Берегитесь алкоголя

Глава Глава Глава 1

10 место.
1976 год. 5 курс. Окончание экзаменов. Гостиная Гриффиндора. Утро.



Первые солнечные лучи стали проникать в гостиную, освещая остатки вчерашнего праздника. В воздухе пахло огневиски, пролитого на ковёр. Повсюду валялись пустые бутылки, что негде было и шагу ступить. На камине висел чей-то зелёный лифчик. Двое гриффиндорцев с шестого курса, мирно посапывая, спали в углу, прижавшись спиной друг к другу. Старенькое магловское радио уютно похрипывало песнями Битлз. Из спальни мальчиков доносился страшный храп, в спальнях девочек же было подозрительно тихо. Что послужило причиной резкого вымирания учеников львиного факультета? Просто вчера была вечеринка для старшекурсников по случаю окончания всех экзаменов. Праздновали долго, пока возмущенная Макгонагал не ворвалась в гостиную и не разогнала пинками под зад пьяных учеников по спальням. Организаторами сего сборища оказались небезызвестные Мародёры, которые больше всех и отличились. Праздник удался на славу. Без сомнений.


Внезапно в спальне мальчиков 5-го курса послышались первые признаки жизни. Староста факультета, Ремус Люпин, с трудом разлепил мутные с похмелья глаза и тут же застонал от гудящей головной боли. Во рту было сухо, ноги нещадно гудели, а разум упрямо отказывался соображать. Ремус, щурясь от слепящего утреннего солнца, оглядел спальню. Первым он увидел (услышал) храпящего Питера, который страстно обнимал подушку, пуская на нее слюни. Вторым в поле зрения оказался Джеймс, который даже не сумел раздеться, и потому спал прямо в одежде. Очки сползли с его носа, на ноге присутствовал только один ботинок, а на носке второй ноги красовалась дырка, которая полностью обнажала большой палец. Сириуса же в своей постели не оказалось. Бродяга до того надрался, что даже до кровати дойти не сумел и, видимо, послав все к чертям собачим, распластался прямо на полу. Волосы спутались, в некоторых прядях застряли перья от подушки. На воротничке белой рубашки красовались следы чьей-то красной губной помады. Брюки на Блэке отсутствовали.

Картина, что ни говори, живописная. Рисуй не хочу.
Осознав, что сама по себе его многострадальная голова не пройдёт, Люпин усилием воли заставил себя подняться и спуститься вниз, дабы поискать хоть какие-нибудь источники воды. С облегчением вспомнив, что сегодня не нужно на занятия, он с ухмылкой представил реакцию преподавателей, если бы на занятия завалилась толпа учеников, похожих на зомби.
Спуститься по лестнице оказалось той еще задачкой. Пару раз запнувшись и чуть не прокатившись кубарем вниз, Ремус припомнил добрым словом Поттера и Блэка, которые чуть ли ни силой вчера вливали в его горло янтарный огневиски, приговаривая "Не выпьешь - не дадут".
Еле-еле преодолев винтовую лестницу, Люпин нетвердой походкой направился в сторону стола, на котором надеялся обнаружить воду или хотя бы чью-нибудь волшебную палочку, но планам помешала проклятая бутылка из-под сливочного пива, на которой Лунатик поскользнулся и очень эпично (очень больно) приземлился на пятую точку. Ремус неприлично выругался и, кряхтя как престарелый дед, который спешил в туалет, начал вставать. С трудом, но ему это удалось.

Главным приоритетом оставалась вода. Просматривая каждый стеклянный сосуд на наличие жидкости, он вдруг увидел маленький бутылек с прозрачным содержимым и, приняв его за воду, со стоном присосался к бутылке. Но как только жидкость попала в горло, Ремус сморщился и громко закашлялся.
Отплевываясь и не переставая кашлять, он присмотрелся и прочитал этикетку, на которой гордо значилась надпись «водка». Кажется, заморское "угощение" на вечеринку принес какой-то семикурсник, имя которого Ремус сейчас ну никак не мог вспомнить (хотя он и свое-то имя помнил с трудом). Спустя несколько минут тщетных поисков, Лунатик к своему неудовольствию осознал, что воды нигде нет, и держась за голову, уныло побрёл обратно в спальню.

Беспрепятственно на сей раз поднявшись в комнату, Ремус обнаружил, что Питер уже проснулся. Выглядел он неважно. И так крохотные глаза Петтигрю припухли и теперь казались вовсе не заметными на крупном лице. Вдобавок ко всему, он был весь бледный как поганка и едва соображал кто он и где находится. Ах да, его же вчера вырвало на платье Эммелины Вэнс, ведь у Питера наконец состоялся дебют первокурсника алкогольных наук. Однако ему было еще очень далеко до Сириуса и Джеймса, которые уже являлись почетными выпускниками этой академии.

Петтигрю состроил гримасу, которая должна была быть по всей видимости улыбкой, (хотя Ремус подумал, что он сейчас опять сблюет) и принялся медленно вставать с кровати. Люпин бросил взгляд на часы и обнаружил, что сейчас уже полдень. В окно вовсю лилось летнее солнце, но даже оно не мешало безмятежно спящим Бродяге и Сохатому. В Лунатике вдруг взыграла неизвестно откуда взявшаяся мстительность, и он решил во что бы то ни стало разбудить тех, по чьей вине ему сейчас было так плохо. В конце концов, перспектива страдать от похмелья в одиночестве Ремусу совсем не улыбалась. Прикинув, что просто толкать этих двоих бесполезно, Лунатик пришел к выводу, что нужны более кардинальные меры. Например, ведро холодной воды. Люпин тут же себя одернул. Так они будили друг друга ещё на третьем курсе.

Чёрт, вода. Он же искал воду. Нужна палочка, чтобы призвать или наколдовать прозрачную спасительную жидкость. Но и палочку тоже сначала нужно найти. Что же делать? Душ! И как Ремус сразу не догадался, что лучше всего сейчас будет сходить в душ, а уже потом будить спящую парочку. Не медля ни секунды, Люпин схватил со спинки кровати свое полотенце и скрылся в ванной.
Стянув с себя одежду, пропахшую потом, выпивкой и женскими духами, он встал под кран и включил воду.

Неторопливая смывая с себя предыдущий вечер, Ремус вспоминал, как вчера они топтались у кабинета и ждали, пока Питер наконец выйдет с экзамена по зельям (остальные Мародеры его уже сдали), попутно обсуждая детали предстоящей вечеринки. Вспоминал, как Хвост с кислой миной выполз из кабинета, причитая, что все завалил, но, услышав о планах друзей тут же оживился. Как затем они с предвкушением крались в Хогсмид по секретному туннелю, чтобы запастись провизией. Как ввалились в общую гостиную Гриффиндора и под громкие крики одобрения однокурсников объявили, что наконец настало время оторваться как следует. Как громко играла музыка и как он, Ремус, робко топтался с бутылкой пива, пока все во главе с Джеймсом и Сириусом безудержно плясали, хватая и обнимая друг друга. Как несмотря на жалкие протесты эти двое все-таки выманили его танцевать вместе с остальными, как он обнимал какую-то белобрысую девчонку, а она заливисто хохотала, дрыгала руками и подпевала в такт. Как внезапно из его, Ремуса, рук пропало пиво и появилось огневиски, как он осушил один стакан, второй, третий и…

Все. Дальше было абсолютно пусто. Черный экран. Ремус даже как-то растерялся от осознания, что большую часть вечера он просто-непросто не помнит. Что он делал? Что делали другие? Стало страшно.

Люпин надеялся, что Джеймс или Сириус помнят о вчерашнем, ведь у них был подобного рода опыт, а вот на Питера надежды не было. Вряд ли он сейчас вообще что-то соображает.

Хорошо, осталось придумать, как разбудить Бродягу и Сохатого. Нужно было что-то необычное, но эффективное. Может, увеличить громкость голоса и крикнуть в ухо?
Хотя, скорее всего, результата не будет. Ага, есть! Есть мысль!
Ремус решил не просто разбудить друзей, а ещё и как следует над ними пошутить.
Но для этого нужно было что-то остренькое, лёд и какая-нибудь скользкая штука.

Бродяга очень любил острую пищу и поэтому где-то хранил красный жгучий перец. С помощью волшебной палочки, которая нашлась в носке в ванной, было наколдовано много кубиков льда, а скользкой штукой оказалась банановая кожура, брошенная на пол.

Теперь осталось только ждать. Ждать экшена. Лунатик взял горсточку перца и без жалости сыпанул в нос Сохатому. А происходящее дальше просто не описать словами.

Поттер вскочил, как ошпаренный индюк, круша всё вокруг, при этом громко чихая, грозясь вычихать все мозги. Очки спали, и поэтому он двигался вслепую. Банановая шкурка осталась незамеченной, и Сохатый с оглушающим воплем упал на Сириуса, опрокинув на эту псину ведёрко со льдом. Блэк продрал глаза и сначала даже не врубился в чём суть, но как только обнаружил лёд в трусах, заорал на невинного Джеймса, который продолжал чихать, брызгая соплями во все стороны. Между ними завязалась перепалка. Махали кулаками во все стороны, ничего не видя. А потом они попытались встать, но их ноги запутались, и потому с глухим хлопком хогвартские пьяньчуги вновь оказались на мокром полу. Лёд успел подтаять, и поэтому образовалась лужица, в которой барахтались два обезумевших подростка, напоминая каких-то горилл, а не учеников волшебной школы.

Громкий мат Сохатого и Бродяги, Ремус, сползающий по стенке и держась за живот от дикого хохота, точно в припадке, Петтигрю, который уже захлёбывался смехом - это обычное утро Мародёров. Вы когда-нибудь видели подобное? Нет? Очень жаль.

После целого часа криков, матов, воплей, падений и сражений, Мародёры наконец-то в полном составе сидели в спальне и начинали обсуждение.

- Ну, Лунатик, не ожидал от тебя такого. Нет, конечно, я никогда не сомневался в твоих умственных способностях, но это перебор, тебе не кажется? Как ты до такого вообще додумался? Неужели нет других, менее вредоносных способов будить людей,- бурчал Джеймс, прикладывая к ушибленной голове кусок льда.

- Прости, Сохатый. Чуть-чуть перестарался. Но согласись, было очень весело,- ободряюще улыбнулся Ремус.

- Я тебе сейчас этот лёд в одно место запихаю! Весельчак хренов... Прочувствовал бы на себе всё это "веселье", посмотрел бы, как ты запоёшь,- грозно прокричал Сириус и тут же поморщился от боли. Поттер в порыве страсти, съездил ему по скуле, и сейчас она невероятно ныла.

- Сомневаюсь, что вы придумаете нечто подобное для
меня, ведь я всегда рано встаю, а потому обернуть против меня мой злобный гений вам не удастся,- Ремус победоносно ухмыльнулся, вызвав этим волну негодования у Блэка.

- Однажды мы тебе отомстим. И пусть это даже будет нам дорого стоить, но наша месть свершится, не сомневайся,- официально заявил Джеймс, вставая на табуретку и тем самым удостаиваясь громких оваций со стороны Хвоста. Сохатый притворно раскланялся и спрыгнул с пьедестала. Ну как дети малые, честное слово.

Происшествие заставило Люпина забыть о волнующем его вопросе насчёт вчерашней попойки. Сейчас только ощущалось чувство голода, и поэтому он поторапливал Мародёров скорее собираться, чтобы попасть на обед в Большом Зале.
Одевшись, они спустились в гостиную. Люди более менее стали оживать и спускаться из спален. Видок, конечно, был у всех потрёпанный и заспанный, на щеках остались следы от подушек. А вот девушки выглядели вполне нормально. Относительно нормально. Далеко не все из них могли себе позволить пить наравне с парнями, но судя по тому, что у многих были поломаны ногти, а в волосах игриво выглядывали колтуны, они очень старались.

Как только Мародёры появились в общей комнате, на них уставились десятки пар глаз. И смотрели так подозрительно-подозрительно. Кто-то с облегчением, кто-то с недоверием, а кто-то откровенно заржал. И самое удивительное, что в числе смеющихся была Эванс. Эванс! Эта реакция убила Сохатого просто наповал. Эванс в упор смотрела на четвёрку балагуров и истерически хохотала, да так, что слёзы из глаз катились градом.

Да у неё истерика! Теперь уже все смотрели на старосту Гриффиндора и совершенно ничего не понимали. Вдруг, точно так же, как и Лили, засмеялась Марлин Маккинон. Да что тут происходит?! Не протрезвели ещё что ли?

Однако голод оказался сильнее недоумения, поэтому, забив на одногруппников, друзья вышли из проема и направились в Большой Зал. В животе противно крутило - голод набирал силу.

А вот и Зал. Внутри было совсем пусто. Младшие курсы уехали на каникулы ещё вчера, а старшие сейчас наверняка собирают вещи, чтобы тоже отправится домой. Но только не студенты Гриффиндора.

Учителя тоже сидели за своим столом не в полном составе. Дамблдора не было. Профессор Стебль приглаживала свои кудряшки, слушая писклявого Флитвика, который что-то очень усердно рассказывал, активно жестикулируя. Слизнорт крошил печеньем и иногда вставлял пару слов в эту увлекательную беседу. А вот МаКгонагал читала "Ежедневный пророк" и ни с кем не разговаривала. В чашке рядом с ней остывал чай, но она не спешила к нему притрагиваться. И судя по ее нахмуренным бровям, женщина-кошка была с утра явно не в духе.

Все профессоры совершенно не обращали внимания на обедающих учеников, но появление Мародёров заставило их отвлечься от своих дел. Минерва Макгонагал тут же отложила свою газету, а лицо приняло угрожающий вид.

Значит, что-то все-таки вчера произошло, да такое, что вся школа в курсе. Стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды присутствующих, друзья сели на скамью и начали трапезу.

Сириус с аппетитом принялся за куриные ножки, чавкая и урча от удовольствия. Питер немного истерически стал накладывать в тарелку всё, до чего мог дотянуться своими короткими загребущими ручонками. Джеймс звучно жевал отбивную, усердно орудуя столовыми приборами. Ремус аккуратно, почти аристократически, вытаскивал из кусочка рыбы косточки и отправлял чистое рыбное мясо в рот.

Наконец-то желудок получил желаемое и успокоился. Чувство удовлетворенности приятно разлилось по телу. Но как только они отодвинули от себя пустые тарелки, из-за стола преподавателей уверенным шагом к ним двигалась декан Гриффиндорского факультета. Весь её вид говорил о крайней степени возмущения. Стало даже как-то страшно.

- Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю, немедленно в мой кабинет,- стальным голосом отчеканила Минерва. Что она собирается сделать? Неужели отчислить? Нет, этого не может быть. Или может? Скоро все прояснится...

Четвёрка послушно двинулась за профессором трансфигурации, по пути обсуждая цель вызова. Как оказалось, ни Джеймс, ни Сириус не помнили праздника. Это просто катастрофа. Интуиция подсказывала, что ни чем хорошим визит в кабинет не закончится.

Показалась дверь кабинета Макгонагал. Она отворила её и приглашающим жестом попросила входить. Ребята послушно зашли.

Профессор заломила руки за спиной и молча стала ходить по помещению, видимо, подбирая слова для изложения своей мысли. Так прошла минута, как вдруг она спросила:

- Скажите, вы помните то, что вчера произошло?- голос у Макгонагал был строгим, допрашивающим. Ей бы в магловской полиции работать, преступников допрашивать. Макгонагал в полицейской форме? Хотелось бы на это посмотреть, вышло бы весьма экстравагантно.

- Нет, профессор, пусто как в кровати у Филча,- весело заявил Джеймс, хотя за показным весельем скрывался страх неизвестности. Макгонагл, прямо как кошка, злобно шикнула на такое сравнение. Совсем загнобили беднягу Аргуса.

- То есть Вы не помните, мистер Поттер, как бежали по третьему этажу в одних трусах, при этом крича: "О, родимая школа, благослови тебя господь"?- спросила декан срывающимся от негодования голосом.
Бродяга после этих слов громко прыснул в кулак. А вот Джеймс выглядел ошарашенно и немного пристыженно.

- Нет, профессор, я определённо этого не помню. А откуда вы знаете об этом, боюсь спросить?- Сохатый старался держаться уверенно, но было видно, что он растерян.

- К Вашему сведению, Поттер, преподаватели Хогвартса ежедневно, наравне со старостами, патрулируют коридоры. И тут Вы, извините меня за выражение, как псих, пробегаете с дикими воплями, размахивая руками во все стороны, практически без одежды! Где это видано, Поттер!?- профессор уже кричала на весь кабинет, но даже её громкий голос не мог заглушить истерику Блэка, который был близок к тому, чтобы начать кататься по полу от смеха, хватаясь за живот.

Джеймс совсем растерялся и со стыдом посмотрел на Макгонагл. Её глаза метали молнии из-под очков, и даже видя, как стушевался Джеймс, она не смягчила взгляд.

- Мистер Блэк, я не понимаю, над чем Вы смеётесь!
Объясните мне, почему, когда я зашла в гостиную, чтобы разогнать всех спать, Вы непристойно танцевали на столе в неглиже, мисс Маккинон смеялась, махая колодой карт, а Джулия Лейбурн, без верха, отнимала у Вас свое нижнее белье, которое Вы намотали на шею!?- услышав эти слова, Блэк тут же перестал ржать. Представив себе, лицо Макгонагл, когда она увидела всю эту картину, Джеймс рассмеялся точно также, как только что ржал Блэк. А вот сам Бродяга даже глаза выпучил от такого заявления. И вдруг в голове начали мелькать, размытые волнами алкоголя, воспоминания о вчерашнем.

Огромный ящик разнообразной заморской выпивки, громкая музыка, эротические танцы с девушками, магловская игра "Крокодил", Ремус, который чуть не сломал руку, когда показывал краснопопую мартышку, карты на желание, пьяная Эванс, проигравшая в карты и целовавшая Поттера в губы три минуты (хотя она даже не сопротивлялась), Поттер, проигравший Эванс и бегущий по коридору; энергичные танцы, взорванные фейерверки, бой подушками, Питер, которого стошнило на какую-то девчонку, Лунатик, зажигающий с двумя брюнетками; игра в дурака на желание с Марлин, проигрыш, танец на столе, декан, разгоняющий всех спать, винтовая лестница, удар о дверной косяк, подушка, а дальше Поттер, упавший на него, и ведёрко со льдом.

Вот так погуляли...
Дальше они все вместе, даже вместе с Макгонагл, вспоминали всё в подробных деталях. Ожидания, что за поступки не придётся краснеть, разбились на маленькие осколки и утонули в огневиски.

Профессор, конечно, сделала выговор, под страхом отчисления взяла с них обещание, что подобных гуляний больше не повторится и еще бы непременно сняла кучу баллов, если бы учебный год официально не закончился пару дней назад.

Мародёры направлялись в спальню, чтобы собирать вещи домой.



- Так вот почему сегодня Маккинон и Эванс ржали!Вспомнили наши позорные проигрыши, чертовки,- бодро заметил Бродяга, ничуть не унывая.

- Блин, надо перед Лили извинится за тот поцелуй, мне не нужно было этого делать,- Джеймс чуть погрустнел.

- Да не парься, Сохатый! По-пьяни можно и не такое придумать, да Ремус?- Сириус подмигнул Люпину и легонько пихнул его в бок.

- Иди ты! Это вообще всё из-за вас! Я изначально не собирался пить, а сидел, чтобы за всем следить, но вы в меня насильно эту дрянь влили! Никогда больше не буду пить и вы тоже. Мы Макгонагл обещали,- Ремус даже голос повысил, чтобы эти двое недоумков услышали и поняли его.

- Не нуди, Лунатик,- вальяжно заявил Джеймс,- Мы что обещали? Что больше подобных веселий устраивать не будем, а вот то, что совсем пить не будем, никто никому не обещал, так что, как говорится, соблюдайте условия договора.

- А мне всё равно. Я же сказал, не буду, значит, не буду! Если вам хочется каждый раз вот так ходить в беспамятстве, а потом узнавать у декана, что на спор целовал миссис Норрис, то, пожалуйста, а с меня хватит!- продолжал упираться Люпин.

- Ремус, кто бы говорил. Будто не ты Сохатому с утра в нос перец насыпал! Ты же Мародер в конце концов, а такими званиями не разбрасываются. Да, погуляли. Да, получили. Но ведь жизнь слишком коротка и скучна, чтобы просто тухнуть в комнате, обложившись книжками! Нужно жить на всю катушку и ни в чём не ограничивать себя! Когда станешь маленьким, ссохшимся старичком, ты будешь с наслаждением вспоминать, как целовал эту самую кошку, а потом ещё и внукам расскажешь. Живи и не жалей не о чём. Запомни эту фразу навсегда, дружище,- Сириус с видом мудреца, сделал жест, как будто поправлял съехавшие очки. А потом залился лающим смехом, таким звонким и заразительным.

Каким бы идиотом иногда не бывал Бродяга, а всё же он прав. Нужно жить. Жить и пить. Звучит немного глупо, но есть доля истины.


Уже сидя в алом поезде, они размышляли над следующим годом в Хогвартсе, а пока их ждало теплое, беззаботное и весёлое лето, которое непременно запомнится на всю жизнь.

Глава 2

9 место.
1976 год. 6 курс. Начало учебного года. Неизвестное место. Неизвестное время.

Маленькие розовые облачка медленно и безмятежно пролетали над головой, оставляя нежную и едва заметную дорожку. Солнца не было, но воздух всё-равно был теплым и жарким. Повсюду пели птицы, а их звонкая трель разносилась по всей округе, и от этого звенело в ушах. Пахло чем-то воздушным, сладким, так пахнет сладкая вата. Мягкий ветерок ласкал лицо. Неужели это Рай? Тогда где ангелочки? Ах, вот летит один, на маленькой арфе играет. Только он какой-то странный... Не с блондинистыми кудряшками, а с прямыми каштановыми волосами... А что на лице? Щетина? Стоп, это никакой не ангел! Это Бродяга в какой-то простыне, а за спиной картонка, на которой наклеены перья от подушки! Как странно... Вдруг одно облако сорвалось с неба, как с петель и резко начало падать, целясь в голову...


