Глава 1Вот и продолжение. Наслаждайтесь.
Возможно вас удивит опрометчивое поведение героя, но ведь, судя по книге, он никогда не отличался особым умом…
ГЛАВА 1.
Крыс не боятся, их презирают и не понимают…
Сказать, что молодой Питер Петтигрю удивился, узнав, что всю свою жизнь будет превращаться в крысу - значит ничего не сказать. Питер был не просто удивлен: он был ошарашен, расстроен, раздавлен… Как же так? Его друзья превращались в более приятных животных: Сириус в черного пса, а Джеймс и того лучше – в благородного оленя…
Одному ему, Питеру, не повезло. Он стал крысой. Ничего хуже и отвратительнее даже представить было нельзя. Само слово "крыса" даже звучит противно… Уж лучше бы превращаться в хомячка, хомячков все любят, они пушистые, и девчонки не орут дурными голосами, видя их. Первое время друзья постоянно подшучивали над его звериным обличьем:
–Будь осторожен, Хвост (такую мерзкую кличку они ему придумали), не попадайся под копыта Джеймсу, а то наступит и случайно раздавит… – смеялся тогда Блэк.
–И смотри, не разгуливай ночью один, а то встретишь Миссис Норрис, и она… – продолжал Джеймс, и не мог закончить фразу, сгибаясь от хохота…
–И помни, – пародировал Сириус нравоучительный тон своей мамаши, – бесплатный сыр - только в мышеловке.
Питер делал вид, что ему тоже смешно и тихонечко подхихикивал в тон друзьям. Но когда ребята затрагивали другую тему…
–Все, Пит, – зловеще говорил Джеймс, – теперь мы знаем, какова твоя сущность и может проникнуть во все твои тайны.
Вот тут Питер пугался не на шутку. Вдруг и правда ребята догадаются, что он тайно влюблен в Селестину Уорлок и даже держит в потайном кармане своего чемодана ее фотографию? Нет, этого бы Питер не пережил.
Но со временем Питер смирился, нет, он даже понял, почему из всех животных на земле ему подошла именно крыса. Он нашел в этом существе незаметные на первый взгляд качества: изворотливость, живучесть, умение приспосабливаться к любым обстоятельствам… И все это благодаря его новому занятию.
Питер кардинально поменял свою жизнь: он бросил своих прежних друзей, которых он, впрочем, за друзей никогда не считал, и нашел себе новых, более сильных, могущественных… Он стал Пожирателем Смерти.
Питер не считал эту смену лагерей предательством: он всего лишь боролся за свою жизнь и исключил из нее все ненужные мелочи. Теперь можно было не бояться за друзей - их у него не стало. Теперь можно было не мучиться томительным предчувствием при виде Черной Метки - он стал носить ее на предплечье.
Он никого не предал, он просто перешел на сторону сильнейшего. Он верил, что после победы Темного Лорда он окажется в первых рядах властвующих. Но… этого не произошло. Лорд потерпел неудачу и на много лет пропал.
Питеру пришлось скрываться. От кого? Ото всех. От министерских авроров-ищеек, от своих дружков-Пожирателей, от друзей детства, на которых он тогда натравил Лорда… Он не пытался и не хотел искать своего хозяина. Зачем, собственно? Чтобы снова оказаться в его власти, выполнять его приказания?
Питер был почти рад, что все так обернулось. Все шло хорошо, но скоро его поймали и упрятали в Азкабан… Его пребывание в этой жуткой тюрьме не требует описания. Петтигрю чудом удалось сохранить рассудок, находясь в непосредственной близости от дементоров. Вообще-то, никакое чудо здесь не при чем, ему помогла его анимагическая способность. Превращаясь в крысу, Питер не дал дементорам свести его с ума.
Пришло время оценить сильные стороны крыс. Хитрость, изворотливость и, как это ни смешно, скромные размеры. Маленькой крысе не стоит труда пройти между решетками тюремной камеры… Питер сбежал.
Ему многое пришлось пережить. Он снова обрел Хозяина, снова потерял его после того, как тот бросил его, изнемогающего от ожогов, которые непостижимым образом нанес ему мальчишка Поттеров… Опять же, Питеру помогла его способность, именно благодаря ей ему удалось выжить. Сейчас он снова один…
Широкую улицу колдовской деревни Хогсмид осветила луна. Ее свет упал на сточную канавку. Вдруг из канавки показалось какое-то небольшое серое пятно. Будь сейчас утро, стало бы видно, что из канавы, всего-навсего вылезла облезлая крыса. Но в этот поздний час никто крысы не видел… Да и кому она интересна? Нет ничего обыденнее, чем серая крыса…
Если бы все-таки кто-то был на улице, он несказанно удивился бы в следующий момент: небольшое серое пятно, которое, как мы знаем, было крысой, внезапно превратилось в большое пятно, причем весьма похожее на человеческую фигуру…
–Дьявол! – тихо выругался внезапно появившийся человек. – Как же мне надоело быть крысой… Наконец-то можно передохнуть…
Этот человек, видимо, не очень-то боялся быть обнаруженным, хотя, знаете ли, ему стоило бы побеспокоиться… Человек, скорее всего, полагался на позднее время и свои способности.
Человек легонько потряс головой, словно отгоняя от себя назойливых мух. Так часто пытаются избавиться от неприятных воспоминаний, но, к сожалению или к счастью, иногда воспоминания намного труднее отогнать, чем самую назойливую муху…
Воспоминания человеку были совершенно не важны, особенно сейчас. Он явно не просто так появился на темной улочке Хогсмида, наверняка его привело сюда какое-то дело, которое уж точно важнее, чем всякие дурные воспоминания. Человек, между прочим, пересек пол-Англии, чтобы оказаться среди ночи на этой темной улице. Более того, ему даже пришлось покинуть безопасное место! И все ради того, чтобы быть поближе к Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.
Зачем человеку надо было быть рядом с Хогвартсом, знал только он сам. И вряд ли он с кем-нибудь поделился бы своими планами…
Человек не был в Хогсмиде уже много лет, однако это не мешало ему прекрасно ориентироваться. Он вышел на дорогу. По пути ему встретился знаменитый паб "Три Метлы", человек даже остановился и некоторое время молча глядел в темные окна.
Это было опрометчиво. Со времен возникновения, паб был самым популярным местечком в Хогсмиде и всегда привлекал множество путешественников или желающих отдохнуть. Чем же этот паб был так хорош? Скажем так: он соединял в себе все качества, которые должен был иметь приличный английский паб - превосходный эль и другие алкогольные напитки, в том числе популярное среди молодежи сливочное пиво, веселая атмосфера, уютные гостиничные номера на верхнем этаже, и, что самое главное, миловидная хозяйка мадам Розмерта.
Видимо, человек был так увлечен своими тайными мыслями, что не подумал о том, что вполне может быть обнаружен… Так и случилось. К крыльцу паба подъехал экипаж, а входная дверь открылась. На пороге стояла та самая мадам Розмерта с фонарем в руке. Трактирщица поприветствовала гостя, приехавшего в экипаже, и уже хотела закрыть за ним дверь, как вдруг свет фонаря упал на человека, стоявшего у окна паба…
Мадам Розмерта, как ни странно, узнала его: этот человек раньше посещал ее паб, но позже стал известен как приближенный Темного Лорда. Трактирщица не растерялась, в отличие от человека, который поспешно превратился в крысу и скрылся.
–Здесь Питер Петтигрю! – громко закричала мадам Розмерта. – Узник Азкабана бродит по Хогсмиду!!!
На следующий день на первой полосе газеты "Ежедневный пророк" красовался заголовок: "Осторожно! Из тюрьмы Азкабан сбежал особо опасный Пожиратель Смерти! Если вы видели этого волшебника, немедленно оповестите об этом работников Министерства Магии!"
Ниже была напечатана большая фотография человека, который появился прошлой ночью в Хогсмиде. Фотография Питера Петтигрю.
Глава 2Утром того самого дня, когда все магическое сообщество Великобритании взбудоражил свежий номер "Ежедневного пророка" с фотографией известного Пожирателя Смерти на первой полосе, в небольшом уютном коттедже, находящемся на окраине Дублина, проснулся мальчик по имени Гарри Поттер.
Гарри еще ничего не знал о том, что прошлой ночью в колдовской деревне Хогсмид вновь объявился знакомый ему сообщник темного мага Лорда Волан-де-Морта, с которым ему довелось встречаться раньше. Напротив, мальчика в данный момент интересовали дела гораздо более приземленные, в частности – завтрак…
Гарри облачился в домашнюю одежду и спустился вниз, в надежде учуять приятный аромат блинчиков с ежевичным джемом и кофе, но, похоже, ему не повезло.
Все люди, находившиеся за закрытой дверью кухни, а именно - Лили и Джеймс Поттеры, Сириус Блэк и Римус Люпин, что-то оживленно обсуждали и о завтраке, видимо, никак не заботились… Разумеется, Гарри и не ожидал от отца, Сириуса и Люпина, что они облачатся в фартук и прихватки, странным было то, что Лили, маму Гарри, процесс приготовления пищи в тот момент тоже ничуть не интересовал.
