Глава 1Рабастан
Я ненавижу пить с Малфоем. Я уж не знаю, кому он там душу свою заложил, но пьет, как черт. Даже хуже Долохова с его водкой. После водки хоть так голова не раскалывается.
Вчера Родольфус бегал по Штабу и кричал, что Розье со своей скрипкой окончательно его запилил. И предлагал выпилить гроб, впилить туда Розье и пусть он там себе пиликает сколько душе угодно. Видимо, у братца тоже голова болела. А все ведь Малфой со своим «никакого эффекта, господа, надо еще по одной». Интересно, где он сейчас сам, а то что-то подозрительно притихло все. А хуже затишья только еще одна бутылка. Или Розье со своей скрипкой. Хорошо, что он оргАн еще не наколдовал тут, а то первым пошел бы на Органы. И инструмент свой прихватил бы.
Зашел Блэк. Мерлинова борода, ребенку-то зачем наливал, идиот павлинообразный. Надо было слушаться отца и с Малфоями никаких дел не иметь вообще, а то они такого натворят, что вовек не понять. Теперь ошибку понял, осознал и готов нести ответственность. Но ребенка все же жалко, он, бедный, уже насмотрелся на нас в таких состояниях, что в министерстве бы со смеху померли, если бы увидели то, что он видел. Чего один Руквуд стоит со своими пошлыми анекдотами. Пустили на разведку в неблагополучный район… На свою голову. Теперь, видимо, до конца дней своих это слушать. Шокировало старика.
И, черт возьми, где там наш сверхсекретный шпион, выползший на разведку в мир трезвости. Мне нужно антипохмельное. Судя по тому, что за стеной кто-то бьется о что-то твердое и стонет, то не мне одному. Хотя, вероятно, это просто Малфой до Блэк добрался. Давно хотел ведь. Главное, чтобы Руди не узнал, а то он ее этим подкалывать будет долго, а она подруга моя все же. Надо и совесть использовать хоть раз в жизни.
Но антипохмельное все же нужно срочно. И, мерлинова борода, больше с Малфоем пить не буду. Торжественно клянусь. Ну, где этот черный со своим пойлом???
Северус
Я вам заявляю открыто: эти чистокровные меня довели до состояния, близкого к фатальному. Я все понимаю, но всем же не по пять лет.
Итак. Мизансцена:
Родольфус Лестрейндж, глава Службы разведки, сидит за столом, закинув ноги на вышеупомянутый стол и кидает записки разнообразного содержания в Счетовода Организации Люциуса Малфоя и начальника Отдела внешних связей Эвана Розье.
Содержание записок следующее:
- Авада Кедавра
-Ступефай
- Круцио
- Хватит тискать Блэк, а то Лорд узнает и обидится
-Эв, где Эйв?
- Пойдемте выпьем
Вышеназванные господа на провокации не отвечают и увлеченно мастерят из бумаги самолетики. Видимо, Лестрейнджа ожидает авианалет.
И, черт возьми, это главные помощники Лорда. Я уже не говорю о Беллатриссе Блэк-Лестрейндж, возжелавшей пойти на кухню и проследить за процессом. Судя по запаху, она решили еще и попробовать себя в нелегком деле приготовления пищи. И, Мерлин, избавь меня от обонятельных рецепторов на сегодня.
Надеюсь, что завтра вернется Лорд, и всем им будет плохо.
P.S. И зачем Розье постоянно накручивает волосы на палец?
Как дети, честное слово.
Антонин
Я обожаю англичан за их непроходимую любовь к стереотипам.
Малфой: « А у вас действительно ТАК холодно?»
Лестрейндж-ст.: « А у вас действительно диктатура?»
Лестрейндж-мл.: «А водка действительно существует?»
Нотт: «А женщины у вас действительно красивые?»
Розье: «А вы на балалайке играть умеете?»
Лорд: «А вы действительно умеете убивать семерых одной авадой?»
Мерлин, куда я попал? И ведь только Лорд задал вопрос, хоть как-то похожий на дельный. И чему их в Англии учат? Думал, что придется радовать всех ответами в духе «нет, вы не правы, сэр», но передумал. Сейчас понимаю, что зря. Но опоздал я с этим пониманием.
