Искусство войныВсем привет. Помните, я говорила, что закончила с Проектом и заканчиваю с фандомом? Так вот, я вас обманула (зачеркнуто) переезд откладывается по независящим от меня обстоятельствам, так что на некоторое время тот перевод я приостановила до лучших времен, от нечего делать покрутила головой по сторонам, поплевала в потолок. И сдалась приступу графомании. Тем более, что у меня все-таки осталось одно незаконченное дело. (Ладно, два незаконченных дела, но с Ши и Максом у меня пока не срастается).
Если ведут войну, и победа затягивается, – оружие притупляется и острия обламываются; если долго осаждают крепость, – силы подрываются; если войско надолго оставляют в поле, – средств у государства не хватает.
– Это маггловская книга! – сказал кто-то над его ухом.
Скорпиус резко захлопнул том и опустил его на стол, обложкой вниз.
– С чего ты взяла? – сердито спросил он неизвестно с чего привязавшуюся к нему Уизли.
– Ну я не знаю, – закатила Уизли глаза. – С того, что книга на бумаге, а не пергаменте, в глянцевой обложке, иллюстрация не шевелится и подписана «Рекомендует Нью-Йорк Таймс»?
Один – ноль.
– Ну даже если и так – ну и что?
– Просто ты Малфой, – вредно сказала она. – И читаешь маггловскую книгу.
– Конечно, – не менее ядовито ответил он. – Раз я Малфой, то могу читать только пожирателевские листовки. Иди, откуда пришла, я тебя не звал.
– Я не это хотела сказать, – Уизли поимела-таки совести смутиться. – Мне просто интересно, что это за книга и откуда она у тебя?
Скорпиус прищурился и ненадолго задумался.
С Уизли и Поттером у них с самого начала сложилось все как-то не очень хорошо. Для начала, его отец, увидев, кто еще направляется в школу, попросил, ради Мерлина, к этим двоим и близко не подходить, и, Морганы ради, вообще не путаться с гриффиндорцами. И он не путался, Скорпиус Мерлина и Моргану чтил и уважал. Но потом эта кошмарная всезнайка принялась тянуть руку на всех уроках, и каждый раз, получив баллы за правильный ответ, поворачивалась к нему и ухмылялась. Потом Фред Уизли с Поттером-старшим заколдовали его сумку. Потом Шивон Финниган по-маггловски подралась с Алом Поттером, пришлось их по-маггловски же разнимать, и Скорпиус совершенно случайно засветил ему в глаз, честно, но ему никто не поверил. Короче говоря, спустя два месяца после распределения война все-таки началась. То есть война эта была всегда, долгая, затянувшаяся, бесконечная война Малфоев и Уизли. И не то чтобы Малфой ее хотел. Ну разве что врезать Поттеру. И стереть самодовольную ухмылку с лица Роуз Уизли. И заколдовать Фреда Уизли с Джеймсом Поттером так, чтобы мама (мамы?) родная (родные) не узнала(и). И... Короче, вы поняли. Кстати! Стереть с лица самодовольную улыбку!
Скорпиус гордо надулся и развернул книгу.
– Сунь-Цзы, Искусство войны, – удивленно прочитала Роуз. – А что это?
– Что, не такая уж ты и всезнайка, а? – ехидно осведомился Скорпиус. – Моя тетя Дафна говорит, что это одна из главных книг мира, он написана еще до начала нашей эры, и что эту книгу должен прочитать каждый, стремящийся добиться успеха!
– Успеха в войне?
– Нет, в жизни! Потому что, тетя говорит, что жизнь – это война. Война всех против всех.
– Твоя тетя – дура!
С этими словами Уизли развернулась и наконец-то утопала.
Если войско противника идет домой, не останавливай его
Противник не знает, где он будет сражатъся. А раз он этого не знает, у него много мест, где он должен быть наготове. Если же таких мест, где он должен быть наготове, много, тех, кто со мной сражается, мало.
Обозвать тетю Дафну дурой – это было пределом хамства, и Скорпиус хотел ей за это показать, но Сунь-Цзы сказал, что воевать надо там, где противник не ждет, а Роуз наверняка ждала, что он кинет в нее заклятьем или еще что-нибудь такое выкинет. А вот чего она не ждала? Скорпиус поднапрягся и получил лучшую оценку по зельям. И по Чарам. А перед контрольной по истории магии он всю ночь не спал, но сдал ее лучше нее! И каждый раз, когда она поворачивалась и злобно смотрела на него, он злорадно ухмылялся и благодарно поглаживал «Искусство войны».
– Твоя тетя Дафна – дура.
Ну это уже нахальство какое-то. Скорпиус полез за палочкой.
– Война всех против всех, – продолжала хамка, не обращая внимания на палочку, – это общественный строй первобытного периода человечества, до заключения общественного договора.
Скорпиус моргнул. Несколько раз.
– Отказавшись от неограниченного права на все и передав часть прав государству, человечество отошло от состояния «войны всех против всех». Вот. Это Томас Гоббс. И он лучше, чем твой Сунь-Цзы!
Сунь цзы сказал: в древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего делал себя непобедимым и в таком состоянии выжидал, когда можно будет победить противника
Поэтому, если я покажу противнику какую либо форму, а сам этой формы не буду иметь, я сохраню цельность, а противник разделится на части.
На этот раз он подошел к ней в библиотеке.
– Только не говори мне, что ты читаешь «Левиафана» Томаса Гоббса! – он посмотрел на обложку. «Секреты Чар, 4». – Не читаешь.
– В отличие от тебя, Малфой, – задрала она нос, – я готовлюсь к урокам, а не прохлаждаюсь.
– Ага, я вижу, что тебе нужен учебник за четвертый курс, чтобы побить меня по Чарам. Так вот, Уизли, раз уж ты не читала «Левиафана» Томаса Гоббса, а передала то, что тебе мама сообщила, то я ее дополню: Люди не общительны, а стремятся к властвованию над другими, что и ведет к войне, таков ествественный ход природы человека. Так сказал твой Томас Гоббс, и он вовсе не лучше Сунь-Цзы.
На самом деле, сам он тоже «Левиафана» не читал. Тетя Дафна в письме описала.
Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу.
Осмелюсь спросить: а если противник явится в большом числе и полном порядке, как его встретить? Отвечаю: захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе.
Она подошла и встала рядом с ним с самым высокомерным видом, какой смогла принять.
– А угадай, что у меня есть, Малфой, – она показала ему обложку. – «Моя жизнь в квиддиче. Виктор Крам», – она помахала книжкой у него перед носом. – Авторский экземпляр, еще три месяца до выхода.
Как она и думала, Малфой напрягся, как напрягся бы любой фанат квиддича в школе. Ох, как же она будет должна тете Джинни.
– «Глава седьмая. Секреты исполнения финтов для ловца», – прочитала она. – Говорят, Крам хочет попросить тетю Джинни убрать эту главу из основного издания. Пока раздумывает... Так что, возможно, тем кто хочет почитать придется со мной подружиться.
Она еще раз помахала перед его носом книжкой, развернулась и ушла.
Если он [противник], не будучи ослаблен, просит мира, значит, у него есть тайные замыслы.
Если нет выгоды, не двигайся; если не можешь приобрести, не пускай в ход войска; если нет опасности, не воюй.
– Уизли, – подошел он к ней. – Давай мириться.
Роуз приподняла бровь.
– А разве мы с тобой ссорились?
Скорпиус пару раз вздохнул, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит, и сел рядом с ней.
– Дай книгу Крама?
– И почему бы мне ее тебе давать?
Скорпиус еще раз вздохнул, открыл сумку и достал оттуда «Искусство войны» и «Левиафан».
– Тебе ведь их не прислали, ведь так?
Роуз как зачарованная смотрела на книги:
– Нет, не прислали... Мама сказала, что мне слишком рано и я ничего не пойму.
– Не поймешь, – ответил Скорпиус, и прежде чем Роуз успела обидеться, пояснил. – Я уже раз сто перечитал, и то не все понял.
Роуз самодовольно напыжилась.
– А вот я пойму.
– Да неужели? Ну, вот тогда объясни, вот смотри, вот это «в ее основу кладут пять явлений Первое – Путь , второе – Небо , третье – Земля , четвертое – Полководец , пятое – Закон» . И вот
«Небо – это свет и мрак, холод и жар, это порядок времени. Земля – это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь». Что это, тролль его раздери?
Роуз несколько раз открыла и закрыла рот, оглянулась на книгу и решительно ее распахнула:
– Сейчас разберемся.
Государь не должен поднимать оружие из за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из за своей злобы. Поэтому просвещенный государь очень осторожен по отношению к войне, а хороший полководец очень остерегается ее.
A/N
Да, я знаю, Гоббсу и Сунь-Цзы тут здорово досталось от безмозглых малолеток, полагающих себя вундеркиндами и гениями.
Предложите, какую книгу они могли обсуждать на втором курсе? Только не слишком заумную, ко второму курсу им пора бы понять (и тете Дафне тоже), что они еще не доросли.
Дядя ДинамитПривет всем. Я честно старалась написать что-нибудь серьезное под "Повелителя мух", но получился такой депрессняк, что вырулить на Проект Скорпорозу никак бы не удалось, так что увы.
Вместо этого Вудхауз, если не читали - самое время начать.
— Простите, — сказал он тем не менее, — вы не лорд Икенхем?
— Он самый.
— Вот здорово!
Спутник его удивился.
— Я и сам этому рад, — признался он. — А вы почему радуетесь?
— Ну, это… — ответил младший, думая о том, какой был ужас, если бы он ошибся. — Понимаете, я с вами знаком… Был. Давно. Дружил с вашим племянником. Знаете, Мартышка. Ездил к вам играть в теннис. Вы мне дали пять шиллингов.
— Так деньги и уходят…
— Наверное, вы меня не помните. Я — Билл Окшот.
— Что вы, что вы, мой дорогой! Как не помнить? — сердечно соврал лорд Икенхем. — Хотел бы я получать десять фунтов за всякий раз, когда говорил жене: «Что там с нашим Биллом?»
В нише было мало места для двоих, даже таких маленьких двоих, как Роуз и Скорпиус, а потому Скорпиусу пришлось стать джентльменом и уступить место даме. Тем более, что резкий тычок упомянутой дамы под ребра его в этом желании укрепил.
– Здравствуйте, мистер Гойл, – заюлил Скорпиус при виде нового смотрителя замка. – Вы меня наверное не помните? Мы с вами знакомы. Я Скорпиус Малфой.
Гойл отнесся к этому заявлению несколько индифферентно. То есть, продолжил буравить Малфоя тяжелым взглядом.
