Глава 1/ Семейный заговорМолли вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Оставила только узкую щелочку, в которую, если аккуратно заглянуть, можно было увидеть Джорджа, навзничь лежащего на своей старой кровати. Возле него на подносе стоял горячий завтрак, который - это Молли знала наверняка - так и останется нетронутым.
Вот уже больше десяти лет каждый год происходит одно и то же: в первых числах мая всё семейство Уизли собирается в Норе. Анджелина, Гермиона и Джинни привозят детей; ближе к вечеру появляются Артур и Гарри; а поздно ночью – когда уже все спят – в дом входят Рон и Джордж.
Спят?
Нет, спят только дети, набегавшиеся за день по дому и двору, перевернувшие все с ног на голову, подравшиеся и помирившиеся несчётное количество раз…
Анджелина и Джинни, забравшись с ногами на кровать, тихонько секретничают, чутко прислушиваясь к звукам дома. Гермиона сидит с ними тут же – но у нее на коленях очередная книга, а рядом по полу разбросана куча пергаментов, на которых что-то быстро строчит Прытко Пишущее перо красивого медно-золотого цвета.
Гарри и Артур продолжают что-то горячо обсуждать, запершись, по обыкновению, в старом гараже, где все также полно маггловских изобретений, и стоит старенький летающий «Форд» - точь-в-точь такой же, который много лет назад навсегда обосновался в Запретном лесу.
И Молли не спит – сидит на кухне, привычно вывязывая аккуратные петли очередного свитера. То и дело бросает взгляд на странного вида часы, где вместо стрелок – старые ложки с портретами. Ложек много – и почти все они замерли на секторе «Дом». Две - с портретами Рона и Джорджа, не шевелясь, стоят в секторе «Магазин Уизли».
И еще одна – почерневшая, матовая – навсегда бессильно повисла. Возле нее нет никаких надписей, и портрет, изображенный на ней, давно исчез.
Но у Молли так и не поднялась рука снять черную ложку. Столько лет прошло – а рана все еще не затянулась. И каждый раз, смотря на часы, Молли вздрагивает от этой зловещей стрелки. И каждый раз ей хочется поправить ее, выпрямить, оттереть – и увидеть смеющееся лицо Фреда.
Черную стрелку видят все.
Гаснут улыбки Джинни и Гарри; чуть хмурится Артур, незаметно вздыхает Рон. Все дети, без исключения, когда были совсем маленькие, боялись ее как огня. И однажды Фред-младший, в один из таких же приветливых майских вечеров, набравшись смелости, спросил бабушку об этом пугающем знаке.
Молли плакала, рассказывая о своем сыне и волшебных часах, которые всегда предупреждали ее, где бродит семейство. Тихонько утирала слезы Анджела, укладывая детей. Как хорошо, что в детской темно! Крохотный огонек ночника позволил маме скрыть от детей слезы – но разве от Молли их можно утаить?
Сидели на кухне, пили чай. Говорили долго – пока за окнами не посерела ночь.
Наперебой рассказывали друг другу – о Хогвартсе, о заботах и приключениях минувшей поры, о проделках близнецов – и о том, как похож Фред-младший на Фреда-близнеца…
Молли вспоминала их детство – а Джинни ехидно комментировала мамины восторги.
Но тронулись стрелки – и кухня враз опустела. Появившееся через минуту на пороге Рон и Джордж нашли здесь только горячий поздний ужин да четыре чашки, которые беззаботно полоскались в раковине.
Вот и в этом году все повторится – утренняя заря разрежет горизонт – и братья Уизли ступят на порог родного дома.
Поужинают, расхваливая мамину еду и стараясь не особенно греметь посудой.
Разойдутся по своим комнатам.
Гермиона поднимет голову, приветствуя мужа, тихонько поцелует его, и одними глазами спросит: «Ну как?». Рон обреченно покачает головой в ответ – нет, этот год ничем не отличается от череды предыдущих. Джордж не изменился.
А это значит только одно: завтра они опять отправятся в Хогвартс без Джорджа. И без Молли. Она не сможет оставить сына одного – и снова найдет кучу предлогов остаться дома.
Молли боится самого страшного – что Джордж покончит с собой.
Никакие уверения на нее не действуют – Молли твердо знает, что вида еще одного своего мертвого сына она просто не выдержит.
Джордж никогда не давал ей повода думать, что хочет оборвать свою жизнь.
Наоборот – именно ему пришлось в свое время вытаскивать из петли обезумевшую от горя Анджелу. Именно ему пришлось стать опорой для матери, оставшуюся практически один на один со своим горем – и Артур, и Рон, и даже Джинни были так вовлечены в восстановление мира после гибели Волдеморта, что месяцами не появлялись дома…
Именно к матери Джордж и привез тогда Анджелу. Так они и жили втроем – поддерживая друг друга, оживая, учась принимать мир новым – без Фреда…
Вскоре Джордж вернулся в магазин, вместе с Роном.
А потом они с Анджелой не смогли расстаться – и стали семьей. Они полюбили друг друга – и любовь на какое-то время отодвинула горе.
Они были счастливы - так, как это только возможно в такой семье.