- Аааа! Помогите, убивают!!! - Хвост завопил что есть мочи, а от неожиданности даже с кровати упал. Так как весил Петтигрю немало, то он наделал много шума и грохота падением своей тушки. Фуф, это был всего лишь сон. Но такой странный сон!

Потирая ушибленный бок, Питер начал вставать с пола и одновременно оглядываться по сторонам. Помещение, в котором он находился, определённо было ему неизвестным. Более того, выглядело оно довольно жутковато.

На стенах ободранные обои, по углам развешана паутина, старая мебель, дощатчатый пол и односпальная кровать, с которой он только что упал. И судя по всему, здесь он был совершенно один. Вокруг только тишина и мрак. Паника сдавила горло Питера толстыми верёвками, что даже стало трудно дышать. Нет друзей, нет тех, кто могут защитить его в случае того, что на него кто-то нападёт. Тогда где же они? Хвост стал судорожно вспоминать происшествия вчерашней ночи, массируя указательными пальцами ноющие виски.

Вспоминалось очень трудно, любое прокручивание воспоминаний в мозгу причиняло боль, а Питер очень не любил боль. Но и оставаться абсолютно одному не улыбалось, так что нужно чуть-чуть потерпеть, чтобы вспомнить, как он тут оказался.

Так, помнится, Бродяга предложил отметить начало года как следует, но все отказались. Ремус ещё с прошлого гуляния боится в глаза Макгонагл смотреть, а Сохатый опять с Эванс поссорился, не в настроении был. Но раз все отказались отмечать, почему Питеру снятся все эти наркоманские сны, жутко болит чугунок, который он называет головой и встречает рассвет в какой-то Мерлином забытой дыре?

Далее все старания Хвоста вспомнить хоть что-то важное, с треском провалились. Но в голову пришла другая идея. Нужно выглянуть на улицу и посмотреть, что окружает это строение.
Петтигрю маленькими шажочками стал двигаться к двери, постоянно оглядываясь и озираясь вокруг. Половицы скрипели под ногами, а пол грозился вот-вот провалится. Вдруг Питер заметил большое зеркало, покрытое пылью, однако оно ещё немного отражало.

Петтигрю заглянул в него и тут же взвизгнул от ужаса. Нет, не потому что он такой страшный и толстый, а по другой причине. Его волосы... Их не было!!!

Лысенькая головка сверкала, как только что вымытый паркет. А в добавку с непропорциональным лицом это и вовсе выглядело по-придурковатому. Но и это ещё не всё. Нос был закрашен красной краской, чем-то чёрным - не то фломастером, не то мазутом, - были подрисованы мышиные усики, а на лбу надпись, которая гласила: "Сексуальная милашка".

От обиды хотелось заплакать. Ну что он такого сделал, чтобы вот так издеваться над ним? За какие заслуги ему пришлось так дорого поплатиться?

В том, кто это сделал, у Хвоста не было сомнений. Наверняка это Мародёры и идея стопроцентно принадлежала Сириусу. Проверни они такое, например с Лунатиком, Питер бы от души посмеялся, но над ним такие шутки вовсе не смешны.
Теперь у Петтигрю был двойной стимул выбраться отсюда и найти друзей. Уже более уверенно, но всё ещё подрагивая, он подошёл к двери и слегка подтолкнул её. Дверца поддалась и открылась... И тут...

- КРЫСИНЫЙ ШАШЛЫК ПРИБЫЛ!!! ВЕДИТЕ ЗАКАЗЧИКА!!! - прямо на пороге стояли Джеймс, Ремус и Сириус, с какими-то даже маньяческими улыбками, держа в руках муляжи дохлых крыс и огромный плакат с надписью "Доброго утречка, Хвостик".

Сам же Хвостик завизжал, как ненормальный псих, который увидел воскревшего Мерлина в стрингах, танцующего ламбаду. В глазах Пита промелькнул ужас, и через секунду комната вновь содрогнулась от падения Петтигрю на пол.

Мародёры захохотали, теряя равновесие и упираясь спиной о дверной косяк. Даже скромняга Ремус катался по полу, дрыгая ногами, как в конвульсии. Крыски выпали из рук, и, кажется, тоже содрогались от беззвучного смеха. Вся эта ситуация напоминала Рождество в отделении для самых чокнутых и сумасшедших людей, но никак не обычный розыгрыш друзей. Сириус рыдал от дикого ржача, прикрывая лицо руками, Джеймс старался не упасть, так как из-за смеха чувство координации намного ухудшалось, но, к сожалению, ему это не удалось. Сохатый грохнулся спину, задев ногой также катающегося Ремуса, но даже это не заставило оленя хоть чуть-чуть остановиться.


Так прошло около 5 минут, пока друзья не заметили, что виновник смеховой катастрофы все ещё не пришел в себя. Хвост недвижно лежал на полу, немного приоткрыв ротик, рука покоилась на лбу, а ножки раскинуты в разные стороны. Петтигрю бы в театре мёртвого Ромео играть, вон, как красиво лежит.

- Слушайте, по-мойму мы переборщили с шуткой. Питер и правда в обмороке, хоть бы ничего с ним не случилось,- Ремус подошёл к бесчувственному Петтигрю и потрогал пульс.

- Ой, да что с ним будет, - весело отмахнулся Сириус. - Пусть в следующий раз знает, как подобные вещи устраивать. Думает, ему это просто так с рук сойдёт? Ха-ха, ничего подобного! За свои поступки нужно отвечать, да Сохатый?

- Да, Бродяга. Ремус, да что ты вьешься-то над ним, как пчелка, успокойся и сядь. Придёт он в себя, не волнуйся. Мы же не выстрелили в него, всего лишь немного напугали. И к тому же, идея с крысами была твоя, - Джеймс подмигнул Люпину и потянул его за плечо.

- Но я ведь не знал, что он сознание потеряет. Лучше помогите мне его на кровать перенести, нельзя же на полу оставлять. А один я не справлюсь, учитывая любовь Питера к еде, - Ремус приподнял Хвоста за подмышки и стал разворачивать в сторону койки. Сириус и Джеймс с тяжелыми вздохами подошли, чтобы помочь Лунатику, а то так и грыжу можно заработать.
С муками, падениями, руганьем и смехом - им всё-таки удалось закончить задуманное.

- О-о-ох, моя голова...- как только тело Хвоста коснулось матраса, он тут же ожил, странное совпадение, не правда ли?

- Оклемался, массовик затейник? - Сириус наклонился к физиономии "больного" и сделал нарочито обеспокоенное выражение лица .

- Даа... Подождите... Сириус!!! Это ты? - Петтигрю даже руки протянул, чтобы убедиться в реальности Блэка. Но тот лишь ловко увернулся и рассмеялся.

- Я, я, чего так орёшь? Головой ударился? - неожиданно Питер подскочил с кровати, как будто ему в одно место засунули торпеду. С бешеными глазами он уставился на ошеломлённых ребят и стал, точно в бреду, тыкать в них пальцем. Ещё чуть-чуть и пена изо рта пойдёт.

- Хвост, ты совсем с ума сошёл? Ты себя немного странно ведёшь, не находишь? - Джеймс сделал акцент на слове "странно". Он попытался подойти к Питеру, но тот злобно запищал.

- Вы... Вы... Вы!!! Что с моими волосами!? Что за усы? Что вы устроили!? - Петтигрю уже перешёл на ультразвук со своим визгом.

Ребята дружно переглянулись, а потом неожиданно рассмеялись. Хвост даже опешил от такой реакции. Он ожидал, что сейчас друзья подойдут, обнимут его и попросят прощения, но то, что будут ржать, никак не ожидал. Питер состроил оскорблённую мину и скрестил руки на груди, выражая глубочайшую степень обиды.

Когда Мародёры наконец-то просмеялись, Джеймс спросил:
- Вот так номер! Ты что же, забыл, как вчера напился и буянил до утра? - Поттер старался придавать голосу серьёзность, но смешливые нотки всё-равно мелькали. Даже карие глаза смеялись, и это предавало ему совершенно не злой, а наоборот, добрый и милый вид.

- И что же я такого делал? - Питеру всегда очень плохо удавалось скрывать свои эмоции. Вот и сейчас он так и не смог скрыть неуверенность и обескураженность.

- Ооо, позволь нам рассказать тебе о случившемся. И может тогда, ты поймёшь, почему мы так над тобой пошутили, - Сириус широко улыбался, предвкушая смешные метаморфозы лица Хвостика. Сам же он весь вжался, боясь услышать рассказа, но всё же приготовился слушать.

- Что же, думаю, мне стоит начать, так как говорить о середине вечера, мне не позволяют мои моральные качества, - Лунатик начал разглагольствование. - Итак, вчера мы все отказались отмечать начало года, и это очень расстроило Бродягу...

- Конечно, расстроило! Мы на втором курсе и то веселее праздновали 1 сентября! - перебил Сириус.

- Да-да, Сириус. Не отвлекай. Так вот, ты решил поддержать нашего песика и отметить вместе с ним, ведь у тебя-то и не было весомой причины, чтобы отказываться пить. Стащив у Джеймса мантию, вы тайком пробрались в Хогсмид, и пошли в какой-то клуб. Там потанцевали, выпили множество всякой дряни, вот только Блэк чуть-чуть захмелел и стал даже веселее, а ты элементарно ходить не мог, к тому же пахло от тебя, как от последнего бомжа.

Сириус на спине тащил тебя до самой спальни, где ты отрубился и захрапел. Потом Бродяга пришёл к нам в гостиную, и мы разговаривали о планах насчёт завоевания Эванс, Блэк делился своими победами на личном фронте, а я рассказывал, как провёл лето и подружился с одной девушкой-маглой. Так мы проговорили до полуночи, пока не устали и не пошли спать. И тут на сцене появился наш дражайший Питер Петтигрю. Дальше ты, Джеймс, рассказывай, - Люпин посмотрел на Сохатого, ожидая его речей.

- Благодарю вас, коллега,- Джеймс дурашливо состроил из себя великого учёного, а потом весело рассмеялся своим смехом-басом. - Как только мы погасили свет и задёрнули пологи над нашими кроватями, ты поднялся и начал кричать что-то о: "невероятно жестокой любви". Мы так перепугались, Сириус даже в пологе запутался и красно-жёлтой мумией свалился со своей лежаночки...

- Наглая ложь, - возразил Сириус, который вальяжно развалился на одном кресле и слегка подрагивал ногой

- А Ваше Собачье Величество никто и не спрашивал, - Джеймс послал в адрес Бродяги приторную ухмылку.

- Красавице Эванс будешь так улыбаться, оленюшка ты моя ненаглядная, - елейным голосочком пропел Блэк и кинул в Сохатого подушкой, но тот с ловкостью ловца проворно увернулся.

- Так, прекратите этот цирк! Мы вообще-то рассказывать собирались, а не битвы подушками устраивать. - Прикрикнул Ремус.

- Да-да, прости, я отвлёкся. Так вот, ты поднялся с кровати и стал орать какую-то чушь. Я пытался тебя успокоить, но ты вдруг меня крепко обнял и стал ножки свои голливудские на меня забрасывать, как стриптизёрша со стажем, честное слово! Кое-как от тебя отделавшись, я спрятался в шкаф, мало ли что тебе пьяному в голову взбредёт.

- Правильно, Сохатый! А то Хвостик и изнасиловать ненароком может. Он только с виду такой тихий и мирный, а внутри у него дикий мустанг, который просыпается при виде твоего обнажённого тела - Сириус делал серьёзное и рассудительное лицо, хотя уголки его губ уже подрагивали, от едва сдерживаемого смеха. Питер и вовсе покраснел как помидорка. Вид у него был очень обиженный и даже немного злой из-за шуточек Бродяги.

- Сириус, ты заткнешься, сегодня или нет!? Твой дристомёт сегодня через чур активно работает, не находишь? - возмутился Ремус. Все взоры уставились на него. Очень редко тихоня-Лунатик вот так вот срывался. Люпин немного смутился от такого внимания и чуть пристыжённо опустил глаза.

- Извини, Ремус, я больше не буду перебивать.

- Ты тоже извини, что я сорвался, но ты уже переходишь границы.

- Дайте мне рассказать-то до конца, а то я уже устал отвлекаться, - возвестил Сохатый и дождавшись тишины, продолжил. - Эх, не знаю, чем тебя так Блэк напоил, но ты пулей вылетел из спальни и при этом ещё и метлу мою успел захватить. Мерлин, ты в майке, одной лишь майке, выскочил в гостиную и сев на метлу, полетел из Гриффиндорской башни!

Ох, как я не завидую тем людям, которые тебя встретили на своём пути, вот в таком вот виде. И полетел-то так отлично, никогда не видел, чтобы ты так на метле хорошо держался.
Мы в одном нижнем белье выскочили из комнат, чтобы тебя ловить, к тому же холодно было. А настигли мы тебя тогда, когда ты уже вылетать из замка собрался и, кстати, очень вовремя. Ремус, прикрывая глаза, постарался как можно ниже спустить твою майку, дабы не сверкал твой... эм... в общем, чтобы друга твоего не видно было, вот, - после этих слов Питер и вовсе стал красным-красным, как Гриффиндорское знамя. Было настолько стыдно за своё поведение, что хотелось выть. Это так позорно и унизительно, что он даже не решался друзьям в глаза смотреть.

- Не кисни, Хвост, дальше ещё круче! - Сириус потрепал Петтигрю по плечу. - Короче ты стал резко сопротивляться нашим попыткам усмерить тебя и сильно брыкался, у меня даже синяк остался, но это не столь важно. На наши вопли прибежала Эванс, которая дежурила именно у входа и тут ты решил проявить себя во всей красе. Джеймс пытался тебя заткнуть, чтобы не выглядеть идиотом пред своей подружкой, но ты, видимо, посчитал это грубостью и решил ему отомстить.

Чёрт, я никогда не забуду выражение лица и Лили, и Сохатого, когда ты, мой друг, стянул единственную вещь, надетую на Поттере! Это было просто невероятно! Эванс заверещала и убежала в неизвестном направлении, Сохатый тебя своими труселями по щекам начал хлестать, при этом всё ещё стоя обнажённым, а ты беспечно напевал песенку: " Я не знаю, что мне делать с этой бедой..."

Но и на этом ты не успокоился! Решил добить нас окончательно... Пользуясь, случаем, что мы отвлеклись на Джеймса, ты рванул в кабинет директора, каким-то чудом вспомнил пароль к горгулье, а дальше... Ты решил в подробностях рассказать Дамблдору о наших не самых законных и не самых приличных приключениях... Тот даже слюнки пустил от таких рассказов... Ходили потом, извинялись, объяснялись, почему к нему посреди ночи ученик в таком виде и в таком состоянии приперся. Вроде всё замяли, но вот тебя так просто в покое мы не хотели оставлять, поэтому и придумали этот коварный план с бритьём, рисованием и пуганием.

Зато теперь будешь знать, как буянить по ночам, тусовщик хренов, - Сириус окончил своё повествование и с неким мстительным удовольствием уставился на несчастного Петтигрю, который больше всего на свете желал сейчас испариться, исчезнуть с лица Земли.

Джеймс довольно ухмыльнулся. Они добились нужного результата. Главным уроком для Хвоста должно было стать не пугание, а именно угрызения совести, это средство намного эффективней, чем какие-то шутки.


- Ну что затих-то, герой? Сказать нечего? Да не парься, друг! С кем не бывает, главное, что ты осознал ужас всех своих деяний и больше так делать не будешь, - Бродяга ободряюще пожал ему руку.

- Никогда, я больше никогда не буду так делать, честное слово, обещаю! - наконец-то вымолвил Хвост в сердцах. - А вы можете сказать, где мы сейчас находимся?

- Ну конечно, Питер. Сейчас мы находимся в избушке завхоза, которую отыскали совсем недавно,- Ремус присел на пыльный и старый ковёр.

- То есть получается, что вы притащили меня сюда, а потом стояли и ждали, пока я проснусь, чтобы напугать? - заикаясь, спросил Петтигрю.

- А ещё подрисовали эти замечательные усики и написали на лбу очень идущую тебе фразу, ну не гении мы после этого? - коварно произнес Сириус, не скрывая своё ликование и чрезвычайное довольство.


Они ещё долго сидели и болтали обо всём на свете, радуясь, что сегодня выходной. Почему-то очень кстати вспомнилась магловскя пословица: "Как год отметишь, так его и проведёшь". Целый год видеть Питера-нудиста? Ну, уж нет, это слишком...


Глава 3

8 место.
1976 год. 6 курс. Спальня девочек. Утро.

Примечание автора: Да, я наконец-то смогла закончить третью главу, она чуть побольше и немного эмоциональней) Я не считаю, что она смешнее двух предыдущих глав, но ведь никто и не обещал, что каждое место будет всё юмористичней и юмористичней, в описании просто сказано: " 10 самых идиотских ситуаций... " Ну хотя, решать вам, а не мне)
Приятного прочтения)


Девичья спальня 6 курса пребывала в гробовой тишине. Слышались только тихие посапывания в подушку и скрип тел о простыни. Девушки пытались насладиться блаженным сном, ведь скоро должно было прозвенеть самое невероятное орудие пыток которое только можно придумать. Будильник. Да-да, вы не ослышались, именно будильник. Ведь что может быть хуже пробуждения в такую рань, особенно когда не спишь всю ночь? А потом ещё и предстоящие занятия... Вот и девушки пытались отхватить последние минутки сна, мирно сопя.

Солнце только-только начало вставать пробираясь сквозь плотные занавески. Длинные яркие лучики скользили по всем предметам интерьера комнаты и иногда добирались до кроватей. Но больше всего солнцу полюбилась девушка, чья кровать стояла у самого окна. Длинные рыжие локоны растрепались по подушке и сейчас лучики весело путались в них, придавая прядям насыщенный медный оттенок. Лучи проказливо бегали по лицу, исследуя каждую веснушку, а она только забавно щурилась и пыталась спрятать милое кукольное личико в одеяле. Как невероятно нежно и забавно это выглядело, жаль не могло продолжаться долго.

В комнате раздался оглушающий звон, разрушающий нежную дрёму. Тут же все обитательницы спальни открыли глаза и принялись искать источник шума.

- Аааа, выключите кто-нибудь эту дьявольскую машину, я хочу поспать,- жалобно протянула Марлин Маккинон, закрывая голову подушкой.

- Марлс, вставай, нам нужно идти. Сегодня контрольная по трансфигурации. Макгонаглл нас убьет, если мы не появимся, - Мэри наконец-то отключила средство массового поражения и начала вставать с кровати.

- Скажу ей, что заболела, - Маккинон уже снова погружалась в сон.

- Ага, похмельем. Вставай живо! - Лили, которая уже заправляла кровать, запустила в Марлин подушкой. Но только это не очень помогло. Она поймала подушку и улеглась на неё. Алиса, пользуясь суматохой, прошмыгнула первая в ванную.

- Марлин, если ты не встанешь, то я приму экстренные меры! Если бы ты вчера не пила и не отжигала с Мародёрами, то не пришлось бы сейчас мучаться! - причитала Лили, крича прямо в ухо подруге. Марлин тут же разлепила глаза и бойко вскочила с кровати.

- Эванс, можно подумать ты вчера не веселилась! Вы с Поттером чуть ли не эротические танцы танцевали! Я уже обрадовалась, что у вас наконец-то что-то начало наклёвываться, но ты решила под конец всё-таки включить зануду-старосту и шлёпнула Джеймса по щеке, а потом, скача как мустанг в брачный период, побежала спать! - щёки у Марин раскраснелись, глаза метали молнии, а на губах играла хитрющая улыбка.


- Чтоо!? Да это вообще ты во всём виновата! Ты меня заставляла веселиться и вытаскивала чуть ли не с пинками! - Лили злилась. По лицу пошли красные пятна от негодования и возмущения. Разумеется, вчерашний вечер прилично подпортил её репутацию пай-девочки и образцовой старосты. Она злилась на Марлин, которая заставила её прийти на эту несчастную вечеринку, злилась на Поттера, который пользовался её нетрезвым состоянием, злилась на утро, которое принуждало идти на уроки, злилась на учителей, которые наверняка будут расспрашивать о том, как прошла вечеринка, ещё бы, праздники по случаю победы Гриффиндора в квиддичных матчах, всегда пышно праздновались и всегда случалось что-то из рода вон выходящее. Но больше всего Эванс злилась на саму себя за неподобающие для старосты поведение. За то, что она так просто сдалась на милость алкоголя.

В душе скреблись кошки, было поганое настроение. Такое ощущение, что Лили сделала неприемлимую вещь. Например, переспала с кем-то, от этого было так тошно и противно, что хотелось плакать.
Марлин, увидев, что Лили уже вот-вот расплачется, тут же сменила выражение лица, с насмешливого и даже чуть-чуть издевательского, на сочувствующие и виноватое. Маккинон подошла к Эванс и в сердцах обняла её. Лили прижалась к подруге и тут же раздались сдавленные всхлипы.

- Марлс, скажи, что вчера было? Я мало что помню, - почти умоляя, спросила Лили, потирая глаза, мокрые от слёз и переставая плакать.

- Лили, успокойся. Все основное я тебе рассказала, а больше ничего интересного и не произошло, ты же ушла на середине праздника. Хотя знаешь, даже хорошо, что ты ушла рано. Тебе не пришлось смотреть как Джеймс, и Сириус гадали всем на будущее. Ты представляешь, они нагадали, что Питер однажды попадёт в шаурму! Это такое магловское блюдо. Только я не поняла, как Питер может поместиться в такой маленький рулетик, для этого ему нужно быть какой-нибудь мышью или крысой, - Лили лучезарно улыбнулась, наблюдая за серьёзным лицом Марлин, которая рассуждала на столь философские темы. Хотя в основном она улыбалась от облегчения, как камень с души упал.


Через сорок минут девушки двигались в Большой Зал на завтрак. В животе урчало от голода, ведь никто не ел со вчерашнего вечера, поэтому шли дамы быстрым шагом. Впереди всех скакала Лили в хорошем расположении духа. Когда показались заветные дубовые двери, она же и прошла туда первой.

