Семья. Часть 3.

Глава 1

1.
Алина открыла коробочку и достала синий шар, расписанный белыми снежинками. Тут же Эд протянул ручки и залепетал, желая получить игрушку.
- Нравится? – улыбнулась Алина, протягивая мальчику шарик. – Посмотри, какие снежинки! Мы их повесим вон на ту веточку!
Эдвин, как только игрушка оказалась в его руках, сразу начал стучать ею по полу, испытывая на прочность. В эти дни стучать и ломать были его любимыми занятиями. Артур поступил мудро, когда покупал елочные украшения. Любой цвет, размер и цена, главное – не стекло. В доме, где два маленьких ребенка и Таир, еще долго елку будут украшать пластиковые шары и гирлянды из фольги. До одной такой Эд попытался дотянуться и попробовать на вкус.
- Не надо, - Алина мягко забрала гирлянду и откинула подальше, и почти сразу раздался рев.
Эду недавно исполнился годик, но Артур так баловал сына, что голубоглазый улыбчивый мальчик в секунду поднимал крик по любому поводу и так же мгновенно затихал, получая желаемое. Вот и сейчас, он заливался слезами и громко кричал, требуя обратно блестящую мохнатую штучку, которую так приятно пожевать!
- Эд, смотри, какая красивая птичка! – пыталась отвлечь его девушка, доставая из коробки очередную игрушку. – Хочешь, я посажу ее на эту веточку?
Но Эд не хотел ни птички, ни веточки, он требовал гирлянду. Алина почувствовала, что еще тридцать секунд крика и слез, и она отшлепает племянника. Весь в Артура! Так же пытается манипулировать всеми. Стоит улыбнуться - и все ахают и щебечут, стоит зареветь – все бросаются исполнять малейшую прихоть. И пусть Артур хоть сто раз говорит, что его сынок еще маленький! Маленький, да удаленький! А что будет дальше? С Артуром говорить бесполезно. Его главный принцип воспитания – мальчиков надо баловать – они уже пожинают на примере Таира.
- Замолчи сейчас же! – строго сказала Алина, когда крик усилился. – Я – не папа. И если я говорю «нельзя», значит – нельзя! Не хочешь птички, сиди так! Славик, а тебе она нравится?
Слава подошел и взял игрушку.
- Пти-итька! – сказал он, старательно выговаривая слоги. - Ка-си-ва-я!
- Молодец! Давай рядом с ней посадим еще одну! Смотри, теперь у нас две птички. Они будут дружить.
Слава открыл следующую коробку и залез в нее, отыскивая что-то. Алина с любовью смотрела за его возней. Чудесный ребенок – не плачет, не скандалит, умеет играть сам, не лезет на ручки, ест все, что дают, Эда не обижает! Мало того, когда Таир вредничает и задирает братика, Слава дает сдачи. В последний раз, когда Таир тянул машинку из Славиных ручек, получил этой машинкой в лоб. Таир ревел и жаловался весь вечер, пока на него не прикрикнули, а у Славика на следующий день появились еще две новых машинки, как смутно догадывалась Алина – подарок от дяди Вадима.
Эд понял, что гирлянды ему не дадут, и переключился на шуршащую бумагу из коробок. Слава играл с катушками цветных нитей, разматывая по всему полу. А где Таир?
Алина выглянула из-за елки. Таир сидел за столом и рисовал. Девушка вздохнула. Ей не надо было подходить и смотреть на листок, она и так знала, что там нарисована Ксения. Таир каждый раз рисует ее…Алина стряхнула бумагу с коленей и поднялась.
- Тарик, ты не поможешь мне? Я никак не могу решить, вешать синие шары внизу, или не вешать вообще? Ты умеешь красиво рисовать, и я подумала, что и с шарами у тебя получится. Ну, что скажешь?
- Ты возишься с младшими, вот и спрашивай у них!
- Таир, не вредничай! Ты прекрасно знаешь, что без тебя мы с елкой не справимся! А еще открытки рисовать! И подарки заворачивать! И свечи! И снежинки на окна!
- Ну ладно! Вешай сюда! А что ты сказала про подарки? Думаешь, мне тоже что-нибудь достанется в этом году? Или только маленьким?
Это все Давид! – подумала Алина. – Это он каждый раз говорит, что Слава и Эд – маленькие, а Таир уже большой. Теперь мальчик думает, что останется без подарка!
- Ну, я конечно могу тебе сказать, но Деду Морозу это не понравится! – хитро улыбнулась она.
- Если ты про отца, то ему не нравится все! – скривился мальчик.
- Садись рядом со мной! Да не бойся! Ну, улыбнись же! Праздник скоро! Это малышам подарят по машинке – они и рады, а тебе, думаю, припасли что-то более интересное!
- Я тоже хочу машинку! – жалобно протянул Таир.
- Думаю, дело не в машинке. Просто тебе хочется быть маленьким…иногда. Давай так. Мы закончим с елкой, а потом я почитаю тебе на ночь!
- Как мама? – оживился Таир.
- Я не мама, Таир, - мягко заметила Алина. – Я твоя тетя. Но я люблю тебя. И очень хочу посидеть с тобой сегодня перед сном. Погоди, что-то Эдвин притих…
Алина обернулась. Маленький Эд все-таки добрался до гирлянды и, спрятавшись за коробкой, сидел и обсасывал ее пушистые края.
- Эд!!!
2.
- Ни с места! Если тебе дорога жизнь, бросай сюда мешок с золотом! Ну что, Питер, высадить тебя на необитаемый остров? – Алина терпеливо читала строчку за строчкой в любимой книге Таира о пиратах, кладах и старых картах.
Таир, когда было совсем страшно, прятался под одеялом и пищал от удовольствия. И Алина принимала его игру и еще более жутким голосом завывала, изображая старого пирата во время шторма, и, просовывая руку под одеяло, щекотала мальчику пятки. А когда история переходила к описанию подвигов и дружбы, Таир затихал и жадно слушал, стараясь не пропустить ни слова, и Алине становилось стыдно – Ксения читала сыну почти каждый вечер, а им всем теперь было некогда.
- Уже поздно, - сказала она. – Пора спать. Завтра я приду и дочитаю этот рассказ до конца.
- Ты правда придешь?
- Конечно! Должна же я узнать, выбрался этот Питер с острова или нет!
- Я буду ждать! – выпалил мальчик. - А пока посиди со мной. Уйдешь, когда я засну, хорошо?
- Хорошо. Спи.
Таир долго не мог уснуть – крутился, вздыхал, поправлял подушку. Алина, вспомнив, как его укладывала Ксения, села рядом и гладила по ногам, успокаивая, до тех пор, пока мальчик не затих и не уснул.
- Вот ты где! – в комнатку заглянул Артур. – А я тебя искал!
- Ти-ише! Он только-только уснул, - говорила Алина, выходя вслед за ним в коридор.
- Вадим завтра с утра поедет в город. Ты поедешь с ним? Давид разрешил.
- В город? Завтра? – обрадовалась Алина - она не покидала замок с того страшного дня в конце августа! И вот, наконец, почти четыре месяца спустя, ее отпускают! – Конечно, поеду! Подарки и все такое! Да, про подарки. Что положить под елку тебе? Стыдно сказать, но я так ничего и не придумала!
- Зато я приготовил целых два! – улыбнулся Артур.
- Теперь мне станет в два раза стыднее!
- Нет такого слова! Я говорил Давиду, что напрасно тебя освободили от всех уроков! Двоечница!
- Мне только уроков не хватало! И так голова кругом. Артур, меня тревожит Таир. Я хочу попросить Давида, чтобы мальчика переселили к нам на этаж. Здесь ему одиноко и страшно. Давида днями нет. Младшие с нянюшками. А Таир – один.
- Но у него же уроки! – заметил Артур. – Учителя занимаются с ним!
- Это только в первой половине дня. А вечера? Помоги мне! Я знаю, ты хорошо относишься к Таиру. И он тебя любит. А то Давид на все мои замечания говорит, что Таир уже большой, и хватит потакать…ну ты сам знаешь!
- Я подумаю. Уста-ал!
- Опять в библиотеке допоздна заседали?
Артур не ответил, но Алина и так знала, что все свободные вечера мальчики проводят в библиотеке, обсуждая врагов – сфимов и способы расправы с ними. Ее не приглашали, с ней не советовались, и вообще в подробности не посвящали. Ее круг интересов Давид очертил еще в самом начале сентября очень четко – дети, слуги, Саша. Все остальное – не ее ума дело.
- Саша уже ушел спать?
- Нет. Я уходил, он засел с книгой. Приказал принести себе чашку чая. А что? – Артур внимательно посмотрел на Алину.
- Ничего. Ничего хорошего. Спокойной ночи, Артур!
- Погоди. Может, посидим на террасе? Помнишь?
- Забудешь такое! – буркнула Алина.
- Пойдем, пойдем! Я, конечно, уже староват для таких посиделок, но ради тебя…
- Ты говорил точно также два года назад! – усмехнулась девушка.
- Чай? Шоколад? Брусничное варенье?
- Давай просто посидим, - говорила Алина, устраиваясь в кресле –качалке. – Артур, я и забыла, насколько тут хорошо! Придвинь, пожалуйста, этот фонарь! Вот так. Хорошо…
- Рассказывай! Или мне сказать волшебную фразу: «Что случилось, дружок?»
- Стыдно.
- Давай без предысторий. Тебе не тринадцать, и мы слишком хорошо знаем друг друга!
- Саша. Я устала. И мне не справится. Эд, Таир, Слава. Я пытаюсь быть доброй и внимательной. Но они – дети. С ними все просто. А Саша…Я не понимаю. Артур, он закрылся. Я даже не знаю, как сказать…В ту ночь, когда Ксении не стало, помнишь, ты был с Давидом в библиотеке, а я…я пошла к Саше. Я легла с ним. Мы…мы…
- Я понял, продолжай.
- А теперь, все эти месяцы, он каждый вечер сидит в библиотеке и читает, дожидаясь, пока я не усну. Он не велел делать перестановку в комнате. Мы так и спим каждый на своей кровати, он – у левой стены, я – у правой…Я думала поговорить с ним. Но что я скажу? Почему ты не хочешь меня? Но ведь дело не во мне! Артур, он боится. Чего? Не знаю. Я вообще мало что знаю…о мужчинах. Помоги мне. Нам. Может, он тебе расскажет, что происходит? Почему он обнимает меня, целует в висок, шутит, но упорно каждый вечер засиживается в библиотеке? Я ждала. Думала, пройдет. Поделится. Я его не отталкивала! Но он молчит. Мой муж предпочитает меня книгам, - Алина, чувствуя, что сгорает со стыда, боялась поднять глаза и посмотреть на Артура.
- Напрасно отменили твои уроки словесности, - подал голос Артур. – Давно я не слышал такого невнятного рассказа.
- Ты шутишь? – вскинулась девушка.
- Нисколько. Зато ты подняла голову. Давай-ка я закажу чай и печенье. Тебе будет легче отвечать на мои вопросы, прячась за чашкой чая.


Глава 2

3.
Алина еще раз взглянула на бумажку и внимательно, по каждой букве, прочитала название улицы. Немцы – мастера изобретать названия улиц, кафе и станций метро из двадцати труднопроизносимых подряд букв! Сколько раз она давала себе торжественное обещание заняться изучением немецкого языка, но находились какие-то срочные дела, и немецкий язык уходил на второй план. А теперь и вовсе не до уроков!
Похоже, она нашла, то что искала. Перейдя улицу, она зашла в просторный чистый подъезд и поднялась на второй этаж. Почему-то вспомнились подъезды в ее родном городе – темные, дурно пахнущие, разбитые. И никто не обращал внимания! А здесь даже коврики у дверей светлых оттенков! И цветы в горшках на полу под окном. Не в цветах, конечно, дело. Но вот тот, с синим бутоном, она бы домой прихватила точно. Если бы не «дом»! Хмыкнув своим собственным мыслям, Алина прошла по коридору и остановилась перед дверью под номером 7. Почти сразу дверь широко распахнулась, и пахнуло чем-то вкусным - целой смесью ароматов жареного мяса, чеснока, кунжута и других специй. Алина не успела сглотнуть вмиг набежавшую слюну, как Тобиас, слегка удивленный ее появлением, уже приглашал ее внутрь.
- Guten tag, fraulein Alina! – привычно поприветствовал он гостью. - Весьма рад.
- Тобиас! Я скучала по тебе. Это твоя квартира? Вот, Вадим передал, - протянула она записку.
- Располагайся. Я отвечу на все твои вопросы. Чуть позже.
Тобиас пробежал глазами строчки на листке, открыл адресную книгу и стал что-то высматривать в перечне немецких фамилий. Алина, скорее движимая любопытством, чем тактом, двинулась осматривать квартиру. Она была совсем небольшой, как могло показаться на первый взгляд. Этакая современная квартира-студия с совмещенной кухней и просторным балконом. Для одного – очень комфортно, а, судя по тому, что большую часть времени Вадим живет все-таки в замке, Тобиасу действительно удобно. Журналы в боковом кармане дивана, стопка свежих полотенец для рук на кухне, идеально белоснежные подоконники…Тут, похоже, всегда такой порядок…даже неинтересно. Покосившись на духовку, Алина прикинула – достанется ли ей хоть кусочек? Она и от двух бы не отказалась. Вадим решил ехать задолго до завтрака, и все, что она успела захватить с собой – булочку и пакетик йогурта – съела еще по дороге…
- Ну как, нравится? – вернулся Тобиас. – Чем тебя привлекла моя кухня?
- Запахом, - честно ответила девушка.
- Десять минут терпения, и будем обедать. А пока, может, сок? Минеральная вода? Чашка кофе?
- Я подожду горячее.
Тобиас улыбнулся и предложил располагаться на диване.
- У тебя здесь очень уютно. И совсем не походит на квартиру одинокого мужчины!
- Ты видела много квартир одиноких мужчин?
- Нет. Но зато я видела комнату одной девушки, - смеялась Алина. – И, рассматривая твое жилище, я дала себе слово, что ты никогда не будешь моим гостем!
- Я и так им не буду. Не делай грустное лицо, Алина. Ты и сама знаешь, что это так. Значит, тебе нравится у меня? Что ж, я рад. Это не моя квартира, я ее только арендую. Я уже говорил, что мой дом под Гамбургом. Но там слишком много людей меня знают. А здесь – никто. Нам с Вадимом удобно.
- Он поехал по делам. А мне велел ждать здесь.
- Вадим написал, - кивнул Тобиас. - Ну, а у тебя какие дела в городе? Чем я могу помочь?
- Подарки. Только не говори мне, что у тебя уже все готово, и вообще, у всех уже должно быть все готово. Мне хватило Артура. У меня не было возможности, Тобиас, - загрустила Алина. – Ты знаешь, у нас горе. Ксению убили. И мне запретили...
- Ксению? – поднял глаза Тобиас.
- Ты не знал? Вадим не сказал тебе? – растерялась Алина. – Наверное…наверное, отец запретил.
- Он пожалел меня. Когда это было?
- В конце августа...Ты сказал «пожалел»…потому что ты тоже можешь? Тобиас, а что будет, если сфимы найдут тебя? Ты же лишен всякой защиты!
- Не шуми. Мы с Вадимом давно обсудили все. В том числе и мою жизнь. Мы свой выбор сделали. Я сделал. И не будем об этом. Пойдем, поможешь мне накрыть на стол.
Алина поднялась вслед за ним. Есть расхотелось. Но обижать Тобиаса было ни к чему. Тем более, теперь.
Мясо было изумительно сочное. Алина получила двойную порцию и съела все без остатка. Не так изящно, как Тобиас, но зато с удовольствием.
- Если ты отвернешься, я оближу тарелку, - улыбнулась она.
- Не верю, что ты еще способна на такое, - покачал головой Тобиас, забирая тарелку. – Я слишком давно тебя не видел. Ты повзрослела за это время. Выросла.
- Думаю, дело не в росте. Моя взрослость находится внутри меня.
- Ты ждешь ребенка? – спросил Тобиас, поставив перед девушкой чашку чая.
- О, Тобиас, нет, конечно! Я неудачно выразилась. Не хотела говорить о душе, на мой взгляд, это слишком пафосно. А получилась глупость. Я не выросла. Я постарела на сто лет! Знаешь, это были самые тяжелые месяцы. Я думала, что тяжело, когда теряешь человека. Но пройдет время – и станет легче. Те осенние дни были кошмарными для всех. Давид пил сутками, и даже отец не мог ничего сделать. Саша замкнулся. Дети орут. Сегодня у Эда зубки, завтра у Таира температура, послезавтра у Славика живот. И так без конца. Весь замок вверх дном. Давид мог бы навести порядок, его слушаются, но он сам нуждался в помощи. Четыре месяца прошло, Тобиас. Четыре! Давид перестал пить. К детям приставили нянюшек. Работы в последние дни – не много. Но легче не стало. Иногда я перестаю думать. Просто наливаю полную ванну воды, залезаю в нее и приказываю себе ни о чем не думать. Это лучшие минуты в моей сегодняшней жизни. Но потом я начинаю замерзать, и приходится вставать, вытираться и возвращаться обратно в семью. Все хотят меня видеть сильной, терпеливой, покладистой. А еще мне очень одиноко… Прости, что тебе приходится все это слушать. Я не хотела… Я видела у тебя в холодильнике клубничный торт... Можно мне кусочек?
- Торт оставим на вечер. Собирайся! Я не разрешу тебе сидеть и плакать, жалея себя. И сам жалеть тебя не буду. Ты ведь и рассказала мне это не в ожидании сочувствия, правда? – говорил Тобиас, надевая пальто. - Займемся приятным. Здесь рядом есть большой магазин, думаю, в нем ты сможешь отыскать подарки для всех сразу. Я провожу. Пока Вадима нет, я отвечаю за тебя. За Вадима не беспокойся, у него есть ключ. Ты не против, если я возьму тебя под руку?
- Спасибо, Тобиас. Вадиму повезло, что у него есть ты… Какие красивые цветы. Особенно вот тот, синий. Мне кажется, ему тут темновато. А вот у меня в комнате два огромных окна… Тобиас, я только посмотреть хотела!
4.
- Ты еще не закончила? – подошел Вадим.
Алина перевязала бантиком очередную коробку и поставила ее под елку.
- Еще нет. Но уже скоро закончу. Дети и Артур бегали весь вечер вокруг елки. Сидела, караулила, когда они пойдут спать. Вот, чувствую себя гномом, который не спит по ночам и работает. Ты, я вижу, пришел за тем же. Садись с другой стороны. Там еще место есть. Подвинь коробку Артура.
- Если хочешь угадать, какой подарок приготовил Артур своему сыну – найди самую большую коробку. И не ошибешься. Что там?
- Понятия не имею. Но что-то большое и тяжелое. Может, машина? Видел такие – в них ребенок садится и отталкивается ножками?
- С Артура станет. Ну, а у тебя что за берлинская стена? – Вадим осмотрел ряд коробок, коробочек и пакетов у ног девушки.
- Всем сестрам по серьгам! – улыбнулась она.
- Тобиас сказал, что больше в магазин с тобой не пойдет!
- Тобиас не мог такое сказать. Ты Новый год с ним встречать будешь?
- Нет. Артур просил остаться. Но первого числа мы уедем. Альпы.
- Здорово! Жаль, что мы не можем его пригласить, - искренне вздохнула Алина.
Ответа Вадима она не дождалась. Он поставил три подарка под коробищей Артура (взрослые, по его мнению, обойдутся и без новогодних сюрпризов) и намеревался уйти. Алина не выдержала и окликнула его.
- Поговори со мной! Мне страшно! - попросила она.
- А где Сашка?
- Мне страшно за Тобиаса.
- Займись делом и не лезь в чужие проблемы! – Вадим даже не поинтересовался о причине ее страхов, и Алина возмутилась.
- Остановись и выслушай меня! Ты сам познакомил меня со своим любовником, ты сделал все, чтобы мы общались и привыкли друг к другу, и он стал частью нашей семьи, хотели мы того или нет. Теперь, когда он стал мне братом наравне с Артуром и Давидом, и я говорю, что мне страшно за него, ты говоришь о чужих проблемах!!! Я никогда не сказала ничего о твоем выборе! Я приняла его! Черт возьми, я видела, как вы лежали под одним одеялом, и даже тогда ничего не сказала! Но сейчас я молчать не буду! Неужели тебе самому нестрашно, после того, как сфимы вытащили с острова Ксению? Они, рано или поздно, доберутся и до Тобиаса! Он не понимает реальной опасности, но ему простительно! А ты? Чем ты будешь жить, если они найдут и убьют его? Своей гордостью?
- Я говорил с ним. Он все понимает. Ни я, ни остальные не можем помочь ему ничем. Сюда я его забрать не могу. В дом на острове – тоже. Оставаться с ним на каждую ночь – тоже нет. Что тут обсуждать?
- А если защита? На руки, как у меня?
- Ее делает отец, только в исключительных случаях и только для семьи.
- Поговори с отцом, - Алина расстроилась окончательно. – Может быть, есть какой-нибудь способ ввести Тобиаса в семью?
- Я говорил с ним еще весной. Нет. Ничего нет. Тобиас попадет в замок точно также как и любой другой человек. Мертвым.
- Сколько ему еще жить? Я знаю, вы умеете определять, дотрагиваясь.
- Долго. Если, конечно, сфимы не вмешаются, Тобиас доживет до глубокой старости. Или тебя интересует точное количество лет?
- Надо придумать, как помочь ему дожить до этой старости, - пробормотала Алина.
- Хочешь заняться этим? Отлично! Придумаешь – позови меня!
Оставшись в одиночестве, Алина подумала, что, во-первых, Вадим впервые позволил кричать на себя и не осадил ее, а во-вторых, что она ему нисколько не поверила. Вадим не сдастся.


Глава 3

5.
Это был, пожалуй, самый грустный праздник из всех, которые Алина отмечала в замке. Все, даже Давид, улыбались и пили шампанское, но ощущения праздника не было. Не было и новогодних чудес. Не было снега. Не было фейерверков, белочек, орехов, катания с горки. Почти ничего не было.
Таиру позволили не идти спать вместе с младшими, а посидеть за праздничным столом. Мальчик сидел рядом с дядей Артуром, пил сок из самого настоящего-взрослого! – бокала и был единственным счастливым человеком в замке в новогоднюю ночь. Артур, при желании, мог организовать веселье, нацепить очередной колпак и, выкрикивая бодрым голосом смешные глупости, расшевелить всех, но это было бы настолько неуместным, что никому не пришло в голову. Песен не пели. В фанты не играли. Зажгли бенгальские свечи, и то – по просьбе Таира. За одну минуту до наступления Нового года Павел Юрьевич произнес короткий тост за процветание семьи, не взирая ни на какие силы, и пожелал крепости духа. Часы стали отбивать двенадцать раз, и Алина, стоя со всеми вокруг стола с фужером в руках, успела подумать о том, что за один год - да что за год, за три месяца! – они потеряли двух девочек сразу. Год назад все были так веселы, радостны, пьяны, и никто не предполагал, что ждет их через несколько месяцев. Тот новый год оказался последним, когда они собирались все вместе. Сколько было планов, шуток, розыгрышей! Артуру и Лоре желали двойню в новом году, и Лора, которая только-только оправилась от рождения Эдвина, приходила в ужас об одном только упоминании новой беременности. Артур, как обычно, жмурился, обнимая супругу, и, похоже, был совсем не против еще пары мальчишек. Ксения с Давидом планировали путешествие в Таиланд. Артур стращал Ксению поездкой на слоне, и все смеялись и говорили, что это он - от зависти. А теперь – ни Ксении, ни Лоры, ничего. Одни разбитые надежды и горечь потери. Что ждет семью в этом году? Будет ли кому стоять тут в следующий раз? Кто знает…
От грустных мыслей Алину отвлекли подарки. Само собой, первым их получил Таир. Его восклицания немного оживили праздник. Всем было приятно видеть, что его подарок пришелся мальчику по душе. Саша обнял Алину, и они вместе наблюдали, как Таир разворачивает их подарок – набор Лего из пиратской серии с кораблем, островом, человечками, пальмами и сундуками с золотом.
- Спасибо! – шепнул ей Саша, когда Таир взвыл от радости и был готов открыть конструктор немедля и начинать его собирать прямо сейчас.
- Это Тобиас помог, - призналась ему Алина. – Я хотела купить куртку с пиратской символикой, но Тобиас привел меня в магазин и сказал, что именно такой же купил своему племяннику. Но ты рано радуешься, отгадай, с кем Таир будет собирать всю эту красоту? Там не меньше трех тысяч деталей…
Саша улыбнулся в ответ, и Алина потерлась щекой о его щеку. Артур приподнял бровь, наблюдая за парой, и девушка покраснела.
Оставалось надеяться, что после их беседы на террасе, он не вздумал подарить им что-нибудь из магазина сексуальных игрушек! Но, к удивлению Алины, Артур подарил им с Сашей весьма скромный во всех отношениях подарок – по паре вязаных рукавиц с оленями и снежинками. Что ж, все лучше, чем то, о чем она только что думала!
Ее подарки заставили всех еще раз улыбнуться. Каждому из братьев она подарила по теплому свитеру из мягкой шерсти австралийских овец.
- Ну вот, теперь никто не усомниться, что вы братья! – сказала она, когда ребята надели ее подарки. – Я так и знала, что вам в них будет тепло и удобно. Они такие мягкие на ощупь! А Давид вообще, помолодел в нем лет на двадцать!
- Заберите у дитятки шампанское! – не удержался Артур.
Таир уснул прямо на полу, обнимая подарки, и Давид понес сына в кровать. Вадима рано утром ждало путешествие, и он тоже ушел, поблагодарив на прощание Алину за свитер.
- Я возьму его в Альпы, - пообещал он. – Чуть не забыл. А это тебе. От Тобиаса.
В веселом пакете со снеговиками и метелками лежала фотография Алины, Тобиаса и Вадима на берегу горной реки. Алтай. Она и не помнит, кто и когда успел их сфотографировать! Девушка с интересом рассматривала снимок. Тобиас молодец, она не нашла ни единого повода назвать эту фотографию неудачной! И рамка какая затейливая! Наверное, ручная работа.
- Поставим ее на полку с твоими книгами! – сказал Саша, одобряя снимок. – Ты у меня красавица даже в спортивной кофте!
- А где твой подарок? – тихонько поинтересовалась Алина у супруга.
- Я не рискнул его ставить сюда. Он ждет тебя в нашей комнате. Надеюсь, ты одобришь!
Алина глянула на Артура. Все-таки он добрался до того магазина!
6.
Ей стало нестерпимо стыдно.
Саша в очередной раз доказал, что выше ее. Поднимаясь к себе, она ожидала увидеть совсем нескромный интимный подарок (стараниями Артура, конечно) – от эротического белья разнузданных девиц до игрушек, от названия которых становилось неудобно, и теперь, стоя у стола, Алина взирала на книгу и чувствовала себя бесстыжей дурой.
- Ты открой! – подсказал Саша.
Алина раскрыла подарок и ахнула. Это была книга с ее фотографиями!
- Саша, как ты это сделал?
- Нравится? – улыбался Саша, обнимая Алину. – Это фотокнига. Я собрал все твои снимки за эти два года. И стихи. Почитаешь?
- Ты сам написал? – удивилась Алина. – Обо мне? Для меня? Ох, Саша! Какой ты…ты самый лучший! Я хочу посмотреть и почитать. Все-все! Давай вместе!
Они зажгли камин и сели на пол. Саша принес целый ворох пледов, так что им было очень уютно. Алина листала страницы и вслух зачитывала каждую строчку, написанную в ее честь, некоторые – особенно понравившиеся, она перечитывала снова и снова.
Для тебя одной моя душа
Навсегда распахнута как дверца,
Доброта, и нежность, и любовь
Заставляют биться мое сердце.
А еще были фотографии – черно-белые, во всю страницу, выполненные под старину, на них Алина купалась, собирала клубнику, строила замок из песка, даже спала, сложив ладони под щекой…
- Саша, как ты это все собрал! Так красиво! – шептала она, прижимаясь к нему, и Саша обнимал ее и целовал висок, волосы, шею.
Покраснев от предчувствия, Алина повернулась и позволила поцеловать себя в губы.
- Я разучилась целоваться, - смущенно шептала она, приникая к его плечу. – Не отпускай меня. Я хочу сидеть так вечно!
Камин догорал, а они все листали книгу, вспоминая все события двух лет, запечатленные на фотографиях.
- Тут остались страницы, - показала Алина. – Ты специально оставил их пустыми?
- Да. Пройдет время, и мы добавим новые фотографии. А я напишу для тебя новые стихи. И книга будет пополняться, и, когда наступит две тысячи семьдесят какой-нибудь год, мы будем смотреть ее так же, вот у этого камина, уложив спать всех своих внуков и даже правнуков.
- Ты обещаешь мне, что именно так все и будет? – заглянула ему в глаза девушка.
- Обещаю.


Глава 4

7.
Первого января в замке было очень тихо. Алина прислушалась и не поверила, что такое может быть, не было слышно даже визга детей. Таир, наверное, сидит за конструктором. А с младшими играет Давид. Он – любитель спокойных игр. Саша – в картотеке. Вадим – уехал. Артур, скорее всего, отсыпается. Он вчера все-таки выпил прилично. А что делать ей?
Девушка зашла в библиотеку, прогулялась вдоль стеллажей, выбирая книгу. Джейн Эйр? Почему бы нет? Она устроилась на диване, обложившись подушками, и погрузилась в чтение. Роман был одним их любимых, но сегодня не читалось совсем. Выдержав ровно две первых главы, Алина отложила книгу и задумалась. Саша.
Вчера они просидели до трех. Она была готова продолжить общение, переместившись на кровать. Даже тайком припомнила, что на ней надето, и кто все это будет снимать. Страшно не было, но ноги почему-то холодели. Она – современная девушка, к сексу относится положительно, да и разговор с Артуром добавил уверенности, но все-таки…Артур был прав, сказав тогда, что все это она делает для Саши, а надо - чтобы для себя. А себе, похоже, не надо. Пока не надо. Или надо? Может, если бы Саша был более решительным, она бы разобралась быстрее? Но вчера, как только решили ложиться спать, он опять ушел под предлогом заглянуть в картотеку. Что там делать в три часа ночи? Артур же заходил туда перед самым застольем и сказал, что все спокойно!
Хватит играть в кошки-мышки. Сегодня же посадит его перед собой и прямо спросит – что происходит? Нет, прямо не надо. Не допрос, все-таки. Надо подумать, как сделать лучше. Может, расплакаться и начать с себя? Он станет жалеть, расспрашивать. Вот и завяжется разговор. Например, сказать, что…что чувствует себя одинокой. Намекнуть, что хочет, чтобы он всегда был рядом. Что только рядом с ним…фу, ну и чепуха получается!
Алина, рассердившись на себя, вскочила и прошлась по библиотеке туда и обратно, раздумывая. Взгляд зацепился за лист ватмана, разложенный на столе. Пригляделась. Чертеж. Чертеж замка! И пометки, сделанные рукой Вадима. А вот это - красным карандашом – писал Давид. Что же это такое? Мысли сразу переключились на сфимов и план борьбы с ними. Неужели мальчики всерьез разрабатывают операцию по заманиванию сфимов сюда, в замок?
Она пыталась понять в чем суть плана, разглядывая пометки, цифры, стрелочки, обошла чертеж слева и справа, провела пальцем по каждому направлению, пунктиром вычерченному синим карандашом, но все тщетно. Ей самой не разобраться. А тут еще голос Давида за дверью заставил ее отпрыгнуть к дивану и поспешно схватить первую попавшуюся книгу.
- Сенека? – произнес Давид, наклоняясь над Алиной. – Похвально…
Появились и Артур с Сашей. Все трое разместились в креслах и завели пустяковый разговор о предстоящем ужине. Девушка поняла, что ее присутствие в тягость, но сделать они ничего не могли. Библиотека – территория для всех. Можно было, конечно, попросить ее удалиться, под предлогом разговора о работе, но не каждый же вечер! Тем более, зная ее любопытство, давать повод подумать о тайне, которую от нее так старательно скрывают! Оставалось одно – ждать, когда она уйдет сама. Год назад она нипочем бы сама не ушла. А сегодня – поднялась и заметила вслух, что надо проведать детей, потом поговорить со слугами о скатертях, а потом неплохо бы погреться в теплой ванне, и она сделала озабоченное лицо, вздохнула, спросила совета у Давида на счет урока Таира по математике – и ушла.
Поднимаясь в детскую, Алина вдруг подумала, что поступила точно так же как поступила бы Ксения. Наверное, Тобиас прав, и она здорово изменилась за последние недели.
До своей комнаты она добралась уже только после ужина. Скинула джемпер, намереваясь переодеться в более легкую одежду – в комнате было жарко натоплено - и замерла. На ее кровати лежал еще один подарок. Алина подошла к кровати и подняла сверток. Что-то прямоугольное…еще одна книга? Книга. Только взглянув на обложку, Алина вспыхнула. Артур! И где он раздобыл такое? Еще и с фотографиями! Сговорились они, что ли?
Алина бросила книгу обратно на кровать и пошла переодеваться. Потом – вернулась, и снова взяла книгу. Оглянулась на дверь. Саша будет сидеть в библиотеке до ночи. Почему бы и нет?
Девушка не слышала, как он вошел.
- Что читаешь?
Закрывать было поздно. Алина, не зная, что ответить, молчала, и Саша сам заглянул в книгу.
- Как интересно! – протянул он. – Ты не подвинешься?
Все оказалось гораздо проще, чем Алина предполагала. Саша обнял ее, и они вместе листали книгу о сексе точно так же, как накануне просматривали ее фотографии. Конечно, она краснела, но Саша не смотрел ей в лицо, и понемногу Алина освоилась. Сначала только Саша придерживал страницу, читая заинтересовавшие его комментарии к фотографиям, потом и Алина осмелела настолько, что стала это делать тоже. Хорошо, что Саша ничего не спрашивал. Интересно – читай!
- Мы эту книгу и за неделю не осилим, - произнес Саша, открывая содержание.
- Но мы и не торопимся, - заметила Алина. – Давай по порядку. С начала.
Началом были прелюдии.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросила девушка. – Мы вдвоем в нашу ванну поместились бы?
- Пока не проверим – не узнаем, - легко поднялся Саша.
Алина включила воду и, чтобы не смотреть в глаза мужу, переключилась на флаконы.
- Какая лучше – с ароматом яблока или жасмина? – спрашивала она, держа в дрожащих руках пены для ванной.
Саша, взглянув на ее смущенное лицо, вытащил из рук девушки обе склянки и опрокинул их в ванну.
- Ой, ой! - восклицала Алина, увидев, как пенная шапка, словно каша из известной сказки, переваливается через ботики ванной.
- Ну, кто первый? – спросил Саша, снимая обувь.
- В одежде?
- Ну-у…
Алина, потупившись, начала расстегивать пуговички на блузке.
- Давай поступим так. Я раздеваю тебя. А ты – меня, - предложил Саша. – Спорим, я справлюсь быстрее?
Алина сама не заметила, как дело дошло до того, что она, прыгая по ванной комнате в одних трусиках, хохотала, пытаясь стянуть с Саши джинсы, а он изо всех надувал живот, чтобы девушка не смогла расстегнуть пуговицу у него на талии. Закончилось все, когда Саша поймал ее и прижал к себе, замирая от прикосновений обнаженного женского тела.
- Мне надо убрать косу, а то намочу - проговорила Алина, и Саша отпустил ее, но только на минуту.
Пока она закалывала волосы, стягивая их заколкой повыше, он снял с себя все и потянул Алину обратно в свои объятья.
- Замерзла? – спросил он, опуская ладони вниз по ее спине.
- Да, - призналась она, робко прикасаясь к нему. – Тут холодно. И очень светло.
- Я тебя сейчас согрею. А свет оставим. Я хочу тебя видеть, - и, заметив, что Алина совсем смешалась, добавил, отступая к ванне и подтягивая ее за собой. – Поиграем в бегемотиков?
- Саша!!!
Белоснежная пена разлетелась по всей комнате.
***
- Саша, ты спишь? Са-аша! А вдруг я забеременею? Что я тогда буду делать?
- Рожать.


