Глава 1А на дворе цветёт весна,
Она в кого-то влюблена,
А этот кто-то за окном
Сидит и видит день за днём:
Как за окном мелькают дни,
Они как птицы далеки,
Одни витают в облаках,
Другие вовсе не видны.
В.Бутусов — Девушка по городу
1
Здравствуйте, перед тем, как я расскажу вам свою историю, позвольте представиться. Меня зовут Рассел Джером Уитклиф Поттер Третий. Ни много ни мало, самый расчистокровный из чистокровных колдунов. Не могу ручаться, что мои предки были соратниками Мерлина, но уж точно пировали за одним столом с Большой Четверкой.
Для друзей я — Расти, а для моей обожаемой матушки - несносный оболтус. Собственно, о моей матушке стоит рассказать поподробнее, ведь, именно, из-за ее желания сделать из меня серьезного колдуна, случилась эта история. Стоит сказать, что мамуля при всех своих достоинствах обладала воистину ослиным упрямством. Стоило ей вбить себе в голову какую-нибудь идею, то переубедить ее было уже невозможно. С таким же успехом можно попытаться сдвинуть гору при помощи двух старых гиппогрифов. Не пойму с чего, но она решила, что единственный способ заставить меня повзрослеть – это женить на какой-нибудь знатной ведьме.
Конечно, я был решительно против. Кто, скажите, захочет жениться в двадцать лет? Я вот тоже не хотел, но мои возражения отмели решительным образом, а меня самого буквально взашей вытолкали из дома и отправили к Бэггет-Биглям в Ковен Холл.
Расчет моей матушки был прост и коварен: в Ковен Холле проживали пять молодых незамужних девиц. Я бы смог противостоять одной девушке, может двум, но избежать сетей пяти вероломных чаровниц невозможно. Да, вероломных, не побоюсь этого слова. Девушки всегда играют нечестно: смотрят на тебя пронзительным взглядом бездонных глаз, томно вздыхают, могут пустить слезу. Конечно, в такой ситуации несешь, сам не понимая, какой бред и не замечаешь, как оказываешься повержен, пленен и окольцован. Я прекрасно понимал, что свободным мне из Ковен Холла не вернуться. Если бы у лис в норах висели календари, и они бы знали, когда начинается сезон охоты, то чувствовали бы себя так, как чувствовал себя я в те ненастные апрельские дни. Не спорю, девицы Бэггет-Бигль могли повести себя как благородные леди, как терпеливые и добрые ангелы во плоти, которыми, несомненно, являются лучшие из женщин. Но более вероятно, что они, под азартные вопли матушек и тетушек, набросятся на беднягу Расти, как стая разъяренных гончих.
Мой изворотливый ум подкинул решение проблемы. Я подумал, что если возьму с собой друга, то он отвлечет на себя часть женского внимания. Беда в том, что все мои неженатые приятели были наслышаны о славе Ковен Холла, и находили тысячи различных отговорок, чтобы не ехать со мной. Боггарт им в глотку. Я, честно говоря, уже совсем отчаялся, когда вспомнил про Тома Риддла.
В самом начале я сказал, что собираюсь рассказать вам свою историю. На самом деле, это больше история Тома. Он мой однокурсник, мы вместе учились на Слизерине. Знаете, про таких, как я, говорят, что мы рождаемся с серебряной ложкой во рту, а про таких, как Том, можно сказать, что они рождаются с шилом в одном месте. Риддл из тех, кому обязательно нужно быть первыми и лучшими. Таких людей, хлебом не корми, дай только взобраться на какой-нибудь Олимп, чтобы потом поплевывать на простых смертных с высоты своего величия. Иначе жизнь им не мила. Если ты не знатен, не богат и по какой-то извращенной прихоти судьбы попал на Слизерин, то лучше приготовься к тому, что школьные годы покажутся адом. Том был не знатен, не богат и даже нечистокровен, хотя, ходили слухи о его родстве с Салазаром, и, тем не менее, он мог отравить жизнь любому из нас - богатых, знатных и чистокровных до 7 колена. Не удивительно, что между собой мы называли его гадюкой.
Но самое главное, Том еще в школе больше интересовался темной магией, чем девушками. Сейчас он работал — кстати, единственный из всех моих приятелей – был толи продавцом, толи еще кем-то, в антикварной лавке. В общем, искал и продавал всевозможные артефакты. На этом я и построил свой план. Видите ли, Бэггет-Бигли известны своей коллекцией таинственных магических вещиц и древних книг, но подобраться к этой сокровищнице могут только старые знакомые хозяина или их друзья. Так, стоило мне упомянуть о поездке в Ковен Холл, и у Риддла загорелись глаза от нетерпения. Знал ли он, что помимо артефактов и старинных книжек там его поджидают пять милых девушек, для которых симпатичный холостой парень желанная добыча? Допускаю, что нет. Слишком редко он высовывал свой нос из черномагических фолиантов, чтобы думать о таких земных вещах. Тем не менее, я честно признаю, что, подставляя Риддла, поступал против всех правил мужской солидарности. Но как говорят на нашем благородном факультете — «каждый за себя».
***
Мы выдвинулись сразу после Белтейна. Быстрее всего в Ковен Холл можно добраться через каминную сеть, но как вы понимаете, я не особо спешил, поэтому выбрал путешествие на маггловском поезде. К моему большому разочарованию, он не слишком отличался от наших поездов. На станции нас поджидал открытый экипаж, не много ни мало, украшенный гербами, вокруг которого крутились любопытные деревенские мальчишки. На козлах сидел сутулый старикашка в нахлобученной на глаза мятой шляпе, из уголка его рта свешивалась потухшая папироса. На нас он не обратил внимания, погруженный то ли в сон, то ли в печальные думы, и чемоданы пришлось укладывать самим.
Когда мы сели, кучер легонько хлестнул лошадь и повозка тронулась. Сначала мы ехали по асфальту, потом свернули на проселочную дорогу, скоро от маггловской цивилизации не осталось и следа. Я раскинулся на заднем сиденье, и пока наша старая кляча лениво месила грязь, любовался красотами природы.
Как говорят мои приятели, я всегда болтаю много и не по делу, так и сейчас, о чем только я не рассказал, но читатель до сих пор не представляет себе, как выглядят главные герои повествования. Постараюсь немедленно исправить эту досадную оплошность.
Знаю хвастать не хорошо, но ради объективной истины должен признать - я хорош собой, таким уродился. Ни ростом, ни силой меня природа не обделила, с четвертого курса и до окончания школы я был вышибалой в квидичной команде. У меня черные волосы, обычно зачесанные назад, глаза карие, правильные черты лица, а десять веков безупречной родословной оставили на моем облике неизгладимый отпечаток благородства. В тот день я надел коричневый маггловский костюм, а под него светло-розовый жилет и белую рубашку.
— Всемогущая магия! – воскликнул Риддл, когда заметил меня на вокзале. Всю дорогу Том просидел, уткнувшись в книжку, старательно делая вид, что знать меня не знает.
Едва впрыгнув в повозку, Том продолжил чтение. Я мельком взглянул на обложку, но, к сожалению, мои познания в латыни могли уместиться в наперсток. Риддл немного ниже ростом, чем я, и худой, как палка. Он тоже брюнет, но лицо у него бледное, черты лца резкие, будто заостренные, губы тонкие, глаза серо-голубые. Бабушка учила меня не доверять людям с неопределенным цветом глаз. И еще в школе, замечая, как по капризу освещения, глаза однокурсника меняют цвет с серого на льдисто-голубой, я в очередной раз убеждался в ее правоте. Иногда на лице Риддла появляется кривоватая ухмылка, которая выдает человека желчного и циничного. Впрочем, он приятный парень с отличными манерами, и я не сомневался, что капля цинизма лишь подогреет интерес юных ведьмочек к его персоне.
Мы въехали в распахнутые ворота, разбитая колея осталась позади, и теперь лошадка, видимо почуяв дом, бодро цокала по парковой дорожке. Ковен Холл было видно издалека. Светло-серый трехэтажный особняк все еще сохранял былое величие, хотя в левом крыле уже давно никто не жил, кроме призраков.
Должен признаться, что я и мой кузен сумели поспособствовать медленному разрушению фамильного гнезда Бэггет-Биглей. Летом, после второго курса, родители взяли нас в Ковен Холл. Визит был скучнее некуда. Из-за того, что кузен корчил мне за обедом рожи, нас обоих лишили десерта и отправили в сад. Тогда мы решили исследовать заброшенное крыло, и, заодно, попробовать себя в охоте на приведений. Несмотря на то, что был день, призрака мы нашли, но он нам не обрадовался. Все закончилось парой снесенных стен, дырой в потолке и кучей переломанной мебели. Видимо дуракам и вправду везет, потому что мы с кузеном отделались легким испугом и парой синяков. Но на этом везение кончилось, родители поймали нас с поличным и меня на все лето заперли дома, заставив зубрить зельеварение.
После обязательных приветствий, строгий седовласый дворецкий на носу, которого уместились бы все мои чистокровные предки, оказал великую милость и показал наши комнаты. Я переоделся к обеду и спустился вниз, чуть позже ко мне присоединился и Том.
* * *
Мы собрались за длинным обеденным столом. Стены парадной столовой украшали охотничьи трофеи: мелкий дракон, вепрь, мантикора… А единорог буравил меня взглядом полным застывшей злобы, так же в глаза бросался огромный камин, в котором видимо когда-то жарили туши несчастных зверушек. Что ж, пришло время познакомить вас с почтенным семейством Бэггет-Биглей.
Во главе стола восседал лорд Бэггет-Бигль, наш гостеприимный хозяин, член Визенгамота, любитель астрономии. Выглядел лорд лет на 50. Упитанный мужчина с румяными щеками и обширной блестящей лысиной, он производил солидное впечатление, но был совершенно безвреден, если, конечно, не заводить с ним разговоры о звездах. На тех же, кто по незнанию или глупости все же затрагивали эту тему, обрушивался целый метеоритный дождь из сведений про спутники, астероиды, кометы и черные дыры. В конце концов, собеседник чувствовал, что одна из черных дыр образуется прямо у него в голове и готов был с радостью туда провалится.
Справа от хозяина расположилась вдова его младшего брата. Я буду называть эту пышнотелую блондинку, с темными от страсти глазами, - Веселой вдовушкой. Кружева, оборочки, тесемочки, рюшечки, облепили ее бледно-голубую мантию, как пчелы кусок меда. В молодости Вдовушка была красавицей, но возраст и бурная молодость сделали свое черное дело. Лицо расплылось, время добавило пару подбородков и множество морщин. Крупные черты приковывали взгляд, особенно пухлые губы, которые постоянно двигались: кривились, расползались в улыбке или вытягивались в трубочку, когда женщина довольно причмокивала. Громогласным уверенным тоном, каким мог бы разговаривать судья, если бы перед заседанием основательно нагрузился в пабе, она перебивала присутствующих и без стеснения выкладывала забавные истории свой молодости, не забывая регулярно прикладываться к рюмочке с ликером. Лицо раскраснелось, глаза по-озорному сверкали, особенно, когда она собиралась непристойно сострить. Что ж, кажется, лорд Бэггет-Биггль был не единственным и не главным хозяином в этом доме.
Леди Бэггет-Бигль сидела напротив мужа и не сводила с золовки неодобрительного взгляда. Ее манера поджимать губы и тихий голос, напоминала мне о школьной учительнице, которая любила лупить провинившихся учеников линейкой по пальцам. Кто, кто, а эта дама не могла похвастать непристойными историями из своего прошлого, такие, как она, отличаются строгостью и правильностью с детства.
Рядом с хозяйкой сидела ее сестра: старая дева и бедная родственница. Хотя, сидела это громко сказано. Если леди Бэггет-Бигль царственно восседала, будто проглотила аршин, то Старая дева вся сжалась в комок, сгорбилась, и постоянно втягивала голову в плечи. Иногда про женщину говорят, что она страшна, как черт, но таких красоток, как Старая дева, наверно, не повстречаешь и в аду.
Что ж, давайте покончим с закусками и перейдем к главному блюду. За обедом присутствовали все пять сестер Бэггет-Бигль, пять юных блондинок с румяными щечками, пухлыми розовыми губками и глазами разной степени голубизны (за исключением кареглазой Ады). Общение с сестрами — прекрасная возможность попрактиковаться в игре - найди 10 отличий. На неподготовленного зрителя их совместное появление обычно производило эффект взорвавшегося дракона. Во всяком случае, я сам свидетель тому, как люди при виде сестричек застывали с выпученными глазами и раскрытыми ртами. Правда, к моему большому огорчению, Риддл лишь поприветствовал их равнодушно-вежливой улыбкой, а я так надеялся полюбоваться на Тома с отвисшей челюстью.
Самая младшая – Лиззи - сидела рядом с Томом. Из всех сестер она выделялась закрученной прической, которая напоминала что-то вроде округлой вазы с большими ручками, и мантией дьявольски красного цвета. Лиззи представляла собой собрание всех мыслимых и немыслимых талантов. Она пела, танцевала, писала стихи и прозу, играла на музыкальных инструментах, нервах окружающих, просто на сцене и прочее, прочее, прочее. Дружба с Лизи Бэггет-Бигль равнялась сидению на гейзере — никогда не знаешь, куда тебя зашвырнет фонтаном ее вдохновения. Я читал некоторые произведения Лизи и, должен признать, они оказались не так и плохи. Во всяком случае, в качестве снотворного.
По другую руку от Тома - сегодня ему явно не везло - сидела Присцилла, младшая дочка Веселой Вдовушки, мисс Зануда с прямыми волосами, собранными в строгий пучок и вечно недовольным выражением лица. Присси принадлежала к тем людям, которые всегда правы, потому что все знают лучше всех. Оспаривать ее правоту было бесполезным делом, во всяком случае, я всегда хотел умереть от чего-нибудь более приятного, чем чужое занудство. Сейчас Присси с умным видом вещала что-то Риддлу, а тот с таким же умным видом пропускал ее слова мимо ушей.
Я оказался между Мисси и Несси, сестричками не разлей вода, обычными милыми девушками, почти близняшками, которых я иногда путал.
Ада, старшая дочь Веселой Вдовушки, к моему огорчению, сидела рядом с матерью. В школе я все семь лет списывал у нее домашние задание, что можно приравнять к крепкой, хоть и не особо близкой, дружбе. Как я уже сказал, Ада была единственной обладательницей карих глаз. И, насколько я знаю, она больше думала о карьере травницы, чем о замужестве.
Теперь вы можете представить, с кем мне предстояло делить хлеб и кров в течение двух месяцев. Ужин проходил в спокойной обстановке. Мы поговорили о погоде, немного о политике, обсудили общих знакомых. Дружеская атмосфера и божественно вкусная еда были как бальзам на мою истерзанную душу. В общем, поняв, что черт не так страшен, как его малюют, я успокоился и наслаждался вечером, пока Веселая вдовушка не испортила мне аппетит. Угораздило же ее вспомнить про одну из моих детских выходок, ту самую, из-за которой Бэггет – Бигли чуть не лишились своего родового гнезда. Правда, в изложении Вдовицы глупая шалость приобрела эпический размах вселенской катастрофы. Придавленный чувством вины и немного оглушенный громогласным голосом, я отложил вилку, кусок не лез мне в горло. Получалось, я чуть не стал виновником захудалого, но все-таки Армагеддона. Услышав такое, сразу теряешь аппетит. В отчаянии я поинтересовался у хозяина, не случилось ли чего-нибудь нового в астрономической науке. И до самого конца ужина нам пришлось слушать увлекательную лекцию о спутниках Сатурна.
Остановить лорда-звездочета оказалось не под силу даже Веселой Вдовушке, и она притихла, а мятный ликер послужил ей приятным утешением. Когда ужин подошел к концу, все вздохнули с облегчением. Дамы удалились, а хозяин предложил выпить. Я неохотно согласился, опасаясь продолжения лекции, ведь если мне не изменяет память, у этого Сатурна осталась еще куча спутников. Но обошлось без астрономии, едва мы оказались в комнате с широким окном и удобными креслами, Том полностью завладел вниманием Бэггет-Бигля. Через полчаса я понял, что эти двое могут до самого утра обсуждать разное магическое старье.
Прихлебывая бурбон, я разглядывал безделушки на полках и стены, увешанные тарелочками. В отличие от столовой, с чучелами и камином, похожим на раскрытую адскую пасть, атмосфера здесь была уютной и напоминала домик моей старой тетушки. Когда я прикончил вторую порцию бубона и вдоволь насмотрелся на пастушек, расфуфыренных дамочек и напудренных кавалеров, Том получил разрешение осмотреть коллекцию и библиотеку. Теперь я мог с чистой совестью прервать увлекательную беседу.
Может у вас сложилось впечатление, что лорд Б. чудак не от мира сего, но это не так. Он – вполне вменяемый колдун, и стоило мне произнести волшебное слово квиддич, наш хозяин сразу позабыл про все древние артефакты. Пока мы обсуждали шансы нашей сборной в чемпионате Европы, Риддл маялся со скуки, созерцая дно стакана. Прав все-таки был мой дед, когда говорил – настоящий колдун, это не тот, кто знает сто заклятий, а тот, кто способен оценить всю красоту финта Вронского.
Глава 22
Прошло несколько дней, с тех пор, как мы приехали в Ковен Холл, и мой план полностью себя оправдал. Мисси, Несси и Лизи увивались вокруг Тома, как кошки вокруг куста кошачьей мяты, и, разве что, не мурлыкали в голос. Но наш книжный червь оставался вежлив и неприступен. Стань симпатичные сестрички стопкой изъеденных молью старинных книженций, вот тогда бы у них появился призрачный шанс на взаимность. Ада и Присси составили компанию мне, хотя, вскоре мисс Зануда переметнулась к Риддлу, видимо решив, что он подходит ей больше, чем простак Поттер. Я лишь обрадовался, за эти дни она извела меня придирками и нотациями, переплюнув и старших кузенов, и тетушек по папиной линии.
Теперь оставалось закрепить успех. Для этого я поведал сестричкам пару душещипательных историй из детства Риддла. Конечно, я все выдумал, но сентиментальные слушательницы, слепо поверили моим рассказам. А вы лучше поверьте моему опыту, проживание с Томом Риддлом можно смело включать в список кар небесных. И мои симпатии были целиком на стороне жестоких воспитателей и злобных детишек. Эти мысли не помешали мне закончить чувственную речь, словами про искалеченную душу, исцелить которую способна лишь нежная женская забота. Глаза сестричек загорелись, и они рьяно принялись за дело. Со стороны могло показаться, что Риддл безнадежно болен и через пару дней сыграет в ящик. Именно такие идеи приходили мне в голову, когда я наблюдал, как блондинки с охами и ахами крутились вокруг бедняги, наперебой скармливая ему сандвичи и конфеты. Правда, я хорошо знал Тома и давно понял, что парню нравиться находиться в центре внимания. Так что, все стороны были довольны, а я мог наслаждаться деревенской тишиной и покоем.
Обычно я проводил время в саду с книжкой, лениво переворачивая страницы и наблюдая за котами, которые гонялись за пчелами и бабочками. Когда мне надоедало это занятие, я отправлялся в теплицу, чтобы, как говорила Ада, путаться у нее под ногами. В последние несколько дней погода стояла прекрасная, воздух был по-весеннему сладок, солнышко грело, и не одна, даже крошечная тучка, не показывалась в окрестностях Ковен Холла. Неудивительно, что Лизи, с ее душой поэта, предложила устроить пикник у озера.
- Если поехать на лошадях, тогда можно будет полюбоваться красотами весеннего леса, — заявила она, и потом еще полчаса разъясняла нам, убогим и прозаичным, как красоты природы окрыляют человека. В общем, все мы в один голос согласились и на лес, и на пикник, лишь бы заставить ее замолчать.
Ада занялась подготовкой, Присси раздавала указания, Лизи паковала альбом и краски, Мисси и Несси побежали выбирать наряды, а мне предстояло уговорить Риддла отправиться с нами. Я не ждал, что идея обзавестись парочкой крылышек приведет его в восторг, и не ошибся. Пока я расписывал красоты природы, Том буравил меня по-змеиному немигающим взглядом. В конце концов, я твердо заявил, что долг любого приличного гостя развлекать хозяев, так что, пусть через пятнадцать минут спускается к конюшням. В один свой взгляд Риддл умудрился вложить целую речь, полную нецензурной брани, но я не обращая внимания, гордо удалился.
Вместе с конюхом, который оказался нашим молчаливым кучером, мы подобрали Тому лошадь. Молодая пегая кобылка, как я понял из неразборчивого бормотания и одобрительного хмыканья старика, обладала легким и спокойным нравом. Оптимальный вариант для новичка.
— Зачем ты меня звал? – я обернулся и посмотрел на Тома, который подошел очень тихо, как мышь.
— Вот познакомься – это Герцогиня. Герцогиня – это Том Риддл. Надеюсь, вы поладите. - Сначала Том окатил презрением несчастную лошадку, потом очередь дошла до меня.
— К чему весь этот цирк? – произнес он.
— К тому, что нам предстоит прогулка на лошадях, так что, придется осваивать азы верховой езды, – ответил я и погладил шелковистый бок Герцогини. Кобылка не заслужила тех уничижительных взглядов, которые бросал на нее Риддл. Впрочем, судя по всему, в его глазах я был не многим умнее лошади.
— Том, не бойся, у лошадки смирный нрав. Правда? – спросил я конюха, надеясь на поддержку, но тот промолчал, а потом и вовсе ушел, предоставив нам самим разбираться.
— Я не боюсь лошадей, – сказал Том и осторожно приблизился. – Это лошади боятся меня. Он протянул руку, и Герцогиня будто обезумела. Она захрипела, попятилась, я испуганно отскочил. На шум примчался конюх и вдвоем мы с трудом сумели ее успокоить. А Риддл стоял в стороне и насмешливо наблюдал за бедламом, который сам же и устроил.
— Ну, ты и нечисть! – крикнул я Тому, он же усмехнулся и ответил:
— Темная магия, мой друг. Так что, я лучше аппарирую.
— Черт с тобой! — выругался я. Герцогиня попыталась меня лягнуть, но я успел увернуться.
— Черт всегда со мной, – с этими словами паршивец повернулся и пошел в сторону дома.
* * *
— Посмотрите, какая красота! – наверно в сотый раз произнесла Лизи.
Девушка хотела продолжить, но сбилась, потому что странное сооружение на ее голове едва не зацепилось за ветку. Эта конструкция напоминала осьминога, в которого запустили ступефаем. По моему мнению, только человек, которому нравится пугать прохожих, мог сварганить себе такую прическу.
– Разве не великолепно? – тем временем Лизи выпрямилась в седле и продолжила. – Вы чувствуйте, как пробуждается природа?
— Я чувствую легкое несварение желудка, повариха опять добавила в омлет лишком много специй. – Одним своим замечанием мисс Зануда безжалостно убила романтику. Присси и Лизи пререкались всю дорогу, и мне очень хотелось пусть лошадь галопом и остановиться только рядом с первым попавшимся пабом.
Казалось, прошла целая вечность, но мы, наконец, оказались на берегу почти идеально круглого озера. Том устроился на поваленном дереве, рядом с берегом и коротал ожидание в компании книжки. Он неохотно оторвался от чтения. Мы помогли девушкам спешится. Присси взяла на себя командование и вызвала домовых эльфов, а пока мисс Зануда гоняла их по берегу, выбирая место получше, мы немного прогулялись.
— Там кто-нибудь живет? – спросил Том у Ады.
Он имел в виду черный, покосившийся домище, который стоял чуть в стороне от берега. Меня поразило количество высоких труб и круглая башенка-балкон с острой крышей, которая прилепились к нему сбоку, где то на уровне второго этажа. Я не разбираюсь в архитектуре, поэтому не могу точно описать это сооружение, но скажу одно: больше всего на свете, дом походил на старый лесной пень. По-моему, он готов был рухнуть со дня на день, и жить там мог только безумец.
— Это дом Сэммиллев. Правда сейчас там живет только внучка старого Сэммилля, — ответила Ада.
— Этот старик был сумасшедшим. Постоянно ходил с огромной страшной крысой, — очаровательное личико Мисси передернулось от отвращения. – Мы его очень боялись.
— Ненормальный, — подтвердила Лизи, – и к тому же, увлекался темной магией. Я бы еще послушал про эту странную семейку, но нас позвала Присси, и на этом разговор оборвался.
Время летело незаметно. Я пытался научить Мисси и Несси играть в блинчики, но к огорчению девушек, камушки, вместо того, чтобы прыгать по воде, шли ко дну. Потом мы вернулись к остальным и устроились на одеяле. Лизи, положив альбом на колени, вдохновлено рисовала Риддла на фоне озера. А тот, вместо того, чтобы сидеть неподвижно, болтал с Адой и Присси. Лизи весьма забавно закатывала глаза и, обиженно сморщив носик, требовала от своей модели серьезности. Ведь романтическому герою не к лицу весело скалиться. Я от чистого сердца предложил наложить на Тома ступефай. Риддлу предложение не понравилось и в меня полетело яблоко. Вот, только, я его ловко поймал и с удовольствием надкусил.
— Том, не шевелись! — в очередной раз воскликнула Лизи.
— Может ты нарисуешь Расти? – предложил Том, видимо в отместку за ступефай. Лизи окинула меня оценивающим взглядом.
— В облике Расти нет одухотворенности, — прозвучал безаппеляционный вердикт. Я уже собирался обидеться, но вмешалась Мисси
— Жаль, что вода холодная и нельзя купаться. А давайте мы ее подогреем заклинаниями.
— Дурочка, рыба же сварится, – сказала Несси, и сестры переглянулись.
— Тогда мы могли накормить голодных рыбьим супом. Правда? – Мисси, почему то посмотрела на меня, но ей ответил Том.
— Это получился не совсем рыбий суп, а скорее суп из рыб, лягушек, ракушек и личинок.
— Фу, зачем ты говоришь такие противные вещи, – произнесла Мисси, и сестрички, не разлей вода, дружно отвернулись от Риддла.
— Девушки, вы же учились во Франции и неужели ни разу не попробовали лягушачьих лапок? — Я усмехнулся и хотел выбросить огрызок, но краем глаза увидел, что Присси побледнела, что сама смерть. Ее рот приоткрылся, будто мисс Зануда собиралась осчастливить нас очередным замечанием, а глаза распахнулись и стали как плошки. Я проследил за ее взглядом и заметил в траве маленький серый комочек. И тогда Присси заорала:
— Крыса! – крик вызвал целую лавину визгов, которая накрыла окрестности. Я почувствовал, что мои бедные барабанные перепонки вот-вот лопнут. Мы все вскочили со своих мест, а грызун, видимо оглушенный, застыл и не делал попытки убежать.
— Убейте же его! – крикнул кто-то из сестричек, тогда Том направил на крысу палочку и произнес заклинание, еще один взмах и труп полетел в кусты.
Сестрички умолкли, наступившая тишина показалась мне такой же оглушительной, как недавние вопли девиц Бэггет - Бигль. Лизи всхлипнула и упала в обморок, причем прямо на руки Риддлу. Сестрички, не разлей вода, последовали ее примеру, Ада поймала Мисси, а я Несси. К счастью, Присси осталась стоять, ведь ее ловить было некому. Совместными усилиями мы привели девушек в чувство, но лучше бы они остались без сознания, потому, что едва очнувшись, сестрички наперебой принялись восхищаться Томом. Их послушать, так он убил не жалкого грызуна, а расправился с целой армией монстров. «Много шума из ничего» — я фыркнул и даже успел пожалеть, что не оглох.
Неудивительно, что в этой суете мы не заметили появления ведьмочки в черном платьице и темно-вишневой мантии, наброшенной на плечи. Я не назвал бы ее сногсшибательно красивой, но было в ней что-то трогательное, пробуждавшие в мужчинах рыцарские чувства. Невысокая, немного полноватая, с круглым личиком, карими глазами и каштановыми, завитыми волосами, до плеч, — так выглядела наша незваная гостья, появившиеся буквально из не откуда, как чертик из табакерки. Добавлю, что ножки у нее были симпатичные, коленки округлые, а лодыжки тонкие, и подвернись мне случай, я бы не упустил возможности пригласить ее на свидание. Готов поспорить, что когда она улыбалась, на лице появлялись очаровательные ямочки. Но в тот момент ведьма выглядела обеспокоенной или лучше сказать, она походила на человека, которые знает, что самое страшное уже случилось и лишь ждет подтверждения своих предчувствий.
— Что вы сделали с моей крысой? – спросила она и обвела нашу компанию строгим, осуждающим взором. Мы замерли, будто преступники, пойманные с повинной. Том, как всегда, среагировал первым, изобразив на лице сочувственную улыбку, он вежливо произнес:
— Извините, мисс ….
— Олиса Сэммилль, – сказала девушка, а затем добавила несколько воинственно,— Олиса начинается с О.
