…Законными наследниками могли считаться все, в ком текла хоть капля королевской крови, а таковых: настоящих и фальшивых побочных сынков, дальних родственников и просто тщеславных господ, в титульные грамоты которых за определенную плату вписывались нужные имена, – набралось ох как много! Стране грозила смута и кровопролитие.
Оставалось надеяться либо на чудо, либо…
. Либо…
Спасение принес юго-западный ветер, дувший в спины конному отряду. Дюжие молодцы сопровождали черную карету, из которой на остановках доносились то плач, то улюлюканье ребенка. Маленькая женщина в сером плаще до пят отдавала приказы резко, коротко. Вопросов не возникало – отряд был вымуштрован, да и опасно стало на дорогах после смерти короля. Он погиб на охоте – не слишком привычная кончина, но и странной ее не назовешь. Но вот королева…
Позади оставались деревеньки. Ехали окружными дорогами, остерегаясь тщеславных феодалов и простых разбойников, не упускающих случая поживиться. А отряд, хоть и спешил в столицу, но подъехать должен был в целости и незаметно. То, что пряталось за черными шторами кареты, представляло собой ценность небывалую, а потому опасную для многих мечтателей при дворе. Несколько раз все-таки натолкнулись на шальных людей, но поначалу смогли откупиться, а потом уж, когда поняли, что переговоры отнимают много времени, молодцы быстренько раскидывали остолопов, позарившихся на странную карету. Словом, доехали почти без приключений.
Столица принимала гостей недовольно – слишком много понаехало претендентов, прихлебателей, ротозеев и прочего сброда. Полтора месяца страна фактически находилась без властителя, так как почтенная мать королевы, герцогиня Уштемгемская, временно занявшая престол после смерти дочери и зятя, была скорее мишенью, чем опорой.
Почти во всех крупных провинциях формировались войска для похода на столицу, а в самом городе интриги и заговоры стали нормой. Герцогиня сидела на вулкане и не собиралась рисковать всем ради призрачных надежд, но пока хотя бы несколько министров оказывали ей поддержку, стоило попытаться удержать трон до прихода армии ее братьев из Уштемгема. В конце концов, не для того она потратила столько сил и ловкости при устройстве брака ее дочери с королем, чтобы из-за нелепой случайности, из-за бабской слабости дочурки потерять долгожданную власть.
Ночами напролет, тайком вглядываясь в тревожные улицы города, герцогиня силилась понять, как Ирабелла, всегда такая бойкая и не по-девичьи спокойная, могла умереть из-за нервного потрясения. Заболеть, впасть в истерику, слечь с горячкой – всё, что угодно… Да и не любила она этого самодура, о чем кричала толпа на каждом углу… Страх за будущее? Глупо! Вдовствующая королева по законам этой страны остается регентом при молодом монархе.
Черт! Всё не так, всё навыворот! Если б гвардия была верна клятве!
Если б войти в замок на день раньше!
Если б вообще не уезжать в имение на лето!
Если бы… если бы…
Герцогиня пыталась заснуть, но жгучая мысль, что было сделано не всё возможное, терзала ее. И подчас разум охватывала странная апатия: за что бороться, если главная битва уже проиграна…
Битва продолжается
Карету сменили, кучера переодели, страже дали отдохнуть.
Маленькая женщина сидела в номере старой гостиницы и думала, глядя на вздрагивающее пламя свечи…
«Всё так. Всё как надо. Теперь свяжусь с Родвальдом и выйду на нее. Главное – тихо. Время есть. Время пока есть. Х-м, забавно… вот так враги становятся союзниками… а затем снова врагами. Не прогадать. Стольким пожертвовано! И столькими… Ха, неужели совесть? Нет, дешевле было нельзя. Не то время, не те люди, не та страна. Ну да бог с ним!.. Спит? Спит… Родвальд не пропустит мессы. Не пропустит, даже если небо рухнет на землю. Хотя, наверно в этом случае… Месса. Завтра.»
В церкви оказалось намного больше людей, чем она ожидала увидеть в это смутное время. Просторный, благословленный историей и королями, собор Пресвятой Богородицы когда-то был главным в городе. Здесь венчались монархи, налагая на себя корону или узы брака, здесь отпевали всю придворную знать. С королями издревле прощались в часовне у фамильного склепа, со временем часовня стала мала для столь важных мероприятий, и был построен новый собор, огромный, красочный, дышащий светом и роскошью. Теперь короли предпочитали стоять службы среди знаков собственного величия, туда же стала подтягиваться подхалимствующая знать. Придворные восхищались красотой и современностью нового собора, забыв, как превозносили старину и совершенство старого.
