Пустой Грааль / Mир Гарри Поттера

Глава 1

http://vk.com/public35961101 - публичная страничка фанфиков

_____________________________________________________

Мы с тобой не такие разные, как кажется на первый взгляд. И не так похожи, как кажется со второго. Просто мы оба безоговорочно приняли правила игры, проиграет в которой тот, кто первым скажет: «Я тебя люблю». (с)

_____________________________________________________

Когда такси доставило Фрэн к воротам родительского дома, уже почти стемнело. Впрочем, справедливости ради, стоило сказать, что называть возвышавшееся впереди строение домом было бы не слишком уместно. То был настоящий средневековый замок, такой, каким он представляется - в лучших традициях готики. Пожилой добродушный таксист, без умолку болтавший всю дорогу, восхищенно присвистнул:

- Вот это да! Стоящее место. Есть привидения, а? Ну хотя бы экскурсии здесь проходят?

Его пассажирка, погруженная в свои мысли, казалось, не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Через пару секунд девушка погасила блуждающую улыбку, не сходившую с ее лица всю дорогу, и довольно безразличным тоном ответила, что нет. Таксисту ее безразличный тон показался несколько даже оскорбительным.

- Вы так говорите, словно вас нисколько не впечатляет этот место! Это же шедевр, любой мечтал бы там побывать. Это же все равно, что прикоснуться к истории. Вам разве не хочется?

- Мне? – девушку этот вопрос отчего-то рассмешил. – Мне совершенно точно не хочется! Но надо.

- Вы искусствовед?

- Почему вы так решили? – с улыбкой поинтересовалась она.

- Вы же идете в замок. А кто в наши дни ходит в замки? Туристы и искусствоведы.

Пассажирку, казалось, этот бесхитростный восторг тронул до глубины души. В кругу обитателей этого замка выражать эмоции считалось дурным тоном, тем более в такой манере. Впрочем, здесь многое, если не все из того, что составляет счастье любого нормального человека, считалось дурным тоном. На лице девушки вновь появилась улыбка. Она вообще производила впечатление человека бесконечно счастливого и даже не пыталась этого скрывать. Про себя таксист подумал, что, наверняка, это то самое состояние, которое принято называть «будто крылья за спиной выросли». Он был прав. Хотя не заметить этого мог только слепой: девушке хотелось обнять весь мир.

- Дом обитаем, здесь живут. Аристократы, – при этом она как-то странно усмехнулась. - Экскурсий здесь не бывает. Только приемы, куда приглашаются знаменитости: политики, бандиты, спортсмены, звезды или кто-нибудь еще в этом роде. Но если вам очень хочется, я могу показать вам его. Кстати, меня зовут Фрэн. И я приглашаю вас в гости.

Таксист недоверчиво покосился на странную пассажирку.

- Вы? – потом, непонятно для чего ввязываясь в столь странный диалог, добавил: – Прямо сейчас?

Девушка звонко рассмеялась, глядя на его слегка растерянное лицо.

- Поздновато для визитов. Но в другой раз – милости прошу. Будете моим гостем.

- А кто все же здесь живет?

- Здесь живу я. И мое благочестивое семейство.

По правде говоря, на первый взгляд девушка нисколько на аристократку не походила. Одетая в джинсы, кроссовки и какую-то невероятную майку с надписью на каком-то невероятном языке, она скорее походила на любителя путешествовать в большой компании автостопом, ввязываться в приключения, о которых потом весь год так здорово вспоминать с друзьями, рассматривать фото и заливаться хохотом. Однако, если отбросить впечатление, которое создавала одежда, в ней без труда угадывалось то, что называлось породой. Впрочем, он была совсем еще юной и совершенно точно очень-очень счастливой.

- Это мой телефон. Позвоните, если соберетесь. Я буду вам рада.

Развернувшись назад, она подхватила свою сумку с заднего сидения, открыла зверь и буквально выпорхнула в бархатную летнюю ночь, наполненную запахами сотни цветов, которые переплетались в теплом ночном воздухе в один пьянящий аромат. Девушка помахала рукой на прощанье и медленно пошла по широкой подъездной дороге, ведущей к замку.

Наступающая ночь уже успела заявить о своих правах, только далеко на западе, почти на линии горизонта, все еще алела полоска света. Фрэн остановилась и запрокинула голову: летнее испанское небо, усеянное мириадами звезд. Она мечтательно улыбнулась и вновь пошла к замку. Недалеко за обрывом шумело море. Волны неустанно бились о прибрежные камни с тем, чтобы снова и снова возвращаться в морские объятия соленой водой. Фрэн любила море, любила слушать его истории. Каждый раз оно рассказывало ей новую. Она любила море, любила за то, что оно никогда не бывало одинаковым, постоянно меняло цвета, меняло настроения. Оно жило. И она жила, пока не успев еще толком привыкнуть к тем новым эмоциям, ощущениям и чувствам, которые шквалом обрушились на нее. За последнюю неделю мир вокруг нее преобразился до неузнаваемости, все стало казаться бесконечно правильным и бесконечно прекрасным. Радость и счастье, переполнявшие ее, были, казалось, такими огромными, что с трудом могли уместиться в одной ее душе. И она, не раздумывая ни секунды, делилась этим счастьем с окружающими, заражая их своим настроением. Она ликовала. Господи, как же раньше она могла не замечать, как все вокруг сказочно, неправдоподобно прекрасно, весь мир? Хотя она прекрасно знала ответ на этот вопрос: все потому, что раньше в этом мире не было его. А теперь он был, а она попросту не знала, как ей справляться со всеми чувствами, которыми вдруг наполнилось ее сердце. Он разукрасил ее мир новыми яркими красками, он играл на струнах ее души мелодии, которые не могли быть написаны людьми. Только ангелами. Где-то высоко-высоко в небе, где есть только свет и счастье. Всего только неделя, а она, не задумываясь, разом перечеркнула все, что было до него, рассудив, что еще и не жила по-настоящему, а только репетировала ту жизнь, в которой будет Он. И пусть она пока еще такая короткая, эта ее новая жизнь, всего только неделя. Неделя против шестнадцати лет. Но ведь главное, что он появился. Теперь он стал центром ее мира, разом заняв девяносто девять процентов ее мыслей, переживаний и чувств. Теперь все проблемы казались ей решаемыми и незначительными. Разве может один человек заслонить собой весь мир? Теперь она знала, что может - она любила. Раньше любовь представлялась ей чем-то невероятно сложным и непонятным, а теперь вдруг пришло осознание того, что это до смешного просто. Просто однажды появляется человек, и ты вдруг понимаешь, что всю оставшуюся жизнь тебе будет интересен и важен только он, и никто другой. Только его чувства и переживания, его мысли, его победы и поражения. И не должно быть ни боли, ни страданий, ни ненависти, ни страха. Откуда им взяться? Нет, любовь это счастье, это сердца, стучащие в одном ритме, мечты, мысли, сны и секреты - только на двоих. Забавно, но теперь она знала, как его зовут, знала его адрес, знала номер его телефона. В шестнадцать лет думать о любви в другом контексте, пожалуй, просто-напросто нельзя. То не что иное, как своеобразная дань молодости. Юношеский максимализм.

«Не нужно быть волшебницей, чтобы сотворить чудо».

Она улыбнулась, подумав, что мир, к которому принадлежала другая сторона ее натуры, разом утратил все свое очарование. Она никогда особенно не стремилась к нему, но родиться чистокровной волшебницей означало по умолчанию быть его частью. Частью мира, закрытого для обычных людей. Все же какой-то частью себя она принадлежала ему - так вышло, и она научилась с этим жить. Главное, что ему не придется привыкать к этому. Пришла пора выбирать, и она знала совершенно точно, каким окажется этот выбор. Она больше не будет волшебницей. Зачем ей теперь все это, теперь она умела творить чудеса без заклинаний и волшебных палочек. А жить среди людей или среди волшебников – какая, в сущности, разница, если ты счастлив.

Фрэн подошла к высоким кованым воротам и требовательно позвонила. Что ж, это еще один мир, к которому она принадлежала и законы которого должна была соблюдать. Мир ее семьи. Плен ее фамилии. Смирившись с неизбежностью, они миновала резные ворота и вошла на территорию замка.

- Здравствуй, папа. Ты хотел меня видеть? Прости, что так поздно, но у меня был экзамен, – она поприветствовала отца, который встречал ее в гостиной, традиционным поцелуем, начисто лишенным эмоций. Она привыкла. Но отчего-то каждый раз это отдавалось легким покалыванием где-то в сердце.

- Здравствуй, Франсуаза. Не страшно, но, видишь ли, мое время сильно ограничено, а разговор предстоит серьезный.

Девушка кивнула. В это же самое мгновение за спиной она услышала звук легких шагов, шелест длинного платья, уловила запах дорогих духов… Без сомнения, обернувшись, она увидит маму. Женщина, спускавшаяся по широкой парадной лестнице, слегка наклонила голову в знак приветствия. Ровно настолько, насколько предписывалось по этикету кивнуть непутевой дочери, которая задержалась на два часа, опоздав к условленному времени. Серое платье в пол, нитка жемчуга на шее, часики с бриллиантами, волосы, уложенные в затейливую прическу. Изысканный макияж, изысканные манеры, изысканные движения. Эдуарда Уилтенгтон, наследница древнего английского рода чистокровных волшебников. В свои уже не юные годы она могла бы дать фору любой девушке, впрочем, это было совсем неудивительно, так как свою внешность она ценила превыше всего. Разве что в списке ее приоритетов она стояла после происхождения. На втором месте. Она была идеальной аристократкой, идеальной героиней светской хроники, идеальной женой и… ужасной матерью. Нет, не то, чтобы Фрэн винила ее в чем-то, просто она хотела видеть ее другой. Хотела сказок на ночь, расспросов об успехах в школе, хотела походов по магазинам, когда целый день можно убить на шопинг, а вечером сидеть где-нибудь в пиццерии и обсуждать покупки и придумывать, куда теперь в этом пойти, чтобы всех затмить. Хотелось, чтобы, когда снился кошмарный сон, можно было со всех ног убежать к маме в комнату, и, запрыгнув под одеяло, спрятаться от ночных монстров. А проснувшись утром, увидеть залитую солнцем комнату, посмеяться над ночными страхами и босиком бежать на кухню завтракать.

Фрэн было пять, когда ей приснился кошмар, который она запомнила на всю жизнь. Она и сама не могла понять, что же ее тогда так напугало. В ее сне было много тумана, холодно и тихо. Безмолвно. И от этого становилась страшно. А она брела совершенно не разбирая дороги сквозь этот туман и боялась потеряться в нем. Боялась того, что не найдет выхода. И туман поглотит ее. Проснувшись от собственного крика и боясь собственной тени, она со всех ног бросилась в крыло замка, где жили родители. Стук в дверь, сердце стучало как бешеное.

«Быстрее, мамочка, мне так страшно!»

- В чем дело, Франсуаза? – Эдуарда появилась на пороге своей комнаты, облаченная в шелковую ночную рубашку, больше похожую на платье сказочной феи. Очень красивая, она стояла в дверях прямо на полоске лунного света, падавшего из огромного сводчатого окна.

- Мам, мне сон приснился, плохой, и я боюсь идти в свою комнату. Можно мне остаться у тебя? Пожалуйста, только до утра.

- Не говори глупостей, ты помешаешь отцу. Ему очень рано вставать. Нельзя быть такой эгоистичной, Франсуаза, тебе надо работать над своими манерами и над своим поведением. А сейчас ты вернешься в свою комнату и подумаешь над своим поведением. Поговорим утром.

Дверь захлопнулась. Заплаканный ребенок, оставшийся стоять на пороге комнаты, тихо всхлипнул и медленно побрел по коридору, волоча за собой плюшевого медведя. Той ночью он был единственным, кто помог ей разогнать ночные страшные тени. И хоть тогда ей было всего пять лет, этот урок она усвоила на всю жизнь. Утром она выслушала от матери замечания по поводу своего недостойного поведения, принесла извинения отцу за свое ночное вторжение и вернулась к себе в комнату. На тумбочке около кровати стоял ночник, которого раньше не было. Эдуарда пошла по пути наименьшего сопротивления, не оставив недосказанности. Что ж, Фрэн пришлось рано расстаться с иллюзиями детства.

- Добрый вечер. Как добралась? – Эдуарда изящным движением коснулась щеки дочери и заглянула ей в глаза. Похоже, то, что она там увидела, заставило ее насторожиться.

- Замечательно, рада видеть вас с папой. Я скучала.

Ложь? Наверное. За две недели, которые прошли с момента ее последнего визита к родителям, Фрэн вспомнила о них пару раз. Впрочем, в последнее время ее вообще мало что занимало. Кроме него. Кроме Андриана.

- Нам нужно серьезно поговорить. Мы будем ждать тебя у отца в кабинете через час. Я очень надеюсь, что этого времени тебе будет достаточно, чтобы принять надлежащий вид, – легкий кивок в сторону Фрэн. Ах да, джинсы. На одежду подобного рода в этом доме было наложено эмбарго. Обычно она старалась не раздражать родителей, но сегодня просто не было времени думать об этом.

- Вполне. Я буду через час. Я хотела навестить Абель, она у себя?

- Да, но не отвлекай ее надолго. Она сегодня еще должна сдать миссис Аллен главу по истории магии.

Фрэн кивнула родителям и направилась к лестнице. На стене лестничного марша висел портрет женщины. Грейс. Девушка непроизвольно улыбнулась, подумав о прабабушке. С годами ее сходство с ней стало просто поразительным, и хоть портрет запечатлел женщину уже отнюдь не молодую, Фрэн была уверена, что в ней сегодняшней прабабушка с легкостью узнала бы себя в юности.

Коридор, ведущий в их с сестрой комнаты, был ярко освещен. Фрэн подошла к одной из дверей, толкнула ее и вошла в комнату. Перед огромным зеркалом, украшавших одну из стен, стояло очаровательное белокурое существо двенадцати лет от роду и напряженно всматривалось в свое отражение. Однако уже через пару секунд существо перестало быть белокурым и радовало глаз копной рыжих кудрей. Деловито поправив кудри, девочка критически посмотрела на свое отражение в зеркале, а потом снова взмахнула волшебной палочкой.

- Сеньорита, оставьте свои несчастные волосы в покое и вернитесь к уроку! – Фрэн рассмеялась, увидев, как прилежно сестричка готовится к пересказу урока по истории магии.

Девочка, стоявшая перед зеркалом, молниеносно обернулась, а потом бросилась к сестре.

- Почему ты не приехала на выходные? У нас был прием, мама хотела представить тебя какому-то старому влиятельному хрычу и была жутко недовольна твоим отсутствием! Наш почетный гость уехал ни с чем, - девочка умильно развела руками и сморщила носик.

Фрэн рассмеялась. Этот чертенок всегда возвращал ей хорошее расположение духа, и она была очень рада, что сестра учится в Шармбатоне, и ее общение с родителями ограничивается каникулами. Нет, конечно же, когда придет время, ей подыщут подходящего мужа, но Фрэн искренне надеялась, что жизнь вдали от дома и общение с людьми, отличными от ее родителей, научит ее противостоять проявлениям той жизни, которая была уготована ей только потому, что она родилась в семье де Лосаро.

- Смотри, что я тебе принесла. И если ты не перемажешь рот, мама ни о чем не узнает, – Фрэн протянула сестре огромную плитку шоколада, в глазах ребенка сверкнул заговорщический огонек.

- Они не обыскали тебя на входе?

- Ну, до этого дело не дошло, они просто испытали меня на детекторе лжи.

Малышка Абель, как, впрочем, и все нормальные дети, любила сладкое. Однако у Эдуарды были свои взгляды на этот счет, и однажды она ударила девочку по рукам только за то, что та съела неположенную конфету.

- Ты испортишь себе фигуру, тебе пора задуматься о том, что ничего просто так не бывает. Чтобы хорошо выглядеть, ты должна следить за собой, а ты себя распустила. Больше это повториться не должно.

С тех пор у сестер появился маленький секрет: Фрэн иногда тайком приносила Абель сладости, моля небо о том, чтобы Эдуарда не узнала, как они с сестрой наплевательски относятся к своей внешности.

- Ладно, загляну к тебе попозже, а то в одиннадцать я должна быть при полном параде в обители сильных мира сего. Смотри не испачкай рот. И уничтожь улики в виде обертки!

- Да, мой генерал! – сестра отсалютовала Фрэн и помахала рукой.

Уже через минуту девушка без сил рухнула на кровать в своей комнате прямо поверх покрывала. Пролежав две минуты с закрытыми глазами и трижды чертыхнувшись про себя по поводу необходимости предстать пред светлыми очами родителей через полчаса, Фрэн покорилась обстоятельствам и побрела в душ. Критически осмотрев себя в зеркало, она встала под струи холодной воды, которые здорово ее освежили. Сегодняшний день, безумно суматошный и тяжелый, еще раз проигрался в памяти. Сданный экзамен, бессонная ночь накануне, поход по магазинам с Джейн в поисках вечернего платья для нее – занятие, которое едва ли можно было считать времяпрепровождением менее утомительным, чем годовой экзамен по математике. И вот теперь для полного счастья разговор с родителями. Сто против одного, что ее одноклассники сегодня устроят празднование окончания учебного года, и Джейн с Элен будут там, и она тоже должна быть там, а она здесь! Как несправедлива жизнь!

Времени на то, чтобы привести себя в порядок, не прибегая к магии, не было, поэтому Фрэн несколькими взмахами волшебной палочки сотворила то, на что у обычных женщин и девушек может уйти несколько часов. Из одежды, пожалуй, светлое льняное платье. Очень… надлежаще, мама может ею гордиться. Еще секунда, и в воздухе поплыл тонкий аромат французских духов. Что ж, пожалуй, теперь можно идти.

- Входи, ты как раз вовремя, – отец сидел за своим рабочим столом, когда вошла Фрэн. Эдуарда сидела в глубоком кресле у камина, изящно скрестив ноги.

Фрэн кинула взгляд на старинные часы, стоявшие в углу отцовского кабинета. Ровно одиннадцать. К пунктуальности она приучена, Эдуарда не прощала дочерям промахов, поэтому девушка постаралась быть в кабинете отца ровно к назначенному времени. Огромный камин, недалеко от которого сидела Эдуарда, был разожжен. В старинном замке никогда не бывало жарко, и камин сегодняшним вечером был нелишним. В центре кабинета огромный стол отца, над столом – портрет какого-то далекого героического предка рода де Лосаро. Антикварная мебель, баснословно дорогие вещи, призванные создать нужный антураж, персидский ковер, стоимость которого, пожалуй, превышала годовой бюджет какой-нибудь испанской провинции. Вот что представлял собой кабинет Абелардо де Лосаро, высокопоставленного политика и по совместительству чистокровного волшебника, принадлежащего к одному из самых уважаемых аристократических родов, как в мире людей, так и в мире волшебников.

Фрэн сделала несколько шагов в комнату и почувствовала едва уловимый запах табака. Вероятно, перед ее приходом отец курил. Он всегда курил кубинские сигары, отчего-то считая это хорошим тоном. Кресло у камина напротив Эдуарды пустовало, и девушка опустилась в него, выжидающе посмотрев на отца.

- Франсуаза, мы очень беспокоимся о твоем будущем, как ты понимаешь, твое благополучие является нашим с мамой долгом, а так как ты уже не ребенок, мы решили, что тебе пора задуматься о выборе супруга.

К такому повороту событий она готова явно не была. Ей всего только шестнадцать, о каком замужестве может идти речь?! В современном обществе браки заключают никак не раньше двадцати! Нет, разумеется, в долгосрочной перспективе она собиралась выйти замуж за Андриана, в том, что только за него, у нее сомнений не возникало, но хотя бы школу ей закончить нужно! Все эти мысли молниеносно пронеслись у нее в голове, а потом до нее начал медленно доходить смысл сказанной отцом фразы: она означала, что мужа ей выбирать не придется, это сделают за нее. Слишком много времени она проводила вдали от родительского дома, поэтому законы их мира теперь воспринимались ею через призму мира, в котором жила она сама последние пять лет.

- Должна ли я понять это так, что моя свадьба – вопрос решенный?

- Ты всегда была умной девочкой, я рад, что у нас не возникло недопонимания по этому поводу.

- Откуда ему взяться? Нет свадьбы - нет недопонимания. Я в какой-то степени даже рада, что вы подняли этот вопрос. Лучше обговорим это сейчас: мужа я выберу себе сама, замуж я выйду тогда, когда сочту нужным, и за того, за кого сочту нужным.

Голос девушки прозвучал ровно и тихо, однако повисшая в комнате тишина не предвещала ничего хорошего. Эдуарда кинула многозначительный взгляд на мужа и обратилась к дочери.

- Милая, мне показалось, ты забыла, что разговариваешь с отцом, оставь этот тон, будь добра. А твой новый… друг… человек не совсем нашего круга, оцени мою деликатность. Он тебе не пара. Не строй иллюзий. Это бессмысленно. Вопрос о твоей помолвке уже решен.

- Мама, мне показалось, или ты только что созналась о том, что за мной шпионят?

- Выбирай выражения. Мы беспокоимся за твою безопасность. Не забывай, чья ты дочь, – Эдуарда говорила спокойно, однако Фрэн умела различать оттенки ее голоса, и сейчас поняла, что обстановка начала накаляться.

- Я никогда об этом не забываю. Однако не вижу никакой прямой связи между своими друзьями и шпионажем с вашей стороны.

- Зато ее видим мы. Этого достаточно. У тебя есть день, чтобы завершить все свои дела. Послезавтра ты будешь представлена своему будущему мужу и его семье.

Только бы не сорваться. Пять секунд на то, чтобы восстановить дыхание. Раз, два, три, четыре, пять. Дальше пауза и взгляд на отца. Фрэн знала эти игры и умела в них играть. Даром что ее отец был дипломатом. Глаза в глаза. Обратный отсчет, успокоить нервы. Не отвести взгляд. Теперь можно говорить.

- Сожалею, но у меня другие планы на этот уикенд.

- Прости, солнышко, но твои планы и планы семьи – вещи, не подлежащие сравнению, по крайней мере, в данном аспекте, – тон Эдуарды не предвещал ничего хорошего.– У тебя есть обязательства перед семьей, к которой ты принадлежишь, и перед фамилией, которую ты носишь. Отнесись к этому с пониманием.

- И имя, и состояние – вопрос выбора, я могу отказаться и от того, и от другого. В случае, если они будут угрожать моему личному счастью. Я надеюсь, вы понимаете, что я выберу.

- Мы предвидели твою реакцию. Но выбора у тебя нет. Прими это как данность, ничего изменить нельзя. Тебе не интересно узнать, кто твой будущий муж?

- Я думала, что было бы логичнее, если бы вы задавали этот вопрос мне, а не я вам. Я и так знаю, кто мой будущий муж. Впрочем, мне интересно узнать, кого же вы прочите мне в супруги?

- Это сын мистера и миссис Малфой. Ты, конечно же, наслышана об этой семье.

- Малфой, Малфой… Это что, в Англии, что ли? Да никогда! Я не поеду в эту страну. И жить там не буду ни при каком раскладе! Не говоря уже о том, что сын мистера и миссис Малфой не вызывает у меня никаких положительных эмоций, вообще никаких не вызывает, я даже не знаю, кто это такой. И вообще, жить в мире людей мне куда привычнее, поэтому пусть юный мистер Малфой ищет себе супругу у туманных берегов, а я остаюсь здесь. У меня учеба, друзья и парень, если хотите.

- Учиться теперь ты будешь в Хогвартсе. Там, где учились мы с мамой. Там учиться твой жених. Мы слишком мало внимания уделяли твоему магическому образованию, ты окончишь школу волшебства, это не будет лишним. А сейчас советую тебе начать собирать вещи, ты поедешь знакомиться с семьей жениха, а в сентябре отправишься в Хогвартс. Вопрос решен.

- Спокойной ночи, папа, мама, я думаю, вы переутомились. Поговорим завтра, до обеда я пробуду здесь.

Эдуарда поднялась из кресла. Подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.

- Ты права, милая, мы засиделись. Если завтра нам не удастся договорить, скажу тебе это сейчас. Я надеюсь, ты понимаешь, в какое неспокойное время мы живем. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты или твои друзья пострадали. Спокойной ночи.

Вот и все. Фрэн показалось, что воздух в комнате закончился. Только десять секунд. А потом будет легче. Надо попрощаться.

- Доброй ночи. Я ценю ваше беспокойство. Думаю, у нас будет возможность закончить разговор завтра.

Фрэн кивнула родителям и вышла из комнаты. Как она добралась до своей комнаты, она помнила очень смутно, память как будто стерлась, оставив лишь фрагменты воспоминаний. Коридор. Звук собственных шагов. Дверь в собственную комнату. Девушка подбежала к окну и распахнула тяжелые рамы. Внизу под обрывом шумело невидимое море, и в комнату ворвался соленый теплый бриз. Наконец-то Фрэн вдохнула полной грудью и села на кровать. Слез не было, да они сейчас ей и не помогут. Ей надо все обдумать. Обдумать, как быть дальше, что делать, а главное, понять, кто и зачем все это устроил, кому выгоден этот брак. Все просчитать, все взвесить. На карту поставлен мир, который она старательно строила пять лет, и который грозился рухнуть в одночасье. Она не имеет права на ошибку. Но главное сейчас – отвести беду от Андриана. В том, что отец не шутит, Фрэн ни минуты не сомневалась, родители и впрямь пойдут на крайние меры, чтобы добиться своего. Ей нужно выиграть время, чтобы разобраться в ситуации, чтобы оценить противника. Что бы там ни было, этот брак затевался не просто так, по крайней мере, с той стороны. Сейчас она должна разыграть свою роль так, чтобы выйти из этой истории с наименьшими потерями. В любом случае, рисковать жизнью Андриана она не имела права. Думать об этом было мучительно больно, ее как будто резали изнутри острыми бритвами. Что она завтра скажет Андриану, что она соврет Джейн и Элен, пока представлялось ей довольно расплывчато, но впереди была еще целая ночь для размышления, эмоции она оставит на потом. Потом у нее будет время на то, чтобы плакать, жалеть себя, пенять на судьбу. Но она этого не любила и редко себе это позволяла. Железная воля, такая же, как у Грейс. Она бы не сдалась, Фрэн это знала наверняка. И она не имела права сдаться. Она должна обратить ситуацию в свою пользу. Все ее мечты, планы, цели летели в пропасть с устрашающей скоростью, перечеркнутые волей родителей. Она никогда не строила иллюзий по поводу их отношения к себе, она в этой семье была явлением чужеродным, но пожертвовать всей своей жизнью из-за махровых феодальных предрассудков своих предков она тоже не могла. В ней медленно начинала закипать ярость, и она знала, что это хороший признак. Это означало, что до утра она перегорит, и на смену эмоциям придет холодный расчет. Что ж, завтра ей придется отказаться от Андриана, солгать ему и девочкам и проститься со всем, что ей было дорого. Видимо, пришла пора расстаться с иллюзиями юности и мечтой о безоблачном счастье. Один день. Цель, и больше ничего. Но это будет завтра, а сегодня еще есть время. Она знала, что уснуть все равно не сможет, и, переодевшись, выскользнула из комнаты. Если что-то и может помочь ей сейчас остудить свои мысли, то только конная прогулка. Хотя назвать это прогулкой было бы в высшей степени неуважительным, ибо Фрэн признавала только бешеные скачки, которые были одним из ее излюбленных способов проводить свободное время. Девушка потуже натянула поводья и до боли закусила губу: она поняла, что в ее душе медленно пускает свои проростки до сегодняшнего дня незнакомое ей чувство – ненависть. Ненависть к незнакомому ей мистеру Малфою, супругой которого она должна была стать. Впрочем, она еще вряд ли могла бы как-то определенно охарактеризовать то, что чувствовала, одно она знала наверняка – это ее новое чувство наделает много бед. Будучи великолепной наездницей и вообще человеком, мало чего боявшимся в этой жизни, Фрэн пустила лошадь во весь опор, очень скоро скрывшись в непроглядном мраке теплой летней ночи.

Глава 2

Будь проклята эта гроза! Очередной раскат грома сотряс стены древнего замка, эхом отскочив от стен и прокатившись по пустынным холодным залам. Погода будто сошла с ума, шквальный ветер гнал по небу рваные облака, которые летели так низко, что казалось, пролетая, цепляются за острые шпили замка. Погода как нельзя лучше сегодня соответствовала его душевному состоянию, проклятые раскаты грома не давали уснуть демонам в его душе, голоса которых он так старательно пытался заглушить. Он даже самому себе не смог бы объяснить, что эти голоса ему говорили. Были ли это отголоски совести, страх, отчаяние, или что-то еще?

Снова гром, заставивший его едва заметно поморщиться. Он знал, что рано или поздно этот день придет, и ему придется выбирать, ему придется держать ответ перед Ним. Пойти против воли отца было, пожалуй, сущей безделицей по сравнению с тем, что ожидало бы его за той чертой.

К своим семнадцати годам Драко Малфой пришел к осознанию того, что в его жизни было все, что только можно было бы пожелать. Положение в обществе, фамилия, которая открывала любые двери и снимала любые запреты. Блестящий ум, отчасти унаследованный от именитых предков, хотя в большей степени являвшийся результатом собственных усилий; репутация в школе, где даже не все преподаватели могли бы соперничать с ним в части некоторых магических знаний. Являясь потомком рода чистокровных волшебников, который вел свою историю с незапамятных времен, юный мистер Малфой был посвящен в тайны древнейшей и наиболее могущественной магии – той, которой в школе вряд ли бы могли научить. Он не привык считаться с чьим-либо мнением, считая всех окружающих, без сомнения, либо ниже себя, либо же вовсе пустым местом, что особенно ярко проявлялось в его отношении к маглам. Презрение к окружающим, учеба на Слизерине и фамилия Малфой были его визитной карточкой. Исполненный пренебрежения ко всем вокруг, он обладал каким-то необъяснимым магнетизмом, который заставлял людей попадаться в расставленные им силки и плясать под его дудку. Он научился играть людьми словно куклами, делая это искусно и виртуозно, неизменно получая то, что ему было нужно от них в данный момент. Аристократичная внешность, тонкие черты лица, серые глаза, которые свели с ума не одну ученицу Хогвартса; впрочем, справедливости ради, следовало сказать, что женское внимание давно превратилось для него в обузу, потому что в свои семнадцать лет он осознал, что все девушки по сути своей одинаково пусты. Одних привлекала его внешность, других положение, третьих деньги, четвертых все сразу. Ибо не одна юная страдалица строила дни и ночи напролет планы по его обольщению, иные шли дальше, и в своих весьма смелых мечтах рисовали себе картины еще более радужные: белое платье, фамильный перстень на безымянный пальчик и тосты в честь новоиспеченной миссис Малфой. И если планы по обольщению в иных случаях имели успех, второй вариант так и оставался сказочным сном. Он менял девушек часто и как-то безжалостно, что ли. Ему никогда не приходило в голову, что то, что для него было невинным развлечением, воспоминание о котором растает вместе с наступлением рассвета, иной девушке могло стоить разбитого сердца.

Он редко терпел поражение в вопросах любви. Иными словами, ему не довелось чувствовать то, что чувствует человек разбитый и абсолютно уничтоженный. Его не заботили их чувства, ни одной из них, ни на минуту. А они вдруг начинали понимать, до чего мучительно чувствовать боль там, где раньше не болело, и как можно было так жестоко ошибаться. Переживания подобного рода едва ли когда-то хоть сколько-нибудь занимали его, и он считал, что это к лучшему. Зачем строить воздушные замки, разочаровываться и страдать – он прекрасно знал наперед, какой будет его жена: блестящая аристократка в классическом понимании этого слова, англичанка - а как же иначе – вероятно, дочь близких знакомых или друзей. Видя перед глазами пример родителей, он с детства уверовал в правильность такой модели брака – холодный расчет, никаких эмоции и объединение состояний – бесспорно, он повторит их путь. Он мог бы выбрать любую. И все бы было ничего, если бы не обстоятельства последних дней. Жену ему выбрал Темный Лорд. И, быть может, у Драко хватило бы смелости пойти против его воли, если бы заключение этого брака не решало главной проблемы его жизни. Он понимал, что идет на сделку с дьяволом, не иначе, но если он получит то, что ему нужно, ему не должно быть никакого дела до той, которая была выбрана ему в жены. Если он выйдет победителем и сумеет обратить ситуацию в свою пользу. В конце концом, это уже не его дело, что будет с ней, главное, чтобы у него все получилось так, как надо. А у него получиться. Не родилась еще девушка, которую он не смог бы влюбить в себя, если бы очень захотел. Все возможно, и ему нужен только день. Для невозможного ему потребуется неделя. Ну что же, жребий брошен. Когда все закончится, и он добьется того, чего хочет, он еще раз вспомнит этот день и еще раз поймет, что, без сомнения, принял правильное решение. Будто подслушав его мысли, гроза стала затихать, и постепенно о недавней буре напоминал только мерный стук дождя с той стороны стекла.

Услужливый лакей распахнул дверцу кареты и подал Фрэн руку, поприветствовал ее по-английски. Ах да, это ведь Англия, она совсем забыла, что здесь ей придется говорить не на родном языке. То, что ей придется общаться со своим женихом на чужом для нее языке, оказалось еще одним неприятным открытием, хотя куда уж хуже, если учесть, что она уже здесь и вспомнить, зачем она сюда приехала. Ее английский был вполне приличным, Эдуарда всегда следила, чтобы ее родной язык был на высоте и у дочерей. Впрочем, английский всегда давался Фрэн легко, и она подозревала, что это было заложено в ней на генетическом уровне; ей не приходилось его учить, она будто бы вспоминала его. Как ни крути, она была англичанкой ровно наполовину. Но говорить на английском она не любила, он казался ей слишком официальным и холодным, как впрочем, и сама страна. Испанский же отвечал ее темпераменту, он казался ей куда более живым и чувственным. Ну что же, надо так надо - приветственная фраза на английском, и уже через секунду она быстрым взглядом окинула окружающий пейзаж.

Фрэн невесело усмехнулась. Что сказать, родители не продешевили. Огромный замок, несомненно, очень старый, наверняка хранящий немало тайн и загадок своих былых обитателей. Территория замка была огромной, насколько хватало глаз, и терялась где-то вдали у самой кромки леса. Порыв ветра вдруг бросил в лицо Фрэн несколько холодных капель, заставив вздрогнуть.

« Погода так и шепчет. Как в этой стране вообще можно жить, когда здесь что ни день, то дождь. Пожалуй, с ума недолго сойти от приступов меланхолии!»

Фрэн в общем-то любила дождь, но только не такой. Ей нравились теплые ливни, под которыми так приятно было идти босиком. Иногда они с друзьями сбегали с уроков и бежали прямо под дождем к морю, и теплые струи дождя хлестали по лицу, и им становилось почему-то радостно и спокойно. Потом они непременно купались в море, а позже, мокрые и совершенно счастливые, бежали в какое-нибудь прибрежное кафе и пили там кофе, смеялись и извинялись перед официантами за то, что стекавшая с них вода уже наделала порядочную лужу возле их столика. Потом часа два они непременно придумывали разные оправдательные версии для учителей, которые разом бы все тем объяснили и предвосхитили все расспросы и карательные меры. На ум, разумеется, не шло ничего стоящего, все понимали, что завтра они будут примерно отчитаны, но это только еще больше улучшало настроение, словно делало их хранителями одной тайны, и они давали себе дурашливые обещания стоять друг за друга до конца перед грозным лицом преподавательского состава. А потом все снова бежали купаться…

Как все это теперь было от нее далеко. Веселый смех друзей, ласковое испанское море, песчаное побережье и шумевшие где-то в вышине пальмы. Порыв ветра снова неприятно хлестнул по лицу, как будто дал пощечину. Холодно, и дожди как одно из проявлений депрессии. Девушка зябко поежилась и пошла по дорожке вслед за лакеем, который нес ее вещи. Родители и Абель шли чуть впереди и были уже почти у парадного входа, а Фрэн считала шаги и с горечью понимала, что каждый шаг делает ее все ближе и ближе к тому, чего бы она так хотела избежать. Еще пять шагов, еще десять...

Тяжелые массивные входные двери распахнулись, и в поле зрения Фрэн возникли мужчина и женщина. В первую минуту пронеслась шальная мысль, что это и есть ее жених, но, подойдя поближе, она увидела, что мужчина был уже не молод, а стоявшая рядом с ним женщина, без всякого сомнения, была его супруга. Фрэн вдруг подумала, что они без ложной скромности могли быть названы идеальной парой. Трудно было бы представить рядом с ним другую женщину, а рядом с ней другого мужчину. Высокие, статные, красивые. Тонкие черты лица, бледная кожа, светлые волосы. Немного надменные - настоящие англичане. Но самое главное, что они, похоже, и внутренне были словно две части единого целого. Иными словами, они являли собой пример аристократизма в том понимании, который в это понятие вкладывала ее мама. Может, просто потому, что мама тоже была англичанкой. Фрэн вдруг подумалось, что она слишком отстраненно рассуждает об этом, если принять во внимание, что и сама она была англичанкой ровно наполовину. Но она привыкла считать себя испанкой, может потому, что ей не довелось побывать на родине у мамы, а, может, потому, что отец был очень привязан к своей родине и ко всему испанскому, а Эдуарда приняла тот стиль жизни, который ей продиктовала новая страна и новая семья, частью которой она стала. А ведь семнадцать лет своей жизни мама провела в этой стане, где-то в предместье Лондона. Но почему-то Фрэн никогда не бывала ни у родителей Эдуарды, ни вообще в Англии.

За размышлениями она совсем не заметила, что уже подошла к входу, а когда девушка начала подниматься по ступенькам, до нее долетел уже начатый разговор родителей и мистера и миссис Малфой.

- Мы так рады. Сколько же лет прошло?

- Об этом лучше не думать. Сразу приходит понимание, что молодость осталась где-то далеко позади, - Эдуарда улыбнулась своей безупречной улыбкой, всем своим внешним видом демонстрируя, что сожаление об ушедшей юности в ее случае не более, чем простое кокетство. Ну что же, здесь игра шла по таким правилам.

- …Так скучаю по Хогварстсу. Замечательное время…

- …Кстати, как поживает Серерус?

Фрэн не хотелось прерывать этот экскурс в юность, но маячить у подножия лестницы тоже казалось глупым, поэтому она просто подошла и стала дожидаться, пока закончиться разговор. Ждать ей пришлось недолго: она почувствовала на себе взгляд – холодный, колючий, какой-то пронизывающий. Мало кто мог бы не смешаться под взглядом этих серых глаз. Мужчина, стоявший у дверей, изучал ее с деланной небрежностью, однако его взгляд выдавал то, что ее скромная персона для него представляет интерес куда больший, чем родители и сестра вместе взятые. Фрэн посмотрела на него в упор: она все же была дочерью своего отца и умела играть в игру «кто кого переглядит». На первый взгляд нечего сложного, но отвести взгляд означало проиграть. Она знает, что делать. Три секунды глаза в глаза, легкая улыбка как посыл к началу разговора. Мужчина еле заметно улыбнулся в ответ и обратился к отцу:

- Абелардо, надо думать, мы имеем удовольствие лицезреть твою старшую дочь. Сеньорита Франсуаза, рады приветствовать вас в нашем доме, – мужчина снова улыбнулся.

Фрэн неспешно подошла к хозяевам замка. Протянула руку мужчине в ответ на его протянутую ладонь: легкий поцелуй и ожидание ответа.

- Для меня это большая честь, мистер Малфой, миссис Малфой.

Приветственный кивок стоявшей напротив женщине и легкая полуулыбка. Женщина ответила на ее взгляд, она смотрела на девушку оценивающе. Хотя то было скорее простое женское любопытство, ничего негативного глаза женщины не выражали.

- Эдуарда, у тебя очень красивые дочери, я просто в восхищении. Впрочем, им есть в кого.

И так далее, и тому подобное. Фрэн украдкой посмотрела на сестру. Та улыбнулась ей в ответ и состроила гримасу ангельского смирения и всеобъемлющего понимания, как человек, который как минимум понял всю суть и глубины бытия, и которому уже попросту не приходится ждать от жизни ничего хорошего.

«Господи, да когда же уже закончатся эти китайские церемонии!»

Неужели для того, чтобы сказать всего одно только здравствуйте, нужно приплести к этому еще сотню слов и вопросов ненужных и совершенно бессмысленных? Если бы девчонки видели ее сейчас, подумали бы, что она сошла с ума. Фрэн вдруг вспомнилось, как однажды в каком-то фильме им попалась сцена великосветского приема, где разговор и поведение героев очень напоминало сцену, разыгрывающуюся сейчас перед ее глазами, и в которой она должна была принимать непосредственное участие. Они тогда долго смеялись, удивляясь тому, зачем люди по доброй воле усложняют простые и понятные вещи, зачем говорят ложь, облеченную в красивые и возвышенные слова, и сами потом верят в нее. Они тогда весь вечер приседали друг перед другом в реверансах и поклонах, сыпали комплиментами, сталкиваясь на кухне или в коридоре. Наконец, когда им это надоело, они устроили бой подушками. А потом произошло то, что и должно было произойти: одна подушка, наконец, не выдержала натиска, и, порвавшись, разлетелась миллионом перьев по всей комнате. Тогда они единогласно решили, что такая жизнь, пожалуй, не для них, и, вообще, игры в высший свет пагубно сказались на чистоте их жилища и состоянии подушек; они тогда до утра они препирались, кто же из них станет счастливчиком, который будет собирать завтра разлетевшиеся перья…

Фрэн отогнала ненужное воспоминание: к глазам подступили ненужные слезы, а в ушах, казалось, звучали отголоски их тогдашнего хохота. Она не должна думать о них сейчас, она должна выдержать все это, ей надо быть сильной. Ради них. Ради себя. Ради завтра, в котором все будет так, как хочется ей.

Приветственная часть, наконец-то, закончилась, и хозяева приглашающим жестом позвали гостей внутрь. Внутренне убранство замка было дорогим, изысканным, тонким, но безжизненным. Окружающие вещи, пожалуй, не могли бы рассказать ничего об обитателях замка, об их характерах, вкусах или привычках. Ну, разве что о том, они баснословно богаты и очень заботятся о том, чтобы их дом производил должное впечатление на окружающих. Вещи гостей подхватили появившиеся откуда-то домовые эльфы, заставив Фрэн снова вообразить реакцию подруг, если бы им довелось это увидеть. Как же она скучала по ним! Ей так хотелось хотя бы на пять минут снова оказаться с ними, снова поговорить или просто помолчать. Об Андриане она старалась не думать вообще – к горлу сразу подступал ком, незнакомое ей раньше ощущение. Очень болезненное. Но только не сейчас, сейчас на это нет времени.

Ее проводили в комнату, и она устало опустилась на широкую кровать, накрытую шелковым покрывалом. Надо же, жених так и не появился, впрочем, это, вероятно, было сделано для того, чтобы ее подготовили. Ее догадки оказались верны, через десять минут в комнате появилась Эдуарда с большой коробкой и волшебной палочкой в руках. Следом за ней в комнату проскользнула Абель, благоухая какими-то невозможными духами: сестра снова экспериментировала. Малышка Абель называла свои эксперименты с духами, прическами и одежной глубокомысленным «искать себя»; особенно умилительно было это слышать из уст двенадцатилетнего ребенка: в категорию «поиска себя» также входило чтение книг на различную тематику, начиная от философских трактатов и заканчивая книгами по домоводству. Девочка влетела в комнату, придирчиво осмотрела обстановку и со всего размаха прыгнула на кровать, ввергнув Эдуарду в ужас своим поведением.

- Дорогая, не забывай, пожалуйста, что ты не у себя дома. Впрочем, было бы не лишним, если бы ты понимала, что вести себя так дома тоже недопустимо, – Эдуарда осторожно поставила принесенную коробку на кровать и посмотрела на старшую дочь.

- Мам, надеюсь, я не допустила промахов? Или же сейчас состоится мое линчевание? – Фрэн подозрительным взглядом осмотрела коробку.

- Все в порядке, но, я надеюсь, ты и в дальнейшем будешь вести себя подобающим образом. Я не хочу, чтобы на нашу фамилию легла тень из-за твоих выпадов, мягко говоря, не допустимых для наследницы Абелардо де Лосаро.

- Как можно! Скажи, ты что, давно знаешь эту семью?

- Да, мы вместе учились. Кстати, как они тебе?

- Да я полюбила их с первого мгновения нашей встречи.

- Я, кажется, просила тебя…

- Мам, ну что ты, в самом деле, от нее хочешь? – Абель деловито слезла с кровати и открыла коробку. Увиденное заставило ее глаза заблестеть. – Хочешь знать мое мнение?

- Изволь.

- Байки из склепа какие-то. Они что, болеют? – девочка деловито шуршала чем-то внутри.

- Оставь в покое коробку! Откуда мысли об их болезни?

- Тогда почему они такие бледные? Их загар… как бы это сказать… мрак!

- Господи, сделай так, что бы Нарцисса никогда не узнала, что ее прекрасная аристократическая бледность, о которой ходят легенды, была названа мраком! – Эдуарда гневно сверкнула глазами в сторону ребенка, который предпринял очередную попытку разворотить многострадальную коробку.

- Аминь! Я просто сказала, что ей не помешало бы сходить на пляж. Ладно, я не пойму одного: где счастливый жених?

- Он будет ждать в холле через полтора часа. Ты будешь ему представлена. Франсуаза, ты должна выглядеть безупречно. И вести себя соответственно. Вставай, сейчас займемся твоим макияжем и прической.

- Можно я пойду небезупречной? Он тогда решит, что такая жена ему не подходит, и через три часа мои самолет приземлится на родине.

- Ты забываешься. Мы это обговорили. Абель, дай сюда палочку, мне неспокойно, когда она у тебя. И вообще, ты можешь хотя бы пять минут просидеть спокойно?

- Пожалуй, что нет. Мам, давай не будем Фрэн за него отдавать замуж? Он мне не нравится.

- Ты его даже не видела.

- А уже не нравится. Он же чужой.

- Во-первых, вопрос о свадьбе Фрэн решает отец. Во-вторых, что значит чужой?

- То и значит. Ты-то вышла замуж за папу, а Фрэн навязываешь незнакомых идио

- Еще одно слово, и юная леди покинет комнату, - Эдуарда посмотрела на младшую дочь так, что стало понятно – мама не шутит. Абель миролюбиво взмахнула крошечными ладошками.

- Ладно, займемся уже делом.

Фрэн безучастно слушала их разговор. Смысл сказанных слов воспринимался как-то отстраненно, только спустя пару мгновений она примеряла его на себя. Впрочем, она решила не позволять себе послаблений, и сейчас была сконцентрирована. Она умела сосредотачивать свое внимание на одном предмете, на том, что было по-настоящему важно в данный момент. Сейчас ей было важно понять, зачем она здесь, знать, кто и для чего эту игру затеял, и начать искать путей к отступлению. Роль жертвы категорически ей не нравилась, но если это было ценой, которую нужно было заплатить за спасение Андриана, она была готова это сделать. Если ей удастся вырваться, она просто запишет эту историю на счет жизненного опыта. Своего личного горького опыта. Не факт, что Андриан ее простит после того, что она наговорила ему в их последнюю встречу, но вернуть свою свободу она обязана. Роль птички в золотой клетке ей решительно не подходила. Ее разбитое сердце сейчас в расчет тоже не принималось. Все это позже.

Через час Эдуарда критически осмотрела результат своих трудов и, похоже, осталась довольна результатом. Фрэн и самой понравилось отражение, которое она поймала в зеркале. Неброский макияж, вернее сказать, почти незаметный – высший пилотаж, Эдуарда была непревзойденным мастером. Прическа была, бесспорно, тоже очень красивой: волосы были затейливым образом уложены наверху, а на плечи девушки падал каскад безупречных локонов. И, наконец, к великой радости Абель, из коробки было извлечено платье. Девочка восхищенно ахнула. Впрочем, и сама виновница торжества не могла не признать, что платье было великолепным: изумрудно-зеленое, из струящейся ткани. Фрэн посмотрела на свое отражение в зеркале. Теперь она точно вписывалась в антураж этого дома и, пожалуй, даже этой семейки. Платье было выбрано Эдуардой и продумано до мелочей, на пальце у девушки сверкало одно единственное кольцо – изумруд в платиновой оправе. Тонкая прядка волос, преднамеренно выбившаяся из прически… Пожалуй, теперь она и впрямь могла смело показываться жениху.

- Мы с Абель спустимся первыми. А ты будь добра спуститься через десять минут. Я надеюсь, все пройдет без эксцессов.

Эдуарда тихо притворила дверь, уведя за собой сестру. Фрэн кинула в зеркало еше один взгляд. Вот и все, через десять минут она увидит его.

Глава 3

Волновалась ли она перед встречей с ним? Она успела спросить себя об этом трижды, неспешно спускаясь по лестнице в холл, и все три раза получила неизменно отрицательный ответ. Он совсем ничего не значил для нее, он просто был ее целью. Вернее сказать, он был преградой, так некстати возникшей на пути к ее цели. Слишком многое ей пришлось уничтожить для того, чтобы иметь однажды шанс вернуться в тот мир, который она построила для себя. Ей пришлось уничтожить этот самый мир. Но она оставила за собой право построить все заново. И однажды она этим правом воспользуется. А пока… она будет играть свою роль. Так, как положено. Так, как от нее этого ждут.

Стоявшие у подножия лестницы мужчины подняли на нее взгляд. То были отец и мистер Малфой, жених почему-то по-прежнему отсутствовал. Фрэн, придерживая подол платья, протянула руку отцу, который подался чуть вперед, чтобы помочь ей сойти с последней ступени.

- Сеньорита, вы просто обворожительны, – мистер Малфой улыбнулся своей улыбкой, и Фрэн подумала, что если он всегда улыбается в подобной манере, у его собеседников наверняка кровь стынет в жилах. Впрочем, что-то подсказывало ей, что именно так он всегда и улыбается.

- Спасибо, – губы девушки тронула улыбка, – я надеюсь, что не заставила вашего сына ждать слишком долго?

- О, нет, он еще не спустился. Прошу его извинить, с его стороны крайне невежливо заставлять вас ждать. Абелардо, мне кажется, наши дамы заскучали.

Фрэн усмехнулась про себя. Отлично, под благовидным предлогом выманить из комнаты отца и уйти самому. Видимо, планируется знакомство без свидетелей. Ну что же, если им этого так хочется, пусть будет так. В конце концов, ей это даже на руку. Мужчины, переговариваясь, вышли из комнаты, оставив девушку в полном одиночестве. Фрэн подошла к окну и слегка отодвинула тяжелую портьеру. Низкое серое небо и дождь, холодный и какой-то безнадежно-тоскливый. Краски пейзажа за высоким окном были слегка размыты падающей с неба водой, а по земле местами стелился туман. Однообразные мотивы бесконечного дождя и холодного ветра. Пожалуй, нет ничего удивительно в том, что темперамент англичан такой, какой есть, с такими видами недолго впасть в депрессию, причем хроническую. Фрэн, несмотря на свое наполовину английское происхождение, могла поклясться, что в ней нет ничего от англичанки. А, может, ей только так казалось, но она не стала развивать эту мысль: ее внимание привлекла картина, которая ни при каких обстоятельствах не смогла бы оставить девушку равнодушной. Она увидела лошадей. Очень красивых, без сомнения, породистых. Черные и белые. Этот разительный контраст заставил Фрэн на минуту забыть обо всем на свете. Ее взгляд приковал статный жеребец с роскошной гривой, он прогарцевал совсем недалеко от стены замка, заставив девушку восхищенно ахнуть. Она всегда относилась к лошадям с особым трепетом: с трех лет ее начали учить ездить верхом, и с тех пор любовь к лошадям оставалась одной из немногих постоянных величин в ее жизни.

Если бы ее внимание не поглотили целиком и полностью лошади, она, пожалуй, могла бы расслышать тихие неспешные шаги у себя за спиной, но этого не произошло. А возникший за ее спиной Драко Малфой изучал стоявшую у окна девушку в свойственной ему манере. Единственным отличием был примешивавшийся сюда интерес относительно того, зачем его нареченная понадобилась Темному Лорду. Девушка стояла к нему спиной и что-то с интересом разглядывала за окном.

«Интересно, что ее могло так привлечь?»

Сам Малфой ничего заслуживающего внимания там не находил. Может быть, она смотрела на дождь? Да, разве что на него. Малфой еще раз окинул ее внимательным взглядом. Девушка была одета в длинное платье изумрудного цвета, без сомнения, очень красивое: открытая спина, лишь несколько маленьких пуговиц, которые отчего-то вызвали у Драко желание медленно их расстегнуть. Каштановые кудри, небрежно рассыпанные по плечам. Странно, женщинам его круга предписывалось появляться в свете со сложными прическами. Хотя, справедливости ради, стоило отметить, что волосы девушки были настоящим шедевром: очень густые, они, казалось, сумели вобрать в себя теплый солнечный свет, а теперь излучали его, играя бликами. В комнате было пасмурно, а ее волосы каким-то совершенно немыслимым образом переливались, как будто на солнце. В меру загорелая кожа красивого оттенка. Он вдруг подумал, что ему очень бы хотелось вдохнуть ее запах. Ему отчего-то казалось, что она непременно должна пахнуть морем и ветром. Отогнав ненужные мысли, он сделал еще пару шагов по направлению к ней, и, оказавшись довольно близко, произнес:

- Добрый вечер. Как добрались?

Фрэн не заметила, как он подошел. Ну что ж, пора, наконец, посмотреть, с чем ей придется иметь дело. Однако девушка не спешила оборачиваться. Малфой самодовольно усмехнулся. Кажется, все даже проще, чем ему казалось на первый взгляд. Незнакомая испанка оказалось очередной маленькой запуганной глупышкой из числа тех, которые в его присутствии теряли дар речи и становились послушными марионетками. Пожалуй, ему будет даже жалко ее, когда все закончится. Ну что же, а сейчас ей надо набраться смелости и повернуться. Ему хотелось увидеть ее личико, без сомнения, наивное и очень испуганное.

«Ну, давай же, будь умницей».

Малфой сделал еще один шаг по направлению к ней, и Фрэн ощутила его дыхание на своей коже.

«Близко, слишком близко».

Переходить эти границы ему не стоило. Фрэн про себя согласилась с тем, что на его крючок, наверняка, попалась не одна глупая рыбка, но ей были прекрасно известны уловки подобного рода. А еще ей было известно то, чего не знал он: он не знал, что она его ненавидит. Дешевые попытки привести ее в замешательство таким образом успехом не увенчаются. Впрочем, расстраивать его сразу ей было жаль, и, выждав еще пару секунд, Фрэн обернулась, и Драко встретился с ней взглядом. Он ожидал чего угодно, только не этого: в ее глазах без труда читался вызов.

«Паршивка, вздумала играться!»

Он никак не ожидал, что она окажется такой. Не то, что не запуганной, а такой откровенно вызывающей и дерзкой. У нее были глубокие карие глаза, в которых сейчас плясали искорки. Она смеялась над ним, верно истолковав его секундное замешательство, а теперь явно наслаждалась произведенным эффектом. В нем медленно закипала ярость.

«Не стоило меня злить, теперь придется тебя наказать. Я устрою для тебя сказку, и в ней непременно будет и принц, и белый конь, только учти одно: сказка эта будет с очень грустным концом. Для тебя».

Девушка помолчала еще пару секунд, а потом вполне дружелюбно улыбнулась.

- Добрый вечер. Добрались замечательно, но ваша погода действует на меня совершенно угнетающе.

У него были странные глаза, ей прежде не доводилось видеть такие. Они будто сканировали тебя, будто бы он видел тебя насквозь, и от этого становилось неуютно. Серые и абсолютно безжизненные глаза египетского фараона, жившего четыре тысячи лет назад и знавшего какую-то тайну, которую за пролетевшие с тех пор столетия так никому и не удалось разгадать. Когда-то давным-давно она встретила в какой-то книге такое описание, и вот, кажется, ей представился случай увидеть подобное в жизни. Он, бесспорно, был красив, красив холодной нордической красотой. И вместе с тем в нем ощущался порок. У Фрэн промелькнула ассоциация с падшим ангелом. Она еще раз улыбнулась, продолжая внимательно рассматривать его.

«Ты меня не разгадаешь, слишком сложная загадка, хотя пытаться ты будешь. Но я сделаю все, чтобы твои попытки преуспеть в этом катились ко всем чертям. Ты ведь ожидал увидеть кроткую овечку? Ну, если тебе так сильно этого хочется…».

Она невинно взмахнула длинными ресницами и томно вздохнула, заставив Малфоя усмехнуться. Ему хватило двух секунд, что бы понять, что придется играть с огнем. Странно, за всеми этими переглядываниями он не сразу заметил, что девушка была красива, но красива не той красотой, которой была красива его мать или знакомые девушки его круга. И совсем не такой представлялась ему его будущая невеста. Ее глаза снова приковали к себе его взгляд. За всей напускной скромностью ее глаза нещадно повергали в прах все попытки показаться добродушной дурочкой с хорошими манерами.

- Давайте присядем? – Малфой приглашающим шестом указал Фрэн на роскошный диван, который был скорее произведением искусства, нежели предметом мебели. Еще несколько пустых светских фраз в ожидании, пока их пригласят к ужину родители.

Столовая, как и все остальные комнаты, просто поражала своим великолепием. Фрэн подумала, что все высокое собрание наверняка сейчас будет пристально следить за ней. Впрочем, за ним тоже. Окинув взглядом присутствующих, девушка решила, что более пафосную обстановку она наблюдала только раз, когда отец заставил ее присутствовать на каком-то приеме в посольстве. И за что только ей все это? Ее новоиспеченный жених галантно отодвинул ей стул, а сам сел напротив.

«Отлично, только этого не хватало».

Она хоть и пыталась убедить себя, что ей абсолютно все равно, его присутствие ее отчего-то здорово нервировало. Однако в целом ужин прошел в теплой дружеской атмосфере, если эти понятия вообще были применимы к этому семейству. Казалось, здесь даже дышать следовало по этикету. Фрэн на минуту представила, какой удар постиг бы этих достопочтимых господ, если бы они увидели, как их предполагаемая невестка не далее как неделю назад сидела в летнем кафе, ела руками пиццу и заливалась хохотом, слушая рассказ о том, как ее одноклассники разыграли преподавателя испанского.

- Франсуаза, до школы осталось совсем немного времени, и совсем скоро вы увидите Хогвартс. Это удивительное место.

- Я наслышана о нем. Но, боюсь, мне будет не хватать старых друзей и прежней школы.

- Вы ведь учились в обычной школе для маглов. Эдуарда, почему ты позволила ребенку провести там столько лет?

- На этом настояла бабушка Абелардо. Она почему-то рассудила, что правнучке будет лучше жить в мире маглов.

- Абелардо, но это же просто преступление! Заставить бедного ребенка пройти через такое! – Нарцисса с неподдельный ужасом посмотрела на Фрэн, как будто той и впрямь пришлось пройти через все мыслимые и немыслимые невзгоды этой жизни.

Фрэн больше не могла это слушать. Да сколько можно, как будто она совершила что-то предосудительное!

- Что плохого в общении с маглами?

Все присутствующие как по команде повернулись к ней. Если бы взглядом можно было испепелить, от нее бы сейчас не осталось и кучки золы.

«Да уж, сейчас начнется жара».

Бесспорно, здесь об обычных людях думали как о тупиковой ветви развития.

- Вы находите что-то хорошее в общении с маглами, милая? – Люциус Малфой улыбался своей змеиной улыбкой.

- Разумеется, нахожу. Они смогли многого добиться, не прибегая к магии и не ища легких путей. Для меня уже одного этого более чем достаточно, чтобы испытывать к ним уважение.

Обстановка явно накалялась, но Фрэн сейчас это мало заботило.

- Франсуаза, мы выражаем надежду, что в Хогвартсе вы попадете на Слизерин. А там не учатся дети маглов. Только волшебники. Мы учились там, и ваши родители. Драко тоже сейчас учится там.

Однако взгляд, которым Нарцисса обменялась с мужем, явно свидетельствовал о том, что попасть на Слизерин девчонке будет непросто. Больше Фрэн не трогали до конца ужина, разговор зашел о школьных годах родителей, звучали незнакомые имена, фамилии, а Фрэн с нетерпением ждала, когда же закончится эта великосветская пытка. Ужин, наконец, подошел к концу, и, пожелав всем спокойной ночи, девушка пошла наверх. Ее безграничная радость была омрачена только одним обстоятельством: ее жених вызвался проводить ее до спальни.

- Как вам Лондон? Вы ведь не бывали здесь раньше?

- Я очень люблю путешествовать, и не берусь оспаривать его статус одной из самых впечатляющих европейских столиц, но жить бы там я не хотела. Не климат, наверное, - Фрэн решила дать Малфою понять, что ее фразу нужно читать между строк.

- А где вам удалось побывать еще?

- По большей части Европа, хотя совсем недавно я побывала в Индии, и кое-что удалось посмотреть в Африке.

- Список впечатляет. Вас, наверное, сложно чем-то удивить?

- Да нет, отчего же, Англия довольно занятное место. Я была бы рада увидеть отдельные места.

- Тогда в чем проблема, я готов стать вашим гидом. Тем более что до отъезда в Хогвартс еще есть время.

- Спасибо, я подумаю над вашим предложением.

- Обязательно соглашайтесь, Вы нисколько не пожалеете, когда увидите все эти прекрасные замки, парки. Вы обязательно должны увидеть Гринвич-парк. Я очень люблю бывать там, когда выбираюсь в Лондон. Кроме того, люди здесь очень доброжелательные.

- Об этом, я думаю, написано в любом рекламном туристическом буклете. И, вполне возможно, что замки, парки и прочее оправдывают такую характеристику, а вот о людях я привыкла судить, полагаясь на свою интуицию и опыт, поэтому я стараюсь пресекать на корню бессмысленные попытки надеть на меня розовые очки.

- Обвиняете меня в неискренности, надо думать? – Малфой усмехнулся, всем своим видом показывая, что эта пустая болтовня и его порядком утомила.

- Увы, мистер Малфой, у вас это в крови.

- Мне кажется, вы переходите дозволенные границы.

- Так не проводите их вовсе, - Фрэн пожала плечами.

- По крайней мере, не переходите на личности.

- Давайте закончим этот разговор, день был тяжелый, я хочу отдохнуть.

- Конечно. Доброй ночи.

- И вам.

Фрэн вошла в комнату, прислонилась к закрытой двери и глубоко вздохнула. Наконец-то этот безумный день закончился.

Глава 4

Несмотря на ранний час, в аэропорту Хитроу было очень многолюдно. Фрэн, прилетевшая утренним рейсом из Барселоны и уже успевшая забрать свой багаж, огляделась по сторонам в поисках выхода. Вернее, она искала стоянку такси. Ночной перелет давал о себе знать, безумно хотелось спать или хотя бы попить кофе. Девушке удалось, в конце концов, определить направление движения, и она медленно двинулась к выходу, проклиная тяжеленный чемодан. По дороге она трижды обратила в бегство мужчин, любезно предложивших ей помочь с багажом, напугав тех странным блеском в глазах и отличным знанием английских ругательств. И вот двери аэропорта остались позади, явив окружающему миру симпатичную, но бесконечно раздраженную молодую особу с огромным чемоданом наперевес. Девушка огляделась по сторонам и решительно надела черные очки - удивительное дело, но сегодня погода была непростительно солнечной для этой страны - а потом требовательно взмахнула рукой. Через пару секунд перед ней остановилось такси, молчаливый таксист без лишних слов убрал в багажник чемодан и вопросительно посмотрел на пассажирку, сидящую на заднем сидении.

- Куда едем?

- Вокзал Кингс-Кросс.

- Вы не возражаете, если я включу радио?

- Я даже не буду возражать, если мы застрянем в пробке. Лучше часов на пять.

Таксист неопределенно пожал плечами, завел машину и уже через пять минут очертания аэропорта остались далеко позади, растаяв в утренней дымке.

Мысли о предстоящей встрече с Малфоем настроения девушке не улучшили. В письме, присланном не далее как вчера, ее так называемый жених высказал непреодолимое желание встретить ее в аэропорту, однако Фрэн весьма прозрачно намекнула, что не хотела бы лишать себя удовольствия подольше побыть в одиночестве и обдумать предстоящую новую жизнь. Сухо поблагодарив его за то, что он позаботился о покупке необходимых ей в школе вещей, а про себя пожелав ему проваливать ко всем чертям, Фрэн поставила последнюю точку в ответном письме с такой страстью, что едва не порвала бумагу. Поднявшись к себе в комнату, она устало села на кровать и печальным взглядом окинула комнату. Завтра ей предстояло начать совсем другую, новую жизнь за сотни километров отсюда. Вернее, это будет игра, из которой она должна будет выйти победителем. А сейчас пришла пора на неопределенное время запретить себе чувствовать. Она должна пройти этот путь хладнокровно, она должна разыграть свои карты и оставить противника ни с чем. Хотя она понимала, что карты у нее сейчас на руках паршивейшие: неизвестность, неопределенность и отсутствие рядом того, кому можно верить. Из козырей, пожалуй, только вера в себя. Ну, что же, хорошему игроку и этого более чем достаточно. В игре часто все решает умение блефовать, и ей придется этому научиться. Но, самое главное, она не имеет права ни к кому привязываться. Она может только использовать, по-другому никак нельзя, иначе станешь уязвимой. А этого позволить себе она не могла. Еще раз проверив наличие документов и билетов, Фрэн уверенным шагом покинула свою комнату, не оглянувшись. То было начало новой главы в ее жизни.

Вокзал встретил ее, как обычно, привычным шумом и суетой. Фрэн вообще любила вокзалы и аэропорты в силу своей непреодолимой тяги к странствиям – больше всего на свете она любила путешествовать. Это было самым лучшим времяпрепровождением для нее, причем ей было совершенно не важно, куда ехать и как, ее просто окрыляла сама дорога и предвкушение чего-то волшебного и неизвестного. Такое чувство бывает у детей, когда они рождественским утром бегут к елке разворачивать подарки. Ты еще не знаешь, что там найдешь, но это непременно будет что-то новое и интересное. Будучи по натуре неисправимой авантюристкой, Фрэн за свои шестнадцать лет умудрилась объездить и увидеть много стран, ибо жизнь всегда сводила ее с людьми такого же склада ума, поэтому недостатка в попутчиках у нее никогда не возникало. За час собрать чемодан, за час доехать до аэропорта, где тебя уже дожидается компания таких же ненормальных – и вот о недавнем твоем присутствии здесь уже ничего не напоминает. На минуту Фрэн решила, что самое лучшее сейчас – поступить точно также, немедленно развернуться и удрать в Испанию первым же рейсом.

Нет, так она делать не станет, на карту поставлена жизнь близких ей людей. Своей жизнью она имеет право рисковать, а вот жизнью других – нет. Ни она, ни кто-либо другой такого права не имел. Поэтому огромным усилием воли Фрэн заставила себя идти дальше и через пару минут она оказалась у девятой платформы. Кинув взгляд на билет, она еще раз убедилась, что ко многим вещам придется привыкать заново. Поучив накануне подробнейший инструктаж от Абель о том, как попасть на платформу 9 3/4, Фрэн убедилась, что сестра не лукавила, сказав, что придется проходить через стену. Как уверяла Абель, ничего страшного в этом нет, однако осторожность не повредит, потому как у некоторых в первый раз «думалку ненадолго отшибает». Хотя, уверила ее сестра, у некоторых отшибает навсегда. Откуда она черпала столь глубокую информацию, Фрэн не знала, но подозревала, что сестра к помощи ненадежных источников не прибегает. Фрэн сейчас даже обрадовала такая перспектива: только при раскладе наличия умственных расстройств она согласилась бы на помолвку с Малфоем. При мысли о нем настроение упало еще на пару градусов. Подойдя к стене и глубоко вдохнув, Фрэн сделала шаг вперед и ненадолго оказалась в темноте, а когда открыла глаза, увидела платформу и стоящий возле платформы поезд. Хогвартс-экспресс. Фрэн улыбнулась: на поезде в волшебную школу она еще не ездила, а так как душа ее всегда была открыта всему новому, она решила, что это приключение может даже принести ей новые занятные впечатления. В конце концов, она была на сто процентов уверенна в правоте фразы «если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение в ней», поэтому решила извлечь максимум положительных эмоций из всего, что ей предстояло. Она договорилась встретиться с Малфоем в начале платформы и теперь пыталась найти в толпе знакомое лицо. Долго искать не пришлось: он стоял чуть в стороне в окружении стайки щебечущих девиц. Фрэн критическим взглядом смерила своего нареченного: красавчик, тут ничего не попишешь. Даже учитывая, что ее трясет от одного напоминания о нем, она не могла не оценивать его объективно. Никогда нельзя переоценивать друзей и недооценивать врагов. Еще один постулат, которому она следовала.

- Доброе утро, девочки. Советую поискать другого носильщика, этот уже занят, – так неожиданно появившаяся девушка небрежным жестом сняла темные очки и посмотрела них.

Девочки, до этого занятые только лишь созерцанием Малфоя, были вынуждены оторваться от своего более чем увлекательного занятия и собрались было дать отпор наглой выскочке, но, поймав на себе взгляд ее глаз, прежде скрытых очками, сочли за благо внять ее совету и ретироваться.

- Пока, Драко. Увидимся в школе, – послав как минимум десяток воздушных поцелуев, юные создания упорхнули, оставив после себя легкое облачко духов.

- Однако, мистер Малфой, подруги сильно истосковались по вам за лето. Похоже, сегодняшняя встреча просто вернула их к жизни, – Фрэн развернулась, наконец, к собеседнику и посмотрела ему в глаза. – Доброе утро. Не могу сказать, что рада встрече, но приличия обязывают. Вот мой чемодан. Я надеюсь, мы едем первым классом?

- Ты могла бы вести себя и повежливее, - Малфой с ледяной улыбкой смотрел на нее.

- Мы уже перешли на ты?

- Я подумал, что мы отбросили эти условности еще в первую нашу встречу.

- Мало ли, что ты подумал. Иногда лучше вообще не думать.

- Дружеский совет? Или просто примеряешь на всех свое обычное состояние?

- Остряк!

- Ты тоже не одуванчик.

Первым желанием, возникшим у него, было попросту придушить ее. Кем она себя возомнила, если решила, что имеет право так разговаривать с ним? Однако он быстро взял себя в руки, перевел дыхание и, подхватив ее чемодан, быстрым шагом пошел вслед за ней. Она нужна ему. Когда все будет кончено, он ей отомстит - он ее уничтожит. Морально. А сейчас придется терпеть выходки этой дряни и улыбаться ей. Она будет бегать за ним, как собачка, ему нужно немного времени. Совсем чуть-чуть.

А Фрэн через пять секунд позабыла о Малфое и с интересом рассматривала окружающий пейзаж. Поезд, стоявший у перрона, был окутан не совсем еще рассеявшейся утренней дымкой. На перроне толпилось много народу: дети, родители и просто провожающие. Вокруг царило всеобщее оживление: родители давали последние наставления своим чадам, прежде чем те уедут, старшекурсники стояли небольшими группами и, радостно перебивая друг друга, делились летними впечатлениями; детишки, ехавшие в школу первый раз, испуганными горящими глазами осматривались вокруг. Фрэн увлеклась созерцанием этой картины и не заметила, что многие окружающие провожали ее недоуменными заинтересованными взглядами. Присутствующие могли поклясться, что никогда раньше ее не видели, а так девушка явно пришла не просто кого-то проводить, удивлению их просто не было предела. Но тем сильнее становилось их удивление, когда в поле их зрения попадал Драко Малфой, идущий следом за ней и послушно несший два чемодана. Вот это был номер! Да в школе нашелся бы не один десяток дурочек, которые бы с радостью сами носили за Малфоем чемодан. Кроме того, тот факт, что девушку никто из присутствующих так и не узнал, только распалял всеобщее любопытство.

- Нам сюда, - Малфой остановился возле одного из вагонов.

- Мне не нравится этот, найдем другой. Здесь слишком много народу.

- Слушай, ты не поверишь, но вагоны все одинаковые, и везде сейчас полно народу, просто мне положено ехать именно в этом.

- Это кем же так положено?

- Это вагон, в котором едут старосты.

- Ну и пусть себе едут, ты-то здесь причем?

Малфой медленно начинал закипать. Аутотренинг не помогал, девица бесила его с каждой секундой все больше и больше. Однако надо терпеть.

- Все купе уже, скорее всего, заняты. А здесь нам заняли места мои друзья.

