Глава 1Глава 1
Хогвартс.
Отлично помню свою самую первую игру в Квиддиче. Я тогда был сопливым двенадцатилеткой, безумно волновался, хотя некоторая уверенность в себе все же была. От меня исход игры тогда не зависел, ибо я охотник, а не ловец или вратарь, да даже не забивающий. Но Гриффиндор в тот год победил и, впоследствии, взял Кубок школы, и я чувствовал свою причастность к этим успехам.
Невыразимые ощущения.
Звездой Квиддича в Хогвартсе считался наш ловец, мой кузен Фред Уизли-младший. А я, Джеймс Поттер-младший, довольствовался вторыми ролями. Я привык, что мне многое доставалось легко и сразу, будь то деньги, будь то любовь и внимание родственников, будь то хорошие оценки, которых я вовсе не заслуживал. А у Фреда был только Квиддич. Так что я не завидовал кузену, тем более что он был моим лучшим другом и соседом по комнате. Да и, честно говоря, я не хотел быть на его месте, потому что, когда твое имя у всей школы на слуху, то возрастает ответственность, и каждый твой шаг контролируется. Ну, в пятнадцать мы так, разумеется, не думали, в том возрасте вообще мало размышляешь, но я все-таки тушевался, когда слышал свое имя со стадиона, в коридорах Хогвартса. Не то, чтобы смущался, гордился собой в меру, но и не возвышал себя. Квиддич в школьное время кажется простой игрой, веселым поводом отвлечься от учебы, которую я не любил, быть членом сплоченной команды, иметь возможность обыгрывать слизеринцев.
Собственно говоря, никто из нас и не задумывался о карьере спортсмена. Но к седьмому курсу я внезапно выяснил, что нихрена не знаю и не умею, кроме как занятия Квиддичем.
Мне 22 года
После школы меня отобрали на место охотника в перспективную команду Англии по Квиддичу. Название ее вряд ли даст вам хоть какое-нибудь представление, поэтому я его опущу. Играли мы неплохо, среди английских сборных были третьими в рейтинге. Но мне прочили большее будущее, чем это, и я всегда знал, что не задержусь там надолго. Не зарывался, не зазнавался, а просто знал.
Чувствовал.
И мне улыбнулась удача. На одной из игр меня заметил человек из Федерации Квиддича, который и посоветовал главному тренеру национальной сборной Англии попробовать меня. У них как раз не хватало двух охотников, поскольку прежние заканчивали в том сезоне свою карьеру.
Помню те отборочные, прошедшие с не меньшим трепетом, что и в двенадцать лет. Я вышел на поле, где меня поджидали самые сильные спортсмены магической Англии с тренером, прославленным Робертом Хомиртоном, во главе.
Роберту Хомиртону было сорок шесть лет. Это был высокий, стройный мужчина с усами, простых маггловских кедах, спортивных штанах и длинной мантии, которую он надевал редко, ограничиваясь обычной мастеркой. Хомиртон тренировал команду четвертый год, был успешным и великим человеком. Это при нем Англия стала второй страной после Болгарии в Квиддиче. Совсем недавно, конечно, поскольку до этого мы были всего лишь на восьмом месте в мировом рейтинге. Но Хомиртон, по прозвищу «Усач», воистину знал свое дело.
Вот к этому уважаемому человеку я и подошел, смущенный и вместе с тем счастливый от того, что меня вообще пригласили.
- Здравствуйте, сэр! – громко сказал я, чуть приподняв подбородок, поскольку уступал ему в росте пару сантиметров.
- Здравствуйте, Джеймс, - без особых эмоций поздоровался Хомиртон. – Ну, сын Поттеров, покажи нам, на что ты способен. Ларс, объясни ему задачу.
Ко мне подошел капитан сборной, вратарь Ларс Микстен.
Ларсу было не больше двадцати пяти, он, как и все члены команды, впрочем, был худым, без лишнего веса, но и не перекаченным. Зеленоглазый брюнет с вполне себе стандартной внешностью, тем не менее, выделялся среди других орлиным профилем, цепким взором и строгим, сдержанным, совсем неулыбчивым лицом. Микстен был мощнее по своей комплекции тренера Хомиртона, поэтому по важности ничуть не уступал ему.
Мне подали мяч. Двое игроков вместе со мной взлетели в воздух, оставив на земле загонщиков и ловца. Тренер подал команду, и игра началась. Капитан занял ворота, а со мной остался охотник, имени которого я до сих пор не мог вспомнить.
- Ты Поттер? – громко спросил меня он, находясь в воздухе.
