Глава 1Джаспер Лестрейндж – младший сын Рабастана Лестрейнджа и Нимфадоры Тонкс.
Альбус Северус Поттер – младший сын Гарри Поттера и Джинни Уизли.
Скорпиус Малфой – сын Драко Малфоя и Астории Гринграсс.
Адольф Лестрейндж – старший сын Рабастана Лестрейнджа и Нимфадоры Тонкс.
Джеймс Поттер – старший сын Гарри Поттера и Джинни Уизли.
Натаниэль МакНейр – сын Уолдена МакНейра.
Ангелина Треверс – дочь Асмодея Треверса.
Рабастан Лестрейндж – адвокат.
Нимфадора Тонкс (Лестрейндж) – артефактолог.
Рудольфус Лестрейндж – глава магической семьи.
Беллатрикс Блэк (Лестрейндж) – жена Рудольфуса.
Тимоти Эйвери – декан факультета Слизерин.
Невилл Лонгботтом – профессор травологии.
Ремус Люпин – профессор ЗоТИ.
Северус Снейп – директор Хогвартса.
Гарри Поттер – начальник аврората.
Асмодей Треверс – крестный отец Рудольфуса.
Август Руквуд – начальник Отдела Тайн.
Альбус Дамблдор умер спустя два года после Победы из-за проклятия Темного Лорда, наложенного на кольцо-крестраж.
Эмпат – маг, ощущающий эмоции окружающих.
Видящий Тонкие Миры – маг, видящий души других людей. От видящего нельзя закрыться окклюменцией, в его сознание без его желания проникнуть невозможно.
===( Нимфадора Тонкс)===
На вокзале, как всегда, было шумно, людно, пахло паровозом, шоколадом и почему-то мокрой шерстью.
- Учись хорошо, - слышалось отовсюду. – Напиши, на какой факультет попал, ладно?
Я всегда знала, что мою семью боятся, но так шарахаться просто неприлично! Рудольфус с таким гордым видом шел по перрону, наблюдая, как перед ним мгновенно расчищается пространство, что мне стало смешно.
- Что улыбаешься? – шепнул Рабастан, как радар почувствовавший смену моего настроения.
- Помнишь, как Рудольфус гавкал на Тигра?
Рабастан фыркнул. Еще бы, эту сцену мы будем помнить всегда: пятилетний Адольф учил нашего волкодава Тигра лаять по команде. Рудольфус решил помочь, встал на четвереньки, забыв о кашемировых брюках, и стал подавать пример. Лицо вошедшей в тот момент Беллатрикс стоило последовавшего затем скандала.
- Мы пойдем в этот вагон, - не терпящим возражений голосом заявил Адольф. Этот тон у него от Рудольфуса. Вообще мой старший сын, я считаю, слишком много повторяет за дядей.
- А где Натаниэль и Уолли? – спросил у сына Рабастан.
Натаниэль МакНейр – лучший друг Адольфа. Элис МакНейр, которую так любил Уолден, давно умерла. Рабастан рассказал мне, что через полгода после победы МакНейр близко познакомился с какой-то восточной принцессой и, несмотря на запрет ее отца, женился на ней, и она родила ему сына. Принцесса почти не знала английского, носила паранджу, сидела дома, и Натаниэля воспитывал в основном Уолден.
- Не знаю, - печально отозвался Адольф, оглядываясь по сторонам, и волосы его почернели.
Джаспер взял меня за руку и сжал. Он так всегда делает, когда хочет сказать что-нибудь по секрету.
- Мам, а если я стану гриффиндорцем? – зеленые глаза смотрят на меня с такой тревогой. Господи, какой же он иногда глупый!
- Я буду любить тебя в любом случае, Джаспер.
Наш разговор услышал Рабастан и не смог не вмешаться:
- Да становись кем хочешь, я с некоторых пор даже против Хаффлпаффа ничего не имею, - он обнял сына и подмигнул мне поверх его головы.
===( Рудольфус Лестрейндж)===
Я узрел Поттера сотоварищи и улыбнулся от всей души, рыжая бывшая Уизли аж поперхнулась. Поттер прожег меня злым взглядом: он все еще не простил мне мой экзерсис с чашкой Хаффлпафф, благодаря которому все Пожиратели Смерти остались на свободе. Адольф проследил за моим взглядом и поморщился:
- Фу, Поттер.
Это высказывание настолько точно отразило мое отношение к Национальному Герою, что я позволил себе одобрительно усмехнуться, а потом подумал: а чем Поттер племяннику моему дорогу перешел?
- Да не Гарри Поттер, а Джеймс.
- Джеймс Поттер умер. Адольф, ты меня пугаешь.
- Да нет, - Адольф скривил губы точно как я. – Сын нашего спасителя Магической Британии.
- У него есть сын?
- Если бы один.
Я пригляделся и увидел двух отпрысков Мальчика-Который-Выжил. Потом посмотрел на Адольфа, а он на меня. Похоже, отпрыску Поттера в этом году достанется.
- Я не буду тебя ругать, - пообещал я, и он кивнул. Мы всегда понимали друг друга с полуслова.
===( Альбус Северус Поттер)===
Я увидел их на перроне. Двое мужчин, мягко скажем, необычного вида, две красивые женщины и мальчики с синими волосами.
- Кто это? – спросил я у брата, когда один из мальчиков вдруг поменял цвет волос с синего на черный без палочки. Джеймс тоже посмотрел на них и вдруг дернул меня за плечо, чтобы я отвернулся.
- Это Адольф Лестрейндж и его предки. Помнишь, я про него говорил? Который всегда сдает меня директору. Он слизеринец, Ал, не смотри. И он сын Пожирателя.
Адольф мне не понравился. Какой-то змеиный он, кажется, будто еще чуть-чуть – и зашипит.
- Смотри не попади в Слизерин, а то будешь жить с ним в одной комнате, - подколол меня Джеймс.
Тут подбежал Хьюго и стал говорить, мол, как здорово, что мы с ним будем жить в одной комнате. Честно говоря, я этому не особо был рад: все знают, какой Хьюго неряха.
Папа обнял меня за плечи и сказал, что шляпу можно попросить, чтобы она отправила меня в Гриффиндор. Так я и сделаю.
===( Джаспер Лестрейндж)===
В поезде Адольф привел меня в купе и стал со всеми знакомить. Натаниэля я знал и так, он не раз к нам приезжал на каникулах, а вот Ангелину Треверс и близнецов Забини видел впервые. Ангелина усадила меня к окну, и я увидел, что родители и дядя с тетей еще стоят на перроне, и помахал им рукой. И пропустил начало скандала.
- Кого я вижу, - протянул мой брат тоном дяди Рудольфа.
В купе стояла красивая девочка с почти белыми волосами. Я заметил на ее мантии эмблему Гриффиндора и понял, что мой брат сейчас начнет над ней издеваться.
- Что тебе надо? – осведомилась Ангелина, наклонив голову и с деланным интересом смотря на девочку.
- Я дверь спутала, - гордо вздернула подбородок та.
- Ах, спутала! Ну, это понятно. И неудивительно, - Адольф прищурился, - ты же Уизли.
Девочка хотела что-то сказать, но мой брат взмахом палочки открыл за ее спиной дверь и сообщил:
- Выход там. Дверь закроешь, хорошо? А то сквозит.
Иногда мне стыдно за Адольфа.
===( Нимфадора Тонкс)===
Когда поезд отошел, Рудольфус и Беллатрикс аппарировали неизвестно куда, а большинство провожающих разошлись, ко мне подошла Гермиона.
Почему-то только с ней и Аластором Грюмом мне удалось сохранить отношения. Даже мама как-то отдалилась, но тут виновата я сама.
- Ты Джаспера на первый курс проводила? Ну как он, в школу хотел?
- Даже не знаю, ему и интересно, и надеется, что друзья появятся, но в то же время он такой домашний… надеюсь, Адольф ему поможет.
Адольф брата обожал, всячески его опекал, защищал и прикрывал его шалости, но в то же время мог отвесить ему подзатыльник в воспитательных целях или застращать историями на ночь глядя так, что бедный ребенок прибегал спать к нам.
- Хьюго совсем не хотел, ему и дома хорошо, - Гермиона засмеялась.
Рабастан закатил глаза: по-моему, он даже к Грюму относится лучше, чем к тем, кто носит фамилию Уизли. До свадьбы Гермионы с Роном Рабастан вполне по-человечески вел себя по отношению к ней, но теперь…
- Прошу прощения, миссис Уизли, - ну вот, началось, - но нам пора. До свидания.
- Ты можешь вести себя нормально? – осведомилась я, заранее зная, что воспитательная беседа обречена на провал. – Это элементарно невежливо!
- Я ничего не могу с собой поделать. Это голос крови и семейная аллергия на фамилию Уизли, сразу говорю, лечению не поддается.
- Она моя подруга!
- Прими мои искренние соболезнования.
- Да ну тебя!
Я обиделась. Ну в конце концов, сколько можно? Мне перед Гермионой неудобно, а он мало того что виноват, так еще и издевается!
- Подожди, куда ты летишь?
Отстал? Прекрасно! И не подумаю замедлить шаг.
Рабастан нагнал меня на выходе с платформы в магический Лондон, развернул к себе и обнял.
- Ну не злись, я больше не буду. Хочешь, я в следующий раз вообще слова не скажу? Силенцо на меня наложи, и все!
Я представила себе, что он со мной сделает, если я действительно так с ним поступлю, и невольно улыбнулась. Попыталась опять разозлиться, но не смогла. На Рабастана невозможно долго обижаться, он это прекрасно знает и нагло этим пользуется.
- Если ты еще раз обидишь Гермиону, я тебя постригу, - тихо и серьезно говорю я. – Налысо.
Уставился на меня своими невозможными зелеными глазищами и молчит. Бедняга в шоке.
Мимо проходят Рон с Гермионой, мы украдкой машем друг другу, Рон кривится, глядя на нас, а Гермиона улыбается. Она все понимает и не обижается. Я ее очень за это люблю.
Рабастан обиженно смотрит на меня. Перспектива лишиться шевелюры его нисколько не вдохновляет. Целую его в нос, чтоб не дулся, и мы аппарируем к Гринготтсу.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Шляпа все пела и пела, прямо нескончаемо. Спать хотелось неимоверно, и не только мне: Скорпиус Малфой рядом со мной украдкой зевал и щипал себя за руку. Я нашел глазами Адольфа, который сидел рядом с Натаниэлем, и заметил, что возле него стоит пустой стул. Брат настолько верил, что я стану слизеринцем, что даже место мне занял.
Когда Шляпа наконец-то смолкла, даже дышать, по-моему, легче стало. Все вокруг зашевелились, зашептались. Новеньких стала вызывать профессор МакГонагалл. Папа с дядей хором говорили, что хуже, чем она, преподавателей нет, а мама сказала, что Снейп по строгости ей фору даст. Но Снейп теперь не учитель, а директор, так что можно сказать, что нам повезло.
Все шли то в Гриффиндор, то в Райвенкло. Два человека попали в Хаффлпафф, а в Слизерин пока никто.
И вот наконец-то…
- Лестрейндж, Джаспер!
Адольф подскочил, и Натаниэль удержал его за руку. Я на трясущихся ногах подошел к табурету, надел Шляпу…
- Так-так, еще один Лестрейндж! Куда же ты хочешь?
- Куда угодно, только не в Хаффлпафф, потому что там декан Лонгботтом, а папа говорил, что он нас не любит… и не в Гриффиндор, потому что там одни Поттеры и Уизли… в Райвенкло у меня совсем нет знакомых… А вообще выберите сами.
Шляпа мелко захихикала, прокашлялась и завопила на весь Большой Зал:
-Слизерин!
Адольф даже встал. Зеленый факультет встретил меня громоподобными аплодисментами. За столом преподавателей вскочил декан Слизерина Тимоти Эйвери и тоже аплодировал.
- Я так и знал! – кричал Адольф мне на ухо, обнимая меня. Волосы у него стали такими яркими и разноцветными, что у меня зарябило в глазах. Я видел, что все радуются, когда кто-то поступает на их факультет, но такого восторга не ожидал.
Вслед за мной на Гриффиндор распределили Френка Лонгботтома, а на Слизерин – Скорпиуса. И вот на табурете оказался Альбус Поттер. Гриффиндорцы заранее захлопали в ладоши, но…
- Слизерин!
Адольф захлебнулся воздухом, но Натаниэль спохватился и громко зааплодировал. Весь наш факультет подхватил, правда, декан выглядел абсолютно потерянным.
===(Альбус Северус Поттер)===
Когда Шляпа, несмотря на все мои уговоры, крикнула: «Слизерин», во мне что-то оборвалось. Изумление гриффиндорцев, казалось, можно потрогать. Аплодисменты слизеринцев и молчание остальных словно столкнулись в воздухе. Вопросы: «Как? Почему? Почему именно Слизерин?» - звенели в воздухе, пока я шел к столу Змеиного факультета. Я слизеринец.
Папа в обморок упадет.
Я невольно улыбнулся этой мысли.
===(Адольф Лестрейндж)===
Я, видимо, чего-то не понимаю в этой жизни, причем принципиально важного. Почему, черт возьми, Поттер идет за наш стол и улыбается?! Он не хотел в Гриффиндор?! По-моему, сейчас он должен в истерике биться на полу, крича, что он не хочет к этим гадким черным магам, пустите его в папе, здесь одни Пожиратели Смерти и почитатели Темного Лорда… Но вместо этого он идет к нам с таким видом, как будто только об этом и мечтал!
Может, дядя не прав и Поттер – не приговор, а вполне вылечиваемая вещь?
В любом случае пора восстанавливать авторитет. Я поднялся, указал Поттеру на свободный стул и произнес:
- Добро пожаловать в Слизерин!
Глава 2
===(Альбус Северус Поттер)===
И почему Джеймс всегда говорит, что Лестрейндж чокнутый? Навстречу мне поднялся именно он, вполне вменяемо поздоровался и показал, куда сесть. Потом ко мне повернулась девочка-альбиноска, представилась Ангелиной Треверс и пожелала поскорее влиться в семью. Я не понял, в какую семью, но поблагодарил, а она засмеялась и сказала, что мне все объяснят попозже. Видимо, у меня был очень растерянный вид.
Я думал, что после ужина мы пойдем в спальню, но старосты отвели нас всех в какой-то класс, где стоял мужчина с рыжими волосами и в черной одежде.
- Меня зовут Тимоти Эйвери, я декан факультета Слизерин и преподаватель по зельеварению. Хочу сказать несколько слов об этом Доме. Во-первых, Слизерин – это семья, вы все здесь братья и сестры и обязаны помогать друг другу. Оскорбить или подставить кого-либо со своего факультета – это низко. Во-вторых, Дом Салазара Слизерина отличается от всех остальных тем, что мы храним традиции. Если кто-то из вас чего-то не знает, не понял, не стесняйтесь спросить у меня или у старшекурсников. Но самое главное: все, что происходит в подземельях, остается в подземельях.
Почему-то последние слова профессора Эйвери мне совсем не понравились.
Спальни оказались довольно маленькими, в каждой по два-три человека. Странно, Джеймс говорил, что гриффиндорцы живут по шесть-семь, а про слизеринцев рассказывал, что они всем курсом спят в одной комнате.
Со мной в одной комнате Джаспер Лестрейндж и Скорпиус Малфой. Оба они подошли ко мне познакомиться и сами предложили поселиться с ними.
Я так и не понял, почему Джеймс и папа с мамой не любят Слизерин.
===(Джаспер Лестрейндж)===
Какое у Адольфа было лицо, когда Поттера распределили на Слизерин! Век не забуду. Но и то, что он, вернув себе самообладание, поприветствовал Альбуса, меня тоже поразило. Мы со Скорпиусом посоветовались, подошли к сыну Героя и предложили ему поселиться с нами. Заодно посмотрим, что это за фрукт.
Утром нас троих разбудил Адольф и сказал, что если мы хотим все успевать, то вставать надо рано. А еще сказал, что слизеринец с именем Альбус – это нонсенс и что здесь Поттера будут звать Северусом.
===(Альбус Северус Поттер)===
Мне всегда нравилось второе имя, поэтому я даже обрадовался, когда Адольф сказал, что теперь меня будут звать Северусом. Скорпиус заставил меня пригладить волосы, а когда я стал возражать, заявил, что такая прическа, как у меня, не подобает ученику благородного Дома Слизерин.
- Северус! – в гостиной меня поймала Ангелина, с которой я познакомился вчера. – Какой ты красивый с такой прической! Сразу видно – слизеринец. Тебя декан зовет, пойдем.
Что ж я успел натворить, что меня с утра требуют пред светлые очи декана?
- Спасибо, мисс Треверс, можете идти, - профессор Эйвери говорил очень тихо, но отчетливо. – Северус Поттер (откуда он знает, как меня решили называть?), я знаю, что из вашей семьи вы первый и пока единственный слизеринец, и прекрасно понимаю, что конфликты неизбежны. Но все же попрошу вас: не возобновляйте межфакультетскую вражду.
- Простите, профессор, но я не совсем понял, - честно признался я, - как я могу ее возобновить?
Профессор провел пальцем по губам, задумчиво глядя на меня. Потом вздохнул, словно решаясь на что-то:
- Вы ведь в курсе напряженных отношений между вашим братом и Адольфом Лестрейнджем?
Я кивнул, Эйвери вопросительно поглядел на меня, и я поспешил исправиться:
- Да, профессор.
Декан продолжил:
- Я попрошу вас не стать катализатором этой вражды. Хорошо?
Мне отчего-то стало не по себе.
- Да, профессор.
- Северус, я тебя запугал? – мягко спросил декан, выходя из-за стола. Я помотал головой: нет, страшно мне не было, но какой-то неприятный комок в горле мешал дышать.
- Пойдем, я отведу тебя в Большой Зал, один ты можешь заблудиться, - предложил Эйвери и улыбнулся.
Улыбка у него была какая-то неправильная, но я так и не понял, что в ней не то.
- Альбус, где тебя носит? – из-за поворота выскочил Джеймс. – Ой, простите, профессор Эйвери.
- Минус пять очков Гриффиндору, - буквально пропел декан, положил мне руку на плечо и подтолкнул к дверям Большого Зала.
Я посмотрел на его руку (он был в рубашке с коротким рукавом) и чуть не вскрикнул: на левом предплечье декана был отчетливо виден контур Черной Метки!
===( Джаспер Лестрейндж)===
Северус примчался абсолютно ошалевший, плюхнулся за стол и обвел нас полубезумным взглядом.
- Что случилось? – хором спросили мы со Скорпиусом, но ответа не получили.
- Северус, что произошло? – к нам подсели Адольф и Натаниэль.
- Вы знали, что у профессора Эйвери Метка? – шепотом возвестил Поттер, как будто поведал нам величайшую тайну.
Я знал, Малфой, по-моему, тоже, об Адольфе вообще молчу, он историю последней магической войны выучил лучше тех, кто в ней участвовал, и состав Ближнего Круга мог повторить без запинки.
- А, ты об этом? – как ни в чем не бывало спросил Натаниэль. – Да что ты боишься, она же не кусается!
- Он Пожиратель Смерти! Убийца! Он же…
- Хочу тебе сказать, - тоном дяди Рудольфа начал Адольф, - что отцы большинства из нас тоже Пожиратели, так что трижды подумай, прежде чем что-то говорить о них.
Поттер хлопал глазами, глядя на моего брата. Натаниэль положил ему в тарелку омлет, пододвинул тарелку к Северусу и приказал:
- Ешь.
Тот начал есть, так же завороженно глядя на Адольфа, и я наконец сообразил: брат менял внешность. Я просто так к этому привык, ведь мама меняется по сто раз на дню, что перестал это замечать. А ведь мне тоже пора преобразиться: два дня в одном и том виде – это же со скуки помереть можно! Брат стал копией дяди, а я подумал и сделался похожим на маму, какая она ходит, когда мы с ней дома вдвоем: розовые волосы торчком, синие глаза. Адольф хмыкнул, а у Северуса глаза разбежались. МакНейр и Ангелина посмеивались, глядя на него, они-то привыкли к метаморфизму моего брата.
- Что у вас первое? – Натаниэль щелкнул пальцами перед носом у Поттера.
- ЗоТИ, - отрешенно заметил тот, с неприличным интересом смотря на меня. Господи, какой же он смешной!
На Защите мы сели втроем. Северус все еще пребывал в прострации после Метки декана, проповеди Адольфа и наших фокусов, так что мы просто усадили его между мной и Скорпиусом и стали ждать учителя.
Обстановка в классе была так себе, потому что кто-то из Уизли постоянно оборачивался на нас с Северусом, который с выражением глубочайшей задумчивости пялился в пространство. Нет, все-таки мы переборщили со зрелищностью.
Тут в кабинет вошел учитель, Уизли отвернулся, а на лицо Поттера вернулось осмысленное выражение. И на том спасибо.
===(Ремус Люпин)===
Я схожу с ума.
Я вошел в класс и чуть не выбежал обратно.
За последней партой сидела она.
Я усилием воли закрыл глаза, открыл, глянул еще раз и смог вдохнуть.
Не она.
Не она, но донельзя похожий на нее мальчик, те же глаза, нос, улыбка…
Ее сын.
Я знал, что он в этом году поступает в Хогвартс. Я учил ее старшего сына в течение двух лет.
Но к такому я не был готов. Ее почти точная копия, даже волосы ее любимого ( и моего!) розового цвета.
В нем не было ничего от Рабастана Лестрейнджа. И это хуже всего.
Учить Адольфа было легко: представил себе, что это сын Рудольфуса, благо они похожи как две капли воды, и даже сердце не екает.
Но тут это не поможет. Мальчик очень любит мать, раз принимает ее внешность.
Сын Тонкс повернулся и точно как Нимфадора сложил брови домиком.
Господи, я этого не выдержу.
Я был уверен, что я возненавижу сына Лестрейнджа, как не переношу его самого, и что это чувство убьет мою любовь к Нимфадоре Тонкс.
Как же я ошибся.
Вместо этого я подумал, что именно так мог бы выглядеть наш с ней ребенок, если бы существовал.
Я так не могу.
Сейчас развернусь, выбегу из класса, плюну на все, брошу в лицо Снейпу заявление об уходе… Я улыбнулся и начал урок.
Глава 3
===( Джаспер Лестрейндж)===
Учитель мне понравился. Рассказывал он не занудно, задал немного. Только слишком он грустный какой-то, а фамилия смешная – Люпин.
Северусу тоже понравился урок, а Скорпиус сказал, что он и так все это знает. Но он врет, я же видел, что ему интересно.
А вот вторым уроком был кошмар. Точнее, травология. Не то что бы я терпеть не мог этот предмет, но вот профессора Лонгботтома… впрочем, это чувство взаимно.
Лонгботтом начал урок с переклички. До моей фамилии было еще далеко, я это выяснил еще на ЗоТИ, поэтому я достал тетрадку, стал набрасывать в ней портрет тети Беллы и не заметил, что вокруг вдруг стало очень тихо. Я поднял голову, и в тот же момент профессор выдернул у меня из-под носа тетрадь.
- Вот чем вы занимаетесь на уроках, рисуете Пожирателей Смерти. Вполне похоже на Беллатрикс Лестрейндж, вы ведь ее хотели изобразить, мистер… - он замялся. Еще бы, до меня еще семь фамилий минимум, а на распределение он пришел, когда я уже давным-давно сидел за столом Слизерина.
- Лестрейндж, сэр, - я встал. – Я рисовал свою тетю.
И я поменял внешность с маминой на папину.
Лучше бы я этого не делал.
Честное слово, я просто хотел, чтобы он меня узнал и понял, что я рисую тетю Беллу потому что она моя родственница, а не потому, что она Пожирательница. Мне же это все равно.
А вот Лонгботтому, по-видимому, нет.
Профессор отшатнулся от меня, как будто я ну не знаю кем стал.
Я оглянулся на Северуса и Скорпиуса, они одновременно пожали плечами. Они тоже ничего не поняли.
- Минус… пятьдесят… баллов… - прохрипел Лонгботтом.
Я опешил.
- За что?!
- Сядьте немедленно! – крикнул он.
Я сел.
- Надо к декану, - прошептал Скорпиус, яростно чиркая что-то на пергаменте. Нарисовал какую-то схему, свернул в трубочку и перебросил Северусу. Тот поймал, просмотрел и вскочил:
- Профессор Лонгботтом, можно выйти?
- Конечно, мистер Поттер.
Ну почему все так несправедливо? « А жизнь вообще о совести имеет весьма приблизительные понятия», - сообщил мой внутренний голос тоном дяди.
Я опустил голову и чуть не заплакал. Ну за что? В первый день!
===( Альбус Северус Поттер)===
Я бежал по коридору к комнатам декана так быстро, как только мог. Дорогу я не запомнил, но Скорпиус как-то это понял и начертил мне план, и вот теперь я несся за справедливостью в лице профессора Эйвери. Ведь нечестно снимать столько баллов за портрет тети, верно?
Слава Богу, декан был на месте. Я пересказал ему сцену, произошедшую в классе, он быстро вышел из-за стола и направился вместе со мной к кабинету Лонгботтома.
А Джеймс всегда говорил, что скорее МакГонагалл начислит баллы Слизерину, чем Эйвери кому-то поможет. То есть это теоретически возможно, но практически не происходило.
Перед дверью в класс декан остановился:
- Северус, иди сейчас, я зайду через две минуты.
Я вошел, сел на свое место и оглянулся. Джаспер сидел, низко опустив голову, и, кажется, плакал. Скорпиус посмотрел на меня вопросительно, я подмигнул ему и показал глазами на дверь.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Я люблю вас, профессор Эйвери!
Я готов поставить вам статую и воскурять благовония.
Это надо было видеть: декан зашел небрежной походкой, остановился и сообщил в пространство:
-Шел я по коридору и заметил, что с моего факультета исчезли баллы! Не объясните ли вы мне сей феномен, мистер Лонгботтом?
С каким лицом он слушал рассказ Лонгботтома, это надо было видеть. Заинтересованно наклонив голову и кивая в особо патетичных моментах. А потом уточнил:
- То есть вы сняли с моего ученика пятьдесят баллов за портрет тети?
- Ладно бы просто тетя! Но это Беллатрикс Лестрейндж!
- Я не ошибусь, если скажу, что мальчик рисовал тетю. Не думаю, что вы за такое сняли бы столько баллов с другого ученика.
- Да вы посмотрите на него! Никого не напоминает?
- Джаспер, ты очень похож на папу, - декан погладил меня по плечу. – Это ведь твоя настоящая внешность?
Ну, вообще-то не совсем, у меня немного другой разрез глаз, более «блэковский», но я кивнул. Декан просиял:
- Вот видите! Я полагаю, инцидент исчерпан? – профессор Эйвери взял из рук Лонгботтома мою тетрадь, поклонился и вышел, небрежно бросив на пороге:
- Пятьдесят баллов Слизерину! И еще пять за великолепное умение рисовать.
Это был триумф.
Мой первый триумф. Я упивался этими словами все оставшееся от урока время и почивал на лаврах целый день. Еще бы, первое нарушение правил – и плюс пять баллов в копилку факультета.
И все-таки, что произошло с Лонгботтомом?
===( Ремус Люпин)===
Мне всегда нравилось преподавать.
Когда я еще сам учился, для меня большей радости не было, чем объяснить какому-нибудь мелкому основы трансфигурации или защиты от русалок и боггартов. Джеймс и Сириус дразнили меня «профессором», я делал вид, что обижался, но на самом деле мне это так льстило!
После нового закона об оборотнях, за который я бесконечно благодарен Гарри, ведь мне теперь найти работу стало не сложнее, чем простым волшебникам, я сразу подал заявление в Хогвартс.
Дети меня любят, Северус относится скорее доброжелательно, чем враждебно, Тимоти Эйвери наступил на горло собственной песне и, когда стал со мной общаться, признался, что боится оборотней с детства, так его напугал когда-то Грейбек, а я помог ему этот страх преодолеть.
Слизеринцы сначала относились настороженно, но благодаря Эйвери, Северусу и непредвзятому отношению к детям, чьи родители были Пожирателями Смерти, оттаяли.
Сириус меня не одобрил, мы даже поссорились.
- Да ну, еще этих змеенышей учить, - скривился он, когда я взахлеб рассказывал об очередной выходке Натаниэля МакНейра и Адольфа… фамилию я опустил.
- Сириус, дети не виноваты, родителей не выбирают!
- Когда они сядут в Азкабан, повторишь мне все это. Хотя нет, не сядут, у них же персональный адвокат. Рабастан Лестрейндж кого угодно из-за решетки вытащит, хоть Волдеморта.
Лестрейнджи были запретной темой.
Я поднялся и вышел.
С тех пор я еще не был на площади Гриммо.
А в этом году я возненавидел саму идею преподавания.
Джаспер Лестрейндж приходил на мои уроки каждый раз в новом облике. Но даже когда он был копией своего отца, я не мог изменить своего отношения.
Сын Нимфадоры обожал мой предмет, всегда все выполнял на отлично, попутно делая задания для своих друзей: Скорпиуса Малфоя и Альбуса Поттера.
Не правда ли, странное сочетание: Малфой, Поттер и Лестрейндж.
Все слизеринцы во главе со своим деканом звали Альбуса исключительно Северусом. Когда я сказал об этом Снейпу, он рассмеялся и сказал, что Джеймс в гробу переворачивается.
Я написал Гарри, спросил, как он относится к тому, что Альбус – слизеринец, но он мне не ответил.
Что, интересно, ему наговорил Сириус?
Глава 4===( Джаспер Лестрейндж)===
Время до каникул пролетело незаметно. К Поттеру на нашем факультете притерпелись, МакГонагалл пару раз ошиблась (« Пять баллов Гриффиндору, мистер Поттер! – Простите, профессор, но я на Слизерине»), но в общем все в порядке.
Но перед Рождеством Адольф все же подрался к Джеймсом.
Мы сидели на последнем до каникул уроке ЗоТИ, когда из коридора донеслись крики и топот. Профессор Люпин открыл дверь посмотреть, что там происходит, и мимо него пронеслись два смерча, в одном из которых я узнал своего брата. Тут Северус крикнул: « Джеймс!», и я понял, что второй тайфун – это Поттер.
