Глава 1Эпиграф:
"Никогда не пишите продолжений!"
Дюма-отец. Из завещания. Вычеркнуто редактором.
Некоторые необходимые пояснения:
1. Из погибших в Каноне в приквеле «Не всё Мародёрам малина» были воскрешены (оставлены в живых):
Сириус Блэк
Регулус Блэк (лишился магии)
Северус Снейп
Ремус Люпин
Нимфадора Тонкс-Люпин
Фред Уизли
Колин Криви
Аластор Грюм
2. Сириус женился на Роксане Лейт (его ровесница, слизеринка). У них двое детей: Джеймс и Мадлен. Старшая, Мадлен, вышла замуж за Теда Люпина.
Регулус женился на магле по имени Джоанна Мейсон. Также двое детей: Джон (магическими способностями не обладает) и Элизабет (волшебница).
Фред Уизли женился на Анджелине Джонсон
3. Сайрус Блэк-Нейл – сын Сириуса, рождён его случайной подружкой-маглой, о чём Сириус не знал и знать не мог, так как на тот момент уже полгода сидел в Азкабане. Мать Сайруса, Хелен Нейл, погибла в автомобильной катастрофе, после её гибели он жил с отчимом, Робертом Сэтби. Маг. Женился на Габриэль Делакур (младшей сестре Флёр). Детей на момент действия фика нет.
4. Остальные пары и дети соответствуют Канону.
5. Северус Снейп на момент действия фика не женат. По-прежнему декан Слизерина и преподаватель зельеварения.
Глава 1. Двое на башне.
- Ты будешь претендовать на участие, Джин?
- Почему «ты», братец? Мы!
Юноши, беседовавшие на верхушке Астрономической башни, братьями не были. И даже ничуть не походили друг на друга – скорее наоборот.
Первый был невысок, худощав, зеленоглаз и рыж до неприличия – сравнить его голову с апельсином мешал только тот факт, что апельсины растрепанными не бывают. Он устроился на одном из зубцов башни согнув левую ногу, обхватив её руками и уткнувшись в колено подбородком, а правой болтая над землёй, до которой было пять этажей, не считая цоколя. Зажатая в сцепленных руках метла являлась, конечно, неплохой страховкой, – при условии, что вы способны за несколько секунд в падении оседлать её, активировать и перевести в горизонтальный полёт. Впрочем, рыжий был способен и не на такое – судя по тому, что держал в руках не что-нибудь, а новейший Луч-17, славящийся среди специалистов как скоростью, так и капризным характером.
Второй – высокий и очень красивый синеглазый брюнет – опирался на соседний зубец с аристократической грацией, достойной кисти Ван-Дейка. В правой руке он вертел волшебную палочку: вроде бы небрежно, но явно готовый «если что» подстраховать приятеля. Рядом стояла его метла – тоже Луч, одиннадцатая модель, чуть менее скоростная, зато значительно более послушная, причём казалось, что и она приняла изысканную позу, подражая хозяину.
Несмотря на столь разительную внешнюю непохожесть, парней нередко звали Близнецами или Диоскурами. У них действительно было много общего: жизнь, характер…
Даже имя.
Рождение первого ребёнка в семье Поттеров и второго – в семье Блэков разделяло три дня. Счастливые отцы встретились, чтобы поздравить друг друга, и тут – вполне предсказуемо – обнаружилось, что имена для сыновей они припасли одинаковые. Некоторое время поуступав друг другу, крестник и крёстный пришли к консенсусу: пусть так и будет, на крайний случай станут зваться вторыми именами.
Однако, вторые имена не потребовались: поскольку Джеймс Поттер уродился цветом в маму, а Джеймс Блэк – в папу, они с лёгкой руки дяди Джорджа стали зваться Джимми-дэй и Джимми-найт. На первом же курсе Хогвартса эти «домашние» имена успешно сократились в Джед и Джин, и этот вариант вот уже седьмой год вполне устраивал как их самих, так и окружающих.
На Башню Диоскуры забрались в поисках тишины и покоя. О Турнире трёх волшебников и о порядке набора претендентов на участие в нём учеников вполне буднично известило одно из объявлений на стенде, но, если таким образом директриса собиралась избежать ажиотажа, – она просчиталась. Новость облетела Хогвартс практически со скоростью звука, и полчаса спустя в коридорах было не протолкнуться от галдящей толпы, шумно и бестолково обсуждавшей шансы каждого, кому уже исполнилось семнадцать.
На вопрос-утверждение друга Джед только мотнул головой:
- А мне-то чего дёргаться? Два снаряда в одну воронку не падают, как говорит профессор Сэтби.
- Так и «Двум Авадам не бывать», как говорил один мой родственник. А один твой родственник сиё весьма впечатляюще опроверг.
- Это какой твой родственник так выражается? – подозрительно покосился рыжий.
- Не «выражается», а «выражался». Лестрейндж.
- Если ты скажешь, что слышал это своими ушами...
- Ну, зачем? Процитировали. У меня очень много родственников... Почти как у тебя.
- Особенно если учесть, что все они и мои родственники. Почти.
- Именно – почти. Так запишешься? Имей в виду, без тебя я никуда не поеду.
- Да меня отсеют ещё на стадии отбора!
- Кто? Паллада? Да ты же её любимец! Надежда и опора.
- Ага, любимец. Особенно после позавчерашнего.
- Ну, после позавчерашнего мне тем более ловить нечего! Было бы. Только будь она столь мстительна, мы оба вылетели бы из школы ещё на первом курсе. Максимум – на втором. Помнишь историю с кентаврами? А с ужом?
- Уж – ладно, – хмыкнул Джед. – А вот помнишь подводную канарейку?
Пару минут парни сладко жмурились, как два кота в воспоминаниях об уворованной крынке сметаны.
- Ладно, – решил наконец Джед, – запишусь. Вдруг и вправду пройду отбор? Всё же Трансильвания... И самолёт...
Глава 2Глава 2. Вопросы безопасности.
Идея лететь на Турнир самолётом принадлежала, разумеется, профессору Сэтби, преподавателю магловедения. Причём напирал он при этом не на дополнительный практикум по собственному предмету, а на соображения безопасности.
Роберт Сэтби был самым своеобразным из многочисленной родни Сириуса Блэка. Своеобразным по степени родства: он приходился отчимом побочному сыну Сириуса. История с рождением Сайруса Блэка-Нейла вообще напоминала мыльную оперу, отраду домохозяек. Будь его отец маглом, они бы вряд ли встретились, но магический мир узок, а мальчик в достаточной мере унаследовал как внешность отца, так и его магические способности. Не было ни единого шанса, что в Хогвартсе никто не заметит сходства, тем более, что внешность молодого Сириуса Блэка многие – особенно женщины – квалифицировали как «незабываемую».
Далеко не каждого обрадовало бы известие, что он вляпался в отцовство в двадцать с небольшим лет, но нынешний глава рода Блэков отнюдь не относился к категории «каждый». Появление почти взрослого сына он воспринял с восторгом, а с Робертом и его братом Брайаном быстро и крепко подружился.
Чуть больше трёх лет назад Роберт потерял работу. Точнее, сам хлопнул дверью, напрочь разругавшись с новым владельцем архитектурного бюро, где проработал почти двадцать лет. Семья, надо сказать, его одобрила. Брайан, всю жизнь проработавший следователем, и Сайрус, успевший получить известность в качестве юрисконсульта как в магловском, так и в магическом Лондоне, хором заявили, что «давно надо было уйти, пока этот жук вас всех в какую-нибудь уголовщину не втянул». А Сириус, как и положено журналисту, появившийся в разгар событий, обрадовано заявил, что это очень кстати. МакГонагалл, сказал он, давно планировала пригласить на должность преподавателя магловедения человека, хотя бы минимально разбирающегося в предмете.
В первый момент Роберт воспринял это заявление как шутку. К его удивлению, Сайрус горячо поддержал отца:
- Ты даже не представляешь, насколько среднестатистический маг не разбирается в обычной жизни! А то, что в Хогвартсе называют «магловедение», следовало бы назвать «сборник анекдотов из жизни маглов».
- Ну какой из меня преподаватель! – отбивался Сэтби. – В жизни ничем подобным не занимался!
- У тебя получится! – заявили все трое столь дружным хором, что Роберт начал подозревать их в предварительном сговоре.
- Я архитектор, и вовсе не собираюсь менять профессию!
- Так и не меняй, кто тебя заставляет? Это же четырнадцать часов в неделю, всего два рабочих дня. Ну, ещё сколько-то на подготовку к урокам...
- И столько же на проверку домашних заданий! И вообще, я не смогу проектировать в этом вашем Хогвартсе, там даже компьютеры не работают!
- Компьютеры, говоришь? Да две трети магов не умеют пользоваться даже телефоном!
- Берти, соглашайся! Ты же любишь детей!
- Я лично тебе камин сооружу и к сети подключу, будешь попадать на работу прямиком из гостиной!
Под тройным напором Роберт сдался. А уж уговорить МакГонагалл, действительно считавшую, что пора повышать степень адаптации магов к магловской жизни, было делом десяти минут.
Изначально предполагалось доставить участников от Хогвартса на турнир в летающей карете, вроде той, что использовали в прошлый раз бобатонцы. Пока профессор Сэтби не выложил на директорский стол свежий номер российской еженедельной газеты «Вечерняя береста».
Это издание, весьма молодое даже по магловским меркам (его история едва насчитывала десятилетие), тем не менее успело завоевать солидную репутацию и выходило на пяти языках. Единственное, что смущало некоторых читателей – это название. Чудилась в нём не то некая попытка эпатажа, не то напротив – какой-то тонкий и не всем понятный юмор. Зато подкупала привычка снабжать материалы самыми разнообразными грифами. Помимо стандартных «На правах рекламы» и «Мнение автора может не совпадать с мнением редакции» тут встречались: «материал проверке не подвергался», «автор ручается за приведённые факты своей репутацией», «факты подтверждены независимым источником», «факты подтверждены имеющейся в редакции информацией», «факты подтверждены представителем официальных структур», «факты опровергаются представителями официальных структур» и даже «факты не подтверждаются, выводы на совести автора».
Статья называлась «Технология против магии» и рассматривала, в основном, надёжность магических методов камуфляжа по отношению к магловским приборам обнаружения. В частности, там утверждалось, что плащи-невидимки плохо защищают даже от стандартных армейских очков ночного видения (приводились результаты опытов), а лучшие образцы такого рода приборов отличаются от знаменитого (и уникального) «Глаза» Аластора Грюма только тем, что передают информацию не непосредственно в мозг, а на сетчатку глаз. Впрочем, по непроверенным данным существуют уже и такие, что могут не только улучшать, но и заменять зрение. Далее утверждалось, что и различного вида дезиллюминационные чары не слишком надежны. В частности, приводилась статистика необъяснённой гибели магических транспортных средств разного рода за последние десять лет, из которой выяснялось, что девять десятых таких случаев происходили при пересечении государственных границ либо в зонах, относимых магловским законодательством к «закрытым».
Статья впечатляла. Однако и предложенный Сэтби план вызывал немало вопросов. Самые существенные из них тут же озвучила Анджелина Уизли – преподавательница полётов, несколько лет назад сменившая на этом посту вторично вышедшую замуж и решившую посвятить себя семье мадам Хуч.
- Во-первых, самолёты, как я слышала, далеко не безопасны сами по себе – они падают. А во-вторых – там же проверяют документы, я не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, – согласился Роберт. – Правда, падают они крайне редко. Впрочем, для гарантии можно использовать зелье удачи, Фелициус, кажется? Документы – это и правда может стать проблемой, но у многих они есть.
- Документы – не проблема, – неожиданно вмешался Снейп. – Двенадцать действующих паспортов на двух старших курсах найти наверняка можно, а Оборотное зелье при непродолжительном использовании совершенно безопасно для здоровья.
- А оно имитирует отпечатки пальцев? – засомневался Сэтби, не ожидавший поддержки своего плана с этой стороны.
- И даже отпечаток сетчатки. Советую почитать февральский выпуск «Вестника алхимика», обзор «Некоторые физиологические аспекты действия гримирующих зелий и чар». Разумеется, речь идёт о правильно сваренном Оборотном зелье.
- Мог бы и раньше сказать, что вы с Гермионой закончили исследование! – обиженно воскликнула мадам Помфри. – Как же это я статью пропустила-то?
- Исследование далеко не закончено, – возразил Снейп, на вторую часть её реплики отреагировав лишь своим фирменным заламыванием брови. – Это лишь обобщение промежуточных результатов. Но Оборотному зелью мы уделяли преимущественное внимание, так как оно вызывает наиболее глубокие изменения организма. Надеюсь, до генетического анализа система безопасности ещё не дошла?
- Она бы может и дошла, только он пока занимает слишком много времени! – усмехнулся Сэтби. – Значит, вопрос с паспортами решён?
- Ну... предположим, – несколько неуверенно откликнулась директриса. – Но на самолёте нельзя добраться до места!
- Дальше можно на мётлах! – тут же предложила Анджелина.
- Можно, – согласился Сэтби. – А можно просто взять напрокат автобус. Тем более, что свой водитель у нас есть.
И, отвечая на недоумённые взгляды, пояснил:
- Регулус Блэк. Он профессионал с большим стажем и имеет права на управление любыми транспортными средствами, включая тяжелые грузовики и пассажирские автобусы.
Младший брат Сириуса, Регулус, много лет назад лишился магии – случай уникальный и до сих пор до конца не объяснённый. Впрочем, в роли магла он устроился вполне прилично: работал шофёром, что ему искренне нравилось, а в свободное время занимался дельтапланеризмом, достигнув в этом виде спорта очень неплохих результатов и познакомившись со своей будущей женой. Их старший сын магическими способностями не обладал, а вот дочь оказалась волшебницей и сейчас училась на втором курсе Хогвартса. «Феномен Регулуса» вот уже двадцать лет служил объектом периодического внимания как журналистов, так и исследователей самых разных специальностей (даже Снейп приложил было руку, поскольку речь шла, в частности, о воздействии сложного комплекса зелий), но до сих пор продолжал оставаться загадкой.
- Отличная идея! – неожиданно воодушевилась Помона Спраут. – Можно отправиться на день-два раньше и устроить заодно выездной практикум. Там в предгорьях встречаются исключительно интересные растения!
- Но мётлы всё равно надо будет взять! – встряла Анджелина. – Обязательно! А с ними в самолёт пустят?
- Почему нет? – удивился Сэтби. – В крайнем случае, попросят сдать в багаж. А чтобы не вызывать удивления, можно будет сказать, что собираемся снимать любительский фильм. На сказочный сюжет. Это сейчас модно.
- Так, – МакГонагалл обвела взглядом коллектив. – Судя по всему, никто не возражает? И, судя по всему, все выступившие надеются принять участие в поездке?
- Я – нет, – холодно возразил Снейп.
- Даже если участник будет с твоего факультета, Северус? – тут же поддел его Флитвик.
- В таком случае я воспользуюсь порталом, чтобы посмотреть сами соревнования. А представительские функции охотно оставлю на долю наших прекрасных дам. Как и удовольствие работать пастухами при дюжине наглых старшекурсников.
«Прекрасные дамы» переглянулись и дружно воздели очи к небу. То есть к потолку.
Профессор Снейп был неисправим.
Глава 3Глава 3. Историческая справка.
- Профессор Люпин, вы же поедете, правда?
- Откуда такая уверенность, мисс Грей?
- Но это же Трансильвания! Вотчина вампиров!
- Скажите, мисс, откуда вы почерпнули этот бред: из мемуаров блаженной памяти профессора Квиррела или из магловской бульварной литературы?
- А как же граф Дракула?
- Ваше счастье, мистер Корни, что вы на уроке у меня, а не у профессора Биннса. А то не видать бы вам зачёта как своих ушей – разве что в зеркале. Граф, а точнее господарь Влад Цепеш по прозвищу Дракул никогда не был вампиром. А даже если бы и был – к вампиронаселённости Трансильвании это не имеет ни малейшего отношения. Ну что ж, сами напросились. Записывайте задание: подготовить реферат на тему «Вампиры: мифы и реальность». И очень прошу всё же отделить одно от другого!
- А мы про Трансильванию не проходили!
- И про вампиров тоже!
- Вот и хорошо, посмотрим, как вы умеете самостоятельно работать с литературой. Тем более, что я вас не тороплю, срок – неделя... ладно, две. Мы с вами это действительно ещё не проходили.
- Ну хоть про Дракулу расскажите!
- Да, раз он не был вампиром, то можно!
- А нужно? Почему бы вам не обратиться к преподавателю истории? Она у вас, кажется, завтра?
- Но вы же лучше расскажете!
- Точно, у вас гораздо интереснее получится!
- Профессор, ну пожа-а-а-алуйста...
- И вы надеетесь, что я растаю от грубой лести...
- Это не лесть, это правда!
- Профессор, ну мы все просим!
- О-о-о-очень просим!
Уже не первое поколение учеников считало преподавателя ЗОТИ Ремуса Люпина одним из лучших профессоров Хогвартса. А кое-кто – самым лучшим.
Во-первых, он был отличным специалистом и действительно знал свой предмет – не только по книгам, а и на практике. Во-вторых – и детям предоставлял возможность изучать предмет не только теоретически, но и практически, так что на уроках у него никогда не было скучно. В-третьих, обладал несомненным даром рассказчика и огромным количеством знаний в самых неожиданных областях. В-четвёртых – умело сочетал дисциплину с либерализмом, дозволяя на своих уроках множество вольностей, но только до тех пор, пока это не мешало занятиям. В-пятых... В общем, он обладал огромным количеством самых разных достоинств, к коим большинство ребят относило и тот факт, что профессор был оборотнем. К огромному сожалению некоторых – бывшим. Что, впрочем, само по себе придавало ему определённую уникальность, ибо до сих пор он оставался единственным бывшим оборотнем. И бывшим покойником в придачу, что ещё повышало его рейтинг у любителей экзотики.
Профессор обвёл взглядом умоляющие лица третьекурсников, задумчиво побарабанил по столу кончиками пальцев и, наконец, решил:
- Расскажу, но кратко. Кто заинтересуется подробностями – дам ссылки на серьёзные исследования, они у нас в библиотеке имеются. И уговор: то, что мы в результате не успели рассмотреть по сегодняшней теме, – прочитать самостоятельно. Спрошу непременно.
Ответом ему был радостно-утвердительный гул.
Ремус снова побарабанил пальцами по столу:
- С чего же начать? Пожалуй, с того, что в те далёкие, но далеко не прекрасные времена отношение маглов к магам существенно отличалось от нынешнего. В нём было гораздо меньше скепсиса, но неизмеримо больше враждебности. Вы, несомненно, знаете, с чем это было связано?
- Позиция церкви?
- Правильно, Эйлин. Магов объявляли слугами дьявола – со всеми вытекающими. Поэтому родители-маглы отнюдь не приходили в восторг, узнав, что их ребёнок обладает магическими способностями. Наоборот, нередко пытались убить того, кто являлся к ним с этой вестью. А бывало, что не только его, но и ребёнка.
- Вы это серьёзно?!
- К сожалению – абсолютно серьёзно. Именно поэтому в большинстве случаев раннего выявления магических способностей детей просто выкрадывали. Что не улучшало отношений. К тому же, похищать подростка восьми-одинадцати лет – а именно к этому возрасту их чаще всего обнаруживали – против его воли довольно бессмысленно. С большой долей вероятности получишь врага на всю жизнь.
- Но выходит, что тогда к маглорождённым волшебникам... ну, нормально относились? Как к своим? Если даже жизнью рисковали...
- Если похищение ребёнка из дома вы считаете хорошим отношением... Могу добавить, что в четырнадцать лет ребёнок должен был официально – специальным обрядом – отречься от родства с маглами и поклясться никогда не искать встречи со своими – с этого момента бывшими – родителями. Вам бы это понравилось, мисс?
- Не-е-е-ет...
