Глава 1Автор: cherno.belaja
Бета: Лукреция Борджиа
Отказ: Всё – моё, без вариантов.
1.
Осень в этом году выдалась ранняя, дождливая, ветер пробирал до кости даже через тёплую ткань гномьего плаща. Бредя через лужи к призывно горящему в окне трактира огоньку, ведун умудрился набрать полные сапоги грязи, провалившись по колено в какую-то яму.
Несколько дней, потраченных на дорогу до столицы и обратно в Малинники, до сих пор вызывали содрогание. По возвращении в доме было пусто и не топлено, и он только и сделал, что расседлал Лихого да овса ему насыпал, сумку с накупленными на ярмарке травами и отварами бросил в сенях, а потом сразу отправился в корчму, греться и узнавать последние новости. И, как выяснилось, путь до корчмы оказался намного неприятнее путешествия по тракту.
К тому же на холод уже пятый день нестерпимо ныл давний шрам, так и не залеченный до конца. Морщась и пряча больную руку поглубже в карман, ведун доковылял-таки до дверей, уже около порога поскользнулся и едва не свалился в жидкую грязь. От падения его уберегло чьё-то костлявое плечо, о которое он ушибся, но всё же сумел удержаться на ногах.
Это только в сказках верные друзья успевают подставить побратиму плечо, а то и вовсе закрыть грудью от меча или стрелы. В жизни же помощь пришла вовсе не от друга, скорее даже наоборот.
- Чего это у тебя ноги заплетаются, мил человек? Вроде не из корчмы, а наоборот? Али отлить вышел да заплутал, малахольный?
Из-под влажного капюшона тёплой кожаной куртки ведуну улыбалась остролицая девушка с неприятными белесыми глазами. Чернокнижница.
- Спасибо, - буркнул мужчина.
- Может, проводить? Дорого не возьму.
Ведун угрюмо покосился на крыльцо корчмы, до которого было чуть больше двух шагов. Из-под двери призывно веяло ароматом жареного окорока и хмельного пива; в зале было темно, шумно и весело.
- Я сам, - сказал он. Но есть уже расхотелось.
- Ну, как знаешь.
Девушка передёрнула плечиками, запахнула куртку и скрылась где-то в сером осеннем мареве. Ведун, позабыв про холод и сырость, долго и неприязненно смотрел ей вслед.
Неприязнь – если не ненависть – к чернокнижникам была у ведунов в крови. Они впитывали её долгие годы учения вместе с заклинаниями и рецептами отваров, росли на ней, как тесто на дрожжах. Подпитывали нею уверенность в своей правоте. Нет, конечно, чернокнижники не были тёмными колдунами или, боже упаси, некромантами, пакостниками и злодеями. Наоборот, неизвестно ещё, что делалось бы в стране, если бы не их помощь в усмирении появляющейся то тут, то там нежити.
Уж чем ведуны никогда не любили заниматься – так это ночью в грязи кладбища или тёмного урочища поджидать какого-нибудь упыря, а то и нечисть пострашнее. Даже за неплохую плату. Другое дело поселиться в уютном домике, где пахнет травами, прижиться в селе, стать со временем уважаемым человеком, даже, чем леший не шутит, семьёй обзавестись, если не побоишься… И варить целебные отвары, выискивать в лесу нужные корешки и цветочки, исцелять болезни и залечивать раны, предсказывать будущие невзгоды и радости и толковать пророчества… А если уж судьба заставит взяться за меч, то хоть будешь знать, что ты защищаешь: своё село, родное.
В каком-то смысле ведуны и чернокнижники были весьма похожи: учились в одной Школе, пусть и в разных, отдалённых друг от друга зданиях, пользовались одной силой, даже тренировались драться на мечах у одних и тех же наставников, иногда становясь в пары друг с другом. Но с каждым годом учёбы, да и после её окончания, пропасть между ними углублялась, а вражда усиливалась. Чернокнижники считали ведунов рохлями и домоседами, ведуны огрызались, мол, эти сорвиголовы, искажающие саму суть волшебства, данного людям вовсе не для насилия, и вообще не смеют называться чародеями, пусть именуются наёмниками. Чернокнижники только посмеивались, уточняя, кто, в таком случае, будет убивать упырей и оборотней, неужели ведуны? Плеснут им в морду чесночным отварчиком?
Ведун из Малинников мнение это разделял, но такой уж сильной нелюбви к блудным сотоварищам не испытывал. Так, зудящее чувство непонимания, граничащее в чём-то с отвращением, а в чём-то даже с одобрением – он и сам когда-то не прочь был подраться на мечах, да…
Мужчина, погруженный в свои размышления, потёр больное предплечье и доковылял-таки до корчмы, больше не оскальзываясь. Негласные правила указывали, что при виде чернокнижника порядочный ведун должен гордо задрать нос и отвернуться – и наоборот. То, что чернокнижница подставила ему плечо, а не подножку, вообще ни в какие ворота не лезло. Да и то, сколько слов было сказано во время их разговора, выходило за все допустимые пределы.
Оставалось только надеяться, что их встреча была случайной и единственной. Иначе… иначе стоило бы крепко задуматься, что чернокнижнице могло понадобиться в Малинниках. Впрочем, близость еды обороняла мозг ото всех дельных мыслей получше иного скудоумия…
***
В корчме было жарко до неприличия. Отсветы пламени из огромного камина, в котором по праздникам целиком помещался жарящийся поросёнок, плясали по грязным столам и закопченным бревенчатым стенам. Связки лука и травок на низких балках топорщились во все стороны неопрятными охапками, источая душок с гнильцой и прошлогодней пылью.
Ведун подсел за стол, где в окружении пяти пустых пивных кружек сидел понурый староста. Шапка, отороченная кроличьим мехом, сползла на затылок, седые волосы, намокшие от пота, неопрятно свисали по краям лба. Чуть осоловевшие глаза остановились на ведуне и тут же вспыхнули полупьяным негодованием.
- Где ты был? – рявкнул старик, ударяя кулаком по столу. Кружки вздрогнули и зазвенели.
- В городе на ярмарке, - спокойно пояснил ведун.
Он жестом подозвал корчмаря и попросил подогретого смородинового вина и куриных ножек. Тот почему-то велел заплатить вперёд, но ужин принёс так споро, что ведун только диву дался.
- Я же предупреждал, что уеду на несколько дней. Что стряслось?
Староста зыркнул на мужчину с ещё большей неприязнью.
- Ты, шарлатан, ещё спрашиваешь? Сам, небось, знаешь, потому и уехал. Твои происки, отродье Тёмного?!
- Я? – разом ошалел ведун, давясь вином. – Вы что, очумели, уважаемый? С каких это пор я стал шарлатаном, да ещё…? И что здесь делает эта… чернокнижница?