Этот тон был мне знаком. Именно так представлялись некоторые мои приятели, которых родители наградили именами сломай-себе-язык. Во всяком случае, имя Олисы занимало меньше места на фамильном дереве, чем имечко моего друга Бамми или Цингусоалабамиуса. Его бедная мамаша умела при родах, и, как раз, потратила последние десять минут своей жизни, выговаривая сынишкино имечко. Я немного отвлекся, просто мне трудно писать о неприятных вещах, например о несчастных девушках, особенно таких милых и очаровательных, как Олиса. Радовало одно — на этот раз не я прослужил причиной огорчения. Тем временем, выражение лица у Риддла стало еще более сострадательным и почтительным, и, конечно, насквозь фальшивым, как у распорядителя похорон.
— Том Риддл. Я рад с Вами познакомится мисс Сэммилль, даже при таких печальных обстоятельствах. Мне очень жаль, кажется, я убил Вашу крысу.
— Зачем? – как-то беспомощно спросила Олиса, и наш красноречивый, как соловей Томми лишь развел руками.
— А вдруг она была заразная! – Эту фразу выкрикнула Мисси и при этом взмахнула руками, как испуганная курица крыльями. Мы все почувствовали себя идиотами. Надо же, семь взрослых человек против одной облезлой крысы. Я постарался исправить ситуацию.
— Может мы могли бы Вам чем-то помочь?
— Куда вы дели его труп? Верните мне его, – резко ответила Олиса.
— Хорошо, – успокаивающим тоном произнес Риддл, как будто всю жизнь имел дело с людьми, слегка тронувшимися рассудком. Он произнес заклинание и извлек труп крысы из кустов. А я пожертвовал свой платок на погребальный саван.
— Если хотите, я могу купить Вам новую крысу или хотя бы заплачу… — предложил Том, совершенно не понимая, как неуместны его слова.
— Конечно, вы мне заплатите. Так заплатите, что пожалеете о том, что вообще здесь появились, – бросив свою угрозу прямо в лицо Риддлу, ведьма развернулась и поспешила к своему кривому дому. Лишь когда входная дверь с громким скрипом захлопнулась, мы нарушили молчание.
— М-да, неприятно все получилось, – сказал я виновато, как соучастник гнусного преступления.
— Слишком много шума, из-за какой-то крысы, – хмыкнул Том.
— На твоем месте я вела бы себя осторожнее. Она ведь из семьи темных магов, – предупредила Ада, но Риддл лишь рассмеялся. Такова жизнь – угрозы маленьких милых ведьмочек никто не принимает всерьез.
К вечеру осадок от неприятного происшествия исчез, мы немного потанцевали и разошлись по своим комнатам. А на утро Том стал призраком.
Поздравляю всех читательниц с прошедшим праздником. Желаю вам счастья, удачи и хорошего настроения!
Глава 33
Об этом происшествии я узнал позже всех. Вообще то, по утрам стучать в двери моей спальни, все равно, что колотить по крышке гроба. Один шанс из тысячи, что разбудишь меня.
И, если бы не дворецкий, я так бы и остался в сладком неведении. Когда я увидел, что именно этот внушительный джентльмен настойчиво барабанил в дверь, то не подумал возмущаться. После того, как он со всем мыслимым и немыслимым достоинством сообщил, что семейство Бэггет-Биглей ожидает меня внизу, я, с трудом подавив возглас «Да, сэр!», бросился приводить себя в порядок.
Слегка запыхавшись, я вошел в комнату, ту самую, в которой лорд Б. угощал нас вином в самый первый вечер. Все семейство было уже в сборе. Хозяин нервно вышагивал по комнате, вертя в руках фарфоровую пастушку, хозяйка, как всегда чопорная и строгая, сидела в кресле, а напротив устроилась Веселая вдовушка со стаканчиком в руке. Мой удивленный взгляд остановился на Риддле. Полупрозрачный Том в синей пижаме висел в воздухе, а вокруг него крутились Сестрички не разлей вода.
— Мессалина, Агнесса немедленно прекратите, – произнесла леди Бэггет-Бигль, и сестрички, делавшие довольно нелепые пассы руками прямо сквозь Риддла, замерли, понурив головы.
Я взглянул на Аду, но ей было не до меня, потому что Лизи тихо рыдала на ее плече. Выглядела девушка как само воплощение несчастья, а еще, как человек, который не сумел разминуться с молнией. Ее волосы нелепо торчали во все стороны, и я с трудом подавил улыбку. Рядом с Лиззи пристроилась Присси, которая изредка похлопывала кузину по спине, видимо выражая свое сочувствие.
— Вот досада. Как же такое могло случиться? Ничего не понимаю, – лорд Бэггет-Бигль наморщил лоб. – Чертовщина, какая-то, – он не секунду замер, но потом опять принялся бестолково мерить шагами комнату.
— И что скажут люди? Раньше в нашем доме подобного никогда не случалось. У нас приличный дом, – пробормотала его жена и еще строже поджала губы.
— Может кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? – я решился напомнить о своем присутствии.
— Кажется, Том умер! – Мисси всхлипнула.
— Нет, если бы он умер, то мы нашли бы тело, – как всегда, веско возразила Присси.
— Значит, это убийство, – глаза Несси в ужасе округлились, и она произнесла испуганным шепотом.– Кто-то убил Тома и спрятал труп!
— Какой ужас! – тут же подхватила Мисси. – Среди нас убийца!
— Да, убийств в нашем доме не случалось уже давно, – пророкотала Веселая вдовушка. Как интересно все повернулось, не правда ли, Расти? – она хитро прищурилась и посмотрела на меня поверх своего стаканчика.
— Хватит этих глупостей. В нашем доме убийств не происходит, – леди Бэггет-Бигль решительно пресекла наш «увлекательный» разговор.
— Вы правы, меня никто не убивал, меня прокляли, – для бестелесного духа Том выглядел подозрительно спокойным. Честно сказать, смерть или что-то в этом роде мало его изменила, Риддл лишь побледнел чуть больше, чем обычно. — И я думаю, эта та девушка с озера. Олиса Сэммилль. Ни с кем другим я в последнее время не ссорился.
— Ах, Томми-негодник, разве можно обижать девушек, – Вдовушка пригубила ликер и кокетливо улыбнулась. – Особенно, когда они балуются темной магией.
Если вы сможете представить себе ласково воркующую гаубицу, то это будет нечто близкое к тону, каким Веселая вдовушка произнесла эти слова.
Равнодушная маска на лице Риддла дрогнула, я ждал, что вот-вот она исчезнет, и Том все-таки даст волю эмоциям, но он лишь произнес:
— Я и не думал, что мисс Сэммиль на такое способна, но лучшее, что сейчас можно сделать, это пойти к ней и все выяснить.
В чем-то я разделял сомнения Риддла, ведь его не в первый раз пытались проклясть, и трудно поверить, что, там, где потерпели неудачу весьма способные колдуны, преуспела молоденькая ведьма. Согласен, есть такой тип трогательных и очаровательных ведьмочек, которые журналам о домоводстве предпочитают темную магию для начинающих. Но редко кто из них заходит дальше нарочито-уродливых шляп и пары черных кошек. Во всяком случае, если симпатичная Олиса и вправду прокляла Тома Риддла, лучшего студента Хогвартса за последние лет сто, то с этой историей бесплатная выпивка в клубе обеспечена мне на неделю.
Бэггет-Бигли согласились, что идея Тома весьма здравая, и, снабдив нас напутствиями, - здесь конечно больше всех постаралась мисс Зануда - отправили к мисс Сэммилль, а сами с чистой совестью пошли завтракать.
***
Том помчался напрямик, не обращая внимания ни на слякоть, ни на кусты, и я едва поспевал следом. Ботинки утопали в грязи. Ночью был сильный ливень, и с деревьев до сих пор капала вода, которая попадала мне за шиворот. Голодный, не выспавшийся и злой, я пробирался через кусты и спотыкался об корни деревьев. Если в начале нашего пути, Риддл еще придерживался тропинки, то потом, просто свернул в лес, ему-то все было нипочем. Мантия зацепилась за куст дикой малины, и я едва не упал. Несмотря на хорошее воспитание, я уже не сдерживался, и с языка периодически срывались разнообразные ругательства. Пока я отвоевывал свою мантию у проклятой колючки, Риддл нетерпеливо маячил рядом.
— Сколько можно копаться, – раздраженно пробурчал он.
Тут-то и решился исход борьбы, ткань неожиданно треснула. Куст остался с куском моей мантии, а я с чувством глухого недовольства жизнью. Я уже открыл рот, чтобы высказать Тому, все, что о нем думаю, но того и след простыл. Лишь среди деревьев мелькнул полупрозрачный силуэт. И мне ничего не оставалось, как прикусить язык и потащиться следом. Когда я добрался до покосившегося темного домишки, призрак встретил меня раздраженным взглядом, будто опоздавшего на его похороны. Сбитый с толку, я подошел к двери. Неужели Риддл не мог поговорить с Олисой без моральной поддержки? Но все оказалось проще.
— Постучи, – сказал Том, и я мог поспорить, что про себя он еще добавил «идиот».
— А где, пожалуйста? – ехидно спросил я, но в ответ Риддл лишь посмотрел на меня, и его взгляд обдал меня потусторонним холодом. Ведь если Том останется призраком, то будет доставать меня до конца жизни. Представив эту картину, я немедленно постучал.
Через некоторое время дверь с душераздирающим скрипом распахнулась, и перед нами появилась последняя ведьма из рода Сэммиллей. Маленькие красные пуговицы на груди, красная окантовка коротких рукавов и воротника оживляли ее черное платье. Самодовольный вид выдавал преступницу с головой. Она с улыбкой смотрела на Риддла, довольная, как мастер, который разглядывает собственный шедевр и не находит изъянов.
— Это ведь Ваша работа, мисс Сэммилль, – Том не спрашивал, а утверждал. Впрочем, он всегда неплохо разбирался в людях. Олиса кивнула, ее улыбка стала еще шире, а на щеках появились ямочки. На месте Риддла, я просто бы не смог на нее сердиться, но его каменное сердце даже не дрогнуло.
— Если Вы меня сейчас расколдуете, то я забуду об этом недоразумении…
— Не расколдую, – резко ответила она, надменно вскинув подбородок. Том уже собирался ответить, но я его опередил:
— Мисс Сэммилль, мой друг очень сожалеет о случившимся…
— Нет, не сожалеет, – возразила Олиса.
— Не сожалею, — подтвердил Том. – Я всего лишь убил одну жалкую крысу.
— Если Вы так считаете, то и разговаривать нам не о чем, – ведьма уже собиралась закрыть дверь, но Том сказал:
— Послушайте, Вы не представляете с кем связались, – Олиса оборвала его речь презрительным фырком.
— Если ты такой великий колдун, то расколдуешь себя сам, – и она резко захлопнула дверь прямо у Тома перед носом. Я невольно проникся к ведьме уважением, редко встречаешь людей, способных так уничижительно фыркать.
— Чертова ведьма, – пробормотал мой нематериальный друг.
Я не успел спуститься с крыльца, а этот разъяренный сгусток паронормальной субстанции уже умчался прочь. Пренебрежительное отношение к своей драгоценной персоне приводило Риддла в бешенство.
Полный дурных предчувствий, я неторопливо возвращался в особняк. Интересно, если Том не вернет себе тело, позволят ли ему Бэггет-Бигли остаться в Ковен Холле в качестве злобного фамильного приведения? Эта идея мне очень понравилась, ее определенно следовало озвучить за обедом. При мысли о еде рот наполнился слюной и у меня будто выросли крылья, на которых я и полетел в особняк. Но едва переступив порог, я сразу стал добычей дворецкого. Он сообщил, что молодые хозяйки ожидают меня в библиотеке. Как всегда в присутствии этого господина, язык у меня приклеился к гортани, а ноги послушно потрусили в заданном направлении. И где же фамильная храбрость Поттеров, когда она так нужна?
***
Библиотека была длинным вытянутым помещением, с одной стороны находились окна, а в пролетах стояли стеллажи, рядом с которыми располагались столики. Окна выходили на северную сторону, так что, несмотря на солнечный день, здесь горели магические светильники. Вокруг одного из столиков столпились сестрички, из их расстроенных охов и ахов я понял, что дело не сдвинулось с мертвой точки. Я заметил Тома и Аду в конце комнаты, он выбрал пару книг, и Ада помогла их донести.
Время шло, Риддл просматривал одну за другой толстые книги, которые я, как верный друг приносил, а потом ставил обратно, мне же приходилось переворачивать страницы. Рядом постоянно торчал кто-то из сестричек, они все очень сочувствовали Тому, но лишь одна Ада посочувствовала и мне, а так же принесла тарелку с сэндвичами и чай. Но, едва я протянулся к ним, четыре василиска впились в меня взглядом, рука застыла на полпути. Сестрички смотрели до тех пор, пока я не отодвинул тарелку, переборов чувство голода.
В нашем роду верность другу ценят выше, чем пару сэндвичей с сыром и огурцом. Хотя мы с Томом и не друзья, и не большие приятели, так, учились вместе. Я посмотрел, как бывший однокурсник сосредоточенно изучает какой-то рисунок на пожелтевшей странице. Странное дело, прокляли-то Риддла, но почему-то страдать больше всех приходится мне.
Впрочем, скоро судьба соблаговолила одарить меня своей мимолетной улыбкой. В одном старинном фолианте, Том, наконец, нашел искомое, и я пробежал глазами страницу вслед за ним. А потом еще раз внимательно перечитал рецепт зелья и спешно согнал с лица довольную улыбку. Да, зелье было, что надо. Готов поставить сто галеонов, что у меня язык отсохнет пересказывать эту историю парням в клубе.
В зельеварении я ничего не смыслю. И когда я говорю ничего, это значит, что проще научить тролля танцевать балет, чем кого-то из Поттеров варить зелья. Но одно я усвоил твердо: почти в каждом магическом снадобье есть такой ингредиент, который вы согласитесь проглотить только когда речь идет о жизни и смерти. В зелье Тома их было целых три. Во-первых, дождевые черви, во вторых, глаза черного петуха, а в третьих, слизь гигантской амазонской улитки. Все это и еще с десяток компонентов следовало перемешать и варить на медленном огне, попутно читая длиннейшие заунывное заклинание.
Этим мы – я, Том, и самый сообразительный из домовых эльфов Ковен Холла и занимались весь вечер. Хорошо одно: запах слизи улитки отбил мне аппетит, как минимум на две недели вперед. Это еще ничего. Вот когда на кухне появился дворецкий и с невозмутимым видом поставил на стол миску, до краев полную жирными скользкими длинными червями, тогда я всерьез начал жалеть беднягу Риддла.
Перед тем, как бросить в котел, червяков следовало перемолоть в фарш. Я смотрел, как извивающиеся твари исчезают в мясорубке, а на тарелку шлепается красно-бурое месиво. Честно говоря, у меня из груди вырвался вздох облегчения, когда эта склизкая масса исчезла в котле.
Варево кипело, и я заткнув нос, помешивал его, следуя инструкциям из книжки: три оборота по часовой стрелке, потом пять против, и опять по часовой… По цвету зелье напоминало грязь, разбавленную кровью, на поверхности то и дело появлялись отвратительные пузыри, которые отливали маслянистым блеском. Они вздувались и лопались с мерзким хлюпанием. Любоваться на это зрелище после плотного обеда, то еще удовольствие, но так как мой желудок был пуст, как барабан, я со свой задачей варевомещальщика справился на отлично. У меня под ухом Том читал заклинание, а домашний эльф сидел на столешнице и переворачивал страницы.
Три часа латинской тарабарщины, из-за которой челюсть сводило от зевоты, невыносимая вонь и призрак под боком – я бы не назвал эту ночь лучшей в моей жизни. Но к полуночи зелье, наконец, было готово. И вот в этот колдовской час я поднес к губам Тома черпак.
Сначала все шло гладко. Том проглотил первую порцию, и жидкость вместо того чтобы пролиться на пол, повисла в воздухе, прямо внутри него. С каждым глотком призрак становился все плотнее и весомее, пока его ноги не опустились на пол, но вместе с материальной оболочкой к Тому возвращались человеческие чувства. Он взял у меня черпак. Видимо, возможность снова держать материальные предметы доставила ему мимолетное удовольствие. Но когда он наполнил его до краев вонючей бурой смесью, лицо Риддла приобрело зеленоватый оттенок. Тому потребовалось сделать грандиозное усилие, чтобы справиться с собой и выпить жидкость одним махом. Я заметил, что парень прикусил губу и замер, стараясь не дышать.
— Знаешь, ведь могло быть гораздо хуже. Жир некрещеных младенцев или мозги дохлой кошки, – это заговорила моя подлая слизеринская натура.
— Заткнись, иначе я тебя убью, – прошипел Риддл и зачерпнул новую порцию. Пара капель вонючего зелья попала ему на пижаму.
Я подумал, что Том устроит себе передышку, но он, морщась и кривясь, прихлебывал жуткое месиво. На бледном лице выступил холодный пот. Когда черпак скребнул по дну котла, Том едва стоял на ногах и побледнел настолько, насколько это вообще возможно, будто и вправду вернулся с того света. Увидев, как он слегка дрожащей рукой поднес ко рту черпак, и выпил залпом остатки зелья, я мысленно зааплодировал. Риддл ухватился за край стола и сказал, с трудом шевеля губами:
— Она об этом горько пожалеет, — слова разделяли длинные паузы, но ярость в его голосе была красноречивее цветистых речей. Том, переполненный ненавистью и похлебкой из червей, осторожно развернулся и медленно направился к двери.
— Ты сможешь добраться до спальни? - Риддл остановился и повернулся ко мне, стараясь не совершать резких движений.
— Спасибо, все в порядке. И, Расти, если ты кому-нибудь об этом расскажешь, я превращу тебя в мокрицу. - Напоследок он криво ухмыльнулся и оставил меня на кухне, провонявшей зельем. Эльф принялся за мытье посуды, я постоял еще немного, прикидывая, чего стоит ждать от завтрашнего дня. А потом махнул рукой и отправился спать. Какой смысл беспокоится о том, что нельзя предотвратить.
Глава 44
Только после того, как я смел с тарелки бекон, яичницу, выпил стакан сока, и съел пару тостов, я снова стал человеком разумным, общительным, способным изложить собравшимся все перипетии ночной драмы. Семейство Бэггет-Биглей слушало, затаив дыхание, и, хотя я опустил самые мерзкие подробности, впечатлительные Мисси и Несси очень разволновались. Они постоянно прерывали рассказ, наперебой восклицая «Ужас!» или «Кошмар!». Старшее поколение встретило новость о возвращении Риддла в мир материальных существ со сдержанной радостью.
После завтрака я устроился на веранде с книжкой в руке. Какое-то время запутанный сюжет удерживал мое внимание, но вскоре я незаметно провалился в сон. Должен признать, отдых всегда благотворно влиял на мои извилины, и сегодня, после сна, мне на ум пришла блестящая идея, чем занять оставшуюся часть дня. Я решил, что неплохо бы выбраться в Лондон и порадовать приятелей своей довольной физиономией.
Я как раз шел к камину, когда наткнулся на Тома и Лизи, мило щебетавших в холле. Риддл выглядел слишком счастливым для человека, вчера побывавшего призраком. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы не удивился, все-таки чудесный день, деревенский покой, милая девушка рядом, что еще нужно, что бы забыть о несчастьях. Но передо мной стоял Том Риддл, тот самый парень, который хранил и лелеял обиды, как будто это драгоценные камни, а он карпатский дракон. Меня это насторожило и вместо того чтобы отправится в Лондон, взял у садовника метлу и полетел к Олисе.
Кривой домишко стоял на месте, что обнадеживало. Я прислонил метлу рядом с дверью, постучал и внимательно прислушался. Вот раздались шаги, дверь отворилась и, если бы не отличная реакция, получить бы мне черпаком прямо по лбу. Я увернулся, едва не оступился, чуть не полетев с крыльца.
— Извини, – пробормотала ведьма. – Я решила, что твой друг пришел позлорадствовать. Я посмотрел на ноги Олисы, которые бодро отбивали веселый ритм, потом на ее уставшее и раздраженное лицо и спросил:
— Могу я что-нибудь сделать?
— Проходи, – Олиса резко повернулась, так лихо взмахнув черпаком, что с него полетели капли слизи.
— Спокойнее! — Я подхватил девушку за руку. – И давно оно так?
— С утра. Как только я надела туфли, – она поплясала по коридору, ее танец напоминал ирландскую джигу. Правда, пару раз ведьма крутанулась на одной ножке, совсем как балерина на крышке матушкиной шкатулки. Подол серого платья описал широкий круг. Чем дальше мы пробирались в глубь дома, тем сильнее пахло тухлятиной.
— Зелье? – Предположил я, полагаясь на свой горький опыт.
— Да! – воскликнула Олиса и споткнулась, но я успел ее подхватить, за что получил благодарный взгляд. Кухня Сэммиллей была меньше, чем у Бэггет-Биглей, но посуды сюда влезло гораздо больше. Все шкафы и полки ломились от горшков и кастрюль, а на почерневшей железной плите стоял пузатый котел.
— Да у тебя здесь просто кладбище домашних кошек, – прогнусавил я, поспешно зажав нос.
— Надпочечные железы вилохвоста, вымоченные в ослиной моче, – Олиса указала на небольшой коричневый горшочек, стоящий на столе. Ведьма протиснулась в проход между плитой и столом, стараясь ничего не задеть. Сложная задача, если тебе крутит, будто в колдовском вихре.
— Тебе придется это пить? – Спросил я, все еще зажимая нос рукавом нос. Мои заклинания с вонью не справлялись.
— Нет, но ты должен помочь мне с зельем, пока мои ноги не отвалились, — Олиса подпрыгнула, каблучки отбили веселую дробь.
— Попробуем, но должен предупредить, доверяя мне зелье, ты можешь потом сильно пожалеть.
Олиса молча протянула мне черпак и протанцевала к двери, где риск обо что-то ударится был наименьший. Слагхорн, наш учитель зелий, мог бы мной гордиться, еще и суток не прошло, а Расти Поттера второй раз подпустили к котлу. Я приложил все усилия, чтобы не подвести девушку, и сварить это чертово зелье как надо. Через час в котле остывала полупрозрачная смесь, похожая на незастывшее желе. Пахло оно – сложно описать. Вы представьте, что рядом с вами кто-то чистит выгребную яму и помножьте эту вонь на десять.
— Тебе правда не придется это пить? — Я посмотрел на Олису.
Она вцепилась в дверной косяк, волосы прилипли ко лбу, девушка дышала, будто рыба, выброшенная на берег, а ее ноги все плясали и плясали. Все то время пока зелье варилось, она вертелась и крутилась так, что ноги заплетались. Несколько раз ведьма падала, но тут же вскакивала и продолжала танцевать, будто на дьявольском карнавале. Олиса посмотрела на меня, как загнанная лошадь и с трудом прошептала:
— Вылей зелье на меня.
Я немедля взмахнул палочкой, котел поплыл по воздуху. А потом я опрокинул его содержимое на Олису, вонючая слизь заляпала девушку с головы до пят. Ее усталые ноги подогнулись, и ведьма рухнула на пол.
— Ты как? — Спросил я, подойдя поближе.
— Лучше отойди, это зелье жутко пахучее, потом не отмоешься.
— Ладно, — я снял полотенце, бросил Олисе, и получил в награду усталую улыбку. Девушка вытерла лицо и осторожно сняла туфли, ее лицо скривилось от боли.
— Вот дьявол! — Я взглянул на сбитые в кровь ступни. – Тебе нужна заживляющая мазь.
— А еще мне нужно, чтобы этот мерзавец умылся кровавыми слезами, — при этих словах у меня возникло смутное чувство дежавю. Я не стал уточнять, о ком идет речь, просто посмотрел на Олису, глаза девушки сверкали, словно у разъяренной кошки.
— Кровавые слезы – это именно то, что Риддл заслуживает, но, поверь мне, связываться с ним себе дороже. Давай лучше я поговорю с Томом.
— Спасибо тебе… — она смущенно замялась и подняла на глаза. До меня дошло, что я так и не представился.
— О, извини! Я — Расти Поттер.
— Спасибо тебе, Расти, но думаю, дальше я справлюсь сама, – и по отстраненному взгляду ведьмы я понял, что нет силы, которая заставит Олису отказаться от мести.
Каждый колдун с детства знает, нельзя встревать в чужую дуэль, если хочешь жить долго и счастливо. Но я Поттер, а у нас в роду как-то не принято жить долго и счастливо. Поэтому я, едва приземлившись перед особняком Бигглей, пошел искать Риддла. Не сложная задача, Том и книги неразлучны, как леприкон и горшок с золотом. Так что, я поднялся в библиотеку и обнаружил там Риддла, уткнувшегося в очередную книжку.
— Какого черта ты творишь? — Выкрикнул я, и он посмотрел на меня с наигранным недоумением.
— О чем ты?
- Не прикидывайся. Ты проклял Олису.
— Я подумал, что ей не помешает немного повеселиться, — Риддл ухмыльнулся, и у меня зачесались кулаки, так хотелось врезать ему по физиономии. – Значит, она уже сняла проклятие?
— Сняла. И теперь она едва ковыляет из-за твоего колдовства.
— Легко отделалась, – разочарованно протянул Том. — В сказке, девушка только тогда перестала танцевать, когда ей отрубили ступни.
Я не мог понять, говорит он в серьез или шутит. А тем временем Риддл, как ни в чем не бывало, вернулся к своей книге. Мое терпение лопнуло, я схватил его и оторвал от стула.
— Если еще раз выкинешь что-либо подобное, то клянусь, ты сильно пожалеешь … - Глаза Риддла сощурились, он холодно произнес:
— Ты сам очень пожалеешь, если не отпустишь меня.
— Неужели, – мы враждебно уставились друг на друга, и тут я почувствовал, что невидимая рука стиснула мое сердце. Я разжал пальцы и отступил, было трудно дышать, а потом меня просто отшвырнуло к стене.
— Я не знаю, какие у тебя отношения с этой девчонкой, – сказал Риддл, поправляя воротник рубашки, — но в наши дела тебе лучше не лезть.
Я поднялся и отряхнул мантию. Если в душе у меня и оставалась капля сочувствия к Тому, то теперь она испарилась без следа. Можно относится к Риддлу по-плохому, можно по-хорошему, без разницы, он, все равно, останется злобным самовлюбленным выродком, который готов цапнуть протянутую ему руку помощи. И если Олисе удастся сбить спесь с этого надменного гаденыша, то я приглашу ее на ужин в самый лучший ресторан магической Англии.
Спасибо Эсперанте за ее отзыв, а также всем читателям, но самое большое спасибо моей бете Виоле за все ее труды )
Глава 55.
Расплата наступила следующим утром.
Я, Лизи и Сестрички не разлей вода, как раз собирались сыграть в теннис, а Том устроился с книжкой на скамейке, не обращая на нас никакого внимания.
Мы быстро нашли подходящую лужайку, наколдовали сетку. Перед игрой девушки переоделись в спортивные костюмчики, я же просто снял мантию и остался в обычных брюках и рубашке. Лизи, как всегда, сотворила со своими волосами нечто ужасающее. Так что, на голове у нее торчало несколько пучков, похожих по форме и цвету на болотные кочки.
После каждой удачной подачи сестры бурно радовались, и, наоборот, если им не удавалось отбить мяч, ужасно расстраивались. И даже начинали спорить, указывая на правила, которые никто толком не знал.
Как раз, в разгар очередного спора я заметил - с Риддлом происходит нечто странное. Он вел себя как мой старый пес, когда того одолевали блохи: вскочил, задергался, начал чесаться, пытаясь стряхнуть что-то прыткое и мелкое.
Вдруг вокруг Тома возникло плотное облако, и из черного кисельного дыма посыпались уродливые твари. Они выглядели как внебрачные дети ночных кошмаров и насекомых всех форм и видов.
Лизи, Мисси и Несси завизжали в три голоса. Я лишь восхищенно присвистнул. Если это дело рук Олисы, то снимаю перед ней шляпу. Том отбежал, но дьявольская орава бросилась за ним. Я различил черную мохнатую многоножку размером со щенка, огромную тварь – смесь кузнечика и богомола, жабу с паучьими лапами и острыми зубами, а еще коричневую двухвостку с шипами на спине.
Риддл достал палочку, но его заклинания не остановили чудовищ. С жутким гудением копошащаяся масса продолжала наступать, стараясь отхватить кусочек от злосчастного колдуна. Вот паукожаба подпрыгнула, но промахнулась, Том подхватил со скамейки свою книжку, и, когда на него набросилась очередная чешуйчатокрылая тварь, врезал ей со всей силы трухлявым талмудом, тварь отлетала и упала в цветочную клумбу. Хороший удар, я ведь говорил – книга всегда в жизни пригодится. Если не для чтения, то для убийства. Сообразив, что ему не убежать, Риддл поднялся в воздух, но был не достаточно проворен, и полубогомол-полукузнечик хищными жвалами вцепился ему в ладонь. Том выронил палочку.