- Не забывайте также, что и сами дети были воспитаны в правилах той же церкви и часто воспринимали свои способности как дар дьявола, признак нечистоты. Так что не стоит удивляться, что тринадцатилетний Влад Цепеш – а только в этом возрасте на него обратили внимание – категорически отказался от обучения и потом много лет старательно подавлял в себе все проявления магических способностей. До тех пор, пока не понял, что обычных человеческих сил ему просто не хватает, чтобы защитить свою землю от многократно сильнейшего врага.
Дальше было совсем не так весело, как вы уже, возможно, себе нафантазировали. Вернее, совсем не весело.
В источниках очень глухо говорится, почему Владу не удалось разыскать тех, кто ранее весьма настойчиво склонял его, тогда ещё наследника престола Валахии, к сотрудничеству. Обычно подразумевается, что не очень-то и искал... но лично я думаю – хоть это и не красит наших собратьев-магов – что они просто не страдали избытком патриотизма, а посему не захотели влезать в войну и предпочли скрыться.
Как бы там ни было, господарь Цепеш начал применять против врага свои магические способности самостоятельно – как сумел. Некоторое время это сходило ему с рук, всё списывали на удачливость или промысел господень. Пока он не попал в плен.
Турки отомстили Владу за всё разом: и за поражения от ничтожно малого, по сравнению с их собственным, войска, и за привычку сажать пленных на кол... Последнее, кстати, было в те времена обычной практикой, но Цепеш, видимо, особенно усердствовал, не зря получил прозвище «Пронзитель». Пытали его страшно, а потом бросили умирать в ров под стенами замка. Однако он сумел выжить – явно благодаря магии, по свидетельству очевидцев обычный человек такого пережить не мог. А тем более за несколько дней вернуть дееспособность.
И вот тогда Влад совершил роковую ошибку. Ему следовало хотя бы месяц прятаться – либо сразу объявить случившееся «чудом господним». Однако в руках врага оставалась его горячо любимая жена, он просто не смог ждать и думать о последствиях... а зря. Все – включая спасённую им из плена жену – посчитали его воскресшим мертвецом, порождением дьявола. По косвенным данным, духовник потребовал от несчастной женщины во искупление греха убить мужа-«вампира». Но она его любила и убить не решилась. Зато убила себя.
После смерти жены Влад, похоже, немного повредился рассудком. Он проклял всех, кто был виновен в её гибели – а виновными посчитал в равной мере и турок, и церковь, – и за несколько месяцев буквально сжёг себя в неумелых и плохо контролируемых выплесках магии, пытаясь отомстить всем разом. Кто в конце концов нанёс смертельный удар потерявшему как магические, так и обычные физические силы Цепешу – так и осталось неизвестным. Возможно, это был удар ятаганом, а возможно – осиновым колом... рана в сердце смертельна вне зависимости от нанёсшего её предмета.
Видимо, Влад Цепеш потенциально был очень сильным колдуном. Во всяком случае, его последнее деяние немногие взялись бы повторить. Он сумел создать идеальное убежище для гонимых. «Закрыл» целую долину в горах. С этого момента туда могли попасть только те, кто нуждался в убежище, кому грозила гибель. Или маги, но тоже не все, а лишь те, кто не питал вражды по отношению к обитателям и не собирался причинить им зло. Остальные долину просто не замечали – даже сверху. И это заклятие действует до сих пор. Собственно, именно в этой долине и пройдёт Турнир, с точки зрения безопасности это место идеальное, там даже обычные хищники не водятся, не то что магические. Это по поводу вашего вопроса, мисс Грей.
- А там сейчас кто-то живёт?
- Да. Дело в том, что маглы могли попасть в долину, но выйти уже не могли. За несколько столетий сложилась довольно большая община, тем более, что и пахотная земля и животные там не сказать, чтобы в избытке, но есть.
- Подождите, а как же тогда... Ведь говорят, что профессор Сэтби поедет, а он ведь магл? Или вместе с магами можно?
- Войти – можно, выйти... похоже, что нет. Во всяком случае, профессор Сэтби проверять не стремится, поэтому останется в одной из гостиниц для туристов – их в тех легендарных краях множество. Ну что, я удовлетворил ваше любопытство?
- А кто поедет на Турнир?
- Вот на это, Дик, если кто тебе и ответит, то только профессор Трелони. Окончательное решение ещё не принято.
- Профессор, вы ссылки обещали!
- Конечно, Мэриан. Записывайте...
Глава 4Глава 4. Муки выбора.
Минерва МакГонагалл вот уже целых два часа испытывала горячую любовь к своему давнему недругу, когда-то ученику, а ныне – сотруднику и подчинённому, Северусу Снейпу. Декан Слизерина выглядел злобным, как вервольф в полнолуние, и ядовитым, как смесь цикуты с цианистым калием, но при этом он любил сам принимать решения. Представленный им список кандидатов на участие в Турнире от факультета Слизерин содержал всего четыре фамилии, причём были особо отмечены две, одну из которых следовало вычеркнуть. И этот факт в данный момент компенсировал в глазах директора Хогвартса любые его недостатки.
Остальные деканы не были столь любезны. Список Равенкло содержал восемь фамилий, список Хаффлпаффа – целых одиннадцать. Список Гриффиндора включал всего шесть фамилий, но зато в нем были Диоскуры.
Право на участие в поездке Джеймса Блэка не вызывало сомнений. Парень унаследовал не только блестящую внешность отца, но и его блестящие способности, и если чем и отличался, так только более спокойным характером. В Сириусе, если хорошо приглядеться, ощущался некий надрыв – взаимное неприятие с родителями никому даром не проходит. Для Джеймса же самым крупным конфликтом с родителями было – в восемь лет – категорическое нежелание учиться бальным танцам (папа Сириус считал, что танцы способствуют улучшению пластики и осанки). А самой большой обидой на них – в шесть лет – отказ отпустить его с Сайрусом в Германию (мама Роксана заявила, что и одной малолетней обормотки хватит, чтобы испортить парню поездку). Впрочем, танцами он занялся по собственной инициативе в тринадцать и так увлёкся, что предложил ввести их в Хогвартсе как факультатив (предложение было рассмотрено и вскоре принято), а Сайрус на следующий год взял брата с собой во Францию, на этот раз оставив дома «малолетнюю обормотку» Мадлен. Джин, как и его отец, никогда вроде бы не учился, но всегда всё знал. Единственные «неуды» у него были по предсказаниям, да и то за откровенное хулиганство, ибо предсказания как учебный предмет он считал полной ерундой, в чём МакГонагалл втайне была с ним согласна. К седьмому курсу на его официальном счету числилось: улучшенное зелье от головной боли (подарок профессору Снейпу на день рожденья – после заявления профессора, что у него «голова начинает болеть при одном только взгляде на эти две наглые физиономии»), два модифицированных и одно оригинальное заклятье (последнее – на спор) и совершенно нетрадиционная, но очень действенная подкормка для некоторых видов редких растений (удачная попытка личного приработка). Чего и сколько числилось на счету «неофициальном», знал доподлинно разве что Джед. Правда, в придачу имелся список на десять листов мелким почерком всевозможных проделок разной степени невинности...
Впрочем, Джеймс Поттер имел не меньше прав. Он как раз не слишком походил на своего знаменитого отца, зато от деда-тёзки отличался разве что цветом волос и глаз, взяв первое от мамы, а второе – от бабушки. Учился он менее ровно, чем Блэк, но лишь потому, что нередко предпочитал домашнему заданию дополнительную тренировку. Способности ловца парень унаследовал от обоих родителей и блестяще их развил, так что в подарок на совершеннолетие получил приглашение в национальную сборную. Всё последнее лето спортивные разделы магических газет пестрели заголовками: «Надежда английского квиддича», «Новый Крам», «Третий – не лишний» и им подобными. Правда, по правилам он теперь не мог принимать участие в школьных матчах, что повергло в траур всех болельщиков Гриффиндора: хоть сколько-нибудь равноценной замены на факультете не наблюдалось.
Однако, помимо сих очевидных достоинств, существовал всё тот же список на десять листов – если одного из Джеймсов ловили на каком-то нарушении, проказе или опасном предприятии, вину второго можно было уже не доказывать. Миссис Форест, убеждённая сторонница общественно-полезных методов наказания, неоднократно утверждала, что с момента поступления в Хогвартс Диоскуров штат уборщиков можно было смело сокращать вдвое.
Абигайль Форест была спасением Минервы МакГонагалл. Дело в том, что профессор МакГонагалл абсолютно не хотела расставаться с преподаванием. Но, оказавшись перед выбором: превратиться из «и/о директора» в «директора» или отдать Хогвартс в руки совершенно постороннего человека, подсунутого Попечительским Советом, выбрала всё-таки первое. Минерва уже готовилась искать нового преподавателя трансфигурации (заранее испытывая к нему не самые тёплые чувства), но тут пробывшую некоторое время вакантной должность завхоза заняла сравнительно молодая (чуть за сорок) и невероятно энергичная вдова миссис Форест. В первый же месяц её владычества в школе заработала абсолютно вся сантехника, чего не случалось уже несколько десятилетий. Потом куда-то исчезли вековые сквозняки, причём экономия на топливе и антипростудных зельях в первый же год превысила затраты на это «чудо». К рождественским каникулам МакГонагалл с изумлением осознала, что тратит на хозяйственные вопросы не больше времени, чем требовалось, чтобы поставить подпись под счётом или ведомостью. Правда, оставшегося всё равно отчаянно не хватало, но теперь директриса знала, как решить проблему.
На то, чтобы провести новую должность через Попечительский Совет и Министерство, потребовался весь остаток учебного года плюс бессовестное использование самых разных знакомств. Например, Сириус Блэк, менее чем за год до того официально «воскресший» и посему периодически осаждаемый репортёрами, предложил «Пророку» эксклюзивный цикл из трёх очерков «Жизнь меж решёток», потребовав в качестве гонорара напечатать равный объём «редакторских» материалов на тему «Директор школы: педагог или администратор?». Судя по лихости стиля, им же и написанных. Жертву Минерва оценила высоко – вспоминать о годах, проведённых в Азкабане, Сириус, мягко говоря, не любил.
Результатом всех этих интриг стал декрет «О введении в Школе Чародейства и волшебства Хогвартс должности «Заместитель директора по организационной работе». Предметом особой гордости Минервы были пункты № 3, где говорилось: «Заместитель по организационной работе назначается Директором без согласования с вышестоящими организациями», и № 4б, гласящий: «Круг обязанностей Заместителя по организационной работе определяется Директором». Новую должность заняла дочь однокурсницы (и подруги) Минервы, пятидесятитрёхлетняя бездетная вдова Кэролайн Ринг, и с этого момента функции МакГонагалл как директора практически свелись к представительским. Правда, она ещё отвечала за подбор персонала, но при полном штате преподавателей это означало всего лишь ежегодно подписывать штатное расписание.
Прозвище «Парки» (или «Мойры» – в зависимости от того, Эллада или Рим были ближе говорящему) вскоре стало едва ли не официальным для обозначения «женского триумвирата» Хогвартса. И вот уже почти два десятилетия они дружно пряли нити судеб нового поколения британских магов.
Но в данной ситуации помощницы могли разве что посоветовать – решать всё равно предстояло директору.
В дверь постучали. Говоря «Войдите», МакГонагалл испытывала двойственное чувство: малодушную радость от того, что можно отвлечься от принятия решения, и тоскливое подозрение, что грядущий разговор вовсе не будет «отвлечением».
Так и случилось – на пороге стоял Джеймс Поттер.
- Можно? – с нехарактерным для него смущением проговорил он. – Я понимаю, что вы заняты, но я только на минуточку... Только сказать...
- Говори, – вздохнула Минерва.
- Я... В общем, я записался на участие только потому, что Джин сказал, что иначе тоже не станет записываться. А он должен ехать обязательно, вот!
- Та-а-а-ак... – неопределённо протянула директриса, пытаясь понять, какие чувства вызывает у неё это заявление. И не удержалась от провокационного:
- А ты сам что, не хочешь поехать?
- Хочу, конечно, – пожал плечами парень. – Только толку-то? Всё равно меня Кубок не выберет.
Вообще-то Минерва тоже так считала. Выражение «два снаряда в одну воронку не падают» с лёгкой руки Сэтби стало расхожим в Хогвартсе. С другой стороны, отец парня был той самой воронкой, в которую сыпались абсолютно все снаряды. Но так тем более...
- А кто должен ехать, как ты думаешь? – снова не удержалась она.
- А что тут думать-то? Джин, конечно, а ещё Маклейн и Ровена Сати. Так все наши считают. Ну, почти все...
«Однако! – подумала Минерва. – Они, оказывается, всё уже решили! «Почти все», надо же...»
- Мисс Сати ещё нет семнадцати, – возразила она вслух.
- К началу Турнира – будет.
- Она же только на шестом курсе!
- Подумаешь! Папа вообще был на четвёртом и ничего – выиграл!
Да, с этим аргументом спорить было сложно.
- Ладно, иди. Я приму во внимание ваши соображения.
- Спасибо, профессор!
МакГонагалл задумчиво уставилась на захлопнувшуюся за Джеймсом дверь. Что-то – возможно, полувековой опыт – подсказывало ей, что второго визитёра ждать придётся недолго.
Опыт был прав. Не прошло и пяти минут, как в дверь снова постучали. И, разумеется, это был Джеймс Блэк.
- Можно? Я на минуточку...
- Можно. Если на минуточку.
- Я только хотел сказать, что записался потому, что иначе Джеда не заставить было бы. Он вбил себе в голову, что его всё равно Кубок не выберет, раз его отец участвовал.
- А ты думаешь, что выберет?
- Да запросто! Во-первых, дядя Гарри участвовал как бы не от Хогвартса. Во-вторых, Джед талантливый. А в-третьих – никто же не знает, по каким критериям происходит выбор! Может у него, наоборот, шансов больше всех?
С последним нельзя было не согласиться – чем руководствовался Кубок при выборе, доподлинно не знал никто.
- А ты разве не хочешь поехать? – спросила Минерва, уже предполагая ответ.
- Хочу, конечно! Только если вы возьмёте нас обоих, это будет нечестно по отношению к другим, а из нас ехать должен Джед.
Строго говоря, взять обоих Диоскуров формально не являлось каким бы то ни было нарушением. Но Джин был прав – воспринято это было бы именно так. Как-то слишком все привыкли видеть в них братьев.
- Ладно, я учту твои соображения. А сейчас иди.
- До свидания, профессор! Спасибо!
МакГонагалл только вздохнула – за что спасибо-то? За готовность предпочесть другого? «Надо было спросить, кого ещё взять, – подумала она. – Интересно, он бы так же ответил? Наверное, так же. Обсуждали, небось». Что-то – видимо, всё тот же опыт – ей подсказывало, что этот визит тоже не последний. Однако новый визитёр появился только через сорок минут (Минерва успела вычеркнуть двоих из списка Хаффлпаффа и одного из равенкловцев) и оказался совсем не тем, кого она предполагала увидеть.
Впрочем, Сириус Блэк всегда был источником неожиданностей...
В краткой биографии этого человека, недавно помещённой «Магическим вестником» в разделе «Наши авторы», практически каждая строчка начиналась со слов «единственный», «первый» или хотя бы «один из немногих». Это был первый из древнего и многочисленного рода Блэков, учившийся в Гриффиндоре (вторым и пока последним стал Джеймс). Один из немногих, сумевший стать анимагом (к тому же в неполных шестнадцать лет). Первый, кому удалось бежать из Азкабана (и единственный, кто это сделал без посторонней помощи). Единственный (за четыре тысячи лет), сумевший выбраться из Шепчущей Арки... Многие гадали – это уже вершина его «творчества» или можно придумать что-то ещё более сногсшибательное? Впрочем, сам Сириус подобные разговоры терпеть не мог и обычно отвечал – весьма резко, – что предпочёл бы остановиться на втором пункте программы.
В Хогвартсе старший из Блэков появлялся не так уж редко, поскольку тут преподавали два его душевных друга – Люпин и Сэтби – и один «душевный враг» в придачу, но как раз сейчас его появление директора совершенно не обрадовало. МакГонагалл не могла не учитывать, что при всей своей оригинальности, Сириус был отцом, и вряд ли ему было совсем уж чуждо всё человеческое.
Впрочем, Сириус если и заметил мрачное настроение хозяйки кабинета, то не подал вида. Со словами: «Счастлив приветствовать вас, мадам!» он изящным движением вынул из воздуха широкополую шляпу с пышным пером и изобразил французский придворный поклон эпохи Людовика XIV. «Вот ведь позёр!» – подумала Минерва, чувствуя, как губы сами собой складываются в улыбку.
- Сириус, когда ты повзрослеешь? – сказала она вслух.
- А зачем? – возразил мужчина. – Представьте меня серьёзным, почтенным джентльменом в смокинге – скучно!
Ни «серьёзным», ни «почтенным» назвать его было нельзя, хотя смокинг как раз смотрелся на нём весьма органично. Те два раза, когда Блэк его надевал. Впрочем, на нём абсолютно всё смотрелось органично. Сириус был бессовестно красив, а появившаяся за последние годы лёгкая проседь только добавляла шарма. Трудно было представить, что этот элегантный, моложавый мужчина мог выглядеть как ходячий скелет, обтянутый жёлтой пергаментной кожей, что эти синие озорные глаза были чёрными и мёртвыми... однако и это было. Сейчас Сириус гораздо больше походил на себя двадцатилетнего, чем двадцать лет назад.
- Чаю? – светским тоном предложила Минерва, жестом предлагая гостю садиться. – Кофе? Тыквенного сока с перчиком?
Сириус хихикнул – последнее было намёком на одну из не самых удачных, зато самых безобидных проказ Мародёров.
- Моя следующая публикация на тему образования будет начинаться со слов: «Доколе наших школьников будут пичкать такой гадостью, как тыквенный сок, в то время, как весь прогрессивный мир давно перешёл на грейпфрутовый?». А если серьёзно, так от кофе не откажусь.
- О питании школьников – это ты с Абигайль побеседуй, – усмехнулась Минерва, наколдовывая перед гостем столик с кофе и печеньем.
- Побеседовать с миссис Форест – всегда с удовольствием! – Сириус набросился на угощение с таким азартом, словно не ел дня три. – Очаровательнейшая женщина! Куда только мужики смотрят! Эх, был бы я холостяк...
- Получил бы отказ, как и все остальные. Абигайль полностью согласна с мнением христианской церкви – одного брака в жизни вполне достаточно. И готова общаться с мужчинами только до слов «прошу руки и сердца». Впрочем, к другим просьбам бывает иногда более благосклонна.
- Мадам, что за намёки! – деланно возмутился Сириус. – Я верный муж!
- Я, собственно, имела в виду замену сока в рационе школьников... Ты что, не завтракал? Может, чего-нибудь посущественнее хочешь?
- Не откажусь – я даже почти и не ужинал. Вернее, ужинал, но на официальном фуршете, а там сами знаете, как кормят.
- На каком именно? – без особого интереса спросила Минерва, наколдовывая пару отбивных с картошкой.
- В Комитете по проведению Турнира. Спасибо! А вилку можно?
- А что это ты там делал? – теперь МакГонагалл посмотрела на гостя не просто заинтересованно, а крайне подозрительно. – Ты же о спорте никогда не писал?
- Я пишу о международном сотрудничестве, – так и не дождавшись вилки, Сириус наколдовал её сам. – Кстати, вам просили передать официальный пакет. Вернее, я сам напросился в курьеры – всё равно сюда собирался.
Не ожидая ничего хорошего от очередного творения бюрократической мысли, директриса развернула лист гербового пергамента, озаглавленный «Дополнение № 4 к Регламенту проведения Турнира Трёх Волшебников», и ахнула. Выписка из протокола последнего заседания Комитета, если убрать бюрократизмы, содержала следующее: во-первых, представительство от каждой Школы решено увеличить с двенадцати до двадцати претендентов («в целях более широкого развития международных связей...»), а во-вторых, в делегацию, дополнительно к квоте, могут быть включены дети участников предыдущего Турнира – по одному (одной) от Школы («.... так как во всех трёх Школах-участницах в данный момент учатся дети господ Ф.Делакур, В.Крама и Г.Поттера соответствующего правилам Турнира возраста...»).
