Так рождается магия

Пролог.

Со стороны Запретного Леса дул холодный, пробирающий до костей ветер, и снег валил без перерыва уже третий день. Мужчина, аппарировавший у ворот, недолго переминался с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам, потом натянул обмотанный вокруг головы шарф повыше, до самых глаз – нет, в этом году декабрь точно сумасшедший. Лондон, затопленный вязкими снежными дождями, отнюдь не самый приятный подарок англичанам в преддверии Рождества, а вот окрестности Хогвартса и Хогсмида – белоснежная сказка для маленьких чародеев.

Молодой мужчина вытянул волшебную палочку из рукава и поспешно взмахнул ею – от согревающих воздушных волн стало значительно теплее, чем от укутывания носа в шарф, а снежные сугробы, превращаясь на глазах в водяные ручейки, перестали быть препятствием на пути к цели. Остатки снега хрустят под сапогами, большая луна освещает сегодня замок, что тянется к ней своими шпилями башенок. Гремучая ива поджидает гостей, тихонько скрываясь в гордом одиночестве за не поддуваемой стеной Хогвартса, маленькие фонарики на теплицах чуть раскачиваются, издавая еле слышные скрипы, в одном из окон гриффиндорских спален мерцает свет. Фигура останавливается, опуская палочку вниз, и задумчиво смотрит вверх, на желтый огонек. Снежинки настойчиво падают на лицо и мужчина, моргая, снова поднимает палочку. Свет погас, но иллюзия была почти реальной – маленькая фигурка паренька, сидящего на подоконнике. Графин с холодной водой, принесенный эльфами, пока никто не видел. Сопение в подушку лучшего друга, обессилено свалившегося на кровать после тренировки. Плакат с «Пушками Педдл» на стене, на противоположной – карандашные наброски будущих портретов однокурсников. Вниз по ступенькам, справа – лестница в комнату девчонок, которая сложится, стоит только какому-нибудь наглому парню ступить на нее. Большая гостиная, в камине – догорающие угольки с оранжевыми прослойками, красные мягкие диваны и золотые истертые временем ковры. Портрет с Толстой Дамой, оклики из бесконечности картин. И дружба, и вражда, пафосные дуэли и запах противных лекарств в Больничном Крыле, небрежно повязанный вокруг шеи галстук и смущенный смех шестикурсницы. Что-то остается в этом мире, что никогда не изменится, что будет повторяться с настойчивостью смен времен года – и это так правильно. А есть и то, что время бесстрастно уносит за собой, и вряд ли стоит жалеть – лишь бы взамен приходило новое.

Маг взошёл на низкий холм и присел на корточки, горячим воздухом из волшебной палочки очищая мраморную плиту от снега. На мраморе проступили вырезанные буквы, мужчина тяжело выдохнул и поднялся на ноги, не сводя взгляда с надгробия.

- У меня второй сын, - заговорил он, долго думая с чего начать. И вроде бы не речь на совете глав Отделов Министерства Магии, ни торжественный вечер, где тебе внимает несколько тысяч гостей. Один-единственный выступающий и один-единственный слушатель, хотя и не совсем живой. – Мы хотели дочь, но… тут уж как получилось, - он нервно рассмеялся. – Вряд ли от этого он будет не любимым, даже наоборот. Я видел его глаза – зеленые, как и у меня. Такие большие, необычно большие. Даже огромные. Наверное, в детстве и у меня были такие же, - мужчина снова замолчал, выдыхая ртом пар в шарф и засунув руки без перчаток в карманы куртки. – А назвал я его Альбусом Северусом Поттером. В честь вас. И буду надеяться, что он будет… известным – может быть и не стоит, а вот мудрым и сильным, таким же, как вы – обязательно.

На небе ярко загорелась звездочка, и вряд ли она издала какой-то звук, но мужчине, стоящему у надгробия, показалось, что она звенела и дрожала, эхом откликаясь по всему небу. Рядом – ещё одна, и тоже звенит, потом третья, четвертая, пятая…

Он стоял, подняв голову навстречу искрящемуся снегу, смотрел, как одна за другой зажигаются над ним яркие огоньки, и думал, что они готовы упасть ему прямо на голову, не выдержав давления черноты вселенной. Но спустя мгновение россыпь звезд замерла, превратив небо в мерцающий ковер. Тут и там в школе озарились светом комнаты, и удивленные студенты, раскрыв рты, поднимали взгляды в небо, восторженно перешёптываясь.

И только суровая погода закрывала глаза на мелочные выкрутасы небесных светил и продолжала засыпать снегом тропинку, которая протянулась от ворот к белой гробнице.

Глава 1.

Солнечные лучи падали прямо на первые несколько парт, смешивая в головах школьников все мысли. Профессор Бинс продолжал бубнить лекцию, даже не замечая, что студенты откровенно спят.

- … Эльфы в любые времени были хранилищами огромных волшебных сил, и волшебники вовсе не желали с этим мириться. Люди – высшая каста, поэтому они так рьяно добивались порабощения эльфийских поселений…

Джеймс бесцеремонно развернулся на стуле спиной к бестелесному профессору и насмешливо посмотрел на друзей – оба спали как младенцы, сотворив себе из перьев по подушке.

- Скучно, - протянул он вполголоса. Беловолосый друг поднял голову, предъявив Поттеру раскрасневшуюся щеку. – Сегодня уже пятое сентября, и это мой первый рекорд со времен второго курса - ни одной ночной вылазки с начала учебного года. А ведь это наш последний учебный год.
Друг потер свой чистокровный нос и зевнул:

- Зато у тебя есть время разобраться с этой… Слизерин, шестой курс…Джессикой?

- Джиллиан, - лениво поправил его парень. – Джессика с Пуффендуя.

- Ага. И ещё с Мелани.

- Мелани мне не подружка! У неё прыщи по всему лицу! – Джеймса передёрнуло, заставляя друга лишь фыркнуть.

- Мне кажется, в пятикурснице из Когтервана в прошлом году тебя это не остановило.

- А ты видел её ножки? Эти прелестные, длинные ножки? Она мучила меня, надевала настолько короткие юбки, что стоило ей наклониться, и я видел…

- Ладно, я понял.

Сбоку засопел их приятель, что-то бормоча во сне, и Бинс уже начал переходить на монотонное гудение себе в нос – обычное дело к концу урока по Истории Магии. С несколько минут парни вяло оглядывали своих однокурсников, которые занимались чем попало – начиная с безобидного морского волшебного боя и заканчивая бумажной бомбардировкой между слизеринцами и гриффиндорцами с задних парт.

- Как это всё по-детски, - вновь заговорил Джеймс, наблюдая за тем, как немаленький бумажный дракон змеиного факультета пытается атаковать гриффиндорский фланг. Львы защищались, как могли, но зеленый дракон всё-таки ткнул своим острым носом в ухо одного из них и слизеринцы заржали, с видом министров пожимая друг другу руки.

- Ага, а ты большой, - усмехнулся в ответ друг, уже полностью проснувшись. Джеймс оскалился в ответ, обнажая белые зубы, и мог поклясться, что услышал «Когда Джейми улыбается, он просто душка».

- Лоркан, сколько мне дадут за убийство двух совершеннолетних гриффиндорок, которые не могут от меня отвязаться с тех самых пор, как я им сказал «Извините, это была ошибка, отношения на троих меня не устраивают»?

- Если ты докажешь в суде, что они тебя вынудили, то думаю, что пару лет тебе скостят, - на полном серьёзе ответил Лоркан.

- Ни черта ему не скостят, потому что они внучки главы Визенгамота.

- Колин, ты даже выспавшийся – просто отвратительный человек. Ты знаешь, что такое «бодрый взгляд на жизнь»?
Колин превратил подушку обратно в перо и, потягиваясь, взглянул на соседа сверху вниз:

- Лоркан, ты видел театральную постановку «Идиоты и их взгляд на жизнь»?

Блондинчик, почуяв неладное, покосился на Джеймса, который был готов в любую минуту заржать подобно слизеринцам, наславшим дракона на гриффиндорцев.

- Нет.

- А тебе и не нужно, считай, что ты её каждый день исполняешь для нас с Джеем.

Джеймс засунул в рот себе кулак, пытаясь не заржать в голос, но получалось плохо. Колин, не заметив, как у него из под носа украли палочку, безуспешно закрывался от Лоркана книгой, а лучший друг помогал последнему, пуская шутливые искры в грудь Колина из его же палочки. Совсем не по-детски.

***

- Я знала, где тебя искать!

Парень оборвал чтение и отстраненно посмотрел на девушку, водрузившую стопку книг прямо перед его носом.

- И тебе «Здравствуй», Роуз.

Она фыркнула, тихо спародировав его напыщенное приветствие, и рассмеялась, раскрывая самую верхнюю книгу из стопки. Позади тихо прошагала мадам Пинс, прожигая студентов строгим взглядом. Девушка дождалась, пока библиотекарь свернёт за стеллаж, и вновь взглянула на собеседника.

- Ну, и что скажешь?

Молодой волшебник закатил глаза и аккуратно закрыл книгу, вставив палочку как закладку на странице, которую читал. Оглянулся, убеждаясь, что их никто не подслушивает, и наклонился к Роуз:

- Единственное, что я могу тебе сказать с абсолютной точностью – «Я. Ничего. Не. Узнал».

Роуз сначала тупо смотрела ему в глаза, приоткрыв рот, а потом недовольно стукнула кулаком по столу:

- Прекрасные новости, Ал, - язвительно прошептала она ему в лицо, но, кажется, волшебнику было плевать – он снова открыл свою книжку и стал читать страницу с ещё большим рвением, положив локти на стол и запустив пальцы в черные волосы. Ей уже спустя минуту надоело сидеть напротив, неотрывно глядя на его макушку, и она снова заговорила. – А, между прочим, это для тебя сейчас важнее всего. Такие кризисы не случаются просто так. Застой магии – очень дурная штука.

Он подскочил моментально и схватил волшебную палочку, делая ею пас в воздухе – книга, которую он читал, подпрыгнула со стола, вызвав испуганный писк Роуз, и, провисев немного над потолком, плюхнулась обратно.

- Видишь, я колдую! Всё нормально! Всё те же эмоции, чувства, та же энергия…

Роуз продолжала молча на него смотреть и Ал немного пожалел о своей вспышке, хотя и знал, что уже через мгновение девушка улыбнется, скажет что-нибудь умное или…просто сделает что-нибудь, что снова превратит её в радостную, яркую шестикурсницу. Так и произошло, но как-то немного неуклюже – Роуз покачала головой, уголки её губ приподнялись, и она сказала:

- Я же не это имела ввиду. Ты всё прекрасно понял. Не обманывай сам себя, это привычка трусов.

Ал закусил губу и опустил палочку. Кого он точно никогда бы не смог обмануть – это Роуз. Она стояла перед ним, пытаясь собрать за спиной волны каштановых волос, но это у неё плохо получалось, и отдельные локоны то и дело падали на лицо. И ещё он смотрел в её глаза, глубокие голубые глаза цвета неба. И эти глаза в данную секунду посылали Алу только одну мысль: «Альбус Поттер, ты идиот! Скрытный, напыщенный идиот! Ты можешь, сколько хочешь мнить себя одиноким и пытаться справиться со всеми проблемами самостоятельно, но жизнь без дружбы настолько скучна, что тебе всё равно придется перешагнуть через себя и научиться доверять».

- Вот, я подобрала книги, и уже полистала их, - продолжила она, словно никакого конфликта и не случилось. Ал моргнул пару раз, возвращаясь в реальность. Сидевшие за высоким стеллажом когтерванцы с интересом разглядывали его и Роуз через узкий промежуток между книгами на полке. – Ничего безумно интересного, но есть моменты, которые тебе стоит узнать…

Она принялась листать один из толстых томов, выуженный из стопки, и Ал, стоявший рядом, машинально кивал, стоило ей посмотреть на его лицо, при этом она тихо зачитывала выдернутые из абзацев предложения. Он стиснул палочку крепко в руке за своей спиной и описывал ею круговые движения, - из кончика палочки постоянно вылетали искры, но гриффиндорец этого даже не чувствовал, хотя знал, что это происходит. Роуз была права – дела совсем плохи.

***

В гостиной Гриффиндора кресла у камина манили к себе школьников, как мороженое – ребенка, но обычно эти кресла заполняли выпускники и никто не смел даже пытаться выманить их оттуда. Были и другие классные места, где можно было вечером отдохнуть после занятий или сделать домашнее задание – подоконники, заваленные мягкими подушечками золотистого цвета, пуфики в углах, которые каждый день облюбовывали парочки, а стоявшие полукругом диваны возле кофейных столиков даже подсчёту не поддавались. Но места у камина для выпускников – это уже своего рода традиция. А традиции, как известно, нарушают только в особых случаях, например, когда семикурсников нет.

- Ал, где твой брат?

Парень повернулся и уставился на парня, который был старше его на курс – охотник гриффиндорской комнады по квиддичу.

- Откуда мне знать? Небось, шляется со своими друзьями где-то.

Он угадал – когда гриффиндорский охотник отвернулся, портрет Большой Дамы открылся, и в гостиную ввалилась хохочущая троица, тут же обращая на себя внимание.

- Я добьюсь вашего исключения, Поттер, даже если это займет годы, вот увидите, - явно спародировал кого-то старший брат, плюхаясь на кресло прямо напротив огня, и снова рассмеялся. – Интересно, как он будет исключать меня несколько лет, если в этом году я выпускаюсь?

Его друзья снова взорвались смехом, вытирая рукавами мантий слёзы, проступившие на глазах от смеха.

- Ну, и кто-же пострадал на этот раз? – на колени Лоркану аккуратно присела приятной наружности девушка, обвивая его шею руками и целуя в щёку.

- Наконец-то Филч преобразился, - издалека начал Джеймс и перевёл хитрый взгляд на Колина, предлагая ему продолжить.

- Теперь весь его гардероб гармонирует с шёрсткой миссис Норрис.

- И, как понимаю, шерсть миссис Норрис до сих пор в этих жвачно-розовых пятнах, которые даже директор не в силах была вывести?

- Это остатки былой любви к розовому молоку розовых коров, - трепетно прошептал Колин и, выдержав паузу, заржал пуще прежнего.

- И у Филча нет никаких доказательств, что это сделали мы, - самодовольно добавил Поттер, вальяжно опрокидываясь на спинку кресла.

- А кто, кроме вас троих, ещё достаёт Филча из года в год?

Вопрос был риторическим и остался без ответа, но Альбус, который и спросил это, ожидал всего чего угодно.

- Ал, ты уже на шестом курсе, но я не уверен, что знаешь хоть один потайной ход, ведущий в Сладкое Королевство.

- Или какого цвета нижнее бельё предпочитает гриффиндорская староста, - присоединился к Джеймсу Колин.

- А мы даже знаем, какого цвета трусы Филча, - состроив рожу, брат наклонился к Альбусу. – Я думаю, что они розовые.

Их уже слушали все гриффиндорцы, которые сидели поблизости, поэтому по гостиной прокатился дружный ряд смешков. Альбус Северус Поттер лишь что-то буркнул себе под нос,отворачиваясь от весёлого брата. Нет, в магическом мире волшебники не могут скучать никак, и он не исключение, пускай даже его старший брат считает совсем по-другому. Но это всё равно, что сравнивать сыча с павлином. Павлин статный, красивый, им любуйся хоть весь день напролёт, только вот почту он от этого как не носил, так и не станет носить, в отличие от маленького нелепого сыча.

Троица снова стала что-то тихо обсуждать, наклонившись друг к другу, и Ал мог поклясться, что слышал слова «Пивз», «Зал наград» и «Заклинание клейкой ленты». Младший Поттер, продолжая оглядываться на брата и его друзей, собрал все свои раскиданные по столу свитки с домашними заданиями, выкинул в камин оторванные куски пергамента и направился в спальню, но на полпути остановился, заметив сидящих поодаль сестер Лонгботтом. На часах – только полдвенадцатого, поэтому есть ещё время до сна. Альбус развернулся и подошёл к диванчикам, на которых сидели сестры в окружении гриффиндорцев.

- … Врачи сказали, что состояние отца тяжёлое, но стабильное, скоро пойдет на поправку. Сам он ещё не приходил в сознание, так что можно судить лишь по магическим показателям, - с горечью в голосе вещала одна из сестер. – Нам сказали, что сообщат сразу, как только появятся новости.

- Я думаю, что всё будет нормально, не стоит сильно мучить себя.

- Да, и звезды в этом месяцы спокойные, даже очень, поэтому всё наладится.

Друзья девушек успокаивали их, как могли, и сестры Лонгботтом заметно развеселились, слушая эти нелепые оптимистичные слова сострадания.

- То есть, пока у нас занятий по Травологии не будет? – Альбусу даже не нужно было оглядываться, чтобы узнать голос Криви. Джеймс и Лоркан никак не могли отставать от друга и, вероятно, тоже стояли позади.

- Да, Колин, тебе лишь бы погулять, - грубо ответила Лонгботтом, скрещивая руки на груди и смотря на него с обидой, которая адресовалась Колину - он ответил ей фирменным взглядом соблазнителя всего женского населения Хогвартса, и девушка поспешно отвернулась. – Пока – не будет, как сказала МакГонагалл.

- И Защиты тоже.… Такой халявы мы ещё не знали, - Джим радостно хлопнул лучших друзей по спинам, обмениваясь с ними ухмылками, некоторые гриффиндорцы тоже активно начали обсуждение неплохих перспектив на ближайшие дни. Но вторая Лонгботтом хмыкнула и обрубила их радость на корню:

- А вот это вряд ли. Когда мы уходили из кабинета директора, у неё сидели несколько человек, никого из них мы не знали, и ещё один в кресле – со спины непонятно было, кто он.

- Но после того, как МакГонагалл выпроводила нас за дверь, - продолжила снова первая сестра, - мы услышали, как она начала что-то говорить про занятия Защиты от Тёмных Сил, и ей отвечали. Но голос невозможно было разобрать, хотя он мне показался смутно знакомым, - закончила она неуверенно, сестра активно закивала. Тут же все подряд начали строить догадки – кто заменит в этом году ушедшего в срочный отпуск профессора Сантона?

- Мне кажется, уже завтра мы всё узнаем, - вынес вердикт Лоркан и на правах старосты начал разгонять гриффиндорцев по спальням. Альбус одним из последних ушёл в мальчишескую спальню шестикурсников, хотя обычно был одним из первых. Он думал о случившемся с профессором Лонгботтомом в первый же день учебы, наблюдая, как Лоркан собирает раскиданные по полу шерстяные шарики щекотки, которые летом так активно продавали его дяди Уизли в своём магазине. Ал был удивлен, что не задумался об этом раньше, и никак не мог понять, почему Большой Зал уже на следующий день выглядел так, словно накануне и не напоминал поле сражения тысячи великанов. Стоило поговорить об этом с Роуз завтра же.


Глава 2

- А знаете ли вы, что у всех студентов Пуффендуя вместе взятых взысканий меньше, чем у Джеймса Сириуса Поттера за последний год? – беззаботно сообщил волшебник в чёрной парадной мантии, сидящий за старым высоким столом. Парень и девушка, стоявшие у самого выхода из кабинета, переглянулись с бесхитростными улыбками. – Ладно, идите в свои спальни, завтра раздадите расписания на новый учебный год, - студенты асинхронно кинули напоследок «До свидания, профессор Лонгботтом» и скрылись за дверью. В комнате осталось три человека, хотя двое из них были совсем не реальны – не прозрачные, как призраки, но и не плотные. Они напоминали актеров из чёрно-белого фильма, неожиданно попавших в цветное кино. Профессор Лонгботтом, поднявшись из-за стола, протанцевал к двери, ведущей в спальню, но резко обернулся на полпути и раздосадовано воскликнул, стукнув себя ладонью по лбу:

- Ох, я забыл в Большом Зале шляпу! Вот болван!

Бесцветные мужчины отпрянули друг от друга, пропуская профессора, хотя вряд ли бы он натолкнулся на них. Невидимые, неслышимые и бестелесные – мечта любого шпиона. Проделав путь из нескольких коридоров и лестниц, волшебники подошли к большим тяжёлым дверям, которые затворялись на ночь. Профессор Лонгботтом достал волшебную палочку из рукава и легонько прикоснулся к двери – она без малейшего скрипа распахнулась, пропуская ночного гостя в объятья Большого Зала. Один из бестелесных мужчин оглянулся: слева от двери – картины, захватившие всё пространство стены, справа - стена намного длиннее, но из-за магических рисунков, сливавшихся в один непонятный пейзаж, могла показаться такого же размера, что и стена слева.

Чёрно-белые мужчины следовали за профессором по пятам – один из них прошёл рукой сквозь дверь, но даже не заметил этого. Профессор Лонгботтом уже было хотел направиться к преподавательскому столу, но, тихо ругнувшись, замер на пороге и поднял вверх свою палочку. Время вдруг начало тянуться так медленно, словно кто-то на небесах схватился за секундную стрелку и не давал ей ни малейшего шанса двигаться дальше. Небесные часы сопротивлялись. Палочка Невилла тяжело нарисовала полукруг – казалось, воздух вдруг превратился в холодное тесто, и палочка пыталась его разрезать. Заклинание «Вингардиум Левиоса» ударилось о стену, и она затрещала.

Мужчины, стоявшие возле двери, впитывали в себя каждую деталь, которую могли заметить. Кусок штукатурки медленно откололся от кирпичной кладки и с соответствующим звуком упал на пол.

- Святая Моргана! Впервые в жизни вижу подобное!

Маги с обычной скоростью обошли Невилла, который медленно поворачивал голову в направлении упавшей штукатурки, но вовсе не она стала причиной повышенного интереса - над полом задребезжала полоска света, взявшаяся из неоткуда. Свет начал закручиваться в толстую светящуюся спираль и распространяться – зацепил ноги на уровне щиколоток, обвивал ножки столов и табуреток. Тугие золотые нити заскользили змеёй по полу, без разрешения касаясь ядовитым языком всего, что можно и нельзя.

- Это руны? Да? Вряд ли что-то стихийное…

Потолок треснул, и ненастоящие звёзды потухли как тысяча свечей в поле от порыва ветра. Со стен начали медленно ползти флаги факультетов – хотя, на самом деле, они падали, срывались с флагштоков как бешеные. Один из столов вдруг поднялся в воздух и полетел к стене. Лучи света уже были везде, они слепили всех троих, заставляя щуриться и прикрывать глаза ладонями.

- Н-нет, это не руны, - запинаясь, ответил второй маг, беспомощно наблюдая, как палочка Невилла Лонгботтома вырывается из рук хозяина приказом свыше, а он сам падает ничком на пол. Крещендо свиста. Потом гром, перемешанный со скрежетом, и ветер такой силы, точно тысяча человек набрала полные лёгкие воздуха и одновременно выдохнула. Кто-то на небе перестал цепляться за секундную стрелку, и время резко выкинуло магов вперёд. Стол врезался в стену с оглушительным треском, жирандоли с горящими свечами как по приказу обрушились на него сверху и огонь немедленно заплясал на обломках. Потолок и пол устроили дуэль, нападая и обороняясь чем попало. Большой Зал, медленно превращаясь в руины, был вне себя от бешенства, тяжело дыша огнём и кашляя кусками кирпичей.

- Хаос, тени?! – взволнованно продолжал один из мужчин, пытаясь докричаться до второго сквозь шум, и заворожено наблюдая за тем, во что превращается Зал.

- Боюсь, что всё намного проще…

Глаза Невилла сомкнулись, и мужчин выкинуло прочь, обдав горячим воздухом напоследок.

***

Альбус Поттер и Роза Уизли с самого детства были «не разлей вода». Розе доверялись самые разные секреты, даже те, о которых и говорить было трудно. Некоторые вещи, неизвестные и родителям, с лёгкостью выбалтывались двоюродной сестре – она вся в мать, смолчит, хоть Круциатусом пытай. А ещё она в мать, когда раскрывает книгу и читает, быстро бегая по строчкам глазами – и ведь всё запоминает! Но, к сожалению, она в мать и тогда, когда в Альбусе просыпается желание вляпаться в неприятности.

«Ал, ну ты ещё помчись узнавать, в чём там дело! Тебе отработок захотелось? У твоего братца на них иммунитет, а у тебя - нет, так что забудь, и живи дальше, как и жил» - обычная реплика Роузи в ответ. Живи дальше, как и жил.… А он, интересно, чем каждый день занимается?

- Роуз, но тебе что, кажется это всё нормальным?

Они медленно шли по пустому коридору, который вёл к башням. Воскресное тёплое солнышко так и тянуло на прогулку вокруг озера, пока сентябрьские дожди не вступили в свои права, но большинство студентов, ещё не вошедших в привычный учебный ритм, отсыпались в тёплых кроватях, проклиная новые домашние задания. И только эти двое просто кочевали привычными путями из библиотеки обратно в свои гостиные, и обратно – если захочется. Роуз остановилась и хотела что-то сказать, но задумалась, взглядом упершись в красно-золотой галстук, повязанный на шее Альбуса, и бессознательно задёргала кончик своего, сине-бронзового.

- Мне кажется, это не наше дело, - заговорила она вновь уже как-то обречённо. – Откуда тебе знать, какие сейчас технологии реконструкции в волшебном мире?

- Большой Зал был похож на руины – потолок обрушен, стены тоже, столы раскиданы в стороны.… Разве ты сама не помнишь, какой стоял грохот ночью? Трясло весь замок!

Альбус продолжил идти, и Роуз пришлось последовать за ним. Она прижимала книгу по трансфигурации к груди и считала шаги, опустив голову. Альбус ведь ошибается, да?

- Тем более, вспомни! – он обернулся к подруге, шагая спиной вперёд. – В конце третьего курса эти двое несчастных, которые устроили дуэль,… кто они были? Когтерванцы?

Она кивнула, поднимая голову:

- Через два метра лестница. И к чему ты клонишь? – Альбус развернулся и ловко запрыгнул на ступеньку, лестница уже отъезжала в сторону, образуя обрыв, но Роза тоже успела вскочить на неё.

- А ты вспомни, в каком состоянии был Зал Наград! Там хотя бы потолок не обвалился, но ремонтировали его несколько месяцев!

- Прошло уже три года! Я, например, ещё три года назад и не знала… - она запнулась, что-то пробормотав себе под нос, а Альбус с удивлением смотрел, как запылали её щёки. – В общем, три года – это большой срок.

Она свернула в коридор налево, давая понять, что сказала всё, что думает об этом. Альбус смотрел ей в спину некоторое время, потом отвернулся, двинувшись в противоположную сторону.

- Лучше бы я с Малфоем поговорил, - буркнул он себе под нос.

- А вы разве не поссорились?

Ал снова повернулся – Уизли стояла на расстоянии около пятнадцати метров от него, но всё услышала.

- Нет. Мы просто не разговариваем, - девушка рассмеялась, хотя даже Альбус не мог понять – пошутил он или сказал правду.

- Скажи мне, когда начнёте снова разговаривать, чтобы я успела выпить зелье против слизеринской заносчивости.

- Я сообщу тебе в письме с филином Малфоя, - Роуз снова захохотала и продолжила путь в свою башню. Альбус с улыбкой помчался в гостиную Гриффиндора, думая, что действительно неплохо бы было выловить слизеринца – почему-то никак не желала уходить мысль, что Скорпиус Малфой – единственный, кто полностью с ним согласится, хотя бы назло Роуз Уизли.

В гостиной к нему пристал брат, что удивительно, без своей свиты – Джеймс сначала ныл о плохом питании по утрам, потом просил одолжить неясыть, отправить письмо домой.

- Забыл свою любимую рубашку – она подходит под цвет глаз лучше других, а ведь скоро в Хогсмид…

- За столько лет мог и свою сову приобрести, - заметил Альбус, перебивая брата.

- Ну, зачем мне сова, если я не заказываю каждый день книжки по почте, как ты. – Альбус сделал вид, что разговор окончен, но согласия так и дал. – Да ладно, Ал, ты совсем не умеешь обижаться! Что тебе стоит одолжить брату бедную птичку на денёк?

Альбус махнул на него рукой и буркнул «Бери, на сколько хочешь», продолжая путь в свою спальню, но у брата на сегодня была максимальная программа переговоров с младшеньким.

- Ах, да, тебе передали записку, - Джеймс вытянул из кармана клочок розового пергамента, но стоило Альбусу протянуть ладонь, брат откинул руку назад, насмешливо наблюдая за его реакцией. – Подружка?

- А ты что, читал его? – Ал начал злиться – вечные эти его шуточки!

- М-м-м… нет, - Джеймс ещё несколько секунд просто испытывал терпение брата, а потом примирительно кинул пергамент в протянутую ладонь. – Я не читаю чужих записок.

Ну да, как же.

Альбус проводил взглядом Джеймса, который небрежно толкнул портрет Большой Дамы и скрылся в коридоре, и, наконец, развернул пергамент. Конечно, не от подружки, какие у него могут быть подружки? Хотя, могут, но… зачем?

«Ты ещё не соскучился по мне? Я по тебе тоже – нет. Но если вдруг захочешь поболтать, или просто поплакаться на тему, как тебе плохо живётся – ты знаешь, как меня найти».


Без подписи, потому что и почерк, и стиль автора говорили сами за себя. Альбус усмехнулся, ещё раз перечитав послание. Вспомнишь соплохвоста – он и свалится тебе на голову. Роузи, готовь своё антислизеринское зелье.

***

Очередь из желающих попробовать себя в качестве гриффиндорского охотника выстроилась нехилая – человек сорок, не меньше. И откуда только берутся каждый год?
Капитан команды Джеймс Поттер с опаской посмотрел на чёрную тучу, которая с каждой минутой была всё ближе и ближе к Хогвартсу, и, Сонорусом увеличив голос, объявил:

- Давайте быстрее проведём испытания, под дождём не хочется мокнуть! И сразу прошу даже не пробовать тем, кто впервые держит в руке метлу! Только если вы не Гарри Поттер, - добавил он тихо себе под нос, вспоминая рассказ отца о том, как тот попал в команду на первом курсе. Верные друзья Джеймса размахивали с трибун огромным гриффиндорским флагом и громко орали речёвки, как на чемпионате по квиддичу.

- Джемс Поттер – охотник от Бога,
Кто сомневается – пусть идёт в …

Крик Колина заглушили барабаны, которые Лоркан предусмотрительно наколдовал минуту назад и теперь во всю колотил по ним палочками. Гриффиндорцы, пришедшие на испытания, и те , которые просто сидели на трибунах, весело заголосили, поддерживая выступление Криви и Скамандера. Джеймс ухмыльнулся и снова повернулся к рискнувшим испытать себя гриффиндорцам:

- Делимся на… пять групп. Каждая группа по очереди поднимается в воздух, кто первый из группы поймает снитч – у того есть шанс сравниться с победителями из других групп.
Довольный своей тактикой, он стал подгонять нерасторопных школьников, среди которых были и его однокурсники, и в скором времени на поле стояли пять групп, четыре из которых ушли ждать на трибуны.

Это явно был не чемпионат мира. И даже не местный чемпионатик. На второй группе Колин перестал орать свои пошлые стишки и уныло высматривал в небе снитч, скрывавшийся уже пятую минуту. Туча затянула небо, и дождь обрушился на студентов, поливая как из ведра. Из оставшихся трёх групп многие удрали обратно в Хогвартс, даже не дождавшись новых указаний капитана. Вот они, страстные любители квиддича и готовые даже терпеть дождь ради того, чтобы поймать чёртов снитч, - ехидно подумал Джеймс, сидя под огромным зонтом, услужливо наколдованным командой. На трибунах осталось несколько человек, и было бессмысленно выпускать их по одному, поэтому через минуту в воздухе, борясь с непогодой, летали шесть человек – Элейн МакАртур, его однокурсница, Френк Дияр и Арнольд Закцвер с курса младше, и ещё четверо, которых Джеймс вообще видел впервые в жизни.

Колин и Лоркан сбежали в Хогвартс, мужественно просидев под дождём целых десять минут, и Джеймс уже начал думать, не прихватили ли они с собой снитч, - а что, подобные шуточки как раз в их духе. Кажется, ещё и директор говорила что-то о том, что сегодня на ужине должны присутствовать все. Неужели приехал новый преподаватель Защиты? Что они, не могли ещё месяц-другой порешать, подумать, кому дать должность? Конечно, выдернули из дома какого-нибудь старого калеку, бывшего аврора с манией преследования, а им теперь мучайся. Хотя, разве его это должно волновать? Пусть Альбус волнуется, раз захотел аврором стать, а ему, Джеймсу, даже можно все эти защитные чары не учить. Квиддич – вот его судьба.

С воздуха донёсся резкий треск, затем девчачий вскрик, и Поттер вскинул голову, высматривая сквозь пелену дождя источник звука. Игроки начали перебивать друг друга разными версиями о том, что могло случиться, вглядывались в дождь, и через пару секунд к ним на огромной скорости мчались шестеро кандидатов в ловцы, только почему-то на пяти мётлах.

Элейн МакАртур соскочила с метлы Френка Дияра, сжимая в руке обломки своей метлы и… золотой снитч.

- Я не хотел! Я просто не заметил тебя! – крикнул Дияр с глубоким сожалением в голосе, бросаясь к девушке – её мантия была порвана в районе талии и на коже проступала кровь. Джеймс тут же кинулся на помощь, стремительно вспоминая заживляющие заклинания. Дияр дрожащими руками уже аккуратно разрывал промокшую насквозь ткань, обнажая полоску кожи. Команда сгрудилась вокруг них, закрывая зонтом от стихии, а Джеймс палочкой колдовал над раной, но взгляд постоянно кидал на снитч, который беспомощно трепыхался в ладони девушки. Кривой разрез на теле начал затягиваться, и Джеймс облегчённо выдохнул - впервые пришлось применять это заклинание в реальных условиях.

- Думаю, стоит сходить в больничное крыло, - неуверенным высоким голосом заговорил Дияр, которого вообще вытолкнули из-под зонта под ливень.

- Думаю, стоит носить очки, если со зрением плохо, - огрызнулась девушка, принимая мантию Джеймса, которую тот любезно решил ей предоставить. Гриффиндорцы рассмеялись, покосившись на Дияра, но тот молчал, обиженно рассматривая свои расквасившиеся ботинки. Элейн, вспомнив про снитч, протянула его капитану и улыбнулась краешком губ:

- Надеюсь, я в команде? - Джеймс кивнул, улыбаясь, и взял мокрый мячик из побелевших от холода пальцев. – Только вот метла…

Дияр уже брёл в одиночестве к Хогвартсу, униженный и оскорблённый.

- Я думаю, он, и правда, не заметил тебя, - сказала одна из уже бывших кандидаток в команду. – Дождь разошёлся не на шутку, видимость очень плохая.

- Метлу пока возьмём из общего комплекта школы, а потом посмотрим – если ты настолько хороша, то мне не жалко будет…

- Нет, я сама могу купить! – тут же запротестовала Элейн, немного возбужденная после пережитого.

-… Не жалко будет вытрясти деньги из Дияра.