- Ага, - ответил я. – А ты?
- Эрик Хупер, - усмехнулся парень, стриженный под «ежик». – Сначала ты пасуешь мне, потом я тебе, и ты забиваешь. Окей?
Я кивнул. Хупер отлетел подальше от ворот, я кинулся за ним, посылая мяч. Эрик ловко словил его и быстро отослал назад. Я, поймав мяч, стрелой бросился к воротам и обманным путем забил гол. Удивленные глаза Хомиртона многое сказали сами за себя.
Пробы не закончились на этом, но я уже знал, что прошел их. Мы проделали еще несколько упражнений, я не пропустил передачи Хупера, уловив его технику игры, забросил четыре мяча в кольца. И спустя минут двадцать тренер приказал всем спускаться.
- Молодец, Поттер, оправдал свою фамилию, - улыбнулся мне Хомиртон и пожал дрожащую от волнения руку. – Завтра в девять утра придешь на полноценную тренировку. Думаю, ты пройдешь и ее, поэтому смело можешь считать себя членом сборной. Первый матч через два месяца, нет смысла откладывать твою кандидатуру.
Он потрепал меня по моим черным лохматым волосам, пожелал удачи и ушел.
- Не расслабляйся, - только и сказал мне Микстер. – В полдевятого завтра здесь, не опаздывать. Хупер познакомит тебя со всеми, - он кивнул на моего сегодняшнего напарника. После чего скрылся вслед за тренером.
Я улыбался, должно быть, как ребенок, поэтому мне было плевать на сухость и явную недружелюбность капитана, так что я с радостью пожал руки парням, что до этого времени стояли тут безмолвной тенью.
- Не обращай внимания на зануду Ларса, нашего кэпа, - улыбнулся Хупер, подходя ко мне первым. – Остальные ребята у нас не такие загруженные.
- Это радует, - ответил я.
- Знакомься: Доминик Флинт и Флориан Файонс, защитники, - показал Эрик на двух массивных парней, уступающих только «кэпу». – И наш ловец, Михаэль Файонс. Младший брат Флориана, считавшийся в команде самым юным. Но теперь его место «мелкого» займешь ты, - Хупер безобидно усмехнулся, как и остальные.
А я был занят тем, что рассматривал свою новую команду. Братья и вправду были похожи: черные кучерявые волосы, голубые глаза, правильные черты лица. Должно быть, чистокровные, хорошей древней породы. Вот только Флориан был крупнее Михаэля, который по сравнению со всеми членами команды вообще казался карликом, в самом деле «мелким». Но именно он был более улыбчивым и наверняка нравился девочкам-фанаткам больше. Ну и Флинт выглядел как тупой силач, с перебитым носом. На меня он произвел отталкивающее впечатление, хотя позднее я стал относиться к нему лучше.
Так я стал членом национальной сборной. Самым ее молодым членом.
***
Но тот год так легко и удачно для меня не закончился. Вернее, даже тот месяц. Команде не доставало последнего охотника. Один из тех, кто завершал свою карьеру, был Марсель Лурье, и ему было за тридцать. Тяжко приходилось Марселю, и я долго удивлялся, зачем же так мучить человека. Собственно, поболтать нам с ним не пришлось, поскольку уже через три тренировки Лурье ушел.
Я был на метле в воздухе, когда наш кэп привел на поле его, белобрысого Скорпиуса Малфоя – мальчишку, из-за которого я в свой последний год в Хогвартсе профукал Кубок школы по Квиддичу. Шесть лет подряд не без моего участия Гриффиндор получал заветный трофей, а тут какой-то малец, игравший в слизеринской команде всего год (до этого спорт его не занимал), вдруг сделал меня и всю нашу команду в два счета. Не меня, скорее, а Фреда, потому что белобрысый и мой кузен были ловцами, но я тогда воспринял это как личное поражение. И вот, не прошло и трех лет, как эта мелкая гадина стояла передо мной.
Подо мной, точнее, ага.
- Поттер! Спускайся, у нас пополнение.
Флинт, братья Файонсы и Эрик уже появились внизу. Я покружил еще какое-то время и спустился с видом, что делаю большое одолжение.
- Поторапливайся, - потребовал Ларс, всегда собранный и скупой на эмоции, не ценивший лишних движений.
Я повиновался.
- Скорпиус Малфой, - представился белобрысый с издевательской ухмылкой на губах. И протянул руку. Маленькая зараза.
- Джеймс Поттер, - не растерялся и я, пожимая его довольно крепкую на ощупь ладонь.
