Пустой Грааль / Mир Гарри Поттера

Глава 1

http://vk.com/public35961101 - публичная страничка фанфиков

_____________________________________________________

Мы с тобой не такие разные, как кажется на первый взгляд. И не так похожи, как кажется со второго. Просто мы оба безоговорочно приняли правила игры, проиграет в которой тот, кто первым скажет: «Я тебя люблю». (с)

_____________________________________________________

Когда такси доставило Фрэн к воротам родительского дома, уже почти стемнело. Впрочем, справедливости ради, стоило сказать, что называть возвышавшееся впереди строение домом было бы не слишком уместно. То был настоящий средневековый замок, такой, каким он представляется - в лучших традициях готики. Пожилой добродушный таксист, без умолку болтавший всю дорогу, восхищенно присвистнул:

- Вот это да! Стоящее место. Есть привидения, а? Ну хотя бы экскурсии здесь проходят?

Его пассажирка, погруженная в свои мысли, казалось, не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Через пару секунд девушка погасила блуждающую улыбку, не сходившую с ее лица всю дорогу, и довольно безразличным тоном ответила, что нет. Таксисту ее безразличный тон показался несколько даже оскорбительным.

- Вы так говорите, словно вас нисколько не впечатляет этот место! Это же шедевр, любой мечтал бы там побывать. Это же все равно, что прикоснуться к истории. Вам разве не хочется?

- Мне? – девушку этот вопрос отчего-то рассмешил. – Мне совершенно точно не хочется! Но надо.

- Вы искусствовед?

- Почему вы так решили? – с улыбкой поинтересовалась она.

- Вы же идете в замок. А кто в наши дни ходит в замки? Туристы и искусствоведы.

Пассажирку, казалось, этот бесхитростный восторг тронул до глубины души. В кругу обитателей этого замка выражать эмоции считалось дурным тоном, тем более в такой манере. Впрочем, здесь многое, если не все из того, что составляет счастье любого нормального человека, считалось дурным тоном. На лице девушки вновь появилась улыбка. Она вообще производила впечатление человека бесконечно счастливого и даже не пыталась этого скрывать. Про себя таксист подумал, что, наверняка, это то самое состояние, которое принято называть «будто крылья за спиной выросли». Он был прав. Хотя не заметить этого мог только слепой: девушке хотелось обнять весь мир.

- Дом обитаем, здесь живут. Аристократы, – при этом она как-то странно усмехнулась. - Экскурсий здесь не бывает. Только приемы, куда приглашаются знаменитости: политики, бандиты, спортсмены, звезды или кто-нибудь еще в этом роде. Но если вам очень хочется, я могу показать вам его. Кстати, меня зовут Фрэн. И я приглашаю вас в гости.

Таксист недоверчиво покосился на странную пассажирку.

- Вы? – потом, непонятно для чего ввязываясь в столь странный диалог, добавил: – Прямо сейчас?

Девушка звонко рассмеялась, глядя на его слегка растерянное лицо.

- Поздновато для визитов. Но в другой раз – милости прошу. Будете моим гостем.

- А кто все же здесь живет?

- Здесь живу я. И мое благочестивое семейство.

По правде говоря, на первый взгляд девушка нисколько на аристократку не походила. Одетая в джинсы, кроссовки и какую-то невероятную майку с надписью на каком-то невероятном языке, она скорее походила на любителя путешествовать в большой компании автостопом, ввязываться в приключения, о которых потом весь год так здорово вспоминать с друзьями, рассматривать фото и заливаться хохотом. Однако, если отбросить впечатление, которое создавала одежда, в ней без труда угадывалось то, что называлось породой. Впрочем, он была совсем еще юной и совершенно точно очень-очень счастливой.

- Это мой телефон. Позвоните, если соберетесь. Я буду вам рада.

Развернувшись назад, она подхватила свою сумку с заднего сидения, открыла зверь и буквально выпорхнула в бархатную летнюю ночь, наполненную запахами сотни цветов, которые переплетались в теплом ночном воздухе в один пьянящий аромат. Девушка помахала рукой на прощанье и медленно пошла по широкой подъездной дороге, ведущей к замку.