Отсюда Гарри сделал вывод, что раз миссис Поттер пренебрегла таким важным занятием, как готовка еды для любимых мужа и сына, произошло и вправду что-то интересное… Или ужасное, что тоже могло случиться.
Гарри, не раздумывая, остановился у двери и обратился в слух. Не было нужды лихорадочно вслушиваться: порою собеседники горячились, и Гарри слышал каждое их слово.
Гарри вовсе не считал свое поведение предосудительным. Он искренне верил, что у родителей не должно быть секретов от своих детей, в то время как сам он, вместе со своими закадычными друзьями Роном Уизли и Гермионой Грейнджер, имел массу тайн от своих родителей… К тому же, он надеялся, что все обсудив, родители все равно все рассказали бы ему, так зачем же было медлить и зря терять время?..
–Мерлин, опять все сначала, – причитала Лили. То, как мама разговаривала, еще раз утвердило Гарри в мысли, что произошло нечто крайне отвратительное. – Все снова повторяется… Джеймс, дорогой, мы же думали, что он погиб, исчез…
–Вот он и исчез… – пробормотал Джеймс, – чтобы вскоре вернуться…
–А если… если он попытается напасть?..
–Тебе нечего беспокоиться, миссис Поттер, – встрял Сириус. – Его будут охранять министерские работники… настоящие профи…
–Знаю я этих "министерских работников"! – гневно воскликнула Лили. – Они профи только в просиживании штанов и перекладывании бумажек!
–Не будь к ним слишком строга, Лили, – раздался усталый голос Римуса Люпина. – Некоторые из них очень способные… Как будто ты сама не знаешь, что в подразделении авроров есть много ребят, знающих свое дело…
Гарри тихонько присвистнул: что бы ни говорила мама, авроры – маги, занимающееся борьбой с темными волшебниками - были крутыми ребятами, и если их привлекли, значит, дело обстояло хуже некуда…
–Да, есть некоторые, но их раз – и обчелся! А остальные… Мерлин, эти конторские крысы не хотели предавать дело огласке! Этого подлеца надо было изловить еще два года назад!
–Тогда они всего раз напали на его след, а вскоре он присоединился к нему, – сказал Джеймс. – Они действительно боялись утечки информации…
–Чего они и добились! Если бы не Розмерта - какая она молодец, что не растерялась - а ведь с ней могло приключиться что-нибудь ужасное…
–Зато все рядовые волшебники сейчас в панике, – сказал Люпин.
–По крайней мере, они предупреждены, – парировала Лили. – И, пожалуйста, Римус, не хочешь ли ты сказать, что согласен с методами министерства?
–Нет, разумеется, – спокойно ответил Люпин, – но и у их поведения была своя причина.
–Причина! – горько усмехнулась Лили. – Знаю я, чего они хотели: выдать желаемое за действительное. Только вот что я вам скажу: делая вид, что в магическом сообществе дела идут прекрасно, Министерство не достигнет успехов…
–Да им надо было сразу начать охоту за этим хмырем, после первого курса Гарри, а они облегченно вздохнули: мол, погиб он…
У Гарри что-то екнуло в груди. Неужели они говорят о…
–Сириус, вот уж не думала, что ты меня поддержишь, – заметила Лили. – Что произошло?
–Захотелось разнообразия, – коротко ответил Сириус.
–По крайней мере, – твердо сказал Джеймс, и это зазвучало, как заключительный аккорд в мелодии, - мы не дадим причинить вред нашему сыну и будем сами его защищать, не полагаясь на стройные ряды авроров министерства. А вообще, милая, я думаю, нам стоит закончить этот разговор. Гарри скоро проснется, и вообще, мы будем, наконец, завтракать?!
Обстановка каким-то образом разрядилась - отчасти благодаря веселой деловитости, с которой Лили принялась за приготовление завтрака. Гарри отошел от двери на приличное расстояние и стал дожидаться момента, чтобы обескуражить родителей вопросом: "Что, черт возьми, происходит?!" Разумеется, для разговора с папой и мамой он собирался выбрать гораздо более вежливую форму вопроса…
Завтрак шел своим ходом. Гарри уже успел в полной мере насладиться блинчиками с ежевичным джемом и ароматным крепким кофе, и оставался за столом только потому, что хотел выбрать как можно более подходящий момент для серьезного разговора. Он долго размышлял, как бы начать разговор, чтобы это выглядело достаточно непринужденно, чтобы не встревожить родителей, но, не придумав ничего стоящего, решил, что следует идти напролом:
–Я слышал, что из Азкабана сбежал какой-то Пожиратель Смерти, – обронил Гарри.
Джеймс подавился своим кофе и закашлялся, а Лили похлопала его по спине:
–Откуда ты это знаешь? – одновременно строго и настороженно спросила она.
–Я слышал… – натужно ответил Гарри. Чтобы он ни думал, ему не особенно улыбалось в первый же момент раскрывать все свои карты. Все-таки, признаваться в подслушивании не очень-то хотелось…
–Возможно, – слегка улыбнулся Люпин, – мы чрезмерно эмоционально обсуждали этот вопрос утром, и Гарри случайно услышал…
–Ага, совершенно случайно, – съязвил Джеймс.
–Мимо проходил… – саркастически улыбаясь, добавил Сириус.
–Как всегда, – укоризненно закончила Лили.
–Как вы догадались? – изобразил удивление Гарри, но под общими взглядами согласился:
–Хорошо, признаюсь, я слышал, как вы говорили, но вы так орали, что и подслушивать не было особой нужды, все и так прекрасно слышно было…
–Ну и что ты об этом думаешь? – спросила Лили.
–У меня один вопрос, – сказал Гарри. – Этот Пожиратель – Хвост?
–К нашему сожалению, - он самый, – ответил Сириус с чрезвычайно досадливым выражением лица. – Хотя Министерство тоже предпочло бы, чтоб он подох…
–И он хочет меня убить? – продолжил расспросы Гарри.
–По всей видимости, да, – сокрушенно вздохнула Лили. – Этого негодяя заметила мадам Розмерта в Хогсмиде, а оттуда рукой подать до Хогвартса, как ты слышал из нашего разговора…
–Ладно, – сказал Гарри. Когда он узнал необходимые подробности, его заинтересовало нечто более важное, чем охотящийся на него сторонник Лорда Волан-де-Морта… – Надеюсь, из-за этого психа вы не запретите мне ехать в школу? – он испытующе посмотрел на родителей.
–Ну, мое мнение таково: ты можешь ехать, – ответил Джеймс. – Как-никак, нам пообещали, что Хвоста будут усиленно искать авроры, в Хогвартс отправят этих дементоров, стражей Азкабана, да и вообще, разная охрана обеспечена.
Примерно такого ответа Гарри от папы и ожидал. А вот мамин ответ его немного беспокоил…
–Мне все это, конечно, очень не нравится, – сказала Лили, – но, кажется, ты, как это ни обидно, уже в таком возрасте, что вряд ли кто-нибудь сможет тебе что-либо запретить… И школу, к тому же, нельзя пропускать.
–Здорово, Ма! – просиял Гарри. Он был безумно рад, что его отпустили в Хогвартс, ведь иначе… Мама была совершенно права, говоря, что ему уже ничего нельзя запретить, ведь он мог бы поехать в Хогвартс и без разрешения родителей. Хорошо, что не пришлось огорчать их…
Пребывая в отличном расположении духа, Гарри поднялся к себе в комнату, чтобы послать сову Рону и Гермионе. Ему было что им написать…
Глава 3Было около восьми вечера. Гарри сидел в гостиной вместе с родителями и размышлял, как рассказать друзьям, что за ним, по всей видимости, охотится сбежавший узник Азкабана, слуга Лорда Волан-де-Морта, Хвост. Конечно, его верные друзья – Рон и Гермиона – уже знали о том, что Петтигрю сбежал, ведь об этом трезвонили все волшебные газеты и службы радиовещания, но Гарри сомневался, что они отреагируют спокойно. Тем не менее, Гарри написал им обоим, что при личной встрече все обязательно расскажет. А этой личной встречи, к слову, еще долго не предвидится – шла вторая неделя каникул…
Его размышления прервал негромкий, но отчетливый стук. Причем, стук слышался отнюдь не от входной двери… Гарри ничуть не удивился: таким образом волшебники обычно просили разрешения у хозяев трансгрессировать в дом.
–Наверное, Сириус с Римусом, – обронил Джеймс и взмахнул палочкой. Раздался звук, похожий на щелчок открывающегося замка, и через мгновение в гостиную с характерным хлопком трансгрессировали Сириус Блэк и Римус Люпин.
–Гарри, Джеймс! – воскликнул Сириус, эмоционально махая руками. – Привет, миссис Поттер, – Блэк изобразил шутливый поклон.
–Всем добрый вечер! – сердечно улыбнулся Люпин. Гарри показалось, что с прошедшей их встречи он изменился в лучшую сторону: Римус был более весел и выглядел лучше, чем обычно. Даже старый костюм и мантия стали выглядеть опрятнее, и – ничего себе! – появился новый галстук, своим до неприличия розовым цветом навевающий ассоциации с фруктовой жвачкой…
–Мы вам такое сейчас расскажем… – радостно воскликнул Сириус. Он тоже сегодня пребывал в необычайно приподнятом настроении, но это как раз не было для него чем-то сверхъестественным…
–Да, у нас действительно приятная новость, – улыбнулся Люпин. Было непонятно, что больше его веселит: приятная новость или столь бурная реакция Сириуса?