Следом за ними с палочкой наголо и Круциатусом в глазах пронесся Эйвери, за ним – МакГонагалл, наперерез Адольфу и Джеймсу бросился не пойми откуда взявшийся Снейп.
Но самым умным оказался профессор Люпин:
- Акцио, Адольф Лестрейндж!
Мой брат спиной вперед пролетел метров десять и угодил в руки к преподавателю по Защите. Тот без особых усилий скрутил его одной левой и спокойно спросил:
- Успокоились?
Адольф рванулся так, что на нем с треском порвалась рубашка. Ага, успокоился, как же.
- Ваше поведение недостойно будущего лорда, - заметил Люпин, даже не дернувшись от усилия моего брата.
Джеймс Поттер лежал на полу, из носа у него текла кровь. Много крови.
Папа учил нас с братом боевым искусствам, я почти уверен, что Адольф воспользовался этими знаниями.
К Поттеру подбежала декан Гриффиндора, стала его поднимать, но он все время валился опять.
Адольф обмяк в руках Люпина. Только сейчас я заметил, что брат тоже еле дышит.
- Я отнесу вас в больничное крыло.
- Н-не надо, я сам! – вскинулся мой брат, но Люпин его не отпустил: он, как и я, понял, что без поддержки Дольф позорно свалится.
- Тогда придите в себя.
Адольф кивнул и осторожно сглотнул.
МакГонагалл орала на несчастного Эйвери, который распустил своих подопечных. Наш декан с выражением глубочайшего отвращения на лице нес Поттера к мадам Помфри, Снейп, обещая все кары и пытки нарушителям правил, шел за ними.
Адольф зашевелился и более-менее твердо встал на ноги. Люпин опустил руки, и мой брат поклонился и произнес:
- Благодарю вас за помощь, профессор.
===( Альбус Северус Поттер)===
Господи, что с Джеймсом? Когда декан его нес, он выглядел таким… безжизненным. Слава Богу, профессор Люпин понял, что учиться мы сейчас не в состоянии, и меня и Джаспера не спрашивал.
Сразу после урока мы помчались в больничное крыло, оставив Скорпиусу сумки.
Джеймс сидел на кровати и выглядел уже довольно бодро.
- Эй, братишка, видел, как я отделал этого змея?
- Джеймс, я вообще-то тоже слизеринец.
- А, прости, опять забыл. Но в душе-то ты гриффиндорец!
- А это уже серьезное оскорбление, - раздался из-за ширмы насмешливый голос Адольфа.
- Заткнись, - мгновенно окрысился Джеймс. – Мало получил, да?
- Ну, судя по тому, что я пришел сюда сам, а не был принесен, да, маловато. Но не думаю, что ты в состоянии это изменить, - Адольф издевательски улыбнулся, а потом подошел и погладил меня по голове со словами:
- Северус, приходи скорее в гостиную, надо же попрощаться перед каникулами.
- Что сделать? – ошарашенно спросил Джеймс, когда Лестрейндж ушел. – Ты что, дружишь с ним?!
- Я дружу с Джаспером.
Ну вот зачем Адольф решил отомстить Джеймсу именно таким образом? Я вполне успешно скрывал свою дружбу с Джаспером и Скорпиусом, я же знаю, как мой брат их «любит», а вот теперь…
- Да как ты можешь?! Они – дети Пожирателей Смерти! Прочитай про подвиги Беллатрикс Лестрейндж, сотни книг есть! Он садистка знаешь какая?
- Беллатрикс не их мать.
- Да какая разница?! Почему ты не дружишь с Хьюго? Вы же неплохо ладили раньше! А теперь ты с ним вообще не разговариваешь!
- Джеймс, я…
- Что ты? Что ты можешь мне сказать?
- Подожди, я все могу объяснить.
- Валяй, я весь внимание, - он сделал издевательски-заинтересованное выражение лица.
Почему-то я вспомнил декана, благородный Дом Салазара Слизерина, уважение к себе и другим и чувство собственного достоинства.
- Я не буду разговаривать в таком тоне, Джеймс, - ровно сказал я. – Когда будешь готов продолжить беседу, я с удовольствием тебе все объясню.
Джеймс выглядел так, как будто у его ног молния ударила.
- Что?!
- Сейчас ты будешь оскорблять моих друзей, а я не хочу это выслушивать. С Хьюго я уже поссорился.
- Почему?
- Он смеялся над именем Скорпиуса.
- Ты и с Малфоем дружишь? Он же хорек! Помнишь, дядя Рон рассказывал, что Аластор Грюм превратил Драко Малфоя в хорька!
Он засмеялся, думая, что я присоединюсь. Но я молчал, мне было неприятно.
Если бы с моим отцом случилось что-то подобное, я не хотел бы, чтоб об этом постоянно вспоминали.
- Выздоравливай, Джеймс, - сказал я вышел.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Как же я соскучился по дому! Я осознал это только сейчас.
Слизеринцы редко ездят зимой на поезде, наш декан отправляет нас через камин в своем кабинете. Я попрощался со Скорпиусом и Северусом и через минуту вылез в папином кабинете.
- Джаспер! – мама меня обняла, и я понял, чего мне так не хватало.
Адольф выбрался вслед за мной и бросился к папе.
Как же хорошо дома! Я заново обежал весь наш замок, даже в подвалы спустился. Чувство было какое-то странное, когда я заметил, что в библиотеке, если подниму руку, то достану до третьей полки. Раньше-то я мог только до второй.
К ужину вернулись дядя с тетей, и потом мы все вместе сидели в Зимнем Зале. Это такая традиция, каждый вечер проводить всем вместе. Как же мне этого не хватало!
Я взахлеб рассказывал про Лонгботтома, как мы натравили на него декана и как он снял баллы, а Эйвери вернул…
- И вот Северус вскакивает, просится выйти, а ему Скорпиус сказал, что надо к декану, вот он и побежал. А Эйвери ему говорит, мол, иди в класс, я сейчас буду. Северус пришел, сел, две минуты прошли, и тут декан входит и спрашивает, вроде шел я по коридору, смотрю, с моего факультета баллы летят, не имеете ли вы к этому отношения, мистер Лонгботтом? Северус сидит смеется, Скорпиус тоже, ну и я…
- Скорпиус – это сын Драко Малфоя, да? – уточнил дядя Рудольф. – А Северус… кто у нас, кроме Снейпа?
Маме я писал про Поттера, поэтому она не спрашивала, а просто обняла меня покрепче и посадила к себе на колени, а Адольф весь подобрался, как кот перед прыжком.
- Альбус Северус Поттер, - тихо сказал я.
- По-оттер? – протянул дядя, глядя на меня в упор.
Почему-то мне стало очень холодно и плохо.
- Он слизеринец, - в тон ему ответил Адольф.
- Поттер? Слизеринец? – переспросила тетя Белла.
- О, это интересно, - проговорил дядя. – По крайней мере необычно.
- Это точно, - тетя вдруг расхохоталась. – Руди, помнишь тот Круциатус в исполнении маленького Гарри? Тогда, в Министерстве.
Дядя тоже рассмеялся, а я никак не мог понять, что такого смешного в Круциатусе.
Правда, это дядя с тетей, они вообще странные.
===( Нимфадора Тонкс)===
Иногда я очень не люблю своего деверя. Особенно когда он «включает Пожирателя» и начинает пугать Джаспера.
Адольф по характеру похож на Басти, на него где сядешь, там и слезешь, а вот Джаспер, наоборот, очень трудно все переживает.
Поэтому мы с Рабастаном не удивились, услышав робкий стук среди ночи, а сразу открыли дверь и впустили грустного ребенка в спальню. Он привычно лег между нами, а я задалась вопросом: как же он спит в Хогвартсе?
Утром нас разбудили прыжки на кровати. Джаспер скакал вверх-вниз, что последний раз делал, по-моему, лет в пять. Рабастан со стоном накрыл голову подушкой, но тут к сыну присоединилась я. Не в смысле прыжков, просто я стала тормошить мужа с перечислением того, что мы должны сделать. Сегодня же сочельник! Вставай немедленно!
Я увернулась от летящей подушки и пригрозила:
- Вот оболью тебя сейчас, будешь знать!
Любящий муж наградил меня злобным взглядом, перевернулся на живот и укрылся с головой. Как хочешь! Оставив супруга на растерзание ребенку, я вышла из комнаты. В конце концов есть захочет – встанет.
Через две минуты из-за двери раздался истошный вопль, потом из комнаты выбежал счастливый Джаспер: достал папу и радуется. Даже не верится, что он может не есть и не спать из-за одного грубого слова.
Мы с Рабастаном долго думали, что же с этим делать, даже боялись отправлять сына в Хогвартс, но Адольф пообещал присматривать за братом, а Асмодей Треверс, крестный отец Рудольфуса и лучший врач, которого я знаю, лаконично сказал: «Перерастет. Может быть». Еще я спрашивала у Гермионы, она же стала детским целителем, что это может быть. Гермиона перелопатила кучу книг, в том числе магловских, и сказала, что мальчик просто очень чувствительный и ранимый, но с возрастом такая восприимчивость должна сойти на нет.
Рабастан, несмотря на мой протест, рассказал в общих чертах Рудольфусу, а тот выдвинул совершенно дикое предположение, что Джаспер унаследовал дар Рабастана – видение тонких миров. Этот раздел магии совсем не изучен, так что сказать наверняка невозможно.
После завтрака мы отправились на Диагон-аллею: мальчикам надо купить подарки для друзей. Мы-то с Рабастаном давно уже все приготовили.
В каком-то магазинчике Джаспер нас огорошил:
- Что можно купить в подарок профессору Люпину?
- Кому, прости? – переспросил Рабастан, глядя на меня в упор так, что мне страшно стало.
- О, я забыл рассказать! Профессор Люпин, он Защиту ведет. Он знаете какой классный учитель! Так рассказывает интересно. Только он грустный всегда, поэтому я хочу ему что-нибудь подарить.
- Шампунь! От блох, - прошипел Рабастан с такой злостью, что не только Джаспер, но и я отшатнулась. – А то замучали, наверное, в полнолуние.
- Папа шутит, - я присела перед сыном и взяла его мгновенно похолодевшие ладони в свои. – Давай мы вместе сходим и выберем ему что-нибудь, хорошо? А я сейчас папе кое-что скажу, - я улыбнулась и выпрямилась. – Пойди пока к Адольфу, мы вас найдем.
- А теперь слушай меня, Рабастан Лестрейндж! – я затащила мужа за стеллаж. – Еще раз напугаешь мне ребенка… не знаю, что с тобой сделаю! Мне брата твоего хватает, что он потом спать один боится!
Рабастан прикусил щеку изнутри – признак глубокого раскаяния - и опустил голову:
- Сам уже понял.
- Побудешь с Адольфом, мы сходим выберем?
Рабастан поднял на меня тяжелый взгляд. Ох, сейчас гадость какую-нибудь скажет, точно.
- Это только от Джаспера. Никаких приветов ты не передаешь, никаких поздравлений и прочего. И я потом сам посмотрю, что вы там купите.
Рабастан не может забыть того, что Ремус сделал мне предложение, так что ему делает честь то, что он сказал только это.
Не то что бы он был ревнив, но Люпин – особая статья.
- Спасибо, - я целую его в губы. Он хмурится, но я вижу, что он уже успокоился и вполне доволен жизнью. Все, с ним все в порядке, можно звать Джаспера.
В полутемной лавке, куда мы пришли, запыленные витрины создавали какую-то таинственность. Старый продавец с пушистыми усами вопросительно посмотрел на меня.
- Нам нужен подарок, - опередил меня Джаспер.
- Для отца? – добродушно поинтересовался продавец.
- Для учителя. Для папы уже есть.
Старый маг если и удивился, то ничем не показал этого, а величественным жестом представил нашим взорам левую витрину. У меня глаза разбежались: чернильницы, сделанные под старину, блокноты в кожаных обложках, маленькие глобусы (хочу себе такой), шкатулки всех видов и размеров…
- Вот это! – Джаспер уже выбрал.
Я пригляделась: сын указывал на небольшую башню из серебра, которую обвивал устрашающего вида дракон. Под крышей комнатка, в которой стоит грустная, очень изящная принцесса.
- Чудесный подарок! – восхитился продавец, заворачивая башню в бумагу. Я расплатилась, и мы вышли на улицу.
Рабастан с видом великомученика слушал очередную безумную теорию моего начальника Августа Руквуда. С тех пор как Джаспер пошел в школу, я решила устроиться на работу в Отдел Тайн артефактологом. Рабастан сначала возражал, мол, я и так тебя всем обеспечиваю, зачем тебе работать, вот Белла же не работает, что мешает мне наслаждаться жизнью, но потом понял, что от безделья я просто заболею, и дал согласие.
А вот теперь нарвался на нашу притчу во языцех. О болтливости Руквуда ходили легенды, говорят, от него сам Темный Лорд выл.
Ну вот опять назвала его Темным Лордом, нахваталась от Рабастана.
Увидев меня, мой муж с такой искренней радостью распрощался с Руквудом, что мне стало смешно.
- Мы купили! – Джаспер умеет одной фразой привести Рабастана в состояние тихого бешенства.
- Хорош-шо, - таким тоном приговор объявляют.
Адольф усмехнулся а-ля Рудольфус, перехватил поудобнее подарок для Натаниэля и обнял брата.
- Надо еще Поттеру подарок послать!
Мой младший сын точно поставил перед собой цель во что бы то ни стало довести Рабастана до инфаркта.
Глава 5
===( Альбус Северус Поттер)===
Странные были каникулы.
Я прибыл через камин, дома были только мама и Лили. Они очень удивились, но я объяснил, что все слизеринцы перемещаются зимой через камин, а не поездом.
Тут пришли папа с Джеймсом, мама стала отряхивать их от снега…
- А, слизеринец, - Джеймс неприятно улыбнулся.
Я почему-то был уверен, что брат не станет показывать родителям, что мы поссорились. Но он сам начал, так что я решил ответить.
- А нос тебе мадам Помфри залечила?
- Нос? – удивилась мама.
- Да, ему сегодня Адольф нос разбил.
- А… Альбус дружит с Лестрейнджами!
- Пап, представляешь, Гриффиндор сменил кодекс. Теперь сдавать в моде, - парировал я.
- Ты на меня первый настучал! – крикнул Джеймс.
- А я разве гриффиндорец?
- Тихо! – мы все-таки довели папу. – Сейчас Рождество, и я попрошу вас оставить за порогом дома глупую вражду.
Наутро наш дом завалили письма. Поздравления, пожелания, приглашения…
А вечером в гости пришла семья дяди Рона.
Мы все сидели за столом и веселились, когда в комнату влетел черный филин. Я его сразу узнал.
- Чей это? – спросил дядя Рон, когда птица села на стол передо мной.
Джеймс, как ни странно, промолчал.
Я отвязал посылку, достал из кармана заранее приготовленный подарок, привязал к лапе филина и выпустил его в окно.
А сам размотал оберточную бумагу и ахнул: на моей ладони лежал снитч, только не золотой, а изумрудный, с серебряными крыльями.
Откуда он узнал? Я никогда не говорил, что мечтаю быть ловцом!
Я потряс бумагу, и из нее вывалилась записка: « Тренируйся! С Рождеством, Северус. Джаспер Лестрейндж».
Я отпустил снитч и спрятал записку в карман.
- Ух ты какой! Никогда не видел зеленых снитчей, - папа выбросил руку вперед и поймал изумрудный шарик. – Кто у тебя такой друг?
- Джаспер Лестрейндж, - ответил я.
Немая сцена.
- Кто? – переспросил дядя Рон.
Можно не продолжать, и так ясно, что последовало за этим вопросом.
Выслушав сотню лекций на тему «Лестрейнджи, их типы, виды и как с ними бороться», я уже ложился спать, когда ко мне подошла Лили.
- Альбус, а как это – быть слизеринцем?
Я очень люблю сестру, но у меня не осталось сил.
- Не имею права рассказывать, Лил. Все, что происходит в подземельях, остается в подземельях.
===( Ремус Люпин)===
Джаспер Лестрейндж прислал мне подарок.
Я поставил башню на стол и стал думать, что подарить в ответ.
Что может любить сын Нимфадоры?
Сын Тонкс обязательно увлекается полетами, магловской музыкой (Нимфадора наверняка привила своему ребенку любовь к Битлз), сказками, шашками и домино, стихами. Он точно без ума от Андерсена, обожает чай с диким количеством сахара и еще заесть его шоколадом, любит гулять в дождь, шлепая по лужам…
Но я не должен забывать, что отец Джаспера – Рабастан Лестрейндж.
А ребенок Лестрейнджа, должно быть, любит темную магию, древние амулеты, холодное оружие, верховую езду, использует Конфундус с девяти лет и может обмануть самого черта, выкрутится из любой ситуации и из литературы предпочитает стихи Альтаира Блэка и сочинения Гонтов.
Я не знал, что подарить Джасперу, и поэтому остановился на банальном подарочном издании легенд об Основателях.
Глупо, конечно, но когда я смотрел на серебряную башенку, мне казалось, что дракон похож на Лестрейнджа, а принцесса – вылитая Тонкс.
Я попал в странную и страшную сказку, где пленница-принцесса любит своего тюремщика-дракона, а рыцарь оказался третьим лишним.
===( Нимфадора Тонкс)===
Не давало мне покоя то, что Джасперу понравился Рем.
Он любит меня до сих пор, я знаю, и самое мерзкое то, что мне это льстит.
Я пыталась вытравить из себя это чувство, эту гордость, я перестала с ним видеться, свела общение к обмену открытками на день рождения… но всегда ощущала его присутствие в своей жизни.
Судя по всему, Рабастан тоже его ощущал.
- Мне не нравится то, что Джаспер симпатизирует этому оборотню, - заявил он мне вечером после того, как наш младший сын отправил профессору презент.
Я промолчала, знала, что это не конец разговора.
- Джаспер должен свести общение с ним к минимуму, необходимому для обучения.
- И как ты себе это представляешь? «Джаспер, не дружи с профессором, он был влюблен в твою маму»?
Супруг начинает злобно хмуриться. Я, по-моему, первый раз сама сказала о том, что Рем в меня влюблен.
- Басти, это было четырнадцать лет назад! Ни одна безответная любовь столько не живет!
Не так давно я случайно встретила Ремуса в Министерстве. Господи, как вспомню его взгляд… Господи, как мне стыдно.
- Живет. Именно безответная и живет, - Рабастан откинулся на подушку. – Я боюсь, что этот оборотень расскажет Джасперу про… хм… начало наших отношений.
- Нет, он не такой! Рем не расскажет. И перестань уже называть его оборотнем, у него имя есть.
Ух, какой взгляд! Таким ложки гнуть можно.
- К тому же мало ли как все начиналось. Сейчас-то все хорошо, - примирительно говорю я и укладываюсь рядом с ним.
Рабастан кивнул, но я поняла, что я его не убедила.
Каждый раз, когда я думаю о Реме, мне так стыдно, что я счастлива.
Рабастан перемещается поближе ко мне, тянет одеяло на себя и злобно шипит, когда получает достойный отпор.
Я не могу даже глаза закрыть.
Все вспоминаю взгляд Ремуса и его тихое: «Будь моей женой».
Боже, как стыдно, что мне так хорошо.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Первый, кого я увидел в Хогвартсе, был декан. Румяный, счастливый, весь какой-то рождественский.
- Ну что, мистер Лестрейндж, вернулись грызть гранит науки? – весело спросил он, помогая мне выбраться из камина.
Вторым был Скорпиус. Малфой на каникулах был в каком-то из замков своей матери. Там такая защита, что совы найти не могут, поэтому мы обменялись подарками только сейчас и побежали искать Северуса.
Нашелся он в компании Уизли и своего брата.
Дядя Рудольф говорит, что в нашей семье у всех от рождения аллергия на тех, кто носит фамилию Уизли. Что всех Лестрейнджей от них тошнит. Я прислушался к себе – вроде все нормально.
- Кто к нам пожа-аловал, - протянул старший Поттер. – Кого я вижу!
Как у такого идиота может быть такой хороший брат? Правда, папа рассказывал, что давно жил судья, Крауч, кажется, такой мерзкий, что непонятно, как его земля носила, а сын у него был просто солнышко, тетя Белла его любила почти как Регулуса, своего младшего брата.
- За то, что видишь, скажи спасибо моему брату. Если бы он тебя не пожалел, видел бы ты только одним глазом.
- Не связывайся с ним, Джеймс, - сказала Уизли, кажется, Роза. – Он еще маленький и глупый.
- Куда мне до тебя, старейшая и мудрейшая, - не остался в долгу я. – И вообще мы не к вам пришли, а к Северусу. Пойдем, декан всех собирает.
Поттер махнул рукой своей семейке и пошел за нами. Бедняга, я только что понял, что Уизли тоже его родственники.
Утро следующего дня началось с травологии. Я решил позлить Лонгботтома и опять сделал себе настоящую внешность и волосы завязал в хвост. Скорпиус усмехнулся, молчаливо одобрив, а Северус спросил, зачем я нарываюсь.
- А вдруг он выйдет из себя и признается, что такого сделал папа.
- А ты спроси.
- С ума сошел?
- Слабо?
- Еще чего! Лестрейнджи ничего не боятся.
Особенно толстых профессоров по травологии.
И вовсе мне не страшно!
После урока я остался в кабинете.
===( Невилл Лонгботтом)===
Что ему надо?
Мало того, что он весь урок просидел в облике своего отца, так теперь еще и задержаться решил.
- Что вам нужно, мистер (хватит запинаться на его фамилии!) Лестрейндж?
- Я хотел кое-что спросить, профессор.
Смотрит на меня своими зелеными наглыми глазами.
А я вспоминаю, как его отец со своим братом обсуждали, что делать с единственным оставшимся в живых свидетелем их преступления.
- Что делать будем?
- Да убей ты его, меньше людей – меньше проблем.
- Да ну, он маленький.
- Жалко? Ладно, оставим.
- А если он мстить будет?
- Ой, боюсь-боюсь!
Они думали, что я маленький и не запомню. А я запомнил. Запомнил все: длинные красные волосы, жестокие лица, тонкие пальцы Рудольфуса, который взял меня на руки и стал внимательно рассматривать, смех Рабастана, спорящего с Беллатрикс, кто дома первый пойдет в душ – смывать кровь…
Из воспоминаний меня вырвал тихий голос сына того, кто разрушил мою семью.
- Почему вы так относитесь ко мне? Что такого сделал мой папа, что вы не можете видеть мое лицо?
Я посмотрел на сына Рабастана Лестрейнджа.
Господи, да что же я делаю? Я мщу ребенку, которого в проекте не было, когда его отец пытал моих маму и папу!!
Что я творю?! Это ребенок! Дети не ответственны за грехи родителей!
Мальчик понял, что дело не в нем самом, а в его отце.
Что же мне теперь ответить?
- Я не буду посвящать тебя в подробности, просто твой отец…
Это не просто. Это хуже смерти.
Но ребенок не виноват.
- …и я сильно поссорились много лет назад.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Слава Богу, а я уж было подумал, там что-то серьезное. А так… поссорились и поссорились, мне-то что.
- Спасибо, профессор, - я побежал догонять Скорпиуса и Северуса. – Все нормально, они просто с папой поссорились давным-давно.
- Да, такое бывает, - сказал Северус. – Дядя Рон, например, о Драко Малфое слышать не может.
- Как и мой отец о нем, - парировал Скорпиус. – А правда, что этот Уизли ездит на магловской машине?
- Правда. Но это здорово, честно! Только бензин воняет, а так весело.
Скорпиус скривился.
- А нас дядя Тони катал в ступе, - похвастался я.
- В чем? – хором спросили они.
- В ступе. Мы два года назад были в России, мы с Адольфом влезли в сарай, а там стоит здоровенный деревянный стакан. Мы в него забрались, а он как полетит! Мы кричим, папа с дядей выбежали, пытаются как-то этот стакан остановить, а дядя Тони на крыльцо вышел, засмеялся, свистнул, и стакан к нему прилетел. И дядя Тони сказал, что это ступа, вид магического транспорта, правда, им только в России пользуются. Эта ступа быстрее, чем метла, и удобнее. Он нас потом катал – действительно лучше.
- Не знаю, - протянул Малфой. – Папа был ловцом, он говорит, что метла круче.
- А у меня и мама, и папа были ловцами, - похвастался Северус.
- А мой папа был загонщиком, дядя – охотником, а тетя тоже загонщиком. Мама в квиддич не играет, но летает хорошо. А папа с дядей почти каждое утро летают над прудом и сталкивают друг друга в воду.
- А у вас кто хозяин замка? – спросил Скорпиус.
- Дядя, он еще и глава магической семьи. А папа – глава нашей семьи, но мы живем все вместе в одном замке, так веселее.
- А у нас бабушка с дедушкой переехали во Францию, когда мама с папой поженились. У них там второй замок.
- А у нас вообще замка нет, - признался Северус.
- А где вы живете?
- В обычном доме. Я, кроме Хогвартса, замков-то и не видел.
- Можешь приехать к нам летом, - пригласил я. – Только я точную дату у родителей спрошу, хорошо?
Северус просиял, я тоже.
Ко мне на каникулы приедет друг! А то к Дольфу Натаниэль приезжает, и брат про меня вообще забывает. А этим летом к Адольфу приедет МакНейр, а ко мне – Поттер.
Глава 6
===( Рабастан Лестрейндж)===
Кто, прости, приедет к нам на каникулы? Поттер?! Понял, пойду закажу гроб и попрощаюсь с братом. У него будет инфаркт, инсульт и приступ паркинсонизма одновременно, после чего я его убью из чистого милосердия.
Нет, кроме шуток, как он мог? Ну со мной посоветоваться, с Нимфадорой, нет, никак? А теперь все, отказаться нельзя, это верх неприличия.
Только вот моему дорогому братику это не объяснишь.
Я сунул голову в камин и связался с Отделом Тайн.
- Привет! – на диване сидел Август в расслабленной позе.
- Привет. Будь добр, позови мою жену.
- Что, соскучился?
- Не твое дело.
- Сейчас рабочее время, оставь свои мелкие желания за порогом Министерства и служи отечеству, отринув праздные мысли и страстишки…
- Не беси меня!! – рявкнул я. Зола взметнулась и ожидаемо попала мне в глаза, нос и рот. Очень приятно!
Руквуд включил мозги, сообразил, что дело срочное, и исчез из поля зрения с истошным воплем: «Нимфадо-ора!! Тебя твой благоверный требует пред светлые о-очи!!»
Убью заразу.
- Что случилось? С Джаспером что-то? – Дора присела перед камином, снимая защитные очки.
- Почти. Иди сюда, тут все объясню.
Я вылез из камина, отряхнул брюки, и тут появилась секретарша.
Я ненавижу их как класс.
Если бы мой любимый крестный и Темный Лорд в одном лице сейчас жил и здравствовал, я бы уничтожал грязнокровок и секретарш. Причем последних в больших масштабах и с особой жестокостью. Я до сих пор не простил, что одна из этих презренных тварей пропустила в мой кабинет Риту Скиттер.
- Вам что-нибудь требуется, мистер Лестрейндж?
Фу, какой мерзкий слащавый тон. Мне срочно захотелось съесть что-нибудь горькое.
- Да. Твое отсутствие. И чтоб никто не появлялся тут в течение часа!
Она обиделась и исчезла. Что ж, ее шансы задержаться на этом рабочем месте увеличились.
Нимфадора вышла из камина в белом халате с эмблемой Отдела Тайн и даже в перчатках. Опять какой-то фараонский амулет препарировала, не иначе. Вот что ей дома не сидится?
- Что с Джаспером?
- Пока ничего. Придумай, куда мы можем деть Рудольфуса на лето.
- Он заболел?
- Кто?
- Джаспер.
- Почему? – иногда я думаю, что проще разгадать секрет построения ацтеками пирамид без колеса, чем понять логику моей супруги.
- Ну, Джаспер заболел, а Рудольфус боится заразиться.
Мой брат лечил Руквуда от драконьей оспы, той самой, от которой умер отец Люциуса. К Августу целители Мунго отказывались подходить, а Руди даже перчатки и маску не надевал. Ага, заразиться он боится.
- Нет, все гораздо хуже. Джаспер пригласил Поттера к нам на каникулы.
Я был вполне солидарен с супругой, когда на ее лице отразился всепоглощающий ужас.
- Что? К нам? Поттера? Белла его убьет. И Рудольфус ей поможет по мере сил и возможностей.
Полностью согласен. А если учесть, что возможности и фантазия моего творческого брата не знают границ…
- Вот я и не знаю, что делать.
Я сел в кресло, Нимфадора в глубокой задумчивости следила за моими движениями.
- Ты ему сказал?
- Кому?
- Рудольфусу.
- Нет, я жить хочу.
- Напомни, что у нас родство с ними через Блэков.
- Надеешься разбудить в моем брате совесть? Нельзя разбудить то, чего нет и никогда не было.
- И что ты предлагаешь?
- Искать политическое убежище. Подальше от Руди.
Нимфадора обошла кресло сзади и обняла меня за шею.
- Надо ему сказать, чтобы он вел себя прилично.
- Слова «Рудольфус» и «прилично» в одном предложении стоять не могут.
- Ты сможешь его уговорить, - ее холодная ладонь пробралась за мой воротник. – Он же тебя любит.
Я откинул голову назад и внимательно посмотрел на Нимфадору. Конечно, Рудольфус меня любит. Очень сильно.
Только это не помешает ему меня убить.
- Пообещай, что с честью похоронишь то, что от меня останется.
Слава Богу, в кабинете моего брата мало предметов, которые можно метнуть в меня!
- Поттер? В моем доме? Не бывать этому!!
- Я не спрашиваю, а констатирую факт, - если закрыть глаза, то все не так страшно. – К нам приедет Альбус Северус Поттер…
- Нет! Он не…
- Дай договорить! – я заорал на брата, по-моему, впервые в жизни. Рудольфус удивленно уставился на меня, но замолчал.
- Я очень тебя прошу не создавать проблем. Или я буду держать тебя под Империусом.
Кажется, я перегнул палку.
- Ты? Меня? Нос не дорос, дорогой мой.
Видимо, у Рудольфуса очень хорошее настроение, раз я еще жив.
- Давай не будем проверять. Будь добр, веди себя нормально.
- Нормально - это как? – мне кажется или он просто смеется надо мной?
