не сковали все когда-либо существовавшие в его душе чувства. Теперь все это было парализовано… лишь глаза и уши, словно со стороны, наблюдали за происходящим.

- Поттер, расскажи своим друзьям, как ты скучал по ним, - на несколько секунд стало трудно наблюдать, потому что все обозримое пространство заняла уложенная плиткой аллея, когда его пинком заставили продвинуться вперед. Но потом он увидел людей шагах в десяти перед ним, которые все как один направили волшебные палочки ему в сердце.

- О чем вы просили меня, мистер Поттер, в личной беседе перед новогодней пресс-конференцией в прошлом году?

Реабилитировать Орден Феникса, чтобы помирить Перси Уизли с его семьей. Неужели сейчас надо об этом говорить? Публично признавать, что мы манипулировали человеком, чтобы доставить радость его матери? Ее это не обрадует. Да и вообще…

- Что вы ели, мистер Поттер, в моем кабинете после того, как Амбридж назначила вам вашу первую отработку? – спросила профессор МакГонагалл, когда озадаченное молчание затягивалось.

Имбирного тритона, профессор. Но неужели вы думаете, что я молчал столько времени, чтобы сейчас вот так просто раскрыть рот и заговорить? Даже если бы я захотел – а я не хочу! – вряд ли бы у меня что-то получилось.

- Отвечай, засранец, - прошипел за его спиной Том. - Даже не надейся, что твоим дружкам удастся меня одолеть. Даже если я буду повержен, ты только представь, скольких я заберу с собой…

Гарри скрылся за своей стеной и прочно закрыл за собой дверь. Ты не запугаешь меня больше. Теперь тебя в любом случае ничто не остановит. Если ты не убьешь их сейчас – ты убьешь их позже, когда восстановишь свои силы… если они тебя отпустят, в чем я сомневаюсь.

- Мистер Поттер, - о, у этого человека уж точно будет о чем спросить. Больше чем Северус Снейп в его голове провел времени только сам Темный Лорд. Но этому больше не бывать, если вы не заметили. – Кого вы целовали вечером на Пасху?

Джинни… Гарри нашел ее глазами и впервые за долгие часы он усомнился в прочности своей крепости – сквозь ее стены начало просачиваться теплое чувство… Срочно подлатать!

Кто бы мог подумать, что у вас есть чувство юмора, профессор? Надеюсь, вы посвятите в ответ на этот вопрос мою любимую, когда я погибну. Иначе мне будет неспокойно от того, что она что-то неправильно поняла…

Но как только Гарри вернулся в свою безмятежную крепость… он понял, что в ней что-то не так. Один из бункеров, в которых он так тщательно замуровывал все свои чувства, был взломан. Очевидно то, что обитало там, было слишком сильно, а теперь еще и растревожено… и Гарри уже догадывался, что это такое. Что ж, не самая ужасная компания под конец…

Мимолетное озарение коснулось его разума – а что, если это не конец? Не пора ли вступить в битву?

Нет, это глупость. Я уже все решил. Я так долго держался. Я к этому готовился. И если под пытками, под такими ужасными пытками я не позволил своей стихийной магии защитить себя, как я сделаю это сейчас?

Но тогда надо было ждать… а сейчас – пора действовать!

Мне это не под силу. Нужен серьезный мотив, чтобы высвободить стихийную магию.

Разве угроза друзьям и любимой – слабый мотив? Ты больше не должен держать свои блоки.

- Что ж, значит, решено… - в холодном голосе за спиной было столько ярости, столько предстоящих убийств, что Гарри стало больно на миг. Происходящее так увлекло его, что он забыл спрятаться в свою крепость. Да и не было в этом теперь необходимости – конец близок. Он сделал все, что мог – выиграл время, ослабил врага, а теперь не даст ему уйти… не позволит торговать его, фактически уже мертвой, особой.

Просто отпусти стены, и ты увидишь, на что способна твоя…

Моя кто? У меня ничего не осталось. У меня есть только боль, страх, злость – и я их надежно спрятал.

Тогда кто же это парит в небе и так радостно и звонко поет? Ты только прислушайся…

Но Гарри не мог услышать. Он напрягал слух изо всех сил, но он был заперт в прочнейших каменных стенах. Он отказался от мира, со всеми его трудностями и проблемами. Здесь и сейчас было хорошо, и неважно, что там будет дальше.

- Нет, подождите, это он! – раздался душераздирающий вопль. Гарри не смог бы узнать голос, если бы не смотрел в этот момент на Джинни. Это ее лицо исказилось болью, ее губы шевелились… но кто же ей поверит?

Волшебники были готовы к сражению, Чарли и Рон держали сестру, отчаянно вырывавшуюся из их рук, стремясь спасти, помочь Гарри. Но все уже решено его многочасовым молчанием. Приятно хотя бы то, что он сумел принести хоть какую-то пользу…

Сломай эти стены, выйди на свободу! Тебе больше не нужно скрываться, ты можешь открыть все, показать ему свои секреты, показать свою силу – ему они больше не помогут! Он совсем рядом, его уничтожит твоя…

Кто?! Мои боль и страдания только придадут ему сил, он, словно дементор будет радоваться, когда поймет, как мне плохо. Пусть эти все чувства остаются на своих местах, тогда смерть будет менее мучительной.

Прислушайся…

Не слышу!

Откройся…

Я не могу!

- Это не может быть объектом торга, - Грозный Глаз небрежно махнул палочкой в сторону Гарри, который вновь вернулся за свои стены, чтобы там, в тишине и уюте, дожидаться конца.

Не бойся… твоя сила не только в том, чтобы выстоять под пытками, но и в том, чтобы позволить себе выжить…

Как я буду с этим жить?! С тем, что сделал со мной Фенрир Сивый?! Я не прощу себе этого, я не смогу жить!

Ты сможешь. Прислушайся к песне, и ты поймешь, что сможешь…

- Авада…

- Нет! – Джинни, наконец, вырвалась из рук братьев и через секунду оказалась рядом с Гарри.

Нет!

Медленно, с трудом контролируя себя, Гарри развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел в красные жестокие глаза.

Сейчас или никогда! Слушай!

- Гарри! – это голос Джинни… это голос феникса, поющего свою песню.

Девушка обвила его шею сзади, и попыталась оттащить назад, к членам Ордена и мракоборцам, где они были бы в относительной безопасности. Сам не понимая что делает, Гарри чуть раскинул в стороны руки, пытаясь укрыть любимую от проклятья…

Но проклятья не было. Гарри удивленно огляделся вокруг и обнаружил, что со стороны упивающихся смертью и Волдеморта в них летят десятки заклинаний, но разбиваются о невидимый барьер, не достигая цели. Где-то на грани сознания слышались крики, грохот, команды – возобновилась схватка… и лишь они с Джинни пребывали в странном невидимом коконе, недоступном для враждебной магии. Над ними звучала волшебная песня феникса, а из глаз Гарри катились крупные соленые слезы.

Все произошедшее за последние несколько часов навалилось разом – и боль, и страх, и сомнения, и ужас от общения с Сивым… и надежда, и радость, и любовь, огромная любовь, оду которой он сейчас слышал. В душе царила буря – смесь всего хорошего и плохого, что вообще могло там завестись; на обломках крепости разгорался пожар, обещавший выжечь все дотла – и начать следовало с того, что стало причиной всех бед.

Гарри огляделся по сторонам: за его спиной Джинни посылала проклятья в упивающихся, укрытая щитом, сотканным из его любви; чуть дальше профессор МакГонагалл пыталась достать Эйвери, Люциус Малфой и Рон разгоняли дементоров… Слева Поттер услышал крик, а обернувшись, нашел свою цель – Волдеморт наступал на Гермиону, Драко и мистера Робардса, палочка в его руках мелькала, выпуская искры заклинаний практически непрерывно; и когда Гермиона едва успела увернуться от зеленой вспышки убийственного проклятья, Гарри утратил способность сдерживать пламя своей души. Он рванулся вперед и через секунду вернул Волдеморту то, что монстр успел подарить ему за годы знакомства – монстр попытался поставить препятствие на пути у потока золотисто-белого пламени, но не сумел, а уворачиваться было поздно. Пламя охватило его мгновенно и всего, прожигая до костей, уничтожая, без шанса на спасение. Гарри продолжал подпитывать пламя, пока не стало ясно, что от врага осталась лишь горстка пепла, а потом он перевел взгляд на тех, кого только что спас… в глазах их был ужас, и они едва успели отскочить, когда на то место, где они стояли, обрушился белый обжигающий поток.