Девушка рассмеялась и покачала головой.

- Да, Поттер, ты можешь.

Гриффиндорцы дружно поспешили со стадиона в теплое помещение. Кто-то крикнул, что пришло время ужина, и им пришлось сразу, не переодеваясь, идти в Большой Зал. Шлёпая по замку и оставляя мокрые лужи позади, они появились на ужине, где их тут же заметила директор.

- Немедленно приведите себя в порядок, молодые люди! Поттер, я же ясно дала вам понять, что под дождём испытания не проводятся!

- Профессор, но в самом начале не было дождя, не буду же я прерываться из-за такой мелочи, - тут же ответил парень, очаровательно улыбаясь директору, и одновременно высматривал новые лица за преподавательским столом – но нет, два места всё так же пустовали, как и за обедом.

- Всем после ужина – сходить к Мадам Помфри и выпить перечной настойки, - строго приказала директор, смотря как к ним бежит разозлённый Филч, с ужасом рассматривая мокрых с ног до головы гриффиндорцев.

- Наказать! – завопил он, хромой походкой приблизившись к виновникам происшествия, а, увидев своего главного клиента по отработкам, и вовсе выпучил глаза. – А Поттера – исключить!

- За что, мистер Филч? Это всего лишь вода, - с еле заметной насмешкой сказала директор, одним лёгким движением волшебной палочки осушая мантии своих подопечных и лужи на полу, и направилась обратно к преподавательскому столу, не слушая возмущённых проклятий завхоза – проклятий, скорее, из-за своей магической беспомощности, чем из-за сырых пятен, так ловко высушенных одним заклинанием.

Джеймс поспешил к друзьям, совсем рядом оказался младший брат, и остальные члены команды примостились ближе к своему капитану. МакГонагалл поднялась со своего места в центре преподавательского стола, и шум медленно сошёл на «нет», право голоса осталось только за директором.

- Профессор Лонгботтом уже пришёл в себя, но отправлен в отпуск на неопределенное время, чтобы восстановить здоровье, поэтому у нас будет новый преподаватель Травологии, который и станет на время деканом факультета Пуффендуй, - она выдержала паузу, дав возможность студентам, а особенно пуффендуйцам, обсудить новость, и продолжила. – Так же у нас ещё один новый преподаватель - Защиты от Тёмных Сил, который опаздывает, но, я думаю, появится уже скоро. И, конечно, он так же станет деканом факультета Гриффиндор.

- Лишь бы не старый маразматик, - воспроизвёл мысли Джеймса Колин, умоляюще посмотрев на потолок Большого Зала.

– И пускай он будет понимающим и разрешит нам гулять ночью по коридорам, - присоединился к нему Лоркан, так же глядя в наколдованное звёздное небо.

- А ещё кастрирует Филча, пока это не сделали мы, - продолжал Колин – он вошёл в образ и молитвенно сложил ладони на уровне лица.

- Я отказываюсь это делать, - Джеймса передёрнуло, и он сделал вид, что его тошнит. Друзья склонились над столом в беззвучном приступе смеха.

- И – последнее объявление на сегодня, - ещё громче заговорила МакГонагалл, и лицо её стало ещё серьезнее, хотя казалось, что предела уже нет. – За школой лесничий Хагрид посадил поляну диких велистеньев, и, пока они не созрели и ведут себя агрессивнее пещерных троллей, к этому месту строжайше запрещено подходить. На этом у меня всё.

Она присела на своё место, и одновременно с этим столы начали ломиться от еды и напитков.

- Да кому они нужны, эти её велистенья? – поморщился Колин, ожидая, пока Джеймс нагребет себе в тарелку несколько куриных ножек и передаст ему.

- Ну, она просто предупредила, чтобы случайно никого они не убили. Знаете, они действительно опасные в раннем возрасте, ещё хуже Гремучей Ивы, - со знанием дела пояснял Лоркан, аккуратными, полными аристократии движениями накладывая салата в тарелку.

- Гремучая Ива – не проблема, если знаешь, как с ней справиться. Уверен, что и с велистеньями можно разобраться.

- Да, Джеймс, только оно тебе нужно? – жалобно спросил Лоркан. Джеймс подмигнул ему и засмеялся так, как обычно смеется узник в тюрьме, придумывая план побега. – И не говори мне про «последний год в родных стенах». Есть ещё куча неисследованных потайных комнат в Хогвартсе, к которым никто не запрещал приближаться.

- Дело говоришь, - одобрительно поднял руку Колин и Лоркан с серьёзным лицом «дал пять». – Хотя велистенья… что-то в этом есть…

Они уже забыли и об испытаниях, и о новых преподавателях, и когда в Большой Зал зашли двое, сначала их даже не заметили те, кто сидел дальше всего от выхода, но молчание волной дошло до преподавателей, и директор поднялась со своего места, в приветствии раскинув руки.

- Добро пожаловать! Наконец-то!

Кусок курицы выпал из приоткрытого рта Джеймса, пока он одними глазами, не в силах пошевельнуться, провожал гостей, в особенности – одного из них. Студенты зашептались и чуть оживились, как только гости проделали половину пути к преподавательскому столу. Лоркан откашлялся и тихо, почти не двигая губами, зашептал:

- Знаешь, Джей, если твой отец будет новым деканом, то… я даже и не знаю, стоит ли нам пытаться осуществить хоть один из наших гениальных планов.

Объект его монолога шёл впереди, за ним поспевала высокая ведьма, лицо которой вряд ли было знакомо кому-то из студентов Хогвартса. Гарри Поттер быстро рассматривал студентов, но на Джеймсе, Альбусе и Лили взгляд остановился почти на несколько секунд – Джеймс пребывал в молчаливой панике, в отличие от брата и сестры, которые были лишь удивлены, но не более.

- Рада представить, - вновь заговорила директор, - нового преподавателя Травологии, декана Пуффендуя – миссис Алисию Гуди. И, если ещё кто-то не узнал, - вашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Сил, декана факультета Гриффиндор, мистера Гарри Поттера.



P. S. Коллаж к фанфику http://s012.radikal.ru/i321/1106/9b/d8cfd66a42e7.jpg

Глава 3

Альбус Поттер ожесточённо тыкал волшебной палочкой в чёрное перо, не желавшее реагировать на заклинание.

- Сальвио Реум, - прошептал гриффиндорец снова. – Сальвио Реум… Сальвио…

Мимо прошёл, перебирая коротенькими ножками, профессор Флитвик, и Альбус заткнулся, не прекращая манипуляций палочкой. Вдруг в дверь пару раз стукнули, и она приоткрылась, опоздавший быстро проскочил в кабинет заклинаний и, извинившись, плюхнулся на стул рядом с Поттером. Ал пару минут придирчиво осматривал Малфоя с ног до головы, не зная, верить своим глазам или нет.

- И где ты был две недели, позволь спросить? – наконец спросил он тихо, напрочь забыв о неподвластном заклинании. Малфой закатил глаза, вытащил из сумки свою палочку и пару учебников и огляделся по сторонам. – Ты написал мне… четвертого сентября, да? Я думал, что ты в школе. Как обычно, устроил заварушку с Паркинсон, и представь моё удивление, когда расхлёбывать это зелье пришёл не ты, а её дружки два на два метра.

Малфой удивленно приподнял одну бровь и губы его предательски задрожали от смеха. Альбус аж задохнулся от возмущения – этот слезиринский засранец даже не думал извиняться. Хотя, кто-то на это надеялся?

- Да ладно, Поттер, не злись…

- У меня до сих пор синяк на лопатке, даже зельем не снимается. Твоё счастье, что я знаю парочку хороших заклинаний, а эти шкафы «два на два» даже про палочки забыли.

- Мне кажется, это всё-таки твоё счастье, - осклабился в ответ слизеринец.

- Нет, Малфой, твоё, - Малфой лишь хмыкнул. - Нам стоит придумать другую систему оповещения. Эта идея была твоей. И, как и все твои идеи, она отвратительна.

- Тогда сам думай, гений.

- Мистер Малфой, я понимаю, что ваш друг очень рад вашему появлению, но, может быть, стоит перенести обсуждение каникул на другое время?

Флитвик в очередной раз прошёлся мимо с важным видом, Малфой ответил ему елейной улыбкой, но стоило преподавателю удалиться, как Альбус тут же продолжил:

- Можно просто пускать патронуса…

- Фу, как это по-гриффиндорски, - Малфой состроил кислую мину.

- Зато не по-слизерински. Где ты был?

Малфой чуть повернул голову назад – конечно, девчонки, что сидели за ними, уже прочистили свои милые ушки и приготовились слушать всё-всё-всё, чтобы потом болтать налево и направо, играя в «Сломанный Омут Памяти».

- После урока расскажу, - сказал он с таким выражением, словно знал самую ошеломительную тайну из всех, что когда-либо могли быть услышаны девчонками. Альбус ничего не ответил и снова приподнял палочку над пером:

- Сальвио Реум.

Перо не сдвинулось с места. Альбус краем глаза увидел, как снова приподнимаются брови слизеринца, но сделал вид, что его это не волнует, и повторил заклинание вслух. Перо на секунду чуть приподнялось в воздух, слабо вспыхнув синевой, и опустилось обратно. Ещё чуть-чуть, показалось Альбусу, и глаза Малфоя вывалятся на стол прямо рядом с пером.

- Альбус Поттер не может справиться с новым заклинанием? Или это ты меня так развлекаешь? – Альбус смотрел на перо, поджав губы. Малфой, усмехнувшись в неизвестно какой раз, приподнял свою палочку, и уже через несколько секунд его перо приподнялось, засветилось синим – намного ярче, чем перо Альбуса ранее, - и, сделав сальто, осталось висеть над столом на уровне глаз.

- Поздравляю, мистер Малфой, - заметив успех, заговорил Флитвик, и обратился ко всему классу. - Я же говорил, что заклинание совсем лёгкое. Ладно, можете идти на обед, урок окончен!

Альбус мысленно застонал от безысходности. Просто невероятно, что за полтора часа, что были полностью в его распоряжении, он так и не смог ничего поделать с пером. Установить защиту на обычное перо! Не на замок и даже не на любимого неясытя, а на простое перо. Чуть выше уровня СОВ, хотя не дотягивает до ЖАБА. А ведь на СОВ он вытворил нечто невероятное с той тарелкой, что была представлена в виде объекта колдовства. Тарелка танцевала с профессором МакГонагалл, растягивалась и принимала невиданные формы, не разбивалась о стены, кидаясь на них в атаку, и ни одно заклинание преподавателей так и не смогло обуздать разбушевавшуюся посудину. Члены комиссии сначала изучали тарелку, думая, что Альбус просто ловкий мошенник, но потом аплодировали стоя и сравнивали его с тем, в честь кого его назвали – с самим Альбусом Дамблдором. И это-то в шестнадцать лет! А что теперь? Он даже палочкой воспользоваться не может. Она его не слушается, просто игнорирует. Издевается. Молчит.

Даже неделю тому назад, когда он кидался заклинаниями в слизеринцев, всё было в сто раз лучше. Но, кажется, будто каждый день кто-то высасывает из него все магические силы. Забирает все возможности. Хочет оставить его беспомощным сквибом.
«Ты врёшь самому себе. Но ты не знаешь, почему это происходит».

Альбус действительно не знал. Может, догадывался. Задевал краем сознания ответы, но тут же упускал их. Спросить,… а у кого? У родителей – значит рассказать о том, как он продуктивно проводил свои каникулы. У преподавателей? Всё равно отец узнает. Кстати, он и так преподаватель. Как же неудачно, что именно сейчас он приехал в Хогвартс. Да Альбус бы пищал от радости, появись отец здесь ещё в прошлом году, когда у него не было никаких проблем, а старший брат всё больше и больше набирался решимости перевернуть замок вверх дном. Да он даже готов сейчас благословить Джеймса на все его шуточки, лишь бы отец уехал! Но теперь… что уж мечтать зря.

А больше спрашивать некого. Роза и так помогает, как может, вот и Скорпиус вернулся, но от этого помощи ждать всё равно, что от гиппогрифа. Если бы можно было пройти в кабинет директора и поговорить с портретом Альбуса Дамблдора – тот бы подсказал ему, как и дома, хотя бы намёком, что теперь делать, но кто же его пустит в этот кабинет? И вообще, услышит ли он ответ или снова будет довольствоваться двойным смыслом дамблдоровских афоризмов?

Нет, придётся думать самому. Как обычно.

Они с Скорпиусом шли по коридорам Хогвартса в безмолвии и думая каждый о своём. Скорпиус остановился возле одного из окон, из него виднелось озеро. Обычная для перерыва толкучка и шум были очень некстати для спокойного разговора, поэтому Скорпиус кивнул головой в сторону того самого озера, и Альбус, как всегда, прекрасно его понял.

- А с какой стати я тебе понадобился в первые же дни? – поинтересовался Скорпиус, когда они уже вышли из замка на улицу.

- В школе что-то происходит. Я не знаю, что, но… всё это странно, - Скорпиус, молча, шёл вперед, засунув руки в карманы брюк, мантию он перекинул через плечо и ослабил узел галстука – на улице было жарковато, особенно для сентября. – Сначала это происшествие с профессором Лонгботтомом в Большом Зале. Потом приезжает отец. Директор запрещает приближаться к непонятно зачем высаженным за замком велистеньям. Ты уже знаешь об этом?

Они приблизились к озеру, в котором наслаждался плаваньем гигантский кальмар, а первокурсники резво бегали возле кромки воды, специально привлекая к себе внимание морского чудища. Скорпиус и Альбус заняли место под одним из массивных дубов, подальше от малышни, перед этим трансфигурировав траву в зеленый плед.

- Думаю, ты даже не удивишься, узнав, что именно поэтому отец не пускал меня в Хогвартс, - снова заговорил слизеринец. Альбус понимающе кивнул, смотря на друга:

- Я так и предполагал. Но что же переубедило твоего отца?

Скопиус хмыкнул:

- Твой отец.

Вот теперь Альбус удивился, даже не зная поначалу, что и сказать. Первогодки выманили кальмара на другую сторону озера и теперь бегали неподалёку от дерева, под которым примостились шестикурсники. Скорпиус проводил их хмурым взглядом и замер, увидев вдалеке обладательницу пышной копны тёмно-русых волос. Роззи Уизли явно направлялась к ним.

- Ещё одно подтверждение того, что в этом году Хогвартс преподнесет нам немало сюрпризов.

Скорпиус медленно отвёл взгляд от девушки и повернулся к задумчивому Поттеру – тот, покусывая губу, смотрел в сторону замка. Точнее, в ту сторону, где и посадили получившие известность велистенья – с бурыми стволами, зелеными с жёлтым листьями непонятной формы – они, густо высаженные, напоминали цветные паутины, наскоро запутанные взбешенными пауками.

- Роуз! Вот Скорпиус со мной согласен! – громко сказал Альбус, обращаясь к девушке, которая уже стояла за спиной Малфоя – она обошла их плед уселась рядом с Альбусом, с прищуром рассматривая слизеринца.

- Я и не сомневалась. То, что орёл видит сверху, ползающая змея никогда не увидит.

Альбус растерянно посмотрел на двоюродную сестру:

- Э-э-э… и что это значит?

- Мисс Уизли намекает, что я, - Скорпиус дернул себя за эмблему Слизерина, - не вижу того, что видит она. Совсем неоригинально. Ровена Когтерван?

Девушка ухмыльнулась краешком губ, давая понять, что оппонент не ошибся.

- Нам не нужно лезть в это дело. Я думаю, что даже если в замке что-то происходит, то с этим разберутся взрослые.

- То есть, ты уже не отрицаешь, что мы становимся свидетелями новой постановки, задуманной свыше?

- Можно и так сказать, - Роуз кивнула. – Но это не значит, что я стану принимать участие в том, что вы задумали. У вас…

- Но мы…

- … всё по глазам видно, - закончила она с достоинством, вытянув из сумки пару бутербродов, прихваченных с обеда, и протянула один Альбусу.

- Мне вообще наплевать на всё, лишь бы гостиную Слизерина не задело, - тут же сообщил Скорпиус, не обращая внимания на урчание в животе и бесцеремонное поведение этих двоих. – А что там, в голове у Ала – не мои проблемы.

- Я не собираюсь никуда вляпываться. У меня и так проблем хватает.

Роуз резко к нему повернулась – её беспокойный взгляд говорил сам за себя. А вот судя по Скорпиусу, ему сейчас было лишь очень интересно – наконец он услышит объяснения того, что это он такое наблюдал получасом ранее на уроке Заклинаний. Ал понуро опустил голову, мысленно проклиная свой длинный язык.

- Меня не слушается палочка, - сказал он после минуты молчания, когда терпеть два пытливых взгляда уже было невозможно. – То есть, она слушается, но с трудом. Иногда всё нормально, но бывают периоды, когда я сам себе напоминаю сквиба. Произношу заклинания раз за разом – и ноль реакции. Я даже не чувствую магии в эти моменты. Обычно у меня подъем сил, такое ощущение, словно я лечу без метлы. А сейчас… пустота. Вообще ничего. Магия пытается бороться там, внутри меня, но не может вырваться на свободу. Я… не знаю, в чем дело.

- Но летом такого не было, - выдавила из себя Роуз, поражённо вытаращившись на друга. – Просто мелкие колебания, так ведь? – гриффиндорец кивнул. Скорпиус переводил взгляд с Роуз на Альбуса, не зная, с чего начать:

- А почему ты мне об этом не написал летом?

- Отец мог прочитать мою почту. Он летом и так смотрел на меня косо, что-то подозревая – слава Мерлину, что до откровенного разговора дело не дошло.

Роуз покончила с бутербродом, палочкой убрав крошки со своей юбки, и, прокашлявшись, сказала:

- Нам нужно сейчас решить, что делать. Но обратиться к взрослым мы не можем. И твои вопросы «Почему?» я срублю на корню, - Скорпиус сузил глаза, захлопнув рот. – Никто не должен знать. Как и в прошлом году, правила не поменялись. Мы сами должны докопаться до истины. Итак, Ал, что тебе сказал портрет Дамблдора?

Альбус откинулся назад, облокотившись на руки, и погрузился в воспоминания.

С портретом Дамблдора он общался часто. Иногда даже по несколько раз в день. Всё-таки Дамблдор был мудрейшим из магов, которые когда-либо существовали, и очень здорово, что один из его портретов Гарри Поттер пожелал видеть в своём кабинете дома. Дамблдор взирал на вошедших, блестя очками-половинками, и очень тепло улыбался Альбусу, когда они общались наедине. Младший сын Поттеров с детства знал, в честь кого его назвали, и со временем понимал, что это удивительная удача – носить имя в честь самого Дамблдора. С Дамблдором на портрете он нашёл общий язык сразу, и был уверен, что с живым волшебником общался бы ничуть не хуже. Портретная магия – одна из самых удивительных магических тайн. Говорят, портрет основателей Хогвартса был первым магическим портретом в их мире, и именно основатели постарались, чтобы картина была не только «живой», но и несла в себе память того, кто был изображён на портрете. Холст с изображением Альбуса Дамблдора в кабинете Гарри Поттера не стал исключением – иногда Альбус забывал о том, что видит перед собой лишь частицу некогда жившего волшебника, и говорил с ним, говорил, говорил… Дамблдор утверждал, что более внимательного слушателя не встречал никогда, даже при жизни – но кто его знает, этот портрет?

В свои двенадцать Альбус прекрасно помнил, когда вместо того, чтобы бежать к родителям за советом, он нередко приходил в кабинет отца, к портрету старика. У него были ответы на все вопросы – правда, формулировал он их так, что даже умница Роуз иногда хмурилась и жаловалась Алу, что не понимает, что имел в виду его кумир. Ал Поттер лишь пожимал плечами, - а Роуз сердилась ещё больше, - но ничего поделать не мог – загадочные речи Дамблдора он любил, хотя тоже не всегда мог понять их смысл.

В четырнадцать Ал уже разговаривал с портретом почти на равных, обсуждал проблемы магического мира и с восторгом рассказывал, как здорово в Аврориате, куда часто водил его отец. «Почувствуй дух этого сплочённого коллектива, Ал, - говорил Гарри Поттер, кивками приветствуя проносящихся по коридору подчиненных. – Когда-нибудь ты станешь одним из нас. Правда, тут чувствуется магия, как нигде больше?». Альбус только кивал и с вытаращенными глазами разглядывал сводки новостей, фотографии опасных преступников и газетные вырезки, налепленные на стены коридоров. В Аврориате было много настоящей магии – все сильные волшебники, все организованные и умные, такие, какими хотел стать каждый подрастающий маг. Когда магия лёгкая, почти незаметная, когда ты плывёшь на её волнах – это самое лучшее чувство, которое можно испытать в жизни. Никакая более профессия в мире не позволит использовать такое количество магии в короткий промежуток времени. В самих аврорах силы столько, что хватит на десяток школьников, и ещё останется.

Дамблдор кивал и говорил, что отцу можно довериться. Аврориат – прекрасное место для молодого Альбуса Северуса поттера. Ал снова и снова размышлял о том, как это замечательно, что Дамблдор полностью поддерживает его мнение. Его благословление – одно из самых важных, самых нужных. Теперь всё точно разложено по полочкам, всё просто и понятно. Аврориат – легко! Колдовать лучше всех – да без проблем. С каждым последующим одобрением старого волшебника Альбус, чувствуя себя чуть ли не богом, с невероятной лёгкостью справлялся с любым заданием, которое ему могли предложить.

Но этим летом Поттер был серьёзен, как никогда, рассказывая о том, что с ним происходит. Дамблдор слушал и кивал, как обычно, подчёркивая этими жестами, что всё это очень серьезно. Но ответа он так и не услышал.

- Пришло время, Альбус, - сказал старик с портрета тогда, - которое не могло нас проигнорировать. Все маги, подобные тебе, когда-то были поставлены в тупик поведением своих палочек. Но всему есть жирная точка, которую ты должен поставить своей собственной рукой.

Шестнадцатилетний Альбус вздохнул. Он был напуган, но улыбка на лице появилась сама собой – как бы он хотел научиться вкладывать в образный ответ так много смысла, как это умеет Дамблдор.

- И что я должен сделать?

- Я думаю, то же, что и я в своё время, и все эти волшебники, которые были в смятении от того, что происходит. Но у них не было подсказчика. И в этом вся суть.


Роуз смотрела на Альбуса угрюмо, чем была не похожа на саму себя – всегда веселую и таинственную, какой её привыкли видеть окружающие.

- То есть, он не знает, - подвёл итог Скорпиус, но Альбус покачал головой:

- Да нет же. В принципе, застой – это норма. Скорее всего, это переход какой-то границы, который каждый волшебник совершает по-своему. Именно поэтому Дамблдор тут бессилен – у каждого свой способ перехода. Но… я даже не знаю, что это может быть – ритуал, незапланированная вспышка магии или…

- Первый поцелуй, Поттер, - гаденько, по-малфоевски заржал закадычный друг, за что получил по затылку от потянувшегося к нему Альбуса. – Ох, как хорошо, что ты не можешь колдовать, а то, судя по взгляду, сейчас бы я получил Аваду, первую и последнюю в своей жизни.

- Это не смешно, Малфой, - пришла на помощь Роуз. – И не забывай, что палочка у меня есть, и я вовсе не на твоей стороне сегодня. Впрочем, как и всегда.

- Ты ещё не сказала своё фирменное «Червяк дракону не товарищ».

Альбус поднялся с пледа, но его даже не заметили, и, прихватив свою палочку, направился к замку.

- Вообще-то наоборот, ведь это ты здесь червяк, - продолжала Уизли, метая глазами молнии. Скорпиус гордо задрал нос:

- Я так не думаю.

- Ах ты, свинья!..

- Разберись, Уизли, кто же я.

- Ты мерзкий змееныш!.. Альбус, подожди, у нас же сейчас сдвоенная Трансфигурация!

Девушка, совсем забыв про Малфоя, который неторопливо остался идти позади, побежала за братом, пряча свою палочку в большую сумку.

***

- Миссис МакАртур?

- Мисс. Я вдова.

- Простите. Я…

- Вряд ли в мире найдется волшебник, который вас не знает, мистер Поттер. Проходите.

Гарри устало улыбнулся и кивнул, пропуская внутрь сначала несколько человек, а потом и зашёл сам, закрыв за собой дверь, колокольчик над дверью сонно звякнул. Мисс МакАртур, женщина примерно одного возраста с Гарри Поттером, зашла за регистрационную стойку в своём отеле и взглянула на ночных гостей.

- Думаю, то, почему вы пожелали прийти ночью, совершенно меня не должно касаться, поэтому просто выполню свою работу. Вот четыре пары ключей, как вы и просили, - ключи плавно слетели с крючков на стене в ладони волшебников. – Постели застелены. Завтракать, обедать и ужинать вы можете у нас, если пожелаете. Ночью обычно из отеля выход запрещён, поэтому лучше предупредить заранее, если вы захотите выйти. Времена у нас спокойные, но осторожность не помешает.

Гарри кивнул, прекрасно понимая политику этих стен в общем, и мисс МакАртур в частности.

- Я буду жить в Хогвартсе, поэтому за главного остаётся мистер Бинкс, - сообщил Поттер и названный волшебник приспустил остроконечную шляпу, чуть кланяясь хозяйке отеля. – Он будет осуществлять с вами все контакты. Может случиться так, что они будут отсутствовать по нескольку суток. Но, как вы уже сам догадываетесь, ночные походы, само собой, неизбежны.

Теперь кивнула мисс МакАртур. Гарри разрешил гостям подняться в свои номера, оставшись с женщиной наедине.

- Мистер Поттер. Всё это меня немного беспокоит. В замке что-то происходит? – напрямую спросила она – выглядела она слегка встревоженной, хотя это могло показаться Гарри в неясном свете дрожащих свечей.

- Не настолько, чтобы начать волноваться. Это всего лишь меры предосторожности. Но я не думаю, что мы столкнёмся с чем-либо серьезным, - подбирая слова, медленно ответил мужчина. Он устал за последние несколько дней, что не могло не отпечататься на его лице, которое отразилось в темноватом зеркале у входа – бледноватое, с трёхдневной щетиной. Лицо человека, которому просто некогда заняться собой. С таким лицом разве можно говорить о том, что всё хорошо? Мисс МакАртур так не считала.

- В Хогвартсе учится моя дочь. И ваши дети тоже. И ещё много чужих детей, чьи родители абсолютно уверены, что отправили своих чад в безопасное место. Времена спокойные, - повторила она второй раз за ночь, - но когда Гарри Поттер появляется на пороге Хогвартса впервые за столько лет, невольно начинаешь думать, действительно ли это так.

Гарри чуть опустил голову и жестом, который уже стал привычным, запустил пальцы в волосы.

- Даже если вы и правы, то разве мы не сможем справиться тем, что нас ждёт, после того, что мы пережили в той войне?

- Нельзя наивно предполагать, что Волан-де-Морт – самое страшное, что случалось с нами.

- А я этого и не говорил, - тихо парировал мужчина. – Как и не говорил про опасность.

Женщина замолчала, но взгляда не отвела, поэтому он решил закончить этот разговор. Единственное, чего он желал сейчас – лечь спать и проснуться утром бодрым, без груза проблем и, желательно рядом с Джинни у себя дома. Только вот максимум то, что его ждало – одноместная кровать в спальне преподавателя Защиты от Тёмных Сил.

- Вам не о чем беспокоиться, - сказал он до боли приевшуюся фразу, которую повторял почти постоянно. – Спокойной ночи.

Мисс МакАртур проводила его до дверей и, закрыв их заклинанием, прислонилась спиной к двери и слушала лёгкий звон колокольчика над головой, потом потушила все свечи и заперла за собой дверь в комнате на первом этаже. Спокойной ночи, мистер Поттер, спокойной ночи


Глава 4

Двумя неделями ранее.

Закрутило, завертело и выкинуло прочь из воспоминания.

- Ох, я забыл в Большом Зале шляпу! Вот болван! - напоследок донёсся до мужчин голос Невилла Лонгботтома, преподавателя в школе Хогвартс. Несколько секунд темноты – и они снова стоят над тяжёлым глиняным сосудом, наполненным чарующей жидкостью цвета индиго. Из головы не выходят обрывки увиденного – треск, взрыв, шум.… Или взрыва не было? А шум, какой был шум?

Нет, скрежет. Это был давящий на барабанный перепонки скрежет металла, и ещё звук падающей штукатурки, потом кирпичей. Ах да, ещё хруст деревянного стола, влетающего в стену. И огонь. Свет. Много света, слишком много…

- О чём ты говорил? Что это было? – словно прибывая во сне, спросил маг своего напарника по путешествию, но тот молчал, и по его лицу было видно, что мысли в голове никак не желали обрести ясную форму. Догадки, гипотезы, предположения,… неужели эта мысль была верной? Мысль, вспыхнувшая подобно огню в Большом Зале, назойливо не желавшая уступать место более простым объяснениям всего случившегося.

Бледнолицый мужчина приподнялся на локтях, не вставая с койки, застеленной белыми простынями, и выжидающе взглянул на магов, вернувшихся из его воспоминания, предоставленного по собственной воле. Да и стоит ли говорить о вопросах морали, когда речь идёт о таких вещах?

- Я думаю, что это была магия, мистер Поттер, - наконец ответил маг, одетый в серебристую мантию. Ярко-красный значок, прикрепленный к ней справа на груди, бросался в глаза не меньше, чем шрам-молния на лбу у Гарри Поттера. Надпись: «Отдел Тайн». Ассоциации: невыразимец, разгадчик тайн. Сумасшедший?

- Конечно, это была магия! А что же ещё?! – раздраженно воскликнула женщина – она крепко сжимала пальцы своего мужа, который всё ещё неподвижно лежал на койке – взгляд у него был такой же растерянный, как и у парней, охранявших входную дверь. Но двое волшебников и женщина, усевшаяся на стул у самого окна и не произнесшая за полчаса ни единого слова, в таких же серебристых мантиях, как и у начальника, поняли истинный смысл сказанного. Гарри изучал невыразимцев исподлобья – он не верил. Да и как в это можно поверить? Директор школы Хогвартс прерывисто вздохнула и поднялась со стула, участливо похлопав по плечу жену больного и одновременно виновника этого собрания:

- Ну-ну, Ханна, не смей плакать, Невиллу уже лучше, это главное, его жизни больше ничего не угрожает.

Невилл согласно закивал, мягко поглаживая жену по волосам.

- Это не магия в привычном её значении. Эта магия – особенная, родившаяся не из статических магических вещей. Я думаю, что это сгусток чужой энергии, который рос во времени и в один прекрасный момент набрался той мощи, которая и сотворила… разрушения.

- Тёмная энергия? – неуверенно спросил Гарри, пытающийся разобраться в той информации, что дал невыразимец – информации удивительной и странной, как и сам Отдел Тайн. Женщина у окна заулыбалась, ей вторили остальные невыразимцы. – Светлая?

- Вы, мистер Поттер, слишком узко мыслите. Они все там, в Аврориате, думают, что магия только тёмной и светлой бывает, - заговорила она, конкретно ни к кому не обращаясь. Гарри скрестил руки на груди и нахмурился:

- Может, вы знаете и ещё какую-то магию?

Женщина задрала нос, чем невольно напомнила Гарри Малфоя.

- Вы же умный человек, мистер Поттер, - продолжила она говорить с улыбкой. - Было бы иначе – мы бы сейчас не говорили вслух имя Тёмного Лорда и наши дети бы не распевали на всю улицу песенки про Пожирателей. И пусть говорят, что вам везло, или что вам помогли друзья.… Нет, я вас уважаю и считаю, что главой Аврориата вы были выбраны не за красивые глаза. Но в этом вашем Аврориате иногда страшно находиться – все только и орут, что нужно убивать плохих и защищать хороших.

- Вы считаете иначе? – продолжал он, абсолютно не понимая, к чему клонит эта зазнайка – а она явно была в Отделе Тайн зазнайкой – и что пытается доказать ему, Гарри Поттеру, который сталкивается с магией, чёрной, или белой, или ещё какой, каждый день.

- Скажем так – ваши знания о магии очень узки. Впрочем, винить вас в этом я не собираюсь – все знакомые мне авроры, в силу профессии, абсолютно не разбираются в этом, – легко ответила женщина, взмахнув рукой – как махают бабушки, увидев внучка, закопавшего игрушки в песок.

- Это похоже на оскорбление, - тут же сказал он. Другие невыразимцы молчали – либо не хотели спорить, либо, что вероятнее, просто дали слово одной из своих.

- Это не оскорбление, мистер Поттер, и я дала понять ранее, что ни в коем случае оскорблять вас или ваш штаб не имею желания, - заговорила она серьёзно, стерев с лица улыбку. – Но ваши познания – это запас семнадцатилетнего ребенка, коим вы были, убивая Волан-де-Морта.

- Позвольте, - подавившись воздухом, начал, было, Гарри, возмущённо вытаращив глаза. И она говорит, что не оскорбляет?!

- Это вы позвольте, Гарри. Мне пятьдесят восемь, я старше вас, и я имею право, хотя бы в силу возраста, договорить до конца. – Она сделала паузу с целью выяснить, не станет ли оппонент снова перебивать её. Оппонент, молча, положил руку на перила больничной койки и всем видом показывал, что даёт ей право говорить. – У вас не слишком богатый опыт, вы ведь не будете спорить? Вы убили Волан-де-Морта, обезвредили парочку Пожирателей Смерти, засадили в тюрьму всех их последователей – а дальше? На моей памяти не было больше сильно тёмных волшебников, которые бы насаждали магическому обществу. И вся работа сводилась все эти годы к тому, чтобы избавляться от фанатиков тёмной магии, которые запрещенные заклятья либо вообще выговаривали с заиканием, либо орали их так громко, что не могли после этого не загреметь в Азкабан. Будете спорить?

- Поспорил бы, да, боюсь, не то время и не то место. А о делах Аврориата не распространяюсь, уж извините – есть такое понятие, как государственная тайна. И жили бы вы так спокойно, как говорите, если бы не этот самый Аврориат во главе с мужчиной, у которого, как вы считаете, семнадцатилетие в самом разгаре?

Невилл с трудом сглотнул – лидерские качества были не его коньком – даже торжественные речи давались с трудом, а навыки ораторского искусства он постиг лишь после двух лет преподавания в Хогвартсе. А Гарри… он как будто всегда умел привлечь внимание, заставить доверить. И даже вроде сейчас он не сказал ничего существенного – но заставил поверить именно ему, ему, а не словам этой женщины из Отдела Тайн. Да кто их слушает вообще, этих невыразимцев?

- Так понимаю, каждый из нас останется при своём мнении, - вздохнув, подытожила женщина. Гарри коротко кивнул, больше не желая что-либо ещё говорить. – Насчет магии в Хогвартсе.… Да, это большой сгусток энергии. Чей-то выкидыш, судя по тому, что можно оценить визуально. Это могло быть заклинание, случайно обороненное кем-то сильным, более сильным, чем все. Это могла быть оставленная специально магия, которая запустилась именно в этот момент. А, может, и простой отпечаток времени, как заметил Абракас, - Гарри на секунду взглянул на того, с кем пожаловал в воспоминание Невилла – тот засветился от лестного замечания своей сотрудницы - и ещё раз убедился, что среди них она если не главная, то точно уважаемая персона. - И чтобы говорить конкретнее, нужно изучить место, где всё произошло. Обсуждать этот случай далее бессмысленно – у нас просто не хватает фактов.