Итак, здравствуйте, меня зовут Антонин Долохов, я закончил Дурмстранг, ношу шубу круглый год, потому что кровожаден и мерзляв, пью водку, потому что она у нас вместо воды. Ах да, забыл, что закусываю это ikra and marinovanni grybi, как без этого. Пью я от безысходности и политической тоталитарной стабильности. Когда напиваюсь, беру балалайку и играю для своих ручных бурых медведей, которые живут со мной. А потом мы с ними и с соседями еще танцуем цыганочку с выходом и поем матерные частушки. Ах да, я на досуге еще стихи пишу о тяжелой судьбе угнетенного интеллигента и про Север Дальний совсем чуть-чуть. Когда становится невыносимо холодно, хожу в баню с девками и пью там. Медведи со мной не ходят, им там слишком жарко. Между первой и второй у меня pereryvchik nebol'shoy, а потом уже без перерывчиков и не закусывая. И, да, я убиваю семерых одной авадой. Правда, чтобы достичь этого мастерства, мне пришлось 32 года пролежать на pech. Что странно, потому что мне всего 20. Теперь вы про меня все знаете.
И, да, Мерлин вас подери, неправда же все это. Но англичан уже не переубедишь. Видимо, пора хоть стихи начать писать. Или медведя завести. Ручного. Балалайку, на худой конец.
Эван.
Я всегда любил англичан за их чопорность.
Малфой: «У вас действительно едят лягушек?»
- Угу, целиком. Я особенно люблю жабры.
Нотт: «Это же мерзко…»
- Ты еще наших фирменных червей с чесночным соусом не пробовал
Блэк-мл.: «А француженки действительно не толстеют?»
-О да, видели бы вы мою тетю. Она пролезет за ваши обои, мадемуазель
Лестрейндж-мл.: «А вам реально вино наливают с детства?»
- О да, а еще абсент. И водят в Мулен Руж
Гойл: «К девочкам?»
- И к мальчикам тоже
Лестрейндж-ст.: «Любопытно. А почему ты похож на Гриндевальда?*»
-Потому что так получилось. А ты почему похож на своего деда?
Крэбб: «А почему тебя назвали Ровный?**»
-Потому что меня назвали Эван, а тебе стоит научиться хотя бы различать буквы алфавита, а не только жрать булки.
Мерлиновы подштанники, что за дурь у них в голове. Им же всего по шесть лет. Кошмар.
*
Эван по нашей мифологии является достаточно близким родственником Геллерту Гриндевальду. Розье является внуком сестры Гриндевальда. И не спрашивайте, откуда у него взялась сестра. Тут ключевое понятие - "по нашей мифологии"
**
even - ровный
Имя Эвана Розье по-английски - Evan Rosier
Глава 2. ШкольноеРуди, Эван и немножко Геллерт
Родольфус Лестрейндж всегда отличался незаурядными способностями к рисованию. Особенно к рисованию на поверхностях, для рисования не предназначенных. Это привело к тому, что его заставляли рисовать агитки и стенгазеты. Материалами для творчества обычно были умелые руки, острый карандаш, конспекты по зельям и зазевавшийся первокурсник, на которого Родольфус взваливал груз власти и пару партийных заданий. В итоге все были довольны, кроме Слизнорта, получавшего в конспектах эскизы, собственно конспекты и в нагрузку еще и переписку на полях с Эваном Розье.
Особенно мучился Слизнорт над загадкой кружка, палочки и треугольничка, часто фигурировавших в конспектах, но задать вопрос прямо было непедагогично, пойти к директору означало скорый диатез от лимонных долек и пару-тройку историй про бурную молодость и молодого Геллерта, еще не отягощенного пожизненным заключением в Нумергарде, а в библиотеке ничего про интересующий символ не было. Так и оставался Слизнорт в неведении, а внучатый племянник светловолосого и прекрасного Гриндевальда Эван Розье витиевато писал по-французски на полях конспектов Лестрейнджа «Во имя всеобщего блага» и рисовал вышеобозначенный символ, в связи с тем, что художественным талантом не обладал, зато умел играть на скрипке, фортепиано и нервах профессора зельеварения и декана Дома Слизерин по совместительству.
Люциус, Белла и наглый Барти, которого опять не приглашали.
Люциус с любовью вспоминал то время, когда Родольфус завел себе планшет, Нарцисса завела себе котенка, Лорд завел себе какую-то любовницу, Белла завела себе нижнее белье и чулки с подвязками, а Розье еще не завел себе новую скрипку. Потому что сам он, Люциус Абраксас Малфой, в это время завел интрижку с Беллой.
Однажды темной зимней ночью, когда Родольфус ушел писать ночные виды Хогвартса, прикрывшись тем, что он староста, а осмотр Школы – это архиважно, Люциус приготовил шампанское и прочие атрибуты совращения несовершеннолетних, переоделся ( читать – почти разделся) и стал ждать. Дверь завораживающе скрипнула, и… явила Малфою отнюдь не Беллу в кружевах и подвязках, а вовсе даже хитрые физиономии младшего Блэка и его верного друга Барти Крауча. Мальчики захохотали, глядя на Малфоя и окружавшего его романтический антураж.
