Глава 1ПРОЛОГ
… Скажи мне, дорогой читатель, знаешь ли ты, откуда берутся сказки? Я имею в виду все те вымышленные истории, что рождает человеческое воображение. Те, что возникают, казалось бы, ниоткуда и внезапно увлекают, завораживают, кажутся столь настоящими, что порой даже реальность меркнет по сравнению с ними.
Скорее всего, ты сейчас ответишь мне, что это просто облеченные в слова фантазии, зависящие от жизни, взглядов, желаний их автора…. И будешь прав, несомненно. Вот только… не во всех случаях.
Представь себе, что ты стоишь посреди комнаты, полной зеркал. Некоторые из них ровные и правильные, другие причудливо искривлены, третьи столь малы, что не могут передать твое отражение полностью, четвертые, напротив, отражаясь друг в друге, повторяют тебя столько раз, что в конце концов четкий образ теряется где-то в серебристом тумане этого странного коридора…
Признайся, хоть однажды тебе казалось, что там, по другую сторону зеркала, стоит и смотрит на тебя твой собственный двойник, живущий в мире, похожем и не похожем на твой?
Если казалось, то в тот момент ты был очень близок к пониманию того, что я тебе сейчас расскажу. Правда, дело тут отнюдь не в зеркалах – просто на их примере очень просто объяснять суть той системы, в одной из точек которой находится тот мир, в котором ты живешь.
Так вот. Кто-то когда-то очень давно создал самый первый мир. А потом помог ему отразиться в мироздании множество раз и в множестве вариантов. Этот кто-то наполнил миры живыми созданиями и неживыми явлениями – и все это тоже повторили отражения. Их стало настолько много, что даже сам создатель теперь едва ли припомнит, какой же из них был первым. Да это уже и не важно. Важно другое: сколько бы раз ни повторялось отражение, оно все равно неразрывно связано со своим первоисточником. Так или иначе, оно до самого конца хранит его черты, пусть даже в далеких зеркалах узнать их уже нелегко.
Я не знаю, мой читатель, во что ты веришь или не веришь и кем считаешь себя сам. Я знаю только одно – кем бы ты ни был и что бы ни позволял себе думать – ты существуешь в своем привычном мире…. И еще во множестве иных одновременно. И независимо от того, знаешь ли ты о своих отражениях или нет – ты связан с ними, а они с тобой. И как знать – твоя самая безумная фантазия, твой самый неожиданный сон, твои самые неожиданные мысли – быть может, они и есть отголоски этой самой связи?.. Ну что ж, вот я и рассказал тебе необходимое вступление, которое поможет понять мои сказки. Да, да, именно их я и собираюсь тебе рассказывать. Ведь ты пришел сюда именно ради этого, не так ли?
Аэлита 1-41
- Колдун, колдун! Эй, поколдуй нам! Покажи, чему тебя научила ведьма! Чего это он на нас даже не смотрит? Совсем зазнался? А, наверное, к тебе не так надо обращаться: о, великий маг и чародей, оглянись на нас, презренных…. Ха-ха-ха!
…Недолгий, в общем-то, путь через родную деревню раз от разу всё сложнее становилось преодолевать. Деревенские мальчишки – от мала до велика – готовы были чуть не сжить со свету странного и необщительного одиночку, занятого книгами и колбами, острого на язык, но абсолютно не умеющего пускать в ход кулаки. Собственно, два последних обстоятельства и несколько неприятных историй, из них получившихся, привели к тому, что теперь Хаку – так звали нашего героя – предпочитал просто ничего не видеть и не слышать, упрямо ровным шагом продолжая путь к дому ведьмы.
- Эй, колдун, если хочешь, чтобы мы отстали, заколдуй нас! Преврати во что-нибудь! Можешь? Ну давай же! Вот мы, мы даже не убегаем!
…Еще бы они убегали…. Так вот, ведьма. Из-за нее-то все и началось. Точнее, стало намного хуже, чем прежде. Раньше Хаку хотя бы не привлекал к себе столько внимания, но с тех пор, как местная знахарка разглядела в нем какие-то таланты и разрешила ей помогать – а отчасти, учиться у нее – обстановка вокруг его скромной персоны начала стремительно накаляться. И если саму ведьму уважали и побаивались, то ее новоиспеченному ученику «колдунства» прощать не собирались, тем более, едва ли кто-то допускал мысль о том, что Хаку сможет перенять хотя бы часть навыков своей наставницы.
Он же действительно слушал в оба уха и запоминал. И даже пробовал что-то делать сам. Увы, все его изыскания лежали пока в области травничества и врачевания, поэтому ответить мучителям ему было действительно нечем.
А они не унимались. Насмешки летели и летели вслед, и Хаку оставалось только считать про себя шаги, прикусывать язык, на котором вертелись гадости, которых ему наверянка бы не простили, и надеяться, что на сей раз повезет и словесными издевками все и ограничится.
- Он, наверное, оглох, - радостно предположил один из преследователей. – Ничего, сейчас я его позову другим способом!
Хаку все же прибавил шаг – но было поздно. Что-то липкое и мягкое шлепнулось ему на плечо, не больно, но досадно. Затем аналогичные снаряды – ничто иное, как комья придорожной грязи из ближайшей лужи, полетели ему в спину один за другим.
… Тогда он побежал. Но из-за поворота, за которым находился дом колдуньи, внезапно навстречу выскочила еще компания мальчишек – на сей раз отпускать Хаку просто так никто не собирался.
Хаку был вынужден остановиться. Вот только принимать безнадежный бой его по-прежнему не тянуло ни капли. Оставалось одно – думать, причем быстро. Он оглянулся. Слева от него тянулся забор – довольно ветхий и явно нуждающийся в ремонте. Часть досок в нем сгнила или отвалилась, поэтому дыр хватало, не слишком широких, но при его довольно хрупком телосложении этого было достаточно. Не успев даже толком осознать свое решение, он метнулся туда и нырнул в один из таких импровизированных проходов, оказавшись в зарослях, бурно разросшихся по ту сторону забора. Обращать внимания на то, что колючие ветви драли одежду и кожу, было тоже некогда, поэтому он принялся пробираться через кусты настолько быстро, насколько это было возможно.
Очнулся он только тогда, когда вылез на другую улицу. Опять же бегом, закоулками, подобрался к дому ведьмы, и, только закрыв за собой калитку, наконец перевел дыхание.
- Ты опоздал, - раздался строгий девичий голос. – Боже мой, в каком ты виде!
Девочка – обладательница голоса – подошла к нему и расстроенно всплеснула руками. Это была Тейт – воспитанница колдуньи, то ли ее родная внучка, то ли приемыш, которого ведьма взяла под свою опеку – на этот счет в деревне бытовали разные мнения, а сама Тейт не спешила поддерживать ни одно из них. Они с Хаку были примерно одного возраста, однако серьезная и строгая девочка выглядела старше своих лет, и другие дети невольно воспринимали ее как взрослую. В отличие от Хаку, ей не доставалось за связь с «колдунством», и поэтому она не слишком представляла себе, в чем состоят его проблемы. Подражая бабушке, она старалась опекать мальчишку в силу своего разумения. В основном, опека заключалась в укорах за неподобающие вид и поведение, за опоздания и мелкую неряшливость вроде вовремя незаштопанной дыры на коленке. Сама она всегда была образцом скромности и аккуратности: собранные каштановые локоны никогда не выбивались из косы или пучка, на идеально чистых платьях не было ни пятнышка даже в самую мерзкую мокрую погоду, а поведение было настолько безупречно, что даже улыбаться Тейт почти себе не позволяла. Скорее всего, чисто внешне она была симпатична, если не красива – вот только Хаку в силу возраста и особенностей общения видел в ней исключительно источник полезного и не очень воспитания, от которого в иные моменты предпочитал держаться подальше.
Оглядев себя и оценив количество царапин, налипшей дорожной пыли и лоскутьев, отодранных от штанов и рубахи, Хаку пришел к запоздалому выводу, что сейчас был именно такой момент. К сожалению, деваться куда-либо было уже слишком поздно.
- Идем. Бабушка тебя заждалась, но я не могу пустить тебя к ней в таком виде, - серые глаза Тейт смотрели с таким осуждением, что Хаку захотелось куда-нибудь провалиться. Даже под недавней угрозой со стороны дворовых мальчишек он чувствовал себя гораздо более уютно, чем теперь. – Я найду, во что тебе переодеться, а потом уже пойдешь помогать.
Хаку ничего не оставалось, кроме как подчиниться и последовать за девочкой, не поднимая взгляда от тропинки под ногами.
…Через полчаса, умытый и переодетый в слегка великоватую ему одежду, Хаку наконец-то предстал перед хозяйкой дома. В отличие от Тейт, старуха отнеслась к опозданию ученика гораздо с большим пониманием:
- Ты снова с кем-то повздорил? – спросила она, приглядываясь к заметной царапине через полщеки мальчика. – Похоже, тебе от них досталось. Дай-ка я это слегка полечу.
