The Covenant

Глава 1

Пролог
Небо окрасилось красным: на горизонте догорал закат. Ночь неслышно вступала в свои права, и сад старинного особняка медленно наполнялся причудливыми тенями, будто провожающими уходящий день. Люциус любил это время суток: тонкая грань, между сном и бодрствованием, светом и тьмой… Перед ночью все равны. Именно она показывает тайные стороны человека, не скрывая ничего. Но у Лорда Малфоя не было времени для сентиментальных размышлений. Он спешил. В последний раз оглянувшись на затухающий горизонт, он медленно достал из потайного кармана затейливо украшенный кинжал, и уколол руку. Капли крови окропили статую старого фавна, и та медленно отъехала в сторону, открывая потайной проход в подземелья.
Люциус медленно двигался в темноте, привычно огибая знакомые препятствия. Ему, эмпату, был совсем не нужен свет. Он и так чувствовал свою цель. Наконец, после очередного поворота, мужчина нащупал незаметный выступ в стене, и, перешагнув порог, вошел в библиотеку. Никто, кроме Альберты, еще не заметил его присутствия. «А она волнуется», - отметил про себя лорд Малфой, - «и напряжена».
- Люциус, - холодный кивок в его сторону, и полное безразличие на удивительно некрасивом лице.
- Леди Паркинсон, - ответив соратнице не менее холодным приветствием, Люциус начал привычно сканировать комнату. Раздражение расходилось от его собеседницы волнами, но он быстро отмел их, справедливо рассудив, что это состояние – скорее привычка, чем что-то большее. Ксандер тоже был напряжен, но в его душе присутствовал еще и страх. Опять же, ничего удивительного: у Нотта – жена и сын. Поттер был спокоен и собран, но его эмоции оставались наглухо закрытыми. Дамблдор наверняка научил парня Окклюменции. И, наконец…
- Лорен? – за простым вопросом скрывалось недоумение. Люциус не мог понять, что на их Собрании делает эта, только закончившая школу, невинная девочка. Но он прекрасно знал, что система защиты никогда не пропускала в Зал посторонних, а значит, Забини все же принадлежат к потомкам Пяти семей.
- Сириуса не будет, - глухо прошептала девушка, и Люциус задержал дыхание, почувствовав окутывающие ее волны паники, - он отказался от своей силы в мою пользу.
- Этот щенок мне никогда не нравился, - равнодушно протянула Леди Паркинсон, - уж слишком он был… Блэк.
Женщина презрительно фыркнула. Для нее, аристократки от мозга до костей, поведение Сириуса было достойным порицания, но Люциус понимающе переглянулся с Ноттом. Тот, разумеется, был ничуть не удивлен: способность к предвидению еще ни разу его не подводила.
- Сира не устроило наше решение, - глухо проговорил Поттер, - он считает, что мы обязаны помешать Волан-Де-Морту.
- А ты? – издевательски протянула Альберта, - тоже хочешь под крыло к Дамблдору?
- Я голосовал против вмешательства, и вам все это прекрасно известно, - твердо проговорил Джеймс и судорожно вздохнул. Самый молодой из присутствующих, не считая, конечно, Лорен, он еще не умел хорошо скрывать свои чувства.
- Итак, - привычно взяла на себя руководство Леди Паркинсон, - Ковенант признал тебя, девочка, а значит ты действительно одна из нас. И что, Блэк уже успел сделать тебе ребенка? – Люциус напрягся: от следующей фразы Лорен зависело очень многое.
- Да, и я уже чувствую в нем способности, - равнодушно ответила девушка, и Малфой невольно проникся уважением к ней.
- Я думаю, даже в свете новых обстоятельств, решение остается прежним. Пусть Темный Лорд развлекается, пока может. Раскрытие наших способностей может стать губительным для окружающих, - почувствовав, что опасный момент пройден, Ксандер поспешил привлечь внимание собравшихся к делу, ради которого они собрались, - особенно это касается тебя, Джим. Сила огня – одна из самых активных, поэтому ее обязательно нужно сохранить в секрете. Альберта?
- Ну, разумеется, Нотт. Я уже не девочка, поэтому ваши игры меня не интересуют. Что нового в стане Лорда, Люциус?
- Убийства, друзья мои, - в комнате повисла напряженная тишина, и собравшиеся внутренне вздрогнули, представив, что именно чувствует эмпат, находясь рядом с кровью, - убийства. Многие поддерживают Лорда, но, мне кажется, что близится кризис. Я делаю все, чтобы война не вышла за пределы Англии, благо, мои способности не так заметны. Джеймс?
- В Ордене все по-прежнему. Защищаемся, как умеем. На этом все?
- Да, - усмехнулась Альберта и, тяжело приподнявшись с кресла, подошла к стене, - я надеюсь, что с вашей стороны не последует никаких сюрпризов. Держите ваши силы в узде, - напоследок сказала она и, пробормотав пароль, исчезла за потайной дверью. Оставшиеся облегченно вздохнули: немногие могли долго выносить общество Леди Паркинсон.
- Она сильно сдала в последнее время, - заметила Лорен. Девушка, казалось, неплохо освоилась в странной по меркам войны компании. В этом проявлялась одна из сторон ее силы: фамильная способность Блэков – чувствительность к магической энергии, помогла девушке пережить этот стресс.
- Поверь, она проживет дольше, чем ты думаешь. Еще и внучку успеет воспитать, - усмехнувшись, заметил Нотт, - Лорен, прости, что спрашиваю, но все же, что у вас с Сириусом?
- Мы женаты. Два года уже прошло… Он так и не смирился с тем, что не может использовать свои силы против Пожирателей. Я же мыслю шире: ваши предки веками сохраняли нейтралитет, сохраняя свои знания и передавая их из поколения в поколение. Их не поколебали ни революции, ни войны, ни даже святая Инквизиция.
- А теперь мы пришли на их место, и наш долг – защитить семейное наследие.
- Ты чертовски прав, Поттер, - усмехнулся Люциус. Ему всегда нравился этот мальчишка. В нем, как и во всех его предках, была искорка огня и жизни, что, впрочем, неплохо сочеталось с понятиями о чести и долге. – А теперь, мне пора. Лорен?
- Да, я тоже пойду. – Люциус галантно предложил девушке руку, и она благодарно улыбнулась. Светлая девочка, и очень подходит Блэку. Несмотря на то, что Сириус больше не был частью Ковенанта, Малфой чувствовал ответственность за него и его близких. В конце-концов, у каждого есть право выбора, и нельзя винить человека лишь за то, что он им воспользовался.
- Джим, подожди! – попросил Ксандер, когда Малфой и Забини исчезли в очередном тоннеле.
- Нотт? Что-то случилось?
- Мне очень жаль, но я видел твою смерть. Твою и Лили Эванс…
- Поттер, - машинально поправил собеседника Джеймс, еще не до конца осознав то, что было сказано ему только что.
- Это видение записано на камне. Ничего уже не изменишь, друг мой… Через семь месяцев Волан-Де-Морт ворвется в ваш дом, и убьет вас обоих. Но Гарри останется жив. Он станет легендой – мальчик, сумевший одолеть Темного Лорда…
Александр Нотт думал, что хорошо умеет читать людей. Кончено, у него не было способностей эмпата, как у Малфоя, но жизненный опыт подсказывал ему, что Поттер начнет кричать, или просто не поверит… но Джим удивил его, лишь попросив:
- Когда придет время, введи моего сына в Ковенант. Расскажи ему о том, кем мы являемся на самом деле. О вековом союзе, и о силах, скрытых в нашей крови, хорошо? – Нотт лишь кивнул, а Джеймс растворился в темноте потайного хода, размышляя о том, что жизнь, представлявшаяся ему бесконечной, на деле оказалась совсем короткой.
Глава 1
Суккуб
Блейзу Забини никогда не снились сны. Раньше ему даже нравилась эта странная особенность организма, обусловленная, как он подозревал, родовой магией, но в последнее время он начал жалеть о том, что не может уйти от реальности в мир грез. Реальность, к слову, оставляла желать лучшего: после полной победы сил света во Второй магической войне, они с матерью были автоматически причислены к «гражданским лицам, поддерживавшим политику Тома Риддла», а это, несмотря на достаточно мягкую формулировку, не означало ничего хорошего. Конечно, рассуждал Блейз, им повезло куда больше, чем тем же Малфоям. Красавицу Лорен никто в Азкабан не засадил, да и авроры не врывались в фамильный особняк с обысками, но все же…
Во-первых, Министерство присвоило себе значительный кусок семейного капитала. Оставшихся денег вполне хватило бы и на триста жизней, но все равно было чертовски обидно, что многие артефакты, доставшиеся Леди Забини от многочисленных мужей, теперь хранятся в сейфах Аврората. Во-вторых, его самого обязали вновь пройти обучение на седьмом курсе Хогвартса, куда Блейзу, честно говоря, совсем не хотелось возвращаться. Но, в своем нынешнем положении, он вряд ли мог рассчитывать на что-то лучшее. Единственным, что хоть как-то примиряло молодого волшебника со сложившейся ситуацией, было то, что в Школу Магии и Волшебства он поедет не один. Тео и Драко, как «лица, отмеченные меткой Том Риддла», тоже не избежали идиотского приказа о «реформации в системе образования», а Пэнси, несмотря на титул, свалившийся на нее еще до начала войны, и свою непричастность к Пожирателям, твердо решила не бросать «своих мальчиков».
В последнее время Блейз часто думал о своих школьных товарищах. Сколько он себя помнил, они вчетвером были вместе: замкнутый, не по годам серьезный Тео, эмоциональный, порывистый Драко, яркая, но холодная Пэнс, и он сам. Родители всячески поддерживали эту дружбу, и это было понятно: с близкими людьми гораздо легче работать в команде. А именно этим они и занимались: трудиться приходилось очень много. Ковенант – это не шутки! О своей принадлежности к Тайному Союзу Магических семей, Блейз предпочел бы не знать вовсе, но судьба, как и обычно, не поинтересовалась его мнением. Впрочем, жаловаться было бесполезно. Еще в раннем детстве он понял, что сильно отличается от остальных: как-то раз он рассердился на очередного маминого мужа, и тот свалился в магической лихорадке. Скандал удалось замять, но со временем Блейз понял, что в его жилах течет не только кровь мерлиновой тучи чистокровных волшебников, но и чудовищная сила, способная отправить человека на тот свет за считанные секунды. О способностях своих друзей Забини узнал гораздо позже, примерно на третьем курсе. Тогда и начались их бесконечные тренировки под руководством «старшего Ковена», в роли которого обычно выступал Люциус Малфой.
А потом началась война… Блейз не понимал позицию Ковенанта. С одной стороны, вмешательство в дела Лорда не сулило никому ничего хорошего, а вот с другой… гибли люди. Много людей. Смерть не видела разницы между сторонами, и иногда Блейзу казалось, что рано или поздно она заберет всех. Он нахмурился, вспомнив о самой близкой для них жертве этой войны: красавица Дафна просто оказалось не в то время, не в том месте. Льняные волосы, окрашенные кровью, серые глаза, которые никогда больше ни на кого не посмотрят с усмешкой, и белое лицо Теодора Нотта. Блейз понимал, почему из всех, кто присутствовал при взрыве главной лестницы Хогвартса, ему больше всего запомнился друг. Тео знал, что случится с Дафни. Он предвидел это, но ничего не мог изменить…
- Забини! – резкий голос друга заставил юного волшебника вернуться к реальности, - повернись к камину, чтоб тебя! Забини!
- Тео?
- Аппарируй к Малфоям, быстрее. Ты нам нужен, - лицо Нотта, окруженное языками пламени, наконец, пропало, и Блейз, вздохнув, сосредоточился на главной зале поместья Малфоев.
***
- Нарцисса? Что-то случилось? – светловолоса женщина вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась, узнав говорящего.
- У нас опять был обыск, Блейз. Хорошо, что ты пришел… Драко совсем плохо. Уж не знаю, о чем именно думали эти авроры… вот если бы Люциус был здесь, - лицо миссис Малфой помрачнело. Она вообще сильно сдала за последнее время, черты лица заострились, в глазах, вместо привычного безразличия, появилась непонятная обреченность. Забини внимательно посмотрел на мать друга и нахмурился: что-то похожее он и подозревал. Магическая аура Нарциссы была разорвана. Сияющий ореол, окружавший ее фигуру раньше, теперь потускнел и истончился. Сама того не осознавая, миссис Малфой отдавала свою магию сыну.
От Люциуса и матери Блейз знал, что, при сильном желании, любой волшебник может перераспределять магические потоки в нужном направлении, но для этого требуется колоссальное количество энергии, и, кроме того, маги могли распоряжаться только своей собственной энергией… Отогнав некстати посетившее его воспоминание, волшебник вздохнул и огляделся, в поисках магических артефактов. «Интересно, если бы в министерстве узнали о моих способностях, позвали бы в авроры?» - ухмыльнулся он, призывая энергию из заколдованного гобелена с пегасами, висевшего на стене, - «а что, темную магию я чувствую раз в двадцать лучше этих идиотов!»
Почувствовав тепло, разливающееся по телу, миссис Малфой вновь улыбнулась Блейзу, и прошептала:
- Спасибо.
- Да не за что, мне не сложно. Драко у себя?
- Да. С ним Теодор и Пэнси, - Блейз кивнул Нарциссе, и выбежал из зала. Он понимал, насколько необходимо его присутствие в серебряной спальне друга…


Глава 2

Провидец
- Стой! Да стой же! Подожди! – Теодор Нотт летел по коридорам Хогвартса, одержимый одной-единственной мыслью: «Только бы успеть…» Наконец, за очередным поворотом, он наткнулся на то, что искал: темноволосая девушка больше не бежала… раскинув руки, она распростерлась на полу. Левая рука была неестественно выгнута, а когда-то белое платье окрасилось кровью…
- Нет! – Тео вздрогнул и открыл глаза. Чертовы видения обычно не посещали его по утрам, но, видимо, магии не свойственна тяга к распорядку. Юный наследник Нотт-Холла потер виски и щелчком пальцев вызвал домашнего эльфа, - Зеленый чай! И быстро!
Получив требуемый напиток, Теодор скривился: из всех сортов чая, зеленый он ненавидел больше всего. Наверняка, сказывались детские привычки… В волшебных семьях традиционно считалось, что эта пахнущая тиной жидкость увеличивает способности к Прорицаниям, поэтому, вместо опять же традиционного стакана молока, по утрам малыша Тео ждала чашка Лунцзина*. Он так и не смог привыкнуть к затхлому вкусу, и поэтому почти обрадовался, когда заметил в огромном окне знакомую сову.
Длиннохвостая неясыть возмущенно ухнула: отвязывая записку, Теодор немного оттянул ей крыло.
- Ну же, лети! – Нотт махнул рукой, и ошарашенная столь невежливым поведением птица вылетела в окно. Тео аккуратно развернул тонкий пергамент и углубился в чтение..
«Тед! Мне только что сообщили, что сегодня – очередной обыск. Очень прошу, не нарывайся!!! Встретимся у Малфоев. Скорее всего, авроры заглянут и к ним.
П.А.П»
Юноша тяжело вздохнул, одним глотком допил остывший чай, и вышел из кабинета. Он направился в самое темное и затхлое из подвальных помещений замка. Туда, где находился единственный, по его мнению, человек, представляющий интерес для Аврората на данный момент.
- Северус? – бывший директор школы чародейства и волшебства Хогвартс полулежал в кресле, откинувшись на многочисленные подушки. Худой и бледный, он производил впечатление безнадежно больного. Впрочем, оно не было обманчивым: шею Северуса Снейпа обвивал пропитанный зельями бинт, из вздутой вены на руке торчала тонкая игла, присоединенная к стандартной маггловской капельнице. Яд Нагини оказался невосприимчивым к зельям, поэтому пришлось модифицировать некоторые медицинские препараты, благо, Малфой-младший немного разбирался в противоядиях.
- Теодор? - из-за повязки зельевар мог говорить лишь хриплым шепотом, но и его оказалось достаточно, чтобы юный наследник почувствовал знакомый с детства трепет. Их отношения с Северусом Снейпом нельзя было назвать простыми. С самого рождения именно лорд Принц, личный поверенный Люциуса Малфоя и хранитель летописей Ковенанта, воспитывал из Нотта настоящего Провидца и лидера. Не жалея ни сил, ни времени, он, шаг за шагом, обучал Теодора необходимым в его нелегком ремесле умениям. Во время таких уроков Тео ощущал себя несмышленышем: неважно, сколько лет ему было на тот момент – шесть, или шестнадцать. Однако, нельзя отрицать, что именно эти занятия не раз спасали ему жизнь во время служения Лорду.
- Мне нужен твой совет.
- Ты думаешь о своих друзьях, не так ли? – Северус попытался усмехнуться, но губы не слушались его, и он вновь, в который раз за эти бесконечные месяцы, полностью обессиленный, осел на подушках.
- Сюда движется очередной отряд авроров, - в голосе Теодора послышался металл.
- Я много лет говорил тебе о смирении, но, судя по всему, ты так и не усвоил моих уроков. Тебя не должны волновать прихвостни Министерства. Учись быть выше этого, - уловив знакомые менторские интонации, Теодор потерял контроль над собой:
- Тогда скажи это Драко, который вообще перестал реагировать на окружающий мир! Или Блейзу, который устал разрываться между нами! А лучше, объясни это Пэнси!.. – упомянув подругу, Тео в миг растерял свой запал. Тяжелые воспоминания о солнечном июльском дне молотом ударили в голову. Стало трудно дышать, когда перед глазами пронеслись леденящие душу картины: вот Пэнс собирается в Косой переулок, надевает потрепанную мантию, и устало улыбается. Вот встревоженный Драко, прождавший ее у Дырявого котла весь вечер, стучится в его камин. Вот окаменевшее лицо Блейза: он первым увидел растрепанную подругу с черно-красными потеками на некогда прекрасном лице. Потом знакомый с детства подвал, терпкий запах успокоительного зелья, и еле слышный шепот: «Их было трое… Они отобрали у меня палочку, и…»
- Успокойся, и помолчи немного, - знакомый голос вывел Теодора из транса. Посмотрев в глаза зельевара, юноша неожиданно понял, что тот вовсе не так невозмутим, как хочет показать, - ты думаешь, мне наплевать на вас? Глупый мальчишка… Малфой замкнулся в себе, потому что пытается контролировать свои эмпатические способности. Он слишком хорошо понимает, что именно произойдет, если невероятно сильный поток ненависти, который он пропускает через себя, все-таки вырвется наружу. С Персефоной сложнее: эти мальчишки не просто изнасиловали ее, они породили в ней неконтролируемый страх. Никто из нас не сможет ей помочь. Остается только ждать возвращения Люциуса – он достаточно силен, чтобы привести ее эмоции в порядок. Что же касается Забини… Он молодец, четко понял свою задачу. Ковенант создавался как раз для таких ситуаций. Не слишком затронутый войной, твой друг оказывает вам троим столь необходимую поддержку и это правильно. Но лидером был и остаешься ты! Быть серым кардиналом непросто, знаю. Особенно, когда оказываешься на стороне проигравших…
Теодор чувствовал, что должен был услышать именно эти слова, чтобы все стало на свои места. В голове довольно быстро сложилась четкая картина предполагаемых действий: аппарировать к Малфоям, прихватив Панси по дороге – ей необходимо чувствовать причастность к общему делу, затем вызвать Блейза, наверняка Драко понадобится магическая подпитка… Тео и не заметил, как от его истерики не осталось и следа. Пробормотав слова благодарности, он быстро вышел из комнаты и направился по делам.
Северус лишь устало вздохнул, глядя ему в спину. Теодору Нотту требовалась поддержка не меньше, чем его друзьям, и зельевар осознавал, что не в состоянии дать юному прорицателю того, что ему так необходимо. А еще он не понимал, как Ксандеру удалось воспитать настолько хорошего мальчишку: сильного, верного близким, преданного общему делу. Сын Ковенанта от мозга до костей… Его мать могла бы им гордиться.
* 龙井 Лунцзин
Самый известный из всех китайских чаев из города Ханчжоу (杭州); чай так же именуется колодец Дракона озера Си Ху. Фальсифицированный Лунцзин очень распространен, и большинство из чаёв на рынке на самом деле производится в Сычуане и, следовательно, не является настоящим Лунцзином.

Глава 3

Эмпат
Мир Драко Малфоя всегда был цветным. Даже сейчас, когда он тратил все силы на то, чтобы сдерживать свои способности, оттенки чужих эмоций все равно прорывались сквозь блок, которому его когда-то с таким упорством учил Люциус. Сам Малфой-старший не раз объяснял сыну, почему необходимо закрывать свое сознание. Учитывая, что ему самому повезло гораздо меньше, чем Драко, Люциус был настоящим мастером в своем деле. Иначе, как, не без оснований, подозревал юный Малфой, отец просто сошел бы с ума: каждый эмпат воспринимает эмоции по-своему, и если младший из представителей древнего семейства разделял их по цветам, то сам лорд Малфой воспринимал их исключительно, как звуки. Драко на секунду зажмурился, представив, какую какофонию услышал бы отец, окажись он случайно в его спальне этим августовским днем. Беспокойство Теодора, окрашенное для самого слизеринца болотно-зеленым, звучало бы заунывной скрипкой. Внутренние, грязно-серые страхи Панси – барабанным боем, а вот его собственный гнев… Драко видел его ярко-красным, режущим глаза. На самом деле, он не испытывал и сотой доли эмоций, которые так явственно в себе видел. Злость принадлежала ни ему, а тем Аврорам, что расколотили последний гоблинский сервиз и ударили Нарциссу сегодняшним утром. И один Мерлин знает, что бы произошло, не откачай он вовремя коктейль из ненависти и оранжевой зависти, которая окутывала его сейчас плотным облаком.
- Ты как? – низкий голос, требовательные интонации – в этом весь Теодор. Слишком гордый, чтобы показывать свои чувства, и слишком обеспокоенный, чтобы остаться безучастным.
- Нормально, только голова болит, - голова не просто болела – раскалывалась, но вот об этом Нотту знать вовсе не обязательно. Ему ведь тоже досталось в последнее время, и если у самого Драко была Нарцисса, то Тео был одинок. Профессор Снейп не в счет: вряд ли он способен на дружеское участие. Драко усмехнулся, вспомнив, как для него самого выглядит любимый крестный: за толстым коконом из темно-зеленых нитей долга почти ничего не видно. Только иногда, в особо тревожные моменты, нет-нет, да вырвется светло-голубая нить родительской любви. К нему самому, к тому же Тео, или к Блейзу… Жаль, кстати, что Забини не пришел – Драко чувствовал, что от всех манипуляций с чужими чувствами, его уровень сил резко упал. Принесла же нелегкая авроров!
- Скоро Блейз появится. Нотт его через камин вызвал, - Панси, все еще стоящая около кровати Драко, скривилась и достала сигареты. Малфой ненавидел эту ее неизвестно где подхваченную привычку. Но сейчас леди Паркинсон можно многое простить. Не каждая девушка может выдержать то, что пережила она. Драко очень хорошо понимал, что наружу вышли далеко не все последствия произошедшего и поэтому, состояние подруги вызывало если не панику, то волнение точно. Если бы не красный туман перед глазами, он бы, пожалуй, смог легонько подчистить эмоциональный фон, но сейчас было слишком тяжело даже себе помочь, не то что другому… Черт, ну где же Блейз!
- Помощь вызывали? – ухмыляющийся Забини показался в дверях. На первый взгляд друг выглядел, как всегда, но вот его эмоции находились в совершеннейшем беспорядке. Наверняка, опять думал об отце. Застарела, кисло-желтая обида на родителей, болотные нити беспокойства…
- Ну сколько можно?! Я не маленький ребенок, чтобы каждый раз собирать вокруг меня консилиум! – неожиданно Драко почувствовал, что перестает себя контролировать. И он мог бы со стопроцентной вероятностью утверждать, что виной этому вовсе не волнение боевых товарищей. Всего лишь одна маленькая ниточка, видимая лишь ему, сказала больше тысячи слов: лазурная, переливающаяся, она тянулась от Панси Паркинсон к Теодору Нотту… Лазурный всегда был цветом любви, причем не родительской – та была небесно-голубой, и не дружеской – она отливала золотом. Что ж, в этом не было ничего неожиданного. В конце-концов, Драко знал, что, в какой-то степени, сам виноват во всем этом. Если бы не его гордость и упрямство, возможно, Панси была бы с ним.
- Успокойся, - спокойный голос удачливого соперника заставил Драко вернуться к реальности. Сам Теодор, никаких чувств, помимо дружеских, к Панси не питал, и сейчас был искренне озабочен состоянием друга, - никто не считает тебя ребенком. И только ты виноват в том, что ведешь себя, словно дитя малое!
Тут Драко почувствовал, что живительная магия струится по его венам, вновь возвращая ему контроль над собственным телом. Он глубоко вздохнул, и оторвал от себя красно-оранжевую пленку. Картины, до этого спокойно висевшие на каменных стенах, задрожали. Краска на них вспенилась, и изображения поплыли. Что ж, подлинный Дега – еще одно очко на счету Аврората.
- Спасибо, Блейз, - Забини лишь кивнул, и удобно устроившись в кресле, спросил:
- И что дальше? Я, конечно, очень рад видеть Малфоя в добром здравии, и даже в относительно приличном виде, - Драко усмехнулся – только Блейз мог назвать его пижаму «приличной», - но нужен план.
- Сторонники Ковенанта всегда занимали ключевые посты в Министерстве магии, а с нашей подпорченной репутацией, дорогу туда можно забыть, - вздохнула Панси.
- А значит, нам четверым предстоит вернуть власть и влияние. Северус сказал, что нужно держаться вместе. А пока, предлагаю отправиться в Косой переулок, - Нотт выразительно посмотрел на друзей, и Драко отметил, что Панси отвела глаза. Тоненькая ниточка, тянущаяся к Теодору из области ее сердца, опасно задрожала, - Другого варианта я все равно не вижу. Завтра-послезавтра там будет наплыв школьников, а лично я не горю желанием встречаться с новоиспеченными победителями.
- Ты прав, - вздохнул Драко, в который раз поразившись стратегическому мышлению Теодора, - и, кроме того, с Поттером нужно что-то решать. Если отца не освободят до Хэллоуина, то ничем хорошим это точно не кончится!


Глава 4

Иностранка
Астория Гринграсс ненавидела Англию. Холодная и дождливая, страна ее предков никогда не внушала ей ничего, кроме отвращения. Однако девушка очень хорошо понимала, что подобные мысли следует держать при себе. Отцу бы вряд ли понравились ее высказывания на эту тему, а мать… об этом Астория предпочитала не думать. Ее родители развелись, когда им с Дафной не было и пяти. Леди Вирджиния Гринграсс забрала старшую дочь в Грецию, оставив младшую из наследниц на попечении отца. Астория была очень близка с сестрой, и даже разлука не смогла разрушить их крепкую семейную связь. Смерть Дафны, глупая и нелепая, а оттого еще более горькая, заставила единственную теперь Гринграсс – мать вышла замуж на Крите несколько лет назад – пересмотреть свои жизненные принципы. Девушка хорошо знала аристократический кодекс, диктовавший правила поведения всем ее предкам, и именно это заставило ее бросить академию Афины Паллады и перебраться в туманный Альбион. Будучи единственной наследницей огромного состояния Гринграссов, она была обязана жить в родовом замке и закончить обучение в Хогвартсе – сегодняшнем оплоте победителей. Отец смотрел на политическую ситуацию сквозь пальцы: будучи чистокровным, он оказался достаточно умен, чтобы не вмешиваться в войну, но и поддерживать новоявленных героев магического мира тоже был не намерен. Поэтому он запер свою единственную теперь дочь в поместье и поклялся не выпускать ее за его пределы до самого отправления Хогвартс-Экспресса.
Воспитанная в свободном духе, Астория не стерпела домашнего заключения, и именно поэтому, сейчас, за две недели до начала учебного года, она оказалась в Косом переулке. Одетая в маггловские джинсы и футболку, она привлекала внимание прохожих, будучи, кроме всего прочего, единственной школьницей на полупустой улице. Не обратив внимания на красочную вывеску «Ужастиков Умников Уизли», она гордо прошествовала в центр переулка, и только тогда заметила ИХ.
Трое молодых людей в черной одежде выделялись из толпы гораздо сильнее, чем она сама. Предводителем в странной компании явно был высокий широкоплечий брюнет, чьи экстравагантные серьги и фамильное кольцо на пальце, не оставляли сомнений о его принадлежности к аристократии. Астория, знакомая с хогвартскими школьниками лишь по письмам сестры, тем не менее сразу признала в молодом человеке Теодора Нотта, тайную любовь Дафны. По правую руку от него, горделиво приподняв подбородок, стояла единственная девушка в этой странной компании: темное каре, тяжелый серебряный перстень – леди Персефона Паркинсон собственной персоной. Астория видела ее фото в Ежедневном Пророке несколько лет назад. Она знала, что брюнетка получила свой титул после трагической гибели бабушки, которую мать презрительно называла «старой шлюхой». Несмотря на пугающую репутацию, Персефона понравилась Астории, и девушка все же решилась подойти к будущим однокашникам, попутно рассматривая красивого юношу, стоявшего по левую руку от Нотта. Его она, по настоянию матери следящая за светской хроникой, так же узнала без труда. Блейз Забини, «один из самых привлекательных наследников Англии по версии Ведьмополитена», не стесняясь, рассматривал ее, и Астория почувствовала себя неуютно под этим изучающим взглядом. Стараясь не показывать свое смущение, девушка улыбнулась Блейзу и, кивнув остальным, вежливо поздоровалась.
- Я раньше не видел тебя в Хогвартсе, - в ответ на ее немудреное приветствие нахмурился Нотт.
- Не обращай внимания на Теодора, это всего лишь не слишком вежливая просьба представиться, - Забини ослепительно улыбнулся, и Астория поняла, почему юноша столь популярен в магическом сообществе.
- Меня зовут Астория. Я приехала из Греции, и теперь буду учиться в Хогвартсе, - девушка старалась говорить непринужденно, но голос все равно выдавал ее волнение. Неожиданно она почувствовала чье-то дыхание около своего уха, и услышала, как кто-то проговорил хриплым шепотом:
- Боюсь, мы не очень подходящая компания для тебя… Ты же не хочешь близко познакомиться с Пожирателями Смерти? – незнакомец развернул девушку лицом к себе, и, удерживая ее за локоть, вытянул вперед левую руку, на которой красовалась столь знакомая Астории татуировка..
- Драко, ты что творишь?! - возмущенный крик Паркинсон разорвал звенящую тишину, и Астория смогла, наконец, посмотреть в глаза странному человеку с Темной меткой на предплечье… Как же она сразу не догадалась? Драко Малфой, последний из слизеринской четверки. Дафна говорила, что он обладает необыкновенной способностью выходить сухим из воды. Что ж, теперь Астория была готова в это поверить… Доигралась! Нарваться на «нежелательных» из Министерского списка в первый же день – совсем не похоже на идеальное поведение. Но она же никому не обещала быть хорошей – отец не в счет. Так что…
- Меня этим не испугаешь. Я сестра Дафны... – последняя фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Нотт мгновенно помрачнел, Забини и Паркинсон синхронно переглянулись, а Малфой выпустил локоть Астории из цепкого захвата, и повернулся к девушке.
- Прости, - от его неуверенной улыбки почему-то стало трудно дышать, - на меня иногда находит… Как ты уже поняла, я Драко Малфой. Будем знакомы.
- Нам следует как можно быстрее закончить дела, - лицо Нотта все еще было хмурым, но в черных глазах зажегся непонятный Астории огонек, - девушки, вы не против отправиться за мантиями? Блейз, иди с ними и не забывай смотреть по сторонам.
Судя по всему, слизеринцы, услышав о родстве Астории с Дафной, решили взять девушку под свое крыло, и нельзя сказать, что она сколько-нибудь расстраивалась по этому поводу. Будучи авантюристкой по природе, она чувствовала в этих немногословных подростках какую-то загадку, и, кроме всего прочего, они могли, несмотря на кажущееся бедственное положение, оказать ей неплохую поддержку на новом месте. Мысль о том, что лорд Гринграсс вряд ли одобрил бы новых знакомых дочери, была отброшена в сторону: учиться в Хогвартсе, в конце-концов, предстояло именно ей, а не ему.
- Астория, ты идешь? – оказалось, что леди Паркинсон вовсе не такая чопорная, когда улыбается. Девушки в компании Блейза отправились в «Нить Ариадны», и Астория не услышала, как Драко Малфой взволнованно прошептал Теодору Нотту:
- Тео, я ее не чувствую! Вообще! Это не блок, что-то другое. Как думаешь, она может быть?..