Глава 5

Вторую неделю Алина жила одна. Каждое утро просыпаясь, ее взгляд натыкался на нетронутую постель Саши. Потом она шла умываться в его ванную комнату, а не в свою, и брала в руки мыло и подносила его к лицу, пытаясь на весь день запомнить запах, исходивший от Сашиных рук. Дотрагивалась до его бритвы, полотенца, тюбика с кремом – всего того, что еще недавно касались его руки. А потом был завтрак, и его стул стоял рядом, пустой и холодный, и у Алины было желание накрыть стул покрывалом, чтобы его никто не трогал, никто не двигал. Вернется Саша, она откроет его, а сейчас его надо спрятать. Весь день – играла ли она с Эдом и Славой, или составляла меню на обед для детей, или вышивала (руки надо было чем-то занять) – она думала о Саше. Невозможно было представить, где он находился и что делал. Встретился ли он со сфимами? Захотели ли они иметь дело с младшим сыном Павла Юрьевича или начали свою игру? Артур и Давид говорили ей, что карточка Саши лежит на месте, и его жизни ничего не угрожает…она верила им все эти дни, пока не пошла в картотеку сама. Все двери, ведущие в картотеку, в том числе и из гаража, были заперты, но Алина даже не удивилась, только подумала, что все равно проберется туда. Она знала другой вход – через огромные двери, ведущие в самые тайные помещения замка – владения самого хозяина. Однажды она уже шла тем путем, когда ее, тринадцатилетнюю, поставили рядом с Сашей, и заключили между ними брак. Она пройдет его снова. Уверенная, что дверь подчинится ей, Алина прижала ладонь к ней и, как и в прошлый раз, узоры побежали в разные стороны, и дверь бесшумно распахнулась, открывая темноту. Девушка шагнула в нее и увидела, что она не одна, тот час страх привычно пробежал по клеткам от ступней до макушки, и девушка слабо потрясла головой, прогоняя его. Люди – неживые, бестелесные, окружали ее - целый поток мертвых, идущих туда же, куда и она – к Павлу Юрьевичу. Закрыв глаза, чтобы не видеть своих попутчиков, Алина маленькими шагами, осторожно, двигалась в этом потоке, отчаянно желая, чтобы путь был недолгим. Значит, в тот раз, поддерживая свое свадебное черное платье и спотыкаясь, она тоже была не одна! Хорошо, что не видела…даже сейчас, пережив столько потерь, познав все самое страшное, что может выпасть на долю одного, самого обыкновенного человека – девочки! - отупленная горем, она все равно втягивала голову в плечи и еле сдерживалась, чтобы не закричать и не повернуть назад – бегом, обратно к двери!
Наткнувшись на стену, Алина открыла глаза и увидела, что прошла всю комнату – она даже не заметила, как вышла из тоннеля. Оглянулась – темный проем на стене был по-настоящему темным. Куда делись ее попутчики, и почему только она одна вышла – желания размышлять не было. Осмотревшись и восстановив в памяти день свадьбы, Алина взяла подсвечник, который, как и два года назад, стоял на каменной плите, и, освещая себе путь, пошла сквозь анфиладу темных помещений, через которую ее когда - то выводил Саша. Двери сами открывались, пропуская ее дальше, и Алине представилось, что она – хозяйка замка. Так, наверное, и было.
В холле, где в стенах содержались ящики с карточками, было пусто – Артур, проработав с записями весь вечер, уже ушел отдыхать. Алина поставила свечу на стол и огляделась. Ворох карточек, вылетавший из открытого ящика с сегодняшней датой, ее не интересовал – так и должно было быть. Ее внимание привлекла одинокая карточка, парящая в воздухе – белый прямоугольник пылал желтым огнем, но не горел. Заглянуть в него было невозможно – слишком высоко он парил. Недолго думая, Алина подвинула стол – его ножки с противным скрежетом проехались по каменному полу, отодвинула чернильницу и тетрадь и, скинув туфли, взобралась на него. Теперь можно было разобрать буквы на карточке. Артур и Давид обманули ее. Огонь не помешал ей прочитать на белой бумаге черные буквы имени ее мужа.
Она лежала на полу, не чувствуя от холода плит спины и ног, и смотрела вверх – туда, где парила, подрагивая в огне, жизнь Саши.
Артур и Давид отнесли ее в спальню. Отогревая, накрыли ее теплыми одеялами и велели Марте принести коньяк – Алина сильно иззябла.
- Погоди, Давид, не надо, - остановил брата Артур и глазами указал на живот девушки.
Давид отставил бутылку.
- Интересы семьи превыше всего, правда, Артур? – спросила Алина. – Но ты прав. Не надо коньяк. У меня второй день идут месячные.

Глава 6

Алина за руку со Славиком спускалась вниз – было время ужина. Павел Юрьевич посчитал своего второго внука достаточно большим, чтобы сидеть вместе со всей семьей за одним столом. Все понимали, что двухлетнему малышу удобнее кушать в детской, с няней, но никто, даже Давид, не стал возражать отцу – слишком много пустых мест было теперь за их столом…
- Алина, после ужина займись одеждой мальчиков, я сегодня видел Славу в штанишках, которые ему откровенно малы! Куда смотрят няни? – говорил Давид, поджидая, пока девушка спустится к нему. – Хорошо, хоть сейчас переодели!
- Просто твой сын слишком быстро растет, - вмешался Артур. – Не стойте на лестнице. Отца не будет, давайте поговорим за ужином. Я сильно проголодался! Давид, ты меня не слушаешь!
Давид приложил палец к губам, и все притихли, прислушиваясь к шагам, раздающимся за дверью. По коридору, ведущему от входной двери вглубь замка – к столовой, библиотеке и лестнице, кто-то шел в их сторону. Вадима в замке не было, и Артур, заподозрив худшее, взял Славика на руки, передал его Алине и шепотом велел уходить.
- Через картотеку в дальнюю часть замка, - еле слышно произнес он.
Давид уже снимал со стены оружие.
Алина не успела уйти, как распахнулась дверь, и на пороге появился ее Саша – усталый, грязный, мокрый. Братья бросились к нему, обрадовавшись его возвращению живым и здоровым и желая услышать новости.
- Давид, Артур, все потом, - проговорил Саша. – Дайте мне час.
Он посмотрел на Алину – она стояла, не двигаясь, там, где ее и застало его появление, и не сводила с него глаз. Одна-единственная слеза дрожала на ее щеке, и Саша дрогнул. Он обнимал жену, гладил по волосам, говорил, что вернулся живой, как и обещал, и Алина слушала его, не перебивая, только еще крепче сжимала руки вокруг его плеч, с единственным желанием никогда больше не отпускать.
Славик уже убежал в столовую, и Артур с Давидом, переглянувшись, пошли следом за мальчиком, оставляя молодую пару общаться без свидетелей.
- Я скучал по тебе. Каждую ночь.
- Я тоже, - Алина припала щекой к его плечу. - Исхудал как! А еще от тебя пахнет псиной!
- Меня окружали довольно вонючие твари.
- Ни слова о тварях! Идем! – потянула его девушка.
- Я хочу есть. Очень. – Признался Саша.
- Я покормлю тебя. Но начнем мы с ванной.
Алина раздела его, отбросив пропахшую сфимами одежду в угол. Усадила в ванну и вылила ему на голову, плечи и спину весь флакон с гелем. Она намыливала его тело и ополаскивала несколько раз, покрывая поцелуями, поглаживая, приговаривая нежные слова, даже напевала от радости.
- Наверное, моя мама также купала меня в детстве, - сказал Саша, когда Алина вытащила его из ванной и вытирала большим махровым полотенцем. – Я чувствую себя на сто лет моложе! Теперь ты разрешишь мне поесть?
- Уже все готово. Марта принесла все в комнату.
- Я женат на фее, - Саша потянулся губами к лицу Алины.
Он растянулся на свежих простынях – такой же свежий, вкусно пахнущий, сытый, и обнимал Алину, перебирая пальцами пряди ее волос.
- У тебя шелковые волосы? – шутил он.
Алина видела, как сильно устал Саша, и, не мучила его вопросами о сфимах, о его неожиданном отъезде, о том, что теперь будет дальше. Все серьезные разговоры - завтра. А сейчас пусть отдыхает!
Саша осторожно высвободил руку и поднялся, как только Алина заснула. Он сидел рядом с ней еще какое-то время, вглядываясь в ее спящее лицо. Сидел и плакал. Еще два дня назад он не верил, что снова будет дома, с семьей, увидит братьев, будет сидеть рядом с женой, касаясь ее рук, слушать ее тихое дыхание.
Он знал, что братья ждут его в библиотеке, но было так трудно прогнать ощущение маленького семейного счастья и вернуться к теме сфимов, но он поборол себя. Есть вопрос, который надо было обсудить немедленно.
- Они вышли на меня на третьи сутки. Все, как мы и задумали. Я не стал выходить из машины. Они растерзали бы меня в первую же минуту. Было темно, но я хорошо видел, как бесновались эти рыжие твари, прыгая вокруг машины, понимая, что достать меня не могут. Они уже ученые, близко к машине не приближались и, конечно, не трогали ее. Письмо заметили только под утро, когда уже устали дергаться и рычать. И то, мне пришлось жестами показать им, что на ветке ближайшего к нам дерева висит послание для них. Надо отдать должное, конверт они сразу схватили, и рвать не стали. Но и открывать и читать – тоже. Потом я уже понял, что они читать не умеют. Появились они на следующую ночь, и бросили конверт на дорогу возле машины. Дежурить до утра в этот раз не стали, и ушли сразу же. Но я ждал утра, и не стал выходить из машины и подбирать ответ. Пошел дождь, и я опасался, что письмо размокнет, но все равно не вышел. Утром прочитал, что они соглашаются поговорить со мной. И обещают перемирие на одну ночь. Написано письмо было обычным ровным почерком. Писал явно человек. День я провел в Киеве. Не хотел возвращаться домой. Думаю, они следили за моими перемещениями, и я не хотел, чтобы они думали, что я ездил советоваться с отцом и вносить коррективы в наш план. Пусть думают, что я просто гуляю по городу и жду ночи. И ночь наступила. Машину я опять поставил недалеко от озера, в том же месте. Как только стемнело, они сразу появились. Их было также много, я для меня это был неприятный сюрприз. Одно дело, когда ты выходишь один на один, и совсем другое – в толпу. Но я вышел. Почти сразу мне впрыснули что-то в лицо. Я очнулся в темном подземелье, но, может быть, это была пещера. Меня приковали к стене цепью за одну ногу, и я почти не мог двигаться. Запах стоял такой, что меня рвало. Все то время, что я провел там, я не видел ни одного сфима. Но запах…такое ощущение, что они все были рядом со мной, и что их – сотни…На вторые сутки я уже был уверен, что меня обрекли на смерть от голода. Никто не появлялся. Ни еды, ни воды рядом не было. Я обшарил каждый сантиметр пола и стен, которые только смог достать. Потом стал слабеть. Потерял счет времени. Меня разбудил стук миски о каменный пол. Раз в день, словно собаку, меня кормили из этой миски вареной крупой. На вкус – мерзость, но и за это спасибо. Надеюсь, все-таки, что это была крупа. Кто приносил эту миску и забирал обратно – не знаю. Черное в черном. Думаю, что человек. Сегодня вместо обеда мне принесли известие. Голос из темноты, ровный, без акцента, сообщил мне, что сфимы принимают мои условия, и им интересен их план. Но они хотят гарантий. Они хотят Алину.



Глава 7

Когда Алина проснулась, Саша еще спал, вытянувшись вдоль края кровати, и посапывал, уткнувшись носом в плечо девушки. С нежностью касаясь его волос, Алина почувствовала себя по-настоящему счастливой – без Саши у нее теперь жизни нет. Или вдвоем, или…
Подумав об Артуре и Давиде, обреченных жить в одиночку до конца жизни, девушка вздрогнула. Ей хватило тех дней, в течение которых, она жила со страхом, что Саша может не вернуться. Теперь они с Сашей будет вместе, она его никуда не отпустит.
От избытка чувств, Алина прижалась к мужу, намереваясь поцеловать, и, не рассчитав сил, столкнула его, лежащего на самом краю, на пол.
- Однозначно, новую кровать! – пробормотал Саша, лежа на полу и не спеша подниматься. – Большую и широкую.
- Я давно говорила! – свесившись с нынешней, узкой для двоих, говорила Алина, поглаживая Сашу по руке. – Не ушибся? Извини.
Саша резким движением схватил жену за запястья и стащил к себе на пол.
- Попалась? – радовался он. – Полежи со мной!
- Са-аша! – заныла девушка. – Тут холодно и твердо! Хочу обратно в теплую мягкую постельку!
- Неженка! Меня на кровать променяла! А если я пощекочу? Вот тут?
- Ой, ой! – брыкалась Алина, подвизгивая. – Не надо! Пожалуйста! Нет, только не здесь! Пусти-и!
Вырвавшись из его рук, девушка шмыгнула в ванную.
- Завтрак через десять минут! – прокричала она. – Я бегу, а ты лежи дальше. Я съем и твою и свою кашу! И еще выпью твой кофе!
Забравшись под душ, Алина хихикала – так легко и приятно ей было сегодня утром. А что если предложить Саше съездить после завтрака куда-нибудь, где тепло, например в Бразилию - она представила себя на латиноамериканских улочках в окружении полуголых загорелых людей и солнца, солнца, солнца и - замурлыкала песенку.
Появление Саши застало ее врасплох – она, подставляя спину и плечи под струи воды, была вся в мечтах о путешествии, когда руки мужа обняли ее сзади. Алина резко обернулась, слегка испугавшись, и потеряла координацию и пошатнулась, но Саша подхватил ее и прижал к себе.
- Я не хотел тебя пугать. Я просто-напросто захотел составить тебе компанию. Ты не прогонишь меня?
Покрасневшая от неожиданности его появления, от его слов, от близости его голого тела, Алина растерялась и глупо молчала, а Саше ответ и не требовался. Она не успела не только произнести что-либо, но даже подумать – что ему ответить, как он уже целовал ее, лишая возможности говорить, думать и что-либо делать. Он все делал сам.
Уже потом, вытираясь полотенцем, одеваясь, причесываясь, Алина краснела от пережитого, и боялась посмотреть на мужа, и расческа дрожала в ее руках. И ноги тоже дрожали.
Саша давно ушел вниз, а она, под предлогом мокрых волос, осталась сушиться и не спешила спускаться. Так и сидела, полуодетая и босая, на скамеечке в гардеробной, пока не пришел Артур.
- Я стучал, но ты, видимо, не слышала. Ты решила поморить себя голодом? Ну и вид у тебя! Одеться не хочешь? Что я вижу, ты, наконец-то, решила носить чулки?
Артур бессовестно залез к ней в комод и стал рыться в вещах.
- Ты здорова? – произнес он, поворачиваясь к Алине. – Сидишь раздетая, на вопросы не отвечаешь, я твои чулки перетряхиваю, а тебе все равно! Вот эти, кстати, лучше. Переоденешь? Ладно, к черту одежду. Что случилось?
- Не скажу! – прошептала Алина, краснея еще больше.
- О, новости! Второй такой же скамейки нет? – Артур не поленился и пошел за ней в ванную.
Он сел рядом и уставился на Алину, требуя рассказа. Девушка покосилась на соседа.
- Уходи. Я ничего рассказывать не буду!
- Угу. Теперь я не уйду точно. Разве я могу оставить свою маленькую сестренку одну и в таком состоянии? Ну, говори! Саша побил тебя? Синяков не вижу! Беременность, судя по твоему заявлению в прошлый раз, исключается. Что же такое страшное произошло, что заставило тебя пропустить завтрак и сидеть тут, сгорая, думаю что от стыда, в одиночестве?
- Артур, я чувствую себя…мне не подобрать приличных слов, чтобы описать мое состояние.
- Расскажи, что случилось, и я обогащу твой словарный запас!- пообещал Артур, но улыбаться не стал.
- Я и Саша. Я в душ пошла. Он пришел следом. А потом…он ласкал и целовал…везде. И как-то так сделал, что я тоже, - закрыв лицо ладонями, рассказывала Алина. – Потом еще на комоде…все скинул оттуда и уложил меня…животом…и…он был такой резкий.
- Тебе было больно?
- Нет, что ты!
- Ну, тогда ничего страшного не произошло. Он просто сильно тебя любит. И соскучился. Ему, конечно, не надо было оставлять тебя одну после такого…утра. Но он не заметил твоей растерянности. Я скажу Саше, чтобы зашел к тебе, поговори с ним. Может, тебе станет легче, но Лора была приблизительно в таком же состоянии в первую нашу неделю. Я – человек энергичный и с фантазией. Так что…
- И что она тогда делала?
- Говорила со мной. Потом в разговорах необходимости не было. Потом краснел я.
- Я тебе не верю!
- И правильно делаешь. Все, вытирай слезы. Посмотри на меня. Все, что вы сделали и что еще будете делать вдвоем с Сашей, абсолютно нормально, порядочно и допустимо. Не думай о себе плохо, если позволила себе что-то, что раньше не укладывалось в твоей голове. Подумаешь, оральные ласки! Тебе было хорошо? Тебе понравилось? Так в чем дело? Я бы на твоем месте сейчас, когда придет Саша, потребовал бы продолжения. А, если станет совсем стыдно, подумай о том, что никто, кроме вас двоих, этого не увидит. Но мне почему-то кажется, что стыдно не будет.
***
- Артур сказал, что ты грустишь. Прости меня. Я слишком изголодался за эти дни. Даже в кармане ношу печенье и ем понемногу. Хочешь? Подвинься, я сяду рядом. Расскажи мне, о чем ты пела сегодня утром? Я слышал слово «Бразилия»?
- Я не хочу Бразилии…Саша, отвези меня на остров. На теплый и необитаемый. Я хочу… поплавать с тобой.

Глава 8

- Саша, когда я говорила про остров, то не имела в виду такое! – говорила Алина, растерянно озираясь.
- Ты сама просила «необитаемый»! – посмеивался Саша.
Лодка высадила их на побережье крошечного островка с десятком пальм. Больше на этом острове ничего не было.
- А вода? А крыша? А…а если прилив?
- Прилива тут нет. Крышу братья сейчас сделают. Воду и продукты мы привезли с собой, - потряс сумкой Саша. - Ну, скажи, что тебе тут нравится!
- Братья! – оглянулась Алина на Давида и Артура, которые уже натягивали тент между пальмами. – Я даже переодеться не смогу! Где я спрячусь? За пальмой? Да за ней моя половина не спрячется! Зачем они поехали с нами? Мы же хотели одни!
- Ты, видимо, очень устала в дороге, поэтому и раздражена. Успокойся, никто мешать нам не будет. Они искупаются и уедут, а мы останемся. Одни.
- Они точно уедут?
- Точно. Но куда – не спрашивай. Ответ тебе не понравится. Ну, хватит дуться, пойдем кинем вещи – и в воду. Что? – остановился Саша, заметив, как покраснела Алина. - Купальник на тебе или попросить братьев отвернуться?
- Я его не взяла…Я думала, мы одни будем…
- Сейчас я их отправлю обратно на материк, - смеялся Саша. – Давид, Артур!
- Не вздумай сказать им! – бросилась за ним Алина, но было поздно - Саша уже что-то обсуждал с братьями, показывая на часы.
- Дай нам час. Что мы, зря ехали? Искупаемся, обсохнем, и уедем, - пообещал Давид. – Плавайте с той стороны, мы смотреть не будем.
- Ай, ай, ай! – говорил Артур, жмурясь и покачивая головой. – А с виду такая приличная девочка!
- Побьем его? – предложил Саша, притягивая к себе жену. – Ты справа заходи, а я - слева! Завалим и выкачаем в песке!
- Отличная идея! – показала зубки Алина. – Я готова!
- Дети, дети, вы что? На старого больного братика ополчились? Давид, не дай им надругаться надо мной! Саша, я буду кусаться и живым не дамся… Алина, стой! Я расскажу всем все твои тайны! Давиид!
Они бегали друг за другом вокруг пальм, взрывая ногами песок, до тех пор, пока Давид, не устав в одиночку крепить навес, не прикрикнул на них. Отряхиваясь и громко хохоча, Саша и Артур пошли ему помогать, а Алина занялась сумками. Памятуя прошлый опыт, первым делом она достала крем от солнца.
Потом, они вчетвером сидели в тени навеса и обедали привезенной с материка рыбой, овощами и рисом и пили холодный чай с мятой. Наевшись и отдохнув, ребята пошли купаться и Алина, наблюдая за ними из-под тента, расстелила полотенце на теплом мягком песке, разлеглась и, сама не заметила, как заснула. Шорох пальмовых листьев, шум прибоя, легкий ветер усыпили ее раньше, чем мальчики вышли из воды. Она спала и не знала, что совсем рядом сидят трое – муж, Артур, Давид и, глядя на нее, спящую, решают, что с ней будет дальше.
- Я не пущу ее, - в пятый раз говорил Саша.
- Зачем обсуждать то, что уже обсудили? – заметил Артур.
- Отец тоже считает, что надо рискнуть, - вставил Давид.
- Тебе легко говорить, это не твоя жена!
- Саша, будь на месте Алины Ксения, я тоже поступил бы так, как диктуют интересы семьи. Сейчас наш главный интерес – уничтожить сфимов. Сделать мы это сможем только с помощью твоей Алины. Не думай, что мне самому это нравится. Но у нас нет выбора.
- Выбор всегда есть. Я сказал, что не разрешу…
- Саша, погоди. Никто не думает делать из Алины жертвенного ягненка. Никто не собирается ее отдавать сфимам. И вообще, исполнять все их прихоти. Мы пойдем на уступку. На маленькую уступку. Хотят гарантий – пожалуйста. Но мы тоже их хотим. Алина будет жить на нейтральной территории. Снимем ей номер в какой-нибудь уютной спокойной гостинице на Канарах. Днем будет отдыхать. Ночью – пусть проверяют, что она на месте.
- Они растерзают ее сразу же, как только увидят! – крикнул Саша.
- Ти-ише! – Артур оглянулся на девушку, но та все так же безмятежно спала. – Не считай всех вокруг идиотами! Отец позаботится, чтобы у твоей жены была защита. На руки, на дом, на весь остров, он продумает все, что только можно. А сфимы…пусть тоже отдыхают на белом песочке, а за Алиной будут смотреть издалека. А мы пока будем свое дело делать.
- Нет, нет, - Саша обхватил руками голову. – Они тоже думать умеют. Они обманут. Они найдут способ достать ее, несмотря на все наши старания. Я не отдам ее. Что хотите делайте. Я не отдам.
Саша пересел поближе к жене и сидел рядом, наблюдая за ней, спящей, до тех пор, пока она не проснулась.
Уединиться на таком крохотном островке было невозможно, но Саша и не стал прятаться. Он позвал Алину купаться, не обращая внимания на братьев, и Давид и Артур были вынуждены забраться под тент и повернуться к ним спинами, проявляя уважение к паре младших. Алина, убедившись, что на нее не смотрят, сняла одежду и с разбегу бросилась в воду, Саша еле успел ее догнать в десяти метрах от берега.
- Далеко не уплывай, там дальше течение, - предупредил он.
- Ты чем-то расстроен? – заметила девушка.
- Братья, - ответил Саша, и Алина засмеялась, истолковав его ответ по-своему.
- Сам взял! – поддразнила она. – Не уплывай от меня, я хочу понырять! Только боюсь одна.
- Как прикажете, Ваше высочество! – улыбнулся Саша. – Чего еще изволите?
- Хочу камешков со дна достать! Красивых! Поможешь?
- Помогу. Забирайся мне на колено, я тебя подкину, и ты прыгнешь в воду. А я – следом. Кто первый достанет, то загадывает желание!
- Только не щекоти меня, ладно? Саша, хорошо-то как здесь! – Алина шлепнула ладонью по воде. – Я давно об этом мечтала!
- А еще братья уедут, тогда совсем хорошо будет! – шепнул Саша, прижимая жену к себе. – Но, пока они не уехали, поиграем в детишек. Итак, на счет три, ныряем!
***
- Катер идет! – показал Давид в сторону материка, – надеюсь, за нами?
- Это не наш, - проговорил Артур, вглядываясь в белоснежный борт. – Саша, Алина, вылезайте! Немедленно!
- Что случилось? – Саша подбежал первым, на ходу натягивая шорты. – Чего кричал?
- Сейчас узнаем, - проговорил Давид, подходя к самой кромке воды навстречу лодке. – Там Вадим! Надеюсь, с мальчиками все в порядке…
Алина подошла и встала рядом с Сашей, взяв его за руку.
- Вадим? - переспросила она. - Но ведь он должен быть в Германии...
Оставалось только ждать, когда лодка, с минуты на минуту, бросит якорь у острова, тогда они узнают, какие вести им привез Вадим. Плохих не ждал никто, а хороших взять было неоткуда.

Глава 9

***
Алина никогда не думала, что катера могут так медленно плыть. Она вглядывалась в фигуру Вадима и, страдая от неизвестности и предчувствия, думала, что добралась бы быстрее вплавь.
- Не дрожи, - подбодрил ее Саша. – Может, он тоже позагорать решил. Стой здесь!
Он следом за Давидом зашел в воду и побрел к катеру, намереваясь помочь Вадиму с вещами. Но вещей не было. Вадим прыгнул в море, не обращая внимания на одежду и сильными, порывистыми шагами выбрался на берег.
- Говори! – потребовал Давид на правах старшего.
- Дома все в порядке. Отец, мальчики. Это Тобиас. Я не могу его найти. Он пропал.
- Иди под навес, сейчас все обсудим, - велел Давид.
- Нет. Катер ждет меня обратно. Я приехал за помощью.
- Все равно сядь. Расскажи, что знаешь, и мы все вместе подумаем, что можно сделать. Пить будешь?
- Давай, - Вадим сделал глоток воды и закрыл бутылку. – Утром я должен был с ним встретиться. Он не пришел. Я прождал его час, потом поехал к нему домой. Квартира пустая. Одежда, его вещи, книги – все на месте. Но Тобиаса там не было.
- Вадим, может, он уехал по делам? К семье? По работе? - предложила Алина.
- Не лезь, - осадил ее Давид.
- Нет. Вы думаете, я поднял бы панику из-за пустяка? Я спросил соседей. Его никто не видел несколько дней. Хлеб на кухне зацвел. Он никогда бы не допустил такого. Мусор не вынесен. Уезжая надолго, и даже на один день, он оставляет квартиру в чистоте. Записка. Он не написал мне. Если случается что-то не по плану, мы оставляем друг другу записки. Все выглядит так, что он вышел на минуту, скорее всего, в магазин, может, за газетами, и не вернулся.
- Ты связывался с его семьей?
- Нет. Я…мы не обсуждаем наши семьи. Я не знаю ни их адреса, ни телефона. Тобиас появлялся там только по праздникам. Он давно живет один.
- Вадим, а если он просто решил уйти от тебя? – спросил Артур.
- Он сказал бы.
- В картотеке был? – вмешался Саша.
- Да, я успел заехать туда. Там все спокойно.
- Значит, надо искать, - подвел черту Давид. – Если дело не в сфимах, мы найдем его. Артур, ты вернешься в замок. Будешь наблюдать за картотекой, заодно и отца сменишь. Думаю, полдня в окружении любимых внуков ему хватит. А мы с ребятами поедем обратно, в Германию. Начнем с квартиры. Вадим, держись. Если он жив, мы найдем его.
По дороге в Берлин Алина никак не могла успокоиться. Ей было жалко Вадима, Тобиаса, себя и Сашу, жалко всех. Она устала бояться сфимов, устала бояться дурных новостей, устала жить в страхе. Мальчики правы, надо кончать с ними. От сфимов все беды. Только…только пусть не Саша едет в следующий раз к ним. Он уже съездил. Теперь пусть Вадим…или Давид. Только бы найти Тобиаса живым и здоровым! Вадим верит, что он жив. И она тоже верит! И Саша твердит, что найдем его. А вот Давид и Артур думают иначе. Нет, конечно, они ничего не говорят, но все равно видно. Хорошо, что Давид отправил Артура в замок, Вадиму спокойнее будет. Тобиас, ну куда же ты делся?
Они нашли его поздним вечером, потратив немало сил, чтобы составить цепочку: квартира в Берлине – дом под Гамбургом – семья Тобиаса – больница Святой Магдалины. Тобиас стоял в чистом больничном коридоре в окружении родственников, и было непривычно видеть его в белом халате поверх плеч, с растерянным выражением лица, осунувшегося, лохматого, нервного.
Увидев Вадима и младших, он тихонько выскользнул из толпы родственников и подошел к ним.
- Здравствуй, Тобиас! Ты не представляешь, как мы рады тебя видеть! Мы тебя искали весь день. Всей семьей! Что у вас случилось? – говорила Алина, оглядывая его непривычный вид.
- Вадим, мы домой, - сказал Саша, забирая Алину с собой, не давая ей возможности услышать ответ, попрощаться, высказать Вадиму слова радости, что Тобиас жив.
Он был старше на три года. А еще он остро чувствовал запах, знакомый с детства. Там, за дверью палаты, вокруг которой толпились родные Тобиаса, кто-то доживал последние часы жизни.
***
- Помоги! Прошу… Ему только четыре.
- Я умею забирать жизнь, а не давать ее. Он умрет, Тобиас.
- Врачи говорят про операцию. Он даже сможет ходить!
- Врачи ошибаются. Час. Не больше.
- Ча-ас? Один час? Анна в Канаде… Она летит сюда…Вадим, это ее сын. Она должна успеть!
- Я сделаю все, что смогу. Я буду держать мальчика за руку сколько хватит сил. Но твоей сестре надо торопиться.



Глава 10

***
Алина защелкнула последний замок на чемодане и взглянула на Сашу.
- Готово, - объявила она. – Но если ты скажешь, что я могу не ехать, я все разложу обратно по полкам!
- Алина, не начинай, - раздраженно воскликнул Саша, забирая у нее чемодан.
- Почему ты злишься на меня? – изумилась девушка.
- Я не злюсь. Извини. Просто мы все уже обсудили. И не раз. У нас впереди много работы, ты же знаешь. Я не смогу уделять тебе внимания, у меня просто не будет на это времени. Я хочу чтобы ты поехала в Берлин, там ты сможешь отдохнуть, отвлечься, в последнее время я вижу, как тебе тяжело со мной, с детьми.
- Ты выпроваживаешь меня, чтобы я не мешала! В этом все дело? Что вы затеваете? Это все Давид, я знаю. Он велел тебе отправить меня подальше с глаз! – разошлась Алина.
- Если ты так думаешь о предстоящей поездке, то тебе лучше остаться и никуда не ездить, - Саша бросил чемодан обратно на кровать. - Оставайся! Только Вадиму потом нестыдно будет в глаза смотреть?
- Может, Тобиас сейчас хочет побыть один? – Алине действительно стало стыдно, и от этого ее голос стал тише в два раза.
- Даже в горе одному оставаться нельзя. Вспомни Давида!
- Я не хочу это вспоминать…Саша, дай мне слово, что ты не вернешься к сфимам! И тогда я поеду.
- Я даю слово.
Алина порывисто обняла мужа и расплакалась.
- Я боюсь уезжать. Ты обманываешь меня. Обманываешь! Ты собрался туда, к ним, потому и меня отправляешь! Саша, пожалуйста, не ходи к ним! Они – звери, они Ксению не пощадили, и тебя тоже убьют!
- Алина, я дал слово. Ты сомневаешься в моей честности?
- Вот ты как…я хотела услышать другое...
Отпустив Сашу, Алина подняла с пола куртку и пошла вниз. Спускаясь, она пыталась успокоиться, но слезы было не остановить - пришлось даже взяться за перила, чтобы не упасть со ступеней - так она и двигалась, словно слепая, на ощупь.
На крыльце ее уже ждали. Первым подошел Давид.
- Давай руки! – потребовал он, вынимая из коробочки нитяные браслеты.
- Опять? – всхлипнула Алина. – Не надо! Я не возьму их!
- По два на каждую руку, - Давид словно не слышал ее. – И береги их!
- Я же сказала, что не возьму их! – закричала Алина, отталкивая Давида, и один из браслетов упал на каменные ступени.
Давид нагнулся и осторожно поднял его.
- Что ты делаешь? – зашипел он. – Тебе напомнить, что у меня в руках?
Подошел Артур, усадил Алину на ближайший бордюр, взял у Давида коробочку с браслетами, и заговорил своим мелодичным, приятным, усмиряющим голосом так, как мог только он один. Давид пошел за машиной, Алина, вытирая слезы, сидела, вытянув руку, и позволяла Артуру повязывать себе на запястье очередной браслет. Саша вынес вещи жены и, оставив их внизу, там, куда должна была подъехать машина, теперь сидел рядом с Алиной, обнимая ее за плечи, и наблюдал, как брат вяжет узелки.
- Ну вот, все готово, - мурлыкал Артур. – В этот раз отец решил их удвоить, никто не хочет повторения истории с Ксенией. И тебе, и нам будет спокойнее.
Алина поднялась, опустила рукава джемпера. От упоминания имени Ксении передернула плечами, приказывая себе верить только в хорошее.
- У Тобиаса в семье большое горе, - напомнил Вадим, провожая Алину до машины. – Не дергай его, не приставай с расспросами, не причиняй беспокойства. Отнесись с уважением – он пошел нам навстречу, принимая тебя у себя в доме, хотя самому так тяжело. Я приеду в среду, передай ему. Заодно посмотрю, как ты там обосновалась. И если увижу, что все мои слова были напрасны, оторву голову прямо там.
- Не смей так со мной разговаривать! – разозлилась Алина. – А то скажу отцу, и тогда он оторвет тебе голову!
- Да уезжай ты уже! – не выдержал Артур и запихнул Алину в салон машины. – Давид, не забудь, тебе еще сегодня в Гавр!
Машина тронулась, и Алина бросилась к стеклу, пытаясь на прощание услышать, что ей скажет Саша. Но он молчал, мало того, стоя рядом с братьями, смотрел не на нее, а на Артура.
- Улыбнись ей! – говорил Артур, не разжимая губ. – Она смотрит на тебя! Ну!
Саша помахал Алине рукой, но она этого уже не увидела – машина ушла в темноту. Опустившись на ступени, он обхватил руками голову и заплакал от злости и бессилия.
- Надо было сказать ей!
- Ну да! Она и так уехала в слезах, - возразил Артур. - Пусть едет, развеется, сходит в оперу, прокатится на кораблике по Шпрее, прогуляется по магазинам. Тобиас присмотрит за ней. Мы предупредили его, чтобы все ночи они проводили дома. Так что ночью она будет спать. И что там будут делать сфимы, она и знать не будет. В квартиру они не сунутся, отец позаботился, а захотят – пусть беснуются где-нибудь под окнами! Но вряд ли они покажутся на людях. И Вадим часто будет их навещать. Скажи ему, Вадим!
- Что болтать! Пойдем, работы много. Остался вопрос, что делать с мальчиками. Возможно, Давид прав, и на следующей неделе отправим их всех туда же, к Тобиасу. Надо подумать.
***
Она не ожидала, что ей будет так хорошо и уютно в гостях у Тобиаса. Даже Саша не проявлял к ней такого внимания, а Тобиас, ко всему прочему, делал это ненавязчиво. Он пожертвовал не только своим личным временем, принимая Алину у себя, но и внес изменения в обстановку, чтобы девушке было удобно. Он продумал все до самых мелочей, начиная от спального места, и заканчивая личной кружкой с надписью на немецком языке «Самой красивой девушке»! Алина сумела прочитать и перевести надпись и была тронута. А еще был ужин. Тобиас накормил ее запеченным в духовке картофелем с курицей, сыром и ананасами, и девушка, забыв про все свои тревоги, потягивала вино из бокала и болтала о кухнях разных народов, выказывая предпочтение европейским блюдам. Тобиас соглашался с ней и обещал разрешить ей готовить на своей кухне.
- При условии, - добавил он, улыбаясь. – Вечером кухня должна выглядеть так!
Алина обвела взглядом все вокруг, и не найдя ни одной крошки или соринки ни на одной поверхности, чуть расстроилась.
- И как тебе это удается! – пробормотала она.
- У нас в семье все такие,– улыбнулся Тобиас, и Алина замерла – тема семьи и гибель мальчика пугали ее.
По дороге сюда девушка размышляла, как и о чем можно говорить с Тобиасом, чтобы не делать ему лишний раз больно. Ее страшила мысль, что она обнаружит Тобиаса совсем другим – сломленным, плачущим или, наоборот, замкнутым и обозленным, и теперь, увидев, что тот держит себя в руках и не выказывает и малейшего проявления горя, хотя фотография улыбающегося светловолосого мальчик в черной рамке стоит у него на столе, чувствовала некоторое облегчение.
А теперь Тобиас сам упомянул свою семью. Алина поставила бокал на стол, приготовившись к неприятному тяжелому разговору, но ее волнения были напрасны.
Остаток вечера они провели перед телевизором. Тобиас ради нее нашел русскоязычный канал, но смотреть новости девушке надоело уже через пять минут, и внимательный хозяин предложил гостье выбрать диск с фильмом из его коллекции. Разложив диски на столе, Алина никак не могла определиться с выбором. Можно было подобрать что-нибудь легкое, из комедий, но она не знала, уместно ли это будет, учитывая траур. Но и грустные мелодрамы не хотелось смотреть тоже.
- Может, о рыцарях? – пришел на помощь Тобиас. – Ты смотрела фильм об их борьбе с варварами? Что тут пишут в аннотации…крови должно быть немного. Ну что, ставим?
- Здесь играет Бриан Кеннет! – воскликнула Алина. – Конечно, ставим! Тобиас, ты сейчас улыбнулся совсем как Саша!
- Я просто рад, что ты ожила, и наконец-то стала похожа на саму себя. А то даже на стул села на самый край! И не попросила добавки! Теперь, думаю, дело пойдет на лад, и уже завтра ты заберешься на мой диван с ногами!
- Я могу и сегодня, - засмеялась девушка.
Фильм действительно был зрелищный, и Алина смотрела, не отрываясь от экрана, даже всплакнула в самом конце, когда сэр Майкл обнял свою невесту – красавицу Дафну.
- Не смотри на меня, Тобиас! - глухо говорила Алина, вытирая слезы. – Так трогательно…они такие красивые! Как она ждала его!
- Плачь, я не буду смотреть, - улыбался Тобиас. – Фильм, действительно, очень красивый, но вина я тебе больше наливать не буду. Иди-ка умойся, и будем ложиться спать. Я хочу завтра отвести тебя в Египетский музей. Там новая выставка открылась…
Алина была в ванной, когда Тобиас подошел к окну, чтобы закрыть шторы. Подошел – и отпрянул. За стеклом, прямо на его балконе, сидел рыжий косматый сфим.