- Это без фокусов и рассказов о былых временах, о периоде величия Темного Лорда и нашем непосредственном участии в становлении этого величия. Еще без потребления еды с кровью и прочих извращений. И последнее, не вздумай ругать Джаспера.
Я чувствую себя как тогда, на втором курсе, когда я на спор писал на стене «Последний же враг истребится – Смерть» и меня поймал директор.
Хотя нет, сейчас страшнее.
- А это еще почему? Он будет приглашать к нам всяких… всяких, а ему и слова не скажи?!
Вот сейчас Рудольфус рявкнул так, что у меня волосы дыбом встали. Если он так будет разговаривать с моим сыном…
Я уставился в пол, подождал, пока сердце перестанет бешено стучать, и поднял глаза.
В кабинете как будто смерч промчался: бумаги на полу, книги тоже, стул перевернут, дверь выбита.
Рудольфус смотрел на меня так, что мне срочно захотелось испариться.
Я сглотнул, не зная, с чего начать. Брат не знал таких подробностей чувствительности Джаспера, как отказ от еды и сон в нашей постели. Мы с Дорой решили, что это слишком личное.
- Я чего-то не знаю? – Рудольфус вдруг успокоился, почувствовал, что тут кроется что-то более важное, чем блажь одиннадцатилетнего мальчишки.
- Не знаешь, - ответил я.
И тут меня прорвало. Не знаю почему, просто вывалил вдруг сразу все, и про сон, и про голодовки, и про то, что Джаспер его боится…
- Почему ты мне не сказал? – тихо спросил Рудольфус, внезапно обнимая меня. – Я же твой брат, я бы понял…
Мне стало стыдно. Очень стыдно.
- Зови своего чертова Поттера, - Руди взъерошил мне волосы, совсем как в детстве. – С Белл я сам поговорю.
Когда-то давно отец сказал мне, что всегда поймет меня только один человек – мой брат. Я тогда хмыкнул про себя и подумал, что обращусь со своими проблемами к Рудольфусу только в самом крайнем случае, потому что брат – существо неуправляемое, асоциальное и несущее потенциальную опасность для окружающих.
Сегодня мне доказали, что я неблагодарный осел, не понимающий своего счастья, заключающегося в том, что мой асоциальный брат действительно меня любит.
Глава 7
===(Альбус Северус Поттер)===
За три дня до летних каникул Джаспер сказал, что написал отцу, и тот разрешил мне приехать. Честно говоря, я был уверен, что он откажет, и своим даже не говорил, что меня пригласили Лестрейнджи, но теперь что-то делать надо было обязательно.
Я, Скорпиус и Джаспер сели писать письмо моим родителям.
- Как начнем? – спросил я.
- А как ты обычно начинаешь?
- «Привет, мам, пап и Лил», но это не подходит, ведь сейчас только маме с папой.
- Пиши: «Привет, папа и мама».
- Написал, дальше что?
- Я откуда знаю? Скорпиус, что дальше?
- Я-то тут при чем?
После долгих трудов и споров у нас получилось что-то более-менее нормальное.
« Привет, папа и мама,
Простите, что не ответил на предыдущие письма.
У меня все хорошо, экзамены сдал на нормальные оценки. По зельеварению в пятерке лучших!
Меня пригласил приехать на каникулах Джаспер, я согласился, а вам сказать забыл. Кто-нибудь из его семьи заберет меня из нашего дома через пять дней после начала каникул, хорошо? Я пробуду у него две недели.
Мам, не присылай, пожалуйста, громовещатель, это стыдно.
Привет Лили.
С любовью,
Северус Поттер».
- Как-то нагло получилось, - заметил Скорпиус, перечитывая письмо. – И вообще, зачем вы сейчас все это пишете? Северус, ты дома пять дней будешь, сто раз успеешь рассказать.
- Пока меня нет дома, они отругаются, а когда я приеду, уже успокоятся.
- Это верх слизеринства! – восхитился Джаспер.
Джаспер вообще немного странно говорит, он придумывает много новых слов, таких, как, например, «слизеринствовать», «отснейпить», «зауизлить» и еще какие-то словечки, сейчас не вспомню, но тоже такого типа.
Ответ пришел тем же вечером. Два страшных слова: «Дома поговорим».
===( Нимфадора Тонкс)===
У меня стойкое ощущение, что Рудольфус под Империусом. Ничем другим я не могу объяснить разрешение Поттеру переступить порог этого дома и вообще вполне вменяемое поведение деверя. Рабастан ходит какой-то задумчивый, Белла тоже в прострации… я чувствую себя не в теме, и это выводит из себя.
Сказала Руквуду, что беру отпуск на все лето, чем вызвала поток ругани и жалоб, что все отдыхают, а вот он один, бедный, работает не покладая рук.
- Да? Прекрасно! Хочешь провести лето в компании Рудольфуса и Беллатрикс?
Мой начальник потерял дар речи, рухнул в кресло, обмахнулся газетой и сообщил, что работа – это еще не самое страшное в жизни. И осведомился, выбрала ли я место.
- Для чего? – не поняла я.
- Для памятника, - хихикнул он и пригрозил, что, когда я вернусь, работой завалит меня так, что я домой ползти буду и об отдыхе с Беллатрикс вспомню с ностальгией.
Распрощавшись на лето с Отделом, я зашла за Рабастаном, и мы отправились встречать сыновей на вокзал.
Адольф выскочил из поезда первым, обнял нас и опять отошел к Натаниэлю: никак не наговорятся перед разлукой на целый месяц.
Натаниэля в этот раз встречают и отец, и мать. Ее я вижу впервые: вся закутанная в черное, лицо закрыто паранджой. Роста она небольшого, Уолдену МакНейру даже до плеча не достанет. Меня поразили ее глаза: большие, черные, в обрамлении густых длинных ресниц. Она с таким обожанием глядела на сына, что мне стало не по себе.
Джаспер подошел к нам в компании сына Драко Малфоя и ставшего уже ночным кошмаром деверя Северуса Поттера.
- Мама, папа, это мои друзья, Северус и Скорпиус.
Мальчики одновременно поклонились. Мы с Рабастаном поздоровались, представились, и троица тут же направилась к Драко и Астории, где повторилась та же сцена, только роли поменялись.
- Сейчас к Поттерам пойдут, - шепнул Рабастан мне на ухо.
И правда. Северус подвел к родителям Джаспера и Скорпиуса и произнес:
- Мама, папа, это мои друзья, Скорпиус и Джаспер.
Рон Уизли, который стоял рядом с Гарри, уставился на Северуса с таким выражением лица, что мой муж не выдержал и фыркнул. Проследив за его взглядом, заулыбался Драко, усмехнулся МакНейр. Я подмигнула Гермионе, и она дернула остолбеневшего мужа за рукав. Правда, поведение Рона вполне объяснимо: не каждый день увидишь, как Малфой и Поттер обнимаются и жалуются, что расстаются так надолго.
- Джаспер, - позвала я. – Прощайся, и пойдем домой.
Он кивнул, помахал рукой друзьям и побежал к нам. Рабастан подхватил его на руки, а я уменьшила чемоданы и позвала Адольфа.
- Пап, а давай как-нибудь покатаемся на машине? – попросило неугомонное младшее чадо, держась за шею отца.
- Зачем? Джаспер, убери руку, я ничего не вижу. Давай лучше я Рудольфуса попрошу, он договорится, и на драконе покатаешься.
- Я хочу на машине! Северус катался, а я чем хуже?
- У нас нет машины, - мрачно сообщил Рабастан. – И покупка не предвидится.
Мой муж всего однажды ездил в автомобиле, и то на пассажирском сидении. За рулем сидел Рудольфус, который и поведал мне эту душещипательную историю.
После очередного рейда, еще в бытность Пожирателями Смерти, братья Лестрейндж решили прокатиться. Совести у обоих не было ни на грош, поэтому они просто разбили окна чьей-то машины, двери открыли, Империо на мотор наложили и поехали. Все прекрасно, едут себе, довольные, за дорогой не следят, на правила наплевать… естественно, через полчаса за ними погналась магловская полиция. Аппарировать куда подальше Рудольфус счел ниже своего достоинства, приказал семнадцатилетнему Рабастану: «Держись!» - и вдавил ногу в педаль газа. Машина была хорошая, скорость до ста тридцати километров в час развивала мгновенно. Лондон, ночь, бешеная скорость и полиция на хвосте – романтика!
Закончилась эта увеселительная прогулка в Темзе: Рудольфус ожидаемо не справился с управлением, на полном ходу проломил ограждение и утопил машину в реке. Братья благополучно аппарировали из кабины в собственное поместье, но Рабастан с тех пор относится к автомобилям крайне отрицательно.
- Я могу попросить Августа, у него есть машина, - сказала я.
- Тогда я тоже хочу! – встрял Адольф.
- А я, пожалуй, воздержусь, - проворчал Рабастан, чем вызвал у меня неконтролируемый смех. Как представлю себе его лицо в тот момент, когда они в Темзу летели!
===( Альбус Северус Поттер)===
Сцену на вокзале мы репетировали всю дорогу в поезде. По-моему, получилось, по крайней мере мои были под впечатлением довольно долго.
Серьезный разговор я начал еще в машине.
- Так вот, насчет поездки к Лестрейнджам…
- Альбус, мы с мамой думаем, что тебе лучше не ехать.
- Почему?!
- Рабастан Лестрейндж – Пожиратель Смерти. Ты знаешь, кто это такие?
- Тогда почему вы отпускаете меня в школу? И декан, и директор были Пожирателями. И я еду не к Рабастану, а к Джасперу. А он не Пожиратель. К тому же Пожирателей больше нет, Темный Лорд ведь умер.
Папа молчал, а я переводил дух. Джаспер и Скорпиус полдня придумывали аргументы, так что у меня еще есть козырь в рукаве.
Тут меня прошибло холодным потом: я сказал «Темный Лорд»! А так говорят как раз Пожиратели!
Но папа, слава Богу, не заметил.
- Но там Рудольфус и Беллатрикс! – начала мама. – К ним точно нельзя.
- Не думаю, что лорд Лестрейндж, недавно вновь вошедший в состав Визенгамота, обратит на меня внимание.
Эту фразу я учил как стихи, и она подействовала как заклинание! Все заморгали и стали смотреть на меня, как будто видели впервые в жизни.
И наконец тяжелая артиллерия:
- К тому же я уже согласился. Теперь мне надо написать Джасперу, что я не приеду, потому что его отец был Пожирателем Смерти пятнадцать лет назад?
Я затаил дыхание, ожидая приговор, и…
- Но ты должен каждый день присылать сову!
Свершилось!
Глава 8===( Нимфадора Тонкс)===
Я всегда просыпаюсь рано, но сегодня…
Открываю глаза, тепло, хорошо, солнце просвечивает сквозь занавески, одеяло на мне, что странно, обычно мой заботливый супруг нагло его забирает, в затылок дышит упомянутый супруг, а его рука перекинута через мой живот. Переплетаю с ним пальцы, смотрю на наши ладони, на кольца, сдвигаю с его запястья часы…
- Что?!
Как уже двенадцать? Я не могла проспать, не могла!
Резко сажусь, сбрасываю одеяло.
- Что случилось? – сонно спрашивает Рабастан, разбуженный моим резким движением.
- Двенадцать часов, вот что!
- Как? – мгновенно приходит в себя. - Мы же хотели в семь встать!
- Вот и я понять не могу, - говорю я, застегивая платье. Рабастан выскальзывает из кровати прямо в брюки, на ходу надевает рубашку, заклинанием закрывает шкаф, перерывает всю комнату в поисках сначала палочки, потом ленты для волос. Я тем временем успеваю привести себя в относительный порядок.
Мы бежим вниз: надо поднять детей, отдать приказы домовикам, чтобы приготовили комнаты для Поттера, и убрать идиотских Рудольфусовых инферналов–садовников, не хватало еще, чтоб Поттер при виде нашей бесплатной рабочей силы в обморок грохнулся.
На втором этаже нас встречает наш дорогой глава семьи в утреннем костюме и с чашкой такого крепкого кофе, что мне расхотелось спать от одного запаха.
- Вы хоть умылись? – сочувственно спрашивает Рудольфус, гладя на нас и поправляя Рабастану выбившуюся из хвоста прядь.
- Мы проспали, - все еще хриплым со сна голосом говорит Рабастан и протирает глаза.
- Да ты что, а я-то гадал, что произошло. Спасибо, Басти, ты мне глаза открыл.
- Ты убрал садовников? – перебивает Рудольфуса мой муж насущным вопросом.
- Дети встали? – подхватываю я.
Рудольфус ставит чашку на перила, принимает торжественную позу:
- Разрешите доложить! Мы с Белл всех разбудили, кроме вас, всех накормили и отправили гулять с эльфом. Домовикам все, что надо, приказали, садовников убрали, хотя это лишнее, как я уже говорил, артефакты и книги по темной магии спрятали, проще говоря, заперли библиотеку и три зала, на все комнаты чары слежения наложили, все портреты предупредили, весь алкоголь и яды убрали. Басти, если захочешь воспользоваться, позови меня, а то спутаешь что-нибудь. Все, по-моему, сделали.
- Что бы мы без вас делали! – говорю я.
- Спали бы меньше, - ехидно говорит Рудольфус.
- Басти, а кто пойдет за Поттером? – спросила я часов в пять.
В шесть здесь должно стать на одного человека больше.
- Руди, - ответил мой муж, крадя из салата помидор под недовольное бормотание старой эльфийки, что бедный молодой господин так плохо кушает.
- Как? Ты что? Там Джинни, она же Уизли! А у вас, как это, фамильная аллергия…
- Ну не Беллу же просить, верно? Я не знаю, где они живут, а ты… а ты просто не пойдешь.
Вот так всегда. Из-за одного случая, когда я аппарировала к маме без него, а у нее в гостях оказался Ремус. С тех самых пор в гости к членам Ордена Феникса я без сопровождения не хожу.
А мое сопровождение, которым чаще всего становится мой супруг или, что еще хуже, полюбившая меня Беллатрикс, мало кто пустит в дом.
Один Бог знает, чего мне стоило промолчать.
К нам подбежал Джаспер, забрался ко мне на колени.
- Что случилось? – спросила я, заметив, что взгляд у сына какой-то испуганный.
- А дядя… он что сказал про Северуса? Он знает, что он приедет?
- Конечно, знает, - негромко говорит Рабастан. – Я тебе уже говорил об этом, между прочим.
Джаспер смотрит на меня.
- Знает, - подтверждаю я и глажу его по волосам. – Не волнуйся.
Целую его в макушку, он обхватывает меня руками, и я даже сквозь платье чувствую, какие у него холодные руки. Подмигиваю Рабастану, чтобы он пересел со стула к нам на диван.
Почему-то Джаспер не успокаивается, если рядом только один из нас. Даже когда он был совсем маленький и плакал, угомонить мы его могли только вместе.
Рабастан садится так, что Джаспер оказывается на коленях у нас обоих, мы обнимаем его с двух сторон, и он начинает отходить. Басти целует его, закрывает глаза и прижимается щекой к теплой синей, такой родной голове.
А мне почему-то хочется плакать.
===( Альбус Северус Поттер)===
За мной придут через полчаса! О Боже, я так не волновался, даже когда Распределяющая Шляпа крикнула: «Слизерин!»
Вся моя семья собралась в гостиной, молчат и смотрят на меня. Я чувствую себя, как актер на сцене, который в самый ответственный момент забыл ключевые слова пьесы.
Двадцать девять минут!
Когда до назначенного времени осталось только две минуты, мама не выдержала, встала и пошла налить себе воды. Внимание всех переключилось на нее, и я вздохнул свободно.
Рождественский снитч трепыхался в кармане рубашки, экстренный порт-ключ домой висел на цепочке и немилосердно натирал шею. Родители собирали меня, как на войну, честное слово. Правда, браслет с защитными чарами я сумел аккуратно уронить на пол. Вот еще, браслеты носить, как будто я девчонка.
Тридцать секунд!
Ровно в половину шестого раздался короткий звонок в дверь. Я подскочил, мама уронила и разбила стакан, а папа пошел открывать.
Я вслед за ним направился в прихожую и остолбенел.
Я был уверен, что за мной придет мама Джаспера. Ну, папа. Но никак не дядя!
Рудольфус Лестрейндж сделал два шага вперед и поклонился.
- Миссис Поттер, мистер Поттер, добрый вечер.
Говорил он безупречно вежливо, но отчего-то казалось, что он над нами издевается.
- Вы, я так полагаю, Северус Поттер? Мое имя Рудольфус Лестрейндж.
Он протянул мне руку, и я ее пожал, заметив, что он в перчатках телесного цвета. Я подумал, что ему нет надобности представляться, его и так все знают. Он чуть ли не знаменитее папы: за двенадцать минут он сумел спасти от Азкабана весь Ближний Круг. Это мне Скорпиус говорил, Джаспер о семье редко рассказывает, а вот Малфой очень гордится родственниками и грустит, что Лестрейнджи в ссоре с его дедом.
Тут я увидел, что на запястье у мистера Лестрейнджа штук пять тонких серебряных браслетов, и приказал себе запомнить это, чтобы не ляпнуть что-нибудь о девчоночьих украшениях.
Джеймс к каким-то неприличным интересом и восторгом смотрел на Лестрейнджа. Еще бы, не каждый день к тебе в дом приходит живая легенда, какой бы отрицательной ни была ее слава.
- Вы готовы, Северус? Это ваши вещи? – Рудольфус неуловимым движением выхватил палочку и уменьшил мою сумку.
Краем глаза я заметил, что, когда он достал палочку, папа и мама тоже взялись за свои, но не с такой скоростью. Мистер Лестрейндж, видимо, тоже заметил это, потому что он повернулся к папе и улыбнулся.
Я раньше думал, что улыбка – это обязательно радость. В тот момент я разуверился в этом раз и навсегда: дядя Джаспера как будто оскалился, и я вдруг понял, что жду, когда из его глотки вырвется рык.
Меня аж передернуло. На какой-то миг я захотел остаться дома, но вспомнил Джаспера и немного успокоился.
- Мистер Лестрейндж, - начал папа, но Рудольфус его перебил.
- Я лорд Лестрейндж. И я понял, что вы хотите сказать. Я верну сюда вашего сына в целости и сохранности ровно через две недели в это самое время.
Мне почему-то не понравилась формулировка. «В целости и сохранности» - это не «живым и здоровым», а целыми и трупы бывают.
Так, что-то меня не туда понесло.
Что ж, пора прощаться.
- Мам, пап, пока, - неуверенно сказал я.
Глава 9===( Рудольфус Лестрейндж)===
Джаспер – Джаспер – Джаспер.
Эта мысль билась у меня в голове как пульс, одним ритмом.
Что бы ни говорили все вокруг, что я люблю Адольфа больше, чем Джаспера, за младшего сы… племянника я переживаю не меньше. Как можно любить кого-то больше другого? Они неразделимы для меня, как одно целое, как я и Белл, как я и Рабастан.
После того как у Беллатрикс родился третий мертвый ребенок, я смирился с тем, что отцом мне не стать. Я был им только тогда, когда не спал ночами, сидя рядом с женой, и месяцами не выходил из дома, боялся, что в мое отсутствие ей станет плохо. Был, когда поочередно хоронили три маленьких гробика рядом с могилой моей матери, был, когда еще хватало смелости заходить в фамильный склеп или смотреть на гобелен, где от нас с Беллой отходили три серебряные нити: Кристен, Ричард, Регулус. Имена младенцам мы давали до рождения и заранее вышивали на фамильном древе, надеялись изо всех сил.
Но мне навеки отведена роль лишь дяди, брата, мужа, сына… но не отца.
Не помню, когда стал про себя называть их сыновьями.
И вот теперь одному из моих детей грозит… даже не знаю что.
Почему идиот Рабастан не сказал мне раньше? Почему Белла ничего не поняла, она же все знает? И почему, наконец, чертов осёл по имени Рудольфус Лестрейндж не заметил, что творится в его семье?!
Я вместе с глазом все мозги потерял?
Джаспер – Джаспер – Джаспер.
Я найду выход. Я перечитаю все книги и свитки, где хоть что-то говорится о тонких мирах, я перерою библиотеки Блэков и Малфоев, плевать, что об этом подумают хозяева, палочку-то у меня никто не забирал, так что последнее, что меня волнует, – это их мнение, я обязательно скажу крестному и посоветуюсь с Данте. Я сделаю все, что смогу. Нет, я сделаю все, что нужно, даже если не смогу.
К Рабастану дар пришел во взрослом возрасте, когда он в совершенстве владел окклюменцией, и то ему тяжело было. А каково ребенку?!
Джаспер – Джаспер – Джаспер.
Я стерплю даже Поттера на своей территории. Семья превыше всего.
Беллатрикс чуть в обморок не упала, когда я ей рассказал про Джаспера. Накричала на меня, обозвала бесчувственным чурбаном, свихнувшимся на своих инферналах и законах, потом хотела наложить Круциатус, но передумала и разревелась.
Круциатусу я был бы только рад.
Я это заслужил.
Джаспер – Джаспер – Джаспер.
Придя в дом Поттера, я чуть не забыл поздороваться, настолько был занят своими мыслями. Северус Поттер не произвел на меня абсолютно никакого впечатления, но если он нужен Джасперу…
Хотя, ко всему прочему, свой человек в светлых рядах не помешает.
Джаспер – Джаспер – Джаспер.
Он спит с Рабастаном и Нимфадорой. Он отказывается от еды.
А я это пропустил.
Я шел рядом с мелким Поттером и думал, думал, думал. Слава Богу, мальчишка молчал. Что ж, это умение не лезть к чужим людям ему когда-нибудь пригодится.
Я был уверен, что спас семью. Дар Рабастана, когда он научился с ним управляться, помог найти единомышленников наших стройных рядах, вычислить предателей Малфоев и Снейпа и увидеть, что крестный моего брата и один из лучших друзей нашего отца больше не владеет своей душой. Смерть стала для него освобождением, и я надеюсь, что он не держит на нас зла.
Все получилось слишком хорошо.
Дар обернулся проклятием и ударил по единственной уязвимой стороне.
Дети.
Джаспер.
- Мы переместимся порталом, - сказал я Поттеру.
Боже мой.
Поттер в моем доме.
В моем доме. Поттер.
Да скажи мне это кто год, да и полгода назад – заавадил бы не задумываясь. А вот теперь…
Ладно, все потом.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Адольф заглянул к нам и сказал:
- Вон они идут!
Я соскочил с колен родителей и помчался вниз. Северус рядом с дядей выглядел таким потерянным! Я улыбнулся и побежал к нему навстречу:
- Северус! Ты пришел!
Он просиял, как-то виновато посмотрел на дядю и бросился ко мне.
Только сейчас я понял, как боялся, что его все-таки не отпустят. Но отпустили! Он здесь!
Адольф поздоровался с Северусом и ушел наверх к себе, а вместо него спустилась тетя Белла.
У Северуса челюсть отвисла, я же заметил! Еще бы, тетя Белла такая красивая, что дядя иногда шутит, что она не человек, а темная вейла, которая его приворожила. Но это неправда, тетя точно человек.
Северус ее почему-то испугался.
А мама ему нравится, и папа тоже. Они сразу повели нас ужинать, хотя обычно мы едим не в шесть, а в семь.
Дядя Рудольф не стал, как обычно, аппарировать в свое кресло во главе стола, а прошел, как все люди. Северус вздрагивает, когда дядя на него смотрит, потому что у дяди только один глаз. Вернее, два, но второй не зеленый, а светло-светло-серый, и маленькая точка зрачка, и дядя им не видит, поэтому носит повязку, которая не нравится тете Белле.
А мы привыкли уже.
За ужином Адольф сказал, что Нотт ему сказал, что Натаниэль сказал, а Натаниэль капитан квиддичной команды, что меня, Северуса и Скорпиуса в следующем году приглашают на пробы.
- Ты ведь хочешь стать ловцом, Северус? – спросила мама.
Северус уставился на нее с немым вопросом: «Откуда вы знаете?» Мама поняла и улыбнулась:
- Не удивляйся, я же видела, что Джаспер покупает своим друзьям в подарок.
- Да, как папа и мама. И дедушка.
На слове «дедушка» свеча рядом с дядей ярко вспыхнула – верный признак того, что он сердится, но Северус не понял. А мне опять стало очень холодно.
Мама переглянулась с папой, и папа пнул дядю под столом. Свеча вновь загорелась ровно.
- А я хочу быть загонщиком, - сказал я.
- А я уже загонщик, - Адольф показал мне язык, а мама сделала ему страшные глаза.
- А я хочу поиграть в квиддич, сто лет не играл, - пожаловался папа.
- О, если ты так скучаешь по пруду, могу устроить свидание, - ехидно ответил дядя.
- А мне кто-то обещал новую метлу. Кто бы это мог быть, Руди, как думаешь? – тетя Белла хитро посмотрела на дядю.
- Мне, между прочим, тоже, - мама с таким же выражением лица повернулась к папе.
Папа с дядей одновременно приложили ладони к губам и хором сказали:
- Даже не представляю!
===( Альбус Северус Поттер)===
И чего я, спрашивается, боялся?
Абсолютно нормальные люди, только юмор слегка специфический, ну, я еще дергаюсь, когда на меня смотрит… мистер Лестрейндж? лорд Лестрейндж? Так я и не понял, как лучше его называть.
Мы с Джаспером каждый день гоняли на метлах и бегали по замку до изнеможения! Таких каникул у меня еще не было!
Дядя Джаспера почти все время был или в Министерстве, или в библиотеке, его жена вместе с ним. Только однажды и увидел в окно, как братья Лестрейнджи старшего поколения гоняются друг за другом на метлах и сталкивают друг друга в пруд. Дело было в пять утра, они думали, что их никто не видит, а я уже не спал.
И почему папа с мамой их не любят? Мало ли кто кем был!
Как же я не хотел уезжать!
Я бы позвал к нам Джаспера, но потом подумал, что надо бы сначала спросить у папы.
Когда лорд Лестрейндж отвел меня домой, меня встретили, как будто я с фронта вернулся. Даже неудобно.
===( Нимфадора Тонкс)===
Джаспер стал приходить к нам каждую ночь. После того как уехал Северус, не было еще ни одного раза, чтобы он спал в своей кровати.
Первый раз мы уже спали, а то, что он к нам забрался, поняли только утром. Потом стали ждать его, перестали запираться и приучились спать с открытой дверью.
Рудольфус закопался в библиотеке, сидит там все ночи напролет, пьет только кофе и виски, причем в таких количествах, что рота солдат свалилась бы, а ему все нипочем.
Все говорили, что с возрастом станет лучше, но что-то все хуже и хуже. Теперь Джаспер не спит один в принципе, и мы с Рабастаном с ужасом думаем, что будет в Хогвартсе. Наверное, придется попросить Тимоти Эйвери, чтобы он каждый вечер отпускал его домой.
Когда Рабастан осторожно спросил, зачем Джаспер с нами спит, ребенок своим ответом сразил нас наповал:
- Я ведь в школу пойду, вас там не будет. Я вас запасаю.
Мой муж в полнейшем ступоре просидел часа полтора, а потом слабым голосом выдвинул новую версию:
- Энергетический вампир? – чем поверг Рудольфуса в припадок гомерического хохота.
Глупо, конечно, ну какой из Джаспера вампир?
Но то, что это не просто чувствительность, тоже очевидно.
===( Рудольфус Лестрейндж)===
Не нашел ничего утешительного. Это не врожденная, а приобретаемая способность. То, что до шестнадцатого века таких волшебников без суда и следствия сажали в колодец, закрывали каменной плитой и уходили, не подняло мне настроения.
Единственное, что хоть как-то помогло, – слова Ранульфа Гонта о том, что это почти то же самое, что эмпатия. Эмпатом была наша мать, а отец всегда вел дневник, осталось только спросить у его портрета, где он хранил свои записи.
- Прости меня, Руди, - отец с сочувствием посмотрел на меня. – Я все отдал Тому, он очень просил. Но я могу ответить на все твои вопросы.
От отца я узнал, что эмпатия проявляется лет в семнадцать, реже – в четырнадцать, но не раньше, что ребенок, обладающий этим даром, ничем не отличается от сверстников, разве что очень проницателен. Дар не несет изменения личности или характера, только проявление его влияет на поведение.
Значит, Джаспер точно не эмпат. Что ж, минус один пункт из моего списка.
А что, если я все же прав и он единственный видящий с рождения? Если он видит не только нас, но и наши души, только не осознает этого?
Видящие, как рассказывал мой брат, видят души как человека в каком-то окружении. Например, свою жену Басти видит как ее семнадцатилетнюю в поле, которое засажено одуванчиками. А МакНейр, наоборот, гораздо старше своих лет, и душа у него похожа на склеп.
Однажды Рабастан посмотрел в мою душу. Потом напился так, что чуть не умер, и все просил, чтобы я на него Обливиэйт наложил. Я так и не смог вытянуть, что же он увидел.
А если это постоянно видит Джаспер?
===( Джаспер Лестрейндж)===
Лето у нас в поместье всегда проходит слишком быстро. Мы один год жили на море, вот там время тянулась так медленно! Месяц как десять лет.
Мы с Дольфом оба родились в августе, я в начале, а он в конце, поэтому мы так ждали этот месяц. Дядя подарил мне на день рождения метлу, а Адольфу книгу по некромантии. Брат всегда этим интересовался, за нашими рабочими мог часами наблюдать. У нас же они все инферналы. Мама их не любит и дядин подарок не одобрила, а папа сказал только, чтоб Дольф не думал «это мракобесие» в школу тащить, потому что это литература запрещенная. Но я уверен, что брат найдет способ пронести ее в Хогвартс.
Я в этом году обязательно попаду в команду, не зря же я все лето тренировался. Папа обещал мне именную биту, если я стану загонщиком.
Мама грустит и даже плачет иногда, когда думает, что никто не видит. На самом деле ее действительно никто не видит, но я чувствую, что она расстроена, даже когда она запирается в своей комнате.
Дядя с тетей постоянно сидят в библиотеке с книгами, которые у нас всегда заперты в шкафу. В этом шкафу хранятся только такие тома, которые надо сначала помазать кровью, а потом только читать, а то они не то что не откроются, а могут даже руку откусить. Это такая родовая защита, только Лестрейнджи по крови могут их брать, поэтому тетя Белла читает книги через дядино плечо.