Джордж справлялся.
У него появилась привычка иногда вслух разговаривать с братом – и если кто-то вдруг отвечал на заданный вопрос, Джордж спокойно продолжал беседу так, как будто это его близнец говорит с ним.
Нет, он не страдал галлюцинациями, и не сходил с ума. Он иногда называл Фредом и Рона, и Джинни, и Анджелу…
Он не праздновал свой день рождения. Никогда. Неизменно появлялся на всех семейных праздниках – но только не на своем. Поэтому дату рождения близнецов семья Уизли отмечала врозь – Рон и Гарри зависали где-нибудь в ирландском пабе, Джинни с детьми неизменно приезжала к матери «на чаепитие», мистер Уизли допоздна задерживался на работе, и Молли делала вид, что не замечает легкого запаха виски, источаемого засыпающим мужем.
Джордж сидел до утра в магазине, и после бессонной ночи продолжал работать, чтобы потом свалиться от усталости и проспать без сновидений шестнадцать часов.
Он справлялся. Он был умницей – не давая никому повода усомниться, что с ним все ОК.
И только раз в год, когда все семейство прибывало в Нору, когда дом гудел от веселых детских голосов, а кухня полнилась соблазнительными запахами самой вкусной еды – он снова задерживался на работе до утра. Рон – следуя слезной просьбе матери – всегда оставался с ним. И прибывал в Нору вместе с братом.
Джордж поднимался в свою комнату – вернее - в ИХ комнату.
И только раз в год Джордж давал выход своей боли.
Молли так никогда и не узнала, что происходит за закрытыми дверями спальни близнецов: в первый год ее не пустил туда Артур.
Она проснулась от страшного ощущения, что кто-то умирает.
Тяжело и мучительно.
Бросилась в комнату Джорджа – но на пороге стоял Артур с волшебной палочкой наперевес. Гермиона и Рон наспех наводили на комнату Заглушающие заклятия, но даже сквозь них волны тоски и горя окатывали мать удушающей волной.
- Молли, успокойся! Все хорошо, он там не один – с ним Гарри! Ничего не случится, дорогая моя, поверь! – Артур гладил волосы жены, крепко сжимая ее в своих объятиях.
Моли даже слово вымолвить не могла – так ей было страшно. В конце концов она повисла на руках Артура, сотрясаясь в горьких рыданиях и осознавая, что ничем не может помочь своему мальчику…
Утром дверь оказалась отперта. Молли увидела Джорджа, навзничь лежащего на своей кровати. Замирая от ужаса, прислушалась – ровное спокойное дыхание сына показало ей, что все в порядке. Жив. Спит.
Так и повелось.
Шло время - сыграли свадьбы, отпраздновали рождения детей.
И каждый май – прислушаться к дыханию сына. Поставить завтрак возле кровати. Закрывая дверь, оставить щелочку – чтобы каждые десять минут, замирая, подглядывать в нее в надежде, что, может, в этом году очнется пораньше, или позавтракает…
Но нет.
Все идет так, как повелось в первый год – год, когда не стало близнецов Уизли. Когда один перестал стареть, а другой перестал смеяться.
Нет – он не разучился улыбаться и даже посмеивался иногда – но это было жалкое подобие его прежнего смеха и его прежней веселости.
Он изменился – однако стал для Анджелы любящим мужем и прекрасным отцом своим детям.
Но только в играх с Фредом-младшим загорались в его глазах отблески прежней беззаботной веселости.
И тогда старый дом вспоминал, что такое проделки Фреда и Джорджа.
Гермиона неоднократно уверяла всех, что душевные раны рано или поздно затянутся, и Джордж снова обретет себя – хотя бы с помощью собственного сына…
Но время шло – а все оставалось по-прежнему.
Май начинался всегда одинаково – семейство отправляется в Хогвартс, где вот уже добрый десяток лет торжественно отмечается дата победы над Волдемортом.
Джордж остается в Норе.
Выходит из своей комнаты, когда в доме становится тихо и пусто. Бродит по этажам, уходит далеко от дома, куда-то аппарирует, возвращается… Это его дни. Его – и Фреда.
Страшно то, что с каждым годом он все больше уходит в себя. С каждым годом – все меньше слов, все меньше улыбок, все меньше желаний.
- Он как будто истончается! - плачет Анджелина, прислушиваясь к тишине дома. – Он все дальше и от меня, и от детей! Даже сын его не радует так, как раньше… Он жить не хочет – никакой радости вокруг не видит! Улыбается, целует, говорит что-то – а сам будто и не здесь совсем...
- Рон о том же говорит. В этом году Джордж что-то уж совсем сдал – ни одной новинки за весь год! Ничего нового не придумал! Рон уже и так, и сяк – а тому вроде как и все равно – ну идет торговля – и ладно! Не идет – и Мерлин с ней! - Гермиона обнимает Анджелину, укачивая ее в своих руках, утешая, почти убаюкивая.