Староста криво ухмыльнулся.
- А вот сам у неё и спросишь, коли шибко умный, – он поднялся и несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Затем провозгласил: – Наш дорогой ведун вернулся!
Казалось, все, собравшиеся в корчме, только того и ждали. Раскрасневшиеся от жары и алкоголя лица повернулись в сторону ведуна, и на каждом он прочитал такую злобу, что невольно попятился. Это было ошибкой, потому что толпа, недовольно скалясь, тут же зашевелилась. Чьи-то руки уже тянулись к мужчине, держали за плащ, кто-то вздёрнул его за ворот рубахи, тот затрещал, сдавил шею.
- Что вы делаете?! - закричал ведун, вырываясь, но он слишком устал с дороги, да и людей в корчме оказалось много – навалились на него всем скопом, не продохнуть, рук не поднять. Больше походило на трепыхание мелкой рыбёшки, брошенной рыболовом в миску котам. – Отпустите, недоумки!
Его вытащили из корчмы. Дождь усилился и тут же налил за шиворот. Слипшиеся волосы лезли в лицо, он почти ничего не видел.
«Убьют, – с ужасом догадался мужчина. – Как пить дать…» За что – он так и не понял, да и вряд ли уже поймёт.
Его бросили в грязь под невысоким, но раскидистым дубом на центральной площади – небольшом полукруглом выгоне, где в честь праздников обычно устраивались гуляния. Около дуба гнила старая колода, облюбованная старостой для своих коротких речей да зачитывания царских грамот.
Вот и сейчас старик взобрался на неё и высказался как всегда кратко:
- Богомерзкий колдун, притворявшийся светлым ведуном, должен ответить за своё отвратное злодеяние. Но мы будем милостивыми, пусть его судят уже на небесах.
- Сжечь! – закричало несколько голосов.
- Какое сжечь, дождь вон-на какой зарядил!
- Повесить! – решил староста, примерился спрыгнуть с колоды, да передумал: сверху получше видно будет.
Ведун попробовал брыкнуться, но чей-то сапог метко приложил его в живот, мужчина охнул и пока пытался отдышаться, сильные руки подхватили его, поставили спиной к дубовому стволу. Верёвка уже была переброшена через нижнюю ветку, двое наёмных батраков быстро сплели петлю и накинули ведуну на шею.
- Да за что хоть? – простонал он, чувствуя, как грубая волосяная верёвка больно впивается в кожу.
Никто ведуна не услышал. Ведь все, кроме него, похоже, и так знали, за что.
Мужчина потерянно оглянулся по сторонам, ища спасения или поддержки, и вдруг наткнулся на холодные белесые глаза, кажущиеся прозрачными в дождливом полумраке. Последнее, что он хотел бы увидеть в своей жизни – это ехидство или насмешку своего извечного недруга. Но в её глазах и следа их не было, против ожидания.
Чернокнижница резко оттолкнула локтем стоящего перед ней молочника и в мгновение ока оказалась подле нагнувшегося к ней старосты, что-то горячо зашептав ему в ухо. Староста отрывисто кивнул, чуть не ткнув подбородком в грудь. Ведуну послышался звон монет. Девушка вскочила на колоду, даже не взглянув на протянутую руку, и, не моргая и ничего не говоря, уставилась на толпу.
Прошло, наверное, не меньше двух минут. Воздух вокруг дуба словно загустел и покалывал ноздри, но никто, кроме ведуна, не понял, что чернокнижница колдует. А потом толпа покорно, словно стадо овец, устремилась обратно к призывно горящим окошкам корчмы. Руки, державшие его под локти, разжались, и ведун вновь рухнул на землю – вместе с петлёй, понимая, что без чужой помощи встать уже не сможет.
Последним ушел староста, презрительно сплюнув мужчине в лицо, но не попав.
Чернокнижница, придерживая кожаную сумку на длинном ремне, присела около ведуна, с интересом разглядывая его бледное лицо со стыдливо горящими щеками. Затем, поминая лешего и ломая ногти, развязала узел и, запасливо скрутив верёвку, сунула её в сумку.
- Ну, ты как? – довольно заботливо поинтересовалась она. – Жив?
- Нет, - пробурчал мужчина. Слова благодарности никак не желали проталкиваться сквозь горло.
- Это плохо. Как мы упыря ловить будем? Он на труп не клюнет.
- Упыря? – удивился ведун. – Какого ещё?..
- А-а, потом объясню. Пошли.
Она рывком подняла ведуна с земли – тот успел уже на ладонь погрузиться в противно чавкающую размокшую грязь – подхватила под мышки и поволокла прочь от площади.
***
- Ч-что т-ты наг-говорила с-старосте?
Ведун вовсе не собирался заикаться, просто от холода (или от пережитого страха) его трясло, зубы выбивали дробь о чашку с тёплым малиновым чаем, заваренным девушкой, пока он переодевался за печью.
- Выкупила тебя. В рабство.
Ведун подавился, обжёг горло и закашлялся. Чай выплеснулся на колени, потому как рука задрожала ещё сильнее, чем до этого.
Чернокнижница захохотала. Её сапоги торчали с печи, она по-хозяйски рылась там в поисках тёплой одежды.
- Да успокойся ты. Сказала, что если не отпустит тебя – сам станет приманкой. Так он мне, дурень, ещё и доплатил, чтобы смилостивилась.
Наконец она отыскала старый латанный тулуп и укутала в него ведуна, заодно подлив в кружку новую порцию душистого, дымящегося чая.
Села напротив.
- Я Айра, кстати.
- Венс, - мрачно представился ведун. Его воля – ни за что не сел бы за один стол с проклятой чернокнижницей, не говоря уже о том, чтобы впустить её в дом и назвать своё имя. Но что остаётся делать?
Конечно, он испытывал немалую благодарность к этой девушке, однако неприязнь ко всем чернокнижникам, слишком давняя и глубокая, всё равно давала о себе знать, немало портя и без того отвратительное настроение. Будь его воля – оттащил бы чернокнижницу за околицу и дал бы хорошего пинка под зад, чтобы убиралась подальше от ЕГО села… впрочем, его ли? Судя по всему, это он должен не мешкая собирать вещи и бежать, пока не поздно. Вот только разберётся, что это за история с упырями… Хотя в какую ещё историю, как не очередную драку с нежитью, может втащить порядочного ведуна чернокнижница?!
- Угу. Значит так, объясняю один раз, и даже если ты так же туп, как все остальные ведуны, повторять не буду.