Глава 5

Ведьма
Лето 98-го года оказалось переломным в жизни Гермионы Грейнджер. Первые несколько недель после битвы за Хогвартс газетчики и сотрудники Министерства не давали новоявленным героям вздохнуть спокойно, но через полтора месяца шумиха улеглась, и Гермиона заметила, как изменились окружающие ее люди. Гарри, добрый друг и верный боевой товарищ, замкнулся в себе. Он поселился на площади Гриммо, и не пускал в старый дом Блэков никого, кроме нее самой. «Я потерял цель в жизни, Герм. Волан-Де-Морт мертв, а я просто оказался не готов к тому, чтобы выжить», - объяснял он девушке после традиционного пятничного бокала огневиски. Нет, Мальчик-Который-Выжил не спился, не начал проклинать Дамблдора и Лорда заодно, и даже не закурил. Он просто перестал походить на самого себя и, к стыду своему, Гермиона не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с этим новым Гарри. Как оказалось, Джинни тоже не знала, как подступиться к возлюбленному, да и он, в сложившейся ситуации, нуждался в ней все меньше. Их расставание было гораздо мене драматичным, чем разрыв самой Гермионы и Рона, с которым она планировала связать свою жизнь. Ее рыжеволосый друг тоже изменился после войны. Младший сын Артура Уизли повзрослел: быстро, неожиданно, и бесповоротно. Нелепый лохматый подросток в нечищеных ботинках безвозвратно ушел в прошлое, а на его место заступил серьезный молодой мужчина с твердым взглядом. «Проблема не в том, что я тебя не люблю, или ты не питаешь ко мне чувств, о которых говоришь. Проблема в том, что мы слишком разные. Я знаю, что рано или поздно наступит момент, когда мы не сможем продолжать отношения, просто потому, что наш дороги разойдутся, Миона. На месте моей семьи – большая дыра, и ты не та женщина, которая способна ее залатать». Именно в таких выражениях Рон объяснил девушки свою позицию. Гермионе было очень тяжело принять решение жениха, и дело было не в том, что он ошибался, а, наоборот, в том, что он был прав. После смерти Фреда, теплый очаг, который так долго и трепетно хранила Молли Уизли, обернулся дымящимся пепелищем. И Рон взял на себя важную миссию – хотя бы попытаться спасти то, что осталось от некогда счастливой семьи. Так, младший Уизли оказался втянут в послевоенную рутину: Джордж в итоге оказался в больнице Св. Мунго, нервный срыв Молли колдомедики лечили на дому – после войны свободных мест в психиатрии не хватало. Артур пропадал на работе, и немудрено: ведь, кроме безучастной ко всему жены, дома находились еще и два старших сына, которые ежечасно выясняли отношения; и дочь, чье разбитое сердце, как, впрочем, и любое другое, не поддавалось никакому Репаро. Что ж, несмотря ни на что, Гермиона не осуждала, и даже понимала выбор друга. Ей было неясно лишь одно: кто же возьмется залатать ее собственное сердце?
Таким образом, к концу августа, Гермиона Грейнджер обнаружила себя сидящей на кухне старого особняка Блэков. На исцарапанном дубовом столе в беспорядке лежала сегодняшняя почта. Посмотрев на гору конвертов, девушка в который раз за последние две недели похвалила себя за столь удачную мысль: поселиться с Гарри. В одиночку он точно не справился бы со всей корреспонденцией, приходившей на его имя. Письма от восторженных поклонниц чередовались с официальными бумагами из Министерства, и найти хоть что-то заслуживающее внимания в беспорядочных записках не представлялось возможным. Возможно, именно поэтому, Гермиона наткнулась на письма из Хогвартса так поздно: видимо, они просто затерялись в горе бумаг. Аккуратно выведенные буквы свидетельствовали о том, что «лорд Гарри Джеймс Поттер», и «мисс Гермиона Джин Грейнджер» приглашаются в школу чародейства и волшебства Хогвартс для прохождения «повторного седьмого курса обучения». Девушка улыбнулась: секретариат никогда не отличался особым разнообразием формулировок. Скорее всего, нечто подобное прислали и тем, кто попал под «декрет о реформе образования», собственноручно составленный гриффиндоркой.
Отчаявшись привести свою жизнь в порядок, девушка вплотную взялась за устройства чужой. Именно благодаря этому декрету многие молодые Пожиратели получили возможность реабилитироваться. Со стороны, причина столь странного применения юридических знаний не вызывала сомнений: «благородная героиня войны спасает проигравших». Но на деле все было гораздо сложнее. Новая жизнь обернулась для Гермионы кошмаром не только наяву, но и, собственно, во сне. Каждую ночь, как по расписанию, девушка видела отголоски уже состоявшихся битв, будучи, при этом, то сторонним наблюдателем, то непосредственной их участницей, но никогда – самой собой. Она задыхалась в Адском пламени с Винсентом Крэббом, падала на пол Большого зала с бешеной Беллатрикс, истекала кровью на пару с несчастной Дафной Гринграсс… Казалось, за последние месяцы она успела изучить всех умерших на этой чертовой войне. Гермиона осознавала, что подобные сны не приходят к волшебникам просто так. Вот почему ей нужна была помощь тех, кто лучше всего разбирался в тайнах магического мира. Чистокровные волшебники никогда ничего не делали просто так, а помощь в реабилитации могла стать вполне сносным предметом торга….
- Гермиона? Что-то случилось? – заспанный голос Гарри Поттера заставил девушку отвлечься от построения планов. Сегодня Мальчик-Который-Выжил смотрелся не в пример бодро. Гермиона решила не гадать, что стало причиной столь хорошего настроения, и просто спросила:
- А с тобой что? Какие-то новости?
- Я говорил с директором. Нам уже должны были прислать письма из Хогвартса. Я думаю, мне стоит отправиться туда. У меня никогда не было пророческого дара, но сейчас я чувствую, что мне это необходимо.
- Соскучился по школе?
- Можно и так сказать, - Гарри потер бровь и задумчиво посмотрел на собеседницу, - мне кажется, что там нас ждет нечто очень важное. Ты поедешь со мной, Герм?
- Конечно, - девушка улыбнулась другу, стараясь не думать о самом страшном из своих кошмаров, который был напрямую связан если не с самим Хогвартсом, то с одним из его учеников точно. В сегодняшнем сне ее саму преследовали непроницаемые глаза самого странного из всех знакомых ей слизеринцев – Теодора Нотта…


Глава 6

Герой
С недавних пор Гарри Поттер невзлюбил Лондонский вокзал. Тяжелые воспоминания, прочно обосновавшиеся в его собственных кошмарах, не отпускали юношу ни на секунду. Осознание того, что война все-таки закончилась, а он сам умудрился выжить, оказалось действительно трудным делом. Гарри чувствовал, что его жизнь стала бессмысленной без Лорда, и это пугало больше всего. Неужели он действительно родился лишь для того, чтобы победить? И, главное, как жить дальше после этой победы? Эти вопросы, как и множество других, мучили юного героя ежечасно. Письмо из Хогвартса стало спасением для Гарри – наличие плана на ближайший год сделало его жизнь намного проще. Однако школа определенно не могла решить все проблемы Мальчика-Который-Выжил
Гарри не хотел становиться героем магического мира, и благодарил Б-га за то, что Гермионе непостижимым образом удавалось ограждать его от внимания настырных журналистов. Вот и сегодня верная подруга стояла рядом с Гарри, и ее красноречивый взгляд заставлял плохо замаскированных под магглов репортеров отступать куда-то вглубь Кингс-Кросс.
Они оба не торопились на платформу: усталым победителям ни к чему излишнее внимание, но время было на исходе, и Гарри потянул подругу к барьеру. Рядом с ними, как раз между платформами 9 и 10 стояла невысокая загорелая девушка с русыми волосами, и он не обратил бы на нее никакого внимания, если бы она сама не заговорила с ними.
- Приятно встретить столь знаменитых волшебников так сразу! – незнакомка улыбалась, и юноша инстинктивно отступил в тень. Журналисты придумывали множество уловок, чтобы, наконец, поймать Мальчика-Который-Выжил, но это переходило всякие границы, - меня зовут Астория, и я буду учиться с вами.
- Откуда ты? – Гермиона, судя по тону ее голоса, все еще не отошла после скомканной, и тяжелой для них обоих, встречи с Роном. И, судя по всему, она тоже подозревала в новой знакомой журналистку
- Из академии Афины Паллады. Отец решил, что мне стоит быть поближе к дому.
- Он волшебник? – недоверчиво спросила Гермиона. Гарри понимал, чем вызван столь странный вопрос: Астория была одета как магглянка.
- Тебя это удивляет? – девушка засмеялась, но тут же нахмурилась, - нам не пора на платформу? Просто я не знаю, как… - после этой фразы Гарри заметно расслабился: до такого не додумались бы даже самые пронырливые репортеры!
- Проходи за мной, - Гермиона, прихватив объемистый чемодан, исчезла в стене, и Астория последовала за ней. Гарри оглянулся на маггловскую часть вокзала, помахал стоящему у колонны Рону, и прошел через барьер.
Платформа 9 и ¾ встретила новоиспеченных семикурсников клубами дыма и морем детских голосов. Гарри пытался казаться как можно более незаметным, но, судя по восхищенным взглядам окружающих, ему это не удавалось. Лишь один человек, не считая Гермионы и Джинни, которая, как оказалось, ждала их у входа, не смотрел на него, как на знаменитость. В карих глазах светилось лишь плохо скрываемое отвращение, и еще что-то, чему Гарри не мог подобрать определения, как ни старался.
- Лорд Поттер? – Пэнси Паркинсон поприветствовала его церемониальным обращением и легким наклоном головы. Стоящий рядом с ней Забини шутливо поклонился, а Гарри неожиданно вспомнил свою первую официальную встречу с этой странной девушкой.
Титул лорда был далеко не единственным сюрпризом для новоиспеченного героя. Признаться честно, Гарри воспринял делегацию гоблинов, непонятно как появившуюся на площади Гриммо аккурат в его День Рождения, в штыки. Как выяснилось позже, хозяева Гринготтса посетили особняк Блэков, чтобы торжественно вручить ему последнее наследство Поттеров – титул лорда. Причину, по которой Гарри не получил этот самый титул после смерти родителей, гоблины назвать отказались, хотя, он не особо старался ее выяснить.
По сути, все хлопоты, связанные с новым статусом, оказались пустой формальностью: лорд магического мира не имел никаких особых привилегий, кроме, разве что, возможности пользоваться частью секретного архива Министерства. Эту простую истину Гарри объяснила, не стесняясь в выражениях, сама леди Паркинсон. Обвинения были сняты с нее почти сразу после окончания войны: никто не мог доказать причастность девушки к Пожирателям. Поэтому новоиспеченный лорд Поттер не удивился, заметив Пэнси в геральдическом отделе Министерства. Удивился он позже: леди Паркинсон подошла к нему и помогла разобраться с бумагами, впрочем, не сводя с него презрительного взгляда.
И вот, новая встреча. Гарри кивнул слизеринцам, показывая, что услышал церемониальное приветствие, и уже собирался было отправиться в вагон, но Гермиона остановила его:
- Смотри, - оказалось, что, погруженный в свои мысли, юноша не заметил, что аккурат рядом с ними стоял его старый школьный враг. Драко Малфой не просто выглядел плохо: зеленоватая кожа и темные круги под глазами делали бывшего принца Слизерина похожим на вампира, или, что более реально, на узника Азкабана. Конечно, Гарри понимал, что Авроры не особо церемонятся с семьями Пожирателей, но, судя по виду Малфоя-младшего, они явно перешли границы дозволенного.
- Поттер, - нерешительно начал слизеринец.
- Да?
- Спасибо тебе… за все, - неожиданно Малфой улыбнулся, и Гарри, повинуясь минутному порыву, протянул ему руку.
- Драко, нам пора!– в голосе Пэнси Паркинсон послышался лед, и слизеринец, наконец, отошел.
- Ты меня осуждаешь? – в ответ на этот вопрос Гермиона лишь покачала головой:
- Думаю, Малфой заслужил второй шанс. Кстати, а где Астория?
- Ушла с Джинни. Поезд отходит, нужно спешить, - Гарри взял подругу за руку и потянул в сторону вагонов. Позже, уже сидя в купе, он неожиданно поймал себя на мысли, что, во время странной встречи со слизеринцами, совсем не думал о своем будущем…



Глава 7

Хранитель
- Северус? – Нарцисса ничуть не изменилась с момента их последней встречи: нынешнее бедственное положение семьи Малфоев никак не сказалось на ее облике, разве что в аккуратной прическе стало чуть больше седых прядей. Зато улыбка, которой волшебница приветствовала гостя, была на удивление широкой и очень искренней.
- Хорошо выглядишь, Цисси. О чем ты хотела поговорить? – лицо леди Малфой мгновенно стало серьезным. Она прошла вглубь гостиной, легким движением палочки придвинула кресло зельевара поближе к огню, и начала тяжелый для себя разговор.
- Нам нужно подумать о будущем. Ребята заканчивают Хогвартс в этом году, а, после ареста Люциуса, у нас не осталось связей в Отделе Тайн. Если ученые начнут копаться в военных хрониках, то обязательно наткнутся на все случаи применения стихийной магии, и не мне тебе объяснять, чем это грозит Ковенанту. А еще есть Гарри… Он всегда воспринимал нас, как врагов! Кто сможет объяснить ему правду, когда проявятся его способности? Кроме того, меня беспокоит последнее видение Александра: он говорил, что демоны неспроста оставили нас в покое. Я боюсь, Сев! – неожиданно Нарцисса резко выдохнула, а потом прошептала, - и Люциуса нет…
Северус Снейп, талантливый зельевар, шпион Ордена Феникса и Хранитель летописей Ковенанта, умел делать множество вещей. Он мог выполнять сложнейшие чары, варить жуткие яды, проникать в мысли других людей… он не умел лишь утешать. Поэтому, в ответ на беззвучные слезы Нарциссы, своего, пожалуй, единственного друга, он лишь покачал головой и негромко произнес:
- Ты зря так переживаешь: главное, Поттер исполнил пророчество. Лорда больше нет. А что касается силы огня – Теодор с этим разберется. Мальчик – прирожденный лидер, и, к тому же, далеко не дурак. Кроме того, Драко вполне по силам перестать играть роль мерзкого гаденыша, да и эмпат он прекрасный. Они справятся. Отдел тайн тоже не вызывает особого беспокойства, ведь…
- Я очаровала Ричарда Моррисона, он сейчас там главный, - Лорен, как всегда, появилась, словно из ниоткуда. Простое белое платье подчеркивало идеальные формы, в изящных ушах покачивались серьги с бриллиантами. Черная вдова магического мира… Таинственная и опасная женщина. Его женщина. Женщина Северуса Снейпа.
- И какой он по счету? Пятнадцатый? Двадцатый? – зельевар ухмыльнулся: он прекрасно знал, как именно вывести Лорен из себя.
- Пошел ты! – в зеленых глазах, прозванных журналистами «кошачьими», медленно закипал гнев, - Главное, он не занимается Ковенантом. Или этого недостаточно? А вот с Поттером нужно что-то решать. Никто не знает, когда проснется его сила, а скрыть такое практически невозможно. Он уже один из нас. Ты должен поехать в Хогвартс, Снейп. Проследить, чтобы наш Герой не спалил замок, - она никогда не называла его по имени, только по фамилии. Наверное, это началось в Хогвартсе, когда талантливый зельвар был мальчиком для битья, а она еще не была женой Сириуса Блэка. Маленькая райвенкловка, уже тогда – сильная личность, и, главное, невероятно красивая девушка. За ней бегали все мальчишки, а она видела лишь синеглазого гриффиндорского сорвиголову. А теперь от этой девчонки осталось лишь привычное: «Снейп!»
Та, первая война, изменила их всех. Люциус превратился из мальчишки в мужчину, Нарцисса неожиданно открыла в себе внутреннюю силу, Джеймс и Лили вовсе погибли… Северус не врал Гарри Поттеру – в школе он действительно недолюбливал его отца, и трепетно восхищался рыжеволосой Эванс. Но эти его воспоминания, тщательно отсортированные, не отражали истинного положения вещей. Ведь тогда, холодным летом восемьдесят первого, он, неожиданно для себя, понял, что ненависть в Джеймсу, как и любовь к его жене, испарились. Исчезли, подхваченные горячей волной тепла и нежности, на которые он, как тогда казалось, был не способен. Лорен Забини, член Ковенанта и Ордена Феникса, жена Сириуса Блэка и суккуб поневоле. Она стала тем якорем, который не давал ему потеряться в бесконечных интригах Лорда и практически невыполнимых заданиях Ковенанта, не давал сойти с ума от осознания собственного предательства…
А потом она сломалась. После таинственного ритуала, замешанного на тайной магии, в которой он сам ничего не понимал, после гибели Поттеров, напрямую связанной с исчезновением Лорда и, наконец, после заключения Сириуса, Лорен не стало. На свет появилась леди Забини: прекрасная, но безжалостная. Ей восхищались, ее ненавидели, но никто в волшебном мире не был к ней равнодушен.
Он сам отказался от нее. Слишком сильным было чувство долга перед мертвыми. Слишком сильным оказалось желание хоть что-то изменить.
- Ты слишком громко думаешь, Снейп. Не сбивай магические потоки! – голос, когда-то мягкий и испуганный, с годами сделался резким, как маггловская сирена, - Думаю, по окончании Хогвартса, Теодору стоит присоединиться к невыразимцам. Поттер, естественно, пойдет в Аврорат. Драко займется семейным делом, и ты, Нарцисса, ему поможешь… Паркинсон следует вернуть влияние в палате Лордов, а репутацию Блейза подправишь ты.
- Кто дал тебе право решать? – возмутилась было Цисси, а Северус лишь ухмыльнулся: несмотря на свою осведомленность, леди Малфой никогда не принадлежала к Ковенанту, а значит, ее мнение не учитывалось.
- Мы обсудили это с Люцем и Ксандером еще прошлой зимой. Ты должен рассказать всем правду, Снейп. Обо мне и Сириусе… Орденцам свойственно забывать такие вещи.
- Ты уверена, Лори? Они всего лишь дети… - Нарцисса обеспокоено смотрела на женщину, когда-то бывшую ее подругой. Северус вновь усмехнулся: они никогда не были детьми. Паркинсон воспитывала сумасшедшая Альберта, на Малфоя всегда давил отец, Нотт и вовсе до шести лет рос в компании домовых эльфов. А Блейз просто ненавидел свою мать. А после того, как будет публично объявлено о его принадлежности к роду Блэк, эта ненависть только возрастет…
- Они, в первую очередь – Ковенант! И они прекрасно понимают, что в нашей борьбе нет места глупым сантиментам. Думаю, тебе стоит продумать свое эффектное возвращение.
- А я думаю, что мне стоит, для начала, избавиться от этой штуки, - зельевар раздраженно указал на капельницу.
- Это не проблема, - пробормотала Лорен, сосредоточенно морща лоб. Северус почувствовал волну живительной магии, и облегченно выдохнул, понимая, что боль в шее, наконец-то утихла.
- Спасибо.
- Не за что, - неожиданно Забини улыбнулась, и Северус заметно расслабился. В глубине ее глаз он заметил слабую тень девочки в синем галстуке, а это значило, что не все потеряно. В конце-концов, теперь он был должен лишь своей совести, а уж с ней-то точно можно договориться. Рано или поздно, Лорен будет с ним… А пока, нужно продумать свой пышный выход в люди. И попытаться успокоить встревоженную Нарциссу, конечно. Малфой не простит ему слез жены.

P.S. Эта глава - своеобразная перемычка, связывающая нынешних "ковенанцев", с прошлыми. если у вас будут какие-то вопросы, или замечания, то милости прошу в комментарии!)

Глава 8

Рыжая
Джинни Уизли не хотела ехать в Хогвартс. Ее, в отличие от воодушевленного Гарри, никакие предчувствия не посещали. Она была реалисткой и очень хорошо понимала, что именно ждет их в школе. Как прежде, уже не будет никогда: не будет весельчака Колина, интеллигентного Энтони, даже строгого Снейпа! И Фреда тоже не будет… С этим она до сих пор не смирилась, и, честно говоря, не собиралась смиряться!
Хотя, с другой стороны, жизнь дома была невыносимой. Чарли и Перси ругались каждые две минуты, отец все время где-то пропадал, а мама и вовсе сошла с ума. Рон, конечно, пытался разобраться во всем, но ему это плохо удавалось. Он сильно похудел, под глазами теперь всегда были синяки, и веселая улыбка давно не сияла на его лице.
- Ты готова? – да и голос у него изменился: стал чуть более резким и грубым, - ничего не забыла?
- Все в порядке. Попрощался с ними? – Джинни махнула рукой влево, показывая на стоявших у барьера Гарри и Гермиону.
- Да. Присматривай за ними, Джи-Джи, - Рон вздохнул, неловко приобнял сестру и направился к выходу. То, что ему до сих пор тяжело видеть Гермиону, было заметно невооруженным глазом. Думая о сложных отнощениях брата с его бывшей девушкой, Джинни неловко протиснулась через барьер, и, в результате, чуть не врезалась в Блейза Забини.
Он стоял прямо напротив прохода в неизменной компании друзей-слизеринцев, и, в отличие от них, прекрасно выглядел. Его загорелая кожа резко контрастировала с зеленоватой бледностью Малфоя, а в голубых глазах плясали смешинки:
- О, Уизли, какая приятная встреча…
- И тебе не хворать, Забини! – Джинни усмехнулась. Она вспомнила, что именно так слизеринец здоровался с ней в прошлом году. Вообще-то, она старалась не думать об этом времени: страх за родных и друзей, экзекуции в школе, и похоронки, приходящие друзьям и сокурсникам…
Однако, девушка понимала, что, если бы не «слизеринская четверка», все могло быть гораздо хуже. С первого дня учебы, зелено-серебристый факультет объявил о своем нейтралитете. Чистокровные не ввязывались в пререкания с преподавателями, но и не задирали несогласных с новым режимом учеников. К вящему удивлению Джинни, во главе факультета встал не Малфой, а Теодор Нотт. До этого она и не замечала темноволосого слизеринца, но он, как оказалось, обладал недюжинными лидерскими качествами, и, что немаловажно, в нем отсутствовало честолюбие. Ведь, если бы он хотел выслужиться перед Кэрроу, стал бы он отправлять ее на «практику» к Забини?
На эту самую «практику» Джинни загремела первой: тогда еще мало кто понимал, чем чреваты протесты. Алекто, скривившись почище голодной мантикоры, препроводила «дочь предателей крови» к Нотту, а тот, в свою очередь, передал ее другу, пожелав «хорошо развлечься». Джинни приготовилась к борьбе, но, каково же было ее удивление, когда, вместо «Круцио!», она услышала: «Располагайся. Я наложил звуковую иллюзию, так что никто в здравом уме сюда не сунется. Но ты все же потише – за ум Малфоя я не ручаюсь!»
- Блейз, пойдем! – задумавшись, Джинни не уловила момент, когда Паркинсон в буквальном смысле оттащила Забини от прохода. Он же, подмигнув девушке, тут же начал что-то с жаром доказывать друзьям, явно не разделявшим его энтузиазма.
- Привет! – резко обернувшись на голос, Джинни врезалась в невысокую девчонку, которая, судя по широкой улыбке на загорелом лице, была новенькой. Вряд ли хоть кто-то из тех, кто был в Хогвартсе в прошлом году, радовался бы первому сентября, - Меня зовут Астория, и я из Греции…
- Приятно познакомиться, - буркнула Джинни. После встречи с Забини, она не горела желанием общаться с кем-либо. Но смотреть на Гарри в компании Гермионы ей тоже не особо хотелось, поэтому, прихватив Асторию, Джинни отправилась на поиски свободного купе.
Новенькая оказалась приятной собеседницей: ненавязчивая и остроумная, она быстро влилась в теплую гриффиндорскую компанию, состоявшую из самой Джинни, Гарри, Гермионы и, присоединившегося к ним Невилла.
- На какой факультет ты хочешь? – неожиданно спросил Гарри, и Астория потупилась.
- Слизерин, - в купе повисла напряженная, почти осязаемая тишина. Невилл сжал кулаки, Гермиона отвернулась к окну, а сама Джинни выпалила:
- Ну конечно, все хотят к чистокровкам. Вы же отсиделись в своей Греции и не почувствовали террора Лорда! У тебя-то в семье никто не погиб!
- Возможно, но я-то хочу на Слизерин просто потому, что мне нравится зеленый, - новенькая улыбнулась, и все облегченно выдохнули: никому не хотелось вспоминать о войне, особенно сейчас.
Только Джинни было не до смеха: несмотря ни на что, она никак не могла простить серебристо-зеленым их прошлое. Да, умом она понимала, что дети не в ответе за грехи родителей, и что нынешние слизеринцы наоборот, спасали ее и ее друзей на протяжении всего учебного года, но избавиться от неприязни ей это не помогло. Именно на этом факультете училась Белла Блэк – убийца ее брата. Именно в этих подземельях жил Темный Лорд – чудовище, отобравшее ее любовь…
После битвы за Хогвартс Джинни наивно думала, что у них с Гарри все наладится. Но, как оказалось, она жестоко ошибалась. Героя магического мира, в которого она влюбилась еще девочкой, больше не существовало. Ему на место пришел неуверенный в себе, стеснительный паренек, который не знал, чего именно он хочет. Джинни просто не понимала, как могла быть настолько слепой: они двое были настолько разными, что могли существовать, как пара, только под угрозой смерти. Их расставание было мирным: никому не хотелось вспоминать о бывшем возлюбленном с ненавистью. Но горечь осталась, и с этим приходилось жить…
Возможно, именно присутствие Гарри в злополучном купе заставило девушку так резко отреагировать на желание Астории попасть в Слизерин. И только на распределении, когда фамилия их новой однокурсницы прозвучала на весь зал, Джинни осознала, что, сказав: «У тебя-то в семье никто не погиб!», нажила себе, если не врага, то неприятности точно.
Она не заметила, что Астория понимающе улыбнулась ей, устраиваясь за столом Райвенкло: перед ее глазами было бледное лицо Дафны Гринграсс, и, почему-то, та, утренняя, усмешка Забини…

P.S. Глава получилась насколько сумбурной, но Джинни, в моем представлении, именно такая))) противоречивая))

Глава 9

Суккуб
Их купе было, наверное, самым тихим во всем поезде. Драко развалился на сидении, и, устало прикрыв глаза, перебирал гитарные струны, вполголоса напевая известную лишь ему одному мелодию. Пэнси пристроилась рядом с окном: аккуратная прическа, чуть тлеющая сигарета в тонких пальцах с идеальным маникюром, тяжелое серебряное кольцо на левой руке… Блейзу всегда нравилось смотреть на нее. Некрасивая от природы, девушка непонятным образом умудрялась выглядеть так, будто сошла с обложки модного журнала. Будучи сыном своей матери, Забини прекрасно понимал, насколько трудно ей это дается: ведь даже Лорен, будучи суккубом, проводила перед зеркалом не меньше двух часов в день…
- Ничего не получается! – Тео раздраженно мотнул головой и отбросил карты в сторону. Блейз отвлекся от назойливых мыслей, прищурился, и внимательно посмотрел на друга: подобное поведение было совсем не в его характере, а значит, прорицатель действительно зашел в тупик.
- Это по поводу Гринграсс? – честно говоря, он сам не особо понимал этот ажиотаж вокруг Астории: конечно, у него не было эмпатии Малфоя, или пророческого дара Теодора, но здравый смысл подсказывал ему, что Другие вряд ли выбрали бы девушку своей мишенью, да и она сама не тянула на одного из них.
- Если бы, - вздохнул Теодор, - я пытался вычислить девушку из своих видений, но ничего не выходит. Такое было только тогда, когда мы Северуса искали: абсолютно бессмысленный расклад.
- А не много ли чести? – протянула Пэнси. Блейз ненавидел, когда девушка говорила в подобном тоне, ведь это означало, что назревает скандал. Нет, Паркинсон, подобно любой благовоспитанной Леди, не позволяла себе кричать. Однако ее нешуточный темперамент все равно прорывался наружу: если не в словесной форме, то во всплесках стихийной магии точно.
- Северус говорит, что это неспроста: повторяющиеся видения означают, что предстоящее событие непосредственно связано с Другими. И, кроме того, я просто устал, - Теодор перешел на шепот. Блейз просканировал магический фон друга и приглушенно выругался: Нотт настолько стеснялся собственной слабости, что говорил о ней в последний момент.
- А облегчить мне работу? – Забини оттянул немного магии из свежезаколдованных чернил и подправил мерцающую ауру друга: судя по всполохам по краям, энергетическая оболочка давно нуждалась в подпитке. Лорен объясняла им, что сила любого, даже самого рядового волшебника, нуждается во внешнем источнике питания, и, если, в обычной ситуации, любой маг способен получить необходимую энергию естественным образом, то, при применении чар повышенной сложности, ему требуется поддержка извне. Пророческий дар Теодора был самым энергоемким из способностей Союзников, превосходя по затратам и эмпатию Малфоя, и телекинез Паркинсон, и, уж тем более, его собственные манипуляции.
Через пару минут, Блейз, наконец, подправил ауру друга, и откинулся на подушки: несмотря на свою принадлежность к Ковенанту, он не мог понять, почему Нотта настолько волнуют Другие и все, что с ними связано. Да, они реальны, и, кроме того, чрезвычайно опасны, но, последние события показали, что Тайному Союзу пора пересмотреть приоритеты. Вряд ли они смогут противостоять им, находясь при этом в Азкабане.
- Что вы думаете о Поттере? – отложив гитару в сторону, спросил Драко.
- Я о нем не думаю, - фыркнула Пэнси, - он нам чужой. И всегда будет.
- Ты не права, он уже один из нас. Его присоединение к Ковенанту – лишь вопрос времени, - Блейз внимательно посмотрел на Теодора, решив, что все-таки переборщил с силовым полем. Нотт редко бывал столь категоричным, а уж тем более, по отношению к Пэнс. После того, что произошло в Косом переулке, слизеринцы старались беречь девушку, хотя, по мнению самого Забини, ей наоборот, требовалась хорошая встряска.
- То, что у него есть способности – еще ничего не значит!
- Значит. И ты не хуже меня знаешь, что в Ковенанте должно быть пять волшебников: ни больше, ни меньше. Не мне вам объяснять, что происходит, когда маги, обладающие нашими способностями, теряют над ними контроль, - уверенный голос Теодора мог обмануть кого угодно, кроме тех, к кому он, собственно, и обращался. Нотта явно беспокоил грядущий разлад. Слизеринцы хорошо понимали, какая опасность им грозит, если Гарри Поттер не присоединится к Ковенанту.
- На что ты намекаешь? – Паркинсон прищурилась, а Драко, видимо, почувствовав что-то, вжался в кресло. Блейз привык доверять способностям друга, поэтому, чертыхнувшись, он поставил невербальный щит: ведь чувствовал же, что спокойной поездки им не видать!
- Я говорю прямо, Пэнс. Если бы твой отец не применял телекинез… - Тео не успел закончить предложение: дверь купе с треском вылетела из петель. Чемоданы, подхваченные порывом ветра, повалились на пол. Оконное стекло опасно задрожало. Блейз инстинктивно стиснул кулаки и прикрыл глаза, но это слабо помогало: он все равно видел, как магический вихрь набирает обороты. Сосредоточившись, он попытался вытолкнуть сгусток энергии в окно.
Через три минуты все было кончено: «Что ж, разбитое стекло – это не так страшно,» - отметил Забини. Ведь все могло быть гораздо хуже: с разъяренной ведьмой шутки плохи!
- Стоп! Ты вообще, соображаешь, что творишь? - Нотт, судя по голосу, все же вышел из себя, а ничего хорошего это не предвещало. Блейз переглянулся с Малфоем, и они оба вышли из купе.
- Черт меня дернул про Поттера спросить, - огорченно заметил Драко.
- Всплеск вроде небольшой был, так что пронесло, скорее всего. Не переживай!
- Да я не об этом. Ты же знаешь Пенси, она чувствительная.
- Малфой, ты что? При всей моей любви к Паркинсон, чувствительной ее никак не назовешь! Кстати, если уж ты упомянул Поттера: что произошло на платформе?
- Я пожал ему руку, - нахмурился Драко, - или ты тоже недоволен?
- Почему же? В твоих действиях не ничего предосудительного: нам все-таки работать вместе, - Блейз не кривил душой, говоря о том, что понимает логику друга. Ситуация, в которой члены Ковенанта, оказались после войны, была слишком неустойчивой, и Малфой, будучи дипломатом от природы, как мог, старался сгладить острые углы.
- Мы и Поттер, ты можешь себе это представить?
- Технически, это не мы и Поттер – скорее, уж старая гвардия и Поттер, - Блейз усмехнулся, представив, как герой войны будет общаться с тем же Люциусом.
- Как ты думаешь, их освободят? – на лице Малфоя отразилось нешуточное беспокойство. Неудивительно, ведь Ксандер, вместе с его отцом, находились в Азкабане уже несколько месяцев.
- Надеюсь, - помрачнел Забини, - вряд ли без видений Нотта-старшего мы разберемся со всем, что здесь творится…
- Ты о гриффиндорце?
- И о нем тоже, - Блейз замолчал. Он не хотел объяснять другу, что его гораздо больше беспокоит тот факт, что Северус собирается вернуться в Хогвартс…