Логично. Гарри кивнул, хотя всё так же и стоял, положа ладонь на поручень и хмуро смотря на женщину. С этой логикой он поспорить не мог.

- Я думаю, что лучшим решением будет постоянное нахождение в замке. В роли преподавателя Защиты ученики меня уже пару раз видели, поэтому для них мой следующий приезд не станет большим сюрпризом, я надеюсь. – Минерва МакГонагалл кивнула, полностью поддерживая решение своего бывшего ученика. - А вы, мисс…

- Алисия Гуди, - наконец, представилась она. – Я поэтому и пришла, чтобы предложить вам свою должность вместо мистера Лонгботтома. У меня самые обширные знания в области Травологии – из тех людей, конечно, которые есть у нас в Отделе, - сказано это было не без гордости.

- И это не единственные ваши таланты, - не без сарказма пробормотал Гарри, но женщина больше не думала спорить:

- Конечно. Иначе бы я не стала невыразимцем. У нас всех много талантов, – она с лёгкой улыбкой обвела взглядом людей в палате, остановившись на директоре школы.

- Думаю, завтра вечером будет самое удачное время представить вас ученикам, - со вздохом ответила она. – Но справитесь ли вы вдвоем?

Гарри уже думал об этом. Естественно, от них двоих будет мало пользы. А если считать Гарри, как намекнула Алисия Гуди, несведущим в магии, то от него точно пользы будет мало. Мысли заскакали в его голове, как фестралы. Нужны невыразимцы, самые талантливые и умные, которые долго не будут копаться в обломках и потом ещё устраивать дискуссии на полгода. Ещё несколько авроров – чтобы охранять территорию от любопытных учеников и прийти на помощь, если история повторится.

- Меня больше всего волнует безопасность учеников, - заговорила МакГонагалл, словно прочитав мысли Гарри. – Есть ли вероятность, что подобное случится снова? Где-нибудь в другом месте?

Алисия Гуди переглянулась со своими сослуживцами, но по взглядам тех было не ясно, что они об этом думают.

- Магия очень вспыльчива, но если мы правы насчет отпечатка… одно место не может бунтовать ежедневно. Пока риск минимальный. Можно сказать, вообще отсутствует. Всё-таки школа изначально строилась так, чтобы сама заживлять свои раны, которые ей наносят маги. Замок лечит сам себя, и вряд ли это новость для вас, профессор. – МакГонагалл чуть прикрыла глаза, этим обозначая своё понимание. – Даже если Хогвартс сейчас – жерло спящего вулкана, то у школы есть щиты, чтобы прикрыть всех волшебников.

- Меня щиты так и не прикрыли, - пошутил Невилл и тут же зашипел от боли, стоило ему чуть поднять руку.

- Возможно, что вы ошибаетесь, профессор Лонгботтом. Говорю же, Хогвартс подавляет магию в несколько раз. Иначе бы ученики уже давно попадали замертво от такого количества волшебной энергии.

Кажется, у этой женщины были ответы на все вопросы. Но Гарри не давала покоя мысль, которую он поспешил высказать:

- Если же Хогвартс подавил всю магию, и лишь часть отразилась на Невилле, то каким же был мощным выброс на самом деле?

Женщина промолчала. Но лишь потому, что все в комнате и так уже поняли, к чему вёл Гарри Поттер. Невилл невольно поёжился и крепче обнял жену. Невыразимцы покинули палату первыми, не прощаясь.

***

Обычное время.

Двенадцать пустых голов. Ученики, даже не стремящиеся научиться владеть боевой магией. Правильно, она им не нужна. Зачем? Тёмные артефакты разыскивать? Или ловить молодых несмышлёных магов, возомнивших себя тёмными властелинами? Хотя, уж лучше это, чем ещё один Волан-де-Морт.

Гарри усмехнулся своим мыслям. Альбус поднял глаза на него и тут же опустил обратно в свой листок.

Алисия Гуди была не права, намекнув тогда, в палате Невилла, что они в Аврориате только записки отправляют по Министерству и палочками меряются. Нет, Аврориат был и всегда будет нужен. Попробуйте вспомнить хоть один день, когда вы не услышали плохих новостей.… Даже маглы – и те воюют государствами, договориться не могут. И не договорятся. Потому что тогда идея конкуренции, политики и даже культуры потеряет смысл, всю свою идею. А люди? Не будет такого, чтобы мир смирился с одной идеей, верил в одного Бога и ходил под одним флагом. И пусть эти двенадцать пустых голов, из которых половина просто собирается работать в отдельных министерских подразделениях, думают, что живут в лучшее время – без войны, озлобленных на мир Тёмных Лордов и прочих сумасшедших с идеей завоевания мира. Из них только двое или трое попадут в Аврориат, и вот там-то на них одни за другими дела повалят, как из рога изобилия.

Роуз Уизли ткнула в бок Альбуса и что-то сказала, но в ответ парень лишь покачал головой. Роуз, поджав губы, отвернулась.

Гарри чувствовал, что его профессиональные интересы затронуты вновь – намечалось что-то серьезное, здесь, прямо в этом замке. Впервые за десяток с лишним лет он снова…обрадовался?.. намечающимся приключениям. Этого так не хватало. Он уж было подумал, что сейчас нет смысла гоняться за тёмными силами. Просто потому, что их нет. Даже Гермиона тончайше намекала тогда, пятнадцать лет назад, когда закончились облавы на Пожирателей, все сидели на своих местах, а фанатики перестали пускать в воздух тёмные метки, что уже нет смысла становиться аврором. Но нет, чутьё Гарри на опасность подсказывало, что вот, чуть-чуть подожди – и начнется. Чутье не подвело уже спустя несколько месяцев.

Ученики зашептались, заглядывая друг другу в листки, но песочные часы были беспристрастны – Гарри поднялся с преподавательского места и, собрав магией контрольные, вышел вперед.

Он не отказался от мечты стать аврором. Потому что спокойствие – только на необитаемом острове, с обезьянками и бананами. А когда у обезьян есть волшебные палочки и какая-нибудь навязчивая идея – работа аврорам обеспечена. Так что…

- Сегодня устроим спарринги. Вспомним, чему вы учились, и определим тот материал, который вам стоит узнать в этом году – работать предстоит по максимуму, потому что подозреваю, что подготовка у вас была наислабейшая – профессор Сантон даже школу Авроров не окончил. Ну, это я вам так, по секрету сказал, - ученики заулыбались. Гарри начал распределять их по парам – благо, слизеринцев было двое, и поставил он их вместе, во избежание жертв хотя бы на первом уроке. – Роза, Альбус, будете первыми?

Взгляд, который бросил его сын на напарницу-когтерванку, был непередаваем – смесь страха, паники и обреченности.

- Можно, мы в конце? Я как-то неважно себя чувствую, - пролепетала Роуз. Гарри, обратив внимание на странный обмен взглядами, про себя подумал, что дело вовсе не в самочувствии, но ничего не сказал им, а лишь перевёл взгляд на ещё пару когтерванцев:

- Хорошо. Тогда, может быть, мистер Шлихтерман, мистер Патил?

Шлихтерман и Патил не стали придумывать отговорки – а ведь Гарри уже почти был убежден, что Роза Уизли именно так и поступила – и тут же встали друг напротив друга в кругу освободивших им место однокурсников. Шлихтерман вытащил из рукава палочку – самую обычную на вид, надо сказать – можно было подумать, что изготовитель волшебных палочек испытывал упадок сил, когда делал её. Гарри видал разные палочки – кривые, косые, изогнутые и просто ровные; из красного дерева, из дуба, ясеня, чёрной ивы и даже из бамбука; некоторые палочки были с узорами, с рисунками и гербами фамильных семей. Но более непримечательной палочки он, пожалуй, ещё не видывал. И как в насмешку палочка противника была полнейшей противоположностью – с лёгкой спиралью на конце, покрытая золотой стружкой – она беззвучно кричала о своей неповторимости и великолепии.

Патил взмахнул своей неповторимой палочкой, Шлихтерман с легкостью поставил щит и тут же сам атаковал – теперь щит за Патилом. Со стороны Шлихтермана поднялась волна магии, неровными импульсами пожирая магию противника. Вообще магия – очень хитрая и интересная вещь, даже противоречивая. Сильный волшебник может и не заметить подобные волны магии, потому что сам находится внутри её – всегда, ежеминутно, он использует её с таким постоянством, что для него она становится привычной. Но это не значит, что волшебник не замечает силу и мощь других волшебников. А вот слабый маг, вроде бы, должен сразу улавливать новые магические потоки, но нет – молодой волшебник иногда бывает настолько слеп, что даже не чувствует магии. Тут уж, как говорят маглы, как Бог послал. И вот такой сильный волшебник, как Гарри, не мог не заметить магии парней – за многие годы научился замечать, хоть прекрасно помнил, что в школе даже не обращал внимания на это. Ну, есть что-то там такое, ну и пусть будет. А смысл магии в том, чтобы почувствовать её – только тогда ты станешь понимать её лучше. А простые махи палочкой, которые сейчас совершал, например, Патил – слабые попытки настоящего колдовства. Настоящее колдовство затягивает, опутывает, забирает в свои липкие сети и заставляет наслаждаться неизведанными возможностями.

Гарри подался вперед, а вот ученики наоборот - попятились немного назад – сразу понятно, кто здесь только-только начал познавать настоящую силу заклинаний. От внимания Гарри не ускользнуло, как ловко манипулировал своей невзрачной палочкой Шлихтерман и без труда отражал и выкидывал заклинания – Патил спустя минуту уже только мог ставить щиты, молча выражая свою готовность сдаться. Естественно, подумал Гарри, победит Шлихтерман.

Так и случилось – красивая палочка с позолотой упала к ногам Шлихтермана и ученики, до этого, затаив дыхание, наблюдавшие за поединком, зааплодировали победителю – даже слизеринцы пару раз хлопнули в ладоши, невольно выражая слабое, но зато почтение.

- Очень здорово, мистер Шлихтерман, - Гарри отошёл от окна и встал между когтерванцами. – То заклинание в конце поединка, белого оттенка – что это? Не могу припомнить…

Улыбкой Шлихтерман явно разбил немало девичьих сердец – Гарри даже показалось, что за его спиной шестикурсницы дружно испустили чувственные вздохи.

- Это моё собственное изобретение, - горделиво сообщил он, покручивая в руке палочку. – На пару мгновений заставляет противника поверить, что заклинание, которое он пустил, летит в него самого, и вместо того, чтобы атаковать, он ставит щит – а это дает время второму атаковать.

Гарри закивал, прокручивая в голове рассказанную модель работы заклинания.

- Да, очень неплохо,… а как вы решили ментальную проблему – оказание воздействия на мозг противника? Что-то я не припомню заклинаний, способных полностью контролировать.… Разве что Империус.

Студенты зашептались. Шлихтерман стушевался, услышав про сравнение с запрещенным заклинанием, и дернул плечами:

- Но это не контроль, а секундное воздействие. Мысль, которая появилась и исчезла. Я работал над заклинанием почти полгода, экспериментировал с некоторыми забытыми Проин Вербум*…

Его голос сошёл на тихое бормотание под испытывающим взглядом Гарри Поттера – он, отойдя от самого факта пользы заклинания, думал над возможными последствиями его массового использования. И вся мощь заклинания таяла, как на глазах.

- Ладно. Я потом поговорю о заклинании с директором – кто знает, может, твои старания были не впустую.

Но Шлихтерман удрученно встал между когтерванцами – теперь он был совсем не рад, что блеснул своими достижениями в этом поединке, даже ценой победы.

- Кто следующий? – громко спросил Гарри, обращаясь к студентам – они не улыбались и кидали любопытные взгляды на Шлихтермана, который выглядел так, будто желал провалиться сквозь землю. – Мистер Шлихтерман, не расстраивайтесь, это очень полезное заклинанание, я вам точно говорю. Просто вы, кажется, немного перемудрили.

Настроя это не подняло, но следующая пара всё же нашлась – гриффиндорцы не заставили себя ждать, иначе бы не слыли храбрым факультетом.

Больше изобретателей заклинаний не нашлось, что, как решил Гарри, не значило, что урок прошёл плохо – наоборот, очень даже продуктивно. А вот Роза с Альбусом так и не успели себя показать, но щедрый Гарри Поттер подарил им начало следующего урока. Розе, как показалось Гарри, от этого лучше не стало, да и Альбус, всегда один из первых рвавшийся поблистать усвоенными за лето заклинаниями, тоже утих. Оба были оставлены на короткий разговор после урока.


* Проин Вербум – лат. - магическое слово. Опорные слова, на основе которых создаются заклинания. Личная выдумка автора.

Автор ещё раз благодарит всех тех немногих, кто оставил отзывы.


Глава 5

Гарри Поттер испытующе рассматривал Роуз и Альбуса, но они молчали, потупившись. Возле выхода что-то бухнулось на пол – как оказалось, Скорпиус Малфой всё ещё был в кабинете.

- В чём проблема, мистер Малфой?

Малфой закинул сумку на плечо и пожал плечами:

- Я жду Альбуса и Роуз, у нас сейчас Трансфигурация.

- Вы можете подождать их в коридоре.

Малфой потоптался на месте ещё пару секунд и вышел, хлопнув дверью. Роуз и Альбус всё ещё молчали, перекидываясь хмурыми взглядами.

- Ну же, ребята, может, у вас были какие-то другие причины не устраивать спарринг?

Роза покачала головой, Альбус открыл рот:

- Мы выступим в следующий раз.

- И никаких отмазок, - добавил Гарри с напускной суровостью, после чего улыбнулся и потрепал сына, который уже был почти с него ростом, по и так растрёпанным волосам. Роуз, ещё раз пробормотав что-то про Трансфигурацию, потянула друга из кабинета – шестикурсники уже не увидели, как профессор, присев на край стола, смотрел им вслед задумчивым взглядом.

- Чёрт, мне срочно нужно что-то предпринимать! – прошептал Альбус подруге, стоило им оказаться достаточно далеко от кабинета отца – Малфой, ждавший снаружи, незамедлительно поравнялся с парочкой. – Я не могу отказываться вечно, в следующий раз он просто поставит меня в пару с кем-то другим.

Они быстро шагали по длинному коридору в подавленном настроении – ну, уж Альбус точно – он чуть ли не до крови нервно кусал губу и периодически запускал пальцы в вихрь волос на голове – так же иногда неосознанно делал отец, когда о чём-то думал.

- Нужно снова пойти в библиотеку. Завтра суббота, весь день будет в нашем распоряжении… - заговорила Роуз, когда они вышли на лестницу и, преодолев пару ловушек, продолжили путь по лабиринтам коридоров школы, которые за пять лет выучили наизусть.

- Завтра не просто суббота, завтра Хогсмид, - повысил голос Малфой. – Я – пас, у меня уже другие планы.

Роуз возмущенно фыркнула:

- А тебя никто и не звал!

Малфой, изобразив косую ухмылку, покосился на девушку:

- А вы всё равно ничего не найдете.

- С тобой – точно!

- Уизли, поменьше ехидства, а то от тебя вон, дети шарахаются, - слизеринец кивком указал на младшекурсников, которые с дикими воплями пронеслись мимо. Роза заулыбалась, насмешливо глядя на Малфоя – для этого ей пришлось чуть податься вперед, потому что Альбус занял место посередине.

- Поздравляю, Малфой, твоё чувство юмора удостоено награды «Ну-и-тупость-2022».

- Ах, как мило. Мисс Уизли, вы сама доброта, - пропел он тоненьким голосом в ответ. Альбус заржал по-настоящему.

- Сколько в человеке доброты, столько в нем и жизни.

- О-о, сегодня у нас Эмерсон. И на что же ты намекаешь, Уизли?

- В тебе нет жизни, Малфой.

И, проигнорировав все дальнейшие оскорбления, с чувством выполненного долга Роза вырвалась вперед и заскочила в кабинет Трансфигурации, к которому они успели подойти.

– Ну, вот, она даже обижаться не умеет, сплошная философия. Скукота, - сказал Малфой своим нормальным голосом и они с Альбусом вошли в кабинет вслед за Розой и уселись за одной партой почти в самом конце ряда.

- Ну, что, не пойдешь завтра с нами? – переспросил Ал, выуживая из сумки учебники. Малфой закатил глаза:

- Нет, неужели не ясно?

- Из-за Розы, что ли?

- Нет, - отрезал слизеринец.

- Не хочешь говорить – твоё дело, - решил закончить пытку Ал. Малфой ещё пару раз поглядывал на него, ожидая, что расспрос продолжится, но Ал только смиренно откинулся на спинку стула и покусывал кончик пера, взглядом буравя классную доску.

- Вы ничего не найдете в библиотеке, - когда они уже просидели несколько минут в тишине, заговорил Малфой. Неожиданно Альбус медленно кивнул, продолжая смотреть перед собой.

- Других идей пока нет.

- Мы что-нибудь придумаем, - с неожиданным оптимизмом заявил Малфой, Ал повернул голову и посмотрел на него с удивлением, прищурив один глаз. – Ну, Уизли точно придумает.

Закадычные друзья заулыбались и синхронно глянули на свою закадычную подругу. Роза в этот момент обернулась, и Малфой поймал её рассеянный взгляд.

МакГонагалл вошла вместе с колокольным звоном на башне, как и всегда. Альбус тихо выдохнул и посмотрел на свою палочку.

Ну, вот ещё одна пытка.

Для него никогда магия пыткой не была. Всегда с ней на «ты», всегда приличные результаты, даже отличные, всегда восторженные похвалы преподавателей. Всегда правильно сваренные зелья, всегда лучшие движения палочкой, всегда без проблем заколдованные страницы, чтобы сами переворачивались, и ключи, чтобы сами открывали двери.

Всегда, всегда, всегда.

- Твоя палочка слушается тебя, потому что ты слушаешь магию, - любил повторять Альбус Дамблдор с портрета. - Пока ты знаешь, что сейчас случится, пока ты пропускаешь через себя тугие волны энергии – ты будешь колдовать превосходно. Немногие знают этот секрет. Те, кто его знает – ленятся использовать. Ни один великий маг не пренебрегал своими ощущениями, когда колдовал. В этом и есть ключ к силе. Силе, которая рождает удовольствие, а не привычку, как у большинства магов. Они сами не понимают, что делают. Ты должен понять, если хочешь колдовать как великий Мерлин, как Годрик Гриффиндор. Как твой отец.

Но теперь палочка не слушается его. Он слушает магию, но она не слышит его.

- Когда-то придет такой день, когда ты скажешь: «Магия покинула меня». Ты будешь не прав. Магия не покидает волшебника даже с его смертью, магия просто ждёт от тебя какого-то шага. Шага вперед, к совершенству. И если ты считаешь, что не обременен обидами, не связан по рукам и ногам злобой и ненавистью, что у тебя нет страхов и грехов, но магия всё равно не желает возвращаться – ты в чём-то ошибся, чего-то не заметил или просто самоуверен, что, кстати, тоже мешает тебе вернуть магию. Живи так, чтобы на тебя надеялись, тебя слушали и за тобой шли. Все великие были способны на это, иначе бы они не стали великими.

Что он сделал не так? Может, нахамил кому-то давно и теперь расплачивается? Или дергал девочек за косички на первом курсе?

А, может, он слишком верит в себя – да так, что заставил других верить, а на самом деле ничего нет? Что с ним не так?

Он не любил заниматься самокопанием. Если отец говорит: «Ал, ты молодец и всё делаешь правильно», значит, он действительно всё делает правильно. Если профессора один за другим ставят ему «Выше ожидаемого», значит, так оно и есть в действительности. Может, и не стоит искать то, чего нет? Может, всё намного проще, и дело не в нём?

***

Суббота оказалась прекрасным, солнечным деньком – осенний подарок тут же оценили ученики Хогвартса и, наслаждаясь обычной одеждой, не отягощённой мантиями, заполнили Хогсмид. «Сладкое Королевство» засыпало впервые вырвавшихся в деревню третьекурсников сладостями, паб «Три Метлы» тут же ожил, распахнув двери уставшим после домашних заданий посетителями, а «Кафе мадам Падиффут» - парочкам. Преподаватели, которым тоже был не чужд отдых, бродили по улочкам деревни, заодно присматривая за порядком, а ученики, вежливо здороваясь со старшими, спешили улизнуть подальше – их мысли были уже далеко от уроков.

- Давайте пойдём в Визжащую Хижину – говорят, там водятся привидения! – говорил один третьекурсник друзьям, вытаращив глаза в предвкушении – друзья согласно вскинули вверх кулаки и унеслись по улице вверх под смех гриффиндорского трио в составе из Поттера, Криви и Скамандера.

- Скорее-скорее, по субботам привидения раздают бесплатное мороженое! – крикнул им вслед Колин, но был услышан только друзьями, которые от смеха утирали проступившие слёзы, утягивая его в паб, и ещё несколькими старшекурсниками, проходившими мимо. Друзья уселись за один из свободных столиков, которых было не так уж и много, и заказали себе по сливочному пиву – неизменному атрибуту походов в Хогсмид.

- Да, много эти малявки там увидят, в Визжащей Хижине. Дряхлая доска вместо двери – и тишина… - они стукнулись кружками, Колин подмигнул девчонке за соседним столиком, Джеймс приветственно махнул двоим из квиддичной команды, а Лоркан скривил нос в ответ на речь Колина.

- А ты вспомни наш первый поход в Хогсмид на третьем курсе.

- Вообще-то наш первый поход был на втором курсе, но по официальной версии ты прав, да, - вставил Джеймс.

- Так кто тогда чуть не обделался от страха, когда в Хижине мы услышали голоса?

Джеймс довольно осклабился, покосившись на Колина – тот возмущенно взмахнул в ответ наполовину полной кружкой и разлил остатки на Лоркана.

- Но я же реально не ожидал ничего подобного, - отвечал Криви, наблюдая, с каким королевским спокойствием Лоркан убирает пятна от пива со своего джемпера и брюк. – А ты чего ржёшь? Забыл, как заорал на всю хижину, словно девчонка? – но Джеймс допивал своё пиво, хихикая в кружку и делая вид, что это не к нему обращаются.

К их столу подошла та самая девушка, которой Колин уже десятую минуту посылал многозначительные взгляды, и смело положила руку на спинку его стула.

- Я Барбара, - произнесла она, смотря только на Колина сверху вниз, и надула губки, ожидая от парня следующего шага.

- Колин, - низким соблазняющим голосом представился гриффиндорский ловелас, легким движением подхватил её ладонь и коснулся губами, не отводя взгляда. Барбара довольно заулыбалась. – Ты знаешь, что цвет твоих волос ярче, чем у всех девушек в этом пабе? Это очаровывает.

Лоркан откровенно закатил глаза, пользуясь тем, что эти двое зациклены только друг на друге, а Джеймс прикрыл ладонью рот, пытаясь не рассмеяться вслух. Одна из излюбленных фразочек Колина – полный список был ещё не опубликован, но Джеймс мог бы уже сейчас составить сборник с названием вроде «Учимся клеить девушек», на страниц пятьдесят мелким шрифтом. Пожалуй, подумал Джеймс, соблазнение – это то, что Колин умеет делать лучше всего, после фотографий и стихов, конечно. Хотя, стихи тоже иногда входят в соблазнение.

Колин, естественно, оставил их в одиночестве уже через несколько минут воркования, и, оглянувшись у самого выхода из паба, одними губами напоследок сообщил: «Полчаса».

- Я думал, что уже не осталось девчонок, которых бы не цеплял этот индюк, - изумленно проговорил Лоркан, когда они с Джеймсом просидели в молчании, без Колина, целую минуту.

- В такие моменты понимаешь, сколько их всего в Хогвартсе, этих девчонок, - улыбнулся краем губ Джеймс.

Они заказали ещё по пиву и, утвердившись во мнении, что не хватает чего-то покрепче, решили дождаться Колина и наведаться в старую-добрую «Кабанью голову». Вышли из паба, заплатив не увядающей с годами мадам Розмерте пару галеонов, и заняли место на улице у самого выхода, наблюдая за прохожими. Третьекурсники уже неслись обратно из Визжащей Хижины, обмениваясь впечатлениями.

- Вот бы сейчас в снежки, - высказал мысль Джим, щурясь от яркого солнца. – Обожаю зиму.

- Это да. Слепили бы МакГонагалл из снега.

- Или Колина.

- Тогда придется лепить ему ещё десяток девушек рядом, иначе это будет не Колин, - засмеялся Лоркан.

- В прошлом году ему хватило красных трусов с флейтами. Помнишь, помнишь, как он яростно пытался их стянуть со снеговика, а над ним смеялись все слизеринцы?

- Да, в тот раз неудачно пошутили, - признал Лоркан, смотря на покатывающегося со смеху друга. – Ну, не заметил я слизеринцев! Думал, что мы одни.

- Ага, как же. Холоднокровные впереди всех бегут на первый снег. Кстати, на слово «Холоднокровные», видимо, тоже.

Они синхронно взглянули на компанию слизеринцев, приближающихся к пабу. Шестикурсники, - тут же определил Джеймс, узнав одного из группы – Скорпиуса Малфоя. Слизеринцы окинули грффиндорцев неприязненными взглядами. Да, Джеймсу этого всегда хватало, чтобы начать перепалку – жаль, Колина нет, тот бы уже во всю махал кулаками.

- Малфой, а для вашего факультета ещё не построили трактир «Зеленый слизняк»?

Слизеринцы остановились, переглядываясь. Джеймс, засунув руки в карманы брюк, вышел вперед, не сводя насмешливого взгляда с Малфоя.

- Думаешь, если ты семикурсник, то тебе всё можно, Поттер? – выплюнул Малфой недоброжелательно. Курсы только на словах, ростом они были почти одинаковы и смотрели прямо друг другу в глаза.

- А что, я просто спросил, - как будто в знак перемирия вскинул руки Джеймси подмигнул Лоркану, стоявшему неподалёку в нескольких шагах. Малфой задрал подбородок – теперь он даже казался выше неприятеля.

- А для тебя лично, Поттер, не сварили зелье вечной немоты? – не остался он в долгу. Слизеринцы довольно оскалились.

- Оу, нет, мне отказали, - протянул он с деланным разочарованием. - Сказали, пока слизеринцы живут, с них нужно сбивать всю спесь, а без тебя, Джеймс Поттер, ну никак это не выполнить. Вот, тружусь.

- Боюсь, мозгов не хватит. Не боишься, что спесь собьют с тебя?

Джеймс прищурился и медленно вытянул из рукава волшебную палочку, но лишь вытянул и, крепко сжав в ладони, опустил вдоль туловища. Он понимал, что переходит границу, но ничего не мог поделать со своим языком. И с этой слезиринской тварью общается его брат? Жаль, что он не вытряс душу из Альбус пару лет назад, теперь уже явно поздно.

- А ты нас не трогай, понятно? И мы тебя тоже замечать не станем.

Малфой ухмыльнулся – он прекрасно видел зажатую в руке Поттера палочку, но свою доставать не спешил:

- Каждый год одно и то же, Поттер. Только первыми начинаете вы, заметь.

Палочка в руке Джеймса так и просила ею воспользоваться, и вот тут уже Малфой начал тянуться к своей.

- Ещё раз повторяю, Малфой, отстань от моего брата. Ты его в свои паучьи сети не заберешь, понял? По-хорошему советую.

Малфой ничего не ответил, вдруг прервав зрительный контакт и посмотрев вдаль, за спину Поттера, но Джеймс, решив, что это хитрый ход, не отводил взгляда.

- Ну так что, змея слизеринская, ты всё понял?

На плечо ему легла тяжёлая рука, и он резко осип, вдруг поняв, что взгляды Малфоя не были уловкой.

- Будь умницей, убери палочку, Джеймс, - раздался голос отца, как гром среди ясного неба. Малфой, так и не вытянувший палочку, медленно убрал руку. – Надеюсь, вы тут не дуэль устраивать собрались?

Джеймс, не спуская полного ненависти взгляда с Малфоя, резко засунул палочку обратно в рукав рубашки.

- Нет. Мы уже уходим, - сказал за всех Малфой, и слизеринцы поспешили наконец-то зайти в паб. Руку Гарри Поттер так и не убрал, а наоборот, дернув, развернул сына к себе.

- Что, опять твои выходки? На отработку нарываешься? – яростно проговорил он. Джеймс, забыв на секунду об отце, взглянул на людей, одетых нелепо, хоть и по-магловски, стоявших неподалёку – людей, которые явно пришли с Гарри. Может, местные жители?

- Но это же Малфой… - попытался оправдаться Джим. Отец встряхнул его за плечо и пацан зашипел от боли – он ненавидел, когда отец так делал. Волшебники, ставшие невольными свидетелями сцены, останавливались, с любопытством наблюдая за Поттерами.

- А ты – гриффиндорец, и Поттер, в конце концов. Какого черта ты пытаешься им доказать? Они просто живут так, как могут! Они что, виноваты, что попали на Слизерин?

Джеймс отвернулся в сторону с оскорбленным видом, хотя в глубине души понимал, что отец прав.

- Как будто ты со слизеринцами не дрался, когда учился в Хогвартсе… - начал он, смотря куда угодно, только не в глаза отцу.

- Мы уже говорили об этом, Джеймс! – разгорячено продолжал отец, не убирая руки с плеча, которое уже стало побаливать от крепкой хватки. – Это детские отмазки. Когда же ты вырастишь, а? Альбус на год тебя младше, а такое чувство, что это ты младше и никак не бросишь свои детские игры и все эти примитивные оскорбления.

Альбус лучше, Альбус лучше. Он младше, а уже такой умный, такой хороший, - стучало в голове Джеймса.

- Я не оскорблял…

- Меня здесь не было, Джеймс, но зная тебя, я прекрасно могу догадаться, что здесь происходило, и не пытайся доказать обратного.

Джеймс тяжело дышал, отвернувшись. Это несправедливо, несправедливо! Почему всегда виноват он, а не эти проклятые слизеринцы? Может, они тоже хорошие? Ещё лучше Альбуса?

Мать неоднократно рассказывала про школьные стычки его отца и отца Скорпиуса Малфоя – ненависть этих двоих была легендарнее, чем жизнь короля Артура. Их со Скорпиусом стычки же можно было по пальцам посчитать – тот был младше на год, что давало Джеймсу фору, и в то же время он понимал, что это немного… неправильно, выступать против того, кто слабее. Но…

Это же Малфой!

- Ты всё понял? – напоследок проговорил отец так же, как ещё недавно Джеймс сам говорил Скорпиусу Малфою в лицо.

Гарри отпустил ноющее плечо Джеймса, когда тот кивнул, и с лица его сошло раздражение. Прохожие уже просто проходили мимо, как им и положено было делать, а люди в магловских одеждах так и стояли, не сдвинувшись с места.

- Джеймс, ну, почему ты никак не слушаешь меня? Когда же закончатся все эти твои выходки, а? – сказал отец с досадой и, покачав головой, повернулся к Скамандеру, который всей душой надеялся, что его не заметят под навесом. – А ты, Лоркан, староста и обязан не допускать межфакулетских распрей, а вместо этого идешь на поводу у Джеймса. Я понимаю, дружба превыше всего, но будь хоть ты благоразумен.

Лоркан буравил носком туфля землю под ногами и кивал, одной рукой как бы невзначай натягивая посильнее куртку с той стороны, где на джемпере висел значок старосты. Гарри, не дожидаясь ответной реплики, пошёл дальше, люди в нелепых мантиях двинулись за ним, и друзья провожали их любопытными взглядами.

- Да-а, а твой отец знает, когда появиться, - заявил Лоркан подавленно. Джеймс, хмурясь, послал его к черту, по-дружески, разумеется. – Действительно, Джеймс, пора взрослеть.

К черту Лоркан был сегодня послан ещё не один раз.

***

Библиотеки Роза любила, пожалуй, только чуть меньше, чем отца с матерью – именно мать, устроившая самую большую в мире домашнюю библиотеку, прививала с детства эту любовь. Ну, разве можно остаться равнодушным к запахам вечности, спрятавшимся в толстых, пыльных фолиантах на деревянных полках? Разве можно игнорировать то, что может дать ответ на любой вопрос, что может подсказать, как быть дальше или просто доставить немыслимое удовольствие от самого чтения? Строчки, выведенные ли красивым почерком, или созданные с помощью автопера, манили к себе, убеждали в свойм совершенстве и загадочности – только проведи по ним пальчиком, только вскрой тайный смысл слов и повтори одними губами самое понравившееся, самое сладкое – и всё, ты побежден.

Роза вытащила несколько выбранных книг на стол в библиотеке Хогвартса, и половину отдала Альбусу. Они пришли сюда после обеда, выспавшиеся и сытые, готовые вытянуть сведения из самого затёртого фолианта, но уже к часам трём воинственный настрой постепенно поблек, оставив место лишь слабой надежде узнать хоть что-нибудь. Альбус и вовсе скучал – сложил голову на правую руку, согнутую в локте на столе, и пролистывал страницы очередного тома одной левой.

- Ал, ты же даже не читаешь, - это была одна из немногих реплик, произнесенных ею за эти часы полного соединения с книгами.

- Слова «беспалочковая» и «магия» я увижу сразу, не беспокойся.

Она и беспокоилась. Аккуратно отложила в сторону ещё одну бесцельно пролистанную книжку, продолжая поглядывать на друга.

Альбус, в отличие от неё, особого почтения к библиотекам не испытывал, что не мешало ему быть одним из лучших учеников школы – один Бог знал, как это у него получалось. Нет, он читал книги, но… редко. Правда. В библиотеке его встретить было почти нереально – Альбус любил заказывать книги почтой и читать их, сидя у себя в кровати. Он утверждал, что от вековой пыли у него начинается аллергия, и в этом могла быть доля правды. И хотя его старший брат считал, что Альбус – самый настоящий книжный червь, Роуз могла бы отдать всё, что у неё было, чтобы доказать, что это не так.

Тем более, книги он стал заказывать не так давно, буквально пару лет назад. Роуз даже могла сказать точнее – в августе, перед четвертым курсом. Да, точно, в конце третьего погибли её однокурсники, во время устроенной в запале дуэли – видимо, кто-то из них неправильно произнес заклинание, потому что Зал Наград был разрушен полностью – и спустя пару месяцев у Альбуса состоялся тот судьбоносный разговор с портретом Дамблдора. Со стариком Альбус общался чаще, чем с родителями, и именно мудрость этого человека заменила другу книжки и заставила поверить в свою силу. Дамблдор из года в год советовал прислушиваться Альбуса к своим внутренним ощущениям, но тогда, в августе две тысячи двадцатого года, он обсуждал с младшим сыном Гарри Поттера то, на что было небезосновательно наложено табу.