– Сын Драко Малфоя, – пустился в объяснения Скорпиус, словно Гойл мог решить, что он сын Люциуса. – Мы с вами виделись четыре года назад на дне рождения моей мамы. Вы еще налили мне огневиски, и папа вас за это обозвал плохим словом. И вы еще тогда сказали моей тете, что такого страшного ребенка, как ее сын, вы и в кошмарах не видали, и она ударила вас в глаз. А потом вы дрались с мистером Забини. Было очень весело, правда, больше у мамы таких веселых дней рождения не было. В этом году у нас пела вейла, жуткая была тоска.
Гойл отнесся к крепкой памяти Скорпиуса без лишнего энтузиазма. Тетя Дафна и мистер Забини были неприлично обозваны, а Скорпиус послан в сторону слизеринских общежитий в краткой, но физически невыполнимой манере. Потом смотритель замка подозрительно осмотрелся и ушел.
Про нового смотрителя ходили разные жуткие слухи, а потому, к радости учителей, на некоторое время в школе установилась железная дисциплина. Попасть в лапы мрачному здоровяку, у которого на лице написано «Дайте повод попасть в Азкабан!», никому не хотелось. Но у «Клуба Книгочеев Хогвартса» выбора не было. Родители крепко-накрепко запретили Роуз и Скорпиусу друг с другом общаться, но при этом продолжали посылать своим детям интересные книги – не иначе как специально издевались. А в библиотеке их наверняка скоро бы заметили и доложили родителям. Вот и приходилось для обмена книгами и впечатлениями встречаться в неурочное время, под покровом темноты и тайны, рискуя попасться Гойлу. Вот и попались.
Роуз тихо выползла из ниши, огляделась по сторонам и помчалась в сторону Гриффиндора, мысленно аплодируя себе за сноровку, с которой она выпихнула товарища под огонь. Она-то сразу поняла, что, как известно, ворон ворону глаз не выклюет, змея змею не покусает, и Скорпиус легко отделается. Вот ей бы досталось по полной.
– Большое спасибо за вчерашнее, Уизли, – встретил ее Скорпиус на следующий день. – Я чуть не обмочился по твоей милости. Видела бы ты морду Гойла. Он смотрел на меня так, будто голову откусить хотел.
– Учитывая, что ты ему нес, я удивилась, что он не откусил. Люди идут, начинай ругаться.
— Сейчас мне сказали, что меня выпотрошат.
— Кто это сказал?
— Билл Окшот.
— Прорицал или сам собирался?
— Собирался сам.
Одним из неприятных последствий их с Роуз книжного братства было то, что у Скорпиуса появились враги. Враги в лице родственников Роуз. Дело в том, что они с Роуз решили, что если их случайно увидят разговаривающими в коридоре, надо делать вид, что они ругаются, и скоро все уже знали, что Уизли и Малфой – враги на века. А Уизли – дружное семейство. Так что в скором времени за Роуз принялись заступаться, и заступаться решительно. И если большинство их можно было как никак терпеть, то Ала Поттера, с его всклокоченными волосами, безумным взглядом и повышенной, за годы общения с Шивон Финнеган, нервозностью, Скорпиуса здорово утомлял, но хуже всего была поттеровская громогласность.
– Как ты посмел говорить такое о моей кузине! Я убью тебя, Малфой, сожгу, выпотрогу и снова сожгу! – вопил Поттер, сверкая, почему-то только левым глазом. Скорпиус не понимал, как именно это у него получалось, и сам так хотел. Но увы.
– А что я такого сказал? – удивился Малфой. Он не врал, он и сам не помнил, что именно он Роуз сказал, но вот ее фразу «павиан-альбинос с дерьмом фестралов вместо мозгов» запомнил, и обязательно желал как-нибудь припомнить.
Поттер снова разорался, и орал так, будто желал, чтобы его услышали в Австралии, но к его несчатью, услышали его только в соседнем коридоре, откуда немедленно выплыла Шивон. Ши Финнеган жила по принципу «подгадь ближнему своему, особенно если ближний – Поттер», за что Скорпиус ее уважал без меры.
– Поттер, – сказала она. – Неужели никто не догадается подарить тебе кляп? Каждое вылетевшее из твоего рта слово повышает уровень глупости в атмосфере, а когда же ты вопишь побитым ослом, концентрация тупости начинает уже просто зашкаливать.
На взгляд Скорпиуса, было слишком длинно и натянуто, но попробуйте сами сочинить оскорбление за три секунды.
– Он обидел Роуз! – завопил Поттер.
– А она обидела его, насколько я помню. Павиан-альбинос с дерьмом фестрала вместо мозга – это было прикольно. Даже еще лучше, чем «Эрагон недоделанный», что был на прошлой неделе.
– Финнеган, не отвлекайся, – напомнил Скорпиус. – Сосредоточься на Поттере.
– А, да. Так вот, Поттер. Надеюсь, что Роуз Уизли однажды осознает, насколько ты позоришь ее, бросаясь на ее защиту, словно она беспомощная дева в беде, и тем самым ставишь под сомнение ее способности, ум, здравый смысл и самостоятельность, проявляешь мужской шовинизм и порочишь в глазах общества достижения наших сестер феминисток, и тогда-то поколотит тебя метлой. Пожалуй, пойду найду ее и наведу на мысль. Она на квиддичной тренировке сейчас?
Скорпиус хихикнул. Он-то точно знал, что если и есть что-то, что Роуз больше всего ненавидит – так это когда ее способности ставятся под сомнение. В таких ситуациях она превращалась в фурию.
Подкаблучником я называю человека, который каждое утро относит жене завтрак, и воркует, и кукует, пока она ест. Лично мне такие люди нравятся, но им нельзя жениться на писательницах с твердым подбородком и сверкающим взором. Их удел — хрупкая женщина, которая воркует вместе с ними, а уж кукует — говорить нечего! Тем, кто ищет жену, я советую: выбери такую, которую можно пощекотать. Можно пощекотать твою Гермиону? Ни в коем случае. Она выпрямится во весь рост и скажет: «Милостивый государь!»… Идеальная жена для таких, как ты, — наша Салли.
– У кого ты ее взял?
– Не поверишь. У моего папы.
Роуз не поверила.
– У твоего папы есть маггловские книги?
– Нет, только одна – эта. Мистер Забини ему подарил. Сказал, что она его порадует. Потом папа послал ему вопиллер, со словами что поттеров и гермион ему в реальной жизни хватило, еще в книгах он на них не натыкался.
Роуз хихикнула:
– А эта книжная Гермиона и правда похожа на мою маму.
– То есть, твою маму тоже нельзя ущипнуть?
– Фу! Гадость какая! Но да, моя мама бы выпрямилась и поджала губы. А твоя?
Скорпиус задумался.
– Я могу точно сказать, что сделает мой папа, если кто-нибудь начнет щипать его жену, а вот мама... Наступит ему на ногу, наверное. Ущипнувшему, не папе.
Ребята хором захихикали.
– Сможешь достать еще Вудхауза? Папа ни за что не купит, а тетя Дафна опять в Америке, так что с моей стороны не достать.
– Конечно. На том же месте, в тот же час?
– Как всегда.
— Он спал там среди своих экспонатов. Нехорошо, по-моему. Или ты экспонат — тогда спи, или не экспонат. — Красивое лицо пятого графа подернулось печалью. — Знаешь, Мартышка, мне претит такая низость. До чего дошел человек, если он привязал веревку к большому пальцу ноги и к ручке двери!
— Что ты говоришь!
— Привязал. Честное слово, это подло. Простились, разошлись по комнатам, казалось бы — спи у себя, как честный землевладелец! Иду в музей, не чуя зла, берусь за ручку, поворачиваю…
— А, черт!
Роуз кралась к Выручай-Комнате, стараясь ступать как можно бесшумнее, что было затруднительно из-за груды книг в ее руках. На этот раз мама превзошла себя и прислала просто тонну книг! И Роуз немедленно принялась за «Фамильную честь Вустеров», и не заметила, как зачиталась и пропустила назначенный час. И вот теперь она старалась одновременно нестись, одновременно красться, и то, и другое получалось плохо.
Она нетерпеливо три раза пробежалась мимо входа, и когда дверь наконец открыла, влетела в комнату:
– Скорпиус, прости, я зачита...
И замерла. В комнате стоял Гойл и крепко держал Малфоя за шиворот.
– Попались, – озвучил Гойл очевидное. – Что, зачем и почему?
Роуз в ужасе застыла. Гойл подошел к ней, потянув за собой Малфоя. Скорпиус захрипел, когда воротник врезался ему в шею, но Гойл не обратил внимания.
– Книги, маггловские, – сказал Гойл, оглядев груз Роуз. – Зачем?
– Чи... Таем, – выдавила Роуз.
Гойл посмотрел на Роуз. Посмотрел на Скорпиуса. Выпустил Скорпиуса. Поднял одну из книг. Бросил на пол.
– Думал, ты Малфой глупостями занимаешься, – внезапно сказал он. – Три раза в неделю в Выручай-Комнату бегаешь.
Скорпиус выпучил глаза. Роуз тоже.
– Ладно, читайте, – сказал Гойл и двинулся к выходу.
– Сэр, вы нас не выдадите? – недоверчиво спросила Роуз, и Гойл хмыкнул.
– Если я скажу директору, что видел, как Уизли и Малфой вместе читают маггловские книги, она запретит хогсмидцам продавать мне огневиски.
С этими словами он развернулся и вышел. Скорпиус повернулся к Роуз:
– Ты просто не представляешь, как я испугался. Подхожу к комнате, дверь открывается, и вдруг он как положит мне руку на плечо! Я как подпрыгну! Он как такой «А сейчас мы твоего сообщника дождемся». И назвал меня...
Скорпиус произнес неприличное слово.
– Специально поджидал, гад.
– Я очень надеюсь, что он никому не скажет, – хмуро сказала Роуз.
—Дом — не дом, если в нем живет безумный дядя. Когда же это случилось?
— Сейчас.
— Внезапно?
— Да.
— Почему?
— Из-за Мартышки.
Лорд Икенхем растерялся.
— Неужели мой племянник за один день может свести с ума такого человека? Ну, хоть бы за две недели…
«Уизли, привет!