На весь август к нам приехал Ивен Розье. Это сын нашей тети, которую я никогда не видел, только на портрете и в камине, когда папа с ней разговаривал, и ее мужа Данте. Но они не его настоящие родители, а приемные, поэтому у Ивена совсем светлые волосы и голубые глаза, а ни у кого в нашей семье таких нет. Ивен уже совсем взрослый, у него даже невеста есть, но он все равно с нами и гуляет, и играет, и совсем не сердится, когда мы чего-нибудь не понимаем, а просто объясняет. А однажды за ужином он рассказал, что когда он был на Диагон-аллее, его увидел Аластор Грюм, начальник аврората на пенсии. Так вот, этот Грюм на него уставился, протер глаз и даже перекрестился – никак не мог поверить своим глазам. Дело в том, что Ивен просто копия своего отца, которого, кстати, так же звали. Ивен его совсем не помнит, только по фотографиям, воспоминаниям дяди и рассказам, но очень им гордится и специально носит такую же прическу и одежду, копирует манеры и жесты. От него все люди старше сорока, то есть те, кто помнит Розье-старшего, шарахаются. Бедный Грюм, наверное, подумал, что увидел привидение.
До меня совсем недавно дошло, что Скорпиус Малфой – мой племянник! Только я еще не совсем разобрался: Рудольфус Лестрейндж женился на Беллатрикс Блэк. У Беллатрикс было две сестры, одна вышла за Малфоя и родила отца Скорпиуса, другая родила маму.
Стоп, то есть папа женился на собственной племяннице?!
Что-то я совсем запутался.
Глава 10===( Адольф Лестрейндж)===
Я никогда так еще в школу не хотел! Дядя Рудольф подарил мне книгу по некромантии, в которой подробное описание почти всех ритуалов! И его собственные пометки на полях, дядя же все заклинания совершенствует. В том числе создание инферналов.
Дома мне даже близко не позволяют к ним подойти, хотя я не понимаю, почему. Они же полностью подчиняются воле волшебника! И почему дядя делает инферни только из маглов? Из магов они получатся гораздо более сильными и выносливыми.
- Ты с ума сошел, Адольф? – дядя посмотрел на меня так, что мне срочно захотелось оказаться где-нибудь очень далеко. – Насколько я знаю, на территории поместья из магов похоронены только наши предки и Темный Лорд. Узнаю, что ты сделал инфернала из кого-нибудь из них, – выдеру собственноручно так, что неделю сидеть не сможешь.
Я из родственников и не собирался.
А в Запретном Лесу есть старое заброшенное кладбище. Не думаю, что там маглы лежат.
Я только призову их и все, даже приказывать ничего не буду.
Никто даже не узнает.
=== ( Джаспер Лестрейндж)===
Через месяц после начала учебного года Адольф вдруг стал ходить такой гордый, на всех смотреть свысока и периодически пропадать по ночам вместе с Натаниэлем МакНейром. Я этого стерпеть не мог, сказал Северусу и Скорпиусу, и мы решили за ними проследить.
===( Скорпиус Малфой)===
А я ведь с самого начала предупреждал, что эта бредовая затея кончится плохо, но никто не внял голосу разума, и мы поперлись в Запретный Лес. Ночью.
Как будто мы гриффиндорцы какие-то.
Мало ли что там забыли Адольф и МакНейр. Они уже на четвертом курсе, они знают и умеют гораздо больше нас, а Натаниэль вообще может голыми руками оборотня придушить. А мы только второкурсники, нас декан четвертует, сожжет и пепел по ветру развеет…
Мне сказали, чтобы я заткнулся и не ныл.
Я молчу, только хочу сказать, что если что, я тут ни при чем.
На меня наложили Силенцо.
Мы подошли к какому-то кладбищу и спрятались за деревьями. Мне так страшно еще никогда не было.
===( Альбус Северус Поттер)===
Господи, что они делают?!
- Тс-с, - зашипел Джаспер. – Они инферналов вызывают!
Кого? Они рехнулись?! Каких инферналов?
- Обычных. Пойдемте к ним?
Я не пойду ни к каким некромантам!!
- Конечно, идем.
===( Адольф Лестрейндж)===
Получилось, получилось, получилось!! В третий раз уже! Я был готов танцевать от радости, Натаниэль, по-моему, тоже.
- Повернись налево, сделай два шага и замри! – приказал я. Инфернал четко выполнил команду.
- Здорово!! – восхищенно выдохнул Джаспер рядом со мной.
Как я разозлился, когда мы с Натаниэлем заметили эту неугомонную троицу! Я не орал, на моего брата нельзя повышать голос, но пообещал сдать папе и дяде. А эти мелкие змееныши заявили, что сами все им расскажут, чем я тут занимаюсь. Вот мы и договорились, что лучше сохраним все в тайне.
- А почему он только один? – спросил Поттер. – Я читал, что были целые армии инферналов. Ты не можешь их пока делать, да?
Что? Я не могу?
Мы с Натаниэлем очертили штук пятьдесят могил, повернулись друг к другу и хором воскликнули:
- Восстаньте!
Хотели зрелищ? Смотрите! Правда, когда я первый раз увидел, как инферни вылезает из-под земли, я чуть сознание не потерял, а тут их пять десятков. Малфой несколько позеленел, но глаз не отводил, а Джаспер и Северус зажмурились. И правильно. Это не трусость, а здравый смысл, обмороки и истерики – последнее, что нам нужно.
Как я понял, что что-то не то?
Инферналы полезли из неочерченных могил.
- Натаниэль, - окликнул я, не сводя глаз с «неправильных» инферналов.
- Я тоже вижу, - отозвался он с ужасом в голосе.
- Замрите! – крикнул я.
Инферналы повернули тупые лица к нам.
- Замрите! – повторил Натаниэль, рисуя в воздухе символ власти над мертвыми.
Раньше работало безотказно.
Инфернал, которого я создал самым первым, с шумом втянул в себя воздух и двинулся в нашу сторону.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Как мы бежали! Ветки хлестали по лицу, цеплялись за одежду, дыхание сбилось. Уж не знаю, что там у Адольфа пошло не так, но он вдруг побледнел, схватил нас с Северусом за воротники, развернул и крикнул:
- Бегите!
А Натаниэль толкнул к нам Скорпиуса. И мы помчались. Адольф и МакНейр поставили вокруг кладбища какие-то щиты, но, видимо, они не помогли, поэтому эти некроманты через пять минут нас догнали.
На окраине Запретного Леса я споткнулся о корень и упал. Брат подлетел ко мне, поднял, поставил на ноги, я сделал шаг и опять свалился. Левая нога почему-то резко заболела, как будто в колено гвоздь вогнали.
- Дольф, я не могу, - я, кажется, заплакал. Брат обнял меня, повернулся к остальным и крикнул:
- Бегите, предупредите Снейпа! Пусть скажет дяде. А мы заберемся на дерево.
- Я тебя не оставлю, - выдохнул Натаниэль, опираясь на ствол и прижимая руку к сердцу.
- Я больше не могу бежать, - Северус посмотрел на меня.
- Скорпиус, на тебя одна надежда, - серьезно сказал Адольф. – Скажи декану, пусть зовет Рудольфуса Лестрейнджа.
Скорпиус кивнул и помчался в Хогвартс.
- Тише, не плачь, - Адольф погладил меня по голове, совсем как мама. – Мы что-нибудь обязательно придумаем.
Он встал (это со мной на руках!) и быстрым шагом дошел до дерева, которое было уже не в лесу, а стояло отдельно. Натаниэль схватил в охапку Северуса, залез с ним на дерево, спустился вниз и тихо спросил у Адольфа:
- Уже запах, чувствуешь?
Отчетливо потянуло сырой землей и еще каким-то сладковатым тошнотворным запахом.
Адольф передал меня МакНейру, и я даже испугаться не успел, как уже сидел на толстой ветке рядом с Северусом. Мой брат и Натаниэль устроились пониже нас и вполголоса обсуждали, что делать:
- Вода не возьмет. Авада тоже. Может, спалим их ко всем чертям?
- Нельзя, нужно не обычное, а направляемое пламя, а то мы тут сами изжаримся. Ну, Адский Огонь, что-то такое. Умеешь?
- Нет. А летать? Помнишь, нас мой папа учил летать, как Пожиратели Смерти?
- Я всегда падаю в середине, не получится. Ты Патронус умеешь вызывать? Можно дяде послать.
- Нет, не умею. Ох и влипли же мы!
Пауза. Мой брат завозился на ветке и тихо, чтобы мы не услышали, спросил у МакНейра:
- Как думаешь, они по деревьям лазают?
Меня затошнило от страха.
Снизу раздалось утробное ворчание.
Мы глянули вниз и хором закричали: под нами стояла толпа мертвецов с поднятыми вверх руками.
Глава 11===( Скорпиус Малфой)===
Ну почему? Почему я бегу по коридору ночью, нарушаю все мыслимые и немыслимые правила, и ни один преподаватель не может меня заметить? Да я даже Филчу бы сейчас обрадовался!
- Мистер Малфой?
Слава Богу! Я бросился на голос.
- Профессор Люпин! Там! Инферналы… много… идут сюда!
- Что? – глаза профессора расширились.
- Там Поттер, МакНейр и Лестрейнджи. На дереве. И инферналы.
Что-то я не то говорю. Но Люпин понял:
- Беги к декану, а я к директору.
Я кивнул и помчался к профессору Эйвери:
- Профессор, там инферналы! Адольф сказал, чтоб вы позвали Рудольфуса Лестрейнджа.
Декан подскочил на постели:
- Инферналы? В Хогвартсе?!
И бросился к камину.
===( Нимфадора Тонкс)===
Дверь в нашу спальню с грохотом соскочила с петель. Мы с Рабастаном уставились на темный силуэт Рудольфуса в светлом проеме.
- Подъем!! Люмос Максима! – Рудольфус прошел в комнату. – Быстро встали, нам нужно в Хогвартс.
- Что случилось? – заплетающимся языком спросил Рабастан, протирая глаза.
- Инферналы. Не пойми откуда. В школе. Вопросы есть?
Мы вскочили и стали быстро одеваться. Инферналы в Хогвартсе! А там дети!
Рудольфус поймал меня за локоть и тихо сказал:
- Мы в Хогвартс, будь добра, позови Руквуда. Эйвери сказал, что их там очень много.
Я кивнула и бросилась в камин.
- Что тебе здесь надо?! – взвыл мой начальник, сдергивая с крючка полотенце – он был в ванной.
- Инферналы в Хогвартсе, - выдохнула я и аппарировала прямо из дома Августа в Хогсмит.
Вся школа была на ногах, аврорат, родители…
Рудольфус чертил в воздухе какие-то знаки, воздух вокруг него искрил и дрожал, но ничего не происходило. Деверь сделал пасс рукой, направляя в толпу инферналов яркие лучи, но тут его самого отбросило метров на десять назад. Он поднялся, запрокидывая голову – из носа у него текла кровь - и пораженно посмотрел на толпу мертвецов.
- Они маги, - прошептал он, поворачиваясь к подошедшему Руквуду. – Это из магов!
Руквуд очертил вокруг себя круг и стал нараспев произносить какие-то слова на непонятном языке.
- Думаешь, хозяина поразим? – Рудольфус тыльной стороной ладони размазал кровь по лицу.
- Это его не убьет, а вот инферни очень даже, - сквозь зубы произнес Август, пригибаясь к земле.
Внезапно круг погас.
- У них нет хозяина? – голос Рудольфуса прозвучал в мертвой тишине.
Я нашла Рабастана и сумела пробраться к нему:
- Где дети?
- Они не с тобой?! – Рабастан уставился на меня в ужасе.
- Нет, я думала, ты…
Рабастан заметил Скорпиуса, который плакал, обнимая Драко.
- Ты не знаешь, где Джаспер?
Малфой заморгал и зарыдал еще громче.
- Где он? – Рабастан встряхнул мальчика, упорно игнорируя протест его отца.
- Там, - Скорпиус указал в сторону мертвецов.
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног.
- На дереве. Там Натаниэль, Северус, Джаспер и Адольф.
===( Ремус Люпин)===
Я стоял совсем близко к Лестрейнджу.
Я подумал, что Рабастан сейчас умрет: он стал белым как бумага, сглотнул и тихо выдохнул:
- Там?
Стояла такая тишина, что было слышно, как всхлипывает какая-то первокурсница.
Рабастан повернулся в сторону мертвых, какой-то деревянной походкой направился к своему брату, что-то ему сказал, Рудольфус медленно обернулся к нему, покачнулся и схватился за его плечо.
Сзади меня кто-то ахнул. Я обернулся и увидел Тонкс.
Она плакала, закрыв лицо руками.
Ветер сменился, и мы все почувствовали запах гнили и мокрой земли.
- Мама!! – отчаянный крик с той стороны, где были инферналы.
Рудольфус взвыл и вцепился себе в волосы. Беллатрикс застонала, впившись зубами в собственное запястье.
А Тонкс вдруг выпрямилась и твердым шагом направилась к толпе мертвецов.
- Дорогу, твари! – и струя огня охватила ряд инферналов.
Никакой огонь, кроме Адского, не действует на магов–инферналов, это давно известный факт.
Но это пламя, подогреваемое яростью матери, ребенку которой грозит опасность, уничтожало их как сухую солому.
Я смотрел на нее и не мог шевельнуться, околдованный яростью Нимфадоры Тонкс. Рабастан бросился вслед за ней, его режущие крошили одного мертвеца за другим, но в нем не было такого порыва, такой мощи.
Рудольфус вызвал Адское Пламя, а Беллатрикс прикрыла щитом дерево, чтобы «демоны» ее мужа не убили детей.
Вызвать Адский Огонь – это все равно что выпустить бесов из преисподней, а Лестрейндж, насколько я знал, умудрялся сочетать в себе магию и католичество, и то, что он решился на такое, показывало, насколько ему дороги племянники.
Уолден МакНейр своей родовой магией расколол поле на две части, и часть инферналов провалилась в разлом.
Внезапно я подумал, что если бы Ближний Круг остался верен Волдеморту, наши шансы на победу были бы нулевыми.
Я услышал крик.
Сил у Тонкс совсем не осталось, ее окружили мертвые, а она ничего не могла сделать, даже аппарировать. К ней пытался пробиться ее муж, но у него получалось слишком медленно, вот она упала…
Я впервые обратился вне полнолуния.
Как со стороны я видел, как огромный рыжий волк разрывает в клочья живые трупы и воет, бросаясь на новых врагов. Краем сознания я отметил, что Рабастан смотрит на волка (или меня?) с первобытным страхом, давним ужасом перед сильнейшим, и зверь внутри меня возликовал, празднуя победу.
Я так и не осознал, когда превратился обратно. Последнее, что я помнил, - как ко мне бросаются Снейп, Эйвери и непонятно откуда взявшийся Сириус. И темнота, темнота и тишина.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Я знал, что они придут! Папа снял меня с дерева и на руках донес до больничного крыла, где меня сразу схватила мадам Помфри. А папа упал на колени посреди коридора и закрыл лицо руками.
Я видел, как тетя Белла ведет маму, а она почему-то постоянно падает, как к ней подбегает Адольф и что-то говорит, видел дядю, на лице которого была засохшая кровь и полосы копоти, видел, как МакНейр и его папа стоят обнявшись, как Скорпиус уже даже не плачет, а стонет, и ничто не может его успокоить…
Северуса тоже привели в больничное крыло, хотя он был здоров, и принесли профессора Люпина.
Потом в меня влили какое-то зелье, и я заснул.
Когда проснулся, увидел на соседних кроватях с одной стороны Адольфа, с другой родителей. Мама с папой, по-моему, спали, а Адольф плакал.
- Дольф? – я, честно говоря, опешил. Мой брат никогда не плачет.
- Я вас всех чуть не убил, - прошептал Адольф, раскачиваясь вперед-назад.
Я слез с кровати и пересел к брату, а он обхватил меня руками так крепко, что мне стало больно, но я не вырывался.
- Джаспер, мы все могли умереть, из-за меня, понимаешь? – говорил он мне на ухо. – Из-за меня.
Я представил себе, что мы все лежим в гробах, вокруг люди в трауре, мама сидит возле меня и все лицо у нее в слезах…
И я тоже заплакал.
Глава 12===( Нимфадора Тонкс)===
Я не помню, как Беллатрикс дотащила меня до больничного крыла. Очнулась я только тогда, когда увидела своего мужа, который стоял на коленях в коридоре перед закрытой дверью, за которую унесли Джаспера.
- Басти! – я вырвалась из рук Беллы и бросилась к нему. – Вставай, ну вставай же!
Дверь вдруг распахнулась, и в коридор вышли Гарри, Джинни и Сириус.
- Это ваш сын вызвал инферналов, - начал Гарри без предисловий, смотря на нас сверху вниз. – Вы знаете, что это карается по закону.
- Я прекрасно знаю законы, мистер Поттер, - оскалился непонятно откуда появившийся Рудольфус, вздергивая Рабастана одной рукой в вертикальное положение. – И предупреждаю вас, если с головы моих детей хоть волос упадет, ваша семья разорится на землю на кладбище.
«Моих детей». Не могу сказать, что мне очень понравилась такая формулировка.
- Вы мне угрожаете, мистер Лестрейндж? – Гарри против воли отступил назад.
Рудольфус, по-моему, впервые в жизни проигнорировал неподобающее обращение.
- Да, мистер Поттер, я вам угрожаю. Надеюсь, что вы окажетесь благоразумны и не станете предавать это огласке. В Азкабан меня, поверьте, не посадят, а вот вам придется плохо.
- И почему это тебя не посадят? – возмутился Сириус, и в горло ему тотчас же уперлась палочка Беллатрикс.
- Братишка, вспомни мои любимые проклятия, - пропела она. – В том числе родовые и собственного сочинения. Тебе все еще интересно, почему?
Блэк побледнел и отступил.
- Сможешь ли ты спать спокойно, Мальчик – Который – Выжил, зная, что твои дети способностью отбивать смертельные проклятия не обладают? – протянула Белла, медленно убирая палочку.
- Я уверен, что мистер Поттер нас прекрасно понял. К тому же это ведь его сын присутствовал там, верно? – Рудольфус демонстративно обратился к жене. – Так что не в его интересах добиваться официального слушания.
- Конечно, дорогой, я тоже так думаю, - Беллатрикс улыбнулась. – Он ведь дорожит своей семьей, не так ли?
- Я в этом абсолютно уверен. А то, что я знаю, где он живет, лишь прибавит ему благоразумия.
Рудольфус и Беллатрикс как будто забыли, что они не одни, и разговаривали исключительно друг с другом. Впечатление это производило неизгладимое.
- Белла, любовь моя, сходи, пожалуйста, к Северусу. У него может сложиться неправильное видение ситуации, а это грозит осложнениями, - Рудольфус на глазах у всех поцеловал ее в губы, и Беллатрикс ушла.
А наш дорогой глава семьи поклонился и исчез.
Спектакль был окончен.
===( Беллатрикс Блэк)===
Я быстро шла к кабинету директора, мысленно прокручивая в голове все аргументы, которые могли бы убедить Снейпа.
- Северус.
- Мадам Лестрейндж.
Неудачное начало разговора.
- Мне нужна твоя помощь.
У меня скулы свело: я прошу о чем-то полукровку и предателя!
- Чем могу помочь, мадам Лестрейндж?
- Ты знаешь. Не выгоняй Адольфа (ну, давай, скажи уже!), пожалуйста.
До чего я опустилась. Самой противно.
- Не выгоняй? – Северус вскочил. – А в следующий раз он кого в Хогвартс приведет? Темного Лорда?
- Дай ему второй шанс!
- Ты меня с Дамблдором часом не перепутала?
Я его сейчас убью. Медленно и с особой жестокостью.
Нет, нельзя, сначала Адольф.
- А я ведь знала, что ты предатель, с самого начала.
- Врешь, - спокойно перебил он.
Вру. Но кто он такой, чтобы уличить меня во лжи?
- Рабастан – видящий. Он тебя прочел давным-давно. И про Лили твою тоже. А в нашей семье нет секретов.
На самом деле я все узнала уже после Битвы, но это не принципиально. Что еще может на него подействовать?
- Ты мой должник, Северус Снейп. Я не стану требовать слишком большой цены, как Дамблдор…
Его лицо застыло, я подавила усмешку. Получилось!
- … но все долги надо возвращать, не так ли?
Северус устало опустился в кресло.
- Хорошо.
До чего он предсказуем!
===( Нимфадора Тонкс)===
Мы с Рабастаном сидели на кушетке, дети спали. Моего мужа ощутимо трясло, я чувствовала себя не лучше.
- У него трещина в колене, - тихо сказал Рабастан, глядя на Джаспера.
Я сцепила пальцы и до крови прикусила губу. Ну зачем он это говорит?
Опять тихо, только где-то тикают часы, шаркает мадам Помфри и стонет во сне Скорпиус.
- Это ты не проверила чемодан Адольфа, - заявил вдруг мой ненаглядный ни с того ни с сего, злобно косясь на меня.
Нормально вообще! Может, я ему еще и книгу подарила? Или, быть может, мой брат это сделал?
Я уже собралась ответить, как взглянула на детей и обомлела. Если Адольф выглядел вполне прилично, то лицо Джаспера напоминало восковую маску.
Рабастан проследил за моим взглядом и крепко сжал мою руку:
- Т-ты в-видишь? – спросила я, не сводя глаз с сына.
- Да, - выдохнул он, и мы вскочили.
Рабастан осторожно поднял сына на руки и стал ходить с ним вперед-назад по палате, а я стояла столбом и только плакала.
- Хватит реветь! – прошипел мне Рабастан, я хотела его отшить, но посмотрела на ребенка, и мне воздуха не хватило: его лицо стало какого-то мертвенного оттенка.
- Не злись, ты его убиваешь! – воскликнула я, бросаясь к нему.
Рабастан тоже взглянул на Джаспера, что-то испуганно забормотал, но я его уже не слушала.
- Джаспер, сынок, не надо, прошу тебя. Мы любим тебя, ты наша радость… Адольф тебя любит, Рудольфус, Белла, мы тебя все очень любим…
Джаспер заворочался на руках Рабастана и застонал. Мой муж с ужасом смотрел то на меня, то на ребенка и молчал.
- Солнышко мое, мой милый мальчик, ты наша радость… - я прижала ледяную ладонь Джаспера к губам.
- М-мама, - проговорил ребенок и уткнулся лицом в плечо Рабастана.
- Я здесь, мой хороший, и папа, и братик, все тут, с тобой…
Он опять застонал, и у меня сердце кровью облилось.
А потом я подумала: если он так отреагировал на злую реплику Рабастана, то, может быть, ему станет лучше от нашей любви?
Молясь про себя, чтобы так и оказалось и Рабастан меня не убил, я резко пригнула голову мужа к себе и поцеловала в губы.
- Рехнулась? – настороженно, но доброжелательно поинтересовался Рабастан, когда мне не хватило воздуха.
Я помотала головой и посмотрела на Джаспера.
Этого не могло произойти, но это было так: щеки Джаспера порозовели, дыхание выровнялось, руки согрелись.
- Ты гений! – восхищенно проговорил мой супруг, кладя сына на кровать.
- Не забывай об этом, - не могла не подколоть я, но Рабастан проигнорировал насмешку, подхватил меня на руки и закружил.
- Ты просто молодец!!
Смотрю на него в кои-то веки сверху вниз и чувствую, что по мне волной разливается радость.
Рабастан опустил меня на пол и крепко прижал к себе.
- Я люблю тебя.
Джаспер засмеялся во сне.
Глава 13===( Рабастан Лестрейндж)===
Всю ночь мы с Нимфадорой мерили шагами палату.
Картина с Джаспером стала проясняться: он как радар настроен на чувства окружающих, особенно нас с Дорой. Он потому и приходит к нам по ночам, чувствует, что мы любим и друг друга, и его.
Это, похоже, действительно видение. Я, когда только из Азкабана вышел, без ментального блока только с Эйвери и мог общаться, потому что этот оптимист буквально топил меня в своем беспричинном счастье. А с остальными, особенно с братом и крестным, приходилось защищаться окклюменцией.
Джаспер окклюменцию не знает. Так, кто у нас в этом специалист? Снейп и мой брат. Но я только через мой труп позволю им влезть в мозги к моему сыну. Я тоже его учить не могу, потому что выпущу случайно пару воспоминаний об Азкабане или Лонгботтомах…
Выход один. Я научу легиллименции и окклюменции Нимфадору, а она станет заниматься с Джаспером. У нее нет таких мыслей, как у нас с братом, так что если сын и прорвет ее щит, ничего особо страшного он не увидит.
Под утро мы уже падали. Кровать только одна, рассчитанная на подростка… уж не знаю как, но мы умудрились на ней уместиться, вцепились друг в друга, дабы не грохнуться на каменный пол… и все, провал в сознании.
Проснулся я раньше Доры, что странно, постарался сползти с кровати, чтобы она не проснулась, но потерпел поражение, потому что она обняла меня обеими руками за шею и лишила возможности двигаться вообще.
А потом я услышал плач.
Нимфадора моментально проснулась, тоже, наверное, услышала, мы слезли с кровати и узрели сидящих в обнимку дружно рыдающих детей.
Мы сели рядом с ними, я посадил на колени Джаспера, а Дора обняла Адольфа.
- Это я виноват, - Адольф, обычно немного дикий и колючий, вжался в плечо Нимфадоры. – Это я уговорил Натаниэля, чтобы мы их вызвали.
- А я сказал всем, чтобы мы за ними проследили, - Джаспер вцепился в мою рубашку и всхлипнул.
- Меня теперь в Азкабан отправят?
- Адольф, ну как тебе не стыдно, какой Азкабан? Ну что за чушь? – с некоторых пор тема Азкабана для Нимфадоры стала весьма неприятной. Она сама меня просила рассказать, как там сидится, вот теперь даже название не переносит.
- Тогда исключат…
- Никого не исключат! А если Снейп все-таки потеряет совесть, есть Дурмстранг. Тони будет очень рад двум новым ученикам – некромантам… Шутка! – спохватился я, заметив выражение лица любящей супруги.
И тут только до меня дошло, чего они на самом деле боятся.
Мы почти никогда сыновей не наказывали. Воспитательная беседа, как худшее из зол – я таскал их на судебные заседания, где для двух нарушителей спокойствия несколько часов сидения на одном месте в окружении лордов, судей, адвокатов и прокуроров было сродни Круциатусу.
А что делать теперь?
У Рудольфуса совет спрашивать абсолютно бесполезно. Отец воспитывал нас в строгости, за малейшую провинность можно было схлопотать сотню партий в шахматы. Я с тех пор эту игру на дух не переношу, а вот Руди пристрастился и других видов наказания не признает. Я уже буквально услышал прерывающийся от радости голос брата:
- Сто двадцать партий! Разбирая все ходы и ситуации!
Нет, я не сделаю этого. Это слишком жестоко.
Я посмотрел на сыновей и тихо сказал:
- Вы понимаете, что заслуживаете наказания.
Джаспер в моих руках натянулся как струна, глаза Адольфа застыли.
Мне стало мерзко оттого, что мои дети меня боятся. Нимфадора сдвинула брови, но промолчала, зная, что я прав.
- Я считаю, что вы сами должны выбрать себе наказание, соответствующее вашим поступкам. Надеюсь на вашу честность.
Отец один раз позволил мне выбрать себе наказание. Я тогда стащил из его кабинета пузырек с воспоминаниями о маме, посмотреть не успел, но выражение его лица не могу забыть до сих пор. Не презрительное, а глубоко разочарованное. От чего я там отказался, не имеет значения, но отец никогда мне больше не напоминал об этом случае до самой своей смерти. Только в последний день жизни подарил мне эти воспоминания и Омут Памяти.
- Я верну дяде все книги по некромантии и буду этим заниматься только под его надзором или с его разрешения.
Серьезная жертва со стороны Адольфа: Руди его еще несколько лет близко к инферналам не подпустит.
- Хорошо, - я кивнул, Дора вздохнула с облегчением.
- А я… я в этом году не буду играть в квиддич.
О месте загонщика Джаспер мечтал с пяти лет. На его месте я бы выбрал что-нибудь другое, но…
- Ладно. Больше мы об этом не вспоминаем.
===( Ремус Люпин)===
Я лежал на кровати в больничном крыле. Все тело ломило после превращения, но внутри горело какое-то торжество: я впервые сосуществовал со своим волком. Мой зверь не выбросил меня на задворки сознания, а сочетал инстинкт с человеческим разумом, сделал то, к чему я стремился всю жизнь с помощью зелья.
Это стоило боли.
Сириус всю ночь просидел возле меня, и это стало негласным примирением. Я и не осознавал, как по нему скучал. Сейчас он отсыпался в соседней комнате, а я пытался собраться с мыслями.
- Профессор Люпин, вы ведь не спите?
Я повернул голову. На меня смотрели глаза Нимфадоры Тонкс с лица Рабастана Лестрейнджа – Джаспер. Я сел и невольно застонал: спина болела так, что завыл бы, если бы не ребенок.
- Вам больно? – переполошился Джаспер.
- Н-ничего, терпимо… сам-то как?
Аж слезы на глазах. Ничего, ничего, пройдет.
- Я хотел сказать спасибо, - Джаспер немного испуганно оглянулся на дверь. В просвете мелькнули огненные волосы, раздался знакомый голос: «Дора, что ты делаешь?», от которого мне стало больнее, чем от превращения.
- За маму. Папа бы не успел, - черты Джаспера поплыли, миг – и передо мной сидит Тонкс. – А как это - быть оборотнем?
С трудом отвожу взгляд от синих глаз.
- Потом как-нибудь расскажу, хорошо? – пытаюсь улыбнуться, а от слез и боли все аж плывет.
- Конечно, - спохватывается Джаспер. – Выздоравливайте, - прибавляет он и просачивается за дверь.
Переворачиваюсь на живот, стараясь унять боль, под рукой что-то шуршит, с трудом фокусирую взгляд…
Половинка шоколадки в яркой фольге.
Она всегда мне приносила шоколад после полнолуний.
Я вцепился зубами в наволочку и взвыл в голос.
===( Альбус Северус Поттер)===
Меня выпустили из больничного крыла даже позже Джаспера, хотя тот упал, а я нет.
