Глава 1. 7 сентября 19767 сентября 1976
Дорогая Лили,
Я не знаю, почему пишу это, честно. Ладно, понятие вроде бы имею. Шестой год нашего обучения только начался, а я уже достал Сириуса своими постоянными разговорами о тебе. Ну а что мне ещё остается делать? Учиться? Я совершенно не хочу сидеть за учебниками. Это же пустая трата времени! Я отлично сдал СОВ, поэтому мне не надо особо стараться в этом году. Думаю, Трансфигурация теперь будет довольно лёгкой. Невербальные заклятия очень простые, хотя, ты, видимо, очень сосредоточена на их исполнении, раз сидишь сейчас в Общей гостиной.
Но я отвлёкся от темы моего письма. Сириус считает, что раз я не собираюсь с тобой разговаривать (потому что я немного напуган после прошлогоднего приключения со Сопливусом. К тому же, похоже, ты не очень хочешь меня видеть), я должен написать, что я чувствую. И тогда ему не придётся размахивать кулаками каждый раз, когда я упоминаю очертания твоих ушей или то, как ты закусываешь губу, когда усиленно думаешь, какой джем выбрать за завтраком. Он сказал, что делает мне одолжение, потому что это избавит меня от множества синяков на плече. Я не поверил, что он собирается постоянно это делать, но потом Ремус сказал, что присоединится к Сириусу, если понадобится.
Так что вот, я пишу тебе письмо. Я не знаю, сколько ещё бумаги я испишу. Ремус говорит, что мне надо писать письмо каждый раз, когда у меня случается "приступ любовных чувств" к тебе. Когда я хочу кричать всем, что люблю тебя, но не могу. Потому что тогда ты будешь кричать
на меня. На душе будут скрести кошки, но мне придётся прикидываться, что мне всё равно. И ты не узнаешь, как просто тебе заставить меня чувствовать себя ужасно.
Ты сидишь на одном из диванов с Марлин МакКиннон и читаешь книгу по Трансфигурации. Иногда прислоняешь учебник к груди, отводишь взгляд влево, а твои губы беззвучно двигаются, пока ты пробуешь применить безпалочковую магию. Как же я хочу тебя поцеловать…
Марлин читает какой-то журнал, наверное «Ведьмополитен». Иногда она толкает тебя в бок и что-то шепчет, не спуская с меня глаз. Ты хмуришь брови, поднимаешь взгляд. Но ты хмуришься не потому, что пытаешься сконцентрироваться. Нет, твои брови хмурятся от злости на парня с карими глазами.
Но ты всё равно не поворачиваешься, а снова опускаешь взгляд в книгу, со всё ещё хмурым взглядом. Ты знаешь, где я сижу, что конкретно я делаю. Знаешь, что я пялюсь на тебя, но ты всё равно не обернёшься, потому что я до сих пор не извинился за то, что произошло в прошлом году. Но мне, правда, очень жаль! Я просто боюсь услышать то, что ты скажешь. Думала, Джеймс Поттер бесстрашен? Но на самом деле всё же существует один человек, которого я боюсь. И это ты. Ты очень много значишь для меня, и твоё мнение тоже для меня немаловажно. Какое-то время я прикидывался, что это не так. Что мне абсолютно безразличны твои слова. Я был таким, каким ты хотела меня видеть – надменным задирой. Но…
Теперь я понял, что устал от этого. От всего этого. Я ненавижу, когда ты смотришь на меня с ненавистью или когда не смотришь вовсе. И я знаю, в этом есть моя вина. Мне стоит измениться. Потому что я ужасно хочу быть с тобой. Эти чувства похожи на проклятие. В мире столько людей, но ни на одного человека я не смотрю так, как на тебя. Всё, чего я хочу – значить для тебя больше, чем значу сейчас.
Помнишь, ты дала мне список, почему никогда не станешь встречаться со мной? Он до сих пор у меня хранится.
1. Ты задира;
2. Ты постоянно создаёшь проблемы;
3. Ты считаешь себя величайшим человеком во всём мире;
4. Ты трус;
5. Ты зациклен только на себе;
6. Ты не способен на большее, чем просто бегать за мной;
7. Ты не знаешь меры;
8. Ты никогда не повзрослеешь.
Я не знаю, смогу ли я полностью поменяться, Лили, и в то же время не уверен, что смогу разлюбить тебя. Но я знаю, что должен избавиться от всех пунктов из твоего списка. Это довольно странно. Даже не знаю, стал бы я исправляться, если бы рядом не было тебя. И я собираюсь показать тебе, на что способен. Не важно, сколько времени это займёт и сколько ошибок я сделаю. И у нас всё снова будет хорошо. Хотя, «нас» никогда не было… Пока. Я встану, подойду к тебе и извинюсь. Скажу только искреннюю правду.
Я сдержал своё слово. Я сказал тебе правду. Подошел к вам и попросил Марлин пойти поговорить с кем-нибудь несколько минут. Она быстро согласилась и убежала. Ты смотрела мимо меня, на огонь, скрестив руки на груди, когда я садился. Помолчав немного и ожидая, что ты что-то скажешь, я не выдержал.
- Слушай, я знаю, что ты не хочешь со мной говорить, - сказал я, подавляя желание коснуться своих волос. Честное слово, я не могу себя сдержать, когда нервничаю.
- Серьезно, что ли? – сказала ты с сарказмом.
Я проигнорировал твои слова, схватил подушку и стал нервно ковырять повылезавшие перья.
- Я сожалею о том, что произошло весной. Я знаю, знаю, что мне не надо было этого делать. Я делаю много ошибок, когда рядом находится Сириус. И не меньше ошибок я совершаю, когда я – это я. Но я не думал, что это выйдет из-под контроля. Я идиот, я знаю, и сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю, какой я невыносимый болван, и мне жаль, что ничего уже нельзя изменить. Я был глупым и таким незрелым. Ты можешь каким-то образом меня простить?
Ты долго молчала, а в твоих изумрудных глазах отражалось пламя. О, как бы я хотел наклониться и еле-еле прикоснуться к твоим губам.
- Ну, я согласна с частью о «невыносимом болване», - пробормотала ты, ухмыляясь. – Ладно, Поттер, я тебя прощаю. Только, пожалуйста, пока держись от меня подальше. Мне нужно время, чтобы… свыкнуться с этим, что ли.
Ты ранила меня в самое сердце. Я сглотнул, в горле застрял ком.
- Конечно, - кивнул я.
Я быстро развернулся, надеясь уйти до того, как мои руки начнут дрожать, но ты позвала меня.
- Джеймс?
Я удивлённо уставился на тебя. От одного звука моего имени, слетевшего с твоих губ, по телу прошло тепло.