–Приятная?! – возопил Сириус. – О Мерлин, новость просто феноменальная! А он еще скромничает… – укоризненно поглядел Блэк на Люпина.
Все Поттеры были уже очень заинтригованны, поэтому нетерпеливо поторопили Сириуса:
–Ну, что, в самом деле, случилось?!
–А случилось, то, дорогие мои, – Блэк изобразил на своем лице гримасу слезливого умиления, – что наш Римус будет работать в Хогвартсе учителем Защиты от Темных искусств!
Да, Сириус не зря пребывал в состоянии полнейшего восторга, новость и впрямь была выше всяких похвал! Гарри вдруг вспомнил, как Люпин говорил ему однажды, что всегда хотел преподавать Защиту, и с удовлетворением подумал, что теперь, наконец-то, его желание осуществилось…
–Это просто замечательно! – высказался Гарри.
–Потрясающе! – поддержал его Джеймс.
–Здорово! – воскликнула Лили. – Я уверена, Дамблдор не пожалеет о своем выборе!
Люпин просиял.
–Только вот… – сказал Джеймс, – как ты будешь разбираться со своими трудностями… по мохнатой части?
О, да. Люпин был прекрасным человеком: добрым, понимающим, самым умным и интеллигентным из всех Мародеров, но у него были трудности – точнее, одна досадная трудность, которую Джеймс обычно называл "по мохнатой части". Как правило, он говорил так в обществе людей непосвященных, и те думали, что у Римуса живет плохо воспитанный и агрессивный кролик… Но Гарри, Джеймс, Лили, Сириус и еще некоторые близкие Люпину люди знали, что дело совсем не в бешеном кролике. Люпин был оборотнем.
Он был укушен совсем маленьким, и родители долго горевали, не зная, что будет с их сыном… Но маленькому Римусу повезло. Пост директора Хогвартса занял Дамблдор, и Люпин получил то, на что раньше и надеяться не мог – право учиться в Хогвартсе… С тех пор для него все пошло по другому, ведь он встретил Джеймса и Сириуса...
О том, что Люпин был оборотнем, Гарри знал. Лет с шести его начало очень интересовать, почему "дядя Римус" так редко приходит к ним в дом и каждый месяц, в определенное время, отсутствует. Тогда мама сказала ему: "Дядя Римус болен, и каждый месяц ему бывает очень плохо…"
Позже отец с мамой рассказали ему всю правду. Нельзя сказать, чтобы Гарри не был удивлен, но то, о чем он знал, ни на йоту не изменило его отношения к Люпину. Более того, он был готов показать любому, кто сказал бы об оборотнях хоть что-нибудь дурное…
–Так же и буду разбираться, – ответил Люпин, слегка поморщившись, – при помощи зелья.
К счастью, существовало такое зелье, которое могло приуменьшить страдания Люпина. Выпив его, он трансформировался, но сохранял сознание. Это зелье всегда готовила для Римуса Лили: она была признанной мастерицей в зельеварении.
–И кто же тебе будет его готовить, Римус? – спросила Лили несколько недовольно. Видимо, она не хотела никому доверять столь важное дело.
–Я не хотел вам говорить, если честно, – пробормотал Люпин, – но только потому, что знал: вам это не понравится… Дамблдор сказал, что он поручит это Снейпу…
–Что?! – возмутились одновременно Джеймс и Сириус. – Нюниусу?
Гарри тоже был ошеломлен. Он всегда питал к директору Хогвартса очень теплые, уважительные чувства, но сейчас ему казалось, что всегдашняя мудрость отказала старому волшебнику. Как он мог доверить это дело Снейпу?! Снейпу, самому злейшему врагу Мародеров, самому отвратительному профессору школы, самому…
–Это… это просто фантастика, – Лили тоже была очень удивлена и недовольна. – Дамблдор поручил Снейпу готовить тебе зелье, хотя он прекрасно знает, какие отношения складываются между вами…
–Да он просто отравит тебя! – воскликнул Сириус. – Об этом Дамблдор не подумал?
–Уж лучше я буду готовить тебе зелье, как обычно, – предложила Лили, – а ты, Римус, на время полнолуния будешь приезжать к нам, правда, Джеймс?
–Конечно, – поддержал жену Джеймс. – А если этот скользкий тип причинит тебе вред, то я засуну его палочку ему в…
–Джеймс! – укоризненно поглядела на него Лили.
–…в глотку, – нехотя закончил Джеймс, но было видно, что сказать он хотел кое-что другое…
–Нет, вам не стоит беспокоиться, – твердо произнес Люпин. – Я не хочу вас обременять, к тому же, все уже решено. И вряд ли Снейп осмелится сделать мне что-нибудь под присмотром Дамблдора.
К глубочайшему недовольству всех Поттеров и Сириуса, Люпина не удалось переубедить, так что им пришлось оставить свои попытки. Сириус и Люпин ушли, так и не изменив своих точек зрения…
На следующий день Гарри проснулся так резко и бесповоротно, что было ясно: уснуть и еще некоторое время понежиться в постели ему не удастся. Обычно такое неприятное пробуждение не сулило ничего хорошего, и можно было предположить, что день пройдет неудачно, сопровождаясь мелкими, но досадными проблемами, однако Гарри выбросил из головы подобные мысли и быстро убедил себя, что его ждет очень приятный день.
Спустившись вниз, Гарри убедился в полной безоблачности предстоящего дня: стояла прекрасная летняя погода, а с кухни уже доносились соблазнительные запахи и веселые голоса родителей…
Вкус крепкого кофе и хорошо прожаренной глазуньи окончательно внушили Гарри полную уверенность насчет сегодняшнего дня. Вдруг в открытое окно влетела красивая сова-сипуха и аккуратно приземлилась на кухонный стол, при этом ничего не разбив и не опрокинув. В клюве у совы был зажат конверт с гербом Хогвартса.
–Странно, – произнесла Лили. – До конца июля еще долго, а сова уже принесла письмо из школы…
Гарри поблагодарил сову и раскрыл конверт. Как обычно, там было уведомление от профессора МакГонагалл о том, что Хогвартс-Экспресс отправляется первого сентября ровно в одиннадцать часов, был список учебной литературы…
–Есть что-нибудь интересное? – поинтересовался Джеймс.
Гарри уже хотел было покачать головой, но тут он заметил еще один листок пергамента…
–Тут сказано, что я теперь могу ходить в Хогсмид! – радостно воскликнул Гарри. Он давно мечтал побывать в этой деревеньке, полностью населенной волшебниками… – Требуется только ваше разрешение, надо поставить подпись…
–Ну, так давай ее поставим, – улыбнулся Джеймс. – Уверен, тебе понравится в…
–Нет, – оборвала его Лили, вставая. Лицо ее было полно решимости.
–Что нет? – удивился Джеймс. – Думаешь, не понравится?
–Нет, – ответила Лили. – Гарри просто туда не пойдет.
–Что?! – с ужасом переспросил Гарри. Он не понимал, с чего это мама решила так его наказать, и был, мягко говоря, недоволен.
–Гарри, милый, прости, – сказала Лили, – но у нас нет выбора. Пока Хвост в бегах, ты не можешь разгуливать где попало.
–Лили, да что, в самом деле, происходит? – спросил Джеймс. – Хвост не станет…
–Что не станет? – разозлилась Лили. – Не станет появляться в Хогсмиде? Он уже был там, и он, если ты забыл, хочет убить нашего сына!
–Хвост – дурак, но не настолько, чтобы еще раз рисковать своей шкурой… – парировал Джеймс. – В Хогсмиде дементоры…
–Дементоры! – возмутилась Лили. – Хочешь сказать, они будут осматривать каждую крысу? Ты что, не понимаешь? Речь идет о жизни Гарри, а тебе, как я посмотрю, на все плевать!..
–Хочешь, сказать, я никудышный отец?! – разозлился Джеймс, и тоже встал. – Думаешь, жизнь Гарри ничего для меня не значит?!
–Да! – воскликнула Лили. – По крайней мере, ты так себя ведешь! Играешь роль добренького папочки, который всегда все разрешает…
–А ты всегда все портишь! Ты мешаешь Гарри жить, как ему нравится, строгая мамаша! Ты просто зануда, ты всегда такой была…
–Может, я и тебе жить мешаю?! – с яростной иронией спросила Лили.
–А что, это мысль! – ответил Джеймс. – Ты всегда меня контролировала, говорила, что я должен делать, а чего не должен…
–А ты во всем соглашаешься со своим дружком-придурком Сириусом!..
–Сириус не придурок, ты не имеешь права так говорить о нем!
–А кто же он, почему тогда он так поступает? – гневно спросила Лили. – Эта его вечная ирония, он меня, наверное, терпеть не может!
–Да уж, иногда тебя действительно трудно вытерпеть, – сказал Джеймс.