Глава 11

- Тобиас, я больше не могу! Давай посидим где-нибудь! – взмолилась Алина. – Четвертый день ты водишь меня по Берлину, а он все не кончается! Завтра я весь день буду лежать и смотреть телевизор!
- Завтра мы едем в Потсдам. Это пригород Берлина, всего двадцать километров на запад, - объявил Тобиас.
- Я не хочу-у!
- Там находится знаменитый дворец Сан-Суси. Люди со всей Европы съезжаются посмотреть на него, а ты говоришь «не хочу»!
- Я не против дворцов, но давай сделаем перерыв. Я увидела столько всего за эти дни, что мне теперь необходимы тишина и покой, чтобы я могла спокойно подумать и осознать, где я была и что видела!
- Хорошо. Поездку в Потсдам отложим. Но сидеть целый день дома я тебе не позволю. Выбирай, куда бы ты хотела сходить? Я слышал, опера тебя не интересует, но, может быть, тебе понравится прогулка по ботаническому саду? Или боулинг? Ты когда-нибудь играла в боулинг?
- Тобиас, а что написано вон на том плакате? – указала Алина на яркий стенд и подошла ближе, чтобы рассмотреть фотографии.
- Это реклама аквапарка. Водные горки, искусственные волны и всякое такое, - перевел ее спутник.
- Я хочу туда! – обернулась Алина. – Тобиас, завтра мы едем кататься с горок!
- У тебя есть купальный костюм? – вежливо осведомился Тобиас.
- Нет, но думаю, купить купальник в Берлине не проблема? – улыбалась Алина. – О, вот с этой красной горки я съеду в первую очередь!
- Лучше бы ты выбрала ботанический сад, - проговорил Тобиас, но девушка даже не услышала его, шагая домой, она радостно предвкушала завтрашний день и вслух мечтала, как его проведет.
- Я никогда не была в аквапарках! – призналась она. – Обязательно надо будет взять фотоаппарат! О-о, какие это будут снимки! Я покажу Саше, и в следующий раз мы поедем туда вместе! Там правда есть бассейн с волной?
- Есть, - подтвердил Тобиас. – Но в него пускают только тех, кому исполнилось восемнадцать!
- Это безобразие! – возмутилась Алина. – Я тоже хочу! Тобиас, давай скажем, что мне восемнадцать! Подумаешь, каких-то два года! Ты чего улыбаешься? Думаешь, мне не поверят? Погоди…ты обманул меня, да?
- Не обманул, а пошутил, - поправил ее Тобиас. – И, если ты хочешь купить себе то, что тебе понадобится в аквапарке, то рекомендую зайти сюда!
- Отлично! Жаль, что я не говорю по-немецки, но, думаю, сумею как-нибудь объяснить, что мне надо, - говорила Алина, разглядывая витрину магазина.
- Ты забыла про меня или так тонко дала понять, что мое присутствие не требуется?
- Не требуется, - подтвердила Алина. - Я справлюсь.
- Хорошо, я подожду тебя в кафе напротив. Видишь, под зеленым навесом? – указал Тобиас. – Я пока сделаю заказ. Надеюсь, он не успеет остыть до твоего прихода?
- Я очень проголодалась, поэтому, задерживаться не собираюсь. Закажи мне, пожалуйста, лазанью! И салат из свежих овощей. И сок.
- Если бы ты видела, как загораются твои глаза, когда ты говоришь о еде! – усмехнулся Тобиас. – Иди, отвечать каждый раз на мои реплики совсем необязательно!
Он успел не только сделать заказ, но и съесть свою порцию, ожидая девушку, а Алины все не было. Заплатив по счету, парень вышел на улицу, намереваясь идти вытаскивать Алину из примерочной, как прямо перед ним машина на полной скорости въехала в группу туристов, стоящих у перехода, и разметала их в разные стороны. Крики и плач раздавались со всех сторон. Пробираясь через толпу людей, вмиг окружившую место аварии, Тобиас наткнулся на Алину.
- Слава Богу, ты цела! – он схватил девушку за плечи. – Что с тобой? Ты меня слышишь?
Алина смотрела на окровавленные тела под ногами, беззвучно тряслась и не могла произнести ни слова.
Он привел девушку домой, помог раздеться и уложил на диван.
- Выпей, - сунул ей в руки чашку, сильно пахнущую лекарством.
Стуча зубами о край чашки, Алина выпила все до дна и упала обратно на подушки.
- Этот человек стоял возле меня и смотрел на карту! Потом перешел на ту сторону – и все! – плакала она. – Через секунду уже лежал с раздробленной головой на асфальте! За одну секунду его не стало! Его кровь на моих ботинках! Выкинь их, я прошу тебя! Я никогда не надену их! Я буду ходить босиком!
- Я думал, вы привыкли к смерти, - негромко сказал Тобиас, когда Алина под действием лекарства затихла.
- К этому нельзя привыкнуть! Одно дело, когда ты смотришь на карточку с датой смерти, и совсем другое, когда видишь мертвого человека, который только что тебе улыбался! Мальчики поэтому и не рассказывают мне ничего о своей работе, оберегая. А ведь они тоже страдают. Вадим до сих пор переживает…
- Его звали Миколас. Летом ему исполнилось четыре. Он упал, играя, с дерева, повредил спину. Мы боялись, что он никогда не сможет ходить, и будет прикован к кровати. А, оказывается, все было гораздо хуже. Он сильно ударился головой. И с этим уже ничего поделать было нельзя.
- Ты не злишься на нас? Мы ничего не можем изменить…Даже если бы Вадим знал заранее, он ничего не смог бы сделать!
- Я никого не виню. Это самый обычный несчастный случай. Миколасу просто не повезло. Он каждый день залезал на это дерево. Теперь его нет. И дерева тоже нет. Рамутис срубил его, а пень сжег. Отец говорил, что дерево ни при чем, мальчика не вернуть. Он отправил их обратно, в Канаду. У Анны там работа в одном из заповедников. Может, перемена места жительства поможет им пережить эту боль. Я рад одному – Анна успела попрощаться с сыном. Вадим четыре часа стоял с Миколасом и держал его за руку, не отпуская, пока Анна не приехала. Большего для нас Вадим сделать не мог.
- Он похож на тебя! – сказала Алина, разглядывая фотографию.
- Да, все так говорили. Я любил его как сына, даже больше. Не потому, что мы похожи, просто я знал, что своих детей у меня не будет, а Миколас, пусть даже через сестру – моя частичка.
Тобиас, окончательно расстроившись, ушел пить чай, и Алина, оставшись в одиночестве, скоро заснула. Как всегда, после слез и переживаний, ей снилась железная дорога, поезда, полки в купе и куча чемоданов, с которыми она бежит по перрону, стараясь успеть запрыгнуть в последний вагон.
Она не видела, как Тобиас, собираясь спать, осторожно подошел к окну и посмотрел за стекло. Сфим, как и прошлую, и позапрошлую ночи, сидел на своем посту.
***
Тобиас страдал от бессонницы с тех пор, как новость о смерти Миколаса потрясла его. Не желая прибегать к лекарствам, он пытался справиться сам, выбирая самые скучные книги, и заставлял себя читать их по вечерам. Помогал плохо, но Тобиас не сдавался. В этот вечер все было также – он дождался, когда Алина уснет, и, включив небольшой светильник, устроился с книгой и чашкой чая в кресле, прямо напротив спящей девушки. Чтобы лампочка не светила Алине в глаза, Тобиас повернул плафон светильника в сторону. Буквы на странице видны – а большего ему не надо.
Книга была по-настоящему нудной. Это же надо так описать жизнь муравьев, чтобы уже на третьей главе мутило от слов «усики» и «метаплевральная железа»! Тобиас посмотрел имя автора на обложке: все понятно, очередной ученый – страстный исследователь насекомых! В прошлый вечер он знакомился с работой специалиста по жукам Южной Америки. Надо менять тематику!
Книга была отложена, и Тобиас, откинувшись на спинку кресла, сосредоточился на чае. Он не был любителем кофе, предпочитая терпкий ароматный напиток, естественно, без сахара и прочих добавок! На соседней улице удачно расположился магазин по продаже самых разных сортов чая со всех концов света, который правильнее было бы назвать не магазином, а музеем. Тобиас регулярно наведывался в него, покупая коробочки с любимыми сортами, не забывая (в прямом смысле слова) совать нос в новинки. Особенно он ценил Ассамский чай, распробовав его «солодовый» аромат. Его-то Тобиас и пил этим вечером.
Алина забормотала во сне и повернулась на спину, отчего подушка свесилась с кровати, намереваясь упасть на пол. Отставив чашку на столик, Тобиас поднялся с кресла, нагнулся над девушкой, и осторожно, чтобы не разбудить Алину, поправил подушку.
Вид спящей девушки дал новый ход его размышлениям. Книга, муравьи, чай – были забыты; вернувшись обратно в кресло, Тобиас смотрел на Алину.
Никогда еще в его доме ни здесь, ни в Гамбурге не было девушек. Сестры – не в счет. Они слишком взрослые, родные, с детства знакомые. Он не считал их за девушек. Потому что они – сестры. К Алине, которая в последние полгода была ему ближе Анны и Угне, он относился как к младшей сестре Вадима, почти ничего о ней не зная, основывая свои выводы только на наблюдениях при личных встречах да редких замечаниях Вадима, проскальзывающих в их разговорах – и только. Ее общество и пугало, и интересовало его одновременно. Настолько, что Тобиас даже хотел отказаться принять девушку у себя, спрятавшись за таким благовидным предлогом, как траур, но слишком велика была его привязанность к Вадиму, и он согласился. Нельзя сказать, чтобы Алина доставляла ему неудобства, скорее, наоборот. Совершая маленькие путешествия по Берлину вместе с ней, Тобиас отвлекался настолько, что вспоминал о своем горе только по вечерам, оставшись в одиночестве. Одиночество, к которому он так привык, и которое так ценил, в эти дни было невыносимым. Тобиас сильнее обычного скучал по Вадиму, но, понимая, что там, в той семье, сейчас не до него, что Вадим вместе с братьями затеял что-то очень опасное, отчего даже Алину отослали прочь, терпел. Он знал, что Вадим появится, как только сможет. Алина сказала – в среду. А среда уже завтра.
Мысли опять вернулись к Алине. Тобиас рассмотрел черты ее лица, запястья с нитяными браслетами, серебряное обручальное кольцо на пальце, колено, случайно обнаженное сползшим одеялом, черные бретели сорочки на плечах. Захотелось прикоснуться к теплым плечам, потрогать их, бретели, прядь волос, лежащую на щеке. Во сне Алина выглядела еще младше, чем в жизни. Тобиас почувствовал нежность. Кто придумал ее, такую маленькую, впихнуть в мир Вадима? По-хорошему, учиться бы ей в школе, влюбляться, болтать о пустяках с подругами, завести щенка и ходить с ним на прогулку…
Тобиас не знал всей ее истории, только однажды Вадим сказал, что вся семья Алины погибла, и ничто более не удерживает девочку в мире людей. А что удерживает ее в мире Вадима? Саша? Тобиас видел его. Глупый порывистый мальчик, который изо всех сил старается быть взрослым. Наверное, он добрый. И с возрастом станет умнее и увереннее. Алина тоже не умница, но уже за одно то, что она смогла стать Саше парой, Тобиас готов снять перед девушкой шляпу.


Глава 12

Алина с досадой пнула спинку дивана ногой и натянула плед до самого подбородка. Ни о каком аквапарке не могло быть и речи – перенервничав вчера, Алина с утра разболелась. Тобиас только глянул на нее и пошел за термометром. Девушка отказывалась, говорила, что все нормально, просто надо умыться и позавтракать, и сразу станет лучше, но Тобиас ловко всунул ей в ухо пищащий приборчик и через несколько секунд предъявил Алине цифры на датчике. К обеду температура поднялась еще больше и дошла до отметки 38. Тобиас заставил Алину выпить горячий бальзам и пригрозил вызвать доктора, если к вечеру девушке не станет легче. Бальзам был горьким, и Алина осилила только два глотка.
- Пей! – заставлял Тобиас. – Подумаешь, горечь! Раз не слушалась вчера, когда я говорил надеть шапку и застегнуть куртку, слушайся хотя бы теперь, если не хочешь в больницу! Горло болит? А голова?
- Мне уже лучше! – шептала Алина, отворачиваясь от ложки с бальзамом.
- Я вижу как тебе хорошо! Ложись в постель. Я выйду по делам, мне надо оплатить счет, и скоро вернусь. А ты попробуй уснуть. Моя мама еще в детстве мне говорила, что сон лечит.
Убедившись, что Алина послушалась и легла, завернув ноги в плед, Тобиас ушел. Девушка не успела задремать, как он уже вернулся. Или успела - просто не заметила, как сон накрыл ее, а звук открываемой двери заставил ее открыть глаза.
- Тобиас, ты? – спросила Алина, приподнимаясь, чтобы посмотреть на входную дверь.
- Я. Ложись, чего вскочила?
- Что ты купил? - спросила Алина, впиваясь взглядом в объемный пакет, из которого торчали два белоснежных плюшевых уха.
- Продукты. Сыр. Лимоны. Минеральную воду, - говорил Тобиас, выуживая из пакета очередную покупку. – А это подарок. В нашем магазине сегодня проводят лотерею, посмотри, какой приз выпал на мой чек!
- Заяц? – удивилась Алина. – Какой красивый! И что ты теперь будешь с ним делать?
- Даже не знаю, - пожал плечами Тобиас. – Не оставлять же его в магазине. Подержи пока!
Алина обняла игрушку, и, когда Тобиас ушел мыть руки, потерлась щекой о мягкую плюшевую шубку зайца, потрогала его уши, осмотрела бусины глаз. Заяц, определенно, ей понравился, и когда Тобиас полчаса спустя с чашкой бульона пришел проведать Алину, та спала, уложив зайца к себе на подушку, и держала его за лапу. Парень усмехнулся, оглядывая сверху столь необычное соседство, потом поставил чашку на столик и потрогал лоб девушки. Улыбаться расхотелось – жар у Алины все усиливался.
Он сидел возле нее до тех пор, пока девушка не проснулась. Тобиас подал ей халат и помог дойти до ванной. Руки Алины были такими горячими, что Тобиас всерьез задумался о вызове врача, не дожидаясь приезда Вадима. Он ничего не знал о том, какие лекарства можно давать Алине, можно ли вообще показывать ее врачу, или в той семье это непринято, и они лечатся по-своему, но делать что-то надо было. Травяным бальзамом с такой температурой не справиться.
Алина держалась. Тобиаса порадовался, увидев ее, выходящую из ванной, умытой и причесанной, а вместо халата и сорочки - аккуратное домашнее платье. От предложенного ужина Алина отказалась, только выпила чай, заваривать который Тобиас был мастер, и снова легла, прикрыв глаза и сунув под бок пушистого зайца. Так она и пролежала до прихода Вадима, слушая неторопливый рассказ Тобиаса о его школьных годах, учителях и девочке Магде.
Что-то холодное легло ей на лоб, и Алина открыла глаза. Над ней стоял Вадим; судя по верхней одежде и каплям воды на плечах, он только-только приехал.
- Девушки в этом мире созданы для того, чтобы причинять беспокойства окружающим, - проговорил Вадим, снимая куртку. – Давно она так? У тебя есть что-нибудь из жаропонижающего? Отлично. Пусть на ночь выпьет, и завтра все будет в порядке. Вы ужинали? А ты лежи. Тебе письмо от Сашки.
Вадим положил узкий белый конверт Алине на подушку и, приглядевшись, за уши вытащил из-под одеяла белого зайца.
- А это что? – спросил он, потрясая игрушкой.
- Отдай! – покраснела Алина, протягивая руку. – Это мне Тобиас принес.
Вадим хмыкнул, но зайца отдал, и Алина спрятала его обратно под одеяло.
- И не вздумай рассказать нашим! – пригрозила она.
- Я только Артуру, - пообещал Вадим, проходя к столу.
Тобиас уже раскладывал приборы и салфетки.
Вадим не успел сесть за стол, как Алина уже прочитала Сашино письмо. Это было и не письмо, а записка в три строки. Саша писал, что у них все в порядке, работы много, слово он держит, и к сфимам не ездит. И все. Ни словечка о том, как скучает без нее. И не написал, когда приедет навестить. Или он не собирается?
Расстроившись, Алина скомкала листок и сунула под подушку. Прислушалась к разговору Тобиаса и Вадима, но они, конечно, беседовали по-немецки. Дотянувшись до столика, Алина вытащила из нижней полки первый попавшийся журнал и стала листать его, рассматривая картинки. Журнал был рекламным, он призывал читателей покупать путевки в разные уголки света, а чтобы люди еще больше захотели в эти далекие страны, глянцевые листы пестрели яркими фотографиями. Разглядывая очередную фотосессию красавца - лайнера, курсирующего вокруг Карибских островов, Алина загула уголок этой страницы, намереваясь показать ее Саше, когда вернется обратно в замок. Может, им удастся выкроить неделю и побывать в этом круизе? Вспомнив о письме, Алина выпрямила лист в журнале, и вообще, закрыла его и бросила на пол. Не будет никаких круизов. Там, в замке, видимо так много работы, что у Саши времени нет подумать о ней, а уж про поездку и мечтать нечего.
***
Выспавшись за день, Алина долго не могла уснуть. Было жарко, болела голова, от обиды на Сашу хотелось плакать, но Тобиас с Вадимом были совсем рядом и могли услышать ее.
Тобиас не стал прогонять Алину с дивана, постелив себе и Вадиму на полу. Все предыдущие ночи он спал, раскладывая кресло, отчего в маленькой комнате не оставалось даже прохода на кухню. В первую ночь, когда Алина проснулась и захотела попить, ей пришлось перелезать через ноги Тобиаса. Сделать это осторожно в темноте и со сна не получилось, Тобиас, вероятнее всего, проснулся, но не подал виду. Алина, выпив воды, также неуклюже перелезла обратно к себе на диван, горячо надеясь, что туалет ей в скором времени не понадобится.
Теперь ей было совсем не встать – прямо под боком, только на полу, спали Тобиас и Вадим. Можно было не поднимаясь дотронуться до них. Или наступить, если подняться.
Ее разбудил шорох и тихие движения. Алина открыла глаза и вообразила, что на полу возятся мыши.
- Чушь! Какие мыши в городской квартире? - подумала она, намереваясь спать дальше.
Прислушалась - и растерялась. В полной темноте рядом с ней лежал Вадим и ласкал Тобиаса.
Алина испытала чувство, похожее на зависть. Ее Саша так любить никогда не будет. Нет, со стороны Вадима, это, конечно, свинство, но она понимает его. Или ей кажется, что понимает. Будь у нее такой любовник как Тобиас, она, наверное, тоже бы не сдержалась.
- Вадим, здесь девочка, - негромко напомнил Тобиас, отстраняясь от друга. – Не надо, еще разбудим. Просто обними меня.
Алина уже не сомневалась, что испытывает зависть.



Глава 13

На четвертый день после отъезда Вадима Тобиас разрешил ей выйти на улицу. Алина была готова поехать куда угодно, даже в Ботанический сад, сразу же, как только температура понизилась до тридцати семи градусов, но Тобиас был непреклонен, и Алина еще долгих два дня ела, читала, смотрела фильмы, снова ела и – в промежутках – спала.
Осмотрев девушку с ног до головы и собственноручно поправив шарф на ее шее, Тобиас открыл входную дверь и выпустил Алину. Ей предстояло путешествие вдоль двух домов до конца квартала. Там, на углу располагалась кондитерская, где продавались вкусные слойки. У Алины слюнки потекли от одной только мысли о свежей выпечке. Тобиас готовил вкусно, ничего не скажешь, но, являясь сторонником здоровой пищи, сладости, булочки и жареный картофель игнорировал полностью.
Две слойки Алина съела по дороге, еще две принесла домой, надеясь, что Тобиас их не выкинет. В прошлый раз кекс с изюмом достался голубям.
- Ты посмотри какие они жирные! – возмутилась Алина. – Явно, от голода не страдают! Им каждый день хлеб кусками кидают туристы!
- Делай выводы, - сказал Тобиас, отряхивая крошки ее кекса со своих рук.
Ей повезло – Тобиас открыл дверь, разговаривая с кем-то по телефону. Махнув Алине рукой, чтобы заходила, он перехватил трубку поудобнее и пошел на балкон продолжать разговор. Алина торопливо разделась и сунула пакетик со слойками в шкаф, прикрыв его сверху кофточкой. Сюда Тобиас не полезет. Прислушалась – Тобиас говорил по-русски. Интересно, с кем? Подобравшись ближе к балкону, Алина сделала вид, что поправляет штору. И зачем Тобиас каждый раз закрывает ее туда – обратно?
- Спасибо. Спасибо большое! Нет, торта со свечами в этот раз не будет. Да, уехала. Ничего, я уже большой мальчик. Спасибо за подарок. Отец звонил, сказал, что посылка дошла. Спасибо, дядя Альгирдас! До свидания.
- Тобиас, у тебя сегодня день рождения? – воскликнула Алина, как только он вернулся в комнату.
- Если уж подслушиваешь, то не выдавай себя! – улыбнулся Тобиас. – Да, день рождения. Но ты ведь слышала, что торта не будет. И меня сегодня ждут на кафедре в университете. Я должен разобраться с бумагами. Так что буду поздно.
- Разве ты еще учишься? – удивилась Алина.
- Я пишу работу по распространению католицизма в Померании. И читаю лекции по истории религии.
- Я не знала… Никогда бы не подумала…
- Что тебя удивляет? По-твоему, я должен ходить с рожками и хвостом? - усмехнулся Тобиас.
- Нет, конечно, - поспешила ответить Алина. – Это твое дело.
- Мое. И, Алина, а почему от тебя пахнет черникой и…и сахарной пудрой?
***
Она постаралась сделать все, чтобы ужин удался. Ей просто повезло, что именно сегодня Тобиас уехал в университет, и она могла спокойно заняться осуществлением всех своих планов. А планы были немаленькие. Овощной магазин, мясная лавка, поход в торговый центр за свечами и букетиком из крошечных роз, новая скатерть бордового цвета, и в тон ей – салфетки, а еще вино, фрукты на десерт, и – о себе Алина тоже не забыла – новые духи. Ей хотелось в этот вечер выглядеть особенно хорошо, и не девчонкой с зайцем, какой ее Тобиас видел последние дни, а взрослой, красивой, интересной девушкой. Как хорошо, что Саша настоял на вечернем платье, которое она так не хотела брать, не собираясь проводить вечера в театрах! Пригодилось! И рассматривая себя в зеркало, Алина улыбалась своему отражению, предвкушая удивление Тобиаса. Действительно, такой он ее еще не видел.
И, когда раздался звонок в дверь, сердце у Алины подпрыгнуло, и стало немного страшно. Что скажет Тобиас? Раздался второй звонок, и, поправив платье, девушка пошла открывать дверь. Тобиас не сказал ничего, кроме «Доброго вечера». Умылся, прошел на кухню и осмотрел праздничный стол, украшенный розами и свечами.
- Это все для меня? – улыбнулся он.
- Да. С днем рождения! - Алина от волнения стала суетиться и чуть не опрокинула один из бокалов.
- Давай я за тобой поухаживаю, - Тобиас отодвинул стул и помог Алине сесть. – Ну, чем ты меня сегодня угощаешь?
Они ужинали в тишине, Тобиас, по-видимому, здорово проголодался, а Алина молчала, растерявшись. В какой-то миг ей показалось, что все это она затеяла зря, и выглядит глупо с этой прической, в нарядном платье, с помадой на губах.
- Мы забыли про тост в честь именинника, - голос Тобиаса вернул ее к происходящему за столом. – Хм, это недамское вино.
- Я не знала, - совсем растерялась девушка.
- Интересно, как ты выбирала его, не зная немецкого языка и не являясь специалистом по винам? – улыбался Тобиас, разливая вино по бокалам. – Надеюсь, Саша не осудит меня за то, что я наливаю тебе алкоголь?
- Начнем с того, что он не узнает, - честно ответила Алина. – Но не будем о Саше. День рождения у тебя. За тебя и выпьем. За здоровье и...я рада, что у меня есть такой друг.
- За мое здоровье, - протянул бокал Тобиас, легко соединив его с бокалом Алины.
- Тобиас, ну согласись, что иногда посидеть вот так – здорово! Посмотри, какие маленькие розы! Когда я их увидела, то почему-то решила, что они понравятся тебе! Почему ты улыбаешься? Ты не любишь розы? Нет?
- Люблю. И эти розы действительно чудесные. Просто мне еще не дарили цветов, - сказал Тобиас и уточнил - Девушки.
- Тобиас, я не верю! Неужели ни одна…
- Вино, действительно, крепкое, - говорил Тобиас, отодвигая от Алины бокал.
- Я не пьяная! – возмутилась девушка.
- Но глазки блестят хорошо. И, вообще, ты выглядишь сегодня хорошо.
- Тебе нравится? – обрадовалась Алина и повернула голову вправо и влево, чтобы Тобиас смог рассмотреть ее прическу со всех сторон.
- Я уже говорил тебе, что слабо разбираюсь в девушках. Но зато люблю и ценю красоту. Скажем так, я любуюсь тобой точно так же, как картинами Рафаэля или Тициана.
- Я бы хотела, чтобы нарисовали мой портрет, - призналась Алина. – Например, «Девушка в черном»! Тобиас, а у тебя есть портрет? Уверена, что есть!
- Есть. Он висит в доме у родителей. Я его не люблю, там я получился с тощей длинной шеей, с прямой челкой. В четырнадцать лет мало кто из мальчиков выглядит интересно. Но родители настояли…
- Погоди, а сколько тебе сейчас? Девятнадцать? Двадцать? Неужели двадцать один?
- Сегодня мне исполнилось двадцать четыре.
- Так много? – не поверила Алина. – То есть не много…просто ты так выглядишь очень молодо. Не может быть…Тобиас, значит ты старше Вадима на четыре года! Ого! Я бы на твоем месте командовала им налево и направо!
- Мне это не надо.
- Да и Вадим не позволил бы, - согласилась девушка. – Но, знаешь, он дорожит твоим мнением. И ты - единственный, к кому он прислушивается и не относится снисходительно. Он умудряется даже на Давида смотреть как на дитя неразумное. Давид – умный, и не подает вида, а вот Артур иногда взрывается… А еще именно Вадим – виновник половины всех конфликтов в семье. И как ему это удается? Говорит меньше других, а сотрясает весь замок!
- Вторая половина, я так понимаю, лежит на тебе?
- Что? Нет, конечно! Ну…бывает иногда. Просто я одна против раз, два, три…против восьмерых мужчин. И вряд ли мое положение улучшится в ближайшие десять лет. И Саша еще…то все хорошо, то просто ужасно…
- Вы просто еще очень молоды. Нет, я не строю из себя умудренного опытом старца. Нам с Вадимом тоже было нелегко в первый год, - задумчиво произнес Тобиас.
- Вы давно знаете друг друга?
- Два года. В августе будет три.
- А со стороны выглядит, словно всю жизнь знакомы!
- Мы просто много времени проводим вдвоем, - пояснил Тобиас. – Ну и путешествия, конечно, свою роль сыграли. Я как-нибудь покажу тебе альбом, и ты будешь удивлена, увидев, где мы с Вадимом побывали. Особенно сближают вылазки в горы и в дальние необитаемые уголки, наподобие Амазонии.
- Перестань, а то я начну завидовать! – взмолилась Алина.
- Не надо мне завидовать, - произнес Тобиас, и девушка подняла на него глаза – столько эмоций было в этих четырех словах.
- Но мне казалось, ты доволен своей жизнью? – тихо спросила она.
- Да, я многое сделал, чтобы быть довольным, но есть нечто, недоступное для меня, отчего я должен был, смирившись, отказаться. В первую очередь, семья.
- Но вы с Вадимом…
- Это не семья, Алина, - мягко возразил Тобиас. – И никто не знает, что будет через год или два. Мы же не лебеди, чтобы создавать одну пару на всю жизнь.
Алина замолчала, обдумывая услышанное.
- А у тебя… до Вадима? – просила она, запутавшись в словах от неловкости.
- Мне двадцать четыре года, - улыбнулся Тобиас. – И давай закончим этот разговор. То, что ты красишь губы и пьешь вино, еще не делает тебя взрослой. А с девочками такие вопросы не обсуждают.
- Конечно, зачем обсуждать? Можно просто лечь с любовником в постель, а девочка отвернется!
Тобиас молчал, и Алина подумала, что он оскорбился, и придется извиняться.
- Ты сделала мне больно, но твой упрек справедлив. Я виноват перед тобой... Мне очень стыдно, Алина, что ты стала свидетелем моей интимной жизни. Я не думал, что все зайдет так далеко. Самое страшное - я действительно перестал тебя стесняться. Прости меня. Я обещаю, впредь этого не повторится.



Глава 14

Саша играл с племянниками, запуская паровоз с вагончиками по железной дороге. Славик с интересом следил за движением поезда, а вот Эдвин тянулся к паровозу, пытаясь стащить его с рельс, и очень сердился, когда дядя Саша отводил его ручку в сторону.
- Эд, смотри, он сейчас повернет к станции. Давай посадим в вагончик мышку и зайчика, и они поедут вокруг деревьев и домиков. Слава, где мышка?
Но мышка так и не отправилась в путешествие – на пороге появился Артур.
- Бросай игрушки! – велел он. – Спускайся в библиотеку, а я за Вадимом.
Саша поднялся с пола, предоставив Эду терзать не только паровоз, но и вагончики с пассажирами. Кликнув нянюшек и перепоручив им мальчиков, он поспешил вниз. Неужели отец решил отменить все, что они так тщательно приготовили на завтра?
Отца в библиотеке не было. Давид, увидев младшего брата, отодвинул чертеж замка в сторону, и выложил на стол небольшой помятый листок.
- Что это? – спросил Саша, подтягивая листок к себе.
- Надеюсь, Вадим даст нам объяснение, - хмуро проговорил Давид, в нетерпении постукивая пальцами по столу.
Пришел Вадим и, рассмотрев послание, нахмурился не хуже старшего брата.
- Это от Тобиаса. Когда оно пришло?
- Как, скажи на милость, Тобиас смог его отправить сюда? Разве у нас работает почта? – наступал на Вадима Давид. – Может, почтовые голуби? Странно, я не видел ни одной тушки птицы у порога.
- Если ты решил блеснуть чувством юмора, то сейчас не время, - огрызнулся Вадим. – Я оставил Тобиасу блокнот и объяснил, зачем он создан.
- Блокнот отца? – Давид чуть не задохнулся от ярости. – Не поставив в известность ни меня, ни отца, никого? Не много ли ты позволяешь своему любовнику? Блокнот – человеку??? Это не сойдет тебе с рук, будь уверен!
- Страшное зрелище – праведник в гневе! – усмехнулся Вадим.
- О чем вы говорите! – вмешался Саша. - Тобиас не просто так отправил нам послание! Что-то случилось! Вадим, что тут написано? Это не немецкий язык…и вряд ли литовцы так пишут…
- Не думаю, что это вообще европейский язык, - проговорил Артур, заглядывая в бумажку в Сашиных руках. – Честно говоря, бессмыслица какая-то.
Вадим отобрал у Саши листок и долго вглядывался в письмена, пытаясь вычислить, что написал им Тобиас, но не смог, и, сдавшись, положил записку на стол.
- Не знаю, - сказал он. – Надо ехать в Берлин и на месте разбираться, что случилось. Уверен в одном – Тобиас из-за пустяка тревожить нас бы не стал.
- Это Алина, - прошептал Саша, опускаясь на диван. – Сфимы добрались до нее.
- У нее по две защиты на руках. Ни одна тварь не приблизится к ней и на десять метров! – напомнил Артур. – Там что-то другое.
- Она болела последние дни, - вспомнил Вадим. – Может, ей стало хуже?
- И твой друг не может самостоятельно дать ей таблетку? – Давид все никак не мог успокоиться.
- Мы сейчас об Алине или о Тобиасе? – Артуру надоело слушать перепалку, и он решил проявить свои дипломатические способности. – Сколько сейчас по берлинскому времени? Значит, можем выезжать через…можем ехать сейчас. Там уже будет светло. Вадим, Саша, я с вами. Давид?
- Я подожду отца. И если этот литовец взбудоражил всю семью из-за таблетки аспирина, тебе, Вадим…
- Давид, на твоем месте я бы начинал молиться уже сейчас, чтобы причиной всему была именно простуда. Потому что если это то, о чем думает Саша…
Вадим пристально посмотрел на старшего брата, но так и не осмелился назвать имя Ксении, проявляя редкую для него жалость, но все и так поняли, о чем он умолчал. Давид побледнел и, когда братья ушли в гараж, разорвал записку на мелкие клочки, словно этот листок был виновником всех их бед.
Саша чувствовал себя не лучше - забившись в угол машины, он сидел, съежившись, до тех пор, пока Вадим не вывел машину на берлинские улицы.
- Сейчас окажется, что твой Тобиас написал рецепт нового салата в нашем блокноте, и я, конечно, обрадуюсь такому исходу, но в глаз он получит точно! – недобро улыбался Артур, подходя к двери квартиры.
Тобиас открыл им, и все шутки в этот день закончились.
- Я не знаю, как это произошло, - говорил он, шагая из угла в угол по своей маленькой комнатке. – Мы легли спать, а утром…ее уже не было. Сначала я подумал, что она ушла за булочками, но было слишком рано…и ее одежда. Куртка, теплая обувь – все на месте. И тогда я испугался и вспомнил про блокнот…
- Что ты написал в нем? – грубо перебил его Вадим, и его вопрос был настолько неуместен, что все посмотрели на него с недоумением – неужели сейчас это важно?
- Я написал русскими буквами, что Алина исчезла, и просил вас приехать немедленно... я ошибся?
- Потом объясню…наверное, все дело в том, что он обычный человек, и буквы исказились, - добавил Вадим, обращаясь уже к братьям.
- А если предположить, что она ушла? – Саша цеплялся за любую возможность. – Может, вы поругались вчера? Тобиас, она, временами, бывает очень обидчивой.
- Не было ничего такого, - покачал головой Тобиас. – Посидели, поужинали, поговорили и легли спать! Она опять про аквапарк твердила…
- А что ты говорил про булочки? – не унимался Саша.
- Без этого и этого она дальше ванной комнаты уйти не могла! – Артур указал на спинку дивана, на котором спала Алина.
Аккуратно сложенная одежда Алины – белье, колготы и платье лежали нетронутые. Артур приподнял нарядное платье и вопросительно глянул на Тобиаса.
- Поужинали?
- У меня был день рождения.
- А-а, - Артур подошел к Тобиасу вплотную. – А что еще было? Может, девушка показалась интереснее друга Вадима, и ты решил поухаживать? И сделал это так, что девушка сбежала от тебя в одном белье, забыв про темноту и сфимов?
В одну секунду Артур схватил Тобиаса за горло и вдавил в стену, меняясь от охватившей его ярости и не пытаясь сдержаться.
- Отпусти его! – Вадим даже не двинулся, чтобы помочь другу. – Я тебе как брату советую – отпусти. У него удар не слабее моего, и сдерживается он только из уважения к…к нашим проблемам.
- Я не трогал ее, - произнес Тобиас, потирая горло, как только Артур отпустил его.
- Не могла она исчезнуть! – взорвался Артур. – Отец ей такую защиту поставил, что сфимы, только увидав ее, должны были собрать свои манатки и пойти пешком в Америку, предоставив Алине свои вонючие норы! И голой она тоже уйти не могла! Сашка, куда, черт возьми, делась твоя жена?
- Сейчас узнаем, - проговорил Вадим. – Отец идет. Тобиас…выйди на балкон! Быстрее!
Павел Юрьевич, едва перешагнув порог, нагнулся и что-то поднял с пола. Саша первым подскочил к нему. Посмотрел – и, застонав, опустился на пол. На раскрытой ладони отца лежали четыре плетеных веревочки.