Высылаю «Повелитель мух», как и обещал, но предупреждаю, штука тяжелая, из тех, что любит моя тетя Дафна, она любит, когда люди страдают. Вот например сейчас у нас гостит мой кузен Тодд, поэтому страдаем мы все, папа даже помирился с мистером Гойлом потому что сказал, что «только Грег разглядел эту мерзость еще в младенчестве», и позвал мистера Гойла в гости, а мистер Гойл сказал, что ему еще повезло, потому что я мог и Уизли в дом притащить. Я чуть не умер, и папа тоже чуть не умер, а мама засмеялась и сказала, что не знала, что у мистера Гойла такое чувство юмора, а папа сказал, что за такие шутки можно и ступефаем схлопотать, а потом Тодд подпалил хвост папиной сове, и папа сказал, что лучше Уизли, а мистер Гойл сказал, что дочка Рона Уизли, и я опять чуть не умер, а папа сказал, что второй раз его на такое не поймаешь, А мистер Гойл сказал, что видел дочку Уизли, и что у нее со мной, мол, много общего, и папа опять чуть не умер, и я тоже чуть не умер, а мистер Гойл все на меня смотрел и ждал, когда я точно умру, и тут Тодд под столом ткнул его вилкой... И мы все чуть не умерли. А больше всех чуть не умер Тодд.
Короче, было весело. Пришли мне что-нибудь».
Три мушкетераО, женщины, женщины! Узнаю их по романтическому воображению. Все, что окрашено тайной, чарует их…
Роуз безумно нравилось, что у нее есть самая настоящая, точная, непоколебимая правда. Все знали, что она умница, послушная, дисциплинированная, лучшая ученица, скучная, как старый сикль. И никто не догадывался, что у нее есть тайна (кроме мистера Гойла, но он никому не говорит). Все думают, что они с Малфоем враги, и ей всегда так весело, когда, при его появлении, ее начинают изо всех сил отвлекать, чтобы она снова не поссорилась и не расстроилась.
Да, их надуманные ссоры ее расстраивали, и ей хотелось дружить с ним открыто, но так было нельзя, она слишком любила своего папу, а он - своего.
Ну а так, в ее жизни была веселая тайна. Которой очень хотелось с кем-нибудь поделиться, потому что не так весело хранить тайну, когда о ней совсем, совсем никто не знает.
Мистер Гойл не считается.
В жизни Скорпиуса было много тайн. Он не мог рассказать, что любит маггловскую литературу. Что папа втайне учил его зельеварению еще до школы. Что это мистер Забини рассказал ему, как появляются дети. Что у папы в шкафчике втайне от мамы припрятана бутылка огневиски. Что мама отлично знает про эту бутылочку.
Но самая главная тайна была в том, что Скорпиус дружил с Роуз Уизли.
Проблема была не в том, что она была девчонкой, и Лайл Беддок не упал бы с дивана, держась за живот: Куин и Ши были товарищами, так что Лайл такое понимал. Проблема была в том, что Уизли была Уизли, и его отец головой пробьет потолок, когда услышит. Как и ее отец. Правда ее отцу это будет полегче сделать, думал Скорпиус, в доме Уизли потолки наверняка пониже...
В любом случае, как минимум двум потолкам будет нанесен урон, а Скорпиус был материалистом. И свое здоровье тоже, между прочим, ценил. Так что он понимал, что надо хранить тайну.
Правда он не считал ее чем-то совсем особенным. В конце концов, он ведь знал, где тетя Дафна прячет чековую книжку.
Сердце лучшей из женщин безжалостно к страданиям соперницы.
- Странно, - спросила как-то Роуз. - Странно наверное, жить без родственников.
- У меня есть родственники, - ответил Скорпиус. - У меня есть кузен, помнишь?
- Нет, когда родственников так мало... У меня куча родственников, и только моего возраста нас трое... А ты приехал сюда совсем один. И...
Роуз покраснела. Она вспомнила, как часто на первом курсе кто-то или оскорблял или пытался подшутить над Скорпиусом, из-за того, кто его отец. Потом это прошло, но в начале. Скорпиус понял, о чем она, но лишь усмехнулся.
- Нет, со мной была Куин, - пожал плечами Скорпиус. - Она старшая сестра моего кузена, знаешь? Мы с младенчества знакомы. А ей, сама знаешь, палец в рот не клади. И потом тут появилась Шивон, - он подмигнул. - С ними я как за каменной стеной, - хихикнул он и потянул книгу. - Если здесь будут непонятные слова, я повешусь. О Мерлина ради, что это значит, "мушкетер"? Опять повелитель мух, спаси и помилуй?
Роуз принялась объяснять, что значит "мушкетер", но не могла не думать о его словах.
Почему-то ей они совсем не понравились. Ей вовсе не понравилось, что Скорпиус так любит Куин. И Шивон. Нет, она была категорически против этой дружбы. Скорпиус, он... Он хитрый, грубый, изворотливый, но он хороший, а вот Куин. Куин настоящая гадина, злая, завистливая и себе на уме. И Шивон. То есть, Шивон всегда была злючкой-колючкой, не язык, а бритва, кого не порежет, значит день прожит зря, но вообще она добрая, а вот Куин. Нет, Куин Роуз категорически не одобряла. Она хитрая, и злющая, и противная, и... Смуглая, вертлявая, у нее потрясающие черные волосы, и огромные черные глаза, и она умеет так разговаривать с мальчишками, что они начинают краснеть и мямлить, и она это знает, и так самодовольничает, и вообще она такая змея подколодная.
Нет, ей не нравилось, что Скорпиус с ней дружит. Она учит его плохому.
В библиотеке Уизли сидела с Монро. Скорпиусу это не понравилось. Совсем нет. Монро, Монро нормальный пацан, но скучный, как помет. И тупой. Ей вовсе не зачем с ним дружить. Никакого смысла. Это бессмысленно. Зачем ей вообще друзья, у нее толпа кузенов. Она же не он, чтобы искать других друзей. Чем ей Поттер не компания? Нет, Скорпиусу это совсем не понравилось. Но он промолчал.
Поглощенный желанием нравиться знатной даме, он пренебрегал субреткой: тот, кто охотится за орлом, не обращает внимания на воробья.
- Малфой, с кем ты идешь в Хогсмид? - спросила как-то Куин. Малфой оторвался от приключений Дартаньяна и с непониманием уставился на Куин.
- Хогсмид, - закатила Куин глаза. - Через две недели.
- А, точно... - вспомнил он. Э-э-э... С тобой?
- Вот еще, - возмутилась Куин. - Я иду с Фредди Гастингсом.
- А он это знает? - хихикнул Скорпиус.
- Узнает.
- Значит с Ши?
- Она идет с Джонни Миллером, и да, она это знает.
- Гм, ну тогда...
- Ты идешь с Кимми. И не спорь, - сказала она таким ледяным тоном, что он понял - ослушаться ее будет значит смерть. - А теперь иди и пригласи ее.
Скорпиус послушно встал и пошел к Кимми. Кимми милая, так что будет нестрашно.
Роуз была в шоке, когда ее пригласил Малькольм Забини! Сам Малькольм Забини! Вся школа обожала Малькольма. Когда он подошел к ней и пригласил, она чуть не умерла на месте, и тут же побежала в башню. В первый раз она чувствовала себя как хихикающая девчонка, в первый раз ей захотелось такой быть. Сам Малькольм Забини. Даже у Доминик был не такой классный кавалер.
Первой ей встретилась Дженни Мак из их класса, и когда она услышала новость, она завизжала не хуже самой Роуз.
- Роуз, тебе так повезло!
Роуз счастливо улыбнулась. Дженни принялась считать, кто с их курса остался без пары:
- ... и это все с Хаффлпаффа, на Слизерине заняты все...
- Все? - переспросила Роуз. - Малфой идет с Куин, верно?
- Нет, Куин идет с Фредди Гастингсом. А Малфой с Кимми Монтагю.
Роуз наморщила лоб:
- Кимми, Кимми. Ах да, та, с такими косами, да? Все время улыбается?
- Да, она. Ши идет с Миллером, Лайл Беддок с...
Роуз про себя фыркнула. Подумаешь, Кимми. А зато она идет с самим Малькольмом!
Каждая встреча с вами — это алмаз, который я прячу в сокровищницу моей души.
- Привет, - сказала она. Почему-то, странным делом, ей было неловко, будто случилось что-то не то.
- Привет, - так же зажато сказал он.
Они молча посмотрели под ноги, и наконец он выдавил:
- Как Хогсмид?
- Здорово, - ответила она.
- Малькольм тебе понравился?
- Да, он ужасно умный. Столько знает. И такой... образованный.
- Это он умеет.
- А как Кимми?
- Она веселая, - пожал он плечами. - Только...
- Только что?
- Она... Помнишь Мадлен Бассет? Ну, из "Фамильной чести Вустеров"?
- Которая считает, что звезды - это ромашки, растущие на небесах у господа?
- Ага. Она существует. Это Кимми.
Роуз засмеялась. Потом громче. Потом расхохоталась и упала на кресло. Скорпиус засмеялся за ней, и вот они уже вдвоем вместе катались по полу, держась за животики.
- Знаешь что еще? - спросила Роуз, когда они отсмеялись. - Я ведь все думала, кого мне напоминает Малькольм. А сейчас поняла. Дживс! Он постоянно кого-то цитировал , употреблял такие сложные слова, а когда я что-нибудь говорила, он так смотрел на меня, приподняв бровь, будто хотел сказать: "Неужели, сэр?"
И они снова принялись хохотать.
"Граф Монте-Кристо" бесполезным грузом валялся на полу.
- Я очень рада, что мы подружились, - обессилев от смеха, вдруг тихо сказала Роуз.
- Я тоже рад, - кивнул Скорпиус. - Кстати, объясни мне, ради Мерлина, за что все-таки Атос повесил свою жену?
Гордость и предубеждениеВсе знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену.
– Скорпиус, – сказала мама как-то за завтраком, – почему бы тебе не пригласить к нам погостить ту милую девочку, как ее зовут, Драко? Шинед?
– Шивон, – ответил из-за газеты Драко, – на редкость пошлый выбор имени со стороны Финнигана, если вы меня спросите. Но чего еще от него было ожидать?
Астория хотела было сказать, что не тому, кто назвал сына «Скорпиус Гиперион» судить, но благоразумно промолчала.
– Ну так вот, милый, почему бы тебе ее не пригласить? До конца каникул еще две недели, уверена, вы приятно проведете время.
– Мам, она же уже приезжала, – напомнил Скорпиус, – вместе со всеми. И вы с таким нетерпением ждали, пока они уедут. Зачем она тебе понадобилась?
– Ну, дорогой, – сказала Астория, – нужно же мне ввести ее в курс дела.
– Какого дела?
– Управления поместьем. Это дело нелегкое, особенно в наши дни, когда налоги на недвижимость постоянно повышаются. Боюсь, мы будем вынуждены закрыть западное крыло...