- Это уже совсем плохо, - встревоженно произносит Джинни. – Мне казалось - что раз не бросил магазин, вон и Рона привлек, даже дело расширил – все ему легче будет. А главное, поговорить с ним никак не получается! Я сколько раз пыталась – без толку. Гарри с ним разговаривал – как в пустоту. Он просто-напросто не верит в смерть Фреда. Не верит – и точка! И в Хогвартс поэтому с нами не ездит, и все разговоры о Фреде заканчиваются одинаково: этого не может быть – и всё. Боюсь, это его на тот свет и утянет. Не отпускает он брата. Как будто сам к нему уйти хочет…
Где-то скрипнула половица, и девушки насторожились. Нельзя, чтобы их разговоры слышала Молли! И так мучается, что сын страдает! А уж мысли о том, что скоро, возможно, и второй ее сын уйдет – могут иметь самые трагические последствия…
- Вот что я вам скажу! Так дело добром не кончится! – рассерженно прошептала Джинни, и, тихонько встав с кровати, плотно закрыла дверь.
Гермиона, поняв, что у Джинни что-то на уме, быстро наложила на комнату Заглушающее заклятие.
- Анджелина! У меня есть план – но мне необходимо твое согласие. Я не знаю, к каким последствиям все это приведет – но мне кажется, что лучше что-то сделать, чем просто смотреть, как мой брат умирает на глазах всей семьи.
Анджелина судорожно вздохнула.
- Говори, Джинни. Я готова ухватиться за любой шанс – даже призрачный! Потому что сейчас так жить невыносимо.
- Мы должны в этом году отвезти Джорджа в Хогвартс. Всеми правдами и неправдами. Сами знаете – выбраться он оттуда при всем своем желании не сможет – аппарировать нельзя. А в связи с тем, что на праздник прибывает множество гостей – и Хогвартс, и Хогсмид становятся на неделю особой зоной, куда можно войти – но нельзя выйти. Предлагаю действовать методом шоковой терапии – если уж ничто другое не действует…
Повисло молчание.
- Это либо убьет его, - наконец медленно проговорила Гермиона, - либо, наконец, даст выход его горю. И тогда, возможно, что-то изменится в лучшую сторону.
- В любом случае, это лучше, чем холодный зомби, - сдавленно проговорила Анджела. – Я готова все что угодно сделать – лишь бы он хоть чуточку в себя пришел! Роксана его уже побаиваться начала - а я не могу допустить, чтоб дети его боялись! И бросить его не могу!
- Всё, не плачь, никто тебя и не простит его бросать! – взволнованно проговорила Джинни. - У детей должен быть отец, в конце концов! И если Джордж этого не понимает…
- Возможно, поймет, когда выпустит свое горе наружу, – подхватила Гермиона. – Мы сможем дать ему понять, что он нужен не только своему брату – но и своим детям. И если его брат ушел… - Гермиона запнулась.
- То его дети еще здесь, на этом свете. Также, как и он. – вздохнув, горько закончила Анджела.
На том и порешили.
Утром, когда заря располосовала горизонт, Джорджа в Норе встретил не горячий ужин, заботливо оставленный Молли, а Оглушающее заклятие, пущенное из палочек его сестры, жены и золовки.
Глава 2. Попытка номер один Джордж очнулся, когда семейный «Форд», мягко приземлившись, подкатил к самым воротам замка.
Их никто не встречал – они прибыли на полдня раньше намеченного времени. Дети, не ожидая разрешения взрослых, дружно покинули машину, и, весело болтая, убежали осматривать окрестности.
Взрослые же сохраняли молчание и неподвижность.
Однако совсем недавно и движения, и криков было более чем достаточно.
План Джинни не одобрил никто – за исключением Анджелы и Гермионы, и, как это ни странно - Артура. Больше всех, конечно, бушевала Молли - все ее сдерживаемые страхи мгновенно выплеснулись наружу, как только она поняла, что угроза потерять Джорджа стала реальной. Артуру потребовалось много усилий, чтобы сначала прекратить истерику жены при виде неподвижного сына – а затем попытаться хоть как-то успокоить взрыв негодования в доме.
Все без исключения семейные пары разругались вдрызг – скандал закончился только тогда, когда разъяренная Джинни запустила в Гарри своим фирменным Летучемышиным Сглазом. Гарри парировал – и полка, на которой красовался новенький сервиз на двадцать персон, разлетелась по всей кухне дождем осколков, поранив и поцарапав всех участников спора.
Пока охали и ахали, пока обрабатывали раны и порезы - чуть успокоились.
Наконец Артур сказал, глядя в заплаканные глаза Молли:
- Я знаю, это плохая идея. Я знаю, что можно было бы долго рассуждать и взвешивать – но скажи мне, милая, – разве мы не были осторожны с Джорджем все эти годы? Разве не щадили его чувства, разве не пытались всеми способами помочь ему? Разве Анджела не старалась исцелить его боль своей любовью?
Молли снова всхлипнула, пытаясь что-то возразить.
- Не говори сейчас ничего. Просто послушай меня. Мы можем оставить все, как есть – перенесем Джорджа в его комнату, утром отправимся в Хогвартс, делая вид, что все хорошо. Мы опять поверим твоим пустячным предлогам, чтобы не отправиться вместе с нами. Ты снова просидишь всю ночь под его дверью, замирая от страха и отчаянно надеясь, что утром найдешь его живым и крепко спящим. Мы можем забыть обо всем этом, – Артур неопределенно махнул рукой в сторону разбитой полки, - и смотреть, как каждый день, каждую минуту умирает наш Джордж.