Ведьма взяла с полки какой-то пузырек, подошла к Хаку и принялась мазать царапины чем-то, источающим сильный хвойный аромат.
- Нет, это не от них, - Хаку поморщился – снадобье несколько пощипывало кожу. – Я сам влез в заросли.
- Зачем же?
- Там…. Сидела интересная птица, и я хотел ее рассмотреть, - ему не хотелось вдаваться в подробности. Во-первых, жаловаться было неприятно, во-вторых, его не то чтобы сильно трогало подобное отношение окружающих. Порой мешало, создавая досадные ситуации, подобные сегодняшней – но с этим Хаку научился мириться. Те вещи, которые интересовали его в окружающем пространстве, мало относились к людям – разве что только к тем из них, кто мог чему-то научить. Всё прочее переставало существовать, как только Хаку отводил от него взгляд.
- Ах, птица, - не поверила ему ведьма и улыбнулась. – Ну хорошо. Пожалуй, стоит придумать что-нибудь, чтобы в будущем охота на таких интересных птиц проходила с меньшими потерями, как считаешь, Хаку?
- А это возможно? – искренне удивился он.
- Ты еще многому научишься, - пообещала ведьма, - и этому – в том числе. Вот только использовать такие знания надо с умом. И не только потому, что они могут навредить тебе. Люди могут отнестись к ним по-разному. И если ты не хочешь оказаться на костре по обвинению в использовании черной магии, придется действовать очень и очень осторожно…
…Чуть позже Хаку сидел в той же комнате за столом и аккуратно, прикусив губу от излишнего усердия, размешивал в кружке травяной отвар, поминутно сверяясь с рецептом, нацарапанным не слишком разборчивым почерком на листе пергамента. Поняв, что ему не хватает еще пары ингредиентов, он поднялся, отыскал на полке среди множества пузырьков и коробочек нужные, вернулся на свое место и стал отсчитывать нужное количество капель и листьев, которые необходимо было добавить в отвар.
Подобные занятия – когда нужно было что-то готовить и смешивать, соединять ингредиенты, следить за тем, чтобы получился нужный – или наоборот неожиданный результат – увлекали его больше, чем всё остальное. В такие моменты он совершенно забывал о существовании всего вокруг, полностью погружаясь в работу.
…Ведьма и Тейт наблюдали за его действиями, первая – с задумчивой улыбкой, вторая – придирчиво, пытаясь усмотреть в его действиях очередной повод для прочтения нотации. Однако, здесь к Хаку было не в чем придраться – он был предельно внимателен и аккуратен.
- Когда-нибудь из него вырастет алхимик, - тихо произнесла хозяйка дома.
- Кто? – так же негромко переспросила Тейт, услышавшая незнакомое слово. Ведьма пояснила его значение, а потом вздохнула:
- Учить бы вас обоих… по-настоящему учить. И не только травам и заговорам.
- А чем плохи травы и заговоры, бабушка? – удивилась Тейт.
- Нет, что ты, они не плохи, - снова улыбнулась старуха. – Только это очень маленькая часть того, что дано вам обоим. Когда-нибудь, когда я научу вас всему, что знаю сама, вам придется искать себе других учителей.
- Но где же мы их возьмем? Ведь в нашей деревне нет других магов, бабушка…
- В нашей – нет…. Но есть и другие места. Придет время – я все расскажу вам обоим, - колдунья погладила внучку по волосам, а та в ответ вдруг обняла ее и крепко прижалась:
- Я не хочу уходить от тебя. Я всегда буду жить с тобой и помогать тебе собирать травы и сочинять заговоры. Я не уйду отсюда ни к каким магам!
- А Хаку – уйдет, - задумчиво проговорила колдунья. – Он не упустит эту возможность – он ведь так любопытен…
…Хаку, тем временем, уже закончил приготовление отвара, и теперь перемешивал на ложке остатки зелий, сочетая их в произвольном порядке. Внезапно у него в руках что-то зашипело и поднялась тонкая струйка белого пара.
- Ого! – с восторгом воскликнул мальчишка и опрокинул получившуюся шипящую смесь в воду. Разговора ведьмы и Тейт он не слышал и не воспринял бы при всем желании еще в течение пары-тройки часов.
2
…три года спустя….
Второй год шла война. Поначалу еще было ничего: успех сопутствовал попеременно одной и другой стороне, радостные вести о том, что враги откинуты почти к самой границе, сменялись тревожными и страшными рассказами о бесчинствах, творимых в захваченных поселениях, затем надежды на скорую победу разгорались с новой силой, и так повторялось по кругу.
Но затем новости закончились. Остались слухи и страхи. А еще пришло небывало засушливое лето, погубившее значительную долю урожая – нависла угроза полуголодной зимы. А потом в один прекрасный день в деревне Тейт и Хаку расквартировался полк, идущий подкреплением к частям армии, уже находящимся в самом пекле военных событий. Солдаты и донесли, что неурожай охватил всю страну, и даже в столице всерьез опасаются голода, а армии нужен провиант, и по соответствующему приказу военные части должны быть снабжены продовольствием в первую очередь. Львиную долю и без того небогатого урожая пришлось отдать.
Кое-как перезимовали, но сеять было толком нечего, да и достать – негде. Поговаривали, что в деревнях еще ничего, а в городах и вовсе тяжко, голод, болезни, смерть. Где-то вспыхнула чума – город сожгли дотла, чтобы не распространилась зараза. О чуме больше не говорили. Только о том, что было еще несколько пожаров. Но мало ли, от чего они вспыхивают….
…- Хаку, куда ты собрался? – Тейт нахмурилась и уперла руки в бока. С тех пор, как отец Хаку ушел воевать, юноша окончательно поселился в доме колдуньи – матери у него не было, а со старшими братом и сестрой отношения не заладились – они слишком стыдились «странного» родственника.
- До города, - невозмутимо ответил тот, закидывая в заплечный мешок какие-то огромные корнеплоды, которые можно было бы принять за картошку, если бы не их размер – с человеческую голову как минимум.
- Зачем? Ты был там всего пару дней назад, - не отставала она. – Бабушке нужна помощь. Ты знаешь, сколько в деревне больных?
Хаку лишь пожал плечами.
- На рынке сейчас можно раздобыть много интересного. Еда стала на вес золота, за пару картофелин можно получить, например, такое, - он махнул рукой в сторону стола. Тейт подошла ближе и невольно ахнула: перед ней лежала роскошная книга в кожаном переплете, позолоченные буквы на обложке гласили «Искусство приготовления зелий, для жизни полезных и смертельно опасных».
- Ты что, хочешь сказать, что ты выменял на это……
- Да, картошку, - кивнул Хаку, закидывая заполненную сумку за спину. – Вот эту самую. Сейчас еще отвезу, еще на что-нибудь выменяю.
Тейт с трудом отвела завороженный взгляд от книги, ценность которой была понятна ей не в меньшей степени, чем самому Хаку. Однако книга книгой, но вот известие о способе ее получения привели Тейт в ярость:
- Люди голодают, а ты вместо этого меняешь еду на свои развлечения?!
- Да ладно тебе, - примирительно улыбнулся он. – Я всё равно не уверен, что она съедобная. Ну всё, мне пора. До вечера.
И, не давая девушке опомниться, он выскочил за дверь.
…Если бы Тейт узнала, каким образом была получена эта «картошка», Хаку бы влетело от нее еще больше. Дело в том, что некоторое время назад верный себе любопытный мальчишка ухитрился расположить к себе аптекаря из того самого ближайшего города. Выполнил пару мелких поручений, наговорил чего-то такого, за что его сочли юношей толковым и даже позволили кое-чему поучиться – впрочем, учеба надолго не затянулась, а вот кое-какие полезные растворы и порошки в разноцветных колбах Хаку приволок в количестве. Ну и, не теряя времени даром, решил испытать их в действии. Раздобыл пару проросших картофелин, раскопал в укромном месте грядку, и щедро полил ее зельем собственного изготовления – чисто ради того, чтобы посмотреть, что будет.
Результат превзошел все ожидания – за пару недель картошка дала урожай, да еще таких небывалых размеров. Увы, этот урожай светился в темноте – так что есть его самостоятельно Хаку не рискнул, зато на продажу это приобретение с его точки зрения годилось вполне. Точнее на обмен – на то, что составляло вторую по значимости после зелий любовь Хаку – книги.
Тейт еще раз покосилась на заманчивый томик, лежащий на столе. Но принципы оказались сильнее. Гордо развернувшись на пятках и задрав повыше нос, девушка покинула комнату.
...Последнее время дом знахарки превратился в невольное место встреч всех со всеми. К ней постоянно шли с просьбами: помочь, подсказать, заговорить болезнь…. Особенно с последним.
Тейт помогала, насколько могла. Хаку умел помогать еще лучше – но не желал. Картошка-переросток и порошки аптекаря интересовали его гораздо больше, чем люди, особенно те люди, на которых он затаил тщательно скрываемую обиду. Таких было много. Практически, все молодое население деревни.