- Дай Бог им здоровья!

- Может, хватит? – Малфой безуспешно пытался найти хоть что-то, что его бы в ней не раздражало.

Ответом его не удостоили. Фрэн сделала пару шагов и скрылась в вагоне. Малфою не оставалось ничего, кроме как молча последовать за ней.

Фрэн медленно пробиралась сквозь толпу, наводнившую вагон.

«Им что, жаль прицепить пару лишних вагонов, чтобы не было такого столпотворения?!»

Она пыталась отыскать хоть одно свободное место, но безрезультатно. Более того, она понятия не имела о том, как выглядят малфоевские дружки, но подозревала, что это такие же малосимпатичные личности, как и он сам, поэтому просто остановилась, дожидаясь пока этот несчастный дотащит ее багаж.

- Проходи сюда, – Малфой остановился возле купе, которое она только что прошла, и приоткрыл дверь.

Фрэн подошла к открытой двери и оценивающим взглядом обвела публику. Да уж. Вот ведь повезло.

- Доброе утро. Меня зовут Франсуаза де Лосаро, – возникшая на пороге девушка разом привлекла внимание окружающих, а возникший следом за ее спиной Малфой маячил как немое подтверждение того, что они пришли вместе.

- Всем привет. Франсуаза дочь друзей нашей семьи, она раньше жила в Испании, а теперь будет учиться с нами. Франсуаза, знакомься: Крэбб, Гойл.

Сидевшие у окна парни неопределенно кивнули, беззастенчиво рассматривая вошедшую девушку.

- Это Блейз Забини, – Малфой жестом указал на сидящего на другой скамье парня, который смерил Фрэн раздевающим взглядом и поздоровался. При этом он жевал жвачку, надувал пузыри и был абсолютно уверен в своей неотразимости.

«Все понятно, еще одна звезда на нашем небосклоне».

Фрэн перевела взгляд на девушку, которая одна осталась ей не представленной. Девушка тоже подняла на нее глаза и неожиданно улыбнулась. Фрэн отчего-то тоже улыбнулась ей в ответ, может, просто по инерции, а может, потому, что в глазах девушки явно читались признаки интеллекта. Об остальных Фрэн этого сказать не могла.

- Пэнси Паркинсон, – та сама озвучила свое имя и опять улыбнулась.

«Интересно, между ними что-то есть?»

Мысль была столь неожиданной, что Фрэн удивилась сама себе. Какое ей дело до того, что связывает с ней Малфоя. Абсолютно никакого.

Поезд, наконец, тронулся, оставив позади вокзал, перрон и всех провожающих. Через какое-то время Малфой вышел из купе, пообещав скоро вернуться.

«Вероятно, еще не со всеми подружками повидался».

Пожелав ему от души всего наихудшего, Фрэн повернулась к окну и стала рассматривать проплывающий за стеклом пейзаж. Сидевшие в купе пару раз попытались завязать с ней разговор, но их попытки были недвусмысленно пресечены на корню. Устав от бесплодных попыток, публика завела разговор на интересующие их темы. Одурев от безделья, Фрэн попросила у Пэнси почитать журнал. То было глянцевое издание для девушек магического мира. Фрэн усмехнулась: все то же самое, разве что картинки двигаются. Мелькание картинок в журнале, мерный стук колес, неспешная беседа сидящих в купе, в которой ей не надо было принимать участие – жизнь потихоньку налаживалась и уже готова была наладиться окончательно, если бы не распахнулась дверь и на пороге не возник Малфой собственной более чем нескромной персоной.

- Кому могла прийти в голову идея сделать этого кретина Уизли старостой? Хотя, что я спрашиваю, какой факультет, такой и староста.

- Ты забыл про Грейнджер.

- Не поверишь, но я уже успел сегодня увидеть эту идиотку, день испорчен дальше не куда.

- Да ладно тебе, на всех грязнокровок внимания обращать, - Забини лениво потянулся и небрежно откинулся на спинку сидения. – Как там поживает Поттер? Не откинулся за лето?

- Что ему сделается.

- Ставлю на то, что до весны он не протянет. Вот бы его к Рождеству прихлопнули, был бы нам всем великолепный подарок.

- Ладно, закрыли тему, мне сегодня еще с ними придется пересечься, поэтому больше ни слова.

Сидевшему напротив Забини, по всей видимости, не давала покоя Фрэн, безучастно молчавшая всю дорогу, поэтому он уже минут десять выискивал предлог, чтобы с ней заговорить. Сама девушка никаких попыток вступить в разговор не предпринимала, ей, казалось, вообще все окружающие были глубоко безразличны. Или же это было стеснение? Кроме того, ему было очень интересно, что связывает с ней Малфоя.

- Хм… Франсуаза, у вас такое красивое имя. А сокращения есть?

Фрэн с недовольным видом оторвалась от своего занятия.

- Есть.

- А какие?

- Не думаю, что вам надо это знать.

- Отчего же?

- Их полагается знать только моим близким друзьям.

- А как вас зовет Драко? – Забини многозначительно посмотрел на девушку.

«Пусть твой дружок тебе и дает комментарии».

- Вот у него и спросите.

- Тогда скажите хотя бы, как мне можно вас называть?

- Лучше вообще никак.

- Ну, зачем вы так? Может, все же дадите мне шанс?

- Ну, если вам так хочется... Можете меня звать ваше сиятельство.

- А не слишком ли?

- В самый раз.

«Может, ты, наконец-то, отстанешь от меня!»

Но надеждам Фрэн не суждено было сбыться, Забини вцепился в нее мертвой хваткой.

- Хотите шоколадку?

- Нет, не хочу. И вам не советую. Зубы портятся, – девушка, сверкнув глазами, снова углубилась в чтение.

- Все женщины любят сладкое.

- Вы плохо знаете женщин.

- Ну, тогда, может у вас есть объективная причина. Боитесь поправиться?

- Нет, боюсь пополнить ряды этих несчастных мутантов, – Фрэн взглядом указала на Крэбба и Гойла, до сих пор молча сидевших у окна и не принимавших участия в беседе. Все немедленно перевели взгляд на них: видимо после употребления магической конфеты последствия не заставили себя долго ждать: несчастные жертвы коварных конфет, щеголяли появившимися свиными пятачками и теперь бестолково крутили головами по сторонам, попеременно издавая нестройное хрюканье.

- Боже, откуда у них это? Седьмой курс, они все никак не повзрослеют! – Малфой устало откинулся на спинку сидения, всем своим видом показывая, что помогать им не намерен.

- Ты можешь что-нибудь сделать?

- Пэнси, это должно само пройти, какое-нибудь специальное заклинание.

- Но должен же быть способ прекратить это!

- Если знаешь его, прекрати! Я не знаю.

- Блейз, хоть ты помоги им! – Пэнси, видимо, испытывала искреннее сочувствие.

- Я не знаю заклинания, чтобы превратить их обратно, пусть посидят так, им идет их новый облик.

Фрэн надоело слушать эту бесполезную перепалку, поэтому она достала свою волшебную палочку и, что-то проговорив, вернула страдальцам их прежний вид.

Малфой недоверчиво смотрел на нее.

- Что это было за заклинание?

- У меня творческий поход.

- Поделишься?

- Нет, конечно.

- Кто бы сомневался…

- Господи, и откуда столько идиотов на один квадратный метр? Мне надоело слушать вашу перебранку и я решила положить конец этой поросячьей эпопее. Впрочем, будет очень мило, если молодые люди станут развлекать нас всю дорогу в подобной незамысловатой манере. Что еще предусмотрено в программе? Они будут петь, танцевать, жевать с закрытым ртом? А может, они покажут нам фокус превращения кислорода в углекислый газ при помощи дыхания? – Фрэн еще раз смерила сидящих напротив несчастных жертв магической мутации полным поддельного сочувствия взглядом и вновь вернулась к чтению, однако надолго ее не хватило, потому что она почувствовала на себе пристальный взгляд Малфоя.

- Могу я поинтересоваться о причине столь пристального изучения моей более чем скромной персоны?

- Слушай, а тебя за шестнадцать лет ни разу не посещала мысль о том, что ты просто можешь нравиться мужчинам?

- Наверное, ты будешь удивлен до глубины души, но у меня есть опыт общения с мужчинами. Но выбор таковых я оставляю за собой, и у «некоторых» просто нет шансов.

- Видимо, не тех мужчин ты встречала.

- Это точно не твое дело, каких я встречала, а каких нет.

- Ну, тогда, может, сменим тему? Есть предложения?

- Спроси, как пройти в библиотеку. Классика всегда актуальна.

- Скажи, я чем-то тебя обидел? А иначе отчего ты так неадекватно реагируешь на любые проявления…

- Послушай, Малфой, окажи мне любезность – отвяжись от меня до конца пути. А еще лучше - до конца жизни. Ты мне надоел!

- Ты мне тоже!

- Да неужели?

- Представь себе!

- Тогда я тоже буду молчать!

- Вот и молчи!

- Вот и молчу!

- Вот и молчи!

- Вот и молчу!

В купе повисла напряженная тишина. Все присутствующие переводили недоуменные взгляды с Фрэн на Малфоя, и у всех в глазах читался невысказанный вопрос: кто она такая, если он разрешает ей так себя вести. Он всегда сам выбирал правила игры, а тут явно налицо было то, что он изо всех сил старается не перечить этой странной девице.

Пэнси, сидевшая рядом с Малфоем, буквально физически ощущала волны ненависти, исходившие от него. Разрядить обстановку явно было бы не лишним. Она слишком хорошо знала Малфоя, но после того, что она увидела сейчас, сомнений в том, что девчонка пасовать перед ним не станет, у нее тоже не возникало.

- Как тебе журнал? Сильно отличается от магловских? Тебе приходилось их читать?

- Приходилось. Я училась в магловской школе. И, разумеется, читала магловские журналы.

- И что же пишут у них?

- Ну, приблизительно, то же самое: животрепещущие статьи на тему «Свекровь – друг или враг», «Есть ли жизнь после свадьбы», «Как воспитать вундеркинда». Рассуждения на тему эпиляции, имитации оргазма и неверности коварных мужчин. Ну, и, конечно же, тридцать три оригинальных способа приготовить курицу.

Девушка рассмеялась. Малфой по-прежнему сидел с непроницаемым лицом. Фрэн пожала плечами, словно в знак солидарности. Пэнси перевернула страницу в журнале, который просматривала сама.

- Кстати, здесь есть занятный психологический тест. Всего за пять вопросов можно определить, подходят ли мужчина и женщина друг другу. Давайте попробуем?

- И кого ты решила совместить?

- Не знаю, давай тебя и Драко. В конце концов, вы же, похоже, хорошо знаете друг друга?

- Меня с ним совместить? Не смешно. Мы же с ним как огонь и лед, как стихи и проза, как красавица и чудовище, как…

- Достаточно. Мне не нравится твой нездоровый ассоциативный ряд, – Малфой смотрел на девушку своими непроницаемыми серыми глазами, но Фрэн поняла, что еще немного, и она его дожмет.

- Мне не нравишься ты. Но я же терплю.

- Ну, не нравится общество, иди и прогуляйся. Посети купе Поттера, может, там найдешь подходящих собеседников. – Малфою стоило нечеловеческих усилий не повысить голоса.

- Кто это – Поттер?

- Ты не знаешь?

- Он что, актер или певец?

- Нет.

- Тогда почему я должна знать, кто это такой?

- Потому что он герой магического мира.

- Я так люблю парней, которые спасают мир!

Фрэн, конечно же, знала, о том, кто такой Гарри Поттер, ей просто нравилось злить Малфоя, а она уже поняла, что имя Поттера почему-то приводит его в бешенство. Пока она еще не решила, как ей использовать полученную информацию, но то, что она ей пригодиться, уже поняла. В этот момент дверь их купе распахнулась, причем далеко не в первый раз, и на пороге возникла очередная девица с сияющими глазами. Уже четвертая за всю поездку, про себя отметила Фрэн.

- Привет, ребята, я так рада вас видеть! Я так соскучилась за лето! – однако ее взгляд, остановившийся на Малфое, без слов свидетельствовал о том, чье именно присутствие наполняет ее такой безграничной радостью, и за кем она больше всего скучала летом. – Как жаль, что у вас все места заняты, я так хотела поболтать с вами.

В голосе глупышки звучало такое искреннее расстройство, что Фрэн стало ее жалко. А потом девушка заметила присутствие Фрэн и подозрительным взглядом смерила ее с ног до головы.

- Я тебя раньше никогда не видела.

- Я тебя тоже, и что теперь?

- Да нет, ничего…

Девушка собралась было уходить, но Фрэн поняла, что для нее это шанс под благовидным предлогом слинять из купе, а также разыграть перед девицей безграничное великодушие.

- Если хочешь, можешь немного поболтать с друзьями, – Фрэн встала со своего места и приглашающим жестом указала на него девушке. – Я пойду, прогуляюсь.

Уходя, она прикрыла за собой дверь, и последним, что она услышала, было:

- А кто это?

Фрэн вышла в коридор. Туда-сюда сновали дети, слышались окрики старших, и тот факт, что в этой суете на нее никто не обращал внимания, ее бесконечно радовал. Она задумчиво посмотрела в окно: знать бы, куда она попала. Недолгое пребывание с Малфоем и его компанией позволило сделать ей два вывода: у ее женишка был здесь довольно-таки весомый авторитет. А то, как она себя с ним вела, этот авторитет явно подрывало. И его это по идее не должно было радовать, но почему-то он терпел это. Боязнь ослушаться родителей? Кто знает. Второй вывод был более сентиментальный: по нему явно сохло много девчонок. Фрэн поморщилась: плейбой чертов, и зачем ему жениться вздумалось? Как ни крути, а получалось, что не зачем. А жениться он все-таки собирался. И к ее величайшему огорчению, именно на ней. Что же стояло за этим?

«А что, если…»

Закончить мысль ей не удалось. Поезд качнуло в сторону, и ее буквально швырнуло вперед. Видимо, вместе с ней вперед швырнуло кого-то еще - она явно с кем-то столкнулась. Попытка идентифицировать того, на кого она налетела, довольно скоро увенчалась успехом: перед ней стоял темноволосый зеленоглазый парень. Фрэн уже хотела по привычке, приобретенной ею сегодня, схамить что-нибудь, но что-то в выражении его лица, а, вернее, его глаз, заставило ее промолчать. Парень, похоже, считал себя виноватым в произошедшем и вид имел весьма смущенный. Впрочем, в его глазах помимо смущения без труда читался интерес.

- Прости, пожалуйста, мне так неловко! Это я виноват.

- Да нет, виноват машинист. Ты тут не причем.

- Значит, ты простишь меня? – парень улыбался такой обезоруживающей улыбкой, что Фрэн не удержалась и улыбнулась в ответ. Совершенно искренне.

- И тебя, и машиниста. Но, думаю, мы должны обменяться данными страховки.

Парень рассмеялся:

- Ты новенькая? Прости, но я никогда не видел тебя раньше.

- Может, просто не замечал? - Фрэн захотелось подольше поболтать с ним.

- Да нет, тебя сложно не заметить.

- Если это был комплимент, то я, пожалуй, отвечу на твой вопрос. Я училась раньше в школе для маглов, но мои родители волшебники. А теперь у нас… изменились семейные обстоятельства, – девушка, казалось, с трудом подобрала эти слова. – И вот я здесь. Я буду на седьмом курсе.

- Здорово, я тоже на седьмом. Может, поступишь на Гриффиндор, будем учиться вместе. Ты живешь в Англии?

- Нет, я жила в Испании.

- Вот это да! Далековато.

Продолжить разговор им не удалось, потому что рядом с ними нарисовалась колоритная парочка: до невозможности раздраженная девушка с темными волосами и очень строгим выражением лица и рыжий парень, вид имевший весьма виноватый.

- Послушай, Рональд, мне надоело, что ты пренебрегаешь своими обязанностями, мне надоела твоя безалаберность и твоя…

- Гермиона, я же пообещал исправиться!

- Я слышу это от тебя уже седьмой год подряд!

По выражению лица своего нового знакомого Фрэн поняла, что он хорошо знает пришедших, поэтому она улыбнулась ему и легко помахала рукой: ей не хотелось присутствовать при личном разговоре и смущать их своим присутствием. Парень тоже в ответ махнул ей рукой и скрылся в своем купе вслед за пришедшими. Надо же, только сейчас она поняла, что они так и не узнали имен друг друга, однако это не помешало Фрэн проникнуться к нему симпатией. Впрочем, парень и девушка, пришедшие позже, тоже вызывали положительные эмоции. В отличие от кое-кого. Ладно, не стоило портить себе настроение.

Тут ее взгляд привлекла девочка, медленно шедшая по коридору. И, все бы было ничего, может, но вид девчонка имела совершенно разнесчастный и заплаканный. Она вдруг напомнила Фрэн Абель, и хотя Фрэн прекрасно знала, что ее сестричка скорее черт в юбке, чем ранимая барышня, на душе все равно заскребли кошки. Когда она теперь с ней увидится? Девочка, прошедшая мимо Фрэн, еще раз горько всхлипнула, на этот раз так безнадежно, что Фрэн не выдержала. Все ее обещания самой себе ничего не чувствовать, кроме ненависти к Малфою, летели в пропасть.

- Привет.

Девочка удивленно подняла на Фрэн глаза, в которых в который раз за день девушка прочла удивление. Да уж, она здесь теперь вроде экзотической зверушки, на которую все таращатся. Ну и ладно, сейчас она попытается помочь чем сможет, а над остальным она подумает попозже.

- Привет, – девочка всхлипнула и затихла. – Я тебя раньше не видела.

«О, Боже мой, только спокойствие».

- А я раньше здесь и не училась. Я училась в другой школе. Кстати, меня Фрэн зовут.

- Далси.

- У тебя что-то стряслось?

- Нет! – девочка стиснула зубы и отвернулась.

- А я вижу, что случилось. Не хочешь рассказать? Вдруг смогу помочь?

- Мне никто не сможет помочь. Но все равно спасибо.

- Запомни, из любой ситуации можно найти выход. Другое дело, что он может тебе не понравиться, но это все равно выход. Я сама сейчас в сложной ситуации. Ты не будешь против, если мы с тобой после поболтаем?

- Ты хочешь поболтать со мной? – девочка была так удивлена, что, казалось, на минуту забыла о своем горе. О чем она могла говорить с этой взрослой и уверенной в себе девушкой, у которой не должно быть никаких проблем в жизни?

- Ну, конечно, с тобой. Я, правда, еще не знаю, на какой факультет попаду, но ты ведь теперь знаешь, как меня зовут.

- Хорошо. Я учусь на Гриффиндоре, на втором курсе. И, знаешь, спасибо тебе.

- За что? – Фрэн улыбнулась.

- Просто за то, что сказала мне привет.

- Пожалуйста. А теперь вытри слезы и ступай к друзьям. Все будет хорошо.

Девочка кивнула на прощание и скрылась в переходе в другой вагон. Или Фрэн совсем ничего понимает в жизни, или так горько в двенадцать лет можно плакать только из-за безответной любви.

В это время в коридоре возникло оживление, и Фрэн поняла, что скоро они будут на месте. Замелькали школьники, переодетые в мантии, и с тяжелым сердцем девушка пошла в свое купе.

Ее попутчики уже переоделись и теперь собирали вещи. Малфой куда-то делся, впрочем, чемодан Фрэн тоже отсутствовал. Пэнси, спросив, не нужна ли Фрэн помощь и получив отрицательный ответ, вышла из купе последняя. Фрэн накинула сверху предварительно вытащенную из чемодана мантию и, подождав пока опустеет вагон, вышла на перрон. Большинство учеников уже разбрелись кто куда, а у выхода из вагона ее поджидал Малфой. С ее чемоданом. Очень злой. Очень.

- Ты могла бы поторопиться! Мы теперь опоздали на карету, и придется идти пешком.

- Ну и черт бы с ней. Карета – это не современно. Вызови такси.

- Ты не могла бы оставить при себе свои идиотские советы? Здесь нет такси. Скажи еще спасибо, что я вообще тебя дождался!

- Я тебя об этом не просила.

- Хотя бы из чувства такта ты могла бы поблагодарить меня. Тебя вообще вежливости учили? Или хотя бы основам адекватного поведения в цивилизованном обществе?

- Меня учили вежливости, а не влезать людям в одно место без мыла!

- Прости, какое именно место ты имела в виду?

- Душу, разумеется.

За этой милой беседой Фрэн не заметила, как их обогнала троица, с которой она столкнулась в вагоне. Они поспешно шли по перрону.

- Интересно, кто это?

- Новая ученица. Я с ней познакомился сегодня.

- Вот как? – Гермиона недоверчиво покосилась на Гарри. – И как ее зовут?

- Не знаю.

- А говоришь, познакомился. Красотка, конечно. Интересно, откуда она? – Рон перехватил чемодан другой рукой.

- Сказала, из Испании.

- Мне, например, очень интересно было бы узнать, что ее связывает с Малфоем? – Гермиона сердито посмотрела на Рона. Видимо, долгожданного примирения так и не состоялось.

- Что угодно, но, судя по тону их разговору, не любовь.

- Конечно, нет, Малфой такие чувства испытывать не способен, – Гермиона пожала плечами.

- Тебе-то откуда знать, неужели проверяла? – Рон не успел закончить фразу, как получил подзатыльник. – Ай, больно же!

- Ребята, хватит. Может, они просто поссорились. А, может, девушка просто эмоциональная очень.

- Да уж, говорят, эти испанки горячие штучки… - Рон мечтательно закрыл глаза.

Новый подзатыльник был ему ответом.

Глава 5

Даже Фрэн, которой в жизни довелось видеть огромное количество архитектурных шедевров, не могла не признать, что школа чародейства и волшебства Хогвартс поражала воображение. Если бы не постоянное присутствие рядом Малфоя и не воспоминания последних лет ее жизни, она бы с уверенностью могла сказать, что учиться здесь означало провести семь лет в сказке. Огромный замок тонул в бархатной темноте ночи, а в холодном осеннем небе где-то высоко над головой парили осколки созвездий, словно какие-то диковинные птицы. На карету они все-таки успели, однако проделали путь во взаимном молчании. Фрэн была инициатором, впрочем, Малфой тоже не возражал. Первокурсников повезли на лодках через озеро, а все остальные ехали в каретах, запряженных фестралами. Фрэн за последний месяц довольно-таки сносно изучила ключевые моменты истории Хогвартса, и теперь многие вещи, о которых она недавно читала, предстали перед ней наяву.

Малфоевская компания о чем-то беззаботно болтала всю дорогу, но Фрэн куда больше привлекали картины, попеременно открывавшиеся ее взору из окна кареты. Наконец, они прибыли на место, и Фрэн отчего-то с замиранием сердца переступила порог школы. Может, это было обусловлено неизвестностью, может, тем, что здесь учились ее родители, а, может, причина была в том, что эта школа имела более чем тысячелетнюю магическую историю. С легким сердцем оставив свой багаж на попечение Малфоя и пообещав дать ему хорошие чаевые в случае добросовестного исполнения им обязанностей носильщика до конца вечера, Фрэн отправилась в Большой Зал – она знала, что там должно состояться распределение, а потом торжественный ужин по случаю начала нового учебного года.

Ей было известно, что папа с мамой посетили Хогвартс незадолго до того, как объявили о ее предстоящей помолвке, и урегулировали вопрос о ее обучении с директором. Фрэн немного волновалась перед встречей с Альбусом Дамблдором, все же не каждый день приходится встречаться с одним из самых могущественных в мире волшебников. Они условились о встрече в Большом Зале возле преподавательского стола, потому как на долгий разговор в кабинете времени попросту не было. Фрэн переступила порог Большого Зала и медленно пошла по широкому проходу вперед, попеременно поднимая голову и вглядываясь в звездное небо, которое здесь заменяло крышу. А, быть может, это была всего только иллюзия.

Она уже почти вплотную подошла к преподавательскому столу, когда, услышав ее шаги, присутствующие почти одновременно повернулись к ней.

- Добрый вечер. Меня зовут Франсуаза де Лосаро. Я полагаю, вы предупреждены о моем приезде?

Седовласый старец с длинной бородой несколько секунд изучающим взглядом смотрел на Фрэн. Потом, как будто решив что-то про себя, еще раз взглянул на девушку.

- Добрый вечер, юная леди. Мы действительно вас ждем, причем довольно давно.

Его последняя фраза привела Фрэн в замешательство. Но, решив про себя, что волшебник, вероятнее всего, имел в виду то, что срок длиною в месяц он считает долгим, девушка обратила внимание на остальных присутствующих. Волшебница в остроконечной шляпе и строгим лицом приветливо кивнула ей.

- Минерва МакГонагалл. Профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор. Я рада познакомиться с вами, Франсуаза. Знаете, я помню ваших родителей совсем еще детьми, а теперь вижу, какой взрослой стала их дочь и понимаю, как быстро бежит время.

Фрэн улыбнулась в ответ на приветственную речь профессора, про себя отметив, что она возглавляет факультет, на котором учится тот парень с зелеными глазами. А еще рыжий мальчишка, который недобросовестно выполняет свои обязанности и строгая девушка, которая его за это ругает. Воспоминание о них вызвало у Фрэн улыбку, после чего она перевела взгляд на волшебника, который до сих пор молча смотрел на нее.

- Северус Снейп, профессор защиты от темных искусств и декан факультета Слизерин, – его представил Дамблдор.

- Дочь Абелардо и Эдуарды… Рад знакомству, - тот словно через силу едва заметно улыбнулся.

- Вы знаете моих родителей?

Кажется, о ее родителях каждый из присутствующих знал гораздо больше, чем она сама знала о них.

- Ну, разумеется, мы учились на одном факультете.

Только сейчас до Фрэн дошло, что перед ней декан факультета, где учится Малфой. Факультета, где учились ее родители. Факультета, где будет учиться она сама. Или не будет?

- Ну что же, позвольте пожелать вам удачи. И помните, что вы всегда можете найти у нас поддержку. Ваше распределение мы решили оставить напоследок – шляпа любит решать сложные задачки, – Дамблдор подмигнул девушке. Зал тем временем начали заполнять ученики, среди которых были первокурсники, которых можно было безошибочно угадать в толпе по их слегка растерянному виду и горящим глазам.

Фрэн задумчивым взглядом обвела четыре длинных стола. Интересно, куда она попадет? Она закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям – ее неудержимо потянуло к столу, стоящему по левую от нее руку, ближе к проходу.

«Интересно, что это за факультет?»

Тем временем ученики начали с шумом рассаживаться по своим местам. Сейчас, когда все надели свои мантии и факультетские знаки отличия, можно было без труда отличить студентов одного факультета от студентов другого. Постепенно зал наполнил радостный гул, в котором без труда угадывалось всеобщее оживление и ощущение праздника.

- Ну, и как тебе Хогвартс? – Фрэн вдруг услышала за спиной голос, отчего-то показавшийся ей знакомым.

Обернувшись, она увидела того самого парня, с которым столкнулась в поезде. Похоже, он уже давно наблюдал за ней со стороны, боясь, видимо, помешать ей запечатлеть в своей памяти эти моменты.

- Просто потрясающе! У меня нет слов, это самая настоящая сказка.

- Это точно, я хоть и учусь здесь седьмой год, каждый раз приезжаю с предвкушением чего-то чудесного. Что уж говорить об эмоциях, которые испытываешь, попав сюда впервые...

- Да уж, мою радость омрачает только одно обстоятельство – я чувствую себя сейчас ни то переростком, ни то отстающим второгодником… Причем отставшим уже как минимум раз шесть, – Фрэн состроила смешную рожицу, заставив парня улыбаться еще шире.

- Но ты ведь училась магии?

- Ну, конечно же, правда… в частном порядке. Наверное, так правильнее будет сказать. А сейчас мне предстоит стать частью совершенно незнакомого мира, принять его законы и научится жить по его правилам. А сделать это в одиннадцать лет, думаю, все же легче, чем мне сейчас.

- У тебя все получится, – парень ободряюще похлопал ее по плечу, - потом поделишься впечатлениями.

Махнув на прощание, он смешался с толпой, оставив Фрэн один на один с ее нерешенной проблемой: что ей делать дальше.

«Надо же, я снова не узнала, как его зовут».

Проходящие мимо бросали на нее вопросительные взгляды и приглушенно перешептывались.

«Отлично, местной публике хочется хлеба и зрелищ, и я, похоже, здесь сегодня в роли клоуна».

Студенты в большинстве своем уже успели рассесться по местам, и Фрэн теперь с легкостью идентифицировала принадлежность каждого стола своему факультету. К ее немалому удивлению, стол, наугад выбранный ею, принадлежал Гриффиндору. За ним уже сидел ее знакомый, имени которого она так и не узнала, девушка с парнем, которых Фрэн, памятуя услышанный в поезде обрывок разговора, идентифицировала как Рональда и Гермиону. К ее немалому удивлению, заплаканная девочка из поезда тоже сидела за гриффиндорским столом, разве что теперь она не была заплаканной, совсем наоборот, была очень оживлена и щеголяла красно-коричневым галстуком. При этом она то и дело бросала в другой конец зала весьма заинтересованные взгляды.

«Интересно, что там такого интересного? Ах, да, ну как я могла забыть, золотая молодежь!»

Девочка одаривала своими пылкими взглядами слизеринский стол. Фрэн тоже посмотрела туда, выискивая знакомые лица. Ее недавние попутчики сидели все вместе, приглушенно о чем-то разговаривая. Впрочем, женишок ее отсутствовал, видимо, отрабатывал чаевые. Фрэн усмехнулась. Совсем скоро она, возможно, тоже займет место за этим столом. Ждать осталось недолго.

- Франсуаза, пройдемте, пожалуйста, вместе со мной и присоединитесь к первокурсникам. Таков ритуал, – профессор МакГонагалл развела руки, как будто извиняясь, и поспешила к преподавательскому столу.

Там уже дожидалась своего часа Распределяющая Шляпа. По правде сказать, Фрэн была слегка разочарована: легендарная Шляпа оказалась на поверку очень ветхой и несколько даже бесформенной. И вот, наконец, началось долгожданное распределение, за которым Фрэн наблюдала с повышенным вниманием. Ничего особенного в нем тоже не оказалось, просто на очередного первокурсника нахлобучивали эту самую многострадальную Шляпу, вершившую судьбы юных волшебников на протяжении вот уже тысячи лет, после чего та громогласно выкрикивала название одного из четырех факультетов. Затем с распираемого гордостью теперь уже полноправного студента Хогвартса Шляпу снимали, его факультет взрывался оглушительными приветственными аплодисментами, после чего новоиспеченный ученик школы чародейства и волшебства спускался в Зал и занимал свое место за факультетским столом.

- Когтевран!

- Пуффендуй!

- Слизерин!

- Гриффиндор!

Где-то на седьмом ученике Фрэн заскучала. Она была вообще особой не слишком постоянной, и монотонность вершившегося действия навевала теперь на нее скуку. Но вот последний донельзя счастливый первокурсник спустился в зал, и профессор МакГонагалл обратилась к Фрэн:

- Франсуаза де Лосаро, подойдите, пожалуйста.

Фрэн глубоко вздохнула, делая шаг по направлению к декану Гриффиндора. Она знала, что в этот момент взоры всех без исключения учеников Хогвартса обращены на нее, поэтому постаралась быть совершенно невозмутимой, поднимаясь по ступеням к профессору МакГонагалл. Изящным движением поддержав подол мантии, она, наконец, миновала последнюю ступеньку, опустилась на стул и кинула взгляд в зал.

«Да уж, вот это поистине народная слава. Чувствую себя полной идиоткой! А я еще боялась вступительных экзаменов в университет! Да после этого ни одна приемная комиссия меня не впечатлит!»

Все эти мысли вихрем пронеслись у Фрэн в голове перед тем, как на нее одели Шляпу. Девушка вдруг с удивлением отметила, что почти перестала дышать.

«Неужели и я кажусь сейчас такой же взволнованной для окружающих, какими минуту назад я видела всех проходящих через этот ритуал? Не может быть, наверное, просто сказывается общее напряжение».

Резко выдохнув, Фрэн приготовилась услышать вердикт Шляпы.

- Мисс, как же долго я вас ждала! О, вижу, время все вернуло на круги своя. Да уж, вы должны были начать вершить свой путь в стенах этой школы шесть лет назад, но по воле рока случилось по-другому… Дайте-ка подумать, какой же все-таки факультет?... Что вы там нашептываете? Сейчас же замолчите! Вы мне мешаете!

- Простите, – Фрэн попыталась выкинуть из головы все мысли.

- Ну что же, мне все ясно. Гриффиндор!

Фрэн перевела дыхание, улыбнувшись, а потом услышала громкие аплодисменты, зазвучавшие со стороны гриффиндорского стола. Она снова улыбнулась, теперь уже своему факультету, и спустилась в зал. Зеленоглазый парень ободряюще помахал ей и улыбнулся, Далси тоже махала ей с другой стороны стола и показывала поднятый вверх большой палец. Фрэн было приятно их внимание, но удовольствие, которое она испытала при взгляде на Малфоя, не шло с этим ни в какое сравнение. Малфой смотрел на нее совершенно растерянным взглядом - он, казалось, даже не допускал мысли о том, что она попадет не на Слизерин. Его растерянность уверила Фрэн в том, что она на правильном пути. Мысль о Гриффиндоре пришла ей в голову еще в поезде, это могло бы послужить ей неплохим оружием в борьбе с Малфоем. Но Фрэн опасалась, что ее происхождение, учеба на Слизерине ее родителей, да и, вероятно, многих других предков со стороны Эдуарды, сослужат ей плохую службу. Но все сложилось как нельзя лучше. В голове у нее билась только одна счастливая мысль: «Я это сделала!»

Дальнейший ужин проходил без эксцессов, все были очень оживлены, и зал попеременно оглушали взрывы хохота. Дамблдор произнес напутственную речь, представил новых преподавателей и сказал что-то еще по общим организационным моментам. Речь Дамблдора слегка насторожила Фрэн. Она знала, что в магическом мире шла война с Волан-де-Мортом, но Испания была довольно далеко, а ее жизнь среди маглов диктовала свои правила игры, и в сводках ее новостей объектом обсуждения становились политические выборы, природные катаклизмы, скачки индекса Доу-Джонса, крах фондовых бирж или результаты вручения очередной кинопремии. Столкновения мракоборцев и Пожирателей Смерти никто не обсуждал. Но из речи Дамблдора Фрэн уяснила одно: выживание в мире волшебников, по крайней мере, в этой стране, сегодня жестокая реальность, а не тема телепередачи. Тем более неприятным открытие сделало то, что родители о сложившийся ситуации явно знали, но, тем не менее, зачем-то устроили ее переезд. Они, конечно, особой любви к ней никогда не питали, но все же она была их дочерью.

Когда ужин, наконец, закончился, Фрэн поспешила к выходу, где первокурсники уже рассредоточились на четыре группы и ждали своих старост и деканов. Фрэн поймала взгляд профессора МакГонагалл, которая жестом попросила ее подождать. Девушка кивнула в знак согласия и отошла к стене, рассматривая происходящее. Два факультета уже ушли, девушка со строгим лицом, встреченная Фрэн в поезде, пыталась угомонить гриффиндорских первокурсников.

«Наверное, староста».

Пэнси Паркинсон увела первокурсников Слизерина, и очень скоро Фрэн осталась почти что в одиночестве, если не считать учеников, которые сновали туда-сюда, разрешая свои насущные проблемы. Только сейчас Фрэн вспомнила, что ее вещи по-прежнему у Малфоя, но как его теперь найти, она понятия не имела. Однако уже через пару минут тот, кого она намеревалась идти искать, появился сам, что самое главное, не один, а с ее чемоданом. Малфой огляделся, но девушку, судя по всему, не заметил. Он пару раз чертыхнулся и собрался было идти по направлению к лестнице, ведущей в гриффиндорскую башню, но тут услышал за спиной насмешливый голос, который с недавних пор вызывал у него приступы бешенства.

- Молодой человек, вам помощь не нужна? Я подумала, вдруг вам нужно пройти в библиотеку?

Малфой смотрел на возникшую перед ним Фрэн с нескрываемым бешенством. Даже если бы он хотел его скрыть, он бы не смог. Хотя он всегда гордился своим умением владеть эмоциями и держать их под контролем: в его жизни случались ситуации гораздо более серьезные и опасные, нежели словесная перепалка с девчонкой. Но почему-то при взгляде на нее у него возникало только одно желание – придушишь ее к чертовой матери! Причем его хваленое хладнокровие летело в тартарары, когда он сталкивался с насмешливым взглядом ее глаз. Ладно, она всего лишь ступень на пути к его цели.

- Спасибо, что избавила меня от необходимости тащиться в гадюшник, который вы гордо именуете своей гостиной. Поздравить тебя мне не с чем, поэтому… да чего уж там, прими мои соболезнования. Гриффиндор – худшее, что могло с тобой случиться.

- Худшее, что со мной могло случиться, уже случилось. Я познакомилась с тобой, да еще в качестве своего жениха. Поэтому все твои увещевания – это так, только детей пугать.

- Сообщи своим родителям ужасную новость о своем распределении, отрави им жизнь окончательно! – Малфой со скучающим видом поставил чемодан поближе к Фрэн и улыбнулся ей. Он взял эмоции под контроль. Все хорошо. – Знаешь, мне будет мучительно больно смотреть на то, как ты катишься вниз по социальной лестнице. Да и вообще вниз во всех отношениях.

- А ты за меня не переживай, надо же, альтруист нашелся! Впрочем, если тебя так пугают предстоящие мучения, я могу разом тебя от них избавить.

- Каким же образом?

- Мы сейчас пойдем к озеру, ты нырнешь, а я досчитаю до ста.

- Совесть мучить не будет?

- Откуда же мне знать, будет тебя мучить совесть или нет?

- Я вообще-то тебя имел в виду.

- Меня – нет! Давай, Малфой, окажи нам обоим услугу! Ты и себя, и, что самое главное, меня разом избавишь от страданий!

Это было уже слишком. Малфой буквально задохнулся от охватившей его ярости, сделал шаг навстречу девушке и схватил ее за руку чуть выше локтя с такой силой, что Фрэн вскрикнула:

- Отпусти, мне больно!

- Будет еще больнее. Ты переходишь границы. Лучше не шути со мной, ясно?

Фрэн подалась слегка вперед, ее лицо вдруг оказалось совсем рядом, и он ощутил на своей щеке ее дыхание. Малфой как-то отстраненно подумал, что ее близость почему-то очень сильно его волнует: когда она оказывалась в непосредственной от него близости, по его телу как будто пробегала волна тока.

Она тем временем встала на цыпочки и шепнула ему на самое ухо:

- Я тебя не боюсь, Малфой! Но если ты совершишь ради меня этот подвиг, обещаю, я буду тебя оплакивать, - она на мгновение отстранилась от него, но через секунду он снова ощутил ее дыхание на коже, – минуты три…

Еще чуть-чуть, и Малфой бы вышел из себя окончательно, но появление профессора МакГонагалл на лестнице заставило его буквально отскочить от девушки и быстрым шагом направиться в сторону своей гостиной.

- Мисс де Лосаро, я надеюсь, все в порядке? – Минерва МакГонагалл проводила Малфоя взглядом.

- Да, профессор, мои знакомые поздравляли меня с поступлением на Гриффиндор.

- Ну-ну, - МакГонагалл недоверчивым взглядом продолжала смотреть Малфою вслед. - Итак, Франсуаза, пойдемте, я покажу вам комнату, где вы будете жить. Попасть в башню можно только озвучив верный пароль портрету Полной Дамы, так что постарайтесь не забывать его. Расписание вы узнаете у своей старосты, мисс Грейнджер. У вас есть все необходимое для нового учебного года?

- Да-да, все в порядке.

- Знаете, еще мне нужно будет узнать уровень вашей магической подготовки. Но я беседовала с вашими родителями и из их рассказа поняла, что подготовка у вас на достаточно приличном уровне.

- Я изучала все магические дисциплины, правда, не в школе, у меня были частные учителя, – Фрэн улыбнулась своей собеседнице: профессор МакГонагалл ей очень нравилась.

Наконец они миновали портрет Полной Дамы, Фрэн была представлена ей, после чего дала обещание пароль не забывать и допоздна не задерживаться. Гостиная Гриффиндора Фрэн очень понравилась: красно-коричневое цветовое решение и сама атмосфера, царящая там. Гостиная была полна учениками, но Фрэн по пути в спальню никого из знакомых не увидела, впрочем, в такой толпе это было совсем неудивительно. Проводив Фрэн до нужной комнаты, профессор МакГонагалл пожелала ей спокойной ночи и вообще удачи во всех начинаниях, после чего оставила девушку в коридоре в гордом одиночестве наедине со своим чемоданом и своими мыслями.

Фрэн вдруг почувствовала странное волнение, как будто сейчас она увидит что-то совершенно удивительное, хотя она подозревала, что, войдя в комнату, даже не встретит там никого, потому что все студенты были сейчас в гостиной. Толкнув дверь, Фрэн уверенным шагом вошла внутрь, с трудом втащив за собой свой чемодан. Уютная комната тонула в полумраке, только лишь зажженные свечи давали слабый свет, отбрасывая на окружающие предметы причудливые тени. В комнате было пусто. Четыре кровати, две из которых явно были заняты. Девушка приблизилась к одной из свободныхкроватей и поставила рядом чемодан.

Дежа вю - такое уже было в ее жизни. Тогда она вот точно также стояла перед закрытой дверью и не знала, куда приведет ее дорога, которая начиналась за ней. Спустя пять лет ее жизнь снова сделала крутойвираж, и Фрэн оказалась здесь. Она мучительно пыталась понять, что же произошло с ней сейчас: была ли это точка назначения, в которую она должна была прийти, пройдя тот путь, или кто-то просто поиграл с ней, перетасовав колоду и спутав ей все карты? Фрэн только сейчас поняла, как она устала за этот бесконечно долгий день. Подумать только, вчера вечером она точно так же сидела на кровати за сотни миль отсюда, но в ее жизни тогда еще не было Хогвартса, не было Малфоя рядом, не было его друзей, не было парня с зелеными глазами и заплаканной девочки. Удивительная вещь – время. Загадка бытия, которую никому не под силу разгадать. Она часто слышала, что время лечит. Интересно, это правда? Впрочем, ей представился шанс это проверить. Сможет ли она забыть свою прежнюю жизнь, в которой научилась быть счастливой…

Память услужливо перенесла ее на пять лет назад. В тот летний день, когда маленькая Фрэн впервые дотронулась ладошками до нагретой ласковым солнцем кованой решетки ворот, за которой начиналась территория пансиона, в котором ей предстояло теперь учиться. Пять лет прошло с тех пор, но она все помнила так ясно и отчетливо, как будто все это случилось только вчера. Там она встретила Джейн и Элен. Фрэн грустно улыбнулась при мысли о подругах. Они были для нее самыми близкими людьми, а потом в ее жизни появился Андриан, и будущее вовсе представлялось ей безмятежным прекрасным сном, где все будет как в сказке. Она понимала, что так не бывает, но очень хотела в это верить.

- Привет, меня зовут Элен, – сидевшая за соседней партой девочка с легкой улыбкой протянула ей руку. - А тебя? Ты уже знаешь, с кем жить будешь в комнате?

Фрэн не знала. Откуда она вообще могла что-то знать, когда ей сказали, что она будет учиться в этом пансионе только вчера вечером? Родителям всегда приходило много корреспонденции, от деловой переписки отца до приглашений на светские мероприятия, которые ворохом сыпались на Эдуарду. Но одно из этих писем в тот вечер отчего-то заставило побледнеть всегда такую хладнокровную и равнодушную ко всему маму. Отец весь вечер курил, не переставая. Что обсуждали родители в кабинете, Фрэн не знала, но когда они вышли, то сказали ей, что завтра она едет в новую школу. Школа для маглов, и ей предстоит отныне жить там, вместе с другими детьми. Фрэн было, в сущности, все равно, где жить и где учиться. До этого ее образование вершилось дома, как магическое, так и магловское. Дома ей не нравилось: равнодушие родителей, бесконечные придирки занудной гувернантки, однообразные пафосные приемы – девчонке хотелось свободы. Поэтому с легким сердцем она оставила за спиной негостеприимный отчий дом и отправилась в свое новое завтра. Как бы ни была мала Фрэн тогда, но даже в свои одиннадцать лет она поняла, что этот пансион явно не соответствует статусу ее семьи. Но думать об этом ей не хотелось – девочка быстро обросла друзьями-приятелями, в деньгах родители ее не ограничивали, и Фрэн росла вольной птичкой, которой, в общем-то, была дарована полная свобода действий. Единственной ложкой дегтя в бочке меда была необходимость каждые выходные ездить домой, где ей надлежало с частными учителями заниматься магией. Зачем ей это было нужно, она не знала, жить в мире волшебников она не собиралась, ожидая того дня, когда, наконец-то, закончится школа, а она с легким сердцем улетит за океан – она всерьез думала об университете в Америке. Иными словами, жизнь ее была легка и беззаботна, она ни к кому не питала сильных чувств, первая любовь и страдания, с ней связанные, обошли ее стороной, и на все укоры Джейн и Элен, соседок по комнате, в легкомысленности, она отвечала только лишь неопределенным пожатием плечами. Она не умела быть заинтересованной надолго никем и ничем. Осознание того, что в ее жизни есть что-то по-настоящему дорогое и близкое ее сердцу, пришло к ней при таких страшных обстоятельствах, что ей до сих пор было непросто вспоминать об этом. Ее девчонки попали в больницу после автокатастрофы. Старший брат Джейн вез их к кому-то на день рождения, которое праздновали за городом. Им было тринадцать тогда, и когда Фрэн позвонили из больницы и сказали, что они в реанимации, а доктора не могут разыскать их родителей и сообщить им об этом, девушке вдруг показалось, что из комнаты разом выкачали весь воздух, и ей стало нечем дышать. Подорвавшись в три утра с постели, она на всех парах кинулась в больницу, а по дороге сквозь слезы, которые, не переставая, лились из глаз, шептала молитвы на всех известных ей языках.

- У сеньориты что-то случилось? – таксист внимательно вглядывался в лицо Фрэн. – Почему такое юное очаровательное создание льет слезы?

- У… меня подруги в аварии разбились. И я не знаю, выживут они или нет. А я им никогда не говорила, как они мне дороги! Господи, я до сегодняшней ночи этого и не понимала. Я такая дура, я боялась, боялась, а не надо было, а теперь поздно… и они никогда…, - девочка сорвалась на крик. Она ничего, казалось, вообще не соображала в тот момент.

Таксист притормозил у обочины и посмотрел на пассажирку.

- Запомни, милая, если хочешь выжить в этом мире, никогда не позволяй панике одержать верх. Никогда. Знаешь, когда на корабле начинается паника, в тех, кто ее поддерживает, без предупреждения пускают пулю. И за борт. Так вот, не хочешь оказаться за бортом, научишь владеть собой. На, выпей.

Таксист сунул что-то девочке в руку, и Фрэн, не задумываясь, опрокинула в себя содержимое. Но тут же заорала с такой силой, что таксист прикрыл уши руками.

- Что это было? У меня все сгорело внутри! Вы меня отравили!

- Успокойся, это коньяк.

- Я никогда не пила коньяк!

- Ну и что? Это тебя успокоит. С твоими подругами все будет в порядке.

- Откуда вы знаете?

- Ну, ты же не сказала им еще тех слов, которые должна была, поэтому они вернутся, чтобы услышать их от тебя.

- Правда? Вы, правда, так думаете? – Фрэн бы сейчас все на свете отдала за то, что бы его слова оказались правдой.

Вместо ответа таксист завел машину. Фрэн всхлипнула пару раз и успокоилась, по телу разлилось приятное тепло. К ней вдруг пришло осознание того, что все и правда будет хорошо. И что она вовсе не пустая и бездушная, ей тоже не чужды человеческие чувства. Вряд ли она понимала тогда, что она всего-навсего одинокий ребенок, который, имея отца и мать, никогда не видел любви. Она просто слишком рано повзрослела и слишком рано примерила на себя взрослую жизнь. А еще она не привыкла ждать любви от других. Не хотела верить в то, что бывает что-то большее между людьми, чем равнодушие. А сейчас вдруг разом поняла, что она к кому-то по-настоящему привязана. Если вдруг не станет ее девочек, мир опустеет. Осознание того, что они и составляют ее мир, пришло к ней той самой ночью. И что именно они наполняют ее жизнь смыслом, что только из-за них она очертя голову бросилась бы в три ночи неизвестно куда. Она вдруг почувствовала себя частью чего-то целого, и это ощущение было для нее новым, но очень радостным. Она слишком легко относилась к жизни, слишком легко забывала и отпускала. Она постоянно что-то забывала. Забывала перчатки в чужих авто, свои тетрадки на чужих полках, мелочь в магазинах. Забывала позвонить, забывала вспомнить, забывала извиниться. А еще она забывала сказать слова. Такие важные, такие нужные и единственно правильные. Но теперь все исправится. Теперь она…

Неожиданный шум возле двери вернул ее сознание из событий давно прошедших дней. Она резко села на кровати и посмотрела на дверь. За ней явно кто-то прощался с диким хохотом и шумом. Наконец, дверь отворилась, и в комнату влетела рыжая девчонка с такими яркими волосами, что в первый момент Фрэн показалось, что на голове у той полыхает пожар.

- Ха-ха-ха, Рональд Уизли, ты проиграл! Тебе нельзя заходить в спальню для девочек! Поэтому отправляйся спать, а мы пока почитаем занятную переписку, – девочка помахала кому-то в дверном проеме пачкой писем, зажатых в руке. – Так, что тут у нас? О, да это же любовные письма!

- Джинни, немедленно отдай письма, они не тебе написаны!

Фрэн слышала только сердитый мужской голос с той стороны двери, говорившего она отсюда не видела.

- Написаны они не мне, но прочитаны будут мной! Так, что тут у нас? Люблю-жить-без-тебя-не-могу? Розовые сопли. Ну, ничего, мне и этого хватит! Чтобы было, чем тебя шантажировать! Ха!

- Джинни, это аморально - шантажировать родного брата. И вообще, вы себя ведете глупее первокурсников, – на пороге возникла девушка из поезда.

«Гермиона, кажется».

- Гермиона, ну хоть ты скажи ей!

- Рон, иди спать, я не разрешу ей их читать.

- Правда?

- Рон, иди спать!

- Иди спать, Ромео! – рыжая девчонка направила на входную дверь волшебную палочку, после чего дверь немедленно захлопнулась. Потом, видимо, решив, что не все сказала, подбежала к двери, и, распахнув ее, крикнула уже в коридор:

– Эй, герой-любовник, пока дойдешь до комнаты, постарайся не разбить еще кому-нибудь сердце!

- Джинни, давай сюда письма! Я должна знать, насколько у них все серьезно!

- Отдать письма тебе? Ты же пообещала ему, что не станешь их читать!

- Я пообещала ему, что ты не станешь их читать, про себя я ничего не говорила!

- А как же…

Договорить Джинни не успела. Девочки развернулись у двери и теперь шли к своим кроватям. В этот самый момент они заметили Фрэн, все это время молча наблюдавшую за их перепалкой. Впрочем, все произошедшее заняло несколько секунд, она и понять толком ничего не успела.

- Привет, – Фрэн улыбнулась, - меня подселили к вам в комнату. Вы не будете против?

Гермиона и Джинни внимательно рассматривали Фрэн, пока она говорила это. Гермиона заметила девушку еще в поезде, а Джинни только на распределении. Но, безусловно, девушка вызвала интерес у обеих. Во-первых, это было простое любопытство, обусловленное появлением нового ученика в школе, где все знают друг друга если не по именам, то в лицо уж точно. Во-вторых, к обычному любопытству примешивалось чисто женское любопытство, которое было старо как мир. В-третьих, Гермионе не давала покоя связь их новоиспеченной соседки с Малфоем: что, если она на стороне их злейшего врага?

Гермиона осторожно улыбнулась ей, усаживаясь на свою кровать.

- Мы не против. Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я на седьмом курсе. Староста факультета.

- Джинни Уизли, – рыженькая девушка тоже уселась на койку, - я учусь курсом младше. Похвастаться значком старосты я, конечно же, не могу, в отличие от некоторых, но…

- Джинни, сейчас в тебя полетит подушка, – Гермиона сердито взглянула на соседку.

- А меня зовут Франсуаза де Лосаро, – у Фрэн уже мозоль была на языке оттого, сколько раз за последние сутки она произносила свои имя и фамилию, - я раньше жила в Испании. И училась в школе для маглов.

- Как же ты в Хогвартс из Испании попала? Стой, что значит в школе для маглов? А волшебству ты где училась? – Джинни перевела недоуменный взгляд на волшебную палочку Фрэн.

- Дома. У меня были частные учителя.

- Частные учителя? – Гермиона казалась потрясенной до глубины души. – Твоя семья настолько богата? Прости мне мою бестактность, просто я никогда не встречала волшебницу, к которой учителя бы на дом приходили.

- Ну, моя семья достаточно обеспечена, – Фрэн решила не вдаваться в подробности, ограничившись общей фразой.

- Слушай, а можно вопрос личного характера? – Гермионе, казалось, последняя фраза далась с трудом. – Видимо, снова придется просить прощения за бестактность.

- Спрашивай.

- Что тебя связывает с Драко Малфоем?

Фрэн напряглась. Кажется, настал момент истины. Впрочем, ей с самого начала было понятно, что рано или поздно ей зададут этот вопрос. От того, как она сейчас себя поведет, будет, возможно, зависеть ее свобода, но вот была ли ложь во имя личной выгоды оправданной?

«Фрэн, ты ведь уже поняла, что они если не враги, то уж точно не друзья. Если ты им соврешь, ты можешь выиграть время. Но ты обманешь их. А они ведь будут тебе верить».

Мысленно попросив прощения за свою ложь у Бога и у сидящих перед ней девушек, Фрэн, наконец, решилась. В конце концов, им это вреда не принесет, а для нее, возможно, будет залогом свободы. На войне как на войне, когда все средства хороши.

- Ничего особенного. Наши родители учились вместе, и они просто попросили его помочь мне освоиться.

- Подожди, если твои родители учились вместе с его родителями, получается, что твои родители выпускники Хогвартса? – Гермиона в который раз удивленным взглядом посмотрела на Фрэн. – А как же получилось, что ты оказалась в Испании?

- Ну, мой отец испанец, а мама англичанка. Мой дед со стороны отца был дипломатом в свое время и работал в Англии, сын, соответственно, учился здесь. Здесь же он познакомился с мамой. Потом дед вернулся на родину, родители поженились и тоже уехали в Испанию.

- Как все у тебя запутано... Ладно, девушки, отбой, а то завтра занятия с раннего утра. Я дам тебе с утра наше расписание, и ты изучишь его. Кстати, тебя все называют Франсуаза?

«Сказать да? Тогда получится, что я поставлю барьер между ними и собой. Франсуазой меня зовут родители и посторонние. В конце концов, даже Малфой называет меня Фрэн, хотя, если учесть, что он мой жених, ничего удивительного… Стоп! Какой к черту жених, ты, что, совсем сбрендила?! Видимо, действительно спать пора!»

И, прежде чем мысль успела до конца оформиться в ее сознании, девушка произнесла:

- Друзья зовут меня Фрэн.

Ну, вот и все, видимо, жребий брошен. И их отношения должны начаться со лжи. Хотя какая ей разница, со лжи или нет? Если все получится, она недолго здесь задержится. Она просто сможет использовать сложившуюся ситуацию, чтобы досадить Малфою. Нет, все правильно, удача явно на ее стороне. Успокоенная таким умозаключением, Фрэн закрыла глаза и почти сразу же почувствовала, что проваливается в глубокий сон.

Глава 6

Открыв глаза, Фрэн не сразу сообразила, где находится. Сон еще не до конца отпустил ее из своих цепких объятий, она вообще не могла понять, отчего проснулась - будильник не звонил. И вообще, что это за комната? Может, она осталась ночевать у кого-то из друзей? Окинув взглядом окружающий пейзаж, она задалась вопросом: кому из ее знакомых могла прийти в голову светлая идея оформить комнату таким сумасшедшим образом? Особенно ее добили факелы на стенах. Это что, какое-то новое дизайнерское направление? Потом девушка увидела спящих на соседних кроватях и поняла, что это не Джейн и Элен.

Конечно же, это не они. Откуда им здесь взяться? Она ведь в школе чародейства и волшебства Хогвартс!

«Боже, как пафосно!»

Кинув взгляд на свои часы, девушка с удивлением обнаружила, что те стоят. Это что, действие магических чар такое? Она ведь теперь даже время не знает. Но, посмотрев на часы, висящие на противоположной стене и вспомнив вчерашнее предупреждение Гермионы о том, что на уроке им надо быть в восемь, Фрэн похолодела: часы на стене показывали половину восьмого. Ладно, положим, она проспала, с ней такое часто случалось, но почему проспали все остальные?!

Вскочив с кровати и путаясь в простынях, Фрэн кинулась в ванную, на ходу прокричав:

- Девушки, подъем!

Что ответили девушки, Фрэн уже не услышала, потому что почти в ту же секунду скрылась за дверью ванной. Осмотрев себя в зеркало и решив, что сейчас своим внешним видом она может пугать непослушных детей, Фрэн вскинула волшебную палочку, которую предусмотрительно схватила с тумбочки. Раньше она пользовалась ею только тогда, когда приезжала домой по выходным, а теперь заметила, что хватается за нее слишком часто.

«Ты скоро разучишься краситься и расчесываться. Надо бы пореже прибегать к таким методам».

Но, так или иначе, методы оказались весьма действенными, и через несколько минут Фрэн могла бы сказать, что ее внешний вид удовлетворил бы даже мамин взыскательный вкус. Девять из десяти, как минимум. Фрэн, по привычке, приобретенной за годы жизни с Джейн и Элен, не стала надолго занимать ванную, ибо у них по утрам всегда разгорались нешуточные баталии по этому поводу - времени, сколько ни дай, всегда было мало, поэтому, в конце концов, они просто установили лимит. Но сегодня у Фрэн вообще времени не было, ни минуты, а ей еще надо было забрать у Малфоя то, что он так любезно купил ей к новому учебному году.

- Гермиона, доброе утро! Ты обещала дать мне расписание, а то я ни малейшего представления не имею о том, с чем предстоит столкнуться.

- Фрэн, я положила листок пергамента тебе на кровать, - Гермиона бегала по комнате, судорожно пытаясь что-то найти.

- Спасибо. Защита от темных искусств, прорицания, древние руны... Скажи, а преподаватели как по этим предметам?

Гермиона по-прежнему нарезала круги по комнате.

- Ну, защиту преподает Снейп, не знаю, видела ты его или нет, но он декан Слизерина. Прорицания – Трелони, по-моему, ерунда полнейшая, а не предмет. Джинни, куда можно было задевать мой учебник?

Джинни недовольно пробурчала из-под одеяла что-то невразумительное о том, что у некоторых совести нет - так орать с утра, да и вообще, она на такие глупости как книги вообще внимания не обращает.

- Полнейшая безответственность! И где он все-таки?

Фрэн, наконец, завершила свои сборы, надела мантию, кинула еще один взгляд в зеркало и выскользнула из комнаты. Пусть сами разбираются со своими учебниками. Ей еще предстоит разобраться со своими. Фрэн быстро миновала гостиную, пустую в столь ранний час, и быстро пошла в том направлении, которое указала ей Гермиона. Она боялась заблудиться, но потом подумала, что в случае чего разберется на ходу, и уверенным шагом пошла по коридорам, которые уже наполнил гул спешащих на занятия учеников.

- Мисс де Лосаро, можно вас на секундочку? – Фрэн кто-то окликнул, и, развернувшись, она увидела спешащую к ней профессора МакГонагалл.

- Доброе утро. Да, конечно, я вас слушаю.

- Франсуаза, я сегодня разговаривала с мистером Малфоем, и он любезно вызвался помочь вам освоиться в школе, а в случае возникновения проблем с учебой позаниматься с вами дополнительно. Ваши семьи, как я понимаю, общаются, поэтому знакомый человек рядом с вами здесь будет очень кстати. Мистер Малфой предложил посадить вас за одну парту, и я нашла его предложение очень рациональным. Надеюсь, вы не будете против?

- О, нет, я не буду против, я обязательно поблагодарю мистера Малфоя за заботу.

- Будьте так добры. А теперь отправляйтесь на занятия.

Когда Фрэн нашла нужную ей аудиторию, она была доведена до точки кипения. Влетев туда на такой скорости, словно за ней гнались все черти ада, Фрэн окинула взглядом присутствующих. Удивительное дело, но учеников в аудитории еще почти не было. Только Малфой и два его дружка, которых Фрэн великодушно избавила вчера от поросячьих пятачков. Имен их она не помнила, помнила только, что с мозгами у ребят плохо. Впрочем, ребята ее мало волновали, а вот когда она увидела самодовольную физиономию Малфоя, едва удержалась, чтобы не выцарапать ему глаза.

- Ты что, Малфой, совсем спятил, с какого перепугу ты вызвался меня опекать?

- Доброе утро, во-первых.

- Оно было добрым, пока я не встретила тебя!

- Я тоже рад тебя видеть.

- Лучше тебе замолчать и отвечать по существу!

- Так замолчать или отвечать? Я не могу делать это одновременно.

- Не строй из себя тупицу! Зачем ты это сделал?

- Ну, просто как джентльмен я не мог пройти мимо, когда дама нуждается в помощи. Это простая вежливость. Ты, видимо, с таким у себя на родине никогда не сталкивалась, раз реагируешь так… дико. Я же тебе говорил, не тех мужчин ты встречала.

- А я тебе уже говорила, что это не твое дело!

Малфой смотрел на стоящую перед ним девушку и старательно пытался понять, какие чувства она у него вызывает. Хотел понять, но не мог. Слишком сложно ему было с ней - она совершенно точно могла вывести его из себя одной только фразой. Да нет, ей и взгляда было достаточно. Он вдруг подумал, что, про таких, как она, говорят «строптивая». А их, как известно, принято укрощать. Она разговаривала с ним так, как этого себе позволить не мог никто. Его или боялись, или боготворили. Третьего было не дано, а она совершенно точно выбивалась из этого сложившегося порядка. Теперь девчонка не просто его цель в отношениях с Темным Лордом. Она его цель в его отношениях с самим собой. Он просто обязан подчинить ее своей воле, сделать ее послушной куклой. А когда он этого добьется, он просто выбросит ее. С садистским удовольствием, и больше никто и никогда не посмеет заставлять его чувствовать то, что он чувствует сейчас. Никто не посмеет сделать его жертвой обстоятельств. Но, чтобы устанавливать правила игры самому в дальнейшем, ему надо выиграть эту игру сейчас. И он ее выиграет, что бы она там о себе ни возомнила!

- Слушай, Фрэн, я, правда, хочу тебе помочь. Просто перестань видеть во мне монстра.

- Просто перестать навязывать мне свое общество и свою помощь. И я перестану видеть в тебе монстра. Я тебя вообще видеть перестану. А теперь ты молча занимаешь свое место, я свое, и я тебя не слышу до конца урока.

- Хорошо.

- За что люблю интеллигентных людей, так это за то, что с ними всегда есть шанс договориться мирно.

Аудиторию постепенно наводнили студенты Гриффиндора и Слизерина, которые, к взаимному неудовольствию, этот урок должны были посещать вместе, а пришедший Снейп, естественно, душевной теплоты в это собрание не привнес. Поэтому спустя положенное время Фрэн покинула аудиторию, пребывая в самом дурном расположении духа. Чертов слизеринец слишком уж действовал ей на нервы, она должна быть с ним посдержаннее. Но он действовал на нее совершенно непостижимым образом, ей казалось, что, когда они разговаривают, между ними сверкают молнии. Так что же ему от нее надо, в конце концов?

Спешащая по коридору Фрэн не сразу услышала, что ее окликнули.

«Однако сегодня я пользуюсь бешеным успехом у окружающих!»

- Привет, - встреченный в поезде парень догнал ее и приветливо улыбнулся.

- Привет, - Фрэн была совершенно искренне рада его видеть.

- Осваиваешься потихонечку?

- Да, выбора-то у меня все равно нет, - Фрэн развела руками, как будто горько об этом сожалея. – Нет, все, конечно же, очень доброжелательно настроены, но ты же понимаешь…, - девушка улыбнулась трогательной, немного грустной улыбкой.

«Интересно, заглотит рыбка наживку или нет? Если я что-то смыслю в мужчинах и в жизни, у меня сегодня будет хороший улов».

Парень на секунду, казалось, смутился, а затем неуверенно произнес:

- А как же Малфой, мне показалось, вы с ним довольно близки…

- В чем-то близки, а в чем-то нет. Вернее будет сказать, ни в чем не близки, просто наши родители знают друг друга, вот и все, что меня с ним связывает.

- В таком случае, может быть, ты согласишься составить нам компанию сегодня? Мы пойдем отмечать начало нового семестра в Хогсмит, это магическая деревушка, куда мы приехали вчера на поезде, буду я и Рон с Гермионой. Ты их уже видела, а с Гермионой ты и вовсе ведь живешь в одной комнате?

- Да, меня подселили к ней. И к Джинни.

- Джинни, кстати, сестра Рона.

- Знаешь, у меня уже зародилось такое подозрение, - Фрэн улыбнулась, – таких рыжих волос я ни у кого еще не встречала.

- Это у них семейное, - парень улыбнулся, - Кстати…

Договорить ему не удалось, как раз в этот момент из-за поворота показался Малфой со своей разлюбезной компанией. Собеседник Фрэн увидел их, и по лицу его пробежала тень, и это не укрылось от ее взгляда.

- Видимо, слизеринский принц со своей свитой?

- Просто не обращай внимания. Будет удивительно, если, пройдя мимо, он не отпустит какой-нибудь ядовитый комментарий в нашу сторону.

Однако на этот раз парень, по всей видимости, ошибся. Малфой прошел мимо молча, но Фрэн могла бы поклясться, что он был просто в шоке от увиденной картины. И шок этот явно был не радостного толка. Интересно, его так удивило присутствие рядом с ней парня? Неужели она настолько безнадежна? Или это все же что-то большее?

- Кстати, я так и не узнала, как тебя зовут? Меня Фрэн. Сокращенно, я имею в виду.

- А я Гарри. Гарри Поттер.

Он уже было приготовился к обычной реакции, которая неизменно следует после того, как он произносит свое имя, но, к своему удивлению, в глазах девушки он нездорового фанатизма не увидел, она просто слегка улыбнулась и сказала:
- О, да ты знаменитость.

Гарри неуверенно улыбнулся ей:

- Ну да, что-то вроде того…

- Ладно, мне пора, тогда сообщишь, когда пойдем отмечать.

- Мы думали прямо сегодня. Мы ведь уже к обеду освободимся.

- Ну, хорошо, тогда встретимся в гостиной.

Девушка взмахнула рукой на прощание и подмигнула ему, уходя. Гарри вдруг подумал, что было в ней что-то такое, что заставляло его тянуться к ней. Он как будто чувствовал, что встреть он ее лет на шесть раньше, она могла бы играть в его жизни не последнюю роль. Откуда взялось это ощущение, он не знал, просто отчего-то подумалось, что они могли бы дать друг другу гораздо больше, сложись однажды все иначе.

«Да уж, Луна бы наверняка сказала, что такие мысли у меня возникли из-за того, что в моей голове завелись мозгошмыги».

- Ну что, ты готова? - Фрэн окликнули ребята, которые дожидались ее у подножия лестницы в гостиной Гриффиндора. Девушка в ответ помахала другой и кивнула в знак согласия.

- Да, можем идти. Знаете, я так рада, что вы пригласили меня с собой, я еще никогда не отмечала начало учебного года в волшебном кафе. И, по правде, сказать, я немного волнуюсь.

Фрэн, улыбаясь, спустилась по лестнице. Гермиона смерила ее слегка сердитым взглядом. Во-первых, девушка выглядела весьма эффектно, а Гермиона всегда с презрением относилась ко всем этим женским ухищрениям и попыткам казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Во-вторых, девушку пригласил Гарри. На ее памяти это был первый случай, когда он пригласил кого-то в их компанию. Нет, у каждого из них были свои знакомые, но их трио всегда оставалось трио, оно было статично. А теперь вдруг ни с того ни с сего она. Была ли это ревность? Может быть, но только не в классическом понимании этого слова. Гермиона не питала к Гарри чувств, которые бы выходили за рамки дружеских, но она привыкла, что он принадлежит ей. Пусть и на правах брата. А в-третьих, ей не понравилось, какими взглядами одаривал девушку Рон. Вот это уже было серьезно.

Пока Фрэн спускалась, Рон с Гарри о чем-то оживленно спорили.

- Да сколько же можно! Впрочем, что я спрашиваю, все мужчины все равно, что дети! – Гермиона взъерошила волосы Гарри, и в этот момент Фрэн увидела у него на лбу шрам. Тот самый, о котором читала в книгах. Шрам, которым наградил его тот, кто убил его родителей. Едва ли Фрэн могла подумать, живя в старой доброй Испании, что ей когда-нибудь придется воочию столкнуться с обладателем этого самого шрама. Девушку уже тогда до глубины души тронула эта история, но Испания была слишком далеко, а ее полумагловская жизнь делали эту историю больше похожей на страшную сказку, нежели на реальность. Но теперь она стояла лицом к лицу с главным героем тех страшных событий, и это была не сказка.

- Можем идти? Я готова.

Вскоре они миновали школьные двери и двинулась по направлению к Хогсмиду. Всю дорогу они хохотали, шутили и предвкушали прекрасное время, которое проведут там. Фрэн вдруг с удивлением поняла, что ей по-настоящему интересно с этими ребятами. Как это было с Джейн и Элен, когда не надо было думать о том, что можно что-то сделать или сказать не так. Когда можно было быть самой собой. Она ведь задумывала эту прогулку только как способ насолить Малфою и не ждала от нее многого, но теперь поняла, что не зря согласилась. И дело было не в Малфое. Дело было в ней самой. И в них. Просто ей было хорошо и легко с ними, но она не разрешала себе забывать об обещании не привязываться ни к кому и ни к чему. Кроме того, ей не нужно было строить иллюзий, что она когда-нибудь сможет стать для них своей. Она не сможет. Похоже, этим ребятам пришлось пройти через слишком многие испытания вместе, а дружба, проверенная испытаниями и временем, едва ли может быть перечеркнута каким-то мимолетным увлечением, а она для них может стать разве что мимолетным увлечением. Большим просто не сможет, и они для нее станут тем же. Они в жизненной истории они друг друга останутся страницами с навсегда заложенными закладками, а она для них останется сносками где-то на полях. Так должно быть, так правильно. Хотя почему-то Фрэн было немного жаль, что правильно именно так. А может, всему виной было то неповторимое настроение приближающейся осени, которое имеет обыкновение навевать светлую грусть. Сегодня погода снова баловала ярким солнышком, и день был такой хороший, и деревенька, в которую они пришли, была как будто сказочной, хотя она как раз и была сказочной!

Фрэн вдруг подумала, что она никогда серьезно не относилась к своей принадлежности волшебному миру, а сейчас вот поняла, что, может быть, напрасно она пренебрегала этим всю жизнь.

Весело переговариваясь, они подошли к какому-то трактиру и выжидающе посмотрели на Фрэн, видимо, ожидая ее согласия. Девушка улыбнулась, уверенно переступила порог и огляделась. Внутри было очень уютно, и обстановка вполне располагала к дружеским посиделкам. Девушка повернулась к своим спутникам.

- Какой столик?

- Думаю, этот, - Гарри жестом указал на столик возле окна, и ребята единодушно одобрили его выбор.

- Да, давайте сюда.

Пришедшая официантка приняла заказ, после чего удалилась.

- Ну, а теперь расскажи нам про Испанию.

Гермиона горящими глазами посмотрела на Фрэн, и Фрэн невольно рассмеялась: эта девчонка, похоже, хотела знать все на свете. Надо сказать, что за время дороги Гермиона успела немного пересмотреть свое отношение к Фрэн, ибо Фрэн продемонстрировала весьма глубокие познания в некоторых областях магии, чем несказанно удивила Гермиону; кроме того, девушка великолепно разбиралась в магловском искусстве и, самое главное, она не пыталась переходить недопустимых границ в отношении их трио. Она была вежливой, интересной в общении и… ненавязчивой. И она всем своим поведением демонстрировала, что она здесь персонаж случайный. Иными словами, в душу не лезла и жизни не учила.

