Вся правда обо мне

НЕСКОЛЬКО СЛОВ В КАЧЕСТВЕ ПРОЛОГА: О ТОМ, КАК ОБМАНЧИВ МИР


Не везет. Патологически. Категорически. Наученная горьким опытом, я сразу заметила первых ласточек немилости. Сперва все вроде бы безобидно: кошелек, ветка, газеты, машина, замерзшая лужа… Но я умею понимать намеки. Я уже ухожу! Все-таки не хочется на прощание тяжелых травм и серьезных увечий. Хотя, казалось бы, целую вечность мы жили душа в душу, все когда-нибудь заканчивается.
Я потеребила брезент дорожной сумки и тяжело вздохнула. Спасибо этому дому, но пора бы и честь знать. Попривыкла я конечно к Шестнадцатой, но за столько-то лет любой бы привык. Что бы еще забрать с собой?
Мой багаж и так до половины был забит ненужными вещами, каждая из которых у меня на родине автоматически превращалась в хлам, который нигде не найдет применения. Но выбросить жалко – память все-таки. Зачем я сунула сюда рамку для фотографий, да еще и пустую? А недочитанную книгу? А альбом с набросками?!
Последний перечисленный был водворен на законное место на рабочем столе, а в рамку постановлено было сунуть фотографию. Я достала альбом с книжной полки, полистала, теряясь от многообразия цветных снимков. Мелькнули брат, мама, я и подруга, родители. В конце концов, руководствуясь трезвым соображением о том, что родственники меня не выбирали, я им навязалась им без спросу, а вот подруга сама виновата, я решительно вытянула фотокарточку, запечатлевшую наш с Катей дуэт на фоне парковых деревьев.
Робкое постукивание в дверь и протяжное "Насть, ты дома?" застигло меня на полпути из гостиной, куда я направлялась после сентиментального последнего взгляда на своих спящих родных. Я оперативно выпустила ручку сумки, которая с глухим звуком поздоровалась с полом, и толкнула ее в свою бывшую – уже бывшую – комнату, торопливыми движениями закрывая уже вызванный портал. Незваная же гостья, посчитав шорохи за утвердительный ответ, скрипнула дверью и вошла в коридор – так уж было у нас заведено. Я замерла, пряча руки за спину.
– Привет, – улыбнулась Катя, щурясь.
За пределами дома вовсю светило солнце, и неудивительно, что девушке пришлось некоторое время привыкать к перепаду освещения. Все двери, кроме ведущей в мою комнату, были закрыты накрепко, все окна зашторены, и свет, естественно, погашен. В общем, царство тишины и полумрака.
– День добрый, – откликнулась я без особого желания. Надо было не задерживаться, будь проклята эта ранняя ностальгия!
– Ну, ничего себе день! – усмехнулась невольная разрушительница моего замысла. – С чего бы это у тебя тьма-тьмущая?
– Да так, – уклончиво протянула я. – Родители отдыхают.
Голос моей подруги упал до шепота:
– Правда? Извини. Я решила пораньше зайти, погода просто замечательная! Не желаешь взглянуть хотя бы в окно?
– Нет, спасибо. Я сегодня, пожалуй… Я уезжаю. Должна уехать, – вдруг решилась я и в доказательство своей реплики потянулась за сумкой. И как это я планировала не попрощаться? Сейчас это казалось глупым.
– Что еще за шуточки? – не поверила Катя, в свою очередь потянувшись к дверной ручке. – У тебя пропало чувство юмора.
Секунду я находилась в замешательстве, отступать мне в тень, или кидаться на перехват, и, к сожалению, сделала неверный выбор. Подруга оказалась быстрее, и с виноватым "Упс!" я попала в слепящий квадрат света, ворвавшийся из открытой двери.
– С каких пор ты боишься света, начинающий вампир? – засмеялась подруга, заслоняя глаза ладонью.
Очередная неудача на моем счету… При таких обстоятельствах я предпочла бы оказаться на сцене под светом софитов, – там, по крайней мере, мой внешний вид никого не удивил бы. Пока я оставалась в тени, заранее перестроенная цветовая гамма моих глаз и волос оставалась незамеченной, ровно как и внушительные когти. Улыбка на Катином лице дрогнула, но мужественно осталась:
– Что еще за маскарад? – неуверенно спросила девушка, почему-то закрывая двери. Видимо, что-то подсказало ей, что мои волосы не перекисью отбелены, а глаза отливают желтым не потому, что я обзавелась линзами. Коготки я втянула, чем только усугубила впечатление.
– Сейчас ты скажешь, что Настю похитили инопланетяне, а ты не успело замаскироваться, – предположила она чуть нервно. Что меня удивило, так это тот факт, что дверь закрылась перед ней, а не за ее спиной. Может быть, дело было в умоляющем выражении моего лица?
Конечно, мало смысла поддерживать дружеские отношения с человеком, с которым уже не увидишься, но иной раз разумность не спасает.
– Не стой на пороге, – тихо предложила я. – Пойдем, я все объясню.
К моему удивлению, она подошла ближе. Я кивнула на диванчик у стены и села сама.
– Посидим на дорожку.
Подруга села с краю, что не удивительно, но слушать приготовилась. Будь я инопланетным захватчиком, от нее бы уже ничего не осталось, но долгие годы знакомства, похоже, задушили инстинкт самосохранения. Я прочистила горло:
– Кхем. Видишь ли, я и правда не совсем человек. Но это не отменяет факта, что именно меня ты знала как свою подругу. Надеюсь. Так сложились обстоятельства, что я должна исчезнуть. Прости, что едва не пропала, не попрощавшись… Мне, правда, будет тебя не хватать! – Я бы не прочь была на этой душераздирающей ноте хотя бы пожать Кате руку, но не решилась. Мои собственные руки, пальцы которых, в сущности, мало походили на человеческие, дрогнули у меня на коленях.
– А твои родные тоже? – спросила девушка, не торопясь шокировано бросаться прочь. О эти ко всему подготовленные Голливудом земляне!
– Да нет… они уже меня забыли и завтра же вечером, прежде чем поднимется переполох, уедут отсюда. Никаких следов – идеальное преступление, – заметила я с неуместной иронией.
– А что теперь будешь делать? Со мной? – осторожно уточнила невольная свидетельница.
– О-о, – протянула я все в том же тоне, – придется теперь забрать тебя с собой! Пойдешь?
– Ну разве что одним глазком… – согласилась вдруг Катя, и я, уже привставшая было с диванчика, чуть не рухнула обратно.
– Ой, кроме шуток! – махнула я рукой. – Я верю, что ты никому не скажешь. Зачем тебе это?
Даже если бы не некоторые обстоятельства, я не стала бы тащить её за собой, как бы мне ни хотелось захватить с собой с земли более ценный сувенир, чем фотографию.
– Можешь посмотреть одним глазком, как я уйду, договорились? Настоящий портал, как в кино прямо! – улыбнулась я, про себя называя еще не выветрившиеся из памяти координаты.
Освещенная матовым сиянием прохода в мой родной мир, Катя смотрела меня совсем рассеяно.
– Прощай? – взялась я за ручку сумки, чувствуя, как все-таки это все неправильно, и жалея, что пренебрегла принципами.
– Прощай?! Настя, ну так же нельзя! – Катя рванулась с дивана, и я, хоть и не могла с ней не согласиться, поспешно шагнула вперед, пока последняя решимость не прошла. Хотя… Разве у меня был выбор?


НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАССТАВАНИЯХ И ВСТРЕЧАХ


Разве у тебя есть выбор?
Есть расставания, которые я ненавижу больше всего. Они похожи на большие ржавые ножницы: на одном лезвии написано никогда, на втором – навсегда. Они неотвратимо сближаются и разрывают крепко-накрепко вросшую в душу нитку, которая связывает тебя и близкого тебе человека. Вы расстаетесь навсегда и никогда больше не увидитесь.

– О чем тут думать? Разве у тебя есть выбор? – повторил Дан, видя, что я все еще кусаю губы перед порталом, не торопясь в него шагать. Моя нерешительность слегка выводила его из себя, но он сдерживался. Именно поэтому я не выдержала и повисла-таки у него на шее, отчаянно, по-белужьи, рыдая.
– Ну, ну… Ты ведь не ребенок! – обреченно вздохнул он, но все же погладил меня по голове. – Мы же уже все обсудили, рационально так, с учетом всех тонкостей. Ты не можешь остаться. Я не могу себе позволить твои похороны.
Я прекрасно об этом знала, да и умирать мне не хотелось. Хотелось сказать, что я без него непременно пропаду, что теперь мне будет в два раза сложнее одной и что его дурацкие психологические приемы не действуют, но я не могла набрать в легкие воздуха, чтобы все это выпалить одним залпом. Получалось только отрывочно бормотать через всхлипы, а я всегда недолюбливала такую манеру речи. Поэтому я замолкла и попыталась вернуть себе спокойствие.
– Мне кажется, вон та яркая звезда похожа на метеор. Вот-вот он прилетит сюда, и раздавит нас своим весом, – озабоченно заметил Дан и оторвал меня от своей шеи.
Я отрывалась с трудом, но он был явно сильнее. Впервые я оставляла близкого мне человека на произвол этих проклятых никогда и навсегда.
– Прости, пожалуйста, – как можно тверже сказала я, наконец, ладонями вытирая мокрое лицо. – Я еще не умею прощаться.
– Учись, – как всегда серьезно отозвался он и махнул рукой.
Я вошла в портал с одним твердым намерением – больше никого к себе не подпускать, как бы сильно не душило одиночество. Оно сжимает гораздо больнее, когда ты расстаешься с тем, с кем его делил.

