Железная логикаСлучилась эта история в одной стране, где люди не обременены заботами о хлебе насущном. Был там, значит, у них правитель. Просто, так положено, чтобы в стране обязательно был правитель, даже если этой стране на него, мягко говоря, плевать. Так вот, он был мужчина образованный и хотел миру пользу приносить. Но не так, чтобы работать, например, или больницы бесплатные строить, нет. Он мечтал заслужить себе почёт и уважение трудом интеллектуальным, а, попросту, нести в массы свет истины.
Одел он, значит, парадный мундир и вышел, как говорится, в народ. Весь день ходил король по улицам и приставал к прохожим с предложениями разными нехорошими, как то Кафку почитать или Ницше процитировать. Но никто не хотел слушать беднягу правителя, потому что кафку народ любил только свежезаваренную и с маслом, а второе слово и вовсе воспринимал как оскорбление.
Так и не найдя у глупых подданных понимания, вернулся король обратно к себе во дворец. Там он долго-долго переживал, думал, места себе не находил. Наконец, понял король, что если люди не хотят быть счастливыми и просветлёнными, то хотя бы ему самому нужно таким стать.
Пошёл он на конюшню, сел на коня и поскакал. Час скакал. Второй скакал. И третий час тоже скакал. Как вдруг видит, стоит перед ним смерть. Испугался правитель так, что аж с коня свалился. А смерть ему и говорит ласково: "Вышел, ваше величество, твой срок в этом мире, пора в другой отправляться". Король видит, никуда ему от смерти не деться, вздыхает так тихо-тихо и говорит:
- Что ж, веди меня, смерть, пойду за тобой, только жаль, не успел я людям свои знания передать.
А надо сказать, смерть уж очень любопытное было. Ну, в общем, не удержалось смерть и спрашивает:
- А что, и в правду, у тебя много знаний?
А король так лукаво:
- А то.
Село смерть рядом, устроилось по удобнее и говорит:
- Расскажи мне, а? Я давно не слышало хороших знаний.
Обрадовался правитель и начал смерти рассказывать. И про Кафку с Ницще. И про Камю с Вольтером. И даже про шалунишку Сартра не забыл упомянуть. Как ни пыталось смерь, ни полслова вставить не могло. В конце концов, разозлилось и говорит:
- Достал ты меня, ваше величество, хуже меня самого достал. Но, так и быть, отправлю в рай тебя, только если ответишь на один вопрос.
- Задавай, - великодушно согласился правитель.
- Почему ты, такой умный, ворота на конюшне не открыл? Так и скакал на месте, пока я не пришло.
Поднялся король, погладил лошадь и сказал:
- Так мне же не результат важен, а удовольствие от процесса.
Вот так и случилось, что смерти пришлось выполнять обещание, ибо даже смерть не в силах справиться с железной логикой.
Правильный выборВ царстве под номером три и девять десятых, в государстве, где недостойного могли навсегда лишить покоя, отправив считать цифры после запятой в числе «пи», проживала одна очень умная принцесса. Ну как проживала, - осуществляла жизненную функцию с несколькими постоянными и одной переменной. И вот вздумалось ей выйти замуж, потому что даже девушке с тремя высшими образованиями нужен кто-то, кого можно было бы послать вынести мусор или ещё как-нибудь морально унизить.
Пошла она к отцу и потребовала объявить о начале международной математической олимпиады, где главным призом будет, значит, её рука и одна вторая в отцовском бизнесе. Последнее она прибавила, так как её высокий интеллектуальный уровень подсказывал, что нужно чем-то мотивировать решение взять в жёны страшненькую, носатую, очкастую тётку тридцати пяти лет от роду.
Ну, папа, как и положено почтенному главе семейства, который произвёл на свет только одного ребёнка женского полу, поначалу выступил резко против дочкиного желания, но неоспоримые аргументы, подкреплённые тут же, на месте, разработанной теоремой с доказательством, заставили его срочно передумать. Хотя, если честно, то согласился он не столько из любви к науке, сколько из-за страха благодаря дочиным математическим способностям проснуться однажды с пустыми карманами и десятью лишними нулями в налоговой декларации.