Драко что-то буркнул из-за газеты.
– Мам, – внутренне содрогаясь, осторожно спросил Скорпиус, – мам, а зачем ты будешь учить ее управлять поместьем?
Мама посмотрела на Скорпиуса как на слабоумного.
– Милый, тебе пора задуматься о будущем. Конечно, это печально, что на твоем курсе всего три слизеринки, но зато легче сделать выбор, вернее, выбора и вовсе нет. Дочь Грема очаровательна и очень мила, но несколько, хм, пустоголова. А Куин... Ты знаешь, как я ценю Блейза, но имя Забини уже давно стало синонимом промискуитета, к тому же и Иса не отличается, гм, целомудрием.
– Пап, – сказал Скорпиус, – мама шутит, да?
– Конечно, ты можешь приглядеться к девушкам с младших курсов, – отец соизволил наконец опустить газету. – Но эта девчонка Финниган вполне годится. Не считая, конечно, гриффиндорцев-родителей, но у всех свои недостатки.
– Пап, – напомнил Скорпиус, – мне четырнадцать. Я не собираюсь жениться.
– Все так говорят, – ответила мама. – Сынок, ты не какой-нибудь голодранец, чтобы жениться, на ком вздумается, пора подумать о будущем.
Кто сам не пожалуется, не дождется сочувствия
– Мои родители окончательно спятили, – сказал Скорпиус.
Роуз приподняла брови.
– Они ищут мне жену!
Роуз уронила книгу:
– Что?
Скорпиус кивнул:
– Я знал, что папа всегда был немного двинутый, но мама его полностью поддержала.
– Не думала, что твоя мама такая леди Кэтрин де Бур. Дай догадаюсь – ты помолвлен с одной из своих кузин? Куин, полагаю?
– Куин мне не кузина, благодарю покорно, – оскорбился Скорпиус. – И кто такая Кетрин де Бур?
– Ну тем более, тогда ничего не мешает тебе жениться на Куин. Желаю счастья, – настроение Роуз почему-то вдруг испортилось, и читать расхотелось.
Скорпиус фыркнул:
– Да при чем тут Куин, ты не поверишь, кого они мне сватают. Ни за что не догадаешься!
– Спасибо, мне неинтересно, – процедила Роуз сквозь сжатые зубы.
– Нет, правда, ты упадешь, когда узнаешь.
Роуз демонстративно уставилась в книгу.
– Ты меня не слушаешь?
– Готова Вас выслушать, если Вам очень хочется мне об этом сказать, – чопорно сказала Роуз.
– Держись крепче – Ши Финниган.
– Господи помилуй! – сказала Роуз.
Скорпиус расхохотался.
Я бы простила ему его гордость, не задень он мою
– Я не могу поверить, что ты заставляешь меня читать любовный роман.
Роуз закатила глаза:
– Это не любовный роман, это классическая литература, один из самых популярных романов в мире, целые исследования посвящены...
– Уизли, – перебил ее Скорпиус, – на обложке нарисована девчонка в древней одежде и шляпке. В шляпке, Роуз. Она даже держит зонт. А рядом с ней парень в дурацкой щляпе и колготках.
– Это не колготки, это...
– Она розовая, Роуз. Я не буду читать розовые книги. Ты издеваешься? И ты говоришь, что это не любовный роман? Какие еще романы публикуют в розовых обложках? И самое главное, авторшу зовут Джейн.
– Звали, – автоматически поправила Роуз, – и при чем тут ее имя?
– Потому что, это женское имя, Уизли, и единственная женщина, которая пишет не просто чушь собачью, зовут Рита Скитер, потому что она пишет наиотвратнейшую чушь собачью. Все же остальные – просто поверхностные дуры, которые пишут всякую дрянь про девчонок в шляпках и мужчинах в колготках, и о том, как они все там влюблены, которую любят читать все пустоголовые девчонки. Спасибо, не надо. И вообще, пацаны просто не переживут, если увидят, что я читаю розовые книги! Моя репутация будет запятнана навеки.
– Возьми эти слова назад, – угрожающе сказала Роуз.
– Что пацаны не переживут? Возьму, пожалуй, потому что они не просто не переживут, они окочурятся моментально...
– Нет! Те слова, где ты оскорбляешь в моем лице весь женский пол и всех великих писательниц! Джейн Остин, Джордж Эллиот, Шарлотта Бронте, Вирджиня Вульф, Айрис Мердок! Ты только что оскорбил величайших писательниц, которые тебе бы даже собачек их кормить бы не доверили, и ты оскорбил их только потому что ты – мерзкая шовинистическая свинья! И ты назвал меня глупой, поверхностной дурой, а мою любимую книгу – отвратнейшей чушью собачьей? Ты негодяй, Скорпиус Малфой, и я тебя ненавижу!
– Эй, я овтратнейшей назвал вовсе не...
Но она уже стукнула его книгой по голову, запустила ею в него и гордо вышла вон.
Если не считать замужества, всякой барышне больше всего нравится время от времени страдать от несчастной любви. Это занимает ее мысли и придает ей интересность в глазах подружек.
– Ты такая грустная в последнее время... – Элис. Добрая, милая Элис.
– Роузи, что-то случилось? Ты действительно такая печальная, – Молли.
– Роуз, пойдем, поиграем вместе в Плюй-Камни! Ну давай, развеешься! – Лили.
– Милая, из-за какого негодяя ты так расстраиваешься? Наплюй, он тебя не стоит, – Рокс.
– Говорят, в таких случаях помогает шоколад, хочешь шоколад? Он маггловский, но очень вкусный, бери! – Дженни.
– Скажи, кто этот мерзавец, и я оторву ему все, что отрывается! – Дом.
– Уизли, сделай лицо попроще, или его у тебя так парализовало? Мак, передай кетчуп, эту пародию на омлет нельзя есть не залив чем-нибудь для вкуса.
– Финниган, проваливай с нашего стола!
– От нашего, а не с нашего, я за столом, а не на столе, Поттер, так что заткни свою пасть, вот, например, омлетом. Чем больше мы платим эльфам, тем ленивее эти твари становятся, этот омлет есть невозможно. Уизли, ты не василиск, не надейся прожечь меня взглядом, и расслабь наконец физиономию, тебя ж просто колбасит уже всю. Какого черта ты пинаешь меня, Лонгботтом? Что сегодня у нас, День Нервного Подростка? В Слизерине Малфой психует, на людей бросается, тут вы коллективно, мне вообще дадут сегодня спокойно поесть? Боже, из чего они делали этот чай, на метлах хаффлпаффцев с прошлого матча настаивали?
Какой стремительностью обладает женское воображение! Оно перескакивает от простого одобрения к любви и от любви к браку в одну минуту.
– Господи, я глазам своим не верю!
– Кхм. Финниган. Это не то, что ты думаешь...
– Боже, я травмирована на всю жизнь. Я больше никогда не стану прежней. Дайте мне кислоту, я выжгу себе глаза! Стоп, они уже выжжены. Боже, это навеки отпечатается в моем мозгу. Прощай, счастливый мир! Здравствуй, психушка! Мои глаза, о мои глаза. К черту глаза, мозг, мой мозг, он вытекает!
Скорпиус закатил глаза.
– Не затягивай представление, Финниган, краткость – сестра таланта.
– Подожди, что я устрою сейчас в женской спальне. Скорпиус Малфой читает дамские романы! Скоро к тебе стайкой потянутся девочки, ведь так приятно иметь лучшего друга-гея.
– Это не дамский роман!
– Малфой, кому ты дуришь голову? Эта книга розовая, и на ней девка в шляпке! Господи помилуй, ты украл это у Кимми Монтагю? Эта дура как раз вчера вслух читала о буйной страсти графа Монтельбана и маркизы Сантропедро, мы с Куин ее чуть не придушили.
– Это не дамский роман, это классическое произведение английской литературы, Финниган. Имей хоть каплю почтения к классике.
– Дай хоть взгляну, что это. О. Мой. Бог.
– Финниган!
– Малфой, это же Колин Ферт в мокрой рубашке на форзаце. О господи! Я всегда подозревала, Малфой. К кому ты бегаешь по вечерам? Явно не Лайл Беддок... Малькольм Забини? Господи помилуй, а ваши отцы знают? Старого козла Забини не жалко, конечно, но бедный мистер Малфой!
– О Мерлин, да отдай ты мне это.
— Я давно брожу по парку в надежде встретиться с вами. Не окажете ли вы мне честь, прочитав это письмо?
Роуз.
Я, конечно, побродил бы по Запретному Лесу, в надежде встретиться с тобой и передать письмо лично, но тогда мне пришлось бы слишком долго ходить, тебе не кажется? Так что надеюсь, совиная почта сойдет, и ты окажешь мне честь прочитать это письмо. И я могу прислать свою тетку, чтобы она запретила тебе дружить со мной, у меня есть подходящая. И если твой младший брат сбежит с неподходящей молодой особой, я обещаю обязательно найти их и заставить пожениться. Хотя нет, этого я делать не буду. Откуплюсь от нее? Или это против гриффиндорских обычаев?
Как ты наверное уже поняла, я прочитал твою книгу. Она оказалась не такой тяжелой, как показалось, когда ты меня ей стукнула, кстати. И да, она отлично написана, кстати, некоторые шутки я даже запомнил, но давай не будем спорить, что это все-таки любовный роман из тех, на каких вы, девчонки, помешаны (даже Финниган, она, конечно, превратила мою жизнь в ад, когда увидела, что я читаю, но черт возьми, цитировала-то она точно, значит читала!), и пусть он хорошо написан, но он же про любовь, а значит – любовный роман! Так что я тут был прав, и о Мерлин, ради тебя я прочитал любовный роман, оцени мою жертву! Ну да ладно, хорошо, я признаю, что я был неправ и наговорил тебе кучу глупостей про писательниц, извини и прости меня пожалуйста. Я очень скучаю по нашей дружбе и по тебе, и хочу дружить снова. И кстати, моя тетя Дафна прислала мне новый роман Макьюэна, говорит, что обязателен к прочтению, а ты сама знаешь, что тетя Дафна плохого не посоветует.
И да, я все еще могу попросить ее прийти и наговорить тебе гадостей, чтобы запретить со мной дружить, если хочешь. Ну хочешь, я могу заставить кого-нибудь жениться на Лили Поттер, может это сойдет? Мой приятель Лайл Беддок может сойти за Уикхема, должен в карты всему Слизерину.
Пожалуйста, прости меня и приходи в наш клуб.
Скорпиус.
— Вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться со своим чувством. Знайте же, что я вами бесконечно очарован и что я вас люблю!
Она успела. В последнюю секунду, но успела!
– А я уж думал, что ты не придешь, – лениво протянул Скорпиус, протягивая ей книгу. – Напишешь мне, что о ней думаешь?
– Уже по обложке понятно, что это одна из ваших дурацких мальчишечьих фанаберий про маггловскую войну, – несчастно сказала Роуз, читая название. – Уловка 22? У меня очень плохое предчувствие. Если здесь снова будет про кровь и кишки, я пришлю тебе дядину вредилку.
– Эй! Когда ты заставила меня читать «Север и Юг», я не жаловался.
Роуз возмутилась:
– Что плохого в «Севере и Юге»? Это социальный роман о маггловской промышленной революции и расслоении общества.
– Пожалуйста, – закатил глаза Скорпиус. – Как будто ты не читала этот роман с одной только мыслью: «Ну когда же, когда Маргарет и Торнтон будут вместе!»
– Вовсе нет! – возмутилась Роуз, но он лишь рассмеялся.
– Мы можем спорить об этом вечность,а нам на поезд через час, – весело сказал он. – Приятных тебе каникул, Роуз, и обязательно напиши.
Она рассмеялась и потянулась к нему, чтобы поцеловать на прощание в щеку,и именно в этот момент он тоже как-то потянулся к ней, и они вдруг замерли и ощутили странную неловкость.
Вдруг показалось, что они как-то слишком близко стоят.
Она уставилась куда-то ему под подбородок:
– Ну... Пока? – почему-то словно спросила она.
– Ага, – осипшим голосом сказал он и откашлялся, а потом снова произнес:
– Ага. Давай. Пока. Увидимся.
Она подняла глаза и увидела, что он очень внимательно разглядывает что-то за ее спиной, наверное какую-то ужасно интересную стену. И он краснел. Ей почему-то стало смешно, когда она увидела, что у него даже шея вся порозовела.
И тогда она сделала то, что хотела сделать весь год. Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. Просто будто клюнула.
А потом развернулась и со всех ног убежала в Гриффиндор.
Мда. Получилось совсем не как в книгах.
От автора: Фух! Следует признаться, я загнала себя в ужасную ловушку "Проектом" - ведь там было сказано, что они вместе с четвертого курса, а у меня никак не получалось их свести. И так я их крутила, и этак - нет, никак - в итоге герои просто неловко разбегались, стараясь скорее спрятаться, и в конце концов я поняла, что против натуры не попрешь, и классические признательные любовные сцены мне никогда не станут удаваться. И ведь технически, они ведь будто бы вместе, да? Она же его поцеловала, так что технически, они теперь вместе с четвертого курса.
Приключения Тома СойераОк, леди и джентльмены, эта книга была изначально выбрана, потому что тут было много Тодд и Хьюго, пьющихиз наших героев кровь. Но... О, пожалуйста, у Тодда и Хьюго есть своя история, так что к черту их! А книгу оставим.
Если хочешь, чтобы человек что-нибудь сделал, пусть даст зарок, что не станет делать этого во веки веков. Вернейший способ!
– Малфой! – рявкнула Куин, выскочив из своего купе. – Ты его нашел?
– Мерлин, Куин, – схватился за сердце Скорпиус. – Да тебе в десанте сержантом служить с таким рыком.
– Отстань от меня со своей маггловской чепухой, а то расскажу все мистеру Малфою, – разозлилась Куин. – Где эта маленькая тварь?
– Маленькая тварь сидит тихо и радуется жизни, – не дожидаясь пыток раскололся Скорпиус. Куин рванулась, непонятно в какую сторону, но Скорпиус успел схватить ее за плечо. – Куин, да оставь его. Пацану нужны друзья, однолетки, ну зачем ему с тобой сидеть?
– Ты хочешь доехать до школы живым? – зашипела Забини. – Или хочешь разбросаться по всей Шотландии, когда он взорвет поезд?
Скорпиус фыркнул:
– Не преувеличивай. Он просто болтает. И к тому же, мальчишка, который с ним – воплощенная дисциплина и послушание. Точно говорю, послушный ребенок, ни шагу без позволения взрослых не сделает, будь уверена.
– И что это за аномалия такая?
Скорпиус помялся.
– Младший брат Роуз Уизли.
У Куин занялся дух, и несколько секунд она и слова не могла выдавить от возмущения:
– Ты! Ты! Ты оставил моего братишку с братом этой рыжей троллихи Уизли! Да он же теперь от него что-нибудь подцепит!
– Прошу прощения? – раздался за спиной Скорпиуса скандализованный голос Роуз. – Что ты сказала?
– Я сказала, чтобы твой мерзкий брат не смел тянуть свои грязные ручонки к моему братишке!
Роуз перевела взгляд на Скорпиуса:
– Где он?
– В соседнем вагоне, – признался Скорпиус, и Роуз принялась протискиваться мимо него.
Скорпиус схватил ее за руку, второй рукой успев ухватить Куин за сумку:
– Да оставьте вы их в покое, пусть пацаны спокойно пообщаются! Им с вами неинтересно, отцепитесь от них.
– Этого я и боюсь, – прошипела Куин. – И ведь я запретила Тодду связываться с Уизли!
– О неужели! – вскинулась Роуз, но Скорпиус ее перебил:
– Если хочешь, чтобы человек что-нибудь сделал, пусть даст зарок, что не станет делать этого во веки веков. Вернейший способ! Ты не знаешь Тодда? Запретить что-то – все равно что умолять его это сделать.
Он перевел взгляд на Роуз:
– Ну что плохого из этого может выйти? Мальчишки просто поболтают. Раскидают их по разным факультетам – и забудут друг о друге. А если даже и не забудут – ну ничего же страшного и нет.
– Как же! – рявкнула Куин и припустила в соседний вагон.
Роуз рванулась было за ней, но Скорпиус крепко держал ее за руку.
– Нет, Роуз, – сказал он и оглянулся на соседнее купе. – Нам нужно поговорить.
В животе Роуз проснулись и заплясали бабочки.
– О чем? – прикинулась она идиоткой.
– О последнем школьном дне, – тихо сказал он, наклонившись к ее уху.
Бабочки летали как бешеные.
– О письмах, на которые ты не отвечала, – она чувствовала запах его мыла, такой знакомый запах. Бабочки бились в припадке.
– Я писала тебе, – дрожащим голосом сказала она.
– Писала, – кивнул он, убирая локон ей за ухо. – О книгах. Но не
отвечала.
Он стоял к ней близко-близко. Бабочки в животе уже перепились и устроили дебош.
– Ты не ответила на мои вопросы, – он провел пальцами по ее щеке. – А я хотел бы ответы получить...
– О господи, – раздался изумленный голос за его спиной. – Малфой, если ты придушишь Роуз, твоему папеньке некому будет оставить наследство.
– Он всегда может удочерить тебя, Финниган, – лениво ответил Малфой, отступая от Роуз на шаг. – В следующий раз следи за языком, Уизли, – холодно сказал он, и беззвучно показал губами: «После пира, в Клубе».
И ушел вместе с Шивон.
У бабочек постепенно затихала их хип-хоп вечеринка.
Открылись слова «Я вас люблю!»
-Гадкий! – И девочка больно ударила его по руке, однако покраснела, и было видно, что ей очень приятно
Роуз еле сумела выбраться из общей гостиной под предлогом, что ей, дескать, надо поговорить с Хьюго о его распределении. И честно, Хьюго наверняка был в ужасе, что не попал на Гриффиндор, но Роуз быстро заверила его, что все будет в порядке, а потом рванула в Выручай-Комнату, но чем ближе она подходила, тем медленнее становились ее шаги. Она долго тихо стояла перед появившеся в стене дверью, прежде чем все таки решиться и войти.
Сначала ей показалось, что она опоздала, и он уже ушел, потому что в комнате было сумрачно и тихо. Но потом раздался голос:
– Ну так каков же ответ? – спросил Скорпиус, поднимаясь с кресла и медленно шагая к ней.
– А что за вопрос? – дрожащим голосом спросила Роуз, отступая от него.
– О, вопросов сотни. Почему ты меня поцеловала? – он сделал шаг к ней. Она отступила. – Почему сбежала? – шаг вперед, шаг назад. – Почему не отвечала на мои письма? – еще по шагу. – Почему не пришла в Косой Переулок, как мы договаривались? – еще шаг, и она уперлась спиной в стену. Он стал перед ней и уперся рукой в стену над ее плечом, закрывая ей путь к двери. – Но главнй вопрос: я тебе нравлюсь? – прошептал он ей на ухо.
От него все так же пахло мылом. А еще пирогом, что подавали на ужин.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– А я тебе?
– Нравишься, – шепнул он и наклонился к ней поближе. – Ты мне нравишься.
И он поцеловал ее. Быстро, мягко и нежно.
– Очень нравишься, – он еще раз поцеловал ее. – Всегда нравилась, – и снова поцелуй, и на этот раз она ответила.
Они оба не особенно знали, что и как следует делать, но было что-то особенное в их несмелых, беспокойных, неопытных поцелуях.
– Ну разве что в самом начале ты меня раздражала, – сказал он, когда снова отстранился.
Она несильно шлепнула его по плечу, но он усмехнулся.
–Ты не ответила на мой вопрос.
Она закатила глаза:
– Догадайся.
– Скажи это, – потребовал Скорпиус, и она рассмеялась.
– Да, ты мне нравишься. Доволен?
Он улыбнулся, но она тут же посерьезнела.
– Скорпиус, что нам теперь делать7
Он вздохнул и развернулся, встав рядом с ней и облокотившись спиной о стену.
– Я не знаю.
– Я тоже, – печально призналась Роуз. – Но я не хочу...
Скорпиус вопросительно повернул к ней голову, когда она замолчала.
– Я не хочу, чтобы мы «не виделись».
– Ты хочешь, чтобы мы виделись? В смысле, «встречались»? – уточнил он.
– Да! Нет! Не знаю!
Роуз раздраженно закрыла лицо руками.
– Я не хочу растраивать родителей, – едва слышно прошептала она.
Скорпиус кивнул.
– Давай просто попробуем, –предложил он. – Нам даже не нужно будет ничего говорить, если у нас не получится, – сказал Скорпиус, глядя прямо перед собой.
– Ты думаешь, у нас не получится? – спросила она из-за ладоней.
– Я не знаю, – снова признался он. – Просто попробуем?
– Просто попробуем, – тихо откликнулась Роуз.