И все было прекрасно ровно до того момента, пока Фрэн не увидела его. Малфой спускался по лестнице, которая вела, вероятно, на второй этаж. Спустившись, он заказал что-то и сел за барную стойку.

«Интересно, что он здесь делает? Да и вдобавок в гордом одиночестве?»

В этот самый момент в поле зрения Фрэн материализовалась девушка, следом за Малфоем спустившаяся со второго этажа. Она тоже подошла к стойке, легко дотронулась до его плеча Малфоя и что-то прошептала ему на ухо. Он едва заметно кивнул ей, после чего она куда-то ушла.

Появление Малфоя не осталось незамеченным не только Фрэн.

- Да уж, это так в стиле Малфоя – развлекаться с продажными девицами, – Гермиона кинула презрительный взгляд в сторону слизеринца. - Интересно, часто он сюда захаживает?

- С чего ты решила, что она продажная? Может, они просто искали уединения, а в Хогвартсе это проблематично.

- Рон, ты что, видел ее раньше в Хогвартсе?

- Нет.

- Тогда и не болтай чепуху. Она… - тут Гермиона явно замялась, боясь, видимо, озвучить определение, которым хотела наградить малфоевскую подружку.

- Ты хотела сказать, что она путана?

Фрэн не могла бы с уверенностью сказать, что развязало ей язык: количество выпитого или тот факт, что у Малфоя есть девушка. На проститутку девица явно походила мало, поэтому Фрэн решила, что вряд ли у Малфоя с ней любовь за деньги. Скорее уж из любви к искусству.

Тут, наконец, произошло то, что и должно было произойти: Малфой увидел их развеселую компанию и с ехидной ухмылочкой направился к их столику.

- О, привет высокому собранию. Время уже не детское, а наши детки еще не в кроватках.

- Малфой, иди куда шел!

- Поттер, давай ты не будешь мне указывать, что делать! Сеньорита де Лосаро, вы знаете, что вы сейчас не просто сидите и выпиваете, вы сейчас спаиваете гордость нашей школы. До встречи с вами за ними такого не водилось.

- Ну а почему бы не выпить в хорошей компании? Меня вот больше другое смущает: ты-то здесь что рассекаешь в гордом одиночестве? Ищешь собутыльников, надоело с зеркалом чокаться?

- Я не стану отвечать хамством на хамство.

- Просто тебе нечем крыть.

- Просто я воспитанный человек.

- Слушай, ходячий укор моим манерам, шел бы ты отсюда и не портил людям отдых.

- Я не могу этого сделать, - Малфой с фальшивым сожалением покачал головой.

- Да неужели? И что же тебе мешает?

- Видишь ли, я успел соскучиться по тебе.

- Фрэн, я вообще не понимаю, что тебя может связывать с этим типом? – Гермиона ненавидящим взглядом уставилась на слизеринца. – Зачем ты вообще с ним разговариваешь?

- Ну, откровенно говоря, я согласилась пообщаться с ним только потому, что он сказал мне, будто бы неизлечимо болен. А я и не сразу поняла, что слабоумием.

- Тебе обязательно постоянно говорить мне гадости? Впрочем, неважно, скоро тебе придется научиться быть со мной нежной и ласковой.

- Фрэн, о чем он? – Гарри переводил недоуменный взгляд с Малфоя на Фрэн; впрочем, у всех остальных в глазах читался тот же невысказанный вопрос.

- Как, ты разве не рассказала своим друзьям? – Малфой снова улыбнулся своей улыбкой, от которой Фрэн начинало трясти. – Видите ли, мы с мисс де Лосаро должны будем…

Договорить ему не удалось: подошедшая официантка сунула ему в руку что-то вроде записки, после прочтения которой Малфой немедленно сообщил, что вынужден откланяться. Пожелав им сильно не напиваться, он одарил на прощание Фрэн издевательской ухмылкой и ушел. А Фрэн снова пришлось врать что-то про дружбу их семейств, и мальчишки ей поверили, только Гермиона посмотрела на нее каким-то слишком уж долгим взглядом. Впрочем, скоро об инциденте все забыли, в Хогвартс вернулись уже затемно, уставшие и очень довольные прошедшим днем. Только вот у Фрэн никак не шел из головы выпад Малфоя: он сегодня чуть не рассказал всем правду. Но самым ужасным было то, что он понял, как она этого боится. И, как знать, но вдруг он решит использовать это против нее. Впрочем, думать об этом сегодня у нее просто не было сил, поэтому спустя десять минут девушка забылась до утра крепким сном.

Глава 7

Пробуждение для Малфоя было далеко не радостным. Заснуть ему удалось только под утро, да и то, сном это можно было назвать с огромной натяжкой, так, скорее тревожное забытье. Его нерешенные проблемы за это время никуда не делись, скорее наоборот, утро еще более безжалостно обнажило их. Образ проклятой взбалмошной испанки снова возник в его памяти, заставив настроение слизеринца, и без того не слишком хорошее, стать еще хуже.

Огромным усилием воли он заставил себя встать с кровати и пойти в душ. Ледяная вода привела его в чувство, разогнав остатки сна, хотя настроение по-прежнему было хуже некуда. Вот уже неделю он делал все возможное и невозможное, чтобы хоть немного понравиться ей. Безрезультатно, она не оставила ему ни малейшего шанса, и все его попытки сблизиться с ней неизменно заканчивались полным провалом. Девица сыпала грубостями и остротами в его адрес, совершенно не заботясь о том, что наносит его репутации непоправимый урон. Хотя, скорее всего, она понимала, что делает, и делала это специально. Ее во многом можно было обвинить, но только не в глупости. Драко вообще удивлялся тому, что он, оказывается, способен терпеть от кого-то такое отношение к себе. С каким удовольствием Малфой посадил бы ее в самую глубокую лужу! Она должна, она просто обязана была сдаться ему, еще ни одна девица, которая хоть сколько-нибудь бы его интересовала, не ответила ему отказом. А тут ему предпочли Поттера! Это было самое настоящее фиаско.

«А Поттер, похоже, сам не на шутку увлекся моей будущей женушкой. Бегает за ней как собачонка, да и Грейнджер с Уизли с ней любезничают. Интересно, что они в ней нашли?»

Впрочем, Малфой лукавил: он прекрасно знал, что девушка была привлекательной, и привлекательной во многих отношениях. Просто он не хотел признаться в этом прежде всего самому себе.

Когда вчера Драко увидел ее вместе с Поттером у озера, он с трудом удержался от того, чтобы не оставить тому на лбу второй шрам. Так, исключительно для симметрии. А на одну секунду Малфой сумел поймать взгляд, которым она одарила Поттера. Она смотрела на чертового гриффиндорца так, как никогда не смотрела на него, на Драко. А ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы так она смотрела и на него. Нет, не так. Ему захотелось, чтобы так она смотрела только на него. И ни на кого больше. Но это все глупости, он просто должен довести это дело до своего логического завершения и умыть руки.

Тогда, в трактире, он заметил ее сразу же, как только спустился вниз. Но ему хотелось ненавязчиво показать ей, что он там делал. Он видел, что Фрэн не сводила с него взгляда ни на минуту, и он отдал бы очень многое за то, чтобы узнать, что она почувствовала, когда увидела его с той девицей. В тот вечер ему повезло, и он нашел ее уязвимое место: он понял, что может играть на ее страхе. Она боится, что ее придурочные друзья-гриффиндорцы узнают об их предстоящей помолвке. Да и вообще, ему очень хотелось знать, в чем кроется причина ее такой нешуточной неприязни к нему?

«Может, у нее кто-то есть в Испании?»

Эта мысль почему-то заставила сердце тревожно заныть. Да что с ним такое сегодня? Девчонка просто-напросто ничего не смыслит в общении с мужчинами. По крайней мере, ему было легче так думать. Кроме того, его очень беспокоил вопрос, отчего же она попала не на Слизерин, у нее ведь были все предпосылки для этого. Тут явно что-то было не так, вот только что? Промучившись над решением этих вопросов еще часа два, Драко в самом дурном расположении духа покинул комнату – пора было идти на уроки. Как назло, сегодня им снова предстоял совместный урок с Гриффиндором. У Снейпа. Интересно, а как Снейп относится к девчонке? Он ведь знал ее родителей и вроде даже был с ними в хороших отношениях. А теперь их дочь стала подружкой Поттера! Да уж, просто ирония судьбы какая-то.

- Привет, Драко!

Малфой услышал, как его кто-то окликнул, и обернулся. К нему спешила какая-то пятикурсница. Он не помнил, как ее зовут, хотя, скорее всего, просто не знал никогда. Знал только, что девчонка в него влюблена. Не она первая, не она последняя.

- Привет, – слизеринец не выказывал особой радости от встречи с ней. Но ее это, похоже, не сильно волновало.

- Я так соскучилась за лето! Как провел каникулы?

«Интересно, каково это, скучать по человеку, который даже не знает о твоем существовании?»

- Все прекрасно. Прости, я спешу.

- Как жаль…

Лицо девушки выражало безграничную печаль и досаду. Впрочем, ему не было ровным счетом никакого дела до ее чувств. Драко уже было собрался идти дальше, как вдруг его внимание привлекла шумная компания, которая явно направлялась в его сторону.

«Прекрасное начало дня!»

Тут его взгляд приковала к себе девчонка, которая продолжала маячить рядом с самым с разнесчастным видом. Отлично, она ему пригодится. Малфой великодушно одарил ее одной из самых своих располагающих улыбок.

- Ты знаешь, я передумал. Это просто преступление - оставить такое очаровательное создание в одиночестве. Давай я провожу тебя на урок.

Малфой уверенно взял девушку под руку и решительным шагом направился навстречу гриффиндорской компании.

- О, привет жертвам похмельного синдрома!

- Слушай, Малфой, не порть нам настроение с утра! – Рон недобрым взглядом посмотрел на слизеринца.

- Уизли, тебя только забыли спросить. Я просто поздоровался. Воспитанные люди здороваются при встрече, хотя тебе то откуда об этом знать?

Это было бесконечно странно, но Фрэн не отпустила по обыкновению никакой колкости в его адрес, только посмотрела на малфоевскую девицу долгим изучающим взглядом и отвернулась. Что-то сказала Поттеру, тот кивнул и обратился в Рону и Гермионе:

- Ребята, встретимся на уроке.

После чего он и Фрэн быстрым шагом направились вперед по коридору, довольно скоро скрывшись за поворотом. Грейнджер с Уизли, сказав что-то Малфою, пошли вперед. Он не расслышал что, они его интересовали мало. По возможности быстро отвязавшись от настырной девчонки, Малфой поспешил на урок. Настроение у него было хуже некуда, да и на урок он опоздал. Снейп уже пришел, но опоздание Малфоя комментировать не стал, только кивком головы указал ему на его место. Фрэн сидела рядом с непроницаемым лицом, гриффиндорская компания о чем-то переговаривалась на задней парте.

«Как голова?»

Фрэн краем глаза увидела пергамент, который Малфой придвинул к ней. Ладно, хочет светскую беседу, будет ему светская беседа.

«Твоими молитвами. На перемене иду похмеляться. С Поттером».

«Даже не знаю что хуже – похмельный синдром или общество Поттера».

«Похмельный синдром – это не так уж и плохо. Хороший признак: доказательство того, что ты еще не стал алкоголиком».

«Какой философский подход. И, тем не менее, не рановато ли?»

«Нет, в самый раз. С утра выпил – весь день свободен».

«Может, хватит? Я к тебе со всей душой, а ты предпочла мне этого четырехглазого красавчика».

«Не строй иллюзий на свой счет, Малфой! У таких, как ты, нет души».

«Ты так уверенно об этом заявляешь… Кстати, может, объяснишь, почему ты делаешь тайну из нашей предстоящей помолвки? Это так, или мне вчера просто показалось? Рано или поздно все узнают о нас».

«Никаких нас нет, и если это будет в моих силах…»

«Чем я тебе не угодил? Нашла себе этого полоумного… Ах да, прости, он же звезда! Я плох тем, что меня не пытаются каждый день прикончить?»

«В отличие от тебя, у Гарри нет звездной болезни. А твои низкопробные девицы совсем даже не показатель твоих преимуществ перед Поттером».

Малфоя неприятно задело это ее «Гарри». Впрочем, его девицы тоже не остались незамеченными. Это его, напротив, очень порадовало. Интересно, это продиктовано только интересами дела? Ну, разумеется, только этим. Ничего личного. Ничего.

«Фрэн, я не прошу тебя о многом. Просто попробуй пообщаться со мной нормально. Один шанс».

«Малфой, я согласна здороваться с тобой в коридорах, я даже согласна сидеть с тобой на уроках. Но только если ты оставишь свои попытки окольцевать меня. Принимаешь такие условия? И вообще, скажи мне, неужели тебе так сильно приспичило жениться? Захотелось семейных ценностей и посиделок с родственниками жены? Или тебя перестала вдохновлять роль местного Казановы? Будь любезен, разъясни мне свою мотивацию».

Малфой уже начал судорожно придумывать ответ, который бы удовлетворил ее, но тут оба они заметили, что над ними навис Снейп. И, судя по тишине, которая установилась в кабинете, стоял так он уже довольно долго.

- Простите, я вам не мешаю?

Сказано это было таким ледяным тоном, что Фрэн показалось, как в комнате в буквальном смысле похолодало.

- Простите, профессор, этого больше не повторится, - Малфой принес свои извинения довольно уверенным тоном.

Судя по всему, он совершенно не боялся профессора защиты от темных искусств. Странно, за неделю пребывания в Хогвартсе, Фрэн успела понять, что Снейп наводил ужас на всех учеников без исключения, а тут такое панибратство.

- Я очень надеюсь на это, мистер Малфой. А теперь было бы замечательно, если вы смогли к нам присоединиться, - Снейп выразительным взглядом посмотрел на Фрэн и отошел к своему столу. Итак, тема нашего занятия: марлаграммы. Кто мне скажет, кто это такие?

- Да, мисс Грейнджер! – Снейп поморщился: гриффиндорская всезнайка, как всегда, подняла руку первой. Да что уж там первой. Единственной.

- Марлаграммы – это астральные сущности, которым с помощью специального заклинания придается материальная форма. Их особенность состоит в иллюзорности. К вам приближается безобидное существо, скажем, мышь или заяц, и как только оно приблизится на достаточное расстояние, оборачивается хищным зверем и убивает. Как только марлаграмм совершает то, для чего его создали, он просто развоплощается и снова становится не более чем сгустком энергии. Это весьма древняя магия, распознать марлаграмма можно только произнеся особое заклинание. Уничтожается он точно также.

- Кто скажет нам, что это за заклинание? Да, мисс Грейнджер?

- Оквалассия.

- Верно, мисс Грейнджер, - Снейп одарил не в меру активную гриффиндорку не самым любезным взглядом. - Сейчас я создам марлаграмма. Вы по очереди будете подходить к нему и произносить заклинание. От вас требуется максимальная сосредоточенность, это очень серьезно.

Снейп вышел к доске и взмахнул волшебной палочкой, произнеся какое-то заклинание. Почти в ту же секунду перед ним возник очаровательный зайчик, который умильно водил носиком и прижимал ушки к голове. Заяц в два прыжка приблизился к Снейпу и почти молниеносно обернулся оскалившимся шакалом. Никто не успел ничего толком понять, все произошло в считанные секунды. Снейп взмахнул палочкой и громко выкрикнул:

- Оквалассия!

Шакал почти в ту же секунду исчез, будто его здесь и не было никогда. Снейп стал по одному вызывать к доске изумленных учеников, которые более или менее успешно справлялись с заданием. Гермиона справилась с блеском, Гарри тоже довольно хорошо, у Рона получилось с третьего раза – он довел Снейпа до точки кипения. Студенты Гриффиндора и Слизерина чередой проходили через положенное испытание. Вот, наконец, Малфой с блеском развоплотил своего марлаграмма, и очередь дошла до Фрэн.

Снейп довольно-таки участливо обратился к девушке:

- Мисс де Лосаро, не волнуйтесь, если что-то не получиться, я всегда рядом. Вы помните заклинание?

Фрэн с недовольным видом вышла к доске. Ей надоела эта снисходительность, с которой к ней относились все преподаватели. Она кивнула Снейпу в знак того, что готова.

Снейп взмахнул волшебной палочкой, и в ту же секунду перед Фрэн возник очаровательный котенок, который вызвал вздох умиления у сидящих в классе. Фрэн выжидающе смотрела на него, ни на минуту не забывая об иллюзорности всего происходящего. Через несколько секунд котенок молниеносно обернулся черной пантерой, которая теперь сидела в центре класса. Фрэн ничего не делала, просто в упор рассматривала сидящее напротив животное. Кошка тоже отчего-то бездействовала до определенного момента, пока не стало понятно, что она готовится к прыжку. Снейп взволнованно поднял волшебную палочку, но тут произошло то, чего никто не ожидал. Фрэн, не отводя взгляда от кошки, прошептала что-то, и кошка в ту же секунду исчезла. Потрясенная публика безмолвствовала, Снейп опустил палочку и ледяным тоном произнес:

- Будьте добры вернуться за свою парту, мисс де Лосаро!

Конец урока был скомкан, все только и делали, что обращали в сторону Фрэн изумленные взгляды, Малфой тоже сидел притихший. Наконец, урок закончился, и ученики побрели к выходу. Фрэн с невозмутимым видом собирала сумку.

- И что это было? – Малфой изучающее смотрел на девушку.

- Что ты имеешь в виду?

-Ты прекрасно поняла, что я имею в виду.

- Заклинание?

- Перестань отвечать вопросом на вопрос! Откуда оно, и почему не пришлось пользоваться палочкой?

- Слушай, Малфой, назови мне хоть одну причину, по которой я должна перед тобой отчитаться?

Девушка, наконец, подняла глаза на Драко. Встретив ее насмешливый взгляд, он как всегда, пришел в раздражение.

- Ты не обязана. Я просто спросил.

- А я просто не хочу тебе отвечать. Прости, мне пора.

Девушка развернулась и пошла к выходу. Малфой в последнюю секунду ухватил ее за руку.

- Постой!

- Как ты мне надоел, Малфой! Не смей хватать меня за руки! Вообще ко мне не смей прикасаться! Ладно, вижу, от тебя не отвяжешься! Это ничего не значило, просто на досуге я освоила парочку не совсем обычных заклинаньиц, и если ты не перестанешь меня донимать своими дурацкими расспросами, мне придется пустить в ход еще одно.

- И как далеко ты зашла в своей тяге к необычному? Мне кажется, это опасная магия.

- Малфой, ты боишься? – Фрэн, по обыкновению, начало трясти, стоило ей перекинуться с ним парой слов.

«Как я только на уроках себя сдерживаю? Нет, что ни говори, а у меня ангельский характер!»

- Скорее беспокоюсь. За тебя.

- Ну, избавь меня от этих нравоучений. Тем более тебе пора. У входа тебя ожидают зверюшки пострашнее марлаграммов. И если твой интерес был вызван попыткой найти заклинание, которое отпугнуло бы от тебя этих куколок, заявляю, что таких заклинаний нет. Но никогда не поздно начать пользоваться мозгами!

Малфой выругался про себя. В дверях маячила его утренняя знакомая, имени которой он так и не удосужился узнать.

- Это она пятерку получила или тебя так рада видеть? Отчего у нее лицо восторженной идиотки?

Фрэн уже направилась было к выходу, но тут ее окликнул Снейп, попросив задержаться. Декан Слизерина явно был чем-то очень недоволен, хотя, по большому счету, он всегда был чем-то недоволен.

- Мисс де Лосаро, будьте добры, задержитесь.

- Конечно, профессор.

- Почему вы не последовали примеру однокурсников?

Фрэн недовольно посмотрела на Снейпа. Да в любой нормальной школе поощряются нестандартные подходы к решению задач, будь то магловская школа, или волшебная, или какая-нибудь еще. Школа она и есть школа. Фрэн всегда была на хорошем счету у учителей, причем учеба давалась ей довольно легко. Не в ее характере было чахнуть часами над учебниками, но она зачастую могла дать фору любой зубрилке. А в Хогвартсе ей просто надоело чувствовать себя недоразвитой. Нет, Фрэн как раз себя таковой не считала, однако она явно читала это невысказанное вслух предположение в глазах преподавателей. А сегодня ее и вовсе вывели из себя. Заклинание, которому научил их Снейп, Фрэн могла бы сотворить не хуже, чем все остальные, просто ей было неприятно чувствовать снисходительное отношение к себе. Что характерно, необъективное.

«Интересно, почему Снейп так взъелся из-за моего заклинания?»

Фрэн еще раз внимательно посмотрела на Снейпа. Да уж, мрачноватый тип, неудивительно, что его боялись ученики и за редким исключением старались обходить десятой дорогой. Гнетущий взгляд, отсутствие положительных эмоций, отсутствие, по всей видимости, друзей, странная тяга к затворничеству. Это было очень похоже на психическое расстройство.

«Ну да ладно, я не врач, чтобы диагнозы ему ставить».

- Просто я вспомнила, что давно хотела попробовать это заклинание. Я вычитала его в какой-то книге. Дома у нас большая библиотека.

- Надеюсь, вы поняли свою ошибку?

Френ не хотелось признавать поражение, ведь она, в сущности, ничего плохого не сделала, но испытывать дальше терпение профессора было опасно, поэтому она сочла за благо согласиться.

- Впредь обещаю не действовать… необдуманно.

- Вы можете быть свободны.

- Спасибо! - раздосадованная девушка развернулась к выходу и только сейчас заметила Малфоя, который со скоростью беременной черепахи продолжал укладывать свои вещи в сумку.

«Вот ведь гаденыш! И он еще меня хорошим манерам учить будет. Сует свой длинный нос куда не следует!»

Фрэн вылетела из класса, бросив при этом на Малфоя такой взгляд, что у Драко мурашки по телу побежали. Когда она была в гневе, она напоминала ему ведьму, спешащую на шабаш. Впрочем, она и была ведьмой.

Присутствие Малфоя в кабинете для Спейпа, видимо, неожиданностью не стало.

- Драко, ты что-то хотел спросить?

- Я хотел спросить о…

- Я знаю, о ком ты хотел спросить. Что именно?

- Скажите, она не совсем… обычная?

- Каждый из нас по-своему необычен.

Видимо, решив, что на этом беседа окончена, Драко собрался уходить.

- Думаю, в чем-то ты все же прав, - подняв какую-то мензурку и разглядывая ее на свет, бросил Снейп, на этот раз ясно давая понять, что аудиенция действительно окончена.

Идя по бесконечным коридорам Хогвартса, Драко безуспешно пытался понять, зачем же она понадобилась Темному Лорду. Может, Волан-де-Морт знал о ней что-то такое, чего не смог разглядеть в ней даже Снейп? Но было не так много вопросов в мире магии, на которые Снейп не знал бы ответа, Малфой был уверен в этом. А сейчас Драко казалось, что Снейп, как и он сам, безуспешно пытался найти ответ на вопрос, что было не так с этой девушкой. Малфой на секунду закрыл глаза и воссоздал в памяти ее образ. Почему-то в последние дни он не думал ни о ком и ни о чем, кроме нее. Он представил Поттера рядом с ней, и волна совершенно неконтролируемой ярости вдруг накатила на него. Да уж, поруганное самолюбие – страшная штука.

Драко покинул кабинет Снейпа, оставив того в привычном состоянии одиночества. А Снейп тем временем и впрямь продолжил думать о девушке, так неожиданно появившейся в стенах Хогвартса. Что-то с ней и впрямь было не так, и дело здесь было вовсе не в заклинании, которым она развоплотила марлаграмма. При наличии желания и приложив определенные усилия, подобному фокусу беспалочковой магии мог бы обучиться любой из его студентов. Дело было в чем-то другом, вот только он не мог сказать, в чем именно. Впрочем, кое-какие предположения у Снейпа все же появились – недаром его специализацией была защита от темных искусств.

Глава 8

- Гермиона, ты меня с ума сведешь! Сколько можно? Я, конечно же, понимаю, что проблемы факультета гораздо важнее моих личных проблем, но ты могла бы проявить хотя бы минимум участия!

Очередной забракованный наряд пролетел через всю комнату словно подтверждение величайшей несправедливости человеческого бытия.

- Джинни, о каком участии ты говоришь? На мне подготовка праздника, я должна все организовать, а у тебя всех забот – выбрать платье! И после этого ты обвиняешь меня в невнимательности к твоим проблемам. Лучше бы помогла мне! Твой эгоизм просто не знает границ! – Гермиона с сердитым видом опустила перо в чернильницу и продолжила делать какие-то пометки в своем пергаменте.

- Это я эгоистка? – Джинни на секунду застыла в возмущенном молчании: казалось, негодование ее было таким сильным, что никаких слов не хватило бы, чтобы описать его. – Я эгоистка?

- Да, ты! Ты и твой братец Рональд! Он пропустил собрание старост, он постоянно отлынивает от работы, я вообще не могу его найти! И я подозреваю, что его неожиданное исчезновение имеет под собой вполне объективные причины.

- Это ваши проблемы, разбирайтесь сами! – Джинни извлекла из шкафа очередное платье и, приложив его к себе, критически осмотрела свое отражение.

- Все это не то! Как я несчастна! Мне не в чем идти на бал! А Рон, так он передо мной не отчитывается, поэтому я не знаю, где он. Если встречу, обязательно передам, что ты его ищешь. А когда найдешь, заставишь работать. После этого, думаю, он пропадет еще на недельку.

Гермиона ничего не ответила, и при этом вид у нее был такой, словно она призывает небеса в свидетели своего безграничного терпения к этому миру в целом и к семейству Уизли в частности.

Фрэн вот уже более получаса наслаждалась этой беседой, проникнутой теплотой и участием. Она бы с радостью отдала Джинни все свои платья, лишь бы прекратились эти бесконечные жалобы на тяжелую судьбу. При этом гора вещей, возвышавшаяся на кровати юной страдалицы, явно свидетельствовала о том, что ее нечастная судьба не так уж и несчастна. В свою очередь Гермиона с другой кровати утверждала, что ее судьба не менее тяжела, чем судьба Джинни, за тем лишь отличием, что причиной ее невзгод было не отсутствие подходящего наряда. Фрэн же просто сидела и ждала, когда же, наконец, воцариться долгожданный мир. Смирившись с неизбежностью, девушка попыталась вникнуть в сюжет книги, которую купила еще в аэропорту. В самолете ей почитать так и не удалось, поэтому она надеялась наверстать упущенное сейчас. Однако, к ее великому огорчению, уже на первых страницах начались описания безмерных страданий, обрушившихся на голову несчастной главной героини, которая, как водиться, была умна, добра и красива. Фрэн такие книги не любила, с первых страниц было ясно, что она встретит прекрасного принца, обязательно доброго и благородного, и все закончится свадьбой и фразой об их долгой и счастливой совместной жизни. Бред, кто только это читает? В любом случае, выслушивать еще одну вариацию на тему нечеловеческих страданий у Фрэн не было ни сил, ни желания, поэтому она безжалостно захлопнула книгу и посмотрела на своих соседок, пытаясь вникнуть в их разговор.

- Он твой друг!

- Он твой брат!

- Ты же староста, вот и заставь его!

- Он тоже староста!

- Ну, это уже его проблемы!

Нет, это просто невозможно! Фрэн уже всерьез начала опасаться за свое психическое здоровье. Это предстоящее празднование Хэллоуина повергло всю школу в какую-то нездоровую подготовительную лихорадку. Все куда-то бежали, что-то искали, выбирали наряды, прически и настроения. Больше всех досталось седьмому курсу, точнее, его старостам, на которых возложили почетную обязанность подготовить и организовать предстоящий праздник. Собственно, страдания Гермионы были обусловлены ее непосредственными служебными обязанностями, к которым, помимо ее собственных, добавились обязанности Рона, который считал, что если работа мешает нормальному отдыху, ну так и черт бы с ней, с этой работой. Гермиона такую позицию явно не разделяла и теперь пылала праведным гневом, ибо ее коллега самым наглым образом пропустил собрание старост, где обсуждались организационные вопросы. Страдания же Джинни были продиктованы недовольством своим гардеробом. А то обстоятельство, что проблемы друг друга девушки едва ли считали заслуживающими внимания, грозило вылиться через какое-то время в кровопролитную войну, потому что страсти накалялись с каждой секундой.

«Еще чуть-чуть, и либо Гриффиндор лишится старосты, либо Рон лишится сестры. Как ни крути, в обоих случаях больше всего страдает бедолага Рональд».

- Девушки, а ну тихо! Сейчас отдышались и посмотрели на меня.

Раскрасневшиеся Гермиона и Джинни с самым недовольным видом воззрились на Фрэн.

- Друзья мои, так дела не делаются. К консенсусу вы не придете, скорее, просто поубиваете друг друга. И если вас такой вариант устраивает, то меня нет: во-первых, вы дороги мне как память об уходящей юности, во-вторых, я боюсь ночевать в комнате одна. Поэтому вы сейчас обе замолкаете, и выслушиваете то, что вам предлагаю я. Идет?

Девушки кивнули. Казалось, речь Фрэн и впрямь немного остудила их пыл, и теперь они были готовы к диалогу.

- Для начала: что решили на собрании?

- Будет бал-маскарад. Все должны быть в масках. А вся организация лежит на старостах. И теперь у меня работы выше крыши, до бала три дня, а Рон куда-то запропастился. Джинни постоянно талдычит, что ей не в чем туда идти, в то время как мне и самой нечего надеть. Одним словом, я не знаю, за что хвататься.

- Ясно. Джинни, твою проблему я и так поняла. И могу тебе сказать одно: мне тоже не в чем идти. Поэтому я вам предлагаю такой вариант: мы завтра идем в Хогсмид и выбираем платья.

- Фрэн, ты с ума сошла, это же деревушка, где мы найдем маскарадные костюмы?

- Каталог.

- Что, прости?

- Мы можем заказать платья и маски через каталог. Через день их доставят с совами из Лондона. Я видела рекламу в магическом глянцевом журнале по дороге сюда.

Джинни несколько секунд стояла, не проронив ни звука, а потом завопила с такой силой, что Фрэн на секунду оглохла.

- Как я же я сама не догадалась? У меня будет платье, и самое красивое! Нет, Фрэн, ты просто гений.

- Ну, не преувеличивай мои скромные способности. Просто я считаю, что сесть и спокойно все обдумать занятие куда более продуктивное, чем жаловаться и стенать, – Фрэн улыбнулась, глядя в сияющее лицо Джинни. – Так, Гермиона, теперь ты. С платьем вопрос решили, все остальное тоже решим. Сейчас мы идем искать Рональда, и если наши поиски увенчаются успехом, я делаю ему внушение по поводу его слабой гражданской позиции, поверь мне, я смогу. Если мы его не находим, он заочно делегирует мне свои полномочия, и я иду помогать тебе вместо него. Договорились?

Гермиона кивнула, все еще недобро посматривая в сторону Джинни.

- Фрэн, спасибо тебе. Ты вообще не должна всем этим заниматься, а получается, что я на тебя перекладываю свои проблемы.

- Мне не трудно. Кроме того, заняться все равно больше нечем, поэтому пойдем.

Фрэн вышла из комнаты и оглядела коридор. Стайка младшекурсников пробежала мимо, весело что-то обсуждая. Наверняка предстоящий маскарад. Рон как сквозь землю провалился, но это Фрэн не особенно удивило, она уже смирилась с необходимостью идти с Гермионой вниз. Когда девушки покинули гриффиндорскую башню, первым, кого они увидели, был Гарри. Впрочем, Гарри был в гордом одиночестве.

- Привет, девочки. Вы в Большой Зал? Гермиона, тебя и Рона искала МакГонагалл, поэтому советую вам показаться ей на глаза.

- Видишь ли, Гарри, твоего друга Рональда разыскивает не только МакГонагалл, но и я.

- Он и твой друг, насколько я знаю, – Гарри с улыбкой посмотрел на сердитую Гермиону.

- Он перестанет им быть, если в ближайшее время он не предстанет передо мной, будучи глубоко раскаявшимся в своем поведении, – Гермиона уже почти было двинулась дальше, но что-то в выражении лица Гарри заставило ее остановиться. – Кстати, а ты не знаешь, где он?

Гарри с самым честным видом заверил Гермиону, что не имеет ни малейшего представления о местонахождении Рона, а потом счел за благо немедленно ретироваться. Впрочем, Фрэн могла поклясться, что Гарри знал, где отсиживается Рон, а то, что Гарри, уходя, заговорщически подмигнул Фрэн, окончательно развеяло все ее сомнения.

Девушки спускались по широкой лестнице, и Фрэн в который раз восхищенно рассматривала панораму, которая открывалась отсюда. Это место поистине было сказочным: парящие в воздухе свечи, живые портреты, атмосфера древнего замка – иногда у нее проскальзывала мысль, что она не отказалась бы провести здесь семь лет. Надо же, ее родители провели здесь школьные годы, познакомились здесь, но почему-то у них дома никогда не поднималась в разговорах тема Хогвартса. Хотя, если разобраться, что она вообще знала о своих родителях? Знала ли она о том, что они чувствовали, о чем мечтали, чего боялись? Нет, она этого не знала. Впрочем, думать сейчас о грустном ей совсем не хотелось: царящая в замке праздничная атмосфера настраивала только на хороший лад.

- Добрый день, дамы. Вы сегодня очаровательны, как всегда!

Навстречу девочкам плыл гриффиндорский призрак сэр Николас.

- Добрый день, сэр Николас! Вы, как всегда, чертовски обходительны! – Фрэн одарила сэра Николаса ослепительной улыбкой. Наследство Эдуарды, не иначе.

- Мисс де Лосаро, если бы я не был привидением, вы одной своей улыбкой разбили бы мне сердце!

- Сэр Николас, не будь вы приведением, это я бы уже оплакивала свое разбитое сердце!

- Ну, может, вы пообещаете мне одни танец на маскараде?

- О, безусловно, считайте, что ангажировали меня. Первый танец ваш!

Фрэн присела в шутливом реверансе, а сэр Николас поклонился девочкам и поплыл дальше.

Большой Зал был залит светом тысячи парящих в воздухе свечей, повсюду раздавался смех и радостные возгласы. Фрэн перездоровалась со всеми встреченными знакомыми, поболтала с ними о том о сем, выполнила пару просьб Гермионы и уже была готова взяться за что-нибудь еще, но тут ее внимание привлекла картина, которая слабо вязалась с тем, что происходило вокруг.

«Где-то я это уже видела!»

В самом углу зала сидела заплаканная Далси, и Фрэн вдруг почувствовала укол совести: пообещала ребенку поговорить и совершенно забыла о своем обещании. Впрочем, справедливости ради, стоило сказать, что Фрэн встречала Далси несколько раз в коридорах и в гостиной, но девочка всегда была весела как птичка, почти всегда в окружении подружек, а сейчас, похоже, опять что-то стряслось.

«Ладно, если это в моих силах, я сделаю все, чтобы ей помочь».

- Привет, Далси! – Фрэн подошла к девочке и села рядом. – Что-то стряслось?

- Привет. У меня все хорошо, - девочка попыталась улыбнуться, но красные глаза и упрямо сжатые кулачки свидетельствовали о том, что вряд ли у нее все хорошо, скорее наоборот.

- Почему ты не пришла поболтать? Мы же договаривались тогда, в поезде, помнишь?

- Помню, но я думала, ты пошутила.

- А что, разве было похоже?

- Нет, но я думала, что тебе просто стало жаль меня, вот и все.

- Знаешь, друзья для того и нужны, чтобы поддерживать друг друга в трудные минуты. И радоваться друг за друга, когда все хорошо. Не хочешь рассказать мне, что произошло?

Девочка не ответила, Фрэн взглянула на нее и увидела, что мыслями она сейчас где-то далеко. Хотя, может, и не настолько далеко: мимо них прошел мальчик, которого Фрэн заметила на распределении за слизеринским столом, и к которому были обращены взгляды Далси, полные обожания. Девочка покраснела и отвернулась.

«В яблочко!»

- Знаешь, не хочешь рассказывать, что произошло, не надо. Но ты ведь все равно ничем не занята, поможешь мне? Нам нужно что-то решить с гирляндой в той части зала, почти все уже чем-то заняты, можешь этим заняться? Найди кого-нибудь с нашего факультета, а я пойду поищу кого-нибудь с других. Хорошо?

Девочка кивнула. Потом окликнула кого-то и через пару секунд затерялась в толпе.

«Ладно, а теперь мой ход».

- Молодые люди, не хотите поучаствовать в украшении зала?

И на что только она надеялась? Будь это любой другой факультет, кроме Слизерина, ей бы даже уговаривать никого не пришлось, дети с огромной радостью вызывались помочь сами. Но Слизерин - это же песня без слов! Пятеро мальчишек лет четырнадцати не слишком приветливо посмотрели на нарушительницу их спокойствия.

- Не имеем ни малейшего желания, – объект страданий Далси лениво скользнул взглядом по Фрэн, а потом добавил: - и вообще, это не в вашей компетенции – заставлять нас что-то делать, вы не староста. Кроме того, если вы думаете, что нас вдохновляет общество Гриффиндора, то глубоко ошибаетесь, – парень кивнул в сторону группы студентов, среди которых Фрэн заметила Далси. – Не в обиду вам будет сказано.

Мальчишка ухмыльнулся совершенно по-малфоевски, ясно давая понять, что именно в обиду Фрэн это и было сказано.

«Их что, специально учат этому? Эта идиотская ухмылочка кого угодно из себя выведет».

- А я вам говорю, немедленно идите заниматься делом вместе со всеми! Считайте, что я вам это заявляю на правах семикурсницы.

Мальчишка снова ухмыльнулся.

- Послушай, детка, заставить нас может только староста нашего факультета, Драко Малфой. Но его, к сожалению, здесь нет, поэтому ты можешь быть свободна!

Фрэн опешила от такой наглости. Еще всякие малолетки не указывали ей, что делать!

- Во-первых, я тебе не детка! Это раз. Во-вторых, будь добр ответить, где носит твоего старосту? Это два. Ну?

- Я не знаю, где он. Отдыхает, наверное, что ему тут делать?

- Нашел время отдыхать! Не в отпуске все-таки, - Фрэн раздраженно фыркнула, а потом развернулась и быстро пошла прочь.

- Эй, ты куда?

- На розыски твоего непосредственного начальства!

Выйдя из Большого Зала, девушка остановилась на минуту, как будто что-то обдумывая. Но она всегда шла до конца, не в ее правилах было бросать начатое на полпути, поэтому она решительно направилась к лестнице, которая уводила в сторону гостиной Слизерина. То был единственный шанс, альтернатив у нее не было. Кроме того, ей очень хотелось поставить на место наглого мальчишку.

«Господи, что Далси в нем нашла? Да узнай она его получше, сразу бы разочаровалась в нем. Но она должна познакомиться с ним хотя бы для того, чтобы разочароваться».

Подойдя к портретному проему, который уводил в подземелья Слизерина, девушка поняла, что решиться на это будет труднее, чем она думала.

«Ладно, пароля я все равно не знаю, жду пять минут, если кто-нибудь выйдет, я просто попрошу его позвать».

Минуты тянулись томительно долго, и Фрэн была почти уверена, что секундная стрелка уже успела обежать круг пять раз. Поэтому она развернулась, явно намереваясь уйти ни с чем.. Но в самый последний момент услышала за спиной оклик:

- Вот это да, кто к нам пожаловал!

«Это судьба».

Фрэн развернулась и встретилась взглядом с Блейзом Забини, все так же непоколебимо уверенным в своей неотразимости, правда, на этот раз без жвачки.

- Привет. Я по делу.

- Готов помочь тебе в чем угодно, одно только слово, и я…

- Нет, мне нужен Малфой, можешь его позвать?

- Зачем тебе Малфой? Мое общество тебя не устраивает?

Парень подошел слишком близко к Фрэн. Кроме того, одной рукой он дотронулся до стены, словно отрезая девушке путь к отступлению.

- Я, кажется, ясно дала понять, что мне нужен Малфой. У меня к нему дело. К нему. Если можешь его позвать, позови, если нет – так и скажи.

Что-то в блеске глаз Фрэн заставило Забини поумерить пыл.

- Ладно, может, тебя проводить к нему в комнату?

- Нет уж, спасибо, вы квартируете в таком мрачном месте, что я просто боюсь туда заходить. Просто позови его, если не сложно.

Слизеринец назвал пароль и скрылся за вновь закрывшимся портретом, оставив Фрэн в полном одиночестве. Минуты ожидания снова тянулись нескончаемо долго, а может, ей это просто казалось?

- Драко, привет, можно?

Дверь в комнату Малфоя распахнулась, и на пороге возник Забини. Малфой с недовольным видом отложил книгу.

- Заходи. Что-то случилось?

- Тебя ждут у портретного проема. А меня послали как гонца. Незавидная роль, скажу я тебе…, - Забини подошел к камину и стал нарочито внимательно там что-то рассматривать.

- Кто ждет?

Малфою было, в общем-то, все равно, его могли бы удивить разве что Дамблдор, стоящий на его пороге. И еще один человек, но это тоже было из разряда невозможного.

- Та гриффиндорская цыпочка, с которой мы ехали в поезде. Ну, в том смысле, что она тогда еще гриффиндорской не была, а…

Договорить Забини не удалось. Звук захлопнувшийся двери и быстро стихающие шаги в коридоре свидетельствовали о том, что Малфой ушел, не попрощавшись.

Драко быстро шел по коридору, все еще боясь поверить в то, что она ждет его. Неужели получилось, и девчонка сменила гнев на милость? С ним кто-то поздоровался в коридоре – он не заметил. Он боялся не успеть. Боялся, что она уже ушла.

Нет, она не ушла, а терпеливо ждала его у портрета. Малфою удалось взять эмоции под контроль, и он совершенно, как ему показалось, невозмутимо произнес:

- Привет, ты искала меня?

Фрэн, до этого рассматривавшая какую-то картину на стене, резко обернулась. Снова этот ее взгляд, такой обжигающий. Он, наверное, никогда не сможет к нему привыкнуть. Промелькнувшая мысль заставила усмехнуться.

«Тебе и не придется к ней привыкать, она не твоя. Не для тебя».

- Привет. Послушай, мне нужна твоя помощь.

Вот это да! Малфой ушам своим не верил. Она пришла просить его о помощи? Что же такого могло случиться, что заставило ее пойти на это? Может, Поттер разбил свои очки и затерялся где-то в коридорах, и теперь они не могут его найти? Промелькнувшая мысль отразилась ухмылкой на его лице, и через секунду он прочел в ее глазах разочарование.

- Ладно, это была глупая идея, не стоило мне приходить!

- Я разве сказал нет? Что произошло?

Она встретилась с ним глазами. Нет, она никогда не сможет понять, что же он таит в себе его взгляд. Не сможет к нему привыкнуть.

«Что за мысли, тебе и не придется привыкать к его взгляду».

- Можно для начала узнать, отчего ты прохлаждаешься в то время, когда должен заниматься подготовкой праздника?

- Нотации мне пришла читать?

«Только спокойно, не поддаться на провокацию!»

- Мне нужно, чтобы ты мне помог устроить одну встречу.

- Ты всерьез полагаешь, что я должен заниматься обустройством твоей личной жизни?! Не слишком ли странно это будет выглядеть в свете того, что ты - моя невеста?

- Я тебе не невеста, по крайней мере, пока. Встреча не для меня. Одна девочка безответно влюбилась в одного мальчика, и я собираюсь устроить их знакомство. А ты мне должен помочь.

- Это самая трогательная история, которую я когда-либо слышал. Ну, в десятке самых трогательных точно. И ты хочешь, чтобы я выступил в роли свахи?

- Нет, Малфой! – Фрэн почувствовала, как в ней начинает закипать раздражение.

- Тогда почему ты здесь?

- Потому что только ты можешь мне помочь!

- Давай по порядку.

- Ладно. Девочка с Гриффиндора, со второго курса, влюбилась в третьекурсника, тот на нее не обращает внимания, а она, естественно, подойти к нему и признаться в своих чувствах боится. И я хотела устроить им какое-нибудь совместное занятие, чтобы у них был повод заговорить.

- План – блеск! – Малфой присвистнул с фальшивым восхищением. - И какова во всем этом моя роль? Ты что, не можешь им организовать совместный досуг сама?

- Этот герой-любовник учится на Слизерине.

Малфой самодовольно улыбнулся.

- Ты-то что радуешься? Как будто в том, что она в него влюбилась, есть твоя заслуга?

- Нет, просто эта история напомнила мне кое-какую другую. Но очень сильно на нее похожую. Ну, знаешь, он со Слизерина, она с Гриффиндора, и она, разумеется, влюбляется в него, потому что не влюбиться в него просто невозможно…

- Избавь меня, Бога ради, от своих нездоровых ассоциаций! – Фрэн смерила Малфоя недобрым взглядом. - Бедная девочка, я вообще не могу понять, что она в нем нашла? Он самодовольный, эгоистичный, нахальный…

- Ты что, так хорошо с ним знакома?

- Я хорошо знакома с тобой, и мне этого достаточно. Кроме того, я имела счастье пообщаться с ним пару минут, и он заявил, что станет разговаривать только со старостой своего факультета. С тобой то бишь, – Фрэн посмотрела на Малфоя, который продолжал самодовольно ухмыляться.

«Убила бы!»

- Вот, сразу видна субординация!

- Да пошли бы вы к черту со своей корпоративной этикой! Да весь ваш факультет – это цитадель хамства и наглости!

- Тогда зачем ты так хочешь познакомить ее с ним? Он же хам и наглец?

- Я надеюсь, что она в нем разочаруется и перестанет страдать.

- Ну, я бы не был в этом так уверен...

Фрэн снова смерила его испепеляющим взглядом. Как же ему нравилось, когда она злилась! Кроме того, на этот раз Малфой считал себя хозяином ситуации, поэтому мог позволить себе совсем чуть-чуть потрепать ей нервы.

- Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал?

- Иди в Большой Зал и заставь его делать что-нибудь вместе с ней.

- Это не сработает. Вернее, этого недостаточно.

- С чего ты так решил?

- Может, выслушаешь мой план?

- Ну, хорошо.

Пару минут Фрэн с непроницаемым лицом слушала Драко, а потом возмущенно воскликнула:

- Дурацкий план, очень в твоем духе! Что у тебя еще в арсенале? Грабить старушек, шпионить за сиротами, отбирать костыли у безногих?

- Ну, нет, так нет. Я в этой истории вообще никак не заинтересован.

Фрэн помолчала пару минут, словно решаясь про себя на что-то, а потом нехотя спросила:

- Думаешь, это сработает?

- Почти уверен.

Фрэн, казалось, какое-то время все еще продолжала колебаться, но потом согласно кивнула.

- Тогда пойдем?

- Что, прямо сейчас?

- Нет, давай подождем недельку!

- Кстати, ни за что бы не подумал, что ты такая сентиментальная…

Фрэн смерила Малфоя недобрым взглядом, но ничего не ответила.

Глава 9

- Фрэн, ты решила вопрос с гирляндой? – растрепанная Гермиона пронеслась мимо, на ходу бросив вопрос, но так и не дождавшись ответа.

Через несколько минут ее голос донесся из другого конца зала: по всей видимости, справедливое возмездие все-таки настигло Рона. Он не показывался на глаза Гермионе со вчерашнего дня, но сегодня справедливость, наконец-то, восторжествовала: девушки возвращались из Хогсмида, куда ходили заказывать платья, и в гостиной им совершенно случайно удалось изловить Рона. Поэтому сегодня ему надлежало отработать за вчерашнее, сегодняшнее и завтрашнее, и Фрэн подозревала, что на этом Гермиона не остановится, ибо гнев ее был поистине безграничен.

Фрэн перевела взгляд в другой конец зала: Малфой сдержал свое слово, и теперь его подопечные были заняты подготовкой гирлянды вместе со студентами остальных факультетов. Справедливости ради, следовало сказать, что спеси у мальчишки немного поубавилось, и он вполне мирно общался с остальными ребятами. Там же Фрэн заметила Далси: девочка была очень оживлена и вид имела очень счастливый. Пару раз мальчик и девочка, за которыми Фрэн следила с таким вниманием, заговаривали друг с другом, каждый раз заставляя девушку на секунду задерживать дыхание. Совершенно непроизвольно.

- Она что, денег тебе должна? – Фрэн не заметила, как рядом с ней возник Малфой собственной персоной с неизменной ухмылкой на красивом лице. – А иначе почему ты так за нее переживаешь?

- Я просто хочу ей помочь. У нее первая любовь, и если она окажется несчастной, у девочки на всю жизнь останется травма.

Малфой сморщился, как будто его заставили съесть лимон. Целиком.

- Я сейчас расплачусь от избытка чувств. И вообще, слышать от тебя такие речи – это более чем странно. Разве девушки вроде тебя верят в любовь?

Фрэн внимательно посмотрела на него. Да что он вообще о любви знает? Что он знает о ней самой?

- Ты ничего обо мне не знаешь. Ничего. Не берись рассуждать о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. И вообще, хватит прохлаждаться, иди и займись чем-нибудь общественно-значимым.

- Я уже и так работаю.

- Малфой, не путай приятное с полезным. Работать и смотреть, как работают другие – две большие разницы, не находишь?

- Можно и повежливее, я здесь сегодня исключительно из-за твоей просьбы. Работаю внештатным херувимом. Крыльев только за спиной не хватает! – слизеринец раздраженно посмотрел в сторону детей, собиравших гирлянду.

- Послушай, я, конечно, понимаю, что людям свойственно заблуждаться на свой счет, но чтобы настолько! Из тебя ангел, как из Снейпа рассказчик анекдотов. И вообще, я не понимаю, почему ты так раздражен, ведь сегодня канун Хэллоуина. Ты радоваться должен.

Малфой настороженно посмотрел на Фрэн, видимо, почуяв подвох в ее словах. Но девушка одарила его самым невинным взглядом.

- И что же такого радостного должен принести мне этот вечер?

- Очень странно слышать этот вопрос от тебя, ведь Хэллоуин – это ночь, когда вся нечисть выбирается из преисподней и разгуливает по земле.

- И ты полагаешь, меня это должно радовать?

- А кого не обрадует встреча со старыми друзьями? – Фрэн широко распахнула свои и без того бездонные глаза и непонимающе посмотрела на Малфоя.

«Я хочу ее убить».

Мысль эта не вызвала обычной вспышки гнева, Малфой просто с грустью констатировал очевидное.

- Тебе тоже будет не лишним выйти и поздороваться со знакомыми.

- Всенепременно! Но только после тебя. А теперь довольно демагогии, пора!

- Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду устраивать личное счастье каких-то незнакомых малолеток, я бы рассмеялся этому человеку в лицо.

- Малфой, занудство – признак надвигающейся старости. Все, я пошла.

Драко смотрел вслед Фрэн. Через несколько секунд она подошла к группе младшекурсников и что-то им сказала. Потом от толпы отделилась девочка, которая быстро пошла к выходу, а Фрэн вернулась к Малфою.

- Ну, что?

- Отправила ее к МакГонагалл. Минут через пятнадцать она пойдет обратно. Мальчишку бери на себя, я буду стоять за углом в том коридоре, как и договаривались.

- Хорошо, мальчишка пойдет ей навстречу. Применишь Конфундо. Только не показывайся им на глаза.

- Об этом я бы как-нибудь и сама догадалась! Да уж, чувствую себя прямо-таки Джеймсом Бондом!

- Кто это – Бонд? Твой знакомый?

- О, Боже, нет, конечно! Бонд - это секретный агент.

- Если он секретный, откуда ты про него знаешь?

- Это герой кино.

- Ладно, агент, смотри не провали свою миссию!

- Удачи.

- И тебе.

Далси шла по коридору, неся в руках несколько тяжелых книжных томов. Она не влолне поняла, зачем они понадобились Фрэн, но та ее попросила, и Далси не стала ей отказывать. Во-первых, потому что она была старше, а во-вторых, Фрэн ей очень нравилась. Далси уже почти дошла до поворота галереи, которая уводила в Большой Зал, когда кто-то неожиданно появился из-за угла. Этот кто-то с разбега налетел девочку и толкнул ее, отчего книги немедленно разлетелись по всему коридору. Девочка, не раздумывая, кинулась их собирать.

-Ты не ушиблась? - спросил ее налетчик, помогая собирать книги.

У Далси перехватило дыхание. Она прекрасно знала, кому принадлежит этот голос. Брендон учился на третьем курсе Слизерина и уже год как занимал все ее мысли. Она подняла на него взгляд. Тот, против обыкновения, даже не выглядел высокомерным.

- Да ничего, я сама виновата. А ты ведь должен был быть в Большом Зале?

- Вообще-то меня послали тебе навстречу, сказали помочь тебе донести какие-то книги.

В этот самый момент из-за угла показался Драко Малфой. Девочка притихла. Малфой подошел к парочке и ледяным тоном поинтересовался:

- И что здесь произошло?

Далси побледнела. Нет, ну надо же было ему здесь появиться, только все испортил!

- Драко, мы случайно столкнулись, это все из-за переполоха по случаю праздника. Мы сейчас идем в Большой Зал.

- Брендон, это, конечно же, бесконечно благородно с твоей стороны – вступиться за даму, но гриффиндорцы со своей рассеянностью и бестолковостью переходят все границы. Пятьдесят очков с Гриффиндора.

- Но…

- Вопрос закрыт. А теперь идите в Большой Зал. Немедленно.

Драко посмотрел на девочку. У нее было такое несчастное выражение лица, что не будь она гриффиндоркой, Малфою стало бы ее жаль. Потом он перевел глаза на мальчика. Тот стоял, закусив губу, будто не решаясь что-то сказать.

- Я неясно выразился?

Дети ничего не ответили. Брэндон забрал у Далси книги, и они вместе пошли к выходу. Малфой проводил их взглядом, а потом громко сказал кому-то:

- Можешь выходить.

Фрэн, все это время маячившая в начале одного из боковых коридоров, выходивших в галерею, появилась в поле зрения Малфоя.

- Это как раз то, что надо, но, Малфой, даже учитывая твою нелюбовь к нашему факультету, пятьдесят баллов за разлетевшиеся книжки – это слишком!

Однако, несмотря на внушительный штраф, которому подвергся их факультет, Фрэн была очень довольна. Драко улыбнулся, глядя в ее сияющее лицо.

- У девчонки был такой несчастный вид. Ты уверена, что мы все сделали правильно?

- Ну, разумеется, у нее был несчастный вид! Гриффиндор теперь в минусе, я так подозреваю, у нас еще даже не было тех пятидесяти баллов, которые ты отнял. Ну да ладно, я надеюсь, когда наш герой придет тебя просить вернуть нам наши несправедливо снятые баллы, ты их вернешь и не станешь таким образом сводить свои личные счеты с Гриффиндором?

Он посмотрел ей в глаза: насмешка, как обычно. И еще немного ненависти, пожалуй. Теперь все снова возвращалось на круги своя.

- Я постараюсь. Тем более, что у них все равно ничего не выйдет.

- Кто знает, - девушка продолжала неотрывно смотреть в конец коридора, где пару минут назад скрылись дети. Еще утром целью Фрэн было свести их, чтобы девочка разочаровалась в нахальном слизеринце, но, судя по всему, поговорка про притяжение противоположностей на поверку оказалась справедливой. – Никогда не говори никогда.

Драко посмотрел на нее внимательнее. Ему показалось, или на минуту он прочел в ее глазах надежду? Нет, ему только показалось. Как же сложно было понимать ее.

- Ладно, спасибо тебе за помощь. Я, правда, очень тебе благодарна. До скорого.

- До завтра.

Фрэн резко развернулась и быстро пошла по коридору, очень скоро скрывшись за поворотом пустынной галереи.

Вот уже часа четыре как в их комнате все было перевернуто с ног на голову. Это началось с той самой минуты, когда в комнату влетела Джинни, неся в руках три свертка. Их платья прислали после обеда, а Джинни оказалось первой, кто об этом узнал. Оберточная бумага была безжалостно сорвана в ту же самую минуту, и девочки кинулись примерять свои наряды. Единогласно было решено, что они покорят сегодняшний бал. После этого смелого утверждения надлежало заняться макияжем и прическами. Джинни несколько раз наносила макияж и делала прическу, каждый раз, впрочем, находя их абсолютно непригодными и несоответствующими случаю. Наконец, это хождение по мукам закончилось, и она упорхнула из комнаты, бесконечно довольная и жизнью, и собой.

- Все, девчонки, меня ждет Дин. Я убегаю. Вы тоже не опаздывайте, помните – начало в девять.

Послав Фрэн и Гермионе воздушный поцелуй, рыжеволосая сердцеедка скрылась за дверью.

- Вот ведь беззаботное существо. Ветер в голове, – Гермиона укоризненно посмотрела вслед Джинни и вернулась к своей прическе.

- Ты находишь ее чересчур легкомысленной? – Фрэн подняла взгляд на соседку, которая вот уже второй час продолжала мучить свои волосы.

- Иногда. Но это поверхностное. Порой я даже ей завидую. У меня никогда не получалось относиться к жизни так же легко и беззаботно. Хотя, раньше она такой не была.

- А мне сложно представить ее другой. Она так… гармонична в своей легкомысленности. Непременно вскружит голову своему кавалеру сегодня.

- Боюсь только, что все это затевалось не ради него, – Гермиона как-то невесело улыбнулась.

Фрэн решила сменить тему. Откровения – это уже лишнее, ведь они друг для друга – сноски мелким шрифтом на полях, и не более того. Она так решила однажды, потому, что так было правильно.

Фрэн снова посмотрела на Гермиону. Было видно, что наводить лоск для нее занятие непривычное, поэтому девушка решительно прервала ее бессмысленные попытки придать своим волосам хоть какое-то подобие прически.

- Давай помогу.

Гермиона не стала перечить. Фрэн улыбнулась - удивительное дело, хоть в чем-то ее соседка разбиралась не лучше всех. Через час, критически осмотрев результат своих трудов, Фрэн развернула Гермиону лицом к зеркалу и спросила:

- Ну, что скажешь?

Без слов было понятно, что Гермионе очень нравится. Последний раз она так наряжалась для Святочного Бала, который был, когда они учились на четвертом курсе. Она произвела фурор в тот вечер. Но тогда она была еще ребенком, а сейчас она превратилась в красивую девушку, и если бы не чересчур строгое выражение, не сходившее с ее лица почти никогда, она была бы и впрямь стала принцессой бала сегодня. Об этом ей сказала Фрэн, пока Гермиона внимательно рассматривала свое отражение в зеркале.

- Фрэн, спасибо. Это так… здорово! Не могу поверить, что это я.

Фрэн с улыбкой смотрела на соседку.

- Ты просто красавица. Так что это целиком и полностью твоя заслуга.

- Скажешь тоже… Кстати, а сколько времени?

- Уже начало девятого.

- Мне пора. Господи, какой кавардак в комнате. А еще надо все проверить в зале!

- Иди и не волнуйся ни о чем. Я здесь разберусь.

За Гермионой захлопнулась дверь, а Фрэн, поймавшая свое отражение в зеркале, поняла, что сама она еще и не начинала собираться. Она продолжала рассматривать свое отражение в зеркале: растрепанные волосы, джинсы и футболка – нет, на принцессу бала она явно сейчас не походила.

Фрэн была рада, что осталась сейчас в одиночестве. В комнате было очень тихо, и несколько минут девушка просидела, просто наслаждаясь беззвучием. Она знала, что это будет для нее минутой слабости потому, что она позволила себе вспомнить. Несмотря на все обещания и запреты, данные самой себе, у нее перед глазами сейчас стоял тот вечер, когда она впервые собиралась на свидание к Андриану. То свидание было для нее особенным, и она жутко волновалась. Фрэн никогда не относилась к своим свиданиям серьезно. Она рассматривала всех своих поклонников сквозь призму цинизма и здравого смысла, и неизменно находила в них недостатки, во всех без исключения. Ни с кем и никогда ее, по большому счету, не связывало ничего серьезного, так, только ночные телефонные звонки и случайные встречи в чужих городах. Ей всегда везло на странные отношения, точнее, на некоторую иллюзию отношений. Она любила неясности, нестабильности, недосказанности, острые, как сотни иголок. Но все это было безжалостно перечеркнуто ею в один момент, как только она разглядела в глазах Андриана то, что безуспешно пыталась разглядеть во все остальных. А она пыталась, возможно, не осознавая этого и не отдавая себе в этом отчета. Просто она боялась того, что он окажется всего лишь очередной крайностью, в которые она периодически впадала по жизни. И Фрэн не знала, чего боялась больше: того, что это окажется блажью, или того, что это окажется чем-то гораздо более серьезным, чем все то, что случалось с ней раньше - покушением на ее драгоценную свободу. Или того хуже – любовью. Но она решила попробовать и сделала шаг в неизвестность. И теперь для нее не было ничего дороже и ценнее этих отношений.

Фрэн грустно вздохнула. Как же все это теперь было от нее далеко, ей казалось, что с тех пор прошла целая жизнь, а не несколько месяцев. Тогда она жила, жила настоящей жизнью, привлекая в нее желанных людей или интересующие ее в данный момент вещи. А теперь она понимала, что жизнь словно проходит мимо нее, она как будто наблюдает ее со стороны, а не проживает. Это было новое для нее чувство, новое и непонятное, но это было залогом ее будущего. Такого, какое она выберет для себя сама. Еще раз тяжело вздохнув, она принялась собираться. Времени уже почти не осталось.

Большой Зал утопал в огнях. Повсюду были расставлены свечи и тыквы как непременные атрибуты праздника; конфетти сыпалось прямо с неба. Маскарадные костюмы присутствующих создавали иллюзорность происходящего, и разоблачить обманы было зачастую совсем не просто. Фрэн все же узнала нескольких знакомых и приветливо помахала им рукой. Сэр Николас торжественно поклонился ей в самых дверях, не забыв напомнить, что ему обещан первый танец. Фрэн рассмеялась, заверив его, что их договоренность, бесспорно, в силе. Девушка прошла немного вперед и столкнулась с Гарри. Отчего-то тот был один.

- Привет, Фрэн! Ты просто ослепительна! – восторг Гарри был такой искренний, что Фрэн рассмеялась.

- Спасибо, Гарри! Мне очень приятно это слышать. Я ничего не пропустила?

- Да нет, все только-только собрались.

- А где ребята?

- Не знаю, я сам не могу их найти.

- Гарри, вот ты где! Идем быстрее! – совершенно неожиданное появление Рона прервало их тет-а-тет. – Фрэн, ты красотка!

- Рон, это что, не может подождать?

- Гарри, нет! Это вопрос жизни и смерти!

- Хорошо, но если это окажется какой-нибудь ерундой…

- Гарри, это связано с Гермионой!

- Все понятно. Ну, хорошо. Пойдем.

Гарри, по всей видимости, не хотелось оставлять Фрэн в одиночестве, но та заверила его, что вопрос жизни и смерити на то вопрос жизни и смерти, что не терпит отлагательств. Девушка махнула ему на прощание и отошла к стене. Танцевать ей не хотелось, и она принялась высматривать кого-то в толпе. Совсем скоро поиски ее увенчались успехом. Далси, одетая в красивый маскарадный костюм, стояла в обществе кавалера. Присмотревшись, Фрэн узнала в нем Брендона. Они о чем-то оживленно разговаривали и смеялись. А вдруг она ошиблась и правда ошибалась на их счет? В любом случае, свою роль в этой истории она уже сыграла и теперь должна была уйти в тень. Фрэн перевела взгляд немного левее и увидела Драко Малфоя. Он стоял немного в стороне от Далси и Брендона и тоже, едва заметно улыбаясь, смотрел на них. А потом, словно почувствовав на себе взгляд Фрэн, в упор посмотрел на нее. Кивнул ей едва заметно в знак приветствия и снова посмотрел на детей.

Он заметил ее сразу, как только она вошла. Он ждал ее, хотя даже самому себе не хотел в этом признаться. Он выхватил ее взглядом из толпы и больше уже не переставал смотреть на нее, ни на минуту. Он видел, как она вошла, смотрел, как разговаривала о чем-то с Поттером, как перебрасывалась приветствиями со знакомыми. Она казалась очень хрупкой и нежной в своем наряде, походя на лесную нимфу. Немного непослушные волосы были уложены на одну сторону, образуя что-то вроде французской косы. Местами в них были вплетены маленькие цветки, которые она подобрала в тон платью. Ему вдруг отчаянно захотелось увидеть ее глаза с неизменными искорками смеха. В мире, где жил Драко Малфой, встретить девушку с таким глазами было почти невозможно. Может, живи она с детства там, где жил он сам, она бы стала совсем другой. Мысль о том, что ее судьба уже предопределена, и все хорошее, что могло бы случиться в ее жизни, было безжалостно перечеркнуто в том самый момент, когда ее отправили учиться в Хогвартс, неожиданно огорчила его. Но ничего не поделать, такова ее судьба, наверное. Он снова посмотрел на нее. Она по-прежнему стояла одна, хотя проходящие мимо парни бросали на нее весьма заинтересованные взгляды. Это его почему-то разозлило. Фрэн же продолжала смотреть на мальчишку и девчонку, весело щебетавших о чем-то.

«Мало ли, вдруг она права, и у них и впрямь что-то может выйти?»

«Он тоже радовался, радовался за этих детей, только почему-то не хочет в этом признаться. Считает, что это слабость?»

Фрэн снова и снова вспоминала его улыбку. Именно улыбку, а не одну из его ухмылок. Она хотела еще раз удостовериться в том, что не ошиблась, но боялась встретиться с ним взглядом. И, наконец, решилась. Фрэн снова посмотрела туда, где еще пару минут назад стоял Малфой. Но его там уже не оказалось, и Фрэн почему-то это расстроило. Она и сама не могла бы сказать почему, просто вдруг появилось какое-то мимолетное ощущение грусти, но это ощущение быстро сменилось другим. То было дежа вю: она вдруг почувствовала, что он стоит за ее спиной. Буквально ощутила его присутствие, почувствовала его дыхание на своей коже. Как тогда, в самый первый раз. Совсем близко.

- Давай потанцуем?

- Пришел стребовать должок? – Фрэн смерила его насмешливым взглядом. - Я так и знала, что ты ничего не делаешь просто так.

- Я рад, что ты не ошиблась на мой счет. Ну, так что?

Малфой протянул ей руку. Пару секунд она стояла в нерешительности, а потом протянула ему свою, и он увлек ее за собой в центр зала.

Фрэн положила руку ему на плечо, а он обнял ее за талию и притянул к себе. Играла очень красивая медленная мелодия, в которой самым причудливым образом переплетались ноты фортепиано и скрипки. Она заставляла позабыть обо всем на свете, унося сознание куда-то далеко-далеко, откуда совсем не хотелось возвращаться. Фрэн чувствовала его дыхание на коже, чувствовала его руки, которые крепко ее обнимали. А Фрэн вдруг подумала, что ей совсем не хочется, чтобы он ее отпускал. Она с ужасом поняла, что ей нравится быть в его объятиях. Она никогда не испытывала ничего подобного раньше, но больше всего ее страшило то, что она может встретиться с ним глазами. Ей казалось, что если она посмотрит в них и увидит то, что она увидела, когда он смотрел на Далси и Брендона, что-то разрушится, безвозвратно и окончательно. Порвется какая-то незримая нить, которая связывает ее с прошлой жизнью и дорогими ее сердцу людьми. Мысли, бессвязные и хаотичные, проносились в ее голове одна за другой, но одно она сейчас знала точно - ей не хотелось, чтобы этот танец закончился. Едва ли Фрэн знала, что парень, с которым она танцевала, хотел того же самого: танцевать вот так целую вечность. Малфой точно также страшился встретиться с ней взглядом. Когда Драко встречался с ней глазами, ему казалось, что он балансирует на самом краю пропасти, и только одно неосторожное движение – и он сорвется вниз. Он не мог даже самому себе объяснить, что чувствует. Она нравилась ему, она понравилась ему в самую первую их встречу, к чему было заниматься самообманом? Просто находясь на расстоянии, было гораздо легче поверить в то, что она его не интересует. А сейчас он оказался слишком близко к ней, непозволительно близко и вдруг понял, что это выше его сил – просто разжать руки и отпустить ее. Он был словно приговоренный к смерти, у которого не осталось даже призрачного шанса на спасение. Слишком поздно, она как будто вынесла ему приговор, не подлежащий обжалованию.

Возвращение к реальности было совершенно неожиданным.

«Лонгботтом, идиот неуклюжий!»

Драко пришлось подхватить Фрэн за руку, и их взгляды, наконец, встретились. То был импульс, неконтролируемое движение. Но это случилось, и в какую-то секунду она вдруг широко распахнула глаза, и он увидел их прямо перед собой. Обратного пути не было, да он его и не искал. Кажется, он все же не удержался и сорвался в бездну.

- Ты в порядке? – Малфой не узнавал свой голос.

- Да, все нормально. Кажется, там что-то случилось, – Фрэн кивнула в сторону первокурсников, которые явно затеяли склоку. К ним уже спешила Гермиона.

- Вот черт. Извини.

- Ничего.

Он ушел, чему Фрэн была отчасти бесконечно рада. Она испугалась того, что произошло между ними. Девушка стремительно пошла к выходу, очень быстро затерявшись в толпе танцующих. Мелодия, под которую они танцевали, уже закончилась, а вместе с ней закончилось и странное наваждение. Теперь все пары кружились в венском вальсе, и эта стремительная и громкая мелодия вернула девушку к действительности. Пары кружились в стремительном и быстром танце, повсюду мелькали маски и слышались взрывы хохота.
Фрэн дошла почти до выхода, так и оставшись незамеченной.

«Ты сошла с ума. Это все обман, и совершенно не важно, что сейчас случилось с тобой. Это иллюзия. А у тебя есть цель. А Малфой… он по-прежнему остался тем, кем был раньше. Ты ненавидишь его. И так будет всегда».

Фрэн перевела дыхание на выходе из зала и быстро пошла вверх по лестнице, уводящей в башню Гриффиндора, оставив за спиной и звуки венского вальса, и маски гостей, и невообразимые серые глаза человека, в необходимости ненавидеть которого она так отчаянно себя убеждала.

Глава 10

- Подъем! – громкий голос Гермионы не оставлял сомнений: утро уже наступило, а значит, пора идти на уроки.

Фрэн от такой перспективы едва не заплакала. Она повыше натянула одеяло и решила сделать вид, что ее происходящее вокруг совершенно не касается.

- Нет, вы только посмотрите – там выпал первый снег!

В голосе Гермионы слышался неподдельный восторг, а вот Фрэн сейчас было решительно все равно, что там выпало: снег, дождь или что-то еще. Гермионе, по всей видимости, надоело разговаривать с самой собой, поэтому она решила перейти к более активным действиям.

- Фрэн, немедленно вставай!

- Гермиона, давай не пойдем никуда, а? – из-под одеяла донеслось предложение, которое повергло Гермиону в шок.

- Ты предлагаешь не пойти на уроки? – в голосе гриффиндорской старосты слышался такой неприкрытый ужас, что Фрэн стало смешно. Наконец, Фрэн скинула с головы одеяло и приподнялась на локте.

- Бррр, как холодно! Ну, а что такого? Да, не пойдем на первый урок, мы раньше всегда так делали.

- Так – это как? Ты меня пугаешь, как мы можем не пойти на уроки?

- Очень просто. У нас звонил будильник, пару минут мы лежали в тишине и ждали, кто же первым произнесет эту заветную фразу: давай не пойдем на первый урок. Потом кто-то, наконец, решался, остальные единогласно поддерживали его предложение, и мы переводили будильник на час позже. Иногда еще на час, и еще, и еще… Одним словом, мы устраивали себе лишний выходной.

- Ужас! Это же верх безответственности. Кроме того, мы не можем перевести будильник, мы пропустим завтрак. Ждать нас никто не будет.

- Отлично, я не пойду на завтрак, я пойду на обед. Потому что мне не хочется есть. Учиться мне хочется еще меньше. Все, что я хочу сейчас – опять заснуть. И вообще, я ничего не выучила к уроку, поэтому самым разумным будет вообще туда не ходить.

По выражению лица Гермионы было видно, что за шесть лет обучения ей ни разу не пришлось идти на урок неподготовленной, а уж прогуливать уроки в ее глазах так
вообще было тяжелейшим преступлением, которому не было прощения.

- Никто не виноват, что ты не готова! Надо было учить вчера, а не развлекаться. Во сколько вы вернулись ночью?

- Не знаю, часа в три, наверное.

- И чем вы занимались до таких пор? Хохотали как ненормальные. В гостиной, по-моему, был весь факультет.

- Ну, ничего плохого мы не делали. Я учила всех играть в покер.