- Лююююциуууус, а Белла не придееееет, - нараспев произнес Регулус и быстро смылся, чтобы не прилетело. А прилететь могло очень даже.
- Она с Лордом. Просила доложить, что прибудет прямо к завтраку. Сказала, Малфою ничего не говорить, подвязки не трогать и бумажки для автографов не подсовывать. И, да, шампанское утащить и никому не давать. У них там завтра юбилей отношений. Вторая неделя – это вам не шутки шутить и не у Долохова в покер выигрывать, - с этими словами Крауч, завершивший рапорт, развернулся кругом и заклинанием утащил и бутылку шампанского.
Малфой вздохнул, оделся и больше с Беллой решил дел не иметь. И голой античной статуей на кровати не лежать больше. А то дети же ходят. Неприлично, ей-Мерлин.
Антонин и русские классики.
Долохов решил, что, коли русским представился, значит, марку держать надо. А не только водку под кроватью. И еще и с Эйвери делиться. Руские, между прочим, не сдаются, водкой не делятся и не извиняются. С таким настроем Антонин перепрятал водку и две недели пил сам, никому не показываясь, и только уверенно дышал водочными парами на ничего не понимающего Эйвери и все понимающую МакГоннагал. Последняя писала рапорты и многочисленные записки Слизнорту, но тот внимания на них не обращал, так как был занят расшифровкой тайны треугольничка, кружочка и палочки из лестрейнджевских конспектов.
Долохов быстро понял, что теперь он настоящий бунтарь, а это звучит гордо. Так что надо еще что-нибудь очень крутое придумать, чтобы все пришли в восторг. И решил он начать читать книги. Толстой у него как-то не особо пошел, потому что социальной проблематики было мало, все про любовь да про войну. Никакого надрыва. С появлением Достоевского появился надрыв, серьезная проблематика, философия, христоцентризм и в нагрузку мысли о судьбах мира, господа Шатов и Ставрогин, Раскольников со своим топором и старушками, Рогожин со своими страстями. Нашел Антонин Достоевского за лавкой. Стал серьезным и задумчивым, начал читать сноски и примечания, а в гостиной нередко задавался вопросом о том, тварь ли он дрожащая или право имеет. Все отвечали, что право имеет, но лучше так не пить.
Не понимают они русскую душу, думал Антонин и принялся за Чернышевского. Утопия Долохова не захватила, но добила мятежность. Захотелось поэзии. Чистого искусства. Так, чтобы шепот, легкое дыханье и кот ученый где-нибудь поблизости пусть прогуливается. И вот он уже разбирает груду писем, сидя на полу, мчится с Демоном, ночует с тучкой… А на Пушкине все кончилось. Кот-ученый ходит и ходит, ходит и ходит. И Антонин не может ни к чему прийти. Революцию надо, товарищи. И Долохов сел за Блока, за Маяковского, за Хлебникова. Стал ходить в желтой блузе, за что его постоянно подкалывал Эйвери, все еще ничего не понимавший, а вот до водки добраться желавший очень даже. В спиртном Эйвери понимал, ей-Мерлин. Потом ходил исключительно с жестяной короной на голове и еще и надев на шею веревку с яблоками, говорил всем, что он гений и вообще большой молодец. Ай да, Долохов, ай да сукин сын!
МакГоннагал после эскапады с хождением по столам в учебное время, зачитыванием на память стихов на русском, заламыванием рук, закатыванием глаз и списыванием у Лестрейнджа контрольной лично пришла к Слизнорту и потребовала в руки Долохову русских книг более не давать, желтую блузу, яблоки, корону и водку изъять и назначить пару десятков отработок, чтобы не выпендривался и все про быт простого человека понял сам.
Слизнорт послушал про долоховские штучки, головой покивал, а после того, как МакГоннагал кабинет покинула, произнес:
-Ай да Долохов, ай да сукин сын.
И сел дочитывать пьесы Чехова. У него сад рубить собрались, а тут МакГоннагал со своими мещанскими проблемами.
Глава 3Драко, Долохов и немного Грейбек
Грейбеку для счастья всегда было нужно немного: отсутствие Розье и его скрипки, отсутствие Нарциссы и ее обмороков и Драко, чтобы спинку чесать.
Однажды Грейбек не пришел на задание, чем обеспечил операции почти полный провал. Если бы не безрассудность Долохова (которую, естественно,все всегда принимали за единственную исконно русскую черту, приносящую общественную пользу) и любвеобильность Руквуда (которую все всегда считали компенсацией за не самую выдающуюся внешность и не самые выдающиеся таланты в боевой магии), то Пожиратели Смерти могли бы самораспуститься по причине собственной недее- и нежизнеспособности. По возвращении в штаб Родольфус Лестрейндж взвыл волком и потребовал волка на ковер для последующего разбора полетов и наказания круциатусами. Волка искали, искали, но не нашли. Даже в шкафах посмотрели. Лестрейндж приказал без Грейбека ему на глаза не показываться, тяжело вздохнул и отправился к Лорду с докладом об итогах операции.