–Правда? – спросила Лили, перестав кричать. В ее голосе осталась одна холодная ярость. – Раз уж мое общество настолько вам в тягость, я уезжаю. Не буду портить вам жизнь… – со злости Лили так сильно потянула за пряди своих огненно-рыжих волос, затягивая хвост, что на глазах у нее показались слезы… Но, может, слезы появились не поэтому?..
–И куда ты поедешь? – спросил Джеймс с недоверием в голосе.
–В Лондон, – ответила Лили. Ее голос начал слегка подрагивать. – К Андромеде и Теду. Мы всегда дружили с Анджи, так что, надеюсь, они приютят меня.
Джеймс хмыкнул, силясь придать своему лицу абсолютно безразличное выражение.
–Дарби! – тем временем позвала Лили эльфа-домовика. – Иди сюда, дружок!
На ее зов тут же пришел верный домовик. Эльф, очевидно, слышал супружескую ссору, так как в руках он держал кружку с успокоительным ромашковым чаем, приготовленным для хозяйки.
–Дарби, если я попрошу тебя отправиться со мной, – обратилась к нему Лили, – ты захочешь поехать?
–Дарби будет рад сопровождать мисс Лили куда угодно, – пролепетал домовик. – Только Дарби волноваться, как мистер Гарри и мистер Джеймс будут обходиться без нас…
–О, не беспокойся, они справятся, – ответила Лили с толикой злорадства в голосе.
–Тогда Дарби готов, мисс. Дарби надо взять с собой только свой фартук и прихватки…
–Отлично, ты можешь собираться, дружок, – сказала Лили. – Я тоже соберу свои вещи.
Эльф спешно удалился, и Лили тоже пошла в свою комнату. Не успел Гарри опомниться, как она уже спускалась вниз, перенося тяжелый на вид чемодан при помощи волшебной палочки. Палочка в руках Лили слегка дрожала, и от этого чемодан изредка ударялся о стенку… По лицу женщины уже вовсю лились слезы.
Эльф-домовик уже ждал ее, в руках у него был узелок.
–Куда мы отправимся, мисс Лили? – спросил эльф.
–В дом к мистеру и миссис Тонкс, в Лондон, – сообщила Лили. – Мы трансгрессируем. Только сначала надо будет остановиться в Косом Переулке, чтобы предупредить наших друзей. Невежливо будет вваливаться без приглашения.
Гарри и Джеймс наблюдали за этой сценой. В какой-то момент, терпение Джеймса лопнуло, и он воскликнул:
–Ты даже к домовику относишься лучше, чем ко мне!
–Может быть, – ответила Лили, и ее голос дрожал уже намного сильнее, – это потому, что ты ведешь себя хуже него. И кстати, не вздумай кормить Гарри одними бутербродами. То, что я забираю с собой Дарби, не дает вам права питаться, чем попало.
–Оставь свои нотации для кого-нибудь другого! – воскликнул Джеймс.
–Обязательно, – ответила Лили. – Не буду портить вам жизнь…
Гарри с большим трудом преодолел те изумление и страх, которые его преследовали, и слабым голосом спросил:
–Ма, что ты делаешь?..
–Что я делаю? – переспросила Лили. – Нет, Гарри, это ты мне скажи, что ты делаешь?! Если собственная жизнь ничего для тебя не значит, то подумай обо мне или, на худой конец, о своем отце, раз уж он говорит, что твоя безопасность тоже для него что-то значит… Ты променял меня на пакет сладостей и бутылку сливочного пива? Что ж, это твое дело. Дарби, мы уходим! – обратилась она к эльфу.
Раздалось два хлопка от трансгрессии… Только сейчас Гарри окончательно понял, что произошло: он своими руками вырвал из своей жизни нечто очень важное и сокровенное, то, без чего ему будет очень трудно…
Глава 4 Здравствуйте! Постаралась выложить проду пораньше. Раз уж тема нечастых продолжений стала для нас такой злободневной, то давайте я поясню. Мне действительно иногда бывает трудно заставить себя сесть за машину и попечатать. Но! Если я буду выкладывать новые главы каждый день, будет ли для вас это чем-то приятным? Не станет ли для вас это чем-то совершенно обыденным?
Кстати, Феанор, вы правда считаете, что Лили ведет себя как стерва? А мне так наоборот кажется, что Джеймс повел себя некрасиво... Лили, конечно, была излишне резка, но она, в конце концов, мать, и для нее важно, чтобы ее ребенок был в безопасности.
ГЛАВА 4.
Гарри никак не мог свыкнуться с мыслью, что два самых важных человека в его жизни разругались в пух и прах. У него в голове не укладывалось, что Лили и Джеймс, так любящие друг друга, могли жить врозь. Впрочем, тоска по маме ничуть не приуменьшала обиду, которую она, как казалось мальчику, нанесла ему. Как ей такое в голову могло прийти, не пустить его, сына Джеймса Поттера, Великого Мародера, в Хогсмид? По крайней мере, хорошо, что папе такие дикие мысли в голову не пришли, и он, вопреки желанию Лили, все же подписал это злосчастное разрешение.
Зато обстановка в доме накалялась. Напускного равнодушия и пренебрежения Джеймса хватило всего на несколько часов, а после он начал медленно, но верно входить в состояние депрессии. Гарри даже невольно вспомнил те невеселые дни, когда мама лежала в Больничном Крыле, после нападения Василиска. Тогда Джеймс ни на минуту не отходил от Лили, у него появились темные круги под глазами, он осунулся и беспрестанно мучил мадам Помфри дурацкими вопросами… И теперь, когда Джеймс выглядел особенно потерянным, Гарри уже начинал думать, не спросит ли у него папа: "Гарри, ты уверен, что Лили к нам вернется?"
Самое противное было в том, что Гарри действительно не мог точно сказать, вернется ли к ним мама или нет, и в том, что он не имел ни малейшего представления, кто мог бы ответить на этот вопрос…
Правда, первое время Гарри подумывал спросить совета у Гермионы, но он быстро отказался от этой мысли: во-первых, было бы глупо выносить семейные дела на всеобщее обозрение, и, во-вторых, что было важнее, Гермиона непременно приняла бы сторону Лили, причем не только из большой симпатии к той, но еще и по собственному разумению. Гарри уже устал удивляться, сколько общего было у его мамы с его лучшей подругой…
Тем временем, ситуация становилась критической. Джеймс постоянно ходил из угла в угол, не находя себе места, и было ясно: еще немного, и он стремглав бросится в Лондон, упадет перед Лили на колени и будет молить о прощении.
Знай Гарри, что мучения папы могли быстро привести их к счастливому перемирию, он бы, разумеется, обрадовался и начал бы терпеливо ждать того момента, когда терпение Джеймса лопнет, и тот помчится в Лондон. Но Гарри не был настолько силен в психологии, чтобы правильно истолковать терзания Джеймса.
Наблюдая день ото дня, как папа впадает в сильнейшее уныние, Гарри ничего не оставалось, кроме как отправить Сириусу с совой призыв о помощи. Он не сомневался, что Блэку по плечу растормошить даже невинно убиенную Плаксу Миртл, так что уж там говорить о Джеймсе Поттере?..
В последнее время Гарри было необходимо найти себе хоть какой-нибудь, пусть самый маленький, но повод для радости. Гарри впервые в жизни почувствовал, что ему хочется как можно скорее отправиться в Хогвартс, оставив позади Годрикову Лощину и представив, что ссора родителей была лишь глупым розыгрышем. Но так как до отъезда в школу оставалась еще довольно много времени, Гарри ничего не оставалось, кроме как думать, что вскоре должно непременно произойти что-то приятное. Не может же быть все время все плохо?!
И вот, проснувшись утром, Гарри обнаружил у себя на подоконнике два письма: один конверт был подписан размашистыми каракулями Рона, а другой – аккуратным почерком Гермионы, где каждая буковка была строго одинакового размера, а строки находились на одинаковом расстоянии друг от друга.
Весточки от друзей были прекрасным поводом поднять себе настроение. Этого-то Гарри и хотел. Мальчик несколько удивился тому, что совы не разбудили его, просто бросив письма на подоконник, ведь сове семейства Уизли Стрелке уже давно было сложно летать на большие расстояния, и Гарри бы с удовольствием накормил ее после долгого перелета…
Письмо Рона было коротким. Он писал, что с нетерпением ждет их встречи и хочет подробнее узнать о побеге Хвоста. Кроме того, в конверт была вложена помятая вырезка из "Ежедневного Пророка", в которой говорилось, что мистер Уизли выиграл крупную сумму денег, и все Уизли отдохнули в Египте. Для Гарри это новостью не было: он сам видел эту статью в "Пророке" еще тогда, когда родители не были в ссоре.
А вот письмо Гермионы, конечно же, было длинным и очень информативным. Сперва, как Гарри и ожидал, Гермиона потребовала от Гарри пообещать ей, что он будет вести себя "как хороший мальчик, никуда не ввязываясь, ни во что не встревая". Гарри фыркнул. Интересно, в чем разница между "никуда не ввязываясь" и "ни во что не встревая"?