Поттер не мог остановиться. Пожар продолжал разгораться, руины крепости больше не сдерживали ничего, и пламя извергалось из долго сдерживаемого источника. Оно пыталось отыскать врагов, а когда находило – бросалось вперед подобно голодному зверю, но если в поле зрения не было никого, оно все равно извергалось подобно вулкану, не заботясь о возможных случайных жертвах.

- Гарри! – это был голос феникса.

Парень обернулся. Девушка с рыжим пламенем на голове… нет, только не на нее… белый огонь в последний момент отклонился, чтобы не задеть Джинни. Неожиданно Гарри заметил, что его рука сжимает что-то гладкое, деревянное… волшебная палочка… осознание этого слегка привело его в чувство, но буря продолжала бушевать, и удерживать ее внутри было очень больно… а причины терпеть эту боль не было ровным счетом никакой.

Поттер взмахнул палочкой, но никакого заклинания не произнес и даже не подумал – стихия продолжала в нем бушевать, только теперь была более направленной – через деревянный инструмент. Он увидел, наконец, того, чьей смерти желал почти так же сильно, как самому Волдеморту… Фенрир Сивый сражался со Скримджером…

Гарри не осознавал реальности – вся она превратилась для него в один сплошной бело-золотой костер, над которым витала волшебная песня. Любовь и ненависть витиевато переплелись и дополнили друг друга, опустошая, выжигая, уничтожая все, что надо и не надо…

Гарри бродил по развалинам, время от времени разгребая обломки в надежде найти хоть что-то уцелевшее. Но везде было пусто. Сгорело все… и хотя Поттер знал, что большую часть из потерянного можно восстановить, он не пытался этого сделать. Для этого надо было обратиться к воспоминаниям, но это уж точно выше его сил. Он устал. Ему нужен был отдых. А с пустотой еще будет время разобраться…

***

Много раз Снейп воображал себе эту минуту в мечтах, прокручивал так и эдак, гадал – будет ли это убийственное проклятье, смертельный яд или магловская пуля… а вышло так, что Темный Лорд погиб от ненависти, которую сам же и вырастил. Которую нельзя было бы вырастить в ком-то другом, а только в Гарри Поттере… такой ненависти не существует без любви. Они питают друг друга, а Волдеморту нечего было этому противопоставить – сам он не знал, что такое любовь... и никакая другая магия, никакие зелья ему в этом не помогли. Потому что он на самом деле не хотел ее. Он считал любовь уделом слабаков… убила его собственная слепота.

Что они сделали с мальчишкой, понять было несложно. Снейп видел прежде жертв пыток Волдеморта и его фанатичных последователей – у многих на лице была апатия, или такая же глупая улыбка… Снейп наблюдал за мальчишкой все время, пока шел торг между Темным Лордом и Скримджером. Поттер глядел в никуда, но сквозь выражения страха и муки на лице выглядывало довольство. Поттер не реагировал на вопросы, и на какой-то миг профессору показалось, что это действительно подставное лицо – не мог же мальчишка так легко отказаться от возможности спастись? И ведь не такая уж у него плохая память, чтобы не помнить, о чем он беседовал с министром магии… И все же Снейп считал своим долгом проверить:

- Мистер Поттер, кого вы целовали вечером на Пасху?

Этого настоящий Поттер никак не мог забыть, а также кому-то проболтаться, даже своей ненаглядной Джиневре. Но стоявший перед ним израненный мальчишка продолжал молчать… лишь глаза его устремились к желанной цели. И когда он увидел младшую Уизли, в этих бессмысленных зеленых глазах промелькнула какая-то жизнь…

У Снейпа вдруг защемило в груди, когда он понял, чего добивается Поттер. Глупый гриффиндорец согласен на смерть, лишь бы его враг не ушел. Да, весьма… самоотверженно. Вполне в духе «Избранного». Но что же теперь? Позволить ему принести себя в жертву? Да, это было бы разумно. Лучше пожертвовать частью сейчас, чем всем потом. Жизнь искалеченного морально и физически подростка по значимости не перевешивает шанс победить темнейшего мага столетия.

- Нет! – завопила рыжеволосая девчонка, явно придя к тем же выводам. Да и вряд ли притворство Поттера кого-то обмануло. Все понимали, что это, скорее всего, действительно он. Также все понимали, что с точки зрения рационализма, эта жертва необходима.

И все были благодарны Гарри Поттеру за то, что он облегчил принятие решения. Ведь если бы он начал сопротивляться и пытаться спастись – кто посмел бы принести его в жертву? Кто не побоялся бы взять на себя эту ответственность?

Но сейчас лишь одна девушка, пыталась укусить или лягнуть своих братьев, чтобы вырваться и спасти Избранного от неминуемой смерти.

- Гарри!

Снейп вспыхнул негодованием, когда понял, что Уизли не справились с такой простой задачей – не позволить девчонке сделать глупость. Но как раз в этот момент он увидел глаза Поттера – в них появилась осознанность и что-то еще… на сто процентов осмысленное выражение, совершенно новое для него, такое пугающее… он повернулся спиной к своим потенциальным спасителям.

Северус не успел заметить, от кого полетело первое проклятье. Сражение возобновилось, но ненадолго – начался Армагеддон, а в его эпицентре, как и следовало ожидать, Гарри Поттер.

Буйство стихии длилось не больше четверти часа, но этого было более чем достаточно, чтобы нанести окончательное и бесповоротное поражение лорду Волдеморту, кремировать некоторых его сторонников, а также дотла сжечь поместье Лестрейндж вместе с прилегающим парком. И это притом, что Люциус в какой-то момент умудрился всунуть в руку неконтролирующего себя Поттера волшебную палочку – это не остановит его и не сделает его боль менее разрушительной, но зато стихийная магия будет более локализованной, следовательно, менее опасной для случайных жертв.



Поттер сидел на земле, сложив руки на коленях. Рядом, обняв парня за плечи, рыдала Джинни Уизли, остальные друзья и близкие толпились вокруг, бестолково переговариваясь и только мешая мракоборцам арестовывать уцелевших упивающихся смертью.

- Поттер! – Снейп опустился перед парнем на колени и лишь удостоверился, что с ним что-то не в порядке. Казалось бы, самое время радоваться и облегченно петь песни, но мальчишка сидит с отсутствующим взглядом и ни на что не реагирует. Лицо его ничего не выражает, в глазах – предрассветные сумерки в пустыне Сахара…

- Поттер, - бывший шпион с силой сжал свободное плечо парня, надеясь привлечь к себе внимание. – Ты меня слышишь?

Ничего в выражении его не изменилось, лишь голова едва заметно наклонилась вперед, потом вернулась на исходное место.

- Что с тобой, Гарри, да не молчи же! – возмутился Снейп. Большего идиотизма и представить нельзя – уничтожить Темного Лорда и оказаться побежденным собственной стихийной магией. – Посмотри на меня!

Пустые зрачки лишь слегка дрогнули в сторону Северуса, но, судя по всему, то ли не слушались хозяина, то ли сам Поттер сомневался в необходимости этого действия.

- Черт возьми, Гарри, что с тобой?! – истерически всхлипнула Джинни, дергая ладонь парня.

- Надо доставить его в Больницу Святого Мунго, - сказал Снейп и уже собирался поднять мальчишку, чтобы потащить его к границе антиаппарационного барьера, как к ним приблизился отряд мракоборцев.

