Глава 1 Глава 1.
В жаркий июльский полдень пахнет по-особенному - детством. Волшебной смесью запахов пряных луговых трав, раскаленным песком и поджарыми соснами, иногда вместе с едва заметным сонным ветром приходит аромат сухого сена и реки...маленький мальчик слышит, как плещется большая рыба, поднимая в воздух миллионы жемчужных капель, как шелестят липы и жужжат огромные пушистые шмели. Мягкие, почти невесомые руки матери убирают непослушную пшеничную прядь волос мальчишки за ухо, мама улыбается и говорит что-то о золотых рыбках, изумрудных орехах и котах, распевающих песни. Но голос ее теряется, тихнет, пропадает в омуте летнего зноя и превращается в невыносимый скрип тормозов.
Илья вскинул голову - машина остановилась у массивных кованных ворот, поржавевших от дождей и времени, душимых лианами растений, плющом,властно обвивавшим каждый прут мертвенной хваткой. За угловатыми листьями серела старая табличка, облезшие красные буквы на которой гласили " Вход воспрещен."
- Простите, Ратьмир Овидьевич, это здесь вы живете? - мальчик напряженно всматривался сначала в непроходимую чащу, темнеющую за воротами, а после перевел взгляд на странного старика в поношенной клетчатой куртке. Старик обернулся, смеясь сипло, но весело, точно ребенок, отчего каждая морщинка пришла в движение, щеки, нос, губы, лоб забавно сморщились и заплясали, и казалось, будто смеется не только сам старик, но и все его лицо, каждая клеточка. Кроме прочего, дед был седым, как лунь, абсолютно белым, c тёплыми ореховыми глазами, с бородой, "обнимающей" контуры лица от уха до уха.
- Ну, Илюша, скажем так - приехать-то приехали, а до дома еще далеко. Забрался я, старый, хе-хе...
Ратьмир Овидьевич неспешно выбрался из дряхлого "жигуленка", насквозь пропахшего бензином и "Примой", потянулся всем телом. Мальчик захватил свой штопанный рюкзачишко и поспешил за стариком, каким-то чудесным образом оказавшимся уже прямо под воротами - великанами. Подошвами ломались хрупкие сочные стебли трав.
Вопреки ожиданиям Ильи, ворот они открывать не стали - вместо этого старик пригласительно махнул рукой и тотчас нырнул в густые заросли жасминовых кустов. За раскидистыми ветвями таилась узкая песочная тропинка, вьющаяся змейкой, петляющая между могучими дубами, такими древними, что они казались старше самого Мира. Их величественные кроны смыкались над головой, заслоняя утреннее солнце, и если какие лучи умели пробиться - они прошивали янтарными струнами мягкий полумрак и тонули в молочном тумане. Тишина витала в воздухе. Она сочилась из деревьев, из теплой земли, листвы, в ней растворялось само врямя, тишина была частью самого Ильи. Она дышала в затылок, шептала на ухо, пританцовывая на упругих лапах - и от этого душа замирала...
Замешкавшегося мальчика окликнул Ратьмир Овидьевич, легонько взьерошил волосы на его голове, озорно подмигнул и принялся шарить в бесчисленных карманах своей куртки. Мгновение спустя на его ладони блеснула крохотная синяя птичка - свирель. Илья в нерешительности протянул руку, сжав губы, ему почему-то хотелось непременно коснуться гладкой поверхности этой вещицы, но пальцы зачерпнули лишь воздух. Свирель оказалась в кулаке старика, точно в клетке, сам он хитровато улыбался. Шутливо погрозив пальцем, произнес:
-Пора разбудить утро.
Мальчику стало обидно, он даже топнул ногой от досады, но фарфоровая звонкая трель , стремительная, как взмахи сотен крыльев, ожила и распустилась в тишине. Дубы расступились, и в глаза бросилось светлеющее лазурное небо над цветущем полем, развернувшимся пестрым лоскутным одеялом. Шуршали большие ленивые бабочки, одна даже уселась Илье на нос, от чего тот по-кошачьи фыркнул. Происходящее начинало терять связь с реальностью. Мальчишка набрался смелости и, вдохнув воздуха, громко спросил:
-Ратьмир Овидьевич, почему я? Зачем вы меня усыновили?
Старик даже не обернулся, только отнял на мгновение от губ свирель:
-Долг платежом красен, мой мальчик.
Больше он не сказал ни слова, до тех пор, пока неподалеку заблестело зеркало воды - солнечные блики играли на глади широкого озера с островком. На противоположном берегу виднелся старинный русский сруб - дом из сосновых бревен.
- Здесь и конец нашему пути, Илюша. Домой пришли, осталось через озерцо перебраться. Видишь - там, в камышах, лодочка припрятана? На ней и поплывем.
* * * * *
Сочная алая вишня разбилась о плечо Ильи и растеклась бесформенной кляксой по белоснежной ткани рубашки. Мальчик сначала удивленно потер ушибленное выстрелом место, а затем перевел взгляд на виновника, который весьма удачно расположился на верхней ветке вишневого дерева.
- Эй, что за...? Ты кто вообще?
- Это я тебя хотел спросить. - незамедлительно еще один снаряд попал точно в "цель", у соперника определенно не было проблем с меткостью. Илья злобно рыкнул, запустив в сторону незнакомца первый попавшийся на глаза галыш, но промахнулся. Мальчишка самодовольно усмехнулся и ловко спрыгнул с дерева на траву - теперь его можно было как следует рассмотреть. В одних джинсовых шортах, заношенных до дыр,повидавших немало заборов и веток, босой, с загорелой кожей цвета золотистой карамели, с растрепанной черной шевелюрой, в которой путались листья и откуда-то взявшийся тополиный пух. Весь он был исцарапан и покрыт ссадинами, вероятнее всего "боевого" происхождения, в руке вертелась, как заводная, увесистая рогатка - мечта любого уважающего себя хулигана. Илья оценивающе смерил его взглядом снизу вверх, презрительно фыркнул - ему не нравился ни мальчишка, ни его нахальная улыбка от ушей, точно приклеевшаяся намертво к лицу.
- Уж не знаю, что ты здесь забыл, но лучше тебе уносить ноги. С ума что-ли дед сошел, притащил к нам неизвестно кого...
- И не подумаю! (Илья задрал подбородок вверх)
- Самый умный, да? Имя хоть есть, вишенка? - незнакомец двумя пальцами сощелкнул вишневую кожурку с плеча Ильи, за что незамедлительно получил удар по руке наотмашь.
- Меня Илья зовут, и не смей ко мне прикасаться.
- Ой, какие мы нежные. Я Влад. А гладить тебя тут никто не собирался, больно надо.
Еще секунда - и Илья готов был броситься на обидчика с кулаками, но не успел. Откуда ни возьмись за спиной раздался голос Ратьмира Овидьевича.
- О, да вы уже познакомились? Молодцы, мальчики. Владислав внучок мой, способный парнишка растет. Известно, яблочко от яблоньки недалеко, хе-хе..А ты, Илюша, не тушуйся, пойдем, я тебе дом покажу.
- Дед, ты зачем его сюда привез? Пусть едет восвояси. - Влад нахмурился, смешно сдвинув брови. Ратьмир Овидьевич успокаивающе положил свою теплую ладонь ему на плечо, снисходительно, по-старчески сощурился.
- Илюша теперь часть нашей семьи, вы с ним братья, не по крови, но по духу..
Влад нервно дернул плечом, волчонком оглянувшись на мальчика - тот молча стоял в тени вишневого деревца и демонстративно смотрел в сторону.
- Такой, как он никогда не сможет здесь жить! И на ногах то едва держится со своим бледным тельцем..подохнет же. - на эти слова Илья встрепенулся, взъерошился, точно озлобленный кот, говорить ничего не стал - выбежал прочь, в сад, туда, где зеленели розовые кусты. Влад отчего-то вздохнул тяжело, стирая с лица пот - жара все же была невыносимая. Он виновато кивнул старику, укоризненно сомкнувшему пальцы рук в замок.
- Понял я, понял. Извинюсь. Все равно долго не проживет с нашими. Лесные его и в рощу-то не пустят.
- Не телен, да делен; не рожен, да пирожен. Оба сейчас же в дом, обедать - Ядвига заждалась нас.
Мальчишка, услышав имя тетки, страдальчески опустил уголки губ и поплелся искать Илью, на ходу пиная все, что попадалось на пути.
* * * *
Между клумбами пришлось идти долго, то и дело натыкаясь ногами на колючие стебли роз - боли Илья не чувствовал, от злости кусал губы, ненавидел того несносного мальчишку, а еще больше - себя: за слабость, за малодушие, за страх, откуда ни возьмись впившийся в сознание. Потому что нет ничего хуже этого страха, зажимающего мысли в холодные тиски, лишающего способности думать, понимать, действовать - так было тогда, в момент столкновения тонн металла, машинного грохота, оглушительного всполоха пламени, гибели его семьи. Он не смог ничего сделать, плыл по течению. Так было - так оставалось сейчас, страх душил его. Мальчик заскрипел зубами, в гневе стиснув кулаки, ускоряя шаг - и едва не сорвался в реку. Земля резко обрывалась под ступнями пологим каменистым склоном. Сад остался позади, перед Ильей шумно мчались искристые потоки, перемешиваемые старой водяной мельницей. Некстати вспомнился недавний сон о матери, рассказывающей сказки на речном берегу - пахло здесь так же, свежестью и песком. Кроме прочего, внизу виднелся заброшенный сарайчик, сплошь увитый диким виноградом, с настежь распахнутыми ставнями, внутри - темень непроглядная, как раз такая, что бы непременно захотелось туда заглянуть. Заглянуть и спрятаться от всего мира, забившись в угол, как в раннем детстве.
Окна у сарайчика выбиты все, заросли кружевной паутиной, по которой лениво перебираются толстобрюхие паучихи. Всё просто - подойти и толкнуться внутрь, вдохнуть немного душной пыли. Илья в предвкушении слегка сомкнул веки, сделал шаг, другой, и...замер. Потому что земля у самого входа была расчерчена свежими бороздами - следами тяжелых дверных досок. А если прислушаться, вроде шепот, прыгающий, одержимый. Дрогнуло в сердце - здесь кто-то есть: завывает тихонько раненым зверем. " Неужели русалка?" - мелькнуло в голове у Ильи. Когда совсем маленьким был, мама часто истории рассказывала о несчастных девушках-утопленницах, живущих в заброшенных хижинах на берегу рек и озер. Говорила, что тело у них легкое, прозрачное, что волосы длиннее ветра, что глаза угольками горят. И такое любопытство взяло - нужно, нужно заглянуть! К слову сказать, Илья в эти чудеса никогда не верил, и верить не хотел - всё же в двадцать первом веке живем - не до леших с водяными, но сегодня день как-то по-особенному складывался. То ли обстановка повлияла, то ли на солнышке перегрелся - вообщем, взял да распахнул дверь, без лишних церемоний.