Папа очень хотел, чтобы Адольфа и Натаниэля наказали, но что-то в переглядываниях Рудольфуса и Уолдена ему очень не понравилось, так что мы все, кроме Скорпиуса, были обязаны мыть коридор на четвертом этаже до самого Рождества. Без магии. А ведь там всегда самая грязь, там же больше всего классов. Но Малфой нас не бросил и сказал, что это несправедливо и что это только нам четверым магией пользоваться нельзя, а ему очень даже можно, так что все за нас будет делать именно он. Мы только у тети Гермионы нужное заклинание спросили, но не сказали, для какого именно пола оно нам нужно.
Ведь главное, чтобы коридор чистый был, верно?
Глава 14===( Рудольфус Лестрейндж)===
Беллатрикс была готова меня убить, я отнюдь не преувеличиваю. Таких скандалов не было давно, я живо вспомнил первый год нашей совместной жизни. Но как ни велико было искушение, Ступефай я не использовал.
Все книги по некромантии и всему такому я запер в восточной башне подальше от греха и от бдительной супруги.
Рабастан рассказал мне о том, что произошло в больничном крыле. Что ж, теперь мы хоть точно знаем, с чем имеем дело.
Осталось простое: научить Нимфадору окклюменции и легиллименции. Но времени у нас немного, так что будем практиковать шоковую терапию.
- Легиллименс!
Наверное, мне должно быть ее жаль.
Уже который вечер подряд она плачет, стоя передо мной на коленях на каменном полу. Меня учил окклюменции сам Темный Лорд, и под конец наших занятий он уже не всегда мог отразить мои атаки, а уж ей-то куда…
- Соберись!
Поднялась, гордо смотрит на меня.
- Представь себе, что ты выстраиваешь передо мной кирпичную стену. Четко представь, детально, красный кирпич. Готова? Легиллименс!
Маленькая девочка лет десяти поднимает голову, улыбается: «Мам?»
Когда мне было десять, моя мать уже четыре года как была мертва.
- Легиллименс!
Она стоит на площади Гриммо, ругается с этим полоумным Грюмом, Андромеда со своим мужем тоже против дочери. Ух, какая обида!
- Очень плохо! Легиллименс!
Коридор замка, ниша, лицо моего брата так близко…
Тут меня с такой силой приложило об пол, что в глазах потемнело.
Поднимаю голову, все плывет.
Нимфадора смотрит на меня торжествующе.
Встаю, охаю непроизвольно, а эта наглая девчонка ухмыляется.
Ах так?! Легиллименс!
Рабастан с распущенными волосами (давно я его таким не видел, даже отвык) усмехается по-доброму, обнимает ее сзади…
Раннее утро, тихий прерывающийся голос:
- Басти…
Брат открывает глаза.
- Басти, у нас будет…
Крик: «Протего!», и меня со всей силы впечатывает в стену, а в голове всплывают мои собственные воспоминания.
===( Нимфадора Тонкс)===
Рабастан не мог меня учить! «Я не могу, тут надо атаковать, а ты моя жена, а у меня совесть есть…»
Вот чего у него нет, так это именно совести! Ему меня жалко, поэтому надо отдать меня на растерзание Рудольфусу, для которого слово «мера» не имеет конкретного значения.
- Я не могу так больше! – я плакала каждую ночь. – Он мне душу наизнанку выворачивает! Он все смотрит!
Рабастан обнимал меня, шептал, что я молодец, я справлюсь…
- Я буду лезть в самые сокровенные мысли, - предупредил Рудольфус. – Так ты быстрее научишься.
Для него нет понятия «табу».
- Не хочешь, чтобы я видел, – защищайся, - пожимал плечами он, даже не краснея и не опуская взгляд.
«Сегодня ничего не увидишь», - мысленно обещала я каждый раз, но приходила в себя на полу с полностью опустошенной головой.
«Не сегодня!»
И опять он смотрит те воспоминания, которые я сама редко тревожу.
- О, а мой брат действительно…
- Замолчите.
- Я просто спросил!
Эти комментарии к каждому эпизоду моей жизни…
Я выяснила еще одну черту характера своего деверя: у него элементарно нет стыда.
Это был один из лучших дней. Проснувшись однажды утром, я вдруг поняла, что теперь точно не одна. Во мне как огонек свечи затеплилась вторая жизнь.
Адольф.
Было четыре утра, но я просто не могла молчать!
- Басти!
Голос сорвался, но он все равно проснулся. Смотрит на меня, как всегда, чуть насмешливо, улыбается.
- Басти, у нас будет…
Не увидишь!!!
- Протего!
Рудольфус отлетает к стене, а в моей голове калейдоскопом сменяются сцены из чужой жизни.
Черноволосый мужчина с очень бледным лицом наклоняется над шестилетним мальчиком.
- Это твой брат, Руди. Мама дарит его тебе.
- А где мама? – зеленые глаза смотрят на бело-розовый хнычущий сверток в руках отца с восхищением.
- Мамы больше нет.
Улыбка ребенка блекнет.
- Как нет?…
Двенадцатилетний Рудольфус в бешенстве выхватывает палочку:
- Еще одно слово…
- И что будет? – хохочут старшекурсники.
- Круцио, - выдыхает второкурсник, кто-то перед ним с криком падает.
Смех мгновенно смолкает.
- Я ненавижу тебя! – яростно шипит Беллатрикс, не заботясь о приличиях, и изо всех сил вырывается из рук Рудольфуса, когда он в танце слишком близко притягивает ее к себе. – Отпусти!
- Я знаю, - смеется в ответ тот, издевательски смотрит на нее сверху вниз и сжимает ее талию еще крепче. – Ты сказала это раз двести. Я припомню тебе эти слова, когда мы поженимся.
- Папа, мама, а я убийца! – Рудольфус, весь залитый чужой кровью, вваливается в фамильный склеп. – Я чудовище, слышите?!
Белые статуи молчат, а Рудольфус размазывает слезы и кровь по щекам.
- У всех есть дети, а у меня нет, представляете? У меня сегодня умер третий ребенок. Святой отец сказал, чтобы я не впадал в отчаяние.
Рудольфус встает так, чтобы памятник отцу смотрел ему в глаза, и негромко произносит сорванным голосом:
- А я и не впал. Я вырезал целый район, вдруг Смерть отдаст моего мальчика?
Безумный взгляд останавливается на двух маленьких могильных плитах.
- А она не отдала…
- Молодец! – настоящий Рудольфус поднимается с пола и аплодирует. – Первый шаг!
Я не могу вымолвить ни слова.
Перед глазами все еще стоит картина: Рудольфус, сгорбившись, стоит в склепе, кровь с его рук падает на белые могилы.
- А она не отдала…
Глава 15===( Альбус Северус Поттер)===
Я стал ловцом! В первом же матче я обыграл Джеймса, а Скорпиус, наш вратарь, пропустил всего два мяча за всю игру.
Единственное, что портило праздник, – настроение Джаспера. Я так понял, что его отец наказал и запретил играть в этом году.
По-моему, это слишком жестоко.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Я научился получать хорошие оценки на всех уроках. Все очень просто: нужно лишь принимать нужный облик. Поэтому я на Зельях как папа, на ЗоТИ как мама, на трансфигурации приобретаю внешность такого херувимчика: золотые локоны и пухлые щечки – ребята от смеха падают. На травологии надо слиться с мебелью, а на Чарах стать кем-нибудь экзотическим, и успех обеспечен!
А перед директором надо делать блэковское лицо и черные кудри. Видимо, у Снейпа с тетей Беллой связаны не самые лучшие воспоминания.
===( Адольф Лестрейндж)===
Летом родители решили учить нас с братом окклюменции, меня – папа, а Джаспера – мама.
- Адольф, соберись! В твоем возрасте я уже всех учителей читал и ответы на контрольные писал до того, как задания давали.
Это труднее, чем инферналов контролировать!
А дядя еще проверки устраивает: сидим, ужинаем, все тихо–спокойно, тут мне вспоминается какая-нибудь шалость вроде подмены дядиной палочки или чего-то похожего. И вот прямо лезет в голову! Поднимаю глаза, а дядя сверлит меня взглядом, и я слышу его голос, хотя он молчит:
- Так это был ты!!
===( Джаспер Лестрейндж)===
Как-то раз летом мама отвела меня в свою комнату. Я был там всего однажды, давным–давно, но мне там очень понравилось: светлые стены, белый пол, такой мягкий диван, что прямо невозможно встать.
Мне кажется, что мама устает от обстановки замка. Поместье у нас очень мрачное, и, хотя мне нравится, иногда это очень давит. Такое ощущение, что ты под водой, даже когда идешь по верхней галерее. Тетя Белла, как ни странно, тоже такую мрачность не любит, но почему-то молчит. А мама говорит, но папа с ней не соглашается. Я слышал, как она просила его хоть балдахин убрать с кровати, и так света никакого, так еще и «эта крыша», а папа ответил, что это традиция и вообще «зачем тебе свет, когда ты спишь?».
А эта комната – мамино личное царство, и она там все обустраивает, как ей нравится. Ведь туда мужчины могут заходить только с ее позволения.
- Джаспер, я уверена, что ты заметил, что чувствуешь то, чего другие не ощущают, ведь так?
Я кивнул. Я и сам давно понял, что вижу людей изнутри. Нет, не так, я вижу, как они чувствуют. Нет, опять не то. Никак не могу сформулировать.
Мама улыбнулась, села напротив меня и взяла мои ладони в свои.
- Это такой дар, называется видение тонких миров. Он достался тебе от папы, только знаешь? Похоже, ты единственный в мире видящий с рождения, обычно это проявляется лет в двадцать пять – тридцать.
Я первый в мире такой!
- Только ты, наверное, понял, что ты очень сильно зависишь от эмоций окружающих.
Я опять кивнул. Это правда. Мне однажды прямо на уроке плохо стало оттого, что Северус поссорился со своим братом.
- Мы с папой хотим, чтобы ты выучил окклюменцию и легиллименцию.
Мама сказала, что это поможет мне закрывать свое сознание от негативных эмоций, и я смогу лучше видеть других людей.
- Но хочу тебя предупредить, что лезть в чужую голову или душу – последнее, чем ты должен заниматься. Твой отец всего трижды был в моей душе и дважды в сознании, и он всегда спрашивал позволения.
- А посмотреть в голове учителя ответы?
Мама улыбнулась и погрозила пальцем:
- Во-первых, это нечестно по отношению к твоим одноклассникам, а во-вторых, мало ли о чем думает преподаватель? А с душой еще сложнее: ведь у каждого свой внутренний мир, и любое неосторожное прикосновение может повредить. Например, когда папа входил в мою душу, я теряла сознание, хотя он старался быть предельно аккуратен.
- А можно, когда я научусь, я посмотрю твою душу?
Мама смешно сморщила нос, и волосы у нее стали розовыми:
- Да ну, там одни одуванчики.
===( Нимфадора Тонкс)===
Свежи были в памяти уроки Рудольфуса, поэтому я решила пойти другим путем:
- Джаспер, постарайся представить себе поток воды, который скрывает от меня твои мысли. Помнишь, когда мы ездили в горы, там была река? Мы с тобой, Дольфом и Беллой пошли поверху, а папа с Рудольфусом решили пройти под потоком. Мы смотрели сверху, знали, что они там, но их не видели. Представь себе такой же водопад, хорошо?
Когда мой муж и деверь полезли под ледяной поток, я думала, что там останусь. Олимпийского спокойствия Беллатрикс я напрочь не понимала, и вообще своими фокусами в горах Рабастан мне сократил жизнь лет на десять.
Но это неважно, главное, пример хороший.
- Готов? Легиллименс!
Осторожно, очень осторожно. Взять самые нейтральные воспоминания вроде разбитой чашки или визита к Долохову.
- Джаспер, постарайся! Я не должна видеть ни одной мысли.
Ребенок смотрит на меня расстроенно, старается, а ничего не выходит.
- Давай передохнем. Нам не нужно все уметь с первого раза. У нас все лето впереди, я вообще полгода училась. Отдохнул? Готов? Легиллименс!
Когда мы с деверем учились именно легиллименции, Рудольфус вышвыривал меня из своего сознания так, что я на ногах не держалась.
Через неделю после нашего первого урока Джаспер просто не впустил меня в свою голову.
- Как ты это сделал?
- Как ты сказала, представил себе воду. Только не водопад, а дождь.
- Давай я еще раз попробую, хорошо?
Как так? Такого быть не может, всего неделя прошла!
- Легиллименс!
Вода льется откуда-то сверху, ни одной мысли. Я сосредоточилась, попробовали проникнуть глубже – все та же вода.
- Умница! Джаспер, я над этим полгода билась!
Честно говоря, мне было завидно.
Ребенок вдруг опечалился.
- Ма-ам? Не расстраивайся, у тебя тоже хорошо получается.
Я опешила. Он что, чувствует мои мысли?
- Да. Мам, я не нарочно.
Стоп, я же молчала!
- Но я все равно слышу.
А отключить ты это можешь?
- Могу, подожди минутку, - он сосредоточился. – Все, теперь не слышу.
- Джаспер, мы же договаривались!
Смотрит на меня виновато:
- Я не смог удержаться!
Ну вот что с ним делать?
Джаспер перестал приходить к нам по ночам, больше не реагирует на вспышки Рудольфуса…
Я очень боюсь, что он отдалится от нас.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Это совсем другой мир! Я теперь могу как бы отключиться от реальности и видеть именно души. Не входить в них, а просто наблюдать со стороны.
Душа мамы – ветер и солнце, отца – океан, покрытый льдом, в разломах которого видна темная непроницаемая глубина. Чтобы увидеть все остальное, надо проникнуть в душу.
Каждая эмоция тети Беллы – вспышка сверхновой, я даже со стороны не могу долго смотреть.
У дяди постоянный блок: непроницаемая черная бездна, даже страшновато.
Брат переливается всеми цветами. Есть такие камни, в тени они кажутся черными, а на солнце вспыхивают и отбрасывают во все стороны маленькие радуги.
Интересно, а какие Скорпиус и Северус?
В августе мамин начальник все-таки покатал нас на машине. Потом я попросил у него разрешения посмотреть его мысли, он рассмеялся и позволил.
В голове у него был полный бред: дядя в балетной пачке летел на метле, украшенной розовыми бантами, и держал в руке белого плюшевого медведя.
Я вышел обратно в реальность и в полной растерянности посмотрел на него. Я никогда не видел настолько серьезных людей. Как же так?
Только вечером мама мне объяснила, что Август Руквуд – Невыразимый и мастер иллюзий. Ему подобную кашу устроить в своей ли, чужой ли голове – как пальцами щелкнуть.
Я тоже так хочу!
Глава 16===( Нимфадора Тонкс)===
Душа у меня болит. Не знаю почему, но не хочу пускать их в этом году в Хогвартс.
- Глупости, что, кроме того, что уже произошло, может случиться? – после этих слов у меня прямо руки зачесались опустить на голову мужа что-нибудь тяжелое.
- Инферналов тебе мало было?
- Но это уже было. Что еще? Темного Лорда возродят? Хотя я не удивлюсь…
- Да как ты можешь так говорить? Я чувствую, что что-то плохое случится!
- Ты провидица?
- Ты никогда меня не слышишь!! – я вышла, грохнув дверью. И не приду сегодня ночевать, и плевать, что мне плохо без него. Откачают, если что.
- Мама, что случилось? – возле лестницы меня встречает Джаспер.
- Ничего. Не лезь в мою голову!
Джаспер отшатывается назад.
Господи, я совсем забыла! Разговаривая со мной, младший сын всегда снимает ментальный блок, и сейчас моя злость выплеснулась на него как кипяток.
- Прости, прости меня, - быстро обнимаю его, он прячет лицо на моем плече и пытается отдышаться – когда он без защиты, любая негативная эмоция для него как удар.
Смотрю поверх его головы на верхнюю галерею и вижу Рабастана, который, привалившись к стене, наблюдает за нами с нечитаемым выражением лица. Волна обиды опять поднимается во мне, я стараюсь отвлечься, но Джаспер все равно чувствует и поворачивает голову в сторону отца.
Рабастан резко разворачивается и уходит.
- Вы поссорились, - утвердительно говорит Джаспер, становясь похожим на Рабастана. Врать глупо, поэтому киваю.
- Папа на тебя обиделся.
Нормально вообще, а? Он меня упорно игнорирует, попутно издевается, а теперь еще и обиделся?!
- Папа думает, что ты без причины повысила на него голос.
Обалдеть. Без причины? А вот то, что я битый час говорю о том, что меня серьезно волнует, а он не обращает на это никакого внимания, за причину не считается. Я прекрасно знаю, что он ненавидит, когда на него кричат, но я тоже человек, я не могу всегда контролировать свои чувства! У меня, между прочим, блэковский характер.
Хотя зря я на него наорала.
- Джаспер, ты не хочешь стать психологом? – заинтересованно спрашиваю я.
- Нет, - смеется он. – Я хочу стать адвокатом, как папа. Я чувствую эмоции, и это поможет мне обхитрить всех прокуроров, вместе взятых.
О, кажется я разгадала секрет успеха своего мужа. «Да я просто профессионал, а они самоуверенные неучи!» Ну-ну.
- Помирись с папой, - вдруг просит Джаспер. Я киваю, и мы, обнявшись, поднимаемся на второй этаж.
На ужин Рабастан не явился. Рудольфус был зол, он терпеть не может, когда кто-нибудь пренебрегает традициями, но вида не показал и был подчеркнуто любезен, отчего у меня мурашки по спине бегали. На наш ритуальный вечер он тоже не счел нужным прийти, и Рудольфус сладким тоном попросил меня передать ему, что все на этом свете рано или поздно наказуемо.
Впервые за долгое время я легла спать одна.
С кровным браком шутки плохи, это я выяснила еще до рождения Адольфа. Этот гнусный ритуал устраивал нам сюрпризы с энтузиазмом близнецов Уизли. Не было четкого определения времени, которое мы должны провести вместе, например, я могу задержаться на работе почти до утра и ничего даже не почувствую, а вот если мы поссоримся, друг без друга час провести не можем. На самом деле это способствует примирениям, но я предпочла бы налаживать отношения с собственным мужем без угрозы продолжительного обморока.
Когда-то давно Рабастан так меня достал, что я плюнула на все магические браки и заперлась в своей комнате, на которой такие чары, что ни один мужчина без моего желания туда не войдет. На симптомы вроде легкой тошноты и озноба я внимания не обратила.
Через несколько часов я уже при всем желании не могла встать. Все плыло, воздух проходил в легкие с трудом… Как выяснилось позже, Рабастан, несмотря на то, что его состояние ненамного отличалось от моего, сумел добраться до спальни Рудольфуса и Беллатрикс. Мадам Лестрейндж, недолго думая, выломала дверь в мою комнату (она же женщина), вытащила меня и вручила моему теряющему сознание супругу. Я к тому времени уже отключилась. Пришли в себя мы только к вечеру, помирились, а потом Рудольфус прочитал нам лекцию об оригинальных способах покинуть этот бренный мир. И продемонстрировал шрам на запястье: в Азкабане он почти тринадцать лет сидел, просунув ладонь сквозь решетку, чтобы держать Беллу за руку.
Нас с Басти эта история поразила, и мы договорились, что как бы мы ни ссорились, терзать друг друга мы не будем.
А вот теперь из-за какого-то пустяка…
Меня затрясло. Да где он? Пока еще есть силы, я встала и отправилась на поиски бессовестного спутника жизни.
Десять шагов, передышка, еще десять. Пол качается, как палуба корабля. Пять, подождать, пять, подождать… вот и библиотека. Если он не там, то это все.
Ну почему тут не библиотека, а лабиринт Минотавра?!
Три, передышка, три, передышка. Я найду его и убью собственноручно. Эта мысль придала мне сил, и до поворота я дошла без остановок.
Вот и камин. На диване, запрокинув рыжую голову, сидит искомое.
- Рабастан!
Хотелось грозно, получилось жалобно. Но он даже не повернулся.
Или уже не услышал?
Эта мысль прошила меня как игла, я быстро сделала шаг вперед и чуть не упала в огонь. Так, еще раз, только медленнее. Падаю на диван рядом с ним. Господи, как же плохо. Руки у Рабастана просто ледяные, глаза закрыты, вид абсолютно больной. Нахожу в себе последние силы, подлезаю под его руку и укладываюсь к нему на колени. Пусть хоть убьет завтра, сейчас мне сразу стало теплее, больше не тошнит, только немыслимо хочется спать, спать…
Просыпаюсь оттого, что кто-то пальцем вычерчивает на моем плече круги. Я подняла голову и встретилась взглядом с Рабастаном, который тут же убрал руку и приобрел вид гордый и независимый.
Нет, актер из него никакой.
Рабастан пытается встать, но я обнимаю его за пояс и закрываю глаза.
Мы оба знаем, что виноваты, но гордость не позволяет ни одному из нас признать это первым. Поэтому мы просто делаем вид, что ничего не произошло.
Рабастан вытягивает ноги и опять кладет руку мне на плечо. Мир.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Наконец-то Хогвартс! На платформе я все не решался уйти из реальности, а в купе первым делом посмотрел на души Северуса и Скорпиуса.
У Поттера душа совсем прозрачная, как стекло, на вид острая как бритва. А Скорпиус, наоборот, как жидкое золото, мягкий, обтекаемый.
Вот бы на себя со стороны посмотреть!
Меня взяли, взяли, взяли в команду! Ну, держитесь! Мы с братом читаем мысли друг друга, так что победа Слизерину обеспечена.
У Джеймса Поттера очень красивая душа, я даже не ожидал. Очень ломкая алая многогранная звезда. Я на него взглянул как бы с другой стороны: самый популярный, сын знаменитости, красивый, летает хорошо… а друзей, настоящих друзей, у него нет.
Если мой брат всерьез будет с ним враждовать, Поттер долго не продержится.
Глава 17===( Ремус Люпин)===
Первый матч Гриффиндор – Слизерин. Я сел на трибуну возле профессора МакГонагалл. Ну не могу я называть ее Минервой!
Честно говоря, я разрывался, за кого болеть. С одной стороны, мой родной Гриффиндор, с другой – сын моей… не моей Нимфадоры. Не знаю, кому я желал победы больше.
- На поле выходит команда Гриффиндора! Поттер, Финниган, Скамандер и трое Уизли!
- Трое? А я думал, у них шестеро Уизли и Поттер за капитана, - раздался за моей спиной до боли знакомый голос, и я проклял тот миг, когда решил пойти на матч.
- Басти, ты пришел! – вскочил Эйвери на заднем ряду.
- Куда ж я денусь, если ты меня пригласил?
У меня сердце заболело.
Нимфадоры не было с ним, но мне все равно как камень на шею повесили. Он его взгляда, которым он меня смерил, срочно захотелось вымыть руки и лицо. Насколько же он неприятен, именно противен. В районе Амазонки водятся такие змеи, медные, скользкие и такие ядовитые, что смерть наступает почти мгновенно.
Не удивлюсь, если анимагической формой Лестрейнджа окажется именно такая тварь.
И рядом с этим чудовищем в течение стольких лет живет моя радужная девочка?
Я против воли обернулся: Лестрейндж смеялся над какой-то шуткой Тимоти, показывая длинные белые зубы.
Меня аж передернуло.
Я не следил за игрой, только прислушивался к разговору за спиной.
- Да, защищаю… нет, сейчас Нота, Теодора, опять в какую-то аферу влез… нет, ничего вроде… она? В Отделе Тайн работает, не смог отговорить…
Последняя фраза – это про Тонкс.
- Артефактологом. Август за ней приглядывает, а то мало ли… - в спину мне упирается взгляд Лестрейнджа.
МакНейр открыл счет, стадион завопил так, что у меня уши заложило.
Эйвери куда-то исчез.
Лестрейндж сидит прямо за мной, упирается руками в спинку моего кресла. Если скосить глаза, можно его увидеть: со стороны кажется, что он полностью поглощен игрой.
Длинные ногти царапнули по моему сиденью, я сжал зубы. Почему-то мне вспомнились руки Тонкс, теплые, мягкие. Она кусала ногти, а мне эта ее привычка даже нравилась. Она…
Я заставил себя сосредоточиться на игре.
- Красиво летают, не так ли? – раздался у меня над ухом вкрадчивый голос Лестрейнджа.
Я стиснул зубы, а он продолжил:
- В меня, наверное, а может, и в Нимфадору. Наши, - он выделил это слово, - дети…
Я не дал ему закончить. Терпение мое было на исходе, а наши «мародерские» заклинания я помнил очень хорошо.
===( Джаспер Лестрейндж)===
Мы победили, победили! Адольф умудрился ударить бладжером по квоффлу и забить! Пока Джеймс и Хьюго Уизли, гриффидорский вратарь, приходили в себя, Северус поймал снитч.
После игры кто-то нам сказал, что на преподавательской трибуне видели нашего папу. Почему он не пришел к нам?
Когда кончилась вечеринка в честь нашей победы, я вспомнил, что до сих пор не вернул профессору Люпину книгу. У нас такой дома нет, потому что она магловская, «Дракула» называется. Я ее случайно увидел у профессора и, честно говоря, был очень удивлен: у нас есть родственники Дракулы, те самые, у которых воспитывается Ивен Розье. Я сказал об этом Люпину, а тот объяснил, что эту книгу написал магл о волшебнике Владимире Дракуле. Этот автор почему-то решил, что Владимир – вампир и древний полководец Владислав. На самом деле очень интересно, особенно про ритуал связи с этой маглой, как ее, Миной. А Люси была инферналом, это же ясно!
Мне было скучно идти одному через весь замок, поэтому я позвал Северуса и Скорпиуса.
- Вообще-то отбой был, - привычно заныл Малфой. – Что, ты завтра книгу вернуть не можешь?
Я уже хотел ответить, но тут Северус услышал шаги своего грозного тезки:
- Это Снейп! Бежим!
Мы переглянулись и рванули к Люпину.
- Только бы у него открыто было, только бы открыто! – Скорпиус умудрялся ныть даже на бегу.
Я обернулся, Снейпа еще не было видно, но нам уже вполне четко представились снятые баллы и отработки.
- Профессор Люпин, спасите! – мы ввалились в комнату, но там было пусто.
Что же делать?!
- В шкаф, быстро!
Мы влезли в шкаф, который стоял возле двери, и закрылись, оставив тонкую щелку. Только мы немного отдышались, как дверь распахнулась, и на пороге появился директор в компании хозяина комнаты.
===( Ремус Люпин)===
Это заклятие, которым я приложил Лестрейнджа, простым Фините не снимешь! Я наслаждался молчанием сзади, даже настроение повысилось.
Северус не стал расколдовывать Лестрейнджа, но решил провести воспитательную беседу у меня в комнате.
- Он надо мной издевался, - сказал я в ответ на его язвительную тираду. Я чувствовал себя как школьник после удачной шалости.
- Это не повод! Мало ли что он говорит!
- Не мало ли, - сказал я. – И ты прекрасно меня понимаешь.
Он действительно понимал.
- Из-за нее, да?
- Да.
Северус сел на диван и задумчиво посмотрел на меня.
- Не думал я, что кто-то из мародеров окажется в моей шкуре.
Я призвал бутылку огневиски.
- Для меня весь мир был ею, - тихо продолжил Снейп. – Рыжее солнце, а глаза, помнишь ее глаза?
Конечно, я помню глаза Лили Эванс. Мы все были немного влюблены в нее из-за них, а Джеймс писал стихи, где постоянно говорилось о ее глазах, и читал нам.
Я посмотрел на Снейпа: передо мной сидел не взрослый мужчина, а худенький подросток с озлобленным взглядом, который теплел, стоило на него посмотреть одной рыжей красавице.
- А помнишь Дору? – произнес я. – Не такую, какая она сейчас, а ту…
Он понял. Посмотрел на меня с жалостью, а мне неожиданно стало легче.
- Она всегда делала розовые волосы. Меня это так бесило! – вспомнил Северус.
- У нее такая улыбка, - я прикусил губу; на глаза наворачивались слезы. – Ей одной было плевать, что я оборотень.
- А Лили было все равно, что я слизеринец.
- Дора видела во мне только самое хорошее, - зверь внутри меня запрокинул голову и завыл. – А я ее не спас.
- А я предупреждал, что этот Поттер ее до добра не доведет, - он опустил голову, завесившись волосами. – Вот она и умерла.
- Как она… она же его ненавидела! И боялась. Этот Лестрейндж в Отделе Тайн ею закрывался от Сириуса! Только из-за нее он вообще не в Азкабане!
Я ненавижу Рабастана Лестрейнджа.
- А может… может, он силой ее возле себя держит? Шантажирует? – дикая мысль пришла мне в голову, я дернул Северуса за рукав. – Если он ее заставил за себя выйти?
Господи, я идиот! Я поверил в то, что она может любить Пожирателя Смерти, что может жить с ним добровольно!
Я ее предал.
- Нет, - покачал головой Снейп.
- А если… если она под Империо? Или ее ритуал какой-нибудь держит? Ну не может она его любить! Ну, Северус, не молчи!
Глава 18В фанфике поменяются основные персонажи, главным героем станет Рабастан Лестрейндж. Надеюсь, этот момент ничего не испортит)
Буду рада, если выскажете свое мнение:)
===( Джаспер Лестрейндж)===
Неправда! Это же неправда, этого не может быть! И что, что папа был Пожирателем Смерти, мама все равно его любит!
Ну какое Империо, что за чушь? Какие ритуалы?
По-моему, профессор… стоп, какой же я глупый. Надо на душу посмотреть.
Я сосредоточился и вышел из реальности.
Душа Люпина корчилась как в огне. Его мысли меня оглушили: «Дора, моя радужная девочка, как же так? Ты боялась его, ненавидела… почему с тобой он, а не я?» Воспоминания и мысли, наполненные невыносимой болью, били через край.
Мама в какой-то странной одежде сидит рядом с профессором Люпином.
- Рем, хочешь, я тебе на руке погадаю?
Тот с готовностью протягивает ладонь и улыбается. Такую смущенную и одновременно радостную улыбку я раньше никогда не видел.
Мама осторожно приоткрывает дверь:
- Рем?
Огромный рыжий волк поднимает голову.
- Ты меня понимаешь? – голос мамы дрожит, в руке она судорожно сжимает волшебную палочку. Волк старательно кивает, и мама бесстрашно подходит к нему и садится рядом прямо на пол:
- Хочешь бутерброд? – достает из кармана хлеб с колбасой, кормит зверя с рук, а потом гладит его по голове и треплет за уши.
