Глава 1Чтобы научиться рисовать, нужно совсем немного – волшебные краски сестренки Джинни, кусок пергамента, взятый без спроса с папиного стола, и, самое главное, - чтобы тебе никто не мешал.
Высунув кончик языка от напряжения, Рон принялся рисовать свою вторую за это утро картину. На первой был квиддич, здесь же он хотел изобразить Перси. Шмыгнув носом, Рон нарисовал в центре пергамента кружок – он должен был стать головой Перси. Вышло неровно, и Рону пришлось замазать кружок белой краской из набора Джинни. Через секунду рядом на пергаменте появился новый кружок – он тоже был не слишком похож на голову, но уже не был таким смешным, как первый. Во всяком случае, Рон остался доволен. Он нарисовал внутри кружка два глаза, нос – слишком большой для такой головы – и рот. Глаза Рон обвел в два маленьких кружочка и соединил их на носу палочкой – получились очки. Теперь, если не считать старательно выведенной Роном улыбки, вид у этого Перси был разозленный – можно подумать, он знал, что Рон вчера случайно порвал один из его учебников.
Усевшись на стуле поудобнее – подвернув под себя левую ногу, а правую оставив болтаться, – Рон нарисовал Перси худую, как у цыпленка, шею, а потом принялся за туловище. Для ног места не хватило, и Перси остался только половинкой Перси. Вздохнув, Рон аккуратно пририсовал к туловищу две руки. Левая получилась чуть длиннее, чем правая, поэтому в правой руке Рон на всякий случай нарисовал и волшебную палочку. Окинув картину критическим взглядом художника, он пришел к выводу, что чего-то (и чего-то очень важного!) здесь не хватает. Поморщившись, Рон стал рисовать на груди Перси значок старосты.
На лестнице послушался какой-то шум, и Рон испуганно замер. Только вчера мама отчитывала его за испорченные бумаги отца, и попадаться второй раз ему совсем не хотелось. Шум стал отчетливее и через полсекунды превратился в шаги. Рон сполз с отцовского кресла и нырнул под стол. Нет, здесь его сразу найдут! На четвереньках он перебрался поближе к шкафу. Затаив дыхание – шаги были совсем близко – потянул на себя дверцу. Она не открывалась. Рон дернул еще раз, потом еще. Дверь все равно не поддавалась.
- Ой, - прошептал Рон, оглядываясь в поисках укрытия. Еще чуть-чуть – и войдет отец, а то и мама. После последнего проступка Рона – он вылил горячий шоколад прямо на колени Фреда, когда тот дразнился, – мама сказала, что если Рон еще раз что-нибудь натворит, она не пустит его в Хогвартс – вдруг так и будет?
Лихорадочно блуждающий взгляд Рона наткнулся на комод. Он знал, что в комоде нет ничего, кроме старого хлама, - так говорила мама; и Рон, хоть и не понимал значения этого слова, побаивался того, что может находиться внутри. А вдруг «хлам» - имя жуткого монстра? Но выбора не оставалось – прыгнув вперед, Рон обеими руками открыл дверцы комода и нырнул в темноту.
Он успел как раз вовремя: в комнату кто-то вошел. Облегченно выдохнув, Рон осторожно приоткрыл дверцу комода и прижался щекой к прохладному дереву, вглядываясь в просвет. Папа.
Как можно тише Рон отклонился назад и вытянул перед собой руки. Комод оказался большим; по правде говоря, на вид он был куда меньше. Скоро Рон выяснил, что пол здесь наклонный, и попробовал съехать вниз, а потом уже увереннее, держась за стенку и помогая себе ногами, сполз к другому краю комода. Упершись ступнями в заднюю стенку, он медленно встал на колени. Голову пришлось немного наклонить, но, в общем, здесь было совсем не так страшно. По крайней мере, никакого Хлама Рон еще не увидел – под его пальцами постоянно оказывались мотки старой пряжи, кипы бумаги, гусиные перья, чернильницы, обложки книжек, куски ткани... Рон поморщился – здесь ему придется провести кучу времени, пока папа не выйдет из комнаты.
Его глаза потихоньку стали привыкать к темноте. Вокруг вырисовывались контуры предметов. У правой (а может, левой - Рон плохо понимал, где право и где лево) стенки комода он разглядел старое зеркало, которое раньше висело у папы в гараже, но потом куда-то делось. Фред с Джорджем шутили, что зеркало унес к себе в норку гном. Насчет гнома Рон сомневался, потому что, во-первых, гномы были слишком неряшливы, чтобы смотреться в зеркало, а во-вторых, если бы уж и нашелся какой-нибудь особенно аккуратный гном или гномиха, то их норки никак бы не хватило для такого большого зеркала. Теперь, глядя на него, Рон решил сказать завтра близнецам, что знает, как они его надули. Пусть видят, что ничего не вышло и Рон прекрасно разобрался во всем сам.