Глава 15


- Как ты? – Вадим обнял Тобиаса за плечи и встал рядом.
- Дышать трудно, - признался тот, стараясь глубже вдохнуть морозный воздух.
- Воды принести? Легче станет!
- Не надо. Вадим, я не виноват…
- Я знаю.
Позади них распахнулась балконная дверь, и появился Артур.
- Вадим, отец просит заварить ему кофе…и обсудить все за столом. И он хочет видеть Тобиаса!
Вадим совсем не обрадовался такому приглашению.
- Не садись рядом с ним. И не прикасайся к нему, - предупредил он друга. – Боишься? Я тоже.
Не доверяя никому, Вадим устроил все так, чтобы Тобиас сидел как можно дальше от отца, а если стол небольшой и круглой формы, дальше – это значит напротив.
Павел Юрьевич, не оправдывая ожидания сыновей, с Тобиасом знакомиться не стал, не заговорил с ним, и вообще, вел себя так, словно за столом сидели только его мальчики. Он неспеша пил кофе, обдумывая, что теперь делать.
- По крайней мере, мы знаем, что она жива, - сказал он, отставляя пустую чашку. – И пока мы не выясним, попала ли она к сфимам, будем верить в лучшее. Но браслеты…без них она беззащитна, и если сфимы не добрались до нее этой ночью, то они обязательно это сделают в ближайшее время. Надо найти ее раньше их. Для этого требуется только одно – решить задачку: что произошло этой ночью, что заставило Алину снять браслеты и выйти из квартиры в темное время суток.
Тобиас, который все это время думал только об одном – как бы не потерять сознание, не сразу понял, что все смотрят на него, ожидая рассказа о прошлой ночи.
- Мы легли в начале первого, немного засиделись из-за моего дня рождения. Сфим сидел на балконе как и все ночи до этого, я даже привык, и уже не обращал на него внимания…закрыл шторы и все. Умылись, выключили свет и уснули. Вот и все. Ночью я не просыпался, ничего не слышал…но услышал бы, если она решила уйти. У нас тут тесно…я обычно просыпаюсь каждый раз, если ей ночью надо…попить…
Не успев договорить, он уронил голову на стол, громко стукнувшись лбом о стеклянную поверхность.
- Отец, не смотри на него! - Вадим подхватил друга и оттащил к дивану, где тот и пролежал потом весь день с мокрым полотенцем на голове.
На него мало обращали внимания, обсуждая свои планы на день, и Тобиас потихоньку приходил в себя.
- Отец, она могла самостоятельно снять их? – спрашивал Вадим, разглядывая плетеные ниточки.
- Да. Сами браслеты не обладают никакой дополнительной силой, это просто нитки, которые рвутся.
- Тут, похоже, их разрезали, края ровные, - Вадим потрогал конца веревочек.
- Зачем Алине их снимать? И, тем более, резать? – покачал головой Саша. – Она знала, что это за браслеты, как были созданы и для чего. Никогда бы она их не сняла!
- Мы видим обратное, - заметил Артур. – И я склонен больше поверить в то, что она сняла их сама, чем в то, что ей помогли это сделать.
- Получается, ночью происходит что-то такое, что заставляет Алину проснуться, подняться, снять браслеты и уйти, никому ничего не сказав? И так тихо, чтобы Тобиас не услышал, - рассуждал вслух Вадим.
- А ведь Ксения тоже так…пропала, - напомнил Саша. – Только браслетов на ней не было. И Давид тоже ничего не слышал!
- Меня больше беспокоит то, что Алина не подняла шум. Значит, доверяла тому, кто за ней пришел, - рассуждал Артур.
- Никто за ней не приходил! – начал горячиться Вадим. – Как ты себе представляешь приход незнакомца? Тук-тук-тук? Или звонок в дверь? Или он в открытую форточку ее позвал? А Тобиас все это время спал? Сама она поднялась и ушла! Сама! У нас уже были случаи, когда кое-кто сбегал посреди ночи!
- Нет, Вадим, кто-то за ней пришел, - Артур умудрился пропустить мимо ушей дерзкий намек брата. - Посуди сам, если бы она планировала уйти этой ночью, она бы подготовилась. Но она легла спать, не подозревая, что ночью ее разбудят и каким-то образом выманят из квартиры. Причем так поспешно, что она даже не оделась, и браслеты срезала второпях, бросая их по пути!
- Да что же такое тут было? – Саша растерянно посмотрела на Павла Юрьевича. – Отец, ты что скажешь?
- Скажу, что знаю, кто тут был этой ночью. Тихий, говорите? Знакомый? Кому доверяет? Кому Ксения поверила? - оскалился Павел Юрьевич, и у Тобиаса глаза начали закатываться уже после первых слов грозного гостя. Вадим, Саша и Артур, предчувствуя бурю, пригнули головы. Казалось, еще минута – и дом завибрирует и рассыплется. Но – нет.
- Жду всех дома! – рыкнул Павел Юрьевич и стремительно исчез, унося свой гнев в другой мир.
- Что он сказал про знакомого? – поднял голову Артур. – Кто-нибудь понял, о чем речь? И Вадим...займись-ка своим дружком, а то на Земле на одного литовца станет меньше!
***
Они осторожно вошли в замок через главный холл – отец, когда терял контроль над собой, был страшен. На удивление, в замке царила привычная тишина, и только шаги Давида, который спускался по лестнице, чтобы поздороваться с братьями, нарушали ее.
- Есть новости? – спросил он еще на полпути.
- Погоди…Отец дома? – осмотрелся Артур.
- Нет. С утра как уехал в Берлин, так и не появлялся. Алину нашли?
- Не нашли. Где же отец? – бормотал Артур. – Ничего не понимаю…
- Давайте по порядку. Во-первых, про Алину. Потом – про отца. А затем про встречу со сфимами, - говорил Давид. – Вы не забыли, что Саше сегодня ехать к ним на встречу?
- Забудешь такое, - буркнул Вадим.
По пути в библиотеку Артур рассказал Давиду все, что знал сам про исчезновение Алины и про вспышку гнева отца.
- Мы думали – приедем, а от замка одни камни, - невесело улыбнулся он. – А так…одни загадки кругом.
- Скоро появится. Успокоится, придет в себя – и появится, - уверенно сказал Давид. – Тогда все и узнаем. А сейчас давайте про сфимов. Саша, нам всем очень жаль, что так вышло с Алиной, но будем надеться на лучшее. Надеяться и выполнять свои обязанности. А сегодня твоя главная обязанность – встретиться с тварями и не дать им повода усомниться в нашей слабости. И сделать все, чтобы они поверили в твой план. Пусть приходят, у нас все готово.
- Он не сможет, - покосился на младшего брата Вадим.
- Сможет. Будет смотреть на них и говорить то, что нам надо, а не вцепляться им в глотки, разрываясь от ярости и мести. Это и будет месть. Только все надо сделать, как запланировали, - чеканил слова Давид.
- Если Алина у них, а она у них, то сфимы будут шантажировать Сашку, - вмешался Артур. – Они же не дураки, и прекрасно понимают, что пока Алина у них, Саша пойдет на все. Он выполнит любые их требования.
- Он не будет ничего выполнять! – крикнул Давид.
- Ты так думаешь? – недоверчиво глянул на него Артур.
- Интересы семьи превыше всего! – выпалил Давид фразу, так знакомую каждому из них еще с детства.
- Что бы ты сказал, если бы на месте оказалась Ксения? – спросил Саша, до сих пор хранивший молчание.
- То же самое и сказал бы! – хрипло зашипел Давид. – И моя Ксения предпочла быть убитой, чем идти на сговор со сфимами, а твоя где?
- Что ты говоришь? – вскочил Саша. – Ты так про Алину?
Вадим схватил его за плечи, останавливая перед самым лицом Давида, и сдерживал его, чтобы не допустить драки, Саша сначала вырывался, потом – от бессилия – расплакался так, что неловко стало всем, в том числе и Давиду.
- Если мы найдем ее так же как нашли Ксению, тебе будет стыдно смотреть мне в глаза до конца дней, - сказал Саша Давиду на прощание. – Впрочем, может все сложится по-другому, и тебе некому будет смотреть в глаза.
- Что ты делаешь, Давид? Ему к сфимам сейчас ехать, а ты решил добавить Саше, чтобы он сегодня сполна получил? – заступился за Сашу Вадим, а он это делала нечасто.
А Артур молчал. Он думал не о сфимах и не о Ксении с Алиной, он думал о том, что мудрый тактичный и всегда-все-знающий старший брат Давид остался где-то в прошлом.

Глава 16

Эти мысли заставили Артура отправить Давида наверх, - его общество было тягостным для всех. Вадим сам знал, что ему делать и ушел, не дожидаясь распоряжения старших, и Артур в одиночестве провожал Сашу на встречу к сфимам.
- Я не вернусь Артур. Если они убили ее, я не вернусь, - сказал Саша, открывая дверцу машины. – Я не хочу как Давид…
Артур нашел в себе силы произнести ободряющие слова, чтобы младшему брату было не так страшно, но как только Саша уехал, он сел на ступени и сидел так долго, очень долго, нет, не умом, а каждой частицей тела ощущая, что все идет не так. Он никак не мог понять, что именно его беспокоит – отсутствие отца, загадка исчезновения девочек, Давид, предательство, сфимы разрывали его голову, мешая сосредоточиться. Мальчики! Артур вскочил, забывая все прежние страхи. Они забыли про мальчиков… Если отец прав, и предатель здесь, в замке, мальчики попадут под удар первыми.
Артур бросился в замок, но пролетев через холл, он столкнулся в дверях с Вадимом.
- Картотека! – выкрикнул тот, отскакивая к лестнице. – Семен, Марта, Евгения, кто слышит, зовите Давида! Немедленно!
Артур бросился по темным коридорам следом за братом. Он успел подумать о том, что, только сгоревшая карточка Алины могла так взволновать Вадима. А, может, и Сашина… Но это было другое. Артур остановился на пороге, глядя на каменный пол, белый от листков. Не менее ста ящичков были открыты и извергали все новые и новые карточки, засыпая ими все вокруг.
Кто-то дышал прямо ему в затылок. Артур оглянулся. Давид.
- Это конец, - прошептал он. – Артур, что делать?
- Вызывай отца! – кричал Вадим от противоположной стены. Он пытался задвигать ящики обратно, но тщетно. А вокруг открывались новые…
- Подождите…Вадим, брось их, иди сюда. Ты прав, отца нужно вызвать. Но не это главное… а что? Что… Зачем они это делают? Сейчас, именно сейчас? Чего они добиваются?
- Артур, что ты несешь?
- Чего они добиваются? – закричал Артур. – Отец! Они выманивают отца! И всех нас! Зачем? Вы до сих пор не поняли? Они идут! Идут сюда! И плевать они хотели на Сашку и переговоры! Они обманули нас! Давид, вы-зы-вай отца! Немедленно! Вадим, встань на террасе! Оттуда все будет видно…Мальчики! Я к мальчикам. Давид, встречаемся в холле. И захвати мое оружие!
***
- Таир, ты несешь эту корзинку. Осторожнее, там бутылочка Эда! Еще там печенье и сок в пакетиках для тебя и Славы. Если проголодаетесь! Молодец, Славик, осторожнее, еще одну, вот так! Держись за перила! Видишь, у меня Эдвин на руках, и пледы под второй рукой зажаты, я не могу взять тебя. Молодец! Только чуть быстрее…Таир, помоги ему! Эдвин, нет, только не сейчас!
Артуру казалось, что ступеньки под ногами никогда не кончатся. Покрывало, захваченное с детской кроватки, теперь путалось под ногами, и Артур дважды споткнулся, наступая на него. Эд раскапризничался и, не обращая внимания на папины руки, стал выворачиваться и плакать, требуя водички. Слава, обычно не доставлявший никаких хлопот, вдруг уселся прямо посередине лестницы и стал стягивать с ножки ботиночек. А еще Таир… Артур старался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, внушая семилетнему мальчику что он – уже взрослый.
- Никому, ни под каким предлогом ты не открываешь эту дверь! Только мне и дедушке! Ты меня понял?
- А папе? – поднял глаза Таир.
- Только мне и дедушке! – настойчиво повторил Артур. – Твой отец будет сражаться у главного входа и сюда не придет. Если вдруг кто-то попросит открыть тебя этот засов – не верь. Это обман! Дедушку не остановит никакая дверь, а я… я скажу кодовое слово, как у шпионов….помнишь, Алина читала тебе?
- А что это будет за слово?
- Слово? Что-нибудь смешное…ботинок! – воскликнул Артур, приподнимая ножку Славика. – Очень даже симпатичный ботинок со шнурком! Не забудешь?
- Ботинок со шнурком! – выпалил Таир.
- Отлично. Малыши пусть ползают на полу, я им сейчас постелю покрывала…вот так. Здесь бутылка Эда… Его игрушки…
- А если он начнет плакать? – озадаченно смотрел на карапуза Таир.
- Пусть плачет.
- Я ему тогда дам по голове! – пообещал мальчик.
- Дай. Но от этого он заплачет еще громче, - машинально отвечал Артур, оглядывая комнатку. – Свечи!
Он в самый последний момент вспомнил про свечи и переставил подсвечники повыше, чтобы дети не достали.
- Все, мне пора. Таир, посмотри на меня! Не бойся. Мы будем сражаться наверху. Сюда сфимам хода нет. Они передохнут еще на лестнице, даже если захотят пройти сюда. Только мы, семья, можем быть здесь. Это – владения твоего деда. А ты ведь знаешь, кто он?
Таир кивнул.
- Не забывай об этом, когда будет совсем страшно!
Артур вышел и закрыл за собой дверь. Послушал, как Таир задвигает тяжелый засов. И – через секунду, забыв о мальчиках, бежал наверх, туда, где предстояло быть битве.
***
- Отца еще нет? – первое, что выкрикнул Артур, едва появляясь в холле у главных дверей.
- Нет, но, думаю, он будет с минуты на минуту! – ответил Давид. – Пойдем наверх, обсудим все еще раз. Саша вернулся, он уже у Вадима.
- Ты двери запер?
- Да, как и планировали. Оставил только главный вход. Все остальные – под защитой отца. И гараж тоже.
На террасе Вадим сидел, прикрыв глаза, прислонившись плечом к перилам. Саша стоял в тени выступа и не отрываясь, смотрел на огни, обозначающие путь в мир людей.
- Не выходите, - прошипел он, оборачиваясь. – Вас могут увидеть!
- Как ты? – Артур встал рядом.
- Они не пришли на встречу. И я тогда понял, что они и не собирались приходить…я не стал их ждать, и повернул назад. Отца нет? Нам будет трудно без него! Где мальчики?
- С ними все в порядке, - уклончиво ответил Артур.
- Вы зачем все сюда пришли? – зашипел Вадим, открывая глаза.
- Не ворчи, мы успеем спуститься и занять свои места. Может быть, это последний раз, когда мы все вместе

Глава 17



Вадим приподнялся и осторожно выглянул между прутьями балконной решетки.
- Ты чего? – спросил Саша, и тоже высунулся вперед. – Услышал что-то?
- Идут, - тихо проговорил Вадим, вынимая кинжал из ножен.
- Где? Тихо все! – не поверил Артур и тоже вышел к перилам.
- Да уберитесь вы! – ругнулся Вадим. – Заметят!
- Давид, погоди, посмотрим сверху, сколько их, - придержал брата Артур. – Если только Вадим не ошибся!
И первым увидел, как рыжие фигуры возникли из темноты.
Они шли так тихо, что Артур успел удивиться, как братец Вадим их мог услышать. Даже сейчас его уши не улавливали ни одного постороннего звука.
Сфимы выходили из темноты один за другим, против обыкновения, они все шли на задних лапах, отчего выглядели гораздо больше и страшнее. Те из них, кто уже успел выйти на площадку перед крыльцом , выстраивались полукругом и осматривали каменные стены замка, темные окна, массивную дверь - все то, к чему они так стремились, и вот теперь дошли.
Замок походил на замок мертвых в прямом смысле – ни огонька, ни движения, один холодный камень и мрак, словно сама жизнь там отсутствовала. Но это было не так. Четыре пары глаз вглядывались туда, за фонари, пытаясь нащупать – сколько их, этих ненавистных тварей скрывает еще темень? А их было много. Уже четыре ряда сфимов полукольцом выстроились перед главным входом, а новые все прибывали. Саша взглянул на Давида, и тот кивнул.
- Он прибудет, - шепнул он одними губами.
Отец не оставит их.
Вадим показал жестом, что пора спускаться.
Также бесшумно как сфимы все четверо стали отступать к дверному проему, но в темноте, внизу, там, откуда появлялись рыжемордые твари, раздался тоненький лязг, заставивший их остановиться и посмотреть назад.
Ее удерживали сразу два сфима, каждый – со своей стороны. Она не могла стоять самостоятельно, и только длинные цепи, тянущиеся от ее шеи в лапы сфимов, позволяли Алине находиться в вертикальном положении… нет, не стоять, висеть. То один, то второй страж дергали ее, словно игрушку за ниточку, отчего голова девушки безжизненно болталась из стороны в сторону… С террасы было хорошо видно ее маленькое тело, лишенное одежды - избитое, замученное, перепачканное кровью и грязью, но еще живое.
Вадим вытолкнул Сашу в коридор, уже не заботясь о тишине. Прижал к стене и навалился всем телом сверху.
- Посмотри на меня! – шипел он. – Глаза! Подними глаза! Ты меня слышишь? Сейчас ты возьмешь оружие и пойдешь на свое место! Ты помнишь, где оно? Ты помнишь, что должен делать? Все остальное – выкинь из головы! Все – потом! Ну!
Он сильно встряхнул Сашу, отчего тот стукнулся затылком о стену.
- А теперь пошел! – Вадим вытолкнул его на лестницу и пихнул вниз.
Саша чуть кубарем не скатился по ступеням, еле успевая ухватиться за перила.
- Они ее живой не отдадут, - высказал вслух Артур то, о чем подумали все.
- Ну что, пошалим? - произнес Вадим, оборачиваясь к старшим братьям. – Добрая будет охота!
И, усмехаясь, ушел вниз по правой лестнице, чтобы занять свое место.
- Ему правда нестрашно? – спросил Артур.
- Младший братик всегда был задирой, - в тон ему ответил Давид, превращаясь в Давида пятилетней давности.
- Давид, у меня, может, не будет случая сказать тебе, какой ты напыщенный идиот! Всю жизнь ты был таким омерзительно - правильным мальчиком, пресным, занудным и тошнотворным! Времени мало, иначе я подобрал бы более подходящие слова. Но ты понял! Да, кстати, ту картину разрезал я! Так что извини, что попало тебе. В девять лет никому не хочется быть битым розгами! Но ты ведь уже не сердишься, правда?
- Мне всю жизнь доставалось из-за тебя! – хмыкнул Давид. – Но ты прав. Времени нет. Так что все твои достоинства я опишу в другой раз. Живи, брат!
***
Сложно сказать, были удивлены сфимы или нет, но главная дверь, ведущая в замок – красивая, массивная, породистая - открылась, лишь только первый из них толкнул ее своей лапой. Огромная рыжая река из тел сфимов тот час просочилась в дверной проем и потекла в холл, заполняя все возможное пространство, наполняя замок воем и смрадом. Давид стоял на балюстраде, прячась за одной из колонн, сверху ему было хорошо видно за перемещением сфимов. Все начиналось так, как они с братьями и запланировали. Не задерживаясь в холле, твари устремились по коридорам в разные концы замка, однако не все двери были открыты для незваных гостей, а только те из них, которые вели в самые длинные и узкие коридоры, благо, в замке их было великое множество. В этих коридорах сфимов и ждал сюрприз, более неприятный, чем клинки в руках Вадима. Давид, терпеливо дождавшись, пока большая часть тварей заполнит коридоры – ловушки, опустил рычаг. Три секунды понадобилось, чтобы механизм сработал, и потайные заслоны опустились, перекрывая сфимам вход и выход. Оказавшись запертыми с двух сторон, сфимы взревели и пошли на штурм. По всему замку разносился звериный яростный вой и глухие удары – мощные твари пытались выбить тяжелые металлические ворота, закрывавшие выходы. В темноте и толчее узких коридоров сделать это было непросто, да и ворота, которые почти месяц делали лучшие кузнецы-умельцы под присмотром Давида, были сделаны добротно, так что яростный вой с каждой минутой только усиливался. Но постепенно рев принимал совсем другое звучание – на смену разъяренным рыкам пришло хриплое подвывание, которое с каждой минутой становилось все тише. Это был газ, пущенный по трубам рукой Артура, он бесшумно окутывал коридоры и забивался в ноздри и глотки сфимам, заставляя их падать, хрипя и раздирая когтистыми лапами свои горла, и издыхать. Та часть стаи, которой повезло не попасть в газовые коридоры, отшатнулась от дверей и заметалась по холлу, пытаясь найти другие проходы. Им нужны были лестницы, чтобы продвигаться вперед и вверх. И они их нашли. Давид понял, что сфимы отлично знакомы с планом замка и поспешил на помощь Вадиму – именно он охранял лестницу, на которую вышла стая.
Ему не дали спуститься - несколько рыжих морд оказались прямо перед ним, едва он вышел на лестничную площадку. Где-то внизу, у подножья, была свалка – Вадим врукопашную боролся с пол-дюжиной тварей. Остальные бросились на Давида. Он не умел сражаться сразу двумя клинками, как младший брат, но у него была своя тактика – Давид ослеплял своих врагов, вспарывая им глазницы одним горизонтальным движением, а потом уже наносил смертельный удар, перерезая горло. Сфимов было так много, что приходилось некоторых ослеплять и оставлять на полу, переключаясь на следующих. Но твари все наседали, тесня Давида к стене, откуда он отступить уже никуда бы не смог. Руки - распоротые, политые черной и красной кровью - уже плохо слушались, голова гудела от напряжения и звериного рева вокруг, укусы на ноге жгли огнем, мешая опираться на левую ногу в полную силу, а сфимов меньше не становилось. Внизу, захлебываясь криком, дрался Вадим. Давид перегнулся через перила и последний раз глянул на брата. Потом опустил руку в карман и достал оттуда шарик – небольшой, размером с яблоко, и цветной как мячик сыновей. Сфимы уже обступили его со всех сторон, но не трогали его, а только подталкивали к краю. Внизу собралась целая толпа тварей, жаждавших крови, они задирали головы и ревели, ожидая жертву. Давид не стал ждать, когда кто-то из сфимов столкнет его вниз, туда где бесновалась от радости рыжая вонючая масса. Он перевалился через перила сам, за секунду полета успевая разломить цветной шарик израненными пальцами, и взрыв раздался прежде, чем его поймали сфимы.
Вадим столкнул с себя рыжую тушу и поднялся. Вокруг все заволокло дымом, но было на удивление тихо. Он потрогал уши – кровь. Поэтому тихо. Отпихнув вторую тушу, Вадим пролез по таким же распростертым телам к двери и огляделся. Ни одного шевеления! Хотя нет, вот тот еще жив. Вадим через силу поднял руку и засадил нож в хребет едва шевелящейся таври. Подождал, пока затихнет и она, и побрел дальше. На пути ему встречались только распростертые тела сфимов в черных лужах, но ни живых тварей, ни братьев, Вадим не видел. В холле перед картотекой он увидел целое кладбище сфимов – околевшие скукоженные тела сплошь усеивали пол, в некоторых местах по два и по три слоя.
Отец вернулся, - подумал Вадим, сползая по стене на пол. – Значит, будем жить.
Правая рука горела огнем, а левая на удивление, не беспокоила. Отложив кинжал, Вадим пытался нащупать ее, но не мог - на месте левой руки болтался кусок обожженной ткани.
Кто-то похлопал его по плечу, и Вадим открыл глаза. Артур – грязный, всклокоченный, улыбался ему и что-то говорил, говорил…
Вадим показал на уши.
- Я не сл-лышу, - глухо пояснил он. - О-отстань!
Артур помог брату встать, и вместе они вышли на крыльцо. Отец шел им навстречу, и кости сфимов противно хрустели под его ногами.
- Тут все, - объявил он. – Пойду посмотрю еще со стороны гаража. Я рад тебя видеть, сын! Артур, там Алина!
И он пошагал дальше – холодный и несгибаемый.

Глава 18

Артур наклонился над девушкой – Алина лежала между телами своих стражей в черной дурно пахнущей жиже. Артур попытался вытянуть ее, но мешали цепи.
- Ше-шея! – указал Вадим.
Артур обследовал металлический ошейник и цепи.
- Она мо-может задо…задохнуться, - глухо бубнил Вадим, пытаясь разомкнуть звено цепи, но одной рукой это было сделать не под силу.
- Где Саша? И Давид? Нам нужна помощь. И твоя рука…Вадим, ты видел? Сядь, я перетяну!
Вадим продолжал возиться с цепями, и Артур насильно усадил его и, стянув футболку, разорвал ее на две полосы.
- Немного грязная, но ничего, - приговаривал он, накладывая жгут брату на остаток руки. – Потерпи немного… Это ты так поседел за этот час, или пыль со стен?
Артур провел рукой по пепельным волосам брата, стряхивая с них серый налет.
- Все-таки пыль, - горько усмехнулся он. – Вадим, неужели ты ничего не слышишь?
Вадим сидел на земле, прислонившись к одному из убитых сфимов, не обращая внимания на запах и грязь, и смотрел, как Артур гремит цепями, освобождая Алину. Ему пришлось отсечь лапы мертвым стражам и разрубить их на части, чтобы вытащить края цепей, и теперь он, весь потный, перемазанный кровью сфимов, стоял на коленях и, сдирая кожу с пальцев, пытался отсоединить их от металлического обода.
- Есть! – воскликнул он, отбрасывая цепь подальше. – А это не снять…нужны инструменты. Ладно, потом снимем!
Он просунул палец под обод, проверяя, не слишком ли туго тот сдавливает шею Алины.
- Нормально…
Он рывком поднял девушку на руки и поднялся сам, неуклюже припав на левую ногу, отчего чуть не завалился на бок, но удержался.
- Вадим, ты как? Дойдешь? Я тоже так думаю…Пойдем. Судя по тому, что ни Сашка, ни Давид не вышли, им нужна помощь…или не нужна.
В холле он передал Алину на руки слугам и велел отнести ее наверх.
- Не до нее сейчас, жива – и ладно…
Вадим упал где-то на крыльце, и Артур приказал Семену забрать наверх и брата тоже. Теперь надо найти остальных…
Он взял факел и пошел по коридорам, заглядывая в каждую комнату, надеясь найти братьев живыми. В одном из переходов на его пути возник отец.
- Не ходи туда…там Давид. Я сам.
Артур развернулся и побрел к другой лестнице, волоча за собой потухший факел, спотыкаясь о тела тварей, натыкаясь в темноте на стены…Он слишком устал за эти сутки. Раны болят нестерпимо, а та, что на бедре, никак не может успокоиться…
Артур провел рукой по набухшим от крови джинсам.
По-хорошему, надо лечь и кликнуть Семена. Но где-то лежит Сашка. И дети заперты. Эдвин, наверное, охрип от плача…Потом надо спуститься вниз, поискать врачей. А еще тела сфимов…их надо убрать, пока замок не пропитался вонью окончательно. И проветрить коридоры с газом. И…и…что-то еще.
- Семен! – слабо выкрикнул он. – Я все-таки падаю…
Семен принес два ведра ледяной воды и окатил ими Артура.
- Спасибо, - простучал зубами Артур и вытер воду с лица дрожащими пальцами. – Стало легче. Помоги мне найти Сашку!
- Я не видел его, хозяин. Но мы найдем его. Я сейчас распоряжусь.
Семен метнулся по коридору. Артур, покачиваясь, двинулся следом за ним. Сашу они нашли под лестницей, ведущей к детским комнатам. Он лежали под одним из сфимов, зажав намертво руки на шее твари, а вот сбросить его с себя сил уже у Саши не хватило. Артур увидел обломки клинков и понял, что последние минуты брат дрался голыми руками.
Артур скинул сфима на сторону и осмотрел Сашу. Тело, конечно, пострадало сильно, но брат дышал.
- Семен, у тебя еще есть вода? Неси! Не Саше, мне…
И ткнулся лицом прямо в пол.
Вечером Артур очнулся. Первым из всех.
Он проснулся оттого, что кто-то сел ему прямо на ноги. Открыв глаза, он увидел, что маленький Славик ползает по его ногам, играя с кубиками. Артур приподнялся и осмотрелся. Он лежал в своей кровати, на чистых простынях, заботливо перебинтованный, вымытый, укрытый теплым одеялом. Славик радостно протянул ему кубик, приглашая играть, но Артур отстранил его и потянулся за одеждой.
- Не сейчас, Слава. Ты здесь один? – и запнулся.
Справа от него стояли еще три кровати. На ближней, судя по количеству бинтов, лежал Саша. Далее – Алина. Ошейник так и не сняли с нее! Бестолочи… Вадим спал у самой стены.
Кто-то приблизился к нему. Артур повернулся. Марта, горничная Алины.
- Я могу чем-нибудь вам помочь? – тихо спросила она.
- Отец дома?
- Хозяин уехал.
Карточки! – вспомнил Артур.
- Ладно…что с ними, - он кивнул на братьев и Алину. – Врачей нашли?
- Да, троих! Александра Павловича принесли первым, сказали, что раны множественные, но неопасные. Алину Васильевну шили долго. И еще яд разъел ей ключицу, долго промывали. Вадим Павлович хуже остальных. Сказали, что он контужен, слух полностью потерян, и рука…ее не восстановить. И ребра сломаны…я только забыла какие.
- Зачем здесь Слава?
- Что? – от неожиданности переспросила Марта. – Это так приказал Павел Юрьевич. Остальные мальчики спят.
И указала на одеяло возле камина. Там, прямо на полу, лежали Таир и маленький Эд и мирно спали.
- Что за приказ? – впился глазами в служанку Артур. – Зачем отцу понадобилось собирать нас всех в одной комнате?
- Я не знаю, Артур Павлович, - испугалась Марта. – Он велел собрать всех здесь. Оставил меня для помощи, вдруг что понадобится…и закрыл дверь. Ее не открыть, она под заклинанием…может, хозяин опасался, что где-то схоронился сфим? Замок ведь большой…
- Наверное, - пробормотал Артур, падая обратно на подушки. – Ну, Слава, показывай, что за кубик у тебя в руках!
Отца не было двое суток. Марта, морщась от страха, трясущимися пальцами делала перевязки Артуру, Саше и Алине. Вадима ей было велено не трогать. Мальчики устали находиться в закрытом тесном помещении, где нельзя бегать, кричать, плакать, залезать на кровати и играть с бинтами, которые так здорово разматываются! К концу второго вчера Эд своим нытьем вывел всех – Артура, который устал ежеминутно развлекать мальчишек, чтобы те не мешали остальным, Сашу, который стонал при каждом глубоком вздохе – сломанные ребра болезненно отзывались на каждое шевеление и Алину, мучившуюся от жжения кожи по всему телу, несмотря на огромное количество мази. Досталось даже глухому Вадиму – Слава, увидев, что любимый дядя открыл глаза, забрался на спинку кровати и прыгнул прямо на него. Вадим взвыл, заставив мальчика плакать от страха.
- Марта, курица безголовая, забери ребенка! – выкрикнул Артур.
Эд уже лез в камин, пытаясь зачерпнуть ручкой горсть золы, но Таир вытянул его обратно, за что был укушен за щеку. Таир заплакал и хлопнул брата по руке, Эд заревел в два раза громче.
- Кто-нибудь, прекратите это, - хрипел Саша.
Артур, через силу поднялся и пересел к камину. Усадил рыдающего сына к себе на колени, одной рукой притянул к себе Славика, Таира – второй такой же перебинтованной рукой. Напряг память, выуживая сказку поинтереснее и начал повествование своим мелодичным, спокойным голосом, словно и не было страшной битвы и смерти Давида 48 часов назад.



Глава 19

Отец пришел заполночь, когда все спали, или пытались спать, невзирая на боль и тоску. С его приходом в комнатке стало холодно - у Алины даже ресницы покрылись инеем, что отвлекло ее от мыслей о том, как бы сорвать все эти бинты и добраться до ожогов и чесать их, чесать, чесать, чтобы хоть на мгновение стало легче…. От бессилия девушка пыталась поелозить спиной по матрасу, но тогда начинали болеть швы. И текли слезы.
Помимо холода, отец принес с собой перемены. Детей, которые, заразившись всеобщим настроением, а, может быть, просто уставших быть взаперти, отчего их сон стал такой же беспокойный, как и у взрослых, Марта, по приказу хозяина, отнесла по кроваткам в детскую. Камин затопил сам Павел Юрьевич. Он зажег множество свечей, чтобы стало светло как в операционной – на пороге уже стояли врачи, готовые к работе. Алина лежала на кровати полностью обнаженная, справа от нее лежал такой же обнаженный Вадим, покрытый такими же рубцами и мазями, может, только чуть лучше.
Он же мальчик, - попыталась усмехнуться Алина. – А мальчики болеют редко и выздоравливают быстро.
Четыре врача занимались ее ранами - наконец-то сняли металлический обод с шеи, и она смогла говорить – шепотом, хрипло, но могла.
- Спасибо…Давид?
- Его больше нет, - ответил Павел Юрьевич, на минуту отвлекаясь от Вадима, и снова повернулся к сыну - врачи обследовали уши Вадима, пытаясь определить, можно ли вернуть слух.
Алина и раньше догадывалась, что Давид погиб, но может быть, думала она, он уехал…куда-нибудь в Сибирь…или на Коморские острова. И Артур молчал о брате, не вспоминая Давида в редких разговорах с Сашей…
Давид привез ее сюда, в замок…
- Поверните голову, - сказал один из врачей, прохладными движениями ощупывая ее шею. – Здесь сильное воспаление, вероятно от соприкосновения с грязным металлом. Не надо плакать, я обработаю раствором, и все заживет, следов не останется.
К утру пол был покрыт старыми бинтами в крови и мази, простыни – пропитаны насквозь, да и сам воздух стал тяжелым, спертым. Алина была рада, что ее наконец оставили в покое – все врач отошли к Вадиму. Укол, наверное, подействовал – ожоги перестали разъедать кожу, и теперь хотелось одного – уснуть. Ей уже было все равно, что там со слухом и рукой Вадима, как здесь оказался такой молоденький врач, или китайцы все так молодо выглядят, даже смерть Давида отошла на второй план. Саша лежал рядом, улыбался ей, а все остальное могло подождать.
Артур был другого мнения. Он пострадал меньше других, и мог себе позволить проявить любопытство. Дождавшись, когда врачи уйдут, он попросил отца посидеть с ним.
- Только открой, пожалуйста, окно. А то мы все задохнемся. И где Семен? Он нам не помешал бы.
Его рассказ длился до утра. Алина так и не смогла уснуть – сжавшись под одеялом, насколько позволяли раны, она вслушивалась в голос Павла Юрьевича и дрожала.
- Семена больше нет. Евгении, Тараса, Антонины – тоже. Я убрал их всех. Замок пустой. Слишком поздно я понял, что происходит. Кто-то один из них, или был целый заговор – теперь неважно. Не знаю, что предложили им сфимы, скорее всего, воскрешение и возврат в мир людей, чем еще можно заинтересовать мертвых? Только жизнью. Думаю, это был Семен. Ксения ему доверяла. Он нашел слова, которые побудили Ксению уйти ночью, не сказав ни слова Давиду, сесть в лодку…Ксения никогда не отличалась большим умом и была доверчива…Так что, провернуть все это было нетрудно. С Алиной решили поступить также, только она им была нужна живой. Возможно, хотели повлиять на Сашу. План замка и наши выходы они и без нее отлично знали…они все знали. Алина, кто за тобой пришел? Семен? Что такое он тебе сказал, что ты сорвала браслеты?
- Он сказал, что на Сашу напали сфимы…он лежит внизу, у подъезда…истекает кровью. А браслеты отнимут у него последние силы, и он умрет, как только я приближусь к нему…А Тобиаса будить нельзя, потому что именно он навел на квартиру сфимов…
- Наверное, мне надо радоваться, что ты побежала по первому зову спасать моего сына, но почему-то не хочется…
***
Артур с Павлом Юрьевичем еще долго говорили о новых слугах, о восстановлении Вадима, о том, что Давида похоронили рядом с Ксенией, и теперь Артур – старший…
Саша спал, намучавшись с перевязками, Вадим в разговоре участия не принимал – не мог, а Алина закрыла ладонями уши, завидуя Вадиму, что тот ничего не слышит. Больше ее сердце выдержать новостей не сможет. Оно просто разорвется на части.

Глава 20

Алина сама не заметила, как вышла к дверям комнаты Давида и Ксении. Замок в эти дни был еще более пустым и тихим, чем обычно. Везде царил беспорядок – все, что успели сделать, это убрать тела сфимов и смыть их кровь со стен и пола. И запах газа еще чувствовался в коридорах. Но Алина, устав лежать в кровати целыми днями, была рада совершить небольшую прогулку, пусть даже по коридорам замка и среди обломков мебели и мусора. Библиотека тоже пострадала – девушка заглядывала внутрь и видела разгромленные шкафы и остатки книг на полу. Саша говорил ей, что там сражался Вадим.
Алина подняла оду из картин, лежащих на полу, и приставила к стене. Любимые пейзажи Ксении…
Девушка открыла дверь в спальню, бывшую когда-то комнатой Давида и Ксении, и остановилась на пороге, пораженная больше, чем видом разгромленной библиотеки. Комната была пустая, если не считать голой кровати деревянным каркасом наружу…Алина вошла внутрь и оглядела стены. Даже фотографии кто-то снял! Наверное, Артур. Он собирал вещи Давида. Алина закрыла глаза и вспомнила, как заходила сюда последний раз. Здесь стоял письменный стол Давида. Тут – столик с зеркалом для Ксении. Фотография Славика. Вазочка с сухостоем на окне - Давид оставил на память о жене. А теперь ничего нет. И Ксении с Давидом тоже нет. Словно никогда и не было.
Алина, чтобы не расстраиваться еще больше, вышла и закрыла за собой дверь, давая себе слово, никогда больше не заходить в эту комнату.
Расстроенная, она спустилась вниз, придерживаясь за перила. Швы начинали ныть каждый раз, когда она делала неловкое движение, и приходилось соблюдать осторожность. Справа, из холла перед библиотекой, раздавались голоса. Алина прислушалась: Саша!
Девушка поспешила туда, надеясь избавиться от одиночества. Может, Саша сегодня чувствует себя лучше, и они разберут книги на полу?
Алина не сразу поняла, что идти туда ей не следовало. Саша – слабый, еле державшийся на ногах, с ввалившимися глазами, стоял перед отцом и кричал.
- Если бы ты приехал сразу, он был бы жив!
- Тогда они учуяли бы меня и не вошли бы в замок!
- Неужели ты ничего не чувствуешь? Он был твоим старшим сыном! На нем держалась вся семья! Он верил тебе. Исполнял любой твой приказ, не обсуждая, и требовал того же от всех нас! Молчишь? Тогда я скажу! Тебе никто не дорог! Ты одним движением уничтожил всех слуг – всех, кто тебе служил много лет, даже учителей, которые учили Давида, Артура, нас с Вадимом! Их за что? А семья? Лора, Давид, Ксения – их нет! Нет! Что ж, соберем всю волю в кулак и будем жить дальше, растить их сыновей, чтобы потом вот так же послать на смерть или довести до смерти. Какая разница как, итог один! Ты посмотри, что стало с семьей! Вадим – калека до конца дней. Артур – если бы не сын, то спился бы. Или удавился от одиночества. Мальчики растут без матерей. Если бы ни Алина, они бы так и не узнали, что такое ласка и нежность! Ты видел, как вздрагивает Таир каждый раз, когда ты к нему подходишь? Семья несчастных уродов…Никого тебе не жаль…Ты Алину отправил к Тобиасу, прекрасно понимая, что сфимы доберутся до нее. Но ответ очевиден: так было надо! Надо для семьи! С одной поправкой – не для семьи, а для тебя. Ты просто-напросто отдал ее, сделал из нее жертву, чтобы сфимы поверили, чтобы пришли…все ради победы. Я ненавижу себя за то, что послушал тебя, и отправил туда свою жену. Я ненавижу тебя, этот замок, всю твою картотеку, весь этот мир, который ты создал! Я ухожу, и ты меня не остановишь. Знаешь почему? Потому что я тебя не боюсь.
Саша снял с пальца кольцо и положил на стул рядом с отцом. Стянул черный джемпер и кинул рядом. Вынул из кармана ключи от машины и отдал Артуру.
- Ничего мне от вас не надо. Я дойду пешком. Алина, ты со мной? – он протянул жене руку.
Алина подошла и положила свою ладонь на ладонь мужа.
- Вот и отлично, - проговорил Саша и, обернувшись напоследок в главных дверях, повторил, - Я не боюсь тебя, отец.
Они с Алиной спустились вниз, оба – больные, израненные, слабые, но шли они прямо держа спины, минуя машину, туда, где горели фонари, обозначавшие начало их пути.
В холле, на стуле с резной спинкой и кривыми ножками, на черном бархате сидения остались лежать два тоненьких серебряных кольца.