Их палочки были наготове.

- Профессор Снейп, мистер Поттер, мисс Уизли, мистер Уизли… вы должны проследовать с нами.

- Это не может подождать? – сдержанно, преодолевая нервозность, спросил Снейп. – Мистеру Поттеру нужна помощь целителя…

- Вы задержаны до выяснения обстоятельств, - перебил один из мракоборцев. – Отдайте ваши палочки и проследуйте за нами.

- Какого черта?! – закричал Джордж. – Мои брат и сестра не совершали никаких преступлений, так же как и Гарри! За что вы их…

- Вы имеете право дать свидетельские показания, - сообщил все тот же мракоборец, отбирая палочки у Снейпа и Гарри, в то время как другой поднял Джинни с земли и повел прочь. – Будет проведено расследование, и если их непричастность к преступной деятельности упивающихся смертью будет доказана, мы их отпустим через трое суток.

Он заставил подняться Поттера и собирался его увести, но тут Снейп закричал:

- Мистер Робардс!

Он заозирался по сторонам, в поисках главы мракоборцев. Если кто и может помочь, то только он…

- Скажите этим молодым людям, чтобы оставили Поттера в покое… он ведь обсуждал с вами свои планы, не так ли? И вообще, само по себе пребывание среди упивающихся смертью не является преступлением!

- Все так, - кивнул Робардс. – Однако это ставит вас под подозрение. Если расследование не найдет доказательств вашей виновности, вы будете освобождены…

- Да к черту! – завопил Северус, когда безвольного Поттера начали уводить прочь. – Вы посмотрите на него! Ему нужна медицинская помощь! Он только что выплеснул море стихийной магии, его защита на нуле, он беспомощен против дементоров! Да мальчишка погибнет в Азкабане раньше, чем вы явитесь его допросить!

- Успокойся, Снейп, - шикнул на него подоспевший на шум Грюм. – Целитель позаботится о Потере, а расследованием его дела мы займемся в первую очередь. Ты бы лучше о себе побеспокоился…

- Мне не о чем беспокоиться, если расследование будет проведено непредвзято, - огрызнулся Северус.

- Профессор Снейп, иначе действительно никак нельзя, - извиняющейся интонацией произнес Робардс, в то время как очередной мракоборец пытался заставить Снейпа идти в нужном направлении. – Но я даю вам слово, что сделаю все возможное, чтобы Гарри Поттер потерпел минимум неудобств.

- Скримджер! – отчаянно сопротивляясь, переполненный злостью, ухватился Снейп за последнюю соломинку. Убедившись, что внимание министра привлечено успешно, он закричал: – Если вам так необходимо арестовать Поттера, я требую, чтобы его поместили в охраняемую палату в Больнице Святого Мунго! Ему нельзя в Азкабан, у него индивидуальная непереносимость дементоров, вы не могли об этом не слышать!

- Хорошо, хорошо, - раздраженно махнул рукой министр. – Кингсли! Где там мистер Поттер?

- Его уже забрали, - мрачно сообщил мракоборец, на что Снейп грязно выругался и перестал сопротивляться.

Война волшебного мира окончена, но за личную свободу и счастье еще следует побороться.

***

- Шеклболт!

Мракоборец подбежал к своему начальнику, который был на голову ниже его.

- Да, сэр?

- Отправляйтесь в Азкабан и переправьте Поттера в Святого Мунго. Потребовать скорейшего обслуживания в охраняемой палате и лично оставаться с Поттером до моего прибытия.

- Все сделаю, мистер Робардс, - ответил Кингсли и аппарировал на побережье Северного моря, к пристани, на которой уже выстроилась очередь на лодки; ни одного плавсредства не наблюдалось, так же как и Поттера.

Мракоборец выругался и стал у самой воды, чтобы отправиться на остров при первой же возможности.

Ни для кого из Ордена Феникса не было секретом, что Поттер слишком остро реагирует на дементоров. А если к этому еще добавить истощение, недавний стихийный выброс, да еще несколько месяцев общения с Волдемортом… Кингсли бурчал ругательства себе под нос и нетерпеливо притоптывал – он никогда не верил, что Поттер на самом деле был предателем. Его странному поведению было объяснение, и если бы министр и глава управления мракоборцев не замели всех «подозрительных» одной метлой в Азкабан, было бы… лучше.

Можно было бы отправить сообщение с патронусом, но маловероятно, что одинокий посланник прорвется сквозь заслон дементоров внутрь стен тюрьмы, чтобы сообщить мракоборцам новый приказ.

Десять долгих минут пришлось ждать лодку… Кингсли сразу же занял место рядом с лодочником, потом загрузили четверых пленников с охраной и отправились сквозь неспокойное море к мрачному острову…

Найти камеру, в которую уже успели запереть Поттера было нелегко – еще никогда Азкабану не приходилось принимать такого количества «постояльцев», а чтобы не держать возможных соучастников в одном помещении, открыли подземелья, в которые не ступала нога человека уже лет двести. Холодный затхлый воздух, влажные заледеневшие от дыхания дементоров стены… Даже настоящим преступникам такого не пожелаешь. Хорошо, что большую часть арестованных сегодня вскоре отпустят – либо за неимением состава преступления, либо приговорят условно.

- Гарри? – неуверенно позвал Кингсли, когда перед ним открылась дверь нужной камеры.

Мальчишка лежал на полу лицом вниз. Глаза его были открыты и безразлично смотрели перед собой. Мракоборец решил не разбираться, почему не позвали целителя и как вообще посмели такого человека отправить в столь жуткие условия… конечно, глупо было бы ожидать особого отношения к Гарри Поттеру в тюрьме. Глупо, но все равно хотелось надеяться на сочувствие. Кингсли без лишних раздумий и вопросов взял парня на руки и понес наверх. Гарри оказался очень легким – даже легче, чем следовало ожидать при его небольшом росте. Очевидно, что из-за мантий и свободной одежды он всегда казался более упитанным, чем был на самом деле.

Едва они прибыли в больницу, Поттером занялся целитель. На теле Гарри было очень много повреждений, и сначала следовало заняться ими, а уже потом душевным состоянием. И хотя вид у него был такой, словно дементоры, по какой-то нелепой причине решили его поцеловать, целитель уверил Кингсли, что этого не произошло.

Однако, наблюдая за безучастным взглядом и равнодушным выражением лица Поттера, мракоборец в глубине души уже опасался, что Гарри еще очень долго будет соседствовать с Алисой и Френком Долгопупсами.

***

Гарри бродил по развалинам, окруженный пустотой. Изредка, издалека, доносились какие-то звуки, голоса, вопросы, обращенные, вроде бы к нему, но Поттер не стал отвечать на них, потому что дал себе обещание молчать. Кто-то звал его по имени, но идти навстречу не хотелось – что-то заставляло его жаждать одиночества; он почему-то чувствовал себя уставшим и обессилевшим, нужно было время, чтобы отдохнуть.

Гарри, ты меня слышишь?

Этот вопрос мог бы рассердить, если бы были силы сердиться: нет, ну как все-таки нагло - обращаться к нему издалека и рассчитывать, что он сам подойдет, чтобы ответить! Гарри не желал никого видеть и слышать, но не мог изолироваться от всего – его крепость была разрушена и на ее восстановление уйдет много времени… и сил. Которых сейчас не было вовсе…

Больше никто его не звал, но суета и шум вдалеке продолжались. Этот назойливый шум едва не довел Гарри до безумия – он не мог ни спрятаться, ни закрыть уши, чтобы этого не слышать. Вскоре обстановка изменилась – шума стало меньше, но на смену ему пришли другие звуки. Они были тише и не причиняли никакого дискомфорта ровным счетом.


