Глава 1Кубок Мира проводился на месте осушенного магией и огражденного маглоотталкивающими чарами болота. Жалко, что вместе с водой не убрали еще и запах высохшей тины - мой чувствительный нос улавливал еще и вонь полуразложившихся болотных жителей и прелых водяных растений. Хорошо, что нам не пришлось жить здесь в палатках, как большинству болельщиков, иначе я просто не представляю, как смогла бы выдержать этот запах. Лорд Малфой достал нам самые дорогие билеты, и мы смогли прибыть непосредственно к началу, а обладателям самых дешевых билетов пришлось приехать за две недели до матча, поскольку министерство не могло обеспечить одновременное безопасное аппарирование или перемещение порталом для сотен тысяч болельщиков.
В финал вышла Ирландия и Болгария - англичане позорно продули Трансильвании со счетом триста девяносто-десять, уэльсцы проиграли Уганде, а шотландцы - Люксембургу. Сириус заявил, что этим маленьким странам просто нечем больше заняться, и они играют в квиддич круглые сутки, а папа тогда, помнится, сказал, что плохому танцору ноги мешают. Я думала, что на самом деле проблема в том, что все наши команды почти полностью состояли из легионеров, а пришлые играют за деньги, а не за престиж. Как бы там ни было, болеть мы собирались за Ирландию - соседи, как-никак.
Стадион был просто огромным, чтобы пройти к нему, нужно было пробраться сквозь море палаток самых разнообразных форм и размеров: от индейских вигвамов до коттеджей и уменьшенных копий старинных замков. Было время завтрака: одни, украдкой оглянувшись, зажигали огонь волшебной палочкой, другие неумело и с опаской чиркали спичками, уверенные, что эта штука не сработает. Трое волшебников из Африки, одетые в длинные белые мантии, сидели, углубившись в беседу, и одновременно жарили что-то вроде кролика на ярком лиловатом огне. Неподалеку американские колдуньи зрелого возраста весело болтали, усевшись под расшитым блестками знаменем с надписью «Салемские ведьмы», который был растянут между двумя шестами. Люди сновали между палатками, разговаривали, спорили, тут и там раздавались детские визги и смех, горели костры, реяли флаги, флажки и флажочки - либо зеленые ирландские, либо красно-зелено-белые болгарские. И еще мне то и дело на глаза попадались плакаты с хмурым чернобровым парнем, в глазах которого была вселенская тоска.
- Кто это? - не выдержав, спросила я. Люциус объяснил:
- Болгарский ловец, Крам. Они возлагают на него большие надежды, но у ирландской сборной семь хороших игроков, а Крам у болгар один.
- Надо сделать ставочку, - пробормотала я, нащупывая в кармане кошелек. Папа поинтересовался:
- Тебе не хватает денег?
- Па, ничего ты не понимаешь! Это азарт! - заявила я и ткнула пальцем вправо:
- Вон, гляди, знакомая шевелюра!
Указав напоследок, что тыкать пальцем некрасиво, Северус поспешил поздороваться с Тонкс - она как представитель аврората обеспечивала порядок на стадионе. Малфой-старший спросил:
- А кто эта любопытная девица?
Я незамедлительно ответила:
- Родная племянница вашей супруги по линии изгнанной из рода Андромеды Блэк, в замужестве Тонкс.
Аристократ будто лимон съел. Двойные стандарты: пока это не затрагивает его семью, Люциус готов мириться с магглокровками, а признать родство с сестрой Нарциссы он так и не удосужился.
Народу было много и разнообразного - сюда прибыли колдуны буквально со всего земного шара, и все они по мере скромных сил старались изобразить магглов. Некоторые экземпляры были совсем уж бесподобны - как старичок в женской батистовой ночнушке в цветочек, препиравшийся с министерским служащим по поводу своего одеяния. Тот настойчиво совал ему полосатые кальсоны и увещевал:
- Надень их, Арчи, не валяй дурака! Нельзя разгуливать в таком виде!
- Я купил это в маггловском магазине, - упрямо возражал старик. - Магглы такую одежду носят.
- Маггловские женщины их носят, а не мужчины. Мужчины носят вот это, - настаивал волшебник из министерства, потрясая кальсонами.
- Не надену! - негодовал Арчи. - Я люблю свежий ветерок вокруг интимных частей тела, так что спасибо!
С Гермионой случилась истерика от хохота, и мы поспешили уйти оттуда. На каждом шагу попадались знакомые лица — хогвартцы со своими родителями. Оливер Вуд, бывший капитан команды Гриффиндора, окончивший Хогвартс в этом году, явно забыл о проигрыше своей команды и потащил нас знакомиться с родителями, взволнованно сообщив, что принят во второй состав «Пэдлмор Юнайтед», - буквально на днях подписал контракт. Затем нас окликнул Эрни МакМиллан, наш однокурсник, а через несколько шагов увидели Чжоу Чанг, ловца из команды Рейвенкло.
- Ребята! - нас догнал Седрик Диггори в сопровождении мужчины средних лет, чье сходство невозможно было не заметить.
- Седрик! Это твой отец?
- Лорд Малфой, - поздоровался тот сперва с Люциусом, а потом перевел взгляд и на нашу компанию. - Все ваши?
- Амос, - подал ему руку аристократ. - Нет, мой только Драко. Гарриэт Снейп, Невилл Лонгботтом, Гермиона Грейнджер, - представил он нас в том порядке, в котором мы стояли.
- Гарри? Та самая, что исполнила финт Вронского на последнем школьном матче? - неподдельно заинтересовался Амос Диггори. Приятно, пикси меня возьми, когда о тебе вспоминают не в связи с Волдемортом...
- О, мистер Диггори, честно говоря, я и сама не знала, что этот трюк так называется, - смутилась я. Амос похлопал меня по плечу:
- Возможно, лет через десять мы придем посмотреть, как вам вручают Кубок Мира!
- Я так далеко не загадываю, - пожала я плечами. Амос мне понравился, и мои чувства говорили, что ему стоит доверять. Я теперь заново оценивала своих знакомых и пока что, хвала Мерлину, оценка меня-человека и меня-волка совпадали. Кажется, я и до того неплохо разбиралась в людях.
Мы распрощались с Диггори и пошли занимать свои места в ложе, на самом верху стадиона - прекрасный будет обзор! Купив у разносчика по омниноклю каждый, мы уже поднимались вверх, когда столкнулись по пути с рыжим семейством. Наличествовали близнецы, Рон, мистер Уизли и двое, которых я не знала. Рон при виде нас как-то странно стушевался - наверное, старшие братья здорово прочистили ему мозги летом. Он попытался было спрятаться за спину отца, но Фред и Джордж выпихнули его вперед.
- Малфой, - не слишком дружелюбно поздоровался Артур Уизли.
- Уизли, - констатировал Люциус, но от оскорблений удержался. Артур, по всей видимости, искал, к чему прицепиться, но так и не нашел. Фыркнув, он полез наверх, куда-то в сторону нашей ложи. Я попросила близнецов:
- Только не говорите, что у вас места в министерскую ложу.
- Фред, - картинно вздохнул один и я принюхалась. - Мы ведь не скажем?
Второй близнец помотал рыжей лохматой головой и подтвердил:
- Не скажем. Хотя это чистая правда.
Я запомнила и его запах - больше я их никогда не спутаю. Тем временем Рон подошел к Драко и, глубоко вдохнув, отчетливо произнес:
- Извини. Я вел себя как последний засранец. Я был неправ.
Драко по-птичьи склонил голову набок:
- Рад, что до тебя, наконец, дошло... Рон.
Тот просиял и протянул руку:
- Мир?
- Мир, - согласился Драко. - Но перед остальными ты извинишься отдельно.
Рон покаянно кивнул и начал извиняться поочередно перед всеми нами, а я усмехнулась про себя: может, рыжий наконец-то научится чему-то.
Глава 2Папа присоединился к нам, когда свои места заняли все в ложе. К счастью, мистер Уизли сидел достаточно далеко от лорда Малфоя, чтобы не поцапаться, а остальные представители семейства рыжеволосых были людьми вменяемыми и не склочными. Мы познакомились с Чарли и Биллом, старшими сыновьями Артура: первый оказался драконологом, а второй - ликвидатором заклятий в египетском отделении Гринготтса. Малфой сел поближе к нашему и болгарскому министрам и что-то оживленно с ними обсуждал вполголоса, причем с болгарином он болтал по-французски, поскольку тот не знал английского. Бедняга Фадж вынужден был изъясняться жестами, так как кроме английского языков не знал. Наблюдать за ним было довольно забавно, тем более что болгарин явно лукавил: реплики комментатора он понимал превосходно.
Людо Бегмен, комментатор и глава департамента спорта, показался мне человечком скользким, и я передумала делать ставку, зато близнецы Уизли втайне от отца поставили все свои деньги на то, что Болгария проиграет, но Крам поймает снитч.
- Крауча не видели? - поинтересовался он между делом. - Там у Фаджа проблемы с болгарским министром, а он знает полторы сотни языков.
- Нет, - покачали мы головами. Честно говоря, я даже не знала, кто такой этот Крауч.
- Да вы что, - как из-под земли вынырнул Перси Уизли. Он в этом году окончил школу и устроился работать в министерство - судя по форменной мантии.
- Мистер Крауч знает две сотни языков, включая троллий, русалочий и гоблинский!
- Перси, тролли умеют только тыкать пальцем и говорить ""Ы-ы-ы", в разной тональности, - заявила я, увидев, как скисли остальные Уизли. - Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
Все рассмеялись - история на первом курсе стала достоянием общественности благодаря Рите Скитер и двум громким судебным разбирательствам. Перси зашипел, как рассерженный кот, и сгинул.
- Здорово ты его, - фыркнул Джордж. - С тех пор как он устроился помощником Крауча, он только о нем и твердит. Того и гляди, объявят о помолвке.
- Знаете, чем он занимался все лето? - поддакнул Фред. - Стандартизацией толщины стенок котлов, которые импортируют в страну! Дескать, ввозимые котлы чуточку тонковаты, и количество протечек возросло на два процента!
- Да уж, - скривилась Гермиона. - Перфекционизм его погубит.
- Кто бы говорил, - ляпнул Рон и сжался, боясь, что рейвенкловка обидится и с примирением ничего не выйдет, но мы дружно рассмеялись. Гермиона покраснела, но тоже смеялась вместе с нами.
- Начинается! - дернул меня за рукав Невилл, ткнув пальцем в сторону Бегмена. Тот приставил палочку к горлу и сказал:
- Сонорус. Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Кубка мира по квиддичу!
Гигантское черное табло, до того демонстрировавшее рекламу, мигнуло и высветило: Болгария - 0, Ирландия - 0.
- А теперь без долгих предисловий позвольте представить вам... Талисманы болгарской сборной!
- Талисманы? - шепнул рядом Драко. Невилл сказал:
- Интересно, что они привезли?
- Вейлы! Гарри, это вейлы, - подскочила на своем месте Гермиона. - Я о них читала! Понаблюдай за мальчишками, - доверительно шепнула она мне. Я кивнула.
На поле между тем вышли самые прекрасные женщины, которых я когда-либо видела. Их было около сотни, и они начали кружиться в завораживающем танце. Между тем волчица во мне встопорщила шерсть и глухо заворчала, словно увидела нечто пугающее.
Я перевела взгляд на сидящих в ложе и увидела, что все они повскакивали со своих мест и медленно приближались к ограждению, словно крысы, услышавшие волшебную дудочку. Один папа остался сидеть, но зачем-то закрыл глаза. Рон занес ногу, собираясь спрыгнуть вниз, и Гермиона кинулась его спасать. Драко тоже шел к ограждению, но как-то странно, рывками, будто пытался сопротивляться, а Невилл уцепился за скамейку, хотя и не мог отвести взгляда от танцующих. Я сцапала Драко за рукав и настойчиво повлекла назад, усаживая на место, и крепко сжала руку Невилла - он моментально отпустил скамейку и, встряхнувшись, словно мокрый пес, помидорно покраснел.
- Спасибо, - шепнул он. Драко продолжал вырываться, но уже слабее, и тут, на счастье, танец вейл закончился. Все ошарашено оглядывались, не в состоянии понять, чего это они вдруг повскакивали, а папа открыл глаза и недовольно произнес:
- Как контроль за магическими существами допустил подобное? Кто-нибудь мог спрыгнуть на арену!
- А? - рассеянно отозвался Рон, и Гермиона тут же просветила его:
- Вейлы - как сирены, завлекают мужчин песнями и танцем. Это колдовство, Рон, очнись!
Трибуны взорвались аплодисментами, вейл не хотели отпускать с поля, а многие, болевшие за ирландцев, лихорадочно ощипывали со своих шляп их символику.
- А теперь, - загрохотал голос Людо Бэгмена, - в знак приветствия поднимем наши волшебные палочки... Перед нами талисманы сборной Ирландии!
В следующую секунду нечто похожее на громадную зелено-золотую комету влетело на стадион. Сделав круг, она распалась на две поменьше, каждая из которых со свистом понеслась к голевым шестам. Связывая два пылающих шара, над полем неожиданно аркой встала радуга.
Радуга угасла, светящиеся шары вновь соединились и слились, образовав на этот раз исполинский мерцающий трилистник, который взмыл в небо, завис над стадионом, и из него хлынуло нечто наподобие золотого дождя.
- Лепреконы, - скривилась Гермиона, и я, наконец, рассмотрела, что летающее чудо сделали крошечные бородатые человечки с суковатыми посохами, одетые в зеленые костюмы.
Я тут же припомнила, что лепреконы славятся своим умением делать поддельное золото, и брезгливо скинула с колен упавшую на них тяжелую монету. Похоже, большинство из здесь присутствующих знали, сколько стоит такое золото, так что подбирать монеты не спешили.
Величественный трилистник распался, лепреконы опустились на поле - на противоположную сторону от вейл - и, скрестив ноги, расселись, чтобы смотреть матч.
- А теперь, леди и джентльмены, поприветствуем - болгарская национальная сборная по квиддичу!
Матч стоило посмотреть - хотя бы для того, чтобы полюбоваться на молниеносно летающих игроков, понимающих друг друга с полуслова и легко исполняющих самые сложные полетные фигуры. Они перебрасывали мяч друг другу с такой скоростью, что Бегмен успевал назвать только их фамилии, и лишь изредка озвучить выполненное действие. Тройка ирландских охотников была просто великолепна, и я заранее представляла, как Диггори будет мучить наших ребят, пытаясь вылепить из них подобие ирландцев. Уже на десятой минуте матча они забили три мяча, но болгарская охотница изловчилась и открыла счет. Вейлы затанцевали, и все в ложе поспешно зажмурились.
- Димитров! Левски! Димитров! Иванова! Вот это да! — кричал Бегмен, шалея.
Крам был великолепен - не зря болгары так на него надеялись. Исполнив уже знакомый мне финт Вронского, он вывел из строя вражеского ловца и Бегмен объявил тайм-аут. Осмотрев ирландца, медики выпустили его на поле, но, приблизив его лицо в омнинокль, я заметила, что его глаза несколько расфокусированы.
- Линч спекся, - заявила я, наклоняясь к близнецам. - Ваша ставка сыграет - снитча ему точно не поймать.
Пятнадцать минут пролетели в жарких схватках, и Ирландия вырвалась вперед еще на десять голов: теперь они вели со счетом сто тридцать - десять, и игра стала откровенно грязной. Злые болгары не брезговали любыми приемами, чтобы помешать противникам, а вейлы так и вовсе попытались охмурить судью. Колдомедик, заткнув уши пальцами, чтобы хотя бы не слышать волшебного пения, подбежал к нему и пнул в голень, заставив отвлечься и ввернуться к игре. Возмущенный судья тут же засвистел - ирландский отбивала намеренно запустил в Крама бладжером и разбил ему бровь. Впрочем, пенальти не помогло - вратарь зеленых знал свое дело, и лепреконы, поднявшись в воздух, сложились в глумливое "ХА-ХА-ХА"
Крам только отмахнулся от колдомедиков и взлетел повыше, отыскивая мячик, и второй раз за игру понесся к земле.
- Да! - вскричала я - на этот раз Крам действительно гнался за снитчем. Линч буквально сел ему на хвост, и я поняла, что сейчас с ним случится то же, что и с Дином Томасом.
- Он же разобьется! - ойкнула Гермиона.
- Кто, Крам? Ничего подобного! - уж в этом-то я была уверена. Действительно, болгарин легко вышел из пике и поймал снитч, а вот Линч во второй раз за игру повстречался с землей.
- Игра окончена! - объявил Бегмен, а на табло зажглись цифры окончательного счета. - Ирландия победила!
- Как победила? - не поняла Гермиона. Невилл указал:
- Смотри, у них сто семьдесят, а у болгар - сто шестьдесят очков.
- Но зачем он тогда ловил снитч?
Драко покровительственно объяснил:
- Потому, что знал - им никогда не догнать Ирландию. Он мог только закончить матч с наименьшим для своей команды разрывом.
Гермиона не нашла, что сказать, и только во все глаза смотрела на болгарского ловца. Вейлы, взбешенные неудачей, показали, наконец, свой истинный облик - их черты лица хищно заострились, на пальцах появились крючковатые когти. Рон с содроганием изучал бывших прелестниц.
- Квайетус, - шепнул Бегмен и обернулся к поджидавшим его близнецам:
- Сколько там я вам должен?
Глава 3Войдя в "Хогвартс-Экспресс", я сделала открытие: Паркинсон не просто завидует мне - она меня панически боится. Столкнувшись с ней в коридоре, я едва не задохнулась и опрометью кинулась в первое попавшееся пустое купе. Ее страх пах на весь поезд, он заставлял мою волчицу морщить нос и чихать где-то глубоко внутри. Если бы она могла, то стала бы тереть нос лапами, стараясь избавиться от этого запаха. Я открыла окно настежь и высунулась из него почти наполовину, чтобы хоть немного прийти в себя. Я все еще плохо это контролирую, вот черт... Надо найти способ приглушить волчьи чувства или нечто в этом роде, иначе я с ума сойду.
- Тебе плохо? - участливо спросил Невилл.
- Запахи. Слишком много запахов, - ответила я неопределенно, но он не просил уточнить. Я жадно вдыхала предгрозовой воздух. Интересно, в Хогвартсе тоже будет дождь?
...Сразу после матча мы дружной компанией аппарировали в Спиннерс-энд, папа остался внизу с Люциусом пить коньяк и играть в шахматы, а я увела друзей в свою комнату для разговора. Признавшись, что Грейбек заразил меня ликантропией в конце семестра, я объяснила, что научилась справляться со своей проблемой, но предупредила, что ни при каких обстоятельствах им нельзя позволять, чтобы моя кровь или слюна попали даже на самую крошечную их царапинку. Драко поначалу не поверил, что я смогла научиться противостоять зову луны, но я перекинулась при них, а поскольку было новолуние, им пришлось поверить...
Гермиона взмахнула палочкой и запахи, не относящиеся к нашему купе, вдруг исчезли.
- Как ты это сделала?
- Заклятье воздушного пузыря, - смущенно улыбнулась подруга. - Так лучше?
- Намного. Надолго его хватает?
- На час точно хватит, потом можно обновить.
Дверь открылась, но запахов не прибавилось. Рыжая голова Рона просунулась в купе, но тут же втянулась обратно - у нас сидел Драко. Наверное, это карма: не успели ребята помириться, как тут же поссорились опять.
...После квиддичного матча, около десяти вечера, какие-то колдуны устроили непонятно что: то ли акцию устрашения, то ли демонстрацию собственного идиотизма. Напялив белые маски и знакомые всей Англии пожирательские мантии, они строем прошлись по палаточному городку, сея панику. Смотритель-маггл был напуган ими едва ли не до смерти, и, наверное, там все-таки был кто-то из бывших Пожирателей, поскольку над местом происшествия запустили Метку. Визитная карточка слуг Волдеморта - зеленый череп с языком-змеей - заставила авроров проверять всех, кто тринадцать лет назад был уличен или хотя бы заподозрен в принадлежности к армии Риддла. Не стал исключением и Малфой-старший. Авроры нагрянули к нему с утра, и папе пришлось под веритасерумом подтверждать, что Люциус до полуночи находился у нас в гостях. После этого они ретировались, но Артур Уизли почему-то считал, что папа соврал. Когда в этот же день мы оказались на Диагон-аллее, нелегкая принесла туда и рыжее семейство. Увидев давнего противника, Артур не сдержался и прямо с противоположной стороны улицы начал орать оскорбления, а потом перебежал к нам и с пеной у рта доказывал, что все равно добьется заключения Малфоя. Не понимаю, зачем во всеуслышание заявлять о своих намерениях? Хочешь - сделай тихонько...
Папа вмешался, попытавшись убедить Уизли в неправоте, но тот разозлился еще больше и обвинил его во вранье. Может, я бы и стерпела, но он произнес роковую фразу: "Наверное, и ты там был, предатель!" После этого я уже не сдерживалась и в самых резких выражениях высказала все, что думала. Кажется, Уизли был поражен - его куриные мозги не сообразили, что он только что обвинил отца Девочки-которая-выжила (ненавижу этот титул!) в верности идеалам Волдеморта. Сдувшись, как проколотый иголкой шарик, Уизли отступил, а Рон потом нагнал нас у мороженицы Фортескью и просил прощения вместо него. Я-то на самого Рона была не в обиде, а вот Драко, считавший, что сын за отца в ответе, даже не глянул на рыжего...
Гермиона только вздохнула, проводив взглядом Уизли, и уткнулась в какой-то фолиант. Невилл достал пирожки:
- Кто-то будет? Бабушка пекла.
- Я буду, спасибо, - у меня в последние два месяца чудовищно вырос аппетит, хотя внешне это на мне никак не отразилось. Я все еще была почти тощей - для того, чтобы называться стройной или тонкой, моей фигуре не хватало по парочке килограммов тут и там. Костлявые коленки, костлявые локти, ребра как стиральная доска, никаких вторичных половых признаков - хотя ими успели обзавестись большинство моих ровесниц. Не то, чтобы я очень переживала - скорее, недоумевала, как моему телу удается сжигать столько калорий. Что-то я не замечала, чтобы Люпин столько ел.
- Ум-м, как вкусно... Никогда бы не подумала, что твоя бабушка готовит, - единственный раз, когда я видела Августу Лонгботтом, запомнился мне надолго. Почтенная леди в шляпе с чучелом ястреба едва сдерживалась, чтобы не огреть лаковой алой сумочкой продавца во "Флориш и Блоттс", потерявшего ее заказ. Сильным, хорошо поставленным голосом она отчитала его, как ребенка, а потом обернулась к нам с таким грозным видом, что я лихорадочно начала припоминать, все ли домашнее задание выполнила.
- Она у меня крайне противоречивая натура, - согласился Невилл. - Между прочим, не знаешь, кого взяли вместо профессора Люпина?
Ремус уволился, чтобы, как он выразился, "привести в порядок собственные дела". Формулировка расплывчатая, но посвященные знали, что за ней скрывается: Люпин хотел как можно скорее достигнуть взаимопонимания со своим волком. У него перед глазами была я - яркий пример того, как все могло бы быть, если бы он с самого начала проявил к зверю хоть каплю доверия и уважения. Относясь к волку, как к врагу, двадцать с лишним лет, он сам стал для него врагом, и теперь ему предстояло приручать самого себя - да, вот такая вот лента Мёбиуса.
- Не знаю. По крайней мере, двадцать седьмого августа, когда папа бывал в Хогвартсе, никто назначен не был.
- Мы что, останемся без преподавателя? - не понял Драко. - Почему крестный больше не подавал заявление? Папа говорит, раньше он каждый год просил назначить его вести ЗОТИ.
- Думаю, сейчас ему не до этого - там, в его новой лаборатории, еще столько материала... - протянула Гермиона.
- Ну да, - согласилась я. - Не волнуйтесь, Дамблдор в самый последний момент назначит кого-нибудь... занятного. Скучать не придется.
- Это точно, - проворчал Драко. В купе заглянул Крэбб, за ним маячил Гойл.
- О, пирожки! - обрадовались они. Невилл широким жестом предложил:
- Угощайтесь.
Ребята сели, немного потеснив Драко, и синхронным движением протянули руки к выпечке. Сопя и жуя, Гойл сообщил:
- Мы решили в этом году пробоваться на отбивал.
- Угу, - подтвердил Винсент. - Как считаете, у нас хорошие шансы?
Я прикинула: так, бывшие слизеринские отбивалы окончили школу, а кроме Винса и Грэга на их факультете нет никого такого рослого и мускулистого. Уже сейчас четырнадцатилетние парни могли сойти за семнадцати - восемнадцатилетних. Что будет дальше - я боялась представить. Два Хагрида, не иначе.
- Я бы на вас поставила, - признала я. Винс просиял:
- Спасибо! Кстати, о квиддиче: вы были на Кубке мира?