- Лили?
- Это было очень мило и… честно.
Я пожал плечами, скрывая волнение. Мило. Честно. Я сказал что-то милое!
- Ты заслуживаешь мои извинения.
Я развернулся, и теперь я здесь. О Господи, на самом деле я где-то очень далеко от Хогвартса. Может быть, идея с письмами хорошая. Они очищают голову. Хм, я должен делать это чаще.
С любовью,
Джеймс.
Глава 2, 3, 4Дорогие читатели, мне пришлось объединить вторую, третью и четвёртую главы, потому что в оригинале они слишком маленькие. И я просто не могу выложить их здесь по причине недостатка знаков.
Приятного прочтения! :)
Глава 2.
11 сентября 1976
Дорогая Лили,
Ремус и Сириус потащили меня сегодня в библиотеку, поискать новые идеи для шуток. Мы слонялись между стеллажами, просматривая старые книги по Трансфигурации. И тут я увидел тебя на углу, у книжного шкафа. Ты стояла ко мне спиной. Фантастика, ты искала научную фантастику. Потом ты ушла в другой проход, а я посмотрел на твои руки.
Ты крепко сжала книги в своих руках, близко прижимая их к своему тёплому сердцу.
Как бы я хотел быть фантастикой.
С любовью,
Джеймс
Глава 3.
13 сентября 1976
Дорогая Лили,
На подоконнике в нашей комнате стоит стеклянная бутылка. Сириус поставил её туда, но так и не сказал зачем. Меня это мало волнует, в принципе. Но когда каждое утро я просыпаюсь, она всегда стоит там, на подоконнике.
А если утром занавески отодвинуты, солнечный свет проникает в нашу комнату сквозь окно, танцуя на каждой поверхности. Он медленно пробуждает меня после сна, и несёт за собой золотой вкус великолепия. И когда я смотрю на эту бутылку, она мерцает, переливаясь нежным солнечным светом внутри. И я осознаю.
Это ты. Это ты – солнечный свет в стеклянной бутылке.
С любовью,
Джеймс
Глава 4.
15 сентября 1976
Дорогая Лили,
Я бежал за тобой в открытом поле, а солнечные лучи и тёплый воздух окутывали нас. Мы были всего лишь тенями в золотом и пурпурном цвете Вечера, мы бежали босяком по холодной траве, забыв о прошлом и будущем. Мы стояли под опадающими листьями яблони, ветер шептал нам несказанные секреты, и мы пили сладкий нектар нашего молчания. Ты закрыла глаза, забывая даже дышать. На твоих губах заиграла сияющая улыбка. Я подошёл, чтобы прикоснуться к твоим губам.
И проснулся.
Мне часто снится один и тот же сон, и я надеюсь, что когда-нибудь я проснусь не сразу.
С любовью,
Джеймс
Глава 5. 19 сентября 197619 сентября 1976
Дорогая Лили,
Сегодня я проснулся пораньше, чтобы сходить с Сириусом в библиотеку. Я знаю, ты удивлена, но мы узнали об одном заклятии по Трансфигурации, которое нас заинтриговало. И, не смотря на то, что мы его уже выучили, мы решили его повторить, или, возможно, даже применить его на чём-то.
Мы хотим создать своё заклятие, и, надеюсь, оно скоро созреет в наших светлых головах. Хотя мы и не знаем, зачем оно нам нужно. Возможно, это будет просто новинка, маленький сувенир, который, хоть и бесполезен, но зато радует глаз. А, может быть, для него найдётся своё назначение. Мы пока сомневаемся, но, скорее всего, пропустим завтрак и Прорицания (потому что в то время будем завтракать на кухне, плюс, за нами на уроке никто скучать не будет, а все будут только перешёптываться о том, что увидели что-то ужасное в чайных листках).
Так вот. Мы решили найти книгу, из которой можно будет что-то выучить. Что-то о том, как создавать заклятия. Попасть в Запретную секцию было бы большой проблемой, если бы у нас не было Сириуса. Ему всего-то надо было прошептать несколько намёков мадам Пинс, играя бровями, и уже через минуту она, мило улыбаясь, сказала, что мы можем заниматься там так долго, как нам надо. Я беспокоюсь на счёт Сириуса. Думаю, с одной стороны, Пинс действительно приняла его намёки близко к сердцу, и сделает шаг навстречу. А что тогда будет со мной? Постараться разлучить их, или сидеть рядом, игнорируя их влечение друг к другу? Я так говорю не потому что она непривлекательная, просто она… библиотекарь.
Я отвлёкся. Мы нашли книгу о сотворении заклятий, и сейчас просматриваем её, выискивая идеи. Мы попросили Ремуса присоединиться к нам, но он отказался, аргументируя это тем, что ему очень интересны Прорицания. Он просто отговаривается. Ему нравится быть в паре с Марлин. Мерлиновы подштанники, все знают это, включая и саму Марлин, и я готов поспорить, что она тоже не против. Точно, вне всяких сомнений. Это сделка. И я выиграю, я клянусь. Но, тем не менее, без Ремуса нам с Сириусом пришлось проявить всю нашу созидательность, и поднапрячь мозги. И всё равно я не могу сосредоточиться. Я снова думаю о тебе. А когда мои мысли не обращены к тебе? То есть, не то что бы я никогда не переставал думать о тебе, просто иногда ты – это всё, о чём я думаю.
Мы с Бродягой всё работали и работали, но так и не смогли придумать ничего подходящего. Вот подстава! Но зато мы поняли основной механизм создания заклятий. Трудная работа это, что сказать. Мы ушли из библиотеки, не сидеть же нам там весь день.
А потом был обед. Я увидел тебя идущую с Марлин и Селеной. Ты отвернулась от меня, смеясь над чем-то, что сказала Марлин. Обычно, когда смеёшься, ты поворачиваешь голову влево, не так, как сейчас. Полагаю, ты хочешь, чтобы я держал дистанцию, да и сама хочешь оставаться от меня подальше.
Но под утренним солнцем, между Прорицаниями и Заклятиями, наши тени пересеклись и коснулись друг друга.
С любовью,
Джеймс
Глава 6. 23 сентября 197623 сентября 1976
Дорогая Лили,
Сегодня я снова был в библиотеке. Я знаю, это странно. Это уже входит в привычку. Мне стоит остановиться, прежде чем я превращусь в тебя. Или ещё хуже…
в Ремуса. Он только что меня ударил. Мне кажется, кое-кто любит читать через плечо! Не думаю, что он или Сириус понимают, что эти письма – личное. Они предназначены только тебе, и может быть, когда-нибудь я отдам их тебе.