- Эй, есть тут кто? Хватит выть, как собака побитая, людей пугаешь!
Сказал и захлебнулся собственным голосом: в дальнем, самом темном углу сидело существо в сером тряпье, угловатое, точно неудавшаяся восковая скульптура, изломанно-болезненное, но - живое. Поскреблось ногтями об пол и кукольно вскинуло голову.
- Яблочки-то неспелые. Мальчик, а, мальчик, сколько яблок нужно, чтобы смерть обмануть?
Существо телом изогнулось, крюками-пальцами обхватило себя за острые плечи, точно кожу ими стянуть пыталось. Илья попятился - бежать бы отсюда прочь, сломя голову - да ноги не слушаются, ватные. Внезапно: топот, костный хруст приближается стремительно - это то, неведомое, из темного угла рвануло к нему, словно обезумевшее громадное насекомое, на четвереньках, треща половицами, с хрипом выплевывая проклятия. Мальчишка от ужаса речь родную позабыл, споткнулся о порог. Почувствовал - чужие холодные руки вцепились в запястье и тянут обратно, в непроглядную темень сарая. На солнце бы.
Из последних сил Илья дернул на себя бъющееся тело; выкатились куборем по склону, к самой воде, на залитый полуденным светом речной берег.
Существо в тряпье оказалось человеком. Женщиной, черноволосой, болезненно-бледной, намного бледнее самого Ильи, ее кожа была подобна тонкой бумаге. Сама, хоть и молода, слишком исхудавшая, высохшая - так высыхают старики, приближаясь к своей границе между жизнью и смертью. "Сумасшедшая" - вынес про себя вердикт Илья - "Про яблоки бред какой-то несет, на людей бросается, по темным сараям прячется..." Но тут же вспомнил, что сам не более получаса назад именно за этим сюда и забрел. Получалось довольно забавно.
Мальчик ухмыльнулся собственным мыслям, поочередно зашевелил конечностями - не сломано ли чего; цел и невредим, если не считать нелепой царапины на носу. Теперь нужно было привести в сознание странную женщину - не умерла ли, ведь хорошенько головой о камни приложилась. Илья аккуратно прощупал артерию на шее. Вроде, бъется, пульсирует. Пришлось снять уже изрядно выпачканную рубашку, окунуть в реку и, не без внутреннего злорадства, конечно, выжать её над лицом черноволосой. Она скривилась, попыталась заслониться руками, наконец, распахнула испуганные водянистые глаза и рывком села.
- Ау! Ты меня видишь? Понимаешь меня?
Илья несколько раз провел ладонью перед глазами женщины, пусто и бессмысленно уставившейся куда-то сквозь него, на полосу горизонта. Она тряхнула головой.
- Д-да. А кто вы такой? Откуда?
- Пророк Илья, прямиком с огненной колесницы. - хохотнул мальчишка, и тут же почувствовал укол стыда за свою аналогию с библейским персонажем и за суеверное выражение страха на лице собеседницы.
Как ни крути, а ситуация вышла неловкая. Илья не знал, кто эта женщина, откуда она, зачем набросилась на него и, что более интересно, почему теперь ничего не помнит. Она по-прежнему сидела на траве, руки её нервически подрагивали. В любом случае, оставить неуравновешенного человека одного как минимум негуманно. Ну, или просто-напросто свинство, будем называть вещи своими именами.
- Ладно, отведу тебя к тому полоумному деду с его задиристым внучком. Там разберемся.
Мальчик закинул мокрую рубаху , скрученную поперек, на плечо и поднял черноволосую с земли. Легкая, как перышко - еще бы, одни кожа да кости.
- Меня Ядвига звать. Мы идём домой?...-спросила она; вдруг вскинулись её удивленные брови, лицо оживилось - увидела кого-то вдали, приветственно замахала руками. Илья обернулся. Чуть выше, на пригорке стоял хмурый Влад, жующий тонкую соломинку.
- Уже думал, придется вас обоих за территорией Заповедника искать. Хороши, ребята - смылись, ничего не сказали. Делать мне нечего, нянчится с вами.
- Ты её знаешь? Она на меня накинулась!
В ответ на возмущение влад ничего не сказал, только недовольно дернул плечом и тихонько что-то буркнул.
- Эй, ты, я вопрос задал. И что за Заповедник такой?
- Экий любопытный выискался...Живём мы в Большом Заповеднике - это всё наши земли вокруг. Нравится тебе , или нет, но теперь ты тоже часть сумасшедшей семейки. Забирай нашу тетку и идем, надоел мне расспросами.
Сказал - развернулся гневно на пятках - пошел прочь. Что оставалось Илье? .." Жаль только, опять через те проклятые розы.."
* * * * *
Бывает так: сидишь на берегу озерца, через пальцы бронзовый песок пропускаешь - тепло и уютно, стрижи шныряют над водной гладью, быстрые, ловкие. За спиной - рощица какая-нибудь, а над головой у тебя - небо в росчерках перистых облаков. Так свободно в груди становится, и даже кажется иной раз, что тело человеку сущая ерунда, вроде скорлупы у ореха. Смотришь недоуменно на свои руки, осторожно ущипнешь - неужели я - это кожа, кости, мышцы? Ведь будь у меня другое тело, я всё равно был бы я...
Влад глубоко вдохнул, подставляя лицо вечернему солнцу. Хо-ро-шо. Вот и поплавок заплясал, нагоняя круги на воде, то целиком ныряя, то подскакивая - не иначе, рыбка крупная поймалась.
- Вишня, у тебя клюёт, тащи скорее, а то упустим!
- Да стараюсь я, тяжело вообще-то. У вас тут не рыбы, а монстры какие-то. И прекрати меня так называть, сколько повторить еще надо, что бы до тебя дошло!
Илья дернул удочку, подскользнулся и рухнул, вытягивая из зарослей камыша толстенного ленивого сома. Рыбина плюхнулась на берег, стала биться хвостом и широко раззевать пасть.
- Молодец, новичкам везет. Неуж-то напугался? Ха-ха..
- Вовсе я не напугался, я, знаешь ли, посмелее тебя буду! - с вызовом ответил Илья, обеими руками перехватывая сома, что бы тот не "ушел" обратно в воду. Безумный день, принесший столько событий в жизнь мальчика, подходил к концу. Чего только стоило знакомство с новой семьёй. А тётка Ядвига? Ратьмира Овидьевича дочка, страдающая психозами, странная и пугающая, зато умеющая печь превосходные пироги со смородиной. Воспоминание об обеде заставило Илью облизнуться и даже потереть ладошкой уже проголодавшийся живот.
- Ну раз смелый такой, давай проверим! -вырвал мальчика из раздумий звонкий голос Влада.
- Что ты имеешь ввиду?
- В полночь сегодня переплывешь на тот вот островок посреди озера. Там, дед говорит, мавка живет, стережет яблоню. Сорвешь пару яблок - будем считать тебя смельчаком.
- Да запросто! Я во все эти россказни не верю. Нет никаких ни русаок, ни водяных, ни мавок.
Влад недобро прищурился, но разубеждать не стал. Люди чаще всего верят только в то, что видели собственными глазами - их нельзя в этом винить.
- По рукам, значит? я с тобой всё равно пойду, посижу на берегу здесь. Вдруг ты струсишь и яблок в нашем саду решишь надрать...
Илья на это ужасно обиделся, потому что так никогда не поступил бы - из принципа, из уважения к себе.
- Как хочешь. В полночь тут и встретимся.
Глава 2Глава 2.
...Чудеса случаются там, где в них верят, но иногда бывает и наоборот: если веры недостаёт человеку, чудо само приходит к нему, чтобы перевернуть вверх дном представление о мире и всю его жизнь.
В полночь на озере тихо. Лунные дорожки дрожат, сетью покрывая гладь. Ни ветерочка - даже беспокойный камыш замер; где-то в его стеблях, у корней раки поджидают маленьких рыбёшек, зарывшись в тину. Илья поёжился - зябко в тонкой футболке, мурашки неприятные по спине шастают, то ли и впрямь от ночной прохлады, то ли от предвкушения странного приключения. Куда только Влад запропастился? Скорее бы уже сорвать яблок на том островке, и - на-те! Удостоверьтесь, нет никакой нечисти, сказки бабушкины.
Сам остров был крохотным кусочком земли, едва поднимавшимся над водой прямо в центре озерца, с кустарниковыми ивами и неизменным камышом, росшим вкруг кромки берега. В голове всё не укладывалось, где там искать яблоню - даже детям понятно, что ни одно плодовое дерево не сможет расти на таком пятачке. Да и мавке, пожалуй, если она не выдумка воспаленной фантазии дедова внучка, эдакое местечко вряд ли приглянётся. После вечернего экскурса в домашнюю библиотеку ( сотни забитых до отказа полок на чердаке) мальчику удалось найти забавную книженцию, что-то вроде энциклопедии о русской нечисти. Толстенная, похожая в потертом коричневом переплёте на библию, была покрыта пылью и паутиной; страницы едва разлепились - "Мавка - злой дух. Особенностью внешнего вида мавок является отсутствие кожи и мышц на спине, в результате чего сзади у них люди видят всё нутро. Хвоста рыбьего не имеют, а потому способны обращаться в длинноволосых дев и заманивать путников." С чего бы вдруг мавке, любительнице с людьми злые шутки шутить, охранять какое-то деревцо на пустынном островке, в одиночестве и скуке, Илья так и не смог понять. "А вот что до жути интересно - действительно у них со спины видно органы?" - подумал и сразу отмахнулся от мыслей, ерунда какая. Где-то за плечом, метрах в двадцати или чуть больше, хрустнула сухая ветка: животным страхом, как током прошило от макушки до пят. Илья быстрым движением сгрёб горсть камней и метнул на звук уже в развороте. Нечто довольно крупное прокатилось по земле - ни один из "снарядов" не попал по цели.
- Слушай, у тебя серьёзные проблемы с меткостью. И с нервами. Прикончить меня решил, не иначе.
Влад отряхнулся от пыли и сора, ободряюще похлопал ошеломлённого мальчишку по щеке.