Далее Гермиона очень красочно, в мельчайших подробностях описывала свое путешествие во Францию. Там-то она была, то-то она видела, а там вообще такое… Подруга уверяла, что не завидует Рону, отправившемуся в Египет, где было множество кудесников и жрецов, хотя и сокрушалась, что из всего путешествия тот умудрился запомнить только названия сладостей…
Письма друзей сделали свое дело. Гарри почувствовал себя, может быть, не так хорошо, как хотелось бы, но достаточно хорошо для того, чтобы день нельзя было считать неудачным.
Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Сириус.
– Сириус, ты все-таки приехал! – радостно воскликнул мальчик.
– Пришлось приехать, Гарри, – хмыкнул Сириус. – Ну и заварили вы кашу…
– Не то слово! – согласился Гарри. – Еще немного и Па превратится в живую Плаксу Миртл. Даже когда мама лежала в Больничном крыле, я таким его не видел!
– В этом ты прав, – сказал Блэк. – Я, честно говоря, сначала не принял твои слова в серьез, но когда я увидел, чем здесь Сохатый занимается…
– Чем? – опешил Гарри.
– Он пробует готовить! – со смесью праведного гнева и ужаса в голосе возопил Сириус, как будто он в своей жизни слышать не слыхивал о более страшном грехе…
– Это еще ничего, – с содроганием выдавил Гарри, вспомнив, как однажды Джеймс попотчевал его блюдом собственного приготовления. – Но папу надо вытаскивать из этого состояния…
– Это точно, – сказал крестный. – Иначе наш уважаемый господин Сохатый растеряет всю свою мужскую гордость, и сам помчится просить прощения. А мы, мужчины, – Сириус ткнул себя кулаком в грудь и сделал зверское лицо, – никогда не просим прощения первыми! Мы ждем, пока нас будут молить о прощении!
С этими словами Сириус вышел из комнаты и спустился вниз. Крестный предусмотрительно закрыл дверь, и Гарри оставалось только слушать, что же там происходит.
– Ты мужчина или нет?! – раздался голос Сириуса.
– Мужчина, – уныло ответил Джеймс.
–Тогда веди себя, как подобает Настоящему Мужчине! – взревел Сириус, выделяя последние слова. – Сколько раз я тебе говорил, не давай женщине сесть тебе на шею, иначе она оттуда никогда, слышишь, никогда не слезет! Мародеры не извиняются первыми!
Через некоторое время ораторские способности Сириуса произвели определенное действие, и Джеймс с таким же энтузиазмом, как и Блэк, восклицал:
–Я мужчина! Я Мародер! – Гарри мог сказать наверняка, что, говоря это, папа бил себя кулаком в грудь. – Она еще будет просить у меня прощения!
Еще через некоторое время Гарри услышал звон стекла, как будто бы две бутылки случайно стукнулись одна об другую.
Вскоре голоса отца и крестного Гарри стали звучать менее внятно, между словами появились большие промежутки, а еще позже голоса начали потихоньку запевать…
–В эту ночь сердца и кружки
До краев у нас полны.
Здесь, на дружеской пирушке,
Все пьяны и все равны!
К черту тех, кого законы
От народа берегут.
Тюрьмы – трусам оборона,
Церкви – ханжеству приют.
Что в деньгах и прочем вздоре!
Кто стремиться к ним – дурак.
Жить в любви, не зная горя,
Безразлично, где и как!
Песней гоним мы печали,
Шуткой красим свой досуг,
И в пути на сеновале
Обнимаем мы подруг.*
К сожалению, Гарри так и не узнал, что дальше случилось с героями песни, так как исполнители, очевидно, конца песни не помнили. Понимая, что больше ничего осмысленного он не услышит, Гарри побрел в свою комнату, по пути проверив, есть ли в аптечке антипохмельное зелье…
*Роберт Бернс (перевод С. Маршака)
Глава 5Как того опасался Гарри, антипохмельного зелья, видимо, из-за ненадобности, не оказалось. Поэтому, ложась спасть поздним вечером того дня, он заранее был готов к тому, что ему предстояло выслушивать весь следующий день.
– Моя голова… – прохрипел Джеймс, массируя виски. – Голова болит…
Сириус ничего не ответил, но видно было, что он переживает то же самое. Блэк полусидел на полу, положив голову на сиденье дивана. Он начал производить какие-то вялые движения, очевидно, пытаясь сконцентрироваться и поднять руку. Наконец, ему это удалось, и он пустил струю холодной воды из волшебной палочки себе в лицо. Крестный по-собачьи встряхнулся, ничуть не смущаясь, что вода попала и на обивку дивана, возле которого он сидел…
Вдруг в дверь позвонили. Понимая, что он единственный человек в гостиной, способный преодолеть расстояние от комнаты до входной двери, Гарри поспешил к двери и открыл ее. На пороге стоял Римус Люпин.
– Привет, Римус! – обрадовался Гарри нежданному, но желанному гостю. – Хорошо, что ты приехал, тут у нас столько всего…
– Я знаю, что произошло, Гарри, – мягко остановил его Люпин. – Они поссорились?
– Да, – ответил Гарри. – А ты откуда знаешь?
–Да так, заезжал к Андромеде и Теду, а там Лили… В-общем, она мне все рассказала.
– Ну и? – осторожно спросил Гарри, опасаясь, что Римус начнет ставить ему в вину ссору родителей, и еще больше опасаясь того, что Люпин займет чью-то сторону, и они разругаются и с ним в придачу.
–Что же, мне, как и в случае мелких ссор между Джеймсом и Лили, придется придерживаться нейтралитета, – ответил Люпин, слабо улыбаясь, – иначе я просто разорвусь пополам…
–Здорово! А зачем ты заходил к Тонксам? – полюбопытствовал Гарри.
–Э… так просто, – неизвестно почему смутился Римус.
Гарри лезть с расспросами не стал. Он проводил Люпина в гостиную, где по-прежнему мучились от головной боли Джеймс и Сириус.
Отец и крестный, конечно же, были рады Люпину, но разговор не клеился, потому что у Джеймса и Сириуса от каждого слова боль пульсировала в голове, и они старались вообще не разговаривать. Отчаявшись вытянуть из них хоть что-то вразумительное, Люпин сказал:
– Я, собственно, приехал, чтобы предложить вам съездить в Косой Переулок за учебными принадлежностями, но раз уж вам так плохо…
– Лунатик, сделай одолжение, съезди с Гарри сам, – произнес Джеймс, морщась на каждом слове.
– Нет проблем, – ответил Римус. – Если только Гарри не против…
–Конечно, я не против, – сказал Гарри, – это отличная идея.
Ему, разумеется, было жаль, что он не встретится с Роном и Гермионой в Косом Переулке, как бы ему хотелось, но было бы уже поздно отправлять друзьям сов, а поход за школьными принадлежностями был отличным поводом размять ноги и оставить Джеймса и Сириуса наедине с их головными болями, чего Гарри хотелось с самого утра…
В Косом Переулке было людно, как всегда. Казалось, ничто не могло прогнать из этой ярко освещенной, мощеной красным кирпичом улицы волшебниц и чародеев, желающих купить то, что им было нужно.
Сперва Гарри и Люпин отправились в "Флориш и Блоттс", рай на земле для такого книголюба, как Гермиона. В этом году у Гарри и его однокурсников появлялись новые предметы, и в письме от профессора МакГонагалл было сказано, что ему нужны учебники по прорицаниям, уходу за магическими существами, а так же по всем остальным предметам, которые они уже изучали. Гарри и Люпин купили все требующиеся учебники кроме зловещего вида книженции под названием "Чудовищная Книга о Чудовищах", рекомендованной как пособие по уходу за магическими существами.
Дело было в том, что этот учебник, кстати говоря, имеющий неприятную привычку калечить собственного владельца, у Гарри уже был. Ему, непонятно почему, прислал эту книгу Хагрид. Люпин и Гарри, продолжив поход по магазинам, пополнили запас необходимых Гарри ингредиентов для зелий, письменных принадлежностей и прочих важных вещей.
Потом Гарри, не забывая о Букле, предложил Римусу купить совиных вафель в зоомагазине неподалеку. По дороге к магазинчику Гарри услышал два до боли знакомых голоса: один был громкий и укоряющий, другой – более тихий и даже извиняющийся.
– Рон, это просто верх безответственности с твоей стороны! Как ты мог забыть написать Гарри, что мы сегодня собрались за покупками? Ведь я просила тебя об этом!
– Не нуди, Гермиона, я забыл, только и всего… Ты что, сама не могла написать ему об этом?
– Ты отправлял Стрелку раньше, чем я почтовую сову, поэтому я и попросила тебя! Твое письмо дошло бы раньше!
– А ты не подумала, что Стрелке надо сделать скидку, как сове-пенсионеру? Она уже старая и не может быстро летать, об этом ты не подумала?
– В любом случае, Рон, я попросила тебя, и было бы мило с твоей стороны, чтобы ты выполнил мою просьбу… Но нет, ты повел себя крайне безответственно!