Я часто размышляю об этом в последнее время. Каждый раз, когда я вижу тебя, в моей голове возникает картина, как я отдаю тебе все эти письма. Сомневаюсь, что я - какой-нибудь провидец, и в будущем всё будет именно так. Так что я склонен думать, что это просто мои безнадёжные мечты играют с подсознанием. В любом случае, эти мысли не выходят у меня из головы. Моему взгляду часто предстают многочисленные «Лили Поттер», нацарапанные в уголках тетрадей. Когда мы будем вместе, я, безусловно, отдам тебе все эти письма. Хотя, нет, это может тебя спугнуть. Лучше я отдам тебе письма, когда мы поженимся. Мерлин, я заглядываю слишком далеко вперёд, и пугаю себя самого. Хочу ли я вообще на тебе женится? Господи, я слишком много об этом думаю. Я решу, когда отдать тебе эту писанину, когда придёт время, ведь надо выбрать правильный момент, да? Когда в твоих глазах вспыхнет та искра, и я почувствую, что хочу тебя поцеловать. Но всё это почему-то проходит когда я начинаю говорить. Вот чёрт. Не обращай внимание.
А в библиотеке я не учусь, нет, если ты вдруг так подумала. Это совершенно дерьмово – начинать учиться так рано. Хотя Ремус учится. Чёртов святоша.
Я сижу в библиотеке потому что избегаю тебя. Что, удивлена? Да, всё меняется, и, к сожалению, меняется не в лучшую сторону. Я действительно пытаюсь дать тебе пространство, и, откровенно говоря, я удивлён, что продержался так долго. Сириус тоже в шоке: он поспорил с Хвостом, что я продержусь без общения с Лили Эванс максимум три дня. Ты можешь поверить, что прошло целых шестнадцать дней с того момента, когда мы говорили в последний раз? Иногда у меня возникает непреодолимое желание подойти к тебе в следующий раз, когда мы увидимся, и просто поцеловать тебя, заключить в объятия со всей своей силой, и посмотреть на твою реакцию. И не важно, будешь ты злой, или, Мерлинова борода, улыбнёшься, потому что тебе
понравилось. Но мы оба знаем, что это никогда не произойдёт.
Поэтому, чтобы не поддаваться импульсивным эмоциям, я хожу с Ремусом в библиотеку на каждой перемене. Видеть тебя в классе довольно сложно, ведь всё, что мне остаётся – только пялиться на твой затылок, а потом делать вид, что я вообще тебя не замечаю, когда ты поворачиваешься чтобы поговорить с Марлин. Но поскольку ты постоянно мне отказываешь, единственный способ держаться подальше – это читать. Да-а, похоже, я превратился в Ремуса. Я читаю
чтобы развлечься.
Но я не могу читать, когда глубокой ночью беспокойно ворочаюсь в своей кровати, рассматривая малиновый балдахин и одеяло, и пытаясь перестать теребить свою постель. Поэтому, вместо того, чтобы спать, мой мозг живёт своей жизнью, и всё, о чём я могу думать – это ты. Постоянно во снах у меня появляется этот импульс – хочется рассказать тебе всё, раскрыть все карты, чтобы ты поняла, что я чувствую на самом деле. А затем, ночью, мы бы целовались в чулане для мётел. Я бы положил подбородок на твою макушку, ты бы прислонилась к моей груди и прошептала: «Джеймс, я так скучала». Я так потерян в себе, в своих снах, что иногда, когда я просыпаюсь с улыбкой на губах, мне приходится спрашивать у Сириуса, вместе ли я и ты. Потому что эти сны так похожи на реальность, и я не могу не надеяться, что это по-настоящему.
То, о чем я читаю в книге, которую нашел мне Ремус в разделе фантастики, очень смахивает на то, что происходит в моей жизни. Все эти истории и персонажи идеальны, но в глубине души я не могу избавиться от одной мысли. Я точно знаю, что
всё это ненастоящее.
Чёрт побери, Лили! Вылезай из моей головы и стань настоящей! У книг всегда есть последняя страница, а я хочу быть с тобой всегда.
С любовью,
Джеймс
Глава 7. 27 сентября 197627 сентября 1976
Дорогая Лили,
Ты сидишь передо мной, и твои волосы завязаны в хвост. Пряди волос, как обычно, спадают кудрями правильной формы. Они похожи на морские волны, касающиеся берега в одно и то же время. Я катастрофически хочу подойти и коснуться их, окунуться в эти волны.
О мой Мерлин, я схожу с ума.
Не обращай внимания, дорогая. Мне просто очень нравятся твои волосы. Говорил ли я тебе когда-нибудь, что, увидев тебя впервые, я понял, что в тебе есть что-то магическое, а спустя три года осознал, что это всё твои волосы? Я, конечно, видел рыжеволосых и раньше, но ты единственный рыжий человек, которого я знаю, плюс, всего одна девушка, которая отвергла меня. Глупо опять это повторять, но ты постоянно меня интригуешь своим сарказмом и резкими жизненными позициями, а ещё и волосы... Эти ярко-рыжие волосы, подобно языкам пламени спускаются к твоей шее; как дождевые струи стекают к груди, касаясь твоей чудесной кожи. И за эти три года я подумал что, может быть, то что ты мне постоянно противостоишь и называешь «высокомерным» и «сексуально озабоченной свиньёй» было навеяно пламенем твоих волос, как будто твои локоны направляют эту твою странную черту характера против меня и только меня.
Собственно говоря, именно эти мысли вместе с моим любопытством и побудили меня потянуть тебя за хвост в Большом зале на первом курсе. Ты говорила, что я всегда вызывал проблемы (ты и до сих пор так считаешь) и надоедал людям. Конечно, тогда мы знали друг друга на протяжении всего месяца или около того, но я уверен, что первое впечатление произвел не самое лучшее. Поэтому я намотал твой хвост на своё запястье и легонько дёрнул. Мои глаза озорно засверкали, когда я бежал обратно к Сириусу, как будто думал, что это меня спасёт. Ты повернулась, чтобы посмотреть на меня, а на твоём лице появилось идеальное выражение отвращения. Я смущенно улыбнулся, а ты покачала головой и показала мне язык, но не кокетливо, а будто говоря «Ты придурок». И, чёрт возьми, я был поражен.