- Какого чёрта ты опаздываешь? Я тут уже пол часа сижу.
- У него и спроси...у чёрта. Шучу, просто дела были кое-какие. Так значит, ты готов к труду и обороне? Тебе предстоит нехилый марш-бросок через половину озера и обратно. Объясняю чайникам: я сижу здесь, жду тебя, пока вернёшься оттуда с яблоками (он небрежно ткнул пальцем в сторону острова), в случае чего подашь сигнал вот этой штукой. Игрушка, конечно, дрянь, но лазерный луч издалека видно.
Илья повертел в руке тонкую металлическую палочку, пожав плечом, заткнул ее за пояс, чтоб не потерять. Спрашивать, что могло означать выражение "в случае чего", не хотелось. Он скинул обувь и зашел в воду до щиколоток - летняя, прохладно-приятная, облизала кожу дружественно и успокаивающе, только ил скользкий под пятками уже мешал мерять шагами дно. Ещё немного - и мальчик нырнул, с головой окунаясь в глубину озера: когда руки вот так свободно рассекают толщу, а тело твоё движется плавно, претекает из позы в позу, ты - рыба. Большая и сильная. Самая сильная рыба на целом свете. Можно открыть глаза и смотреть на серебрящиеся зигзаги лунного сияния над тобой, где-то вверху, на поверхности. Еще можно спуститься чуть ниже и вновь подняться, ощущая перекаты тёплых и холодных подводных слоёв собственным телом. Плавать, всё равно что летать, только лучше, потому что для этого крылья тебе не нужны...
Илья вынырнул уже на пол пути, жадно заглатывая воздух. Встряхнул мешающей, налипшей на лоб челкой и поплыл брасом. На мгновение ему вдруг показалось, что со стороны островка доносится пение - скорее всего, показалось, из-за заложенных от ныряния ушей.
Потом был каменисто-песчаный бережок с ежистыми порослями неизвестной травы, слишком гибкие ветки ив, которые точно специально норовились отстегать по щекам, коварный репейник, впившийся в ногу. Отличное начало, радушный приём, ничего не скажешь. Отплёвываясь от паутины, Илья споткнулся о какую-то особо хитрую корягу, притаившуюся в траве, и хорошенько приложился носом. В голове закружилось цветное, калейдоскопное, появились снова звуки, те самые, какие он слышал, подплывая сюда. Неужели так сильно ударился? Вот уже свечение впереди мерещится, два огонька пляшут в воздухе. Мальчик попробовал подняться на локтях, отдышался, потер виски - а галюцинация не проходит, гудит и гудит, через уши да в голову. Превращается в женский тонкий голос, невероятной чистоты - так звенит хрустальный бокал, подобно этому дрожит тончайшая, туго натянутая струна:
Пусть покойник мирно спит;
Есть монаху тихий скит;
Птице нужен сок плода,
Древу — ветер да вода.
Я ж гляжу на дно ручья,
Я пою — и я ничья..
Что мне ветер!
Я быстрей!
Рот мой ягоды алей!
День уйдет, а ночь глуха,
Жду я песни пастуха!
Ты, пастух, играй в трубу,
Ты найди свою судьбу,
В сизых травах у ручья.
Я лежу — и я ничья...
...И показалось даже, будто ледяная вода за ворот течет. Илья замер на месте испуганным кроликом, дышать совсем забыл, смотрит - а за водопадом зелёных ветвей ив и впрямь огоньки пляшут. Не галюцинация никакая, а несчетный рой светлячков кружится над крошечной поляной. Лучистого теплого света,напоминали они осколочные упавшие звёзды, лениво двигались кругами, как по орбите, озаряя невысокое деревцо. Под деревцом - фигура девушки. Лежит, калачиком свернулась, коленки обняла руками, и всё поёт. Рыжими локонами укрыта, как одеялом, с головы до пят белоснежная. А над ней-то яблоки тугими зелёными мячиками свесились, поблёскивают даже, пригласительно так: сорви, мол, глянь, какие мы. Илья решил не удивляться ни светлячкам, ни дереву, которое, вопреки здравому смыслу, здесь обнаружилось, ни странной девушке ( мавка ли, нет, не разберёшь, пока спины не видно), ни самому себе, когда он запросто шагнул из тени на поляну.
- Э..Добрый вечер? Н-ночь?..Мне бы пару яблок сорвать, извините за беспокойство...
- Глупый мальчишка.
Погасли светлячки-огоньки, все как один. Вместо них заалели два угля открывшихся глаз, девушка телом поднялась над землёй невесомо, выпрямилась.
- Я, видимо, не вовремя и не к месту. Теперь понятно, что значит выражение "в случае чего" -успел пробормотать мальчик, нащупал за поясом лазерную игрушку, но доставать не стал - вдруг ещё обойдется без чужой помощи?
Холодина тут сделалась такая, будто и не август, а ноябрь нагрянул: ветрище сквозной с дождём - в лицо, в грудь, озлобленно, сшибая с ног. Пытаясь удержать равновесие, Илья слегка подался вперед, и проклятая металлическая палка провалилась в брючину. Она проскользнула прохладной змейкой по коже, выкатилась на траву и сию же секунду оказалась зажатой в белой женской ладошке. Ураган слегка затих, стал задумчиво вихрить листву вокруг, жужжа воздушными потоками.
- Человек, что это? -ее голос был странным, заглушенным, как будто исходя из-под воды, он распространялся повсюду, не имея точного источника звука. Девушка повертела лазер, провела подушечками пальцев по поверхности и случайно задела кнопку - яркий красный луч прошил пространство до самого горизонта. Рыжая испугалась не на шутку. Илья готов был поспорить на что угодно - она приняла эту игрушку ни больше ни меньше за оружие массового уничтожения: выронила его и стала пытаться вдавить пятками в поддатливую глиняную почву, выкрикивая гневные проклятия ( несомненно - всему людскому роду).
Объяснять сумасшедшей девчонке, что такое лазер, и почему не обязательно его проклинать - занятие бесперспективное и лишенное всякого смысла. Илья равнодушно пожал плечами и полез к брошенной яблоне. Время дорого, скоро здесь объявится Влад, и тогда спор будет проигран - непозволительно. За каких-то пол минуты растянутая майка уже провисала под тяжестью сорванных плодов. Если задуматься, происходящие события слишком странные, чтобы быть неправдой. С ними, с событиями, всегда так - чем бредовее, тем легче поверить, особенно когда видишь это своими глазами.
Тонкая ветка не выдержала и предательски хрустнула именно в тот момент, когда Илья облокотился на нее. Падение было недолгим, безболезненным, но обидным - половину яблок он рассыпал, успев поймать лишь одно из них и для удобства сразу отправить в рот, прикусив зубами.
- Вишня, и-ди-от! Вы-плюни, выплюни немедленно!
На краю полянки нарисовался Влад, мокрый до нитки, облепленный тиной и водрослями особо приставучей породы; никак не мог отдышаться и говорил отрывисто, слогами.
" Оперативненько он, надо же. " -пронеслось в голове у Ильи, пока он, чавкая фруктом, пытался хоть что-то произнести в ответ. Получилось нечто:
- А фто флуфилось? Иф есть нися?
Рыжая посмотрела на Влада, растерянного, схватившегося за голову ( кажется, он собирался рвать на себе волосы), после - на жующего и удивленного Илью...захохотала дико, как-то торжествующе-зловеще. Вытянула указательный палец.
- Сейчас твоё тело постареет и иссохнется. Ты превратишься в груду костей. Ты умрёшь, человек.
- я же не могу умереть от простых яблок, что за ерунда.
- Кто сказал тебе, будто яблоки простые? Они молодильные. Но недозревшие, потому с любым человеком, посмевшим поднять руку на сей природный дар раньше срока случится обратное.
Мальчик с трудом проглотил последний кусочек, невольно потирая горло.
- Всмысле, я не помолодею, а постарею?
- Сообразительный. Постареешь ровно настолько, чтобы кончился срок твоей жалкой человеческой жизни.
Показалось, время перестало существовать, краски поплыли и превратились в тошнотворный водоворот пространства. Илья почувствовал бешеное биение собственного сердца, жгучую боль в мышцах, ужас и безысходность. Хотелось хотя бы закричать, но и этого не вышло - спазмом сжало голосовые связки, как в тиски. Он едва смог повернуть голову, чтобы увидеть Влада, гневно трясущего девушку за плечи. Та безвольно дергалась куклой, продолжала истерично хохотать.
" Неужели для меня всё так и закончится? Я ведь совсем не хочу..." - сознание потухло.
* * * *
- Света, верни его, я знаю, что ты умеешь! Дед мне шею свернёт. К тому же, я сам виноват...
Влад ещё раз оглянулся - на земле лежало тело древнего старикашки, седого, морщинистого. Нельзя было терять ни минутки. Рыжая некрасиво усмехнулась уголками губ, прищурилась.
- Пытаешься спасти глупого. Любо-дорого на тебя смотреть. Я, может, тоже когда-то такой была, да не вспомнить мне. А знаешь что? Пусть живёт, но взамен заберу его воспоминания.
- Чужим своего не заменишь.
- Всё одно другого не остаётся. Людям отчего-то всегда жизнь дороже. По мне - так совсем бесполезная штука. Ладно, последняя услуга тебе, и то, потому что ты внук Смотрителя...
Она собрала руками длинные волосы, обнажая спину, лишённую кожи и мышц - по лёгким прочным позвонкам, изумительно изгибавшимся в пояснице, заструилось красное, теплое. Влад изо всех сил постарался представить льющиеся струи вином, вишнёвым соком, подставляя сложенные "ковшиком" ладонит под них.
- Дай ему выпить, и он будет жить. Но знай, что когда очнётся - имени своего не вспомнит. Спеши.
Когда вязкая влага капля за каплей просочилась через губы, морщины на шершавом лице старика чудесным образом стали разглаживаться, волосы из седого серебра вновь сделались пшеничными - и вот уже прежний Илья задышал, закашлял, изгоняя из себя остатки колдовства. Он недоуменно посмотрел в линии своих ладоней, дотронулся ими до лица, закусил нижнюю губу.
- С возвращением, счастливчик. Как себя чувствуешь? - Влад присел напротив, чтобы иметь возможность смотреть мальчику в лицо. Тот сначала мотнул головой, потом принялся внимательно рассматривать собственное отражение в его глазах.
- Тебя я помню, и деда тоже, ещё тётку Ядвигу и вишнёвые деревья, и сад, и реку. Даже наш спор. Только скажи, кто я сам такой? Никак не вспомню, в голове туман.