Все присутствующие были заняты различными делами. Кто-то просто беззаботно намазывал тост фруктовым джемом, кто-то разговаривал с однокурсниками, кто-то читал свежий выпуск "Ежедневного пророка", кто-то молча сидел и о чём-нибудь мечтал, и все эти действия сопровождались гулом, и гамом со всех сторон. Это была отличительная черта Большого Зала, он почти никогда не умолкал.


Лили села за скамью своего стола, рядом присели подруги, и началась долгожданная трапеза. И всё было просто отлично, но через пять минут Эванс стала ловить на себе взгляды Гриффиндорцев. Некоторые смотрели украдкой, а некоторые открыто пялились, следя за каждым жестом и каждым движением. А самое интересное, что Мародёрская резиденция тоже не сводила с растерянной Эванс своих заинтресованных взглядов. А Поттер вообще тема отдельная. Каждое мгновение на его лице сменялись эмоции. Лили боялась на него посмотреть по непонятным причинам, было страшно заглянуть в карие глаза.

Под таким огромным натиском внимания становилось неуютно, поэтому быстро проглотив остатки каши, Эванс встала из-за стола, схватила сумку и стремительным шагом покинула завтракающих однокурсников, оставив многих в недоумении.


Но не успела она пройти и ста метров, как почувствовала на плече чью-то руку. Резко обернувшись, Лили вздрогнула. Прямо перед ней, лицом к лицу стоял Джеймс Поттер, учащённо дыша после бега. Эванс сразу попыталась вывернуться, но тот только взял её за руку и куда-то повёл.


- Поттер, ты обнаглел совсем!? Куда ты меня тащишь!? Отпусти немедленно, мы на трансфигурацию опоздаем! Да слышишь ты меня или нет, придурок глухой!? - Лили истерически кричала, почему-то было страшно, хотя это глупо и бессмысленно. Поттер ничего плохого ей не сделает, в этом не было сомнений.


- Эванс, прекрати орать, как банши. Ты всех привидений своим криком распугаешь! Я просто хочу с тобой поговорить в уединённом местечке, - Джеймс сильнее сжал ладошку Лили, так как её рука уже начинала выскальзывать.


- Никуда я с тобой не пойду, извращенец! Пусти, мне больно! - Лили уже истерила. Она не знала чего больше боится. Поттера, у которого, Мерлин знает какие мысли и планы или самого разговора, который, кажется, был чрезвычайно важен.


- Эванс, Эванс, с чего ты взяла, что я извращенец? По-мойму, извращенские мысли как раз у тебя, мне и в голову ничего такого не приходило. Хотяяя... - Джеймс мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся, чем несказанно взбесил Лили. На языке уже крутилось язвительное словечко, но сказать его она не успела, так как Поттер подошёл к какой-то малюсенькой двери, пнул её ногой, дабы та открылась, и силой втолкнул туда девушку, а потом зашёл сам, и запер дверь за собой.


Комнатка, в которой они оказались, была до ужаса тесная и мрачная. Окон в ней не было, только пара догорающих свечей. В каждом сантиметре воздуха витала пыль, от неё очень хотелось чихать. На стенах прикреплены какие-то деревянные полочки, а на них стояли несколько бутылочек, но для чего они, не было видно. В углу валялась метла, скорее всего не для полётов. Грязные и шершавые стены, пол, от которого веет холодом. Всё это напоминало какую-то заброшенную кладовочку.


- Апчхи! - гриффиндорка тихонько чихнула, тут же прикрывая нос ладошкой, чтобы пыль больше не попадала.


- Будь здорова, - заботливо произнёс Джеймс.

- Ага... Слушай, зачем ты меня сюда притащил? Решил поговорить? Так говори быстрее, я долго этой пылюкой дышать не собираюсь, к тому же, опаздывать на уроки я не хочу, - Лили скрестила руки на груди и сделала недовольное выражение лица.


- О, Мерлин, Эванс! Ты можешь хотя бы сейчас забыть про уроки? Прекрати это занудство. Ты такая классная девчонка, но твои прилежность и перфекционизм порой настолько выводят из себя, ты просто не представляешь. - парень говорил вполне спокойно, однако слова почему-то очень больно ранили Лили прямо в сердце. И она сама не понимала почему. Да кто вообще такой этот Поттер? Что он возомнил о себе?
Какое право этот недоумок имеет на то, чтобы оскорблять её? Он никто и разговаривать дальше не было никакого желания.


Видимо лицо девушки отразило на себе все её чувства, так как Джеймс тут же забеспокоился.


- Лили, прости меня. Я случайно это сказал, не специально, вырвалось.
Прости, - гриффиндорец подскочил к рыжей старосте и потряс её за плечи, но Лили грубо стряхнула с себя его руки и, глядя в никуда равнодушным взглядом, пошла к двери.


- Лили, ну прости меня, пожалуйста! Знаю, я балбес и идиот, не слежу за своим языком, но не обижайся на меня! - Джеймс с каждым, словом повышал голос. Девушка всё же остановилась, но не обернулась. Поттер немного подождал пока она начнёт говорить, но то, что она начнёт кричать, он не ожидал.

- Да что ты говоришь! А я даже и не знала, что ты идиот! Ты оскорбил меня, унизил, осудил мои жизненные приоритеты и после этого говоришь всего лишь свой жалкое "извини"!? Да ты монстр, меня тошнит от тебя, задница ты квиддичная! Какого чёрта ты меня вообще сюда привёл!? Чтобы унижать!? Что же, тебе это удалось на славу! А теперь я хочу сказать только одно! Не смей больше приближаться ко мне ближе, чем на твоё удвоенное самолюбие и утроенную гордыню, ты понял меня, кретин безмозглый!? - сказать, что Джеймс был удивлён её выпадом, значит, ничего не сказать. Он и не думал, что те слова могут произвести на старосту Гриффиндора такой эффект. Она кричала настолько громко, что казалось, будто её услышал весь Хогвартс, даже Нюниус в своих подземельях.


Сама же Лили была просто вне себя от гнева и злости. Но это только снаружи, внутри она просто рыдала, её настолько оскорбило мнение Поттера, хотя, по сути, все его слова были чистой правдой. Все, даже подруги считали её через чур, усердной в учёбе, мало кто с ней общался, считая неисправимой всезнайкой. Возможно, будь все эти слова наглой ложью, было бы абсолютно плевать, но правда глаза колет как говорится. Ну, хоть немного помог скандал, выплеск эмоций никогда не мешал.

Так они и стояли. Офигевший Джеймс, который часто моргал и, кажется, оглох, да Лили, тяжело дыша, и испепеляя парня, стоящего рядом.
И тут случилась очень неожиданная вещь.

- Да ты самая настоящая истеричка, Эванс! Может тебе в больницу сходить, провериться, а то вдруг беременна, иного объяснения твоему скандалу я не вижу! Стоишь, орёшь, как маразматичка последняя! Я перед ней на задних лапках скачу, прощения вымаливаю, а она истерики закатывает! Дура ты, Эванс, самая настоящая! - Джеймс не мог просто так стоять и жевать сопли, робея перед Лили, в конце концов, он не кукла, которая ничего не чувствует.
- Как ты смеешь говорить мне такие вещи!? Я что, похожа на твоих шлюх, которых ты можешь поливать грязью сколько вздумается!? Ты эгоистичная сволочь, Поттер, понятно!?


- Ах, это я эгоистичная сволочь!? А ты ничего не путаешь!? Или память совсем потеряла?
Что же, давай я тебе напомню!


- Это ты вчера последние мозги бладжером вышиб, идиот!



- Не перебивай меня! Ты считаешь меня эгоистом, не так ли!? А сама же ты пресвятая староста Эванс, которая самая добрая и чуткая на всём Гриффиндоре, так считают все преподаватели и все наши однокурсники! А также все знают, что Эванс недотрога, каких поискт нужно, вон как она Поттера отшивает, ни разу ему шанса не дала! И всем невероятно забавно наблюдать за попытками Поттера пригласить на прогулку неподступную Эванс и ещё забавней смотреть, как она его отшивает! Вот только никого не интересует то, что этому самому Поттеру невероятно больно из-за того, что его чувства выставляют на смех, топчут, давят! Эванс, скажи, как тебя до сих пор совесть не замучала!? - Джеймс кричал. Кажется, очень мало было случаев, чтобы он вот так вот кричал, вкладывая в каждое слово всю свою душу, изливая её, приподнося на блюдечке.


Лили же не могла поверить своим ушам. Неужели всё это правда...
Ведь она никогда не задумывалась над тем, что делает ему больно. Она думала, Джеймс просто бесчувственный зазвездившийся олух и никаких чувств у него нет, и быть не может. Но то, что он сказал, будоражило сознание и разрушало привычное видение этого человека. Казалось, что язык прилип к нёбу и всё, что получилось сказать, это:
- Д-Д-Джеймс, я...
- Да, конечно, сейчас ты начнёшь оправдываться. Говорить, что не знала этого. Но Мерлин, Эванс, неужели ты настолько меня ненавидела, что нисколько не задумывалась над теми словами и теми поступками, которые я говорил и совершал?
Неужели ты настолько погрялза в безразличии, что тебя ни капельки не волновали мои чувства? Неужели я настолько плохо умею что-то доказывать, раз ты никогда не верила моим словам? Тебя никогда не волновала моя жизнь, и ты не представляешь, как мне больно было каждый раз сталкиваться с твоим непробиваемым камнем холодности и равнодушия. Вот и сейчас, когда я уже практически ползаю перед тобой на коленях за те слова, ты просто игнорируешь и обвиняешь меня. Не нужно считать меня таким, каким ты меня считаешь, Эванс, - парень больше не кричал, он говорил медленно, чётко произнося каждое слово, чтобы смысл дошёл.


Лили стояла на одном месте, совсем не двигаясь и опустив голову. Подумать только, как она ошибалась в этом человеке. Наверное, ещё ни в ком она так не ошибалась, как в Джеймсе. Да, был ещё Северус, но ведь он ещё изначально показал свою отстранённую натуру и грубый характер. А Джеймс впервые предстал перед ней в новом обличии, в ранимом и хрупком.

Сейчас в голове витало столько мыслей, что она была готова вот-вот взорваться. А ведь нужно что-то сказать, сказать о том, что она только что думала. Она подняла взор, чтобы посмотреть в его глаза.

Никогда она так близко не была с ним, что разглядеть то, какие они на самом деле прекрасные. Карие, цветом похожие на густой шоколад, который медленно тянется, оставляя где-то в закутках души неизгладимый след.

Он тоже смотрел ей в глаза и его мысли тоже были о том, как красивы глаза цвета молодой травы. И так прошла минута немого молчания, пока Лили не решилась сказать, о том, как ошиблась, как сожалеет о всех ранящих словах, которые говорила. Но в итоге всё получилось совсем не так, как она хотела. Язык мой - враг мой...

- Ты лжёшь, - девушка даже прошипела эти слова, как последняя гадюка. Осознав, что она сказала, Лили тут же прикрыла рот обоими руками, но было слишком поздно.
Глаза Джеймса вмиг потемнели, а на лице появился отпечаток ярости. И это была не просто злость от каких-то поддёвок Нюниуса, пусть даже самых обидных. Эта ярость была в тысячу раз сильнее. Рыжая заставила его распахнуть свою душу, а потом без сожаления, оттолкнула его откровения. Да кто она такая, чтобы решать, правдивы ли его мысли и его чувства?

- Какая же ты мерзкая, Эванс. Ты мне противна. Ты как слизеринка, такая же чёрствая стерва, которой плевать на всех. Ты настолько погрязла в своих выдуманных предрассудках, что не видишь больше ничего, кроме них. А может тебе просто плевать, это даже хуже. Хотя это уже не важно, я всё сказал. А сейчас я ухожу, счастливо оставаться, мисс " Я никому и никогда не верю ", - после этих слов Поттер развернулся и бегом выбежал из каморки, при этом так сильно хлопнув дверью, что она чуть слетела с петель.
Девушка стояла в полном шоке. Как она вообще могла сказать такое? Как? Ведь мысли были совсем другими. По лицу покатились солёные слёзы, но она не обратила на них никакого внимания. Рывком, отворив захлопнутую дверь, она выбежала в пустой коридор, крича, срывая голос:


- Джеймс! Вернись, прошу тебя! Я сказала бред, я не хотела этого! Джеймс! - Лили была на грани истерики. Сердце безумно колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Ноги дрожали, а слёзы капали на юбку и джемпер. Но на вопль так никто и не пришёл. Она осталась одна. Он не выслушал. Не понял. Не остался. Он ушёл. И сейчас лишь был крик в пустоту.

Эванс прислонилась к стене и тут же бессильно по ней съехала. Положив голову на коленки, она принялась рыдать, не сдерживая звучные всхлипы. Она даже не знала причину своих слёз. Просто эмоции зашкаливали где-то у горла. Было так сложно, так запутано. Почему весь этот груз взвалили на хрупкие плечи несчастной девушки, ведь ноша очень тяжела. Так прошло неизвестно сколько времени, как вдруг из-за угла показался молодой человек со взъерошенными волосами и круглыми очками на носу.

Он безмолвно подошёл к плачущей Лили, сел напротив неё и стал выжидающе смотреть.
Гриффиндорка, почувствовав на себя чей-то взгляд, подняла голову и встретилась с карими глазами Джеймса. Он просто смотрел на неё, а потом заговорил:

- Теперь ты поняла мои чувства, я это вижу. Прости за мой выплеск, сам не знаю что на меня нашло , - Поттер мягко ухмыльнулся.

- Почему ты просишь прощения, ведь виновата я? И разве ты больше не сердишься на меня? - удивлённо спросила рыжая.


- Ты знаешь, что я не могу на тебя сердиться. И более того, ты понимаешь почему, - юноша вытер с её лица мокрые дорожки. Лили улыбнулась самой светлой улыбкой, на которую только была способна.

- Скажи, о чём ты хотел со мной поговорить? - староста заинтересованно на него посмотрела.

- Ты действительно хочешь это знать? - приторно спросил Джеймс


- Конечно хочу, говори, - Эванс подобрала под себя ноги, выпрямилась и приготовилась слушать. Поттер неуверенно дотронулся до ладони гриффиндорки и слегка сжал её, боясь, что она выдернет руку, но она этого не сделала и поэтому парень уже уверенней держал ладонь.



- Я просто хотел спросить, почему ты привязала меня к стулу, заколдовала его на полёты и заставила пролететь меня чуть ли не по всему замку? Учитывая, что был я всего лишь в одной мантии(только в одной мантии), которую ты на меня надела. Но надолго её не хватило, и поэтому летел я без ничего, - Джеймс улыбался, но увидев ни с чем несравнимое удивление Лили, улыбнулся ещё шире.


А сама Лили сидела и офигивала. Да как ей такое вообще в голову могло прийти? Вот как, оказывается, может хорошо работать фантазия, когда переберёшь. Она опустила голову, боясь смотреть на этого странного парня.
- Но когда я успела? Марлин сказала, что я ушла спать ещё практически в самом начале.
- Да, ты действительно пошла в спальню на середине вечера , Марлин тебя не обманула. Но вот только самую интересную деталь она не увидела, так как уже ушла на боковую. Дело было уже под утро. Я пошёл в душ, потому что скотина Сириус обрызгал все мои волосы лаком со вкусом клубники и запах от меня был, как от какого-то гея. Полотенце и нижнее бельё я не взял, всё-равно уже все храпели, кого стесняться, верно? И когда я абсолютно голый выходил из душа, ты из-за угла грохнула меня чем-то тяжёлым. Я отключился. Очнулся привязанным к стулу, ты ржала, крутя в руках волшебную палочку, а на мне была только моя мантия. И вот одним взмахом твоей палочки я оказался парящим над землёй, ещё один взмах и я уже пулей вылетал из гостиной. Все смотрели на меня, как на последнего идиота, а на тебя ещё хуже. Оно и правильно. Летит парень на стуле, а за ним бежит рыжая дура, которая на лифчик значок старосты прицепила(вот хватило же тебе ума это сделать), и которая ржала, размахивая только что слетевшей с меня мантией. Так мало того, ты ещё и споткнулась, скатилась на животе по лестнице и когда упала, сказала: "Экспресс доставка тортиков, ваш заказ прибыл".

Я уже был готов расплакаться, но тут мне попался Флитвик, который и вытащил меня из этого проклятого стула, прикрывая глазки, наколдовал мне халат, и помог отнести тебя в спальню. Вот так и закончился вечер приключений неуловимой Лили Эванс! Довольна хоть собой? Соверши я такое, например над Сириусом, был бы невероятно горд, но, увы, моя фантазия не настолько богата, как твоя, - Джеймс пытался говорить серьёзно, но это очень плохо получалось, особенно, когда видишь красную-прекрасную Лили. Но смущалась она недолго, услышав концовку его рассказа, рыжая торжественно произнесла:


- Разумеется, я собой горжусь, разве могло быть иначе? У меня прекрасное чувство юмора, надо почаще так над тобой шутить.
- Нееет! Я больше таких приколов не выдержу! Такие грандиозные шутки можно устраивать раз в год, не чаще! Ты уже свой лимит исчерпала, Лили, - гриффиндорец нарочито жалостливо сложил руки в знак мольбы.
- Ну, хорошо, так уж и быть, я тебя пожалею, - Эванс потрепала его по непослушным волосам. - А знаешь, По... Джеймс, ты не такая уж и противный, по крайне мере иногда. Давай забудем эту нашу ссору и постараемся быть друзьями? - рыжая протянула руку в знак скрепления договора.
- Ну давай постараемся, Эва...Лили, - он с радостью пожал ладонь. Но вот только дружба - это немного не тот тип отношений, которые бы он хотел иметь с Лили, но и это хорошо. Пока.
Они долго так вот проговорили о себе, о знакомых, о своих предпочтениях. Удивительно, проучившись вместе пять с половиной лет, они совершенно ничего друг о друге не знали, но теперь всё изменится. Когда наступил вечер, их, наконец, нашла Макгонаглл. Она невероятно взбесилась из-за того, что её ученики прогуляли уроки и назначила отработку на две недели. Но это были сущие пустяки.

Когда наступил следующий день, их дружбе настал конец. Оказывается, во время их душевного разговора, оба были в похмелье и наутро не помнили ничего. Джеймс не помнил, как признался обо всем Лили, раскрыл свою душу и сердце, а Лили не помнила, как называла Поттера "Джеймсом" и как умоляла его не уходить.
Они снова называли друг друга по фамилиям, подкалывали друг друга безобидными шутками и жили своими обыденными жизнями, оставив дружбу где-то посреди коридора второго этажа.

И кто знает, как бы сложилась их жизнь, не забудь они те слова, которые были самыми искренними на свете...



Глава 4

7 место.

1977 год. 6 курс. День рождения Джеймса. День.

Сегодня день у Ремуса не задался с самого утра. Просто кошмар какой-то. Всё началось с того, что он сегодня проспал (кажется, впервые в жизни), друзья оставили его и ушли, что было чрезвычайно странно. Голова буквально раскалывалась на две половины, доставляя не самые приятные ощущения, а ещё почему-то сильно тошнило, как будто он увидел Снейпа в ярко-малиновой мантии, с крепко заплетенными сальными косичками, потягивающего клубничный коктейль через трубочку. Ощущения не из приятных, не так ли?


Кое-как борясь с головными болями, Люпин наспех собрался и пулей полетел на урок. На завтрак времени не было, поэтому в животе протяжно урчало и крутило. Настроение и так было почти на нуле (что весьма удивительно для такого довольно позитивного человека, как Люпин), но в одно мгновение оно упало ещё ниже. Бежа сломя голову, бедняга Ремус не заметил идущую прямо на него девушку, которая витала где-то далеко в облаках и не видя ничего вокруг. Мало того, что они столкнулись лицами, больно ударившись носами, так ещё и содержимое чернильницы, которую нес в руках Лунатик, безжалостно выплеснулось на белоснежную блузку девчушки.

Учебники у обоих упали ,и сейчас парень помогал собрать их для девушки, которая судя по знаку отличия, была пуффендуйкой. Она же просто стояла на месте и не двигалась, а только часто-часто хлопала ресницами и беззвучно открывала рот. Было ощущение, что она вообще не из мира сего, странная какая-то. Хотя, скорее всего это был просто неожиданный шок и растерянность.

- Вот, держи, - Ремус протянул пуффендуйке её книги , но она никак не отреагировала, а продолжала стоять. На блузе зияла огромная чёрная клякса и это, смешиваясь с её растерянно-испуганным лицом, придавало ей невероятно глупый вид. А в Ремуса кипело раздражение. Он и так опаздывал, а эта ненормальная дурочка стоит и смотрит на него, ничего не предпринимая.
Плюнув на это дело, он вложил девушке в руки учебники, крикнул извинение за чернила и снова помчался на урок. На дальнейшем пути происшествий не произошло, и он спокойно прибежал к кабинету. Неуверенно отворив дверь в класс, Ремус втиснулся в помещение и тут же взоры всех обратились к нему. Профессор Флитвик, который преподавал Заклинания и у которого сейчас проходил урок среди гриффиндорцев и когтевранцев, заинтересованно посмотрел на только что вошедшего.
- Извините за опоздание, профессор, - отчеканил Люпин, немного виновато смотря на маленького преподавателя.



- Конечно, мистер Люпин, проходите и садитесь за свободную парту. Постарайтесь вникнуть в то, что вы прослушали, - Флитвик указал на парту, где сидел один когтевранец и тут же развернулся к доске, чтобы дописать незаконченную формулу.


Ремус покорно опустился за парту, попутно доставая из сумки учебник и листы пергамента. Воспользовавшись тем, что Флитвик записывал что-то на доске, Лунатик оглядел класс, ища друзей, но вот неожиданность - никого из них в классе не было. Тяжело вздохнув, Ремус понуро доставал свои вещи, пытаясь найти конспект, только нигде его не было. Видимо, когда Люпин в спешке собирался, оставил конспект на столе.


Флитвик, наконец, закончил что-то строчить на доске и вдруг с хитрым видом развернулся к классу.