По законам физики, сила действия равна силе противодействия, так что никто не удивился, когда на том же месте, откуда аппарировал злой Лестрейндж, с блаженным выражением лица появился Грейбек. Да еще и с Драко. Последний чесал Грейбеку спинку и как-то глупо хихикал. Так как в этом же пространстве как раз шел внеплановый совет по поиску утерянного имущества организации (Грейбек был чем-то между тараном и шкафом), то явление не прошло безнаказанным. Когда вернулся злой Лестрейндж, готовый раздавать Пыточные направо и налево, Грейбек, свернувшись, лежал на ковре и мирно спал. Хорошо, видимо, быть оборотнем, у которого Метки нет. И сладко спится после порции Непростиловки и отрицаловки. Главное перед этим перепутать полнолуние с новолунием и дать младшему отпрыску древней аристократической семьи урок плохого поведения и ботаники для начинающих.
Люциус, Яксли и Ее величество Трость
После неудачных попыток с Беллой, Малфой дал себе слово больше с женщинами дел не иметь. И завел себе трость. А педантичный Яксли трость себе не завел, поэтому с женщинами и Беллой преуспел гораздо больше. Хотя, вероятно, он просто успел к тому времени, когда с Беллой преуспели уже все, кому не лень.
Глава 4. По обе стороны пыточнойЭван, Августус, братья Лестрейндж и одно загадочное русское слово
-Эван, ты ходячий pizdets, - констатировал Руквуд, заклинанием очищая забрызганную кровью комнату. Да, талант декоратора помещений Эвану Розье бы не помешал явно. Нет, ну кто вешает кишки на хрустальную люстру? И кто так забрызгивает кровью стены? Но это все еще ничего, но вот мозг, брошенный на пол, со следами ботинок на левом полушарии, - это уже совсем ни в какие ворота.
-Эван, нет, ну объясни мне, зачем так загаживать пыточную? – Руквуд гадливо поморщился и брезгливо отлеветировал кишки в окно.
-Драклы вас дери, что это за дрянь? – Рабастану под окнами явно не повезло. Через секунду кишки залетели обратно в окно и ударили Руквуда по лицу.
-Тварь! Обормот! – закричал Руквуд и мощным заклинанием отправил их вниз по направлению к обидчику. Через две минуты звуки борьбы внизу прекратились и кишки гордо вплыли в окно, ласково обвили Руквуду шею и принялись его душить. Тот кряхтел, краснел и извивался… Через несколько минут терпение и труд победили и он все же смог снять с себя тяжкие оковы и снова отправить их в окно. На этот раз очень зря.
- Чтоб ваши выродки на Хаффлпаф попали!!! – За окном появился злой, как Сатана, Родольфус Лестрейндж с кишками и палочкой наперевес.- Немедленно прекратили играть с внутренними органами, а то, клянусь Сатаной, будете драить пыточную по-маггловски. И, да, дружка вашего заберите, - с этими словами он шагнул на подоконник, кинул кишки под ноги Руквуду и гордо прошествовал по комнате, изъяв при этом и палочку Августуса. За окном послышался громкий смех.
- Ну, друг мой, и кто теперь pizdets? – иронично усмехнулся Розье, отправляя в окно остатки мозга и прочие прелести расчлененки, попутно радуясь новому слову в своем словарном запасе. Долохов ведь явно плохому не научит.
Родольфус, Люциус и Слишком
- Родольфус, это было как-то слишком, - протянул Люциус, сидя у двери пыточной. Внутри он находиться не мог. Он честно попытался, но не выдержал и с острой формой желания тазика выбежал в благодатный холодный коридор.
-Что такое опять? Зато мы узнали все, что хотели, - спокойный голос Рыжего Джокера доносился из-за двери.
-Ага, и немного больше. Руди, прости, но я не хотел знать, какого цвета его печень, и, кстати, о своем завтраке я вспоминать тоже не особо желал, - Люциус подпер голову рукой и поудобнее устроился на полу.
-Слушай, Малфой, на тебя не угодишь, право. То слишком жестоко, то слишком мягко, то слишком тихо, то слишком громко. А тут – и тихо, и не особо жестоко, и без эвановских изголений, что тебе опять не понравилось? Не можешь смотреть – не ходи на пытки, сиди в кабинете, своди дебет с кредитом, - рыкнул вышедший в коридор Мастер Пыток в сильно забрызганном кровью фраке. Он снял перчатки, убрал с глаз мешавшие волосы и выдохнул, - и вообще… «слишком» - это наше кредо.