- Тут такое дело.. - Влад почесал затылок, собираясь с мыслями, чтобы всё как следует объяснить, однако в этот момент Илья издал звук, сходный с кошачим гневным мявом и скрипом дверных петель. Ещё бы, рыжая Светка до сих пор сидела и разбирала пальцами волосы, открывая презамечательный вид на свою спину. И хоть бы что ей, гадине. Впрочем, не затем ли пришли? Он и спорил-то с Вишней только для того, чтобы доказать этому доморощенному хлюпику - нечисть, она есть. Вот, познакомьтесь. А яблоки эти злосчастные - досадный промах. Промах, каких себе не прощают...
- Илюх, успокойся. Это мавка. Я её давно знаю, Светой зовут.
- у них ещё и имена бывают? Считай, что я тебе поверил, а теперь сматываемся отсюда!
Рыжая презрительно хмыкнула, снова вдруг хлестнуло ветром.
- Людям никогда не понять по-настоящему, что такое есть их собственная жизнь. Убирайтесь оба.
- Света...что насчёт яблок? Они ведь не успеют дозреть. Ни одно из них.
Влад обеспокоенно взглянул на брошенные зелёные плоды, затем - на крохотное деревце. Ветви от тяжести спускались к земле, и яблоня казалось печальной, одинокой. Такой же одинокой, как и рыжая мавка, привязанная к островку на многие сотни лет, если не сказать - навсегда.
Слово "навсегда" Влад не любил. От него пахло безысходностью и взрослостью. Поэтому он избегал и того, и другого, насколько это было возможно. Но случались моменты, такие, как теперь, когда ему приходилось брать за что-то ответственность. Это как игра в прятки: прячешься до поры до времени, а как только тебя находят - наступает твоя очередь водить.
Мавка закрыла свою спину водопадом волос и повернулась, насмешливо уцепившись взглядом в испуганного Илью.
- Ты знаешь сам, что нужно искать зрелые плоды за территорией Заповедника. Если не успеешь - с Ядвигой плохое случится, как тогда. У тебя времени до новой луны.
Влад молча кивнул, потянул Илью за запястье - и они пошли прочь, не оглядываясь, не говоря ни слова.
Впереди, за ивами, занимался рассвет.
Глава 3Глава 3.
- Я знала, что ты не злой. Потому что маленький. Зло, оно очень большое, огромное - так мне дедушка Ратмир говорил. В такого крошку зло никак не поместилось бы...
Девочка нежно погладила волчонка с перевязанной лапой. Она нашла его сегодня утром, на опушке, испачканного кровью. Малыш рычал и скалился - ему было страшно, намного страшнее, чем самой девочке. Она поняла. Она сказала ему: " Меня зовут Дара. Я не сделаю тебе больно." И тогда волчонок позволил себя лечить.
Теперь он благодарно смотрел в её глаза - такого удивительно морозного, глубокого синего цвета. Странные глаза. И странная девочка, ведь обычные девочки не ходят по лесным чащам и не помогают волкам, пусть даже и маленьким.
- Ну же, беги, ищи свою стаю. Расти большим, но останься добрым.
Дара звонко засмеялась - волчонок лизнул её в нос, спрыгнул с колен и, что есть сил, припустил в ельник...
Ей самой всегда хотелось так бегать - быстро, свободно, легко. Чтобы ветер за спиной свистел. Люди так не умеют. Девочка грустно вздохнула и поднялась на ноги - надо идти, почти полдень, вон как солнце высоко, вовсю печёт.
- Печаль везде, как ветер в соснах. Пошалит немного да улетит прочь. - по сухой земле глухо стукнул деревянный посох.
- Дедушка! Откуда же ты, я и шагов не услышала...
Дара улыбнулась приветливо, но руки спрятала - порасцарапаны все, поискусаны волчонком.
- Известно откуда, тебя ходил искать. Мальчишки наши, пострелы, ночью сбежали на озеро да и простудились там. Оба в жару, в бреду - ничего с ними не могу поделать. Ты бы их травками какими подлечила, что ли.
- Значит, тот мальчик, из города, уже приехал? Влад говорил, что странный он.
- Ты, Дара, тоже из города. Только я тебя маленькой совсем забрал, потому помнишь плохо.
Девочка скривилась, будто воспоминания о раннем детстве были ей неприятны. Лицо получилось очень детским и смешным - такое, как если лимон целиком съесть.
- Скажи, дедушка...если нас теперь трое, твоих преемников, это значит, мне нужно сильнее стараться?
Ратмир Овидьевич удивлённо шевельнул лохматыми бровями - иногда дети оказываются намного умнее и сообразительнее, чем хотелось бы самим взрослым. Он мягко погладил девочку по макушке.
- Каждому из нас нужно немало трудиться для того, чтобы исполнить свои мечты. Если люди будут сразу получать желаемое, в этом уже не будет ни смысла, ни ценности. Вы все - мои дети, я надеюсь на вас. Но будущее этого Заповедника будет принадлежать одному - тому, кто не побоится идти по неведомой тропинке...
Дара капризно смахнула ладонь старика со своей кудрявой головки, поджав нижнюю губу.
- Снова ты со своими загадками, непонятно ничегошеньки! Какая еще тропинка, почему только один из нас?
- Не время тебе...
- Вот всегда так! "Не время, не время"! Как бы поздно не стало, дедушка. Ну и пусть, сама всё разузнаю - да хоть у тех же наших Лесных! - едва смахнула злые слёзы и побежала по полю с васильками, не оглянулась ни разу.
Ратмир Овидьевич только вздохнул да бороду задумчиво почесал: вечная беда с этой молодостью. Поживи на свете, погляди чудес - а старую кукушку на ястреба не выменяешь.
* * * * *
" Кашель и сопли в три ручья - это еще не простуда". Влад думал так всегда, потому что по-настоящему заболеть значит нечто совсем другое. Это когда голова наливается свинцовой тяжестью и отказывается не то, что бы работать, а даже подниматься с подушки более чем на пару сантиметров. Это когда глаза вообще ничего не видят, кроме бестолкового красного тумана и чьих-то нелепых бесформенных силуэтов. А окружающий мир похож на дурную карусель, которая в данный момент не такая уж и "радость для нас"...
- Э-эй, Вишня... я знаю, что твоя тушка где-то здесь. Живой хоть? - голос не слушался и выдавал нечто среднее между предсмертными стонами раненого кита и шуршанием наждачки. Но очень хотелось что-нибудь сказать, кому-нибудь. Иначе еще немного - и он решит, будто голосовые связки атрофировались. Где-то на соседней кровати послышалась ленивая возня:
- Ага, живой. Только мне кажется, что я кисель. Живой такой кисель.
- Это не так плохо. Значит, ничего не изменилось. Ты им всегда был.
- Ох, и получишь ты, вот только встану я с кровати...и вообще, кто виноват, что мы в этом дурацком озере отмокали пол ночи? - Илья негодующе зашвырнул в собрата по несчастью подушкой, но, как всегда, промазал. Влад начал хрипло хохотать, и немедленно зашёлся тяжелым кашлем.
Они вернулись домой на рассвете, мокрые до нитки, грязные и замерзшие. Потом попытались тихо пролезть через окно в дом, но в самый ненужный момент дряхлая ставенка сорвалась с петель и предательски загромыхала, разбив мирно стоящие внизу горшки с геранью. Оба они до жути испугались и кубарем ввалились в зал, где их, таких замечательных и ни в чем не виноватых, ждал Ратмир Овидьевич...Теперь эта ситуация вспоминается со смехом. Тем более, не так уж им и влетело - наверное, деда вообще сложно чем-то удивить или разозлить. Хороший он всё-таки, этот дед...А потом началась лихорадка. И мы пришли к тому, к чему пришли.
Всем известно, комната, в которой тебе предстоит провести много времени, становится особенной, потому что каждый, даже самый незначительный предмет в ней - это объект наблюдения. Место, где они оба теперь отлёживались, оказалось спальней Влада - небольшой, в самый раз, чтобы поместились две узкие кровати, письменный стол и шкаф. Довольно лаконично, для мальчишки самое то. Однако весь интерес составляли стены. О, стены были фантастично-необыкновенными! Это - громадный паззл, мозаика из вещей-трофеев: здесь клочки неизвестных карт, настоящих, географических, больше старинных, и рисованных вручную ( наверное, самим хозяином жилища, судя по корявости почерка и кривизне линий); причудливые ветви какого-то дерева, прикрепленные в углу, а на них - подвешенные за нитки пестрые перья любых размеров, очевидно, принадлежащие разным птицам; то тут, то там торчащие гвозди, приютившие с десяток рогаток, мотки верёвки и даже вязанку сосновых шишек; там, где все эти замечательные вещицы не прикрывали теплых желтоватых брёвен - вырезанные ножом по дереву загадочные символы и руны, витиеватые, круглые, остро-исчерченные, напоминающие формами зверей или насекомых; особо ярким пятном - ожерелье ручной работы, состоящее из плоских камешков и странных монет, нанизанных на грубую нить вперемешку с всё теми же перьями, каштанами и - ну надо же! - с засушенной кроличьей лапкой. Словом, чего только не было. Величайшей же гордостью служил здоровенный клык, ввинченый в центр стены - выглядел он и впечатляюще, и устрашающе одновременно, потому как невозможно было угадать, какому животному он раньше принадлежал, и, что немаловажно, по какой причине это животное с ним рассталось... Илья так и заблудился бы взглядом, но тяжелая дверь со скрипом медленно открылась - порог переступила девочка, бледая, с нахмуренными бровями.Девочка, как девочка, кстати, ничего особенного - беленькое ситцевое платье с красными маками, поверх него зелёный фартук на тесёмках, карманы которого топорщились беспорядочно от содержимого. Только волосы у неё кукольные и глаза...фарфоровые какие-то.
- Физкульт-привет болеющим. Я - Дара. А ты, значит, Илья. Будем знакомы, сейчас немного вас подлечу, завтра как новенькие будете.
До того, как удивленный мальчик успел что-то сказать, в полураскрытый рот ему отправили ложку с ужасно мерзким содержимым. Ещё бы, вряд ли вкус рыбьего жира можно спутать с чем-то другим. Влад при виде страдающего друга тоже скривился и поспешил отвернуться от злополучной ложки, пока та же участь и его не настигла. Девчонка на такое невежество надулась, но, как ни странно, заговорила ласково:
- Влад, ну пожалуйста, не упрямься. Всего ложечку-то, лечиться же надо.