И вдруг, совершенно неожиданно, безмятежная пустота над обломками крепости стала поистине убийственной. Удушающая, ледяная тьма заполонила все пространство, сдавливая в смертельных объятьях… Гарри не мог ни сбежать, ни скрыться. Эта тьма пробралась во все щели, окутала обломки жестоким покрывалом, и ему стало невероятно страшно – теперь у него нет даже обломков, чтобы выстраивать на них нового себя. Теперь он здесь гость, и ему тут не рады. Вокруг из земли вырастали образы мертвых и умирающих, которые звали его, ждали…

Гарри был уверен, что он умер и попал в ад. И он знал, что заслужил эти мучения – он не уничтожил Темного Лорда, побоялся смерти, и поэтому враг уцелел… Он оценил свою жизнь выше, чем жизни сотен людей, которые погибнут, когда Волдеморт опять восстанет из мертвых с помощью последнего, живого крестража. И Поттер заслужил вечность в компании Фенрира Сивого, вот, кстати и он…

Все повторилось снова, и за ними наблюдал Том Риддл, живьем пожиравший Гарри, когда оборотень хоть на миг отходил от него. Снова и снова, и эта тьма и этот холод, и спрятаться от них невозможно, потому что последнее укрытие разрушено и разрушены даже обломки…

***

- Физически Поттер будет здоров через несколько дней, - сообщил доктор Смит Шеклболту, Робардсу и Скримджеру. – После этого мы сможем провести диагностику душевного состояния. Вы можете зайти, но я категорически возражаю против того, чтобы вы с ним разговаривали. Пытки могли нанести ему непоправимый вред, и мы должны быть предельно осторожны, чтобы не усугубить состояние…

- В конце концов, он провел в плену не так уж много времени, - проворчал Скримджер. – Несколько часов, если верить тому, что рассказал Снейп.

- Да, некоторых моих людей неделями пытали, - лениво заметил Робардс. – И ничего, никаких отклонений. Ну, если не считать нескольких печальных случаев, - он многозначительно кивнул на потолок.

- Осмелюсь заметить, что мы говорим о семнадцатилетнем парне, - осторожно произнес Смит. – Который, хоть и весьма закален своим прежним опытом, все же не имеет специальной подготовки. Кроме того… - целитель замялся, подыскивая слова, чтобы дать понять мужчинам всю серьезность ситуации, в то же время не нарушая врачебной тайны. – Мы говорим о Гарри Поттере, который по многим показателям является уникальным человеком. С большой вероятностью можно предположить, что Темный Лорд проявил особый подход, чтобы добиться от него информации. Более точно я смогу сказать вам через несколько дней.

Скримджер недовольно скривился, огляделся по сторонам и понизил голос:

- Как бы там ни было, а нам нужно избежать скандала. С одной стороны, на нас уже наседают маглорожденные, требующие справедливого возмездия тем, кто ущемлял их права – и в их число входит Поттер; с другой стороны – поклонники этого «уникального человека», которые ничего не слышали о его предательстве… нам нужно как можно скорее выяснить все обстоятельства и принять решение на его счет. А до тех пор к нему никого нельзя впускать. Мистер Шеклболт, вы назначаетесь старшим по его делу. Позаботьтесь о том, чтобы его сиделка была надежным человеком, а у палаты всегда была охрана. Ваш главный приоритет, мистер Робардс, разобраться в степени виновности людей, которые сотрудничали с Темным Лордом по примеру Поттера. Они, конечно, не ого какие шишки, но фамилия Уизли известна на всю страну.

Напарником Кингсли был назначен Алай Мартинс, прошлогодний выпускник школы мракоборцев – робкий и неуверенный в общении молодой человек, но весьма решительный, когда дело доходит до сражения. Они поочередно дежурили в палате Гарри Поттера, не впуская никого, кроме доктора Смита. Он хорошо знал свое дело, и уже на следующий день раны Гарри начали затягиваться и к вечеру исчезли, а через несколько дней лицо приобрело более живой оттенок. Однако выражение лица и глаз не изменялось на протяжении всего времени – все та же отстраненность и безразличие. Несколько раз доктор Смит пытался с ним заговорить, но Гарри никак не реагировал, что вызывало очень тревожные догадки.

Расследование группы мистера Робардса, тем временем, шло полным ходом. Через несколько часов после ареста выпустили из Азкабана Джинни Уизли, поскольку она была несовершеннолетней. Это не снимало с нее подозрений, и волшебную палочку ей не вернули, но она смогла вернуться под опеку родителей, которые тут же попали под подозрение в соучастии.

В глубине души мистер Робардс был рад, что свидетелей защиты по делу Поттера, обоих Уизли и Снейпа так много: практически весь Орден Феникса подтвердил, что прежде чем заключить сделку с Темным Лордом, Гарри всем дал понять, что делает это только с целью прекратить войну. Проблема заключалась в том, что «дал понять», это не то же самое, что «сказал», а вслух парень своих планов не излагал. Единственным свидетелем прямого признания был Снейп – соучастник и зельевар, имеющий иммунитет к сыворотке правды. Надежда на спасение Поттера от Азкабана заключалась в том, что приговор будет выносить не слепая Фемида, а Визенгамот путем голосования. Есть все шансы на оправдание, если свидетели и сам Поттер смогут произвести нужное впечатление.

Что касается Снейпа, тут мистер Робардс был почти спокоен – перед смертью Дамблдор под сывороткой правды дал оправдательные показания в его пользу, и, кроме того, сам шпион охотно сотрудничал с министерскими агентами в течение всего последнего года. Это оправдывало почти все его поступки, и глава управления мракоборцев мог лично дать показания.

Не лишенным интереса был также случай Малфоев. Обвинения против них были очень серьезными, но мистер Робардс был готов поспорить на свою волшебную палочку, что они выкрутятся. Их надежда, опять-таки, на субъективность Визенгамота – деньги, сотрудничество с Поттером в последние месяцы, да и смазливые физиономии, что у Люциуса, что у Драко обеспечивали им победу, по крайней мере, у женской части председателей. На крайний случай есть Нарцисса, которая вовремя умыла руки и осталась на свободе – уж она-то позаботится, чтобы у общественности было достаточно мотивов взбунтоваться против «неправильного» решения судей.



- Добрый день, - в палату вошел мистер Робардс в сопровождении доктора Смита и пожилого волшебника, сухощавого, но крепкого на вид, с хитрыми, внимательными голубыми глазами за толстыми стеклами очков. – Знакомьтесь, это Кингсли Шеклболт, мракоборец, охраняет Поттера. Шеклболт, это мистер Адам Шенни, адвокат Гарри Поттера. Он – единственный, кого ты можешь оставить наедине с подозреваемым, предварительно предприняв все необходимые меры безопасности.

- Ясно, сэр, - кивнул Кингсли, запоминая в подробностях внешность и манеры адвоката.
Трое вошедших приблизились к кровати Гарри, доктор Смит сел на табуретку и взял парня за руку.

- Окончательный диагноз его душевному здоровью надо поставить как можно скорее, - попросил Робардс, косясь на Шенни.

- Гарри, - негромко позвал доктор, сжимая ладонь Поттера. Все четверо пристально наблюдали за пациентом, надеясь на хоть какую-то реакцию. – Гарри, вы меня слышите?

Никакого ответа, никакой реакции. Словно безвольная кукла лежит на кровати… У Кингсли что-то сжалось в груди, когда перед его внутренним взором вдруг встала картина: Гарри Поттер вырывается из объятий Люпина с искаженным яростью и болью лицом, чтобы броситься вдогонку за Беллатрисой Лестрейндж, отомстить за своего крестного… а сейчас Поттер лежит и ему абсолютно безразлично, скольких он спас три дня назад.