Разговор окончательно и бесповоротно перешел на тему квиддича, и я была рада, что так случилось: так было гораздо проще заглушать в себе плохие предчувствия.
А они у меня были - шрам странно вел себя в последнюю неделю, не болел, но ныл, как разболевшийся зуб. Это могло значить только одно: где бы он ни был, Волдеморт активизировался. Похоже, в этом году меня ждет сюрприз...
Сидя за пиршественным столом, мы наблюдали за распределением.
- Неужели мы когда-то были такими же маленькими? - пробормотал Невилл. Я подавила смешок: мой друг здорово вытянулся этим летом, догнал в росте меня, но был намного крепче и мощнее. Куда только девалась детская пухлость... Вот разве что только щеки остались круглыми.
- Я тебе больше скажу: Грэг и Винс когда-то были такими!
Мы дружно захихикали.
Дамблдор постучал ложечкой по кубку, вставая.
- О, сейчас будет Речь, - толкнул меня в бок Невилл. Я послушно замолчала.
- А преподавателей все еще на одного меньше, чем следует, - хмыкнул он.
- Я рад видеть вас снова в школе чародейства и волшебства Хогвартс! И у меня есть для вас два объявления прежде, чем вы начнете набивать свои желудки. Во-первых, профессор Люпин не будет вести ЗОТИ в этом году, - возмущенный ропот показал, насколько студенты любили оборотня. Черт, ему было бы приятно...
Дверь Большого зала отворилась со страшным скрипом, совпавшим с особенно сильным раскатом грома за окном. Все потрясенно замолчали, а я удивилась: когда это двери Большого зала скрипели?
Человек в черном промокшем плаще ступил на порог и остановился, чтобы откинуть капюшон. У него оказались почти седые волосы, обрамляющие лицо львиной гривой, и ужасные шрамы, уродующие одну щеку. Левого глаза не было, его заменял странного вида искусственный - больше обычного, быстро вращающийся в глазнице. Стоило ему сделать шаг, как все смогли увидеть, что он одну ногу ему заменяет деревянная, похожая на куриную лапу. Его суковатый посох неприлично громко стучал по мрамору, когда пришелец направился прямиком к преподавательскому столу.
- А вот и вы, Аластор, - как ни в чем не бывало, поприветствовал его Дамблдор. - Вы как раз вовремя. Разрешите представить: Аластор Грюм, ваш новый преподаватель ЗОТИ! - радостно обратился он к залу. Все хранили настороженное молчание.
- Могу поспорить, он не просто так опоздал, - шепнула я Невиллу. - Решил обставить свой вход поэффектней.
- Да уж, у него это вышло куда лучше, чем у Локхарта.
- Зато Локхарт феерично выходил, - фыркнула я, и Невилл захохотал в голос, но тут же осекся под свирепым взглядом МакГоннагал. Впрочем, это не помешало ему хихикать тихонько, закрыв рот рукой - думаю, вся школа помнила, как Локхарта забирала бригада медиков из Мунго, а он пытался подергать за бороду Дамблдора и назвал гриффиндорскую деканессу букой.
- И второе объявление, - продолжал между тем Дамблдор. - В этом году квиддич отменяется.
- Как?! - хором ахнули студенты.
- Он явно придумал что-то поинтересней, - заявила я, и оказалась права.
- В этом году Хогвартс будет принимать у себя гостей из Дурмстранга и Бобатона. При поддержке Министерства Магии мы решили возродить давнюю традицию и провести Тремудрый турнир - соревнование, в котором традиционно брали участие претенденты от трех старейших магических школ. Делегации Дурмстранга и Бобатона прибудут завтра, и я прошу вас принять их погостеприимней. Ну, налетайте!
Столы покрылись кубками, тарелками, блюдами и блюдцами со всякой разной снедью, но почему-то привычные мне блюда в большинстве своем отсутствовали.
- Похоже, хогвартские эльфы решили разнообразить наше меню, - пробурчала я. Невилл с подозрением глядел на странные бурые камни на ближайшей тарелке.
- Это что?
- Устрицы, Невилл, устрицы, - вздохнула я. - Я их как-то у Малфоев пробовала.
Открыв одну раковину специальным ножом, я продемонстрировала ему содержимое.
- Ну и гадость! - серединка моллюска больше напоминала чей-то плевок.
- Полагается высосать содержимое и сказать, что это вкусно, - назидательно сказала я. - Но ты прав, это гадость. Не верится, что кто-то может постоянно это есть.
- А это что? - теперь его заинтересовало другое незнакомое блюдо.
- Это салат в сырной корзинке. Вот это, кстати, вкусно. А это лучше не ешь, иначе Тревор от тебя сбежит.
- Почему? - не понял друг.
- От страха. Это лягушачьи лапки.
- И ты такое ела?! - поразился Невилл. Не знаю, что пугало его больше - мысль о том, что кто-то мог отрезать лягушке лапки, или о том, что их можно потом съесть.
- Ела. И пришла к выводу, что наша кухня нравится мне гораздо больше.
Моя волчица была полностью со мной согласна, и я накормила нас привычным бифштексом и картофелем. А вот воздушные пирожные оказались выше всех похвал.
Глава 4Итак, стихи растрогали меня и в ответ я дарю вам подарок: выкладываю неотбеченный фик. По мере работы моей бесценной беты главы будут, естессно, перевыкладываться.
Поскольку сегодня после обеда мы встречали гостей, уроки сократили, и нам пришлось только отсидеть пару у Биннса и сварить с папой Напиток Живой Смерти -- он обожал после лета дать задание посложнее.
Наскоро перекусив, все желающие -- а нежелающих не оказалось -- выстроились у главного входа в две колонны. Погода была премерзкая, моросил мелкий дождичек, и мы с Гермионой бессовестно жались спинами к доброму теплому Невиллу.
-- Интересно, на чем они прибудут? -- спросила она, согревая дыханием замерзшие руки.
-- Вряд ли на метлах или "Хогвартс-экспрессе", -- сказал Невилл. -- Вообще у каждой школы обычно свой вид транспорта. Может, для них сняли антиаппарационный щит или сделали портал до Хогсмида.
-- Я вчера читала о Тремудром Турнире, -- решила поделиться впечатлениями Гермиона. -- Знаете, почему его прекратили проводить?
-- Без понятия.
-- Число жертв возросло настолько, что общественность возмутилась.
-- Жертв? -- не поняла я. -- Они что, с драконами соревновались?
-- Ну, почти. На одном из турниров в задачу участников входило сразиться с василиском.
-- Они там в своем уме? -- поразился Невилл. -- Да нас с Гарри чудом... В общем, я хочу сказать, что не стал бы участвовать в Турнире ни за какие коврижки.
-- Я, пожалуй, тоже. Хочу хоть один спокойный год, а сейчас есть все шансы, что гости отвлекут внимание от моей скромной персоны. Пусть всяких Наследников и вообще одиозных личностей ищут среди них.
Мы ждали уже довольно долго, но ни дурмстранговцев, ни бобатонцев не наблюдалось.
-- А они не слишком пунктуальны, -- заметил кто-то в толпе, и МакГоннагал шикнула на него.
-- Там! -- закричал вдруг какой-то шестикурсник-рейвенкловец, указывая в сторону Запретного леса. По небу летело нечто большое и квадратное, стремительно увеличиваясь в размерах, а спустя пару минут стало понятно, что это гигантская карета, запряженная шестеркой огнедышащих лошадей. Конские копыта величиной с тележное колесо выворачивали огромные комья земли, пока они везли карету от опушки леса к воротам. Подбежавший Хагрид немедленно взял животных под уздцы, а Дамблдор взмахнул палочкой и наколдовал красный ковер под ноги долгожданным гостям.
Первой на землю ступила поистине великая женщина -- добрых трех метров росту. Она была обута в лаковые туфельки, и ковер пришелся как нельзя кстати -- вода неминуемо испортила бы обувь великанши. Ее большие глаза с поволокой обежали толпу и остановились на Дамблдоре.
-- Дамбледорр, -- поприветствовала она его и протянула для поцелуя ручку с унизанными превосходными опаловыми перстнями пальцами.
-- Мадам Максим, -- чмокнул предложенную конечность директор. -- Рад приветствовать вас в Хогвартсе.
-- Кагкагов уже здесь?
-- Нет, он тоже опаздывает, -- прямо эталон тактичности! Мадам Максим скривилась и поплотнее запахнула на груди тонкую шелковую мантию. Из кареты тем временем вылезло полтора десятка подростков в таких же шелковых мантиях, но светло- и темно-голубых. Они явно мерзли и утеплялись, как сумели: кто-то закутал голову ажурным шарфом, кто-то надел две мантии -- из-под верхней, форменной, у некоторых выглядывала парадная. И почему было не предупредить людей о зверском шотландском климате?
-- Хогошо, что у Дамбледорра такой конюший, -- одобрительно посмотрела бобатонская мадам на Хагрида. -- Моим коням нужна твегдая гука.
-- Ну, -- смутился Хагрид. -- Вообще-т я преподаю, уход за магическими существами, да, но за вашими лошадками пригляжу.
-- О, -- поняла свою ошибку мадам Максим. -- Тогда я спокойна за них. В гуках такого опытного человека не стгашно оставить животных. Между пгочим, они пьют только ячменный виски.
Продрогших бобатонцев увела в замок наша профессор Спраут -- они должны были жить в специально отремонтированных комнатах Южной башни.
Дурмстранговцев мы ждали еще минут десять, но оно того стоило: прямо посреди Черного озера вдруг вспучился гигантский пузырь, с треском лопнул и на водной глади закачался самый настоящий "Летучий Голландец".
-- Они превратили корабль в портключ! -- ахнула Гермиона. Да, пожалуй, это было впечатляюще.
По трапу к нам спускалось около двадцати студентов, возглавляемых директором, одетым в роскошную серебристую шубу до пят. У него были блестящие глаза-маслины, козлиная бородка и бархатный льстивый голос, и он сразу мне не понравился.
-- Дамблдор! Как я рад вас видеть! -- заговорил он, и я увидела, какие желтые и кривые у него зубы. Неужели колдуну так сложно заняться своей внешностью?
Дамблдор между тем радостно потряс коллеге руку, будто пытался ее оторвать. Рука оказалась привинченной плотно, и в ответ крепко тряхнула директорскую.
-- Каркаров! Добро пожаловать!
В отличие от бобатонцев, дурмштранговцы оделись в добротные пушистые шубы, и терпеливо дожидались конца церемоний. Среди них я вдруг увидела смутно знакомое лицо, и мои догадки тут же подтвердились: студенты заозирались, стали перешептываться и едва ли не тыкали пальцем в Виктора Крама, болгарского ловца, который, как оказалось, еще учился в школе.
-- Я думала, он старше, -- пожала я плечами. Гермиона пояснила:
-- Ему недавно исполнилось восемнадцать.
-- Давно ты заделалась фанаткой Крама? -- ехидно прищурила я глаза. Подруга только покраснела, но промолчала.
Наконец директора сообразили перейти в более теплое помещение и мы смогли вернуться в свою гостиную. Дурмштранговцев поселили в слизеринских подземельях, и Крам просидел там до ужина, хотя другие гости с любопытством осматривали замок. По-моему, он ненавидел фанатов лютой ненавистью и старался как можно меньше с ними общаться. Судя по глупому хихиканью особей женского полу от третьего до седьмого курсов включительно, ему предстоял исключительно тяжелый год.
К ужину прибыли еще гости: Бегмен, как глава департамента спорта, и строгого вида пожилой маг, оказавшийся Бартемиусом Краучем, главой департамента магического сотрудничества. Интересно, что помешало ему прийти на Кубок мира? Фадж не попал бы в дурацкое положение с болгарским министром, и не был бы вынужден общаться с ним на пальцах.
Бобатонцы отогрелись, размотали свои шарфы и оказалось, что все они на редкость хорошенькие, что юноши, что девушки. По-моему, некоторые из них даже вели свое происхождение от вейл, и наши студенты шеи сворачивали, стараясь рассмотреть француженок, севших за стол Рейвенкло. Дурмштранговцы оказались все, как на подбор, высокие и крепкие, их бордового цвета мантии очень напоминали мне аврорскую форму, хотя и были поцивильней. Они предпочли стол Слизерина.
Представив всем Крауча и Бегмена, Дамблдор начал пир. С содроганием посмотрев на поглощающих буйябес французов, я погрызла ногу какой-то птицы и напилась соку(апельсинового, между прочим -- тыквенный больше не гсподствовал на хогвартском столе). Десерт был представлен таким разнообразием, что у меня глаза разбежались, и захотелось попробовать все и сразу. Наконец, с праздником желудка было покончено, столы опустели, и Дамблдор поднялся для произнесения Речи.
-- Наступил торжественный миг, -- сладко улыбнулся он. -- Сейчас на ваших глазах в зал внесут Кубок Огня -- старинный артефакт, созданный для выбора чемпиона от каждой школы. Филч!
Завхоз, по такому случаю нарядившийся в траченный молью фрак, внес на вытянутых руках деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Он поставил его на стол перед Дамблдором. Тот трижды постучал по крышке ларца, и откинул ее. Все затаили дыхание. Дамблдор достал деревянный кубок, не примечательный ничем, кроме синих языков пламени, наполнявших его. Поставив Кубок Огня на стол, он заговорил.
-- Кубок будет помещен в холл, и в течении суток любой желающий сможет бросить в него бумажку со своим именем и названием школы. Но я должен предупредить вас: для предотвращения несчастных случаев во время прохождения чемпионами испытаний было решено ввести возрастное ограничение. Только совершеннолетние колдуны смогут принять участие в Турнире. Чтобы ни у кого не возникло соблазна сжульничать, я проведу вокруг Кубка возрастную черту. Итак, каждый участник Турнира будет обязан пройти три испытания -- и они ни коем случае не будут простыми и легкими в исполнении. Бросая свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, так что трижды подумайте, достанет ли вам сил, умения и мужества пройти этим путем до конца. Обратного хода не будет.
Он вышел на середину пустого пространства между преподавательским и студенческими столами, и водрузил Кубок на принесенную Филчем высокую подставку.
-- Как думаешь, кто будет от Хогвартса? -- спросил Невилл, внимательно изучая Кубок.
-- Не знаю, -- я не могл вот так сходу назвать конкретное имя. Если брать Хаффлпафф -- то, возможно, Диггори. Других старшекурсников я знала хуже и слабо представляла, на что они способны.
-- Ну и ладно, -- пожал плечами Невилл. -- Через сутки узнаем.
В дверях я, как на зло, столкнулась с неприятным Каркаровым, выводившим своих подопечных. Волк во мне вздыбил шерсть и глухо заворчал, и я поспешно отвела глаза -- иногда мне не удавалось контролировать их цвет. Странно... Первый человек после Паркинсон, на которого я так реагирую.
-- Поттер? -- внезапно спросил Каркаров, и я с вызовом посмотрела в его бегающие глазки. Какого черта он зовет меня чужим именем?
-- Вообще-то Снейп.
-- Вы мешаете пройти, Каркаров, -- хрипло заметил кто-то позади меня. Я потянула носом воздух -- виски, шерсть и дерево.
-- Вы? -- попятился Каркаров. Грюм вышел из-за моей спины и насмешливо подтвердил:
-- Я. Посторонитесь.
Действительно, за нами уже образовалась небольшая пробка. Непочтительно подтолкнув Каркарова, я наконец смогла присоединиться к Невиллу и Драко, жаждавшему поделиться впечатлениями от общения с гостями.
Глава 5
Первой парой был урок по ЗОТИ, и я ждала его с нетерпением. Грозный Глаз Грюм был отставным аврором, и должен был быть хорошим учителем -- по крайней мере Тонкс неплохо о нем отзывалась. Он преподавал в академии, и мне было не совсем понятно, почему он ушел оттуда и стал работать в Хогвартсе. Папа, правда, отозвался о нем как о совершенно спятившем на острожности, но я не сочла это за недостаток. Лучше перебдить, чем недобдить, правда?
Он вошел в класс подпрыгивающей походкой, когтистая деревянная лапа его громко щелкала по полу.
-- Уберите учебники, -- отрывисто скомандовал Грюм. -- Они вам не понадобятся.
Уткнувшись одним глазом в журнал, а вторым -- вставным -- оглядывая класс, он начал перекличку. Удостоверившись, что все на месте, он поднял на нас свой странный взгляд и сказал:
-- Профессор Люпин написал мне, что вы прошли гриндилоу, водяных, красных колпаков и прочих опасных тварей... Это хорошо. Но вы безнадежно отстали во всем, что касается самой опасной твари на свете -- человека. У меня есть год, чтобы подтянуть вас в области того, что один колдун может сотворить с другим.
-- А вы разве не останетесь? -- пискнула Гермиона.
-- Нет, -- усмехнулся краем перекошенного шрамом рта Грюм. -- Я тут ровно на год... Окажу любезность Дамблдору. Министерство считает, что вам рано еще знать о темных заклятьях, но Дамблдор считает иначе. Итак, заклятья. Кто из вас может сказать мне, какие темные заклятья караются наиболее тяжко?
-- Империо, -- сказал какой-то рейвенкловец. Грозный Глаз одобрительно кивнул и достал банку с тремя крупными пауками. Вытряхнув одного на стол, он поднял палочку:
-- Заклятие подвластия, подчиняющее разум другого человека. Очень хорошо. Империо!
Паук подпрыгнул, перекувыркнулся и, поджав передние пары лапок, отбил на задней паре чечетку. Раздались редкие смешки, и Грюм стукнул рукой по столу:
-- Вы думаете, это смешно? А если я проделаю то же с вами? Я мог бы заставить его заползти кому-нибудь из вас в горло! Заклятие подвластия доставило в свое время много неприятностей министерству -- попробуй определи, кто действует по своей воле, а кто -- по принуждению.
Убрав паука, Грюм выжидательно нахмурился:
-- Еще заклятья?
-- Круциатус, -- тихо сказал Невилл и до белизны в костяшках уцепился за крышку парты.
-- Твоя фамилия Лонгботтом? -- полувопросительно сказал Грюм, но не стал развивать мысль дальше. За что Невилл, несомненно, был ему благодарен. Вытряхнув следующего паука, он направил на него палочку:
-- Энгоргио! Вам надо рассмотреть все в подробностях. Круцио!
Алый луч ударил в брюшко паука и тот забился, задергался в конвульсиях. Будь у него голос, он бы вопил изо всех сил -- но я и так почти осязала волну боли и страха, идущую от членистоногого.
-- Хватит! -- Невилл был белее мела, и я крепко сжала его руку под партой, переключая внимание на себя. Грозный Глаз внял мольбам и прекратил мучения несчастного паука.
-- Еще заклятья?
Не дожидаясь, пока кто-нибудь ответит, я сказала на весь класс:
-- Авада Кедавра.
-- Авада Кедавра, -- повторил Грюм и стал сверлить меня обоими глазами сразу. Я не отвела взгляда, и он наконец сдался.
-- Кому как не тебе, Гарриэт, знать о третьем непростительном, -- усмехнулся Грюм. -- Смертельное проклятие, единственный выживший -- годовалый ребенок... Авада Кедавра! -- зеленый луч ударил в последнего паука из тройки и тот упал на спинку, поджав лапки, неподвижный и несомненно мертвый.
-- Вот так. Ни пощады, ни сожаления, ни противодействия. Авада Кедавра -- заклятье, требующее особенной мощи от выполняющего его колдуна. Даже если вы все разом нацелите на меня свои палочки и попытаетесь наложить на меня Аваду, у меня самое большее пойдет кровь из носу.
Ну, я бы не стала так уверенно заявлять об этом...
-- Все эти три заклятья являются непростительными и применение их к человеку карается пожизненным сроком в Азкабане. Я не могу научить вас противостоять двум вторым заклятьям, но вот с первым можно попробовать. Кто будет добровольцем?
-- Вы собираетесь наложить на кого-то Империо? -- поразилась Гермиона. -- Но вы же только что сказали...
-- У меня есть специальное разрешение Дамблдора использовать это заклятье в учебных целях. Итак?
Желающих не нашлось, и Грюм ткнул пальцем в первого попавшегося. Бледный Финч-Флетчли вышел вперед и зажмурился.
-- Империо!
Повинуясь воле Грюма, Джастин влез на стол и продекламировал стишок о пушистом зайчике. Смешно не было никому.
После Джастина Ханна Аббот пела песенку, а Падма Патил танцевала.
-- Еще кто-нибудь?
Я решительно поднялась. Гермиона дернула меня за мантию, но было поздно.
-- Снейп? Отлично. Империо! Иди сюда.
Голос в моей голове настойчиво звал, просил подойти ближе, и я уже подняла ногу, но вмешалась волчица. С некоторых пор она с недоверием относилась ко всяким голосам, и уж точно не собиралась никуда идти. Этого мне хватило, чтобы сбросить наваждение.
-- Не пойду.
-- Империо! Иди сюда!
-- Я же сказала, профессор. Не пойду.
-- Империо! Сюда! -- Грюм аж затрясся от гнева, но я просто покачала головой. Он посверлил меня грозным взглядом, и неожиданно успокоился.
-- Превосходно. Может, ты объяснишь, как тебе удалось противостоять заклятию?
-- С удовольствием, -- я повернулась к аудитории. -- Все непростительные относятся к заклятиям, воздействующим непосредственно на разум объекта, и при должной концентрации возможно преодолеть их воздействие. Раньше у меня не было возможности проверить эту теорию, так что спасибо за предоставленный шанс.
-- Хочешь сказать, твоя воля оказалась сильнее моей? -- нахмурился Грюм.
-- Выходит, что так, профессор.
-- Считаешь, и Аваду можно блокировать? -- насмешливо спросил учитель.
-- Сознательно я этого пока не делала. Теоретически возможно все.
Больше он ни на кого Империо не накладывал, и весь остаток урока мы конспектировали его рассказ о классификации заклятий.
Когда он наконец отпустил нас, то подошел к Невиллу и предложил:
-- Может, останешься на чай, парень?
-- Спасибо, боюсь, профессор МакГоннагал этого не оценит, -- ответил Невилл и, прихватив сумку, сбежал из класса.
За обедом к нам подсел Рон.
-- У вас уже была ЗОТИ?
Получив утвердительный ответ, он взахлеб стал рассказывать, какой Грюм классный и как он ловко управляется с заклятьями.
-- ... и тогда он этого паука Авадой -- бац! И нету!
Я раздраженно бросила ложку, звучно плюхнув по овсянке.
-- Действительно, ловко. Бац -- и нету. Совсем нету. Нигде.
-- Ты чего? -- округлил глаза Рон, и получил ощутиый тычок в бок от Невилла. В глазах его мелькнула какая-то мысль, он охнул, уши его заалели и рыжий поспешил пересесть за свой стол.
Невилл с неодобрением глядел ему вслед.
-- Брось, -- сказала я. -- Это же Рон. Нельзя всерьез относиться ко всему, чт он говорит.
-- Проблема в том, что он сперва говорит, а потом думает, -- буркнул Невилл и сменил тему:
-- Как думаешь, многие уже бросили свои заявки в Кубок?
-- Ну, утром Каркаров привел всех своих подопечных, и мадам Максим тоже, так что остались только наши, -- припомнила я. Невилл завтрак проспал, так что строя дурмштрановцев и стайки бобатонцев не видел.
-- До вечера еще куча времени, -- он развозил по тарелке подливу, утратив аппетит после реплики Рона. -- Все желающие успеют. Ты слышала, чт близнецы Уизли угодили в Больничное крыло этой ночью? У них начался неконтролируемый рост седой бороды.
-- Переборщили со старящим зельем, -- равнодушно пожала я плечами. Наверное, их прельстил приз в тысячу галлеонов -- после Кубка мира Бегмен расплатился с ними гоблинским золотом, и оно ожидаемо растаяло к утру.
-- Смотри, погода явно улучшается, -- задрал голову к потолку Невилл. Дождик закончился, и тучи рассеялись, хотя небо еще оставалось хмурым. Можно будет сегодня ночью выбраться на прогулку -- обещания надо выполнять, особенно данные самой себе.
-- Ага.
-- В Запретном лесу должно быть хорошо.
Я недоуменно воззрилась на Невилла -- как он узнал, о чем я думаю? И то, что я прочла в его карих спокойных глазах, заставило меня отвести взгляд и промолчать.
-- Ребята! -- нас с разбегу обхватила руками за плечи Гермиона. -- Нам отменили прорицания -- Трелони нехорошо себя чувствует. Она передала задание и просила прощения, что мы остались без очередного "познавательного" урока.
-- Здорово, -- с энтузиазмом подхватил Невилл. -- Где там задание? Давай сюда!
Гермиона обрадованно плюхнула на уже свободный от тарелок стол кипу книжек.
-- Нам нужно составить гороскоп самому себе -- на этот год.