- Младший, - прибавил Малфой, уставившись мне в глаза.
- Младший, - и ни один мускул на моем лице не дрогнул, и взгляда я не отвел.
Вот ведь гадина!
- А я слышал, тебе только двадцать? – поинтересовался Эрик, молодчик.
- Да, - коротко ответил Малфой.
- У нас новый «мелкий», - радостно воскликнул Михаэль, или просто «Михи».
- Не пойму, чему вы радуетесь, - насупился белобрысый. – Но рекомендую называть меня или по фамилии, или по имени. Иначе нарветесь, - с угрозой добавил Малфой, повертев в руках палочку.
Надо отметить, что у нас не все парни учились в Хогвартсе. Кто-то обучался магии на дому, посвящая себя тренировкам с детства. Как, например, Доминик «Ник» Флинт. Микстен учился где-то в Болгарии, там и играл в Квиддич, но родом был из Англии, потому в итоге вернулся на родину. Файонсы учились в Хогвартсе, но не играли в Квиддич в школе, и я не запомнил их, да и были они из Райвенкло. В общем, слизеринцем из нас был только Малфой. Остальные по складу характера вполне могли быть гриффиндорцами. Поэтому его слова никто не принял всерьез.
Тогда. Позднее белобрысый после оброненного кем-то в его сторону «мелкий» продемонстрировал всем свои умения в темной магии. После этого никто не рисковал так звать его.
Я тоже не звал его «мелким». Но на сей счет у меня было другое прозвище.
- Тащи сюда свою задницу, белобрысый малец! – прокричал я Малфою на следующий день после его «показательных выступлений» с магией. И только так я называл его.
- Сейчас буду, лохматый переросток, - отозвался он, почему-то не споря и не обрушивая на меня поток темных заклинаний. И только Малфою я, в свою очередь, позволял называть меня так, никак иначе.
Глава 2 Слава пришла лично ко мне после первого же матча Англии и Италии на чемпионате мира. Ну, готовились мы к нему, конечно, упорно, хоть и недолго. Тренер Хомиртон сказал, что не возлагает на меня особых надежд, но и выбора у меня особого нет. Я играл на третьей позиции, то есть вовсе не забивающего охотника, и основная задача лежала на плечах моего главного наставника- охотника Хупера, и нашего кэпа, вратаря, Микстера. Ловцу Файонсу, судя по всему, тоже не особо доверяли, хоть он и имел небольшой опыт и показал себя прежде. В общем, при таком раскладе я все удивлялся, как нашу команду выпустили на поле-то. Но, видимо, все мы были настолько фартовыми, что выиграли матч со счетом 250: 50. И, Мерлин, это был фантастический отрыв. Неудивительно, что фанаты немедленно оккупировали нас, желая разузнать все о каждом из членов сборной. Перепало и мне. Собственно, если бы кэп Ларс не был таким занудой, то мне, наверное, внимания общественности не досталось бы и вовсе.
Но по-настоящему крупным успехом я считаю совсем другой матч, когда меня выставили на первую позицию, наконец. Это было все в том же году, в последнем матче сезона. Англия против Франции. Сильнейшие сборные, в общем зачете мы проигрывали Франции не так много, располагались на пятом месте, а они – на четвертом. Я помню, погода была ветреной, трибуны бесновались, соперники нещадно пропускали мяч за мячом.
Мои голы.
Я видел их лица: кислые, раздраженные и злые. А как много бладжеров летало в тот день! Но почти все они поначалу предназначались Хуперу, хотя очень скоро пускались исключительно в мою сторону. Французы не были из вспыльчивых, но я тогда изрядно поднадоел им. Еще бы, сопливый, совсем неопытный, а какие проделывал комбинации!
Я импровизировал с блеском.
Это была наша общая победа, безусловно. Нельзя сказать, что кто-то был хуже. Просто меня, наконец, заметили и даже чересчур. Именно на этом матче я получил прозвище «английской стрелы» за свою скорость передвижения, но я сам узнал о нем значительно позже.
А тогда, после матча я шел в раздевалку, счастливый и беспечный. Малфой нагнал меня. Я был готов услышать колкость или грубость, догадываясь, что эта моль найдет зацепку даже в моей очевидной, идеальной сегодня игре. Но Мелкий меня сильно удивил.
- Твой последний гол был классным, - произнес он.
- Да ты гонишь? Серьезно? – я искал подвох.
- Да иди ты, Поттер. Я к тебе со всей душой… - Малфой впервые назвал меня по имени и даже, кажется, обиделся.