- Гарри, вы должны ответить, чтобы мы могли вам помочь. Я понимаю, что это сложно, что вы пережили ужасные вещи. Вы одержали победу над монстром, теперь надо победить самого себя…

Довольно долго доктор Смит пытался пробиться сквозь стену отсутствия, но безуспешно. Оставив, наконец, Поттера в покое, он жестом пригласил двух других мужчин покинуть палату. Они прошли в кабинет мистера Смита, где тот, пригласив гостей сесть на удобный диван, сам устало опустился в кресло и заявил:

- Я не хотел бы делать поспешных выводов. Диагностирующие заклинания не показывают никаких нарушений в мозгу, но… дело может быть не только в физиологических отклонениях. Когда речь заходит о сдерживании стихийной магии последствия могут быть самыми неожиданными. Я не осмелюсь что-либо прогнозировать… однако я должен попросить вас кое о чем. Я думаю, что Поттеру может помочь общение с близкими людьми. С кем-то, с кем он эмоционально связан. Я понимаю, что это против правил – он все еще под подозрением, так же, как, возможно, его друзья… но это может быть единственным выходом. Я, конечно, попытаюсь вытащить его на контакт, но если его теперешнее состояние является следствием сильного потрясения, то чтобы вернуться в реальность, Гарри может понадобиться по-настоящему хороший стимул.

***

Серая дымка продолжала клубиться над развалинами. Гарри больше не пытался скрыться и сопротивляться. Он понял, что ничего не может сделать, ничего исправить нельзя. Продолжать барахтаться – значит растерять остатки сил и сделать только хуже. Нужно поддаться стихии и ждать… просто ждать окончания.

Эта серая мгла – лучшее, на что он может рассчитывать в компании дементоров. Да, она ужасна, она колется и бесконечно медленно разъедает все вокруг… но вырваться из нее не получается. Гарри настолько отчаялся, что готов был покинуть свое разрушенное убежище и поискать помощи извне, когда вдруг оказалось, что эта серая дымка не отпустит его. Никогда…

Она теперь была его стенами, его цепями и кандалами… его стражем и его хозяином. Где-то там, на неопределенном расстоянии, в этой же серой дымке, существовал другой. И этот другой тоже ничего не мог поделать. Они были заперты тут навечно. И никакие усилия, никакие возмущения не спасут и не помогут. Смирись, Гарри, терпи… это, в конце концов, не самое страшное из того, что тебе пришлось пережить…

Изредка, где-то вдалеке были слышны голоса. Они звали Гарри, но были такими тихими и далекими, что он не был уверен, что они в действительности обращены к нему.

Гарри… должны ответить… - это был почти шепот и Поттер изо всех сил прислушивался, чтобы понять, откуда доносится звук. – Это сложно… ужасные вещи…

Помогите мне! – во всю глотку орал Гарри, но не слышал собственного голоса. Как будто его рот открывался, но не издавал ни звука. – Помогите, я не могу освободиться! Эй!

Но он не слышал себя сам – как мог услышать его этот кто-то, кто находится так далеко… И он, наверное, уверен, что Поттер находится где-то рядом, раз говорит так тихо. Но Гарри был далеко. Очень далеко и глубоко, он ничего не понимал и не имел сил бороться…



Прошли, казалось, столетия. Гарри не просто привык к этому своему положению, но и начал растворяться, сам превращаясь в серый дым. Ничего не менялось уже слишком долго. Слишком мало воспоминаний просачивалось сквозь плотное серое одеяло, а те, что все же проникали внутрь, были настолько ужасны, что Поттеру не хотелось возвращаться к ним вновь.

И вдруг посреди серого марева проскользнула паутинка. Яркая, блестящая паутинка. Гарри удивился немного, но не придал этому большого значения, потому что, присмотревшись внимательнее, ничего подобного не обнаружил.

Но вот снова…

Крошечная, едва заметная ниточка, сплетенная из трех ярких прядей: оранжевой, золотой и ослепительно-белой… Теперь парень увидел ее и ухватился мысленным взором, не желая отпускать… но она начала ускользать, растворяться в сером тумане. Гарри рванулся за ней и мгла уцепилась в него острыми когтями, не желая отпускать, и чем сильнее он сопротивлялся, тем сильнее сгущалась мгла. Он замер, и давление на него тотчас ослабло. Отчаянно оглядевшись вокруг, Гарри надеялся вновь увидеть эту золотую нить, но ее не было. Он не мог понять, зачем она ему понадобилась, но он чувствовал… чувствовал, что она нужна ему. Зачем – непонятно… просто нужна. Ну где же она?!

Гарри…

Опять где-то вдалеке появился звук. Но на этот раз это был не просто голос. Это было что-то странное – вроде бы и песня, но без всякого мотива. Ни ритма, ни мелодии, но Гарри был готов поклясться, что ничего прекраснее в мире ничего существовать не может. В этом голосе было все – и сила, и слабость, и радость, и боль… и он звал Гарри, это он бросал ему волшебные паутинки…

Гарри, ты должен мне помочь…

Но кто же это, кто?! Еще одна паутинка упала прямо на лицо, обдав теплом и свежим воздухом. Казалось, даже серый туман расступается перед ее светом… и на миг музыка стала слышнее, но потом вновь растворилась вдали. Но Гарри успел уловить знакомые нотки, такие родные интонации. Он слышал это уже прежде, и эти золотисто-рыжие паутинки ему знакомы. И когда-то он все готов был отдать, лишь бы они всегда были рядом. И сейчас тоже… но кто ты?

Гарри!

Пение стало более тревожным, и оттого еще более волнующим. Гарри чувствовал, будто он просыпается ото сна. Это было болезненное пробуждение, но все равно прекрасное. Этот голос и эти неповторимые паутинки… так хотелось приблизиться, прочувствовать каждый звук, прикоснуться к этому свету… но серая мгла так просто не отпускала. Она клубилась и сжималась вокруг, но Гарри уже был готов терпеть что угодно ради того, чтобы вырваться.

Гарри Поттер! Не разочаровывай меня… я была уверена, что что-то для тебя значу!

- Да, да! Так и есть! – хотел закричать он, но, как и прежде не сумел издать ни звука.

Туман цеплялся за него когтями и зубами, и снова вспомнился Фенрир Сивый и его гадкие, мерзкие прикосновения и… Но Гарри все равно хотел вырваться. Ни одно ужасное воспоминание, ни один кошмар не достоин того, чтобы заставлять ждать… кого? Кто это поет и бросает в меня волшебные паутинки? Почему я так хочу ответить, что даже боль и страх отступают на второй план? Столько тепла, столько света, и этот звук, переполняющий душу силой – серая мгла уже не может их удержать! Ну же, еще немного…

Гарри, пожалуйста… мне страшно, ты должен мне помочь…

Крупная приятно-прохладная капля упала откуда-то сверху на щеку Гарри. Парень провел рукой по лицу и посмотрел на пальцы: кристально-чистая прозрачная капля, слабо сияющая серебряным светом. Гарри поднес ее к губам и осторожно попробовал.

- ВСЁ!!! – заорал он в пустоту, не обращаясь ни к кому конкретно, он точно знал, что тот, кто надо его услышит. – Достаточно! Я не буду больше ждать и терпеть! Я не собираюсь причинять боль… - кому?

Гарри сосредоточился на тихой далекой песне, он смотрел на паутинки, которые теперь было не счесть, он впитывал их свет, он стремился к их теплу, он жаждал увидеть их источник и понять, кто же это поливает его своими слезами.

Мой феникс, - слабо выдохнул Гарри, вырываясь, наконец из серой мглы. – Мой любимый золотой феникс…

Первое, что он увидел, очнувшись – нежная белая рука, осторожно поглаживавшая его по груди. Неуверенно он прикоснулся к этой руке – теплой и ласковой, потом слегка повернул голову и понял, что к его виску прижимаются чьи-то мягкие нежные губы, а его щека намокла от слез, от ее слез. От слез феникса…

- Гарри, - всхлипнула Джинни, с силой сжимая его ладонь и теснее прижимаясь к его шее и голове, словно боясь, что он исчезнет, растает, вновь заблудится в тумане…

Джинни, любимая… спасибо тебе. Что бы я делал, если бы тебя не было… какой смысл я отыскал бы в жизни…

Гарри нежно погладил девушку по спине свободной рукой, намотал на палец золотисто-рыжий волос, вдохнул легкий цветочный аромат. Это было настолько прекрасно, настолько… легко, что казалось нереальным.