В общем, как водится, поскакали гонцы во все концы. А гонцы, как и другие жители этого государства, очень боялись принцессы, потому что в изощренных наказаниях она была дама подкованная и беспощадная. И то правда, лучше уж лишиться головы от руки мускулистого палача, нежели стать дурачком, занимаясь доказательством гипотезы Ходжа или теории Янга-Миллса. Вот поэтому-то гонцы из панталон выпрыгивали лишь бы привлечь побольше соискателей. Ведь известно же, что женщина ерепенится пока не замужем, а как только свадьба отгремит, так уж все могут вздохнуть спокойно, ибо теперь один только муж будет воплощать в себе всю глупость и бездушность несовершенного мира.
Так вот, беспрерывно горланя по ночам под окнами дворцов, замков и имений, под аккомпанемент работающего перфоратора, они собрали бесчисленную толпу желающих прекратить адскую вакханалию. А уж эта толпа на руках вынесла им своих принцев. Правда, те, в основной своей массе, почему-то оказывались в беспамятстве. Но это было даже лучше, так как не предполагало проблем с доставкой.
Лишь трое принцев из соседних королевств пришли сами, без посторонней помощи. Первый носил лошадиное имя Максимилиан, был красив и статен, но для полного счастья не хватало ему сущей безделицы – пару-тройку мильйонов напечатанных кем-нибудь денег. Второго звали принц Ботан, коим он, в принципе и являлся. Он не терпел, когда кто-то считал себя умнее и часто в высоких научных спорах одерживал победу, ставя оппонентов в тупик фразой: «гы-гы, лол, ты эпически лоханулся в последнем определении конечного индекса подгруппы». Ну а третий был самым обычным, ничем особо не выдающимся принцем, и даже имя у него было самое обычное – Серёжа. Но как увидел он портрет принцессы, что по секрету показал ему ржущий шеф-повар королевской кухни, так и влюбился без памяти.
Долго ли, коротко, приехали, значит, все три претендента во дворец. Смотрят, в прихожей толпятся десятки конкурентов, которых развлекает местный поэт, читая отличные стихи собственного сочинения:
Два, семнадцать, сорок восемь,
Тридцать пять пятьсот один
Двадцать три, пятнадцать восемь,
Двадцать девять, ноль один!
А те стоят, глазами хлопают и плачут. Нравится видать. Между тем, огромные двери в дальней части прихожей периодически распахиваются, выпускают хихикающих, пускающих слюни проигравших, и добрый, прокуренный голос немедленно вызывает следующих по списку. И так целый день.
Вот, когда прихожая почти опустела, дошла очередь и до наших героев. Первым пошёл принц Максимиллиан, потому что любовь к деньгам делает человека способным даже амёбу убедить в необходимости небольшого вложения, чтобы потом получить трёхэтажный коттедж, машину и пару новых сапог. Входит он в зал и видит, сидит на высоком стуле его учительница по русскому языку и говорит:
- А ну ка ответь мне, Пузякин, как пишется «не» с наречиями!
Максимиллиан испариной покрылся, а она не унимается, пальчиком корявеньким грозит и брови хмурит.
- Подойди, - говорит, – ближе.
Тут и приключилось с красавцем-принцем то, чего он больше всего опасался ещё с тех пор, как обратился из прыщавого подростка в юношу модельной внешности: не удержался он и испортил людям в зале настроение. Ещё гуще покраснел и как заорёт:
- Да идите вы, Мари Паловна, куда подальше со своими вопросами. Я школу уже закончил.
А потом взял, язык показал и гордо покинул помещение.
Принцесса ещё долго спрашивала у своей свиты, кто такая Мари Паловна и почему этот прекрасный юноша кричал, если она даже вопрос задать не успела.
Вторым в зал отправился принц Ботан. Принцесса ему и говорит:
- Есть у меня для тебя задачка. Решишь, выйду за тебя замуж, а нет – придётся тебе к нашим программистам идти, комментарии в коде красивым курсивом писать.
Ничего не ответил Ботан, только хмыкнул и нос задрал. Мол, видали мы такие загадки в толстых книжках с пищалкой.