- Сделай же что-нибудь, Расти, - прошептала перепуганная Лизи. Но что я мог сделать, если она мертвой хваткой вцепилась мне в плечо. То ли Мисси, то ли Несси отрывисто вскликнула за моей спиной.
А тем временем, Том, все еще вися в воздухе, сумел сломать монстру хребет, но даже мертвый, тот не отпускал свою добычу. С безопасного расстояния, я наблюдал, как Ридлл, закусив губу, пытается оторвать мерзкое создание, его не менее отвратительные собратья тем временем бесновались на земле, лова капли крови, которые сочились из раны. Одна из жаб подпрыгнула и уцепилась за край мантии. Теперь она дрыгала отвратительными ножками и дергала паучьими лапками, но ткань не выпускала.
Увлеченный происходящим, я не сразу обратил внимание, что у монстров-насекомых начали расти крылышки. Зато Риддл это заметил, не дожидаясь пока его враги взлетят в воздух, он призвал свою палочку и исчез. Мертвый полубогомол-полукузнечик шлепнулся в гущу сородичей, а через секунду они все исчезли без следа.
- Сегодня Тому придется много побегать, – ехидно заметил я, и получил болезненный тычок в бок.
- Расти! – Лизи возмущенно посмотрела на меня, но больше ничего не добавила.
***
Наступил вечер, а Риддл так и не вернулся, поэтому за ужином все сидели с траурными лицами.
- Бедный Том, – вздохнула Лизи
- Это было прекошмарно. Когда эти твари на него набросились, я чуть не умерла от страха, – сказала Мисси.
- Невыносимо, – поддержала сестру Несси.
- С этим нужно что-то делать. Папа, неужели министерство не может приструнить эту сумасшедшую, – Лизи положила вилку, которую до этого нервно вертела в руках.
- Нельзя винить одну Олису, – я был единственным за этим столом, кто рискнул заступиться за мисс Сэммилль.
- Она просто больная, - фыркнула Мисси. – Пусть ее отправят в лечебницу.
- Девочки министерство не вмешивается в личные споры, – лорд Б. вел себя так, будто вышел на прогулку между двух огней.
- Девочки, наше министерство никогда не встревает, если двое колдунов хотят помериться палочками. – Веселая Вдовушка, единственная из нас, кто не отказался от еды и выпивки, довольно улыбнулась
- Технически, то есть биологически, мисс Сэммилль ведьма, – наш хозяин замялся, видимо, не зная как же закончить начатую фразу, а глаза Вдовушки сверкнули озорным блеском. Но едва она приоткрыла рот, леди Бэггет Бигль, научившаяся распознавать неприличные пошлости золовки еще на подходе, нарочито громко произнесла:
- Пора подавать десерт. Повариха утверждает, что пирог удался на славу.
Ужин оставил после себя неприятный осадок. Когда приходится целый вечер сидеть с постной миной перед столом, заставленным шедеврами кулинарного искусства, настроение портится быстро.
В отличие от сестер, я не особо беспокоился за Тома, чутье, видимо, унаследованное от шотландских горцев, подсказывало, что мы его еще увидим.
И оно меня не обмануло, Том объявился на следующее утро: живой, здоровый и со счастливой улыбкой на лице. Последнее меня не порадовало, за годы учебы я убедился: если Том Риддл улыбается, это значит, что кто-то рядом горько плачет.
***
Я взял метлу и полетел к озеру, но добравшись до озера, не увидел кривобокого домишки. Приземлившись и бросив на землю метлу, медленно обошел пустырь, внимательно смотря под ноги, но на нем не осталось ни бревнышка. Никаких следов, там, где раньше громоздился нелепый грязный дом, теперь росла густая трава. Поняв, что ответов мне здесь не найти, я взял метлу и помчался обратно. Если кто и знал, где сейчас Олиса, то это Риддл. Время близилось к полудню, но, когда я ворвался в его комнату, чертов чародей сладко спал.
- Где Олиса? - С порога заорал я. От моего вопля каменная горгулья свалилась бы с карниза, Риддл же спокойно сел и протер глаза.
- Опять ты, - невозмутимо констатировал он. С виду сонный и заторможенный, Том весьма прытко спрыгнул с кровати, когда я попытался схватить его за шиворот.
- Где она? – Повторил я.
- Под землей, вместе со своей хибарой, - Том сделал жест ладонью, будто переворачивая что-то вниз.
- Немедленно сними заклятие, или ты совсем рехнулся!
- Если она такая умелая колдунья, пусть самая себя расколдует. А теперь, может дашь мне выспаться, - Том указал на дверь.
Знай, я какое-нибудь черномагическое проклятие, с радостью бы наложил его на Риддла, а так, пришлось убираться, не солоно нахлебавшись, причем этот паршивец еще и рассмеялся мне в след.
Я спустился вниз, морально подавленный, но все еще не сломленный. Другой бы отступил, прислушался к голосу разума, и пусть его предки, возмущенные подобной трусостью, ворочаются в гробах. Но я не собирался пасовать перед опасностью, так что сонм мертвых Поттеров мог спать спокойно.
Мой бесстрашный дух жаждал битвы. Я уже готов был развернуться и пойти преподать Риддлу пару запоминающихся на всю жизнь уроков. Но, к счастью, вовремя остановился, и, вместо того, чтобы взлететь по лестнице на крыльях гнева, подобно ангелу мщения, присел на ступеньки, подперев голову ладонью. Даже ангелу мщения нужен план действий, иначе его быстро спустят обратно с лестницы.
Несколько минут я ждал гениального озарения, но оно видимо заплутало в дороге, и вместо того, чтобы посетить отчаянно нуждающегося Расти Поттера, незрелым яблоком свалилось на голову какому-нибудь магглу. Решив, что две головы лучше, чем одна, я направился в теплицу к Аде.
***
К собственному стыду и большому огорчению родителей, в школе я больше времени проводил на квиддичном поле, чем за учебниками. И вот результат: спросите меня, что за растения пышно цвели в теплице Ады, и в ответ вы получите невразумительное бормотание. Только тот, кто с травологией на короткой ноге, мог бы упорядочить и систематизировать буйно цветущий и сладко пахнущий хаос. А простому смертному, вроде меня, не помогли бы ни толстые фармакопеи, ни атласы с красочными картинками, но для общего представления скажу следующие:
В теплице Ады можно было найти растения со всех стран и континентов: в огромных кадках стояли лимонные деревья, лекарственные травы, растущие в ящиках, цветы, радующие глаз всеми оттенками радуги, листья, поражающие разнообразием форм. А главное, всего этого зеленого разнообразия было очень много! Горшки и на полу, и на столе стояли впритык друг к другу, а те, которым не хватило места внизу, были подвешены под потолок. И когда я шел по проходу, что-то с непроизносимыми латинскими названиями постоянно задевало мою голову длинными листьями, похожими на ленты. В самом конце теплицы Ада возилась с милым цветочком, чей стебель украшали острые шипы размером с мой мизинец. Пока девушка осторожно пересаживала его в горшок побольше, я поделился с ней своей печалью.
- В одном ты прав, Расти, так дальше продолжаться не может, – решительно сказала она, после того, как я, наконец, излил душу до последней капли. - Тебе придется их помирить.
- Но как, не могу же я наложить на Риддла Империо, хотя, думаю, стоит попытаться ….
- Не обязательно все решать при помощи магии, – Ада стянула толстые рукавицы, шипастый цветочек был надежно усажен в хорошо удобренную землю. - Взрослые разумные люди всегда смогут договориться.
- Но мы же говорим о Риддле, - возразил я. – О зловредном Румпельштильцхене, чье уязвленное самолюбие требует крови и человеческих жертв.
- Так найди способ охладить его пыл, - Ада взяла длинноносую железную леечку и отправилась обходить теплицу, я же, не отставая, семенил следом.
- Думаю единственный способ охладить пыл Томми - это засунуть его в ящик и послать в Сибирь, – Ада повернулась и насмешливо приподняла брови. – Или лучше на Северный полюс. Ты случайно не знаешь, что дальше Сибирь или полюс?
- Просто найди такой убедительный довод, против которого ему нечего будет возразить
- Легко сказать, – я скорчил печально-задумчивую рожицу, чем рассмешил Аду. Она ласково потрепала меня по голове и напоследок преувеличенно серьезно сказала:
- Ничего не бойся, удача благоволит смелым.
После такого напутствия мне оставалось только примирить Тома и Олису любой ценой. Даже если для этого придется рассказывать тролльи анекдоты.
Великая сила тролльего юмора состоит в том, что после пары-тройки анекдотов даже самые заклятые враги, позабыв былые распри, объединяются, чтобы прибить рассказчика, а потом закопать его труп. Сам я с троллями не дружбы не вожу, но у моего дядюшки из Абердина всегда есть за душой пара-тройка таких вот историй. И он без колебаний готов их применить, стоит кому-нибудь заявится к нему в гости, рассчитывая на угощения и ночлег.
Но этот вариант я решил приберечь на крайний случай, к тому же, у меня появилась одна идейка. Обмозговав детали, я отправился на поиски Риддла, уверенность в победе придавала моей походке пружинящую бодрость.
Глава 66.
Томми сидел с книжкой на веранде, мое появление он встретил равнодушно.
- Интересная книжка? - Я плюхнулся в кресло, стоящее рядом.
- Очень, но боюсь, тебе не хватит знаний, чтобы оценить всю уникальность «Полной истории каббалы с древности до наших времен».
Как говорила моя бабуля: отсутствие знаний можно восполнить душевными качествами, тогда как отсутствие душевных качеств ничем не восполнишь. Веский довод, и я уже было выложил его Риддлу, но потом решил не размениваться по мелочам.
- Не хватит, - согласился я. – Но, я думаю, сейчас у нас есть проблемы поважнее каббалы.
- Неужели?
- Ты вернешь Олису и ее дом на место, а потом принесешь мисс Сэммиль самые искренние извинения. Пора покончить с этой глупой вендеттой.
- Не я это начал, не мне и заканчивать.
- Начал все именно ты, когда убил ее крысу, – напомнил я, но Том лишь хмыкнул. – Честно говоря, мне без разницы, понимаешь ты ли, что значит потерять близкого друга, пусть даже это крыса, или ты от рождения бесчувственный гад. Важно то, что сейчас ты пойдешь со мной к озеру и снимешь свои чары, – я выдержал томительную паузу, игнорируя саркастическую ухмылку Риддла, плевое дело, когда спрятанный в рукаве козырь согревает приятным ощущением тайной власти.
- А если нет, то пакуй чемоданы, потому что сегодня же вечером мы уезжаем из Ковен Холла.
- Это невежливо по отношению к хозяевам, – Том ничем не выдал своих эмоций, правда, после моих слов издевательская ухмылка слетела с его губ.
- Думаю, они поймут, и я уж постараюсь, чтобы двери этого гостеприимного дома навсегда захлопнулись перед твоим носом. Так что. Томми, - я нарочно выделил свое обращение, зная, как бесит Риддла уменьшительное имя. – Иди, попрощайся со своими единственными друзьями… Со всеми этими старинными уникальными драгоценными фолиантами по чернокнижию, легилименции, каббале и шамбале.
Физиономия Риддла стала совсем кислой, я едва сдержал победный вопль. Снитч был пойман, и команда Расти Поттера одержала сокрушительную победу, после которой противнику оставалось лишь удалиться с поля, посыпая голову пеплом.
- Твоя взяла, – буркнул Том. Некоторые колдуны слова Авада Кедавра произносят с меньшим чувством.
- Подожди меня на заднем дворе, – на ходу бросил я.
На кухне я разжился еще теплым пастушьим пирогом, который вручил Риддлу.
- За моральный ущерб, – уточнил я, но колдун аппарировал, не удостоив меня ответом. Не люблю, когда мои многострадальные атомы просеивают через решето реальности, поэтому всем пространственным перемещениям, я предпочитаю полет на старой доброй метле.
Подлетая к озеру, я с радостью увидел, что кособокий домишко, еще более темный от прилипшей земли, стоит на своем месте. Приземлившись рядом с крыльцом, я постучал в дверь. Том неохотно подошел ко мне и теперь переминался с ноги на ногу.
- Быстро ты его расколдовал, – похвалил я.
- Это не моих рук дело.
Ответить я не успел потому, что в дверях появилась Олиса.
- Привет, Расти – на лице ведьмы сияла лучезарная улыбка. Я хотел бы разделить ее радость, но меня смутило то, что в правой руке девушка держала обезглавленную летучую мышь. Из свежей раны капала кровь. Олиса заметила Риддла и враждебно нахмурилась.
- Мы пришли с миром, – поспешил вставить я.
- И с дарами, – добавил мой мрачный спутник. С саркастичной ухмылкой он протянул девушке пирог.
- Спасибо, – Олиса замешкалась, не зная, куда деть летучую мышь. – Это для заклятия пояснила она. - Вы проходите, - девушка посторонилась, и мы просочились в полутемный длинный холл, Олиса привела нас в большую комнату.
- Подождите меня здесь, я сейчас вернусь, – бросила она, закрывая дверь.
Интерьер комнаты лишил меня дара речи. Он не радовал глаз красивой дорогой мебелью, наоборот, все, что тут стояло, было старым и порядком потрепанным. На стенах висели картины, но я не мог с уверенностью сказать плохие они или хорошие, так как слой пыли, в палец толщиной, надежно скрывал эти полотна от чьих-либо глаз. Зато, куда бы я ни кинул взгляд, он везде натыкался на скелеты.
Мы с Риддлом оказались посреди маленького, но очень населенного царства костей. Те его обитатели, которые при жизни рыли норки и воровали зерно из амбара, устроились плотной толпой на каминной полке. В шкафах и на полках блестела отполированной белизной костей дичь покрупнее. На полу же, утопая лапами в пушистом ковре, стояли и враждебно скалились хищники, с потолка свисали птицы, расправив лишенные перьев крылья… И самое страшное - в углу, рядом с дверью, возвышался, вытянувшись в струнку, подобно часовому, мой собрат по роду человеческому. Он вперил в меня пустые глазницы. Я поспешил отвернуться и посмотрел на Тома. Мой приятель спокойно поставил пирог на стол и расположился в кресле.
- Не хотел бы я провести детство в этом доме, - сказал я.
- По-моему, это даже забавно. Во всяком случае, грызуны на камине смотрятся намного лучше фарфоровых пастушек.
- Ммм, – я наклонился к скелету зверя, который судя по размеру когтей, при жизни был весьма кровожадным, и потрогал его челюсть. Она со скрипом отъехала вниз, и скелет продемонстрировал мне угрожающий оскал. Когда я пытался приладить челюсть на место, вернулась Олиса, в руках она держала поднос с дымящимся чаем и круглыми шоколадными пирожными на большом белом блюде. Мы расселись вокруг столика, как добровольному миротворцу, именно мне предстояло вести беседу, и я решил начать с обмена любезностями.
- Удивительная комната, в ней так много разных животных.
- Коллекция дедушки, – с гордостью откликнулась Олиса. - Он очень любил скелеты. Даже бабушкины, потому что ее кости могли предсказывать погоду на несколько десятилетий вперед.
- Это случайно не она в углу стоит? – Язвительно осведомился Том, за что получил от меня пинок по лодыжке.
- Да, это бабушка, дедушка даже после смерти не мог с ней расстаться.
- Очень романтично, – я решил, что атмосфера достаточно разрядилась, и пора переходить к сути.
- Мы очень рады, что ты избавилась от заклятия, и у тебя все в порядке.
Риддл проворчал что-то себе под нос, но не стал меня прерывать.
– Думаю, сейчас, как раз, настал момент, когда ради собственного блага и спокойствия окружающих, вам двоим нужно разобраться в своих проблемах. И для начала Том хочет тебе кое-что сказать…..
Помню, в семь лет я ругнулся в присутствии матери – кузены подучили, и она наложила на меня заклятие. Поэтому вплоть до своего семнадцатого дня рождения, я не мог произнести ни одного грубого слова. Как только я начинал выговаривать первый слог, во рту тут же появлялся привкус ушной серы, рыбьего жира или чего-нибудь похуже. Это я веду к тому, что когда Риддл проносил свои искренние извинения Олисе, выражение лица у него было таким, что казалось, каждое слово, произнесенное им, оставляет после себя привкус свежего навоза.
- Я предлагаю вам пожать друг другу руки и забыть про прошлые обиды. – Враждующие стороны смерили меня презрительными взглядами, но благоразумие восторжествовало, и они скрепили свой договор вялым рукопожатием. Я испытывал неподдельное умиление, и на моих губах появилась отческая улыбка. С чувством выполненного долга я отправил в рот круглое шоколадное пирожное.
- Ммм… Очень вкусно.
- Рецепт прабабушки. Называется «Чумные бубоны».
- Правда… – сказал я неуверенно, задумавшись насколько содержание может соответствовать названию.
Мы мило беседовали, Олиса несмотря на увлечение темной магией, была симпатичной девушкой и звонко смеялась над моими шутками. Подбодренный ее смехом, я с увлечением пересказывал истории из жизни своей многочисленной родни: про дядю шотландца, который готов уморить человека тролльим юмором, если тот рискнет выпить лишний стакан воды в его доме. И про то, как сыночек матушкиной сестры решил стать пожирателем огня, для чего проглотил живьем с десяток маленьких драконов. Драконы наградили его язвой и, как следствие, превратили в хронического трезвенника. После чего его жена вступила в «Общество любителей драконов».
Пока я разглагольствовал, Том сидел молча. Посторонний человек, взглянув на его кислую мину, решил бы, что сегодня у парня сожгли на костре любимую бабулю. Я как-то уже упоминал: Риддл умеет поддержать остроумный разговор, даже если на дух не выносит собеседника. Но сегодня эта способность ему отказала. Неужели раны, нанесенные его раздутому самолюбию, оказались настолько глубоки?
В углу что-то заскреблось, и я невольно вздрогнул, взгляд десятка пустых глазниц медленно, но верно подтачивает любое самообладание.
- Это моя крыса. Я попробовала ее воскресить, но не смогла довести процесс до конца.
Я оглядел результат трудов Олисы. Крысюк выглядел еще более облезлым и больным, чем при жизни, он медленно плелся по ковру, норовя завалиться на бок.
- А Вы пробовали кормить его другими крысами? – спросил Том.
- Конечно. Я даже купила ему немного человеческой крови.
- А кровь Вы покупали…
- У матушки Гризо, она ее не разбавляет в отличие от других.
Риддл одобрительно хмыкнул. А я растерялся, не зная, то ли мне радоваться, что эти двое нашли общий язык, то ли насторожиться, все-таки познания моих собеседников в области некромантии были подозрительно обширны.
- Мне недавно попался один любопытный ритуал по воскрешению мертвых, если хотите, можем попробовать.
Я попытался найти в словах Риддла подвох.
- А насколько это опасно и требует ли твой ритуал кровавых жертв? – Уточнил я. Опыт школьных лет подсказывал: не следует принимать то, что предлагает Томми Риддл. Это как в истории с данайцами и их дарами.
- Никаких неприятностей не будет, – возмущенно ответил Том. Так искренне возмущаются только отпетые негодяи, когда их в лицо называют негодяями. Но в этом деле последнее слово оставалось за Олисой, а она согласилась. И все мои предупреждения, как и пророчества Кассандры, остались пустым сотрясением воздуха.
Глава 77.
Том и Олиса действительно провернули свой ритуал, и при этом, что странно, никто не пострадал. Через два дня после их торжественного примирения, ведьма продемонстрировала мне абсолютно здоровую и по-своему симпатичную крысу. Я бы не возражал, если бы на утро после попойки и со мной бы сотворили подобный фокус.
Даже жаль, что все так быстро и просто закончилось. То есть хорошо, что в Ковен Холле воцарились тишина и покой, но после месяца в сельской глуши как раз тишины и покоя хочется меньше всего.
Самым драматическим событием, которое случилось со мной после приезда к Бэггет-Биглям (не считая участия в ссоре Тома и Олисы) было совместное выступление с Лизи. Мы пели трагический романс «Прощание с Авалоном». Хотя я бы назвал это прощанием с собственной гордостью. Трудно уважать себя, после того, как в присутствии десяти человек, выл, как ополоумевший мартовский кот на пару с такой же, ошалевшей от недостатка любви, мартовской кошкой.
Так что, из природной осмотрительности, но по большей части от скуки, я внимательно наблюдал за Томом и не мог не заметить - с парнем творится что-то неладное. Поначалу я решил - виной всему уязвленное самолюбие и неудовлетворенная жажда мести. Риддлу не позволили порвать врагов и разметать клочки по окрестным графствам. Вот он и ходит с таким видом, будто проглотил три пересоленных селедки и теперь не может найти стакан воды. Истинная же причина его страданий выяснилась одним погожим майским днем.
После обеда я устроился с газетой в гостиной. В окно светило солнышко, птички щебетали, и, как пишет Лизи в своих произведениях, ничто не предвещало беды.
Я как раз читал спортивные новости, когда в комнату вплыла Веселая вдовушка. Она улыбнулась, стрельнула в меня кокетливым взглядом и через секунду уже присела рядом. Как настоящий джентльмен, я улыбнулся в ответ и отложил газету. Мои действия вызвали странную реакцию: женщина томно вздохнула, и ее грудь чуть не выпрыгнула из низкого декольте розового платья.
- Пишут что-нибудь интересное? – Вдовушка придвинулась.
Итак, рядом со мной сидела женщина, которая годилась мне в матери, ее платье бесстыдно оголяло плечи и ноги, а декольте оставляло мало простора воображению. От дородного тела шел физически ощутимый жар. Я будто бы очутился рядом с алхимическим тиглем в разгар трансмутации. Спокойствие и умиротворение растворились без следа. По моему виску поползла капелька пота. «Что же делать?» – отчаянно подумал я. «Бежать» – подсказал внутренний голос. Я бы с радостью рванул в никуда, но правила приличия приковали меня к дивану надежнее цепей.
- Нет, мисс Бэггет-Бигль, – выдавил я из себя.
- Оставим формальности, Расти. Зови меня Габи, - тут мне, ни кстати, вспомнился новый роман Лизи, который она всучила мне вчера перед сном. Я уснул на пятой странице, но до этого прочитал о том, как коварный негодяй пытался соблазнить невинную девушку. Девушка, естественно, сопротивлялась, и закончилось все тем, что они начали бегать друг за другом по комнате. Так вот, тот подлец, как раз начал разговор со слов: «К чему церемонии, ты можешь называть меня Гельмункаром, прекрасная Одетта».
Внезапно я ощутил тяжелую горячую руку на своем колене. Первое, о чем я подумал – это плод больного воображения, подстегнутого весной и писаниной Лизи. Но через мгновение до меня дошло - воображение здесь не причем, и рука Габи действительно ползет вверх по моему бедру. Осознав это, я спрыгнул с дивана быстрее, чем кот, в которого швырнули ботинком.
Я не успел вдохнуть, как оказался рядом с дверью, но честь Поттеров не позволила мне превратиться в перепуганного зайца и умчаться прочь. Я повернулся, чтобы оказаться с опасностью лицом к лицу, близость выхода придавала уверенности. Габи нежно проворковала:
- Не стоит смущаться. Молодые люди часто испытывают влечение к опытным зрелым женщинам.
- «С чего вы взяли!» - Хотелось воскликнуть мне, но растерявшись под страстным взглядом голубых глаз, я жалко промямлил:
- Это недоразумение. Честное слово, у меня и в мыслях не было ничего такого, - я улыбнулся. - Пойду, прогуляюсь.
Я улыбнулся еще шире, даже скулы начало сводить. И под прикрытием фальшивой улыбки начал медленно отступать в коридор, стараясь сохранить достоинство и не сорваться на спринтерский бег.
Нужно сказать, что у Бэггет-Биглей прекрасный парк, ухоженный, с мощеными белым камнем дорожками, вдоль которых рассажены кусты роз и рододендронов. Гулять по нему одно удовольствие не то, что по дремучему лесу, который составляет большую часть их владений. Вот я и решил прогуляться, а, заодно, проветрить голову.
На одной из скамеек, под кустом рододендрона, сидел Том. Я удивился, увидев его здесь, Риддл не большой любитель свежего воздуха, вот книжная пыль - другое дело. Да и выглядел он странно: уставился ошалевшим взглядом в книжку, кстати, вполне современную, а не древний фолиант. Волосы взлохмачены, щеки раскраснелись.
Колдун не заметил моего появления и вздрогнул, стоило мне его окликнуть. Разумеется, я не удержался и сунул нос в его книжку, может в ней все разгадки тайн вселенной, иначе с чего вдруг Риддла так взъерошило. Том резко захлопнул книгу, но я успел почитать название вверху страницы. От удивления мне изменил голос, и, только прочистив горло, я смог произнести:
- Пигги Попандополос! Как пригласить девушку на свидание. Я что попал в параллельный мир?! – В последнее поверить было легко, во всяком случае, теория иного измерения лучше всего объясняла все странности этого дня.
- Пока нет, но если ты сейчас же не исчезнешь, я сам тебя туда отправлю, – желчно процедил Риддл и пригладил растрепанные волосы.
- Старина Том влюбился и хочет пригласить девушку на свидание, – завопил я. Сегодняшний день был слишком богат на впечатления, тут и несгибаемый Салазар завопит.
- Чушь, я не влюбился… – попробовал возразить Том.
- Значит, читаешь на будущее? - издевательски спросил я, с любопытством наблюдая, как Риддл, фактически пойманный с поличным, собирается выкручиваться из этой ситуации.
- Мне и правда понравилась одна девушка, и я хотел бы провести с ней время, но не стоит преувеличивать…
- И в чем проблема? – Я поневоле принял покровительственный тон, так хогвартский второкурсник разговаривает с новичком. – Подойди к Лизи, пригласи ее пошататься вечерком в парке, где-нибудь поблизости от цветущих роз, их аромат всегда благотворно действует на чувствительные девичьи сердца… - я запнулся. – Это ведь не Лизи, так? Тогда кто?
Том демонстративно проигнорировал мой вопрос и начал перелистовать страницы.
- А ты случайно не Аде собираешься дурить голову? Разобьешь ей сердце, и обещаю, я разобью тебе физиономию.
- Вложите меч в ножны, сэр Рассел, - раздраженно произнес Риддл. – Это не она, ты можешь спокойно идти своей дорогой.
Идти своей дорогой? Как же! Любопытство намертво пригвоздило меня к месту.
- Тогда может Присси? – Предположил я. – У вас много общего.
Том посмотрел на меня выразительным взглядом, то есть, в одном взгляде он умудрился выразить все, что думает о моих умственных способностях. По каменному выражению его лица я понял, чтобы добраться до истины, мне потребуется таран. Я нерешительно топтался на месте, раздумывая, как бы подступиться к сердечной тайне Риддла, и тут на мою голову, подобно Ступефаю, обрушился грозный окрик:
- Расти! – Веселая вдовушка обнаружила свою добычу и теперь неслась сюда на всех парах. Паническое выражение моего лица немало озадачило Тома, но мне было не до объяснений. Уступив голосу инстинктов, я прыгнул в кусты позади скамейки и затаился, прижимаясь к земле. Тем временем звук шагов, неотвратимый, как поступь рока, приближался.
- Томми, – Вдовушка остановилась рядом со скамейкой. – Ты не видел Расти? Мне кажется, он только что был здесь.
Тут до меня дошло, в какую ситуацию я попал. Чтобы передать всю драматичность момента, прибегну к высокопарному слогу. Моя судьба и, что важнее, репутация сейчас были в руках человека, которого я всегда считал распоследним из сынков ехидны. Если вы будете висеть над кипящим котлом, держась за тонкую веревочку, вспомните Расти Поттера, торчащего в кустах рододендрона, и утешьтесь. Потому что этому бедняге, то есть мне, пришлось пережить еще более худшие минуты. Том выдержал паузу, во время которой мое сердце отсчитало в десять раз больше ударов, чем ему положено, а по шее пробежал паучок. Наконец Риддл сказал:
- Вы сегодня отлично выглядите, миссис Бэггет-Бигль.
- Спасибо, Томми, – промурлыкала Вдовушка, а я судорожно сглотнул.
- А Расти... – еще одна томительная пауза, Риддл был просто мастер играть на нервах. – Он побежал в ту сторону.
Я выдохнул, и трава перед моим носом затрепетала, как от порыва сильного ветра.
- Вот как. Это немного странно.
- По-моему, в Вашем присутствии Расти всегда ведет себя странно и даже слишком взволновано.
Знаете в чем особенность теплых чувств к Риддлу? Они спорадичны и мимолетны. Секунду назад я готов был целовать этому парню пятки, а сейчас мне хотелось хорошенько ему наподдать. Я нетерпеливо дернулся.
- Что это? – спросила Вдовушка.
- Наверно кролик. Может вам стоит объясниться начистоту. Выяснить отношения… – этот гаденыш медленно подливал масла в огонь, что бушевал внутри Габи. А я лишь молча слушал, как он роет мне могилу, и ничего не мог сделать.