Прямо рядом с ним стояли старые часы с кукушкой. Наклонившись, Рон провел пальцем по пыльной поверхности. Кукушка пискнула, и он замер, готовый к тому, что прямо сейчас откроется дверца комода и раздастся голос отца: «Выходи, Рон! Нечего здесь прятаться!». Рон сжался в комок, чтобы, если что, спрятаться в самом углу комода, но, к счастью, пискнув еще раз, уже тише, кукушка замолчала. Рон распрямился, насколько это было возможно. Неловко шевельнув ногой, он вздрогнул – ему показалось, что мимо пробежал паук. Вот ужас-то! Может, и Хлам где-нибудь рядом?
- Я больше ничего не буду трогать, честно! – прошептал Рон, надеясь, что Хлам все слышит и поверит ему. – Я только здесь посижу, и все!
Подтверждая свои слова, он попытался сдвинуться вглубь комода, но тут его колено наткнулось на что-то, что напоминало острые камешки. Рон откинулся назад и сел на корточки. Вгляделся в непонятное на полу. Может быть, это Хлам? Нет, Хлам вряд ли такой маленький. А может, это его зубы?
Набравшись смелости, Рон дотронулся до непонятной вещи и тут же отдернул палец. Ничего не произошло. Уже увереннее он прикоснулся к вещи и понял, что это точно не зубы – напоминало мешочек, наподобие тех, в каких мама засушивает полевые цветы. Рон пододвинул мешочек поближе к себе. Мешочек лежал смирно, и Рон подумал, что ничего плохого не случится, если он посмотрит, что внутри.
Рон раскрыл мешочек (для этого понадобилось потянуть за ленточку – точь-в-точь как если ты развязываешь шнурки) и осторожно перевернул его. На ладонь Рона высыпалось много-много острых деревянных фигурок, напоминавших статуэтки. Рон покрутил одну в руке – похожа на маленькую башню. А может, это те самые магловские игрушечные солдатики, о которых ему рассказывал отец? Рон взял следующую фигурку. Похожа на лошадиную голову. Точно, солдатики! Рон полез в мешочек за третьей фигуркой. Эта фигурка держала в крохотных ручках длинную палку с круглым наконечником. Может быть, это какой-то солдатиковый предводитель? Рон высыпал фигурки на пол и попробовал их сосчитать. У него получилось тридцать три, но он на всякий случай пересчитал фигурки снова – вышло тридцать два. Много это ли мало, Рон не знал, но фигурки его определенно заинтересовали. Он стал выстраивать их в ряд и только теперь заметил, что половина из них – черные, половина – белые. Рон выставил их в два ряда и придвинулся к ним с другой стороны. Он вдруг почувствовал, как в его руку упирается что-то твердое, повернулся и подвинул это поближе к себе. Ничего особенного, напоминает книжку, только в странной обложке – в черно-белую клетку.
Рон открыл книжку – она открывалась, но страниц в ней почему-то не было - и принялся выставлять на ней фигурки одна за одной. На черный квадрат он ставил черную фигурку, на белый квадрат – белую. Скоро фигурки закончились, а клеток на обложке оставалось еще много. Рон нахмурился. А что, если это игрушки Хлама? Тогда надо поскорее выбираться отсюда – Хлам может догадаться, что Рон нарушил свое обещание, и наказать его. Испугавшись, Рон быстро-быстро стал собирать фигурки в мешочек, потом закрыл книжку, и, прижимая это все к груди, полез к выходу из комода. Он прислушался – в комнате, кажется, было пусто. Подождав еще чуть-чуть и убедившись, что никто не появляется, Рон осторожно открыл дверцу комода. В глаза ему ударил свет из окна, и он сощурился. Не выпуская из рук богатства Хлама, Рон вывалился из комода, вскочил на ноги и пулей вылетел из комнаты.
Глава 2 - Рон! Ты опять рисовал на бумагах отца? Сколько раз тебе мама говорила...
Рон стоял перед Биллом, опустив голову. Мама в самом деле говорила это очень много раз, но что было делать Рону, если ему захотелось порисовать? А на обоях в его комнате мама рисовать тоже не разрешала. Оставался только папин рабочий стол – там много пергаментных свитков и, к тому же, ужасно удобное кресло с высокой спинкой. Рон всегда забирался в него с ногами, а раз даже заснул в нем. Тогда ему здорово досталось, потому что он перепутал все бумаги на столе. Н оо правде говоря, Рон ни капельки не раскаивался – кому они нужны, эти бумаги? Ни одна из них не будет иметь значение, если Хлам выберется из комода. Но как втолковать это маме, да и Биллу, Рон не знал.