Если первая новость была неоднозначной (больше делегация – больше проблем), то вторая воспринималась в данный момент как спасение. МакГонагалл мысленно возблагодарила покойных супругов Делакур – узнав, что и младшая их дочь вслед за старшей собралась замуж за англичанина, они поставили два условия: дети от этого брака должны носить двойную фамилию, и хотя бы по одному отпрыску обеих семей должны учиться в Бобатоне. Если бы не это последнее требование...
Минерва взглянула на довольно улыбавшегося Сириуса (явно знал, обормот, что в пакете!) и подозрительно спросила:
- Признавайся – это не шутка?
- Ну что вы, мэм!
- И кто подал Комитету эту светлую мысль?
- Не смотрите на меня так – не я! Откуда у меня такое влияние?
- Не прибедняйся! Кто тогда?
- А кто у нас родственник аж двоих из вышеупомянутых и в придачу глава отдела в Министерстве?
- Ни за что не поверю, что Перси знает хоть что-то о детях Крама!
- Перси – нет, Рон – да.
- О, Мерлин! Он что, до сих пор ревнует?
- Я бы тоже ревновал, если бы бывший соперник назвал дочь в честь моей супруги...
- Дочку Крама зовут Гермионой?
- Герминой, если быть точным. Что не меняет сути. Впрочем, она ещё маленькая, а вот старшему, Стояну, как раз месяц назад семнадцать исполнилось.
- Ты тоже неплохо осведомлён...
- Эти сведения есть в любом спортивном справочнике. Кстати, его жену зовут Злата, что означает «золотая». Красиво, правда?
- Красиво... Ты вообще-то по какому поводу к нам собирался?
- Вообще-то взять у вас интервью, раз уж темой Турнира занялся... А что?
- Ничего. Просто я только час назад с твоим сыном беседовала.
- Что ещё он натворил? Вроде год только начался...
- Тебе всё и в подробностях?
- Ну, о подробностях я его самого расспрошу...
- И проконсультируешь заодно, судя по тону.
- Ну это смотря по тому, что они сочинили. Могу и отругать.
- За недостаток фантазии?
- За недостаток предусмотрительности. Но сначала интервью, ладно?
- А может, ты его сам сочинишь?
- Ну уж нет! Даже за вторую чашечку кофе.
- А с пирожными?
Ответом ей был неподкупный взгляд и демонстративно извлечённый блокнот.
Глава 5Глава 5. Заговор обречённых.
- Ну что, господа потомки избранных, как вы оцениваете наши шансы на участие в Турнире? – Джед устроился на громадном валуне в своей любимой позе: одна нога согнута, вторая свешивается вниз. Такую позу он с детства принимал при всяком удобном случае, а с тех пор, как Ремус в припадке ностальгии проговорился, что именно так любил сидеть Джеймс Поттер-старший – так и при неудобном.
- Н-ноль, – Стоян слегка заикался, и это очень органично дополняло его облик. По-отцовски худой, носатый и слегка нескладный, от красавицы-матери он унаследовал совершенно оленьи глаза: огромные, влажные, чуть наивные, и с такими густыми и длинными ресницами, что даже Доминика поглядывала на них с лёгкой завистью.
- Ниже нуля, – девушка отработанным движением отбросила назад волосы. Материнское серебро и отцовская рыжина переплавились для неё в чистое солнечное золото, которым Доминика законно гордилась.
- Тогда зачем мы здесь?
- Помогать родителям изображать памятник ушедшей эпохи. Кстати, братец, а что это к твоему отцу журналюги почти не липнут?
- А, это Сириус устроил: отец подписал договор с «Пророком», по которому обязуется только им интервью о Турнире давать. Ещё и приличную сумму получил за это.
- Здорово! Никогда о таком не слышала. Небось, Сай придумал?
- А то кто же!
- Везёт некоторым…
- Только не говори, сестричка, что тебе журналисты в тягость! То я не видел, как ты с ними вовсю кокетничала.
- Ну не ругаться же! Стоян, а тебе они как?
- Ч-честно? Хуже слепней. В-вы последний номер французского «Астролога» в-видели?
- Меня больше интересует, видел ли его мой отец!
- И мой тоже. Там про него даже больше, чем про маму. Но самое интересное будет, если дядя Рон прочитает, что там про его жену пишут! Хорошо, что его здесь нет.
- З-зато моя мама есть.
- Ладно, ребята, Моргот с ними. Давайте о Турнире. Кто знает, почему представительство увеличили?
- Н-наверно, из-за нас, чтобы тринадцать не было.
- Не-а. Наш директор сразу протест подавал, вам-то дюжина удобна, а нам нет.
- Почему?
- Считать умеешь? В Дурмстранге два отделения, в Хогвартсе четыре факультета, а у нас – пять. И как предлагаешь делить? Деканы сразу переругались, кому больше мест достанется. Двадцать – всем удобно. Правда, Комитет сопротивлялся, это же лишних семьдесят человек…
- П-почему? А, ну да, по двое п-приглашённых…
- Вот-вот. Ну, а когда решили нас вне конкурса пустить, тут Кольбер их и дожал, всё же число тринадцать господ организаторов не слишком радовало.
- Глава из книги «О пользе суеверий», – хмыкнул Джед. – Ладно, возвращаясь к теме: что делать будем?
- Развлекаться, – пожала плечами девушка. – а что нам ещё остаётся?
- П-просто развлекаться – скучно, – вздохнул Стоян.
- Золотые слова! – Джед сверху вниз глянул на собеседников: Доминика уютно устроилась в развилке упавшего дерева, а Стоян сидел прямо на земле, прислонившись спиной к стволу. – У меня предложение: помогать тем, кого Кубок выберет. Каждый своему, разумеется.
- И как ты это себе представляешь? – фыркнула его кузина. – Они же будут жить отдельно, и наверняка вокруг охранных заклинаний навешают.
- Есть способ, Джин рассказывал, а ему мама проговорилась.
- А она что, в молодости по чужим окнам лазала?
- Зачем она? Сириус с дедом лазали.
- О-о-о-о…
- Не закатывай глазки, они всего лишь однажды одарили всех девушек курса розами. Подчёркиваю: всех.
- О-о-о-о-о!!! А ещё французов называют галантными…
- В-вобще-то, – задумчиво протянул Стоян – забавнее было бы п-помогать не своим участникам, а чужим. По жребию.
Джед и Доминика в полном изумлении уставились на него. Потом – друг на друга. Потом Джед соскочил со своего насеста и принялся возбуждённо расхаживать туда-сюда по крошечной полянке, которую они облюбовали для своего совещания.
- Не мельтеши, – сердито буркнула Доминика. – Думать мешаешь.
Джед остановился и пожал плечами:
- Нет, это было бы забавно, конечно, только они не согласятся. Не все во всяком случае.
- Д-думаешь?
- А ты думаешь иначе?
- Да нет, т-так же. А свои – согласятся?
- Тоже не все…
- Вот именно! П-посмотрим, кого Кубок выберет, тогда и б-будем решать, так?
- Так, – Джед обратно на валун не полез, уселся на землю. Теперь сцена приобрела явную романтическую окраску: прекрасная фея в древесном кресле и два трубадура у её ног. На «рыцарей» оба парня не тянули по габаритам.
- Мальчики, давайте только сразу обговорим условия, – решительно потребовала «фея». – Во-первых, кому бы мы не помогали – своим или чужим – делать это только самим, других не привлекать, особенно преподов. И вообще никому не говорить.
- П-принято.
- Поддерживаю. Дальше?
- Во-вторых, пресекать все попытки несимметричных подсказок. Ну, если кто-то узнает, какое будет следующее задание или ещё что… Не секрет, что твоему папе, братик, про драконов подсказали. Да и моей маме тоже.
- А отец Седрику сказал. Выходит, единственный, кто не знал…
- Не выходит. Папе тоже подсказали, один из их ребят шпионил за ф-французами и углядел, как их директриса вечером куда-то пошла.
- Ха, вот вам и тайна, покрытая мраком! Ладно, договорились: любая информация со стороны или всем, или никому. Третье?
- Третье – если кого-то из нас ловят, то остальные сами признаются. Чтобы поровну.
- Принято!
- Аналогично!
- Тогда пока всё. Если кто ещё что придумает – дополним.
- А Нерушимый давать будем, на соблюдение условий?
- Вот ещё, какие счёты между товарищами по несчастью? Хватит обычной клятвы. Завтра, ага? Вдруг ещё чего придумается.
- Значит, завтра здесь же?
- И в то же время. Ну, заговорщики, разбежались!
В полном соответствии правилам конспирации Стоян ушёл первым, а Джед и Доминика чуть погодя отправились в другую сторону. На правах родственников – вместе.
Глава 6Глава 6. Начало.
Открытие Турнира прошло на удивление гладко.
Церемония происходила на лугу, окружённом холмами, образовавшими нечто вроде естественного амфитеатра. Его выровняли и поставили ряды скамей, разделённые на три сектора. Четвёртый сектор заняла сцена, на которой расположились: кресла для членов Международного Комитета по проведению Турнира, трибуна для выступлений и постамент с Кубком, пока что скрытым от глаз заговоренным футляром. Места в центральном секторе предназначались для официальных делегаций и почётных гостей, два других заняли остальные обладатели пригласительных билетов, а сзади, на склонах холмов, собрались едва ли не все жители Долины. Для них, привыкших к уединённой жизни, которую разнообразили лишь редкие визиты представителей магической администрации, происходящее было событием, о котором потом рассказывают внукам и правнукам. Тем более, что расщедрившийся Комитет организовал бесплатную раздачу омниоклей, что позволяло даже обладателям самых дальних мест рассмотреть действо во всех подробностях.
Начало торжественной части, включавшее, по обыкновению, речи чиновников различного ранга, было предсказуемо-скучным. Зрители оживились лишь тогда, когда трое сопредседателей Комитета (подготовка Турнира проходила по принципу строжайшего паритета) под звуки торжественной музыки синхронным движением палочек подняли чехол, открывая взглядам Кубок. Чехол тотчас вспыхнул и рассыпался пеплом в столбе выброшенного Кубком алого пламени. Через минуту пламя опало, превратившись в уютные золотистые лепестки, трепещущие на лёгком ветерке.
По знаку Распорядителя Турнира, специально приглашённого из незаинтересованной Японии, претенденты на участие выстроились по алфавиту и под аплодисменты зрителей прошли мимо Кубка, опуская в него заранее подготовленные карточки с именами. Затем трое сопредседателей и трое директоров школ-участниц, вшестером составляющие судейскую коллегию, действуя синхронно, закрыли Кубок прозрачным, непроницаемым для любого физического и магического воздействия куполом, который должны были снять также все вместе на следующий день, после того, как Кубок сделает свой выбор.
На этом торжественная часть закончилась. Работники Технического отдела Комитета установили на лугу шатёр, в который пригласили на обед членов делегаций и почётных гостей. Для остальных были организованы «шведские столы» на прилегающих к амфитеатру полянах.
Когда стемнело, освещённый магическими огнями луг превратился в бальную залу. На помосте с Кубком расположился оркестр, по краям луга, между каскадами живых цветов, били фонтанчики прохладительных напитков, траву заменил паркет. Роль стен выполняла мерцающая магическая завеса, похожая на северное сияние. Постепенно зала заполнилась представителями администрации, преподавателями и студентами, ради такого случая демонстрировавшими всё, на что оказались способны родительские деньги и собственные магические познания. Наконец мелодичный звон гонга возвестил о начале бала, и оркестр заиграл вальс.
Этого момента мистер Гарри Джеймс Поттер, бывший аврор, а ныне директор-основатель подготовительной школы-интерната «Визард вей» весь день ждал с тихим ужасом. Хотя и хорошо подготовился.
Получив две недели назад официальное приглашение «…прибыть с супругой в качестве почётных гостей на Турнир Трёх Волшебников, который состоится с 15 октября по 01 ноября сего года в Долине Цепеша…», Гарри в первый момент решил отказаться. Ни единой положительной ассоциации слова «Турнир Трёх Волшебников» у него не вызывали. Но подумав о том, что придётся объясняться сперва с семьёй, а потом с журналистами, посчитал согласие наименьшим из зол.
Однако два дня назад выяснилось, что ему – как победителю предыдущего Турнира – придётся открывать бал. Это был удар ниже пояса. Танцевать Герой Магического Мира так и не научился.
С сожалением отвергнув предложение младшего сына выпить оборотное зелье и заменить его на время танца – главным образом из опасения, что танцем Ал не ограничится и за час натворит такого, что потом за год не расхлебаешь, – Гарри отправился в библиотеку освежать в памяти заклинание «Имитари мотус», позволявшее одному человеку в точности повторить движения другого. Правда, оно имело массу ограничений по времени, было одноразовым и относилось к разряду «ограниченно разрешённых», но Гарри резонно рассудил, что больше одного танца ему и не требуется.
Джинни, к счастью, танцевать умела.
Как только умолкла музыка, Гарри постарался исчезнуть – прежде, чем какая-нибудь не в меру отважная девица пригласит его на следующий танец. Его жена, именно этого и ожидавшая, ничуть не огорчилась, тотчас приняв приглашение одного из преподавателей Бобатона и предоставив мужу полную возможность злиться и ревновать, сидя в тёмном уголке амфитеатра. Чем он и занялся.
Присутствие рядом Сириуса Гарри обнаружил только услышав ворчливое:
- Матрицу с Джеда снимал?
- Что, так заметно? – кисло отозвался Гарри. К внезапным появлениям крёстного он давно привык.
- Нет, просто я вас обоих как облупленных знаю. Особенно твоё пристрастие сперва создавать проблемы, а потом их героически преодолевать.
- Можно подумать, это я их создаю! – слегка обиженно буркнул Гарри.
Он очень любил обижаться на Сириуса. Именно потому, что был уверен: поссориться по-настоящему им не удастся никогда. Зато чуть погодя Сириус непременно подойдёт, положит ему руки на плечи, взглянет в упор своими неповторимыми глазами, в глубине которых всегда искрился смех, а ещё глубже, там, куда мало кому дозволялось заглянуть, всегда пряталась печаль, и скажет: «Кончай дуться, малыш. Если обидел – прости». И можно будет пробормотать что-нибудь покаянное, вроде: «Да ладно, сам виноват…», и услышать в ответ: «Оба хороши», и уткнуться носом в плечо крёстного, чувствуя себя не легендарным героем, отважным аврором или почтенным сорокалетним директором школы, а маленьким мальчиком по имени Гарри. Совершенно счастливым мальчиком. Он знал, что Сириусу такие моменты доставляют не меньше удовольствия. Так они возвращали себе частицы прошлого – того прошлого, которого у них не было.
На этот раз Сириус его попытку обидеться проигнорировал:
- А то нет! Тебя вечно надо неделю убеждать в собственной способности что-то сделать. А потом обнаруживается, что это «что-то» на деле и трудности-то для тебя не составляет.
- Так уж и неделю…
- Нет, есть ещё один способ: прямая угроза жизни. Если ты оказываешься перед выбором: поверить в свои возможности или отправится на тот свет – выбираешь, к счастью, всё-таки первое.
- Ну и при чём здесь танцы?
- А при том. Ну с чего ты решил, что не способен научиться нормально танцевать?
- А с чего ты решил, что способен?
- Ты ведь летать научился? И даже без каких-либо усилий, как мне говорили.
- Так то летать…
- А танец – тот же полёт, только на плоскости. Даже не обязательно знать фигуры, можно просто довериться музыке, она сама подскажет телу движения.
- Ты это серьёзно?
- Абсолютно. Попробуй как-нибудь на досуге.
- А ты сам-то что не танцуешь? – спохватился Гарри.
- А я работаю, не заметил? Интервью вот у тебя беру. Кому-то надо денежки «Пророка» отрабатывать?
- Ох!
- Ладно, не переживай, сам сочиню. Только потом не жалуйся.
- Не буду. Про меня уже такого насочиняли – у тебя фантазии не хватит переплюнуть.
- Это ты меня ещё не знаешь с плохой стороны! – «цитатным» тоном произнёс Сириус. Первоисточник Гарри опознать не смог, а спрашивать постеснялся. Вместо этого вздохнул благодарно:
- И что бы я без тебя делал…
- Считай это моим вкладом в магическое образование.
- Так ты и так в него полнаследства вложил!
- Ты же знаешь, мне без этого наследства значительно уютнее, – Блэк поднялся, гибким кошачьим движением потянулся. – Мерлин с ним, пошли лучше выпьем чего-нибудь этакого. Пусть молодёжь танцует, а нам, взрослым солидным мужчинам, более к лицу интеллектуальная беседа за бокалом вина…
- Какого ещё вина, дети же! Наверняка там одни соки да лимонады.
- Гарри, ты не у себя в «Визард вей»! Детки-то совершеннолетние. Пошли, я знаю, в каком из фонтанов неплохое бордо. Выпьем для храбрости и пойдём француженок очаровывать.
- Кто-то только что говорил про интеллектуальную беседу…
- Именно! Будем очаровывать француженок интеллектуальной беседой. А наши дамы пусть ревнуют. Не всё же нам, право…
- Ладно, пойдём, – вздохнул Гарри, понимая, что сидеть здесь и дуться на весь свет глупо, а сбежать домой – ещё глупее. – А почему только француженок?
- А по традиции!
Гарри снова вздохнул и в стотысячный раз покорился судьбе.
Глава 7Глава 7. Выбор.
- И вот настал, наконец, тот час, которого все мы ждали с таким нетерпением…
Говорил представитель французского Министерства. Это была уже пятая речь за сегодняшний день, и от предыдущих четырёх она отличалась только языком, что при наличии амулетов-транслейтеров отличием не являлось.
Ребята откровенно скучали. Не спасало даже волнение – в сочетании со скукой получался коктейль, поистине невыносимый.
- Сколько их ещё? – едва ли не в полный голос вопросил Джед. – Сил больше нет выносить это словоблудие!
- А ты-то что переживаешь? – подколол его сидевший сзади Колин Казенс с Равенкло. – Сам же говорил, что тебе выбор не грозит.
- Может, я за тебя волнуюсь, – сердито фыркнул Джед. – Беспокоюсь, так сказать, за честь Школы…
- Мальчики, не ссорьтесь! – Ровена Сати нервно зевнула. – Нет, ну действительно, закончат они когда-нибудь?
- Да они просто время тянут, – деланно-лениво заметила слизеринка Элизабет Тасборо. – Кубок ещё не сделал выбор, вот и занимаются Мерлин знает чем.
- Ну так организовали бы пока соревнования между директорами, – внёс конструктивное предложение Джин, – зрелищно и познавательно, не то, что эта тягомотина.
Идея вызвала заметное оживление в рядах делегации, даже мадам Спраут, до сих пор всем своим видом выражавшая недовольство непочтительными высказываниями о высоких руководителях, пробормотала что-то одобрительное.
- Скажи отцу, – предложил хаффлпаффец Джулиус Грейн, – пусть посоветует Комитету вставить в программу Закрытия.
- Лучше пусть Джед дядюшке Перси идею подкинет.
- Ты что, он такое даже озвучивать не станет… ох, лёгок на помине!
Упомянутый как раз сменил на трибуне предыдущего оратора, заставив племянника демонстративно закатить глаза в почти непритворном ужасе.
Впрочем, судьба была на стороне слушателей. Едва мистер Уизли начал речь, грозившую, по мнению любящего племянника, затмить занудством все предыдущие, язычки пламени над Кубком вспыхнули ярче и замерцали всеми цветами радуги, оповещая всех, что выбор сделан. Перси, осознавший, что промедления ему не простят, в два предложения закруглил выступление и присоединился к остальным членам президиума, уступив место шестёрке судей.
Сняв защитное заклинание, судьи, в свою очередь, отступили назад, пропуская к Кубку Распорядителя. Зрители замерли. Кубок ярко вспыхнул, выбросив прямо в руки Распорядителя разом все три карточки, словно слипшиеся полураскрытым веером – и погас.
Следуя регламенту турнира, Распорядитель сначала показал карточки судьям и лишь затем приступил к оглашению:
- Снежана Коткова!