- Ученики, сегодня у нас будет самостоятельная работа по пройденному материалу! На прошлом уроке мы писали о двух новых заклинаниях и сейчас я проверю ваши знания. Пока я раздаю листки, можете повторить материал по вашим записям, - пропищал Флитвик, взмахивая палочкой. Тестовые листы поднялись в воздух и начали плавно приземляться на столах учеников.



Люпин застонал, понимая, что подготовится он не сможет. В голове, как назло было пусто. Да и к тому же чернил не было.
На парту опустился листок с 6-ю заданиями. Ремус быстро пробежался взглядом по ним и ещё громче застонал. И если чернильница не была проблемой (ведь всегда можно попросить соседа поделиться),то незнание темы ничем не спасти. А опускаться до списывания Лунатик не мог себе позволить. Поэтому пришлось поступать методом Сириуса - импровизировать.
В итоге Лунатик сдал не самостоятельную работу по Заклинаниям, а рассказ-сочинение по Философии, подробный ответ из будущего по Прорицаниям, доклад по Трансфигурации и рассуждения о вечном.
Ссутулив плечи, Ремус пошёл на следующий урок. Ребят почему-то всё не было и не было, от этого становилось очень тоскливого и одиноко. А настроение вообще хуже некуда. И так проходили все уроки, пока не пришло время обеда.
Как ни странно, есть уже совершенно не хотелось, поэтому Люпин просто уныло ковырялся в тарелке, размазывая пюре по стенкам. Вдруг чья-то рука легла на плечо, и парень дёрнулся, а развернувшись на 180 градусов, обнаружил улыбающегося во все 32 зуба Джеймса. Эта улыбка, как в зеркале, тут же отразилась на лице Ремуса. За Джеймсом стоял как всегда вальяжный Сириус, с небрежным видом и постоянно куда-то бегающим взглядом, а также забитый Питер, который чувствовал себя не очень счастливым, однако пытался делать вид, что это не так.
Друзья сели рядом с Лунатиком, положили себе полные тарелки еды (а Хвост в этом деле как всегда отличился) и принялись вести беседу:
- Я так проголодался, со вчерашнего вечера ничего не ел, - промычал Поттер, набивая рот всё больше и больше. - Кстати, классно погуляли, давно так не веселились! И хочу сказать, что буду несказанно рад более частым гуляниям, пусть даже без повода.
- Вы если себя не бережете, то пожалейте хотя бы бедную печень, она ведь не выдержит ваших алкогольных планок, - причитал Ремус.
- Луни, не занудствуй, ну, сколько уже можно, - глотая сырный сэндвич, отозвался Сириус. - Тебе и самому всё понравилось, не отрицай, - Бродяга игриво пихнул старосту локтем.
- Ну, ладно. Может ты и прав. А особенно мне понравилась та часть, когда вы с Джеймсом принесли магловские мелки и стали играть в игру "Кто больше пометит друга". И в итоге у Сириуса порвались брюки, а у Сохатого вообще мел в носу застрял... - после этих слов все Мародёры засмеялись, а Питер, который тщательно прожёвывал котлету, подавился, и пришлось стучать ему по спине.
- Даа, а мне больше всего приглянулась та часть мероприятия, когда Эванс поцеловала меня в щёчку, - мечтательно пропел Поттер.
- Приехали. Всё, друзья, у Сохатого опять начался сопливый маразм. Задолбал ты уже ныть! Ну, ведь, дракл меня задери, только олень наш влюблённый малость успокоится, как опять эта Эванс в нем "вулкан страсти и желаний" разжигает! Тебе самому-то не надоело слюной на её рыжие волосёнки капать? - возмутился Сириус, упрекающе смотря на Джеймса.
- Ой, иди ты к чёрту, Бродяга. Я посмотрю на тебя, когда ты влюбишься. Будешь ещё больше меня слюней пускать, друг ты мой блохастый, - отмахнулся Поттер.
- Мечтай, мечтай, Рогатый. Я не умею любить и не вижу в этом смысла. Для меня есть только секс без обязательств, а все эти слова о любви чисто символически. - почему-то в этот момент Ремуса стало жаль Бродягу, ведь он не понимает, что такое любовь. Не понимает, что это самое замечательное чувство, которое вообще может испытывать современный человек. Разумеется, если любовь настоящая, а не жалкая пародия на неё, которую все выставляют на показ. Когда любовь истинная, то признаться в этом порой бывает очень трудно, даже самому себе.
Повисло небольшое молчание, которое вскоре прервалось его же зачинщиком.
- А мне больше всего понравилось вручение подарков и рожа Сохатого, когда он развернул мой подарок, - показалось, что все облегчённо выдохнули, радуясь смене темы. Блэк же сидел с самодовольной улыбочкой и сверлил взглядом Джеймса.
- Сирюша, твоя фантазия начинает сдавать, от тебя я ожидал что-то более оригинальное, нежели огромную перчатку в виде головы Снейпа на пружинке и которая выскакивает из коробки при её открытии. - копируя манеру Сириуса ответил Поттер.
- Ну что ты, Джеймсюшка, - делая акцент на последнем слове, съязвил Блэк. - Неужели ты думал, что на этом я ограничусь? Нееет, мой оленевидный приятель, не всё так просто! Сегодня ты получишь свой подарочек, который, увы, придёт с опозданием, но хуже от этого не станет, а наоборот, будет лучше и массовей! Более того, ты получишь его прямо сейчас, спасибо Лунатику за помощь в подготовке, - Бродяга подмигнул Люпину, который мило улыбался, но после услышанных слов даже язык прикусил.
- Какую ещё подготовку, о чём ты, Б... - но договорить он не успел, потому что началось такое... В Большой Зал влетели совы, очень много сов, наверное, их было пятьдесят, не меньше! Но если присмотреться, то можно заметить, что это не настоящие птицы, а всего лишь их искусные копии, муляжи, чучела...
Так вот, влетели эти совы в Зал и начали... Вы не поверите... Гадить! Да-да, вы не ослышались именно гадить, осыпая всех белыми экскрементами, словно снегом.
Все находящееся в Зале тут же повскакивали со своих мест и принялись бегать, ища, чем можно укрыться от вездесущего птичьего дерьма. Здесь также сидела Макгонаглл со Стебль, которые хотели перекусить перед занятиями, однако вместо отдыха и спокойного обеда, получили помёт в тарелке супа. Но больше всего доставалось слизеринцам. Совы специально скапливались у их стола, огорошая представителей зеленого факультета с ног до головы вонючим помётом.
Сириус и Джеймс катались по полу, держась за животы и смахивая с глаз текущие ручьём слезы, смеялись они настолько громко, что заглушали даже истерики снующих людей, которые никак не могли спастись от нашествия птиц. Питер тоже по-крысиному хихикал, прячась под столом, чтобы не заляпаться. Ремус же проклинал всех и вся, однако сдерживать смех при виде того, как на причёску Минервы плюхнулся огромный сгусток птичьего молока, было очень-очень трудно.
Кто-то тоже хохотал, не обращая никакого внимания на срущих птиц, однако своего пика ржача эта ситуация достигла только сейчас.
Гриффиндорский семикурсник, Теодор Одри, который к слову, был достаточно противным и многие недолюбливали его за задирчивость и хвастовство, бежа на всех парах к спасительной двери, споткнулся о оставленную кем-то сумку и со всей силы плюхнулся на пол, проехав два метра на животе и обвалявшись по уши в дерьме, а на нос ещё и новая партия приземлилась.
На секунду все замерли, а потом Зал разразился смехом со всех факультетов. Даже змеюки пару раз хмыкнули, не упустив возможности поглумиться над вражеским факультетом. Сохатый и Бродяга уже, кажется, не дышали, настолько сильно ржали. Они били кулаками по полу, корчались, болтали ногами, тяжело всхлипывали, срывая голос от непрерывного смеха...
Окончательно суматоха улеглась только через полчаса, когда птицы, выстрелив последний раз, просто-напросто взорвались, а при взрыве издали какой-то пукающий звук. Ученики, белые, как снеговики, чистили свои мантии палочками. Декан Гриффиндора назначила Мародёрам месячную отработку и отняла у факультета 50 очков, но даже это не испортило веселья от идеально проведённой шалости.
Уже вечером, помогая профессору Слизнорту потрошить какую-то неизведанную дрянь, Лунатик решил задать волнующий его вопрос:
- Сириус, а почему ты до начала совиной катастрофы сказал: "спасибо Лунатику за помощь в подготовке"?
- Ремус, ты что, с луны свалился?
- Я хорошо помню, как мы вчера веселились, просто на удивление хорошо, но про этот "подарочек" не имею ни единого воспоминания.
- Лунатик, ты сейчас серьёзно? - Блэк чуть не задохнулся от возмущения. - Ты что не помнишь, как утащил меня в дальний уголок и предложил что-нибудь грандиозное и запоминающееся устроить? Не помнишь, как мы по Большому Залу бегали и устанавливали точки для заклинаний, чтобы, колдуя в их сторону, начинать представление? Не помнишь, как поскользнулся и упал со скамейки, а потом плакался, что голова болит? Не помнишь, как миссис Норрис тоже хотел в сову трансфигурировать? Неужели забыл? Я охреневаю с тебя, Луни - Сириус всерьёз обиделся на то, что Ремус забыл приготовления к такой великой шалости.
- Нет, прости, не помню, - как-то вяло ответил староста. - Но зато всё шикарно получилось, я и не ожидал, что будет настолько круто!
- Да уж, вот это я понимаю грандиозный подарок-розыгрыш, не то, что перчатка. Благодарю вас, господа Мародёры, никогда этого не забуду, - торжественно произнёс Джеймс, пожимая руки опешившим друзьям.
- Да брось, Сохатый, у нас ещё целый год впереди, успеем и не такое сотворить! Пусть Хогвартс навсегда нас запомнит, ну или навсегда запомнят руины, кто знает, - хитро улыбнулся Бродяга.

- А если не сам Хогвартс, то учителя уж точно нас часто вспоминать будут! Особенно бедняжка Макгонаглл, которая при одном только нашем упоминании капли для сердца достает.
- Это она, любя, на самом деле она нас любит больше всех остальных. И она будет с улыбкой на лице нас припоминать, я ведь прав? - вопросительно уставился Блэк.
- Прав, Сириус. Ты абсолютно прав, - задумчиво ответил Ремус. - Ни она, ни Дамблдор, ни сам Хогвартс нас никогда не забудут, по крайне мере до тех пор, пока не скончается последний волшебник, помнящий нас. Это я тебе обещаю.

И, пожалуй, ни в чём Люпин не был так уверен, как в только что сказанных словах.


Глава 5

6 место.
1977 год. Летние каникулы. Рядовая пьянка. Дерево.

В эти каникулы Сириус уже жил отдельной от своей семьи жизнью. Добрый дядюшка Альфард оставил нехилое завещание своему любимому племяннику и сейчас этот самый племянник прожигал деньги, ходя по магловским клубам. Ещё Сириус снял квартирку в малоизвестном районе Лондона, но бывал там довольно редко, заруливал только чтобы помыться ну или переночевать иногда. В основном Блэк гостил у Джеймса и оставался на ночь там, все-таки вместе веселее. Мистер и миссис Поттер уже давно считали Бродягу своим вторым сыном и были только рады его визитам.

Так вот, прошлым вечером Сириус заглянул на огонек к семейству Поттеров и сразу обнаружил Джеймса в состоянии раскисшего огурца. Как выяснилось позже, у Сохатого опять болела душа из-за Эванс. Ух, рыжая сучка. Просто Поттер решил написать своей суженной-ряженной письмецо, даже не надеясь получить ответа, в прочем как всегда. Мотивировал он это тем, что: «Хотел выплеснуть свои эмоции на бумагу, она ведь всё-равно не читает». Но только в этот раз красавица-староста все же решила прочитать каракули Сохатого и более того, решила ответить. Стоит ли говорить о том, как офигел Джеймс, когда получил конверт с надписью: «От Лили Эванс»? Но, увы, счастье его продлилось совсем недолго, стоило лишь прочитать то, что было написано в самом письме.

Удивительно, вроде знаешь человека 6 лет, но впервые познаешь и другие стороны его натуры. Было странно читать слова, так сказать ненормативной лексики, от «мисс Паинька», значит, не теряла времени, когда общалась со своим Нюниусом, да понабралась плохих слов, которые никак не идут её занудному образу.
Расстроился Олень, приуныл совсем, но Сириус не растерялся и тут же нашёл средство выведения из глубокой депрессии.

Выпить в компании лучшего друга – разве может быть что-то прекрасней? Возможно, но в данной ситуации, лучше ничего нельзя было сделать. Джеймс сразу как-то ободрился, услышав о веселье, и предложил взять пару бутылочек из коллекции отца, на что Блэк утвердительно закивал.

И вначале они действительно мило сидели, несли пьяный бред о грядущем будущем, Поттер даже заикнулся, что с этого момента начнёт полнейшее игнорирование Рыжей, мол, достали её постоянные отшивки и больше он ей надоедать не будет. Но Бродяга прекрасно понимал, что это лишь на короткое время. Как только увидит зеленые глаза на веснушчатом лице, так снова крышу снесет, ну или рога.

Бедный Сохатый, уже столько лет себя мучает. Нет, что б найти какую-нибудь красивую девчонку, которую можно добиться более легким способом, так он же упрямый, зараза, в упор никого не замечает, кроме Эванс. Мазохист какой-то, черт побери.
Но убивался Джеймс совсем недолго, выпив напополам с Сириусом две бутылки огненного виски, на душе неожиданно полегчало и вскоре, он и вовсе забыл думать о причине своей печали. Только после того, как алкоголь закончился, веселье прекратилось, а организм потребовал продолжения, поэтому друзья взяли ещё пять бутылочек, на запас. А ещё Сириус предложил пойти продолжить гулянку на улице, лето как-никак.


Именно здесь и начинались самые грандиозные идиотские поступки. Стоит начать с того, что Поттер, пока выносил виски на улицу, поскользнулся и разбил одну бутылку. Очки тоже оказались разбитыми, так что Джеймс чувствовал себя стрекозой с ячеистым зрением.

Однако Сохатый нисколько не расстроился из-за разбитой бутылки, ведь в любом случае Бродяга может превратиться в собаку и вылакать виски, правда пошатывать немножко будет, лапы начнут путаться, хвост случайно откусит, но ничего, Сириусу не привыкать. Быстро поднявшись с земли и собрав оставшиеся целые бутылочки, Джеймс пошёл дальше, на задний двор, где была беседка, там они собирались засесть.


Поттер получил от Блэка подзатыльник за, как он выразился «Врождённый, из жопы растущий косоруким», но как только Бродяга припал к бутылке, тут же сбавил злость.

Ясная ночь, жемчужная россыпь звезд, тишина, разбавляемая только стрекотанием сверчков, журчание пруда где-то вдалеке, два пьяных чудика, прижавшиеся друг другу плечом и горланящие песни о веселом гиппогрифе, ну разве это не великолепно?

Они вели какую-то чрезвычайно серьезную беседу, но и невероятно глупую одновременно, вспоминая о своих давних косяках и их последствиях, пока вдруг разговор не зашел в такую тему, которую при Сохатом и Бродяге нельзя упоминать ни в коем случае. Слабо. Если этих двоих попросить сделать что-либо невыполнимое и при этом добавить вопрос «Слабо?», то они хоть все до единой косточки переломают, хоть в лепешки расшибутся, хоть ноги побреют, однако сделают всё.
А когда они ещё и оба пьяные, то смесь и вовсе опасна для жизни.

- Вот смотрю я на этот красивый кустик, Сохатый, и думаю, смог бы ты пробежать через него? – слащаво пропел Блэк, невинно хлопая глазками.

- Вообще-то, - возмутился Джеймс, - этот куст с колючками, его мама специально для экзотики сажала. Как-то в детстве я туда прыгнул, для эксперимента, так потом два часа иголочки из тела извлекал. Поэтому у меня нет никакого стремления, по доброй воле снова залазить в этот рай для любителей острых ощущений.

- Неужели наш бесстрашный гриффиндорский Олень вдруг испугался уколоться? Да ладно тебе, Сохатый, один раз живем, нужно все попробовать! Или тебе слабо? – вопросительно уставился Сириус.

- Что? Мне слабо? Да никогда! Готовься наблюдать бесстрашное вторжение Джеймса Поттера на территорию колючей массы! Сейчас я тебя докажу, что для меня нет ничего невозможного или что можно пометить унизительным словом «Слабо»! – прогорланил Сохатый и тут же вскочил как ошпаренный, готовясь доказать всем, что он сможет преодолеть все преграды, и даже тупые идеи Сириуса, придуманные в пьяном бреду.

И что вы думаете? Он ведь действительно побежал, держась за пах, под громкий ржач Бродяги, который прикрывал лицо ладонями, дабы не перебудить всех обитателей дома. А смеяться и впрямь было над чем. Ведь не каждый же день увидишь подростка, бегущего сквозь кусты, которые ему по пояс и которые раздирают ему рубашку, а в основном брюки и сквозь рваные брючки проглядывали милые трусики со снитчами. И при этом лицо, самое незабываемое лицо, которое вообще можно вообразить! Такое ощущение, что к физиономии Сохатого привязали невидимые нити и сейчас тянули эти нити в разные стороны, создавая неповторимые гримасы.

Но к счастью Джеймса, - и к грусти Сириуса, терновая пробежка закончилась. Израненный Поттер плюхнулся на своё место и тут же замахнул немного огневиски, пока Блэк отсмеивался. Поморщившись от небольшого жжения в гортани, Сохатый с шумом поставил стакан на столик, за которым они сидели, и заговорил немного хрипловатым голосом:

- Так, дружок мой, теперь твоя очередь делать что-нибудь идиотское, благо фантазия мне может предоставить такую возможность…

- Погоди, погоди, а разве мы играем в желания? По-моему я просто решил проверить твои способности, - перебил Бродяга, глядя на друга поверх своего бокала с янтарной жидкостью.

- А-ха-ха, - рассмеялся смехом-басом Джеймс, - ну уж нет, дружище, даже не пытайся соскочить, сейчас я придумаю тебе такую штуку, что ты никогда не будешь сомневаться в моём креатизме.

- Ну что же, попробуй, всё-равно ничего в твою лохматую, а к тому же пьяную голову путного не взбредет.

- Ах так, да? Ах так? Ну, хорошо, ты сам напросился! – воскликнул Сохатый. – Спой тогда твою самую нелюбимую песню!

- « Я люблю тебя до слёз »?*

- Ага.

- Нееет! – почти умоляюще воскликнул Блэк, хотя было понятно, что он делал это нарочно.

- Даа, мой хороший, давай! Только пой с чувством, с эмоциями, можешь даже пустить слезу, чтобы прибавить драматичности, - издевательски подметил Поттер, а потом снова рассмеялся.

- Ты сволочь, Сохатый! – обиженно просопел Сириус.

- Не отмазывайся, начинай, я знаю какой у тебя прекрасный голос.

- «Подними глаза в рождественское небо
Загадай всё то, о чём мечтаешь ты.
В жизни до тебя я так счастлив не был
Для тебя одной их так любишь ты
Эти белые цветы.

Я люблю тебя до слёз,
Каждый вздох как первый раз.
Вместо лжи красивых фраз.
Это облако из роз
Лепестками белых роз
Наше ложе застелю».

- Браво, господин Бродяга, браво-о-о! – Джеймс вовсю аплодировал, запинаясь в словах от приступов смеха, не каждый ведь день такое увидишь!

- Мерлин, Поттер, у тебя есть какой-нибудь таз, ты же не хочешь, чтобы я заблевал тебе весь сад, - взмолился Сириус, от чего Джеймс рассмеялся ещё громче. – Прекрати ржать, скотина рогатая! Какого черта ты меня заставил петь эту дрянь!? Я ж думал, что не выдержу и прям на припеве блевать начну! Нет, что б придумать нормальное желание, там, на столе станцевать или виски носом выпить, так нет же, вандал очкастый, ты про любовь петь заставил!!! – «любовь» Бродяга выплюнул с какой-то ненавистью и отвращением. Он с каждым словом повышал голос, но и Сохатый с каждым словом начинал все громче ржать, долбя рукой по столу.

Начиналась целая война двух захмелевших умов, которые, если перестараются, могут на придумывать такое, что и для жизни может быть опасно. Что они собственно и делали. Сириус, в месть за такое позорное желание, загадал Джеймсу, предварительно надев туфли миссис Поттер, пробежать по улице Годриковой впадины три раза, при этом крича: «Быть геем не так уж и плохо!».
Уж лучше не знать, чем это закончилось для самого Джеймса, когда на третьем кругу из-за его криков проснулся сосед-магл нестандартной сексуальной ориентации. Сириус от этого зрелища буквально умирал со смеха, дрыгая ногами и махая руками во все стороны. Живот просто разрывало от приступов хохота, но остановится, смотря на то, как Сохатый отмазывается от предложения гея с ним прогуляться, Бродяга не мог, это было выше его сил.

А вскоре вернулся злой-презлой Поттер, еле как отвертевшийся от голубого магла и тут же прикрикнул Блэку:

- Ну, всё, ты попал! Я тебе такое устрою!

Вот так и начались их ночные приключения, чего только не придумывали! И пустыми бутылками жонглировали, и в пруд ныряли, и ламбаду танцевали, и лягушек целовали, и павлинов изображали, в общем, у кого, на что фантазии хватало, то и загадывали. Последней каплей стало желание Джеймса, он заставил Сириуса залезть на дерево.

И он залез, а обратно спуститься не получалось. Разумеется Сохатый поржал над ним как следует и пробормотав что-то вроде: «Я всё-таки тебя победил, блохастый», завалился спать, прям в беседке. Бродяга поорал, поорал, чтобы разбудить Поттера, но бросив эту безнадёжную затею, вывернулся нестандартным образом и спустя пару минут засопел.

И сейчас мы возвращаемся к утру, в тот момент, когда родители Джеймса проснулись и, не обнаружив ребят, заволновались. Точнее заволновалась миссис Поттер, а мистер Поттер сразу понял, что мальчики пошли «погулять» и этим самым успокаивал жену. Дорея ещё немного беспокоилась, но потом решила поверить словам мужа и просто дождаться их прихода, чтобы они сами всё рассказали.