-Да, Лестрейндж, а последнего человека, который считал, что это не «слишком», мы, кажется, убили неделю назад, - протянул Люциус, со светлой тоской по беспроблемной (и бескровной!!!) Аваде вспоминая девицу из службы разведки Министерства. Тогда Руди еще не нашел и не начал практиковать свое гениальное лекарство от депрессии.
P.S. от автора: позволю себе такую вольность и гадость, но: хочу комментариев (ругательных, хвалительных и всяких разных)!!!
Глава 5. Ликбез разнообразнейший. Антонин и половой ликбез
Антонин Долохов очень любил заклятие Круциатус и лазить по ночам в окна к девкам. Однажды залез он по пьяной лавочке в окно, видит, какое-то живое существо: то ли баба, то ли мужик не разобрать, но волосы медные, до лопаток, а лица не видно, да и зачем его видеть в таком-то деле? Антонин три раза глубоко вдохнул, три раза выдохнул и три раза перекрестился, чтобы, видимо, наверняка. Так как лавочка была пьяна настолько, что еле стояла на ногах, Долохов решил не терять ни минуты, и сразу ухватил девицу за попу. Но девица не растерялась и при ближайшем рассмотрении оказалась Начальником разведки Родольфусом Лестрейнджем и дала Долохову по щщам в целях профилактики алкоголизма, болезней печени и содомии. С тех пор Долохов промышлял только Круциатусами, зато в ударных дозах, за что прослыл храбрецом-сорвиголовой и подтвердил все гипотезы о загадочной русской душе и почему-то песне, которую не задушишь, не убьешь. Думал даже закодироваться, но спонтанных решений в столь важном вопросе решил поспешно не принимать. Да и поймет ли кто, как душевен Круциатус под водку… Эх.
Гейбек, Снейп и потолковый ликбез
Снейп очень любил порядок и чистоту. А еще тех, кто за него эти порядок и чистоту наводят. Однажды он понял, что капающая с потолка слизь – это уже чересчур и даст фору по омерзительности даже пыточной, в которой только что Родольфус Лестрейндж лечил депрессию своим фирменным лекарством - пытками с членовредительством. Задумавшийся о вечном зельевар смотрел в потолок и ходил кругами вокруг расставленных на полу котлов, как вдруг наткнулся на что-то мягкое и явно инороднее. «Шпионы», - подумал Снейп. «Я тебе задницу сейчас откушу, сволочь», - подумал мирно спящий на полу Грейбек, так как из пыточной его выгнал Руди, из гостиной – Люциус, из дома – авроры, спать в кровати – это как-то неправильно, а кабинет зельевара по степени блаженной захламленности похож на привычную среду обитания. Грейбек продрал глаза, почесался и уже более незлобиво спросил: «Эй, а что надо-то?». И тут Снейп понял, что пора применить старую индейскую хитрость: если спросили прямо – прямо и отвечай. «Так, коллега, потолок бы помыть надо, а то капает изрядно». «В носу у тебя капает», - меланхолично подумал Фенрир, но в силу собственной незлобивости решил все же с потолком помочь. Зашедший через час в кабинет Люциус, насмотревшийся на окровавленного Лестрейнджа, полуголую Беллатриссу и безносого шефа, а потому находящийся в состоянии близком к паническому и обморочному, увидел следующую картину: под потолком парил Грейбек и скреб тряпкой какую-то зеленоватую гадость, внизу стоял Снейп, окруживший себя защитным полем и держащий в одной руке палочку, которой леветировал оборотня, а другой – ведро с тряпками и порошками. «Бедлам какой-то», - подумал Люциус и захлопнул дверь. «Обморок», - констатировал Снейп, услышав за дверью глухой звук падающего тела. «Яблочное желе»,- констатировал Грейбек, облизывая коготь.
Нарцисса, Эван и воспитательный ликбез.