Чернокнижники, по правде говоря, тоже не сильно жаловали ведунов, скорее даже презирали, норовя подстроить им какую-нибудь пакость или лишний раз уязвить побольнее. Потому-то они испокон веков и старались держаться подальше друг от друга, предпочитая лучше сойти с дороги, чем столкнуться на ней нос к носу. То, что чернокнижница спасла ведуна, по глупости попавшего в петлю, было более чем небывалой редкостью, и объяснялось тем, что ведун нужен был ей живым. А какие гадости она для него приготовила, пока оставалось только гадать.
Впрочем, долг жизни – это не шутка, даже если ты и должен заклятому врагу…
- Пока тебя не было в Малинниках, здесь, представь себе, завёлся настоящий и очень злой упырь. Сначала он вежливо «поприветствовал» старостино семейство, доведя до сердечного приступа, заикания и поседения его старшую дочь, которая и без того была страшная, как смертный грех, а теперь отец её и вовсе с рук сбыть не сможет. Впрочем, её упырь только напугал, но не тронул, и знаешь почему? Эта тварья морда, оказывается, предпочитает мальчиков!
- Я не мальчик, - тут же возмутился Венс, сразу поняв, куда клонит чернокнижница.
- Очень хорошо, тогда сделаем из тебя девочку, - сказала Айра с хищным смешком. – Согрелся уже? Молодец, тогда раздевайся.
- Я н-не…
Не слушая возражений, она стянула с неуклюже отбивающегося ведуна сначала тулуп, отбросила его на лавку, затем гномий плащ и тёплую шерстяную рубашку. Мужчина отчаянно сопротивлялся, но колдовать всё же не решился, и чернокнижница одолела его шутя. Оглядела внимательно, хотя света в комнате было мало, и удивлённо присвистнула.
- Кто это тебя так?
Грудь, плечи и, наверное, спину мужчины покрывала сетка давних уродливых шрамов, словно от плети или батога. Ведун стыдливо обхватил себя руками, шрамы зазмеились из-под бледных, подрагивающих пальцев. Левую руку в пяди над запястьем перечеркнул глубокий рубец.
- Не твоё дело, - прорычал ведун. – Отдавай одежду!
- Ты что, спятил? – удивилась Айра. – Штаны снимай, придурок. А то до полуночи не успеем!
- З-зачем? – снова перепугался мужчина. Девушка сбросила непромокаемую эльфийскую куртку и уже расшнуровывала завязки верхнего платья.
Тяжело вздохнув, она толкнула ведуна в грудь, повалила на лавку, ловко стянула грубые ботинки и потянула за штанины. Венс в панике попытался вспомнить хоть какое-нибудь заклинание, не преуспел, и швырнул в чернокнижницу сгустком чистой силы, но ничего не произошло. Девушка как-то замысловато качнула головой, сила, не коснувшись Айры, ушла в сторону и разбила кувшин с водой.
Штаны свалились на пол. Девушка скептически оглядела их, вытрусила и тут же напялила на себя. Затем рубашку и плащ. Волосы у неё были по-мужски короткими, до плеч, они серебрились в свете тусклого волшебного светильника. Вот лицо разве что было женственным, однако мужская одежда всё равно сделала своё дело.
- Одевайся, недотрога!
Она легонько ткнула всё ещё пребывающего в столбняке ведуна и швырнула в него свои вещи, свёрнутые в тугой комок. Попала аккурат в грудь, мужчина охнул и, поняв, что больше ничего страшного с ним делать не будут, принялся поспешно одеваться.
***
Конечно, случалось и так, что два враждующих чародейских лагеря объединялись. Обычно это происходило во время войны либо какого другого бедствия, и тогда все распри вынужденно забывались, и чародеи плечом к плечу сражались и умирали, либо колдовали и побеждали. А потом, после окончания войны, быстро и с гордым молчанием расходились в разные стороны - не как боевые друзья, а как убеждённые враги, только что одержавшие верх в честном поединке, ткнув противника носом в грязь.
Венс и сам имел подобный боевой опыт. Однажды он вместе с двумя чернокнижниками уничтожал неупокойников на кладбище, да и воевать приходилось, причём на войне он не столько лечил, как полагалось бы ведуну, сколько дрался и убивал – занятие самое что ни на есть чернокнижническое.
Однако идти вместе с этой Айрой, чтоб её лешие забрали в вечное пользование… Рядом с ней Венсу было неуютно: он то и дело чувствовал себя каким-то недоделанным. Айра не собиралась его разубеждать, ровно как и не пыталась расположить ведуна к себе. Скорее наоборот.
- Раз уж ты трус, - инструктировала чернокнижница, - приманкой буду я, если, конечно, придусь упырю по вкусу. Он нападает обычно со стороны реки…
- Реки? – удивился ведун. – Кладбище ведь с другой стороны?!
- То-то и оно, - туманно согласилась девушка. – Четыре трупа за четыре дня, обескровленные молодые мужчины, младшему было семнадцать, старшему – тридцать два… Тебе, кстати, сколько?
- Двадцать восемь, - нехотя ответил Венс.
- Хм, почти ровесники. Ладно, слушай дальше. Я постараюсь ему показать, почём нынче девичья кровушка, а ты ударишь в спину, понял? Или эта железка у тебя только для красоты?
Девушка кивнула на топорщащийся под курткой ведуна короткий одноручный меч. Венс передернул плечами, не желая отвечать на язвительные вопросы чернокнижницы. Ей и так было известно, что все чародеи, как чернокнижники, так и ведуны, плохо учившие в Школе воинское искусство, или сидели в городских лавках и варили зелья, или не доживали до первой четверти. Не секрет, что чем старше чародей, тем лучший он мечник.
Впрочем, двадцать восемь – это всего на три года больше четверти и вовсе ничего не значит, так что у чернокнижницы было достаточно оснований не полагаться на мастерство едва знакомого человека. Ровно как и у ведуна.
- А у тебя? – ехидно поинтересовался он.
- Проверим?
- Перебудим звоном всю округу.
- Ничего, как проснутся, так и заснут. А упырь… всё равно никуда от нас не денется.
«Или мы от него», - мрачно подумал Венс.
Айра вытащила из ножен меч, и лезвие блеснуло в свете почти полной луны. Вязь рун под перекрестьем тут же налилась лиловым. Мужчина ловко повторил её жест, и девушка закашлялась.
- Ты чего? – удивился ведун.
- А ты чего?
- Я левша, - обиделся мужчина. – Дерись давай.
- Угу. Только не жалуйся потом.
Десяток взмахов спустя меч ведуна улетел назад и, кувыркнувшись в воздухе, на треть лезвия встрял в вязкую глину. Венс чертыхнулся и выловил его из грязи, с ненавистью глядя на чернокнижницу.
- Ты что, поддавался? – спросила она неприязненно. – А, впрочем, дай-ка сюда руку…
Венс протянул руку, сложив пальцы в кукиш, но Айра не обиделась, быстро задрала рукав куртки и уставилась на шрам.