Этот день выдался особенно тяжелым. Ведьме принесли ребенка, чахоточного мальчика лет пяти. У него пошла горлом кровь, и ему становилось всё хуже, хотя и Тейт, и сама колдунья сбились с ног, пытаясь хоть как-то облегчить его состояние.
- Боюсь, дальше я бессильна, - ведьма обтерла с рук кровь куском влажной ткани и успокаивающе приобняла рыдающую мать больного ребенка. – Держись, милая. Видимо, такая судьба. Тут ничего не сделаешь. Надо собрать силы и надеяться. Пока есть надежда – думать о ней и ни о чем больше. Слышишь меня?
Бедная женщина не слышала никого. Тейт пришлось заваривать успокоительный отвар. Затем колдунья перепоручила ей успокаивать женщину, а сама вновь занялась ребенком.
Время шло. Чем сильнее Тейт уставала, тем больше злилась на Хаку. Далеко не в первый раз его не оказывалось рядом именно в тот момент, когда требовалась его помощь. Получая всё от приютивших его людей, эта, по определению Тейт, «эгоистичная тварька» даже не думала давать что-то взамен. Он жил сам по себе: когда хотел, уходил, когда хотел, возвращался, никогда не предлагал помощи, а если просили его, изобретал тысячу причин, почему он не может ее оказать – за исключением тех случаев, когда сам каким-либо образом был заинтересован в результате этой помощи.
Казалось, все беды, навалившиеся на родную деревню, нисколечко его не трогали. Он ни разу не догадался выменять свои «странные результаты опытов» на ту же еду – и это при том, что он и сам голодал. Но ему удовольствие от новых познаний заменяло и еду, и воздух, и, кажется, он просто не помнил, что окружающие, в отличие от него, в них нуждаются.
На протяжении этого дня Тейт несколько раз бегала на дорогу смотреть, не идет ли Хаку. Но время шло, а он не появлялся.
Наступил вечер. Опустились сумерки. Тейт снова стояла на улице, пытаясь хоть что-то разглядеть в туманном воздухе. Хаку появился, когда она уже решилась уходить. Он шел, что-то негромко насвистывая себе под нос, улыбался своим мыслям и поминутно перехватывал заплечный мешок, который, судя по выпирающим краям, был до отказа набит книжками, и видимо стал довольно увесистым.
«Еле тащит, - обреченно подумала Тейт. – Слабый. Тощий. В чем только душа держится… А светится, точно самый удачливый человек на свете».
- Привет! – радостно заявил Хаку, завидев девушку. – Чего это ты здесь стоишь?
- Тебя жду, - недовольно отозвалась она.
- Зачем? – он удивился. – А я вернулся из города. У меня столько всего интересного с собой! Хочешь – заходи ко мне чуть попозже, покажу. Только разберусь сначала….
- Хаку, - Тейт постаралась придать своему голосу как можно больше строгости. – Бабушке нужна твоя помощь. Она пытается спасти ребенка. У него чахотка. Ему очень плохо. Он умирает, Хаку.
- А… - рассеяно кивнул тот. – И что? А я-то что должен сделать?
- Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, что ты можешь помочь лучше, чем мы с бабушкой.
- Да с чего ты взяла? – запротестовал он. – Я никогда не рвался заниматься лечением. И вообще, я боюсь крови, - он сделал попытку пройти мимо Тейт, но не тут-то было – она крепко схватила его за руку.
- С того, что ты читаешь эти книги. С того, что ты ухитряешься готовить такие зелья, что изумляешь даже бабушку. С того, что ты прекрасно умеешь заговаривать болезни – когда этого хочешь. В конце концов, - не выдержала она, - хоть раз в жизни ты можешь нам помочь?! Мы весь день на ногах, ладно я, но подумай о бабушке!
Хаку вздохнул.
- Что это хоть за ребенок?
Тейт ответила. И только по изменившемуся выражению лица Хаку поняла, что видимо не стоило этого делать – этот мальчик происходил из той семьи, от которой в свое время Хаку доставалось больше, чем от других вместе взятых.
- Ну уж нет, - он высвободил руку из пальцев Тейт. – Им я помогать не стану. Умрет – не велика потеря. Вот бы всё это семейство. Вслед за ним!
- Хаку!!! У тебя совсем сердца нет?! – воскликнула Тейт. – Твои детские обиды неуместны сейчас… в конце концов, чем виноват ребенок?
Ей пришлось бежать за Хаку, который решительно направился в сторону дома. Догнала она его уже на пороге и попыталась загородить ему проход.
- Пропусти меня, - велел Хаку. – Я устал и хочу спать.
- Знаешь что, - ядовито заявила Тейт, решив пустить в ход последний аргумент. – Давай так. Ты сейчас помогаешь этому ребенку – а я за это не стану выбрасывать твои книги.
- Что? – от изумления Хаку даже не успел разозлиться.
- То, что слышишь. Тебе придется или таскать их все с собой – постоянно, или сидеть дома безвылазно и забыть о своих прогулках по городу, - прошипела Тейт, понижая голос, чтобы бабушка ее не услышала. – Только попробуй сейчас уйти – и можешь попрощаться со всем, что ты с такой любовью собираешь. Книги, порошки, зелья – всё, что я найду, и что не принадлежит бабушке, ты потом будешь собирать по всем сточным канавам.
Что это был откровенный шантаж, Тейт понимала прекрасно. Но к сожалению, ничем иным невозмутимого Хаку нельзя было зацепить.
- Я тебе это еще припомню, - пообещал Хаку, проходя в дом.
- Куда ты? – крикнула ему в спину Тейт.
- Сброшу книги в комнате, и вернусь лечить твоего…. – последнего слова Тейт не расслышала, но предположить его смысл она могла и так. Одно было хорошо – своего она все-таки добилась.
Хаку вернулся через несколько минут. Тейт отвела его в комнату, где лежал мальчик, и юный колдун принялся за дело. Он замешивал какие-то лекарства, шептал над ребенком какие-то заговоры – колдунья с Тейт только диву давались, насколько четкими и быстрыми были его действия.
Прошло около получаса. Кровь остановилась, ребенок пришел в себя.
Тейт с ведьмой переглянулись – можно было подумать, что Хаку всю жизнь только и занимался лечением чахоточных больных.
Мать мальчика вбежала в комнату по первому зову. Увидев результат и услышав, кому она обязана спасением сына, она чуть было не расцеловала Хаку – но тот лишь поморщился, отмахиваясь от благодарностей и высвобождаясь из объятий.
- Всё равно это временно, - «обнадежил» он. – И не думайте, что я буду постоянно заниматься этим. Меня просто попросили.
Затем он развернулся и ушел к себе, точно все происходящее его никоим образом не касалось.
…Чуть позже Тейт заглянула в его комнату. Хаку сидел за столом и читал, настолько увлеченно, что даже высунул кончик языка, точно облизываясь на что-то очень вкусное.
- Хаку, - позвала Тейт, - послушай….
Без толку. Он даже не обернулся – как всегда, увлекшись чем-то, он переставал видеть и слышать происходящее вокруг него.
Тейт покачала головой, но не стала настаивать. Она наконец ощутила, насколько сильно устала, и, пожелав бабушке спокойной ночи, отправилась к себе.
… Под утро, когда едва начало светать, ее разбудили шум и голоса, доносящиеся с улицы. Кто-то настойчиво колотил в дверь, требуя колдунью. Накинув на плечи вязаную шаль, Тейт выскочила к непрошенным посетителям.
- Вчера к нам постучался солдат….. Сказал, что был ранен, лечился, а теперь возвращается к своему полку…. Попросил приюта. Мы впустили. Ночью ему стало плохо. Жар не спадает до сих пор. Мы боимся, что открылась рана или что-то подобное….
- Хорошо, я пойду с вами и посмотрю, в чем дело, - Тейт очень не хотелось беспокоить колдунью, которой и так доставалось слишком мало отдыха. Но знахарка появилась у нее за спиной – ее тоже разбудил шум.
- Оставайся дома, - велела она. – Я скоро вернусь.
Тейт ничего не оставалось, как помочь бабушке собраться, а затем закрыть за ней дверь.
Девушка вернулась в свою комнату. Ее не покидало странное ощущение, будто случилось что-то крайне мерзкое. Однако сколько она ни думала, понять первопричину такого чувства ей не удавалось.
«Наверное, просто усталость», - наконец решила Тейт и только после этого смогла снова заснуть.
…Солнце стояло уже высоко, когда она снова открыла глаза. Оделась, заплела косу, вышла из дома – и сразу же ее окружили очередные просители.
- Да-да, сейчас я ее позову, - пообещала Тейт и отправилась в комнату колдуньи.
Та, похоже, всё еще не вернулась. Застеленная постель, ровно сложенные вещи и отсутствие корзины с переносными снадобьями говорили в пользу этого предположения. Тейт с сомнением взглянула за окно. «Что же там случилось?» - подумала она.