Сперва я честно пыталась разобраться в хитросплетении символов и планет, но спустя полчаса почувствовала, что в голове моей клубится туман -- совсем как в хрустальном шаре. Зря я, наверное, оставила в этом году Прорицания -- мне и без них было бы чем заняться. Плюнув на все, я закрыла книгу и принялась вдохновенно строчить:
-- Итак, начнем, м-м-м, с Юпитера и предательства. Далее, Марс предвещает мне опасность обжечься -- чем грустнее прогноз, тем Трелони приятней. Потом... потом Венера во втором доме -- значит, мне предстоит пережить сердечную утрату. О, она оценит... Еще мне грозит опасность от воды -- влияние Нептуна, ах, шалун... Не пойду купаться в Черном озере. Сатурн повернется ко мне задом и принесет встречу со старым врагом, где мои шансы на победу будут ничтожно малы -- поскольку численный перевес будет на его стороне.
-- Гарри! -- пораженно выдохнула Гермиона, а Невилл, последовав моему примеру, немедленно дописал едва начатый прогноз. Правда он, в отличие от меня, пророчить себе ужасов не стал -- только душевные переживания и успех, в конце-концов.
Мимо нас прошествовал Седрик Диггори, прямой наводкой топавший к кубку. Под завистливыми взглядами младшекурсников он бросил бумажку в Кубок и сел с нами.
-- Зря квиддич отменили, кнопка, -- вздохнул он. Я погрызла перо и глубокомысленно заявила:
-- Зато ты уйдешь непобежденным.
Диггори мечтательно закатил глаза и вдруг засмеялся:
-- А как здорово было бы выиграть кубок школы два года подряд! Оба года капитанства.
-- Ну, может, тебе еще достанется Кубок Тремудрого Турнира. И приз в тысячу галлеонов.
-- Может, -- не стал скромничать Диггори. -- Что это, гороскоп? Ух, как мрачно, -- он положил на место мой пергамент и легонько дернул за косичку:
-- Ладно, я на урок.
-- Седрик! -- окликнула я его.
-- Что?
-- Ты не в курсе, нам не запрещено летать?
-- Да нет, не запрещено, а что?
-- Не хочу потерять форму, -- пожала я плечами.
-- Это правильно, -- кивнул он. -- Я скажу ребятам, пусть не бросают тренировки. Может, тебя выберут капитаном в следующем году.
-- Вот уж не было печали, -- пробурчала я, глядя ему вослед.
На наших глазах свои заявки бросили в Кубок гриффиндорка Джонсон и слизеринец Уоррингтон.
Глава 6
К ужину снова прибыли Крауч и Бегмен, уже в качестве судий. С ними приехала и Скитер -- в ядовито-зеленом костюме, вооруженная Принципиарным пером. Ну, сегодня она получит свою сенсацию -- одни гости чего стоят.
Когда в зал вошел Хагрид, мы пережили небольшой культурный шок -- лесничий где-то откопал коричневый маггловский костюм и навел марафет, в кои-то веки расчесавшись и подровняв бороду-веник. От него за милю шибало одеколоном, но в целом хагрид выглядел вполне презентабельно. Мадам Максим, во всяком случае, поглядывала на него весьма благосклонно.
Зал понемногу заполнялся. Я сколдовала "Темпус" -- двадцать четыре часа истекали через минут сорок с небольшим.
Наконец все расселись по своим местам и начался пир.
-- Интересно, чем закончится ухаживание Хагрида? -- Невилл наблюдал за обоими полугигантами, ворковавшими о чем-то вполголоса.
-- Ну, если он не будет мямлить и телиться -- ребенком с полцентнера весом.
Кубок выбросил пару искр, и Дамблдор поднял руку. Все застыли в ожидании, а я стиснула кулаки, болея за Седрика -- мне хотелось, чтобы чемпионом оказался наш, хаффлпаффец.
-- Кубок огня вот-вот примет решение, -- начал Дамблдор. -- Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. -- Он указал на дверь позади профессорского стола. -- Там они получат инструкции к первому туру состязаний.
Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели на столах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы...
-- Осталась одна секунда, -- сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:
-- «Чемпион Дурмстранга -- Виктор Крам».
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.
-- Браво, Виктор! Браво! -- перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал.
Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.
-- «Чемпион Шармбатона -- Флер Делакур!» -- возвестил Дамблдор.
Девушка, из тех, похожих на вейл, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Рейвенкло.
-- Вы только гляньте, как они расстроены! -- воскликнула Ханна, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы.
Расстроены -- слабо сказано: две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату и зал опять утих. Но напряжение, казавшееся осязаемым на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса.
Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:
-- «Чемпион Хогвартса -- Седрик Диггори».
-- Да! -- завопили все наши, вскакивая со своих мест. Другие факультеты приветствовали Седрика сдержанными аплодисментами.
-- Ура! -- орали мы все, подпрыгивая от полноты чувств. Красный и довольный Седрик поспешил присоединиться к двум другим чемпионам, а мы кричали и свистели ему вслед. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:
-- Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг -- оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...
Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.
Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.
Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:
-- «Гарриэт Снейп».
Я сидела как громом пораженная. Услышанное не укладывалось у меня в голове. Как в тумане, понукаемая Дамблдором, я встала и прошла туда, где только что скрылся Седрик.
Оказавшись в небольшой жарко натопленной комнате, я застыла у порога. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулившись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к каминной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась ко мне.
-- В чем дело? -- спросила она. -- Надо вернуться в зал?
-- Кнопка! -- обрадовался невесть чему Седрик и тут же насторожился:
-- Что случилось?
Ответить ему я не успела -- в комнату с похоронными лицами вошли Дамблдор, Крауч и Бегмен, за ними спешили разъяренные папа, Каркаров и мадам Максим.
И тут я наконец отмерла:
-- Я не бросала своего имени в кубок! -- заорала я, перекрикивая ругающихся папу и Каркарова. -- Я не желаю участвовать в Турнире! Вы же говорили, что несовершеннолетний не может стать чемпионом!
Больше всего мне хотелось взять Дамблдора за грудки и хорошенько встряхнуть, и я схватила себя за запястье, чтобы не наделать глупостей. Северус встал на мою сторону:
-- Моя дочь не будет участвовать в этом опасном для жизни предприятии!
-- Дамбледорр! -- негодовала мадам Максим. -- Она слишком маленькая! Она не смочь вынесть испытаний! -- от волнения француженка почти забыла английский.
-- Неслыханное оскорбление, -- вторил ей Каркаров. -- Ноги моей завтра тут не будет!
-- Бросте своего чемпиона, Каркаров? -- нахмурился Крауч. -- Как бы там ни было, контракт заключен, и его следует исполнять.
-- А если я откажусь?
-- Вы рискуете своей магией, юная мисс, -- поджал губы Крауч. -- Хотите стать сквибкой?
-- Я еще не уверена, что мертвая колдунья лучше живой сквибки, -- не собиралась сдаваться я.
-- Ну-ну, -- примирительно поднял руки Дамблдор. -- Гарри, ты преувеличиваешь. Смертельная опасность никому не грозит.
-- Я бы не был так уверен, -- в комнату вошел Грюм. -- Вам что, действительно неинтересно, кто бросил имя Гарри в Кубок? А ведь он, несомненно, хотел подвергнуть ее опасности -- четверокурсница не знает и половины тех заклятий, что семикурсник.
Как ни странно, это отрезвило меня. Ошибаясь на мой счет, Грозный Глаз напомнил мне, что я все-таки сильна и сведуща в колдовстве -- может, даже намного сильнее остальных чемпионов. Другое дело, что я вовсе не желала снова оказываться под прицелом журналистов и фанатов.
-- А я рассчитывала прожить год спокойно... -- тоскливо протянула я, подбираясь к папе и опираясь на него спиной. Устроители ругались, чемпионы поглядывали на меня с недоумением. Диггори медленно подошел:
-- Гарри, это правда? Кубок выбрал тебя? А я?
-- Ты чемпион Хогвартса, Седрик, все нормально, -- успокоила я его. -- Это я так, сбоку припеку, я ведь деж заявки не бросала.
-- Правда?
Я тяжко вздохнула. Северус смерил Диггори презрительным взглядом:
-- Моей дочери незачем лгать, мистер Диггори.
Реакция на решение Кубка оказалась весьма любопытной: Седрик погрузился в размышления, Крам бросал на меня сочувственные взгляды, а Флер Делакур буквально взбесилась, узнав, что будет не единственной девушкой на турнире, и устроила безобразную истерику, требуя признать меня обманщицей и немедленно отчислить из школы. Если бы взглядом можно было испепелять, то я давно осыпалась бы к папиным ногам сиротливой серой кучкой праха, а прическу мою от порчи явно спасло только присутствие преподавателей -- маленькие когтистые кулачки то и дело судорожно ссжимались, стоило только Флер глянуть в мою сторону. Видимо, не зря бобатонцы недолюбливают свою соученицу -- характерец у нее мерзейший. Прикусит язык -- еще, чего доброго, отравится...
Между тем спор разгорался все жарче. Каркаров требовал зажечь Кубок еще раз, чтобы дать возможность Бобатону и Дурмстрангу, мадам Максим собиралась подавать жалобу в международный совет колдунов, а Грюм настаивал, чтобы проверили Кубок -- его несомненно одурачили каким-то сложным заклятьем.
Наконец они пришли к единому решению и повернулись к нам.
-- Решение Кубка опротестовать нельзя, -- подытожил Дамблдор. -- Так что тебе, Гарри, придется состязаться вместе со всеми. Причину данного... инцидента будет выяснять министерская комиссия. А сейчас, Крауч, огласите правила.
-- Первый тур проверит вашу смекалку, -- принялся за объяснения Крауч. -- Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чемпиона -- волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это все, Альбус? -- повернулся Крауч к Дамблдору.
-- Да, все. -- Директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. -- Может, Барти, вы переночуете в замке?
-- Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас непростые времена.
Нас наконец отпустили. У выхода их комнаты нас пыталась подловить Скитер, но я уговорила ее подождать до завтра, прекрасно видя, что никто из чемпионов не жаждет общения с представительницей прессы. Делакур моей помощи не приняла, и отправилась беседовать с Ритой (спорю на что угодно, скоро она пожалеет об этом), а вот Крам благодарно пожал мне на прощание руку и спешно скрылся в хогвартских коридорах. Сейчас мне как никогда хотелось оказаться в тепле камина, на своем подоконнике, и я поспешно последовала за Седриком.
Несомненно, Грюм прав. Кто-то хочет меня убить, и придумал для этого поистине нетривиальный способ. Кубок могло обмануть только мощнейшее заклинание Конфундус -- но наложить его мог кто угодно в замке или даже в министерстве, имеющий соответствующий доступ. Я сразу отмела студентов -- это им не по зубам. Старые преподаватели тоже отпадали -- я слишком хорошо их изучила, чтобы подозревать. Дамблдор и Грюм -- от них я могла ожидать что угодно. Каркаров и мадам Максим -- хотя француженка вряд ли, решила моя волчица. Она пахла правильно. И Грюм пах правильно -- как тот, что не станет бить в спину. Доверять я ему не доверяла, но на такую подлость он казался неспособен.
При виде нас с Седриком шум в гостиной смолк, и я затаила дыхание. Если Седрик сейчас...
-- Ну, чего все такие кислые? -- спросил он с порога. -- У Хаффлпаффа два чемпиона, и вдвое больше шансов на победу!
Высоко вздернув мою руку, он ослепительно улыбнулся и шепнул:
-- Как ты там в прошлом году раздобыла сливочное пиво?
Облегченно выдохнув, я послала Лэнни в Хогсмид, и веселье забило ключом.
-- Спасибо, Седрик, -- я вместе с ним принимала поздравления и раздавала дежурные улыбки.
-- Да не за что, кнопка, --усмехнулся он мне. -- Ты ведь помнишь, что превыше всего ценила Хаффлпафф?
-- Трудолюбие?
-- Дружбу, кнопка. Дружбу. И плюнь в глаза тому, кто скажет тебе другое.
Поздно ночью я наконец смогла выскользнуть из гостиной. Под мантией-невидимкой я пробралась в туалет Плаксы Миртл и спустилась в Тайную комнату, откуда по подземному ходу выбралась в лес. Обернувшись, я с упоением покаталась по траве и начинавшим опадать листьям, а потом устремилась в чащу. Я бродила там добрых несколько часов, оставив позади школу, Турнир и подозрения. Здесь и сейчас были только я и лес, и тонкий серпик луны в чернильном небе.
Глава 7
Я проснулась с рассветом под корнями вывороченной ели. Пора было возвращаться в школу.
Когда я, переодевшись, поднялась на первый этаж, в Большом зале обнаружился только Крам, в одиночестве восседавший за слизеринским столом.
-- Можно? -- спросила я, встав рядом.
-- Мошно, -- он довольно приветливо посмотрел на меня и спросил:
-- В котором часу у вас подают завтрак? У нас привыкли вставать на рассвете.
-- Наши спят до восьми -- полдевятого, -- махнула я рукой. -- Идем, я тебя кое с кем познакомлю.
-- Ты ведь Гарри, верно? -- он безропотно последовал за мной.
-- Ага. А ты -- Виктор. Победитель.
-- Что? -- переспросил он. Я пояснила:
-- С латыни твое имя переводится как "победитель". Неплохо для участника турнира.
-- А, ну да. Ты и правда не бросала заявку в кубок?
-- Я похожа на дуру? Мне четырнадцать, зачем мне состязаться с вами?
Крам предположил:
-- Деньги, слава.
-- Спасибо, мне хватает и того, и другого. Последнего даже с избытком.
Он заинтересованно глянул на меня:
-- Ты местная знаменитость?
Мы остановились у лестницы, ведущей в наши подземелья -- и кухню.
-- Скорее, мировая -- если сделать вот так, -- я подняла со лба густую челку и Виктор изумленно открыл рот.
-- Ты -- Девочка-которая-выжила!
-- А ты -- Мальчик-который-играет-в-большой-квиддич. Ненавижу это дурацкое прозвище, -- скривилась я и потащила Крама в кухню. Домовики пришли в восторг и немедленно накрыли нам стол, уставив его всякой всячиной.
-- Здесь в любое время суток посвященный может получить все, что угодно, -- я представила Крама Лэнни и попросила оказывать всяческое уважение гостю.
-- Покажешь своим, вдруг пригодится.
-- Почему ты так приветлива со мной? -- поинтересовался Крам. Я пожала плечами:
-- А почему нет? Ты не проявлял по отношению ко мне ни враждебности, ни неуважения -- в отличие от Делакур. Потому я и спасла тебя от Скитер вчера вечером, и накормила завтраком сегодня.
Крам застонал и опустил длинный нос, едва не утопив его в чашке с чаем.
-- Журналистка. Она ведь вернется сегодня?
-- Не переживай, Рита -- свой человек. Я попрошу -- и она напишет только то, что ты захочешь ей сказать. Она родственница моего лучшего друга.
Виктор просветлел лицом:
-- Я буду у тебя в долу.
-- Брось, -- махнула я рукой. -- Это не стоит внимания.
-- О, Гарри! -- к нам заглянул Диггори. Они с Виктором обменялись рукопожатиями и представились друг другу.
-- Знаешь, а ведь Гарри прошлым летом в точности повторила твой трюк с финтом Вронского, -- заметил Седрик, намазывая маслом булочку. Крам скептически поднял брови, я нахмурилась:
-- Седрик, ты преувеличиваешь. Скорость Виктора мне и не снилась.
-- Только потому, что тебе незачем развивать ее -- все наши до сих пор летают на "Чистометах".
-- Слизеринцы на "Нимбусах", -- не согласилась я.
-- А у тебя что? -- поинтересовался Виктор.
-- "Молния". Да, мой крестный очень меня любит, -- сказала я, заметив его удивление. Вообще-то "Молния" была метлой для профессионального спорта, и его удивление было закономерно.
-- Скажу по секрету: над стадионом ежегодно обновляют особые чары, чтобы не позволять игрокам развивать слишком большую скорость, -- поделился Седрик. Виктор заинтересовался:
-- У вас есть квиддичное поле?
-- Естественно!
-- Ну, у бобатонцев, например, нет, -- пожал плечами болгарин. -- Покажете, где оно? Не хотелось бы потерять форму.
-- Обязательно, -- заверил его Седрик. В дверь просунулась лисья мордочка Скитер.
-- А, вот вы где! -- обрадовалась она. -- "Пророк" уже выпустил мою статью о вчерашнем и интервью с француженкой -- ну и вредная девчонка! Теперь ваша очередь, милые, -- пропела она. -- Как замечательно: завтрак соперников, почти домашняя обстановка...
-- Рита, тебя несет, -- осадила я ее. -- Выпей чашечку кофе, полегчает.
-- Гарри, ты бессердечная, -- фыркнула она. -- Это была бы бомба!
-- Пожалуйста, пиши о Флер все, что тебе вздумается, но нас не трогай. Седрик в этом деле совершенно неискушен, а Виктора и так все достали.
-- А ты, милочка? -- осведомилась журналистка. Я послала ей самую сладкую улыбку из всех имеющихся в моем арсенале.
-- А вот со мной ты сможешь побеседовать долго и плодотворно, и я поведаю тебе, как бедненькую Гарри обманом заставили участвовать в Турнире.
-- Так ты не бросала свое имя в кубок? И не просила кого-нибудь сделать это? -- навострила уши Скитер. Я кивнула. Рита радостно потерла руки:
-- Крауч-Крауч-Крауч... Будем копать под Крауча!
Поскольку Крауча лорд Малфой не упоминал в числе полезных людей, я с чистой совестью отдала его Рите. В конце-концов он и правда виноват.
-- Покопай еще под Бегмена -- он жульничал на Кубке мира, расплачиваясь по ставкам лепреконским золотом. Подробности можешь выяснить у близнецов Уизли, они на Гриффиндоре, пятый курс. Свои варианты интервью мы отдадим тебе вечером. А, да: побеседуй с Грюмом, он наш преподаватель ЗОТИ. Профессор расскажет тебе много любопытного о способах обмануть кубок и, уверена, выдаст штук десять догадок насчет виновника.
Рита сцапала со стола пару булочек и ускакала искать Бегмена -- на свою беду, он остался ночевать в замке и намеревался пожить тут какое-то время. Краучу повезло.
-- Лихо ты с ней, -- покачал головой Крам. -- Я так не умею.
-- Я же говорила, Рита -- свой человек. Если надо, я помогу вам обоим с интервью, -- предложила я, и мы условились встретиться в библиотеке после обеда.
Все студенты смотрели на меня настороженно, кроме хаффлпаффцев. Наверное, не выйди я к завтраку с Седриком мод ручку и не сядь с ним рядом, мне объявили бы бойкот -- совсем как на втором курсе. А так он прикрыл меня и развернул ситуацию на сто восемьдесят градусов -- уже к вечеру большинство успели поздравить нас обоих и выпросить автографы. Колин Криви и его младший брат Деннис, поступивший в этом году на Гриффиндор, так вообще преследовали нас до тех пор, пока не сфотографировали минимум раз десять. Кстати, волчице моей Колин понравился -- пусть он и бывал порой назойливым, но ощущался как предельно светлый и добрый человечек.
В статье Риты оказалось много недомолвок и вопросов, ответы на которые она обещала дать в следующем номере, а Флер журналистка выставила истеричной и завистливой глупышкой -- и, как я заметила, большинство бобатонок были весьма рады этому факту. Кажется, Делакур не пользуется у своих особой популярностью... Но не стоит ее недооценивать -- Кубок ведь выбирал достойнейших.
Наметив план интервью, я стала поджидать Седрика и Виктора. Вместе со мной сидели Невилл, Гермиона и Драко -- писали эссе для Грюма по непростительным.
Парни появились в окружении стайки поклонниц, то ли викторовых, то ли седриковых, а может, и тех и тех сразу. Уселись за наш стол и я представила Краму своих друзей (Гермиона отчаянно покраснела -- да что с ней, в самом деле?). Показав план, я согласовала его с ребятами и мы быстренько набросали для Риты свои интервью. Придется еще сфотографироваться для "Пророка" -- Рита обещала вечером привести с собой колдографа.
В окно мы видели, как мадам Максим в лаковых модельных туфельках ковыляет по косогору к сторожке Хагрида.
-- Она водит знакомство с вашим профессором? Может, выведывает что-то? -- нахмурился Крам.
-- Хочешь, я познакомлю тебя с Хагридом, и ты сам у него все выведаешь, -- полушутя предложила я Виктору. Он только улыбнулся и снова уткнулся в пергамент со статьей.
Я перевела взгляд с него на Гермиону и мне все стало понятно. Ну-ну, Герми, ну-ну... Должна признать, что общение с леди Малфой пошло ей на пользу -- моя подруга стала приделять своей внешности куда больше чем десять минут в день. Кто знает, вдруг из этого что-то хорошее получится?
Волчица во мне с интересом подняла морду. Она такими вещами пока не интересовалась -- я уже выяснила, что у самок волков зрелость наступает в два года, но поведение Гермионы одобрила. Самка не должна навязываться, считала она. Пусть самцы дерутся, а мы тогда посмотрим, кто сильнее.
Вечером прискакала Рита, весь день успешно преследовавшая Бегмена. С ней пришел чудаковатый мужчина неопределенного возраста, вооруженный колдокамерой -- он сфотографировал нас с разных ракурсов и отправился проявлять пленку. Мы отдали обещанное и разошлись, довольные друг другом.
На следующий день мы имели удовольствие наблюдать зеленую от бешенства Флер -- она с упоением разодрала на мелкие клочочки газету с хвалебной статьей на три страницы, воспевавшей трех чемпионов турнира, проиллюстрированной великолепными фото: на них Крам выглядел суровым и могучим молодым мужчиной, Седрик -- юношей-мечтой всех девушек Англии, а я -- милой девочкой-симпатяшкой, которую хотелось погладить по головке и угостить конфетой. На нашем фоне Делакур, подловленная в тот момент, когда ей на мантию кто-то капнул соком, выглядела мегерой -- и очень четко просматривалось ее вейлинское происождение. Черты лица заострились, глаза гневно горят, ноздри раздуваются -- прелесть!
Глава 8
Жизнь вошла в свою колею, и наши гости больше не вызывали такого ажиотажа у студентов. Они вместе со всеми ходили на занятия, ели в Большом зале, смеялись, говорили и не отличались ничем, кроме цвета мантий и акцента.
Виктор и Седрик незаметно влились в нашу компанию и, по-моему, не ощущали никакого дискомфорта, общаясь с младшими. С Крамом оказалось замечательно летать -- защитные заклятья никто и не подумал обновить, и метлы разгонялись а полную скорость. У Виктора тоже оказалась "Молния" -- и в первый раз мы долго выясняли, кто же лучше исполняет финт Вронского и прочие полетные фигуры. Драко принес тот самый глаз, с помощью которого записывал реакцию Дамблдора на первом курсе, и мы имели возможность просмотреть наш полет, сравнивая технику. Оказалось, что с моими новыми реакциями и силой я почти не уступаю Виктору -- и то только потому, что он тренируется на пять лет дольше.
Крам оказался простым и приятным в общении парнем, совершенно неизбалованным славой. Как он признался, в школе его никто не считает знаменитостью, и поблажек не делает -- это только на летних каникулах или спортивных сборах его преследуют папарацци. Если бы я не видела Виктора на квиддичном матче, никогда бы не поверила, что он занимается спортом -- у него была совершенно нетипичная для квиддичиста костлявая фигура (словно на крупных костях еще не успело нарасти достаточно мяса) и неуверенные движения. Словно на земле ему было неуютно...
Гермиона смотрела на него, как на личное божество, и я все спрашивала себя, понимает ли это Виктор. К ее чести, подруга не пыталась кокетничать или заигрывать с ним, и это выгодно выделяло ее на фоне фанаток. Виктор будет дураком, если не обратит на нее внимания.
Расследование "инцидента" с Кубком зашло в тупик: установили, что на него был наложен Конфундус, но кто это сделал, оставалось загадкой -- слишком много рук трогало ларец на пути к Хогвартсу.
Грюм продолжал изучать с нами заклятья, и был весьма доволен успехами. Неустанно напоминая о необходимости быть бдительными, он рыскал по Хогвартсу даже ночью, и мне в моих вылазках стоило большого труда не попасться. Что-то мне подсказывало, что его вставной глаз превосходно видит сквозь мантию-невидимку.
Хэллоуин прошел весело -- бобатонцы подбили всех нарядиться в маскарадные костюмы, и за ужином сидели упыри, тролли и прочая нечисть. Луна нарядилась в фиолетовую мантию, приделала на голову антеннки и утверждала, что она мозгошмыг, а Гермиона прицепила белые крылья и изображала маггловского ангела. Драко и Астория, не сговариваясь, нарядились фейри -- но первый вовсе не был рад этому обстоятельству. Он весь вечер избегал Асти и смотрел на меня тоскливым взглядом, а я дала себе обещание не оставаться с ним наедине. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Вечером Гермиона захотела пойти со мной на мою почти ежевечернюю вылазку, и я забрала ее от гостиной Рейвенкло.