Когда она уходит, по всему дому слышен тоскливый волчий вой.
- Они ее забрали, - плачет какой-то рыжий мальчик. – Двое мужчин с такими красными волосами… и Беллатрикс Лестрейндж.
- Добрался, - глухо говорит Аластор Грюм.
И еще какие-то обрывочные воспоминания, и, главное, боль, боль, невыносимая боль, пронесенная через годы.
Я больше не могу, я сейчас умру…
Выпадаю в реальность и осознаю, что мы уже за дверью комнаты профессора, а Северус и Скорпиус волочат меня по коридору.
- Очнулся! – восклицает Малфой, отпускает меня, и я падаю на каменный пол.
- Что это было, ты вдруг потерял сознание… это про маму твою говорили?
Скорпиус толкает Поттера в бок, и он замолкает. Я с трудом поднимаюсь на ноги, колени дрожат.
- Мы просто чудом выскочили, - рассказывает Малфой, пока мы идем в подземелья. – Северус открыл шкаф, я тебя схватил, а Снейп дверь-то не закрыл… хорошо еще, не заметили, а то мы бы уже эпитафии сочиняли бы.
О маме меня, слава Богу, никто не спрашивает.
Уже лежа на кровати, я думал, что же делать.
Сначала надо понять, что я сегодня узнал.
Профессор Люпин любит мою маму.
Мама папу раньше ненавидела, а предпочтение отдавала тому же профессору.
Папа маму украл и, похоже, выйти за себя замуж заставил силой. Что значит заставил силой в исполнении папы, я решил не думать.
Профессор думает, что мама под Империо или ее связывает какой-то ритуал. Или шантаж.
Папа издевается над профессором по упомянутым выше причинам.
И еще Аластор Грюм в каком-то воспоминании назвал маму «аврор Тонкс» Мама была мракоборцем?
Я все выясню. Начну с конца, то есть с Грюма.
===( Аластор Грюм)===
Никак не привыкну быть пенсионером. До сих пор почти каждый день наведываюсь в аврорат промыть мозги стажерам и поорать на Кингсли и Поттера с Уизли. Не со зла, а чисто для профилактики.
Ночью ко мне прилетела сова. Не знаю почему, но именно хогвартских сов очень легко отличить. Если это Минерва решила вспомнить об однокласснике, то она опоздала лет на пятьдесят. Если тогда я и был в нее влюблен, то теперь у нее нет никаких шансов. Пребывая в прекрасном расположении духа, что бывает редко, я прочел имя отправителя, предвкушая аккуратный почерк Минервы, и сел – ноги, вернее, нога, меня не удержала.
Дж. Лестрейндж.
Не вскрывая конверта, я стал думать, кто это и что ему или ей надо.
Насколько я знаю, Нимфадора всегда подписывается девичьей фамилией, Беллатрикс не стала бы мне писать даже под Империо, Круцио и угрозой Авады, а имена мужчин семьи Лестрейндж начинаются на «Р». Правда, у Тонкс есть дети, но они про меня не знают.
Я проверил письмо на проклятия, следящие чары и прочее, ничего не нашел и решил открыть.
«Здравствуйте, уважаемый мистер Грюм,
Вы удивитесь, что я прошу Вас о помощи, но мне не к кому больше обратиться. Я узнал кое-что о своей маме и хочу проверить информацию. Вы ее знали, это мне точно известно.
Если Вы не захотите мне помочь, я попрошу Вас сохранить нашу переписку в тайне. Благодарю.
Джаспер Лестрейндж».
Значит, все-таки ее сын.
Я сел за ответ:
«Мистер Лестрейндж,
Не знаю, что Вам известно, но если эти слухи порочат Нимфадору, – не верьте им. Если Вы ходите в Хогсмит, мы можем встретиться, и я отвечу на все ваши вопросы».
Я подумал и приписал:
«Чтобы у Вас не было сомнений на ее счет.
Аластор Грюм»
Я ждал ответа, как не ждал от Минервы в лучшие годы согласия на предложение прогуляться вместе четырнадцатого февраля.
Что ему сказали про Тонкс?
И, главное, кто?
Неужели…
Нет, Люпин не мог. Он просто не мог.
«Мистер Грюм,
Не могли бы мы увидеться в воскресенье в Кабаньей голове в 15.30 за столиком, который отгорожен стойкой? Мне не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о нашем разговоре.
Прошу прощения за беспокойство.
Джаспер Лестрейндж».
Кажется, я жаловался на скуку?
В воскресенье я был на указанном месте в два. Чертова привычка приходить заранее! Ровно в три тридцать передо мной появился Джаспер Лестрейндж.
Я пару раз видел Рабастана Лестрейнджа в младшеподростковом возрасте, когда мой бывший однокурсник Кристен таскал сына в Министерство, дабы приобщить его к миру лжи, коварства, шантажа, бесстыдства, проще говоря, юриспруденции.
Это была его точная копия, только волосы не рыжие, а синие. Но это первое впечатление. Мальчик поднял голову, и я увидел глаза своей любимой ученицы.
- Мистер Грюм?
Странно, что он не дернулся из-за моего глаза. А, я совсем забыл, Рудольфус сейчас тоже не красавец, так что он, наверное, привык.
- Мистер Лестрейндж?
- Джаспер, сэр, - он с кошачьей грацией скользнул на неуклюжее сиденье, и я опять вспомнил Рабастана. Тот, кажется, даже на скамье подсудимых сидел с комфортом.
- Вы хотели узнать о То… Нимфадоре.
- Да, - он впился в меня взглядом. Это очень напомнило мне…
- У вас был хороший учитель по ментальному искусству, - как бы невзначай проронил я, выставляя сильнейший блок.
Как он вспыхнул! Щеки залились лихорадочным румянцем, волосы стали красными. Я с усмешкой наблюдал за ним.
- Простите, просто привычка… я уже… - забормотал он, и, несмотря на типично лестрейнджевскую «огненную» внешность, сходство с Рабастаном прошло.
Привычка читать чужие мысли. Он делает это на автомате. Ничего себе!
- Бывает, - я дал себе и ему время прийти в себя. – Что ты хотел спросить?
Он опять пристально посмотрел на меня, и я спохватился:
- Ничего, что я на ты?
- Ничего, - он улыбнулся совсем как Тонкс; у меня сердце защемило. – Я случайно узнал… увидел мысли профессора Люпина.
Он снова замолчал, подбирая слова, и, наконец, произнес:
- Профессор любит мою маму.
Тонкие пальцы ребенка побелели, так он вцепился в край стола. В тот момент я забыл, что это сын Лестрейнджа, и единственное, чего мне хотелось, – это как-то его ободрить. Но я никогда не имел дела с детьми и поэтому промолчал.
Джаспер с трудом продолжил:
- Еще он думает, что папа держит маму под Империусом или шантажирует. Или привязал к себе каким-то ритуалом.
Пока ребенок переводил дыхание и, захлебываясь, пил из кружки, умоляюще глядя на меня, мол, скажи, что это неправда, я судорожно думал, что ответить.
Рабастан действительно провел ритуал. Вернее, провел сам Тот-Кого-Нельзя-Называть, но это не принципиально: что крестный, что крестничек – все одного поля ягоды. Шантажировал он ее отцом, правда, они уже были женаты к тому времени, так что не знаю, зачем он это делал. Может, по привычке? Насчет третьего Непростительного я, честно говоря, не знал. Но сильно сомневаюсь, Тонкс бы ему такое точно не спустила.
- У твоих родителей магический брак. Знаешь, что это такое?
Он покачал головой, и я объяснил:
- Это древний ритуал, темный, между прочим, который связывает двух людей таким образом, что они не могут жить друг без друга. То есть обидеться, хлопнуть дверью и уехать к маме чревато летальным исходом.
- Значит, ритуал был, - бесцветным голосом сказал Джаспер. – А шантаж?
- Отец Тонкс и твой дед – маглорожденный.
Глаза ребенка расширились.
- Папа не мог жениться на девушке не своего круга!
- Это твой папа так сказал? – осведомился я, с трудом сдерживая ярость. Если этот мерзавец попрекает ее происхождением, я сожгу его заживо, а пепел ссыплю в баночку и подарю Нимфадоре. Ей же важно, чтобы он был рядом, а об агрегатном состоянии ничего сказано не было.
- Нет, дядя. Но мамина мама ведь волшебница. Ну, тогда мама – чистокровная в первом поколении, все нормально.
Он так заученно повторял слова Рудольфуса, что я вдруг пожалел, что убил Ивена Розье. В конце концов кто такой Розье? Всего лишь псих с маниакальной жаждой крови и известности. Жил бы он сейчас в Мунго в палате для особо буйных, никому бы не мешал, а у меня глаз был бы на месте. Лучше бы я грохнул Рудольфуса, который мало того, что садист, так еще и умен как черт, обладает даром убеждения и политическим чутьем. И который повернут на кровной мести за своего любимого кузена – все того же Ивена.
- Папа шантажировал маму ее отцом?
- Да. Насчет Империуса сомневаюсь. Она рано или поздно все равно освободилась бы, и твой отец покоился бы сейчас в фамильном склепе.
- Что же, мне все ясно. Благодарю вас, мистер Грюм, - в голосе мальчишки звенели слезы. Он поднялся, готовый уже бежать куда-то, но я поймал его за рукав:
- Ты, наверное, знаешь, что я был в Ордене Феникса, и представляешь себе, как я отношусь к твоему отцу. Но твоя мать была счастлива в день своей свадьбы, год спустя после ритуала, это я тебе точно говорю.
Молчит и прерывисто дышит.
- Я не могу понять почему, но она его любит. А Люпин… она его единственная любовь на всю жизнь. Не вини ни его, ни ее.
- Спасибо, - он вдруг выпрямился и протянул ладонь для рукопожатия.
В этом не было ни капли фарса.
- Рад был знакомству, Джаспер Лестрейндж.
Я не солгал. Я действительно был рад.
Глава 19===( Джаспер Лестрейндж)===
Грюм папу не любит, но все равно говорит, что мама с ним счастлива. Про магический брак я поподробнее почитаю дома или у тети Беллы спрошу, а шантаж… это так похоже на папу.
Зато Империо не было!
А она его любит.
Тут я вспомнил профессора Люпина. Я всегда на его уроках сидел в мамином облике ради хороших оценок. Господи, какой стыд.
Тут мне в голову пришла одна мысль, я даже споткнулся: а что, если этот магический брак создает иллюзию чувств, как Амортенция?
Не чувствуя под собой ног, я бросился к декану.
- Профессор Эйвери, мне срочно нужно домой! Пожалуйста!
- Что случилось? – он мгновенно подобрался.
- Я не могу сказать, но мне надо к маме, очень надо, пожалуйста!
- Чтобы в девять был здесь, - декан подал мне ящичек с порошком и взмахом палочки разблокировал камин.
Я переместился в кабинет отца и побежал в мамину комнату:
- Мам! Мама!!
Мама, оказывается, спала. Я даже извиниться забыл.
- Что произошло? Тебе плохо?
Я помотал головой и выпалил:
- Ты любишь папу?
Мама удивленно посмотрела на меня: ей не верилось, что я могу сбежать из школы, чтобы задать ей такой вопрос.
- Мам, это важно! Любишь?
- Люблю, конечно, с чего такой вопрос? – мама протирает глаза и улыбается.
- Что такое магический брак?
Улыбка мамы несколько бледнеет, а взгляд почему-то становится испуганным.
- Папа действительно тебя украл и заставил выйти за себя?
Мама заговорила быстро-быстро:
- Да, это правда, но я все равно его люблю, честное слово!
Я замотал головой: теперь, когда я высказал все вслух, я просто пришел в ужас! И это сделал мой отец? И я еще смею спрашивать, любит ли она его. Конечно, нет, и я вполне ее понимаю.
- Джаспер, послушай, - взмолилась мама, садясь на кровати. – Я действительно очень люблю твоего папу, как бы он ни вел себя сначала, - она подумала и прибавила. – Да и потом тоже. Ну почему ты мне не веришь?
===( Нимфадора Тонкс)===
Откуда, как он узнал? Неужели Ремус все-таки повел себя так, как предсказывал Рабастан, и все рассказал Джасперу?
И что же мне теперь делать, чтобы сын мне поверил?
- Ну… ну хочешь в душу мою посмотреть?
Джаспер кивнул, сел напротив, взял меня за руку и пристально посмотрел в глаза.
Когда Рабастан входит в мою душу, по ощущениям это похоже на то, когда в жаркий день глотнешь такой ледяной воды, что дышать потом больно. И я всегда теряю сознание, когда он так делает. А с Джаспером совсем по-другому. Он как теплый солнечный лучик, гораздо более осторожный. Я даже не отключилась, а как будто задремала: я видела глаза сына, но ни о чем думать не могла. У него это врожденная способность, может быть, поэтому, когда Джаспер использует легиллименцию, ничего не чувствуешь.
===( Джаспер Лестрейндж)===
У мамы такая красивая душа! Одуванчиковое поле без конца и края, жаркое солнце и сильный ветер.
- Привет!
Тут мама совсем другая: розовые волосы торчком, на вид ей лет семнадцать, не больше.
- Привет, ты любишь папу?
Честно говоря, я первый раз был в чужой душе и не представлял, как начать разговор.
- Люблю, - серьезно кивнула мама и вдруг покраснела. – Очень люблю.
Вокруг стало еще теплее, ветер стих, а мне вдруг стало так хорошо! Я никогда не смогу описать это чувство, но именно к этому ощущению я стремился, когда приходил к маме с папой по ночам. Именно оно давало мне силы жить.
Я вышел из маминой души и позорно разревелся.
===( Рабастан Лестрейндж)===
Я аппарировал домой в приподнятом настроении, хотя ноги меня уже не держали. Я выступал часов пять, не присев, зато добился для МакРоя не только оправдания, но и компенсации за моральный ущерб, что вознесло мою репутацию на вершину и прочно там закрепило. Этот МакРой – подлец, каких мало, но в принципе он не опасен, а платит очень даже неплохо. Так что пусть живет.
Входя в комнату Нимфадоры, я мечтал о трех вещах: упасть куда-нибудь, чтобы это «куда-нибудь» оказалось возле Доры, и спать, спать, спать.
Поэтому наличие стихийного бедствия в лице плачущего Джаспера ударило по моим расстроенным нервам, как кувалда по струнам рояля.
- Кто? Что? Кто тебя обидел? – я от неожиданности заикаться стал.
Сын помотал головой и крепче обнял Нимфадору, которая, кстати, полностью меня игнорировала.
- Я прочел мысли профессора Люпина, - пробормотал Джаспер, и я опустился прямо на пол.
Мысли профессора Люпина.
Проклятый оборотень, опять он мне жизнь портит. Я, конечно, безумно рад, что Дора спаслась от инферналов год назад и от шальной Авады Амикуса Кэрроу во время Последней Битвы, но это не дает никакого права этой шавке демонстрировать мысли о моей жене направо–налево. Да и вообще, как он смеет думать о ней?! Она моя, и ничья больше.
- И что же было в мыслях… профессора? – голосом своего брата поинтересовался я.
- Я тебе покажу, - Джаспер поворачивается ко мне, и перед глазами начинают мелькать сцены из чужой жизни.
Я прекрасно знаю историю Северуса Снейпа, как-никак семь лет за одной партой. Что-то мне кадры из волчьей жизни очень напомнили нашего Принца–полукровку.
Этот оборотень не просто любит мою жену. Он ее чуть ли не обожествляет. Так же как Снейп свою Эванс.
Я убью его. Причем так, что Рудольфус от осознания своей никчемности в пруду утопится, а крестный на том свете от зависти восьмой раз помрет.
Надеюсь, последнюю мою мысль Джаспер не увидел.
- Пап, а ты маму любишь?
- Нет, я ее терпеть не могу. Именно поэтому у нас двое детей. А так… что ты, да глаза б мои на нее не глядели.
- Пап, я серьезно!
Теперь на меня внимательно смотрит не только сын, но и супруга. Надо успеть ответить, пока ее выжидающий взгляд не превратился в инквизиторский.
- Тогда да.
- Что да?
- Люблю.
Идиотская ситуация. Абсолютно.
Признаваться собственной супруге в любви при ребенке, да еще и с его вопроса. Абсурд.
- Можно я посмотрю в твою душу? – спрашивает ребенок. Слава Богу, я уже сидел.
В мою душу? Ни за что. Я даже боюсь представить, что там.
Не дожидаясь моего ответа, Джаспер берет меня за руку и перехватывает взгляд.
Видение – это не легиллименция, тут не защитишься блоком. Я ничего не успеваю сделать, и мир вокруг подергивается рябью и стремительно темнеет.
Я тоже видящий, поэтому, когда Джаспер находится в моей душе, я разговариваю с ним сам, а не отрубаюсь, как Нимфадора.
Я впервые вижу свою душу.
Темный зал с высоким потолком, похоже на подземные апартаменты Треверс-холла и на Отдел Тайн одновременно. Черный узор на полу и стенах, резные колонны, света почти нет, только сверху откуда-то падает тонкий зеленоватый луч, как солнце сквозь воду. Вокруг моих ног вьется вязкий черный туман, стелется по полу, закручивается, как сигаретный дым.
Что ж, могло бы быть и хуже. Азкабан, например. А так… ну, мрачновато, да, не спорю. Но мне даже нравится.
- Папа? – спрашивает высокий голос за спиной. Я повернулся, и Джаспер в ужасе шарахнулся назад.
Передать невозможно, как мне стало обидно. Это же мой сын! Уверен, что душа у меня не самая красивая, но не так же отшатываться.
Тьма вокруг нас сгустилась еще больше.
- Пап, прости, я просто не ожидал, - Джаспер, избегая смотреть мне в глаза, подошел ближе.
- Бывает, - я усмехнулся, и свет почти исчез. Я уже не видел сына.
Джаспер выдохнул и обнял меня за пояс.
Стало теплее, тьма поредела, теперь только черным туманом лежала внизу.
- Ты любишь маму? – тихо спросил сын, по-прежнему обнимая меня.
Я закрыл глаза и представил себе Дору.
Синие глаза, смешной ежик розовых волос, какой она всегда делает на ночь, улыбка, за которую я готов горы свернуть, хотя я в жизни ей об этом не скажу, смех, теплые губы, мягкие руки и отвратительный характер.
Луч света ослепил меня даже сквозь веки. Я с трудом открыл глаза: вся моя душа была залита светом, черный туман пытался скрыться в моей тени, но почти полностью исчез. Почему-то было такое ощущение, что я сейчас взлечу, без метлы и палочки.
- Джаспер, почему ты меня испугался? – спрашиваю я, пока сын удивленно оглядывается.
Он вдруг опять прижался ко мне и замотал головой.
Я представил себе зеркало и почти не удивился, когда оно материализовалось передо мной. В конце концов моя это душа или нет? Что хочу, то и делаю.
- Пап, не смотри! – взмолился Джаспер, но я все равно подошел к зеркалу и взглянул.
На меня смотрел похожий на меня человек, только волосы и борода у него были черные. Да ладно, ничего даже смотрится. Глаза…
Тут я шарахнулся так, что не удержался на ногах и грохнулся на пол. Глаза… нет, не мои, этого существа, большие, в обрамлении не красных, как у меня, а черных ресниц, были без зрачков. Просто белки с красными прожилками.
Я зажмурился и потряс головой. Туман опять собрался вокруг меня, заклубился, свет приутих, а я вдруг опять захотел подойти к зеркалу. Осторожно посмотрел, избегая встречаться взглядом с отражением. Видимо, эффект неожиданности прошел, я уже не валился с ног, а только вздрагивал, когда, несмотря на мои старания, на меня смотрели пустые глазницы.
А я еще на Джаспера злился. Да впору радоваться, что он жив вообще после такого зрелища.
- Пап? – Джаспер тронул меня за рукав.
- М-м? – отозвался я, почему-то не в силах оторвать взгляд от отражения.
- Пойдем?
- Сейчас, подожди.
Так неожиданно видеть себя не рыжим, а брюнетом. Я и так похож на отца, а тут совсем, и чем-то – внезапно – на Беллатрикс. Внешность абсолютно вампирическая, кожа неестественно бледная, губы белые. Я провел рукой по щеке и шарахнулся вторично: на пальцах у меня росли натуральные когти, как у Беллы в ее анимагической форме. Но если на пантере это смотрится вполне вменяемо, то на человеке…
Хватит с меня на сегодня сюрпризов.
Я убрал зеркало и повернулся к сыну.
Мы вышли в реальность одновременно, и я с удивлением заметил облегчение в глазах Джаспера. Он что, ждал, что я и в жизни таким останусь?
Тут я понял, что Нимфадора плачет.
===( Нимфадора Тонкс)===
Это просто чудо, что я еще жива.
Господи, как же это страшно выглядит со стороны! За полчаса ни Рабастан, ни Джаспер даже не шевельнулись, застыли, как восковые статуи.
К тому моменту, когда мой муж, наконец, вздыхает и разгибается, а сын потирает лоб ладонью, у меня уже почти слез не остается.
Рабастан проводил Джаспера до камина, вернулся и лег на постель, забыв о том, что это моя комната, а не общая, и кровать тут одноместная. Потянул меня за руку, заставив лечь рядом с собой, и укутал в одеяло.
- Что, интересно, еще Джаспер может вычитать в мозгах преподавательского состава? Особенно если учесть, что легиллименцию он применяет незаметно.
Это, видимо, была попытка меня отвлечь. Неудачно, потому что меня бросило в дрожь, когда я подумала, что еще кроется в мыслях у Рема.
- Эй, ну ты что? – расстроился Рабастан, увидев мою реакцию. – Ну вот, хотел как лучше, а получилось…
- Нормально все, переволновалась просто, - тихо ответила я, стуча зубами. Что же мне так холодно-то, даже в одеяле?
Рабастан приподнялся, стянул с себя свитер, снял ремень, лег вплотную ко мне и милостиво разрешил:
- Грейся, а то в лед сейчас превратишься.
И завыл на низкой ноте, когда я прижала к нему замерзшие ладони.
Наверное, это и есть любовь. Когда иногда убить хочется, ну, покалечить как минимум, а потом лежишь в кольце его рук, греешься, слушаешь тихое ровное дыхание, и больше тебе ничего и не нужно, только чтобы он был рядом. И пусть занудный, и пусть нахал. Все равно мой, никому не отдам.
Утром я решила пойти к Рему, попросить его, чтобы он держал блок на уроках, это ведь несложно.
Держать-то просто, а вот попросить…
Глава 20===( Ремус Люпин)===
Я проснулся от тихого:
- Рем! – открыл глаза и обомлел.
Посреди комнаты стояла Тонкс.
- Т-ты? – я резко сел.
- Прости, что разбудила, - она виновато опустила взгляд.
- Н-ничего, - я вскочил и покраснел, когда с тумбочки слетела пустая бутылка из-под виски. Мы с Северусом последние три вечера только тем и занимались, что литрами глушили спиртные напитки и предавались воспоминаниям.
Голова болела нещадно.
Какой же у меня бардак. Северус вчера вволок меня в спальню и швырнул на кровать вручную – коньяк, потом виски и шампанское на сдачу, даже он не решился использовать магию. А меня развезло раньше него. Теперь в комнате как Мамай прошел: Снейп, таща меня прямо по полу, не утруждался уборкой предметов мебели с траектории своего движения.
- Я очень рад, - бормотал я, ища глазами палочку.
Тонкс хлопнула в ладоши, и перед ней материализовался незнакомый мне эльф.
- Тибби, убери комнату, - приказала он, домовик пискнул и бросился исполнять.
- Нимфадора, я… - голос сорвался, я прокашлялся и продолжил:
- …очень рад тебя видеть.
- Правда? – она просияла.
- Ты знаешь, что я всегда…
- Ты – да, а остальные… ты знаешь.
Я знаю.
После Победы больше половины населения магической Британии желали бы видеть Ближний Круг в Азкабане. А уж после смерти Дамблдора это желание достигло апогея, на Пожирателей Смерти и их семьи началась просто охота. Но не зря почти вся темная элита были чистокровными: родовые проклятия, амулеты, защита крови – все пошло в ход. Дети ходили в одежде, с изнанки расшитой рунами, в швы вкладывались тонкие пластинки с защитными иероглифами, экстренные портключи стали самыми популярными игрушками.
Самую сильную ненависть ожидаемо вызывали Лестрейнджи: именно Рудольфус вытащил осужденных на пожизненное заключение и добился их реабилитации, именно Рабастан провернул что-то с гоблинами, и к древним фамилиям вернулись баснословные состояния, именно Беллатрикс дала интервью всем газетам и журналам, даже иностранным, где разрекламировала идеи Темного Лорда, подав их под вуалью. И именно Нимфадора стала женой одного из богатейших людей волшебного мира.
Рудольфус ходил с тремя палочками, звенел защитными браслетами и никогда нигде не бывал один: или Белла, или его брат, или кто-то из Пожирателей, кто точно прикроет спину, всегда его сопровождали. Рабастан носил магловский пистолет, амулеты на все случаи жизни и безоар: его отравляли с завидной регулярностью. Нимфадора нигде и никогда не была одна: ее муж, Беллатрикс, Руквуд, кто-нибудь из Отдела Тайн провожали ее до камина и встречали возле него, на Диагон-аллею Лестрейнджи ходили все вместе и иногда с охраной, за которую Рудольфус отдавал немалые деньги.
Адольфа в школе любили только слизеринцы, а все остальные во главе с Джеймсом пытались его гнобить. Но надо знать Рудольфуса: он наложил на племянника такие чары, что любое вредное заклятие, которыми его нередко пытались приложить одноклассники, оборачивалось против нападавших.
Джаспера любили все. Или по крайней мере относились нейтрально. Так что никто не знает, есть ли на нем такая же защита, как на его брате, – никто его не обижает.
Нимфадоре регулярно приходили громовещатели, иногда даже на улице или в Министерстве. Как ее там только не называли, в чем только не обвиняли! И приворот, и угроза разоблачения какой-то лестрейнджевской тайны, а иногда и просто оскорбления. Тонкс над этим смеялась, а когда ее спрашивали репортеры «Ежедневного Пророка» о том, что она чувствует, будучи супругой столь влиятельного и богатого человека, неизменно отвечала, что больше всего она устает от «дам, которые хотели выгодно выйти замуж, но не смогли».
О Пожирателях Смерти писали все журналы, противореча друг другу: только что МакНейры, Паркинсоны и Нотты фигурировали как «подающие надежды специалисты», а теперь «чудом избежавшие правосудия бандиты». Рабастана регулярно протаскивали везде, где только можно: он и «адвокат дьявола», не проигравший ни одного дела, и крестник Того – Кого – Нельзя – Называть, и брат Одноглазого Джокера (так прозвали Рудольфуса после того, как тот умудрился выиграть в карты чье-то родовое поместье вместе со слугами), и сын лорда Кристена Лестрейнджа, пошедший по стопам отца, да к тому же еще и муж собственной племянницы.
О последнем все, кто хоть раз держал в руке Прытко Пишущее Перо, писали с особым смаком.
Какая-то дура однажды написала, что Лестрейнджи очень похожи на Лили Эванс. Началась просто вакханалия, не поспособствовавшая установлению даже нейтралитета между Национальным Героем и этими аферистами мирового масштаба.
От Тонкс отвернулся Орден Феникса. Даже с родителями она теперь почти не общается: когда Адольф был маленький, лет пяти, а Джасперу было три, Рудольфус как-то устроил семейный ужин, на который пригласили чету Тонксов.
Андромеда рассказывала, что такого издевательства она не видела давно. Тонксы пришли в своей обычной одежде – Лестрейнджи сидели в бархате и кружевах, Тед вырос в семье строителя и продавщицы – у Лестрейнджей на столе лежало по три вилки и стояло по пять бокалов. Тонксы работают в аврорате, получают не очень много – Рудольфус заводит беседы о перекрестном наследовании и пользе родственных браков для сохранения огромных состояний. А потом еще Адольф с какой-то реплики дяди шепеляво, но вполне ясно описывает превосходство наследников чистокровных родов над обыкновенными магами и полукровками. Причем говорит длинными сложными предложениями, видно, что повторяет за кем-то. А этот кто-то сверкает единственным глазом и гордо поглядывает на всех остальных. Нимфадора как могла пыталась сгладить ситуацию, но это было делом абсолютно безнадежным – Рудольфус постарался на славу.
С тех пор Андромеда не виделась с внуками.
От Нимфадоры отдалились светлые – темные с радостью перехватили эстафету: миссис Лестрейндж и ее супруг – самые желанные гости в поместьях Паркинсонов, Ноттов, Гринграссов, МакНейров, Руквудов, их с нетерпением ждет Долохов в России, им будут рады Треверсы, их с радостью примут Яксли, Селвины, Мальсиберы и Эйвери…
- О, Нимфадора, это великолепно!
- Миссис Лестрейндж, мы счастливы видеть вас в нашем доме!
- Нимфадора, какие у вас прелестные сыновья! У нас есть дочь примерно их возраста…
- Прошу прощения, не затруднит ли вас ответить на пару вопросов для газеты?
- Рабастан, вам так повезло с супругой!
- Да, Лестрейнджи славятся умением выбирать спутниц жизни… Кристен, Рудольфус, теперь и Рабастан…
- Нимфадора, не желаете ли потанцевать?
- О, это чудесно! Я всегда знала, что у вас прекрасный вкус!
- Кровь Блэков, ее всегда видно.
- Миссис Лестрейндж, какая честь!
Постоянные приемы, встречи, на которые так не хочется идти, но положение обязывает. Шепот за спиной, завистливые взгляды, редко – доброжелательные, почти никогда – искренние. Кричащие заголовки в газетах: «Миссис Лестрейндж ждет ребенка!», «Миссис Лестрейндж работает в Отделе Тайн!», «Миссис Лестрейндж видели в магловском Лондоне!».
Большие фотографии на разворотах журналов, опубликованные подслушанные разговоры, сплетни, слухи, версии, домыслы…
Да, я знаю, как тебе тяжело, моя радужная девочка.
- Ты не злишься, что я называю тебя по имени? – вспоминаю я.
- Я уже привыкла, - она улыбнулась совсем как раньше.
- Как ты? – наконец выдавил я.