Просителей снова было довольно много. Утешало одно – сегодня серьезной помощи не требовалось. Кто-то поранился, кто-то чихал, кого-то замучила бессонница и он просил замешать снотворный отвар – вот здесь Тейт пришлось отправляться за Хаку, так как подобные зелья целиком и полностью были его прерогативой.
Она обнаружила Хаку в том же состоянии, что и вечером – только он давно уже не читал, а спал, уронив голову на страницы все той же книги, которая так увлекла его накануне. На этот раз Тейт не стала его жалеть. Она решительно затормошила его, призывая проснуться.
- А….да… я уже иду в постель, - сонно пробормотал он.
- Какая постель, Хаку, уже даже утро скоро закончится, - усмехнулась Тейт.
…То ли Хаку так и не проснулся до конца, то ли вчерашнее чтение подействовало на него умиротворяющее, то ли угроза была еще свежа, но на сей раз Тейт не пришлось упрашивать его слишком долго. Он легко согласился помогать, и вдвоем они за пару часов управились со всеми страждущими и их просьбами.
Вот тогда-то и появилась, наконец, колдунья. По выражению ее лица Тейт было подумала, что стряслось что-то очень серьезное – но приблизившись к молодым людям, ведьма только мягко улыбнулась и предложила заняться обедом.
- А что там с этим солдатом? – попыталась задать вопрос Тейт.
- Ничего серьезного, - уклончиво отозвалась колдунья.
Впрочем, уже через час она позвала обоих – Тейт и Хаку – к себе.
- Собирайте вещи, - велела она. – Вам нужно уходить.
- Куда? – опешила Тейт. Переглянувшийся с ней Хаку явно был удивлен ничуть не меньше.
- Я не стала говорить этого на улице – слишком много кто мог услышать, - объяснила ведьма, - но дела плохи. Этот солдат, который вчера появился здесь, принес с собой беду. К сожалению, я не сразу узнала ее, и лишь проведя несколько часов у его постели поняла – зато теперь уже без сомнений – что это чума.
- Ч-что?... – Тейт внезапно почувствовала, что ноги стали будто ватными. Если бы не Хаку, поддержавший ее под локоть, она бы осела прямо на пол. В голове замелькали обрывки воспоминаний и картины одна страшнее другой: чума страшно заразна, от нее нет спасения, значит теперь – деревня или вымрет от болезни, или ее попросту сожгут свои же солдаты, сожгут вместе со всеми, кто может оказаться носителем Черной Смерти…
Хаку очнулся гораздо быстрее.
- Она права, Тейт, - сказал он. – Надо уходить. Скорее беги и складывай все необходимое. Я сложу книги и присоединюсь к тебе…..
- Хватит! – воскликнула Тейт с внезапной злостью. – Я понимаю, тебя здесь ничего не держит. Ты никогда никем не дорожил – но я, я не могу уйти!
- Но это нужно сделать, - мягко прервала ее ведьма. – Вы оба молоды, у вас вся жизнь впереди – вам незачем хоронить себя заживо. Отправляйтесь сегодня же.
- А ты?... – тихо озвучила Тейт свой главный вопрос. – Как же ты, бабушка?
Ведьма только улыбнулась.
- Я прожила здесь всю жизнь. К тому же, я не могу бросить всех тех людей, которые ждут от меня помощи. Не беспокойтесь за меня. Рано или поздно это должно было случиться – я имею ввиду, ваш уход отсюда. Помните, я рассказывала вам легенду о Светлой Роще, крае магов, что укрыт на острове посреди моря?
- Да, я помню, - Тейт почувствовала, что к горлу подкатывает отвратительный горький комок.
- Я тоже помню, - в свою очередь подтвердил Хаку.
- Это хорошо, - ответила колдунья. – Попытайтесь добраться до этого острова. Я научила вас многому – но к сожалению, и мои знания весьма ограничены, а там – там вы сможете наконец стать теми, кем позволяют вам ваши способности….
- Я не хочу, - Тейт всхлипнула. – Я не хочу ни в какую Светлую Рощу. Я не хочу никаких способностей. Я не брошу тебя, я не брошу людей. Пусть Хаку уходит, если хочет, я никуда отсюда не пойду! – она все-таки дала волю слезам и кинулась на шею бабушке.
- Ну тише, тише, - успокаивающе заговорила та. – Что ж… Хорошо. Тогда ты останешься со мной, хочешь?
- Угу, - снова всхлипнула Тейт.
- Вот и хорошо. Только не плачь. Послушай…. Мне кажется, я обронила мешочек с травами где-то возле ворот. Не могла бы ты сбегать туда, посмотреть? Он мне очень нужен. И не плачь. Не надо. Слезы – слабость, а тебе вскоре понадобится быть очень сильной.
- Хорошо, я сейчас, - Тейт поспешно вытерла глаза и бросилась исполнять поручение.
…. Как только она скрылась за дверью, колдунья обернулась к Хаку:
- Я расскажу тебе, как добраться до гавани. Там постарайтесь попасть на корабль, идущий в Светлую Рощу. А теперь слушай: добром Тейт не уговорить. Сделай-ка вот что….
…Тейт осмотрела не только землю возле ворот, но даже прошла по улице до самого перекрестка – мешочек пропал. Наконец, смирившись с тем, что поиски бесплодны, девушка решила вернуться.
Пока она шла к дому, ее слегка колотило. «Значит, чума. Значит, нам предстоит всё это пережить. Но как же бабушка? Что, если она уже заразилась? Если она умрет, деревня обречена, а я….» - от этих мыслей снова защипало глаза, но Тейт вскинула голову, не давая слезам пролиться, и ускорила шаг.
…Дома ее ждало невиданное прежде зрелище. Хаку носился туда-сюда с чашками и тарелками, собирая на стол – чего отродясь не делал прежде. Он даже сам заварил душистый травяной чай и разлил на три чашки. Глаза у него горели, точно он… что-то предвкушал.
«Надо же, - подумала Тейт, - неужели он может настолько радоваться тому, что наконец уходит отсюда? Нет, конечно, его здесь принимали не слишком хорошо, но кто сказал, что примут там….. Господи, он же совсем не приспособлен к жизни. Как же он будет там, во внешнем мире, о котором он ничего толком не знает? Но и бабушку я не могу бросить….»
- Ну что же ты не пьешь? – голос Хаку прервал эти ее размышления. – Я так старался, заваривал чай. Пей же!
- Хорошо, - она пригубила чашку. Чай и правда оказался на редкость ароматным – даже странно, Тейт давно не пила и не ела ничего даже в половину столь же вкусного.
… Вдруг Тейт почувствовала, что ее непреодолимо клонит в сон.
- Как странно… - сказала она, допив чай. – Я как будто не спала уже несколько дней…..
- Ты устала, - голос ведьмы донесся откуда-то издалека. – Иди, отдохни пока. Всё равно никто сейчас не требует нашей помощи. Я позову тебя, если ты мне понадобишься. Хаку, проводи….
…Это было последнее, что слышала Тейт перед тем, как провалиться в темноту, наполненную размытыми видениями. Впрочем, потом ей казалось, что ее куда-то ведут, что Хаку помогает ей забраться на что-то высокое, застеленное сеном, затем дает ей что-то пить…. Что бабушка целует ее в лоб и машет рукой, что-то еще….
…Тейт очнулась под какой-то мерный стук и цоканье лошадиных копыт. Вместо потолка она увидела над собой небо – и плывущие по нему облака. Она оглянулась – и вскрикнула, поняв, что едет на телеге.
Хаку, как ни в чем ни бывало, сидел на облучке, погоняя запряженную лошадь, и снова насвистывал ту самую дурацкую мелодию, которую Тейт впервые услышала на дороге в злополучный вечер.
Тейт быстро перебралась к Хаку.
- Куда ты меня везешь? – требовательно спросила она.
- В Светлую Рощу, - невозмутимо отозвался тот.
- Что?! – от возмущения Тейт даже задохнулась. – Ты насильно уволок меня с собой?! Да знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?! А ну, разворачивайся, мне нужно обратно!
Она попыталась вырвать у него из рук поводья, но он оттолкнул ее:
- Не вынуждай меня снова поить тебя снотворным. Да и куда ты собралась? Мы едем уже третьи сутки. Возвращаться – еще столько же. Мы упремся в чумной заслон – или вернемся на пепелище.
- Да ты…. – Тейт даже растеряла все злые слова, которые так и просились сорваться с ее языка. – Я тебя ненавижу! Как же бабушка….
- Между прочим, - заметил Хаку, - я делаю это по ее просьбе. Будь моя воля, в жизни бы с тобой не связался…..
Обиженная Тейт перебралась обратно в телегу, пообещав себе не разговаривать с «тварькой», даже если тот будет умолять ее об этом на коленях.
Хаку тем временем сильнее хлестнул лошадку – Тейт не удержалась на ногах и уселась на что-то твердое. Пошарив рукой в сене, она извлекла мешок, принадлежавший Хаку.