- У тебя яд закончился?
- Он весь у тебя.
Мы оба рассмеялись от той ереси, что несли. Так, мы со Скорпиусом стали друзьями. И отныне называли друг друга по фамилиям, забыв о кличках.
23 года.
За Квиддичем, что был моей жизнью, я не забывал о семье. До того, как попал в сборную Англию. А потом вдруг стал забывать. Например, вечером на сборах не писал маме и папе, а отвечал на письма фанаток или развлекался с одной из них. Ну да, вел себя по-скотски, тем более что не все в команде вели себя так же, как и я.
Хупер, к примеру, каждую неделю отсылал письма или громовещатели родителям и сестре. Файонсы строчили послания дяде, ибо родители их давно погибли. А старший, Флориан, или просто Флори, иногда пользовался маггловской почтой, но кому он писал, признаться отказывался. Я был уверен, что девчонке какой-нибудь из магглов. Где он ее нашел – вот вопрос. Много лет спустя я выяснил, что Флори скрывал ото всех, кроме брата, что женат на маггле. Чудик. Ник Флинт был на связи с бабушкой и отцом, да даже белобрысая моль (мы дружили с Малфоем, честно) часто посылал с совой конверты домой. Про кэпа и говорить не стоит – он как образец «правильного» парня четко исполнял заданные им самим правила и даже не просто писал, но и аппарировал к родителям раз в месяц.
Короче, вся команда меня как-то застыдила за чрезмерное увлечение Квиддичем, и я решился проведать предков. Зимой у нас как раз был небольшой перерыв в тренировках и матчах, я не нашел ничего лучше, как отправиться домой на Рождество, которое я уже пять лет как встречал с друзьями в барах Лондона. Эту традицию пришлось нарушить. К тому же, друзья давно сменились, а с этими постными рожами, надоевшими мне за трудный и плотный спортивный сезон, я пойти отдохнуть отказался сразу.
Ослепленный собственным успехом, вообразивший едва ли не нимб на своей голове, я не ожидал увидеть дома какое-либо иное отношение к себе. И ведь почти так и было.
Мама открывала мне дверь и почти упала в обморок от радости, но я вовремя ее подхватил. Папа показался за ее спиной и в изумлении открыл рот, потеряв дар речи. Лили, моя сестренка, выросшая в прекрасную леди, замаячила в гостиной, и даже с порога я видел ее нахмуренное личико. Альбуса я сразу не увидел, но уж его реакцию несложно было представить: наверняка сморщит свой нос, вылупит глаза и прочтет назидательную речь о том, какой я бездушный эгоист, зацикленный на Квиддиче. Несмотря на все это, я обнял маму, подозвав и папу, и понял, как мне не хватало поддержки семьи, как же я всех их люблю. А ведь я не навещал их целый год…
Переобнимав всех, кроме Ала, который заупрямился и пробубнил что-то себе под нос, удаляясь на кухню, я в приподнятом настроении последовал за ним. Лили и вовсе пустила слезу, когда я сказал ей, как сильно люблю ее и как скучал. Малышке уже двадцать, ну надо же! Бестолочи Альбусу двадцать один, ха. Эти двое «младшеньких» нигде не работали, кстати. Недомерок учился на аврора, а Лили, которая обучалась не многим лучше меня, к сожалению, нигде не преуспела и не могла найти себя, чтобы избрать профессию. Об этом я знал, исходя из писем, что присылала мама, и я думал, что, возможно, ситуация изменилась. Ну например, что Альбуса выгнали из училища, потому что он дрыщ и нихрена не аврор, а Лили устроилась в какой-нибудь офис.
Во время долгожданного ужина, который был праздничным скорее из-за моего приезда, чем из-за Рождества, мама долго расспрашивала меня. Папа увлеченно слушал и тоже задавал уточняющие вопросы, но было видно, как он устал и как сильно сдал, что вообще-то было странным и волнительным для меня. Да и мама изредка бросала на него мимолетные беспокойные взгляды. Ал угрюмо ковырялся в своей тарелке, оставаясь тем же маленьким занудой, а моя немаленькая уже красотка Лили больше не скрывала свою радость по отношению ко мне и была милой сестренкой, не перебивая и с интересом слушая мой рассказ.
- А правда, что вы с Малфоем друзья? – спросил Альбус.
- Правда.
- Прекрасно, и это после того, как он отравлял мне всю жизнь в школе, - насупился маленький поганец.
- Альбус, - вмешалась мама, делая ему замечание. Гаденыш понурил голову.