Драко в детстве был абсолютно невыносим (вырос – не изменился, но не в этом дело). Итак… Нарцисса очень любила Драко, платья, секс без обязательств и книжку «Как вырастить идеального ребенка без ущерба для себя». Одним из основных постулатов данного научно-популярного было то, что ребенок с раннего детства должен правильно социализироваться. Нарцисса долго думала и решила, что без ущерба для нее социализация Драко может пройти только вне дома, так что первым делом его из дома отправили с обходным листом и нянькой – эльфийкой. Первым пунктом значилось: Гриммо, 12 (мамочка и тетушка). Мамочка и тетушка в процессе социализации внука переругались между собой, разгромили половину особняка, подожгли соседнюю деревню и придумали новый способ варки земляничной настойки. Внук орал и просился домой, но наказ Нарциссы: «без идеального ребенка не возвращаться» был сильнее. Второй остановкой был Лестрейндж-Холл, где в тот момент происходил традиционный праздник Потерянных выходных, а, следовательно, все упились и развлекались на полную катушку. Справа пытали, слева плясали, в центре, на груде стульев, покачиваясь, стоял Барти Кауч-младший и снимал на фотокамеру лежащего на полу полуголого Рабастана, читающего стихи. Где-то на люстре сидел домовик братьев, державшийся руками за голову и отчаянно раскачивавшийся. Мужчины умудрились два раза потерять ребенка, внять пьяному Люциусу, кричавшему, что это единственный наследник, а других ему не надо, а надо только джина (сына-???), обнаружить группу шлюх, развлекающих мальчика, как умеют (умеют неплохо, но не по возрасту ему еще такое), и сорвать штору, чтобы закутаться в нее и танцевать ламбаду. Ребенок обалдел, но орать перестал, а лишь смотрел на окружающий мир глазами, исполненными ужаса. Последней остановкой было Шато-Розье, где цвели розы и сам владелец замка. Эван в момент прибытия племянника вел увлекательные беседы с гостившим у него непьющим Руквудом о лучшем способе нападения на маггловскую деревню близ Хогсмида и полировал ногти. Драко, уже к тому моменту молчавший, сидел на клумбе возле замка, смотрел вдаль и мерно покачивался, все еще переваривая все увиденное. «Хозяйка Нарцисса приказала со-ци-а-ли-зо-вать мастера Драко, господин Розье»,- протянула нянька. «Ммм, согласно теории социального неравенства…..» - дальше ребенок Эвана уже не интересовал. Перед глазами замелькали карты и планы. Войска на север, Долохова на восток, там он сам справится, призвать великанов, договорится с русалками…. Эван выронил из рук полировку и аппарировал в кабинет, чтобы предаться составлению плана очередной стратегии по внешней политике. Драко поднял пилочку и начал повторять дядины движения, водя ей по ногтевым пластинам. «Из мальчика врастет идиот», - подумал Руквуд и сделал еще глоток воды. «Из мальчика выйдет толк», - подумал Эван, взглянув в окно. «Из меня, видимо, выйдет отличное украшение для коридора», - с тоской подумала о загубленной жизни эльфийка. В Мэноре уже неделю было тихо и спокойно. «А был ли мальчик…» - задумалась Нарцисса, примеряя новые платья в надежде на секс без обязательств. «Pizdets социализация», - усмехнулся Долохов, глядя на блестящие ногти найденного наконец ребенка, - «из него выйдет отличный гей». (В этот момент за кадром послышался гром. Миллионы авторов слэш-фанфиков про Драко аплодировали Антонину стоя).
P.S. спасибо читателям за отзывы. Очень приятно, право. Но много не бывает, так что хотим еще!!))) Если есть герои, про которых хочется читать, - пишите туда же. Всех поставим в смешное положение, не волнуйтесь.)
Глава 6. Тяжелое детство. Деревянные игрушки, прибитые к полуПрим. От автора - Прошу прощения за свое длительное отсутствие. Желание плести словеса меня покидало, но, слава Мерлину, вернулось. На ваш суд еще две главы.
Стараюсь выполнять пожелания. Белла и Нарцисса для Noir_Ange и Натали, Антонин для Элеверель, еще чуть-чуть Люциуса для Ketrin_Snape. Рабастан, Амбридж и прочие в разработке.
Ждем комментариев, надеемся на предложения)
Нарцисса.
Нарцисса с детства мечтала стать принцессой. Она то заточала себя в башне замка (не более 3 часов в день), то ничего не ела, то ела только пирожные, то третировала эльфов, то охотилась на принца на белом коне (который при ближайшем рассмотрении оказался кентавром или просто лошадемужиком, но снизу был изумительно бел). Потом Нарцисса услышала о том, что современные принцессы выходят замуж за бизнесменов и круглые сутки занимаются сексом со своими полуголыми садовниками, пока бизнесмен на яхте развлекается со своей длинноногой секретаршей. Так в жизни Нарциссы Блэк появился Люциус Малфой в роли бизнесмена (т.е. принца), Рабастан Лестрейндж и Уолден Макнейр (посменно) в роли сексуального садовника и лорд Волан-де-Морт в роли длинногой секретарши. Так же в сказке принимали участи добрая фея-крестная Белла Блэк, научившая сестру всему тому, что умела сама (спасибо за школу длинногой секретарше), серый волк Эван Розье, постоянно грозящийся настучать Люциусу и устроить себе внеплановое представление с пытками и плясками, и огнедышащий дракон Драко, орущий, требующий внимания и немедленной социализации.