Попробуем, несмотря на то, что наши семьи враждуют уже лет миллион. Попробуем, пусть наши факультеты воюют уже сотни лет. Попробуем, пусть нам и по традиции следует ненавидеть друг друга. Просто попробуем.
Чем бессмысленней какой-нибудь закоренелый обычай, тем труднее положить ему конец
Много шума из ничегоК чему вздыхать, красотки, вам?
Мужчины — род неверный:
Он телом — здесь, душою — там,
Все ветрены безмерно.
Роуз шли по коридору, когда чья-то рука вдруг втянула ее в купе.
– Скучала? – раздалось у нее над ухом.
Она рассмеялась и обняла его за шею.
– Еще как! – сказала она, и зарылась лицом в его груди, вдыхая его запах. И нахмурилась – запах был несколько не тот.
– И как прошло твое лето?
– Ох, прекрасно. Франция восхитительна. А твое?
– Просто кошмар, – он теребил выбившийся из ее прически локон. – Во-первых, со мной не было тебя, – они улыбнулись друг другу, и он продолжил. – Во-вторых, помнишь, я поругался с бабушкой?
Роуз кивнула, нахмурившись. Это случилось как раз до ее отъезда во Францию. Нарцисса Малфой что-то неодобрительно сказала о манере Скорпиуса носить маггловскую одежду, и Скорпиус, которому перед этим пришлось разбираться с очередной проделкой Тодда, сорвался и наорал всяких глупостей. О чем потом страшно жалел, потому что многого и правда, наверное, не стоило говорить.
– Ну и меня наказали. Сослали к подруге моей тетки. К мадам Булстроуд на ферму.
– Мадам Булстроуд?
– Угу. Эта старая су...
Роуз пронзила его взглядом. Она не выносила, когда Скорпиус ругался.
– ...дарыня. Эта старая сударыня выращивает на своей ферме гре... гремучих огненных змей.
– Гремучих огненных смей? – Роуз с трудом прятала улыбку.
– Ну просто огненных змей. Эти дол... долгохвостые создания постоянно горят, и жрут не переставая. И Миллисент, эта старая су... ровая женщина, пахала на мне весь месяц. У меня просто не осталось места, которое я бы не обжег. То есть, самое важное, конечно, не обжег, уж хре... бет свой я берег как мог.
– Хребет? – у Роуз уже болели щеки, но улыбку на лицо она не пускала.
– Ну и не только его.
Она наконец рассмеялась и встала на цыпочки, чтобы как следует его поцеловать. Снова этот запах...
– Кстати, знаешь, мне только что сказала Шивон, знаешь эту твою однокурсницу? Ну эту, фанатку Стрел? Макдермот? Та которая в прошлом года Поттера с Лайлой в туалете заперла?
– Ну конечно! – вскрикнула не слушающая его Роуз. – Духи Шивон.
– Что? – не понял Скорпиус, который как раз начал говорить о чем-то там про Дженни Макдермот.
– Духи Шивон, – Роуз сузила глаза. – Я все не могла понять, чем же от тебя пахнет. Только она душится этой пошлой французской дрянью.
– О нет, – тяжело вздохнул Скорпиус. – Роуз, не начинай...
– О да, конечно, конечно. От моего парня пахнет другой женщиной, а я должна молчать. Чудесно. Что дальше? Запрешь меня на кухне и будешь ходить по борделям?
– Роуз, ты же знаешь, мы с ней патрулировали.
– О, это теперь так называется! Ну конечно, вы так близко патрулировали, что ты весь насквозь маггловскими духами! Так себе духами, кстати, так ей и передай!
– Роуз!
Но Роуз уже вылетела из купе, кипя от злости.
Скорпиус прижал ладонь ко лбу. Может просто из-за обычно сдерживаемого уизлевского буйного темперамента, может из-за того, что им приходилось скрывать отношения, и Роуз чувствовала себя незащищенной, но обычно рассудительная и спокойная Роуз бешено ревновала Скорпиуса даже к птицам. Не говоря уже о каждой девушке, случившейся перемолвиться с Малфоем словом. Черт, она даже к парням его ревновала, в прошлом году она даже специально напросилась в парный проект по Чарам с Чарли Томпсона, просто чтобы не дать тому выбрать себе напарника самому. И к своему ужасу, узнал Скорпиус, среди девчонок Гриффиндора давно ходили слухи, что Чарли играет за другую команду, и в эту команду отчаянно хотел бы Скорпиуса задрафтовать.
И вот теперь из-за этой глупой ревности, которую даже Роуз, поостыв, всегда признавала глупой, он не успел рассказать ей о плане Макдермот. А хотя... Может и не надо?
Возьмите ж дочь обратно, Леонато.
Гнилым плодом не угощайте друга:
Ее невинность - видимость, обман.
Они не разговаривали уже больше месяца. Нет, они ругались, и ругались много, и они говорили друг другу «Передай нож» и «Мешай по часовой» на зельях, но они не разговаривали. И если бы не настоящая гриффиндорская гордость, Роуз уже давно бы его простила, потому что ей было без него плохо. Но она его не прощала. Потому что он оскорбил ее, на глазах у всех, и заигрывал потом с Финниган, и с Забини, даже с этой идиоткой Монтагю. Мерлина ради, да он даже с Дженни Макдермот и Лили заигрывал, у него просто нет никакого стыда, никакой совести, никакого чувства приличия!!!
Роуз завелась так сильно, ручка метлы в ее руках чуть не треснула. Как помощница школьной медсестры (Роуз собиралась стать целителем, и для этого иногда практиковалась в медицинском крыле), сегодня было ее дежурство во время квиддичной тренировки, и как назло тренировались чертовы слизеринцы. Роуз сидела на рейвенкловской трибуне и не смотрела, нет, ни капельки не смотрела, как тренируется слизеринский ловец. Да кому он нужен, этот слизеринский ловец? Тоже мне, выделывается, финты крутит, бабочек ловит... Ну конечно, конечно, выделывается, думает, все тут на него смотрят. Да кому он нужен? Тут и кроме него есть на кого посмотреть, как красавчик Лайл Беддок работает битой! А какой у брутального Кристиана Флинта мощный бросок! А как Пэдди Риордан защищает ворота... Хотя нет, она не настолько отчаялась. Ну так вот, как Лайл Беддок работает битой! Кому нужен ловец, когда тут такая картина! Хоть зафинтуйся там насмерть!
Сердце Роуз пропустило удар, когда ей показалось, что Скорпиус сейчас, увлекшись финтом, влетит в гриффиндорскую трибуну, но тут же отмерло, когда он в последнюю секунду свернул.
Она закрыла глаза и перевела дыхание, а потом снова открыла... И увидела, кто сидит на трибуне Гриффиндора. Перед кем этот бесстыжий негодяй сейчас так выделывался! Лили и Дженни! Этим бесстыжим потаскухам было мало, что Скорпиус и так вокруг них вечно вьется, так теперь они еще и на тренировку приперлись! Роуз заскрипела зубами, когда увидела, как Скорпиус приземлился на гриффиндорской и встал перед девочками. Роуз едва не на руки пришлось сесть, чтобы не выхватить палочку и не пальнуть в них парочкой проклятий, в всех троих!
В скором времени Скорпиус взлетел, но не начал тренироваться, а полетел к трибунам Слизерина.
– Потрясающе, – зашипела, не выдержав, Роуз, – он притащил сюда весь свой гарем!
На слизеринской трибуне сидела Шивон, и это уже было совсем за гранью. Все знали, что Злобная Ши ненавидит квиддич, и то, что она сюда пришло означало одно – она пришла пялиться на этого... Кобеля!
Ши и Скорпиус как будто о чем-то жарко спорили, время от времени поглядывая в сторону гриффиндорских трибун.
– Давай, Шивон, – ядовито сказала Роуз. – Устрой ему ад, потаскуну этому!
Но вместо этого Ши повернулась к Малфою, потрепала того по руке, взъерошила волосы и легким толчком отправила назад на поле, который послушно взлетел и продолжил тренировки, как ни в чем не бывало.
Роуз в эту секунду уже жаждала крови. И кровь вскорости пролилась – когда Тибериус Коллинс ни с того ни с сего влетел в ворота. Сам Тибериус потом утверждал, что в него кто-то запустил помеховой порчей, кто-то даже говорил, что это была Шивон, но Роуз было наплевать. Она оказала Тибериусу первую помощь, отлевитировала в медицинское крыло, и даже взглядом не удостоила этого бабника, Скорпиуса Малфоя.
Насколько лучше плакать от радости, чем радоваться слезам!
Роуз плакала. Она сидела в Выручай-комнате и плакала после пережитого стресса. Снова и снова вспоминала она, как тряслась под ней метла, и как ей казалось, что она сейчас упадет, и как же это было высоко. Никто, кроме Скорпиуса, не знал, как Роуз боится высоты. Она никогда никому в этом не признавалась, и назло своему страху играла в квиддич, и назло своему страху пошла в гриффиндорскую команду. И только Скорпиус знал, как ее трясло после каждого полета, и как ей иногда снилось, как она падает. И когда метла под ней сегодня так ужасно затряслась, Роуз перепугалась до смерти, и ей казалось, что сбывается ее страшный сон.
И вдруг к ней подлетел кто-то, и схватил ее, и она почему-то сразу подумала, что это он, и когда она подняла голову, ей снова показалось, что это он, потому что иногда во снах, когда она падала, именно он подхватывал ее, и она даже крикнула в тот момент, или скорее проскрипела:
– Скорпиус!
– Не, это Лайл, – хмыкнул парень и ухмыльнулся. – Держись, и я доставлю тебя Малфою в сохранности.
Потом все шумели и суетились, а потом поймали метлу, а потом на метле нашли вредилку УУУ, и Скорпиус с Алом чуть не убили Хьюго и Тодда, а кошмарные мальчишки чуть не плакали и клялись, что это не они, а Роуз все это время стояла в сторонке и пыталась не зареветь от пережитого страха.
А теперь Роуз ревела от всей души.
Дверь хлопнула.
– Ты здесь, Мерлин, я знал, что ты будешь здесь.
Его руки обхватили ее, развернули, он прижал ее к груди и начал укачивать, целуя ее в макушку.
– Все хорошо. Все хорошо. Как же ты меня напугала. Все, все хорошо. Я с тобой. Я никуда не ухожу, я здесь. Все хорошо.
Но Роуз все плакала и плакала, и не могла остановиться. Она плакала от радости и облегчения. Все хорошо. Они снова вместе. Теперь все будет хорошо.
Бенедикт:
Синьор мой, наконец-то на меня
Взглянула благосклонно Беатриче.
Леонато:
Ей одолжила дочь моя глаза.