Глава 21

- Тебе точно нравится? – очередной раз спросил Саша, слезая со стремянки.
Это утро он посвятил обустройству карнизов, считая, что мебель и все остальное может подождать, а голые окна - главные виновники неуютного пока еще дома.
Алина расположилась на полу, с ножницами в руках она кроила полотна с озорными котами и кошками, разместившимися на крышах и трубах по всей длине ткани. Будущие шторы вырисовывались легкими и веселыми, и Алина щелкнула по носу одного из котишек на полотне. Приложила одно полотно к другому, сравнивая их ширину – получилось почти ровно.
- Можно вешать! – объявила она. – Вот этого кота я назову Максом!
- Тебе придется придумать еще сотню кошачьих имен, - говорил Саша, поднимаясь обратно на стремянку с полотном в руках. Алина придержала ткань снизу, чтобы не зацепилась за ступеньку и, тихо охнув, присела, скорчившись от боли.
Саша спрыгнул на пол, ткань затрещала под его ботинком, но на котов никто уже не смотрел. Он поднял Алину и бережно отвел на кровать. Кроватью эту конструкцию было назвать сложно – теплый матрас и пара одеял, брошенных прямо на пол, но ребятам нравилось. В юном возрасте фигурная спинка спального места или массив сосны не играют никакой роли.
Алина прилегла, и Саша селя рядом, поглаживая девушку по руке.
- Я тебе говорил, чтобы больше лежала, - по-доброму ругался он.- Нет, как же ты можешь допустить, чтобы я делал что-либо по дому без твоего руководства! И на руке рубец не зажил еще, и на шее опять рана воспалилась…почему ты не хочешь, чтобы я посмотрел?
- Я сейчас встану, - пробормотала Алина.
- Только попробуй! Лежи и не двигайся! – велел Саша и притянул к себе коробочку с лекарствами. - А то измажу постель…
Он долго не отпускал жену, смазывая каждое красное пятнышко на ее шее густой прозрачной мазью: мазь сильно жгла, и Алина скулила, но Саша не отступался.
- Твари, - ругнулся он, закрывая крышечкой тюбик, когда все было закончено. – На каждого бы по такому ошейнику. Я бы еще и шипы добавил…
- Ты думаешь, они еще остались? Сфимы!
- Наверное, где-нибудь да. Залезли в свои норы и затаились. После той битвы, когда погибла мама и брат, тоже несколько лет затишье было. Детеныши у них должны быть. Вырастут, и начнется все заново, - мрачно предрек Саша.
- Получается, что все зря…и Давид погиб просто так.
- Мы выиграли, - безрадостно напомнил Саша. – И получили несколько лет спокойной жизни. Не чеши, разнесешь по всему телу! Что же мне делать с тобой?
- Я поправлюсь, вот увидишь! Просто нагнулась резко. Вот шов и заболел, - Алина коснулась рукой низа живота. – А шея – совсем ерунда! Давай все-таки занавесим окна! А то соседи будут и дальше видеть всю нашу жизнь как на экране!
- Мы прожили неделю без штор, потерпим еще один, - Саша уложил Алину обратно на подушку. – Давай лучше поспорим, куда поставим обеденный стол.
- А он нам нужен? Саша, да ты хитрец, признайся, тебе все равно, где он будет стоять! Ты просто хочешь, чтобы я не вставала!
- Это мой первый собственный дом! Как я могу позволить, чтобы ты устроила наше обеденное место где-нибудь в углу на чердаке?
- Знаешь, Саша, - помолчав, проговорила Алина, давай мы купим себе маленький столик, только на двоих, и поставим в любое место, какое тебе понравится!
- Нас не всегда будет двое, - заметил парень.
- Мы не сможем вырастить ребенка здесь…и врачи…они сказали…
- Я знаю, что они сказали. Я обещал, что не буду тебя трогать, пока все не заживет. И потом мы подумаем вместе, как ближайший год не нагружать твой организм беременностью. И год…Алина ,что такое год? Он пролетит быстро!
- Да, конечно, - попыталась улыбнуться Алина.
- Мне так хорошо здесь. Знаешь, я выбрал этот дом давно, года три назад…Мы были тут с Давидом проездом. Я уже тогда подумал, что хотел бы жить здесь, в маленьком поселке и ходить гулять в парк. Но тогда мне казалось все пустой мечтой. А теперь мне не верится, что это все правда. Дом действительно маленький, особенно после замка. И не такой устроенный, как наша дача. Крышу в субботу рабочие починят, и она не будет больше капать. Окно на веранде я покрашу белой краской. И надо привезти шкаф, а то одежда прямо на полу…Мне еще не хватает книг, а тебе, я полагаю, телевизора. У нас столько времени, Алина, мы все успеем. Ты только выздоравливай…






Глава 22

Гуляя по аллее, обсаженной с двух сторон теперь уже вековыми липами, Алина начинала понимать, почему Саше приглянулось именно это место. Даже сейчас, зимой, аллея выглядела по – старинному волшебной, и девушка хихикнула, на миг представив, что сейчас из-за поворота покажется кто-нибудь в цилиндре и трости. Саша говорил ей вчера, что липы сажал кто-то из будущих декабристов, ну если не он сам, то крепостные по его приказу, в любом случае, получилось очень красиво!
- Дойдем до пруда? – предложила она мужу.
- Не замерзла? Ноги как?
- Целехоньки. Я в шерстяных носках, так что можешь не волноваться. Но одень я три пары, ты все равно стал бы каждые десять минут спрашивать про мои ноги, мой нос, мои пальцы, потом опять про ноги…
- Я тебя сейчас толкну в сугроб! – пригрозил Саша.
- Тогда будешь сам меня отряхивать! Я серьезно, Саша, ты сам не замечаешь, что поминутно дергаешь меня своими «Как ты себя чувствуешь?» и «Что у тебя болит?»!
- Ты сегодня ночью опять стонала, - помрачнел парень. – Свернулась клубком и держалась за живот. Давай съездим в город, к врачу!
- И что мы скажем, предъявляя мой изуродованный живот? Кошечка поцарапала?
- Не преувеличивай! Никакого уродства там нет! Заживет, и никакого следа не останется. И вообще, ты не о том думаешь!
- Да-а? Шов поперек всего живота не уродство? – Алина сразу забыла про липы, снег, редкое зимнее солнце, целиком отдаваясь мучавшим ее ежедневным переживаниям. – Такое не проходит просто так! Как я теперь смогу мерить одежду в магазинах? А купаться? А… с тобой? В темноте и под одеялом???
- Дурочка, - Саша притянул ее к себе, стараясь обнять покрепче, чтобы чувствовалось даже через пуховую куртку.
Он опустился на скамейку с высокой деревянной спинкой и усадил Алину к себе на колени, чтобы та не мерзла. Говорить ничего не стал, только неторопливо водил носом по холодной розовой щеке девушки, наслаждаясь каждым прикосновением. Алина притихла, успокаиваясь в объятиях мужа настолько, что обозрев ближайшие деревья, произнесла:
- Жаль, что тут нет белок!
- Мы заведем своих собственных, - пообещал Саша. – Я уже присмотрел место за домом, где сделаю им дуплянку.
- Ты скучаешь? – заглянула ему в глаза девушка.
Она не стала уточнять, что имела в виду, но оба знали, о чем она спрашивает.
- Нет. Я сказал себе, что тот дом и белки остались в детстве. А я уже вырос. И что там делать теперь, без Ксении и Давида? Пусть подрастают Таир и малыши. Это будут уже их белки. Пойдем домой, я не хочу, чтобы ты замерзла!
Они побрели обратно, к выходу. Саша не удержался и стряхнул с плеч и шапочки Алины снег, чтобы ей было хоть чуточку теплее.
- Интересно, здесь всегда так безлюдно? – проговорила Алина. – Словно мы одни во всем парке!
- Летом, наверное, людей больше, а теперь только свои, поселковые. Вчера видел, как дети катались на горке. Там, на пруду. Даже не думай! Пока не заживет…
- Я не хочу горки, Саша. Как ты смотришь, чтобы я поступила учиться? Я про институт или что-нибудь подобное. Почему ты молчишь? Тебе не нравится эта идея?
- Идея хорошая, но давай не будем торопиться. Тем более, набор в учебные заведения идет летом, так что у тебя есть время все обдумать и подготовиться. Но меня заботит другое – там лекции каждый день. Как мы это устроим?
- Придумаем что-нибудь! Купим машину. Я могу сдать на права! Ну или ты меня будешь возить. Сколько до города? Тридцать километров? Сорок? Ерунда!
- Ну, ну, не так быстро! – осадил ее Саша.
- А что? - не сдавалась девушка. – Я видела, что многие женщины водят машины! И Лора водила!
- Алина, я не про машины. Скажи мне, только честно, ты действительно хочешь получить образование, или это всего лишь способ сменить обстановку потому что тебе стало скучно?
- Я привыкла к жизни без огромной толпы людей. Мне не нужна компания, чтобы быть счастливой. Все что надо – уже есть. Ты, свой дом, цветы на окне и белый махровый халат. Ну, еще бы кошечку…а институт…Я видела, как живет Тобиас. Мне многое понравилось. У него такая интересная жизнь, он не сдался! И мы не должны превращаться в затворников. Я хочу выезжать в театр или просто погулять по городу. И по магазинам. И еще я видела такой парк с водными горками…Саша, не часто, конечно, но было бы здорово, взять и съездить куда-нибудь вдвоем! Это не повлияет на наш дом и семью, все будет как сейчас, ты и я, и дом…мне сложно высказать все свои мысли…- Алина смешалась и замолчала.
- Ну, и что мы будем изучать? – поинтересовался Саша, улыбаясь.
- Мы? Ты будешь учиться вместе со мной?
- Конечно! Я муж ревнивый!
- Ну…я бы хотела изучать языки. Немецкий и другие. Самой мне никак не собраться…Как ты думаешь, ведь есть такие институты?
- Есть. Но, крошечка моя, проблема в том, что я немецкий язык знаю. И английский с испанским тоже. И еще парочку. Ну, так что будем делать?

***
Алина лежала на кровати и листала справочник ВУЗов. После памятного разговора с Сашей прошла неделя, а ее желание поступать в институт не утихало, а, наоборот, разжигалось с новой силой. Саша, сжалившись над ней, привез из города эту книжицу, и теперь Алина каждый вечер просматривала страницу за страницей, вычитывая новые специальности. Иногда ей начинало казаться, что неплохо быть дизайнером, чтобы обустраивать красивые квартиры, потом стала привлекать химия, чтобы в белом халате работать в лаборатории в окружении разноцветных пробирок, потом снова возвращалась к филологии. Саша посмеивался над разнообразием ее интересов, но не вмешивался.
Девушка поднялась, чтобы приготовить себе чай, как раздался стук в дверь. Немного удивившись – у Саши был свой ключ, она пошла открывать. На пороге стояла соседка – Алина видела ее пару раз. Девушка, кажется ее звали Майя, жила через два дома от них.
- Привет! – улыбнулась соседка. – Наверное, это бесцеремонно, но иного способа познакомиться я не вижу. Вы здесь уже скоро месяц, а я еще не знаю, как тебя зовут. Можно войти?
- Да, конечно! – подвинулась Алина, приглашая гостью зайти. – Меня зовут Алина. А ты – Майя? Саша говорил, что познакомился с твоим мужем, Сергеем.
- Мужчины оказались более шустрыми! – продолжала улыбаться Майя.
- Боюсь, все дело в машине! Они чинили ее на прошлой неделе!
- О, да, мы уже стали подумывать о покупке новой, машина – это здорово, но только если она не ломается каждый раз, когда срочно надо в город. Хм, мило! Вы сами все это сделали? Дом столько лет стоял пустым! Шторы с котами – вообще прелесть!
- Спасибо. Да, многое сделали сами. Но кое-что пришлось поручать рабочим. Вот здесь хотим сделать что-то вроде кабинета…но пока угол пустой. Ты чай будешь?
- С удовольствием! Вы откуда приехали?
- Раньше мы жили в Петербурге, - чуть подумав, ответила Алина.
- А здесь как оказались? Не самое модное место для молодых пар!
- Мы искали тихий уголок с красивым парком или лесом рядом. Чтобы свой дом, а не квартира…так что, можно сказать, что случайно. Приехали, посмотрели, понравилось и – переехали.
- Здесь красиво, - согласилась Майя. – Но скучновато, особенно зимой. В основном все соседи либо пенсионеры, либо семейные с кучей детишек. Вы, наверное, уже успели познакомиться с Беликовыми?
- Нет, но их ребятишек слышим ежедневно, - засмеялась Алина.
- Там их четверо, и все горластые, - кивнула Майя. – Анна, их мать, уже рассказала всему поселку, что теперь у них новые соседи – очень молоденькая пара, тихая красивая девушка и рыжий парень, который вечно что-то делает – то снег расчищает, то на крыше что-то прибивает, сумки носит с продуктами, а девушка, между прочим, налегке идет!
- Все-то она успела рассмотреть! Я говорила Саше, что надо шторы вешать в первый же день!
- И забор повыше по всему периметру!
- Саша хочет оставить этот. Говорит, что деревянные колышки вокруг кустов и яблонь смотрятся лучше кирпичной кладки!
- Саша? А, кстати, где он? – поинтересовалась Майя.
- Он уехал в город. Нам еще многое нужно для дома. Скоро вернется, и будем ужинать. Останешься с нами?
- Спасибо, нет. У меня свой такой же скоро приедет. Он обычно с работы приезжает в семь – полвосьмого. Так что весь день я одна.
- Можешь приходить к нам, - предложила Алина. – Вдвоем веселее.
- Я тоже так думаю. И ты к нам тоже заходи, я свой дом покажу. Мы с Серегой второй год здесь, но тоже еще не все до ума довели. Второй этаж решили пока вообще не трогать. Потом, может, когда распишемся, и дети пойдут, сделаем.
- Вы не расписаны? – удивилась Алина.
- Нет, зачем спешить! Да и какая разница? Ты, я вижу, тоже без кольца!
- Мы женаты. А кольцо…я не ношу…не люблю кольца.
- У вас и свадьба была? С ума сойти! Сколько тебе? Восемнадцать? В таком возрасте в брак вступать, - покачала головой Майя. – Или по залету?
- По чему? – переспросила Алина.
- Залетела? Ну, беременная?
- Нет, что ты! Мы пока не готовы…
- Ну и правильно! Успеем еще все эти пеленки стирать…нет, все-таки ты очень молоденькая! И как тебя мама замуж отпустила? – не уставала удивляться Майя. – Мне двадцать четыре, и то мама твердила, что могла бы еще погулять. Но мне кажется, все дело в Сергее. Он ей не нравится.
- Это грустно, - ответила Алина, не в силах придумать ничего более подходящего в ответ.
Что ни говори, но от общения с чужими она отвыкла! Когда – то, давным-давно, она уже знакомилась с «человеческой» девочкой. Но о том знакомстве до сих пор вспоминать не хочется! Может, в этот раз все будет иначе? Главное, самой голову не терять…
- Алина, ты меня слушаешь?
- Извини, задумалась о Саше. Что-то он не едет…о чем ты спрашивала?
- Я говорила, что можно будет вчетвером, вместе с мальчиками, съездить покататься на лыжах. Тут турбаза недалеко. В эту субботу! Хочешь?
- Я поговорю с Сашей, - пообещала Алина. – Ты уже домой?
- Да, вдыхаю пары твоего будущего ужина и тоже решила приготовить что-нибудь вкусненькое. Мне повезло, Серега ест все – от пельменей до консервы. Но иногда я беру себя в руки и запекаю мясо. Рада была познакомиться! Правда, очень рада! Тетеньки тут, конечно, хороши, но, как говорила моя подруга в школе – не моего поля арбузы! Заходи ко мне завтра, покажу свой дом. Мужу – привет!
Алина закрыла за гостей дверь, повернулась, чтобы идти обратно на кухню и замерла. На табурете, прямо посреди комнаты, сидел Николай Гаврилович – ее учитель из замка - сгорбленный, седой, потрепанный призрак.
***
Алина мерзла у калитки, поджидая Сашу. Ему пора было уже вернуться домой, но время шло, а его все не было, и девушка устала вглядываться в темный проулок в надежде, что вот-вот там появиться знакомая фигура. Черные ветви кустарника окружали дом и дорожку, небо заволокли низкие мрачные тучи, скрывая свет звезд, вокруг не было ни души, и в другой день Алина поспешила бы укрыться в теплом и светлом доме, включив телевизор погромче, чтобы не чувствовать пустоту дома, но не в этот раз.
Сейчас все ее мысли были заняты мужем, нетерпеливо вышагивая по дорожке, она не замечала ни холода, ни темноты, раздумывая о предстоящем вечере.
Стоило ей только отвернуться от калитки и посмотреть на дом, как появился Саша.
- Ты что тут делаешь? Не трогай меня, я весь ледяной! Определенно, покупаем машину! Автобус сломался под Веселками, и мы очень весело прыгали вокруг него, пока водитель копался в двигателе! Хорошо, удалось машину поймать…Умоляю, горячую ванну и такой же горячий чай!
- Саша, ты что, выпил? – принюхалась девушка.
- Немного. А что? У соседа в автобусе с собой коньяк был. Грелись… Осторожнее, не разбей, там в сером пакете лампочки!
- Вечер и правда обещает быть чудным…Погоди, я должна сказать…там…Саша, у нас гость. Только скажи сначала, сколько ты выпил?
- Го-ость? – протянул Саша, удивленный настолько, что не обратил внимания на вторую часть вопроса.
- Саша, не заходи, давай поговорим…послушай меня! - Алина почти бежала следом за мужем, но он опередил ее и распахнул дверь первым.
Николай Гаврилович сидел все также на табурете посреди комнаты, словно и не было последнего часа. Ему не надо было поднимать глаза, чтобы посмотреть на входящего - слух, несмотря на возраст, у призрака был развит хорошо, а ум еще лучше.
- Действительно, гость, - усмехнулся Саша. - И давно он тут?
Алина покачала головой.
- Что ж, накрывай на стол, будем ужинать. Ванна подождет, - Саша разделся, оставил пакет у порога и пошел мыть руки.
Алина глянула на гостя – тот сидел, еще более сгорбившись, и старел прямо на глазах.
Ужин прошел в тишине, собственно ужинали только Саша и Алина, а Николай Гаврилович сидел за столом перед пустой тарелкой, которую из вежливости, совсем растерявшись, поставила перед ним Алина. Только когда дело дошло до чая, Саша вновь обратил внимание на гостя.
- Ну, рассказывайте, Николай Гаврилович, зачем пожаловали?
- Мне больше некуда идти. В замок нельзя. Теперь там все по-другому. Из наших никого больше нет, после того страшного нападения хозяин уничтожил всех. Мне повезло, я в тот день был в Оксфорде, слушал лекции профессора Гренвика, а когда вернулся, уже никого не было. И меня ждала та же участь. Но мне повезло второй раз, хозяина в тот час в замке не было. Я поговорил с Мартой. Хозяин оставил ее в назидание всем новым слугам. Чтобы она рассказала все... Он одним махом всех убрал, кто служил десятки лет. Но это не все. У многих были семьи здесь, в этом мире…внуки или дети. Он их тоже уничтожил. Чтобы в будущем никому не захотелось встать на путь предательства. Новые слуги дрожат, расставляя приборы на столе, боясь совершить какую-нибудь оплошность…Но он ошибается, полагая, что преданность можно купить страхом…что преданность вообще можно купить. Я не стал задерживаться. Зачем искушать судьбу, если она дважды была милостива к тебе? Набрался наглости и взял из библиотеки том Пастернака. У меня осталось не так много дорогих сердцу вещей…и поспешил убраться. Марта сказала мне, что вы ушли из замка жить к людям. Я решил найти вас. Двадцать дней скитался по миру, не терял надежду, хотя, отчаяние порой и посещало меня…и вот нашел. Если вы разрешите мне остаться у вас, я буду благодарен…надеюсь, я не прошу много? Меня устроит любой угол на чердаке. Кормить меня не надо. Одевать – тоже. Пожелаете – вы даже не будете меня видеть. Только не прогоняйте, пожалуйста…
Алина слушала, опустив голову, и боялась расплакаться, если хоть раз взглянет на старика. Но последнее слово было за Сашей.
- Иди ложись, я задержусь ненадолго, - велел он.
- Я хочу остаться и послушать тебя.
- Иди, я сказал. Ничего интересного ты не пропустишь.
- Если ты прогонишь его, я уйду вместе с ним, - негромко, но твердо произнесла Алина, поднялась и встала рядом с Николаем Гавриловичем.
- Напрасно ты так.
Саша не стал затевать ссору на ночь глядя, допил чай и ушел в спальню.
- Мне очень жаль, что я внес разлад в вашу семью. Наверное, мне лучше уйти, - поднялся призрак.
- Побудьте до утра на чердаке. Я поговорю с Сашей. Он не прав, и понимает это, оттого злится еще больше. Не бойтесь, все наладится. Извините, а одеяло и подушка Вам нужны? Возьмите пока это.
Алина проследила, чтобы Николай Гаврилович поднялся на чердак, и пошла к Саше. В комнате было темно, Саша, отвернувшись к стене, спал. Или делал вид, что спит. Немного подумав, девушка решила, что будет разумно отложить разговор до утра. Она легла в постель, и впервые за эти дни муж не обнял ее, что еще раз заставило Алину поежиться от неприятного предчувствия. И дело было не в Николае Гавриловиче.
Она проснулась от толчка в ногу – Саша случайно задел ее, когда поднимался.
- Ты куда? – вскинулась она.
- Да спи ты! – обозлился Саша, и Алина растерялась – за что?
- Ты к нему, да? Не трогай его! – девушка подхватилась и встала у Саши на пути. – Он твой учитель! Ты сам рассказывал, что он выучил всех вас – и Давида, и Вадима с Артуром! Ты посмотри какой он старенький! Чем он тебе помешает? Саша, я не пущу тебя! Я же понимаю, зачем ты туда идешь. Я серьезно говорю, что уйду сразу же, если ты только тронешь его. Ну чего ты молчишь? Скажи что-нибудь! Скажи, что не тронешь его!
- Отойди. И не лезь, куда не просят. Что ты вцепилась в меня! Зачем он пришел? Зачем искал нас? Забился бы куда-нибудь в своем Оксфорде и все! Неужели ты не понимаешь, что он может быть опасен для нас. Отец сделал большую ошибку, не выяснив все до конца. Кто из слуг, почему, как на них сфимы вышли…А вдруг он один из них? Я не хочу рисковать. И отпустить его не могу. Убери руки, Алина. Ты уже сделала мне больно.
- Не трогай его! – плакала девушка, опустившись на пол и хватая Сашу за колени. – Он не виноват…
Саша оттолкнул жену и вышел из комнаты. Упав на одеяло, Алина рыдала, понимая, что наступит утро, и она должна будет собрать вещи и уйти.

Глава 23

Алина не слышала, когда и куда ушел Саша. Просто проснулась, а его уже в доме не было. Все утро она просидела под одеялом, забыв про утренний кофе и душ, и никак не могла решиться подняться и достать чемодан. Чемодана, собственно, у нее не было, но и вещей было мало. Обошлась бы и обычной сумкой. Но замена одной вещи на другую не делала это утро менее страшным. Алина не представляла себе, куда и как добираться, где брать деньги, что делать с документами; если бы она ушла вчера, сразу же после того, как Саша оттолкнул ее, то не задумывалась бы ни на миг о паспорте, которого не было, и ли о сумке с одеждой. Теперь было время подумать, и чем больше она думала, тем больше вопросов возникало у нее в голове.
Был еще Тобиас. Он, конечно, помог бы ей, но как до него добраться?
Чувствуя, что скоро начнет кричать от безысходности и обиды, Алина поспешно натянула на себя первую попавшуюся под руку одежду и стала кидать вещи в сумку - решительно, со злостью, чтобы не передумать. За этим занятием ее и застал стук в дверь, вынудив остановиться и перевести дух.
- Кто там? – раздраженно крикнула Алина, подходя к двери.
На крыльце стояла Майя, и Алина пожалела, что откликнулась – можно было притвориться, что никого нет дома. Гости сейчас ей никак не нужны.
- Привет, - бесцветным голосом поприветствовала ее соседка. – Можно зайти?
- Да…
Алина чуть подвинулась, но Майе хватило и половины проема, чтобы просочиться в дом.
- Можно я у тебя посижу? Не могу одна…всю трясет.
- Садись. Будем трястись вместе. Чай?
- У тебя рюмки есть? Ставь! Я с собой водки принесла. Увы, вина нет…Но ты ведь не против водки?
- Что это? – Алина подошла ближе и наклонилась над рукой девушки. – Синяк? И это? Это что…муж тебя бил?
- Рюмки давай! – выкрикнула Майя и вдруг заплакала.
Алина, сразу забыв про свои переживания, метнулась на кухню. Вернулась с чашкой и тарелкой с сыром и колбасой.
- Рюмок нет, - виновато призналась она. – Но зато есть сыр…а может, тебе лучше лекарства накапать?
- Вот – лучшее лекарство, - ожесточенно проговорила Майя, откручивая пробку с бутылки. – А чего чашка одна?
- Я не пью, - замахала руками Алина и даже поежилась, глядя, как Майя залпом выпила водку из цветастой чашки.
Девушка схватила кусок сыра и поспешно сунула себе в рот.
- А я – пью, - не менее зло заявила она, и слезы опять поползли по щекам. – Слушать будешь? Или сделаешь скучное лицо и вежливо проговоришь, что еще не готовила обед, да и полы немыты…
- Что ты, конечно, буду! Ты только не пей больше, - Алина переставила бутылку на пол, а вазочку с орешками, наоборот, подвинула к гостье поближе.
- Чудачка…ты наверное, за всю жизнь выпила один бокал шампанского, да и тот – на свадьбе? И муж любит и на руках носит, а не лупит… Чистенькая правильная девочка…
- Я знаю что такое, когда бьют по лицу. И алкоголь пробовала…но давно и очень неудачно…и теперь не пью с незнакомыми людьми. А с мужем мы сейчас так разругались, что вещи собираю, - Алина кивнула на распахнутую сумку и кучу вещей на полу. – Так что не называй меня, пожалуйста, маленькой чистой девочкой. Хочешь поговорить – говори. Нет – дверь там!
- Сумку собираешь? – недоверчиво переспросила Майя и посмотрела на вещи на полу. – Ты что? Почему?
- Ты первая начала, - напомнила Алина, усмехнувшись. – Так что, давай соблюдать очередь.
- Давай, - кивнула Майя. – Устроим соревнование – чья история жалостнее. Видишь? А вот это? Так бьет меня человек, которого я люблю. Ты спросишь – почему?
- Я спрошу – почему ты не уходишь от него!
- Я же сказала, что люблю. А любишь – прощаешь все, даже это…не согласна? Значит, не сильно любишь…Я тоже по началу порывалась бросить, устраивала истерики маме и подругам по телефону, уходила пару раз…меня хватало на три…ну на четыре дня. Я не могу без Сереги просыпаться по утрам. Он так дует вот сюда, под ухо…все можно простить за эти секунды…Но это только секунды. А синяки будут заживать дни, иногда недели. Однажды я неделю дома сидела, боясь нос на улицу показать, чтобы какая-нибудь участливая соседка не увидела меня с боевым раскрасом на лице…Сидела и выла. Но это днем. А вечерами, когда Сережа приезжал с работы, целовал, обнимал, тащил в постель, я тоже обнимала и целовала его, не по притворству, по-настоящему…а на утро, оставшись одна, опять выла, рассматривая себя в зеркало…
- Я бы ушла, - глухо проговорила Алина. – Сразу же, после первого раза. Не надо мне такой любви и поцелуев, чтобы потом, корчиться и синяки замазывать…
- Каждому – свое. Это я сейчас такая жалкая и слезливая, завтра уже будет все по-другому.
- Верь, если верится. Я знаю человека, который убил свою жену. А тоже любил, целовал, баловал покупками в магазинах…а потом взял и убил. Можно сказать, просто так. За предательство. И до сих пор, наверное, любит. Уже мертвую.
- Ну, до этого мы не дойдем, у нас все проще. Это «проще» зовется Аллой Андреевной, а я зову ее старой сукой. Это – Серегина мама. Вытягивает из сына каждую копейку, а то, что нам тоже на что-то жить надо, ее не волнует! Я тебе как-нибудь покажу ее, удивишься…Семьдесят лет, а в парике, в итальянских сапогах, в кольцах-цепочках до пупа…а все плачется, что тяжело живет. Приезжает редко – раз в месяц, к сыну на зарплату. А мы потом на продуктах экономим…тварь! А Сережа одно твердит: «Это моя
ма-ама!» Ну раз деньгами помогли, ну два раза, но сколько же можно! Ладно, если бы нуждающаяся была, а так тратит наши деньги на всякую хрень, меня каждый раз трясет, когда она очередной покупкой хвастает! А Серега опять: «Это же ма-ама!»
Почему у таких гадин вырастают такие заботливые сыновья? Я ему джинсы зашиваю, а она в сапогах…итальянских...
- Придется терпеть. Думаю, недолго осталось!
- Ха! Да такие до ста лет живут, нигде ничего не болит! Всю жизнь не работала, сначала у мужа на шее сидела, теперь из сына кровь сосет…Терпеть? Терплю, сколько сил хватает. Потом взрываюсь. Вчера разругались с ней по телефону – опять денег звонила просить. Третий раз за месяц! Я и послала ее. Ну она, конечно, сразу сыну на трубку звонить, расписала все в красках во сто крат…Но я и Сереже повторила тоже самое. Жадная старая сука она, и ничего более. Вот и получила. Она в итальянских сапогах, а я с синяками…
- Дались тебе эти сапоги! Хочешь, съездим в город, купим? Тебе и мне по паре!
- А деньги где взять? – наклонила голову набок Майя. – У мужа стащишь? Ты, кажется, уходить собралась?
- Собралась.
- Но не уйдешь.
- Я еще подумаю... Знаешь, Майя, ты, наверное, лучшая жена, которую только можно представить. Терпеть такое…Как он, идиот, не понимает…И еще бьет! Я не знаю, что бы делала, если бы мой Саша поднял на меня руку. Нет, даже представлять не хочу. Нам и без этого хватает неприятностей! Не хочу показаться хамкой, но я бы поменяла все свои проблемы разом на твою свекровь. Не задумываясь. Я бы приняла любую тетку, даже самую мерзкую и жадную! Но у меня нет свекрови. И счастья тоже нет. Меня не любят так, как тебя, чтобы дуть за ушко…У меня нет мамы, уже давно нет. Собственно говоря, кроме Саши у меня нет никого. Ни подруг, ни семьи, ни денег…куда же без них? Конечно, вспомним денежки!
Нам так тяжело быть вместе…странно, да? Мы столько всего пережили вдвоем. Мы, можно сказать, выросли вместе! Вернее, я росла, а он ждал. Мы знаем друг о друге такие подробности, что вслух не произнести…а все равно словно чужие. Мы не понимаем другу друга! Мы только делаем вид, что понимаем! И что самое страшное, у него начинают проявляться замашки семьи! Отец, его старшие братья…он становится похож на них. Вчера сказала, чтобы я не лезла в то, чего не понимаю. Потому что я – женщина, а он – мужчина. И принимает решение он. А я должна склонить голову и принять это решение. Смириться с ним. Но я не хочу так. Насмотрелась! Хватит! – Алина выкрикивала все громче, словно криком пыталась заглушить боль внутри себя. – И идти мне некуда…
- Я мало что поняла, - произнесла Майя, - но, похоже, ты права. Моя Алла Андреевна не самое страшное в этом мире. И скажу тебе так – все, что ты мне здесь наговорила, ты должна сказать своему Саше. А сумку распакуй, пока муж не вернулся. Не надо, чтобы он видел. Тем более, сама сказала, что уходить тебе некуда.
***
Алина проводила Майю до калитки. Наступал вечер – за разговорами время пролетело быстро. Девушка почувствовала, что проголодалась, закрыв щеколду, она пошла по тропинке обратно к дому, с мыслью о горячей тарелке супа. Но с обедом не получилось – на крыльце ее встречал Николай Гаврилович.
***
- Вы? Живой! – ахнула Алина и бросилась вперед, намереваясь обнять прозрачного гостя, и только у крыльца остановилась, осознавая, насколько глупым выглядит ее порыв. – Извините…
- Добрый вечер, Алина Васильевна! – гость старомодно наклонил голову, приветствуя ее. – Рад, что застал Вас здесь. Боялся не успеть. Можно зайти?
- Да…да, конечно!
Алина зашла в дом, зажгла свет. Николай Гаврилович уже сидел на том самом месте, где и вчера вечером.
- Ни чай, ни кофе Вы не будете…даже не знаю, что Вам предложить! Николай Гаврилович, как я рада видеть Вас! Какой Вы молодец, что показались мне! Я переживала…
- Я знаю, поэтому я тут. Алина Васильевна, я не…
- Прошу, называйте меня Алиной! Я правда, прошу!
- Как пожелаете, - опять поклонился старик. – Алина, я хотел попрощаться с Вами и успокоить Вас. Со мной все в порядке. Вчера вечером я не стал дожидаться, пока Александр Павлович…пока он не поговорит со мной. Я ушел. И сейчас я заглянул на минуту, попрощаться с Вами. Со мной все в порядке. Живите и ни о чем не беспокойтесь! Я был не прав, что потревожил Вас. Простите меня.
- Что? Куда Вы? Нет, не уходите! Вам, как и мне, некуда идти! Или Вы нашли своих внуков? Я имею в виду, настоящих, живых? – Алина покраснела, произнося последнее слово.
- Мои внуки жили еще в прошлом веке, - улыбнулся Николай Гаврилович. – А нынешних потомков я, признаться, не знаю.
- Тем более, оставайтесь! Как Вы один? За Сашу не беспокойтесь, он часто уезжает в город. Я устрою Вас здесь, в доме, и вы даже не будете встречаться друг с другом! Что насчет чердака? Там, конечно, не очень уютно, но я все устрою. Просто я плохо представляю, что именно Вам нужно для удобства…постель? Или письменный стол? Вы много читаете…
- Кресло-качалка и шкаф с книгами, - улыбнулся Николай Гаврилович. – Вот и все. Книги я найду сам. Для меня не составит труда…хм…побывать в ближайшем книжном магазине и позаимствовать там что-нибудь интересное. Конечно, с возвратом. А вместо кресла-качалки меня устроит любой стул. Но это по ночам. А днем меня Вы не увидите – я посещаю лекции сразу в трех мировых университетах. Инкогнито, естественно. Если пожелаете – мы продолжим занятия и с Вами. Я тоскую без общения. Но обещаю, я не злоупотреблю Вашим доверием и гостеприимством – если я пойму, что мне надо уйти, я покину Ваш дом в ту же минуту. Обещаю.

Глава 24

Опять наступил вечер, и Алина бродила по дому, прислушиваясь к каждому шороху. Каждый раз, когда казалось, что открывается дверь, сердце подскакивало от страха, но от мысли, что Саша не придет совсем, было еще хуже. Пусть бы скорее пришел, чем вот так мучиться…
Майя права, надо все сказать ему. Все, что она чувствует. Пусть знает! В конце концов, они уже не в замке. Он сам выбрал другую жизнь, значит, будем жить как люди. Учеба, может работа, но самое главное, все решать вместе! И чтобы никаких отцовских замашек! К Тобиасу бы его отправить, пусть бы поучился… А про Николая Гавриловича ему можно и не говорить, пусть старик живет спокойно на чердаке! Кому он мешает?
Но дверь скрипнула и все слова, приготовленные для разговора, испарились. Саша разделся и прошел к раковине мыть руки, ни словом не обмолвившись о ночной ссоре, только попросил ужинать. Алина грела еду, резала хлеб, мыла зелень, ожидая, что Саша первым начнет разговор, но тот терпеливо сидел за столом перед пустой пока тарелкой. Хоть бы что-нибудь сказал, только бы не молчал так тягостно! Про мороз, про покупки, про вкусный запах жареной картошки, про что угодно!
Дрожащими руками она подала приборы, подвинула тарелку с овощами, подала хлеб и отошла обратно к плите.
- Я теперь всегда буду есть один? Мне нравилось, когда ты сидела рядом, - сказал Саша, подвигая к себе тарелку. – Мы же семья?
- Не знаю, - прошептала Алина, отворачиваясь. – Тебе решать. Но если ты будешь кричать на меня и относиться ко мне как к вещи…
- Сядь! – рявкнул Саша, и девушка, испугавшись, опустилась на соседний стул. – Я никогда, слышишь, никогда не относился к тебе как к вещи! Жизнь с тобой я предпочел жизни в семье, в родном доме! Я тебя ни разу не тронул против твоей воли! Все это – шторы, дом, ужин не нужны мне, если бы я жил один, без тебя! Как вообще ты смеешь бросать мне такие упреки? Что ты хочешь? Указывать мне что делать? Этого не будет! Я сам принимаю решения, и сам несу за них ответственность. Этот старик мне дорог еще больше, чем тебе, но даже им я готов пожертвовать, чтобы ты спокойно спала каждую ночь! Ты хоть на минуту задумалась, какой выбор я сделал вчера ночью? Не-ет, зачем? Проще всего закатить скандал, влезая туда, в чем ни черта не понимаешь, а потом строить из себя обиженную и непонятую…Это мой дом, моя семья, мой выбор. И здесь будет все так, как решу я, нравится тебе или нет. Спасибо, было вкусно.
Саша ушел в гостиную. Алина слышала, как он включил телевизор. Тарелка с нетронутой едой осталась стоять на столе, и девушка одним движением смела ее со стола. Осколки и куски еды разлетелись по всему полу, и Алина, распаляясь еще больше, стала бросать на пол все, что попадало под руку – сковороду, солонку, веточки укропа, фартук, ложки, разделочную доску. Когда очередь дошла до чашки, Алина с такой силой сжала ее в руках, что та треснула и раскололась на три части прямо в руке, и острые края в секунду вспороли ладонь. Вскрикнув от боли, девушка села обратно на стул и заплакала, глядя, как красные струйки бегут по руке и капают на платье и пол.
- Покажи! – Саша уже был рядом. – Подожди, я аптечку достану. Встань, держи над раковиной, я сейчас. Осколков нет? Дай, я осмотрю.
- Больно! – плакала Алина, надеясь, что ее пожалеют.
- Сейчас еще больнее будет, - пригрозил Саша, открывая пузырек с перекисью. – Терпи! Вот так. Теперь можешь сидеть, плакать, жалеть себя и гордиться. Чем? Сегодня, Алина, я впервые пожалел, что вернулся домой.
Он не ушел, как предполагала Алина, смотреть телевизор дальше, а стал поднимать вещи с пола и расставлять их обратно на места. Осколки собрал, соль и остатки ужина подмел, стол и стулья поставил обратно к стене, уцелевшую посуду вымыл и даже вытер полотенчиком.
- А это что? – Алина подняла заплаканные глаза и увидела, как Саша выуживает из шкафа бутылку водки. – Только не говори мне, что ты ею стекла мыла! Ты совсем свихнулась?
- Это не мое. Майя приходила. Это наша соседка, я тебе рассказывала. Я вещи собирала, а она пришла.
- Какие вещи? А, понимаю,- усмехнулся Саша. - Уходить собиралась. А ведь все так хорошо было…
- Ты сам все испортил! Ты сейчас более всего похож на Артура! Тот тоже очень любил свою жену, и тоже считает себя правым во всем! – Алина видела, как меняется лицо мужа в приступе гнева, но остановиться уже не могла. – Только вот кончилось все не очень, правда?
- Алина, уходи! Уйди спать, спрячься в ванной. Скройся, иначе я тебя ударю. Убирайся!
Он кричал так громко, что слышно было у соседей, но Саша не думал об этом. Вытолкнув Алину из кухни, он закрылся на кухне и всю ночь просидел за обеденным столом, раздумывая, как появление одного старого призрака могло так быстро разрушить его семью.