- В карты??? И что, Гарри с Роном тоже играли?

- Я тебе больше скажу, они не просто играли, они уже успели проиграться. Кстати, у Джинни явный талант – она даже меня пару раз обыграла.

Тут только до Гермионы дошло, что Джинни по-прежнему не подает никаких признаков жизни, и она решила немедленно это исправить.

- Джинни, а ну вставай! Фрэн, а теперь ответь мне, что значит «даже меня обыграла?» Ты что, так хорошо играешь в карты?

- Ну, я бы сказала, что неплохо, – Фрэн сладко потянулась. – У меня приятель есть, он профессиональный игрок. Ну и меня научил. Нас с ним однажды занесло в Баден-Баден, так вот там нас надолго запомнили…

- Избавь меня от подробностей своего бурного прошлого! Джинни, вставай!

- Гермиона, как же я ненавижу тебя сейчас!

- У вас есть десять минут на сборы. Я жду вас к завтраку.

Джинни тоже приподнялась на локте и обменялась с Фрэн взглядом, который был красноречивее любых слов.

- Флэш рояль! – Фрэн приставила к виску палец, который представлял собой импровизированный пистолет, сделала выстрел и снова упала в кровать.

Удивительное дело, но на завтрак они все-таки пришли вовремя. Заспанные лица гриффиндорских старшекурсников красноречивее любых слов говорили о том, что бессонная ночь для них не прошла бесследно.

- Всем привет!

- Привет, – Гарри, в отличие от девушек, выглядел весьма бодро, – как спалось?

Фрэн обреченно махнула рукой.

- Я даже не успела толком даже понять, что заснула. Будто и не спала совсем. Кроме того, мое обещание самой себе, что я встану пораньше и почитаю историю магии, ничем хорошим не закончилось. Так что я иду вообще не готовой.

- Аналогично, – Рон с тоской размешивал чай, – Фрэн, скажи, а как ты решила стребовать с меня мой проигрыш?

- Рональд, друг мой, ты скромничаешь, говоря о проигрыше в единственном числе. Ты мне проиграл вчера столько раз, что теперь еще твоим внукам придется на меня бесплатно работать, – Фрэн посмотрела на Рона, – но есть, откровенно говоря, один вариант…

- Какой?

- Ты сегодня отвечаешь за меня на уроке. Профессор Биннс все равно не заметит, что я это не я. Он, такое впечатление, вообще ничего вокруг не замечает.

- Ну да, говорят, он не заметил даже того, что умер, и пришел на очередной пришел на урок уже привидением, оставив свое тело в учительской. А теперь единственное, что есть хорошего в его занятиях – так это его эффектное появление в начале урока прямо из доски.

- Вот поэтому-то, Рон, ты и ответишь за меня!

- Фрэн, но я-то тоже ничего не учил!

- Рональд, а тебе известно, что карточный долг – дело чести?

Гермиона все это время с невозмутимым видом читала «Ежедневный пророк» и полностью игнорировала происходящее вокруг.

- Ты можешь не читать хотя бы за завтраком? Тебе уроков мало? – Джинни вырвала у Гермионы газету. – Что пишут? Волан-де-Морт затаился, про него в последнее время ничего не слышно, и он себя никак не проявляет. Такое впечатление, что их это огорчает!

- Это-то и странно, что про него совсем ничего не слышно, - Гарри с задумчивым видом посмотрел на Джинни.

Фрэн вдруг стало как-то неуютно. Это упоминание о Волан-де-Морте почему-то заставило сердце тревожно сжаться.

«Да нет, глупости, я к нему никакого отношения не имею».

Чтобы хоть как-то отвлечь себя от этих мыслей, Фрэн принялась смотреть по сторонам. Взгляд остановился на слизеринском столе. Да чего уж там на столе. На Малфое. Тот сидел рядом с какой-то девицей, которая что-то шептала ему на ухо, периодически похихикивая совершенно идиотским образом. Фрэн вспомнила, что уже видела ее: это она ждала его тогда на выходе из класса. Малфой отвечал на ее внимание весьма благодушно, и девицу это, судя по всему, безумно вдохновляло. На гриффиндорский стол он не смотрел. Совсем.

- Ну что, пойдем? – голос Гарри заставил Фрэн вынырнуть из раздумий. – Пора.

Появление профессора Биннса из доски, по обыкновению, вызвало одобрительный возглас аудитории, а после его заявления, что сегодня спрашивать домашнее задание он не будет вовсе, часть аудитории так вообще была готова его расцеловать.

- Итак, тема нашего сегодняшнего занятия – охота на ведьм во времена инквизиции. Откроем учебники на странице…

Монотонная речь профессора навевала сон. Ученики зашелестели страницами, после чего профессор Биннс начал объяснение новой темы. Проще говоря, занялся чтением параграфа вслух. Фрэн опустила глаза в книгу, делая вид, что внимательно слушает. Сидящий рядом Малфой с разговорами не лез, за что Фрэн была ему бесконечно благодарна. После Хэллоуина она старалась держаться от него подальше и не заговаривать с ним лишний раз. А Драко, напротив, искал предлог, чтобы с ней заговорить. Ему стоило огромных усилий не смотреть на гриффиндорский стол за завтраком сегодня. Он понимал, что все эти уловки и попытки обмануть самого себя гроша ломаного не стоят, но поделать с собой ничего не мог. Она сидела рядом с Поттером, в класс она пришла тоже вместе с ним, и Драко это выводило из себя.

«Ну почему именно он? У этого идиота делается такое радостное лицо, когда он ее видит. Убил бы!»

Биннс, наконец, перевернул очередную страницу, заставив учеников последовать своему примеру. Когда шелест страниц стих, Драко кинул рассеянный взгляд в книгу. В первый момент он даже не понял, что произошло. Со страницы учебника на него смотрела Фрэн. Несколько секунд он, не двигаясь, смотрел на иллюстрацию, после чего придвинул книгу к девушке и сказал:

- Смотри. Никого не напоминает?

- Послушай, Малфой, я…

Фрэн уже собиралась было высказать ему все, что она о нем думает, но увиденное заставило ее замолчать на полуслове. Со страницы учебника на Фрэн смотрела… она сама. Пару минут ей понадобилось для того, чтобы понять, что это, конечно же, не она. Девушка с иллюстрации была похожа на нее как две капли воды, но кое-какие различия, все же, были. Другая прическа, другое выражение лица. Но во всем остальном девушка буквально копировала черты лица Фрэн. Или это Фрэн копировала ее?

- Фрэн, все в порядке?

Голос Малфоя доносился откуда-то издалека. Фрэн почти перестала воспринимать окружающий мир, казалось, вокруг образовался вакуум. Она еще какое-то время всматривалась в портрет, а потом перевела взгляд немного ниже и прочла надпись под ним: «Бенедикт Лали. Казнена 13 июня 1499 года».

Фрэн с трудом дождалась конца уроков. Ее потрясающее сходство с казненной средневековой ведьмой не осталось незамеченным не только Малфоем. Остальные ученики с неподдельным подозрением поглядывали в ее сторону, словно она и впрямь только что сошла со страниц учебника.

- Фрэн, все в порядке? – Гарри с тревогой вглядывался в лицо девушки. - Ты такая бледная. Тебе плохо?

- Нет-нет, все в порядке. Это, наверное, из-за недосыпа, – Фрэн нашла в себе силы улыбнуться. – Правда, все нормально.

- У нас сейчас перерыв, пойдем в Большой Зал? – Гермиона, тоже, казалось, была встревожена.

- Вы идите, а я попозже подойду. Мне нужно ненадолго в комнату подняться. Я быстро.

- Как знаешь.

Отлично, если повезет, она останется в комнате одна. Ей нужно было время, чтобы обдумать увиденное. По пути Фрэн никто из знакомых не встретился, и очень скоро она миновала факультетскую гостиную. Войдя в комнату, она зашвырнула сумку на кровать и села в кресло. У нее отчего-то дрожали руки, когда она искала нужную страницу. Она боялась снова увидеть эту девушку, слишком уж сильно она была похожа на нее саму. Фрэн вдруг отчаянно захотелось, чтобы все это оказалось дурным сном, и только.
Но это был не сон. Портрет девушки никуда не исчез, он был на месте, словно немое безоговорочное подтверждение реальности происходящего. Фрэн сделала глубокий вдох и, наконец, посмотрела на нее. Странное дело, но страх вдруг исчез, уступив место любопытству. Она почему-то подумала, что бояться эту девушку было все равно, что бояться саму себя. Фрэн снова всмотрелась в ее лицо. Девушка на портрете была, несомненно, старше Фрэн, ей было около двадцати пяти. Больше портрет не смог бы рассказать, пожалуй, ничего. Просто лицо девушки крупным планом. Статья под портретом лаконично сообщала, что девушку звали Бенедикт Лали, и еще сообщалось о времени ее казни. В вину ей по обычаю Средних веков вменялось то, что она была ведьмой. Портрет таинственной девушки, так похожей на Фрэн, был не единственным портретом в этом параграфе, тут же упоминались и другие ведьмы. Но портрет Бенедикт притягивал взгляд больше остальных. Она будто бы знала какую-то тайну, неведомую больше никому. Тайну, которая умерла вместе с ней.

«Что же за секрет сгорел вместе с тобой в том страшном инквизиторском костре? Что за тайну ты скрывала, Бенедикт Лали?»

«…Серые влажные стены и лязганье цепей, сковавших меня. И нестерпимая боль, боль, которая пронзала меня при малейшем движении. Боль была настолько сильной, что я удивилась, что дожила до утра. Что пережила эту ночь.

- Бенедикт Лали! Вы обвиняетесь в сношении с Дьяволом, колдовстве и море людей. Вы признаетесь в этом?

Громовой голос инквизитора стучал в моей голове точно молот по наковальне.

- Нет!

- Вам известно, что с вами сделает палач в камере пыток? Вам известно, как происходит процедура допроса?

- Да.

- В таком случае, у меня нет ни малейшего сомнения: вы сознаетесь во всем. Уведите ее!

За что мне все это? Я ведь ни в чем не виновата! За то, что я лечила людей, которые после писали на меня доносы? За то, что собирала травы? За то, что со мной жили ночные звери? За то, что я полюбила? Он любил меня. Но вы не простили ему этого. И вы убили его. Люди, вы уже казнили меня! Но я счастлива умереть во второй раз, я не хочу жить в вашем мире. А мой мир вы разрушили. Зачем, зачем? Из-за страха, неведения, зависти?

Палач… Я видела его глаза. Он встретился со мной взглядом и отвернулся. Не выдержал. Ему хотелось пощадить меня, но каждый должен заниматься своим делом. Ведьма должна страдать, а Палач – причинять ей страдания. Это даже болью нельзя было назвать, я была где-то за гранью. Пламя ада, казалось, уже наполнило каждую частичку моего тела. И только соленый вкус крови на губах говорил о том, что я еще жива. Сознание совсем уже не подчинялось мне, и я просто бессвязно твердила все время:

- Да… Да… Да…

- Вы летали на шабаш?

- Да…

- Вы продали душу Дьяволу?

- Да…

-У вас на теле нашли метку Дьявола?

- Да…

- Вы летаете по воздуху на метле?

- Да… Да… Да…

Боль, боль, боль. И глаза моего Палача. Его голос.

- Она не выдержит больше!

- Бенедикт Лали. Вы виновны и проговариваетесь к смертной казни через сожжение!

Очнулась я уже в этой камере. Шаги. Ближе и ближе. Это священник. Он предлагает мне покаяться. Но мне не в чем каяться! Он лишь укоризненно качает головой и надевает на меня крест. Какие-то люди входят в мою камеру и переодевают меня в какой-то льняной балахон. Как же мне страшно, я не хочу туда идти. Пожалуйста, не надо! Они уводят меня туда, где уже слышен гул толпы. Я вижу в толпе так много знакомых лиц. Я вылечила ее от бесплодия. Она держит на руках своего крошечного сына. Ей не страшно? Нет, она пришла посмотреть на мои мучения. Их так много, а я совсем одна. Один на один с тем страшным столбом. И еще огонь. Как страшно! Они подводят меня ближе. Толпа беснуется.

- Сжечь ее!

- Ведьма!

- Сжечь ее, проклятая! Сжечь!

- Прости им, Боже, прости!

Все стихло. Запели монахи, но какая же это грустная песня! Как жутко вы ее поете. Вы пугаете меня, почему я не сошла с ума от ваших пыток? Меня приковали к столбу. Слишком высоко. Пламя охватит меня не сразу. Я буду долго мучиться. Моя боль – на потребу толпе… Палач, ты тоже здесь? Ты не смотришь мне в глаза? Неужели тебе жаль меня? Ты поджигаешь хворост под моими истерзанными ногами. Ты единственный, Палач, жалеешь меня…

«Боже, как жарко!»

- Я иду к тебе, любимый! Габриель, совсем скоро…

Это слышал только Палач. Он плакал. Я чувствую, как ко мне подбирается жар. Взгляды толпы, полные ненависти. Как страшно. Вы, не отворачиваясь, смотрите на мои страдания.

Еще ближе. Больно, как же больно! Моя боль вернется к вам во сто крат сильнее.

- За что?

…Меня больше нет. Но я буду жить еще не один раз. Я смогу забыть многое. Но никогда не забыть мне ни огня, что жег мое тело, ни глаз, что жгли мою душу…»

- Фрэн, Фрэн, очнись! Что с тобой? Фрэн!

Девушка открыла глаза. Над ней склонилось встревоженное лицо Гермионы. Она зачем-то хлопала Фрэн по щекам.

- Что случилось? – Фрэн держалась за голову. Та немилосердно болела.

- Я хотела это у тебя спросить! Мы хватились тебя, пошли в комнату, а ты лежишь здесь без сознания! Мы так испугались за тебя! Все в порядке?

- Да, все хорошо. Со мной такое бывало раньше.

Фрэн сама не знала, зачем соврала. В голове был туман, и сердце колотилось как бешеное. Исповедь ведьмы. Ее последние слова, казалось, до сих пор звучали у Фрэн в голове. Игра воображения? Все можно было бы списать на это, если бы не одно но: Фрэн могла поклясться, что это она сама только что горела в адском пламени инквизиторского костра.

Глава 11

Час ночи, два, три…

Равномерное тиканье настенных часов сводило с ума и вгоняло в состояние непонятного транса. У Фрэн, сколько она ни пыталась, никак не получалось заснуть. Это ее неожиданное путешествие в прошлое, вернее, возможность его повторения, наводили на девушку ужас. Ощущение безысходности, охватившее ее, когда палач зажег костер под ее ногами, слишком уж сильно походило на реальность. Или же это были отголоски ее богатого воображения и безудержной фантазии? У Фрэн было так много вопросов, но не было ни одного ответа.

Неужели это она была той самой ведьмой, которую сожгли на костре? Или все-таки нет? Может, она просто чувствовала то же самое, что и таинственная Бенедикт Лали? Кто такая была эта Бенедикт Лали? Почему Фрэн похожа на нее как две капли воды? Действительно ли она была ведьмой, или это пустое обвинение, продиктованное безумием, которое охватило средневековую Европу?

Охота на ведьм. Фрэн помнила каждую деталь своего видения. Допрос инквизитора. У нее на теле нашли «метку Дьявола». Что это такое? К отчаянному непониманию примешивался страх. Этот липкий ужас, он все никак не хотел ее отпускать. Наступившее утро облегчения не принесло, и Фрэн решила, что самым верным сейчас будет пойти в библиотеку. Может, она сможет найти там хоть что-то, что смогло бы пролить свет на эту ужасную историю.

Библиотекарь мадам Пинс с легким опасением поглядывала на девушку, которая безапелляционным тоном требовала дать ей все книги, которые касались бы темы охоты на ведьм. У девушки лихорадочно блестели глаза, да и вообще вид у нее был такой, словно она не высыпалась последние лет пятнадцать. Получив необходимые книги, странная посетительница села в самом углу зала, видимо, надеясь, что там ее не побеспокоят.

Фрэн с тоской посмотрела на гору книг, которая высилась перед ней, и обреченно вздохнула. Пожалуй, теперь она может составить конкуренцию Гермионе. Фрэн подозревала, что даже Гермиона никогда не заказывала себе единовременно столько книг. Еще раз, глубоко вздохнув, девушка открыла первую попавшуюся книгу.

«…В Средние века Западную Европу охватило явление, вошедшее в историю как «Охота на ведьм…»»

«…Эти люди отличались обычно от других своими способностями и знаниями. За это их подозревали в связи с Сатаной…»

«…Ужесточаются наказания, ведьм чаще всего отправляют на костер…»

«…Как подтверждение заключения пакта с Дьяволом, на теле ведьмы можно было найти «Печать Дьявола»…»

«…Этапы ведовского процесса: арест ведьмы, расследование преступлений, вынесение приговора и казнь. Пожалуй, наибольшее внимание уделяется разнообразным пыткам, приносившим почти стопроцентное признание во всех самых гнусных и чудовищных обвинениях…»

«…Процедура, которая предшествовала пыткам и, по сути, служила главным доказательством вины. Речь идет о поиске на теле ведьмы так называемой «печати Дьявола». Ее искали, сначала просто осматривая тело подозреваемой, а затем нанося уколы специальной иглой. Судья и палачи старались найти на обвиняемом места, отличающиеся от остальной поверхности кожи: родимые пятна, язвы, родинки или просто участи кожи с пониженной чувствительностью…»

«Отличная примета для вычисления ведьм! Пять с плюсом за находчивость! Покажите мне человека, у которого бы не оказалось родинки или какой-нибудь еще отличительной особенности кожи. Варвары!»

Фрэн захлопнула очередную книгу. Шел третий час ее пребывания здесь, она пролистала уйму книг, но все это было не совсем то, что она искала. Все статьи касались так или иначе интересующего Фрэн вопроса в самом общем виде. Никаких упоминаний о Бенедикт Лали она не нашла. Несколько раз Фрэн попадались описания самых громких процессов, там фигурировали имена казненных ведьм, имена инквизиторов, имена доносчиков. Но Бенедикт Лали среди них не было.

«Что же это было? Почему тогда ее портрет помещен в учебнике по истории? Почему, почему? Да потому, что там фигурировали ведьмы, которые были казнены в разных странах Европы, вот почему. Тогда получается…»

Озарившая ее догадка была настолько очевидной, что Фрэн стало страшно. Она снова схватилась за книги и стала искать все, что касалось бы испанской инквизиции.

«…Испанская инквизиция активно боролась с еретиками, но от охоты на ведьм Испания пострадала меньше других стран Европы. Первая казнь ведьмы в этой стране датируется 1498 годом…»

«…Первую ведьму инквизиция Испании казнила в 1498 году в Сарагосе. Осужденную звали Грасия ла Балле. Вторая казнь имела место в 1499 году. Осужденная на смерть через сожжение Бенедикт Лали стала второй жертвой испанской инквизиции…»

У Фрэн все поплыло перед глазами – ее страшная догадка подтвердилась. Бенедикт Лали была испанкой, по крайней мере, казнили ее именно в этой стране. Стране, в которой родилась Фрэн. Давало ли ей что-нибудь это знание? Верить в совпадения в данной ситуации было, по меньшей мере, глупо. Вопросов едва ли стало меньше, и с тяжелым сердцем Фрэн отправилась на урок.

Когда Фрэн зашла в кабинет, почти все уже были в сборе. Гарри, Рон и Гермиона сидели на своих местах. Увидев Фрэн, они принялись активно махать ей в знак приветствия, и девушка остановилась возле их парты поболтать.

- Привет. Ты где сегодня с самого утра пропадала?

- Не поверите, но в библиотеке.

- В библиотеке? – Гермиона, казалось, ушам своим не верила. Она еще не пришла в себя после откровений Фрэн по поводу ее пристрастий к покеру, а тут новое потрясение.

- Фрэн, мы тебя теряем? – Рон трагически принялся заламывать руки. – Как так вышло?

- Рондальд Уизли, хватит ерничать, просто Фрэн, в отличие от тебя, понимает, что подготовка к занятиям – серьезное мероприятие и…

- Гермиона, ну хватит. Фрэн сегодня же переезжает к нам с Гарри, и мы не даем ей сорваться в эту пропасть.

- Друзья мои, мне, конечно, интересно узнать, как далеко вы зайдете, но все же… Я ходила в библиотеку подготовить материал по истории магии, исключительно в рамках задания.

- Ну, хорошо! Но, все равно, с этим надо быть осторожнее, - Рон многозначно покосился на Гермиону.

- Послушай, Рональд…

Договорить им не удалось. Чье-то появление вызвало бешеный ажиотаж в классе, и, оглянувшись, они увидели Малфоя. Он вошел в класс вместе с тремя однокурсниками, и отчего-то их приход ознаменовался радостными возгласами со стороны студентов Слизерина.

- В чем причина этого нездорового фанатизма? – Фрэн никак не могла понять, что же такого она пропустила.

Рон ненавистным взглядом смотрел на Малфоя.

- Они выиграли в квиддич у Когтеврана. Теперь мы играем с ними. Победитель получит Кубок школы.

Фрэн игры в квиддич занимали мало. Она знала, что ребята без конца отлучались на тренировки, более того, с огромным удивлением Фрэн обнаружила, что Джинни, оказывается, тоже в команде. С ее точки зрения, девушкам там делать было нечего. Гарри и Джинни столько раз пытались вытащить ее на стадион, но всякий раз безуспешно. Фрэн не знала, что Малфой, оказывается, тоже играет в квиддич. И, судя по восторженным возгласам слизеринцев, довольно неплохо.

- Поздравляем!

- Вы молодцы!

-Гриффиндор, у них шансов ноль, это точно…

- Ну, я бы не был в этом так уверен, - Рон сказал это тихо, но его реплика не осталась незамеченной Слизерином. Малфой неторопливо приблизился к их парте и теперь оказался в непосредственной близости от Фрэн.

- Уизли, не тебе об этом судить. Учитывая, что ты в команде только благодаря протекции Поттера… Сам понимаешь, хуже тебя в квиддиче разбирается разве что Грейнджер.

- Малфой, проваливай к черту! – Гарри ненавидящим взглядом смерил слизеринца.

- Поттер, только тебя я забыл спросить! Фрэн, а ты здесь что делаешь, могу я поинтересоваться?

- Я укрепляю командный дух. Своего факультета. Поэтому читай между строк: ты здесь лишний!

- Вот именно, Малфой, отстань от девушки. Она сама решит, с кем ей общаться.

- Поттер, видишь ли, ее родители попросили присмотреть за ней, и в мои прямые обязанности входит не допустить того, чтобы девушка попала в компанию вроде вашей.

- Ой-ой-ой, вот только не надо тут душещипательных рассказов о твоей благородной миссии, – к Фрэн вернулось ее обычное состояние, которое наступало в разговорах с Малфоем - состояние бешенства. – Мне не пять лет, чтобы меня за руку водить!

- Знаешь, Фрэн, не хочу тебя расстраивать, но именно так говорят все дети, считающие себя взрослыми, а на деле же…

Фрэн хотела было ответить на это беспочвенное обвинение, но ее опередил Гарри, который уже минуты две сверлил Малфоя взглядом и еле – еле сдерживал нарастающий гнев.

- Малфой, тебе действительно пора!

- Поттер, ты мне угрожаешь?

- А если даже и так!

Малфой бросил взгляд на свою палочку, оставленную на парте, но, не успев сделать и шага по направлению к ней, почувствовал, что Гарри применил какое-то заклинание. Возможно, Гарри слишком поспешил, Малфой не собирался начинать дуэлей, но слегка опрометчивый намек слизеринца развязал Гарри руки.

Малфой на секунду опешил: он не ожидал, что Поттер так поведет себя, обычно он до последнего пытался контролировать внутреннюю борьбу и почти всегда отступал. У Малфоя не было времени на то, чтобы разбираться в причинах, побудивших Поттера затеять драку, поэтому он просто набросился на гриффиндорца, и оружием его была вовсе не палочка, а кулаки. Удар пришелся по правую сторону, и если бы Поттер вовремя не увернулся, сломанный нос был бы ему обеспечен. Еще минута, и оба повалились на пол, поочередно примеряя на себе роль лидирующей стороны, все больше удивляя присутствующих разнообразием вовсе не магических способов обороны и нападения.
Присутствующих все это, очевидно, весьма забавляло, потому, что уже успели сформироваться болеющие коалиции, попеременно выкрикивающие имена соперников, кто-то даже пытался хлопать в ладоши. Однако были и те, кто впал в состояние, которое называется трансом. Гермиона же, как всегда, попыталась взять все под контроль, то и дело направляя на дерущихся палочку и повторяя какие-то заклинания. Но попасть ей так и не удалось, то ли они слишком быстро двигались, то ли она просто боялась им навредить.

Неожиданно в классе воцарилась полная тишина. В класс вошел Снейп и немедленно взмахнул палочкой. Малфоя и Поттера немедленно отбросило друг от друга, и желание продолжать драку у них, по всей видимости, пропало. Сейчас они с ужасом ожидали дальнейших действий Снейпа. Однако он всего-навсего поинтересовался:

- Вы седьмой курс?

- Ну, да…

Было очевидно, что часть присутствующих заподозрила, что у Снейпа попросту провалы в памяти. Остальные же разглядели подтекст в вопросе профессора.

- В вашем возрасте можно доказывать свою правоту способом менее… примитивным.

- Что вы хотите этим сказать?

Малфой задал вопрос Снейпу, пытаясь подняться. К нему тут же подбежала Пэнси.

- Я имею в виду благородные споры.

- Да, сыграйте, например, в квиддич на спор!

Снейп попытался определить, кто это выкрикнул, но из-за столпотворения учеников этого сделать не удалось. А вот предложение определенно прошло, и всем стало понятно, что матч между Гриффиндором и Слизерином в этот раз, помимо факультетских, затронет и личные интересы.

Ну а дальше был урок, и никто из присутствующих тему произошедшего больше не поднимал. Спустя положенное время эта пытка молчанием закончилась, и седьмой курс обрел возможность обсудить предстоящий матч, выдвинуть предположения и сделать ставки.

На следующий день Джинни и Гарри предложили Фрэн сходить на тренировку и посмотреть, как играет их факультет. Решив не обижать их отказом, Фрэн согласилась. Погода выдалась просто ужасной: ледяной ветер гнал по небу свинцовые тучи, не давая ни на минуту забыть, что зима уже совсем не за горами. Первый снег, так восхитивший Гермиону пару дней назад, растаял, но холод, тем не менее, пробирал до костей. Фрэн потуже завязала шарф и решительно направилась к квиддичному полю. Джинни, без умолку болтавшая всю дорогу, не давала Фрэн погрязнуть в своих невеселых мыслях. Фрэн была ей за это очень благодарна. За то время, пока они шли от комнаты до поля, Джинни успела рассказать Фрэн правила игры и поведать о своих любимых прославленных игроках и командах. При этом Джинни с нескрываемым восторгом рассказала о том, что на четвертом курсе за Гермионой ухаживал сам Виктор Крам. Фрэн понятия не имела, кто такой был этот Виктор Крамм, но, судя по всему, в глазах Джинни это был непререкаемый авторитет. Вторым непререкаемым авторитетом для Джинни являлся Гарри Поттер. С не меньшим восторгом она рассказала об исходе почти всех матчей, в которых участвовал Гарри. Из чего Фрэн сделала вывод, что Гарри, похоже, играет очень даже хорошо. К тому моменту, когда они подошли к полю, у Фрэн голова раскалывалась от избытка информации, которую ей успела озвучить Джинни. Махнув Фрэн на прощание, девушка села на метлу, и уже через минуту Фрэн едва ли могла идентифицировать ее среди других игроков, которые на бешеной скорости носились на метлах по полю. А еще через пару минут Фрэн заметила, что это не просто тренировка команды. Гриффиндор, похоже, играл со Слизерином.

«Это что, вроде генеральной репетиции?»

Девушка заняла место на трибуне, и минут через двадцать полностью вникла в суть игры. Даже ей, человеку не слишком сведущему, было понятно, что слизеринцы играют нечестно. Нет, правила они в открытую не нарушали. Но Фрэн пару раз увидела, что какой-то парень весьма активно пытался скинуть Джинни с метлы. Фрэн не отрываясь, продолжала следить за Джинни. В конце концов, слизеринец так сильно толкнул Джинни, что та схватилась за плечо. Еще пару минут продолжалась игра, а потом неожиданно раздался свисток: похоже, кто-то поймал свитч. А судя по радостному гулу на трибуне Слизерина, поймали снитч именно они.

«Интересно, кто у них ловец?»

Пару секунд Фрэн вглядывалась в того, кто держал зажатый в руке снитч, а потом недовольно фыркнула. Ну, конечно же, больше просто некому: золотой крылатый мячик сжимал в руке Драко Малфой.

«Черт бы его побрал! Неужели и завтра выиграют?»

Но очень скоро Фрэн забыла о Малфое, потому что увидела, что гриффиндорская команда уже спустилась, и теперь все столпились вокруг Джинни. Скоро и Фрэн присоединилась к ним.

- Джинни, может, все-таки стоит показаться мадам Помпфри?

- Да нет, все нормально, – Джинни через силу улыбнулась, и в этот момент заметила Фрэн. – Ну, как тебе?

- Впечатляет! Только вот показаться врачу и правда будет нелишним.

- Фрэн, перестань, все в порядке. Здесь всегда так, это квиддич.

- Джинни, это не шутки! Кроме того, мне показалось, или он тебя намеренно толкнул?

- Фрэн, это Слизерин. Обычное дело, – Рон недобро поглядывал в сторону слизернцев, – не помню ни одной игры, которую бы они выиграли бы честно. Впрочем, какой капитан, такая и команда.

Фрэн понимала, что вопрос риторический, но все же спросила:

- Капитан у них Малфой?

- Он самый.

Фрэн посмотрела в сторону слизеринцев. Те бурно выражали восторг по поводу блистательной игры Малфоя, Малфой с легким снисхождением этот восторг принимал. Как человек, безмерно уставший от бремени славы, но, тем не менее, искренне любящий своих поклонников. Наконец, эта вакханалия закончилась, после чего и звезды спорта, и их болельщики направились в сторону школы. Лишить себя удовольствия отпустить в адрес Гриффиндора пару колкостей они, разумеется, не могли, поэтому уже через пару минут оказались рядом.

- Ну, что? А я ведь вам говорил, что протекция в спорте неуместна. Своих мозгов нет, так хоть умных людей послушайте.

- Это ты сейчас себя имел в виду, Малфой? – Гарри с ненавистью посмотрел на слизеринца.

- Нет, Поттер, тебя! Не строй из себя идиота еще большего, чем ты есть на самом деле!

- Заткнись, Малфой! – Рон был готов броситься на слизеринца с кулаками.

- Уизли, я разве с тобой сейчас говорил?

- Мистер Малфой, - вкрадчивый тон Фрэн не предвещал ничего хорошего, – мы искренне поздравляем вашу команду и вас лично с сегодняшней победой. Мы желаем вам удачи завтра и выражаем надежду на то, что завтрашний матч станет примером красивой и яркой игры. Но также мы надеемся, что он станет образцом честной игры, ибо наша команда и наш факультет придерживается принципа честность – лучшая политика: как в спорте, так и в жизни. Искренне надеемся, что вы разделяете наши взгляды. Именно поэтому мы желаем вам удачи завтра, и пусть этот матч определит победителя в честной и непредвзятой борьбе. Не смеем вас задерживать более.

Фрэн улыбнулась Малфою одной из тех улыбок, из тех улыбок, которым научилась у мамы. Сама доброжелательность. Самое ужасное, что Малфой чувствовал - последнее слово сейчас осталось за ней. С трудом поборов свое обычное желание придушить ее, Драко ничего не ответил и, стремительно развернувшись, быстро пошел прочь.

- Фрэн! – Рон потрясенно смотрел вслед слизеринскому капитану. – Ты видела, он не нашелся, что ответить!

Фрэн обменялась с Гарри улыбкой, на этот раз самой настоящей, и повернулась к Рону.

- Ну а что ему было на это ответить? Ничто так не выводит из себя, как невозмутимость. А еще лучше, похвали или пожелай удачи – и подача останется за тобой. Это срабатывает всегда и везде.

- Ну, что, пойдемте, а то погода не располагает к пребыванию на свежем воздухе.

Все дружно двинулись в сторону замка, громко обсуждая произошедшее.

- Фрэн, можно тебя на минутку? – Гарри слегка убавил шаг, предлагая Фрэн последовать своему примеру.

- Что-то случилось?

- Фрэн, мне кажется, с тобой что-то происходит. Ты чем-то встревожена в последние дни. Гермиона сказала мне, что ты хотела в запретную секцию библиотеки попасть, якобы домашнее задание готовить. Но этот довод хорош для Гермионы, но не для меня. Зачем тебе туда?

- Гарри, все, правда, в порядке. Я действительно хотела туда попасть, и если ты мне поможешь, я буду тебе очень благодарна, – девушка посмотрела на Гарри, который шел рядом, периодически с подозрением поглядывая на нее. Он вдруг остановился и взял Фрэн за руки. Она совсем этого не ожидала и теперь растерянно смотрела ему в глаза.

- Фрэн, мне кажется, или ты недооцениваешь опасности, которые таит в себе этот мир?

- Гарри, я…

- Фрэн, мне пришлось в этой жизни слишком много терять…

- Гарри, я знаю о твоих родителях. И понимаю, что эту потерю ничем не восполнишь. Но у тебя есть Рон и Гермиона. Такая дружба как у вас – это дар.

- Фрэн, именно это я и хотел тебе сказать. Они – все, что у меня есть в жизни, но я хотел сказать тебе, что я…

«Пожалуйста, не делай этого! Гарри, не усложняй все, это бессмысленно. Сноски мелким шрифтом, и не говори сейчас того, о чем потом придется сожалеть и тебе, и мне. Пожалуйста…»

- …что я могу быть другом и тебе. И если тебе вдруг понадобиться помощь, знай, что в любое время ты можешь обратиться ко мне, только, умоляю тебя, не ввязыйвайся в одиночку ни в какие сомнительные дела, хорошо?

Фрэн облегченно перевела дыхание, Слава Богу, все нормально.

- Спасибо, Гарри. Я очень это ценю.

- Береги себя, хорошо?

- Я обещаю, – девушка улыбнулась и ободряюще сжала руки Гарри. – Пойдем, а то я сейчас закоченею.

Гарри рассеянно улыбнулся в ответ.

- Да, пойдем, и, правда, дикий холод.

Он так и не решился сказать ей того, что собирался. Она стала значить для него слишком много за то недолгое время, которое они знали друг друга. Да, у него были Гермиона и Рон, и занять их места не сможет никто и никогда, они были в его жизни величинами постоянными. Они не раз доказывали ему, что их дружба – не пустые слова. Но Фрэн как будто привнесла в его жизнь что-то еще. Что-то, чему он сам не мог бы дать точного определения. Это нельзя было назвать любовью. Просто ему нравилось то, что он не мог предугадать ее действий, а, самое главное, рядом с ней он не мог предугадать и своих. Может, потому, что Гермиона и Рон привыкли видеть его таким, какой он есть, а рядом с ней он становился таким, каким мог бы быть? Может, оттого, что она хотела видеть в нем сильного, прошедшего через многие испытания человека, но, тем не менее, не сломленного обстоятельствами, и он не хотел ее разочаровывать? Он и сам не знал точно.

Когда они, наконец, скрылись за дверями школы, пошел снег. Крупные хлопья, белоснежным ковром укрывавшие землю, скрадывали последние следы борьбы Гриффиндора и Слизерена. Сейчас было совершенно не важно, кто выиграет завтра, а кто проиграет. Снег просто шел, неся с собой пусть и недолгое, но такое необходимое затишье.

Глава 12

Фрэн уже в который раз посмотрела на лестницу, которая уводила в спальни мальчиков. Их с Гарри вылазка в запретную секцию библиотеки была назначена на сегодня, и часы, пробившие два ночи, свидетельствовали, что час икс настал. Фрэн пришла десять минут назад и теперь ждала Гарри, который должен был появиться ровно в два. Девушка в который раз спросила себя, что она хотела найти в запретной секции, но по-прежнему не находила ответа. Но уже само по себе слово «запретная» внушало некий оптимизм. Та история никак не шла у нее из головы, а воспоминая о ней неизменно заставляли сердце тревожно сжиматься. Часы пробили четверть третьего. Фрэн нахмурилась и снова посмотрела на лестницу.

«Неужели забыл?»

В этот самый момент на лестнице раздались тихие быстрые шаги, и через пару секунд Фрэн увидела Гарри, который что-то нес в руках.

- Ты еще не ушла! Прости, но Рон все никак не мог уснуть, я боялся, что он пристанет с расспросами.

- Ничего страшного, спасибо, что вообще согласился. А теперь главный вопрос: как мы туда попадем? Гермиона шепнула мне, что ты можешь помочь, а вот как…

- Ну, собственно, вот так, – Гарри взглядом указал на сверток, который сжимал в руке, при ближайшем рассмотрении оказавшимся мантией.

Фрэн недоуменно посмотрела на Гарри.

- И что она нам дает?

- Смотри!

Гарри надел мантию, и в ту же секунду исчез. Фрэн потрясенно ахнула:

- Мантия-невидимка! Я читала о таких. Откуда она у тебя?

Гарри снова появился в поле зрения Фрэн.

- От отца. Они с друзьями в свое время наделали шума в Хогвартсе. Ну что, пойдем?

- Да.

Они быстро миновали портретный проем, после чего Гарри накинул на них мантию-невидимку. Действовали они бесшумно, как заправские преступники. Хогвартс спал, только кое-где на стенах чадили факелы, издавая неяркое свечение. Ночью здесь все было иначе, нежели днем. Сколько же тайн хранил этот замок, сколько же судеб вершилось в этих стенах, безмолвным свидетелем скольких горестей и радостей он был. Фрэн вообще была уверена, что все без исключения дома живут своей внутренней неповторимой жизнью. Вот и Хогвартс был живой, Фрэн это явственно ощущала. Впечатление было настолько сильным, что девушка была уверена: если она сейчас остановится и прислушается, то сможет услышать его дыхание. Но на все это времени не было, поэтому она продолжала идти вперед, очень боясь того, что они все же попадутся кому-нибудь на глаза. Наконец они вошли в библиотеку, Гарри снял с них мантию невидимку.

- Люмос! – на конце волшебной палочки Гарри зажегся неяркий свет.

- Ну, кажется, все. Теперь давай тихо и по возможности быстро, запретная секция начинается за теми полками.

- А что будет, если нас поймают?

- Факультет оштрафуют, а лично нас примерно отчитают.

- И никакие доводы на них не подействуют?

- Думаю, вряд ли, – Гарри с улыбкой развел руками.

- Давай тогда прикинемся разносчиками пиццы.

- В Хогвартсе в три часа ночи с мантией-невидимкой в руках?

- Да и без пиццы…

Фрэн и Гарри миновали несколько высоких стеллажей, уставленных старинными фолиантами. Очень скоро они подошли к повороту, который уводил в какой-то совершенно темный коридор.

- Понимаю, что ответ очевиден, но все же, все же: нам сюда?

Гарри кивнул.

- Передумала?

- Да никогда!

Фрэн зажгла свою палочку и решительно пошла вперед. Разговаривать приходилось шепотом, и Фрэн очень боялась, что их поймают, и она навлечет на Гарри неприятности.

- Ты бывал здесь раньше?

- Да, приходилось. Что ты ищешь?

- Мне нужна литература, которая касалась бы охоты на ведьм во времена Средневековья. Ты хоть примерно представляешь, где эти книги могут находиться?

- Я думаю, нам сюда, – Гарри уверенно свернул за какой-то стеллаж и через пару минут остановился, палочкой освещая названия книг, которые теснились на полках.

- Однако, мистер Поттер! - Фрэн с уважением покосилась на Гарри, после чего перевела взгляд на книги. – Сколько времени у меня есть?

- У тебя его вообще нет.

- Все понятно.

Фрэн решительно сняла с полки несколько подходящих книг, после чего принялась их листать.

«Ни одного упоминания о Бенедикт Лали. Ни одного! Неужели все было зря?!»

В этот самый момент из книги, которую она листала, что-то выпало, судя по всему, кусочек пергамента, который бесшумно спланировал на пол. Фрэн подняла его с пола, чисто машинально посветив на него палочкой. В ту же секунду у нее все поплыло перед глазами. Пергамент был весь исписан: какие-то имена, фамилии, пометки и вопросительные знаки. Имя Бенедикт Лали было написано почти в центре.

Резкий звук ударил по нервам. Где-то совсем близко раздалось кошачье мяуканье, которое в безмолвии ночи прозвучало просто оглушающее. Фрэн, не отдавая себе отчета в том, что делает, затолкала книги обратно на полки и, сжимая в руке кусочек пергамента, кинулась к Гарри.

- Быстрее, это кошка Филча, он где-то рядом.

Дважды Фрэн повторять не пришлось: уже через две минуты они миновали двери в библиотеку, оставив Филча ни с чем. После чего со всех ног кинулись в сторону гриффиндорской башни, стараясь производить минимум шума. Только лишь оказавшись в своей гостиной, беглецы перевели дыхание. Здесь все было по-прежнему: мирно тикали часы, потрескивал камин, и если бы не бешено колотящееся сердце, то можно было бы убедить себя, что они никуда и не уходили.

- Кажется, обошлось, - Фрэн обессилено опустилась в кресло.

- Да, как ни странно, спасибо его кошке, – Гарри устало улыбнулся, - скажи, это хотя бы было не зря?

- Нет, Гарри, огромное спасибо. Ты очень мне помог.

- Фрэн… мне кажется, что ты играешь не в те игры. В моем случае это чуть не стоило мне жизни, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что тебе едва ли повезет больше.

- О чем ты, Гарри?

Гарри улыбнулся понимающей улыбкой, словно желая убедить ее в том, что расспрашивать ни о чем ее больше не станет. Поэтому он счел за благо сменить тему.

- Придешь на игру завтра?

- Ну, разумеется! Не могу отказать себе в удовольствии посмотреть на то, как Малфой сядет в лужу.

- Ты плохо его знаешь, он сильный противник, и не стоит его недооценивать. Кстати, можно задать тебе вопрос?

- Конечно.

- У тебя есть причины ненавидеть его? Мне кажется, что он весьма… дружелюбно настроен по отношению к тебе, насколько это слово вообще можно применить к Малфою.

- Возненавидеть человека можно и без того, чтобы он причинил тебе зло. Давай больше не будем о нем, ладно?

Часы пробили пять. За разговором они не заметили, как пролетело время.

- Вот это да, уже пять. Пора расходиться.

- А жаль.

- Мне тоже, но, я надеюсь, у нас еще будет время поговорить, тем более, ты ведь не намерена отступать от своих поисков? – Гарри улыбнулся.

- Спасибо тебе, Гарри.

- За что, Фрэн?

- За то, что ты рядом.

- Всегда пожалуйста. Спокойной ночи.

- Скорее уже доброе утро, – Фрэн махнула Гарри на прощание и начала подниматься по лестнице, которая уводила в спальни девочек.

Приоткрыв дверь в свою комнату и убедившись, что все спят, Фрэн бесшумно вошла внутрь. Она взяла несколько книг, которые были навалены на ее тумбочке, после чего также бесшумно покинула комнату.

Фрэн снова спустилась в гостиную. Та была совершенно пуста, что было совсем неудивительно, учитывая, что часы только-только пробили пять. Справедливо рассудив, что у нее есть как минимум два часа, Фрэн пододвинула кресло поближе к ярко полыхавшему камину и достала из кармана кусочек пергамента, который стащила из библиотеки. Ничего особенного он собой не представлял: самый обычный пергамент, разве что довольно старый. Фрэн внимательно перечитала имена, которыми был исписан пожелтевший от времени листок. Женские и мужские, иные с фамилиями, иные без. Некоторые были соединены между собой линиями, возле некоторых стоял знак вопроса. Имя Бенедикт Лали было значилось где-то в середине списка. Рядом с ее именем была пометка «вероятно, знала». Что под этим имелось в виду, Фрэн бы сказать не могла. Даже предположений на этот счет у нее не было.

«Что, черт возьми, все это значит?»

Больше Фрэн знакомых имен не нашла, впрочем, вместе с фамилиями были написаны еще только три имени, но ни одно из них Фрэн ни о чем не говорило. Больше, как она ни старалась, понять из записей пергамента ничего не удалось, поэтому Фрэн снова обратилась к книгам. Где-то через час ее поиски увенчались успехом: одно из имен, написанных на пергаменте, Фрэн обнаружила в книге. Упоминание о некой Исабель Линдлей. Но это было только упоминание. Она фигурировала просто как жена какого-то мага, которой вошел в историю как создатель некого тайного общества. Чем занималось это общество, и что собой представляла эта женщина, в статье не освещалось. За какие заслуги она была занесена в этот странный и нелогичный список? Бенедикт Лали тоже была в этом списке, но что он означал? Кто были все эти люди, что их связывало? Кому принадлежал этот пергамент и что этот человек пытался выяснить, сопоставляя эти имена? Единственное, что объединяло Фрэн, Бенедикт Лали и таинственную Исабель, была Испания. Исабель Линдлей тоже родилась в этой стране.

Фрэн так и не пришла ни к какому выводу. Часы пробили семь, и девушка решила, что эта сыскная деятельность убьет ее, если она проведет без сна еше пару ночей. Квиддич был назначен на полдень. Через полчаса проснуться девочки, поэтому заснуть ей сегодня, даже на часок, все равно не удастся. Тяжело вздохнув, Фрэн собрала книги и побрела в комнату: она сейчас многое отдала бы за то, чтобы просто выспаться.

- Ну что, идем? – стоящая в дверях Гермиона в нетерпении поглядывала на часы. Было без четверти двенадцать, и они рисковали просто-напросто опоздать к началу. Джинни унеслась еще час назад, на ходу бросив, что Гарри выглядит сегодня каким-то не выспавшимся. Фрэн почувствовала угрызения совести: нет, это было бесконечно эгоистично – тащить его в библиотеку прямо накануне игры. Наконец, Фрэн завершила свои сборы, и, к немалой радости Гермионы, они покинули комнату. Они со всех ног бросились на поле, на ходу здороваясь со знакомыми. На трибунах собралась, казалось, вся школа, все до единого. Еще не все расселись по своим местам, и девушкам пришлось буквально пробираться сквозь толпу. На секунду Фрэн замешкалась и, посмотрев по сторонам, совершенно неожиданно встретилась взглядом с Малфоем. Он, казалось, заметил ее давно, и теперь продолжал сверлить ее взглядом. Не поздороваться совсем Фрэн показалось невежливым, поэтому она просто сдержанно кивнула ему. Он кивнул ей в ответ, при этом на лице у него не отразилось абсолютно никаких эмоции. Фрэн поспешила вслед за Гермионой, которая ушла уже далеко вперед. Малфой провожал девушек взглядом до тех пор, пока они не смешались с толпой, наводнившей гриффиндорскую трибуну.

- Кажется, успели! – Гермиона указала Фрэн на их места.

- Сколько времени?

- Должно начаться с минуты на минуту. Ну, все, теперь болеем за наших! Мы победим!

Фрэн недоверчиво посмотрела на Гермиону: вот уж не ожидала, что ее охватит такой спортивный азарт. Фрэн пришла сюда сегодня исключительно потому, что в команде играли Гарри, Рон и Джинни. Ну, и еще, пожалуй, из-за Малфоя, хотя признаться в этом даже самой себе она не согласилась бы ни за что на свете.

Наконец, раздался свисток мадам Трюк, и игроки взмыли в воздух. Вокруг творилось нечто невообразимое: трибуны скандировали так, что у Фрэн заложило уши. Игра шла с переменным успехом, поэтому гриффиндорская и слизеринская трибуны попеременно откликались радостными возгласами. Фрэн и сама не заметила, как увлеклась игрой. Снитч пока никто не поймал, и страсти продолжали накаляться.

Малфой заметил снитч совершенно неожиданно. Он был сконцентрирован, но, как он ни старался, ее присутствие здорово его отвлекало. А еще раздражало то, что болеть она пришла за Поттера. Снитч пролетел в паре метров от него, и Драко, не задумываясь ни на секунду, полетел за ним. Но и Поттер тут же устремился следом, то ли то же разглядел снитч, то ли просто понял, что снитч разглядел Драко. Так или иначе, но теперь оба ловца не спускали глаз с крылатого золотого мячика.

Фрэн напряженным взглядом продолжала следить за Гарри и Драко. Она совсем не заметила, что на их трибуне завязалась потасовка. Первокурсники начали выяснять отношения, и было совершенно непонятно, что же явилось предметом спора. Но мальчишки продолжали спорить, кто-то кого-то толкнул, кто-то закричал, кто-то повскакивал с мест. Фрэн перестала следить за игрой, теперь она следила за Гермионой, которая пробиралась сквозь толпу к ссорящимся первокурсникам. А там, похоже, скандал набирал обороты: кто-то снова пронзительно что-то выкрикнул. А в это время золотой крылатый мячик полетел в сторону гриффиндорской трибуны. Драко ни на минуту не спускал с него глаз, но неожиданный крик с гриффиндорской трибуны совершенно непроизвольно заставил оглянуться, а в голове промелькнула мысль:

«Она где-то там!»

Он замешкался ровно на пять секунд, а потом его неожиданно пронзила острая боль: в него попали бланджером, удар пришелся прямо под ребра. Нестерпимая боль заставила зажмуриться, а неожиданный свисток не оставлял сомнений: Поттер поймал снитч. Все.

Не прошло и десяти секунд, как гриффиндорская трибуна взорвалась оглушающими радостными криками и аплодисментами. Фрэн нечего не успела понять, откуда-то из толпы появилась Гермиона и с радостным возгласом кинулась на шею Фрэн. Со всех сторон слышались поздравления и смех. Девушки устремились вниз, наконец, они спустились, и навстречу им кинулись Рон и Джинни. Гарри не отпускали фанаты.

- Мы выиграли, выиграли! – Джинни была бесконечно счастлива. – Вы видели?

- Ну, конечно же, мы видели. Гарри, наконец-то!

Подошедший Гарри обнял Гермиону и в нерешительности посмотрел на Фрэн. Та все правильно поняла, поэтому просто ободряюще улыбнулась ему и сказала:

- Ты молодец!

Страсти, наконец, немного улеглись, болельщики разошлись, расстроенные слизеринцы побрели в себе, а Гриффиндор в полной эйфории и в полном составе последовал в свою гостиную.

«Наверняка устроят вечеринку по этому поводу».

Фрэн смотрела на сияющие лица однокурсников. Все они были бесконечно счастливы. А вот она почему-то ощущала себя чужой на этом празднике жизни. Ей вдруг стало очень грустно, что было весьма удивительно, учитывая царящее повсюду веселье. Фрэн посмотрела на Гарри, Рона и Гермиону. Они были так счастливы друг за друга. И понимали друг друга без слов. В жизни Фрэн когда-то тоже были люди, которых она понимала без слов. А теперь их не стало. У нее отчаянно защемило сердце: ей совершенно не хотелось сейчас идти в гостиную. Она убавила шаг и очень скоро отстала от гриффиндорцев, которые все вместе возвращались в замок. Она просто постояла в одиночестве, смотря на начинающийся снегопад. Сколько прошло времени, она сказать не могла, но замерзнуть она успела основательно. Поэтому теперь ей волей-неволей пришлось вернуться в замок. Она намеренно выбрала самую длинную дорогу в гриффиндорскую башню. Это дорога пролегала через длинную пустынную галерею, которой редко пользовались, поэтому Фрэн искренне надеялась побыть еще какое-то время в одиночестве: в гостиной ее в покое точно не оставят.

Когда Фрэн увидела идущего по коридору ей навстречу Малфоя, в первую секунду она подумала, что у нее галлюцинации.

«Только его здесь не хватало. Впрочем, будет на ком злость сорвать, мне отчаянно хочется сделать кому-нибудь какую-нибудь гадость».

Справедливо рассудив, что лучше Малфоя для этой благородной цели вряд ли кто-то подойдет, Фрэн решила, что провидение не так уж и несправедливо к ней. Поравнявшись с ней, Малфой остановился и ехидным тоном поинтересовался:

- Спешишь к своему ненаглядному Поттеру?

- Да, к своему Поттеру. К своему победителю, если хочешь, – Фрэн улыбалась ему дерзко и вызывающе.

Малфой сделал еще пару шагов навстречу Фрэн и теперь оказался в непосредственной близости от нее.

- Не терпится поздравить?

- Считай, что так. А ты, Малфой, просто не умеешь признавать поражение, – Фрэн посмотрела ему в глаза. Слишком близко, слишком. Она читала в них ярость, и это ее вдохновило на следующую реплику, – ни в отношении квиддича, ни в отношении всего остального.

Судя по выражению его лица, стрела попала в цель. Фрэн издевательски улыбнулась ему:

- Давай, скажи мне, что я не права?

Совершенно неожиданно он схватил ее за руку и толкнул к стене.

- Знаешь, а ведь я могу доказать тебе, как сильно ты ошибаешься.

Фрэн расхохоталась. Ей хотелось разозлить его еще больше, ее вдруг охватило состояние какой-то необъяснимой лихорадочной эйфории.

- Попробуй!

Она даже понять ничего не успела, а когда к ней пришло понимание того, что происходит, было уже слишком поздно: Малфой притянул ее к себе и поцеловал.

- Малфой! – оттолкнув его, Фрэн залепила ему звонкую пощечину.

- Ого, какой темперамент! А теперь ты скажи мне, что я не прав.

Она увидела в его взгляде насмешку, и ей хотелось убить его за это. Но самым ужасным было то, что она не возразила ему сразу, и он расценил это по-своему.

- Я тебя ненавижу! Ясно?

Он пожал плечами, словно демонстрируя, что ни одной секунды не верит ее экспрессивным уверениям.

- Рано или поздно ты признаешь, что это не так. Это было в отношении «всего остального». С квиддичем придется подождать. Кстати, сейчас тебе стоит поторопиться. Поттер, чего доброго, организует твои розыски.

- Это не твое дело!

- Может, ты не заметила, но в последнее время все, что связано с тобой, касается и меня.

- Если ты сейчас про обещание нашей помолвки своим родителям, то не стоит даже…

- И да, и нет. И еще. Контролируй себя, а то в следующий раз я тебе подобные выходки так просто не спущу.

- Следующего раза не будет, Малфой, если ты будешь следить за своим языком!

Фрэн вдруг густо покраснела, осознав, насколько двусмысленно прозвучала последняя фраза. Малфой рассмеялся, явно наслаждаясь ее замешательством и смущением. А потом он снова оказался совсем близко, провел рукой по ее щеке, наклонился и прошептал ей на ухо:

- Ничего не могу тебе обещать…

От его шепота у нее по телу будто пробежала волна тока.

- Малфой, что ты задумал? – она отстранилась от него, заставив голос звучать бесстрастно.

Но ответом ей было молчание. Еще раз усмехнувшись на прощание, Малфой очень скоро скрылся за поворотом галереи, оставив Фрэн один на один с ее бешенством.

Глава 13

Фрэн с бешено колотящимся сердцем шла по коридору в гриффиндорскую башню. Она была в ярости: сегодня Малфой перешел всякие границы. Кем он себя возомнил, если считает, что может позволять себе такое?! Мысли хаотично проносились в сознании, и она никак не могла ни на чем сосредоточиться; только лишь оказавшись у портрета Полной Дамы у входа в гриффиндорскую башню, Фрэн перевела дыхание. Назвав пароль, девушка беспрепятственно прошла внутрь. Уже на лестнице она услышала громкую музыку и взрывы хохота, которые доносились из их гостиной. Войдя внутрь, Фрэн на минуту ослепла и оглохла: в гостиной творилось что-то невообразимое.

- Да вот же она! – откуда-то сбоку донесся голос Рона сквозь оглушающую музыку. – Мы тебя потеряли!

- Я просто слегка заблудилась.

- Снова библиотека? – возникший рядом Гарри улыбнулся девушке, слегка укоризненно, как ей показалось.

- Нет-нет, никакой библиотеки, по крайней мере, сегодня, - она отрицательно покачала головой, улыбнувшись Гарри.

Фрэн твердо решила, что ни за что на свете не позволит Малфою испортить ей настроение. Это был вечер Гриффиндора, и как бы она не убеждала себя во временности всего происходящего, она была ученицей этой школы, это был ее факультет, и факультет этот стал чемпионом школы по квиддичу. И ее одноклассники сегодня будут праздновать это событие, и ее место сегодня тоже здесь, вместе с ними.

«А Малфой пусть отправляется куда подальше вместе со своими неразделенными обидами, детскими комплексами и друзьями-идиотами!»

Фрэн снова улыбнулась Гарри и Рону и подумала, что это решение будет единственно верным. Надо сказать, что за весь вечер она ни разу не пожалела о принятом решении, и разошлись они далеко за полночь, да и то только потому, что Гермиона разогнала всех на правах старосты, заявив, что музыка и смех, наверняка, слышны всему замку. И сейчас сюда явятся МакГонагал, Филч и, возможно, сам Дамблдор, и все они рискуют попросту перестать после этого называться студентами Хогвартса.

Войдя в свою комнату, девчонки с хохотом повалились на кровать.

- Как же я устала! – Джинни, раскинув руки, обессилено раскинула руки. – Причем от игры я устала гораздо меньше, чем от празднования.

- Ты классно играла, молодец.

- Да нет, это все заслуга Гарри. Хотя, знаете что? Удивительно, что он обошел Малфоя, как ни прискорбно мне это признавать.

- Да уж, борьба была жестокой, – Гермиона усилием воли заставила себя подняться с кровати и начать переодеваться.

- Ладно, девушки, давайте укладываться, а то завтра рано вставать.

Возражений по этому поводу не поступило, поэтому девочки пожелали друг другу спокойной ночи, потушили свечи, и комната постепенно погрузилась в непроглядный мрак.
Фрэн попыталась заснуть, но безуспешно. По ее расчетам, она ворочалась вот уже час. Стояла пронзительная тишина, прерываемая только мерным тиканьем настенных часов. Больше всего ее огорчало то обстоятельство, что она знала, чем обусловлена ее бессонница: мыслями о Малфое. О нем и о его поцелуе, будь он неладен! Он решительно не шел у нее из головы и совершенно не хотел отпускать ее воображение.

…У него были требовательные и настойчивые губы. Она закрывала глаза, и воспоминание о его прикосновениях снова и снова возникало в ее сознании. Она прислушивалась к себе и с ужасом понимала, что ей вовсе не было… неприятно. Скорее, даже напротив. Не что, чтобы ей хотелось все это повторить, но все же…

Она вдруг явственно осознала, что он напоминал ей хищного зверя, опасного и совершенно непредсказуемого. И шутить с ним и впрямь было опасно, только вот его поцелуй…

Фрэн приложила ладони к полыхающим щекам. Господи, да она совсем спятила! Видимо, на почве хронического недосыпания у нее начались необратимые процессы в мозгу.

Успокоенная таким доводом, Фрэн, наконец, заснула. Удивительное дело, но утром она проснулась бодрой и отдохнувшей, даже раннее пробуждение не испортило ей настроения. Фрэн с опасением посмотрела на гору книг, которые громоздились на ее тумбочке: эта пирамида грозилась рухнуть в любую секунду. Смирившись с неизбежностью, Фрэн взяла книги и пошла в библиотеку: альтернативы у нее все равно не было.

- Фрэн, доброе утро!

- Привет, Гарри! – девушка обернулась и встретилась взглядом с капитаном гриффиндорской сборной.

- На этот раз точно в библиотеку?

- Как видишь! – Фрэн вздохнула с притворной обреченностью. – А ты куда так рано?

- Да, собственно, никуда. Могу помочь? – Гарри жестом указал на стопку книг, которые Фрэн несла в руках.

- Я обоими руками за!

- Тогда пойдем?

Совсем скоро они миновали портретный проем и двинулись по коридору, в сторону библиотеки, весело болтая. Весело болтая ровно до того момента, пока из-за поворота не показался Малфой в окружении своей свиты. Фрэн поморщилась.

«Сейчас что-то будет. Или я плохо знаю Малфоя».

Малфой поравнялся с ними и в упор посмотрел на Поттера, жестом приглашая его остановиться.

- Поттер, можно тебя на минуту?

- Что тебе надо, Малфой? – Гарри раздраженно посмотрел на слизеринца.

- Поттер, я всего-навсего хотел тебя поздравить.

- С чем?

- С победой в квиддич! – последнее слова Малфой выговорил едва ли не по слогам, при этом неотрывно смотря на Фрэн.

Она поняла, что он делает это исключительно ради того, чтобы доказать ей, что она ошиблась вчера. Не ради Поттера, и тем более не ради квиддича. И на то, и на другое ему было плевать по большому счету. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд. Взгляд серых глаз, от которых у нее голова шла кругом. Он усмехнулся, увидев ее замешательство. Он понял, что она этого не ожидала. Она хотела видеть проигравшим его, а теперь проигравшим был Поттер, хотя об этом знали только они двое.

Она отвела взгляд, избегая встречаться с ним глазами. Малфой быстро пошел по коридору, провожаемый задумчивым взглядом Гарри.

- Духи сделали это за одну ночь?

- Прости? – Фрэн, погруженная в свои мысли, не расслышала, что сказал Гарри.

- Так сказал Скрудж, проснувшись однажды утром другим человеком. Я подумал о герое Диккенса, увидев Малфоя сегодня.

- Может, вчерашний удар сказался?

- Так его же вроде не по голове ударили...

Гарри явно пребывал в недоумении, но Фрэн не стала развивать эту тему. Она как никто другой знала причину этого неожиданного порыва великодушия, поэтому теперь всеми силами пыталась перевести беседу в безопасное русло, явно надеясь на то, что Гарри не станет заострять на этом внимание. Они благополучно сдали книги в библиотеку и поспешили на урок: им нужно было успеть на травологию. Идти предстояло в теплицу, поэтому они немного опоздали. Профессор Стебль уже была на месте. Судя по всему, сегодня их ожидала новая тема.

Фрэн и Гарри подошли к своим, и немедленно были отчитаны Гермионой. Правда, шепотом, но тем не менее. По ее словам, они едва ли не пропустили все интересное. Хотя взгляд, которым обменялись Гарри и Фрэн, явно свидетельствовал о том, что они по этому поводу вряд ли стали бы переживать.

- Итак, мои дорогие, кто мне скажет, что это за растение? Оно совершенно уникально, принадлежит исключительно магическому миру. Ну, кто же?

Впрочем, вопрос был явно риторический. И так было понятно, кто может ответить на этот вопрос. Гриффиндорская староста немедленно подняла руку, и под одобрительный взгляд профессора ответила:

- Это растение действительно уникальное. Оно называется Эквайсетум Вискиум. Его особенность состоит в том, что оно может менять внешний вид, цвет и размер в зависимости от того, в какой среде оно выросло. Оно реагирует на тембр голоса, интонации и присутствие человека. Это своего рода маленький ребенок, который вырастет таким, каким ему позволят вырасти родители. Если он будет окружен заботой и лаской – это будет красивое цветущее растение, если вокруг будет негатив и раздражение – он рискует вырасти отвратительным сорняком. Росток становится полноценным растением приблизительно за месяц.

- Совершенно верно, мисс Грейнджер! Это действительно маленький ребенок. И вам предстоит его вырастить. Считайте, что это проверка на ваше умение держать свои эмоции под контролем и брать на себя ответственность. Вы совсем скоро станете выпускниками, начнете жить взрослой жизнью, а умение контролировать эмоции и быть ответственными – зачастую залог вашего успеха. Вам предстоит поспособствовать тому, чтобы эти замечательные росточки превратились во взрослые растения, красивые и полные жизни. Вам предстоит вырастить его в паре, именно поэтому он и является своеобразным индикатором – если вы сможете сработаться с напарником, ваш цветочек будет безупречен, если нет - простите. Самое замечательное, что мне даже не нужно будет оценивать вас – Эквайсетум Вискиум сделает это за меня.

Фрэн с подозрением покосилась на горшки, внутри которых при ближайшем рассмотрении можно было увидеть какие-то невразумительные зеленые проростки.

«Прекрасное задание, это несчастное растение обречено заранее. У меня нет совершенно никаких способностей к цветоводству, тем более в такой извращенной форме».

Сколько Фрэн себя помнила, в замке ее родителей работал штатный садовник, который отвечал за ландшафтный дизайн территории и за зимний сад. Фрэн на заре своей юности в порыве вдохновения даже попыталась вырастить в самом углу сада какое-то неприхотливое растение, но оно закончило свои дни в страшных муках. После этого случая садовник всегда с опасением и недоверием поглядывал на девушку, из чего та сделала вывод, что ее способности в этой области, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Искренне понадеявшись, что работать ее поставят вместе с Гарри, Фрэн дождалась конца уроков и поспешила к себе в комнату.

Ее поиски в отношении Бенедикт Лали пока мало что дали. Тем не менее, найденный ею кусочек пергамента явно свидетельствовал о том, что кто-то интересовался Бенедикт Лали задолго до того, как ею заинтересовалась Фрэн. Едва ли по тому же самому поводу, что и Фрэн: вряд ли кто-нибудь еще был так же похож на казненную ведьму, как была похожа она сама. Но тогда возникал вопрос, в каком разрезе Бенедикт Лали интересовала прежнего владельца пергамента? Или она попала в этот список по ошибке? А если нет, что же объединяло этих людей между собой? Но если что-то объединяло между собой Бенедикт Лали и Фрэн, то выходило, что Фрэн и остальных людей из списка тоже что-то объединяло? Или Бенедикт Лали и есть Фрэн, только из другого времени. Из прошлой жизни? Реинкрнация?

«Ты скоро станешь истеричкой, Фрэн. Реинкарнация, прошлые жизни, третий глаз – что дальше? Психиатрическая клиника?»

Девушка держала в руках кусочек пергамента, в который раз напряженно вглядываясь в него.

«Исабель и Александр Линдлей. Муж и жена. По крайней мере, понятно, почему их имена написаны вместе. Бенедикт Лали и Габриель Франкоул. Разные фамилии. Интересно, они хотя бы знали о существовании друг друга?»

Фрэн еще раз перечитала эти имена. Ее озарила внезапная догадка, от которой ей сделалось страшно. Она вдруг вспомнила слова казненной ведьмы, которые та сказала, когда под ее ногами зажгли костер:

«Любимый, я иду к тебе! Габриель, уже скоро…»

Это означало только одно: Бенедикт Лали не просто знала мужчину, имя которого было написано в списке напротив ее имени. Она его не просто знала - она его любила.

«Но что это значит? Он не был ее мужем, это точно. Казненной ведьме было лет двадцать пять, или даже больше. Она вполне могла быть замужем в этом возрасте. Интересно, Лали – ее девичья фамилия?».

Еще несколько раз Фрэн внимательнейшим образом перечитала имена из списка. Но, увы, никаких результатов ей это занятие не принесло. Она совершенно точно не знала этих людей, она даже не могла понять, по какому принципу их объединили в этот список. Кто их объединил? А главное, как с ними со всеми могла быть связана она, Фрэн?

- Ты здесь, – в комнату вошла Гермиона, – а я думала, ты дождешься распределения.

- Какого распределения?

- Ты так быстро ушла, когда закончился урок, а профессор Стебль решила объявить, кто с кем будет в паре. Некоторые сами вызвались, некоторых поставила в пары она. Нужно будет забрать у нее ростки растений к этим выходным. Эта штука вырастает приблизительно за месяц, поэтому в первых числах декабря мы должны будем его сдать.

- Замечательно, лучше и не придумаешь. Тратить по несколько часов в день на то, чтобы холить и лелеять какой-то сорняк. Это просто уму непостижимо.

- Да, он очень чувствителен. Кстати, если бы он сейчас слышал тебя, непременно уже сменил бы цвет.

- Меня мало волнует эта увлекательная биология, если честно. А ты случайно не знаешь, с кем меня поставили?

- У меня пергамент на кровати лежит, посмотри там.

Фрэн приблизилась к кровати Гермионы и взяла лежащий поверх покрывала лист пергамента.

«Так, что тут? Гермиона Грейнджер - Блейз Забини, Рональд Уизли – Пэнси Паркинсон. Издевается она, что ли? Что за нездоровое братание факультетов?»

Фрэн уже поняла, откуда ветер дует, но все еще продолжала надеяться на чудо. Наконец она нашла в списке свое имя. Напротив ее имени значилось – Драко Малфой.

«Я его убью!»

- Фрэн, ты куда?

- С напарником повидаться!

Сказать, что она была зла – это не сказать ничего. Одно дело, если в пару их поставил преподаватель, и совсем другое – если это происки Малфоя. И был только одни способ это выяснить.

- Профессор Стебль, можно?

Фрэн постучала в стеклянную дверь теплицы. Их преподаватель возилась с какими-то растениями.

- Да, дорогая моя, входите.

- Профессор, я хотела поговорить с вами о выданном сегодня задании. Можно ли мне работать в паре с кем-нибудь другим, меня не устраивает мой напарник.

- А в чем дело? С кем вы работаете?

- С мистером Малфоем, – Фрэн с трудом заставила свой голос звучать ровно.

- Боюсь, что нет, моя дорогая, я уже составила списки, теперь будет проблематично начинать перестановки в парах.

Фрэн, едва сдерживая раздражение, кивнула профессору. Она уже собралась было выйти из теплицы, но неожиданно пришедшая на ум мысль заставила ее остановиться.

- Скажите, профессор, а это вы поставили нас в пару, или мистер Малфой сам проявил инициативу?

- Полагаю он сам, – профессор Стебль улыбнулась девушке, – а, может, и нет…

Последней реплики Фрэн, разумеется, уже не услышала. А профессор Стебль услышала только звук захлопнувшейся двери за спиной. Она беспечно пожала плечами, по всей видимости, не придав особенного значения сказанному. Что-то напевая себе под нос, она продолжила свое прерванное занятие, даже не подозревая, каких демонов только что выпустила.

- Фрэн, привет. Какими судьбами?

Фрэн услышала за спиной голос Пэнси Паркинсон и постаралась придать своему голосу максимум дружелюбия: в конце концов, Пэнси ничего плохого ей не сделала. Она даже может быть ей полезна.

- Привет, Пэнси. Да так, хотела поговорить с Малфоем по поводу этого задания по травологии. А пароля не знаю. Проведешь меня?

- Без проблем. Кстати, ты знаешь, что на время выполнения этого задания семикурсникам дадут все пароли, чтобы можно было беспрепятственно проходить в гостиные. Так что с этим проблем не возникнет.

- Дурацкое задание.

- Это точно.

Девушки подошли к портретному проему, и Пэнси назвала пароль.

- Скажи, а где комната Малфоя?

- Сейчас по этой лестнице, потом прямо по коридору, третья направо.

Фрэн благодарно кивнула Пэнси, и через пару минут она уже стояла перед дверью Малфоя. Фрэн забарабанила в дверь с такой силой, что сомнений в серьезности ее намерений не возникало.

Драко услышал, как кто-то с неимоверной силой тарабанит дверь, и, чертыхнувшись, пошел открывать. Но, увидев на пороге Фрэн, буквально потерял дар речи.

Фрэн влетела в комнату, оставив Малфоя в дверном проеме в полном недоумении.

- Закрой дверь! – Фрэн посмотрела на Драко, по-прежнему, молча безмолвно маячившего в дверях. – Закрыть рот тоже бы не мешало!

- Не сочти меня невежливым, но, мне кажется, ты не просто дверью ошиблась, но еще и факультетом?

- Зачем ты это сделал?

- Ты о чем?

- Ты прекрасно знаешь, о чем я!

- Не имею ни малейшего представления. Я думал, ты заглянула ко мне по старой дружбе… Соскучилась? – Малфой смотрел на девушку, многозначительно ухмыляясь.

- Аж до дрожи! Зачем ты подстроил наше совместное задание по травологии?

- Боже, какой слог! «Подстроил»… Ты что, всерьез полагаешь, что мне больше заняться нечем? Не строй иллюзий на этот счет, это вне сферы моих интересов, – Малфой сел в кресло и посмотрел на девушку взглядом, который был призван убедить ее в том, насколько ему безразлично все происходящее.

- Я знаю, что это сделал ты! Может, тебе денег дать, чтобы ты от меня, наконец, отстал?! Или тебе просто нравится портить мне нервы? Из спортивного интереса, так сказать?

- Ни одной минуты, – Малфой был демонстративно невозмутим. – Так ты говоришь, мы с тобой теперь коллеги? Коллега, вы позволите вас так называть?

Фрэн его нарочито серьезный тон распалил еще больше.