Это не может быть правдой.

В реальной жизни не бывает такого счастья.

- Гарри, ты молодец, - пробормотала Джинни, успокаиваясь. – Ты справился. Теперь все будет хорошо.

К огромному облегчению и радости Гарри, она не отстранилась и не попыталась втянуть его в разговор. Парень сомкнул ее в крепких объятьях и закрыл глаза, вдыхая запах, наслаждаясь теплом, слушая стук сердца.



- Как ты себя чувствуешь, Гарри? – это было первое, что спросила Джинни, едва войдя в палату на следующий день. Судя по ее встревоженной интонации и нахмуренному лбу, она опасалась, что Поттер опять провалится в серую мглу и вновь перестанет воспринимать что-либо вокруг.

Гарри лишь слегка улыбнулся и кивнул в знак того, что с ним все в порядке.

- Ты все еще не можешь говорить? – грустно уточнила Джинни, ласково проводя рукой по его шее.

Он виновато пожал плечами. Он чувствовал, что может говорить – слова благополучно складывались в предложения в его голове, в артикуляционном аппарате тоже не чувствовалось никаких нарушений, но когда он собирался что-то сказать – будто какая-то неведомая сила делала его язык и голосовые связки совершенно непослушными. Он не мог издать ни звука, а открывал, словно рыба, рот, и чувствовал себя совершенно беспомощным.

Доктор Смит, оглядев его, был в недоумении и даже заподозрил, что парень притворяется – никаких проклятий или нарушений, способных спровоцировать немоту он не обнаружил.

Гарри и сам был удивлен и расстроен – он хотел выразить свою благодарность и любовь Джинни, хотел попросить ее остаться рядом, и вновь выразить свое восхищение ее силой и самоотверженностью за то, что она была рядом на протяжении всего этого кошмара длиной четыре месяца… Но он не мог произнести ни звука, ни пол слова, и пришлось довольствоваться многозначительными взглядами, крепкими объятьями и поцелуями, не обращая внимания на уйму людей вокруг…

Но где-то в глубине души Гарри был рад, что у него есть уважительная причина молчать. Он сомневался, что сможет подобрать достаточно правильные слова, чтобы попросить прощения у всех тех, кого он заставил верить в свое предательство. И, даже несмотря на то, что мракоборцы, которые вели расследование его дела были чрезвычайно недовольны тем, что он не может дать устные показания – им пришлось ждать, пока он все изложит в письменном виде, а потом разбирать его каракули – Гарри был рад, что Джинни простила ему этот новый его недостаток и продолжает верить, что даже с этим он справится.

- Ты еще не завтракал? – заботливо спросила Джинни, доставая из пакета, который принесла с собой, несколько свертков из которых пахло так заманчиво, что Гарри невольно повел носом и улыбнулся. – Мама передала тебе пирожки…

Гарри схватил с тумбочки блокнот и карандаш, с помощью которого он излагал самые важные мысли и написал: «Миссис Уизли на меня не сердится?»

- Конечно, нет, глупый ты! – возмутилась Джинни. – Мы ей все объяснили как есть… в конце концов, ты был уже совершеннолетним, когда пошел на это.

«Я имел в виду вас. Миссис Уизли никогда не простит мне того, что я подверг риску ее детей».

- Дурак ты, Поттер, - Джинни ласково ударила его по руке, изо всех сил изображая сердитость. Но в ту же секунду она опустилась рядом с ним на кровать и сунула ему в руку пирожок. – Пусть мама иногда бывает импульсивной, но она не дура. Она была на собрании Ордена, когда ты объявил всем о своих намерениях. И она прекрасно помнит, что ты никого не просил идти за тобой. Чарли и Перси давно уже не дети и сами могут решать, что им делать… а насчет меня… ну, мне бы здорово досталось, если бы я попалась маме до нашей победы. А теперь она просто рада, что все закончилось, - девушка бросила взгляд через плечо. – Кингсли, угощайся.

Мракоборец взял пирожок, искоса поглядел на влюбленную парочку, помедлил несколько мгновений, потом направился к двери.

- Я на пять минут.

«Я люблю тебя, Джинни, мой рыжий феникс» - написал Гарри в блокноте, старательно, выводя каждую букву.

Девушка несколько секунд задумчиво смотрела на надпись, потом вырвала листок из блокнота, аккуратно сложила и засунула во внутренний карман мантии.

- Я знаю, Гарри. Но спасибо, что сказал, это важно. Я тоже тебя люблю.

Гарри еще столько всего хотел сказать… он схватил блокнот и карандаш, но через секунду отбросил их прочь и нежно сжал ладони Джинни в своих. Он смотрел ей в глаза и жалел, что она не владеет легилименцией. Даже если бы он мог говорить, ему бы не хватило никаких в мире слов, чтобы полностью выразить себя. Он был счастлив, просто счастлив. Только сейчас он начал осознавать, что подарила ему эта победа.

В одну минуту воскресли старые мечты и надежды. В одну минуту развернулось будущее с множеством перспектив и вариантов… и монстра больше нет, и он свободен от пророчества и от страха. Он сделал то, что должен был сделать – уничтожил угрозу и больше никто не погибнет из-за Тома Риддла…

И хотя еще не все формальности улажены, и хотя у меня еще наверняка будет уйма проблем из-за способа, который я выбрал чтобы потянуть время и добраться до Темного Лорда, я ничему не огорчусь. Я знаю, как плохо может быть, и настолько плохо уже никогда не будет. Это просто невозможно теперь…

«Как Гермиона?» - спросил Гарри. Он знал, что она пострадала от его решения больше других. Может быть, никаких фактических потерь не было, но она уж точно тяжело переживала это предательство. Это было неожиданно и это наверняка очень больно…

- Она зайдет сегодня, - спокойно ответила Джинни, поправляя Гарри одеяло и отбрасывая с его лба челку, - сам у нее и спросишь. Вообще-то многие захотели увидеть тебя, когда узнали, что ты оклемался.

Поттер нахмурился. Почему она просто не ответила на вопрос – сердится ли на него Гермиона?! Неужели все так плохо, и Грейнджер явится к нему с ворохом ругательств и проклятий? Что ж… если так, то он это заслужил. Придется вытерпеть и попытаться вымолить ее прощение. Хотя без устной речи будет затруднительно донести до нее свои мысли.

- Посетителей впускают с десяти часов, - продолжила Джинни. – Меня, по личной просьбе доктора Смита, впустили раньше. Я также, по его поручению, буду сегодня беречь твой покой. Не больше двух посетителей сразу, не дольше десяти минут и так далее…

Девушка с притворной досадой закатила глаза и сунула Гарри в руку еще один пирожок, а в другую – стакан с тыквенным соком.

- Главное не думай, что будешь тут постоянно пирожками питаться! – строго сказала Джинни, наблюдая, как парень с аппетитом поглощает вкусную выпечку миссис Уизли. – На обед будет рыбный суп, а вечером…

Джинни не договорила и засмеялась, глядя на довольное выражение лица Гарри. Он был настолько счастлив, что согласился бы на что угодно.

В этот момент вернулся Кингсли и занял свое место у противоположной стены.

- Хорошие новости, Гарри, Джинни, - сказал мракоборец, занимая свое место у противоположной стены. – Некоторые из настоящих пожирателей смерти могут дать показания в вашу пользу и подтвердить, что ваша хм… команда не участвовала ни в каких противозаконных операциях. Конечно, вряд ли они добровольно пойдут на сотрудничество, но против Веритасерума все они беззащитны…



- И учти, тебе еще нельзя вставать, - строго сказала Джинни, открывая дверь и впуская мистера и миссис Уизли.

- Гарри, - тут же залилась слезами счастья будущая – как он надеялся – теща Поттера и заключила его в крепких объятьях. Это как ничто другое доказывало, что она действительно не сердится. – Как ты тут, милый?