- Болит?
- Иди к лешему!
Девушка несильно надавила на шрам большим и указательным пальцами, ведун взвыл и едва не рухнул на колени, на глазах выступили слёзы. Девушка, не обращая на него внимания, сосредоточенно хмурила брови, что-то шепча.
- Что ты делаешь, ты… ?!
- Да так, ничего, – она выпустила предплечье и отступила на шаг. – Смогу вылечить, если хочешь. После того, как выживем, конечно. Идём.
Она развернулась и пошла к реке, Венс поймал её за край плаща и вытер об него грязный клинок. Чернокнижница не возражала, плащ-то не её, пусть хозяин творит, что хочет.
Венс подумал, что ненавидеть девушку ещё сильнее все равно не сумеет, ровно как и унизиться, поэтому просто решил смириться и покорно поплёлся за ней. Положиться на волю судьбы, в этот вечер повернувшейся к нему хвостом, оказалось, пожалуй, даже приятно – ведун расслабился и чуть приободрился, предвкушая скорую охоту.
Около дома сапожника спутники разделились. Айра пошла первой, ведун подождал немного и скользнул следом, держась в тени заборов и кустарников, стараясь ни на секунду не упустить из виду фигурку, обряженную в его одёжу, сидевшую на девушке достаточно ладно. Сам Венс был худым, почти тощим, среднего роста, так что брюки, очутившись на ногах Айры, не казались мешком, а рубашка даже почти обтянула грудь.
Самому Венсу было не очень приятно разгуливать в женском платье, впрочем, остальная одежда оказалась до того вываляна в грязи, что надеть её было невозможно, а времени на стирку, к сожалению, не оставалось.
Дождь постепенно затихал, зато поднялся нестерпимый ветер, жаля едва не до костей. Верхушки чахлых ив и осин скрипели до того зловеще, что даже чернокнижница не выдержала и чуть сбавила шаг, держась поближе к заборам. Глина под ногами хлюпала слишком громко, но сходить с дороги смысла не имело, трава по обочинам была ещё мокрее, в ней и запутаться немудрено.
Поскальзываясь, путники поднялись на пригорок и увидели посеребренную нитку речушки. На другом берегу торчало несколько рядов деревьев, а за ними – залитое водой и светом поле со щёточкой встопорщенных сосен где-то на горизонте.
Венс снова продрог, но мысли были заняты совсем иным. Он всё ещё отказывался поверить, что буквально несколько часов назад чудом избежал смерти. Конечно, неудивительно, что селяне подумали, будто бы это он виноват в появлении упыря, а если не в появлении – то в том, что вовремя не поймал тварь. Скорее всего, староста был первым, кто обвинил сельского ведуна во всех бедах, а потом и деньги собирал, чтобы нанять чернокнижницу. Но разве случайное совпадение – повод убивать человека?
Пять лет Венс честно работал, сдружился с селянами, лечил их, заговаривал огороды от неурожая, отводил непогоду… Сколько раз его звали среди ночи к тяжело больным, сколько раз он не брал плату с бедняков или давал целебные отвары в долг, скольких человек спас от верной смерти… А стоило один раз ошибиться…
«А что, если это Айра упыря привела? – подумал он и сам же рассмеялся нелепости подобных мыслей. – Ага, за пазухой принесла!»
И тут ведун с ужасом заметил, что чернокнижниц стало двое. А потом он понял, что безумно мчится вперёд, оскальзываясь, размахивая непонятно когда оказавшимся в руке мечом. Больная рука тут же налилась тяжестью и тупой болью. Она давно утратила былую подвижность, а драться правой Венс так и не сумел научиться, сколько ни старался.
Айра неуклюже колдовала, отмахиваясь от упыря зачарованным против нежити клинком. Упырь только недовольно рычал, всё сокращая расстояние между своей оскаленной пастью и горлом девушки. Ведун не стал дожидаться результата колдовства и вонзил меч точнёхонько под лопатку монстра. Тот обернулся… И его уродливая голова покатилась по земле.
- Ух, я думала, ты уже никогда не появишься, - тяжело выдохнула девушка. Заканчивать заклинание она не стала, пнула труп носком сапога (сапоги она надела свои, ботинки ведуна оказались слишком уж велики). – Пошли домой.
- Домой? – удивился Венс, отирая меч о плащ, решив, что хуже тому уже не будет. Хитрая чернокнижница тут же последовала его примеру. Полу плаща украсили две полосы тёмной крови.
- К тебе домой, - пояснила девушка. – Не в корчме же мне ночевать, верно? Ещё повесят. Или сожгут, если завтра дождя не будет.
И она подмигнула ведуну.
Тот так ошалел от этого странного проявления чернокнижничьих чувств, что даже не стал ругаться в ответ.
Глава 2 2.
Всю ночь Венс собирал вещи, безжалостно сваливая всё ненужное посреди комнаты, чтобы потом сжечь. Чернокнижница, поглядев на его мучения, продала ему безразмерную эльфийскую сумку всего за пять золотых, так что ведун умудрился вместить туда почти все свои книги и скляночки с отварами, а больше ничего ценного в доме и не было.
Уже под утро, пошатываясь от усталости, он рухнул на лавку, но там было слишком холодно и жёстко, и остаток ночи мужчина промучился, не решаясь взобраться на печь и потеснить чернокнижницу, уютно развалившуюся в тепле.
Впрочем, он всё же сумел заснуть, потому что проснулся внезапно, рывком, учуяв аромат жаркого – девушка стряпала, умело кроша картошку в горшок. От натопленной печи веяло теплом, так что Венс наконец согрелся и заметил, насколько проголодался.
- О, вставай! – радушно поприветствовала его Айра. – Скоро будет готово. Я без тебя в подпол слазила, ты не обидишься?
«Какие уж тут обиды, - подумал ведун, обозревая уставленный снедью стол. Всё равно оставлять. – А ведь жалко! Огород пусть и маленький, а возделанный, вот, картошку уже собрал, а сколько свеклы осталось… Сахарной, для Лихого, и красной, для борща. Хорошо хоть живности никакой, кроме коня, за душой нет. А что уж говорить о семье – слава Богу, жениться не вздумал. Не зря чародеи если уж женятся – то только на таких же…»
- Да не грусти ты, - заметив выражение его лица, неожиданно попыталась утешить Айра. – Подумаешь, у меня вообще дома нет, езжу по дорогам, как проклятие какое. Я, конечно, не ангел, но ведь стараюсь людям добро приносить, нечисть уничтожаю, а они в спину кукиши крутят.
Она сказала это с той же грустью, с какой Венс вчера размышлял о своей несостоявшейся казни. И мужчина впервые подумал, что он на самом-то деле намного больше схож с чернокнижницей, чем хотелось бы.