- Мне стоит его поискать?
- Конечно. Это наилучшее решение, – уверенно заявил Риддл.
- О, Томми! Ты такой симпампушечка, – я беззвучно фыркнул и почувствовал себя отомщенным. – Уверена, за твоей сдержанностью прячутся не шуточные страсти.
- Вы ошибаетесь, – холодно возразил Том.
- Посмотрим, кто из нас прав, когда ты влюбишься и потеряешь голову, - напоследок вдовушка хохотнула и, наконец, удалилась.
- Горизонт чист, можешь вылезать, – я выбрался из кустов, отряхнулся. Все это Риддл созерцал с насмешливой улыбкой. Ничто так не поднимает настроение настоящему слизеринцу, как страдания ближнего.
- Спасибо, - с кислой миной процедил я, сам не понимая, за что благодарил Тома: то ли за спасение, то ли за его несвоевременную «помощь» Габи.
- Не за что, - в тон мне ответил он. – Я решил, что ты еще можешь мне пригодиться.
- Неужели?
- Может от тебя будет больше толку, чем от мистера Попандопулуса.
Я бы почувствовал себя польщенным, если бы не изрядная доля сомнения в голосе чернокнижника.
- Ты хочешь, чтобы я научил тебя приглашать девушек на свидание, – я все-таки вытряхнул из волос досаждавшего мне муравья и теперь все внимание обратил на собеседника. – А как же ты раньше справлялся?
- Мои теории исключают свидания из отношений между парнями и девушками, – надменно заявил мой странноватый друг.
Я еще не упоминал, что у Риддла на любой случай жизни припасена теория? Наверно, в детстве, когда все нормальные дети приставали к взрослым с вопросом «почему?», Томми досаждал им своими «потому что».
- Ну, а что же они включают? Теории, – уточнил я
- Взаимную выгоду, – ответил Том - Как и любые отношения между людьми. А романтическая чушь должна придать им оттенок бескорыстия. Но только чем честнее и чище кажутся намерения, тем больше вероятность, что за ними скрыта мышеловка. Рано или поздно за все приходиться платить.
Я хмыкнул, но не удивился, чего-то подобного от Риддла и следовало ждать.
- Если романтика – чушь, то почему ты сидишь и штудируешь глупые книжки?
Том немного помолчал, а потом задумчиво произнес:
- Потому что чертова мышеловка прищемила мне хвост.
Я не стал издеваться над Риддлом, хотя момент выпал более чем подходящий, но влюбленный, все равно, что больной. А издеваться над безнадежно больными - это не в принципах Поттеров. Подожду, пока Том отгрызет себе хвост.
- А что советует мистер Попандопулус? – Поинтересовался я, а сам навострил уши, не стоило забывать, что Габи бродит где-то рядом в поисках любви и меня, но шаги мне лишь послышались.
- Советует! – Том презрительно фыркнул. - Он утверждает, что лучший способ понравиться девушке – это писать стихи, петь под окном серенады и выкладывать ее имя цветами на мостовой.
Как и всякий прагматик, Риддл мыслил поверхностно, не заглядывая в суть вещей. И поэтому считал романтику бредом буйнопомешанных, у меня же на эту проблему был свой взгляд. Вот вам нравиться девушка, может и вы ей нравитесь, но до тех пор, пока вы не докажите свои чувства, ни ласковых улыбок, ни нежных слов и тем более страстных поцелуев вам не видать. И чем же доказать эти чувства? Убить дракона, найти сокровище или, помучавшись ночь, выжать из себя пару зарифмованных строчек, а потом вечером пропеть их под окошком милой? Так что, если бы не романтика, мужчинам пришлось бы не изливать свои чувства, а совершать настоящие поступки. Должно быть, романтику придумали не сопливые девицы, а их прагматичные кавалеры, которым надоело бегать за драконами.
Свою идею я изложил Тому, в конце концов, не только он может придумывать теории. Он меня выслушал, а потом, произнес:
- Я лучше убью дракона, чем буду изображать из себя идиота.
«Ну что с такими людьми сделаешь?» - тяжко вздохнул я, но отступать не собирался. Счастье Тома Риддла и моя возможность целый год выпивать за чужой счет зависели от того: сумею ли я сломать стереотипы и сделать из темного колдуна настоящего романтика.
- Значит, тебе нужна настоящая опасность, – увлеченно начал я. - Представь, что в темное мрачное Средневековье пение серенад, о котором ты отозвался с презрительным фырком, было подвигом для настоящих мужчин.
Я оседлал свое вдохновение, и слова полились потоком:
– Вот один такой рыцарь душистой летней ночью притащился под окошко своей возлюбленной, нежно сжимая в руках гитару. Огрубевшие пальцы трепетно коснулись струн, и голос, полный любовного томления, раздался в ночной тишине. Из окошка высунулась девица, и, хотя ей в лицо дохнуло ночной прохладой, она чуть оголила плечи, наклонившись вперед, чтобы кавалер мог насладиться ее красотой. А он, воодушевившись, взвыл еще громче, и разбудил старого хрыча, папашу девицы. Тот, поняв, что покушаются на честь его драгоценной доченьки, вскочил с постели, как есть, в ночной рубашке и колпаке. Нахлобучив железный шлем прямо на ночной колпак, он разъяренный, как стадо гиппогрифов, схватился за ружье…
Повествование захватило меня, я ходил перед Риддлом, размахивая руками, голос дрожал от переполнявших чувств. Том, ошарашенный моим красноречием, сидел молча, и только его глаза становились все круглее и круглее:
- За что схватился?
- А?.. - Вопрос застал меня врасплох, и я застыл с приоткрытым ртом.
- Отец. За что он схватился?
- За ружье. А за что ему еще хвататься? – В свою очередь спросил я.
- Может за ведро с помоями? – ехидно предложил Том. - С ружьями в Средневековье дело обстояло плохо, зато помоев было много хоть залейся. Так что, разъяренный отец схватил ведерко и вылил его содержимое прямо на голову твоего рыцаря. Это остудило любовный пыл лучше холодной воды, и герой-любовник поплелся домой, в теплой летней ночи, которая стала чуть менее душистой, – Риддл закончил и, довольный собой, откинулся на спинку скамейки.
- Эх, ты!– произнес я с сожалением, конь вдохновения, что нес меня в заоблачные дали, сложил крылышки и посрамленный поплелся прочь. – Лезть в дебри романтики, вооружившись логикой, все равно, что играть в квиддич на земле. Тут ведь вся соль в полете.
Я бы с удовольствием развил эту мысль, но уши уловили звук шагов. Когда любвеобильная Габи бродит рядом – промедление смерти подобно, и я прыгнул в рододендроны. Удивительно, но Том последовал следом. Куст, конечно, был большой, но все равно не мог вместить двоих. Отчаянно стиснув зубы, я попытался выпихнуть Риддла, а тот, в свою очередь, также отчаянно старался вытолкнуть меня. Сцепившись не на жизнь, а на смерть, мы упали на землю.
- Ребята, что вы здесь делаете?
Я поднял глаза, надо мной маячила удивленная мордашка Ады.
- Это не то, что ты подумала, – я вскочил, при этом умудрившись пихнуть Тома под ребра.
- Я подумала, что вы пытаетесь от кого-то спрятаться, – сказала девушка, наблюдая за тем, как я стряхиваю сор с мантии, а Риддл поправляет воротничок.
- Нет, ты все правильно подумала мы, и правда пытались спрятаться, – я глуповато улыбнулся.
- И от кого же вы прятались? – спросила Ада, мы тем временем уже выбрались на дорожку и неторопливо направились к дому.
- Да, Расти, скажи от кого? – тут же встрял Риддл со своей насмешливой ухмылочкой.
- От людей, разных, – промямлил я и поспешил сменить тему. – Но удивительные вещи творятся в мире, я вот недавно узнал, что наш Том влюбился.
- Не влюбился, – тут же возразил он. – Мне просто понравилась девушка.
- Я за тебя рада. По-моему, мисс Сэммилль хорошая девушка.
- Значит, это Олиса!– воскликнул я. Том сразу нахорохорился, и взгляд у него стал дружелюбный, как Круциатус.
- Тебя что-то не устраивает? Я вижу, она тебе тоже нравится.
- Нет-нет, - поспешно сказал я, пока наш темный маг совсем не уничтожил меня своим иезуитским прищуром.
- Тогда почему ты все время вокруг нее увиваешься?
- Да, она мне нравиться, но как симпатичная девушка, а не как мать моих будущих наследников, - Риддла мои заверения не убедили, и может пришлось бы нам выяснять отношения на палочках, если бы не Ада.
- Том, ты уже пригласил ее на свидание? – Своим вопросом прелестная волшебница разрядила обстановку. Риддл, позабыв про меня, вернулся к своим собственным печалям.
- Нет. Это не так-то легко как кажется.
- А по-моему легче-легкого, - тут же встрял я. – Загляни к ней в гости, поболтай немного о том, о сем, а потом непринужденно пригласи ее куда-нибудь пообедать или прогуляться.
- Но ведь нельзя же прийти просто так, без повода, – растерянно произнес Том.
- Повод всегда можно придумать, – сказала Ада.
- Конечно, – тут я опять взял слово. – Помнишь пару дней назад ты носился с какой-то замызганной тоненькой книжкой….
- Ты имеешь в виду «Оккультный магистерий» Пупия Муциния Сципиона?
- Его самого. Зайдешь к Олисе, скажешь, что где-то посеял этого своего Пупия и теперь повсюду его ищешь. Чем тебе не повод? – Но Риддл покачал головой.
- Она решит, что я идиот. Только полный кретин может потерять «Оккультный магистерий».
- Не нравится, придумай что-нибудь получше, – сказал я, уязвленный до глубины души. Стараешься, улаживаешь чужие дела, и ни капли благодарности в награду.
- Какая разница глупый повод или нет? Если парень нравиться девушке, она не обратит на это внимания, – и опять Ада быстро уладила назревающую ссору. Мы остановились, и Том спросил:
- А ты уверена?
- Есть только один способ проверить... – Ада улыбнулась. – Аппарируй к ней, не жди у моря погоды.
Том кивнул.
- Спасибо за совет. И тебе, Расти, тоже спасибо за красноречие, - не без издевки сказал он, перед тем, как исчезнуть.
- Да уж, кто бы мог подумать? – Проронил я, задумчиво разглядывая парковую дорожку. – Том и Олиса…
Я попытался представить, как же такое могло случиться. Вот комната, забитая скелетами, мебель убрана, ковер свернут, на полу пентаграмма нарисованная кровью. На ее концах стоят черные свечи, они чадят, в комнате пахнет гарью. Взгляды Тома и Олисы пересекаются, и тут мое воображение потерпело неудачу. Я будто бы попытался заглянуть за министерскую Занавесу, даже жуть пробрала. Видимо, и вправду есть явления и тайны, которые человеческий разум постичь не в силах.
- Они прекрасная пара. Очень друг другу подходят, – Ада отвлекла меня от грустных мыслей. Мы как раз подошли к дому, и я произнес:
- Темный маг, темная ведьма – ты права, они и правда прекрасная пара, во всяком случае, ночами им скучать не придется: шабаши, некромантия, призывание адских сил… - Я даже изобразил волчий вой, рассчитывая на улыбку или искорки смеха в глазах, но Ада осталась серьезной. Я с покаянным видом открыл дверь и пропустил ее вперед. Не стоит в присутствии девушки насмехаться над чужими чувствами.
Глава 8Вот, уже в который раз, я стоял перед дверью Олисы. Поправив галстук и стряхнув пылинки с новой мантии песочного цвета, я постучал. Хотя через несколько минут мне предстояло начать весьма деликатный разговор, я совершенно не представлял, как подступиться к нужной теме.
Вы наверно догадались, что вчерашний визит Тома закончился неудачей, и Олису на свидание он так и не пригласил. Что поделаешь - любовь, а как бы Риддл не отпирался, именно это слово было заглавными буквами написано у него на лбу, творит с людьми чудеса. Трусов она превращает в смельчаков, молчунов в болтунов, а бойких на язык парней, вроде Риддла, в молчаливые мрачные тени.
Поняв, что если пустить дело на самотек, Том будет кружить вокруг Олисы до конца веков, я предложил свою помощь. Мне ничего не стоило зайти к мисс Сэммилль и осторожно выяснить, как ведьма относится к Риддлу.
Вы спросите, в чем же мой корыстный интерес? Все же знают, что слизеринцы ничего не делают просто так, но я не просто слизеринец, я Поттер. А мы всегда с удовольствием лезем в чужие дела, особенно, когда больше нечем заняться. Еще я рассчитывал на бесплатное угощение и бешеный успех в клубе, так как не сомневался, что история о любовных похождениях старины Тома сделает меня героем не одного вечера. Но главная причина – почему же я, очертя голову, бросился в этот омут – это любопытство. То самое чувство, из-за которого никто не хотел сидеть со мной рядом на зельеварении.
Олиса встретила меня радостной улыбкой. Видимо, ведьма собиралась куда-то уходить – на девушке была маленькая шляпка, черная мантия, а под ней синее платье в черную клетку.
- Ты спешишь? – Спросил я.
- Пара минут у меня есть, дело срочное?
- Не то чтобы срочное, но много времени оно не займет. Мне нужно у тебя спросить: как ты относишься к свиданиям? - Кажется, мой вопрос поставил ведьму в тупик, во всяком случае, она рассеянно поправила шляпку и не спешила с ответом. - Ну, совместные ужины, пикники, прогулки под луной, – уточнил я
- Ты хочешь меня куда-то пригласить? – А вот теперь в тупике оказался я. Пока Олиса закрывала дверь, у меня было немного времени, чтобы подумать над ответной репликой, но ничего стоящего на ум не приходило.
Мы спустились с крыльца, ступеньки скрипели под ногами. Вдохновение меня окончательно покинуло, поэтому, когда девушка остановилась и взглянула на меня из-под пушистых ресниц, я лишь неуверенно промямлил:
- Не совсем я и не то, чтобы пригласить…. Я здесь с другой целью, можно сказать деловой…
В общем, чем больше я говорил, тем глубже увязал в трясине бессмысленных слов. Определенно деликатные беседы – это не мой конек. Олиса решила прийти мне на помощь:
- Ты хочешь попросить меня об услуге, – сказала она. – Обычно ты говоришь прямо, а не бормочешь себе под нос что-то невнятное. Значит, ты хочешь предложить нечто нехорошее.
Честно говоря, ее предположение сбило меня с толку, я-то всегда думал, что произвожу на людей приятное впечатление, но ведьма не дала мне возможности оправдаться.
- И для этого нужно идти куда-то ночью при полной луне, – Олиса запнулась, а потом выпалила:
- Ты хочешь воскресить мертвеца, - и, как прилежная ученица, только что решившая задачу, радостно уставилась на меня.
- Нет, речь не об этом.
- Значит нужно вызвать демона? – Я опять покачал головой, и лицо девушки стало озадаченным и даже немного обиженным. Я чувствую себя также, когда раз за разом ошибаюсь, перечисляя наугад ингредиенты для Оборотного зелья.
- Может заговоренные клады? – Совсем безнадежным тоном спросила она.
- Нет, нет, никакой темной магии…
- А чем еще может заниматься лунной ночью приличная ведьма с колдуном?
- Уф, – вздохнул я так, будто последние пять минут таскал булыжники на высокую гору. – Давай я объясню по-другому: вот допустим…
Я старался не обращать внимание на то выражение, которое застыло в глазах Олисы. Ее будто загнали в угол лорд Бэггет-Бигль и мистер Биннс, наш преподаватель истории магии, и оба наперебой хотели поделиться с ней своими обширными знаниями.
- Допустим, - повторил я, отмахнувшись от угрызений совести, – какой-нибудь парень, но не я, пригласит тебя сегодня вечером побродить по парку, полюбоваться закатом, насладиться тишиной и покоем, поговорить о прекрасном….
- Звучит скучновато.
- Тогда забудь про парк и представь, что этим вечером какой-нибудь парень пригласит тебя, ну, к примеру, на демонический, – услышав слово «демонический», Олиса приободрилась, - шабаш в заколдованном замке, стоящем на краю вселенной, – вдохновенно закончил я. Разбираться-то со всем этим все равно предстояло Риддлу.
- А над этим можно подумать, – девушка улыбнулась и на ее щечках появились миленькие ямочки.
Я воспрянул духом, большая часть пути осталась позади. Теперь убедившись, что Том и Олиса просто созданы друг для друга, я не сомневался в успехе своей миссии. Остались сущие пустяки - убедить девушку, что эту мрачно-сатанинскую идиллию ей придется разделить с Риддлом. А потом можно и перекусить.
- А представь, – начал я, но заметил, что Олиса нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
- Тебе пора, - уныло протянул я, ведь разговор только сдвинулся с мертвой точки.
- Да, нужно забрать свою покупку, это не займет много времени. Не хочешь аппарировать со мной? – спросила она, и я, на свою беду, согласился.
***
День уже закончился, когда я покинул гостеприимный дом Олисы. Девушка помогла мне спуститься по скрипучим ступенькам, чмокнула в щечку и сказала:
- Спасибо тебе за все. Ты вел себя как настоящий герой, – эти слова бальзамом пролились на мою истерзанную душу. Я приосанился и постарался беспечно улыбнуться, не смотря на то, что все тело ныло, будто меня сбросили со скалы, а потом неудачно оживили.
Олиса ушла в дом, а я подобрал свою метлу. Правда, подняться в небо не рискнул, не хватало только свалиться на землю с большой высоты и переломать все кости, так что, используя метлу, как посох, я медленно поковылял в сторону Ковен Холла.
А чудесный вечер пропадал зря. Ветер гнал по небу облака, окрашенные персиковым и сиреневым. Одно из них, темно-синее, показалось мне похожим на китайского дракона, такое же вытянутое, даже какое-то подобие лапок имелось. В закатном свете окружающий меня мир приобрел трогательную мягкость, цепляющую душу непостижимой и скоротечной красотой. Я остановился, созерцая эту красоту, именно ей и следовало наслаждаться, гуляя под ручку с симпатичной девушкой. Но никого рядом не было, поэтому я уныло побрел дальше, плотнее запахнув мантию, которая, увы, утратила свой яркий песочный оттенок, хотя, Олиса очень старательно пыталась ее отчистить. Во рту остался мерзкий привкус лечебного зелья, будто я пиявку сжевал.
Сегодня во мне опять заговорила благородная кровь предков, и, вот результат, я разбит и почти сломлен. Стоило бы призадуматься о переливании крови человека более благоразумного и рассудительного.
Добравшись до леса, я остановился. Густые кроны деревьев отсекали последние остатки дневного света, а дорога до особняка изобиловала коварными ямами и корнями деревьев, подло торчащими из земли. Может, все-таки стоило сесть на метлу? С этой мыслью мое тело и вправду поднялось воздух. А потом, невидимая сила перевернула меня вниз головой. Из карманов мантии посыпалась мелочь, чертыхнувшись, я достал палочку, но она просто исчезла из моих пальцев.
- Эй, какого черта! – Возмущенно воскликнул я.
- Это я у тебя должен спросить, какого черта, – раздался голос за моей спиной, а через секунду я уже любовался невозмутимой физиономией Риддла. – Какого черта вы с Олисой целовались?
- Слушай, я сейчас немного не в форме, а у тебя нет прав закатывать сцены ревности, так что, может, отложим все дуэли на завтра?
- Мне эта идея не нравится.
- Да, я по глазам вижу, что тебе очень хочется меня убить и сплясать на останках моего бренного тела. Но будь милосерден - сначала убей, а потом пляши, – от притока крови у меня в голове шумело, а злоба била через край.
- Это хорошо, что тебе паршиво, – заявил Риддл, - но, если ты сейчас не объяснишь, где вы пропадали полдня, и почему моя девушка тебя поцеловала, будет намного хуже.
- Мне бы не пришлось ни с кем пропадать, если бы ты, вместо того, чтобы следить за мной, пригласил ее на свидание. И, если хочешь объяснений, сначала поставь меня на землю, псих несчастный, - едва я успел договорить, чары исчезли.
- Ауч, - прошипел я. Неужели никто не объяснил этому парню, что поставить на землю и швырнуть на землю – это разные вещи? Я растянулся на тропинке и чувствовал себя таким же беспомощным, как перевернутый на спину жук, вот только сил дрыгать лапками у меня не осталось. Том помог мне встать, а потом мы перенеслись в мою комнату в Ковен Холле.
Героическим усилием воли я преодолел пару шагов, отделявших меня от кровати, и рухнул на парчовое покрывало. На моем лице появилась блаженно-идиотская улыбка, будто я попал в теплые объятья возлюбленной.
- Я жду объяснений, – напомнил о себе Том, он устроился в кресле и сцепил пальцы в замок.
- А я жду стакан бурбона умирающему, слова утешения напоследок, не говоря уж о небольшой услуге, например, ты мог бы поправить мне подушку? - Я, как раз, пытался устроиться поудобнее, и слова о подушке были совсем не лишними.
- Хочешь, приглашу Аду с ее лечебными мазями, а может лучше ее матушку, ведь, говорят, забота и ласка творят чудеса лучше любых зелий.
Я, наконец, уселся на кровати и придумывал достойный ответ, когда прямо перед моим носом появился стакан с коричневатой жидкостью. Я принюхался, так и есть - бурбон, и взял стакан. На вкус напиток оказался весьма не плох.
- Спасибо, – произнес я, с легкой завистью, потому что сам бы не сумел повернуть такой фокус. Думаю, магический талант – это, как раз, вторая причина, после отвратительного характера, по которой другие колдуны терпеть не могли Тома Риддла. И я был не единственным, кто считал несправедливым, что такой яркий дар достался нищему безродному грязнокровке.
- Ну, так что, Расти… - Том в своем кресле нетерпеливо подался вперед.
- Хорошо, – сдался я и допил бурбон одним глотком. Все равно, пока Риддл на получит того, что хочет, он из моей комнаты не уберется. Да и мне самому хотелось рассказать о злоключениях, свалившихся сегодня на мою глупую голову…
***
Мы с Олисой оказались перед деревянным некрашеным домом, который больше походил на сарай, стоявшим почти на самом краю леса. Нам на встречу вышел высокий тощий старик в грязной мантии, его вид порадовал бы дедулю Сэммилля, любителя скелетов. Ветер донес неприятный запашок, и я поморщился, старик, наверно, не мылся лет сто. Он заговорил с Олисой, даже не взглянув на меня. Из их беседы я понял, что девушка купила бородавочника, и теперь старик вымогал у нее деньги за его поимку, недаром он мне сразу не понравился – прощелыга. Дед тоже был от меня не в восторге и, когда я из рыцарских чувств принялся защищать интересы Олисы, мы сцепились, как кошка с собакой. В конце концов, старик сказал: «если ты такой умный иди сам его лови» - и махнул рукой. «Что ж, ловить так, ловить тоже мне великое дело!», – ответил я и обошел дом. Олиса семенила за мной, пытаясь переубедить, но я заверил ее - волноваться не стоит, я знаю, что делаю.
Вы встречали бородавочника? Если нет, то немного потеряли. По размерам он как поросенок, кожа коричневая, на боках и спине черные бородавки, которые используются для приготовления различных зелий. В основном любовных, как я помню. По виду бородавочник не сильно отличается от обычной свиньи. К сожалению, применять магию было нельзя, считалось, что это влияет на свойства магического существа или что-то в этом роде.
Я взглянул на бородавочников, которые лениво возились в грязи в загоне, огороженным деревянным забором, и успокоился. Животные казались ленивыми и медлительными – просто подходи да бери голыми руками. Всего я насчитал их где-то штук пятьдесят, повернулся к Олисе и галантно спросил:
- Какого бородавочника желаете, мисс, – но она опять попыталась меня образумить. Я устало отмахнулся от нее и смело перемахнул через забор. Жаль новую мантию, но, что поделаешь, благородство требует жертв.
Я осторожно подобрался к мирно валявшемуся бородавочнику, животное довольно хрюкало и не подозревало о своей печальной участи. Вот только стоило мне потянуть руки, чтобы ухватиться за его филейную часть, так бородавочник стартовал с места, как ошпаренная кошка, только грязь полетела из-под копыт. Я же не удержал равновесия и растянулся в грязи. Но то было еще не самое страшное, не успел я подняться, как оказался прямо в самом центре урагана из испуганных, дико визжащих бородавочников, которые тут же сбили меня с ног. Ползая среди метавшихся свиней, я, все равно, пытался ухватить кого-нибудь из них. Шум стоял как при конце света. Я орал, проклиная всех свиней на свете, а бородавочники визжали, так, будто их уже резали на магические ингредиенты.
Пока я отчаянно боролся с окружившим меня стадом, Олиса помчалась за помощью. Она привела старика-хозяина, но тот не спешил что-то делать. Он стоял, сунув руки в карманы, и кричал что-то, наверно обидное, но слов я разобрать не мог. Наконец, старик перелез через забор и помог мне выбраться из этой кутерьмы. Перемазанный в грязи, во всяком случае, я очень старался убедить себя, что это всего лишь грязь, хотя моя одежда пахла совсем не грязью, я предстал перед Олисой, крепко прижимая добычу к груди. Полупридушенный бородавочник тихо повизгивал и в агонии пинал меня копытцами по ребрам.
На Олису мой поступок произвел неизгладимое впечатление, она с восхищенным видом приняла мой брыкающийся и хрюкающий дар. А потом, когда мы вернулись к ней домой, самоотверженно хлопотала вокруг меня, как Гвинивера вокруг раненого Ланселота.
Ведьма усадила меня в комнате со скелетами и куда-то упорхнула, но не успел я пересчитать всех мышек на камине, она уже вернулась. В ее руках – о, ужас! - я увидел пузырьки с зельями и, конечно, уперся всеми лапами. Да, сейчас я был не в лучшей форме, совсем как гном, столкнувшийся с троллем, но смерть еще не наточила на меня косу, так что в зельях не было нужды. После долгих уговоров Олиса сумела перебороть мою неприязнь к зельелечению, она накапала синего отвара в стакан воды и протянула мне. Страдальчески морщась и вздыхая, я выпил эту дрянь, за что получил ложечку коричневой гадости с привкусом гнили. При виде моих мучений сердце ведьмы дрогнуло, и она, трогательно улыбаясь, постаралась подсластить пилюлю.
- Ты очень-очень смелый, благородный, великодушный и вел себя, как настоящий герой… - от хвалебных слов у меня в груди потеплело, и даже синяки стали болеть меньше.
- Жаль, я не смогу пойти с тобой на свидание, – услышав такое, я даже подскочил, но Олиса почти сразу добавила:
- Не думай, ты чудесный парень, но мне нравиться другой.
- Случайно не Том Риддл? - Прямо спросил я. Благородным героям, защитникам дев и сирот можно наплевать на приличия и не бродить вокруг да около. Олиса покраснела и мило улыбнулась, ямочки снова заиграли на ее щеках.
- Он очень милый, – повторила ведьма, потупив взор, что только добавило ей очарования.
- Просто симпампушка? – Не удержался и брякнул я, а она кивнула...
***
- Эй, постой, – Том прервал мой рассказ. – Ты назвал меня симпампушкой? Да еще в присутствии Олисы?
Во время моего рассказа Риддл молча сжимал кулаки, на его лице все ярче проступало желание вскочить, подойти, вытрясти из меня душу, чтобы затем спустить ее, несчастную, в канализацию. Но, сейчас, к моей немалой радости, это желание исчезло, и Том лишь растерянно хмурил лоб.
- Я ведь с первого дня считал тебя злобным сатанинским отродьем. Но вдруг целых два вменяемых или почти вменяемых человека называют тебя милым. Хочешь, не хочешь, а задумаешься, вдруг я ошибался, и в глубине души грозный Том Риддл – белая и пушистая симпампушка.
Выражение лица Риддла запомнилось мне надолго – он будто стоял на поле, среди маргариток, и ждал манны небесной, а вместо этого ему на голову шлепнулся бородавочник. Я уже приготовился, что Том будет проклинать меня или разразиться потоком отборных ругательств, но он лишь спросил:
- Олиса думает, что я симпатичный и милый, но что будет, когда она поймет, что ошибается?
- Наверняка у темных ведьм свои критерии симпампушности.
Риддл мой сарказм проигнорировал.
- Она тебя поцеловала, – произнес Том, и на его лице опять появилось уже знакомое мне выражение: «вот она я, смертушка твоя».
- В щеку. Из благодарности, – я поспешил оправдаться, есть моменты, когда с этим парнем шутить не стоит. – Она сама мне сказала, что ты ей нравишься. Сломай мне палочку, если я вру!
«Всемогущая магия, когда же мои слова дойдут до этого кретина!» - подумал я, но Том уже успокоился и сказал вполне добродушно:
- В следующий раз подумай дважды… Хотя, я же с Расти Поттером разговариваю, а для тебя и один раз подумать уже непосильный труд, – Том встал и направился к двери.