Наступающая ночь уже успела заявить о своих правах, только далеко на западе, почти на линии горизонта, все еще алела полоска света. Фрэн остановилась и запрокинула голову: летнее испанское небо, усеянное мириадами звезд. Она мечтательно улыбнулась и вновь пошла к замку. Недалеко за обрывом шумело море. Волны неустанно бились о прибрежные камни с тем, чтобы снова и снова возвращаться в морские объятия соленой водой. Фрэн любила море, любила слушать его истории. Каждый раз оно рассказывало ей новую. Она любила море, любила за то, что оно никогда не бывало одинаковым, постоянно меняло цвета, меняло настроения. Оно жило. И она жила, пока не успев еще толком привыкнуть к тем новым эмоциям, ощущениям и чувствам, которые шквалом обрушились на нее. За последнюю неделю мир вокруг нее преобразился до неузнаваемости, все стало казаться бесконечно правильным и бесконечно прекрасным. Радость и счастье, переполнявшие ее, были, казалось, такими огромными, что с трудом могли уместиться в одной ее душе. И она, не раздумывая ни секунды, делилась этим счастьем с окружающими, заражая их своим настроением. Она ликовала. Господи, как же раньше она могла не замечать, как все вокруг сказочно, неправдоподобно прекрасно, весь мир? Хотя она прекрасно знала ответ на этот вопрос: все потому, что раньше в этом мире не было его. А теперь он был, а она попросту не знала, как ей справляться со всеми чувствами, которыми вдруг наполнилось ее сердце. Он разукрасил ее мир новыми яркими красками, он играл на струнах ее души мелодии, которые не могли быть написаны людьми. Только ангелами. Где-то высоко-высоко в небе, где есть только свет и счастье. Всего только неделя, а она, не задумываясь, разом перечеркнула все, что было до него, рассудив, что еще и не жила по-настоящему, а только репетировала ту жизнь, в которой будет Он. И пусть она пока еще такая короткая, эта ее новая жизнь, всего только неделя. Неделя против шестнадцати лет. Но ведь главное, что он появился. Теперь он стал центром ее мира, разом заняв девяносто девять процентов ее мыслей, переживаний и чувств. Теперь все проблемы казались ей решаемыми и незначительными. Разве может один человек заслонить собой весь мир? Теперь она знала, что может - она любила. Раньше любовь представлялась ей чем-то невероятно сложным и непонятным, а теперь вдруг пришло осознание того, что это до смешного просто. Просто однажды появляется человек, и ты вдруг понимаешь, что всю оставшуюся жизнь тебе будет интересен и важен только он, и никто другой. Только его чувства и переживания, его мысли, его победы и поражения. И не должно быть ни боли, ни страданий, ни ненависти, ни страха. Откуда им взяться? Нет, любовь это счастье, это сердца, стучащие в одном ритме, мечты, мысли, сны и секреты - только на двоих. Забавно, но теперь она знала, как его зовут, знала его адрес, знала номер его телефона. В шестнадцать лет думать о любви в другом контексте, пожалуй, просто-напросто нельзя. То не что иное, как своеобразная дань молодости. Юношеский максимализм.

«Не нужно быть волшебницей, чтобы сотворить чудо».

Она улыбнулась, подумав, что мир, к которому принадлежала другая сторона ее натуры, разом утратил все свое очарование. Она никогда особенно не стремилась к нему, но родиться чистокровной волшебницей означало по умолчанию быть его частью. Частью мира, закрытого для обычных людей. Все же какой-то частью себя она принадлежала ему - так вышло, и она научилась с этим жить. Главное, что ему не придется привыкать к этому. Пришла пора выбирать, и она знала совершенно точно, каким окажется этот выбор. Она больше не будет волшебницей. Зачем ей теперь все это, теперь она умела творить чудеса без заклинаний и волшебных палочек. А жить среди людей или среди волшебников – какая, в сущности, разница, если ты счастлив.

Фрэн подошла к высоким кованым воротам и требовательно позвонила. Что ж, это еще один мир, к которому она принадлежала и законы которого должна была соблюдать. Мир ее семьи. Плен ее фамилии. Смирившись с неизбежностью, они миновала резные ворота и вошла на территорию замка.