- Малфой, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы не делать это задание вместе с тобой, ясно?

Драко неожиданно серьезно посмотрел на Фрэн. Встретившись с взглядом непроницаемых серых глаз, девушка неожиданно смешалась. Малфой почувствовал это и не применил этим воспользоваться. Он поднялся из кресла и подошел к Фрэн так близко, что она опять увидела его глаза прямо перед собой. И опять она почувствовала какое-то странное оцепенение, в которое впадала всякий раз, когда оказывалась от него в непосредственной близости. Может, даже беспомощность. Фрэн очень боялась, что рано или поздно он поймет это, а уж в том, что он найдет, как этим воспользоваться, сомневаться совершенно не приходилось.

- Ты прекрасно понимаешь, что если бы ты могла что-то сделать, уже давно бы сделала. Поэтому просто смирись.

Хлопнув дверью с такой силой, что где-то наверняка отлетела штукатурка, Фрэн вылетела из комнаты. Малфой усмехнулся: похоже, лед, наконец-то тронулся.

Глава 14

- Гермиона, ну мы ведь можем не бежать так быстро, правда? – Фрэн едва поспевала за соседкой.

- Не можем! Из-за кое-кого мы и так опоздаем к Снейпу, а профессор Стебль велела забрать Эквайсетум Вискиум до начала уроков, у нас и так ни минуты свободной нет, – Гермиона пресекла на корню все попытки Фрэн выпросить короткую передышку.

- Правы Гарри с Роном, ты иногда бываешь просто невыносимой!

- Они так говорят? – Гермиона на секунду притормозила, но тут же поспешила дальше. – Все правильно, Гарри и Рон порой бывают совершенно безответственными.

- Ну и что? Они заберут эти несчастные кактусы после уроков, и никому от этого хуже не станет! – Фрэн чертыхнулась, запутавшись в полах длинной мантии.

- Это их дело. А мы пришли, – Гермиона толкнула дверь, пропуская Фрэн вперед, – проходи.

Фрэн вошла внутрь душной теплицы. Профессор Стебль поприветствовала девушек, а потом указала на отдельный столик, где теснились горшки с Эквайсетум Вискиум, название которого Фрэн так и не смогла запомнить. Профессор взяла лист пергамента и сверилась со своими пометками.

- Мисс Грейнджер, боюсь, что вы опоздали! Мистер Забини уже забрал ваш экземпляр. А вот мистер Малфой не заходил, поэтому, мисс де Лосаро, забрать Эквайсетум Вискиум можете вы.

«Кто бы сомневался, что мистер Малфой не заходил».

- Спасибо, профессор Стебль.

Фрэн забрала горшок с цветком, после чего обе девушки покинули теплицу в самом дурном расположении духа: Гермиона по причине того, что ее опередил Забини, а Фрэн по причине того, что она опередила Малфоя.

- Я же говорила, что нужно было быстрее собираться! – Гермиона была так расстроена, что Фрэн даже стало стыдно: человек так искренне переживает, а она считает это блажью.

- Ну, прости меня! Хочешь, я тебе свой отдам? – Фрэн протянула Гермионе горшок, что еще больше усугубило ситуацию.

- Нет, она еще и издеваться вздумала! Заходи! – Гермиона с силой рванула дверь в класс Снейпа, видимо, опасаясь, что Фрэн, чего доброго, может и слинять, если оставить ее без присмотра.

Девушки вошли в кабинет и застыли на пороге. В классе немедленно воцарилась мертвая тишина. Снейп тяжелым взглядом посмотрел на опоздавших студенток и ледяным тоном произнес:

- Гриффиндор, вероятно, никогда не слышал о таком понятии как пунктуальность. Мисс Грейнджер, вы ведь староста, какой пример вы подаете всем остальным?

На мисс Грейнджер было страшно смотреть. Фрэн поняла, что выпросить прощение у своей соседки ей будет теперь ой как непросто.

- Опоздание на десять минут. Десять баллов с Гриффиндора: надо думать, это будет справедливо. А теперь, будьте так любезны, займите свои места.

Фрэн подошла к своей парте и поставила цветок перед Малфоем.

- Что это?

- Это укор твоей безалаберности и халатности.

- Ты это о чем?

- Это я о том, что это чудо нужно было забрать из теплицы сегодня утром. И это пришлось сделать мне. Не скажешь, почему?

- Вероятно потому, что я сегодня не мог проснуться рано. У меня была бессонная ночь, – Малфой демонстративно зевнул.

- Мне все равно, какая у тебя была ночь! Мало того, что сначала ты сделал так, чтобы это задание мы делали вместе, так теперь ты вообще от работы отлыниваешь, – Фрэн зашипела, как рассерженная кошка, – мне это надоело, знаешь ли!

- Потише! Если нас услышит Снейп, Гриффиндор лишится еще десяти баллов.

- Мне все равно.

- Тебе-то, может, и все равно, а вот Грейнджер нет. Она тебя за те баллы четвертует.

- Может, это не так уж и плохо.

- Даже так?

- Да, это избавит меня от необходимости лицезреть твою физиономию.

- Послушай…

- Да нет, это вы оба меня послушайте! – Снейп возник перед их партой. – Мисс де Лосаро, мне снять с Гриффиндора еще десять баллов?

Малфой усмехнулся, посмотрев на Фрэн: мол, а что я тебе говорил?

- Мистер Малфой, вас это тоже касается. Советую вам отложить свои беседы до перемены.

Дальнейшая часть урока прошла без эксцессов, баллы больше ни с кого не снимали, но Гермиона демонстративно не смотрела на Фрэн. После урока Фрэн проводила ее взглядом до двери, а потом принялась с остервенением запихивать вещи в сумку.

- Ну, и что делать будем? – Малфой с недоумением крутил в руках горшок с многострадальным цветком.

- Забирай его себе.

- Но он мне не нужен!

- А я, по-твоему, цветовод-любитель?!

- Я имел в виду: где мы будем его растить? Предлагаю у меня.

- Что так?

- У меня своя комната.

- Ну да, - хмыкнула Фрэн, - я-то ведь ночую под мостом.

Драко начал закипать. Он старался изо всех сил не поддаваться на ее провокации, но это было выше его сил.

- Я имел в виду, что живу один. Нам там никто не будет мешать. Слушай, а что это он такой вялый? – Малфой с подозрением смотрел на чахлый росточек.

- Это ты так на него действуешь. Попробуй полить его, вдруг поможет.

- Ну, так что, у меня?

Фрэн демонстративно поморщилась.

- Ладно, я делаю это исключительно ради своих соседок. Они не вынесут твоего присутствия в нашей комнате, – девушка, наконец, закончила свои сборы и вылетела из кабинета.

Фрэн мужественно дождалась окончания последнего урока и поспешила в библиотеку: она намеривалась найти что-нибудь о Габриеле Франкоуле, который, как она подозревала, был возлюбленным Бенедикт Лали. История казненной ведьмы по-прежнему не отпускала воображение Фрэн. Да еще и найденный пергамент. Что же он все-таки означал?

- Фрэн, можно тебя на минутку? – ее кто-то окликнул.

«Как же не вовремя!»

- Да, Гарри, конечно, – Фрэн улыбнулась подошедшему однокурснику.

- Какие планы на завтра?

- Да, собственно, никаких, - Фрэн пожала плечами, - с утра задание по травологии, а после обеда я свободна.

- Не хочешь прогуляться до Хогсмида?

- Я с удовольствием. В прошлый раз было здорово.

- Тогда встретимся в гостиной в три.

- Хорошо, договорились.

Гарри махнул на прощание и скрылся за поворотом. Фрэн подумала, что эта прогулка будет очень кстати: в неформальной обстановке у нее будет больше шансов помириться с Гермионой. Кроме того, после нескольких часов, проведенных в обществе Малфоя, ей будут как воздух необходимы положительные эмоции.

- Фрэн, Фрэн, постой!

«Сегодня явно не мой день!»

Впрочем, поняв, кому принадлежит голос, Фрэн удивленно обернулась: к ней со всех ног спешила Гермиона.

- Фрэн, ты нужна мне. Можно с тобой поговорить? Пойдем в комнату?

- Гермиона, я в библиотеку собиралась. Это не может подождать? Постой, а ты что, уже не злишься на меня?

- За что?

- За опоздание и баллы, которые с нас сняли.

- Какая мелочь, конечно же, не злюсь! – у Гермионы лихорадочно блестели глаза, а у Фрэн пропал дар речи: что должно было случиться, чтобы произошедшее с ними утром Гермиона посчитала мелочью?

- Ну, хорошо, пойдем, если это так важно.

Девушки поднялись в комнату. Фрэн села на кровать, выжидающе посмотрев на соседку.

- Так что стряслось?

Гермиона в нерешительности посмотрела на дверь, а потом принялась кусать губы.

Минуты через три у Фрэн лопнуло терпение: Гермиона так и не произнесла ни слова.

- Исчерпывающий ответ, не оставляющий никаких неясностей. И в чем ты видишь мое участие?

Наконец, Гермиона решилась.

- Речь пойдет об одной моей подруге.

«Ууу, случай, похоже, непростой».

- Отлично, а кто она?

- Ну… Ты ее не знаешь.

«Ну да. Я ее не только хорошо знаю, я с ней живу».

- Ну и?

Далее последовал пространный рассказ о таинственной подруге, которой нравится один парень, и, как кажется этой самой подруге, она этому парню тоже нравится. По крайней мере, так ей казалось до сегодняшнего дня, пока этот парень не был замечен в обществе другой девушки. И сомнений в том, что вторая девушка тоже имеет на него виды, не возникало. И теперь подруга Гермионы не может допустить, чтобы попытки второй девушки увенчались успехом. Но при этом подруга признаваться в своих чувствах не хочет, но и что делать, тоже не знает.

«Это, похоже, из оперы «Она любила его, а он любил свою Родину!»

- Как все запутанно. Ну, ладно, будем бить врага его же оружием.

- Ты о чем?

- Ревность.

- Ревность?

- Есть план. Пойдем, расскажу. Нам пора в Большой Зал.

«Эта Лаванда Браун, похоже, перешла к активным действиям. А Гермиона - она же просто как собака на сене».

Фрэн прекрасно поняла, о ком шла речь. Таинственный мачо был никто иной, как Рональд, а в роли коварной разлучницы выступала их однокурсница, Лаванда Браун. Фрэн эта девушка не нравилась: она была излишне самоуверенна и довольно глупа. Пустышка. Но, как оказалось, Рона в оборот взяла. У Фрэн была мысль, как помочь Гермионе, но для этого нужно было время. А пока они шли в Большой Зал, Фрэн донимала Гермиону расспросами, отчего та краснела и все время просила Фрэн говорить тише.

Наконец, они пришли в Большой Зал и заняли свои места за столом. Они, по обыкновению, сидели впятером, и Фрэн исподтишка изучала лица сидящих рядом. Рон отчего-то все время смотрел направо, и Фрэн проследила за его взглядом: так и есть, там сидела Лаванда Браун. Она глупо хихикала, накручивая прядку кудрявых волос на палец.

«Да, интеллект там, похоже, и не ночевал».

Гермиона была молчалива и ни на кого не смотрела. Гарри, Джинни и Фрэн весело болтали ни о чем весь ужин. Когда они собрались уходить и начали вставать со своих мест, Фрэн заметила, что Гермиона недовольно поморщилась, смотря куда-то за спину Фрэн.

«Что там такое, интересно?»

- Можно тебя на пару слов?

Знакомый голос. Манерно растягиваемые слова.

«Вопрос был риторическим!»

- Говори здесь, - Фрэн всем своим видом демонстрировала, что этот разговор ей в тягость.

- Я буду ждать тебя завтра у себя в одиннадцать. Утра.

- Спасибо за ценное уточнение, а то я ведь собиралась прийти ночью.

- Драко, милый, ты скоро? – подскочившая девица взяла Малфоя под руку, отчего тот едва заметно поморщился. Девица была та самая, что ждала его на выходе из кабинета Снейпа. Она посмотрела на Фрэн с явным неодобрением.

«Как зовут эту куклу? А то она какая-то безымянная».

- Мистер Малфой, невежливо заставлять даму ждать. Спасибо, что проинформировали меня о времени нашей встречи.

Фрэн обворожительно улыбнулась безымянной девице, после чего подошла к компании, которая дожидалась ее неподалеку. Последнее, что услышал Драко, прежде чем они ушли, было «милый», которое Фрэн и Гермиона произнесли, не сговариваясь, явно передразнивая слизеринку. После чего они захохотали в голос и скрылись из поля зрения Малфоя.

Проснулась Фрэн в замечательном настроении. Несколько минут она просто лежала и смотрела на солнечные блики, которые отражались на потолке. Потом она перевела взгляд на часы: половина десятого. А в одиннадцать ей надо быть у Малфоя. Воспоминание о предстоящем испытании моментально испортило настроение. Ну почему жизнь так несправедлива? Почему ее поставили именно с ним? Любой другой представитель Слизерина сейчас бы вызывал у девушки буквально безграничную любовь. Фрэн с тяжелым вздохом поднялась с постели и побрела в ванную. Девчонки куда-то убежали, поэтому Фрэн без зазрения совести заняла ванную на целый час. На сборы ушел еще час, поэтому к Малфою она пришла, когда часы уже пробили полдень. В своей гостиной Фрэн столкнулась с несколькими представителями седьмого курса Слизерина, которые весьма заинтересованными взглядами оглядывали все вокруг.

Фрэн подошла к портретному проему, за которым начинались подземелья Слизерина и назвала пароль. Девушка вошла в полутемный коридор, который уводил в слизеринскую гостиную. В прошлый раз она была бесконечно зла на Малфоя, и смотреть по сторонам у нее просто не было возможности. Зато теперь она остановилась на пороге гостиной, заинтересованно оглядывая все вокруг. Все было обставлено, естественно, в темных тонах, преимущественно зеленых. Мебель была красивой и старинной, а расставленные по периметру гостиной лампы издавали холодное неяркое свечение. Одним словом богато, но холодно и неуютно.

«Как же они здесь живут, без солнечного света?»

В гостиной девушка встретила несколько сокурсников, с которыми приветливо поздоровалась. Фрэн миновала гостиную и через пару минут оказалась перед дверью Малфоя. Она глубоко вздохнула и постучала.

Драко услышал стук в дверь и кинул взгляд на часы: полдень. Он постарался придать лицу бесстрастное выражение и пошел открывать. Он сам не знал почему, но с самого утра он был как на иголках.

«Интересно, это ее приход на меня так действует?»

- Привет, – гриффиндорка стояла на пороге его комнаты и весьма дружелюбно ему улыбалась.

- Ты опоздала, – Малфой отошел в сторону, жестом приглашая ее войти.

- Запомни, Малфой, начальство не опаздывает, оно задерживается.

- Прекрасное начало.

- А ты, я смотрю, неплохо устроился, – Фрэн окинула взглядом просторную, богато обставленную комнату. Кровать в комнате была одна. – Малфой, это за какие заслуги школа наградила тебя такими апартаментами?

- Ну… Гриффиндору этого не понять.

- Да куда уж нам, грешным. Где можно присесть?

Малфой кивнул в сторону двух кресел, стоящих друг напротив друга. Между креслами стоял журнальный столик, а на нем горшок с растением, запомнить название которого Фрэн могла бы только под пытками. Девушка подошла ближе, посмотрела на несчастное растение и возмутилась:

- Что ты с ним сделал? Оно же совсем зачахло!

- Я с ним не делал ничего. Принес его вчера и больше не трогал.

Драко сел в кресло. Фрэн снова с недоверием посмотрела на растение, после чего заняла место напротив слизеринца.

- Ну, а дальше что?

- Ты на уроке была или как?

- Или как. Хочешь мое мнение? Его нельзя тут вырастить. Ему нужен солнечный свет.

- Да ты просто ученый-биолог!

- Все знают, что растениям для роста нужен солнечный свет!

- Это магическое растение, и питается оно эмоциями! Ему свет не нужен!

- Да неужели? Тогда оно обречено.

- У тебя-то да!

- А у тебя-то нет!

- Может, хватит?!

- Это ты виноват. Не нужно было нам вместе работать. Давай его таким сдадим и скажем, что нам попался бракованный экземпляр.

- Я не собираюсь проваливать задание из-за твоих выходок.

- Малфой, а я ведь тебя предупреждала: я человек сложный, местами даже неадекватный. Но ты меня не слушал, а теперь все, поздно, – Фрэн развела руками, демонстрируя безысходность ситуации.

- Альтернативы все равно нет. Нам надо из всего этого выйти с наименьшими потерями. Цветок не то, что не вырос, он зачах на корню. А если и дальше продолжить друг другу хамить, станет только хуже.

- Кто кому хамил? Твое счастье, что я сегодня в хорошем настроении.

- Хвала небесам, - Малфой воздел руки к небу. - Сказали, что это растение как маленький ребенок. Что бы это значило?

- Не знаю, расскажи ему сказку.

- Почему я?

- А почему нет?

- Потому что я не хочу!

- Ты плохой отец!

- А ты хорошая мать, можно подумать!

- Как я могу быть хорошей матерью, если у меня вообще нет детей?

- А у меня они откуда?

- Малфой, у тебя же армия поклонниц, неужели ты не осчастливил ни одну из них? – Фрэн заговорщически подмигнула Малфою, после чего расхохоталась, увидев его растерянное лицо.

- Будь добра, оставь свои грязные инсинуации при себе.

- Что, ни одного внебрачного ребенка? – Фрэн с совершенно серьезным лицом сидела в кресле, но в глазах у нее плясали черти.

- Закроем тему! – Малфой едва сдерживал себя.

- Как скажешь. Мы сидим здесь уже два часа, и ничего, – Фрэн посмотрела на несчастное растеньице с увядшими листьями. – Стоп! У меня родилась гениальная мысль! С ним надо присюсюкивать!

- Будь любезна, разъясни мне смысл последнего слова.

- Ну как с маленьким ребенком разговаривают? Таким дурацким тоном, они же слов не понимают, а интонации чувствуют. Этого тоже можно обмануть.

- Давай попробуем, раз других вариантов нет!

- Других нет, - Фрэн энергично закивала головой.

Еще час ушел на воплощение этой задумки в действительность. Как ни странно, это сработало. Растение явно возвращалось к жизни, и, к бесконечной радости Драко и Фрэн, даже немного подросло.

Когда часы показали без четверти три, девушка засобиралась к себе: в три она встречается с ребятами в гостиной, и они идут в Хогсмид.

- Так, все, Малфой, успех налицо! Теперь бы не спугнуть удачу.

- Уже уходишь?

- Меня ждут. В другой раз продолжим, папочка!

Фрэн послала Малфою воздушный поцелуй и, удостоверившись, что последнее слово вывело его из себя, с чувством выполненного долга покинула его комнату.

- Привет, прости, я опоздала! – Фрэн спустилась в подножию лестницы, где ее ждал Гарри. Почему-то один. – А где ребята?

- Ну, вообще-то я думал, мы вдвоем сходим? – Гарри улыбнулся девушке, явно надеясь на положительный ответ.

Фрэн к такому повороту событий готова не была. Не то, чтобы общество Гарри было скучно или не интересно ей. Совсем наоборот, но она опасалась, что своим согласием может дать ему надежду на нечто большее, чем те отношения, которые существовали сейчас между ними. С другой стороны, сидеть в выходной в замке тоже не хотелось, поэтому Фрэн улыбнулась Гарри и ответила:

- Конечно, пойдем! Ты покажешь мне Визжащую хижину, Гермиона столько про нее рассказывала…

Фрэн не пожалела, что приняла приглашение Гарри. Они замечательно провели время, а когда вернулись в замок, уже совсем стемнело. На улице разыгралась сильная метель, снег валил с неба пушистыми хлопьями. Ребята зашли в замок, радостно переговариваясь и отряхиваясь от снега. Около входа в Большой Зал они остановились на минуту: у Фрэн развязался шарф. Вокруг царил полумрак: ужин уже закончился, и студенты разошлись по своим гостиным. Замок был уже по-ночному безлюден.

- Давай помогу, – Гарри взял шарф девушки и стал поправлять его. Фрэн начала ему помогать, и на минуту их лица оказались слишком близко друг от друга.

Едва не стукнувшись лбами, они, наконец, завязали многострадальный шарф. После чего звонко рассмеялись и пошли в сторону гриффиндорской гостиной.

Они, конечно же, не заметили, что у входа в одну из галерей стоял Драко Малфой. Фрэн и Гарри не могли его видеть – он был довольно далеко от того места, где они остановились поправить шарф. Он просто шел мимо, и вначале его внимание привлек тот факт, что Фрэн ходила куда-то с Поттером, а ну то, что ему пришлось увидеть потом, вообще не укладывалось ни в какие рамки: его заклятый враг целовался с его невестой. Малфой еще несколько секунд постоял в безмолвии темного коридора, а потом поспешил в сторону своей гостиной, благодаря небеса за то, что Поттер ушел в противоположную сторону. Встреть он его сейчас в этом коридоре, он бы, не задумываясь, его придушил.

Глава 15

Фрэн по уже устоявшейся привычке направилась в подземелья Слизерина. Их с Малфоем успехи на поприще цветоводства оставляли желать лучшего: она смотрела на растения, которые подрастали у сокурсников и удрученно вздыхала. Кроме того, в последние несколько дней Малфой неуловимо изменился. Он и раньше язвил по любому поводу, но теперь в его взгляде читалась такая неприкрытая ненависть, что Фрэн порой становилось страшно оставаться с ним наедине.

Она назвала пароль, благополучно миновала портретный проем и, громко стуча каблуками по каменному полу, направилась в слизеринскую гостиную. По пути ей никто не встретился; в подземельях, как всегда, было сумрачно, только лишь факелы чадили на стенах, слабо освещая дорогу. В другой раз окружающая обстановка навеяла бы на Фрэн тоску, но сегодня ее мысли были заняты другим: она решалась на одно мероприятие. Если она пойдет на это, их отношения с Малфоем могут стать еще хуже. Но, с другой стороны, это могло вывести его на откровение, которое поможет ей понять, что же такого произошло в последние дни.

- Привет, – она стояла на пороге и улыбалась. Малфой не переставал удивляться, зачем она так приветливо ему улыбается, если знает, что через пару минут начнет говорить гадости.

- Привет. Проходи. Какую форму пыток для несчастного растения ты избрала сегодня?

- Ну, зачем же так жестоко? – гриффиндорка опустилась в одно из кресел. Потом склонилась к цветку, который стоял на журнальном столике. – Да уж, цветет и пахнет…

- Ну, так что?

- Мы будем играть, – Фрэн положила ногу на ногу и посмотрела Малфою в глаза. Он прочел в ее глазах какую-то мрачную решимость, – в мою любимую игру.

- Из твоих уст это звучит почти как угроза… Что за игра? – Малфой опустился в кресло напротив Фрэн.

- Мы ведь с тобой совсем ничего друг о друге не знаем. А это выглядит странно, особенно если учесть, что мы жених и невеста, пусть и неофициально, – Фрэн было трудно решиться на эту реплику, но ей нужно было, чтобы он согласился.

- Хочешь, чтобы я рассказал о себе?

- Не совсем. О тебе буду рассказывать я. А ты расскажешь обо мне. Согласись, это намного интереснее, а в нашем случае, думаю, и более правдиво. Посмотрим, насколько ему это понравится, – Фрэн взглядом указала на цветок, - его ведь не обманешь.

- Ну, что же, давай, – Малфой ухмыльнулся, видимо, желая продемонстрировать свои сомнения в успехе задуманного. – Будет логично, если начнешь ты. Я в твоей игре новичок.

- Хорошо. Это действительно будет логично. Начнем, пожалуй, с детства.

Ты был не любимым ребенком. Твое рождение было в большей степени обусловлено статусом твоей семьи: такой семье предписывалось иметь блестящего наследника. И твои родители принялись лепить из тебя образцового ребенка. Блестящее воспитание, фехтование, танцы, верховая езда… В детстве ты очень боялся лошадей, просто до дрожи. Тебе хотелось убежать как можно дальше, но тебя тащили на очередной урок, и за всем этим неизменно наблюдал твой отец. Отца ты всегда уважал и стремился во всем на него походить. Ты быстро понял, что поблажек давать тебе никто не собирается, поэтому тебе пришлось наступить на горло собственному страху, и со временем ты приобрел репутацию великолепного наездника. Но никто не знал, какую цену тебе пришлось заплатить за это. Тебе не с кем было поделиться своими страхами, но и радость своего успеха разделить тебе тоже было не с кем. Твоих родителей интересовал только результат, твои эмоции их интересовали мало, если не сказать, не интересовали вовсе. Ты привык держать свои чувства под замком и носить маску безразличия ко всему происходящему. Ты вырос избалованным ребенком, который ни в чем не знал отказа. Ты получал все, что только хотел, тебе достаточно было только повести бровью.

Когда тебе исполнилось одиннадцать, тебе прислали письмо из Хогвартса. Слизерин, а как иначе? Твой отец не простил бы тебе никакого другого факультета, но ты его не разочаровал. Слизерин гостеприимно распахнул перед тобой свои двери. Ты моментально стал популярен, многие хотели дружить с тобой, но ты не торопился называть кого-то своим другом. Ты огляделся по сторонам и остановил свой выбор на Поттере. Не потому, что он тебе нравился как человек, просто его популярность давала ему привилегии перед всеми остальными. Иными словами, ему по статусу было дружить с тобой. Но Поттер стал твоим первым в жизни обломом. Ты не мог понять, как тебе, блестящему аристократу, могли предпочесть этого рыжего недоумка Уизли и грязнокровку Грейнджер. Ты ведь так их называл, Малфой?

Драко ничего не ответил. Он немигающим взглядом смотрел в огонь, который полыхал в камине. Но побелевшие костяшки пальцев свидетельствовали о том, что он не остался равнодушным к рассказу Фрэн.

- С твоего позволения я продолжу. Шло время, но твоя ненависть к золотому трио только крепла. Поттера ты ненавидел за то, что он имел всеобщее восхищение и преклонение, которое, по-твоему мнению, достались ему просто так. Тебе тоже хотелось признания окружающих, но тебе это признание доставалось гораздо дороже. То, что Поттер заплатил за это смертью своих родителей, тобой в расчет не принималось. Уизли ты возненавидел за то, что у него была семья, о которой ты сам всегда мечтал, хоть и не признавался себе в этом. У него была мама, которая читала ему на ночь сказки, дула на разбитые коленки и беззлобно ругала за мелкие шалости. А у тебя была гувернантка, которая знала четыре иностранных языка, и которую ты ненавидел до зубного скрежета. Грейнджер ты ненавидел за ее успехи в учебе. Она вообще была явлением чужеродным в этом мире, но она смогла обойти тебя и приобрести репутацию лучшей ученицы Хогвартса. Но больше всего ты ненавидел их за то, что они были друг у друга и за то, что тебе было никогда не стать одним из них. Они ценили друг друга за то, какими они были сами по себе, со всеми недостатками и слабостями. А у тебя таких друзей не было. Ты знал, что если у них что-то случится, они никогда не позовут тебя, а если тебе вдруг станет плохо, они не побегут к тебе, забыв про все свои дела. Но ты смирился и научился с этим жить.

На старших курсах ты решил утвердиться в другой сфере. Ты в совершенстве овладел еще одним искусством – искусством обольщения. Сначала это был охотничий азарт, потом это стало рутиной, а потом и вовсе превратилось в обузу. Ты прекрасно умел различать фальшь и не терпел ее в отношении себя. Странно, будучи законченным эгоистом, ты требовал от окружающих людей искренности и самоотверженности. Но зачастую всех твоих девушек интересовало или твое положение в обществе, или твоя фамилия, или твоя внешность. Твой внутренний мир никого из них не интересовал, и понять тебя никто из них не пытался. Зачем им было это делать, ты был слишком сложной загадкой, ведь куда проще и приятней было сказать в компании подружек: «Смотри, я встречалась с этим красавчиком пару недель!» Конечно, они забывали добавить, что эти две недели стоили им разбитого сердца и моря слез, выплаканных ночью в подушку. Никого из них ты не подпустил к себе близко. Тебе с ними было скучно, а им с тобой было холодно. Ты соблазнил самую красивую и самую недоступную ученицу Хогвартса – главный трофей, огляделся по сторонам и понял, что снова проиграл. Ты был по-прежнему одинок и никем не понят. Вот так ты и прожил семнадцать лет. Ты сумел убедить себя в том, что одиночество – благо, которое дано понять лишь избранным. Все, что было у тебя в жизни – твоя свобода. Но и она была иллюзорной. Ты собирался окончить школу, жениться и работать, прекрасно понимая, что счастья это тебе не принесет, но, по крайней мере, от тебя отстанут. Родители или общество, частью которого ты был, и которое диктовало тебе свои правила игры. Ты понимаешь, что это замкнутый круг, и даже твоя свобода не больше, чем самообман…

Фрэн закончила говорить и внимательно посмотрела на Малфоя. Он по-прежнему не проронил ни слова, и тишину комнаты нарушало только потрескивание поленьев в камине.

- Моя очередь? – слизеринец взглянул на девушку своими серыми непроницаемыми глазами.

- Пожалуйста, – Фрэн улыбнулась ему и приготовилась слушать. Она была уверена, что он не сможет играть по ее правилам. Сама она училась этой игре с детства. Она всегда умела понимать людей, разгадывать их. Она и сейчас видела, что преуспела. Что ж, возможно, так оно и было. Только вот она поняла, что на этот раз это больше, чем просто игра. У нее было странное ощущение, которого она не могла объяснить себе. Как будто озвученное ею сжигало какой-то мост; мост, по которому она могла вернуться. Куда? Она не знала, просто ее рассказ имел привкус чего-то необратимого.

Драко, и впрямь, не мог не признать, что она поняла его настолько, насколько его не понимала ни родная мать, ни люди, знавшие его с рождения. Но это была только верхушка айсберга. Малфой усмехнулся, подумав, что было бы с ней, если бы она узнала, в чем состоит первопричина их знакомства. Но ей это было знать необязательно, она и так поняла слишком много. Этот козырь он приберег напоследок. Он ненавидел ее сейчас слишком остро: он смотрел на нее, и перед глазами вставала картина: сумрачный холл, двое: его враг и его невеста. Поцелуй.

- Ну, что же, слушай. Ты тоже росла нелюбимым ребенком. С возрастом ты стала все чаще задаваться вопросом: зачем твои родители вообще завели детей? Твоя мать не замечала никого и ничего, кроме твоего отца, а отец был помешан на своей работе. Вот так оно и было: Он, Она и его Работа. Тебе там места не было, но тебе отчаянно хотелось иметь нормальную семью. Но родители тебя не замечали. Зато у тебя тоже была гувернантка. Она постоянно делала тебе замечания, чем доводила тебя до бешенства. В детстве ты была сущим кошмаром для окружающих: ты ни минуты не сидела на месте, лазила по деревьям, разбивала в кровь коленки и убегала играть с детьми, социальное положение которых явно оставляло желать лучшего. Темпераментом ты пошла в свою испанскую родню. В конце концов, твоя мать поняла, что леди в классическом понимании этого слова из тебя не получится, но все же она смогла привить тебе необходимые манеры. Ты освоила эту науку и иногда пользовалась полученными знаниями и умениями.
Лет в десять тебя отдали в школу для маглов. Мир волшебников не слишком будоражил твое воображение, в мире людей тебе понравилось, и очень скоро ты освоилась на новом месте. По деревьям ты больше не лазила и коленки не разбивала, но тяга к свободе и независимости никуда не пропала. Теперь это выражалось в учебе. Ты искренне не понимала, зачем читать книжки, которые тебе не нравились, в то время, когда можно было читать интересные книжки; зачем было учить вещи, которые в жизни едва ли могли пригодиться, и так далее. Ты провела лет пять в оппозиции к системе образования, которая едва ли не переросла в конфронтацию. На оценки тебе всегда было плевать, хотя зачастую ты была гораздо умнее своих одноклассников-отличников. Твоих родителей твоих успехи или неудачи нисколько не трогали, ты научилась мириться с их равнодушием и не обращать на это внимание.

Друзья… У тебя были друзья. Скорее даже подруги. Ты познакомилась с ними в детстве, когда люди еще не носят маски и не хотят казаться лучше, чем они есть на самом деле. Скорее всего, они были ниже тебя по социальному положению, но тебе было все равно. Свое происхождение ты не считала чем-то, заслуживающим большого внимания, поэтому большинство твоих знакомых попросту не знали, чья ты дочь. Мир, в котором жили твои родители, ты ненавидела, в первую очередь за жесткие рамки, выходить за которые было нельзя. А в мире, где жили твои подруги, ты могла быть такой, какой не могла быть у себя дома. Ты никогда не строила иллюзий на их счет: они не были идеальными, но были готовы ради тебя броситься и в огонь и в воду. Ты за них тоже. У тебя, наверняка, была компания вроде компании Поттера. Они были величинами в твоей жизни постоянными, и ты их ценила, но ты была слишком переменчивой и ветреной особой, поэтому в твоей жизни всегда было много случайных знакомств - друзей на один день. Ты не обманывалась на их счет, просто весело проводила с ними время и забывала о них. Сидеть на одном месте тебе всегда было скучно: ты много ездила, зачастую с этими самыми случайными знакомыми. В попытках набраться новых впечатлений, а может, в попытках убежать от самой себя. В твоей жизни всегда был только один человек, с которым тебе было легко и интересно - ты сама. Ты всегда понимала себя, и всегда прощала. Окружающие не могли дать тебе ни того, ни другого.

Любовь… Любовь ты не искала: ты прекрасно сосуществовала со своим эгоизмом, третий там явно был бы лишним. Все твои поклонники немедленно забраковывались: они казались тебе слишком примитивными, а так как в глубине души ты была уверена, что ты королева, то ты и вела себя соответствующим образом, искренне уверенная, что имеешь право на любой ход. И еще, что от королев ходить можно только вперед - на трон или на эшафот. На деле тебе был нужен идеал, но ты этого или не понимала, или сама себе в этом не сознавалась. И однажды ты его нашла. Совершенно случайно, так, что даже сама сначала в это не поверила. Он был идеальным, даже слишком. Было вообще сложно поверить, что он настоящий. А еще он понимал тебя лучше, чем ты сама. Ты посчитала это провидением и настоящей любовью, кинувшись во все это словно в омут с головой. Но очень скоро на смену эйфории пришло разочарование: ты его разгадала. До конца, до последней ноты. И заскучала. Он стал как книжка с любимыми сказками: они тебе нравятся, но ты наперед знаешь, что будет на следующей странице. И однажды ты ушла от него. Просто растворилась в утреннем холодном тумане. Ты забрала с собой альбом с вашими фотографиями, но не оставила ему записки. Тебе было жаль твое и без того разбитое сердце: его в нем больше не было. А ему остался только горький кофе и сигареты, которые он курил, одну за другой. В какой-то момент ему даже стало казаться, что тебя нет, и никогда не было: он просто придумал тебя однажды во время дождя. А ты снова сбежала, в попытке найти объяснение тому, почему твои мечты в очередной раз оказались иллюзорными. У тебя снова осталась только твоя свобода. Но твоя свобода была настоящей, в отличие от моей. Так просто и сложно одновременно. Бег по замкнутому кругу, из которого нет выхода. Это не закончится, пока ты не встретишь человека, которого не сможешь разгадать до конца. Понять – да, но не разгадать.

Драко посмотрел на сидящую напротив девушку. Он никогда не видел ее такой растерянной. Он понял, что его рассказ был тоже очень близок к действительности. Он усмехнулся про себя. Фрэн поднялась из кресла и подошла к камину, в котором ярко полыхал огонь. Драко вдруг подумал, что если бы в его комнате было окно, она бы непременно подошла к окну. К свету. Девушка, которая сейчас смотрела на огонь в его камине, принадлежала Свету. А он? Он принадлежал Тьме? Но он этого не хотел. Он хотел принадлежать Тени. В его мире все и так было слишком сложно, а с ее появлением стало еще сложней. Он в последнее время часто ловил себя на мысли, что ему лучше было бы вовсе не знать ее. Так было бы намного проще, для него, по крайней мере. А теперь он не знал, как с этим жить. Она была таким необычным явлением в его жизни, но она не принадлежала ему, она никому не принадлежала, только самой себя. Впрочем, нет, она принадлежала Темному Лорду. Эта мысль отдалась нестерпимой болью в висках. Он пытался гнать от себя эти мысли, но в последнее время он все чаще вспоминал об этом. Это был капкан, который захлопнулся за ним, когда он дал свое согласие на эту сделку. Что это было, угрызения совести? Или что-то большее? Второго он боялся гораздо сильнее.

- Браво, для первого раза просто блестяще. Подведем итоги? - она говорила тихим, но отчего-то охрипшим голосом.

- Мы с тобой не такие разные, как кажется на первый взгляд.

- И не так похожи, как кажется со второго, – Фрэн, наконец, повернулась и посмотрела ему в глаза.

Он не увидел в них обычной насмешки, она смотрела на него очень серьезно и как-то испуганно, что ли.

- Зря, правда?

- Это ты придумала, – он старался, чтобы его голос звучал бесстрастно, но получалось плохо.

- Знаю.

- Хотела все усложнить?

- Не думала, что все будет так.

- Твоя система дала сбой? – Драко усмехнулся.

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

- Понимаю, – он пожал плечами, соглашаясь, – как раньше уже не будет.

- А придется постараться, – она в последний раз посмотрела на него и вышла и комнаты.
Он запрокинул голову на спинку кресла и недовольно поморщился: голова стала болеть еще сильнее.

«Фрэн, что же ты наделала?»

Глава 16

Фрэн сидела в гриффиндорской гостиной и немигающим взглядом смотрела в книгу, которую взяла в руки только для того, чтобы к ней не лезли с разговорами. Разговоров ей на сегодня было более чем достаточно. Эта их с Малфоем исповедь друг другу далась ей слишком дорого. Она понимала, что сама виновата в случившемся: это была целиком и полностью ее инициатива.

«Ты же хотела поиграть с ним, как кошка с мышкой. Только вот не учла, что кошкой можешь оказаться не ты».

Фрэн должна была признать, что Малфой превзошел самые смелые ее ожидания. Она понимала, что его рассказ ни в чем не уступал ее рассказу. А если уж начистоту, то ему вообще было гораздо сложнее, чем ей. Она видела его мир изнутри: школа, его окружение, она видела его комнату и знала, как он живет. Он не знал о ней даже этого. Но он справился с поставленной задачей. И Фрэн не могла не признать, что он справился просто блестяще. Она недооценивала его, и это было ее ошибкой. Но хуже всего было то, что между ними теперь что-то неуловимо изменилось. Она не знала, как точно это охарактеризовать, но она, сама того не желая, подпустила его так близко к себе, как не подпускала никого раньше. Она знала, что он, скорее всего, ощущает сейчас то же самое. Меняло ли это что-то в ее отношении к нему? Она хотела верить, что нет. Незачем все усложнять, все и так слишком сложно.

- Фрэн, ты меня слышишь?

Фрэн не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Она рассеянным взглядом обвела присутствующих и улыбнулась Джинни. Рассеянной улыбкой.

- Что случилось?

- Да ничего, просто ты уже минут двадцать смотришь в книгу невидящим взглядом. Про то, что ты не переворачиваешь страницы, я вообще молчу.

- Я просто задумалась.

- Ну да, уж ей есть над чем задуматься. Правда, Фрэн?

Фрэн перевела взгляд на говорившую: так и есть, Лаванда Браун сидела на диване напротив Фрэн, весьма недвусмысленно прижимаясь к Рону. С тех пор как Рон связался с ней, она довольно часто оказывалась в их компании. Никому, кроме Рона, это, разумеется, не нравилось.

- О чем ты?

Фрэн произнесла это ледяным тоном: она ни минуты не собиралась изображать симпатию к этой пустышке. Во-первых, та не нравилась ей сама по себе, во-вторых, ей не нравилось, что Гермионе приходилось смотреть на проявления нежностей этой красотки к Рону. Гермиона сидела в соседнем кресле с самым разнесчастным видом и усиленно делала вид, что изучает учебник по зельеварению.

- Ну, всем прекрасно известно, по какой причине ты впадаешь в такую задумчивость. Ты, наверное, влюбилась, – девица глупо захихикала и посмотрела на Рона.

«Идиотка!»

- Да что ты? Какая поразительная осведомленность! Может, ты даже знаешь в кого?

Фрэн не хотелось с ней разговаривать, она ее безумно раздражала, и самым лучшим было бы просто встать и уйти.

- Ну, об этом всем известно. И мне одна птичка напела.

Фрэн прекрасно поняла, куда она клонит и на кого намекает. Фрэн была безумно рада, что Гарри сейчас не было в гостиной, и он этого не слышал. Ей не хотелось, чтобы его имя склоняли на всех углах безмозглые сплетницы вроде этой Лаванды.

- Знаешь, собирать на всех углах сплетни, а тем более их распространять – не самое достойное занятие. Гермиона, пойдем в комнату, мне нужна твоя помощь.

Фрэн кивнула на прощание всем присутствующим и поспешила к лестнице. Гермиона вошла в комнату следом за ней и закрыла дверь. Вид у нее был бесконечно усталый и расстроенный.

- Не обращай на нее внимания.

- Я и не обращаю. А вот на тебе лица нет. Знаешь, с этим надо что-то делать.

- Ты о чем? – Гермиона встревожено смотрела на соседку.

- Давай сэкономим друг другу время и нервы. Никакой подруги не существует, речь идет о тебе, Рон и есть тот самый парень, который тебе нравится, и так далее, и тому подобное.

Гермиона вспыхнула, но ничего не ответила.

- Ты не станешь ничего предпринимать?

- А что я могу?

- И это говорит мне лучшая ученица Хогвартса?

- Ну, читать книжки как-то проще, чем с соперницей бороться.

- Да уж… Ну, да ладно, не все так страшно. Плохо, когда соперница красивая. Когда она умная, гораздо хуже. В случае с этой Браун ни там, ни там не придраться. С ней справиться – это же как пончик у зайца отобрать. Да нет, даже проще.

Гермиона рассмеялась:

- Тебе приходилось отбирать пончики у зайцев?

- Нет, конечно, это такое образное сравнение. Не думаю, что он всерьез ею увлечен. Вся беда в том, что Рон привык к тебе, привык, что ты всегда рядом, и воспринимает все это как само собой разумеющееся. Нужно, чтобы он понял, что за твое внимание нужно бороться.

- И как это сделать?

- Вот, это деловой подход. Кстати, а где твой цветок?

- Вон он стоит, – Гермиона удивилась столь резкой смене темы разговора, – а зачем он тебе?

- У тебя нормальные отношения с твоим напарником? – Фрэн деловито осматривала цветок, подрастающий у Гермионы.

Она должна была признать, что цветок Гермионы был полон жизни. Кажется, даже бутоны были. Фрэн с грустью вспомнила несчастное чахлое растение, которое они с Малфоем пытали на протяжении вот уже трех недель.

- Ты знаешь, как ни странно, очень даже неплохие. Он оказался не таким уж и мерзким, – Гермиона взобралась с ногами в кресло, завернувшись в теплый плед, - а как твой цветок?

- Ну, немного хуже твоего… - Фрэн решила не развивать эту тему: похвастаться ей все равно было нечем. – Мистер Забини сослужит нам хорошую службу…

- О чем ты?

- Ты должна будешь создать видимость романа с Забини.

- Фрэн, как ты себе это представляешь? С чего ты взяла, что ему это надо?

- Я сказала «создать видимость романа». Забини и спрашивать никто не будет.

- Ты меня иногда пугаешь…

- Я и сама себя иногда боюсь. Ну, теперь обсудим наш план действий на завтра.

Фрэн забралась в соседнее кресло и еще час они что-то обсуждали полушепотом. Потом, видимо, пришли к соглашению и, пожелав друг другу спокойной ночи, улеглись спать. Фрэн еще минут десять смотрела на горящий в камине огонь, а потом, натянув одеяло повыше, заснула безмятежным сном, оставив все нерешенные проблемы и тревоги на завтра.

- Ну, быстрее, а то мы не успеем! – Фрэн нетерпеливо подпрыгивала в дверях, подгоняя соседок.

- Секунду! – Гермиона выбежала из ванны и подошла к зеркалу, начав поправлять тщательно уложенную прическу. Более того, Гермиона была накрашена. У Джинни в буквальном смысле отвисла челюсть.

- Я вчера что-то важное пропустила?

- О чем ты?

- Ты еще спрашиваешь?! Во-первых, ты сегодня подорвалась в шесть утра, чего с тобой на моей памяти не случилось ни разу. При этом вы с заговорщическим видом заперлись с Гермионой в ванной. Оцените мою деликатность, я даже не спрашиваю зачем! Но, как оказалось, вы наводили марафет. Ладно ты, но Гермиона-то! Она выглядит так, как будто идет не на завтрак, а на великосветский прием. И ты полагаешь, у меня не должно возникнуть ни одного вопроса?

- Полагаю, только один: почему ты так много болтаешь?

- Объясни, что происходит?

- Влюбилась Гермиона, вот и старается ради кавалера.

- Очень остроумно! – Джинни с независимым видом вышла из комнаты. – Вижу, вы не настроены на диалог.

- Ну, идем?

Наконец, девушки покинули спальню и поспешили в Большой Зал. Фрэн одобряюще сжала Гермионе руку, после чего та пошла к столу. Гарри, Рон и Джинни уже сидели на своих обычных местах. Фрэн проследила за ней взглядом и удостоверилась, что Гермиона заняла место рядом с Роном. Потом девушка кинула взгляд на слизеринский стол: тот, кто был ей нужен, еще не пришел.

Фрэн вот уже десять минут маячила у входа в Большой Зал, ловя на себе полные недоумения взгляды спешащих на завтрак учеников.

«Вдруг он вообще не придет сегодня? Неужели все зря?»

Когда она уже была готова сдаться, из-за угла показался Блейз Забини. А следом за ним Драко Малфой. Фрэн выругалась сквозь зубы: как же это было не вовремя! Но делать нечего, ее сильная сторона – эффект неожиданности. Навесив на лицо улыбку восторженной кретинки, Фрэн со всех ног кинулась к Забини, едва ли не с поцелуями.

- Блейз, дорогой, доброе утро!

У «дорогого» Блейза отвисла челюсть. В глазах его читался невысказанный вердикт: гриффиндорка тронулась умом. Призвав на помощь все свое актерское мастерство, Фрэн снова радостно заголосила, на этот раз заставив отпасть челюсть и у Малфоя.

- Я так рада тебя видеть! Как спалось?

На Забини было страшно смотреть: он явно не знал, как реагировать на выпады этой ненормальной. Она три месяца принципиально его не замечала, а теперь ни с того ни с сего кидается с поцелуями.

- Я тоже рад тебя видеть, Фрэн. У тебя что-то случилось?

«Какая деликатность!»

- Да нет. Просто я подумала, может, зайдешь сегодня к нам вечерком, поболтаем?

- Ну, хорошо, – Забини, по всей видимости, счел за благо согласиться, – тогда часов в восемь, ладно?

- Договорились! – Фрэн продолжала улыбаться во все тридцать два зуба. – Я буду ждать!

Фрэн дождалась, пока Забини скроется за дверями Большого Зала и стерла с лица улыбку: у нее свело скулы.

- Ну, и что это было? Ты вчера головой не ударялась?

Фрэн перевела взгляд на Малфоя: у того на губах играла его обычная ухмылка. Он, по всей видимости, решил сделать вид, что ничего не было? Это к лучшему.

- Нет. Это последствия давней детской травмы.

- Я так и знал, что с тобой что-то случилось в детстве. Травма была, конечно же, на голову?

- Конечно же. Меня три раза подбросили и только два поймали. Теперь иногда случаются обострения, – Фрэн снова навесила на лицо свою идиотскую улыбку, заставив Малфоя отшатнуться.

- Да ты не бойся, я не буйная.

- И, тем не менее, возможно, социально опасная.

- Драко, ты меня ждешь, да? – к Малфою подскочила его безымянная подружка.

- Доброе утро, – Фрэн улыбнулась девчонке и подмигнула Малфою, а потом скрылась за дверями Большого Зала, оставив слизеринца в дверях вместе наедине с его недоумением и с его подружкой.

- Всем привет, - Фрэн улыбнулась и села напротив Рона и Гермионы, спиной к слизеринскому столу, – я не опоздала?

- Да нет, – Рон переводил недоуменные взгляды с Фрэн на Гермиону, – странные вы какие-то сегодня.

- Тебе показалось! – Фрэн взяла в руки номер «Ежедневного пророка» и углубилась в чтение. Минут через десять она подняла взгляд на Гермиону.

«Ну, ведь может же, когда захочет!»

А в это время лучшая ученица Хогвартса, выглядевшая сегодня как никогда хорошо, строила глазки кому-то за слизеринским столом, при этом смущенно краснея. Все это не осталось незамеченным остальными. Рон нервно вглядывался в лицо Гермионы.

- А можно узнать, почему Забини сегодня пялится на наш стол, не отрываясь?

- Полагаю, Рональд, стол его мало интересует! – Фрэн с невозмутимым видом перевернула страницу.

- Что тогда?

- Ты прямо как маленький!

- Он смотрит тебе в спину. И на Гермиону.

- Особенно его моя спина интересует! А вот насчет Гермионы… вполне вероятно, – Фрэн пожала плечами, краем глаза заметив, что Джинни пристально вглядывается в лицо Гермионы.

Завтрак подошел к концу. Рон с недовольным видом поглядывал на Забини, Гарри и Джинни пребывали в недоумении, а Фрэн и Гермиона, уходя, подмигнули Забини, который явно был в шоке от происходящего. Мало того, что недотрога де Лосаро сегодня едва не расцеловала его на входе, так еще и гордость школы Грейнджер кидала на него все утро такие недвусмысленные взгляды, что невольно возникал вопрос: не тронулись ли они умом? Причем коллективно.

- Все получилось!

- Думаешь?

- Однозначно! Потом поболтаем, а то у меня сегодня еще сеанс занимательной биологии.

Девчонки распрощались после уроков и поспешили по делам: Гермиона пошла в библиотеку, а Фрэн к Малфою.

Она очень боялась встретиться с ним после их разговора, но их утренний разговор явно свидетельствовал о том, что Малфой решил ничего в их отношениях не менять, сделав вид, будто ничего и не произошло. Фрэн была этому бесконечно рада. По пути ей встретилась Пэнси Паркинсон, которая развлекала ее всю оставшуюся дорогу беспечной болтовней. Фрэн была, в общем-то, не против. Распрощавшись с Пэнси в гостиной Слизерина, Фрэн пошла к Малфою.

Едва ли она догадывалась о том, как сильно Драко пугала перспектива снова остаться с ней наедине. Он боялся тех эмоций, которые она у него вызывала. Неконтролируемых эмоций. Тот разговор дался ему слишком дорого. Так он не разговаривал ни с кем и никогда. Но сегодня он встретился с ней, а она, судя по всему, придавать большого значения произошедшему не собиралась, снова сведя их общение к колкостям и остротам. Что ж, он был этому рад.

- Привет.

Он уже так привык почти каждый день видеть ее на пороге своей комнаты, что не представлял, что будет, когда это задание закончится. Ему однозначно было жаль, что оно скоро закончится.

- Привет. Ты по-прежнему в состоянии обострения?

- Нет, недуг ненадолго отступил, – Фрэн по привычке села в одно из кресел и посмотрела на цветок, – Малфой, мне кажется, он умер. Совсем.

- Сейчас будем реанимировать.

- Док, можно я буду ассистировать вам?

- Ты прекратишь ерничать?

- Пожалуй, что нет.

Через два часа они поняли всю бесполезность своих ухищрений: стоило признать, это задание они провалили. Сдача задания должна была состояться через два дня. Было страшно подумать, что они предъявят преподавателю.

- Все, я умываю руки! – Малфой раздраженно посмотрел на Фрэн, которая с недовольным видом сидела напротив. – Ничего не получилось!

- Это твоя вина! Если бы ты не подстроил наше совместное задание, все было бы хорошо!

- Я ничего не подстраивал!

- Вот бы лапшу с моих ушей да в голодающие страны!

- Может, хватит?

- Может, и хватит. Просто признай, что это из-за тебя мы провалили проект!

Они оба были в ярости. Малфой поднялся из кресла, подошел к камину и принялся про себя считать до десяти, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Ему это удалось. Более или менее.

- Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Надо было тебе заняться этим проектом с Поттером. У вас бы здорово вышло.

- Да причем здесь Поттер! – Фрэн повысила голос. – Его-то хоть не приплетай сюда!

- Это ты его приплетаешь, а не я!

- Да я вообще про него ни разу не заикнулась! Это тебе он покоя не дает, - Фрэн тоже поднялась из кресла и сделала несколько шагов по направлению к Малфою. – В чем я виновата? В том, что учусь с ним на одном факультете?

- В том, что целуешься с ним в темных коридорах! – Малфой почти выкрикнул это. Он не собирался это говорить, все получилось само собой. Просто слишком долго он носил это в себе.

Фрэн в недоумении застыла посреди комнаты.

«Я целуюсь с Поттером? Так вот почему…»

- Да, Малфой, ты прав! Ты совершенно прав! Я учусь с Поттером, целуюсь с Поттером, люблю Поттера и, если бы не ты, то обязательно вышла бы за него замуж! – Фрэн всю трясло. – Хотя ты-то мне даже не жених, что я перед тобой оправдываюсь?! Я вообще не понимаю, что тебе от меня надо?!

Он стремительно приблизился к ней, и ей пришлось ухватиться за его руку, чтобы удержать равновесие. Малфой с силой ухватил ее за плечи, испытывая непреодолимое желание причинить ей боль, а потом яростно встряхнул ее, как будто она была куклой. Фрэн принялась вырываться, но он держал ее слишком крепко и отпускать явно не собирался. В голове стоял странный гул, но сквозь этот странный гул он вдруг сумел различить, что она часто и тяжело дышит, с какими-то болезненными всхлипами.

- Отпусти меня! – она дернулась что есть силы, пытаясь освободиться. – Отпусти меня, мне больно!

Она была совсем близко, и он вовсе перестал соображать, что делает.

- Я бы тебя отпустил, – он еще сильнее сжал ей плечо, заставив ее вскрикнуть, – если бы только мог!

А потом поцеловал ее.

Она снова начала яростно вырываться, пытаясь высвободиться, но он не оставил ей ни малейшего шанса. Его опьяняла мысль, что сейчас она полностью в его власти, а желание заставить ее перестать сопротивляться и вовсе вытеснило из головы последние остатки связных мыслей.

Фрэн тоже перестала думать о том, что делает. Если уж начистоту, она давно поняла, что он ей безумно нравится, а она просто отчаянно не желает признаваться себе в этом.

В какой-то момент она и впрямь перестала сопротивляться, и Малфой ослабил хватку, каждую секунду ожидая, что она отстранится или вырвется. Но, вместо этого, к его огромному изумлению, Фрэн вдруг обвила руками его шею, прижалась к нему еще сильнее и что-то прошептала ему на ухо.

Это было очень похоже на наваждение, спасения от которого было не найти. А, может, они просто-напросто не собирались его искать.

Глава 17

Фрэн с остервенением захлопнула последнюю книгу: ничего! Она совершенно забросила свои поиски в связи с последними событиями. Она хотела узнать, кем был таинственный Габриель Франкоул, имя которого упоминала казненная Бенедикт Лали. Фрэн перелистала гору литературы, но ни одного упоминания о нем не нашла. Это могло значить только одно: он не был волшебником. Но, с другой стороны, откуда тогда составитель пергамента мог узнать о нем и как он смог установить связь Бенедикт Лали с ним? Получается, что никак. И, тем не менее, связь была установлена. Фрэн искала в книгах и другие имена, которые значились в этом списке, но ничего больше не нашла. Девушка в тысячный раз взглянула на пергамент, но он по-прежнему ничего не мог объяснить ей. Фрэн выписала на другой листок пергамента все, что ей удалось узнать, и попыталась это систематизировать. Итак, что у нее выходило?

Началось все с того, что в учебнике по истории магии она случайно наткнулась на портрет девушки, которая была очень похожа на нее саму. Похожа, как две капли воды. Девушку звали Бенедикт Лали, она стала жертвой испанской инквизиции и была приговорена к казни через сожжение. Девушка была казнена в Испании в 1499 году. Самым странным было то, что Фрэн потеряла сознание, вглядываясь в портрет Бенедикт, а потом на какое-то время словно бы стала ею и пережила все то, что пришлось пережить средневековой ведьме. Но была ли она ведьмой? Тогда на костер отправляли ни за что, совсем не обязательно было обладать какими-то способностями. Бенедикт упоминала перед смертью некого Габриеля. Более того, она назвала его любимым. Мужем ее он вряд ли был, но, судя по тому, что сказала ведьма в видении Фрэн, его тоже казнили. Потом Фрэн совершенно случайно наткнулась в запретной секции библиотеки на странный пергамент, без сомнения, довольно старый. Среди прочих имен там фигурировало имя Бенедикт Лали. Рядом с ее именем было написано мужское имя - Габриель Франкоул. Логично было бы предположить, что этот Габриель и есть любимый Бенедикт Лали. Там же Фрэн нашла упоминание и о неких Александре и Исабель Линдлей. Он фигурировал как создатель какого-то тайного общества; зачем оно было создано и чем занималось, в книге не указывалось. Она упоминалась как его жена. Единственной зацепкой было то, что Исабель Линдлей была уроженкой Испании; ее муж был англичанин. Все остальные имена и вовсе нигде не фигурировали. И, наконец, возникал вопрос: кто был автором этого пергамента? Для чего эти имена были сопоставлены? На первый взгляд этих людей ничего не связывало даже между собой, не говоря уж об их связи с Фрэн. Супруги Линдлей жили как минимум лет на сто раньше, чем Бенедикт Лали и Габриель Франуоул. Что означала пометка напротив имени Бенедикт Лали «вероятно, знала»? Что она могла знать? И все же, как ни крути, а единственной связующей нитью была Испания. Фрэн, Бенедикт и Исабель родились в этой стране. Но значило ли это, что их связывает нечто большее, чем страна рождения?

Фрэн поняла, что уже в десятый раз за сегодня задается вопросами, на которые не знает ответа. Пора было признать, что она зашла в тупик. Все, больше узнать ей ничего не удастся. Надо было это признать и успокоиться, наконец. Девушка собрала разбросанные на полу книги, сложила их на тумбочку и начала собираться на травологию: сегодня предстояла сдача задания, над которым они работали в течение месяца.

Когда Фрэн подошла к дверям теплицы, урок уже начался минут десять как. Фрэн глубоко вздохнула и постучала.

- Да-да? – профессор Стебль была, как всегда, в отличном расположении духа. – О, мисс де Лосаро, заходите скорее, мы еще не начали защиту задания.

Фрэн кивнула преподавателю и поспешила занять свое место. Малфой уже был на месте и, смерив Фрэн неодобрительным взглядом, сделал вид, что его чрезвычайно интересует речь профессора Стебль.

- Итак, дорогие мои, я поздравляю вас с тем, что сегодня вы защищаете свой проект. Я вижу, что почти все справились с этим заданием гораздо лучше, чем я того ожидала! И это доказывает, что я в вас не ошиблась: вы все взрослые и ответственные люди! А теперь начнем! Вы будете демонстрировать свои замечательные экземпляры Эквайсетум Вискиум, а я буду оценивать их. Максимальный балл – пять. Я уверена, что сегодня все без исключения получат замечательные оценки!

Мадам Стебль подошла к первой паре студентов и принялась радостно восклицать.

Фрэн, затаив дыхание, перевела взгляд на их с Малфоем цветок. На него было жалко смотреть. Это было измученное, практически увядшее на корню растение, которое подавало едва заметные признаки жизни. Фрэн обреченно вздохнула, переводя взгляд на цветы, которые выросли у остальных.

Мадам Стебль сейчас принимала задание у Гермионы и Забини. Естественно, пять. Профессор медленно шла вдоль стола и заносила оценки в пергамент. Было несколько пятерок, несколько троек, большинство четверки.

- Малфой, что поставят нам? Тебе не кажется, что нас сейчас прилюдно опозорят? – Фрэн с тоской ожидала той минуты, когда преподаватель поравняется с ними.

- Раньше думать надо было! Я ведь тебя предупреждал, но ты меня не слушала.

- Ладно, чего уж там, теперь поздно. Ну, хоть чуть-чуть бы он получше выглядел…

- Знаешь, вообще-то есть одно средство, - задумчиво протянул Малфой.

Фрэн навострила уши.

- Какое?

- Ну, скажу тебе, ему стало гораздо лучше после того, что мы сделали в нашу последнюю встречу, – Малфой издевательски ухмыльнулся, – можем повторить. Осмелишься? Прямо на глазах у изумленной публики.

- Чертов извращенец! Что б ты знал, я не собираюсь больше с тобой целоваться, а уж тем более на глазах у изумленной публики!

- Ты еще скажи, что тебе не понравилось. Его не обманешь, разве не ты мне это говорила? – слизеренец снова издевательски ухмыльнулся.

- Ты еще скажи, что это я к тебе приставала!

- Ну, по крайней мере, ты была явно не против того, чтобы я к тебе приставал!

- Не льсти себе!

- Мистер Малфой, мисс де Лосаро, продемонстрируйте нам, пожалуйста, результат вашего труда. Итак.

Малфой взмахнул волшебной палочкой и придвинул цветок поближе к профессору. У профессора явно пропал дар речи. Студенты же, напротив, издевательски улюлюкали и требовали признать этот проект лучшим.

- Дорогие мои, что же вы с ним сделали? Его еще можно спасти! - профессор взмахнула волшебной палочкой и произнесла какое-то заклинание, направляя палочку на цветок. – Боюсь, мои дорогие, за это задание вы не получите даже одного бала. Я ставлю вам ноль, – профессор удрученно развела руками, – а вот на экзамене мне придется иметь с вами беседу несколько более подробную, нежели со всеми остальными.

Остаток урока Фрэн и Малфой дулись друг на друга. Из теплицы они вышли вместе и всю дорогу до Большого Зала пререкались без остановок.

- Ну что, коллега? Вы довольны результатом?

- Разумеется, довольна. Лучшего ведь и желать нельзя. Это же ноль, зеро, голяк, дырка от бублика…

- Спасибо, я понял! Не думал, что ты так расстроишься из-за низкой оценки.

- Низкой оценки? Это не низкая оценка, это ее отсутствие. Кроме того, я не хочу отвечать на экзамене в два раза больше положенного. Мне так-то ей ответить особенно нечего…

- Надо же было мне с тобой это задание делать…

- Вот только не говори мне, что я тебя не предупреждала. Сейчас бы получила свою заслуженную пятерку и ушла бы, бесконечно довольная собой. Но ты не расстраивайся сильно, твоя оценка, возможно, была бы точно такой же, как сейчас.

- Что? Да я был лучшим студентом своего факультета, пока с тобой не связался!

- А теперь привыкай к роли аутсайдера!

- С твоей легкой руки!

- Сам виноват!

Наконец, они миновали двери Большого Зала и поспешили каждый за свой стол.

- Фрэн, тебя можно поздравить? – Гарри улыбнулся подошедшей девушке.

- Ну, если только с провалом! – Фрэн улыбнулась в ответ.

- Расстроилась? – Гермиона встревожено всматривалась ей в лицо.

Фрэн подумала, что для Гермионы после такого жизнь, наверняка, потеряла бы всякий смысл. Но Фрэн, по большому счету, было все равно, поэтому она лишь неопределенно повела плечами и поспешила сменить тему.

Обед подошел к концу, после чего гриффиндорцы поспешили на занятия. Следующий урок у них был с Когтевраном, к огромной радости Фрэн.

- Знаете, скоро надо будет начинать готовиться к экзаменам, – Джинни писала что-то в пергаменте, готовясь к уроку Снейпа, – не представляю, как я буду защиту сдавать.

Они сидели в гостиной вокруг разожженного камина. В комнате было довольно холодно – зима уже вовсю заявила о своих правах.

- Это точно! – Рон недовольно сморщился. – Есть только один человек, которого радуют предстоящие экзамены. Гермиона уже, похоже, начала к ним готовиться. Ее что-то не видно.

Словно в опровержение его слов в дверях гостиной появилась Гермиона. Судя по всему, она только что пришла с улицы. На щеках у нее играл румянец, а на губах улыбка.

- Привет, – девушка приветливо улыбнулась всем присутствующим, – такой снегопад на улице, просто ужас!

- А где ты была? – Рон недоверчиво поглядывал на Гермиону.

- Гуляла.

- Гуляла? С кем это, интересно? – Джинни оторвалась от своего пергамента и тоже теперь пристально смотрела на подругу.

Гермиона улыбнулась, но ничего не ответила. После чего помахала всем рукой и начала подниматься по лестнице, которая вела в спальни девочек.

- С кем она гуляла? – Гарри, по всей видимости, адресовал этот вопрос Фрэн.

- А я откуда могу это знать? В конце концов, личная жизнь она на то и личная, что о ней не принято распространяться, – Фрэн поднялась из кресла и, пожелав всем доброй ночи, поспешила в комнату.

- Ты где была? – она влетела в комнату почти следом за Гермионой.

Гермиона рассмеялась.

- Я ведь сказала, что гуляла. Ты представляешь, Забини, по всей видимости, решил, что я влюбилась в него, и теперь боится обидеть меня отказом. Мы, правда, гуляли с ним у озера.

- Вот, а теперь главное - закрепить успех!

Вскоре пришла Джинни, и начался новый виток расспросов. Выяснив и обсудив все, что было нужно выяснить и обсудить, девчонки улеглись спать. Фрэн слушала, как ветер налегает на стекла с той стороны, бросая в окна пригоршни снега. А потом вдруг совершенно неожиданно провалилась в сон.

Проснулась Фрэн в какой-то мрачной комнате с каменными стенами. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, где она, но комната была ей незнакома. Одета она была в какой-то странный бесформенный балахон, ноги отчего-то были в ранах, из которых сочилась кровь. Девушка в недоумении посмотрела на свои руки. Те были в ужасных синяках, а все тело немилосердно болело. Фрэн услышала, как за спиной лязгнул замок, и в комнату вошел человек в монашеской сутане. Похоже, священник.

- Вы хотите покаяться?

«Господи, как я здесь оказалась? Где я и что происходит?»

- Нет, не хочу. Что происходит?

- Уведите ее! – монах крикнул кому-то в открытую дверь, после чего в комнату вошли двое и поволокли куда-то Фрэн.

- Что вы делаете? Немедленно отпустите меня! Немедленно!

Но девушку никто не слушал. Ее провожатые не обращали никакого внимания на ее протесты и крики. Ее долго тащили куда-то и, наконец, выволокли на какую-то площадь, полную людей, одетых в какую-то странную одежду. Фрэн грубо толкнули к столу, за которым сидели трое.

- Бенедикт Лали, вы признаетесь виновной и приговариваете к смертной казне через сожжение.

Фрэн, превозмогая нестерпимую боль во всем теле, оглянулась и увидела в центре площади столб, вокруг которого был сложен хворост. У нее перед глазами все поплыло.
Девушку снова схватили, подвели к столбу и, не обращая внимания на ее яростное сопротивление, привязали.

- Что вы делаете? Я не Бенедикт Лали! Отпустите меня!

Фрэн кричала так, что едва не сорвала голос, но ее никто не слушал. Все ее протесты потонули в пении священников. Девушка обвела взглядом толпу. Все было до ужаса реалистично, но почему-то больше напоминало театр абсурда. Палач зажег под ногами девушки хворост, и обжигающее пламя охватило ее ступни. Фрэн заплакала от резкой боли, но веревки, крепко привязавшие ее к столбу, не позволяли пошевелиться. Фрэн хотела в очередной раз закричать, что она не Бенедикт Лали, что они все перепутали, что она не та, за кого ее принимают, но вместо этого у нее вырвалось совсем другое:

- Любимый, я иду к тебе! Габриель, совсем скоро…

Фрэн хотела было удивиться, почему на пороге смерти она вспоминает какого-то Габриеля, но огонь уже обжигал ей руки, заставив в очередной раз закричать от боли.

А потом она поняла, что кричать бессмысленно, огонь уже совсем скоро поглотит ее целиком, но, тем не менее, она снова закричала сквозь слезы, отчаянно пытаяс освободиться:

-Нет! Нет! Нет!

А потом вдруг пошел дождь, сверху ей на лицо полилась вода, и кто-то позвал ее:

- Фрэн! Фрэн!

«Слава Богу, меня узнали!»

Она открыла глаза. В темноте над ней склонилась Гермиона и зачем-то брызгала ей в лицо водой.

Фрэн помотала головой и приподнялась на локте: в голове немилосердно гудело, но осознание того, что это был всего лишь сон, приносило бесконечное облегчение.

- Что случилось? – Джинни сидела на своей кровати и смотрела на соседок полными непонимания глазами. – Фрэн, почему ты так страшно кричала?

- Кошмар приснился. Просто дурной сон, – девушка обессилено упала на подушку, – который час?

- Половина второго. Как же ты нас напугала! – Гермиона забралась на свою кровать. – Что тебе приснилось?

- Не помню, – Фрэн решила не вдаваться в подробности, – что-то, что мне явно не понравилось.

Фрэн с трудом выпуталась из простыней и на ощупь побрела в ванную. Ноги плохо слушались ее, они были как будто ватные, и ее немного пошатывало.

- Ты куда?

- Хочу умыться холодной водой.

Она с трудом добрела до ванной и уставилась на свое отражение в зеркале: у нее было ужасно испуганное лицо, а под глазами залегли черные тени. А потом она перевела взгляд на свои руки и едва не закричала в голос. В самый последний момент она огромным усилием воли заставила себя сдержаться. Потом она трясущимися руками задвинула щеколду в ванной и сняла с себя всю одежду. Ее опасения подтвердились: все тело у нее было в страшных ожогах. На ноги вообще было страшно смотреть, спина была вся красная, создавалось впечатление, что кожи у нее на теле не осталось, только раны и ожоги. Она со страхом дотронулась до них: странное дело, но болели они не очень сильно. Учитывая, что ее едва не спалили заживо, чувствовала она себя довольно хорошо. Насколько это понятие вообще можно было применить в данной ситуации. Ощущение было такое, какое бывает, если летом слишком долго пробыть на солнце. Фрэн схватила волшебную палочку и принялась применять все известные ей заклинания, которые могли бы хоть с малой долей вероятности помочь ей сейчас. Безуспешно. Девушка встала под душ с ледяной водой, но и это облегчения ей не принесло. Фрэн не могла понять, почему ее, не переставая, бьет крупная дрожь: то ли от холодной воды, то ли от страха.

Эти странные ожоги были безоговорочным подтверждением тому, что ее сон был гораздо реальнее, чем положено быть сну. Означает ли это, что ее действительно чуть не сожгли пару минут назад? Но почему ее назвали Бенедикт Лали? Или она и Бенедикт Лали все-таки одно и то же лицо?

Девушка продолжала напряженно вглядываться в свое отражение в зеркале: все указывает на то, что ответы на свои вопросы она сможет найти в Испании. Она решила отказаться от своих поисков вчера, а этот сон был дан ей как знак, что этого делать нельзя. Да и сон ли? Но кто ей хочет сказать и что?

Она поедет в Испанию на Рождество. Была еще одна деталь, которая свидетельствовала о связи Бенедикт Лали и Фрэн. Бенедикт Лали была казнена в Барселоне. Городе, в котором пять столетий спустя родилась Франсуаза де Лосаро.

Глава 18

- Тебе ведь не хуже моего известно, что сдать Снейпу экзамен – это выше человеческих сил! Я просто не могу заставить себя готовиться!

- Ты просто лодырь! – Гермиона невозмутимо посмотрела на Джинни, которая вот уже часа два стенала над учебником по защите от темных искусств. – Экзамен у Снейпа – это не смертельно!

- Он меня ненавидит!

- Ну да, а меня, Гарри или Рона он целует троекратно, встречая в коридорах! – Гермиона в сердцах захлопнула учебник, который читала сама, и подошла к окну.

- Я все равно не хочу!

- Вот с этого и надо начинать! Причина тут не в Снейпе, а в твоей лени. Взгляни на Фрэн, она, не отвлекаясь ни на какие внешние раздражители, готовится к экзамену!

- Фрэн думает о чем угодно, только не об экзамене! – Джинни хмыкнула. – Фрэн, ты с нами?