- Он уже давно уже не тот, мама! – со слезами отчаяния кинулась к матери Джинни. – Прости, прости меня, но так больше продолжаться не может!
Артур порывисто обнял мать и дочь.
– Мы должны решить это все вместе. Джордж уже почти мертв – на этом свете его не держит ни наша любовь, ни жена, ни дети.
- Мамочка, я знаю, что это звучит жестоко – глухо пробормотала Джинни, уткнувшись в мамино плечо, - но надо либо вернуть Джорджа – либо отпустить его навсегда…
Детей подняли немыслимо рано, быстро накормили завтраком, и, полусонных, погрузили в машину.
Роксана и Фред-младший были несказанно рады, что папа впервые летит вместе с ними в Хогвартс. Восторг с ними разделил только Джеймс, но, под строгим взглядом отца быстро угомонился, и скоро дети спали на заднем сиденье, закинув на бесчувственного Джорджа руки и ноги.
Всю дорогу Молли вытирала бегущие из глаз слезы, а Гермиона утешала ее, держа за руку.
И вот они на месте.
И, как всегда, у всех потеплело на сердце при виде благословенного замка.
И, как всегда, словно тени на глади озера, мелькнули в памяти лица тех, кто навсегда обрел здесь свой покой…
«Может быть, все-таки Джинни права, и нам стоило давно привезти Джорджа сюда» - взволнованно размышлял Гарри, разглядывая крыши замка, блестевшие в лучах утреннего солнца. «В конце концов, Дамблдор в свое время много раз говорил о том, что тот, кто нуждается в помощи, здесь обязательно ее получит. Что ж, в помощи сейчас нуждаемся все мы. А значит, всем нам здесь сегодня самое место».
С этими мыслями он решительно распахнул дверь и вышел из машины. За ним вышли все остальные. Только Джордж на заднем сиденье «Форда» потерянно озирался по сторонам.
- Выходи уже. Нечего штаны протирать! – грубовато буркнул Рон, помогая Джорджу выбраться наружу.
Артур аккуратно, но крепко взял под руку Молли, и повел ее вслед за детьми. За ними ушли Анджелина, Гермиона и Джинни.
- Хогвартс… это же… Хогвартс! - вдруг хрипло крикнул Джордж. И, сорвавшись с места, кинулся к замку. Рон и Гарри, переглянувшись, устремились за ним.
Распахнув тяжелые двери, Джордж кинулся внутрь. Он бежал, сломя голову, по коридорам и лестницам, и его шаги и сбившееся дыхание многократно усиливало эхо каменных сводов.
Дверь гриффиндорской гостиной. Розовая дама, едва увидев Джорджа, вдруг тоненько завизжала и резво выбежала за раму. Что тут началось! Портреты взволнованно показывали на Джорджа пальцами, что-то кричали, перебегали из рамы в раму – но Джорджу было все равно. Отшатнувшись, как от удара, он развернулся и снова устремился куда-то.
Рон и Гарри молча рванули за ним.
Вот и Большой Зал. Распахнув двери, Джордж увидел знакомые столы, флаги на стенах и полный зал детей – в Хогвартсе вовсю шел завтрак.
Наступившее было молчание взорвалось криками восторга, когда школьники разглядели за спиной неизвестного верзилы двух своих запыхавшихся кумиров – Гарри Поттера и Рона Уизли.
Через минуту всю троицу на руках донесли до стола преподавателей, а овации и приветственные крики смолкли только тогда, когда директор МакГонагалл применила Сонорус.
- Тихо! Успокойтесь наконец, ради Мерлина! Какой неожиданный и прекрасный сюрприз, мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Уизли! Позвольте от имени всей школы приветствовать вас здесь и выразить нашу всеобщую радость по поводу вашего прибытия! Хогвартс, приветствуй своих героев - Гарри Поттер! Рональд Уизли! И - наш самый долгожданный гость – Джордж Уизли!
Зал ахнул.
Взъерошенный Джордж ошалелыми глазами оглядывал зал – а сотня глаз также ошалело разглядывала его.
-Мерлин меня побери! Это же близнец Уизли! - как гром среди ясного неба, проскрипел чей-то знакомый голос. Аргус Филч торопливо ковылял по проходу между столами, пристально вглядываясь в новоприбывших.
- Глазам своим не верю... Джордж Уизли! Ну надо же! Собственной персоной! – выкрикнул сквиб и неожиданно разрыдался, повиснув на шее у своего бывшего самого заклятого врага.
- А помнишь, как я вас по всей школе гонял, а? Эх, золотые денечки! Куда этим молодым шалопаям до вас! Как вспомню, что вы тут вытворяли – так и рассержусь, бывало, как в старые добрые времена! У меня же все ваши подвиги досконально записаны – хоть сейчас на отработку! – бормотал Филч, заглядывая Джорджу в глаза и со всей силы тряся его сжатую ладонь.