Подождав, пока я набегаюсь и обернусь в человека, подруга спросила:
-- Как считаешь, я нравлюсь Виктору?
-- Если учесть, что ты единственная девушка кроме меня, с которой он хочет общаться, то весьма вероятно.
-- Возможно, ему нравишься ты, -- заявила подруга.
-- Даже если и так, то мне нравится совершенно другой человек, -- призналась я, ложась на траву. Ноябрь выдался необычно теплым, и ночной воздух пах палой листвой. В небе зажигались звезды, и мне было хорошо, как только могло быть, учитывая ситуацию в целом.
-- Кто?
-- Неважно. Я не могу быть с ним.
-- Почему? Ты ему не нравишься?
-- Нравлюсь. Просто мы из разного круга.
-- Это Драко? -- догадалась Гермиона, и я поаплодировала ей.
-- Браво. Ты всегда была умницей. А теперь скажи, почему у меня с ним не сложится, хоть ему и до смерти хочется признаться мне в любви.
Гермиона грустно погладила меня по распущенным волосам:
-- У него есть невеста, и тебе нравится Астория. Ты не хочешь причинять ей боль, а она в Драко влюблена. А если бы не было Астории, то против тебя работает твое происхождение.
-- Совершенно верно, Гермиона.
-- Давно? -- спросила она. Я задумалась.
-- Всегда, наверное. Он понравился мне еще в первом классе, и чем больше я его узнавала, тем больше притягивалась. Он полная моя противоположность, и поэтому так меня влечет. Но я считаю, что этого недостаточно для того, чтобы бросать вызов обществу. А ты? С чемпионата?
Подруга засмеялась:
-- Да. Я увидела Виктора в небе и впервые пожалела, что не умею так летать на метле. Глядя на него, понимаешь, что небо может быть для кого-то жизнью.
-- Для него? Не для меня? -- уточнила я.
-- Нет. Ты летаешь здорово, не спорю, но небо для тебя просто хобби. Тебе больше идет ночной бег по Запретному лесу, -- в душе я согласилась с ее выводами. -- А Виктор -- словно буревестник. Эти птицы совершенно неуклюжи на земле, небо -- их стихия.
-- Да, я понимаю, -- протянула я, переворачиваясь набок и всматриваясь в гермионин профиль. Ее губы были изогнуты в грустной усмешке.
-- Что же мы такие невезучие? -- вздохнула она. Я предрекла:
-- Вот увидишь, он тебя еще на Святочный бал пригласит, и мы выберем тебе самую красивую мантию. И вы будете танцевать вальс, и все станут смотреть на тебя и завидовать, а Виктор поймет, что ты самая-самая, если до сих пор еще не понял.
-- Твоими бы устами... -- засмеялась успокоенно подруга. -- А ты?
-- И я не пропаду.
Она помолчала немного и спросила:
-- Ты знаешь, что Невилл давно влюблен в тебя?
-- Знаю. Он мой лучший друг и я очень ценю его. На самом деле, я не знаю, что бы я без него делала. Но Невилл из породы тех хороших верных парней, в которых не влюбяются. Понимаешь, о чем я?
Гермиона рассмеялась:
-- О, мне кажется, понимаю! Ты о том, что Невилл недостаточно яркий, а надежность и верность начинаешь ценить гораздо позже. Умом ты понимаешь, что Невилл лучше Драко, но сердцу не прикажешь.
-- Именно так. Именно.
Помолчав немного, Гермиона смущенно спросила:
-- А ты уже целовалась с кем-нибудь?
Меня разобрал смех:
-- Когда бы я успела? Герми, ты как скажешь иногда...
Мы еще долго секретничали о своем, о девичьем, и разошлись по спальням только около четырех утра -- благо, завтра была суббота и мы могли выспаться.
В одну из таких вылазок я услышала в лесу странные звуки. Пойдя на шум, я увидела огромный загон, вокруг которого суетились люди, а над ними возвышался... Огромный, нет, даже гигантский черный дракон выгибал змеиную шею и кричал в небо низким горловым криком. Он бил шипастым хвостом, и норовил развернуть кожистые крылья.
-- Ну, вместе! Три, четыре! Ступефай! -- драконологи совместными усилиями пытались усмирить животное. Завороженная зрелищем, я подошла настолько близко, насколько смогла, и засела в кустах, частично обернувшись, чтобы иметь возможность лучше видеть. Желтый глаз с вертикальным зрачком уставился в мою сторону, и на секунду показалось, что дракон меня видит.
-- Хагрид, назад! -- крикнул один из драконологов, и я только теперь обратила внимание, что у загона стоит Хагрид со своей французской мадам.
-- Ты же знаешь, эта выдыхает огонь на пятнадцать метров!
-- Не завидую я тому чемпиону, что будет иметь дело с хвосторогой, -- покачал головой Хагрид.
Я рассмотрелась: рядом с черной красавицей в загонах помещались еще три дракона. Один был алым, с шипастым воротником вокруг толстой шеи и почти круглым туловищем. Второй, зеленый, напоминал диковинную зубастую птицу на мощных лапах. И, наконец, последний, серебристо-голубой, красовался огромными острыми рогами.
-- Давайте вместе усыпляющее! Ну!
-- Отключись! -- искры заклятья осыпали мощную шкуру, и дракон неуклюже рухнул на землю.
-- Мы привезли их ночью, накачали снотворным, думали, для них лучше будет проснуться в тишине и темноте, а вон оно как обернулось... С чего это они взбесились -- непонятно, -- одним из приезжих драконологов оказался Чарли Уизли, и он охотно болтал с Хагридом, пока мадам Максим неспешно прохаживалась перед загонами.
Зато я знала, что так не понравилось драконам -- запах Запретного леса, полного опасных хищников.
-- А что надо будет сделать чемпионам? -- спросил Хагрид. Чарли помялся, но ответил:
-- По-моему, просто пройти мимо дракона. Нас попросили привезти непременно самок с кладками, уж не знаю, что там организаторы задумали... Зря ты привел ее, Хагрид. Она же своей чемпионке все расскажет, нечестно выйдет. К тому же надо будет вытянуть из мешочка обьемную фигурку дракона, она сможет наощупь определить самого безопасного.
-- Ну, я просто подумал, Оливии понравится, -- простодушно пожал плечами полувеликан.
Да уж. А как понравится Флер... при мысли о том, как лощеная француженка будет сражаться с драконом, я радостно осклабилась. Могла бы -- потерла руки. За неимением рук повиляв хвостом, я потрусила к оставленной у тайного хода мантии и туфлям.
Глава 9
Сегодня должен был прибыть Олливандер для церемонии проверки волшебных палочек. Специально для этого случая я достала из сундука свою палочку с пером феникса -- не показывать же Олливандеру палочку без сердцевины.
Рита и Людо Бегмен уже ждали нас в той самой комнатке рядом с Большим залом, весьма неприязненно поглядывая друг на дружку. После статьи Скитер Бегменом занялась министерская комиссия по должностным злоупотреблениям, и он в ускоренном порядке вынужден был выплатить выигрышы всем, кто ставил на победу Ирландии. Близнецы были довольны -- им причиталось около полутора сотен галлеонов.
Вместе с нами в комнату вошли и директора. Рита немедленно подскочила к Дамблдору:
-- Как поживаете? Надеюсь, вы видели мою летнюю статью о Международной конференции колдунов?
-- Отменно омерзительна, -- блеснул очками Дамблдор. -- Особенно меня потешил мой собственный образ выжившего из ума болтуна.
Скитер нимало не смутилась.
-- Я только хотела подчеркнуть старомодность некоторых ваших идей и то, что многие простые волшебники...
-- Был бы счастлив узнать подоплеку ваших инсинуаций, Рита, -- сказал Дамблдор, -- но боюсь, придется перенести нашу беседу на другое время. Сию минуту начнется церемония проверки палочек.
Четвертый и последний судья, Крауч, занял свое место за длинным столом рядом с мадам Максим, Рита с Принципиарным пером пристроилась у камина. Мы уселись рядком у стены, причем Флер села на самый краешек скамьи, подальше от нас троих.
-- Позвольте представить вам мистера Олливандера, -- обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. -- Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.
Олливандер так хорошо сливался со стеной, что я раньше его не заметила.
— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете. — Мистер Олливандер вышел на середину класса.
Флер Делакур легкой походкой, рисуясь, подошла к нему и протянула палочку.
— Хм-м, — протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит...
— Волос с головы вейлы, моей гран-маман.
— Да... да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек ее волос. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому свое, и если она вам подходит...
Мастер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких-нибудь неровностей.
— Орхидеус! — воскликнул он. Из палочки выскочил букет орхидей, которые он протянул Флер. — Мистер Диггори, ваша очередь.
Флер полетела на свое место, по пути одарив Седрика неприязненным взглядом.
— А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите?
— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик. Я взглянула на свою палочку — полировка потускнела, у кончика какое-то пятно. Попыталась полой мантии незаметно стереть их -- из нее сразу же посыпались золотистые искры. Черт, совсем забыла! Флер Делакур свысока глянула на меня, и я применила беспалочковую магию, приводя свое имущество в порядок.
Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на всю комнату, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.
Виктор Крам встал, повел плечами, ссутулился и вразвалку подошел к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.
— Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой... Ну, это ладно...
Он поднес палочку к глазам и тщательно рассматривал ее, вертя так и этак.
— Да... саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама.
Крам кивнул.
— Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров... Авис!
Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.
— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Снейп!
Я поднялась с места, прошла мимо Крама и протянула свою палочку.
— О-о! — расцвел мистер Олливандер, глаза его вдруг вспыхнули. — Я очень хорошо ее помню.
Еще бы. Я ее тоже никогда не забуду -- после того, как чуть не сожгла папин шкаф с ее помощью.
Мистер Олливандер изучал мою палочку дольше всех. Наконец пустил из нее фонтан вина и возвестил, что палочка по-прежнему пребывает в безупречном состоянии.
— Благодарю всех, — сказал стоящий за судейским столом Дамблдор. — Идите на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится...
-- А снимки, Дамблдор, снимки! — заволновался Бегмен. — Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита?
— Да, конечно. Сначала всех вместе, — она впилась взглядом в Делакур, — а потом по отдельности.
Фотографу пришлось изрядно потрудиться. Мадам Максим заслоняла всех, какой ракурс ни возьми, а ему некуда было отойти, чтобы великанша попала в кадр. В конце концов ей пришлось сесть, а все остальные встали вокруг. Каркаров наматывал на палец козлиную бородку, чтобы получился еще один завиток. Крам, привыкший фотографироваться, занял место позади, не хотел выпячиваться. Фотограф желал выдвинуть на первый план Флер, но Рита опередила его, поместив в центр меня. А когда снимок был готов, настояла, чтобы нас сняли еще и по отдельности.
Наконец нас всех отпустили, и я смогла уволочь парней в библиотеку.
-- Так что такого архиважного ты хотела нам поведать? -- спросил Седрик.
-- Сегодня ночью я гуляла в лесу... Нет, не спрашивайте, что я там делала, это не имеет отношения к делу. Главное, что я наткнулась на инвентарь для первого испытания.
-- И что же это? -- заинтересовался Крам. Я вытащила из сумки присланную Сириусом книгу -- мне пришлось спешно связаться с ним, чтобы добыть нужные сведения.
-- "Драконология", -- прочел Седрик. -- Ты серьезно?
-- Более чем. Валлийский зеленый, китайский огненный шар, шведский тупорылый и на закуску венгерская хвосторога. Привезли самок со свежими кладками, и я готова поспорить на что угодно, что в их гнездах спрячут предмет, который нам необходимо будет достать. Хагрид водил мадам Максим посмотреть на драконов, так что Делакур предупреждена. Ребята, я не хочу, чтобы вас вынесли с поля на носилках!
-- Будто мы хотим, -- проворчал Седрик. -- Что делать будем?
-- Я всю ночь изучала все, что только есть об этих породах. Все, кроме хвостороги, плюются огнем на семь метров максимум, а венгерка -- на все пятнадцать. Честно говоря, я вообще не нашла у нее слабых мест. С моей везучестью... -- протянула я. Виктор насмешливо взглянул на меня:
-- Думаешь, тебе достанется хвосторога?
-- Вполне вероятно. Итак, слабое место каждого дракона -- глаза. Хвосторогу этим не возьмешь, у нее слишком длинная шея. Еще есть уязвимое место вот здесь, -- ткнула я пальцем в изображение дракона. -- Между грудными пластинами, где главный нервный узел. Если попасть сюда, можно парализовать дракона на минут двадцать. Вчера я видела, как к ним применяли усыпляющее заклятье, но для полного эффекта понадобились усилиия тридцати драконологов.
-- Ничего себе, -- присвистнул Крам и оглянулся на мадам Пиннс. Та только головой покачала.
-- Значит, грудь и глаза. А для хвостороги ни то, ни другое.
-- Ага, -- подтвердила я. И тут меня осенило.
-- Ребята! На каком расстоянии у вас работают Манящие чары?
Парни переглянулись, затрудняясь ответить.
-- Быстро за мной, -- приказала я.
-- У тебя есть план? -- поинтересовался Седрик.
-- Есть, -- кивнула я на бегу. -- Совершенно авантюрный, но есть. Все зависит от того, насколько хорошо вам удается Акцио.
Я привела их на квиддичное поле, где должно было состояться завтрашнее испытание.
-- И что мы тут делаем? -- недоуменно спросил Крам. -- И причем тут Акцио?
-- Сперва сконцентрируйтесь и попытайтесь призвать сюда любую вещь из вашей спальни. Живо, ребята, живо!
Они пожали плечами, но поочередно стали призывать вещи из своих сундуков. Скоро выяснилось, что Седрику не удается приманить ничего тяжелее учебника по чарам, а Виктору -- носка. Я вздохнула: придется делать все самой.
-- Ясно. Тогда вытаскивайте кого угодно, кроме хвостороги.
-- Каким образом? Почему? -- одновременно спросили ребята. Я объяснила:
-- В мешочек будут сложены обьемные фигурки драконов, хвосторогу вы легко узнаете по шипастому хвосту и длинной шее. Оставьте ее мне, я разберусь.
-- Уверена?
-- Абсолютно.
-- Нам тоже не хочется, чтобы тебя вынесли с поля на носилках, -- внимательно всмотрелся в мое лицо Крам. -- Но я уважаю твое решение и верю, что ты осознаешь, что делаешь.
Седрик молча кивнул.
Ближе к вечеру меня перехватил Грюм.
-- Снейп, -- отвел он меня в уголок. -- Насчет завтрашнего испытания...
-- Я готова, профессор. Если вы хотите что-то посоветовать -- не надо, это запрещено.
Оставив аврора с замешательстве, я ушла. Северусу и друзьям я решила ничего не говорить, чтобы не волновать их раньше времени -- кому станет легче, если они не будут спать ночью от волнения? Все равно они ничем не помогут.
Накинув мантию, я снова подалась в лес, посмотреть на завтрашнюю противницу. Хвосторога немного успокоилась, но все еще оставалась самой тревожной из всех дракониц. Она то и дело задирала морду к небу и испускала истошный вопль, несомненно желая оказаться в родном питомнике.
Всласть побродив по лесу, я вернулась в теплую постельку и крепко проспала до рассвета.
У нас уже вошло в привычку завтракать втроем на хогвартской кухне. Сегодня Виктор и Седрик были взволнованы больше обыкновенного, но старались не показывать свою нервозность.
-- Придумали, что делать с драконами?
Они синхронно кивнули и я рассмеялась:
-- Вот и отлично. Я тоже готова. Мне кажется, Делакур вытащит норвежского тупорылого -- он самый флегматичный.
-- Мы тоже так подумали и распределили: мне китайца, Седрику зеленого, -- сообщил Виктор.
-- Под мантию подбирал? -- осведомилась я. Парни переглянулись и расхохотались:
-- Да, действительно, забавно получилось.
По случаю первого тура уроки отменили, и я бесцельно слонялась по замку в сопровождении Невилла.
-- Почему ты бегаешь от Драко? -- спросил вдруг он.
-- Что? -- резко обернулась я. Он терпелво повторил:
-- Драко просил меня поговорить с тобой.
-- А Гермиону не просил?
-- Насколько мне известно -- нет. А что?
-- Просто полмесяца назад она задала мне этот же вопрос. Ладно, я, так и быть, тебе отвечу, но попрошу не передавать мои слова Драко.
-- Хорошо, -- согласился Невилл. Мы стояли на вершине Астрономической башни, откуда открывался превосходный вид на квиддичное поле, где уже устанавливали искусственные скалы для испытания. Наверное, старались сымитировать естественную среду драконов, или же попросту наворотили камней, чтобы нам было где укрыться.
-- Драко выбрал меня объектом своей первой любви. Я не имею права питать его напрасные надежды, и потому стараюсь не оставаться с ним наедине, только в компании.
-- Почему тогда ты не поговоришь с ним и не обьяснишь все, как мне сейчас?
-- Я ведь тоже живой человек, Невилл, -- я постаралась не слишком горько вздыхать, но он и так все понял.
-- Ты тоже его любишь.
-- Не люблю -- влюблена. Это разные вещи. Но ты прав, и потому я буду оттягивать разговор, как сумею -- и надеяться, что он вообще не понадобится.
Невилл не стал спрашивать, почему я так рьяно отвергаю Драко -- либо понимал, либо не хотел так глубоко лезть в душу. Вместо этого он задал совершенно другой вопрос:
-- Зачем эти камни? Словно вам придется от кого-то прятаться за ними.
-- От драконов, -- рассеянно отозвалась я.
-- Драконы?! -- поразился Невилл. -- Они с ума сошли?
-- Все будет хорошо, -- успокоила я его. -- У нас есть замечательный, просто гениальный ПЛАН.
-- Ты знала заранее? Откуда?
-- Наткнулась на драконов во время прогулки. Флер тоже в курсе, так что я решила просветить и Виктора с Седриком.
-- Правильно, -- решил Невилл. -- Пойдем, скоро начнется.
Глава 10
На трибунах яблоку было негде упасть. Драконов пока не было видно -- наверное, тянут интригу до последнего. Нас встретила МакГоннагал, отправившая меня в палатку, а Невилла -- на трибуны.
Внутри уже были Флер, Седрик и Виктор, а также Бегмен в ужасной желто-черной полосатой мантии, делавшей его похожим на гигантскую осу.
-- Гарри! -- обрадовался он. --Ну вот, все в сборе!
Я заметила, что сегодня все предпочли сменить мантии на более удобные тонкие свитера и брюки, причем Флер и тут отличилась -- ее костюм сверкал блестками, складывавшимися на спине в герб Бобатона. Сама я надела то, в чем обычно тренировалась -- спортивные брюки и олимпийку черного цвета.
-- Итак, сегодня вашей задачей будет стащить золотое яйцо у охраняющего его стража, -- радостно возвестил Бегмен, потрясая мешочком из алого шелка. -- Здесь у меня фигурки, м-м-м... стражей, с которыми вам предстоит встретиться.
-- Добрый день, -- сверкнула улыбкой Скитер. -- О, я как раз вовремя! Сид! -- фотограф втиснулся следом за ней.
Бегмен скривился, но выгонять Риту не стал. Журналистка достала Принципиарное перо и приготовилась писать.
-- Леди, прошу вас, -- сказал Бегмен, растянув горловину мешочка ровно настолько, чтобы пролезла рука Флер. Она ожидаемо вытащила точную копию шведского тупорылого с биркой номер два на шее, извергнувшую холодный огонь. Дракон был совсем как настоящий, даже двигался, переступая неуклюжими толстыми лапами по руке француженки. Разве что не мог подняться в воздух, как ни расправлял крылья, да есть не просил.
-- Норвежский тупорылый! -- возвестил Бегмен.
-- ... бобатонская чемпионка вовсе не кажется удивленной, -- вполголоса надиктовывала Рита. -- Возможно ли, что об испытании она знала заранее?
Флер разьяренно зашипела и поспешно отошла в угол.
-- На вполне резонный вопрос журналистки мадемуазель Делякур отвечать отказалась и поспешно сбежала...
-- Делакур! Моя фамилия Делакур, -- взвилась бобатонка.
-- Ну-ну, не будем ссориться, -- примирительно поднял руки Бегмен и предложил выбирать мне. Я радостно ухватилась за эту возможность -- если кто-то из ребят вдруг решит проявить геройство, его ждет разочарование. Опустив руку в мешочек, я ощупала фигурки и выбрала самую длинношеюю.
-- Венгерская хвосторога! -- обьявил Людо, и я отошла в сторонку попозировать фотографу, ссадив дракончика на плечо.
Следующим тащил Седрик, и, как было условлено, взял себе валлийского зеленого, а Виктору таким образом остался китайский огненный шар. Фотограф защелкал своим аппаратом, снимая нас троих по отдельности и вместе, а обиженная Делакур еле согласилась сделать групповой снимок. Такими мы и вошли в историю -- гордый Крам с китайским драконом на плече сложил на груди руки, рядом я, протягивающая в горсти к зрителю хвосторогу с самым загадочным видом, подле меня улыбающийся Диггори с валлийцем, уцепившимся за свитер у него на груди, и хмурая Флер, которая в следующую секунду испуганно подавалась назад, уворачиваясь отструи холодного пламени своего норвежца.
-- По свистку судьи вы будете выходить на арену, -- возвестил Людо. -- Мистер Диггори, приготовьтесь, вы первый.
-- Удачи, -- пожелали мы с Виктором Седрику. Тот поблагодарил кивком. Бегмен ушел, оставив нас самих, и мы напряженно вслушивались в шум за полотнищем. Вот раздался громовой рев, и Седрик несколько побледнел. Я ободряюще сжала его руку. Глянув на сидящую у меня на плече хвосторогу, Седрик криво улыбнулся.
-- Подержи, -- попросил он, передавая мне своего валлийца. И вовремя -- свисток позвал его на арену. Мы услышали, как снаружи взревели зрители. Значит, Седрик уже в загоне лицом к лицу с живой копией своего дракончика.
Это еще хуже, чем я представляла, — сиди вот так и слушай. Каждую попытку Седрика подойти к дракону зрители встречали воем, криками и улюлюканьем. Виктор замер у полотнища, Флер, как ранее Седрик, расхаживала по палатке, а от комментариев Бэгмена недолго было и с ума сойти.
— Ну! Еще чуть-чуть... мимо!!! Он идет на риск! Давай же!!! Эх! Умный ход — жаль, не сработал!
Спустя пятнадцать минут оглушительный рев возвестил, что Седрик перехитрил дракона и схватил золотое яйцо.
— Превосходно! — кричал Бэгмен. — Молодец! А сейчас оценки судей!
Но результат комментатор не назвал, наверное, судьи показали оценки только трибунам. Вновь раздался свисток.
— Осталось трое! — провозгласил Бэгмен. — Мисс Делакур, прошу!
Флер дрожала с головы до ног, у меня даже шевельнулось внутри сострадание. Где-то глубоко-глубоко внутри...
Она покинула палатку с высоко поднятой головой, сжимая в руке палочку. Я и Крам остались вдвоем.
Все началось сначала.
— Не уверен, что это мудрая тактика! — доносился веселый комментарий Бэгмена. — Близко!!! Совсем близко!!! Ну, как так можно?! Внимательней надо! Черт!!! Думал, сейчас схватит!
Три минуты, и опять взрыв аплодисментов. Значит, Флер тоже справилась. Показывают оценки, тишина... очередная овация... и третий свисток.
— Мистер Крам, ваш выход! — объявил Бэгмен.
Виктор, ссутулясь, вышел, и я осталась одна.
— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!
Аплодисменты сотрясли воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Крам завершил раунд, настала моя очередь. Я аккуратно ссадила драконов на стульчик и прилепила заклятьем, чтобы не сбежали.
Я ждала. Вот и свисток. Я вышла из палатки, чувствуя, как адреналин начинает струиться в моих жилах, и, пройдя пару метров под оградой, оказалась на арене.
Все предстало передо мной, как во сне. С трибун на меня смотрели сотни лиц. В другом конце арены, как огромная курица на яйцах, восседала хвосторога. Крылья полураскрыты, свирепые желтые глазки уставились на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бьет по земле, оставляя глубокие, метровой длины следы. Зрители шумели невообразимо. Пришла пора действовать...
Я подняла палочку и крикнула:
— Акцио «Молния»!
И стала ждать, всеми фибрами души надеясь, боясь... вдруг чары не сработают... вдруг она не явится...
Сработало! Волчица услышала, как мчит к нам наша «Молния», со свистом рассекая воздух, запрыгала от нетерпения. Бэгмен что-то крикнул, но я уже ничего не слышала... и зачем!
Перекинула ногу через метлу и взлетела. И ничего страшного. Просто еще один матч по квиддичу. Матч с очередным соперником — хвосторогой. Да, противник ужасен, но он мне по зубам. Волчица согласно зарычала, скалясь.