– Знаешь, а твой план ведь может и по тебе ударить, – Роуз по-девчоночьи захихикала. – Мои родители Малькольма уже обожают. Маму он потряс своим знанием законов магглов, а с папой они полчаса поговорили об автомобилях, и папа уже у него с рук есть готов.
– Это Малькольм, – ответил ей на это Скорпиус. – Он любого очарует, сладкоголосый демон. Пи... анист чертов.
– Он еще и пианист?
– Ну он же у нас гений гре...
– Мучий? – подсказала она, и они хором рассмеялись.
Они обнявшись сидели в Выручай-комнате. В их гостиных шли вечеринки после бала, и на этот раз они были проспонсированны, мистером Забини с одной стороны и Джорджем Уизли с другой, так что сейчас все там должны были быть слишком пьяны, чтобы заметить их отстутствие.
– Ты знаешь, мне Шивон сегодня сказала... Помнишь, я говорила, что Дженни и Лили странно себя ведут.
– Угу, – смутно сказал Скорпиус.
– Ну, вот, Шивон сказала, что я права. Они действительно пытаются свести меня с каким-нибудь слизеринцем.
– С какими-нибудь? – переспросил Скорпиус. – Финниган так и сказала?
– Угу. И теперь это очередь Малькольма. Будет весело, когда они решат взяться за тебя, правда?
– Еще как, – мрачно ответил он.
– Так смешно было, когда они подошли ко мне и начали расхваливать Малькольма... Я сижу, думаю, что за ерунда, а они все «Малькольм такой, Малькольм сякой». Пока ты не сказал, что Забини собирается меня пригласить, я уж решила, что это они в него дуэтом влюбились.
Скорпиус фыркнул.
– И не они бы первые.
– Угу, – кивнула она, и положила голову ему на плечо. – Но ты ведь знаешь, я вижу только тебя.
– Так этим бешеным не удастся раскрыть твои глаза на других слизеринцев, – она не видела его лица, но чувствовала, что Скорпиус улыбается.
– Никогда.
Беатриче:
Да простит мне господь!
Бенедикт:
Какой грех, прелестная Беатриче?
Беатриче:
Вы вовремя перебили меня: я уж готова была поклясться, что люблю вас.
– Это я распустила слухи про Странники.
– Я так и знал! – сообщил Скорпиус загривку Фредди Гастингса.
– На хрена это ей? – удивился Фредди.
– Она дура, – озвучил очевидное Скорпиус, и услышав со стола Гриффиндора шипение «Дуууура!», махнул вилкой. – Вот, и Финниган подтверждает.
– Она не одна это сделала, я помогала!
– О, а у малютки Поттер неплохая задница! – сделал стойку Лайл Беддок.
Скорпиус оглянулся. Лили Поттер перегнулась через стол, что-то доказывая своему брату, так что у слизеринцев и правда был неплохой вид на ее тыл. Тыл был действительно ничего так
– Зачем ты это сделала? – тихо спросила Роуз. – Зачем вы это сделали? Ах, ну, конечно, – она покачала головой. – Ваш идиотский план. Примирение факультетов, боже мой, – она схватилась за голову. – Вы спятили, девочки, просто спятили! Я все надеялась, что вы угомонитесь, а вы? Подослали любовное зелье Флинту, прокляли Коллинса, чтобы я его лечила, Деррик с кошкой, Беддок на квиддиче, боже, вы пытались свести меня даже с Куин! А потом переключились на бедную Элис! Да что с вами, почему вы не поймете, что силой людей друг с другом свести нельзя?
Перечисленные слизеринцы хором подавились.
– Для такой умной ты поразительно тупа, Уизли. Я еще тогда хотела дать тебе понять, но думала, ты сама разберешься. Шевели мозгами, Уизли, подумай сама, зачем им твоя пара с Куин? Ну, думай же! Малфой, Уизли. Они весь год пытались подкинуть тебя Малфою, но скажи спасибо мне и твоим счастливым звездам, что вы с Малфоем в итоге не выглядели идиотами. И да, кстати, требую занести в протокол: я говорила им, какая это тупая идея.
Теперь подавились все слизеринцы. Малфой принялся со сосредоточенным видом терзать омлет.
– Ни чуточки не тупая! – заверещала идиотка Макдермот. – Не тупая! Ну, неужели вы все слепые! Неужели вы не видите, они же созданы друг для друга! Ну, почему кроме меня никто этого не понимает? Неужели никто не чувствует, как в воздухе просто электричество искрит, когда они рядом. То, как они напрягаются, когда видят друг друга? Как они друг на друга смотрят?
Теперь подавился Скорпиус. Какой-то черный день Слизерина.
Он смотрел прямо перед собой, обеими руками вцепившись в кубок. Ему до безумия хотелось встать и сказать, что идиотка Макдермот совершенно права. А потом пойти и утопиться со стыда.
– Довольна, Мак? Вот, пожалуйста, довела Уизли до слез.
Скорпиус резко развернулся. Да, Роуз сидела положив руки голову на стол, и ее плечи тряслись. А потом она вдруг подняла голову и простонала.
– Идиотки. Ой, дурочки...
Скорпиус напрягся. Почем-то сейчас он был совсем не в настроении выслушивать, как она ненавидит его и как ни за что в жизни не будет с ним. Ему даже захотелось встать и проорать, что они уже два года вместе, так что все остальные могут валить к дракклам.
– Довольно, – вдруг сказала Роуз. – С меня хватит. Я сказала, с меня хватит!
Он скорее почувствовал, чем услышал, что она идет к нему. Идет, подходит, хватает его за локоть и вытягивает из-за стола.
– Хватит, – сказала она и поцеловала его.
На глазах у всего гребаного Большого Зала.
Когда она оторвалась от него, Скорпиус несколько раз обалдело сморгнул и оглянулся на однокурсников. Глаза у каждого были размером с галлеоны.
– Мы вместе с четвертого курса, и если у кого-нибудь с этим проблемы – катитесь к черту. С меня хватит!
Вот теперь слизерницы точно все до единого выглядели потомками домовых эльфов, почему-то подумал Малфой, но тут Роуз снова поцеловала его, и мысль испарилась.
Когда она второй раз оторвалась от него, она уткнулась лицом ему в плечо и прошептала:
– Ой, они сейчас все умрут.
Скорпиус рассмеялся и погладил ее по спине. Он посмотрел на гриффиндорцев, застывших в невообразимых позах, и фыркнул:
– Так, гриффиндорцы, можете выдыхать.
Эй, музыка! У вас, принц, унылый вид. Женитесь, женитесь! Плох тот посох, у которого на конце нет рога.История любви– Это упрямство будет тебе дорого стоить!
— Я не гонюсь за дешевкой, отец…
Роуз с ногами забралась в кресло, держа в руках кружку с шоколадом. Скорпиус ушел пару минут назад, вернулся на работу, куда его на лето определила тетка, а Эми укладывала малыша Джонни спать. Самой Роуз идти домой пока не хотелось – обстановка дома давила.
Им с самого начала следовало понимать, наверное, что если кто их и поймет, то это Алекс и Эми, и действительно, Александр сам связался с Скорпиусом и предложил помощь, и теперь они с Роуз регулярно видятся у него в доме. Конечно, Роуз было неудобно докучать молодой семье, но... Встречаться в Косом Переулке или в Хогсмиде, под постоянные перешептывания и переглядывания глазеющих прохожих было невозможно, в маггловском Лондоне Скорпиус совершенно терялся, а в домах у друзей... Право, она надеялась, что хотя бы друзья Скорпиуса будут иметь чувство территории, но нет, и они тоже были невыносимо навязчивы в своем любопытстве к «Скандалу Века».
И только прошедшие через все прошедшее Алекс и Эми имели достаточно совести оставить их в покое.
Роуз вздохнула. С того дня, как она столь громогласно объявила о своем романе, случилось многое. Прежде всего было много крику. Папа кричал, не затыкаясь, вопил дядюшка Перси, вопили Джеймс и Фред, обиженная Дом билась в истерике. Она не могла простить Роуз, что та от нее столько скрывала. Другие старшие кузены просто недовольно приподнимали брови, время от времени бросая фразочки об «играющих гормонах». Мама... Мама вздыхала и говорила, что понимает, но Роуз видела, как ей это не нравится. Бабушка и дедушка тоже горестно качали головой и иногда просили «одуматься».
К счастью, на ее стороне были Ал, Лили и Хьюго, но от них было мало пользы. Ал недовольно поджимал губы, но «был на ее стороне», Лили светилась от самодовольства, а Хьюго строил безумные планы, как помирить папу с мистером Малфоем.
Ситуация Скорпиуса была немногим лучше, но Скорпиус всегда рассказывал о ней насмешливо, с обычной злой иронией. О том, как долго на него орал отец, о том, как поругались бабушки Малфой и Гринграсс, о нервозной обстановке. По крайней мере после смерти деда Люциуса пару лет назад хоть о нем волноваться не приходилось. Миссис Малофй отнеслась к новости холодно, но по крайней мере терпимо. Мистер Малфой же рвал и метал, и грозился совсем отречься от Скорпиуса, если бы не...
– Дафна скрутила его и пригрозила, что кастрирует. Ты же знаешь, теперь глава нашей семьи она. Как скажет, так и будет, – горько усмехнулся Скорпиус.
Потом он разъяснил, что разговор тетки Дафны с отцом был долгим и, судя по всему, насыщенным – эльфы позже вынесли из библиотеки несколько разбитых стаканов и графин.
После этого Драко Малфой перестал скандалить с сыном, а принялся его игнорировать. Демонстративно. Нестрашно, скажете вы? Ну, так попробуйте представить, как ваш отец семнадцать лет с вас едва ли пылинки не сдувает, а теперь в одной комнате не хочет находиться.
– Ну вот и я, – вернулась в гостиную измочаленная Эми. – Не понимаю, как люди соглашаются иметь больше одного ребенка, столько намучавшись с старшим?
– Снова капризничал? – слабо улыбнулась Роуз.
Эми фыркнула:
– Весь в отца, – она упала на диван и на секунду прикрыла глаза. Потом выпрямилась и внимательно оглядела Роуз. – Что-то случилось? Ты сегодня особенно грустная.
Роуз недолго помолчала, но решилась ответить. В школе они с Эми не были особенно близки, что понятно, Эми была заметно старше, но за последние пару месяцев они здорово сдружились.
– Папа решил взять на вооружение метод мистера Малфоя, – пожала она плечами. – Демонстративное игнорирование, – она потерла виски. – Иногда я спрашиваю себя, имеет ли все это смысл.