Фрэн подняла глаза от книги и улыбнулась соседкам. Да уж, мысли ее сейчас были ой как далеки от предстоящих экзаменов. Фрэн взглянула на сгиб локтя: там еще оставались следы ожогов, правда, уже почти незаметные. Все эти дни она носила максимально закрытую одежду, дабы не распугать окружающих своим внешним видом. Прошло уже две недели после того страшного кошмара, но ожоги еще сошли не до конца. Все, о чем она думала в течение этих двух недель, была история Бенедикт Лали. Она снова и снова прокручивала в голове все детали, снова и снова пыталась объяснить себе случившееся. Пыталась, но не могла. Единственным рациональным решением было поехать в Испанию. Но это она сможет сделать не раньше, чем через неделю. Еще предстояли экзамены и рождественский бал. Фрэн, по правде сказать, не хотелось ни того, ни другого. Мыслями она была уже далеко. В Испании. Она собиралась отыскать там следы таинственной ведьмы. А еще она надеялась, что за эти каникулы многое может измениться. Она собиралась поговорить с родителями и уговорить их снять с себя все обязательства перед семьей Малфоя и отпустить ее на все четыре стороны. И теперь она отчетливо понимала, что эта неделя может стать ее последней неделей в Хогвартсе. Но разве не этого она хотела?

- Нет, я не думала об экзаменах. Я думала о том, как проведу Рождество. Где вы будете праздновать?

- Мы будем все вместе. У нас дома. А ты?

Фрэн улыбнулась и подмигнула Гермионе: та смущенно отвела глаза.

- Я тоже поеду домой. В Испанию.

- Знаешь, это так странно, мы ведь прожили несколько месяцев вместе, но совсем ничего о тебе не знаем. Ты ничего о себе не рассказывала, - Джинни, похоже, была рада любому предлогу, только бы отодвинуть счастливый миг возвращения к учебнику.

«Может, уже и незачем».

- Ну, скоро выйдет в печать моя книга, которую я назову «Мой долгий жизненный путь», и вы сможете восполнить все пробелы! – Фрэн перевела все в шутку и поспешила сменить тему.

- Так, болтать вы можете до бесконечности! Когда вы собираетесь учить?

- Гермиона, вот можешь ты все испортить!

- Если я не буду вас контролировать, вы провалите все экзамены! И нечего потом на Снейпа пенять!

- Ладно, час учим, десять минут болтаем.

- Хорошо…

- А, может, лучше наоборот?..

- Я, кажется, сказала…

- Все-все, учим!

Наконец, в комнате установилась долгожданная тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц.

- Ну, как, сдала? – Гермиона встретила Фрэн за дверями кабинета.

- Сдала! – Фрэн кинулась Гермионе на шею с радостным возгласом – Все, свобода!

Они подхватили вещи и поспешили в гриффиндорскую гостиную: последний экзамен остался позади, они все благополучно сдали и теперь могли считать рождественские каникулы начавшимися. Завтра им предстоял бал, а послезавтра Хогвартс-экспресс увезет их в Лондон.

- Знаете, это просто замечательно, что мы подготовились в балу заранее! – Джинни вертелась перед зеркалом, критически оглядывая свой наряд и вообще свое отражение. – Как вам мое платье, здорово, да?

- Здорово! Ты красавица! – Фрэн подошла к Джинни и принялась поправлять прядку, выбившуюся из прически. – Знаешь, никогда не перекрашивай свои волосы. Они у тебя такие солнечные. А в вашей стране так мало солнца…

Видимо, что-то в голосе соседки заставило Джинни насторожиться.

- Что это за странные речи? Ты так говоришь, как будто мы больше никогда не увидимся.

- И правда, Фрэн, звучит как напутствие.

Гермиона вышла из ванной, уже полностью готовая.

- Да нет, просто вдруг больше не представится случая сказать об этом или я просто забуду.

- Ну что, идем?

- Идем, мальчишки, наверное, уже ждут.

Девушки вышли из комнаты и тихо притворили за собой дверь.

Большой Зал, как, впрочем, и всегда, поражал воображение. Огромная елка – символ наступающего праздника – сверкала и переливалась, создавая то непередаваемое ощущение нереальности всего происходящего, какое бывает только перед Рождеством. Все вокруг было бесконечно красиво и празднично. Фрэн обвела взглядом зал и попыталась запечатлеть в памяти эту картину. Это было поистине сказочно. Мысль о том, что завтра она уедет и, может, уже никогда в жизни не вернется сюда, отчего-то навевала грусть. Она посмотрела на золотое трио: они беспечно переговаривались о чем-то в паре шагов от Фрэн. Но она знала, что им сегодня тоже будет немного грустно: для них это был последний рождественский бал в стенах этой школы. Малфой тоже стоял неподалеку. Его постоянная прилипчивая подружка была при нем. Фрэн почему-то пришла в раздражение, увидев ее сегодня.

«С чего это вдруг?»

Фрэн совсем не хотелось танцевать сегодня, ее отчего-то потянуло на лирику. Ей хотелось просто посидеть в тишине и подумать, подвести итоги того, что произошло с ней здесь. И что ей только предстояло пережить. Она возлагала такие большие надежды на эту поездку домой. Вдруг у нее все получится? Это означало, что она сможет вернуться туда, откуда ей пришлось уйти полгода назад. Оставить позади эту школу и этот мир. Если все получится, она, скорее всего, откажется от магии. Она не станет жалеть. Но она должна попрощаться. С ним. Ей этого хотелось.

Она поймала его взгляд. Улыбнулась. Знала, что он подойдет, знала, что он тоже ждет чего-то.

- Ты не танцуешь сегодня?

Она снова улыбнулась ему и отрицательно покачала головой.

- Давай уйдем отсюда. Встретимся у выхода через десять минут.

Когда она подошла к входным дверям, Драко уже ждал ее там. Фрэн заметила, что он нервничает.

- Твоя спутница простит тебе твое отсутствие? Как-никак, я нагло украла тебя у нее.

Малфой усмехнулся.

- За нее не волнуйся. Это, скорее, Поттер вызовет меня на дуэль, если заметит твое отсутствие.

- С чего это вдруг Поттеру вызывать тебя на дуэль?

- Ну, наверняка он подумает, что его даму или силой, или обманом заставили покинуть бал.

- Я не его дама. Он пришел на бал с Джинни.

- Непоправимый удар по твоему самолюбию. Как ты это переживешь?

- Много ты понимаешь, Малфой…

На улице было очень морозно. Тишину ночи не нарушало, казалось, ничего, кроме звука их шагов. Хогвартс, наполненный сиянием огней, остался позади. Теперь дорогу им освещала только луна: она была единственной безмолвной свидетельницей их свидания.

Фрэн и Драко шли молча, думая каждый о своем. А может, об одном и том же, кто знает? Наконец, они подошли к скамейке, которая одиноко стояла под раскидистым деревом. Она была слегка припорошена снегом. Фрэн улыбнулась: осенью они часто приходили сюда с Гермионой, отсюда открывался великолепный вид на озеро. Фрэн подошла к скамейке, смахнула снег и села, приглашая Малфоя последовать своему примеру.

- Улетаешь завтра? – спросил он с напускным равнодушием.

- Да. Завтра, – Фрэн задумчиво смотрела куда-то вдаль. Туда, где подо льдом до весны уснуло озеро. – А ты поедешь домой на каникулы?

- Поеду. Мне нечего здесь делать на праздники.

Они опять замолчали. Драко посмотрел на Фрэн, сидящую рядом. Ее лицо казалось совсем бледным в лунном свете. Каким-то странно безжизненным.

- Будешь загадывать желание на Рождество? – вдруг спросила она.

Драко усмехнулся. Он не загадывал желания лет с пяти. Загадал однажды, когда был совсем маленьким, но ничего не сбылось. С тех пор больше не пытался.

- Я не загадываю желания.

- И, наверно, не веришь в Санта-Клауса?

Он понял, что она улыбается, скорее, даже почувствовал. Грустной улыбкой. Этот разговор вообще почему-то был очень грустным, они оба это чувствовали.

- Я тоже не верю. Ни в Санта-Клауса, ни в чудеса. Я, наверное, плохая волшебница.

- О чем ты думаешь? – Драко спросил это совсем тихо, почти неслышно.

Она посмотрела ему в глаза. Так близко. Последний раз так близко. Сегодня она разговаривает с ним, может быть, в последний раз. В последний раз – это значит больше никогда. Но зато она вернет то, чего лишилась, у нее с самого начала была цель. А она не привыкла отступать от намеченного. Упертая, наверное.

Фрэн вспомнила, как однажды один ее приятель сказал ей одну вещь. Тогда она едва ли придала сказанному большое значение, хотя приятель слыл умным малым, имеющим весьма философский подход к жизни. Она поняла смысл этой фразы только теперь, спустя много месяцев. Просто прочувствовала, наверное.

- Как думаешь, это справедливая мысль? Есть такие люди, которые уже никогда не заканчиваются, однажды появившись в твоей жизни. Ты можешь убедить себя в том, что ты хозяин своей жизни, что можешь распоряжаться ею как захочешь. А потом в твоей судьбе вновь возникает этот человек, и ты захлопываешь перед ним дверь. Но у него непременно находятся ключи от всех твоих замков, дверей и принципов…

- Наверное. Мне сложно об этом судить.

Она почувствовала, как неуловимо изменилось его настроение. Он не понял, это к лучшему. Это в очередной раз доказывает, что она все делает правильно.

- Я пойду в замок. Давай попрощаемся сейчас, я не люблю прощаться на вокзалах, - она смущенно улыбнулась ему.

- Прощай, Фрэн.

- Прощай.

Она помедлила пару секунд, словно решаясь про себя на что-то. А потом вдруг стремительно поднялась и поспешила к замку. Драко проводил ее долгим взглядом. На душе отчего-то скребли кошки. Хотя почему отчего-то? Он прекрасно знал, от чего. Он ошибся тогда, когда они играли в эту ее дурацкую игру. Она возвращалась к кому-то, у кого были ключи от всех ее замков, дверей и принципов. И этот кто-то не был ее вчера, этот кто-то был ее сегодня. Мысль о том, что она может сделать счастливым кого-то, кроме него, причиняла боль. Он поморщился.

«Кого-то, кроме тебя… Она никогда не собиралась делать счастливым тебя. Пора бы тебе смириться с этим, перестать строить воздушные замки и начать относится к ней только как к ступеньке на пути к своей цели».

Он посидел еще пару минут, слушая безмолвие ночи, а потом медленно побрел к замку по той самой дорожке, которой пару минут назад прошла Фрэн. Едва ли он подозревал, чего стоило ей решиться спросить его о том, о чем она спросила. Она так боялась того, что он поймет. Поймет, что она говорит о нем. Поймет, что это он тот человек, у которого найдутся ключи, которые смогут ее открыть. То, что ему не составит труда это сделать, она не сомневалась, и это ее пугало. Поэтому она и поступала сейчас так, как поступала всегда, когда боялась чего-то или чего-то не понимала – просто-напросто сбегала. От себя или от него – не важно, главное, подальше.

- Знаете, а ведь это наши последние рождественские каникулы, - Рон, наконец, закончил устанавливать свой чемодан, который отчего-то все время норовил завалиться на бок.

- Да. Куда девалось столько лет?

Гермиона сидела у окна и смотрела на постепенно пустеющий перрон. Почти все ученики уже зашли в поезд: через две минуты он отправлялся.

- Ладно, ребята, давайте не будем сейчас о грустном. А то мы все праздники проведем в депрессии, – Гарри улыбнулся присутствующим, призывая прекратить их философские размышления о быстротечности времени.

Поезд плавно тронулся, проплывая мимо пустого перрона. Ну, вот и все.

Дорога прошла за разговорами. Когда поезд прибыл на вокзал, в вагонах началась обычная суматоха – ученики норовили быстрее оказаться на перроне. Фрэн поблагодарила Рона, который помог ей вынести вещи, вышла из вагона и огляделась. Она знала, что Малфой уже ушел, она видела его в окно: он быстро шел по перрону вместе с Пэнси Паркинсон. Фрэн была рада, что им не придется столкнуться сегодня.

- Ну, что, будем прощаться?

Они стояли у самого начала платформы. Джинни поцеловала Фрэн в щеку и упорхнула. Фрэн проводила ее взглядом и увидела, что та подошла к родителям. То, что это мистер и миссис Уизли, Фрэн не усомнилась ни на минуту: ярко-рыжие волосы и улыбка, точь-в-точь как у Рона и Джинни.

- Знаешь, Фрэн, жаль, что тебя не будет с нами на Рождество. Было бы здорово.

- Рон, спасибо тебе огромное за приглашение, я бы с радостью провела праздники с вами, но я давно не видела семью, – Фрэн улыбнулась немного грустной улыбкой: ну не рассказывать же Рону подробности ее отношений с родителями.

- Мне будет тебя не хватать, – Гермиона смотрела на Фрэн своими ясными карими глазами. В них угадывались нотки грусти, – знаешь, у меня почему-то такое чувство, что мы прощаемся навсегда. Глупо, правда?

- Глупо, – Фрэн легко согласилась с ней. Глупо обманывать себя и их: если все получиться как надо, она больше никогда не увидишься с ними. Никогда.

- Счастливого Рождества, – Рон и Гермиона помахали Фрэн на прощание, а потом подошли к мистеру и миссис Уизли. Миссис Уизли тут же кинулась целовать попеременно Рона и Гермиону и что-то громко им говорить. Гарри и Фрэн смотрели на них с улыбкой.

- Счастливого рождества, Гарри.

- Знаешь, у меня почему-то тоже такое чувство… будто навсегда.

Фрэн ничего не ответила.

- Так надо, да?

«Так надо. Только не надо говорить об этом вслух».

- Глупо, правда, ехать в Испанию на Рождество? Там ведь даже снега нет, – Фрэн улыбнулась, зябко кутаясь в шарф от пронизывающего ветра. Гарри улыбнулся ей в ответ. Он все понял.

- Счастливого Рождества, Фрэн.

- Счастливого Рождества, Гарри.

Она подхватила чемодан и быстро пошла в сторону стоянки такси. Она не оглянулась. Первое правило королевы: уходя, никогда не оглядывайся.
Она вдруг почувствовала, что теряет что-то важное в этот самый момент, что если она не увидит их больше, она будет скучать. Забыть их она точно уже не сможет. Она не хотела, чтобы так вышло, но так вышло. Не специально, но это было… настоящим? Она же обещала себе: только сноски мелким шрифтом. И не больше того.
Она резко взмахнула рукой.

- В аэропорт, пожалуйста.

Привычный гул аэропорта подействовал на девушку отрезвляюще. Такая знакомая и привычная обстановка, словно кадры ее прошлой жизни. Жизни, в которую она возвращалась. Ненадолго. А если повезет – навсегда. Вокзал, такси и лица ее гриффиндорских друзей она оставила позади, она будет далеко через несколько часов. Она улыбнулась и уверенно направилась покупать билеты.

Ей повезло: удалось купить билеты на ближайший же рейс до Барселоны, и остаток времени провела в ресторане, просто пила кофе и разглядывала окружающих. Она с улыбкой смотрела на все вокруг: такой привычный мир, мир, где не было волшебных палочек и заклинаний, но разве он стал от этого хуже? Наконец, ожидание закончилось, и она оказалась на борту. Впрочем, ей даже ожидание сегодня было в радость.

- Разрешите?

Фрэн подняла глаза и встретилась взглядом с мужчиной, который опустился в соседнее кресло. Фрэн приветливо кивнула ему и достала из сумки плеер, который слушала в последний раз, когда осенью улетала в Лондон.

«Господи, сколько же времени прошло, и сколько всего успело случиться за это время!»

В наушниках заиграла одна из ее любимых композиций, и Фрэн счастливо улыбнулась. Самолет набирал скорость, и наконец, шасси оторвалось от земли. Фрэн очень любила это мгновение: когда взлетал самолет, и никогда не испытывала страха. Самолет набрал высоту: через пару часов она будет в Барселоне.

Звуковая дорожка в плеере сменилась, девушка посмотрела в иллюминатор: сливочная подушка из облаков, словно покрытая плавно растекающимся розовым сиропом. Так прощается солнце. В руках Фрэн держала бокал сухого белого вина. Ее сосед сосредоточенно читал какую-то книгу, Фрэн слегка повернула голову и пробежалась глазами по строчкам – язык был незнакомый. Вино в бокале заплескалось сильнее: вероятно, зона турбулентности. Фрэн выключила плеер и вытащила наушники.

- В путешествие? – ее сосед улыбнулся и вопросительно посмотрел на девушку.

- Нет, домой. На Рождество.

- Вы испанка? Просто вы очень хорошо говорите по-английски.

- Я училась там, в Англии. А вы?

Мужчина по-английски говорил довольно хорошо, но легкий акцент в его речи все же присутствовал. Фрэн попыталась угадать, откуда он, но не смогла.

- Я в командировку. Длительная командировка, - мужчина взглянул в иллюминатор, - а вообще я из России.

Значит, и книга его была написана на русском.

- А что вы читали? – ей стало любопытно.

- «Мастер и Маргарита». Знакомо это произведение?

Ну, еще бы! Одна из немногих книг, которые запали ей в душу.

- Знакомо. А вы читаете впервые?

- Нет, читал в юности. А теперь вот решил переосмыслить.

- И как, сильно изменились ваши воззрения?

- Как думаете, чему учит эта книга?

- Сложно ответить однозначно. Дихотомия добра и зла. Тому, что зло порой может быть честным и благородным, – Фрэн усмехнулась.

- Вы говорите об этом с иронией. Вы так не считаете?

- Нет, я так не считаю. Мир поделен добром и злом. Есть черное, есть белое. Так проще. Зло есть зло, добро есть добро.

- Но это не всегда верно. И эта история – яркое тому подтверждение.

- Сделка с Дьяволом – благородное и доброе начинание?

- Ну, я не имею в виду столь конкретные проявления: подписанный кровью документ Мефистофеля, - он улыбнулся, - Но наша жизнь многогранна, и порой на многие вещи приходится смотреть под разными углами. Просто вы еще очень молоды и не сталкивались с такими ситуациями.

Фрэн пожала плечами: каждому свое.

- Она стала ведьмой, перешла на сторону зла. Это хорошо, по-вашему?

- Есть две силы: Добро и Зло. Но есть и третья.

- Какая же?

- Любовь.

- Считаете, что можно отказаться от своей сущности ради любви?

- Вы слишком все утрируете. В конце концов, разве ваша сущность, в конечном счете, не есть сущность того, кого вы любите? Вы идеалистка, вам никто раньше этого не говорил?

«Не говорил, как же!»

- Никогда. Так или иначе, а главная героиня пошла на сделку с Дьяволом. Неужели этому есть оправдание? По-моему, беда этой книги в том, что зло здесь слишком уж доброе. Не жизненно.

- Я думаю, она пошла на это потому, что тьма давала ей свободу. Свободу и возможность обрести любовь. Свет ей этого дать не мог.

- Тьма дала возможность обрести любовь? Дала свободу? Вы сами верите в то, что говорите?

- Верю. Знаете, может быть, однажды вы вспомните этот разговор и поймете, что я был не так уж и не прав.

Фрэн уже хотела было ответить что-то на это смелое заявление, но появившаяся стюардесса попросила пристегнуть ремни: в салоне началась обычная суматоха, самолет шел на посадку. Девушка выглянула в иллюминатор: добро пожаловать в Испанию.

Фрэн без происшествий получила свой багаж и поспешила на выход: ее должен был встречать водитель отца. Стеклянные двери бесшумно разъехались в стороны, Фрэн уже махала рукой своему встречающему.

- Всего доброго, сеньорита!

Девушка обернулась. Ее сосед из самолета с огромным чемоданом стоял в нескольких шагах от нее.

- Всего хорошего. Такси ждете?

- Да, мне сейчас еще в гостиницу устраиваться.

- Удачи вам, - она улыбнулась и махнула ему рукой.

- Постойте секунду!

Фрэн оглянулась и вопросительно посмотрела на своего попутчика.

- Запомните, Добро и Зло относительно. Только Любовь абсолютна.

- Быть может, вы и правы. Прощайте.

- Прощайте.

Отчий дом встречал ее теплым сиянием окон и фонариков на подъездной дорожке. Фрэн вышла из машины и вздохнула полной грудью: как же потрясающе здесь пахло морем! Она так отвыкла от этого соленого воздуха. Она простояла вот так пару минут, просто вдыхая, глубоко-глубоко. А потом взбежала по ступенькам к дверям.

В гостиной никого не было, только весело потрескивал камин. Девушка огляделась вокруг: здесь многое изменилось с тех пор, как она уехала.

- Фрэнни, девочка моя, неужели это ты?

Фрэн радостно завопила, кинувшись на шею вошедшей.

- Карла, Господи, как же я соскучилась!

После того, как первые эмоции улеглись, Фрэн спросила:

- А где мама с папой?

- У них сегодня какой-то прием, они сказали, что будут поздно.

Фрэн фыркнула: она не была дома полгода, а ее родители на каком-то приеме. Ну что же, хоть что-то остается неизменным в этом мире.

Девушка обменялась понимающим взглядом со своей собеседницей.

«Добро пожаловать домой, Фрэн!»

Глава 19

- Абель еще не приехала? - Фрэн зашла в свою комнату, открыла окно и без сил рухнула на кровать. – Как же я устала…

- Она завтра возвращается, - Карла вошла в комнату вслед за Фрэн.

Пожилая женщина, которая встретила Фрэн в холле, служила в их доме экономкой с незапамятных времен. По сути, весь огромный замок держался на ней: она взвалила на свои плечи все хозяйственные заботы и хлопоты. Карла пришла в их дом совсем юной девушкой, и была приставлена как горничная к молодой хозяйке – бабушке Фрэн, матери ее отца. Со временем она стала считаться полноправным членом их семьи. Она была лучшим другом Фрэн в этом доме, покрывала все ее шалости и всегда заступалась за нее перед родителями. Надо сказать, что и Абелардо, и Эдуарда всегда прислушивались к ее советам.

- Значит, мы сегодня за старших? – Фрэн блаженно потянулась. – Покормишь меня, а то я последний раз ела в Англии. Даже звучит страшно…

- Тогда переодевайся, и пойдем в столовую. Я велела сегодня приготовить паэлью. Или ты теперь изволишь ужинать блюдами английской кухни?

Фрэн радостно засмеялась:

- Никогда, мне эта английская кухня ну просто осточертела! Ты ведь знаешь, что для меня нет ничего лучше паэльи, я мечтала о ней долгих полгода! Нет, сегодня мы едим паэлью и пьем сангрию! Я буду через десять минут.

Карла вышла, оставив Фрэн в одиночестве. Девушка поднялась с кровати и подошла к окну: как же она любила вид, который открывался из ее комнаты: бесконечная морская гладь, слегка посеребренная лунным светом. Лунная дорожка начиналась под самым окном Фрэн и уходила куда-то к самой линии горизонта. Фрэн постояла немного, потом вытащила из чемодана подарки, которые привезла Карле и пошла вниз.

- Знаешь, я хочу попытаться уговорить родителей отменить эту мою помолвку. Мы с моим женихом не сошлись характерами, и я думаю, эта свадьба - в высшей степени провальная идея.

Фрэн и Карла вот уже третий час сидели за столом, говорили, вспоминали, расспрашивали друг друга.

- Ты не станешь оканчивать школу в Англии?

- А зачем? Карла, мне не хочется жить в волшебном мире, соблюдать его законы, постоянно бояться, что тебя разоблачат, что ты допустишь промах. Я хочу жить нормальной человеческой жизнью. И быть свободной от всего этого.

- Но это же твоя сущность, детка. Ты не можешь просто так отречься от этого.

- Почему нет? Очень даже могу! Родители же научились жить на два мира.

Это было правдой. Род де Лосаро с незапамятных времен жил наполовину магловской, наполовину волшебной жизнью. Это было обусловлено тем, что все мужчины их рода являлись неким связующим звеном между двумя мирами. Раньше они служили при дворе, теперь шли в политику. Отец Фрэн был высокопоставленным чиновником как в магловском мире, так и в мире волшебном. В волшебном мире он был одним из приближенных министра магии Испании. И так было всегда. Когда Эдуарда вышла замуж, ей пришлось привыкать ко многим вещам заново. Их замок был виден маглам, но на него были наложены мощные чары, которые не позволяли видеть людям больше положенного.

- Фрэн, это другое! Но что ты собираешься делать?

- Вернусь в свою старую школу, сдам экзамены экстерном, а потом уеду поступать. В Америку. Думаю, у меня получится. Там меня никто не знает, и все будет прекрасно.

- Фрэн, ты меня обманываешь. Я ведь тебя знаю как облупленную. Ты чего-то боишься и от чего-то бежишь. Или от кого-то. У тебя что-то произошло с твоим женихом?

- Ничего. Я не хочу для себя таких отношений. Я слишком долго искала умиротворение и покой. Я хочу все это обрести и жить спокойно.

- Ты обманываешь сама себя. Ты ведь знаешь, что не сможешь найти счастья в рутине. Это хорошо для кого-нибудь другого, но не для тебя.

Часы гулко пробили два ночи. Фрэн устало потерла глаза. Ей безумно хотелось спать.

- Может, так оно и есть. Ладно, давай спать, а то я собиралась завтра поехать гулять по городу, и если сейчас не лягу, то просто просплю завтра весь день.

Фрэн поцеловала Карлу на прощание и, пожелав ей спокойной ночи, пошла к себе. Завтра предстоял трудный день, и ей нужна была ясная голова.

Проснулась она, как ни странно, рано. Солнечный свет разбудил ее – она забыла вчера задернуть портьеры. Фрэн собралась очень быстро и теперь ждала, пока отец уедет на работу, ей не хотелось сталкиваться сейчас с родителями. Фрэн знала, что Эдуарда раньше полудня из комнаты не выйдет, поэтому у нее было время для маневра. Она на цыпочках пробралась в кабинет отца, вооружившись волшебной палочкой. В их замке она могла пользоваться магией без опасения. Она принялась методично рыться в ящиках письменного стола отца. Наконец, она нашла то, что искала. Какое-то удостоверение какой-то ассоциации. По ее расчетам, увидев такое удостоверение, работники архива не то, что пропустят ее внутрь, они ей эти документы домой дадут посмотреть. Она с помощью заклинания исправила все данные, вписав туда первое пришедшее на ум имя, а вот фотографию оставила свою. Потом удовлетворенно оглядела результат своих праведных трудов и поспешила на выход. Она без происшествий покинула замок и уже через час входила в здание исторического центра, в котором располагался старейший в их городе архив. Если уж где-то и можно отыскать следы Бенедикт Лали, то только здесь.

Как она и рассчитывала, ее беспрепятственно пропустили внутрь, увидев ее удостоверение. Тем не менее, Фрэн прочла в глазах работницы архива легкое недоверие к странной посетительнице. Фрэн придала лицу невозмутимое выражение, стараясь не думать о том, что будет, если ее поймают здесь с этим липовым удостоверением. И что сделает с ней отец, когда узнает об этом. Но другого выхода у нее все равно не было, поэтому она прошла в зал, без остановки повторяя фразу о том, что риск - дело благородное. Ее подвели к полке, на которой теснились папки, в которых могла храниться интересующая ее информация. Оригиналы документов ей, конечно же, никто не покажет, но ей будет достаточно и копий. Она искала папку с нужным ей годом. Наконец, ее поиски увенчались успехом, и она с замиранием сердца открыла папку, на которой было написано интересующее ее имя. Фрэн едва не закричала от радости, когда поняла, что за документы лежат перед ней: то был протокол допроса свидетелей по делу Бенедикт Лали. Фрэн воровато огляделась по сторонам и углубилась в чтение. Времени у нее было не так уж и много.

- Ваше имя?

- Фабьен Лали.

- Итак, вы утверждаете, что ваша жена – ведьма. На чем основано ваше предположение?

- Видите ли, довольно много признаков указывает на это. Моя жена из очень уважаемого рода, поженились мы пять лет назад. И все было хорошо до недавнего времени. Она буквально сошла с ума, не побоюсь этого слова. Она начала водиться с чернью, лечить крестьян, привечать в нашем доме каких-то диких зверей.

- Были ли у нее подельники?

- Да, некий Габриель Франкоул. Темная личность.

- Ваша жена имела с ним близкие отношения?

- Думаю, да.

- Вы что-нибудь предпринимали?

- Несомненно. Я любил свою жену. Но она сбежала с ним. С этим Габриелем.

- Вы искали ее?

- Разумеется, я хотел вернуть ее! Я разыскал ее, но она отказалась возвращаться домой. Ее родственники отреклись от нее, она жила с ним.

- Вы допускаете, что этот мужчина - Дьявол, призванный погубить душу вашей несчастной жены?

- Я этого не отрицаю.

- У вашей жены есть какие-то отличительные особенности? Родинки или еще что-то подобное?

- Есть. На спине в районе талии уродливое родимое пятно, слева.

И так далее, и тому подобное. Фрэн нашла еще какие-то документы в этой папке, которые свидетельствовали о том, что Габриель Франкоул был казнен через повешение двумя неделями раньше Бенедикт. Ее муж выражал благодарность суду инквизиции за то, что суд спас душу его жены, не дав ей погрязнуть в грехе окончательно.

Фрэн вышла из архива с гудящей головой. Значит, несчастную Бенедикт Лали предал собственный муж.

«Каков мерзавец! Видимо, Бенедикт убежала от него с другим мужчиной, и он предпочел незавидной участи рогоносца участь бедного страдальца, жену которого ввел в искушение Дьявол. Душу он ее бессмертную спасал! Да это его нужно было повесить. Или сжечь. Предатель!»

Так и не решив, какой смерти заслужил этот несчастный, Фрэн поехала домой. Ее всю дорогу била крупная дрожь. Водитель с опаской посматривал на нервную пассажирку, видимо, не раз мысленно пожалев, что согласился ее везти. Он не мог дождаться того момента, когда она выйдет из такси, и он сможет вздохнуть спокойно. Таксист посмотрел на девушку: та перестала что-то бормотать себе под нос, и теперь просто немигающим взглядом смотрела в одну точку. Несчастный таксист уже было расслабился, но в этот момент неожиданно раздался крик, заставивший его подпрыгнуть.

- Стойте!

Раздался визг тормозов, и машина притормозила у обочины. Таксист огляделся вокруг: ничего примечательно. Просто какой-то дом, да и район не самый фешенебельный. Что ей здесь могло быть нужно?

А Фрэн смотрела на подъезд дома, в котором она жила с подругами последний год. Они снимали ее втроем, и этот год был самым лучшим временем в жизни Фрэн. Квартирка была крохотной, на последнем этаже, но зато у них был выход на чердак. Они частенько убегали туда и просиживали там часами. Просто смотрели на ночной город и разговаривали. Фрэн не сразу заметила, что они проезжают тот район, в котором она жила раньше. И закричала она просто импульсивно, увидев знакомый подъезд. Они стояли здесь уже минут десять, наверное.

- Скоро поедем?

Фрэн хотела сказать, что они уже могут ехать, но неожиданно увидела их. Джейн и Элен шли по тротуару совсем недалеко от того места, где остановилось такси Фрэн. У Джейн в руках был какой-то большой бумажный конверт. Фрэн пригляделась: на нем была изображена эмблема университета, в который они собирались поступать. Все вместе. У нее защемило сердце: они были так близко, только руку протяни. Но пока она не могла быть уверена в том, что сможет вернуться, она не могла этого сделать. Только тогда, когда она сможет быть уверенной во всем. На сто процентов. Совсем неожиданно для Фрэн Джейн подняла глаза и посмотрела прямо на нее. У Фрэн сердце ушло в пятки: она ее увидела! Но потом облегченно перевела дыхание: в машине были затонированы стекла. Джейн еще несколько секунд пристально смотрела на такси, припарковавшееся на обочине, а потом они с Элен скрылись в подъезде.

- Поехали, – Фрэн перевела дыхание.

Через полчаса таксист высадил ее возле дома, облегченно вздохнул и нажал на газ.

Фрэн бросила взгляд на часы: начало двенадцатого. Вероятно, Эдуарда спустится только к обеду. Отлично, значит, у нее еще есть время. Она поднялась к себе в комнату и принялась перечитывать заметки, которые сделала сегодня в архиве. Узнала она не так уж и много. Вернее, она узнала дополнительные сведения, но они едва ли могли что-то ей объяснить. Никаких фактов, которые бы указывали на то, что между Бенедикт и Фрэн существовала какая-то очевидная связь. Хотя… Фрэн в очередной раз посмотрела свои заметки. Она вдруг вспомнила слова Фабьена Лали о том, что у его жены было на спине большое родимое пятно. В районе талии, с левой стороны.

У Фрэн все поплыло перед глазами. Она подошла к зеркалу и подняла футболку; слева на спине, чуть повыше талии, виднелось родимое пятно. Довольно большое. Оно, в общем-то, не доставляло девушке никаких хлопот, но, тем не менее, в детстве ее водили к врачу. Врач тогда сказал, что за пятном нужно наблюдать. А вообще, оно наследственное. Наследственное…

«О Господи, я такая дура, почему я не догадалась раньше?!»

Фрэн метнулась к двери, но в этот самый момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Эдуарда. А за ней Абель. Поиски пришлось отложить.

Попасть в библиотеку Фрэн удалось только спустя два часа. Сначала пришлось поговорить с мамой, потом с сестрой, которая трещала без остановки, пытаясь рассказать Фрэн за два часа обо всем, что случилось с ней в школе за последние полгода. Потом Фрэн на свою голову проболталась сестре о том, что она знакома с Гарри Поттером. Фрэн удивилась, что Абель это привело в такой восторг. Хотя чему удивляться, ее сестра была частью магического мира. Не то, что Фрэн. У сестры были свои герои. Клятвенно пообещав Абель вернуться к рассказу о Гарри Потере позже, Фрэн поспешила в библиотеку: ей не терпелось узнать, насколько справедливы ее предположения.

Библиотека в их замке была настоящим произведением искусства. Комната была круглой и очень просторной. Но самым впечатляющим здесь был пол – он был зеркальным. В детстве он приводил Фрэн в неописуемый восторг, но сейчас он ее интересовал мало, сейчас ее интересовало совсем другое: ее интересовали книги, которые содержали сведения о роде де Лосаро. Она начала методично перебирать тяжелые фолианты, пока не нашла то, что ей было нужно. Генеалогическое древо их рода. Последними представителями рода де Лосаро значились Фрэн и Абель. И еще два их кузена, сыновья родного брата Абелардо. Фрэн начала разбираться в хитросплетениях их семейных уз, ругая себя за то, что в свое время совсем не интересовалась своими предками. И, наконец, она нашла подтверждение своей догадки. Бенедикт де Лосаро, 1475-1499. Была замужем за Фабьеном Лали, детей не имела. У нее было два родных брата, которые и стали продолжателями рода де Лосаро. Муж ее, судя по всему, был французом. Фрэн еще раз взглянула на эту надпись. Ее догадки подтвердились: Бенедикт Лали была ее родственницей. Это она оставила Фрэн в наследство родимое пятно на спине. Она хотела уже захлопнуть книгу, но тут ее внимание привлекло еще одно имя: Исабель де Лосаро, 1357-1383. Фрэн с замиранием сердца перевела взгляд чуть левее: рядом значилось имя мужа. Александр Линдлей. Это означало только одно: имена в списке пергамента, который она нашла в списке запретной библиотеки, сопоставлены не просто так. Кто-то проследил историю их рода. В принципе, сделать это было не так уж и сложно. Вопрос был в другом: зачем и кому это могло понадобиться? Фрэн принялась методично отыскивать другие имена из списка пергамента в своей родословной, но не нашла. Зато она подметила кое-что другое: в их роду девочки были явлением крайне редким. Они рождались не чаще, чем раз в сто лет, исключения составляли разве что они с Абель. Больше семей, в которых были родные сестры, в их роду не наблюдалось. До Фрэн девочка в роду де Лосаро родилась в начале двадцатых годов. Это была Грейс. Ее прабабушка. А потом они с Абель. Первые и единственные родные сестры за всю историю их рода, а уж их род был очень древним.

Но самым непонятным явлением во всей этой истории, разумеется, был сон, который видела Фрэн. Или не сон. Явь? Тоже весьма сомнительно, но, с другой стороны, как можно объяснить ее вполне реальные ожоги? Или ей кто-то хочет что-то сказать таким образом? Но что? Ее называли имением Бенедикт во сне. Означало ли это, что их связывало нечто большее, чем просто родство через многие поколения? Но что тогда? Родимое пятно? Слишком несерьезно. История Бенедикт Лали тоже полна загадок. Почему она ушла от мужа? Кто такой был этот Габриель Франкоул? В версию про Дьявола Фрэн верила мало. Значит, просто любовник, с которым она сбежала. В свидетельских показаниях ее муж упомянул, что от Бенедикт отвернулась родня. Ее предки. Или девушка нечто еще более предосудительное, чем связь на стороне? И что значила пометка в пергаменте «вероятно, знала». Что знала? И что должна была сделать Фрэн? Узнать что-то, что смогло бы обелить имя Бенедикт или, напротив, ей предстоит раскопать нечто еще более нелицеприятное?

Девушка обреченно вздохнула. Вопросов не стало меньше, пожалуй, даже больше. Ей нужна ночь, чтобы обдумать, что делать дальше. А пока Фрэн составила книги на место и поспешила вниз: приехал отец, и его стоило встретить подобающим образом.

Глава 20

- Как обстоят твои дела с мисс де Лосаро, Драко?

От звука этого голоса пробирал озноб. Из уст Волан-де-Морта даже самая обыденная фраза звучала не менее устрашающе, чем смертный приговор. Малфой помедлил немного, а потом, набравшись храбрости, взглянул Темному Лорду в глаза.

«Как бы мне хотелось послать тебя подальше! Будь ты проклят!»

- Все идет не так, как мы ожидали. Девчонка оказалась не так проста. Может, я избрал не ту тактику, а может, дело в чем-то еще. От меня мало что зависит. Думаю, мне не стоило соглашаться на эту сделку.

Драко ожидал какой угодно реакции, но только не такой: самодовольная ухмылка и немного показного разочарования.

«Может, у него изменились планы, и она ему больше не нужна?»

- Ну что ты, Драко, надежда есть всегда…

Слышать слово надежда из его уст было просто кощунством. Малфой, наконец, решился задать ему вопрос, который мучил его самого вот уже несколько месяцев.

- Может, мне будет легче достичь моей цели, если мне будет понятна ваша цель?

- Возможно, ты и прав, Драко. Но я игрок, который даже в конце игры не раскрывает всех карт. А в нашем случае, думаю, игра только начинается. Ты можешь идти.

Драко вышел из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь. Темный Лорд улыбнулся змеиной улыбкой, про себя отметив, что все сложилось даже лучше, чем он ожидал. Как только настанет нужный момент…

«Мальчишка сделал все как нельзя лучше. Жаль будет лишать его жизни… Ни один из моих последователей не стоит его, они давно уже потеряли волю и стали не более, чем тупым оружием. А в этой войне просто так не победить… Как бы молод и неопытен он не был, подчинить его себе до конца мне не удастся… Играть с ним долго едва ли получится…»

Путешествие по каминной сети не прошло бесследно: Малфой чертыхнулся, отряхиваясь от золы. За семь лет учебы ему ни разу не пришлось воспользоваться камином, чтобы добраться до Хогвартса, а теперь вот это было единственным способом. Он оглядел свою комнату: здесь было сумрачно и холодно, создавалось такое впечатление, что он уехал отсюда несколько лет назад. А ведь прошло всего несколько дней. Визит домой был крайне плодотворным: Темный Лорд изъявил желание побеседовать с ним. Драко, конечно же, понимал, что тот хочет узнать. Он спрашивал о Фрэн. Спрашивал об их отношениях. Малфой попытался узнать, зачем она ему, но так и не смог. Но Драко отчетливо понял, что Фрэн ему по-прежнему нужна. Оставался непонятным один момент: зачем Волан-де-Морту было нужно, чтобы девушка влюбилась в Драко. На свадьбе он не настаивал, хотя первоначально уговор был таким. Это означало, что забрать девушку силой его не устраивало. Что тогда за мотивация? На этот вопрос ответа не было. А еще у него не было ответа, как ему жить дальше. Самым ужасным было то, что отдать ему ее означало, что Фрэн умрет, а этого он допустить не мог. Отказаться от нее и стать Пожирателем Смерти? Как вариант, но это не решит всех проблем. Волан-де-Морт не оставит в покое Фрэн, она нужна ему, вот только для чего? Впрочем, Драко знал, что обманывает сам себя, он давно уже сделал выбор и принял решение. Проклятая испанка стала его личной точной невозвратности.

Драко устало опустился на кровать: сбежать из дома на Рождество было самым идиотским решением из всех. Но самым ужасным было то, что этот побег от самого себя не решал проблем, окруживших в последнее время. Он просто не видел выхода. А может, его и вовсе не было, этого самого выхода?

Он сидел в темной и холодной комнате, не зажигая камина.

- Ты боишься, правда? – вкрадчивый голос, раздавшийся в его сознании, заставил вздрогнуть.

- Боишься, - с удовлетворением отметил голос. – Как судьба порой жестоко шутит над нами, у нее воистину странное чувство юмора. Ты обрел любовь благодаря тьме, тьма дала тебе ее. Но она же и заберет ее у тебя. У тебя не хватит сил с ней бороться. Теперь, когда есть она, ты стал слабее, и тьма заполучит тебя гораздо раньше… Сначала ее, а потом тебя. Ждать осталось недолго, ты знаешь. А дальше только вечное пламя преисподней…

В измученном сознании Малфоя продолжал звучать проклятый голос, и он уже даже не пытался заглушить его, он знал, что это бесполезно. Бессмысленно. Она была его смыслом, но ее не было рядом. И, может быть, больше никогда не будет.

Проклятый голос в его сознании издевательски рассмеялся в ответ.

- Фрэн, Фрэн, ты что, спишь до сих пор?!

Абель влетела в комнату, с разбегу запрыгнула на кровать сестры и принялась ее тормошить.

- Я не сплю. Давно уже, - Фрэн, изловчилась, поймала сестру и повалила на кровать рядом с собой.

- А что делаешь?

- Ну… вот лежу и думаю, как управлять миром, чтобы санитары не заметили? А ты почему не спишь в такую рань?

- Потому что сегодня Рождество. Сегодня день, когда случаются чудеса. Спать в такой день – это же просто преступление!

- Ладно, ты, пожалуй, права. Кстати, посмотри, что там есть у меня в чемодане. Поработаю сегодня Санта-Клаусом.

Фрэн оставила сестру терзать свой чемодан, а сама побрела в ванную. Сегодня ночью она не сомкнула глаз. Она думала, что ей делать дальше. Родимое пятно, оставленное ей в наследство Бенедикт Лали. Их потрясающее портретное сходство. Но ведь… От волнения Фрэн на секунду перестала дышать: ведь у нее было потрясающее сходство не только с казненной ведьмой, но и с прабабушкой. Но что она знала о Грейс?

Грейс умерла, когда Фрэн был год. Вернее, прабабушка погибла. В автокатастрофе. Грейс погибла, когда ей было почти семьдесят. Она была удивительной женщиной. Ее муж погиб во вторую мировую войну, и она до самой смерти хранила ему верность. Фрэн знала, что там была какая-то безумная история любви. До самой смерти Грейс занималась благотворительностью, она посвятила всю себя этому. Еще Фрэн знала, что про Грейс говорили, будто бы она была ненастоящей аристократкой. Она всегда плевать хотела на правила высшего света и делала только то, что ей нравилось. Жила так, как хотела сама, а не так, как того требовало общество, в котором она вращалась. Единственной слабостью Грейс были автомобили, спортивные, с откидной крышей. Она на манер голливудских кинодив повязывала шелковый шарф, надевала темные очки и мчалась куда глаза глядят на бешеной скорости…

Она сама была за рулем, когда случилась та авария. Это произошло на горной дороге. По официальной версии, женщина, сидевшая за рулем, не справилась с управлением. Дома тему гибели Грейс никогда не поднимали. У остался сын, дед Фрэн, отец Абелардо. Но дедушку и бабашку Фрэн знала плохо. У Грейс не сложились отношения с невесткой, поэтому в замке сын с молодой женой жили не долго. А вот Грейс осталась в замке, завещав этот самый замок своему старшему внуку, то есть отцу Фрэн. Когда Абелардо женился на Эдуарде, они переехали в замок к Грейс. Выбор невесты внука бабушка одобрила и даже дождалась рождения правнучки. А потом была эта авария…

Фрэн с трудом отворила тяжелую дверь и огляделась: кабинет тонул в полумраке, тяжелые портьеры на окнах были плотно задернуты, не пропуская солнечного света. Девушка знала, что едва ли встретит кого-то из домочадцев в этой части замка, но, тем не менее, осторожность не мешала.

Это был кабинет прабабушки. Здесь ничего не изменилось за прошедшие со дня ее смерти пятнадцать лет. Над камином висел портрет ее мужа в тяжелой раме. Фрэн осторожно приблизилась к письменному столу и села в кресло. Она сама не знала, что хотела здесь найти. Но попробовать стоило. Она принялась методично рассматривать содержимое ящиков письменного стола: бумаги, счета, фотографии. Какие-то снимки, какие-то люди, чьи-то судьбы… Но у Фрэн не было времени рассматривать фото. Ее внимание привлекло кое-что другое. Старая газета. Новость на первой полосе гласила: «Трагедия в семье политика Абелардо де Лосаро». Фрэн принялась читать. В статье довольно пространно расписывались обстоятельства аварии, лирические отступления по поводу биографии погибшей, соболезнования семье и так далее. Но было кое-что еще, что привлекло внимание Фрэн. В статье говорилось о том, что данные экспертизы показали, что у машины были повреждены тормоза. Комментарий эксперта явно оставлял желать лучшего: тот лаконично сообщал, что определить характер повреждения не представляется возможным. Также в статье сообщалось, что на месте аварии был найден странный предмет, сделанный из дерева, странно похожий на волшебную палочку. Последний комментарий был явно сделан с шуточным подтекстом, но Фрэн было известно гораздо больше того, что было известно журналисту, написавшему эту статью пятнадцать лет назад. У девушки зародилась страшная догадка, но ей не хотелось в это верить. В конце концов, она и так слишком много узнала о себе и своей родне в последнее время. Это был перебор. Но у нее не было выбора: кошмар, который может повториться, бесконечно пугал ее. Она должна была разобраться в происходящем, а иначе…

Фрэн посидела пять минут в тишине, пытаясь успокоить нервы. А потом покинула кабинет и поспешила в библиотеку: похоже, скоро при виде любой книги у нее будет начинаться нервный тик.

В библиотеке было пусто. Впрочем, в голове у Фрэн тоже. Она принялась бесцельно ходить по кругу вдоль книжных полок, понятия не имея о том, что ей искать дальше. Что ей дало все то, что было узнано ею здесь? Ничего, ничего из того, что пролило бы свет на историю Бенедикт Лали. Фрэн остановилась возле одной из полок. Какое-то воспоминание, очень смутное и далекое… Она не могла уловить того, что заставило ее здесь остановиться. Фрэн продолжала стоять и рассматривать книги, теснившиеся прямо перед ней. Совсем неожиданно она почувствовала, как по ногам прошелся сквозняк. Довольно ощутимое дуновение ветра. Ему неоткуда было там взяться, хотя бы просто потому, что за книгами должна была быть глухая стена. А это значит… Девушка принялась судорожно ощупывать корешки книг. Наконец, одна из книг поддалась: Фрэн вдавила ее до упора внутрь, и книжная полка почти беззвучно отъехала в сторону, открывая взору витую лестницу, уводящую куда-то вниз. Фрэн, замерев, продолжала до боли в глазах вглядываться вниз, во мглу подвала. Она уже была там. Вплоть до сегодняшнего дня она бессознательно блокировала это воспоминание, и если бы не этот сквозняк, наверняка, прошла бы мимо. Она думала, что это ложное воспоминание. Но открывшийся проем и лестница, уводящая вниз, свидетельствовали о том, что воспоминание было самым настоящим. Память услужливо перенесла ее на одиннадцать лет назад.

В тот день в их доме давали очередной прием. Фрэн ненавидела, когда мама тащила ее к гостям. И до ужаса завидовала Абель, которой был всего год и которой по возрасту не предписывалось посещать подобные мероприятия. Кроме того, Фрэн всегда путалась, что за общество у них собралось сегодня: магическое или магловское.

- Ужасный ребенок. Как у Эдуарды могла родиться такая дочь? Просто уму непостижимо! Ни манер, ни шарма! Ладно, пойдем, кстати, прием сегодня скучноват!

Фрэн выглянула из-за угла. Она подслушала этот разговор случайно. Говорившие не заметили ее присутствия, ей это было на руку. Глаза ребенка блеснули недобрым огнем. Фрэн поправила свое платье и, навесив на лицо самую приветливую улыбку, пошла к гостям: если повезет, она сегодня отыграется.

- Позвольте поднять этот бокал за нашу очаровательную Консуелу!

Какой-то мужчина произнес тост в честь той, которая злословила о Фрэн. Фрэн поморщилась: у этой крашеной мымры сегодня, оказывается, день рожденья. А на день рождения принято дарить подарки. Фрэн знала, что последует дальше. Фотографии на память, слезы и поцелуи. Именинница кинулась с поцелуями и благодарностями к Эдуарде, а затем обратила внимание на Фрэн, которая с самым зловещим видом стояла возле мамы.

- Малышка Франсуаза, иди сюда, поцелуй Консуелу!

«Малышка Франсуаза» недобро улыбнулась.

- Хорошо, тетя Консуела! Вы не против, если я буду звать вас тетей? Мама не разрешает мне обращаться мне по имени к пожилым людям. Она говорит, это унижает их достоинство.

Именинницу перекосило. Она сквозь зубы прошипела:

- Очаровательное создание!

Эдуарда сжала плечо Фрэн. Девочка упрямо стряхнула ее руку, а потом подошла к роялю, стоящему в комнате, присутствующие затаили дыхание. Девочка забралась на стул, стоящий возле рояля и произнесла:

- Я хотела бы сыграть кое-что для нашей дорогой тети Консуелы. Я сочинила это сама!

Эдуарда перевела дыхание, у именинницы на глаза выступили слезы умиления.

Фрэн села за стул, улыбнулась и шибанула по клавишам с такой силой, что у гостей заложило уши. А потом она принялась без остановки колотить по ним с таким остервенением, что, казалось, еще пара секунд, и несчастный инструмент попросту развалится. Наконец, Фрэн ударила по клавишам последний раз, вероятно, в знак ознаменования окончания своего выступления, победно улыбнулась и, с удовлетворением отметив, что у старой калоши пропал дар речи, бросилась вверх по лестнице, хохоча во все горло.

Фрэн знала, что сейчас ее будет искать гувернантка, чтобы провести воспитательную беседу. Она решила переждать гнев родителей и гувернантки где-нибудь в укромном месте. Ребенок забежал в библиотеку. Внимание Фрэн немедленно привлекло одно обстоятельство: она увидела, что одна из книжных полок отодвинута, а за ней открыт проход. Фрэн остановилась на пороге, пытаясь различить что-нибудь во мраке.

- Сеньорита Франсуаза, сеньорита Франсуаза! – гневный тон гувернантки не оставлял сомнений в серьезности ее намерений.

Фрэн колебалась недолго: она на ощупь начала спускаться вниз, а когда дошла до подножия лестницы, вокруг вспыхнули факелы. Фрэн испугалась: подвал был сырой и очень мрачный; было понятно, что сюда никто не заглядывал лет сто. Девочка хотела было уже развернуться и пойти обратно, но совершенно неожиданно услышала за спиной голос. Ее кто-то звал. Фрэн обернулась: позади нее стояла женщина в длинном белом платье. Она стояла в тени, а в руках у нее был веер, которым она закрывала лицо. Фрэн несколько секунд стояла неподвижно, ей вдруг стало очень страшно. Она, конечно же, не думала, что перед ней Эдуарда, больше из-за испуга она прошептала:

- Мамочка…

- Нет, Фрэн, постой, пожалуйста.

Женщина сложила веер и сделала шаг по направлению к девочке. Ничего страшного не произошло, женщина, наоборот, улыбалась ей бесконечно доброй улыбкой. Потом она снова развернула веер, а когда сложила его, во второй руке у нее оказалась книга. Фрэн, затаив дыхание, продолжала наблюдать за ней.

- Хочешь прочитать?

Девочка отрицательно покачала головой.

- Милая, когда тебе будет казаться, что ты зашла в тупик, вернись сюда. Ты сможешь найти здесь ответы на многие свои вопросы.

- Сеньорита, сеньорита Франсуаза!

Фрэн оглянулась назад, а потом снова посмотрела на женщину. Та едва заметно кивнула и сказала:

- Иди к ней. Но помни, что ты всегда можешь вернуться сюда. Никогда не забывай об этом, Фрэн, никогда не забывай…

«Почему же я совсем забыла об этом? Или же я просто не должна была об этом помнить? Пойти или нет? Что, если я снова встречу ее там?»

Фрэн было очень страшно, но любопытство толкало ее в спину, поэтому, еще раз оглянувшись на залитую солнечным светом библиотеку, в которой она больше ничего не могла найти, девушка сделала шаг вперед. Потом еще один, и еще один, и, наконец, она оказалась там, где была одиннадцать лет назад. Вспыхнувшие факелы и сумрак были точно такими же, только вот женщины в белом платье не было. Хотя теперь Фрэн отчетливо понимала, что видела тогда Грейс. И та что-то хотела ей сказать. Девушка огляделась: стены комнаты тонули во мраке, но, тем не менее, прекрасно просматривались. Никаких ответвлений и коридоров не было, комната была абсолютно пустой. Если не считать странной конструкции, похожий на мольберт художника, который стоял у одной из стен. А на нем стояла книга в кожаной обложке. Фрэн взяла ее в руки: наверняка на нее были наложены какие-то чары, иначе она бы попросту истлела за столько лет. Фрэн уже догадывалась, что держит в руках. Она открыла ее. Дневник Грейс. Фрэн еще раз оглядела комнату и пошла вверх. Скоро факелы за ее спиной потухли, и комната снова погрузилась в непроглядный мрак.

Глава 21

- Фрэн, к тебе можно?

В дверь кто-то стучал самым настойчивым образом. Фрэн чертыхнулась и спрятала дневник под подушку, ей не хотелось лишних вопросов по поводу того, откуда он у нее взялся. Фрэн поправила подушку, лицо ее приняло самое безмятежное выражение, после чего она крикнула:

- Входите.

- Ты уже не спишь?

На пороге показалась Карла. Фрэн перевела дыхание.

- Нет, конечно, не сплю. Проходи. Что-то случилось?

- Нет. Я пришла позвать тебя завтракать. В столовой родители и Абель. Они хотят тебя видеть.

- Карла, прости, конечно, но недавно пробил полдень. Какой завтрак?

- Фрэн, сегодня Рождество. А это значит, что завтракаете вы поздно и все вместе. Вечером будет прием.

- За что мне это, а?

- Это семейные традиции. А традиции нарушать нельзя.

Фрэн поморщилась.

- В нашем доме даже есть можно только по расписанию. Нет, ну как можно так жить? – Фрэн выкрикнула окончание фразы уже из коридора.

Карла покачала головой и пошла следом за ней.

Когда Фрэн спустилась в столовую, раздражение родителей уже, похоже, достигло своего пика. Эдуарда недовольно взглянула на дочь и произнесла ледяным тоном:

- Ты могла бы поторопиться. Невежливо заставлять ждать всю семью.

- Прошу меня извинить, - Фрэн примирительно кивнула родителям и подмигнула сестре.

- Франсуаза, пойми нас, мы не виделись с дочерью полгода. Но ты, по всей видимости, нисколько не скучала. По крайней мере, твое поведение явно свидетельствует об этом, – отец довольно безразличным тоном сообщил Фрэн о том, что, оказывается, это она виновата во всем. То, что их и вовсе не было дома в день ее приезда, в расчет не принималось.

Фрэн начала приходить в раздражение.

- Прекрасно. В чем еще вы меня обвините? Повесите на меня внешний долг Испании?

- Ты забываешься, – Эдуарда была, как всегда, невозмутима. Фрэн уткнулась в тарелку, дав себе честное слово за завтраком больше не проронить ни слова.

- Как развиваются твои отношения с мистером Малфоем?

Фрэн призвала на помощь все свое самообладание. Хотя… Это был прекрасный повод вывести разговор в нужное ей русло.

- Боюсь, что все обстоит не слишком уж радужно. Мы с мистером Малфоем слишком разные люди. Он сказал, что жениться нам не нужно, он понимает, что испортит мне жизнь, поэтому просто уходит в тень.

- Я вижу, ты не оставила своих предрассудков. Ну, что же, тем хуже для тебя.

- Папа, о каких предрассудках ты говоришь? Это у вас предрассудки, а не у меня.

- Мы заботимся о твоем будущем. Он прекрасная партия.

- Мам, ты себя слышишь? Партия! Что за слово дурацкое? Я не хочу выходить за него замуж. Я вообще не хочу выходить замуж!

- Весной состоится твоя помолвка, а летом свадьба. Вопрос решен.

- Скажите, а в чем причина этого нездорового желания выдать меня замуж?

Эдуарда с мужем как-то встревожено переглянулись. Или это только показалось?

- Франсуаза, что за вопросы? Женщина должна быть замужем. А твои рассуждения наводят на мысль, что мы тебя неправильно воспитали.

- Вы-то здесь причем? Я должна выйти замуж, чтобы продолжить ваш невероятный род? А может, мне этого совсем не хочется. Что, если у меня другая судьба?

Еще один встревоженный взгляд.

- Женщина не может состояться без мужа. Это ясно?

- Ничего мне не ясно! Посмотри на королеву Викторию. Думаю, она была прекрасно воспитана, она управляла целой страной, и в ее честь назвали эпоху. И все этого без мужа, заметь. Думаешь, хоть кто-то упрекнул ее в этом?

- Значит, у нее были на то веские причины. Кроме того, она была вдовой, а воспоминание об умершем муже сделалось для нее почти культом.

- Ты смеешься надо мной?

- По-моему, это ты смеешься над нами.

- Как я могу! Просто разрешите мне не выходить замуж. Почему вы так хотите сделать меня несчастной?

- Ты не знаешь, что для тебя лучше, поверь нам. Мы с мамой желаем тебе только добра. К этой теме мы больше не возвращаемся.

Фрэн с трудом дождалась окончания завтрака, после чего пошла к себе в комнату. Она попыталась успокоить нервы, но, увы. Не то, чтобы она ждала, что родители за эти полгода кардинально поменяют свое отношение к жизни в целом и к ней в частности, просто она думала, что эта свадьба не более, чем блажь. Что характерно, и с той, и с другой стороны. Поначалу она и вовсе думала, что Малфои преследуют какие-то свои цели. Но какие? Деньги? Не смешно, им свои девать некуда. Положение? Свое дай Бог каждому. Поэтому Фрэн, так и не найдя ни одной очевидной объективной причины, пришла к выводу о том, что это свадьба – результат сантиментов двух школьных подруг. Может, они дали в детстве друг другу клятву, что когда у них будут дети, они непременно поженятся. Или еще какая-нибудь подобная чепуха. Зачем это надо было самому Малфою? Ну, может он маму не хочет расстраивать, а может, ему сказали, что если он ослушается родителей, те лишат его наследства. В любом случае, ее родители не заговаривали об Андриане. Это было прекрасно. Пусть думают, что Фрэн все забыла и не станет рваться назад. Если ему ничего не будет угрожать с их стороны, у нее будут развязаны руки.

Девушка с замиранием сердца открыла дневник. Старые пожелтевшие страницы, чернила, кое-где размытые. Фрэн всегда бесконечно сожалела о том, что не знала свою прабабушку. Она была примером для подражания в глазах Фрэн. Девушке казалось, что они были очень похожи с Грейс. Не только внешне. Они одинаково смотрели на мир.

Фрэн осторожно переворачивала страницы. Имена, события, какие-то пожелания. Кое-где вклеены фотографии. На одной из них Грейс стояла в окружении смеющихся людей рядом с красивой машиной. Надпись внизу фото гласила: «Монте-Карло, 1956 год». Рядом лежала фотография, она не была приклеена, просто вложена. На ней была запечатлена Грейс, совсем молодая, а рядом стоял высокий мужчина в военной форме. На обороте значилось: «Вальтер и я. Касабланка, 1942 год». Ее муж. Он погиб в сорок третьем…

Фрэн продолжала перелистывать страницы. Как странно было вглядываться в лица, которые были запечатлены на этих снимках… Никого из этих людей давным-давно уже не было в живых. А ведь у каждого из них была своя история, своя судьба, свои победы и поражения. Но все это давно кануло в Лету. И только фотографии, словно в насмешку, переносили Фрэн в тот момент времени, который уже больше никогда не повторится.

Судя по всему, этот дневник Грейс вела всю жизнь. Сюда она записывала только самые важные события и переживания своей жизни. Фрэн нашла запись, посвященную свадьбе своих родителей. Эдуарда пришлась Грейс по душе, она отзывалась о ней с большой теплотой. Впрочем, одна запись повергла Фрэн буквально в шок: «Она так любит моего внука. Ему бесконечно повезло, она прекрасная жена. Ей так хочется иметь детей. Боже, сделай так, чтобы у них не родилась девочка!» Прочесть такое было бесконечно приятно, что и говорить. Фрэн в глубокой задумчивости перевернула страницу.

Ей всегда казалось, что у Эдуарды материнский инстинкт отсутствует как таковой. Надо ли было понимать запись Грейс так, что Эдуарда бесконечно хотела детей, причем мужского пола, но у нее по иронии судьбы родилось две дочери, и она решила, что их можно не любить? Черт знает что такое.

Фрэн продолжала листать дневник. Совсем скоро она наткнулась на еще одну непонятную запись: «Я не знаю, насколько это правильно. Иногда мне просто становится страшно. Он появился в моей жизни так неожиданно. Я едва не сбила его. Только вот меня не покидало такое чувство, что он бросился мне под колеса сам. Он знает обо мне все, порой мне даже кажется, что он может предугадывать мои мысли. Такое ощущение, что он всю жизнь провел рядом со мной, а не возник из ниоткуда три дня назад. Я не могу предать Вальтера».

Фрэн непонимающе уставилась на эту запись. Что это значит? Что в жизни Грейс незадолго до аварии появился мужчина? Причем, судя по всему, совершенно случайно… Но самым удивительным было не это. Грейс как будто описала ее собственные впечатления после встречи с Андрианом. Все было в точности так, как описывала Грейс: он тоже знал о Фрэн все, предугадывал ее мысли и поступки. Она еще тогда удивлялась, откуда у нее ощущение, что он знает ее всю жизнь? Как будто повторяющаяся история, из раза в раз… У Фрэн возникла какая-то неясная ассоциация, что-то едва уловимое, как будто она где-то еще встречала что-то похожее… Но у нее не получилось вспомнить. Она продолжила листать дневник. Это был последний год жизни Грейс.

Месяца за три до аварии была сделана запись: «Я не знаю, кто они и чего хотят. Мне страшно, что это как-то связано с… Даже подумать страшно. Я не могу подвергнуть опасности свою семью. Но у Абелардо родилась девочка. Она такая замечательная. Такого еще не было. Быть может, что-то случилось, какой-то сбой?»

У Фрэн голова пошла кругом. Что все это значило? Сплошные загадки, и если не знать, о чем идет речь, догадать ни о чем нельзя.

«Какой сбой? Почему ее удивило мое рождение? Как будто это меняло какой-то устоявшийся порядок. Какой?»

Фрэн перевернула страницу. Последний разворот. У Фрэн перехватило дыхание, когда она поняла, что перед ней: это было письмо Грейс, адресованное ей. Фрэн с замиранием сердца начала читать.

«Моя дорогая Фрэнни. Как мне жаль, что приходится писать тебе это письмо таким странным способом и при таких печальных обстоятельствах. Но если ты его читаешь, значит, ничего не закончилось. Мне очень хотелось положить этому конец, но, судя по всему, не удалось. Фрэн, я мало что знаю об этом. Но когда за мной началась слежка, я начала искать причины того, почему на меня открыли охоту. Я не успела найти и понять много, но тем не менее. Это как-то связано с нашим родом. Вернее, с женщинами нашего рода. Я не знаю, возможно, причина в каких-то способностях, заложенных в нас, или это какая-то сила, но я не могу объяснить ее природу. Одно могу сказать точно: я прожила довольно долгую жизнь, но могу тебе гарантировать, что никаких необычайных способностей за мной не наблюдалось. Я была довольно способной волшебницей, но не более того. Поэтому я не могу понять, для чего я им. Внимательно изучи нашу родословную: девочки в нашей семье рождаются не чаще, чем раз в столетие. И никогда не было такого, чтобы девочка родилась при жизни своей бабушки или прабабушки. Ты стала исключением. Я подумала, что все это может оборваться на мне. Раз ты родилась, это нечто, возможно, умрет вместе со мной. Я приняла решение добровольно уйти из жизни, я очень хочу защитить вас всех. Особенно тебя. Я не хочу, чтобы над тобой висело это проклятие. Я не знаю, как это назвать. Одно могу сказать точно: есть человек, который сможет тебе ответить на твои вопросы, когда придет время. Он обещал разобраться в этом. Вернись туда, откуда я ушла в семнадцать лет. Прощай, милая, и будь счастлива. Я очень люблю тебя, малышка. Твоя Грейс».

Фрэн заметалась по комнате, пытаясь привести мысли в порядок.

«Значит, Грейс действительно покончила жизнь самоубийством! Это безумие чистой воды, но она повредила тормоза, причем с помощью магии. Зачем? Что за черт? Что за проклятье нашего рода? Бред какой-то, средневековая дикость. Что значила последняя ее фраза? Откуда она ушла в семнадцать лет? Откуда?»

Озарившая Фрэн догадка была одновременно дикой и столь очевидной, что девушке стало страшно. Она кинулась прочь из комнаты, не разбирая дороги, и уже через несколько минут со всей силы колотила в двери комнаты Карлы.

- Бог мой, Фрэн, за тобой гонятся черти? – Карла в ужасе смотрела на Фрэн, которая влетела в ее комнату с дико горящими глазами, судорожно сжимая в руках какую-то книжку.

- Карла, где училась Грейс?

- О чем ты?

- Где училась Грейс?

Карла с опаской посмотрела на девушку, словно решаясь на что-то, а потом произнесла:

- В Хогвартсе. Там, где ты учишься сейчас. На том же факультете.

Фрэн, хоть и ожидала услышать что-то подобное, все равно пребывала в шоке.

- Почему у нас об этом никогда не говорили?

- Я не знаю. Правда, не знаю. Фрэн, почему ты спрашиваешь, что-то произошло?

- Мне кажется, что да. Но мне нужно время разобраться во всем. Я возвращаюсь в Англию сегодня же.

- Ты сошла с ума? Сегодня Рождество! Закончатся каникулы...

- Карла, мне надо сейчас!!! Я тебя умоляю, помоги мне!

- Что я должна сделать?

- Портал. Можешь сделать этот дневник порталом? Мне надо сегодня же попасть в Хогвартс и поговорить с одним человеком. Только мне нужно, чтобы дневник оказался там вместе со мной.

- Фрэн, не дури! Поговори с родителями.

- Карла, им в первую очередь ни слова!

- Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Зайди минут через двадцать.

Фрэн кивнула и с бешено колотящимся сердцем побежала в свою комнату. Она минут за пять покидала в чемодан вещи, написала Абель записку и поспешила к Карле.

- Готово?

- Готово, - Карла протянула девушке дневник.

Фрэн кинулась ей на шею.

- Я обещаю, я буду осторожной. Береги себя.

Потом Фрэн вышла на середину комнаты, покрепче ухватила свои вещи и раскрыла дневник. В ту же секунду ее затянуло странное нечто, а когда она открыла глаза, то поняла, что стоит перед воротами Хогвартса. Похвалив себя за предусмотрительно одетую теплую одежду – в Англии шел снег – Фрэн поспешила к входу. По дороге она никого не встретила, чему была бесконечно рада. Она закрыла за собой дверь и оглядела пустую комнату: здесь было холодно и неуютно. Фрэн разожгла камин, взяла дневник и вышла в коридор. Если повезет, сегодня же она узнает ответы на мучившие ее вопросы.

Глава 22

- Профессор МакГонагалл, можно?

Декан факультета Гриффиндор подняла глаза от бумаг, разложенных перед ней на столе, и улыбнулась вошедшей девушке. Фрэн улыбнулась в ответ.

- Мисс де Лосаро, здравствуйте. Мне казалось, вы уехали домой на Рождество, разве не так? – Минерва МакГонагалл жестом указала Фрэн на свободное кресло, стоящее в кабинете.

- Я действительно уезжала. Но меня вынудили вернуться непредвиденные обстоятельства.

- Вот как. Что-то серьезное? – МакГонагал встревожено вглядывалась в лицо своей студентки. – Я могу помочь?

- Огромное спасибо за участие, но, боюсь, что нет. Мне очень нужно поговорить с профессором Дамблдором.

Фрэн посмотрела в глаза сидящей напротив женщине. Девушка справедливо рассудила, что из всех, с кем она была знакома в Хогвартсе, знать Грейс мог только Дамблдор. Она была его студенткой, он мог знать что-то об истории их рода. Он мог знать, что было не так с Грейс. Что не так было с Фрэн теперь.

- Сожалею, моя дорогая, но профессор Дамблдор отсутствует сейчас. И когда он вернется, я не знаю.

«Как же не вовремя!»

Фрэн даже не пыталась скрыть своей досады. Она разочарованно молчала.

- Мисс де Лосаро, я боюсь, что профессор вернется не сегодня и даже не завтра. Он уехал, его вынудили обстоятельства. Это связано с… Темным Лордом.

У Фрэн, как всегда при упоминании о Волан-де-Морте, тревожно сжалось сердце.

- Спасибо, что уделили мне время, профессор. Всего доброго.

- Мисс де Лосаро, постойте!

Фрэн обернулась в самых дверях и вопросительно посмотрела на профессора МакГонагалл.

- Да.

- Я так понимаю, что сегодня вы останетесь в Хогвартсе?

- Думаю, что да.

- Вечером в Большом Зале будет вечеринка, которую устраивают студенты, оставшиеся здесь на праздники. Вы можете к ним присоединиться.

- Спасибо еще раз. Счастливого Рождества, профессор МакГонагалл.
Фрэн притворила за собой дверь кабинета декана Гриффиндора и побрела к себе. У нее не было сил даже на то, чтобы расстроиться. Она просто бездумно брела по пустым коридорам замка и задавалась вопросом, отчего проблемы имеют обыкновение наваливаться разом? Почему она не застала Дамблдора на месте? Почему она, черт подери, застряла в этом пустом холодном замке на Рождество в абсолютном одиночестве? Почему она должна узнавать, что в ее семье бесконечно много скелетов спрятано в шкафу? Почему она должна разбираться с ними, искать ответы на странные вопросы и прятать неделями под одеждой с длинными рукавами следы ожогов, которые она получила на костре инквизиции? Почему?

Ответа она не знала. Единственный человек, который мог пролить свет на эту таинственную историю, был сейчас бесконечно далеко. Да и действительно ли он знал что-то, или это были только лишь домыслы Грейс?

Фрэн без сил рухнула в кровать. Камин, уже успевший основательно разгореться за время ее отсутствия, до неузнаваемости преобразил их комнату: стало тепло и очень уютно. Вот только пусто по-прежнему. Иной раз Фрэн бесконечно бы этому обрадовалась, но только не сейчас. И вообще, остаться одной на Рождество… Это было по меньшей мере нечестно. Она только сейчас поняла, какую глупость совершила, сбежав из дома сегодня. Но ей так не терпелось разузнать хоть что-нибудь об этой таинственной истории!..

Фрэн всегда была натурой импульсивной и порывистой, и теперь вот расплачивалась за свои импульсы, оставшись на Рождество одна в пустой комнате. С чего ей пришло в голову, что она непременно застанет Дамблдора в Хогвартсе, да еще и в Рождество? Этот вопрос занял почетное место в ее списке вопросов, на которые она не знала ответа. Пока она предавалась грустным мыслям, за окном совсем стемнело. Погода была самая что ни на есть рождественская: снег сыпал пушистыми хлопьями, укрывая землю белоснежным ковром. Фрэн решительно поднялась с кровати и начала собираться. Она решила пойти вниз и провести этот вечер вместе с остальными студентами. В конце концов, все случившееся с нами, в конечном счете, идет нам на пользу. Фрэн еще раз про себя убедилась правоте этой не оригинальной, но от этого не ставшей менее актуальной мысли.