Сверху вниз глянула на кладку яиц, вон оно, золотое, блестит на фоне серых. Сохранности ради, все лежат между передних лап драконицы, сейчас не выглядящей особенно устрашающей.
— Отлично, — скомандовала я себе. — Тактика отвлечения... Вперед!
Я воша в пике, приблизилась на безопасные двадцать метров и резко вильнула в сторону -- как я и думала, струя пламени ударила в то место, где должна была оказаться моя метла со всадницей. Рыча от злости, хвосторога взлетела, и длинная цепь потянулась,разматываясь, за ней. Прикинув, что цепь не может быть настолько длинной, чтобы достать до трибун, я полетела в сторону ближайшей и зависла над головами восторженных зрителей, просчитывая траэкторию.
Хвосторога не стала гнаться за мной, села обратно, расправила крылья и накрыла ими кладку. Значит, вот так, да? Ну, мы тебя сейчас позлим...
Я принялась выписывать в воздухе петли и закладывать бочки, мельтеша у хвостороги перед глазами и успешно уворачиваясь от языков пламени. Кошачьи желтые глаза наливались кровью, и она не выдержала, взлетела, рыча, наверное, ругалась по-драконьи и явно собиралась отогнать меня от своих сокровищ.
Не теряя времени зря, я кинула метлу в штопор и понеслась прямиком на гнездо, на лету схватила яйцо и успела взлететь прежде, чем драконица приблизилась на опасное расстояние. Главное было не дать ей плюнуть в меня огнем, проносясь так близко, но это была вынужденная мера -- иначе многотонная туша не отвернула бы и раздавила собственную кладку.
Трибуны взревели, Бегмен что-то выкрикивал, но я не слушала: найдя взглядом бледного от волнения папу и сидящих рядом с ним Тонкс, Ремуса и Сириуса, я послала им общий воздушный поцелуй.
Снизившись, я попала в руки МакГоннагал, которая молча указала мне на судейскую трибуну.
-- Судьи оценивают чемпионов по десятибалльной шкале, — пояснила она.
Первая судья — мадам Максим — подняла в воздух палочку. Из нее выскочила длинная серебристая лента и нарисовала большую цифру восемь. Зрители зааплодировали, а я подумала, что бобатонская директриса снизила мне оценку, чтобы продвинуть Флер.
Следующим был Крауч. Он дал мне девять баллов. Все ясно -- наверное, никому десять не поставил.
Дамблдор тоже очертил в воздухе девятку. А этот-то чего? Зрители ликовали еще пуще.
Людо Бэгмен поставил все десять.
Каркаров был последним. Помедлив, он взмахнул палочкой, и серебристая лента приняла очертания цифры четыре.
— Четверка?! — заорали с трибун. — Гнусный судьишка! Краму все десять выставил!
Но я только махнула рукой. Да пусть Каркаров хоть ноль ставит!
Покидала арену я в отличном настроении. Я жива, все живы -- вот что главное, а баллы -- ерунда.
У выхода меня перехватили друзья, и Рон поспешил рассказать, как справились остальные.
-- Ты была самой лучший! Седрик сперва запульнул в валлийца заклятьем, но тот увернулся, и тогда он применил заклятие трансфигурации и превратил камень в собаку. Хотел отвлечь на нее внимание дракона. Хорошая идея и почти сработала: яйцо-то он схватил, но дракон в последний момент предпочел собаке человека и обжег его. К счастью, Диггори успел отпрыгнуть. Эта Флер применила какие-то чары, сумела погрузить дракона в транс. Он оцепенел, но вдруг всхрапнул, и из пасти вырвалось пламя. Кофта Флер вспыхнула, но она залила огонь водой из волшебной палочки. Крам, не поверишь, ему даже в голову не пришло взлететь! Но, наверное, он второе место займет. Он каким-то заклятием засветил дракону прямо в глаз. Все было хорошо, только чудище заметалось от боли и передавило половину настоящих яиц. Виктору из-за этого снизили баллы.
Мы вошли в палатку, где уже сидели остальные участники. Кофта Флер и вправду была прожжена, а у Седрика одна сторона лица была густо намазана оранжевой противоожоговой мазью.
— Молодец, Гарри, — улыбнулся он.
— И ты молодец, — улыбнулась я в ответ.
— Вы все молодцы! — ворвался в палатку Людо Бэгмен, на седьмом небе от счастья, как будто лично отнял у драконицы яйцо. — Я хочу вкратце изложить дальнейшие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвертого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чем подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках, видите, они открываются... вот петельки. Внутри яйца ключ ко второму заданию. Он поможет вам подготовиться. Все ясно? Уверены? Тогда отдыхайте!
Глава 11
Мы решили держаться втроем, и разделиться только в финале -- ведь в правилах не было сказано ничего о том, что участникам нельзя обьединяться, а три головы все же лучше, чем одна. Яйца мы попытались открыть сегодня же вечером, на праздновании нашей общей победы в гостиной Хаффлпаффа, куда по такому случаю снова сошлись все дурмстранговцы и наши друзья с других факультетов. Честь первой потянуть за петельку выпала мне как даме.
Едва яйцо раскрылось, как раздался жуткий вой, и все немедленно заткнули уши. Обеими руками захлопнув скорлупу, я облегченно вздохнула.
-- Какого черта? -- выразил Виктор нашу общую мысль.
-- Оно внутри полое, -- сообщила я. -- Так что подсказка -- этот визг.
-- Может, вам предстит сразиться с баньши? -- предположил Энтони Голдштейн.
-- После драконов-то? -- насмешливо глянул на него Терри Бут. -- Слишком мелко. Откройте другие, вдруг там что-то еще?
Но остальные два яйца также были пусты, и орали так же противно.
-- У нас есть время до февраля, -- пожала я плечами. -- Давайте праздновать!
Все с энтузиазмом откликнулись на мое предложение.
Поздней ночью, выходя на ежедневный моцион, я увидела проходящих по коридору папу и Тонкс. Северусова рука лежала на ее талии, и он что-то негромко рассказывал ей на ушко. Я припомнила, что фиолетововолосая аврорша присутствовала в качестве зрителя на состязании, и поздравляла меня потом в числе прочих желающих. Что ж, совет да любовь...
На следующий день пришли трудовые будни, и мы отправились на Уход к Хагриду. С наступлением холодов он стал выдавать лошадям мадам Максим двойную порцию виски, и это здорово отвлекало -- конюшня источала такие пары, что студенты попросту пьянели. А трезвая голова была нам ой как нужна -- мы работали с очередным шедевром животно-, а точнее, монстроводчества -- соплохвостами. Это были те саые очаровательные зверушки, что скреблись когда-то в ящике, но теперь их было не узнать: очаровашки вымахали до трех метров, покрылись непробываемым панцирем и обзавелись устрашающей коллекцией из клешней, жвал, присосок на пузе и скорпионьего хвоста, из-под которого раз в минуту вылетало пламя, проталкивающее монстра вперед сразу на полтора-два метра. Мало того, что в начале учебного года мы выясняли опытным путем, что изволят кушать эти зверушки: жабий фарш, флобберчервей, тараканов или муравьиные яйца, так теперь Хагрид вдруг решил, что зверушки заскучали! Он, недолго думая, надел на них поводки и раздал нам по тварюшке, сказав выгуливать на тыквенной грядке за сторожкой. Тащась за бронированной зверушкой, я мрачно думала, что было бы лучше для всех передавить эту гадость во младенчестве, пока кто-то не покалечился.
На предсказаниях Трелони ожидаемо напророчила мне скорую гибель, а травология, на которой мы выдавливали гной бубонтюберов, довершила так здорово начавшийся день. Я даже подумала, что предпочла бы снова повстречаться с хвосторогой...
Дни шли за днями, я все так же избегала Драко, гуляла в лесу, учила уроки, летала с ребятами на квиддичном поле и почитывала регулярно присылаемые мне Ремусом книжечки из сириусовой библиотеки. Сам Сириус писал, что у него все просто прекрасно, что он наконец-то встретил женщину своей мечты и подумывает о женитьбе. Ремус о своей личной жизни не распространялся, но крестный упоминал, что тот не всегда ночует на Гриммо и порой явственно пахнет женским парфюмом, так что у него явно все было в порядке. Папа так вообще каждые выходные исчезал на целый день, возвращаясь непривычно умиротворенным, и даже перестал ежеминутно поносить устроителей турнира -- хоть после первого задания он и верил в то, что я справлюсь, но все же оставался возмущен до глубины души и волновался за меня. Он одобрил наше решение обьединиться, только советовал не доверять всему, что будет исходить от Каркарова. По его словам, дурмстрангский директор был Пожирателем и очень себе на уме -- ради своей выгоды с легкостью мог пожертвовать и мной, и Крамом, и уж тем более Седриком. Я задумалась, не он ли в свое время заколдовал Кубок огня -- уж слишком рьяно он потом протестовал против моей кондидатуры и порывался ехать домой.
За две недели до Святочного бала, который должен был состояться в канун Рождества, началась настоящая истерия. Конечно, студенты и раньше ходили по школе, странно присматриваясь друг к другу, но успели составиться считанные пары, и теперь каждая девушка буравила взглядом каждого встречного парня, настороженно выжидая. Ко мне то и дело подкатывал кто-нибудь из мальчишек, даже младшекурсники, и приглашал на бал, но я всем отказывала, не желая оказаться на весь вечер в распоряжении какого-нибудь смутного типа. Рон пригласил Ромильду Вейн, красивую блондинистую гриффиндорку (правда, мозгов у нее было маловато, зато на Рона она смотрела с обожанием). Седрик ангажировал рейвенкловку Чжоу Чанг, узкоглазую экзотическую красавицу, а Луна Лавгуд каким-то образом очаровала слизеринца Блейза Забини. Крэбб и Гойл, недолго думая, пригласили близняшек Патил и теперь, обрадованные неожиданной удачей, все свободное время разучивали танцы, не желая ударить в грязь лицом. Отличились близнецы Уизли -- они поочередно пригласили одну и ту же девушку, Анджелину Джонсон, а она, слегка подивившись забывчивости Фреда (или Джорджа -- не уверена, что девушка их различала), соглсилась. Когда все выяснилось, ребята здорово посмеялись, и приняли оригинальное решение -- идти втроем.
Гермиона с затаенной надеждой поглядывала на Крама, но тот почему-то медлил. Наконец он отвел меня в уголок и спросил, как я считаю, согласится ли Гермайони (так он выговаривал ее имя) пойти с ним на бал. Я вздохнула, покрутила пальцем у виска и сообщила, что она с сентября только об этом и мечтает. Окрыленный Крам убежал, а спустя четверть часа Гермиона порхала по Хогвартсу, провожаемая удивленными взглядами -- никто и подумать не мог, что Виктор пригласил "зубрилу и заучку".
Оставались без пары (из наших) только я, Невилл, Драко и Астория. Я не понимала, чего Невилл ждет -- неужели он рассчитывает, что я приму приглашение Драко, которое вот-вот последует? Но я не собиралась приглашать его сама, хотя некоторые девушки так и делали -- как Джинни Уизли, нагло захватившей Терри Бута. Не знаю, действительно ли ей нравился Терри, или же она просто хотела попсть на бал, ведь младшекурсники могли пойти только если их приглашал старшекурсник.
Наконец час икс настал, и Драко, выловив меня и Невилла в библиотеке, спросил:
-- Гарри, ты пойдешь со мной на бал?
Глядя прямо в прозрачные серые глаза и стараясь не разреветься, а твердо ответила:
-- Нет. Не пойду.
-- Почему? -- удивился тот. Я собрала всю волю в кулак и сказала:
-- Потому, что не хочу.
Глаз отмечал совершенно посторонние вещи: что сегодня у Драко очень светлая голубая, почти белая рубашка с берилловыми запонками, придающая голубоватый оттенок его глазам, что его школьная мантия слегка подпалена на левом рукаве -- сегодня снова были соплохвосты, что узел на его галстуке слегка ослаблен, хотя обычно он не позволяет себе небрежности в одежде. Все, что угодно, только не обиженно-неверящий взгляд, прожигающий насквозь.
-- Хорошо, -- сказал он и ушел, а Невилл легонько пожал мою руку. Этим же вечером папа вызвал меня к себе.
-- Знаешь, кто только что у меня был? -- спросил он с порога.
-- Очевидно, посетитель, -- устроилась я в кресле. Северус хмыкнул.
-- Да уж, очевидней некуда. У меня был Невилл. Лонгботтом, -- уточнил он, будто в школе был еще один Невилл. -- Он спросил, позволю ли я ему пригласить на Святочный бал мою дочь.
-- И что ты ответил? -- заинтересованно спросила я.
-- Что позволю. По-моему, весьма оригинальный молодой человек, и воспитан в превосходном старинном духе. Так что я даже не стану предостерегать тебя и рассказывать о птичках и пчелках.
-- Тем более, что о птичках и пчелках нам на втором курсе поведала доктор Грейнджер, и ты любезно послал ей за это коробку шокошаров с мороженым, -- засмеялась я. Северус улыбнулся:
-- Вот именно. Так что -- развлекайтесь. Между прочим, я пригласил Тонкс.
-- А разве бал не будет закрытым, только для своих?
-- Нет, каждый приглашенный может при желании привести одного гостя, -- сообщил папа. -- Вот я и воспользовался. Как она тебе, кстати?
-- Тонкс? Да кому она может не понравиться? -- искренне удивилась я. -- Ты будешь полным дураком, если упустишь ее.
Северус присел на подлокотник моего кресла.
-- Иногда мне кажется, что я предаю память Лили, -- тихо поведал он. Я осторожно дотронулась до его руки:
-- А я так не считаю. Тонкс замечательная, и это хорошо, что ты с ней. Когда любишь и любим, есть за кого держаться и бороться, -- добавила я, думая о своем.
-- Что ты знаешь об этом, ребенок? -- грустно спросил папа. Я прижала его руку к щеке.
-- Знаешь, я много думала об этом, -- призналась я. -- Старый интриган прав в одном: любовь -- огромная сила. Воспоминанием о тебе я вызываю патронуса, и уверена, что погибла бы в конце лета, не узнай, что ты -- мой отец, и не полюби я тебя так сильно. Мне просто нечем было бы напитать своего Защитника. Когда я узнала о пророчестве, увидела воочию Волдеморта на квирреловом затылке, я страшно перепугалась и только знание того, что мне есть за кого бороться, придало мне сил. Я не боюсь смерти. Мне наплевать на магическое сообщество в целом. Но за свою семью, за своих близких я буду драться до конца. И когда придет время, покончу с нависшим над нами дамокловым мечом.
Папа долго молчал, а потом резким движением притянул меня к себе и прошептал в макушку:
-- Я не знаю, что бы я без тебя делал.
-- Всего лишь третировал студентов и потихоньку превращался в старого брюзгу, -- засмеялась я.
-- И то верно. Иди, там тебя, небось, Лонгботтом дожидается.
Когда я влетела в гостиную, то сразу заметила Невилла, восседавшего в моем любимом кресле у камина.
-- Гарри, я... -- начал было он и замялся.
-- Я только что от папы, -- помогла я ему. Невилл как-то странно, пятнами, покраснел. Я продолжила, радостно улыбаясь: -- И да, я пойду с тобой на бал!
У меня, Гермионы и Астории, приглашенной Драко, оставалось всего два выходных, когда мы могли пойти в Хогсмид купить платья. Вообще-то можно было заказать наряды совиной почтой, но я предпочитала лично щупать ткань и мерить одежду, а Гермиона пребывала в совершеннейшей прострации от счастья и могла что-нибудь напутать с заказом. Асторию мы прихватили с собой в качестве третьего судьи.
В Хогсмиде располагались два превосходных магазина готового платья, где можно было также сделать индивидуальный заказ, а также неплохой ювелирный и обувной магазины. Естественно, сперва мы выбирали платья. В первой лавочке все было слишком ярким и вызывающим, а все мы собирались надеть нечто классическое. Так что мы ушли, тем более что в глубине магазинчика хозяйка помогала застегнуть кислотно-оранжевую короткую мантию Панси Паркинсон, а Буллстроуд с чем-то бутылочно-зеленым наперевес ждала своей очереди.
-- Добро пожаловать, милые! -- радушно встретила нас средних лет женщина, похожая на мадам Малкин, во втором магазинчике. Мы переглянулись -- вот здесь нам понравилось.
-- О, и вы здесь! -- приветствовала нас Чжоу Чанг, забирая пакет с нарядом, из которого выглядывал краешек чего-то черно-изумрудного. -- Ну, удачи вам!
С упоением перебирая самого различного покроя парадные мантии и платья, мы не заметили, как пролетело четыре часа. Хорошо, что мы вышли из школы ранним утром, иначе рисковали опоздать и быть пойманными Филчем -- в тайну подземных ходов Астория не была посвящена.
Наконец я выбрала для себя черное платье в стиле ампир, сшитое из легчайшего шелка, в темноте искрящегося мириадами звездных пылинок.
-- Пыльца из крылышек малайских светлячков, -- пояснила хозяйка. -- Для таинственного полумрака Святочного бала -- самое то.
Мантия Астории была словно сшита из лунных лучей или соткана из нитей селенита -- если бы из камня можно было сделать нить. С ее белыми волосами и синими глазами оно гармонировало превосходно, и должно было понравиться Драко, нарочито простое и эффектное.
Дольше всего мы провозились с платьем для Гермионы -- та была весьма придирчива и критиковала абсолютно все. И тут мне попалось кроваво-красное платье из матовой ткани, ложащейся красивыми складками и в точности соответствовавшее цвету парадной мантии Виктора -- все дурмстранговцы, как оказалось, должны были одеться в одинаковую парадную одежду. А еще мне пришла в голову интересная мысль, которой я решила по возвращению в школу немедленно поделиться с Седриком и Виктором.
Потом мы посетили обувной магазин, а в конце -- ювелирный, где выбрали Гермионе и Астории подходящие украшения. Себе я взяла только селенитовые сережки, составившие гарнитур с камнем у меня на шее -- его я не собиралась снимать ни в коем случае. Не хватало перенервничать и омохнатеть прямо в зале, тем более что бал совпадал с полнолунием.
Оставшиеся до Рождества дни прошли быстро -- никто из преподавателей и не думал давать нам послабление. Грюм, например, закатил контрольную по всему пройденномму материалу, а папа, наверное, задумал его переплюнуть и задал контрольную по противоядиям. В качестве практической части он пообещал лично отравить каждого каким-нибудь "интересненьким" ядом, чтобы мы сами определили, чем это таким нас попотчевали и сварили себе противоядие. И с совершенно серьезным видом заявил: кто, дескать, практическую часть не сдаст, на бал не пойдет. Говорят, Майкл Корнер из Гриффиндора даже спросил, почему.
Глава 12
В день бала Хогвартс охватила настоящая лихорадка. Те, у кого был партнер, наводили марафет, те, у кого партнера не было, спешно его искали. Даже преподаватели поддались общему настроению: профессор Флитвик в порыве чувств пригласил Трелони и теперь судорожно размышлял, зачем он это сделал, мадам Хуч разгуливала в парадной черно-белой мантии подстать желто-черному наряду Бегмена, папа с самого утра усвистал к Тонкс(интересно, удастся ли ей засунуть его не в черную мантию? Вряд ли.), а за МакГоннагал с недвусмысленным намерением на наглой рыжей морде повсюду следовал мой Косолапус. По-моему, все-таки больше издевался...
Администрация школы, обуреваемая желанием поразить гостей из Бобатона и Дурмстранга, проявила небывалую изобретательность. Замок никогда еще не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны. А Пустой Шлем радостно призывал: «О, чистые души, стекайтесь во храм...» К сожалению, он помнил только половину этого гимна. Завхоз Филч раз десять извлекал из доспехов Пивза, откуда тот между гимнами распевал песни собственного сочинения и весьма скабрезного содержания.
Гермиона и Астория страшно нервничали, я застала их в Большом зале уже в шесть утра и была вынуждена в качестве превентивной меры вывести всех своих на воздух. Сказав, что раньше полудня в Хогвартс не отпущу, я затеяла игру в снежки, и скоро все и думать забыли о предпраздничном волнении.
В час пополудни мы ушли готовиться, а ровно без четверти восемь я в сопровождении Невилла поднялась в холл. Там уже яблоку негде было упасть, мантии всех фасонов и расцветок пестрели в глазах, и мы с радостью откликнулись на зов МакГоннагал, собирающей вместе все чемпионские пары.
Нас кружным путем отвели в уже знакомую комнатку рядом с Большим залом и обьяснили, что мы должны будем чинно войти в зал после того, как остальные рассядутся. Ожидая приглашения, я присела на подлокотник кресла, и от нечего делать стала рассматривать остальных.
Делакур пришла с Роджером Дэвисом, капитаном рейвенкловской квиддичной команды, смазливым голубоглазым блондином. Она явно выбирала ему мантию, или же дала предельно четкие инструкции -- оба они были наряжены в серо-стальной атлас. Седрик был в бархатной черной мантии, а Чжоу -- в узком длинном платье из черного атласа, с рукавами-фонариками и высоким воротником, вышитом по краю зеленой ниткой. На ее собранных в тяжелый узел черных волосах сидел зеленый валлийский, вытащенный Седриком из мешочка при жеребьевке -- в этом и состоял мой маленький план. Гермиона и Виктор были в алом, и аккуратные зигзагообразные локоны подруги также украшал сидящий сбоку дракон -- китайский огненный шар. И, наконец, Невилл был во фраке, с белоснежной рубашкой под ним и угольно-черной венгерской хвосторогой, вместо бутоньерки уцепившейся за лацкан воротника. Чешуя драконицы поблескивала синевой, и она довольно жмурилась, когда Невилл почесывал ей надбровья. Герми говорила, чтобы я тоже приладила дракона к прическе, но я отказалась -- во-первых, хотела просто распустить волосы и не делать никаких причесок, а, во-вторых, по моему замыслу с драконами должны были прийти не чемпионы, а их спутники.
Флер явно корила себя за то, что столь блестящая мысль не пришла в голову ей самой, и крайне неодобрительно взирала на Дэвиса, а тот, ничего не замечая, пялился на нее во все глаза.
Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл зашла за нами и велела следовать за ней. При нашем появлении весь зал захлопал, и заместитель директора повела нас к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.
Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.
Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил нас сияющей улыбкой, Каркаров смотрел на Крама и Гермиону как Драко на соплохвоста. Людо Бэгмен в полосатой желто-черной мантии, только расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для нас.
Мне довелось сесть сбоку от Перси и немедленно выслушать потрясающую новость -- его назначили личным помощником мистера Крауча и в данный момент он представлял его на нашем балу.
— А почему он сам не пришел? —полюбопытствовала я.
— Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьезно. Ему нездоровится с самого Кубка мира по квиддичу. Ничего удивительного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова все еще светлая. Великий человек! Но Министерство на Чемпионате мира потерпело фиаско, вдобавок его очень расстроила домовуха Винки, так, кажется, ее зовут. Мистер Крауч, конечно, ее выгнал, но остался без прислуги, а это... э-э... ему трудно, сам понимаешь, возраст. Хозяйство с ее уходом разладилось. А тут на нас свалился этот Турнир, тяжелые последствия Чемпионата мира, да еще эта Скитер со своим Принципиарным пером... Он, бедняга, заслужил тихое Рождество дома. Я рад, что у него есть человек, на кого можно положиться и оставить вместо себя.
Я припомнила -- действительно, что-то такое было, связанное с домовухой Крауча. Кажется, ее нашли радом с местом, где наколдовали Метку, и в руках ее была палочка.
Гермиона и Виктор негромко разговаривали, не обращая вниания на соседей.
-- У нас тоже есть замок, — услышала я, — не такой болшой и комфортабельный, как ваш, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но территория наша больше и красивей, правда, зимой день совсем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озерам и горами...
— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседница не нашла к нам дорогу.
Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали искорки смеха.
— У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей.
— Мы все, Дамблдор, печемся о своих владениях. — Каркаров оскалил желтые зубы. — И ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Мы по праву гордимся, что никто, кроме нас, не знает все их секреты, и мы бдительно храним их. Разве не так?
— А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть ее, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, все равно ее отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда полнолуние или когда слишком полный мочевой пузырь.
Я нагнулась, скрывая смех -- это же надо ляпнуть такое за столом, при гостях! Мада Максим была полностью со мной согласна и с неодобрением покосилась на директора.
Тем временем Флер Делакур, изящно повернув голову в сторону своего кавалера, в пух и прах разносила убранство замка.
— П'госто убожество! — обвела она взглядом искрящиеся инеем стены Большого зала: как и все французы, она безбожно картавила. — У нас во дво'гце Т'гапезную ук'гашают ледяные скульпту'гы. Они не тают и пе'геливаются всеми цветами 'адуги. А какая у нас еда! А хо'г лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных 'ыца'гей без головы. А поп'гобуй залети в Шармбатон полте'гейст, его выгонят с т'геском, вот так! — Флер с силой хлопнула по столу ладонью.