Джордж морщился и с удивлением разглядывал Филча, словно видел его в первый раз.
А вот и Хагрид, прогудев что-то, сгреб всех четверых – включая завхоза - в свои медвежьи объятия.
Завтрак был сорван окончательно. Впрочем, как и все занятия в этот день.
МакГонагалл с великим трудом удалось отогнать школьников от троицы легендарных гриффиндорцев. Однако плотное кольцо школьников проводило их до самого директорского кабинета.
«Уизли – наш король!» - звучала со всех сторон знакомая старая песня, а Рон и Гарри то и дело толкали друг друга в бок, не в силах совладать со своим изумлением.
Откуда-то на всех мантиях появились значки – судя по всему, у каждого школьника Хогвартса был свой кумир.
Такого раньше друзья не видели – хотя чему тут удивляться? На торжественный прием и праздничный ужин школьники вряд ли оденут такую несерьезную вещь, как фанатский значок. А сегодня Герои войны свалились на Хогвартс, как снег на голову, и от привычного официоза не осталось и следа.
На значках мелькали лица Гарри и Рона, Гермионы и Полумны, Невилла, Джинни и даже Добби! Но больше всех было сдвоенных портретов – улыбающихся во весь рот близнецов Уизли. И подавляющее большинство таких значков красовалась на груди представителей Слизерина.
Джордж растерянно пожимал протянутые к нему руки, невпопад отвечал на сыплющиеся со всех сторон вопросы, покорно пробираясь сквозь толпу следом за директором.
Наконец, горгулья дрогнула бронзовыми крыльями, и движущаяся лестница унесла их прочь от криков и восторгов в тишину директорского кабинета.
Каждый год Гарри входил в эти двери - и каждый раз знакомое с детства чувство благоговения и умиротворения охватывало его.
Все здесь привычно и знакомо – странные серебряные механизмы в шкафах вдоль стен, старая Распределяющая шляпа, пустой насест Хоукса… Даже портрет Дамблдора за последние годы стал неотъемлемой частью этого места.
Портреты, по всему видно, уже кем-то предупрежденные о почетных гостях, взволнованно поприветствовали вошедших. Дамблдор выразил искреннюю радость при виде гриффинорцев, однако по тому, как директор задержал свой взгляд на Джордже, Гарри понял, что от мудрого волшебника не укрылись перемены, произошедшие с выжившим близнецом.
И Джордж, и Рон располнели в последнее время, но если полнота Рона была добродушной слабостью счастливого отца семейства, то с Джорджем случилась совершенно другая история. Он стал просто огромным – в сочетании с высоким ростом Джордж казался великаном. Не зря школьники его не узнали по началу – огненная шевелюра близнеца выцвела, став невыразительно русой. От былого шарма практически не осталось следа – Джордж был уныл, тих и невыразимо сер.
Также быстро серыми стали его эмоции – проснувшееся было удивление, радость, горечь и восторг сменились вежливым равнодушием. Джордж послушно жевал предложенный МакГонагалл завтрак, но на вопросы отвечал односложно или вовсе не отвечал.
Так и прошел целый день. Джордж ходил по Хогвартсу в сопровождении неизменной толпы своих поклонников; заглядывал в классы, выуживал из каких-то немыслимых тайников богатый ассортимент близнецов Уизли двенадцатилетней давности. Кровопролитные конфеты, Блевальные батончики и раритетные Забастовочные завтраки мгновенно разлетались по рукам школьников, и скоро всей школе было известно, что со временем волшебство не выдохлось, и старинный ассортимент Уизли находится в полном боевом порядке.
Рон вызвался повсюду следовать за братом – а Гарри решил упросить МакГонагалл побеседовать с Дамблдором с глазу на глаз – ибо первый метод шоковой терапии с треском провалился.
Глава 3. Помоги себе самГарри и не ожидал, что Дамблдор даст ему готовый рецепт, как быть.
Победитель Волдеморта не мог отделаться от чувства, что ему снова задали урок – но если в детстве это воспринималось как знак особого доверия, то сейчас ему – взрослому состоявшемуся человеку, отцу семейства, и, чего уж там греха таить – герою всего магического мира загадки своего старого наставника казались досадным затягиванием времени.
- Семья – великое дело, Гарри, – мягко вещал Дамблдор, сидя в своем нарисованном кресле, - семья крепка любовью, а любовь – самая великая сила!
- Я знаю это, - сдержанно ответил Поттер, – но пока от нашей любви мало толку. Джордж угасает – а мы ничем не можем ему помочь.
- Возможно, вы его недостаточно любите? – глянул на Гарри Дамблдор поверх своих очков-половинок.
Гарри разозлился. Что значит – «недостаточно»? Да они все вместе только и думают, что о Джордже! Что теперь еще прикажете – слюни ему подтирать? И так уже сделали невозможное – приволокли беднягу в замок, надеясь, что хоть это прорвет его эмоциональную блокаду…
Дамблдор выслушал поток возмущений, и мягко продолжил:
- И все-таки, позволь мне настаивать на своем. Вы привезли сюда близнеца Уизли, справедливо полагая, что Хогвартс, так много значащий в жизни каждого из вас, все расставит на свои места без вашего участия, ведь так?