- Здравствуй, папа. Ты хотел меня видеть? Прости, что так поздно, но у меня был экзамен, – она поприветствовала отца, который встречал ее в гостиной, традиционным поцелуем, начисто лишенным эмоций. Она привыкла. Но отчего-то каждый раз это отдавалось легким покалыванием где-то в сердце.

- Здравствуй, Франсуаза. Не страшно, но, видишь ли, мое время сильно ограничено, а разговор предстоит серьезный.

Девушка кивнула. В это же самое мгновение за спиной она услышала звук легких шагов, шелест длинного платья, уловила запах дорогих духов… Без сомнения, обернувшись, она увидит маму. Женщина, спускавшаяся по широкой парадной лестнице, слегка наклонила голову в знак приветствия. Ровно настолько, насколько предписывалось по этикету кивнуть непутевой дочери, которая задержалась на два часа, опоздав к условленному времени. Серое платье в пол, нитка жемчуга на шее, часики с бриллиантами, волосы, уложенные в затейливую прическу. Изысканный макияж, изысканные манеры, изысканные движения. Эдуарда Уилтенгтон, наследница древнего английского рода чистокровных волшебников. В свои уже не юные годы она могла бы дать фору любой девушке, впрочем, это было совсем неудивительно, так как свою внешность она ценила превыше всего. Разве что в списке ее приоритетов она стояла после происхождения. На втором месте. Она была идеальной аристократкой, идеальной героиней светской хроники, идеальной женой и… ужасной матерью. Нет, не то, чтобы Фрэн винила ее в чем-то, просто она хотела видеть ее другой. Хотела сказок на ночь, расспросов об успехах в школе, хотела походов по магазинам, когда целый день можно убить на шопинг, а вечером сидеть где-нибудь в пиццерии и обсуждать покупки и придумывать, куда теперь в этом пойти, чтобы всех затмить. Хотелось, чтобы, когда снился кошмарный сон, можно было со всех ног убежать к маме в комнату, и, запрыгнув под одеяло, спрятаться от ночных монстров. А проснувшись утром, увидеть залитую солнцем комнату, посмеяться над ночными страхами и босиком бежать на кухню завтракать.

Фрэн было пять, когда ей приснился кошмар, который она запомнила на всю жизнь. Она и сама не могла понять, что же ее тогда так напугало. В ее сне было много тумана, холодно и тихо. Безмолвно. И от этого становилась страшно. А она брела совершенно не разбирая дороги сквозь этот туман и боялась потеряться в нем. Боялась того, что не найдет выхода. И туман поглотит ее. Проснувшись от собственного крика и боясь собственной тени, она со всех ног бросилась в крыло замка, где жили родители. Стук в дверь, сердце стучало как бешеное.

«Быстрее, мамочка, мне так страшно!»

- В чем дело, Франсуаза? – Эдуарда появилась на пороге своей комнаты, облаченная в шелковую ночную рубашку, больше похожую на платье сказочной феи. Очень красивая, она стояла в дверях прямо на полоске лунного света, падавшего из огромного сводчатого окна.

- Мам, мне сон приснился, плохой, и я боюсь идти в свою комнату. Можно мне остаться у тебя? Пожалуйста, только до утра.

- Не говори глупостей, ты помешаешь отцу. Ему очень рано вставать. Нельзя быть такой эгоистичной, Франсуаза, тебе надо работать над своими манерами и над своим поведением. А сейчас ты вернешься в свою комнату и подумаешь над своим поведением. Поговорим утром.

Дверь захлопнулась. Заплаканный ребенок, оставшийся стоять на пороге комнаты, тихо всхлипнул и медленно побрел по коридору, волоча за собой плюшевого медведя. Той ночью он был единственным, кто помог ей разогнать ночные страшные тени. И хоть тогда ей было всего пять лет, этот урок она усвоила на всю жизнь. Утром она выслушала от матери замечания по поводу своего недостойного поведения, принесла извинения отцу за свое ночное вторжение и вернулась к себе в комнату. На тумбочке около кровати стоял ночник, которого раньше не было. Эдуарда пошла по пути наименьшего сопротивления, не оставив недосказанности. Что ж, Фрэн пришлось рано расстаться с иллюзиями детства.