Роджер Дэвис глядел на полувейлу затуманенным взором. Восхищение его было так велико, что он вряд ли ее слышал, пронося вилку мимо рта.
— Конечно! — стукнул он по столу, как только что Флер. — Да! С треском!
Я глянула в зал -- за ближайшим столиком обнаружился Хагрид, усиленно перемигивающийся со своей ненаглядной Оливией, едва возвышающийся над столом Флитвик с Трелони, выглядевшей на удивление прилично в бирюзовой мантии -- она наконец собрала в пучок свои серые растрепанные волосы и сменила очки на пенсне. МакГоннагал в мантии из зеленой шотландки беседовала с мадам Хуч, рядом с ними сидели наша профессор Спраут, мадам Помфри, остальные преподаватели и Филч, тайком совавший под стол лакомые кусочки своей Миссис Норрис.
Папа отыскался за столом у самой стены, ожидаемо одетый в черное -- но, кажется, с серебоистой вышивкой по вороту. Рядом с ним сидела Тонкс в мантии под цвет волос, и Сириус, обнимающий яркую пышную блондинку, в которой я с удивлением узнала Риту Скитер.
-- Смотри, -- толкнула я локтем Невилла. -- Скоро Рита станет и моей родственницей тоже.
-- Где? Ого, -- поразился он. -- Она же на девять лет старше...
-- Разве возраст помеха любви? -- возразила я. Рита выглядела просто замечательно в желтой мантии, и я от души пожелала им с крестныс счастья. Уж Рита-то его теперь не выпустит из своих цепких лапок.
После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой: столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена—с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.
На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочито порваны и потерты. Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и мы поднялись со своих мест.
По традиции первым танцем был вальс. Выйдя в центр зала, я встала напротив Невилла и положила одну руку ему на плечо, а вторую крепко сжала. Хорошо, что мы оба умели танцевать -- вон, Флер таскала за собой Дэвиса по всей площадке, а он то и дело наступал ей на подол, глядя коровьими глазами и поминутно извиняясь.
После первого тура вальса к нам сали присоединяться остальные пары. Хагрид топтался с мадам Максим, Макгоннагал -- с Дамблдором, и вся школа с нескрываемы удивлениес смотрела на папу, ведущего свою партнершу с совершенно непроницаемым выражением лица. Близнецы эпатировали публику, одновременно танцуя с единственной партнершей; они были в совершенно одинаковых темно-синих мантиях, а Анджелина -- в бирюзовой.
Медленную грустную мелодию сменила веселая и зажигательная, и мы танцевали до тех пор, пока я не протерла подошвы атласных бальных туфелек. Выйдя в сад, я починила их Репаро и залюбовалась ночным небом -- сегодня на нем не было ни тучки, и оно было совсем как мое платье: черное и мерцающее. Невилл присоединился ко мне с двумя стаканами сока:
-- Там Хагрид со своей мадам так растанцевался, что того и гляди все столы посшибает. А Виктор с Гермионой и профессор Снейп со спутницей куда-то запропастились. Да, тебя Драко повсюду ищет. Побеседовать хочет.
Я замотала головой:
-- Не хочу с ним беседовать. Давай посидим тут, пока бал не закончится.
Невилл сколдовал Темпус и согласился:
-- Давай. Полчаса осталось.
С ним было так здорово просто молчать, что я не заметила, как отзвучала последняя мелодия. Когда настала пора идти в гостиную, я сказала:
-- Ты иди, а я немножко еще погуляю.
-- Хорошо, -- и Невилл, не задавая лишних вопросов, ушел.
Он нашел меня в галерее, ведущей к совятне -- хотя я специально пошла сюда в надежде немного побыть одной и привести мысли в порядок. Даже не стала заходить в спальню за мантией, предпочла наколдовать согревающие чары.
Вот уж кого я сегодня вечером не хотела видеть, так это его... Проклятое везение.
-- Ты от меня бегаешь, -- как всегда, Драко был прямолинеен со мной. -- Стараешься не оставаться со мной наедине.
-- Бегаю, -- подтвердила я. И что же мне с тобой делать, проницательный ты наш?
-- Зачем?
-- Я... Я не эмпат, Драко, но я слишком хорошо умею читать лица. Молчи -- я все знаю. И знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Мне показалось, что он вовсе не был удивлен моему заявлению. Сел на перила рядом и просто спросил:
-- Почему?
В этот момент он напоминал мне ребенка, у которого отняли конфету -- такая же детская обида сквозила в его серых глазах. От кого угодно, но от Драко, нашего практичного и дальновидного Драко, я такого не ожидала. Захотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Что ж ты мне душу рвешь, неужели действительно сам не понимаешь?
-- Драко, чувства не имеют никакого значения в нашем случае. У тебя есть Астория, есть обязательства перед ней и твоей семьей
-- Плевал я на Асторию! Нас обручили в младенчестве! Я тебя люблю, а не Асторию! -- Драко сорвался на крик. Положив руку ему на плечо, я произнесла как можно мягче:
-- Я знаю. Подумай сам, кроме магического контракта, вас связывает также происхождение, воспитание, образ жизни... Я никогда не войду на равных в ваш круг.
-- Ты -- Девочка-которая-выжила! Никто не посмеет и слова сказать против тебя! -- горячо возразил он, тряхнув головой. Всегда безупречная прическа рассыпалась, Драко раздраженно сдул с глаз челку.
-- Сейчас -- не посмеют. А потом? Когда со всем будет покончено, и жизнь войдет в свою колею, вам с отцом придется заново налаживать связи с аристократами, а моя слава не вечна... Да, я найду способ выполнить пророчество и покончить с Волдемортом, но через пять-десять лет память об этом сгладится. И тебе все чаще станут напоминать, что я -- четвертькровка, что папина бабушка -- испанка, и вообще Мерлин знает, сколько чего в моей крови понамешано... Ты не думаешь о будущем, Драко. Ты не думаешь, что почти грязнокровная жена и полукровные дети -- это совсем не то, что тебе нужно.
Он так беспомощно посмотрел на меня, что я почувствовала себя последней сволочью на свете.
-- И ты совершенно напрасно говоришь, что тебе плевать на Асторию. Не отрицай, ты ей симпатизируешь -- а это уже неплохое начало. Если ты возьмешь на себя труд узнать ее поближе, то поймешь, что она настоящее маленькое чудо.
-- А ты? -- ревниво взглянул на меня Драко. -- Кого ты приглядела для себя? Может, Уизли -- чтобы сделать мне еще больнее?
Я отвернулась и сглотнула, пытаясь не дать воли предательским слезам. Ну зачем, зачем ты так?
-- Я не хочу делать тебе больно. Если бы хотела -- то дала бы напрасную надежду. Я пыталась свести к минимуму наше общение, ограничить все только дружбой, но ты ведь не понимаешь намеков... Или не хочешь понимать.
-- Таких -- не хочу.
Мы долго сидели молча, глядя на свои тени на сером мраморе галереи -- сегодня было полнолуние, и огромный серебряный диск, казалось, занимал полнеба.
-- Я хотел пригласить тебя на танец, но ты сбежала.
Спрыгнув с перил, я подала ему руку:
-- Пригласи сейчас.
Он соскочил и встал напротив, бережно сжав мою ладонь:
-- Без музыки? -- ехидно-печальный голос уже больше был похож на голос моего друга, чем на голос того несчастливого влюбленного, что сидел рядом со мной минутой раньше.
-- Я, конечно, не претендую на лавры Селестины Уорбек, но... Вальс?
Он улыбнулся самими краешками губ и кивнул, кладя левую руку мне на талию.
-- Tonto el que no entienda
Cuenta una leyenda
Que una hembra gitana
Conjuro a la Luna hasta el amanecer... -- эта печальная песня почему-то вспомнилась мне прежде других. Я закрыла глаза и вся погрузилась в ощущение мягких теплых рук, холодного воздуха галереи и лунного света, казалось, пронизывающего меня насквозь. Если бы можно было закупорить мгновение, остановить время -- я сделала бы это, не задумываясь. К сожалению, это было неподвластно даже Мерлину...
--... Luna quieres ser madre
Y no encuentras querer
Que te haga mujer
Dime luna de plata
Que pretendes hacer
Con un niсo de piel
Hijo de la luna....
Открыв глаза, я утонула в прозрачном, словно родниковая вода, взгляде Драко. В его глазах сейчас читалась целая гамма чувств: любовь, боль, щемящая нежность-тоска и безмерное желание сделать меня счастливой -- пусть и ценой собственного счастья. Он решил, что я буду несчастна с ним, что буду страдать от осуждения людей его круга... Пусть. Если это ему поможет -- пусть. В конце-концов, я отказалась от него по той же причине -- желая защитить, желая ему счастья. Он со временем полюбит Асторию, ее невозможно не полюбить, и будет счастлив... И все мои близкие и дорогие люди будут счастливы -- я костьми лягу, но исполню пророчество, чтобы когда-нибудь по дорожкам Малфой-мэнора бегали маленькие белокурые и синеглазые дети, а у меня появился вредный братик-метаморф.
Я смотрела на Драко, стараясь запечатлеть в памяти его черты, словно навек прощалась -- и в какой-то степени так и было. Мы оба сейчас прощались с тем, что и не начиналось -- просто не имело права начаться.
--Y en las noches que haya luna llena
Sera porque el niсo este de buenas
Y si el niсo llora
Menguara la luna
Para hacerle una cuna
Y si el niсo llora
Menguara la luna
Para hacerle una cuna....*
Волшебство закончилось. Я вздохнула и внезапно охрипшим голосом произнесла:
-- Только одно я могу позволить себе украсть у Астории.
Его губы оказались мягкими и неловкими, но такими ласковыми, что одна слезинка все-таки скатилась у меня из-под ресниц. Мы целовались под полной луной, ставя точку в этой истории, чтобы завтра сделать вид, будто ничего не было, и продолжать жить, как жили...
Когда я вернулась в гостиную, в кресле у камина меня ждал Невилл.
-- Драко нашел тебя, -- догадался он. Я кивнула:
-- Нашел. Мы наконец поговорили.
Подойдя к креслу, я села прямо на пол в ворох своих пышных юбок. Уткнулась лбом в колени Невилла:
-- Паршиво себя чувствую. Словно меня на кусочки разломали. Знаю, что сделала все правильно, но все равно совесть мучает.
Он положил руку мне на голову, погладил:
-- Пройдет.
-- Пройдет, -- я внаглую перебралась к нему на колени, и Невилл ошеломленно замолк.
-- Пройдет, если рядом будешь ты. Я уже говорила это Драко, и говорю теперь тебе: пусть я не умею чувствовать других, но я прекрасно читаю по глазам. И знаю, что чувствуешь ты ко мне, хотя и не могу пока ответить тем же...
Он несмело обнял меня, а я прижалась к его груди и спрятала лицо в воротнике его рубашки, как любила прятать в воротник папиной мантии. Но у папы теперь есть Тонкс... а я возьму себе Невилла. В конце-концов, он уже третий год об этом мечтает.
-- Я буду с тобой, -- прошептал он мне. -- Всегда.
* Песня группы Mecano "Hijo de la Luna"
Глава 13
Не могу сказать, чтобы в наших с Невиллом отношениях что-то кардинально переменилось с тех пор, как я официально объявила себя его девушкой. Разве что он получил полное право брать меня за руку, когда ему вздумается, и обнимать. Ни один студент не выразил своего удивления -- по-моему, они и так считали нас парой, разве что засомневались в последнее время, когда к нашей компании примкнули Седрик и Виктор.
Папа никак не прокомментировал изменение невиллового статуса -- он уже сказал все, что имел, перед Святочным балом. На следующий день вышел "Ежедневный пророк" с эксклюзивными колдографиями со Святочного бала, так что, по-моему, уже вся Англия знала о сердечных предпочтениях своих героев. Нам-то ничего, а вот Гермионе пришлось несладко: вопиллеры и письма, начиненые бубонтюберовым гноем(и это только самое безопасное из того, что попадалось!), стали прилетать к ней с завидной регулярностью. Недолго думая, Гермиона завела магический почтовый ящик, содержимое которого раз в день аккуратно уничтожала, и таким образом обезопасила себя от покушений извне. А хогвартским фанаткам мешал сам Виктор -- он следовал за Гермионой по пятам, так что поймать ее наедине можно было только в кабинке туалета: там, гду не мог присутствовать Крам, всегда был кто-нибудь из нашей компании.
Загадка с яйцом прояснилась случайно: Седрик вспомнил прочитанную когда-то статью в "Придире" о русалках, и окунул яйцо в воду. Чем черт не шутит? Вдруг эти визги действительно превратятся в пение под водой?
Черт не шутил, и Луна неделю не могла съесть конфеты, которые мы все натаскали ей в знак благодарности. Бывает, оказывается, польза и от "Придиры", не только пирожки заворачивать.
Вой, если нырнуть в ванну и открыть яйцо, превращался в незатейливую песенку:
Ищи, где наши голоса звучать могли бы,
Но не на суше — тут мы немы, как рыбы.
Ищи и знай, что мы сумели то забрать,
О чем ты будешь очень сильно горевать.
Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали
На возвращение того, что мы украли.
Ищи и помни, отправляясь в этот путь,
Есть только час, потом пропажи не вернуть.
Ну вот, просто замечательно. Они, значит, упрут у нас что-нибудь потихоньку, а мы ищи. Да еще и никаких гарантий на возврат. Интересно, можно ли подать на устроителей в суд за воровство? Три года Азкабана, между прочим...
Нырять в Черное озеро в феврале -- до такого могли додуматься только Крауч с Бегменом. Придется запастись перечным и мужеством -- от одной только мысли о холодной водичке пробирала дрожь.
Втроем мы долго гадали, что бы такое у нас могли стянуть, о чем нам придется сильно горевать, но так и не пришли к единому выводу. Лично я не была привязана ни к едной вещи, кроме разве что палочки, а памятное мамино кольцо постоянно носила на шее. У Виктора вообще не было с собой никаких личных вещей, кроме писчих принадлежностей и метлы, а Седрик заявил, что у него, пожалуй, стащат любимого плюшевого медвежонка -- как он потом без него уснет? Посмеявшись, мы стали решать другую проблему: как просидеть под водой час, не выныривая. Виктор сразу заявил, что у него способ имеется, только для нас с Седриком не подойдет, и посоветовал уже известное мне заклинание воздушного пузыря. Я отдала право воспользоваться им Седрику, а сама решила поискать способ пооригинальней.
Выход нашел Невилл: притащил книжку по гербалогии и ткнул пальцем в картинку с жаброслями. Те гарантировали -- в зависимости от количества -- от получаса до семи часов под водой плюс в бонус русалочий хвост и перепонки между пальцев рук. Интересно, как с перепонками, удобно палочку держать?
За то время, что оставалось до второго испытания, свою помощь мне успели предложить Грюм, Бегмен и папа -- но первым двум я отказала сходу, а Северуса попросила не поднимать шум, когда он обнаружит пропажу кое-чего из своей кладовки. Папа фыркнул и обещал не поднимать -- если взятое не будет ядовитым или запрещенным к использованию несовершеннолетними.
Хагрид наконец наигрался соплохвостами и привел на занятие единорогов: самца и самку с детенышем. Приятное разнообразие после обжиающе-жаляще-кусучих тварей -- даже если пытается наколоть тебя на острый рог.
Незаметно подкралось четырнадцатое февраля. Погода как нельзя лучше подходила для прогулок, потому неудивительно, что все студенты, кому было позволено, подались в Хогсмид. Мы с Невиллом тоже сперва поткнулись туда, но обилие знакомых лиц заставило нас переменить свое решение. Немного побродив по улицам, мы убедились, что студенты наводнили все пабы и кафе, начиная заведением мадам Паддифут и заканчивая мрачным баром "Кабанья башка", где собиралась весьма сомнительная публика.
-- А давай вернемся, -- предложил Невилл. -- Я покажу тебе одно замечательное место.
Заинтригованная, я согласилась. Интересно, действительно ли в хогвартских окрестностях есть место, до сих пор не виденное мною?
Мы пошли к школе короткой дорогой, которую знали немногие студенты, поскольку шла она через самую чащу, а там порой бывало небезопасно. Зато так путь сокращался вместо сорока минут до двадцати -- если, конечно, не плестись нога за ногу.
Невилл сперва шел по тропинке, а потом попросил меня закрыть глаза и свернул куда-то направо, прямо в сугробы. Уцепившись за его руку, я медленно продвигалась вперед, с любопытством вынюхивая, куда же меня ведут. Пахло лесом, снегом и немножко водорослями. Запах воды становился все сильнее, и я заключила, что Невилл ведет меня к Черному озеру.
Он поставил меня в строго определенное место и, обхватив руками за талию, немножко подвигал в стороны -- очевидно, ища самый выгодный ракурс для обещанного места. Наконец мне разрешили открыть глаза, и я ахнула: он привел меня на крутой берег незамерзающего озера, прямо напротив виднеющегося вдали замка. Морозный воздух просто звенел, снег ярко искрился на солнце, огромные деревья стояли, будто великаны в песцовых шубах и шапках. Дурмштранговский корабль, неподвижно стоящий на якоре, был сегодня особенно похож на "Летучий Голландец" -- снег и сосульки на мачтах, отражающие солнечные лучи, напоминали огни Святого Эльма, палуба и бока обросли инеем.
-- Волшебно, -- я не находила слов, чтобы описать свой восторг. Взвизгнув, я упала на снег, утянув с собой Невилла. Всласть набарахтавшись в сугробах, мы сделали по снежному ангелу путем укладывания на спину и махания руками-ногами. Невиллов ангел вышел лучше -- он был в брюках и коротком полушубке, а я -- в мантии и длинном плаще, подбитым медвежьим мехом.
Глядя в ультрамариновое небо, я чувствовала себя легче пушинки. Казалось, еще немного -- и я взлечу без метлы.
-- Я услышал от профессора Спраут, что когда-то на берегах Черного озера рос редчайшй Helichrysum minor, эндемик, больше нигде не встречается, и я пошел посмотреть, действительно ли он выродился. Ой, прости, тебе, наверное, неинтересно...
Я перекатилась на живот и оказалась с Невиллом лицом к лицу.
-- Ну почему же неинтересно? Бессмертник малый, входит в состав многих универсальных антидотов а также лекарственных зелий... Папа сетовал, что его крайне сложно достать. Значит, он рос тут? Наверное, студенты повыдергали.
Невилл засмеялся:
-- Рон советовал, чтобы я ни в коем случае не говорил на свидании о гербалогии.
-- Слушай его больше, -- возмутилась я. -- Он тебе еще не то посоветует. Небось, повел свою Ромильду в кофейню мадам Паддифут, подарил букет роз и накормил шоколадными пирожными.
-- А разве это плохо? -- удивился Невилл.
-- Это банально, -- заявила я. -- На меня подобное впечатления не произвело бы. Так что я с удовольствием послушаю о бессмертнике.
Он улыбнулся и послушно продолжил:
-- Так вот я обошел все озеро по периметру, и на этом берегу наткнулся на малюсенький пятачок этих самых бессмертников. Их, конечно, придется долго размножать, прежде чем удастся полностью возродить популяцию, но дело того стоит. Сейчас я тебе кое-что покажу.
Невилл встал и отошел к покрытой снегом березке. Присев на корточки, он осторожно расчистил от снега маленький участочек земли и навел на него палочку. Тихонько шепча себе под нос слова заклинания, он водил палочкой над землей, и, повинуясь волшебству, на ней вырастала молодая трава. Зачарованная невиданным доселе зрелищем, я медленно подошла и опустилась на колени напротив Невилла. Недели проходили для травы в считанные секунды, и вот она уже поднялась сантиметров на пятнадцать. Среди зелени был один стебелек темно-зеленого цвета, опушенный серебристыми паутинно-тонкими волосками. Тонкие узкие листья тоже были опушены, а на верхушке стебелька распускалась цветочная корзинка. Сами цветы оказались шариками величиной с ноготь на мизинце, лепестки-чешуйки плотно прилегали к серединке. Волчица осторожно подступила к поверхности, словно всплыла из глубин моего тела, и медленно повела носом: цветок пах солнцем и летом, пряный запах слегка горчил на языке.
Я встретилась глазами с Невиллом, и он шепнул:
-- Твои глаза сейчас не желтые и не зеленые -- и то, и другое вместе. В общем, я потому и хотел показать тебе эти цветы -- они совсем как твои глаза. Такие же красивые.
Кто еще сумеет так оригинально сделать комплимент?Держу пари, одна девушка из сотни слышит в свой адрес такое...
-- Спасибо, -- прошептала я, и впервые за долгое время почувствовала, что я действительно освободилась от Драко. -- Ты даже не представляешь, что ты сейчас для меня сделал.
Невилл сорвал бессмертник и осторожно заткнул пышное соцветие в волосы над моим левым ухом.
Мы долго сидели молча на берегу озера, глядя на Хогвартс. Не нужны были никакие слова, никакие действия -- только ощущение теплоты от его ладони, сжимающей мои пальцы.
Двадцать четвертого февраля я вместе с остальными чемпионами стояла на деревянном помосте и злилась. Дамблдор долго и пространно вещал о возрождении традиций, потом Людо Бегмен разглагольствовал о том, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, потом нас долго и нудно наставляли, напоминая правила: никакой помощи от преподавателей, только палочка, бла-бла-бла... Хотелось превратиться и пооткусывать всем судьям носы. Так, ради собственного извращенного удовольствия.
Куда-то с утра пораньше запропастился Невилл, и Виктор не мог найти свою ненаглядную Гермиону, так что мы друг друга понимали, и хотели как можно скорее покончить с испытанием. Что там у нас в озере, русалки и гриндилоу? Может, водяные. И Гигантский кальмар -- существо почти мифическое, но исправно отпугивающее младшекурсников от водных глубин. А теперь нам предстоит нырять в эти самые глубины и сама не знаю где искать сама не знаю что.
Не делал меня добрее и тот факт, что нас сперва заставили раздеться, а уж потом начали произносить речи -- я была бы не прочь постоять в теплой мантии, но ее уже унесли куда-то вместе с вещами остальных. Так что мы стояли у всех на виду, облаченные в одни только купальные костюмы, и мерзли. Особенно Флер, вырядившаяся в расшитый бисером маггловский купальник. Зато ее рассматривали куда пристальней, чем нас.
Наконец Бегмен прокричал заветное:
-- Сонорус! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам, возведенным на берегу для зрителей.
-- Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два… три!
Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями.
Я с облегчением сунула в рот скользкий комок жаброслей и разжевала. По вкусу они напоминали сырую капусту, а по консистенции -- резину. Так, теперь нырять...
Вода была ледяная, и в первую секунду мне показалось, что я шагнула в огонь -- но в следующую секунду жабросли, будь они благословенны, начали действовать. Шею справа и слева будто ножом полоснуло, и от неожиданности я пустила пузыри -- вот, наверное, судьи перепугались! Зачесалось между пальцами рук, ноги свело вместе и скрючило, а в следующую секунду я уже являлась счастливой обладательницей хвоста и покрывшей все тело, кроме головы и кистей рук, чешуи. Что интересно -- черной. В волчьей ипостаси я тоже была черной, видимо, цвет волос определял и масть зверя. Или, в данном случае, рыбы.
Я разинула рот в беззвучном хохоте. Как же здорово! Рисуясь, я стремительно вынырнула на поверхность и, сделав кувырок в воздухе, в туче брызг вошла под воду.
Так-с, ну и где моя пропажа? Если слудовать логике -- на глубине, где-нибудь поближе к центру озера. Вильнув хвостиком, я поплыла в нужном направлении, легко рассекая толщу воды.
Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видела я теперь метра на полтора вокруг. Подо мной расстилался удивительный мутный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты, по мере того, как я быстро плыла вперед. То вырастали целые леса черных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Я заплывала все ниже и ниже, к середине озера, широко раскрыла глаза и старалась заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени.
Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два мне казалось, что впереди меня поджидает чудище, но, подплыв ближе, я обнаруживала либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Других участников турнира, русалок с водяными, гриндилоу и — к счастью — Гигантского кальмара видно не было.
Картина подо мной сменилась, теперь, насколько хватало глаз, внизу простиралась долина светло-зеленых водорослей высотой фута в два, казавшихся переросшей травой. Я смотрела вперед, не мигая, стараясь различить, что ждет впереди, по очертаниям в полутьме.В воде нюх не мог мне помочь, и оставалось полагаться только на зрение. Вдруг кто-то схватил меня за руку. Обернувшись, я увидела гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило длинными пальцами и оскалило острые клыки. Из зарослей появились еще два гриндилоу, схватили меня за волосы и потащили ко дну.
Я шарахнула по ним Релассио и гриндилоу вместо искр из кончика палочки обдало кипятком. Красные то ли от злости, то ли от кипятка гриндилоу выпустили мои волосы и я, извернувшись, смачно хлестнула их хвостом. Нечисть взбулькнула и устремилась в водоросли.