Анонс: в следующей главе: встреча героя и Хранителя Ковенанта. Секреты семьи Блэк. Видения Гермионы Грейнджер... и многое другое)

Глава 10

Ведьма
Гермиона Грейнджер сидела на своем привычном месте в центре гриффиндорского стола и, чуть прищурившись, наблюдала за распределением. По сути дела, ее не очень-то интересовал сам процесс, да и результат был не особо важен. Она подозревала, что Шляпа жульничает из года в год, иначе как объяснить, что на каждом факультете всегда оказывается одинаковое количество первокурсников?
- Гринграсс, Астория, - профессор Флитвик, заменяющий МакГонагал на почетном посту, замер, пораженный внезапной догадкой. Где-то справа вздохнула Джинни. Гарри смотрел на девушку в старой Шляпе, наверняка думая о том, что сам называл эхом войны. Он причислял к этому явлению и свою тягу к затворничеству, и изменения в поведении Рона, и ее собственные ночные кошмары. Чем дальше Гермиона думала об этих изматывающих видениях, тем страшнее ей становилось: ни в одной из множества темномагических книг, которыми была богата фамильная библиотека Блэков, не было ничего, что могло бы объяснить фокусы ее подсознания.
- Рэйвенкло! – провозгласила Шляпа, стоило ей лишь на секунду коснуться выгоревших на солнце золотистых волос. Астория, бабочкой спорхнув со стула устремилась к столу своего факультета. Джинни недоуменно пожала плечами, а Гарри, в свою очередь, хмыкнул:
- Честно говоря, я подозревал, что она попадет в Гриффиндор… Ну, вряд ли ей обрадовались бы на Слизерине. Магглолюбцы там не в чести, несмотря на войну, - он повернулся так, чтобы посмотреть на стол своих извечных соперников, и Гермиона, чуть помедлив, последовала его примеру. Оказалось, что не только они пристально наблюдали за распределением. Четверка слизеринцев, непостижимым образом выделяющаяся на фоне однокурсников, не отрывала настороженных взглядов от Астории. Даже жизнерадостный Забини как-то поутих…
Тем временем, новый директор уже успела объявить о начале пира. Гермиона методично наполняла свою тарелку, не забывая, впрочем, посматривать в сторону слизеринцев. Несмотря на все тяготы военного времени, она все еще, если не побаивалась, то опасалась серебристо-зеленых. Хотя, после того, как в своих кошмарах девушка побывала на месте каждого из них, страх должен бы был исчезнуть.
- Мне неуютно здесь, - прошептал Гарри, и Гермиона обеспокоенно наклонилась к другу. Да, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, и его можно было понять. После Битвы за Хогвартс, старый замок, когда-то бывший для него домом, стал хранителем очень печальных воспоминаний.
- Зато Астория вроде бы освоилась, - усмехнулась Гермиона, указав на стол Рэйвенкло.
- Ничего удивительного, она очень обаятельная, - усмехнулся Гарри, и, неожиданно для себя, она поняла, что он действительно шутит, - наверняка, станет звездой факультета. Знаешь, я думаю, что, несмотря ни на что, все как-нибудь устроится.
- Будем надеяться, - вздохнула девушка.
- Прежде всего, мне хотелось бы поприветствовать всех, кто приехал в Хогвартс в этом году… - Минерва МакГонагал говорила и говорила, а Гермиона все думала над словами Гарри. «Как-нибудь» - не удовлетворяло ее. Она хотела, как и все, наконец, освободиться от эха войны и начать жить заново, но врожденный перфекционизм все время подводил ее. Гриффиндорку не устраивали полутона. Она устала от неизвестности. Решено: сегодня Гермиона Грейнджер подойдет к Драко Малфою и попросит его о помощи. Почему именно к нему? – об этом девушка предпочитала не думать. Наверное, все дело было в том, что слизеринец пожал руку Гарри, хотя…
- Староста девочек – мисс Гермиона Грейнджер, - зал взорвался аплодисментами, и девушка привстала, кивком ответив на традиционное приветствие, - и Староста мальчиков, мистер Драко Малфой.
Гермиона повернулась к соседнему столу, и с удивлением обнаружила, что ее новый коллега улыбается. Он склонил голову, увернулся от дружеского тычка Забини, и, чуть помедлив, вернулся на свое место. Тем временем директор объявляла новых старост факультетов, но Гермиону не слишком интересовали подобные вещи. Собственное назначение стало для нее сюрпризом, и, погрузившись в размышления, она не заметила, что неожиданно все в зале резко замолчали.
- Северус… - мертвым голосом прошептала Минерва Макгонагал и только тогда Гермиона повернулась к дверям. Там действительно стоял Северус Снейп. Погибший герой магической войны, двойной шпион, и бывший директор. Что ж, в глубине души она никогда не верила в его смерть… Распущенные раньше волосы теперь были стянуты в низкий хвост, а традиционную черную мантию сменили такие же брюки и ослепительно белая рубашка, впрочем, не скрывающая шрамов на шее. Профессор казался странно помолодевшим, и, Гермиона была уверена, был несомненно живым. Девушка поморщилась, заметив, что Гарри изо всех сил сжимает ее руку. Б-же, что же должен чувствовать он?
- Полагаю, старост своего факультета я могу представить сам, - Снейп был абсолютно невозмутим, и, казалось, даже наслаждался происходящим, - леди Персефона Паркинсон, и Блейз Сириус Забини, лорд Блэк.
Услышав последние слова зельевара, Гермиона почувствовала, как заломило в висках. Она зажмурилась от резкой боли, и…
***
Сегодня самый счастливый день ее жизни. Кто она? Гермиона Грейнджер? Нет, она Лорен Забини, ей семнадцать, и она выходит замуж за самого замечательного человека на земле. Вот же он, стоит у алтаря, протягивая к ней руки. Она смотрит в глаза цвета неба, и понимает, что теряет связь с реальностью…
Картинка меняется, и вот, грязная комната без окон, пропитанные потом и кровью простыни, и дикая боль, разрывающая внутренности.
- Тужься, девчонка, ты же Блэк! – скрипучий голос: неприятно и страшно.
- Альберта, заткнись, ты мне мешаешь… вот, молодец, еще чуть-чуть… Поздравляю, Лорен! У тебя мальчик.
- Блейз Блэк, - во рту пересохло, и она может лишь прошептать имя своего сына…
И вновь резкая смена обстановки. Богато украшенная гостиная, она сама, снова в белом платье, а напротив молодой черноволосый мужчина с усталым лицом.
- Ты ведь не хочешь этого, Лори. Сэлллинджер – не пара тебе.
- Плевать я на него хотела! Сам-то подумал, каково будет мальчишке жить с клеймом сына предателя? – губы кривятся в издевательской усмешке…
***
- Гермиона? Ты в порядке? – испуганный голос Гарри выдернул девушку из забытья. Судя по всему, она была в отключке всего пару секунд, хотя и пропустила тот момент, когда Снейп уселся за стол преподавателей. Видение напугало ее: еще никогда она не «проваливалась» в чужую жизнь наяву. Она будто бы действительно вышла замуж и родила за десять секунд, и это означало только одно: ей нужно как можно скорее поговорить с Малфоем, благо, они стали соседями…
- Да, все хорошо.
- Невероятно… Он жив, а я даже не уверен в том, захочет ли он со мной разговаривать. Наверное, мне следует попросить прощения, как считаешь? – было заметно, что юноша пребывает в шоке. Скорее всего, он даже не обратил внимания на то, как зельевар назвал слизеринского старосту.
- Меня больше интересует другое: почему Забини носит титул лорда Блэка? – спросила девушка, и почувствовала, что ладонь, все еще стискивающая ее руку, сжалась еще сильнее. Гермиона боялась признаться самой себе, что уже знает ответ на этот вопрос. Видение определенно было однозначным и, несомненно, правдивым.
- Г-споди… Как же я сразу не понял? Блейз Сириус, - Гарри говорил отрывисто, короткими фразами, - Паркинсон объясняла. Лорд – звание переходящее от отца к старшему сыну. Нельзя отречься. Нельзя отказаться. А еще и второе имя. Значит, Забини сын моего крестного.
- Гарри! – запястье обожгло резкой болью. Гермиона выдернула руку из железной хватки друга и тут же испуганно отшатнулась: на покрасневшей коже мгновенно вздулись волдыри.
- Что это? Ты в порядке?
- Не уверена… Но мне кажется, что это сделал ты.

P.S. Итак, как я и обещала, видения Гермионы, и тайны семьи Блэк.
Анонс) в следующей главе: древние руны, секреты дружбы от Драко Малфоя и тайны Ковенанта

Глава 11

Эмпат
Сумбурное окончание приветственного пира лишь усилило головную боль Драко Малфоя. Тяжелые волны недоверия, изумления, и ярко-алого гнева, казалось, окутывали всех вокруг. После тщательно продуманного появления Северуса и последовавшего за ним скандала, новоиспеченная Директор, еще не успевшая как следует освоиться в своей новой должности, неуклюжим жестом призвала всех к порядку и отправила студентов по факультетам.
Драко успел заметить, как стоявший в центре хаотичного эмоционального вихря Поттер кинулся к крестному, но, к счастью, зельевар оказался быстрее, и успел покинуть зал. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы не умение Северуса мгновенно прорываться сквозь толпу.
- Малфой! – судя по всему, у Гермионы Грейнджер тоже выдался не самый удачный день: запыхавшаяся гриффиндорка нагнала его прямо у дверей Большого Зала, и, судя по салатовым всполохам волнения, говорить она собиралась вовсе не об обязанностях старост.
- Да? – Драко отошел от прохода и устало потер виски. Он прекрасно понимал, что сегодня ему нужно многое успеть: Блейз наверняка взбешен, а Пенси и Тео вряд ли можно отнести к категории понимающих друзей.
- Есть разговор, - было заметно, насколько тяжело дались девушке эти слова. Неужели Гарри Поттер настолько шокирован появлением зельевара, что не может выяснить подробности сам?
- Я тебя внимательно слушаю. Но предупрежу сразу: если ты хочешь расспросить меня о Снейпе, то вряд ли чего-то добьешься. Честно говоря, я и сам мало что понимаю.
- Нет, я не собиралась говорить о профессоре. Впрочем… - Драко заметил, как взгляд девушки метнулся в сторону: справа от них стоял Поттер, и, судя по оранжевым всполохам на ауре, его терпение подходило к концу, - мы сможем обсудить кое-что немного позже? Скажем, завтра в библиотеке? В семь?
- Хорошо, Гре… Гермиона. Да, пока я не забыл: можно мы с ребятами немного посидим в нашей гостиной перед отбоем? А то в подземельях будем не протолкнуться, - Драко обезоруживающе улыбнулся и с удовлетворением отметил, что тянущаяся к нему нейтрально-белая нить медленно приобретает золотистый оттенок.
- Ты имеешь в виду Паркинсон, Забини, и… Нотта? Да, хорошо, нет проблем. Ну, я пойду? – Малфой кивнул девушке, и задумчиво проводил ее взглядом. Ее аура была слишком запутанной, да и сильных эмоций она не испытывала, разве что страх при упоминании Тео. Интересно, когда гриффиндорка умудрилась пересечься с Ноттом? А главное, почему она боится его?
- Малфой, иногда ты меня поражаешь, - знакомый хриплый голос заставил слизеринца отвлечься от пространных рассуждений. Повернувшись к неизвестно как оказавшейся рядом подруге, он заметил, что Большой Зал опустел: за время его короткого разговора с Грейнджер взбудораженные студенты успели разойтись по спальням.
- И что на этот раз?
- Общаешься с гриффиндоркой, как с равной. Смотришь на Поттера влюбленными глазами. Дурновкусие прогрессирует, - слизеринка фыркнула, а Драко лишь поморщился в ответ: он прекрасно видел, какая буря эмоций скрывается за показным равнодушием девушки.
- Не надо так, Пэнс. Кстати, ты Блейза не видела?
- Они со Снейпом… общаются, - Паркинсон вновь фыркнула, и Драко в который раз за последнее время поразился произошедшим в ней изменениям. Нельзя сказать, что раньше Пэнси была ангелом, но и образ циничной стервы никак не вязался с ее истинной сущностью, однако сейчас все изменилось, - Неужели Забини не понимает своего счастья? Быть сыном лирического героя магического мира – что может быть лучше?
Драко хорошо знал, насколько болезненна тема родителей для всех его друзей, но не уставал удивляться их мужеству. Выросшие без поддержки старших, они до последнего времени умудрялись не акцентировать на этом внимания. Более того, Тео, Блейз и Пэнси превратили свое семейное положение в некое подобие преимущества. Что ж, именно так их учили в Ковенанте: любую проблему можно обернуть себе на пользу, нужно лишь понять, как это сделать.
- Я выпросил у Грейнджер разрешение на наши посиделки. По крайней мере, на ближайшие пару недель. Потом придется найти другое место: обсуждать наши дела в присутствии посторонних – не самая удачная мысль.
- Согласна. Кстати, Теодор уже там. Карты раскладывает, скорее всего… Иногда мне кажется, что он предпочитает их общество нашему, - в голосе Пэнси послышалась непривычная нежность, и Драко сжал руки в кулаки, думая о своем потерянном счастье…
Теодор, как и предсказывала слизеринка, раскладывал магические Таро*. Пробормотав заглушающее заклинание, светловолосый слизеринец присел рядом с другом и шепотом поинтересовался:
- Как успехи? – Драко не лукавил, когда говорил, что для него важно чувствовать себя частью команды. Несмотря на внутренние разногласия, Ковенант всегда оставался для него незыблемым оплотом дружбы, и даже запутанные отношения Тео и Пэнси не могли этого изменить.
- Не очень. Ты же знаешь, горящие руны первого атта обозначают действующих членов Ковенанта. Раньше их было по четыре на ряд: наши родители, Лорен, и ты, Панс. Вы являетесь активными контролерами границы миров, - Теодор показал на мерцающую горизонтальную линию, которая пересекала образовавшийся из рунических карт полукруг, - но вот что странно: сегодня таких рун пять.
- Поттер? – внезапно Драко почувствовал холод: если новоиспеченный герой магического мира применил свои способности, значит где-то поблизости бродят Другие, и, скорее всего, Астория одна из них…
- Видимо. Руна Кеназ – факел. Полагаю, что, если выброс и был, то наверняка минимальный, иначе Блейз бы почувствовал – у огненных очень сильная энергетика. Кроме того, сам видишь, защитных рун нет, а значит, Другие вряд ли приложили к этому лапы.
- Стоит посоветоваться с Северусом, - задумчиво пробормотал Малфой, - самим нам с этим не разобраться…
- Ошибаешься. Следует прижать Поттера к стенке: дай мне пару минут, и он расколется, как миленький! – Пэнси хищно улыбнулась, но эта ее улыбка не могла обмануть эмпата – слизеринец ясно видел мутно-серые, тягучие волны страха, окутывающие девушку. Видимо, она решила, что в их ситуации, лучшая защита – это нападение.
- Тот факт, что ты активный член Ковенанта, не дает тебе право на подобные действия по отношению к равному тебе по статусу волшебнику, - ровно, как по инструкции, проговорил Тео.
- То есть, ты предлагаешь ждать, пока Перевертыши или еще какие-нибудь твари прорвутся в наш мир?
- Я предлагаю не делать поспешных выводов, Пэнс. В любом случае, нам придется повременить с решением: без Блейза весь этот разговор не имеет смысла. Кстати, Драко, тыне заметил в поведении Поттера ничего необычного?
Малфой задумался: почему-то первым, что пришло ему на ум, стал страх гриффиндорской всезнайки перед Ноттом, но тот явно имел в виду что-то другое… стоп-стоп, Гермиона собиралась обсудить с ним нечто секретное: возможно, это как-то связано с проявившимися способностями Мальчика-Который-Выжил.
Драко поделился этой гипотезой с друзьями, и, на правах хозяина предложив им кофе, удобно устроился в кресле. Тяжелый вечер измотал его: внутренне зрение, позволяющее видеть чужие эмоции, затуманилось, в голове звенела пустота...
- И все-таки, ты сволочь, Пэнси, - Блейз неожиданно вошел в гостиную главных старост и в упор посмотрел на девушку, - и не нужно рассказывать мне о том, что интересы Ковенанта приоритетны, - все равно не поверю…
- Что стряслось? – Малфой моргнул, сканируя эмоциональный фон друга, и сразу же нахмурился: увиденное его сильно обеспокоило.
- Решение об оглашении моей принадлежности к роду Блэк было принято семь месяцев назад полным составом Ковенанта, вот что стряслось! Стратеги хреновы! – Забини приглушенно выругался, но все же продолжил, - а ты могла бы и предупредить!
- Не могла. Ты бы вышел из себя, а я не Северус, чтобы терпеть ваши мальчишеские выкрутасы.
- Кстати о Снейпе: он просил передать тебе, Малфой, чтобы ты не беспокоился насчет своей греческой подружки: там какое-то нарушение тонкой материи, не более. Зелье распознавания показало, что она – человек…
Проговорив еще несколько минут, и условившись о завтрашней встрече, будущие Союзники разошлись. Драко допил остывший кофе, и только в ванной до него дошло, что, несмотря на поздний час, Грейнджер так и не появилась в гостиной старост. Подумав, слизеринец решил, что утро вечера мудренее, и он разберется с девушкой завтра. А пока можно, наконец, выспаться, и порадоваться тому, что случайная знакомая из Косого переулка не имеет никакого отношения к Другим…

P.S. Эта глава получилась несколько длиннее предыдущих: видимо, перехожу в новый формат)
Кроме того, замечательная Ronse, сделала мне прекрасный коллаж к "Ковенанту" вот он:
http://s12.radikal.ru/i185/1105/1a/03e00165e382.jpg
И, традиционно, анонс: проблема отцов и детей глазами Северуса Снейпа. Предназначение Хранителя Ковенанта. И главное: ответ на животрепещущий вопрос: кто же аткие Другие!))) ждите)

Глава 12

Хранитель
Северус Снейп пребывал в мрачном настроении: тщательно выстроенная линия поведения, многократно проверенная и опробованная на молодом поколении Ковенанта, впервые дала сбой. Их разговор с Блейзом не вписывался ни в одну из знакомых зельевару схем человеческих отношений, и это пугало. Он знал, что Хранителю ни в коем случае не следует недооценивать собственных подопечных, но сегодня Забини превзошел все его ожидания. Не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, что творится в душе молодого суккуба, или, как любил повторять незабвенный Сириус Блэк, энергомага. Блейз был максималистом по своей природе, и в его черно-белом мире, поступок, подобный тому, что сегодня совершил Северус, приравнивался к предательству. Однако, молодой человек, вместо того, чтобы высказать учителю все, что так давно скрывалось в его обуреваемой противоречиями душе, в первую очередь поинтересовался, кем именно было санкционировано оглашение. Получив ответ на свой вопрос, Забини лишь пожал плечами, и пробормотал нечто нелестное в адрес «чертовых интриганов».
Северус понял собственную ошибку лишь после ухода юноши: он, как наставник, определенно должен был поговорить с ним, успокоить, направить, и наверняка ему следовало бы объяснить, что двигало старшими во время принятия столь непростого решения. Но Северус не сделал ничего, и это угнетало даже больше, чем сам факт его пребывания в Хогвартсе.
Они с Блейзом никогда не были особенно близки: если Теодор и Пэнси были в какой-то степени похожи на зельевара, а Драко сам тянулся к крестному, то сын Сириуса Блэка, будучи индивидуалистом от рождения, никогда не проявлял желания хоть чуть-чуть улучшить отношения с наставником. Да и сам Снейп, несмотря на свое почетное звание, вовсе не горел желанием заменить отца отпрыску ненавистного Блэка. И, кажется, это стало его главной ошибкой.
Ариана Дамблдор, предыдущая Хранительница знаний Ковенанта, часто говорила Северусу, что сама сложная борьба в жизни человека – это его борьба с самим собой, с собственными принципами и предрассудками, желаниями и возможностями. Что ж, эта женщина действительно редко ошибалась… Но углубляться в воспоминания было нельзя: сегодняшним вечером зельевару предстояло еще одно дело. Он глубоко вздохнул и нараспев произнес слова старинного заклинания, написанного еще во времена Первого Ковенанта.
Магическая формула, как и всегда, сработала безотказно, и уже через секунду на низком столике прямо перед креслом Северуса материализовалась толстая книга в синем кожаном переплете. На обложке золотом сверкали яркие буквы: «История Ковенанта: предположения и факты. Ариана Дамблдор, 1978». Зельевар глотнул огневиски, и, выразив, таким образом, почтение к автору, открыл главу о Вратах.
***
«В основе теории множественности миров лежит работа Весселиуса Ксанина «Таинственности ойкумены»*. Именно там мы впервые встречаем упоминание о Вратах – своеобразных дверях в другие миры. Ксанин утверждал, что эти двери никем не охраняются, и открываются произвольно. Однако в 1536 году, Артемиус Б. Поттер**, в своем исследовании «Возникновение магии», доказал, что Врата управляются извне, и что именно они являются источником магии на Земле. По его мнению, появление в Древнем Египте волшебных животных и первых магов, напрямую связано с выбросом отрицательной энергии с другой стороны Врат. В дальнейшей истории древнего мира нет упоминаний об активности жителей других реальностей.
То, что мы называем Вторжением, началось гораздо позже – в эпоху Возрождения. Именно тогда, во Франции, неизвестные науке Врата открылись, и оттуда появились Другие - существа, не принадлежащие этому миру, и стремящиеся его разрушить. А.Б.Поттер, понимая всю опасность данной ситуации, поднял тревогу в среде волшебной аристократии.*** Созыв Первого Ковенанта был приурочен к египетскому энергетическому всплеску. Таким образом, его члены получили неограниченную власть над магией стихий, и сверхъестественные способности, передающиеся из поколения в поколение, давшие им возможность закрыть Врата, располагавшиеся в то время на территории современного Парижа. В дальнейшем Врата переместились на территорию Англии, где и находятся до сих пор. Теория Поттера о существовании других активных Врат не подтвердилась, однако, Другие продолжают проходить сквозь тонкие миры с пугающей регулярностью, а Ковенант как и прежде, занимается их уничтожением. Нам не известна природа существ, с которыми мы боремся на протяжении столетий****. Мы знаем лишь то, что не имеем права проигрывать. Сущность наших врагов – чужая для этого мира, а мы лишь боевой союз, стремящийся его сохранить.»
*Запрещено к прочтению 7 Ковенантом, по инициативе лорда Кристофа Паркинсона
**Огненный маг, основатель Ковенанта
***подробнее об этих событиях читайте в главе 3 «Первый Ковенант»
****подробнее о классификации Других читайте в главе 5 «Противостояние»
***
Северрус выругался: будучи ученым, он ненавидел научный стиль в литературе. И, кроме этого, он не нашел ничего нового в коротком описании, предоставленном Арианой. Видимо, она считала, что этого будет достаточно для будущих поколений, но, черт побери, как с таким материалом, он умудрится объяснить все Поттеру?
Будущий огненный маг был основной проблемой Северуса, отодвигая на задний план и сложности с Теодором и Драко, и тяжелую депрессию Панси, и интриги старших членов Ковенанта, и даже непонятное поведение Забини. Зельевар не без оснований подозревал, что способности юного поджигателя проявятся в самом ближайшем будущем, а значит, Другие наверняка захотят опробовать оборону Ковенанта на прочность.
Северус знал, что это не должно произойти ни в коем случае, по крайней мере, пока Люц и Ксандер находятся в Азкабане. Хранитель боялся, что его дети, а о своих подопечных он привык думать именно так, просто не выдержат собственной магической мощи, которая, в присутствии Демонов, скорее всего увеличится в несколько раз.
- Итак, на книги рассчитывать нельзя, - пробормотал Северус, щелчком пальцев отослав фолиант в небытие. Одним глотком прикончив остатки виски, он отправился в ванную, стараясь не думать, ни о Блейзе, ни о Поттере, ни о Других, ни даже о Лорен.
В этот вечер Северус не успел подумать лишь об одной своей проблеме: о короткой записке от Нарциссы Малфой, которая, несмотря на свой простой язык, во многом определяла будущее не только самого зельевара, но и всего Ковенанта…
«Дорогой Северус! Меня очень удивил твой вопрос, но я все же отвечу: единственным человеком, которого Люциус не мог почувствовать, всегда была я. Нецжели Драко столкнулся с чем-то подобным? Напиши мне!
Нарцисса
P.S. Мне кажется, ты был прав насчет Лорен. Я проверила ее кровь с помощью семейного артефакта: налицо воздействие стихийной магии, но я не могу определить его природу. Думаю, тебе стоит посмотреть на это самому.»

От автора: ну вот, казак обещал - казак сделал)
в следующей главе: Астория, Драко и патронусы...
Примечание: В отрывке из книги Арианы Дамблдор сохранены орфография и пунктуация автора.

Глава 13

Иностранка
Астории Гринграсс понравился Хогвартс: в общем-то, она никогда не была в восторге от старинных замков, но здание школы, насквозь пропитанное древней магией, неожиданно пришлось ей по вкусу. Преподаватели казались адекватными, а новые однокурсники – вполне терпимыми. Во многом, девушка выбрала Рэйвенкло из-за контингента: люди, отягощенные лишь интеллектуальными амбициями, вряд ли станут крутить носом при ее появлении. Именно этот аргумент стал решающим в ее недолгом споре с Распределяющей Шляпой.
До приезда в Хогвартс Астория много читала о школе, и знала, что Шляпа – это очень мощный магический артефакт, заряженный множеством сложнейших чар для чтения ауры, поэтому вопрос, прозвучавший в ее голове во время Распределения, вызвал в девушке волну искреннего недоумения. Она продолжала размышлять о словах древнего головного убора всю первую неделю учебы, что, впрочем, не мешало ей усердно заниматься, и, разумеется, отдыхать на всю катушку – Гринграсс была не из тех, кто может долго усидеть на месте.
Однако странные слова Шляпы и предложенный ей выбор не оставляли мыслей Астории. Так, солнечным сентябрьским утром, думая о своем Распределении, девушка, торопясь к тому же на завтрак, врезалась в Драко Малфоя.
- Привет, извини, я тебя не заметила, - Астория солнечно улыбнулась, наблюдая, как на лице слизеринца недоумение сменяется узнаванием.
- Ничего, все в порядке. Ты Тео не видела? – Малфой выглядел так, будто только что встал с постели, и это было действительно странно: за первую неделю занятий Астория успела заметить, что Староста Школы появляется на завтраке одним из первых, причесанный и одетый так, будто сей же час собирается отправиться на прием к английской королеве. А тут опоздание и небрежный вид… подозрительно.
- Нет, а что?
- Он мне срочно нужен. Если увидишь его, передай, пожалуйста, что я все-таки не приду на Чары. Он знает, почему.
- Ладно¸ - недоуменно протянула Астория: такие просьбы были совсем не в духе обязательного и педантичного Малфоя. Будучи сестрой хоть и мертвой, но все же Пожирательницы Смерти, девушка не раз замечала, насколько выше школьные требования к тем, кто хоть как-то был связан с Темным Лордом. Ее возмущала политика школы, и, что говорить, предвзятое отношение учеников к слизеринцам в целом, и к отдельным представителям серебряно-зеленого факультета в частности. Справедливая от природы, Астория не терпела дискриминации по какому бы то ни было признаку, однако, ее саму, к примеру, ни в коей мере не задевали «превентивные меры» школьников, да и учителя, судя по всему, были осведомлены о нейтральной позиции лорда Гринграсса. Таким образом, Астория оказалась сторонним наблюдателем в межфакультетской травле. Конечно, тут свою роль сыграла, в основном, ее принадлежность к сине-бронзовому факультету, однако приверженность некоторым маггловским традициям тоже делала свое дело. Джинсы сделали мисс Гринграсс одной из самых популярных на всем седьмом курсе, и нельзя сказать, что ей это не нравилось.
- Спасибо тебе, - Астория тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, и вновь посмотрела на робко улыбающегося Малфоя. Она могла до секунды предсказать наступление момента, когда черты лица ее собеседника начнут расплываться, превращаясь в тщательно отрепетированную маску презрения и равнодушия. Ту самую, поразившую ее еще в Косом переулке.
После той памятной встречи, Астория не видела слизеринскую четверку до самого 1 сентября, но, влекомая любопытством, постаралась разузнать о них как можно больше. Леди Вирджиния, к которой дочь обратилась за советом относительно правильной модели поведения на новом месте, ответила очень подробным письмом, в котором указывались сильные и слабые стороны семейств, к которым принадлежали ее новые знакомые. В частности, Вирджиния упомянула, что, судя по слухам, витающим в воздухе, Драко Малфой – чрезвычайно загадочная личность, общение с которой, наверняка обернется неприятностями. Но сам наследник одного из великих домов подобного впечатления вовсе не производил. В отличие от своих друзей-слизеринцев, он был очень эмоционален, хотя всячески пытался это скрыть. Эти его «перепады», переход от обычного поведения, к продиктованному обществом, были заметны, как оказалось, только самой Астории. Ее интриговал этот человек. Он заставлял ее думать. Анализировать. Сопоставлять.
Единственный, судя по тому, что известно ей, Пожиратель Смерти среди сегодняшних школьников. Юноша со страшным прошлым и неопределенным настоящим. Но Астория почему-то чувствовала себя уютно рядом с ним. Это ощущение не поддавалось никакой логике, да и испытать его ей пришлось всего пару раз, на общих со Слизерином лекциях по Чарам, но все же сложившаяся ситуация, как и странное утреннее поведение Драко, ее тревожили. Поэтому, кивнув молодому слизеринцу на прощание, девушка отправилась на поиски Теодора Нотта.
Ей удалось поймать черноволосого однокурсника как раз перед уроком, и тот удивил ее, в ответ на переданную информацию пробормотав:
- Ничего у него не выйдет. Хотя, в итоге он ей еще и спасибо скажет…
Странная фраза не шла у Астории из головы, и она пропустила момент, когда профессор Флитвик начал вызывать учеников по алфавиту. В очередной раз порадовавшись тому, что ее фамилия начинается не на «А» девушка, посмеиваясь, наблюдала за неуклюжими попытками однокурсников сотворить заклинание Патронуса. Ей, к счастью, всегда удавалось вызвать Защитника: мама почему-то очень упорно налегала на эту тему во время домашнего обучения.
Вспоминая о своих первых, неуклюжих попытках сотворить Патронус, девушка упустила момент, когда в класс вошла профессор МакГонагал в компании донельзя сконфуженного Малфоя. Хотя, приглядевшись, Астория поняла, что щеки юноши побледнели вовсе не от стыда: он был белым от страха. Однако, посмотрев на однокурсников, рэйвенкловка отметила, что лишь она и тройка друзей Малфоя понимают, в каком состоянии он находится.
- Что ж, профессор Флитвик, поскольку один из учеников факультета Слизерин решил, что не нуждается в Чарах, полагаю, вам стоит попросить его продемонстрировать владение ими..
- Я уверен, мистер Малфой с удовольствием покажет нам свой Патронус, - малютка-профессор взмахнул руками, и выжидающе уставился на медленно зеленеющего Драко. Астория слышала, как, прямо за ее спиной, шумно задержала дыхание Пэнси. И тут, неожиданно для себя, рэйвенкловка почувствовала прилив радости, пришедший будто извне. Она моргнула несколько раз, пытаясь привести себя в норму, и, наконец, ей это удалось.
- Экспекто Патронум! – внятно проговорил Малфой, и прямо перед ним возник серебристый конь. Астория ахнула, отказываясь верить своим глазам: то, что она видела было физически невозможно! Драко Люциус Малфой только что вызвал ЕЕ Патронус. Она узнала бы своего коня из тысячи: слишком характерным был рисунок пятен по бокам… Немыслимо. Невероятно.
Именно об этом говорила Шляпа, предлагая девушке выбор:
- На Гриффиндоре ты обретешь настоящих друзей, а другой путь темен и полон загадок. Ты любишь тайны? Что ж, тогда… Рэйвенкло!