- Книги, колбы, порошки….. Свое барахло ты там не бросил, - злобно прошептала девушка.
- А, что? – оглянулся Хаку.
Тейт демонстративно отвернулась.
3
Копыта лошади мерно постукивали, повозка покачивалась, с обеих сторон дороги тянулся казавшийся бесконечным лес, а над головой – другая дорога, звездная, особенно яркая в это время года.
Тейт поймала себя на том, что впадает в какое-то монотонное полусонное состояние, наполненное печальным равнодушием. Звезды, дорога, ночь – все в целом это было даже красиво, но вот только в конце этого пути ее не ждало ничего. Можно было ехать куда угодно – или никуда, по сути никакой разницы. Дом остался позади, возвращение стало невозможным, а здесь и сейчас были только бедная повозка с подстилкой из сена и вероломный попутчик, непонятно с какого перепугу самоуверенный и воодушевленный сложившейся обстановкой.
Тейт душили слезы, которым она из принципа не хотела давать волю – а Хаку улыбался своим мыслям и тихо напевал что-то, даже не оборачиваясь на девушку, словно ему просто было все равно – здесь она или уже давно сбежала или свалилась с повозки.
Тейт понимала, что в принципе, так оно и есть – просьбу бабушки Хаку выполнил, а во всем остальном ему не был нужен никто, кроме него самого. Ах да, еще тех людей, с которых можно было получить что-то полезное.
От злости слезы окончательно передумали обнаруживать себя. Тейт вздохнула свободнее и поежилась – сильно похолодало. Она оглянулась в поисках чего-нибудь, что можно накинуть на плечи – но кроме проклятых колб и, несомненно, ценных – только не сейчас – книг на глаза ничего не попадалось. Не удивительно – с Хаку сталось бы не прихватить с собой ничего, необходимого для выживания. Одному богу известно, как они вообще станут выживать дальше, с учетом полной неприспособленности к человеческой жизни одного и неопытности другой, которая вообще впервые оказалась за пределами родной деревни. Зато, несомненно, на сей раз всерьез и надолго…..
Говорить с Хаку не хотелось, но перспектива замерзнуть окончательно Тейт тоже не воодушевляла. Пришлось пересилить себя и все-таки озвучить мысль вслух:
- Если мы не слишком торопимся – в чем я более чем уверена – имеет смысл сделать остановку. Иначе к утру ни у нас, ни у лошади, не останется сил на продолжение пути. К тому же к рассвету мы скорее всего околеем от холода.
- А где останавливаться-то? – рассеяно пожал плечами Хаку. – До ближайшего поселения еще ехать и ехать….
- Да хотя бы прямо в лесу! – воскликнула Тейт. – Разведем костер. И согреемся, и дикие звери не подойдут…..
- Ладно, мне всё равно, - отозвался юноша и натянул поводья.
…От того, что они остановились, атмосфера изменилась мало – просто стало теплее от костра, и вместо скрипа повозки потрескивал огонь. Хаку вытащил из повозки пару небольших мешков, и теперь использовал их вместо подушек, валяясь на них на спине и грызя подвернувшийся под руку стебелек. Тейт куталась в обнаружившийся под сеном шерстяной платок – заслугу, видимо, не Хаку, а заботливой бабушки.
При мысли о бабушке снова накатила бессмысленная, но мучительная тоска. Тейт украдкой посмотрела на Хаку – неужели его совсем минуют подобные мысли?....
- Я не сплю, но если хочешь убежать – я тебя удерживать не стану, - Хаку заметил ее взгляд и истолковал его по своему.
- Нет, - огрызнулась вконец обиженная Тейт, - я просто хочу спать, и поэтому забираю у тебя один мешок.
С этими словами она быстро подошла к нему, и так стремительно выдернула из-под него импровизированную «подушку», что не ожидавший ничего подобного Хаку грохнулся на землю и ойкнул.
- Так тебе и надо, - злорадно заметила Тейт, и больше они не обменялись ни единым словом до самого утра.
…Ночь прошла на удивление спокойно. Невольных путешественников не потревожили ни люди, ни звери, ни лесные духи – и, когда взошло солнце, они продолжили свой путь.
Хаку в общем оказался прав: до Дроунхилла – ближайшего по пути города - они добрались только к вечеру следующего дня. Остановились на окраине, и тут только Тейт сообразила, что не все так просто.
- А деньги у нас есть?
- Не-а, - помотал головой Хаку. – Откуда?
- Тогда в городе нам делать нечего. Разворачивай в объезд, - решительно велела Тейт, но ее мнение спутника явно не интересовало. – Ну и куда ты? Мы же даже на постоялом дворе не сможем переночевать….
- Сможем, - соизволил ответить Хаку. – У нас кое-что есть на продажу. Продадим – будут нам деньги и постоялый двор…
- Опять твою картошку? А если продать не получится?
- Переночуем на улице, - запросто отозвался невыносимый мальчишка.
…Продать, разумеется, на ночь глядя ничего не получилось – если в городе и был базар, он наверняка закрылся еще в середине дня, как это обычно бывает. Тейт со скрытым злорадством, которое грело даже несмотря на усталость, предоставила Хаку возможность решить, куда и как деть на ночь лошадь, повозку и самих себя, чтобы поместиться и не попасться ночному патрулю – мало ли, как в этом городе относятся к бродягам?
Вдоволь набегавшись, но так и не обнаружив ничего приемлемого, вконец измотанный Хаку решил сделать привал в чистом поле – за стенами города.
…- Есть хочется, - пожаловалась Тейт, протягивая замерзшие руки к огню. – У меня уже… сколько, неделю ни крошки во рту не было?
Хаку удивленно поднял бровь:
- Нет. Ты была не совсем в сознании, но была способна выполнять действия, необходимые для поддержания жизни….
Тейт не выдержала и улыбнулась:
- Необходимые, говоришь? Ты правда так считаешь? Ну что ж, в таком случае, раз я что-то ела, значит еда у нас как минимум была. Еще что-то осталось?
Хаку принялся рыться в мешке, и затем извлек оттуда что-то, завернутое в белую ткань.
- Вот тут, кажется, хлеб остался. Твоя бабушка собрала на дорогу…
Тейт поймала кинутый в нее кулек. В нем и правда оказался хлеб – правда, слегка зачерствевший, но с точки зрения голодного все равно весьма аппетитный.
- А ты? – девушка вспомнила о спутнике только на середине буханки.
- Я уже ел, - мотнул головой тот. Тейт показалось, что он врет. Итак хрупкий, худой, бледнокожий Хаку сейчас казался только что не призраком самого себя. Во всяком случае, так подумалось Тейт при взгляде на его осунувшееся лицо и темные круги усталости под глазами. Или дело не в усталости?
- Ты все таки переживаешь о том, что пришлось всех бросить в такой опасности, что бы ты там ни говорил, - полуутвердительно сказала Тейт.
- Даже и не думал, - быстро отреагировал Хаку.
- Быть этого не может. Мы с тобой прожили там, сколько себя помним. Я понимаю, что у тебя было много… разногласий…. с соседями и не только, но…. В общем, меня ты можешь не бояться. Я в конце концов чувствую то же самое…..
- Я же сказал, мне – всё равно, - уже раздраженно прервал ее юноша. – И нет, я не скучаю по издевкам соседей. Да, по поводу того, что у меня теперь нет родственников, которым за меня вечно стыдно перед этими самыми соседями, я не страдаю тем более.
- Хорошо, - Тейт вздохнула, но на сей раз сдалась. – Прости, что напомнила. Хочешь, поговорим о чем-нибудь другом?
- Или помолчим, - тихо огрызнулся Хаку, но девушка пропустила это мимо ушей:
- Куда же мы все-таки направляемся? Я помню про Светлую Рощу, но, насколько мне известно, она находится на морском острове, и туда надо плыть на корабле….
- А мы и поплывем, - с готовностью кивнул Хаку. – Дойдем до Портового города, найдем корабль, который согласится нас взять…..
- Нам нечем заплатить за ночлег, не то, что за целый корабль, - напомнила Тейт. – Или ты и с капитаном попытаешься расплатиться картошкой?
- В крайнем случае, мы сможем попросить работы на судне, - отозвался Хаку. – Лекари и знахари нужны везде, а тут мы с тобой….
- Тихо! – Тейт сама не сразу поняла, что именно насторожило ее.
В темноте за их спинами, там, куда уже не доставал свет от костра, хрустнула ветка. А затем одна за другой выскользнули четыре тени — на поверку, впрочем, оказавшиеся вполне себе людьми, вот только намерения их сомнений не вызывали.
- Да тут просто пара детей, - оскалился, пытаясь изобразить улыбку, ближайший из них.
- У нас ничего нет, - заявил Хаку столь поспешно, что если бы Тейт не знала наверняка, она бы и то решила, что как минимум кошелек с золотом он точно припрятал.
- У вас есть лошадка, - просюсюкал еще один из непрошенных гостей, - и повозка, а что вы прячете в повозке? Нехорошо обманывать взрослых!