- Ну конечно, ведь это якобы он ябедничал на тебя учителям, - язвительно бросил я.
- Джеймс, ну вы как дети, - мягче, но довольно строго сказала мама и для меня.
Я только кивнул, чтобы она успокоилась, хотя вовсе не собирался отступать.
- А мне нравится Малфой, - вдруг высказалась Лили, улыбаясь.
- Познакомить? – шутливо спросил я. А она вдруг залилась краской и согласилась. Хм…
- Я пошутил, тебе не нужен такой парень, Лил, - серьезно ответил я, пронзая сестру взглядом и пытаясь понять, насколько сильно она изменилась и выросла, учитывая, что я запомнил ее как взбалмошную школьницу – точную копию меня. И это настораживало и пугало, совсем не веселило. – Кстати, у тебя есть жених?
- Нет, - отрезала она.
- Он был у Лили, - вмешалась мама, посматривая на мою сестру. – Но кое-кто слишком прямолинеен и непостоянен.
Я грешным делом подумал на парня, но Лили зарделась и надулась, что означало лишь то, что мама говорила о ней. Сестренка хотела горячо возразить, но папа накрыл ее ладонь своей, тем самым, «попросив» промолчать. Да, пожалуй, что хоть ненамного, но Лил повзрослела.
- А с работой как? – спросил я у нее.
- Никак, - надувшись, сказала Лили.
- Лили хотела быть журналисткой, но не вышло, - ответил за нее папа.
- А что ты про меня ничего не спросишь? – пробубнил Альбус, искоса посмотрев на меня. «Мерлин, это что, ревность?», - подумалось мне.
- Ну, Ал, рассказывай о себе, - усмехнулся я его странному выпаду.
- Я, между прочим, был на первом задании в качестве стажера, - гордо заявил он. Я подавил смешок.
- Ооо, поздравляю, мужик! – весело произнес я. Мама, меж тем, достала утку и разрезала, папа отвлекся на Лили, которая что-то шептала ему, поэтому они не заметили, в отличие от меня, как исказилось лицо Альбуса. Я почуял страшное.
- Ты всегда надо мной издевался, Джеймс! – прокричал он, со злостью ударив по столу вилкой и вскакивая со своего места. Сколько экспрессии… - Весь Хогвартс превозносил тебя! Учителя ставили в пример! А я учился лучше тебя, но меня будто не существовало для всех! Ладно школа, но ведь и дома мы говорили только о тебе! А ты, Джеймс, около трех лет не приезжал, плевать хотел на родителей, Лили и девчонок, что страдали по тебе. Я уж молчу про себя, которого ты всегда ненавидел.
Его голос утих, и он опустился на стул. Мама застыла с открытым ртом, держа в руках нож, которым нарезала утку. Папа, казалось, убьет Альбуса взглядом, хотя в его зеленых глазах проскальзывало и сожаление. Лили вытаращила глаза на брата. А я просто охеревал, поэтому застыл с каменным лицом, не понимая, с чего бы Альбусу так срываться, тем более что все его слова – ложь. Ну, кроме того, что я не приезжал. Но я не забывал о семье и уж точно не ненавидел Ала! Я заметил, что взгляды родителей и сестры прикованы ко мне.
- Ты придурок, Ал, если думаешь, что я специально хотел всей той славы, когда учился в Хогвартсе. Я занимался любимым делом, мне нравился Квиддич – вот и все. И уж тем более я не собирался в чем-то превосходить или ущемлять тебя. Я подшучивал над тобой, никогда не имея на самом деле в виду ничего плохого. Ты всегда был моим братом, Альбус, моим младшим несмышленым братишкой, и я не мог тебя не любить, даже если бы вдруг захотел.
Я признался в том, что люблю Альбуса, хотя в действительности никогда не рассуждал на эту тему. Любовь к брату – дело всегда само собой разумеющееся, не требующее раздумий. И оказалось, признаться в этом вслух – не так просто. А когда я сделал это, то почувствовал, как мне стало легче дышать. Удивительно даже…
Какое-то время держалась гробовая тишина. Все не шевелились, а Альбус поднял на меня взгляд. У него на глазах появились слезы. Я хотел, было, сделать кислую мину, но внезапно понял, что и мои глаза щиплет. Никогда не думал, что могу быть настолько сентиментальным. И уж тем более не мог предположить, что поднимусь и подойду, чтобы обнять Ала, который начал называть себя «идиотом», просить прощения у меня…
В общем, тот вечер закончился на позитивно-сопливой ноте. Мы дарили друг другу подарки, поздравляя с Рождеством, походили вокруг елки, что была в тот день просто сверхкрасивой и сверхнарядной. Несмотря на такое количество, казалось бы, пафосности, я остался очень доволен, почувствовал, как же важно навещать свою семью, особенно моих младшеньких.