Лишь немногие остались верны традиции, среди них был Родвальд. Мало знакомых лиц и заметное понижение социального статуса прихожан его не беспокоило. Он состоял в приятельских отношениях с пастором, и, кроме того, любой, знающий его привычки, мог рассчитывать на встречу с ним в этом соборе каждое воскресенье. Родвальд редко вглядывался в толпу: те, кому он был нужен, находили его сами…
Но ему вдруг показалось, что на него смотрят тем неповторимым требовательно-заискивающим взглядом, ради которого стоило умереть или убить кого угодно, даже себя или хозяйку этого взгляда. Родвальд обернулся и едва заметно улыбнулся: огромные черничные глаза насмешливо и нежно смотрели на него.
Отец Стаслив охотно предоставил укромную комнатку своему благодетелю и странной молодой особе, которая, судя по одежде, была родом из обедневшей дворянской семьи. Впрочем, святой отец давно перестал верить внешности, особенно теперь…
- Ты похудела и загорела – юг не пошел тебе на пользу, – сказал Родвальд, когда за ними закрылась дверь и смолкли шаги.
- А ты постарел, – улыбнулась девушка.
- Но меня находят привлекательным дамы получше тебя, – парировал вельможа.
- Что ж, это не делает чести их вкусу, – пожала плечами гостья.
- Боже, Атландия, ты всё такая же!
Родвальд шагнул к девушке и обнял её с такой силой, что несколько косточек девичьего тела звонко хрустнуло, впрочем, никто не обратил на это внимания.
Освободившись от объятий, Атландия присела на обшитую бархатом скамеечку и расправила складки на скромном платье с изяществом придворной фрейлины. Родвальд сел напротив.
- Откуда ты знаешь, что я была на юге?
- Честно говоря, предположил. А это важно?
- Нет.
- Что стряслось, детка? – Родвальд подался вперед, – В какую историю ты вляпалась? Нынче другое время, и это не те забавы и не те интриги. При дворе сейчас змеи – жалят по любому поводу. Насмерть жалят.
- Так было всегда, – девушка продолжала сидеть прямо. Родвальд покачал головой, но она не заметила этого. – Мне нужна твоя помощь. Надо увидеться с герцогиней.
- Что ты можешь ей предложить? – почти безразлично поинтересовался вельможа.
Атландия на мгновение задумалась, оценивая ситуацию и последствия принимаемого решения, но даже это секундное замешательство не ускользнуло от искушенного взгляда графа Родвальда дель Круэса, но он не торопил подругу, ибо слишком хорошо знал: в данной игре неправильный ход подчас ведет не к проигранной партии, а к проигранной жизни.
Атландия улыбнулась и граф успокоился: он в деле.
- У меня есть то, за что могут дорого заплатить, а могут и убить. Причем второе вероятнее, поэтому необходимо выйти на того, кому мой товар необходим как воздух для укрепления собственной власти. Нужно встретиться с герцогиней, только она сделает все, чтобы защитить, а не уничтожить его.
- Кого?
- Его. Именно его.
И опытный интриган вдруг побледнел и впервые в жизни онемел под насмешливым прищуром черничных глаз.
Ученик превзошел учителя.
Ученик
Атландия дель Стоур была хорошим учеником, пожалуй, лучшим. Таким, что впитывает все умения людей, когда-либо встречавшихся на жизненном пути, и совершенствует эти способности, прибавляя свой талант и разум.
Родом из знатной, но обедневшей семьи, Атландия унаследовала гордость, фамильные предания, титул графини и долги отца и двух старших братьев, почивших от пьяных дебошей и прихотей полкового командира. Единственной заслугой ее матери, кроме самого факта рождения прелестной и здоровой девочки, стал выбор крестной матери – женщины, имевшей при дворе хорошие связи. Крестная не забыла малютку даже тогда, когда финансовые дела Стоуров совсем пришли в упадок. Знатная покровительница пристроила крестницу в замок сестры одного из своих любовников, а хозяйка имения определила девочку в подружки и компаньонки своей дочери Ирабеллы.