Потом начался второй курс. И тогда я подумал: а если твои волосы не будут рыжими, возможно тогда ты перестанешь меня ненавидеть (я был исключительным эрудитом, правда?). Вот почему мы с Сириусом покрасили твои волосы в каштановый цвет в одно прекрасное утро. Сириус хотел покрасить их в фиолетовый или какой-нибудь другой диковинный цвет (он грезил этим с того дня, когда ты наябедничала на него на Зельях), но я отговаривал его бесчисленное количество раз. Я просто хотел знать, как бы ты выглядела, если бы у нас был одинаковый цвет волос. Хотел посмотреть, смогла бы ты быть ещё более красивой, если бы была брюнеткой (И если ты меня когда-нибудь спросишь, я, конечно же, скажу, что ты всегда восхитительна. Но на самом деле это было ужасно. Я не мог поверить, что это будет так мучительно для меня – не видеть тебя с рыжими волосами). А, может, я думал, что фиолетовый сделает тебя ещё более злой, чем рыжий уже сделал (я говорил, я был ОЧЕНЬ эрудированным). И когда ты вырвала пучок волос из моей шикарной шевелюры за завтраком, я понял, что цвет волос не имеет никакого значения. Возможно, ты действительно меня нисколечко не любишь.
Но я был дерзким. На третьем курсе, набравшись смелости, чтобы смотреть тебе в глаза без ухмылки, я подошёл к твоему столику в библиотеке. Твои волосы закрывали книгу, которую ты читала. В тот день ты, очевидно, решила, что хвост – не лучший выбор. И ты была чертовски права. Твоя манера ношения волос всегда была правильной... Короче, я сел напротив тебя, и я уверен, ты знала, что это был я, но ты даже не пошевелилась. Наверно, надеялась, что я уйду прочь. Но я спросил:
– Причиной тому, что ты постоянно злишься на меня, есть твои волосы? Ну, знаешь, они такие рыжие... Или есть другая причина?
Ты посмотрела на меня с удивлением и раздражением.
– Причина, по которой я всегда злюсь на тебя – это потому что ты – это ты. А теперь отвали.
С этими словами ты захлопнула книгу, схватила сумку и, развернувшись, ушла прочь, забирая с собой и моё сердце.
А теперь я здесь, так отчаянно желаю протянуть руку, коснуться твоих волос и утонуть в океане твоего существа. Чувствовать в себе твою душу, которая проникает через вены ярких рыжих прядей. Я не знаю, почему сегодня это желание так ослепительно сильно, но мне это нужно, я хочу этого. Я даже хочу, чтобы ты развернулась и одёрнула мою руку, твои глаза сузились, и изумруды потерялись в гневе. Мне совершенно всё равно, совершенно, я просто хочу, чтобы ты знала, что я всё ещё существую и...
Ремус дёрнул меня за руку, когда я уже почти коснулся твоих волос. Блин, я даже не заметил, как пошевелился. Он посмотрел на меня и предупреждающе покачал головой, одними губами говоря
«Не будь идиотом хотя бы сегодня». И он был как всегда прав.
К счастью для меня, через несколько мгновений после моего маленького проявления слабости ты повернулась налево, вынимая кусок пергамента и с улыбкой протягивая его Марлин. Ты прищурилась, и твой нос слегка сморщился. И, приоткрыв рот, ты что-то пробурчала, но я не смог разобрать слов. Тихое хихиканье вырвалось с твоим дыханием, словно крошечные капельки янтаря соскользнули с твоего языка. Ты пахла Осенью и Ванилью, этот аромат я запомнил ещё в прошлом году, когда мы готовили Амортенцию.
И именно тогда я осознал, что я глубоко, по уши в тебя влюблён.
Я не знаю, почему потребовалось столько времени, чтобы понять это. Ты сидишь напротив меня на Истории Магии, небрежная улыбка украшает твои губы. Возможно, она всегда была там, освещая мои ночи и проникая в мои сны. Может быть, я должен был заметить это года, месяца, недели, дни назад, я не знаю, но она была со мной всегда, каждый день. Разве момент, когда ты влюбляешься, не должен быть эпичным и драматичным, вне всякого воображения, словно два человека целуются под дождём? Я всегда думал, что это и есть настоящая любовь.
Но я кое-что осознал. Возможно, любовь – повседневная вещь. Просыпаться с кем-то красивым и улыбающимся, учить её заклятиям, которые она не понимает. Смотреть на неё через весь Большой зал и видеть, что она облизывает губы, заметив пирог с патокой, который она так сильно любит, и который любишь и ты. Это было нормально, это было странно, это было просто, но это было так волшебно. И мне это нравилось.
Ты, должно быть, заметила, что мои глаза впились в тебя, потому что ты посмотрела на меня, и твой взгляд наполнился опасением.
– Что-то не так, Поттер?
Прошло двадцать дней с тех пор, как ты последний раз со мной говорила, и я, чёрт возьми, соскучился по этому «Поттер», слетающим с твоих губ, даже если оно наполнено злобой. Но в этот момент твои мысли были хрупкими, а слова нервными. Конечно же, ты ожидала, что я снова приглашу тебя погулять, ведь я не говорил с тобой довольно долго. И Мерлин знает, я хотел этого до усрачки. И с этими новыми мыслями, возможно... наверно, я бы мог тебе показать, как сильно люблю тебя, и ты бы, наконец-то, всё поняла, ты бы захотела сказать «Да», и я бы тебя наконец-то победил.
Но.
Но тогда я был полностью наполнен не только страхом, тоской о тебе, а ещё и боязнью, что ты не захочешь всего этого. Не захочешь быть со мной так, как этого хочу я. Было ли это возможно? Впервые в жизни я, честно говоря, боялся, что ты не ответишь мне взаимностью, и я медленно исчезну, всё моё существо сломается, ведь даже со всеми моими выставленными напоказ эмоциями, ты не будешь чувствовать того, что чувствую я. Я не хотел этого, ни тогда, и не сейчас. Я не могу позволить тебе сделать мне больно.
Я быстро потряс головой, поворачиваясь обратно к своей работе и убеждаясь, что я уже не вижу твоё лицо. Моя шея горела, щёки медленно заливались румянцем. Только когда я был уверен, что ты отвернулась, я поднял голову, заработав поднятую бровь от Ремуса. Я ничего не сказал. Я просто ждал, когда уйдёт тепло и заберёт с собой мою любовь.
Вот дерьмо. Это может стать проблемой.
С любовью,
Джеймс
______________________
От переводчика: меня очень вдохновила просьба
Сохатая_Potter не заставлять читателей ждать, поэтому here we are :D
http://vk.com/club45086305
Глава 8. 3 октября 19763 октября 1976
Дорогая Лили,
Сегодня утром я проснулся с песней в голове. И я подумывал о том, чтобы спеть её тебе.