Беспалочковая магия.

Магия, которой желает владеть каждый волшебник. На неё способен не каждый, и именно это во все времена порождало зависть и страх волшебников, не способных колдовать без палочки. Альбус Дамблдор колдовал без палочки, и сын Гарри Поттера всегда с восхищением внимал старому волшебнику, когда тот начинал свои рассказы о прелестях магии, особенно магии безграничной, не обременённой палочками и барьерами. В глубине души все волшебники хотели так колдовать, но мудрецы когда-то давно созвали совет и решили, что магию нужно контролировать. И не просто магию, а самого мага. Волшебная палочка подошла как ничто иное. Заклинания, используемые в неполную силу, отсутствие опасности беззаконного применения магии и вероятности того, что кто-то будет колдовать немного сильнее. Волшебники придумывали разные ухищрения, чтобы не зависеть от палочек, чтобы не стать их узниками, но палочки были непреклонны – они лишь выполняли свой долг. А способные беспалочковые маги чувствовали себя Богами, наслаждаясь той силой, которая была незнакома остальным.

Роза отложила ещё одну книгу и взглянула на конец стола, где была сложена ею по приходе сюда старая газета с потускневшими от времени фотографиями. Статья, напечатанная на первой полосе, изменила жизнь многих волшебников и разрушила надежды ещё немалых. Именно эта безграничная вера во вседозволенность сыграла со многими магами злую шутку десять лет назад. Принятый закон, запрещавший использование беспалочковой магии, поставил точку в спорах о безграничном колдовстве. Теперь палочка – единственная путеводная звезда всех волшебников.

Но Альбус Дамблдор был так убедителен, что сын Гарри уверовал в то, во что было верить нельзя. Он слушал своего наставника внимательно и, наплевав на законы, как Джеймс Поттер плюет на школьные правила, проникся сказками старика настолько, что идея изучения беспалочковой магия поглотила его всего без остатка.

И именно с этого момента жизнь Альбуса Северуса Поттера превратилась в сплошной обман. А теперь – ещё и обман с трудностями колдовства. Как-то не слишком похоже на сказку.


Глава 6

13 августа 2016, ночь. Годрикова Впадина. Дом Поттеров.

По оконному стеклу барабанили капли дождя, но вдруг раздался глухой шлепок, никак не характерный для непогоды. Джеймс Сириус Поттер, пошевелившись под одеялом, высунул из-под него голову и, еле разлепив глаза, оглянулся. За окном снова показалось «нечто», похожее на комок перьев – «нечто» делало вялые попытки прорваться в комнату, но периодически обессилено опускалось ниже уровня рамы и пропадало из видимости, но тут же возвращалось и таращилось на Джеймса большими круглыми глазами – теперь, когда спустя минуту сон как рукой сняло, глаза гостя стали различимы на фоне перьев.

Сова. В три часа ночи.

- Что там такое, Джеймс? – сонно пробормотал Альбус, приподнимаясь на локтях на своей кровати, стоявшей напротив кровати старшего брата. Джеймс, широко зевая, приблизился к окну и распахнул его, впуская сову – та, отряхнув перья от капелек воды, обиженно выставила лапку с привязанным к ней куском пергамента. Джеймс, торопливо отвязав его, пробежался глазами по строчкам и сразу же рванул к окну. Альбус, вяло прошлёпав босыми ногами по паркету, встал рядом. – Только их не хватало…

- Тебя никто не спрашивал, иди спать, - отмахнулся Джеймс и, чуть не вывалившись из окна, радостно замахал в ответ двум фигурам, еле различимым в дожде со второго этажа.

- Ты же не пойдёшь к ним?.. – Джеймс вырвал из руки брата своё письмо и, ещё раз послав подальше с насмешливо оброненными словами «А ты же не побежишь докладывать мамочке?», накинул куртку поверх пижамы, засунул голые ноги в старые кеды и тихо вышел из мальчишеской спальной. На цыпочках - по коридору, мимо родительских покоев и комнаты сестры, по винтовой лестнице вниз и через прихожую, аккуратно открыл дверь, впустив в дом запах ночи и лунный свет, и тут же закрыл за собой, оказавшись на крыльце под проливным дождём. Даже не взял зонт. Хотя, эти двое тоже. Колин Криви и Лоркан Скамандер накинулись на него с тихим хохотом с обеих сторон, до этого прячась в кустах, и все трое, вымокшие и счастливые, рванули прочь с территории дома Поттеров на улицу.

Ночью в магической деревне жизнь как будто замирала – ни огонька в окнах, ни одного чуть перебравшего мага, плетущегося вдоль заборов. Фонтан на главной улице - и тот молчит.

- Может, на кладбище? – предложил Джеймс. Они просто шли по главной улице, то вразвалочку, воображая себя взрослыми, крутыми магами, то играя в шпионов и выглядывая из-за поворотов, выслеживая несуществующих преступников, а потом ржали во весь голос, устраивая «перестрелку» ветками-пистолетами.

- Ночью там страшно… - поморщился Лоркан, останавливаясь, но Колин аж подпрыгнул в предвкушении:

- А я там не был! Я же всего месяц здесь живу, вы забыли?

Лоркан забормотал что-то о призраках, но был сломлен двумя «за» и потащен в направлении кладбища. Трое мальчишек забрались в самую глубь, огибая старые и свежие могилы. Колин вертел головой, быстро ловя глазами обрывки фамилий и даты, а Лоркан то и дело оглядывался, испуганно поджидая появления белесых призраков.

- Мои дедушка и бабушка не стали привидениями, - заговорил Джеймс. Лоркан чуть вздрогнул от неожиданности, но быстро успокоился, снова принимаясь вглядываться в темноту. – А твой дядя, Колин? Ты говорил, что его могилу перенесли сюда.

Колин оторвал взгляд от очередного надгробия и рассеянно посмотрел на друга.

- Что?

- Твой дядя стал привидением, Колин?

Дождь прекратился, и от земли под ногами мальчиков веяло теплом и ещё каким-то неприятным запахом. Лоркану почудилось, что вдалеке, за деревьями, что-то зашевелилось и рассеялось. Мальчик с трудом сглотнул, от страха глаза его стали размером со снитч.

- Нет, не стал, - Колин наклонился к следующей могиле, огороженной низким заборчиком.

- Странно, - задумчиво протянул Джеймс, шаркая ногами и нагло цепляясь пальцами за каждое ограждение. – Одни становятся, а другие – нет. Отец говорил, что это вопрос выбора. И страха.

- Страха чего? Ада? – Лоркан оторвался от созерцания деревьев и снова развернулся к друзьям.

- Отец рассказывал, - продолжил Джеймс, - что в Хогвартсе очень много привидений. И один из них как-то сказал ему, отцу, что испугался смерти, поэтому остался на земле в таком состоянии.

- Они и так мертвы, чего же ещё бояться? – удивился Колин. Джеймс пожал плечами.

- Кончайте эти разговоры, на кладбище и без этого страшно. Здесь вообще лучше молчать, - Лоркан поёжился и снова посмотрел в глубину деревьев. Белесое привидение снова показалось между дубов, танцуя под музыку хора лягушек и сверчков.

- Да ладно тебе, Лоркан, мы же здесь с тобой не раз были! – Джеймс явно ничего не боялся – перепрыгнул через низенький забор, не обращая внимания на полуобморочный шёпот Лоркана: «Ну, что ты делаешь, мёртвые не любят такой наглости», и оказался рядом с чьей-то могилой, на которой были свежие цветы. Много цветов. – «Мари Дебора Флоурс. 1983-2012. Волшебнице, которая остановила беспредел», – прочёл он надпись на надгробии и хмыкнул. – Часто слышу это имя от отца. Кажется, эта ведьма сделала что-то полезное для Аврориата.

Лоркан, не прикасаясь к ограждениям, вытянулся в попытке разглядеть надпись, но в темноте даже надгробие было едва различимо.

- Как ты сказал? Флоурс? – Джеймс кивнул, перелезая через забор обратно к друзьям. – Да, я читал о ней в газете как-то. Кажется, её группа выслеживала магов, использующих беспалочковую магию.

Колин окинул Скамандера насмешливым взглядом:

- Ты что, читаешь газеты?

Лоркан пожал плечами:

- Служанка заставляет. Каждое утро я обязан прочитывать свежую прессу, - ответил он так гордо, словно ему каждое утро выдавали мешок с кучей галлонов просто так. Криви заржал ещё громче, совершенно забыв про то, что они на кладбище. – Так принято в аристократических семьях!

- И каждое день на завтрак ты надеваешь парадную мантию, вся семья садится за стол, каждому из вас накрывают стол с набором вилок и ложек, несколько тарелок, потом вы раскладываете салфетки на колени и начинаете медленно есть в полной тишине? – с улыбкой поинтересовался Колин. По взгляду Джеймса уже всё было ясно.

- Ну, конечно, - Лоркан развел руками, давая понять, что ответ совершенно очевиден. Колин задыхался от смеха, Джеймс лишь тихо хихикал, но, не выдержав, когда Колин пихнул его в плечо и ткнул пальцем в Лоркана, сам заржал во весь голос.

- Подожди, подожди,… а званые обеды вы устраиваете?

Лоркан поморщился:

- Родители это не любят. Мы же не Малфои, которые направо и налево кичатся своим богатством.

- Дай я пожму тебе руку, друг, - заявил Джеймс, сделав самое серьезное лицо, на которое был способен, и схватил ладонь Лоркана. Колин, наигранно разрыдавшись, закричал что-то о великой дружбе, и тут Джеймс, выпустив ладонь Скамандера, заявил:

- Давайте поклянемся, что попадем на Гриффиндор, все трое, и будем друзьями до конца своих дней.

- Фу, как много пафоса, мистер Поттер, - затянул песенку Колин, но улыбался. – Хотя, я не против, - и вытянул вперед кисть, повернутую тыльной стороной вверх – сверху опустились ещё две ладони и мальчишки, улыбаясь, начали перекрикивать друг друга, обещая дружбу на всю жизнь.

- И жить, когда вырастим, мы будем так же, как и сейчас, по соседству! – заявил Джеймс.

- А работать будем в одном департаменте, - Лоркан.

- Я хочу пойти в Аврориат! А вы? Это так круто! – снова Джеймс, не отпуская руки.

- Да, я смотрел по телевизору, по магическому каналу, передачу, это очень популярная профессия! – тут же загорелся Колин. - Авроры – они такие крутые, палочками размахивают, плохих магов убивают – вот это работа!

- Телеви… что? – вытаращил глаза Лоркан. Колин рассмеялся:

- Эх, ты, аристократия! Телевизор! Приходи ко мне, посмотришь, как нормальные волшебники живут.

- А ещё… давайте пообещаем друг другу, - продолжил Джеймс шёпотом, - что всякий слизеринец будет сломлен прежде, чем посмеет что-то вякнуть!

- Чем тебе слизеринцы-то не угодили? Ты даже не знаешь, какие они, - спокойно парировал Лоркан.

- А ты что, защищаешь их? – опасно сощурился Криви. Лоркан тут же завертел головой.

- Мой отец никогда с ними в дружеских отношениях не был, а он у меня самый умный. Значит, правильно делал.

- Но это не причина, Джеймс, - чуть не плакал Лоркан, чья ладонь уже вспотела от ладоней друзей, которые лежали сверху и снизу. – Может, они не такие плохие. Знаешь, раньше была другая ситуация, война…

- Это отмазки, Лоркан, - заговорил снова Колин, за что был награжден благодарным взглядом Джеймса. – Мой дядя был убит одним из них. Они все такие. А на войне они показали, какие на самом деле.

- Нельзя судить о человеке по факультету…

- Хорошо, Лоркан, давай договоримся, что в Хогвартсе не цепляемся к ним до тех пор, пока они не прицепятся к нам. Так будет честно? – пошёл на компромисс Джеймс.

- Честно, - кивнул Лоркан. – Но если они будут вести себя тихо…

- Обещаю, - вскинул свободную руку вверх Джеймс, - что я их не трону. И Колин тоже.

Колин, поддетый взглядом друзей, примирительно поднял свою руку вверх.

- Хорошо, - согласился он удрученно, и Лоркан заулыбался.

- Друзья навсегда, - сказали они вместе вслух. Сбоку что-то зашевелилось, и на них медленно поплыла белесая полупрозрачная масса, похожая на человека. Друзья, крича от смеха и ужаса, тут же пустились бежать прочь с кладбища, хватаясь друг за друга.


22 августа, 2019 года, день. Годрикова Впадина. Пруд у дома Скамандеров.

Джеймс лежал на траве, заложив руки за голову, и любовался проплывающими по небу облаками. Колин с Лорканом прыгали в одних плавках у кромки воды, визжа и щекоча друг друга.

- Джеймс, хватит мечтать, иди плавать! – крикнул Колин и Джеймс, повернув голову, увидел, как Скамандер одной неожиданной подножкой был отправлен в воду. – Лоркан уже!

Джеймс заулыбался и поднялся на ноги. Лоркан, пользуясь тем, что Колин повернулся к нему спиной, схватил того за ногу, и Криви тоже повалился в пруд рядом, беспомощно махая руками. Джеймс разбежался и прыгнул в воду как раз посередине между друзьями, обдав их волнами.

- А помните, как мы ночью на кладбище обещали дружить вечно? – отплевавшись, поинтересовался Джеймс – его ноги почти касались дна и он лихорадочно болтал ими, высунув подбородок из воды.

- Ха, ещё бы не помнить! – Колин замахнулся и с силой шлёпнул по воде рукой, снова окатив себя и друзей брызгами. Лоркан смешно забулькав, направился к берегу, но был за ногу остановлен Джеймсом.

- Так вот, мы тогда говорили, что не дадим слизеринцам себя в обиду, если они начнут свои игры.

Колин тут же приуныл, просто держась на волнах – ему было легче, он почти стоял на дне, будучи выше Лоркана и Джеймса на целый дюйм.

- И, насколько я помню, они действительно не давали нам за эти два года ни единого повода, - провозгласил он недовольно. – Хотя, можно ли считать предлогом тот случай, когда Слизнорт…

- Нет, - даже не дослушав, прервал его Лоркан. Колин замахнулся на него, надеясь «ласково» потрепать по голове, но тому были известны все подлые замысли Криви, поэтому он резво успел отплыть в сторону и Колин безуспешно рассек рукой воздух и снова ударил ею по воде. – Слизнорт заслуженно поставил Браунингу пятнадцать баллов, а тебе – ноль. Потому что ты не смог сварить зелье, не смог, не смог! – издевательски продолжал Лоркан, всё удаляясь и удаляясь подальше от Криви.

- За что спасибо тебе! Ты мне не сказал про корень златоглазки!

- Рецепт был на доске!

- Ну, а тот случай, когда слизеринцев не наказали за то, что они гуляли после отбоя! Ты не можешь отрицать…

Лоркан нырнул под воду и через несколько секунд вынырнул, чрезвычайно мокрый и такой же чрезвычайно довольный:

- У тебя нет доказательств.

- Карта Мародеров – вот все доказательства.

- К сожалению, Колин, мы не можем прибежать ночью к МакГонагалл с картой и, тыча в неё, сказать «Смотрите, слизеринцы шастают после отбоя по школе!».

- Спасибо, что открыл глаза на очевидное, Скамандер, ты это умеешь лучше всех!

Лоркан лишь пожал плечами, плавно подплывая к друзьям.

- А к чему ты вообще это вспомнил, Джеймс? Чтобы мы вспомнили, какие слизеринцы хитрые твари на самом деле?

Джеймс невесело улыбнулся:

- Почти. Помните, как мой братец цапался с Малфоем?

Колин тут же закивал:

- Ещё бы! Они такое представление устроили! Свой пацан растет.

- У меня такое чувство, что не свой, - убито выдал Джеймс и поплыл к берегу, за ним тут же двинулись Колин с Лорканом.

- Что ты узнал? – нетерпеливо спросил Колин – сзади от перепада температуры ежился Лоркан, хватая с травы уже мокрое полотенце.

- Я нашёл в нашей комнате какие-то странные монеты. Когда я принялся их рассматривать, Альбус накинулся на меня, словно я украл его карманные деньги.

- На что похожи эти монеты? – нетерпеливо продолжал Колин. Джеймс замер:

- На монеты. - Лоркан прыснул, за что удостоился испепеляющего взгляда Криви. – Но без надписей, вообще. А цвет у них был такой… странный, золото с серебром.

- Чушь какая-то, - вставил Лоркан. – Кто будет обедать?

- И всё? – словно не услышав вопроса, продолжал Колин. - И по монетам ты сделал вывод, что Альбус общается со слизеринцами?

Джеймс тут же жестом попросил слушать дальше:

- А на днях он писал письмо кому-то. Вы же знаете, друзей у него нет, со своими сверстниками он почти не общается. Только если с Розой…

- Которая Уизли?

- Да, - нетерпеливо подтвердил он. – Но он мог бы и сказать, что пишет ей, но он не дал мне даже глянуть на письмо. Зачем ему скрывать это, если бы он писал Розе или ещё кому-то из наших родственников?

Лоркан и Колин переглянулись и снова посмотрели на Джеймса:

- Он общается с кем-то из слизеринцев! Возможно, даже с Малфоем! – наконец подытожил Джеймс, для убедительности выпучив глаза и возведя руки к небу.

- Может, он просто немного странный, - неуверенно сказал Лоркан, но был сломлен взмахом руки Колина.

- Не мели чушь. Братец Джеймса и правда общается с Малфоем. Раздери меня гиппогриф, это же очевидно! А концерты они эти для вида закатывают!

Джеймс щёлкнул пальцами и утвердительно кивнул. Лоркан задумчиво поглядел в сторону дома:

- Кушать хочется. Никто больше не хочет?

Джеймс с Колином тут же согласились, но споры на этом не утихли, и они так и обсуждали поведение младшего брата Джеймса по пути в столовую. Там для них приготовили обед, а Лоркан заставил Колина надеть хотя бы футболку «для приличия» и зацепить за ворот салфетку, тоже «для приличия». Миссис Дипсон, служанка – эльфов Скамандеры не держали – накрыла на стол и, пожелав приятного аппетита, тихо ушла из столовой, и мальчишки остались только втроём за огромным, длинным столом, который застилала вышитая вручную скатерть. Над столом парили не горевшие свечи, а со стен на посетителей взирали шикарные картины, люди в которых либо спали, либо занимались своими делами – но Колину то и дело казалось, что они косятся в их сторону, наблюдая, придирчиво оценивая каждый их жест.

- Лоркан, у тебя в доме невозможно находиться, все эти люди на картинах как будто сами хотят сожрать нас на обед, - произнес он, не выдержав давящей тишины.

- Не обращай на них внимания. Это же просто картины.

- Да, просто картины, люди на которых могут говорить, а, точнее, рассказывать сплетни обычным людям. Или просто портить мне жизнь одним своим видом. Ты же знаешь, картины пропитывают таким составом, в который входит перетертый мозг овцы, - Лоркан закашлялся, подавив приступ рвоты, и с ненавистью посмотрел на Колина. – Именно он в сочетании с мочой единорога приводит людей на картине в действие и придает им… Что это с тобой, Лоркан?

- Может, ты этот рассказ оставишь на потом? – попросил он, отодвинув от себя тарелку и медленно дыша. – Моча единорога… это уже перебор.

Колин пожал плечами и как ни в чем не бывало вцепился зубами в куриную ножку. Лоркан, косясь на него, снова придвинул к себе тарелку спустя несколько минут, но ел уже без былого энтузиазма. А вот Джеймс как будто ничего и не слышал, погрузившись в свои мысли:

- Знаете, что я думаю… - две пары глаз тут же уставились на него. – Раз Альбус так поступил, то у нас развязаны руки. В следующем году у меня будет повод сказать пару ласковых Малфою.

- Но он же на курс младше! – возмутился Лоркан.

- И что? – заступился за Джеймса Колин, с трудом проглотив салат, которым забил свой рот секундой ранее. – Старшекурсникам не мешает это, когда они сбивают нас с ног в коридоре!

- Он же Малфой. Противный, заносчивый и гордый, как и всё их семейство. – Колин «дал пять» Джеймсу и они синхронно взглянули на Лоркана, которому, как и всегда, оставалось либо «быть с ними», либо «гулять отсюда».


29 августа 2020 года, день. Годрикова Впадина, дом Поттеров.

- Давай сюда палочку, Джеймс! – потребовал отец снова, сурово глядя на сына сверху вниз.

- Но почему Альбусу можно колдовать летом, а мне – нельзя? – снова заверещал Джеймс недовольно, из-за угла выглянула чёрненькая головка младшего брата, и честные зеленые глаза недовольно уставились на Джеймса.

- Я не колдую, понял! – заявил младший и показал язык, тут же исчезнув в кухне. Джеймс раздраженно повернулся к отцу, который всё ещё стоял над ним, вытянув руку.

- Он не колдует, в отличие от тебя! – подтвердил отец, но Джеймс продолжал стоять на своём:

- Нет, я видел!

- Его палочка у меня, Джеймс, не надо врать, - Гарри Поттер рассмеялся. – Отдавай свою палочку!

- Он колдует без палочки, без палочки, понятно! – продолжал орать Джеймс. Отец взмахнул своей палочкой, не вытерпев, и палочка Джеймса, вылетев из его сжатого кулака, оказалась в руке отца.

- Ну, хватит, Джеймс, - из-за угла, за которым минуту назад исчез Альбус, вышла мать, одевая серьги. – Ты получишь свою палочку первого сентября. Нужно было это ещё в начале лета сделать, - удрученно посетовала она и обратилась к отцу. – Мы идём?

- Да, я только возьму мантию, - отец поцеловал её в губы и с палочкой Джеймса в левой руке и со своей в правой помчался вверх по лестнице. Джеймс проводил его обиженным взглядом и развернулся к матери:

- Но я не вру. Альбус запирается в своей комнате и колдует без палочки!

Джинни весело рассмеялась:

- Да-да, конечно. – Альбус снова показался из-за угла и встал рядом с матерью. – Альбус, милый, ты колдуешь у себя в комнате без палочки?

- Мам, ты что, веришь ему? – тут же воскликнул Альбус. – Я не колдую!

Джеймс закривлялся:

- Конечно, мамочка, я не колдую! – пропищал он, копируя братца. - А подушки сами по себе по комнате летают, и перья сами выкидываются из окна, самоубийцы эдакие!

Джинни, приподняв одну бровь, но всё с такой же улыбкой покосилась на Альбуса. Мимо пронеслась Лили, пихнув Джеймса в бок, и унеслась с хохотом вверх по лестнице, вниз мимо неё спускался отец.

- Джинни, кого ты слушаешь? – произнёс Гарри, проходя мимо Джемса. – Джеймс, иди почитай про стихийную магию – у твоего младшего брата в детстве её было хоть отбавляй. Я не удивлюсь, если и сейчас у него случайно подушки летать будут. Это нормально, Альбус – сильный молодой маг.

- Только я слабый, - оскорблено буркнул Джеймс, на глаза навернулись слёзы. Гарри, увидев настроение сына, примирительно взлохматил ему волосы и прижал к себе:

- Ты не слабый. Ты лучше всех играешь в квиддич, разве нет? И профессор МакГонагалл тебя хвалила. Ты прекрасный маг.

- Только аврором мне не стать, - уже чуть не плакал Джим, уткнувшись лицом в мантию отца. Мать и Альбуса уже не было рядом.

- Зачем тебе Аврориат, если ты отличный охотник, - рассудил отец. – Мне кажется, тебя уже сейчас бы могли взять в национальную лигу, но они берут лишь окончивших школу…

- Я хотел быть как ты… - продолжал Джеймс, отпрянув от отца. Гарри грустно улыбнулся:

- Если бы я не пошёл в авроры, я бы стал игроком в квиддич. Исполнишь мою вторую мечту?

Джеймс заулыбался.

- Ну, вот, так лучше, и хватит сопли распускать, как девчонка, - безобидно продолжил отец, но Джеймс уже не злился. – И прости за палочку, но… ты же сам должен понимать, что это запрещено. И не начинай снова, - предупредил отец, заметив как открывается рот сына. – Не хочу ничего слышать про Альбуса. Он даже врать не умеет.

Джеймс хмыкнул, но решил промолчать.

- Ведите себя хорошо, пока нас не будет.

- Вы вернетесь только под утро? – с некой надеждой спросил сын, за что получил подозрительный взгляд свысока:

- Да. Но это не значит, что нужно ползать ночью со своими друзьями по кладбищу, понятно?

- Мы не ползали…

- Как будто я не знаю. И чем оно вас так привлекает? Можешь пригласить их сюда, если хочешь.

Джеймс лишь кивнул. Теперь, когда у него отобрали палочку, над ним будет смеяться даже Лоркан, а Колин станет вытворять пасы своей палочкой прямо у него под носом с видом «Смотри, я могу колдовать, а ты – нет! Ха-ха-ха».

Отец скрылся за дверью вместе с матерью, спустя несколько секунд раздались хлопки – и наступила тишина. Альбус, наверняка, снова устроился в кабинете отца и мило болтал с профессором Дамблдором на картине. Или заперся в своей комнате, которую ему предоставили пару лет назад, когда братья подросли, и… колдовал.

Джеймс медленно побрел вверх, на второй этаж, задумчиво обтирая ладонью стены. Неужели стихийная магия? Та, которая у него самого никогда не наблюдалась? Ни разу, с момента рождения и до этого дня. Зато Альбусу все привилегии – он частенько в детстве разбивал то любимые бабушкины сервизы, то папины вредноскопы последнего поколения, и чинил их в один приём тут же. Ну, кто ещё так умеет?

Нет, конечно, ежедневно он не блистал стихийным колдовством – только именно тогда, когда и положено волшебнику – в случае опасности или в момент испуга. Вот даже Колин рассказывал, как однажды попал под машину и вылез из-под неё целый и невредимый, без переломов и даже без ссадин. А Лоркан, тот вообще! В Косом Переулке, ещё не имея палочки, задержал двух воров, собиравшихся ограбить книжный – просто приказал им стоять на месте, и те так и стояли, пока не прибыли авроры. Только у него, Джеймса, не всё как у нормальных волшебников. Но если отец не расстроен, что аврором ему не стать, то всё не так плохо. Особенно приятно знать, что отец сам хотел пойти в квиддич. И пусть Альбус становится аврором, и стихийной магией раскидывается направо и налево, ему всё равно – Джеймс пойдет по второму пути отца, а большего счастья и не надо.

Да, Лоркан и Колин тоже аврорами не станут, хотя тогда, перед поступлением в Хогвартс, они клялись друг другу, что будут работать вместе,… но нужно смотреть правде в глаза – на этом их пути разойдутся сразу после Хогвартса, но дружба, она останется, уж её-то никаким отсутствием потрясающих магических способностей не разольёшь. Дружба – она сама как магия, только тоньше. Вот чего Альбусу не понять. С Малфоями дружба далеко не заведет. И они все ещё увидят, кто здесь лучше, он, веселый и безбашенный Джеймс Сириус Поттер, или малыш-тихоня Альбус Северус Поттер. Джеймс всем покажет.




Автор *недовольно*: "Есть вообще кто-то, кому это нравится?

Глава 7

Настоящее время.

Альбус никогда не собирался сильно распространяться о том, что общается с Малфоем. Да и вряд ли Малфой желал обратного. Стоило Альбусу произнести при старшем брате имя слизеринского друга – как тот сразу же начинал плеваться огнем и крушил всё, что попадалось под руку. Так зачем лишний раз напоминать всем окружающим об этой противоестественной дружбе?

Так на втором курсе появились монеты. Простые, сделанные наполовину из золота и наполовину из серебра, с наложенными лично Альбусом Протеевыми Чарами (и это в двенадцать лет!) – спасибо за рассказ отца об Отряде Дамблдора и их позывных.

Но монеты не прослужили долго – Скорпиус потерял свою и не мог не свалить вину с себя, такого хорошего, на него, Альбуса. «Монеты, они же маленькие, а мои чемоданы такие большие» - говорил тогда Малфой. Альбус не мог не ляпнуть: «И дырявые». Естественно, подобные комментарии статусу ему не прибавили, и Поттер с Малфоем принялись придумывать новые варианты оповещения друг друга. Просто письма? Нет, Джеймс, всюду сующий свой нос, тем же летом обнаружил его, Альбуса, пишущим письмо неизвестно куда и неизвестно кому.

Вариант отпал, не протянув и недели.

Идея с сообщающимися ежедневниками была разбита в пух и прах сразу же, как только Скорпиус забыл свой в поместье, и приехал в школу ни с чем.

Туда же были отправлены придуманные Розой ангелочки, видимые только им троим – шутка ли, разговаривать с пространством? А вот записки, вложенные в книги и отправляемые либо с первогодками (Скорпиус не мог не эксплуатировать малышей), либо с неясытем, лидировали по сроку использования.

Пока Джеймс не решил начать читать книги.

После этого и появилась идея устраивать стычки со слизеринским факультетом – Скорпиус смог убедить Альбуса, что его тянет на защиту своих оскорбленных однокурсников, как…

- Флобер-червей на грязь, - подсказала Роза тогда, сладко улыбаясь.

- Нет, милая. Как Розу Уизли на книги.

Роза не обиделась, даже посчитала это комплиментом и поблагодарила Малфоя за столь лестные слова.

Но идея стычек тоже жила на последнем дыхании – оказалось, третий глаз Малфоя барахлил почище, чем у Сибиллы Трелони.

- Вы оба – ненормальные, - подытожила Роза, болтая ножкой.

- Конечно, ненормальные, - согласился Скорпиус и огляделся. – Воскресенье, а мы торчим в библиотеке. Опять.

- Вы искали место, в которое никогда не придет Джеймс Поттер со своими друзьями. Вы его нашли, - так же вяло продолжала Роза.

- Молчала бы! – Малфой развернулся к ней вполоборота, поглядывая снизу вверх из-под светлых ресниц. – Сама пришла только что. А твоя помощь нужна была… - он извлек из кармана мантии брегет, чопорно открыл круглую крышечку и выдал, - четыре часа назад.

- Моя личная жизнь тебя не касается, Малфой, - ласково ответила девушка, наклоняясь к нему, и особо выделила его фамилию. – Уважай право на свою личную жизнь, сказал Кумор. Я – уважаю.

- Давай, давай, разбрасывайся цитатами, доказывай свои права… - причитал Малфой. Альбус смотрел на него особенно подозрительно.

- Я не пойму, чего ты так распаляешься сегодня? Подружка не дала?

Малфой подавился воздухом – никак не ожидал от Уизли такого. А та сидела на краешке стола, откидывая назад каштановые волосы, и счастливо улыбалась чему-то своему.

- Зато, я вижу, Шлихтерман тебя полностью удовлетворяет, - прошипел Скорпиус – он готов был даже ударить Уизли по её красивому лицу, лишь бы она сейчас не седела перед ним, такая умиротворенная, и не думала о своём парне. Эта всё выводило его из себя и бесило до невозможности!

- Да-а, Малфой, умеешь же ты жизнь людям портить, - она решительно спрыгнула со стола и встала перед парнями, скрестив руки на груди. – Министерский служащий – твоё призвание, ты сделал правильный выбор.

- Что, вообще, происходит? – не выдержал Альбус, наблюдая за лучшими друзьями – сегодня их перепалка показалась ему даже особенно ожесточенной. Роза легко пожала плечами:

- Спроси у Малфоя, я уже не имею никакого желания с ним общаться.

- Шлихтерман – свинья сопливая, вот что, - ответил Скорпиус, обращаясь к Альбусу. – Колин Криви, только курсом младше – сначала использует, потом выбрасывает.

Роза оскорблено сдвинула брови:

- Сам ты свинья сопливая! Ян – прекрасный человек! Умный, начитанный, добрый, понимающий… Полная противоположность тебе! – Малфой издал нервный смешок, услышав подобное сравнение.

- Посмотрим, что ты запоешь, когда он тебя бросит. Что ты вообще знаешь о нём, девочка?

Роза принялась ходить вдоль книжного стеллажа туда-сюда, даже жестами описывая все прелести Шлихтермана.

- Он один из лучших учеников школы, как и Альбус…

- И меня сюда втянули, - буркнул он задавленно, качая головой.

- … А отец у него – знаешь, кто? Фриц Шлихтерман, владелец Источника Магии в Хогсмиде. Ты представляешь, как у него много денег? Побольше, чем у тебя!

- Так вот что тебя в нём привлекает.… Теперь всё с тобой ясно, Уизли, - Малфой отвернулся.

- Я просто доказываю тебе, что всё про него знаю! Он рассказывает мне все свои тайны, все-все! В детстве, кстати, учился фехтованию…

- Уволь, Уизли, меня это не интересует, - чуть ли не вскрикнул Малфой, принявшись затыкать уши руками.

- А меня – интересует.

Две пары глаз уставились на Альбуса с искренним удивлением. Альбус оглянулся вокруг и, убедившись, что в библиотеке их никто не подслушивает, наклонился к друзьям.

- Что такое Источник Магии?

- Ты что, не знаешь о нём? – Роза, поражаясь Альбусу и радуясь, что сменилась тема, рассмеялась. – Это одно из самых потрясающих мест на планете. Правда, я там никогда не была, но поговаривают, что там действительно здорово.

- Я там был, - вставил слово Малфой и тут же привлек внимание Альбуса. – Там действительно чувствуешь себя Богом.

- И, что там? – нетерпеливо проговорил Альбус, во все глаза смотря на друга. Малфой сделал театральную паузу:

- Магия. Много магии. Это место… похоже на фонтан, но вместо воды из него течет волшебство.

- Оно же бесцветное, - Роза неуверенно сделала шаг вперед.

- Да, бесцветное. Но его там так много, что его не видишь, а чувствуешь. Знаете, как будто стоишь на берегу, а перед тобой – море с тёплой водой. Ты заходишь в неё – и переживаешь такой нереальный подъем сил, просто как в сказке. Я после того, как меня отец туда провел, я целый месяц стихийной магией разбрасывался, просто так. Естественно, потом это сошло до обычного уровня, но тот месяц… никогда не забуду.

- И что же, можно прийти туда, напитаться магией и уйти? – радостно заявил Альбус. Роза и Скорпиус синхронно прыснули и переглянулись с одинаковыми надменными взглядами.

- Нет, конечно, обычных волшебников туда не пускают. Особенно, после запрета на беспалочковую магию, - почти не разжимая губ, ответил Малфой, многозначительно посмотрев на Альбуса – тот досадливо опустил плечи. – Министерство никогда не позволит магам бесконтрольно колдовать, да ещё с такой силой. Мне просто повезло, отец близко знаком с Шлихтерманом.

Роза фыркнула, наблюдая, как Малфой пытается придать своим славам непринужденный оттенок – словно это так, для Малфоев в порядке вещей, разгуливать по Источникам Магии.

- Я думаю, и отец Альбуса сможет договориться со Шлихтерманом, если понадобится.

- Ага, как только узнает, что я попёр против закона за его спиной – сразу побежит договариваться. И Азкабан мне не светит ну никак, - с сарказмом, больше похожим на отчаяньем, проговорил Альбус. Все молчали.