Был уже почти полдень, когда мама Сохатого пошла в сад, для того чтобы нарвать свежих цветов домой и цветник находился как раз неподалёку от беседки, где всю ночь ошивались Джеймс и Сириус. Проходя мимо дерева, на котором каким-то чудом спал Бродяга, Дорея вдруг услышала какое-то смутное, едва различимое завывание. Миссис Поттер тут же насторожилась и как только убедилась, что звуки не плод её воображения, вынула палочку из-под садового фартука и пустила заклинание прямо на место сна Блэка.

- Ааайаайаай!!! – ветка дерева сломилась и Бродяга, ударяясь о каждую веточку дерева и набивая листьями все доступные и открытые места, с грохотом, словно огромный мешок, рухнул на землю. – Твою ма.… А это вы, миссис Поттер. – Несколько секунд Блэк просто не понимал, что именно произошло, но смотря на лицо мамы Сохатого, эмоции которого сменялись с огромной скоростью, какие-то воспоминания начали всплывать.

Они долго стояли в тишине, пока Дорея, наконец, не собралась с мыслями и не спросила:

- Сириус, объясни мне, что вчера произошло, и как ты тут оказался? – её бровь вопросительно изогнулась, выражая крайнюю степень непонимания произошедшего. Бродяга напряг мозги, пытаясь сложить обрывки в единую картинку, чтобы ответить на поставленный вопрос.

- Да мы просто с Джеймсом вчера немножко позабавились, выпили всего ничего, а потом я пошёл спать и, честное слово, случайно забрёл не туда, поэтому и уснул где пришлось, - Сириус говорил так невинно и с таким невозмутимым видом, что не будь это таким уж бредом, любой бы поверил в его слова.

- То есть ты хочешь сказать, что шёл в спальню и чисто случайно залез на дерево, а потом тут же уснул? - едва сдерживая смех, спросила женщина.

- Именно так, миссис Поттер, - утвердительно кивнул Сириус и сам заулыбался, понимая какую чушь он говорит.
- Хорошо, дорогой, а сейчас скажи мне, где Джеймс. Тоже с тобой на дереве спит?

- Нет, он вот там дрыхнет, - сказал Бродяга и указал в сторону маленькой беседки.

- Ну, тогда пойдём и его будить, послушаем, что он нам скажет, - Дорея мило улыбнулась и двинулась туда, куда указал Блэк.
Из сооружения доносились какие-то сдавленные стоны, и женщина ускорила шаг, боясь, что с сыном случилось что-нибудь, Сириус тоже подорвался и поспешил к другу. Но как только они оказались рядом с ним, то увидели презабавную картину.

Поттер лежал на полу беседки, крепко прижав к себе какую-то бутылку, и забросив ногу на одну из скамеек, шептал хриплым голосом что-то вроде: «Да, Лили, давай, не останавливайся, ты знаешь, как сделать мне приятно, о да…»

Блэк, разобрав, что он говорит, сразу согнулся в три погибели от смеха, а миссис Поттер слегка покраснела и не дожидаясь, пока сын во сне закончит свои дела с какой-то Лили, окатила его водой, для пробуждения.

Сохатый тут же распахнул глаза. Он не понимал: сон это или нет. Но услышав, знакомый ржач, убедился, что всё-таки не спит.

- Ах, ты, скотин.… Ой, привет мамочка, - Поттер уже хотел надавать тумаков Сириусу, но увидев недопонимающую и слегка смущённую матушку, тут же оторопел. – А что ты тут делаешь?
- Хочу задать тебе тот же вопрос, сынок.

- Эммм, ну ты понимаешь, просто так получилось, - язык у Сохатого заплетался, а в голову, как назло, не приходило подходящее оправдание и поэтому единственное, что он смог сказать было: - Это Сириус во всём виноват, это он меня споил!

- Чтооо? Не слушайте его, миссис Поттер! Я ему предложил выпить-то по рюмочке, а он, алкаш такой, семь бутылок выпил и даже не икнул!

- А вот и не правда!

- Правда!

- Ты сам предложил напиться в стельку, потому что тебе стало слишком скучно! – не унимался Джеймс.

- Но ты же согласился! – Сириус тоже не сдавался.

- Ты меня заставил!

- Ложь!

- Так, хватит! – Дорея, наблюдавшая перепалку ребят, больше не могла этого терпеть и оборвала их. – Пойдёмте лучше в дом, и там вы всё нормально объясните. – А подумав, добавила: - К тому же я уверенна, что мистеру Поттеру будет очень интересно послушать эту историю.

Дома, за аппетитным завтраком, любезно приготовленным мамой Джеймса, друзья в подробностях рассказали, из-за чего был весь сыр бор, где взяли огненный виски, как играли в желания и почему Блэк оказался на дереве. Все дружно посмеялись над забавными моментами, которые приправлялись комментариями Сохатого и Бродяги, а изредка мистера Поттера.

Для приличия, миссис Поттер сделала выговор юным Мародёрам и попросила больше подобных вещей не устраивать. Но всё же было видно, что она не сердилась на ребят, ведь они ещё так молоды и когда, как не сейчас наслаждаться жизнью в полной мере.
Джеймс, оказывается, говорил о том, что не будет больше клеиться к Эванс вполне серьёзно. Поэтому вечером, сидя в комнате с Сириусом, он уничтожал предметы, напоминающие о ней.

Было неизвестно, как закончится его массовый бойкот старосте Гриффиндора, но что-то подсказывало, что всё закончится у этих горе-любовников весьма хорошо.
_____________________________________________

* - Откуда в 70-х годах была песня « Я люблю тебя до слёз» и откуда её знали Мародёры, неизвестно, но пусть это будет небольшой помаркой автора;)


Пожалуйста, оставляйте отзывы. Может мне вообще не стоит продолжать этот фанф, если он никому не интересен.


Глава 6

5 место.
1977 год. 7 курс. Выручай-комната. Вечер.

Примечание от автора: Прошу у вас прощения за такую задержку проды. Больше месяца не обновляла, но надеюсь, вы с нетерпением ждали возвращения Мародёров и их приключений :)
Эту главу я мучала очень долго, совершенно не знала, что написать и поэтому 6 глава самая несмешная на мой взгляд. Даже есть в мыслях её полностью переписать, а что думаете по этому поводу вы?





Джеймс, вальяжно развалившийся на диване в Выручай-комнате, наблюдал за метаниями Ремуса. Лунатик был просто взбешён, что было странно, учитывая его довольно мирный и покладистый характер.


- Нет, объясни мне, Сохатый, как ты вообще додумался до такого?! Это же сколько нужно было нахлебаться виски, чтобы это совершить, а?!

- Ремус, прекрати буянить и без тебя тошно. Думаешь, меня прям восторг распирает? Да мне на себя даже смотреть тошно, - Джеймс устало, даже с каким-то холодным равнодушием попытался охладить напор друга. Видимо, совесть его и так загрызала, а обвинения Люпина и вовсе сыпались, словно соль на рану.

- И ты так спокойно об этом говоришь!? Ты хоть понимаешь, ЧТО ты вообще натворил? Это ведь всё серьёзно, а не какие-то шутки! Как ты выкручиваться из этого собираешься, я не представляю…- под конец своей пламенной тирады, Ремус кажется, даже охрип, поэтому сбавил громкость.

Джеймс не находился, что ответить. Он прекрасно понимал и без нравоучений Люпина, к чему мог привести такой опрометчивый поступок, однако дело сделано, и пути назад нет.

Ремус обессилено плюхнулся в кресло, пряча лицо в ладонях. Ну как же такое могло случиться? Ведь Джеймс в таких делах не новичок и ему прекрасно известны последствия этих самых дел. Он так же знал, как бороться с этими самыми последствиями, так какого тогда облезлого Волан-де-Морта Сохатый умудрился вляпаться в такую передрягу?
Друзья провели в молчании около 10 минут, думая на одну тему, но с разных ракурсов. Тишину нарушил Поттер:


- Как думаешь, стоит об этом кому-нибудь рассказать? Ну, там совета попросить, спросить, что в такой ситуации можно сделать.

- Не знаю, Джеймс, не знаю. Возможно, ты и прав, всё-таки помощь тебе сейчас очень пригодиться. Но нужно говорить это такому человеку, что бы до определённого момента держал язык за зубами, а таких немного. Есть предложения?

- Ммм, может быть Эванс?

- Не говори ерунды, Сохатый. Во-первых, она может всё не так понять, а во-вторых вы же, вроде как в ссоре.

- Не напоминай, Лунатик, и так хреново. Чёрт, я даже забыл о нашем последнем скандале, - Джеймс как-то болезненно поморщился и привычным жестом взлохматил непослушные волосы. Люпин мимолётно глянул на него и понимающе кивнул.

- Тогда может Марлин Маккинон? – прервал вновь затянувшееся молчание Ремус.

- Тоже не вариант, - мгновенно отозвался парень. – Она всему факультету разболтает и тогда мне не избежать вечного позора. Может ну это всё? Сами как-нибудь разберёмся, и всё будет хорошо, - Джеймс натянуто улыбнулся, стараясь больше убедить себя, нежели друга. Ремус понимал, что это сплошная фальшь, однако не предпочёл вновь возвращаться к малоприятному разговору.
Посидев ещё немного в комнате, ребята с поганеньким настроением поплелись в гостиную.

Народу было довольно-таки мало: несколько пятикурсников, дописывающих длиннющие эссе, Джулия Лейбурн, которая пролистывала какой-то модный журнал, надувая при этом пузыри из жвачки, Лили Эванс, читающую очередную бурду о зельях и тот, кого они хотели видеть в данный момент меньше всего – Сириус Блэк. Как только Джеймс заметил макушку Бродяги, сразу же попятился в сторону мальчишеских спален, однако незаметный побег провалился с треском.

Вездесущая Джулия, которая, кстати, не отличалась воспитанностью и порядочностью, заметила крадущегося Поттера, точно какого-то шпиона и окликнула его:

- Джейми, ты чего там прячешься? Трусы что ли украл у кого-то? – посчитав свою шутку чрезвычайно смешной и остроумной, Лейбурн засмеялась глупым приторным смешком. Сохатый ругнулся про себя неприличным словом, но всё же прошлёпал в Общую комнату. Эванс как-то презрительно сморщилась, услышав ненавистное имя, однако не посчитала нужным прерывать своё чтение. От Сириуса тоже не укрылось то, что Джулия окликнула его лучшего друга, и он инстинктивно повернулся к Джеймсу.

Поттер ещё раз чертыхнулся и нехотя поплёлся к Бродяге, Ремус тоже просеменил за Сохатым.
Сириус немного отодвинулся, позволяя друзьям сесть рядом с ним. Поттер и Люпин старались не смотреть на Сириуса и старательно отводили глаза, что не осталось незамеченным. Блэк специально пытался встретиться взглядом с ними и поэтому в упор смотрел на ребят. Так прошло немного времени, пока Бродяге это всё не надоело:

- Да что происходит, а? Поттер, если ты потерял невинность, то не нужно так смущаться, рано или поздно это должно было случиться, - пошутил Сириус, однако лицо его было серьёзным. Ремус и Джеймс быстро переглянулись и тут же захихикали, как последние идиотки.

Сохатый решил, что нужно отвлечь внимание Блэка от них, поэтому стал судорожно размышлять. Пришло только единственное решение – шутить так, чтобы друг ничего не заподозрил.

- Ты прав, Бродяга, чего мне смущаться, всё-таки уже 17 лет, пора начинать жить активной половой жизнью. И тебе советую, а то в блохастых девках засиделся уже, - Ремус усмехнулся и тут же закусил губу, чтобы не рассмеяться в голос. Сириус, несмотря на то, что Сохатый над ним прикалывался, всё же громко заржал.

- Неужели ты и впрямь думаешь, что я до сих пор девственник? – с сарказмом спросил Сириус, элегантно отбрасывая длинную чёлку, отчего сидящая неподалёку Лейбурн послала ему взгляд полный страсти и желания. Бродяга же проигнорировал это, демонстративно отвернувшись от похотливой дамочки, оставив на обозрение только свой затылок.

- Нет, ну а кто тебя знает? – с притворным спокойствием ответил Джеймс, но едва дрожащие уголки губ выдавали его с потрохами.

- То есть ты хочешь сказать, что я нагло вру про все свои приключения для взрослых? – казалось, что Блэк был смертельно оскорблён такими подозрениями. – Извини, конечно, но даже моей бурной фантазии не хватит на столь разнообразные выдумки.

- Ммм, знаешь, твоя фантазия тут и не нужна. Сейчас можно найти столько разнообразных фильмов эротического характера, что на описания всех их сюжетов не хватит твоей жизни, - после этой реплики, Ремус не сдержался и засмеялся на всю гостиную. Поттер самодовольно ухмыльнулся а-ля «Я тебя сделал» и элегантным жестом поправил съехавшие очки.

С полминуты Сириус молчал и просто смотрел на Сохатого, а потом
друг резко вскочил с дивана и быстрым шагом направился в спальни мальчиков седьмого курса.

Улыбка стремительно сползла с лица Поттера, Люпин тоже перестал смеяться и с каким-то нескрываемым волнением окликнул Сириуса:

- Ты куда? – Бродяга не остановился, а лишь попутно бросил:

- У меня в спальне лежит коробка магловских пончиков в глазури, нужно их принести. Поттер уже бред всякий несёт, пончики должны остудить его пыл. – После этих слов он скрылся в спальне.
Лицо Джеймса исказили ужас и обречённость, руки затряслись, глаза потемнели. Он тупо уставился на Лунатика, как бы мысленно прося помощи. Ремус кивнул и стал осматривать Общую комнату.

На глаза тут же попалась красная как помидор Эванс, которая изображала, что что-то читает, однако её глаза не бегали по сточкам.
Лунатик тут же оживился и пихнул Сохатого в бок, привлекая его внимание. Джеймс сразу понял, что пытается донести до него друг, поэтому подскочил с места и подбежал к офонаревшей Лили, которая даже книжку выронила. Люпин тоже не отстал и оказался рядом с Эванс.

Опешившая от такого чрезмерного внимания, Лили недоуменно приподняла бровь, как вдруг оба парня, как по команде, одновременно заговорили, перебивая друг друга:


- Лили, помогай!..

- Он пошёл наверх, он узнает всю правду!..

- … Это вышло чисто случайно…

- …Сириус просто убьёт Джеймса.

- …Я этого не хотел…

- ...Сириус не прощает предательства…

- …Всё произошло так быстро, я даже не успел опомниться…

- … Бродяга не переживёт этого…

- … Я ещё так молод, мне всего 17 лет…

- … Это я во всём виноват, всё из-за этой вечеринки…

- … Я не готов к такой ответственности.

- ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ!? – последнюю фразу Мародёры выкрикнули уже вместе и так громко, что пятикурсники возмущённо шикнули, призывая к тишине. Лили после этого сбивчивого рассказа обалдела ещё больше, а друзья тяжело дышали и с отчаянием смотрели на рыжую, надеясь, что она им поможет, что она их прикроет, выгородит. Однако надежда на спасение рухнула в тот миг, когда раздались тяжёлые шаги по лестнице.

Джеймс и Ремус инстинктивно сжались, наплевав на свою гриффиндорскую смелость, и приготовились слушать гневную тираду Сириуса, который не заставил себя долго ждать.

Блэк спустился из спален, по нему было видно, что он совершенно не понимает что происходит, так же, как и Эванс пару мгновений назад. Повисло какое-то неловкое молчание, которое нарушалось лишь скрежетом перьев о пергаменты и чавканьем Джулии. Сириус почёсывал затылок, а потом вдруг заговорил:

- Так, я не понял, что за неведомая хрень творится? Как прикажете это понимать? – Сириус сложил руки на груди и приготовился ждать ответа, которого по каким-то причинам не последовало.

Джеймс нервно облизывал губы, теряясь в глупых оправданиях, а вот Ремус был на удивление спокойным, как будто он придумал гениальный план по отмазку, однако озвучивать его не собирался. Эванс, кстати, тоже присоединилась к безмолвному диалогу, бросая взгляд на каждого из друзей, не зная к кому обращаться. Казалось, что весь мир сосредоточился на этих четверых, а напряжение натянулось подобно проволоке.


Первой не выдержала Лили.

- Поттер, Люпин, я сейчас переосмыслила всё, что вы мне сейчас наплели, но мне даже страшно это озвучивать. Поттер, - она повернулась к Джеймсу. – Ты что, вообще последние остатки мозгов пропил? Ты же сам ещё ребёнок, какие к чёрту дети?
После этой реплики у вех отвисла челюсть до самого пола. Особенно низко она отвисла у самого Поттера.

- Эванс, ты что несёшь? – дрожащим голосом произнёс Сириус, поражаясь своей неуверенности. Лили же оставалась относительно спокойной, однако непонимание всё-таки промелькнуло в её глазах. При виде такой уверенной старосты, Блэк тут же решил, что её слова что-то значат. – Сохатый? Я чего-то не знаю?

- Я-я-я сам не понимаю, что происходит. Какого дракла, Лили? Какие дети?

- Что значит «какие дети»? Вы же только что подбежали ко мне с Ремусом и стали нести какую-то чушь: «Мне всего 17, я не готов к такой ответственности». – Теперь настала очередь Лили удивляться.

- Джеймс, ты что какую-то девчонку обрюхатил? – строго спросил Сириус. – Ты с катушек съехал? Тебя предохраняться не учили что ли? – Блэк был на грани нервного срыва, оно и понятно. Такая новость любого шокирует и это ещё мягко сказано.

- Сохатый, ты сейчас серьёзно? Когда ты успел? Тебе пончиков мало? – тут уже в разговор вклинялся Ремус, но был беспардонно перебит Сириусом.

- Пончики? Ремус, ты сказал пончики? Что вы с ними сделали? – Бродяга не на шутку разбушевался и просто не находил себе места. Все те, кто были в гостиной замолкли и увлечённо слушали эту казалось бы, бессмысленную болтовню.

- Сириус, прости, так получилось, - сразу замямлил Джеймс, опуская глаза в пол. – Просто я вчера напился ,и мне очень захотелось, есть, а кухня была далеко и я… - Поттер не договорил, так как окончание уже было предсказуемым. Бродяга сжал и разжал кулаки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вмазать Сохатому по очкам. Друг называется.

На лицах Мародёров проступило понимание всей ситуации, а вот Лили совершенно ничего не понимала. Она просто неподвижно стояла, как статуя и тяжело дышала. И тут она не выдержала и выпалила всё как на духу:

- Какого чёрта тут происходит, а!? Какие пончики, вы вообще о чём!? Мы, кажется, о ребёнке Поттера разговаривали или вы хотите сказать, что он с пончиками Блэка сексом занимался!? – Эванс сразу запнулась, понимая, что только что сказала и тут же густо покраснела. Джеймс, если бы не был настолько ошарашен тирадой Лили, непременно бы заржал. А вот Ремус, кажется, всё понял и засмеялся как сумасшедший, колотя руками по коленкам. Лили покраснела ещё больше, глубоко вздохнула и, собрав остатки былой уверенности, продолжила:


- Джеймс, ты что, правда, станешь отцом? Как так произошло? А кто мать? Ремус, прекрати уже ржать! – но на Лунатика её слова не подействовали, он наоборот, захохотал ещё больше, едва не падая на пол. Все недоуменно смотрели на него, но по-прежнему ничего не понимали.

- Эванс, да о каком отцовстве ты говоришь-то? Какой ребёнок? Ты его выдумала что ли?

- Поттер, я понимаю, что умом ты особо не блещешь, но хотя бы сейчас пораскинь своим малюсеньким мозгом и вспомни, как ты несколько минут назад подлетел ко мне и начал щебетать, что ты не хотел этого, это произошло так быстро и ты даже не успел опомниться или ты хочешь сказать, что у меня галлюцинации, а? – злоба клокотала внутри девушки, она очень старалась сдерживать себя и говорить как можно внятней, чтобы смысл дошёл до оппонента.

Джеймс около минуты переваривал всё сказанное, а потом, как и Люпин разразился диким хохотом, что даже стёкла задрожали. Обалдевшая Эванс переглянулась с не менее обалдевшим Сириусом, а затем оба синхронно посмотрели на умирающих со смеху Сохатого и Лунатика.

Немного успокоившись, но всё ещё посмеиваясь, Поттер всё-таки попробовал всё объяснить.

- Лили…ахаха…ты просто…ты просто всё не правильно поняла… Ты подумала, что я переспал…переспал с девушкой Сириуса и она забеременела.… Но… но на самом деле я просто вчера по пьяни съел магловские пончики Бродяги, которые… которые ему прислал дядя и поэтому я боялся, что… что он меня побьет, ну или ещё чего придумает.… Нет никакого ребёнка, правда, ахаха… - рыжеволосая староста просто не могла поверить в происходящее. Через мгновение и Блэк рухнул на пол с рвущимися наружу позывами смеха, а потом и все, кто находился в гостиной. Одна только Эванс не могла пошевелиться от сказанных слов.

- То есть получается, что вы просили меня спрятать вас только потому, что Блэк рассердится за съеденные пончики? Так получается? – получив утвердительный кивок от Мародёров она продолжила. – Знаете что!? Вы психи! Вам лечиться давно пора, больница св. Мунго просто плачет без вас! Вы! Вы ненормальные! Вы больные! Особенно ты Поттер! Придурок! Идиот! Выскочка! Тупица! Как же ты меня бесишь!!!

- Я тоже люблю тебя, Эванс! – ответил валяющийся на полу Джеймс, однако его слова Лили не услышала, она вылетела из Общей комнаты, при этом сильно хлопнув портретом. А гостиная продолжала сотрясаться хохотом всех тех, кто там находился. Казалось, что своим смехом они перебудят весь замок, но это никого не волновало. Ведь не каждый день можно так поржать в конце концов.

А Лили тем временем добежала до туалета для девочек, зашла в кабинку, села на крышку унитаза и придалась рыданиям. Это ведь так унизительно – опозориться перед человеком, которого любишь.

А то, что Лили Эванс по уши влюбилась в Джеймса Поттера давно стало неоспоримым фактом.



Глава 7

4 место.

1977 год. 7 курс. Рождество. Туалетная комната для девочек. Обед.