Гарри улыбнулся и показал поднятый вверх большой палец, из-за чего миссис Уизли расплакалась еще сильнее.

- Ах, что же это с тобой такое, мальчик мой… со всеми этими невероятными событиями даже дара речи лишился… за что же тебе такие испытания, родной ты мой…

Совместными усилиями Гарри, Джинни и мистер Уизли утешили чувствительную женщину и убедили ее, что все не так уж и плохо. В конце концов, причиной этому мог быть сильный стресс, и через некоторое время, проведенное в спокойной обстановке, способность разговаривать восстановится.

- Ты прости нас, Гарри, что мы не догадались обо всем с самого начала, - причитала миссис Уизли, уже немного успокоившись. – Ты всегда был таким смелым, таким самоотверженным… мы должны были сразу понять, что ты ни за что бы не перешел на сторону Волдеморта на самом деле.

- Успокойся, ма, просто все должно было выглядеть реалистично, - сказала Джинни, осторожно касаясь плеча матери. – Орден не должен был развалиться из-за нашего ухода, так же как и не должен был полным составом переметнуться на темную сторону…

Пока миссис Уизли утирала глаза платком, мистер Уизли подошел поближе к Гарри. Тот ответил мужчине спокойным взглядом, но оба они не знали, что можно сказать – оба были смущены чувством вины и недосказанности.

- Где твои очки, Гарри? – спросил мистер Уизли, чтобы загладить неловкое молчание.

«Я потерял их в последний день, придется заказывать новые» - написал Гарри в ответ.

- Я могу порекомендовать тебе хорошего окулиста, - сказал мужчина, нежно похлопывая по плечу свою жену. – Он сделал мне отличные очки и зачаровал стекла так, чтобы они сами подстраивались под мое зрение – оно же, знаешь, может меняться при разной погоде и настроении…

Гарри понимающе кивнул и благодарно улыбнулся. Он знал, что такие очки нельзя разбивать – заклинание склеивания портит все другие чары. Это не для его везения…

«Как вы себя чувствуете? – написал Гарри для мистера и миссис Уизли, но блокнот подал женщине. - Расследования не слишком вам докучают?»

- Ну что ты такое говоришь, Гарри, - с легким упреком взмахивая платком, пробормотала Молли. – Это наименьшее из зол, которые мы могли ожидать от этой войны… все живы и здоровы, и это главное.

- Перси и Снейп уверены, что всех нас оправдают без проблем, - сказала негромко Джинни, избегая смотреть в глаза матери. – Даже если мы делали что-то противозаконное, это было оправдано ситуацией. Присяжные не дураки, они должны понимать, что если бы мы не ущемили в правах маглорожденных, Темный Лорд бы их попросту убил…

При этих словах миссис Уизли зарыдала с новой силой, и Джинни раздраженно закатила глаза. Очевидно, такого типа разговоры поднимались в Норе не раз, и Молли никак не могла смириться с тем, что ее дочь участвовала в нашумевших акциях.

- Грозный Глаз рассказывал мне о допросе Мальсибера, Молли, - неожиданно вмешался Шеклболт, который до этого сидел на своем обычном посту и делал вид, что вчитывается в газету, стараясь не мешать. – И судя из предоставленной им информации, твои дети действительно спасли множество жизней. Ты должна бы ими гордиться…

- Я знаю, Кингсли, я знаю! Но все равно это было очень… опасно…

Гарри виновато поджал губы, вспомнив боггарта миссис Уизли. Но если бы ему вновь пришлось выбирать между реальной угрозой и чувствами женщины, его решение было бы тем же… хотя, опять-таки, он бы сделал все возможное, чтобы Джинни осталась в стороне. И был бы так же рад, если бы она, вопреки всему, не отступилась.

Словно прочтя мысли Гарри, девушка отступила на шаг от своей матери и ободряюще сжала руку любимого.

- Ма, доктор сказал, что посещения не должны длиться дольше десяти минут.

- Ах, конечно, конечно! – засуетилась миссис Уизли, поцеловала Гарри на прощание в обе щеки, проинструктировала Джинни насчет ухода за больным, еще раз поцеловала Поттера, напомнила Кингсли, что он должен быть предельно внимателен – не всех упивающихся удалось задержать…

Когда чета Уизли удалилась, Гарри облегченно расслабился. Это была далеко не самая трудная встреча из предстоящих в ближайшие дни, но он чувствовал себя как выжатый лимон. Он, вроде бы, не был больным или истощенным… но какая-то жуткая, ужасная слабость надавила на его голову, и плечи, и руки, и Гарри погрузился в дрему прежде, чем успела сформироваться мысль о том, как приятно и уютно лежать в объятьях Джинни.



Когда он проснулся, то обнаружил, что минутная стрелка успела сделать почти полтора оборота. Рыжее счастье по-прежнему сидело рядом и читало книгу. Заметив, что Гарри открыл глаза, Джинни, не дожидаясь просьбы, подала ему стакан с соком. Поттер благодарно улыбнулся, и, отпив, поставил стакан на тумбочку. В течение десяти минут глуповатая счастливая улыбка не сходила с его лица – пока Джинни заботливо подавала ему вареное яйцо, гренку, чистила яблоко… Он мог бы сообщить девушке, что не нуждается в таком уходе, что он вполне может сам себя обслужить, но ему была настолько приятна ее забота, что он с благодарностью принимал все ее хлопоты и продолжал глупо улыбаться.

- Ну вот, теперь ты подкрепился и можешь принять еще парочку посетителей, правда? – заботливо откидывая волосы с лица Гарри, спросила Джинни.

Он невнятно пожал плечами. Он вполне мог бы принять их и раньше, совсем необязательно было заставлять кого бы то ни было ждать. Хотя, если это был кто-то из министерства…

- Входите, - негромко позвала Джинни, приоткрыв дверь.

На миг Гарри стало смешно от этой картины: он, эдакая большая шишка, обзавелся уже собственным адъютантом и сиделкой в одном лице. Но, увидев вошедших, парень сразу перехотел смеяться.

В груди остро кольнуло и на миг перехватило дыхание. В голове и в душе все перемешалось и запуталось. Гарри не мог извлечь ни одной связной мысли ни одного правильного решения. Все его существо наполнила боль, горечь и жуткое, невероятное чувство вины перед девушкой, пришедшей навестить его.

- Гарри, ну перестань, ну чего ты…

Парень вдруг понял, что он уже не лежит на кровати, а стоит на коленях перед Гермионой, судорожно обнимая ее ноги и заливаясь слезами.

- Гермиона, прости меня, пожалуйста, прости…

- Вслух восхищаясь моим интеллектом, ты всегда считал меня идиоткой, да, Гарри Поттер?!

Гермиона опустилась рядом с Гарри на колени и сначала осторожно, нерешительно, а потом крепко и нежно сжала его в ответных объятьях.

- Гермиона, пожалуйста, прости меня, - всхлипнул Гарри ей в плечо, не веря своим глазам и ощущениям. Потому что это невозможно, чтобы подруга, которую он предал, ужасно обидел и бросил на произвол судьбы сидела вот так вот рядом, обнимала его, и орошала своими драгоценными слезами плечо его больничной пижамы…

- Я не полная дура, Гарри, - шмыгнула носом в ответ Гермиона. – Я сразу поняла, что ты это сделал, чтобы защитить меня. Конечно, это было больно и неприятно, но я знала, что ты хотел как лучше…

Гарри чувствовал, что задыхается и вот-вот потеряет сознание от острой боли в груди. Это была она, в самом деле она… изменившаяся за несколько месяцев, повзрослевшая, с новыми боевыми шрамами, но все та же Гермиона – мудрый, верный, добрый друг.

- Прости меня, прости…

- Конечно, я прощаю тебя, Гарри, - сказала девушка, поняв, что другим способом успокоить его не получится – она не считала его виноватым, она прекрасно понимала, что у Гарри не было другого выхода, и он принял очень трудное решение, отказавшись от них с Роном… но также она понимала, почему он чувствует себя виноватым, и раз уж без этих слов не обойтись, она скажет их, пусть даже с точки зрения справедливости Гарри не должен их ожидать. – Гарри, ты всегда был моим самым лучшим другом, и ты им остаешься. Я прощаю тебя, и больше не смей раскаиваться в том, что заботился о моей безопасности.