- Добрый вечер. Как добралась? – Эдуарда изящным движением коснулась щеки дочери и заглянула ей в глаза. Похоже, то, что она там увидела, заставило ее насторожиться.

- Замечательно, рада видеть вас с папой. Я скучала.

Ложь? Наверное. За две недели, которые прошли с момента ее последнего визита к родителям, Фрэн вспомнила о них пару раз. Впрочем, в последнее время ее вообще мало что занимало. Кроме него. Кроме Андриана.

- Нам нужно серьезно поговорить. Мы будем ждать тебя у отца в кабинете через час. Я очень надеюсь, что этого времени тебе будет достаточно, чтобы принять надлежащий вид, – легкий кивок в сторону Фрэн. Ах да, джинсы. На одежду подобного рода в этом доме было наложено эмбарго. Обычно она старалась не раздражать родителей, но сегодня просто не было времени думать об этом.

- Вполне. Я буду через час. Я хотела навестить Абель, она у себя?

- Да, но не отвлекай ее надолго. Она сегодня еще должна сдать миссис Аллен главу по истории магии.

Фрэн кивнула родителям и направилась к лестнице. На стене лестничного марша висел портрет женщины. Грейс. Девушка непроизвольно улыбнулась, подумав о прабабушке. С годами ее сходство с ней стало просто поразительным, и хоть портрет запечатлел женщину уже отнюдь не молодую, Фрэн была уверена, что в ней сегодняшней прабабушка с легкостью узнала бы себя в юности.

Коридор, ведущий в их с сестрой комнаты, был ярко освещен. Фрэн подошла к одной из дверей, толкнула ее и вошла в комнату. Перед огромным зеркалом, украшавших одну из стен, стояло очаровательное белокурое существо двенадцати лет от роду и напряженно всматривалось в свое отражение. Однако уже через пару секунд существо перестало быть белокурым и радовало глаз копной рыжих кудрей. Деловито поправив кудри, девочка критически посмотрела на свое отражение в зеркале, а потом снова взмахнула волшебной палочкой.

- Сеньорита, оставьте свои несчастные волосы в покое и вернитесь к уроку! – Фрэн рассмеялась, увидев, как прилежно сестричка готовится к пересказу урока по истории магии.

Девочка, стоявшая перед зеркалом, молниеносно обернулась, а потом бросилась к сестре.

- Почему ты не приехала на выходные? У нас был прием, мама хотела представить тебя какому-то старому влиятельному хрычу и была жутко недовольна твоим отсутствием! Наш почетный гость уехал ни с чем, - девочка умильно развела руками и сморщила носик.

Фрэн рассмеялась. Этот чертенок всегда возвращал ей хорошее расположение духа, и она была очень рада, что сестра учится в Шармбатоне, и ее общение с родителями ограничивается каникулами. Нет, конечно же, когда придет время, ей подыщут подходящего мужа, но Фрэн искренне надеялась, что жизнь вдали от дома и общение с людьми, отличными от ее родителей, научит ее противостоять проявлениям той жизни, которая была уготована ей только потому, что она родилась в семье де Лосаро.

- Смотри, что я тебе принесла. И если ты не перемажешь рот, мама ни о чем не узнает, – Фрэн протянула сестре огромную плитку шоколада, в глазах ребенка сверкнул заговорщический огонек.

- Они не обыскали тебя на входе?

- Ну, до этого дело не дошло, они просто испытали меня на детекторе лжи.

Малышка Абель, как, впрочем, и все нормальные дети, любила сладкое. Однако у Эдуарды были свои взгляды на этот счет, и однажды она ударила девочку по рукам только за то, что та съела неположенную конфету.

- Ты испортишь себе фигуру, тебе пора задуматься о том, что ничего просто так не бывает. Чтобы хорошо выглядеть, ты должна следить за собой, а ты себя распустила. Больше это повториться не должно.

С тех пор у сестер появился маленький секрет: Фрэн иногда тайком приносила Абель сладости, моля небо о том, чтобы Эдуарда не узнала, как они с сестрой наплевательски относятся к своей внешности.