В ту пору Атландии было 13 лет. Она не стала верной наперсницей пятнадцатилетней госпоже, но попала в круг ее фрейлин. Хозяйке замка, герцогине Уштемгемской, не нравилось в новой девчонке молчаливость и пристрастие к книгам (не пристало девице уметь читать!), а также тот факт, кто именно являлся ее покровителем. Герцогиня не могла отказать брату, но досада на странную протеже затаилась в ее душе. Поэтому как только представилась возможность отослать Атландию в столицу к двоюродной тетке покойного супруга, хозяйка тут же приказала подготовить повозку. Старая карга была слегка вхожа в придворные круги, так что брат герцогини остался доволен.
Попав в атмосферу отчаянного веселья и постоянного подхалимажа, девочка быстро поняла, что в книгах нет настоящей жизни, а молчанием ничего не добьешься.
Вовремя вставленная остроумная фраза, нечастая, как и полается молодой приживалке, но в меру четкая, чтобы услышали окружающие, сделали Атландию если не любимицей, то некой отдушиной, свежим ветерком среди усталых лиц, вечно ожидающих своего великого часа в околопридворных кругах. Пара поручений, две-три записки, ловко переданные кому надо, полдюжины любовных писем, умело составленных в качестве услуги молодому повесе, – и девочку запросили в более удачливую семью.
Старухе стало тяжело выходить в общество, и она с радостью отдала проворную приживалку, отписав родственнице, сколько усилий ей стоило устроить девицу. Герцогиня не обратила внимания на эти строки, ибо давно забыла о существовании Атландии.
А девочка тем временем продуманно карабкалась наверх. Семья, куда она попала, хоть и мнила себя известной, приглашалась во дворец лишь по большим праздникам.
Атландия в задушевной вечерней беседе с хозяйкой дома обмолвилась о некой влиятельной крестной, которая, вероятно, могла бы выправить приглашение на весеннее празднество «Майского наслаждения» – полукамерное веселье, придуманное молодым монархом. Попасть туда было непросто, но Атландия знала, о чем говорила: приглашения уже покоились в ее сундучке под кроватью. Госпожа закудахтала и чуть не плача попросила милую девочку попытаться исполнить обещанное.
Через неделю, блистая взором и гербовой бумагой, Атландия завоевала благодарность всего семейства.
Торжественный день принес много хлопот и переживаний. Атландию взяли на праздник в качестве «бальной помощницы» – служанки, которая прибывает с господами и находится в специальной комнатке отдыха, куда забегают дамы поправить свой наряд и макияж. Эта должность очень ценилась среди слуг, так как позволяла вблизи рассмотреть известных красавиц, а подчас и помочь им. Кроме возможности удовлетворить любопытство должность славилась бесплатным угощением и неожиданными встречами с подвыпившими повесами, спутавшими будуар с отдельным кабинетом.
Атландия не являлась служанкой, а числилась младшей компаньонкой средней дочери своих господ, но только так она могла попасть на торжество и только так семейство могло отблагодарить ее.
Вечер выдался жарким, дамы то и дело забегали в комнату, чтоб привести себя в порядок. У помощниц были наготове сотни горячих щипцов, мокрых салфеток, запасных корсетных шнурков и нескончаемые коробки пудры и помады.
Атландия занималась только своими дамами, пока руки других служанок мелькали с проворностью мух в летний день, но как только усталость начала брать своё, а скорость движений замедлись до окриков и понуканий, юная компаньонка влетела в толпу взмокших от работы девиц и сильными, отдохнувшими руками оказывала неоценимые услуги то одной, то другой моднице. Впрочем, эти старания могли и ни к чему не привести, если бы не букетик засушенных розочек шабо, так умело приколотый на месте пятна помады, что поставила нерадивая служанка, утверждавшая, будто ее кто-то толкнул. Корсаж, на котором теперь красовались цветы, принадлежал дочери важного вельможи – главного советника по политическим вопросам при молодом монархе. Дама на секунду остановила свой величественный взор на спасительнице, но ничего не сказав, вышла из комнаты. Провинившаяся служанка тихо рыдала в углу, резонно предполагая, что теперь ее выгонят.
Еще через час сумасшедшая гонка за совершенством улеглась: вероятно, все так утомились бесконечным весельем, что перестали обращать внимание на внешний вид, свой или своих дам. Лишь две-три красотки, не нашедшие укромных мест, заходили передохнуть или слегка распустить корсет. Запыхавшиеся служанки расположились на опустевших креслах и послали за угощением на кухню, откуда им немедленно доставили вина, сыра, холодного мяса, ароматных белых булочек и несколько корзин свежих фруктов.