Тишина взорвалась аплодисментами, к которым примешивались крики радости и вопли разочарования. В рядах Дурмстранга поднялась худенькая большеглазая девушка с короткой, но толстой русой косой, неуверенно помахала рукой и замерла в напряжённой позе, ожидая объявления остальных имён.
- Морис Сорель!
Француз был среднего роста, худощав и черноволос. Узкое, с неправильными чертами лицо было бы откровенно некрасивым, если бы не озаряющая его улыбка – искренняя, открытая и чуть смущённая, словно парень стеснялся выпавшей ему на долю удачи.
- Джеймс Блэк!
В хоре радостных восклицаний и аплодисментов безнадёжно потонули несколько возмущённых воплей – несмотря на пристрастие к не всегда безобидным шуточкам, Джина в Хогвартсе любили. Возмущались по большей части те, кто заключил с уверенным в успехе друга Джедом пари на особо крупные суммы. Конечно, позже придёт время для явных или тайных сожалений и зависти («Ну почему не я?!»), но сейчас почти каждый готов был искренне аплодировать удаче товарища.
Распорядитель поднял руку, и шум постепенно стих.
- Прошу избранных Кубком подняться на трибуну!
Трое счастливчиков спустились на поле и двинулись к трибуне, не то случайно, не то намеренно выстроившись в шеренгу, плечом к плечу: девушка в центре, парни по бокам. Так они и поднялись на трибуну, благо лестница была достаточно широка.
- Позвольте поздравить вас от имени Комитета по проведению Турнира! – тепло, хотя и с ноткой официальной строгости в голосе, приветствовал их Распорядитель. – А теперь прошу предъявить для осмотра и регистрации ваши палочки! В алфавитном порядке, пожалуйста! Мистер Блэк, вы первый.
В отличие от предыдущего Турнира, осмотр палочек проводился публично и – в свете идеи паритета – сразу тремя Мастерами. К процедуре они отнеслись ответственно, столь долго и с таким количеством профессиональных жаргонизмов обсуждая каждую палочку, что зрители успели снова заскучать. Наконец палочки были возвращены хозяевам вместе с нагрудными значками, на которых был изображён кубок над тремя скрещенными палочками, а под ними – имя.
Ещё раз поздравив участников, Распорядитель огласил программу соревнований:
- Первое испытание начнётся завтра в полдень. Участники должны будут по очереди войти в пещеру и взять там подсказку для следующего задания. На выполнение даётся тридцать минут.
На подготовку ко второму испытанию выделена неделя. Эти дни участники проведут взаперти, общаясь только друг с другом. Для них приготовлены помещения со всеми удобствами на втором этаже специально построенного административного здания. Там же находится библиотека, которой участники имеют право пользоваться в любое время дня и ночи.
Второе испытание участники будут проходить одновременно. Начнётся оно, как и первое, в полдень, зачётное время – один час, к которому для каждого будет присоединено время, сэкономленное на первом испытании.
О третьем испытании и участники, и зрители узнают только после окончания второго.
И да будет Судьба благосклонна к достойнейшему!
На этом общее торжество закончилось, и начались торжества локальные.
Заговорщики собрались на облюбованном месте ровно в полночь. Такое решение было принято не из соображений конспирации, а по той простой причине, что раньше выцарапать избранников Кубка из рук родных и друзей организаторы «заговора» справедливо посчитали невозможным. Труднее всех пришлось Стояну: умчавшиеся куда-то вдвоём Диоскуры ни у кого удивления не вызвали, как и то, что Морис охотно согласился перемолвиться парой слов наедине с первой красавицей курса («Пришлось рискнуть репутацией!» – кокетливо пожаловалась Доминика).
Как бы там ни было, к назначенному сроку собрались все шестеро.
Роль председателя взял на себя Джед, как инициатор затеи:
- Как я понимаю, все уже в курсе? – риторически вопросил он, предварительно накрыв полянку «глушилкой».
- В курсе, – за всех ответила Снежана. Свет для конспирации не зажигали, так что просто кивнуть было явно недостаточно, если не сказать – бессмысленно.
- И каково ваше мнение?
- Ну-у-у-у, – задумчиво протянул Морис, – глупо было бы отказываться от помощи, конечно. Тем более, что если помогать будут всем, то всё честно. Получится, что мы просто несколько изменили правила Турнира, введя должность… ну, скажем, консультанта.
- Я тоже согласна, – поддержала Снежана. – А вы, Блэк?
- Я давно согласен, – усмехнулся Джин. – Только давайте без официоза, ладно? А то я начинаю себя чувствовать на ковре у директора, всё время хочется оправдываться.
- Ну вот, а говорят, англичане чопорные – пока официально не представят, так и разговаривать не будут, – протянула болгарка с показным разочарованием.
Доминика сдавленно хихикнула.
- Это у них фамильное, – сообщила она. – Его отца родные племянники и то дядей не зовут, только по имени. Кстати, Джин, не знаешь, почему?
- Нида зовёт, – возразил Джин. – А вообще он говорит, что статус дяди его радовал в двенадцать лет, а дедушки – в сорок. И теперь согласен только на прадедушку.
- И что, есть шансы? – живо заинтересовалась девушка.
- Пока только шансы, – вздохнул Джин, совершенно не возражавший против статуса дяди и дедушки одновременно. Хоть бы и троюродного. – А мы что, вообще-то, обсуждаем: Турнир или мои семейные отношения и страсть англичан к официальным представлениям?
- В любом случае нас друг другу уже представили, – резонно заметил Морис. – Причём так официально, что дальше некуда. Так что давайте действительно на «ты». Если дамы согласны, конечно.
Дамы переглянулись (чисто рефлекторно, ибо в темноте могли разглядеть разве что смутный силуэт друг друга) и хором согласились.
- Вот и договорились, – подвёл итог Джед. – Теперь вопрос номер два: своим или чужим?
- Ну, в этом вопросе я – лицо заинтересованное, – заявил Джин. – От братишки ничего принципиально нового точно не услышу, так что мне интереснее, чтобы чужим. Решайте вы, ребята.
- Я тоже заинтересованное, только в другую сторону, – усмехнулся Морис. – Представляете, рассказывать на старости лет, как прекрасная дева к тебе в окошко лазала… не уточняя, зачем…
«Прекрасная дева» попыталась дать нахалу по физиономии, но в темноте промахнулась и чуть не отшибла руку о ствол некстати подвернувшегося дерева. После чего заявила, что лично для неё вопрос решён: с этим типом она не желает иметь ровно ничего общего, даже выигранного Турнира. Снежана преувеличенно серьёзным тоном сообщила, что из женской солидарности поддерживает вариант «чужим», причём надеется, что ей в напарники достанется Доминика, «дабы избежать компрометации в старости».
- А зачем д-делить? – неожиданно вмешался молчавший до сих пор Стоян. – Свои, чужие… какая разница? Д-давайте просто бросим жребий.
- И то верно, – поддержал Джин.
- Ты же говорил, тебе брат невыгоден? – удивилась Снежана.
- Ну, говорил… может, мне он ещё и не достанется. И потом, я говорил, что мы знаем одно и то же, но кроме знаний есть соображение. Голова-то у него варит, ещё как!
- Ну вот, дождался светлого часа – братец меня умным назвал! – рассмеялся Джед. – Будто и не он неделю назад заявлял, что я не в состоянии даже на магловском компьютере два и два сложить.
- А что, в состоянии? – ехидно поинтересовался Джин. – Я имею в виду – на компьютере?
- На компьютере – нет. Ну так что, жребий?
- Я – за, – решил Морис. – И правда, какая разница?
- Пусть так, – согласилась Снежана. – А как разыгрывать будем?
- Да просто, – Джед зажег на конце палочки слабенький огонёк, вытащил из кармана блокнот и карандаш и протянул Доминике. – Пиши имена и сворачивай в трубочку. Готово? Вы трое встаньте вокруг неё. Теперь бросай вверх, а вы ловите. На счёт три: раз, два, три, бросай!
- Первое испытание, – пошутил Джин, ловко изгибаясь и подхватывая отлетевшую записку у самой земли. – Джед, посвети… Стоян, мне ты достался. Или я тебе, тут уж как посмотреть.
- Судьба услышала мои молитвы, – Морис галантно поклонился «полусоотечественнице».
- О, Геката, чем я прогневила тебя? – простонала Доминика. Впрочем, внимательное ухо расслышало бы в её жалобе оттенок удовольствия.
- А вам, мисс Снежана, придётся принять мои недостойные услуги, – подражая французу, склонился перед напарницей Джед.
- Что ж, буду надеяться, что мистер Блэк не слишком польстил вам, сударь, – столь же церемонно склонила голову девушка.
- Что ж, роли распределены, и нам пора удалиться, предоставив нашим – как ты их там назвал, Морис? – а, консультантам, обговаривать условия, – Джин коснулся кончиком палочки записки с именем, обращая её в пепел. – Я, честно сказать, спать хочу зверски, вчера полночи не спал, а до первого задания всего одиннадцать часов осталось. Кстати, никто не знает, что они там придумали? Ну не дракона же опять посадят…
- Дракона сюда вряд ли возможно притащить, – возразила Снежана. – Магия Цепеша не позволит. Но что-то будет, конечно, – не просто же «зайти и выйти»?
- Запертая дверь, – предположил Морис. – Или магическая завеса.
- Или парочка инфериев, – хихикнула Доминика. – Чего гадать-то, скоро и так увидим. Идите лучше действительно спать. И ждите нас следующей ночью в час пополуночи – чтобы уж с гарантией.
- Спокойной ночи и удачи вам! – добавил Джед. Подождал, пока участники исчезнут в темноте, и продолжил: – Ну что ж, коллеги, теперь повторим условия и договоримся, где и как встречаемся, чтобы под окнами лишку не торчать. Значит так: первое – помогаем только сами, у других не консультируемся. Второе – если кто что секретное узнает, то с остальными поделится сразу. И третье – если кого заловят, остальные признаются сами. Так?
- Ч-четвёртое: помогаем головой, а не руками, – предложил Стоян.
- Согласен. Ну что – клянёмся?
- Клянусь!
- Клянусь!
- Клянусь!
Развитие заговора протекало в обстановке абсолютного взаимопонимания и согласия, полностью соответствуя одной из заявленных целей Турнира: «укрепление международного сотрудничества». Впрочем, извещать об этом отрадном факте организаторов ребята отнюдь не планировали.
Глава 8Глава 8. Войти и выйти.
Пещеру соорудили перед трибуной. Небольшой кусок скалы, то ли перенесённый с гор, то ли сымитированный, с узким входом, пока что вроде бы ничем не прикрытым. На самой трибуне сегодня был поставлен звукоизолированный шатёр, в котором участники должны были дожидаться своей очереди. Сейчас там находились все трое: ждали, пока служители закончат подготовку задания. В чём оно будет заключаться, ребята предпочитали не гадать, ибо количество уже предложенных вариантов приближалось к сотне. Обстановка и так была достаточно нервной.
- Повезло тебе, Джеймс, – вздыхала Снежана, заплетая и снова расплетая кончик перекинутой через плечо косы. – Всегда предпочитала идти на экзамен первой, пока ждёшь – все нервы истреплешь.
- Да уж! – Морис уже минут пять крутил в пальцах бокал с соком, до сих пор не отпив ни глотка.
Джин, которому при жеребьёвке достался первый номер, по привычке делал вид, что совершенно спокоен, но его выдавала некоторая бледность и потемневшие глаза.
- Везение вначале – плохая примета, – чуть криво усмехнулся он. – Ибо лимит удачи на каждого ограничен. И вообще, давайте о постороннем поговорим, что ли...
- Давайте, – охотно согласилась болгарка. – Тогда расскажи, почему у вас с Поттером имена одинаковые.
- А потому, что в честь одного и того же человека. Его деда.
- А вы правда братья? Двоюродные, наверное?
- Не братья и вообще родственники очень дальние. Если не считать того, что его отец – крестник моего. Так что я ему скорее уж дядей получаюсь. Крёстным.
- Забавно, – Морис наконец оставил в покое бокал, зато принялся ломать на мелкие кусочки невесть как оказавшуюся в шатре веточку. – А то, что про твоего отца в «Вестнике» писали – правда?
- До последнего слова! – об отце Джин готов был говорить когда и сколько угодно.
- Здорово! – вздохнула Снежана. И добавила печально: – А я своего отца почти и не помню.
- А что с ним случилось?
- Погиб. Вроде бы по собственной неосторожности, какое-то новое заклятье разрабатывал, и оно как-то не так сработало... Подробностей я не знаю, маленькая была, но слухи потом до меня доходили... нехорошие. Вроде бы что-то он там такое разрабатывал, что оно и к лучшему, что так закончилось... гадость в общем. Меня-то, конечно, никто ни в чём не упрекает, только всё равно противно.
- Брось! – хмыкнул Джин. – Мало ли что болтают! Вон про моего отца тоже некоторые ... хм... сильно умные говорили, что, мол, так ли уж невинно он в Азкабан попал? Живых свидетелей к моменту его официальной реабилитации не осталось, а те, кто слышал признания покойного Петтигрю, – отцу близкие друзья, они, мол, и соврут – недорого возьмут... и что теперь, каждой твари морду бить? Плюнь и разотри!
Морис от комментариев воздержался, но посмотрел сочувственно.
- Да я и плюю, – вздохнула девушка. – Это я так, от нервов. Морис, а твои родители?
- Родители как родители, – пожал плечами француз. – Отец винодел, довольно известный, у нас и виноградник свой. А мама с детьми возится, нас у неё шестеро, я старший.
- А я-то всё думал, откуда мне фамилия так знакома! – обрадовался Джин. – Ну конечно же, «Поцелуй Гелиоса», как же я сразу не сообразил!
- Маме это название жутко не нравится, говорит: пошло и претенциозно.
- Зато вино хорошее, я пробовал. Отец его уже несколько лет покупает.
Продолжить гастрономическую беседу им помешали: в шатёр заглянул помощник Распорядителя и поинтересовался, готов ли мистер Блэк, а если готов, то можно приступать. Джин поднялся, излишне тщательно расправил складки мантии и шагнул за порог.
Выйдя из шатра, он в первый момент был изумлён и растерян: ряды зрителей исчезли, поле окружала глухая серебристо-серая завеса. Но, спустившись с трибуны, понял, в чём дело: завеса была односторонне проницаемой. Точно такая же ограждала и саму трибуну, скрывшуюся теперь от взгляда.
Не зная, радоваться или огорчаться невидимости зрителей, Джин, держась на почтительном расстоянии от скалы, обошёл её и присвистнул: перед входом в пещеру, прикованное к ней хлипкой на вид цепочкой, расположилось пушистое существо размером с рысь и на первый взгляд не сильно от неё отличающееся, если бы не аккуратно свёрнутые за спиной крылья. Впрочем, Джин был достаточно образован, чтобы не строить иллюзий: существо звалось мантикора и было не менее опасно, чем иной дракон. А то и более.
«Киска» вызывающе зевнула и уставилась на Джина с интересом – как ему показалось, чисто гастрономическим. Согласно литературе, быстротой она существенно превосходила обычного человека, а умом – обычного зверя, отличаясь в придачу высокой устойчивостью к магии. К тому же зубы и когти, сами по себе достаточно впечатляющие, были отнюдь не самым грозным её оружием.
Джин на пробу кинул оглушающее заклятье, но мантикора просто увернулась. Мысль отогнать её таким образом от пещеры пришлось отбросить сразу: и цепь для этого коротковата, и «киска» слишком умна, а даже если бы удалось мимо неё проскочить – надо же ещё и выйти! Впрочем, проскочить и не удалось бы...
Парень запустил в противницу ещё несколько заклинаний, одно даже попало, не вызвав никакого видимого эффекта, кроме раздражённого шипения.
Джин опустил палочку и задумался. Можно, конечно, кидать в мантикору заклинания без остановки, пока количество не перейдёт в качество. За полчаса, скорее всего, успеешь – если сам раньше не выдохнешься. Дракона, помнится, рекомендуют бить в глаз, с мантикорой это тоже должно бы сработать. Вот только попасть в глаз некрупному и невероятно быстрому зверю, прекрасно понимающему, что означает направленная на него палочка – та ещё задача. Сетку бы сюда… стоп! Полезно, всё же, вспоминать историю собственной семьи! Как раз тот самый эпизод: «признания Хвоста». Конечно, от отца таких воспоминаний дождёшься разве что после дождичка в четверг на пятой неделе новолуния, но он там был не один, а супруги Уизли, например, куда более разговорчивы.
Инкарцеро, связывающее заклинание. Верёвки-верёвочки… должно сработать. Оно ведь не на объект действует. Фактически, как объяснял Ремус, это трансфигурация воздуха. Распадается достаточно быстро, ну так сейчас долго и не надо, а минут пять продержится по-любому.
Джин задумчиво покачал палочку в руке. Продержаться-то продержится… если попадёт. Мантикора не отводила от противника прищуренных глаз: собранная, готовая в любой момент отпрыгнуть. Нападать она не пыталась, прекрасно понимая, что человек находится вне доступного ей пространства. А если подойти настолько близко, чтобы можно было спровоцировать зверя, то риск не успеть среагировать самому становился неоправданно высоким. Нет, бить надо из безопасной зоны, дуплетом…
Джин кинул несколько оглушающих заклятий – не очень-то и целясь, просто стараясь уловить логику движений противницы, – после чего тщательно прокрутил в мозгу движение палочки и ударил даже не дуплетом, а триплетом. От двух фаерболов «киска» опять увернулась, при этом почти до предела натянув цепочку. Как Джин и рассчитывал, натянувшаяся привязь помешала мантикоре полностью уклониться от пучка верёвок, две или три всё же прилипли к её туловищу, а одна захлестнула передние лапы. На то, чтобы перекусить хоть и липкую, но всего лишь верёвку, хищнице понадобилось менее секунды, но парню хватило и этого: новая порция легла уже лучше, прихватив задние лапы, а следующая удачно прижала к телу не менее смертоносный хвост. Дальше пошло проще. Нельзя сказать, что противница сдалась без боя – она и связанная умудрялась увертываться от трети заклинаний и успевала избавиться от половины предыдущей порции верёвок, прежде чем её настигала следующая. Но всё же только от половины. Минут через пять бедняга оказалась спелёнатой, как шелкопряд. Тяжело дыша – кидаться заклинаниями в таком темпе оказалось не проще, чем гимнастическими гирями – Джин следующим заклинанием откатил получившийся «кокон» в сторону, насколько хватило цепи, и «приклеил» к скале фирменным отцовским Аглютинаром. Вход был открыт.
Пещерка была пуста, если не считать небольшой шкатулки на возвышении – явно обещанная подсказка. Выйдя на свет, Джин покосился на мантикору – та успела освободиться чуть ли не от двух третей верёвок – и поспешил отойти подальше, победно вскинув добычу над головой. В ответ в магической завесе перед центральной трибуной приветливо распахнулся проход, к которому Джин и устремился. Предварительно – чисто из озорства – нейтрализовав Аглютинар.
Стоило пройти сквозь завесу, как на него обрушился целый водопад приветственных криков и аплодисментов, а секундой позже – радостные объятия родственников и однокурсников. Родители, впрочем, предпочли хладнокровно дождаться в стороне, давая первому герою дня повод вырваться из дружеских, но слишком уж экспрессивных рук.
- Терпи, это только начало! – рассмеялся Сириус, обнимая сына, потрёпанного поздравлениями едва ли не больше, чем боем.
- Молодец, вспомнил про верёвки, – хлопнул его по плечу Джед. – Я вот не догадался, думал, ты её ранить попробуешь.
Мысль была неплоха: попав в мантикору каким-нибудь рассекающим заклятьем, можно было надеяться, что за зачётное время она ослабеет от потери крови и потеряет подвижность. Хотя и эти заклинания на магических существ действовали далеко не столь эффективно, как на человека. Не говоря уже о возможности перестараться и убить зверя.
- Да ну, жалко зверушку, – отмахнулся Джин, не желая признаваться, что это просто не пришло ему в голову. Может, и хорошо, что не пришло?