- Конечно, все же вокруг идиоты, кроме тебя….
- Нет, ты не идиот, – Риддл остановился и посмотрел на меня. – Ты из тех людей, кто в Манчестер едет через Бангалор.
- Сам отправляйся в этот Бангалор и по дороге загляни к черту, за родительским благословением. Разве я не заслужил умереть в тишине и покое? – Патетично воскликнул я, а Риддл мне в ответ:
- Конечно. Помирай на здоровье, – и взялся за ручку двери.
- Тебе будет сложно произвести на Олису впечатление, после моих сегодняшних подвигов, – ехидно заметил я.
- Я что-нибудь придумаю.
- Олиса стихи любит. Выучи штук сто пожалостливее, и она упадет в твои объятия.
Риддл хмыкнул и вышел. Жаль, что на счет стихов он мне не поверил.
Глава 9Всю ночь я спал, как убитый, а на следующее утро с радостью обнаружил, что синяки исчезли, и боль, как рукой, сняло. Исцеление и вкусный завтрак вернули мне привычную радость к жизни.
После завтрака я решил разыскать старину Тома и узнать, как продвигаются его дела. Хотелось убедиться, что вчера я страдал не напрасно. Но мне сказали, что он отправился в Лондон. Это было странно, я то ждал, что Риддл с утра помчится к Олисе с цветами и признаниями. Лично я бы поступил именно так, да и любой нормальный парень тоже. Только видимо, у темных колдунов мозги устроены иначе: они любую проблему пытаются решить при помощи магии. Не вмешайся я, Том и Олиса, наверняка, привязали бы друг друга к себе любовными чарами. А все ведь легко было уладить одним откровенным разговором и конфетами. В общем, от таких людей всего можно ожидать. Риддл всегда был парнем со странностями, а влюбившись, и вовсе стал непредсказуемым, как торнадо.
Теперь, чтобы предугадать, что он выкинет дальше, мне бы потребовалось раскинуть карты Таро или бросить гадальные кости. Только я вот подумал, а стоит ли тратить время на такую чепуху? И решил, что лучше приглашу Аду прогуляться по Диагон Аллее. Я, как раз, направлялся в теплицу, рассчитывая застать девушку там, когда заметил сестричек не-разлей-вода, стоящих на веранде. Они тоже меня заметили и хором воскликнули:
- Расти!
Когда я подошел к ним, то сразу понял, в чем причина вселенского горя – на белом столе сидела отвратительная пупырчатая коричневая жаба.
- Сейчас выброшу ее в кусты, - сказал я, доставая платок.
- Нет, не смей, – взволновано произнесла Несси.
- Это наша тетушка Габи, – с придыханием добавила Мисси. Я немного растерялся и пригляделся к жабе внимательнее. Слабое сходство проскальзывало, особенно в оттопыренной жирной губе.
- Как это случилось? - спросил я.
- Мы не нарочно, – ответила за двоих Мисси. – Хотели подлить тете в чай успокоительных капель, но перепутали и вылили пол флакона трансформирующего зелья. Когда спохватились, – в этот момент голос девушки дрогнул, - и прибежали на веранду, тетушки уже не было. На столе стояла чашка…
Я посмотрел на стол, чашка осталась на столе, почти полная.
- А рядом сидела эта мерзкая жаба, – Мисси, наконец, завершила повествование. – Нужно вернуть тетю назад. Немедленно.
- Нужно, но как это сделать? – Поинтересовался я. Мы замолчали и пригорюнились, совсем как дети над разбитой вазой.
- Расти, ты должен ее поцеловать, – предложила Несси
- Что?!
- Поцеловать, – повторила девушка.
- Что?! – тупо повторил я. Занятный у нас получился диалог.
- Какой ты не понятливый, – сказала Мисси. – Ты должен поцеловать жабу! - Она разговаривала со мной, как с умственно отсталым, произнося слова медленно и тщательно. - Поцелуй разрушает любое колдовство – это все знают.
- Почему я? - Девушки недоуменно уставились на меня. А кто же еще? – читалось в ясных голубых глазах.
- Но я не хочу, – возразил я.
- Ты должен.
- Подумай о несчастной тетушке.
- Ей сейчас так тяжело.
- Ты же мужчина, – девушки продолжали наседать, и пришлось капитулировать.
- Ладно, - я обернул жабу платком и взял в руки. Она была тяжелой, холодной и таращилась на меня мутными круглыми глазами. Решив, что когда нельзя сделать лимонад из тех лимонов, что подсовывает жизнь – лучше проглотить их побыстрее, я поднес жабу к лицу. Она надулась и квакнула.
- Поттер, что ты делаешь с моей жабой? – От неожиданности я чуть не выронил земноводное из рук, а когда оглянулся, увидел Тома, спешащего к нам. В руках у него был букетик белладонны, пару секунд я всерьез думал, что сплю и вижу бредовый кошмар.
- Разве это не тетушка Габи? – Спросила Мисси.
- Нет, я купил эту жабу сегодня в Лютном переулке. Она очень редкая и водится только в Морекамб Бэй, – Том осторожно взял у меня свое сокровище, а потом взмахнул палочкой, и из-под стола вылетела корзина. – Наверно, ее кто-то выпустил.
Риддл сунул жабу обратно в плетеную корзинку и закрыл крышку.
- Зачем тебе жаба? – подозрительно осведомился я. Ведь недаром говорят, там, где жаба, там и темная магия.
- Хочу подарить ее Олисе…
- Всемогущая магия! – Промолвил я.
– Думаю, ей понравится, - спокойно продолжил Том, не обращая на меня внимания.
- Всемогущая магия! – Других слов у меня не нашлось. Кто еще, кроме этого сдвинутого чернокнижника, мог додуматься подарить девушке жабу да букетик белладонны в придачу. Одно ясно, колдовать у Риддла получилось лучше, чем ухаживать.
- Зачем тебе дарить жаб этой сумасшедшей Сэммиль? – Спросила Мисси.
- Она не сумасшедшая! – Резко возразил он.
- И Том хочет с ней встречаться! – Не удержался и встрял я.
- Всемогущая магия! – Хором воскликнули Сестрички. – А как же мы!
- Таким очаровательным девушкам не придется скучать в одиночестве. Вокруг полно парней, которые мечтают составить вам компанию. – Не знаю, каких парней имел в виду Том, но сестрички обратили заинтересованные взоры на мою несчастную персону. Я не успел моргнуть глазом, как они окружили меня и взяли под ручки, чертов чернокнижник, тем временем, незаметно смылся. Прогулка в Лондон накрылась медным тазом.
***
Наверное, вы слышали, что скорпионы в припадке безумия кусают себя за хвост. Должно быть, и у меня не все в порядке с головой, иначе, откуда это вечная потребность создавать проблемы на свою голову. Не то, чтобы это было намеренно. Как раз, наоборот, действуя из самых благородных побуждений и желая немного повеселиться, я кинулся помогать Тому и Олисе, и в первое время искренне радовался своему успеху. Потом до меня дошло, что, устроив счастье Тому Риддлу, я положил свою голову на плаху.
Теперь он все свободное время проводил с Олисой, позабыв про бывших подружек, и они бросились искать утешение на моей груди. Лизи, Мисси, Несси, Присси… На мое счастье, пока они разбирались между собой, решая, кто больше достоин чести заполучить Расти Поттера, мне хватило времени на стратегическое отступление. То есть, я успел добежать до спальни и забаррикадировать дверь.
Кто-нибудь, прочитав эти строки, презрительно фыркнет. «Да в своем ли уме этот Расти Поттер?», – подумает читатель, если бегает от девушек, вместо того, чтобы радоваться своей удаче. В ответ скажу: не нужны мне такие девушки - ни по одной, ни всем скопом. И если вы спросите «почему», то значит, я не достаточно красочно расписал сестриц Бэггет-Биггль. Но клянусь своей магией, что лучше буду до конца жизни целовать английских жаб: самых пупырчатых и склизких во всем мире, чем женюсь на Лизи или Присси.
Следующие несколько дней я спускался вниз только для того, чтобы поесть, а остальное время торчал в своей комнате. Скука смертная, можете не сомневаться. Спасибо новому роману Лизи, он стал для меня настоящим спасением от отчаяния. Пара страниц ее писанины гарантировали долгий и сладкий сон. Я слышал, есть монахи, которые годами торчат в своих кельях, отгородившись от мира стеной молчания. Пары дней мне хватило, чтобы понять – монаха из меня не получится. Пришлось собрать смелость в кулак и высунуть нос за дверь. Я же не хотел навечно поселиться в Ковен Холле и до конца дней вылавливать вшей из бороды.
А направился я к Олисе, как и ожидалось, никто из сестер не вызвался меня сопровождать. Подлетая к дому Сэммилей, я взглянул вниз, выискивая место для посадки, и едва с метлы не свалился – настолько нелепым было увиденное мной зрелище.
Том и Олиса дурачились. Была, конечно, малая вероятность, что увиденное мной – это зловещий магический ритуал, во время которого участники должны ходить по лужайке и пинать заступефаенным фламинго что-то серое. В темной магии я не специалист и не знаю, что там за ритуалы, но зато в дурачествах разбираюсь. Мой взор обратился к чистому спокойному небу. Где же снег, где град или дождь из трески – Том Риддл тратит время на глупости, а небеса ни чем не хотят ознаменовать это потрясающее событие.
Мое приземление сладкая парочка ОлиТом встретила улыбками: Олиса – радостной, а Риддл кислой, как уксус.
- Привет, ребята. Чем занимаетесь? – Спросил я, сгорая от любопытства.
- Играем в крокет, – ответила Олиса. – Это магловская игра.
- Эти маглы психи. Нормальные люди не будут ловить фламинго и пинать ими ежей, – когда я подошел к Тому и Олисе, то увидел, что серое нечто – это именно еж. Ведьма, как раз, собиралась по нему ударить, но еж не стал покорно ждать своей участи и попытался удрать.
- Маглы пинают мячи крокетными молотками. Мы их превратили в фламинго, а мячи в ежей, – объяснил Риддл, пока Олиса ловила своего ежа. Я не стал спрашивать, зачем. У дурачеств не бывает логичных объяснений.
-Мы решили попробовать сыграть, как в книжке про Алису, - Олиса поймала свой живой мяч и теперь осторожно держала беглеца в руках. – Том, ты нарочно подсунул мне такого шустрого ежа, он постоянно пытается улизнуть.
- Я тут ни при чем, – Риддл состроил невинную рожицу, и, глядя не него, любой поручился бы головой, что перед ним человек неспособный на хитрость. Но Олиса не купилась и потребовала поменять ежа. Том, тихо чертыхаясь, достал из корзины нового, хватать ежей голыми руками удовольствие не из приятных. А потом он протянул добычу Олисе, девушка улыбнулась, сказала несколько слов, и наш влюбленный сразу оттаял. Эта романтическая идиллия завораживала, также как наблюдение за коброй, плавно танцующей под дудку факира.
- А мне можно сыграть? – Хоть я и чувствовал себя третьим лишним, но возвращаться в Ковен Холл совсем не хотелось.
- У тебя нет пары, – сказал Риддл. Я посмотрел на Олису и состроил умоляющую рожицу. Надежный прием и в этот раз не подвел: посмотри на девушку взглядом потерявшегося щенка, и ее поддержка тебе обеспечена.
- Наверно, это не так важно, мы все равно играем не по правилам, – хотя Олиса не прыгала от радости, но и не отказала мне, так что Тому пришлось смириться. – Давай я объясню, что нужно делать….
От меня требовалось загнать ежа в воротца, похожие на подкову, воткнутую в землю. Задача вроде бы простая, только вот на практике не выполнимая. Фламинго не шевелился, но держать его было жутко неудобно. Я и перехватывал его, переворачивал, прикидывая чем лучше ударить: клювом или затылком, но все без толку. Пока я возился с фламинго, еж норовил уползти, причем не к воротцам, а в сторону леса. Приходилось хватать его и ставить на место. Еж, конечно, не кактус с длинными иголками, но и не мягкий пушистый хомячок. Я старался брать его снизу, но пару раз все-таки укололся до крови. И, все равно, игра вышла веселой. Мы смеялись, ехидничали, комментируя удары друг друга, спорили, обменивались глупыми советами. В результате из нас троих повезло лишь Олисе: ее еж, пробежал прямо через воротца и шустро скрылся в траве, и мы, пораженные такой удачей, не стали останавливать зверька. Лично я играл ради процесса, а не ради победы, но вот Том воспринимал происходящее всерьез, ему и в нелепой игре нужно было оказаться победителем. Я не выдержал и съязвил по этому поводу, но, наверно, слегка переборщил, потому что Риддл ответил довольно резко:
- Зато у тебя, Расти, нет ни амбиций, ни целей в жизни.
- Не беда твоих амбиций хватит на целое министерство. Представь, – я обратился к стоящей рядом Олисе и произнес заговорческим полушепотом, будто делясь страшной тайной. - Томми хочет править миром и магловским, и магическим.
Мои слова разозлили темного мага, он с такой силой врезал по ежу, что тот пролетел над воротцами и шлепнулся в траву.
- Ты, кажется, считаешь это невозможным, – Том раздраженно бросил своего фламинго на землю.
- Нет, я просто считаю это глупым. Почему вас, маглорожденных, так и тянет объединить два мира. Тебя мучает тоска по родине?
Может, не стоило так набрасываться на парня, ведь он ничего мне не сделал. Сегодня. Но поймите, в моей жизни началась полоса темная, как египетские ночи, а еще со школы я привык во всех гадостях и неприятностях винить Риддла.
- А что мучает тебя? Страх потерять свой жалкий тесный мирок?
- Тебе этого не понять. Знаешь ли, есть вещи, которые впитываешь с молоком матери, их не вычитаешь в пыльных книжках.
- И какие же? Объясни!
Наша перепалка переросла в серьезный спор. Олиса вздохнула, но вмешиваться не стала, она все равно не смогла бы нас образумить. Обычно я не ввязываюсь в споры. Говорят, в них рождается истина – но, по мне, это пустое сотрясение воздуха. Люди доказывают что-то, швыряются цитатами, а в горячке и тяжелыми предметами из тех, что оказались под рукой, в конце концов, все равно каждый остается при своем мнении. Но слова Риддла, а особенно его презрительный тон и насмешливая ухмылка, задели меня за живое. Ненавижу тех, кто считает, что может решать за других людей. Ненавижу фанатиков. И поэтому, сталкиваясь с чужой железнобетонной убежденностью в правоте каких-нибудь принципов, я готов голову разбить, но доказать человеку, что тот не может навязывать свое мнение другим. Пусть каждый верит, во что хочет, но не мешает не верить другим – вот мой принцип. Вот почему я тогда погорячился, и разговор у нас вышел напряженный, на грани дуэли.
- Ты хочешь понять, почему я против того, чтобы мой мир смешивали с магловским? А потому что это все равно, как если бы мой сын женился бы на грязнокровке. Я не буду прыгать от радости из-за того, что древняя кровь Поттеров смешается с магловской грязью. А ты собираешься утопить в грязи весь мой мир. И неважно, что колдуны будут править маглами, все равно их образ жизни и наш перемешаются. А что могут дать нам маглы – свои войны, болезни, религии или политику. Лучше бы колдуны вообще не знали бы о существовании другого мира. – Всю эту речь я выпалил на одном дыхании.
- Сидели бы в своем болоте и радовались, что ничего не происходит. Иначе, пришлось бы бороться за свое место под солнцем, доказывать, что у тебя есть что-то помимо чистой крови и древнего имени.
По сравнению со мной, Риддл был хладнокровен, как змея, но я его почти не слушал. Ведь в споре главное высказаться самому, именно это я и сделал, позабыв, что для слизеринцев откровенность не лучшая политика.
- Я люблю свой мир, таким, какой он есть. Разве это теперь преступление? Для меня родные, друзья, наследие моей семьи важнее, чем какие-то идеалы и идеологии. А кто-то ставит эти самые идеологии выше всего на свете. Но вот только почему он это делает? Потому что верит или потому что кроме жалких бездушных абстракций у него ничего нет. Ни семьи, ни друзей, ни прошлого.
Я всегда знаю, куда нужно бить, чтобы ударить больнее. От моих слов маска равнодушия на лице Риддла раскололась на куски. Я увидел настоящего Тома, чистая неприкрытая злоба преобразила его лицо. Глаза загорелись, черты будто заострились, а губы скривились в полубезумной ухмылке. Он потянулся за палочкой, я тоже достал свою, и, не вмешайся Олиса, случилась бы дуэль. Девушка перехватила его руку и спокойно, как ни в чем не бывало, произнесла:
- Я не понимаю, из-за чего вы спорите. Моя семья мало общалась и с маглами, и с колдунами, больше с демонами. А они всех людей считают недоразвитыми.
«Вот сейчас Риддл ее ударит – подумал я. – Вместо меня обратит всю свою злобу на нее». И самое поразительное, что Олиса совсем не боялась, она не была дурой и сознавала, что делала, когда лезла под руку разъяренному колдуну.
Все закончилось благополучно. Том спокойно спрятал палочку, а потом взглянул на меня и фыркнул. Он сжал ладонь Олисы, это мимолетное прикосновение не укрылось от моего взгляда. Ну, а я сам ограничился благодарным взглядом, хотя девушка, спасшая меня от темных проклятий, была достойна большего. Только не стоило забывать, что ее парень не только самолюбив до черта, но еще и ревнивец в придачу.
- Расти - непримиримый борец с абстрактными идеями, – сказал Том. – Удивительно, что в своей пламенной речи он умудрился нагородить столько абстракций. Чистота крови, древность рода, наследие предков, я ничего не забыл? – Что ж, вместо порции темных проклятий я получил порцию концентрированного презрения.
- Зато я не пытаюсь навязывать свои идеи всему миру, – ответная колкость вышла вялой. Я уже раскаивался, что затеял эту глупую ссору, и с радостью пошел на мировую. Хотя чутье подсказывало, когда-нибудь Риддл еще припомнит мне этот разговор.
- Принципы не спасут, если я захочу тебя проклясть.
- А у тебя получится? – Смело произнес я, желая показать, что Поттеры перед опасностью не пасуют.
- Вы решили сыграть в «Прокляни соседа»? – Поинтересовалась Олиса.
- Во что? - недоуменно переспросил Том.
- Прокляни соседа. Мой дед очень любил эту игру и постоянно пытался проклясть мистера Беггет-Бигля.
Я кивнул, эта забава сельской Англии была известна мне не понаслышке. В деревне ведь особо заняться нечем. Не знаю, как маглы борются со скукой, может, играют в крокет, а колдуны накладывают друг на друга всякие нелепые заклятия.
- Это интересно. Расти, спорим на десять галеонов, что до полуночи я тебя заколдую. Обещаю, что выберу самое невинное заклинание.
Слово невинное звучало успокаивающие, но вот настораживали веселые огоньки в глазах Тома. Выйдет еще мне эта затея боком, но как я уже говорил, Поттеры не пасуют перед опасностями. Принципы… черт бы их побрал, так что я с беспечным видом небрежно бросил:
- А попробуй, - и мы ударили по рукам.
- Пожалуй, мне пора, может, наведаюсь к друзьям в Лондон. Спасибо за игру, Олиса. Том, спасибо за 10 галеонов, – я взял свою метлу.
- Только не болтай языком, – отчеканил Риддл.
- Иначе ты наложишь на меня заклятие вечного молчания?
- Нет, расскажу Лизи, что ты умеешь играть на волынке
- Черт! Откуда ты… - он сумел застать меня врасплох, но я не растерялся и в ответ произнес. – Ты об этом сильно пожалеешь. Когда я играю, все баньши Британских островов воют со мной в унисон.
- Твое публичное унижение стоит этих мук, – тут же парировал Том.
Его реплику я проигнорировал, тепло попрощался с Олисой, девушка попросила меня быть осторожным. И, наконец, оставил сладкую парочку наедине.
Глава 10И какая нелегкая понесла меня в ту ночь на кухню? Пожалуй, во всем был виноват мясной пирог. Его подавали за ужином, но тогда кусок не лез мне в горло. Теперь, когда я ворочался в постели и пытался уснуть, проклятый пирог так и стоял перед глазами. Мысль о мясной начинке, спрятанной под румяной корочкой, гнала меня прочь из спальни.
Казалось, полночь никогда не наступит. Но массивные напольные часы все-таки пробили 12 ударов. Обычно этот звук заставлял меня подскакивать в постели, а потом еще долго отдавался звоном в ушах. Но в этот раз я возликовал, как грешник в аду, для которого звуки труб судного дня звучали райской музыкой. Мучения окончились. Один день сменился другим, а я совсем не чувствовал себя проклятым. И это означало, что Риддл проиграл.
Тем более стоило вознаградить себя куском пирога. В темноте я вижу, как кошка, вот и решил, что палочка мне не понадобится. Она осталась лежать на прикроватной тумбочке. К тому же, на небе висела огромная желтая луна, она будто раздулась от важности. Ее света хватило, чтобы пройти по коридору и не споткнуться. Я жил в Ковен Холле уже больше месяца и за это время успел составить в голове примерный план особняка, и поэтому уверенно шел среди теней.
До кухни я добрался без приключений, зажег лампу и жадно проглотил два куска пирога. Сытый и довольный, как удав, проглотивший кролика, я медленно возвращался к себе. Те же полутемные коридоры, тени по углам, луна, нагло заглядывающая в окошки, и, наконец, моя дверь.
Глаза слипались, и меня медленно, но верно затягивало в сон. Без всяких опасений я открыл дверь, разглядел в темноте силуэт кровати и направился к ней. По пути мне попался какой-то маленький столик, налетев на него, я громко выругался, но совсем не насторожился. Не насторожило меня и то, что в комнате по-другому пахло – чем-то сладковато пряным.
Давным-давно бабуля рассказывала маленькому Расти, что во сне люди путешествуют по иным мирам, так что, может, и запахи просочились оттуда – эта мысль мелькнула в голове и тут же стремительно исчезла. Сейчас меня не волновали иные миры, мне бы с лихвой хватило простого сладкого забытья до утра.
Я рухнул на кровать, пружины скрипнули, и только тогда до меня дошло, в комнате кто-то есть. Рядом лежало что-то массивное, мой слух обострился, но ничего не мог уловить кроме сиплого громкого дыхания. Нечто заворочалось под одеялом, и я начал осторожно сползать с кровати.
- Малыш… - хриплый чувственный голос раздался над ухом. От неожиданности я свалился с кровати и больно ударился копчиком. А на кровати осталась Габи, ее сорочка белела в темноте, вырез ночнушки был пышно украшен рюшами, похожими на морскую пену, а сама грудь часто вздымалась и опадала, как прибой. Она раскрыла объятия, но ноги уже несли меня к двери. Удивительно, что я не пробил ее насквозь.
В коридоре я не замедлил скорости, наоборот, понесся, быстрее ветра, и только на лестнице немного притормозил. Остановился я только в холле, прислушался, но сбивчивое дыхание мешало различить топот ног преследовательницы. Кажется, погони не было. Присев на последнюю ступеньку лестницы, я схватился за голову.
Какого черта Габи делала в моей комнате?! – Вот что интересовало меня больше всего. Я призадумался и вспомнил, что комната была другой. Стоило переформулировать вопрос. Какой черт занес меня в комнату Габи? Может, я слишком долго торчал в лунном свете и малость повредился рассудком?
В старых каменных особняках вроде Ковен Холл нельзя просидеть всю ночь на парадной лестнице, мучая себя вопросами – уже через пять минут начинаешь зябнуть, а через десять стучать зубами.
Я поднялся и опять поплелся в свою комнату, на этот раз тщательно подмечая все повороты, но уперся в дверь библиотеки. За ней и вправду оказалась библиотека. Еще более таинственная и пугающая ночью, чем при свете дня, я поспешно убрался оттуда. Может, и вправду все дело в лунном свете и обычный люмус развеет морок, но палочка-то лежала в комнате. Я чертыхнулся и громко выдохнул, получилось почти как у дракона – воздух с шипением вырвался из ноздрей, да только пламени не было.
Стоило попробовать вернуться на кухню и взять там лампу. Я пораскинул мозгами, но других идей на ум не пришло, значит нужно возвращаться к лестнице. Я выворачивал пижаму наизнанку, плевался через левое плечо, заставлял себя думать, что иду не в кухню, а в библиотеку – но все эти уловки мне не помогли. Наверное, мои блуждания продолжались не один час. В двери я стучать не решался – вид Лизи или Присси в ночной сорочке мог окончательно меня доконать. А в небе все так же висела луна и, казалось, она еще больше раздулась от самодовольства, наблюдая, как мечется загнанный колдун, пытаясь вырваться из паутины коридоров.
Мои глаза были открыты, но я не мог понять куда иду. Как будто сам дом играл в жмурки. Я бродил по кругу, пытаясь наугад найти нужную дверь, но вокруг были лишь тени, тени и тени теней. Глаза видели одно, разум представлял другое, а ноги несли, не пойми куда. Зыбкость окружающего мира приводила в бешенство.
Я устало опустился на диван в гостиной.
- Меня заморочили, – сказал я пустой комнате. Фарфоровые статуэтки, поблескивающие в лунном свете, поддержали меня своим молчанием.
От этих слов мне полегчало на целых десять галеонов. Я встал и задернул шторы, металлический звук, с которым кольца скользили по карнизу, показался неестественно громким. Я вернулся на диван и только чудом ничего не опрокинул, глаза еще не привыкли к полной темноте.
В домах вроде Ковен Холла ночами становится очень холодно, сквозняки привольно гуляют по дому, возникая будто не откуда. Когда я выходил из спальни, то не предполагал, что короткая вылазка в кухню превратится в скитания Летучего голландца, поэтому лишь накинул халат на пижаму. Носясь по коридорам, я не замечал холода, а теперь начал зябнуть.
Но еще хуже стало на душе, стоило мне представить, как забавляет Риддла моя беспомощность и бессилие. Будто наяву я видел, как он сидит в синей пижаме, удобно устроившись в теплой постели, под шотландским пледом, с толстой книжкой на коленях. И всякий раз, когда он вспоминает о бедняге Расти Поттере, на тонких губах появляется легкая полуулыбка, а глаза сияют злобным торжеством.
Я устроился на диване – лучшее, что сейчас можно сделать - лежать, пялиться в потолок и стоить коварные планы мести. Где-то на двадцать первом, меня сморил сон.
***
К завтраку я пришел последним. Настроение у всех сидящих за столом было радостным, но даже на таком фоне Габи сияла ярче люмуса в кромешной темноте. Едва я появился в столовой, она провозгласила своим громогласным голосом:
- Сегодня ночью у меня в постели был мужчина!
- Фи, тетя мы же завтракаем, – произнесла Мисси, а сидящая рядом Лизи вяло кивнула и сморщилась, будто ей на зубок попала горошина перца. Как и большинство горе писателей, Лизи по ночам творила, а за завтраком обычно клевала носом.
Я взглянул на ее прическу. Или неведомая сила выдернула девушку из постели за волосы, или она специально постаралась, чтобы волосы торчали вертикально вверх – не важно, результат все равно потрясал воображение.
- А что тут такого, – притворно смущаясь, заохала Вдовушка. – Разве возраст лишает женщину права на любовь? Разве отвратительна страсть, что заставляет двоих людей набрасываться друг на друга, едва оставшись наедине, как я и Расти…
Все головы разом повернулись ко мне. Под пристальными взглядами краска стыда медленно, но верно заливала мое лицо. И только Риддл, тщательно пряча улыбку, смотрел в свою чашку с чаем.
- А почему вы решили, что это я? – Я старался, чтобы голос звучал уверенно, но из горла вырвалось лишь жалкое блеяние. Тогда для убедительности я недоуменно вскинул брови.
- Тогда кто этот хулиган? – Поинтересовалась леди Бэггет-Бигль, сурово разглядывая нас.
- Может Том? – Предложил я. Ведь слизеренцы не подставляют другую щеку для удара, а спешат отплатить ответить подлостью на подлость.
- Нет, не возможно, - тут в наш интересный разговор вмешался лорд Беггет-Бигль. - Этой ночью Том помогал мне с астрономическими наблюдениями. Знаете, сегодня произошло очень любопытное явление… - он еще что-то там говорил о планетах, но никто его не слушал.
Пока все разглядывали меня будто диковинную зверушку, я уставился на Риддла и заметил, что улыбка все-таки появилась на его губах. «Предусмотрительная гадина» - успел подумать я. А тем временем хозяйка, она же беспристрастная и неумолимая судья, набрала воздуха в легкие и безапелляционным тоном произнесла:
- Молодой человек, потрудитесь объяснить свое поведение.
В каждом ее слове слышался приговор: Виновен! Виновен! Виновен! И обжалованию он не подлежал.
- Я случайно перепутал комнаты. Понимаете, шел к себе, а попал не к себе, – вид у меня в тот момент был как у побитой собаки, но видимо леди не любила животных.
- Это не возможно, – в разговор вступила Присси. - Комната матушки находится в другой стороне.