Ну вот. Как через дверь. Только что под ногами был пол среднестатистического российского дома, и вот он сменился на сочные ярко-зеленые травяные стебли.
Я поставила на них сумку и обернулась, чтобы закрыть портал, и тут он выплюнул мою дражайшую подругу, с которой я вроде бы распрощалась на веки вечные. И затянулся сам собой – очевидно, я неловко махнула рукой, пытаясь удержать равновесие, и он принял это за команду.
Наверное, замечательное зрелище мы представляли со стороны…Двое среди громадного пространства зеленой травы, которую даже ветерок не колышет, неподалеку течет неширокая, что в общем-то нетипично для равнинных, речушка… Хотя мало кто мог нас видеть.
– Что за… Катя, ты что, сдурела?
– Я сдурела? Я споткнулась! Что за привычка бросать на полу…всякие…вещи… - Катя не сразу сообразила, что произошло, но осознание заставило ее зачарованно подняться на ноги. – Где это мы?
– Ты не понимаешь, – едва не схватилась за голову я. – Я не смогу тебя вернуть! У меня нет координат!
Девушка подняла голову к синему-синему небу, не знавшему, что такое выхлопные газы.
– Да я и не тороплюсь…
– Даже если я никогда не смогу вернуть тебя назад?
Подруга вздрогнула и обратила на меня внимание, воззрившись на меня широко открытыми зелеными глазами.
Я миролюбиво кивнула на местечко рядом с собой.
– Садись, лягушка-путешественница, не думаю, что нам стоит ссориться…
Она пожала плечами и устроилась напротив меня, не сводя настойчивого взгляда с моего лица.
– Мы в Третьей Параллели, – со вздохом и явной неохотой начала я, – по совместительству она является моей родиной. Хочется верить, что необходимые координаты мы сможем найти в ближайшем населенном пункте. При этом, мы сидим где-то в середине Больших Равнин – единственной абсолютно ненаселенной части этой Параллели.
Я обвела рукой действительно абсолютно бездушное пространство. Ни птиц на небе, ни насекомых в траве, ни рыбы в реке здесь не было.
– И где же в таком случае находится "ближайший населенный пункт"?
– В пределах… – я растерялась, – В пределах… я не знаю, в каких пределах… Большие Равнины то растут, то сужаются. Да и их размеры вообще волнуют в основном животных, рыб, насекомых, и некоторые виды растений, а людям… точнее их здешнему аналогу просто не слишком удобно, да и просто не по себе жить в такой обстановке. Пожалуй, лучший вариант – двигаться вдоль этой речки пока не выйдем куда-нибудь… к какому-нибудь городку.
Вставать, тем не менее, не хотелось, и не мне одной. Катя тоже не горела желанием куда-то идти – вместо этого она вытянулась на траве, заложив руки за голову. Я последовала её примеру, не забыв сунуть дневник на место и застегнуть сумку.
– Довольно обычно, – протянула подруга, потягиваясь, – Прихожу я к тебе, и мы идем куда-то идти. А куда, откуда, с кем – это уже мелочи.
Я фыркнула. Насыщенно синее безоблачное небо располагало к размышлениям и воспоминаниям. И Катя не преминула этим воспользоваться.
– Может быть, расскажешь, как жила-была на своей родине, и почему ты отсюда ушла, и кто ты такая, и… многое-многое другое? – единым духом выпалила она.
Я тут же собралась и встала с травы, подхватив сумку. От расслабленности остались только приятные воспоминания.
– Давай-ка я поведаю тебе эту наиувлекательнейшую историю по пути. Не будем терять время.
Занесенная в чужую Параллель девушка с готовностью поднялась, пожимая плечами. И заблестела по левую руку от нас река…
– Если честно, то свою полную биографию сроду никому не рассказывала. Даже не знаю с чего начать…
– Есть разумное предложение начать сначала.
– Тогда рассказывать особо нечего. Я найденыш, родных не знаю. По закону найденного ребенка отдают бездетной семье, которая согласна на подобный расклад, способна вырастить чадо, и пользуется неплохой репутацией. Я досталась учителю небольшой школы, которую городской не назовешь. Нельзя сказать, чтобы мои приемные родители были согласны, но они не отказывались. Семья, согласившаяся пригреть под крылышком ничейного ребенка, здесь пользуется большим уважением, родство признается только кровное, а приютившая меня семейная пара была строгим блюстителем традиций. Я не знала даже имен своих "благодетелей", только официальные звания. Мужчину я звала Учителем, женщину… женщину никак не звала. Удивительно, как я вообще научилась говорить в той обстановке безоговорочной официальности, которая царила в их доме. Едва научившись понимать хоть что-нибудь, я стала ходить с учителем в школу, слушать его лекции. Молча, конечно, в уголке, стараясь быть как можно незаметнее. Но там в любом случае было веселее, чем дома… Они никогда не повышали на меня голоса; в детстве мне хватало неодобрительного взгляда, а повзрослев, я научилась отвечать им взаимностью. Мы ничего не были должны друг другу…
Когда мне исполнилось лет десять, я оставила учителя в покое, предоставив ему ходить на работу в одиночестве, и уходила в Равнины – мы жили совсем недалеко от ближайшей их границы. Брала с собой еды, иногда, если собиралась заночевать, тащила с собой одеяло, – я улыбнулась, вспоминая, как волокла за собой сумку, наполненную книгами на три четверти. Катя внимательно слушала. – Еще лет десять я прожила таким вот полукочевым-полуоседлым образом, читая все подряд и ни с кем из сородичей не общаясь: к нам иногда захаживали жители иных Параллелей, и без подробных расспросов с моей стороны и не менее подробных ответов со своей, мимо меня пройти не могли. Иногда даже отдаривались от меня…
В конце концов, мои приемные родители погибли. И я не знала, и не знаю, почему. Кому, интересно, могли не угодить безобидный, хоть и немного чванливый, учитель и его жена? Их отравили газом. В нашей Параллели никто никого не травит таким образом, так что… – я скрипнула зубами и торопливо закончила. – Здесь у меня никого не осталось, а я никогда не любила эту Параллель. Всегда мечтала отсюда исчезнуть. Представился случай, и я, захватив с собой учебный журнал-дневник Учителя, махнула прочь отсюда.
– Нечего рассказывать, говоришь? – задумчиво переспросила моя подруга. – А почему же ты вернулась?
– Как бы тебе сказать… – Я переложила сумку в другую руку, и вытерла мокрую ладонь о джинсы. – Когда живешь в чужой Параллели… она чувствует, что ты чужак. И терпит, пока ты ей не надоешь. Когда же это происходит, Параллель дает понять, что терпение кончается. Сначала мелкими неприятностями, которые растут, растут, пока не заканчиваются несчастным смертельным случаем для самых непонятливых.
– Тогда почему ты ушла именно сюда? – не сдавалась Катя.
– Из-за недостатка сведений. Я-то все думала: поскитаюсь по Параллелям, готовых координат хватало. В среднем я нигде не задерживалась больше года, вот и не ожидала, что в Шестнадцатой поселюсь надолго. Но пока меня не трогали, я не собиралась уходить. Мне понравилась такая размеренная жизнь, – мечтательно пояснила я. – Потом познакомилась с тобой, привыкла к родителям, к брату, едва не забыла, кто я такая… Думала, удастся остаться насовсем. Не вышло. А когда заглянула в дневник, все координаты, кроме моей родины, оказались просрочены …
– Сколько же тебе лет? – нехитрые арифметические подсчеты не могли не угнетать, и подруга решила подкрепить свои догадки.
– Столько, на сколько выгляжу, – я картинно отбросила с лица прядь волос. – Есть одно полезное свойство при путешествиях из Параллели в Параллель – твое время, возраст, бытие, так сказать, остаются в твоей настоящей жизни. В новом мире ты вольна начать жизнь сначала, если знаешь, как это сделать. Вот вернулась я на родину, и мне столько, во сколько я её покинула. Так, конечно, можно жить вечно, вот только Параллель, которая однажды тебя прогнала, больше никогда тебя не примет. Они вовсе не бесконечны, да и терпение у них не вечно. Рано или поздно не успеешь вовремя среагировать на предупреждение и – бум! – нелепая смерть от кирпича, а то и от удара молнии …
– Очень-очень мило… Я так понимаю, ко мне это тоже относится? – Катя внимательно смотрела себе под ноги, словно ожидая коварной кочки, которая вот-вот кинется ей наперерез.
– Думаю, да, – улыбнулась я. – Пока что можешь не беспокоиться – минимальный срок проявления недовольства Третьей Параллели – три дня – зарегистрирован по отношению к… Хотя, какая разница, "Шестнадцатые" до тебя здесь не бывали. Хм, что это там?
Я прищурилась, пытаясь разглядеть какое-то деревянное строение, высившееся на приличном расстоянии от нас, но не выходящее, судя по всему, за границы Равнин. Строение было явно деревянным, потому что в Равнинах камни взять неоткуда. А дерево тут самый захудалый житель вырастит без проблем. Строение идентификации не поддавалось, для этого требовалось подойти поближе.
– Настя… – медленно протянула моя подруга, – Скажи, пожалуйста, ты уверена насчет трех дней?
– Абсолютно, – отмахнулась я, делая шаг вперед.
Вопрос о происхождении деревянного жилья занял все мое внимание, поэтому, когда мне в спину раздалось громкое "Стой!", я едва не упала. Упала бы, если бы меня не схватили за запястье и не заставили выровняться. Дело определенно не Катиных рук, в отличии от выкрика, автором которого была именно она.
Я осторожно подняла глаза – на меня уставился острый на вид наконечник стрелы. Я сглотнула, переводя взгляд на подругу. Её на прицеле держал второй лучник. Мое запястье отпустили – третий, похоже, предводитель отряда, даже не потрудился достать свой лук из-за спины.
– Здрасьте. – Клянусь, это сорвалось с моего языка абсолютно помимо моей воли.
Подруга моя взглянула на меня как на совсем уж сумасшедшую, и поделом. Оторопев, я на несколько секунд перестала соображать и сказалась привычка, приобретенная в Шестнадцатой Параллели. В ответ на мое неуместное приветствие тот, кому оно предназначалось, нахмурился и бросил что-то резкое. При звуке его странно мелодичного голоса я вгляделась повнимательнее и звучно выдохнула. Лучники опустили оружие, но дружелюбнее при этом не стали. Даже напротив, один из них за плечи развернул Катю в ту сторону, куда я за минуту до этого собиралась идти. Предводитель отряда, сжав челюсти, проделал ту же операцию со мной и кивнул в сторону строения, очевидно показывая, что от нас требуется. Дальнейший наш путь пришлось проделать в таком вот малоприятном сопровождении.
Потихоньку помаленьку Катя сравнялась со мной, и наша группа стала походить на неровную пирамиду – впереди предводитель, следом мы, позади нас подчиненные.
– Кхм, это кто? – шепотом поинтересовалась моя спутница.
– Приглядись, – немедленно воспоследовал ответ с моей стороны.
– Гляжу, – нетерпеливо фыркнула подруга, – Вижу худощавых, вооруженных луками мужчин в одежде не по современной моде, не говорящих по-нашему… по-русски, я хотела сказать...Узоры красивые на одежде, кстати… Что-нибудь еще?
– Это жители Восьмой Параллели, которых тут быть не должно. У них "дома" магия на невысоком уровне, а житье-бытье застыло где-то в развитом средневековье. Они обладают смазливой внешностью и спортивным телосложением. Никто и никогда не встречал располневшего или неприглядного представителя их рода. Характерной чертой их внешности являются заостренные уши. Мои сородичи, которые вообще-то довольно тщеславны, и донельзя гордятся своей жизнью и происхождением, обожают объяснять эту особенность тем, что Восьмые слишком близки к природе и недалеко ушли от животных, среди которых заостренные уши не редкость. У них даже прозвище бытует среди Третьих – "кошки". Аналоги прослеживаются?
– Эльфы классические по Джону Толкиену? – смекнула, наконец, Катя, обратив внимание на заостренный кончик уха, выглядывающий из-за собранных в хвост волос предводителя отряда.
Очевидно, из-за снизошедшего на нее озарения она забыла понизить голос, и вышеназванный "классический эльф" тут же обернулся, сердито сверкнув на нас глазами.
– Он что-то понял? – еще тише, чем прежде, поинтересовалась отпрянувшая было жительница Шестнадцатой Параллели.
– Ничегошеньки он не понял. И я не говорю на их языке…Но проблема в том, что сами они ходить через Параллели не умеют. И здесь им делать нечего, – озадаченно повторила я.
***
Остаток пути до цели прошел в молчании. Катя осмысливала всю информацию, полученную ей за последние несколько часов, и не решаясь задать мне хоть маломальский уточняющий вопрос, ибо моя физиономия была мрачнее тучи. Положение вещей абсолютно не укладывалось в моем сознании. Никогда с появления письменности в моей родной Параллели не происходило настолько наглого вторжения. Никогда и никто не жил на территории Равнин – фактически запретной территории, настолько свыклись Третьи с их незаселенностью. И никогда еще я не попадала в руки к эльфам. Изнемогая от невозможности продумать свои будущие действия, я ухитрилась не заметить, что мы приблизились к высоким деревянным воротам. С абсолютно пустым взглядом, игнорируя даже размеры города, раскинувшегося за ними, я чуть было не ткнулась носом в спину идущего впереди предводителя отряда. От столь непорядочного поступка меня уберег его правый подчиненный. Он столь резво и цепко поймал меня за плечо, что я чудом не упала по инерции на спину, от чего меня спасла его же хватка.
Я поморщилась – пальцы вдавились в кожу очень ощутимо, несмотря на то, что выглядели ирреально тонкими. Впрочем, пальцы пианиста, к примеру, наверняка могут похвастаться такой же силой. Моя бедовая головушка на тот момент была занята вовсе не пианистами, и я неблагодарно рявкнула, с трудом отодрав от себя чужую конечность, только что спасшую меня не только от падения, но и возможных проблем:
– Руки не распускай, братец!
К моему удивлению и удивлению Кати эльф вскинул брови, помешкал и необыкновенно серьезно покачал головой, как будто так и надо было.
– Не слишком ты бурно реагируешь? – шепотом поинтересовалась моя подруга, знакомая с моими принципами в отношении малознакомых людей.
Я неопределенно хмыкнула и отвернулась. Я нечасто позволяла себе выражаться даже подобным образом, и всегда была на редкость неконфликтным, незлобивым человеком. Пора лечить нервы.
В очередной раз скривившись, я потерла злосчастное плечо. Было такое чувство, что теперь на моей коже на веки вечные поселился синяк в виде четырех совместных и одного отстоящего овалов. Отвлек меня двинувшийся вперед провожатый.
– По-моему, нам уже начинает не везти… – мрачно заметила я, наблюдая как ворота – удивительно древние, из темного дерева, покрытые замысловатыми узорами – вместо того чтобы с подобающим скрипом распахнуться, бесшумно раздвинулись, открывая кучке новоприбывших захватывающее зрелище.
Не мог, не мог полноценный город, со всеми улочками, домами и жителями-эльфами вырасти посреди Равнин за то время, которое по моим расчетам прошло в Третьей Параллели. Он не мог вырасти здесь вообще, не позволили бы мои сородичи. Никак не мог, но приходилось верить ушам, глазам и носу своему – город гремел на сотни голосов, щеголял всевозможными оттенками древесины и источал мириады ароматов. Конечно, не у самых его ворот, но не почувствовать всего этого можно разве что будучи новичком в "средневековом" городке, да и вообще новичком в такого рода путешествиях. Катя, что совершенно естественно для любого человека в её положении, не принюхивалась, не прислушивалась и даже не особо глазела по сторонам. Она просто поглядывала то влево, то вправо, как бы невзначай, как туристка.
Только оказавшись на полноценной улице, я оправилась от удивления и удосужилась заметить, что мы продолжали идти, беспрепятственно проскальзывая сквозь толпу. На нас не обращали ни малейшего внимания, как будто почетный эскорт из трех лучников, сопровождающий человека и химеру, здесь обычное зрелище.
Не успела я полноценно удивиться в очередной раз, как наши спутники мастерски обогнули пустующий прилавок и втолкнули нас в переулок, образованный двумя домами и тупиком. Дома не имели окон, зато дверьми были снабжены в избытке. И около одной из них мы и остановились.
– Под своими мрачными физиономиями вы подразумеваете необходимость нас запереть? – поинтересовалась скорее для порядка, чем в ожидании ответа Катя.
Прочная даже на вид дверь отворилась, как только предводитель захватившего нас отряда к ней прикоснулся; нас недвусмысленно подтолкнули в спины.
– Поаккуратнее, – пробормотала я. – Здесь ведь и крысы могут быть, и… и продолжать жутко…
Мою малодушную попытку отступить встретило нечто острое, кольнувшее между лопаток сквозь легкий свитер. Проверять, не стрела ли это случайно, не было смысла – я шагнула в темноту помещения, спасая свои пятки от идущей сзади Кати.
За нашими спинами зловеще скрипнула дверь, и мы остались в полумраке. По сторонам слабым сиянием обозначали свое местонахождение стены нашего нового обиталища. Размером обиталище было где-то три на три – довольно просторно. Я с некоторой опаской дотронулась до светящейся поверхности и с облегчением выдохнула:
– Всего лишь особый вид мха. Значит, не стоит бояться ни крыс, ни тараканов, ни мокриц.
Я притянула к себе сумку, с которой не расставалась ни на секунду, и уселась на корточки, безбоязненно опершись спиной о "светило". Моя сокамерница не спешила следовать моему примеру и осталась стоять на месте. Мне виден был только ее четкий силуэт на фоне светящейся противоположной стены.
– Почему ты уверена, что тут нет никакой живности?
– Мох настолько плотно прилегает к поверхности стен, что никто не пролезет. К тому же он несъедобен, и прогрызть его зверушки не покушаются. Самопроизвольно они в темницах не заводятся, знаешь ли.
– А пол?
– Каменный. – Для пущей убедительности я шлепнула ладонью по полу.
Темная фигура, наконец, сдвинулась с места и двинулась ко мне.
– Прямо-таки королевские апартаменты, – пробурчала Катя, присаживаясь рядом. – Так ты определилась, как здесь очутились эти "кошки"?
– Точно не скажу. Нужно посмотреть в учительской литературе. При таком освещении, конечно, это будет затруднительно.
Я хотела было развести руками, но передумала, опасаясь задеть собеседницу ненароком.
– Ты колдовать умеешь или нет? Скажем, "Да будет свет!" – полюбопытствовала собеседница, и я пожалела, что отказалась от своего намерения. Возможно, она бы отвлеклась.
– Как бы выразиться… – закусив губу в предчувствии неприятной темы, замялась я. – Среди моих сородичей не колдующих нет – для них это обычно, как для людей приготовить себе яичницу на завтрак. Кое-что надо уметь, не без этого. Кое-что надо иметь, и научиться может любой. Согласись, если человек даже яичницу приготовить не в состоянии, он либо не вполне нормален, либо лентяй, каких поискать… В любом случае не такой как все. И большинство, конечно же, относится к таким людям с предубеждением.
– Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь.
– Я не совсем не в состоянии колдовать. Просто у меня "яичница" то мимо сковороды на пол лавирует, то пригорает, то вовсе испаряется, не коснувшись тарелки. Поэтому в моем арсенале только скромные действа, которые в случае неудачи не причинят никому вреда, вроде наложения иллюзий, или совсем уж необходимые, вроде вызова портала. Как несложно догадаться…
– Устраивать где-нибудь пожар в твои планы не входило, и ничего подобного ты и знать не знаешь? – закончила Катя. – А что скажешь про людей?
– Интересный, кстати, вопрос! – встрепенулась я, но голос предательски сорвался, и мои восторги прозвучали весьма хрипло. Я кашлянула: – Тебе не жалко меня, нет? Я только и делаю, что рассказываю, рассказываю…
Катин силуэт пожал плечами. Надеюсь, лицо у нее в этот момент было хоть чуть-чуть виноватым.
– Ладно, внимай крупицам мудрости мироздания, – сдалась я, поерзав, чтобы удобнее устроиться. – Кроме Шестнадцатой Параллели люди населяют еще несколько миров. В одном из них они развили не технику, а магию, как эльфы. То есть эльфы уравновесили одно другим и застряли на одном месте, не нуждаясь в развитии ни одного, ни другого. Людям же вечно чего-то недостает, поэтому в твоей Параллели они стараются вовсю использовать науку, а в Двадцать шестой точно так же эксплуатируют магию. Сами по себе, конечно, люди колдовать не умеют, так же как не умеют заправляться бензином и гудя мотором, ездить на громадные расстояния. Двадцать шестым, как и Шестнадцатым для подобного рода деятельности необходимы приспособления. Как в сказках – посохи, амулеты, талисманы. Люди по природе своей пользователи.
Катя хмыкнула – то ли согласилась, то ли поставила под сомнение. Я воспользовалась заминкой, чтобы перевести дух и продолжила:
– То есть, по сути дела, как если одного из них поместить в вашу Параллель его можно научить водить машину, то и тебя реально научить колдовать. Как, кстати, тебе такая идея? Если вдруг придется прорываться с боем, даже едва обученная азам ты будешь полезнее, чем такая неумеха, как я. Нельзя не признать, – совсем уж уныло закончила я.
– Как представитель исключительно пользовательской породы людей, я не буду против, – не удержалась от ехидства Катя. – Вопрос в другом, где нам взять означенный амулет-талисман-посох? Где их вообще берут?
– Производят с помощью исконно волшебных существ, которым не требуются подобные "батарейки".
– А откуда они их берут в твоей Двадцать шестой? – полюбопытствовала пользовательница.
– Они у них в и Двадцать шестой водятся, – отрезала я. – По зеленым полянкам скачут единороги, по голубому небу драконы с жар-птицами наперегонки летают и прочее.
На некоторое время будущая чародейка замолчала, раздумывая о чем-то своем. Хотя как выяснилось секунду спустя, не только о своем…
– В этой "темнице" водишься только ты. По-моему, в качестве волшебного существа ты ничуть не хуже единорогов.
Утверждение было сказано очень серьезным и глубоко деловым тоном, но я все-таки фыркнула.
– Я все думала, придет тебе в голову такой вариант, или нет?
– Пришел-то он сразу, я просто раздумывала, как бы тебе помягче его преподнести, – парировала моя подруга.
– Мягче мягкого, нечего сказать! На память, впрочем, ритуала я не помню и... что это ты там возишься?
Катя чем-то активно шуршала, причем в полумраке было не разобрать, что именно она делает. В общем, учитывая обстановку, её действия не могли не настораживать. Тем временем, она сделала какое-то резкое движение, заставившее меня отпрянуть, и я, наконец, поняла, к чему были все эти шорохи. Неяркий, но куда более действенный, чем светящийся мох, огонек вспыхнувшей спички осветил и без того сияющее Катино лицо.
– Случайно обнаружила – в магазине на сдачу дали, – довольно сообщила она.
– Да ну, – скептически скривилась я, – и сколько потребуется спичек, чтобы найти рекомендации и провести какой-нибудь сложный ритуал? Хотя, возможно тут смогу помочь я! Смотри-ка, берем один источник света…
Я отковырнула со стены пласт мха. Небольшая проплешина, под тихий присвист моей подруги тут же затянулась новыми побегами. Скатав добытый мох в трубочку и проделав в нем парочку разрезов, я установила импровизированную свечку на пол, предварительно отобрав у ошалевшей Кати угасающую спичку, и подплавив нижний конец изделия. Действо заняло немногим меньше минуты.
– Вуаля! – торжественно сказала я по завершении. – Поджигаем его другим источником света.
Коробок спичек так же был изъят из несопротивляющихся рук, и вскоре мы были обеспечены не дымящимся и ярким, как качественная лампа дневного света, подобием свечи, которое озаряло уже мое довольное лицо.
– Здорово… – протянула Катя. Горящий мох осветил большую часть комнатушки, и я удовлетворенно убедилась в том, что пол действительно каменный, а стены покрыты именно тем видом растительности, которым я предполагала.
– Теперь не грех и почитать, – под эту фразу из сумки был извлечен письменный труд в темно-синей плотной обложке. Секунды прошли в поисках нужной страницы, и я торжественно погрузилась в чтение, предварительно заметив:
– Поищи пока, что заряжать будем, – застав тем самым свою сокамерницу врасплох.
Когда я подняла взгляд от текста, Катя хлопала себя по карманам в полной растерянности. Обнаружив, что я уже освободилась и жду результатов, она виновато развела руками.
– Одежда не подходит – слишком недолговечна, ровно как и спичечный коробок – по той же причине. У тебя нет чего-нибудь типа браслета, броши… чего-нибудь металлического… – она с подозрением потрогала серьги, – Но не золотого, – ехидно закончила я.
Пальцы перестали теребить сережки и спустились к шее.
– Крестик пойдет?
– Ну, думаю религия и магия друг против друга ничего не имеют… Так что пойдет. Давай сюда.
Небольшой крестик на цепочке перекочевал в мою когтистую длань, и я села поудобнее, поставив дневник себе на колени, сжала будущий талисман в ладони и приступила к выполнению "ритуала". Пока я неподвижным взглядом смотрела перед собой, произнося положенные фразы, свеча, казалось, разгоралась все ярче и ярче, пока свет не заслонил собой всю коморку с встревоженной Катей на переднем плане, потом отрезало все звуки и я осталась наедине с крестиком и дневником в белесой невесомости… Причем удержаться и не упасть вниз, куда попадать было очень нежелательно, стоило мне больших усилий, очень больших усилий…
– Ай! – я схватилась за вспыхнувшую щеку, – Я уверена, я не заслужила подобного с собой обращения!
Катина пощечина мигом вернула меня с "небес" на землю не самым приятным образом, но я все равно была рада обрести под ногами почву, а то уж очень усталой я себя почувствовала.
– За рукоприкладство извини, конечно, – одновременно недовольно и с толикой заботы прозвучал голос моей подруги, – но пять минут – это одно, а десяти минут созерцания седой желтоглазой подруги с каменным взглядом не стоит никакая магия. Я уже Бог весть что подумала… А ты сидишь себе. Сначала хоть бормотала что-то, а потом совсем замерла. Ты в норме хоть?
Я выслушала всю тираду, расслабленно откинувшись на стенку и нерешительно, распрямляя палец за пальцем, освободила крестик из тисков собственной руки. Извлеченная на свет божий подвеска, казалось, не изменилась, вот только в отличии от моей ледяной руки была теплой, и как ни в чем не бывало мерцала в свете самодельной свечи.
– В норме. В порядке. Окей, – отрывисто, пытаясь восстановить дыхание, ответила я, протягивая ей крестик, – Только выжатый лимон для меня слишком мягкое сравнение.
– Да, смотришься ты соответственно. Даже с учетом вычета изменившейся внешности, – согласилась Катя, принимая подношение.
– И если ты не против, я попробую восстановить потраченную энергию традиционным способом, – найдя в себе силы не закрывать слипавшиеся глаза пробормотала я.
– Да пожалуйста, только может, дашь мне хотя бы начальные сведения о всякой там магии? Чтобы время даром не пропало.
Я безропотно подняла когда-то успевший упасть с моих колен дневник и, прошептав переводную формулу над первыми попавшимися страницами, бросила взгляд на приписку к ритуалу наполнения энергией. Крупно, четко… Как я раньше не заметила?
"Обязательно заручитесь поддержкой кого-нибудь, кто остановит ритуал, как только амулет получит необходимый заряд, иначе есть вероятность смертельного исхода. Внимание! Длительность ритуала не более десяти минут…"
Оставшихся сил хватило только на то, чтобы с косой усмешкой протянуть "кому-нибудь" дневник с не пригодившимся предупреждением, а потом, собственнически притянув к себе свой багаж, уснуть в положении сидя, чего со мной ранее не случалось никогда.


НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПРОРОКАХ И ПОРОКАХ

Я проснулась от того, что кто-то нагло вытянул из под моей головы сумку, и своим пробуждением я спасла свою голову от болезненного столкновения с каменным полом. Когда только я успела улечься, да еще и баул свой под голову пристроить?
– Просыпайся уже, – только после этих слов, прозвучавших почти отчаянно, я поняла, что не удосужилась даже открыть глаза.
– Я проснулась, – заметила я, не торопясь совершать вышеозначенного действа, – Разве я не просила меня не будить, пока не проснусь сама?
– Во-первых, тебя будить – нелегкое дело, требующее луженого горла и железного терпения. А во-вторых, открой глаза! И буквально, и фигурально. Я – человек раздираемый противоречиями. Может быть, ты и просила себя не будить – за давностью сего я уже и подзабыть успела, но вот… эльфы абсолютно определенно и в настоящий момент не просто просят, требуют чтобы ты поднималась. Поднимайся, наконец, с каменного пола! Это же антисанитария! – под конец Катя окончательно потеряла терпение и сделала попытку легонько меня пнуть. Впрочем, к этому моменту я уже растеряла остатки сонливости и, сквозь ресницы углядев намерения подруги, откатилась в сторону и поднялась на ноги.
Возле дверей и правда стоял эскорт, ставший значительно менее почетным. Теперь он состоял из одного единственного конвоира, который бесстрастно взирал на Катины страдания.
– Ты сказала "эльфы требуют", – не замедлила придраться я, но подруга предвосхитила мой вопрос:
– Один уже ушел – не дождался.
Победитель в номинации "мистер Терпение" среди двух эльфов, наконец, растеряв оставшиеся крохи этого похвального качества и пробормотав что-то невразумительное, кивнул на дверь. Я бросила взгляд на сумку, из которой торчал наспех засунутый дневник, рассудила, что в пустой темнице мое имущество не пропадет, и покорно вышла на свет белый.
Свет белый мстительно ослепил меня своей белизной и оглушил городским шумом. Все сонное благодушие выспавшегося человека как рукой сняло. Сразу вернулись мрачные подозрения: так откуда, все-таки, здесь эльфы? А куда, все-таки, нас ведут?
Возможно, что-то подобное мучило и Катю, потому что она слегка притормозила, и, поравнявшись со мной, поинтересовалась:
– Ты не в курсе, мы оправданы или приговорены окончательно?
– К сожалению, не знаю, – вздохнула я и, помолчав, в свою очередь полюбопытствовала: – Как успехи в обучении?
– Ты перевела мне очень полезный раздел – сплошь голая теория и ерундовая бытовая магия. Единственно стоящий абзац, который ты захватила – про разжигание огня. Так что держись! Я теперь опасный поджигатель, – она криво усмехнулась.
Я споткнулась о собственную ногу – тело затормозило быстрее, чем сознание приказало ему это сделать.
– Пардон, – почти по слогам протянула я. – Сколько я спала?
– Три, от силы четыре часа, – мигом среагировала Катя, останавливаясь.
Наш провожатый недовольно обернулся, но к рукоприкладству переходить не спешил. Боюсь, моя усмешка вышла слишком кривой, чтобы можно было принять её за проявление дружеской гордости сметливостью подруги.
– Поздравляю, – сипло сказала я, кивнув эльфу и сдвинувшись к его облегчению с места, – Когда я оставляла тебе переведенными несколько страниц, я вовсе не рассчитывала на столь быстрый результат. Я вообще ни на что не рассчитывала. На моей памяти с такой скоростью осваивали заклинание только маги с хотя бы годовым стажем, но новичок… Поздравляю, – повторила я уже окрепшим голосом и замолчала, глядя прямо перед собой.
Мои нервные измышления на тему появившихся здесь эльфов сменили куда более смутные подозрения. Впрочем, Катя ко мне не приставала. Очевидно, поняла, что это не лучшее время, а может, отвлеклась, пожав плечами, на местные красоты. Не спорю, посмотреть было на что.
"Кошки" камня не признают. Не признают и все. Поэтому все дома у них только из дерева, и каждый педантично украшен резьбой. Презренный же материал они удостаивают чести быть мостовой или полом в темницах типа нашей. Во всем остальном камень с успехом заменяется либо глиной, либо особым сплавом неизвестно чего неизвестно с чем. Мои сородичи исследовали, конечно, жителей других Параллелей, но именно исследовали. Свысока, не утруждая себя расспросами. А я бы на их месте… Но увы. На их месте я побывать попыталась, но вовремя поняла, что почему-то мало какие Параллели могут меня долго терпеть, да и знаю я о них недостаточно. Поэтому последнее мое "путешествие" в мир "поинтереснее" закончилось почти плачевно, и я избрала своим временным жилищем Катину родину.
Наш провожатый, наконец, остановился у некого здания и замер, очевидно, предполагая, что мы сами додумаемся зайти за темно-коричневую дверь, украшенную какими-то резкими линиями.
"Начальство" – догадалась я, и толкнулась за высокопоставленную дверь. Та не только не открылась, но и даже, как мне показалось, презрительно хмыкнула. Впрочем, я почти сразу сообразила, что дверь и не думала издавать никаких звуков. Хмыкнул наш провожатый, протянул узкую руку в перчатке к изящной дверной ручке и, повернув её, заставил дверь открыться. Родная Параллель вкупе с гостями из чужой не переставали меня удивлять! Очевидно, задались целью меня угробить. Я подавилась вдохом и предстала пред ясные очи "начальства" отчаянно борющейся с приступом кашля.
– Да что с тобой такое? – обреченно простонала моя подруга, чисто символически похлопав меня по спине.
– Тебя не удивляют автоматические замки в средневековье? По-моему, в те времена обходились щеколдой, – кашель сдался, уступая место сварливому ответу.
Я резко разогнулась и встретилась с ироническим взглядом "кошачьего" начальства. За столом офисного типа восседал пожилой, но, естественно, не потерявший сказочной обаятельности черт эльф с сединой в темно-каштановых волосах и смешинкой в серых глазах с вертикальными зрачками.
– Ну и зачем нас сюда привели? – проигнорировав мой отчего-то неприязненный ответ, Катя переминалась с ноги на ногу, пока ей на глаза не попались кожаные кресла у стены, – Мы в любом случае говорим на разных языках, – постановила она, опускаясь на крайнее сиденье.
Поколебавшись, я последовала её примеру, не отрывая подозрительного взгляда от хозяина кабинета.
– Не скажи, девочка. Умные люди всегда найдут общий язык, – с отеческой ласковостью прошелестел предмет моего внимания, откидываясь на спинку собственного стула.
Катя замерла в кресле и повернулась в его сторону.
– Люди? – оправившись от удивления, и начиная понимать суть происходящего, переспросила я.
– Существа. Какая, в сущности, разница – иногда этот прибор переводит несколько искаженно… – Эльф озадаченно поправил наушник бежевого цвета, почти незаметный на первый взгляд, потом опомнился и принял более деловой вид. – Что вы делаете по эту сторону границы?
– Границы? – снова переспросила я, чувствуя, что отстала от жизни, – Вы имеете ввиду границу Равнин?
– Равнин? – в свою очередь удивился мой собеседник. Мне показалось, что, несмотря на переводчик, мы продолжаем говорить на разных языках, – Я имею в виду границу, проведенную вот уже… этот год будет вековым с её появления. И мне сложно поверить, что столь юные создания не знают о ней.
– Уже знаем, – успокоила его моя подруга, бросив на меня беспокойный взгляд. Тем временем я судорожно, путаясь в расчетах, высчитывала временные соотношения.
– Настя?
Я тут же сбилась и начала сначала, закрыв для надежности глаза. Не может быть!
– Хм… Судя по бледности твоей подруги она не совсем здорова, – услышала я спокойный баритон хозяина кабинета. – Пожалуй, вы можете идти, переговорим в следующий раз. Эммери!
Я открыла глаза и, стукнув кулаком по до обидного мягкому подлокотнику, вскочила с места, ни мало не заботясь о том, что уж очень мило со стороны этого эльфа попросту перенести "допрос". Выскочив из кабинета, я чуть было не сбила с ног бедного провожатого, которого, похоже, звали Эммери.
– Да что же ты стал в дверях! – послышался сзади Катин негодующий возглас.
Не знаю, куда, по мнению окружающих, я отправлялась, но неслась я в темницу, к дневнику, к более-менее достоверной информации. В полученную в расчетах верить не хотелось. Подоспевший Эммери едва успел открыть перед нами дверь. Я влетела внутрь, как на крыльях, и тут же кинулась к сумке, схватила вожделенный дневник и принялась его листать. Некоторое время все мои помыслы заполняла только найденная и прочитанная страница, пока потерявшая терпение подруга не отобрала у меня дневник, в который я смотрела пустым взглядом. Отобрала, закрыла и сунула в сумку. Потом схватила меня за запястья, в которые я продолжала бессмысленно пялиться… Я подняла глаза и наткнулась на суровое и решительное лицо.
– Так. Что происходит? Мне кажется, хватило пяти лет, чтобы узнать тебя вдоль и поперек. Ну не тебя, так твой характер. И ты настолько сама не своя, насколько это возможно. Немедленно рассказывай, в чем дело! – потребовала она.
Я слабо улыбнулась:
– Не надоело меня слушать? Я уже столько рассказала…
Моя чахлая попытка пошутить была встречена абсолютно непреклонным взглядом. Я оглядела нашу комнатушку. Эльф уже ушел – естественно! Он же все равно не понимал ни слова. Свечу после нашего ухода никто не зажигал – некому было, да и нечего. От нее остался совсем маленький огарок. Темницу снова освещал только мох. Даже не знаю, какими усилиями я прочла что-то при таком освещении.
– Я опять не знаю с чего начать.
– Я помогу.
Катя уселась на корточки напротив меня, отпустив, в конце концов, мои руки.
– Начни сначала.
– Сначала? – я откинулась на стену и запрокинула голову к потолку.
– Настя?
– Да-да, сейчас, – откликнулась я и начала нараспев, – Когда-то, очень-очень давно, правил здесь один особенно гордый правитель. Всех путников, кто так или иначе попадал сюда, неизменно приводили к нему. Он требовал от них чего-то вроде дани. Не помню точно как, зачем, почему… Но однажды в жадные его ручонки попала известная предсказательница. Привыкшая если не к преклонению, то хотя бы к уважению, она была ошеломлена наглым требованием – немедля явить пред его светлые очи свое мастерство. В самых широких масштабах, конечно же. Она явила, говорят, что с мстительной усмешкой…
Это было так давно, что быль превратилась сначала в притчу, а затем в сказку. Но её пророчество обыгрывалось множество раз. Один из вариантов я помню наизусть, сама переводила на русский:

Когда среди равнин пустынных
Судьба границу проведет,
Тогда заменит месяц год
И гордецов излишне чинных,
Высокомерный ваш народ,
Поработят не исполины,
А "мелкий" и "никчемный" сброд.

Дуэт ученого и мага
Заставит преклониться вас.
Союз презренных, низших рас!
Вы не посмеете и шага
Ступить, не выслушав приказ.

Но успокойтесь. Рабству – век.
На землю неродного края
Сойдут Родная и Чужая,
Нечеловек и человек.

И гордецы вздохнут свободней,
И гнет чужих тенет падет.
Здесь – что же может быть почетней? –

Я запнулась, но закончила:

– Чужая смерть свою найдет.

Красиво обыграно, не правда ли? "Когда среди равнин пустынных…", "Дуэт ученого и мага…", "Нечеловек и человек…"… Не видишь ничего знакомого?
– Я вижу, – согласилась Катя, – Но почему ты вдруг решила…
– Потому что я жила в твоей Параллели четырнадцать лет – сто шестьдесят восемь месяцев. Век – по здешней системе счисления – ровно сто шестьдесят восемь лет.
– "Когда заменит месяц год…" – задумчиво повторила моя подруга, – Ты решила, что это о нас?
Мне почудилась в ее голосе вполне оправданная насмешка, и я чуть было не обиделась. Вовремя сообразила, что это глупо, и поспешно усмехнулась.
– А ты думаешь, что нет? Я не выносила даже вида этих высокомерных типов, а теперь мне придется их спасать!
– Тс-с… – Катин извечный жест призыва к тишине заставил меня замолкнуть на полуслове. – Молодец. И перестань оглядываться по сторонам. Ты заработала себе паранойю! – Заметив, что я порываюсь возразить, она снова быстро поднесла палец к губам: – Тс-с! Я тебя внимательно выслушала. Теперь твоя очередь. Значит так. Я по глазам вижу, что ты вбила себе в голову – когда только успела? – что эти стишки про нас. Тс-с! Я тебя не переубеждаю. Это ерунда, но я тебя не переубеждаю – бесполезно. Давай просто забудем об этом и будем выбираться отсюда. У меня такое впечатление, что тот гражданин в кабинете отпустил нас не потому, что ты показалась ему бледной, а потому, что он выяснил все, что хотел. По-моему, не в нашу пользу…
– Кто бы говорил о паранойе… – пробормотала я, чувствуя что-то вроде угрызений совести.
И правда, подозрительность завела меня куда-то не в те дебри. Надо же, так запросто можно дойти до уверенности, что Кате осталось недолго. "Чужая смерть свою найдет…" Ерунда, бесспорная ерунда! Хотелось бы констатировать, что полуистерическое отчаяние исчезло, полностью рассеянное уверенным голосом подруги, но неприятный осадок остался. Я загнала его как можно дальше и заставила себя встать.
– Убедила, – почти беззаботно я оторвала от стены новый пласт мха и свернула его в трубочку, – Теперь давай посмотрим, действительно ли ты чему-то научилась, или просто хвасталась.
В сумеречном освещении я, естественно, не могла видеть выражения её лица, но услышала громкое хмыканье, и через секунду мох в моих руках полыхнул неожиданно ярко. Я с возмущенным возгласом едва его не уронила, но все-таки не уронила.
– Ох… – это все, что я смогла выговорить.
Катино лицо напротив немного поизлучало самодовольство, и сделалось озабоченным.
– "Ох"-то "ох", но надо еще дверь открыть…
Я подошла к двери и наклонилась, изучая замок.
– Её открыть – плевое дело! Банальнейший замок, даже обидно. У меня в багаже есть отмычка…
– Да уж, я многого о тебе не знала, – фыркнула будущая беглянка, подтолкнув ко мне сумку.
Я присела над ней, вспоминая в какой отдел сунула вышеупомянутую отмычку.
– Ты просто не представляешь, сколького обо мне ты все еще не знаешь, – сорвалось у меня с языка. Благо, что признание прозвучало шуткой… – Бог с ней, с дверью, что дальше?
– Заклинание невидимости, – довольно осклабилась Катя.
Я оторвалась от подбора нужного инструмента:
– Ты сказала, что там было одно заклинание…
– И куча информации, – добавила она. – Ты главное найди его, и если боишься…
– Я его знаю, – торопливо буркнула я. – Но я не предполагала, что ты о нем проведала… Есть!
Внутри двери щелкнуло. Я поспешно вернула замок в исходное положение и вернулась к рытью в пожитках.
– И что ты ищешь теперь? – поинтересовалась Катя.
– Сумку придется оставить, – бегло ответила я, извлекая из бокового кармана катушку ниток.
– Почему? – за вопросом тут же последовал собственный ответ, в унисон с моим: – Потому что необходим телесный контакт.
– Именно, – подхватила я, отмотав достаточной длины нить и принимаясь нанизывать на нее отмычку, связку трав, кое-что по мелочи, – Волшебство воспринимает каждую вещь по отдельности. Сумку, которая будет касаться кожи ручкой, она сделает невидимой, но вот её содержимое – совсем другая история.
– Хорошо, что сейчас весна в самом разгаре, – заключила моя подруга, и незамедлительно поправилась, – В шестнадцатой Параллели была в разгаре. Иначе пришлось бы избавляться от кучи вещей…
Я кивнула, не вслушиваясь, и с вытянувшимся лицом потрясла в воздухе универсальным своим кошельком. Он отозвался мелодичным позвякиванием. Денежные единицы почти пятнадцати измерений заработанные потом и кровью! Рекомендую. На все случаи жизни. Кроме этого.
– Без денег никак. Только куда…
– За щеку, – предложила новоявленная чародейка.
Я не приняла шутки, продолжая мрачно покачивать вместилищем всех моих финансов. Не то чтобы так уж было жалко, но опять же – никуда без денег.
– Ладно, – посерьезнела неунывающая подруга, – Неужели нет магического решения? Если ты боишься, я могу сама…
Она потянулась к дневнику. Я среагировала мгновенно, шлепнув её по руке.
– Извини уж, хватит невидимости. Слишком много волшебства – тревога для магических существ. А эльфы, если ты помнишь, именно магические существа, хотя сами магией не пользуются.
– Бла-бла-бла… – проворчала Катя, потирая ладонь, на которой появились легкие царапины - я забыла втянуть когти. Я сделала вид, что не заметила.
С сожалением взвесив в руке кошель, я вынула из него с десяток монет родной Параллели и отправила их за ворот свитера и отвороты рукавов, чтобы хотя бы краешками сбережения касались кожи. Затем я выудила запасливо прихваченный лоскут ткани и, повязала его вокруг талии. Зябко передернула плечами, и поняла, что, в принципе, все готово.
– А как же открывающаяся дверь? – вспомнила уже невидимая подруга у меня над ухом.
– Спорим, нас никто не охраняет? – фыркнула я, – Если бы у двери стоял хоть один самый захудалый стражник, уже поднялась бы такая беготня из-за нашей возни! Если нас не заметили сейчас – не заметят и через пару минут.
– Я даже не подумаю с тобой спорить, – вздохнуло уже впереди, и дверь стала опасливо отворяться, – Мне кажется, нас никто не держит. Да и допрос этот – одна видимость! А тип, который нас провожал? Он даже не особо суетился, когда ты его чуть не сбила с ног! Смех один… Как будто они в солдатиков играют.
Я кивнула, позабыв, что видеть она меня не видит, и не только потому, что стоит ко мне спиной. Спохватившись, я озвучила свое согласие:
– Похоже, "кошки" чуть ли не сами нас выпроваживают. Вроде как взяли по долгу службы, расспросили по долгу службы… Ну а сбежать – наши проблемы. И правда, похоже на игру… Катя? Не молчи, я же тебя не вижу! А слышать только я и могу…
– Я тут, – откликнулась ближайшая стена, – Нам сюда, я дорогу помню.
Мне оставалось пожать плечами. Навигация фирмы "Катя" работала в высшей степени исправно, проговаривая направление на каждом повороте. Я расслабилась, отчего-то полностью положившись на девушку, которая каким-то чудом ориентировалась в чужом городе, абсолютно не похожем на города, привычные её глазу. Эта здравая мысль мелькнула и пропала, не слишком привлекая мое внимание. У меня было много иных тем для размышления, и я была занята их изгнанием. Треклятое пророчество не давало мне покоя. Все сходилось – ведь все? Пожалуй, только "падение гнета" вызывало здравый скептицизм – мы вдвоем уж никак не могли тягаться с эльфами, оборудованными новейшей техникой, а то и еще чем-нибудь запредельным, и технократами, пока находящимися за кулисами. Магия и техника вместе, если верить пророчеству, а у нас на двоих только старый дневник и одно мало-мальски дельное заклятье. Наверняка, это все-таки мы. Сроду люди в этой Параллели не бывали! Значит точно мы. Точно…
На этой печальной ноте, под аккомпанемент Катиного "Налево!" я послушно свернула, не утруждая себя взглядами по сторонам и столкнулась с местной жительницей. К счастью, не слишком весомо – пожалуй, "столкнулась" слишком громко сказано – скорее "задела", но и этого хватило, чтобы эльфийка возмущенно вскрикнула, получив тычок от пустоты. Я замерла, отскочив в сторону, и зажмурилась в детской надежде, что в такой "темноте" меня точно не заметят. Увы, заклинания, которое спасало бы и от чужих ушей, и от глаз, и от опасности быть нащупанной пока не придумали, и я, похолодев, рискнула открыть глаза. Переполох не поднялся – правила игры в побег все-таки не были нарушены. Пострадавшая как раз получала свою долю извинений от нашего знакомого эльфа-провожатого. Что самое занятное, он не сделал ничего, чтобы помешать нам уйти, только извинился перед соотечественницей и присел на корточки у её ног. Она тут же обогнула его и продолжила свой путь.
Я вспомнила, что затаила дыхание, и позволила себе вдохнуть, но выдохнуть спокойно не смогла. Эммери вовсе и не думал заканчивать свои расшаркивания чем-то вроде земного поклона – он поднял с земли и отряхнул от дорожной пыли темно-синюю книжонку. Затем поднял голову от находки и неопределенно улыбнулся. Я машинально сжала и разжала непривычно пустующие ладони.
– О, прими мои горячие поздравления, – иронически прощебетал знакомый голос из ниоткуда. – Не стой столбом, от твоего щенячьего взгляда потеря к тебе в руки не вернется…
За всей отповедью могло бы последовать обоснованное определение "растяпа", но Катя сдержалась, и только потянула меня за руку. Я внезапно вспомнила, что она старше меня – мои законные года, прожитые в родной Параллели, всплывали в памяти редко, но метко. Я не обиделась бы даже на "косорукую идиотку", взбреди моей незримой товарке в голову обозвать меня подобным образом – положение становилось все более безрадостным, если принять мое недавнее решение за основу. Подсознание тем временем молчком отметило что-то странное…
Эммери затерялся в толпе не хуже нас, и мои попытки разглядеть его через плечо не увенчались успехом. Катя сосредоточено тянула меня за руку, не удостаивая больше ни словом. Я виновато прибавила шагу и попыталась завязать разговор.
– Как ты собираешься выбираться?
– Главное – добраться до ворот, а там видно будет, – бодро ответила Катя, чуть ослабив хватку, но не отпуская моих пальцев – прямо маленького ребенка ведет, честное слово!
– Добраться как? – я нервно хохотнула, недоумевая про себя, как это я так легко отделалась. Мне казалось еще пару минут назад, что новоявленная волшебница дорожит своим единственным учебником. – У тебя в родословной не было доблестных предков с редкой фамилией Сусанин?
– Ха! – мою руку мстительно потянуло с новой силой, и пришлось перейти на бег. – У каждого поворота такие броские достопримечательности, что заблудиться невозможно! Видишь, разветвление дороги? Мы пришли с той улицы, у которой крайний дом без лавочки.
Я хотела было фыркнуть – тоже мне примета, но потом огляделась по сторонам, насколько позволяла скорость, и поняла что ни один – ни один! – дом в радиусе двадцати метров не обошелся без этого важного атрибута. А крайний дом избранной нами улочки и правда был его лишен. Невероятно, но факт. Пришлось проглотить запоздалый смешок пересохшим горлом и в очередной раз ускориться.
– Куда мы так спешим? – на бегу спросила я.
– Наш пропуск в большой мир собирается уйти без нас, – выпалила Катя. – Ворота видишь?
Те самые ворота, посредством которых мы попали в этот негостеприимный городок, намеревались выпустить отряд разведки из трех эльфов – еще минутка и они, выполнив возложенную на них миссию, закроются и не выпустят никого до возвращения оных. Моя рука выскользнула из Катиной, и дальше мы уже мчались изо всех сил. К счастью, у ворот почти не было жителей, и никто не помешал нам окончить забег у самых спин разведчиков. Я почти уткнулась носом в спину одного из них, но вовсе не благодаря скорости. Эльфа остановил окрик, и он послушно остановился и обернулся, встретившись со мной взглядом. Я уставилась в миндалевидные глаза с узкой полоской зрачка, боясь сморгнуть. Рядом чертыхнулась подруга и, дернув меня за руку, заставила отвести взгляд и вовремя отойти в сторону. Я с облегчением сообразила, что контакт взглядов был только с моей стороны – предводитель отряда смотрел на окликнувшего его сородича сквозь меня. Тот приблизился, и рядом со мной послышался зубовный скрежет. Я, наконец, повернулась к "новенькому" лицом и едва не застонала – нас догнал Эммери.
– Что он делает? – сердито прошипела беглянка, чей побег оказался под угрозой срыва.
– Кажется, – я попыталась определить, что же мне все-таки кажется, кроме черных точек перед глазами, – Кажется, он договаривается со старшим в тройке…
Миролюбивая щебечущая речь нашего знакомого преследователя приобрела железные нотки, когда его собеседник нетерпеливо мотнул головой.
– …договаривается о… – медленно проговорила я.
Эммери сжал зубы и рубанул воздух ладонью с каким-то резким восклицанием. Лицо объекта убеждения сначала тоже посуровело, но потом он передумал и с саркастической усмешкой и интернациональным приглашающим жестом отступил в сторону. Эммери открыл было рот, чтобы возразить, да и один из рядовых разведчиков тоже не понял "юмора" командира и влез в диалог с вопросом. На что начальник ответил коротко, и, похоже, очень ясно – все кроме него повернулись к воротам и пошли на выход, наш знакомый, как я успела заметить, когда он проходил мимо меня, поднял глаза к небу, но как будто остался доволен.
– …о том, чтобы пойти с ними, – закончила я.
– Спасибо, я уже поняла, – послышалось шагов на пять впереди. – Догоняй!
– "Догнать невидимку" – отличное название для триллера, который будет приходить ко мне ночами, – пробормотала я, гадая, где находится моя подруга в данный конкретный момент.
– Я здесь, – невидимые пальцы постучали по моему плечу; галочки, которые так старательно вырисовывало мое подсознание без моего участия, начали складываться в рисунок, но Катя прервала процесс: – У нас проблемы…
Отложив разгадывание японского кроссворда на потом, я хмыкнула – в двух шагах от ворот кончалась мостовая – удивительно удобная, почти лишенная пыли, которая могла бы клубиться под ногами невидимок, и веток, которые могли бы хрустнуть от неосторожного шага. Подумаешь толпа! Только я могла в таких условиях наткнуться на случайного прохожего. Здесь нас ждала проблема посерьезнее – коварная высокая трава, шелковистая, но готовая примяться даже от дыхания запыхавшегося человека, не то что от Катиных кроссовок и моих домашних тапочек… Вот стыдоба-то, я даже тапочки не сняла!
– Придется идти за ними, – сдавленно заметила я, сдерживая очередной нервный смешок. Трое впереди идущих утопли в траве до середины голени, и слава богам, что воспетая в легендах легкая поступь эльфов преувеличена во многие разы – за ними все же оставалась тропка. Впрочем, нуль преувеличить нельзя – если бы легенды выросли на пустом месте, здесь была бы протоптана изрядная дорога – травинки, пострадавшие первыми, потихоньку выпрямлялись – и мы с Катей поспешили за эльфами, стараясь не слишком отставать.
Группа двигалась свободно, не особенно таясь – очевидно, не от кого было. Конечно, возникал справедливый вопрос – зачем же тогда разведотряд? Здравый пример его необходимости найти было несколько сложно, но чахлый примерчик налицо – ведь наткнулись же они на нас. От размышлений о эльфийских разведчиках я плавно перешла к тем странностям, которые я бессознательно отмечала на протяжении всего пути от темницы до ворот, но мысль, обидевшись на пренебрежение, никак не желала ловиться. Очевидно, в раздражении я немыслимым образом наступила на собственную подошву и закономерно стала валиться во весь рост вперед, прямо на "вовремя" остановившихся "кошек". Еще бы чуть-чуть… Но меня подхватили под локоть и, не удержавшись на ногах, с криком рухнули вместе со мной в траву…
– Ты меня видишь?! – последняя галочка довела меня, наконец, до догадки.
– Вижу, – призналась примятая трава. – Не забыла – на мне крестик, заряженный тобой. Значит, твоя магия на меня не действует.
– Дельные страницы я тебе наугад перевела, – пробормотала я, потирая уши. – Зачем кричать-то?
– Это не я, это один из эльфов…
Барабанная дробь – до нас обеих одновременно дошло, что же случилось… Я без особой надежды собралась в комочек, готовая в любой момент, узрев остроухую голову над собой… заорать в лицо что ли? Возможно, шансы оглушить первого сунувшегося к нам разведчика у меня были, но вместо вполне ожидаемой и вероятной стрелы-первопроходца сквозь высокую траву я узрела миролюбиво поднятые руки.
– Поднимайтесь… – потребовал Эммери.
– Это шутка? – предположила Катя, не сомневаясь, что эльф не услышит. Он не то чтобы не оправдал её ожидания, но его взгляд стал менее рассеянным и всеохватываюшим – он явно определился с целью и протянул к ней руку.
– Провал операции "Побег", – констатировала я, без особых колебаний хватаясь за предложенную помощь – стоило моей ладони коснуться эльфовой, как она из полупрозрачной, каковой стала после его слов, превратилась в ясно видимую. Цвет, объем и полутени волной пробежали от кончиков пальцев по всему телу и встала с земли уже не невидимка. Оказав посильную помощь мне, эльф переключился на мою подругу, но та демонстративно и весьма ловко поднялась на ноги самостоятельно, цветнея на глазах.
Пока суд да дело, я бегло оглянулась по сторонам в поисках остальных, которые собственно и должны были держать нас на острие стрелы. Но таковых почему-то не наблюдалось. Я недоверчиво повторила процедуру, включив на сей раз в кругозор небо и землю. На последней обнаружилась примятая трава, а на примятой траве мирным дуэтом, друг на друге покоились искомые разведчики. Такого поворота событий не ожидал никто, кроме, пожалуй, их виновника.
– Как это понимать? – подбоченившись, накинулась я на Эммери.
Не знаю, ожидал ли он претензий на свой счет, но хмыканье получилось очень разностороннее: одновременно недоуменное, возмущенное и укоризненное.
– Он и по-русски говорит… – запоздало заметила микрофон и наушники Катя.
– Вот пусть сейчас по-русски и объяснит, что ему от нас надо!
– Чуть позже. В крайнем случае, на ходу, – покачал головой объект моего негодования.
– На каком еще ходу?! – по инерции продолжала я, уже не в силах остановиться.
– На пешем, – отрезал эльф, подхватил меня под локоть, гостью Параллели за руку и потащил в известном направлении, только почему-то не туда, куда я ожидала.
Попытка вырвать локоть из его пальцев потерпела крушение, чего, впрочем, и следовало ожидать, судя по произошедшему у ворот… У ворот!
Для меня это был час озарений. Остроухий парень, волокущий нас все дальше от города, был тем самым злосчастным эльфом, которому я была обязана синяком на плече. Я перестала тормозить движение и пошла вровень с ним. Столь быстрая капитуляция явилась для Эммери полной неожиданностью и заставила его оглянуться.
– Объясните в чем дело, – уже более покладисто потребовала я.
– Не время сейчас, – он поспешно отвел взгляд и пошел еще быстрее. Окружающие, потеряв надежду вогнать меня в гроб бесконечными сюрпризами, видимо, решили сделать это путем изматывания – не пропадать же купленным вскладчину белым тапочкам!
– Не увиливай, – подключилась Катя, но эльф её вовсе проигнорировал. Неужели мстил за непринятую руку?
– Вы обещали – на ходу! – жалобно напомнила я, решив сменить тактику.
– Одна недалекая особа нечаянно привязала меня к себе на всю оставшуюся жизнь, – рявкнул Эммери, неожиданно зверея и останавливаясь. Боль в стиснутом локте придала мне сил, и я вырвалась, потирая вышеозначенный.
– Нежнее надо быть, нежнее, – сдавленно посоветовала Катя, разминая отпущенную уже успокоившимся эльфом кисть.
– Оставьте свое мнение при себе, – огрызнулся остроухий. – Мы заговорили не больше пары минут назад, но если будете продолжать в том же духе, ничем хорошим это не закончится.
– Я с места не сдвинусь, пока вы мне в лицах не объясните, в чем дело! – для верности я села на траву. Катя молча устроилась рядом.


НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ВРАКАХ И ВРАГАХ

Эммери выдохнул, тревожно оглянувшись и обреченно присел на корточки в траву. Я почему-то мстительно подумала, что наконец-то рассказчиком буду не я…
– Каждый представитель моего народа, – нетерпеливо начал эльф, – обязан давать клятву выполнить определенные обязательства перед тем, от кого он услышит определенные слова. Каждый, конечно же, выбирает набор слов, который очень редок. На свою голову я выбрал именно такое сочетание звуков… Сложно попасть в точку – сказать то, что надо, кому надо и когда надо, поэтому едва ли многие мои сородичи имели шанс стать клятвопреступниками. У меня такой шанс есть.
– Ха-ха, – пробормотала я, – Ты сейчас под "тем" подразумевал меня?
Он кивнул.
– А сочетанием звуков мою фразу у ворот?!
– К сожалению…
Я нервически ухмыльнулась.
– А какие у тебя, прошу прощения, обязательства перед моей скромной особой?
– Защищать ценой собственной жизни, словно родную сестру, – стоически отозвался Эммери.
– Не слишком ли? – подала голос моя притихшая подруга.
– Чем меньше шанс на совпадение, тем больше обязательство, – мрачно ответил эльф. – Я достаточно вас просветил? Мы можем идти? То, что в нашем городе не любят химер и технократов вашей расы не значит, что из-за вас нарушат закон о Границе.
– Все, что следовало после слова "не любят" для меня лично полнейшая тарабарщина, – пожаловалась Катя.
– Химера – это я, – пришлось внести ясность мне, – А "технократ" – ты. Технократы это существа, которые выбрали технику, а не магию. А вот для меня тарабарщина началась со слова "закон"…
Мой названый брат не выдержал и поднялся на ноги, явно с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться на город снова.
– С какой из лун вы свалились, меня не интересует, но сидеть на месте больше нельзя. Когда мои товарищи… бывшие товарищи очнутся…
– Идем, идем… – вздохнула я. – Только куда?
– В сторону Границы, само собой, – эльф нетерпеливо поправил колчан.
– Опять эта мистическая граница, – Катя возвела глаза к небу, – О, уже вечереет…
– Здесь быстро темнеет… – пробормотала я, – Кстати, у тебя мое имущество. Гони-ка его на место.
Эммери недоуменно расширил ясные очи – для полной карикатурности образа ему следовало только похлопать ресницами. Я почти решилась дать ему совет на этот счет, но в этот момент к нему пришло озарение. Он расстегнул кожаную куртку и жестом фокусника извлек из-за пазухи вожделенный дневник.
– Ты об этом?
– Еще бы! – я чуть было не рванулась к собственности, которую уже и не чаяла увидеть, но сдержалась и почти спокойно забрала её из эльфовых рук, мельком заметив, что предусмотрительный "кот" запасся даже перчатками.
– Давайте все-таки двигаться, – Кате надоело с умилением взирать на сцену воссоединения ценной макулатуры и ее хозяйки, и она предвосхитила даже эльфа.
– Позволь узнать, – уже на ходу обратилась я к нему, – Чему это ты усмехался, когда поднимал это с мостовой?
Он было улыбнулся, но на память ему пришло что-то не столь радостное, и ответ прозвучал явной попыткой просто отвязаться:
– Вспомнил одну свою… знакомую. Она была такой же растяпой.
Моя подруга громко хмыкнула, а мне ничего не оставалось, кроме как смолчать. По-моему чем дальше, тем растяпистей я становилась.
– Почему, все-таки, мы должны срочно идти в сторону границы? – спросила Катя, огибая Эммери. У меня создалось впечатление, что она пытается поставить между собой и им хоть что-нибудь. В данном случае – меня.
Эльф фальшиво хохотнул – уже в процессе сообразив, что мы обе действительно не понимаем мотива.
– Вы же не можете оставаться здесь, на этой стороне! Еще пара-тройка часов и доклад доберется до цели. После переориентировки вам так просто не сбежать! Кому я это объясняю? – простонал "кот", видя, что в наших глазах не зажглось ничего похожего на понимание, или хотя бы опасение за то, что случится, когда свершиться некая переориентировка.
– Вот и я думаю – с кем это ты беседуешь? – глубокомысленно призналась Катя.
– Ну ладно она, – Эммери почти излучал отчаяние, – Но ты! Тебе что, родители про Границу не рассказывали? Прошло уже лет сто шестьдесят, пять поколений сменилось!
Его последние слова прозвенели колоколом – мягкие звуки шагов отдалились на невообразимое расстояние, оттеняя их еще больше. Мое дурашливое от облегчения настроение схлынуло куда-то далеко вниз, и подняться ему не было возможности.
Пять поколений! Словно упоминания о том, сколько времени прошло, меня преследуют. Конечно, все уже позабылось, меня здесь и не помнят уже, как и ту некрасивую историю. Кто же меня тут может знать после стольких лет? И все же, вот они, сто шестьдесят лет, сто шестьдесят восемь, если быть точным.
– Нет уж! – совсем по-людски вспылила я, обидевшись на судьбу, – Ведешь нас к границе, значит?
– Настя, – похоже, ход Катиных мыслей немногим отстал от моего, – Ты опять за свое! Мы же договорились…
– Да, конечно. Но мало ли куда он может нас завести!
– После душераздирающей истории, что он нам поведал, ты ему еще и не доверяешь? – притворно изумилась коварная.
Эльф скромно прокашлялся – ему не нравилось, что наше движение вновь приостановилось. Ему невдомек было, с чего это в мою бедовую голову закрались подозрения, да еще и на его, такого несчастного, но очень честного, счет.
– Я просто не хочу полагаться только на него, – примирительно ответила я, нагло пользуясь несанкционированной остановкой, чтобы перелистать дневник. – Сейчас вот только посмотрим, куда нас судьба ведет…
"…и пойдем в обратную сторону", – закончила я про себя. Катя бросила на меня странный взгляд.
Извини, подруга дорогая, понимаю, что врать нехорошо. Но сомневаться уже порядком надоело – а совпадения продолжаются. Я всего лишь пытаюсь спасти твою шкуру! Хоть я и не знаю точно, как эта шкура попала сюда, и не исключено, что по своей собственной вине, но большая часть вины коллективной висит на мне. Не хватало только стать причиной того, что "Чужая смерть свою найдет"! Озвучить один из своих "параноидальных" замыслов, значит стать мишенью насмешек и опять же причиной, на сей раз того, что ты назло мне полезешь на рожон! Так?
Странный взгляд моей подруги ясно говорил – так! Я решительно перегнула переплет. "Компас" – гласила витиеватая надпись на открытой странице, здесь же красовалось стилизованное изображение вышеназванного прибора, почти земного на вид.
Эммери выглядел изрядно обескураженным, но с очередным выводом я торопиться не стала. Не обязательно ведь он недоволен тем, что сорвался его злокозненный замысел: просто кому понравится, спасая парочку ненормальных пленниц, чуть ли не в родстве с ними… ну хорошо, с одной из них, клянясь, получать одно только неверие?
– Может быть, лучше я? – заботливо не спуская с меня глаз, предложила самоуверенная колдунья-недоучка.
– Не думаю, что столь элементарное заклинание, как указание направления, может что-нибудь взорвать, – белозубо улыбнулась я. – С этим даже я справлюсь.
Пусть подозрения в нечестной игре обоснованы, это ведь не повод раскрывать карты. Тем более что я действительно с этим справлюсь – слишком просто, чтобы что-нибудь испортить.
Когда я выдохнула последний положенный звук, довольно щурясь на послушно закрутившийся "компас", по всей видимости, обязанный послужить перстом судьбы, я все еще пребывала в блаженном неведении и полной уверенности, что ничего не случится. Но когда вместе с рисунком принялась кружиться земля под ногами, уверенность благоразумно сделала мне ручкой, пока ей не попало по голове. Почва, покружившись еще чуток, дождалась, пока мы трое выскажем свое мнение на этот счет, и рванулась вперед. Мои ноги тут же предательски отказались меня держать – пострадал, почему-то, ни в чем не повинный копчик. Не выдержали и Катины колени – она шлепнулась рядом. Эльф остаться равнодушным тоже не смог, но в отличие от нас вполне грациозно опустился на корточки, для верности придерживая взбесившуюся землю рукой.
После этого я уже затруднялась определить, несемся ли мы вместе с землей или в нескольких сантиметрах от нее. Куда несемся, по размытым сине-зеленым очертаниям установить было практически невозможно. Размытость действовала на нервы и на вестибулярный аппарат – Катя слегка побледнела и зажмурилась, да и я неожиданно с тоской вспомнила свою последнюю трапезу. Хорошо, она была уже давно.
На горизонте, тем временем, появилось разнообразие в виде бурого пятна, и мне пришлось признать, что двигаемся мы вперед – ибо пятно неслось прямо на нас. Более того, это пятно оказалось лесным массивом, и отдельно взятое дерево, стоящее впереди своих ближайших родственников двигалось прямо на меня, становясь все больше и больше… Наконец, оно остановилось в метре от моих ног.
Я выдохнула короткими порциями весь застоявшийся в легких воздух. За ту долю секунды, в которую я была уверена, что мои жаркие объятия с внушающим уважение стволом неизбежны, каждая трещинка на темной коре отпечаталась в памяти.
– Граница, – сказал Эммери, неизвестно к кому обращаясь. Затем встал на ноги, покачнулся и со второй попытки выровнялся, опершись на злополучного древесного исполина. Видимо, мелькание произвело впечатление и на него. Моя несчастная уже светло-зеленая подруга нерешительно открыла глаза.
Ступор схлынул. С жалобным "Пристрелите меня!" я обессилено откинулась на спину. Звучно хрустнуло – я скривилась.
– Почему пристрелите? – громко сглотнула Катя, и, переборов себя, выдохнула: – Ты просто молодец!
– Уй… – я выгнулась мостом, выволакивая из-под себя ветку впечатляющей кривизны. К счастью, несчастная проиграла в прочности моему позвоночнику, но в мою копилку телесных повреждений добавилось примерно столько же новеньких синяков, сколько выступов было на проигравшей. – Ну да, молодец. Умница. Я просто так собой горжусь, что просто сил нет!
Вот оно как бывает! В тот единственный раз, когда перекос в магии сработал на пользу обществу, мне требовалось, чтобы он сработал во вред.
– Теперь можно не спешить, – судя по звуку, эльф любовно похлопал милый сердцу моему ствол.
Я вернулась в сидячее положение, потирая протестующую спину, и вспомнила свою последнюю трапезу уже с легкой ностальгией. Сказывалось то, что я выжала себя почти до капельки, заряжая крест, а потом еще и прокатила нас на n-ное количество километров, абсолютно неожиданно для самой себя.
Соседние деревья, зеленые листья, узловатый ствол и задушевно опирающийся на него мой "брат" окрасились в оранжевые оттенки – Катин прогноз насчет "вечереет" вспомнил, что пора бы и сбыться, и рьяно взялся за дело. Мы находились на самой границе Великих равнин. Ну, по крайней мере, их нынешней границе. Отсюда монументальное травяное пространство казалось гигантской опушкой маленького леса. Эммери безусловно был прав, то расстояние, которое мы отмахали за несколько минут, не преодолеть эльфам и за день непрерывного пешего хода.
Закат дневного светила обратил на себя не только мое внимание. "Кот" рискнул оторвать от надежного древа ладонь и, убедившись, что больше земля никуда не торопится, встрепенулся:
– Надо готовиться к ночевке – сегодня, очевидно, с места мы уже не сдвинемся. Я за растопкой для костра.
– Костра? – удивилась Катя, не приученная к лесным ночлегам и все еще не отошедшая от веселой "карусели".
Я припомнила прохладные ночи родной Параллели и инстинктивно поежилась, обхватив руками плечи. В пору пожалеть, что в нашем прошлом мире было чересчур тепло для лишней верхней одежды.
– Думаю, костер нам о-очень пригодится!
Эльф немного снисходительно улыбнулся и стянул с себя кожаную куртку, под которой оказалась безрукавка в тон и небеленого полотна рубаха, швырнул её мне и удалился. Я только и присвистнула вслед, забыв поблагодарить – в отличие от нас он прилично запасся всякой-всячиной, если задуматься, полезной для дальних переходов. Как только пояс у него выдерживает такой жуткое количество вещиц! Да и стянуть верхнюю одежду так, что колчан со стрелами и разобранным луком не понадобилось снимать – уметь надо. Таким "братом", пожалуй, можно и погордиться.
Зябко укутавшись в дареную куртку, я кинула вопросительный взгляд на подругу.
– Можешь не делиться, – усмехнулась она, – у меня свитер потеплее твоего.
Эта фраза почему-то заставила меня вспомнить о пожитках, рассованных по всей одежде. Наверное, вид у меня был тот еще! На шее ожерелье из трав, отмычек, разнообразных мелочей, кое-что я даже разместила в волосах, холодные монеты давненько отогрелись и вовсе не давали о себе знать. Я выудила из-за пазухи кусок ткани и стала торопливо – пока местное солнце не скрылось окончательно, – собирать все в кучу. Дело шло споро, и вскоре, уже к началу Сумеречного часа, небольшой узелок, увенчанный темно-синим пособием юного мага, был готов к транспортировке. Я торжествующе подняла глаза на Катю.
Та времени даром не теряла, зачарованно любуясь огоньком, трепещущим в сантиметре от её раскрытой ладони. Со вздохом столетней умудренной опытом бабуси я разогнула затекшие колени, подобралась к завороженной пляской собственного творения подруге и беспардонно дунула на огонек.
– Эй! – протестующе воскликнула Катя – одинокий язычок пламени пугливо исчез, не оставив после себя ни облачка дыма, ни запаха гари. Я покачала головой еще сокрушеннее.
– Милочка, ты нарываешься на лекцию. Как ты думаешь, на чем горит бездымный огонь? На чистейшей энергии, которую экономить, между прочим, надо. Знаешь, что будет, когда энергия в талисмане кончится во время какого-нибудь заклинания?
Я поддела коготком мерцающий крестик и задумчиво пробежалась по нему взглядом, для пущего эффекта снова взглянув Кате в глаза.
– Талисман штука капризная – он привыкает к ощущению силы, несмотря на то, что он "всего лишь" вещь, – вкрадчиво прошептала я, – И черпать её он может начать из тебя. Для моего организма, к примеру, это не страшно. На этот – и на множество других случаев – мы припасаем резервную энергию, да плюс еще "лишняя" магическая. А вот для немагических "пользователей" это чревато… неприятностями.
Катя сморгнула набежавшие от напряжения слезы – сама знаю, как неприятно, когда на тебя смотрят подобным образом. Любимый способ Учителя. Был.
– Нас не запугаешь, – с легкой насмешкой голосе ответила она, двумя пальцами отнимая у меня крестик и заправляя его за свитер.
– Я и не пыталась, – я мирно отстранилась и села рядом, вытянув затекшие ноги. По ним тут же радостно забегали "мурашки". – Я серьезно…
– Ладно, – тихо откликнулась моя подруга, уже почти невидимая в подступившей темноте.
Сумеречный час вступал в свои права. Как раз между закатом солнца и восходом трех лун в весенне-летнем сезоне царит полная темнота, которую безуспешно пытаются разбавить вспыхивающие то тут, то там ранние тусклые звездочки. Ровно один час. Осенне-зимнему часу Сумерек приходилось ждать дольше – его время наступало после заката двух зимних лун, перед восходом солнца. И тоже ровно час. Где рыщет Эммери? Ищет хворост в соседнем лесу?
Эльф оказался легок на помине: нарочито громко хрустнув веткой – держу пари, той самой злополучной – позади нас. Мы синхронно обернулись. Что Катя обернулась тоже, мне дали понять её волосы, хлестнувшие по моей щеке. В темно-зеленых полутенях вечернего леса плавали зеленые глаза в обрамлении нечетких контуров уже знакомого лица. "Кот" он и есть "кот"!
– Разжигайте! – о траву небрежно плюхнулась кучка сухих веток.
– Раскомандовался, – буркнула Катя, тем не менее, не заставив себя упрашивать.
– А разве не надо их как-нибудь по-особому разложить? – с сомнением присоединилась я к обмену репликами.
А вспыхнувший огонь уже высветил довольно упорядоченно разложенный хворост. Вопрос пришлось проглотить. Да и услышал ли его кто-нибудь за радостным хрустом огненной трапезы?
Эммери по-турецки уселся с той стороны костерка. Озорно уставился на наши с подругой освещенные огнем лица и потянул носом воздух. Этот, казалось бы, не вяжущийся с его утонченностью жест, однако, все равно получился аристократичным.
– Пахнет маленьким конфликтом, – почти весело заметил он.
– Он может разгореться, если будешь так странно на нас посматривать, – огрызнулась наша пиротехник, – Что сиять-то?
– Но особых причин огорчаться вроде нет, – почему-то заикнулась я. Хотя у меня они были, и еще какие, только делиться ими я не собиралась. Лучше поделюсь плюсами: – Нам ведь нужно вернуть тебя назад, а раз время здесь идет много быстрее, чем там, твое отсутствие сойдет нам с рук. Стоит лишь найти кого-нибудь из коренных жителей.
– Да…Ну да, – Катя как будто только что вспомнила о главной насущной проблеме.
– Тебе не кажется, что пора теперь вам объяснить, что происходит, – уже более серьезно спросил Эммери, явно обращаясь ко мне. С моей товаркой он предпочитал только холодно переругиваться.
На то, что мне "кажется" полагаться не хотелось. Я попыталась переглянуться с Катей, но она деликатно сделала отсутствующую мину, любуясь на сей раз сравнительно безопасным огнем. Я беспомощно свела в замок пальцы и передернула плечами. Куртка сидела надежно, и соскальзывать на землю, вручая мне удобный повод увести разговор в сторону, не собиралась.
"Кот", подсвеченный оранжевыми бликами, не спускал с меня ждущих глаз. Молчание затягивалось. Что я могу сказать-то? Все от начала до конца? Или с конца до начала? Боги, до чего же надоело быть просветителем!
Светящиеся зеленоватым ожиданием очи даже не думали смигнуть или хотя бы сузиться. И я решилась:
– Да все просто! Я некоторое время гостила в… – Интересно, как в эльфийском разговорном называются Параллели? – в соседнем мире. Её родном мире, – я закусила пересохшую губу, пытаясь подобрать слова, – Катя попала сюда… случайно. А теперь нужно просто вернуть её назад, а для этого нам нужны координаты её мира. Которые наверняка есть у любого моего сородича.
Эммери абсолютно кошачьим жестом склонил голову набок и усмехнулся.
– Почему-то мне кажется, что будь все "просто" ты бы подобрала фразы поубедительнее. К тому же не думаю, что такая роскошь, как пространственные карты, найдется в любом доме. Немного странное у тебя "некоторое время", если ты не знаешь элементарных законов.
По его голосу чувствовалось, что он подбирает выражения как можно мягче. А мог бы сказать прямо: "Ну чего ты вешаешь лапшу на мои оч-чень удобные для этого острые уши?! Немедленно рассказывай правду, иначе плюну на клятвы и брошу вас в лесу. А вы даже хвороста набрать неспособны!". Эльф же не выдал себя даже взглядом, являя собой идеал терпеливого родственника. Как быстро вошел в роль!
– Я тут на окраине жила, до нас новости медленно доходят, – бессмысленно пробормотала я, хотя мой собеседник не ждал ответа, смирившись, что подробный рассказ ему не светит.
С той стороны костра только головой покачали. Я проглотила очередную оправдательную глупость и затихла. Катя сменила позу, беззастенчиво опершись на меня плечом и устало щурясь на пламя.
– Эммериэль, – нарушил только-только успевшее воцариться молчание мой остроухий "собрат".
– Извини? – не сразу поняла я.
– Екатерина, – со скрытой издевкой откликнулась Катя.
– Настя, – я толкнула её локтем под ребра, не опасаясь промахнуться – слишком близко находилась цель. Она фыркнула, мол "С волками жить – по-волчьи выть". На это я укоризненно вздохнула, подразумевая "Нам похоже еще долго идти бок о бок, так что не будем накалять обстановку".
Неожиданно и резко посветлело, пришлось заслониться рукой. Куртка тут же предательски скользнула в траву, дождавшись, когда сие будет для меня бесполезно. Луны всходили быстро – одна за другой вспыхивая на горизонте и заливая Равнины белесым светом. Сначала самая мелкая – Таво, затем средняя – Чайтах, и последней на небе, заслоняя ближайшие звезды и делая своих соседок невзрачными и тусклыми появилась Ресса, самая крупная из лун Третьей Параллели. Я невольно залюбовалась своеобразным парадом спутников, который нам повезло лицезреть – обычно луны всходят хаотично. Мои товарищи в свете Рессы выглядели чем-то вроде карандашных набросков или, скорее, фарфоровых кукол, покраску которых мастер отложил на потом, впрочем, первая вспышка при восходе обычно сменялась ровным неярким светом, что закономерно произошло и на этот раз, сгладив жуткий эффект.
– Да, впечатляет, – коротко заметила Катя, подслеповато скользнув по глазам рукой.
– Будем спать, – предложила я.
– Думаю, да. А еще я думаю, ты будешь не против, если…
– Если что?
Забытая мной осиротевшая куртка была ловко подхвачена с земли невинно улыбнувшейся подругой. Я бросила косой взгляд на собственника одежки – Катя явно не собиралась спрашивать разрешения у него. Эльф пожал плечами, давая понять, что ему, в сущности, не важно, и поинтересовался:
– Кто бодрствует первым?
– В смысле? – насторожилась уже устраивавшаяся на куртке невежественная дочь цивилизации. – Света и так достаточно.
– А как насчет тепла и… хищников, грамотейка? – хмыкнула я, – Пожалуй, я побуду первой ласточкой. Сладких вам снов под моей защитой в течении… трех часов.
– Подежурю перед рассветом, – не стал спорить Эммери.
Катя, сообразив, что её черед будет посередине – не самый лучший вариант, сердито покачала головой, но возражать было поздно.
Эльф тем временем, вместо того чтобы покорно улечься к костру на траве, которая скорее всего к утру покроется росой, выудил из-за своего уникального пояска что-то неопределенное и принялся над ним колдовать. В переносном, конечно смысле, потому что в разложенном виде неопределенная вещица оказалась спальным мешком. Эммери насладился произведенным эффектом, затем достал еще один комплект и бросил мне. Я поймала, благодарно кивнув, и вероломно протянула его завоевавшей обесценившуюся куртку подруге.
"Кот" хотя и возвел к небу глаза, но оставить названную сестру ночевать на хладной земле не решился.
– С возвратом, – предупредил он уже не безуспешно теребившую сверток Катю, и отправил на эту сторону костерка еще один такой же.
– А компактно сложенной двухкомнатной палатки у тебя в кармане нет? – с надеждой спросила я.
– Радуйтесь, что это есть, – эльф педантично снял колчан, положил рядом, – Что микрофон, что спальники – они никому просто так не достаются, и я не исключение. Пришлось изрядно… постараться.
– Оу… Ну, спокойной ночи, – я оценила жертвы, на которые пошел мой названый братец ради какой-то там клятвы, и лишний раз поразилась значению совпадений в нашей жизни. Будет о чем размышлять три часа бдения. А вон, кстати, и запас растопки до утра. Как это я не заметила, что он притащил с собой две связки?
– Спокойной, – с сарказмом откликнулась моя подруга, которой предстояло перехватить эстафету как раз в самом разгаре шестого-седьмого сна, устроилась в спальнике, поддавшемся её усилиям, подложила сложенную куртку под голову и затихла. Эммери вовсе беззвучно успел вытянуться на спине и дышал уже ровно и сонно. Видимо, если я что-то понимаю в походных привычках, это одна из них – высыпаться пока дают. А дают не всегда. Тик-так: отчет пошел. Два часа пятьдесят девять…