- Неплохо сработано, юноша, – знакомый голос, даже похвалу произнёсший с холодной иронией, в первый момент заставил Джина вздрогнуть. В следующий момент он почувствовал себя глубоко польщённым: хотя Снейп, как все деканы, имел приглашение на Турнир, но, по слухам, собирался присутствовать только в том случае, если участник будет со Слизерина.
- Благодарю вас, профессор, – Джин предпочёл быть вежливым. Зато Сириус, конечно, не удержался:
- Употребить в подобном контексте фамилию ты, разумеется, не способен...
- Выиграет – употреблю, – усмехнулся Снейп. – Примерно таким вот образом: «Несмотря на принадлежность к семейству Блэков...»
- ... молодой человек выиграл Турнир с очень небольшим преимуществом!» – закончил Сириус.
Роксана тихонько хихикнула и обняла сына за плечи:
- Пойдём, мальчик мой, это надолго...
Развитию столь многообещающей ситуации помешал помощник Распорядителя, сообщивший, что Джину следует занять одно из отведённых для участников кресел, рядом с судейскими. С этого момента и до окончания соревнований он должен был общаться только с соперниками и с представителями администрации Турнира.
Пришлось подчиниться.
Пока Джин принимал поздравления, работники технической службы успели убрать с поля его противницу и теперь подкатили к скале ящик, за которым тянулся кончик цепи. Прикрепив цепь к кольцу в скале, служители отошли к скрытой завесой трибуне. Прежде, чем скрыться за ней, один из них, видимо старший, взмахом палочки дематериализовал ящик. Новая мантикора отличалась от первой только чуть иным окрасом. Она подозрительно оглянулась, никого не увидела, заглянула, насколько позволяла цепь, в пещеру и, видимо не обнаружив там ничего для себя интересного, улеглась у входа.
Появившийся на поле минуту спустя Морис пошёл по пути, предложенному Джедом. С восьмой попытки ему удалось ранить «кошку» – не слишком сильно, но зато в лапу. Чуть потеряв в подвижности, мантикора стала более лёгкой мишенью, получила ещё несколько ран и на двадцать третьей минуте французу всё же удалось оглушить её – ненадолго, но забрать шкатулку он успел.
Теперь уже бобатонцы толпой кинулись в узкое пространство между магической завесой и судейским рядом обнимать и поздравлять своего участника. Побеждённую мантикору опутали сетью, ударив сразу с четырёх сторон, и прежним способом заменили новой, в отличие от первых двух не рыжей, а пепельной, с пушистыми кисточками на ушах.
Снежана вышла на поле столь же настороженной и собранной, как и остальные участники, но дальше произошло невероятное: воскликнув «Ой, какая прелесть!», девушка кинулась прямо к зверю. Зрители ахнули, многие вскочили с мест, готовые броситься на помощь. Но к изумлению большинства, помощь не понадобилась: грозный зверь, против которого даже опытные охотники не рисковали выходить в одиночку, завалился на спину, подставив брюхо для чесания и мурлыкая, как целая дюжина домашних котов. Зрители замерли, боясь дышать. Эта идиллия длилась минут пять, потом девушка звонко хлопнула себя по лбу, пробормотала что-то вроде «Погоди, я сейчас» и скрылась в пещере.
Выйдя со шкатулкой в руках, Снежана ещё некоторое время гладила и чесала за ушами совершенно разомлевшую мантикору, после чего с видимой неохотой отправилась к выходу с поля. И только когда она оказалась вне очерченного цепью круга, трибуны взорвались восторженными и изумлёнными криками. Хотя зверь и не мог их слышать.
- Ну, даёт девчонка! – ради такого случая Джин позволил себе расстаться с излюбленной маской «скучающего аристократа», – интересно, как она это проделала?
Морис только ошеломлённо помотал головой, давая понять, что для него это не меньшая загадка.
Пока неуверенно улыбающаяся («Что, уже всё?») Снежана принимала поздравления, служители отлавливали её несостоявшуюся противницу, причём та довольно долго ускользала даже от четырёх синхронно брошенных сетей, наглядно показывая, что ничуть не уступает двум своим товаркам.
Наконец Снежана заняла место на «скамье участников» и была тут же атакована соперниками, желающими знать – как? Однако внятного ответа девушка дать не могла:
- Да я просто кошек люблю в любых видах, я ведь сама кошка, а тут такая прелесть сидит... я и не подумала, что с ней нужно драться, мне её сразу погладить захотелось, приласкать...
- «Сама кошка» – это как? – заинтересовался Джин. – Ты что, анимаг?
- Да нет, – отмахнулась болгарка – это фамилия у меня такая, означает «кошка». Ну или «кошачья». Я их всех люблю, от персидского котёнка и до бенгальского тигра включительно.
- Ты что, и с тиграми так обнималась? – изумился Морис.
- С тиграми – не случалось. И мантикор раньше только на картинках видела. В жизни они, оказывается, ещё очаровательнее!
Завесу тем временем убрали, и Распорядитель предоставил слово Кольберу, сегодняшнему председателю судейской коллегии. Заботясь об ушах сидящих рядом, француз применил не заклинание Сонорус, а более сложное, которое обеспечивало звучание со всех сторон заданного пространства.
- Итак, закончилось первое испытание. Все участники прошли его с честью, хотя и выбрали различные тактики. Итоговые результаты сейчас будут объявлены, но для начала позвольте мне разъяснить столь изумившую многих сцену. Как показали недавние исследования, проведённые работниками Пражского бестиария, мантикоры являются очень неплохими эмпатами и нападают только в ответ на страх или агрессию. Так что мадемуазель Коткова, проявившая столь искреннее дружелюбие, не подвергалась ни малейшей опасности, – Кольбер сделал паузу, пережидая шум, затем продолжал:
- Итак, победила в сегодняшнем испытании Снежана Коткова, её зачётное время четыре минуты двадцать секунд, следовательно, резерв для следующего испытания – двадцать пять минут сорок секунд плюс десять минут за победу. Второе место – Джеймс Блэк, тринадцать минут ровно, резерв – семнадцать минут. И, наконец, Морис Сорель, время двадцать три минуты пятнадцать секунд, резерв шесть минут сорок пять секунд.
Что ж, господа участники, позвольте ещё раз поздравить вас с успешным началом. Шкатулки в ваших руках содержат подсказку для подготовки к следующему заданию. Сейчас вы отправитесь в отведённое вам помещение, откуда выйдете только для выполнения следующего задания – напомню, оно состоится ровно через неделю. Удачи, друзья!
Следуя за Распорядителем, ребята под приветственные крики трибун прошли через поле и отправились в свое временное жилище.
Едва за ними закрылась дверь, Морис воскликнул:
- Ну признайся, что знала об этих исследованиях!
- Не знала, – помотала головой Снежана. – Вот честное слово не знала!
- Значит, повезло, – резюмировал Джин. – Впрочем, отец утверждает, что никакое везение не бывает случайным. В любом случае предлагаю выпить за первые успехи!
- Думаешь, найдётся? – заинтересовался Морис.
- Нам же обещали помещение со всеми удобствами...
Джин оказался прав – в общей столовой была сервирована лёгкая закуска, а в центре стола красовалась бутылка шампанского в ведёрке с нетающим льдом.
Впрочем, с банкетом решили подождать до появления «консультантов».
Глава 9Глава 9. Шитьё и вязание.
«Потомки избранных» явились, как и было оговорено, ровно в час ночи через окно в комнате Снежаны – Джед заявил, что лазать в окошко к даме как-то более в традициях. Вшестером выпили «За удачное начало», «За благополучное окончание» и «За прекрасных дам». Последний тост принадлежал, разумеется, Морису, решившему поддержать репутацию «галантных французов».
Покончив с шампанским, поторопились разойтись по комнатам. Всем не терпелось приступить к делу.
- Уже пробовала открыть? – жадно поинтересовался у напарницы Джед, едва за ними закрылась дверь.
- Конечно, – вздохнула девушка. – Только не открывается. Наверняка запирающие чары и блокировка, вот только проблема в том, что я вообще никаких чар не обнаружила.
- А может, их и нет? А есть просто потайной замок? И расчёт на то, что вы станете терять время на поиски несуществующих чар?
- Голову на отсечение, есть! Только сверху ещё скрывающие положены. А может, и замок есть, но его я тоже не нашла.
- Голову, говоришь? – Джед сосредоточенно исследовал шкатулку сперва с помощью глаз и рук, а потом – палочки. – Чёрт, я тоже ничего не вижу. Обычные отпирающие пробовала?
- А то! И обычные отпирающие, и обычные взламывающие. И отменяющие, естественно, тоже. Ноль эмоций.
Джед подумал, что понимать чужую речь не так уж просто даже при наличии транслейтера. Хотя общий смысл высказывания был ясен.
- Слушай, я тебе сейчас выдам страшную семейную тайну, – сказал он задумчиво. – Причём чужую. Поклянись, что никогда никому.
- Чтоб мне магии лишиться! – девушка вскинула руку в ритуальном жесте.
- Тьфу на тебя, разве можно такое говорить! Мало ли, как жизнь повернётся?
Снежана пожала плечами:
- Ну, это же… вроде как в шутку. Разве можно магии лишиться?
- Можно, представь. Дядя Джина лишился. Правда, никто не знает, как и почему, но – факт. Так что ты поосторожнее с таким, сама знаешь, слово мага…
- Ну хорошо, не буду. Так что ты там начал – про тайну?
- Понимаешь, Сириус… он после побега из Азкабана долго без палочки жил, года два. И научился… в общем, научился кое-что в магии делать без неё. Накладывать чары – нет, а вот снимать… Он об этом говорит, что шить следует иголкой, а вот узлы развязывать руками даже удобнее. Правда, честно признаюсь – у меня не получается. Брезжит что-то на самом краешке сознания, а поймать не удаётся. Может, попробуешь? Принцип другой, может и сработать.
Снежана сосредоточенно поводила рукой над шкатулкой – правой, потом левой – и скептически пожала плечами:
- Ничего не чувствую. Может, он над вами подшутил?
- Да нет, я сам видел. И Джин тоже кое-что освоил.
- А почему тогда больше никто таким не пользуется?
- А почему до Сириуса никто из Азкабана не сбегал? И потом, откуда ты знаешь, что никто? Может и пользуется, только не афиширует. Сириус тоже об этом в «Пророк» объявлений не давал. А может, никому это просто в голову не приходило. Хотя странно, что не приходило, – добавил он слегка растерянно. – Малыши-то до поступления в школу и покупки палочки почти все что-то делать умеют!
- Точно! – Снежана звонко хлопнула себя по лбу – видимо, этот жест был у неё привычным. – Сама ведь в семь лет фантом котёнка слепила, да такой, что целую неделю держался, родители только ахали!
- А зачем он тебе понадобился? – удивился парень.
- Да я на день рождения котёнка хотела, а они подарить отказались.
- Ну, вот видишь! Значит, можно без палочки.
Снежана пожала плечами, снова поводила руками над шкатулкой:
- И всё равно ничего... Слушай, давай эксперимент проведём? Ты на что-нибудь простенький блок поставишь, и чтобы я знала какой. А я его попытаюсь снять. Без палочки.
- А на что?
- Да хоть вот, – девушка выдернула из косы ленту и завязала её на спинке стула. – Только вслух.
Джед произнёс заклинание. Снежана сунула свою палочку в шкаф, подальше от соблазна, и сосредоточилась на ленте. Минут через пять она досадливо пробормотала:
- Не получается. А ведь чувствую что-то, точно! Слушай, выйди пока, а? Отвлекаешь.
Джед повиновался. В общем холле сидел Стоян и задумчиво ощипывал лежащую на тарелке гроздь винограда.
- Как успехи? – спросил Джед, пристраиваясь к винограду с другой стороны.
Стоян пожал плечами:
- Джин попросил меня поставить разные блоки на всякие закрывающиеся в-вещи вроде дверцы шкафа. Что-то он п-придумал, кажется...
Джед мысленно поаплодировал другу – похоже, ему пришла в голову та же самая идея.
Они довольно долго болтали «ни о чём». Потом в холл выскочила Снежана с лентой в руках, затащила Джеда в комнату и немедленно потребовала наложить блоки на все предметы, которые только можно было открыть или развязать: ленты, пояски, сумочку, чемодан, дверцы шкафа и даже дверь в спальню (апартаменты каждого участника состояли из двух комнат, не считая санузла).
- А если не снимешь? – поинтересовался парень, методично накладывая все известные ему блоки. На часть предметов вслух, на часть – невербально.
- Останусь без вещей или буду спать в кресле. Вот и замечательно, стимул будет!
Закончив ставить блоки, Джед вернулся в холл, чего увлёкшаяся Снежана, похоже, даже не заметила. Стоян присоединился к нему минут пять спустя и сразу поинтересовался, не пора ли им уходить. Джед глянул в окно, потом на часы и с изумлением убедился, что действительно пора – скоро светать начнёт. Время пролетело как-то совсем незаметно.
- Пойду, позову кузиночку, – предложил он. – Что-то они заболтались. Ох, чую, не о магии у них там беседа! Проиграет француз при таком подходе.
- Кто знает, что есть п-проигрыш, а что выигрыш? – философски заметил Стоян. – Но позвать и правда надо, попадёмся – скандал будет.
Доминика выпорхнула на первый же стук, причём с таким подчёркнуто-деловым видом, что немедленно укрепила парней в слегка завистливых подозрениях, озвучивать которые при ней они благоразумно не стали.
Проскальзывая в отведённый Хогвартской делегации коттедж, Джед мучительно раздумывал, как бы поспать днём, не вызывая излишних вопросов. Ничего конструктивного придумать он не успел: заснул едва раздевшись.
***
На следующую ночь бледная, осунувшаяся, но страшно довольная Снежана гордо продемонстрировала напарнику раскрытые замки и развязанные ленты:
- Видишь, всё сняла, хотя с некоторыми по часу провозилась, а с одним больше двух. Причём от того, знаю я блок или нет, почти ничего, похоже, не зависит. А самое смешное, что проще всего оказалось распутать «Инвиолабилитер».
- Он же из тех, что я ставил, самым сложным считается? – удивился парень.
- Вот именно! Значит, при таком подходе совершенно другая шкала сложности.
- А как вообще ты это делаешь? Я сто раз пробовал, да ничего не вышло. Брезжит что-то на самом краешке сознания, а поймать не удаётся.
- Ну-у-у... – девушка задумалась. – Наверное, всё дело как раз в «поймать». Это как в загадочной картинке: один раз разглядишь, потом снова увидеть просто. Только здесь не «увидеть», а «почувствовать». Видеть-то как раз ничего не видишь. Как... ну, как запутавшуюся нитку в темноте на ощупь распутывать. А может, для этого особые способности нужны? Предрасположенность? Как для полётов.
- Летать все умеют, – возразил Джед.
- Так это как летать. Ты на своём «Луче» как бабочка порхаешь, а я на него сяду разве что спасаясь от стаи волкодлаков. Голодных и злых.
- Так уж и голодных, – польщёно хмыкнул Джед. – А может, надо просто уметь нитки распутывать?
- Может и так, – согласилась девушка. – Я вязать люблю, так что и с распутыванием дело иметь приходилось.
- А если разорвать?
- Не выходит, я пробовала. И прерывать процесс нельзя. То есть можно, но тогда они обратно запутываются, и даже ещё хуже, чем сначала было.
- А вот интересно, что будет, если «нитки» специально запутать? Можно потом снять или нет? Я имею в виду, обычными методами? Нет, точно, надо попробовать! – вдохновился Джед. – Поставить что-то простенькое, а потом «запутать». Наверное, новый блок выйдет. И его обычными методами никто не снимет. А?
Снежана пожала плечами:
- Обычными, насколько я понимаю, не столько «распутываешь», сколько «разрезаешь». Сильный маг любой блок снимет.
- Ага, у кого «нож» острее... Ладно, а со шкатулкой ты ещё не пробовала?
- Нет. Боюсь, если честно, – вдруг ничего не получится. Давай сейчас попробуем? Ты меня вдохновляешь.
- Ну вот, то отвлекаю, то вдохновляю...
На шкатулку ушло почти два часа, но результат был-таки достигнут. Вроде бы. Открываться шкатулка всё равно не желала. Снежана вертела её так и эдак минут десять и вдруг с удивлением воскликнула:
- Слушай, а ведь она на ощупь не такая, как на вид!
- Да? – Джед взял шкатулку, скептически ощупал. – По-моему, что так, что так – одинаково.
- Да нет же! – досадливо возразила девушка. – Вот здесь, видишь? Вернее, я тоже не вижу, а вот руками... И здесь тоже...
- А знаешь, что ты сделала? – Джед смотрел на девушку со смесью изумления и восхищения. – Ты научилась не замечать маскирующие чары, понимаешь? Мы же даже и не подумали, что с палочкой ты блокировку вообще не чувствовала! Взяла и сняла. И теперь чувствуешь, а я нет, потому что маскирующие чары, высококлассные – не только для глаз, но и для осязания. А ты сквозь них ощущаешь.
- А и правда... – Снежана выглядела ещё более изумлённой. – Вот здорово!
- Интересно, а у Джина так же получается? – задумчиво пробормотал парень.
- Думаешь, он тоже?..
- Да что тут думать, что он, не сообразит попробовать? Как ты там говорила – голову на отсечение?
- Ага, тогда мне медлить нечего, а то обгонит... давай-ка я попробую замочек найти, раз уж так удачно получается.
Без маскирующих чар задача оказалась не такой уж трудной: минут на сорок. Сперва обнаружилась замочная скважина, а затем и заслонка потайной ниши с ключиком. В раскрывшейся шкатулке оказался листок пергамента с текстом. На первый взгляд бессмысленным, но вдохновлённая успехом Снежана почти сразу вспомнила про Путающие чары. Их удалось без затей снять палочкой. В расшифрованном виде текст сложился в стих:
«Три двери негасимого огня
Ведут туда, где ты найдёшь меня,
А без меня не попадёшь туда,
Где ждёт тебя победа иль беда.
Алхимию на помощь призови,
Но помни: двери каждому свои.
Три цвета: океан, зима и ночь –
Тебе должны в загадке сей помочь.»
Приступить к разгадке ребуса они не успели – в дверь постучал Стоян, напомнивший о времени. Пришлось уходить.
Расставшись с Доминикой, Джед задержал Стояна. Спросил шёпотом:
- Джин уже открыл шкатулку?
- Открыл, – признался Стоян. – А Снежка?
- Тоже. А вот Морис, похоже, нет.
- Может, он секрета не знает? – хитро усмехнулся болгарин. – Снежке же ты подсказал, нет?
- Я. Хотя сам-то так не умею.
- У меня тоже не получилось. Наверное, для этого особый талант нужен.
- Так не зря же Кубок их выбрал!
- А Морис?
- А он секрета не знает!
Посмеялись. Потом Джед задумчиво сказал:
- Значит, по-болгарски сокращается «Снежка», да? А переводится как?
- Снежная.
- Ирбис!
- Что?
- Ну, фамилия же «Кошка»? Вместе – «Снежная кошка», снежный барс. Ирбис.
- Точно! Здорово, надо будет нашим рассказать.
На том и расстались.
Глава 10Глава 10. Три огня.
Расшифровать загадку оказалось нетрудно: судя по всему, речь шла о так называемых Цветных Огнях – магических огненных завесах, обжигающих не тело, а душу. Каждый – всего их насчитывалось семь – «выжигал» определённое чувство или душевное качество, не насовсем, но зато начисто. Видимо, имелись в виду синий, белый и чёрный: первый лишал человека воли, второй – надежды, третий – радости, вгоняя на время в чернейшую меланхолию. Результат был один: полное нежелание и невозможность куда-то идти и что-то предпринимать, в силу чего такой огонь мог служить достаточно надёжной преградой. Погасить Цветной Огонь заклинанием мог только тот, кто его зажёг. Правда, существовали зелья, делавшие человека на несколько минут неуязвимым для одного из Огней. Именно поэтому на практике использовали не меньше трёх огненных слоёв – зелья разных Огней друг с другом категорически не сочетались, выпить хотя бы два из них подряд было смертельно опасно.