- Маглы объясняют такое поведение влиянием подсознания, – наконец и Том решил поучаствовать в моей словесной порке. – Может, в глубине души Расти хотел попасть в комнату миссис Бэггет-Бигль, и сегодня ночью подавленное желание, как раз, и привело его к ней.
После этих слов Вдовушка расплылась в довольной улыбке, а я почувствовал, что огонь, который последние полчаса безжалостно поджаривал мои пятки, стал на порядок сильнее. Габи без стеснения пожирала меня взглядом. От ее пламенных взоров цвет моего лица стал таким же бордовым, как у пьяницы, хватившего лишку.
- Это так отвратительно, – протянула Несси.
- Фууу, - поддержала сестричку Мисси.
- Но может не стоит так нападать на Расти.
Я с благодарностью посмотрел на Аду, мою единственную защитницу, а потом смело выпалил:
- Меня заморочили.
- Но кому это было нужно? – Сурово спросила леди Бэггет-Биггль.
Чем дальше, тем больше наш завтрак походил на судебный процесс. Правила чести мешали мне прямо назвать имя Риддла, но я уставился на него обвиняющим взглядом. Непреклонная судья и карающая Немезида в одном лице правильно поняла намек и спросила у Тома, не он ли наложил на меня проклятие.
- Нет. С какой стати мне тратить время на подобные глупости, – этот паршивый лицемер соврал и бровью не повел
Я впился в него возмущенным взглядом, а потом посмотрел на леди Бэггет-Бигль, ища у нее справедливости. Но тщетно. Давно заметил, что люди охотнее верят индивидам с голубыми глазами, чем с карими. Вообще-то глаза у Тома скорее серые, чем голубые, но в тот момент своим цветом они походили на два прозрачных горных озера. Всего лишь игра света, оптический эффект, и прожженный лжец превратился в образец кристальной честности. Естественно, чаши весов Ковен Холской Фемиды-Немезиды склонились в его сторону.
- Но, определенно, это очень странно, – произнесла Присси, - и неприлично.
- А вы не заметили, что Расти в последнее время ведет себя странно, – Риддл немного помедлил, и все присутствующие обратились в слух, пока он намазывал на тост масло. – Недавно он хотел поцеловать жабу, – пояснил Том и откусил тост.
- Я думал, что это Габи, – я так сильно хотел оправдаться, что не заметил расставленный силок, и угодил в него как безмозглый зверек, – превратилась в жабу. И всего лишь хотел помочь. Несси и Мисси могут подтвердить!
Эта нелепая история затягивала меня все глубже и глубже.
- Да, все так и было – сказала Мисси, - сначала Расти отпирался, но потом мы сказали, что нашей тетушки нужна помощь, и он тут же согласился.
- Мой благородный рыцарь! – Грудь Габи всколыхнулась от избытка чувств. - Тебя ждет щедрая награда.
- Нет, не нужно награды, – испуганно воскликнул я, и воцарилась тишина. Пока каждый обдумывал происходящее, Том спокойно дожевал свой тост, хотя я всем сердцем желал ему подавиться. Но, видимо, не судьба.
- Прошу извинить, мне пора, - он отложил салфетку в сторону и встал.
- А ты не забыл про репетицию? – спросила Лизи, одарив присутствующих сонным взглядом. – Мы сегодня должны репетировать мою пьесу.
Несколько коротких фраз отняли у нее все силы, девушка устало откинулась на стул и помассировала виски, терзаясь от головной боли.
- Разве я могу пропустить столь знаменательное событие? – По тону Риддла нельзя было сказать, шутит он или говорит всерьез. А пока наш юный драматург открывала рот, чтобы уточнить, парень уже выскочил за дверь.
- Опять побежал к своей сумасшедшей, – Лизи презрительно фыркнула. А Габи насмешливо проворковала:
- Эта девица Сэммилль крепко схватила нашего Томми за…
- … руку – поспешно закончила за нее леди Б.
- В наше время мужчины стали слишком шустрыми, – Веселая вдовушка прищурилась и стрельнула на меня глазками, - за руку их уже не удержишь.
Я прикрыл глаза ладонью. Дай мне сил всемогущая магия, они мне понадобятся, чтобы стереть Тома Риддла с лица земли. Но сначала пьеса…
Глава 11Даже те, кто сбежал в деревню от шума и суеты больших городов не могут отрицать: сельская жизнь не балует разнообразием и яркими событиями. Есть люди, которым такая жизнь нравится, а что до тех, кто не относится к ярым фанатикам тишины и покоя… Они развлекаются, как могут: проклинают друг друга по пятницам, ворожат в полнолуние или, что самое страшное для окружающих, пишут. Много, часто, нудно.
Говорят, семь проклятий не падают на одну голову. Тогда почему капризная фортуна поселила меня рядом с одержимым чернокнижником, странноватой ведьмой, молодящейся вдовой и ужасной занудой? А главное, за какие грехи и обиды, мне пришлось жить в одном доме с писательницей?
Не успел я отойти от ночного приключения и позорного судилища, а Лизи уже пристала ко мне со своей репетицией. На самом деле идея разыграть собственноручно написанную пьесу возникла у девушки почти сразу после нашего с Томом приезда. С ее слов это была эпическая трагедия и демонологическая драма с мифологическими аллюзиями. В общем, та еще смесь василиска с мантикорой. Но если отбросить претензии на гениальность, то под ними обнаружится сюжет старый, как наш мир.
Злобный колдун, желая получить власть над миром, вызывает адского демона и пытается принести ему в жертву прекрасную деву. Тут появляется главный герой, спасает возлюбленную, побеждает колдуна, пинком отправляя демона в преисподнюю.
Я и чемоданы распаковать не успел, а Лизи уже подбежала ко мне и всучила тяжелый свиток толщиной с мою руку.
Если в безветренную погоду подняться на крышу Ковен Холла и размотать это произведение, то концом свитка можно запросто достать до земли. Но я не стал тратить время на глупости и просто зашвырнул его подальше.
После завтрака мы стояли в холле, и ведьма настойчиво теребила рукав моей мантии.
- Расти, ты ведь выучил свою роль?
- Эмм… Вот я как раз собирался, – начал я, но девушка прервала меня не дослушав:
- На Тома совсем нет надежды, - она скорбно поджала губы – после того как он связался с этой ненормальной. - Тяжелый вздох и затаенная печаль в глазах. Было видно, что нечестивый союз ОлиТом, крепнущий день ото дня, не дает Лизи покоя.
Я благоразумно кивнул и попытался высвободить рукав из ее цепких пальцев.
- Это, наверное, какое-то колдовство. Почему папа не хочет обратиться в министерство? Разве мы должны терпеть такие вещи? – Лизи капризно сморщила носик. В ответ я промычал что-то неопределенное и с удвоенным рвением попытался разжать ее пальцы, но тут ведьма вдруг схватила мою ладонь и крепко стиснула
- Расти, ты должен стать моим спасителем.
- Что?! – Опешил я. В тот момент я хотел лишь одного собрать: чемоданы и послать к черту обитателей Ковен Холла вместе с их тараканами. Это желание явственно проступило на моем лице. Говорят, писатели хорошо разбираются в людях, но Лизи ничего не заметила и прошептала со страстным придыханием.
- Ты сыграешь роль моего спасителя, моего героя, – ее щеки порозовели, а изящные ладошки крепче стиснули мою ладонь, и со стороны мы выглядели как влюбленные.
– А Том… - тут романтическое выражение на лице девушки стало злым и мстительным… - Том станет презренным демоном, которого низвергнут в адскую бездну.
Такому страстному напору сложно было противостоять, и я согласился. Да и мысль затолкать Ридла пинками в ад выглядела очень привлекательно, с какой стороны не посмотри. Пусть это лишь фантазии. Но разве литература существует не для того, чтобы околдовывать нас мечтой, превращенной в слова. В слова, перед которыми отступает серая реальность. В слова, что превращают отчаявшихся озлобленных колдунов в благородных героев.
***
Я потратил полчаса, перерывая свою комнату в поисках разнесчастной пьесы. Но то ли ее унесли призраки, не привередливые по части чтива, то ли сгрызли мыши – результат один: свиток как сквозь землю провалился.
Отряхнув пыль с мантии, которая испачкалась во время поисков под кроватью, я решил, лучше будет найти Риддла и сделать копию с его свитка. Заодно скажу, что он превратился в демона.
Не теряя времени, я отправился за метлой в сарай садовника, ведь Том наверняка сейчас околачивался у Олисы. Только сарай оказался заперт, а садовника рядом не наблюдалось. Я призадумался, что предпринять дальше, и тут у меня над головой послышалось какое-то шевеление. Я поднял глаза, на ветке сидел мальчишка и в свою очередь разглядывал меня.
Тогда я отступил на пару шагов, вдруг он вздумает швырнуть в меня ветку или плюнуть. Глаза-то у мальчишки хитрющие, на лице царапины, рубашка и штаны в пыли. В общем, от такого сорвиголовы можно ждать любой пакости – знаю, ведь сам когда-то был таким же.
- Здрасте, – сказал он и улыбнулся во весь щербатый рот.
- Здравствуй, садовника не видел?
- Неа, - ответил он и свесился с ветки, рискуя свалится.
- А парня, который приехал со мной? Он еще бледный, как вурдалак.
- Его видел, – подтвердил сорванец, а потом лихо съехал по стволу. Теперь он стоял передо мной с видом судебного пристава, пришедшего взыскивать долги.
- 10 пенсов.
Я не особо удивился, но и раскошеливаться не спешил:
- 5 пенсов и отдам потом.
- Не. Потом мне не надо – презрительно фыркнул мелкий паршивец и развернулся, делая вид, что собирается уходить
- Хорошо десять, но все равно денег у меня с собой нет. Так что, придется тебе подождать, пока я не вернусь в дом.
- А точно отдашь? Слово колдуна?
- Слово колдуна, – подтвердил я. Мой новый знакомый внимательно прищурился, наблюдая, не скрещиваю ли я пальцы.
- Ладно. Идем, покажу, где я их видел.
- А ты сам откуда взялся? Раньше я тебя здесь не видел, – я неторопливо шагал по мощеной дорожке, а мальчишка шел вприпрыжку рядом.
- Больно мне надо здесь торчать. Скука смертная. Но вообще я – Джейми, сын сестры хозяйки.
- Какой сестры? Габи? – Удивился я.
- Нет, Юстинции.
Я не сразу понял о ком идет речь, но потом сообразил, что Джейми говорит о Старой деве.
Ничего странного, что ее имя не пришло мне на ум. За все это время она лишь пару раз попадалась мне на глаза. Да и то, оборачиваясь, я ожидал увидеть фамильное привидение, а не живого человека. Настолько тихо передвигалась Старая дева, и лишь шорох длинной тяжелой юбки выдавал ее присутствие. Натыкаясь на мой взгляд, женщина испуганно застывала, пытаясь слиться со стеной, а потом торопливо убегала прочь.
Значит у Юстинции, глупо теперь называть ее Старой девой, есть сын, и, к тому же, отпетый сорвиголова. Вот такого поворота событий я никак не ожидал.
- А где именно ты их видел?
Мы шли, углубляясь все дальше и дальше в парк.
- Да там, – мой проводник махнул рукой. – Они на скамейке обнимались.
- Подглядывать не хорошо.
- Больно надо, – выпалил в ответ Джейми, – это твоему приятелю больше нечего делать, кроме как с девчонкой целоваться.
- Много ты понимаешь, – покровительственно, по-взрослому усмехнулся я. - Подожди, через пару лет тебя от девчонок за уши не оттащишь. Джейми посмотрел на меня как на больного.
- Но я точно не буду встречаться с проклятой.
- Олиса не проклятая, – устало произнес я., - и не чокнутая. Она обычная милая девушка, конечно, со своими странностями.
Мерлину не счесть, сколько раз я повторял Бэггет-Биглям эти слова. Но любые разумные доводы разбивались об их твердокаменную убежденность: Олиса – Сэммиль, значит она плохая. Вот и Джейми тоже мне не поверил.
- Моя мама говорит, что она проклята, – тут же возразил он. - Фамильным страшным проклятием, из-за которого все девушки в роду Сэммиллей умирают молодыми. Страшной смертью.
В его голосе ужас смешивался с восхищением, а глаза загорелись, как и у любого, кто хвастается причастностью к страшному секрету. Мои пальцы машинально сложились в рожки, отгоняющие зло. Фамильные проклятия – это не шутки.
- Неужели мама так прямо все тебе и рассказала? – подозрительно осведомился я
- Ну, не мне… Я случайно услышал, а что? Надо было уши заткнуть?
- Надо было. А то слушаешь всякую чушь, а потом повторяешь, - резко бросил я. После моих слов мальчишка надулся и замолчал. Мы свернули на очередную аллею. Вдалеке на скамейке сидели Том и Олиса и мило ворковали. Я повернулся, чтобы сказать Джейми спасибо, но того уже и след простыл.
***
Громко посвистывая, я направился к нашим голубкам.
Помню, в школе Том все вечера просиживал в библиотеке, обложившись толстыми книгами в тусклых потрепанных обложках. А потом писал длиннющие доклады, приводившие профессоров в экстаз.
Если бы я получал по галеону каждый раз, когда учителя хвалили работы Риддла, то за семь лет скопил бы на золотой дворец. Но больше всех усердствовал профессор Бинс, преподававший у нас историю магии. Однажды он произнес своим дрожащим голосом: «Если бы все студенты писали бы такие прекрасные доклады, как у Тома Риддла, тогда бы все профессора»… Тут он закашлялся, но мой приятель Альфард Блек пришел старику на помощь:
- Тогда бы все профессора померли, проверяя эту огромную кучу занудства, - сказал он. Шутку оценили все, кроме Бинса, так как он был малость глуховат, и Риддла с его болезненным самомнением. Странное совпадение, но профессор и, правда, умер, проверяя доклады. Хотя, думаю, доконала его старость, а не трудолюбие студентов.
В общем, вы поняли, что Томми не из тех парней, которые испугаются вереницы унылых длинных слов, стремящихся в бесконечность. Из нас троих: меня, Риддла и лорда Беггет-Бигля, который играл полоумного колдуна, Том был единственным, кто сумел бы осилить писанину Лизи до конца.
Когда я приблизился, влюбленные уже устроились на разных концах скамейки, оставив, как говорят, место для Мерлина и Морганы.
Я поздоровался с Олисой, мрачно кивнул Риддлу, тот в ответ иронично усмехнулся.
Гнев успел поутихнуть, но один взгляд на наглую физиономию моего обидчика, и жажда мести вспыхнула с новой силой. Но настоящий джентльмен не станет разбираться с врагом в присутствии девушки, особенно если она так мила и очаровательна, как Олиса.
- Томми, ты не забыл про репетицию? – Вежливо спросил я, стараясь держаться непринужденно и любезно.
- Разве про нее забудешь? – Меланхолично ответил Риддл, и тут я полностью разделял его чувства. - Уже пора идти?
- И, кстати, теперь ты играешь демона. Как его там…
- Фурфур, – буркнул Том.
- Без оскорблений никак нельзя? – Поинтересовался я.
- Фурфур – это демон, – пояснила Олиса. - Он может вызывать молнии и гром, порывы ветра и сильнейшие штормы. А еще воспламенять любовь между мужчиной и женщиной.
- Даже так, – я покачал головой. Том нехотя поднялся, взял со скамейки свой свиток и задумчиво подбросил его на ладони.
- А мне можно посмотреть на репетицию? – Спросила девушка.
- Конечно, - ответил Риддл, и Олиса радостно вскочила. Я заметил, что она взяла стоящий рядом черный зонт с изогнутой ручкой.
- Неужели будет дождь?
Небо радовало глаз безмятежной синевой, и мой скептицизм был вполне уместен.
- В своем ежедневнике бабушка написала, что сегодня будет страшная гроза, а ее кости еще ни разу не ошибались, – в голосе Олисы чувствовалась непоколебимая вера в бабушкин скелет, которую кроме нее никто из нас не разделял.
Мы неторопливо шли к дому, от меня не укрылось, что Том и Олиса держатся за руки. Я уже решил, что Риддлу не чужды человеческие чувства, но тут эта гадина в очередной раз показала свои ядовитые зубы.
- Ты ведь должен мне десять галеонов.
- Не бойся, свои деньги ты получишь, – пробурчал я, и обжигающая ярость внутри меня опять пробудилась. А Тому хотелось посмаковать свой триумф. Он остановился и достал из кармана, что-то белое.
- Узнаешь? Твой платок, а на нем Твоя чистая, - Риддл произнес это слово с явной издевкой. - Кровь.
Платок поднялся в воздух и теперь медленно кружился у меня перед носом. Земля под ногами, будто покачнулось, перед глазами поплыло. Я снова пережил то чувство беспомощности и потерянности, когда неведомая сила водит тебя по кругу. А ты бродишь, не понимая где ты, не зная куда идти, не ведая, час прошел или чертова вечность. Я схватил платок.
- Не бойся, Расти, – успокаивающее произнесла Олиса. – Теперь он безвреден, заклятие можно наложить лишь один раз. Просто в будущем будь осторожен, ведь заклятия на крови самые сильные.
- Обычными бородавками ты не мог обойтись? – Зло прошипел я, сжимая кулаки.
- Это было бы не так весело, – мягким, как бархат, тоном ответил Том. Его слова заставили меня стиснуть кулаки, но умоляющий взгляд Олисы охладил мой пыл.
Пообещав себе, что когда-нибудь мы с Риддлом обязательно сочтемся, я сунул платок в карман и зашагал прочь.
- Эй, мог бы сказать мне спасибо за услугу, – крикнул он мне в след. – Теперь сестрички Беггет-Бигль точно вычеркнут тебя из списка женихов.
Эту реплику я оставил без ответа и лишь ускорил шаг. Я слышал, что Том и Олиса идут следом, но нарочно не оборачивался, предпочитая демонстрировать им свою оскорблено выпрямленную спину.
Мне не составило труда вспомнить, где я потерял свой платок – на поле, где мы играли в крокет. Я укололся, неловко ухватившись за ежа. Перед глазами всплыла картина. Олиса перевязывает мою руку, а Риддл, терзаясь ревностью, пытается испепелить меня взглядом. В свою очередь, я складываю пальцы левой руки вилкой в его сторону, будто отгоняя злой дух.
Мы продолжили игру, и на платок я больше внимания не обращал, может, он просто соскользнул с руки или узел развязался… Кажется, когда мы спорили с Томом, платка на моей руке уже не было, но это уже не важно.
Лизи еще издалека заприметила нашу скромную процессию, и стоило приблизиться, так она тут же принялась читать нам нотации. Впрочем, режиссерам, наверно, так положено. А ведь сверх меры одаренная ведьма была не только главной героиней, драматургом, автором декораций, но еще и режиссером.
- Где вы пропадали? Уже давно пора начинать, – Лизи в своем малиновом хитоне ярким пятном выделялась на фоне нарисованных гор и темного грозового неба. Ее вытянутая вверх коническая прическа покачивалась в такт раздраженным словам. – И что она здесь делает?
- Олиса пришла посмотреть на репетицию, - ровным и спокойным тоном произнес Том. Их взгляды на секунду скрестились, и Лизи отступила. К присутствию Сэммиль она отнеслась с показным равнодушием, только ее пальцы раздраженно теребили ремешок позолоченного пояса. Девушки оценивающе, как две дуэлянтки, разглядывали друг друга. Первой нарушила молчание Олиса:
- У Вас красивая прическа, она Вам очень идет.
- Конечно, – начинающий драматург поддернула плечами и, высокомерно скривив губки, произнесла. – Мой стиль за гранью правил, за гранью традиций и шаблонов.
- А также за гранью добра и зла, – тихо вставил Том. Олиса поспешно прикрыла улыбку ладонью, я же приглушенно фыркнул.
- Вам двоим нужно переодеться, – Лизи не подала виду, что слышала ехидный комментарий. – Пора начинать.
Глава 12Я возвращался назад, спотыкаясь о подол собственного наряда из белой простыни, которую пришлось напялить поверх брюк и рубашки. Парик, пропитанный какими-то благовониями, настойчиво лез в глаза. Сознавая всю унизительную нелепость своего облика, я через чур воинственно размахивал палкой, заменявшей мне меч.
Стоило мне показаться на глаза нашему импровизированному театру, как Том тут же съехидствовал:
- Расти, тебе идет это платье.
Ридлу легко было говорить, он лишь сменил мантию на темный плащ с зеленой подкладкой. Один из редких и завораживающих оттенков ночи.
Лизи тут же шикнула на нас. Она стояла на сцене вместе с отцом, который натянул балахон, украшенный пентаграммами, и накладную бороду. Лорд Б. проводил меня остекленевшим взглядом. Выглядел он как человек, только что принимавший роды у кикиморы. Но только вместо зеленого склизкого младенца у него в руках был свиток с пьесой. Да, только нашему многоуважаемому астроному не хватило наглости в него подглядывать.
- Знаешь, вообще-то это благородный наряд из простыней, – тихо сказал я Риддлу. Он поднял взгляд от свитка, он еще не оставил надежды осилить роль Фурфура, и скептически приподнял брови.
- Это наряд носили римские эмм… как же их звали… слово вроде на «п» начинается… красивое словечко, но, как на зло, закатилось на задворки памяти
- Приведения, – подсказала Олиса. Она стояла рядом с Томом, беспечно разглядывая происходящее на сцене. Обыкновенная реакция человека, которому не придется участвовать в этом позоре.
- Не издевайся надо мной, - с укором произнес я, обращаясь к девушке. - Не будь Брутом, одним из тех негодяев, изранивших мое самолюбие, – все-таки, что-то из римской истории я помнил. Мои слова подействовали, Олиса сочувственно улыбнулась и положила мне руку на плечо.
- Но я одного не понимаю, если Расти благородный римлянин, то зачем ему на голове скальп бродячей собаки? – Ехидно осведомился Том.
На мое присутствие рядом с Олисой, он реагировал слишком болезненно, чтобы оставаться спокойным и добродушным. Хотя я сомневался, что Риддлу свойственно добродушие, разве что это добродушие объевшегося удава спокойно провожающего взглядом убегающего кролика.
- Это не бродячая собака, – парировал я, а потом неубедительно повторил слова Лизи, – Это львиная грива, которую носят все благородные герои.
- Твой лев видимо долго и тяжело болел? – Поинтересовался Том, а я в ответ спросил, где его дьявольское красное трико, рога и хвост.
- Я не дьявол, а всего лишь Фурфур, – вывернулся он.
- Насчет красного трико не знаю, но с рожками и хвостом могу помощь, – Олиса достала палочку и произнесла заклинание. На голове Риддла появились маленькие рожки, а из-под плаща показался треугольный кончик гладкого, как у всякого черта, хвоста.
- С рожками и я могу помочь, – мой ехидный комментарий немного запоздал, но все равно произвел желаемый эффект – Том ощерился и презрительно отчеканил:
- А я могу отправить тебя в Древний Рим, ко львам.
Пока я размышлял, способен ли этот сын ехидны провернуть такой трюк, наш демон пытался ухватить свой хвост и нащупать на голове рожки.
- Весьма качественная иллюзия, – похвалил он Олису.
- Том, с этими рожками ты выглядишь очень милым, – произнесла довольная собой ведьма.
- Спасибо, - несколько смущенно пробормотал влюбленный Фурфур.
- А он может вилять хвостом? – Тут уж я не удержался и съязвил. - Вот это было бы по-настоящему мило.
Риддл собирался ответить, но его нетерпеливо окликнула Лизи.
- Твой выход, Том.
При помощи заклинания он смотал свой свиток, сунул его мне в руки и поплелся на сцену. Хвост тоскливо волочился по земле и выглядел при этом совсем, как настоящий.
***
Вскоре, нам с Олисой снова пришлось разматывать бумажную змею. Девушка держала ее начало, я же ухватился за середину, пытаясь в потоке слов обнаружить свои реплики, остальная же часть кольцами лежала на земле. Убористый кривоватый подчерк Лизи на желтоватой бумаге смотрелся как чешуя на теле диковинного зверя. Я все еще не оставлял надежды выйти на сцену во все оружии, и, напрягая глаза, разбирал строчки. А тем временем дела шли все хуже и хуже. Лорд Б. вначале державшийся бодрячком, к середине спектакля совсем скис и произносил свои реплики так, будто у него полный рот толченой картошки.
На это зрелище без жалости смотреть было невозможно, и Олиса взялась подсказать ему пару фраз. Наш несчастный хозяин стазу повеселел и бодро повторял за девушкой, осторожно косясь на Лизи, а та хотя и мерила его недовольным взглядом, но молчала.
Олиса отнеслась к своим обязанностям очень ответственно. Она старательно читала текст, делая длинные частые паузы, чтобы Лорд успевал за причудливым ходом мысли своей доченьки. Беда еще в том, что он был немного глуховат, а Лизи писала, как курица лапой. И часто бодрый голос Олисы замолкал, наткнувшись на особо хитро выкрученное слово.
Например, сейчас Олиса задумчиво поворачивала кусок свитка, рассматривая текст под разными углами, и от этого по всей бумажной змее пошло легкое движение. Я отвлекся от своей роли и взглянул на сцену, где Том разглядывал окрестности, Лизи нервно теребила несчастный пояс, будто желая разорвать на части, а ее отец растерянно почесывал подбородок под накладной бородой. На него было трудно смотреть без слез, та мочалка, что ему пришлось нацепить выглядела еще ужасней, чем мой парик из дохлой кошки. Я поневоле проникся к нему почти родственным сочувствием.
Моя «грива» болталась на ветке дерева, стоящего рядом, на той же ветке висел и черный зонтик Олисы. Вот только, к моему большому огорчению, дождик, несмотря на надежнейшие предсказания бабушкиных костей, и не думал собираться.
- Разбирающий, нет, кажется, раздевающий, – неуверенно произнесла девушка. - Раздевающий вопль… – она оторвала недоуменный взгляд от текста.
Из природного благородства я поспешил на помощь. Теперь мы вместе пытались разобрать коварное слово. Я украдкой бросил взгляд на Риддла, ведь я почти прижимался щекой к щеке его девушки. В глазах Тома разгорался адский огонь, определенно, это добавило спектаклю недостающего драматизма. Я довольно хмыкнул. Когда напряжение на сцене достигло своего накала, мы, озаренные, одновременно выкрикнули:
- Раздирающий вопль, – а потом радостно продолжили. - Потревожил покой седых гор, но он не поколебал ледяного сердца моего. Прими же демон эту прекрасную жертву.
Лорд Б. слету подхватил слова и бодро выпалил:
- Раздувающий вопль потревожил ледяные горы, но не уронил моих седин. Принимай же демон жертву.
- Ага. Хорошо, – рассеяно бросил Том, не сводя глаз с меня и Олисы.
- Нет, плохо! – Взвизгнула Лизи.
- Ну, плохо, – отстраненно согласился Риддл.
- Нет, ужасно!
- Хорошо, ужасно.
Только убедившись, что я удалился от его девушки на расстояние в пол свитка, Том обратил внимание на Лизи.
Из горла девушки вырвался воинственный рык. Такое «гррр» ожидаешь услышать от разъяренной гарпии, а не романтичной барышни. Я уже размечтался, что сейчас Лизи пошлет нас к черту и обиженно умчится в дом. Но она взяла себя в руки и репетиция ни шатко ни валко, хромая на обе ноги, поковыляла дальше своим ходом.
Главная беда с этими любительскими спектаклями, что чужие реплики всегда помнишь лучше, чем свои. Когда настал час выпрыгивать на сцену с палкой наперевес, я отлично помнил слова колдуна, хуже реплики Фурфура, но вот мои собственные напрочь вылетели из головы. Услышав зов Лизи, я сорвал парик с ветки, подбежал к ней и уже открыл рот, но вспомнил, что забыл палку, сорвался и бросился обратно. Наш режиссер, наблюдающий за моими метаниями, медленно, но верно выходила из себя.
Затем я взобрался на сцену, и, поправляя криво сидевший парик, бодро брякнул:
- Вот и я.
Одного взгляда на Лизи хватило, чтобы понять теперь у меня есть смертельный враг. Но ни ее гнев, ни дурацкий парик не могли испортить мне миг моего триумфа. Ведь, наконец, наступил час расплаты, и деревянная палка в моих руках, будто приобрела приятную тяжесть карающего меча. Я занес ее над головой и, плюнув на длиннющую вереницу диалогов, крикнул:
- Держись адское отродье, - а потом бросился на Риддла.
Великая сила импровизации преобразила нудный спектакль до неузнаваемости, добавив в него свежую струю динамизма. Если еще минуту назад актеры неловко стояли, изнывая от скуки, то теперь все пришло в движение. Том с поистине дьявольской проворностью увернулся от удара, Лизи вскликнула и отшатнулась, едва не налетев на меня, а ее отец, совсем сбитый с толку чистым искусством, резко рванул, но ошибся направлением. Так что вместо того чтобы избежать столкновения с Риддлом, бедняга наскочил прямо на него, и они оба грохнулись со сцены. Я тут же издал победный вопль и подбежал к ним.