- Но это действительно стоящая идея. Источник Магии может помочь, раз он настолько сильный, - Роза положила руки ему на плечи и чуть встряхнула, надеясь взбодрить. Но Ал скис ещё больше.

- Мне туда не попасть, - ответил Альбус тихо. Скорпиус, прекрасно понимая, что в этой ситуации даже он не в силах помочь, неуверенно положил ладонь ему на плечо, соприкоснувшись с ладонью Розы – девушка подняла на Малфоя растерянный взгляд, но ладонь не убрала. Малфой неотрывно смотрел, как сужаются зрачки в глазах когтерванки, и пытался понять, о чем она думает. Сам не понимая, что делает, Скорпиус вдруг облизнул пересохшие губы, и тут Роза одернула руку и опустила взгляд.

- У меня есть идея.

Её голос ударил Скорпиусу в голову, как глоток хорошего, красного вина, но слизеринец не мог оторваться от созерцания её лица. Пытался, но не мог.

***

- Послушай, Джеймс, бал на Хэллоуин! Ты слышал, бал! Школа устраивает бал! Наш последний бал!

- Не последний, - отозвался Джеймс, сосредоточенно барабаня пальцами по столу в Большом Зале и пустым взглядом смотря перед собой. Колин помахал рукой перед его лицом, но реакция была нулевой.

- Вы уже слышали про бал? – Лоркан плюхнулся на скамейку рядом с Джеймсом и принялся разглядывать непривередливый завтрак. – Что у нас сегодня?

- «Овсянка, сэр», - не упустил возможности вставить цитату из магловской книги Колин, но Лоркан вряд ли понял, что это цитата, и лишь расправил на коленях салфетку – как и делал это, наверное, с рождения каждый день семь раз в неделю и двенадцать месяцев в году уже семнадцать лет подряд. – Этот солдат и овсянке рад… - задумчиво добавил он, со скепсисом наблюдая, с какой счастливой улыбкой Лоркан поедает завтрак. – Джеймс, бал! Ты меня слышишь?

- Сейчас на поле слизеринцы, готовятся к завтрашнему матчу, - включил Джеймс свою радиостанцию. – Вот бы хоть одним глазком.… У них новая тактика, поговаривают…

- А ты меньше сплетни слушай, - парировал Колин и засунул другу в рот, когда тот снова его открыл, большой бутерброд с колбасой. Джеймс возмущённо моргнул и, посмотрев на друга, вытащил бутерброд изо рта, кинув его обратно в тарелку:

- Ты чего? Я уже поел.

Криви примирительно поднял руки и принялся за овсянку.

- Бал? – неожиданно дошло до Джеймса, когда кто-то снова за их спинами произнёс это слово. – А когда?

- На Хэллоуин, - откликнулся Лоркан непринужденно. – Не просто бал, а бал-маскарад! Колин, ты же сделаешь нам всем маски, правда? Только мне без блесток и страз, пожалуйста.

- А мне можно что-нибудь в гриффиндорских тонах? – тут же взбодрился Джеймс, на время позабыв о квиддиче. – И да, тоже без блесток и страз.

Колин ошалел от наглости друзей.

- И что мне за это будет? – поинтересовался он, намекая на нечто золотое и круглое, хотя и в шутку.

- Наверное, наша с Джеймсом безграничная благодарность, - вздохнул Лоркан. Колин схватил с тарелки круассан и отвернулся с гордым видом, который говорил: «Сделка отменяется».

- Хорошо, хорошо, Колин, - закатил глаза Джеймс и наклонился почти вплотную к другу, начиная шептать. – Но могу предложить только себя. Лоркан, он же у нас девственник…

Колин подавился круассаном и закашлялся, Джеймс тут же начал хлопать его по спине, приговаривая: «Ну, что ты, не волнуйся так, я хорош в постели». Лоркан, никак не отреагировав на собственную роль в монологе Джеймса, громко загоготал.

- Так, Джим, отодвинься от меня, пожалуйста, на пару метров, - попросил Колин, но уже с улыбкой. Джеймс по-дружески толкнул его в бок и заулыбался последним, и теперь они все трое просто сидели на скамье, хихикая.

- Джим, кстати, - Колин, выпив напоследок сока, вытянул из кармана уменьшенный магией фотоаппарат. – Что ты там говорил насчет слизеринцев?

Джеймс чуть не набросился на друга с поцелуями, но Колин, предупрежденный недавним признанием, хотя и ненастоящим, подскочил со скамьи и направился к выходу из Большого Зала. Лоркан, плюнув на правила медленного поедания пищи, закинул в рот кусок яичницы, влил стакан сока и бладжерем бросился за друзьями, на ходу пережёвывая весь этот суп. Никто из них не знал, как так получилось, но под трибунами, прячась от слизеринцев, с ними оказалась ещё и Элейн МакАртур – ловец гриффиндорской сборной.

- Джеймс, я как раз хотела обсудить с тобой нашу тактику, - затянула она, пристроившись по правую сторону от капитана. Четыре пары глаз пронаблюдали мощное пике слизеринского охотника, пошли щелчки фотоаппарата. – Мне кажется, её стоит немного поменять.

Они сидели, вчетвером, под трибуной и, вытаращив глаза, смотрели, как рассекает утренний воздух вратарь, одетый в зеленую форму – он ловил все мячи, посланные охотниками. А ловец за десять секунд успел поймать снитч ровно два раза.

- Немного – это мало, - философски ответил Джеймс, и Элейн кинула на капитана полный гордости за такие слова взгляд. – Тактику нужно менять в корне. Ты видела, как он поймал этот мяч?.. Это просто трагедия. Матч завтра, а слизеринцы летают так, будто готовились к нему с пеленок.

Колин сменил пленку и щелчки возобновились.

- У нас было мало тренировок, Джеймс, правда. Но мы справимся.

- Я думаю поставить Флетчера вместо Линдси – у Флетчера плечи больше, правда ведь? – и с надеждой покосился на Элейн. Она неуверенно кивнула, продолжая наблюдать в щелочку за полётом слизеринского ловца. Джеймсу показалось, что девушка волнуется за грядущий матч сильнее его. Ах, ну да, это же её первый матч, как он мог забыть…

- Нет, они одинаковые. Но Флетчер соображает быстрее, так что да, лучше его поставить на ворота, - проговорила она уверенным голосом, словно сейчас ловец на квиддичном поле не сделал профессионально выверенный финт Вронского. Девушка сглотнула и заметно побледнела.

- Нужно не тянуть в самом начале. Слизеринцы сразу начнут агрессивную игру. Мы будем действовать так же, - добавил он, наблюдая, как двигаются её глаза, когда она следит за игроками на поле. Она кивнула. – Тебе нужно выспаться. Выпей ромашки, а то сама вряд ли уснешь. Завтра мне полудохлый ловец будет совсем некстати.

Она посмотрела на Джеймса, но он уже отвернулся и теперь сам следил за слизеринским одиночным триумфом. Прошептав напоследок: «Схожу в больничное крыло за ромашкой» Элейн покинула троицу, скрывшись в темноте лестниц под трибунами.

- Вторая плёнка закончилась. Последняя, - сообщил Колин, измучив фотоаппарат. – Я всегда говорил, что нужно изобрести бесконечную пленку.

И они, кинув последний взгляд в щелочку, тоже потянулись к выходу. Джеймс, ссутулившись, шёл впереди, но Колин спрятал фотоаппарат в карман и, догнав его, радостно хлопнул по спине:

- Друг, тебе нужно расслабиться.

- Не сегодня, - отмахнулся Джеймс, думая только о матче.

- Согласен. Завтра, после матча. Мы устроим что-нибудь невероятное, да? Мы победим – и отметим это на всю катушку!

- Если победим, - невесело отозвался Джеймс. Колин с надеждой в глазах обернулся к Лоркану.

- Мы выиграем. Потому что знаем их тактику. А ты всегда побеждаешь, забыл, Джеймс? Это последний год, кубок будет наш, иначе и быть не может, - твердил, как заведенный, Лоркан, и даже Криви, натянув на лицо улыбку до ушей, кивал в так его словам – а уж Криви со своей дурацкой лыбой не мог не рассмешить, поэтому Джеймс сдался и уголки его губ помимо воли подались вверх. Колин остался доволен и даже издал победный клич, хотя им полагалось уходить с поля в тишине. Но у Джеймса поднялось настроение, и ему было плевать.

Завтра матч. Завтра они обязательно выиграют.

***

Последний раз Попечительский Совет школы Хогвартс собирался в полном составе два года назад, когда произошёл инцидент с дуэлью между когтерванцами. Тогда вопрос решился быстро: Зал Наград – на восстановление, рыдающим родителям – материальная и моральная компенсация, школьникам и их родственникам – убедительные слова о безопасности Хогвартса.

Теперь всё намного сложнее.

- Уровень магических колебаний – восемьсот тринадцать. Разность потенциалов по колдометру – пятьсот волшебных вольт. Падает, - доложил невыразимец и потряс металлическим прибором, который загремел, как ящик с монетами. Попечители толпились на пороге Большого Зала, боясь войти. Гарри Поттер, знавший, что с ним ничего не случится, решительно переступил через обломки стола и подошёл к невыразимцу, следившему за показаниями прибора.

- А при первом измерении какой был уровень?

- Тысяча, - усмехнулся невыразимец в ответ, попечители тут же начали обсуждать это вслух. – Это максимум. Подобное мы видели в Стоунхендже, Ройстонской пещере и ещё нескольких местах Англии. Редчайшее явление.

- А это не опасно? – спросила женщина, испуганно рассматривая превратившийся в руины Большой Зал.

А посмотреть было на что. Под ногами нельзя было обнаружить старый каменный пол – всё покрылось осколками стеклянного потолка и окон; стен̀ы, выходящей на Запретный Лес, вообще не было – от неё осталось лишь несколько неровных рядов кирпичей. И очень много щепок от бывших столов и скамей – целые горы, которые Гарри лично сметал к стенам. Вениками. Без магии.

- Сдайте палочки дежурному колдуну – и проходите, - громко проинформировал их Гарри. - С вами ничего не случится до тех пор, пока вы не попробуете начать колдовать.

Волшебники, по очереди отдавая единственное оружие молодому аврору, переступали порог и, медленно, утрамбовывая штукатурку и куски кирпичей под ногами, приподнимая полы мантий, шли к Гарри, ждавшему их в самом конце Большого Зала.

- Вчера мы понизили степень угрозы до единицы сразу с тройки, - начал говорить он, оглядывая волшебников, которые никак не могли совладать с собой и просто таращились по сторонам. - Магия в Зале уже не бунтует, как в первые дни, все показатели снижаются. Хотя, очень медленно.

Он замолчал и прикрыл глаза. Именно тишина заставила попечителей повернуться к нему. Но Гарри на мгновение забыл про всё.

- Сегодня ты никого больше не убьешь.*

Его собственный голос из прошлого заполнил все мысли. Он с закрытыми глазами видел фигуру врага, стоявшего напротив и направлявшего в него палочку.

- Что, опять любовь?*

По голове словно кувалдой ударили, но Гарри нашел в себе силы устоять на ногах и не упасть в обморок.

- Гарри?

Он резко открыл глаза и пару раз моргнул, прогоняя видение. Каждый раз, когда он оказывался среди этих руин, оно мучило его. Каждый раз…

Вот он стоит здесь, прямо на этом месте, и смотрит в глаза Тёмному Лорду. В узкие, тёмные глаза. Кажется, только недавно они с Роном и Гермионой искали крестражи, почти вчера – кидались из одного места в другое, прячась от Пожирателей. У него на щеке ещё не зажила рана, а руку нещадно ломит от боли – упал в сотый, или тысячный раз.

- Гарри, всё нормально?

Гермиона подошла к нему вплотную, не услышав ответа, и встала напротив, заглядывая в глаза.

- Нет… да. Я не знаю.

Нет, он не стоит напротив Лорда. Здесь только Попечительский Совет и невыразимцы с аврорами – они выполняют свою работу, вручную разбирая завалы и приборами изучая магию места. Какую уже неделю это продолжается? Третью? Четвертую?

- Ты видела это?

Попечители стали перешёптываться – среди них был и Драко Малфой. Вот он-то и обратил на себя внимание, когда резко выдохнул и уставился в разрушенную стену, словно увидел что-то необычное.

- Лестрейндж?

Гарри обернулся, но, конечно, никакой Лестрейндж не увидел. Призрак?

Нет. Пустота и лишь покачивающиеся на ветру велистенья.

- Что происходит? – пролепетала Гермиона и вдруг отпрянула от Гарри, рассеянным взглядом уставившись в пустоту. Потом зажмурилась и поражённо выдохнула. – Это битва.

Попечители не понимали, что происходит. Среди них была пара старых волшебников и несколько совсем молодых, недавно окончивших школу, но уже сумевших добиться такой должности.

Но так же тут были те, кто присутствовал при последней дуэли Гарри Поттера и Волан-де-Морта, и именно они начали вдруг оглядываться, словно за чем-то наблюдая.

Гарри сдвинулся с места и вдруг всё закончилось. Это стало сразу понятно. Было легче дышать, и перед глазами перестали мелькать образы и воспоминания. Лицо Тёмного Лорда растаяло, и наступила тишина – даже невыразимцы с интересом оглядывались на них.

- Как… что это было? – Малфой беспомощно указывал рукой в сторону, где, по его мнению, минуту назад стояла Лестрейндж, и открывал и закрывал рот, как рыба в аквариуме.

- Это и есть магия, - наконец, ответил Гарри. – И именно по этому поводу мы здесь собрались.

- Ты видел Волан-де-Морта, - тихо проговорила Гермиона, будто очнувшись. – Я тоже его видела.… Это так странно.

И продолжала оглядываться, но всё исчезло. Пропало, как от Эванеско.

- Алисия Гуди, лучший невыразимец, - Гарри представил женщину, которая только что вошла в Большой Зал с лёгкой улыбкой на губах. – Она считает, что эти видения как-то связаны с произошедшим.

Алисия сложила руки на груди и остановилась напротив попечителей, которые столпились так, словно готовились защищать друг друга от чего бы то ни было.

- Это просто предположение, - согласилась она. – Одна из версий. Если мы поймём, что точно послужило причиной бунта магии, мы сможем не допустить такого в дальнейшем.

- То есть, в Хогвартсе находиться опасно? – спросил один из попечителей. Гарри тут же покачал головой:

- Нет, не опасно. Магия снова уснула, всё тихо. Но нам нужно скорее понять, в чем дело. Не беспокойтесь, школьникам ничего не угрожает. Поверьте, я бы забрал своих детей первыми, если бы знал об опасности.

Гермиона благосклонно улыбнулась ему и, кладя руку на плечо.

- Тогда зачем мы собрались?

Мужчина, что выглядел здесь презентабельнее всех – в шикарной зеленой мантии, с маленькими усиками над губой и лаковых туфлях, защищенных от пыли и грязи – наклонил голову – весь его вид давал понять, каким бессовестным было решение вызвать его сюда, отвлекая от важных дел.

- Мистер Шлихтерман, полагаю? – волшебник чуть наклонил голову в согласии. – Попечительский Совет обязан присутствовать при решении любой судьбы школы. Сейчас у нас с мисс Гуди возникли некоторые разногласия…

- Разногласия, - фыркнула она, отворачиваясь. – Вы снова, мистер Поттер, думаете, что здесь замешан волшебник. И, как вы полагаете, тёмный. Впрочем,… вы аврор, у вас другого мнения и быть не может.

- Мне можно продолжить? – с деланным спокойствием спросил Гарри и, получив утвердительный, хотя и надменный кивок в ответ, снова заговорил. – Аврориат проводит собственное расследование. И все мои полученные данные говорят о том, что магия сама в таком количестве не сформировывается. Даже на основе, как вы утверждаете, - повысил он голос, когда Гуди снова повернулась к ним, - дуэли с Волан-де-Мортом. Да, тогда был очень сильный выброс магии. Но… её не достаточно, чтобы через столько лет разрушить Зал.

Гуди молчала, поджав губы и пальчиками ковыряя оставшуюся в живых штукатурку на стене.

…Где-то точно существовал маятник судьбы. Большой, методично покачивающийся и решающий всё, что произойдет в следующий момент…

- Моё мнение – это беспалочковая магия. И – да, здесь замешан человек.

Гарри поймал взгляд Малфоя, который медленно ему кивнул, - в его глазах можно было прочесть: «Да, Поттер, ты правильно думаешь, правильно…». Попечители снова наперебой заголосили, перекрикивая друг друга, как лягушки в болоте.

- То есть, вы намекаете, что кто-то в Хогвартсе нарушает закон и колдует без палочки? Ученики?

Гарри развел руками.

- Тогда это может быть просто выброс стихийной магии, - предположила Гермиона. Споры резко утихли.

- Не может, - снова заговорила Гуди. – Такой силы бывает только осознанная беспалочковая магия. Стихийная… она очень слабая.

- Значит, вы согласны со мной? – не поверил своим ушам Гарри. Алисия хитро улыбнулась:

- Кто вам такое сказал? Я просто объясняю людям, как это всё устроено…

- Давайте покончим с этим побыстрее, - снова Шлихтерман. – Что нужно от Попечительского Совета?

…Маятник судьбы качнулся и замер…

Гарри нерешительно молчал. Его предложение воспримут в штыки, без сомнения. Но другого варианта нет.

- Проверить школьников на способности к беспалочковой магии, - наконец, собравшись с мыслями, сказал он. Попечители, шокированные, сперва не знали, что и сказать.

- Исключено, - заговорила одна из них, – я не позволю проверять свою девочку. Не хватало ей проблем в будущем.

- Никаких проблем не будет, - уверял Гарри, но все попечители снова заговорили все вместе и его голос просто потерялся в этом хоре. – Постойте! Послушайте!

Через минуту смогла установиться тишина. Но женщина всё продолжала говорить:

- И что это даст? Ученика посадят в Азкабан? И что дальше?

- Не обязательно Азкабан, тем более, если маг несовершеннолетний, - тут же отвечал Гарри. Ну, как им объяснить, что ничего плохого в этом нет?

- Ага, ну, как же. А потом, после окончания Хогвартса, проблемы с властями на почве таких способностей! Нет, я отказываюсь.

- Поймите же вы! Это нужно не для того, чтобы посадить в Азкабан ребенка! А для того, чтобы остановить это безобразие!

…На шестерёнки, приводящие маятник в движение, упала капля масла…

Высказался и выдохнул. Толпа замолкла.

- Что вы имеете ввиду?

- Только беспалочковый маг, - продолжил Гарри, тщательно подбирая слова, - может справиться с магией в Большом Зале. Никого никуда не посадят.

- Мистер Поттер. Сами подумайте – например, ваш сын окажется беспалочковым магом,… вы позволите ему нарушить закон, только ради того, чтобы спасти Хогвартс? Вы не думаете, какая судьба его бы ждёт после этого?..

- Среди моих сыновей нет беспалочковых магов, - рассмеялся Гарри. Нет-нет, даже не стоило думать об этом, совсем не стоило.

- Я же сказала – только представьте, - продолжала одна из попечителей проникновенным голосом, заглядывая ему в глаза, и Гарри замер. Перед глазами встала картина - все трое его детей встали вокруг него и машут руками, приговаривая что-то еле-еле слышно. Гарри тряхнул головой.

- Я предлагаю просто провести проверку, - наконец, хрипло заговорил он, полностью раздавленный. – Никто не обязан соглашаться переступать закон. Простая проверка, без последствий. Я говорил с министром, всё пройдет тайно и не скажется на будущем детей. Я вам обещаю.

Шлихтерман неуверенно поднял руку:

- Хорошо. Я согласен. Моей семье нечего скрывать.

За ним начали вверх поднимать руки остальные. Через минуту все двенадцать попечителей были «за».

…Маятник, получив вторую жизнь, снова исполнял свой танец…


* Цитаты из книги «Гарри Поттер и Дары Смерти». Глава 36.


Глава 8

24 декабря 2015 года, вечер. Дом Поттеров.

В сочельник, наконец, становилось ясно, насколько большим был дом Поттеров и какой многочисленной – их семья. Вообще в доме очень редко стояла тишина, но в праздники всегда творилось невероятное безумие – казалось, что радостные крики и взрывы хохота – такая же традиция, как зажигание огромной танцующей свечи, украшение пушистой ели или распевание рождественских песенок хором в тридцать голосов.

Джинни Уизли, одетая в короткое платье, с прелестной прической, которая уже немного растрепалась, в неизвестно какой раз пролетела к входной двери, услышав очередную трель колокольчика. В гостиной Гарри Поттер рассказывал Рону Уизли и Теду Тонксу что-то невероятно веселое, при этом жестикулируя – Рон заливался, утирая проступающие от смеха на глазах слезы, и вазочка с печеньем на его коленях так и норовила выскользнуть на ковёр, а Тед смотрел то на Гарри, то на Рона, и эльфийские ушки, которые он себе сделал, смешно шевелились, когда он улыбался. Бабушка Молли и дедушка Артур медленно попивали эль из бокалов, устроившись в креслах у заснеженных окон, и бабушка с энтузиазмом поучала Розу, Лили и Хьюго – дети синхронно кивали, думая о чем-то другом, судя по их отстраненным лицам, и тут же убегали из гостиной, когда бабушка благодушно махала рукой, заканчивая с наставлениями. Гермиона Уизли о чем-то оживленно спорила с Перси Уизли, и их голоса перебивали дядя Джордж и дядя Билл, которые увлеченно поедали музыкальные крекеры и периодически начинали орать песенки то про санки Санта-Клауса, то про любовь под омелой, или просто исполняли рождественские куплеты, и к ним иногда присоединялись красивые маленькие феи, кружившие вокруг большой нарядной ели в углу комнаты, тонкими высокими голосам подпевая: «Рождественские колокола! Рождественские колокола! И праздник, праздник у стола! И снег, и ночь пришла, нам праздновать пора!».

- Луна! Ньютон! А мы уже не думали, что вы приедете! Проходите скорее, я дам вам горячего глинтвейна! – в прихожую вступили Скамандеры, и Джинни тут же начала хлопотать над ними – верхние одежды присоединились к десяткам курток и шуб, которые уже почти падали с крючков. – Лоркан, Лисандр, не стесняйтесь, заходите! – братья-близнецы прошли в дом, и входная дверь, наконец, закрылась, оставляя за собой заснеженные улицы и вой холодного ветра.

- Джинни, у тебя в прихожей так много светлеров, ты их подкармливаешь? – Луна Скамандер, некогда бывшая Лавгуд, запрокинула голову и принялась разглядывать потолок. Джинни неуверенно проследила за взглядом женщины, потом снова посмотрела на подругу и повела плечами:

- Эм… нет.

- Их не зря сегодня так много здесь, - снова заговорила Луна, не отводя взгляда от потолка. – Они любят, когда в доме много детей.

Такое объяснение прозвучало немного устрашающе, поэтому Джинни широко открыла глаза и посмотрела на Ньютона Скамандера – тот счастливо улыбался, обнимая жену за талию, и абсолютно не был заинтересован тем, что так привлекало её внимание.

- Ох, глинтвейн! – спохватилась Джинни, вспомнив про обещание. – Джеймс! Иди сюда!

Не прошло и пары секунд, как в прихожую на метле влетел счастливый Джеймс, концом метлы тут же сбив одежду на вешалках – все вещи полетели одна за другой на пол. Джеймс соскочил с метлы, пятясь спиной к выходу, подальше от учиненного разгрома.

- Джеймс! Я же сказала не летать по дому на метле! – воскликнула Джинни, уперев руки в бока, и из прически на её голове посыпались блестки. – Теперь убирай здесь всё!

- Но как я сделаю это без магии? – пролепетал Джеймс удивленно, и лицо его не выражало никакого сожаления.

- Что за крики, милая? – показался из гостиной Гарри, поправляя очки, и, увидев беспорядок, тут же нахмурился и посмотрел на старшего сына, но всё же палочкой снова заставил верхнюю одежду подняться с пола и занять своё место на ряде крючков. Альбус спустился с лестницы, с которой наблюдал за всем происходящим, и подошёл ближе.

- Так, Джеймс, принеси нам глинтвейна с кухни. А метлу отдай отцу, - приказала Джинни. Джеймс возмущенно открыл рот, когда метла вылетела из его рук:

- Пускай это сделает Альбус, а то вдруг я ещё что-нибудь опрокину, - заявил он и тут же получил подзатыльник от отца.- Ладно, ладно, - поспешно добавил он обиженно, уносясь на кухню, - но только ради его Дня Рождения!

Гарри за разговорами увел Скамандеров в гостиную, где их тут же тепло встретили остальные, а Лоркан, оторвавшись от компании, кинулся на кухню, к другу Джеймсу. Альбус остался стоять один, слушая, как дядя Джордж с хором фей затянули «Рождество пришло! Рождество у порога! Радуйтесь – сегодня магии будет много!». Джеймс, пыхтя, выскочил из кухни, удерживая на руках поднос с бокалами, заполненными до краев глинтвейном, и, не замечая никого вокруг, влетел в гостиную, за ним по пятам следовал Лоркан. Тут же из гостиной донеслись до слуха Альбуса одобрительные возгласы, и взрослые загремели бокалами. Мать выскочила в коридор и, не останавливаясь на пути в кухню, сказала Альбусу:

- Чего стоишь здесь? Иди в гостиную, сейчас я принесу индейку.

Альбус, чуть помедлив, прошёл в гостиную – взрослые уже уселись за огромным столом, ломившимся от аппетитных яств и ароматных напитков.

- Ал, скорее садись, - позвал его отец, похлопав по стулу рядом, и с улыбкой продолжил наливать детям берроуджуса – самого вкусного в магическом мире сока - пока взрослые накладывали себе и своим детям еду. Джинни появилась с индейкой на огромной тарелке уже через минуту и повесила тарелку над столом в воздухе, а заколдованная лопатка стала раскладывать главное угощение по тарелкам.

- М-м, моя сестрёнка готовит просто потрясающе, пальчики оближешь, - заявил Рон спустя пару минут, когда все попробовали еды.

- Рон, у твоей сестренки уже трое детей – естественно, я умею готовить, - рассмеялась Джинни, попутно отобрав у Джеймса нож, который он опускал в берроуджус, слизывая с него напиток, и превратив его в пластмассовую трубочку. Рон, убедившись, что Гермиона увлечена только своей тарелкой, наклонился к Гарри, сидевшему рядом, и прошептал:

- Странно, Гермионе это так и не помогло.

Гарри заулыбался, а Гермиона повернулась к ним:

- Ты что-то сказал, Рон?

Рон тут же сделал серьезное лицо, отвечая: «Нет, ничего», но веселый вид Гарри так и не позволил Гермионе Уизли расслабиться – она продолжала подозрительно поглядывать на лучших друзей весь вечер.

- Почему не приехали Невилл с Ханной? – поинтересовалась Луна. Гарри допил глинтвейн и поставил пустой бокал на стол:

- У него в теплицах очень холодно, как он сказал, и он не может оставить растения без присмотра.

- О, Мерлин, это же зима, зимой всегда холодно, - Джордж закатил глаза. – Я помню, как нас однажды профессор Стебель заставила пересаживать, - нет, вы только подумайте – велистенья! Зимой! А велистенья не любят, когда рядом с ними используют колдовство, так нам пришлось голыми руками их переносить из одного горшка в другой. Никогда не забуду, чертовы велистенья, - он убито покачал головой, словно ему предстояло пересаживать велистенья зимой ещё не один раз.

- Это потому, что велистенья – самые непривередливые деревья, - заметила Гермиона.

- Какие же они непривередливые, раз рядом с ними нельзя колдовать? Вот, скажи мне, зачем они нужны, - продолжал Джордж, откладывая вилку и нож в сторону и вопросительно глядя на женщину. Гермиона улыбнулась:

- Это единственные в мире растения, посадив которые, можно защититься от плохой магии. Поэтому рядом с ними не колдуют, чтобы не сбить их с толку – деревья просто всасывают плохую магию…

- И выделяют хорошую? – оскалился Рон довольно. Гермиона рассмеялась:

- Нет, конечно. Плохая магия – это просто лишняя магия, даже хорошая…

- Бред какой-то, - пробормотал Рон, косясь на Гарри – тот молчал, из-под ресниц смотря на Гермиону и чуть улыбаясь.

- Ну, хватит про велистенья, - заговорила Джинни громко, поднимая бокал. – Давайте выпьем за праздник. За сочельник!

- За сочельник! – повторили волшебники. Зазвенели бокалы, в молчании столовые приборы застучали о тарелки – все просто наслаждались прекрасным вечером, тёплым от глинтвейна и дружеской атмосферы, блестящим мишурой и звенящим бокалами, веселым от детского смеха и непринужденных разговоров.

Через пятнадцать минут детям было разрешено пойти играть, и взрослые остались одни за столом, постепенно меняя темы разговоров на более серъёзные.

Альбус, которого напоследок все поздравили с Днем Рождения, помчался вместе с остальными в игровую комнату, но на полпути, в коридоре второго этажа остановился и встал напротив большой двери из красного дерева. Он проследил, как дальше по коридору, за дверью игровой комнаты исчезают остальные ребята, и потянулся к ручке двери кабинета отца – ручка располагалась на уровне его глаз. Толкнул дверь, и она чуть открылась, пуская мальчика - он всё решался это сделать, но никак не мог себя заставить. А теперь Ал закрыл за собой дверь и с надеждой посмотрел на портрет, который висел как раз напротив двери – там, где располагался стол и стул. К сожалению, портрет был пуст, и оставалось уйти отсюда, как вдруг из-за рамы показалась борода, и старый волшебник оказался на своём месте, тепло глядя на гостя.

- Ну, здравствуй, Альбус Северус Поттер, - улыбнулся Альбус Дамблдор, наклоняя вперед голову - очки-половинки съехали на кончик носа, и на мальчика смотрели голубые глаза. – А я всё думал, когда же ты придёшь к старику.

Ал ответил не сразу, всматриваясь в лицо, усеянное морщинками.

- Да, я давно думал зайти, но как-то не получалось, - наконец, проговорил он неуверенно. Дамблдор мягко улыбнулся, и маленький Ал чуть увереннее продолжил. – Меня назвали в честь вас. Наверное, это здорово. Я видел ваше лицо на карточке с Шоколадной Лягушкой.

Дамблдор рассмеялся:

- Да, быть запечатленным на карточке с шоколадкой – это была большая честь для меня.

Ал кивнул:

- Туда помещают очень известных магов. Мой отец тоже там есть. И мать. Да что там, почти вся взрослая родня есть на этих карточках, - немного грустно добавил он.

- Но ты же не завидуешь им?

Ал тут же затряс головой:

- Нет. Наверное, они действительно заслужили это, - и замолчал, но спустя несколько секунд тихо добавил. – Я бы тоже хотел, когда вырасту, чтобы моя фотография была на карточках с Шоколадными Лягушками.

Дамблдор покивал:

- Ты сын Гарри Поттера. Ты обязательно там будешь.

Альбус Северус Поттер смотрел себе под ноги и молчал – не соглашался, не отрицал, не радовался…. Просто молчал.

- Только, - он снова поднял глаза на портрет, - я хочу, чтобы я там появился не просто как сын Гарри Поттера. Так же там может оказаться и Джеймс, но… что он сделал? Просто родился и теперь бегает каждую ночь по улицам и поливает ручки калиток соседей моментальным клеем? Это очень несправедливо. Я хочу появиться на карточке как действительно сильный волшебник.

Альбус Дамблдор посмотрел на маленького сына Гарри Поттера как-то по-новому, словно он заново познакомился с этим мальчиком, смотревшим на него серьезно и немного грустно – как не смотрел Гарри, с которым в своё время впервые Дамблдор встретился взглядом в школе. А ведь почти одно лицо – и глаза, и тонкий нос, и чёрные брови – всё в мальчике так было знакомо и в то же время совершенно непривычно.

- Сегодня у тебя День Рождения, я прав? Ты можешь загадать желание, и всё будет именно так, как ты захочешь. Желания волшебника в его главный праздник всегда сбываются.

- Правда? – Ал недоверчиво нахмурился.

- Конечно. Ты думаешь, волшебника-обманщика поместили бы на карточку из-под шоколадки?

Альбус Северус покачал головой и впервые за вечер широко, по-настоящему улыбнулся,.

***

29 августа 2017 года, дом Поттеров.

Рози Уизли была маленькой, хрупкой девочкой, с маминым упрямым лбом и папиным любопытствующим открытым взглядом.

- Почему-то мне кажется, что ты попадешь в Когтерван, - подытожил Альбус Дамблдор спустя почти получасового разговора с Розой.

- Да, именно туда я и хочу! – потрясенно выдохнула она, смотря на нарисованного старика большими голубыми глазами. – Как вы это поняли?

- Выбор сделала ты, а не я.

Плечики Розы опустились:

- Понятно…

Альбус Поттер всё это время покачивался в отцовском кресле и рисовал каракули на кусочках бумаг, не пропуская ни одного слова из беседы подруги и Альбуса Дамблдора.

- Ал, а ты? – Роза повернулась к нему, оборвав вдруг наступившее молчание – мальчик поднял глаза и дернул плечами.

- Гриффиндор, наверное…

- Ты не уверен? – Дамблдор был крайне удивлен, и даже подался в раме чуть вперед, словно пытался рассмотреть мальчика. Поттер молчал и не смотрел ни на Дамблдора, ни на Розу.

- Джеймс сказал, что я не гриффиндорец, - наконец признался он, так и не поднимая глаз от ковра.

- Да он сам не гриффиндорец! – тут же возмутилась Роза и взглянула на портрет – Дамблдор чуть улыбался.

- Джеймс очень напоминает мне отца Гарри – такой же задиристый, - заговорил Дамблдор, исподлобья смотря на маленького Ала. – Ты его младший брат, Альбус, и он на самом деле желает тебе добра, поверь, просто у него такой характер. Когда вы вырастите, то всё поменяется. Вы же братья. И оба, - он сделал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть суть фразы, - гриффиндорцы, я даже не сомневаюсь.

- Джеймс говорит, что я больше похож на слизеринца.

Роза беспомощно переводила взгляд с Альбуса-лучшего друга на Альбуса-старика и обратно, и даже не знала, что сказать. Впрочем, в присутствии такого умного человека, как Дамблдор, хотя и в нарисованном виде, было очень трудно блистать знаниями и давать хорошие советы.

- Джеймс так говорит, потому что хочет, чтобы ты доказал обратное.

- Но почему доказывать должен я, а не он? Почему не я старший брат?

Ал досадливо пнул ногой отцовский стол и чернильницы покачнулись в опасной близости от стопки отцовских документов. Потом мальчик уже спокойнее дотронулся до стола, будто извиняясь перед ним, и повернул голову к Дамблдору.

- Старший, младший… это всё формальности, даже если вас будут разделять тридцать лет разницы. Значение имеют только поступки. Запомни это.

И Ал запомнил. Навсегда.

***

Июль, 2020 года, дом Поттеров.