- На то они и селяне, - вздохнул ведун. – Но должен же кто-то оберегать их, раз сами не могут. А благодарность… что ж, да ну её к Тёмному!
- Ага, - рассеянно ответила девушка. – Только обидно, леший побери. Двадцать шесть лет, звание чародея, меч и амулеты…Конь издох две недели назад, дома нет с тех пор, как я ушла оттуда в Школу. Есть, правда, золото, и немало, да толку с того, если однажды в овраге упырь перегрызёт мне горло? Даже детей нет, и никогда не будет, наверное. Так и достанутся сапоги старостиной женушке, меч – кузнецу, сумка… сумку завещаю тебе, так и быть… - задумчиво помолчав, вдруг добавила чернокнижница с непонятным лихим задором. - Ладно, давай кушать, хоть какая-то радость.
Ароматное жаркое исходило парком, да таким, что рот против воли наполнился слюной. Сколько Венс ни пытался сделать вид, что равнодушен до стряпни чернокнижницы, так и не преуспел. Целую миску смолол в мгновение ока, даже не распробовав, а как она снова оказалась полной – сам не понял. Только Айра хитро щурилась.
- Миски мыть не будем, - сказала она, когда горшок опустел. – Поехали, что ли?
Она сунула в кожаный мешочек несколько крупных солёных огурцов, в карман – полкраюхи хлеба, от чего куртка тут же встопорщилась по бокам. Венс подумал, затем со вздохом захватил со стола вторую половину краюхи, поднял сумку… и тут в дверь забарабанили.
- Кого там леший принёс? – раздраженно гаркнула Айра. Её добродушие как водой смыло.
Ведун подскочил и выпустил лямки. Сумка бухнулась обратно на пол. Он и не подозревал, что у чернокнижницы может быть такой страшный, злой голос. Впрочем, после вчерашнего неудавшегося повешенья, он готов был скорее схорониться в подполе, чем отворять дверь.
- Староста, - донеслось со двора.
- С военной поддержкой?
- Чаво? – ответило сразу несколько других голосов.
- Уже ничаво, - тут же пошла на попятный девушка. – Много вас там?
- Хватает. Богомерзкое отродье у тебя?
- А вы, собственно, почему спрашиваете? – ещё более осторожно осведомилась Айра, делая в сторону Венса большие страшные глаза.
Мужчина стоял бледный, привалившись к стене, рука, обхватившая рукоять меча, чуть заметно дрожала. Одно дело сражаться с упырями, а другое – с живыми безвинными людьми, на такое он способен не был. Впрочем, что-то подсказывало ему, что драки не будет – пустят красного петуха, и поминай, как звали.
«Лучше бы меня вчера повесили, - уныло решил ведун – Всё лучше, чем изжариться здесь, словно баранья ляжка… Точно говорят, что всё зло от этих чернокнижников!»
- Да потому! – взревел староста, обладавший, несмотря на возраст, лужёной глоткой бывшего завсегдатая трактирных драк. – Упырь ваш снова человека загрыз! Это твой колдун проклятый его натравил! Али ещё лучше. Всю ночь, видать, развлекал тебя в койке заместь охоты!
- Мы же ему голову отрезали, - побелевшими губами прошептал Венс.
- Ага, - печально согласилась Айра, проглотив старостино оскорбление, не поморщившись.– Ошибочка, значит, вышла.
- Открывай дверь да давай сюда колдуна безбожного! – закричал староста. – А не то сами войдём!
- Н-не надо! – простонал мужчина, обессилено сползая на пол. – П-пожалуйста!
- Вот так, молодец, а теперь не шевелись! – прошипела чернокнижница, быстро шепча заклинание. Потом отворила щеколду и толкнула дверь.
В крохотные сени тут же набилась толпа мужиков, все как один с вилами, лопатами да топорами. Первым отважно выступал староста в лихо заломленной шапке да с красными после вчерашнего глазами – видать, пятью кружками пива он так и не ограничился. Остальные добры молодцы тоже были страшны, как на подбор.
- Проходите, гости дорогие, - Айра быстро посторонилась, чтобы ей ноги не оттоптали. – Только ведун вам уже без надобности. Глядите сами.
Венс покорно скорчился на полу, не шевелясь и умирая от унижения. Сквозь неплотно прикрытые веки он видел ряд грязных сапог, замерших в шаге от него. Резко пахнуло потом и перегаром, сквозь незапертую дверь по спине отвратительно потянуло холодом.
- Госпожа чернокнижница… за что это вы его так, а?
- Да вчера полночи по селу ходили, а упырь на него так и не клюнул, тогда я решила, что он с ним и впрямь в сговоре. Вот, порасспрашивала маленько, где тварье логово.
- Рассказал? – с нескрываемым страхом спросил староста.
- Приблизительно, - уклончиво ответила Айра. – Ночью пойду на охоту, вы уж простите, что так вышло.
- Бог простит, - покорно согласился старик, с ужасом глядя на ведуна, точнее, на то, что от него осталось: чернокнижница, кажется, чуточку перестаралась с мороком, покрыв того несуществующей кровью с головы до ног.
- Лучше бы мы его вчера повесили, - тихонько вздохнул кузнец.
- Судьба – страшная вещь, - притворно посочувствовала Айра и быстро перешла к делу. – Где нашли тело?
- Возле тракта. Загулявший батрак от родственников возвращался.
- Разберёмся, - с ненавистью процедила девушка. – Всего хорошего, уважаемые.
Сапоги перед лицом Венса пришли в движение и потопали к выходу. Дверь звучно захлопнулась, заскрипел засов, затем он увидел склонившуюся Айру.
- Вставай, труп, - отрывисто приказала она. – На том свете отдохнёшь. Понимаешь, во что ввязались?
- Понимаю. Бежать нужно, и поскорее.
- Ага, я как раз плату взяла наперёд, - ухмыльнулась чернокнижница, потом резко посерьезнела. – Не упырь это был, дружок.
Тут ведуну поплохело по-настоящему. И от догадки, и от слова «дружок»…
- Тёмный побери! – воскликнул он. – Вампир!
- То-то и оно... Пошли заготавливать осину?
- Куда же я пойду?! Я ведь труп!
Если уж придётся действовать сообща – главенство, бессомнительно, доставалось чернокнижнице. Как более опытной в таких делах и… живой.
Сколько бы лет ни точились распри среди чародеев, а перед лицом серьёзной опасности, раз приходилось объединяться, нужно было оставить и гордость, и вражду – коли жизнь дорога. А если вспомнить, что речь идёт ещё и о жизнях прочих людей, в бескровную чародейскую междоусобицу никак не втянутых…
Впрочем, ведун немного поразмыслил и решил, что начало общей работе всё равно уже положено, пусть и не по его воле, а решением судьбы, так что строить из себя истеричную девку накануне сватовства поздно. Он исподлобья глянул на Айру: судя по её лицу, она вообще о такой ерунде ни капли не переживала.