Будучи чистокровным аристократом, я дал Тому время подняться на ноги, и, не теряя ни мгновения, тут же размахнулся и ударил его по плечу. Он успел неуклюже отскочить, и удар вышел не таким болезненным, как я хотел.
- Это за морок, – я кривовато ухмыльнулся, враг в ответ хмыкнул и огляделся в поисках оружия. Но ничего более подходящего, чем свиток с пьесой Лизи не нашлось. Немного поколебавшись, Риддл поднял его с земли.
Вокруг поднялась суета. Лизи и Олиса наперебой пытались нас вразумить, но все это происходило, будто на другом краю земли. А здесь мы с Томом настороженно кружили вокруг друг друга. Я выжидал момент, чтобы броситься в атаку, но противник тоже не дремал. Стоило мне сделать попытку приблизиться, он быстро отскакивал назад. Устав юлить я рванулся вперед, но Риддл оказался шустрее и тут же бросился наутек – я за ним. Я уже почти наступал врагу на пятки, но чертова простыня путалась под ногами и мешала мне настигнуть противника.
Теперь мы носились вокруг клумбы с розами. И тут чертова простыня опять меня подвела – зацепилась за куст. Пока я пытался высвободить одеяние – Риддл воспользовался моментом, коварно подкрался и заехал мне по шее свитком. Я зашипел от боли, резко обернулся, но враг уже оказался вне досягаемости.
- Это тебе за то, что клеился к моей девушке, – крикнул он.
Я осторожно помассировал шею, она болела, и не говорите мне потом, что слова не имеют силы и веса.
- А может она заслуживает кого-то получше, чем псих-грязнокровка, – огрызнулся я в ответ, пытаясь взбесить Риддла.
- Но не набитого болвана, вроде тебя, – тут же парировал Том. – Даже думать о ней не смей.
Высвободив свою распроклятую простыню, я в ярости сбил палкой с куста пару бутонов и воинственно произнес:
- О ком хочу, о том и буду думать.
- Еще раз к ней приблизишься, оторву тебе голову и набью крысиными мозгами. Может тогда в ней прибавится ума.
В меня полетел свиток, видимо, на нем были чары, потому что в воздухе он не развернулся, и я едва успел уклониться.
- Злобная гадина, – рявкнул я и опять кинулся на противника. Удивительно, но тот вместо того, чтобы опять улизнуть, подпустил меня на расстояние удара. Но когда моя палка была уже занесена для удара, Том сорвал с себя плащ и ловко накинул его мне на голову, а потом толкнул, и я шмякнулся прямо в центр клумбы.
Пока я барахтался, стараясь выбраться из треклятых кустов с наименьшими потерями, в полку наших зрителей прибыло. Рядом с взволнованной Олисой стояли Сестрички-не-разлей-вода, обе немного взбудораженные. Еще подошла Присси, беспристрастная, как классный журнал, и прямая, как учительская указка. А между ними, будто разъяренная львица с колючкой в лапе, металась Лизи.
Лорд Б., оттесненный своим многочисленным потомством, старательно вытягивал шею, пытаясь получше рассмотреть происходящие. С невероятным проворством, которым могут похвастать лишь морские угри, он сумел-таки проскользнуть в первые ряды. Я поймал его обеспокоенный взгляд и понадеялся на сочувствие, но надежды рассыпались в прах, когда почтенный колдун тихо простонал:
- Это были любимые розы Музы.
Он имел ввиду не какую-то абстрактную музу, а свою чопорную женушку. А как еще могли звать мать такого собрания невероятных талантов, как Лизи Бэггет-Бигль.
Поняв, что сочувствия мне не дождаться, я подобрал свою палку.
- Мы еще не закончили, Риддл!
- Нападешь на безоружного? - Том показал пустые ладони.
- С большой радостью!
- Хватит! – Взвизгнула Лизи, да так громко, что наверно сбила весь покой с седых Гималаев, а что говорить про нас стоявших рядом. Все мигом замолчали. Лизи продолжила плаксивым тоном:
- Вы все испортили мою пьесу…
- Нет же, Дорогая, – Лорд Б. попытался утешить дочку. - Было весело. Это напомнило мне школьные дни, тогда мы тоже часто устраивали шутливые дуэли на палках или на поварешках ….
- Какое веселье, папенька?! – Воскликнула Лизи – Это драма! Там все должны страдать!
- Я не против пострадать, конечно, если Риддл будет страдать вдвое больше, – мои слова еще больше разозлили Лизи. Лицо нашего драматурга пошло красными пятнами гнева.
Сестрички-не-разлей-вода переглянулись и весело хихикнули. Мне стало интересно, что так развеселило блондинок. Я скосил глаза и увидел, как Олиса осторожно взяла Тома за руку и ласково спросила:
- Тебе больно?
Грозный чернокнижник пробормотал что-то невнятное и улыбнулся. Улыбка вышла смущенной, но его глаза просто светились от счастья. Пугающее зрелище. На мою же долю не выпало даже мимолетного взгляда. Может оно и к лучшему, Лизи итак истыкала меня своими испепеляющими взорами, будто куклу Вуду иголками.
- Я думаю, - авторитетно заявила Присси, и в ее голосе звучала уверенность пророка, получившего божественное знание. Она взяла паузу, словно бы размышляя, стоит ли делиться таким ценным знанием с примитивными существами вроде нас. Но желание слушать себя любимую взяло свое.
– Думаю махание палками, погони и драки вполне естественно вписываются в характер брутального героя. Эти грубияны не утруждают себя хорошими манерами. Для них естественно убить демона, а потом схватить девицу и оттащить к себе в замок, при этом еще грязно выражаться. Так что, для придания образу достоверности Расти стоит выкрикивать какие-нибудь ругательства…
Присси замолчала, то ли ее словарный запас был так скуден, что она не могла ничего найти, то ли столь обширен, что трудно было выбрать, но она призадумалась…
Остальные с любопытством ждали, кроме Тома и Олисы. Вечная беда с этими влюбленными, как только посмотрят друг на друга, так будто слипнутся взглядами. И стоят так с глупыми улыбками, не могут насмотреться.
- Вот, например, гадство, – Присси вновь заговорила. – Расти мог бы сказать гааадство.
- Гадство, – согласился я, все еще поглядывая на Тома и Олису.
- Вы издеваетесь. Вы превращаете мое творение в….
- Гадство, – любезно подсказал я Лизи.
- Ненавижу вас всех! - Заорала она. - Ненавижу!! Над горизонтом сверкнула молния, прогрохотал гром, поднялся ветер.
- Ненавижу-у!!! – В третий раз возопила Лизи, и хлынул дождь. Ветер хлестал косыми струями, будто плеткой, и быстро разогнал нашу веселую компанию. Я замешкался – никак не мог избавиться от глупой простыни. Наконец, я сбросил чертово одеяние, и оно осталось белеть смазанным пятном на траве. До нитки промокший, я бегом направился к особняку. Резкие очертания Ковен Холла стали нечеткими, смазанными, дождь будто размывал его величественность и чопорность, потоки воды уносили пыль и грязь былых времен.
За считанные минуты все вокруг преобразились, цветы, и в том числе коварные розы, прибило к земле, по дорожкам текли ручьи, а кое-где мне приходилось перескакивать через огромные лужи. Перед лицом стихии даже хороший колдун беспомощен, как последний магл. Все с детства знают, в грозу палочка сослужит плохую службу. Любое заклятие притянет молнии со всей округи, лучше громоотвода.
Теперь я шел не спеша, холодная вода лилась мне за шиворот и в хлюпала в ботинках. А смысл было торопиться? Я уже промок, хоть выжимай, и к тому же сейчас под крышей Ковен Холла буря бушевала сильнее, чем на улице. Там Лизи, извергая из себя потоки слез, метала гром и молнии, и от ее звенящего голоса, наверняка, стекла дрожали сильнее, чем от порывов ветра.
А на улице буйствовали другие силы. Ветер, дождь, молнии, гром и я вместе с ними. Потому что с холодной водой меня захлестнуло дьявольское веселье. Мне хотелось хохотать, как безумному, бросить своим смехом вызов всем этим силам: дождю, ветру, молнии. Всему, перед чем человек должен трепетать, чего он должен бояться и чему поклоняться. Но я не хотел дрожать, преклонять колени или стоять с разинутым от восхищения ртом. Нет! Я чувствовал, что могу помериться силами с великим и величественным, с грандиозным и необъятным. Будто в моем сердце была отвага ста львов, а в голове бесшабашность семи ветров.
Вот только я отступил, сначала спрятался от дождя под навесом, а потом и вовсе юркнул в дом. Но в бегство меня обратил не страх перед мощью стихии, а страх показаться глупым и нелепым. Из раба хороших манер не получится ни варвара, ни завоевателя, ни безумца. Ведь чтобы стать кем-то из них нужно пренебречь общественным мнением и чистой одеждой. А хорошее воспитание учит другому, а именно: благоговеть перед приличиями и всегда заботиться о безупречном виде мантии.
Глава 13За окном лило, как из ведра, а в Ковен Холле, как я и предполагал, бушевали свои грозы. Где-то в глубине дома были слышны вопли Лизи. Если верить моему чувству направления, основные боевые действия происходили в районе гостиной. Так что, следовало скорее выдвинуться в противоположную сторону, пока меня не засекли.
У моих ног уже собралась лужица воды, я быстро высушил одежду заклинанием. Ощущение неприятное, будто по тебе провели жесткой, да еще и наэлектризованной щеткой, но теплая и сухая одежда компенсировала это с лихвой.
Пожалуй, в такой лихой час лучшего убежища, чем кухня было не найти. Там можно рассчитывать и на желанное уединение, и на горячий напиток. К своей немалой радости я нашел там все, что рассчитывал, и даже больше. За столом, покинутая всеми, а главное своим благоверным, сидела Олиса. Перед ней стояла большая белая чашка с чем-то темным и многообещающе пахнущим. Когда я приблизился, то уловил терпкий аромат вина и пряностей.
- Можно сесть рядом?
Девушка кивнула и крепко сжала чашку в руках, согревая ладони. Едва я успел отодвинуть стул, как из кладовки показался домовой эльф, у которого я тоже попросил горячего вина. И он расторопно бросился исполнять мою просьбу, причем все без единого звука – чувствовалась железная рука леди Музы.
- А где твой ревнивый Атилла, или как там звали этого магла? – Я понял, что своими метафорами лишь сбиваю Олису с толку, и перестал мудрить. – Странно, что Том оставил тебя одну.
- Лорд Беггет-Бигль попросил его поговорить с Лизи и утешить ее.
Теперь причина вселенской печали Олисы стала мне ясна. Кто останется равнодушным, зная, что сейчас экзальтированная барышня рыдает на плече твоего парня. А зная Лизи, я мог ручаться, что она промочит мантию Риддла насквозь.
- Так ему и надо, – тихо хмыкнул я, представив эту картину.
- Он не хотел идти, но Лорд Бэггет-Бигль сказал, что только у него получиться ее успокоить. Лизи нравиться Том, это сразу видно, - последнюю фразу Олиса бросила как бы вскользь. Но от меня не укрылось, что за показным безразличием спрятался червь сомнения.
Я сразу же заявил, с этой стороны опасности не жди. Достаточно только посмотреть, каким становится лицо Риддла, стоит Лизи открыть рот: ледяная маска и взгляд узника, приговоренного к смерти. После моих слов Олиса не то чтобы повеселела, но приободрилась.
- Расти, я хочу кое-что тебе сказать.
Я отставил кружку и повернулся к ней, всем своим видом показывая, что весь обратился в слух.
– Ты хороший парень и с тобой всегда можно весело поболтать, но я Тома люблю и никогда его на тебя не променяю.
- Это я давно знал, вот только не понял, что ты нашла в этом придурке.
- Он не придурок. И если бы ты его не доставал…
- Хочешь, открою один секрет, – я пригубил вина, смакуя на языке теплоту и пряный вкус напитка. – Мне нравится доставать Риддла – это, все равно, что таскать змею за хвост. В детстве я обожал эту забаву.
Девушка насупилась.
– И к тому же, твой парень отнюдь не невинная овечка. Знаешь, как-то я из-за него чуть не вылетел из школы. Хочешь, расскажу?
Еще бы она не хотела, да и какая нормальная девушка откажется послушать истории о прошлом своего возлюбленного. Вот и глаза Олисы горели любопытством, ведьма кивнула, а меня не нужно просить дважды.
- Честное слово, чуть не выгнали, – произнес я, как бывалый рассказчик, который собрался удариться в воспоминания. – Хорошо помню, как сижу я на уроке заклинаний. Дело было на третьем курсе, и заклинания нам преподавал МакГрегор, мерзкий старикан. Ему только слово не так скажи, и он сразу начинает честерить всех, на чем свет стоит. Вот сижу я на уроке, и, высунув от усердия язык, конспектирую способы снятия порчи.
Собственный рассказ, как всегда, полностью захватил меня. И вот я уже вскочил со стула и принялся расхаживать по кухне, бурно жестикулируя:
- Тут у меня за спиной возникает МакГрегор – была у него дурацкая привычка ходить по классу и заглядывать в конспекты. Я без задней мысли протягиваю ему свою тетрадь.
Теперь мой голос падает до торжественно шепота, а потом вовсе замолкает. Олиса вертит в руках чашку, но я не спешу продолжать, и моя загадочная улыбка лишь подогревает нетерпение ведьмы. До того, как с языка срывается закономерный вопрос, я продолжаю свой рассказ.
- Лицо профессора медленно, но верно наливается гневом, и я, не понимая причину, вежливо спрашиваю, в чем дело? От моего вопроса МакГрегор чуть ли не взвивается под потолок, будто его гиппогриф клюнул. Он вытаскивает меня из-за парты, хватает за ухо и на глазах у всего класса тащит к двери. Я упираюсь, но не долго – хватка у старика железная, так и без уха остаться недолго.
Я гримасничаю, пытаясь передать, как перекосило лицо разъяренного профессора, изображаю растерянное недоумение, когда речь заходит про мои злоключения. Олиса же смотрит, не отрываясь, и помимо воли сдавленно хихикает.
- Вот МакГрегор влетает в кабинет директора, дверь он открывает с ноги, потому что в одной руке у него мои конспекты, а в другой я сам. Конспектами он размахивает, как боевым знаменем, а меня держит крепко, как законный трофей.
Профессор с порога начинает речь о падении нравственности, разложении устоев и учеников, для которых уже нет никаких авторитетов. И при этом яростно тычет в меня пальцем, спасибо хоть ухо отпустил. А я слушаю и растираю горящее ухо, и чем больше слушаю, тем меньше понимаю, какое отношение вся эта речь имеет ко мне.
Я скорчил обиженную рожицу, которой невозможно было не посочувствовать.
– Но вот наступает момент истины – мои жалкие попытки оправдаться окончательно вывели МакГрегора из себя. Он, издав взбешенный рык, сует мне под нос мои же конспекты, а там черным по белому изложено, что наш профессор чокнутый кретин, троллий сын и et cetera . Все очень занимательно изложено, и, что самое обидное, каждое слово – чистая правда. Я, конечно, мог такое написать, но вот отдать это с наглым видом душке-профессору, у которого нрав, что пороховая бочка – это самоубийству подобно. Но напрасно я доказывал всем, что я не самоубийца и не идиот. Меня заклеймили ниспровергателем устоев, отпетым хулиганом и наказали полугодом отработок. У МакГрегора.
Я посмотрел на Олису, ища сочувствия, и получил его. Девушки никогда еще не оставались равнодушными к моим россказням.
- А знаешь, из-за чего заварилась вся эта каша? Из-за какой-то несчастной банки слизняков! Шутки ради я опрокинул ее в сумку Ридла, а он в отместку заколдовал мое перо. Месть вполне в его стиле – наш Том никогда не будет открыто выяснять отношения, наоборот, он предпочитает все делать исподтишка, чужими руками или при помощи своей любимой темной магии!
Всего лишь одно недоброе слово о ее ненаглядном Томми, как взгляд Олисы из восхищенно-заинтересованного стал холодно-осуждающим. Но тут ничего не поделаешь, такова любовь - вечно переворачивает мир с ног на голову.
– Иногда, собирая для профессора слизь соплохвостов или в очередной раз отвечая у доски домашние задание, - с третьего курса и до самого выпуска список смертников профессора МакГрегора начинался с моей фамилии, - я спрашивал себя, а стоило ли оно того? – Я замолчал, будто этот вопрос мучил меня по сей день. – А потом вспоминаю лицо Риддла, когда он увидел отвратных слизней на своих драгоценных книжках: непередаваемую смесь неверия, злобы и отвращения, с которой он вытаскивал их из сумки, боясь применить магию, чтобы его книженции не рассыпались в прах. И понимаю, да оно того стоило. Сбить с Риддла спесь – это удовольствие стоило любых отработок.
Я с ностальгией вспомнил школьные деньки. Правда, в этой истории симпатии Олисы явно оказались не на моей стороне, но ничего не поделаешь. Рано или поздно она поймет, с кем связалась.
- Но ты бы мог не доставать Тома. Хотя бы ради меня, - попросила девушка. Это были лишь слова, а не заклятие, но я, будто под действием чар, тут же пообещал отстать от ее драгоценного Тома на веки вечные. Эта малость окончательно вернула девушке хорошее настроение. Она перестала нервно вертеть кружку и уже не так пристально смотрела в окно.
А дождь все не кончался…
- Вижу, на территории Беггет-Биглей ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Не бойся, они тебя не съедят, – подбодрил я Олису.
- Не уверена. Я сейчас хочу побыстрее попасть домой. Но зонтик остался на улице, а дождь слишком сильный.
- Вот, вот, – подтвердил я. – Не понимаю людей, которые забивают себе голову всяким бредом про семейную вражду и фамильные проклятия, – стоило мне упомянуть про проклятия, Олиса смертельно побледнела и опять стиснула кружку, будто хотела ее раздавить.
- Кто тебе рассказал о проклятии? – Произнесла она внезапно севшим голосом.
- Да так, один пострел сболтнул. Прости, не стоило мне повторять всякую чушь
- Том знает?
- Постой о чем знает? О проклятии? Так получается это правда, и ты действительно проклята?! – Сказать, что новость меня огорошила, значит, ничего не сказать, я рухнул на стул и во все глаза уставился на Олису. Она кивнула, подтверждая мои опасения.
- Уже пятьсот лет все девушки, которые рождаются в нашей семье, прокляты, – торопливо заговорила она, будто оправдываясь, и заискивающие нотки в ее голосе неприятно резали слух.
- Умирают молодыми, страшной смертью, – я тупо повторил слова Джейми.
- Не всегда страшной. Просто умирают вскоре после 18-летия. Обычно. Кто-то раньше, кто-то позже. Одна из моих прабабок почти дожила до девятнадцати.
- А сколько… - я чуть не ляпнул «тебе осталось». Но вовремя прикусил язык. Олиса не заслуживала такой прямолинейности. Я бы, наверно, долго мучился, подбирая приличную формулировку, но ведьма избавила меня от страданий
- Восемнадцать мне исполнится в октябре.
Я совершенно растерялся и не знал, что сказать. Вот передо мной сидит девушка, и она знает, что умрет через полгода. Боится ли она? Может ли спать по ночам, с каким чувством заканчивает очередной день? И как бы вел себя я на ее месте? Нашел бы силы бороться или мучительное ожидание свело бы меня с ума? Да, я не из пугливых, но меня пробирала дрожь, стоило только представить, что когда-нибудь придется задать эти вопросы себе.
- И как это? Какого это знать, что ты должна умереть?
Олиса прикусила губу, будто ее ударили. Я знал, мои расспросы причиняют ей боль, но жестокое любопытство подстегивало меня лезть ей в душу. Она не обязана отвечать. На самом деле, я бы не удивился, если бы сейчас она встала и ушла, выплеснув вино мне в лицо. Но, похоже, Олисе самой хотелось выговориться, а моя грубость стала скальпелем, который вскрыл давний нарыв.
- Я не слишком отличаюсь от других, от всех остальных людей… Они ведь знают, что умрут, но не верят, и я не могу поверить. Читаю семейные хроники, но все равно надеюсь, что проклятие обойдет меня стороной, что его можно снять или обмануть. Вот только факты против меня. Слишком много попыток и не одного успеха. Проклятие исчезнет только после того, как умрет последний из Сэммилей, после того, как умру я. И я очень боюсь…
- Смерти? – Спросил я шепотом, словно боясь потревожить спящую беду.
- Нет, того, что Том узнает о проклятии и бросит меня.
- О, женщины! – Не удержался и воскликнул я. – По-моему, Риддл - это самая меньшая из твоих проблем.
С моим утверждением Олиса была решительно не согласна. И она, конечно же, изложила свои доводы. Не буду их все пересказывать, потому что смысл этой речи сводился к одному главному тезису: Том Риддл - счастье небесное, и он ей нравится. Я тяжело вздохнул, но что делать, быть может, это побочное влияние проклятия?
В нашем обществе к тем, кто проклят на смерть, относятся как к оборотням, маглам или прокаженным – то есть делают вид, что их нет. Чистокровные колдуны избегают даже разговоров о проклятиях, не говоря уж о самих проклятых. Пройдя через этот хитрый лабиринт недомолвок, реальные истории приобретали фантастические формы.
Не удивительно, что проклятого человека я представлял меланхоличным, бледным, с черными кругами под глазами и обреченностью во взгляде от того, что смерть постоянно маячит за спиной. А передо мной сидела очаровательная молодая девушка с симпатичными ножками, да еще и влюбленная по уши – так что, все равно, какая-то часть меня не верила словам Олисы. Не может же в мире быть все таким несправедливым. И, если бы смерть действительно болталась где-то рядом, я бы, пожалуй, потолковал с этой дамой. Пусть-ка еще раз заглянет в свои списки. Но никакой фигуры с косой не было, к тому же, Олиса прервала свой монолог и задала вопрос, который я очень не хотел услышать.
- А может мне рассказать Тому, вдруг он все поймет? Как ты думаешь, я ему сильно нравлюсь?
И что тут ответишь. Что едва Риддл услышит о проклятии, как вся его любовь-морковь исчезнет без следа, как одинокий путник в тролльих горах. Я молчал, и мое молчание ранило девушку, хуже самого откровенной и глупой лжи, и угнетало больше, чем избитые фразы. Тишина не то, чтобы стала плотной или давящей, она будто отделяла нас друг от друга и Олису от всего остального мира. По ее глазам я видел, она знает и про тролльи горы, и про то, какую нейтрально вежливую улыбочку Риддл вытащит из своего арсенала после слов «прости, милая, думаю нам лучше расстаться», но она все равно надеялась. Не верила, что Том бросит ее, так же, как не верила в существование смерти. Лучше бы она боялась, потому что с этой надеждой в глазах она выглядела жалко. Но кроме этого у нее ничего не было.
И опять острая жалость, будто иглой, кольнула мое сердце. Не справедливо. Эта милая, пусть и темная, ведьмочка не заслужила ни ранней смерти, ни парня, который бросит ее и сбежит от трудностей и проклятий. Со смертью я не мог разобраться, но мог помочь с Риддлом. Мне на ум пришла одна любопытная идейка. Оставалось только уговорить Олису.
Глава 14Хочу извиниться за долгое отсутствие продолжения, мне очень жаль. Спасибо Fratelity за то, что взялась редактировать мой фанфик )
***
Если Вам, дорогой читатель, хватило сил осилить большую часть моей повести, то позвольте выразить восхищение Вашим терпением. Знаю, из меня плохой писатель. Травить байки в клубе намного проще, чем записывать их на бумагу. Не надо думать о синонимах, повторах и следить за выражениями, чтобы не обидеть какую-нибудь благовоспитанную даму.
Спросите, зачем тогда я взялся за перо, если это такой изнуряющий труд. Ответ прост. Все незначительные события, описанные в моей повести, сыграли свою роль в истории нашего мира. Пусть эта роль мала, но Вы вспомните про королевство, которое погибло потому, что в кузнице не было гвоздя. В будущем заумные ученые станут рыться в прошлом, ища гвоздь, погубивший наше королевство. И я малодушно боюсь, что они найдут его в моей истории.
Все, что связано с Томми-Волдемортом имеет отношение ко всем нам. Но не всякий колдун, да и не всякая ведьма смогут попасть в клуб Младших Арканов. Там я обычно коротаю время, рассказывая свои байки, пока друзья не проставятся на бесплатное угощение лишь бы заткнуть мне рот.
Вот почему я и терзаю бумагу, изводя медленно, но верно годовой запас чернил. Сначала закончились синие, потом черные, теперь мое перо оставляет после себя красный след из слов. И цвет у них такой же сочный и насыщенный как свежее пролитая кровь.
Но в сторону патетику, я клоню к тому, что писанина всегда отнимала у меня много времени и сил. Особенно если приходилось отвечать на письма, и эти письма были от моей матушки.
Поэтому не удивляйтесь, узнав, что когда я поставил точку в своем послании, напольные часы в моей комнате пробили полночь. Они отыграли панихиду по умершему дню. Зловещий, как удар набата, звук заставил меня вздрогнуть и я чуть не опрокинул чернильницу, стоявшею на краю бюро. Всякий раз, когда в глухой темный час раздавался бой часов Бэггет-Биглей, в моей памяти всплывали образы мрачного средневековья с чумой, кострами, инквизицией и войнами.
Я вложил письмо в конверт, скрепил его сургучной печатью, правда, чуть не забыл про шнурок для совы. Во время этой рутинной процедуры в голове появилась мысль, что надо бы отправить письмо с утра пораньше. Как и всякая здравая мысль, она вызвала в моей душе глухой протест. Вставать ни свет ни заря – это весь день испортить. Перед такой прописной, во всяком случае, для меня истиной, пасовали все разумные соображения. «Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня», – подумал я. И ничего что завтра уже десять минут назад как наступило. Я подхватил конверт и потащился в совятню через ночную тьму и запутанные коридоры Ковен Холла.
Заклятие Люмос освещал дорогу, вокруг плясали тени. Они, будто живые существа, то тянулись к свету, то, наоборот, разбегались, словно крысята, от одного моего движения. На улице было прохладно, и я закутался поплотнее в мантию. В темноте разыгралось воображение, и прозаичная сельская окрестность стала загадочной таинственной как восточная красавица, что прячет лик под темным покрывалом. Она звала, манила, но я не знал этого языка и не мог сказать, что сулят ее призывы - чудеса или гибель.
Запах совятни отогнал сладкое и дурманящее волшебство ночи. Проза жизни брала свое. На счастье, не все совы отправились на охоту. Несколько из них лениво чистили перья. Эти «совы-совы» или «совы-сони» явно не обрадовались моему присутствию. Я подошел к той, что сидела ниже всех, при ближайшем рассмотрении ею оказалась ястребиная сова, и потряс конвертом. Она весьма выразительно щелкнула клювом. Пришлось начать переговоры. Пока я распинался, птица таращилась на меня огромными круглыми глазами. В прочем, все знающие себе цену совы так смотрят, и поневоле закрадывается сомнение, а хватит ли у тебя печения, чтобы расплатиться за их работу.
Наконец, после уговоров и обещаний я привязал письмо к ее лапе. Сова неохотно расправила крылья и вылетела в окно под самым потолком. Я проводил ее взглядом. Что ж, матушка получит послание как раз к завтраку.
Я побежал обратно в дом. Теперь моя совесть может спать спокойно, сыновний долг исполнен сполна. Ночью Ковен Холл возвращал себе утраченное достоинство и благородство, которое сразу бросалось в глаза теперь, когда его суетливые обитатели улеглись в свои постели. Хотя, еще кто-то из них все еще бодрствовал в столь поздний час. Я заметил полоску света, которая просочилась из притворенной двери гостиной и, конечно, не смог удержаться и сунул туда свой нос. Мое благоразумие никогда не поспевало за моим любопытством.
В кресле рядом с камином сидел Риддл, в руке стакан, а в стакане плескалось виски – первая помощь для разбитых сердец. Как раз то, что доктор прописал. Я собирался потихоньку смыться, но слух у этого парня был как у кошки. Том резко повернулся ко мне и ехидно протянул:
- Расти, а я не знал что у тебя бессонница.
- Нет, я как раз шел спать, – осторожно ответил я, маяча у порога.
- Откуда шел? Случайно не от моей бывшей?
«Опять двадцать пять» - я тяжко вздохнул и сказал вслух:
- Нет не от твоей. Я весь день просидел в своей комнате, – только закончив фразу, я понял, что она прозвучала как жалкое оправдание. В моем случае оправдания лишь подстегивали подозрения Риддла.
- А я думал ты времени зря не теряешь, - тут же отозвался он. – Ведь такой расчистокровный колдун как ты как раз во вкусе Олисы. Да вот не задача, она не слишком хороша для твоей благородной семейки. Какой просчет. А знаешь, было бы весело женись твой сынок на какой-нибудь грязнокровке. А, Расти? Пусть твой сын женится на грязнокровке, пусть испортит чистую кровь Поттеров ….