Пламя со смаком хрустело очередной порцией веток, будучи единственным нарушителем ночной тишины, если не считать ровного дыхания спящих. Ночь была безветренной, а лесное зверье остерегалось подходить к Равнинам ближе, чем на семьсот-восемьсот метров. Можно было сколько угодно запугивать подругу хищниками, только и ждущими, когда погаснет огонь, чтобы схарчить беззаботных путников – от этого ни одна птичка ближе не подлетит, что уж говорить о желающих нами поужинать. Воистину, это была идеальная обстановка для спокойных размышлений, но я не решила и половины своих насущных проблем, хотя время моего дежурства утекало сквозь пальцы и безвозвратно скрывалось где-то в лесу. Кругом царил настолько неподдельный покой, что тревожные мысли не желали обдумываться, да и я не горела желанием пускать их в ход. Хотелось только тщетно смотреть в уютные, слишком яркие для земной атмосферы сполохи и ни о чем, абсолютно ни о чем не помнить. Просто смотреть, и мечтать, чтобы все подозрения, пророчества и неудачи сгорели вместе с вот этой чернеющей веточкой…
– Почему ты её не разбудила? Уже прошло лишних полчаса, – услышала я, и вздрогнула от неожиданности, несмотря на ровный и тихий голос говорившего.
Не хотелось огрызаться и портить себе и ему настроение, одновременно прогоняя ночное спокойствие.
– Все равно не усну, а она хоть выспится. Хоть и будет утром возмущаться, что её обделили… – в полголоса отозвалась я.
– Пожалуй, что ближайшее поселение за этим леском. А он хотя и небольшой, идти придется весь день. Лучше поспать, – возразил Эммери.
– Я бы лучше поела, – вдруг пожаловалась я. Пустой желудок был одной из причин моей бессонницы.
Эльф виновато потупился:
– Не запасся едой, извини уж. Завтра кого-нибудь подстрелю…
Я пожалела несчастную жертву его меткости, но возразить не смогла – голод не тетка. Пришлось достать из узелка полупустую бутылку с водой и удовлетвориться парой глотков.
– Ты в самом деле пошел за нами только из-за клятвы? – я спрятала сосуд обратно и решила поддержать беседу.
– Ты в самом деле жила на окраине? – блеснув глазами парировал "брат".
Н-да, так у нас беседа не пойдет…
– Хорошо… Какой она была, твоя настоящая сестра? – в упор спросила я, старательно делая вид, что знаю его больше пяти часов, причем как облупленного.
Искомый эффект был произведен: невозмутимый прежде "кот" не нашел достойного ответа. Только удивленно поднял брови и беззвучно пошевелил губами. Я ждала.
– Откуда..?
– Ты фактически сам сказал… – Я в знак уверенности скрестила руки на груди.
Естественно, мой жест был показушным. Какая там уверенность! – утверждение мое было вилами на воде нарисовано. Конечно, некоторые фразы Эммери могли привести к такому выводу, и привели, но если бы я хоть минуту подумала, прежде чем говорить, голос рассудка тут же меня бы переубедил.
Наверное, в планы эльфа входил пунктик "Воспользоваться оставшимся временем и расспросить обо всем", но его пришлось срочно вычеркивать. Око за око, баш на баш, зуб за зуб: Эммери снова вытянулся на земле, потянулся и сказал фальшиво:
– Спокойного дежурства. Разбуди меня через час.
Ему удалось отомстить. Я еще не определилась с тем, чего я ожидала – бури эмоций, одинокой слезы или метко брошенной мне в лоб ветки, но только не наглого бегства от ответа. Посозерцав каменно-спокойное лицо Эммери, наслушавшись его мерного сонного дыхания, я уронила руки на колени и покачала головой. По крайней мере, я выдержала "штурм" и ответила одиноким залпом. На время атака противника захлебнулась от неожиданности и отхлынула от стен бастиона…


НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ И НЕВИДАННЫХ ЗВЕРЯХ

– Пора вставать! – подумать только, когда-то я ненавидела будильники! Воистину, все познается в сравнении.
– Настя-а!
Я пошарила рукой в поисках подушки, чтобы метнуть её в настырную подругу, но нашарила только её кроссовок. Вместе с её ногой. С идеей отпугивания Кать путем швыряния подручных предметов пришлось распрощаться.
– И тебе доброе утро, – я выпуталась из мешка и протерла глаза. Весенний лес предстал передо мной во всем своем великолепии. Я поморщилась: все кроме меня давно проснулись и не только собрали – что в любом случае не составляло особого труда – "постели", но и расправились со следами костерка. А теперь смотрели на меня с такой укоризной, как будто это они бодрствовали большую часть ночи.
– Не надо этих взглядов, – обиделась я, торопливо возвращая спальному мешку первоначальный вид компактного свертка. – Если вам так не терпелось рвануть отсюда, могли бы разбудить на пять минут раньше.
– Просто рука не поднялась нарушить твой ангельский сон! – откровенно мстя за мою ночную жалость, прощебетала Катя.
Я швырнула Эммери сверток, попутно сделав вид, что могу кинуть его и в не в меру язвительную девушку, которая стояла, скрестив руки на груди и меланхолически наблюдала за моими действиями. Фокус не прошел. Пришлось мне поднять узелок, отряхнуть его от травинок и, слегка хромая на затекшую ногу, подойти к спутникам.
– К походу готовы, осталось решить, в какую сторону идти, – заметила Катя, протягивая мне куртку "кота".
Я приняла нежданный "дар" с вопросом в глазах.
– А мне чужого не надо, – немедля откликнулась на мой взгляд эльфоненавистница, таким тоном, что уместным показался бы и высунутый язык, но она сдержалась.
Тот, кому предназначался сарказм, философски пожал плечами за её спиной. До сей поры он помалкивал, никак не участвуя в процессе побудки, и вообще всячески выказывая желание стать чуток незаметнее, но долг звал громогласно, не хуже пресловутой трубы.
– Если ваше доверие ко мне выросло за счет того, что вы проснулись несвязанными, предлагаю идти за мной.
Мы с Катей переглянулись. Если выбор и маячил где-то поблизости, он делал это весьма неохотно, и мы его попросту не видели.
– Веди же нас, брате, – напевно предложила я. Эммери предпочел не ловить моего взгляда и сделал вид, что намека не услышал.
– Идем почти все время прямо, за исключением случаев, когда прямо перед вами стоит дерево, – популярно объяснил он, отвернувшись. – Деревня рядом, лесок вовсе не так велик, как кажется. Нам даже не придется в нем ночевать.
– Еще чего не хватало! – буркнула себе под нос Катя. Не знаю, для кого она старалась говорить тише. Да и уж кто бы говорил!
– Пойдемте, – мирно сказала я. Меня почему-то послушались.
Колонна в порядке эльф, человек, химера двинулась вперед, в пока еще, чуть меньше километра, безжизненный весенний лес.
Я всегда любила леса. Их незыблемая стойкость давно стала для меня символом жизни. Хоть и сложно поверить, глядя на голые зимние ветви, что каких-то два-три месяца и они покроются радостной зеленью и зашелестят на ветру, передавая друг другу последние новости, этот процесс остается чем-то надежным, тем, что обязательно произойдет. Темные шероховатые стволы всегда внушают уважение, а на совсем молодые листья и веточки просто приятно смотреть… Да, я всегда любила леса. Но конкретно этот образчик не отвечал мне взаимностью…
– Блин! – не сдержалась я.
Каждая веточка, по идее долженствующая радовать глаз, задавалась целью его если не выколоть, то хотя бы поцарапать. А если глаз вовремя прикрыла рука его непосредственного владельца – не страшно. На крайний случай есть щеки, да и те же самоотверженные руки тоже не железные. Если же ветка была сломана, то её этот факт не останавливал. Она терпеливо лежала на земле, благодушно пропуская мимо и сапоги эльфа и кроссовки Кати, и с радостным хрустом впивалась в мягкую подошву моих тапочек. Если она была слишком толстой и не имела достаточно острых поверхностей, коварная ветвь бросалась мне под ноги, заставляя с пока еще цензурным вскриком лететь навстречу очередной претендентке на выкалывание моих ныне желто-оранжевых очей, прокалывание пяток и ломание ног. В добавок ко всем прелестям каждая отогнутая идущей впереди подругой злоумышленница с ликующим свистом норовила хлестнуть как можно больнее и доставить максимум неприятных ощущений. Как раз одна такая и заставила меня с воплем отскочить назад, наткнуться на представительницу "толстых" недоброжелателей и грохнуться опять же на копчик.
– Ах-х… – только и смогла прошипеть я. Самой пострадавшей из моих органов оказалась кисть руки, на которой теперь красовалась багровая полоса. Катя, оглянувшаяся на звук, все-таки бросилась меня поднимать.
– Извини, – виновато прикусив губу, присвистнула подруга. – Может быть, поменяемся местами?
– Может быть, сменим трассу? – Я сердито отряхнулась.
– Ничего не сломала? – присоединился к перекличке эльф.
– Только руки, ноги и позвоночник в четырех местах, не считая пары трещин в тазобедренной кости, – неприветливо просветила я его. – Пойдемте, я жива и слава Богу.
Путь в новой последовательности радовал немного больше. (Мне показалось, или Эммери явно ускорил шаг?) Идти стало легче настолько, что между очередным набором уверток-наклонов и перешагиваний на выживание и удачным для какой-нибудь ветки попаданием я вспомнила о своем желудке, который почти смирился со своей печальной участью, разве что изредка тоскливо урча. Под аккомпанемент несчастной пищеварительной системы я заметила, что во флоре появилось разнообразие, а именно – затесавшийся среди корней деревьев выводок крещайника – голубеньких весенних цветочков, к которым я чуть было не кинулась, как к родным. Влияние Равнин потихоньку слабело. А от флоры до фауны не так уж и далеко.
– Знаете, какой мой любимый цветок? – мое настроение потихоньку поднималось.
– Одуванчик, – не задумываясь, предположила Катя.
– Вон та кучка "даров весны", пожалуй, – догадался более внимательный Эммери.
Я мысленно поздравила себя – это была первая необязательная реплика "кота" обращенная ко мне за сегодняшнее утро.
– В чем логика? – поинтересовалась моя подруга.
– Логика в том, что я потихоньку умираю от голода, – решила признать я, – а эльф пообещал мне чего-нибудь подстрелить…
– Подстрелить?! – громко возмутились у меня за спиной. – Вандалы! Если нет мочи высидеть на диете, – Я мученически сдержала стон: какая еще диета! Еще полдня и внутри меня произойдет акт самопереваривания, – питайтесь вон фруктами.
– Какими еще "вон фруктами"? – усмехнулась я, не особо торопясь оборачиваться или хотя бы тормозить.
– Яблоками, к примеру, – невозмутимо откликнулась Катя.
– Яблоки? Весной? В лесу? – истекая иронией, переспросила я.
– Я конечно не ботаник, но яблоню от березы отличить смогу.
– Хватит издеваться…
Зоркая подруга не выдержала и, схватив меня за плечи, силой развернула в сторону, где в нескольких метрах от нас красовалось невысокое дерево с насыщенно-зеленой листвой, в которой действительно прятались типичные румяные яблоки.
– Зимнецвет полудикий. Плод не ядовит, цветы не ядовиты, листья не ядовиты. Цветет зимой, тем самым не имеет никаких конкурентов, плодоносит весной. – Продекламировала я, справившись с удивлением и голодным спазмом заодно. – В настоящий момент должен бы находиться на грани исчезновения и является крайне редким жителем местных лесов, – и добавила с искренней надеждой и решимостью в голосе: – Привал?
Катя не рискнула задерживать оголодавшую химеру на пути к пище, и только сдержано хмыкнула, ей тихонько вторил Эммери. О черствые существа, ужель вы не способны проникнуться хотя бы солидарностью?
Они прониклись и устремились следом, судя по бодрому похрустыванию позади меня. Похрустыванию? С каких это пор звуковым сопровождением Катиного продвижения по лесу является "бодрое похрустывание", да еще и слегка правее, чем я оставила своих спутников?
Пока здравые мысли негромко стучали в двери сознания, на которых висела надпись "Перерыв на обед", ноги продолжали нести меня к дереву. И остановил меня ставший печально знакомым возглас:
– Настя!
Здравым мыслям открыли. Я обернулась. Разве кто-то говорил, что проголодалась только я? Вот эта милая зверушка, которая вздыбила шерсть на загривке и скалит зубки в белоснежном оскале, наверняка тоже голодна немного. Чуть-чуть, как раз меня ей хватит, чтобы утолить голод, который не позволяет спокойно существовать на этой грешной земле. Который будоражит, мучает, точит. Который кажется неутолимым… У-у-у…
Зверушка издала низкое рычание, не спуская глаз с потенциальной пищи. Потенциальная пища почему-то не испытывала восторга по поводу своего нового предназначения, и с опаской подняла глаза выше лобастой серой башки.
В руках эльфа уже красовался лук – когда только тетиву натянуть успел – с наложенной стрелой.
"Не смей" – одними губами прошептала я.
"Почему?" – тем же манером спросил он.
"Дурень, подумай!"
Эммери опустил оружие. И тут же схлопотал под ребра от Кати. Я услышала как он, скривившись, шепотом объясняет:
– Сразу насмерть – нереально. Если же только ранить – бросится точно. Шальной зверь – так близко они возле Равнин не ошиваются. Наверняка отбился от стаи…
Хотя половину объяснения я додумала сама, это не отменило необходимости в ускоренном темпе соображать, что делать. Волк, точнее местный его аналог, тоже медлил. Чего он вылез средь бела дня, когда чует ведь – их трое. И не сказать, чтоб особо беззащитные. Так чего ж лезть на рожон? Глаза без пелены, ни намека на то, что он бешеный. Неужто голод до такой крайности довел беднягу? Да нет вроде, не так уж и тощ волчара. И шкура блестит, и сам крепкий такой. Только вот ухо порвано, а так ни клочочка шерсти не вырвано даже. Значит не так давно к Равнинам подошел, ведь тут поживиться совсем уж нечем. Так что же? Волк снова глухо зарычал, я нервно сглотнула. Если кинется – никакие когти меня не спасут.
Янтарные глаза с расширенными зрачками не отрывались от меня ни на секунду, я даже загляделась, позабыв, что если он мной и любуется, то не от большой любви, а если и от нее, то к мясу исключительно. Я малодушно прощупала пяткой пути к отступлению, стараясь не привлекать особого внимания. Ну что, волчок, кто первый и куда кинется? Я к дереву, или ты на меня? Похоже, животное потихоньку начало сомневаться насчет правильности выбора добычи. То ли ему не понравилось отсутствие крайне бурной реакции, то ли мой ответный взгляд, но в зрачке я прочла пока еще мелкими буквами проступающий трепет. Стало жалко беднягу – ну право слово, с кем не бывает! Забрел далековато и ошалел от отсутствия птиц и зверей, решил, что вконец отшибло слух и нюх. А тут мы! Может голод у него на клыкастой морде вовсе не по пище, а по общению…
И в тот миг, когда я почти была готова простить бедного зверя, в свою очередь уже согласного трусливо попятиться в чащобу, пахнуло паленым и волк, с визгом переходящим в яростный рев, бросился на меня. Я тоже выкрикнула что-то маловразумительное и в последний момент, удачно отшатнувшись в бок и не удержавшись на ногах, уберегла шею от ранений. "Бедняга" ограничился тем, что, окатив меня смрадным дыханием и наградив еще парой-тройкой телесных неопасных для жизни повреждений, рванул все-таки за деревья, оставляя за собой тонкий шлейф из дыма и запаха паленой псины. Я только и успела заметить, что это серый его хвост был источником аромата.
– Какого, извините… кхм, черта ты это сделала? – поразительно спокойно для обладательницы рваного свитера и кровоточащей царапины поинтересовалась я, поднявшись на ноги еще до того, как Катя с виноватым ликом и Эммери с готовностью присоединиться к упрекам, подскочили ко мне.
– Прости, пожалуйста, я его хотела пугнуть… – объяснила эта доброжелательница, заботливо подбирая с травы куртку Эммери и мои пожитки, которые я, естественно, выронила.
– Я её предупреждал! – в свою очередь добавил эльф.
– Ты видно смерти моей хочешь, – полушутливо надувшись, я выхватила у неё из рук все что она подняла. – Сначала веткой по лбу, теперь вот волка на меня науськала…
Катя безропотно отдала мне вещи, а "кот" почему-то пробежал по ней подозрительным взглядом. Образовалась неприятная заминка.
– Кхм, вы же поняли, что это был нервный юмор, – поспешила внести ясность я. Мои спутники так же поспешно закивали.
Страх, а точнее некоторое его подобие, выветрился окончательно, и я безмятежно принялась одевать поверх пострадавшего свитера куртку.
– Ты что творишь! – кинулась на меня подруга-киллерша, – у тебя же…
– Боевые ранения? – я отвернула рваный одежкин край.
Самое серьезное "боевое ранение" являлось неширокой царапиной, тянулось в опасной близости от шеи и обрывалось у плеча. По крайней мере, свитер был безнадежно испорчен…
– Конечно, могло быть хуже, но нельзя вот так вот… – вмешался мой названный "братец".
– Ой, ну бросьте! – я увернулась от своих чересчур радетельных спутников, явно собиравшихся устроить мини-лазарет в полевых условиях. Оказавшись на чуть более безопасном расстоянии, я рискнула снова отогнуть свитер и продемонстрировать объект их беспокойства.
– Видите, – для наглядности пришлось показать пальцем, – Даже крови не выступило! Ну а где выступило, там уже запеклось.
Катя порывалась возразить, но диверсия была предотвращена еще до начала:
– Если бы кое-кто, читай: пиромаг-недоучка, не вмешался, обошлось бы и без этого.
Обличенная "кое-кто" пристыжено закрыла открытый рот. Я торжествующе надела куртку и двинулась, наконец, к зимнецвету. В конце концов, если тянуть и дальше, свихнусь подобно несчастному волку… Катя издала страдальческий стон и пошла следом – теперь я уже отчетливо поняла, что это была она; следом, куда незаметнее, но тоже не "бодрым похрустыванием" двинулся Эммери, очевидно рассудив, что отпускать меня от себя более чем на пять метров опасно.
Оставшиеся шаги до дерева мы прошли – что радует – без приключений. И я наконец дорвалась до яблока. И это радует еще больше…
***
Если бы в этом лесу водились анаконды, одна из них уже висела бы на моей шее. Если бы этот лес избрали местом обитания ежи, я бы уже исколола все что можно… Но этого не произошло. Последний факт был единственным утешением. В остальном… В остальном все было откровенно паршиво. Особенно последние часа два. Разговор, естественно, не клеился. Эльф, кажется, после ночного инцидента решил со мной не заговаривать, да и Катя придерживалась философии "слово – серебро, молчание – золото". Я была уже с ног до головы в этом "золоте", но даже если бы к моим спутникам вернулась разговорчивость, я бы продолжала угрюмо безмолвствовать. Частично из мести, частично за неимением настроения. Известно, что нет ничего лучше беседы, чтобы скрасить путь-дорожку. Но данное утверждение имеет и обратную силу – чтобы испоганить наилучший поход достаточно получаса гнетущего молчания.
Сначала я воспринимала безмолвие как само собой разумеющееся. Наслаждалась появившимся вскоре птичьим пением, физическими упражнениями, свежим воздухом. Когда наскучило просто передвигать ноги, повесила свой узелок на плечо и, поминутно отставая от спутников чтобы сорвать очередной цветок, занялась плетением венка. То есть сначала это был "венок". Когда первый цветок задел мое колено я поняла, что пора завязывать. Завязала. Хотела было самодовольно повесить свое произведение на чью-нибудь шею и, наконец, заметила, что и спереди и сзади меня никто не горит желанием побыть носителем длиннющей цветочной гирлянды; особенно красноречива была спина Эммери, ненамного отставал Катин отсутствующий взгляд…
Я водворила "венок" на собственные плечи и вот уже практически весь день пыталась расшевелить сотоварищей различными репликами. В результате чего окончательно испортила все дело, а заодно и свое расположение духа.
Можно было попытаться поправить настрой яблоком, но от малейшего воспоминания о припрятанных на черный день плодах зимнецвета начинало подташнивать. Конечно, не стоило так уедаться, но набитый рот – лучшее оправдание бессловесности.
– Слушай, нам еще далеко? – не выдержав, поинтересовалась я у коричневой безрукавки, мелькавшей впереди.
– Не очень, – отмахнулся эльф, и замелькал еще активнее.
Я тоскливо вздохнула, прислушалась, в надежде на язвительную Катину реплику сзади, но за спиной слышались только шаги, шелест и сосредоточенное дыхание тоже подуставшей, но не желающей признаваться подруги.
– Насколько недалеко? – обреченно трепыхнулась среди уже появившегося птичьего гомона моя вялая попытка начать разговор.
– Через полчасика уже будет видна деревня, – Эммери отнюдь не собирался ни замедляться, ни, тем более, поворачиваться.
Ладно бы я их чем-нибудь обидела, можно было бы хотя бы попросить прощения. Но ведь не знаю даже в чем виновата! Я вздохнула и честно попыталась погрузиться в воспоминания о том, что включает в себя понятие "населенный пункт" в Третьей Параллели. Мои воспоминания просто не могли быть особенно разнообразными, да и блистать красочными подробностями для них было затруднительно, но в памяти послушно всплыл образ моего "родного" селения.
Обычно, возвращаясь в не слишком любимый и не очень гостеприимный дом после очередного рейда в Равнины, я не могла не задержаться на небольшом взгорье. А иной раз просто замирала на месте с дурашливо-блаженной улыбкой на восхищенном лице. Пожалуй, заметь меня кто-нибудь – подняли бы на смех. Да только некому было. Кроме меня на это возвышение поднимался только теплый ветерок, но он меня не высмеивал, только трепал волосы и одежду, наверняка наслаждаясь видом вместе со мной. Весной на закате наша деревня представляла собой поистине чарующее зрелище. Виной тому были цветущие деревья, которыми жители, не скупясь, окружали свои жилища. Красно-коричневые домики, казалось мне с холма, были окутаны бело-розовым колышущимся облаком и озарены перламутровым сиянием. В эти редкие минуты мне было абсолютно плевать, что собой представляют обитатели этих далеких домишек, и совершенно было без разницы, что они обо мне думают. Я просто смотрела, смотрела и не могла глаз оторвать… Но потом солнце садилось, мерк сказочный свет, волшебные облака превращались в усыпанные цветами деревья и я спускалась вниз, кривясь при воспоминании о сородичах.
В мыслях я могла позволить себе подобное признание. Они тоже меня не любили. Да и как можно было принять в свою тесную компанию такое чучело, каким была по их меркам я? В личном мирке моих сородичей и их отпрысков редко находилось местечко для дальних родственников, а для приемыша из соседнего дома проход был закрыт, заперт, заколочен толстыми досками. Намертво. К тому же я была чересчур рослой для своего возраста, имела неподобающе темные глаза и излишне светлые волосы. Слишком прямой нос имел вовсе решающее значение…
Если бы меня попросили попытаться описать химер одной фразой, после недолгого раздумья я бы изрекла: "Они явно произошли от гарпий…". Несносный характер – неотъемлемая черта среднестатистического представителя этой расы. Дальние предки моих сородичей никак не могли быть стадными животными… Хотя сейчас они и живут в мире и, казалось бы, в согласии. Помимо нетерпимости я бы добавила в список особенностей химер темно-серые волосы, светло-желтые птичьи глаза и нос с горбинкой. Учитель, давший мне приют, был одним из самых высоких жителей деревни, будучи притом на полголовы ниже, чем я…
Ну что ж, согласитесь же, неудивительно, что я была нежеланным гостем в ватагах соседских детей. Вот так я и приспособилась бродить за Учителем неслышной, незримой тенью, старательно заучив заклинание Невидимости. Вряд ли кто-то мог помыслить себе такую наглость с моей стороны, и именно поэтому мои эскапады оставались незамеченными и безнаказанными, ведь снимается этот "наговор" простой уверенностью в том, что искомый объект именно там, где ты полагаешь.
Воспоминания помогли скоротать время и сберечь нервы: отвлекшись на них, от веток и корней я увертывалась автоматически. Лес редел, день подходил к концу. Холодало. Я передернула плечами и укуталась в куртку поплотнее. Мои товарищи, то ли в знак протеста, то ли из морозоустойчивости особо не переживали по поводу прохлады. Эммери щеголял расстегнутой верхней пуговицей рубахи, Катя шла свободно, не пытаясь даже как-то съежиться, сберегая тепло. Я обиженно обхватила руками плечи – холодок забегал даже под куртку, будя ностальгические мысли о горячем чае. Тошнота откликнулась почти привычно, и я мельком удивилась. Интересно, что такого яблочного в отваре из листьев чайного дерева?
Деревья же впереди нас, далеко не чайные, конечно же, наконец расступились окончательно, являя почтеннейшей публике… низину, в которой обреталась даже не деревня – деревенька домов в десять-пятнадцать. Никогда не думала, что уважающие себя химеры станут жить в таком крохотном поселении! Впрочем, что бы я там не думала, деревня принадлежала именно моим сородичам, и свидетельствовали об этом красно-коричневые глиняные дома. Помнится, когда-то меня восхищал процесс их постройки.
– Спускаемся? – сипло от отсутствия практики поинтересовалась я.
– Еще спрашиваешь! – Наконец-то, а я уже соскучилась по Катиному голосу. – Столько продираться через лес и снова остаться ночевать на опушке, когда цель так близка?
Правоту моей подруги нельзя было не признать, ведь цель находилась всего в полукилометре, если определять на глазок метрах в трехстах, но мы-то стояли на возвышенности. Неужели все деревни моего народа построены у холма? Никогда не замечала. Впрочем, сравнивать мне было не с чем.
Надежда на то, что девушка или, на крайний случай, эльф на открытом пространстве вспомнят о дружелюбии, пропала сразу по началу движения – даром, что места по обе стороны от меня была уйма, мы все равно продолжали идти гуськом в том же порядке. Я закатила глаза к темнеющему небу и, усиленно кутая леденеющие руки в рукава, пропустила вперед свою молчаливую подругу. Дома мало-помалу становились все ближе и больше, цветущих деревьев, столь милых моей памяти, не наблюдалось. Единственное древо, обретавшееся около деревни было неспособно к цветению и единственным его украшением являлись листья… Хотя нет. Чем ближе мы подходили, тем явственнее различались импровизированные качели, привязанные к нижней толстой ветви. На качелях пребывал пассажир, довольный собой и жизнью. Девчушка лет семи-восьми самозабвенно взлетала и опускалась – вверх-вниз! Дети есть дети, к какой бы расе они не относились. Дети есть дети… Маленькие вредные создания!
Девчонка не замечала нас в упор, пока между нами и нею не осталось нескольких шагов. До поры до времени абсолютно счастливые желтые глазенки, узрев нашу великолепную кавалькаду, расширились и увлажнились. Малявка с горестным воплем соскочила с качели и стремглав бросилась к ближайшему домику, бывшему, очевидно, её обиталищем. Возможно, шествие из трех мрачных подозрительного вида личностей и могло напугать кого-то слабонервного, но, глядя на эту сцену со стороны, можно было подумать, что мы не иначе как с бандитскими рожами собирались отобрать у неё драгоценные качели.
– Ого… – Мои спутники синхронно проводили взглядом беглянку, скрывшуюся в дверном проеме.
– Что это с ней? – поинтересовалась Катя, подходя к качелям и проверяя их на прочность. Ветка даже не скрипнула. Ревизорша не удовлетворилась результатом и дернула за веревку еще раз, потом, успокоившись, отошла.
Пока суд да дело, я заставила себя выудить кисти рук из-за пазухи и парочкой пассов вернула своим волосам, глазам и ногтям "человеческий" вид. Пять поколений это пять поколений, но лучше перестраховаться.
– Она собралась кого-то звать… – заметила я, удостоверившись, что прядь в моих руках русая, а руки не украшены когтями.
– Тогда флаг ей в руки и скатерть под ноги. Мы ведь так или иначе пришли за помощью, – постановила моя подруга, которую нервная деточка заставила забыть об обете молчания, данном, похоже, у зимнецвета.
– Если конечно она приведет помощь для нас, – условно согласилась я.
Подул легкий холодный ветерок, и я не выдержала – принялась растирать плечи озябшими ладонями. Катя оглянулась на активные шорохи, эльф нет. Я улыбнулась виновато и вопросительно, но растираний не прекратила.
– Ты что, замерзла? – с нездоровым интересом в глазах моя подруга двинулась ко мне, но зачем именно, узнать мне было не дано.
Из дверного проема с опаской, держась за юбку старшей и от того чувствуя себя на порядок увереннее, вышла давешняя девчушка. За ней, имея вид куда менее решительный и защищенный, вышла молодая химера, или мать, или сестра. А может и тетя, кто их разберет. Задержавшись в нерешительности на пороге, она переступила с ноги на ногу, беспомощно оглянулась назад и, определившись, перехватила руку малышки и направилась в нашу сторону. Словно опасаясь передумать, шаги хозяйка делала настолько широкие, что малявке приходилось активно семенить рядом. Чем меньше становилось расстояние между местными и эльфом, тем мельче шагала женщина и, наконец, остановилась, глядя на него исподлобья.
Мы с Катей стояли чуть дальше, за спиной Эммери, и я, к примеру, ничегошеньки не понимала. Любой мой сородич, неважно какого пола, увидев, что его чадо со слезами на глазах бежит к нему под защиту и жалуется на неизвестных напугавших его путников, кинулся бы разбираться более рьяно, с когтями наголо, ибо никому не позволено, особенно каким-то недоразумным существам, обижать его дитятко, а не стоял бы с опущенной головой и закушенными губами, не теребил бы запачканное платье. Позвольте, разве хоть одна уважающая себя – а они, поверьте, все себя очень уважают – моя сродственница покажется в замаранном платье перед кем-либо, будь даже она последняя беднячка? Может быть, я ошиблась Параллелью?
– Вы пришли забрать наш кров? – с претензией на надломленный голос спросила единственная в своем роде не уважающая себя химера.
Я честно полагала, что Эммери такая заявочка заставит растеряться, но, похоже, подобная процедура новинкой для него не была.
– Не сейчас, – он все-таки оглянулся на нас. – У вас есть Хранитель?
Какой еще хранитель? Я точно перепутала координаты…
Желтые глаза женщины аж вспыхнули от счастливого осознания, что её дом вне опасности. А потом там загорелось что-то еще… Она вздернула подбородок чуть выше и прижала к себе девчушку за плечики.
– Его дом на другой стороне селения, – ответ получился мстительным.
Деревенька была настолько небольшой, что "другая сторона" была, как ни абсурдно, понятием растяжимым.
– Не проводите нас? Пожалуйста, – выступила вперед я.
Химера снова поникла головой и стиснула ребенка еще сильнее. Но отказывать, почему-то, не стала.
– Вас проводит Дия. Иди, милая. Покажи и возвращайся быстрее.
Несмотря на прямое напутствие, женщина не слишком торопилась отпускать нашу новую проводницу, и девчушке пришлось выпутываться из её хватки самостоятельно.
– Я быстренько, мам, – пискнула она, бесстрашно становясь перед теми, от кого совсем недавно панически удирала.
– Я жду. – Хозяйка степенно повернулась и удалилась. Это выглядело бы действительно гордо, если бы не опущенная голова и некоторая сгорбленность фигуры. Если это не очередное подтверждение того, что пророчество имеет место быть здесь и сейчас, то я просто не знаю что это! Но единственную подругу ради них отдавать я была не намерена…
Моей ладони коснулось что-то горячее, и я чуть было не подпрыгнула на месте. Дия ухватилась теплой ручонкой за мою руку и ненавязчиво тянула меня вперед.
– Ну, вы идете? – нетерпеливо поинтересовалась она.
Я только ошалело похлопала ресницами, не находя основания для выбора девчушки. На мой взгляд, симпатяга эльф или невысокая худенькая Катя должны бы были внушать значительно больше доверия ребенку, нежели далеко не хрупкая, хмурая и съежившаяся я. Но мое мировоззрение явно расходилось с детским. Маленькая гид еще крепче обхватила мои онемевшие пальцы и, не дожидаясь ответа, потащила меня за собой. Я послушно двинулась вперед. Рядом со мной пристроился эльф, подруга, чуть подумав, выбрала в соседи Эммери.


О БДЕНИЯХ И БРЕДЕ

Теплая ладошка девчушки была для меня просто спасением, хотя на пару с облегчением пришла неловкость – ну вот, постыдилась бы в такой холод греться от ребячьей доверчивости!
– Из чего эти дома? – уже во второй раз за неполные двое суток Катя оказалась в незнакомом населенном пункте с оригинальной архитектурой и провожала долгим заинтересованным взглядом красно-коричневые, как будто отлитые из чего-то домишки.
– Не поверишь, но они из глины, – откликнулась я, давно ожидавшая подобного вопроса, – По-крайней мере в мое время… – я покосилась на невозмутимое лицо Эммери, – то есть в моей деревне их сначала лепили вручную, потом двое-трое химер обжигали его при оптимальной температуре. Всю новостройку окружали коконом из огня, и через час оставалось только дождаться, когда жилье остынет.
– На слух довольно просто, – протянула Катя, – но некоторые дома, кажется, нуждаются или в ремонте или в замене.
Я пригляделась внимательнее. Действительно, чуть ли не каждое второе здание было покрыто сетью мелких трещинок, нижние углы начинали крошиться.
– Ты умная, – восхитилась Дия. – Даже мама никогда не видела, как строят кров!
– Кров? – растерялась я. – Конечно, если все дома здесь строили в один и тот же год, это не удивительно. Но у нас каждая молодая семья сразу после помолвки торопилась с постройкой и переездом, как будто их гнал кто! Хотя родители с обеих сторон не слишком радушно принимали новых лиц в свою семью…
– Мы с мамой живем вместе с тетей Илаей, – охотно поделилась со мной малышка. – И тетя Илайя мамина сестра. И с дядей, который её муж. Раньше жили… А еще с нами жил мамин папа. Раньше.
– Подожди секундочку, вы что, жили все вместе в вашем доме? – От удивления я даже остановилась и отпустила её руку.
Девчонка не растерялась, поймав меня за рукав.
– Ага. Мы пришли кстати. Вот здесь живет дедушка…
– Дедушка, – раздумчиво продублировала я. Что стало с химерами, которые после образования своей семьи забывали даже об отце с матерью? Что стало с теми немилыми мне гордецами, которые даже с приемной дочерью разговаривали с холодной вежливостью?
– Вы заходите сразу. А я побежала к маме, – доложилась Дия и действительно убежала довольно резво, помахав мне на прощание рукой.
Совсем неслыханно! Заходить без спросу в дом незнакомой химеры решился бы только камикадзе.
– Надо было её остановить, – прищурился эльф, – что-то тут не то…
– Она обещала проводить, и проводила, – вступилась я за ребенка. – Вот дом…
– Который построил Джек, – нараспев продолжила моя подруга. – Идемте.
На робкий стук в дверь не откликнулся никто, и Катя, как самая решительная и самая неосведомленная её толкнула. Нам открылась небольшая полутемная комната, с нечеткими очертаниями мебели и очередной дверью в другом конце, из-под которой сочился свет.
– Хранитель! – позвал Эммери, отодвигая первопроходицу и шагая за порог.
В помещении тут же вспыхнула лампа, освещая скромную обстановку.
– Заходите, садитесь, ждите. Я должен закончить! – дребезжащим голосом откликнулись из-за дальней двери.
Мы начали с первого указания: зашли в комнату и нерешительно осмотрелись, благо освещение позволяло. Ковер на дощатом полу, небольшой диванчик у стены, стол и пара кресел. Кроме всего вышеперечисленного интерьер включал только лампу под потолком. Я решила не удивляться уже ничему, включая нетипичное поведение сородичей.
– Настя, давай-ка ты ответишь на мой уже обросший бородой вопрос, – Катя коснулась моего плеча, – на улице явный плюс, но при этом ты кутаешься в куртку, как будто вот-вот снег пойдет. Ты в порядке?
– Я? Замерзла? Ни капли. Просто ветерок подул, и я… Я уже согрелась. – Я стянула куртку, с изумлением осознавая, что действительно меня уже не знобит, скорее наоборот, мне жарко. Может быть, я простудилась? Конечно, от прохладных ночей не спасет и спальный мешок…
– Стой, – шагнул ко мне очередной палач, – а ну покажи свою царапину!
Я откинула со лба повлажневшие волосы и убрала с плеча уже сложенную куртку. В полной уверенности, что не увижу ничего компрометирующего, скосила глаза на бывшее ранение и повела плечом, чтобы виднее было. На зеленом свитере ясно была различима полоса запекшейся крови, более того, "царапина", которая по всем признакам уже должна была начать затягиваться, отозвалась ноющей болью. Комната медленно, но верно поплыла куда-то в сторону, в противоположном направлении тут же повело меня… Катя едва успела придержать меня за локоть. Этого хватило, чтобы обстановка передумала ускользать и я снова ощутила ноги.
– Э-э, подруга… А говорила "бросьте", "ерунда"… – покачала головой девушка.
Эммери аккуратно отогнул многострадальный край моего свитера, потихоньку отделяя ткань от кожи. Прищелкнул языком.
– Давайте же воспользуемся гостеприимством нашего хозяина и прошествуем к дивану, – провозгласила Катя, тоже полюбовавшись на открывшийся вид. Её подвиг я повторить не рискнула, не имея ни малейшего желания отключиться пусть даже и на дружеских руках, и покорно позволила проводить и усадить себя на вышеназванный предмет мебели.
– А что все так плохо? – Хотелось все-таки знать, что заставило эльфа присвистнуть.
– Заражение, – мрачно откликнулся он, окончательно отрывая болтающийся лоскут, – Воспаление. И нагноение в перспективе.
Не знаю, что спровоцировало потемнение перед моими глазами, радостная весть или резкое движение эльфа, но только что было успокоившийся пол снова взбесился и отчалил, планируя дальнее плавание.
– Не хочу вас пугать, – я сглотнула, чувствуя, что еще чуть-чуть и даже светлое пятно, оставшееся от яркой лампы меня покинет, – но, кажется я сейчас…