На следующий день мы ходили к Уизли. Бабушка Молли навязала свитеров и шапок, я их, кстати, просто обожал и собирал в коллекцию. Дедушка Артур подарил мне прикольные маггловские ботинки, как он сказал «солдатские». Я повидался с Фредом, чего давно ждал. Мой кузен не простился с Квиддичем, обучался на тренера, чему я несказанно обрадовался. Ну и многое узнал о многочисленных Уизли, что находились в тот день в Норе, правда, признаюсь, что куча новостей просто не уместилась у меня в голове, и я забыл о половине. Хе. К тому же, всего через день я вернулся в свою отдельную квартирку, чтобы возобновить тренировки.
Глава 3 25 лет.
Все было хорошо. Меня называли «английской стрелой», я приносил сборной Англии победу за победой, постепенно становясь талисманом. Даже Ларс Микстер стал понимать мой юмор и принимать его, что вообще было удивительно. Тренер Хомиртон, который никогда не имел любимчиков, так или иначе, но выделял меня среди остальных игроков, что не могло не радовать. Ну а парни и вовсе носили меня на руках после побед… Все, кроме Малфоя, разумеется. Но и тот умудрялся меня удивлять: то похвалит, то пообещает съесть свою метлу, если я снова выиграю, и ведь почти выполнит обещание… То был пик моей спортивной формы.
А потом все пошло наперекосяк. В один миг. Когда мы отыграли всего лишь два сезона.
Мой третий сезон в составе сборной Англии пришелся на двадцать пять лет. Это считалось средним возрастом. Ларсу и Флори было столько же, когда я только присоединился к команде, теперь оба были на подходе к смене деятельности, вне Квиддича. Микстер планировал задержаться еще на два сезона, а Флориан – только на один. У старшего Файонса уже была жена – та самая маггла, которую он скрывал, и он хотел быть чаще с семьей, завести детишек. А Ларс рассчитывал стать тренером. Доминик, Михаэль и Скорпиус никуда не спешили, а вот Эрик, старший меня на два года, объявил о своем уходе незадолго до начала первых игр нового сезона.
- У меня мама болеет, все очень серьезно, - сказал как-то на одном из собраний Хупер (в том году у него умер отец). – Сестренке всего шестнадцать, я должен быть с ней.
- Хорошо, Эрик, мне ясна твоя позиция, - отозвался тренер Хомиртон. – Если ты думаешь, что сможешь вернуться в течение сезона, то дай знать свое предварительное решение до завтра. А так нам, конечно, придется брать человека из замены на постоянную основу.
- Я решил окончательно, тренер, - сухо сказал Эрик. На всегда веселого и находчивого Хупера было тяжко смотреть: смерть папы надломила его, а болезнь матери окончательно добивала…
- Твое право, Эрик, - ответил «Усач». – Если захочешь вернуться в большой Квиддич через год, обращайся. Ты замечательный охотник, Хупер.
- Спасибо, сэр, я польщен, - произнес мой некогда наставник, но в его голосе не было эмоций. Тренер лукавил, на самом деле, потому что на следующий год Эрику будет двадцать восемь-двадцать девять, редко, кто задерживался в сборной после тридцати, так что шансы его были ничтожно малы.
Мы тогда вечером провожали Эрика Хупера всей командой. Никаких шумных вечеринок он попросил не устраивать. Мы высказывали пожелания, дарили подарки, обнимали его. Эрик скупо улыбался нам, явно будучи мыслями уже не здесь, семья всегда была для него ценнее всего. Я особенно переживал, что Хупер уходит, он здорово помогал мне все это время, стал незаменимым наставником и другом. И вот он покинул сборную.
Вскоре на место Эрика взяли молодого Гроута, которого я невзлюбил с первого взгляда. Вероятно, я любого охотника бы не принял, ибо тосковал по Хуперу. Новичок, как охотник, был на голову ниже нас с Малфоем, буквально терялся на поле, выбивался из общего темпа. Но не Гроут стал главным разочарованием сезона, а я.
Первый матч со сборной Германии Англия провалила в пух и прах исключительно из-за моей внезапной криворукости. Но я винил Гроута, конечно же. Второй матч со сборной Швеции Англия продула из-за того же, но я снова обвинил Гроута, да Флинта в придачу, который и вправду играл неважно, но уж точно не особо повлиял на ход игры, в отличие от меня. В результате, меня передвинули на вторую позицию, поменяв местами с Малфоем. Я обижался на тренера, пока мы с трудом не выиграли третий матч, благодаря Скору и Михи, нашему ловцу.