Но сейчас я не в Больничном крыле (пока), так что можно сделать вывод, что я так и не отважился на такое геройство. Но я думал об этом. Мерлин знает, что думал. Сегодня вторник, и у меня первым уроком будут Заклинания. Нет, ну сначала, конечно, завтрак, а потом Заклинания. С тобой. Они у нас всегда были вместе, ты знаешь? Просто, я не припомню, чтобы кто-то из Гриффиндорцев это часто обсуждал, но у нас с тобой слишком много совместных уроков. Не хочу сказать, что это плохо. Это просто факт. Чёрт, я снова заговариваюсь, извини. Даже когда я пишу, я могу испортить всё наше общение, просто говоря какие-то глупости. И если бы ты сейчас здесь была, ты бы закатила глаза, наблюдая, как я провожу рукой по волосам.
Между прочим, почему тебя это так волнует? Я просто взъерошиваю волосы. Это нервная привычка, но каждый раз, когда ты это видишь, на твоём лице появляется раздражение. И мне это немного надоело. Я делаю это при тебе только потому, что я нервничаю. Ты всё равно не понимаешь, не так ли? Я всегда ухмыляюсь, взъерошиваю волосы, подмигиваю тебе, зову тебя по фамилии – и всё потому что я боюсь, честное слово. Мне становится не по себе, когда ты смотришь на меня. Ради Бога, Лили, я признался самому себе, что люблю тебя. Потребуется много времени, чтобы ты поняла все те чувства, которые одолевают меня, когда я рядом с тобой.
Ты заблуждаешься, если думаешь что всё дело во мне. Это всё ты.
Ладно, наверно, мне надо объясниться. Я просто говорю... Ты делаешь меня таким дерзким, высокомерным и чрезмерно тошнотворным парнем, который выглядит так, будто всё, чего он хочет – секс. Или подцепить кого-то, или вовсе просто отношений, которые долго не продлятся. Но это не так. Хотя, ладно, это ложь, я хочу секса. Но только с тобой. Всегда. Блин.
Наверно я кажусь тебе идиотом, да? Всё запутаю, буду молоть бессвязный бред, пока ты меня не ударишь. Повезло, что я пишу, иначе уже, вероятно, был бы без сознания. Господи. Я в замешательстве. Я не могу ничего исправить. Мне просто всё это необходимо, понимаешь?
Мне нравится взъерошивать волосы, нравится ухмыляться, но я не получаю особого удовольствия, когда ты меня отвергаешь. Или видеть твоё лицо искажённое гневом. Я уже ничего не понимаю! Нет, я не очень изменился, я всё ещё тот нервный первокурсник, который дёрнул тебя за волосы, потому что считал тебя милой и боялся цвета твоих волос. Да, я всё ещё жду, когда ты повернёшься и посмотришь мне в глаза, возьмёшь меня за руки и поцелуешь, будто ты не существовала прежде, будто тебе необходимо моё дыхание, чтобы жить.
Да, я всегда буду этого хотеть. Я буду всегда, всегда, всегда,
всегда хотеть, чтобы ты посмотрела на меня и улыбнулась. Только одна настоящая, заставляющая сердце биться чаще, милая улыбка и твой прекрасный смех. Я очень хочу, чтобы ты чувствовала что-то ко мне.
Но это моя проблема, не так ли? Ремус сказал мне об этом однажды, и я её выставил напоказ, но это ничего не решило.
Это моя проблема. Я хочу чтобы ты что-то чувствовала. Да хоть силой тебя заставить меня полюбить! Я хочу схватить тебя за плечи и заставить посмотреть на меня. Разве так было когда-то? Чтобы я не ждал, а настаивал? Может, ты была права, когда осуждала меня за то, что я тебя преследую. Может, я получаю удовольствие, делая из себя дурака. Ладно, это не так. Но сейчас, идя с Заклинаний на обед, потом на Зелья а затем на Историю Магии, я понял, что я решился. Господи, я решился. Мои невыразительные комментарии, мои выдавленные, задыхаясь, бормотания, мои эгоистические попытки ухаживать за тобой. Мама дорогая, я сам из себя сделал засранца, пытаясь заставить тебя меня заметить. И что мне действительно стоило делать, - позволить тебе смотреть на меня по своему желанию.
Уже шесть лет я теряю время, настаивая, выпендриваясь и крутясь возле тебя, делая вид, что я был рядом с тобой. Создавая впечатление, что я был на правильном пути, когда мне следовало тебе объяснить, что я в растерянности и что мне больше ничего не нужно кроме тебя.
Я высокомерный, я знаю. Я не могу понять, какой подход нужен к тебе и другим девушкам. Я стаю очень нервным, когда ты рядом, и поэтому надеваю эту маску, надеясь, что ты обратишь на меня внимание, будешь каким-то образом очарованной, но мой мозг просто отказывается это воспринимать. И моё эго выводит тебя из себя, и я ненавижу это. Я ненавижу такого себя.
Я хотел бы, чтобы та знала настоящего меня, понимаешь о чём я? Знаю, знаю. Слишком много эмоций, но зато честно. Лучше не скажешь.
Я отвлёкся. Я хочу, чтобы ты положила руки на моё сердце и почувствовала его биение, чтобы могла сосчитать удары. Я хочу, чтобы ты меня чувствовала. Полностью. Не хочу больше надевать маску высокомерия, ведь она скрывает всю мою безграничную любовь к тебе. Я сделал столько глупостей, совершил столько ошибок. Я только надеюсь, если ты когда-нибудь это прочитаешь, то простишь меня, Лили. Простишь за все эти годы, все эти идиотские попытки и намерения. Я был дураком. Чёрт. Я и сейчас дурак, и всегда таким буду, когда рядом ты. Да, часть меня – та маска. Другая часть любит сходить с ума, делать саркастические комментарии и выдавать глупые фразы, приглашать тебя на свидания. Я такой, и всегда буду таким.
Но другая часть меня любит тебя больше, чем кто-либо другой.
И ещё тебе стоит подумать, сможем ли мы когда-нибудь быть вместе.
Тебе бы научиться любить меня. Ведь я тебя люблю. Гнев, огонь, грусть, пристрастия, ненависть, улыбки, твой сияющий смех, юмор, сарказм – всё это. Всю тебя.
Мерлина мне в отцы. Я чертовски романтичен, да? (Но мне надо всё испортить. Это было бы не настоящее письмо в таком случае.)
А сейчас. Вот блин.
Я к тебе подбежал. После Зелий. Ты шла в Общую гостиную. Там ты забыла свой пиджак, а в коридорах довольно холодно. Я шёл за тобой и догнал на четвёртом этаже. Я взял тебя за руку, и ты дёрнулась. На твоём запястье блестел браслет с серебряными совами, который тебе подарила мама два года назад. Ты развернулась, и твои глаза сразу сузились, но мягче, чем всегда. На твоих губах отразилось удивление.
– Поттер?
Ты сказала это не как обычно, без злости, даже не рыча. Ты сказала это гладко, нежно, и когда я вдохнул твои слова, мои губы немного дёрнулись. Ты такая хорошая. Джеймс, сосредоточься.