- Это я для красоты сказала, - призналась девушка, чуточку подумав. – Ты вообще сиди-ка дома, носа на улицу не кажи, что бы ни случилось. Если не вернусь дотемна – бери коня и беги из села, понял?
Венс кивнул.
***
Айра пришла, когда уже давно стемнело. Венс честно ждал, у него и в мыслях не было уезжать. Наоборот, он успел надеть плащ, проверить, легко ли из ножен выходит меч, и собирался отправляться на охоту один.
- Дурак, - определила чернокнижница. – Самоубийца. Меч в руке удержать не можешь, а всё туда же, в герои, живота своего не жалея… Как это тебя, кстати, угораздило, а, ведун?
Девушка устало села на скамью, вытянула ноги. Положила подле себя несколько гладко оструганных осиновых кольев и принялась проверять заточку, не глядя на Венса.
- По глупости, - поколебавшись, признался мужчина. – На последнюю войну добровольцем пошёл, подвигов захотелось. А в самом конце, аккурат в последнем сражении, в плен попал. Тут-то мне все мои боевые подвиги и припомнили… - Венс тяжело вздохнул и бездумно потёр шрам. – Хорошо хоть, свои не бросили, выкупили. Я после этого зарёкся воевать, в селе вот осел, да… с тем же результатом.
Он поднял голову и заметил, что Айра отложила колья и смотрит на него во все глаза.
- Неужели Ивенсий Храбрый?! Кто бы мог подумать! А я ведь тоже на той войне была, помощником чародея – совсем ещё девчонкой. Ты мне тогда казался таким взрослым и сильным…
- А теперь? – не удержался Венс.
- А теперь я знаю, что и сама крута, как ледовая горка на Рождество. Впрочем, я всегда восхищалась твоей храбростью… Знаешь, для меня не было разницы, чернокнижник или ведун, мой отец и сам был ведуном, а как узнал, кем я стала – сказал, что нет у него теперь дочери. Надеялся, что я передумаю, не хотел, чтобы по трактам ездила, неприкаянная – только я ведь упрямая. Да прав был, наверное – посмотри, мне даже поговорить теперь не с кем, откровенничаю с каким-то недобитым колдунишкой! – И Айра широко, искренне улыбнулась, только на душе у Венса от её улыбки почему-то лишь тягостнее стало.
«Ивенсий Храбрый» - да что нынче от той храбрости, кроме шрамов, осталось? Храбрость научила его трусости, вот и весь сказ…
Айра поглядела на стол, стянула огурчик из почти опустевшей миски и аппетитно захрустела. Ведун взял один из кольев, попробовал остроту – заточен был хорошо, проколол кожу до крови. Чернокнижница злорадно хмыкнула.
- Вот что я разведала. В столбовой версте от Малинников, в сторону от Выселкового тракта, есть давно заброшенный хутор. Раньше там хозяин жил зажиточный, кум вашего купца. Во время войны человек десять вражеских лазутчиков по пути в столицу убили хозяина и остановились там на ночь. Когда же заснули, вдова заперла дом и подожгла. Помнишь, какое лето сухое стояло? Огонь враз перекинулся на амбар, на хлев – всё сгорело. С тех пор никто там не живёт, только глиняный остов хаты и остался – там-то упырь теперь и обретается. Видимо, после нашей стычки он маленько отлежался, голову прирастил, отловил путника, восстановил силы и пошел пережидать день. Я следы отыскала, хотя дождь почти всё размыл за ночь. А вот самого вампира не нашла, жа-аль.
- Жаль? – вдруг неожиданно для самого себя вспыхнул Венс. – Да на что ты, одна, против вампира способна? А вампирьи чары? И пары шагов не ступишь – имя своё забудешь, а потом с радостью шею ему подставишь!
Айра поглядела на ведуна, приподняв бровь.
- У меня же амулет есть, - наконец снисходительно пояснила она. То, что у ведуна-то его нет – незачем он ему – ей даже в голову прийти не смогло. – А вообще с твоей стороны это глупость несусветная, мёртвую хату возле села оставлять…
- Считаешь, вампир – хозяин? – испугался мужчина.
- Да не похоже, сам знаешь. Я думаю, вампир пришлый, а откуда он – ведать не ведаю. Просто остановился на хуторе, на кладбище всё равно ни единого склепа, жить негде. Ты ничего странного перед отъездом не замечал?
- Замечал, - признался Венс. – Птицы вели себя неспокойно, я село обошел со свечой заговоренной, а когда уехал…
- То круг порвался, - закончила вместо него чернокнижница, скривив губы в отвратительной гримасе. – Что ж за собой не замкнул?
Мужчина виновато опустил голову. В чём-то, пожалуй, староста был прав, обвиняя своего непутёвого ведуна…
- А то, что нападает всё время с разных сторон – тоже ясности не добавляет, - как ни в чём не бывало продолжала Айра. Венс подумал, что не заслуживает её снисходительности, но всё равно был благодарен. – Я вот что подумала: от Малинников до Выселок полдня пути, а от Выселок до столицы – ещё два… Эх, знать бы, откуда вампир идёт! Было бы больше времени – расспросили бы по друзьям и Наставникам, но вот что-то подсказывает мне, что он в столицу направляется.
- Да что ему в городе делать? – удивился Венс.
- Не скажи. Ты как, имел дело с настоящей нежитью?
- Ну, как-то так… нечасто, - стыдливо признался ведун. – У нас здесь места спокойные… были.
- Ну, то-то и оно, на словах-то Наставники рассказали хорошо, а на деле – это как повезёт, до первого ночного кладбища. А там хочешь, не хочешь, берись за меч да вперёд, коли жить охота. И вот что я тебе скажу: в большом городе заведись хоть десяток вампиров – год пройдёт, прежде чем кто-нибудь спохватится. А здесь все, и живые, и мёртвые – наперечёт, в лицо друг друга знают, в первый же день крик подняли. За мной посыльный в город прискакал, умолял приехать и золотом в кошеле звенел… Остановить вампира нужно, ведун, во что бы то ни стало, понял?
Мужчина кивнул. Он и сам понимал, что обратного пути нет, тут дело так стоит: или они вампира, или вампир их. А седлать коня и бежать ни он, ни Айра не будут.
Аппетит пропал окончательно, девушка, примерившаяся было ещё к одному огурчику, в последний момент отдёрнула руку, поморщилась, опёрлась о стену и прикрыла глаза. Ведун подумал, что она сейчас заснёт от усталости, но вместо этого Айра решительно поднялась, подхватывая колья и часто моргая.