- Ты колдуешь неплохо, но не настолько сильно, чтобы стать сильным магом. Ты ведь хочешь стать сильным магом?

- Хочу.

Ал методично помешивал какао в своей кружке и был в своих мыслях совершенно далеко от ужина – настолько далеко, что не заметил подкинутого Джеймсом в тарелку одноразового мыша, который был вытащен тут же отцом; не видел, как отец тащил старшего брата за ухо из кухни, а Лили пускала мыльные пузыри над обеденным столом.

Он просто помешивал напиток чайной ложкой и смотрел в пустоту перед собой. И думал.

- Ты же знаешь, что такое беспалочковая магия?

- Самая сильная магия в мире. Жаль, дается не всем. И жаль, что запрещена.

- Ты уже поел, Ал, малыш? – спросила мама. Отец вернулся на кухню один и снова сел за стол.

- Джеймс наказан на неделю. Никаких гулянок, - проговорил он, снова взявшись за вилку с ножом. – Мне уже надоели его приколы.

- Ты же не запрешь его в комнате, - приподняла брови мать.

- Нет, я просто отправлю его в отпуск к бабушке с дедушкой – у них как раз сезон гномов, - ответил отец довольно громко, подняв глаза на потолок. Сверху тут же до них донёсся рёв Джеймса «Не-е-ет!». Альбус, поблагодарив мать за завтрак, вылетел из кухни наверх, в свою комнату. Думать.

- Я беспалочковый маг. И ты – тоже.

- А вдруг – нет?

- Поверь мне, Ал. Поверь.

- Но это запрещено! Я не буду этого делать, даже если мне дано.

- Ал, тебе дано. Дано. А ещё тебе дан шанс. Ты не представляешь, какая это сила…

- Какая?..

- Это полный контроль своей магии. Не магия контролирует тебя, а ты контролируешь её. Тебе знакомо чувство, когда заклинание не поддается, или когда ты чувствуешь, что можешь больше, но что-то тебе мешает?

- Да, такое случается…

- С беспалочковой магией такого нет. С ней нет преград.

- Это запрещено.

- А мы никому не скажем, правда? Ты никому не должен говорить.

- Разве такое можно скрыть?

- Просто держи в руке волшебную палочку – и всё. Рука совершает движения, тело творит настоящую магию. А сила магии… что ж, ты сын Гарри Поттера, и это всё объясняет.

Ал запер дверь и прислонился к ней спиной, прислушиваясь к звукам в доме. Внизу переговариваются родители, Джеймс крушит свою комнату слева по коридору, Лили бегает в саду, громко визжа и пытаясь поймать хоть одну бабочку.

Всё как обычно. Хотя, не всё.

Он вытянул руку перед собой, сжал кулак и через пару секунд разжал его – из распахнутой ладони упали искры и, не долетев до пола, растворились в воздухе. По телу словно прокатилась тёплая волна, и стало так хорошо...

Ещё раз.

Сжал кулак, разжал, искры – красные и жёлтые. Как ниточки с гриффиндорского шарфа. В животе рождалось что-то лёгкое, приятное, совершенно непривычное. Да, это лучшее, что он чувствовал в жизни.

Ал сорвался с места, подскочил к столу, выхватил из стакана перо и разломал его пополам, затем кинул на стол и склонился над ним, опираясь руками в крышку стола.

Сосредоточиться. Почувствовать силы. Возможности. Он сейчас сделает это, потому что это для него легко. Проще простого. Он настолько силен, что это сущий пустяк.

Он занес ладонь над пером и на его глазах две части поломанного пера приблизились друг к другу и соединились. Перо, целое перо, без следа поломки, как новенькое. Ну, и то здесь ещё сомневается? Кто думает о запретах, когда тут такие возможности?

Дамблдор был прав, как всегда. Это шанс, который ему дали. Ему, младшему брату популярного Джеймса Поттера. Он что, упустит этот шанс и продолжит свою никчемную жизнь в тени? Ему дали то, чего Джеймсу даже не понять его куриными мозгами. Плевать на «Нельзя». Раз в жизни, один-единственный раз в жизни сделать то, что запрещено. И никто не узнает. А если что – Дамблдор всегда готов его выслушать в кабинете отца. Теперь у них одна тайна на двоих.

Поздравь себя со своей первой тайной, Альбус Северус Поттер. И молись, чтобы она стала последней, хотя… маги не верят в бога. Очень жаль.


Глава 9

Прекрасный, солнечный денек выдался в воскресенье – чудесная погодка, как раз для игры в квиддич, но кому сегодня погодка будет более благосклонна – Гриффиндору или Слизерину – ещё предстояло узнать. Комментатор матча, когтерванец Гилберт Ханплэй, уже что-то тараторил в микрофон, пока игроки готовились в своих раздевалках.

- И повторяйте про себя – что? – Джеймс Поттер повернулся к своей команде, натянув на лицо самую счастливую улыбку.

- Мы всегда побеждаем, мы лучшая команда, - раздался нестройный хор голосов в ответ. Улыбка сникла мгновенно:

- Вы говорите так, будто мы уже проиграли, - подавленно проговорил он и, набрав воздуха в лёгкие, заорал. – Да соберитесь же вы! Мы тренировались каждый день, и мы выиграем, а кто не согласен – можете валить отсюда, и никогда больше не возвращаться в команду, неудачники!

Гриффиндорцы явно взбодрились, и даже тяжёлая атмосфера уныния вдруг стала пропадать. Джеймс рывком выхватил свою метлу из держателя в кабинке, и твёрдо зашагал к выходу из раздевалки на поле, за ним потянулись остальные.

- Дрейк, Ларс, если что – приглядите за Элейн, она новенькая, и слизеринцы могут вести против неё игру.

- Не беспокойся, Джим, не первый раз играем, - непринужденно ответил Ларс, поигрывая битой. Джеймс коротко усмехнулся и оглядел каждого своего напарника, мысленно подводя итог – наутро после пьянки и то лучше выглядят.

- Выходим.

Джим перекинул ногу через метлу и первым взлетел над квиддичным полем. Слизеринская команда тоже поднималась в небо с противоположной стороны. Капитан змей, пятикурсник, которого все называли Вайнд*, летал ровно и быстро, как и сам Джеймс, и стиль полетов друг друга они знали, как облупленные, только вот это мало чем помогало и одному, и другому во время игры - Джеймс был охотником, а слизеринский капитан – ловцом. Но и у Джеймса в команде был отличный ловец – Элейн, как человека, он знал уже давно, и характер у неё был настойчивый и дерзкий, а это уже многое значило на квиддичном поле.

- Капитаны, пожмите друг другу руки, - объявил судья. Джеймс очень хотел сломать пальцы слизеринцу, чтобы тот не смог поймать снитч, но и у того хватка была железная. – Ну, хватит. Игра началась!

А вот ради этого и стоит жить. По обычаю именно Джеймс хватал мяч первым и тут же нёсся к воротам противника, но сегодня что-то пошло не так – мяч успел перехватить слизеринский охотник, и это на долю секунды сбило с толку Поттера. Но так ещё интереснее.

Игроки носились в воздухе, как сумасшедшие, на новеньких отполированных метлах, с зарядом на победу все до единого. Именно на поле появлялся азарт, именно на поле приходило понимание важности игры, важности победы, вкуса полёта и борьбы. Людям, которые быстро сдаются, здесь не место – тут нужна выдержка и терпение, огромное желание и, конечно, постоянные тренировки. Нет, есть игроки от Бога, а есть – от усердия. Но даже он, Джеймс, не победит, если хоть на мгновение расслабится. Это не разгадывание кроссворда, где можно подумать, тут нужна тактика и сосредоточенность. Задумаешься о другом – всё, закинутый в кольцо мяч.

Джеймс создал для себя три «В»: внимание, выдержка, война. Именно так вести себя на поле, именно с таким девизом швырять мяч в кольцо, именно в этом быть лучшим.

В квиддич он играл постоянно – даже в своих мыслях – отрабатывал приемы, управлял метлой, придумывал новые способы обвести соперника. В общем, квиддич был его, мягко говоря, страстью. Смыслом жизни.

Вообще, у Джеймса в жизни были и другие ценности, как у любого нормального волшебника, - семья, члены которой не давались подсчёту, друзья, непременно ассоциирующиеся с ночными вылазками, и ночные вылазки, ассоциирующиеся с друзьями; веселые вечеринки и гриффиндорские стандарты, и это, пожалуй, было только началом.

Но квиддич всё равно оставался вне конкуренции, и, как Джеймс уже себе напомнил перед матчем, ничто не могло отвлечь его от главной цели – колец противника.

- Прайвс передаёт квоффл Хэмптону, и-и.… Какой бросок! Но, к сожалению, неточный. Поттер перехватывает мяч.… Да! Гриффиндор ведёт 50-10!

Ханплэй без умолку трещал в микрофон, чуть не проглатывая его от волнения, зрители – наверное, почти вся школа – с не меньшим трепетом следили за игрой.

Джеймс бросил мяч напарнику и потратил пять секунд, чтобы оценить обстановку на поле – гриффиндорские загонщики, не теряя ни секунды, посылали бладжеры в сторону противников, вратарь летал строго у колец и следил за пасами охотников, а ловец, робко сжимаясь от ветра и страха, парила выше, над всеми, выискивая глазами золотой мячик, и в опасной близости от неё летал Вайнд, который просто превосходно делал своё дело – помимо выискивания меча следил за другими игроками, и, кроме того, постоянно кидал взгляды на Элейн – вдруг, она заметит мячик первой. И Джеймсу стало немного не по себе от осознания того, что его ловец явно уступала по профессионализму и хитрости своему конкуренту.

Проблема заиграла зелеными тонами.

Джеймс поймал мяч машинально, заметив его уже в последнюю секунду, и тут же через половину поля запустил в кольцо противника – вратарь даже не успел понять, как это произошло, а мяч уже был закинут.

- 70-20 в пользу Гриффиндора! Вы видели этот бросок? После такого Джеймс Поттер просто обязан получить кубок лучшего охотника года!.. Ох, кажется, золотой снитч дал о себе знать!

Джеймс, увернувшись от пущенного в него бладжера, взволнованно оглянулся – Элейн летела позади своего противника, хоть и метла у неё была мощнее, а тот уже вытягивал руку в попытке схватить снитч. Сердце капитана львов заколотилось как бешеное, и он даже забыл про игру, а на трибунах затаили дыхание. Загонщики запускали бладжеры, как пулеметную очередь, в сторону ловцов своих оппонентов, и один из бладжеров всё-таки достиг цели, и Элейн врезалась сзади в слизеринца, но момент был упущен – золотой мячик снова скрылся, а игра вошла в привычный ритм, как и сердце Джеймса – он, убедившись, что Элейн не пострадала и лишь осыпает ловца Слизерина проклятьями, выдохнул и снова бросился в бой, выискивая свой мяч.

Золотой снитч появлялся ещё несколько раз, но так и остался неприкосновенным. Когда пошёл четвертый час игры, Джеймс понял, что такого долгого матча у него ещё не было, но надо было отдать должное Элейн – она переняла тактику Вайнда и поглядывала на него не реже, чем тот – на неё, но от этого легче никому не становилось. После очередного закинутого мяча был объявлен пятнадцатиминутный перерыв, и выдохшиеся игроки незамедлительно разошлись по своим раздевалкам.

- Что за день такой? Я уже валюсь от усталости! Джеймс, выпускай вместо меня замену! – заорал первым загонщик, когда дверь гриффиндорской раздевалки захлопнулась.

- У меня нет замены для тебя, Дрэйк, - устало ответил капитан, укладываясь на скамейку – спину начинало ломить от боли, а правому плечу было лишь немного лучше.

- Прекрасно! Тогда пусть ловцы включат активность, иначе я за себя не отвечаю! – продолжать орать Дрэйк – между прочим, единственный, так как всем остальным хватило сил лишь упасть куда-нибудь и наслаждаться долгожданным перерывом. Прошло полминуты, а потом и минута, но со стороны женской половины раздевалки не донеслось ни звука. – Эй, Элейн, ты там жива? – крикнул Дрэйк чуть обеспокоенно и покосился на Джеймса – он поднялся со скамейки, поморщившись от боли, и прошёл в женскую половину – охотница лежала на скамейке, а Элейн сидела, сгорбившись, в самом углу, опустив голову, и черные длинные волосы закрывали её лицо полностью. Джеймс сел напротив, представляя, как навострили уши остальные члены команды, даже будучи в полусознательном состоянии.

- Всё нормально?

Элейн кивнула, выпрямившись и скрестив руки на груди – Джеймс, до этого боявшийся, что Элейн плачет, понял, что плохо её знал – лицо её не выдавало абсолютно никаких эмоций.

- Слушай, нам действительно нужно поймать снитч – ты же видишь, слизеринцы не оставляют промежутка больше пятидесяти очков, а сил, чтобы атаковать, уже почти нет, а замена у нас только одна – на вратаря. Все уже просто ждут, пока снитч будет пойман, иначе нам…

- Я не могу.

Сердце капитана сделало большой прыжок вниз без трамплина. Что, что она только что сказала?

- Что?! – он не узнал свой голос, а его мозг медленно начал отсчитывать секунды до взрыва.

- Я. Не. Могу, - прошептала Элейн, не смотря на него. – Вайнд быстрее меня на своей старенькой Молнии, а ещё он летает с пеленок, и у него всё так легко получается, как будто он имеет десять пар глаз – я только и успеваю следить за ним, лишь бы он не опередил меня, а если он бросается вслед за снитчем, я просто делаю всё, чтобы он его не поймал, но самой мне до снитча, как до Луны. Джеймс, я подвела тебя, когда поймала снитч на испытаниях, прости…

Джеймс не верил своим ушам. Он даже не знал, что сказать. Это было полным безумием.

За стенами раздевалки послышались раскаты грома – только этого им сегодня не хватало. Элейн вздрогнула и подняла глаза к потолку, когда по крыше начали барабанить настойчивые дождевые капли, и Джеймс был уверен, что они стучат ему прямо в висок «Ты проиграл, ты проиграл, ты проиграл…».

Как бы ни так!

Он без слов подскочил со скамейки и кинулся из раздевалки, проигнорировав возгласы команды: «Ты куда?».

Не куда, а к кому.

Преодолев несколько лестничных пролетов, он на полной скорости свернул на трибуны – прямо в преподавательскую ложу. Дождь разошёлся не шуточный, и видимость была отвратительной, но зрители лишь наколдовали зонтики и не собирались расходиться – слишком интригующей сегодня была игра, и не только для них, зрителей, но и для обеих команд.

Джеймс прорвался через гриффиндорскую толпу, – многие начали орать речевки ещё сильнее, завидев капитана, - и оживившихся с его приходом преподавателей, и остановился в нескольких метрах от того места, где сидел отец.

- Пап, можно тебя к нам в раздевалку на пару минут?

- Джим, сейчас закончится перерыв! – прокричал в ответ Гарри Поттер, кидая взгляд на наколдованный циферблат, зависший над полем.

- Пап, вопрос жизни и смерти! – взволнованно продолжал Джим, тяжело дыша после своего забега с препятствиями. Гарри, потратив на раздумья всего секунду, поднялся со своего места и двинулся за сыном в раздевалку.

До свистка судьи оставалось полторы минуты.

***

- Дамы и господа, мы выиграли!

Шум в гостиной Гриффиндора стоял невообразимый, но декан в лице Гарри Поттера так и не появился, чтобы разогнать героев дня, ни в час ночи, ни даже в два, поэтому студенты пользовались внезапно обрушившейся на них свободой как могли. Джеймс запил своё объявление стаканом огневиски и, шатаясь, свалился на диван, не справившись с законами магловской физики.

Такого праздника, как и игры, у них ещё не было – сначала все пили сливочное пиво, но за малым последовало кое-что покрепче – в гостиной появились ящики с шампанским, а потом и с огневиски – а откуда они взялись, уже мало кому было интересно. Старшекурсники, разогнав малышню, продолжали веселиться, поставив музыку, и чем ближе к утру, тем в гостиной становилось темнее и веселее.

- Джим, я тржестно вру…чаю тебе этот кбок! – еле проговорил Колин, впихивая в руку друга спущенный шарик со съежившейся надписью «Джеймс-поедитель»**. Джеймс, медленно растянув шарик и прочитав надпись, заржал во весь голос:

- Поедитель чего, Колин? – проговорил сквозь смех Джеймс. – Пончиков?

От смех он сполз на ковёр и продолжал ржать во весь голос, пока Колин пытался прочесть на шарике надпись, но она почему-то расплывалась у него перед глазами, и он, в конце концов, потерпев неудачу, выкинул шарик себе за спину, проговорив: «Ладно. Не вжно». Лоркан вырулил откуда-то справа, потягивая белесую жидкость из бокала с помощью трубочки, и влез на диван между загонщиками, которые, переглянувшись, тут же выпихнули аристократическую задницу блондина обратно, но Лоркану, судя по его плавающим глазам, было всё равно, поэтому он просто сел на ковер рядом с Джеймсом, который продолжал тихонько подвывать, думая о «Джеймсе-поедителе».

- Что ты пьешь? – спросил Джим наконец, выхватывая у Лоркана напиток и пробуя его прямо из стакана, игнорируя трубочку.

- Это Шайнас, - пробормотал Лоркан в ответ, отбирая назад свой бокал. – Напиток Богов.

- Где взял? – дружно спросили загонщики и, следуя за указующей рукой Скамандера, тут же направились за напитком Богов, а Лоркан незамедлительно занял их места на диване.

- Колин, ты пьян, как свинья, - констатировал факт Лоркан, глядя на друга, задрав подбородок. Колин смерил его оценивающим взглядом из-под полуопущенных ресниц:

- Ты тоже.

- А Джеймс?

- Я думаю, аналогично.

На этом высокоинтеллектуальный разговор Криви и Скамандера закончился, а Джеймс продолжал сидеть у них в ногах, оглядывая гостиную и щурясь от лучей, которые пускали носящиеся в воздухе маленькие, как снитчи, диско-шарики. Кто-то прямо у него перед лицом схватил один такой – шар тут же погас и успокоился.

- Мисс МакАртур, вы п’хелестны! – захлопал в ладоши Колин, и без разрешения схватил ручку девушки с зажатым в пальцах шариком и поцеловал её.

- Колин, у тебя глаза в кучу и в волосах помидор, ты думаешь, твои слова перевесят это и я упаду в твои объятья?

Колин схватился за волосы и с ужасом в глазах взглянул на свою ладонь в помидорной каше.

- А ты чего молчал? – спросил он сидящего рядом Лоркана, который лишь пожал плечами, полностью увлеченный своим напитком. Элейн, смеясь, палочкой убрала вязкую жижу из волос парня, и села рядом. – А теперь упадешь?

- Глаза в кучу, - напомнила ему Элейн. Колин развел руками и поднялся с дивана.

- Ты куда? – спросил Джеймс, хватая друга за штанину.

- Спать. Чувствуя, сегодня мне ничего не светит с какой-нибудь малышкой – посмотри, почти все разошлись.

Джеймс огляделся и понял, что действительно, в гостиной оставалось лишь несколько человек – парочка, танцующая под медленную музыку посреди гостиной, пара парней, курящих магловские сигареты в открытое окно, да ещё двое сонных пятикурсников, доигрывающих в карты.

- С малышкой, - выплюнула ему вслед Элейн с пренебрежением. Джеймс усмехнулся. – Лоркан, а вот и твоя малышка.

- Малыш, - Элейн не сдержала смешок и была удостоена уничтожающим взглядом «Малышки», - иди в кроватку, уже почти три.

- Сейчас, сейчас, милая, - ответил Лоркан и, допив залпом Шайнас, поставил бокал на столик и двинулся в свою спальню под взглядами троих.

- С победой, Джеймс, - добавила «Малышка» напоследок, и, не удостоив Элейн взглядом, ушла к себе.

Спустя минут пятнадцать Джеймс с Элейн остались вдвоем, не обмолвившись и словом – Элейн вертела в пальцах диско-шарик, а Джеймс изредка поглядывал на неё снизу вверх или смотрел в оставленное открытым окно, в котором отражалась идущая на убыль луна, и тысячи звезд.

- Что тебе сказал мой отец?

Элейн улыбнулась, но не взглянула на Джеймса.

- Кое-что очень важное.

- Что? – продолжал спрашивать Джеймс, и девушке показалось, что он хотел спросить это у неё с того самого момента, как они выиграли, но не мог поймать момент.

- Какая разница, Джеймс? Мы выиграли, это главное.

Парень, расстроившись, отвернулся, чувствуя, как Элейн присаживается на ковер рядом.

- Мой отец – мастер полета. Ты ещё не видела, как он играет. Он действительно профессионал, но…

Элейн внимательно слушала, что он говорит, не сводя взгляда с его лица.

- Что «Но»?

- Он мне никогда не давал никаких советов, - признался Джеймс. – Никогда. Даже когда я впервые сел на метлу, он просто сказал «Садись и лети». И, знаешь, я полетел. Без советов, без уроков, просто полетел. Когда мы играли друг против друга, он никогда не учил меня, как нужно держать метлу, как ловить мяч, как вести игру – до всего этого я дошёл сам. Я не понимаю, почему он никогда ничего мне не советовал…

Элейн прикоснулась к его плечу, нежно улыбаясь:

- Потому что тебе не нужны советы. Джеймс, у вас это в крови, вот и весь ответ. А я… моя мать владеет гостиницей, отец был зельеваром. Мои родители ни разу в жизни не садились на метлу, и мне нужен совет. А тебе – нет.

Теперь Джеймс молча впитывал каждое её слово, разглядывал её лицо, которое было совсем близко, и не понимал, почему ему так хочется…

Её поцеловать.

Он, наверное, пьян, да и она, вероятно, тоже, но когда в голове так легко, а все мысли уносятся в далекое путешествие, остается лишь послать к черту все «Нельзя, потому что…» и сделать то, что хочется. Они ведь завтра ничего не вспомнят, правда?

Он приблизил своё лицо к её лицу и, не спрашивая разрешения, поцеловал в приоткрытые губы, сначала легко касаясь губами, а потом углубляя поцелуй. Элейн прижалась к Джеймсу, неровно дыша ему в губы, и запустила пальцы в волосы, и Джеймс чувствовал, что это именно то, чего хочет его тело в этот самый момент. Элейн дрожащими руками стянула с Джеймса футболку и потянула за собой на ковер, пока он целовал её шею, руками задирая платье и лаская рукой обнаженные ноги.

- Джеймс…

Он только с третьего раза понял, что это его имя, когда Элейн не прижимала его к себе, а скорее отталкивала.

- Что?..

- Я не уверена, что нам это нужно. Это..., - она сглотнула, облизнув опухшие губы, и сделала попытку подняться, но голова закружилась, и она лишь смогла сесть, отпрянув от Джеймса, - это всё неправильно.

- Тебе не понравилось? – удрученно прошептал он, весь взъерошенный и до бесконечности милый.

- Нет. То есть, да. То есть, понравилось, но… я не могу.

Джеймс рассмеялся во весь голос, услышав в который раз за день одни и те же слова от одной и той же девушки. Элейн посмотрела на него непонимающе.

- Не можешь? Опять не можешь? – спросил он, улыбаясь. – Может, мне позвать отца?

Элейн рассмеялась вместе с ним спустя несколько секунд, но смех её был нервным, и продолжался не долго.

- Нет. Джеймс, я просто не такая. – Джеймс поморщился, не понимая. – Не такая, как все твои девушки. Я не буду спать с тобой после первого поцелуя, потому что не отношусь к числу твоих фанаток.

- Но мы же…

- Это не считается. Притом, у меня есть парень.

Джеймс пару секунд ошалело смотрел на неё, а потом осклабился.

- И ты ему очень верна. Да-да, я заметил.

Она поднялась с ковра, поправляя платье, и встретилась с его насмешливым взглядом.

- Можешь считать, что ты меня соблазнил, но я отпиралась, как могла. Так и передай всем, кто спросит.

И она ушла в свою комнату, а Джеймс лёг на спину на ковер, любуясь диско-шариками, тускло мигающими в темноте комнаты, и улыбаясь своим мыслям.



* Ветер, англ.
** Ошибка в слове создала новые слова, и в английском это могло бы звучать как «James-winner» до исковерканного «James-fidder» от «James-feeder», или как «James-dinner» (если не обращать внимания на разницу в смыслах), впрочем, это уже добавка для тех, кто любит напоминать авторам, что дело происходит в Англии, и применение слов должно быть соответствующим, как будто при переводе.

Внимание, внимание! Буду бесконечно рада, если кто-нибудь согласиться профессионально отбетить и отгаммить мой второй фанфик «Делаем ваши ставки, господа».



Глава 10

Скорпиус завернул за стеллаж, оглянулся – в хогвартской библиотеке почти никого. Пошёл дальше – почти в самый конец, туда, где выцветала век за веком буква «Z», и сидела за массивным столом Роза Уизли, приосанившись и спрятав лицо за книгой.

- Твой грызун тебя выдал.

Роза чуть опустила книгу, хмурясь, оглядела Малфоя с ног до головы, и вернулась к чтению.

- Да, учитывая то, что я сама тебя позвала сюда, а твой скорпион тебя привел.

Малфой плюхнулся на стул напротив, скинув на спинку мантию, и с необычайной нежностью усадил скорпиона на стол, - Роза тут же подалась назад, снова выглядывая из-за книги.

- Почему ты таскаешь его без клетки? Вообще-то он опасен, - проговорила она, не сводя глаз с малфоевской зверушки. Белка, сидевшая на столе, перепрыгнула на плечо хозяйке, тоже наблюдая за врагом своего царства.

- Не опаснее твоего куска мяса, - парировал Малфой, кивая в сторону белки на плече девушки.

Вот так всегда и проходило приветствие этих двоих – колко и до безобразия желчно.

- Где Альбус? – Малфой всё-таки подвинул скорпиона к себе ближе, а Роза усадила белку на колени, поглаживая ей шёрстку.

- Его не будет. Я хотела поговорить с тобой.

Скорпиус не выдал своего удивления, и только ухмыльнулся:

- Это что, свидание?

Роза продолжала смотреть на него тяжёлым взглядом, чуть сузив глаза.

- Да. – Слизеринец ответил чем-то вроде «Э-э-э», но тут Роза резко выдохнула и скрестила руки на груди. – Малфой, ты идиот? Я об Альбусе хочу поговорить.

Малфой снова издал нечто нечленораздельное, а Роза лишь покачала головой, начав:

- Ты ведь понимаешь, что мы его друзья, и мы должны ему помочь. Если мистер Поттер узнает, что Ал… сам понимаешь, - она повела рукой, а Скорпиус закатил глаза, - то у него будут крупные проблемы, и они не закончатся в кругу семьи.

- Что ты предлагаешь?

Роза на мгновение осеклась – не ожидала, что Малфой будет так серьезен. Или это затишье перед бурей?

- Помнишь, я рассказывала про Источник Магии? – Малфой кивнул. – Я поговорила с Яном… и не нужно делать такое лицо! – Малфой еле сдержался, чтобы ничего не сказать, но по лицу его спокойно можно было прочесть «Придурок-Шлихтерман». – Я поговорила с ним – естественно, не вдаваясь в подробности. Спросила, что да как, как туда попасть, когда…

- И? – недовольно поторопил её слизеринец.

- Просто так в Источник Ала не пустят, - с сожалением изрекла она. – А вот Яна – запросто, отец примет его в любое время суток. И, я думаю, что у нас не остается выбора.

- Что? Какого выбора? – Малфой никак не мог понять, на что намекала Роза. – Что ты предлагаешь?

- У меня есть волос Яна, - спокойно ответила Роза, наблюдая за реакцией собеседника.

И тут мозаика сложилась. Скорпиус запустил пальцы в волосы, упершись локтями в стол, и не мог поверить в то, что она предлагала.

- Оборотное Зелье варится не меньше месяца, столько времени у нас нет. Поэтому остается только одно – мы должны украсть зелье из кабинета профессора Слизнорта.

Малфой медленно покачал головой.

- Ты ненормальная. Ты какая-то неправильная когтевранка.

Роза завелась с пол-оборота:

- Зато ты очень правильный слизеринец, и если у тебя есть идея получше – говори, а если нет – нам придется делать по-мо́ему, по-некогтеврански.

- Ты сумасшедшая… - продолжал лепетать Малфой и, отпустив волосы, взглянул прямо на неё, выпрямившись. Скорпион завозился на столе, царапая лаковую поверхность. – Но как мы украдем зелье? Оно находится у Слизнорта в подсобке, туда может зайти только он.

- Поэтому я тебя и позвала. Нам нужно подумать, раскинуть мозгами…

Роза взволнованно жестикулировала руками, глядя куда угодно, только не на Малфоя.

- Знаешь, а вообще-то это проблема Ала, почему бы ему не раскинуть мозгами? – внезапно вспылил он. Роза снова оглянулась:

- Он не выходит из спальни. Все думают, что заболел. Но он… вообще не может колдовать, - прошептала Роза, склонившись над самым столом, и парень подался вперед, чтобы лучше слышать, и смотрел прямо ей в глаза – голубые, чистые.

Но не синие. Опять не по-когтеврански.

- Он боится отца? – догадался парень, не отводя взгляда. Роза кивнула.

Скорпиус вдруг понял, что за сегодня она ни разу не улыбнулась. Она переживала за двоюродного брата, за лучшего друга – наверное, больше, чем тот сам переживал за себя. Роза, такая угрюмая, с нервами на пределе – совсем не была похожа на себя обычную. А всё из-за Поттера, черт бы побрал его с этой беспалочковой магией!

Роза всё ещё полулежала на столе, всматриваясь в лицо Малфоя так же, как он в её лицо.

- Библиотека через полчаса закрывается!

Скорпиус резко выпрямился и посмотрел в коридор – библиотекарь ходила между стеллажами, поправляя книги и присматривая за школьниками – потом снова взглянул на Розу – она продолжала смотреть перед собой в пустоту, закручивая на палец длинный локон каштановых волос.

- Как бы я хотел всё поменять. Всё-всё. Выбить из головы Ала его слепое поклонение своему кумиру, послать отца куда подальше с его балладами о «Плохих Поттерах», утереть нос Джеймсу Поттеру, которому всё дозволено только потому, что он старше… Тебе не кажется, что в одном предложении слишком много Поттеров? Ну, вот, опять…

Он взглянул на Розу – сначала она смотрела на него удивленным взглядом «Мальчик, ты кто?», а потом вдруг краешки губ дрогнули, и она засмеялась – так откровенно и добродушно, что Скорпиус вдруг испугался – не истерика ли это. Но Роза лишь смеялась, опустив глаза и закусывая губу.

- Не думала, что ты увлекаешься несбыточными фантазиями.

- Почему? – Выпалил он, - Я не имею права мечтать?

- Просто… это так похоже на Джеймса…

- О, нет, только не Поттер! – громко воскликнул он, за что получил неодобрительный оклик и прожигающий насквозь взгляд библиотекаря. А Роза улыбалась и продолжала смотреть.

- Да, у нас у всех есть несбыточные мечты, - продолжил он намного тише, отвечая на её взгляд, - но нам от них никакой пользы, и если бы мы могли их стереть, мы сделали бы это.*

Роза прищурилась:

- Это Кафка.

Малфой усмехнулся и покачал головой:

- Нет, это уже не Кафка.

- Ты просто поменял пару слов, но это всё равно Кафка, - продолжала настаивать она с беззаботной улыбкой.

От догорающей свечки шло приятное тепло, и не хотелось спорить и кричать о своей правоте. Было так уютно и спокойно, как не было уже давно.

- Пару слов? Хорошо. Например, если я стану милым и добрым – я уже не слизеринец.

Роза поднялась со стула, с материнской заботой укутала белочку в свою мантию и повесила на плечо тяжелую сумку с учебниками.

- Ты будешь слизеринцем всегда. Даже если спасешь тысячу умирающих детей Африки.

Она отвернулась и собралась уходить.

- Почему ты обо мне так плохо думаешь?

Роза замерла и медленно обернулась:

- Это ты так думаешь. А я просто говорю, что вижу.

Он смотрел, как она уходит, ровно держа спину и нежно прижимая к себе белку, а потом ещё до самого закрытия библиотеки сидел и думал. О себе, об Але, об их тайнах и жизни. Но последние слова когтевранки, слова, которые тут же следовало бы выкинуть из головы, не желали отпускать его мысли.

И это было слишком… не по-слизерински.

***

- Элейн, постой, я хотел с тобой поговорить…

Джеймс подскочил со скамьи, когда увидел девушку, вошедшую в одиночестве в Большой Зал – по лицу её было видно, что праздничная ночь не прошла для неё бесследно.

- Джеймс, я сейчас немного не дружу со своей головой, чтобы правильно ответить на твои вопросы, - произнесла она на одном дыхании. Джеймса это не остановило.

- Я просто хочу сказать – то, что вчера случилось – это моя вина, ладно? Я слишком много выпил. Особенно этот лоркановский напиток совсем снес мне башню, и я… прошу прощения. Давай всё забудем. Как будто ничего не было.

Она остановилась, и он врезался прямо ей в спину. Потом она прерывисто вздохнула:

- Джеймс, о чем ты говоришь?

Джеймс запнулся, не зная, что ответить.

- Эм… не понял, - признался он, нахмурившись. Элейн прикрыла на пару секунд глаза, поморщилась и коснулась пальцами висков.

- Послушай, Джеймс, я, правда, не помню ничего из того, что вчера происходило после третьего стакана виски… или вина… Я… мне сейчас так плохо, что… - она тяжело выдохнула, и Джеймс понял, что у неё действительно утреннее похмелье – да притом такое сильное, какого у него никогда не было. Надо же, а ему показалось, что она вчера почти не пила… - Что ты хотел?

Джеймс молчал, смотря на девушку, у которой был парень и которой это не помешало ночью страстно целоваться с ним, Джеймсом, в гостиной Гриффиндора прямо на ковре.

Но она этого всего не помнила.

- Я просто хотел сказать, что ты прекрасно выглядишь, - выпалил он невпопад. У Элейн на лице было написано всё, что она тут же сказала:

- Кэп, ты издеваешься?

Она снова поморщилась и отвернулась, продолжая свой путь к самому началу обеденного стола. А Джеймс так и стоял, чувствуя себя последним ослом, пока его не снесли с обеих сторон двое, называемые друзьями.

- Джеймс, а куда это ты так рванул? – елейным голосом поинтересовался Колин, обхватывая Джеймса с одной стороны.

- Мы уж подумали, что ты приударил за своим ловцом, - вторил ему Лоркан, которого этим утром спасло только священное матушкино варево, которое никто, кроме его самого, пить не стал. Впрочем, говорили, что у него на родные лавгудовские зелья иммунитет, а вот Джеймс не мог забыть то зеленое пойло, которое Лоркан так настойчиво втюхивал ему пару лет назад, когда они решили протрезветь за пять минут до урока – кстати, на урок Джеймс так и не попал, как и на все остальные уроки в следующие два дня – видимо, кто-то свыше решил, что Джеймс Сириус Поттер слишком редко бывает в лазарете.