Я наклонил голову, ища твой взгляд, задерживаясь во вселенных твоих глаз, во всех океанах света, и пробурчал:
– Я устал.
Ты вопросительно наклонила голову налево, ожидая продолжения моей речи.
– Я так устал, – я продолжил, и только сейчас отпустил твою руку, – от всего, что мы прошли. Потому что всё это время я был недоумком, я просто действовал, надеялся и выставлял себя идиотом, потому что думал, что смогу тебя добиться.
– Поттер... – ты начала, но я тебя перебил.
– Нет, я не закончил. Я больше так не хочу. Я не хочу больше за тобой бегать. Я сам сделал из себя дурака, но это не я, Лили. Я не такой человек, каким
ты меня всегда считала. Я всё ещё глупый, да, но... я не такой.
Я знал, что хотел сказать дальше. Я знал, я прокручивал эти слова в своей голове снова и снова.
Я сдаюсь и хотел бы, чтобы мы были друзьями, если хочешь. Мне надо было сказать это тогда, именно в тот момент, это же не должно быть так сложно. Но я уже говорил, что начинаю нервничать, когда рядом находишься ты.
– Я спрошу только раз, – сказал я, прежде чем мог себя остановить, – ты пойдешь со мной в Хогсмид на выходных?
Ты вздохнула. Ты тоже устала.
– Просто уйди.
Меня это ошеломило. И было больно намно-о-ого больше, чем я думал. Но я же идиот.
– Нет, я не уйду. Не уйду.
Ты громко зарычала, и я даже не знал, что человек способен ТАК сузить глаза. Но у тебя это получилось превосходно.
– Поттер!
Похоже, ты любишь произносить мою фамилию, а? Это я не сказал вслух.
– Я истолкую это как «нет». Мне уже надоело это переживать снова и снова. Думаю, пришло время, чтобы сдаться. Я не знаю, как это объяснить, но я не могу отпустить то, чего у меня никогда не было.
Я отступил, когда сказал это. И, сам не знаю почему, в душе был рад своей странной способности молниеносно менять свою точку зрения (а до сих пор ещё и мучить себя и разрываться от боли на куски).
– С меня хватит. Вот. Если ты когда-нибудь захочешь, я хотел бы быть с тобой друзьями. Каким-то образом, если это всё, что может между нами быть. Но до тех пор я просто оставлю тебя в покое.
Ты была, как минимум, шокирована. Твои изумрудные глаза широко раскрылись, твои руки нащупывали перила лестницы, и я приложил всю свою силу воли, чтобы не поддаться порыву и подхватить тебя. Я смотрел на твои руки, молодые и гладкие, мягкие и красивые, с персиковым оттенком.
Расстояние между нашими руками было бесконечным.
В тот момент я развернулся, боясь, что всё закончится смахиванием слёз перед тобой. Я знаю, что шёл быстрее, чем обычно, и ты заговорила, когда я уже был готов сорваться на бег:
- Джеймс!
Это было так прекрасно – наконец-то услышать, как с твоих губ слетает моё имя, с глубокой мягкостью, с очарованием, и эта теплота отдавалась эхом в моих ушах. Будто полировка для метлы, яблочный шербет, пирог с патокой и ваниль – всё смешанное вместе, как в любовном зелье, которое мы варили в прошлом году. Но сейчас во всём этом чувствовалась горечь, и даже моё имя, которое ты произнесла, меня не остановило.
Я продолжил бежать. И когда я достиг общежитий перед тобой, я кое-что осознал.
Теперь я понимаю, что называют разбитым сердцем. Я чувствую это только потому, что люблю тебя достаточно сильно, чтобы отпустить.
Возвращайся ко мне.
С любовью,
Джеймс
http://vk.com/club45086305
Глава 9. Первая половина октября5 октября 1976
Дорогая Лили,
Уже очень поздно, давно за полночь, и я уже должен спать. Посмотри только, уже пятое октября. Как быстро идёт время. Вчера (или, скорее, два дня назад) я оставил тебя одну, а весь сегодняшний (то есть вчерашний) день я делал вид, будто не замечаю, что ты смотришь на меня каждый раз, когда я попадал в поле твоего зрения. И я делал вид, что каждый раз, когда ты отворачивалась, я не пялился на тебя, восхищаясь твоими веснушками и твоей прекрасной кожей. Для меня ты идеальна от макушки и до пят.
Я думал, что буду ждать вечно, чтобы ты развернулась и посмотрела мне в глаза, но вечность – это слишком долго. Прошло два дня, а я уже соскучился по своим попытками с тобой заговорить, попыткам выставить себя дураком, если вдруг левый уголок твоих губ дёрнется, как это обычно бывает, когда ты пытаешься не рассмеяться. Ожидать чего-то вечность очень сложно. И я не уверен, что выдержу.
Но сейчас я думаю, и мои мысли, как всегда, только о тебе.
Я так замучился лежать в кровати и думать, как было бы здорово, если бы мы были вместе...
Я постараюсь уснуть. Может, тогда выспавшийся Джеймс предотвратит попытки сонного Джеймса сказать что-то тупое тебе.
С любовью,
Джеймс
***
11 октября 1976
Дорогая Лили,
По-моему, я заболел. Ладно, я притворяюсь, что заболел. Я не хочу тебя видеть. Не хочу, честно. Хорошо. Я боюсь, ясно? Я не хочу с тобой пересекаться, понимаешь?..
Я не могу понять почему, но каждый раз, когда я вижу тебя, я должен отводить взгляд. Ведь сейчас, после осознания того, насколько глубоки мои чувства, мне потребуется вся моя сила воли, чтобы не показать их. Ты хоть знаешь, как это сложно – любить тебя? Один неверный шаг, и всё пропало. А ведь я всё портил столько раз.
Это очень нелегко – делать вид, что тебя не существует, Лили. Это намного сложнее, чем всё, что я когда-либо делал, потому что я глубоко в тебя влюблён. Господи. Ты просто должна была разрушить мою жизнь, да? Ты просто должна была быть привлекательной. Всегда, всегда, всегда. Каждый год, становясь всё красивее, всё очаровательней, всё загадочней, всё реальней. И каждый год я понимаю, что ты – всё, что я хочу.
Мерлин. Я не злюсь, Лили. Я просто очень хочу, чтобы ты была моей. Навсегда.
Я собираюсь делать вид, что всё ещё больной сегодня, и притворяться, что я одиночка. Это легче, чем смотреть на тебя в классе, мечтать и ждать.