Он направился к лошади и схватил ее под уздцы, намереваясь увести. Второй бесцеремонно принялся рыться в повозке, раскидывая книги Хаку, которым явно не придал никакой ценности. Хаку же, видя такое обращение со своими сокровищами, только бессильно закусил губу — противопоставить наглецам ему явно было нечего.
Оценив все это, Тейт решила не сдаваться так просто. Пока грабители, как ей показалось, не смотрели в ее сторону, она выхватила из костра горящую головню.
- А ну, уходите отсю.... - она не успела даже договорить, ее кто-то обхватил сзади и вырвал головню из рук:
- Тише, девочка, не шуми, - пятый грабитель, оказывается, зашел к ней со спины. - Ну что за глупости, неужели ты всерьез думаешь, что сможешь справиться с ними? - он кивнул в сторону своих товарищей.
Тейт попыталась вырваться, но сил ее на это явно не хватало. Тогда она извернулась и куснула держащую ее руку, за что тут же получила затрещину, свалившую ее с ног.
В глазах у нее потемнело, и она даже не сразу поняла, что произошло дальше. Внезапно она услышала голос Хаку, монотонно читающий какой-то заговор, и ответом на него — волчий вой, раздавшийся где-то совсем близко.
Потом еще, и еще, а затем Тейт поняла, что о ней забыли, а грабители встали кругом спинами к костру и испуганно озираются вокруг. Истерически заржала лошадь, которую так и не успели отвязать.
Девушка вскочила на ноги, и кинулась к Хаку — тот уже закончил колдовать, но пребывал в странном состоянии, не узнавая ее и глядя куда-то в одну точку. Тейт проследила за этим взглядом...
И тут началось.
Со всех сторон из темных кустов к месту их нахождения начали выкатываться какие-то темные шары. Оказываясь в свете огня, они раскрывались, точно причудливые черные цветы, и меняли форму, превращаясь в существ, более всего похожих на волков, только едва ли созданных из плоти и крови. Скорее, они состояли из сгустков все той же тьмы, и только горящие алые глаза выделялись из нее.
Грабители, поняв, что им грозит, хотели было кинуться бежать — но без толку, шары прибывали со всех сторон, а уже оборотившиеся волки наступали, скалясь и рыча.
Тейт обхватила Хаку за плечи, понимая, что бежать некуда, отбиваться нечем, а неведомые твари не помилуют ни грабителей, ни их жертв.... Хаку же по прежнему не реагировал ни на что — хуже того, глядя на волков, он принялся улыбаться, и эта улыбка в таких обстоятельствах смотрелась откровенно жутковато.
...и вот первый «волк» вцепился в горло ближайшему человеку, причем атака была столь молниеносной, что едва ли несчастный вообще успел понять, что произошло. Рычание волка смешалось с предсмертным хрипом его добычи, другие же волки последовали его примеру.
Тейт у ужасе зажала уши и зажмурила глаза, чтобы не слышать человеческих воплей и жуткого ворчания и чавкания тварей и не видеть черного клубка, от которого в разные стороны полетели ошметки окровавленной человеческой плоти.
Девушка неожиданно для себя сама закричала в голос от испуга, когда рука внезапно очнувшегося Хаку коснулась ее локтя.
- Что ты орешь? - злобно и ровно произнес юноша.
Этот вопрос, да еще таким тоном, подействовал на Тейт словно ведро холодной воды, вылитое на голову. И тут же пришло осознание:
- Хаку, это ты сотворил?!
- Тварей? - переспросил он. - Не, не я. Я вообще-то хотел позвать волков или собак, но явились эти....
- Хаку, нам надо бежать отсюда! Они сейчас закончат с теми и примутся за нас!
- Успокойся, - только и отмахнулся юноша. - Я не знаю, кто они, но заклятие на них действует, как и на обычных животных. Значит, нам ничего не грозит. Так что я вообще отправляюсь спать, а они доедят и сами уберутся восвояси.
Тейт аж задохнулась от такого заявления.
- Ты серьезно собираешься спать рядом с вот этим?! - она махнула рукой в сторону волчьего пиршества.
- Я — да, - кивнул он. - А тебе — не советую. Я их заговаривал, меня они точно не тронут, насчет тебя я не уверен, так что будь начеку.
- Хаку!!!!!!!!!........
4
К утру небо затянули непроглядные облака и зарядил дождь. Было довольно промозгло, дорога превратилась в отвратительное месиво, да еще и после бессонной ночи глаза отказывались открываться и видеть что угодно вокруг.
Впрочем, последнее было наименьшей проблемой. Из-за дождя разглядеть удалось бы в лучшем случае спину Хаку, а ни эту его часть тела, ни любую другую, ни самого их обладателя Тейт не желала лицезреть в принципе. Невозмутимая гадина действительно накануне завалилась спать, оставив ее в одиночестве наблюдать за жрущими человечину монстрами и трястись от страха.
По счастью, нечисть действительно убралась, не тронув ни Тейт, ни даже лошадь (ни тем более, к огромному сожалению девушки, Хаку). Однако заснуть на том месте, где кровь еще даже не успела впитаться в землю, Тейт и подумать не могла.
В результате до рассвета она просидела, кутаясь в бабушкину шаль, вздрагивая от каждого шороха и до одури вглядываясь сначала в темноту, а затем в сумерки наступающего серого утра.
Хаку же прекрасно выспался, и с утра заявил, что они направляются обратно в город все с той же целью — продать картошку-переростка, а затем найти нормальное место обитания на ближайшие сутки. Тут Тейт, несмотря на всю свою ненависть, даже возражать не стала — ей самой безумно хотелось побыть хотя бы недолго в нормальном человеческом жилище, привести себя в порядок, поесть и перестать бояться всего вокруг.
Несмотря на погоду, Хаку ухитрился найти покупателей на свою картошку, причем довольно быстро. Тут выяснилось, что он ко всему прочему отлично считает деньги и вдохновенно торгуется, а уж как он расписывал необыкновенные свойства невиданного корнеплода... Словом, в карман правда не Хаку, а Тейт (справедливо опасавшейся, что в противном случае выручка будет потрачена не на ночлег, а на очередной фолиант о необходимости применения настойки из жабьих лапок в повседневной жизни), перекочевало некоторое количество ценных монет.
Надолго путешественники в городе оставаться не собирались — они хотели всего лишь дождаться улучшения погоды — а на пару суток этих денег должно было хватить.
Постоялый двор, где они наняли небольшую комнатку, мало отличался от всех подобных ему заведений, сколько бы их ни было в разных уголках страны. Жилые комнаты располагались на втором этаже, первый занимали кухня и трактир. Хаку с Тейт, у которых маковой росины с утра во рту не было, да и накануне был один хлеб, отправились перекусить.
….- ….Говорят, такого уже тысячу лет не было. Да и в наших краях творится что-то неладное. Рядом с городом видели теневолков! - худой оборванец, каким-то образом оказавшийся за одним столом с двумя вполне прилично одетыми горожанами, опрокинул кружку и вытер рот рукавом.
- Брешешь. А может быть и нет, сколько ты выпил накануне встречи с теневолками? - поинтересовался один из его соседей по столу.
- Не я это видел, это люди говорят, - укоризненно произнес явно обиженный бродяга. - Да что теневолки, это только начало... Чем ближе этот... как его... Ми-ле-ле-ли-ум, тем страшнее будет. Сначала твари неведомые полезут. Потом лихо придет такое, что поглотит и деревни, и города, и пашни и лес, все поглотит, огнем пожжет, водой затопит, ничего не останется... Было это всё уже, Сияющим клянусь. Было ровно тысячу лет назад, и повторится снова — срок-то подходит.... Налейте-ка еще кружечку.
- А, еще бы, перед «Милелелиумом» надо успеть залиться, глядишь, и не пожрет огонь-то! - хохотнул второй горожанин, и махнул девке, разносящей выпивку — мол, давай еще.
- О чем это они?... - тихо удивилась Тейт, уже некоторое время наблюдавшая за этой сценой со своего места. - Что за милелиум?
- Миллениум, - отозвался Хаку. - Тысечелетие.
- Тысячелетие? А при чем тут теневолки и все прочие ужасы?
- Легенда такая, - Хаку говорил тихо, стараясь не привлекать ничьего внимания. Однако глаза его блеснули, как всегда, когда появлялась возможность покрасоваться своими достижениями. - Говорят, раз в тысячу лет в мире что-то случается. Какое-то ужасное бедствие, меняющее лик мира до неузнаваемости. Странно, что ты не знаешь этой истории. Я-то довольно давно ее прочитал в одной из своих книг...
- Твои книги трогать страшно, с тебя станется за это потом отравить, - вяло огрызнулась Тейт. - А в чем заключается это бедствие?