Уолден
Уолден Макнейр с детства мечтал работать на детских утренниках. Развлекать детей, закручивать шарики и шутить шутки. Но шутки у него все были про «шел медведь по лесу, увидел горящий фургон, залез на него, а дальше трэш-кишки-содомия», а шарики сворачивались вместо собачек и жирафов в невнятного ( если не сказать непристойного) вида узлы. Он стал нервный и решил бросить это дело подобру-поздорову. И пошел в палачи. И работы меньше, и шуткам про трэш-кишки-содомия все смеются искренне абсолютно. Мечта, а не работа. А резиновые фаллосы для детишек пусть другие сворачивают.
Люциус.
Люциус Малфой с детства мечтал стать финансистом и считать деньги. Им, собственно, и стал.
Глава 7. Толерантность Глава 7. Толерантность.
Когда раздавали толерантность, первым пришел ….. Спросил, что такое толерантность, и можно ли ею пытать.
(Интернет-фольклор)
Беллатрисса
Когда раздавали толерантность, Белла стояла над котлом в попытке приготовить пристойнее Оборотное зелье, чтобы ночью прикинутся тумбочкой на часок и пробраться в спальню Тома Реддла. Это был такой сюрприз на его День Рождения. Думаешь, тумбочка и тумбочка, а тут – БАХ- прекрасная девица в неглиже (или без него – Белла еще точно не решила). Красота, да и только! Гений развратной мысли споткнулся на волосе или ногтях. Как известно, тумбочка не имеет ни первого, ни второго. И что делать? Как жить? Какова экзистенциальная парадигма? Не ясно. Два часа думала Белла, в итоге решила, что ну к Мерлину все эти игры с переодеваниями, взяла исподнее и решительно направилась к Реддлу. Как известно, из любой безвыходной ситуации всегда есть выход. Важно, чтобы на одном из выходов не стояла пыточная, потому что….
Долохов
Когда раздавали толерантность, Долохов-то и спросил, можно ли ею пытать. Вопрос о том, что это такое, его не волновал. Ну какого славянина волнуют такие глупости? Нет в этом знании широты. А вот можно ли этой штуковиной помахать, когда придет злой сосед или Темный Лорд, - вот это дело, вот это интересно, вот это по-нашему. Узнав, что толерантностью можно запытать всех до смерти, Долохов обрадовался и хапнул себе побольше. Нахаляву же, а урвать какую-нибудь чушь нахаляву – еще одно исконно славянское развлечение. Став теперь властелином вся толерантности Долохов отправился в пыточную и принялся там просвещать народы. Отучил Грейбека говорить, что Скабиор «гей гейский», отучил Эвана кричать, что все, кроме французов, низшая раса и должны быть немедленно обращены в правильную веру посредством поедания лягушек и улиток, отучил Люциуса щипать симпатичных пленниц за попы и так далее. В итоге, как это обычно бывает с великими просветителями народов, Долохов сам оказался в пыточной, где вышеупомянутые народы решили нетолерантныи способами бороться за гласность и легализацию распутства и сквернословия. Его изрядно общипали, обкормили улитками, а вокруг прыгали двое, на разные голоса распевающие долоховские же матерные частушки про геев.
Скабиор
Когда раздавали толерантность, Скабиор был чрезвычайно занят. «Мужик, ты совсем что ли двинутый,» - незлобиво поинтересовался у него Грейбек и незлобиво двинул его лапой по спине, надеясь тем самым подбодрить друга. Друг упал, поднялся и снова встал перед распахнутым шкафом. Пока весь мир замер в ожидании катастрофы, лучшие умы аврората продумывали план-перехват, Лорд злобно хохотал у себя в покоях, Лестрейндж и Розье закидывались легкими наркотиками в ожидании очередного Сверхважного Совета обо всем на свете, Регулус репетировал речь под названием «Регулус Блэк о носорогах, водке, проституции, своих отношениях с Дамблдором и немного о чистоте крови», Белла примеряла платьям, решая, что лучше «вооот-такоооой-вырез спереди» или «вот-такусенький-кусок-материи-на всем-остальном», Долохов в углу старательно вырезал на отвратительном с точки зрения эстетики и высокоценном по материальным показателям стуле простое русское слово «жопа», именно в это время Скабиор решал архиважный вопрос: «черный карандаш для глаз+красный шарф+общая помятость – круто или нет». Он был так взволнован, что все перепутал, не пришел на собрание, успел к концу пьянки по поводу тяжелого бремени Пожирателя, где Рабастан, по пьяной лавочке перепутавший егеря с женщиной, грязно к нему приставал, хватал за волосы, называл принцессой и обещал жениться, дарить рубины и небо в алмазах. После такого вопрос о толерантности больше не ставился. Действительно, зачем она нужна, если Долохов уже объяснил, что нет ничего толерантнее старой русской драки.