Глава 25

В начале восьмого к ним в дверь постучали – громко, требовательно.
- Кто там? – выкрикнул Саша из кухни, но открывать не спешил. Тут же из спальни появилась Алина - разбуженная грохотом в дверь, она испуганно смотрела на мужа.
- Не открывай! – прошептала она.
В дверь продолжали стучать, и Саша выдвинул один из ящиков и достал нож.
- Стой тут! – велел он и пошел к двери.
- Кто? – выкрикнул он, стараясь перекричать грохот.
- Это Михаил Беликов, ваш сосед! Откройте же! – донеслось с улицы, и Саша, чуть подумав, щелкнул замком и приоткрыл дверь.
Тут же дверь распахнулась, и в прихожую ворвался мужчина в легком спортивном костюме, в домашних тапках, с мобильным телефоном в руках, весь растрепанный, красный, с влажными глазами.
- Помогите! – выкрикнул он. – Дочка пропала! Идите к нам, там жена…я к другим пока…
И он, взмахнув рукой, выбежал обратно во двор. Саша посмотрел на Алину – та ежилась от морозного воздуха, ворвавшегося в их дом вместе с соседом.
- Надо помочь, - решился он, прикрывая дверь, чтобы не выстудить дом полностью. – Принеси мне теплые носки и свитер, и еще фонарик.
Алина побежала в комнату, на ходу скидывая теплую пижаму, и Саша проворчал, что сидела бы она со своей рукой дома. Но спорить времени не было, и Саша, который оделся быстрее жены, еще успел сжевать бутерброд, понимая, что завтрака не предвидится. Алина заматывала шарф уже на ходу, пробегая по дорожке к калитке. Мимо забора, по занесенной снегом дороге, уже торопливо шагали люди, стекаясь во двор к Беликовым.
- Идите сюда! – кто-то потянул Алину за руку.
- Майя? Ты не знаешь, что случилось?
- У Беликовых дочка пропала. Тетка Полина говорит, что еще с вечера!
Девушки отошли в сторону, чтобы не мешать остальным. Алина отметила, насколько испуганной выглядит соседка, но тут же сообразила, что и сама выглядит точно также. Саша и муж Майи вместе с другими мужчинами собрались у гаража, громко обсуждая поисковые работы. Кто-то советовал срочно ехать в город за милицией и спасателями, кто-то советовал обойти еще раз поселок.
- Товарищи, внимание! – на крыльцо взбежал невысокий полный мужчина в шапке набекрень.
- Это Василий Дмитриевич, глава поселка, - пояснила Майя.
- Тс, давай послушаем! – шикнула Алина.
- Говорю один раз и для всех сразу. От имени семьи Беликовых спасибо, что откликнулись. Ситуация такая. Женя Беликова вчера гостила у подруги, в доме Свинцовых. Это дом номер три, у парка, ну вы все знаете. Вечером должна была вернуться домой. Но домой она не пришла. Семья уснула рано, Миша со смены пришел, а Анна с ребятишками маленькими, болеют они, завозилась. И только утром обнаружили, что пальто и сапог дочкиных нет. Бросились в комнату – пусто. Позвонили Свинцовым, а те говорят, что ушла домой еще вечером. Получается, что не дошла…
- Тут идти-то пять минут! – выкрикнул кто-то из толпы.
- Вот за эти пять минут она и пропала.
- Может, заночевала где? Вы по домам бы прошли! – крикнула женщина в синем пальто.
- Прошли уже. Нет нигде. Может, кто видел что вчера?
Толпа молчала.
- Чего стоим? Искать надо! - проворчал мужчина справа. – Мороз какой, долго не протянешь…
- Может, сбежала в город? В милицию бы надо заявить!
- Скажешь тоже, сбежала! Это Женька-то?
- Алина, мы сейчас парк идем прочесывать, иди домой! – подошел к девушкам Саша.
- Нет, мы с вами! Майя, ты с нами?
- Конечно! Только Серегу своего найду. Ох, горе –то какое, - по-бабьи вздохнула Майя. – Я еще перчатки дома забыла, пальцы отваливаются уже. Сережа, мы здесь!
Они прочесали весь парк дважды, но ничего не нашли. Весь поселок откликнулся на беду соседей, несмотря на сильный мороз, обшарили каждый метр территории поселка, парка, дороги и поля за автобусной остановкой в город. Василий Дмитриевич через три часа поисков поехал в город за помощью, понимая, что самим не справится. Саша и Сергей вместе с другими мужчинами ушли осматривать кустарник в трех километрах от поселка, вдоль трассы, а девушек отправили домой. Те, сильно иззябнув, даже не сопротивлялись. Майя затянула Алину греться к себе в дом, и, укутавшись одеялами, девушки отогревались коньяком.
- Ты думаешь, ее найдут? – в который раз спрашивала Алина.
- Теперь даже не знаю. Если бы с ней случилось что, то уже нашли бы. А так…или сама уехала, или увезли куда. Но куда она поедет? На чем? И без денег!
- Может, она на трассе машину остановила? А что? Увидел какой-нибудь водитель ночью двенадцатилетнюю девочку и пожалел, подобрал и без денег.
- Скажешь тоже, пожалел! Много сейчас таких, жалостливых! Но вот знаешь, не верю я, чтобы Женька ночью на трассу пошла по доброй воле! Девчонка она с головой, я ее хорошо знаю. Нет, тут что-то другое! А эти тоже хороши, спать легли и даже не заметили, что дочка домой не вернулась!
- Я слышала, тетки так возмущались, что Анна разрешает дочке одной по темным улицам ходить. Говорят, встречать надо было!
- А, этим бы только косточки перемывать! Что могло случиться в нашем поселке, где все друг друга знают и живут по сто лет на одном месте? Дети малые одни на горке допоздна катаются каждый вечер! Чужих нет.
- Но девочка все-таки пропала, - заметила Алина, вздохнув.
- Дядя Миша так плачет. Я его таким никогда не видела. Налить тебе еще?
- Спасибо, я согрелась. Как там наши мальчики на морозе…
- Ничего, - успокоила Майя. – Мой Серега вот такую фляжку с коньяком захватил. Погреются!
- Меня в сон потянуло, - виновато улыбнулась Алина, уютно устроившись в ворохе одеял на диване.
- Так ложись и спи. Я разбужу, если новости будут.
Новости разбудили сами – крик стоял такой, что и Майя, и мигом проснувшаяся Алина, выскочили на крыльцо в носках и с одеялами в руках. Тут же откуда-то возник Саша, втолкнул обеих девушек обратно в дом и встал на пороге.
- Не выходите! – сказал он, снимая шапку. – Не надо…



Глава 26

Алина неторопливо шла по дороге, радуясь солнечной погоде и пению стайки оживших после холодов воробьев. Предвкушая интересный вечер – Саша принес откуда-то новый фильм по любовь, затеял сам что-то вкусное на ужин, и вообще эти дни он отменил все поездки, махнул рукой на недоделанный ремонт, забыл про недавние споры и был внимателен к Алине, как никогда прежде. Наверное, понял, что все их неприятности – ничто по сравнению с горем соседей. Вспомнив про Беликовых, девушка вздохнула. Слишком рядом были их дома, чтобы отгородиться от тех криков и слез. Только сегодня ночью скорая приезжала дважды – тете Ане так и не стало легче.
Поперек дороги стояла милицейская машина, и Алине пришлось лезть по обочине, чтобы пройти дальше. Люди в серой форме теперь встречаются на улице чаще, чем местные. Все ходят, спрашивают, записывают. А что писать? Искать надо…Если бы кто что видел, уже сообщили. А так сидят все по домам, напуганные, притихшие. Погода отличная, а на улице ни души, даже детей на горке нет, а обычно – целая компания от двух лет и старше. Только возле самого дома Майи Алина встретила двух женщин с сумками – видимо, только с автобуса вышли, уже успели и в город съездить, и по магазинам пробежать, и обратно вернуться. Она приветливо кивнула им и, не задерживаясь, пошла дальше, к калитке.
- Глянь, еще и улыбается, бесстыжая! Как только свет таких носит! – раздалось след.
Алина остановилась как вкопанная и обернулась. Тетки стояли посреди дороги и смотрели на нее. К ним уже спешила одна из соседок, накинув платок на плечи, и они встали кружком, что-то обсуждая и посматривая в сторону девушки.
- Майя, - постучала Алина в дверь. – Ты дома?
Дверь приоткрылась, именно приоткрылась, а не распахнулась, как обычно. Майя высунула лицо в узкий проем.
- Это ты? Чего тебе?
- Зайти-то можно? – улыбнулась Алина. – Я по делу. Саша сегодня хочет романтический вечер устроить, вот я и прибежала пошептаться кое о чем!
- Я сейчас занята…мы с Сергеем тут решили уборку сделать…
- Жаль, - Алина надела перчатки и пошла прочь.
- Алина, погоди! – Майя опасливо оглянулась назад и выскользнула на крыльцо. – Не сердись на меня. Это все Сергей. Запретил, чтобы ты приходила к нам. Ну ты понимаешь…все эти разговоры. Не то, чтобы я верю, но…
- Какие разговоры? Да говори же!
- Ну, что это твой Саша Женьку Беликову…убил. Да ты погоди, послушай! Люди вас не знают, вы только приехали. А до этого все тихо было, вот и решили так. Да еще все искали-искали девочку, а Саша раз – и сразу нашел. Говорят, что знал, где тело, поэтому и нашел. Оно ведь снегом было присыпано, пройди рядом – не увидишь, а он раскопал и нашел…Уезжать вам надо. Если Саша не виноват, уезжайте, пока не поздно. Люди озлоблены. Как бы беды не вышло.
- Майя! – крикнул кто-то в доме, и девушка вздрогнула. – Это Серега. Ты не сердись, если что. И…не приходи к нам, я потом сама как-нибудь заскочу. Все, уходи, а то достанется обеим!
Майя шмыгнула обратно в дом, а Алина – ошеломленная, растерянная, побрела прочь со двора. Как же так! Все они идиоты до одного, если думают такое о ее Саше! Да как они могут! Он чуть ноги не отморозил, пока искал вместе со всеми эту девочку! Он все деньги, что были отложены на ванную комнату, отдал на похороны, когда Василий Дмитриевич пришел с коробочкой для пожертвований. Не отсчитывая, взял и положил всю пачку! Тот же Серега только тысячу рублей положил! А они…они еще обвинять надумали…Мерзкие людишки!
Чужих людей у себя на крыльце Алина увидела издалека. Предчувствуя нехорошее, девушка побежала со всех ног, и поспела вовремя – ее Саша, без куртки, с непокрытой головой, вышел из дома в сопровождении двух милиционеров.
- Стойте! – закричала Алина, бросаясь к ним. – Вы куда? Вы чего? Оставьте его в покое!
Один из милиционеров придержал Алину за руку, чтобы не мешала идти.
- Пустите меня! – закричала Алина, вырываясь.
- Алина, иди в дом, - спокойным голосом произнес Саша. – Я скоро вернусь. Обещаю. Там мясо в духовке. Не забудь выключить.
- Двигай давай! О себе бы лучше побеспокоился, а не о еде! – буркнул второй милиционер, подталкивая Сашу к машине. – Расходимся граждане, все по домам!
Машина уехала, и Алина, оставшись в одиночестве, покачиваясь, пошла в дом. Соседи, столпившиеся у их калитки, еще долго не расходились, обсуждая происшедшее.
***
Кто-то укрыл ее пледом, и Алина подскочила от неожиданности.
- Кто здесь?
- Это я, - смутился Николай Гаврилович. – Извините, Алина, я не хотела вас напугать.
- Я и в правду испугалась. Я теперь одна, Сашу увезли…
Алина провела ладонью по лицу, прогоняя сон.
- Я знаю. Я наблюдал за ними с чердачного окна. Но вы не переживайте, голубушка, он вернется. Вы же знаете, если он захочет, то разберется с любым человеком и очень быстро.
- Все равно тревожно. Ерунда какая-то. Сашу арестовали! – Алина поднялась и прошла на кухню. – Чай будете? О, простите, я опять со своим чаем…
Она стала шарить по полкам в шкафчике, выискивая пачку чая.
- Она на столе, - негромко подсказал Николай Гаврилович.
Алина поставила чайник на плиту и села к столу.
- Зачем мне чай? Что мне теперь делать? А если они не выпустят его? Бить будут? Может, сообщить в замок?
- Думаю, хозяин вмешается, если будет опасность. Пейте чай, а то остынет. Александр Петрович завтра вернется. Проснетесь – а он уже дома.
- Вы умеете предсказывать будущее? – невесело улыбнулась Алина.
- Увы, только прошлое. Хотите, расскажу, как он был маленьким? Представьте себе, он никак не хотел учить буквы! Отказывался наотрез, а братья…
- Расскажите мне про сфимов, - перебила его девушка. – Вы ведь знаете их, так? Видели?
- Про сфимов? – протянул старик. – Мне надо подумать. Такая неожиданная просьба.
- Они вам знакомы?
- Как сказать. Мы, обитатели замка, конечно, знали про них. Слышали многое. Но такие разговоры, как понимаете, с нами никто не вел. Про Семена скажу сразу, что представить себе не мог, что он пойдет на такое. Он же тоже из долгожителей, мы с ним еще предыдущее поколение воспитывали. Ту, первую битву в замке видели воочию. Кто бы мог подумать, что он на такое решится…и нас всех сгубил.
- А что слуги думали о сфимах? Ведь обсуждали между собой, наверное?
- Странно, что вы спрашиваете об этом. Никого никогда не интересовало наше мнение. Нет, вы не подумайте, что я осуждаю! Я понимаю, каждый должен заниматься своим делом. Мой удел – книги, языки, история. Завтра у меня в планах чудесная лекция в Кембридже по эпохе Возрождения.
- Погодите про лекцию, Николай Гаврилович! Вы не сказали про сфимов.
- Но мне нечего сказать, - развел руками призрак. – Вы знаете более моего!
- А сфимы…они вас видят?
- Не смущайтесь, все нормально! Я давно привык к такому существованию и даже научился выгадывать пользу! Про книги я вам уже рассказывал. Но мы не о книгах, да…Вы совершенно правы, сфимы, в отличие от людей, видят нас. В этот раз мне удалось спрятаться заранее, а тогда, ночью, когда семья была уничтожена, почти уничтожена, за мной гналась одна тварь…я еле успел скрыться наверху. Не знаю, что было бы, - задумчиво произнес призрак, - если бы она догнала меня. Наверное, это звучит смешно, ведь схватить нас невозможно, но, Алина Васильевна, тогда я был уверен, что если ее лапа вцепится в меня, я погибну окончательно.
- А я вот не успела, - приподняла край джемпера Алина. – Очень некрасиво, да? И неизвестно, когда заживет. А еще на шее. А до этого – плечо ободрали.
- Мне очень жаль, что так получилось с вами. Но я давно уже склонен думать, что все что делается – к лучшему. Теперь у вас есть Александр Павлович, а шрамы – они заживут, и быстрее, чем вы думаете. Но довольно грустить, послушайте лучше про уроки чтения. Уверен, вам понравится.
Он рассказывал девушки истории из детства Саши до тех пор, пока она не уснула. У него были планы на эту ночь – старый призрак хотел прогуляться по ночному Парижу, посидеть на соборе рядом с горгульями, полюбоваться подсветкой праздничного города, вспоминая молодость. Но чувство благодарности не позволило ему оставить тут, в пустом доме, эту девушку совсем одну. Конечно, защитник из него неважный…пусть так… он просто посидит за компанию.













Глава 27

Открыв глаза, Алина первым делом позвала мужа, но ей никто не ответил. В доме было также тихо, как и накануне вечером. Заметив Николая Гавриловича, сидевшего с книгой в кресле у окна, девушка слегка покраснела.
- Я надеялась, что проснусь, а он уже здесь, - смущенно проговорила она, поднимаясь. – Вы всю ночь здесь сидели?
- Читал, - показал книгу старик.
- Потом расскажете, что за книга. Мне надо привести себя в порядок, - Алина пригладила взъерошенные волосы. - Саша скоро вернется, и я хочу быть красивой. Хочу надеть платье, сделать прическу, например, такую. Но сначала – душ!
Подхватив подушку и плед, она скрылась в спальне. Николай Гаврилович слышал, как девушка хлопает дверцами шкафа, перебирая одежду, и улыбался, когда она кричала ему из другой комнаты, спрашивая совета о цвете платья. Старик понимал, что Алина и без него прекрасно решит, что выбрать, просто чувствовать себя совсем одной в таком юном возрасте – это тяжело, хочется поговорить с кем-то, создать видимость общения, пусть даже и с призраком. И он старался поддерживать эту игру, отвечая наугад, не имея ни малейшего понятия, о каких платьях идет речь, но это было неважно.
Но вот с платьями, как раз, не получилось. Алина только-только успела выйти из ванной, закутанная в полотенце, словно в кокон, с прядями мокрых волос на плечах, румяная, свежая, вкусно пахнущая цветочным мылом, как распахнулась входная дверь, и на пороге появился Саша.
Забыв обо всем, Алина птицей кинулась к нему, обвила руками и прижалась к замерзшему, такому родному, лицу мужа.
- О, как нас встречают! – раздался знакомый голос над ухом. – Доброе утро, сестричка. Ну, дай на тебя посмотреть!
- Артур? – не поверила своим глазам девушка.
- Алина, я холодный, - мягко отвел руки жены Саша. – Дай же пройти. Артур, заходи в дом, а то мы ее простудим. А ты – бегом одеваться!
- Ну зачем же спешить, мне очень нравится! – улыбался Артур, легонько дергая край Алининого наряда.
- Артур, не трогай, оно сейчас упадет! – девушка обхватила себя за бока, придерживая сползающее уже полотенце. – Проходите, я сейчас! Саша, там все на кухне!
Алина юркнула в соседнюю комнату, и Артур, проводив ее взглядом, пихнул брата плечом.
- Совсем большая стала.
- Такая же, как всегда. Ты просто давно ее не видел. Вот здесь можешь повесить куртку. У нас все просто.
- Я вижу, - Артур осмотрелся. – Уже и мебелью обзавелись?
- Что мы, по-твоему, на полу спать должны? – чуть обиделся Саша.
- Вот и я, - поправляя платье, вышла к ним Алина. – Как насчет завтрака? Разносолов не обещаю, но…
- Из твоих ручек – хоть яд! – мурлыкнул Артур. – Ну постой же, дай, я поцелую тебя! Хоть бы сделала вид, что соскучилась! Я тебе твоего арестанта привез, а ты ни словечка «спасибо»!
- Целуй, только быстрее, я есть хочу! – проворчал Саша. – Алина, пирог еще остался? Отлично!
- А это что? – вездесущий Артур подцепил с кресла книжку и поднес к глазам. – Шекспир в оригинале? Ба-а, Алина, не увидел бы своими глазами – не поверил! Надо же, как люди меняются!
Алина от испуга потеряла дар речи – она совсем забыла про Николая Гавриловича. Прятаться, судя по всему, он умеет очень ловко для своего почтенного возраста, но с книгой мог бы сообразить! И что ей теперь отвечать? К счастью, опять вмешался Саша.
- Это все мечты о высшем образовании. Осталось только определиться, кем хотим стать. Видимо, последняя версия – переводчик. До этого были химия и дизайн. Бросай книгу, Артур, идем за стол!
- Семейная жизнь оказалось настолько скучной, что девочку потянуло на учебу? Саша, как так можно? – Артур укоризненно покачал головой. - Ты плохо справляешься со своими обязанностями!
- Он всегда такой был или я забыла? – чуть улыбнулась мужу Алина, кивая на Артура. – И как мы столько лет терпели?
- Особенно ты, вся истерпелась, - Артур не удержался и щипнул Алину за бок. – Ну, так где пирог?
Не дожидаясь ответа, он первым прошел на кухню, и Алина, пользуясь секундами тишины, прижалась к мужу и поцеловала его.
- Я очень переживала. Так рада, что ты снова дома. Давай не будем больше ссориться?
- Вы еще и ссоритесь? – раздалось с кухни.
- Он скоро уедет, - прошептал Саша, обнимая жену, и добавил – уже громче – Не обращай внимания, он просто завидует!
- Гостеприимные мои, я кофе сегодня дождусь? Я понимаю, конечно, что слуг у вас, судя по всему, нет, но я-то почему от этого страдать должен?
За столом все разговоры вертелись вокруг Сашиного ареста, пока Алина не выдержала и не попросила поговорить о чем-то другом.
- Не могу слышать, как они обращались с тобой! Артур, расскажи лучше о мальчиках! Как Таир? И Эд? А Слава? Уже хорошо говорит?
- С ними все хорошо. Сыты, обуты, одеты, по три няньки вокруг. Таир воюет с учителями, учиться не хочет. Отец недоволен, а я считаю, что мальчишку надо оставить в покое. Мы тут с ним по Европе прокатились…
- И где же вы были? – поинтересовалась Алина.
- О, не переживай, ничего неприличного я ему не показывал! Мы ездили в Диснейленд. Потом посетили Испанию. Жили несколько дней в Барселоне. Там тоже отличный парк. Жаль, Эд еще слишком мал. Подрастет – проедем всю Европу!
- Как ты не боишься? В прошлый раз все закончилось плохо, - напомнила девушка.
- Ну, Таир уже немаленький. Я ему очень доходчиво объяснил, что можно, а что нельзя делать на людях. Бедняга даже закрывал рот, когда кричал на американских горках!
- Ты повел его на американские горки???
- Два раза. А потом маленькая испанка стала улыбаться ему, и Таир подарил ей свой шарик и взял девочку за руку, решил познакомиться. Хорошо, я был рядом, оттащил Таира в сторону, а девчонку быстро привели в чувства. Мамаша только провизжала немного – и все. Кстати, в Барселоне самое вкусное мороженое, мы потом сидели в кафе, ждали Вадима, я съел две порции, а Таир – три, и взял еще одну, но я не…
- Здравствуйте! У вас дверь была открыта, я стучала, но вы, наверное, не слышали.
Алина обернулась – в дверях стояла Майя с коробкой в руках.
- Я вижу у вас гости? – гостья улыбалась, как будто не было неприятного разговора у них во дворе, но Алина его не забыла. И она, и Саша молчали, ожидая, когда девушка сообщит им причину своего вторжения, но тут поднялся Артур.
- Привет, что у тебя в коробке? О, какой торт! Очень вовремя! Садись рядом со мной. Я – Артур, это мой младший брат, это – горячо любимая невестка. Алина, давай нож! Я сейчас всю эту красоту на части порежу!
Алине ничего не оставалось делать, как подняться, подать на стол еще одну чайную пару и блюдца для торта.
- У нас сегодня маленький юбилей с Сергеем, - говорила Майя, подсаживаясь к Артуру. – Но муж сегодня работает, а быть одной в такой день…
- Абсолютно недопустимо! – подхватил Артур, ухаживая за соседкой. – О, какие интересные серьги!
И он придвинулся к самому лицу Майи, делая вид, что рассматривает украшение.
- Так что там с тортом? – напомнила Алина.
Торт, на удивление, оказался очень вкусным. Артур ел и похваливал его, чай, хозяйку дома, красавицу-соседку и себя, любимого, что заглянул к брату так удачно. Майя улыбалась и с охотой принимала его комплименты, Алина, как бы ни хмурилась, вынуждена была признать, что Артур, когда захочет, может быть очень милым. А сейчас он хотел. Один Саша, изголодавшись, все свое внимание сосредоточил еде, проглотив сначала тосты, потом – омлет, и теперь принявшись за торт.
- У тебя живот заболит, - Алина, опомнившись, забрала у мужа третий кусок. – Потом съешь!
Когда с завтраком был покончено, Саша откровенно зевнул – широко, не стесняясь.
- Не выспался там. Алина, постели, я лягу.
- О, мне пора! – поднялась Майя. – Алина, спасибо за чай. Саша…я рада, что тебя отпустили. Я всегда знала, что это страшная ошибка. О, нет, оставь, потом съедите. За наше с Сережей здоровье.
Вместе с Алиной, которая вышла закрывать за гостей дверь, неожиданно вышел Артур и стал обуваться.
- Я провожу, и вернусь, - пояснил он Алине, поймав ее удивленный взгляд.
- Артур, не надо. Ты что творишь? Нам потом жить здесь!
- Ну и живите. Я не против. Подай мне куртку!
И, не дождавшись, сам стянул ее с вешалки и, накинув на плечи, вышел во двор, где его ждала Майя. Алина подошла к окну и увидела, как он взял соседку под руку, и вместе они пошли по дороге в сторону дома Майи.
- Саша! – Алина перебежала в другую комнату, где муж уже успел раздеться и укладывался спать. – Он с ней пошел!
- Ну и что? Они оба взрослые люди. Алина, извини, я так устал, что в ванну пойду после сна. Пахнет? Ну и ладно. Дай подушку. Не ночь, а наказание…
Алина прилегла рядом, погладила мужа по голове.
- Я так рада, что ты рядом. Мне одной было плохо…плохо без тебя.
Она не успела договорить фразу, как Саша уже уснул.











Глава 28

Артур уехал рано утром, и Саша и Алина вышли проводить его на дорогу.
- Вижу, вижу, радуетесь от меня избавиться, - ворчал Артур, открывая машину. – Так спешите выпроводить, что даже завтраком не накормили!
- Да ты же сам отказался! Сказал, что в замке кофе попьешь.
- У вас оно невкусное. И одним кофе сыт не будешь. Где буженина, где мраморный сыр, где свежие хрустящие булочки? Я все отцу расскажу, как вы меня тут голодом морили…
- Отцу привет передавай, - захлопнул за Артуром дверцу Саша. – И Вадиму. Захочет – пусть приезжает в гости.
Машина доехала до конца улицы и повернула на шоссе, скрывшись из виду, и Саша, взяв жену под руку, неторопливо пошел обратно к дому.
- Уверен, он и в шестьдесят будет таким же, - улыбаясь своим мыслям, он произнес вслух. – Землетрясение, сфимы, голод – ничто его не сломает, Артур умеет находить приятное и радоваться жизни в любом случае.
- Пусть ищет свое приятное в любом другом месте, но ему понадобилась именно наша соседка!
- Ты про Майю? Там ничего не было. Артур сказал, что просто сидели и болтали, большее Майя не позволила.
- Она отказала Артуру? – изумилась девочка. - О-о, я прощаю ей все.
- Сдается мне, просто брат не сильно напрягался. Он же понимал, к чему это приведет.
- Ты про наш переезд?
- Да нет, про другое…Пойдем быстрее в дом, там во дворе Беликов снег расчищает, не хочу, чтобы он нас видел.
- Почему? Тебя же отпустили? Ты же не можешь все дни сидеть взаперти!
- Мне неприятно, когда на меня смотрят как на убийцу. Какая интересная получилась фраза!
- Ты не виноват. Мы это знаем. Значит, надо найти настоящего убийцу.
- Я не собираюсь играть в детектива. Пусть этим делом занимается милиция. Я хочу покататься на лыжах. Сегодня не так холодно, поедешь со мной?
- Конечно! – обрадовалась девочка. – Я тут присмотрела чудесную горку.
- Хочу завтракать! Артур уехал, доставай буженину, сыр и кофе! – смеялся Саша.
Едва они включили свет на кухне, как раздался звон стекла, и окно рассыпалось. Саша еле успел оттолкнуть Алину к двери, чтобы она не поранилась.
- Позавтракали, - сказал он, поднимая камень с пола. – Не подходи к окнам!
- Ты куда? – бросилась за ним девушка.
Саша вышел на крыльцо и осмотрелся. Вокруг – ни души, словно булыжник прилетел к ним сам собой.
- Пойдем в дом! – Алина тащила его за руку обратно в дом.
- Убежали уже. Это мальчишки, похоже. Кто-то из взрослых подослал. Поймаю – выпорю! – пригрозил Саша, закрывая дверь на замок. – Что с окном теперь делать? Через час в доме будет как на улице. Клеенка какая-нибудь есть?
- Ты думаешь, нам стоит уехать? – расстроено спросила Алина.
Саша молчал, перебирая вещи в кладовке, пытаясь отыскать что-нибудь, чем можно закрыть разбитое окно.
- Саша, ответь мне. Нам надо собирать вещи? Ты об этом думаешь?
- Я думаю об окне. Да, мне страшно, но не из-за дурацких стекол, а из-за тебя. Мне теперь придется быть здесь безотлучно, одну я тебя не оставлю, пока все не успокоится. Но…давай договоримся. Если оставаться дальше будет опасно, мы уедем. Ты для меня значишь больше, чем дом, и сад, и парк с аллеями. Но я надеюсь, что убийц найдут, и все будет по-прежнему. Поверь, я, как и ты, не хочу уезжать. Все-таки, это наш дом. Наш первый дом. – Саша бросил рыться в старом хламе и потянулся к жене. – Давай просто посидим вместе. Я устал за эти два дня больше, чем за последний месяц. Хочу подержать тебя в объятиях.
- А окно? – едва успела пискнуть Алина, как Саша поднял ее на руки и плюхнулся на диван.
- Потом, - беспечно ответил он. – Все – потом. Поцелуй меня. Хочу ощутить себя султаном, чьи прихоти исполняются немедленно!
- Так нечестно! – протянула Алина. – Султана ублажает целый гарем, а я – одна!
- А ты постарайся! – Саша лег на спину и потянул Алину на себя. – Иначе, придется позвать кого-нибудь на помощь.
- Бабу Лиду из пятого дома, - хихикнула девушка.
- Даже три бабы Лиды не заменят одну очень красивую молодую женщину, которая сейчас расстегнет мне рубашку и доберется своими ручками до моего обнаженного тела. Только, чур, не щекотать!
Разбитое окно было забыто, и день выдался на удивление спокойным и приятным. К обеду Алине удалось выбраться из объятий мужа, накормить его и напомнить о прогулке. Бежать на лыжах по заснеженному пустому парку было здорово, Саша временами забрасывал жену снежками, пару раз нарочно ронял в сугроб, из которого Алина с лыжами на ногах выбиралась долго и смешно, отряхивал снег с ее шапки и плеч и снова толкал обратно. На горке также было пусто – весь поселок держал детей по домам, так что ничто не мешало баловаться и покрикивать друг на друга и тут.
Только почувствовав, что ноги начали замерзать, Алина запросилась домой. Обратно бежали по той же лыжне, и девушка предвкушала горячий чай с вафлями и совместный просмотр фильма «про любовь», как Саша, бегущий впереди, остановился так неожиданно, что Алина наскочила на его лыжи и чуть не упала.
- Ты чего? – спросила она, поправляя шапку.
- Стой, где стоишь! – велел Саша, осматриваясь.
Алина повертела головой, пытаясь определить, что их задерживает, но вокруг был только снег и деревья, занесенные таким же снегом. Саша сошел с лыжни и, поднимая ноги повыше, сделал несколько осторожных шагов к одному из сугробов.
- Там кто-то лежит, - сказал он, оборачиваясь к Алине и показывая на белый снежный холмик лыжной палкой. – Кто-то мертвый.










Глава 29

Алина попятилась назад.
- Надо уходить отсюда, пока нас никто не увидел!
Но Саша думал иначе.
- Беги в поселок, стучи в первый же дом. Пусть вызывают милицию, а я пока здесь осмотрюсь. Беги, не бойся, крыши домов отсюда уже видны, тут меньше километра. Никуда не сворачивай, прямо по лыжне и доедешь, - говорил он, снимая рукавицы и втыкая палки по обе стороны от сугроба.
- Может, там нет никого? – робко предположила девушка,
- Есть. Беги же!
Алине очень хотелось посмотреть, что Саша будет делать дальше, но пришлось подчиниться и идти за помощью. В первом от шоссе доме жила семья Ладогиных, к ним в дверь Алина и постучалась, когда, запыхавшись, добралась наконец до поселка. Дверь открыл сам хозяин, и Алине оставалось только сообщить о находке и упасть на занесенный снегом ящик прямо во дворе, потому что дальше дядя Саша сделал все сам. Он сделал необходимые звонки по телефону, и новость распространилась по поселку так быстро, что через десять минут у двора Ладогиных собралось все взрослое население улицы.
- Кто это? – насели они на Алину, как только она вместе с дядей Сашей Ладогиным вышла на дорогу. – Кого нашли? Где?
Толпа колыхалась, выплескивая вопросы один за другим.
- Ти-ихо! – растолкав всех, в центр вышел поселковый глава Василий Дмитриевич. – Ну, говори! Кого вы нашли?
Толпа замерла, страшась услышать ответ.
- Я не знаю, - негромко ответила Алина, но вокруг было еще тише, и ее ответ услышал каждый из присутствующих.
- То есть как? – выкрикнул кто-то из мужчин.
- Саша отправил меня сюда, чтобы сообщила. А посмотреть мне не разрешил. Я не знаю, кто это, - всхлипнув, Алина разрыдалась, и женщины, только-только притихшие, взвыли и заголосили на всю улицу.
- Стоять! – заревел Василий Дмитриевич, выскакивая наперерез мужчинам, уже собравшимся бежать в парк. – Нельзя…понимать надо…следы и прочее. Пойду я и Ладогин, Алина покажет место. И я сразу вернусь, скажу – кто и как… Идем!
Он подтолкнул Алину, и толпа расступилась перед ними.
Третий раз за день Алина бежала по этой лыжне. Следом, увязая в снегу, бежали мужчины. Сашу она увидела издалека – тот сидел на еловых ветках, брошенных прямо на снег, и растирал лицо.
- Ну? – выдохнул Василий Дмитриевич, и Саша кивком указал на развороченный слева сугроб.
Мужчина сунулся было туда и отпрянул.
- Лиза Беликова, - прохрипел он. Конец Анне…не переживет.
Алина, не веря, подошла поближе к сугробу и ужаснулась – там, присыпанная снегом, лежала вторая дочка их соседей.
- Да что ж это такое, - растерянно говорил Василий Дмитриевич. – Как она тут…кто, кто…
От поселка послышались голоса - пробираясь среди деревьев и сугробов, к ним спешила целая колонна из работников милиции и местных жителей, не дождавшихся вестей. Имя девочки эхом пронеслось над деревьями.
- Это все он! Он и ту девочку загубил, и эту! Кто его отпустил? – кричали люди, все теснее окружая Сашу и Алину, невзирая на приказы охрипшего следователя отступить назад. – Дайте нам его, мы с ним также!
Саша оттолкнул следователя и вышел вперед.
Я не трогал ни ту девочку, ни эту, - произнес он, четко выговаривая каждое слово. – И переживаю также глубоко, как и вы все. Лиза была моей соседкой. Как и Женя. И я не меньше вашего хочу, чтобы убийцу нашли. Против всех вас мне, конечно, не выстоять, но я стою. За мной вины нет, и потому мне не страшно.
- Хватит кричать на весь лес, - ворчливо заметил следователь, поднимаясь от тела. – И не подходите близко с этой стороны, тут следы есть. Анатолий Борисович, встаньте сюда, а то все-таки влезут! Отправляйтесь все по домам, здесь вам делать нечего. И парня не трогайте, девочка погибла от переохлаждения. Просто замерзла и все. Никаких повреждений на теле нет. И вообще, нашли место и время, где разборки устраивать! Проявите уважение к чужому горю, люди-то взрослые, понимать должны.
Толпа пристыжено затихла и, потоптавшись, стала расходиться. Алина, уронив палки, осела на снег.
- Ты чего? – спросил Саша, наклоняясь над ней.
- Испугалась сильно, - призналась она. – Думала, они тебя растерзают. Ноги теперь не держат.
- Это ты на лыжах набегалась, - Саша заставил себя улыбнуться. – Завтра будешь хромать на две ноги сразу! Ну, а слезы зачем? Я рядом, живой и невредимый, и ничего плохого со мной не случиться. Поднимайся, снимай лыжи, пойдем пешком. Я помогу.
- Э, молодой человек, а показания? – придержал его подошедший к ним следователь.
- Может, лучше в доме? Я никуда не денусь. Мне жену надо домой отвести, да и самому уже на сегодня впечатлений хватит.
- Может, вы видели кого в лесу? – не отставал следователь.
- Нет, мы в это время на озере катались
- Эх, дуреха, в лес такая раздетая прибежала! - мужчина еще раз посмотрел на маленькое тело, припорошенное снегом. - Замерзла, устала, вот и лежит теперь…с утра, наверное…
- Нет, не с утра. Когда мы шли на озеро, девочки здесь еще не было. Вот за эти полчаса он ее сюда и принес. Ее убил не холод.
Следователь, человек неглупый, пристально посмотрел на Сашу.
- Может, вы еще что скажете? Не под запись, просто советом?
Саша молчал, не решаясь ответить.
- Скажи ему, если знаешь, - негромко попросила Алина.
- Ее отравили. А сюда принесли уже мертвую. И закопали в снег. Заберите детей, пока не поздно. Там еще двое мальчиков.
- Я распоряжусь, чтобы провели экспертизу, - сухо кивнул следователь. – И о детях…мы подумаем.
Не задав больше ни одного вопроса, он отошел к коллегам, чтобы приступить к необходимым следственным действиям.
- Он тебе не поверил, - заметила Алина.
- Ты ошибаешься. Это тот редкий тип людей, которые все понимают с полуслова. Если бы я мог, я бы сделал ему приятное – сообщил, что у него впереди долгая и счастливая жизнь.
- Откуда ты знаешь, что счастливая?
- Ну вряд ли он обрадуется, услышав про бедность и болезни, а мы говорили о приятном подарке…Надоело все. Хочу домой.
Он не стал уточнять, о каком доме говорит, но у Алины сложилось впечатление, что скоро слова Артура сбудутся, и все вернется.
***
Алина, отставив чашку и закрыв кран, прислушалась. Ей показалось, что кто-то к ним пришел, и, отвязывая на ходу фартук, она поспешила в комнату. Стряхивая с шапки снег, на пороге стоял тот самый следователь, с которым Саша разговаривал неделю назад в лесу.
- Накрой нам, - негромко попросил ее Саша, принимая куртку у гостя.
На столе появились простые закуски и графинчик с водкой и две рюмки, и гость, потирая замерзшие ладони, с удовольствием принял приглашение угоститься.
Алину к столу не пригласили, но и выгонять не стали, и она устроилась на диване с чашкой горячего шоколада в руках, готовая слушать. Неторопливо закусывая, мужчины поговорили о погоде, о небывалых снегах, о расписании автобусов и дороговизне бензина, пока, наконец, Дмитрий Савельевич не отставил тарелку и не сообщил, глядя в сторону, что уголовное дело о смерти второй девочки закрыто за отсутствием состава преступления.
- Как так? – опешил Саша.
Дмитрий Савельевич все так же глядя в сторону рассказал, что местные эксперты ничего не нашли, что над его предположением посмеялись, обвинив в излишней подозрительности, и, по-хорошему, дело надо передавать в город. Только там смогут провести необходимые исследования тела, но разрешение начальство на это не даст, и дело не только в экономии средств…
- Девочка была отравлена, - повторил свои слова Саша. – Это точно.
- Я верю вам. Но сделать ничего не могу. По делу старшей девочки следствие идет, но улик нет. Младшая погибла от переохлаждения. Точка. Семья собралась продавать дом, они хотят уехать куда-то под Архангельск. Там живет то ли его жена, то ли тетка…
- Нельзя их отпускать! – вскричала Алина. – Он там остальных детей загубит!
На нее даже не взглянули, и она прикусила язык. Мужской разговор, как-никак.
- Но я не затем пришел, - помолчав, продолжил разговор Дмитрий Савельевич. - Моя собственная дочь, она пропала…пропала осенью. Посмотрите, вот она…
Он достал из нагрудного кармана портмоне и бережно вынул фотографию девочки-подростка с пушистым котом на руках.
- Это моя Галочка. Восьмого сентября она не вернулась из школы. Ушла, как обычно, утром на занятия и больше мы ее не видели… Она – мой единственный ребенок… Пожалуйста, помогите.
- Красивая девочка, - сказал Саша, глядя на снимок.
- Она жива?
- Я не знаю, - Саша протянул фотографию обратно Дмитрию Савельевичу. – Я не тот, за кого вы меня принимаете. Мне очень жаль.
- Это вы меня простите, - мужчина дрожащими пальцами прятала фотографию обратно в бумажник. – За каждую соломинку готов цепляться…Мне пора, спасибо за ужин. Я постараюсь убедить начальство на продлении следствия, но шансов немного.
И уже на пороге, добавил, что Беликовы уезжают послезавтра.
И – ссутулившись и приподнимая воротник пальто - ушел в темноту и метель.
Пройдет ровно месяц, и Коростелев Дмитрий Савельевич в почтовом ящике найдет странный конверт без марок, штемпелей и обратного адреса. Собственно, на письме будет стоять только его фамилия, выведенная синими чернилами, и больше ничего. Внутри конверта будет лежать листок обычной школьной тетради с сообщением, что Коростелева Галина Дмитриевна среди умерших не обнаружена.
Он бросит все и поспешно выедет в поселок, где начинал расследование убийства сестер. Дело к тому времени будет уже закрыто, семья Беликовых давно уехала в Архангельскую область, и уже оттуда пришло сообщение о странной смерти главы семьи. Обо всем этом Дмитрий Савельевич будет вспоминать, стоя у заколоченного дома и слушая рассказ поселкового главы о том, что молодая пара несколько дней назад уехала как-то неожиданно, бросив все, а куда, почему – неизвестно.