- Да идите вы, - огрызнулся он, стряхивая руки друзей с себя, и направился из Большого Зала. Скамандер и Криви, которым было грех обижаться на лучшего друга, всё равно шли по обеим сторонам от него – в молчании, но не в таком трагическом, как на кладбище, но и не веселье, подобном вчерашнему.

- Джим, а у вас с Элейн вчера что-то было?

Джеймс лихорадочно соображал, «что» и «как» ответить. Рассказать правду? Да Колин его засмеёт.

- Нет, конечно, - довольно спокойным голосом ответил он и спиной почувствовал, как Колин и Лоркан переглянулись.

- А чего это ты сегодня за ней так погнался?

Ну, и что ему теперь отвечать?

- Хотел ещё раз сказать, какой она хороший ловец и что у нас скоро опять тренировка.

Говорил он это таким спокойным голосом, словно выпил несколько литров валерьянового чая. Какая прелесть.

- А, ну, тогда ясно, - с деланным пониманием кивнул Криви и, не вытерпев и секунды, заржал. – Да Джим, что с тобой, мы же прикалываемся! Подумаешь, я вот вчера тоже лёг спать без должного удовлетворения, - Колин заиграл бровями, - но я об этом так не переживаю. А ты чего? Вроде же, у тебя сейчас даже нет подружки. Я понимаю твою тягу к романтике, любви.… Но, может, тебе пора перейти на мои стандарты? Глядишь, веселее станешь!.. Эй, ну, Джим!

Настроение Джеймса, в отличие от настроения друга, было уже почти на нуле. И с чего вдруг? Неужели из-за того, что Элейн ничего не помнит? Но разве это плохо? Она его ловец, а он капитан, и они учатся вместе, и ночью целова…

Стоп. Хватит думать об этом. Он грустит не потому, что не получил вчера разрядки, а потому, что не получал её уже слишком давно – а это ведь разные вещи, правда?

И сколько бы он не думал об этом, сколько бы вариантов не предлагал ему Колин и сколько бы коктейлей не было принято из рук Лоркана – всё упирается в одно.

Ему нужна девушка.

- Чем мы занимаемся сегодня? – продолжал веселиться Колин, пританцовывая на месте. – Может, утопим, наконец, миссис Норрис?

- Нет, это на выпускном, - апатично махнул рукой Лоркан. Колин согласно кивнул:

- Хорошо. Тогда…

- Цыц, остальные уже собираются, - ткнул его под бок локтём всё тот же Лоркан, приметив в конце коридора пару красных галстуков. – Давайте что решим – то и решим. Что первое придёт в голову.

- И почему мне в голову лезет только одно слово: «Слизерин»?

***

Роза присела рядом со Скорпиусом – тот даже не посмотрел на неё, продолжая крутить палочку в руках.

- Ты подумал?

Палочка в пальцах замерла, и слизеринец медленно повернулся к когтевранке:

- А ты желаешь обсудить это здесь?

Роза испуганно оглянулась – с задней парты на них с интересом уставились две пары глаз однокурсников.

- Ну, нет, конечно.

Скорпиус снова принялся крутить палочку, словно никто ничего и не сказал. А Роза не знала, о чем им ещё говорить. И стоило ли вообще? Если хорошенько подумать, то единственное, что их связывало – это Альбус и оборотное зелье. Хотя, если бы не Альбус, и оборотного зелья бы не было. А нужна ли была вообще эта связь? Он слизеринец, она когтевранка, у него зеленый галстук со стальным стержнем, у неё – синий с бронзовой стрелой. У него голубая кровь, у неё – красная, у него десять этажей спеси и самолюбия, у неё – столько же этажей смекалки и самообладания. У них нет ничего общего, абсолютно ничего.

- Почему ты не сядешь с Шлихтерманом? – вдруг спросил Скорпиус. Роза вздрогнула, поняв, что вопрос относился к ней.

- Он в лазарете. На Травологии случайно вдохнул пыльцы Вонючей Ваглянки.

Скорпиус продолжил молчать, а Роза подумала, что Шлихтерман – вторая тема, после Альбуса, которая их объединяет.

- Доброе утро, шестикурсники.

Гарри Поттер встал возле своего стола и обвёл взглядом класс.

- Доброе утро, мистер Поттер, - так же быстро стих, как и возник, недружный хор голосов.

- Всё, что происходило сегодня ночью в гостиной Гриффиндора, пусть останется на вашей совести, - с разных сторон прокатились сдавленные смешки – наверное, все уже были в курсе, насколько продуктивно можно справить победу, когда декан даже не думает появляться, чтобы покончить с безобразием. – Но после того, как я выслушал все сплетни, я вас уверяю – больше такого не повторится. Я брошу все дела, я плюну на всех плохих магов – и каждый будет лететь в свою спальню быстрее снитча, вам ясно? – этот вопрос явно относился к гриффиндорской части класса, которая ответила лишь согласными кивками. – Итак. Сегодня мы разбираемся с таким существом как Сильван. Кто-нибудь знает, кто это такие? Роза?

- Сильваны – лесные твари. Выходят по ночам, имеют свойство быть невидимыми. Опасны тем, что могут увести за собой своими пророческими речами и запутать след. Питаются различными животными, людей не трогают, - протараторила Роза, краем глаза заметив ухмылку Малфоя. Ну и пусть ржёт.

- Пять баллов Когтеврану. Есть дополнения? Да, Роза?

- А что это за статья на доске?

Гарри обернулся и взглянул на газетный отрывок – если можно было бы назвать отрывком газету метр на метр, да ещё с яркими фотографиями, смазанными временем, - оторвал его и, встряхнув, пробежался глазами по тексту. В классе зашептались, пока преподаватель изучал газетный лист – на вид казалось, что это очень старая газетная вырезка, так сильно она пожелтела и хрустела в пальцах мужчины.

- Это статья на хинди. Она рассказывает о том, как задержали партию блокаторов магии, которые переправляли в Европу, - коротко ответил он и отложил в сторону. – Но вы, наверное, не слышали о блокаторах.

Все начали переглядываться – кто-то пожимал плечами, кто-то просто качал головой. Гарри усмехнулся:

- Неудивительно. Сейчас они запрещены. Закон об их запрете был введен сразу же после запрета на беспалочковую магию. – Роза заметила, как рядом заворочался на месте Малфой. – Раньше беспалочковые маги глотали блокаторы, как витамины, - это помогало сдерживать магию. Точнее, полностью её блокировало – на время, естественно. Это нужно было, чтобы при колдовстве не снести весь район, в котором они колдовали, потому что сила беспалочковых магов граничила с силой десяти обычных магов. Впрочем, сейчас блокаторы тоже выпускают, но выпускаемое количество строго контролируется. Конечно, если речь не идет о подпольных рынках.

- А зачем они нужны сейчас? – спросил кто-то с задних парт.

- Полезный препарат в медицине – точно не знаю, не разбираюсь в этом, - Гарри виновато улыбнулся. – Так же его иногда дают детям, которые не контролируют свою магию до одиннадцати лет – бывают особо запущенные случаи. Ну и, конечно, по своему первому назначению – для блокирования беспалочковой магии. Его выкупают за бешеные деньги волшебники, которые решили пойти наперекор закону и правилам и колдовать без палочки. И, кстати, их не так много, но они встречаются.

- А беспалочковой магии может научиться каждый? – Роза под столом пнула ногу Малфоя, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

- Не совсем… есть много разных аспектов. Есть полностью неспособные – но это не сквибы, просто не дано. Есть те, кому нужно время. Есть беспалоковые маги от рождения, есть те, кто может колдовать без палочки с совершеннолетия,… в общем, по-разному. И, мистер Малфой, это совершенно лишняя информация для вас, если вы только не решили…

- Упаси Мерлин, - тут же прервал его Скорпиус. – И так не скучаю, - добавил он уже тише.

Гарри отложил вырезку в сторону, в последний раз пробежавшись по тексту глазами, и вышел из-за стола, скинув чёрную мантию и оставшись в обычной магловской одежде. И вдруг…

- А где Альбус?

Естественно, Гарри смотрел на Розу и Малфоя – подростки даже не рискнули переглянуться.

- Он заболел, - уверенно заявила Роза, смотря прямо на Гарри. – Ему нездоровится.

- Он ходил к мадам Помфри? – обеспокоенно спросил Гарри.

- Конечно, - заверила его девушка, как ей показалось, слишком наигранно, и чуть убавила пыл. – Она дала ему какую-то настойку и сказала пару дней отлежаться.

Гарри Поттер молчал, пристально смотря в глаза Розе, и ей сразу стало как-то не по себе, и такое чувство, словно…

В её мыслях кто-то копается.

- Передай ему, что я зайду вечером пообщаться, - наконец сказал Гарри, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.

А в голове ужасный бардак.

- Я думаю, к нему лучше не заходить, он там совсем … больной.

Честное слово, она бы заржала в голос от того, что сказала, если бы не волнение и бешено бьющееся сердце. Это страх за брата. Ох, Ал, ну ты и заварил кашу.

- Совсем больной? – медленно переспросил Гарри, смотря на неё слишком подозрительно. – Кто с ним в одной комнате?

Двое парней неохотно подняли руки. Роза мысленно начала читать молитвы – все те, которые могла придумать на ходу, ибо не знала ни одной.

- И как он… вам?

Парни зашептались под выжидательным взглядом профессора Поттера, плотно сжатые губы которого лишь подтверждали, что придуманные молитвы Розы мало чем помогают.

- Да лежит себе и всё, не встает. Мы спрашиваем: «Тебе чего принести?», а он говорит, что ничего не нужно. И всё.

Роза закрыла глаза, ожидая приговора – не ей, но почти как ей.

- Хорошо. Тогда пусть он зайдет, как только ему станет лучше. Либо через два дня я зайду к нему сам.

Роза выдохнула. А молитвы-то сработали. Наверное.





*Да, у нас у всех крылья, но нам от них никакой пользы, и если бы мы могли их оборвать, мы сделали бы это. – Кафка. Ангелы не летают.


Глава 11

Часы уже давно пробили полночь в замке. Студенты спали в своих тёплых кроватях. Кто-то не спал, доделывал домашние задания, кто-то бродил по спальне в поисках кувшина с водой, четверо сидели на кухне, подъедая приготовленные на утро пирожные, а кто-то занимался чем-то более радикальным.

Роза и Скорпиус, едва касаясь друг друга локтями, приблизились к широкой дубовой двери. Слизеринец с трудом развернул Карту Мародеров и внимательно осмотрел на ней то место, где они сейчас стояли. Рядом никого. В кладовой Слизнорта – тоже. Сам Слизнорт, по-видимому, смотрел десятый сон в спальне этажом выше.

- Ну, что там? – нетерпеливо прошептала Роза, стоя к Скорпиусу спиной и не имея возможности видеть карту.

- Чисто, - ответил он и скинул мантию – Роза тут же отодвинулась, возвращая себе личное пространство, и подошла к двери вплотную. Скорпиус периодически смотрел на карту, чтобы своевременно успеть укрыться, если кто-то вдруг появится в поле зрения.

- Алохомора, - Роза направила палочку на дверь, но та не поддалась.

- Надо же, не открылась. Вот странно, - не смог удержаться от комментария Скорпиус, раскрыв глаза в притворном удивлении. Роза, повернув голову, одарила его испепеляющим взглядом и снова подняла палочку.

- Алохомора Максима, - приказного тона Розы Уизли оказалось недостаточно, чтобы открыть вход в зельехранилище, а вот Скорпиус снова начал глумиться:

- Ты, правда, думаешь, что Слизнорт настолько глуп, чтобы закрывать дверь на заклинания, которые способен взломать любой третьекурсник? Уизли, я думал, у тебя есть мозги…

- Я просто проверила, - ответила она, стиснув зубы. – И у меня есть ещё куча вариантов.

Малфой, закатив глаза, покачал головой, но девушка этого не видела – она начала атаковать дверь всеми различными заклинаниями, которые могли подействовать, но не придвинулась к цели ни на шаг ни через пять, ни через десять минут – Скорпиусу надоело выслеживать гостей на карте и он просто стоял, облокотившись о стену и наблюдая за стараниями когтерванки.

- Ты мог бы помочь вместо того, чтобы протирать в моей спине дырку взглядом.

Скорпиус не сразу понял, что это было не очередное заклинание, а упрёк в его адрес.

- Можно попробовать Бомбарду, - сказал он первое, что пришло в голову. Роза всплеснула руками, обрывисто смеясь:

- Да? Чтобы сюда сбежался весь замок?

- Но цель то будет достигнута.

Роза, прищурившись, в упор посмотрела в лицо парню. Он определенно забавлялся. И теперь стало понятно, что слизеринец ни разу не задумался о том, что им нужно будет сделать, если они доберутся до двери зельехранилища.

Впрочем, у Розы тоже не было никаких мыслей – от одной-единственной бессонной ночи в поисках решения болела голова, и только. Наверное, она бы сейчас упала на каменный пол и зарыдала от безысходности, и Малфой обязательно бы ржал во весь голос, забыв о конспирации, и потом ещё не раз напоминал ей об этой слабости.

Но этому не бывать.

Роза досадливо пнула злосчастную дверь и уперлась в неё ладонью, задумчиво буравя взглядом.

Мантия-невидимка и карта полетели на пол. Скорпиус встал позади девушки.

- Отойди, - кинул он. Роза выпрямилась, но не отошла:

- Я запрещаю тебе использовать Бомбарду, - Скорпиус посмотрел на неё взглядом «Ты меня за идиота принимаешь?» и поднял свою палочку, свободной рукой бесцеремонно отодвигая девушку в сторону.

- Если у меня получится, то у тебя будет не больше трёх минут, чтобы найти зелье.

Роза ошалело смотрела на него, не понимая, что он говорит:

- Стой. Что ты хочешь сделать? И почему три минуты?

Малфой так и знал, что вопросов не избежать:

- Я сниму заклинание с двери и открою дверь Алохоморой. Но…

- Но оно возобновится через три минуты, дверь захлопнется и, в лучшем случае, больше мы её не откроем, а в худшем… даже представить не могу, - закончила она за него упавшим голосом. Он кивнул. – Откуда ты знаешь заклинание?

- В нашем поместье много комнат, которые отец любит запирать, - коротко сообщил он. – Больше вариантов нет. Я открываю дверь. Ты заходишь. Я засекаю время…

- Вдвоем у нас в два раза больше времени, - прервала она его.

- А если кто-то решит пройтись здесь именно сейчас? – настаивал на своём Скорпиус.

Роза скрестила руки на груди, вдруг осознав истинный смысл малфоевских увещеваний:

- Ты просто боишься туда заходить. Признай, Малфой, - проговорила она тихо. Он задрал подбородок, а черты лица погрубели - за столько лет Роза научилась распознавать эти изменения, и сейчас слизеринец оказался застигнутым врасплох.

- Я не боюсь, - прошипел он в ответ, оскорбленный.

- Тогда почему бы не войти вдвоем?

- Я буду держать дверь, чтобы она не закрылась, - говорил он специально медленно, как будто Роза была умственно отсталой. - Только я знаю заклинание.

Настал день, когда Роза Уизли просто не смогла ничего сказать в ответ. Потому что Малфой знал, чем шантажировать – о заклятье Роза только слышала, а Малфой ей его не скажет – не в его интересах, по крайней мере, в данной ситуации. И теперь он наслаждался её молчанием вкупе со своей находчивостью.

- Слизеринская зараза, - пробормотала она себе под нос, отворачиваясь. Малфой довольно осклабился.

- Приготовься войти. И никакой магии, милая.

В голове Розы тут же возник язвительный ответ такому нахальному обращению, но она просто не успела ничего сделать, потому что через пару секунд дверь действительно открылась, и Скорпиус толкнул девушку в зельехранилище.

- Время пошло, - заявил, отходя назад, к мантии и карте, всё ещё лежащим посреди коридора. Роза, чувствуя, как безумно колотится сердце, развернулась к стеллажам с баночками и колбочками. Их было так много, что в глазах на мгновенье всё смешалось, но Роза взяла себя в руки и торопливо приблизилась к первому стеллажу. Синие баночки с красными зельями, красные с черными, прозрачные баночки с золотыми и белыми. И ни одной подписи – конечно, Слизнорт может выбрать здесь любое зелье с закрытыми глазами.

Запахи трав отвлекали, и постоянно казалось, что время закончилось, когда Роза, наконец, увидела почти на самом верху маленький флакончик с коричневатой жидкостью. Это было оно. Оборотное Зелье.

- Двадцать секунд, - как приговор прозвучали слова слизеринца. – Роза, быстрее, кто-то идет!

Она подпрыгнула, вытянув руку, но флакончик был слишком высоко.

- Ну же, бери его, - взмолился Малфой, поглядывая то на карту, то на часы. Время словно замерло, но на самом деле неслось, как бешенное. И Роза решилась:

- Акцио Оборотное Зелье.

Сирена заорала сразу же, но Роза успела схватить флакончик с зельем и почти выскочила в коридор, как дверь резко захлопнулась, придавив подол мантии. Малфой, не говоря ни слова, заклинанием резанул по мантии, так что кусок черной ткани остался зажатым между дверью и косяком, и дернул девушку к себе, под мантию-невидимку, вжимая в стену за угол – в любой другой ситуации Роза непременно ответила бы оплеухой по наглой морде, но их положение было настолько критическим, что она сейчас готова была согласиться на объятия с Филчем, если бы это помогло им выбраться из того, во что они влипли. Через секунд пять из-за угла показались пятеро мужчин, спешащих к источнику воя. Одного из них Роза и Скорпиус узнали сразу же – Гарри Поттер бежал впереди, держа палочку наготове. Чёрный кусок ткани, съеденный кабинетом Слизнорта, он заметил сразу же.

Вдруг воздух прорезал грохот, похожий на взрыв, откуда-то сверху, и все, кто присутствовал в этом тёмном коридоре, резко подняли головы. Замок затрясло, по стене протянулась мелкая трещина. Всё прекратилось внезапно, кроме сирены, которая не переставала вопить.

- Быстро наверх, - скомандовал Гарри, но, опомнившись, остановил двоих подопечных. – Ты - бегом за Слизнортом, неужели он ещё не проснулся! А ты - остаешься здесь!

- Есть, сэр! – хором воскликнули мужчины, приступая к выполнению приказа, а Гарри и остальные авроры – то, что это были именно авроры, хоть и одетые в штатское, в обычные брюки и свитера, ни Роза, ни Скорпиус уже не сомневались – поспешили за начальником наверх, к источнику взрыва. Аврор остался один на один с дверью слизнортовской каморки, держа наготове палочку, оглядываясь, и морщась от пронзительного воя сирены.

- Нужно уходить, - прошептала Роза, уверенная на все сто, что аврор ничего не услышит, даже если она будет говорить во весь голос. Скорпиус ещё сильнее вцепился в её талию, чтобы не дай бог не задеть аврора, переминающегося возле двери с палочкой в вытянутой руке, благо, фигурка у Розы была стройная, но им было не до аккуратности, а Розе пришлось терпеть руки слизеринца, которые оказались сильнее, чем она всегда думала, и непрошенные мысли, совсем не относящиеся к цели их ночного приключения, на пару секунд отодвинули назад инстинкт самосохранения. Подростки как можно медленнее, как можно тише, затаив дыхание, стали удаляться от этого места и аврора в комплекте к нему.

- Взрыв… Что это было? – вдруг прошептала Роза, когда они прошли достаточное расстояние и пару раз повернули в ближайшие коридоры. Она тяжело дышала, горло как будто стянули ремнями. Страх, таившийся всё это время в глубинах сознания, сделал прыжок и, словно огромное чудище, сбил с ног. Она пошатнулась. Малфой ослабил хватку, хоть и продолжал цепляться за мантию девушки, чтобы ни одна из частей их тел не появилась в поле видимости.

- Не знаю, - выдохнул он. Не было времени думать об этом сейчас, после того, как они ограбили Слизнорта в три часа ночи, и было совершенно непонятно, чем закончится всё это для них.

- Куда мы идём? – Роза вдруг замерла, понимая, что лестница, которая вела наверх, осталась позади, а они продолжают двигаться по подземельям.

- Я иду в свою гостиную, - заявил слизеринец. Роза резко вырвалась из его рук, оставаясь под мантией. Но уже дальше, как она решила.

- А мне нужно в свою!

- Моя гостиная ближе, поэтому мы сначала сохраняем в целости меня, а потом ты делай что хочешь.

Роза хотела сказать что-нибудь колкое в ответ, но вдруг поняла, что он прав. Он, наглый, самоуверенный, хитрый слизеринец – прав. Им нет смысла нестись сначала в когтерванскую башню, чтобы потом Малфой бежал обратно в подземелье. Это логично. Но так обидно.

- Хорошо, - недовольно выдохнула она, хотя Скорпиус уже тянул их по подземелью дальше. Роза с трудом, в тесноте развернула Карту Мародеров и скользнула взглядом по слизеринской гостиной, которая постепенно забивалась мельтешащими точками, и остановилась на гостиной Когтервана – в ней тоже, судя по карте, стали скапливаться студенты, разбуженные полночным землетрясением, и взгляд девушки остановился на точке, которая была уже в коридоре – «Ян Шлихтерман». На секунду она улыбнулась, зная любовь этого человека к ночным посиделкам за книжкой и совершенно не удивляясь тому, что именно он первым выскочил из гостиной, наверное, перепуганный, взъерошенный, в халате поверх ночной пижамы. Потом мысли медленно перетекли к Оборотному Зелью, которое готовилось срастись с ладонью, а потом и к…

Скорпиусу хватило одного взгляда на карту и на лицо Розы, чтобы понять, где фестралы стоят*.

- Шлихтерман просто ужасно напоминает мне твоего гриффиндорского братца, того, который Поттер, но не того, из-за которого мы сегодня влипаем, - медленно проговорил он, оставив фразу загадочно незаконченной.

- И чем же напоминает? – спросила она, выждав пару секунд в надежде, что он продолжит сам.

- Они оба имеют удивительную способность выпендриться.

Роза фыркнула, еле перебирая от усталости ногами – а ведь ей ещё предстоял долгий, мучительный путь в башню.

- Ты тоже так умеешь, не переживай.

Она с садистским удовольствием наблюдала, как напряглись, приподнимаясь, плечи слизеринца в ответ на её шпильку. Она сравнила его с Поттером и Шлихтерманом! Роза тихо засмеялась, то ли над Малфоем, то ли это были всего лишь нервы. Малфой молчал, ускоряя шаг, словно хотел выскочить из-под мантии, подальше от Уизли, подальше от этих мест.

Струна, которая натянулась между ними, могла лопнуть уже миллионы раз после таких разговоров, но каждый раз всё заканчивалось чьим-то молчанием, именно оно спасало отношения. Именно отношения, решила Роза когда-то, потому что слово «дружба» сюда подходило слабо. Но и не враги, нет-нет. Разные взгляды на жизнь, разные верования, разные ценности. С таким набором взглядов, как у неё, никак не изменишь такой набор, как у него. А ему это и не нужно. Он просто слизеринец, она когтерванка, и в этом нет ничего плохого. Просто они слишком разные.

Казалось, что прошло не меньше получаса, пока они шли от злополучной каморки Слизнорта, но наручные часы, купленные в магловском магазине, на которые, наконец, она взглянула, не могли врать – подростки преодолели это расстояние за считанные минуты. Скорпиус сверился с картой и, назвав пароль, заскочил в гостиную Слизерина, оставив девушку одну. Роза стояла посреди коридора, совершенно сбитая столку – «напарник» сбежал, не прощаясь, не пожелав удачи. Просто спрятался в своём домике с кучей таких же трусливых, жалких змеек.

Когтерванка дернула головой и сорвалась с места, не желая терять ни секунды более, но в горле стоял этот противный ком, а в голове так и вертелось «Противный, слабый, бездушный…». Она дура, просто дура, неужели она думала, что Малфой поступит иначе? Оборотное Зелье в колбочке взбилось и желало покинуть пределы своей стеклянной тюрьмы, поэтому Розе пришлось перейти на быстрый шаг, чтобы не спровоцировать ещё один маленький взрыв в своей ладони. Откуда-то послышались голоса – то ли мужские, то ли женские. Роза вообще плохо соображала, что делала, и мозг уже готов был отключиться, восполнив все те часы без сна, которые хозяйка ему подарила, но вдруг разнесшийся по всему замку голос МакГонагалл заставил Розу замереть, как вкопанную, на середине пути.

«Всем студентам запрещено покидать приделы своих гостиных, входы заблокированы. Повторяю – покидать гостиные запрещено. Всем старостам факультетов и школы срочно подойти в кабинет директора».

В голове не осталось ничего, кроме воспоминания из прошлого лета. Конверт. Значок старосты, нарисованный Малфоем на куске пергамента. Единственный значок старосты, который она получила.

Чертов Малфой. Чёртов Поттер.

«Чем больше ты делаешь глупостей, тем меньше в Хогвартсе истинных когтерванцев».**

И чёртова Ровена.

***

Роза могла поклясться, что не понимала ничего. Абсолютно. Казалось, что вокруг происходит какая-то постановка, в которой она играет роль дерева, кивающего в ответ на любой вопрос. Гарри Поттер орал на старшего сына, директор что-то вдалбливала Колину Криви и Лоркану Скамандеру, Флитвик общался с Яном – парень кивал и иногда поглядывал на неё, Розу, искоса, и ещё держал за руку. Слизнорт изредка восклицал одно и то же, кажется, «Моя кладовая, как же так!» и, широко раскрыв глаза, вертел в руках кусок черной ткани, истинную историю которой знали только двое из этой комнаты. Кстати, Скорпиус был единственным, кого, похоже, абсолютно не интересовало происходящее вокруг – настолько он сильно был занят разглядыванием феникса на жердочке. И это после всего того, что наговорил! Кажется, именно с его слов всё и началось. Но, на самом деле, кто первым начал говорить, она уже не помнила – может, все сразу.

Джеймс и его друзья пришли к директору по собственной воле, но не одни, а с Малфоем, чем вызвали огромное потрясение преподавателей, а уж когда начали выясняться подробности столь странной компании, профессора МакГонагалл напоили чем-то из бутылки, и, судя по запаху, это был шотландский виски. Когда все более-менее успокоились, оказалось, что гриффиндорцы под покровом ночи проникли в слизеринскую гостиную, чтобы забрать свои вещи, которые были похищены, и Роза прекрасно знала, о каких вещах шла речь. В гостиной Джеймс Поттер с друзьями наткнулись на Скорпиуса, мирно посапывающего на диване, и стали требовать пропажу от него, а потом вдруг резко, все вместе, решили пойти к директору, и это ночью, когда все спят. И эта версия, рассказанная Малфоем, категорично подтверждалась кивками гриффиндорской троицы и репликами Джеймса типа «И пусть отдаст все мои вещи!».

Гарри Поттер тоже понимал, что вещи не выдуманы, но проникнуть ночью в гостиную Слизерина, чтобы забрать их… это было одновременно похоже на Джеймса и столь же… необычно. Какие правила распорядка? Какое время суток? Какой Кодекс чести, вы что? Он угрюмо наблюдал за тем, как грызутся Малфой и его старший сын, и не знал, что ему делать.

Роза оказалась одной из тех, кому не спалось этой ночью, при этом имея алиби. Правда, она сама не помнила, как это получилось, но на вопрос директора «Мисс Уизли, где вы были этой ночью?» ответила не она, а человек, от которого она помощи не ожидала. Шлихтерман чётко и громко заявил, что они ночью, вдвоем, решили заняться изучением «Магической Зверологии» Ньюта Скамандера, при этом сам Ян, являясь старостой, вышел из гостиной, как только замок встряхнуло, а Роза, бывшая в тот момент с ним, естественно, просто составила ему компанию, а так как входы после этого заблокировались, то Розе ничего не оставалось, как идти с Яном в кабинет директора. И, завершая эту замечательную историю, было добавлено, что Яна видели другие когтерванцы, покинувшие гостиную после двенадцати, а сам Ян, как по ниточке, дарил своё алиби и Розе.

И всё бы хорошо и замечательно, как думала она, но было одно «но», которое замучает её, если она не начнет разбираться с этим «но» в ближайшее время – с чего вдруг Яну помогать, совершенно не зная, где она была ночью и, может быть, была замешана во взломе каморки Слизнорта? Почему? Они ведь не гриффиндорцы, которые тащат с собой из болота всех, кто тонет рядом, и не пуффендуйцы, помогающие напарникам по доброте душевной.

Ответ был прост. Они - пара. Но то, как она бросала взгляды на скучающего в углу Малфоя, вряд ли ускользнуло от взгляда Шлихтермана, слишком сообразительного, чтобы не вставить этот кусочек в свою мозайку.

Кажется, она спасена от исключения из школы, но та цена, которую она заплатила, слишком высока для её спокойствия. Теперь она должна человеку, с которым хотела быть рядом просто так, без альбусовской барахлящей магии, без препираний с Малфоем, без ряда проблем, созданных генами родителей-жить-не-можем-без-приключений-гриффиндорцев.

Кстати, о Малфое. Она его недооценивала. Он не просто сволочь, он ужасная, хитрая, бесчеловечная тварь. Потому что никто даже не усомнился в том, что он не не выходил из гостиной ночью. Он, словно змея, выскользнул из запутанной ситуации, а когда мимоходом спросил «А что случилось с вашей кладовой, профессор Слизнорт?», Роза вообще чуть не крикнула «Какое актёрское мастерство, браво!».

И это был не день Джеймса. Он до хрипоты доказывал, что они не приближались к зельехранилищу, но всё обрушилось после того, как Малфой мельком, словно заправский обвинитель в суде, без единого звука указал на оборванную мантию Джеймса и покосился на кусок ткани, не дающий покоя Слизнорту.

Джеймс, Колин и Лоркан получили месяц отработок.

А тот взрыв признали отвлекающим маневром. Роза краем уха услышала, как мистер Поттер тихо рассказывает МакГонагалл, что обрушилась часть третьего этажа. И Роза, соображая медленно, как будто мозг затопило липким мёдом, всё равно заметила, что тех авроров, что бежали за Гарри Поттером по подземелью, на собрании не было. И если она их не увидит в ближайшие недели в коридорах, то это будет значить только одно – что они охраняют Хогвартс в строжайшей секретности, а вот для чего эта секретность, ей знать, почему-то, не хотелось совсем, как и не хотелось с этого дня иметь хоть какое-то общее дело с Малфоем, разговаривать с ним и видеть его.

Ей требовался хороший сон. И плевала она, что была среда и Зельеварение у Слизнорта, голос которого всё ещё громыхал в голове, как тарелки в оркестре, на фоне других голосов.

Она вспомнила про мантию-невидимку, свою мантию, карту Мародеров и зелье, спрятанные за какой-то статуей впопыхах, когда приблизилась к входу в гостиную Когтервана. Она остановилась, наблюдая в окно, как восходит солнце, и вдруг ей захотелось плакать. Она осознала, насколько она жалкая, лишь сейчас. Жалкая и глупая. Ей не хватало хитрости, чтобы не оказаться в этой ситуации, или мозгов, чтобы вообще не начинать это всё?

Роза не знала.

- Сказав её, как с сердца камень упадет, но сердце друга станет тяжелее.

Она открыла рот, чтобы ответить орлу, но не знала, что именно ответить. Эта дурацкая ночь, которая длилась вечность – не успела ли она, Роза, за эту ночь постареть лет на семьдесят?

- Правда.

Она вздрогнула, не ожидая, что Ян догонит её так быстро.

- Верно, - благосклонно сообщил голос из клюва орла, и дверь распахнулась. Парень и девушка молчали, стоя перед открытой дверью – Роза смотрела в пол, опустив руки, а Ян разглядывал её с каким-то болезненным выражением лица.

- Тебе нужно выспаться, - мягко ответил он, и Роза снова вздрогнула, словно получила пощёчину. Потом он зашёл в гостиную и поднялся в свою спальню.

Когда дверь ха ним закрылась, девушка медленно переступила порог гостиной, которая на мгновенье показалась ей абсолютно чужой. Дорога в спальню, наверх по лестнице, была очень долгой, а диван стоял в двух шагах от входа. Роза снова прокляла себя за свою слабость, прокляла за то, что Оборотное Зелье, ждущее своего получателя, пролежит в тёмном углу еще, по крайней мере, несколько часов, и упала на диван, блаженно закрывая глаза.

Солнце залило гостиную тёплым светом. Начинался новый день.

***

Гарри подошёл к обрыву, в который повалились обломки бетонных плит, и взглянул вниз – благодаря полётам на метле боязни высоты не было, но он, недолго думая, отступил назад и повернулся к МакГонагалл – директор оглядывала стены, покрывшиеся трещинами.

- Магия та же? – спросила она первым делом. Гарри неуверенно кивнул. Невыразимцы уже были здесь и снова приборами измеряли частоты, колебания, импульсы… в общем, всё то, на чем можно было основывать свои предположения.

- Тысяча, мистер Поттер, - показал на датчике цифру один из невыразимцев. Гарри на пару секунд прикрыл глаза, уверяя себя, что это ничего не значит. Так было и в Большом Зале. Теперь там уровень колебаний опустился ниже пятидесяти.

И это плохо, потому что если дойдет до нуля, то можно ставить крест на этом участке и спокойно сдавать его в аренду маглам. Нуль. Полное отсутствие магии. Ничто. И так на много-много лет.

- Вы уже поставили здесь защитные границы? Хагрид готовит велистенья? – спросил он громко работников Отдела Тайн. Ответом были переглядывания и молчание.

- Границы ещё не сделали, слишком большие колебания. Можно промахнуться и зарядить следующий взрыв, - объяснил Алисия, появившись словно из ниоткуда. – Всем доброй ночи.

- Доброй, - неуверенно протянула в ответ МакГонагалл, кутаясь в теплый шарф. – Чего нам ждать?

- Ничего плохого, - сдержанно улыбнулась волшебница. Гарри покачал головой, и Алисия повернулась к нему. – Что-то не так, мистер Поттер?

- Я готов сейчас связаться с министром. Мне кажется, нам стоит начать разговор о вероятности очередного взрыва и о факте пребывания детей в Хогвартсе.

Алисия отвернулась к стене, но Гарри мог поклясться, что даже слышит, как она закатила глаза:

- Это всё чушь, мистер Поттер. Ещё чуть-чуть – и мы подлатаем Хогвартс, очистим эти дыры от возникших… аномалий. Незачем срывать детей из Хогвартса посреди учебного года.

- Мы не сможем предугадать следующий взрыв, не так ли? А если погибнут люди? Как тогда, два года назад…

- То была случайность! – развела руками Гуди. Гарри вздохнул:

- Не думаю. Вы прибыли тогда в Хогвартс слишком поздно.

- Меня тогда не было, ничего не могу знать, – отрезала она, подходя к самому краю и тоже рассматривая обвалившийся этаж. – В этот раз мы прибыли сразу. Давайте отталкиваться от первого сентября и от источника аномалий, а не от невыясненных обстоятельств несанкционированной дуэли.