«Ну, а раз уж сегодня Рождество, будем следовать необходимым предписаниям… Елка, свечи и непременно загаданное желание. В последнее я не верю, я никогда не загадывала желания на Рождество. Но, с другой стороны, я и никогда не оставалась на Рождество одна, поэтому сегодня можно. Сделаю это хотя бы для того, чтобы еще раз убедиться в том, что это не более, чем миф, навязанный нам с детства… Хочу, чтобы Малфой оказался здесь сегодня!»

Мысль это была такой неожиданной, что Фрэн сначала даже не поверила, что загадала именно это. Улыбнувшись еще раз своему отражению в зеркале и посмеявшись над своим глупым желанием, Фрэн пошла в Большой Зал, справедливо рассудив, что вечеринка уже, скорее всего, началась.

Девушка вошла в сияющее огнями помещение и огляделась. Та же огромная елка в центре, те же парящие в воздухе свечи. Присутствующих было совсем немного, но именно это обстоятельство и придавало вечеру некий неповторимый шарм. Было как-то уютно. Все были рассредоточены на две группы: собственно Слизерин и все остальные факультеты вместе. Фрэн пригляделась: с Гриффиндора студентов было меньше всего, а уж с седьмого курса их не было вовсе. Она поколебалась пару минут, но ее уже заметили и приветливо махали рукой, приглашая присоединиться. Она улыбнулась им и помахала в ответ, а потом посмотрела в сторону слизеринцев со смешанным чувством удовлетворения и разочарования: Малфоя среди них не было.

«Ну что же, ты была права!»

Фрэн присоединилась к присутствующим и уже через пять минут позабыла о том, что была расстроена тем, что ей придется провести Рождество в Хогвартсе. Было очень весело и как-то спокойно, что ли. Фрэн подумала, что у нее никогда еще не было такого Рождества. Когда люди собираются вместе потому, что действительно хотят быть вместе, а не потому, что так надо. В их доме гости на Рождество приглашались именно по принципу «так надо».

Когда Фрэн увидела Малфоя, входящего в Большой Зал, у нее в буквальном смысле пропал дар речи. Несколько секунд она пребывала в шоке, а потом начала решать, к какому варианту склониться: то ли начать верить в существование Санта-Клауса и его восьмерки оленей, ибо у Фрэн на тот момент было только одно предположение относительно того, как Малфой мог очутиться в Хогвартсе сегодня; то ли осознать, что она страдает белой горячкой и галлюцинациями и видит то, чего не видят остальные. Однако радостные возгласы и приветствия со стороны слизеринцев свидетельствовали о том, что Малфоя видит не только она. Хотя в свете последних событий Фрэн не исключала и возможности массового психоза.

Но, так или иначе, а появление Малфоя выбило Фрэн из колеи. Она была, по меньшей мере, растеряна. А Малфой то ли делал вид, что не замечал ее, то ли действительно не замечал. Беззаботное очарование вечера для Фрэн бесследно исчезло после его появления. Она то и дело смотрела в его сторону, ругала себя за это и все равно смотрела. А он пребывал в прекрасном расположении духа, судя по всему. Фрэн гадала, зачем же он вернулся сюда, хотя сказал, что будет дома? У нее зародилась догадка, которая объясняла если не все, то очень многое. У него здесь свидание. Он вернулся сюда к кому-то, наверняка по предварительной договоренности.

Тем временем все потихонечку начали расходиться. Кто-то шел спать, а группа энтузиастов решила идти на улицу ни то играть в снежки, ни то заработать простуду. Фрэн не привлекало ни первое, ни второе, и решительно отвергнув приглашение идти гулять, она поспешила к себе.

- Так, так, так! Это же надо, кого я вижу!

Фрэн чертыхнулась про себя, услышав за спиной знакомый голос. Сомневаться в том, кому он принадлежал, не приходилось. Она развернулась и встретилась с насмешливым взглядом серых глаз.

- Добрый вечер, мистер Малфой. Соскучились по школе?

- Откуда такие мысли?

- А иначе что ты делаешь здесь на Рождество?

Издевательский тон, которым она это сказала, не оставлял сомнений: вопрос был с подтекстом. Малфой усмехнулся, поняв, куда она клонит.

- Ну, а ты почему здесь? Ты ведь тоже сказала, что поедешь домой.. Ты мне соврала? Как же это низко…

- Ты соврал мне точно также. Ну, а теперь, когда мы одинаково низкие, позволь пожелать тебе счастливого Рождества и откланяться.

- Я хотел узнать, какие у тебя планы.

- Иду загорать на пляж!

- Какой замечательный ответ!

- Какой замечательный вопрос! Какие у меня могут быть планы в пустом замке, который находится у черта на рогах? Прости, я хотела сказать: вдали от цивилизации?

- Ну, а раз никаких… Может, посидим у меня?

Фрэн задумалась на секунду. Ей остаться наедине с Малфоем все равно что с помощью зажигалки проверить, сколько осталось бензина в баке. Но ее здравый смысл, по всей вероятности, сегодня взял выходной, поэтому еще через секунду она сказала:

- Заметь, не я это предложила.

Он улыбнулся едва заметно, чтобы она не увидела.

- Малфой, почему у тебя так темно и холодно?

Его комната действительно тонула во мраке. После своего возвращения из дома он так и не разжег камин. Ему было не до этого, а потом он пошел в Большой Зал. Драко и сам не знал, зачем ему туда, он просто не хотел оставаться в одиночестве. А перед тем как уйти, он загадал желание. Чтобы она оказалась в Хогвартсе этим вечером. Он отдавал себе отчет, что этого просто не может быть, но все равно загадал. Может, потому, что это было своеобразное напоминание о ней? Он помнил, как она спросила его о том, загадывает ли он желания на Рождество. А когда увидел ее в Большом Зале, сначала просто не поверил, что это она. А потом испугался. Он и сам не знал, чего. Но одно он знал наверняка: он ни одной минуты не пожалел, что вернулся в Хогвартс.

Фрэн вошла в его комнату. Она не была здесь после того, как они сдали свое задание по травологии. Она по привычке прошла к креслам и опустилась в одно из них.

- Малфой, а почему ты меня пригласил?

- А кого я должен был пригласить? Ты ведь моя невеста как-никак, - он специально это сказал, ему нравилось ее дразнить.

- Ты еще скажи – жена… Значит, решил, что Рождество – праздник семейный, а посему твое одиночество сегодня должна скрасить именно я?

- Считай, что так.

- Ты знаешь, что я сегодня уже не попаду к себе? Пароль сменился, а нового я не знаю.

- Значит, останешься у меня. Будем спать как муж и жена, - Драко усмехнулся.

- Я согласна.

- Даже так? – Малфой удивленно присвистнул.

- Как муж и жена… после пятидесяти лет брака. Каждый в своей кровати.

Она захохотала, увидев его растерянное выражение лица.

- Да ладно тебе, Малфой, и тебе повезет однажды, не расстраивайся ты так. Кстати, а откуда у тебя в комнате бутылка виски? Ты что, алкоголик?

- Хронический.

- Ну, вот, а потом ты удивляешься, почему я за тебя замуж не хочу идти. Но ничего, я тебе помогу.

- Излечиться от алкоголизма?

- Допить эту бутылку. А лечат тебя пусть врачи, не могу же я у них хлеб отбирать. Ну, так что, накатим?

- Меня пугает твоя терминология. Знаешь, я слышал, женский алкоголизм гораздо страшнее мужского… - Драко протянул ей стакан с виски.

- Да я не алкоголичка… Просто, когда человек выпьет, ему все вокруг начинают казаться такими милыми. Вот я думаю, может, и сейчас сработает?

- Ты – хамка.

- Спасибо за комплимент.

Через полчаса Фрэн окончательно согрелась. То ли от алкоголя, то ли от разгоревшегося камина.

- И все-таки, почему ты вернулась?

Фрэн посмотрела в глаза сидящему напротив Драко. Ей вдруг отчаянно захотелось рассказать ему все. Все, что мучило ее последние месяцы.

И она рассказала. Он слушал ее очень внимательно, не перебивая. Она рассказала, и ей стало намного легче. Как будто она разделила все это с ним, ровно напополам.

- Что скажешь?

- Я не знаю, Фрэн, что тебе сказать. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. А про эти твои ожоги… Это самое непонятное. У тебя нет никаких догадок? Мне казалось, что это ты у нас знаток редкой магии.

- О чем это ты? – она удивленно посмотрела на него.

- Ну, тогда, у Снейпа…

- Да не было там ничего редкого. Это магия кельтов. Ты тоже можешь освоить ее.

- Кельты? Но это же…

- Просто очень древняя магия. Она была до того, как придумали палочки. Поэтому и заклинания эти действуют без палочек, сами по себе. Единственное, что неудобно – это то, что на сотворение таких заклинаний приходится тратить много энергии. А в остальном – ничего необычного.

Они замолчали. На этот раз, наверняка, думая об одном и том же. Драко, по крайней мере, начал понимать, зачем она могла понадобилась Волан-де-Морту. Но, с другой стороны, его успокоило то, что об этом будет знать Дамблдор. Уже знает, судя по всему. Он сможет ее защитить, как защищал семь лет Поттера.

- А что ты думаешь делать, когда разберешься со всем этим? Снова уйдешь?

Она знала, что он имеет в виду. Он имел в виду их. Как бы они не притворялись, что ничего не происходит, оба они отчетливо понимали, что происходит, да еще как.

- Уйду.

- Почему?

- Потому, что я устала. Устала от того, что не понимаю, что происходит, устала от того, что чувствую себя чужой в этом мире, устала от этой страны, где каждый день идет дождь. И каждый день туман. У меня такое чувство, что я блуждаю в этом бесконечном тумане и не могу найти выхода.

- Я не об этом.

- И я не об этом, - она устало посмотрела на него. - Что ты хочешь от меня услышать? Что я боюсь? Да, я боюсь.

- Почему?

Фрэн поморщилась, словно от тупой боли. Потому, что она не знала, что с ней происходит, что он значил для нее. Кем был. Увлечением? Страстью? Или… любовью? Той самой, которая не знает ни преград, ни сомнений. Только вот она совсем не была уверена в том, что они должны быть вместе. А еще она боялась того, что не может контролировать свои поступки и эмоции, когда он рядом. А если она позволит ему быть рядом, а потом он исчезнет из ее жизни, она будет болеть. Болеть долго и мучительно. И, может даже, уже никогда не сможет выздороветь до конца.

Раньше из ее жизни тоже исчезали люди. И делали ей больно. А сейчас она поняла, что она сама себе придумывала эту боль. И эти страдания. Ей нравилось время от времени страдать. Но только так, чтобы это было красиво. Пить шампанское, любуясь пузырьками в бокале, вдыхать ночной воздух сквозь приоткрытое окно, смотреть старое черно-белое кино и слушать грустную музыку. Она вела себе как глупая эгоистичная девчонка, которая никогда не сталкивалась с по-настоящему серьезными потерям. А теперь она знала одно - он может заставить ее страдать по-настоящему. И это не будет красиво, это будет бесконечно больно и мучительно. По-хорошему, ей нужно было бежать от него как от чумы, а она позволяла себе вязнуть в этом все глубже и глубже.

- Давай спать, ладно? Я очень устала… - Фрэн закрыла глаза, посидела так несколько секунд, а потом поднялась из кресла.

- Давай. Мне, я так понимаю, придется лечь на полу?

- Можешь ложиться рядом.

- Не боишься, что начну приставать?

- Не боюсь. Ты же понимаешь, Малфой, распустишь руки – протянешь ноги!

- Это вместо спокойной ночи?

- И вместо доброго утра.

Она заснула практически мгновенно. Ее измотала предыдущая бессонная ночь и все эти бесконечные проблемы. А он сидел на крае кровати и смотрел на ее осунувшееся лицо. Он что ни за что не сможет заставить себя отдать ее Темному Лорду, сегодня все окончательно встало на свои места. Он понял, что в его жизни теперь есть то, что принято называть любовью. И кто сказал, что любовь – это просто? Разве страх, боль, разочарование – это просто? Разве это и есть любовь? Но он знал одно – он ни за что не смог бы отказаться от всего этого и не чувствовать как раньше совсем ничего. Драко знал, что теперь для него нет ничего важнее девушки, которая сейчас спала на его кровати. И уже никогда не будет. Она была ему нужна, она и больше никто. Она – его единственный шанс стать счастливым. Первый и последний, и если он ее потеряет, он не простит себе этого. Но от него зависело так мало, почти ничего. А если она исчезнет, все в его жизни снова станет пустым и нелепым. Как раньше. Только теперь к этому прибавится тупая ноющая боль и комок в горле. Будет кофе ночью и не будет надежд на будущее. Не будет жалоб на прошлое и критики настоящего. Не будет совсем ничего. Кроме боли и пустоты. А если она будет с ним, он будет жить. Он не мог ее потерять, просто не имел на это права. Он закрыл глаза и улыбнулся.

Глава 23

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла Эдуарда, безупречно красивая, как всегда. Абелардо едва заметно поморщился: ему хотелось побыть в одиночестве. На работе возникло много проблем, на семейные сцены сил не было, а выражение лица жены не предвещало ничего хорошего.

- Что-то случилось? – Абелардо устало снял очки и посмотрел на жену.

Эдуарда прошла в комнату и села в кресло. Она уловила едва ощутимый запах табака – дурной признак. Муж нервничал, и она догадывалась о причинах его беспокойства.

- Случилось. Твоя дочь сбежала.

- Только этого сейчас не хватало! Куда и с кем?

- Карла сказала, что она вернулась в Хогвартс.

- Это не самое плохое, что могло с ней случиться.

- Ты очень спокойно об этом говоришь, учитывая все обстоятельства! Я не понимаю, ты всерьез решил ею пожертвовать или ты просто игнорируешь опасность, которая над ней нависла?

- Мы и так сделали все, что могли!

- Да, мы сделали все, что могли! И даже больше! – Эдуарда повысила голос, у нее на щеках проступили неровные красные пятна. – Моя дочь думает, что я ее ненавижу! У ребенка не было семьи, мы игнорировали ее шестнадцать лет! Ради чего все это? Почему она?

- Не нужно истерик! Ты прекрасно все понимаешь, мы сто раз уже это обсуждали!

- Мне надоело это обсуждать! Надоело все понимать! Я боюсь, что она узнает! Тебе не хуже моего известно, что случилось с Грейс!

- Это было ее решением! – Абелардо старался говорить спокойно, но получалось плохо.

- Я не хочу такого решения для своей дочери!

- Это не зависит от твоих желаний.

- Стать врагом своему ребенку тоже было моим решением?

- Другого выхода у нас не было. Если не хочешь для нее повторения истории Грейс – не жалуйся.

- Я хочу поговорить с ней.

- Но делать этого не станешь.

- Я устала. Я так больше не могу, не могу. Я всю жизнь живу в страхе!

- Я знаю. Она и моя дочь, если ты помнишь. Мне тоже тяжело. Но это наш крест, и мы должны его нести.

Эдуарда закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.

Фрэн открыла глаза и несколько секунд бесцельно смотрела в потолок. Потолок был незнакомый, и Фрэн попыталась сообразить, где она и отчего ужасно болит голова. Потолок был незнакомый, кровать тоже. Но самым ужасным было не это. Рядом с ней кто-то спал. Судя по всему, мужчина. Фрэн несколько секунд размышляла, радоваться этому факту или нет, но, так и не придя ни к какому умозаключению, набралась храбрости и повернула голову. Через пару секунд напряжение отпустило, и она облегченно вздохнула. Рядом спал Малфой.

«Вот уж никогда бы не подумала, что буду так рада видеть Малфоя в своей кровати. Нет, видимо, это все же его кровать, а не моя».

Не успела Фрэн успокоиться, как на нее накатила новая волна паники.

«Его кровать!!! Почему я сплю в его кровати? Господи, что же я наделала?»

Фрэн села. Она старалась действовать как можно тише, она даже дышать боялась. Мысль о том, что он сейчас проснется и им придется разговаривать и смотреть друг другу в глаза, приводила ее в ужас. Зачем она вообще согласилась на его приглашение? Пустая бутылка из-под виски стояла на столике, словно немой укор ее легкомысленности. Картина вчерашнего вечера уже полностью восстановилась в ее памяти, хотя она сочла бы за благо вообще ничего не помнить. Самым ужасным было то, что она все ему рассказала. Теперь он знал о ней слишком много, знал о ее страхах. А страх – это слабость. Выглядеть слабой в глазах Малфоя ей совсем не хотелось. Еще меньше ей хотелось ему доверять. Она боялась того, что почувствовала вчера. Она вообще боялась того, что чувствовала к нему, но вчерашнее чувство было совершенно новым в этой ее палитре. А то, что это была целая палитра чувств, сомневаться не приходилось.

«Ты врешь самой себе. Ты хочешь быть слабой, хочешь чувствовать, что не одна. Что есть человек, с которым ты можешь разделить свои страхи, и он не останется к ним безучастным. И ты не хочешь, чтобы этим человеком стал Гарри или Гермиона потому, что тебе хочется, чтобы это был именно он. Потому что тебе хочется, чтобы он был рядом. А ты не должна этого хотеть, ты не должна подпустить его близко, ты должна запретить себе. И так все зашло слишком далеко, слишком… Нельзя».

Она посмотрела на спящего рядом Драко и невольно улыбнулась. Френ несколько минут посидела в тишине, просто смотря на то, как он спит. Он чему-то улыбнулся во сне, и Фрэн, наконец, заставила себя оторваться от созерцания спящего Малфоя, испугавшись, что он может проснуться в любую минуту и увидеть ее здесь. Она на цыпочках дошла до двери, невольно оглянулась еще раз и вышла, неслышно притворив за собой дверь.

Фрэн открыла дверь в свою комнату. Все также пусто, но сейчас она была бесконечно этому рада. Взмахнула волшебной палочкой, и в камине разгорелся огонь. Фрэн завернулась в плед и придвинула кресло поближе к камину. Она поднесла ладони к щекам: ладони у нее были ледяные, а вот щеки полыхали.

Ее охватила какая-то странная эйфория, как будто все, что она чувствовала и ощущала, не могло уместиться в ней и требовало выхода.

«Ты дура, Фрэн! Ты рассказала ему все, ты с ним напилась, ты провела с ним ночь в одной комнате. Да что там в одной комнате, в одной кровати. И, что самое ужасное - тебе все это понравилось. Тебе нравится, что ему не все равно, что у тебя случилось, тебе нравится смотреть, как он спит, тебе нравится просыпаться в его кровати, в конце концов. Рядом с ним. Тебе нравится он. И ты прекрасно понимаешь, что это слово не совсем точно характеризует все то, что ты к нему чувствуешь!»

Френ несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она позволила себе слишком много. Она не должна этого делать, иначе ей придется заплатить за это слишком высокую цену. Она заплатит за это своей свободой. Ей не хотелось становиться послушной игрушкой в его руках, но он имел над ней слишком большую власть. Это она привыкла играть людьми и решать, какое место они займут в ее жизни. А здесь вариантов не было. Если не остановиться сейчас, все может закончиться слишком плохо. Она по-прежнему не могла ему верить, поэтому теперь ее задачей было свести свое общение с ним на нет. И она сможет это сделать, обязательно. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.

Френ успокоила себя тем, что все это случилось потому, что она оказалась совсем одна. Если бы рядом были ребята, она точно не оказалась бы в комнате Малфоя. Тем более в его кровати. Если бы рядом был хоть кто-то близкий или хотя бы знакомый! Но она оказалась в тот вечер совсем одна, и, кто знает, что повлияло на то, что она ему открылась: накопившийся стресс, усталость или просто желание с кем-то разделить свои проблемы. В любом случае, выход у нее был только один – избегать его и не оставаться с ним наедине. По крайней мере, дождаться начала нового семестра. Она была уверена, что когда вернутся ребята, ей будет намного легче переживать все то, что с ней происходило.

Все каникулы Фрэн провела в заточении. Она старалась по возможности не выходить из гриффиндорской башни и уж тем более не бродить по замку без надобности. В принципе, это не стало для нее большим лишением. Вся компания, которая собралась тогда на рождественской вечеринке, по какой-то неведомой причине облюбовала именно их башню, поэтому недостатка в общении у Фрэн не наблюдалось, и она весьма беззаботно проводила время. Она заметила, что Распределяющая Шляпа весьма добросовестно выполняла свою работу. В студентах каждого факультета без труда угадывались отличительные признаки, присущие каждому из этих факультетов. Особенно это проявлялось у студентов старших курсов. Теперь, когда Фрэн узнала, что Грейс училась на Гриффиндоре, она чувствовала большую причастность к своему факультету. Она раньше часто задавалась вопросом, отчего попала на Гриффиндор, ведь ее родители учились на Слизерине. Но теперь она знала ответ, и это знание очень ее радовало.

До окончания каникул оставались считанные дни, и теперь Фрэн с нетерпением ждала возвращения ребят. Она очень хотела увидеть их, кроме того, ей надоело спать одной в комнате. Она боялась ночевать одна. Не то, чтобы боялась, но ей было очень неуютно. Особенно в свете последних событий и в свете того, что она узнала о своей семье. И что еще должна была узнать.

Ожидание возвращения Дамблдора стало для Фрэн сущей пыткой. Она с нетерпением ожидала новостей от профессора МакГонагалл, которая клятвенно заверила ее в том, что как только профессор Дамблдор вернется, Фрэн узнает об этом немедленно. Но дни проносились один за другим, каникулы подходили к концу, а ожидание Фрэн по-прежнему не было вознаграждено.

Фрэн с тоской выглянула в окно. Послезавтра вечером Хогвартс-экспресс привезет студентов из Лондона. Профессор Дамблдор не вернулся, и ничто не указывало на то, что вернется в ближайшие дни. Фрэн оделась и вышла из комнаты: ей отчаянно захотелось на улицу, поэтому она решила пойти погулять у озера, хотя погода отнюдь не располагала к времяпрепровождению на свежем воздухе: было пасмурно, ветрено и очень сыро. Но такая погода как нельзя лучше соответствовала настроению Фрэн, поэтому она была уверена, что получит удовлетворение от такого променада.

Когда Фрэн проходила мимо дверей Большого Зала, она увидела Малфоя. В обществе какой-то девушки. Раньше Фрэн ее никогда не видела, но была уверена, что она не с седьмого курса, по крайней мере, на уроках она никогда с ней не сталкивалась. Фрэн решила сделать вид, что не заметила их. Малфой, надо заметить, ответил ей тем же и с самым независимым видом продолжил свой разговор с девицей. Это, в общем-то, было Фрэн на руку, поэтому она бодро прошествовала к входным дверям и вышла на улицу.

Френ решила, что к озеру она не пойдет: ветер там сильнее, и вымерзнет она уже минут через пять пребывания там. Фрэн пошла на мост: она была там один единственный раз, они забрели туда с Гарри поздней осенью. Вид оттуда открывался просто великолепный, поэтому было решено идти сейчас именно туда. Но, поднявшись на мост, Фрэн была бесконечно разочарована: во-первых, ветер на мосту дул еще сильнее, чем у озера, а во-вторых, вид в это время года отсюда открывался далеко не такой живописный, как она ожидала. Но возвращаться в пустую комнату совершенно не хотелось, поэтому Фрэн облокотилась на парапет и принялась смотреть по сторонам. Она наклонилась слишком низко, пытаясь рассмотреть что-то внизу, когда услышала за спиной насмешливый голос:

- Если ты решила закончить жизнь самоубийством, то советую тебе подождать пару дней, есть шанс сделать это более эффектно, под аплодисменты, а то сейчас и оценить-то некому, - Малфой со скучающим видом подошел к парапету и принялся с повышенным интересом высматривать что-то на горизонте.

Фрэн поморщилась. К ней вернулось забытое в последнее время чувство бешенства, которое охватывало ее в его присутствии.

- Какой же ты все-таки добрый и чуткий человек, Малфой.

- Наконец-то, ты оценила меня по достоинству. Я рад.

- Ты решил отравить последние минуты моей жизни своим присутствием?

- Нет, ну что ты! Я просто шел мимо, - Малфой с невозмутимым видом продолжал всматриваться вдаль.

- Ты ничего не делаешь просто так.

- А вот что ты делаешь в такую погоду здесь?

- Греюсь в лучах заходящего солнца, - Фрэн огрызнулась. Так ей было легче, разговор в подобных тонах являлся как бы гарантией того, что не будут затронуты личные темы. Она боялась повторения рождественского разговора, боялась того, что он спросит ее об этом.

- Солнце в этой стране светит редко.

- Зато здесь светишь ты, - в голосе Фрэн явственно слышался сарказм, - пока есть ты, Англия может спать спокойно.

- За что ты так ненавидишь эту страну?

- Я не могу простить ей гибралтарских мартышек.

- Что, прости? – Малфой ожидал услышать все, что угодно, но только не это.

- Ты не знаешь эту историю? – удивлению Фрэн, казалось, не было предела.

- Не знаю, а должен?

- Ну, когда-то Гибралтар принадлежал Испании, а потом его завоевала Британия. И это единственное место в Европе, где обитают дикие мартышки. Так вот, Уинстон Черчиль сказал, что пока на Гибралтаре живут мартышки, эта территория будет оставаться британской. А испанцы уверены, что англичане каждый год тайком привозят туда мартышек из Африки. То есть ведут себя крайне непорядочно.

Драко улыбнулся. Она была так не похожа на всех девушек, с которыми он общался раньше.

- Значит, тебя так сильно заботит потеря Гибралтара?

- Нет, мне жаль мартышек, которые стали разменной монетой в интересах двух держав. Мне жаль их всех, за исключением одной.

- Почему?

- Потому что она украла у меня очки, когда я была на Гибралтаре. Просто вскочила мне на плечо и утащила их. И однажды я вернусь туда, чтобы отомстить ей.

- Не постесняюсь спросить тебя: как ты ее узнаешь?

- Нет, Малфой, какой же ты все-таки неумный! – Фрэн, казалось, была возмущена до глубины души. – Понятное дело, она будет в моих очках.

Драко не выдержал и рассмеялся. Она говорила все это с таким серьезным и сердитым видом, что его невольно все время тянуло улыбнуться, ну а уж коварная мартышка в ее солнцезащитных очках стала последней каплей.

Она продолжала хмуриться, но он видел, что это уже было не по-настоящему. Ему захотелось подойти к ней и просто прижать к себе, но он знал, что она этого не позволит.

- Хочешь, я подарю тебе новые очки?

- Нет. В этой стране все равно все время идет дождь. Хотя, знаешь, что я подумала?

Она развернулась и посмотрела ему в глаза. Она была очень серьезна, этот ее взгляд он знал очень хорошо.

- Что?

- Может, дождь стоит переждать, чтобы увидеть радугу? Ведь после дождя всегда бывает радуга, даже в вашей стране?

Она не дождалась ответа и быстро зашагала прочь, оставив его одного наедине со своими мыслями. Драко понял, что она имела в виду: она даст ему шанс стать к ней ближе. Он зябко поежился под пронизывающим холодным ветром. Далеко на западе, у самого горизонта, тяжелые тучи развеялись, и предзакатное солнце окрасило все в золотистые цвета.

Он улыбнулся и тоже поспешил прочь: на мосту было очень холодно.

Глава 24

- Джинни, да замолчи же ты хотя бы на минутку, ты болтаешь всю дорогу! Пожалей мою бедную голову, она у меня уже буквально раскалывается, – Гермиона появилась в комнате вслед за Джинни, которая уже вошла и с радостным приветственным криком кинулась на шею Фрэн.

- Я так соскучилась! А мы всю дорогу гадали, куда же ты запропастилась? Ты приехала раньше, да?

- Привет, Фрэн, я тоже очень рада тебя видеть, – Гермиона не стала столь бурно выражать свои эмоции, но ее улыбка была лучшим доказательством того, что она действительно рада видеть свою соседку.

Фрэн с улыбкой смотрела на них обеих и понимала, что за прошедшие полгода очень привязалась к ним. Как ни обманывала и не убеждала она себя в том, что это все не для нее, они стали частью ее жизни. Это произошло само собой, словно так и должно было быть. И это было бесконечно удивительно, учитывая уверенность Фрэн в том, что и эта школа, и все эти люди возникли в ее жизни искусственно, по чьей-то злой воле, которая перевернула всю ее жизнь с ног на голову и перечеркнула все то, что прежде она считала своей судьбой. С каждым новым днем она понимала, что ее стремление вернуться назад – не более чем попытка обмануть саму себя или что-то кому-то доказать. Что-то иллюзорное, словно бы все всё понимали, понимали, что ей давно это не нужно, но она не отступится, хотя бы из упрямства. Но, так или иначе, тоска по ее прежней жизни и по людям, которые были ей дороги когда-то, постепенно отпускала ее. Это не означало, что они вовсе исчезли из ее сердца. Нет, какая-то частичка ее души навсегда осталась вместе с ними, но жизнь продолжалась, а, значит, приходилось идти дальше. А тоска по прошлому постепенно отпускала. Это не было больно, это было немного грустно. Так тает утренний туман под первыми лучами восходящего солнца. Сначала словно бы нехотя, медленно, а потом исчезает вовсе, словно его и не было здесь совсем еще недавно. И яркий солнечный свет заливает все вокруг в ознаменование наступления нового дня. И вот туман исчезает совсем, оставляя о себе лишь смутное воспоминание, не более осязаемое, чем легкий поцелуй прохладного предрассветного ветерка или касание чьей-то невидимой руки. Фрэн не знала, случилось ли это по ее воле или было закономерным результатам течения времени – самой сложной загадки человеческого бытия. Она постепенно приходила к осознанию того, что, как бы она этого не хотела, у нее не получиться вернуться в прошлое, по крайней мере, в то, каким его помнила она. То прошлое больше никогда не повторится. Мы всегда возвращаемся в свои воспоминания, но реальная жизнь и воспоминания о том, какой она была когда-то, далеко не одно и то же. Фрэн знала, что за это время в ее жизни возникли новые привязанности, хотя она этому всячески противилась. Как и в жизни Элен и Джейн, и даже в жизни Андриана они тоже могли возникнуть. Как бы она ни старалась убедить себя в обратном. И появившиеся в комнате Джинни с Гермионой были самым неоспоримым доказательством этих ее мыслей. Такие разные, эти девочки были похожи в одном – они обе были искренними. А Фрэн это ценила в людях больше всего. В ее жизни было слишком мало таких людей. Напрасно она полгода гнала от себя все проявления человеческих чувств, это было неправильно. Просто ей казалось, что ее пребывание в Хогвартсе не было настоящей жизнью, это было словно бы платой за ту жизнь, в которую она вернется однажды. Напрасно, оказалось, что это и есть самая настоящая жизнь: и недовольное бормотание Джинни ранним утром, и строгие взгляды Гермионы, и Гарри с Роном, которые постоянно подтрунивали над ней, и их гостиная в золотисто-красных тонах, и Большой Зал, и уроки, на которые иногда так не хотелось идти. А еще Фрэн казалось, что если она разрешит себе здесь что-нибудь чувствовать, она предаст девочек и Андриана, и чувство вины постоянно преследовало ее. Но сейчас и оно отпускало ее, уступая место в душе радости от осознания того, что она узнала этих людей и учится в этой школе. Пусть совсем недолго, но все это уже успело стать частью ее жизненной истории, которую она уже никогда не сможет переписать заново и вычеркнуть из нее все то, что случилось с ней здесь.

- И я очень скучала, очень. А вернулась я и впрямь раньше, мы с родителями навещали родственников в Англии и решили, что смысла возвращаться домой мне уже нет, - Фрэн решила умолчать о том, при каких обстоятельствах она праздновала Рождество в этом году.

- Кстати, тебя ребята хотели видеть, они тоже недоумевали, куда же ты подевалась,- Джинни с видимым трудом подняла чемодан, поставила его на кровать и принялась разбирать свои вещи.

- Я с ними непременно пойду поздороваться, попозже.

- Между прочим, Джинни, тебе не мешало бы пойти и узнать расписание на новый семестр, – Гермиона тоже занялась распаковыванием своего чемодана.

- Ну да, а я-то все гадала, чего мне не хватало для полного счастья! – Джинни показала Гермионе язык и с независимым видом вернулась к своему прерванному занятию.

- Ты совершенно не меняешься. Безответственность – твоя вторая натура.

- Бла-бла-бла! – Джинни закончила, наконец, распаковывать свои вещи и, уверив Гермиону в том, что безответственность нисколько не мешает ей жить, унеслась куда-то, сказав, что еще не со всеми поздоровалась.

- Так устала, просто сил нет. Дорога вымотала, - Гермиона села на кровать и устало посмотрела на Фрэн.

- Как у тебя дела?

- Все хорошо, - Гермиона смущенно отвела глаза и принялась рассматривать что-то на противоположной стене с повышенным вниманием. Фрэн не стала ни о чем ее расспрашивать – захочет, расскажет сама. Но Гермиона не стала ни о чем рассказывать, просто посмотрела на Фрэн и сказала:

- Спасибо.

- За что? – Фрэн с улыбкой смотрела на соседку.

- За то, что была рядом в трудную минуту. За то, что все поняла, как надо.

- Не стоит. Я рада, что у тебя все хорошо.

Фрэн села на свою кровать, и они еще долго болтали с Гермионой. Вернувшаяся далеко за полночь Джинни, испепеляющее посмотрев на Гермиону, продемонстрировала той листок пергамента.

- Это мое расписание. А это тебе, - Джинни протянула второй листок пергамента Фрэн, - я вас категорически поздравляю, у вас первый урок у Снейпа, и снова со Слизерином.

- Прекрасное начало семестра. Кстати, знаешь что странно? Малфой сегодня не ехал в поезде. Интересно, почему?

- Тебя так сильно огорчило отсутствие Малфоя? – Джинни поморщилась, словно желая показать, что ее нисколько бы не расстроило даже бесследное исчезновение Малфоя, не говоря уж о его отсутствии в поезде.

К огромной радости Фрэн, развивать эту тему не стали. Девчонки принялись наперебой рассказывать о рождественских впечатлениях, Джинни выражать свое сожаление по поводу того, что каникулы слишком короткие, Гермиона – что слишком длинные.

Пробуждение утром было просто ужасным. Уснули они под утро, проговорив полночи, поэтому теперь Джинни и Фрэн поступили так, как поступали всегда – единогласно решили не идти на первый урок, накрывшись с головой одеялом и заверив Гермиону, что один пропущенный урок ничего не решает. Гермиона взмахом волшебной палочки стянула одеяла с них обеих, и, удовлетворенно слушая их уверения в том, что у нее нет капли сострадания, подгоняла их.

- Посмотри на нее, Фрэн, она же бодра и свежа как первокурсник в первый день учебы, - Джинни со стоном поднялась с кровати и, заверив всех в том, что она самый несчастный человек на свете, скрылась в ванной.

Выражение лица Фрэн свидетельствовало о том, что она еще более несчастна. Через сорок минут они покинули комнату, и под бодрые увещевания Гермионы направились в Большой Зал завтракать.

- Снейп опаздывает, может, совсем не придет? – Рон кинул взгляд на входные двери, в котором читалась неприкрытая мольба и бесконечная надежда.

- Ага, конечно, - Гарри безжалостно развеял в прах все его ожидания, - сейчас нарисуется.

Словно в подтверждение его слов двери кабинета распахнулись, явив притихшим ученикам Снейпа, бесконечно раздраженного, как обычно.

- Видимо, оторвался на каникулах, - Рон проводил Снейпа взглядом. Гермиона строго глянула на него, а Гарри и Фрэн заулыбались, демонстрируя свое полнейшее согласие с Роном. Фрэн, пытаясь не привлекать внимания Снейпа, прошмыгнула к своей парте. Там уже сидел Малфой с самым независимым видом.

- Видимо, разлука с Поттером была слишком долгой, ты его прямо ни на минуту оставить не хочешь, - Малфой кинул на Фрэн весьма красноречивый взгляд. Он знал, что не стоило этого говорить, но ему сложно было сдерживать себя. Это была ревность, да. Он ревновал ее к рыжему недоумку Уизли, и к грязнокровке Грейнджер, и к Поттеру. Поттер вообще стоял отдельно от остальных. Он не хотел делить ее ни с кем, хотел, чтобы она принадлежала только ему. Но он знал, что с ней так нельзя. Слишком уж вольной пташкой она была.

- Ну, это же Поттер, - Фрэн неопределенно повела плечами, словно в знак того, что тему эту развивать она не намерена.

Остаток урока они провели в полном молчании, да и настроение Снейпа не располагало к разговорам. Он успел снять десять баллов с Гриффиндора, пять со Слизерина и только после этого с чувством выполненного долга отпустил учеников. Фрэн вышла из кабинета и столкнулась с профессором МакГонагалл. Она, заметив Фрэн, помахала ей рукой, призывая остановиться.

- Мисс де Лосаро, вы просили известить вас о возвращении профессора Дамблдора. Так вот, он здесь и готов вас принять. Прямо сейчас.

- Спасибо, профессор, - Фрэн рассеянно кивнула своему декану и огляделась по сторонам. Невдалеке стоял Драко и напряженно вглядывался в выражение ее лица. Она была похожа на маленького ребенка, который потерялся в большом магазине и теперь не может найти родителей.

- Ты слышал?

- Слышал, - он подошел ближе, по-прежнему напряженно смотря на нее, - иди к нему.

- Мне страшно.

- Знаю. Но выбора у тебя нет.

Фрэн упрямо сжала губы и решительно пошла в сторону кабинета Дамблдора, не взглянув на Драко. У нее бешено стучало сердце, и отчего-то шумело в голове. Она никак не могла ни на чем сосредоточиться, просто бездумно шла куда нужно, и все. Ей предстояло узнать нечто очень важное, что, возможно, изменит всю ее жизнь. И, вполне возможно, не в лучшую сторону.

Фрэн решительно постучала в дверь кабинета директора.

- Можно?

- Да, мисс де Лосаро, входите, - профессор Дамблдор поднялся из кресла в знак приветствия, - прошу.

Директор Хогвартса указал Фрэн на свободное кресло.

- Вы знаете, почему я здесь? – Фрэн решила не ходить вокруг да около, она была слишком взволнована. Дамблдор сидел в кресле и, казалось, последнего вопроса девушки не слышал.

Фрэн уже собралась повторить его, но Дамблдор ее опередил.

- Я догадываюсь. Но, все же, будет лучше, если вы расскажете мне все сами, - Дамблдор вопросительно посмотрел на Фрэн.

Она кивнула, соглашаясь.

- Все началось около трех месяцев назад. В учебнике по истории магии я случайно увидела портрет девушки, которая была похожа на меня как две капли воды…

Дамблдор слушал ее очень внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Фрэн закончила свой рассказ описанием того, что она прочла в дневнике Грейс.

- Я подумала, что прабабушка имела в виду вас, когда говорила о человеке, который сможет мне дать ответы на многие мои вопросы. И вот я здесь.

- Ну что же, я выслушал вашу историю, теперь и вы послушайте мою. Но вначале скажите мне, что вы знаете о временах короля Артура?

Фрэн удивленно посмотрела на него. Начало его истории было, мягко говоря, необычным. Причем здесь ее знания о короле Артуре?

- Не думаю, что слишком много. Камелот – утопия, город равенства и справедливости, видимо, символ стремления людей к идеальному устройству общества, где все были бы счастливы. Рыцари Круглого Стола, королева Гвиневра, меч Эскалибур. Красивая сказка, не более, - Фрэн пожала плечами.

- Все верно, за исключением одного. Это не сказка.

Фрэн в очередной раз изумленно посмотрела на профессора.

- Даже если и так, какое это имеет отношение к истории моей семьи?

- Самое прямое. Не воспринимайте рассказанное мной сейчас как сказку, примите как данность, что все эти события действительно происходили в Англии в пятом веке. Началась эта история во времена правления короля Утера. Это было весьма смутное для Англии время, страну раздирали на части междоусобные войны, народ был недоволен, и это недовольство грозило вылиться в кровопролитную войну. Ситуация осложнялась тем, что у короля не было наследника, трон передать было некому, и очень многие задались целью завладеть этим самым троном. Король был в отчаянии, королева, леди Игрэйн, никак не могла родить наследника. И Утер пошел на крайние меры – он обратился за помощью к темным магам. Темные силы всегда были очень привлекательны и соблазнительны для людей, во все времена. Ведь они неизменно обещали непременное исполнение самого заветного желания. Кто-то хотел денег, кто-то славы, кто-то – власти. Король Утер хотел ребенка. Ничего предосудительного в его желании не было, но, видимо, у него не было наследника потому, что на то была высшая воля, а король попытался перехитрить Бога. Заключив сделку с Дьяволом. Он не учел, что в такой сделке всегда одна цена – бессмертная душа. Правда, в его случае все было по-другому: душу его никто не требовал, но о том, что будут последствия, его предупредили. Спустя девять месяцев у короля и королевы родился сын – здоровый и крепкий ребенок, которого нарекли Артуром. Вот только долго радоваться долгожданному материнству королеве не пришлось – леди Игрэйн умерла в скором времени, в буквальном смысле зачахнув через месяц после родов сына. Это и стало платой темным силам за помощь – они потребовали за новую жизнь заплатить уже существующей. Король был вне себя от гнева, хотя едва ли это было справедливо – его ведь предупреждали о последствиях. Но он решил, что его власти хватит на то, чтобы защитить свою семью. После рождения венценосного наследника междоусобицы в стране прекратились, зато началась другая война – король всеми фибрами души возненавидел магию, из-за которой погибла его жена. И на всех, кто обладал какими-нибудь способностями, которые имели магическую природу, начались жестокие гонения. Король безжалостно казнил всех: и светлых, и темных магов, для него не было различий. Вот тогда и произошел раскол существующего мира на мир людей и мир волшебников. Люди, обладавшие сверхъестественными способностями, вынуждены были вести тайную жизнь, и с течением времени это стало нормой.

Артур рос живым и любознательным мальчиком, который, как губка, с детства впитал в себя взгляды отца на мир волшебников. Его воспитали в духе ненависти к миру магии. После смерти короля Утера воспитанием Артура занялся Мерлин, который жил при дворе и был его наставником. О том, что Мерлин был еще и величайшим волшебником своего времени, ни Артур, ни его отец не знали. Мерлин был невероятно мудр, о его способностях в мире магов ходили легенды. Он надеялся усилить свое влияние на Артура после смерти короля Утера: целью Мерлина было прекратить гонения на волшебников и остановить бессмысленное кровопролитие. Надо сказать, что смерть отца только лишь укрепила в юном короле ненависть к миру магии: король погиб при весьма загадочных обстоятельствах, и Артур, помня о смерти матери, посчитал магию виновной и в смерти отца. Гонения усилились, Мерлин не добился особых успехов на поприще перевоспитания Артура. Так или иначе, годы шли, король прочно укрепил свои позиции на престоле и начал задумываться о женитьбе. Его выбор пал на леди Гвиневру – девушка принадлежала к древнему уважаемому роду, была богата, знатна и весьма недурна собой. Артур женился. Он любил свою жену, и она отвечала ему тем же. Здесь надо заметить, что правление короля Артура было ознаменовано не только гонениями на волшебников. Артур был мудрым и справедливым королем. Англия начала процветать, а король попытался создать утопию в отдельно взятом городе – Камелоте. Символом Камелота стал Круглый Стол – место собрания приближенных Артура, его верных сподвижников и соратников. Рыцари Круглого Стола - так их называли. Они были отважны, бесконечно преданы королю и превыше всего ценили честь и справедливость. Артур был истинным королем своей страны, он действительно любил свой народ и вел его к процветанию. В браке он был счастлив, его окружали верные и преданные друзья, Мерлину со временем удалось убедить Артура в том, что он заблуждается на счет мира магов, правда, не до конца, но Артур пошел на некоторые уступки. Все было хорошо.

А теперь пришла пора рассказать историю еще одного участника этих событий, вернее, участницы. У короля Утера был друг, они знали друг друга с детства и были неразлучны. Когда Утер стал королем, сэр Лодегранс стал его правой рукой. После рождения Артура прошел год, когда погиб Лоденграс. Он был смертельно ранен в сражении и перед смертью завещал Утеру заботиться о своей новорожденной дочке. Мать девочки умерла в родах, и теперь она оставалась круглой сиротой. Утер дал клятву, что воспитает девочку как родную дочь, и, оплакав смерть друга, занялся воспитанием девочки. Ее нарекли Морганой, она росла при дворе и действительно была Утеру родной дочерью. Артуру было шестнадцать, когда короля Утера не стало, а Моргане пятнадцать. Девушка выросла настоящей красавицей, о ее красоте ходили легенды далеко за пределами Камелота. Но сколь прекрасна эта девушка была внешне, столь уродлива она была внутренне. Она росла жестокой и злой, хотя и мастерски научилась это скрывать, ибо хитросплетения придворных интриг сделали из юной воспитанницы Утера мастера притворства. Она была любима королем как родная дочь, но ей этого было мало. Не знавшая родных родителей, Моргана, тем не менее, так и не научилась видеть в Утере отца. Она чувствовала себя приживалкой, придворная знать весьма пренебрежительно отзывалась о девушке, намекая на ее сомнительное родство с королевской семьей. Моргане хотелось большего: она хотела стать королевой. Вот если бы она вышла замуж за Артура… Но, надо заметить, не только жажда власти двигала Морганой. Ею двигала сила куда более могущественная: она любила Артура. Она полюбила его со всей страстностью своей неординарной натуры. Моргана не знала любви ни к кому, кроме него, и очень надеялась, что Артур однажды сделает ее своей женой. Но Артур видел в ней всю жизнь только младшую сестру, и когда пришла пора выбирать супругу, его выбор пал на Гвиневру. И Моргана возненавидела Артура так же сильно и неистово, как совсем еще недавно любила его. Но не только это стало причиной ее ненависти. Моргана была волшебницей. Она не знала, откуда взялись у нее эти способности, но она по силе и могуществу могла соперничать с самим Мерлином. И всю свою жизнь девочка провела в страхе, научившись скрывать свои истинные чувства и магические способности. Она знала, что ни Утер, ни Артур не пощадят ее, если узнают о том, что она – волшебница. Моргана привыкла каждый день видеть смерть таких же, как она сама, от рук тех, которые называли себя ее отцом и братом. Каждый день девушка ждала, что придут за ней. Самым страшным было то, что однажды она перестала контролировать свою силу. О ее способностях узнал Мерлин и взял на себя заботы об обучении девушки магии. Он научил девушку контролировать силу, а сила у Морганы была почти безграничной. Но его пугала сущность юной воспитанницы короля Утера: девушка постепенно становилась темной волшебницей, и Мерлин ничего не смог с этим сделать.

Моргана смирилась с тем, что Артур женился на другой: любовь в ее сердце уступила место черной ненависти, и с тех пор Моргана стала вынашивать планы мести. Это была ирония судьбы, но у Артура и Гвиневры не было детей. Оба страстно этого хотели, но – увы. И вот тогда Моргане и пришла в голову идея, которую она решила непременно воплотить в жизнь: избавиться от Гвиневры, соблазнить Артура и родить ему наследника. А когда Артур предъявил бы всем мальчика и объявил его наследником трона Камелота и всей Англии, участь его была бы незавидна. Моргана задумала убить Артура и стать королевой Камелота, ибо сам наследник был бы еще слишком мал. Она хотела, чтобы магам и волшебникам больше не пришлось прятаться и скрываться, потому что сама Моргана не понаслышке знала, что такое всю жизнь прожить в страхе. Вот только собирала она под своим началом магов исключительно темных, посвятивших свою жизнь служению силам зла. И тогда судьба магического мира могла бы оказаться под угрозой. Англия погрузилась бы во мрак. Как мир людей, так и мир волшебников. Но, к счастью, ее планам не суждено было сбыться: Мерлин узнал обо всех ее черных начинаниях и смог победить Моргану. Он убил ее физически, но вот ее безграничную силу он уничтожить не смог. Сила – это энергия, а энергия не появляется из неоткуда и не исчезает в никуда. Она лишь перетекает в другую форму. Мерлин боялся, что Моргана найдет способ возродиться. Он не мог оставить ее силу на свободе, потому он нашел самый лучший, как ему казалось, выход. Он заключил силу Морганы в тело новорожденной девочки. Девочка родилась в весьма знатной и уважаемой семье, и родители нарекли ее Арден. Родители девочки не знали, что Мерлин заключил в их ребенка силу самой темной и самой могущественной колдуньи. Мерлин мог многое, но не все. Он смог наложить на девочку чары, которые частично бы смогли защитить ее. Силой Морганы девочка воспользоваться не могла, она могла лишь передать ее по наследству, причем, только по женской линии. Мерлин сделал так, чтобы девочки в роду Арден рождались не чаще, чем раз в сто лет. То есть девочка фактически не была наделена силой, она была всего лишь сосудом, в котором дремала сила. Моргана могла возродиться в теле этой девочки или ее потомков, но только если бы они сами этого захотели. То есть дали на это свое согласие. Если бы они на это соглашались, они бы умирали, оставляя свое тело Моргане.

Пока Мерлин был жив, он неустанно следил за судьбой Арден. Она выросла при дворе короля Артура, а потом вышла замуж. Ее муж был родом из Испании, туда он и увез молодую жену сразу после свадьбы. Вскоре после этого Мерлин умер, а следы Арден затерялись на многие века. Но, так или иначе, потомки ее живы, а это значит, что существует возможность возрождения Морганы. Если позволить этому случиться, девочка, которая является прямым потомком Арден, умрет. И вся судьба магического мира окажется под угрозой. Волшебный мир погрузиться во мрак, потому что освободить Моргану означает освободить само Зло.

Глава 25

Директор уже закончил говорить, но его последние слова, словно эхо, продолжали звучать у Фрэн в голове. Девушка подняла глаза на сидящего напротив волшебника: Дамблдор с тревогой вглядывался в лицо своей студентки. Все сказанное доходило до нее как будто не сразу, а словно бы опаздывая на несколько секунд, как в замедленной съемке. Фрэн попыталась стряхнуть с себя это оцепенение и сосредоточиться. Ей нужна ясная голова. Она глубоко вздохнула и, наконец, решилась заговорить.

- Надо ли понимать ваши слова так: я прямой потомок Арден?

Директор ответил не сразу. Но его молчание было красноречивее любых слов. Липкая волна страха накрыла Фрэн с головой.

- Мисс де Лосаро, мне сложно утверждать что-то со стопроцентной уверенностью. Но вероятность велика. Я бы сказал: очень велика.

Фрэн вздохнула еще раз. Сейчас не время для эмоций. Тем более для страхов. Она победит свои страхи и свои эмоции, по крайней мере, до конца разговора. Сейчас самое важное – узнать у Дамблдора как можно больше, в конце концов, это самое разумное из всего, что она могла предпринять.

- Хорошо, предположим, я – потомок Арден. Скажите мне, почему Грейс велела мне обратиться за разъяснениями именно к вам? Вы уже тогда знали обо всем, так?

- Я догадывался. В магическом мире сила Морганы является своеобразным Священным Граалем, то есть целью бесконечно желанной, но практически недостижимой. Со временем эта история обросла фантастическими подробностями, от реальных фактов почти ничего не осталось. Это стало больше походить на легенду, сказку, пусть страшную, но, скорее всего, не имеющую под собой реальной основы. Я тоже слышал о силе Морганы, но мало верил в эту историю. Пока в Хогвартсе не появилась однажды маленькая девочка, которая попала при распределении на Гриффиндор. Девочку звали Грейс де Лосаро. Она была прилежной ученицей, способной волшебницей и просто хорошим человеком. Все было просто замечательно, пока однажды, на седьмом курсе, не произошло событие, которое круто перевернуло жизнь Грейс. В учебнике по истории магии девушка увидела портрет некой Бенедикт Лали, которая была похожа на нее саму как две капли воды…

Вам удалось узнать гораздо больше, чем тогда смогла узнать Грейс. Но, так или иначе, обо всем этом узнал я: Грейс пришла ко мне за помощью. Меня очень заинтересовал этот факт, такого потрясающего сходства между совершенно чужими друг другу людьми я не видел никогда в жизни, а я на своем веку повидал немало, уж поверьте мне. И тогда я начал искать разъяснения. Сначала я никак не связал историю Грейс с легендой о Моргане, но постепенно мне удалось добыть факты, которые ясно свидетельствовали о том, что связь существует. Я проследил историю вашей семьи. Испания, знатный род, девочки, рождающиеся не чаще, чем раз в сто лет. Среди всего прочего мне удалось заметить еще кое-что: все женщины вашего рода были похожи друг на друга. Из века в век черты лица девочки рода де Лосаро неизменно повторяли черты лица ее бабушки или прабабушки. Это наводило на определенные мысли. Возможно, это была просто игра генов, но что-то мешало мне в это поверить. Но, так или иначе, мне не удалось узнать больше ничего, никаких твердых фактов. Моей ошибкой было то, что я считал, что девочка, в которой заключена сила Морганы, должна обладать какими-нибудь выдающимися магическими способностями. А Грейс, хоть и была хорошей студенткой, не умела больше того, что было предусмотрено школьной программой. Поэтому я не стал придавать большого значения тому, что узнал. Я рассказал ей эту историю, но посоветовал не придавать ей большого значения, списав все на совпадения. Грейс успокоилась, окончила Хогвартс, а через пару лет вышла замуж. Ее муж погиб во времена Второй Мировой войны. Грейс больше никогда не заводила романов, насколько мне известно, не желая осквернять память мужа. Но она смогла оправиться от потери. Она посвятила свою жизнь благотворительности. Я потерял с ней связь, после школы она писала мне, но потом письма стали приходить все реже и реже.

Грейс возникла в моей жизни снова пятнадцать лет назад. Она пришла и сказала мне, что за ней кто-то следит. И слежка эта имеет под собой магическую природу. Она сказала, что очень боится за свою семью, что все это может угрожать и им. Грейс решила, что это может быть как-то связано с историей Морганы. Она решила, что кто-то узнал об этом и теперь хочет заполучить эту силу. Она сказала мне еще одну вещь: что у нее родилась правнучка. А это означало, что прервался некий устоявшийся порядок: за пятнадцать веков девочка в семье де Лосаро никогда не рождалась при жизни прабабушки. И Грейс сказала, что знает способ защитить свою правнучку. А еще она взяла с меня обещание защитить вас, если ее план окажется провальным. Я не понял тогда, что она имела в виду. А потом узнал об аварии. Она убила себя в надежде на то, что сила Морганы умрет вместе с ней.

Когда вам исполнилось одиннадцать, вам пришло письмо из Хогвартса. Но ваши родители ответили мне вежливым отказом, хотя я знал, что Грейс завещала Абелардо и Эдуарде отдать дочь учиться в Хогвартс. Я ведь и родителей ваших помню студентами, они выросли на моих глазах. Так или иначе, в Хогвартс вы не попали. Ваши родители отдали вас в школу для маглов, они решили держать вас подальше от магического мира, хотели, чтобы вы умели жить и в мире людей. Мне не до конца понятны их мотивы, одно могу вам сказать наверняка – они хотели вас защитить.

Полгода назад на пороге моего кабинета возникли ваши родители: испуганные и растерянные. Они сказали, что за вами началась слежка. Они никогда не оставляли вас без присмотра, за вами всегда следили люди вашего отца, как в мире маглов, так и в мире волшебников. А теперь они испугались того, что может повториться история Грейс. Поэтому они пришли за советом. И мы решили, что самым разумным будет устроить ваш перевод в Хогвартс. Пока вы в стенах этой школы, вам ничего не угрожает.

- Значит, за мной кто-то охотится. Кто-то, из-за кого погибла Грейс?

- Я не уверен, но, вполне возможно.

Фрэн попыталась унять бешеное сердцебиение: ей казалось, еще чуть-чуть, и ее сердце попросту выпрыгнет из груди. Раньше ей казалось, что это просто такое образное сравнение, а сейчас поняла, что это правда жизни.

- Профессор Дамблдор, скажите, у вас есть предположения о том, кто это может быть?

- Боюсь, мисс де Лосаро, это может быть кто угодно. Мир зла безграничен. Но я постараюсь узнать, обещаю. И еще, если вам понадобится помощь, любого рода, обращайтесь ко мне в любое время дня и ночи.

Фрэн рассеянно кивнула на прощание директору и вышла из его кабинета. Первым, кого она увидела, выйдя в коридор, был Малфой. Он заметно нервничал, Фрэн это буквально почувствовала. Она предостерегающе выставила вперед ладонь, словно желая предвосхитить все его вопросы.

- Ни о чем меня не спрашивай!

- Я ни о чем и не буду спрашивать. Сама все расскажешь, - Драко ухватил Фрэн за руку чуть повыше локтя и потянул за собой слабо сопротивляющуюся девушку вперед по коридору.

- Заходи, - Малфой открыл дверь в свою комнату. Фрэн недовольно посмотрела на него, но спорить не стала. Звук захлопнувшейся двери неприятно ударил по нервам, заставив Фрэн вздрогнуть. Она перевела дыхание, пытаясь успокоить нервы. Ей казалось, еще чуть-чуть – и она сойдет с ума.

Девушка села в кресло, Малфой сел напротив. Он выжидающе посмотрел на Фрэн.

- Что ты хочешь от меня услышать?

- Просто расскажи мне о том, что тебе сказал Дамблдор.

- Хорошо. В двух словах: внутри меня живет вселенское зло, потому, что один умник пятнадцать веков назад сделал мою прапрапрабабку эдаким сосудом, в котором заключил силу одной безумной тетки, все ее страхи, комплексы и нереализованные фантазии. Весь этот термоядерный коктейль благополучно передавался по наследству женщинами нашего рода пятнадцать столетий, пока пятнадцать лет назад не выискался еще один умник и не решил эту силу освободить. А так как пробудить вселенское зло – это не конфетку у ребенка отобрать… Одним словом, меня хотят убить, а весь магический мир погрузить во мрак! – Фрэн выпалила эту реплику на одном дыхании, а потом посмотрела на Драко.

- Звучит не слишком оптимистично. Теперь давай по порядку и с подробностями.

Фрэн попыталась в точности воспроизвести рассказ Дамблдора. Когда она закончила говорить, то почувствовала бесконечное облегчение.
Драко слушал ее молча и очень внимательно. Когда Фрэн договорила, он внимательно посмотрел ей в глаза, а потом устало запрокинул голову на спинку кресла.

- Ну, что, впечатляет? – Фрэн усмехнулась. Она немного пришла в себя. Поразительно, но она чувствовала себя в безопасности в мрачном подземелье Слизерина. Рядом с ним.

- Более чем. Значит, ты решила, что ты – потомок Арден? В тебе заключена сила Морганы?

- У тебя есть другое объяснение всему случившемуся? – Фрэн не пыталась скрыть раздражение.

- У меня нет другого объяснения. Но эта мозаика тоже не складывается.

- По-моему, все прекрасно сошлось!

- Тебя не смущает факт твоего рождения еще при жизни твоей прабабушки? Что, если какой-то порядок действительно был нарушен? Вдруг эта сила действительно умерла вместе с Грейс?

Фрэн недоуменно пожала плечами.

- Это может быть простым совпадением. Не более того.

- Еще раз и повнимательнее. Женщины рождаются в вашей семье не чаще, чем раз в сто лет. Женщины похожи друг на друга как две капли воды. Так было, пока в вас была заключена сила Морганы.

- Молодец, Малфой! Садись, пять, – Фрэн недовольно поморщилась.

- Нет, ты что, и впрямь такая тупая, или просто прикидываешься? – Драко повысил голос.

- Будь так добр, Мистер Я здесь самый умный, просвети меня темную.

- Нет, похоже, не прикидываешься, - Драко с жалостью посмотрел на Фрэн, - ответь мне на вопрос: если все обстоит именно так, как ты говоришь, как у тебя могла родиться родная сестра?

Фрэн уже хотела на автопилоте съязвить что-нибудь в ответ, но сказанное Малфоем заставило ее замолчать на полуслове. Самое интересное, что он был прав. Прав и еще раз прав: Абель не вписывалась в общую картину.

- То есть ты думаешь, что смерть Грейс каким-то образом повлекла за собой и смерть Морганы? Вернее, ее силы?

- Я не знаю, но что-то пошло не так, раз в вашей семье родилась вторая дочь, не похожая ни на тебя, ни на Грейс, ни на Бенедикт Лали и иже с ними. У меня есть только два возможных разумных объяснения случившемуся: или сила Морганы умерла, или твоя сестра…

Фрэн поняла, куда он клонит. Она покачала головой в знак протеста.

- Я знаю, что ты имеешь в виду. Она не приемная.

- Нельзя же исключать такую возможность.

Фрэн рассмеялась:

- Сейчас я назову тебе как минимум две причины, но тебе их хватит с лихвой, чтобы понять, что это предположение не имеет под собой ничего разумного.

- Давай.

- Во-первых, ты не знаешь моих родителей. Они бы никогда не согласились дать чужому ребенку фамилию де Лосаро, это невозможно. Кроме того, мои родители не слишком чадолюбивы, я знаю это не понаслышке. Но даже если на минуту, на одну минуточку, предположить, что они взяли в семью чужого ребенка, было бы более логичным взять на воспитание мальчика. По крайней мере, он смог бы стать продолжателем рода. Девочка вырастет, выйдет замуж и поменяет фамилию, в нашей семье женщины после свадьбы никогда не оставляли себе девичью фамилию. Смысла брать Абель на воспитание не было. А теперь, во-вторых, и это гораздо важнее. Ты видел и мою мать, и мою сестру. Ты не можешь не согласиться, что они очень похожи. Я не говорю о сходстве, которое связывало меня и Грейс, но Эдуарда и Абель все же очень похожи. Я жила с ними, это выражается во всем: жесты, походка, интонации голоса. Они совершенно точно родственницы, причем очень близкие. Мать и дочь.

- Я не знаю, как это объяснить в таком случае.

- Я тоже…

Они замолчали. Повисшая в комнате тишина бесконечно давила на психику. Фрэн не видела выхода, совсем. Впервые в жизни она не знала, что делать. Что здесь вообще можно было сделать? Она была совсем потеряна и опустошена. Она устало закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. Мыслей в голове совсем не осталось.

А вот Малфой совладать со своими мыслями не мог. Они сменяли одна другую с дикой скоростью, но он понял две вещи: во-первых, теперь до конца стали понятны мотивы Волан-де-Морта. А во-вторых, его очень радовал факт наличия у Фрэн родной сестры. Это означало, что, возможно, во Фрэн действительно уже не было силы Морганы. И если это действительно так, то Фрэн не будет интересна Темному Лорду, он оставит ее в покое. Его он в покое не оставит, разумеется, но сейчас нужно было найти способ доказать, что Фрэн больше не Священный Грааль для охотников за силой Морганы. Она, может, и Грааль, но уже пустой. Пустой Грааль. Если только это действительно так. И он, кажется, знал способ это проверить.

- Фрэн, мы должны узнать, что стоит за рождением второй дочери в семье твоих родителей.

- Мысль не лишена смысла, - Фрэн усмехнулась, - вот только как?

- Есть только один способ узнать. Вернуться в прошлое.

Фрэн посмотрела на него изумленным взглядом.

- Ты вынуждаешь меня усомниться в твоем психическом здоровье и вообще в умственных способностях.

- Зря смеешься. Если Дамблдор обещал посодействовать тебе во всех начинаниях, - Драко помедлил пару секунд, а потом продолжил, словно бы собравшись с силами, – тебе нужно попросить у него маховик времени.

- Даже если на минуту предположить, что мы его раздобыли… Я слышала, что они могут отправить в недалекое прошлое, мне Гермиона рассказывала, что она пользовалась этой штукой, чтобы успеть посетить больше уроков. Но, чтобы узнать тайну рождения Абель, нам предстоит перенестись лет на тринадцать назад, как минимум. А это не час и не два, - Фрэн развела руками.

- У Грейнджер наверняка был карманный вариант. А я тебе, как ты, наверное, заметила, не к ней посоветовал обратиться, а к Дамблдору. Поверь, у него есть то, что нам нужно.

- Хорошо, но куда именно мы должны вернуться?

- Думаю, логичнее всего в тот день, когда родилась твоя сестра. Значит, нужно будет отправиться к вам домой.

- Но мама родила Абель не дома. Она была у своих родителей, здесь, в Англии. Мне было четыре года, но я помню, как мама появилась на пороге со свертком, перевязанным розовой лентой, который впоследствии оказался моей сестрой.

- Тогда вернемся туда.

- Я не знаю, где это.

- Ты никогда там не была? – Драко удивленно посмотрел на Фрэн.

- Нет, никогда, почему-то мы не общались с ними. Я мало интересовалась этим, - Фрэн пожала плечами.

- Как девичья фамилия твоей матери?

- Уилтенгтон.

- Я знаю, где они живут.

- Откуда?

- Известная фамилия.

- Скажи еще, что состоишь с ними в родстве.

- Все чистокровные волшебники состоят в родстве друг с другом.

- Так что, с Уизли вы тоже родственники?

- Неудачный пример, - Малфой недовольно посмотрел на девушку.

Фрэн усмехнулась. Но решила не дразнить его дальше.

- Хорошо. Тогда до завтра?

- Да, но настоятельно рекомендую тебе поговорить с Дамблдором сегодня. А завтра после уроков… В чем дело?

Фрэн саркастически усмехнулась:

- Знаешь, это так странно… Раньше после уроков я шла в кино, на пляж или по магазинам. Когда мне становилось совсем плохо, я шла делать уроки. Но никогда в моем ежедневнике не значилось: вернуться в прошлое на тринадцать лет. Мне сложно это принять.

- Но так надо.

- Я знаю. Знаю.

- Тебя проводить?

- Малфой, приди в себя! Во мне дремлет вселенское зло, прикажешь мне бояться припозднившихся школьников или Филча с его кошкой? – Фрэн недобро сверкнула глазами, дьявольски захохотав.

- В своем репертуаре, - Малфой едва заметно поморщился.

- Что ты сказал?

- Сказал: до завтра.

- Пока, - Фрэн махнула на прощание, через пару секунд скрывшись за дверью.

Глава 26

Ночью Фрэн никак не удавалось уснуть, события прошедшего дня никак не хотели отпускать ее воображение. Она внимательно прислушивалась к себе, по всей видимости, желая расслышать отголоски могущественной силы, которая в ней дремала. Но ничего необычного не происходило. Фрэн, правда, чихнула два раза, но было справедливо решено списать это на начинающуюся простуду, а не на отголоски вселенского зла.

За завтраком Фрэн тоже была сама не своя, в общем разговоре не участвовала, лишь только рассеянно кивала и невпопад отвечала на вопросы своих гриффиндорских друзей, которые, в конце концов, отчаялись разгадать причины столь странного ее поведения.

После уроков Фрэн и Драко направились в кабинет директора.

- Скажи, а это обязательное условие – передвигаться по коридору перебежками? – Малфой иронически усмехнулся.

- Так всегда ведут себя в фильмах про шпионов. Это помогает создать нужный антураж и необходимую атмосферу, - Фрэн одарила своего спутника ледяным взглядом, - а еще рекомендуется надеть черные костюмы и черные очки. В таком случае мы были бы круты окончательно и бесповоротно.

- Ну, да. Сейчас мы похожи просто на клоунов. А если нам еще и одеться так, как ты советуешь, мы и вовсе станем смахивать на сбежавших из поднадзорной палаты.

- Ты что-то сказал?

- Я сказал, что мы пришли. Ты предупредила Дамблдора, что будешь не одна?

- Предупредила. Он сказал – это мудрое решение.

Фрэн потянула на себя тяжелую дубовую дверь, ведущую в кабинет директора. Профессор Дамблдор сидел в глубоком кресле за письменным столом и изучал какие-то бумаги. Услышав звук открываемой двери, профессор поднял глаза от бумаг и поприветствовал вошедших. Фрэн показалось, или Дамблдор был ничуть не удивлен, увидев рядом с ней Драко Малфоя? А не Гарри или, скажем, Гермиону? Это было бы более ожидаемо, по крайней мере, со стороны.

- О, мисс де Лосаро, мистер Малфой, проходите. Добрый день, - профессор приветственным жестом пригласил их присесть.

Фрэн и Малфой переглянулись, словно бы желая приободрить друг друга.

- Профессор Дамблдор, думаю, вы понимаете, зачем мы здесь? - Фрэн напряженно вглядывалась в лицо директора. Но оно не выражало никакой озабоченности или напряжения.

- Ну, конечно, я все понимаю, - Дамблдор улыбнулся, а потом достал из ящика письменного стола какой-то предмет, сильно смахивающий на песочные часы, только в обрамлении каких-то малопонятных конструкций, - главное, чтобы вы понимали, на что вы идете.

- Мы понимаем, - голос Драко звучал напряженно и глухо.

- В таком случае, извольте. Назовите мне точное число, месяц и год, куда вы хотите отправиться. Сколько времени вам нужно?

- Часов семь, думаю, должно хватить.

- Ну что же, тогда сейчас я наложу на вас чары, и в прошлом никто вас не увидит. Вы, конечно же, не рискуете встретиться там со своими двойниками, но если вас увидят, проблемы обеспечены. Я сделаю так, что вы очутитесь в прошлом, как раз тогда, когда родилась ваша сестра. Вы окажетесь в этом же кабинете, может быть, даже увидите меня. Но я вас увидеть не смогу. Когда выйдите за территорию Хогвартса, трансгрессируйте к дому Уилтенгтонов. Когда время истечет, вам снова нужно будет трансгрессировать к воротам Хогвартса. Потом вы снова должны придти в этот кабинет, и все вернется на круги своя. Только, умоляю, не опоздайте.

- Обещаю, мы не опоздаем, - Фрэн упрямо сжала губы.

- Что ж, в таком случае…

Последних слов директора Фрэн не услышала. Мир вокруг нее начал стремительно меняться, все завертелось в каком-то бешеном ритме. Создавалось ощущение перематываемой назад кинопленки. Сколько это продолжалось, она сказать не могла, но когда все наконец прекратилось, она увидела, что стоит в кабинете Дамблдора. Только он сильно отличался от того, каким его знала Фрэн.

- Ты как? – Фрэн услышала рядом голос Малфоя.

- Нормально. Я, конечно, была в Диснейленде, но это самый классный аттракцион из всех, которые я знаю, - в глазах девушки плескался восторг, - пойдем, не будем терять время!

Фрэн ухватила Драко за рукав мантии и потянула за собой в коридор.

- Слушай, а они и впрямь нас не видят, - Фрэн помахала рукой перед самым лицом какого-то мальчишки, но он прошел мимо, словно бы ничего не видел.

- Конечно, не видят, что тут необычного?

- Все. Это для тебя обыденное дело, а для меня – нет.

- Тебе же не нравится мир магии?

- Да, но в нем есть свое очарование, - Фрэн остановилась поправить мантию. - Смотри, Филч! И снова с кошкой. Слушай, давай ей хвост прижмем, а? Она мне не нравится.

- Ты начинаешь меня пугать.

- Давно пора.

Драко открыл дверь, ведущую из Хогвартса и пропустил Фрэн вперед. Через несколько минут они оказались за воротами замка.

- А здесь мало что изменилось…

- Это точно, - Драко огляделся вокруг, - странно, да? В этом времени нам года по четыре.

- Эй-эй, не надо обобщать. Это тебе четыре, а мне всего только три.

- Это так принципиально?

- Разумеется! Кому приятно, когда ему лишний год накидывают?

- Ну, я на это смотрю по-другому. Может, я за этот год приобрел бесценный жизненный опыт?

- Или предался всем порокам мира…

- В четыре-то года? Ты мне льстишь… Ладно, ближе к делу. Ты когда-нибудь пробовала трансгрессировать?

- Два раза, - Фрэн поморщилась, - помню, что меня укачало.

- Ну, прости, по-другому никак.

- А в самолете дают мятные леденцы…

Фрэн примирительно протянула руки Драко. Он взял ее за руки, улыбнулся, а потом наступила темнота.

Когда Фрэн открыла глаза, Хогвартса не было и в помине. Они с Малфоем стояли перед высоким крыльцом огромного мрачного дома. Фрэн огляделась. Дом окружал сад. Погода была мрачная и навевала грустные мысли.

- Идем?

- Да, - Фрэн уверенно направилась вверх по лестнице крыльца.

Малфой осторожно приоткрыл входную дверь, Фрэн с опаской заглянула внутрь: огромный сумрачный холл был совершенно пуст. Фрэн и Драко бесшумно притворили за собой входную дверь и, стараясь производить как можно меньше шума, пошли вперед по коридору.

- Я не знаю, куда нужно идти, - Фрэн шепотом сообщила Драко эту радостную новость, после чего остановилась у одной из дверей и посмотрела в замочную скважину.

- Осторожно, а то тебе прищемят нос.