- Том, ты забываешься, - я сделал пару шагов вперед, пальцы сжали палочку. Меня трудно обидеть, я легко забываю оскорбления, к тому же половина из них мне достается за дело, все люди несовершенны. Но никто не смеет оскорблять мою семью.
Риддл расхохотался.
- Вызовешь меня на дуэль? Почему бы и нет, давай решим наши разногласия честь по чести, как настоящие колдуны, - Том попытался встать, но его повело в бок, и чтобы не упасть он ухватился за камин. Пара фарфоровых статуэток свалились на пол. Я и не подозревал, что парень настолько пьян. Он говорил внятно и связно, хотя каждое слово сочилось ядом. Вот я и решил, что Том пропустил пару тройку стаканчиков. Моя злоба прошла, с пьяного какой спрос. Я подошел и обхватил чародея за плечи, помогая удержаться на ногах.
- Ты нализался как свинья.
В ответ на мое раздраженное бормотание Риддл хмыкнул:
- И что? Хоть пьяный, хоть трезвый, хоть мертвый, я все равно стою десять таких колдунов как ты. Я все равно лучше вас всех. Проклятые чистокровки.
- Кто спорит, – я тащил Тома к двери, не обращая внимания на его бред. – Пора тебе проспаться.
Мы вышли в коридор, и я, придерживая Риддла одной рукой, полез за палочкой. Вдруг он картинно щелкнул пальцами, и коридор залил яркий свет, будто настал самый солнечный день столетия.
- Знаешь, Расти, – прошептал Том. - Магия любит полукровок. И меня сильнее, чем других…
- Молодец, Томми, – я прищурился, свет резал глаза, привыкшие к полумраку. - А теперь вырубай иллюминацию. Пока мы весь дом не перебудили.
Свет не погас, но стал не таким ярким и уже не бил в глаза, а потом его будто втянуло в одну точку и прямо перед нами возник шар. Он шипел и потрескивал. Хорошо, что я слишком испугался, чтобы отшатнутся, иначе мы бы оба грохнулись на пол. Но, несмотря на грозный вид, эта рукотворная шаровая молния вела себя смирно и держалась чуть впереди, освещая нам путь.
Я понятия не имел, как едва стоящий на ногах Риддл умудрился наколдовать ее, без палочки, без заклятий и тем более не смог бы повторить такой фокус. И при этом от парня разило так будто он виски не пил, а искупался в нем.
- Запомни, Расти, ты так и останешься никем, а я стану великим колдуном. Олиса еще прибежит ко мне. Она захочет вернуться, еще как захочет, – наш темный маг увлекся сладкими мечтами, но по мне лучше бы он думал не о мести, а о том, как бы переставлять ноги.
- Подумаешь, благородная ведьма. А я, между прочим, наследник Слизерина, - очнувшись от мечтаний, Том опять завел свою пластинку.
«Просто поразительно» – восхитился я и едва не споткнулся о край ковра. Риддл нес чушь, но как нес, послушаешь и подумаешь, что парень трезв как стеклышко. Никогда не уставал удивляться, наблюдая, как по-разному действует алкоголь на колдунов: одни становятся молчаливыми и угрюмыми, другие взлетают под потолок, от третьих лучше держаться подальше, как напьются, так все вокруг забрызгают.
А что до Томми, то его тянуло выговориться, извечная сдержанность испарилась, и хладнокровие тоже исчезло без следа.
- Да я наследник Салазара Слизерина, – повторил он и добавил пару комментарий по поводу Салазаровой матери. – Правда, старый хрен наверняка придушил бы меня в колыбели, он ведь так заботился о чистоте рода, а его прапрапра внучка… черт, короче, моя мать, – Риддл все таки запнулся, – взяла и спуталась с маглом. И все бы было хорошо, не будь она такой бестолковой дурой. Если вздумала подыхать, могла бы обо мне позаботиться, оставить в хорошем доме или хотя бы в магическом мире. Так нет же, она пошла помирать в убогий магловский приют. Бросила меня среди этих чертовых выродков, – пока Том шипел мне в ухо свою пьяную исповедь, мы с горем пополам добрались до лестницы.
Остановившись у первой ступеньки, я тяжело вздохнул и посмотрел вверх. Потолки в старинных особняках были высокие, лестницы, соответственно, тоже сооружали с размахом. А что касается этой конкретно этой, то для меня ее длина грозила устремиться в бесконечность. И почему я не родился грязнокровкой, тогда бы я мог плюнуть на благородство и бросить Тома здесь. Говорят, условия в магловских приютах далеки от комфорта так, что к холодному полу ему не привыкать.
Но мои предки были благородными колдунами, и, как не велико было искушение, я собрался с силами и принялся подниматься, практически волоча Риддла на себе. А он все продолжал лихорадочно говорить, будто в бреду, но в тоже время гладко, как по писанному. Может Том слишком часто обо всем этом думал, и теперь фразы, тысячу раз обкатанные в сознании, вырвались на свободу.
- Маглы не понимали, кто я и боялись. Они вечно смотрели на меня как на бешеную собаку, а за глаза называли психом. И в Хогвартсе тоже самое, передо мной лебезили и пресмыкались, а про себя думали, что этот безродный бастард недостоин свалившегося ему на голову могущества. Разве не так? – наверно он ждал от меня ответа, я как раз остановился, чтобы передохнуть. Рядом в воздухе висела шаровая молния. Она кружилась и дергалась, будто от нетерпения. Может быть и так, ведь все творения колдуна в чем-то похожи на своего создателя. А Том Риддл никогда не заботился о других и думал лишь о себе.
- Ладно, – проворчал я и последовал за ней, не хватало еще, чтобы эта светящаяся милашка от раздражения взорвалась у меня перед носом. А Том видимо принял мои слова на свой счет.
- И что такого важного в чистой крови, Гонтам она ничего не дала ни мозгов, ни магии. Знаешь что самое смешное? Иногда я думаю, что все свои лучшие черты я унаследовал от папаши-магла. Он ведь был благородным вроде тебя, тоже кичился своей фамильной честью. Надменный урод…
- Конечно, все плохие! Один Томми хороший. Как такого беднягу не полюбить. Даже не знаю! – раздраженно процедил я, порядком подустав от его нытья. Одно хорошо, лестницу мы оставили позади.
- Только все изменится, – мои слова очевидно пролетели мимо ушей Риддла. – Мне нет места ни в магическом, ни в магловском мире. Но я создам свой собственный мир, и там я больше не буду чувствовать себя лишним. А вы все склонитесь передо мной на колени.
- Обязательно, – отозвался я, про себя удивляясь насколько люди с манией величия не в ладах с реальностью. Стоит мне сейчас отпустить Тома, и он будет ползать тут на коленях. Ему бы молчать в тряпочку и переставлять ноги пошустрее. Так нет же, наше Всемогущество толкает пафосные речи.
А еще его как магнитом тянуло ко всякой мебели. Пока мы шли, он так и норовил что-нибудь опрокинуть или во что-нибудь впечататься. И это не делало мою жизнь легче. Вдруг, ни с того ни с сего, Риддл рассмеялся, от этого смеха у меня мороз пробежал по коже. Звук был такой, будто у разъяренной гарпии случился приступ бронхита.
- Что еще? – устало выдохнул я.
- Я не могу понять, – голос Тома немного дрожал. - Ты же меня терпеть не можешь, но все равно тащишь и надрываешься, будто я мешок с сокровищами.
- Шагай уже, мешок пирита, – хмыкнул я.
- Вот за это она тебя и любит, но я все равно не отдам тебе Олису. Никогда.
Том своими речами и святого доведет до белого каления, я же в тот момент готов был уже биться головой об стену или приложить Риддла вазой потяжелее. Может у него мозги встанут на место. Но пожалуй для этого пришлось бы перебить все антикварные вазы Беггет –Биглей и парочку ночных горшков в придачу.
- Уфф, – вырвалось у меня, когда мы подошли к комнате Риддла. Я открыл дверь с таким облегчением и с такой радостью, будто оставил позади бескрайнюю безводную пустыню. Оставалось лишь свалить свою ношу на кровать – пара пустяков. Избавившись от Тома, я наконец смог свободно расправить плечи. А он тем временем закинул на кровать ноги и даже попытался стряхнуть ботинок, но потом плюнул и перевернулся на бок.
- Сладких снов и мягкого похмелья, – не без ехидства пожелал ему я.
- Спасибо, Поттер. А теперь проваливай к дьяволу.
- С удовольствием.
В тот момент, когда я сунул свой нос в полуприкытую дверь гостиной, я одновременно заглянул в персональный ад Тома Риддла. Ад без огня, но до краев наполненный едкой отравой, которая убивала душу медленно, годами уродуя ее, превращая человека в монстра. Я-то мог отвернуться и уйти, а ему приходилось жить с этим день за днем. И тут ничем не поможешь. Том сам создал этот ад, и только он мог его разрушить.
Глава 15***
Протрезвев, Риддл решил вычеркнуть Олису из своей жизни. На следующий день он вел себя так, будто последних двух недель просто не было. Если кто-либо вспоминал про их отношения с мисс Сэммилль, Том лишь отмахивался. Сестрички Бэггет-Бигль приняли возвращение блудного ухажера с прохладцей, но к вечеру оттаяли и простили.
В последние три дня перед нашим отъездом погода установилась чудесная, будто зачарованная – тепло, солнечно, ни ветра, ни дождя. И каждый день мы устраивали на озере пикники на озере, причем Риддл с большой радостью принимал в них участие. Но не думаю, что его тянуло туда из любви к природе, слишком галантно он ухаживал за сестричками. От его веселости и любезности за три мили несло дешевой фальшью.
Окна темного дома Сэммилей оставались непроницаемыми, а сама хозяйка нам не показывалась. И трудно сказать добился ли Том, чего хотел или его старания пропали зря. Я подумывал зайти и проведать Олису, но все откладывал на завтра, а потом опять откладывал, пока не пришло время уезжать. Да и не знал я, о чем с ней говорить, боялся, что ляпну какую-нибудь глупость. Плохой из меня утешитель.
Вечером, перед отъездом, мы с Адой гуляли в парке не по романтически, а просто как хорошие друзья. Девушка рассказывала мне о новых растениях, которые она посадила в своей теплице, я старательно слушал, но мыслями был уже дома. И в какой-то момент наш разговор свернул к Риддлу и его неудавшемуся роману.
- Мне кажется, твой друг очень тяжело переносит разрыв.
- Том!? С чего ты взяла. По-моему, он весел и бодр.
- Иногда у него такой взгляд, будто он хочет всех нас заавадить.
- Ты тоже это заметила? Но может Олиса тут и не причем. Все-таки пять минут с твоими сестрами - это тяжкое испытание для человеколюбия.
- Теперь они уже не успеют помириться? – задумчиво произнесла Ада. И мне не понравилось, куда она клонит.
- Наверно, это уже не имеет значения, ведь Олиса все равно…. – я умолк на полуслове, но моя спутница догадалась, о чем идет речь.
- Поэтому Том ее бросил?
- Пожалуй. Правда, не он ее бросил, а она его. Это только и к лучшему. Риддлу нужно, чтобы его почаще бросали для профилактики мании величия, – здесь я, конечно, сболтнул лишнего. То есть, насчет мании величия Риддла – это чистая правда, но эта правда прозвучала как-то мелочно и по-детски. Не хотелось, чтобы Ада считала меня обидчивым или мстительным.
- Но Том нравился Олисе, зачем же она его бросила? – недоуменно спросила она.
- А по-моему, парню повезло. Ему бы в этой истории досталось больше всех. Ты только представь, каково это знать, что твоя любимая умрет и что как бы крепко ты ее не обнимал, ты все равно не сможешь ее удержать. И через несколько месяцев тепло ее тела станет лишь жалким воспоминанием. Воспоминанием, которое будет резать душу как самый острый нож, – я говорил тихо и вдумчиво, но в тишине парка Ада прекрасно слышала каждое мое слово. И все равно она приблизилась, наши лица почти соприкоснулись. Она заглядывала мне в глаза так, будто видела впервые, а я почти не осознавал, что несет мой болтливый язык. Я просто смотрел на нее.
- Представь, что каждый день тебе пришлось бы разрываться между желанием провести с любимой каждую свободную минуту и безумным желанием найти ключ к ее спасению. А потом все закончится, она умрет, а тебе придется жить с болью утраты, не зная, пройдет эта боль когда-нибудь или нет.
Ада хотела поцеловать меня, и она бы наверняка бы это сделала, но я все испортил. Испугался всего того, чем могла бы обернуться эта романтика. Мы же были хорошими друзьями, и мне нравились эти отношения: простые, честные и понятные. Мне было хорошо с Адой-другом, но я не знал, будет ли мне также хорошо с Адой-девушкой. И вместо того, чтобы заткнуться и прижать ее к себе, я как последний кретин брякнул:
- Вот так я и убедил Олису бросить Тома.
- Что? – девушка резко отшатнулась, будто увидела у меня на плече паука или другую мерзкую тварь.
- Нуу… – протянул я, понимая, что попал в неприятную ситуацию и без тонны объяснений и оправданий уже не обойтись.
- О чем ты говоришь? – Ада уставилась на меня, нехорошо так уставилась. В смысле, окажись я сейчас над пропастью, не уверен, что она протянула бы мне руку помощи.
- Помнишь день, когда Лизи устроила грозу, тогда мы с Олисой остались на кухне одни, разговорились, – я поспешно пустился в оправдания. – Она меня спросила, следует ли ей рассказать Тому о своем, ну… о своих проблемах. А я сразу подумал, что Риддл-то ее бросит, и решил - будет лучше, если первой это сделает она. Не так обидно и унизительно.
Ада мрачнела с каждым моим словом. Признаю, мой поступок не заслуживал фанфар и фейерверков, но кислая мина оскорбленной добродетели тоже была тут не к месту.
- Конечно, я не мог ей все вот так выложить и поэтому придумал речь про самопожертвование и прочее, чтобы Олиса думала, что поступает так ради Тома. Тогда ей будет легче пережить разрыв.
- Зачем ты это сделал? Зачем вмешался? – теперь Ада разговаривала со мной холодным металлическим тоном, будто со злейшим врагом.
- Я лишь хотел уладить ситуацию, сделать так, чтобы эта история закончилась для всех с наименьшими потерями.
- Почему ты просто не дал им самим разобраться?
- Зачем? Ведь и так ясно чем бы все закончилось. Риддл бы просто развернулся и ушел.
- Скажи, а тебе откуда знать! – девушка бросила свой упрек мне в лицо и раздраженно отвернулась.
- Что ж, если я не прав, тогда ты мне скажи, зачем самовлюбленному эгоистичному подонку оставаться рядом с проклятой девушкой? Может ради наследства, но, боюсь, у Олисы слишком мало денег, чтобы Том на ней женился
- Он ее любит.
- Прости, мы сейчас про Тома Риддла говорим? – я изогнул губы в саркастичной улыбке, но боюсь, в наступивших сумерках, моя собеседница не смогла ее оценить. – Про того самого парня, который мечтает править миром и командовать армией безмозглых рабов? По-моему, тихие радости семейного очага плохо сочетаются с истреблением человечества и завоеванием мирового господства.
Девушки - странный народ, и знаете, какой из женских недостатков больше всего раздражает меня? Женщины ни когда не признают чужой правоты – сколько доказательств не приводи, сколько аргументов не выкапывай. Исчерпав свои доводы, она смерит тебя презрительным взглядом и удалится с оскорбленным видом. И тогда остается либо стоять как идиоту, либо броситься за ней вдогонку. Я бросился.
- Подожди, я всего лишь хотел сделать как лучше!
- Для кого? – Ада остановилась – Для себя?
- А при чем тут я?
- Ты, наконец, нашел способ причинить боль старому обидчику. Что ж, поздравляю, у тебя получилось, – она даже не захотела меня слушать, просто отвернулась и направилась к дому.
- Разве Риддла этим проймешь? Да пойми же ты, он никого, кроме себя, не любит, – раздраженно крикнул я ей вслед. Ответа не последовало, и я уныло поплелся за Адой.
Мы поднимались на второй этаж, и я еще раз попробовал с ней заговорить, но тут появился источник всех бед собственной персоной.
- Меня как раз отправили вас искать, – Том спустился нам на встречу. В руке он сжимал большое зеленое яблоко. – Лорд Беггет-Бигль хочет показать свой новый телескоп. На этот раз он обещал, что мы увидим нечто удивительное. Не хотите присоединиться?
- Скажи отцу, что у меня разболелась голова, – сдержанно ответила Ада.
- Хорошо. А ты, Расти?
- Пожалуй, я лягу спать пораньше.
Риддл пожал плечами и с хрустом надкусил свое яблоко. Я немного остановился и пристально на него взглянул. Пусть меня проклянут, но Том никак не походил на безутешного влюбленного. В ответ на мой взгляд он вопросительно приподнял брови, и не без ехидства предположил:
- Плохой вечер?
Но я не стал ничего объяснять и пошел в свою комнату. Мне было о чем подумать
Глава 16***
Мы уехали сразу после завтрака. Тепло попрощались с Бэггет-Биглями, поблагодарили за гостеприимство. У парадного входа нас ждала та же самая повозка, и все тот же кучер сонно сидел на козлах, закутавшись в засаленный плащ. Он мусолил потухшую папиросу и витал в своих думах. Едва мы сели, старик легонько хлестнул лошадь, и повозка тронулась. Немного дребезжа и поскрипывая, она катилась по прямой аллее, засаженной тополями. Я закинул голову и посмотрел на хмурое небо. Может скоро пойдет дождь, а может и распогодится.
Полтора месяца я мечтал об этом дне, о том, с каким наслаждением я устроюсь на сидении старой таратайки и, блаженно закрыв глаза, позволю старой кляче увезти меня из Ковен Холла. В моем воображении этот торжественный миг означал свободу от всех бед и забот, но в реальности на душе было тревожно. Ада не стала меня провожать, сказала, что заболела и все утро оставалась в своей комнате. Не велика беда, я же не отправлялся за океан и не летел на Луну. Через день другой я наверняка увижу ее в Лондоне, и мы помиримся. Но все равно меня что-то грызло, не давало откинуться на спинку сидения, закрыть глаза и выполнить давно намеченную программу – насладиться жизнью, а потом сплясать на перроне Танец Великой Радости.
- Как тебе Ковен Холл? – спросил я Риддла.
- У Бэггет-Биглей прекрасное собрание магических книг, – рассеяно проронил он. Очередное темномагическое чтиво лежало у него на коленях. Том без своих потрепанных старинных книжек все равно, что безрогий и безхвостый Сатана.
- А ты хотел бы там еще задержаться? – поинтересовался я, неуверенно нащупывая почву для серьезного разговора.
- Меня ждут дела в Лондоне, – отозвался он и отгородился от меня книжонкой. Но Поттеры не сдаются так легко.
- Ты, наверно, будешь скучать по Олисе? – я решил отбросить увертки. В конце концов, я же не уж на сковородке.
- Решил с ней закрутить? – произнес он, не отрывая взгляда от страницы.
- Она сказала, что я хороший парень и со мной можно весело провести время, – я почувствовал, как насторожился Риддл, - но потом добавила, что любит тебя, психа несчастного, и ни на кого не променяет. Хотя психом Олиса тебя не называла.
- Женщины много болтают. Может, она хотела заставить тебя ревновать. – Том взглядом скользил по странице, казалось, что наш разговор для него лишь пустое сотрясение воздуха и все его мысли заняты этой расчудесной увлекательной книгой, которую он держал вверх ногами.
- А что, у темных магов принято читать вверх тормашками? – полюбопытствовал я, не сводя с него внимательного взгляда. Риддл нахмурился и закрыл книгу.
- Что тебе от меня нужно?
- Я пытаюсь понять, что для тебя значит Олиса. Потому что если тебе действительно на нее плевать, тогда все сопутствующие обстоятельства уже не имеют значения.
- Какие обстоятельства?
Вдруг, ни с того ни с сего, лошадь встала, как вкопанная, прямо на пустой дороге посреди полей. Я слышал, как кучер бормочет что-то себе под нос и дергает вожжи, но бесполезно, кляча даже не шевельнулась. А Том сверлил меня взглядом. Странно, что он не пугал меня легетименцией или проклятиями. Я смущенно откашлялся, ища подходящие слова, а потом выложил все как есть.
- Семейство Сэммиллей уже пару сотен лет как проклято, все женщины из их рода умирают молодыми. И Олиса тоже скоро умрет, вот почему она тебя бросила. Ведь у ваших отношений не было будущего.
Получилось хуже некуда, именно поэтому меня под страхом семи проклятий нельзя подпускать к больным, умирающим и маленьким детям.
- Это одна из твоих дурацких шуток, не так ли? – я не мог сказать, что сейчас чувствует Том. Его лицо было как белый чистый лист бумаги, только пальцы сжали книгу с такой силой, что будь она живым существом, то заорала бы от боли.
- Это правда. Бэггет-Бигли знают, и Олиса подтвердила. Да, еще кое-что, – я вздохнул, набираясь смелости, будто перед прыжком с крыши - Это я посоветовал Олисе тебя бросить, наплел ей кучу всякой чуши про самопожертвование и боль утраты.
Вот и все. Теперь Томми было за что меня проклясть и пусть это послужит другим наукой. Не нужно совать нос в чужие дела, особенно если это чертова любовь.
- Нет, ты врешь. Она бы мне рассказала, она должна была мне рассказать, – Риддл злился, ненависть звенела в каждом слове, вот только не понятно, на кого она была направлена: на меня, на Олису или на весь мир. В такой ситуации умный человек держал бы рот на замке, ожидая, куда ударит молния, но а я, конечно же, брякнул:
- Тогда бы ты ее бросил, и самолюбие бы не пострадало.
За годы нашего знакомства я видел Тома разным: спокойным, довольным, равнодушным, злым как сто чертей и даже счастливым, но я не помню, чтобы он когда-нибудь выглядел растерянным, чтобы сидел как потерянный не зная, что делать. Решительности, упрямства, целеустремленности у этого парня не отнять. Вот чему я завидовал больше всего – этой почти нечеловеческой силе воли. Риддл мог перевернуть колесо судьбы на свою сторону, а я нет. Я и умел только пожинать плоды, посеянные не мной, пользоваться наследием предков – древним именем, родовыми деньгами и плыть по течению.
Наверно, теперь мне стоило порадоваться, наблюдая за ошеломленным неуверенным врагом, но торжествовать и прыгать на костях не хотелось. Да и Том быстро опомнился, стряхнул с себя оцепенение. И вот опять передо мной сидел старый знакомый – демон в человеческом обличии. Губы сжаты, взгляд прямой и насмешливый, сомнения и страхи спрятаны в тайниках души. Риддл вскочил, и его распрекрасная книжка упала мне под ноги, но Том не обратил на нее внимания. Он спрыгнул на землю
- Куда ты? – изумленно воскликнул, но колдун исчез, не удостоив меня ни объяснением, ни проклятьем. – А как же поезд и что делать с чемоданами? – подумал я вслух, но кучер, мой единственный потенциальный собеседник, был не из разговорчивых. Он стегнул лошадь, и мы поехали на станцию.
***
В Лондон я вернулся один, отправил чемодан Риддла ему на квартиру. У меня не было желания встречаться с ним лично. Месяц спустя я зашел в ту самую антикварную лавку, где он работал и узнал от хозяина, что Том женился. Олису я больше не видел, семейное проклятие взяло свое, но надеюсь, что в последние месяцы жизни она была счастлива.
А через год я тоже женился. На Аде. Вскоре у нас родился сын, и мы назвали его Джеймсом. Об остальном вы, наверно, уже знаете.
Несколько лет назад в магическом мире объявился наследник Салазара, он собрал вокруг себя почти всю магическую аристократию. Многих его сторонников я знаю: Блеков, Малфоев, Ноттов, и я всегда считал их благоразумными людьми. А теперь же они все будто с цепи сорвались, напялили маски и черные балахоны, бегают по ночам, пугают обывателей и ползают на коленях перед Томом Риддлом. Но сейчас он называет себя Волдемортом. Я не могу понять, как можно бороться за чистоту крови, поклоняясь грязнокровке? Смена имен не делает кровь благороднее, а человека лучше. А ведь для посвященных не секрет, кто такой Волдеморт. Что это безумие, амнезия, проклятие?
Движимый любопытством, я попал на одно из собраний Упивающихся Смертью – так называется этот балаган. По старой памяти Вольдеморт удостоил меня личной аудиенции. Я смотрел на него и пытался отыскать хоть слабый намек на того парня, которым Темный лорд был 15 лет назад. Я выслушал длинный пафосный монолог, по большей части состоящий из абсурдных идей и самовосхваления, и все время гадал, чтобы сказал Том Риддл, окажись он здесь. Сгорел бы он со стыда, увидев свое улучшенное воплощение, которое пороло чушь, свято веря собственным речам. Риддл, которого я знал, больше всего боялся показаться жалким, а Волдеморт, не смотря на грозное имя и кровавую славу, представлял собой жалкое зрелище.
Но того Риддла больше не было. Темный Лорд сам проговорился об этом и похвастал, что разбил собственную душу на части, а эти части рассовал по разным углам. Он преподнес это как величайшее достижение, деяние достойное великих колдунов древности. На мой взгляд, его триумф больше походил на извращенное самоубийство. Будто Волдеморт хотел не просто покончить с жизнью, а уничтожить собственную сущность. Правда, я давно подозревал, за самоуверенностью Риддла, за его эгоизмом и раздутым самолюбием скрывалась банальная ненависть к себе. Том никогда не мог смирится с тем, кто он такой и принять свое прошлое.
Я попридержал все язвительные комментарии, раньше я бы высказал Волдеморту все как есть, но теперь мне было что терять – дом, семья.
Вскоре Темный Лорд утратил ко мне интерес. Мое покорное молчание его разочаровало. Должно быть, новый повелитель искал себе шута – кривое зеркало собственного величия или, может, обычное. Без разницы, если у тебя нет души, если внутри пустота, скрытая за громкими именами и титулами, какое зеркало не возьми, ты не увидишь своего отражения.
А вселенная не терпит пустоты – и это покалеченное тело с осколком души не исключение. Его медленно, но верно наполняла жестокая злобная сила, из тех, что гоняются за нами в кошмарах. Теперь она восстала наяву. Призывал ли ее Риддл? Не знаю, но она уже здесь. Она заменила ему душу, дала ему власть и иллюзию, что он управляет этой властью. Теперь Волдеморта ничто не остановит.
Будет страшная война, много крови, много слез много потерь. Она будет длиться до тех пор, пока темная сила не насытится, не соберет свою кровавую жатву. Может, после сотен смертей, после долгих лет ужаса страха и боли, которые отравят души еще сотен и тысяч, может тогда война закончится, и победят те, кто сражаются за правое дело.
Я давно перестал бояться того, что наш мир рухнет, думаю, он выстоит еще против десятка Волдемортов. Мир прочнее, чем кажется, но человеческая жизнь хрупка. А моему сыну придется взрослеть среди этого безумия. Хотел бы я увезти свою семью подальше, но, боюсь, уже слишком поздно и меня не отпустят. Остается только ждать.
Я заканчиваю писать, свет становится слабее, наступает вечер и трудно разобрать строчки, но я не остановлюсь, пока не поставлю последнюю точку. Впрочем, осталось совсем немного.
Мне еще нужно ответить на один вопрос. Мог бы я что-то изменить, если бы не отстранялся от чужих проблем, если бы не был таким равнодушным? Вряд ли. Любого, кто рискнул сунуться к нему с утешениями или разговорами по душам, Том прогнал бы авадами.
Знаю, что Риддл не заслуживает ничего кроме, ведь он принес в наш мир страшную беду, но мне его жаль. Мне жаль человека, который не умел быть счастливым, а стоило ему влюбиться, так и любимая вскоре умерла. Когда-то Риддл сказал, что магия любит его больше, чем других, но вот судьба, кажется, имела на Томми большой зуб. Она все испытывала его на прочность, пока не сломала. Судьба - она упрямая дама, я бы сказал грубее, да сами понимаете, когда пишешь, нужно следить за словами.
Я надеюсь, что кто-то кроме меня будет помнить, каким Том был когда-то - дьявольски талантливым колдуном, циничным упертым сукубьим сыном. И несмотря ни на что, я все еще хотел бы немного походить на него. Всемогущая магия, дай Риддлу покой, ведь он заслужил его как никто другой на свете.
Thought he knew the tricks of life
Prowling in the dark
Now he’s left by all his friends
’cause he lived apart.
He was a leader, malicious and violent
His fame is covered with blood
Now he’s just a number, he lost all his power
The king has lost his face
Down down down, though the king lost his crown
Caught and sentenced, he was guilty
Down down down, though the king lost his crown
It’s too late- far too high
Late far too high
Therion The King