С любовью,
Джеймс
***
12 октября 1976
Дорогая Лили,
Я снова притворялся больным сегодня. Ну, вообще-то, сегодня я как раз, по-моему, действительно больной. У меня болит голова, и нос заложен. Сириус посмотрел на меня утром с жалостью.
– Страдаешь?
Я не ответил. Я просто не хотел отвечать. Я только вздохнул и накрылся одеялом с головой. Не знаю, откуда пришёл этот холод, но он очень похож на тот, который окутывает меня каждый год после школы, когда я долго тебя не вижу. Может быть... Нет.
Ну, возможно, после того, как я думаю о тебе, но не нахожусь рядом, мечтаю о тебе, но не смотрю на тебя, я заболел синдромом Лили. Мать моя женщина, это всё не может быть реальным, но очень на реальность похоже. Это реально.
Ты прекрасный холод, оседающий в моей голове, и от тебя нет лекарства. Но если бы я его нашёл, смог бы использовать?..
Нет. Никогда.
С любовью,
Джеймс
***
17 октября 1976
Дорогая Лили,
Моя голова уже не болит, хотя я хожу на уроки целых пять дней, а вчера я вообще нечаянно толкнул тебя плечом, когда шёл с Заклинаний. Ты внезапно остановилась, будто тебя коснулся лёд. У меня очень холодное плечо, судя по всему, но я это проигнорировал и продолжил догонять Ремуса. Когда я был уверен, что ты идёшь в другом направлении, я повернулся, чтобы посмотреть, как твои волосы развеваются, глубоко в мыслях ругая себя за то, что позволил себе снова тобою любоваться. Я не должен был разрешить этому снова случиться. Я пытаюсь позволить тебе подойти ко мне самой, а не с моей инициативы, но всё время проваливаюсь. Но и не могу себе помешать смотреть на тебя. Не думаю, что когда-нибудь устану на тебя смотреть. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне кажется, что на твоих щеках появилась новая веснушка, твои губы стали более притягательными, а глаза обрели новый блеск. И каждый раз у меня отнимает дыхание.
Мародёры тебя не упоминают в разговорах, и я им благодарен. Думаю, они понимают, что мне и так больно думать о тебе всё время. Мы просто смеёмся, как смеялись раньше, как смеялись всегда, но... для меня наши приколы стали однообразными. Даже не знаю, это депрессия какая-то, или это потому что я взрослею. Не знаю. Но каждый раз, когда мы разрабатываем планы, я думаю о том, как
ты на них отреагируешь. И я знаю, никогда на твоём лице не появится улыбка, усмешка или ухмылка – ничего, на что я надеюсь. Всё будет наоборот: твои губы дёрнутся, но скорее под аккомпанемент разгневанного взгляда, направленному на меня. И он никогда не направлен на Сириуса, или Питера, или, Господи прости, Ремуса. На меня. Всегда на меня. Я проблема.
Но в этот раз я не установлю с тобой зрительный контакт. И я не знаю, радоваться мне от этого, или нет.
Я снова вздохнул и отошёл от Мародёров. Они ничего не сказали, Ремус только кивнул мне. Такое впечатление, что он знает, о чём я думаю. Точно знает. Знает, чёртов волчонок.
Я вышел на улицу. Здесь классно, ветер раздувает волосы, чёлка встала дыбом. Листья опадают, крутясь в воздухе и нежно касаясь зелёной травы. Облака светятся золотым и коричневым блеском. Я слегка улыбнулся. Мир порой бывает таким прекрасным. Вообще-то, он прекрасен всегда, да, но я замечаю это крайне редко. Иногда бывает, что я превозношу себя над всем остальным. Но когда я вижу эти листья, слетающие с веток деревьев, и вся эта красота такая настоящая и естественная, я понимаю, что я как раз таки нахожусь ниже всего этого.
Я в бреду не потому что потерян, а потому что ищу.
Ищу тебя.
Я даже не задумывался об этом, когда выходил наружу. Просто мои ноги сами понесли меня туда, куда стремилось сердце, и вот он я, хожу кругами. Ты где-то рядом, я уверен.
И тогда я тебя увидел. Ты стояла у озера, погрузив ноги в песок. Ты меня не видела, потому что я стоял в пятидесяти шагах за тобой. Я собирался подбежать к тебе, развернуть к себе лицом и что-то сказать. Не знаю что, да я и не могу это сделать. Пока нет. Я ещё не готов к этому, да и ты тоже. Моё подсознание стремится в тихое место, и я мечтаю об этом моменте в будущем – подойти к тебе, обвить руками твою талию и поцеловать в затылок. Я помотал головой. Не сейчас.
Ты почувствовала моё присутствие и повернулась. Твои глаза быстро пробежались по моим чертам, моему отрешённому выражению лица. Ты посмотрела мне в глаза, и это было так тяжело – не потонуть под весом этих грустных изумрудов. Они почти умоляли меня подойти и снова стать идиотом, чтобы всё было как обычно.
Но я не хочу, чтобы всё было как обычно. Я хочу перемен.
Я пожал плечами, повернулся и пошёл обратно в школу. Но, не задумываясь, зачем, тихо прошептал:
Моё сердце истерзано, спрятано под грузом обыденности и боли. Я надеюсь, ты его найдёшь.
С любовью,
Джеймс
***
19 октября 1976
Дорогая Лили,
Сегодня мы совершили прогресс. В каком-то смысле.
На Трансфигурации. Весь урок мы изучали теорию невербальных заклятий. Это, конечно, очень захватывающая тема, но я ей внимания не уделял. По-моему, никто не уделял. Ну, сегодня же пятница, понимаешь? Даже МакГонагалл выглядела уставшей. Кажется, её домашние задания ей тоже не предоставляют особого удовольствия. Но разве кто-нибудь может её в этом винить? Мы ждали. Десять минут до начала выходных. Сириус не мог усидеть на месте. Он покачивался со стороны в сторону, отбивал пальцами ритм, перешёптывался с Селиной и делал это довольно громко. Так, что каждый, кто хотел, мог услышать. Я ухватывал кусочки их разговора, но не особо прислушивался. Мой взгляд застрял на тебе. Снова.
И в последние минуты урока ты подняла глаза, чтобы посмотреть на меня. В твоём взгляде отразилось удивление, но оно быстро отступило, и твои глаза потемнели. Потом, с нудящей МакГонагалл, во всём мире были только я и ты. Твои губы дёрнулись. И, медленно двигаясь, ты открыла рот.
Но ты стала сомневаться. Обдумывая, задаваясь вопросом, правильно ли ты поступаешь?
В сомнениях всегда скрыт большой смысл.
Прозвенел звонок, все стали собираться, и ты закрыла рот.
Может, когда-то ты скажешь мне то, что хотела. Я подожду.