Атландия сразу обратила внимание на даму, неслышно вошедшую в будуар. На ее корсаже розовели миниатюрные бутончики, а взор искал кого-то. Наконец, она увидела Атландию, с ожиданием смотревшую на нее, и чуть заметно поманила пальцем свою спасительницу.
- Деточка, - начала дама, хотя была ненамного старше собеседницы, - я собираюсь уволить свою неумёху. На ее место слетятся стаи опытных и умелых слуг. Ты тоже можешь прийти и попробоваться.
- Благодарю за такую честь, но я только предложила вам букетик, а, кроме того, ваша служанка очень расторопна, просто здесь была такая давка… - Атландия склонила голову.
- Это не важно. А твой букетик произвел фурор, - улыбнулась модница. – Неужели тебе так хорошо платят, что ты не хочешь покидать своих господ?
- Я, конечно, благодарна этой семье, но не настолько привязана к ним, чтобы не понять ценность вашего предложения. Просто я не вполне уверена, что обладаю необходимым опытом, ведь, будучи компаньонкой, я не выполняю такие обязанности каждый день и…
- Так ты не служанка? Занятно. Ну ладно, пожалуй, ты права, Делла не виновата. Пусть остается. А ты можешь как-нибудь обратиться ко мне за помощью, только не тяни, пока я не забыла твою услугу. Ты знаешь, кто я? – Атландия учтиво поклонилась. – Ну вот и славно.
Дама ободряюще улыбнулась и вышла. А в корзинке у Атландии осталось пылиться еще пять букетиков из роз шабо различных оттенков.
Цветочная услуга.
Настало время подумать, как не упустить ту выгоду, что сама шла в руки. Атландия не могла заранее предположить, удастся ли идея с букетами и чья именно служанка окажется в опасной близости от господского наряда с баночкой помады или пузырьком духов. Но дебютантке повезло: дочь советника явилась отличным уловом в этом море возможностей.
Атландия навела справки: молодая виконтесса была в меру щедра, довольно умна, слегка правдива и очень щепетильна в вопросах чести. Иными словами, можно было надеяться, что знатная особа сдержит слово. Но самой соблазнительной особенностью молодой благодетельницы являлись ее родственные связи с графом Родвальдом дель Круэсом, известным интриганом и комильфо. Один вечер наедине с графом – такова была назначена плата за букетную услугу.
Виконтесса подумала, что легко расплатилась с долгом, но впредь дала себе зарок не потворствовать всякому сброду.
Граф решил, что ночь с обедневшей графиней, что сама падает в объятья, лишь украсит его репутацию.
А Атландия села шить себе платье, точно зная, что хотя этот вечер не будет единственным, снимать свой новый наряд ей не придется.
Вечер был долгим. Три бутылки вина, полдюжины сожженных свечей, много-много слов и бесконечность понимающих взглядов.
Девушка из рода дель Стоуров была мила, свежа, подтянута и уверена в себе. Сперва граф внутренне порадовался за удачное приобретение в собственную коллекцию любовниц. Но тут гостья подняла огромные черничные глаза и посмотрела на него таким взглядом, в котором было всё: уважение, страсть, надменность, преклонение, ледяное спокойствие и безграничная нежность, брызги стервозности, клятва в вечной дружбе и возможность предательства, робость невинности и превосходство опыта, - там было всё, что хоть раз замечает мужчина в глазах всех своих женщин. И граф забыл, что секунду назад он видел в незнакомке лишь утеху на ночь, ему захотелось узнать историю этой дамы, прочитать ее мысли, заглянуть в ее душу.
Атландия предоставила ему эту возможность, она рассказала графу свою жизнь, недолгую, но извилистую, все шаги, случайные и продуманные долгими ночами, все слова, громкие и произнесенные шепотом, все мечты и надежды…
Родвальд пил вино и слушал, слушал, слушал. Подчас он узнавал себя, иногда дивился ловкости и все больше влюблялся в смутную душу полуночной гостьи.
Стоит ли говорить, что граф не только взял молодую особу в свои протеже, но и подружился с ней. Двор решил, что юная дель Стоур – новая пассия известного ловеласа, и принял ее с радостью как очередное развлечение.
Когда же старания герцогини Уштемгемской свести короля и свою красавицу дочь, над чем открыто смеялись все придворные от советников до лакеев, увенчались успехом и невеста прибыла в столицу, Атландия попала в ее свиту, а затем, напомнив будущей королеве про совместные юные годы, расположила Ирабеллу к себе и быстро превратилась из последней фрейлины в любимую помощницу.