- Ладно, загляну к тебе попозже, а то в одиннадцать я должна быть при полном параде в обители сильных мира сего. Смотри не испачкай рот. И уничтожь улики в виде обертки!

- Да, мой генерал! – сестра отсалютовала Фрэн и помахала рукой.

Уже через минуту девушка без сил рухнула на кровать в своей комнате прямо поверх покрывала. Пролежав две минуты с закрытыми глазами и трижды чертыхнувшись про себя по поводу необходимости предстать пред светлыми очами родителей через полчаса, Фрэн покорилась обстоятельствам и побрела в душ. Критически осмотрев себя в зеркало, она встала под струи холодной воды, которые здорово ее освежили. Сегодняшний день, безумно суматошный и тяжелый, еще раз проигрался в памяти. Сданный экзамен, бессонная ночь накануне, поход по магазинам с Джейн в поисках вечернего платья для нее – занятие, которое едва ли можно было считать времяпрепровождением менее утомительным, чем годовой экзамен по математике. И вот теперь для полного счастья разговор с родителями. Сто против одного, что ее одноклассники сегодня устроят празднование окончания учебного года, и Джейн с Элен будут там, и она тоже должна быть там, а она здесь! Как несправедлива жизнь!

Времени на то, чтобы привести себя в порядок, не прибегая к магии, не было, поэтому Фрэн несколькими взмахами волшебной палочки сотворила то, на что у обычных женщин и девушек может уйти несколько часов. Из одежды, пожалуй, светлое льняное платье. Очень… надлежаще, мама может ею гордиться. Еще секунда, и в воздухе поплыл тонкий аромат французских духов. Что ж, пожалуй, теперь можно идти.

- Входи, ты как раз вовремя, – отец сидел за своим рабочим столом, когда вошла Фрэн. Эдуарда сидела в глубоком кресле у камина, изящно скрестив ноги.

Фрэн кинула взгляд на старинные часы, стоявшие в углу отцовского кабинета. Ровно одиннадцать. К пунктуальности она приучена, Эдуарда не прощала дочерям промахов, поэтому девушка постаралась быть в кабинете отца ровно к назначенному времени. Огромный камин, недалеко от которого сидела Эдуарда, был разожжен. В старинном замке никогда не бывало жарко, и камин сегодняшним вечером был нелишним. В центре кабинета огромный стол отца, над столом – портрет какого-то далекого героического предка рода де Лосаро. Антикварная мебель, баснословно дорогие вещи, призванные создать нужный антураж, персидский ковер, стоимость которого, пожалуй, превышала годовой бюджет какой-нибудь испанской провинции. Вот что представлял собой кабинет Абелардо де Лосаро, высокопоставленного политика и по совместительству чистокровного волшебника, принадлежащего к одному из самых уважаемых аристократических родов, как в мире людей, так и в мире волшебников.

Фрэн сделала несколько шагов в комнату и почувствовала едва уловимый запах табака. Вероятно, перед ее приходом отец курил. Он всегда курил кубинские сигары, отчего-то считая это хорошим тоном. Кресло у камина напротив Эдуарды пустовало, и девушка опустилась в него, выжидающе посмотрев на отца.

- Франсуаза, мы очень беспокоимся о твоем будущем, как ты понимаешь, твое благополучие является нашим с мамой долгом, а так как ты уже не ребенок, мы решили, что тебе пора задуматься о выборе супруга.

К такому повороту событий она готова явно не была. Ей всего только шестнадцать, о каком замужестве может идти речь?! В современном обществе браки заключают никак не раньше двадцати! Нет, разумеется, в долгосрочной перспективе она собиралась выйти замуж за Андриана, в том, что только за него, у нее сомнений не возникало, но хотя бы школу ей закончить нужно! Все эти мысли молниеносно пронеслись у нее в голове, а потом до нее начал медленно доходить смысл сказанной отцом фразы: она означала, что мужа ей выбирать не придется, это сделают за нее. Слишком много времени она проводила вдали от родительского дома, поэтому законы их мира теперь воспринимались ею через призму мира, в котором жила она сама последние пять лет.

- Должна ли я понять это так, что моя свадьба – вопрос решенный?