Да, так это даже для Поттера звучало убедительно. Он еще раз судорожно вздохнул и крепче обнял Гермиону – такую хорошую и великодушную.

- Прости меня, - уже почти шепотом сказал он, наслаждаясь вернувшейся в душу гармонией и покоем.

- Нет, Гарри, это ты меня прости, - неожиданно заявила девушка. – За то, что я позволила тебе вновь рисковать и стать героем и не разоблачила твою глупую игру в самом начале.

Они вдвоем нервно, сквозь слезы, захихикали и заревели бы в голос, если бы в этот момент над их головами не раздался насмешливый голос Джинни.

- Вот видишь, Рональд, как все просто, а ты нервничал… Преимущество этих двоих в том, что они умеют называть вещи своими именами, так что если между ними и возникло недоразумение, оно легко разрешится…

Только теперь Гарри обратил внимание на еще одного гостя – не менее желанного. Просто с Роном у них «расставание» прошло как-то тихо, без взаимных обид и оскорблений, и примирение теперь казалось чем-то само собой разумеющимся. Уизли улыбнулся и пожал свободную руку Гарри.

- Эй, герой, тебе не пора лечь в кровать? – чуть насмешливо спросил он. – А то победитель Волдеморта сляжет от воспаления легких…

Гарри еще раз нервно-счастливо хихикнул и, отстранившись от Гермионы но не отпуская ее руку, поднялся на ноги и вернулся на кровать. Слезы затуманивали и без того слабое зрение, но Гарри улыбался и едва удерживался от того, чтобы не засмеяться, глядя на родные, улыбающиеся и добродушные лица. Только сейчас он окончательно понял – что это все, конец войне, постоянной опасности и страху, притворству, заговорам, манипуляциям и подозрительности.

- Побудьте со мной немного, ладно? – попросил парень, делая вид, что он не заметил, что отведенные доктором десять минут давно прошли. – Расскажите, что там в мире хорошего происходит…



В момент встречи с Гермионой и с Роном что-то в голове Гарри переклинило. Он сам не заметил, как вдруг заговорил – просто слова, которые он мысленно вопил, вдруг оказались на губах, и это было так просто, так естественно… Потом, успокоившись немного, парень опять начал беспокоиться, что не сможет заговорить вновь, но речевой аппарат его больше не подводил, если не считать простого нежелания разговаривать в периоды «мрачности».

Гарри смутно понимал, что именно с его друзьями была связана его странная немота, и именно их появление решило эту проблему. Во время пыток он строго-настрого запретил себе что-либо говорить, и из-за стресса и боли этот запрет въелся намного основательнее, чем следовало – в самые глубины подсознания, добраться в которые в обычном состоянии не так-то просто…

Как бы то ни было, теперь все наладилось, и Гарри не слишком хотелось разбираться в этих механизмах. Однако на следующий день ему передали письмо от Снейпа, который все еще пребывал в Азкабане, в котором профессор настоятельно рекомендовал Поттеру заняться восстановлением ментальной защиты. Это было настолько трудно и неприятно для Гарри – пытаться выстроить хоть что-нибудь из осколков крепости, что он хотел пренебречь советом и пустить это на самотек, но Джинни проявила неожиданную настойчивость и свой дар убеждения, подкрепленный легким шантажом, чтобы убедить Гарри заняться своим разумом.

К счастью, министерство решило не тянуть с судебными заседаниями, и первое собрание Визенгамота должно было состояться через две недели, и было посвящено разбирательству дел Поттера и «его сторонников», как неформально называли тех, кто утверждал, что работает «под прикрытием» на стороне Темного Лорда на благо магического сообщества. Кроме Снейпа, Перси, Чарли и Джинни, сюда же были записаны Малфои и Эйвери. Гарри сдержал свое слово и сделал все возможное, чтобы спасти школьного друга Снейпа от поцелуя дементора. С уверенностью можно было также сказать, что ему не дадут пожизненный срок, также как и не оправдают полностью. Но это было именно то, на что договаривались Снейп с Гарри.

***

- Это невероятно! Это возмутительно! – негодовала Гермиона, разворачивая очередное письмо, которыми их компания была завалена во время завтрака на кухне в доме на площади Гриммо. – У нас троих еще нет дипломов, а Джинни вообще еще только на шестом курсе! Это вопиющее безобразие!

Все остальные снисходительно посмеивались, наблюдая за возмущением Гермионы. Прошло всего несколько дней после суда, а их уже заваливали письмами с предложениями устроиться на работу.

- Но это же здорово, Гермиона! – с энтузиазмом воскликнул Рон. – Я бы ни за что не набрал на ЖАБА нужных баллов, если бы подавал заявление в управление мракоборцев на общих основаниях! Но они смотри что пишут: «Ваши заслуги и боевой опыт будут по достоинству оценены…» А вот профессор Марчбэнкс вряд ли будет мне накидывать баллы по трансфигурации только за то, что я пару месяцев назад превратил инфернала в лягушонка…

- Не могу поверить, Рональд, что после всего, что было с нами в прошлом году ты не сможешь справиться со школьными экзаменами, - раздраженно закатила глаза Гермиона. – А ты, Джинни? Неужели ты тоже собираешься принять одно из этих предложений?
Младшая Уизли улыбнулась немного расстроено:

- Нет, пожалуй, - она поковырялась вилкой в тарелке и вздохнула: - Я вернусь в Хогвартс и сделаю наш факультет чемпионами по квиддичу… может быть тогда у меня будет больше шансов попасть в какую-нибудь команду. Как ни странно, спорт в нашей стране – единственное место, где не нужны знаменитости и герои войны…

Гарри засмеялся и попытался утешить любимую:

- Скорее всего, им просто даже в голову не пришло, что кто-то из нас может заинтересоваться спортивной карьерой… да и куда тебе спешить, Джин? Тебе еще даже семнадцати нет…

- Будет через два месяца, - гордо вздернулась девушка, но потом выражение ее лица смягчилось. – Но ты прав. Закончу Хогвартс, как нормальный человек, потренируюсь еще немного… В конце-концов, это должно быть интересно – вернуться в школу после… всего.

Гарри задумался. Через несколько дней им всем в любом случае придется вернуться в школу: Гермиона убедила Гарри и Рона, что сколько бы предложений им не пришло, они обязаны сдать экзамены и получить дипломы.

Но как это будет – встретить школьных друзей и учителей? Казалось, он видел их в последний раз много лет назад, за которые произошло много жутких и странных вещей. Теперь все, вроде как, пришло в норму, но прежней жизнь уже никогда не будет.

Интересно, приедет ли сдавать экзамены Лаванда? И как там поживает Хагрид? Да и от Снейпа, кроме той единственной короткой записки, ничего не слышно… Гарри пытался написать своему теперь уже не просто профессору, но и напарнику, письмо, но ответа не получил. Во время суда Снейп вел себя спокойно и уверенно, с Гарри и другими во время перерывов общался неохотно, высокомерно и грубо – как всегда. Это должно было быть главным признаком того, что жизнь вернулась в свою колею, но что-то все же было не так.

- Эй, Гарри, теперь все будет хорошо, - сказала Джинни, ласково гладя парня по щеке.

Поттер прижался к ее ладони, закрывая глаза и вдыхая ее запах.

Жизнь никогда не будет идеальна, но после войны она будет лучше и спокойнее.

Кухня была залита ярким солнечным светом, на подоконнике чирикал беззастенчивый воробей.

Заметив, что Рон и Гермиона слишком заняты друг другом, чтобы заметить их уход, Гарри и Джинни на цыпочках прокрались из кухни, заговорщически улыбаясь друг другу.

Первое утро лета было теплым и радостным.