- Вот ещё, я и сам прекрасно выздоровлю, без тебя. Сколько раз говорить - мне женская помощь ни к чему! - Ну конечно, везде, где одни только глупые безрассудные идеи и детские выходки, женская помощь ни к чему. Вон, заболеть ты и без меня сумел. Открой рот немедленно!
- Да ни за что. Сама пей эту дрянь. Меня же немедленно стошнит. Угадай, на кого?...
Илья едва сдержал нервный смешок - кажется, скандалом попахивает. Хотя, девчонка очень даже непромах, вот так запросто воевать с Владом - да тут же никакого терпения не напасёшься. В результате, после долгой перебранки и обмена "любезностями" рыбий жир был проглочен - величайшая уступка женской половине человечества. Дара победно дирижировала ложкой, Влад хмуро ( но гордо) смерял свою мучительницу взглядом.
- Я, разумеется, всё понимаю: сложности отношений, первая любовь и бла-бла-бла, но можно уже закончить с лечением-мучением на сегодня? Я спать хочу. - не выдержал Илья, в первые секунды ему в голову пришла мысль о том, что после подобных заявлений обычно долго не живут. Потому что под таким испепеляющим взглядом как-то неуютно, неудобно даже дышать.
- Вишня, ты сдурел, какая еще первая любовь?! Да я тебя..!
- Оба дураки! Ненавижу вас! - Дара покраснела до кончиков ушей и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью ( ну а как же еще).
- Я что-то не то сказал?
- Для начала, ты нёс полную чушь. Да и какая разница, мне вообще всё равно. Просто если не хочешь получить в нос, больше меня не зли всякой ерундой.
Влад передернул плечами и развернулся на другой бок, спиной к Илье.
- Но ведь она расплакалась, это не очень хорошо для девчонки. Обиделась, наверное...
- Если она тебя так волнует, можешь пойти и извиниться. Насколько мне известно, Дара не любит, когда её жалеют. Просто надутая высокомерная выскочка.
- Уж кто бы говорил на твоём месте...
Разговор был исчерпан. Когда восковая свечка догорела и потухла, маленькую комнатку заполнили лунные отблески. Где-то в саду стрекотали музыканты-сверчки. Несмотря на слабость и усталость, сон никак не шел. Так бывает часто: знаешь - спать нужно, а не можешь, лежишь и смотришь в потолок, и думаешь о чем-то , думаешь...начиная от глобальных проблем общества, численности уссурийских тигров и заканчивая тем, отчего слоники летать не умеют и какого размера им нужны крылья, чтобы бедняги смогли подняться в воздух и осуществить свою детскую скромную мечту. Нескончаемый поток гениальных мыслей Ильи был бесцеремонно прерван наглым шуршанием. Шуршание исходило откуда-то из углов, прямо из-под потолка - тихонькое и настырное. Такой звук получается, если по дереву часто-часто водить грубой щеткой. Через минуту Илье надоело напрягать зрение в попытках хоть что-нибудь рассмотреть, и он встал аккуратно с постели. Странно, теперь казалось, будто в углах копошатся маленькие черные комочки... - Любопытство когда-нибудь меня погубит. -Бурунул мальчик сам себе и забрался на подоконник. Когда его рука потянулась к стене, темнота в углу зашевелилась, заворочалась и вдруг - моргнула глазами. Да, это несомненно были самые настоящие глаза, крохотные, блестящие глаза, как маленькие белые всышки. В таких ситуацих никогда не знаешь, орать тебе во всё горло или ещё немножечко понаблюдать - решение сложное, но вполне реальное. Илья вот, например, всегда выбирал второе. Поэтому он привстал на носочках и раскрыл ладонь, заговорил шепотом:
- Эй, идите сюда...вы кто? Давайте знакомиться.
Темнота ненадолго задумалась, но всё-таки на ладошку спустилась - удивительное ощущение, мягкое и теплое, как если дотронуться до кошачьего меха. Оказалось, что темнота и не темнота вовсе, а несколько черных лохматых шариков - и каждый из них удивленно моргает, время от времени легонько пинаясь тонкими длинными лапками, похожими на паучьи. Вот это да! Кому расскажи - не поверят.
Илья улыбнулся и погладил пальцем одного из странных существ. Шарик зажмурился, принялся довольно шуршать.
- Вы, ребята, наверное, тоже какая-нибудь нечисть. Кто б мог подумать, что нечисть бывает такой милой. Милаааахи... - засюсюкал Илья, умиленный видом черных комочков. Но послышались чьи-то шаги у двери - через мгновение в комнате появилась Дара, застав мальчика в довольно глупом положении: стоя на окне, с вытянутой рукой и пустой ( абсолютно пустой, что удивительно было для него самого) ладонью.
- Всё совсем плохо или ты просто дурак?
- А..нет. Я тут это, вообщем...лунатик я. Сама что здесь забыла?
Илья поспешно уселся на кровать и замер в одной позе, изредка косясь в угол комнаты.
- Да ничего, просто дедушка просил проверить, как вы. Ну раз всё в порядке, то я пойду. И ещё, мой тебе совет - не суй свой нос, куда не следует...
И Дара ушла.
А мальчик долго потом сидел и смотрел то на свою ладонь, то в угол комнаты, в темноту - он никак не мог понять, приснилось ли ему это или же было на самом деле.
Глава 4Глава 4.
Если твои предки были какими-нибудь выдающимися личностями, знаменитостями своего времени, навечно вкатавшими родовую фамилию в шершавый пергамент истории, знай, что тебе самому придется непросто. Жизнь вообще непростая такая штуковина - вечно норовит сделать подножку. А если все вокруг ждут от тебя каких-то невероятных свершений, вовсе пиши пропало: удачу за хвост еще поймать надо. Это тоже не воробьям дули крутить, особенно если ловить приходится лапами.
Кот Полкан ( в народе просто - Каша), двадцать девятый потомок небезызвестного Кота Баюна, чихнул и недовольно сощурился на солнце , явно мешающее ему сегодня жить. Подлые синицы неподалеку купались в маленькой лужице, дразнились и вертели хвостиками - знали, негодяйки, что рыжему толстобрюхому Каше их ни за какие коврижки не поймать. В любом случае, время шло ,утро заканчивалось, а он всё еще не стал знаменитым на весь Мир. Какая досада. По традиции, в семействе Баюновских котов было принято добиваться признания среди человечества (и не только) с помощью рассказывания сказок и пения песен, денно и нощно разгуливая из стороны в сторону по громадному дереву. Но, во-первых, никакого мало-мальски подходящего дерева рядом не было, а во-вторых, сам Каша считал такой подход к ситуации давно устаревшим и скучным. Ну разве это реально - без умолку шевелить языком круглые сутки? Поэтому он разработал хитрейший ( по мнению самого кота, конечно) план добычи славы и почестей в кратчайшие сроки: для этого понадобится человек, нуждающийся в магической помощи - 1 штука, изобретательность и везение в неограниченном количестве, пару-тройку совместных подвигов и - вуа-ля! - он уже легендарный Кот-Наставник, Кот-Львиное Сердце и т.д. и т.п. по списку...Вопрос был в том, как найти этого самого человека - основное звено в "гениальном" плане.
Чуткие кошачьи уши уловили звуки человеческих голосов, слышашихся всё ближе и ближе, а потому Каше пришлось спешно ретироваться с облюбованного им ранее забора. Вот всегда так - нагреешь себе местечко, а тут хамло какое-нибудь объявится, сгонит несчастного котика...Полкан гневно вильнул обрубком хвоста, за неимением целого ( помнится, еще в детстве хвост ему откусил громадный пёс, когда Каша пытался втихую стащить ципленка у соседей из курятника) и с неохотой залез в старую брошенную собачью конуру. Фыркнул - пыльно и псиной всё еще пахнет. Здесь уж точно ни одного кота искать не станут.
- Да тебе приснилось, Вишня! Прекрати морочить мне голову всякими глупостями.
- Я правда их видел: они маленькие такие и черные! И шуршат здорово! Только когда Дара зашла, эти комочки испугались и пропали куда-то... Двое мальчишек появились из-за угла, шумно о чем-то споря. С собой они несли две банки с краской и большие малярные кисти - красить забор.
- Хм..хотя, если вдуматься, то всё возможно. Дед как-то раз говорил о том, что в каждом доме есть свой Домовой. И что у каждого домового есть помошники - коргоруши. Эти существа помогают ему следить за домом, иногда приносят жителям хорошие сны и лечат от болезней. Их, якобы, никто никогда не видел, но бытует мнение, что они похожи на черные шерстистые комочки...
- Вот, точно! Их я и видел!
- ..а еще говорят, что они никогда не показываются людям.
- Но я видел, видел! Влад, я больше, чем уверен, что это был не сон и не полуночный лихорадочный бред. Илья вытер лоб тыльной стороной ладони, чтобы случайно не запачкать себя краской - неблагодарная это работа, в жаркий полдень махать кисточкой. Да и забор, как назло, всё не желал заканчиваться. Волшебный бесконечный забор, чтоб его. Пот уже давно заливал глаза, а рука в запястье немного ныла от перенапряжения, но это совсем ничего - главное, что в такие моменты испытываешь невероятное удовольствие от работы, от того, что ты делаешь нечто полезное, что день не проходит впустую и, вообщем-то, есть за что себя похвалить. Похвала для самого себя весьма важная вещь, мы не так часто можем делать это искренне.
Душно. Ленивые пушистые шмели летают, и их жужжание наполняет всю округу ровным приятным гулом. А еще пахнет тем , самым замечательным в мире, вишневым пирогом - значит, Ядвига скоро позовет на обед. Скорее бы, желудок уже пытается издавать звуки раненного кита. Илья шумно вздохнул и улыбнулся собственным мыслям: несмотря на то, что память подводит его, лишая возможности помнить родителей, помнить своё детство и родной дом, здесь ему тоже хорошо. Хорошо - потому что легко и свободно, и даже как будто душе спокойнее.
- Ну, тогда можешь считать, что тебе обалденно повезло, друг мой. И раз уж ты не падаешь в обмороки при виде нечисти, пора бы провести тебе посвящение.
- Какое еще посвещение?
Влад вздохнул и, окунув кончик кисти в краску, принялся старательно водить ей по одной из деревянных досок заборчика. Цвет получался замечательный - небесно-голубой, ясный и лёгкий.
- Каждый из нас, живущих здесь, должен пройти особый ритуал посвящения. Это делается для того, чтобы получить необходимые магические способности для общения и управления с духами и нечистью. Ты же теперь тоже стал одним из преемников деда.