Warning!!! Глава содержит большое количество розовых "ути-пути" и прочей сахарной прелести.



Сегодня с самого утра Лили Эванс не могла понять, что происходит. Все, как сговорившись, вели себя очень странно, ничего не объясняя. Многие как-то понимающе улыбались и хитро смотрели на бедную девушку. А кто-то же, наоборот, вел себя с Лили агрессивнее, чем обычно, ставя детские подножки или «случайно» роняя её вещи. Всё это очень пугало Эванс, и она очень хотела объяснений, однако никто ничего не говорил. Конечно, староста могла подойти к любому и спросить в чём дело, но Лили не могла себе этого позволить. Она ведь гордая, всезнающая староста, Мерлин в задницу укуси!

Дело в том, что вчера гриффиндорцы отмечали в башне Рождество. Лили Эванс, как староста, была обязана следить за порядком, а также за тем, чтобы однокурсники слишком не напивались. Сначала всё было спокойно: студенты Гриффиндора просто сидели полукругом у камина, где-то тихо шипело магловское радио с песней «Jingle Bells», первокурсники играли в плюй-камни или в волшебные шахматы. Просто идиллия, чёрт побери! Но потом, в тот самый момент, когда все уже собирались идти в спальни, появились те, кого рыжая староста не переносила больше всего. Мародёры. Да-да, Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю буквально ввалились через картинный проем, судя по всему, пьяные в зюзю, с целым ящиком огневиски от которого уже, наверняка, успели отхлебнуть половину. Блэк с возгласом, подобно макаке, проорал: «Зажжёёём!» и все тут же с приветственным улюлюканьем бросились обратно в гостиную. Тут-то и началась вся катастрофа!

Кто-то вырубил свет, зажёг ароматические свечи, пахнущие имбирными пряниками и пирогами (чтобы хотя бы запахом закусывать немереное количество бухла), накрыл на стол. Спустя мгновение тишину разорвал звук стереосистемы, притащенной всё теми же Мародёрами. Вся общая комната в прямом смысле взорвалась от радостных возгласов довольных учеников. Даже младшие изредка попискивали, радуясь, что их, вопреки обычаям, оставили веселиться вместе со всеми. Только вместо алкоголя им давали различные соки - но они и этим были вполне довольны. А вот Лили Эванс не изменила своим традициям и стала скакать туда-сюда, чтобы кого-нибудь отчитать за непристойное поведение, но на неё совершенно никто не обращал внимания. Даже Поттер.

От воспоминаний о Поттере так неприятно кольнуло в груди. Уже целый семестр Джеймс Поттер всяческими способами игнорировал девушку, делая вид, что её просто не существует. Многие шептались, что она наконец-то «доигралась», что проворонила своё счастье, а Лили в ответ презрительно хмыкала. Но никто не мог и подумать, как страдала Лили. По возвращении в школу с каникул она вдруг неожиданно поняла, что её лето выдалось самым-самым отвратительным из всех. Девушка долго думала в чём причина, ведь всё было как всегда: родители, всегда ждавшие свою колдунью с нетерпением на платформе, Петунья, которая вечно ворчала, подобно пьянице, которому не долили, Северус, который привычно хмуро глядел на неё на вокзале, письма от подруг, которые приходили довольно часто. Всё было как всегда. Но не было одного. Письма от Поттера. Нет, в самом начале каникул он прислал одно. Очень яркое, очень живое, очень трогательное. Но Лили привычно отшила его, причём так же очень ярко, очень живо, но далеко не трогательно. Нет, какой упрямый – ещё неделя каникул не прошла, а он уже пишет. Эванс не нравилась эта чрезмерная настойчивость и поэтому она как всегда поставила лохматого пьяницу-задаваку на место. И всё. Больше от Поттера не было ни слуху, ни духу. Как испарился. И только в конце августа девушка поняла, чего ей так не хватало. Писем от Поттера. От лохматого идиота Поттера. Она поняла, что что-то испытывает к нему, но очень боялась своих чувств. Только увидев его впервые после лета, в ней что-то оборвалось, и она поняла – это любовь. Лили хотела, правда хотела подойти и обо всём серьёзно поговорить, но Джеймс просто-напросто не замечал её. Тогда Эванс решила придерживаться той же тактики и начала игнорировать алкаша. Авось первый сдастся.

Но не тут-то было. Поттеру, похоже, вообще похрену было. А что: девок-проституток, чтобы удовлетворить свои потребности пруд пруди, друзья, чтобы поговорить тоже имеются, а большего ему и не нужно. И как бы ни оправдывала себя в мыслях Лили, а всё-таки она конкретная дура, раз профукала свою любовь из-за тупой гордости и не менее тупого страха.

Однако вернёмся к нашим нюхлерам. Эванс, читающая нотации на каждом своем эвансовском шагу о том, как её задолбали Мародёры, надоела этим самым Мародёрам в той же мере и поэтому главные балагуры Хогвартса совершили самый необдуманный поступок за всю свою жизнь. Сириус, нажравшийся вискаря столько, что практически не мог стоять на ногах, по-девчоночьи хихикая, отвел друзей в сторонку и начал нести какую-то несвязную чушь.

- Бродяга, Бродяга, стой! Я ничего не понял! Кого ты собрался побрить?! – стараясь перекричать музыку, завопил Ремус, придерживая одной рукой Питера, чтобы тот не шмякнулся на пол.

- Луни, ты…хи-хи-хи, больной что ли?! Я никого не хочу брить… хи-хи-хи, а-а-а, херов Поттер!!! Стой, придурок, а-ха-ха-ха! – Джеймс, взявшийся неизвестно откуда вдруг взял бутылку, полную какой-то холодной прозрачной жидкости, подошёл к Сириусу сзади и выплеснул её содержимое прямо под футболку друга. Все вокруг заржали, не исключая Сохатого и самого Блэка. Он попытался догнать Поттера, но тщетно. Сохатый испарился так же быстро и незаметно, как появился.

Спустя 10 минут, Ремус откапывал беспечно валяющего Сириуса из-под груды пустых бутылок, заодно пытаясь привести его в чувства, шлёпая по слегка небритым щекам. А Бродяга лишь по-идиотски улыбался и хотел лягнуть друга, который так беспардонно помешал его дрёме. После их незамысловатой битвы, Блэк наконец-то очухался и тут у него как будто в голове щёлкнуло – он вспомнил, о чём говорил до внезапного появления оленя.

- Рему-у-ус! Я вспо-о-о-омнил, что хотел сделать! – Сириус изо всех сил пытался сфокусировать взгляд на почему-то двоившемся Лунатике.

- Продолжай! – опять что есть мочи прокричал Люпин. Ремус с тревогой посмотрел на друга, который был, мягко говоря, не в форме, но тот не обратил на обеспокоенного Лунатика никакого внимания.

- Нам, нам нужно Эванс напоить! Ты представляешь, насколько будет грандиозна эта шалость!? Только вспомни, что натворила эта развратная староста с бедным Сохатым, привязав его голым к стулу! Или как они вдвоем целовались три минуты! Не знаю как ты, а я уже задолбался смотреть на то, как эти придурки избегают друг друга, а сами сохнут в тихую! Надо их сводить побыстрее! – сказать, что Ремус был в шоке - значит, ничего не сказать. Он был поражён тем, что Сириус настолько переживает за личную жизнь ребят. Нет, насчёт Джеймса-то понятно. Но вот то, что Бродяга обеспокоен душевным состоянием Лили…Неожиданно.

- Сириус, ты в порядке вообще!? Ты сам себя со стороны-то слышишь? С каких пор тебя волнует судьба Лили!?

- Луни, сейчас не время-я-я-я разжевывать! Мы должны осуществить наш план! Слушай меня, - казалось, что Блэк вмиг протрезвел, так как голос его звучал на удивление твёрдо, а мозг работал на удивление слаженно. Бродяга подошёл и начал объяснять Люпину план действий. По началу юноша очень возмущался «кощунственным» поступком по отношению к Эванс, но талант Сириуса убеждать людей и сейчас сослужил свою роль. В итоге Лунатик решил, что это будет только на пользу голубкам и, махнув рукой на то, что Лили может вообще перестать с ним разговаривать, пошёл к ней.

Бродяга под шумок слинял в комнату, чтобы все приготовить к приходу рыжей девушки: поставил стул в центр комнаты, жестом фокусника извлек из чемодана веревки и достал полную бутылку виски. А бедный Ремус тем временем поплёлся к Лили, чтобы заманить её в мальчишеские спальни. Сириус разрешил использовать любые методы.

- О, Лили, привет! Что делаешь!? – нужно было попросить Марка, контролирующего музыку, попросить убавить громкость. Опять приходилось кричать.

- А то ты не видишь, Рем! Наблюдаю за борделем, который устроили ты и твои дружки!

- Почему же бордель!?

- А только в борделе Ларри Бишоп может пихать руку в трусы Стелле Милтон! Только в борделе Рене Вон может расстегнуть пуговицы своей блузки настолько, что её декольте доходит до пупка! Только в борделе Билл Кэрролл может танцевать с малышкой Лоррейн, опустив при этом руки ей на попу! Развели тут чёрт знает что, – Лили, произнося эту пламенную тираду, покраснела так густо, что напоминала сплошное гриффиндорское знамя. Но благо в гостиной было темно, и этого казуса никто не заметил, что не могло не обрадовать. А ещё оставалось только догадываться, почему голос её не дрогнул, ведь она произнесла очень непристойные вещи. А голос Лили был устроен так, что при любом сказанном ею неподобающем слове, голос начинал дрожать, с потрохами выдавая смущение. Девушка набрала воздух в лёгкие и шумно выдохнула, пытаясь вернуть самообладание. Она и сама не понимала к чему развела этот скандал. А хотя…

- Лил, расслабься! Сегодня ведь канун Рождества! Отдохни, повеселись со всеми!

- Ремус, я привыкла отдыхать в тишине! Меня напрягают эти крики, ревы и улюлюканья! – Эванс говорила это таким тоном, словно разъясняла самому тупому ребенку самую элементарную вещь на Земле. Но Люпин, который буквально расцвел, когда услышал эти слова, не заметил издевательской интонации.

- Так пошли в нашу комнату!!! – в этой фразе было столько надежды и чуть ли не мольбы, что девушка как-то растерялась. Хотя нет. Растерялась она совершенно не из-за этого.

- То есть ты мне предлагаешь побывать в логове Мародёров?! Я!? В спальне Мародёров!? Мне очень жаль последнюю лимонную дольку, съеденную Дамблдором!

- Ну, Лили! Ну пойдём! Мне будет скучно сидеть там одному! А ты составишь мне компанию! – видит Мерлин, Лунатику было очень тяжело врать девушке, но дело требует. – Пошли! Ничего криминального не будет!

- Ох, ладно, пошли! Это наверняка лучше, чем смотреть на полуголых малолеток, - Эванс, с видом покорности судьбе, поплелась за чуть не пританцовывающим от счастья Ремом. Они спокойно поднялись по лестнице и, подойдя к нужной двери, вошли в комнату мальчиков седьмого курса.
Однако вместо идеальной тишины пустой комнаты их встретил Сириус с волшебной палочкой наизготовку. Девушка даже не успела опомниться и отойти от столь неожиданного приветствия, как вдруг упала прямо на руки Рему, подобно чучелу. Ликующая гримаса тут же сползла с лица Люпина, как сполз с постели Джеймс, когда попробовал спать на шёлковых простынях.

- Ты зачем её вырубил? Я не соглашался на это. Был уговор, что мы просто приведём её в комнату…

- Не знаю как тебе, Луни, а мне в лом отбиваться от кусающейся и шипящей Эванс, когда мы будем пытаться напоить её. А так она будет тихонечко сидеть, пока мы не добьемся нужного эффекта, и никто не пострадает. Ты только не лапай её, когда потащишь на стул – Сохатый без анестезии кастрирует, ты его знаешь, - Сириус с серьёзным лицом произнес это, а затем взял стул и перетащил его поближе к другу, чтобы тому не пришлось долго нести на себе объект гениального плана по продолжению рода оленей обыкновенных.

Ремус аккуратно опустил на стул бесчувственную девушку, и едва слышно прошептав «Прости», достал стакан для виски. Бродяга победоносно ухмыльнулся и с каким-то хлюпающим звуком откупорил бутылку.

- За твоё здоровье, Эванс! – щедро плеснув в стакан огненный виски, Блэк поднёс его к губам Лили и залпом опрокинул содержимое в рот. Если бы девушка сейчас могла двигаться, то она бы непременно дала Блэку коленом по одному мягкому местечку, чтобы в следующий раз даже не думал о том, как проводить над ней свои грязные и мерзкие опыты. Жидкость так непривычно обожгла гортань девушки и тут она впала в сильнейшую ярость. Вот как только закончится действие заклинания, она тут же возьмёт эту самую бутылку и запихает в задницу Сириуса, чтобы знал как нападать на злобных и довольно сильных старост Гриффиндора. Однако мысли рыжей никто не умел читать и поэтому Бродяга продолжил экзекуцию, не видя никакого сопротивления со стороны гриффиндорки.

Люпин же не участвовал с массовом спаивании Эванс и поэтому пристыжённо опустив глаза в пол, стоял у входа, оперевшись спиной о дверной косяк.

Когда закончилась почти половина бутылки, Лили почувствовала какую-то туманную лёгкость, а где-то внутри начинало разгораться веселье, предвещая целую череду событий, за которые будет, ох, как стыдно. Она больше не желала мучительной смерти для Бродяги, а просто наслаждалась моментом, как говорится. А вот когда уже бутылка оказалась полностью пустой, она хотела расцеловать всех и каждого, даря свою любовь.

Сириус, отбросив куда-то в сторону опустевший бутыль, приподнял старосту со стула и водрузил себе на плечи. Девушка висела подобно трупу, не подавая никаких признаков жизни. И лишь сиплое, едва слышное дыхание выдавало в ней живого человека. Люпин ещё раз виновато взглянул на ни в чём не повинную гриффиндорку, которую угораздило вляпаться в такую историю и открыл дверь, пропуская вперед друга с недотрупом на плече.


- Так, теперь нам нужен пьяный Поттер, - заявил Блэк, подходя к лестнице, чтобы спуститься обратно в общую комнату.

- Подожди. Так нам что, ещё и Джеймса напоить нужно? – с нескрываемым удивлением спросил Ремус.

- Я тебя умоляю, Лунатик! Ты думаешь, что Сохатый не напьется вечеринке? Мерлин, не смеши моих блох.

- Хорошо, допустим. А где ты сейчас будешь его искать? Джеймс может быть где угодно. И кстати, я видел его на вечеринке всего лишь раз.

- Нормас, всё будет, Луни! Найдём мы этого ловеласа, хрена ли, - невозмутимо проговорил Сириус, подтягивая почти съехавшую с плеча Лили Эванс.

Когда они спустились в гостиную, то почему-то никто не обратил внимания на старосту, валяющуюся в кресле без сознания. Все веселились и провожали последние дни уходящего года и на такой мелочи, как пьяная Лили, никто не стал заострять особого внимания, чему друзья только обрадовались. После двухминутного спора, два Мародёра решили сидеть в гостиной и дожидаться появления Поттера. Однако терпения Бродяги хватило только на несколько минут. Подскочив с кресла как ошпаренный придурок, он, крикнув по пути: «Я поищу оленя», опрометью вылетел из общей комнаты через картинный проем, оставив в смятении Полную Даму и заодно Люпина.

Время шло, но ни Джеймса, ни Сириуса не было, как будто испарились. А Ремус тем временем начал раздражаться, ведь действие заклинания, наложенного на Лили, рано или поздно начинало терять силу, и тогда она пыталась шевелиться. А бедному Луни, которого и так совесть загрызала, оставалось только невербально накладывать новые, более мощные чары.

Веселье в башне, кажется, не собиралось сворачиваться до самого утра – ученики по-прежнему буянили, танцевали, пили, веселились. Младшекурсники, потеряв всякий страх, преспокойно таскали со столов алкоголь наравне со всеми, даже не обращая внимания на какие-то едва слышные причитания благоразумной Этель Пейдж, пытающейся хоть немного контролировать затянувшийся праздник. Кажется, что Этель была единственной, кто поддерживал мировоззрение Лили Эванс касательно порядка и нарушения школьных правил. Вот только злую, слегка спятившую истеричку Эванс все младшие побаивались, а неуверенную, скромную, закомплексованную Этель Пейдж никто даже и не слушал. Из-за этого она часто загонялась, плакала в туалете, аккомпанируя Плаксе Миртл, но всё равно не сдавалась, что выдавало в ней истинную гриффиндорку.

Отвлек Ремуса от рассуждений о Пейдж, запыхавшийся Сириус, который вернулся с поисковой операции и, как стало понятно, закончившейся неудачей. Пересекая все вопросы, которые друг мог спросить, Блэк просто хрипло произнес:

- Не нашёл.

Рем обреченно кивнул, а потом злобно посмотрел на Бродягу, как бы говоря: «Это ты во всём виноват». Однако Сириусу было вообще по барабану на обвинения друга. Да, в этот раз не получилось свести местных оленей, зато потом получится. Он не привык сдаваться.

- Ладно, давай тогда отлевитируем её к себе в комнату, пусть проспится. – Люпин встал со своего места и потянулся к палочке.

- Стоп. Тогда какого хера я тащил её тушу на себе, когда мы могли её просто по воздуху перенести? Это гребаная подстава! – нарочито обиженным тоном произнес Сириус. Лунатик только мстительно улыбнулся, на что Бродяга картинно прикрыл рот руками, типа «Ой боюсь-боюсь».
Ремус произнес заклинание, и Лили тут же начала медленно приподниматься над землей, поражённая простым заклятием левитации.

Тихо, без происшествий, парень доставил старосту, напоминающую в данный момент овощ, прямо в её покои, положил на постель и прикрыл пледом, выполненным в стиле Гриффиндора. Заклинания снимать не стал – мало ли что. Пусть заснет, а там сила чар уже сама спадёт и на утро Лили проснется как огурчик. Тихонько закрыв за собой дверь, Лунатик спустился в гостиную, где уже так привычно буянила музыка, и раздавался хохот гриффиндорцев. Подходя к месту, на котором он оставил своего друга, Люпин с удивлением отметил, что его там нет, а повернув голову на сто восемьдесят градусов, ошарашено уставился на Блэка, держащего в одной руке бутылку с виски, а в другой грудь Ивонны Картер. Усмехнувшись чему-то своему, Рем подошёл к столу с выпивкой и залпом осушил бокал с медовухой.

Ребята долго веселились, отдавая предпочтения разным занятиям. Сириус зажигал на столе с Ивонной в танце страсти, Ремус рассказывал впечатлительной Холли Адамсон о том, как ел шашлык из крысятины вместе с друзьями, а малыш Питер блевал на ковер – идиллия. Не хватало только Джеймса, который таинственно пропал и больше не появлялся. Многие однокурсники интересовались у Мародёров насчёт того, куда подевался один из главных дебоширов Гриффиндора, но Ремус лишь пожимал плечами, а Сириус и вовсе послал ко всем святым гениталиям.

Неизвестно сколько бы продлилась эта вечеринка, которую назвать вечеринкой уже не поворачивался язык, если бы рано-рано утром не пришла Минерва Макгонаглл и не погнала всех чуть ли не с пинками по спальням. Кто-то пытался сопротивляться грозному декану, но когда язык заплетается в морской узел от лошадиных доз выпивки, то можно догадаться, что нихрена из этой затеи не выйдет.

После того, как последний полуживой ученик факультета Гриффиндор уковылял в свои покои храпящих красавиц, в общей комнате, напоминающей руины, повисла просто немыслимая тишина, нарушаемая только уютным потрескиванием камина и ударами капель коньяка, вытекающих из бутылки, о пол. Но в гостиной львов тишина никогда не продолжается долго, это уже традиция. Спустя каких-то десять минут картинный проем со скрипом распахнулся и на пороге оказался, как вы думаете кто?
Именно! Джеймс Сохатый Поттер.
Видок у него был явно помятый: волосы и без того напоминающие воронье гнездо, сейчас ещё больше разлохматились и походили на оперение драного гиппогрифа, глаза какие-то мутные, рубашка застёгнута всего на две пуговицы, на оголённой шее болтался длинный, не отрегулированный галстук. Джеймс также был далеко в нетрезвом состоянии. Его выдавала слегка подкашивающиеся ноги и пустая бутылка медовухи в руке.
Оставалось только догадываться где так надрался в одиночестве Поттер (в одиночестве ли?) и по какой причине пропустил тусовку года. Держась за каждый косяк (сколько же он выпил!) и, стараясь не упасть, парень неторопливо направлялся в свою комнату для того, чтобы хорошенько проспаться после такой грандиозной попойки. На удивление ему это удалось без происшествий, и поэтому уже буквально через пару мгновений он забылся безмятежным сном, под убаюкивание такого же пьяного Бродяги.