Джед со Снежаной и Джин со Стояном практически одновременно пришли к выводу, что время будет дано именно на приготовление зелья. Немного поспорили о цвете – Стоян предполагал, что под «океаном» могли иметь в виду зелёный, с ним не согласились, но решили на всякий случай посмотреть материалы и по нему тоже. На розыски нужных книг ушли почти сутки – организаторы совершенно не стремились облегчить участникам задачу. Ещё через сутки Морис, сумевший таки раскрыть шкатулку обычными методами, присоединился к остальным в библиотеке, после чего решили покончить с секретами, раз уж они всем известны, и начать вместе разбираться с рецептами. Тем более, что на это оставалось всего трое суток.
- Даже не знаю, чего я больше боюсь: идти в огонь или пить зелье собственного приготовления! – пожаловался Морис. – Всю жизнь они у меня криво выходили и действовали сугубо нетрадиционно. Если б я мог хоть иногда разобрать, в чём ошибся – в патентах бы купался. Вот только воспроизвести результат ни разу не удалось – ни мне самому, ни нашему зельевару.
- Не переживай, – попыталась подбодрить его Снежана. – В крайнем случае помучаешься час-другой, сколько там действие Огня длится? Завеса наверняка тонкой будет, на инерции успеешь проскочить.
- Ну, если сразу не отравлюсь...
- В этих зельях нет ни одного однозначно смертельного ингредиента, – оптимистично возразил Джин. – А лично меня согревает мысль, что при любом исходе доставлю Василиску удовольствие.
И, видя недоумение товарищей, пояснил:
- Это одно из прозвищ нашего преподавателя Зелий. Одно из самых ласковых прозвищ.
- Что, под его взглядом ученики в камень превращаются? – понимающе хихикнула Снежана.
- Хуже – в желе. Трясущееся и заикающееся. Нет, курсу к пятому привыкаешь, конечно...
- А почему «при любом исходе»?
- Если всё сделаю правильно – он будет доволен, что его предмет так хорошо знают. А если не справлюсь – с удовлетворением убедится, что представителям рода Блэков тонкое искусство зельеварения недоступно.
- А что, он тебя так сильно не любит?
- Да нет, наверное. Просто с отцом они вечно цапаются, ещё со школы. Они ведь учились вместе. Когда-то по настоящему враждовали, потом перешли в состояние вооружённого нейтралитета. А сейчас, если я хоть что-то понимаю, давным-давно помирились, но соблюдают традицию. Полвека – это вам не жук чихнул!
- Да, я всегда знала, что для англичан традиции – это святое... А ты что же?
- А я что, не англичанин? Правда, есть тут одна тонкость: у мамы с ним общий бизнес, она ему редкие растения для заказных зелий поставляет.
- Да-а-а, сложное у тебя положение... А преподаватель-то он хоть хороший?
- Неплохой. А специалист – один из лучших. Да и общаться с ним интересно, когда нормально разговаривает, а не изображает из себя «ужас Слизеринских подземелий». Тоже, кстати, традиция. У нас даже поговорка есть про невероятное событие: «Скорее профессор Снейп Гриффиндору двадцать баллов накинет».
- А я ведь, кажется, читал про него, – вспомнил Морис. – Один из героев Войны с Волдемортом, так? Вроде бы он ещё двойным агентом был, а в конце чуть не погиб...
- И не «чуть», а погиб. А потом воскрес. Только это длинная история.
- Тогда потом расскажешь, только обязательно, да? Нет, ну кто эти рецепты писал?! «Среднерастёртый» – это как?
- Это – средне. Снежана, передай вон ту рукопись, попробуем там уточнить.
- Держи, только она на латыни и почерк... один мой однокурсник говорит «как курица лапой».
- Да-а-а... моя мама такие каракули называет «след пьяной гусеницы».
- А у нас говорят «как фестрал копытом»...
- Мальчики, хватит зоологии, у нас всего двое суток осталось!
«Мальчики» послушно уткнулись в рукопись.
***
Последние полчаса перед началом второго испытания ребята провели в уже знакомой палатке. Морис, сумевший, по собственному признанию, поспать не больше двух часов, откровенно зевал. Джин во время завтрака ограничился чашкой кофе и теперь слегка назойливо жаловался, что умирает от голода. Свежее всех выглядела Снежана – как выяснилось, она просто попросила Джеда, зашедшего пожелать напарнице удачи, наложить на неё лёгкие сонные чары и посему прекрасно выспалась. Парни такой догадливости не проявили и теперь искренне ей завидовали. К тому же и начинать испытание на этот раз предстояло ей.
В целом, обстановка снова сложилась напряжённая. Что никого не удивляло.
- Боюсь, – честно признался Морис. – Нет, правда, уж лучше бы опять с какой тварью подраться, хоть бы и без цепи.
- Да уж, серная кислота – это вам не водичка! – нервно хихикнула Снежана.
Джин посмотрел на неё крайне удивлённо:
- Это что такое?
- Это анекдот такой, довольно злобненький. А что?
- Нет, я имею в виду – что за кислота?
Теперь удивилась Снежана, а Морис чуть высокомерно заметил:
- Вас что, на Зельях только с традиционными методами знакомят, как в позапрошлом веке?
- Не преувеличивай, в Бобатоне синтетические ингредиенты только шестнадцать лет назад стали изучать, нам преподаватель рассказывал. Да и у нас не намного раньше, – осадила его болгарка. – Джин, а у вас правда до сих пор не изучают? Опять английская приверженность традициям?
- В какой-то степени, – Джин поморщился. – Директорша-то наша – дама вполне адекватная, только программу утверждает Попечительский совет, а там... У нас на седьмом есть предмет «Основы технологии» – такая смесь всего и вся, его в основном приглашённые преподаватели читают. Дядя Роберт, правда, говорил, что этот курс собираются-таки на два года растащить и преподавателя нормального пригласить, лучше всего магла. Ему самому предлагали, только он утверждает, что в технике плохо разбирается, он по образованию архитектор.
- Что за дядя?
- Ну, вообще-то он отчим моего сводного брата... Отец его сосватал в Хогвартсе магловедение преподавать. Он у меня вообще большой поклонник идеи взаимной интеграции.
- Он действительно считает интеграцию необходимой? – похоже, для Мориса эта тема по каким-то причинам была весьма актуальной, он даже отвлёкся от предстоящего испытания.
- Скорее неизбежной. И взаимовыгодной. Говорит, что при таких темпах развития технологий скрываться магам уже сейчас сложно, а чем медленнее будет проходить процесс, тем больше шансов, что он не выльется в конфликт.
- Надо будет потом с ним поговорить. Познакомишь, а?
- Конечно, почему нет?
Появление помощника Распорядителя, пригласившего «госпожу Коткову» на арену, вернуло ребят к актуальным проблемам. После ухода Снежаны они минут пятнадцать маялись в палатке вдвоём, нервно гадая, что окажется за огненной завесой и какой из огней кому достанется, пока не настала очередь Джина. Выходя, парень от души посочувствовал Морису.
Знакомая уже скала имела теперь, судя по всему, три входа. Увидел Джин только два, но справа висела знакомая серая завеса ярда три в длину и два в высоту, а Снежана в видимом пространстве отсутствовала. Перед каждым из двух входов было приготовлено всё необходимое для приготовления зелья, и Джин мысленно поздравил их всех с верной догадкой. Зрителей, как и во время первого испытания, скрывала завеса: то ли администрация таким образом стремилась избежать подсказок, то ли не хотела, чтобы участникам мешал шум.
Тянуть жребий пришлось из мешочка, наполненного шариками двух цветов, чёрного и белого, из чего Джин сделал вывод, что синий (или, возможно, зелёный) достался болгарке. Он честно поболтал рукой в мешочке и вытащил один из шариков. Чёрный, как выяснилось. Жребий не порадовал, поскольку соответствующее зелье было наиболее капризным и длительным в приготовлении. Парень, впрочем, решил, что это справедливо: достанься оно Морису, у француза, и так находящегося в самом сложном положении, почти не осталось бы шансов.
Распорядитель подвёл Джина к правому из входов, плавно взмахнул палочкой, активируя заранее наложенное заклинание, и в тёмном «дверном» проёме вспыхнула огненная завеса. Парень залюбовался, на пару минут позабыв даже о грядущем испытании: чёрное искрящееся пламя было необычайно красиво, увиденные за последние несколько дней картинки не передавали и десятой доли его истинной прелести.
К действительности его вернул бой висящих на скале оригинальных часов: одна стрелка и четыре риски на разном расстоянии друг от друга. Три риски были золотистого цвета и обозначались фамилиями участников, четвёртая, красная черта без подписи, скорее всего означала, конец отпущенного времени. Сейчас стрелка стояла на отметке «Блэк».
Медлить не следовало. Приготовление зелья с момента закипания занимало сорок восемь минут, ещё минут хотя бы пять нужно было оставить на то, чтобы выпить зелье и пройти через завесу. На отбор и подготовку ингредиентов времени оставалось в обрез.
Мориса Джин не увидел, его скрыла возникшая слева стена, только услышал бой часов, сигнализирующий, что француз тоже вступил в борьбу. Впрочем и его юноша уловил только краем сознания, полностью уйдя в работу.
Когда варево последний раз вскипело и приобрело предписанный рецептом перламутровый оттенок, до красной черты на часах оставалось совсем немного. Джин перелил готовое зелье в выточенный из базальта кубок и выпил медленными, на вдохе, как и было указано в книгах, глотками. Язык немилосердно обожгло, но остужать зелье было нельзя. Джин мысленно взмолился всем богам, о которых когда-либо слышал, от Великой Матери до Эру Илуватара включительно, и шагнул в огонь.
Он не почувствовал ничего. Совсем ничего, разве что лёгкое покалывание. Даже обидно как-то.
Джин с любопытством огляделся. От прошлого раза пещера отличалась только тем, что теперь в ней было три входа. Или выхода. На счёт «выхода», впрочем, возникали большие сомнения: правый проём пылал сине-голубым, левый – ослепительно-белым пламенем. Соперников в пещере не было.
Лихорадочно вспоминая, сколько времени действует зелье, и не является ли оно одноразовым (почему-то эти сведения напрочь вылетели из головы), Джин шагнул к столь же знакомому постаменту в центре пещерки. Там лежало кольцо. Одно. Чёрное. Посчитав намёк вполне ясным, парень осторожно надел колечко на безымянный палец. Последовали рывок и несколько мгновений полной темноты. «Портключ», – успел удовлетворённо подумать Джин. Он как раз вчера заключил с Морисом пари на бутылку «Поцелуя Гелиоса», что организаторы обязательно используют портключ, не в этом задании, так в следующем.
Приземлился Джин на что-то твёрдое, невидимое в темноте. Но не успел произнести «Люмос», как сверкнули две вспышки, последовал новый рывок – и он беспомощно полетел в неизвестность.
Глава 11Глава 11. Трое в одном флаконе.
Удар о землю на этот раз оказался весьма ощутимым. Джин понял, что лежит плашмя на чём-то твёрдом, попытался приподняться, но не смог шевельнуть ни единым мускулом. Это его испугало: до сих пор он ни разу ни испытывал подобной беспомощности. Удалось, правда, открыть глаза, что не слишком прояснило ситуацию – в поле зрения попадал только низкий, тускло освещённый, потолок.
- Ну вот, теперь все в сборе, – послышалось справа. Джин попытался повернуться на голос, но снова не преуспел.
- И что это значит? – проговорил он. Даже губы едва шевелились, а гортань категорически отказывалась проталкивать звуки.
Вместо ответа кто-то невидимый взял его руку и, видимо, полоснул по запястью чем-то острым. От неожиданности юноша не смог сдержать вскрик.
- Потерпите, мистер Блэк, – с издевательской вежливостью отозвался голос. – Пока что мне требуется от вас всего лишь немного крови. Правда, не стану уверять, что это всё, что мне от вас требуется.
- А что ещё? – голос Снежаны звучал хрипловато и слегка невнятно. Джин мог бы поклясться, что девушка находится в том же положении, что и он.
- Вы можете гордиться, молодые люди, – невидимый собеседник приподнял руку Джина – видимо, чтобы собрать кровь, – вы послужите первым камнем в фундаменте моего будущего могущества.
- Залягай меня кентавр! – Морис говорил ещё более сипло, чем девушка, так что явно не избежал общей участи. – И не надоест же!
- Да уж, – Джин постарался вложить в непослушный голос максимум презрения. – Стремитесь стать новым Волдемортом?
- Ваш Волдеморт – идиот! – раздражённо отозвался их тюремщик. – Единственная его здравая мысль – это использовать Турнир в своих целях. А так... убийства маглорождённых, власть над Британией, хоркрусы эти дурацкие... Нашёл, тоже мне, путь к бессмертию! Да и всё остальное не умнее.
Он поднялся с чашей в руках, и Джин наконец смог его увидеть. И даже узнать – представитель Администрации Турнира, юноша только не помнил, от какой страны.
- А вам, значит, власть не нужна? – ехидно, насколько позволяло сведённое горло, поинтересовалась Снежана.
- Власть нужна всем! – отрезал тот, отходя в сторону и исчезая из поля зрения Джина. – Только власть, захваченная силой, бессильна. Она должна прийти к тебе сама. И придёт. Для этого нужен пустяк – стать в магии сильнейшим из ныне живущих. И я нашёл такой способ. Способ забирать чужую магию. Но кто же добровольно-то поделится? Вот и приходится эдак, тайком...
Судя по длительной паузе, новость ошеломила не только Джина. Первым отреагировал Морис, причём на вкус англичанина несколько излишне экспрессивно, учитывая присутствие дамы. Дама, впрочем, поток красноречия товарища по несчастью тактично проигнорировала. Зато живо заинтересовалась подробностями.
Будущий Величайший Маг Всех Времён откликнулся на её интерес так охотно, что стало яснее ясного – ему давно хотелось поделиться своими достижениями хоть с кем-нибудь. И вот, наконец, повезло. Слушатели были заинтересованными в буквальном смысле слова кровно, да и утечка информации исключалась. По окончанию обряда их предполагалось лишить памяти по методу небезызвестного Локхарта – как оказалось, недавно расшифрованному. Заклинание строилось на основе стандартного «Обливиэйт», но действовало куда эффективнее: не блокировало память, а стирало начисто целые куски, что в большинстве случаев делало человека весьма неадекватным.
Раскрывать им тонкости процесса изъятия магии он всё же не стал, ограничившись сообщением, что для этого нужно одновременно трое доноров, причём желательно совпадающих по определённым параметрам. А тут такой случай: близкий возраст, близкий уровень магической силы, да не просто близкий, а гарантированно высокий, а то попались бы какие-нибудь полусквибы, много ли с них возьмёшь? Заодно ребята узнали, что должны были попасть в знаменитый Облачный Лабиринт и вернуться назад в тот момент, когда рука одного из них коснётся Радужного камня – центра и средоточия Лабиринта.
- Собственно, вы туда и попали, – увлечённо вещал их похититель, чем-то булькая и позвякивая в невидимом ребятам углу. – Менять настройку колец я не стал. Просто подложил на места, где вы должны были появиться, коврики с несколько иной задачей, чем смягчить вам падение.
- Обездвиживание и трансгрессия, – констатировал Джин.
- Именно так, юноша, именно так. Приятно иметь дело с умным человеком.
- Взаимно. Ваша идея, несомненно, свидетельствует о недюжинном уме.
Снежана возмущенно фыркнула. Мужчина польщено захихикал:
- Умному человеку ни к чему приписывать себе чужие заслуги, юноша. Идею как таковую я вычитал в книге. В бездарной магловской книжонке, можете себе представить?! Которую и читать-то стал исключительно по служебной надобности. Вот и говори потом, что в мире существует что-то бесполезное! О, надо же, у вас ещё и группа крови совпадает! Мне положительно везёт.
- Что это за служба, которая требует чтения магловских книг? – искренне изумился Морис.
- Отдел информации, Комиссия по пресечению несанкционированного разглашения. Некоторые маги, знаете ли, бывают исключительно безответственны в стремлении хоть как-то протолкнуть в печать свои графоманские сочинения. Но, как видите, в любой навозной куче можно найти настоящий жемчуг. Однако довольно болтовни, мне надо подготовить обряд, а это займёт около часа. Вас-то раньше, чем через сутки не хватятся, а вот меня могут.
- Мне холодно, – капризно заявила Снежана. – Целый час на этом полу! Да я от воспаления лёгких помереть успею! Сделайте что-нибудь!
- Одеял не припас, так что придётся потерпеть, любезная!
- Ну как так можно с дамой! – голос девушки стал жалобным. – Вы бы хоть этих двоих поближе подтащили, сойдут за грелку.
- Что ж, последнее желание свято!
Джин почувствовал, как его тело взмыло в воздух, а когда опустилось – рядом оказалось что-то тёплое. Во всяком случае, по сравнению с полом.
- Эй, а почему «последнее»? – возмутился Морис, судя по приблизившемуся голосу, совершивший подобное же перемещение. – Вы говорили, что не собираетесь нас убивать!
- Конечно нет, зачем мне расследование? Всё будет выглядеть так, словно вы передрались за приз и ударили друг друга заклятьями. Но после моего заклинания вы утратите существенную часть личности, так что...
Договаривать он не посчитал нужным. Хлопнула дверь, звонко щёлкнул замок, и ребята остались в темноте.
Молчание нарушила Снежана:
- Морис, расскажи-ка ты нам, как первым здесь очутился, а? Быстрее меня сварить зелье по-любому бы не успел, я же помню хронометраж!
Джин хотел было возмутиться – нашла о чём спрашивать! – но тут почувствовал что-то странное – словно его легонько дёргали за кончики нервов. До него внезапно дошёл замысел болгарки, и он присоединился:
- Правда, Морис, поделись секретом!
Француз явно удивился их несвоевременному любопытству, но упускать случай похвастаться не собирался:
- Да это Снежане спасибо: заговорила про немагическую алхимию. Тут я и вспомнил про один такой металл, он в воде горит, так его песком тушат. Подумал: здесь хоть и волшебный, но тоже огонь, вдруг получится? И решил попробовать, времени-то надо минуты две, они бы меня всё равно не спасли. Наколдовал с кубометр песка, да и высыпал его сразу в проём. Правда, только-только проскочить успел, огонь сквозь песок пробился. Даже и не знаю, удалось бы тем же способом обратно пройти или нет. И вообще, засчитают такой способ, как вы думаете?
- Почему нет? – удивился Джин. – В правилах ничего про способ не говорилось. Так что, по идее, ты должен был на час раньше меня в лабиринт попасть? Солидная фора получалась. Впрочем, учитывая, что на прохождение лабиринта нам сутки давались...
- Ну, сутки – это наверняка с запасом...
Снежана сосредоточенно молчала, но явно не бездельничала. Морис вряд ли мог догадаться, что происходит, а обсуждать это вслух было опасно – вдруг их подслушивают? Впрочем, глупцом француз явно не был, так что без возражений поддержал разговор о предполагаемых загадках Лабиринта. Вскоре Джин уже смог пошевелить пальцами. Снежана уловила его движение и едва слышно прошептала:
- Погоди, не шевелись, а то всё опять запутается.
Джин подчинился. Они с Морисом успели обсудить не меньше трети из обширной коллекции баек об Облачном Лабиринте, когда болгарка облегчённо прошептала:
- Всё, можешь двигаться.
Джин осторожно шевельнулся, понял, что свободен, и уже уверенно вскочил на ноги. Зря: затёкшее тело взорвалось такой волной мурашек, что он едва снова не очутился на полу. Впрочем, после нескольких минут интенсивных растираний кровообращение восстановилось, и Джин смог приступить к действиям. Для начала он на ухо кратко пояснил Морису ситуацию. Француз подавил изумлённое аханье и продолжил прежнюю тему в режиме монолога, а Джин взялся снимать заклятье со Снежаны, попутно поражаясь, как ей удалось сделать это, не шевеля руками. Зато и дело у него пошло куда быстрее, тем более, что девушка тихонько давала советы. Для освобождения Мориса и вовсе понадобилось минут десять – выяснилось, что они вполне могут действовать «в четыре руки».