- А тебе, я посмотрю, этого очень хочется. Есть конструктивные идеи?

- Любая идея кажется конструктивной по сравнению с твоей: засунуть свой нос в замочную скважину пустой комнаты.

- Хорошо, изложи свои соображения!

- Пойдем туда. Там, по крайней мере, слышны какие-то голоса.

- Ну, хорошо, - Фрэн недовольно фыркнула.

Высокие резные двери, из-за которых действительно доносились чьи-то голоса, были закрыты. Судя по всему, говоривших было двое. Голос мужчины был незнакомый, а вот женский голос Фрэн узнала – это был голос Эдуарды, голос ее матери.

- Нам надо попасть внутрь.

- Светлая мысль! Как?

- На раз-два.

Фрэн подошла к противоположной стене и подняла огромную напольную вазу. Когда Малфой сообразил, что она собирается сделать, было уже поздно: Фрэн подняла вазу высоко над головой, а потом с остервенением грохнула ею об пол. Звук был такой громкий, что у Малфоя заложило уши.

- Готов?

Драко уже собирался сказать ей все, что он о ней думает, но не успел: дверь открылась, и в проеме возник представительный мужчина с бесконечно усталым лицом.

- Что там? – Фрэн услышала голос мамы.

- Не знаю, - мужчина вышел в коридор, - кто-то разбил вазу.

- Вели убрать.

Фрэн и Драко хватило пары секунд, чтобы прошмыгнуть в комнату. В этой комнате тоже было сумрачно, свет давал только зажженный в углу камин.

Мужчина вернулся на свое место. Он сел в кресло и устало закрыл глаза. Девушка, сидящая в кресле напротив, повернула голову и Фрэн с удивлением узнала в ней маму. Она была очень молодая, но дело было не в этом. Внешность Эдуарды не слишком сильно изменилась с той поры. Самое удивительное заключалось в другом: Эдуарда была молодая, красивая, немного надменная, но… совершенно точно не беременная. Фрэн обменялась с Малфоем недоуменным взглядом. Невооруженным взглядом было видно, что этот разговор давался дорого обоим собеседникам.

- Ты ее осуждаешь? – голос мужчины звучал глухо.

- Нет, если бы осуждала, не сидела бы здесь сейчас.

- Ты уверена в том, что делаешь? Твой муж точно не против?

- Мой муж согласен.

- Эдуарда, это так сложно…

- Папа, перестань, пожалуйста! - Эдуарда недовольно взглянула на мужчину. – Мама оступилась, но ребенок ни в чем не виноват. Я воспитаю его сама, а ваш брак можно будет спасти.

В комнате повисла напряженная тишина. Фрэн с трудом переваривала услышанное. Когда молчание стало совсем уж невыносимым, тишину комнаты нарушил детский плач. Все присутствующие инстинктивно повернули голову в сторону двери. Появившаяся в дверном проеме женщина посмотрела на отца и дочь, сидящих в комнате.

- Миссис Уилтенгтон родила дочь. Вы можете пойти к ней.

Фрэн перевела взгляд на Эдуарду. Лицо мамы осветила улыбка, такая добрая и искренняя, какой Фрэн никогда раньше не видела.

- Абель. Я назову ее Абель.

Эдуарда с отцом покинули комнату, оставив своих невидимых гостей в одиночестве.

- Давай поднимемся наверх, там наверняка есть пустая комната.

Фрэн сочла это предложение вполне разумным, и очень скоро они уже поднимались на второй этаж по широкой лестнице. На втором этаже Фрэн заглянула в коридор: он был пуст, а все двери, ведущие в комнаты, были отчего-то закрыты.

- Черт знает, что такое, - Фрэн подергала ручки на дверях, но тщетно.

- Может, магией воспользуемся?

- Нет уж, не хватало только, чтобы нас засекли. У меня есть идея получше. Пойдем.

Фрэн открыла дверь и огляделась: здесь их точно никто не поймает.

- Чердак?

- Самое лучшее место. Судя по всему, сюда никто не поднимался лет триста.

И, правда, слой пыли, покрывавший все вокруг, свидетельствовал о том, что сюда редко кто заглядывал. Но окружающая обстановка свидетельствовала о том, что раньше это было чьей-то комнатой, но не жилой: это была мастерская. Фрэн подошла к стене и перевернула один из холстов, которые были к ней прислонены. Девушка, непроизвольно задержав дыхание, смотрела на пейзаж. От него веяло умиротворением. Темный пруд, заросший ряской, а посредине покачивалась маленькая лодочка, безоблачно голубое небо и яркое солнце, сиявшее высоко-высоко. У человека, написавшего эту картину, несомненно, был талант.

- Чье это? – Малфой подошел совсем бесшумно и теперь тоже разглядывал картину через плечо Фрэн. – Красиво.

- Я не знаю, чье это, - Фрэн повертела картину в руках. В углу было написано: Эдуарда Уилтенгтон.

- Это твоя мама написала.

- Я не знала, что она увлекалась живописью, - Фрэн изумленно оглядывала холсты, в ряд стоявшие вдоль стены, - но ведь здесь должно быть темно, как же…

Малфой указал взглядом куда-то вверх. Фрэн восхищенно охнула: часть крыши представляла собой витраж. Потрясающей красоты венецианское стекло: теперь она узнавала мамин почерк.

- Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, но я так мало понимаю, - Фрэн, наконец, набралась храбрости и посмотрела Драко в глаза.

- Ты думаешь, что сила Морганы все же живет в тебе?

- Не знаю. Надо рассказать обо всем Дамблдору.

- А насчет всего остального? Эта новость сильно тебя подкосила?

- Ты знаешь, я всерьез полагала, что после истории Морганы меня сложно чем-то удивить, но, как оказалось, я ошиблась, - Фрэн невесело усмехнулась, - сегодня я узнала еще одну тайну из истории моего семейства. Впору сойти с ума от всего, что мне удалось узнать в последнее время.

- Ты пожалела, что мы пришли сюда? – Малфой напряженно вглядывался в ее лицо. Он был очень расстроен: новорожденная девочка оказалась не сестрой Фрэн, ведь это означало, что худшие их догадки, вероятнее всего, подтвердятся.

- Нет. Если уж идти, то до конца. Сегодня ко всему прочему я узнала, что моя сестра мне совсем даже не сестра, а самая что ни на есть родная тетка. И все бы ничего, если бы не то, что моя бабушка на старости лет сходила от мужа налево, а моя мать, которую всю жизнь я считала законченной самовлюбленной и бессердечной эгоисткой, взяла на воспитание этого ребенка, чтобы не разрушать брак родителей. Она признала девочку своей дочерью, но даже это я допускаю. Девочке дали фамилию де Лосаро, то есть отец тоже дал согласие на эту авантюру, ради Эдуарды или ради ребенка… Я не знаю. У меня голова кругом идет. Честно. Лучше бы мне всего этого не знать. Я устала от тайн своей семьи. Верно англичане говорят: не будите спящую собаку.

- О, мне показалось, или я услышал нечто положительное в адрес англичан?

- Не обольщайся. Это я так, не всерьез, - Фрэн улыбнулась.

- Ну, что, скоро возвращаться?

Фрэн запрокинула голову: за витражным окном уже наступили сумерки. Они еще немного посидели на чердаке, приглушенно разговаривая. Потом благополучно покинули дом Уилтенгтонов и трансгрессировали к Хогвартсу. Возвращение в реальное время прошло благополучно. Фрэн не стала рассказывать Дамблдору всего, что она увидела в прошлом, просто сказала, что Абель ей не родная сестра. Поблагодарив профессора за помощь, Фрэн вышла из его кабинета. В коридоре ее ждал Малфой.

Они расстались возле Большого Зала, рассеянно и как-то скомкано простившись. На душе у обоих скребли кошки, а судя по степени паршивости царившего в душе состояния, это были не просто кошки, а особо крупные представители этого семейства.

Глава 27

После путешествия в прошлое минула неделя. Фрэн стала нервной и раздражительной, плохо спала по ночам и рассеянно слушала на уроках. Она была бесконечно благодарна Гарри и Гермионе за то, что они не донимали ее расспросами. Они видели, что с ней творится что-то неладное, но это были только догадки и предположения, наверняка им ничего не было известно. Малфоя Фрэн тоже старалась избегать. Она уже давно поняла, что по уши влюблена в него, смирилась с этим и перестала себя обманывать. Какой смысл? Смысла не было, и, тем не менее, находиться рядом с ним для нее было сейчас очень мучительно. Она догадывалась, в чем состояла причина такого ее отношения к нему. Он все знал и являлся словно бы безоговорочным подтверждением того, что история Морганы реальна, и произошла она именно с ней, с Фрэн, а не с кем-то другим.

Больше всего Фрэн пугала неизвестность. Это было хуже всего: когда даже не знаешь своего врага в лицо, а только догадываешься о его незримом присутствии. У Фрэн было ощущение, будто она на ощупь бредет в кромешной темноте, не находя выхода. Хотя нет, это была не темнота. Это был густой туман, непроглядный, точь-в-точь как в ее детском кошмаре.

Когда Фрэн услышала звук открываемой входной двери, она попыталась придать лицу самое беззаботное выражение, на которое только была способна в тот момент, и улыбнулась вошедшим. Гермиона и Джинни влетели в комнату, весело о чем-то переговариваясь.

- Вот ты где! А ну собирайся, ты что, вздумала весь выходной просидеть в четырех стенах? – Джинни подошла к Фрэн и выхватила у той из рук книгу. – Нет, вы только посмотрите! Это же учебник! Совсем дела плохи! Гермиона, скажи ей!

- Ничего плохого в чтении учебника нет! Но его действительно можно почитать и в другое время, а сейчас собирайся, мы идем в Хогсмид.

Фрэн с тоской отложила учебник. Ну не объяснять же им, что она схватила его с тумбочки в тот момент, когда услышала за дверью звук шагов. Чтение учебника представлялось ей весьма сомнительной альтернативой депрессии.

- Нет, вы идите без меня, я себя чувствую неважно, - Фрэн очень хотелось побыть одной.

- Ну, нет, - Джинни схватила ее за руку и попыталась стащить с кровати, - ты в зеркало давно смотрелась? Тебе срочно нужно на свежий воздух!

Гермона Джинни поддержала, и двумя голосами против одного немедленно было решено, что Фрэн идет в Хогсмид. Девушка глубоко вздохнула и поплелась в ванную. Зеркало было безжалостно: Фрэн сама себе напоминала привидение в последние дни. Идти так в люди, конечно же, было недопустимо, поэтому минут через двадцать отражение в зеркале стало радовать Фрэн гораздо больше, и только лихорадочный блеск глаз выдавал ее душевное состояние.

В гостиной уже дожидались Гарри и Рон. Судя по всему, они пребывали в прекрасном расположении духа и были настроены превосходно провести этот день. Фрэн решила последовать их примеру. В конце концов, еще чуть-чуть в таком духе – и она превратится в старую развалину. Поэтому она решила хоть на чуть-чуть забыть обо всех своих проблемах и отвлечься.

Погода сегодня располагала к прогулкам. Светило неяркое зимнее солнышко; холодный ветер, который дул вот уже несколько дней, наконец-то, стих. Фрэн была рада, что согласилась выйти из замка. Она и вправду целую неделю провела в заточении, и теперь с наслаждением вдыхала свежий воздух. В Хогсмиде было достаточно многолюдно: улочки наводнили студенты Хогвартса, желающие с толком провести выходной.

Гриффиндорцы решили, что лучшим решением будет пойти в «Три метлы»: они успели изрядно замерзнуть по дороге. Там они заняли свободный столик, и вот уже пару часов трактир оглушали взрывы их хохота. Гарри рассказывал, как Рон на шестом курсе съел конфеты, начиненные приворотным зельем. При этом он уморительно изобразил глупое выражение лица Рона, когда тот находился под действием чар. Рон уже сделался пунцовым, а девчонки хохотали и требовали, чтобы Гарри еще раз показал, как именно Рон просил познакомить его с объектом так неожиданно вспыхнувшей страсти. Фрэн так увлеклась рассказом Гарри, что совсем не замечала, что происходило вокруг. Она услышала звук открывшейся двери и подняла глаза: в дверях стоял Малфой, а за его спиной маячила его всегдашняя безымянная подружка. Фрэн нахмурилась и поспешила вернуться к общей беседе. Но сделать ей этого не удалось. Через пару секунд к их столику подошел Малфой, а его спутница с недовольным видом села за свободный столик и принялась что-то высматривать за окном с преувеличенным вниманием.

- Мисс де Лосаро, можно вас на пару слов?

Присутствующие недовольно поморщились. Фрэн одарила слизеринца ледяным взглядом.

- Мистер Малфой, в другой раз.

- Вот именно, мистер Малфой, в другой раз, - Рон с ненавистью посмотрел на Малфоя, но тот, казалось, его не слышал. Он еще раз многозначительно посмотрел на Фрэн, и что-то в его взгляде заставило ее послушаться. Она поднялась из-за стола:

- Извините меня. Я быстро.

Фрэн с остервенением дернула на себя входную дверь и вышла на улицу. Драко вышел вслед за ней.

- Что ты хотел? У тебя есть ровно две минуты.

- Однако, не сильно-то ты любезна со мной, особенно после всего случившегося.

- Ты не подумай, я бесконечно тебе благодарна за все, просто я не хочу чувствовать себя виноватой перед твоей спутницей. Ты ведешь себя не по-джентельменски, - в голосе девушки звучал неприкрытый сарказм.

Драко пару секунд молча смотрел на нее, боясь поверить своему предположению.

- Ты что, ревнуешь? – он против воли улыбнулся.

Фрэн с независимым видом отвернулась. Не хватало еще выдать себя. Но, самое ужасное, он был прав. Увидев его сегодня с этой девицей, ее прямо затрясло всю, хотя раньше она всегда относилась к ней равнодушно, даже слегка снисходительно, жалела, наверное. А сегодня все было по-другому, даже он заметил. Фрэн продолжала неотрывно смотреть в витрину магазина, возле которого они остановились. Витрина была очень высокой, и в ней отражались и Фрэн, и Малфой, и все проходящие мимо прохожие.

- Ну, так что, я прав?

Фрэн уже было собралась ответить ему, но замолчала на полуслове. Она продолжала неотрывно смотреть в отражение витрины, не решаясь поверить увиденному.

- Фрэн, ты меня слышишь? – Драко встревожено смотрел на девушку. Она молниеносно обернулась, продолжая напряженно вглядываться куда-то вдаль.

- Да что с тобой, ты что, привидение увидела?

- Почти, - Фрэн потрясенно смотрела куда-то за спину Драко. Он еще раз обернулся, но ничего заслуживающего внимания там не увидел.

- Я хотел поговорить с тобой. Почему ты меня избегаешь? Почему ты вообще пошла сюда сегодня? Или ты забыла об опасности, которая над тобой нависла?

Фрэн, казалось, его не слышала. У нее на лице по-прежнему было написано удивление, смешанное с недоверием.

«Нет, этого просто не может быть, не может! Но не могла же я так ошибиться? Или все-таки привиделось? А если нет? Тогда…»

Она, наконец, взглянула Драко в глаза и попыталась сконцентрировать внимание.

- Давай пройдемся?

Малфой удивленно взглянул на нее, но спорить не стал.

- Пойдем, если хочешь.

- Теперь отвечу на твои вопросы: во-первых, я не избегаю тебя, а во-вторых, я не собираюсь сидеть взаперти. Ты же прекрасно понимаешь, что прятаться до бесконечности не получиться.

- Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И мне жаль, что ты так наплевательски относишься к вопросам своей безопасности.

Фрэн внимательно взглянула на него. Она не могла найти объективного объяснения поведению Малфоя. Нет, она, конечно, догадывалась о причинах, но здесь было не только это, не только его увлечение ею. Его как будто что-то мучило, что-то разъедало изнутри, но она не могла понять что.

Он что-то говорил ей, но она его не слушала. Она напряженно вглядывалась в витрины, мимо которых они проходили. В какой-то момент она остановилась и присела, словно бы завязывала шнурки.

- Что ты делаешь?

- Шнурки завязываю, - Фрэн подняла на него глаза. Драко посмотрел на ее сапожки, застегнутые на молнию, и голосом, в котором читалось сочувствие, произнес:

- Фрэн, у тебя нет шнурков. Нет, понимаешь? Вставай.

Но она, как и в прошлый раз, вдруг резко обернулась, и, пробормотав что-то вроде «не может быть», кинулась бежать со всех ног.

- Фрэн, ты куда? – Драко кинулся бежать за ней, но девушка была уже далеко. Фрэн едва успевала переводить дыхание, она уже начала задыхаться, но она не могла остановиться, не могла потерять из вида того, за кем бежала. Она толкнула кого-то, и вслед ей понеслись ругательства. Но ей было все равно. Наконец, усилия ее были вознаграждены: она ухватила за рукав того, кого пыталась догнать, заставив этого человека обернуться. Он обернулся, заставив Фрэн охнуть. Малфой, остановившейся в нескольких шагах, с раздражением смотрел на открывшуюся картину: Фрэн, тяжело дыша, держала за рукав высокого симпатичного темноволосого парня. Парень рассеянно переминался с ноги на ногу, словно испытывая досаду от того, что все так обернулось. А потом он посмотрел на Фрэн взглядом, который Малфою однозначно не понравился.

- Привет, Фрэнни, - он улыбнулся ей и взял за руку, которой Фрэн продолжала судорожно сжимать его рукав.

- Андриан, но… как?!

Она была потрясена до глубины души: увидеть Андриана в магической деревне – это было выше ее понимания. Это означало, что ее несостоявшийся возлюбленный как минимум имеет отношение к магическому миру. Как максимум – имеет отношение к ней самой. Фрэн посмотрела ему в глаза и улыбнулась: ей, как всегда в его присутствии, стало спокойно и комфортно. Ей вдруг показалось, что не было пролетевших со времени их расставания месяцев, что и Англия, и Хогвартс, и сила Морганы были только сном. И если она сейчас оглянется, то снова увидит тот ресторан, в котором они расстались с Андрианом. Ресторан был совсем рядом с морем, и они были там несколько раз. Там играла потрясающая живая музыка – саксофон, а Фрэн очень любила слушать, как играет саксофон. Достаточно только оглянуться, и вокруг снова будет та ночь, когда они расстались под испанским небом, и звуки саксофона, и вино в бокале, и горящие свечи, свет которых растворялся в темной ночи…

Но ничего этого не было. Была серая слякотная английская зима, и магическая деревушка, и безысходность происходящего, которая в последнее время навалилась на нее. А еще был Малфой, стоящий в паре шагов от них. Фрэн подошла к нему. Он настороженно переводил взгляд с девушки на того, кого она назвала Андрианом.

- Прости, но мне нужно уйти сейчас, - она немного виновато улыбнулась ему. Он и так все понял. Понял, что она сейчас уйдет. Понял, почему ее лицо вдруг словно бы осветилось каким-то внутренним светом. Ему ничего не оставалось, как только отпустить ее.

«Только бы не навсегда».

- Ты уверена, что это безопасно?

Она рассмеялась.

- Уверена. Уверена как никогда!

Она развернулась и увлекла парня за собой, что-то оживленно ему рассказывая. Драко проводил их ненавистным взглядом. Он понял – это будет посерьезнее Поттера.

- Почему ты так на меня смотришь? – Андриан, не переставая, улыбался Фрэн.

- Я очень рада тебя видеть. А еще я не могу поверить, что ты настоящий.

- Я настоящий, - парень снова улыбнулся.

- Как ты здесь оказался? – Фрэн заглянула ему в глаза. - Ты маг?

- Да. Я не хотел, чтобы так вышло, но теперь уже все равно. Я должен тебе рассказать одну историю, и, боюсь, она не слишком тебя обрадует. В тебе, возможно, заключена…

- Если ты о Моргане, то это мне известно, - Фрэн довольно резко оборвала собеседника. Ей не хотелось выслушать это еще раз, - лучше скажи мне, как ты оказался здесь? А, главное, зачем?

- Чтобы защитить тебя. Это ведь моя обязанность.

Фрэн непонимающе посмотрела на Андриана.

- Что это значит?

- Фрэн, я твой Хранитель.

Сказать, что у Фрэн пропал дар речи – это не сказать ничего.

- Давай по порядку, хорошо?

- Хорошо. Я действительно маг, но у меня, ко всему прочему, есть еще кое-какие способности, которые и позволили мне стать Хранителем. Я эмпат. У меня есть способности читать мысли окружающих и переживать и чувствовать их эмоции. Кроме того, эмпатам присущ дар целительства. Эмпаты явление достаточно редкое, и за вспышками эмпатической силы следят очень тщательно. Все эмпаты объединены в кланы, это неизменно. За нашим кланом была закреплена обязанность оберегать женщин вашего рода. О силе Морганы знает только небольшой круг посвященных, и эта тайна исправно передается из поколения в поколение. У всех женщин рода де Лосаро был Хранитель, я стал твоим три года назад. До этого твоим Хранителем был Хранитель Грейс, а после его смерти меня назначили оберегать тебя.

Фрэн потрясенно молчала. Мало того, что у нее, оказывается, всю жизнь был персональный ангел, так еще и Андриан знает ее уже целых три года! Было от чего сойти с ума. Это значит, что он все это время незримо присутствовал в ее жизни. Фрэн подняла на Андриана глаза. Он улыбнулся:

- Я знаю, о чем ты думаешь. Я хорошо маскировался, хотя это было очень сложно.

- Так вот, значит, о ком говорила Грейс в своем дневнике. Она тоже познакомилась со своим Хранителем, да?

- Да, когда ей стала угрожать опасность. Причина нашего знакомства тоже состоит именно в этом.

Фрэн была так разочарованна, что даже не пыталась этого скрывать. Ведь это означало, что все было притворством. Он никогда не любил ее, она все себе придумала. Придумала себе идеального мальчика, а он, оказывается, так хорошо понимал ее потому, что умел читать ее мысли. Фрэн почувствовала себя обманутой.

- Скажи, а Бенедикт Лали? У нее тоже был роман с Хранителем?

- Да, Габриель Франкоул был ее Хранителем. Она ушла от мужа к нему. Но не осуждай ее – муж Бенедикт был чудовищем, поверь мне. Ее казнили по его наводке. Его тоже убили. А Бенедикт действительно была ведьмой. Когда она ушла от мужа, она стала лечить людей. Но это были времена инквизиции, они оба поплатились за это.

Фрэн молчала.

- Значит, Бенедикт Лали просто стала жертвой своего времени. Она знала о Моргане?

- Может быть. Если Габриель ей рассказал.

- А что насчет Исабель Линдлей?

- У нее тоже грустная история. Она была замужем, за магом, естественно. Не знаю, откуда, но он узнал о том, что в его жене заключена сила Морганы. И додумался объявить об этом во всеуслышание. Он даже создал какое-то тайное общество, посвященное этому. Может, он и не хотел использовать эту силу во зло, но природа этой силы такова, что использовать ее во имя добра попросту нельзя. Ее участь тоже печальна. Ее убили.

- Кто?

- Этого я не знаю. Но именно тогда эта история и стала известна общественности. А допустить этого было никак нельзя. Возможно, тот, кто сейчас охотится за тобой и кто охотился за Грейс, узнал обо всем благодаря истории Исабель Линдлей.

Фрэн непроизвольно вспомнила о пергаменте, найденном в библиотеке. Она взглянула на Андриана, тот едва заметно кивнул.

- И ты все это время был в Англии?

- Нет, я появился здесь после того, как ты узнала историю Морганы. Я услышал твои мысли.

Они неспешно шли по дорожке, ведущей к воротам Хогвартса. Уже почти стемнело, и опустившиеся сумерки окрасили все вокруг в лиловые тона.

- Пришли. Я пойду, наверное, - Фрэн старалась не смотреть ему в глаза. Хотя она знала, что он и так все знает, знает все ее мысли.

- Постой. Прежде чем ты уйдешь, я хочу тебе сказать… Фрэн, это не было притворством. Я очень любил тебя.

Она подняла на него взгляд.

- И продолжаю любить.

Фрэн крепко обняла его на прощание, а потом быстро пошла прочь, к воротам, так ничего и не сказав в ответ на его признание. Очень скоро ее фигура в черной мантии растворилась в лиловых сумерках.

Глава 28

Фрэн лежала на кровати у себя в комнате, бездумно уставившись в потолок. События последних дней окончательно подкосили ее. Она до сегодняшнего дня всерьез полагала, что в целом свете уже не осталось ничего, что могло бы удивить ее по-настоящему. Она ошиблась: оказалось, что ее несостоявшийся парень – ее Хранитель, который умеет читать мысли. Она ведь и вовсе считала его маглом, собиралась отказаться от магии ради него. А теперь оказалось, что они встретились именно потому, что он маг, и даже немного больше, чем просто маг...

Он был, по-прежнему, дорог ей, только вот… только вот он перестал ее интересовать в том качестве, в каком интересовал раньше. Ей было бесконечно мучительно причинять ему боль. Она видела, как он смотрел на нее в их последнюю встречу: нет, его отношение к ней не изменилось. И это не было притворством. Он не лгал ей, ни одной минуты. Он и впрямь был сущим ангелом, слишком идеальным, чтобы быть настоящим. Фрэн вспомнила, как они играли с Малфоем в игру, которую она предложила. Он оказался прав: в ее жизни была идеальная любовь, в которой она разочаровалась. Почему? Неужели Малфой оказался прав, и ее отношения с Андрианом были пресными? Нет, не были, не были. Вот только… Она ведь и впрямь их разгадала. До последней ноты. А Малфой? Он навсегда останется для нее неразгаданной до конца загадкой. И она знала, что выберет. Двурушничать с Андрианом права она не имела, он этого не заслуживал. Она должна с ними объясниться, хотя он, наверняка, и так все понимает. От осознания этого факта ей становилось бесконечно тоскливо.

Пришедшая Гермиона утащила Фрэн на уроки, прервав этот поток невеселых мыслей. Малфой был бесконечно мрачен и молчалив и с разговорами не лез. Фрэн, в общем-то, отвечала ему тем же. Она знала, что он ревнует ее, не понимает, кто такой Андриан и зачем он здесь. Но она не может говорить с ним сейчас, ей нужна ясная голова для объяснения с Андрианом.

После уроков Фрэн попыталась незаметно улизнуть из замка. В Хогсмиде ее ждал Андриан, и ей нужно было спешить.

- Ну, и куда же мы такие красивые и загадочные намылились, позволь узнать?

«Вот черт, только не сейчас!»

- Малфой, я отправляюсь в библиотеку, - Фрэн с невозмутимым видом взглянула на Драко, который преградил ей дорогу, - дай пройти.

- Давай я тебя провожу. Открою тебе секрет: совсем необязательно покидать замок, чтобы сходить почитать. Давай-ка назад, - Малфой попытался развернуть Фрэн.

Вот этого делать не стоило. Покушаться на самое дорогое, что у нее было – на ее свободу. Только не так.

- Слушай, Малфой, я достаточно смыслю в этой жизни, чтобы самой решать, в какую сторону мне идти. Ясно? – Фрэн одернула руку и решительно пошла по коридору.

- Ты идешь к нему?

Фрэн остановилась. Обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

- Я говорю тебе свое окончательное и бесповоротное «может быть».

- Кто он?

- Тебе что за печаль?

Она огрызалась с ним, прекрасно понимая, что это просто-напросто защитная реакция: чувство вины разъедало ее изнутри.

- Тебе грозит смертельная опасность, не время бегать на свидания, тебе так не кажется? Я не понимаю, почему ты так поступаешь? – разговор шел на повышенных тонах.

- Хобби, наверное, у меня такое – себя уничтожать.

Фрэн красноречиво посмотрела на него. Он отошел в сторону, уступая ей дорогу.

- Имей в виду, если ты сейчас уйдешь…

- Запомни, Малфой, - она вдруг начала говорила тихо, почти шепотом, - никогда не предъявляй мне ультиматумов. Так со мной не договориться.

Драко чертыхнулся, провожая ее взглядом. Ее фигура очень скоро скрылась за поворотом. Малфой был в ярости: ревность смешивалась в нем со страхом за ее жизнь, образуя смертельный коктейль. Он пошел в свою комнату, твердо намереваясь наплевать на ее уход, взять в руки книгу и отвлечься. Какое ему дело до того, куда она пошла? Никакого. Он успокаивал себя таким образом, прекрасно понимая, что эти доводы гроша ломаного не стоят. Дойдя до своей комнаты, он вспомнил последнюю встречу с Волан-де-Мортом, в ярости хлопнул входной дверью, пытаясь, наверное, так успокоить нервы, и поспешил назад: он не мог отпустить ее одну.

Фрэн быстро шла по дороге, ведущей к Хогсмиду. Погода была просто отвратительной, ветер пронизывал до костей, заставляя Фрэн зябко кутаться в мантию. Мысли сменяли одна другую, не давая ни на чем сосредоточиться. Предстоящий разговор тяготил ее. Муки совести. Она знала, что он все поймет. Ей Богу, ей было гораздо легче, если бы накричал на нее, обвинил во всех смертных грехах, обвинил в том, что она сломала ему жизнь. Но этого не случится. Он ей улыбнется и скажет, что самое важное – всегда слушать свое сердце. И если сердце говорит ей, что она должна его оставить, значит, так надо. Но ей было жаль оставлять его. Ей не хотелось, чтобы он исчез совсем, он по-прежнему был ей дорог. Но она читала где-то, кажется, у Ремарка, что любовь не пятнают дружбой, конец есть конец. Ее зацепила тогда эта фраза, и она ее запомнила. Она вообще когда-то была увлечена чтением Ремарка. Тот очень любил писать про настоящую любовь и про то, что настоящая любовь – это навсегда. Теперь выходило, что ее любовь была ненастоящей. Тогда почему ей так отчаянно не хотелось его терять? Почему в горле стоял ком? Всё обман и ее мечты в очередной раз оказались иллюзорными?

Она задумалась и не услышала за спиной характерного хлопка, который сопровождает трансгрессию.

- Фрэн!

Девушка обернулась. Она поняла, что ее позвал Малфой, но, обернувшись, она увидела не его. Она увидела высокую фигуру в черной мантии. Лица его Фрэн не видела, оно было скрыто капюшоном. Человек в мантии обернулся, услышав оклик Малфоя. Фрэн расширившимися от ужаса глазами ожидала, что человек поднимет волшебную палочку. Но ничего такого не произошло. Человек обернулся к Фрэн и через пару секунд трансгрессировал.

- Что это было?

- Это было расплатой за твою глупость! Надо быть полной идиоткой, чтобы пойти сюда одной!

- Хватит орать на меня! – Фрэн не заметила, что сама начала кричать. – Что это было?

- Это был Пожиратель Смерти, если я не ошибаюсь.

- Кто? – у Фрэн перехватило дыхание.

- Один нехороший парень. Пойдем отсюда.

- Я не могу, я…

- Может, хватит? Твой дружок переживет твое отсутствие! – Малфой крепко ухватил ее за руку.

- Он не дружок!

- Прости меня ради всего святого, если я ненароком оскорбил твои чувства!

- Я не это имела в виду.

- Значит – дружок?

- Нет. Он мой Хранитель, - Фрэн выпалила все на одном дыхании и посмотрела Драко в глаза, - и мне очень надо поговорить с ним.

- Час от часу не легче! Здесь небезопасно, пойдем.

- Я не пойду!

- Хватит! – Малфой встряхнул Фрэн за плечи. - У тебя вообще мозги отшибло?

- Я тебе это припомню, - Фрэн смерила Драко недовольным взглядом, но перечить не стала.

В полном молчании они дошли до Хогвартса. В холле они расстались. Фрэн с недовольным видом выслушала инструктаж.

- Никуда не ходи до завтра, ни с кем не разговаривай и ничего не предпринимай! Это ясно?

- Несомненно. Так и сделаю.

Ночью ему так и не удалось заснуть. Малфой понял, что пришло время, Волан-де-Морт открыл на нее охоту. Сегодня ему удалось спугнуть Пожирателя, но вряд ли тот приходил для того, что забрать ее. Скорее, просто посмотреть. А это означало, что времени у них осталось очень мало, вернее, его не осталось вовсе. Впервые в жизни ему было бесконечно страшно за другого человека. Он не мог ее потерять, просто не мог. Он решался на то, чтобы все рассказать ей. Что будет, когда она обо всем узнает? Ведь он столько месяцев лгал ей, обманывал ее и хотел пожертвовать ее жизнью ради реализации своего собственного желания. Единственным слабым оправданием служило то, что он не знал ее тогда. Хотя с ее-то моральными принципами… Такое ей не понять, для нее это черное, она не приемлет полутона. Но он не имеет право скрывать это от нее. О том, что сделает с ним Волан-де-Морт, когда узнает о предательстве, Драко старался не думать.

Утром он ждал ее на выходе из Большого Зала. Малфой заметно нервничал, но старался держать себя в руках.

- Фрэн, подожди.

- Что тебе надо, Малфой?

- Нам нужно поговорить, - Драко старался, чтобы голос звучал ровно.

- Нет, ты ведь сам мне сказал: никуда не ходить и ни с кем не разговаривать.

- Я не себя имел в виду. И я сказал, что только до завтра.

- У меня урок. Есть пять минут.

- Боюсь, пяти минут будет мало.

- Хорошо, выделю тебе целых десять в своем плотном графике, - Фрэн выжидающе посмотрела на него.

- Пойдем. Не здесь.

- Малфой, и зачем ты привел меня на мост? После того, что ты мне расскажешь, кому-то из нас захочется прыгнуть вниз? И, скорее всего, мне?

- Хватит. Обещай выслушать меня и не делать скоропалительных выводов.

- Хорошо.

Он видел, как дорого стоил ей этот разговор. Но ему было не легче. Он прекрасно понимал: что бы он ни сказал сейчас, оправдания ему не будет. Но он должен ее предупредить. Даже если она его оттолкнет, что, скорее всего, он постарается сделать все от него зависящее, чтобы помочь ей.

Он закончил говорить и посмотрел на нее. Она невидящим взглядом смотрела куда-то вдаль. Казалось, она не сразу поняла, что он замолчал. Она перевела взгляд на него и неожиданно улыбнулась:

- Нет, это просто невозможно. Когда же это кончится? Что я должна узнать о себе еще? Скажи хотя бы, что он пообещал тебе взамен? Деньги, власть?

- Свободу.

- Свободу, - Фрэн повторила и усмехнулась. Ей вспомнился ее разговор в самолете с попутчиком, читавшем «Мастера и Маргариту».

«Я думаю, она пошла на это, потому что тьма давала ей свободу. Свободу и возможность обрести любовь. Свет ей этого дать не мог».

- Что значит свобода?

- Я должен был стать Пожирателем Смерти. Я этого не хотел.

- Как трогательно. А теперь по всем законам жанра ты должен сказать одно из двух: «я пошел на это, потому что тогда не знал тебя» или «дай мне еще один шанс». Ну?

- Я не стану ничего тебе говорить. Я рассказал тебе это, потому что ты имеешь право знать. Теперь карты открыты. Дальше ты вольна поступать, как знаешь.

Фрэн ничего не ответила. Она знала, что он и не будет настаивать на ответе сейчас. Да и что тут можно было ответить? Фрэн вдруг подумала, что уже начала привыкать к таким вот откровениям судьбы. Ей и без того столько пришлось узнать о себе и о своих близких в последнее время. Ну, а что особенного она узнала сегодня? Сущий пустяк: за ней охотится самый темный волшебник из всех, когда-либо живших, который жаждет освободить вселенское зло, которое в ней живет. А ее жених, в которого она умудрилась влюбиться, должен был помочь Волан-де-Морту в его начинаниях. И, что самое главное – им двигали самые благородные порывы, а именно нежелание становиться злым. Нарочно не придумаешь.

Он ушел. Фрэн обреченно посмотрела с моста в пропасть.

«Правда, что ли, броситься?»

Но, поразмыслив пару минут, она решила, что это будет слишком банально. Она не искала легких путей, никогда. Да и вообще, у нее появился план. Она попробует отыграться.

- Профессор Дамблдор, можно?

- Конечно, мисс де Лосаро, проходите.

Фрэн села в кресло и посмотрела профессору Дамблдору в глаза.

- Я узнала о том, кто за мной охотится. Думаю, вам это тоже будет интересно.

- Я слушаю вас самым внимательным образом.

- Это Волан-де-Морт.

Фрэн могла поклясться, что Дамблдора это не удивило. Она даже не стала удивляться этому: ну что же, просто еще одно любопытное открытие. Пора привыкнуть. По всей вероятности, он даже знал, откуда ей стало это известно.

Фрэн рассказала Дамблдору о сегодняшнем происшествии. Он подумал пару секунд и спросил:

- Я, кажется, догадываюсь, что вы задумали. Вы уверены, что риск обоснован?

Фрэн невесело усмехнулась.

- Мне разве кто-то оставил право выбора? Он доберется до меня рано или поздно. Во-первых. А во-вторых, я читаю газеты: в последнее время все пишут только об одном: о бесплодных попытках мракоборцев вычислить местонахождение Волан-де-Морта. Вы же понимаете, что это единственный шанс обнаружить его следы. Не просто следы: его самого. Это дорогого стоит. И это ваш единственный шанс. И мой, боюсь, тоже.

- Он не успокоится, пока не заполучит силу Морганы.

- Я все равно хочу с ним встретиться. Загадывать я тоже не хочу. Потом я подумаю над тем, что делать дальше.

- Я согласен. Когда?

- Думаю, можно прямо завтра. Судя по всему, время играет против нас.

Фрэн провела в кабинете директора еще около часа. Они обсудили план действий и детали: мероприятие предстояло крайне ответственное и права на ошибку не имели.

- До свидания, профессор.

- Мисс де Лосаро!

Фрэн обернулась уже у самых дверей.

- Мне не хочется, чтобы вы думали, что я делаю это только из-за личной выгоды. Ваша судьба мне не безразлична.

- Я знаю. Спасибо.

- Будем верить в успех?

- Обязательно!

Глава 29

- Фрэн, может, ты объяснишь, в чем дело? Ты сама не своя в этом семестре, особенно в последние дни. Что случилось? – Гермиона встревожено смотрела на соседку.

Фрэн поймала ее взгляд в отражении зеркала и улыбнулась ей.

- Ну, сама подумай, что могло случиться? Я просто очень скучаю по своей семье, знаешь, после Рождества вернулась и теперь никак не могу в себя прийти. Мне очень их не хватает.

При ближайшем рассмотрении версия не выдерживала никакой критики, но Гермиона не была посвящена в детали взаимоотношений в семье Фрэн. Поэтому лицо Гермионы приняло сочувственное выражение: похоже, ее вполне удовлетворило такое объяснение.

- Мне тоже в первое время было тяжело, но потом я привыкла. Ладно, давай собираться, а то опоздаем.

Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь что-нибудь заподозрил. Хотя она понимала, что сделать это будет ой как непросто: внутри все холодело от страха при мысли о том, что ей сегодня предстояло. Но назад дороги не было, да и отступать она не привыкла.

Завтрак прошел нормально, если не считать красноречивых взглядов Малфоя, которыми он в течение всего завтрака одаривал гриффиндорский стол. Фрэн это здорово раздражало. Она знала, что он будет ждать ее у выхода из Большого Зала, знала, что он ждет от нее ответа. Что ж, она все решила для себя.

Фрэн не ошиблась: он терпеливо дожидался, пока она выйдет. Она встретилась с ним взглядом. Одна секунда, две, три, десять… Она отвела глаза, и он все понял. Ну что ж, он ведь знал, что так будет. Фрэн, так и не сказав ему ни слова, догнала Поттера и Грейнджер, и через минуту все трое скрылись за поворотом галереи.

После уроков Фрэн поспешила в кабинет Дамблдора. Он заверил ее, что все готово, и она может отправляться. Директор пожелал ей удачи и проводил до выхода из замка: идти дальше Фрэн предстояло в одиночестве.

Дорога в Хогсмид была абсолютно безлюдной: ну еще бы, это ведь у нее внеплановый выходной, а остальные студенты сейчас сидели в аудиториях и прилежно внимали преподавателям. Фрэн невесело усмехнулась: за это еще совсем недавно сомнительное удовольствие сидеть на уроках и выслушивать нудные речи учителей она бы сейчас многое отдала. Фрэн, как могла, успокаивала себя. Она знала, что находится под защитой Дамблдора, но ей все равно было до ужаса страшно.

Окружающий пейзаж тоже здорово действовал на нервы: густой туман, непроглядной пеленой повисший в воздухе. Окружающее безмолвие нарушал только звук шагов Фрэн и каркающие где-то высоко вороны. Деревья стояли вдоль дороги, словно призраки; они тянули к Фрэн свои голые серые ветки, и она цеплялась за них мантией. В какой-то момент ей показалось, что это вовсе не ветки: это чьи-то руки хватают ее и мешают идти. Фрэн решительно огляделась по сторонам: никого. Она продолжила свой путь, про себя считая шаги. Это монотонное занятие, как ни странно, успокоило ее, и когда она подошла к Хогсмиду, пружина ужаса, которая была зажата внутри нее, разжалась, и девушка смогла вздохнуть спокойно.

В Хогсмиде тоже было довольно пустынно. Туман здесь сделался только гуще: Фрэн уже с трудом могла различить что-либо в паре шагов от себя. Она медленно шла по улочкам, в глубине души бесконечно желая того, чтобы все это оказалось сном, кошмарным сном.

Сон… Густой туман, и у нее возникло ощущение дежа вю. Она вспомнила, что уже видела нечто подобное. Однажды во сне, когда ей было пять лет. Она брела в абсолютном одиночестве в густом тумане и не видела выхода. Ей было страшно заблудиться и она больше всего на свете хотела выбраться оттуда. Тогда ей это удалось, а вот сегодня проснуться уже не получится. Нельзя проснуться, если не спишь. Странно было осознавать, что сегодня сбылся сон, который она видела больше десяти лет назад.

Фрэн брела уже по большей части на ощупь. Она огляделась, пытаясь понять, где находится. Это была железнодорожная станция: сюда она приехала в сентябре на Хогвартс-экспресе. Очертания пустого перрона тонули сейчас в непроглядном тумане. Фрэн подошла к краю платформы: рельсы, убегающие вдаль. Ей бы тоже сейчас хотелось убежать как можно дальше. Она медленно пошла по перрону, уже начиная сомневаться в успехе задуманного. А что, если она просчиталась? Но ведь если Волан-де-Морт следит за ней и ищет возможность застать ее одну, вряд ли он упустит такой шанс как сегодня. Она дошла уже до конца перрона, почти разочаровавшись в своем плане, когда почувствовала, как кто-то обхватил ее рукой за горло и прошептал на самое ухо:

- Не рыпайся, не то хуже будет.

А потом Фрэн поняла, что они трансгрессировали. Что же, все случилось именно так, как она и предполагала.

Когда Фрэн открыла глаза, они были уже далеко от Хогвартса. Девушка огляделась: место было довольно пустынное, обычная равнина, если не считать невдалеке довольно высокого обрывистого холма, на котором без труда угадывались руины какой-то ни то крепости, ни то замка. А вот публика была самая что ни на есть занятная. Человек двадцать в черных мантиях с капюшонами.

«Пожиратели Смерти».

Они стояли в определенном порядке, образуя довольно большой круг. Наконец, одна фигура отделилась от круга и сделала несколько шагов вперед.

«Ну и мерзость!»

Фрэн поняла, что перед ней стоит Волан-де-Морт собственной персоной.

- Мисс де Лосаро, прошу прошения, если ваше появление на нашем скромном собрании было сопряжено с некоторыми неудобствами. Но, боюсь, по-другому вы бы не согласились составить нам компанию, - Темный Лорд развел руками с таким видом, словно ему действительно было совестно за причиненные неудобства.

«Еще и издевается. Ну ладно, как угодно».

- Да что вы, какие неудобства, право слово!

- Полагаю, я должен рассказать вам о цели нашего сегодняшнего собрания. Вы ведь здесь сегодня на правах гостьи.

«Сволочь!»

- Позвольте вначале вернуть вам кое-что. Полагаю, это ваше, - Фрэн протянула Волан-де-Морту обрывок пергамента, который нашла в запретной секции библиотеки.

Темный Лорд взял листок и усмехнулся: он недооценил девчонку. Она оказалась куда умнее, чем он предполагал. Жаль будет ее убивать.

- Ну что же, раз все карты раскрыты… Добро пожаловать в Камелот, - Волан-де-Морт широким жестом указал на руины, возвышавшиеся на холме.

Фрэн удивленно посмотрела туда, куда он указывал: так значит, это и есть бывший замок короля Артура?

- Как пафосно! Вам бы гидом работать. Может, смените профессию?

Темный Лорд удовлетворенно усмехнулся. Теперь он понял, что имел в виду юный мистер Малфой, когда говорил, что с ней тяжело сладить. Волан-де-Морт был бы не прочь заполучить эту девчонку. Ее и Малфоя. Они были бы бесценны. Но она была бесповоротно потеряна для него: она была на стороне добра. Впрочем, в этом был свой плюс. Она была уязвима. А это главное.

- Ну что же, если вы все понимаете, давайте не будем отнимать друг у друга бесценное время. Вы понимаете, зачем вы здесь.

Фрэн усмехнулась:

- Не так быстро. Вы ведь понимаете, добровольно я на это не пойду, а иначе никак.

- Ну, полагаю, у меня есть рычаги давления.

Фрэн снова усмехнулась:

- У вас нет шансов добраться до моей семьи. До тех, кто мне дорог, добраться вы не сможете.

- Мистеру Малфою, думаю, будет приятно узнать, что он причислен к списку тех, кто вам дорог.

От круга отделилась еще одна фигура. Когда человек снял капюшон, Фрэн от удивления забыла, как дышать: это был Малфой.

«Как он здесь оказался? Значит, они по-прежнему заодно? Но зачем тогда он меня предупредил и все рассказал?»

Лихорадочные мысли в голове у Фрэн сменяли одна другую, но ответы она не находила. Она ведь не знала, что у Драко был собственный уговор с Дамблдором, а когда он увидел ее сегодня утром, он без труда понял, что она задумала. А вот когда Фрэн поняла, что задумал Волан-де-Морт, у нее подкосились колени. Она продолжала стоять молча, боясь встретиться взглядом с Малфоем и еще больше боясь того, что могло последовать дальше.

- Будете пытать его у меня на глазах? – Фрэн удивилась, как бесстрастно и равнодушно звучал ее голос со стороны.

- Зачем же долго мучить и его, и вас… Боюсь, если вы будете сопротивляться, мне придется просто-напросто убить мистера Малфоя.

У Фрэн внутри снова все похолодело от ужаса. Она поняла: Волан-де-Морт не шутит. Но только вот где же Дамблдор?!

Она вдруг осознала: тянуть кота за хвост больше не удастся. Фрэн расширившимися от ужаса глазами смотрела на то, как Волан-де-Морт поднимает волшебную палочку, как направляет ее на Драко…

- Ав…

- Я согласна!

Фрэн выкрикнула это непроизвольно, а когда звук ее голоса стих, она поняла: она только что подписала себе смертный приговор. И тогда Волан-де-Морт направил палочку на нее. Он что-то шептал, глядя на нее, а потом начал произносить заклинание. В глазах у нее потемнело от боли, создавалось впечатление, словно кто-то изнутри раздирает ее на части острыми железными когтями. Она поняла: он уже почти разбудил Моргану, а сейчас он произнесет заклинание, чтобы убить ее, Фрэн.

- Фрэн, не надо!

Она с трудом открыла глаза. Она поняла, что кричал Малфой. А дальше события напоминали какой-то дурной фильм, который она смотрела словно в замедленной съемке. Вот Малфой метнулся в ее сторону, вот Волан-де-Морт оборачивается на его крик и его заклятие, предназначавшееся Фрэн, ударяет в Драко, вот он, странно взмахнув руками, оседает на землю.

Фрэн закрыла лицо руками: она не могла на это смотреть. А потом ей показалось, что у нее в голове что-то взорвалось, причем неоднократно. Она отняла руки от лица: это был звук трансгрессии, и она увидела Дамблдора в окружении мракоборцев. Отовсюду слышались крики, заклинания и ругань, а когда Фрэн огляделась, Волан-де-Морта уже не было.

«Дамблдор опоздал!»

Фрэн метнулась к лежащему без движения Малфою. Она наклонилась к нему и принялась бить его по щекам, пытаясь привести в чувство.

- Ну же, очнись, ну пожалуйста, пожалуйста!

Она всхлипывала и смахивала слезы, которые мешали ей видеть. Она вообще мало что соображала. А потом почувствовала, что кто-то рывком поднял ее с земли. Она сквозь пелену слез увидела Андриана.

- Как ты здесь оказался?

- Господи, это ты мне объясни, зачем ты пошла сюда? Почему ты не предупредила меня?

- Как ты здесь оказался?

- Мысли твои прочел. На большом расстоянии это сделать сложно, но у тебя был очень мощный эмоциональный посыл, и я смог понять, что с тобой беда.

У Фрэн вдруг забрезжила надежда.

- Ты можешь ему помочь? Ну пожалуйста, помоги ему! Я тебя умоляю! Умоляю! Вдруг ему еще можно помочь? Андриан…

- Фрэн, успокойся! – Андриан встряхнул ее за плечи и посмотрел ей в глаза. – Не в моей власти помочь мертвым.

Фрэн неожиданно прекратила истерику. Она посмотрела на Андриана и проговорила тихо, почти неслышно:

- Прости меня.

- Не надо ничего говорить. Я не злюсь на тебя.

- Мне очень больно тебя терять.

- Все будет хорошо.

Он притянул ее к себе и крепко обнял. А потом Фрэн утянула за собой какая-то девушка. Ее кто-то окликнул как Тонкс.

- Я не пойду никуда, - Фрэн пыталась вырваться, - пустите меня!

- Тебе надо уходить. Живо! Здесь небезопасно.

Когда Фрэн попыталась вырваться в очередной раз, девушка попросту ухватила ее за руку и они трансгрессировали вместе. А когда Фрэн открыла глаза, она увидела перед собой ворота Хогвартса.

Шел третий час ночи. За окном лил проливной дождь, но она его не слышала. Потому что она была в подземельях Хогвартса, в комнате Малфоя. У нее не было никаких сил на то, чтобы переносить сейчас чье-то присутствие. Она лежала поперек кровати и даже на то, чтобы плакать, сил у нее не осталось. В душе была только пустота и бесконечная боль, Фрэн ощущала ее почти физически. Это было бесконечно мучительно, но она знала, что от этого никуда не деться. Эта боль, казалось, въедалась в душу, постепенно сжигая ее.

Все ее мечты, сны и надежды лежали теперь у ног разбитыми осколками. Она знала, что сожжет за собой все мосты, знала, что теперь должна уйти.

Она пришла в его комнату, чтобы попрощаться. Ей казалось, что здесь она будет ближе к нему, но находиться здесь было еще больнее. Господи, если бы она могла хоть что-нибудь изменить! Но она не могла. А он умер и так и не узнал, что она его любит. И будет любить всю жизнь, она в этом не сомневалась. Недаром она была так похожа на Грейс.

Она чувствовала себя виноватой. Не столько в том, что он погиб, сколько в том, что оттолкнула его утром. Если бы она не оттолкнула его, все могло бы пойти по-другому. Еще утром он был жив, и мысль эта была настолько дикой, что с трудом укладывалась у нее в голове. Сейчас она могла бы простить ему все, что угодно, но сейчас это было уже не нужно ему. Он теперь был далеко; он никогда уже не вернется. Никогда не откроет дверь этой комнаты, не войдет в класс. Его больше не будет в этой школе. Его больше не будет в этом мире. И в ее жизни его тоже больше никогда не будет. Никогда. Какое глупое слово - никогда, под стать вечности.

Фрэн заставила себя подняться с кровати и подойти к столу. Она должна была написать письмо. Она попыталась сосредоточиться, хотя сделать это было очень сложно. Когда она закончила первое, написала еще одно. Оно было адресовано Карле: Фрэн была уверена, Карла сделает все, как надо.

Фрэн запечатала конверт и отложила перо, потом подошла к камину и поднесла руки к огню. Ее то и дело начинала колотить крупная дрожь, и ей казалось, это, наверное, от холода.

Память услужливо разворачивала перед ней картины прошлого. Ей вдруг вспомнилось ее состояние, когда родители огорошили ее сообщением о том, что она теперь невеста некого мистера Малфоя. Она тогда поклялась сделать все возможное и невозможное, чтобы этого не случилось. И это стало ее навязчивой идеей.

Когда-то давным-давно она была в картинной галерее. К ней приехали друзья из-за границы и страстно возжелали культурно провести досуг. Фрэн тогда слушала гида в пол-уха, но одна картина очень привлекла ее внимание: изображение женщины, держащей на руках чашу. Грааль. Экскурсовод тогда сказал, что картина называлась Священный Грааль, а в переносном смысле это словосочетание употребляется применимо к самой заветной, самой желанной цели. Расстроить помолвку с Малфоем стало тогда для нее первостепенной задачей, Священным Граалем. А оказалось, что цель эта была пустой, ненужной ей. Ей нужно было прямо противоположное. А теперь поздно, и Грааль ее тоже оказался пустым.

Фрэн подошла к зеркалу. Она стояла, не двигаясь, минут десять, не меньше, бездумно уставившись на свое отражение. А потом в отражении зеркала она увидела нечто такое, что разом привело ее в чувство: у нее за спиной стояла Грейс.

- Не бойся милая, - Грейс ласково улыбалась ей.

- Я сошла с ума, да? – Фрэн обессилено выдохнула.

- Нет, конечно же, нет, - Грейс рассмеялась и сделала шаг по направлению к Фрэн.

- Тогда почему ты здесь? Ты ведь привидение, а привидения прозрачные и парят в воздухе…

- Ну, сегодня я здесь не как привидение, а как твоя бабушка. Милая, я знаю, тебе сейчас трудно, и я знаю, что ты решила. Но послушай меня: я не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки. Нельзя отказываться от любви. И хоть сейчас тебе кажется, что жизнь закончена, это не так. Поверь мне, у тебя все впереди.

- Сомневаюсь… Господи, я не могу поверить, что говорю с тобой, я ведь столько раз себе представляла наш разговор…

- Я тоже так мечтала увидеть тебя взрослой, но мне не довелось, - взгляд Грейс затуманился, - Фрэн, я очень прошу тебя, поговори с родителями. Поверь, они очень любят тебя, теперь ты понимаешь, почему они так поступили с тобой.

Фрэн молчала. Она повернулась к Грейс спиной и подошла к камину.

- Фрэнни, больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива. Он любит тебя. Не сомневайся в этом ни секунды.

- Бабушка, теперь уже ничего нельзя…

Фрэн не договорила: когда она обернулась, Грейс в комнате уже не было.

Девушка снова подошла к огню. Ей надо было обдумать, как жить дальше, но думать получалась плохо. Жить дальше она могла, только вот было непонятно зачем. Хотя она не стала на этот раз ни от чего зарекаться. Когда она уезжала в Хогвартс, она и представить себе не могла, что все обернется так и она встретит здесь тех, кого встретила. Может, со временем боль и утихнет, но до конца никогда не пройдет. Но время лечит, и жизнь не стоит на месте. Пусть через силу, но она заставит себя идти дальше. Она все начнет сначала.

Фрэн дождалась утра и пошла в кабинет Дамблдора. Ей нужно было попрощаться с ним, было бы невежливо уйти молча после всего случившегося.

Хогвартс уже проснулся, и студенты заполнили коридоры замка. Кто-то спешил на уроки, кто-то с уроков, и Фрэн с грустью подумала, что ей делать этого уже не доведется. Ее время в этой школе истекло.

- О, Фрэн, а мы тебя потеряли! Идешь на урок?

Фрэн не сразу поняла, что ее кто-то окликнул. Это были Рон и Гарри. Они встревожено смотрели на нее, Фрэн взяла себя в руки и улыбнулась:

- Привет, мальчики. Наверное, нет.

- Ну и правильно! – Рон одобрил ее начинание целиком и полностью, а вот Гарри посмотрел на нее долгим и внимательным взглядом, но промолчал. - Увидимся позже, ладно?

Рон утянул за собой Гарри, который оглянулся перед поворотом коридора. Фрэн помахала ему рукой и смахнула непрошенные слезы.

«Прощайте, и будьте счастливы. Пусть у вас все будет хорошо».

Фрэн очень хотелось в последний раз взглянуть на Гермиону, но боялась, что та ее без объяснений не отпустит. А еще Фрэн знала, что уйти ей будет еще сложнее, если она увидит ее. Но остаться она тоже не могла.

Фрэн подошла к кабинету Дамблдора, постучала, и, услышав разрешение, вошла.

- Здравствуйте, профессор.

- Доброе утро, мисс де Лосаро.

- Профессор, я пришла поблагодарить вас за все и попрощаться.

Дамблдор помолчал немного, а потом произнес:

- Я тоже хотел поблагодарить вас, мисс де Лосаро, нам удалось напасть на след Волан-де-Морта. А насчет того, что вы уходите… Что ж, я не в праве вас отговаривать, но, прежде чем вы уйдете, разрешите мне показать вам кое-что.

Фрэн невесело усмехнулась.

- Вряд ли вы сможете меня удивить чем-нибудь после всего случившегося.

- И все же я попытаюсь. Я ведь волшебник, в конце концов!

Фрэн пожала плечами: ей было, в сущности, все равно. Если Дамблдору так хочется, она задержится ненадолго. Она ведь теперь никуда не торопилась.

Дамблдор велел ей следовать за собой, и Фрэн послушно шла за ним по коридорам замка. Начался урок, и в коридорах было безлюдно. Когда Дамблдор остановился у высоких дверей, Фрэн огляделась: она никогда не была в этой части замка раньше.

- Прошу, - Дамблдор распахнул дверь, приглашая Фрэн войти. Она снова огляделась по сторонам: судя по всему, это было больничное крыло.

- Сюда, пожалуйста.

Фрэн медленно подошла к Дамблдору. Перед глазами у нее все поплыло. Она не понимала, как такое могло быть, но факт оставался фактом: на одной из кроватей спал мертвенно бледный, но совершенно точно живой Драко Малфой.

Глава 30

- Андриан Вардас?

Молодой человек, открывший дверь, утвердительно кивнул. Пришедший удовлетворенно хмыкнул, словно про себя соглашаясь с чем-то. С чем-то, известным только ему одному.

- Вам письмо. Распишитесь, пожалуйста, в уведомлении.

Андриан удивленно посмотрел на протянутый конверт. У него не было ни одного предположения относительно того, кто бы мог прислать ему это письмо. Он взял в руки протянутый конверт. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: будет крайне затруднительно выяснить от кого оно. На конверте значилось только его имя; ни имени отправителя, ни обратного адреса на конверте не было.

- Вы уверены, что письмо адресовано мне?

- Уверен. Если вы – Андриан Вардас.

Парень неопределенно пожал плечами и распечатал конверт. Содержание письма, однако, ситуации нисколько не прояснило.

- Скажите, а кто принес это письмо?

- Какая-то женщина сегодня утром.

- Но почему нет обратного адреса? – молодой человек продолжал недоуменно рассматривать конверт.

- Вероятно, потому, что мы не почта, а курьерская служба, - человек, который принес письмо, посмотрел на Андриана долгим внимательным взглядом.

- А как выглядела та женщина?

- Ничего примечательного, - курьер пожал плечами.

- Постарайтесь вспомнить, может, вы что-то забыли?

- А может… может, это вы что-то забыли?

Андриан внимательно взглянул на странного курьера. Тот улыбнулся какой-то многозначительной улыбкой, словно знал что-то такое, чего не знал сам Андриан.

- Я не думаю. Хорошо, покажите, где расписаться, - пора было прекратить этот бессмысленный разговор.

Андриан быстро поставил свою подпись, закрыл дверь, прошел в комнату и сел на диван. Еще раз повертел в руках конверт – ничего особенного. А вот сама бумага, на которой было написано письмо, оказалась довольно странной. Да и написано письмо, по всей вероятности, было чернилами. Содержание же и вовсе не поддавалось никакому объяснению.

«Я знаю, что ты еще долго будешь приходить в тот ресторан. Слушать, как в ночи играет саксофон или как чайки кричат над морем. Ты часто будешь пересматривать наши фотографии.

Ты будешь скучать по прошлому и вспоминать обо мне.

Ты будешь, я знаю.

Ты будешь вспоминать меня, когда будешь слушать те самые песни. По радио, стоя в пробках или на светофорах. Ты будешь ругать бесконечный дождь, который, как всегда, пошел не вовремя, и вспоминать меня. И только ты и я будем знать почему.

Я тоже буду тебя вспоминать. Когда я буду отвечать на телефонные звонки, я еще долго буду ждать твой голос в трубке.

Но те песни слушать я не стану. Это слишком больно. Прости.

Однажды ты уедешь из Барселоны. Вернешься в Париж. Помнишь, как мы мечтали поехать в Париж вместе? Ты обещал мне показать его. Не вышло, жаль… Ты сказал тогда, что Париж – город сбывшихся надежд. А я читала где-то, что Париж – это большое скопление одиночества. И что он пустеет в августе. Там остаются только туристы и мечтатели, не желающие вернуться к действительности. Знаешь, пожалуй, не стоит возвращаться в Париж в августе.

Однажды ты будешь гулять по Монмартру и закажешь уличному художнику мой портрет. Он нарисует его с моей фотографии, сделанной несколько лет назад. Я буду улыбаться тебе с этого портрета бесконечно счастливой улыбкой, и тебе на минуту покажется, что не было пролетевших с тех пор лет. А потом ты разорвешь его и выбросишь в Сену. С самого высокого моста. А когда у тебя родится дочка, ты назовешь ее как меня. Она вырастет настоящей красавицей, ты будешь очень любить ее и гордиться ею. Ее маму ты тоже будешь любить. Ты будешь счастливым, я в этом уверена.

А я однажды встречу тебя на улице. Нет, конечно же, не тебя, но мне так покажется. Я догоню того прохожего, он улыбнется мне, а я с сожалением пойму, что это все же не ты. Тогда я, наконец, до конца осознаю, что тебя больше нет в моей жизни.

Знаешь, быть может, я и не страдаю сейчас так как ты. У меня на это нет ни времени, ни сил. Прости меня, пожалуйста, поскорее, и забудь.

Я уверена, что ты улыбаешься, читая это письмо. Я знаю это наверняка.

Знаю.

Прощай…»

Андриан дочитал письмо. Он мог поклясться, что не знает, кто его отправил. Он начал вглядываться в строки письма, написанные красивым размашистым почерком. И на несколько коротких мгновений перед его глазами возникла девушка с растрепанными волосами, в которых запутались солнечные блики. Она улыбалась ему, словно старому знакомому. Но Андриан совершенно точно не знал кто она. Хотя… Было в ней что-то странно знакомое, словно он все же встречал ее когда-то, может, в прошлой жизни? Словно бы они знали друг друга, когда-то давным-давно, в другом тысячелетии или под другим небом… Тень прошлого?

Звук сигналящей под окнами машины вывел Андриана из состояния транса, в который он впал, читая письмо. Такси. Андриан кинул взгляд на часы: у него всего шестьдесят минут. Через час начнется регистрация на рейс Барселона-Париж. Андриан взял вещи и в последний раз грустным взглядом окинул свою квартиру: сегодня он уезжал отсюда. Навсегда.

Самозваный курьер проводил долгим задумчивым взглядом отъехавшее такси, грустно мигнувшее на прощание фарами. Все вышло как надо, он все забыл. Вернее, не помнил. Не вспомнил, от кого это письмо. Ведь в жизни Андриана Вардаса никогда не было девушки по имени Франсуаза де Лосаро, не было ресторана у моря, не было играющего в ночи саксофона. Правильнее сказать – он не помнил, что они когда-то были в его жизни…

Он был эмпатом и прекрасно понимал, что сердце девушки, которую он безумно любил, уже не принадлежит ему. Оно принадлежало другому, и Андриан смирился с этим. Но ведь она была в первую очередь его подопечной, а он был ее Хранителем, прямой обязанностью которого было оберегать ее. Поэтому когда у него на глазах чуть не погиб тот, кого теперь любила его Фрэн, он почувствовал ее боль как свою собственную. Но он почувствовал и боль того парня.

Когда Фрэн увели, Андриан понял, что парень жив. И он может ему помочь, может исцелить его. Хранитель мог выполнить однажды в жизни самое заветное желание своего подопечного в обмен на свою память и свою силу. И Андриан решил, что так будет лучше, он сможет исцелить этого парня и сделать счастливыми его и Фрэн. А сам он просто все забудет.

...Он больше не будет ни Хранителем, ни магом, ни просто человеком, влюбленным в девушку по имени Франсуаза де Лосаро.

У стойки регистрации Андриану снова на минуту вспомнился образ девушки с солнечными волосами. Но только на минуту: регистрация на рейс Барселона – Париж уже почти закончилась.

Знаменитые ворота Гринвич-парка с двумя колонами, которые сверху венчали золоченые шары, изображающие земной шар, были широко распахнуты. Весной это место бывает особенно живописным: цветущие деревья, снующие туда-сюда очаровательные озорные белки и легкий свежий ветерок, дующий с Темзы, величественно несущей свои воды чуть в стороне. В парке было как никогда многолюдно: сегодняшний майский денек выдался по-летнему теплым и горожане, измученные долгой зимой и не менее долгой и холодной весной, спешили выбраться на природу.

Фрэн и Драко не спеша шли по тенистой аллее. Порывы ветерка срывали с цветущих деревьев белые лепестки и неслышно устилали ими дорогу. Фрэн провела рукой по волосам – в ладони осталось несколько крошечных белых лепесточков. Она улыбнулась чему-то. Драко взглянул на нее и тоже едва заметно улыбнулся.

- Чему ты улыбаешься?

- Знаешь, мне все это напомнило мои поездки на Майорку. Я несколько раз бывала там в мае. Именно с этим временем связана потрясающе красивая легенда. Я услышала ее впервые, когда была еще ребенком, но с тех пор ни одна история не впечатлила меня сильнее, чем эта. Может, это не больше, чем красивая сказка, которые любят рассказывать туристам, но она запала мне в душу.

- Что за история?

- Весной, лишь на несколько дней, остров становится ослепительно белым, когда зацветают миндальные деревья. Их появление на Майорке связано с этой самой легендой: норвежская принцесса, ставшая супругой короля Майорки, безутешно тосковала по северным пейзажам. Чтобы развеять печаль возлюбленной, король приказал засадить свои земли миндальными деревьями, цветение которых напоминало бы ей восхитительную красоту норвежского снегопада.

- Ну и что, удалось королю развеять ее тоску? - Малфой улыбнулся.

- Не знаю, но цветущие миндальные сады - просто фантастическое зрелище, - Фрэн мечтательно посмотрела куда-то вдаль, - и они напоминают мне о доме.

Драко усмехнулся: неужели она так витиевато решила сказать ему, что уезжает? Теперь, когда Хогвартс остался для них обоих позади, а Волан-де-Морт, которому не удалось заполучить силу Морганы, открыл охоту на Поттера, ее больше ничего не держало в Англии. Если не считать его, Драко. В этом-то и состоял главный вопрос, и сегодняшний их разговор мог стать для них обоих последним.

- Уедешь домой? - ему трудно было решиться на этот вопрос, но выхода у них не было. Решение было за ними. За ними обоими.

- Не знаю. Я на перепутье. Не знаю, что мне делать. Не знаю, что делать тебе. Он ведь не отстанет ни от меня, ни от тебя.

- Ну, теперь, когда Поттер и компания подались в бега, мы для него, боюсь, уже не представляем былой ценности, - в его голосе зазвучал металл. Фрэн нахмурилась.

- Ты напрасно иронизируешь. Я была в шкуре объекта охоты Волан-де-Морта не так долго, но никому не пожелаю пережить этого. А Гарри живет так всю жизнь. Я вообще не представляю, как можно это вынести.

Теперь поморщился Малфой, по всей видимости, тронутый до глубины души упоминанием о «Гарри».

- Ну да. Поттер, он ведь всю жизнь был святой. Ты теперь тоже записалась в его фан-клуб. Не вынуждай меня сказать, что у тебя дурной вкус.

Фрэн вспыхнула.

- Я не вступила в его фан-клуб! Я просто сказала, что тебе никогда не понять, что ему пришлось пережить. Просто если однажды он появится у меня на пороге с просьбой о помощи, я сделаю все, что будет от меня зависеть. Будь то Гарри, Рон или Гермиона. Это для тебя они идейные враги, а для меня они близкие люди, судьба которых мне не безразлична.

- Тебе бы политиком быть, ты произносишь такие проникновенные речи!

- Это у меня от папы, наверное, - Фрэн начала злиться.

- Если все слухи про крестражи не более, чем слухи, побег золотого трио, я уверен, всего-навсего рекламная компания. Дабы укрепить в народе любовь к героям.

- Знаешь, в чем твоя ошибка? Это война, Малфой. А на войне нет зрителей, рано или поздно все становятся участниками. И в любой войне есть две стороны. Тебе рано или поздно тоже придется выбирать, пойми это.

Драко ничего не ответил. Он отстраненно смотрел куда-то вдаль. Он не стал ей говорить, что, конечно, ему не понять, что довелось пережить Поттеру. Но ему пришлось пережить не менее страшные минуты, да что там минуты, месяцы, наполненные страхом за ее жизнь. Но он ведь ей этого не скажет, нет, не скажет.

Фрэн тоже молчала. Она только сейчас поняла, как же все сложно. Гораздо сложнее, чем казалось раньше. Это только в банальных мелодрамах любят говорить, что если будет любовь, все остальное приложится. У них ведь есть любовь, они оба это знали, хоть и не говорили об этом вслух. Но к этой любви прикладывалась масса «но», многие из которых были неразрешимы. Как быть с его ненавистью к Поттеру, и вообще с позицией наблюдающего со стороны? Как быть с ее нежеланием жить в этой стране и вообще в этом мире, в мире магии? Как быть с ее нежеланием мириться с правилами высшего общества, к которому он принадлежал? Как быть с тем временем, которое им пришлось пережить вместе, отдельные события которого всю жизнь будут отдаваться неприятным холодом в груди? Как быть со своим прошлым? И как быть с будущим, которое пока было скрыто от них обоих пеленой тумана? Зависело ли что-то от них самих, или все было решено давным-давно кем-то наверху?

Они оба думали об этом, и оба не находили ответов на эти вопросы.

- Помнишь, в нашу первую встречу, ты сказал мне, что Гринвич-парк – твое любимое место в Лондоне. Почему?

- Я всегда приходил сюда в переломные моменты своей жизни. Когда нужно было начать что-то с нуля.

У Фрэн родилась догадка.

- Здесь проходит линия нулевого меридиана? Точка отсчета?

Драко кивнул. Разве мог он отпустить ее, когда она так хорошо понимала его? Они были такими одинаковыми, но в то же время такими разными. Разве так могло быть?

- Хочешь посмотреть?

- Конечно.

- Тогда пойдем. Это там.

Они оба знали, что это не банальный осмотр достопримечательности. Решение, которое они сейчас должны будут принять, окажется, возможно, самым важным в их жизни. Ну что же, они давно уже не дети, и решения теперь тоже должны принимать сами. Они дошли в полном молчании до королевской Обсерватории, где, собственно, и проходила линия нулевого меридиана.

Линия нулевого меридиана и впрямь оказалась линией, неширокой полоской, разделяющей Землю на два полушария. Точка отсчета. Абсолютный ноль.

Фрэн и Драко стояли на этой самой полоске, прекрасно осознавая, что, по сути, всего один шаг сейчас решит их судьбу. Шаг в одну сторону – и они навсегда останутся в жизни друг друга; сделай они шаг в разные стороны – и навсегда линия нулевого меридиана разделит их судьбы. Фрэн боялась встретиться с ним взглядом, про себя считая секунды. Наконец, она набралась храбрости и посмотрела ему в глаза. В голове у нее крутилась фраза, сказанная ее попутчиком в самолете: добро и зло относительно; только любовь абсолютна.

Секунды бежали одна за другой, приближая их к судьбоносному решению. В какой-то момент они, не сговариваясь, посмотрели направо и рассмеялись. Они не знали, считать это знаком свыше или нет, но им обоим очень этого хотелось. В конце концов, зачем ждать высшего провидения, если все в их руках – достаточно сделать один-единственный шаг.

Точка отсчета.

Абсолютный ноль.

Они продолжали стоять на линии нулевого меридиана. Так почему бы не сделать эту линию точкой отсчета своей новой жизни? Может, всё не станет сразу легко, просто и понятно, но ведь им дан шанс. Так почему бы не использовать его?