- Хорошо, - скрестил руки на груди главный аврор Поттер. – Тогда скажите мне, что вы выяснили за это время, и когда это закончится?

- А вы скажите мне, подадут сегодня на затвтрак ореховый пирог? - нагло парировала она, склоняя голову к плечу.

- То есть, вы не знаете, - констатировал он. Гуди кивнула, чопорно отвернувшись. – Чем вы занимаетесь, можно узнать? Максимум, на что вы способны, это выявить уровень магических колебаний? Что вы сделали за этот месяц?

Ему казалось, что над ним просто смеются, что это театр, а он играет того лохматого очкарика, которого никто не воспринимает всерьез. Эта Гуди ему неподвластна, это он давно понял, но разве он похож на идиота? Или она думает, что он скажет «Ладно, всё хорошо» и пойдет на завтрак так, словно Пожиратели высосали из него всю душу и ему теперь плевать на всё?

- Мы определили, что эти сигналы связаны с дуэлью, но не той, что была два года назад, а с той, после которой вас, мистер Поттер, наградили этими пятьюдесятью наградами, которые вы теперь храните на полочке в шкафу. Отсюда и галлюцинации, возникающие только у тех, кто принимал личное участие в бою. Этого мало?

- Что вы предполагаете делать? – задала свой вопрос МакГонагалл.

Гуди улыбнулась, обнажая белые, крепкие, большие зубы:

- Это интересный вопрос, Минерва. Мы можем пойти по пути наименьшего сопротивления и просто сидеть здесь и усмирять магию приборами. Или, как очень хочет мистер Поттер, найти беспалочкового мага, который всё это остановит.

Минерва прерывисто вздохнула и посмотрела на Гарри – на лице того не было удовлетворения от ответа – наоборот, кажется, оно даже немного осунулось, постарело сразу лет на десять.

- Значит, вариант с проверкой всё ещё в силе, - подытожила Минерва. Алисия кивнула.

- Давайте начнем с первого варианта, - вдруг сказал Гарри. Алисия удивленно посмотрела на него:

- Мистер Поттер, не вы ли доказывали Попечительскому Совету всю важность этой проверки? Не вы ли хотите найти беспалочкового мага, который, как вы думаете, это всё и делает? Вы хотите найти не мага-спасителя, а мага-убийцу. Здесь. Среди простых детей.

Директор приоткрыла рот, не зная, как сказать:

- Ты думаешь, что среди детей действительно есть тот, кто делает это? Среди маленьких, беззащитных детей?

Гарри молчал. Алисия тоже, глядя ему прямо в глаза. Она была сильной, очень сильной. И она ошибалась. Хотя, после многих ночей раздумий Гарри думал иначе: действительно ли она ошибалась?

- После Хеллоуина, - сказал он. – Если это не закончится, мы устроим проверку всех учеников. После Хеллоуина. До этого просто делайте свою работу.

Алисия кивнула, слегка улыбаясь.

- А вы – свою, мистер Поттер. Аврориат-то весь здесь, а вы говорили, что у вас проблем и за его пределами достаточно.

Она отвернулась от них и ушла к своим сотрудникам по Отделу Тайн.

- Гарри, я понимаю, что сейчас не лучшее время, но я бы очень сильно хотела поговорить с тобой о твоих детях.

Он повернулся к Минерве и она мысленно охнула – мужчина действительно выглядел ужасно. Бледный, исхудавший, с синими кругами под глазами. Всё происходящее уничтожало его, постепенно, день за днем, и он еле держался. Она положила руку на его плечо, едва касаясь, и попыталась улыбнуться, но он словно ушёл в себя.

- Что-то не так?

Минерва чуть кивнула:

- Джеймс… я знаю, остался всего год моих мучений с ним, но, кажется, он уже не контролирует себя. То, что они с друзьями вытворили сегодня…. Я даже не знаю, Гарри, это просто беспрецедентный случай.

Он кивнул. Она просто сваливала всё на него, на этого мужчину, а он, наверное, чувствовал себя сейчас худшим отцом на планете.

- Ты отличный отец, Гарри, просто это возраст, наверное, - пыталась разобраться старая женщина. – Он здорово играет в квиддич, но чувства меры никакого.

- Я надеюсь, что скоро всё изменится. Он изменится, - ответил он. Минерва неопределенно повела плечом.

- И ещё Альбус… с ним что-то непонятное в последнее время, он показывает ужасные результаты. Я надеюсь, у вас с Джинни всё в порядке? Лили, вроде как, идет стабильно, а вот Альбуса словно кто-то подменил, он сам не свой. Он всегда был активнее, светлее, а сейчас… такой угрюмый, и будто сам своей палочки боится.

Гарри кивал, пока она говорила. С Джинни у них было всё отлично, наверное. Просто он не видел её уже месяц и скучал просто ужасно, но не мог позволить себе покинуть Хогвартс хоть на один день, особенно после того, что случилось ночью. А Альбус… он ведь умный мальчик, сам разберется. А если будет трудно – отец рядом, и знает, что нужно сделать, лишь бы попросил помощи, лишь бы попросил.

Он хотел уходить, но вдруг Минерва заговорила снова:

- Мне сегодня написал Тедди Люпин. У него всё хорошо. - Гарри нехотя оглянулся. – Я знаю, вы не общаетесь, но просто, вдруг тебе интересно…

Он ушёл к себе, не прощаясь, но так и не уснул ночью, хотя стоило бы хоть чуть-чуть отдохнуть. Он много думал о своей жизни и о жизни каждого, кто в это время находился в Хогвартсе. Наверное, это было лишним, но эта ночь выдалась очень странной. Пугающей, насыщенной и слишком странной для обычной ночи в Хогвартсе.



* Аналогично «Где собака зарыта».
** Ровена Когтерван.

Глава 12

Спина болела ужасно. Роза поморщилась, поднимаясь с дивана, и, щурясь от яркого света, повернула голову.

- Четыре часа двадцать три минуты после полудня, - сообщила говорящая кукушка, приземлившись на подлокотник кресла, и, наклонив железную голову, вопросительно посмотрела на Розу.

- Ничего себе, уже день? – кукушка кивнула в ответ. Роза застонала – проспала почти десять часов! Собирая себя по кусочкам, она поднялась на ноги, пошатнулась и, ухватившись за спинку дивана, осмотрелась вокруг – гостиная была пуста, все на уроках. Но это и к лучшему.

- Магги, - хотела крикнуть она, но из горла вырвался хриплый, еле слышный звук. – Магги!

Черный бельчонок выскочил из спальни шестикурсниц и помчался к хозяйке вниз по лестнице. Кукушка, испуганно взмахнув железными крыльями, улетела, а Магги запрыгнул в протянутые ладони Розы.

Она искала чертову статую, за которой прятала вещи в полуобморочном состоянии, около получаса. То ей казалось, что она помнит скрипящие доспехи на одном из рыцарей круглого стола, то вдруг в памяти всплывал отломанный нос герцога Шефского. Но, как оказалось, в полночь именно статуя одинокого Херувима на мраморном постаменте привлекла её внимание настолько, что она доверила ему охранять поттеровы артефакты.

За постаментом Роза нащупала мантию-невидимку, свою мантию, спрятанную под ней, и, самое главное, пузырёк с Оборотным Зельем.

Карты Мародеров не было.

Чихая от пыли, собравшейся за постаментом, Роза продолжала выискивать дурацкий кусок пергамента, попробовала Акцио и ещё Мерлин знает что, но чем больше минут утекало, тем больше была вероятность того, что карта теперь в чужих руках.

Роза, наконец, прекратила поиски, признавая поражение. Она присела на край постамента и задумалась. Она точно помнила, что бросила карту в тайник следом за мантией-невидимкой, но…

Не может быть. Она прикрыла мантией-невидимкой всё, кроме карты, которая наверняка торчала из-за статуи, привлекая внимание. Роза огляделась по сторонам – этот коридор, он был большим, и здесь иногда ходили студенты – короткий путь от кабинета Заклинаний до башни Астрономии. Совершенно очевидно, что кто-то очень любопытный был этим утром любопытнее обычного, или просто оказался внимательнее других. Неважно, какими качествами обладал этот человек, потому что кем бы он ни был – карта теперь у него.

Не зная, в чём смысл пергамента, трудно догадаться о его свойствах, а открыть наугад - практически нереально.

Но зная – проще некуда.

Роза сидела спокойно, словно у неё пропала не старая Карта Мародеров, которой уже впору отмечать полувековой юбилей, а простое перо, стоившее в лавке Хогсмида двадцать сиклей. Джеймс спёр мантию и карту у отца. Гарри Поттер, естественно, зная это, так и не забрал их у сына за все те годы раздолбайства, хотя мог, зная, что именно они помогают Джеймсу устраивать ночные вылазки. Но дело даже не в этом, а в том, что все эти предметы оказались у Розы не с разрешения Джеймса. Но Джеймс, непонятно с чего решив, что карту и мантию украл Малфой, решился сам и потащил за собой двух таких же придурков в гостиную Слизерина посреди ночи, не думая о последствиях. Без мантии, без карты, именно сегодня… Роза недооценивала тягу двоюродного брата к приключениям? Или он совсем слетел с катушек? Ладно – Джеймс, но Колин Криви всегда казался ей гораздо рассудительнее, а уж чтобы у Лоркана Скамандера отключился инстинкт самосохранения?..

Определенно «Нет».

Роза зажала в руке свою мантию и резко вдохнула. Опустила глаза. Потом медленно, не веря своему обонянию, поднесла мантию к лицу и снова вдохнула. Её мантия пахла необычно, не так, как всегда. Свои духи она узнала мгновенно, но этот тонкий, еле уловимый запах, приятный, терпкий…

Роза сидела на постаменте долго, наслаждаясь этим запахом, и хотелось забыть обо всём, и делать что-то особенное, но она не знала, что именно. Запах дурманил, сводил с ума. Так пахло дома у бабушки, когда та готовила обед, и ещё в библиотеке – запах старости, знаний. А ещё этот запах висел в комнате Альбуса дома. Ничего определенного, просто родной запах. А ещё…

Роза поднялась с постамента. Ей нужно к Альбусу, отдать ему Оборотное Зелье.

Запах продолжал преследовать её до самой башни Гриффиндора. Может, у неё галлюцинации? Почему ей так нужно отдать это Зелье, почему эта мысль так прочно засела у неё в голове?

Она весь путь думала об Альбусе, зелье, каморке Слизнорта и об одном очень наглом слизеринце. А ещё она дала себе клятву, что этой ночью был первый и последний раз в её жизни, когда она подпустила к себе этого наглого слизеринца настолько близко.

***

- Ты плохо выглядишь.

Роза закатила глаза.

- Попробуй не спать всю ночь. Это была безумная, просто ужасная ночь.

Альбус посмотрел на неё с жалостью. Потом, повертев в руках мантию-невидимку, произнес:

- Если бы я попросил карту у Джима, он бы меня уже убил, если узнал, что она потерялась.

- Жаль его. Жаль, что так вышло.

- Сам виноват, - огрызнулся Альбус. Роза строго посмотрела на него, и он смягчился. – Нет, правда, чем он думал? Древком от метлы? Пойти в гостиную слизеринцев в три часа ночи без мантии и карты. И пароль откуда-то узнал… Он сумасшедший. Отец наверняка голос сорвал, пока кричал на него.

- Это точно, - согласилась Роза. Альбус снова повертел в пальцах Оборотное Зелье, никак не решаясь его открыть.

- А Малфой молодец, выкрутился, ловко.

- Благодаря Джеймсу, - недовольно напомнила она. – Это вообще всё очень странно, Малфою не могло так повезти.

- Да ладно, это ж Малфой, - непринужденно ответил Ал, не замечая странного взгляда Розы. Возникло молчание. Роза выглянула из укрытия – они спрятались в одном из коридоров, за гобеленом, и было бы очень неприятно, если бы здесь именно сейчас кто-то прошёл. – Нужно выпить.

- Оборотное Зелье, - добавила она. Альбус хмыкнул:

- Да уж. Ещё чуть-чуть – и я не только Оборотные Зелья буду пить. - Роза чуть толкнула его в плечо, устало улыбнувшись. – Да чего ты, я шучу.

- Знаю. Пей. Подожди, - он вопросительно взглянул на неё, не успев открыть крышечку колбы. – Ты всё запомнил? Веди себя раскрепощённо, Ян свободно общается с отцом. Проходишь, как к себе домой. Ты – Шлихтерман. Если столкнешься с отцом…

- Каким именно?

- Со своим – вряд ли, - она улыбнулась. Роза не могла не заметить, что двухдневное валяние на кровати пошло Альбусу на пользу – он даже начал шутить. – С отцом Яна. Так вот, если столкнешься – спроси, как дела. Если спросит тебя – отвечай неопределенно, общими фразами, никаких выдуманных историй, можешь попасть впросак…

- Роза, ну, ты меня за дурака держишь? Я постараюсь уйти сразу же. А если что – сбегу, а Ян пусть потом объясняется.

Роза покачала головой:

- Сбегу, - повторила она за ним. – Малфой плохо на тебя влияет, определенно.

Альбус пожал плечами, хотя был согласен с ней полностью, и, кинув в зелье маленький черный волос, вылил зелье в рот. Всё начало меняться уже спустя минуту – плечи стали шире, нос длиннее, волосы короче, только цвет не поменялся.

Роза тихонько захлопала в ладоши, широко улыбаясь, и потянулась к Альбусу вперед, захотев обнять напоследок, но он отступил, торопливо кинул «нужно идти» и, отдав пустую колбу и мантию-невидимку, от которой, как его заверили, совершенно не будет толка, поспешил использовать свой час возможностей.

До ворот Альбус добрался без проблем, но как их открыть – не знал. Казалось – всё, всё обрушилось из-за того, что они не продумали этот шаг.

Трава уже пожелтела, и парень приминал её ботинками, оглядываясь по сторонам в надежде, что сможет придумать хоть что-то, чтобы план не сорвался, даже не начавшись. Альбус остановился и чуть коснулся ворот пальцами, воздух тут же пошёл голубыми волнами – защита. Они все как в тюрьме здесь. А он – в своей собственной.

- Мистер Шлихтерман, почему вы не сказали, что собираетесь выйти?

Сердце ушло в пятки. К нему из замка ковылял Филч, криво улыбаясь, - на нём были неизменные затертый пиджак и старые измятые брюки.

- Почему не предупредили? – Снова спросил он, вытягивая из кармана огромную связку ключей, и начал искать нужный ключ, перебирая их дрожащими пальцами. Альбус сглотнул. Что он должен сказать? Это всё шутка? Или невероятное везение? Тем временем Филч уже открывал ворота. – Прошу, мистер Шлихтерман. Передавайте привет отцу.

Альбус, не веря в реальность происходящего, просто кивнул и перешагнул границу, но тут же остановился, пытаясь успокоиться, снова обернулся на Филча – тот опять расплылся в беззубой улыбке.

У него оставалось меньше часа, а ещё нужно было дойти до Источника Магии, не болтать слишком много и вернуться к воротам, и всё это время в теле парня Роуз.

Путь до Источника Роза нарисовала на куске пергамента, и не было ничего проще, чем идти по прямой до Хогсмида, а потом свернуть направо, к лесу. Источник был скрыт в тумане всегда, поэтому его не было видно даже из башен Хогвартса. Триста метров, не больше, от Хогсмида до Источника, Альбус преодолел за считанные минуты – длинные ноги Шлихтермана позволяли идти быстрее. Туман рассеивался, но никаких очертаний ни замка, ни колонн, как он ожидал, не было. А спросить Малфоя, что из себя представляет этот Источник, Альбус так и не успел, поэтому приходилось надеяться только на интуицию.

Это не было похоже на место, в котором царит магия, и гриффиндорец даже расстроился, когда туман тонким облачным слоем остался только вокруг и под ногами. Где огромные фонтаны, в которых играют блики солнца, где громадные водопады магии, где архитектурная мысль, преобразующая груду кирпичей в произведение искусства? Где вся магия?

Альбус подошёл к покосившемуся деревянному забору высотой ему до пояса и осторожно облокотился на него, оглядывая то, к чему стремился. В середине громадного участка земли, покрытого низкой травой, стоял маленький деревянный домик – хижина Хагрида по сравнению с ним была просто дворцом. Дверь в домике слетела с петель и валялась на земле, окна пустые, из трубы не шёл дым. Одиноко охраняя домик, тянулись вверх ели, лиственницы и растрепавшиеся ивы. Солнце постепенно растворялось в лесной глуши, уступая права на ночь подружке-луне.

- И это всё? – поинтересовался он голосом Яна Шлихтермана.

В доме зажёгся свет, а из трубы повалил дым – тёмный, густой. Альбус отпрянул от забора и испуганно оглянулся, но больше ничего не произошло, пока он не решил пройти вдоль забора в поисках калитки.

Он прошёл от одного угла забора до другого, и обратно, успел рассмотреть дом с обеих сторон, и, не найдя входа, решил перелезать – а чем черт не шутит?

- Ян, ты с ума сошёл?

Альбус резко опустил ногу, которая уже была перекинута через забор, и обернулся к очередному вечернему гостю – перед ним стоял высокий, статный мужчина, и смотрел на него недоуменно и немного испуганно.

- Да я так…

- Зачем ты бродил вдоль забора ровно десять минут? – продолжал незнакомец. До Альбуса дошло – тёмные глаза, усики, утепленная мантия с застежкой-клинком - отец. То есть, не его отец, а отец Яна.

- Я просто…

- Ладно, - смягчился Шлихтерман-старший, обнимая псевдо-сына за плечи. – Пойдем в дом, расскажешь, как ты.

Альбус послушно прошёл вперед, когда Шлихтерман прямо в заборе наколдовал калитку, и, не оглядываясь, двинулся к деревянному дому.

- Ян, ты куда? Да что с тобой сегодня?

Альбус мысленно отчитал себя за самоуправство и, вспомнив, что говорила Роза, широко улыбнулся и подошёл к отцу.

- Ты сильно устал, да? – обеспокоенно поинтересовался отец и вдруг прижал его к себе. – Сынок, ты же понимаешь, что это для твоего блага. Для тебя, всё для тебя, - мужчина отпрянул от него и взглянул в глаза сыну. Альбус кивнул, хотя не понимал вообще ничего.

- Я понимаю, пап. Я справлюсь.

Импровизация Альбуса пришлась кстати, Шлихтерман-старший кивнул и, держа сына за плечи, повел в сторону от домика. И тут перед ними стали вырастать стены, по краям дорожки росли цветы, и тогда Альбус понял, что всё то, что он видел за забором, был самый обыкновенный мираж.

- Тебе нужно немного магии, да?

Альус вдруг резко замер – он подумал, что Шлихтерман раскусил его, но тот продолжал смотреть на сына мягко, вопросительно приподняв брови.

- Конечно, - уверенно заявил Альбус и продолжил путь – перед ними уже встал большой дом. Ни замок, ни дворец, а обычный дом, в каком живёт он сам в Годриковой Впадине. Двери приглашающе открылись и Альбус с Шлихтерманом вошли в прихожую – ничего необычного на первый взгляд здесь не было, но стоило присмотреться, и в глаза начали бросаться мелкие детали – ковёр пытался съесть сам себя, и Фриц Шлихтерман топнул по нему, чтобы тот перестал. Канделябры асинхронно шатались из стороны в сторону, зеркала корчили серебряные рожи, а привидения в углу играли в карты, тихонько переговариваясь и злорадно подхихикивая друг над другом.

- Ты слишком много энергии тратишь, - заговорил Шлихтерман снова. - Не нужно выставлять напоказ свои умения, я же просил.

- Это ничего страшного, пап, - Альбус махнул рукой, входя во вкус. – Зато девчонкам нравится.

Отец рассмеялся, закинув назад голову, и похлопал сына по спине, довольно улыбаясь.

- Весь в меня, - гордо заявил отец. Альбус довольно улыбнулся. – Ладно, иди.

Шлихтерман подтолкнул его к одной из дверей в конце коридора, по которому они шли всё это время. Альбус снова кивнул и толкнул дверь, повторяя про себя, что не нужно оглядываться, иначе Шлихтерман точно начнет что-то подозревать.

Дверь сзади захлопнулась, и он остался один, в кромешной темноте и неизвестности. Тишину прорезал резкий звук, словно мимо на огромной скорости, рассекая воздух, пронеслась метла, и Альбус испуганно подался назад, но тут же что-то толкнуло его в грудь с такой силой, что он, зажмурившись, спиной врезался в дверь и закусил губу, чтобы не застонать от боли, прокатившейся волной по позвоночнику. И сделал вдох...

Он открыл глаза. Вокруг была цветущая поляна, а высоко на небе светило солнце, - тёплое, умиротворяющее, нежное. Речка что-то шептала, перебирая камешки. Дятел, усевшись на ветке, стал долбить ствол дуба. Где-то высоко раздался птичий крик.

Это была магия, самая настоящая, такая живая и чистая, какой он никогда не чувствовал. Магия рождалась здесь, в этом месте. Никем не использованная, сема себе хозяйка, своенравная стихия, начало всего.

Магическая волна прошлась через него, чуть подтолкнув, и Альбус улыбнулся, почувствовав её мощь

- Есть места, где магия циркулирует сама по себе. Не нужно обладать особыми умениями, чтобы почувствовать её. Но нужно быть немного умнее, чтобы забрать её кусочек с собой.

Альбус Дамблдор наверняка умел забирать с собой магию из подобных мест. Что бы сделал старик на его месте?

Малфой говорил, что магия сама ушла с ним, но так ли это? Правда ли он просто постоял здесь несколько минут и ушёл, чтобы потом чувствовать себя Богом почти месяц?

Альбус просто хотел колдовать. В идеале - без палочки, но сейчас – хотя бы с палочкой, хотя бы без косых взглядов со стороны и печальных улыбок Розы, от которых становилось ещё хуже. Если это шанс, то нужно им пользоваться.

Вдруг он понял, что у него всего час, а не вечность, как хотелось бы. Нужно было сейчас же уходить.

Альбус повернулся, чтобы схватиться за ручку двери, но той, конечно, не оказалось. Магический мир прикалывается над волшебниками похлеще Джеймса Поттера. А ему остается лишь оглядываться и начинать панику. Ну, что на этот раз придумала судьба?

- Ян, что-то ты долго, - раздался откуда-то сверху громкий голос отца-на-час. – Ты как?

- Отлично, - честно признался он в никуда, и тогда всё пропало. Альбус поспешно пошарил руками вокруг себя и, нащупав ручку двери, тут же рванул дверь на себя – отец стоял в коридоре, скрестив руки на груди.

- А теперь рассказывай, как дела в школе, - улыбнулся он. Альбус, всё ещё находясь под впечатлением от новых ощущений, встряхнул головой.

- Пап, я обещал подруге вернуться к вечеру… - начал сходу придумывать он. Сердце тяжелыми ударами отбивало минуты до окончания действия Оборотного Зелья. Шлихтерман понимающе кивнул:

- Ну, раз подруге.… Но в целом, всё нормально? Проблем нет?

Альбус меланхолично замотал головой, чувствуя, как в руке рождается магия, вынуждая его сделать что-нибудь, хоть что-нибудь. «Колдовать, хочу колдовать, много, сильно…» - магия назойливо потянулась наружу.

Нет. Нельзя, чтобы Фриц Шлихтерман видел это, иначе решит, что с его сыном что-то не то.

- Я пойду, - он старался выглядеть естественно, но ноги сами несли его вперед, прочь из этого дома, подальше от Магии, чистой, бесконечной…

- Я уеду на месяц, Ян! – сообщил ему Фриц. – Надеюсь, ты сам справишься!

Альбус махнул ему рукой и, шагнув за дверь дома, кинулся к калитке, по тропинке, потом через опутывающий белым страхом туман, спотыкаясь и стараясь не упасть, и на полной скорости к воротам Хогвартса.

Филч дожидался его, но Альбус почему-то знал, что так и будет. После этого часа он уже бы ничему не удивился.

- Вы сегодня быстро, мистер Шлихтерман, - заискивающе протянул старый завхоз, пропуская его.

- Ага, - кивнул Ал и, подумав, добавил. – Спасибо, мистер Филч.

Старик что-то говорил, оставшись позади, но Альбус, чувствуя, как меняется лицо, бежал в за´мок. Он остановился прямо перед самым входом, наклонился, опираясь руками в колени и приводя дыхание в порядок.

- Альбус! - Парень повернул голову на голос отца, продолжая тяжело дышать. – Где ты был?

В горле пересохло, поэтому он только открывал и закрывал рот, не в силах что-то сказать. Гарри приподнял брови, ожидая ответа.

- Бегал.

Брови отца поползли ещё выше:

- В школьной одежде?

Альбус кивнул. А что он мог ещё сказать? Что он только что был в Источнике Магии, а Оборотное Зелье, которое Роза Уизли стащила у Слизнорта этой ночью, только что закончило своё действие?

- Ты в порядке?

Отец серьезно смотрел на него, даже обеспокоенно.

- Да, теперь всё нормально.

- Роза сказала, что ты заболел…

- Нет, уже всё прошло.

Отец мучительно долго рассматрвиал его, потом кивнул и, больше ничего не сказав, ушёл обратно в замок. Сзади послышались шаги – Филч прошёл мимо, что-то недовольно бормоча и даже не взглянув на студента.

Часы на башне пробили семь вечера, пора было идти на ужин. Альбус оглянулся на ворота – там, где-то далеко, за Хогсмидом, осталось местечко, которое теперь будет звать его обратно до конца жизни.

***

- Поздравляю с возвращением в ряды волшебников, Ал. - Малфой отлевитировал стопку книг на их стол и упал на табурет. – Знал бы ты, как мы для тебя старались.

- Ага, особенно ты, - встала возле стола Роза. – Ты сам не понял ещё, что тебе крупно повезло? И с чего Джеймс решил, что мантия и карта у тебя, не понимаю…

Скорпиус довольно улыбнулся, переводя взгляд с неё на Альбуса.

- Жаль Джима. Ни карты, ни свободы, да ещё обвинили во всех смертных грехах, - Альбус поморщился. – Всё из-за меня.

Роза поджала губы:

- Это точно, - она открыла одну из книг, пролистала пару страниц – желания делать уроки совсем не было. – Что сказал отец?

Альбус махнул рукой, чуть приободряясь:

- Всё нормально. На следующей паре покажу ему весь арсенал заклинаний, и он совсем отстанет.

- Знаешь, он выглядит неважно в последнее время, - заметила девушка. Скорпиус слушал их разговор без особого интереса, молча листая страницы одной из книг. Альбус переложил к себе учебник по Истории и раскрыл тетрадь:

- Да? Наверное. Странно.

Роза коротко взглянула на Скорпиуса:

- В школе авроры, Ал.

Скорпиус напрягся, поднимая взгляд, а Ал, занеся перо над тетрадью, вставил его обратно в чернильницу.

- Как это? Зачем?

Роза пожала плечами:

- Мы видели их ночью, когда… - она многозначительно повела бровями, наклоняясь ближе. – Вместе с твоим отцом. Вряд ли они сидели в Аврориате, дожидаясь, когда в Хогвартсе у Слизнорта завизжит сигнализация. Они уже находились в Хогвартсе.

- А мы ни сном, ни духом, - поймал её мысль Ал. Скорпиус продолжал молчать. Роза села рядом с Альбусом и придвинула к себе другую книгу из стопки, принесенной Малфоем, но так и не открыла, задумчиво водя пальчиком по корешку.

- Ночью обрушился третий этаж, теперь там везде ограждения, близко подходить запрещено. Наставили горшков с велистеньями – Хагрид что-ли с ума сошёл? В общем, всё спихнули на Джеймса, словно он отвлекал внимание, но ты же понимаешь, что здесь что-то не сходится. Мы это понимаем. Ему не нужно было отвлекать внимание, он просто забрался в вашу гостиную, - она посмотрела на Скорпиуса. – И всё. Порванная мантия… Малфой, я знаю, что это твоих рук дело. И когда ты успел?

- Я слизеринец. Именно это же ты так любишь повторять мне каждый раз.

Роза даже ничего не ответила. Он всё сказал за неё.

- Ты сбежал как крыса с тонущего корабля, - ответила она, когда молчать больше не было сил. – Оставил меня одну.

- Я должен был проводить даму до её гостиной? – саркастически отозвался он, наклоняясь к ней над столом. Губы Розы чуть обиженно вздрогнули:

- Нет. Но ты бы мог…

Он выжидал ответа, но Роза сама не знала, что хотела сказать. Просто заткнуть ему рот, ответить так, чтобы он почувствовал себя ничтожеством.

- Тебя спас Шлихтерман. Ты уже отблагодарила его?

Вдруг ей стало так обидно. Что он себе позволяет? За кого он её принимает?

- Не по твой воле спас, так что можешь не сильно гордиться.

- Мог не спасать, всё равно всё спихнули на неудачника Поттера, - выплюнул он.

- Заткнись.

Скорпиус испуганно взглянул на Ала, который одарил его тяжелым взглядом. Малфой понял, что перегнул палку.

Он откинулся на спинку стула. Роза нервно забарабанила пальцами по крышке стола, вперившись взглядом в окно, уголки её губ дрожали. Может быть на мгновение, на одно короткое мгновение, Скорпиусу стало её жаль. Неужели она и правда отплатила Шлихтерману так, как подсказывает ему подростковый гормональный фон?

- Ты уже говорила с Яном? – осторожно поинтересовался Ал.

Роза нехотя повернулась к ним, часто моргая, и опустила глаза. О, нет, она же не разревется?

- Поговорила…. Я держала его весь тот час, пока ты был в Источнике. Сначала думала просто вырубить. - Малфой подавился воздухом, удивленно таращась на неё. - Но потом решила поговорить. Всё равно бы пришлось, - она прерывисто вздохнула и прикрыла глаза – теплый солнечный свет падал как раз на её лицо, а в каштановых волосах заплясали искорки. – Он понял, что я была с тобой.

Малфой засмотрелся на её волосы и, только когда молчание затянулось, понял, что она говорила с ним.

- Что? – переспросил он, моргая и отгоняя наваждение.

- Он сразу понял, что я была с тобой. Он сказал, что ты на меня постоянно смотрел, там, в кабинете МакГонаглл, ночью.

- Я не смотрел на тебя, - слабо сопротивлялся он, озадаченный внезапным признанием. Роза вновь пожала плечами и улыбнулась:

- Теперь неважно.

Ал макнул перо в чернильницу и коротко взглянул на неё:

- Что значит «теперь неважно»?

Но Ал был единственным, кто не понимал смысла, скрывающегося за её словами.

- Это значит, что между мной и Яном всё кончено, - сказала Роза – она поднялась со стула, подошла к окну и, обхватив себя за плечи руками, встала к парням спиной.

- Может, не поздно всё исправить… - неуверенно начал Альбус. Роза замотала головой, не поворачиваясь к ним.

- Шлихтерман думает, что мы с Уизли любовники. Уизли думает, что всё потеряно. И тогда они либо правы оба, либо никто не прав. Aut caesar aut nihil*.

Когда Роза отвернулась от окна, Скорпиуса уже не было. Ал теребил в пальцах перо, в его тетради не прибавилось ни слова.

- Ты поздравила его с Днем Рождения?

Роза нахмурилась:

- Кого?

- Скорпиуса. Вчера было третье октября, его День Рождения. Теперь он совершеннолетний мальчик.

Роза задрала подбородок и невесело, даже жестоко рассмеялась:

- Надеюсь, новость, что меня бросил Ян, стала для него отличным подарком.

- Как знать, - философски заметил Ал, снова обмакивая в чернила перо.

***

- Письмо сгорело. Малфой специально заколдовал его так, чтобы оно сгорело после прочтения.

Лоркан согласно кивнул, засыпая – руки продолжали возить тряпку по серебряной тарелке, а глаза закрывались, медленно, медленно…

- Это была подстава. Я не понимаю, как мы на это пошли?

Колин откинул в сторону пятьдесят седьмой котел и, встряхнув головой, убрал челку со лба.

- Да нас, видимо, понесло после эстонского вина.

- Мы пили его неделю назад, - Джеймс уже минут пять сидел на стуле, ничего не делая и просто размышляя вслух. Шёл третий день месяца отработок в кабинете Зельеварения. Скука смертная началась с того момента, когда у них отобрали палочки. Хорошо, хоть не наложили Силенцио, иначе бы Джеймс повесился на корне Мандрагоры в первый же день.

- Ну, оно же эстонское, - заметил Колин с улыбкой, и поморщился, когда увидел в очередном котле червячные яйца. – Вот, люди, никакого желания убирать после себя…

- И карта пропала. Малфой забрал её себе, точно говорю. А если бы Ал с ним не общался, он бы даже про неё не узнал! – Джеймс вскинул руки к потолку и закричал, давая выход эмоциям. Лоркан пошевелился и вновь принялся вырисовывать круги на серебре грязной тряпкой.

А ещё на него, Джеймса, наорала Элейн, которую он поставил вместо себя капитаном на месяц. Но если так пойдет и дальше, он имел ввиду Малфоя, то о квиддиче можно вообще забыть и идти учиться беспалочковой магии, чтобы оттирать котлы одним щелчком пальцев.

А Элейн… Она высказывала ему всё, что думала о нём, уже два раза, когда возвращалась с тренировки почти в одиннадцать, и именно в это же время приходили с отработки они. МакАртур уставала и срывалась на нём, а он просто сидел и слушал, кивал и слушал, поддакивал и слушал. А потом, устав высказываться, она начинала извиняться, и он её прощал, потому что прекрасно понимал, как ей тяжело.

- Назначь капитаном кого-нибудь другого, Хевиса, Браун, Джиркович… - словно прочитав его мысли, заговорил Лоркан.

- Они все идиоты, - протянул Джеймс, наблюдая, как Колин, высунув от усердия язык, драит глиняные ступы. – Элейн самая нормальная. Она соображает. И она знает «секрет».

- Какой секрет? – настороженно спросил Колин, замирая . Джеймс пожал плечами:

- Секрет отца. Он мне не говорит. И она тоже.

Колин хмыкнул и вернулся к своему занятию, снова выпуская наружу кончик языка.

- Она мне нравится. Элейн, - теперь заговорил он сам. Джеймс повернул к нему голову, удивленно приподнимая брови. – Она хорошенькая.

- Не трогай её, понял, Криви? В Хогвартсе должна остаться хоть одна девушка, которой не касались твои лапы.

Колин рассмеялся:

- «Красотки» Болстроуд мои лапы точно не коснутся.

- Ты ещё её маму не видел, - шёпотом добавил Джеймс, и они громко заржали, заставив Лоркана снова очнуться и вертеть головой по сторонам. - А Малфою я отомщу, обязательно отомщу.

- Я с тобой, - отсалютировал ему котлом Колин – из котла ему на голову повалился чистящий порошок, и Колин, матерясь на весь кабинет, откинул котёл в сторону и стал оттряхивать порошок с мантии. Руками, как настоящий магл.

Джеймс в этот вечер так и не приступил к чистке казенного имущества.



* Или всё, или ничего (Или Цезарь или никто), - лат.