P.S. В следующей главе мы наконец-то посмотрим на происходящее глазами леди Паркинсон! Кроме того читателей ждет погружение в реалии Других и раскрытие нескольких секретов Ковенанта)

P.P.S. я пишу приквел к фанфику) Истории Люциуса и Нарциссы Малфоев, Сириуса и Лорен Блэков, Альберты и Джона Паркинсонов, Ксандера и Мэри Ноттов.
Они сражались с Другими, когда наши герои еще не появились на свет... Им есть что рассказать!
http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=57408

Глава 14

Леди
Пэнси Паркинсон ненавидела зеркала. Тщательно отполированные эльфами, всегда до неприличия блестящие, они всегда показывали только правду, игнорируя ее желание раствориться в иллюзиях.
Слизеринка очень хорошо помнила, когда именно впервые задумалась о проклятой честности зеркал. Ей было шесть лет, и мир казался незыблемым и потрясающе счастливым, таким, каким он бывает только в детстве. Но в тот день ее крошечное «Я» было подхвачено ледяным штормом реальности: день, когда похоронили ее родителей, и она впервые осталась одна.
Черное платье смотрелось на пухлой малютке нелепо, а шляпа с вуалью и вовсе смешно. Эльфы не могли укротить смоляные волосы так, как это всегда делала мама. Тонкие губы покраснели от укусов, а в глазах блестели невыплаканные слезы.
- Паркинсоны не плачут, - сказала тогда бабушка. Впрочем, какая к черту «бабушка»? Альберта требовала, чтобы все называли ее по имени, а Пэнси никогда не приходило в голову ослушаться.
И до сих пор, спустя столько лет, смотрясь в зеркало, Пэнси видела так запомнившийся ей затравленный взгляд. Многочасовые тренировки с Альбертой и Лорен, конечно, позволяли ей изобразить у себя на лице хоть улыбку Джоконды, но зеркало не обманешь.
Именно поэтому Пэнси Паркинсон довольно долго слыла одной из самый некрасивых девчонок в школе: слишком тяжело ей было смотреть в зеркала. Конечно, неряхой она не была: Альберта тщательно следила за тем, что носит внучка, как она причесана, и какие на ней украшения… Но даже строгая критика от Леди Паркинсон не могла заставить Пэнси перебороть себя.
Так было до ее пятнадцатого Дня Рождения. Именно тогда, душным августовским вечером, как раз перед четвертым курсом, Драко предложил ей встречаться. До этого момента она не задумывалась о романтических отношениях с кем-то из «ее мальчиков». Они были для девушки кем-то вроде старших братьев, ну, или, в крайнем случае, товарищей и соратников. Пэнси никогда не воспринимала ни одного из них, как объект для воздыханий.
Однако, хорошо зная Малфоя-младшего, Пэнси оценила его порыв, и согласилась. Драко всегда было тяжело выражать свои эмоции, ведь он, как эмпат, всегда понимал, что чувствуют окружающие. Его волновало чужое мнение, и он очень болезненно переживал негатив.
Однако, тогда девушка не представляла, чем именно обернется это ее решение: сначала перемены в ней самой, вызванные желанием соответствовать новому статусу, потом влюбленность в Теодора, глупая и нелепая, а затем ссора, которая и повлекла за собой раскол.
Альберта всегда учила свою наследницу, что Ковенант необходимо ставить превыше всего. Никакие личные отношения не могут разрушить связи внутри Союза, и никто не имеет право вставать на пути магов такой силы, даже они сами. В пример старая леди Паркинсон всегда приводила то, что случилось с Сириусом Блэком. Особенно она напирала на то, что его заключение в Азкабан, скорее всего, было последствием магического отката и отказа от способностей.
Пэнси верила ей, и вот почему. После тяжелого расставания, Драко замкнулся в себе, перестал общаться не только с ней, но и с Блейзом и Тео, и постепенно начал превращаться в того, кого всегда с таким остервенением играл: злобного слизеринца, без капли совести и чести. И если сначала это казалось вполне невинным и обратимым, то Шестой курс расставил все по местам. Если бы не отдаление от Ковенанта, вряд ли Драко стал бы Пожирателем Смерти. Вряд ли Северусу пришлось бы рисковать собой, чтобы спасти его душу от разрушения. Вряд ли Тео бы принял Метку, следуя за другом…
Пэнси понимала, что не смогла бы изменить прошлое, и хоть как-то повлиять на события. Но она могла бы быть рядом со своими друзьями. Могла бы поддержать их, когда это требовалось, и прикрыть, когда было нужно… Что ж, законы магии необратимы – она расплатилась за свои ошибки сполна. И теперь она снова не может смотреть в зеркала, хотя сейчас это просто необходимо.
Осталось проработать всего три выражения лица, и на сегодня достаточно – решила девушка, тщательно оценивая свою приподнятую бровь идеальной формы. В свое время Лорен научила ее тому, что следует знать каждой женщине в Ковенанте. Красота – это в первую очередь оружие, и средство защиты, и уж потом все остальное. Нужно уметь пользоваться своей внешностью, но главное, никогда не раскрывать свою сущность. Не показывать то, что внутри… Что ж, до последнего времени Пэнси это удавалось.
- Ты скоро? А то я успел поседеть, - из-за двери, которая вела в гостиную старост Слизерина, раздался веселый голос Блейза. Он, что удивительно, быстро разобрался в ситуации со своей фамилией и больше не обвинял Пэнси в предательстве. Однако за его показной бравадой она все еще чувствовала обиду. А этого ни в коем случае нельзя было допустить: слишком свежи воспоминания о том, к чему приводят размолвки.
- Уже выхожу, - выдержав приличествующую случаю паузу, Пэнси встала и, аккуратно приоткрыв дверь, зашла в гостиную, где ее дожидался неугомонный Забини.
- А теперь объясни, почему ты готовишься к патрулированию почти полчаса?
- Нужно было многое успеть, - отрезала девушка, возмущенно мотнув головой. Этот жест она отрабатывала почти полгода, пока Лорен не подсказала ей немного изменить прическу: с каре произвести нужное впечатление получилось почти с первого раза.
- Я вижу. Знаешь, без косметики ты тоже неплохо выглядишь, да и в темных коридорах некому тобой любоваться. Я уже давно наповал сражен твоей красотой…
- Не выходи за рамки, Блейз, - что ж, она справилась с задачей. Холодная и безэмоциональная, она больше не смеется над шутками Забини, не улыбается Тео при встрече, не…
- А теперь поговорим серьезно, - задумчиво протянул слизеринец, когда они вдвоем вышли в темный коридор, - что ты думаешь о сегодняшнем происшествии на Чарах?
- А что тут думать? Девчонка молодец! Как там она сказала: «Я не буду спрашивать, как ты вызвал мой Патронус, если пойдешь со мной в Хогсмид?»
- Что-то вроде этого. Драко опешил, конечно, зато согласился. Но меня не ее поведение беспокоит, а сам факт. Не мог же Малфой действительно призвать ее Патронус? У него вообще нет Защитника, тебе ли не знать!
- Наверняка, все дело в его эмпатии: Северус разберется. А нам следует начать тренироваться.
- Мы больше года не слышали ничего о Других, к чему спешка?
- Забини, ты меня поражаешь! Думаешь, мы тут в бирюльки играем? Все серьезно. Гораздо серьезнее, чем кто-либо из вас способен представить. Вы не сталкивались с Ними напрямую. Вы не сражались. Вы не знаете, что это такое! Не понимаете, что ощущаешь, когда видишь напротив себя Нечто. Враждебное. Чужое. Смертельно опасное.
Пэнси невольно вздрогнула, вспомнив свою первую и единственную встречу с Другими. Это было душным, чудовищно жарким летом после шестого курса. Лорд окопался в Малфой-Меноре, где безвылазно сидел Драко. Теодор пропадал где-то в Ирландии вместе с Северусом, а она старалась скрыться как можно дальше от Пожирателей и Орденцев, понимая, что плевали они на ее нейтралитет. Вызов застал ее на границе Уэльса. Почувствовав, как он жжет ладони, Пэнси аппарировала на место.
Люциус потом говорил, что им несказанно повезло: попался лишь Перевертыш, да и то слабенький. Она долго смеялась, когда он упоминал об этом: ведь ей-то казалось, что мир на грани разрушения. Посреди маггловского парка развлечений в небольшом городке с красными крышами, развернулась смертоносная энергетическая воронка, сметающая все на своем пути. Лорен пыталась оттянуть энергию на себя, но ей мешал канал, связывающий воронку с ее хозяином. Перевертыш был самым странным из всех существ, которых когда-либо приходилось видеть Пэнси. Он одновременно был тысячей разных людей: изменяя свою внешность, он запутывал противника, внушая ему страх. Ксандер держал вокруг Перевертыша шит, не давая ему воздействовать на людей, а Люциус пытался вытеснить злобу внутри Другого. Пэнси не могла сдвинуться с места: настолько ей было страшно, но тренированное тело все же не подвело: легким движением руки она разорвала энергетический канал, и все члены Ковенанта одновременно произнесли заклинание Уничтожения. Потом была долгая и нудная работа по изменению памяти, и разбор полетов, на котором ей, как новенькой в «деле» очень досталось.
- Наверное, ты права. Ксандер, перед свои заключением, говорил, что его беспокоит отсутствие видений. Раньше Другие появлялись гораздо чаще.
- Значит, нужно назначить дату тренировки. И, ради всего святого, выясни, почему Драко так привязался к гриффиндорцам: сначала Поттер, потом Грейнджер…

P.S. в следующей главе: Гарри Поттер и сила огня)))
P.P.S. я пишу приквел к фанфику) Истории Люциуса и Нарциссы Малфоев, Сириуса и Лорен Блэков, Альберты и Джона Паркинсонов, Ксандера и Мэри Ноттов.
Они сражались с Другими, когда наши герои еще не появились на свет... Им есть что рассказать!
http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=57408


Глава 15

Герой
«Привет, друг!
Пишу тебе из питомника мантикор в Южном Уэльсе – спасибо Чарли, устроил на работу. И спасибо Хагриду за уроки, хотя, по сравнению с этими уродливыми хищниками, его соплохвосты просто ласковые котики. Жизнь потихоньку налаживается: мама потихоньку восстанавливается, да и Чарли с Перси стали потише.
Напиши, мне, пожалуйста, что у вас там творится: по запискам Джинни ничего не понять. Она стала скрытной в последнее время, и это меня беспокоит.
Да и те новости, что доходят до меня, приятными не назовешь. Что значит, Снейп вернулся? Перси говорил, что это правда, но, если не увижу своими глазами, ни за что не поверю!!! Ты уже поговорил с ним?
Ответь как можно скорее,
Рон
P.S. Не говори Гермионе, что я тебе писал: не хочу, чтобы она расстраивалась.»
Гарри Поттер отложил письмо своего лучшего друга в сторону и задумался. Впервые в жизни его не радовала необходимость написания ответа. Раньше приходящие по почте приветы от близких людей казались Гарри чудом, теперь же они стали тяжким бременем. Он просто-напросто не знал, что можно написать о своей жизни.
Первая неделя учебы оказалась тяжелым испытанием для новоиспеченного героя. Он, всегда сторонящийся людского внимания, неожиданно оказался в окружении поклонников, искренне не понимающих его желания жить нормальной жизнью.
О такой же роскоши мечтала и Гермиона. Гарри знал, что его подругу беспокоят странные видения, но, если летом он не предавал этому особого значения, то теперь всерьез забеспокоился. Ведь в сочетании с его неожиданно проснувшимися «способностями микроволновки», эти видения становились не случайностью, а звеньями в цепи странных событий, куда входили так же чудесное воскрешение Северуса Снейпа и неожиданно полученный самим Гарри титул Лорда.
И если он сам до последнего надеялся, что эти события никак не связаны друг с другом, то Джинни, к его вящему удивлению, усмотрела в этом пугающую закономерность. Сейчас их отношения, все еще неловкие, потихоньку перестраивались, становясь дружескими, и это не могло не радовать.
- Тебе Рон написал? – знакомый голос заставил Гарри отвлечься от размышлений, и обратить внимание на сидевшего рядом Невилла.
- Да. Говорит, что миссис Уизли немного лучше.
- Что ж, это радует, - задумчиво протянул гриффиндорец, и, чуть помедлив, продолжил, - как ты и просил, я попытался выяснить у бабушки хоть что-то по поводу проявлений стихийной магии у взрослых. Она почему-то сильно забеспокоилась, а это не в ее характере. Вообще-то подобные темы традиционно считаются запретными: дескать, если ты колдуешь произвольно, не можешь контролировать свою магию – значит с тобой что-то не так. На твоем месте я бы не болтал об этом…
- Спасибо, Невилл, - на автомате поблагодарив друга, Гарри вышел из гостиной и направился к выходу из школы. Ему было необходимо спокойно подумать.
На протяжении недели он не вылезал из Хогвартской библиотеки, ища хоть какие-то упоминания о волшебниках, способных поджарить соседа прикосновением, однако все было тщетно. Честно говоря, после пира он здорово перепугался, но Гермиона убедила его в том, что происходящее было случайностью. Однако, несколько опытов, проведенных под надежными кронами деревьев из Запретного леса, показали, что он действительно способен нагревать собственные ладони. Однажды ему даже показалось, что на его левой руке сверкнул язычок пламени.
Гарри понимал, что подобные эксперименты опасны, но его почему-то неотрывно тянуло продолжать. Нечто подобное он испытывал, когда не имел возможности летать на метле. Конечно, концентрация на собственных ладонях не шла ни в какое сравнение с полетами, но, почему-то осознание власти над странной силой было сродни восторгу от особенно крутого виража.
Гермиона, к счастью, не подозревала об опасных экспериментах лучшего друга. Гарри попросту боялся рассказать ей об этом, и, надо сказать, не без оснований. Девушка и так была достаточно напугана своими видениями. Об этом свидетельствовали и ее стремление оставаться в одиночестве, и плохой цвет лица, и даже их странные посиделки с Малфоем в библиотеке – в обычной ситуации она никогда не попросила бы его о помощи.
Гарри не знал, что именно они ищут, но был уверен, что, если подруга наткнется на что-то серьезное, она обязательно скажет ему об этом. А пока он наслаждался свободой и одиночеством. Или, не совсем одиночеством?
- Поттер? – знакомый голос откуда-то из-за деревьев застал Гарри врасплох, - Очень интересно: мировая знаменитость шляется по запретной территории. Руки прямо-таки чешутся позвать журналистов…
- Забини? Что ты здесь делаешь? – вот уж кого-кого, а этого человека Гарри ожидал увидеть меньше всего. Несмотря на то, что они с Блейзом практически не пересекались за все время их учебы, кое-что о слизеринце он все-таки знал. Этот представитель змеиного факультета, несмотря на свою репутацию сорвиголовы, был патологически аккуратен и ответственен, в отличие от того же Малфоя. И вряд ли такой человек пошел бы в Запретный лес без причины. На секунду Гарри даже подумал¸ что Блейза мучают те же проблемы, что и его самого, но чуть позже он отверг эту гипотезу. Забини, воспитанный в лучших традициях чистокровных волшебников, наверняка знал, что нужно делать при проявлениях стихийной магии, и вряд ли он начал бы экспериментировать с подобными вещами.
- Знаешь, я бы с огромным удовольствием спросил тебя о том же, но что-то подсказывает мне, что лучше договориться сразу: ты не видел меня, а я тебя. Такой расклад устраивает?
- Вполне, - Гарри не за что не признался бы себе в том, что облегченно выдохнул, услышав предложение Блейза. Однако грех было бы не воспользоваться представившейся возможностью выяснить у него кое-что, - но, пока мы не разошлись, модно задать тебе один вопрос?
- Ну, задавай, - ухмыльнулся Забини, поправляя потрепанную мантию.
- По поводу Сириуса… Он действительно твой отец?
- Да, он мой отец, - маска дружелюбия на лице слизеринца неожиданно дала трещину, и Гарри неожиданно понял всю глупость своего вопроса: ведь именно такими глазами смотрел на него крестный, распекая своих родителей. Фамильный взгляд Блэков... И как он раньше не замечал этого поразительного сходства? – и, поверь, лучше бы тебе не лезть не в свое дело.
- Сириус был моим крестным, и все, что с ним связано, касается меня!
- Если ты так жаждешь разочароваться в нем, советую поговорить со Снейпом, а от меня ты точно ничего не услышишь, - обычно нейтральный, сейчас голос Блейза сочился ядом. Выплюнув последнюю фразу, он резко обернулся, и скрылся в лесной глуши, оставив гриффиндорца в одиночестве.
- Сириус-Сириус, что же ты натворил… - прошептал Гарри. Мысли о крестном уже давно не давали ему покоя, и теперь он серьезно настроился на непростой разговор с деканом Слизерина. Всю неделю профессор Снейп уклонялся от встречи с ним, но на завтрашнем уроке зелий у него вряд ли будет возможность ускользнуть. А значит, бывшему директору придется ответить на все его вопросы…
Думая о предстоящем разговоре, Гарри не заметил, как вышел на опушку Леса. Около хижины Хагрида он заметил знакомую фигуру, и недолго думая, побежал к ней.
- Гермиона, что ты здесь делаешь? И как ты меня нашла?
- Все потом, Гарри, все потом! – девушка выглядела возбужденной и взволнованной: видимо, ее изыскания все же увенчались успехом, - нужно срочно возвращаться в Замок. Ты должен это увидеть!

P.S.
эта глава, в общем-то, была проходной, но скоро все станет ясно)
традиционный анонс: глава 16 Тренировка Ковенанта, контроль над силами, таинственные видения... и, кроме того, вы узнаете, что делал Блейз в Запретном Лесу)
P.P.S. вот такое объявление: замечательная Конкорда блэк организовала "вконтакте" группу, посвященную "Ковенанту"
если хотите - заходите)))
http://vkontakte.ru/club28544722#/club28544722

Глава 16

Провидец
- Ты не сконцентрирован! Успокойся, и сделай глубокий вдох. Обрати особое внимание на детали: факелы на стенах, может быть, окна, или лестницы… - непривычно монотонный голос Северуса, вкупе с бренчанием малфоевской гитары и стойким ароматом дорогих сигарет мешали Теодору сосредоточиться, но, к сожалению, ни одно помещение в Хогвартсе, кроме этой комнаты, не подошло бы для его занятия.
- Я стараюсь, но образ все время ускользает, будто эта девчонка и вовсе не настоящая!
- Не думаю, что такому материалисту, как ты, пришло бы в голову гоняться за призраками, - усмехнулся зельевар, - тем более, судя по этому наброску, твоя девушка непрозрачная.
В детстве Тео любил рисовать: с помощью карандаша можно было творить чудеса лучше, чем с палочкой: изображения, появляющиеся из ниоткуда, повинующиеся движениям руки, завораживали юного наследника Ноттов. Мрачный замок, где он рос, не мог похвастаться обилием игрушек и развлечений, а эльфы плохо подходили на роль собеседников, поэтому большую часть времени и сил Теодор отдавал именно рисованию. Позже, когда в его жизни появился отец, это увлечение было забыто, но в последнее время юноше пришлось восстановить свое умение.
- Это она? – Пэнси, как оказалось, успела прикончить очередную сигарету. Наклонившись над массивным столом, она пристально смотрела на карандашный набросок Тео. Мрачные стены замка, узкий коридор, и бегущая девушка: длинные волосы, платье в стиле ампир и вычурный браслет на запястье, - красивая… - протянула Паркинсон и почему-то нахмурилась. Теодору всегда было тяжело с ней: в отличие от жизнерадостного Блейза и эмоционального Драко, девушка держала свои чувства при себе, и это чертовски раздражало. Нотт никогда не мог понять, о чем она думает.
- С чего ты решила, что она красивая? Спиной ведь стоит, - фыркнул Драко, не прекращая перебирать струны гитары. Свое странное увлечение этим музыкальным инструментом Малфой объяснял просто: дескать, семейная традиция. Но Теодор, хорошо знакомый с Люциусом, понимал, что тот вряд ли проводил время за подобными занятиями… Несмотря на общую судьбу, у каждого из членов Ковенанта были свои секреты, и Тео предпочитал не влезать в них. Ведь и у него были собственные тайны…
- У нее правильный овал лица, на рисунки она хоть и спиной, но вроде как вполоборота. И вот еще что: у нее нет серег, - приглядевшись, Теодор признал правоту подруги, которая все еще стояла рядом, загораживая свет. Он сам рисовал, находясь в подобии транса: некоторые детали просто проявлялись на рисунке, который, по сути своей, являлся чем-то вроде отпечатка воспоминания, - и еще одно, этот браслет на левой руке. Похоже на печать кого-то из Лордов, но я не уверена, что…
- Ты все еще не сконцентрирован, - холодный голос Снейпа, все еще сидящего около камина, прервал монолог Паркинсон, и все присутствующие мгновенно подобрались, вспомнив, что пришли в эту комнату не просто так, - и, кстати, мне очень хотелось бы знать, где сейчас находится наш общих друг?
- Я не видел Блейза с обеда, крестный. Думаю, он просто где-то задержался, - пробормотал Драко, и Теодор усмехнулся: Малфой никогда не умел врать. Протяжные интонации выдали его с головой.
- Что ж, значит, начнем без него, - бесстрастный голос Северуса мог бы обмануть кого угодно, но Теодор знал своего учителя гораздо лучше, чем кто-либо другой. Зельевар был очень зол: организация тренировок, подобных сегодняшней, была делом чрезвычайно опасным. Хогвартс, как ни крути, все еще являлся местом силы, концентрирующим на своей территории массу разнообразной энергии, а последняя Битва привела к дисбалансу магических потоков. Комната ¸где они находились сейчас, по преданию, была создана Третьим Ковенантом, и в ней не действовало обычное волшебство. Именно в этих стенах проводились тренировки всех предыдущих поколений молодых членов Союза. Камни помнили Абраксиса Малфоя, Драгомира Блэка, и даже знаменитую Элладору Нотт, его собственную бабушку. Но теперь здесь было опасно, а Блейз, единственный, кто мог сказать, что именно происходит с потоками силы в этой комнате, как назло, отсутствовал.
- Ваши бумаги, - Северус взял из рук Пэнси сигарету, потушил ее об стол, и задул свечи. Теодор почувствовал, что в мгновенно окружившей их темноте что-то происходит. Комната менялась, создавая неповторимый лабиринт, зачарованный специально для силовых заданий. Через несколько секунд свечи вновь зажглись, и Тео увидел перед собой узкую тропинку, ведущую в темный лес. В руке сразу же появилась обещанная Северусом бумага с заданием. Наученный горьким опытом, Нотт сразу же развернул ее, и, пробежав глазами по строчкам, бросился вглубь таинственного леса. Записка гласила: «Все против всех. Цель – найти и обезвредить»
Теодор напрягся, пытаясь вызвать у себя видение: он понимал, что, не используя свои способности, вряд ли сможет найти противника. Резкая головная боль заставила его согнуться пополам, но он все же сумел удержаться на ногах: в глаза будто насыпали песку, но, сморгнув слезы, Тео смог сосредоточиться, и увидеть, где скрываются его сегодняшние враги.
Дар предвидения давал ему фору в несколько секунд, но Малфою повезло больше: эмпат видел в полумраке почти как днем, ведь он мог ориентироваться не на мутный силуэт, а на следы эмоций. Когда Драко кинулся на него из темноты, Тео инстинктивно отскочил в сторону, опередив противника ровно на секунду. Но Малфой быстро взял себя в руки и перешел в наступление.
Если бы кто-то из учеников Хогвартса сумел пробиться в тщательно охраняемую комнату, защищенную сильнейшим заклинанием иллюзии, то он был бы чрезвычайно удивлен: наследники самых чистокровных семейств магической Англии завязли в банальной маггловской драке. Высокий, худой, жилистый Малфой против приземистого, но чрезвычайно ловкого Нотта.
Удар, еще удар! Разворот, теперь блок! Оказалось, тело не забыло летних тренировок, да и практика у Лорда давала свои плоды. Теодор знал, что они равны по мастерству, но Драко более вынослив, а значит, ему самому необходимо переломить ситуацию.
- Стоп! – послышался резкий окрик Паркинсон, и Тео отлетел в сторону: девушка играючи отбросила его к краю поляны, но он успел заметить, что Малфоя постигла та же незавидная участь. Тео попытался было подняться, но в голове пронеслась картина ближайшего будущего: Пэнси отбрасывает его назад, он получает удар по позвоночнику… Драко не обладал способностью предвидеть будущее, но зато был эмпатом, и применил другую тактику. В тайне Теодор немного завидовал способностям Малфоя: сам он никогда не мог разгадать, что именно чувствуют окружающие его люди. В свое время, они с Дафной много ссорились из-за этого: будучи одиночкой по натуре, Теодор не понимал намеков и сам предпочитал высказывать все, что на душе, сразу и прямо. Такое поведение заводило многих людей в тупик, и какое-то время Нотт-младший наслаждался образовавшимся вокруг него вакуумом. К сожалению, он слишком поздно понял, что друзья являются важной частью его жизни, а он сам мало что может сделать для них…
Пока Тео предавался невеселым размышлениям, Малфою удалось пробить ментальный щит Пэнси, и она, зачарованная, медленно отошла к краю поляны. Но девушка не успела скрыться в лесу: неожиданно окружающий мир начал терять свои очертания, и через несколько секунд слизеринцы очутились в знакомой комнате.
- Неплохо, - протянул Северус, который, как и обычно, наблюдал за тренировкой извне, - для хогвартских первокурсников неплохо! Чем вы двое только думали? Или совсем забыли, что есть еще один противник? Паркинсон, никогда не смотри врагу в глаза: Драко даже не пришлось напрягаться. Вы совершенно распустились! Забирайте свои палочки, и больше не показывайтесь мне на глаза!
Теодор опустил голову: Снейп был абсолютно прав. Сегодняшняя тренировка не шла ни в какое сравнение с предыдущими. Они расслабились. Забыли то, чему их учили. Драко, судя по всему, тоже расстроился: он всегда боялся разочаровать крестного, и теперь виновато смотрел в пол. Пэнси же просто достала из кармана очередную сигарету:
- И все-таки мне интересно, где шляется Блейз? Он, конечно, теперь Лорд Блэк, но…
Следующих слов девушка Теодор не услышал: в голове будто что-то лопнуло, и он понял, что неумолимо погружается в очередное видение: Запретный лес, Забини в потертой мантии, небольшой камень в его руке, и Арка Смерти – такая же, как в Министерстве…
- Эй, Нотт! Нотт! Тео, ты в порядке? – испуганный голос Драко вывел провидца из транса. Чувства возвращались медленно, будто нехотя: тяжелый воздух в легких, жесткий пол под лопатками, и встревоженные глаза друга прямо напротив лица.
- Я знаю, где Забини, и знаю, что он собирается делать. Блейз нашел Воскрешающий камень, и хочет вернуть Сириуса Блэка.

P.S. напоминаю, по фику есть группа "вконтакте"
http://vkontakte.ru/club12075999#/club28544722
там можно задать мне вопрос, обсудить героев, а так же поучаствовать в судьбе Сириуса Блэка!)

Глава 17

Ведьма
Драко Малфой, вопреки ожиданиям, оказался вполне сносным соседом. Он редко появлялся в Общей гостиной, предпочитая родные подземелья, однако, благодаря совместным походам в библиотеку, Гермиона узнала его гораздо лучше, чем за все годы учебы в Хогвартсе.
Оказалось, что Драко умеет быть милым и обаятельным, когда захочет, да и вообще, он не такой мрачный и холодный, каким хочет казаться. На третий день поисков, Гермиона, наконец, набралась храбрости, и спросила, почему Малфой так долго ненавидел ее компанию. Слизеринец лишь усмехнулся и протянул:
- Ну, насчет Поттера и так все понятно, а вот ты мне просто нравилась… Курса эдак до четвертого. Ты так очаровательно краснела, когда я тебя обзывал, - тут Драко рассмеялся, и Гермиона не смогла не улыбнуться в ответ.
К сожалению, их поиск продвигался не так успешно, как неожиданно завязавшаяся дружба. Они просмотрели добрую сотню книг, связанных с прорицаниями, вещими снами и ментальными способностями, но ни в одной из них не нашлось ничего о видениях, связанных с прошлым. Малфой, судя по его собственным словам, вылез из кожи вон, пытаясь через разнообразных друзей и знакомых выяснить, откуда у магглорожденной ведьма могут взяться подобные способности. Однако главы чистокровных семейств, по крайней мере, те из них, кто еще оставался на свободе, не горели желанием поделиться своими тайнами.
- Понимаешь, в каждой магической семье есть особая книга, в которую вписываются специфические заклинания, изобретенные для строго определенных целей, разнообразные способы управления магией и развития особых способностей, подобных твоим. Однако, спешу заверить тебя, Гермиона, ни в одном из находящихся в открытом доступе «семейных фолиантов», не упоминается о стихийной магии такого рода. А вообще, я бы, на твоем месте, еще раз проверил собственную родословную. Ты же знаешь, магглорожденные волшебники в девяносто семи процентах случаев лишены способностей к экстраординарному колдовству, будь то леггилименция, или анимагия… - подобные речи в исполнении Драко Малфоя вызывали лишь глухое раздражение, и, неделю спустя, Гермиона не выдержала:
- Ты думаешь, я никогда не проверяла всех своих родственников? Думаешь, не искала знакомую фамилию в перечне аристократических семей? Да благодаря тебе и твоим дружкам я была одержима родословной почти как Том Риддл! – захлопнув очередной пыльный том, Гермиона вскочила и бросилась к двери.
- Грейнджер, да подожди же ты! Послушай, я сожалею о том, как вел себя раньше, и, поверь, у меня были на то причины. Да остановись же ты! Как маленькая, честное слово… В любом случае, кроме меня, помочь тебе некому. А помощь в таком случае нужна, это точно, - в словах Драко был определенный резон, но Гермиона не собиралась сдаваться просто так:
- А если я проживу и без слизеринских подачек?
- Это вряд ли, - ухмыльнулся Малфой, - я сталкивался с настоящими провидцами, и поверь, если подобные вспышки не сдерживать, то можешь пострадать не только ты, но и близкие тебе люди.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты говорила, что видения хаотичны, и возникают самопроизвольно. А если тебя вырубит, скажем, во время варки какого-нибудь взрывоопасного зелья? Или во время произнесения сложного заклинания? Кто тогда убережет людей, стоящих рядом?
- Прости, я не…
- А впредь будешь думать, - довольно резко отрубил Драко. Гермиона поражалась тому, как быстро меняется его настроение: буквально за мгновение, обаятельный шутник перевоплотился в высокомерного аристократа с маской презрения на лице. Когда они вернулись к книгам, девушка попыталась было разговорить его, но Малфой отреагировал лишь на замечание о заклинании Патронуса, которое они разучивали на Чарах.
- Патронус? Грейнджер, ты меня извини, я тут вспомнил кое-что… Меня Панси ждет, я обещал с ней поговорить, - почему-то при упоминании самых обычных Чар, Малфой заволновался. Гермиона лишь кивнула в ответ на его нелепые оправдания: с его уходом она, наконец-то, могла приступить к гораздо более интересным поискам…
Будучи частым гостем в хогвартской библиотеке, Гермиона хорошо знала, что есть лишь два студента, посещающие это хранилище знаний чаще, чем она сама. Теодор Нотт и Драко Малфой… И, если гриффиндорка действительно обожала читать, то причина, по которой двое слизеринцев, начиная курса с третьего, могли часами пропадать среди книг, оставалась неясной. Кое-что открылось на шестом курсе, когда с полок неожиданно пропала «Полная энциклопедия атакующих чар», написанная Георгом Ноттенхаймом в начале шестнадцатого века. В ответ на вопрос о четвертом томе этого в высшей степени выдающегося труда, мадам Пинс лишь поджала губы: «Такой книги никогда не было в этих стенах, она запрещена, вам ли не знать!»
Тогда Гермиона впервые заподозрила неладное: ведь она-то точно помнила, что видела знакомую зеленую обложку в рюкзаке «слизеринского хорька». К счастью, или к сожалению, девушка не успела как следует разузнать о таинственном исчезновении трудов Ноттенхайма: профессор Снейп убил Дамблдора, и крестражи стали приоритетом в любых поисках.
Однако теперь, заглянув в формуляр Драко Малфоя, Гермиона убедилась, что не ошибается: два года назад слизеринец действительно брал четвертый том «Энциклопедии», и после этого никто не видел книгу. Перевернув пару страниц, Гермиона удивленно присвистнула: в списке интересов Малфоя-младшего значились и «Ментальная защита» Крэйгена (которую Гермиона выпрашивала из Запретной секции на протяжении полутора лет), и «Артефакты: темные и темнейшие», и даже «Умение побеждать», труд, написанный самим Грин-Де-Вальдом. Половины из упомянутых в формуляре книг просто не существовало, а вот другая половина…
- Мадам Пинс, скажите, а кто принимает решение о запрещении той, или иной книги?
- Архивный отдел Визенгамота, дорогая. Но, если я не ошибаюсь, список запрещенных книг не менялся на протяжении последних пятидесяти лет.
Итак, - шепотом резюмировала Грейнджер, запершись в своей комнате, - Малфой берет в библиотеке книгу, читает ее, и она каким-то образом попадает в список запрещенных, и все почему-то уверены, что так и должно быть. «Артефакты: темные и темнейшие», какое знакомое название… - пробормотала девушка, и тут же шлепнула себя по губам: ну конечно! Ведь именно так называлась самая старая из всех книг о крестражах, пылившихся в кабинете Дамблдора.
Безразмерная бисерная сумочка, оставшаяся с военных времен, традиционно висела на шкафу. Вздохнув, Гермиона вывалила ее содержимое на пол, и, через несколько минут, вновь углубилась в отвратительнейший по содержанию темномагический труд. Оказалось, что, в прошлый раз она многое пропустила, например, вот эти карандашные пометки…
Т.М.Р.
Созд.хор.Слиз?
Чисткровки!!!
Чтение эмоций – Малфои? Вряд ли, Абрахас не из таких.
Туалет 2 этаж – «из всяких чудищ и монстров…»
Грин-Де-Вальд великий волшебник – он открыл дверь в неведомое! Врата существуют, я так и знал! Албания? Возможно. Не забыть: Ноттенхайм и Паркинсон. Чарлус Поттер.
Пару раз перечитав написанное, Гермиона похолодела: автором этих строк мог быть только один человек. Слизеринец, интересовавшийся крестражами и восхищавшийся Грин-Де-Вальдом. Слизеринец, открывший Тайную комнату. Т.М.Р. – Том Марволо Риддл. Книга выпала из ослабевших рук, но девушка не заметила этого: она напряженно думала. Думала о том, что Малфой знал о крестражах с третьего курса. И о том, что какой-то ментальный маг скрыл все упоминания о подобных книгах…
- Секундочку, - Гермиона глубоко вздохнула и попыталась привести мысли в порядок. Получалось плохо, но выхода не было. С этим ей придется разобраться в одиночку. И, видимо, впереди ее ждет чрезвычайно увлекательный разговор с Драко Малфоем. Подобрав книгу, Гермиона обнаружила, что на внутренней стороне обложки торопливым детским почерком нацарапано:
«Крестный! Эта книга опасна, из нее можно узнать о Вратах! И, кроме того, из нее понятно, что Геллерта Грин-Де-Вальда победил вовсе не Дамблдор. Это были люди из Ковенанта. Как считаешь, мы потянем очередное изменение памяти? Пересылаю этот том с совой, человек не может вынести его из Запретной секции. И еще, насчет Гарри Поттера: неужели мы не можем рассказать ему правду о Блэке? Пусть, наконец, откроет глаза! И не нужно говорить мне об Обливиэйт! Я знаю, что ты применил его в прошлый раз, когда мы рассказали мальчишке правду!!! Нужно обсудить.
Драко»
Гарри изменяли воспоминания? Малфой что-то знает о Блэке? Грин-Де-Вальда победил не Дамблдор? Логичный мир Гермионы Грейнджер мгновенно рассыпался на части. Информация, попавшая ей в руки, была слишком невероятной, чтобы оказаться еще и правдивой. Неожиданно для себя, девушка осознала, что магический мир гораздо сложнее, чем казался. Прихватив сваренное для тренировки несколько дней назад Зелье Возвращения Воспоминаний, гриффиндорка бросилась на поиски человека, который мог хоть чуть-чуть прояснить ситуацию…