Гарри, дивясь тому, как ему повезло, указал Люпину на парочку вечных спорщиков, и вместе с тем – его лучших друзей, Рона и Гермиону – и они подошли к спорящей парочке. Гарри с удовольствием понаблюдал, как изменяются в лице друзья: Гермиона умолкла на полуслове, а Рон расплылся в широкой улыбке, обрадовавшись, что Гермиона, наконец, закончит ругать его …
– Гарри, ты здесь! – воскликнула Гермиона, оправившись от удивления. – Как замечательно, а то я уже начинала думать, что мы увидимся с тобой только на вокзале…
– Привет, дружище, – улыбнулся Рон, – ты как раз вовремя! Еще чуть-чуть, и Гермиона бы меня съела…
– За дело, между прочим, Рональд Уизли! – вскинулась девочка.
– Ладно-ладно, – успокоил ее Рон, – я пошутил.
Гермиона какое-то время думала, что бы ей ответить, но потом ее внимание переключилось на Люпина.
– Здравствуйте, мистер Люпин, – не медля, проявила она вежливость.
– Здравствуй, Гермиона, – ответил Люпин.
– Между прочим, с первого сентября мы будем называть его "профессор Люпин", – сообщил Гарри, радуясь своей осведомленности.
– Да ты что! – изумилась Гермиона. – Это правда?
– Чистая правда, – сказал Гарри.
– Это же просто здорово, – улыбнулась Гермиона. – Поздравляю, профессор!
– Спасибо, Гермиона, – поблагодарил Люпин.
Вместе они дошли до зоомагазина. По дороге подруга рассказала Гарри, почему они с Роном направлялись туда. Рон собирался купить крысиную микстуру для своей Коросты, плохо пережившей поездку в Египет, а сама Гермиона по случаю своего приближающегося дня рождения хотела купить себе сову.
В магазинчике было очень шумно даже по сравнению с оживленной улицей. Маленькое помещеньице было наполнено самыми разнообразнейшими звуками: писками, визгами, карканьями, мяуканьями, шипеньями и хлопаньями крыльев…
Первым к продавщице, которая, казалось, провела в магазине не одно столетие, обратился Рон.
– Моя крыса неважно себя чувствует в последнее время, мэм. Не могли бы вы выписать ей какое-нибудь лекарство?
– Могу предложить крысиную микстуру, – оживилась продавщица при виде покупателей. – Покажи-ка крысу…
Рот вытащил из нагрудного кармана Коросту. Выглядела она и впрямь довольно-таки болезненно…
– Сколько лет твоей крысе? – поинтересовалась волшебница, надевая пенсне и внимательно оглядывая животное.
– Ну, она живет у нас довольно долго, почти двенадцать лет… – неуверенно ответил Рон.
– Изрядный срок для крысы… – пробормотала продавщица. – А ты не хотел бы завести новую?
– Нет, – уверенно ответил Рон, – не хочу новую крысу.
– Не хочешь, как хочешь, – не стала настаивать волшебница. – Тогда возьми крысиную микстуру. Всего десять сиклей.
Рон расплатился и аккуратно положил микстуру в карман. Короста оставалась на прилавке. Вдруг Гарри услышал легкий шорох, и на прилавок грациозно запрыгнул большой рыжий кот с длинной пушистой шерстью, приплюснутой мордочкой и кривоватыми лапками. Кот стал неспешно подбираться к Коросте, и Рон хотел было убрать ее к себе карман, где она бы чувствовала себя в полной безопасности…
– О, не беспокойтесь, молодой человек, – успокоила его волшебница. – Живоглот ни разу в жизни еще не нападал, если только не имел для этого веской причины. Крайне воспитанное животное…
И действительно, подойдя к Коросте, кот, которого ведьма назвала Живоглотом, наморщил свою приплюснутую морду, еле слышно фыркнул, словно чихнул, и вальяжно развернувшись, пошел прочь от крысы. Видимо, она его не заинтересовала…
Зато, проходя мимо Гермионы, нареченный Живоглотом остановился, принюхался и, встав на задние лапы, легонько толкнул ее в локоть. Затем, словно окончательно убедившись в чем-то, он потерся об ее руку, и улегся на прилавок рядом с тем местом, где она стояла. Причем вид у него был такой, будто даже стая разъяренных слюнявых бультерьеров не смогла бы согнать его оттуда.
Волшебница воззрилась на ничего не понимавшую Гермиону взглядом, полным удивления, и, если Гарри не показалось, восхищения.
– Это просто чудо какое-то, – с живостью произнесла продавщица. – Юная леди, вы первая, к кому Живоглот проявил интерес!
Не уловив во взгляде Гермионы такого же изумления, которое испытывала она сама, ведьма продолжила:
– Видите ли, Живоглот живет в этом магазине не один век. А знаете почему? Как только к нам приходили люди, желающие купить его, а их, между прочим, было предостаточно, Живоглот начинал вести себя в высшей степени отвратительно, и все желающие мигом испарялись. Представьте себе, но я считаю, что Живоглот просто не хотел, чтобы его купили те люди, так как в обычное время он вел себя, как подобает благородному животному… И вот приходите вы, юная леди, и Живоглот проявляет к вам симпатию…
– Я думаю, Гермиона, – улыбнулся Люпин, – что теперь тебе ничего не остается, как купить этого кота…
– Да-да, – оживилась продавщица, – а не то, попомните мои слова, он бросится за вами, когда вы уйдете…
– Честно говоря, я хотела купить сову, – сказала Гермиона, – но Живоглот очень мне нравится, и я почту за честь стать его хозяйкой. Он ведь такой милый…
На этом и остановились. Вскоре Гарри с совиными вафлями в бумажном пакете, Рон с крысиной микстурой в кармане, Гермиона с Живоглотом, которого она тут же нежно окрестила Глотиком, на руках, и Люпин вышли из зоомагазина.
Они были перегружены покупками, поэтому совсем скоро все разъехались по домам.
Глава 6ГЛАВА 6.
В Годриковой Лощине все шло своим чередом. Джеймс и Сириус, решивший некоторое время побыть у своего старого друга, продолжали очень весело проводить вечера, и утренняя головная боль стала для них теперь непременным приложением к общему комплекту ощущений.
Поэтому прибытие на вокзал Кингс-Кросс первого сентября в обществе одного только Люпина не стало для Гарри неожиданностью. Против такой компании Гарри ничуть не возражал, особенно учитывая тот факт, что им было по пути, так как Люпин намеревался отправиться в Хогвартс на поезде, но в глубине души Гарри сознавал: пусть он сейчас проявляет ту самостоятельность, как в прошлом году, приходя на вокзал без родителей, но сейчас он гораздо больше был бы рад перед отправлением в Хогвартс услышать наставляющий, но в то же время ласковый голос мамы и шутливые прощания папы и крестного.
Гарри прогнал из головы эти мысли. Как ни печально, но сейчас такие надежды были абсолютно бессмысленными: Джеймс продолжал находиться в глубоком унынии, но о поездке в Лондон с целью упасть перед Лили на колени, казалось, больше не помышлял. От Лили – и того хуже! – не было ни одной весточки. Конечно, Гарри узнавал кое-что от Люпина, который неизвестно почему стал довольно часто бывать у Тонксов, но из этих новостей нельзя было извлечь много пользы… Гарри подумывал, не стоит ли разузнать чего-либо у Нимфадоры Тонкс, или просто – Тонкс, как сама девушка просила себя называть. Она, видимо, не разделяла любви матери к длинным и звучным именам, поэтому везде и всюду, всякому, с кем знакомилась, говорила: "Зовите меня просто Тонкс".
Дочери Андромеды и Тэда было лет двадцать или даже чуть мешьше, и Гарри не застал ее в Хогвартсе. Однако знакомы они были, – правда, не очень близко, – поэтому Гарри не сомневался, что энергичная, веселая и слегка неуклюжая девушка помогла бы ему…
Хотя, откровенно говоря, Гарри настолько отчаялся помирить родителей, что он обратился бы за помощью даже к злейшему врагу, Драко Малфою, или отвратительному, сальноволосому, желтолицему придурку Северусу Снейпу, широко известному в узких кругах под кодовым наименованием "Нюниус", если бы знал, что им ведома тайна примирения.
А на платформе 9 ¾ все было как обычно: суета, крики, прощальные возгласы, красный "Хогвартс-экспресс", готовящийся к отправлению. Казалось, никому не было дела до того, что в жизни Гарри Поттера произошли пренеприятные перемены…
Такие пессимистические мысли были до того нехарактерны для Гарри, что он не переставал удивляться себе: как сильно, оказывается, на него может повлиять ссора любимых людей…
Кстати, о любимых людях, – не о родителях, конечно, – вот они спешат навстречу ему, вместе толкая тяжеленную тележку с чемоданами. При этом Гермиона одной рукой обхватила Живоглота, а у Рона в кармане, Гарри знал наверняка, беспокойно – из-за близости кота – спала Короста.
Гарри даже стало немного легче, когда Гермиона повисла у него на шее, при этом Живоглот недовольно зафырчал, так как оказался придавлен, и когда Рон с широкой улыбкой похлопал его по плечу. Да, по крайней мере, в отношениях друзей ничего не переменилось…
Троица вместе с Люпином нашла свободное купе и с удобством там разместилась. Вскоре после отъезда поезда Люпин пошел поговорить с машинистом, но Гарри догадался, что тот всего лишь хотел дать друзьям наговориться.