Гарри задумался.
Действительно, выходило, что все зависело только от обстоятельств: место, которого так тщательно избегал Джордж, должно было подействовать… хоть как-то.
А вот не подействовало.
Возможно, разбудило какие-то воспоминания – но, бегая по замку, Джордж действовал так, как будто Фред несся с ним рядом плечо к плечу.
Джордж по-прежнему не верил в смерть своего близнеца.
Гарри вздохнул. И, как в детстве, решился говорить с Дамблдором начистоту.
- Мне совсем не нравилась эта идея. Но я подумал, что если кто-то нуждается в помощи – а я считаю, что никто так отчаянно в ней не нуждается, как Джордж – он найдет ее в Хогвартсе. – растерянно закончил Поттер.
Директор кивнул.
- Но, возможно, мой мальчик, в помощи нуждается не столько Джордж – сколько вы все. Все Уизли и Поттеры...Ну что же, Вам пора идти, не смею задерживать, был очень рад снова побеседовать! – внезапно закончил разговор Дамблдор и покинул картину, а раздосадованный Гарри вышел из кабинета.
«Оригинальный способ заканчивать беседу», - недовольно думал Гарри, спускаясь по лестнице. «Надо поговорить с Гермионой – возможно, она поймет, что имел ввиду Дамблдор. Женщины – они такие, как ни крути – в любви понимают больше нашего брата».
Однако поговорить с Гермионой так и не удалось – после обеда школьники ни за что не хотели отступать от своих кумиров, и герои войны против Темного Лорда вынуждены были посвятить себя своим поклонникам. Они расположились за столами – Рон, Гарри и Джинни – за столом Гриффиндора, Гермиону увели к своему столу когтевранцы, а Слизерин в полном составе оккупировал Джорджа.
Молли и Артур обещали присмотреть за детьми, и ушли с ними проведать Хагрида.
Гарри не мог слышать, что происходит за Слизеринским столом, однако судя по раздающимся возгласам удивления и восторга, слизеринцам было о чем поговорить с близнецом.
Джордж не выражал никакого беспокойства или неприязни к тому факту, что вокруг него вечные враги-соперники Гриффиндора.
Сомнения Гарри по поводу лояльности Джорджа, судя по всему, разделял Слизнорт – вон он, присел на самый край лавки, внимательно прислушиваясь к разговору. Судя по выражению его лица – все в порядке.
Ну и ладно.
А теперь стоит сообразить, как улизнуть отсюда и все-таки перемолвиться словечком с Гермионой... или Джинни.
С Джинни будет попроще – вокруг нее всего десяток улыбающихся девчонок с плакатами «Холихедских ведьм». Ясно – квиддич по-прежнему в Хогвартсе мега популярен.
Гарри раздает автографы, весело отвечает на вопросы, ловя себя на мысли, что до сих пор не может понять, что хорошего в этой возне находил в свое время Златопуст Локонс?
Гарри ненавидит подписывать открытки. И книги. И даже миленькие записные книжки. Вдохновение охватывает его – он вырывает листок, быстро черкает пару строк, и под довольные крики фанатов запускает бумажную птичку прямо в руки Джинни. Та читает, незаметно кивает Гарри и снова поворачивается к хихикающим девчонкам. Все отлично – Джинни скоро придумает, как уйти из зала. У Гарри тоже есть свой план.
Он обрывает себя на полуслове и заговорщеским тоном спрашивает:
- Надеюсь, Гриффиндор умеет хранить тайны по-прежнему?
Гриффиндорцы мгновенно принимают боевую стойку и настороженно косятся на пуффендуйцев и когтевранцев.
- Чего уставились? – не выдерживает паузы низенький упитанный паренек в галстуке Когтеврана. – Мы вам не Слизерин, чтобы с поля боя бегать! Гарри, скажи им!
- Я, наверное, неправильно выразился, - поспешно проговорил Гарри, оглядывая собравшихся. – Просто тут такое дело.. секретное. Мне ваша помощь нужна. И, кстати, Слизерин с поля боя не бегал, юноша! Мой младший сын назван в честь…
- Самого смелого человека, которого Вы только знали! – разом выкрикнуло несколько человек.
Гарри не нравилась такая осведомленность – но он сделал вид, что все нормально.
- Ладно, извиняюсь. – раздосадовано проворчал толстячок-когтевранец. А потом, наклонившись к Гарри, прошептал: - А что за дело-то?
- Понимаете, - также шепотом ответил Гарри, – и дети сомкнулись вокруг него плотным кольцом, боясь пропустить хоть слово, - Мне очень нужно как можно быстрее выбраться из Большого зала, но так, чтобы я был один. Мне надо пройтись по Хогвартсу, чтобы на пути не попадались ни ученики, ни преподаватели. А как это сделать – не знаю! Вот думал, вы мне поможете!
- Так это же проще простого! - пропищал откуда-то тоненький голосок, и маленькая пуффендуйка, энергично расталкивая всех локтями, пролезла прямо к Гарри сквозь толпу. – У вас же есть мантия-невидимка?