С любовью,
Джеймс
http://vk.com/club45086305
Глава 8.В связи с недостаточным количеством знаков в 10 главе, выкладываю сразу и 11. Приятного прочтения!
_______________________
Глава 10.
21 октября 1976
Дорогая Лили,
Мы не разговариваем уже очень долго. На самом деле, слишком долго. Я часто по тебе скучаю. Твои озлобленные ухмылки, когда я говорю что-то ужасно смешное и остроумное (а делаю я это довольно часто), то, как твои бёдра качаются, когда ты гордо уходишь от меня, и то, как ты пыхтишь, когда со мной ссоришься. Я за всем этим скучаю. Блин. Блин, блин, блин. Что же.
Мы не разговариваем, а ты продолжаешь на меня смотреть, держа руки за спиной. Левой рукой ты обхватываешь пальцы правой, твоё тело слегка дрожит, и я знаю эти движения. Я наблюдаю их каждый день, когда вижу тебя, надеясь, что если я к тебе подойду, то не почувствую самую ужасную боль, которая только может мною овладевать. Не в курсе, знаешь ли ты, но день, когда я ушёл, сказав, что мы могли бы быть друзьями, был, возможно, самым худшим днём в моей жизни. И я бы очень хотел перемотать время обратно и ничего не говорить. Чтобы мы могли, как раньше, ругаться, драться, попадать в неловкие ситуации и игнорировать тот факт, что я знаю, что глубоко в душе тебе это нравится. Тебе нравится меня ненавидеть. Ты немного больная, и я тоже больной, раз так думаю, но мне и самому нравится, что ты так ко мне относишься. Можешь называть меня мазохистом, но мне наплевать.
На дворе ночь. Сейчас я смотрю в окно, наблюдая за луной, облаками и тенями, крадущимися по небу, как струи жидкого серебра, тепло окутывающие нашу прекрасную Землю. Иногда я наблюдаю за небом, потому что обожаю астрономию. Я бы хотел улететь так далеко, как могут позволить звёзды. Я снова думаю о тебе. И вздыхаю.
Ты похожа на звёзды, Лили. До тебя, как и до звёзд, невозможно достать.
С любовью,
Джеймс
Глава 11.
27 октября 1976
Дорогая Лили,
В моём сердце есть место, и я хочу, чтобы ты его заполнила. Я люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь. Сейчас я сижу в классе Заклинаний, моя голова прижимается к парте из красного дерева. Прошлой ночью я спал недолго. Да и, судя по всему, не спал никто. Даже Флитвик сегодня разговаривает необычайно медленно, а его левая рука лежит на перилах лестницы, ведущей в его кабинет. Наверное, он надеется, что этот жест поможет ему не выдать бессонную ночь. Но сегодня мне совершенно всё равно на то, что происходит в классе. А всё потому, что ты сидишь недалеко, в семи ярдах справа от меня, с идеально ровной осанкой, твоё перо бегает по пергаменту, записывая каждое слово профессора. Я наблюдаю за тобой, безгранично увлечённый движениями твоего запястья, завитками твоей «Л», и тем, как ты пишешь эту записку, и... погоди.
Это не записи! Ты меня запутала! То были записи, а это записка! Ну, знаешь, записка… Ну ты же знаешь что такое записка! Это когда ты переносишь свою пылкую любовь на бумагу, а потом твой лучший друг её теряет (или он так говорит), и она волшебным образом оказывается в руках у девушки, которая тебе нравится. Она со злостью фыркает, а потом сжигает её и уже никогда не вспомнит об этой записке. Но. Я имею в виду... Я не знаю, о чём я говорю. Но это записка! И...и...ты передаёшь её Доркас.
Которая передаёт её Алисе, которая передаёт её Селине, Ремусу, Питеру, Сириусу… и мне. И вот она в моих руках.
После урока. Ты. Я. Третий этаж.
Так, сердце, успокойся. Я посмотрел на уже спящего Сириуса. Ремус снова пишет конспект, Питер тоже. Никто что ли не разделит со мной успех?! Этот момент наконец-то настал, и ты всё-таки решила стать друзьями. Стоп метла. Нет, погоди, а что, если ты собираешься сказать, что не хочешь со мной разговаривать
до конца своих дней?! Что если это произойдёт?.. Святое дерьмо, это конец. Так, дыши, Джеймс, дыши.
А потом мы встретились. Я шёл за тобой на третий этаж в пустой класс. Я тихо прикрыл двери. И понял, что не дышал на протяжении всего пути сюда.
– Привет, – ты сказала, твои губы изогнулись в этой неприметной милой ухмылке. Она бы отобразилась и на моём лице, если бы у меня были силы улыбаться.
– Привет.
Снова тишина. Воздух наполнен током. Твои руки за спиной нащупывают доску, и тело двигается назад. Ты перемещаешься вдоль стены, и я перемещаюсь вдоль своей.
– Я хочу... – ты запнулась, полуживая. Я чувствую, как ты заламываешь руки. Я не могу думать ни о чём другом, и если я попытаюсь что-нибудь сказать, боюсь, что испорчу всё ещё перед тем, как начну.
– Эм-м-м...
Тишина.
– Хочу дружить, отрываться, и чтобы всё снова было нормально, – внезапно выпалила ты, не в состоянии себя больше сдерживать, теряя фокус и утопая в нервной энергии. – Хочу ходить вместе на уроки с глупыми улыбками, слушать все те неуместные вещи и шутки, которые ты постоянно говоришь, не менее глупые ухаживания, твои милые усмешки и твою заботу о друзьях. Хочу, чтобы ты заботился обо мне тоже и...
Ты поняла, как много лишнего наговорила, и закрыла рот рукой.
– Чёрт.
Я улыбнулся. Не могу и не хочу сдерживаться.
– Друзья?
– Друзья.
Я был готов прыгать до потолка, но ты внесла поправки:
– Но это как бы... испытательный срок, – ты предупредила. – Я не хочу, чтобы ты приглашал меня на свидания. Не хочу проблем. Я просто хочу, чтобы мы были друзьями. Но если это не прокатит...
Я ничего не сказал.
Звонок.
Ты прошла мимо меня, твоя тень и аромат меня окутали. В тишине я опустил руки, пытаясь не сорваться. Я развернулся.
Ты закрыла дверь, когда уходила, так мягко, так робко, ненадолго задержавшись в проходе.
С любовью,
Джеймс
http://vk.com/club45086305
Дорогие читатели! Я вынуждена была присудить фику статус "приостановлен" в связи с тем, что продолжения автор пока не выкладывает. В страхе, что мне просто не приходят уведомления на почту о новых главах, я проверяю фанфик каждый день, но всё безрезультатно :(
С тяжёлой душой, ваша преданная marvelϟ