- Хорошо, спасибо. Вот, в Отделе Тайн работаю. Раньше все говорили, что аврором родишься – никем больше не станешь, а я всеми силами это опровергаю. А тебе нравится преподавать?
- Очень, - я против воли расплылся в улыбке, вспомнив боггарта Адольфа Лестрейнджа – инфернала, которого мы совместными усилиями превратили в балерину.
- Я хочу тебя кое о чем попросить. Можно?
Я кивнул.
- Можешь держать ментальный блок на уроках с Джаспером и Адольфом?
- Зачем? – удивился я.
- Я тебе скажу, только ты никому, хорошо? Джаспер – видящий, а Адольф – легиллимент высшего уровня.
- Что? Они же дети! Джасперу только тринадцать! Этого не может быть.
- Может. Рабастан тоже видящий, а Джаспер унаследовал его дар. Похоже, он один в мире такой, с рождения. А Адольфа проверял Рудольфус, и он сказал, что у него предрасположенность к ментальному искусству, он уже такие иллюзии делает, что от реальности отличить почти невозможно.
- Этого не может быть, - повторил я в ужасе. Боже мой, я все время, когда смотрел на Джаспера, думал, что это мог бы быть наш с Нимфадорой ребенок. А если он это понял?
Меня бросило в холодный пот.
- Он… они видели мои мысли? – спросил я, отчаянно молясь о том, чтобы она ответила нет, что она просто пришла предупредить…
- Только Джаспер. И… Рем, Рабастан никогда не накладывал на меня Империус.
- А ритуалы? – вырвалось у меня. – Шантаж?
- Это неважно, - она отвернулась.
- Как неважно? – я схватил ее за плечи, развернул к себе. – Он же тебя заставил!
Раздался хлопок, и я отлетел на кровать.
- Плохой мистер обидел госпожу, - сердито заявил эльф, о котором я и забыл, щелкнул пальцами, и меня замотало в одеяло. Тонкс что-то тихо сказала, давление эльфийской магии прекратилось, и я смог выпутаться.
- Прости, просто… - начал я, вставая, но она меня перебила:
- Ничего, бывает, - она потерла плечо и опять улыбнулась.
- Ты не сердишься?
- Нет, что ты, конечно, нет.
Я смотрел на нее и никак не мог наглядеться. Везет этому Лестрейнджу, он ее видит постоянно, разговаривает с ней, когда хочет, целует ее, обнимает… а мне даже за руку взять ее нельзя, она не моя, она никогда мне не простит.
Нет, я не должен спрашивать, не должен, не дол…
- Ты любишь его?
Ну вот, сам все испортил. Сначала больно ей сделал, а теперь еще и пристал с идиотскими вопросами.
Нимфадора закусила губу и отошла к окну.
- Я не хочу отвечать, Рем, - она прижалась лбом к стеклу.
Я подошел к ней, уже поднял руку, чтобы положить ей на плечо, как тогда, много лет назад, когда она поссорилась с Андромедой, а мы только познакомились. Она тогда плакала мне в рубашку, жаловалась, а я, как последняя сволочь, радовался тому, что у меня есть повод ее обнять.
Я не решился: меня остановил ее запах. Как оборотень я очень реагирую на все запахи, это для меня даже больше значит, чем внешность. От Тонкс всегда пахло чаем, шоколадом и солнцем. А теперь к ее аромату примешивался едва уловимый запах металла и дорогого мужского парфюма.
Я вспомнил того, кому принадлежит эта «добавка», и отошел назад.
Ненавижу Рабастана Лестрейнджа.
- Рем, я… пойду, - сбивчиво сказала Тонкс, поворачиваясь ко мне.
Я взглянул в ее глаза, которые вдруг оказались так близко, и все мысли улетучились.
Мы стояли и смотрели друг на друга, не двигаясь. Дверь внезапно распахнулась.
- Рем, алкаш несчастный, ты уроки сегодня вести собираешься? Что здесь… - Северус увидел Тонкс и поперхнулся. – Миссис Лестрейндж, вы с ума сошли? Ваш муж убьет его.
Он указал на меня.
- Ничего он мне не сделает, - заявил я, перебирая в уме мародерские заклинания. Ну все, Снейп, жди чего похлеще, я тебе этого «алкаша» не прощу.
- О, да. Особенно после того, как ты приложил его неизвестным заклятием на матче.
- Что ты сделал? – Тонкс повернулась ко мне. – Ты его проклял?
- Ой, я, кажется, испортил сюрприз, - притворно огорчился Снейп.
Я его покусаю, честное слово!
- А… а он первый вообще-то начал! – как по-детски это звучит.
- Люпин, марш на урок! Это я тебе как директор говорю.
Тонкс прошла к камину, махнула мне рукой и исчезла.
А Северус отвесил мне такой подзатыльник, что искры из глаз посыпались.
И почему я ему все прощаю?!
Глава 21===( Джаспер Лестрейндж)===
На уроках профессора Люпина я стал делать обычные синие волосы и оставлять свое лицо и глаза. Люпин, по-моему, стал меня избегать, а я больше не поднимаю руку на его уроках. Так будет лучше.
Сегодня профессор принес в класс сундук, в котором кто-то копошился и стучал.
- Мы будем проходить боггарта.
Мне не особо понравилась идея. Почему-то мне казалось, что боггарт станет дядей.
Пауки, живые мумии, баньши, дементор, мантикора, директор…
И вот, наконец, мой черед. Только не дядя!
Боггарт заклубился черным туманом, и вот из него вырастает высокая фигура в темной одежде, спиной ко мне. Человек поворачивается…
Это всего лишь боггарт, ну же, сказать Ридикулюс, и все…
Это папина душа. Опять нависшие на лицо смоляные пряди, белое лицо, пустые глазницы…
Это только боггарт!
- Здравствуй, Джаспер, - тихо говорит папа. – Узнаешь? Дай мне руку. Это же я.
Папа протягивает ладонь с длинными острыми когтями.
- Это же я, Джаспер.
Белые глаза смотрят сквозь длинную челку. От ладони тянет могильным холодом.
- Джаспер, дай мне руку.
Я отшатываюсь назад. Нет, нет, не подходи! Ты не он!
- Пойдем, сынок.
Я последним усилием выпадаю из реальности: вместо папы передо мной просто клубится какой-то серый дым. Боггарт! Вхожу обратно в настоящий мир…
- Сынок…
Папино лицо прямо перед моим. Я падаю на спину и не чувствую под собой пол: я лечу дальше вниз, вниз…
===( Ремус Люпин)===
Я едва успел подхватить потерявшего сознание сына Нимфадоры. Что у него за страх, я так до конца и не понял: боггарт превратился во что-то совсем непонятное, я крикнул «Ридикулюс», и он с хлопком исчез.
- Урок окончен.
Я несу Джаспера в больничное крыло, через две минуты после меня туда врывается Адольф:
- Что с ним? Где он?
- У мистера Лестрейнджа обморок, - объясняет мадам Помфри. – Он испугался боггарта.
- До обморока?! Это неправда! – кричит Адольф. – Что с ним на самом деле? Его прокляли, да?
- Не кричите, - тихо говорю я. – Ваш брат действительно настолько испугался боггарта, что потерял созна…
- Где он? – уже тише спрашивает он, перебив меня.
- Там, - медсестра указывает на дальнюю ширму. – Но подождите, туда нельзя без…
Адольф исчез за перегородкой.
А через пять минут в больничное крыло вихрем влетает Рабастан Лестрейндж, мантия развевается за спиной, на плечах сажа от каминной сети.
- Что с моим сыном? – он смотрит на меня в упор, но обращается к мадам Помфри. – Что с Джаспером?
Я ухожу обратно в класс. На душе как-то паршиво, как будто я сделал какую-то большую ошибку. Формально все правильно, а ребенок еще и не справился с заданием. На боггартах многие сознание теряют, это бывает, ничего непредвиденного…
Тут я понял, почему меня преследует ощущение ошибки: Рабастан Лестрейндж испугался за сына.
Я с самого начала решил, что все человеческое ему чуждо, так было легче. Считать, что он чудовище, поставить на нем крест: он Пожиратель! Убийца, фашист, как земля его носит, непонятно…
А у него ведь тоже могут быть положительные черты. И видит их как раз Нимфадора.
Что, если он лучше меня? Почему иначе она его выбрала? Как он переживает за Джаспера, примчался неизвестно откуда через семь минут!
На моем уроке упал в обморок ребенок, сын той, кого я люблю, а я просто взял и ушел. Даже не дождался, пока он очнется.
Тяжело, когда любимый человек с другим. Но мысль о том, что она с ним, потому что он лучше тебя, еще тяжелее.
Джаспера выпустили только на следующий день. Он так никому и не сказал, что видел.
Полнолуние неумолимо приближалось, зверь стремился на волю, под конец дня я уже кусаться был готов.
С тех самых пор, как я обратился вне полнолуния, необходимость ликатропного зелья исчезла: я не терял разум во всех ипостасях.
Первой ночи полнолуния я был рад безумно, так угнетало меня нахождение в четырех стенах. Я вбежал в Запретный Лес и завыл, прогоняя тоску.
И чуть не помер от неожиданности, когда совсем рядом раздался ответный вой.
Еще один оборотень?
Я перемахнул через поваленный ствол и бросился на голос.
Волчонок. Маленький оборотень лет семи-восьми, может, меньше.
Заметив меня, он перестал выть и приготовился обороняться: вздыбил шерсть на загривке и широко расставил лапы.
Что-то в его движениях было не совсем волчье, и я подумал, что это, скорее всего, рожденный оборотень, то есть он никогда не теряет разум при превращениях.
- Кто ты? – спросил я. – И что ты делаешь на моей территории?
- Это твоя территория? Прости, - волчонок смущенно опустил голову.
- Кто твои родители, а если ты в стае, то кто твой вожак?
- Мой отец был вожаком. Мои родители мертвы.
Волчонок поведал мне странную и страшную историю: его отец был вожаком большой стаи, мать – простая рядовая женщина-оборотень, отличалась только тем, что обожествляла вожака в буквальном смысле. Мальчик рос с матерью, отца видел редко.
Потом место их обитания вычислили авроры и в буквальном смысле очистили территорию.
Я лизнул волчонка в нос, сердце у меня разрывалось. Про оборотней я читал в «Пророке», говорят, там был убит сам Грейбек.
- Мама сказала мне идти в Хогвартс. Там, говорят, когда-то учился оборотень, мама его даже знала. Я ведь рядом с Хогвартсом?
- Да. А я тот самый оборотень, меня зовут Ремус.
- Ремус? А меня Фенрир.
Я аж подскочил:
- Как?
- Фенрир. Это мама меня так назвала, папа хотел другое имя. Папа говорил, что называть сына в честь отца глупо.
- Тебя назвали в честь отца? – слабым голосом осведомился я.
- Да. Мое полное имя Фенрир Грейбек-младший.
А ларчик просто открывался.
Это сын Фенрира, а мать его, я так понял, Ромала. Когда я был в стае по просьбе Дамблдора, Грейбек, памятуя о том, что именно он меня укусил, во всеуслышание объявил себя моим наставником. Нда, не самые приятные воспоминания. Я тогда еле сбежал.
Теперь Фенрир мертв, а передо мной стоит его сын.
Я не дам истории повториться.
Я выращу из Грейбека-младшего настоящего человека.
- Знаешь, кто я? – спросил я. – Я твой старший брат. Ты будешь жить у меня.
Утром я привел Фенрира в свою комнату.
- Вот одежда, - я уменьшил свой костюм. – Вот еда. Ты же голодный? Ешь, а мне пока надо сходить кое к кому.
Фенрир был похож на своего отца как две капли воды: голубые глаза, пепельные волосы, нос с горбинкой. Но во мне не было никакого отвращения или страха – просто ребенок.
Немного напрягало то, что ел Фенрир руками. Ну да ладно, потом научится.
- Гарри, мне нужна твоя помощь.
Следующие полчаса я очень хотел бы забыть.
- Ты что, Рем, ну как так можно? Это же сын Грейбека! Он же дикий! Он же… зверь! Животное!
Зверь. Животное.
От этих двух слов меня отучали Мародеры почти десять лет.
Сириус вскочил, наложил на Поттера Силенцо и выбежал под дождь вслед за мной.
- Рем! Лунатик, подожди!
Я резко повернулся к нему:
- Что? Скажешь, что он не меня имел в виду? Что я домашний? Что?!
Сириус остановился прямо передо мной, отбросил назад мокрые волосы, в которых уже виднелась заметная седина.
- Тебе нужен хороший адвокат, Лунатик. Сейф Блэков в твоем распоряжении. И… если хочешь… я с радостью могу стать крестным твоему брату. Можно?
Я даже не смог ничего сказать. Но он все равно меня понял.
Глава 22===( Рабастан Лестрейндж)===
День не задался с самого утра. Мало того, что я проспал, так еще и умудрился поругаться с Нимфадорой. Как ни прискорбно, в этот раз виноват действительно я. Послал цветы в Отдел Тайн, надеюсь, поможет. Дел у меня сейчас нет никаких, только Паркинсон, но для него все уже готово.
Какой-то особо безрукий умудрился залить весь этаж, где я работаю, поэтому даже не погуляешь. Хоть бы уже ЧП какое-нибудь, а то жизни никакой, одна скука.
Долго скучать мне не пришлось:
«Уважаемый мистер Лестрейндж,
В данный момент я нуждаюсь в адвокате. Вы – человек, который сможет выиграть мое дело. Если вы согласны взяться за него, предлагаю встретиться для обсуждения деталей.
Р.Л.»
И адрес.
Это интересно! Наверняка что-то довольно крупное, судя по конспирации. И незаконное.
Как раз то, что я люблю.
===( Ремус Люпин)===
Лестрейндж появился из воздуха с дежурной улыбкой на лице, которая несколько поблекла, когда он увидел меня.
- Ты? – отвращение в его голосе смешалось с изумлением, и если первое он и не пытался скрыть, то второе – всеми силами.
- Я. Мне нужен адвокат.
- Что, других кандидатов не нашлось? – он издевательски развел руками, а я вдруг понял, что он выше меня. Почему-то мне это очень не понравилось.
- Ты не проиграл ни одного дела, Лестрейндж. Не думал, что скажу тебе это, но в защите ты лучший.
- Приятно слышать.
- Мне нужно опекунство над мальчиком-оборотнем.
Он уставился на меня, как Скиттер на скандал:
- Оборотень? Это твой? У тебя есть ребенок?
Глаза его горели каким-то восторгом. Господи, неужели он так любит сплетни?
- Нет, не мой. Это сын Грейбека.
- Очень смешно. Еще скажи, что от Алекто Кэрроу, а крестным был Долохов.
- Я не шучу. Я знал его мать. Виделись в стае.
Я кратко изложил суть проблемы. Рабастан молчал, потом закурил, предложил мне, но я отказался. Потом он, художественно выпустив сизый дым изо рта, осведомился:
- Зачем?
Врать ему бесполезно, да и, честно говоря, не хочется.
- Мне нужен смысл жизни, Лестрейндж. Он у меня был – ты его забрал. Теперь мне нужен новый. Прошу тебя, помоги мне. Я заплачу.
- Таких денег у тебя нет, оборотень, - сообщил он, разбивая дым рукой с фамильным перстнем, который стоил дороже, чем все мое имущество и я вместе взятые.
- Пятьсот тысяч галеонов тебя устроит?
Это в двадцать раз больше, чем он обычно получает.
- Сколько?! – он аж присел. – Кого ты убил, оборотень?
- Никого. Чьи это деньги – не твое дело. Ты берешься?
Лестрейндж продолжал с непонятным выражением глядеть на меня.
- Почему ты просто не попросишь Поттера? Он бы тебе справку из аврората написал бы, у министра бы подтвердили, и все.
- Я не животное, - просто сказал я, без надежды, что он поймет. Но он не зря славится своим умом и проницательностью.
- Вот оно как. Как победили, так и развалились? – он затянулся, медленно опустил руку и вдруг как-то по-мальчишески отстрельнул сигарету в кусты. – Смысл жизни, говоришь? Сколько лет смыслу?
- Так ты берешься? – я был уверен, что он откажется, но попытался чисто из упрямства.
- Берусь, - ответил он.
- Когда платить?
А вот тут он меня удивил.
- Да подавись своими деньгами, глупая псина. Купишь своему волчонку резиновую кость, и будете ее хором грызть. Я сделаю это для себя, а не для тебя.
===( Рабастан Лестрейндж)===
Проклятый оборотень.
Пятьсот тысяч меня, честно говоря, ошарашили. Кого же он ограбил?
Я добьюсь для него опекунства. Я ненавижу быть должным.
Он два раза спас жизнь моей жене, поэтому я даже денег не возьму.
А вообще это интересно. Вытянуть явно проигрышное дело.
Я смерил взглядом этого homo lupus.
- Придется ждать до лета.
- Почему?
Недоумок.
- Потому что заседания днем, а ты учитель. Или я чего-то не знаю?
- Хорошо, я понял.
Понял он. А я понял, почему Дора с ним не встречалась. Потому что он слишком послушный, домашний, как тапочек. Нельзя так сразу со всем соглашаться.
Правда, попробовал бы он мне возразить.
Что-то меня в дебри унесло.
- И… это просто работа. Не думай, что мое отношение к тебе улучшится! – заметил я, поворачиваясь, чтобы уйти.
- О, да. Конечно. Ты ведь так часто от оплаты отказываешься! – он хихикнул и аппарировал.
Проклятый оборотень!
===( Ремус Люпин)===
Лестрейндж согласился! Причем бесплатно. Не удивлюсь, если популяция каких-нибудь страшных тварей в Запретном Лесу резко сократилась.
Когда я вернулся, Фенрир спал возле двери, свернувшись в клубочек. Тарелка на столе была такой чистой, что я подумал сначала, что он ее вымыл. Потом только до меня дошло, что он ее вылизал.
Никто не говорил, что будет легко.
Я поднял Фенрира на руки и перенес на кровать – он даже не проснулся, а сам лег на диван.
Завтра начнем приучаться к жизни в замке.
Утро началось с того, что я доказывал почти час, что ему меня не надо называть альфой, а себя омегой. Потом была сцена с домовиком: Фенрир отскочил и угрожающе зарычал, потом с туалетом. Смывающаяся вода повергла ребенка в глубокий шок.
Но в чем-то было проще, чем я ожидал: мальчик слушался меня беспрекословно, все схватывал на лету и очень старался мне понравиться. Боялся моего гнева или разочарования, все время спрашивал, правильно ли он все делает. Читать Фенрир не умел. Я достал старый фотоальбом, наказал сидеть тихо и смотреть картинки, а сам ушел на уроки. И бегал каждую перемену проведать ребенка, но тот был на удивление тих. Я помнил Грейбека-старшего очень хорошо, все ждал вспышек ярости и агрессии, но Фенрир по характеру пошел в Ромалу, которая была тихой и совсем не кровожадной и хоть как-то уравновешивала теряющего разум Грейбека.
Вечером Фенрир осмелился задать несколько вопросов, до этого он лишь отвечал:
- Ты вожак?
- Нет, среди людей нет вожаков. Но я твой старший брат и глава нашей семьи. Это не значит, что у тебя нет своего мнения, просто я более опытен, чем ты, поэтому тебе стоит прислушиваться к моим словам.
- Почему ты позволил мне занять твое место? – он указал на кровать.
- Потому что ты мой брат. Ты очень важен для меня. Я хочу, чтобы ты стал настоящим человеком, я забочусь о тебе и люблю тебя.
Что-то дрогнуло в лице Фенрира.
- Чем я могу отплатить за все?
Страшно слышать такие слова из уст семилетнего ребенка.
Я усадил Фенрира рядом с собой, положил ему руку на плечо и медленно сказал:
- Фенрир, послушай меня. Ты – моя семья. Знаешь, что это значит? Это значит, что ты – самое дорогое для меня существо. Чем ты можешь отплатить? Ничем, мне ничего не нужно. Единственное, чего бы я хотел, – это стать тебе хорошим братом. Ты понял меня?
Ребенок кивнул и вдруг вцепился зубами в свою руку.
- Что ты… что ты делаешь? – всполошился я, когда показалась кровь, и разжал его челюсти.
А он внезапно обнял меня и разрыдался.
Я и забыл, что волки не плачут.
Перебороть слезы можно с помощью боли, это широко практикуется, но видеть, как маленький ребенок прокусывает себе руку…
- Прос… прости, - Фенрир, все еще всхлипывая, пытается отстраниться, но я держу его.
- Все хорошо, малыш, это бывает.
Ночью он наотрез отказался спать в кровати, еле-еле уговариваю его лечь не на полу, а хотя бы на диване.
Да, будет непросто.
Глава 23===( Рабастан Лестрейндж)===
Вечером, вернее, ночью, под уютное сопение Нимфадоры, ко мне сошло озарение и осознание того, что я натворил.
Я согласился помочь оборотню – это раз. Я отказался от баснословных денег – это два. Оборотня зовут Ремус Люпин – три, и помощь заключается в опекунстве над сыном Фенрира Грейбека – это четыре. Ну все, здравствуй, Мунго, палата, некрасивая сиделка и слюни в пижаму, – я рехнулся. Нет, ну что на меня нашло? Мало ли кто кого дважды спас?
Дважды спасенная, не просыпаясь, потянула к себе одеяло, чем укрепила мою злость. Мало того, что я из-за нее от оплаты отказался, так еще и это. Я дернул одеяло обратно. И пусть только попробует его забрать!
Я Люпину хвост оторву. И повешу в зале как охотничий трофей рядом с рогами оленя. О, точно, еще нужны уши Блэка и шкура какой-нибудь крысы, и коллекция готова.
Пока я предавался мрачным мыслям, под одеяло заползла замерзшая Нимфадора и трогательно прижалась ко мне. И даже не верится, на что этот ангел способен в минуту гнева. Я сполз пониже, улегся поудобнее и прикрыл глаза.
Все-таки мне досталось это сокровище, а не оборотню. Все-таки Люпин два раза ее спас для меня.
Ненавижу быть должным.
- Это для тебя, - я посмотрел на Дору, которая положила голову мне на грудь. Волосы у нее все время меняли цвет: что-то ей хорошее снится. – Хоть ты спишь, и не слышишь меня, и даже не подозреваешь, какие страсти разгораются вокруг твоей персоны. Все только для тебя, Нимфадора.
Морально полегчало. Теперь остались бытовые вопросы: кто судья, кто прокурор и чем их шантажировать.
Но это все потом.
===( Ремус Люпин)===
Учить Фенрира – одно удовольствие. Мальчик очень сообразительный, любопытный и совсем не агрессивный. Я даже стал брать его на уроки: он тихо сидит в классе, никому не мешает, но и самому ему не скучно. Еще не было ни одного конфликта с учителями или учениками, «младший брат профессора» всем нравился своим дружелюбием. Закрытый немного и от профессора не отходит, но это бывает, маленький еще, перерастет. Тимоти, правда, ребенка сразу узнал, несколько позеленел, но ничего не сказал, лишь потом, наедине, на повышенных тонах потребовал объяснений. К нему присоединился Северус, который, оказывается, с Грейбеком был знаком не понаслышке.
Снейп и Эйвери хором заявили, что я сошел с ума. Тактичный директор еще прибавил, что если кто и сможет добиться опекунства, то это Лестрейндж, но он скорее пострижется, чем мне поможет. Никто и не подозревает, что Рабастан почти каждую неделю видится со мной, заставляет учить нужные реплики и ищет какие-то пункты и параграфы, по которым все может получиться.
- Значит, так, заявление подаешь в мае. Кто твой адвокат, не говоришь ни в коем случае. Желательно дать понять, что это не я.
- У тебя какое финансовое положение? Судя по астрономической сумме, которую ты мне предлагал, неплохое. Это деньги Блэка? Хорошо, что Белл не знает. Переведи их на свой счет, потом вернешь.
- Где ты живешь? В Хогвартсе? Нужно купить приличную жилплощадь, желательно за городом.
Сириус был единственным, кто знал, что Лестрейндж взялся за мое дело. Сказать, что он был удивлен, – ничего не сказать. Но больше всего его поразило, что я сам к нему обратился.
- Рем, а… как же так? Ты ее больше… тебе теперь все равно?
- Нет, - ответил я. – Но я видел, с каким лицом она про него говорит. Она с ним счастлива, - один Бог знает, как мне было тяжело это признать. – Я не хочу ей мешать.
Сириус был влюблен в Лили Эванс на седьмом курсе, когда она уже встречалась с Джимом. Об этом знал только я, Блэк ни словом, ни жестом не показал своего отношения. Отошел с дороги, пожелав им удачи. Северус был неправ, когда говорил, что Мародеры никогда не окажутся на его месте.
Выслушав мой ответ, Сириус хлопнул меня по плечу и заявил, что все бабы – дуры, раз не ценят таких кавалеров, как мы, и нечего из-за них хандрить. Он иногда несет такую чушь, но это неожиданно помогает.
Фенрир Сириуса обожал. За игрушки, которыми Блэк его задаривал, за превращения в собаку, за вечную готовность к шалостям, за чувство юмора и за дружбу со мной.
У Фенрира, когда он приспособился к жизни с нами, открылся просто талант к игре словами. Я хорошо помню Грейбека, неграмотного, не способного употреблять в речи сложные предложения и не понимающего переносного смысла. Чего-то похожего я ждал и от его сына, может, в более мягкой форме, но такого блестящего юмора, таких шуток, от которых мы с Сириусом падали со смеху, такой находчивости я не помнил даже у Джеймса. Мы смеялись постоянно, мальчик первое время только смущенно улыбался, когда мы с Блэком валяли дурака, но потом и сам стал присоединяться к нам, а его первый смех мы праздновали почти как день рождения. Смеялся Фенрир отрывисто, как лаял, но всегда искренне и заразительно. У меня первое время мурашки по спине бегали: Грейбек-старший тоже любил посмеяться, правда, ситуации и причины веселья отца и сына немного различались: Сириус чаем облился или из какого-то аврора мозг вытек. Но я заставил себя не сравнивать друг с другом сумасшедшего вожака стаи и собственного брата.
Сириус иногда в шутку предлагал Фенриру переехать к нему на Гриммо. Тогда ребенок резко прекращал смеяться, вцеплялся в мою руку и отрицательно качал головой.
А Лестрейнджа Фенрир не любил. За то, что тот неизменно называл меня оборотнем, за несметное количество серебряных украшений, за постоянные насмешки и снисходительный тон. В первую их встречу едва не произошел несчастный случай: Лестрейндж сидел в кресле, прикрыв глаза, и в своей обычной язвительной манере диктовал, что мне нужно сделать. Походя он меня обозвал блохастой шавкой, мне-то все равно, я знаю, что он никак не может забыть того, как я отношусь к Тонкс, и поэтому так говорит, а вот Фенрир мгновенно подобрался, пригнулся и бросился на Лестрейнджа. Тот мгновенно отскочил (а ведь он сидел с закрытыми глазами!), перехватил его за воротник и приблизил к лицу ребенка серебряный перстень с гербом своего рода.
Серебро оставляет на оборотнях незаживающие раны.
Я вырвал Фенрира из его рук, но долго еще не мог успокоить ребенка, так тот перепугался.
С тех пор между моим братом и Лестрейнджем установился холодный нейтралитет.
Сириус обещал присутствовать на всех судебных заседаниях, за что я ему искренне благодарен. Глава аврората прислал мне уведомление о том, что он отказывается принимать участие в моей проблеме. Официально, с печатью и свидетельством своего помощника. Я сначала не понял, какое дело главе аврората до меня и моих проблем, потом только я понял, что это написал Гарри Поттер. Что ж, мистер Поттер, ваше дело.
Сириус хотел пойти и всыпать главе аврората хорошего ремня.
Лестрейндж увидел на моем столе это письмо но, как ни странно, промолчал.
===( Рабастан Лестрейндж)===
Первое слушание было назначено на четвертое июня.
Люпин пришел к парадному входу в Министерство заранее, костюм у него был приличный, вопреки моим ожиданиям, но меня не покидало ощущение, что сегодня точно что-то пойдет не так.
- Доброе утро, - мрачно поздоровался я, пытаясь анализировать предчувствие.
- Доброе, - отозвался оборотень, поднимаясь вслед за мной по лестнице. Он улыбался своим мыслям, чем бесил меня невероятно.
У меня все приготовлено, папка со всем необходимым с собой, все аргументы в голове, кобура пистолета приятно оттягивает ремень, придавая уверенности, палочка в рукаве, костюм сидит как влитой, но неясная тревога не дает покоя.
- Значит, так, оборотень. Сейчас идешь один, ждешь, пока тебя спросят про адвоката, и говоришь, что он задерживается.
- Зачем? – не понимает тот.
Затем, что мне нужен эффект неожиданности. Ты войдешь один, они подумают, что ты легкая добыча, и расслабятся. А тут появлюсь я, все в растерянности, все мысли из головы вылетят… Но это слишком долго объяснять.
- Я люблю эффектно появляться, - усмехаюсь я, оборотень качает головой и уходит.
Прекрасно, у меня есть время подумать над отчаянными предупреждениями интуиции. Решить я ничего не успеваю, дверь открывается, и высовывается рыжая голова. Аврор Уизли, не знаю, который по счету. Настроение портится еще сильнее, ну, держись, тот, кому не посчастливилось оказаться сегодня на месте прокурора!
- Адвока-ат? – вопросительно тянет голова, оглядывая белесыми глазками темный коридор.
Я появляюсь перед дверным проемом, и Уизли испуганно отшатывается назад, машинально хватаясь за палочку: наша с братом слава бежит впереди нас, расчищая нам пространство, даже когда мы среди маглов. Правда, там не слава, а внешний вид: одна женщина как-то сказала мне, что у меня глаза убийцы.
- Да? А всем нравятся мои глаза… - ответил я.
Не знаю, было ли то суждение отдельного субъекта или мнение толпы, но многие уступают мне дорогу. Даже, наверное, все. Поэтому, Уизли, прочь с моей дороги!
Мысленный приказ немедленно приведен в исполнение: Уизли сливается со стеной, а я ведь даже палочку не вынул! Правильно говорил мой крестный: «Самый опасный враг – это тот, кто с голыми руками может доказать, что он опасен». Нарочно задеваю краем мантии это рыжее недоразумение и быстрым шагом вхожу в зал. Смотрю вокруг, и прямо душа радуется: прокурор стремительно бледнеет, судья ошарашенно смотрит сначала на приободрившегося Люпина, потом на меня.