Эми нахмурилась:
– Ты хочешь с ним расстаться?
– Нет! – взвилась Роуз. – Мерлина ради, не хочу! – ее плечи снова опустились. – Но это так... Выматывает.
– Роуз, – медленно начала Эми. – Они свыкнутся. Со временем они все вас примут. Ты ведь знаешь, у нас все это было. Знаешь, когда мы с Алексом расстались, я была разбита. Я была так несчастна, что папа постоянно орал, чтобы я назвала имя «этого негодяя», и что он его ко мне «за уши притащит», только бы не видеть снова меня такой, – она хихикнула. – Правда, когда он все-таки узнал кто это, у него чуть не случился удар.
Роуз слабо улыбнулась, но Эми продолжила, потрепав ее по плечу:
– Твой отец скоро поймет, что без Скорпиуса ты будешь несчастна, а он не захочет видеть тебя несчастливой.
– Нескоро, – вздохнула Роуз. – Совсем не скоро.
– Вот видишь, Дженни, тебе так нравится щелкать по носу других, а сама ты этого не любишь.
О, как мне хотелось рассмотреть выражение ее лица, но я воздержался – по стратегическим соображениям
Второго сентября за завтраком Роуз села с Скорпиусом за слизеринский стол.
Шивон, дремавшая над яичницей с беконом, моментально проснулась.
Она окинула парочку презрительным взглядом, сощурилась и ткнула вилкой в их направлении:
– Значит так, Ромео и Джульетта, предупреждаю, начнете разводить тут слюни и сопли – лучше сразу валите за гриффиндорский стол.
Скорпиус, закатил глаза, одновременно наполняя тарелку Роуз:
– Не психуй, Финниган.
– Не выпендривайся, Кову, просто постарайтесь вместе с Киарой не портить мне апетит.
– Никто не встанет между тобой и твоей едой. Спи дальше
– Ах, солнышко, неужели ты меня теперь не поцелуешь, зайчик? – сладким голоском пропела Роуз, расстреливая Ши взглядом.
Лайл Беддок радостно заржал, а Ши передернулась.
– Не нарывайся, Флер Форсайт, – махнула она вилкой как шпагой. – Я человек нервный. Особенно по утрам.
Скорпиус фыркнул, и, подтянув Роуз за талию, посадил к себе на колени.
– Так о чем мы говорили раньше, птичка?
Роуз прикусила губу, чтобы не расхохотаться, и выдавила:
– О том, как прекрасно, что мы наконец снова вместе, котик...
– Чума на оба ваших дома! – раздраженно вздохнула Финниган и отвернулась. – Твою мать, Забини, Гастингс, да вы издеваетесь что ли? Кто-то перетравил Силзерин амортенцией?
— Да ладно, Джен. Считай, что мы поехали проветриться.
— Разумеется, но почему мне вдруг захотелось, чтобы меня звали, скажем, Абигайль Адамс или Венди БАСП?
– Скорпиус, может не пойдем, а? Скажешь, что у меня появились дела, все такое... – Роуз с ужасом смотрела на Малфой-Мэнор. Дом, в котором когда-то, жил Сами-Знаете-Кто. И там пытали ее маму, когда она была маленькой... Роуз знала, что миссис Малфой полностью переделала дом, а несколько комнат дома закрыты навсегда, но ей все равно вдруг захотелось туда не ходить.
И не только потому, что это был тот самый дом. Ей не хотелось бы заходить, даже если бы там никогда ничего особенного не происходило. Дом был просто огромным. Пугающе огромным. Страшным. Красивым и неуютным.
– Роуз, – вздохнул Скорпиус. – Ну я же у тебя был...
Да уж. Они давно решили, что познакомятся с семьями друг друга на рождественских каникулах, и вот три дня назад Скорпиус был у нее, а теперь пришла ее очередь.
Роуз боялась. Ужасно боялась. И даже не печально известного Драко Малфоя она боялась – она помнила, как Астория Малфой разглядывала ее зеленые кроссовки с оранжевыми шнурками тогда на станции, когда они сошли с Хогвартс-Экспресса, миссис Малфой так на них смотрела, словно ей показали раздавленного жука. У Роуз появилось ощущение, что маме Скорпиуса она не понравилась.
Скорпиус потянул ее за руку и повел к Мэнору.
– Добрый день, миссис Малфой, – пролепетала она.
– Просто Астория, дорогая, – улыбнулась миссис Малфой. – Чаю со льдом, вина, огневиски?
Роуз захотелось попросить огневиски, и побольше, побольше, но она смогла лишь выдавить:
– Чаю.
За ее спиной раздался хохот:
– Тори, дай девчонке придти в себя, – Роуз оглянулась и узнала в сидевшой в кресле женщине Дафну Гринграсс. Тетка Дафна, о которой Роуз столько слышала, окинула ее оценивающим взглядом, и вынесла вердикт. – Неплохо.
– Вот спасибо, тетя, – закатил Скорпиус глаза. – А где отец?
– Его срочно вызвал Тео, – махнула рукой Астория. – Дела. Познакомишься с ним в другой раз, милая, – улыбнулась она Роуз. Скорпиус закусил губу и помрачнел. Роуз ободряюще схватила его за руку. Да уж, ее отец хоть и молчал весь вечер, и расстреливал Скорпиуса взглядом, хотя бы набрался совести придти на обед. Драко Малфой и этого не сделал.
– Роуз, дорогая, может показать вам дом, пока мы ждем обеда?
Роуз этого не хотелось, но и настраивать против себя миссис Малфой тоже было нежелательно. Скорпиус поднялся было вместе с ней, но Астория махнула ему рукой:
– Нет-нет, милый, ты же не оставишь одну свою тетю? Мы с Роуз прекрасно справимся сами.
Они вышли в холл, и Астория повела ее, указывая дорогу.
– Многого посмотреть не удастся, но пару залов увидеть успеем. Это Комната Рыцаря, она зовется так из-за доспехов сэра Бенджамина Бомонта, нашего дальнего предка. Вот этот картины работы Фра Анджелико, у магглов она считается утраченной, он написал ее в период работы над Сикстинской Капеллой, – она оглянулась на Роуз, словно ждала, что та что-то скажет, но не дождалась ответа и продолжила. – Капеллы Николина, конечно же, о чем я. Мне с огромным трудом удалось купить ее у семьи Росполи, к сожалению, этот древний род нуждается в деньгах, а потому вынуждены распродавать свое имущество.
– Печально, – смогла выдавить Роуз.
– О, нисколько, – снова махнула рукой Астория. – Они сто лет проматывали свое состояние, и еще на сто лет им хватит.
Она провела ее в следующую комнату.
– Вот этот столик работы Мистраля я тоже приобрела у Росполи, Тысяча восемьсот двадцатый, само собой, – она снова замолчала в ожидании ответа, но Роуз лишь кивнула. На ее взгляд это был просто идиотский столик на гнутых ножках. Астория вздохнула и пошла дальше. – Шторы выбирала еще Нарцисса, но я оставила, хотя мне кажется, темно-зеленый не совсем подходит в этой части дома, но... Эти окна выходят на вдовий флигель, и Нарцисса бы оскорбилась. – Она подошла к окну, откинула штору и взглядом подозвала Роуз.
Роуз, колеблясь, подошла.
– Вам следует приехать летом, когда сад будет зеленым. Жимолость здесь высадили тоже еще при Нарциссе. Сдежует признать, вид открывается красивый. Конечно, за эльфами-садовниками приходится следить в оба, Пинни всегда как-то умудряется криво скосить северную границу, а вы сами понимаете, для идеального газона нужно не меньше ста лет идеального ухода.
– Да что вы, – вежливо сказала Роуз. Боже, какие проблемы волнуют людей.
– Да-да, – кивнула Астория. – И это дело хозяйки Малфой-Мэнора.
Роуз резко повернулась. Астория разглядывала ее острым, колючим взглядом.
– Итак, Роуз, вы совершенно не разбираетесь в искусстве, не имеете никакого представления об антиквариате, у вас нет чувства стиля и в вас не воспитан вкус, – она подняла руку, прерывая начавшую было протестовать Роуз. – Нет-нет, это был не вопрос, а утверждение. Я понимаю, что это не ваша вина, и к тому же у вас другие приоритеты. Вы ведь собираетесь стать целителем?
– Да, – твердо ответила Роуз.
– Поздние смены, ночные вызовы, бумажная работа. У вас просто не будет времени на Мэнор, – она вздохнула. – Будем надеяться, я умру после того, как мы найдем моему внуку приличную девушку, и Малфой-Мэнор не придет в запустение.– Роуз потеряла дар речи. – Пройдем в библиотеку, дорогая?
— Я люблю тебя не просто так.
— В каком смысле?
— Я очень люблю тебя.
Они сидели на берегу озера и смотрели на закат. Закат последнего их дня в Хогвартсе. Выпускники веселились и праздновали весь день, и намеревались продолжать это всю ночь, но сейчас они сидели и молча смотрели на заходящее солнце. Роуз сморгнула слезы и положила голову на плечо своего парня.
– Странно, – сказал Скорпиус, играя с ее волосами. – Я думал, что буду радоваться, когда покину Хогвартс, а сейчас мне хочется, чтобы завтра не наступало.
Роуз улыбнулась. Она знала, что они с Скорпиусом чувствуют одно и то же. Всегда чувствовали. И будут чувствовать.
– Это потому что твоя гриффиндорская подружка заразила тебя гриффиндорской сентиментальностью, – как всегда влезла Шивон. – А вот кто заразил тебя, Куин Забини, мне противно даже думать, – Роуз заметила, что Куин дейставительно вытирает слезы. – Если щас еще и Беддок разрыдается, я вообще блевану. Ну вас всех, я пойду рейвенкловцам, говорят, у них ящик огневиски припрятан. Кто со мной?
– Мы попозже, Ши, – ответил Скорпиус, поближе подтягивая к себе Роуз, пока остальные резво вскакивали на ноги, чтобы бежать в гостиную Рейвенкло
– Ну как знаешь. Не придешь – встретимся на твоей свадьбе тогда. Не забудь, я твой шафер!
– Скорпиус Малфой, – серьезно сказала Роуз, не поднимая при этом головы с его плеча и глядя на заходящее солнце. – Если она станет шафером, то наших детей мы назовем Рональд Атур и Гермиона Молли. Выбирай.
Он рассмеялся и поцеловал ее в лоб.
Так они сидели еще долго. Школьные книги дочитаны. Теперь пришло время писать свою.
A/N Как всегда - lame ending. Мне вообще плохо удается завершать истории. Но она закончилась слава богу, а что будет дальше и так все знают.