Гарри без промедления поведал друзьям о побеге Хвоста, но так как с этой темой в последнее время была связана еще одна, неприятная Гарри, мальчик некоторое время сконфужено молчал.
Гермиона, хоть и ужасно испуганная, не утратила своей наблюдательности, поэтому еще больше смутила Гарри вопросом.
– Возможно, это не мое дело, Гарри, но у вас в семье что-то произошло, я чувствую это. Могу я спросить тебя?
– Можешь, – неохотно ответил Гарри. По правде говоря, иногда ему хотелось чтобы подруга была менее проницательна: ничего от нее не скроется!
– Твои родители поссорились? – помедлив, спросила Гермиона.
Гарри не удивился, нет, ему просто стало очень интересно, как Гермиона узнала об этом.
– Разными способами, – ответила Гермиона так же хмуро, как и Гарри. – Во- первых, Меркурий приносил мне письма от миссис Поттер из Лондона, а не из Годриковой Лощины. Во-вторых, ты думаешь, даже если человек не пишет о чем-то в письме прямым текстом, значит, этого нельзя понять? В-третьих, в последнее время ты появляешься в обществе профессора Люпина, хотя мы трое знаем, как ты привязан к родителям. Ну, и, наконец, ты хоть видел, какое у тебя пасмурное выражение лица?
– А о чем писала мама? – с волнением спросил Гарри. – Там было что-то о… ну, ты понимаешь…
– Нет, – ответила Гермиона. – Только намеки. Вместо "я и Джеймс" она начала писать "я", и знаешь, что мне кажется – что больше всего ее обидел не твой папа, а ты…
Гарри понурил голову. Ведь, если разобраться, все так и было… Он, как маленький, раскапризничался из-за того дурацкого разрешения… Как там мама сказала? "Ты променял меня на бутылку сливочного пива и пакет сладостей"?
– Гарри, – подал голос Рон, – так что же, все-таки, произошло?
Ну что ему оставалось делать? Пришлось рассказать все, как было…
После того, как Гарри закончил, Гермиона шокировано на него уставились.
Да-а, так он и думал…
– Знаешь, Гарри, – прохладно сказала девочка, – миссис Поттер поступила так, как должна была. Будь я твоей мамой…
Рон прыснул, Гермиона смерила его строгим взглядом.
– Я бы поступила точно так же, – закончила она.
– Ага, – хмыкнул Рон, – а будь я твоим папой, я бы с удовольствием подписал бы разрешение, как твой отец и сделал.
Гарри на минутку даже сделалось смешно: будь его родителями Рон и Гермиона…
– И что, Гарри, – Гермиона продолжала сверлить его строгим взглядом, и Гарри пришлось отвлечься от забавных размышлений и перестать представлять себе свою семью с папочкой Роном и мамочкой Гермионой, – несмотря на все, что случилось, ты по-прежнему собираешься ходить в Хогсмид?
– Собираюсь, – пожал плечами Гарри, – говорят, там здорово…
Гермиона, казалось, сейчас могла бы испепелить его взглядом не хуже, чем сам Василиск, Король Змей, с которым Гарри довелось встретиться в прошлом году…
– И… и это после того, что ты натворил? – Гермиона от возмущения начала легонько дрожать. – После всего того, что случилось из-за этого дурацкого разрешения, ты все еще хочешь пойти в Хогсмид?
– Почему бы и нет, – сказал Гарри. – По крайней мере, все, что случилось, будет не зря.
– Ну и правильно, – сказал Рон, чем еще больше рассердил Гермиону. – Нужно же тебе как-то развеяться…
– Ты мог бы хоть когда-нибудь поддержать меня? – раздраженно спросила девочка, одарив Рон взглядом, пылающим праведным возмущением.
– Нет, – лаконично ответил Рон.
Гарри не дал Гермионе возможности ответить Рону. Ему и так приходилось несладко, а если уж и его лучшие друзья поссорятся, то ему вообще ничего другого не останется, как всласть побиться головой об стенку…
– Только не надо ссориться, ладно, – встрял он. – Этого мне только не хватает.
Гермиона даже передумала ругаться, вероятно, она настолько умилилась его трогательной заботе о них, что даже забыла, что именно хотела сказать…
Поезд все ехал и ехал, мерно раздавалась дробь колес. Когда в проходе появилась тележка со сладостями (разумеется, не сама собой, а направляемая пухленькой волшебницей), ребята взяли себе несколько шоколадных лягушек, предпочтя их тыквенным кексам.
– Фу ты, опять Дамблдор, – пробормотал Рон, рассматривая карточку, вложенную в упаковку. – У меня их уже… я и сам не знаю, сколько точно…
– У меня Парацельс, – сказал Гарри, – тоже не редкость.
– А у меня, – начала Гермиона, и в глазах у нее заплясали чертики, – Агриппа…
–Что? Агриппа? Да я его я с первого курса ищу! Гермиона, – Рон, как нашкодивший щенок, посмотрел на Гермиону, – мы ведь с тобой друзья, и вообще… Поменяемся, а?
Меняться Гермиона не стала – видимо, карточек с Дамблдором у нее тоже было в достатке, поэтому Рон получил карточку с неуловимым Агриппой даром.
Когда тема шоколадных лягушек себя исчерпала, Гермиона вернулась к обсуждению семейных проблем Гарри.
– Гарри, ты будешь не ты, если не помиришь своих родителей, – сказала она прямо.
Гарри обрадовался, что Гермиона перестала нудить и перешла к действительно важной теме, он и сам только и делал, что ломал над этим голову и надеялся, что с помощью Гермионы ему удастся найти способы для примирения. Гермиона правильно сказала, для него это дело чести – помирить родителей.
Через некоторое время вернулся Люпин, наверное, решив, что ребята успели обсудить все свои секреты.
Гарри не удержался и произнес:
– Иногда пятиминутный разговор может сильно затянуться, правда?
Глава 7ГЛАВА 7.
Раздавался мерный перестук колес. После прихода Люпина тревожный разговор троицы сменился беззаботной болтовней. Рон как раз показывал друзьям свою новую волшебную палочку, подаренную Сириусом ему после того, как старая превратилась в два бесполезных обломка.
– Глядите, четырнадцать дюймов, сделана из ивы, внутри – волос из хвоста единорога…
От созерцания обновки Рона ребят отвлек Живоглот, который выбрался из своей плетеной корзины и уселся на колени к Гермионе с таким видом, как будто ему тоже хотелось принять участие в беседе. Гермиона оценила его порыв по достоинству и захотела угостить своего любимца шоколадной лягушкой.
Котяра против подобной милости ничуть не возражал и терпеливо ждал, пока хозяйка развернет цветную упаковку. Но не тут-то было, как только Гермиона раскрыла пакетик, прыткая сладость пустилась навстречу свободе. Живоглот не растерялся и с азартом бросился вдогонку за сбежавшим лакомством. Вслед за лягушкой кот прыгнул на стол и успел схватить ее прямо перед тем, как та вознамерилась выпрыгнуть в открытое окно.
Затем Глотик с небывалой для его размеров грациозностью запрыгнул на сиденье рядом с Гермионой, не уронив при этом ни одного предмета из лежащих на столе, и с воодушевлением принялся поглощать шоколадку, которая еще совсем недавно была похожа на лягушку.
– Смотри-ка, Гермиона, – засмеялся Рон, – не закорми своего котяру шоколадом, а то он нажрется его по самое "не хочу" и станет похож на диванный пуфик…
– Рон, как не стыдно! – воскликнула Гермиона, оскорбившись за своего питомца. – Или ты хочешь, чтобы он закусил либо мышкой, либо птичкой?
– Нет, конечно, – поспешил заверить подругу Рон. – Это же шутка была. Твой кот даже ничего, не нападает на Коросту. Даже странно как-то…
– Это точно, – поддержал друга Гарри, – никогда раньше не встречал кота, который даже не фырчит, когда крыса рядом… Разве может такое быть? – спросил мальчик Люпина.
– Я сам в первый раз с таким встречаюсь, – подтвердил Люпин. – Но откуда нам знать, как Живоглот жил раньше… Возможно, у него просто очень хороший уровень самоконтроля. И еще то, что он сам выбрал себе хозяйку – очень странно…
– Маглы говорят, – сказала Гермиона, – что домашнее животное обычно похоже на своего хозяина.
– Ага, просто одно лицо, – хмыкнул Рон, переводя взгляд с Гермионы на кота и обратно.
– Как смешно, – наморщила носик Гермиона. – Я поражена, Рон!
– Не-а, – хохотнул Гарри, – Рон имел в виду, что Живоглот тоже получает "превосходно" по всем предметам и заставляет мышек ходить по струнке…
Гермиона опять поглядела на него так, словно хотела прожечь в нем дыру, и запустила в него оберткой от съеденной шоколадной лягушки, но Гарри, который не зря был самым молодым ловцом за последние сто лет, ловко отбил импровизированный снаряд книгой "Летая с Пушками Педдл", которую он лениво перелистывал, наблюдая, как охотники "Пушек" забивают голы. Рон издал торжествующий вопль, как будто он был болельщиком на квиддичном матче.
Лицо Люпина, который молча наблюдал за ними, просветлело от воспоминаний.