- Ты всегда была умной девочкой, я рад, что у нас не возникло недопонимания по этому поводу.

- Откуда ему взяться? Нет свадьбы - нет недопонимания. Я в какой-то степени даже рада, что вы подняли этот вопрос. Лучше обговорим это сейчас: мужа я выберу себе сама, замуж я выйду тогда, когда сочту нужным, и за того, за кого сочту нужным.

Голос девушки прозвучал ровно и тихо, однако повисшая в комнате тишина не предвещала ничего хорошего. Эдуарда кинула многозначительный взгляд на мужа и обратилась к дочери.

- Милая, мне показалось, ты забыла, что разговариваешь с отцом, оставь этот тон, будь добра. А твой новый… друг… человек не совсем нашего круга, оцени мою деликатность. Он тебе не пара. Не строй иллюзий. Это бессмысленно. Вопрос о твоей помолвке уже решен.

- Мама, мне показалось, или ты только что созналась о том, что за мной шпионят?

- Выбирай выражения. Мы беспокоимся за твою безопасность. Не забывай, чья ты дочь, – Эдуарда говорила спокойно, однако Фрэн умела различать оттенки ее голоса, и сейчас поняла, что обстановка начала накаляться.

- Я никогда об этом не забываю. Однако не вижу никакой прямой связи между своими друзьями и шпионажем с вашей стороны.

- Зато ее видим мы. Этого достаточно. У тебя есть день, чтобы завершить все свои дела. Послезавтра ты будешь представлена своему будущему мужу и его семье.

Только бы не сорваться. Пять секунд на то, чтобы восстановить дыхание. Раз, два, три, четыре, пять. Дальше пауза и взгляд на отца. Фрэн знала эти игры и умела в них играть. Даром что ее отец был дипломатом. Глаза в глаза. Обратный отсчет, успокоить нервы. Не отвести взгляд. Теперь можно говорить.

- Сожалею, но у меня другие планы на этот уикенд.

- Прости, солнышко, но твои планы и планы семьи – вещи, не подлежащие сравнению, по крайней мере, в данном аспекте, – тон Эдуарды не предвещал ничего хорошего.– У тебя есть обязательства перед семьей, к которой ты принадлежишь, и перед фамилией, которую ты носишь. Отнесись к этому с пониманием.

- И имя, и состояние – вопрос выбора, я могу отказаться и от того, и от другого. В случае, если они будут угрожать моему личному счастью. Я надеюсь, вы понимаете, что я выберу.

- Мы предвидели твою реакцию. Но выбора у тебя нет. Прими это как данность, ничего изменить нельзя. Тебе не интересно узнать, кто твой будущий муж?

- Я думала, что было бы логичнее, если бы вы задавали этот вопрос мне, а не я вам. Я и так знаю, кто мой будущий муж. Впрочем, мне интересно узнать, кого же вы прочите мне в супруги?

- Это сын мистера и миссис Малфой. Ты, конечно же, наслышана об этой семье.

- Малфой, Малфой… Это что, в Англии, что ли? Да никогда! Я не поеду в эту страну. И жить там не буду ни при каком раскладе! Не говоря уже о том, что сын мистера и миссис Малфой не вызывает у меня никаких положительных эмоций, вообще никаких не вызывает, я даже не знаю, кто это такой. И вообще, жить в мире людей мне куда привычнее, поэтому пусть юный мистер Малфой ищет себе супругу у туманных берегов, а я остаюсь здесь. У меня учеба, друзья и парень, если хотите.

- Учиться теперь ты будешь в Хогвартсе. Там, где учились мы с мамой. Там учиться твой жених. Мы слишком мало внимания уделяли твоему магическому образованию, ты окончишь школу волшебства, это не будет лишним. А сейчас советую тебе начать собирать вещи, ты поедешь знакомиться с семьей жениха, а в сентябре отправишься в Хогвартс. Вопрос решен.

- Спокойной ночи, папа, мама, я думаю, вы переутомились. Поговорим завтра, до обеда я пробуду здесь.

Эдуарда поднялась из кресла. Подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.