Дальше мне пришлось проплыть над целой долиной черного ила, от сильных движений хвоста поднимавшимся мутной тучей и закручивавшимся маленькими смерчиками. Наконец я услышала обрывок русалочей песни из золотого яйца:
Ищи, где наши голоса звучать могли бы,
Но не на суше — тут мы немы, как рыбы...
Поплыв быстрее, я вскоре оказалась в подводной деревушке. Сложенные из камней домики, некоторые окружены водорослевыми садами, цепные гриндилоу у своих конурок...
-- Минуло полчаса -- спеши, скорей пропажу забери, -- пропели мне в лицо две русалки, вынырнув из дверей ближайшего домика. Они ни капли не напоминали рисунок из книги -- разве что наличием хвоста. Грязно-бурые волосы, похожие на ленты водорослей, бесцветные глаза навыкате, широкие безгубые рты, костлявое тело -- русалку от тритона можно было отличить только по длине волос и наличию/отсутствию остро заточенного копьеца из чего-то, напоминающего рыбью кость.
Русалки выплывали из своих домиков и следовали за мной, любопытно рассматривая мой хвост и перепончатые, как у них, руки.
Я проплыла в самый центр подводного поселка, и увидела на площади группу(стайку? косяк?) местных жителей. Когда я приблизилась, они расступились (расплылись?), и я чуть дар речи не потеряла.
Прямо передо мной возвышались четыре шеста, к которым за ногу были привязаны погруженные в странное состояние Невилл, Гермиона, Чжоу и Роджер Дэвис. Их глаза были закрыты, легкие не дышали, и, если бы это было возможно, я бы сказала, что они стали жертвами отраженного взгляда василиска. Прогнав прочь страшную ассоциацию, я подергала за веревку -- крепкая, зараза. Скользкая, наверное, из водорослей свита. Чем бы отрезать? Режущего заклятья, кроме Сектумсемпры, изобретенной папой, я не знала, а Сектумсемпра отрезала бы не только невиллову, но и гермионину веревку, а это будет не по правилам. Плюнув на условности, я перегрызла веревку -- на вкус она оказалась гораздо гаже жаброслей -- и, схватив Невилла в охапку, стрелой вынырнула на поверхность.
Трибуны взревели -- я оказалась первой. Стоило только мне всплыть, как Невилл очнулся и едва не ушел под воду от неожиданности.
-- Гарри? Что с тобой? -- надо же, его больше волнует, что со мной, нежели тот странный факт, что мы находимся посреди озера.
-- Жабросли, -- пробулькала я. Вполне членораздельно, между прочим.
-- Я не умею плавать, -- вспомнил вдруг Невилл и я, засмеявшись, поднырнула под него так, чтобы он лег на мою спину.
-- Держись! -- отсюда до помоста было метров двести, и я проплыла их так быстро, как могла, уподобившись дельфину, спасающему утопленника.
Зрители рукоплескали, мадам Помфри уже бежала к нам с одеялами и полотенцами.
-- Браво, Гарри! -- Бегмен, как всегда, фонтанировал энергией. -- Вылезай к нам!
-- Спасибо, у меня еще действие жаброслей не закончилось. Так что я в водичке посижу.
Медиведьма немедленно высушила мокрого, как мышь, Невилла и напоила его Перечным зельем. Укутавшись в одеяло, он сел на край помоста и свесил ноги, а я высунулась из воды по пояс и откинула назад мокрые волосы.
-- Ты такая красивая, -- мечтательно произнес Невилл. -- И мокрая. Тебе не холодно?
-- Не-а. Что ж так долго никто не всплывает? -- до окончания состязания осталось всего пятнадцать минут. -- Я сплаваю, посмотрю, как там дела.
Тут на поверхность, кашляя, всплыла Флер -- без Роджера -- и по-собачьи забултыхала к берегу. Я мигом оказалась возле нее и помогла доплыть до помоста, а пребывающая в шоке девушка кашляла и отрывисто говорила о страшных гриндилоу.
-- Надо поднять мальчика, -- обеспокоенно сказал Дамблдор, и Перси немедленно встал на колени, зашлепал рукой по воде, подзывая русалок. Не став ждать, чем закончится дело, я ушла под воду. Мне вдруг стало совершенно ясно -- если не вытащить Дэвиса, он так и останется у подводных жителей, те скормят его гриндилоу или сами сьедят за праздничным столом.
На русалочьей площади все так же покачивались три оставленных мною тела. Одновременно со мной туда подплыл Седрик, чья голова была заключена в серебристый пузырь. Он показал мне большой палец и сказал одними губами: "Я заблудился". Вместе мы подплыли к шестам и он, взмахнув палочкой, освободил Чжоу. Я махнула рукой: плыви, мол, а он спросил: "А ты?". Одними губами я сказала: "Дождусь Виктора." Седрик кивнул и стал всплывать на поверхность.
Виктор появился минут пять спустя, и я едва не приняла его за подводного монстра -- он частично превратился в акулу, и только босые ноги в спортивных шортах выдавали его. Он попытался перекусить веревку, но его челюсти были не приспособлены для такого тонкого предмета (он скорее перекусил бы пополам Гермиону), и мне пришлось второй раз жевать противную водоросль. Потом я подплыла к Дэвису, освободила его и собиралась всплывать, но воинственно потрясающие копьями тритоны вовсе не собирались выпускать меня. Я вынула палочку и дала понять, что настроена серьезно. Хвосатые презрительно забулькали в ответ и попытались ткнуть в меня копьями. Разозлившись, я расчистила себе дорогу Ступефаем и парой мощных гребков вынесла нас на поверхность.
Дэвиса я на себе не катала, а просто отбуксировала к помосту и с облегчением поняла, что час как раз истек. Я взобралась на дощатый настил и выпрямилась уже вполне человечной, в спешно накинутом на меня Невиллом одеяле -- при превращении я растеряла всю свою одежку.
Дамблдору наконец удалось подозвать русалку, и сейчас они гневно переговаривались, причем русалка злобно тыкала в мою сторону пальцем и потрясала костлявым кулаком. Сильно дернув напоследок директора за бороду, она в туче брызг нырнула под воду.
Судьи долго совещались и наконец Бегмен обьявил результат. Мне, как вернувшейся первой, дали пятьдесят очков -- уж тут-то придраться было не к чему. Седрика, вернувшегося вторым, оценили в сорок семь, а Крама -- сорок пять очков. Флер же, не выполнившая задания, но "продемонстрировавшая отменное заклинание воздушного пузыря", удостоилась двадцати пяти баллов.
Глава 14
Невилл потом рассказал мне, как все было: их рано утром привели в директорский кабинет и, ничего не обьяснив, заколдовали, пообещав только, что все будет хорошо. Ничего себе "хорошо" -- подвергнуться опасности быть сожранными русалками и прочей подводной живностью!
На следующий день вышел "Пророк" -- Рита не зевала и даже сумела поговорить с каким-то тритоном, так что произошедшее в озере было описано максимально точно. Разве что о моей помощи Виктору и Седрику не было ни слова -- вышло, будто я попросту ждала, пока они освободят своих пленных и в последнюю минуту забрала Дэвиса. Интервью с тритоном приводилось полностью: он сетовал, что в Черном озере так давно никто не тонул, и злился, что я прямо у них из-под носа забрала такого замечательного, "вкусного" колдуна. Кажется, русалки верили, будто можно перенять чужую силу -- стоит только сьесть кусочек мяса. "Все будет хорошо", да?
А еще через день Невиллу пришло письмо. Рыжая бровастая сова села ему на плечо и больно ущипнула за ухо, протягивая лапку.
-- Это от бабушки, -- он выронил вилку и поспешно отвязал послание. По мере прочтения его лицо становилось все задумчивей, взгляд то и дело перебегал с письма на меня и обратно.
-- Что? -- не выдержала я.
-- Она хочет с тобой познакомиться. Желает, чтобы я привел тебя в "Три метлы" на ближайших выходных.
-- Так в чем проблема? Будем знакомиться, -- решила я и уткнулась в свежий "Пророк". -- "Таинственное исчезновение сотрудницы Министерства". Та-ак, а почему я не в курсе? "Берта Джоркинс, сотрудница аврората, исчезла еще в конце лета, но министерство скрывало сей вопиющий факт от простых граждан. Как стало известно нашему корреспонденту, мисс Джоркинс выполняла особое поручение главы аврората Шеклболта. В последний раз ее видели в гостинице, в маленьком городке на юге Албании, но дальше ее след теряется. Официальная версия министерства не выдерживает критики: чиновники утверждают, будто опытного аврора(а мы не сомневаемся, что за порядком в нашей стране следят только опытные люди) попросту расщепило при аппарации."
Я сложила газету и задумчиво прознесла:
-- Кажется, у меня будет встреча не только с твоей бабушкой. Что-то я совсем расслабилась, раз нахожусь в информационном вакууме.
Августа Лонгботтом оказалась именно такой, какой я ее себе представляла: властной, своевольной и безмерно обожающей своего внука. Вопреки опасениям Невилла, мы нашли с ней общий язык, и миссис Лонгботтом даже пригласила меня погостить у них на летник какникулах. И, может, я даже воспользуюсь ее приглашением.
Вторая встреча была не столь радостной. Лорд Малфой, любезно согласившийся подбросить мне фактов, ввел меня в состояние крайней тревожности.
Я не знала, как увязать все факты в одну картину, но и по отдельности они мне нравились мало. В конце лета пропадает Берта Джоркинс, не последнее лицо в аврорате. На Чемпионате мира кто-то устраивает пожирательскую акцию -- и заклинание "Морсмордре", вызывающее Черную метку над местом преступления, оказывается выпущено из палочки, найденной в руке домовухи Крауча. Это притом, что домовым эльфам магическое законодательство вообще запрещает пользоваться палочками. Как ни странно, никаких санкций арест домовухи не повлек -- Крауч по-прежнему остается на своем посту и судит Тремудрый Турнир. Более того, расследование в отношении Винки вообще прекратили -- после того, как Крауч дал ей одежду. Незадолго до Рождества Крауч заболевает -- настолько, что сейчас он не выходит из дому вообще, а его служебные обязанности исполняет Персиваль Уизли. Расследование по делу о Кубке Огня, заколдованном неизвестным, тоже проводилось крайне неохотно -- лишь после того, как Малфой нажал на все доступные рычаги, аврорат соизволил проверить Кубок на наличие заклинаний.
Люциус катастрофически терял позиции. Более того, он не понимал, почему это происходит. У него создалось впечатление, что некто неуловимый дергает за ниточки, имея конечной целью парализовать работу министерства. Малфой и Фадж, каждый по мере своих сил, старались собрать воедино рассыпаающийся механизм, но это было все равно что бороться с ветряными мельницами. Никаких тяжелых нарушений или должностных преступлений, за которые можно было бы наказать -- только халатность и небрежность. Не та дата в отчете, не тот номер в приказе, не та буква в фамилии назначенного сотрудника -- и горы, горы макулатуры растут, погребая под собой чиновников. Казалось, будто какой-то странный вирус заразил все министерство, а лекарства не действовали.
Тучи сгущались, но я не могла сообразить, над чьей головой они прольются дождем -- и ограничится ли только им. Возможен ведь и град...
Когда меня в конце марта вызвал для серьезного разговора папа, я уже была предупреждена. Наверное, поэтому я не слишком запаниковала, когда Северус расстегнул манжету на левой руке и показал мне запястье с Меткой -- обычно едва различимый рисунок потемнел раза в два, и ему не хватало самой малости, чтобы называться черным.
-- Он набирает силу. Такой Метка не была даже на твоем первом курсе, -- бесцветно проговорил папа.
-- Думаешь, все случится в этом году?
-- Вероятно. Каркаров уже готов при первой необходимости бросить своих студентов и сбежать. Ему есть чего бояться -- он сдал всех, кого мог, в свое время, и большая половина заключенных в Азкабане сидит там благодаря ему.
-- А ты не свидетельствовал? -- полюбопытствовала я. Северус медленно застегнул манжету. Он всегда носил одежду с длинным рукавом, таким, чтобы полностью закрывал Метку.
-- Нет. Не пришлось.
-- Но твое положение не лучше, -- невесело улыбнулась я. -- Все знают, чей ты отец.
-- Я в безопасности в Хогвартсе, -- положил мне руку на плечо папа. -- Здесь меня может настигнуть его зов -- но не более того.
Вспомнив, что говорил мне папа о Метке, я почувствовала озноб -- через эту маленькую татуировку можно было не только позвать, но и наказать своего вассала -- высосав досуха его магию, жизненную силу, душу.
-- Люциус говорил со мной вчера вечером. Его метка тоже потемнела. Сейчас он перенастраивает родовые чары вокруг поместья так, чтобы никто не мог войти без приглашения главы семейства.
-- Боюсь, это не поможет. Он вассал Реддла -- а, значит, тот имеет право без спросу входить в его дом.
-- Он знает. Он только хочет свести к минимуму опасность -- чтобы никто из Пожирателей не смог заглянуть в гости.
Папа предлжил мне чаю, и я с удовольствием вдохнула запах мяты. Отпила глоточек, посмаковала.
-- Он склонен к театральным эффектам, -- сказал Северус. -- Я боюсь, что на третьем испытании случится что-то дурное.
Я вспомнила составленный для Трелони гороскоп и кисло усмехнулась:
-- Я уверена, что все будет хорошо.
-- Я боюсь за тебя.
-- Знаю. Не надо. Все будет хорошо, -- повторила я, обнимая папу, и отмечая мимоходом, что уже достаю ему макушкой до подбородка. -- Все будет хорошо...
На следующий день меня вызвал директор. Предвкушая мармелад и лапшу на ушах, я назвала гаргулье пароль и оказалась в кабинете. Он опять был захламлен, и я удивилась проворности, с которой Дамблдор натаскал сувениров взамен конфискованных Малфоем.
-- Ну, Гарри, как тебе живется?
-- Вашими молитвами, -- не удержалась я. -- Все просто замечательно, особенно Турнир -- столько новых впечатлений!
-- Ты ведь не принимаешь помощи от кого-нибудь из преподавателей или устроителей? Не все их намерения могут оказаться честными, -- сверкнул младенчески-чистым взглядом Дамблдор. -- Я хотел бы показать тебе кое-что. Ты уже имела дело с Омутом Памяти?
-- Нет, -- соврала я, не моргнув глазом. -- А что это?
Директорский Омут был украшен рунами по ободу и инкрустацией из сапфиров и рубинов. Насколько я разбиралась в рунах и магической минералогии, смысловой нагрузки украшения не несли.
-- В этом Омуте можно просмотреть чужие воспоминания. В данном случае -- мои.
Он вытянул из виска серебристую нить и поместил ее в чашу.
-- Наклонись над Омутом и погрузи лицо в воспоминание, -- велел он. Я так и сделала, и оказалась сидящей на скамье в среднем ряду амфитеатра. Внизу, в центре, на привинченном к полу кресле сидел Каркаров -- еще не седой, одетый в рваную грязную мантию. Его ноги и руки опутывали цепи. Захлебываясь от страха, он говорил и говорил, а у меня волосы поднимались дыбом от описания преступлений, совершенных Пожирателями. Лестранжи, Долохов, Руквуд -- их преступления проходили у меня перед глазами нескончаемой чередой, пахнущей кровью и болью.
Каркарова увели, последнее, что он успел поведать -- деяния Малфоя-старшего и Снейпа. На скамье подсудимых его сменяли Пожиратели, один за другим. Не было только папы и Люциуса -- они уже были оправданы, как узнала я из реплик Дамблдора, сидящего рядом со мной как зритель, и Бартемиуса Крауча, представителя обвинения. Предпоследним место в кресле занял Людо Бегмен, узнанный мною с превеликим трудом. Он был, не в пример нынешнему, мускулист и строен, и нос его еще не был расплющен бладжером -- до назначения в министерстве Бегмен был профессиональным квиддичным игроком.
Бегмена оправдали.
Последними были четверо: юноша лет восемнадцати-двадцати, светловолосый и светлоглазый. Он был напуган так, как никто из его предшественников, и трясся в своем кресле как студень. Вторым был худощавый средних лет колдун, чьи губы только нервно подергивались, третьим -- плотный мужчина, глядящий на Крауча пустыми глазами. Четвертой была черноволосая женщина, сидящая в своем кресле, как на королевском престоле. Ее лицо напомнило мне Сириуса, и я решила, что это его кузина Беллатрикс.
Крауч поднялся и посмотрел на заключенных. Лицо его исказила лютая ненависть.
— Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко и ясно произнес он, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого...
— Отец, — крикнул юноша, — отец... пожалуйста...
— ... этот зал еще не слышал. — Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. — Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Лонгботтома и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть...
— Отец, я в этом не участвовал! — еще громче крикнул прикованный к креслу юноша. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам...
— Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос мистер Крауч, — что, не узнав ничего от Фрэнка Лонгботтома, вы подвергли заклятию Круциатус его жену Алису Лонгботтом. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных...
— Мама! — воскликнул юноша. Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с мистером Краучем, билась в рыданиях. — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!
— И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу легких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.
Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Зрители захлопали, на их лицах застыло мрачное торжество. Юноша, срываясь на визг, крикнул:
— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда!
Дементоры влетели в зал. Трое взрослых узников поднялись с кресел; Беллатрикс, взглянув на Крауча из-под тяжелых век, воскликнула:
— Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!
Светловолосый юноша пытался вырваться из рук дементоров. Но весь зал, и даже я, чувствовал — дементоры высасывают из него силы. Со скамей неслись насмешливые выкрики, многие вскочили на ноги. Беллатрикс быстрым шагом вышла из зала, а юноша все продолжал неравную борьбу.
— Я твой сын! — крикнул он, бросив умоляющий взгляд на Крауча. — Я же твой сын!
— У меня нет сына! — Голос Крауча перекрыл все остальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он.
Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и обмякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.
— Уведите их! — крикнул он дементорам, брызжа слюной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют!
Вынырнув из воспоминания, я покачнулась и ухватилась за стол. Зачем он мне все это показал? Чего хотел добиться?
-- Иди, Гарри. Ты предупреждена.
Глава 15
За ночь перед третьим испытанием на квиддичном поле вырос лабиринт. Изгородь из плотных темно-зеленых кустов поднималась на три метра, и у него был только вход -- выхода не предполагалось. За завтраком я получила кучу открыток с пожеланиями удачи -- точно такие же пришли и остальным чемпионам, разве что кучка Флер была куда как поменьше. Седрик и Виктор поочередно поймали мой взгляд и показали большие пальцы -- мол, готовы и в отличном настроении. Экзамены закончились, и от каникул нас отделяло только третье испытание, так что сегодня в зале царило необычайное оживление: все готовились праздновать независимо от результатов.
-- Снейп! Всех участников просят после завтрака собраться в известном вам месте, -- уведомила МакГоннагал.
-- Зачем это? -- не понял Невилл. -- Обычно вас инструктируют непосредственно перед испытанием, а оно только вечером. Я пожала плечами и вслед за Седриком пошла в комнату рядом с Большим залом.
-- Гарри! -- угодила я прямо в лапы Сириуса. -- Это невозможно! Ты стала еще выше со Святочного бала! Хватит уже, прекращай, -- засмеялся он.
-- Гарри, рад тебя видеть, -- улыбнулся Люпин.
-- Ремус! -- я беззастенчиво повисла у оборотня на шее. -- Прекрасно выглядишь! Давно пора, -- намекнула я на явное примирение с животной половиной. Ремус молча оттянул ворот и показал крупный селенит-кабошон на плоской светлой цепочке.
-- Правда? -- обрадовалась я. Оборотень кивнул. --Это же просто здорово!
-- Конечно, получается через раз, но это уже значительный прогресс, -- улыбнулся мне Люпин. -- Я твой должник.
-- Брось, -- махнула я рукой. -- Это подарок.
Оглядевшись по сторонам, я увидела, что Флер щебечет по-французски с парой волшебников, держащих за руки маленькую белокурую девочку. Наверное, сестра. Виктор, до того беседовавший по-болгарски с крючконосым колдуном и смуглой колдуньей, подозвал меня:
-- Гарри! Иди к нам!
Я взяла Ремуса и Сириуса и подошла к нему, знакомиться с викторовыми родителями. Цветана, его мать, неуловимо напоминала Гермиону -- такая же маленькая и женственная, с огромными черными глазами. Седрик тут же присоединился к нам с уже знакомым мне отцом Амосом и матерью Ровеной. Рита Скитер вертелась рядом то ли на правах будущей родственницы со стороны моего крестного, то ли на правах журналистки, и я, пользуясь случаем, отвела ее в сторонку.
-- Что слышно в министерстве?
Рита помрачнела:
-- Плохо. Очень плохо. Пропадают бумаги, боюсь, и до людей дело дойдет. Сотрудники запуганы, разобщены. Если сейчас они не обьединятся, мы окажемся на грани кризиса. О, Сири! -- она явно не имела что добавить.
Ровным счетом то же самое писал мне лорд Малфой. Я не знала, что делать -- если мыслить глобально. А если локально -- то сегодня нужно покончить с турниром. Министерство день потерпит.
До самого вечера мы водили своих родных по Хогвартсу, Сириус рассказывал байки о своем мародерском прошлом, мы знакомили их с друзьями и одноклассниками. Когда начало темнеть, нас позвали на к лабиринту.
Зрители и судьи заняли свои места, и от меня не ускользнуло то, что сегодня вместо Крауча был Фадж. Видимо, Перси посчитали слишком мелкой сошкой.
К нам и комментатору Бегмену подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.
— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?
Чемпионы кивнули.
— Тогда вперед! — весело скомандовал Бегмен четверым патрульным.
— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:
— Сонорус!
И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:
— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Тремудрого Турнира начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мисс Гарри Снейп, оба — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков!
Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.
— На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия «Бобатон»!
— Итак, Гарри и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бегмен. — Три... два... один...
Он резко свистнул, и мы с Седриком устремились внутрь лабиринта.
Высоченная живая изгородь бросала на дорожку черную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, стоило нам вступить во тьму лабиринта. Мне даже показалось на миг, что я под водой. Я вытащила палочку, сколдовала Люмос — и услышал, как Седрик произнес позади то же самое.
Мы прошли вместе метров двадцать и оказались у развилки. Глянули друг на друга.
— Разделимся, — сказала я, свернув влево. Седрик пошел направо.
Бэгмен снова дунул в свисток. Значит, в лабиринт вошел Виктор. Надо спешить. Выбранная мною дорожка казалась совершенно пустынной. Я повернула вправо и прибавила шагу, подняв палочку над головой, чтобы свет от нее падал как можно дальше. Впереди было по-прежнему пусто.
Вдалеке снова прозвучал свисток Бегмена: значит, все чемпионы внутри лабиринта.
Мне все время казалось, что за мной кто-то следит. Небо все темнело и темнело, и тени сгущались в лабиринте. Рука устала, и я стряхнула шарик Люмоса себе на кончик остроконечной шляпы -- вот, гораздо лучше.
--Указуй, -- шепнула я палочке, и та послушно указала на правую дорожку на очередной развилке. За спиной что-то прошуршало, и я уловила запах Седрика прежде, чем тот выскочил на дорожку у меня за спиной.
-- Хагридовы соплохвосты, -- пожаловался он, демонстрируя прожженную мантию. -- Еле отбился.
Он исчез за поворотом, а я передумала идти направо -- лучше сверну потом, на параллельную дорожку. Так я и сделала, и тут же оказалась перед высокой фигурой, скользнувшей ко мне. Дементор! Откуда тут дементор?
-- Экспекто Патронум! -- расцветающий посреди зимы бессмертник, карие глаза, мягкая улыбка...
Серебристый лохматый пес прыгнул на дементора и прошел сквозь него, заставив дрогнуть и испариться. Я рассмеялась, касясь бесплотного носа -- значит, теперь ты такой?
Налево... Направо... Направо... Тупик. Указуй! Направо... Еще раз направо...
Прямо за кустами слева раздался леденящий хохот и крик. Я уже слышала такой хохот на Кубке мира, и не долго думая, крикнула:
-- Бомбарда Максима!
В ограде проделало огромную дыру, сквозь которую я увидела обезоруженного Крама, лежащего на земле, и наступающую на него Флер в образе вейлы-гарпии.
-- Флер! -- окликнула я, но та не обернулась.
-- Гарри, она под каким-то заклятием! -- крикнул Виктор и француженка взмахнула палочкой:
-- Авада Кедавра!
Только хорошая реакция спасла Крама от смерти. Он перекатился на бок и зеленый луч ударил в пяти сантиметрах от его головы.
-- Экспеллиармус! Ступефай! Петрификус Тоталус! -- полувейлу отнесло к изгороди и ощутимо приложило о землю. Не в силах пошевелиться, она только злобно на меня глядела немигающим взглядом. Я подобрала ее палочку и сунула в свою кобуру.