P.S. Прошу прощения за долгое отсутствие, и за то, что глава получилась довольно сумбурной((( Обещаю, что в следующей главе многое прояснится)
P.P.S. группа "вконтакте" посвященная фику:
http://vkontakte.ru/club12075999#/club28544722
приквел:
http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=57408

Глава 18

Рыжая
Джинни ненавидела уроки зельеварения. И дело было даже не в том, что этот предмет вел самый строгий преподаватель в «Хогвартсе». На самом деле, после рассказа Гарри о настоящих мотивах Северуса Снейпа, ей даже в чем-то импонировал этот загадочный человек. Гораздо большей проблемой злополучных уроков, была, на ее взгляд, необходимость проводить их в компании слизеринцев.
Раньше, до войны, Джинни не обращала особенного внимания на разницу между факультетами. Она не была, как та же Гермиона, приближенной к вечному конфликту Малфой-Поттер, да и ее саму никогда особо не задевали, памятуя о пресловутой чистокровности семьи Уизли.
Но теперь многое изменилось. Джинни искренне не понимала своих однокурсников, которые жили так, будто все осталось, как прежде. Ходили на уроки, весело смеялись в гостиной, и, главное, привычно здоровались со встречными слизеринцами. Для нее же вынужденное общение с серебристо-зелеными превратилось в подобие изысканной пытки. Она не могла прекратить обращать внимание на самых старших из представителей змеиного факультета, несмотря на свою очевидную неприязнь к ним.
Вот и сегодня, глубоко вздохнув, она первой из гриффиндорцев зашла в кабинет профессора зельеварения, понимая, что в омут, подобный этому, лучше всего бросаться сразу и с головой. Однако внутри ее ждал довольно неожиданный сюрприз: декан Слизерина был не один.
- Ты не имеешь права поступать со мной таким образом! – судя по голосу, Блейз Забини был не на шутку взбешен.
- Я имею право делать то, что считаю нужным. Твоя мать приедет в Хогвартс, потому что я прекрасно понимаю, что только ее присутствие может удержать тебя от столь опасных экспериментов, - зельевар говорил настолько тихо, что Джинни вся превратилась в слух, стараясь не упустить ни слова из его странного монолога. Наверное, именно поэтому следующая реплика Блейз показалась ей такой громкой.
- Северус, оказывается мы здесь не одни! – слизеринец рассмеялся, сверкнув глазами в сторону Джинни, и она густо покраснела, представив, как именно выглядит со стороны.
- Весьма похвальное рвение, мисс Уизли. Но учтите, оно вряд ли поможет вам в приготовлении настойки Дедала, которая еще с прошлого урока настоятельно требует вашего внимания, - тут Снейп, разумеется, указал на ее собственный котел с замороженной заготовкой для «летучей воды», и Джинни поспешила к нему, небезосновательно опасаясь гнева зельевара. Через несколько минут ее примеру последовали и остальные.
- Класс, я был бы чрезвычайно удивлен, если бы хоть кто-то из вас соизволил проявить хоть каплю уважения к великому искусству зельеварения. И, поскольку, промежуточный этап приготовления настойки Дедала в вашем исполнении можно считать лишь подготовкой к повторению подвига небезызвестного Икара, я рекомендую всем еще раз свериться с рецептом. Да, еще одно… мистер Нотт, будьте любезны покинуть мой кабинет ровно через двадцать минут. Вашего визита с нетерпением ждет профессор МакГонагал.
Джинни, сосредоточенно размышлявшая о нечаянно подслушанном разговоре, не сразу заметила, что профессор Снейп замолчал. Однако, причину его молчания она определила сразу: в дверях кабинета, прислонившись к косяку, стоял Гарри.
Последний раз Джинни видела такое выражение на лице друга, когда ему сообщили о реальном количестве жертв Последней Битвы. Тогда в его глазах она прочитала такой страшный гнев, что на мгновение ей показалось, что их привычно-зеленая радужка окрасилась красным.
- Здравствуйте, профессор, - медленный и нарочито спокойный голос гриффиндорца заставил Джинни похолодеть. Она чувствовала, что в кабинете назревает нечто, гораздо более страшное, чем просто очередной скандал.
- Какая честь, сам победитель Темного Лорда соизволил посетить мою скромную обитель. Будьте любезны молча пройти на свое место и продолжить работу над зельем Дедала.
Ответная улыбка Гарри гораздо больше напоминала звериный оскал, но, к вящему удивлению всех присутствующих, он подчинился, и прошел к своему котлу. Большую часть урока Джинни безуспешно пыталась сконцентрироваться на своем зелье, однако, судя по скептическому хмыканью профессора Снейпа, результат был далек от совершенства.
Большинство семикурсников поспешили покинуть подземелья сразу после колокола, но Джинни вовремя заметила, что Гарри задерживается, и, подумав, решила последовать его примеру.
Поведение ее бывшего парня было странным с самого начала учебного года, но в последние дни эти самые «странности» перешли все границы. Поттер постоянно пропадал в Запретном лесу, а теперь еще и непонятно за что злился на человека, которому, судя по логике вещей, должен был быть благодарен.
- Мистер Снейп, позвольте задать вам пару вопросов, - подобные интонации гораздо больше подошли бы тому же Малфою, а вот из уст Гарри звучали очень подозрительно. Джинни стояла за дверью, стараясь не пропустить ни слова из разговора Героя и зельевара.
- Я не обещаю вам ответить, но вы можете попробовать.
- После всего, что случилось, вы просто обязаны рассказать мне правду! Как вы остались в живых после смертельной дозы яда? Какое отношение вы имеете к смерти Сириуса? Какие именно события вы с Малфоем стерли из моей памяти? Что такое К..? – Гарри не успел закончить предложение, потому что профессор Снейп каким-то образом умудрился наложить на него беспалочковое Силенцио. Джинни, выросшая в компании шутников-братьев, умела на глаз определять подобное колдовство.
- Я не знаю, что поражает меня больше: твоя наглость, или твоя глупость, Гарри… - медленно начал профессор, - неужели ты действительно думаешь, что по какой бы то ни было причине, я начну изливать тебе душу прямо сейчас? Уж не потому ли, что ты защищал мою жизнь и здоровье последние семь лет? Или потому, что ты всю жизнь положил на то, чтобы сохранить память о моей матери? О, прости, я перепутал, все было наоборот, не так ли? И что я получаю вместо мало-мальской признательности? Наглые, необдуманные претензии, шквал нелепых вопросов, в которых ты сам не смыслишь ни бельмеса. Вон отсюда!
Гарри словно только и ждал команды, чтобы ринуться к двери. К счастью, он не заметил притихшую Джинни, которая окончательно перестала понимать, что происходит.
Через несколько часов, в течение которых девушка лихорадочно пыталась разобраться в череде странностей, начавшихся еще на Приветственном Балу, ее обнаружила взбудораженная Гермиона.
- Скажи, ты не видела Гарри? Он мне срочно нужен, - подруга, обычно спокойная и собранная, сейчас казалась наглотавшейся Эйфорийного эликсира. Отметив про себя еще и эту странность, Джинни ответила:
- Нет, после зельеварения я его не… кстати, а почему тебя не было на уроке?
- Не время рассуждать! Ты не чувствуешь запах? – Гермиона прижала ладонь ко рту, и резко толкнула подругу в один из боковых коридоров, который моментально заполнился дымом. Ничего не соображающая девушка упала на холодный пол, и только через несколько минут осознала, что воздух вокруг странно горячий, будто…
Джинни закашлялась, почувствовав знакомый с детства запах горящего дерева. Она попыталась было прорваться обратно к Гермионе, но перед ней встала стена огня.
- О, Г-споди, - прошептала гриффиндорка, отступая назад к стене.
Она не знала, сколько времени продолжался пожар. Ей казалось, что легкие вот-вот вырвутся из груди, а волосы, лезущие в рот, запылают…
Последним, что помнила Джинни, было улыбающееся лицо Забини, хотя, скорее всего, это была лишь игра языков пламени, окруживший ее со всех сторон.

P.S. Автор извиняется за задержку с этой главой, автор летал в Россию)

Глава 19

Провидец
- Понимаете, мистер Нотт, на сегодняшний день политика Министерства Магии в отношении заключенных в Азкабан Пожирателей Смерти такова, что надеяться на освобождение вашего отца не приходится, - профессор МакГонагал, с ее спокойным голосом и неизменно холодным взглядом вызывала у Теодора лишь одно желание: оказаться как можно дальше от нее и от этого странного места. При жизни Дамблдора ему не приходилось бывать в обиталище директора, а Снейп, хоть и пускал воспитанника на постой, но никогда не давал осмотреться, и, как выяснилось, не зря.
Древние стены башни, вот уже тридцать веков служащей убежищем и местом работы руководителям старейшей в Европе школы Волшебства, напоминали Тео своды родного замка, и эти ассоциации нельзя было назвать приятными. Так уж повелось, что никто из урожденных Ноттов не любил отчий дом. Карма это, или проклятье, но Теодор точно знал, что отец, к примеру, ненавидит древний оплот их фамилии…
- Вы слушаете меня, мистер Нотт? – суровый взгляд профессора МакГонагал обязательно вызвал бы у слизеринца улыбку, но уж слишком безрадостной была тема, которую они обсуждали:
- Я не намерен жертвовать семейным капиталом в пользу Хогвартса, Министерства Магии, жертв Пожирателей, или спасенных после очередного Урагана в Штатах, - спокойно проговорил Теодор, понимая, что своим ответом ставит под удар не только себя, но и всех членов Ковенанта.
Неужели эта странная женщина, по слухам, влюбленная в покойного директора и втайне благоговеющая перед Северусом, действительно надеялась, что он пожертвует своим состоянием ради каких-то незнакомых людей, когда его собственный отец томится в Азкабане, а жизнь и вовсе превратилась хрен знает во что?
Отсутствие сна, бесконечно повторяющиеся видения, странное происшествие с Патронусом Малфоя, неудачные тренировки, невроз Пэнси, таинственные планы Блейза… Тео понимал, что находится на пределе, и достаточно всего лишь одной капли, чтобы переполнить воистину глубокую, но не бездонную, чашу его терпения… Этой каплей стала просьба новоиспеченной директрисы:
- Неужели вы сами не понимаете, что это ваше «предложение» превратится в официальный приказ в самом ближайшем будущем? – ехидно протянул Тео, - А, вижу, что понимаете… В таком случае, я был бы очень доволен, если бы вы прекратили разыгрывать здесь спектакль. Мы оба прекрасно понимаем, что никто из наследников опальных Лордов не отдаст ни кната из семейных сбережений добровольно…
- Что ж, мистер Нотт, мне все ясно, - голос Минервы МакГонагал дрожал, и Теодор впервые задумался о том, сколько же на самом деле лет этой странной волшебнице, - вы очень похожи на своего отца, Теодор. Снаружи – ледяное спокойствие и безразличие. Внутри же – не менее холодное, но обжигающее пламя… Возможно, Министерство и не одобрит эти мои слова, но все же скажу: ты поступил правильно, Тед. Иди…
Следующие несколько часов будущий лидер Ковенанта потратил на тренировки, которые в этот раз, ради разнообразия, проводил у себя в комнате, пользуясь отсутствием однокурсников.
Нельзя сказать, что Теодору не нравились шумные компании, но большую часть свободного времени он предпочитал проводить в одиночестве. Эту его особенность понимал разве что Северус. Драко и Блейз были людьми компанейскими, а Пэнси слишком беспокоилась о своем социальном статусе, чтобы позволить себе роскошь, подобную этой его привычке.
После пятой чашки ненавистного Лунцзина * в голове прочно поселился туман. Помня бесконечные наставления Хранителя, Тео позволил своим мыслям течь плавно и медленно, ни за что не зацепляясь, как вдруг!...
- Тео!! Теодор! – взволнованный голос Пэнси вернул Нотта к реальности, в которой не было ни языков пламени, лижущих щеки, ни едкого дыма, врывающегося в легкие, ни тошнотворного запаха опаленной плоти… ПОКА не было.
- Панс, надо спешить! – Теодор вскочил с дивана, на котором, собственно, его и настигло пугающее видение, и потянул подругу в коридор, - у Поттера проявились способности. Пожар в северном крыле замка, там Грейнджер и Уизлетта, - тараторил он, задыхаясь от быстрого бега. К счастью, Паркинсон обладала незаменимым в их деле умением сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях:
- Беги туда, постарайся задержать львиц, я за парнями. Без Блейза тут не справиться! - прокричав это, Панси исчезла в одном из боковых коридоров, а Тео, забыв и о МакГонагал, и о собственных проблемах, бросился вперед.
Центральный коридор пятого этажа был залит огнем. Пробормотав заклинание Головного Пузыря, Теодор крутанул в руках палочку, памятуя о том, что против магии Ковенанта, обычное волшебство бессильно. Ни на что, не надеясь, он прокричал в глубину пламени:
- Грейнджер! - и лишь потом заметил ее. Гриффиндорка стояла прямо посреди адского пожара, но, вопреки его ожиданиям, вовсе не корчилась в предсмертных судорогах, но, казалось, просто наблюдала за происходящим:
- Теодор? Посмотри, как красиво, - он слышал ее голос, доносящийся будто из-за стены, но живой и настоящий… Но как? Как она дышит в этом Аду? Почему пламя, даже издали кажущееся по-настоящему смертоносным, не причиняет ей ни малейшего вреда?
- Тео, что за?.. – вопрос подоспевшего Малфоя завис в воздухе, - Черт меня подери, вот это ненависть! – Теодор не знал, что именно имеет в виду друг, но всецело положился на его способности эмпата. Ведь, если пожар действительно устроил Поттер, то лишь Драко под силу его усмирить.
- Я прибежал, как только смог, - задыхающийся тенор Забини, воистину спасительный голос, -Панси, убери ее оттуда! – видимо, Блейз тоже заметил Грейнджер в глубине пламени, и, спустя мгновение, гриффиндорка вылетела на свободную от огня площадку, приземлившись аккурат у ног застывшего Теодора.
- Блейз, откачать можешь? – прокричала Паркинсон прямо под ухом, но Тео почему-то казалось, что все происходящее нереально, поэтому он предпочел наклониться к лежавшей у его ног девушке и похлопать ее по щекам.
Он не видел, как Блейз отводит магический поток куда-то в окно и как мгновенно гаснет пламя. На то, как Драко успокаивает порядком измотанного, очень изумленного, но, к счастью, невредимого Поттера, провидец просто не обратил внимания. Он пропустил даже великолепный хук справа в исполнении Панс, адресованный, разумеется, новоиспеченному огненному магу. Его вниманием всецело завладела Грейнджер, которая, очнувшись, с проворством дикой кошки отпрянула в сторону.
Неожиданно откуда-то справа раздались аплодисменты.
- Северус! Ну, наконец-то! – слизеринцы окружили своего декана, готовые к любой реакции со стороны краснознаменников.
- Теперь я имею право на вопросы, профессор? – Тео заметил, как Поттер, при виде Снейпа, мгновенно подобрался и сжал руки в кулаки.
-После столь впечатляющей демонстрации Силы, да, имеешь, Гарри, - Северус улыбался, и в этой его улыбке проскальзывало нечто, чему мог дать название разве что поднаторевший в эмоциональной магии Малфой.
- Сначала Обливиэйт для этой, - Панс неприязненно кивнула в сторону Грейнджер, но, к вящему удивлению Теодора, зельевар покачал головой:
- Не в этот раз, леди Паркинсон… Дело в том, что перед вами – мой будущий приемник. Новый Хранитель тайн Ковенанта.


Глава 20

Итак, юбилейная двадцатая глава. Она чуть менее информативна, но дает простор для размышлений)
будет чудесно, елси вы, дорогие читатели, чиркнете мне пару строк. Заранее спасибо)

Глава 20
Эмпат
Драко Малфой, несмотря на свою репутацию сатирика и изысканного хама, ненавидел выяснения отношений в любом виде. Именно поэтому в данный момент времени он предпочел бы находиться где угодно, кроме Комнаты для Тренировок, в которой, собственно, и происходило то самое, долгожданное выяснение отношений, которое, судя по всему, грозило перерасти в банальнейшую маггловскую драку.
Ухмыляющийся крестный, усталый Поттер, неожиданно бодрая Грейнджер с горящими глазами, и, разумеется, они четверо, молча наблюдающие за впечатляющей демонстрацией чужих эмоций.
- Прекратите балаган! – первым, к вящему удивлению Драко, сорвался Теодор. Обычно Нотт отличался ангельским терпением по отношению к окружающим, особенно к близким друзьям, но сегодняшние события, видимо, сильно выбили Провидца из колеи, - Гарри, Грейджер, сейчас Северус вам все объяснит. Начнем с самого первого вопроса.
- Что это за место? Зачем вы нас сюда притащили? – судя по фанатично горящим глазам и скорости произнесенной фразы, Гермиона готовилась к подобному повороту диалога. Ну, а крестный, в свою очередь, указал неожиданным гостям на кресла, удобно устроился на любимом кожаном диване у камина и начал свой рассказ.
- Я перенес нас в это во всех смыслах замечательное помещение, чтобы удовлетворить, наконец, любопытство мистера Поттера, не прибегая при этом к радикальным мерам…
- Это к Обливиэйт? – лицо вышеупомянутого Поттера ничего не выражало, и именно это серьезно насторожило Драко Малфоя. За семь лет непрерывной вражды он успел неплохо изучить Золотого мальчика, и прекрасно знал, что вот такой вот ступор не предвещает ничего хорошего…
- Я прижму его немного, чтобы не задавал лишних вопросов? – голос Панси раздался будто бы из ниоткуда и непривычные к этому гриффидорцы синхронно вздрогнули. Драко не без оснований подозревал, что его боевая подруга неспроста выбрала кресло в самом дальнем и темном углу. Нелюбовь к яркому свету и всеобщему вниманию была одной из редких черт, объединяющих всех без исключения Ковенантовцев, но у Паркинсон она переросла в настоящую паранойю. Несмотря на требования общественности, она умудрялась использовать все возможности для того, чтобы в большинстве жизненных ситуаций оставаться незамеченной.
- Не выделывайся, тебе это не идет, - буркнул Тео, который, несмотря на свои попытки контролировать ситуацию, мыслями был явно далеко отсюда. Пэнси же, в свою очередь, привычно проглотила грубость Нотта, серое покрывало чувств, мягко окутывающее ее, лишь чуть-чуть поежилось, создавая впечатление, что эмоциональный шлейф может двигаться.
- Давайте начнем с самого начала, - Северус, судя по всему, счел за благо проигнорировать пикировку между подопечными, хотя, Драко не сомневался, зельевар наверняка все заметил и в долгу не останется, - что вам известно о происхождении магии?
- Об этом никому ничего не известно, и, судя по тому, что нам удалось обнаружить, вашими молитвами! – Грейнджер, судя по всему, была настроена довольно воинственно.
- Ну, не только нашими, - судя по всему, Северуса забавлял этот разговор. А когда крестный развлекался, Драко предпочитал не вмешиваться, - на протяжении многих лет эта информация скрывается неким обществом, в чью сферу интересов входят несколько по-настоящему опасных научных дисциплин.
- Иллюминаты? Или, того хуже, масоны? И вы действительно хотите, чтобы мы с Гарри поверили в эту чушь?
- Ты можешь верить во что угодно, Грейнджер, но если вы не выслушаете Северуса, то поплатитесь если не жизнью, то здоровьем точно, - удивленный столь резкой отповедью со столь неожиданный стороны, Драко тут же просканировал Нотта, который, собственно, и процедил эту тираду, не отрываясь от своих таинственных записей, - способности, которые нам несколько минут назад так явно продемонстрировал твой гриффиндорский дружок, без нужной концентрации и тренировки будут развиваться скачками, произвольно… И не дай Мерлин вам увидеть, что бывает, если не контролировать эту силу!
- Хм, после столь впечатляющей тирады, мне остается лишь предоставить вам необходимую историческую справку: то, чем владеет мистер Поттер, называется огненной магией. По своим свойствам она в чем-то схожа со стихийными взрывами, которые часто демонстрируют дети-маги, находясь в нежном возрасте. И источник у этих двух сил – один. Место, в которое с таким упорством верят магглы. Так называемый параллельный мир. Я не теоретик, поэтому не смогу достаточно наглядно пояснить, как и откуда появилась магия на Земле. Потом я предоставлю вам всю необходимую литературу, которую, как правильно заметила мисс Грейнджер, мы так усиленно скрываем. Люди, объединенные способностями, подобными твоей, Гарри, сейчас находятся в этой комнате, представляют некое общество, в которое вам обоим еще предстоит влиться.
- Вы несете полный бред! Тайные общества, возникновение магии, какие-то неведомые опасности. Я был о вас лучшего мнения, профессор Снейп, - вот так и произошло то, чего Драко ждал на протяжении всего дня. Поттер не выдержал. И в чем-то он был прав: все, сказанное Северусом со стороны наверняка представлялось параноидальным бредом. Да еще и компания… кому из них может довериться герой: своему школьному врагу? Его друзьям? Ненавистному зельевару?
- Что ж, я подозревал, что в вас слишком много от Джеймса… Ему вы точно поверите, - кажется, Северус не слышал возмущенного крика Поттера, который, вполне ожидаемо последовал за этим его заявлением. Драко, наконец, догадался, как именно крестный собирается убедить Мальчика-Который-Выжил в своей правоте, и он не мог не восхититься интуицией крестного, - ונהפוכו, ויראוהו פניהם לפני שמריך, - заклинание, произнесенное на старинном магическом языке, на котором разговаривали еще древнеегипетские изначальные маги, преобразило Комнату для тренировок. Камин, рояль в углу, столы и стеллажи с книгами исчезли, уступив место бесконечной картинной галерее, со стен которой на присутствующих сурово взирали предыдущие члены Ковенанта.
Драко смотрел на величественные лица своих предков, знакомые еще по портретам в Малфой-Менор, и чувствовал исходящие от них волны глухого раздражения: прикованные к собственным холстам, деятельные Малфои стремились к контролю над ситуацией, даже находясь в мире ином.
Гриффиндорцы же, в свою очередь, удивленно озирались по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Блейз, усмехнувшись, поманил их за собой: Драко присоединился к ребятам, уходящим вглубь галереи. Он знал, что энергомаг найдет нужный портрет гораздо быстрее, чем кто бы то ни было, и не ошибся.
- Разрешите представить вам последний групповой портрет членов того самого тайного общества, над которым вы так остервенело смеялись, мисс Грейнджер, - подойдя к знакомой картине Драко почувствовал непривычный трепет: он боялся взглянуть на светловолосого мужчину, изображенного справа. Он боялся, что тот уже ожил…
- Пять уважаемых магических семей на протяжении нескольких веков хранили в тайне свои сверхъестественные даже для магов способности. В каждом поколении пять представителей этой семьи получали волшебный дар. Нотты – способности к предвидению, Паркинсоны – телекинез, Малфои – эмпатию, Блэки – возможность видеть сущность самой магии…
- А Поттеры – способность к поджигательству, - прошептал Поттер, вглядываясь в изображенных на картине людей. Драко мог с закрытыми глазами перечислить живописную группу, расположившуюся на полуживом портрете. Последний Ковенант. Подмигивающий Джеймс Поттер, вечно хмурый Джон Паркинсон, и все еще не ожившие: Люциус Малфой, Александр Нотт и Лорен Блэк.
- Я же говорил, что твой сын мне не поверит. После победы над Темным Лордом его способности к анализу информации сильно пошатнулись, Джим. Но, надеюсь, ты сам ему все расскажешь. А нам с мисс Грейнджер нужно многое обсудить. Например, ее видения…


Глава 21

Суккуб
Солнечным субботним утром, последним в этом сентябре, Блейз Забини проснулся в на редкость отвратительном настроении.
При всех своих недостатках, он принадлежал к типу людей, не умеющих долго скучать. Нудные и малопонятные переживания в их компании были свойственны скорее Тео или Панси, но уж никак не Блейзу, сделавшему жизнерадостность своим кредо. Однако события последних недель слишком выходили за привычные рамки, чтобы остаться к ним равнодушным, а неудачные попытки понять сущность Воскрешающего камня никак не способствовали поддержанию хорошего настроения.
После серьезного разговора со Снейпом и последовавшего за ним феерического пожара, расстановка сил в будущем Ковенанте резко поменялась. Если раньше Блейз чувствовал на себе пристальное внимание Хранителя и, конечно, Нотта, который, будучи провидцем, наверняка что-то подозревал, то теперь, в связи с присоединением к ним Поттера и неожиданно открывшимися способностями Грейнджер, Северус и Теодор сосредоточили все внимание на гриффиндорцах, оставив, наконец, Блейза в покое.
Однако, вожделенная свобода действий вовсе не приближала слизеринца к цели, а многочисленные ночные вылазки в Запретный лес пришлось прекратить. Директор МакГонагал ужесточила контроль над старшекурсникам, справедливо опасаясь спонтанных нарушений дисциплины от многочисленных ветеранов войны.
- Ты не спишь? – неожиданно бодрый голос Драко, сопровождаемый, разумеется, скрипом открывающейся двери, оторвал Блейза от раздумий, и он, не глядя, запустил в друга подушкой, справедливо полагая, что тот ретируется.
- Эй, больно же! – однако, видимо, сегодняшнее настроение Драко Малфоя тоже оставляло желать лучшего, и подушка точным броском тренированного ловца была отправлена прямиком в лицо невыспавшемуся энергомагу. Окончательно проснувшись, Блейз раздраженно взглянул на Старосту Школы, сжимая в руках многострадальную подушку:
- Надеюсь, у тебя были достаточно веские основания для того чтобы разбудить меня в столь несусветную рань, да еще и в выходной?
- Ты не спал. Ты думал, - обезоруживающе улыбнулся Драко, - мне нужен совет.
- Совет? Тебе? – Блейз потянулся и спрыгнул с кровати. Дело принимало интересный оборот: десять лет бок о бок с человеком позволяют неплохо изучить его натуру, и юный наследник рода Блэк мог с уверенностью сказать, что этот его друг не приемлет чужого вмешательства в свою жизнь и вообще отличается редкой самостоятельностью. И, если Малфою действительно нужен совет, то почему именно он – Забини, а не Нотт с его феноменальными способностями, или не Панси с ее реализмом?
- Сам себя не узнаю… Ты же знаешь, Астория позвала меня в Хогсмит…
- Ну и? – в наличие проблем с девушками у эмпата почему-то верилось слабо, да и могли эти самые проблемы быть важнее того, что происходит с Ковенантом?
- Она мне действительно нравится, и не хотелось бы лгать ей. О Патронусе.
- Ну, так скажи правду, - пожал плечами Забини
- О том, что я эмпат? Или о том, что я воспользовался ее счастливыми воспоминаниями?
- Драко, подумай сам, кто в здравом уме и твердой памяти поверит в подобную чушь? Твоя Астория рассмеется в ответ, только и всего. Кстати, она очень симпатичная.
- Даже не думай, - отрезал Малфой, и исчез за дверями. Так разъяснилась причина его странного поведения: Драко всего лишь влюбился! Причем, судя по всему, не на шутку.
Панси подтвердила это предположение Блейза, когда они пересеклись на завтраке.
- Мне не нравится Астория, но, в конце-концов, это его личное дело. И пока оно не мешает нашей миссии, пусть развлекается, как хочет. Кстати, ты не видел Тео? Он стал каким-то странным в последнее время.
- Ты имеешь в виду, после того, как к нам присоединились гриффиндорские знаменитости?
- Не язви, тебе не идет, - фыркнула Паркинсон, вставая из-за стола и одергивая короткую выходную мантию, - и да, именно после этого. Мне кажется, он нас избегает.
- Не говори глупостей! Ты же знаешь Нотта, его хлебом не корми, дай порисовать в одиночестве. Кстати, куда это ты собралась? Свидение?
- Я еду в Лондон. Сейчас не до свиданий, и тебе это прекрасно известно!
- Надеюсь, ты не направляешься туда в одиночку? – после летних событий Ковенантовцы старались никуда не отпускать Панси без сопровождения, но она все-таки умудрялась ускользать из под контроля.
- Если бы… со мной поедет Северус. Ему нужно кое-кого встретить. Не скучай, - чмокнув Блейза в щеку, Панси направилась к дверям.
Неожиданно с хафлпафского стола ей вслед раздалось раскатистое:
- Шлю-у-ха! – не поворачивая головы, с отработанным аристократическим безразличием, Панси процедила в ответ:
- Грязь…
- Мисс Паркинсон! – возмущенный оклик директора перекрыл многоголосный шум мгновенно заполнивший зал. Студенты повставали с насиженных мест предчувствуя скандал.
- Леди Паркинсон, с вашего разрешения, - натянув перчатки, кивнула Панси, и, провожаемая доброй сотней осуждающих взглядов, исчезла в дверях.
Совы будто ждали этого момента, чтобы начать разносить обычную утреннюю корреспонденцию. Большой зал мгновенно заполнился шумом крыльев и шорохом пергамента. Простояв на месте еще минуту, профессор МакГонагал устало опустилась на стул, а Блейз развернул письмо, которое небрежно сбросил ему на руки фамильный филин семьи Малфоев.
«Дорогой Блейз!
Я была бы рада видеть тебя у нас завтра после обеда. Тихий ужин в хорошей компании. Надеюсь, вы все придете. Пароль от камина: “Credo”
С любовью,
Нарцисса Малфой»
Угощая Аякса беконом, Блейз улыбался: утреннее настроение стремительно улучшалось. Леди Малфой всегда была самой человечной женщиной в их окружении и приглашение на традиционную вечеринку по случаю ее Дня Рождения оказалось спасением для хандрящего Забини.
Приезд матери, поиски отца за Завесой, хмурая Грейнджер за соседним столом, Нотт, Малфой и Паркинсон с их закидонами, Поттер с его штучками… Поттер?
- Что это такое? – Мальчик-Который-Выжил, разумеется, держал в руках такой же конверт, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
- Это вежливое приглашение на праздник.
- Тот факт, что мы с вами в одной лодке вовсе не означает, что мы должны терпеть это…
- Терпеть что? Тебе напомнить, что леди Малфой спасла твою шкуру?
- Да при чем здесь это? – устало проговорил Поттер и только тогда Блейз разглядел растерянность за его показной бравадой, - я за Гермиону волнуюсь… Ее пытали в поместье Малфоев, ты знаешь? Да и вообще вся эта ситуация. Да, я в который раз узнаю, что моя жизнь не та, чем кажется. Да, мои родители умудрились обмануть самого Дамблдора.
- Технически, только Джеймс. Лили ничего не знала.
- И да, меня чертовски злит весь этот бред, но она-то что забыла вашей чистокровной компании? Снейп ее и так гоняет почем зря, да и друзья твои вежливостью не отличаются, а теперь еще и это. Кстати, почему Нотт все время за тобой наблюдает. Будто ждет чего-то?
- Много будешь знать, плохо будешь спать, - огрызнулся Блейз. Ему совсем не улыбалось нянчиться с потерявшим представление о мире Поттером. Последние недели этим занимался Малфой, так пусть бы и продолжал, что ли? А эти его намеки… Почему всем настолько не имеется? Почему всем так претит мысль о том, что в восемнадцать лет ему, Блейзу Сириусу Забини, наконец, выпал шанс разобраться в прошлом своих родителей? Почему?!
P.S. следующая глава Ковенанта. Вечер в поместье Малфоев глазами Гарри Поттера.
Дорогие читатели: первые пять из вас, кто оставит отзывы, могут рассчитывать, что я отвечу на их вопросы по содержанию Ковенанта)