Так вот, возвращаясь к настоящему времени, когда бедная Лили сидела в женском туалете и силой заставляла себя вспоминать события прошлой ночи, массируя виски и сопоставляя фразы, которые ей в этот день говорили, даже нельзя и подумать, что тот вечер для Поттера и Эванс закончился далеко не сном, однако Лили об этом пока не знала. А точнее не помнила. Чувство неизвестности разъедало её подобно уксусной кислоте, но терзать себя девушка не могла и решила просто успокоиться, не обращая внимания на какие-то странные намёки однокурсников. Умывшись ледяной водой, она вышла из убежища Плаксы Миртл, завидуя тому, что она не может просто как Миртл поселиться в тихом, Мерлином забытом месте и не участвовать в идиотских мероприятиях, устроенными подлыми Мародёрами или, как их по-другому прозвали «Королями вечеринок и пьянок». Будучи твёрдой в своих намерениях, она, как и хотела, проигнорировала якобы ничего не значащее подмигивание Ларри Бишопа, идущего ей на встречу по коридору. Она просто прошла мимо ни жестом, ни словом не давая понять, что это хоть что-то для неё значит, но внутри у рыжольды всё сразу напряглось. Конечно, раньше она могла свалить все эти «знаки» на то, что они могли быть адресованы даже и не ей (странное совпадение, не так ли?), но сейчас, когда коридор был абсолютно пустой, и в нем никого не было – за исключением Адама Буша, пятикурсника со Слизерина, но вряд ли бы Ларри стал подмигивать ему, - взгляд был послан наверняка ей. Однако Эванс старалась не думать об этом, а решила лучше в голове продумать, что съесть сейчас за обедом. Благо весь оставшийся путь до дверей Большого зала ей никто не встретился со своими «тайными намёками и поздравлениями неизвестно с чем», она со спокойной душой, точно напившись валерьянки, дошла до стола своего факультета, плюхнулась на свободное место и тут же начала осуществлять планы по уничтожению индюшачьих ножек в действие. И тут, вопреки её опасениям, никто не донимал её своими странными взглядами, перешёптываниями и ещё Мерлин знает чем. Лили Эванс спокойно вкусила индюшачий дар вместе с картофельным пюре и, насытившись, собиралась уже встать и уйти, но опять появились те, кого староста сейчас хотела видеть меньше всего на свете. Мародёры. И вдруг Лили подумала о том, что сегодня она ни разу не видела никого из этих шизонутых друзей. Как будто сквозь землю провалились. Эванс даже не думала о них, но вдруг, как по щелчку выключателя, в её голове кадрами из какого-то фильма 18+ замелькали обрывки вчерашнего вечера:

- … Вы что тут устроили, придурки!? Да я же вам сейчас бошки оторву! Немедленно прекращайте эту попойку…

- … Лил, расслабься! Сегодня ведь канун Рождества! Отдохни, повеселись со всеми…

- …Ты зачем её вырубил? Я не соглашался на это. Был уговор, что мы просто приведём её в комнату…

- … Подожди. Так нам что, ещё и Джеймса напоить нужно?…

- …Ладно, давай тогда отлевитируем её к себе в комнату, пусть проспится…

- …Ооо, у меня так болит голова… А где все...

- …Поттер? Ты тут…

- …Поттер ты придурок…

- …Поцелуй меня…

- … Я наверное съехала с катушек, но кажется… Кажется я тебя люблю…

- … Охренеть…

- … Что-то здесь жарко… Я сниму блузку….

Лили как будто ударили током, так что она чуть не заорала в голос. От осознания того, что она по пьяни натворила таких дел, девушке захотелось прямо сейчас провалиться, убежать в самый темный и невидимый угол школы, утопиться, повеситься, отсидеться под столом в кабинете Дамблдора, но только не находиться здесь, в одном помещении с этими… с этим… с НИМ.
Эванс попыталась сделать какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы выбежать из зала со скоростью петарды, но было поздно – Ремус её уже заметил и помахал ей рукой. Заметив махающего друга, Джеймс машинально перевёл взгляд в ту же сторону и буквально остолбенел. Матернувшись про себя, Лили сделала вид, что не заметила приветственного знака Люпина, опустилась обратно на скамью, прикидываясь, будто она не ела целую неделю, и сейчас решила с жадностью расправиться с цыпленком табака. Специально опустив волосы так, чтобы не было видно её красное, как у пьяницы лицо, Эванс решила, что если Поттер или его дружки подойдут к ней и начнут что-то расспрашивать, то она будет придерживаться той же тактике, что и с Ларри – игнорировать. Чёрт! Так вот почему все ей сегодня эти ухмылки, подмигивания, намёки посылали! Так стоп. А откуда они узнали? Если трепло Поттер проболтался, то ему такая любовь будет, что он месяц сидеть на стуле не сможет!!!

- Лили, привет, - как ни в чём ни бывало сказал Ремус, садясь рядом. Наверное, забыл, как вчера её саму лично в лапы маньяка Блэка привёл. Благополучно проигнорировав реплику Люпина, девушка набила курицей рот и стала медленно жевать, чтобы найти официальную причину своего молчания. Заметив то, что Эванс не разговаривает, Сириус сразу не растерялся и воспользовался ситуацией, чтобы подшутить:

- Да ты что, Луни, не видишь, что у нашей дражайшей барышни сегодня настроения нет. Хотя это странно. Я всегда думал, что любовь дарит людям счастье.

- Бродяга. Замолчи, - прервал Сириуса Лунатик, заметив поведение Лили.

- Да ладно, Лунатик, не нуди. Сегодня такой крутой день! На улице солнце, тепло, уроков нет, предновогоднее настроение, а в гостиной ещё пара бутылочек завалялась, опохмелиться, - Сириус подмигнул друзьям, а старосту Гриффиндора, заметившую это, автоматически передёрнуло. Но ребята этого не заметили и поэтому благополучно продолжили свою беседу.

- Бродяга, ты ли это? Давно ты стал таким сентиментальным, особенно склонным к розовым девчачьим радостям типа солнышка за окном и романтичного щебетания пташек? – не уступил Люпин, даже не ожидая, что может такое сказать. Обычно это был стиль Джеймса, который сейчас просто молча ковырялся в даже не тронутом ростбифе, опустив глаза. Обычно он так себя вёл, когда был чем-то сильно подавлен или его что-то тревожило. И даже можно было с лёгкостью сказать что, а точнее кто так тревожил бедного Сохатого.

- Ты знаешь, совсем недавно. После того, как вчера Ивонна заставила одеть меня розовые презервативы*, я изменил своё отношение к этому цвету, - после таких интимных подробностей, бедолага Питер подавился куском мяса. Лили тоже весьма разозлилась, услышав с какой лёгкостью рассказывает Блэк о таких интимных вещах да ещё и в Большом зале. «Здесь вообще-то люди едят», - хотела сказать она, но вовремя прикусила язык, вспомнив о своём плане. Конечно, она могла просто взять и уйти, не выслушивая эти извращенские рассказы, но если бы она встала и ушла, то Поттер, точнее Джеймс, сразу же за ней бы увязался и попросил с ним «поговорить». А ей хотелось. Правда, хотелось с ним поболтать, выяснить всё, обсудить что теперь делать дальше, но ей почему-то было страшно. Ага, припереться посреди ночи к нему в спальню было не страшно, а теперь при мысли о разговоре коленки трясутся? Лили Эванс – больная. Это доказанный факт.

- Сириус, ты всё-таки не исправим, - с лёгким укором проговорил Рем.

- Да, я такой, - в интонации Бродяги отчётливо слышались горделивые нотки, что было очень на него похоже. Ответив другу только улыбкой, Лунатик принялся за того самого цыплёнка табака, который против воли пихала себя больная на голову гриффиндорка. Ненадолго повисло молчание, но лишь ненадолго. Джеймс, который, видимо всё разложил у себя в голове по полочкам, звучно уронил вилку на тарелку, а потом непроницаемым голосом выпалил:

- Лили, я могу с тобой поговорить? – но ответом ему послужила тишина. Девушка предпочла не заметить его, однако в душе от одного только голоса Поттера маленькие чёртики начали отплясывать степ.

- Лили, если я тебя чем-то обидел, то давай это обсудим и решим проблему. Не хочешь здесь, давай пойдём в гостиную – там поговорим. Только не молчи, - подавив в себе желание крикнуть на весь зал: «Поттер, ты тупой олень, раз думаешь, что я буду с тобой разговаривать о своём идиотском поступке. Ах да, кстати – я тебя люблю!» и просто сглотнула тугой комок в горле. Она должна продержаться. Должна!

- Отлично. Сиди тогда здесь и придумывай в чём я провинился, а я пойду. Девочку себе найду. Чтобы развлечься. Всего хорошего, - отодвинув от себя тарелку с так и не съеденной пищей и, отсалютовав всё такой же непроницаемой Эванс, он встал из-за стола и быстрым шагом направился к выходу. Гриффиндорке хотелось тут же броситься за ним и сказать, что это она больная и что всё хорошо, но тупой и идиотский страх опять заставил её сидеть неподвижно, склонив голову вниз.

- Даа, Эванс. Тут такие люди из-за тебя уже который день страдают без, ну, ты поняла, а ты ещё и нос воротишь. Пошли отсюда, - в этот момент своим железным тоном Сириус очень напоминал Джеймса. Ремус, как-то сожалеюще посмотрел на Лили, однако последовал за другом, так же, как и Питер.
Зал, за время их разговора уже практически опустел, и поэтому сейчас никто не замечал того, как по щеке Эванс скатилась слеза. А потом ещё и ещё. Хотя просто сидеть и ныть было очень глупо и поэтому твёрдо решив, что свой шанс она упустила ещё на шестом курсе, но хотя бы разобраться в их отношениях не помешает, она быстро вытерла слёзы и стремглав помчалась искать Поттера, даже не предполагая где он может быть. Только выбежав из зала в холл, её поймала чья-то сильная рука, удерживая рядом с собой. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Эванс с ужасом обнаружила перед собой Джеймса, однако она не успела вымолвить и слова.

- Нам нужно всё обсудить, - наспех сказал Сохатый и тут же потащил её за руку на восьмой этаж, в Выручай-комнату. Пройдя туда-сюда три раза и, открыв, наконец, злополучную дверь они оказались в маленькой комнате. Обстановка, конечно, оставляла желать лучшего, но сейчас обоим было не до того.

- Лили, что происходит, чёрт возьми!? Что за игнорирование я не могу понять! Или тебе напомнить, как мы вчера с тобой подружились, а!? Может быть ты хочешь сказать, что твоё признание было не более, чем пьяный бред!? Да что ты молчишь, Лили!? – было удивительно, как при такой громкости Сохатый голос не потерял, однако ему казалось, что девушка просто не может его услышать, поэтому приходил к таким буквальным мерам.

- Помню… - только и могла выдавить староста. Хотя её слова были лишь отчасти правдой: на самом деле Лили не помнила, была ли у них близость или нет. Она просто чётко знала, что признавалась ему в любви.

- Тогда какого хрена ты ведёшь себя так, как будто я тебя чуть ли не изнасиловал!? Почему ты молчишь!?

- Я… Мне просто страшно, - дрожащим тоном ответила она, боясь реакции Поттера на эти слова.

- Что? Тебе страшно? Ты совсем чокнулась? С чего вдруг тебе страшно? – обескураженный таким ответом, гриффиндорец поумерил свой пыл и уставился на Эванс, ожидая её ответа.

- Я думала, что раз тебе было плевать на меня весь семестр, то и вчера ты просто воспользовался мною для удовлетворения, а сегодня тебе всё равно, - девушка изо всех сил старалась вновь не расплакаться, однако голос дрожал, что выдавало её слабость.

- Да о чём ты говоришь вообще? Какое ещё нахрен удовлетворение? Подожди… Ты подумала, что у нас секс был? Ха, а я уж испугался, что это только у меня такие желания, - лицо Поттера нужно было просто видеть! У него так шары округлились, что напоминали две круглые «лепешки», которые «примяли» колёсами карет. Но потом ошарашеность сменилась улыбкой счастливого человека.

- Как не было?

- Да вот так вот. Ты просто ко мне пришла уже под утро, начала что-то плести, про то, что тебе одиноко одной в своей кровати, что ты решила прийти к другу и погреться в «дружеском тепле», - Лили готова была поклясться, что на этом моменте Поттер едва сдержал смех. – Потом мы что-то разговорились, разыгрались и я случайно соприкоснулся с тобой щекой, а ты попросила тебя поцеловать. Я сначала отказался, потому что видел твоё положение, но потом ты меня силой повалила на постель и… - он издевательски выдержал интригу, - и поцеловала меня! О, это было незабываемо. Ты не говорила мне, что так классно целуешься. Ну и так, поцелуй за поцелуем, ты сказала мне…

- Я тебя люблю… - закончила она.

- Именно. Знаешь, я ждал услышать от тебя это с третьего курса, но вместо этого было только: «Я тебя ненавижу; ты идиот, Поттер; мерзкий похотливый гад, как же ты меня бесишь, - и на этом моменте он тоже чуть не расхохотался в голос, - а на самом деле наша грозная блюстительница порядка думала совсем о другом, да? – в глазах у Джемса заплясали чёртики, ожидая развязки, а на его лице играла очень двусмысленная улыбка. Но Эванс даже не усмехнулась. Она о чём-то усиленно думала и вдруг высказала:

- Седьмой курс. Весь семестр ты вёл себя так, будто меня не существует, не считая того случая с блэковскими пончиками. А сейчас ты хоть и не открыто, но всё же намёками даешь понять, что я тебе небезразлична. Может, объяснишь это?

- Небезразлична? Хм, нет. Я тебя люблю, дура, - на этот раз он не выдержал и засмеялся.- Да, дорогуша, люблю, чёрт подери. Да ты даже не представляешь сколько сил и нервов я потратил, чтобы тебя не замечать. Надеялся, что ты одумаешься и перестанешь сопротивляться. Ну вот видишь, моя теория в конце концов сработала и теперь всё будет хорошо, - он подошёл и попытался обнять эту странную девушку, но она вырвалась. Видимо, было ещё что-то.

- Надо же, я и не надеялась, что ещё раз это услышу. Я ведь думала, что это уже конец и я слишком поздно одумалась… А вот теперь объясни мне одну вещь…

- Да, дорогая?

- Какого дьявола мне сегодня все так по-идиотски подмигивают, как будто у всей школы эпидемия нервного тика и теперь у всех дёргается глаз. Это значит только то, что они уже знают о том, что мы вместе, - Лили воинственно скрестила руки на груди.

- А мы вместе? – ещё раз рассмеялся он.

- Перестань. Я серьёзно.

- Так и я серьёзно, - Джеймс улыбнулся очаровательной улыбкой и попытался сзади обнять рыжую фурию, но она опять вырвалась.

- Не отвлекайся от темы, Поттер, - Эванс пригрозила ему пальцем, - Откуда все о нас знают?

- А они знают? – с нескрываемым удивлением спросил парень.

- Только не говори, что тебя сегодня однокурсники не поздравляли с «новой девушкой».

- Так я сегодня вообще на людях не появлялся. Я в комнате с пацанами сидел, они мне рассказывали свой гениальный план и то, что он всё-таки сработал.

- Какой ещё гениальный план, а? – теперь настала очередь Лили Эванс задавать вопросы, а Джеймсу Поттеру отвечать. Прямо следствие идёт

- Эээ, никакой.

- Джееееймс.

- Когда-нибудь, а точнее когда нам стукнет семьдесят, и когда мы будем сидеть в кресле-качалке перед камином, а наши внуки бегать по дому, я обязательно с тобой этой историей поделюсь, - на третью попытку обнять старосту Гриффиндора, она не стала вырываться и спокойно устроилась в крепких объятиях.

- Поттер… Ты всё-таки неисправимый оптимист, а заодно олень. Олень-оптимист – как тебе?

- Неплохо, но не так классно, как староста-алкоголик, согласись.

- Идиот…

- Взаимно.





* - Будем считать, что Сириус фанат магглов и поэтому просто тащится от их изобретений. Презервативы не стали исключением;) А будучи довольно известной личностью в таких делах, ему удалось ввести некую тенденцию на эти штучки и перевести большую часть Хогвартса на «латексную контрацепцию».





Глава 8

3 место.
1978 год. Выпускной. Гостиная Гриффиндора. Вечер.



- Ну что за дерьмо, - с самой позитивной интонацией, на которую был только способен, произнес Сириус и безвольно плюхнулся в кресло. Обмякнув как кишка, он прикрыл глаза, пытаясь забыть всю ту жестокую несправедливость, которую ему только что предстояло лицезреть. Поведение Блэка тут же привлекло внимание читающего сопливую белиберду Ремуса, который тут же отложил книжку и весьма прозаично выгнул бровь в недоумении. Питеру, корпевшему над своим эссе по ненавистной трансфигурации, стало интересно, из-за чего Бродяга завалился в гостиную в таком состоянии, однако он не проявил никаких признаков, того, что его это вообще волнует.
Сохатый, словно обнаглевшая котяра, валявшаяся пузом кверху возле камина, приоткрыл один глаз, показывая, что он снизошел до Сириуса и готов внимательно выслушивать очередную байку про то, что ему не дала «слишком много возомнившая о себе» девчонка, либо про то, как опять увидел толстуху с Когтеврана, подтягивающую чулки посреди коридора.
Однако Сириус предпочел не заметить того, что друзья ждут от него объяснений и поэтому начал притворяться невидимкой.

- Да говори уже. Хватит строить тут из себя идиотку, которая из-за того что сломала ноготь, готова замкнуться в себе и оградить свои переживания от социума, - одёрнул друга Сохатый, поднимаясь с ковра, на котором лежал. Бродяга состроил такую рожу, как будто был крайне удивлен присутствием кого-то в гостиной, но мгновенно отбросив это ребячество в сторону, принялся рассказывать.

- Это просто жопа, друзья мои. Полная и беспросветная жопа. Сегодня я осознал то, что на свете полно несправедливости. Рассказываю вкратце: я шел в общую комнату после ужина, меня ещё задержала Кати – хотела обсудить кое-что…

- А что? – неожиданно перебил Хвост, который уже послал недоделанное эссе ко всем чертям. На него тут же уставились три пары удивлённых глаз, но недоумение быстро сменилось звучным смехом.

- Пит, боюсь тебе даже сказать об этом. Вдруг твоя неокрепшая психика не выдержит такого эмоционального потрясения? – не упустил шанс шутливо поддеть друга Блэк. Петтигрю пошёл ядовитыми красными пятнами, глаза сразу забегали, а ладони противно вспотели. – Так вот, не суть. Возвращался я в гостиную и решил, чтобы сократить путь, пойти по обходке. И вдруг слышу, как за углом какая-то возня началась. Ну, вы же знаете, что я был бы не я, если бы не узнал что да как. Оказались там два пятикурсника. Один наш, гриффиндорский, только имя не помню, а второй, гад, со Слизерина. Они там шумно обсуждали что-то. Как оказалось, этот змеёныш над нашим решил приколоться, а теперь получал заслуженную кару. Я уже хотел вмешаться, но тут прямо за секунду выпорхнул неизвестно откуда Флитвик и понеслась.
Он, как благородный учитель, стал выяснять, что да как. Долго втроем там что-то обсуждали, выясняли, и с какого-то хрена получилось так, что виноватым оказался гриффиндорец, а слизеринскую гадюку отпустили с миром.
К чему я всё это завёл. Что-то мы с вами расслабились, Господа Мародёры. Пора разнообразить нашу унылую и тусклую рутину, - Сириус не двузначно покосился на Джеймса и тот, расплывшись в хитрющей улыбке, кивнул.

- То есть то, что мы пили накануне почти до комы для тебя уже не в счёт? – полусерьёзно спросил Ремус, вспоминая то, что устроили его друзья по случаю окончания всех экзаменов. Право, все думали, что от общей комнаты и камушка не останется, а у мадам Помфри кончится весь запас антипохмельного зелья на год вперед. Они поставили на дыбы весь замок. Казалось, что даже Филч, со своей доисторической котярой подплясывают в такт песен где-то у себя в коморке.

- Когда это было, дружище? Спорить не стану, было круто, но подумайте сами: последний год Мародёров в Хогвартсе, последние дни седьмого курса. Неужели мы напоследок не оставим любимой школе сюрприз, тем более когда обстоятельства буквально тычут под нос теми, над кем можно устроить прощальную шалость?

- Ты намекаешь на того пятикурсника со Слизерина? – с непониманием спросил Лунатик.

- Ну почему же? Зачем растрачивать данный Мерлином талант шалить на такую мелочь, когда можно охватить весь факультет? Ну же, Луни? Решайся. Помнишь, что я тебе говорил про старость и про рассказы для внуков? Помяни моё слово – ты тысячу раз пожалеешь о том, что сейчас не согласился, - всё-таки Сириус обладал исключительной особенностью убеждения. Когда он хотел чего-то добиться, он всегда мог только с помощью парочки аргументов сделать это. С минуту Люпин колебался, видимо, обдумывая решение и, в конце концов, выдал:

- Либо я окончательно спятил, либо похмелье после вчерашней вечеринки не прошло, но я с вами, - заключил он и под ободрительный клич Сохатого улыбнулся предвкушающей улыбкой.

- Хвост, да брось ты строчить эту дрянь. Всё равно все экзамены уже сданы, - обратился к Питеру Джеймс, попутно заглядывая в пергаментный лист, где было написано только около трех маленьких абзацев. Внезапно вспомнилось, как на четвёртом курсе они нарисовали мужские гениталии в сочинении Питтегрю, а он, ввиду своей рассеянности, не заметил эту красоту, и беззаботно сдал эссе на проверку Макгонаглл. Нужно было запечатлеть её офонаревшее лицо, когда она развернула злосчастный свиток. А потом ещё устроила Хвосту воспитательную беседу о том, как нужно учиться сдерживать себя в период полового созревания. Джеймс не смог сдержать ухмылки от воспоминаний.

- Макгонаглл сказала, что если я не сдам ей все хвосты, то не получу аттестата, - убитым голосом пожаловался Питер, разрываясь между приключением с друзьями и трансфигурацией.

- Не парься, Пит, скатаешь у меня. Хотя я не одобряю этого, но ситуация требует, - заключил Поттер и легонько пихнул друга локтем. Хвост просиял как начищенный до блеска унитаз.

- Кхм-кхм, - прокашлялся Сириус. – Уважаемые Мародёры, сегодня на повестке дня месть представителям Слизерина. Задача – подшутить, но не покалечить. Хотя о чём это я. Калечим до первой крови! Выслушиваю ваши предложения, коллеги, - как же смешно было смотреть на помпезные кривляния Бродяги. Хоть и смотрелось всё это так ностальгично, прямо как на втором курсе, когда они только-только стали себя именовать Мародёрами. Но с другой стороны, образ мальчика с идиотскими кудряшками овечки Долли, произносящего клятву творить шалость и только шалость, никак не вязался с образом красивого, но такого наглого юноши, поимевшего половину женского населения старенького Хога. И сейчас эти два колоритных образа смешивались в единый, который именовался просто и понятно – Сириус Блэк. Трудно было поверить, что между мальчиком и этим взрослым человеком разница 5 лет. Как много и как ничтожно мало.

- Может быть, запереть их в подземельях и тогда они смогут прийти на выпуск? – брызжа слюной от гениальности своего плана, помельтешил Питер. Джеймс и Сириус равнодушно отнеслись к этой идеи, Ремус же неуверенно улыбнулся, стараясь хоть как-то ободрить Хвоста.