- Хорошо, - говорит принцесса. - Вот загадка: некий фермер выяснил, что его корова и коза съедают на лужайке траву за 45 дней, корова и гусь — за 60 дней, а коза и гусь — за 90 дней. Если он выпустит одновременно на поле корову, козу и гуся, то, за сколько дней они съедят на лужайке всю траву?
Принц заулыбался, подсчитывая в уме ответ, а принцесса вдруг и говорит:
- Только одно «но», ты должен посчитать эту загадку, как сэр Исаак Ньютон, при условии, что трава на лугу никогда не перестаёт расти.
Пыжился принц, страдал над решением, даже глаза выпучил и покраснел от натуги, но ответ дать так и не смог. Обиделся, разозлился.
- Гусь, твой сэр Исаак, - говорит. – А ты – коза.
Плюнул прямо на начищенный дворцовый пол и удалился комментарии сочинять.
Третьим вошёл в зал принц Серёжа. Да только принцесса уже зевать начала. Ещё бы, больше сотни принцев опросила и все как один дураками оказались. Серёжа увидел это, улыбнулся и говорит:
- Устала ты, принцесса, пойди, поспи, а я тут за тебя подежурю, вдруг ещё кто придёт.
- А как же задача? – удивлённо говорит принцесса.
- Так завтра и решим.
Поблагодарила принцесса Серёжу и спать отправилась.
Наутро просыпается, видит, а он в изголовье стоит. В одной руке букет цветов, а в другой чашка с кофе. Да таким ароматным, что аж голова кругом идёт. Улыбнулась принцесса, взяла кофе. А как допила, так и вышла за принца Серёжу замуж, потому что математические головоломки решать – задача хоть и непростая, но в семейной жизни – бесполезная, а вот чашка кофе любимой жене сутра – основа долгого и счастливого брака.
Мечта заветнаяЖил да был на свете один паук. Не было в нём ничего особенного: маленький, серенький, восьмилапый. Сидел он тихо в своём углу под потолком на неприметной паутинке и уныло глядел на мир четырьмя парами глаз. Все остальные пауки, завидев его, презрительно поворачивались толстым брюшком, специально выставляя напоказ красивый крест или другой не менее привлекательный узор.
Так и жил бы паучок один, проклиная несправедливость этого мира, если бы не приключилось однажды поймать ему в свои сети старую платяную моль. Выполз он, значит, из своего укрытия, смотрит, а моль сидит на паутине тихо-тихо, не бьётся, не голосит, как другие бывало, а только тихонько так подхихикивает. Подполз паучок поближе и спрашивает:
- От чего это ты так веселишься, старуха?
А та глянула на него, да и отвечает:
- А это от счастья, юноша.
- Да какое же тут счастье? - не унимается наш членистоногий. – Я ведь тебя съем.
- Обязательно, - радостно кивает моль. – Только вначале ты ведь укусишь меня, я засну, а ведь это самое главное для старого насекомого.
- Быть съеденным? – удивляется паук.
- Нет, тихо умереть во сне.
Задумался паучок. Интересной показалась ему мысль старой моли. Неужто даже смерть становится нестрашна, если ты добился в жизни самого главного? Погружённый в свои мысли, он спустился на паутинке до самого пола. Видит, ползёт куда-то коричневый таракан и пыхтит так сосредоточено, по-деловому. Окликнул его паук.
- Эй, ты, куда?
- На кухню, - говорит таракан. – Хозяйка сегодня ночью в холодильник полезла, а на неё сверху кот прыгнул. Она так напугалась, что это муж её застукал, что кусок торта из рук выронила. Много крошек под холодильник попали. Так я проследил, чтобы она спать пошла, а теперь вот пировать иду.
- Ну, приятного ужина, - пожелал воспитанный паучок и добавил. – Только прежде чем уйдёшь, ответь мне на один вопрос:
- Есть ли что-то такое, что для тебя важнее самой жизни?
Удивился таракан вопросу, усами шевелит, лапами на месте топочет, мыслительный процесс у него пошёл, значит. Думал, думал, вдруг как заорёт:
- Есть! Есть у меня такое! Хочу хозяину в тот тапок нагадить, которым он вчера моего сто пятьдесят восьмого брата убил.