- А если я их получу, то что изменится?
- Хм..ты сможешь видеть то, чего раньше не видел. Вернее, КОГО раньше не видел. Сможешь говорить с лешими и водяными, научишься читать древние руны и управлять некоторыми силами природы. Если очень повезет. Правда, есть и минусы - сам понимаешь: ты видишь нечисть, значит, и она видит тебя. Волколаки, упыри и прочие "приятные" ребята. К тому же, формально, ты уже не будешь человеком.
- Я не хочу, Влад. Я хочу остаться собой...
- Ты не можешь отказаться. Скоро ночь Ивана Купалы. В этом месте это не просто народный праздник - здесь собираются толпы нечистых, готовых разодрать вклочья любого человека. Даже дед не сможет тебя защитить.
- Ясно. Я...можно мне хотя бы подумать обо всем этом?
- Валяй. У тебя пара дней в запасе. А теперь хватит тут халяву ловить - рабочий инструмент в зубы и вперед!
Кот в будке буквально потирал лапы от предвкушения грядущей аферы. Ну надо же, какое счастье привалило - главное звено плана по получению славы и почестей нашлось само собой!
* * * *
Ароматные летние сумерки пришли из-за горизонта и опрокинулись тонким оранжевым цветом на древесные кроны, стекая между причудливых изгибов ветвей точно сахарное абрикосовое варенье. Птицы молчали, ветер пугливо притих у корней луговой травы - только слышно, как вдалеке шуршит беспокойная река. Дара набрала воды из колодца и, приподняв тяжелое влажное ведерко, побрела по тропинке в сторону дома. Отчего-то в такие вечера чувствуется приближение особенного, едва наметившегося чуда, неясного и таинственного - кажется, вон оно, маячит за пригорком и шныряет тенью по зарослям дикого шиповника, да попробуй поймай его. И ты, дурак дураком, втягиваешь носом плотный вкусный воздух в поисках подсказок, подобно тому, как охотничий пес ищет запах улизнувшего хитрого зверька. Ну да ничего - на хотенье есть терпенье.
Девочка задумчиво вздохнула и наклонилась сорвать себе травинку: очень, знаете ли, приятно пожевать сочный стебелек, когда думается хорошо. И тут - на тебе! - пробежал кто-то полусогнувшись между дубовых стволов, да так быстро и бесшумно - одна лишь листва недовольно взволновалась, и та сразу утихла. Странно это, никаких жителей в Заповеднике, кроме дедушки, отродясь не бывало, а нечисть так близко к дому не суется. Только Дара уверена была, что видела непременно человека, значит, кто-то из своих. Мальчишки в саду опять воюют между собой - аж отсюда слыхать. Стало быть, не они это. Ведерко сию же секунду было оставлено, а сама Дара стала осторожно пробираться в дубовую рощицу, следом за силуэтом неизвестного. И вроде страшно идти одной, неизвестно куда, петляя меж деревьев и колючего кустарника, но любопытство - страшная сила. Это такая необыкновенная вещь, к которой не останешься равнодушным, не развернешься и не уйдешь, покуда не узнаешь...не узнаешь что? Секрет, Тайну, Сокровенную Мысль? Чем бы не обернулось твое личное маленькое приключение, сам процесс невероятен. Он захватывает с головой, и это, пожалуй, лучшее, что может с тобой произойти. Тем временем девочка заметила, что всё дальше и дальше заходит в лес, сумеречный и неприветливый теперь, совсем не похожий на тот, который она привыкла видеть. Слоеная вуаль паутины постоянно липла к лицу, а ноги уходили по щиколотку в болотистую, ненадежную почву - что и говорить, ощущения малорадостные. А силуэт человека, черно-коричневый, метался от кочки к кочке, то сгибаясь почти пополам, то приклоняясь к земле и вновь распремляясь, чтобы встать на ципочки и вытянуть шею, вглядываясь куда-то. С соседней ветки грузно слетела большая головастая сова, лениво укнув, и человек в испуге оглянулся на звук - этого было вполне достаточно, чтобы Дара разглядела лицо: бледное, в испарине, с закусанными до крови губами. Тетка Ядвига. Она была слишком взволнована и не заметила девочки, прятавшейся за огромным старым пнем. В следующий миг Ядвига закрыла глаза и принялась втягивать в себя воздух с чудовищной силой, несравнимой с человеческой - грудная клетка ее расширилась, точно бочка, и оттуда вырвался глубокий рокочущий гул, мгновенно заполнивший лес, воздух и, наверное, весь мир...
- А-уууу-каааа!...
Этим утробным рыком взволновались, вскинулись древние косматые кроны, цепляясь и путаясь между собой и валясь друг на дружку. Нервная рябь пробежала по болоту, но сию секунду пугливо застыла в шершавых зарослях камыша. Тихо стало. Так тихо, что мелкие мурашки облепили спину. Холодные капельки пота покатились со лба на глаза, к носу, но Дара сердито стерла их ладонью. Чтобы смотреть не мешали.
А Ядвига обессиленно рухнула на колени, руками зажимая рот. Воздух всё ещё вырывался из непослушного горла, свистяще-клокочущий, выдирающий голосовые связки, как никчемные шматы мяса. Вязкая темная кровь сочилась сквозь пальцы, падала и тут же впитывалась жадной почвой. Дара хотела было выбраться из своего укрытия - помочь хоть чем-нибудь несчастной, нельзя так человека оставлять - но вдруг услышала, как захрустела, зачмокала зеленая болотная жижа, вспучиваясь мутными пузырями. Сиротливые кочки ходуном пошли, проваливаясь и вновь выныривая, расползаясь на грязные мохнатые комки. Оголились подводные загнившие корни, злобно выпятившись черными лапами, а вместе с ними - несметное число костей. Человеческих костей и костей животных, причудливо заплетенных в эти самые корни, увязнувших в них на века, если не сказать - навсегда. На самом большом, единственно уцелевшем островке жухлый цветастый мох зашевелился, приподнялся и принялся стремительно расти, всё больше приобретая человеческие формы. - Говорил я тебе, девочка, не кричать моего имени. А ты всё не слушаешься, так недолго и наизнанку вывернуться... -заскрипела большая кочка и, по-стариковски крякнув, узловатыми ручищами стала счищать с себя пушистую поросль, за которой то тут то там обнаруживались лоскуты полупрозрачной изумрудно-мраморной кожи с вросшими жилами лесных лиан и рубиновыми ягодками клюквы.
Ядвига счастливо заулыбалась, поспешно утираясь рукавом от кровавых потеков. Она сцепила руки в замок и, бормоча что-то вроде слов благодарности, принялась отвешивать урывистые поклоны.
- Прошу тебя, Владыка Леса Аука, о помощи. Близится ночь на Ивана Купалу - нам самим не совладать...
- Знаю я вас, людей. Шум почем зря поднимать любители, меня будить, духов леса гневать. Чего надобно, сказывай, пока добрый я.
Теперь стало видно, что это никакая не кочка вовсе, а сутулый старичок: голова большая, совсем круглая, и мох цветной на ней смешливо мозаикой топорщится, глазки желтые, хитрющие. Ручищи как молоты, до самой земли висят, весь в сорной траве, в листьях, глиной перемазанный и черноземом.
- Отец просит у Лесного народа сил для защиты Заповедника от Бесплеменных. Если барьерный купол разобьют, то никому не спастись.
- Ох уж эти Бесплеменные. Одичавшая, безмозглая нечисть. Что ж, с них станется - ненавидят они этот Заповедник пуще святой воды. Помочь - помогу, а только какая мне с того выгода?
Ядвига нахмурилась, обхватив руками за плечи себя, и шепнула:
- Ритуал Посвящения накануне будет. Новенького за цветком папоротника отправят, одного. Если не сможет унести его из лесу до рассвета - твой мальчишка. Весь, как есть, с потрохами твой.
Загрохотало в небе, темно вокруг сделалось - ни зги не видать - а старик выше деревьев вырос, могучий, страшный, глазами сверкнул и хохотать стал. От ужаса Дара за пнем съежилась. А ну как заметит, что тогда с ней станется?
- Согласен. Плата сгодится. Иди домой, девочка - будет вам помощь.
Кажется, Ядвига что-то восхищенно кричала Ауке, но Дара уже не могла этого расслышать - она сломя голову неслась через непролазные дебри обратно к дому, туда, где нет холодящего душу ужаса, громогласного эха старика и сумасшедшей тетки, туда, где только привычное, спокойное. Где есть Илья, которому надо всё сказать. Покуда не поздно.
Глава 5Глава 5.
Почему люди с возрастом перестают верить в сказки? Как будто каждый прожитый год - еще один слой невидимой материи, накрывающий с головой всё человеческое существо: плечи, ладони, ступни, коленки, ямочки на щеках, сердце, всего тебя, от макушки до кончиков пальцев ног. Как будто каждый из этих слоев раз за разом бесповоротно изолирует от мира, отнимает бесценное умение мечтать. Люди становятся толстокожими, закостенелыми - потому что так «правильно». Считается, что взрослым больше нельзя верить в чудеса. И тогда чудеса тоже перестают верить в них.
Влад всегда думал - это самая ужасная вещь, которая случается с человеком за всю его жизнь. Он дал себе слово, что никогда не повзрослеет. Не отпустит веру в чудо. А значит, никогда не умрет.
- Эй, ты чего уставился в одну точку? Твоему лицу не очень-то подходит философское выражение интеллектуальной задумчивости. Я начинаю беспокоиться за твоё здоровье!
- За какое еще, нафиг, здоровье? Я в порядке.
- За психическое.
Илюха ехидно хихикнул, за что немедленно получил вполне ощутимый тычок под ребра от друга. Они вдвоём сидели на крыше у маленького чердачного окна, свесив ноги вниз, подставляя подошвы ласковому летнему ветерку. Уже стемнело, но спать не хотелось совсем. Где-то неподалеку музыкально трещали сверчки.
- Надумал что-нибудь по поводу предстоящего Посвящения? Я хочу сказать, у тебя всё равно нет выбора. Иначе, скорее всего, ты умрёшь.
- Спасибо, дружище. Ты такой заботливый, умеешь поддержать! - насмешливо ответил Илья, накидывая на голову капюшон легкой спортивной куртки. Ветерок-проныра разошелся не на шутку и теперь отчаянно пытался забраться за шиворот.
- Хватит выделываться, Вишня. Хоть бы немного побеспокоился о собственной шкурке. Тебе новую никто не выдаст.