- В-вы адвокат мистера Люпина?
- Именно так, - улыбаюсь я в ответ.
Прокурор судорожно шарит в бумагах, ищет что-то, но тщетно. Я тем временем оглядываю зал и вижу Поттера. Он с таким выражением лица пялится на меня, что я с трудом сдерживаю смех: не ожидал? Думал, ты незаменим для своих бывших друзей? Да, именно бывших, Поттер, не думаю, что оборотень еще раз переступит порог твоего дома.
Я видел уведомление, которое Национальный Герой прислал лучшему другу своего отца. Другу, который жертвовал собой ради этой бездарности с треснутой черепной коробкой. Никто из нас, ни один человек из Пожирателей Смерти или слизеринцев, не поступил бы так с тем, кому много раз обязан жизнью. Мне по-человечески стало жалко этого оборотня, и я даже никак не прокомментировал это письмо.
Мальчика – Который – Выжил я искренне презираю, он даже ненависти моей не заслуживает.
«Все возвращается» - этому учил нас отец, и это истинная правда, на которой стоит мир. Все долги надо отдавать, или в один прекрасный момент тебе предъявят счет. Как ни прискорбно, я должен оборотню жизнь своей жены, поэтому я и взялся за это дело. И доведу его до конца во что бы то ни стало. А Поттер задолжал всему свету и половине тьмы, а о возврате долгов и не помышляет.
Все возвращается. Небо обрушилось на моего брата непролитыми слезами, не сказанными словами, несбывшимися надеждами. Иногда целые ночи Рудольфус проводит в подземной церкви, обнимая огромное, в человеческий рост, распятие, и повторяет длинный список имен всех тех, кого он убил. И кричит от ужаса, когда из углов ему чудится ответный шепот.
Беллатрикс не может видеть кудрявых девочек с голубыми глазами – ее трясет, как в лихорадке. Я не хочу знать причин.
Август Руквуд, человек со стальными нервами, который собственноручно отрезал себе ногу до бедра, а потом отрастил с помощью ритуала, теряет сознание, когда видит труп беременной женщины.
У всех свои скелеты в шкафах. У всех свои долги.
Мы стараемся их вернуть, оплатить, покрыть всеми силами, многие жизнь готовы отдать, чтобы погасить долг крови.
Светленькие нашли более легкий вариант: они предпочитают об этом забыть. Объявили понятия Долга Жизни и Долга Крови устаревшими и запрещенными и зажили спокойной жизнью.
Я в лепешку расшибусь, но выиграю это дело. Хоть от чего-то освобожусь.
Ну, и Поттера позлю заодно.
Глава 24
===( Ремус Люпин)===
Лестрейндж одним своим появлением учинил панику. Изумление всех, а в особенности Главы аврората и Национального Героя в одном лице, подняло мне настроение. Нагловатый прокурор стушевался, а судья дрогнувшим голосом осведомился, является ли Лестрейндж моим адвокатом.
Сириусу не удалось прийти на суд, кому-то надо было остаться с Фенриром.
Под конец слушания у нас с Лестрейнджем потребовали сдать судье наши палочки до окончания дела.
- Что? – Лестрейндж аж подскочил. – На каком основании?
Основания были.
- Простите, мистер Лестрейндж, но всем известно, что вы владеете легиллименцией на высшем уровне, так что, чтобы у вас не было соблазна…
А меня палочки лишили просто за компанию.
- Я убью их, - заявил Рабастан, когда мы вышли из Министерства. Вид у Лестрейнджа был мрачный, я чувствовал себя ничуть не лучше: без палочки – как без рук.
- Что делать будем? – спросил я. Лестрейндж вдруг застонал сквозь сжатые зубы:
- Еще и это!
- Что?
- Я камин забыл разблокировать!
- А у меня доступ открыт только для тебя, - вспомнил я.
- Да за что мне это? – возопил он, закатив глаза. – Когда ж я так нагрешил?
Тут взгляд его упал на дверь в больницу святого Мунго. Лестрейндж резко замолчал и сконфуженно отвернулся, видимо, вспомнил когда.
- Пошли такси ловить, - он бодро направился к выходу в магловский Лондон.
- До Хогвартса? – ехидно осведомился я.
- До моего дома. Оттуда переместишься в школу, - ответил тот, не поворачиваясь.
Я остановился как вкопанный. Что? В его дом?
- Кто ты и что сделал с Рабастаном Лестрейнджем?
Он обернулся, удивленно посмотрел на меня и вдруг рассмеялся. Запрокинув голову, громко и абсолютно искренне.
- У-убил, - едва выговорил он. – И съел.
Смех у него был такой заразительный, что я против воли улыбнулся. А он внезапно посерьезнел и негромко произнес:
- Я не хочу быть должным, оборотень.
- Так ты у меня и не занимал.
Он прищурился:
- Ты два раза спас жизнь моей жене. Или это ничто?
- Ты потому и взялся за это дело! – ахнул я. – Ты считаешь, что таким образом вернешь Долг Жизни!
У меня голова пошла кругом. Я никогда не смотрел на нашу ситуацию с такой стороны. Теперь понятна его ненависть ко мне: это не просто ревность, он знает прекрасно, что я ему не соперник. Он оказался мне должен, причем дважды!
Из-за меня когда-то Северус Снейп стал должником Джеймса. Я помню, как он переживал из-за этого.
- Ты ничего не должен мне, Рабастан Лестрейндж, - твердо сказал я, глядя ему в глаза. Воздух между нами на мгновение завибрировал, нагрелся, порыв ветра ударил мне в лицо, и все стихло.
Лестрейндж изумленно смотрел на меня:
- Ты вообще знаешь, от чего сейчас отказываешься?
Я пожал плечами:
- Представляю. Примерно.
- Ты понимаешь, что я могу сейчас отказаться вести твое дело?
- Да.
Почему-то я был уверен, что он не откажется. То, что я сейчас сделал, выше его понимания, каким бы умным он ни был. Я просто не хочу, чтобы он защищал Фенрира в счет долга за Нимфадору. Если он окажется сволочью, я лучше заплачу ему.
- Я мозги сломаю, если буду пытаться постичь твою логику, - потряс головой Лестрейндж. Потом помолчал и спросил с надеждой:
- Слушай, а ты не заболел?
Я отрицательно покачал головой.
- Нет, я даже стараться не буду, это нанесет моей психике непоправимый ущерб, - он махнул рукой, покрутил на пальце фамильный перстень и сказал:
- Ну так что, пошли ловить такси?
- А ты знаешь, что это такое?
- У меня, между прочим, по магловедению высший балл был.
Бедный водитель! Представляю себе, что он подумал, когда к нему подошел человек с ярко-красными волосами, одетый в костюм прошлого века, с истерично хихикающим спутником. Я не мог удержаться от смеха, потому что Лестрейндж сначала составил фразу, потом выучил, несколько раз прорепетировал, а потом только обратился к таксисту. Откуда у него взялись магловские деньги, я так и не узнал.
Замок Лестрейнджей скрыт такими чарами, что посторонним кажется, что это просто руины. Таксист высадил нас и умчался на предельной скорости.
- Он решил, что я сатанист, а ты моя беспомощная жертва, - сообщил Рабастан, прикладывая левую ладонь к воротам.
- Откуда ты знаешь?
- Он так громко думал, что у меня теперь голова болит.
Как? У него же нет палочки! А-а, я совсем забыл, Тонкс же говорила мне, что он видящий. Так что палочку у него забирать бесполезно, только судья, наверное, не знает о его способностях.
От ворот до замка мы шли молча. Парк поместья был ухожен, но мрачен, сразу вспоминались истории о вампирах и магловские фильмы ужасов. Когда мы попали в дом, я вдруг понял, что особняк на Гриммо – это просто детская комната по сравнению с Лестрейндж-холлом. Мы как будто нырнули под воду, как только за нами закрылась дверь. В замке было очень холодно, я мгновенно замерз, а Лестрейндж, наоборот, приободрился: он совсем расклеился в своем костюме на такой жаре, которая была на улице.
- Пошли в мой кабинет, - негромко сказал он, с любовью оглядывая огромные темные картины на стенах. От одного произведения искусства меня передернуло: до жути реалистичное изображение Медузы Горгоны. Лестрейндж заметил, куда я смотрю, и пояснил:
- Это одна из самых древних картин, принадлежащих нашей семье. Аврелий Лестрейндж, основатель рода, был женат на Медузе Гордон, и, хотя супругу, говорят, любил, изобразил он ее именно в роли Горгоны.
Я смотрю, у них у всех с головой не в порядке было, начиная с основателя рода: кто любимую жену в виде мифического чудовища рисует, кто Темного Лорда приглашает в крестные собственному ребенку, кто на племяннице женится. Семейное, ничего не поделаешь!
Кабинет у Лестрейнджа был большой, две мои комнаты с запасом бы в нем уместились, но не такой мрачный, как я ожидал.
- Палочки у меня нет, камин я разблокировать не могу, придется ждать Рудольфуса, - сообщил Рабастан радостную новость и залез под стол.
Звук, как будто что-то упало, сдавленное ругательство, и, наконец, рука с кольцами ставит на стол бутылку коньяка:
- Пить будешь?
Глава 25===( Рабастан Лестрейндж)===
В тот момент, когда этот оборотень отказался от долга, я подумал, что перенервничал из-за палочки и теперь у меня галлюцинации на почве стресса. Потом – что Люпин просто болен.
Я никогда бы так не поступил.
Я ведь могу сейчас просто отказаться вести его дело, и все! Я уже был готов это сделать, как вспомнил про Нимфадору.
Оборотень любит ее настолько, что отказывается от всего, что может получить за ее спасение.
Неужели она мне настолько не дорога, что я не могу переступить через себя? Я, может быть, подлец, шантажист, преступник, убийца, сволочь, лжец, список можно продолжить до бесконечности, но не по отношению к ней.
К тому же не в моем стиле бросать начатое дело.
В такси под истошные мысленные вопли водителя я молился о том, чтобы дома не было Нимфадоры. Дети сейчас гостят у Асмодея Треверса, и слава Богу: объяснения Джасперу – последнее, на что я способен. Рудольфуса бы пережить.
Дома было пусто.
Главное, чтобы брат вернулся раньше моей жены, иначе все. Я никогда не смогу доказать Нимфадоре, что я кому-то, особенно Люпину, помогаю без денег. И вообще помогаю.
- Пить будешь? – спросил я у Люпина. Алкоголя хотелось страшно, но глушить коньяк в одно лицо, да еще и при свидетелях, неэстетично, посему я извлек из недр стола бутылку и два долоховских стакана. Эти стаканы, как рассказывал сам Антонин, он украл в поезде, когда ехал в Магадан к бабушке. Долохов тогда еще учился в Дурмстранге, палочку у него на каникулы родители забрали во избежание несчастных случаев и отправили к бабушке на все лето. Антонин клялся, что в этих стаканах какая-то особая русская дорожная магия, пить из них можно только водку и чай. Я не уяснил нюансов, но стаканы мне понравились. Атмосфера с ними сразу душевная становится. Может, это и имел в виду Долохов, говоря об особой магии?
Я твердо решил, что больше одной бутылки мы не выпьем. Не алкоголики же мы в конце концов.
===( Ремус Люпин)===
Доставая из бездонного стола четвертую бутылку, Лестрейндж признался, что ему до сих пор снится Азкабан. И что боггарт у него превращается в железную дверь с решеткой, за которой маячит дементор.
Мой боггарт раньше был луной, потом инферналом, тем самым, который чуть не убил Тонкс, я тогда едва успел. Теперь – даже не знаю.
- Почему вот так, а? – Лестрейндж полулежал на столе и остановившимся взглядом гипнотизировал стакан. – Почему ты любишь именно ее? Это же бес… беспрес… бес-пер-спек-тив-но.
- Ничего не могу поделать, - я пожал плечами, наблюдая, как стены сдвигаются, сдвигаются…
- Она тебя не любит.
- Я знаю.
Стены соединились наверху в какую-то арку и медленно поехали вниз, на нас.
Лестрейндж перевел на меня мутный взгляд:
- Ты мазохист? – на полном серьезе осведомился он.
Я проигнорировал вопрос и задал свой:
- Когда ты ее полюбил, Лестрейндж? Ты ведь ее раньше не видел.
Алкогольное бдение отдаленно напоминало перекрестный допрос с веритасерумом. Мне не приходило даже в голову сказать неправду, ему, видимо, тоже.
- Когда она мне врезала, - мрачно ответил он.
- Она тебе врезала? – настроение у меня резко повысилось.
- Да. А потом сама разыскала и попросила прощения. Тогда я понял, что она… как сказать… не такая, как все. Любая другая на ее месте прождала бы до вечера, и все, а она нет, она сама пришла. А до этого… ну, нравилась, да, интересная, внешность меняет… а ты?
- Когда увидел, - признался я, вспоминая нашу первую встречу.
« - Ой-ой, простите! – едва я подошел к лестнице, ведущей на второй этаж дома Сириуса, как к моим ногам приземлилось нечто с ярко-розовыми волосами, в желтых шортах и в синей майке.
- Ничего, - я помог существу подняться. – Не ушиблись?
- Нет, все нормально, - отмахнулось оно, отряхнулось, представилось Нимфадорой Тонкс (только не зовите меня по имени!) и потащило меня пить чай. – Вы ведь Ремус Люпин, да? Мне про вас Сириус рассказывал. Что вы с ним вместе учились и были Мародером. И вы еще в первом Ордене Феникса были, правда?
Я не успевал слова вставить, да и не особо и хотел: ее голос мне очень понравился, я готов был слушать ее постоянно и даже не задумывался о том, что именно она говорит.
Она задала мне какой-то вопрос и выжидающе посмотрела мне в глаза: у меня дар речи пропал. У нее глаза как звезды, ясные, синие, я взглянул в них и влюбился навсегда».
- Тяжелый случай, - кивнул Лестрейндж, не утруждая себя использованием стакана и прикладываясь к бутылке, как распоследний магл.
Тут дверь кабинета распахнулась. Рабастан сделал судорожное движение, но безвольно стек обратно в кресло.
- Милый мой, что это значит? – на пороге стоял Рудольфус. Взглянув на меня, он поморщился, подошел к брату, осмотрел бутылки, проверил, есть ли в них что, и направил в лицо Рабастану палочку.
Отрезвляющие заклятия плохи тем, что похмелье, головная боль и тошнота обеспечены. Даже после одного сутки приходится лежать пластом и стонать, потому что на большее тебя не хватает. Рудольфус применил к собственному брату семь отрезвляющих. Даже Круциатус был бы милосерднее.
Рабастан мгновенно становится нежно-салатового цвета, в пяти предложениях обрисовывает ситуацию и вспоминает о камине. А я и забыл совсем. Лорд Лестрейндж совсем не аристократично хихикает, открывает камин и левитирует меня в него.
А когда я уже открыл было рот, чтобы назвать адрес, в кабинет вошла Тонкс.
Глава 26===( Нимфадора Тонкс)===
Рабастан с утра умчался в Министерство – у него там какое-то срочное дело, а я отправилась в Треверс-холл проведать детей. С крестным отцом Рудольфуса у нас сложились неплохие отношения, а с его женой мы даже подружились, несмотря на большую разницу в возрасте.
Евангелина Треверс – человек очень веселый и общительный, как она уживается с молчаливым Асмодеем, для меня загадка.
Ева по секрету поведала мне, что у нее есть подозрения, что ее дочь и Адольф стали встречаться. Я этой новости обрадовалась: в глубине души я боялась, что похожий на Рудольфуса Адольф найдет свою Беллатрикс, а Ангелина – девочка уравновешенная и умная.
Джаспер сдружился с младшим сыном Треверсов – Вильямом. Вильям учится в Дурмстранге, я его совсем не знаю, но не думаю, что Джаспер станет общаться с кем-то, кто нам с Рабастаном не понравится. К тому же у Асмодея и Евангелины не вырастет кто-то невменяемый.
Вернувшись в поместье, я первым делом пошла в кабинет мужа: не знаю как, но я всегда чувствую, дома он или нет. Надо ему рассказать про Адольфа, пусть порадуется: он тоже не особо хотел бы видеть дома Беллу номер два. Переступив порог, я увидела абсолютно зеленого мужа, веселящегося деверя и шатающегося Ремуса в камине.
Полыхнуло зеленым, и в комнате нас осталось трое.
- Пойду я, - проронил Рудольфус, с опаской глядя на меня, проскользнул к двери и исчез под возмущенное шипение моего мужа: «Предатель!»
- Я все объясню! – поднял обе руки Рабастан, вставая и закрывая собой четыре бутылки на столе. Как будто я не увидела.
- Ну? – я скрестила руки на груди.
Тут лицо Рабастана приобрело оттенок двухдневного трупа, он попытался что-то сказать, но покачнулся и стал заваливаться набок.
===( Ремус Люпин)===
Когда я увидел Нимфадору, мне стало жалко Лестрейнджа: как он докажет, что не желает мне зла, я не знаю. Помочь ему у меня почему-то не было никакого желания, и позорное бегство в Хогвартс под мерзкое хихиканье Рудольфуса стало достойным завершением сумасшедшего дня.
Встретили меня Фенрир и Сириус в образе собаки. Фенрир не рассчитал силы, с разбегу бросившись на меня с объятиями, поэтому меня впечатало в стену, по которой я и сполз потом на пол. Сириус, превратившись обратно в человека, едва успел меня подхватить.
Апофеоз. В глазах у меня потемнело.
- Рем! Рем, очнись! Да что с тобой такое?
Сириус с энтузиазмом, достойным лучшего применения, бил меня по щекам.
- Слишком большое количество Лестрейнджей на один квадратный метр.
Как я смог произнести эту фразу, для меня до сих пор загадка.
- Что?
- И слишком большое количество алкоголя на одного оборотня. Не квадратного.
Сириус и Фенрир переглянулись.
- Значит, так, друг мой сердечный, иди-ка ты проспись.
Идти я точно не мог. Блэк перетащил меня на кровать, укрыл одеялом и погасил свет.
Ой, уже ночь, а я и не заметил.
===( Рабастан Лестрейндж)===
- Почему?
Это был единственный вопрос, который мне задала супруга после срочного реанимирования антипохмельным зельем, зельем от головной боли, от отравления, от всего на свете и моего почти часового монолога о деле оборотня.
- Долг.
Нимфадора непонимающе смотрит на меня. Вздыхаю, закатываю глаза и объясняю:
- Долг Жизни. Оборотень дважды спас тебя. Правда, он официально освободил меня от всех обязательств, но… совесть не совесть, но что-то не даст мне покоя, если я не доведу его дело до конца. Так что не останется этот волк одиночкой.
Нимфадора обнимает меня и почему-то начинает плакать.
Есть две вещи, которых я боюсь в этой жизни: летящей в лицо Бомбарды и женских слез. Последнего больше. Всегда, когда я вижу их, я впадаю в постыдную панику и никак не могу найти нужные слова.
- Ну что ты, ну как маленькая, честное слово, - сбивчиво говорю я, гладя ее по волосам.
- Он меня отпустил, - глухо говорит Дора. – Я чувствую…
Я тоже. Столько лет он был третьим лишним в нашей жизни, не мог отказаться от своей одержимости. А я не возвращал долг, чем привязывал его к своей семье еще крепче.
Сегодня мы закрыли счета.
Глава 27===( Ремус Люпин)===
Весь месяц мы с Лестрейнджем мотались между Хогвартсом, Министерством и больницей святого Мунго: нужна была куча справок о вменяемости Фенрира. Гермиона, кстати, сразу согласилась дать все нужные бумаги, в отличие от других врачей, и всячески меня поддерживала. С Лестрейнджем у них какие-то странные отношения: разговаривают, все нормально, тут кто-то заходит, называет Гермиону «миссис Уизли», и Рабастан прямо меняется в лице, обрывает диалог и отходит. Ну, я уже давно заметил, что Лестрейндж – человек со своими тараканами в голове.
И вот наконец последнее слушание, на котором точно должны сказать, дадут мне опекунство или нет.
- Дадут! – сварливо перебивает мои мысли идущий рядом Рабастан. – Не смей сомневаться в моей компетентности!
И вот так все время. Стоит мне что-нибудь подумать, Лестрейндж сразу начинает комментировать. Со стороны это выглядит примерно так: идут двое мужчин, тут один из них ни к селу ни к городу начинает:
- Нет, не так. Опекунство до совершеннолетия. Ну, не знаю, по-моему, фамилия у него прежняя останется. Да ну, брось, все получится.
На Лестрейнджа смотрят как на больного.
Сейчас я наблюдаю абсолютно умопомрачительную картину: при всем честном народе Лестрейндж кидает на пол папку, щелкает пальцами, и она прилетает к нему. На мой в который раз не заданный вслух вопрос Рабастан ответил, что за месяц жизни без палочки он научился беспалочковой магии. Не самой сильной, но призвать что-нибудь, наколдовать стакан воды и Люмос у него получается.
- В первый раз мне удалось выдернуть из-под Рудольфуса метлу.
После моего отказа от долга Лестрейндж стал на удивление приятным собеседником, даже оборотнем, волком и псиной больше не зовет.
- И что Рудольфус?
- Как что? Упал, конечно.
Чудесно. Упал с неизвестно какой высоты, потому что любимый младший братик ради забавы призвал его метлу. Если они так в детстве баловались, то я не удивляюсь, что лорд Лестрейндж с придурью.
- Мой брат не с придурью!!
Опять забыл, что он читает мои мысли.
- Склероз? Тебе вроде рано пока.
Убью.
- Смешная шутка, я оценил.
Покусаю.
- Это уже серьезно.
Наконец-то он замолк! После общения с Лестрейнджем я понял, что больше всего на свете люблю тишину.
Фенрир и Сириус сидят позади нас. Краем глаза замечаю Рудольфуса Лестрейнджа среди лордов Визенгамота. Он смотрит только на брата.
Рабастан ушел куда-то в дебри. На сто восемнадцатой статье, параграф три, принятой во время правления кого-то там, чей сын был рожден от вейлы и тоже не считается человеком, значит, ситуации схожи… где-то на этом месте я потерял нить рассуждений Лестрейнджа.
Я уставился в стол. Боже, как же меня все это вымотало.
Тут в зале воцарилась звенящая тишина, и в тот же миг Рабастан вцепился мне в плечо и отчаянно зашептал:
- Держи лицо, главное, держи лицо!
И тут я понял.
Напротив нас стоял Гарри.
Сзади выругался Сириус, но ему тут же как будто заткнули рот. Я обернулся: рядом с Блэком стояла Беллатрикс, которая сверлила взглядом Поттера. Увидев ее глаза, я как-то отрешенно подумал, что на месте Гарри я бежал бы сейчас далеко-далеко, а о возвращении бы даже не задумывался.
- Все нормально, держись, - голос Лестрейнджа звучал все тише, но вдруг резкая боль в руке привела меня в себя. Я с удивлением посмотрел на Рабастана, рука которого вновь трансформировалась в человеческую из звериной лапы. На моей ладони алели пять полос.
- Охренел? – осведомился я.
- Ты терял сознание, - пожал плечами он. – Я не хотел портить картину суда твоим обмороком. Из чисто эстетических соображений.
===( Рабастан Лестрейндж)===
Он все испортил! Своим появлением Поттер выбил Люпина из колеи, да и меня тоже. Ну почему? Он же сказал, что не будет лезть в это дело!
Поттер предложил приют для детей-волшебников или усыновление полноценной семьей.
Нет, нет, нет! За последнее все проголосуют!
- Прошу слова! – вскочил я.
Мне милостиво кивнули. Я бросил отчаянный взгляд на Рудольфуса и… вспомнил. Вспомнил то, чему меня всегда учил крестный: «Когда попадаешь в трудную ситуацию и остаешься один, представляй себе отца или меня» Я представил, и помогло, честное слово, помогло!
- Вам есть что сказать, мистер Лестрейндж?
- Давай, Басти, - подбодрил меня отец. – Я в тебя верю!
- Известно немало случаев, когда от детей отворачивались, и из них вырастали чудовища. Как думаете, где ребенок получит больше любви: в приюте или в семье, где его уже приняли? Про приюты мне рассказывал один человек, который там вырос. Он немного отличался от своих сверстников, поэтому его регулярно били, выталкивали ночью на карниз и топили в ванне.
- Этого не может быть! – воскликнул кто-то из зала. – Докажите!
- К сожалению, этот человек уже умер. Но вспомните Темного Лорда. Я рассказал именно его историю. Хотите повторить печальный опыт?
Тишина.
- Немного сумбурно, давай по порядку, но в общем мне нравится. Хороший слог, в меру эмоционально, - одобрительно кивнул крестный, усаживаясь поудобнее. – Продолжай.
- Насчет усыновления другой семьей. Мистер Поттер, вы, видимо, кое-что забыли из собственной жизни.
Я повернулся к Национальному Герою и негромко произнес:
- Трудно будет особенному мальчику прижиться в обычной семье. За его уникальность он будет наказываться, он мало правды услышит о своих родителях, и эта правда будет преподнесена хуже всякой лжи. Ребенку-оборотню жить с магами – это все равно что волшебнику жить с маглами. А с последним вы знакомы не понаслышке, не так ли, мистер Поттер?
А сам я вытащил из памяти Поттера все о его детстве: чулан под лестницей, крики «урод» и «ненормальный», битье, унижения, обиду.
- Молодец, сынок! Я горжусь тобой, крестник! – папа с крестным растаяли в воздухе.
Поттер сидел, низко опустив голову.
- Решением Визенгамота опекунство над Фенриром Грейбеком передается Ремусу Джону Люпину.
Глава 28===( Сириус Блэк)===
Рабастан Лестрейндж, не сказав больше ни слова, вышел из зала суда, добежал до камина и исчез. А к нам подошел Рудольфус.
- Лорд Блэк, мистер Люпин, добрый вечер.
Беллатрикс появилась рядом с мужем неожиданно, как аппарировала.
- Я не успел сказать спасибо вашему брату, - Рем растерянно улыбался, гладя по голове обнимавшего его Фенрира.
- Я передам, - Рудольфус вдруг быстро взглянул в глаза Лунатику. – Мистер Люпин, вы признаете, что долг моей семьи перед вами…
- Бесспорно, - перебил Рем, протягивая Лестрейнджу руку.
И тут случилось то, понять что я не в силах до сих пор. Рудольфус не только не убил Рема за то, что тот осмелился его перебить, но медленно стянул перчатку и крепко сжал ладонь Лунатика. Отпустил, коротко кивнул и под руку с Беллатрикс удалился.
- Ты хоть знаешь, что сейчас было? – тихо спросил я.
- Нет, а что?
- Он никогда не снимает перчатки. Я такое впервые вижу. И, кстати, что он там сказал про долг? Лестрейнджи что-то тебе должны?
- Я потом объясню, хорошо?
Мы остались одни в пустом темном коридоре.
- Пошли ко мне? – предложил я, и мы направились к камину.
Уже исчезая в пламени, я заметил Гарри, прошу прощения, мистера Поттера, который смотрел нам вслед. Зачем смотрел? Не знаю. Я с ним больше не знаком.
===Джаспер Лестрейндж===
Когда я вошел в папин кабинет, я подумал, что в комнате никого нет, так было тихо. Но папа был там, просто его не видно было из-за стола: он сидел на полу с зеркалом.
- Пап?
- М-м? – он поднял голову. Почему-то мне на мгновение показалось, что это не он, а Адольф принял его облик и дурачится.
- Что делаешь? – спросил я, подходя ближе.
- Хочу попасть в свою душу, только вот никак пока не выходит.
- Давай со мной? – я взял его за руку, поймал взгляд.
Душа была такая же, как раньше: темный зал, черно-белый человек. Только…
===Рабастан Лестрейндж===
Джаспер рядом со мной ахнул, расцвел и чуть не запрыгал от радости.
- Что? – не понял я.
- Зеркало сделай! – восторженно отозвался ребенок.
Ну и что я там нового увижу? Опять белое лицо, черные волосы и…
- Пап, видишь? Глаза! Они зеленые!
______________
Вот и все, это конец. Спасибо всем, кто читал и комментировал, это очень приятно)
Хочу спросить у Вас, други мои, как считаете: писать в дальнейшем про этих же героев или они надоели и лучше будет закрыть тему и взять кого-нибудь другого? Мне действительно важно, что Вы предпочтете)
Глава 29Это опять иллюстрации, как я считаю, подходящие к этому фанфику:
Адольфа и Джаспера я представляю как братьев МакВейн:
http://viking-carrot.net/art/Jasper-Reclining.jpg
http://viking-carrot.net/art/FatherJasperII.jpg
это Джаспер. По-моему, похож)
http://viking-carrot.net/art/Arthur-BlackMist.jpg
это Адольф_у меня от не такой кровавый) ну, я пирсинга нет. Но образ понятен)
чисто символически: Грейбек и его сын
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/y_a7c5de85.jpg
без старшего поколения не обойтись)
Рабастан
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_0b887b00.jpg
оба брата
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125663085/x_3d0a41c2.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/x_3698d43a.jpg
Рудольфус
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_92123f09.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/x_98d86eb5.jpg
http://cs5148.userapi.com/v5148649/1143/EPZgcfmenAM.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/y_0d858940.jpg
Руквуд
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_bc8f371d.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125663085/x_b7c4ce70.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125663085/x_619710c7.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/x_11ba2782.jpg
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125618467/x_c5d60469.jpg
последнее может относится к битве с инферни)
МакНейр
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125663085/y_6226be8f.jpg
Эйвери
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_d8f9d2fa.jpg
Ивен Розье (что старший, что младший - одно лицо)
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_d9bae169.jpg
Долохов
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_b6a38b0c.jpg
это Асмодей Треверс
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125632786/x_2ee8b066.jpg
это он же и Эйвери на заднем плане
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125663085/y_243cf091.jpg
именно так я представляю Евангелину Треверс, жену Асмодея
http://cs10911.userapi.com/u107976649/125679418/y_828e3cee.jpg
вот и все)
насчет продолжения или еще чего с этими героями - я честно постараюсь) единственное что, сейчас будет постоянно не хватать времени, так что ничего не обещаю.
Спасибо всем-всем-всем Вам)