Дети оживленно зашептались: неужели знаменитый Гарри Поттер покажет им свою не менее знаменитую мантию?
Гарри кивнул.
– Мантия-то есть – а как сделать так, чтобы за мной никто не увязался?
- Это тоже просто. Оставьте нам свой шарф – а мы сделаем вид, что Вы здесь вместе с нами! А потом выйдем всей толпой – как будто Вы в середине, и Вас за нами не видно! – раскрасневшееся лицо пуффендуйки выражало такую решимость, что Гарри чуть не рассмеялся.
План был хорош – и на глазах восторженных зрителей Гарри размотал с шеи связанный Молли шарф и достал из внутреннего кармана мантию, с которой никогда не расставался. Минута – взмах легкой ткани, едва сдерживаемый вздох восторга. На мгновение толпа фанатов расступилась – но только для того, чтобы в следующее мгновение еще плотнее сгрудиться вокруг своего кумира.
Или вокруг места, где он только что сидел.
Гарри не пришлось долго ждать – вскоре его нагнала Джинни. Ее фанатки, весело хихикая и перемигиваясь, устремились к столу Гермионы.
- Что ты им сказала, откуда такое веселье? – спросил Гарри у жены.
- Сказала, что мой муж назначил мне свидание, и попросила девчонок сделать так, чтобы нам с тобой никто не помешал! А девчонки они такие – всегда за любовь горой! Тем более, это ужасно романтично! – ласково сказала Джинни, проводя рукой по непослушным кудрям Гарри.
- Ладно, идем! – Гарри нежно чмокнул жену, и устремился в сторону Астрономической башни. Джинни крепко держала его за руку – Мерлин, сколько же лет прошло с тех пор, как они ощущали этот восторг взаимного доверия, тайны и любви?
«Прав Дамблдор. Нам тоже нужна помощь. И мне с Джинни не меньше, чем самому Джорджу» - думал Гарри.
- Так о чем ты хотел поговорить?– чуть запыхавшись, спросила Джинни, когда они поднялись на Башню. - Дамблдор сказал тебе, что нам делать с Джорджем?
- К черту Джорджа! - неожиданно выпалил Гарри, привлекая к себе жену.
Разговор был отложен – ужасно неудобно обсуждать чужие беды, когда целуешься с любимым человеком.
Глава 4 Таланты и поклонникиДжордж не привык к вниманию – он редко показывался на публике даже в своем магазине, предпочитая сваливать все общение с покупателями и поставщиками на Рона. Братцу только этого и надо было – неизменные восхищенные взгляды, автографы сыпались на Рона к его же удовольствию каждый день. Кое-кто – из тех, кто помладше – начинали считать Рона «именно тем Уизли», и, перешептываясь, гадали, как он один смог придумать такое количество волшебных штук. Когда такие вопросы задавались Рону прямо в лоб – он отчаянно краснел, но доходчиво объяснял заблуждавшимся, как они ошибаются. Рассказывал о Джордже и Фреде, об их увлечении шутками и розыгрышами. Недоверчивые слушатели кивали – но приписывали рассказы Рона о близнецах его скромности: ведь близнецов в магазине давным-давно никто не видел.
Слизеринцы посмеивались над Роном, считая, что истинный гений всегда находится в тени. И эта приписываемая Джорджу хитрость и скрытность вызывала у слизеринцев восхищение.
В своей гостиной они частенько уверяли друг друга, что Распределяющая Шляпа ошиблась – и близнецы, и Гарри должны были учиться именно у них, на Слизерине!
В конце концов, за долгие годы, прошедшие с памятной Битвы, многое в Хогвартсе изменилось – помимо всего прочего, в подземелье Слизерина теперь красовался портрет Северуса Снейпа, которого слизеринцы считали истинным Героем. Такой же портрет украшал и кабинет зельеварения, откуда никто не посмел вытащить банки с заспиртованными уродцами и прочие пугающими первокурсников атрибутами. Еще бы – их поставил сюда САМ Снейп!
Зельеварение стало для слизеринцев культом – ни один ученик факультета не смел даже думать о том, чтобы получать по этому предмету низкие оценки.
С Гриффиндором отношения вроде тоже наладились – все раздоры сводились только к одному спору – кто круче: Поттер или Снейп? И те, и другие, отстаивая своего кумира, не могли не признавать достоинств и заслуг другого. В результате все сводилось к тому, что Слизерин во что бы то ни стало пытался обыграть Гриффиндор в квиддиче – а грифы, в свою очередь, не позволяли Слизням хвастаться успехами в зельеварении.
В результате выигрывал от всего этого только Слизнорт: ибо и когтевранцы не могли допустить, что кто-то в чем-то превзошел самый умный факультет!
Пуффендуйцы тоже не отставали – испокон веку только две дисциплины они считали своими, утирая нос даже Когтям – травологию и зельеварение.
А тут нА тебе – все словно взбесились!
Слизнорт довольно усмехался в пышные седые усы, и незаметно подмигивал Северусу, который раздраженно отгораживался от декана очередной книгой или попросту покидал свой холст.