- Да понял я, понял, сэр Зануда… Дело вовсе не в том, что меня это совсем не волнует. Волнует, еще как! Просто мне страшно не хочется превращаться в какое-то там неведомое создание. Такое ощущение, что когда я перестану быть человеком, я перестану быть собой. К тому же, ночная прогулка по непроходимому лесу, кишашему голодной нечистью, в поисках несуществующего папоротникового цветка - не совсем то, чем я хотел бы занять свободное время.
- Я всё понял. Теперь точно понял.
- Правда? Ну надо же, а то я подумал…
- Я понял, что ты идиот.
Илья схлопотал внеочередной подзатыльник и обиженно надулся, исподлобья глядя теперь на Влада.
- А это за что?!
- Задаром. Абсолютно бесплатно, в воспитательных целях. Ты никак не можешь понять одну вещь: когда твоя нога ступила на землю Заповедника, ты уже стал частью его, частью чудес, которые здесь происходят. Которые в скором времени произойдут с тобой, скажем так. Отказаться от этого - всё равно, что отказаться дышать. Жить.
- Может, я не хочу, чтобы эти чудеса со мной происходили. Может, я хочу нормальной человеческой жизни, вот и всё! - мальчик возмущенно стукнул кулаком по крыше, пытаясь таким образом выместить разросшуюся злость и обиду. Никому не нравится, когда всё решают за них.
- Зато сами чудеса очень бы хотели с тобой пр-роизойти. Это вполне в их пр-р-ривычке. Но даже с чудесами можно договор-риться, если очень захотеть.
Мальчишки одновременно обернулись на тихий картавый голос, раздавшийся за их спинами. В паре метров от них, увлеченно вылизывая переднюю лапу, сидел толстый котище, совершенно круглый, с куцым обрубком вместо хвоста.
- Это что, опять нечистый какой-нибудь? - опасливо спросил Илюха, покосившись на Влада, который, к слову сказать, давно нацелился своей неизменной рогаткой прямо в животное. Кот фыркнул, нагло сверкнув желтыми глазами.
- Почему нечистый? Очень даже чистый, и умываюсь явно чаще вас, невоспитанные пор-росята.
- Немедленно говори, кто ты такой! Иначе сейчас же схлопочешь снарядом в бочину. Уж я-то не промахнусь.
- Ты что, ослеп, парень? Я кот. А стрелять не советую: отр-рикошетит твой снаряд от моих замечательных боков и тебе же в глаз прилетит.
- Если ты кот, почему тогда ты разговариваешь?
- Дур-рацкий вопрос. Потому что умею. И вообще, я, собственно, к вам по делу, а не лясы точить.
Кот прошелся вдоль чердачного оконца, деловито виляя остатками хвоста, и уселся между мальчишками, которые до сих пор удивленно хлопали глазами.
- Что еще за дело такое? Ты же кот. Жирный кошара. – Влад скептически смерил взглядом необъемную тушку и убрал рогатку обратно в карман.
- Вообще-то, попр-росил бы повежливее. Что за молодежь пошла… Я не «жирный кошара», а тр-ридцать девятый потомок Кота Баюна, Непр-р-ревзойденный Слагатель Стихов и Песен, заслуженный рассказчик клуба Золотой Цепи.
- Убиться веником! Такая важная персона, а я не при параде и без медалей! - Илья картинно схватился за сердце, старательно изображая жертву неожиданности. Чаще всего, когда в сложной ситуации способность здраво воспринимать реальность покидает тебя, на смену ей приходит своеобразное злобное чувство юмора. Как защитный механизм.
Кота, само собой, весь этот спектакль жутко обидел. Но делать было нечего - он уже давно всё для себя решил, а в решениях всегда важно идти до конца.
- Как зовут хоть тебя, Непревзойденный Слагатель Чего-то там?
- Полкан меня зовут. И я хотел бы… - кот попытался продолжить, но не мог: оба собеседника теперь отчаянно хохотали, держась за животы. Вот всегда так. Надоело - жуть. Что смешного находят люди в этом каждый раз? Ну, подумаешь, кот по имени Полкан. Он же не хихикает над всякими там Акакиями Ануфриевичами и собаками Барсиками…
- Полкан! Ой, не могу! А-ха-ха! А можно, мы тебя сокращенно Кашей звать будем?
Кот, надо отдать ему должное, мужественно перенес и это надругательство над именем. Даже ухом не повел.
- Я пришел пр-редложить тебе выгодную сделку. Ты сможешь остаться человеком в обмен на незначительные услуги со своей стор-роны.
Илья подавился от неожиданности заявления собственным смехом, прокашлялся и внимательно уставился на Полкана. Тот самодовольно заурчал, понимая, что пока всё идет по плану, как надо.
- Ты как-то можешь мне помочь? - с надеждой в глазах спросил мальчик.
- Одно я могу точно: избавить тебя от необходимости становиться др-ругим существом.
Влад сухо кивнул - знаю, мол, о чем речь - и одобрительно потрепал кота да загривок.
- Видишь ли, Вишня, потомки Кота Баюна, вопреки сказкам, могли не только шастать по цепи кругом и травить байки туристам-ротозяям. Эти коты были весьма полезными для колдунов древности - они имели способность накапливать, преумножать и сохранять Чудесную силу. Это позволяло самим колдунам жить среди обычных людей, не нарушая Равновесия. Но при необходимости нужное количество силы можно было получить у своего Кота. Короче, что-то вроде принципа батарейки.
- То есть, я смогу остаться собой и выжить в Заповеднике?
- Теоретически да. Если у Полкана действительно есть такая «опция». И если вы на пару сумеете обвести вокруг пальца местного Лешего, к которому ты должен отправиться за цветком.
- Обижаете, господа! Да я с этим Лешим одной лапой упр-р-равлюсь! К тому же, я кое-что придумал на этот случай.
Илья слушал молча, стараясь обдумать каждое слово, сказанное котом. В таких вещах важно быть внимательным. Наконец он спросил то, что его достаточно давно волновало:
- Одного никак не пойму. Какая лично тебе со всего этого выгода?
- О, да сущие для тебя пустячки, мальчик. Поможешь мне как-нибудь на досуге вернуть честь и славу моей Семье. И будем в р-р-расчете.
Каша поднял свою не в меру упитанную пятую точку и вразвалочку направился прочь, куда-то в ночную темень. Напоследок повернулся, бросив что-то вроде «еще увидимся, карапузики», воровато подмигнул и… Исчез.
Глава 6Глава 6.
Дара бежала по опушке леса, сквозь редкий кустарник и прохладный, ночной ветер, почти не разбирая дороги. Остроконечный месяц прятался в тучи, то небрежно бросая блики на окресности, то вновь погружая все в вязкую тьму. Страшно. До дрожи в предательских коленках страшно! Вот где-то неподалеку филин ухнул, ветка хрустнула в чаще, и все кажется, будто кто-то невидимый следом гонится за тобой. Дышит в затылок, наступает на пятки, подминая жухлую траву тяжелыми ступнями. Помогите, хоть кто-нибудь, спасите от злых наваждений... Но нет ни единой души вокруг, и только далеко-далеко одиноким пятнышком желтого света - окно родного дома.
"Успеть бы добраться, предупредить. Рассказать мальчишкам про безумную тетку, про Ауку, про болото это чертово..."- билось в голове у Дары. Мысли упругими мячиками скакали внутри, ненормальные, мешали собраться. А ноги тем временем сами несли ее по полю, по тоненькой, едва заметной среди трав тропке. Через мохнатый ковыль и бессмертник.
Снова за спиной послышался шорох, на этот раз совсем близко. Только боязно обернуться и боязно вскрикнуть, одна надежда - бежать быстро,как только сможешь.
- Гадкая девчонка, ты все испортила! Ты видела! Ты видела меня в лесу! - эхом прозвучало в воздухе. Земля перед Дарой вдруг вздыбилась, разлезлась на травяные лоскуты и просела вниз, ссыпаясь пыльной крошкой. Из ямы, захлебываясь собственным дыханием, стало карабкаться угловатое человеческое тело. А девочка застыла, точно вкопанная - ни на сантиметр не сдвинуться, не шелохнуться даже.
- Т-ты кто? Уйди, нечистый...Я тебя не боюсь.
- Зачем ты, дурища, следом увязалась? Уж и дома с дедом не сидится. Теперь нельзя тебя отпускать, прибить придется. Или волколакам скормить.
Тело покачнулось и нависло над землей с руками-плетьми, точно сломанная кукла. Черная, измазанная глиной, нелепая, в рваном тряпье. Ноги и вовсе в землю по колено вросли. Но все ж таки этот голос, пусть и охрипший, вырывающийся из глубины грудной клетки, нельзя было не узнать...
- Тетя? Как же это вы...Что случилось с вами, почему вы это делаете? Ни за что Илью Лешему отдавать!
- Молчи, отродье! Не твоего ума дело, за что мальчишке погибать придется. Не наш он, чужой. Много бед принесет, а так хоть польза какая от него напоследок. Плохо одно - что тебе теперь за ним вслед дорога. Нельзя, чтобы дед про меня прознал. А тут как назло еще яблоки эти не уродились! - корявые пальцы царапнули воздух, самую малость до платья Дары не дотянувшись. Сердце девочки заметалось, в панике забилось о ребра - "Караул! Беги отсюда, хозяйка! Не то погибнем тут!"
- Как же ты меня убьешь? Потом дедушка Ратмир заподозрить чего может, и тогда не отвертишься. Не будет тебе доверия - станет следить за тобой и обязательно все прознает. Он сильнее, чем ты. Он догадается.
- Кабы еще вовремя сообразил этот старый пень! Мне б только сил накопить, да до яблок добраться - только меня здесь и видели. Ищи-свищи. А вот если ты мальчишкам расскажешь, проблем я не оберусь. Все планы полетят коту под хвост.
- На если бы да кабы надеяться глупо. У Влада с Ильей тоже какие-никакие, а мозги при себе имеются.
- Р-р-р! Знаю, что себя выгораживаешь, живой уйти надеешься. Не пущу я тебя. За Заповедник брошу - пусть тебя псы Нечистого обгладывают. Косточки не оставят.
- Я не хочу волколакам на съедение, я домой хочу...Тетя-а-а! Отпустите меня, я никому ничего не скажу! - Дара поняла, что снова может двигаться. Бухнулась на колени и разревелась в голос. Она знала, что просто убежать не получится - Ядвига догонит, и тогда конец всему. Есть только один шанс, одна попытка - девочка незаметно нашарила в кармане крохотный мешочек с солью и травами, пропитанными святой водой. Она всегда носила его с собой, на всякий случай: вот, не прогадала. Пригодился.