Я возвращалась сегодня из равнин с еще большей неохотой, чем обычно. Одно дело идти туда, где до тебя просто нет дела, и совсем другое – когда ты повздорила, впервые за все время, со своими "благодетелями". Что мне стоило просто порыться в книгах? Все равно никто бы и не заметил! Не бывает добра без платы! И угораздило же Учителя войти именно в тот момент, когда я открыла его проклятый дневник. Да, я виновата, но чего это он так взбеленился?
Я уже поклялась себе не один раз в том, что больше никуда не вляпаюсь. Ни за что не буду ничем рисковать, и рука моя больше не коснется никаких запретных плодов, сколько бы фруктозы они не содержали, но неприятности нашли меня самостоятельно. Я не успела даже свернуть к дому – навстречу мне попался Старшой. Попытка отделаться одним вежливым приветствием не прошла…
– Ты видела сегодня своих приемных родителей? Как вы расстались в последний раз? – подчеркнуто бесцеремонно спросил у меня страж порядка.
Именно это беззастенчивое "ты" заставило меня, не увиливая, честно ответить:
– Сегодня утром… Мы поссорились. А что случилось?
Я попыталась его обогнуть, но Старшой стоял непоколебимо, хоть и смотрел на меня снизу вверх.
– Не пытайся туда пройди, там тебе ответить некому.
– То есть как? – похолодела я.
– Ты сирота с сегодняшнего дня.
– Они… от меня отказались, – понимание напросилось само собой. Что ж, этого и следовало ожидать. Куда же теперь податься?
– Они отказались от всех, – спокойно возразил Старшой. – Они умерли.
– Что? Почему? – посыпались из меня глупые вопросы.
– Выясняется. Впрочем, можешь пройти. Собрать вещи…
На мой последний вопрос, как и на два предыдущих, он уже не ответил, молча ушел, не попрощавшись. "Зачем?" повисло в воздухе и долго звенело у меня в ушах. Может быть, это он пошутил так? Вот еще… Химеры не шутят. Пора бы перестать мерить мир по книгам… В один день своей смертью умирают только в сказках, и только прожив долго и счастливо многие лета, а Учитель с женой были еще довольно молоды. Система порядка действует жестко, и если я должна собрать вещи, значит, мои приемные родители умерли не своей смертью. Но кому и что они могли сделать? Опять начитанность из меня рвется… О чем я думаю?!
Я ковырнула носком сандалии пыль на дорожке, прищурилась на садящееся солнце. За мной, наверное, придут утром. А сейчас стоит забрать кое-что. Мысль насчет "Разобраться" я старательно прогнала.

Сквозь меркнущие картинки я услышала чьи-то смутно знакомые голоса. На то, чтобы задуматься, что здесь явь, а что бред, сил не хватало.
– От обычной инфекции такого не бывает!
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Она же в лихорадке… Благо дедушка сердобольный попался…
– Свою признал. Хорошо, что маскировка спала. К чему она только её нацепила?
– Давай продолжим тему.
– Какую? Яд в волчьем когте – это как-то напрашивается!
– Не надо иронии. Ты мне тоже не слишком нравишься.
Пауза.
– Все-таки яд – это нонсенс. Просто… не повезло. Кто знает, откуда этот волк пришел… Не надо было её слушать…
Третий, скрипучий голос зазвучал неожиданно близко.
– Немедленно отойдите от кровати!
Я снова потеряла связь с реальностью, возвращаясь в собственную память.

– Яд в воздухе? Зачем?
– У них были не слишком хорошие отношения, к тому же накануне они поссорились… – скучающим голосом ответил своему помощнику Старшой, небрежным жестом отодвигая с дорожки особенно мешающий степенной походке камень.
Я машинально проверила на месте ли собранные вечером вещи, крепче стиснула в потной ладони дневник Учителя, тот самый, что послужил причиной вчерашней ссоры. Что ж, теперь уже никого не возмутит, что он у меня. Даже немного жаль…
– Но это же как-то глупо – травить химеру ядом! Почему не магией? – продолжал недоумевать служка.
– Почему нет? Глупо или разумно, но покушение увенчалось успехом. Ты, к тому же отлично знаешь, почему она не воспользовалась магией, – на лице блюстителя порядка появилась брезгливая гримаса.
Я снова отшатнулась от окна, но вместо того, чтобы создать портал и благополучно удрать, продолжала слушать приближающиеся шаги. В отличие от них я вовсе не знала, почему "она" не воспользовалась магией, и даже затаила дыхание, в надежде изменить сей прискорбный факт.
– Конечно, знаю! – обиженно сорвался голос стажера.
Я разочарованно фыркнула. И почему во всем надо винить меня? У меня со всем поселением были ужасные отношения, но это же не повод вешать на меня все преступления. С другой стороны, со всем поселением у меня были ровные неприязненные отношения, так кому надо было меня так подставлять?
Мелькнула и пропала безумная идея попытаться доказать свою невиновность… Я спешно открыла портал в заранее заготовленные координаты и распрощалась с Параллелью, которая долгие годы считалась моим домом.