Розье
Когда раздавали толерантность, Эван Розье спал. Попытки разбудить его при помощи будильника, барабана, пушечного выстрела и щекотания пяток закончились синяком под глазом Родольфуса, палочкой в ухе Нотта, а так же небольшим светопредставлением с участием подушки и разлетающихся от сектумсемпры перьев. Решив, что он всех убил-победил и вообще молодец, Эван свернулся гусеницей и уполз обратно под одеяло. И там, никому не мешая, смотрел сон о том, как он - красивый и толерантный до зубовного скрежета - называет грязнокровок "маголюдьми" и бежит на баррикады защиты прав угнетенных рабочих меньшинств. Проснулся он в холодном поту, замысловато выругался и решил, что ну в ад эту толерантностью. Грязнокровки должны называться грязнокровками.
авторская группа VictorVictrola
Когда раздавали толерантность, авторы данного нарратива смотрели дурацкие видео в интернете и потешали друг друга пересказами своих депрессий и авторских прочтений видео про ослика, суслика, паукана и мокренькую кисоньку. То есть, толерантность мы тоже профукали, так что Да здравствует Темный Лорд!
P.S. Дорогие читатели, читательницы, совы-читалы и прочие интересующиеся этим балаганчиком! Аттракцион невиданной щедрости и цирк с конями объявляется открытым: следующая глава будет написана по Вашим заявкам. Вы просите нас: "пасаны, хотим про Беллу, ванну и педикюр с блестками" или "авторы, хотим Долохов/Гриндевальд/Каркаров с водкой и задорными шутками про сатану и расчлененку в пытоШной". И мы, в свою очередь, шутим для Вас)
С уважением, вечно ваш Р.Л.
Глава 8. Возвращение блудного балаганчика. Автор кается, бьет земные поклоны, но просит сильно не осуждать его долговременное отсутствие. Решил я все же фанфик не забрасывать, в долгий ящик не откладывать и рыбу в него не заворачивать, так что новые главы близятся и дышат вам в спину (или еще куда).
Так как просили Люциуса, Эвана и Долохова не забрасывать, с них и начнем.
Долохов, Нарцисса и элексир загадочной русской души
(для von-stranstenberg)
Эван, Люциус и Долохов темным зимним вечером решили разнообразить свою жизнь и открыть в себе таланты в экстремальном зельеварении. Так как в деле этом преуспел только Долохов, небольшое количество сваренного им зелья решили разделить на всех по-братски (то есть поровну), но, как и все гениальные идеи, эта сгинула в неясные дали с появлением Нарциссы. Юные гении и признанные красавцы (у одного за ухом висело перо, а у другого, кажется, кусочек чьей-то тощенькой кишки)решили перещеголять друг друга в галантности и принялись обхаживать свою единственную даму, столь необходимую им для "традиционного русского тоста, без коего пития и в помине быть не может"(Долохов).
Нарцисса рвения их не поняла, но для того, чтобы комплиментов наговорили еще на неделю вперед, уходить не стала и даже хлопала ресницами для умилительности. Каким образом такой ангел залетел в подземелья Слизерина неведомо, да и черт с ним.
Люциус помахивал заушной кишочкой особенно проворно и маняще, словно говоря "я твой принц, я только что препарировал для тебя лягушку", Эван изящным движением палочки привлек непонятно откуда баночку соленых огурчиков,маринованные грибки и устриц, уверяя, что все вместе - пища богов, помогающая сохранить вечную красоту души. А Долохов, насупив брови пытался разлить загадочный эликсир поровну и так, чтобы не только понюхать, но и выпить . Нарцисса хихикала, прятала глаза и тыкала пальчиком в особо выдающиеся огурчики и грибочки, но отнекивалась диетами и тем, что "мама не велит с мальчишками по ночам огурцы есть".
Антонин, порядком утомившийся, выдал всем водки и предупредил, что следует сначала за мерлина, потом за прекрасных дам, между делом огурчик, грибок и понюхать рукав. Нарцисса пробовала было отказаться, ссылаясь на недостаток рукавов, но галантный Люциус предложил ей свой.
"Ну, за Мерлина," - провозгласил Долохов. Все выпили, вздрогнули, а Нарцисса, расчувствовавшись, даже приложила к носу край юбки, а потом рукава присутствовавших. От рукава Люциуса отказалась, решив, что такое действие может повлечь за собой падение кишочки. "А она же тебе так идет".