- Пора, наверное?
Венс безразлично пожал плечами. Какая разница, сейчас или через час? Если повезёт победить – вернутся, а если не вернутся, то о чём вообще говорить?
Девушка отдала один кол ведуну, вытянула меч из ножен, то же самое приказала сделать и спутнику. Одеждой на этот раз меняться не стали – вампира этим не проведёшь, а одного раза, чтобы на смех себя выставить, хватило с головой.
Свеча на столе уже догорала, а за плотно закрытыми ставнями давно стояла стеной тёмная бархатная ночь. Испуганное село словно вымерло, даже собаки не брехали, спрятались в будку или под крыльцо, носа не показывали. Селяне двери и окна позакрывали, подпёрли изнутри на всякий случай, ни единого человека на улице не было.
- Вот тебе и Малинники, - досадливо прошептала Айра. – Вампирники, леший их…
Из-за ограды, со стороны леска, долетал пронзительный волчий вой, одинокий и до того тоскливый, что Венсу вдруг захотелось прямо сейчас бухнуться на колени в грязь да завыть на луну, даром что не полнолуние. Такая безрадостность накатила – хоть ворот расстегни да вампиру шею подставляй, хуже не будет…
Щеки словно калёное железо коснулось, голова мотнулась, меч тут же взвился для удара, но нашел лишь пустоту.
- Вот так-то лучше, а то умирать, кажись, вздумал! Я тебе умру, приманка!
- Да какая я приманка, - вздохнул Венс. – Уже приманили, теперь он нас всё равно не выпустит.
Мужчине было стыдно, что он, как несмышлёныш, поддался вампирьим чарам. Если бы не Айра – всё, конец бы ему пришел. Так, чего доброго, ещё с радостью в зубы твари прыгнул бы… Надо было, конечно, сразу признаться чернокнижнице, что амулета у него нет…
Ведун сначала ясно понимал, что виной его глупости был вампир: видимо, сидел невдалеке, чаровал на будущую жертву… Но потом вновь накатило: приуныл. Что теперь делать? За пять лет воинские умения растерял, биться на мечах уже не такой мастер, как прежде, всего-то и толку, что приманкой быть, как червяку на крючке…
Во второй раз пощёчина оказалась такой, что голова едва не отлетела.
- Ты, баран, знала бы – дома оставила…
- Всё равно выманил бы!
- Ну и леший с тобой!
Тонкие, но сильные девичьи пальчики, противореча словам, застегнули на его шее кожаный ремешок с камешком-агатом и защитными рунами на тонкой серебряной оправе. Враз полегчало, Венс полной грудью вдохнул отрезвляющий, холодный ночной воздух с примесью влаги, прелого сена и почему-то яблок. Айра быстро глянула на него и отвела взгляд. Глаза её стали совсем белыми, а зрачки сверкали, словно две маленькие луны.
Она чуть прибавила шагу, и мужчина увидел, как она судорожно сжимает пальцы в кулаки. Казалось, рукоять меча сейчас переломится…
И тут ведун ощутил сильный толчок в грудь, он отбросил его на несколько саженей в сторону. В глазах на миг помутилось, воздух не желал заполнять саднящую, словно после удара лошадиным копытом, грудь. Морщась от боли, Венс упрямо приподнялся на локте, ощущая два или три треснувших ребра.
Теперь, при свете луны, когда ветер разогнал тучи, стало понятно, что цель их охоты – никакой не упырь, слишком уж ладно тот выглядел, хотя лицо, бывшее некогда человеческим, исказилось уродливым оскалом и красными, как у бешеной собаки, глазами. К тому же ясна стала причина «любви» их нежити к мужчинам – это была вампирка. В длинном чёрном платье, сделавшем бы честь и боярыне, с широкими юбками, с туго затянутым на тонком девичьем стане корсетом.
Ведун заметил, что чернокнижница глядит на вампирку во все глаза, не шевелясь, только мелко дрожа. Конечно, при желании это можно было объяснить и тем, что девушка впервые видит вампира на расстоянии вытянутой руки от собственного горла, но Венс слабо верил, будто подобное досадное недоразумение могло так потрясти чернокнижницу. Вернее всего, дело было в амулете, который теперь висит на его шее.
Проклятая девчонка зачем-то решила защитить его, сама оставшись безоружной против вампирьих чар!
- Айра! – завопил мужчина так, словно это был последний его крик.
Пальцы наткнулись на валяющуюся в траве ветку, он замахнулся и бросил её со всей силы. Рука болела ужасно и плохо слушалась, он попал чернокнижнице ровнёхонько пониже спины, но это было даже к лучшему: девушка сразу очнулась, взвилась в воздух, зашипела и замахнулась мечом, но вампирка не ушла из-под удара. Наоборот, с недюжей силой перехватила запястье чернокнижницы и остановила замах.
- Успокойся, девочка, я тебя не трону, – сказала вампирка. Голос у неё был страшный, чуть с завыванием, чуть со змеиным шипением.
- Зато я тебя трону!
- Не стоит. Я никогда не охочусь на женщин, – красные глаза приблизились к лицу Айры, но она удержалась, не зажмурилась. – Мы слишком похожи, хоть вы всего лишь жалкие мои подобья…
- Я – божье подобье, тварь! – как-то истерично взвизгнула Айра.
Венс пошарил вокруг себя, но больше веток не было. Он перевернулся на бок, удержавшись от стона, и попытался подняться. Меч валялся где-то рядом – он выронил его, падая. Впрочем, осиновый кол до сих пор лежал в рукаве, как положено.
Шатаясь, словно тополь на ветру, хоть ветер на самом деле давно уже утих, Венс сделал несколько шагов и подобрал меч. Вампирка глянула на мужчину, ухмыльнулась отвратительной клыкастой пастью.
- Что-то моему позднему ужину не лежится, - заметила она, обращаясь к Айре. – Этот ведун ведь тебе не больно люб, я надеюсь?
Девушка, похоже, не слышала. Она стояла, закрыв лицо руками, безмолвная и недвижимая. Венс знал, что один с вампиркой не справится. Нужно было растормошить Айру, подобраться к ней на расстояние удара, ведь сама она вряд ли справится с вампирьими чарами. Кто мог бы подумать, что они будут так сильны?!
Вампирка прыгнула – мужчина отклонился в последний миг, острые когти разорвали рукав плаща, но не оцарапали кожу. Венс метнулся в сторону Айры, но не успел и покатился по траве, сшибленный ударом – тварь была настолько быстра, что уследить за ней взглядом оказалось непросто.
Он сумел откатиться в сторону, и клыки схватили лишь пустоту и холодный ночной воздух, но понятно было, что долго Венс так не продержится.
- Айра!
Девушка не шелохнулась.