-- Что с бою взято, то свято, -- Виктор, кряхтя, поднялся с земли. -- Так у нас говорят. Где моя палочка? -- заоглядывался он.
-- Акцио палочка Виктора, -- скомандовала я и в следующую секунду протянула ее Краму.
-- Спасибо. Даже не поцарапалась. Гарри, ты мне жизнь спасла, -- Виктор вдруг встал передо мной на колени. -- Я признаю свой долг перед тобой.
-- Я принимаю твой долг и позову на помощь, если ты будешь мне нужен, -- серьезно сказала я. -- Пойдем дальше вместе?
-- Пожалуй, -- согласился Виктор. -- Мне попались акромантулы.
Он выпустил сноп алых искр из своей палочки, чтобы наблюдатели могли забрать Флер.
-- Мне -- дементор, -- поведала я, снова применяя заклятье компаса и устремляясь сквозь пробоину и направо.
-- Дементор? И ты справилась?
-- Я умею вызывать патронуса. Ого, смотри! -- прямо перед нами расстилалось болото. Ровно посередке спиной к нам стоял Седрик, обернувшийся на мой голос.
-- Ребята! Я застрял!
-- Заметно. И что, никак? -- поинтересовался Виктор.
-- Меня кто-то держит за ноги, -- пожаловался Диггори.
-- Наверное, болото, -- усмехнулся Крам.
-- Нет, -- помотал Седрик головой. -- Руки. Не приближайтесь!
Я глянула вниз -- из трясины к нам тянулись костлявые руки, судорожно сжимавшиеся в предвкушении. Отпрыгнув, я налетела спиной на Виктора.
-- Ай! -- крикнул вдруг Седрик и ушел в болото по колено. Не раздумывая, я скомандовала:
-- Акцио, Седрик! -- и мы повалились на твердую землю неаккуратной кучей.
-- Слезьте с меня, -- прохрипел откуда-то снизу Виктор. Мы повиновались и расползлись по разные стороны Крама.
-- Вы обьединились? -- полюбопытствовал Седрик.
-- Ага, -- кивнула я. -- Давай с нами.
-- С превеликим удовольствием. Черт, ботинки в болоте остались.
Болото сыто чвакнуло и превратилось в сухую землю, но я чувствовала запах жирной тины под дерном.
Дальше мы пошли вместе и хорошо сделали: еще дважды нам попадалось такое же болото, на первый взгляд неотличимое от сухой земли. С помощью левитирующего заклятья мы поочередно перенесли друг друга через опасный участок и недоуменно переглянулись -- преодолеть его без посторонней помощи не представлялось возможным.
Так мы и шли: я впереди, за мной Седрик и Виктор -- замыкающий. Один раз на нас набросился соплохвост, метко подбитый Петрификусом Седрика -- он попал в мягкое брюхо, незащищенное панцирем.
По моим расчетам, от центра лабиринта нас отделяли всего два поворота. За первым из них нас поджидала сфинкс.
Львиное тело, человеческая голова с клыками и рыжей гривой волос, сложенные за спиной крылья, хвост в коричневой кисточкой на конце нервно хлещет по бокам.
-- Вы близки к цели. Отгадайте загадку и идите.
-- А если не отгадаем?
-- Тогда я поужинаю, -- облизнулась сфинкс. -- Итак, слушайте:
Мой первый слог проворней всех слывет по праву
Он очень быстр на руку, ногу и расправу;
Второй мой слог есть плод окружности решений
Ее с диаметром законных отношений.
Мой третий слог — абстрактно названный мужчина
Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина.
Сложив их вместе, существо ты образуешь,
Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь.
-- Я скорее умру, чем поцелую Дамблдора, но это не ответ, -- буркнула я.
-- Так, значит, первый слог быстр, то есть скор... так-так.. -- зашептал себе под нос Седрик.
-- Абстрактно названный мужчина... — пробормотал Виктор. — Мужчина, мужчина, он...
-- Пи! Число пи, -- осенило меня. -- Ответ на твою загадку -- скорпион!
-- Пи? -- спросил Виктор. Я отмахнулась:
-- Гермиона тебе обьяснит.
Сфинкс села и аккуратно обернула хвост вокруг лап.
-- Девочка пусть пройдет, -- решила она. -- Одна загадка -- один человек.
-- Загадай еще, -- потребовала я, но сфинкс с убийственной логикой заявила:
-- Не хочу загадку. Хочу есть.
-- Соплохвоста на тебя нету, -- буркнул Седрик. Сфинкс заинтересовалась:
-- А что такое соплохвост?
-- Это трехметровый, покрытый панцирем и очень вкусный зверь, которого очень трудно поймать. И он совершенно не умеет разгадывать загадки.
-- А у вас есть парочка? -- облизнулась сфинкс и переступила лапами. Я обрадованно махнула рукой в сторону:
-- Да, по дороге сюда мы нашли несколько.
Сфинкс улыбнулась и мявкнула:
-- Идите.
Взмахнув орлиными крыльями, она улетела.
-- Ставлю на соплохвоста, -- облегченно выдохнул Седрик и мы свернули за последний угол.
Метрах в трехста от нас на подставке сиял льдисто-хрустальный Кубок.
-- Красивый, -- решила я.
-- Бери его, -- хором сказали Виктор и Седрик.
-- Нет. Мы возьмем его вместе, -- твердо заявила я. -- Мы вместе прошли лабиринт, и заслужили право назваться победителями в равной степени.
Неспешно подойдя к подставке, мы смотрели на Кубок.
-- Обратно тем же путем? -- ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Виктор.
-- Я думаю, Кубок зачарован как портключ. Надо коснуться всем вместе. На счет три. Раз! -- мы вытянули руки над Кубком. -- Два! Три!
Рывок в районе пупка, калейдоскоп перед глазами, вращающийся Кубок прямо перед носом...
Глава 16Мы упали на землю и ощутимо приложились всеми выступающими частями тела.
--Это не квиддичное поле, -- Седрик поднялся первым и подал мне руку.
-- Это вообще не Хогвартс, -- заметила я.
-- Это кладбище, -- мрачно заключил Виктор. Ему повезло больше всех -- для приземления Крам выбрал мякую свежую могилку и только чудом не расшиб голову о крест.
-- Турнир закончился, это уже не часть задания, -- покачал головой Седрик, осматриваясь. Луна освещала все вокруг, вырисовывая заброшенную церквушку метрах в пятиста, бесчисленные кресты и паятники. На холме неподалеку стоял красивый особняк, окна которого не светились. Вниз по склону спускалась темная фигура в мантии, несущая в руках странный сверток, похожий на младенца. Не сговариваясь, мы выставвили перед собой палочки.
-- Кто-нибудь умеет аппарировать? -- поинтересовался Виктор.
-- Нет, -- отозвались мы с Седриком.
-- Замечательно, -- коротко хохотнул Крам. -- Идеи?
-- Портшлюсы, я полагаю, вы создавать тоже не умеете, -- нервно облизнул губы Седрик. Я не успела ответить -- закутанная в мантию фигура успела приблизиться достаточно, чтобы мы услышали леденящий душу голос:
-- Убей лишних!
Без слов мы бросились врассыпную и схоронились за надгробиями. Зеленый луч Авады ударил там, где только что стоял Крам.
-- Опять, -- хмыкнул он.
И тут мой шрам буквально взорвало болью. Скорчившись, я хватала ртом холодный воздух и отчаянно собирала воедино свои мысли, чтобы запереть эту неправильную, неестественную боль.
Мои руки скребнули по земле и я мимо воли выкатилась на открытое пространство.
Глаза заметили надпись на надгробии, за которым я только что пряталась: "Том Реддл". Неужто папаша Волдеморта? Следующие слова подтвердили мою догадку:
-- Кость отца, без ведома взятая, плоть слуги, отданная добровольно, кровь врага, взятая насильно... Ты поможешь мне обрести тело -- а взамен я убью тебя быстро.
-- Мечтай, -- выдохнула я и вытянула руку к лежащему неподалеку Кубку:
-- Акцио!
-- Каэдо! -- вместе со мной крикнул неизвестный мне волшебник и мою руку полоснула острая боль. Что-то горячее полилось мне на пальцы, сжавшиеся вокруг ножки Кубка.
-- Ко мне! -- заорала я, поднимаясь и бросаясь за надгробие. Виктор и Седрик, слава Мерлину, повиновались и упали рядом.
-- Хватайтесь за Кубок! Портус!
Уже знакомая круговерть вынесла нас к месту, о котором я успела подумать -- ко входу в лабиринт. И -- да! -- нас снова крепко приложило о землю.
-- Ни слова о случившемся, -- предупредила я. -- Потом обьясню.
К нам уже бежал Людо Бегмен, вопящий во всю глотку:
-- Беспрецедентно! Такого еще никогда не бывало! Впервые в истории Тремудрого Турнира у нас не один, а три победителя!
Мадам Помфри спешно залечила мою руку и осмотрела других участников на предмет травм. Кроме многочисленных синяков, таковых не обнаружилось, и на поволокли на воздвигнутый здесь же пьедестал. Я запомнила только, как Седрик применил умножающее заклятье и Кубков стало три, как пораженный Фадж стоял с мешочком галлеонов, не зная, кому его вручить и наконец сунул Краму как ближестоящему. Как орали и вопили зрители, и фейерверки взлетали в воздух бесчисленными птицами и цветами. Как папа судорожно схватился за левую руку и глянул на меня огромными глазами, а я одними губами шепнула: "Потом." Как ко мне сквозь толпу протолкались друзья, и как я с облегчением повисла на Невилле...
Когда нас наконец отпустили в Хогвартс, я первым делом вымылась всласть и переоделась. В гостиной уже вовсю шло празднование, Виктор и Седрик справились прежде меня и теперь тонули в толпе фанатов. Стоило только мне появиться, как кто-то заорал "Качать!" и нас подхватили десятки рук, подбрасывая к потолку.
Безумство длилось часов до двух-трех ночи, покуда утомленные студенты не расползлись по своим кроваткам, а кто не дополз -- тот устроился прямо на ковре. В гостиную тихонько пробрался папа.
-- Вы уже закончили?
-- Да, пожалуй.
-- Я должен поговорить с Гарри.
-- Да, пап. Мне нужно всем кое-то обьяснить.
Передислоцировавшись в папин кабинет, я рассказала, что произошло в лабиринте и на кладбище. Виктор и Седрик, удовлетворившись моими обьяснениями (Волдеморт вернулся, его слуга заколдовал Кубок, чтобы получить меня), ушли спать. Уходя, Крам забрал с собой Гермиону, и она шепнула на прощание:
--Потом поговорим.
Остались только Драко, Невилл, я и Северус.
-- Малфой-мэнор! -- папа бросил в камин горстку летучего пороха. Огонь окрасился зеленым.
-- Люциус! Иди к нам.
Вышедший из камина аристократ был изрядно пьян.
-- Отец! -- бросился к нему Драко. Поддержав, усадил в свободное кресло.
-- Гарри, -- приветствовал меня Люциус. -- Вас можно поздравить?
-- Спасибо, Люциус, -- растерянно поблагодарила я. -- Что с вами такое случилось?
-- Со мной случился Лорд. Он возродился сегодня ночью, вы знали?
-- Подозревала. Я оставила достаточно своей крови на том кладбище.
-- Вы там были? Не повезло. Он собрал нас всех, и подверг профилактическому Круцио -- некоторых дважды. Обьявил, что восстал из мертвых, и что теперь все будет как прежде. В его ближайших планах -- свободить из Азкабана заключенных!
Я поняла, что он боится возвращения Беллатрикс. Он говорил мне о ней как о законченной психопатке, и вот теперь Беллатрикс будет на свободе.
-- Это все чертов Крауч! Он нашел его в забытых Мерлином трясинах Албании, он привез его сюда и нашел способ вернуть тело, --зашептал Люциус.
-- Крауч?
-- Барти Крауч-младший.
-- Отец ведь засадил его в Азкабан!
-- И он же освободил. Мать упросила его. Они пришли на свидание, и мать заменила Барти в камере, выпив Оборотное, а он вышел, выпив Оборотное тоже. Дементоры слепы, они не увидели подмены, а потом миссис Крауч умерла, и ее похоронили на тюремном кладбище. Барти держали под Империусом, но он сумел сбежать при попощи домового эльфа.
-- Винки, -- вздохнула я. Иногда преданность у домовиков доходила до абсурда.
-- Он сбежал в начале лета, он убил авроршу и узнал о Кубке мира по квиддичу и Тремудром Турнире. Это он устроил акцию устрашения. Это его палочка была в руках у домовика. Он стал держать отца под Империо, как тот держал его, и ходил вместо него на работу. Он заколдовал Кубок Огня. Он бросил твое имя, вписав несуществующую школу вместо Хогвартса -- так, что ты оказалась единственной претенденткой. Кубок ведь не умеет считать до трех! -- хрипло рассмеялся аристократ и продолжил:
-- Лорд позвал нас к себе и я не посмел нарушить приказ. Мне досталось и за тебя тоже, Северус, -- он укоризненно посмотрел на папу. -- Ты теперь у нас мишень номер два -- сразу после дочери. Мне удалось убедить его в своей лояльности -- пока что. У меня все валится из рук. Я ничего не могу поделать. Министерство, Лорд... Он приказал держать все в тайне. Он не готов выступить открыто. Что нам делать?! -- возопил он. Я наколдовала стакан воды и выплеснула аристократу в лицо. Мокрые белокурые пряди прилипли к щекам, он уставился на меня удивленно, но почти трезво. Папа воспользовался моментом и сунул в его руку кубок с каким-то зельем.
-- Пей.
-- Фу, гадость какая, -- поморщился Люциус, выпив. -- Что это?
Он явно протрезвел, и я заговорила, тихо и отчетливо:
-- Вы всеми силами будете подчеркивать, что готовы убить меня и Северуса в любой момент. Вы даже будете настаивать сделать это лично -- или поручить Драко. Реддл не согласится -- он никогда не откажется от удовольствия сделать это лично. Таким образом вы будете в безопасности и сможете продолжить работать с Фаджем. Папа отныне будеть перемещаться только с помощью аппарации -- каминную сеть можно перенаправить. А если он вынудит вас принимать окончательное решение -- тогда и будем решать.
-- У вас сеть план? -- с надеждой спросил Люциус.
-- Будет, -- пообещала я. -- И завтра утром вы мне поможете его составить.
Глава 17
Я подозреваю, что наш план во многом напоминал план самого Реддла: затаиться, выжидать, собирать информацию и делать вид, будто мы все довольны сложившимся положением и не собираемся его менять. Люциус, услышав четкие инструкции, обрел почву под ногами и удалился к себе в мэнор вполне уверенным в себе и в завтрашнем дне. Друзья тоже успокоились -- конечно, им ведь не грозит непосредственная опасность... А вот папа остался хмур и зол на весь мир. Почему он злился -- понятно. Как мог прошляпить Дамблдор и многочисленные соглядатаи, что на Кубок наложено не то заклятье? А вот почему он хмурился -- неясно.
-- Северус, что тебе еще не нравится?
-- Мне не нравится, что моя дочь все еще связана с этим красноглазым уродом. И я стараюсь себя убедить, что в достаточной мере обучил ее окклюменции, чтобы эта связь не стала роковой. Если Лорд... Если Реддл о ней узнает, то не преминет испытать на прочность твой разум, подбрасывая видения казней и пыток, а посмотреть там было на что.
-- Мы найдем способ разорвать связь, -- уверенно заявила я. -- А до того я всеми силами постараюсь себя не выдать. Обещаю не лазить в мозги Реддлу и перед сном очищать разум, -- подняла я правую руку в жесте клятвы. Лицо папы немного разгладилось.
-- Хорошо, что ты осознаешь опасность. А твои друзья? Я сейчас не о тебе, -- жестом усадил он вскинувшегося было Невилла. -- Ты-то на удивление хорошо овладел окклюменцией. Драко я тоже учил лично. Я об Уизли и Грейнджер, и тех девочках-рейвенкловках -- сколько они знают?
-- Луне и Астории мы не рассказывали ничего лишнего, я уверена.
-- Остаются эти двое. Уизли я не учил, могу попытаться, но вряд ли это будет разумно -- он довольно безалаберный юноша. А Грейнджер окклюменция не далась -- что странно, ведь ей обычно удается все. Как защитить ее, если кто-то попытается ее допросить... -- папа не закончил. Махнув рукой, он вызвал домовика и попросил кофе, да побольше. Я поддержала: сегодня ночью все мы спали слишком мало для полноценного отдыха. Подумалось о Дамблдоре:
-- Северус, а ведь директор наверняка пронюхает о возвращении Реддла.
-- Если уже не пронюхал, -- подал голос Невилл из глубокого кресла, в которое спрятался с ногами(с недавних пор папа стал позволять ему эту вольность, ранее доступную только мне).
-- Что ты имеешь ввиду? -- резко спросил Северус. Невилл пожал плечами:
-- Одно из двух: либо он был в курсе и позволил Кубку перенести вас на кладбище, либо он не столь всеведущ, каким пытается казаться, и тогда он в одинаковом положении со всеми непосвященными -- узнает о Реддле только когда будет уже поздно.
Я согласилась:
-- Мысль верная. Как бы нам проверить, был ли он в курсе наложенных на Кубок чар? Может, домовики смогут что-то разузнать?
-- Лэнни! -- скомандовал Невилл.
-- Мистер Невилл, сэр! -- Лэнни явно оторвали от уборки -- у него в правой руке была метелка из перьев.
-- Лэнни, у нас к тебе очень важное дело, -- начала я. -- Помнишь, ты рассказывал мне о нехорошем ученике Реддле, открывшем когда-то Тайную комнату?
-- Как не помнить, мисс Гарри!
-- Этот ученик потом вырос и стал Волдемортом.
Уши домовика испуганно прижались.
-- Ты знаешь, что он долгое время считался мертвым. Вчера ночью он ожил, и нам нужно знать, что об этом известно директору. Если ты услышишь какой-либо разговор о Реддле, Томе, Волдеморте, Лорде, Темном лорде или Том-кого-нельзя-называть, -- перечислила я все возможные имена врага, -- Пожалуйста, дай нам знать.
Лэнни задумался. Спустя минуты две-три он отмер и склонил голову набок:
-- А господин директор мочь говорить о нехорошем колдуне "Он"?
-- Вполне, -- переглянулись мы. Лэнни торжественно заявил:
-- Директор не спал всю ночь, он сидел в кресле и смотрел на какой-то украшение у себя на шее, и приговаривал: "Как он мог вернуться? Неужели это правда? Так невовремя, так невовремя..."
Я с чувством произнесла:
-- Лэнни, ты нам очень помог! Я даже не знаю, как мне благодарить тебя.
Домовик раздумывал не больше пары секунд:
-- У нас на кухне работает новая домовуха. Он постоянно плакать и говорить, что ей не нравится тут и что она хочет в семью, чтобы следить за настоящим волшебным домом. Ей не нравится Хогвартс, он слишком шумный и большой. Может, вы могли бы взять ее себе?
Папа поморщился:
-- У нас уже есть Добби. Одного домовика вполне достаточно для нашего дома. Может, предложить ее Блэку?
-- Кикимер ее заклюет. Невилл, может, твоя бабушка согласится?
Глаза Лэнни с надеждой посмотрели на Невилла. Тот задумался.
-- Даже не знаю. Бабушка очень требовательная и старомодная. Если она похожа на Кикимера -- ну, я не имею ввиду этих его заморочек насчет чистокровности, -- прибавил он. -- Тогда она согласится. А если она такая же странная, как ваш Добби -- пусть Ремус возьмет ее себе. Он ведь собирается покупать дом, не так ли?
Лэнни предложил:
-- Пусть мистер Невилл сам познакомится с Винки! -- и с звучным хлопком исчез.
-- Винки? Это не эльф ли Крауча? -- поинтересовался папа.
-- Она самая, -- подтвердила я. В этот момент появился Лэнни с домовухой в ободранном вафельном полотенце. Ее выпученные глаза были серо-голубыми, голову украшал хохолок серых волос, а без единой морщинки кожа указывала на то, что домовуха очень молода -- по их меркам едва вышла из подросткового возраста. Хотя она наверняка была старше папы раза в два, а то и три -- домовики живут долго, дольше волшебников.
-- Госпожа, -- ее глаза уставились на меня. -- Господа, -- обежали они поочередно папу и Невилла. Домовуха упала на колени:
-- Возьмите меня к себе!
К кому именно она обращалась, было непонятно. Мне захотелось прояснить некоторые моменты в истории с Барти Краучем-младшим.
-- Винки, расскажи нам, как Краучу-младшему удалось сбежать?
Домовуха осеклась и упрямо сжала губы.
-- Винки виновата. Винки не выполнить приказа хозяина. Винки послушаться младшего хозяина и тот обмануть Винки. Но Винки не может говорить плохо о хозяевах, пусть хозяева и выгнать Винки. Так что Винки молчать, пусть даже ей придется всегда мыть полы в Хогвартс, да-да.
Она упрямо покачала головой и Лэнни пояснил:
-- Винки ни за что не расскажет вам ничего о прежних хозяевах. Ни один домовик не станет рассказывать такое.
-- А ты? -- с интересом уставился на него папа. -- Роазве ты не нарушил только что этот вош кодекс домовячьей чести, когда говорил о Дамблдоре?
Лэнни улыбнулся, а я объяснила:
-- Дамблдор ему не хозяин. Лэнни и остальные хогвартские эльфы подчинялись бы как хозяину только потомку основателей -- но ввиду его отсутствия их хозяин сам замок.
Северус только удивленно поднял бровь -- видно, ему захотелось расспросить Лэнни подробнее, но сейчас надо было решить вопрос с Винки.
-- Хорошо, -- сказала я, обращаясь к ней. -- Мы не будем тебя расспрашивать о Краучах. Но нам интересно, всякому ли хозяину ты готова служить. К себе мы тебя не возьмем -- у нас уже есть домовик, а дом слишком маленький, чтобы работа нашлась вам двоим. А вот у Невилла домовика нет, -- указала я на своего парня. Винки немедленно подскочила к нему и молитвенно сложила маленькие ручки:
-- Господин Невилл взять Винки! Господин не пожалеть! Винки все-все уметь делать!
Невилл смущенно кашлянул:
-- Я почти все время живу в школе, и тебе придется жить с моей бабушкой Августой Лонгботтом. Так что тебе придется понравиться ей, а не мне.
Винки затрясла головой:
-- Винки сделать все, чтобы почтенная леди остаться довольна!
-- Тогда я позову тебя, когда буду дома.
Оба эльфа исчезли, а Невилл с облегчением вздохнул:
-- Она кажется нормальной. Бабушке понравится, что Винки не желает обсуждать прежних хозяев.
-- Вот и прекрасно, -- подытожил папа. -- Идите, собирайтесь. Я аппарирую вас по домам как только вы будете готовы.
Решив не спорить с Северусом насчет "Хогвартс-экспресса", мы ушли собираться и прощаться с друзьями.
Клятвенно пообещав писать друг другу, проводили к кораблю Виктора -- Каркаров отбывал сразу после завтрака, пригрозив оставить опоздавших здесь и предоставить им добираться самим. У Гермионы глаза были на мокром месте -- вряд ли они с Виктором теперь скоро увидятся. Разве что на каникулах, и то сомнительно -- у квиддичистов не бывает каникул или выходных, по крайней мере фиксированных, а Крам после школы собирался заниматься именно квиддичем.
Помахали вслед бобатонской карете -- здесь уже не торопилась уезжать мадам Максим, томно вздыхая и глядя на Хагрида, а подопечные то и дело дергали ее, желая как можно скорее оказаться дома. Флер так вообще залезла в карету с самого утра и не высовывала оттуда заплаканного лица. Наложенный на нее Империус сняли (видно, Крауч решил подстраховаться и убрать моих соперников, чтобы Кубка коснулась именно я), и теперь француженка была шокирована тем, что едва не стала убийцей.
Отбыли на запряженных фестралами каретах хогвартцы. Диггори собирался поступать в высшее аврорское училище, и я обещала как-нибудь познакомить его с Тонкс. Папина пассия уже выпустилась и с этого года стала полноценным сотрудником нашего доблестного аврората, и мы очень рассчитывали на нее как на источник сведений о внутренних делах министерства.
И, наконец, папа аппарировал нас по домам, сперва Невилла, а потом и меня с Косолапусом под мышкой. Коту аппарирование не очень понравилось -- он еще долго фыркал и потряхивал рыжей лобастой башкой, отходя после перемещения.
Дом, милый дом. Надлежало встретиться за обедом с крестным, Ритой и Ремусом, рассказать, что произошло, призвать к "постоянной бдительности" -- благословен будь Хмури за поистине крылатую фразу.
И, конечно же, перелопатить блэковскую библиотеку и найти способ обезопасить разум Гермоны от любопытства директора.