Ох, неужели я все-таки потеряла сознание? Так спокойно. Вроде бы я лежу на кровати. Это утешает. Попытаемся напрячь память… Ничего хорошего. Только уплывающая комната в доме этого неизвестного Хранителя. Шаг второй – откроем глаза.
На пороге реальности меня встретила Катя, со скорбным видом водящая пером по бумаге. Заметив боковым зрением, что глаза подопечной открылись, сиделка отложила и то и другое и с еще более скорбным видом подперла руками подбородок.
– Добрый вечер.
– Правда, добрый? Неужели вечер? – уточнила я, нерешительно приподнимаясь на локте. Комната была незнакомой, и являла собой кабинет, заваленный письменными принадлежностями и грудами книг. На одной из самых больших, опершись на стенку, дремал Эммери.
– Определенно.
– Тогда я не буду задавать тривиального вопроса вроде "Где я?", дабы не услышать тривиального ответа "У друзей", ладно? – предательская царапина была, естественно, перевязана и даже не болела.
– Ты бы не услышала его в любом случае, потому что я даже не знаю, как дать определение доброму дедушке, который нас приютил, – отозвалась Катя, улаживая меня обратно, лишив возможности проверить на прочность и ноги. – Лежи смирно, оный дедушка только что отлучился, дабы наварить еще травок.
– Каких еще травок? – тускло возмутилась я, все-таки решив не будить эльфа. – Неужели жалко немного магии, чтобы избавиться от лишних проблем?
– Кстати о проблемах… – подруга вероломно, прикрываясь дружеской заботой, подоткнула мне одеяло так, что незаметно для неё пошевелиться я не могла. – Из твоего бредового шепота мы с твоим названным братцем узнали о тебе очередную новость. Ты опять не договариваешь, даже без сознания…
Она трагически вздохнула.
– Что такое? – забеспокоилась я, делая попытку высвободиться. Не было никаких предположений насчет новости, которую я выболтала. Кроме, впрочем, одного, самого неприглядного.
– Например, ты умолчала о том, от чего именно умерли твои приемные родители, и почему подозревали именно тебя, – просветила меня эта милая девушка, подтвердив то самое предположение.
– А разве меня уже можно волновать? – с надеждой спросила я. К сожалению, самочувствие не позволяло улизнуть от вопроса в бессознательное.
– Уже можно, – жестоко отрезала Катя, скрестив руки на груди.
– Мне не хочется бередить прошлое, Кать… – как можно проникновеннее произнесла я, прикрывая глаза. – Оно у меня такое… некрасивое. Пожалей меня по-дружески!
– Я с удовольствием по-дружески тебя выслушаю, – хоть тон и стал мягче, но голос оставался непреклонным. – Я не знаю о тебе совсем ничего! Казалось, ты не скрывала от меня ни минутки своей жизни, а выяснилось, что ни слова правды я от тебя не слышала.
Я выскользнула из-под натянутого до плеч одеяла, чудом не потревожив повязку. Благо, что кто-то неизвестный поделился со мной балахонистой ночной рубашкой, потому что вид мой меня ни капли не заботил.
– Да все что я тебе говорила – правда чистейшая! – То, что я решительно оперлась руками о спинку кровати, развернувшись к подруге лицом, никак не повлияло на мое сносное самочувствие, и это меня подбодрило. – Понимаешь, это просто не вся правда. Я не утаила от тебя ничего из своей жизни, но только из той, которая была в то время моей, которую я сама выбрала.
– Так расскажи мне все!
"Не хочу" – рванулись с языка честные слова, но что-то меня от них удержало. Разве она узнает, что я покривила где-то душой, разве поймет когда-нибудь, что о чем-то я умолчала? Разве нужно ей знать каждую мелочь о том, что я пережила? Конечно же, конечно же, нет! Это все-таки праздное любопытство.
– Ладно, – медленно, резко сбавив скорость, согласилась я, послушавшись внутреннего голоса. Кто знает, чьим он был – разума, сердца или трусости…
– Ты спрашивай, а я буду отвечать, – после недолгой паузы предложила я. – Потому что…
– … ты опять не знаешь, с чего начать, – привычно закончила подруга. – Пока ты бредила… – Тут она вспомнила, что беседует не со здоровым человеком, и забеспокоилась: – Может быть, ты ляжешь?
– Да нет, все в порядке. Спрашивай, – стоически отозвалась я, выпрямляясь еще больше, расправив затекшую спину. Эммери хранил прежнюю неподвижность, дышал мерно. Определенно спал.
– Кое-что я услышала впрямую, кое о чем догадалась. В общих чертах стало ясно, что ты сбежала из-за того, что тебя обвинили в смерти твоих приемных родителей. – В глазах Кати явно помимо её воли зажглась обида на мои недомолвки.
– Так и есть. Помнишь, я говорила о своих бдениях возле типичных порталов из других Параллелей? Обычно все они открывались на границе Равнин или в самих Равнинах. Очень многим приходилось миновать меня. Никаких нападок я не предпринимала, конечно. Они просили меня показать им дорогу, я выполняла их просьбу, расспрашивая об их родных мирах. Кто-то рассказывал охотно, из кого-то сведения приходилось тащить ненавязчивыми вопросами, а к кому-то я и вовсе не приставала. Некоторые особенно добродушные прохожие, еще ни знавшие моих сородичей и потому пока не растерявшие своего добродушия, в благодарность за помощь дарили мне какую-нибудь безделушку "сделано в н-ной Параллели". Один в высшей степени безобидный гость из техногенного мира вручил мне когда-то нечто обтекаемое и металлически поблескивающее. "Что это?" – полюбопытствовала я, повертев в руках подарок. "Не интересуйся", – покачал головой даритель, – "Тебе это не понадобится. К сожалению, у меня больше ничего нет, поэтому считай, что это… просто красивая безделица. Спасибо, что проводила! И вот еще – лучше не пытайся её открыть".
– Извини, что перебила, но почему ты так… неприязненно отзываешься о здешних жителях? – Я, наконец, заметила, что подруга, исполняя роль сиделки, сидела на не внушающем доверия хлипком табурете, готовом распасться на ножки и сиденье при малейшем давлении на его хрупкую натуру. Пришлось подобраться, чтобы освободить ей место в ногах, хотя кажется, кровать тоже была немолода…
– Садись лучше сюда, – предложила я.
Катя отрицательно мотнула головой.
– Устраивайся, пока я добрая, – настойчиво нахмурив брови, я похлопала ладонью по простыни на приличном расстоянии от предполагаемого места, не решаясь все-таки уж очень резвиться.
Подруга с подозрением взглянула на спящего эльфа, оглянулась на дверь, ведущую, очевидно, в ту самую прихожую, но уже заколебалась.
– Ты точно в порядке? Это не попытка увильнуть от ответа?
– Нет, что ты! То есть на первый вопрос ответ утвердительный, а для отлынивания я бы подобрала что-нибудь получше, – вымученно улыбнулась я, с удовольствием увильнувшая бы не столько от конкретного вопроса, сколько от разговора вообще.
Что сделаешь – привычка: никого мое прошлое не интересовало; вспоминать его, вдаваясь в подробности, никогда не приходило мне в голову, исповедоваться кому бы то ни было о том, "как это было" вовсе было б бредовой идеей. Я так привыкла к своей тайне, в которой не было ничего столь уж таинственного, и вот меня просят с ней расстаться…
Придерживая тоскливо скрипнувший табурет, Катя переместилась на самый краешек кровати и села так прямо, словно находилась на приеме у высокопоставленного лица… или у хирурга по поводу проглоченной швабры. Не слишком на неё похоже, хотя, что это я? Ей раньше не приходилось сидеть у моего одра.
– Видишь ли, – отвечая на поросший плесенью вопрос, завела я, оттягивая время на поиск нужных слов, – или во всем виновата эволюция, или оккупация, но те химеры, которых я знала, были куда менее отзывчивы. Вот ты сказала, что нас приютили. Это же было нереально по тем временам! Только узкий круг родных, в который входили лишь супруга и несовершеннолетние дети, могли делить кров с взрослым представителем коренной расы третьей Параллели…
– Не мудри, – вставила подруга.
– Главное, что ты меня поняла. – Я, забывшись, обхватила колени руками, и, не почувствовав негативной реакции от растревоженной царапины, успокоилась окончательно. – Так вот насчет той вещи… Собственно, я о ней позабыла, едва вернулась домой. А потом как-то само собой пришло в голову, далеко не сразу, когда я зашла в пустующую обитель в тот злосчастный день и увидела закатившуюся под стол раскрытую "безделицу", что житель техногенного мира вручил мне своеобразную "гранату", говоря по-человечески. Газовую такую… И, похоже, кто-то из моих приемных родственников, после того как они застали меня с чужой вещью в руках… Как раз в то утро мне взбрело в голову взглянуть на одну статейку в учительском дневнике… Кто-то из них решил проверить мои вещи. И заинтересовало их нечто блестящее с претензией на "сюрприз внутри". Вот такое вот стечение обстоятельств.
– Кхм… – вырвалось у моей подруги. – Детективчик… Занятная случайность…
– Да… Я сначала не думала, что это могло произойти случайно. Аж оказавшись в Шестнадцатой Параллели я сложила два, два и все свои знания на этот счет.
– Я же предупреждал! – раздалось на всю комнату. Катя застигнутой за кринкой сметаны кошкой взвилась с кровати и чуть ли не спряталась за мной. Я в свою очередь резко выпрямилась, вытянувшись по стойке "смирно", но в сидячем положении. Громыхнули задетые встрепенувшимся эльфом книги, рассыпаясь по полу.
В дверях, в лучших традициях жанра освещаемый светом солнца стоял некто весьма… скажем прямо, весьма тщедушный, удивительно не соответствующий возгласу и, главное, реакции на него. Я сощурилась, пытаясь рассмотреть предполагаемого гостеприимного хозяина. Он не стал меня мучить, шагнув вперед и затворив дверь.
– Не тревожить, не будить, не давать разговаривать и двигаться, – в такт перечислениям размахивая руками, щупленький, преклонного возраста мужичок угрожающе надвинулся на присутствующих.
Эммери виновато спрятал руки за спину и с укоризной взглянул на Катю. Та в свою очередь боролась с желанием повесить буйную головушку, которая повинно клонилась книзу. Борьба выражалась в попеременном поднятии глаз от пола.
– Да…ладно вам… – вступилась я за подругу. – Я себя хорошо чувствую, царапина вообще не болит.
– Вообще? – дедушка затормозил, прищурил один глаз, словно целясь. – Конечно, болит, но ты не чувствуешь!
– Да нет, – поддавшись духу противоречия, возразила я, – именно не болит.
– Не болит? – повторил мой оппонент, оглянулся на эльфа, словно в поисках поддержки, потеребил обильные седины, встрепанные как у Эйнштейна.
Я, а за мной, похоже, и Катя, озадаченно расслабились, не ожидая подвоха. А хозяин вдруг шустро подался вперед и громко хлопнул в ладоши чуть ли не у меня перед носом. Я аж подпрыгнула на месте – в глазах тут же потемнело, поплыло…
– Я же предупреждал! – завел шарманку "веселый" дедушка, заметив мой стекленеющий взгляд, дождался, пока я покорно сползу до положения "лежа" и натянул мне одеяло до подбородка. – Если я сказал, что нельзя делать резких движений, значит, я именно это имел в виду, – нравоучительно прозвучало в сторону Эммери.
– Я заснул… – совсем по-мальчишечьи принялся оправдываться тот.
– Я сказал это тебе! У девчонки же на лице написано, что вот-вот кинется с расспросами. Когда я говорил, что больной нужен отдых, я имел в виду её отдых, а не твой. Нужно сменить повязку, и чтобы когда я вернусь… – для полноты эффекта мистер Гостеприимство не закончил фразы и, затворив дверь, исчез.
– И как тебе это нравится? – тихонечко поинтересовалась нарушительница всех мыслимых запретов.
– Очень, – я зажмурилась покрепче, в надежде, что последствия резкого движения оставят меня в покое и дадут шанс посмотреть на выражение лица названного братца. Братец тут же предоставил мне этот шанс – его лицо всплыло из темноты прямо надо мной, являя собой образец спокойствия и невозмутимости.
– Их братское величество изволили дежурить у твоей постели всю ночь, – с ноткой сочувствия оповестила меня Катя. – Вот и вырубился… Глянь, синий какой.
Эльф и впрямь выглядел неважно, но на признаки бессонной ночи его состояние не тянуло. Словно в ответ на мои мысли подруга добавила:
– Плюс еще помогал хозяину над тобой химичить…
Эммери не огрызнулся на язвительный тон и неуважительное отношение к его жертвам, только озабоченно пощупал мой лоб и с неудовольствием покосился на Катю. Интернационально потер большим пальцем средний и указательный. Тут меня осенило – он не понял ни слова! Видимо отдал свой переводчик на время отдыха сменной сиделке.
– Я же сказал – отойдите от постели! – недовольно простонал вернувшийся хозяин, вооруженный поблескивающим в свете свечей тазом, от которого медленно и неохотно валил пар. Катя воровато убрала руки с наушника, который порывалась снять и вернуть владельцу. – Прочь из комнаты!
Мои сотоварищи застыли в нерешительности.
– Во-он! – угрожающе протянул дедушка, освобождая изгнанникам проход. Эльф и человек удалились, тщетно пытаясь сохранять независимый вид. Интересно, чем он их так зацепил? Старичок захлопнул дверь и, поправив свисающий с медной посудины аналог бинта, подошел ко мне.
– Поднялась бы, что ли, – неожиданно мягко предложил он, ставя посудину на искалеченный табурет, на котором недавно сидела Катя.
Я привстала, опираясь на руку. Лекарь споро освободил меня от старой повязки и столь же споро принялся накладывать новую.
– Где тебя так?
– А… разве вам не рассказывали? – удивилась я, не ждавшая такого предсказуемого вопроса.
– Да разве от них хоть слова дождешься? Что один, что другая – ни слова разумного! – с досадой откликнулся хозяин, чья сварливость, очевидно, вышла за дверь вместе с моими сиделками.
– Какой-то волк-одиночка в местном лесу оцарапал. Инфекцию, что ли, занес? – сочла за благо объяснить я.
– Чего занес? – поднял голову старичок, потом махнул рукой – фигурально выражаясь, конечно, руки у него были заняты. – Хотя я и так знаю, что к чему. Видать, вам повезло встретить последнего ворлока. Ну, из последних, во всяком случае.
Похоже, мои слова ему требовались лишь для подтверждения.
– Кого, прошу прощения? – стараясь не шевелиться, переспросила я.
– Ворлока. Ты, дочка, в каких дебрях росла? – по-стариковски покачал головой лекарь.
Я не выдержала и дрогнула – хотя и собиралась стойко отмести все свои прошлые предрассудки: но почему едва знакомый химер зовет меня "дочкой"?! Мир встал с ног на голову!
– Не вертись, – на тон суровее сказал хозяин, потом милостиво продолжил: – Ворлоки были выведены еще "кошками" для того, что бы истреблять лесную защиту. Для любой химеры укус или царапина, нанесенные ворлоком, смертельны, и смерть чаще всего мгновенна.
– Вот то новость! Я-то живехонька!
Собственник жилья затянул потуже повязку, убрал чан на пол и уселся на табурет. Усмешка на пол-лица.
– Я-то не из глуши и постарше тебя буду, так что не дури. Это раньше ваша порода редкостью была, теперь если не на каждом шагу, то частенько ваших встретить можно! А ведь впервые все с нашего селения пошло…
Усмешка на лице погасла, глаза затуманились воспоминаниями, а морщины на лице проступили четче. Я тихонечко сползла под одеяло, боясь спугнуть. Чего еще не знала, так это что я и не химера, выходит.
– Мне еще дед мой рассказывал. Жил у них чудак один, все не сиделось ему дома. Отдельный кров себе построил, хоть и не женат был. Родители иногда заходили. Иной раз зайдут – его нет, иной раз дома. А то как-то пришли, а он уже и жену нашел, и свадьбу сыграл, и ребенка нянчит…
Дверь хило скрипнула, Катя чертыхнулась. Лекарь выпрямил согбенную воспоминаниями спину и встал.
По его разгладившемуся лицу стало ясно, что признаки ностальгии методично уничтожены, и подробного обстоятельного пересказа "преданий старины глубокой" ждать не приходится. Я вздохнула как можно незаметнее, но решила не сдаваться.
– Скажите, а чем так опасен этот страшный ворлок?
Сматывая использованные полоски ткани, хозяин дома взглянул на меня с некоторым удивлением, потом кивнул.
– Этого не знать простительно. Поэтому могла бы и обойтись без лишних знаний, – заметив мой обиженный взгляд, он взмахнул тут же наполовину размотавшимся бинтом. – Ладно, ладно. Как я уже сказал, ворлоков вывели "кошки". Большей частью они обязаны своим появлением магии, наверное, поэтому и были нацелены именно на химер, для которых магия прямо-таки жизненно необходима. – Рассказывая, лекарь оперся на стенку и состроил сочувственную гримасу, слегка неестественную, словно о посторонних говорил. – Через нанесенную ворлоком рану незаметным для глаз, но достаточно бурным потоком уходит чистейшая энергия, хоть крови почти не проступает. Не может не вызывать восхищения мастерством их создателей то, что ворлоки представляют смертельную опасность только для "слишком" магических существ, то есть химер, неразрывно связанных с магией, а значит и с собственной энергией. Смерть приходит моментально, от элементарного истощения. Да плюс в дополнение ко всему зараженный не может ничего есть…Никакой возможности вернуть утраченные силы за короткий промежуток времени, а значит и выжить.
– Но ведь если, как вы выразились, энергию "выпустить" из тела любого живого существа, оно все равно погибнет, магическое оно или нет, – рискнула я вступить в ученый диспут.
– Нет, так как подобная рана у немагического, как ты выразилась, существа тут же затягивается. У химеры энергия настолько текучая и легко меняющая свою суть, что задержать её очень сложно, – легко парировал хозяин будучи, похоже, вовсе не лекарем, а местным ученым.
Я поймала себя на том, что мысленно перевожу наш разговор на русский, и в ответ на объяснение оппонента в моем воображении возник образ двух пластиковых стаканчиков, в одном из которых мед, а в другом – вода. И ведь правда, если представить тонкий разрез на обоих сосудах, вода будет течь, а мед останется в стакане. Когда-то я слышала или читала нечто подобное, о пластичности энергии в магических существах, необходимой для манипуляций с ней. Похоже, он излагает вполне верные мысли, согласно созданным мной образам, вода легче меняет форму, чем тот же мед.
Пока я размышляла, дедушка потерял терпение и оттолкнулся от стенки.
– Больше ничего не спрашиваешь? Лежи тогда спокойно.
– Последний вопрос, – попросила я, – Если для меня эти ворлоки не опасны, тогда что со мной было?
– По идее, ты должна была просто почувствовать себя вымотанной, не есть пару дней, но в конце концов быстро оправиться, – покорно откликнулся ученый-лекарь, – А судя по твоему состоянию, ты потратила уйму сил, и их не хватило на то, чтобы затянуть рану, поэтому они свободно вытекали…
Понятно. Не хватило густоты моему "меду"…
Дверь снова протяжно заскрипела, и, хоть на сей раз никто не выругался, сомнений по поводу неё у меня не возникло.
– Да уж могли бы зайти, не топтаться у порога, – наполовину раздраженно наполовину иронично предложила я, любуясь нарочито неподвижной щелочкой, которая долженствовала указывать на настоящего виновника скрипа – сквозняк.
Мой сарказм почему-то был воспринят как руководство к действию, и, прежде чем нагнувшийся за миской с отваром хозяин успел возразить, шпионские силы просочились сквозь дверь.
– Мы только подошли, – отрапортовала Катя, – Теперь-то её можно беспокоить?
– Как раз теперь и нельзя, – с плохо скрываемым торжеством промурлыкал дед. – Кыш из комнаты! Я вам поесть дам.
Мне даже показалось на секунду, что острые уши Эммери за растрепавшимися волосами бодренько шевельнулись при слове "поесть". Но бледный, казалось, до прозелени эльф стоически остался на месте. Как раз в этот момент на ум мне пришел один незаданный вопрос, на который хотелось бы немедленно узнать ответ. Даже два вопроса, но один из них может потерпеть. Я протестующе привстала.
– Можно хоть… она останется? – я кивнула на подругу.
– Лежать и спать! – к хозяину дома вернулась раздражительность и начальственные замашки, на которые, впрочем, он имел полное право.
– На мину-уточку, – жалобно протянула я. – Если я кое-что не узнаю, то точно не засну.
– Такое количество любопытства до добра не доводит, – пробормотал дедушка, вручая эльфу таз. – Один вопрос, а потом ты спокойно заснешь.
– Договорились, – довольно улыбнулась я.
Катя усмехнулась не менее довольно и, воспользовавшись тем, что у Эммери были заняты руки, небрежно поправила бежевый микрофон переводчика.
– А ты иди, перекуси чего-нибудь. Мы все равно по-русски беседовать будем, – совершенно в одной тональности с прошлой коварной репликой хозяина дома пропела она.
Эльф сжал зубы, но промолчал. Что он мог сделать? То ли колкости не лезли в голову на голодный желудок, то ли нетерпеливый взгляд "мистера Гостеприимство" подействовал, но последнее слово осталось за моей злокозненной подружкой. Дверь, которая наверняка не имела столько работы лет десять, снова закрылась.
– Итак – вопрос, – стараясь избегать резких движений, я поднесла палец к губам, давая понять, что разрешенный вопрос будет все-таки исходить от меня. – Почему ты все еще здесь?
Последовавшая пауза не казалась неприятной или слишком длительной. Растерянности на Катином лице я также не заметила, хотя вглядывалась старательно.
– А… Где я должна быть? – невинно спросила она с таким видом, словно едва сдерживалась чтобы не пощупать мой лоб.
– Ладно, – сохранив самообладание, протянула я. – Задам вопрос по-другому. Как долго я здесь?
– Около… Около суток.
– Замечательно… – скрестив руки на груди, соврала я, – Тогда скажи на милость, почему ты в этой Параллели? Почему ты еще не у себя дома, не рассказываешь своим родным о том, что мне срочно пришлось переехать, а ты меня всего лишь провожала? Почему ты стоишь у меня над душой и делаешь вид, что так и должно быть?
Катя нерешительно качнула измученный табурет и, явно расставив приоритеты, устроилась у меня в ногах.
– Элементарно, Ватсон. Не могу же оставить тебя с этим типом!
– Но ты должна была оставить меня с "этим типом"! – простонала я. – Постой, это ты об Эммери?
– Об Эммери! – скривилась подруга. – Если бы я не верила в то, что здравый смысл тебя не покинул, я бы решила, что ты ему доверяешь!
Я растерялась на секунду, но стрелки перевести не позволила:
– Не в этом суть… Признавайся, в чем действительная причина?
– Ах, ты не веришь, что я могу остаться лишь для того, чтобы за тобой присмотреть?! – Оскорбленная Катя сильно смахивала на разъяренную кошку. – По-твоему, для меня бросить друга в таком состоянии у черта на куличках – в порядке вещей?
Надо сказать, разобиделась она мастерски. Но вот так "мастерски" и патетично обижаться не в её вкусе. Нет у неё подходящих – итало-испанских – корней, насколько я знаю…
– Катя, колись, – как можно тверже потребовала я.
– Насть… – не сдавалась она.
Я снова прижала палец к губам и покачала головой.
– Насть, я даже не спрашивала у этого деда ничего, – обреченно продолжила подруга. – Как бы тут дела не обстояли, он в этой вашей магии – полный ноль. Теоретик. Травник. Тебя ведь удивило, что он лечил тебя не абракадаброй? Да он не может! Здесь никто ничего не может, поэтому и дома здесь такие обшарпанные – некому построить новые! А знаешь, что самое прелестное? Эльф об этом знал! Ха, помнишь его ухмылочки?
– Откуда ты знаешь? – пролепетала я, не ждавшая такой "правды-матки".
– Можно подумать, ты не видела. Он мне сразу не понравился, – отрезала Катя.
– Ты ему тоже… – машинально откликнулась я, – но вообще-то я пыталась понять, как ты узнала про все… это.
– Как-как… Глазами, ушами и логикой. Я здесь на сутки дольше, чем ты, – слегка погрустнев, она принялась обводить пальцем вышивку на джинсах.
– Что же вы тут делали? – проникнувшись, пожалела я её.
– Да так, ничего – уклонилась подруга. – Отдыхай. Вопросы кончились – угу?
Поднявшись с усилием, обычно ей не свойственным, отставная сиделка с хрустом потянулась и направилась к выходу.
– Ты куда? Надо ведь решить, как быть дальше! – пробормотала я ей в спину. – Может быть, эта деревня одна такая, может быть, найдем где-то… В конце концов, зачем нам маг, нам бы только координаты узнать, и…
– Договорим, когда ты окончательно встанешь на ноги! – мягко остановила меня Катя. – От-ды-хай, – и ушла прежде, чем я смогла продемонстрировать её свою способность стоять на ногах.
Может и к счастью. Я откинулась на подушку и закрыла глаза. "Блин", "черт" и проч., проч., проч. не помогут. Ругаться не было толку даже про себя, что уж говорить о сотрясании воздуха в комнатке. Но разве когда-нибудь меня это останавливало, когда очень хотелось? Это был первый раз. От бессилия хотелось хотя бы… да хотя бы покусать угол подушки, но для этого пришлось бы поворачиваться, а смененная повязка казалась неподъемной. Почему все это случилось именно сейчас? Почему именно здесь? Почему именно так? И… почему же я не умерла от истощения, если дела обстояли так, как описал все хозяин?
Я заставила себя хихикнуть. Не помогло… Эх, дорогуша, ты бы еще спросила почему солнце светит, а трава – зеленая! Зеленая… Кстати, насчет зелени. Катя сказала, что мой названный братец чем-то помогал лекарю… Что ж, по крайней мере ответ на последний вопрос у меня в кармане, и выглядит он очень натуральным. Опять мне спасли жизнь, наглым образом не спросившись и явно выкачав себя до донышка. И как можно не довериться человеку – ха, эльфу… который, похоже, спас тебе жизнь, хотя ничем не был обязан, кроме глупой клятвы. Хотя это для меня она… глупая… а для него, может быть… очень…
Тяжесть от повязки обволакивала и тянула в сон. "Ну вот, даже додумать не успела", – сонно отметила я и отключилась. От-ды-хать.
***
Никаких снов, тишина, темнота и покой…Я прекрасно выспалась, замечательно отдохнула, полностью перезагрузилась, и сдуру открыла глаза, испортив себе все удовольствие.
– А-ай! – я мигом вспорхнула, укутавшись в одеяло и прижавшись к спинке кровати – совсем как дома, да не дома…
Эммери, секунду назад взиравший на меня с каким-то мечтательным туманом в глазах, встревожено огляделся по сторонам в поисках испугавшего меня зрелища.
– Зачем так на меня смотреть? – с укоризной пробормотала я, отпуская скомканный край одеяла и расслабляясь. Когда эльф снова обернулся ко мне, так и не увидев ничего подозрительного, никаких следов мечтательности в его взгляде уже не было.
– Как? – без тени смущения переспросил он, и я тут же поверила, что мне всякая ерунда спросонья почудилась…
– Проехали, – вздохнула я. – Что ты здесь делаешь? Я уже изрядно привыкла видеть у своей постели Катю…
– Её тоже заставили передохнуть, – охотно откликнулся "кот".
Он выглядел посвежевшим и не таким измученным, как раньше. До того как я его спугнула, он сидел, подперши рукой подбородок, согнувшись в три погибели и локтями попирая собственные колени. Завершив обзор территории, он вернулся в прежнюю позу, только теперь свободной рукой рассеяно поглаживал вернувшийся к владельцу бежевый наушник. Заслуженный табурет терпел все издевательства, не издавая ни звука. Мы помолчали, не находя общих тем для разговора. Я смотрела на него, он – то на оконные ставни за моей спиной, то на сваленные в стороне книги.
– А где хозяин? – поинтересовалась я.
– Вышел, – коротко ответил Эммери.
– Давно тут сидишь?
– С час.
– Давно я уснула?
– Часа три.
– А Катя?
– Час.
– Зачем ты меня спас?
– Потому что… – названный братец, наконец, посмотрел на меня в растерянности. – Как почему? Я уже сотню раз объяснял, что…
– Да ладно, я это слышала ту самую пресловутую сотню раз. У меня сегодня день массового вывода на чистую воду. То ворлока этого, то Катю…
– Да что ты? – встрепенулся эльф. – Неужели? – Зеленые глаза даже заблестели от азарта. – Её на чистую воду выводить надо долго и методично, а не за пять минут разговора наедине.
– Помалкивал бы! – возмутилась я. – Я знаю её уже пять… нет, шесть лет! И мне советует к ней присмотреться субъект, которого я знаю без году неделя, да и то большую часть без сознания!
"Кот" безмятежно пожал плечами:
– Как я понял из той "недели", большую часть которой ты была без сознания, за эти шесть лет львиная доля твоей биографии была ей и близко не известна. К тому же что такое шесть лет! Сколько всего зим на твоем счету, м?
– Откуда ты взял все эти понятия? – увильнула я. Можно подумать, я сама знала, сколько времени уже набежало!
– Эта штуковина переводит и идиоматические выражения, и устойчивые фразы, и много чего еще, – похвастался Эммери, постучав по микрофону согнутым пальцем.
– О, – кивнула я, опомнившись. – Это ты сейчас вот так вот красиво ушел от ответа? Ценю профессионализм! Но не поддамся на твои штучки. Что насчет правды?
В данной ситуации попытка надавить была самой большой ошибкой, какую только можно было себе пре… хотя нет, у меня достаточно богатая фантазия, чтобы развить тему, но из более-менее разумных попыток эта была самой неудачной. Если с лекарем прошла простая просьба, а с Катей – прямой вопрос, здесь не помогло ни то, ни другое. Возможно, прокатило бы безвинное выведывание окольным путем, но меня подвела моя самоуверенность.
На сей раз, в отличие от прошлого, "кот" не сделал вид, что не заметил вопроса и не ушел от него, как делал в течение всего разговора. Он просто дал понять, что я не являюсь лицом, уполномоченным задавать ему вопросы, да и вообще вести себя слишком вызывающе. По крайней мере, по выражению его лица я прочла много нелицеприятного про малолетних выскочек, которые много повидали, но ничему не научились. Плавно перетекши в высокомерную позу – табурет благодаря ей смотрелся чуть ли не троном – Эммери спокойно покачал головой. У меня даже мурашки по спине забегали.
– Настя, правда – это не лучшая тема для разговора со мной, как, кажется, и с тобой. Поэтому давай договоримся: пока мы не поймем, что готовы на откровения, лучше ничего не спрашивать.
Должна сказать мое русское имя в его изложении прозвучало совсем по-дурацки, но возражать как-то не тянуло. Очень уж не наигранно он выпрямился, явно сожалея о том, что сразу не расставил приоритеты. Мелькнула даже неуместная мысль о его возрасте. Уж наверняка постарше некоторых, опять же если учесть, что в чужих Параллелях при достаточном желании и мастерстве можно не стареть вообще.
– Извини, – я взяла себя в руки, стараясь говорить не слишком напряженно. – Я действительно перегнула палку. Но, пойми меня верно, ты вклинился в наш дуэт слишком внезапно, ни с того ни с сего поменял стороны, присоединился к нам, стал помогать… – а помогать ли? – Меня помог вылечить, в конце концов! Я довольно долго металась по разным местам. В большинстве из них клятва стоит недорого, а нарушить её – еще дешевле. Так что в твой рассказ о давнем обете верится слабо, да и то потому, что не во что больше. Так что доверять тебе – нонсенс.
Я виновато пожала плечами. Эльф снова согнулся, потеряв всё величие, как сдувшийся шарик.
– А я не просил мне доверять. Странный у вас ход мысли! Вам же помогают, бескорыстно, просто так! Зачем же искать подвох?
– Это у тебя странный ход мысли! – фыркнула я, чувствуя облегчение от того, что собеседник снова на моем уровне. – Никто не помогает бескорыстно… Особенно бывший противник.
– Проехали, как ты выражаешься, – Эммери изобразил что-то вроде усмешки.
– Но и все-таки. Давай я буду задавать вопросы, а ты отвечать – если хочешь, – мирно предложила я, заранее готовая к категорическому "нет".
– Хорошо, – внезапно согласился эльф. – Давай попробуем, посмотрим, что из этого выйдет. Надо как-то разряжать ситуацию…
Я задумалась, пропустив стадию удивления и недоверия, которые успели поднадоесть. Выбор был. И был сложным. В конце концов, я выпалила самый расторопный вопрос из тех, что первыми пришли на ум.
– Ты ведь знал, что магией здесь и не пахнет, почему не сказал?
– Я не был уверен.
Я некоторое время подождала уточнения, но его не последовало… Так, надо задавать вопросы поопределеннее. И сдержаться, не съязвить.
– Хорошо, почему в этой деревне нет магии, по крайней мере, по словам Кати?
На точеном лице появился скептицизм – мол, нашла, кому верить.
– Здесь есть "магия". У них никто её не отбирал. Просто все жители этого селения кроме, пожалуй, мэтра, никогда не видели её в действии, и все без исключения не умеют ей пользоваться. Все знающие люди, в том числе учителя, ушли в сопротивление и в большинстве своём в родные деревни не вернулись.
– Погоди-ка, – прищурилась я, пытаясь разобраться в информации и вспоминая про затерявшееся было в моей памяти пророчество. – А расскажи про сопротивление поподробнее. Ты ведь наверняка был очевидцем.
– Рассказать-то расскажу, – кивнул эльф. – Только очевидцем я не был. Я присоединился к родичам намного позднее, когда война была почти завершена.
Я изобразила живейший интерес, хотя Эммери ожидал, что мои нехорошие мысли станут достоянием общественности. Разочаровывать его было неудобно:
– А если не секрет, почему ты пришел на готовенькое? – Это было еще самое мягкое из означенных соображений, да еще я постаралась смягчить интонацию.
Но мысль была выбрана неудачно. Я случайно нащупала больную мозоль и прошлась по ней каблуками, которых почти никогда не носила. Впрочем, кроме живейшей обиды в глазах, мой названный брат ничем себя не выдал.
– Когда война только начиналась, я был слишком мал. Когда я достаточно вырос, она уже завершилась… Здесь время бежит быстрее.
– Ладно, шут с ним, с сопротивлением, – мотнула головой я, – Ты же в курсе, Параллели не любят чужаков. Завоевания чужих Параллелей не мелькали в истории. Почему вы еще живы, а не перебиты "случайными" молниями или неожиданными кирпичами? К тому же я не слышала, чтобы эльфы пользовались порталами.
– Наша раса понадобилась как подспорье и советчик для расы техногенной, – с охотой перешел на нейтральную тему "завоеватель", – которая и обеспечила всю армию порталами.
– Очень интересно! – пробормотала я.
"Дуэт ученого и мага заставит преклониться вас"…
– Насколько я могу понять, Параллель всего лишь растерялась, – продолжил Эммери, сделав вид что не заметил моей ремарки. – Совершенно внезапно, ни с того ни с сего в неё вторглась огромная толпа, все чужие, но все разные. Кого? Как? Когда? Эффект неожиданности. За одним зайцем погонишься, ни одного не поймаешь. Сначала ей потребовалось время, чтобы узнать чужаков, "обнюхать" и зарычать. Но кого укусить первым она не решила, потому как обладает обостренным чувством справедливости. А такое масштабное мероприятие, как несчастный случай с многомиллионной армией даже ей не под силу. А вдруг кто-то выживет? Несправедливо выходит… Пока же Параллель мучилась в раздумьях, нашествие разгромило "официальную" армию химер, а затем взялось за сопротивление. Лишившись учителей, а заодно и любых пособий, книг, художественных произведений, всего, что только могло научить магии, химеры оказались беспомощны.
"Вы не посмеете и шага ступить, не выслушав приказ"… – зазвучал в моей голове голос обиженной пророчицы. Хотя я её никогда не слышала…
– Еще вопросы? – предложил невесть с чего повеселевший "брат".
– Да нет уж, спасибо. С меня и так новостей хватает! – прошелестела я, в полной мере осознавая свою правоту.
– Значит, я правильно сделал, что не верил в твою версию о провинциальном происхождении, – фыркнул эльф.
– Ой, ладно тебе, мы же договорились! – сделав над собой усилие, махнула я рукой. – Давно ли изволит почивать её величество Катерина? Надо созывать общий совет и решать, что делать дальше.
Ясно что! Как можно быстрее сплавить отсюда Катю.
– Ты что-то собираешься делать? – изумился Эммери, тем не менее, поднимаясь с табурета.
– Я вполне готова продолжать путь! – отрезала я. – Если понадобится…
Но где же брать координаты?
– Можно уточнить, а почему ты сомневался?
– Насчет чего?
– Насчет деревни. Что здесь могут владеть магией на полную катушку. Ведь если все книги, пособия и так далее уничтожены, то…
– Но, заметь, я сказал, что старшее поколение не вернулось в родные места, а это не значит, что они не основали где-то свое поселение, где каждый с малолетства приучен лепить дома из глины и обжигать их… в одиночку, – уточнил эльф. – Деревушка такая маленькая, что я грешным делом стал подозревать в ней поселение оставшихся повстанцев.
– Тогда буди Катю на совет! – приободрилась я. Еще повоюем с судьбинушкой!
Эммери удалился, явно с мыслью о том, что он не подряжался быть будильником для вредных особ…