Глава 22

Герой
«Долгая жизнь - еще не показатель мудрости. Год за годом мы, подобно золотоискателям, промывали нескончаемый песок знаний, пытаясь отыскать в его сверкающих россыпях крупицы истины. Но правда не дается так просто: ответы на многие вопросы предстоит найти Северусу и его воспитанникам, а так же тем, кто придет после них. Несмотря на чудовщную тягу к запретному, я всегда соблюдала осторожность в отношении Знания, и завещаю моим последователям поступать так же.
Другие не принадлежат этому миру. Их логика отличается от нашей так же, как картина мира волшебника времен Мерлина отличается от моей собственной. Они могут не появляться годами, или мгновенно заполнить собой всю Британию меньше чем за двадцать четыре часа. Они нематериальны, но их прикосновения губительны для всего живого. Неважно, кто перед тобой: Перевертыш, Холодный, или Близнец, их появление рядом – огромная опасность. Они несут лишь разрушение, и внушают страх. Меня охватывает дрожь при мысли, что магия, которой мы так расточительно пользуемся, пришла к нам из столь омерзительного источника.
Стоя на страже нашего мира многие годы, я только сейчас поняла, что было бы, узнай о Ковенанте тот же Волан-де-Морт, или, еще хуже, мой брат…»
Гарри отложил книгу в сторону и глубоко вздохнул. Он никогда не был особым поклонником сидения в библиотеке, да и книги, подобные этой, добровольно взять в руки могла разве что Гермиона, да и то лишь в приступе любви к малопонятным манускриптам, которые не случались у нее курса с пятого. Исписанная далеким от каллиграфического почерком потрепанная тетрадь была, по словам Северуса, самой полной энциклопедией Ковенанта, и Поттер, не забыв предыдущий опыт, зельевару предпочитал верить. К слову, в ответ на вопрос о чудесном воскрешении Арианы Дамблдор, Гарри получил первоклассную лекцию о Хранителях:
- Разумеется, Альбус сказал тебе правду. Тебе знакомы разница между правдой и истиной? – выражение лица Снейпа было непроницаемым, но Гарри почему-то был уверен, что зельевар получает своеобразное удовольствие от их спонтанных уроков, - правда у каждого своя, а истина, в отличие от нее, единственна. И ее существование никак не связано с твоим отношением к ней. Альбус верил в то, что Ариана мертва. Технически, они должна была умереть. Геллерт применил силу Других против Дамблдоров, но магия Ковенанта защищает нас. Хранитель не может умереть, пока не передаст свои знания и умения следующему за ним человеку. Согласно документам, первым из нас был магглорожденный волшебник Тадеуш Яновский, который нечаянно оказался в поместье Поттеров в день созыва первого Ковенанта. Через неделю после обряда, проведенного одним из твоих достославных предков, у него начались странные видения. Пирамиды, древние жрецы, палящее солнце…
- То есть, он видел прошлое?
- Да. Прошлое магов. Те, кто пришел после него, могли заглянуть лишь в предыдущий Ковенант, но и этого вполне достаточно, чтобы сойти с ума. Ариана не могла умереть, не передав мне свои знания, и не обучив Джона, Люциуса, Ксандера, Сириуса…
- И моего отца, - тогда Гарри вновь подумал о причудливой судьбе, вновь и вновь сталкивающей Джеймса Поттера, теперь уже в его лице, и Северуса Снейпа. Школьные враги, затем соперники, потом противники, и, наконец, друзья… Во всей этой истории было множество белых пятен. Портрет отца частично разрешил возникшие у новоявленного поджигателя вопросы, но на некоторые из них все же отказался отвечать. А зельевар… Несмотря на неожиданное изменение их отношений, Гарри все равно чувствовал неловкость, общаясь с бывшим учителем. Семь лет ненависти и злобы нельзя просто перечеркнуть…
- Да, и Джеймса тоже. Всю свою жизнь Ариана скрывалась, помогая нам сохранить себя, поборов самое страшное искушение. Искушение собственным могуществом. Забавно… Ведь и я спасся, в основном, благодаря магии Хранителей. Гермиона еще не получила свой дар, а значит, я не мог умереть.
- Можно задать вопрос? – на самом деле, Гарри чертовски сильно хотел избежать этой темы, но он слишком устал от тайн, - каким образом Гермиона оказалась связанной с Ковенантом, ведь она…
- Магглорожденная? Первый Хранитель был таким, поэтому мне не ясно, чему ты удивляешься, - дружелюбное выражение лица зельевара мгновенно сменилось так хорошо знакомой Гарри кислой гримасой, и он счел за благо ретироваться, оставив Северуса в компании сосредоточенно молчавшего Нотта.
Теодор, к слову, тоже представлял из себя проблему. Если Северус и, к вящему удивлению Поттера, Драко, легко приняли красно-золотое пополнение в свой «клуб по интересам» (именно так назвала Ковенант Гермиона после своей первой тренировки), а Панси и Блейз дружно игнорировали гриффиндорцев, то Нотт вел себя иначе. Нет, открытой враждебности он не высказывал, даже наоборот, помогал новоявленной Хранительнице управляться с даром, но что-то все равно было не так. В слизеринце чувствовался внутренний надлом, струна, готовая оборваться в любой момент.
- Когда я нахожусь рядом с ним, у меня ощущение, будто мы все сидим на бомбе с часовым механизмом, - заметила Гермиона, непривычно бледная и взъерошенная, когда они, усталые после многочасовой беседы с портретами, возвращались в гриффиндорскую башню.
- Насчет бомбы ты верно заметила, особенно учитывая Других, - невесело усмехнулся Поттер.
- Об этом я как-то и не думала даже… Весь мир словно перевернулся. Я чувствую себя обманутой, Гарри. Нам изменяли память, врали, подталкивая к запретному. Нами управляли все кому не лень! Дамблдор, Малфой, Снейп…
- Знаешь, если я хоть что-то усвоил из победы над Темным Лордом, то только то, что лозунг «ради общего блага» все-таки имеет смысл. У нас было какое-никакое детство, Герм. И, честно говоря, я даже подумать боюсь, что бы из меня выросло, знай я тогда, что надо мной висит не только Пророчество, но еще и наша «священная миссия»!
Вспомнив этот разговор, Гарри еще больше нахмурился, и проводил взглядом какого-то первокурсника, неосмотрительно долго стоявшего рядом с его столом. Нет, он не врал подруге: знания о Ковенанте были бы лишними в его прошлой жизни. Но нужны ли они ему сейчас? Нужна ли ему эта борьба непонятно с чем? Нужна ли дружба с бывшими врагами, которые никогда не признают его своим? И нужно ли все это Гермионе, чьи непривычно пустые глаза он часто видел во сне?
- Привет, Поттер! – появление растрепанного Малфоя в библиотеке показалось Гарри странным, но его жизнь вообще не отличалась даже подобием нормальности, поэтому он предпочел проигнорировать вопящую о нестыковках интуицию и выслушать сияющего слизеринца, - я слышал, вы не хотите ехать на праздник, но, думаю, вам все же стоит принять мамино приглашение. Северус просил передать, чтобы вы обязательно были на празднике. От себя скажу только одно: maman все же спасла тебе жизнь… Да, и еще однр. Советую тебе появиться на ужине. Сегодня приезжает мать Блейза. Помнится, ты очень интересовался ее родословной…


Глава 23

Ведьма
В Большом зале было непривычно тихо. Большинство учеников предпочитали разговорам еду, да и усталость от непривычного ритма учебы брала свое. Гриффиндорские семикурсники, к вящему удивлению всех присутствующих, тоже предавались меланхолии.
Гермиона смотрела в свою тарелку, и старалась очистить свой разум, как ее учил Теодор… Получалось из рук вон плохо.
После усиленных тренировок под руководством Снейпа, спонтанные видения больше не беспокоили девушку, но вот вызвать в голове воспоминания о чужом прошлом не получалось вовсе. Иногда Гермионе казалось, что Нотт специально тормозит процесс обучения, но, как она ни старалась, найти обоснование для столь странных ощущений не получалось.
Их отношения складывались, или, скорее, не складывались, сложно. Северус, в первый же вечер усиленных тренировок, объяснил Гермионе, что Хранитель неразрывно связан с провидцем, ведь только соединив картины прошлого и будущего, можно решать, как стоит поступать в настоящем.
- То есть, вы с отцом Теодора друзья? – уточнила Гермиона, чей пытливый логический ум на удивление легко перестроился в соответствии с требованиями новой реальности.
- Ну, если с Санди можно дружить, то да, друзья, - невесело усмехнулся зельевар, - вы скоро все поймете, мисс Грейнджер. Видения о нашем прошлом ответят на множество вопросов… Но кое-что все-таки скажу: с Александром Ноттом чертовски трудно даже разговаривать, не то что дружить. Он неплохой человек, но, как и все, потерявшие часть себя на нашей бесконечной войне, он жесток. Смерть жены сильно подкосила Санди, да и пять лет Азкабана не прошли даром. Но мы с ним по-своему близки, да… И еще одно. Мисс Грейнджер, будьте помягче с Теодором. Ему сложнее всех сейчас.
Быть помягче с Ноттом… Было в этой просьбе что-то циничное, особенно, если учесть, как сильно Гермиона его боялась. Боялась черных глаз, смотрящих на нее будто исподтишка, боялась блеска бриллианта в ухе, переливающегося всеми цветами радуги, и, наконец, боялась трясущихся рук со странно узловатыми, но красивыми пальцами.
- У провидцев всегда тремор, - пояснял Нотт, усилием воли распрямляя скрюченные магией руки, - такое вот профессиональное проклятье. Его видения, к слову, обходились дорогой ценой. Блейз, проявляя непонятно откуда взявшееся дружелюбие, объяснил гриффиндорке, что после каждого «визита в будущее» Нотту требуется серьезная магическая подпитка. К счастью, сама Гермиона избежала подобной участи.
- Энергетический фон у тебя – закачаешься! Прямо просится на журнальную обложку! – усмехнулся Забини, когда просканировал девушку впервые, - конечно, Лорен потом еще разок все проверит, но, на твоем месте, я не стал бы беспокоиться.
Гермиона, следуя его совету, изо всех сил пыталась сосредоточиться на новом этапе своей жизни, не думая о прошлом, но картины безоблачного будущего, потерявшие актуальность с появлением в ее жизни Ковенанта, все равно не давали гриффиндорке спокойно спать ночами.
Приглашение в Малфой-Менор, вопреки опасениям Гарри, ничуть не шокировало семикурсницу. Гораздо больше ее волновало отсутствие каких бы то ни было известий от Рона. Несмотря на некрасивое расставания, он все еще был дорог ей, и его судьба не переставала волновать девушку.
Мысли о Роне преследовали ее неотступно, ничуть не мешая, впрочем, множеству других, не менее беспокойных и болезненных. Таким образом, к вечеру субботы, Гермиона чувствовала себя разбитой.
Но, несмотря на усталость, она все же отметила отсутствие за столами Паркинсон и профессора Снейпа. И если первая могла оказаться где угодно, начиная от тренажерного зала, и заканчивая Запретным лесом, то зельевар никогда не изменял своей странной привычке всегда ужинать в Большом зале…
Наверное, именно из-за собственнйо наблюдательности, Гермиона совсем не удивилась, когда огромные обитые железом двери распахнулись, и в них прошествовала самая странная из виденных ей компаний. Впереди вышагивал невозмутимый Мастер зелий, чьи потрепанные джинсы и рубашка-поло резко контрастировали с алой парадной мантией, в которую была облачена сопровождавшая его Панси. А вот третий их спутник, точнее спутница… К ней стоил присмотреться особо.
Невысокая, фигуристая женщина в ослепительно-белом платье, казалось, сошла с картин Дега. Идеальная кожа, нежно-персикового цвета, огромные темно-зеленые глаза, невесомая походка… Взгляды большинства школьников будто застыли на уровне ее груди, и Гермиона почувствовала себя лишней во флюидах душного обожания, которые источала незнакомка.
- Блейз, плащ! – голос красавицы оказался под стать ее неординарной внешности. Казалось, она создана лишь для того, чтобы волновать мужчин. Мягкий тембр ее переливчатого контральто мог обмануть кого угодно, кроме… Ну конечно!
Гермиона вскинула было руку в победном жесте, но тут же осеклась, кожей почувствовав осуждающий взгляд Нотта, который, к слову, не сводил с нее глаз на протяжении всего ужина.
Блейз, повинуясь воле своей матери, которая, по странной насмешке судьбы, все еще носила фамилию Блэк, подхватил невесомый плащ сотканный из тончайшего белого кружева, и рванулся к выходу из зала. Но его бегства никто, кроме Гермионы, не заметил: все взгляды были прикованы к «великолепной Лорен».
- Минерва, дорогая, какая приятная встреча…
- Миссис Забини, что привело вас сюда? – казалось, профессор МакГонагал силилась еще что-то сказать, но Лорен легким движением руки заткнула ей рот. Или так показалось излишне любопытной ученице Гриффиндора?
- Разрешите представиться, - легкий полупоклон в исполнении этой в высшей степени странной женщины казался настоящим произведением балетного искусства. Позже Гермиона убедилась: маги-энергетики все делают изящно. И если Блейз иногда сбивался с идеального ритма, то виной были его не развившиеся до конца способности, а не природная неуклюжесть. Но это стало известно гораздо позже, а пока…
- Министерство Магии озабочено качеством образования, предоставляемого вам в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поэтому специалисты из Отдела Тайн прислали меня, дабы изучить процесс обучения… изнутри, - Лорен усмехнулась, и, вновь шутливо поклонившись, прошествовала к преподавательскому столу, преследуемая сотней похотливых взглядов.
- Какая прекрасная речь, - поаплодировал неожиданной гостье Северус, и Гермиона, наконец, заметила, что на него будто не действовало чудовищное обаяние матери Блейза.
-Спасибо, Снейп, - Лорен скривилась, и, вскочила со своего места, - ты, как всегда, безупречно подметил детали. Покажи нынешнему Директору мои верительные грамоты, а я, тем временем, поговорю с сыном.
Гермиона так увлеклась неожиданно громким разговором, что не заметила, как к ее столу подошел невозмутимый Нотт. Он вообще умудрялся передвигаться по школе абсолютно неслышно. Даже Малфой, с его эмпатией, уступал Теодору в этом искусстве.
- Хватит глазеть, Грейнджер, не в театре… Пойдем, попробуем погадать. Завтра будет интересный день.
P.S. Я, как автор, искренне прошу прощения за задержку с продолжением. Семейные обстоятельства не позволяют мне выкладываться так часто, как раньше. Но теперь, я надеюсь, главы будут выходить раз в две недели. (соответственно с «Началом»)
Иначе говоря, ждите продолжения восемнадцатого..
С любовью, автор)
P.S.S. да, и спасибо большое, что вы не отчаивайтесь и не отписываетесь) напоминаю, группа вот тут: http://vkontakte.ru/club28544722


Глава 24

Иностранка
Лорен Забини Астории совсем не понравилась. Подобные женщины всегда приводили девушку в ступор. Слишком красивая, чтобы быть настоящей, проверяющая из Министерства казалась по-настоящему опасной.

Конечно, наследнице рода Гринграсс не пристало отзываться о незнакомых людях в подобных выражениях, но уж слишком очевидным было источаемое матерью Забини превосходство. Сама Астория считала, что хорошее отношение к себе человек заслуживает не внешностью и связями, но поступками, а леди Лорен, видимо, привыкла ко всеобщему обожанию, не требовавшему от нее никаких усилий.

От природы внимательная, Тори заметила, как тяжело Забини воспринял приезд матери, а, поскольку он был одним из лучших друзей Драко, то его проблемы, были небезразличны и ей самой. Драко, вот о ком она на самом деле размышляла, сидя на узком подоконнике гостиной Рэйвенкло.

Астория никогда не причисляла себя к ветреницам. Несмотря на природную легкость характера, в отношениях с парнями она слыла недотрогой. На фоне легкости нравов академии Афины Паллады, о которой не зря ходили легенды по всей Европе, она считалась более чем скромной.

И вот, спустя три недели знакомства с человеком, чья репутация, мягко говоря, оставляет желать лучшего, на первом же свидании с ним, поводом к которому, к слову, послужила нелепая случайность на уроке Чар, поцеловать его… Немыслимо? Да, но, тем не менее, именно это и произошло.

Честно говоря, Астория была уверена, что Драко Малфой не примет ее вызов. Согласиться провести день в сообществе мало знакомой девицы с более чем сомнительными намерениями – вряд ли подобное входило в его планы на первый Хогсмитский выходной… Но факт остается фактом: в ответ на шутливое приглашение, Малфой церемониально поклонился, и сказал, что будет ждать ее у входа в школу ровно в одиннадцать.

Сказать, что Астория разволновалась, значило бы ничего не сказать. Да, она часто проводила время с парнями, но то были друзья, а тут - свидание. И с кем? С человеком, о чьей семье отец говорит лишь шепотом, а мать плюется, едва
услышав знакомую фамилию?

Но Тори не привыкла пасовать перед трудностями, особенно если речь шла об отношениях с людьми, поэтому она, несмотря на нешуточное напряжение, на протяжении всей недели строго следила за маской безразличия на собственном лице. Никто не должен был догадаться о ее волнении, - вот каким был план. Но, к счастью, или, к сожалению, он полетел в тартарары, стоило Драко появится в поле ее зрения.

Астория давно заметила, что в его присутствия многим становится не по себе, и если раньше она относила столь странное явление к разряду болезненных последствий Войны, то теперь могла с уверенностью сказать, что причиной скованности окружающих рядом с Малфоев является вовсе не это. Драко обладал удивительным свойством характера, одновременно ценным и опасным: одним своим взглядом он срывал с людей тщательно отрепетированные маски, обнажая самую суть, чаще всего довольно неприглядную… И действительно, Поттер, например, в его компании смотрелся потерянным, Нотт казался скрытным и очень усталым: да что там говорить, даже с Забини мгновенно слетала его показная жизнерадостность.

И вот, она сама попалась на ту же удочку, мигом растеряв так тщательно отрепетированное спокойствие. Но, видимо, Драко и сам был взволнован, поэтому вряд ли обратив внимание на легкий налет красного на щеках спутницы.

Молчаливый и сосредоточенный, Малфой преображался, стоило Астории заговорить с ним о чем-то близком и понятном ему. Оказалось, что он интересуется живописью, разбирается в музыке и, к вящему удивлению девушки, в комнатных растениях:

- Понимаешь, мама обожает цветы в горшках. Отец, помнится, очень сердился, когда она превратила одну из парадных зал в подобие крытой оранжереи. Она даже журналы выписывает, представляешь? И сама ухаживает за своими питомцами, пересаживает, подкармливает…

- Расскажи о ней побольше, - Астории было трудно представить утонченную леди Малфой, чьи колдографии с обложки «Пророка» она когда-то вклеивала в свой детский альбом, копающейся в земле.

- О, она удивительная. Про нас многое говорят, и будут говорить еще больше, но маму это никогда не задевало. Она очень сильная, гораздо сильнее, чем отец, или я. И любит всех нас.

- Вас?

- Меня, Тео, Панс, и Блейза, конечно. Это довольно сложно объяснить, но мы выросли вместе. Даже родители незаметно стали общими. Может, зайдем в музыкальный магазин? Дафна говорила, что твой отчим играет.

- Да, на барабанах. И на нервах немного, - Астория машинально поддерживала разговор, не переставая удивляться переменам в своем спутнике. В школе Драко казался гораздо более замкнутым, зацикленным на самом себе, а тут, на прогулке с почти незнакомой девушкой, он раскрылся как чрезвычайно интересный собеседник, и, что греха таить, очень привлекательный человек…

Они разговаривали около четырех часов, - это Тори отметила уже потом, вернувшись в спальню. В компании Драко Малфоя время летело поистине незаметно…

- Она еще болит? – спросила рэйвенкловка, заметив, что ее собеседник периодически потирает левое предплечье.

- Она нет, а воспоминания, - да, болят. Но от этого никуда не деться, Тори. За все надо платить, - Драко на секунду сжал пальцы на скрытой рубашкой татуировке, и отвел глаза.

До самого входа в школу они оба молчали, понимая, что случайными замечаниями ступили на территорию, где жизнь становилась слишком личной, чтобы делиться ею с посторонним, будь он хоть трижды приятным собеседником.

- Мне понравилась прогулка, - улыбнулась Астория, прощаясь. Ей казалось естественным именно такое завершение почти идеального дня.

- Правда? – изумление в глазах Драко стало для нее полной неожиданностью.

- А ты сомневался? – Тори вопросительно приподняла бровь.

- Просто я не очень-то интересный собеседник, да и кавалер из меня никудышный, - в этой его реплике было столько искренности и болезненной неуверенности, что Астория сама потянулась к его губам… и через несколько мучительно-сладких секунд выдохнула:

- Глупости! Ты чудо!

Таким образом, они с Драко стали… встречаться? Нет, это слово вряд ли подходило к их отношениями, которые, к слову, стали даже большей новостью, чем приезд Лорен Забини и странное общение Грейнджер с Ноттом и компанией.
Астории нравился Малфой, нравились его взгляды на мир, его смирение, его взгляды из-под полуопущенных ресниц, его робость… Но вот окружение: Нотт и Паркинсон, молодые волки с кучей острых зубов, и Блейз, милый паренек, чье веселье, болезненное и насквозь фальшивое выматывало душу и занимало мысли.

После дня рождения Нарциссы Малфой, на котором произошло множество разных событий (о части рассказал сам Драко, а об остальных написали газеты), в школе изменилось слишком многое. Но Тори чувствовала, что день сегодняшний принесет им еще больше перемен, и вряд ли хоть одна из них будет к лучшему… Приближался Самайн, и она ощущала смутное беспокойство, не подозревая, что именно ей предстоит.

P.S. количество слов в "Ковенанте" перевалило за 25000)
порадуйте отзывами)?

Глава 25

Провидец

Теодор старался никак не выказывать страха. Получалось плохо: в компании эмпата подобные фокусы никогда не проходили: слишком уж чувствительным к чужим секретам был Малфой. Конечно, за многие годы дружбы ему следовало бы привыкнуть к незримому присутствию Драко если не в своих мыслях, то в эмоциях, но притерпеться к подобному оказалось слишком сложно. И, кроме того, сегодня у наследника Ноттов был особый повод играть в знакомую с детства игру: ведь его тайны напрямую касались семьи друга!

Несмотря на то, что Нарцисса Малфой не являлась частью Ковенанта, ее осведомленность о делах Пяти семей поражала воображение. Северус говорил, что все спутницы эмпатов обязаны быть в курсе событий. Но он никогда не рассказывал о том, были ли, к примеру, мать Поттера, или мама самого Нотта, связаны с бесконечной войной, в которой, казалось, никогда не будет ни победителей, ни побежденных, а Тео не хотел спрашивать.

Тема родителей всегда была болезненной для него. Воспоминания детства, которым, по логике вещей, следовало бы быть самыми счастливыми, оставляли после себя лишь горечь и невнятное сожаление. Мрачный замок, заполненный пылью и остатками чужой жизни. Жизни бесконечных поколений Ноттов, могущественных магов с тяжелой судьбой, и совместной жизни мамы и папы, наверняка прекрасной, но оборвавшейся так чудовищно, что маленькому Тео казалось: за ним тоже вот-вот придут.

В его мире, наполненном невнятными видениями и невзрачными часами безделья, окрашенными в серый цвет, было лишь одно яркое пятно. Тетя Цисса, леди Малфой… Она приходила каждый день: иногда с Драко, но чаще одна. Она читала Теодору сказки, учила его рисовать, и играть на огромном коричневом клавикорде, что стоял в углу музыкальной гостиной. Еще она рассказывала удивительные истории о своей юности, в которых отец Тео представал рыцарем в сияющих доспехах, а будущая леди Нотт – прекрасной принцессой.

Потом, когда вернулся отец, и Панси неожиданно осталась без родителей, тетя Нарцисса заняла в жизни Теодора другое, не менее значимое место. Александр Нотт, замкнутый и молчаливый, занимался делами, Люциус Малфой восстанавливал былое влияние, Лорен Забини устраивала личную жизнь, а предоставленными самим себе детьми занялась Ледяная леди…

До начала войны Тео не подозревал о силе своей привязанности к Нарциссе. И только впервые побывав в разгромленном прихвостнями Лорда поместье Малфоев, и посмотрев на несчастное лицо своей самой близкой и первой подруги и воспитательницы, он осознал, насколько много она значит для него.

Но решения, которые им с Драко пришлось принимать, обесценили слишком многое. Тео помнил, как рыдала Нарцисса, когда он сообщил о том, что собирается принять Метку. Конечно, Теодор понимал, что леди Малфой четко осознает, какую роль играют маги Ковенанта в большой игре Лорда и Дамблдора; и знал, что возражает она исключительно из страха за него, Тео -- отец, к слову, лишь одобрительно кивал, ни во что не вмешиваясь… Но начинающаяся истерика и изматывающий, постоянный, ставший почти привычным ужас знания будущего сделали свое дело, и Теодор Нотт произнес слова, о которых теперь так сильно сожалел…

- Ты мне не мать! – Нарцисса не расплакалась, нет. Она вообще ничем не выказала своего неодобрения. Просто вышла из каминной залы. Но Малфои на то и Малфои, чтобы красноречиво молчать.

После этого они увиделись лишь мельком – уже после войны, в тот летний день, когда в поместье Люциуса в очередной раз нагрянули Авроры. Теодор и сам не знал, почему не извинился в тот момент. Слишком стыдным казалось признавать свою ошибку. Ведь кому, как ни ему, следовало знать, насколько сильно может ранить пренебрежение со стороны близких…

- Ты готов? – судя по всему, последним, что сейчас волновало Драко, были переживания его друга. В последние дни Малфой вообще вел себя довольно странно: возможно, сказывался его быстро развивающийся роман с Асторией, но Теодор подозревал, что дело в другом.

Ведь его самого беспокоило то же самое: Грейнджер и Поттер, Поттер и Грейнджер… Нельзя сказать, что Нотт противился их присоединению к Ковенанту, скорее наоборот: чем больше людей знают о тайне, тем меньшая ответственность лежит на Провидце. Это не могло не радовать. Но, с другой стороны, за последнее время Тео отвык от общения с кем-то вне узкого круга друзей, и необходимость пояснять все свои действия сильно раздражала.

Непонятные видения, связанные с таинственной девушкой в белом, не давали Теодору покоя ни днем, ни ночью. Голова болела, не переставая, а пальцы, скрученные судорогой, ныли так, что ни одно из чудодейственных зелий профессора Снейпа не помогало. И на фоне всего этого необходимость растолковывать Гермионе Грейнджер очевидные вещи выглядела совсем неприглядно.

Нет, она действительно старалась влиться в новый для себя мир, не понимая, что, так или иначе, всегда будет немного чужой. Всегда не будет вписываться до конца. Повторит в той или иной форме судьбу Северуса.

- Разумеется, я готов, - Теодор напрягся, готовясь к реакции Нарциссы на свое поведение, и схватился за вычурный перстень – личный портал Малфоев. Мгновение, -- и они с Драко оказались посреди обеденной залы поместья.

Нарцисса стояла прямо под хрустальной люстрой, и будто не замечала новоприбывших. Ее взнляд был направлен куда-то вглубь, в места, не доступные простым смертным. Последний раз Теодор видел ее в таком состоянии сразу после ареста Люциуса. Что-то произошло? Она что-то знает?

Раньше он обязательно попытался бы вывести приемную мать из ступора. Но не теперь, когда между ними стоял не только Ковенант, но его собственная гордость.

- Драко, дорогой, -- ее улыбка была такой же солнечной, какой ее помнил Теодор. Но теперь она улыбалась только своему настоящему сыну. Не ему. Не Нотту…

- Тед, иди сюда! – друг, казалось, ничего не заметил. Малфой вообще редко наслаждался собственными эмоциями, но это был как раз такой случай: долгожданная встреча с матерью, предвкушение приятного вечера в теплом дружеском кругу… Вряд ли он сейчас заметил бы и дракона, не говоря уже о нервах и страхах Теодора.

Но Нарцисса сразу все поняла. Жена и мать эмпата, она много лет училась читать чужие души безо всякой магии… она сама шагнула к Теодору и обняла его:

- Давно забыла, давно простила, все будет хорошо, слышишь? – прошептала она, прежде чем отстраниться. Нарцисса Малфой была скупа на прикосновения. Ее кожа не переносила давления, покрываясь волдырями от любого внешнего раздражителя… Когда-то давно она рассказала Теодору о том, что такой была цена за освобождение ее мужа. Невозможность нормально обнять сына. Поприветствовать друга. Прикоснуться к любому, кроме Люциуса.

Тогда Теодор подумал о том, что вряд ли когда-нибудь влюбится настолько сильно, чтобы поступить так, как леди Малфой. Он хотел даже как-то поговорить об этом с Северусом, но не решился. Зачем, ведь их всех ждет лишь служение Ковенанту, и лишь после все остальное…

- А теперь мы присядем и подождем остальных. Как у вас складывается с Гарри? А с Гермионой? Не обижаешь ее?


P.S. я приношу свои искренние извинения всем, кто терпеливо ждал продолжения. спасибо за то, что вы в меня верите! у меня был небольшой творческий кризис, который, я надеюсь, подошел к концу)))

Глава 26

Леди

Когда Грейнджер, лишь чуть коснувшись руки леди Малфой, грохнулась на пол и забилась в припадке, Панси почти обрадовалась. Боевая обстановка, мгновенно сменившая ленивую праздничную расслабленность, нравилась слизеринке гораздо больше.

И, кроме того, прерванная вечеринка, судя по всему, ни у кого не вызывала восторга. Если Драко законно наслаждался возвращением домой, попутно привычно стесняясь собственной счастливой семьи, то Блейз и Лорен – для Панси их отношения всегда были загадкой – игнорировали друг друга, а Теодор просто ушел в себя, в очередной раз раскладывая давно забытый пасьянс… Поттер и Грейнджер появились одновременно, предсказуемо оглядываясь по сторонам. В другой ситуации Панси обязательно посмеялась бы над шоком, явственно отразившимся на лицах гриффиндорцев. Но теперь, как это ни противно, эти двое стали частью команды, а значит – их надо уважать.