Глава 30

Алина на цыпочках зашла в комнату мальчиков и, приподняв свечу повыше, посмотрела, как спит каждый из них. Три кроватки стояли в ряд, и девушке припомнилась сказка о медведях, которую ей в детстве читала мама. Она уже давно не вздыхала, вспоминая маму – привыкла. От этой мысли неприятно кольнуло в груди и только. Тут еще Таир заворочался, отбрасывая одеяло и призывая кого-то во сне громким злым шепотом, и Алина поспешила к нему.
- Тише, тише, Таир, спи, все в порядке, я рядом.
Мальчик повернулся еще раз, свесив руку с кровати, и затих. Алина подняла одеяло с пола и ласково накрыла ребенка. Ребенок! Да он скоро с нее ростом будет. За зиму вытянулся, отощал, вон колени как торчат! Видела бы Ксения…У малыша и то кулак больше. А про Славу и говорить него, он никогда не был мелким. А Таир словно жеребенок. Длинноногий и строптивый. И подстричь бы его, скоро челка глаза закроет. Точно, жеребенок!
Алина тихо вышла в коридор и прикрыла дверь.
- Позовешь меня, если проснутся, - приказала она няне.
И кто только подбирал их? Неприятная особа, неповоротливая, тупая. Может, после тех событий Павел Юрьевич нарочно таких слуг подбирал? Умные – они опаснее.
И о чем я только думаю?
Стоять в коридоре в одиночестве не хотелось совсем. Алина спустилась на кухню и, разогнав слуг, вытащила из шкафа бутылку розового вина и бокал и уселась прямо на стол. Поджав ноги по-турецки, она потягивала вино из бокала и мрачно раздумывала о прошедшем дне. День выдался на редкость необычным. Проснуться в своем доме, в спальне, на новой кровати с прозрачным пологом (о, сколько же она провозилась с ним!), с любимым мужчиной в обнимку, а вечер встречать в замке, в одиночестве, в страхе, в темноте – это перебор даже для нее. А какое чудное было утро! Собирались ехать погулять в город - Саша обещал вместо строительных и мебельных магазинов рестораничк и кино, пусть и провинциальный, маленький, но романтический вечер, но даже этим скромным планам не суждено было сбыться. Николай Гаврилович появился в их спальне, не взирая на присутствие Саши, даже обнаженные тела и объятия молодой пары не смутили его, такого трепетно-порядочного почти-человека. Неизвестно, что было сильнее – испуг Алины или ярость Саши, когда призрак предстал перед ними.
- Вы? – прошипел Саша, приподнимаясь. – Да я…
Чудеса продолжались. Призрак нисколько не испугался, наоборот, его вид был взъерошенным и озадаченным.
- Беда, Александр Павлович, - произнес он. – Замок…вам туда надо. Извините, я очень волнуюсь…Сегодня ночью я виделся с Леонардом, это новый дворецкий, вы его еще не знаете. Но это не важно. Так Леонард сообщил мне, что в замке, кроме детей, никого нет! Ни Вадима Павловича, ни Артура Павловича, ни самого хозяина! И это уже четвертый день…Мальчики одни. Слуги не знают, что и думать. Как бы беды не вышло. Я, как услышал, сразу к вам. Такого отродясь не было…
Саша стал одеваться еще на середине монолога старика.
- Саша, погоди, - потянулась к нему Алина, вздрагивая от страха. – Может, это ловушка? Подумай сам, как такое может быть?
- Алина Васильевна, - призрак упал на колени. – Все что угодно…чем угодно…я говорю правду. Я…я был в замке. Все так, он пустой! Мальчики с няней в верхних комнатах, выходить бояться. А больше никого!
- Ты был в замке? – успел удивиться Саша.
- Я не мог не проверить все сам и подвести Алину Васильевну, после всего, что она для меня сделала. Конечно, было жутко страшно, но я рискнул. Потихоньку пробрался, а там – пусто…
- Он жил здесь, да? – бросил взгляд на жену Саша. – Я подозревал. Ладно, потом. Так вы говорите, пусто? И отца нет? Да-а. Ты чего лежишь, собирайся!
Алина не успела взять абсолютно ничего из вещей - едва только натянула свитер и шапочку, как Саша подтолкнул ее к выходу. Куртки одевали уже на улице, подбегая к калитке. Девушке казалось, что все происходящее – сон. Саша молчал всю дорогу и упорно тащил Алину за собой. Сначала – остановка, потом – тряский промерзлый автобус, потом – поезд и компания горланящих песни призывников и бабок с котомками, потом пересадка и еще один поезд – чистый и полупустой, и вот, наконец, поле и памятник погибшим летчикам. Только тут Саша, наконец, заговорил.
- Смотри внимательно, вход должен быть где-то здесь. Мы как раз вовремя, через час, полтора, стемнеет, и он закроется.
Он оказался совсем рядом – черная полоса, которая моментально раскрылась, словно пасть, стоило Саше подойти поближе. Он взял Алину за руку и смело шагнул внутрь зияющей черноты, проговорив четко и громко: «Domum!» Домой.
Они зашли в замок через главный вход, и Алина подумала, что будто и не было последних месяцев. Все те же массивные входные двери, холодный мрачный зал со светящимися каплями на стенах, мраморный пол, тусклое освещение, вот только призрак, встречавший их, был незнаком, и имел вид весьма удивленный.
- Кто вы? – совсем глупо спросил он и, вдобавок, перегородил путь, еще и растопырив руки в стороны.
- Я? – усмехнулся Саша. – А ты подойди поближе, познакомимся!
Призрак растворился в воздухе, словно его и не было, не дожидаясь, когда ему помогут уйти. Саша легко взбежал вверх по лестнице, Алина еде поспевала следом.
- Кто-нибудь! – выкрикнул Саша, появляясь в коридоре второго этажа. – Семен!
И дернул плечом, досадуя, что по привычке назвал это имя.
- Надо в детской посмотреть, - подсказала Алина. – Уверена, мальчики там.
До детской они не дошли, потому что навстречу, услышав их голоса, уже бежал Таир, а на пороге дальней комнаты стояли Эд и Слава, выглядывая, словно птички.















Глава 31

Саша – хмурый, грязный, молчаливый - вернулся поздно. Согнал жену со стола, сам взял еду и сел ужинать, устало опираясь локтями на стол.
- Вино поставь на место, и чтобы я этого больше не видел, - проговорил он, глянув на Алину. – Мальчики как?
- Спят. Саша, надо съездить в магазин. Славе мала вся обувь, и совсем нет теплых вещей.
- Никаких магазинов не будет. Возьми все, что осталось после Таира.
- Я не знаю, где старая одежда Таира. Ксения без меня убирала, - напомнила Алина.
- Так найди, спроси у кого-нибудь, слуг – целый замок, пусть отыщут! – взорвался Саша. – Или что, и это тоже я должен делать? Не смотри на меня так! Ты что, не понимаешь, что происходит? Я не знаю, куда делись отец и братья, и понятия не имею, что теперь делать, а тут еще ты со своими магазинами! Будешь сидеть здесь, пока не выясним, что случилось. Нет одежды – голыми пусть ходят, но из замка ни ногой! И займись слугами. То, что у меня в тарелке есть невозможно.
В довершении к ссоре, Саша ушел спать в одну из комнат этажом ниже, велев его не тревожить до утра, и Алина долго не могла уснуть, ворочаясь и представляя, что скажет мужу утром, за завтраком. В конце концов, не ее вина, что замок опустел! Но утром Саши в замке не оказалось – одна из горничных, усмехаясь, заметила, что хозяин уже уехал.
- Леонард! - позвала Алина, и ее крик гулко отозвался в коридорах.
Дворецкий появился неспеша, встал поодаль, вместо приветствия чуть кивнул головой.
- Почему в замке такая грязь? – пошла в наступление Алина. – Почему еда несъедобная? Почему няни плохо смотрят за детьми?
- Наверное, работать не хотят, - пожал плечами призрак.
- Так заставь! Или мне напомнить, что это – твоя обязанность следить за порядком в замке?
- Хозяина все равно нет, чего суетиться? – меланхолично ответил дворецкий.
Алина отчетливо услышала, как за дверью кто-то захихикал.
- Суетиться? – у Алина дыхание перехватило от наглости призрака. – Значит так. Или ты сейчас же займешься своими обязанностями, или…
- Или – что? – усмехнулся призрак. – Мужу нажалуетесь?
- Зачем мужа ждать, я и сама кое-что умею. Тетрадь на столе видел? Открою и запишу имя каждого призрака в этом замке прямо по алфавиту! – Алина с удовольствием наблюдала, как улыбка уходит с лица Леонарда. – Так что, сыграем в игру «кто быстрее» – или я дойду до картотеки, или ты начинаешь работать. Собери всех слуг в холле через 10 минут. И передай всем: кого не будет – того…не будет.
Леонард поклонился, почти касаясь носом колен, и исчез. А Алина пошла в гардеробную. Распахнув дверцы шкафа, она долго смотрела на ряд черных платьев, смиряясь, пока не стала снимать с себя красный джемпер и джинсы.
И уже позже, когда спускалась по лестнице в холл, к слугам, она вспоминала себя, четырнадцатилетнюю, как шла в таком же черном длинном платье совсем одна по жуткому коридору навстречу неизвестности, и все ныне происходящее становилось точной копией того далекого теперь уже дня, с одной лишь разницей – теперь рядом действительно никого не было.
Саша приехал так же поздно, такой же усталый и задерганный – помимо поиска братьев, ему пришлось ехать в Австрию, решать вопрос с 89-летним фермером, который никак не хотел покидать своих коров. Впервые за долгое время они поужинали в столовой, как полагалось. Помимо Таира Алина посадила за стол и Славу, чтобы пустота стульев не была такой пугающей. Мальчики вели себя отлично – Таир был рад, что все стало как прежде: дядя Саша разговаривает с ним как с равным, и тетя Алина ухаживает и подает тарелки сначала ему, а потом себе, а Славик…Славик подтвердил свою репутацию беспроблемного ребенка – сидел ровно, ел, что давали, и говорил только когда спрашивали. Саша даже улыбнулся в конце вечера и поцеловал жену в висок, благодаря за ужин. Алина, чувствуя, что наступило благоприятное время для разговора, отправила мальчиков наверх, пообещав, что скоро придет и почитает им сказки, и вернулась в столовую. Но разговора не получилась – Саша, откинувшись на спинку стула, спал, приоткрыв рот. Велев Леонарду позаботиться о хозяине, Алина допила чай и пошла за книгой – вместо беседы с мужем о поисках и надеждах этим вечером ее ожидали пираты и фея Динь-динь.


Глава 32

Двенадцать дней прошли как один. Устав ждать плохих новостей, Алина занялась племянниками: Таира перевела к себе на этаж и заменила его няньку на слугу-мужчину, подровняла Славику челку и обновила его гардероб, усадив всех горничных перешивать старую одежду Таира. Эду, благодаря отсутствию Артура, доставалось больше других – и внимания, и шлепков по попе, но Алина не сдавалась, и Эдвин напрасно вопил днями напролет. Но когда мальчики засыпали, и наступала тишина, становилось еще хуже. Саша либо был в отъезде, либо спал, слуги старались лишний раз не попадаться на глаза, и на девушку нападала тоска. Она бесцельно бродила по этажам, пыталась читать, но забрасывала книги на первых же страницах, пробовала научиться печь пироги, но получалось невкусно, и снова принималась гулять по коридорам, пока, наконец, не поняла, что разговаривает сама с собой. А еще она сильно уставала к концу дня, буквально падала на кровать без сил, но сна не было. Так и лежала и думала обо всем подряд: о мальчиках, о слугах, о Берлине и Тобиасе, об оставленном домике, а рядом лежал и беспокойно вздрагивал во сне Саша. А потом наступало утро, и все начиналось сначала: душ, завтрак, мальчики и далее по списку.
На двенадцатый день пришли перемены. Артур – загорелый, свежий, улыбающийся, вышел из машины и помахал девушке широкополой шляпой, приветствуя. Алина, которая выбежала на крыльцо, услышав шум подъезжающей машины, остолбенела. А Артур уже шел к ней с огромным ананасом в руках, что-то говоря об островах, но девушка его не слышала – почувствовав, что силы покидают ее, она прислонилась к двери и прикрыла глаза.
- Сестренка, держи, специально для тебя привез! – смеялся совсем рядом Артур, и только Алина открыла глаза, чтобы закричать, как на крыльце возникла фигура Павла Юрьевича, и на этом день для Алины был закончен.
Артуру как всегда повезло – Алина очнулась ночью, когда рядом, кроме Саши, никого не было, и всю первую волну ее ярости принял он.
- Ты что, не считаешь, что они поступили мерзко по отношению к тебе, к мальчикам, ко мне? Мы все бросили, приехали сюда, переживали, ты искал их днями напролет, я уже мысленно попрощалась с ними, а они, оказывается, на островах загорали! Подумаешь, не соизволили предупредить! Да я никогда не прощу Артуру этих дней! И скажи, чтобы не смел приходить сюда, и ананасы его мне не нужны, и сам он гад еще тот!
- Артур ни при чем, Алина. Отец нашел способ вернуть нас в семью, пусть даже так некрасиво.
- Что-о? Так он это специально? Дай мое платье! Ноги моей больше не будет в этом замке! Как он мог…это же…это же бесчеловечно…ты же его сын…Саша, застегни.
- Куда ты собралась?
- Как куда? У нас есть дом! Или что…ты…ты хочешь остаться? - чуть не задохнулась Алина.
- Останусь. Ты видела Вадима? Он так и не оправился. Я не могу сейчас уехать. И ты не сможешь. Ты не оставишь мальчиков.
- Вот как? Интересно, почему? – взвилась девушка.
- Потому что ты нужна им.
Алина так и не нашла, что ответить.
- Накапать тебе капель? Нельзя так себя изводить, - Саша погладил жену по плечам.
- Нельзя так поступать со своими близкими, – огрызнулась Алина, и, расплакавшись, ушла в ванную комнату. – И не ходи за мной. Не хочу. Ничего не хочу.
Алина жила эти дни в замке, не веря, что все это – окончательно принятое Сашей решение. Каждое утро ей казалось, что Саша велит ей собираться в дорогу – обратно, домой. Но день проходил за днем, а Саша молчал. Алина, не желая никого видеть, дни проводил в детской, ела в спальне, не обращая внимания на ворчание мужа, не намереваясь спускаться в столовую, чтобы не сидеть за одним столом с Артуром и отцом. Напрасно Саша говорил, что Павла Юрьевича в замке нет, а Вадим уехал к Тобиасу, Алине было достаточно присутствия братца Артура. Почему-то именно его, а не Вадима или отца она винила во всей этой истории. И ее старания увенчались успехом – за всю неделю она ни разу не виделась с ним, даже когда он пришел «мириться», дверь не открыла, и вообще, не отозвалась. Только на восьмой день Артур подловил ее в коридоре по пути в детскую и, улыбаясь, словно ничего не было, пригласил на террасу «попить чаю».
- И у тебя хватает наглости показываться мне на глаза? - возмутилась Алина. – Или что, думаешь, подойдешь, улыбнешься, накормишь конфетами, и все будет по - прежнему? Не нужны мне ни ты, ни твои приглашения!
- Рот закрой, - в одну секунду изменился Артур. - Не у себя дома.
- Это и мой дом тоже, - растерялась девушка, не ожидая, что Артур может быть таким, и ответила первое, что пришло в голову.
- Да? Тогда перестань строить из себя маленькую обиженную девочку, которой все должны. Вернулась в замок – отлично. Но правила игры остались прежними. Так что, в следующий раз, когда решишь наорать на меня, прикуси язык, чтобы не получить по лицу, потому что обязательно получишь. А теперь иди, поплачь, пожалей себя, только потом не забудь - забери фрукты, которые я тебе привез. Они стоят у меня в комнате, в корзине. Не слышу слов благодарности.
- Спасибо, - выдавила Алина. – Я очень благодарна вам, Артур Павлович, за то, что побеспокоились обо мне и привезли подарок. Я очень, очень тронута вашим участием…Но ваши фрукты мне не нужны. И чай тоже не нужен. И конфеты. И плакать из-за вас я не буду.

Глава 33

C Вадимом было все проще хотя бы потому, что он сам никуда не лез, еще больше, чем раньше, предпочитая одиночество. Единственным местом, где он вынужден был терпеть присутствие других, оставалась столовая. Но и тут, пользуясь своей глухотой, он в разговорах участия не принимал и жизнью семьи не интересовался. Все свободное время он, вынужденный учиться всему заново, посвящал навыкам вождения и тренировкам, а свободного времени было много. Алина однажды столкнулась с ним на первом этаже - Вадим возвращался с занятий и выглядел так, словно только – только из душа. Стараясь не смотреть на пустой рукав футболки, девушка посторонилась, пропуская Вадима, и тот прошел мимо. В другой раз она смогла наблюдать за его упражнениями в небольшую щель проема, пока Вадим не захлопнул дверь прямо перед ее носом. Но Алина сумела разглядеть то, что парень показывать не хотел – былой ловкости в его движениях уже не было.
И Саша был искренне удивлен, когда Алина, в порыве благородства, предложила ему заехать за Вадимом в Берлин.
Пошел второй месяц их жизни в замке. Домик в небольшом заснеженном поселке вспоминался все реже, но Алина по-прежнему тосковала. И Саша, чувствовавший ее настроение как никто другой, посоветовавшись с отцом, принял решение отвезти ее в один из дней куда-нибудь в Европу. Магазины, ресторанчик, прогулка по каналам – Алине должно понравится. Павел Юрьевич дал согласие не сразу. Сфимы не объявлялись, и в картотеке все было спокойно, но рисковать он не хотел. И если бы дело было только в настроении младшей невестки, тема поездки была бы закрыта немедленно, но то, что Алина так слабела по вечерам и все больше времени проводила лежа, заставило Павла Юрьевича дать согласие. Пусть съездят на один день, вернуться засветло, да и Саша будет рядом, - решил он. – Алине свежий воздух и солнечный свет пойдут на пользу.
Узнав о поездке Алина действительно ожила, всю дорогу улыбалась и делилась с Сашей планами, выбирая магазины, которые следует посетить в первую очередь, тут же на коленях устроила блокнот и составила список «вещичек для мальчиков», а на другой страничке вывела « вещички для Алиночки» и далее двадцать семь пунктов в ряд.
- Покупай что хочешь, - разрешил Саша, радуясь улыбкам жены, - но знай, все, что не влезет в машину, останется на парковке.
- Влезет все до последнего пакетика, - пообещала Алина. – А еще я хочу попробовать что-нибудь необычное. Может, китайская кухня?
- Китай в другой стороне, - заметил Саша. – Минут через десять будем в Дрездене. Но, думаю, китайский ресторан есть и там. Ты как себя чувствуешь?
- Отлично. Я уже устала повторять, что со мной все в порядке. Доктор же сказал, что не видит повода для беспокойства. Просто иногда немного устаю.
- Но раньше не уставала.
- Не начинай, - взмолилась Алина. – У меня первый свободный день за долгое время, и я хочу провести его так, чтобы впечатлений хватило до самого лета!
После таких слов Саше не оставалось ничего иного, как отдать свою кредитку жене на растерзание. Но Алина быстро насытилась магазинами, серьезные покупки сделала только в детском универмаге, свои же вещички компактно уместила в двух пакетах, и попросилась погулять по городу. Саша провел ее по старому центру, без особой надежды предложил заглянуть в картинную галерею, и повел дальше, на набережную Эльбы. Они нашли уютный ресторанчик, вкусно пообедали, поболтали о пустяках, и Саша втихомолку радовался – глаза жены весело блестели, и бледность на лице становилась не такой явной.
По пути назад Алина и предложила заехать за Вадимом – тот гостил у Тобиаса. Саша по Тобиасу не скучал, но жене в этот день перечить не стал, только предупредил:
- Если Вадим с нами не поедет, никаких ужинов – скоро вечер! Поздороваешься со своим литовским другом и домой. А я пока загляну в книжный магазин, посмотрю раритетные издания.



Глава 34

Алина нерешительно постучала и прислушалась, потом, вспомнив про звонок, протянула к нему руку, но нажать не успела – дверь распахнулась, и перед ней возник Тобиас.
- Guten tag, fräulein Alina, - казалось, ничто в мире не заставит Тобиаса удивиться. – Прошу!
- Тобиас, хороший, я так скучала по тебе! – девушка сжала его ладонь своими теплыми ручками. – У тебя все также уютно. А ты стал еще красивее!
- Это были мои слова, - улыбнулся в ответ Тобиас. – Чай? Кофе?
- Пожалуй, чай, - проговорила гостья, поднимая со столика буклет с видами Швейцарских Альп и пару купонов. – Ты куда-то собираешься?
- Я хочу на пару дней съездить в Женеву. Тебе с сахаром?
- Ты же говорил, что не признаешь сахар…слушай, тут так красиво, надо будет показать Саше. Когда вы едете? Мне нужен Вадим, я, собственно говоря, за ним и приехала. Тобиас, ты слышишь?
Тобиас вышел в гостиную, поставил перед Алиной блюдце с чашечкой, и только после этого ответил:
- Вадима здесь нет с января.
- Как с января? – девушка подняла глаза на Тобиаса, но тот ушел обратно на кухню. Алина, чуть не опрокинув столик, бросилась следом. – Тобиас, погоди…посмотри на меня! Вадим…вы…расстались?
- Получается, так. Он однажды ушел, и все. Если бы с ним случилось плохое, вы бы приехали…ты бы приехала и сказала. Но никого не было. Значит, Вадим решил что-то изменить в своей жизни. И я был вынужден согласиться с его выбором. Не делай такие грустные глаза, Алина, жизнь продолжается.
- А Швейцария? Там два билета…
- Два, - спокойно подтвердил Тобиас. – Жизнь продолжается, и я учусь жить без Вадима.
- У тебя новый…друг?
- Тебя это не касается, - мягко заметил парень.
- Не касается, - согласилась Алина, выходя в прихожую и снимая с вешалки пальто. – Не касается. Он оставил тебя, потому что любит, потому что не хотел, чтобы ты мучился рядом с ним…чтобы не быть в тягость… Хочешь знать, почему он перестал приезжать? Я скажу. Потому что он теперь калека, гордый, глухой и однорукий. Но тебя это не касается. У тебя Швейцария и все хорошо! Ты хуже Артура. Тот тоже красивый и никого не любит. А ты - еще хуже. Литовская крыса…
Последние слова Алина выговаривала уже сквозь слезы. Боясь окончательно разрыдаться перед Тобиасом, она выскочила в коридор и побежала к лестнице, роняя перчатки и шарфик, и не обращая на них никакого внимания. Саша нашел ее в ближайшем кафе всю расстроенную, зареванную, с парой мокрых платков в каждой руке. Выслушав ее, он вытер Алине слезы и помог подняться.
- Нашла из-за чего рыдать. Сами пусть разбираются. А то ревешь, словно он не Вадима, а тебя бросил. Надо что-то успокоительное тебе купить, каждый день слезы. Ну, будет уже, люди смотрят.
- Вадима жа-алко!
- Вадиму не смей говорить, что тут была, раз он не сказал нам сам, значит, не хочет, чтобы мы влезали в его дела. И какой черт тебя понес в Берлин, все так хорошо было…
Опасения Саши были не напрасны - к вечеру Алина ослабла так, что не вышла к ужину. В полночь возле нее стояли уже три врача, но все как один утверждали, что девушка здорова. Саша, разъярившись, нашел четвертого, но и тот сказал, что ничего не видит. Точку поставил Артур – врачей разогнал, Сашу почти насильно отправил спать, на другой этаж, к детям, чтобы не нервничал сам и не тревожил жену, пообещав ему посидеть с Алиной « на всякий случай», и – ушел досыпать к себе как только в замке стало тихо.


Глава 35

Дни шли, а Алина все не вставала и таяла на глазах. Саша предлагал ей прогулки в любой точке мира, замучил слуг, требуя каждый день готовить что-то особенно вкусное, редкое, пробовал читать ей смешные рассказы любимых авторов, но все было бесполезно. Алина ела нехотя, маленькими порциями, большую часть суток спала, разговоры поддерживала неохотно, позволяла пичкать себя разными микстурами и снадобьями, и засыпала опять. После очередного такого вечера Саша, отчаявшись, заперся в библиотеке и плакал от бессилия, и Артур, которому уже порядком надоела вся эта возня, решил вмешаться. Оставив Сашу в библиотеке, он направился прямо к Алине, приказав слугам принести туда тарелку с фруктами и воды.
- Привет, Саша сейчас занят и просил меня посидеть с тобой, чтобы не скучала, - начал он прямо с порога. - Подвинься, я лягу. Надеюсь, ты не против?
- Раздавишь, - пошевелилась Алина, стягивая одеяло с Артура обратно. – Прекрати, я не одета!
- Отлично, чувство стыда работает. Ну, дружок, что происходит? Братец Артур готов тебя выслушать и все простить.
- За Вадима переживаю.
- За себя переживай. Вадим сегодня съел два ужина и выискал себе нового тренера, и теперь днями бегает по потолку и стенам. Ты ела что-нибудь? А вечером? Саша говорит другое. Алина, посмотри на меня. Если у тебя что-то болит, надо сказать. Даже если очень стыдно и страшно.
- У меня ничего не болит. Я просто устала, полежу немного и встану.
- Ты лежишь уже неделю. Дело не в усталости. Ты – девушка разумная, поэтому спрошу прямо. И даю слово, что каким бы ни был ответ, Саша не узнает. Ты аборт не делала?
- Нет.
- Не слышу праведного гнева в твоем ответе. Либо ты врешь, либо тебе на самом деле все равно.
- Я ничего такого не делала, - громче повторила Алина.
- Тебе кто-нибудь говорил, что вам такое делать нельзя? Разумеется, нет. И я не подумал. Наши дети слишком жизнестойкие даже в утробе на ранних сроках. Их здоровье в тысячу раз крепче здоровья мамы, и бороться они будут до конца - просто заберут все силы, и мать погибнет. Лору я чуть не потерял. Поэтому, Алина, надо сказать правду.
Алина молчала, и Артур решил не торопить ее и дать время подумать, но ответа все не было. Приподнявшись, он посмотрел на девушку и обнаружил, что та спит. Ни вопросов про Лору, ни попытки защитить себя – ничего. Она заснула!
Артуру стало не по себе. Саша оказался прав, Алина не притворяется, и это не каприз, ей плохо на самом деле. Он напряг память, вспоминая, как выхаживал Ларису.
Сколько она лежала? Два дня? Три? Был какой-то отвар…Нет, отвар не помог. Дом, он увез ее в дом на озеро! Там ей стало легче. Надо сказать Саше, чтобы переехали туда. Лариса сразу ожила, и силы появились. Сашка, дурак, как же она это сделала без тебя? Как все делают. Как сделала Лора. Разве они спрашивают нас? Поступают как им надо. И Алина все решила сама…Поэтому и отец не появляется. Он знает, поэтому и не появляется. И про Ларису знал. Ничего не сказал, но он, Артур, чувствовал, что отец все знает. Такое от него не скроешь…Где Саша? Надо забирать ее… Жаль, Давида нет, он бы справился лучше.
Ему, Артуру и пришлось везти Алину в дом в предгорье. Отец в который раз перенес их загородное жилище на новое место, заметая следы, чтобы не нашли сфимы. В этот раз дом стоял посреди заповедника, на огромном лугу, окруженном кривыми крымскими соснами. Далеко внизу синела полоска моря. За спиной еще одна полоса – серая. Это уже горы. Маленький курорт, то что им сейчас и надо. Саша всю дорогу сидел на заднем сидении и держал голову жены, приятным спокойным голосом рассказывая, как красиво на новом месте и как ей, Алине, будет там хорошо. А Алина спала. Ну и пусть спит, так ей легче перенести дорогу. Сашка – молодец, честный, верный, добрый. Ни на минуту не поверил Артуру, но за идею переезда уцепился, верит сам, и Алину убеждает, что все наладится. Может, он и прав, что сделано – то сделано, к чему теперь выяснять отношения? Забыть и жить дальше, только Алину на ноги поставить. А потом можно и объясниться. Но он не – я, ничего выяснять он не станет.
Вечером, собираясь уехать в город к одной из знакомых, Артур не отказал себе в удовольствии посмотреть, как Алина спустилась к ужину и съела немного творога с медом. Начало положено.

Глава 36

Проснувшись, Алина скинула одеяло и улыбнулась новому дню. Наконец, после дождливой недели в окно светило солнце, и пикник, который планировали еще на прошлые выходные, сегодня мог осуществиться. Разве не повод для улыбок? С кухни вкусно пахло кофе и жареными тостами – похож, Саша встал раньше обычного и готовил ей завтрак. Накинув халатик на плечи, она спустилась вниз и остановилась на пороге кухни. За столом сидел и пил кофе Вадим!
- Доброе утро! – Алина поспешно запахнула халат на груди. – Ты откуда? Ой, ты же не слышишь…
Она обошла стол и встала перед братом и помахала рукой, приветствуя. Потом, отыскав карандаш на полке, вывела на салфетке: «Ты откуда?» и протянула ее Вадиму.
- Отец велел побыть с то-обой. Ему Са-аша ну-ужен, - растягивая слова, ответил он.
Алина торопливо написала второй вопрос: «Что случилось?» и двинула салфетку обратно. Вадим мотнул головой, давая понять, что все в порядке, и продолжил завтрак. Пикник отменялся. Алина, почти не расстроившись, пошла умываться. Предстояло набраться терпения и жить под одной крышей с Вадимом. Саша развлекал ее книгами, фильмами, настольными играми, разговорами о будущем, и дождь казался маленьким временным неудобством, которое надо просто переждать. Теперь даже поговорить будет не с кем. Не писать же Вадиму каждый раз все то, что хочешь сказать! И играть он с ней не будет. Надо придумать себе занятие, пока не вернется Саша.
Четыре дня они с Вадимом провели в тишине – вместе завтракали и ужинали, вместе лежали, загорая на лужайке перед домом, читали каждый свою книгу по вечерам, и все это время молчали. Нет, иногда Вадим говорил «доброе утро!» или «спасибо!» сильно растягивая гласные, а девушка писала ему в ответ «какой суп ты хочешь на обед?» или похлопывала по плечу, чтобы тот обернулся и увидел, что она подошла и может помочь – придержать раму или подать краску (Вадим даже одной рукой затеял мелкий ремонт), но это нельзя было назвать беседой. На пятый день Алина решила, что может прекрасно разговаривать с Вадимом, не нуждаясь в ответах. Теперь, когда они отдыхали в тени от солнца и зноя в послеобеденное время, она, не таясь, открывала ему все свои чувства и желания, не боясь быть осмеянной или неправильно понятой.
- Думаю, это от Солнца…эти противные красные пятна мало того, что на лбу и щеках, так теперь и на груди появились. И еще я вся чешусь, и руки, и щеки, и там, внизу особенно. Хотя, может, это аллергическая реакция? Знать бы на что! Как ты думаешь, если я стану по утрам умываться настоем череды – они пройдут? Я тоже так думаю. Еще не хватало, чтобы Саша меня такой увидел! Как хорошо, что тебе наплевать на то, как я выгляжу. Артур бы уже довел до истерики своими замечаниями. И как у него только так получается – насмехается, а ты еще ему остаешься благодарна за советы? Он – как змей, обовьет, нашепчет что-то приятное, усыпит, и ты сама рассказываешь ему все самое сокровенное… Хотя, не уверена, что в лексиконе Артура есть такое слово. Я после разговора с ним неизменно ощущаю себя обманутой дурочкой. И все равно, приходит время следующего разговора, и я добровольно рассказываю ему какого цвета на мне белье и как я вытащила деньги из твоего кошелька себе на новые серьги. Помнишь, ты еще тогда на Артура подумал, что тот тебя обокрал. А это была я. Ты ударил меня…не помню уже за что…вот я и отомстила. Глупо, наверное? А сережки до сих пор ношу. Красивые, правда? Ты не бей меня больше, Вадим. У тебя рука очень тяжелая, у меня потом неделю синяки не проходят. И унизительно очень. Я ведь уже не маленькая девочка. И девочек вообще бить нельзя. Но ты, наверное, не умеешь обращаться с нами. Тобиас мне говорил, что он может девушками только любоваться, как любуется картинами. А тебе и красота безразлична. Вадим, я была у Тобиаса, в Берлине. У него все хорошо, уже нашел себе кого-то другого. Ездит по разным городам, как вы с ним раньше. Выглядит счастливым. Хорошо, что ты всего этого не слышишь. Ты часто о нем думаешь? Думаю, что да. Он много для тебя значил. Если бы было можно, ты бы ушел к нему от нас. Вам было так хорошо вдвоем, что я даже завидовала, мечтала, чтобы быть на твоем месте рядом с Тобиасом. Это теперь дороже Саши у меня никого нет. А тогда верхом идеала казался Тобиас и его ухаживания. Может, поэтому я так плакала, когда уходила от него - он оказался самым обычным и нисколько ни порядочным. Стараюсь не думать, что больше никогда его не увижу, иначе разревусь. Вадим, не знаю, что твориться у тебя на душе, но мне его не хватает.
Как-то вечером по пути в город к ним заехал Артур и привез коробку шоколада и хорошее настроение. Алина, радуясь возможности пообщаться, ни на минуту не отходила от него, с одинаковым интересом слушая новости из замка и комментарии о свежевыкрашенных рамах на кухне.
- Вадим, надо было в два слоя покрывать, - говорил Артур, пробуя краску пальцем.
- Мне и так нравится, - протянул Вадим, как всегда игнорируя советы и продолжая красить.
Алина замерла с конфетой в руках и обернулась.
- Ты ему ответил? Ты слышишь? – выговорила она, запинаясь.
- Конечно, слышит! – ответил за брата Артур. – Ему еще в том месяце аппарат вживили в ухо. А ты что, не знала?
- Вадим, это…это уже ни в какие рамки! – закричала Алина, краснея. – Ты это специально, да? Так знай, что я тебя нисколько не жалею, и Тобиас…и пятна…
Не договорив, он бросилась прочь с кухни.
- Чего это она? – искренне удивился Артур.
- Понятия не имею, - Вадим подхватил баночку с краской и перешел к другому окну.
Артур уехал, не забыв сообщить куда и зачем, и Вадим с Алиной снова остались вдвоем. Девушка закрылась в своей комнате, и выходить не спешила, и Вадим ужинал в одиночестве. Алина перебирала в уме все то, что рассказывала Вадиму в эти дни, пользуясь его «глухотой», и ей все больше казалось, что теперь никогда она не сможет спокойно чувствовать себя в обществе Вадима. За окном уже стемнело, а она все никак не могла решить на кого злится больше – на себя, идиотку, или на брата - за обман.
Ей опять стало плохо, ослабев, он сидела на полу туалетной комнаты, пытаясь справиться с приступами тошноты и головной боли. Вадим - полуодетый, заспанный – появился незаметно и ухаживал за ней до утра, придерживал волосы, подавал салфетки, умывал и не о чем не спрашивал. Только утром, когда Алина добрела до кровати и легла, уткнувшись в мокрое полотенце, он сказал:
- Ты права, с девушками я обращаться не умею, и дело, может, в конфетах, которые ты уничтожила вчера, но я бы посоветовал сделать тест. Впрочем, решай сама…или посоветуйся с Артуром.