- Что это, Рон?
Рона бросило в жар – Билл зачем-то заглянул под подушку, где Рон прятал книжку и солдатиков, и теперь вертел в пальцах мешочек с фигурками.
- Это твое?
- Это Хлама, - тихо сказал Рон.
- Хлама? – удивленно повторил Билл. – Рон, ты что, нашел это в комнате отца?
Рон не ответил – тогда бы ему пришлось рассказывать о зеркале, и о гномах, и о часах с кукушкой, а Билл таких вещей не поймет. Взрослые – они многого не понимают, а Билл был уже взрослый. Поэтому Рон просто подошел к кровати и взял книжку и мешочек.
- Наверное, стоит научить тебя играть в шахматы, - сказал Билл. – Мать будет счастлива, если ты перестанешь рисовать где не надо...
Билл присел на кровать Рона и посадил его к себе на колени. Так всегда делала мама, когда хотела рассказать Рону сказку. Жаль только, что в последние дни мама редко это делала – говорила, что он уже взрослый и даже сам может рассказывать сказки. Рон бы с удовольствием рассказывал сказки – он знал их целую кучу: про ведьму и Прыгливый горшок, про Зайчиху-шутиху, про мохнатое сердце Колдуна, – но только не Джинни. Она никогда не слушала, ей больше хотелось играть с близнецами - лазать по деревьям и прыгать с сарая.
Пока Рон обо всем этом думал, Билл осторожно взял у него книжку и мешочек. Он раскрыл книжку прямо на одеяле с кроликами, а фигурки высыпал на простыню. Рон замер.
- Это называется шахматы, Рон, - сказал Билл. – Это игра, в которую все играют. Вроде квиддича, понимаешь? Смотри, вот это – шахматная доска, - Билл стукнул ногтем по обложке книги. – Это – шахматные фигуры, - он повел рукой над солдатиками. – В шахматы играют два человека. Перед игрой они расставляют фигуры на поле – то есть на доске – в нужном порядке. Вот, смотри...
Билл стал расставлять фигурки, но совсем не так, как делал это Рон. Билл выставлял белые фигурки на левой половине доски в два ряда. В первом ряду стояли одинаковые маленькие – их было восемь.
- Пешки, - сказал Билл.
Рон тронул пальцем пешку, которая стояла ближе всех к нему. Пешка покачнулась на месте, но не упала. Он надавил пальцем на ее верхушку – на ощупь она была остренькая, но гладкая.
Во втором ряду Билл не стал ставить пешек, но одинаковые фигурки там тоже оказались – две лошади, две башни и две фигурки, которые Рон, если бы потребовалось дать им определение, назвал бы, наверное, свечками. В середину ряда Билл поставил фигурку, похожую на короля – королей Рон видел на картинках.
- Он называется король? – спросил Рон, ткнув в него пальцем.
- Король, король, - подтвердил Билл. – Рядом с ним королева...
- Его жена?
- Наверное, - Билл усмехнулся. – А по обе стороны от них – слон, конь и ладья. Видишь? Все просто.
- Слон, конь, ладья... - повторил Рон, по очереди показывая на фигурки. – А король ездит на коне?
- Конечно.
- А королева – на слоне?
- На слоне, на слоне.
Рон задумался.
- А зачем тогда ладья?
- А это башня, - объяснил Билл. – Понимаешь, иногда королю надоедает весь мир – и королева, и ее слоны, и ездить на лошади, – и он уходит в башню.
- А вторая башня для кого? Для королевы? Ей тоже надоедает все?
- Да, и с ней такое бывает, - согласился Билл. – А теперь попробуй расставить черные фигуры точно так же, только с другой стороны. Понял как?
Рон кивнул. В центре должны стоять король с королевой... он поставил их поближе друг к другу. Потом слоны, потом два коня, потом две башни...
- Чтобы королеве было где скучать, - сказал Рон. Королева ему нравилась больше всех остальных фигур. Рону даже показалось, что она ему подмигнула.
- А пешки? – напомнил Билл.
Рон поспешно расставил пешки во второй ряд. Получилось, будто они охраняют остальных. Рон поделился с Биллом открытием.
- Ты прав, - сказал Билл. – Они действительно всех охраняют, к тому же пешки – маленькие и незаметные воины, им легче пробраться в тыл противника. Начнем игру?