Нет необходимости описывать все игры того сезона. Скажу лишь, что они были провальными. Даже те, где Англия выигрывала. Но это были редкие победы, с маленьким перевесом. А все потому, что я вдруг перестал забивать голы и правильно пасовать. Надо мной стали смеяться болельщики, называя «английским кротом». Обидная кличка, слава Мерлину, не прижилась в команде, но оптимизма мне не вселяла. На тренировках я отлично справлялся на любой позиции, но как только выходил на поле во время матча, отключался и начинал лажать, как сопливый новичок.
Перед одной из игр, когда Англия резко опустилась в мировом рейтинге Квиддича, а Хомиртон устал требовать от меня объяснений, потому что ни он, ни я не видели очевидных причин моих неудач, я услышал занятный разговор товарищей по команде. Людей, которых я считал друзьями, которые всего полгода назад меня боготворили и называли душой команды.
- Джей совсем плох, - это был голос Ника.
- Он ужасен, - отозвался Гроут.
Разговор состоялся в душе. После тренировки я закончил мыться и должен был уйти, когда Гроут и Доминик зашли в кабинки. Я даже пошутил о чем-то с Флинтом, тот искренне рассмеялся. Они посчитали, что я ушел, но я случайно забыл часы и вернулся за ними. А потом услышал все это и замер, пристроившись за дверью душевой. Остальные парни уже ушли по домам, и они не заметили бы меня.
- Думаешь, он совсем зазвездился? – тем временем, продолжал Гроут.
- Не знаю. Может, что-то с личной жизнью? – спросил Флинт. – Нам с тобой неоткуда знать.
- Да у него столько девок, разве Поттеру они мешали когда-то? – рассмеялся Гроут, которого я теперь ненавидел еще сильнее.
- Зато Джей любит своих родителей и брата с сестрой, часто вспоминает их. Вдруг что-то случилось с ними?
- А ты Михи не спрашивал, может, он в курсе?
- Да вроде все в порядке. Вероятно, Малфой что-то знает, но я у него спрашивать бы не стал.
- Да эти Файонсы, оба, и Малфой все время Джеймса защищают. Ну ясно ведь, дело в самом Поттере. Считает себя суперзвездой, вот и лажает, не желая признать ошибки.
Больше я не слушал, поспешно выйдя из раздевалки. Я ужасно злился на них обоих за то, что улыбались, глядя мне в глаза, а за спиной обсуждали не в самом лестном ключе. Я понимал, что мои ошибки – психологические, не таким уж дураком был, но как их исправлять - не имел ни малейшего понятия.
После того подслушанного разговора я перестал поддерживать хорошие отношения с Флинтом. Просто здоровался и все. Ник пытался выяснить, почему, но получил резкое высказывание в свой адрес и больше не доставал меня. Я ненавидел ложь и предательство, поэтому не собирался делать вид, что все по-старому. А еще я попросил Ларса посоветовать мне магопсихолога. В конце концов, проблемы нужно было решать.
В итоге я выяснил, что сначала переоценивал себя, а потом наоборот, недооценивал и слишком сильно хотел все изменить. Мне посоветовали вообще не думать перед игрой, тем более во время. Я-то полагал, что мое желание победить только поможет, а оказалось, что оно все и губило. «Усач» тоже удивился, узнав причину моих неудач. Такое бывало и с другими, однозначно, но там дело было еще и в технике, да и спортсмены были моложе меня. Мне вроде как такое не должно было быть свойственно. Но после такого грандиозного успеха столь резкие провалы способны сильно изменить и повлиять на человека, уж поверьте.
И первый же матч после работы с магопсихологом у меня удался. Но следующий, предпоследний в сезоне, я завалил еще сильнее, чем когда-либо. Во время матча у меня заломило спину.
Тренер Хомиртон тогда мне ничего не сказал. Совсем. Он хмуро обвел меня взглядом – и все. Объяснил недочеты остальным, а я так и простоял в углу его кабинета, будто был не больше, чем мебелью. Про свою боль я смолчал, боясь, что меня выгонят из сборной, а там шанс вернуться будет невелик. Я понадеялся, что спина пройдет, вечером намазался специальным зельем, да и все.
И спина не болела. Почти. Только по ночам. Крайне редко.