- Так хозяин же не заметит ничего, - озадаченно говорит паук.
- Вот то-то же и оно, - таракан довольно прищурился. – Зато кот хозяйский почует и обязательно перепометит всё по-своему.
Почесал наш паучок головогрудь и обратно наверх отправился. Дополз до середины, смотрит, муха по оконному стеклу ползёт.
- Муха, а муха, - говорит он заискивающе.
Муха вся аж затряслась и ну в стекло головой лупиться. Паук подождал, пока она вдоволь настучится и на подоконник отдыхать повалится, а потом и спрашивает.
- Скажи-ка мне, муха, что для тебя важнее жизни?
Видит муха, делать нечего, отвечать надо. Вон, восемь глаз как пристально на неё смотрят. Откашлялась она, брюшко зелёное почесала и отвечает, будто пионер речовку читает:
- Есть у меня мечта. Если исполнится, то и умереть не жалко. Хочу найти где-нибудь место, где кучка навоза и лужица варенья всегда были бы рядом. И чтобы я могла пол дня валяться в одном, а потом ещё пол дня плескаться в другом, и так всё время, пока силы бы не оставили меня. Вот тогда бы я умерла счастливой.
- Ох, муха, как ты дурой была, так дурой и останешься, - сказал паук и клацнул на неё зубами.
Муха тут же зажужжала и снова в стекло принялась биться. Паук лапой морду накрыл, головой покачал и дальше пополз. А как домой вернулся, так и стал гадать, что бы такое придумать, чтобы тоже стало самым важным в жизни. Надо сказать, думалось ему неплохо: не мешал ни кто кругами-то бегать, а потому и не заметил паучок, как новую сеть сплёл. Да не обыкновенную, как все, а зигзагообразную. Посмотрел он, значит, на результат нежданно-негаданно пришедшего вдохновения и побежал скорее других пауков звать. Те, как увидели, ну хохотать, чуть брюхо не порвали. А двое даже игру затеяли. Изловили где-то мошку-дрозофилу и принялись перебрасываться ею через необычную сеть. Та сначала испуганно верещала, а потом видит, паутина её не задевает, есть, вроде никто не собирается, ну и давай услужливо паукам подхихикивать, да слова обидные для творца за ними повторять.
Расстроился паучок, хуже некуда, даже повеситься хотел. Жаль, только паутина у него для этого не подходящая, не с того конца торчит. Погоревал он пару дней, а потом решил новую сеть сплести. Эта ещё лучше прежней получилась: вся в завитушках красивых, кружочках. Эту паук уже не стал показывать собратьям, спустился вниз и таракана позвал. А тот лапкой смущённо шаркнул и говорит:
- Э, друг, ты же знаешь, я ничего в этом не смыслю, да и отсюда видно плохо. А так, ничего, прикольно даже.
Снова расстроился паучок. Не так сильно, конечно, как в первый раз, но всё же. Три дня глядел он на своё творение и посасывал свежепойманного комара с большим процентным содержанием алкоголя. Потом вдруг подорвался, шелуху комариную выбросил, да как примется рвать и топтать паутину, что аж треск стоит. Всю разорвал, уничтожил, и, тяжело дыша, спать повалился. А наутро за новую взялся.
Так прошёл целый год. Паук плёл свои паутинки, рыдая рвал их на части, потом снова плёл и снова рвал. В сотый раз схватился он лапкой за очередную работу, чтобы разорвать её ко всем чертям, как вдруг видит, стоит хозяин в майке и трусах семейных, на потолок смотрит, и рот у него как-то неестественно распахнут, а глаза такие восхищённые, будто чудо какое увидел. Ну и паук тоже, замер, дыхание затаил. А хозяин как гаркнет:
- Лиза, иди, посмотри какая паутина, да это же произведение искусства!
Тут и хозяйка подоспела, стала охать, руками размахивать, на мобильник паучью сеть фоткать и взвизгивать так, радостно:
- Ну, ничего себе! Я во всех соцсетях повыкладываю.
Хозяин головой кивает.