Долг перед Ковенантом, как он есть… и Грейнджер, мгновенно покрывшаяся испариной, извивающаяся, будто под Круцио, с широко открытыми глазами, в которых… ничего. Последний раз Панси видела такое лет восемь назад, когда впервые познакомилась с отцом Теодора.

Нотт-старший всегда немного пугал ее, хоть и принадлежал к тому типу людей, что так восхищал слизеринку. Всегда холодный, всегда серьезный, всегда сосредоточенный. Но он Знал. Именно так, с большой буквы. Если у Тео дар Провидца проявлялся слабо, то у Александра – бил ключом, и его видения, со вкусами и запахами, с осязанием и болью, были, по сути, гораздо ближе к путешествиям с помощью Маховика времени, чем к картинкам из омута Памяти.

В теории, у Хранителей, прошлых или будущих, видения должны были проявляться слабо. Но, как показала практика, для Грейнджер закон не писан...

Разумеется, не растерялись лишь двое: Северус и Лорен. Они оба всегда относились к своим обязанностям, как должно. Строгие преподаватели, требовательные, как к другим, так и к самим себе, они тщательно выверили механизм собственных действий в критических ситуациях.

- Отойдите все, ей нужен воздух! Блейз, Драко, сканируйте, быстро, - командный тон удавался декану Слизерина лучше всех на свете – в этом Панси была уверена. Северус Снейп был единственным человеком, не боявшимся Альберту. Когда старая леди была еще жива, она частенько говорила, что только зельевар хоть на что-то способен в нынешнем Ковенанте. И, хотя сама Панси видела своих старших товарищей в бою, она не могла не признавать превосходства своего наставника.

- Цисс, прекрати истерику! Сев, сейчас не время! Дай Теду поработать, -- Лорен же, в отличие от Хранителя, командовать не умела вовсе: привыкшая к всеобщему восхищению, и играючи добивающаяся любой цели, не прибегая к насилию, эта женщина предпочитала совсем другой подход, - мне почему-то кажется, что мы с вами лишние, дорогая, - а еще у матери Блейза была потрясающе красивая улыбка. Вот только фальшь, скользившая в каждом ее жесте, мешала Панси принимать Лорен всерьез.

- Возможно, - усмехнулась Паркинсон: ей не было жаль гриффиндорку: если настоящая Хранительница – значит, выдержит, а если нет – то пусть умирает. Тогда ей, Панси, не придется терпеть ее рядом с Теодором. Безотчетная ревность, которую девушка старательно игнорировала на протяжении последних недель, неожиданно вырвалась на свободу, исказив и без того несколько ассиметричные черты ее лица.

- Ты ведешь себя некрасиво, - заметила Лорен, не обращавшая никакого внимания на суету вокруг, на рыдающую Нарциссу, прикусившего губу Поттера, мальчишек с трясущимися руками и на Нотта, склонившегося над распростертой на полу Грейнджер, - лучше бы курила, чем так на них смотреть. Хотя, мне почему-то кажется, что только я и способна замечать очевидное.

- О чем ты? – раньше Панси любила играть в подобные игры: я знаю; ты знаешь, что я знаю, но… Вот только в тот момент ей было не до интриг и недомолвок. Сказать о собственных чувствах значило бы окончательно признать свое поражение. А проигрывать она не привыкла.

- Ты любишь Теодора. Нашего холодного, безразличного ко всему мальчика… - Лорен рассмеялась, и, вновь взглянув на бесчувственную гриффиндорку, Панси поняла, почему.

Теодор Нотт, тот самый Тедди, что когда-то учил ее терпеть боль и зашивать на живую раны, что никогда не плакал и не жаловался,, что казался каменным во время Последней Битвы, лихорадочно тряс Грейнджер, обхватив ее плечи своими широкими ладонями, повторяя:

- Гермиона не смей! Не смей там оставаться, слышишь?! Возвращайся! Возвращайся, Грейнджер, ты же сильная! Ты справишься! Не смей! – если бы Нотт хоть раз заговорил с ней таким голосом, эмоциональным, глубоким, полным беспокойства, то Панси бы наверняка… но он не заговорил. И никогда бы не заговорил. В тот момент слизеринка окончательно распрощалась с мечтами о Тео. Раньше ей казалось, что он просто не способен на по-настоящему глубокие чувства. Глупости! Еще как способен. Вот только эти чувства не к ней. А к магглянке без роду и племени, с которой он знаком без году неделя.

Неожиданно Драко сжал ее руку. Эмпат, чертов эмпат, читающий других, словно открытую книгу… Наверное, он увидел, как рвется бирюзовая ниточка любви, о которой, он сам в пьяном бред рассказывал Блейзу, в тот роковой вечер их расставания, ознаменованный темной Меткой.

- Знаешь, а ведь он так и не понял еще…

- А она?

- Что она? Сейчас очнется. Смотреть не могу – так огнями пышет. Не ее это чувства, не ее… Мамины, наверное. Представляю, чего она могла там наглядеться, - вдруг Панси почувствовала стыд, и перед кем? Перед Грейнджер? Даже эта девчонка не заслуживала подобного: история семьи Малфой, одновременно прекрасная и трагическая, могла заставить ее и вправду сойти с ума, - а ты выйди на балкон, разбей пару ваз… или бегонию закрути в узел. У тебя хорошо получается… - Драко улыбнулся, и Панси вновь увидела в нем стеснительного мальчишку, прячущего за бравадой и наглостью ранимую душу. Того мальчишку, которого ей посчастливилось, пусть не долго, но любить.

- Ты помнишь? Нам лет по восемь было, кажется.

- Ага, что-то вроде того. Иди-иди… я потом тебе расскажу, чего там наша красавица углядела. И держись подальше от Лорен: боюсь, она нашла в тебе родственную душу.

- Иногда ты бываешь недобрым…

- Все мы недобрые, когда дело касается любимых… - что-то странное было в этой фразе. Но Панси не успела задуматься над ней: именно этот момент неугомонная Грейнджер выбрала для того, чтобы перестать, наконец, трястись и обмякнуть в крепком захвате Теодора.

- Белла, бедная Белла… - прошептала она, и оттолкнула Нотта. Распластанная на полу, она казалась очень маленькой и беззащитной. Вот только Панси было сложно обмануть: слишком упрямой была эта девочка, - я не знаю, кого ты видел в своем видении, Теодор. Но знаю, что ждет твою незнакомку в белом. Мне кажется, что она повторит судьбу миссис Лестранж.

- Станет убийцей? – с лица Поттера, казалось, схлынули все краски. Панси не имела ни малейшего понятия о той, которую он представлял на месте незнакомки. Но мысль о том, что перспектива убийства может так всколыхнуть чью-то душу казалась почти непристойной в своей абсурдности.

- И что? Ты же тоже убийца. Или, скажешь, не наставлял палочку на Темного Лорда?

- Да, я убийца. И нет дня, чтобы я не вспоминал об этом.


Глава 27

Герой

Многие думали, что Мальчик-Который-Выжил не видит зла. Просто не замечает его в людях, стараясь не судить их по справедливости, но находить каждому подходящее оправдание. Они ошибались.

Гарри Поттер умел распознавать зло. Чувствовать его. Осязать, как слепой, повинуясь ведомому лишь ему самому инстинкту. И он видел зло в Панси Паркинсон. В ее обидах и боли. В ее неуклюжих попытках задеть признанного героя. Но было ли это зло направлено на него? Или он просто попадал под горячую руку? Гарри не знал. И, честно говоря, не особо хотел знать.

Малфой-Менор с его чопорными обитателями и мрачным декором вызывал у Поттера чувство брезгливости, но никак не зависти, а неподдельное беспокойство леди Нарциссы за Гермиону, и вовсе примирило героя с вынужденным пребыванием в столь непривлекательном месте. Но Панси… эта девчонка умела ударить по самому больному месту.

Убийца. Страшное слово, ставшее границей между Мальчиком-Который-Выжил, и Юношей-Который-Об-Этом-Жалеет. Гарри не соврал, сказав, что вспоминает о судьбе Темного Лорда каждый день. И самым пугающим было даже не то, что он никак не мог отпустить прошлое, но то, что он ни о чем не жалел.

Волан-Де-Морт должен был умереть. Умереть от его руки. Так же, как веками Другие умирали от рук, или, вернее, от магии волшебников Ковенанта. Но тогда почему Панси так волнует его, Гарри, выполненный долг? О чем она жалеет? И почему так презирает его?

- Разве это что-то меняет? – фыркнула Паркинсон в ответ на его отповедь, - сейчас меня гораздо больше интересует, что имела в виду наша маленькая мисс Я-Вижу-Мертвецов. Не очень-то приятно копаться в грязном белье тех, чьи косточки уже истлели, а, Грейнджер?

- Ты права, -- Гермиона, успевшая взять себя в руки, отодвинуться от застывшего на полу Нотта, и удобно устроиться в одном из многочисленных бархатных кресел, оказалась на удивление хорошо подготовленной к словесной дуэли, - это действительно неприятно. Осознавать, что люди, чьи эмоции я пропускаю сквозь себя, либо стали пеплом, либо превратились в то, во что превратились… - тут она посмотрела на Снейпа, и почему-то на Лорен Забини. Гарри, прищурившись, попытался понять, на что именно намекает подруга, но, видимо, ни Северус, ни мать Блейза на провокацию не поддались. – Вот только от моих видений есть толк. И в битве, которая, по всей видимости, ждет всех нас после Хэллоуинского бала, убийств не будет. Если вы не вмешаетесь, девушка в белом потеряет лишь часть своей души. Ту самую, что так явно отсутствовала у Беллатрикс. Ту часть души, что она отдала за вашу свободу, леди Малфой.

Погруженный во впечатляющий диалог Панси и Гермионы, Гарри не обращал внимания на до сих пор молчавших участников этой драмы. Но сдавленный вскрик, и последовавший за ним глухой удар, так или иначе, заставили его посмотреть на Нарциссу Малфой. Эта женщина, несмотря на свое непростое прошлое, вызывала уважение. И тот факт, что столь незначительный намек заставил ее потерять самообладание, говорил о многом.

- Мама? – вот уж чего Гарри точно не ожидал, так это того, что Драко Малфой окажется таким преданным сыном. С момента их прибытия в Поместье, слизеринец не отходил от матери. Но что, в таком случае, означало его неприкрытое пренебрежение семьей в страшное послевоенное лето? Гарри не знал. Единственным, в чем он был уверен, было то, что ни за какие деньги в мире он не захотел бы проникнуть в голову Драко Малфою.

- Все в порядке, сынок, Тедди… Честно говоря, я надеялась, что хотя бы этот мой День Рождения пройдет без эксцессов. Что ж, в который раз убеждаюсь, что всем потомкам рода Блэк свойственно желать слишком многого. События, о которых говорит мисс Грейнджер, произошли столь давно, что ни стоят упоминания. Мне жаль, что вам пришлось пройти через это, дорогая.

- Мне тоже жаль, - под пристальным взглядом хозяйки дома, Гермиона растеряла весь свой гонор. Гарри чувствовал, что между ними идет некий безмолвный диалог, и диалог этот не имеет отношения ни к магии, ни к Другим.

- Ничего… все давно быльем поросло. Я не знаю, к какой разновидности Других принадлежала эта тварь, но знаю, как ее убить. Подготовившись, вы сможете это сделать. У нас еще есть время. А пока, может, все же стоит пройти в гостиную? - леди Малфой, опираясь на руку, сына, потянулась к выходу и комнаты, жестом призывая гостей следовать за собой.

- А как же..? – Гарри не понимал, как можно так просто и быстро решить вопросы, связанные с чужими жизнями. И как вообще Нарцисса, казалось бы, не имевшая никаких магических обязательств перед Ковенантом, единственная знает, кого именно видела Гермиона, и что со всем этим делать.

- Не сейчас, мистер Поттер, -- задумчивый Снейп, похоже, едва ли терзался подобными проблемами. Казалось, его гораздо больше занимали вопросы иного толка, - многие стратеги, прославившиеся славными победами, утверждали, что человеческие отношения – основа любой военной компании. И я склонен согласиться с ними. Другие редко работают в команде, и в этом наше преимущество. Пока никто из нас не уверен в том, будет ли тварь, чьего появления мы ждем на Хэллоуин, копией уничтоженной вашими родителями более двадцати лет назад. Но я точно знаю, что, если вы не научитесь ладить друг с другом – поражение будет неизбежным. Сначала я не совсем понимал, чем так опасны Другие. Они не демоны из маггловских легенд, ими не овладела жажда бессистемного разрушения, они не действуют в космических масштабах.

- А теперь вы, значит, понимаете? – Гарри не знал, откуда в нем внезапно появилось столько злобы: только что он спокойно и довольно отстраненно размышлял о перипетиях судьбы Нарциссы Малфой, и вдруг внутри все будто закипело. – Я не сталкивался с Другими лично, но у меня возникает ощущение, что и вы тоже!! Так откуда вся эта философия? Пресловутый жизненный опыт? Или блокноты вашей неудачливой преподавательницы?

- Иногда ты чудовищно похож на Джеймса, Гарри. – спокойный голос зельевара будто отрезвил героя. Странно, но за переменами, произошедшими в их с Гермионой жизни за последние дни, он не заметил, как перестал вести себя по-взрослому. Снейп был единственным из его знакомых, кто не ждал от Мальчика-Который-Выжил трезвых и взвешенных суждений. Но значило ли это, что он готов терпеть наглое поведение Гарри? – он был так же чудовищно упрям. И так же подвержен перепадам настроения. Я действительно не сталкивался с Другими лично. Но мне приходилось видеть людей, находившихся под их влиянием. И тебе, кстати, тоже.

- Беллатрикс?

- Не только… Темный Лорд был так же подвержен неким остаточным флюидам. В вопросах управления Ковенантом, я скорее практик, чем теоретик. Мне положено хранить все доступные знания, но я предпочитаю те из них, что помогают убивать. Несмотря на очевидную ненормальность Волан-Де-Морта, за ним шли люди. Страх – плохой аргумент, если ты надеешься приобрести верного слугу. В самом начале своего пути Том Риддл заключил с некоторыми из Других что-то вроде соглашения. Он искал знания… А они искали путь в наш мир. Не щель, через которую могут проникнуть далеко не все, но широкую дорогу. Вот почему они так опасны. И вот чего, как мы думаем, они хотят. И если б ты знал, как я рад тому, что они редко объединяются…

- То есть, если нас ждет Другой, способный превращать людей в одержимых одной-единственнйо идеей, как это произошло с Беллой Лестранж, это значит, что они вновь объединяются? Это значит, что нас ждет еще одна Война?

- Не знаю. Но искренне надеюсь, что подобного удастся избежать. Но сейчас мы ничего не может сделать, Гарри. Остается лишь перестать портить Нарциссе праздник. И постарайся наладить контакт с остальными. Сложно воевать с тем, кому не доверяешь.

- Скажите об этом Панси!

- Возможно, ты ей действительно не особо симпатичен… вот только как раз она-то тебе доверяет, Гарри. И не боится повернуться к тебе спиной. Поверь, для этой девочки это почти признание в любви!


Глава 28

Суккуб

Блейз Забини ненавидел фарс. Его пристрастие к изящным играм и привычка носить маски и так пробивали изрядную брешь в душе. Подобных упражнений ему всегда хватало в Хогвартсе. Но Лорен, вечно идеальная, постоянно фальшивая, всегда в образе… до нее энергомагу Ковенанта было далеко…

В детстве Забини честно пытался достучаться до матери, пока, наученный горьким опытом, не осознал бесплотность собственных попыток. Сложно найти путь к сердцу человека, если этот самый человек давным-давно выбросил этот орган за ненужностью. Блейз смирился.

Но теперь, когда разгадка тайны собственного рождения была так близка, когда совершеннолетие обеспечивало ему свободу действий, а смерть Темного Лорда – относительное спокойствие на горизонте… теперь терпеть стену равнодушия вокруг и необходимость изображать из себя молчаливого, собранного, талантливого наследника ненавистного рода, да еще и в компании друзей! Бред.

- Теодор, ты не сыграешь? – вот мать Драко – та не скрывала своих чувств, хотя, учитывая присутствие Поттера и Грейнджер, была в своем праве. Нарцисса Малфой, рано поседевшая, теряющаяся на фоне свежей красоты Грейнджер, экзотического, выверенного до мелочей образа Панси, и, конечно, совершенства Лорен, казалась самой живой в странной компании, собравшейся в ее собственный День Рождения в гостиной Манора. Блейз без труда читал ее чувства: в отличие от того же Драко, он не нуждался в экстрасенсорных способностях для подобных действий. Нарцисса устала, чертовски устала от жизни, наполненной страхом и неизвестностью. А еще она скучала по мужу. Люциус Малфой, темный маг с запутанным прошлым, строгий преподаватель, эстет и циник, обожал свою жену. И она, что удивительно, отвечала ему взаимностью.

- Цисси полюбила Люца, когда ей стукнуло пятнадцать, и с тех пор не смотрела ни на одного мужчину, - прошептал Блейзу на ухо невесть как оказавшийся в соседнем кресле Снейп.

- Как мило, - мгновенно отреагировал Забини, разумеется, в лучших традициях своей матушки. Зельевар активно набивался ему в друзья в последнее время, и, учитывая последние эксперименты с Воскрешающим камнем, это было более чем подозрительно.

- Это не мило. Это страшно. Любовь, подобная той, что эти двое питают друг к другу, в большинстве случаев не созидает, но разрушает. Она опасна самим фактом своего существования… Подумай сам: когда Люца посадили впервые, а это, напомню, было после очередной победы над Другими, предвещавшей нам несколько спокойных лет, Нарцисса будто сошла с ума. Она сознательно пошла на измену, понимая, чем ей это грозит, - фамильные чары Малфоев – Блейз так часто слышал о них, что мог легко процитировать:

- «И ежели девица, женою названная, позором себя покроет, не видать ей ничьих касаний, кроме мужниных. Боль дикая, зло-огонь, преследовать ее будет, стоит нарушить обеты наши. И детей не суждено ей принести будет – опустеет дом.»

- Лирично, не правда ли? Я всегда считал, что ты умнее, чем кажешься. Для Люциуса и Нарциссы любовь стала единственным сдерживающим фактором. А вот жизнь твоей матери та же любовь – разорвала в клочья. Веришь, или нет, но когда-то Лорен любила твоего отца сильнее, чем Цисса Люциуса. Это их и сгубило. Не стоит лезть в прошлое, Блейз. Тебе вряд ли понравятся ответы, которых ты так жаждешь, - Забини нахмурился и поспешил отодвинуться от наставника. Что-то крылось за его лирическим отступлением, приправленным красивыми байками про любовь, и он узнает, что именно, так или иначе.

Теодор Нотт был прекрасным пианистом. Его вроде бы неловкие руки играючи находили на черно-белой клавиатуре нужные ноты. Казалось, они действуют отдельно от хозяина, который вслушивался в звучание страстной Бетховенской семнадцатой*, будто не осознавая, что сам же ее и играет.

Блейз почтительно примолк, внимая знакомым с детства звукам, и, погруженный в раздумься, пропустил момент, когда изящная фарфоровая чашка выпала из рук леди Малфой. Он успел лишь краем глаза уловить момент, когда произведение мастеров Мейсена** разлетелось на мельчайшие пылинки у ее ног.

- Люц, - выдохнула она, одернув зачем-то многочисленные оборки на вдовьей мантии, и, медленно встав, прикусила губу, мучительно, неверяще, повторяя его имя, -- Люц, Люц, Люц…

Лицо Драко, пристроившегося рядом с матерью, светилось такой детской радостью, что Блейх невольно позавидовал другу. Он не счел нужным оборачиваться: ему и так было понятно, кто стоит у входа в гостиную.

- Люц, - в последний раз, будто вытолкнув откуда-то изнутри имя мужа Нарцисса, спохватившись, побежала, полетела ему навстречу и врезалась, вжалась в знакомые до боли складки мантии, позволяя себе, наконец, заплакать.

- Блейз, посмотри! – окликнул друга Малфой, чье лицо казалось самым живым в странно примолкшей группе людей, живописно расположившихся вокруг, - это потрясающе красиво.

Забини не знал, что именно разглядел Драко в мешанине эмоций, которые, судя по шокированным физиономиям гриффиндорцев, выплескивались через край, но он сам, просканировав лорда Малфоя, отметил лишь серьезный упадок магической энергии, и, конечно, подпитку, которую тот моментально организовал для жены.

- Отец? – в вопросительных интонациях и взглядах из-под челки Драко, конечно, не было равных. Счастливый, он не замечал,, каким потерянным и измученным выглядит блистательный прежде хозяин поместья. Он наверняка не обратил внимания на потрепанную мантию, на неровно обстриженные, грязные пряди седых волос, на сажу, покрывающую щеки. Правильно говорила когда-то Лорен: любящие не видят слишком многого… и этим грех не воспользоваться.

- Теодор, твой отец… - начал было Люциус, будто лишь сейчас осознавший, что они с Нарциссой не одни.

- Не думаю, что сейчас подходящее время и место для этого разговора, лорд Малфой. Вы, конечно, эмпат, но думается, я и сам все правильно понял. Мы обязательно соберемся ближе к концу недели и поговорим обо всем. А пока нам лучше дать вам немного времени. В любом случае, до Хэллоуина еще далеко, - Блейз поморщился, сканируя ауру Нотта: тот, судя по всему, в очередной раз закопался в жалости к себе, и, как следствие, подрастерял магическую силу. Невыносимый!

- Значит, вам уже известно о Хэллоуине, - задумчиво протянул Люциус, машинально поглаживая Нарциссу по волосам, - это хорошо. Но я попросил бы вас остаться на несколько минут… особенно тебя, Север, -- с трудом отстранив от себя жену, лорд Малфой продолжил, - когда-то давно, в то счастливое время, когда наши родители были живы, а война казалась чем-то несущественным и далеким, а ваш покорный слуга еще не стал, как выразился бы присутствующий здесь мистер Поттер, «самым опасным из Пожирателей Смерти»… я спросил девушку, которую надеялся рано или поздно назвать своей невестой, чего она хочет на День Рождения. В ту пору ей, кажется, было лет десять. Мне, впрочем, не многим больше… Она склонила белокурую голову на бок, и прошептала: "подари мне маленькую девочку". Нарцисса, прости, я опоздал со своим подарком почти на тридцать лет.

Тут Люциус, поморщившись, потянулся к котомке, которая мирно висела у него на поясе, а Блейз поймал себя на мысли, что затаил дыхание.

- Сердце Дементора? – неверяще прошептал Снейп где-то рядом, а Забини лишь выдохнул, понимая, наконец, почему лорда Малфоя выпустили из Азкабана. По древним законам магической тюрьмы, узник, который сможет убить хотя бы одного из стражей, получает право на свободу, вне зависимости от приговора Визенгамота и собственных прегрешений. Уничтожить дементора без палочки не удавалось никому: до сего дня. Легендарный ингредиент для зелья, спасающего от любых, даже самых страшных Родовых проклятий. Черное, все еще бьющееся, покрытое слизью нечто, способное подарить семье Малфой чудо.

- Некоторым везет, сын, - неожиданно проговорила до сих пор молчавшая Лорен, - Снейп был прав: любовь может сделать тебя слабым. А может подарить невероятное счастье.

- А что получила ты? – прошептал Блейз в ответ, - что ты получила, выйдя замуж за Сириуса Блэка?

- Ты всегда умел задавать правильные вопросы, мальчик. Вот только я не из тех, кто даст тебе ответы, которых ты жаждешь. Сосредоточься на Ковенанте, на тебя вся надежда сейчас. И, кроме того, советую прихватить Джеймсова сына с его лохматой подружкой. Она, может, что-то и соображает, но о правилах приличия, видимо, не имеет ни малейшего представления. Северус пойдет готовить свое адское варево, а нам давно пора по домам.

*17 соната для фортепиано Бетховена. Она же «Буря»
** согласно Вики) в городе Мейсон была открыта одна из первых мануфактур по производству фарфора.

P.S. да-да, это была попытка романса. скоро будет попытка экшна)

P.P.S. большое спасибо всем за отзывы! вы меня вдохновляете!

Глава 29

Ведьма

Некоторым тайнам лучше оставаться таковыми – вот какое правило следовало бы извлечь магглорожденной колдунье Гермионе Джин Грейнджер из ее самого первого приключения… или из второго… ну, в крайнем случае, из третьего. Но, к сожалению, эта девушка, несмотря на все свои таланты, не умела применять суровые уроки жизни на практике.

Когда ее только распределили на Гриффиндор, многие удивлялись – по мнению большинства, подобной особе гораздо больше подошел бы Рэйвенкло. Однако обыватели были бы донельзя удивлены, если бы им удалось проникнуть в мысли «самой умной ведьмы за последние сто лет».

Гермиона обожала тайны. И, разумеется, приключения. Окруженная безбашенными мальчишками, на их фоне она казалась воплощением благоразумия, но на деле, секреты влекли девушку, возможно, даже больше, чем ее постоянных спутников.

Вот только из года в год они трое становились старше, а приключения – опаснее. Стоит ли тайна человеческой жизни? А победы светлых сил? И неужели действительно существуют секреты, которые нельзя открывать?

До последних событий подобные мысли не мучили Гермиону. Будущее, несмотря на кажущуюся неопределенность, выглядело не в пример лучше того, что ждало, скажем, Малфоя, или Нотта…

Вот только все оказалось более чем непросто. После Дня Рождения Нарциссы прошла неделя, но гриффиндорка никак не могла успокоиться. Эмоции, которые она испытала во время последнего видения, стали худшим из ее кошмаров. Тайны семьи Малфой, тайны семьи Блэк, тайны Паркинсонов и Ноттов, Поттеров и самого Северус Снейпа… сколько еще мучительных видений ей предстоит выдержать?

Ответа на этот вопрос не знал никто, даже сам зельевар. Когда, во вторник он, пропахший полынью и чабрецом, наконец, появился в Большом зале, Гермиона осознала, что, так или иначе, повторит его путь. Станет помощником всех без исключения членов Ковенанта. Будет направлять, учить, советовать… зная не только, каковы Другие, но и как волшебникам прошлых поколений удавалось выжить. Или, не удавалось.

То, что новоиспеченная Хранительница увидела в Малфой-Менор, не было смертью в прямом смысле этого слова, но при этом оставалось убийством. Разрывом, расколом души, куда там крестражам! На Нарциссу, в далекий Хэллоуин 77-го, напал Холодный. Тварей, подобных ему, называют Похитителями душ. Профессор Снейп считал, что они сродни дементорам, но Гермиона не была с ним согласна: первобытный ужас, охвативший юную Цисси Блэк, и передавшийся Хранительнице, не шел ни в какое сравнение с последствиями атаки дементора.

Нарцисса выжила – но какой ценой? Беллатрикс Лестранж, а тогда просто Белла, закрыла собой сестру, заплатив за ее счастье кусочком своей души. Хотела бы Гермиона знать эту тайну? Нет, никогда!

А еще она не хотела бы знать, какими горячими могут быть руки Теодора Нотта. И каким пугающим может быть его гнев.

- О чем ты думала? – разорялся он, стоя у ворот Хогвартса, -- первым, что я сказал тебе, было простое правило! Два слова: не вглядывайся! Ты не имеешь права вмешиваться! Ты не имеешь права чувствовать! Видения засасывают, а твоя сопротивляемость на нуле… Мерлин, Грейнджер! Ты могла остаться там навсегда, понимаешь? Или в твоей хорошенькой голове не помещаются подобные мысли? Добро пожаловать в реальность, здесь не будет Поттера и Уизли, чтобы все время тебя спасать!

- Ну, положим, Поттер-то будет рядом… - протянул до сих пор молчавший Гарри, и почему-то подмигнул подруге. Он вообще вел себя подозрительно: обрадовался возвращению Люциуса, игнорировал сарказм Панси, не обращал ни капли внимания на красавицу Лорен. А знала ли Гермиона хоть когда-то, что на самом деле творится в голове у странного мальчишки, называющего себя ее лучшим другом?

- Не в ее видениях, - процедил Теодор. В тот вечер он, вопреки обыкновению, совсем не следил за лицом. Не нужно было быть Малфоем, чтобы понять, насколько Нотт потрясен, - это личная пытка, огненный. Лич-на-я. Мне плевать, что именно ты видела. Мне не плевать на своих будущих детей, которые останутся без наставника, если ты совершишь глупость.

- Но ведь Хранители не могут умереть! – по старой привычке возразила Гермиона, не успевая задуматься о странной логике собеседника: наставничество, будущие дети… и она, в роли преподавателя. Специалиста по потусторонним тварям.

- Технически, ты бы осталась жива. Тело, по крайней мере. Но тело без души – невеликая ценность. Вот чем вы отличаетесь от нас, напарнички… До вас все еще не дошло, что за нами Ко-ве-нант. И каждое наше действие, так или иначе, влияет на остальных. Куда вам человечество спасать, если о себе позаботиться не можете? – закончив свою тираду риторическим вопросом, Нотт вздохнул, пригладил растрепанные волосы, и, вместо того, чтобы зайти в школу, направился куда-то в сторону озера.

- Тео, постой! – окрика Паркинсон он не заметил. Или предпочел сделать вид, что не заметил. В подобных нюансах слизеринского поведения Гермиона не разбиралась. И, честно говоря, не хотела разбираться… тайны-тайнами, но вот интриги она терпеть не могла!

- И чего он так взбеленился? – с непонятной усмешкой спросил Гарри.

- А сам не догадываешься? – оказалось, Блейз не отправился прямиком в гостиную Слизерина, как это сделала его мать, -- Люциус создал прецедент. Древние законы Азкабана подкреплены мощной магией: ее министерству не обойти. Но теперь, когда условие выполнено – один из стражей убит – на старый обычай можно наплевать. У дяди Александра все меньше шансов вернуться.

- Так вот причем тут взаимное влияние! Поступок Люциуса закрыл выход Нотту-старшему, а он провидец, то есть, главный стратег, -- начала было торопливо объяснять Гермиона, но ее рассуждения почти сразу прервал Забини:

- Ошибаешься! Наш лидер все прекрасно просчитал: эмпату в Азкабане долго не протянуть, а он сам, при необходимости, может прожить там несколько лет… имеется уже опыт. Решения, которые принимают старшие во благо Ковенанта могу показаться жестокими. Вот только, рано или поздно, Теодору самому придется решать, чем жертвовать. А, учитывая наследственность, его дар предвидения, и абсолютно гриффиндорское чувство ответственности за всех и вся…

- Можешь не продолжать, - оборвал слизеринца Гарри, - на самом деле, я и не подозревал, насколько это погано: осознавать, что кто-то рискует сильнее, чем ты сам.

- Добро пожаловать в наш клуб, -- съязвила Гермиона. Настроение испортилось еще больше, хотя, казалось, хуже быть не может.

Но в воздухе витал ветер перемен. И первым шагом к этим самым переменам стало письмо, которое получила Джинни за завтраком в следующее воскресение.

P.S. как вы думаете, от кого письмо?)
P.P.S. новоприбывшим добро пожаловать))) и спасибо тем, кто читает и пишет отзывы!


Глава 30

Хранитель
- И все-таки, мы темные маги, Северус… повзрослевшие чудовища из страшных сказок. Мазки черного на полотне жизни, - Люциус Малфой ненавидел поэзию, но напившись, всегда выражался витиевато. Сам он шутил, утверждая, что так проявляется наследство далеких скандинавских предков, но Северус знал – старый друг прячет за изысканными выражениями собственную неуверенность.

- Даже если ты и прав, что это меняет? – ухмыльнулся зельевар. Он и не подозревал, что успел соскучиться по их пятничным посиделкам, наполненным философскими рассуждениями и пропахшими алкоголем напополам с горящим деревом.

- Для нас – ничего. А для нее… - Люциус вздохнул, украдкой взглянув на массивную дверь в углу кабинета. Где-то там, в глубине старого дома, спала усталым, постылым сном, его хозяйка, отходя от последствий Родового проклятия.

- Нарцисса давным-давно сделала свой выбор, и ты не хуже меня знаешь, что она не ошиблась, -- привычные фразу с легкостью слетали с губ: за многие годы общения с лордом-эмпатом, Северус убедился в том, что лишить его самообладания мог лишь один фактор…Цисси. Когда-то Блэк, но уже слишком давно и прочно Малфой, эта странная женщина, хрупкая, как прозрачное стекло, но крепкая, как сталь, стала слабым местом великолепного аристократа.