Приближалась важная игра, последняя в сезоне. И меня ждал сюрприз. На вечернем собрании Хомиртон настраивал нас и потом вдруг объявил:
- Так, завтра Поттер – на третьей позиции, Гроут – вторая, Малфой – первая.
- Третья? Но, сэр, я всегда был на первой. В крайнем случае, на второй.
- Ты завалил два матча, Поттер, будучи на первой позиции. И не справился со второй в четырех матчах. Справишься сейчас – вернешься на первую, - таков был ответ сурового Роберта «Усача».
Стоит ли говорить, что матч я завалил…
Часто отвлекался на Гроута, который был, по-моему, слишком неопытным. А уже мое место занял! Спину прихватило, было нереально больно поднимать руку, не то, что передачу сделать…В итоге, сам залажал все пасы.
После игры я спустился на поле быстрее всех и сразу побрел в раздевалку. Я слышал негативные слова в свой адрес, мне свистели, требовали объяснений. Но мне было плевать. Я просто шел вперед.
В раздевалке меня догнал Скорпиус.
- Джеймс…
Я вздрогнул: меня явно ждало что-то неприятное.
- Что? – раздраженно отозвался я. Мы со Скором нередко болтали и чудили вместе, в гостинице, где останавливались во время матчей, жили в одном номере. Но вне спорта не особо виделись, уставая друг от друга, как например, сейчас, когда последняя игра, и нервы на пределе.
- Тренер… Он сказал, что недоволен тобой и хочет переговорить. Завтра у нас медосмотр, а вечером тебе нужно зайти к нему.
- Но собрание-то сегодня, - не понял я, насупившись.
- Да. Но тебя там не ждут, Джеймс, - с горечью добавил он, сжав мое плечо на секунду.
Скорпиус не стал меня дожидаться. Он переоделся и аппарировал в гостиницу собирать вещи, да сматываться в свой Малфой-мэнор, ведь сезон закончился. Это я знал на сто процентов. А я остался сидеть на скамейке, сжимая метлу. Я смотрел в одну точку перед собой, ни о чем не думая. Пришли остальные, тихонько переговариваясь. Я знал, что они пялятся на меня и недоумевают, хотят подойти, но не знают, что сказать, потому что обычно всех утешал именно я. Жаль, что я не мог раздвоиться и помочь самому себе.
Шум на стадионе стих, в раздевалку пришел Оливер Вуд, мировой судья Квиддича, кстати, и попросил меня уйти, чтобы дать ему тоже собраться домой и закрыть раздевалку, ибо он за нее ответственен. Он там что-то утешающее еще сказал, но я не слышал его, а просто вышел, так и не переодевшись, лишь забрав вещи с собой. Я нес в руке метлу, прошел через все поле. Потом внезапно остановился, сел на землю, обхватил голову руками и заплакал. Так, словно мне четыре года, когда слезы из моих глаз текли в последний раз.
Я догадался, что меня ждет у тренера.
Как минимум, меня ждал запас, или резерв. Сидя посреди стадионного поля, я осознал, что Квиддич – это вся моя жизнь. И меня лишат этой жизни. Наиважнейшего и самого большого ее куска.
В тот вечер я сильно напился. Кажется, с тем самым Вудом, судьей, ёпт. Это он помог мне добраться до гостиницы. Все наши уже аппарировали по домам, я точно знал, а меня оставили одного. Скорпиус потом, правда, извинялся, говорил, что соскучился по своей пассии, которая уж точно его «единственная». Ну, по части девушек Малфой не отличался от меня, то есть был весьма непостоянен, поэтому я обиделся на друга, хотя через год он и вправду женился на той девице по имени Клер. И когда успел влюбиться? Я это пропустил.
А после обеда следующего дня я проходил очередную проверку у колдомедика, где выяснил, что у меня не просто так ломило спину долгое время. То была травма, требующая лечения. Тренер, узнав, что мне необходимо пройти обследование, немедленно предложил мне взять отпуск. Я чуть не устроил ему погром, меня со скандалом выволокли на улицу. Позднее я извинялся перед Хомиртоном, который на самом деле был прав.
Лечение длилось с месяц, я отдыхал в специальном реабилитационном центре для спортсменов, надеялся, что скоро вернусь в команду, в Квиддич.
Но отпуск затянулся на четыре года.
____________
Читайте «Откровения забытого всеми охотника»! :) Он считается вторым фиком в цикле о Джеймсе-мл, и, разумеется, будет еще один фик, который сначала не планировался, но теперь все же будет. Трилогию так и назовем «Охотник Джеймс».