- Класс! – говорит. – Будет паутина в паутине.
А наш паучок, наблюдая, как они потешно прыгают, да фотки в интернет выкладывают, горько-горько заплакал.
Наутро, когда хозяин с хозяйкой проснулись, чтобы на работу топать, первое, что они увидели, был их собственный портрет, сотканный из тончайших белых нитей, а внизу небольшими, аккуратными буквами было вышито:
«Любимым фанатам от благодарного автора. Ваш П.»
Вверх, вниз и снова вверхЖил да был в одном городе, где никогда не бывает ночи, а только день всё время, глупый мечтатель. Звали его Раки. Только не те раки, что в речном иле да по норам прячутся, с ними наш герой, как раз, ничего общего не имел. Он даже немного обижался, ежели в его имени не там ударение ставили. Хотя, надо сказать, про обиду это я так, к слову. Совсем не она была для него самым важным и с теми, кто ни в какую не хотел правильно говорить, он особо-то и не спорил, потому как все мысли его были совершенно иным заняты.
А дело в том, что была у Раки мечта. Огромная, как солнце и такая же яркая и недостижимая, так что без боли не взглянешь. Хотел он заглянуть за облака и узнать, правду ли люди твердят, что дальше только пустота да вечный холод.
Каждый день, когда воздух становился особенно жарким, а от распаханной земли начинал подниматься пар, жители того города бросали дела насущные, чтобы спрятаться в своих домах, отдохнуть от суеты, взвесить прошедшее да подумать о предстоящем. Наш глупец тоже отправлялся домой и подобно остальным плотно закрывал ставни, но не для того, чтобы бездельничать вдали от посторонних глаз, а для того, чтобы приблизить мечту свою: из куриного пуха и перьев шил он себе огромные крылья.
Раз за разом, час за часом, и подошла как-то его работа к концу. Выскочил, преисполненный ожиданием, Раки из дома, да стремглав помчался на ближайший холм, чтобы проверить свои крылья в действии. Окрестный народ тоже, не будь дураком, за ним поспешил. Окружили люди холм и давай потешаться. Ещё советы дают. Кто говорит: «Не так ты, глупец, крыльями машешь», а кто советует кудахтать погромче, ведь куры-то обычно кудахчут. Раки улыбается, головой кивает, верит всем. А те пуще прежнего веселятся.
В общем, не вышло ничего, не взлетел наш мечтатель. Так и вернулся домой, понурив голову, с обвислыми крыльями через плечо. Долго ещё народ потом не мог успокоится, всё глупца неудачливого норовил задеть, да пальцем у виска покрутить. Иные соседи, как завидят Раки, так и разговор всегда один:
- Слыхали как глупец наш намедни-то квохтал?
- Да слыхивали, как же без этого? Гвалт тогда на всю округу стоял.
- Ну теперь, глядишь, и оставит свою затею.
- Теперь-то уж точно. Такого сраму натерпелся, что куда уж дальше.
А Раки в то время в доме сидел, чай пил и невдомёк ему было, что мечту нужно оставить. Наоборот, пока соседи лясы точили, он искал в чём ошибся, через окно на двор глядючи, как птица домашняя песок гребёт. Посмотрел, посмотрел, да смекнул, что курица сама по себе нелетающая, оттого и перьев её для полёта недостаточно. А как понял это, подхватился и в город побежал, высматривать ту живность, что выше всего летает. Недолго наблюдать пришлось. Стриж хоть птица небольшая, но крикливая, всегда о себе знать даст.
Загорелся мечтатель стрижиные перья в крылья вплести. Только птицы высоко парят, как достать? И выдумал тогда наш глупец каждую весну стрижат собирать. Тех, что буря из гнезда выбросила. Иногда больше десятка выходило. Так он их печёнкой коровьей выкармливал, да по времени в небеса отпускал, а перед тем они ему пару пёрышек и оставят. В благодарность, значит.
Так двадцать долгих лет прошло. Больше пяти сотен перьев насобирал Раки прежде чем решил, что пора свою идею опробовать. Вшил он подарки стрижиные в крылья, ещё выше холм выбрал, взобрался на него и лицо ветру подставил, ждёт, когда момент удачный наступит. К холму уже зеваки подтянулись, удивляются, какой глупый, оказывается, у них сосед. Ничто его не берёт, ни смешки, ни издёвки.