Ведун яростно взмахнул мечом, заставляя вампирку отшатнуться. Рука тут же отозвалась болью, да такой, что меч едва не выпал…
…Ивенсию просто не повезло. В темнице, куда он попал после войны, всех узников приковывали за левую руку, никому и в голову не взбрело, что он левша. Цепь, заговоренная против чародейства, с каждой попыткой колдовать сжималась всё сильнее, пока не дошла до кости. Пожалуй, даже тогда Венс не бросил бы попыток освободиться, но умное тело потеряло сознание от боли. А в себя он пришел уже через несколько дней, на воле, выкупленный Наставниками, не пожелавшими оставлять своего героя на растерзание врагам.
В те дни Ивенсий не согласился на дальнейшую помощь соратников и тут же уехал в Малинники, где намедни как раз скончался от старости предыдущий ведун. Собственных сил и целебных травок хватило только на то, чтобы раны хорошо зажили, не гноясь. Уже через полгода от них остались только уродливые рубцы на груди, спине и запястье. Рука с тех пор слушалась плохо, сухожилия так и не восстановились до конца, и сколько Венс ни бился над ними, так ничего сделать и не сумел. К другим целителям обращаться он не стал бы и под страхом смерти, отчаянно стесняясь собственного изуродованного шрамами тела. Айра была первой, кто видел его после плена без рубашки, не считая, конечно, пришедших за ним Наставников.
Не будь он левшой – сейчас бы махал мечом, как и раньше, нужная рука была бы цела, а так... Айриным обещаниям вылечить руку мужчина не больно-то верил…
Удар, замах, выпад, уклониться, снова удар… Тварь теснила ведуна, наслаждаясь своей силой и властью над ним. Меч стал тяжёлым, тяжелее столетнего дуба - ещё немного, и он уткнётся остриём в землю. Тяжело дыша, Венс попятился, но оступился, повалился на спину. Перед глазами поплыли круги, болью вспыхнули рёбра и грудь. Уродливое лицо вампирки склонилось над ним, словно в поцелуе. Мужчина устало закрыл глаза…
Айра ударила молча. Осиновый кол вонзился вампирке в сердце, она взвизгнула так, что уши заложило. Венс понял, что жив, как ни странно, и с усилием столкнул тварь с себя.
- Ещё, - прошипела Айра. Лицо у неё было совершенно белое.
Ещё несколько кольев – и вампирка окончательно затихла. Венс, не дожидаясь дальнейших указаний, сложил руки знаком огня. Тело твари вспыхнуло и осыпалось пеплом. Чернокнижница мстительно втоптала его в грязь.
Только тут, почуяв, что дело закончено, на селе одновременно взвыли собаки.
***
Грудь, туго перемотанная вымоченной в целебном отваре повязкой, всё равно ныла при каждом вдохе. Венс всё же позволил Айре себя перевязать, хоть и сидел при этом красный, будто вареный к пиву рак. Чернокнижница смотрела на его шрамы равнодушно, сказала только: «Подумаешь, дела на два дня, и будешь, как мальчик…» После такого заявления ведун тут же напялил рубашку, и только тогда выдохнул спокойно.
Убрались они из села за час до рассвета, никто не пытался их остановить: селяне боялись выйти на улицу до восхода солнца. Венс понимал, что дорога в Малинники и окрестности отныне была для него навсегда заказана, но почему-то не очень по этому поводу переживал.
Шли пешком, Лихой вёз поклажу. Выбрали Выселковый тракт, решили вместе добраться до развилки на столицу, и там уже разойтись, к тому времени как раз должно было посветлеть.
- Ладно уж, прощаю тебе долг жизни, - пробурчала чернокнижница. – Заслужил. Хотя дура я… Не нужно было амулет тебе отдавать…
- Так зачем отдала? – усмехнулся Венс.
- А… тьма его знает, - девушка метнула на него быстрый взгляд и отчего-то потупилась, словно сапогами заинтересовавшись. – Съела бы она тебя. Я как подумала об этом…
Именно эта мысль, пробившаяся сквозь чёрную пелену вампирьих чар, и заставила Айру действовать, хоть и в последний миг. Но скорее солнце взойдёт на западе, чем она признается в этом ведуну!
Постепенно светлело. День обещал выдаться ясным, на небе не осталось ни облачка, всё смёл давешний ветер, отнёс дождь куда-то к югу, в степи. На тракт наползал туман, минуя засаженные кустами обочины, просачиваясь сквозь высокую пожелтевшую траву. Осока над болотцами, лежащими справа от дороги, росла словно из пролитой сметаны.
За ночь глина так и не высохла, но путников в последние дни выдалось мало, следов в грязи почти не было. Конь ступал уверенно, по обочине, чародей шли за ним. Трава была влажной от росы, и та капельками опадала при каждом шаге.
Впереди показался верстовой столб, рядом – старый дубовый крест с завязанным вокруг нижней перекладины вышитым полотенцем. Айра низко ему поклонилась, потом с тоской поглядела на расходящиеся дороги.
- Ну, прощай, ведун.
- Прощай, чернокнижница.
Венсу захотелось что-то сказать ей напоследок, или хоть руку пожать, но ничего в голову не пришло, да и руки она не подала, а он не осмелился… Развернулась, влажные и тяжелые волосы упали ей на плечи, прикрыв ворот куртки. Меч на перевязи блеснул красным камнем.
Мужчина влез в седло. Путь его лежал на восход, и солнце уже выкрасило полосу горизонта яркими красками нового дня. Смотреть туда было почему-то больно.
Лихой переступал ногами неспешно, лениво, Венс не стал его торопить. Спелый, абрикосовый ободок солнца уже высунулся над горизонтом, как чуб любопытного мальчишки над воротами. Ведун потёр заспанные, усталые глаза. Зачем-то обернулся. Тонкая фигурка Айры ещё была видна на дороге, она казалась щепкой, обронённой в глину, былинкой, выросшей по странной прихоти посреди тракта. Она медленно, всё уменьшаясь прямо на глазах, отдалялась от застывшего в седле ведуна…
И тут Венс понял, что это последняя его возможность. И пришпорил коня…
Айра обернулась, услышав позади стук копыт. Пригляделась и, узнав всадника, только прибавила шагу.
- Не торопись, - неведомо откуда набравшись наглости, заявил ведун. - Ты забыла, как обещала вылечить мне руку?
- Прямо здесь? – искренне изумилась девушка, впрочем, в глазах её промелькнула озорная усмешка.
- Нет, конечно. Сначала найдём подходящий трактир.
- Ну ты хитрец! – изумилась чернокнижница. – Тогда подвези, что ли?
- Потом не жалуйся, - ехидно улыбнулся мужчина.
Подхватил её и усадил в седло впереди себя.
Вот и сказочке конец...