- Что будем делать дальше? – шёпотом спросил француз, снова обретя власть над собственным телом. – Может, вы и дверь так открыть сможете?
- Может и сможем, только незачем, – возразил Джин. – Мы же не знаем, что за ней – может быть, как раз там он обряд и готовит. Давайте лучше вы ляжете, как лежали, чтобы он не сразу насторожился, а я у двери встану и его скручу, как войдёт.
- Почему ты?
- А ты по-магловски бороться умеешь?
Француз, видимо, не умел, так что от дальнейшей дискуссии воздержался. Джин на ощупь нашёл дверь, Снежана и Морис вповалку улеглись на прежнее место, и все замерли в ожидании. Ждать, впрочем, долго не пришлось – как оказалось, они едва успели. С вполне каноническим «зловещим скрипом» дверь открылась, и их тюремщик, с фонарём в руке, перешагнул порог. Если он и успел увидеть, что в центре каморки осталось только два неподвижных тела, то отреагировать уже не успел.
Морис и Снежана поторопились вскочить, но их помощь не понадобилась: Джин одной рукой заломил противнику руку с палочкой, а второй – за волосы оттянул назад голову так, что тот не мог даже шевельнуться от боли и только инстинктивно сжимал второй рукой фонарь. Ребята зааплодировали. Джин польщено улыбнулся и скомандовал:
- Снежана, забери палочку и обездвижь его. Морис, возьми фонарь.
Заполучив в руки палочку, Снежана мгновенно наложила нужное заклятье, а затем наколдовала три удобных кресла и с облегчением плюхнулась в ближайшее. Отпущенный Джином мужчина так и остался стоять с заломленной рукой: заклятье не давало ему переменить позу. Болгарка по-кошачьи фыркнула и принялась манипулировать палочкой, разгибая и сгибая суставы пленника, словно он был куклой. Удовольствия этот процесс ему явно не доставил, зато результат – возможность сидеть на табуретке выпрямившись – должен был порадовать.
Джин тем временем осторожно заглянул в соседнее помещение. Их догадка оказалась верной – именно там и готовился обряд. Большую часть комнаты занимал рисунок на полу, сделанный с помощью какого-то красного порошка: два вписанных один в другой равносторонних треугольника. В углах большего на затейливых подставках стояли слегка дымящиеся чаши, в углах меньшего тем же порошком были закрашены круги фута полтора в диаметре.
- Для нас, похоже, местечки, – кивнул на них Морис. – О, что я вижу!
Он хищно кинулся к одному из стоящих вдоль стен столиков и вернулся к двери уже с их палочками в руках:
- Держи, эта, кажется, твоя.
- Спасибо. Только больше ничего не трогай, пригодится для расследования.
Джин вернулся в «камеру», палочкой отрезал от мантии пленника пару полос материи и тщательно связал ему руки и ноги.
- Зачем? – удивилась Снежана.
- На всякий случай. Заклинание тоже обнови, надёжнее будет. Идём, глянем, что там ещё интересного.
Морис успел наскоро обследовать соседние помещения, оказавшиеся кухней и смежной с ней спальней. Больше в доме ничего, кроме примитивной ванной комнаты, не было. Входной двери и окон тоже.
- Однако... – озадаченно пробормотала Снежана, тщательно исследовав с помощью вновь обретённой палочки все стены.
- Ничего не «однако», а портключ, – возразил Джин. – Мне отец рассказывал, дед тоже хотел так сделать, только они светские приёмы устраивали, вот и отказались от идеи. Наверняка ещё и антиаппарационный барьер стоит.
- Стоит, – после проверки подтвердил Морис. – И что теперь? Попробуем снять?
- Или сперва у хозяина спросим? – нерешительно добавила девушка.
- Надо сперва решить, чего мы вообще хотим, – остановил их Джин. – Если просто выбраться отсюда, так это без вопросов – снимет он барьер, никуда не денется.
- А что ещё? – удивилась болгарка.
- Закончить задание – раз. Скрыть, что тут произошло – два.
Морис потянулся было покрутить пальцем у виска, вместо этого поскрёб подбородок, но, подумав, всё же покрутил.
- А знаешь... – задумчиво протянула Снежана. – Он, пожалуй, прав... Турнир жалко...
- Вот! – азартно подхватил Джин. – Ну, представь: на прошлом Турнире Волдеморт Мерлин знает что устроил, теперь этот...
Он пощёлкал пальцами, пытаясь, видимо, подобрать приличное обозначение для их похитителя.
- Караконджор, – вставила Снежана.
- Чего? – сбился с мысли Джин.
- Ну, тип такой из нашего фольклора. Злобный, чёрный и одноглазый. Серьёзные нежитеведы его существование отрицают, а байки всякие всё равно ходят.
- А-а-а... Кстати, как этого типа действительно зовут, кто-нибудь помнит?
- Не помню даже, от какой он страны! – фыркнул Морис. – Да и какая разница? Каракаджор – мне нравится!
- Ну, пусть, – согласился Джин. – Так о чём это я? А, так вот: сто против одного, что если эта история выплывет наружу, никаких Турниров больше не будет в принципе. А их, между прочим, собирались раз в пять лет проводить.
- Ты серьёзно?
- Откуда ты знаешь?
- Отец сказал, он у организаторов интервью брал. Это ещё окончательно не решено, всё зависит от того, как на этот раз пройдёт. Теперь ясно?
- Ещё бы! – Морис покосился на предусмотрительно неприкрытую дверь в «камеру» и понизил голос. – А он нас не слышал?
- Вот ещё, я сразу «глушилку» поставил! Тогда вопрос: рискнём его здесь оставить, или...
- Погоди, – рассудительно заговорила девушка. – Предположим, мы заставим его перенести нас обратно в Облачный Лабиринт, пройдём его и вернемся на поле. И что дальше? Никому ничего не скажем? А с этим что дальше делать? Не говоря уже о том, что нас должны же как-то контролировать?
- Я, как только смогу, с Нидой свяжусь, это моя троюродная сестра, она в Аврорате начальник отдела. Уж сообразит, наверное, как лучше поступить, чтобы и Турнир не подставить, и этот от ответственности не ушёл.
- И его «открытие» лишним ушам не досталось, – добавил Морис. – Представляете, что будет, если всё это работает?
- И представлять не хочу! – фыркнула Снежана. – Может от греха шарахнем в него его же модифицированным «Обливиэйт» да сожжём здесь всё в нуль?
Джин помотал головой:
- Нет, ребята, так тоже нельзя. Идеи носятся в воздухе, сегодня сожжём, а завтра ещё такой же умный объявится, знаток магловской литературы, заклюй его гарпия! Надо только очень хорошо подумать, кому именно его сдать со всеми его идеями. А насчёт контроля... если бы нас непосредственно контролировали – тут бы уже боевики трёх стран толпились, нет? Значит, либо просто присудят победу по факту касания, либо память считают. Вот мы его сейчас и расспросим подробненько, наверняка ведь знает!
- А скажет? – усомнился Морис.
- Посмотрим! Есть у меня одна идейка...
И он решительно направился в «камеру».
Глава 12Глава 12. Высокое искусство допроса.
- Ну что ж, приступим, – проговорил Джин, опускаясь в среднее из наколдованных Снежаной кресел. Девушка изумлённо моргнула: обаятельный насмешливый парень, к которому она успела привыкнуть, исчез. Перед ними вольготно расположился высокомерный аристократ, достойный наследник «древнейшего и чистокровнейшего» рода, с высоты пятидесяти поколений которого все прочие смотрелись вроде бродячего котёнка: то ли корку бросить, то ли ботинком пнуть. Снежана покосилась на Мориса: парень, поражённый не меньше, уставился на товарища едва ли не с раскрытым ртом.
- Итак, – даже голос изменился: стал холодным и отстранённым, – вы сейчас ответите на наши вопросы. Вопрос первый: где мы находимся?
- Я ничего не буду говорить! – мужчина пытался выглядеть уверенно, но не слишком успешно.
- Будете, – лениво процедил Блэк.
- Вам без меня не выбраться! – в голосе пленника явственно проступила паника, но он ещё держался. – Вы не сможете меня заставить!
- Да-а-а? – Блэк шевельнул палочкой, и мантию на груди пленника прорезала изображённая готическим шрифтом буква В. Судя по проступившим минуту спустя пятнам – не только мантию.
- Вы не посмеете! – завизжал он, безуспешно пытаясь дёрнуться на табурете. Заклинание, однако, было наложено качественно.
- Да-а-а? – тем же тоном повторил Блэк. – Вы, кажется, забыли, милейший, историю моей семьи. Например тот факт, что мой отец был осуждён за убийство двенадцати человек.
- А можно я его стукну? – азартно включился в игру Морис. – Ну так, легонько, для вразумления?
- Зачем же так по-магловски? – возразила Снежана, ощутившая прилив вдохновения. – Да и пытки... стоит ли мараться? Я имею в виду просто пытки. Вы, сударь, знакомы с индийской культурой?
- Не-е-ет, – судя по тону, жажды заполнить этот пробел в образовании её собеседник не испытывал.
- Зря. А я вот имела возможность приобщиться. Мой покойный отец был большим поклонником Тысячерукой Кали, богини разрушения и созидания. Там есть такие увлекательные обряды... – чуть покачивая бёдрами, она подошла к пленнику, чувственно провела кончиком пальца по его ключице, плечу, замерла в ложбинке у затылка, – вот сюда в самом конце втыкают тонкий такой кинжал, надо сделать это очень точно, чтобы ни одной капли крови не пролилось... Морис, взгляни, там у него нет чего-нибудь подходящего? В ладонь длиной и не толще половины моего мизинца?
- Обточим, если что! – присевший было Морис с готовностью вскочил.
- Слышал я про эти обряды, – заметил Джин, – только мне казалось, что это ещё не самый конец.
- Ну, про остальное ему уже не интересно... – Снежана кончиком палочки принялась рисовать невидимый узор на щеке пленника.
Это вполне невинное само по себе действие стало, похоже, последней каплей. Пленник в ужасе зажмурился и принялся торопливо отвечать не только на заданные, но и на ещё не заданные вопросы.
Находились они, как выяснилось, по-прежнему в Трансильвании, в крохотной долинке в стороне от обжитых мест. Дом, надёжно укрытый дюжиной заклинаний, действительно не имел входа – хозяин, как верно предположил Джин, пользовался многоразовым портключом.
В Облачном Лабиринте они должны были оказаться – и оказались – на примерно равных расстояниях от центра. Там их до сих пор ждали сумки с запасом еды на сутки и запиской, поясняющей задание. О поставленных на пути препятствиях пленник ничего не знал, кроме того, что в некоторых из них были скрыты подсказки к маршруту. Обратно ребят должны были перенести те же кольца, срабатывающие в трёх случаях: если кто-то из участников коснётся Радужного Камня, если обладатель кольца потеряет сознание (страховка от несчастных случаев), либо, если ни то, ни другое не произойдёт, – сутки спустя после начала второго испытания, то есть в полдень следующего дня. После возвращения участникам давалось время на отдых, а вечером того же дня опытный специалист должен был взять их воспоминания о блужданиях в Лабиринте. Воспоминания передавались Судейской коллегии для просмотра и сортировки. Наиболее яркие для пущей зрелищности предполагалось на следующий день показать зрителям, после чего планировались награждение победителя и заключительный бал.
Внимательно выслушав откровения пленника и задав пару уточняющих вопросов, Блэк поднялся и кивнул товарищам на выход.
Оказавшись в соседней комнате, Морис немедленно захлопнул дверь, наложил заглушающее заклинание и буквально согнулся от давно сдерживаемого хохота. Джин присоединился секундой позже.
- Нет, ну ты даёшь, – сквозь смех проговорил он. – Тысячерукая Кали, надо же! И пальчиком эдак...
- Про Кали и её поклонников тугов-душителей, я в книжке читала, – с достоинством возразила Снежана. – Ни слова не придумала, честно! А вот вы, мистер Блэк, поразили меня до глубины души! Слушай, ты что, его правда порезал?
- Правда-правда! – махнул рукой Джин. – На толщину ногтя, развлекуха у нас такая была одно время – татуировки делать. Потом сводили, конечно. Соревновались, у кого одним росчерком затейливее выйдет, эта ещё из простых.
- Мне страшно находиться в вашей компании! – успокоившийся было Морис взглянул на Снежану и снова согнулся пополам. – Ребята, зачем вам все эти Турниры, Школы и вообще магия? Вас любой театр – с руками! Миллионерами будете!
- Всё, кончили веселиться, – Джин вытер выступившие слёзы и посерьёзнел. – И шутки шутками, но если моему отцу кто-нибудь процитирует, что я тут плёл – убью на месте! Он до сих пор из-за тех событий переживает.
- Так он же и правда не был виноват, я же читала?! – изумилась Снежана.
-Ты моего отца не знаешь. Последнее событие, за которое он не несёт ответственности – падение Вавилонской башни, Колизей уже на его совести. Ладно, проехали. Что с воспоминаниями делать будем?
- А может, нам разрешат самим их скинуть?
- А ты умеешь?
- Не-е-ет...
- Вот и я тоже. Морис?
- Читал, да и то невнимательно. Проклятье, всякой ерунде обучают, а вот нужные вещи... А как они воспоминания выбирать будут? По времени?
- Да кабы... – Джин задумался. – Скорее всего, будут считывать весь верхний слой, а там как раз всё и выползет – по принципу «белой обезьяны».
- Какой ещё обезьяны?
- Белой. Или жёлтой – без разницы. Да хоть розового слона. Попробуй пять минут не думать о белой обезьяне, если тебе это запретили.
Девушка прикрыла глаза и честно попробовала. Морис тоже. Сдались они одновременно – минуты через полторы.
- И что же делать? Может, договоримся с тем, кто будет воспоминания снимать, как его, Жермон, да? Объясним, что и как... – Снежана, похоже, сама не сильно верила в своё предложение.
- Не тот случай, – возразил Морис. – Я этого типа чуть-чуть знаю, зануда страшный, от инструкции на букву не отступит, хоть пожар, хоть потоп. Сдаст нас в минуту. Проклятье, надо было оклюменцию изучать!
- А вот интересно, – задумчиво проговорил Джин, – нас там встречать будут или как? Потому что если будут, то от общества уже не сбежим, а вот если нет, тогда у меня есть одна мысль. Вернее, есть один человек, который как раз всеми этими технологиями владеет и блоки нам выставить сможет без проблем. Если захочет, конечно. И если он ещё там.
- Кто? – обрадовался Морис.
- А блоки не заметят? – одновременно засомневалась Снежана.
- Один наш препод. Блоки заметить могут, но мало ли что мы скрываем, может, несчастную любовь к родной тётушке? Если логика событий нарушена не будет – не обратят внимания. Надеюсь.
- А ложные воспоминания подрисовать он не сможет?
- Сможет, наверное, только вот они-то при просмотре очень заметны, куда лучше, чем даже при обычной леглименции, это я точно знаю.
- Жаль. А он помочь согласится?
- Мерлин его знает... да я вам про него рассказывал. Василиск, он же профессор Снейп. Но уж занудливым или излишне законопослушным его точно не назовёшь. А чем огласка грозит – он лучше нас поймёт.
- А твой отец?
- Он сам вроде бы может закрываться, только это не классическая оклюменция. А других закрывать не умеет. Но рассказать ему надо, пусть с Нидой свяжется, и вместе решат, что с этим типом дальше делать.
- А его здесь оставим?
- Ну разумеется, где же ещё? Так, ещё вопросы будут? Тогда вернулись в образы и вперёд!
Возвращаясь вслед за парнями в «камеру», Снежана ныла:
- Ну ребята, ну мало ли что не врёт, может, что и соврал, ну когда ещё такой случай…
- Я сказал – нет! – отрезал Джин, останавливаясь на пороге. – Только если даст повод. Уж передавать его властям, так живым.
- А при малом обряде он живым и останется. И даже почти целым.
- Господа, я же был с вами откровенен! – похоже, у пленника было достаточно живое воображение.
- Вот и я о том же, – Джин снова опустился в кресло. – Так продолжим?
Попасть обратно в Облачный Лабиринт оказалось просто: надо было всего лишь снять, а потом опять надеть кольца. Поразмыслив, ребята признали это логичным: если бы кольца были нацелены на другое место, то это могло обнаружиться при любой случайной проверке, а вот многоразовость никого бы не насторожила – ну переусердствовал заклинавший, перестраховался… Вернуться в дом тоже не представлялось сложным – портключ в виде медальона висел у хозяина на шее и, по его словам, активизировался прикосновением палочки. На всякий случай Джин напомнил:
- Вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы мы смогли вернуться, не так ли? Иначе вас ждёт медленная смерть от жажды – говорят, мерзкая штука. Снежана, будь любезна, забери у него медальон.
Ужас, отразившийся на лице пленника при прикосновении нежной ручки, едва не заставил Джина выйти из роли. Морис тут же вызвался проверить действие портключа – из дома он переносил метров на сто, за пределы действия антиаппарационного барьера, а обратно – из любой точки. Трудно было сказать, кто ждал возвращения француза с большим нетерпением: хозяин или «гости». Вернулся он, однако, благополучно.
За время его отсутствия ребята успели выяснить, что из Облачного Лабиринта кольца перебросят их в общую гостиную дома, где они провели последнюю неделю, а ждать их там будет только целитель – на всякий случай. Официально покинуть «место заключения» они должны будут только к началу церемонии награждения.
- Ну что ж, – подвёл итог Джин, – всё, что нам нужно в данный момент, мы узнали. Сейчас мы вас, сударь, покинем на некоторое время. Впрочем, вернёмся, скорее всего, уже не мы. Если вы соврали, и с нами что-то случится – что ж, об этом варианте я уже упоминал. И ещё: мы заинтересованы в том, чтобы вашу авантюру не ассоциировали с Турниром. И будьте уверены, постараемся это обеспечить. Если же вы решите быть излишне стойким, что, разумеется, повлечёт применение форсированных методов допроса типа Веритасерума и риск, что в итоге вы выболтаете больше, чем надо, – придётся принять меры. Возможно, это будет такое убожество, как «убит при попытке к бегству», но думаю, что «удачный» побег в данном случае предпочтительнее, не так ли, леди?
Вместо ответа Снежана облизнулась с видом кошки, наблюдающей из-под крыльца, внесет ли хозяин-рыбак в дом ведро с трофеями. На лице пленника вновь отразился неподдельный ужас. Похоже, пожизненное тюремное заключение нравилось ему куда больше участия в экзотических восточных обрядах.
- Но его нельзя оставлять прямо так, – заметил Морис. – Во-первых, заклинание за такое время рассеется – с запасом там или нет, но сутки даны, так что быстрее, чем часов за пять по любому не справимся. А во-вторых, если не рассеется – помрёт ведь!
- Да, пожалуй, – задумчиво проговорил Джин. – Предложения?
- Морис, принеси с кухни настоящую табуреточку, – попросила Снежана. – Мистер Блэк, будьте любезны, развяжите его.
Пока парни выполняли просьбы, девушка сидела с сосредоточенным видом, то ли что-то вспоминая, то ли что-то высчитывая. Морис пересадил по-прежнему обездвиженного пленника на принесённый табурет и вернулся в кресло, с интересом ожидая продолжения. Снежана кивнула – не столько ему, сколько своим мыслям – и принялась старательно вычерчивать палочкой сложную кривую в воздухе, медленно и напевно выговаривая заклинания на каком-то недоступном транслейтеру языке. С минуту ничего не происходило, потом табуретка слегка шевельнулась, словно вдруг ожив. Да и не «словно» – из ножек вниз, сквозь пол, потянулись, утолщаясь на глазах, корни, от сидения вверх выметнулись зелёные побеги, оплели тело пленника, постепенно наливаясь сочным коричневым цветом и одеваясь дымкой молодой листвы. Парни, замерев, любовались действом – всё вместе это напоминало некий сложный и удивительно красивый танец. Наконец девушка замолчала, и всё замерло, только кончики ветвей чуть трепетали, словно от ветра.