- Девчонка Гринграсс совсем не похожа на нее. Вылитая мать… И как Драко умудрился?

- Так же, как и ты, друг мой, так же, как и ты… - зельевар на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как беспокойно Драко вызнавал причину, по которой не мог прочитать рэйвенкловку. Да и где бы ему догадаться, что ответ так прост? -- Сам знаешь, над вашей жизнью слишком властна магия, чтобы приходилось хоть что-нибудь решать. Ковенант решил, что Астория станет хорошей парой для следующего эмпата… Иногда я даже рад тому, что не обладаю вашими способностями.

- А уж как я этому рад… Ты уверен, что с Нарциссой все будет хорошо?

- Да, и более того, я готов ответить на этот вопрос еще полдюжины раз, если это поможет. И нет, тебе нельзя к ней. Проклятия на крови – сложная штука, а ты, к тому же, еще и пьян, -- в ответ на эти слова, Люциус машинально кивнул, будто соглашаясь, и вновь уставился в огонь. Каминный зал Манора, место, где они, когда-то еще молодые, мало что понимающие, но пронзительно счастливые, провели немало прекрасных часов.

- Знаешь, Санди просил передать Теодору, что одобряет его выбор. Интересно, к чему бы это? – нарушил несколько затянувшуюся паузу Малфой.

- Мог бы и поинтересоваться, раз так волнуешься, - в который раз за вечер усмехнулся Снейп. В знакомых переходах с темы на тему, во взглядах и ухмылках, он вновь и вновь видел прошлое… и впервые задумался о том, что они все-таки стареют. С начала этого года, ставшего поворотным в судьбе многих, Северус чувствовал ветер перемен. Когда-то Ариана Дамблдор говорила ему об этом странном ощущении, но он, еще школьник, никак не мог понять, о чем именно толкует эта странная, непохожая на других волшебница. А ведь она говорила о том, что происходит вновь и вновь, на протяжении всех лет существования Ковенанта. О смене поколений. О смене поколений и передаче силы тем, кто еще не сломлен, не стерт чуждой магией.

- Разве у провидца спросишь? Я очень устал, Сев… устал от Ковенанта, от Лорда, от необходимости все время слышать рокочущие звуки чужих эмоций, от фальши и бесконечной игры в ложь. Азкабан действительно высасывает у нас душу, и я совсем не уверен, осталось ли хоть что-то от моей.

- Поверь, если бы твоя душа была не на месте, Лорен бы обязательно съязвила по этому поводу. Тебе нужно выспаться, Люц. Нарцисса не проснется раньше, чем дня через три, и, поверь, ей будет приятно видеть тебя здоровым и, подчеркиваю, не сонным, - зельевар безошибочно уловил тот привычный момент дружеских посиделок, после которого Малфой становился удивительно послушным и восприимчивым к чужому мнению. Когда-то Джеймс долго хохотал, стоило им с Блэком напоить Люциуса. Поттер вообще обожал смеяться, не чета сыну.

Проводив ссутулившегося хозяина поместья взглядом, Северус налил себе еще виски и устало откинулся на подушки. Его собственная душа, в отличие от принадлежавшей Малфою, не сомневалась в собственной цельности. Зельевара беспокоили проблемы иного рода. Он сам еще ни разу не сталкивался с Другими, но слишком понимал, какое испытание предстоит его юным подопечным.

Теодору надлежало бы разложить карты, но потусторонние твари не зря выбрали Хэллоуин для прорыва. В этот день, обычная, палочковая магия слишком нестабильна, чтобы служить маяком для чего бы то ни было, включая предсказания. А это значит, что детям придется действовать вслепую.

В тот, прошлый раз, когда Другой появился в Хогвартсе, Нарциссу спасло чудо: тварь так увлеклась поеданием сущности ее сестры, что не заметила, как ее окружают. Благодаря влиянию Люциуса, Холодный – а это был именно он, застыл на месте, парализованный внезапным страхом. Блэк откачал его энергию, Джон прижал к полу телу Цисс, не давая ей двинуться, а Джеймс выпустил Огненного феникса – колдовское пламя. Санди, главный стратег, направил группу по местам и прочитал заклинание из книги Арианы. А он, Северус Снейп, в то же самое время, успокаивал потерянную Мэри, объясняя, что с Ноттом все будет хорошо…

Давние события проносились перед глазами слишком быстро. Алкоголь в крови подстегивал воспоминания, не позволяя им обретать законченную форму. Одно Снейп знал точно: в этом году все будет по-другому. Среди младшего поколения – инициированный телепат, а Поттер совершенно не готов к получению контроля над собственной силой.

Северус не был наивным мальчишкой: он слишком хорошо понимал, что интриги Лорен, возвращение Люциуса и душевное состояние каждого из членов Ковенанта значит для Вселенной неизмеримо мало. Малфой был прав: они темные маги. Наплевав на собственную свободу, как Санди, или на любовь, как Лорен, они будут идти вперед. И все решит Ковенант…

P.S. эта глава несколько проходная, но дает представление о будущей битве)))
Как только сдам диплом(сие событие в четверг. Защита еще через неделю), надеюсь закончить главу от лица Джинни. И да, там она таки получит свое многострадальное письмо.


Глава 31

Рыжая

«Сестренка! До меня дошли слухи, что в Хогвартсе не все гладко. Кому пришло в голову проверять работу школы? Да и Лорен Забини, по слухам, довольно опасная особа. К тому же, освобождение Малфоя перед Хэллоуином вряд ли сулит нам что-то хорошее. Я при первой же возможности вернусь в Британию.
С любовью, твой брат Рон
P.S. Пригляди за Гарри: мне кажется, он что-то скрывает»

Джинни вздохнула, в очередной раз, откладывая зачитанное до дыр письмо брата. Уютно устроившись в кресле у камина, она потянулась было поправить волосы, но тут же отдернула руку. От роскошных рыжих локонов остались лишь воспоминания: слишком сильно единственная дочь Молли Уизли изменилась после войны.

Решение пришло внезапно, несколько дней назад. Когда она отпросилась в Хогсмид – профессор МакГонагал, наплевав на множество правил, разрешала вчерашним героям слишком многое, пытаясь вернуть им детство. Лаванда Браун, проигнорировавшая предложение закончить учебу и устроившаяся в единственную парикмахерскую волшебной деревни, долго не могла поверить в серьезность намерений своей соседки по факультетской гостиной:

- И ты точно не желаешь каре, как у Паркинсон? Пойми. Жаль отстригать такие роскошные волосы…

- Я сказала, что хочу мальчишескую стрижку… а волосы – продай магглам. Слышала, у них в ходу парики.

Джинни не жалела о своем решении: смена образа знаменовала собой гораздо более серьезные изменения. От маленькой девочки, одержимой идеями справедливости, влюбленной в героя, мало что осталось. На смену буре эмоций пришло глухое раздражение: на Снейпа, с его сарказмом, на МакГонагал, с ее всепрощающей улыбкой, на ухмыляющийся портрет Дамблдора, на Паркинсон с ее гордо поднятой головой, на Асторию, с ее раздражающей любовной историей, и даже на брата, с его неожиданными поручениями.

Гриффиндорка очень обрадовалась, когда Рон нашел, наконец, настоящую работу. Ему самому требовался отдых даже больше, чем остальным, но он упорно тащил за собой семью… и вот, теперь, повинуясь инстинктам слишком глубокой дружбы, что всегда связывала Золотое Трио, он бросает свою почти устроенную жизнь, чтобы вернуться, и увидеть… что?

То, что Гарри Поттер, его лучший друг и герой Войны, проводит большую часть времени, зарывшись в пыльные фолианты в компании слизеринцев с волчьими глазами? Или то, что его бывшая девушка, теоретически – тяжело переживающая их разрыв, -- вместо этого развлекается в компании Теодора Нотта?

И еще, как именно она должна присматривать за Гарри, если он не дает никому из сокурсников даже подойти к себе! Джинни прикусила губу, вспоминая, как неприятно окончился их последний разговор:

- Послушай, так нельзя! Ты забыл о квиддиче, о делах факультета, об учебе наконец! Пойми, я не прошу тебя поделиться сокровенным со всем миром, но нам с Луной и Невиллом ты мог бы рассказать! Очнись, Волан-Де-Морт мертв! Время секретов прошло.

- Знаешь что, Джинн, -- у Гарри были очень усталые глаза: она давно не видела его в таком состоянии: или предпочитала не видеть? Не замечать того, что происходит с человеком, которого она не так давно безудержно любила? – я устал оправдывать ожидания близких мне людей. Не толпы идиотов, что каждое утро читают «Ежедневный пророк», а моих друзей и наставников. Ты говоришь мне, что Том Риддл мертв, и ты права. Вот только то, во что она так страстно верил – живо. И вы сами не замечаете, как повторяете его путь. Те, у кого родители магглы сейчас в фаворе, и уже начинают презрительно задирать нос при виде того же Малфоя. Или, скажешь, я не прав?

- Ты прав, -- признала тогда Джинни. Она и сама с удивлением стала замечать, что многие их сокурсники начали вести себя так, как должны были бы, по идее, слизеринцы в достопамятный прошлый год – год господства Кэрроу в школе. Вот только гриффиндорка не подозревала, что Гарри тоже видит это, -- но… Нотт и Паркинсон? Хорошо, я готова поверить что хорек изменился: достаточно посмотреть на огромные букеты лилий, которые он каждое утро присылает Астории, даром что у нее мать – магглорожденная. Да и Забини, в общем-то, неплохой парень.

- Джинн! – Поттер предостерегающе поднял брови, но она, увлеченная собственным монологом, не уловила его сообщения.

- Конечно, он мог бы поменьше важничать, да и менять девчонок, как перчатки – не самая лучшая тактика. Хотя, следует признать: вешаются они на него вполне самостоятельно.

Негромкие аплодисменты, прозвучавшие за спиной, заставили Джинни похолодеть: именно так любил подкрадываться незабываемый профессор Кэрроу. Она крепче сжала в руке палочку, и резко развернулась.

- Чрезвычайно лестная оценка, мисс Уизли. Я польщен… Поттер, тебя ждет профессор Снейп. Он попросил меня поторопить тебя, мысль ясна?

-Вполне, -- кивнул вмиг сосредоточившийся Гарри, и, после секундного колебания, исчез в одном из боковых проходов того самого коридора около кабинета Зельеварения, где, по чистой случайности, несколько дней назад, Джинни подслушала тот самый Разговор.

- Отлично, - слизеринец прикусил губу и задумчиво уставился на рыжеволосую ведьму.

- Я рада, что тебе понравились мои слова, -- она, конечно, не преминула съязвить: уж слишком подозрительно вел себя Забини в последнее время. Хотя, в сущности, что она знала о нем? Сын Сириуса и этой крашеной мымры, что вынюхивает неизвестную никому, включая ее саму, магию по всему Ховгартсу. Лучший на курсе в заклинаниях. Насмешник. Красавец. Загадка.

- Да, ты права, слова мне понравились… вот только я устал от бесконечных оценок со стороны людей, которых моя жизнь абсолютно не касается.

- Это ты свою мать имеешь в виду?

- Зришь в корень, Уизли, зришь в корень… вот только она бы лишь порадовалась, если бы узнала, что я меняю девчонок, как перчатки. Ее стиль, -- Забини скривился, и, перед тем, как исчезнуть в том же боковом коридоре, бросил, -- а стрижка тебе идет. Взрослит.

Время, потраченное на перепалки с Блейзом, вряд ли шло Джинни на пользу. Но его оценка, в свою очередь, польстила девушке. Однако, совсем не избавила ее от подозрений на его счет. Уж слишком резко воспеваемая идеалистами всех времен дружба факультетов набирала обороты.

Наверное, именно поэтому гриффиндорка и не решалась рассказать друзьям брата о его возможном приезде. Та часть ее, что все же осталась с довоенных времен, изо всех протестовала против дружбы со слизеринцами, а то, что Гарри или Гермиона поделятся с новыми приятелями столь важной информацией – не вызывало сомнений. Но почему, в таком случае, она все еще сомневалась?


Глава 32

Эмпат

Сложный и запутанный мир человеческих эмоций с раннего детства был для Драко Малфоя открытой книгой. Природные способности с легкостью открывали для него любые двери. С помощью своего дара он узнавал всевозможные тайны, и строил собственные отношения с миром на основе наблюдений за окружающими.

Неожиданная встреча с Асторией, в свою очередь, поставила эмпата Ковенанта в тупик. Он никак не мог сообразить, каким образом ему следует себя вести. Драко не привык к загадкам в чужом поведении, и, тем более, в поведении девушек.

Давным-давно Люциус сказал сыну, что ему следует привыкнуть к простой мысли: людей, с их фамилией, либо уважают, либо боятся. И последующие годы, проведенные в Хогвартсе, бесконечное число раз подтверждали правоту лорда Малфоя. Слизеринцы, в большинстве своем, признавали главенство Драко, зная, или, скорее, догадываясь о том, что ему известны их чувства. Гриффиндорцы, в свою очередь, боялись Малфоя, порой даже сами не понимая этого. Та же Грейнджер, по крайней мере, до последнего времени, все время ожидала от него подвоха, напрягаясь в его присутствии.

Астория же, в свою очередь, так и оставалась загадкой. Каждая встреча с ней была подобна прогулке по минному полю: Драко никак не мог предугадать ее реакцию, и очень смущался, когда она, смеясь, объясняла ему, насколько он ей на самом деле нравится.

Гринграсс вообще, не стеснялась в выражении собственных чувств, и эмпату это, как и многое другое в ней, чертовски нравилось: лишенный одного из своих семи* чувств, он ощущал себя потерянным и чертовски не уверенным в себе, а Астория, медленно, но верно, взращивала в нем доверие к себе.

- У тебя волосы пахнут апельсинами – прошептал Драко, обнимая свою любимую, как он надеялся, девушку. Сегодня они оба, не сговариваясь, пришли встречать рассвет на смотровую площадку Дозорной башни Хогвартса.

Напряжение последних недель, и тяжелые воспоминания о прошлой осени, наполненной страхом за семью и друзей, бесконечными тренировками и животным ужасом, что вызывал Волан-Де-Морт, будто отходили на второй план, стоило ему увидеть улыбку на лице Астории.

- Иногда ты говоришь очень смешные вещи – сегодня она тоже улыбалась: иногда Малфой думал, что, если бы он увидел ее ауру, то утонул бы в потоках золотистого цвета дружелюбия и приветливости. Неудача с Панси, до сих пор болезненная, отучила Драко надеяться на бирюзовые искры в свой адрес… и все же он очень хотел поверить Астории – вчера снова сидел допоздна?

Еще никогда необходимость скрывать Ковенант от посторонних не казалась ему столь тяжкой повинностью. Желание рассказать любимой девушке, рядом с которой так светло и хорошо на душе, правду, было нестерпимым. Но правила есть правила. Законы одинаковы для всех, и этого не изменить.

- Да, вместе с ребятами. Сама понимаешь, Слизерин сейчас на особом счету, мы должны быть безупречны – Драко перестал считать, сколько раз он пользовался «расположением», что выказывали серебристо-зеленым преподаватели, дабы оправдать свои постоянные отлучки и бесконечные тренировки. Астория, кажется, верила, но долго ли это может продолжаться? И, если да, то есть ли у них двоих будущее? А если нет… то как он сможет отпустить от себя ту, единственную, что способна излечить его сердце?

- Конечно… ты слышал, директор вчера объявила, что хэллоуинский бал будет «белым»?

- Белым? – машинально переспросил Драко, прикидывая, как эта новость повлияет на еще не до конца продуманную стратегию борьбы с Холодным. Все наработки отца, Лорен и Северуса, основывались на том, что Теодор узнает гостью собственных видений. Однако, заявленный цвет бала менял слишком многое. Маски, платья… страшно подумать, что произойдет, если они неправильно определят жертву.

- Да, белым – Астория не подозревала о том, что мучает ее собеседника. Она, счастливая тем, что пойдет на бал с самым близким человеком в Хогвартсе, предпочла вновь закрыть глаза на очевидные странности в его поведении.

- Тебе пойдет этот цвет… - удивительно, но в присутствии Гринграсс, даже груз тяжелых мыслей будто бы становился чуть полегче.

- Я так и знала, что найду тебя здесь – сквозь марево удивительных ощущений, сопровождающих лишь поцелуи в семнадцать, пробивался знакомый хриплый голос…

- Панси? -- Драко приобнял Асторию, будто защищая от своей бывшей девушки: он слишком хорошо видел волны неприязни, окутывающие Паркинсон. Впрочем, эта неприязнь была не слишком личной – видимо, кто-то уже успел испортить ей настроение с утра.

- Ты мне нужен – интересно… такими выражениями его бывшая возлюбленная обычно не бросалась. Видимо, что-то все-таки действительно произошло и это что-то связано с Ковенантом – прости, Гринграсс, но я украду твоего бойфренда. Дела факультета – не закончив предложения, Паркинсон бросилась вниз по ступенькам, уверенная в том, что Малфой сразу последует за ней.

- Прости, Тори, она немного странная в последнее время – в голове набатом звучало отцовское: «все ради Ковенанта, все ради Ковенанта..» Драко старался не поддаваться панике, но не мог удержаться от беспокойных мыслей: Что, если Астория действительно обидится? Или она уже обиделась? Как же сложно без способностей…

- Ничего, все в порядке, иди. Кстати, многие спрашивают, почему я не ревную тебя к Панси.

- И почему же?

- Все дело в доверии, Драко. Я тебе доверяю… -- прощальный поцелуй оказался уже почти привычно потрясающим. Несмотря на беспокойство, Драко сумел его оценить, и в секретной комнате Ковената появился в отличном настроении.

- Что же мы будем делать? Как вычислить девушку из видения Теодора? Ведь, если мы не найдем жертву, то.. может быть, мы как-то сумеем переубедить профессора МакГонагал? – Драко хотел было заверить Грейнджер, что все будет хорошо, и поддаваться волнению не стоит, но его опередил Нотт:

- Это бессмысленно, Гермиона. Если она сделает бал, скажем, красным, видение тоже изменится. Те предсказания, что можно обойти, нестабильны и подстраиваются под наши решения – слушая объяснения друга, Драко в который раз отметил, как точно Теодор понимает сущность новоявленной Хранительницы: вряд ли Грейнджер бы успокоили заверения в том, что все будет в порядке. Нет, ей нужна была доказательная база, и Нотт мгновенно ее предоставил.

В клубок эмоциональных нитей, что связывали Провидца с Гермионой, Драко предпочитал не вглядываться: слишком много цветов… Но тут, услышав объяснения Нотта – того самого Нотта, что с детства ненавидел «разжевывать очевидное» -- Малфой впервые задумался: может ли среди этой мешанины оттенков промелькнуть бирюза?

*семь чувств – шесть, и плюс эмпатия соответственно)



Глава 34

Леди

Тренировочные брюки отлично поддавались любым видам маскировочных чар. Ненавистное зеркало, правда, не преминуло прокомментировать «неожиданно позитивные изменения во вкусах этой буки», но Пэнси Паркинсон, наверное, впервые в жизни, было наплевать на зеркала.

Напряжение, сквозившее в каждом движении Ковенантовцев в последние дни давало о себе знать. Но, в отличие от остальных, Панси понимала: они не готовы. Не готовы ни к прорыву, ни к борьбе. Многочасовые тренировки лишь выматывали, а разрабатывать тактику ведения боя, основываясь лишь на неясных видениях представлялось невозможным.

- Поверь, тебе не стоит волноваться: мы выходили на гораздо более опасные битвы, руководствуясь и меньшим – улыбаясь уголком губ говорил лорд Малфой. Но за годы, проведенные в компании Драко, леди Паркинсон научилась не доверять эмпатам. Сам Люциус, к слову, не восстановил и сотой доли собственных способностей. Подточенное Азкабаном здоровье серьезно подорвало его силы, и Теодор решил, что место отца на поле боя займет Драко.

Ей решительно не нравился подобный расклад, но на сторону Нотта встали и Северус вместе с Лорен. И если мнение зельевара не обязательно учитывалось, то не прислушаться к словам инициированной энергетической ведьмы было просто опасно.

Таким образом, из пяти магов Ковенанта, необходимых для изгнания Других в их миры, на деле в Хогвартсе было лишь двое. Лорд Нотт по-прежнему находился в Азкабане, а Поттер, несмотря на многочисленные попытки, так и не овладел собственной магией в полной мере.

- Ты действительно собираешься идти в этом, дорогуша? – сегодня осмелевшее зеркало позволило себе слишком много лишнего – спортивный стиль на балу: на мой взгляд, рискованно, даже для девушки столь... необычных талантов.

Панси не удержалась, и, перед тем, как завесить ненавистное стекло непрозрачной черной тканью, показала своему собеседнику язык. Нервы, натянутые, подобно тонким скрипичным струнам, давали о себе знать.

Путь до холла, обычно такой короткий и знакомый, занял почти полчаса. С удивлением отмечая, что за все годы, что их компания училась в Хогвартсе, насыщенные, помнящие три режима власти, нескольких директоров и несчетное количество учеников, замок, будто не изменился. «Интересно – подумала Панси – если я умру сегодня, что будет рассказывать обо мне Грейнджер детям наших мальчишек? И кто из дальних родственников унаследует мою проклятую силу?»

- Несколько необычный выбор наряда, ты не находишь? – Блейз всегда потрясающе умел язвить. Он и сам, наверняка, не замечал, насколько похож на мать. Они оба играли словами, так легко, будто получили этот выдающийся талант от рождения... Панси же слишком долго училась использовать речь, как оружие. Метание ножей ей до сих пор удавалось куда лучше.

- Сам-то пробовал перемещаться в подобных изобретениях Инквизиции? – Паркинсон прищурилась, и показала на спускающуюся по лестнице в холл семикурсницу, кажется с Хаффлпаффа, облаченную в стилизованное под викторианскую эпоху пышное платье с корсетом – или, скажем, удирать от наших неземных друзей в узкой юбке?

- Милая, в день, когда я появлюсь в обществе в узкой юбке, ты можешь с полным правом размазать меня по стенке. Полагаю, парой для бала ты так же не озаботилась.

- А ты, видимо, озаботился, и сильно. И кого же разденет наш ловелас этой ночью? – Панси очень старалась вести себя привычно. Нормально. Обыкновенно. Но грызущий внутренности страх, и напряжение, чувствующееся в воздухе, не позволяли ей расслабиться ни на секунду – если, конечно, доберется до кровати в целости и сохранности.

- Я пригласил Уизли – Блейз казался абсолютно серьезным. В смятении, Панси вопросительно приподняла брови.

- После всего, что ее семейка и им подобные с нами сделали? Или забыл, что лорд Нотт все еще в Азкабане?! А может, тебе напомнить, как весело я сама провела последние школьные каникулы?! – призрачное чувство контроляя над собственными эмоциями мгновенно куда-то пропало, уступив место ярости. Панси чувствовала, как вибрирует пол под ее ногами, подчиняясь неведомой силе, которая так и просилась наружу... Ненависть, смешанная с горькими воспоминаниями о лужах чистой крови на полу Большого зала, около груды тел Упивающихся, к которой им даже не разрешили подойти, и о чужих потных и холодных руках на ее теле, на связанных руках и груди, парализованной страхом, в темноте и тишине маленького проулка между Косым и Лютным...

Она как могла, старалась сдержать собственную силу, рвущуюся сквозь тело, но иногда даже воли бывает недостаточно. Панси понимала, что через несколько секунд просто выпустит телекинетический, неуправляемый смерч в воздух, прямо на глазах у школьников, и, скорее всего, он станет последним, что они увидят в жизни...

- Блейз, мать твою! Ты что с ней сделал?! – знакомый голос прорывался к девушке, будто из-под слоя тяжелой, свалявшейся ваты, но уже через минуту она неожиданно почувствовала, что вновь может нормально дышать... Драко, золотой мальчик, так похожий на ангела в своей строгой белой мантии, и рядом – кто бы сомневался – Гринграсс, завернутая в какое-то подобие простыни... Мир потихоньку приобретал привычные краски.

Паркинсон улыбнулась: Малфой не впервые спасал ей рассудок, и знакомое ощущение полноты жизни, радость от возможности вдыхать пыльный Хогвартский воздух и оценивать нелепые костюмы однокурсников, и даже беспокойство о собственном будущем вновь заставили ее взять под контроль собственную силу.

- Мне кажется, или я что-то пропустила? – Гринграсс, со своей милой улыбкой и по-щенячьи преданным взглядом, не только была гораздо сложнее, чем казалась на первый взгляд, но и обладала потрясающим умением обходить острые углы.

- Просто шутка старых друзей – Блейз... на секунду Панси умудрилась забыть о нем. А все хренов Малфой со своей эмпатией. Она почти ненавидела бывшего возлюбленного в этот момент. Все те яростные, рвущие душу ощущения, что мгновенно охватили ее, стоило Забини рассказать о своей предполагаемой спутнице, сразу же покинули ее голову, стоило Драко оказаться рядом. – А тебе, леди Паркинсон, я вот что скажу: то, с кем, и как я иду на бал – мое личное, и тебя никоим образом не касающееся дело. И на твоем месте, я бы лучше занялся нашими планами. Драко, Астория, вам не пора в зал? Кажется, старосте школы положено открывать бал...

Панси не заметила, как ушли Малфой с Гринграсс. Она не обратила внимания и на Уизлетту, привычно раздраженную, однако неожиданно похорошевшую. Ожидание, ставшее почти невыносимым, внутренний мандраж, лишь подстегнутый стычкой с Забини, и остатки бурлящей силы мешали слизеринке сосредоточиться.

И только увидев Поттера с Грейнджер, ожидаемо притащившихся вместе, одетых абсолютно неподходяще для битвы, но решительно настроенных, Панси поняла, что, впервые за долгое время, не думает о Теодоре Нотте.


P.S. А вы не ждали? А я вот она)))) надеюсь, таких долгих перерывов больше не будет. Мы с Музом решитльно настроены закончить эту историю)
Да, и следующая глава от лица Теодора

Глава 34

Что чувствует человек, внезапно потерявший зрение? Переставший слышать? Ощущать запахи? Вкусы? Теодору казалось, что он знает ответ на этот вопрос. Последние месяцы тяжело дались предсказателю. Неизвестность, и порожденный ею страх, не могли не сказаться на чувствительной, чуждой реальному миру магии Ковенанта.

Окружающая действительность без видений казалась странно яркой, простой, но будто одномерной: отсутствие знаний о будущем, которыми Тео в свое время так тяготился, неожиданно обернулось проблемой.

Сегодняшний вечер, на который он предпочел прийти в одиночестве, обернулся привычно бестолковым, шумным, типично Хогвартским праздником. Но провидец привык не доверять первому впечатлению: слишком много обманов предлагал ему в свое время реальный мир...

Разнаряженные однокурсники, счастливые и беззаботные, потихоньку разбредались по залу, чаще парочками, чем в одиночку. Теодор чувствовал себя чужим на этом празднике любви. И даже понимание того, что недоступная ему часть жизни не так уж необходима, а в его положении главы незаконной тайной организации еще и смертельно опасна, не спасало от странной, тянущей тоски где-то у горла.

Возможно, Драко Малфой мог бы подобрать название тем смущающим, не до конца осознаваемым чувствам, что неясно маячили где-то на границах сознания Теодора в лихорадке перед боем, но спросить об этом эмпата случай так и не подвернулся.

О скандале в холле провидцу поведал Блейз, успевший, впрочем, не только разведать обстановку, но и прихватить пару бокалов с пуншем для себя и своей спутницы. Нотт, в отличие от Панси, ничем не показал свое недовольство выбором друга: он понимал, что тот еще получит свое от Северуса и матери. И, к тому же, в данный момент, у провидца были дела поважнее...

Ее нигде не было видно. Теодор был готов поклясться, что за последние месяцы так хорошо изучил платье и украшения предполагаемой жертвы Других, что мог бы узнать ее в кромешной темноте... но ни он, ни внимательная Панси, ни незаметно присоединившийся к поискам сосредоточенный Поттер не смогли разглядеть в толпе школьников изящную незнакомку.

- Ты уверен, что она появится именно сегодня? – появление разнаряженной Грейнджер, питавшей, к тому же, непонятную страсть к раздражающим риторическим вопросам, оказалось последней каплей, переполнившей и без того неглубокую чашу терпения провидца:

- А ты уверена, что вправе задавать подобные вопросы? – Теодор надеялся, что Гермиона развернется и уйдет, обиженная; или, хотя бы разозлится, и даст ему возможность выплеснуть накопившееся раздражение, но не тут-то было.

- Мне почему-то кажется, что мой статус несколько изменился с обретением способностей – она улыбается? Кому? Ему, провидцу, который с момента их знакомства только и делает, что игнорирует ее, а в последнее время, еще и кричит и ругается? – я знаю, тебе трудно поверить в это, Нотт, но я просто хочу помочь... сам же говорил: провидца может понять только другой провидец.

- Ого, тебя только что сделали, друг! – ну разумеется, подобную реплику модно было ожидать только от Забини... Теодор боялся, что Блейз потеряет голову перед началом битвы, но эта выдающаяся демонстрация способностей к нездоровому сарказму показывала: он не настолько пьян, насколько хочет таким казаться.

- Очень остроумно... кстати, раз уж ты все равно не занят: отвлеки Уизли. В последнее время, она уделяет нам слишком много внимания...

- Думаешь, почему я пригласил ее на бал? Держи друзей близко, а врагов еще ближе... – улыбка Забини показалась Теодору странно искусственной, но он предпочел проигнорировать свои ощущения. Слишком многое им нужно было успеть и без копания в чужих душах.

- О,и это приглашение не имеет ни малейшего отношения к ее прекрасным глазам и прочим достоинствам? – Грейнджер, по-видимому, ни разу в жизни не слышала о таком понятии, как чувство такта.. Но эта ее черта, которой должно бы раздражать воспитанного в строгости Теодора, почему-то вызывала если не одобрение, то умиление точно – Прости, Гарри, но Джинни действительно похорошела.

- Не вижу смысла с этим спорить, – ухмыльнулся Поттер, покачиваясь на носках – но я все же предпочел бы продолжить поиски. Кстати, где Панси?

- Вон там, беседует со Снейпом... о, и еще одно: полагаю, мне следует переодеться. Судя по длине тени в твоем видении, она появится в зале с минуты на минуту, а в таком платье вряд ли сподручно прикрывать вам спину – Теодор как-то не обращал внимание на наряды своих спутников: подобные глупости казались ему абсолютно неважными. Он сам мог сражаться хоть голышом, если нужно... отцовская школа, жестокая, но такая полезная, прививала уверенность. В себе, в своих силах, и в способности защитить близких. Жаль, что самого Александра Нотта его же приемы не уберегли...

- Прелестное платье, Грейнджер.

- Училась у лучших, Блейз – умение играть словами, такое привычное в слизеринских кругах, абсолютно не вязалось с нежным, чистым обликом Гермионы – у твоей матери, например – а вот умение быть жестокой вполне вписывалось в картину...

- Туше, дорогая... беги, переодевайся. У тебя осталось всего двадцать минут, – гриффиндорка, зачем-то прихватив с собой явно чувствовавшего себя не в своей тарелке Поттера, метнулась к дверям, путаясь в шлейфе приснопамятного атласного платья, по мнению Теодора, очень ей не шедшего, – и все-таки, друг мой Нотт, что-то в этой девице есть...

- Ты сейчас о Уизли, или о Грейнджер?

- Наверное, об обеих. Гриффиндорки... Годрик, видимо, был нешуточным дамским угодником... – Забини усмехнулся – и девиц на свой факультет выбирал соответствующих.

– Кажется, тебе уже достаточно – пробормотал Теодор, забирая у Блейза полупустой бокал с пуншем.

- Знаешь, гораздо проще и приятнее притворяться пьяным, чем действительно быть им. Только так в нашей компании можно попытаться быть искренним.

Теодор проводил неожиданно ударившегося в философию друга к раздраженной Уизли, и вновь занял наблюдательный пост у входа в зал.

Пять минут, десять, пятнадцать... и вот, наконец, он увидел знакомые кудри, браслет с гербом, и...

- Гермиона? Какого..?

- Оставь меня в покое, Нотт, ты не понимаешь!!! Нужно спешить, за мной, скорее!! – Теодор Нотт всегда отличался педантичностью и взвешенностью решений. Он постоянно помнил о своем долге перед Ковенантом. Он осознавал опасности, связанные с появлением Других. И он никак не мог объяснить того порыва, что заставил его отбросить рациональные аргументы и кинуться за знакомой-незнакомой гриффиндоркой во тьму Хогвартских коридоров...