- А этого никто не знает. Одни говорят — всемирный пожар, другие — наводнение, третьи вообще предрекают пришествие армии демонов.... Тысячу лет назад что-то такое случалось, об этом есть много свидетельств — но все формулировки столь размыты, что понять по ним правду практически невозможно. Говорят, что случится снова. Еще говорят, что точного времени, когда наступит очередной Миллениум, никто не знает, но предшествовать ему будут войны, эпидемии, голод, наводнения, ураганы и прочая дрянь......
- Эпидемии, говоришь, - Тейт поежилась. При мысли о покинутом доме в сердце что-то мучительно заныло, пришлось дышать глубже, чтобы не поддаться этому ощущению.
- Да всё как всегда. Одни страшные сказки, - фыркнул Хаку. - Верить я тебе в это не советую. Может, там тысячу лет назад и было что-то, но я что-то сомневаюсь, что оно повторится....
- Много ты понимаешь, - обреченно вздохнула Тейт, имея ввиду даже не его последнюю фразу, а в целом эту манеру Хаку делать вид, точно за его плечами годы жизненного опыта, причем — в отличие от всех окружающих. Сам по себе мальчишка был умен и начитан — но откуда взялось такое великолепное мнение о собственной персоне? - Ладно, я уже наелась, пойду, пожалуй, наверх. Ты как?
- Иди, я позже, - Хаку, судя по всему, хотелось еще послушать городских баек. Разумеется, не потому, что он в них верил. Тейт усмехнулась этому наблюдению и покинула его.
...Хаку действительно задержался не просто так. Его внимание неожиданно привлек один человек с весьма необычной наружностью. Честно говоря, сама по себе внешность его была совершенно отталкивающа: слишком угловатая фигура, худые длинные пальцы с утолщениями на суставах, похожие на лапы какого-то не слишком приятного создания, плешивая голова — впрочем, не седая, так что похоже сильно старым он не был, и лицо.... с лицом вообще была отдельная история, так как большую часть его составлял огромный шрам от ожега, чудом пощадившего глаза мужчины — маленькие, черные, злые и начисто лишенные ресниц.
Мужчину называли Суртом, впрочем, особенно активно в разговоре он не участвовал, лишь временами отвечая на чью-либо реплику в свой адрес. Беседа, кстати, уже ушла прочь от Миллениума, и теперь всё тот же бродяга, уже в изрядном подпитии, рассказывал страсти из жизни некоего маркиза Суриньи, столичной знаменитости, прославившегося в качестве отравителя и чудом избежавшего казни, к которой, собственно, и был приговорен за убийство более тридцати человек.
- ...королевские посланники сбились с ног, разыскивая его по всей стране, - орал бродяга, привлекая к себе всеобщее внимание — ведь от количества слушателей зависело то, сколько еще кружек браги он сумеет опрокинуть в себя за этот день. - Но он словно сквозь землю провалился! Берегитесь! Он так хитер, что может скрываться даже среди нас! Оказаться где угодно!
Хаку по-прежнему следил за Суртом, переводя взгляд с ожега на его лице на его же руки и обратно. Цвет ногтей, характерные пятна на коже, форма и вид шрама, всё это наводило юношу на одну определенную мысль касательно рода занятий их носителя.
А затем случилось нечто, что окончательно подтвердило его догадку.
В трактир вошла пара подвыпивших военных — очевидно, с намерением довести наконец свое состояние до эталона. Они расположились за столом соседним тому, где разглагольствовал оборванец. Один их них оказался аккурат спина к спине с Суртом. И вот в какой-то момент, когда никто, кроме наблюдательного Хаку, даже и не думал смотреть в ту сторону, произошла очень простая вещь: вояка и Сурт одновременно сдвинули стулья, и в карман первого перекочевала небольшая пробирка с какой-то темной жидкостью. Всё это произошло тихо. Менялы обошлись совершенно без слов, а еще через некоторое время Сурт поднялся уходить.
Хаку, не долго думая, вскочил на ноги и последовал за ним.
Аэлита 5-65
Тейт зря прождала Хаку до самого вечера. Хуже того, на город опустилась ночь - а мальчишки всё не было.
Тейт прекрасно понимала, что случиться с ним могло всё, что угодно: странному парню и дома-то доставалось, а уж во что он мог влезть в незнакомом городе со своей вечной склонностью жить в каком-то ином пространстве, нежели все остальные….
Надеясь, что он всё же вернется, она промаялась до середины ночи. Несколько раз она спускалась в трактир, выходила на улицу, пыталась расспрашивать, кто что видел и слышал… отвечали ей не слишком охотно, и, собственно говоря, только хозяин и смог припомнить, что Хаку поспешно выбежал на улицу, словно бы и ненадолго, но обратно уже не пришел.
Тейт вглядывалась в темноту за окном из своей комнаты, пока не заболели глаза. Идти в город и искать Хаку сейчас означало лишь заблудиться самой. Какие бы эмоции ни переполняли Тейт, голос разума был сильнее: ни себе, ни Хаку, попав в неприятности, она бы лучше не сделала. Причем вне зависимости от того, пропал Хаку или заболтался с очередным аптекарем (такую возможность Тейт тоже не исключала – в прошлом с Хаку это случалось).
Наконец, усталость взяла свое и Тейт начало неумолимо клонить в сон. Она сопротивлялась пока могла, но тем не менее на мысли, что если утром Хаку не вернется тоже, то стоит обратиться к городской страже, девушка заснула.
…Очередное серое и унылое утро не принесло изменений. Тейт очнулась практически сразу после рассвета, в итоге спустилась вниз раньше, чем даже сам хозяин постоялого двора. На улице было сыро и промозгло. Земля, пропитавшаяся влагой, хлюпала под ногами, грозя затянуть ноги прохожих в жидкую грязь.
Людей на улице почти не было. Стражи тоже. Город еще спал, а Тейт за время весьма непродолжительной прогулки успела промокнуть и замерзнуть. Она приняла решение вернуться обратно на постоялый двор и прихватить с собой шаль, которой так опрометчиво пренебрегла в этот раз. Кроме того, ей хотелось выпить чего-то горячего – пусть хотя бы простой воды, а то этот холод, казалось, добрался даже до внутренностей.
Войдя в трактир с этой целью, Тейт вдруг увидела тех, кого искала, и для кого час был явно безбожно ранний. Точнее, того. Стражник был только один, он сидел и беседовал с хозяином постоялого двора, даже не притронувшись к своему не слишком роскошному завтраку. Тейт неожиданно для себя так и застыла на пороге, и далеко не сразу поймала себя на том, что беззастенчиво разглядывает незнакомца, не обращающего на нее внимание.
Это был мужчина лет двадцати пяти, подтянутый, худощавый, но при этом весьма ладный и ловкий, из тех немногих, чья фигура способна увлечь женский взгляд. Впрочем, лицо тоже. Лицо его Тейт показалось не много не мало идеальным. Правильные черты, словно выточенные рукой гениального скульптора, ярие, живые глаза, взгляд которых был одновременно пытлив, лукав и необычайно светел, а цветом напоминал зелень свежей листвы. Это лицо обрамляли слегка вьющиеся каштановые волосы, отпущенные до плеч, как того требовала мода.
Тейт вряд ли смогла бы объяснить словами, как она поняла, что этот человек из числа знати, но в этом она не усомнилась ни на минуту, не смотря на то, что одежда незнакомца – строгий форменный мундир без всяких излишеств – никоим образом не намекала на его положение в обществе – собственно, кроме того, что он был офицером городской стражи. Точный чин Тейт тоже не могла определить в силу того, что достаточно плохо в этом разбиралась.
Тейт, как завороженная, следила за незнакомцем, пока тот, наконец, не заметил ее. Он обратился к хозяину – довольно тихо, Тейт расслышала его голос – но не разобрала слов.
Хозяин гостиницы, краснощекий и довольно добродушный на первый взгляд толстяк, в ответ развалился на стуле, который даже затрещал под столь немалым весом, и сообщил уже достаточно громко, что это та самая девушка, что ищет брата, который вчера был похищен прямо с постоялого двора.
От такой формулировки у Тейт перехватило дыхание, а брови стражника поползли вверх. Заметив это, толстяк горестно вздохнул:
- Да, господин Эридо, вот такие дела-то у нас творятся…. Нынче порядочному человеку уже и выйти за порог опасно. Люди ходят разные, недобрые часто… Нет, мне-то хорошо, что ныне сюда съехались многие – кто бежит от чумы, а кто – Миллениума, главное, что все здесь – а мне то это, хехе, доход… Но девчонку жалко…
Господин Эридо перевел свой изумрудный взгляд на Тейт:
- Я переговорю с ней. Полагаю, в этом деле стоит попробовать разобраться. Спасибо тебе за сведения, Рэйм.
Хозяин кивнул и, кряхтя, поднялся со своего места.
- Садись, девочка. Пора мне порядок наводить, а ты как раз пока…может узнаешь что.
Тейт тихо поблагодарила его и села напротив господина Эридо. Тот попросил ее рассказать всё и в подробностях, объяснив такую просьбу тем, что большое количество сведений быстрее поможет ему разобраться в случившемся.