- Питер, мы обязательно сделаем так, но в другой раз, - плутовски ухмыляясь, произнес Поттер.

- Но вы говорили так в прошлый раз…

- Прости Хвостик, но просто твоя идея настолько унизительная и злорадная, что боюсь наши змеевидные друзья никогда нам этого не простят, - умело маскируя ехидство, подытожил Блэк, кривя губы. Из-за своей наивности и опять же таки таланту Бродяги, Петтигрю с чувством гордости за чрезмерную гениальность, замолк, но улыбка так и повисла на лице.

- А может быть подставить их? Ну помните как однажды Джейк Хупер со Слизерина сдал нас Филчу? Не хотелось бы жаловаться, но у меня до сих пор мозоли от его швабры остались, - вытянув ладони, продемонстрировал Ремус.

- Если бы что-то подобное выпалил Сохатый, то я бы без колебаний ответил, откуда на самом деле взялись эти мозоли, - отрезал Блэк, многозначительно посмотрев на Поттера. Синхронно с этим взглядом глупо захихикал Питер, и в кулак просмеялся Рем. Джеймс же по непонятным причинам решил проигнорировать это высказывание.

- Нет, слишком слабо, - после того, как друзья отсмеялись, заявил Джеймс. Он с минуту о чём-то размышлял, эмоции при этом постоянно смеялись. И наконец, когда на лице Поттера проступил крайний восторг, он торжественно заявил:

- Придумал! Это шедевр! Сейчас вы должны будете упасть ниц перед моим злым гением! Помните ещё на четвертом курсе, когда был урок Травологии, Питер разбил горшок с какой-то дрянью, которая его случайно за попу задела? – дождавшись утвердительных кивков и смешка от Сириуса, Джеймс продолжил. – Ну и мы ещё тогда пару стеблей отрезали, потому что хотели сделать что-то типа навозной бомбы, но чтобы запах держался дольше, а взрывалась громче. Так вот, если вы помните, то нихера у нас не вышло, но зато мы приготовили…

- Препарат «ПТ»*, - восторженно закончил за друга Блэк. – Сохатый, ты гений! И почему я сразу не вспомнил об этом?

- А вот это действительно странно, учитывая то, что ты его и испытывал, - напомнил Поттер, отдаваясь воспоминаниям. Ремус тут же расплылся в улыбке.

- Так, оленям слова не давали. Чёрт, вот же оно! Рем, ну-ка неси коробку! Эх, вот это я понимаю веселье! – Люпин поднялся со своего места и направился в спальни мальчиков 7 курса. На самом деле, сейчас найти коробку с препаратом было довольно проблематично, учитывая, что тогда они провели целый ритуал, чтобы всё хорошенько спрятать и чтобы его не нашли посторонние личности. Помнится, они ещё наложили чары кровной связи, чтобы никто не смог познать секреты балагуров Хогвартса. Открыв двери спальни и зайдя, Лунатика встретила вечерняя свежесть, льющаяся из распахнутого настежь окна. Четыре кровати были аккуратно заправлены домовиками, костюмы для завтрашнего выпускного бала весели на вешалках. На столе царил идеальный порядок: не было не пролитых чернил, не скомканных пергаментов, не погрызенных перьев, не раскрытых учебников. Всё уже было давно убрано в чемоданы. На несколько мгновений Люпин поддался тоске: больше они никогда сюда не вернутся. Больше никогда не подерутся пышными подушками, никогда не будут с муками просыпаться и проклинать учёбу, никогда не будут здесь рассказывать друг другу истории или делиться секретами. Уже 1 сентября сюда въедут совершенно незнакомые им люди, и именно здесь начнется их семилетний путь.
Вдруг на улице шумно гаркнула какая-то птица, и наваждение тут же спало. Лунатик подошёл к своей постели, лег на пол и чуть подвинулся вперёд, чтобы оказаться под кроватью. Сейчас здесь было ужасно тесно. Не понятно, каким чертом они на четвёртом курсе залезали сюда все вместе. Под кроватью было довольно пыльно, и поэтому Ремус постоянно боролся с желанием чихнуть. Задачей являлось найти один неплотно лежащий камень в полу, так как именно там находился Мародёрский тайник.

- Да где же этот выступ. Надо было его хоть пометить как-то, так нет же. Мы же конспираторы всех времен и народов! – проворчал Луни, ощупывая всю каменную кладку под своей кроватью. – О, нашёл, – с облегчением произнес парень и тут же полез в карман за палочкой. Нащупав холодное древко, он извлёк из кармана палочку и, нацелившись на неплотно лежащий камень, прошептал:

- Стэш, - раздался еле-еле слышный щелчок, и камень тут же отъехал в сторону, открывая под собой зияющую пустоту. Ремус нетерпеливо запустил туда руку, пытаясь наощупь отыскать маленькую коробочку, уменьшенную с помощью заклинания ещё три года назад. Почувствовав что-то плотное и шероховатое, гриффиндорец тут же обхватил рукой и вытащил из тайника ту самую коробку, которую он искал. Засунув её в карман вместе с палочкой, Лунатик вернул фрагмент пола на место, не утруждая себя запирать вскрытый тайничок. Кое-как выбравшись из-под кровати, парень быстро рванул к друзьям.

- Хочу сказать вам, друзья, что с фантазией у нас было всё в порядке, раз мы додумались так запрятать несчастную коробку с препаратом и какими-то бумажками настолько конспиративно. С нюхлерами не отыщешь, - пожаловался Люпин беззаботно обсуждающим что-то друзьям.

- Всё-таки нашёл? Отлично! Давай-ка её сюда, - обрадовано выдал Сириус, протягивая ладонь. Джеймс и Питер тоже оживились, готовясь вновь увидеть то, что собственноручно спрятали так давно. – Мы что, её ещё и уменьшали? – удивился Бродяга, увидев в руке Люпина крохотную шкатулочку, в которой хранились Мародёрские секреты.

- Энгоргио, - просто произнес Джеймс, увеличивая коробку. Она стала больше раз в пять, и на крышке уже различалась надпись «Если ты не Мародер или не являешься их ближайшим родственником (исключение составляет Эванс), то оставь попытки вскрыть этот тайник, ибо последствия могут быть ужасные.» В очередной раз поражаясь их подростковой находчивости, Поттер собрался уже открыть этот злосчастный тайник, но потом по-детски наивно спросил:

- А может вместе?

Друзья согласно кивнули и положили руки на крышку и все вместе её откинули.

- Ух, сколько же тут всего! – восхищенно воскликнул Ремус. А восхищаться и впрямь было чем: в коробке лежала толстая тетрадь-дневник, в которую они записывали все свои шалости и разбои вплоть до пятого курса, куча всяких записочек, которые они друг другу писали, старые колдографии, на которых был запечатлен весь детский идиотизм, чертежи потайных ходов Хогвартса и черновик Карты Мародеров, письменная клятва о дружбе до скончания веков, папка о процессе становления анимагами и ещё одна маленькая черная коробочка, которую они и искали.
Сириус ловко выудил её оттуда и стал распечатывать, а затем извлек изящный пузырек с жидкостью цвета сопли.

- А вот и препарат «ПТ». Ну а теперь дело за малым – придумать, как мы его незаметно подкинем слизеринцам. Слушаю ваши варианты, господа.

- По-моему все очевидно. Проберемся к ним в комнату и там разобьем склянку с нашим препаратом, его ведь нюхать надо. Ну вот слизеринцы и нанюхаются; а потом мы будем слушать оркестр духовых инструментов. По-моему звучит прекрасно, - с воодушевлением высказался Джеймс, подмигивая удивленному такой беспечностью Ремусу.

- И что, мы вот так просто пойдем в подземелья? Мы ведь все под мантией не поместимся, да и пароля не знаем. А без пароля туда никак не попасть, - Лунатик привел довольно значимые аргументы, но если у Джеймса и Сириуса уже где-то что-то загорелось, то переубедить их не сможет ничто и никто. С этим давно было пора смириться. Вот и сейчас они просто прыснули, посылая все аргументы в задницу тролля.

- Ну, во-первых, чтобы не попасться учителям и Филчу в частности, не обязательно лезть под мантию – у нас ведь карта. А разбить пузырек может и кто-то один. Есть ещё возражения? – никто не ответил. – Ну вот и отлично. В путь, Мародеры! Навстречу приключениям!

Спустя пятнадцать минут они уже крались по ночному замку к гостиной Слизерина, ведомые своей чудо-картой. Волнения никто не чувствовал – его целиком затмевало предвкушение незабываемого шоу. У Сириуса, который держал палочку над картой, прямо подрагивали руки, а на лицо так и просилась глупая улыбка. Да и не только у него. Ведь будет чертовски смешно смотреть на то, как слизеринцы начнут…

- Пришли, - возвестил Ремус, освещая стену, за которой скрывалась гостиная учеников зеленого факультета. – И что теперь? Как мы туда попадем?

- Да очень просто – подождем, пока кто-нибудь будет выходить или заходить. Только нужно решить кто пойдет внутрь. Предлагаю Питера.

- Я… - пискнул удивленный Питер. – А почему это я?

- Да все понятно и логично, Пит. Если тебя засекут, то превратишься в крысу и легко свалишь, не то, что мы. Да и к тому же ты постоянно жалуешься, что мы тебя никогда не берем с собой на шалости, а тут у тебя появится замечательная возможность, - подметил Бродяга. Петтигрю с секунду колебался, а потом с радостью согласился. И пусть в общей комнате Слизерина с ним могли произойти различные вещи, к примеру эрекция от вида обнаженных тел слизеринок (Ему всегда казалось, что в своей гостиной они ходят полураздетыми). Но согласился Хвост только потому, что почувствовал превосходство перед своими неуязвимыми друзьями. Ведь если бы их обнаружили змеюки, то они всерьез бы влипли. Было сложно представить реакцию любителей чистокровок, если бы посреди их комнаты возник олень в очках или озабоченный пес. А пес бы ещё и под юбки девкам заглядывал.

Накинув на себя мантию, которая едва его полностью прикрывала, Питер замер у нужной стены и стал ждать. Друзья ушли в конец коридора, чтобы их никто не заметил. Вскоре послышались приближающиеся гулкие шажки, и Петтигрю весь собрался. Сириус вдалеке показал ему большой палец и тогда Пит уже был на 100% уверен. Он сможет. Он не подведет.

- Большой пенис, - донеслось вдруг до его слуха. Сначала Хвост не сообразил что это значит, а потом дошло – это пароль от слизеринских катакомб. Интересно, а Дамблдор знает об этом? Или он сам его придумал? Ведь это вроде бы входит в обязанности директора. Наверное, таким образом Альбус пытался избавить змеиный факультет от комплексов. Питер даже зажал рот рукой, чтобы не засмеяться на все подземелье, но вовремя спохватился и прошмыгнул в уже закрывающийся проем.


- Зашел, - заключил Поттер, смотря на Карту Мародеров. Точка с именем «Питер Петтигрю» переместилась в опочивальню зеленого факультета. Она прошла в самую середину, чуть-чуть задержалась, а потом двинулась в обратном направлении. Вскоре Хвост прибежал к ним с такой счастливой лыбой, на которую был только способен.

- Все получилось!



Ночью Мародеры почти не спали, да и как тут уснешь. От таких событий уснуть не удастся – слишком возбужденный мозг. Они до самого рассвета делились друг с другом смешными историями, читали тетрадь, найденную в их тайнике, вместе вспоминали школу и делились планами на будущее. Спать все легли в девять утра под громкий и прерывистый храп Питера, напоминающий Лебединое озеро; у них вообще каждую ночь был свой собственный генератор классической музыки, можно даже в оперу не ходить.
За то, что они могут проснуться только под вечер, Мародеры не переживали: в этот день не было ни занятий, ни уроков – все экзамены уже сданы. Вечером должен был состояться праздничный бал по случаю их выпуска, поэтому можно было смело отсыпаться.



- Я чего-то не понял, - удивленно заявил Джеймс, вернувшись из Большого зала с последнего ужина. – Он что, не подействовал?

- Кто не подействовал?

- Ну как кто! Препарат наш, «ПТ».

- С чего ты взял? – уставились на него три пары глаз.

- Я сегодня старался к змеюкам этим поближе держаться, ну чтобы услышать так сказать их реакцию…

- И что?

- И ничего! Ходят себе спокойно, ржут как пидоры над чем-то, никакого намека на газовую атаку. Может он престал действовать от времени? – Сохатый сел в кресло.

- Не может такого быть! Я до сих пор помню, как из-за этой дряни у меня сорвалось пять свиданий, а вы ещё животы надорвали от ржача. Такое мощное оружие массового поражение просто не могло выдохнуться за три года, - заключил Бродяга, попутно вспоминая, как он по глупости решил протестировать на себе весь этот ужас. Видит Мерлин, объяснять Дамблдору о том, почему к нему в пять утра приперся голый Хвост и стал рассказывать, как Ремус участвовал в оргии, было не так позорно.

- Может он ещё просто не подействовал? – вытягивая вперед затекшие ноги предположил Лунатик. – Ну, подрастерял немного своих свойств.

- А вдруг реально не сработало? Или Хвост схалтурил. А, Хвост? – Блэк с подозрением уставился на побледневшего как поганка Питера.

- Н-н-е-е-т-т, я сделал все как надо, можете не сомневаться, - Петтигрю почему-то заикался и напоминал тем самым жабку.

- Да? Но учти, если все-таки не разбил, то снова останешься без волос. И на этот раз не только на голове, - Джеймс говорил это так серьезно, что даже Бродягу передернуло, и он отсел подальше от Поттера.

- Сохатый, успокойся, - вмешался миролюбивый Лунатик. – Даже если препарат не сработает, то особой трагедии не произойдет, - он поднял руки, видя, что друзья хотят серьезно возразить. – И хочу напомнить, что через час начнется торжественная церемония, а затем бал. Нам следует собираться, если мы не хотим опоздать.

- Да-да, Поттеру нужно собираться за час. Пока свои лохмы расчешет, целая вечность пройдет, - с ехидной улыбочкой подметил Сириус.

- Ой, ой, кто это тут заговорил? Неужели сам Блэк? Тот самый Блэк, который целует свое отражение в зеркале, приговаривая: «Какой я сексуальный», - не остался в долгу Сохатый.

- Мерлинова клизма, вы когда-нибудь перестанете? – взмолился бедолага Люпин, пряча лицо в ладонях.




До церемонии окончания школы оставалось всего пятнадцать минуть. Семикурсники толпились у входа в Большой зал, ожидая открытия. Несмотря на то, что учеников собралось очень много, многие ещё продолжали подтягиваться. На горизонте не было только Мародеров.

- Ай, Хвост, черти тебя дери, ты наступил на мою мантию, - выругался Джеймс.

- Да он же о тебе заботится, придурок. Грязная мантия будет хоть как-то отвлекать внимание от твоей зализанной башки, - Сириус никак не мог успокоиться. Вид зализанной гелем шевелюры друга пробуждал дикий смех. – Убери это, над тобой ведь ржать все будут! Минерва тебе аттестат даже вручить не сможет – со смеху упадет!

- Ты мне просто завидуешь!

- О, да, я ведь никогда не смогу сделать такую шикарную прическу! Чем зализывал-то хоть? Соплями?

- Твоим лосьоном от блох. От него так волосы блестят… - мечтательно произнес Сохатый.

- Тихо! Вы это слышали? – Ремус неожиданно замер.

- Слышали что?

- Сейчас слизеринец прошел. И он… Он… Пукнул, - Люпин засмеялся. – Сработало все-таки.

- Это значит…

- Что сейчас на церемонии…

- Будет оркестр….

- Аха-ха-ха-ха, - весь коридор вдруг наполнился безумным и дружным хохотом друзей. Выходило все как нельзя лучше!

- Черт… Надо было противогазы взять. А то чувствую там так разить будет, что глаза заслезятся, - то ли шутливо, то ли серьезно выдавил Сириус.

Мародеры нацепили на лицо предвкушающие улыбки и когда они подошли к входу в Большой зал, Лили, увидев это, спросила только одно:

- Ну, что на этот раз?

Гриффиндорцы не стали сразу раскрывать все секреты, а решили, что лучше Эванс самой все увидеть. Или услышать. Ну или в конце концов унюхать.

А дверь, ведущая в Главный зал, тем временем открылась, и ученики кашей начали вплывать внутрь. Всех поразили декорации, развешанные повсюду, куда не взгляни, обстановка, большой старинный патефон, но больше всего – наличие алкоголя. Как Дамблдор это вообще допустил?
Ремус даже с досадой подумал, что скоро сопьется. А вот Сириус и Джеймс, наоборот, с немым благоговением смотрели на все это, попутно думая, что завтра они вполне могут проснуться в женском туалете.

- Дорогие выпускники, - возвестил всех Дамблдор, стоя за своим пьедесталом. – Прошу вас соблюдать спокойствие, - дождавшись тишины, он продолжил. - Рассаживайтесь, мы начинаем церемонию по случаю окончания вашего обучения. Слово предоставляется декану факультета Гриффиндор, Минерве Макгонаглл.
Гриффиндорцы тут же бурно зааплодировали, приветствуя декана. Макгонаглл сдержанно улыбнулась своим ученикам и встала на место Дамблдора.

- Уважаемые выпускники и выпускницы. Я рада и одновременно опечалена тем, что вы заканчиваете своё обучение в академии чародейства и волшебства Хогвартс. Помнится, ещё совсем недавно, я одевала каждому из вас Распределяющую Шляпу, а уже сегодня вы навсегда покидаете школу. За эти семь лет вы изменились, повзрослели, поумнели, хотя это касается не всех, - Макгонаглл недвусмысленно посмотрела на Мародеров. – И я очень надеюсь, что вы пошлете ваши знания в нужном направлении, найдете работу, достойную вас, а ваша жизнь удачно…

Договорить декан не успела – её прервал очень некрасивый звук, четко слышащийся в этой торжественной тишине. Все немедленно повернули головы на источник шума и обнаружили бледнеющего Снейпа, который сейчас пытался исчезнуть с лица земли. Кто громко прыснул, кто-то захихикал (угадайте кто). Минерва же поправила очки, прокашлялась, призывая всех к вниманию, и продолжила говорить.

- А ваша жизнь удачно сложится. Все вы стали для меня…

Пук повторился. На этот раз ученики плюнули на тактичность и засмеялись в голос (угадайте кто громче). А потом ещё. И ещё.
Макгонаглл безуспешно пыталась успокоить хохочущих учеников, но все было бесполезно. Слизеринцы один за другим испускали газы, не понимая происходящего, а выпускники все громче и громче ржали. Даже казалось, что Дамблдор на своем кресле тихонько посмеивался, даже не собираясь прекращать весь этот пукающий балаган.
Кто-то начал насвистывать мелодию, и газоиспускание учеников факультета Слизерина теперь напоминало оркестр: слева пукали тоненько, словно скрипочка, справа «басили» контрабасы, ну а в центре последовательно «стучали» барабаны. А остальные просто валялись на полу, не в силах прекратить смеяться, про Мародеров и говорить нечего. Те и вовсе упали друг на друга и обхохатывались до слез. Даже Лили, не падкая на такое ребячество, утирала слезы.
Учителя пытались применить какие-то заклинания, чтобы прекратить все это, но у них ничего не получалось. Они даже со смеющимися учениками не могли справиться, не то что с оркестром имени Пукающего Слизерина.
Все это напоминало массовую истерику, как будто кто-то пустил веселящий газ… Хотя, наверное, так оно и было.
Ученики змеиного факультета пытались прекратить свои унижения, но они не знали, что действие препарата ПТ нельзя собственноручно прервать – только по истечению срока. А длился этот срок около часа. Так что ученикам других факультетов всерьез грозил надрыв животов, но никто и не думал останавливаться, хотя воздуха в легких уже не хватало. И неизвестно сколько бы продолжался весь этот сумасшедший дом, если бы Альбус Дамблдор в конце концов не наложил какое-то заклинание, дающее успокаивающий эффект. На бедных и несчастных слизеринцев оно не подействовало, зато постепенно помогло успокоить разбушевавшихся выпускников. Затем было решено перенести бал на завтрашний день, а горе музыкантов отправить в Больничное Крыло. Все начинали расходиться по своим гостиным.


- Признавайтесь, изверги – это вы устроили? – спрашивала Лили, когда они шли до общей комнаты. Никто её не ответил, но самодовольной улыбки Поттера хватило, чтобы все и без слов понять. – Но как вам это удалось?

- Ага, чтобы ты нас опять потом обвиняла нас во всех грехах? Иногда мне кажется, ты даже подумываешь о том, что из-за нас директор стал геем, - друзья бы сейчас непременно захохотали, но мышцы лица настолько сильно болели, что они не смогли даже улыбнуться.

- Вы что несете? Дамблдор гей? – Эванс настолько обалдела от услышанного, что споткнулась на лестнице. Мародеры замерли, а потом синхронно начали укать.

- А ты что, не знала что ли? Да он гей, каких поискать! Мне иногда даже страшно находиться с ним вблизи – мне кажется, он раздевает меня глазами, - Блэк картинно схватился за сердце.

- Ты не в его вкусе, Бродяга, - вставил Люпин. – Мне так кажется, что он больше на Джеймса заглядывается…

- Слышала Эванс? Ты бы смотрела внимательней за своим парнем, а то оглянуться не успеешь – уведет его наш старикашка, - Сириус подмигнул девушке.

- А что? Мне всегда нравились умные… - мечтательно произнес Сохатый, но получив толчок в плечо от Лили, заявил:

- Умные девушки! Хот-я-я-я…

- Джеймс!

- Молчу-молчу.

- Вот видите, друзья, как много можно узнать о человеке, совершив всего лишь маленькую шалость. А ты Поттер, больше не увидишь меня в трусах. А то кто тебя знает, - Бродяга пригрозил ему указательным пальцем

- Да больно надо!

Так и закончился их выпускной бал. И даже нельзя сказать точно, что лучше – очередная пьянка или пукающие змеюки под романтичную мелодию.



* - ПТ - это сокращение от Пятая точка.