Прежде, чем пленник успел опомниться, Джин взял себя в руки и выразил восхищение только несколькими хлопками. Зато Морис не посчитал нужным скрывать восторг:
- Где ты такому научилась? Я даже и не слышал!
- Это чисто женская магия, мужчинам она неподвластна, – пояснила Снежана, – нам на спецкурсе показывали.
- А язык?
- Архаичный вариант славянского. Смотрите, я снимаю заклинание обездвиживания.
Обретя власть над мышцами, мужчина чисто рефлекторно попытался рвануться, но казавшиеся тонкими и гибкими ветви словно обрели крепость стали – он мог лишь чуть-чуть шевелиться внутри своей «клетки».
- И на сколько их хватит? – поинтересовался Джин.
- На сколько угодно. Корни уже нашли почву, и теперь это настоящее растение, будет его держать, пока я не прикажу отпустить.
- А как оно с другими заклинаниями взаимодействует?
- Нормально, на посторонние не реагирует. А что?
- Да хочу здесь стационарный вариант Очищающего поставить, а то потом картина может получиться неэстетичной, – пояснил Блэк и поднялся. Впрочем, тут же опустился обратно. – Да, ещё один момент. Кто у вас непосредственный начальник?
- Джозини Край.
- Ну так вы сейчас ей письмо напишете – так, мол и так, вынужден срочно покинуть Турнир, жизненная необходимость, весьма сожалею... ну, вы поняли. А то если вас начнут искать, то живым, предупреждаю, не найдут.
- Причём безо всяких усилий с нашей стороны, – добавила Снежана, движением палочки освобождая руку пленника. – Если к вам кто-то подойдёт ближе ста метров без заколдованного мною амулета – Живуля вас убьёт: просто прорастёт насквозь.
Морис тем временем разыскал в соседней комнате перо и чистый кусок пергамента и любезно поднёс пленнику на наколдованной дощечке. Готовое письмо он внимательно прочитал, остался доволен и аккуратно спрятал в карман мантии. Повинуясь палочке Снежаны, ветки вновь оплели руку мужчины.
- Желаю приятно провести время, сударь! – ангельским тоном проговорила она на прощание.
Судя по всему, на это пленник не слишком рассчитывал.
Выйдя и заблокировав дверь – лишняя предосторожность редко бывает лишней! – Джин подвёл итог:
- Что ж, проходим Лабиринт, а потом – по обстановке. Теперь о времени. Морис, у тебя относительно меня час форы должен быть...
- Ошалел? – прервал его француз. – Если бы не вы, от меня бы уже одна шкурка осталась!
- Снежана?
- А я вообще не знаю, какая у нас разница. Давай уж одновременно.
- Ну я, как самый заинтересованный, тем более возражать не буду, – хмыкнул Джин, стаскивая с пальца кольцо. – Значит, на счёт «три», и удачи всем нам! Раз, два...
Ощущение рывка на этот раз было почти приятным.
Глава 13Глава 13. Возвращение.
Первым, что почувствовал Джин, вновь оказавшись в знакомой гостиной, была обида – по его прикидкам, головоломка, которую он в этот момент пытался разгадать, открывала проход к последнему участку пути. Вторым – радость от того, что наконец-то можно будет присесть и перевести дух, поскольку трижды применённое возбуждающее заклинание действовало с каждым разом всё хуже. И только третьим чувством было любопытство.
- Кто? – спросил он, поворачиваясь к уже не соперникам.
- Она, видимо, – кивнул на девушку Морис. – Раз не ты. Потому что не я.
- Я, – призналась Снежана. – Простите, мальчики!
«Мальчики» переглянулись и кинулись её качать, не обращая внимания на слишком уж возмущённые вопли.
- Похоже, мои услуги тут не потребуются, – задумчиво произнёс незнакомый голос. Ребята оглянулись и торопливо поставили победительницу на пол. В кресле у стены уютно устроился толстячок в форменной мантии целителя.
- Раз вы не дали этим шалопаям меня уронить – так, видимо, не потребуются, – слегка смущённо проговорила запыхавшаяся Снежана, одёргивая мантию.
- Разве что вы нам пропишете в терапевтических целях по бокалу шампанского! – рассмеялся Морис. – Лично мне просто жизненно необходимо выпить за самую талантливую представительницу славянских народов.
- И самую очаровательную, – галантно добавил Джин. – И самую знающую. Особенно восточные обряды.
Медика их дружный хохот, видимо, удивил, но он списал всё на перенапряжение:
- Ладно, попрошу прислать вам бутылочку к ужину. А сейчас рекомендую лечь поспать. Вам это явно необходимо. Успеете поделиться впечатлениями.
Ребята в три голоса заверили, что именно так и поступят. Едва за целителем захлопнулась дверь, Снежана кинулась из не имеющей окон гостиной в свои апартаменты и с досадой воскликнула:
- Вот ведь змейство, светло уже! Что будем делать?
- Воспользуемся дезиллюминационными чарами, – пожал плечами Джин. – Эх, вот ведь хотели же мы с Джедом Сквозными зеркалами заняться! Ну да что сожалеть о том, чего нет… Все вместе пойдём, или я сперва один сбегаю и всё разведаю?
- Вместе, – решила Снежана. – Сейчас утро ещё, народу не так много, а после узнают, что мы вернулись – тут толпа соберётся, никакие чары не помогут.
- И то верно! – согласился Джин, направляя на неё палочку.
Под его руководством Снежана и Морис опробовали Аглютинар на стенке гостиной и пришли в восторг. Поскольку для надёжности Джин заколдовал им не только колени, но и обе руки, накладывать дезиллюминационные чары тоже пришлось ему. А спустившись – на ощупь разыскивать товарищей, чтобы снять Аглютинар.
Взявшись за руки они двинулись в сторону от дома и за первым же деревом наткнулись на Джеда, с интересом уставившегося в сторону открытого окна.
- Ты тут откуда? – невольно изумился Джин. Джед вздрогнул от неожиданности:
- Мор-ргот! Я увидел, что целитель из дома вышел, вальяжно так, вот и решил, что вы вернулись. Гляну, думаю… а тут окно раскрылось и никого… Ты куда вообще?
- Не я, а мы. И давай сейчас без вопросов, времени мало. Моего отца найти можешь?
- Спрашиваешь!
- Тогда ждём вас обоих на нашей полянке. И побыстрее!
Джед кивнул и исчез.
Ждать пришлось не больше пяти минут. Появившись на поляне, Сириус первым делом установил маскирующие чары и только тогда спросил:
- Ну, что у вас стряслось?
- Пусть хоть скажут, кто выиграл! – встрял Джед.
- Она, – Джин кивнул на Снежану. Та скромно потупилась.
- Что за тон! – почти натурально возмутился Блэк-старший. Повернулся к девушке, отвесил изысканный поклон. – Позвольте поздравить вас, сударыня, и выразить своё глубочайшее восхищение, о чём мечтаю ещё с момента завершения первого испытания!
Не пытаясь конкурировать с мастером, Джед ограничился широкой улыбкой и вскидыванием больших пальцев обеих рук разом.
- Погоди выражать восхищение, – вздохнул Джин. – Сейчас у тебя будет для него куда больше поводов!
- Выражу ещё раз. Ладно, рассказывайте, что такое произошло, что я вам срочно понадобился, причём всем троим?
Их довольно сумбурный рассказ он выслушал молча, не перебивая и внешне спокойно, только лицо в какой-то момент словно окаменело и блеск глаз приобрёл совершенно иной оттенок. Поймавшая его взгляд Снежана невольно поёжилась, разом поняв, как удалось Джину столь удачно сыграть свою роль. И на этот раз действительно почти посочувствовала похитителю. Джед пару раз попытался встрять, но тоже поймал взгляд Сириуса и промолчал, ограничившись яростно сжатыми кулаками.
- Значит, решили спасать Турнир, – резюмировал мужчина, выслушав всё до конца. – Мысль хороша, не спорю.
- Да мы, главным образом, не хотим, чтобы его идеи стали известны кому не надо!
- А эта мысль ещё лучше. С Нидой я сейчас же свяжусь, только придумаю, как это сделать побыстрее и конфиденциально. Надо вспомнить, нет ли кого знакомых среди тех, кто здесь безопасность обеспечивает. Джед, а сгоняй-ка ты за отцом, а? У него в Аврорате знакомств больше, может, кого подскажет. А вот с Омутом... Да, пожалуй, придётся к Северу обращаться, больше не к кому. Ждите здесь, мы быстро. Джед, пошли.
Вернулись они почти одновременно.
Кинув критический взгляд на сырую от росы траву, Сириус наколдовал пару скамеек, а пока остальные рассаживались – обновил защитные заклинания. Ввести вновь прибывших в курс дела он тоже взялся сам. Ребята не могли не признать, что сделано это было и короче, и доходчивее, чем получилось бы у любого из них – журналистская практика давала себя знать.
Поттер-старший отреагировал на рассказ ещё эмоциональнее младшего. Правда, перебивать он не пытался, но в самом начале вскочил и принялся расхаживать взад-вперёд, сжимая кулаки и нервно кусая губы. Снейп, напротив, выслушал всё с брезгливо-скучающим видом человека, узнавшего о происшествии неприятном, но неизбежном.
- Ты, похоже, не удивлён, – заметил ему Сириус, закончив рассказ.
- Не очень. Там, где на главных ролях Блэк, а рядом ещё и Поттер крутится, просто не может не произойти какой-либо гадости. Но должен констатировать, что сын пошёл в отца. Речь идёт о самом важном открытии в магии со времени создания первой волшебной палочки, а их, видите ли, волнует какой-то дурацкий Турнир!
Снежана с тщательно спрятанным интересом рассматривала человека, для которого прозвище «василиск» было «одним из самых ласковых». И от которого они все сейчас зависели. Вроде бы ничего особенного: довольно высокий, бледный, узколицый, нос как минимум на полсантиметра длиннее, чем хотелось бы... Некрасив, но что-то в нём было эдакое… значительное. Да и тёмные, непроницаемые глаза производили впечатление, хотя, пожалуй, и не совсем то, о котором говорил Джин.
- Кончай придуриваться, – поморщился Сириус. – Понимаешь же прекрасно, что если на Турнире скандал будет – информацию никакими силами не спрячешь, хоть всех тут Обливиэйтом обрабатывай. А пускать такую информацию в свободный оборот... Даже если этот тип просто сумасшедший и ничего бы там не сработало – саму идею лучше поберечь от широкого круга общественности.
Снейп явно собирался ответить что-то язвительное, но передумал и махнул рукой:
- Ладно, ты прав... на этот раз. Но блоки... Жермон сильный леглимент, почти наверняка обратит внимание.
- Значит, надо придумать что-то другое. Да, кстати: как этот тип выглядит?
Морис сосредоточился и нарисовал палочкой в воздухе ободок, внутри которого возникло не совсем точное, но вполне узнаваемое изображение.
- Знаешь его? – повернулся Сириус к крестнику.
- Видел, но имени не знаю.
- Имя я знаю, это неважно. Сымитировать сможешь?
- Могу ненадолго, а что?
- Ребята, вы тут про письмо что-то говорили?
- Да, точно! – Морис торопливо достал из кармана пергамент.
- Зайди на местную почту в его облике, посетуй там, что начальницу найти не можешь, а дело срочное. Но особо не болтай, они его знать могут.
- Не учи учёного, – Гарри забрал письмо и начал водить палочкой, словно пытаясь закрасить ею собственное тело. И оно действительно менялось – минуту спустя перед ребятами стояла почти точная копия их похитителя.
- Похоже?
- Голос другой, надо тоном ниже, – посоветовал Джин. В отличие от товарищей, ему уже доводилось видеть действие «Двойняшки».
Гарри кивнул и исчез.
- Так что? – Сириус перевёл взгляд на Снейпа. Тот поморщился:
- Надо смотреть. Кто первый?
Парни слегка замешкались, и Снежана решительно шагнула вперёд.
К моменту возвращения Гарри просмотр воспоминаний был закончен, а заключение не радовало.
- Блэк прав со своей «белой обезьяной», – вещал Снейп, расхаживая по поляне. – «Спрятать» именно эти воспоминания в глубины памяти вам сейчас не удастся, слишком они свежие и яркие. Прикрыть их искусственно можно, но беда в том, что они связаны с другими – с тем, что было до и после плена. Есть, конечно, небольшой шанс, что Жермон станет «брать» только сам Облачный Лабиринт, но скорее всего, он захочет захватить и предшествующее, как минимум с момента прохождения Огня. Зная его педантичность, я абсолютно уверен, что так и будет. Блоки он в этом случае обнаружит и либо просто снимет, либо начнутся расспросы – что, в сущности, равноценно. Это касается всех троих, а у вас, мисс, ещё и ассоциативное мышление – вы его на любой блок сами выведите.
- И что же делать? – жалобно проговорила Снежана. – Может, попробовать договориться с судьями?
- Минерва бы согласилась, пожалуй... – задумчиво пробормотал Сириус. – Кольбер – как уговаривать... Албенова я совсем не знаю... А вот сопредседатели...
- Джастин – разве что под Империусом, – буркнул Гарри.
- Сам Жермон шум поднимет, я его знаю, – пожал плечами Снейп.
- Значит, снимать воспоминания должен не он, а ты!
Рука Снейпа явственно дёрнулась к виску, но ввиду присутствия учеников он сдержался и только поинтересовался язвительно:
- Убить его предлагаешь?
- Зачем сразу «убить»? – Сириус прикоснулся палочкой к своей шее и осторожно, за цепочку, поднял упавший на траву медальон. – Портключ в наш дом в Испании, активируется прикосновением руки – надо бы переделать, но сейчас это как раз то, что нужно. Подбрасываю под ноги Жермону, когда он пойдёт к ребятам, он – галеон против кната! – поднимает... Его, конечно, ищут – и одновременно ищут ему замену. Вот тут ты и должен ненавязчиво попасться на глаза.
- Вернётся, – буркнул Гарри.
- Ха, как же! Там охранное заклинание работает по принципу «всех впускать, никого не выпускать». Застрянет как миленький!
- А я-то всё думал: чего тебя в позапрошлом году в Азкабан понесло? – ещё язвительнее буркнул Снейп. – Теперь понял, камеру поуютнее себе присматривал.
- Север, я польщён – ты следишь за моими публикациями!
- За тобой не проследить – себе дороже!
- Месье, но вас действительно могут обвинить в похищении! – нерешительно вмешался Морис.
- С чего бы это? Буду на всех углах кричать, что потерял медальон... вернее, не на всех, а только на достаточно удалённых от вашего домика. Ну, признаюсь потом, что болтался там ночью... я что, не человек, не могу за сына переживать? Сейчас другое важно: надо Минерву предупредить, чтобы сразу имя назвала. От обвинений в личной заинтересованности её мисс Снежана очень удачно избавила, да и меня заодно, – он ободряюще сжал руку виновато опустившему глаза сыну. – Я не шучу, это действительно очень удачно! Никто не станет возражать против английского леглимента. Так, ребята, вы быстренько возвращайтесь назад, пока там толпа не собралась и вас не заловили... стоп! Портключ этого типа оставьте!
Морис протянул ему медальон, но Сириус мотнул головой в сторону Гарри:
- Ему отдай. Так, теперь дальше...
- Погоди, – прервал его Снейп. – Мисс Коткова, вы говорили про амулет?
Девушка недоумённо взглянула на него, потом привычным уже жестом хлопнула себя по лбу и рассмеялась:
- А, вы об этом... Да не надо никакого амулета, это я его просто припугнула – мы ведь его не обыскивали, мало ли какие штуки могли в заначке оказаться! Живуля убивать не умеет, наоборот, подкармливать его будет. Так можно человека долго держать, несколько месяцев.
- Вот и отлично! – кивнул Сириус. – Потому что я сильно подозреваю, что освободить его только вы сумеете, так? А у вас ещё нескоро найдётся время для этого.
- Вообще-то да...
- Ну и ладно. Гарри, сколько я тебе говорил, чтобы тоже сделал портключ? Ладно, возьми у Сая и отправляйся домой, там свяжешься с Нидой и решайте, кого можно привлечь. Я бы на вашем месте для начала сам там всё внимательно осмотрел и этого типа допросил, но не буду советовать специалистам. И не забудь, к завтрашнему полудню ты должен вернуться. Да, погоди. Наложи-ка на меня «Двойняшку», не в собственном же облике к Минерве идти.
- А в чьём? – быстро спросил Гарри, направляя на него палочку.
- Спраут, она с рассвета в горах, я сам видел. Джин и вы двое – вы ещё здесь? Джед, если твоя мама спросит, где отец – придумай что-нибудь. Север, ну вспомни прежние навыки, окажись в нужное время в нужном месте!
Минуту спустя поляна опустела.
Глава 14Эпилог. Мысли одного мастера оклюменции, которые никогда и никто не узнает, потому, что он мастер оклюменции.
Она стоит передо мной – невозможно юная, немыслимо, безнадёжно юная. Ровесница сына моего однокурсника. Ровесница внука моего однокурсника. Победительница. Нежная, дерзкая, по праву довольная собой. И непохожая. Совершенно непохожая на ту, единственную, которую я в зависимости от времени и настроения называл то «золотоволосой феей», то «рыжей стервой», с которой иногда вольно, иногда невольно, а иногда и совсем уж против воли сравнивал всех остальных женщин на свете. Всех – кроме этой.
Она стоит передо мной, одна девушка меж трёх парней и я гадаю, в которого из них она успела влюбиться. Аристократизм или обаяние, звёзды глаз или солнечная улыбка? Или, не приведи Мерлин, рыжие лохмы? А может, есть кто-то четвёртый, что ждёт сейчас, волнуется, ещё не зная об успехе?
Впрочем, мне-то какая разница? Пусть подобные мысли волнуют этих троих. Или того, четвёртого.
Для меня нет никакой разницы. Хотя бы уже потому, что она столь безнадёжно, безжалостно юна.
Она смотрит на меня с надеждой. Так на меня уже много-много лет не смотрела ни одна женщина. Два десятка лет - и тот раз я очень не люблю вспоминать. Нерадивые ученицы, выпрашивающие зачёт, не в счёт - их я никогда, ни раньше, ни теперь, не воспринимал как женщин. Эта тоже ученица. Вот только не моя. И просит не об оценке.
У неё ассоциативное мышление. С таким леглиментов к себе нельзя подпускать на милю, никакая оклюменция не поможет. Я мог бы узнать все её секреты, вот только у неё нет секретов. До вчерашнего дня - не было.
Зато я узнал кое-что о себе. Не мысли - вопреки расхожему мнению, леглименция вовсе не чтение мыслей. Это чтение образов. И смотреть на себя её глазами оказалось вовсе не так горько, как я опасался. Скорее печально. Я вообще всю жизнь старался пореже смотреть на себя, благо одеваться можно и без зеркала, а заклинание Вечного бритья кто-то изобрёл и пустил гулять по Хогвартсу как раз тогда, когда эта проблема стала для меня актуальной.
Я видел себя - её глазами. Слышал разговор о себе - её ушами. Сдержанная похвала Блэка-младшего оказалась для меня неожиданной. И совершенно неожиданно приятной. Гораздо приятнее, чем если бы отзыв был более восторженным. Так можно поверить в его искренность. Хотя какое мне, собственно, дело до мнения обо мне Блэков, что старшего, что младшего?
Наверно, вернувшись сейчас в свой дом, они станут обсуждать меня. И вечером я смогу на совершенно законных основаниях услышать этот разговор. Смогу - если всё получится. Надо, чтобы получилось. Я не могу, не имею права обмануть её надежду! Не говоря уже о прочем. О том, что задуманный ими обман действительно необходим. Скандала на Турнире допускать нельзя, и вовсе не ради спасения идеи этого сомнительного мероприятия.
Я знаю, что Блэк прав, торопя ребят с возвращением. И почти ненавижу его за это. Его и себя - за то, что буду с нетерпением ждать вечера. Когда смогу снова увидеть её. Красивую. Юную. Немыслимо далёкую. Недоступную.
Непохожую.
Совершенно, просто абсолютно непохожую!
И в этом, как ни странно, таится тень надежды.