Кому нужна помощь
«Ты мне поможешь?» – спросила Атландия у графа, заранее зная ответ.
«Ты мне поможешь?» – сколько раз она слышала эту фразу из уст королевы.
С виду умная и самостоятельная, без реальной поддержки при дворе, Ирабелла на поверку оказалась робкой и неуверенной. Её внешняя самодостаточность была лишь следствием замкнутости её характера, а вовсе не проявлением цельности натуры. Всю жизнь привыкшая безропотно подчиняться властной матери, рядом с мягким, внимательным и нежным супругом Ирабелла нуждалась в сильной руке, что поведет её по лабиринтам дворцовой жизни. Герцогиня, выполнившая (как ей казалось) главную миссии своей жизни, принялась почивать на лаврах и не обращала внимания на душевные терзания дочери, ибо действительно полагала, что деньги и власть лечат все печали. Ирабелле была нужна лишь толика понимания…
И тут появилась она – почти друг детства, знающая ответ на любой вопрос, маленькая, юркая, с неизменным почтение в голосе и жестах, пожалуй, единственный оплот одинокой королевы – услужливая Атландия. Она так тонко хвалила новые наряды, так ненавязчиво давала советы, так остроумно подтрунивала над недоброжелателями Её величества, всегда была рядом и вовремя, что уже через полгода Ирабелла и чихнуть не могла без своей любимицы.
Двор негодовал – без роду, без племени!!! Выскочка!!!
Правда, эти возгласы порой одинаково относились и к Атландии, и к её хозяйке. Терпели обе. Одна – по привычке, другая – до поры, до времени.
Милый, славный, верный Родвальд помог найти подходы к нужным людям. И вновь, как в самом начале пути, кого услугой, кого заманчивым обещанием или должностью, лестью, шантажом, обаянием, деньгами (к каждому подобрала ключик) – всех перетянула на свою сторону маленькая Атландия.
И тот, кто презрительно фыркал при виде королевы, ныне отвешивал ей самый глубокий поклон.
И тот, кто трясся над лишним отрезом дорогой материи для Её величества, теперь составлял для её свиты шикарный бюджет.
И тот, кто затевал политическую игру против юной монаршей супруги, отныне навечно был предан лишь одной даме – хитроумной Атландии.
Все знали, какой огромной серой тенью притаилась за плечами королевы эта маленькая женщина.
Все знали: она – сила.
И пока двор с упоением перешептывался по её поводу, создавая всё новые мифы, Атландия в изумрудном, скромно отделанном платье, не отяжеляя хрупкие ключицы полновесными колье и брошами, одна, без лакеев, поднималась по винтовой лестнице в свою тайную обитель, куда порой наведывались лишь избранные благородные мужья, но чаще всех – друг и наставник – граф дель Круэс.
«Мне нужна твоя помощь», – говорила она ему.
«Ты мне поможешь?» – спрашивал он её.
И она смотрела на него огромными черничными глазами, и он читал в этих очах обо всём.
Казалось – обо всём.
Оказалось, не обо всём…
- Помнишь, как в старые добрые времена? – улыбнулась Атландия.
- Не взывай к сердцу, девочка. Ни к чему эти экивоки, - сухо заметил граф.
- Я не о том, - посерьёзнела гостья, - Ну что ты надулся, будто старик?
- Старею… - пробубнил вельможа.
- Глупеешь! – пожала плечами Атландия, - Всё, случилось, как случилось – я не собираюсь оправдываться. Так легли карты. Надо было что-то решать, и я сделала выбор. И не смей закатывать мне истерики! – громко прошипела девушка, почти вплотную приблизившись к лицу графа.
И вдруг старик улыбнулся, взял в ладони юное личико и, слегка наклонив, крепко поцеловал девушку в лоб.
- Прости. Действительно, глупею. А может, завидую… Ты – молодчина… Я всё сделаю. Завтра. В гроте. В пять.
И, быстро поднявшись, дель Круэс вышел из комнаты.
Атландия победно улыбалась.
А в этот час в королевской молельне дворца, превратившегося в крепость, стояла на коленях постаревшая, усталая, наделенная призрачной властью женщина и, протягивая руки к резному деревянному Христу, шептала горькие слова молитвы и претензий… И почти зайдясь в бесслёзном плаче, обессиленная, крикнула под низкий свод:
- Кто мне теперь поможет? На какое чудо мне надеяться?
Следующая глава «Последняя надежда». Жду отзывов. Очень-очень!