- Да с чего бы мне отпускать тебя, глупая? Или ты думаешь, я над слезами твоими сжалюсь? Да мне плевать!
Но прежде, чем теткины костлявые лапы сомкнулись на ее бледной шее, Дара успела вытряхнуть содержимое заветного мешочка прямо той в лицо. Даже если не сработает смесь, то хотя бы ослепит на мгновение. И точно - Ядвига по-нечеловечески заорала, пряча лицо в ладонях, на шаг отступила назад. А девочке того и надо! Теперь сорваться с места и нестись со всех ног прочь. Что есть сил. На этот раз если догонит - не сносить головы.
- А-а-а! Я убью тебя! Непременно убью, жалкая мелочь! Разорву на сотни крохотных испуганных кусочков!
Дара старалась не слушать, не оглядываться, только бежать. Уже совсем немного оставалась до плетеной изгороди сада, за которым - вот он, дом, когда за щиколотку уцепилась мертвой хваткой чужая рука. Девочка споткнулась и упала лицом в ковер клеверных листьев. И впору бы закричать: здесь ее могут услышать, могут помочь, да горло уже сдавили длинные холодные пальцы Ядвиги. Одни лишь хрипы получаются.
Тетка легко приподняла Дару над землей, будто та весила никак не больше пушинки, и задумчиво принялась рассматривать. Так старый птичник на ферме оценивающе смотрит на кур, чтобы решить: можно уже сейчас на убой или попозже?
- Да, жаль такую псам на ужин дарить. Лучше сама всю твою кровь выпью, глядишь, сгодится вместо яблок. Мне бабка как-то рассказывала, что можно себе молодость и таким способом вернуть. Авось, получится.
- Кхм! Кх! По-подожди...Я принесу... яблоки.
- Ты-то?! Да ты только за Заповедник выйдешь - тут же или к диким Лесным загремишь, или к упырям, или к тем же волколакам. Какие уж яблоки! Было б все так просто, я бы и сама за ними наведалась.
- Я возьму с собой мальчишек. Тебе все равно за границы не выйти, ты сразу состаришься и помрешь.
Ядвига злобно рыкнула, встряхнув девочку. Но, по-видимому, ничего пока делать с ней не собиралась. Слушала.
- Хорошая идея, девчонка. Влад, как-никак, первый ученик полоумного старика - что-то, да умеет. А второй на роль пушечного мяса вполне сгодится, если чего. Только выболтаешь же им все про меня. Я знаю.
- Ничего не скажу, пусти.
- Врешь же... - насмешливо проговорила тетка, разжав пальцы. Дара шлепнулась на траву и принялась растирать передавленное горло. Она почти сумела договориться с этой обезумевшей. Жива - уже хорошо. За яблоками этими грешными можно и сходить: девочка не раз была за пределами заповедника, хоть никто об этом и не знает. А по пути Владу все рассказать, дело нехитрое.
- Мы вот как поступим: я тебя отпущу, только ты обещай ничего никому не говорить, пока вы домой с яблоками не вернетесь. К тому времени не страшно, даже если Овидьевич прознает. Успею сделать, что надо. И яблочки мои будут.
- Я согласна. Что мне сделать, просто пообещать?
Тетка улыбнулась едва заметно, уголкакми губ, и опустила ладонь левой руки Даре на темечко. Холодно, как от прикосновения мертвеца. Девочка поежилась.
- Да. Закрой глаза и скажи: я клянусь, что никто не узнает тайну Ядвиги до моего возвращения в Заповедник.
Дара послушно повторила, точно вышколенный говорящий попугайчик. Получилось, у нее получилось выкрутиться! Пусть немного подозрительно то, насколько просто оказалось это сделать... Главное, теперь она сможет добраться домой, к Владу и Илье.
- Можешь идти. Я буду ждать тебя со своими яблоками. И не вздумай меня обмануть! - уже вслед послышалось от Ядвиги. Странная она женщина: кто же верит людям на слово? Сумасшедшая ведьма, что с нее возьмешь...
* * * * *
- Я бы не стал доверять говорящей толстозадой животине на твоем месте. Слишком подозрительно: какая ему выгода от такой сделки? Для меня вообще удивительно то, что остались еще потомки Баюна. Дед говорил, они повымирали давным-давно.
- Ну, я тоже не в восторге. Мне самому не очень-то хотелось верить в разного рода нечисть и наличие потусторонних сил за ближайшими поворотами. Однако события последних дней заставляют убедиться в обратном. А все этот ваш Заповедник, чтоб его! Спасибо великодушное.
Илья задумчиво разглядывал ягодки земляники, плавающие на дне чайной чашки. Они с Владом теперь тихонько сидели на кухне, при свете одной единственной свечки. Говорили шепотом, чтобы никого не разбудить. Старые часы с кукушкой пробили три часа ночи, но спать совсем не хотелось. Да и как тут уснешь, когда все мысли вокруг этого кота вертятся? С одной стороны, предложение Каши звучит слишком ненадежно и сомнительно, если не сказать - бредово. С другой стороны, кот является его единственной возможностью и надеждой избежать Обряда Посвящения. И что прикажете делать?
- Не строй из себя несчастного, Вишня. Заповедник уже подарил тебе немало чудес, а в будущем подарит еще больше. Не каждому человеку, живущему в этом мире, посчастливилось стать хотя бы свидетелем чуда. Не говоря уже об участии.
- Ну, конечно. Подарит еще больше, если я к тому времени умудрюсь не отбросить коньки.
- А ты что хотел? Всего и сразу, без последствий и трудностей? Без-воз-мезд-но, то есть даром! - пародируя Сову из Винни Пуха, насмешливо произнес Влад. Тут он был прав: ни одно чудо не дастся тебе в руки, даже самое крохотное, пока ты сам не будешь готов совершить что-нибудь ради его исполнения. Ничего не происходит просто так. Если ты видишь бесплатный сыр, то он, скорее всего, в мышеловке.
- Ладно, убедил. Тем более, у меня в любом случае нет выбора. Я соглашусь на предложение Каши.
- А если этот котяра просто головы нам дурит, и никакой он не потомок Баюна?
- Много ты котов говорящих в своей жизни видел? То-то же. Я ведь ничего не теряю, случись что.
- Случись что - мы теряем тебя, если кот бесполезен.
Тяжелая дверь, что вела на парадное крыльцо, разпахнулась с грохотом - мальчишки от испуга даже на местах подпрыгнули. В полутемную кухню вбежала запыхавшаяся Дара. Ее волосы сильно растрепались и теперь стегали прядями по плечам и спине, а платье с передником были измяты и перепачканы землей. Она вцепилась дрожащими руками в рубашку Влада и принялась его трясти, глотая ртом воздух.
- Эй, да что с тобой?! Успокойся и скажи по-человечески, нечего, как рыба, губами шлепать.
- Влад... Тебе не кажется, что она просто не может ничего сказать? Шок, наверное. Случилось чего может, раз она в таком виде посреди ночи по Заповеднику бродила.
- О, благодарю за подсказку, умник! Что бы я делал без твоей занудливости. Лучше дай стакан воды. И стул, чтобы усадить эту неадекватную.
Вопреки ожиданиям, Влад поить водичкой Дару не стал. Вместо этого он выплеснул содержимое стакана прямо ей в лицо. Девочка перестала отрывисто дышать и удивленно уставилась перед собой, хлопая глазами. Илья несколько раз провел ладошкой перед ней туда-сюда.
- Пришла в себя? Добро пожаловать в здравый рассудок.
- Вы оба ненормальные что-ли?...
- Странный вопрос от девочки, любящей прогуляться по Заповеднику заполночь в одиночестве и как следует вымазаться в грязи. Может, расскажешь, что стряслось? - Влад устроился напротив, чтобы хорошо видеть испуганную Дару. Илья скептически хмыкнул и решил вернуться к недопитому земляничному чаю.
- Я бы с радостью, да не могу. Почему-то... Язык будто в узел завязывается, ни слова не вымолвить. Я кое от кого убегала и узнала кое-что. И нам всем нужно идти за молодильными яблоками для Ядвиги. Вот так.
- Странное дело. То есть, ты по каким-то причинам не можешь ничего рассказать. Могу предположить, что виной всему какое-то колдовство. Над тобой наворожили чего-то.
Дара быстро закивала, указывая сначала себе на голову, а потом на горло.
- Давай так, я буду задавать вопросы, а ты или кивай или мотай головой...
- голова оторвется от такой усиленной работы. Лучше пусть сначала расскажет про яблоки, за которыми нам зачем-то понадобилось идти. Тебе это странным не показалось? - заметил Илья, придвигаясь теперь ближе к ним, очевидно заинтересованный "новостями".
- Яблоки на острове не созрели на этот раз. А Ядвиге необходимо есть их единожды в год, иначе она теряет силы и может умереть. Дедушка говорил, что когда-то давно ее Баба Яга околдовала, и Ядвига очень быстро стареет.
- Ну, это и мне известно. Я думал, дед сам разберется - ему проще за Заповедником, он там все знает.
- У тети совсем нет времени, а дедушка Ратмир отправился опять куда-то по своим делам сегодня вечером. Больше идти некому, кроме нас.
- Стоп, ребята! Хотите сказать, другая яблоня за границами? Это там, где якобы дикая нечисть всюду шляется? - Илья, не дожидаясь ответа, покрутил пальцем у виска в подтверждение того, что он думает об этой дурной затее.
- Да, за границей Заповедника, в лесах. И если я верно понимаю ситуацию, нам лучше идти сегодня же на рассвете.
- Ты больной! Пошевели мозгами: на девчонку кто-то заклятье навел, она видела то, о чем нам нельзя знать! А тут внезапно выясняется, что Ядвиге срочно понадобились яблоки. Слишком подозрительно! И я не очень хочу быть с аппетитом пережеванным ужином какого-нибудь чудовища.
- Без тебя знаю. В том и дело: большинство заклятий слабеют за границами. К тому же, можно по пути зайти к Лесным - они помогут Дару расколдовать. Иди, собирайся. Кота своего найди.
Влад встал со стула, показывая тем самым, что разговор окончен. Что тут спорить? Все трое поплелись собирать рюкзаки. Илья недовольно фыркал, а Дара вымученно озиралась по сторонам. Не к добру это все, ох, не к добру...