Тейт, не умалчивая ни о чем, кроме, разве что, теневолков, изложила ему их с Хаку историю. Подробно пересказала и вечер накануне, сетуя на то, что никоим образом не может найти даже маленького ключа к разгадке исчезновения Хаку.
- Рэйм тоже говорил мне, что твой брат ушел один, - начал было господин Эридо, но Тейт поправила его, что Хаку все же не является ей родственником. – Прости, мне так сказал Рэйм, я запомню. Так вот, молодой человек ушел один, но кажется хозяин припоминает, что непосредственно перед этим таверну покинул и другой – некто Сурт. Тебе о чем-нибудь говорит это имя?
- Нет, абсолютно, - совершенно честно помотала головой Тейт. – Я действительно второй день в городе. Я никого здесь не знаю.
- И Хаку не упоминал его имени при тебе?
- Нет, ни разу.
- Что ж, это к лучшему для вас обоих, - господин Эридо недобро сдвинул брови, что, впрочем, по мнению Тейт, нисколько ему не повредило. – Не хотел бы я водить близкого знакомства с этой личностью, а твой бра…. Прости, Хаку мог бы его весьма заинтересовать – ведь о самом Сурте ходит слава, как о чернокнижнике….. Впрочем, колдунами пусть занимается Инквизиция, а мы займемся поисками Хаку.
Тейт слегка передернуло на этих словах, но ответить она ничего не успела, потому что в дверь таверны ввалился никто иной, как одна из обсуждаемых персон лично.
Персона эта сильно промокло, побледнела и осунулась после очевидно бессонной ночи, однако сжимало под мышкой какой-то фолиант и буквально светилась счастьем.
- Хаку, - елейно произнесла Тейт, поднимаясь со своего места. – Ты же весь промок, как я посмотрю. Пойдем скорее наверх, а то простудишься, а нужные травы не так просто достать…. Простите, господин Эридо, что я потревожила вас своей просьбой. Как видите, всё в порядке и обошлось…
- О да, я вижу, госпожа Тейт, - серьезно ответил офицер, но глаза его смеялись. В таком случае, не смею вас больше задерживать. Если вам понадобится моя помощь, можете ко мне обратиться. Я живу в доме … - и он назвал адрес.
Тейт почти насильно уволокла Хаку за собой по лестнице. Тот пытался вяло сопротивляться, говоря, что книгу ему дали лишь ненадолго, прочитать ее хочется, а обсохнуть можно и в таверне, сидя поближе к жаровне, но видимо он слишком устал, чтобы таки переубедить девушку.
Он слишком устал, настолько, что даже лихорадочный блеск глаз Тейт не предупредил его о грозящей опасности.
Как только они оба скрылись для глаз господина Эридо, до слуха того раздался звонкий звук затрещины. Тогда Эридо наконец рассмеялся не сдерживаясь, но довольно быстро посерьезнел.
- Какой, однако, интересный фолиант…. И кто же дал тебе его почитать, Хаку?...
6
Хаку, кажется, и думать забыл о продолжении пути в Светлую Рощу. Он не вспомнил об этом ни на следующий день, ни через неделю. Зато, просидев пару дней в обнимку с фолиантом, он снова исчез на сутки. Вернулся довольный, с обожженной рукой и, как ни странно, с деньгами – причем таким количеством, что ему бы хватило на проживание на постоялом дворе в течение целого месяца.
Если бы Хаку был способен удивляться чему-то, кроме результатов химических опытов, он бы мог заметить, что Тейт как-то излишне спокойно относится к совершенно не необходимой задержке в Дроунхилле. Она, конечно, устроила допрос с пристрастием на тему, где Хаку пропадал целую ночь и кто дал ему фолиант – но юноше в общем было нечего скрывать, он даже вполне честно признался, что познакомился с одним очень талантливым алхимиком и уже набился к нему в ученики.
На этом месте Тейт вдруг совершенно успокоилась и больше вопросов не задавала. И… не торопила. Хаку было невдомек, чем она занималась в то время, покуда он бегал учиться – да его это и вовсе не волновало, а Тейт же, в очередной раз оставшись в гордом одиночестве, прямым ходом отправилась по названному ей недавно адресу.
Нужный дом оказалось не так-то просто найти. Во-первых, он находился в самой богатой части города, и городская стража кого попало туда пускать не желала. Впрочем, имя господина Эридо произвело впечатление – Тейт пропустили, пусть и с некоторым недоверием.
Дальше она совершенно заблудилась среди оград богатых домов, с непривычки казавшихся ей бесконечными и ужасающе одинаковыми. Наконец, встреченная ей служанка смогла подсказать, куда следует свернуть, и вот Тейт остановилась перед особняком старинной постройки, однако отделанным со всей роскошью.
Девушка даже несколько оробела при мысли, что войдет в такое роскошное жилище. «Кто же этот господин Эридо, если он живет здесь?..,» - подумала она, и в этот момент дверь особняка отворилась, и на пороге появились трое: молодая красивая женщина, утонченная и роскошная одновременно, держащая на руках младенца, и старый слуга, сопровождающий, очевидно, свою госпожу на прогулку по саду.
Тейт неожиданно для себя почувствовала страшное разочарование. Это было очень странно. Неприятно. И… больно. Она стояла, не двигаясь с места, тщетно напоминала себе, что её привело сюда единственно любопытство, и злилась. Или пыталась не расплакаться. Честно говоря, Тейт и сама точно не понимала, что она испытывает, а если бы поняла, это бы стало для нее отдельным шоком и откровением.
Очнулась она только тогда, когда ее чуть не сбил какой-то мужчина, спешащий по улице и по этому поводу мало что замечающий вокруг.
- Что ты стоишь, зевая, посреди дороги?! – воскликнул он. – Дура…
Тейт поначалу ничего не ответила, а потом поинтересовалась, чей это дом.
- Чей? – рассеяно переспросил мужчина, растерявший свой гнев после того, как странная девушка проигнорировала даже «дурру». – Так это…… Господина Эридо. Сейчас вот еще сестра его вернулась….
- Спасибо! – воскликнула в момент повеселевшая Тейт, еще больше огорошив такой резкой переменой случайного собеседника, после чего последний поспешил убраться подальше от этой ненормальной.
Тейт же еще некоторое время покрутилась вокруг дома, но поскольку господина Эридо нигде видно не было, а постучаться она не решалась – да и не придумала повода – через некоторое время она тоже решила продолжить путь и получше осмотреться в этом районе, раз уж по воле случая ей удалось здесь оказаться.
Она уже не успела увидеть, как из дверей особняка появился молодой человек, очень похожий внешне на женщину с младенцем, в роскошном расшитом камзоле и тростью, украшенной драгоценными камнями. Этот человек подошел к женщине и они о чем-то заговорили. И этот разговор, который, несомненно, Тейт не сумела бы расслышать, даже оставайся она по-прежнему на том же самом месте, мог бы легко раскрыть ей глаза на истинное положение дел. Но увы, остался ей неизвестен.
Итак, о чем же говорили эти загадочные мужчина и женщина?
- Мириэлла, ты сегодня слишком бледна. Снова, как и вчера, и вот уже много дней подряд. Не обманывай меня, я вижу, что тебя что-то гложет. Прошу, расскажи мне. Мне больше невыносимо глядеть на то, как ты страдаешь, сестра.
Она приложила палец к губам – младенец уснул у нее на руках, а затем ответила практически шепотом:
- Эридо, я очень благодарна тебе за твое беспокойство. Я в самом деле сама не своя, но…. Видишь ли, я не думаю, что причина сего столь серьезна……
- Я уже слышал это. Может быть, пришло время назвать эту причину, чем бы она ни была?
- Право, не стоит… Эридо скоро вернется…. Ох, - Мириэлла тихо засмеялась, - как же сложно, когда у брата с мужем одинаковые имена! Надо дать вам какие-нибудь прозвища. Знаешь, как бывают у королей или героев…. Вот тебя бы стоило назвать «Эридо беспокойный».
- А его? – быстро переспросил её брат, не желая уводить разговор слишком далеко от темы. – «Непостоянный», не так ли?
Она сразу погрустнела.
- Я угадал?
- Нет, ну… во всяком случае, дело не в том, что ты подумал… Я не думаю, что он всерьез охладел ко мне или нашел другую женщину – знаешь, это бы я почувствовала…
- Но всё же что-то не так. Что-то не так настолько, что ты не находишь себе места.
- Верно, - она покачала головой. – Но знаешь, это так странно произносить вслух…. С тех пор, как мы приехали сюда, он действительно изменился. Нет, он конечно заботлив и внимателен ко мне, как и прежде, так же увлечен и предан своей службе и своему командиру, который теперь назначен мэром этого города, и поэтому в глазах моего мужа стал еще более ярким авторитетом, да вроде бы всё по старому, только вот…. Нет, всё-таки я не могу объяснить этого словами. Просто он – чужой. Будто всё осталось прежним…вот только его душу подменили на чью-то еще.