Играть Рон любил, но он никогда не думал, что кроме привычных игр – игрушечной волшебной палочки, догонялок и квиддича – может быть что-то еще, тем более такое, как эти шахматы.
- Белые всегда ходят первыми, - сказал Билл. – Смотри, я хожу белой пешкой. Пешка – на две клетки вперед!
Четвертая по счету пешка действительно сдвинулась на две клетки вперед.
- Это потому что ты приказал, да? – изумленно спросил Рон. – Они тебя слушаются?
- Слушаются, - ответил Билл. – Шахматы обязаны слушаться меня. И тебя тоже. Ты только должен сказать, куда кому ходить, а они все сделают сами. Теперь твой ход. Ты тоже можешь сходить пешкой.
- А можно королевой?
- Можно, но не сейчас. Понимаешь, путь королеве закрывают пешки. Нужно сначала убрать пешки из первого ряда, чтобы королеве было куда ходить.
- Понятно, - сказал Рон. – Пешка... на одну клетку вперед!
Пешка, которая стояла перед королевой, прошагала вперед и остановилась там, где Рон приказал ей остановиться. Рон понравилось, как двигались ножки пешки, когда она шла.
- Молодец, - сказал Билл. – Теперь моя очередь ходить. Смотри, я снова хожу пешкой.
Вторая пешка Билла передвинулась на две клетки вперед.
- Твоя очередь, - сказал Билл.
- Теперь можно королеву?
- Теперь можно.
- А как ей можно ходить?
- Королева ходит, как хочет, - сказал Билл. – Но только в одном направлении – или вправо, или влево, или назад, или вперед, или наискосок.
Королева Рону нравилась – она могла делать что хочет. Наверное, если бы королеве хотелось рисовать на обоях или на бумагах ее отца, она бы так и сделала. Пешка оставила совсем мало места, и королева передвинулась всего на две клетки.
- Ладно... - протянул Билл. – Тогда я хожу конем. Вперед!
Белый конь передвинулся.
- Как он прыгает! - восхитился Рон. – Он тоже ходит, как хочет?
- Ну нет, - засмеялся Билл. - Такое позволено только королеве. Конь ходит вот так… - Билл прочертил пальцем траекторию движения коня – две клетки вперед, одна налево. - Буква "L", видишь? Это чтобы король на коне всегда мог убежать.
- А как можно ходить королю? Тоже как он хочет?
- Нет, наоборот, король обычно ходит так, как хотят другие, - сказа Билл. – То есть он ото всех убегает. Вообще-то основная задача в шахматах – поставить королю мат. Это значит загнать его в такую ситуацию, когда он не сможет выбраться из окружения вражеских фигур.
- А когда он не может выбраться, ему никто не помогает? Даже королева?
- Королева обычно на другом конце поля, - сказал Билл. - Или вообще уже за бортом, как твоя пешка... - он легонько подтолкнул своего коня, и конь ударил пешку Рона головой. Пешка свалилась на простыню.
- Когда играешь в шахматы, лучше будет, если ты перебьешь половину войска противника, - сказал Билл. – Твой ход.
Потеря пешки не очень-то огорчила Рона – его королева теперь могла сдвинуться еще на несколько клеточек. Рон заметил, что она держалась совсем иначе, чем остальные фигуры. Королева шла по полю медленно и величаво, ее крошечная мантия развевалась, будто на шахматной доске дул ветер, а когда она остановилась, то так гордо тряхнула головой, что Рону показалось, будто она не шахматная фигура, а живая, настоящая королева. Наверное, она живет во дворце. У нее есть сад, в котором она гуляет по вечерам. В саду цветы и фруктовые деревья, куча птиц, зверей и маленький пруд, а в пруду – золотые рыбки. Однажды Рон слышал сказку про таких рыбок – они часто попадаются в сети к бедным рыбакам, а потом просят их отпустить, взамен исполняя три желания. Но, наверное, золотые рыбки в королевском пруду исполняют только желания королевы. У королевы есть обычай: она приходит к пруду каждый вечер и загадывает что-то хорошее. Но иногда королеве все это надоедает, и она садится на спину слона с белыми бивнями, и слон везет ее в высокую башню.
- Она красивая, - сказал Рон.
- Конечно, - Билл улыбнулся, - она же королева. Им положено быть красивыми. А теперь смотри, я хожу слоном...
- Билл! – в дверях появилась мама. – Пойдем, поможешь мне в саду.
- Я вернусь, - подмигнул Билл и вышел.
...На следующий день мама нашла в кабинете отца новый рисунок Рона. На пергаменте, порванном с одного конца, была шахматная королева.