– Что? – одновременно спросили все трое, заметив, как Римус старается спрятать улыбку, глядя на них.
– Вы напоминаете мне Мародеров… – проговорил Люпин.
– Ну уж нет! – ощетинилась Гермиона. – Я бы никогда не нарушила столько школьных правил, это просто возмутительно!
– Когда-то и я говорил нечто подобное, – ответил Римус, – но в результате я шел на поводу у своих непоседливых друзей и, да что уж там, принимал участие в разработке всех наших проказ. Тебе ничего это не напоминает, Гермиона?
– А, ну, я… – смутилась девочка. Гарри подумал, что она наверняка вспомнила те случаи, когда она готовила Оборотное зелье или помогала им добраться до Философского камня.
– Ну а про вас, мальчики, я вообще не говорю, – улыбнулся Люпин, и Гарри с Роном засмеялись в ответ…
Поездка продолжалась в том же духе: ребята смеялись, расспрашивали Люпина о том времени, когда Мародеры учились в школе – в общем, развлекались на всю катушку.
Но вдруг произошло странное: "Хогвартс-экспресс" резко затормозил и с грохотом остановился.
– Что происходит? – спросила Гермиона. Голос ее звучал довольно-таки испуганно. – Мы ведь еще не приехали…
Гарри поглядел в окно: там было темно и не было ни намека на конечную станцию. Неожиданно погас свет, а от дверей повеяло холодом. Неестественным холодом…
Те ученики, чьи купе были ближе к выходу, выглянули в коридор, но через мгновение раздались их испуганные вскрики. Гермиона нервно оглянулась по сторонам.
– Быть этого не может, – нахмурился Люпин, вставая на ноги и доставая палочку, – как они осмелились?..
– Кто? – спросил Гарри. – Что они делают?
– Они обыскивают поезд, – последовал ответ.
– Но кто? – не понял Гарри. – Кто сел в поезд?
Впрочем, ответ на вопрос ему уже не понадобился: он стоял в дверях… Высокий, закутанный в плащ с капюшоном, издающий еле слышное сипение – дементор.
– Уходи! – услышал Гарри приказ Люпина. – Вам нечего здесь делать, никто не прячет преступника в кармане!
Дементор отшатнулся от Люпина, но не ушел. Его глаза, если они у него, конечно, были, обшаривали купе и находящихся в нем. Когда тот повернулся к Гарри, к горлу мальчика подступила тошнота, а перед глазами все поплыло. Гарри вдруг услышал крики, звучащие где-то далеко, но в то же время, очень знакомые… Гарри различил два голоса: мужской и женский. Вслед за голосами перед мысленным взором Гарри появилась картина: его мама и папа стоят напротив друг друга и что есть мочи кричат. Через мгновение выражение взаимной ненависти на их лицах сменяется страданием, и они падают замертво. В их остекленевших глазах отражаются зеленые отблески, и словно из ниоткуда раздается высокий, леденящий кровь голос: "Все умирают, Гарри"…
Наваждение рассеялось, и перед глазами Гарри предстали очень обеспокоенные Рон с Гермионой и Люпин, сосредоточенно разламывающий большую плитку шоколада на маленькие кусочки. Также в купе пришли Джинни и Невилл. Вид у них был такой же обеспокоенный, как и всех. Все его друзья уже жевали шоколад.
– Что… – Гарри вдруг заметил, что у него пересохло во рту, – что это было?
– Дементор Азкабана, Гарри, – мягко сказал Люпин. – Он искал нашего общего знакомого Хвоста, но уже ушел.
– Да нет, – объяснил Гарри, – я не про дементора. То, что я видел – что это было? – Ему вдруг стало очень страшно… Неужели это может случиться? Или это просто страхи?
– Что ты видел, Гарри? – спросил Люпин, с тревогой оглядывая его.
Гарри пересказал увиденное по возможности быстро и кратко. Ему не хотелось еще раз переживать это, даже из собственных уст…
– Ты просто перенервничал из-за ссоры родителей, Гарри, – рискнула высказать свое мнение Гермиона. – Не может же это быть… – она посмотрела на Люпина, прося поддержки.
– Нет, конечно, – убежденно произнес Люпин. – Дементоры заставляют наши тайные страхи выходить наружу, но ничего более. Просто ссора родителей очень сильно тебя расстроила, Гарри… На вот, лучше съешь шоколадку, сразу станет легче.
Гарри откусил кусочек. Действительно, по всему телу как будто начало разливаться тепло, он потихоньку успокоился…
Оставшееся время поездки прошло без потрясений. "Хогвартс-экспресс" благополучно доехал до конечной остановки.
Гарри с друзьями выбрались на платформу и пошли к безлошадным каретам, торопясь прибыть в Хогвартс. По дороге к ним Гарри окликнул голос, который Гарри предпочел бы не слышать.
– Эй, Поттер! Ходят слухи, что ты хлопнулся в обморок, увидев старину дементора… – сказал белобрысый слизеринский ублюдок Драко Малфой, один из тех людей, кого Гарри без зазрения совести отправил бы в серпентарий – он бы прижился там.
– Ах, "старины дементора", – издевательски хмыкнул Гарри, поворачиваясь к слизеринцу лицом. – Не думаю, что столь задушевные отношения с этими тварями спасут тебя от персональной камеры в Азкабане…
– Ах, ты, Поттер… – начал было Малфой, но тут взгляд его упал на Люпина, который только что присоединился к ребятам. Вид преподавателя несколько охладил пыл слизеринца, и Малфой, бросив на Гарри презрительный взгляд, пошел прочь.
– Не обращай внимания, это просто ерунда, – затараторила Гермиона, когда они продолжили путь к каретам.
– С чего ты взяла, что я обращаю внимание? Я само спокойствие, – буркнул Гарри.
Все уселись в карету. "Ну, наконец-то, Хогвартс", – подумал Гарри, откидываясь на спинку кресла…
Сразу же после приезда в замок его и Гермиону пригласила к себе декан их факультета профессор МакГонагалл. О чем Гермиона говорила с МакГонагалл, Гарри не знал, а про то, как профессор на пару с мадам Помфри спрашивали его, как он себя чувствует, и вспоминать не хотелось…
Пир по случаю начала нового учебного года прошел как обычно, за исключением некоторых мелочей: Дамблдор сообщил, что в этом году школа будет охраняться дементорами (Гарри мысленно чертыхнулся – эти твари ему совсем не понравились, и он не хотел бы снова с ними встречаться), а также добавил, что ученики, во имя собственной безопасности, не должны затевать опасных игр с этими стражами и пытаться их обмануть. Следующая новость была куда приятнее: директор представил новых профессоров. Гарри с друзьями аплодировали что было сил, когда прозвучало имя Люпина, и все их товарищи по факультету последовали этому примеру. Но самой главной неожиданностью для троицы стало известие, что Хагрид стал учителем по Уходу за магическими существами. Тут уж аплодисменты были действительно оглушительными: их друга приветствовали также когтевранцы и пуффендуйцы. Гарри заметил, что Хагрид разрыдался от умиления, и в его тарелке с рагу скоро случилось небольшое наводнение.
Как только ужин закончился, ребята подбежали к Хагриду, чтобы поздравить его лично. Лесничий был так растроган, что стиснул их троих в крепком объятии, после чего Гарри еле преодолел дрожь в коленках… Только добравшись до спальни, Гарри понял, насколько он устал. Он завалился спать, как только разделся.
Первый день нового учебного года начался не очень удачно: Рон никак не мог найти свою крысу Коросту, а без нее идти на завтрак отказывался. В конце концов в спальню мальчиков пришла раздраженная Гермиона.
– Мы опаздываем на завтрак! Как вы объясните свое поведение? – с утра Гермиона была сама строгость.
– Это не мы опаздываем, а Короста, – ответил Рон, – подевалась куда-то, дуреха…
– Прости, Рон, – съехидничала Гермиона, – но разве это у Коросты сейчас Заклинания по расписанию? И разве это она опаздывает на завтрак и заставляет своих друзей ждать?
В конечном итоге Рон согласился позавтракать без своей любимицы. Троица отправилась на урок к профессору Флитвику, но Рон никак не мог усидеть на месте, беспокоясь, куда же подевалась Короста. Поэтому, как только удар колокола возвестил о начале перемены, троица заглянула в спальню мальчиков, чтобы еще раз проведать, нет ли там крысы Рона. Гермиона по пути заглянула в девчачью спальню и потом последовала за мальчиками, держа на руках своего обожаемого Глотика.
Каково же было их удивление, когда они обнаружили Коросту мирно спящей на прикроватной тумбочке Рона. Странно, но Гарри показалось, что за то время, пока он не видел крысу, та еще больше исхудала и облысела…
Но самое странное произошло дальше. Как только Живоглот, который раньше только чихал в присутствие Коросты, увидел крысу, он заметался на руках у Гермионы, и как только девочка выпустила кота из рук, с визгом бросился на Коросту.
Слава Мерлину, Рон успел схватить свою любимицу и спрятать в карман, так что никто не пострадал…
Ребята переглянулись между собой. Всем было известно, что Живоглот никогда не нападал, не имея для этого веской причины… Так что же случилось теперь?