А в ту пору мимо проезжал неизвестный странник. Те, кто уже успел его повидать, поговаривали, что он ведьмак или того хуже. Так вот, чужеземец тот, завидев толпу и странного человека с крыльями, тут же коня своего завернул и, оставив его у холма, поспешил к Раки, пока тот ещё головой вниз не сиганул. Подходит осторожненько и спрашивает:
- Что это ты, безумец, делаешь?
А Раки, как всегда, улыбнулся застенчиво и говорит:
- Взлететь хочу, добрый человек.
- На кой оно тебе? - удивляется странник, а сам щурится так хитро-хитро.
- Мечта это моя. Самая главная, - отвечает Раки да снова в небо смотрит.
- Отлично, - говорит незнакомец и по бокам себя хлопает, будто доволен очень. - А на что ты готов ради мечты своей?
Наш глупец опять улыбается, мол, умный ты человек, чужеземец, сразу видно, что умный, а простых вещей не понимаешь.
- На всё готов, - говорит.
- И жизни не пожалеешь?
- И жизни.
- Ну раз так, - странник руки потирает. - Помогу тебе, только и ты уж позволь мне тебя на эту коробку пощёлкать.
На этих словах он в сумку поясную лезет, достаёт маленькую тёмную коробочку, а у той глаз жуткий в середине, так и зыркает во все стороны. Все, кто это видел в ужас пришли, а наш мечтатель даже улыбки не убрал, говорит:
- Делай, что хочешь, только помоги.
Ухмыльнулся незнакомец, недобро так, крылья кончиками пальцев потрогал, и счастливый Раки тут же почувствовал как сам ветер подхватывает его. Что было сил крыльями замахал наш глупец. В небо, подобно огромной волшебной птице, под самые облака взмыл, а потом и вовсе за них. Толпа ахнула и, затаив дыхание, принялась высматривать в небесах мечтателя, но того уже и след простыл. Тихо стало подле холма, из всех звуков остались только щелчки той самой коробки, да яростные крики стрижей. Люди тоже вскоре не выдержали, зашушукались, стали гадать, вернётся Раки или навсегда теперь в небе жить останется. А странник на них глядит и довольно скалится.
- Сейчас появится, - говорит. - Дайте срок.
Да ещё хихикает так гаденько, будто крыса в подполе пищит.
И точно, блеснуло солнце, и увидели горожане, как летит обратно их глупый мечтатель. Да не просто летит, а стремительно падает. Незнакомец тем временем, знай себе, щёлкает. Оскал у него теперь страшнее прежнего.
- Ещё один прелестный ужас в мою коллекцию, - приговаривает.
Так и упал Раки на землю. В толпе закричали, запричитали, некоторые даже всплакнули, что так нелепо и страшно получилось. Чужеземец к ним вышел, руками развёл.
- Вот, - говорит. - Была у человека мечта ради которой и жизни не жалко, а теперь что? Ни мечты, ни жизни.
Похихикал опять мерзко и давай коробку свою вскрывать. Вытащил оттуда бумажек прямоугольных целый ворох, поглядел на них, зарычал, словно зверь дикий, разорвал на две части и пропал, только его и видели.
Испугались люди, зашептались, стоят, будто к месту прибитые, двинуться страшатся. Тут в небе такой шум поднялся, что все невольно вверх посмотрели. Это стрижи заголосили, серой тучей к земле ринулись. А как добралась птичья стая до бездыханного мечтателя, на крылья разом подняла, да за облака унесла.
Народ ахает, слёзы утирает. Сорванец какой-то от мамки сбежал, к бумажкам порванным подобрался, схватил одну, и как закричит:
- Смотрите, смотрите!
Уж не знаю, чего он там увидел, да только старики сказывали карточка та была с отражением мечтателя, в тот самый момент, когда он на землю падал. Так говорят, он там счастливый, будто ангела увидел, а в глазах у него бездонное чёрное небо, сплошь светящимися точками усеяно.