Глава 37

Артур вернулся после обеда и сразу растянулся в гамаке, изображая ленивого сытого кота. Он, по-видимому, отлично провел время , и даже не собирался скрывать этого. Алина, которая прошлую ночь пережила с трудом, прилегла рядом – на траве, подстелив под бок тепленький плед, и таким же пледом накрылась. Даже в такую жаркую погоду ее по-прежнему знобило, но в доме лежать было невыносимо душно. Артур поставил рядом с ней гостинец - бумажный пакет с вкусностями, и время от времени девушка запускала в него руку и вытаскивала коробочку с изюмом или мятные леденцы и угощалась до тех пор, пока не добралась до зеленой коробочки с аистом на крышке.
- Тебе Вадим сказал? – покраснела Алина.
- У меня свои глаза есть, зачем мне Вадим. Я Сашке еще два дня назад сказал «Поздравляю!» Погоди падать в обморок, ничего я не говорил. И вообще, зря краснеешь, дело житейское. Подумаешь, одним орущим младенцем в замке станет больше! И отец будет рад. Там инструкция подробная вложена, если не разберешься сама – обращайся. Лора каждый месяц проверялась, ну и я, естественно, не мог такое действо оставить без внимания.
- Спасибо, я сама, - девушка запихнула коробочку обратно в пакет и отставила к дереву. – Похоже, вся семья уже в курсе, только я одна ничего не знаю. Это вам Павел Юрьевич сказал, да?
- Нет, он ничего в этот раз не говорил, - Артур перестал улыбаться и задумался, но делится своими мыслями не спешил.
Но Алина была слишком раздражена от всего происходящего за последние дни, чтобы проявить проницательность в нужное время.
- Отлично! – говорила она, забираясь обратно под плед. – Отец молчит, врачи ничего не находят, даже я ничего такого не подозреваю, а тут уже и тест, и поздравления…У меня самые заботливые братья в мире!
Последнее предложение она произнесла, усмехнувшись, но улыбка вышла жалкой и неуместной, и Алина отвернулась, чтобы Артур не увидел ее слез. А плакать хотелось сильно.
- Алина, посмотри на меня, - Артур, свесившись с гамака, протянул руку и потрогал девушку за плечо. Не дождавшись ответа, он свалился на траву и, перевернувшись, оказался рядом с Алиной. – Ну, дружок, иди, я обниму тебя и пожалею. Все беременные просто обожают плакать. Так плачь с удовольствием!
- Я не беременная! Что вы все пристали с этим несчастным тестом…
- Ну почему же несчастный? Ты видела, какой там аист классный? Я как увидел его, так сразу понял, что тебе эта птица понравится… Я понятия не имею, почему молчит отец, и почему остолопы - врачи не могли поставить такой простой диагноз, но я пережил три беременности Ксении и беременность Лоры, а это, как ты понимаешь, дорогого стоит. И я даже не хочу влезать в твои...физиологические особенности и задавать нескромные вопросы. Просто сделай тест, Алина. У тебя глаза беременной женщины. И тогда все станет ясно.
Артур, как всегда, оказался прав. Рано утром Алина стояла с раскрытым тестом в руках и растерянно взирала на две полоски.
- Поздравляю! – пропел Артур, заглядывая в ванную комнату – полоски ему были не видны, зато отлично было видно выражение лица сестренки. – Ну, Алина, улыбнись же, а то у тебя лицо, как у непорочной старой девы, которая вдруг обнаружила, что она не такая уж непорочная. Иди сюда и держи букет. Я, конечно, не будущий отец, но тоже очень рад! Из вас с Сашкой выйдут отличные мама и папа! Подойди! Положи ты этот тест и подойди ближе! Ты испугана неожиданной беременностью после стольких месяцев супружеской жизни, или твой страх – более существенный, и причину его даже мне озвучивать страшно?




Глава 38

***
- Солнышко, открой глаза. Плохо? Я полотенце поменяю…я сейчас!
Саша бросился в ванную и сшиб столик, журналы рассыпались по полу, но кому они сейчас нужны! В ванной комнате корзина доверху была завалена мокрыми полотенцами и бельем, пузырьки с микстурами и пачки таблеток валялись на всех поверхностях, бутылка с минералкой попалась под ноги и опрокинулась, образуя лужу. Саша поскользнулся и ушиб колено о чугун ванны, выругавшись, припадая на левую ногу, он поспешил обратно, зажимая в руке полотенце.
Алина лежала, свернувшись калачиком. Глаза жены были закрыты, и Саша не мог понять – или она опять уснула, или ей так худо.
- Аля, - негромко позвал он.
Жена не ответила, и Саша вздохнул – спит. Он отбросил полотенце в сторону и сел на пол, обхватив голову и прислонившись спиной к кровати.
Он остался совсем один. Отец отсутствовал в замке вторую неделю, новость о будущем внуке воспринял равнодушно, Алину не навестил. Артур понаблюдав за тем, как он, Саша, возится с женой, неожиданно тоже оставил их. Обычно раздавая свои комментарии по любому поводу, в этот раз он молчал непривычно много, а в субботу и вовсе уехал, и с тех пор не объявлялся. Вадим умудрялся жить с ними в одном доме так, что сутками не попадался на глаза. Где он находился и что делал – Саша не знал. Только по обуви в прихожей и грязной тарелке в раковине Саша понимал, что брат еще здесь.
Вчера, совсем отчаявшись, он отвез Алину в Москву, в самый дорогой и известный медицинский центр. Им выдали целую пачку листов – ответы на все возможные анализы и исследования, показали на экране будущего сына – маленькое темное пятнышко, подтвердили срок в шесть недель и уверили, что все в полном порядке и с будущей мамой, и с ребенком.
Они возвращались домой в приподнятом настроении, Алина улыбалась и даже болтала о том, что хочет съесть что-нибудь запретное, сладкое, аллергичное, и вот – опять, все вернулось. Да что же с ней такое?
Пришла мысль съездить в замок и задать вопросы отцу. Если Алина умирает, он должен знать…Но отец сказал бы, он не бросил бы их, он был бы уже тут! Значит, все не так плохо… Ксению тоже тошнило, и она уставала, только под конец уже…а Лора никогда и ничем не болела, и всю беременность порхала по магазинам, а его Алина просто немного слабее.
Это все отговорки. Нужен отец.
Павел Юрьевич появился вечером. Саша читал Алине рассказы Зощенко, чтобы отвлечься, когда услышал его голос и спустился вниз.
- Почему ты не приезжал раньше? – вместо приветствия спросил младший сын.
- Я здесь не нужен. Где Вадим? – отец прошел в гостиную.
- А про Алину ты спросить не хочешь?
- Сделай мне чай.
- Спасибо, что рад за нас. Ты всегда ставил интересы семьи и ее пополнение на первое место. Чайник на кухне.
- Пополнения семьи не будет.
- Что ты хочешь сказать? – Саша остановился у лестницы и круто обернулся. – Алина? Что с ней? Да говори же!
- Я сказал все, что хотел. Никаких изменений в семье не предвидится. Ты расстроен, поэтому дерзок и глуп, и я закрываю на это глаза, но чашку горячего чая хочу получить немедленно. И раз твоя жена сделать это не может, ступай на кухню сам. И предупреждаю, долго я ждать не намерен. Сахар не надо.











Глава 39

Как-то ранним утром в доме объявился Артур и завалился спать, велев разбудить его к обеду. По всему выходило, что не родственные связи и волнение за Алину привели его сюда - он заглянул лишь потому что дом был по пути, а поездка в Чили отняла много сил и времени. Выспавшись и вкусно пообедав, он засобирался в дорогу. Саша – бледный, исхудавший - стоял в дверях и наблюдал, как старший брат готовится к отъезду. За весь день они не сказали друг другу и десятка слов, и теперь Саша кусал губы от досады, намереваясь перешагнуть через гордыню и обиды и просить у брата помощи.
- Артур, останься до вечера. Я не спал…я не могу уснуть уже четвертый день - боюсь оставить Алину одну больше, чем на пять минут. Ей не лучше. А я…я не могу…я очень устал. Посиди с ней хоть немного. Пожалуйста!
Артур оторвался от сумки и пристально посмотрел на Сашу, не торопясь с ответом.
- В шесть я должен уехать. У тебя три часа, - произнес он сквозь зубы. - И не надо благодарностей. Я делаю это не ради тебя или Алины, а ради Эдвина. Когда-нибудь моему сыну понадобится ваша помощь, и тогда вы не сможете ему отказать. Где она? Подожди, я хочу взять журнал.
Алина лежала наверху, Саша устроил ее на самой удобной и просторной кровати – девушка уже не выходила на улицу, изредка поднимаясь только ради туалетной комнаты. Ее день состоял теперь из настоек укрепляющих трав, пары ложек куриного бульона и сухарика, болей и приступов тошноты, апатии и раздражительности попеременно. Ночи были такими же длинными и невыносимыми, только в сто раз темнее. Она уже ничего не просила, ничего не спрашивала и ни на что не надеялась, просто доживала до заката солнца, а потом до первых солнечных лучей, а потом опять до наступления ночи, и так дни и недели.
Саша подошел к кровати и положил ладонь Алине на руку.
- С тобой посидит Артур. Он приехал навестить…
- Не трогай меня! – вскрикнула Алина и отпрянула от мужа. – Я же просила, не прикасайся ко мне, мне неприятно!
Саша хотел было погладить ее по голове, успокоить, но вовремя спохватился и сделал два шага назад – на всякий случай.
- Не сердись, родная, я не буду. Ты просто устала…сделать тебе чай, с мятой, как ты любишь?
- Не надо.
Артур, который все это время просто смотрел на девушку, вдруг подошел к ней с другой стороны кровати и схватил за правую руку. И Саша еще не успел ничего сказать, как Алина уже закричала и стала извиваться, пытаясь высвободить руку. Артур почти сразу разжал пальцы и отпустил ее.
- Ты что делаешь? – Саша, опомнившись, бросился на брата.
- Смотри, - как ни в чем не бывало, Артур показал на Алину.
Та лежала, свернувшись, и дрожала всем телом, на лбу все больше проявлялись капельки пота.
- Да не трону я ее больше, - Артур отодвинул Сашу и нагнулся, рассматривая лицо девушки. – Как интересно…ты так и не понял? Еще бы…Она не выносит наших касаний. Организм твоей жены очень необычно реагирует на наши прикосновения. Необычно для члена семьи, а для простого человека – в самый раз. Алина, настал момент, очень подходящий для того, чтобы, наконец, сказать Саше правду. Ты всегда так боролась за нее, упрекала нас всех в лицемерии и обмане, теперь твоя очередь. Попробуй, каково это, увидеть разочарование в глазах любимого человека.


Глава 40

Саша и Артур вышли на крыльцо. Шел дождь, и Артур, поставив сумку на ступеньку, стал застегивать куртку.
- Ты хотел спать, - напомнил он, покосившись на брата.
- А ты хотел помочь.
- Ну вас к черту! Сами разбирайтесь! – молния никак не хотела застегиваться, и Артур зло дергал ее вверх.
- Это отец тебе внушил такую мысль?
Гром бахнул прямо над головами, и Артур, поддав по сумке ногой и сметая ее с пути, толкнул Сашу обратно в дом и ввалился следом. Но дело было не в грозе. Не замечая мокрых плеч, Артур ходил по комнате до окна и обратно, покачивая головой и сосредотачиваясь – разговор, которого он хотел избежать, все-таки назревал. Решившись, он сел на спинку дивана и жестом пригласил младшего брата сесть напротив.
- Начнем с начала. Ты ей веришь?
- Верю.
- Ладно, дальше. Как ты тогда объясняешь все это, - Артур ткнул пальцем в потолок, где на втором этаже, прямо над ними, лежала Алина.
- У меня нет объяснений.
- Тогда, раз иных объяснений нет, за правильное берем единственное возможное. Это не твой ребенок. Брат, да не отводи ты глаз, тебе не пять лет, жены изменяют своим мужьям, и встречается такое очень часто!
- Это мой ребенок, - тихо ответил Саша.
- Ценю твое благородство, но в этот раз оно не поможет. Если бы дело было только в одной измене, я бы понял, сам гулял по этим граблям, и не раз. Простил, обнял, забыл и живешь дальше. Моя просто была старше и умнее, и не допустила бы подобное. Хотя нет, ума было столько же, просто везло чуть больше, чем твоей. Но не об этом речь. Если ты хочешь, чтобы Алина жила, вези ее в клинику, пока не поздно.
- Никуда я ее не повезу. Это будет мой ребенок в любом случае. Мы справимся.
- Я сейчас начну кричать…Саша он не выживет. И Алину потащит за собой. А, если даже и свершится чудо, и ребенок родится, то куда мы его денем? В замок? Отлично! Только пусть именно ты будешь тем идиотом, который перенесет младенца через порог замка. Но даже этого ты сделать не сможешь, потому что стоит тебе взять ребенка на руки, и ему будет плохо, также плохо, как и сейчас твоей жене. И так будет каждый раз. Подожди, я тебе налью. Ну, брат, ты что, ну сколько еще всего будет, крепись.
Артур обнял его за плечи, стараясь не смотреть на лицо брата.
- Я не убью своего ребенка.
- Я тебе скажу, а ты подумай, когда останешься один. Ей стало плохо задолго до того, как врачи смогли установить беременность. Сначала ей было плохо в замке, потом – здесь, теперь уже от одного твоего прикосновения. Потом она не сможет выносить нашего присутствия, а появление отца ее убьет. Ты подумай, почему он не появлялся столько времени? Он же все чувствует, и не хотел губить невестку, хоть и зол на нее.
- Но ей бывает лучше…в Москве…и мы ездили в Рим, и в Гамбург…
- Ей везде хорошо, только не с нами. Если ты перевезешь ее в Москву, Париж или любой другой город, она сразу поправится. Но ты не сможешь этого сделать. Семь месяцев рисковать ее жизнью каждую ночь? Ты пойдешь на это?
- Отец сделает ей защиту!
- Не кричи. Ребенок. Ты забыл о нем. Куда не поверни, у этого младенца нет шанса. Он вытащил самый плохой билет из всех имеющихся уже в момент зачатия. Алина сейчас не в состоянии что-либо решать. Возьми это на себя. Что такое одна маленькая жизнь по сравнению с тысячами других? Просто на одну каплю в замке станет больше.

Глава 41

Саша сидел рядом с женой, невзирая на усталость. За окном бушевала гроза, даже не думая прекращаться, дождь стучал по стеклам и карнизу, ветер неприятно выл в трубе и сквозняком гулял по коридору и лестнице, но здесь, в комнате было удивительно тихо и уютно. Алина впервые за неделю крепко спала всю ночь, не просыпаясь, безмятежно сложив ладони под головой; ночник мягко освещал ее лицо, на подушке, словно оберегая сон хозяйки, восседал пушистый белый заяц – давний подарок Тобиаса. И Саша, поверив, что теперь все наладится, и страшный разговор с Артуром останется ненужным воспоминанием, сидел и боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить жену, не нарушить ее покой и здоровый сон, не вернуться к прежней жизни, полной отчаяния и страданий. Но под утро буря набрала новую силу - грозный порыв ветра ударил в окно, и стекла, не выдержав, посыпались на пол, ночник, мигнув, погас, сквозняк распахнул занавеску, смахнул пузырьки лекарств и стакан воды с тумбочки и, вихрем вылетел в коридор. В комнате разом стало темно, холодно и сыро, Саша бросился закрывать окно, и осколки затрещали у него под ногами.
- Саша, ты где? – слабо пошевелилась Алина. – Холодно…
- Это просто дождь и ветер, ничего страшного, к рассвету пройдет. Окно только не закрыть. Давай, я помогу тебе перейти в комнату мальчиков. Там теплее…вот так, одевай, не бойся, я тебя держу. Второй – тут. Нет, босиком не надо, стекла на полу…Алина, что?
Саша не мог увидеть в темноте, но почувствовал, как жену начало трясти, и только потом сообразил – это все он! Плохо понимая, что делает, разжал руки и оттолкнул жену – подальше от себя, и она упала, на пол и осколки.
- Алина! – он бросился на колени, и тут же остановился с распростертыми руками над ее телом. Ни обнять, ни помочь подняться, ни отнести…
Алина пошевелилась, попробовала сесть и вскрикнула – осколки впились в ладонь, на которую она опиралась.
- Я, кажется, поранилась.
- Ерунда, перевяжем. Ты встать сама можешь? Надо перейти в другую комнату, тут ты замерзнешь. Молодец…
Он шел за ней по пятам, на случай, если силы оставят ее, и подбадривал, говоря, что «почти пришли» . В комнате мальчиков включил лампу, расстелил кровать Таира и держал одеяло, дожидаясь, пока Алина устроится, чтобы осторожно, не задев ее, положить его сверху. Держал – и руки начали мелко подрагивать: лицо жены стремительно бледнело, и на висках все отчетливее стали проступать голубые нити вен.
- Полотенце и воды…пожалуйста, - мучительно улыбаясь, прошептала она. – Кажется, опять…
Саша смог прилечь рядом с женой только после рассвета. Соблюдая дистанцию, он пристроился на самом краешке кровати, и лежал на боку, лицом к Алине, не закрывая глаз.
- Не смотри на меня, - попросила она. – Мне самой противно. Я вся липкая…
- Это все неважно.
Алина всмотрелась в глаза Саши.
- О чем ты думаешь?
- Алина, ты не хочешь со мной поделиться? Я готов принять любую правду, - отвечая, Саша старался, чтобы его голос спокойно.
- Ты о том, что спрашивал Артур? Ладно он, ты зачем задаешь такие вопросы. Но хорошо, я повторю еще раз – у меня кроме тебя никого не было. Жаль, что мне приходится это говорить. Тебе.
- Тебя никто…не обижал? Может, ты боялась мне сказать? И я не увидел? Скажи мне. Я боюсь тебя потерять. Я сделаю все для тебя и для сына. Алина, умоляю тебя, если тебе есть что сказать – откройся.
- Я клянусь… клянусь своей мамой и сестричкой, что сказала правду. Саша, не плачь, у меня нет сил смотреть на это.
***
- Вадим, за три недели один раз ты можешь сделать это! Просто посиди рядом, чтобы ей не было так страшно, можешь ничего не говорить. Просто посиди. – Саша рассовывал по карманам куртки бумажник и документы.
- Ты за врачом? Может, тогда стоит взять ее с со-обой?
- Она будет лежать здесь, а ты – сидеть рядом. И если ты хоть одним слово ей обмолвишься про аборт, я задушу тебя своими руками. Я не шучу, и ты это понимаешь. Напомни мне номер квартиры Тобиаса.
***
Тобиас не пригласил его зайти – поздоровался и стоял в дверях, ожидая, что скажет Саша. Надо ли говорить, что удивления на его лице не было, но и радости не было тоже.
- Я приехал поговорить, - сказал Саша, чувствуя себя все более неуютно перед Тобиасом.
Из глубины квартиры кто-то окликнул Тобиаса на немецком языке. Мужской голос.
- Я сегодня занят. Доброго вечера, Александр.
Саша продолжал стоять.
- Что-то настолько серьезное? – Тобиас задержался в проеме почти закрытой двери. – Хорошо. Кафе с полосатым котом на дверях. Это вверх по улице до поворота направо. Я подойду, когда освобожусь, но это будет нескоро. Если тебе действительно надо – дождись.
Тобиас пришел, когда за окном уже было темно. Саша спал, прислонившись головой к стене, невзирая на разговоры людей, звон посуды и смех ребенка за соседним столиком. Но стоило Тобиасу сесть, как Саша открыл глаза и поздоровался второй раз за день.
- У меня десять минут, - предупредил Тобиас, снимая перчатки. Саша некстати обратил внимание на руки собеседника – тонкие, ухоженные, с идеальным маникюром и хмыкнул. Сам он забыл, когда последний раз менял рубашку, и Тобиас наверняка все чувствует.
- Александр, у меня действительно мало времени. Начинайте, а то не успеете.
- С Алиной все плохо. Она умирает.
- Зачем понадобился я?
- Мне надо посоветоваться с умным человеком. Семья отвернулась от нас. Артур, Вадим, отец – они предоставили мне право решать все самому. Их мнение меня не устроило. Свое я принять не в силах. Алина беременна. С беременностью все идет не так. Она слабеет с каждым днем. Все губит ее – замок, присутствие отца, даже я.
- Вы погубили ее в тот день, когда забрали к себе. Какое решение ты должен принять?
- Кому из нас двоих верить – себе или ей.
Тобиас внимательно слушал откровения Саши. Время давно вышло за отведенные десять минут. Потом была тишина – молчали оба, каждый – о своем.
- Ты приехал ко мне только за тем, чтобы выговориться? Ведь решение ты уже принял.
- Думаю, да. Я приехал просить твоей помощи. Ее надо перевезти сюда, к людям. Здесь она оживет. Но я не могу быть с ней, а для Алины ты всегда был близким человеком.
- Не продолжай. Я искренне желаю Алине и ребенку здоровья, но это – ваше дело, а не мое. И я не хочу влезать в него. Но совет могу дать. Послушай Артура. Я редко разделял его точки зрения, но в данном случае – соглашусь. Она и ее здоровье важнее. Это разумный совет, Саша. Мне жаль. Прощай.
***
Через 12 дней Артур приехал к Саше и Алине и привез письмо – белый конверт с хрустящей дорогой бумагой внутри. Этим письмом Тобиас официально приглашал Алину пожить в его доме до рождения ребенка и брал на себя обязательства по обеспечению покоя и комфорта во всем.

Глава 42

Этот день был богат на сюрпризы – рано утром появился Павел Юрьевич. Саша увидел отца в окно и спустился во двор, не ожидая ничего хорошего. Он стоял на крыльце и не сводил глаз с отца – что тот скажет? А Павел Юрьевич смотрел на своего взъерошенного настороженного младшего сына и думал, как тот повзрослел за последнее время.
- Пойдем, прогуляемся к морю, - предложил отец, и Саша невольно выдохнул.
О том, что все могло быть иначе, и как это могло бы быть, старался не думать, и покорно пошел за отцом на дорогу, хотя Алина оставалась одна.
- Как Алина? – спросил Павел Юрьевич, и Саша чуть не споткнулся.
- Н-нормально. То есть не очень.
- Я могу рассказать тебе, что происходит. Ты все сделал своими руками. Вспомни тот день, когда ты принял решение уйти из замка. Что ты сделал в тот момент? – Павел Юрьевич вынул руку из кармана и раскрыл ладонь, показывая два серебряных кольца. - Ты лишил Алины моей защиты, и много дней она жила без нее. Ее раны плохо заживали, но ты не обратил на это внимания. А потом ты стал с ней спать, не подумав о последствиях. А последствия таковы, что ребенок зачат вне замка, с беззащитной женщиной, и он никогда не будет твоим сыном, хотя ты и являешься его отцом.
Саша, ссутулившись, стоял над обрывом, и соленый ветер трепал его волосы. Где-то внизу бушевало море, надвигался шторм. Небо – серое косматое – висело прямо над головами и так – до самого горизонта. Парень очнулся, только когда продрог до костей.
- Я не хотел этого…отец, что мне теперь делать?
- Не превращайся обратно в маленького мальчика. Иди к своей жене, ты ей нужен. К Алине я заходить не буду, сам понимаешь почему.
- Я скажу ей, что ты был и спрашивал про нее, - машинально ответил Саша.
- Ты ездил в Берлин?
- Да, но Тобиас отказал, - Саша даже не удивился осведомленности отца. - Прошу, помоги нам. Я знаю, отец, ты сможешь.
Сын взял кольцо и надел его на палец.
***
А к обеду объявился Артур вместе с письмом. Саша – окрыленный, впервые по-настоящему почувствовавший, что выход есть, собрал вещи жены за пятнадцать минут. Еще пять потребовалось, чтобы переодеться самому и забежать на кухню.
- Артур, как ты успел так быстро обернуться? – спрашивал он, торопливо глотая горячий суп – вместе с надеждой проснулся и голод. – И почему Тобиас изменил решение?
- Обожжешься! – хмыкнул Артур. – Тобиас? Не знаю. Наверное, все дело в том, что Алина дорога нашему прибалтийскому другу. А, может, сходил на исповедь, и Бог вразумил его, что поступает не по-христиански. Вадима спрашивать не пробовал? Ах да, у них же все кончено. Ай-яй-яй, а такой красивый литовский мальчик!
***
Поездка Алины в Берлин заняла почти двое суток. Путешествие началось на одеяле: Саша и Артур вынесли ее на двор и – далее за ворота, на поле перед домом. Алина лежала и смотрела на небо, чтобы отвлечься. Казалось, надо было радоваться, но грусть не покидала ее – расставаться с Сашей так надолго не хотелось совсем. Рядом с ней сидел Артур (Саша сел в машину и уехал в ближайший поселок вызывать машину - в свою сажать Алину было нельзя) и развлекал баснями о Тобиасе и о том, как ей весело будет жить с такой нянькой. Алина слушала плохо, и Артур искренне удивился, увидев слезы на ее щеках.
- Ты так расстроилась из-за немецкого языка? Не переживай, я уверен, Тобиас - хороший учитель! Через месяц будешь чирикать как скворец… Ну, не вздумай рыдать, а то Сашка вернется и отвернет мне голову, подумав, что это я довел тебя! Алина, хочешь конфету? – Артур стал шарить в карманах. – Нет конфеты…что же мне сделать, чтобы ты не ревела?
- Можешь извиниться.
- За что? А-а, за неприличные подозрения! Но, скажи мне на ушко, пока вокруг на километры никого нет, мне бы ты не отказала, правда? – Артур заглянул Алине в лицо своими бесстыжими кошачьими глазами. - Ну-ну, это будет наш очередной маленький секрет. Не отодвигайся, если бы мне это было надо, я бы давно это сделал. Вот видишь, ты уже села. Сейчас еще что-нибудь вспомню, и ты встретишь Сашку на ногах, и тебя не придется тащить на руках. Моя спина до сих пор ноет, ну и отъелась же ты тут! Надо будет сказать Тобиасу, чтобы кормил тебя раз в день, а то к девятому месяцу в дверь не пройдешь.
- Артур, посмотри на меня, с меня вся одежда падает, что ты такое несешь! Я брюки двумя руками держу, чтобы не свалились!
- Так сними их вовсе!
- Артур, как с тобой Лариса жила? – невольно вырвалось у Алины.
- Очень хорошо, только недолго, - огрызнулся Артур.
- Ты скучаешь по ней?
- Сейчас уже нет. Но иногда вспоминаю. Алина, я нашел ей замену на время бессонных ночей. Слуги отлично справляются с глажкой и стиркой моих вещей. Одежду я привык выбирать и покупать сам задолго до появления Ларисы. У меня растет сын. Что еще нужно?
- А душевная близость? А поговорить?
- Для этого у меня есть ты. Или, на худой конец, братья. Или ты про светлое и больше чувство - любовь? Так меня сын любит больше всех девок вместе взятых. И я ни на грамм не чувствую себя ущемленным.
- У тебя их много?
- Девушек? Смотрю, вместе с силами к тебе возвращается и любопытство. Что ж, я могу ответить и на этот вопрос. Постоянных у меня их две – в Бельгии и Новосибирске.
- Я бы хотела познакомиться с ними, - задумчиво произнесла Алина.
- Я что, похож на идиота как мой братец Вадим? Не-ет, я не собираюсь повторять его ошибку. Ну, довольно исповедей, я вижу машину. Поднимайся, нечего лежать, порадуй Сашу.

Глава 43

Артур сердечно простился с Алиной, и даже помог с багажом, засовывая огромный чемодан в багажник старенькой «восьмерки».
- Веди себя хорошо, ты же беременная, - подмигнул он, захлопывая за Алиной дверцу.
- Спасибо, что напомнил.
- Сашка, не забудь ей кредитку оставить, - Артур обошел вокруг машины и нагнулся к окну Саши. – Литовские мужчины не отличаются щедростью. Не хочу, чтобы моя маленькая сестричка в чем-то себе отказывала.
- Так отдай свою! – подала голос с заднего сидения Алина.
- Да? А потом жить самому, на всем экономя? Нет, спасибо. Сашка, не грусти, ты везешь жену в надежные руки. Гей-католик – это круто. Все, поехали! Тобиасу приве-ет!
Машина тронулась, и Артур поднял голову и оглядел небо. Погода сегодня обещала хороший день, и можно было поплавать. Во дворе он столкнулся с Вадимом.
- Ты тут? Прятался, что ли? Чего тогда не вышел проводить? Алина ведь к Тобиасу уехала. Ты не знал? О, Вадим, как мне жаль! Надо было тебя позвать - передал бы что-нибудь своему любовнику.
Вадим что-то шипел ему в спину, но Артур шел в дом, не оборачиваясь. Настроение было – лучше некуда. С Тобиасом все получилось именно так, как предполагал отец. С Сашкой отношения восстановлены. Алина отправлена с глаз подальше со своей проблемной беременностью. Теперь можно заняться и собой. И Артур жмурился от перспективы приятного вечера в обществе парочки красивых, но пока незнакомых ему девушек, на берегу моря.
Саша ехал всю дорогу, повернувшись лицом к Алине. Жена удобно расположилась на заднем сидении в обнимку с дурацким тобисовским зайцем, но Саша сегодня был готов разрешить ей все, тем более, такую ерунду, как игрушка. Он видел, что Алина грустит, и хорошо понимал причину – сам также остро предчувствовал долгое расставание и тоску одиночества. Водитель Гарик что-то надоедливо рассказывал о своем малолетнем племяннике и о поездке в Москву и мешал сосредоточится, Солнце припекало, и в салоне становилось все жарче, машину здорово подбрасывало на каждой выбоине, отчего даже Сашу укачало, но он все смотрел и смотрел на любимое родное лицо, стараясь запомнить каждую его черточку.
Потом был вокзал – маленький, суетной, провинциальный вокзал, с толпой разношерстного народа. Добирались до него настолько долго, что теперь приходилось идти без остановок на передышку, чтобы не опоздать на поезд. Алина старалась не отстать от мужа и из последних сил шагала по невыносимо длинному перрону. Саша на секунду остановился и сверился с билетами.
- Восемнадцатый вагон, - проговорил он и, взяв конверт с билетами в зубы, подхватил чемодан и сумку и пошел дальше вдоль состава. Алина нашла в себе силы ругнуться почему нумерация вагонов не с этого конца поезда. Тобиас ждал их у дверей вагона. Саша кивнул головой в знак приветствия и поставил вещи к его ногам. Он только хотел сказать, что бесконечно благодарен Тобиасу за Алину, и все остальное, что обычно говорят в таких случаях, как гнусавый голос из динамиков объявил на весь вокзал отбытие поезда. Саша поспешно оглянулся на Алину, не рассчитывая, что у них совсем не будет времени проститься. Даже обнять жену он не мог. Только смотреть.
- Береги себя. Я приеду как только будет можно. Совсем забыл. Вот блокнот, Тобиас, возьми ты. Принцип действия все такой же.
Ему показалось, или Тобиас избегает его взгляда? Но тут проводница принялась закрывать дверь вагона, и Саша понял, что время вышло. Алина начала плакать и что-то говорить ему, но он не слушал.
- Да забирай ты ее! – велел он Тобиасу и, чтобы не видеть слезы жены, схватил чемодан и закинул его в тамбур.
Тобиас помог Алине зайти и принял у Саши вторую сумку. Проводница, не стесняясь, материла их, и пихала ногой чемодан, требуя билеты. Саша шел по перрону рядом с набирающим ход поездом и смотрел, как плачет его Алина, прижавшись к стене тамбура, а Тобиас одной рукой поддерживает ее, а другой пытается достать документы из бокового кармана, чтобы визгливая баба в синей форме наконец-то заткнулась. Оставшись на платформе в одиночестве, Саша долго смотрел вслед удаляющемуся поезду, пока тот не исчез, и побрел обратно к машине, надеясь, что водитель Гарик сдержал обещание и дождался его. Впереди была долгая дорога домой. У выхода с вокзала ему попалась мороженщица, и Саша, купив холодное лакомство, сел на ограждение и принялся за невкусное подтаявшее эскимо, лишь бы не возвращаться в дом, где Алины теперь нет
***
Тобиас попросил Алину постоять в коридоре, пока он разместит вещи, чтобы не мешала. Вагон был забит битком, и по коридору бодро сновали дети, заглядывая в чужие купе и отыскивая себе новых знакомых, тетки в обтягивающих бриджах, молодежь с сигаретами, подростки с коробками доширака в руках и продавцы всякой всячины. Алина стояла лицом к окну, не оборачиваясь – слезы еще не просохли. В спину периодически кто-то толкал, неловко проходя мимо, но девушка терпела. Ей очень хотелось лечь – после стольких дней постельного режима поездка на машине и поход по перрону отняли у нее много сил. Тобиасу ничего не надо было объяснять – когда он позвал Алину обратно в купе, ее полка уже была застелена.
- Тобиас, спасибо, - тихо проговорила Алина и устало опустилась на полку.
- Я вернусь через пять минут.
Алина слегка улыбнулась – только Тобиас мог так интеллигентно намекнуть, что она может переодеться. Ее вещи собирал Саша, поэтому переодевание затянулось – вся одежда была рассована по разным пакетам в скомканном виде. Но выбора не было. В конце концов, завтра утром вся одежда будет такая же, какую не надевай. Алина прижала футболку к лицу и слезы опять навернулись – пахло домом. С удовольствием легла и вытянула ноги. Как хорошо, что ничего не болит, и хочется кушать!
Тобиас по возвращении сел у окна и смотрел в него до тех пор, пока не начало темнеть. Алина сначала удивилась его молчанию, потом, припомнив их последнюю встречу, устыдилась и почувствовала себя неловко. Парень вел себя как чужой человек, по сути он теперь им и был. Все их разговоры по душам ( по крайней мере, с е стороны) остались в прошлом. Теперь их отношения пойдут по новому сценарию. Тобиас уже не с Вадимом, у него своя жизнь, и как она, беременная и не совсем здоровая, впишется в нее? И зачем вообще она сдалась Тобиасу?
Только сейчас Алина рассмотрела, что у Тобиаса проступает щетина на бороде, уставшие глаза, и даже стильная одежда выглядит уныло. И у него совсем нет вещей…
- Тобиас, где твой багаж? Как ты оказался здесь, на вокзале? Ты себя хорошо чувствуешь?
Тобиас, услышав ее голос, пошевелился.
- Тебе надо поужинать, поздно уже. Я не успел ничего купить…у тебя есть что-нибудь?
Алина, почувствовав, как сводит живот от голода, помотала головой.
- Мы очень спешили…Все так неожиданно решилось.
Тобиас достал портмоне и вышел, чтобы вернуться с пачкой сухого печенья и парой стаканов горячего чая.
- Завтра утром в Москве будем делать пересадку, там и поедим. Доживешь до утра на одном печенье?
- Конечно.
Алина всю ее сразу и съела. Тобиас пил чай мелкими глотками, уставившись в темное окно, и печеньем не интересовался. Поезд сильно тряхнуло на стрелке, и он, опомнившись, поставил пустой стакан на стол. Его соседка уже спала, свернувшись клубком под простынкой. Тобиас осторожно вынул кусочек печенья из рук Алины и положил на стол. Бесстрастно посмотрел на спящее лицо девушки, смиряясь с тем, что будет видеть его каждый день долгие месяцы.
Он только закончил лекцию и собирал книги, намереваясь зайти к профессору Траппу, чтобы определиться с расписанием консультаций, как внезапно стало нестерпимо холодно, и Тобиаса затошнило. Кто-то окликнул его от дверей, и, обернувшись, он увидел Павла Юрьевича.
- Я мог прислать письмо, но захотел лично побеседовать, чтобы никаких вопросов не осталось, - говорил он, а Тобиас, тем временем, держался обеими руками за стол, чтобы не упасть. – Вот здесь, в конверте, билеты. Твой поезд через сорок минут с Центрального вокзала. Самолетом, конечно, быстрее, но я в курсе твоих проблем с перелетами, поэтому, как видишь, иду на встречу. Послезавтра ты должен быть в Крыму, где Саша передаст тебе Алину. Твоя задача доставить ее сюда, разместить и сделать все необходимое, чтобы она спокойно дожила до родов. Вот кредитка на твое имя, ты волен распоряжаться ей на свое усмотрение. Я бы на твоем месте не стал бы сейчас ничего говорить. У тебя большая семья – отец, мать, сестры Угне и Анна, маленькие племянники. Когда тебе станет совсем трудно, вспоминай о них, и все будет в порядке. Ты же не хочешь прожить долгую и несчастливую жизнь в полном одиночестве? Всего хорошего Тобиас, мне пора, пока ты еще способен слышать и думать. Позже я вас с Алиной навещу, посмотрю, как ты справляешься.
Когда Тобиас пришел в себя, то обнаружил на столе файл с билетами, пластиковую безлимитную карточку крупнейшего европейского банка и письмо с инструкциями. Дрожащими руками он вскрыл конверт и пробежал глазами с первой до последней строчки за секунды. Задыхаясь, намеревался было скомкать его и отшвырнуть в сторону, но тут из конверта выпала цветная фотография его семьи с последнего Рождества. Тобиас бережно поднял ее с пола и еще раз вгляделся в родные лица. Долго раздумывать было не над чем. Стрелки на часах неумолимо бежали вперед, и теперь, чтобы успеть на поезд, надо было поторопиться.