- Ты права, милая, мы засиделись. Если завтра нам не удастся договорить, скажу тебе это сейчас. Я надеюсь, ты понимаешь, в какое неспокойное время мы живем. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты или твои друзья пострадали. Спокойной ночи.

Вот и все. Фрэн показалось, что воздух в комнате закончился. Только десять секунд. А потом будет легче. Надо попрощаться.

- Доброй ночи. Я ценю ваше беспокойство. Думаю, у нас будет возможность закончить разговор завтра.

Фрэн кивнула родителям и вышла из комнаты. Как она добралась до своей комнаты, она помнила очень смутно, память как будто стерлась, оставив лишь фрагменты воспоминаний. Коридор. Звук собственных шагов. Дверь в собственную комнату. Девушка подбежала к окну и распахнула тяжелые рамы. Внизу под обрывом шумело невидимое море, и в комнату ворвался соленый теплый бриз. Наконец-то Фрэн вдохнула полной грудью и села на кровать. Слез не было, да они сейчас ей и не помогут. Ей надо все обдумать. Обдумать, как быть дальше, что делать, а главное, понять, кто и зачем все это устроил, кому выгоден этот брак. Все просчитать, все взвесить. На карту поставлен мир, который она старательно строила пять лет, и который грозился рухнуть в одночасье. Она не имеет права на ошибку. Но главное сейчас – отвести беду от Андриана. В том, что отец не шутит, Фрэн ни минуты не сомневалась, родители и впрямь пойдут на крайние меры, чтобы добиться своего. Ей нужно выиграть время, чтобы разобраться в ситуации, чтобы оценить противника. Что бы там ни было, этот брак затевался не просто так, по крайней мере, с той стороны. Сейчас она должна разыграть свою роль так, чтобы выйти из этой истории с наименьшими потерями. В любом случае, рисковать жизнью Андриана она не имела права. Думать об этом было мучительно больно, ее как будто резали изнутри острыми бритвами. Что она завтра скажет Андриану, что она соврет Джейн и Элен, пока представлялось ей довольно расплывчато, но впереди была еще целая ночь для размышления, эмоции она оставит на потом. Потом у нее будет время на то, чтобы плакать, жалеть себя, пенять на судьбу. Но она этого не любила и редко себе это позволяла. Железная воля, такая же, как у Грейс. Она бы не сдалась, Фрэн это знала наверняка. И она не имела права сдаться. Она должна обратить ситуацию в свою пользу. Все ее мечты, планы, цели летели в пропасть с устрашающей скоростью, перечеркнутые волей родителей. Она никогда не строила иллюзий по поводу их отношения к себе, она в этой семье была явлением чужеродным, но пожертвовать всей своей жизнью из-за махровых феодальных предрассудков своих предков она тоже не могла. В ней медленно начинала закипать ярость, и она знала, что это хороший признак. Это означало, что до утра она перегорит, и на смену эмоциям придет холодный расчет. Что ж, завтра ей придется отказаться от Андриана, солгать ему и девочкам и проститься со всем, что ей было дорого. Видимо, пришла пора расстаться с иллюзиями юности и мечтой о безоблачном счастье. Один день. Цель, и больше ничего. Но это будет завтра, а сегодня еще есть время. Она знала, что уснуть все равно не сможет, и, переодевшись, выскользнула из комнаты. Если что-то и может помочь ей сейчас остудить свои мысли, то только конная прогулка. Хотя назвать это прогулкой было бы в высшей степени неуважительным, ибо Фрэн признавала только бешеные скачки, которые были одним из ее излюбленных способов проводить свободное время. Девушка потуже натянула поводья и до боли закусила губу: она поняла, что в ее душе медленно пускает свои проростки до сегодняшнего дня незнакомое ей чувство – ненависть. Ненависть к незнакомому ей мистеру Малфою, супругой которого она должна была стать. Впрочем, она еще вряд ли могла бы как-то определенно охарактеризовать то, что чувствовала, одно она знала наверняка – это ее новое чувство наделает много бед. Будучи великолепной наездницей и вообще человеком, мало чего боявшимся в этой жизни, Фрэн пустила лошадь во весь опор, очень скоро скрывшись в непроглядном мраке теплой летней ночи.