Вообще – если уж говорить о портрете Снейпа – точнее, о портретах, – никто не знал, кто и когда повесил их в классе и гостиной. Они просто появились – и всё. Слизеринцы шептались, что двойная жизнь их великого учителя дала ему преимущества только после смерти – портретов было два – а изображение Снейпа – судя по всему, одно! И появлялось оно крайне редко – слизеринцы с восторгом вспоминали тот день, когда они притащили к себе Кубок квиддича и Кубок школы одновременно. Снейп энергично поаплодировал, произнес краткую речь, посверкал черными глазами и пробыл на своем портрете целых три дня!
Правда, неизменной оставалась привычка бывшего Пожирателя появляться в своей раме на экзамене – именно в тот момент, когда зельеварение сдавал Гриффиндор.
И по-прежнему школьников прошибал холодный пот, и по-прежнему язвительные вопросы и замечания доводили кого до слез, кого до белого каления.
Вот и сейчас, столпившись вокруг Джорджа, слизеринцы не моги не спросить у близнеца о своем кумире.
- А вы знали лично Северуса Снейпа? – прозвучал откуда-то из толпы благоговейный голос.
Джордж усмехнулся.
- Терпеть не мог и его, и мерлиново зельеварение. Мы с Фредом в свое время много ему крови попортили. И зелий, разумеется.
Слизеринцы переглянулись.
Мало кто из них представлял, что Снейпу можно «попортить кровь». А уж то, что кто-то осмелился испортить зелье – это вообще было за гранью добра и зла.
- Спросите Филча – у него все наши подвиги записаны. И все отработки у Снейпа тоже. Правда, добрая половина того, что мы с братом творили в школе, Филч так и не узнал, - продолжал Джордж, улыбаясь все шире, - а Снейп хоть и бесился, что кто-то нашел лазейку в его драгоценную кладовую – но поймать нас так и не смог. И все шишки вечно доставались Гарри!
Школьники хохотнули и еще плотнее обступили Джорджа.
- А как же вы все это проворачивали? Уроки прогуливали?
- Бывало и прогуливали. Но в основном, как водится, по ночам вылазки делали.
- Но это невозможно! – вдруг изумленно произнесли несколько голосов.
- Что значит "невозможно"? – растерялся Джордж.
Они загалдели все разом, и Джорджу потребовалось немало времени и усилий, чтобы разобрать, о чем говорят школьники.
- Выходить ночью из гостиных нельзя! В смысле – чисто теоретически можно – но практически невозможно!
- Три шага сделаешь – Пивз тут как тут! Может на голову что-нибудь скинуть, или к стене приклеить – говорят, пару лет назад один семикурсник все экзамены так провисел!
- А еще Пивз может болото наколдовать у входа – если кто-то пытался ночью вылезти!
- А может неделю не давать спать всему факультету – носится по спальням и будит всех!
- А еще есть пара духов – все как сговорились! Чуть нос высунешь – такое устроят, что потом ни за что не захочешь по ночам гулять! Могут на Астрономическую башню уволочь – и привязать за окном!
- Ага, а еще они могут прикидываться василиском или огромным пауком! И гоняют потом по коридорам!
- Только Гриффиндору как-то удается пробраться на кухню – и то только на Рождество!
- Ну еще и Пуффендуй весной и летом могут к теплицам прокрасться, или в Запретный лес… А нам никуда хода нет!
- А еще наутро за каждым провинившимся целый день ходит домовый эльф и читает нотации, что ночью спать нужно и нечего по школе шляться!
Это было странно.
- В наше время такого не было, - удивленно пробормотал Джордж, ероша сероватую шевелюру,- Пивз, конечно, надоедал – но кроме криков и швыряния тряпками ничего такого не выделывал… И я не могу припомнить случая, чтобы Пивз оказывался в факультетских гостиных... Странно… Это надо срочно исправить! – вдруг решительно заявил Джордж и двинулся к выходу.
Школьники дружно бросились за ним.
Пивза нигде не было.
Ни в классах, ни в подземельях, ни возле каморки Филча – нигде.
Джордж даже расспрашивал учителей – но МакГонагалл только покачала головой и сказала, что Пивз после войны ведет себя примерно и на глаза попадается крайне редко; Слизнорт пробурчал что-то насчет благословенного покоя и тишины, а остальные только разводили руками – Пивз как сквозь землю провалился.
Наконец, почти отчаявшись найти полтергейста, Джордж снова оказался возле каморки Филча.
Завхоз опять залился слезами умиления при виде Уизли, однако на вопрос о Пивзе сник.
- А он только по ночам и показывается, Пивз-то, - грустно проговорил завхоз. – Днем его никто и не видит, так что ничем помочь не могу. Вот так-то. Никто люстры не откручивает, навозными бомбами не швыряется, не обзывается…
Расстроившись окончательно, Филч закрыл дверь каморки.
- Что-то мне подсказывает, что сегодня ночью мы прогуляемся по замку, правда, Фред? – задумчиво произнес Джордж, рассеянно разглядывая закрывшуюся дверь.
- Готовьтесь к вылазкам, малыши! Кажется, пришла пора вам узнать, что такое ночной Хогварс!
Притихшие слизеринцы разразились криками и аплодисментами.
Вскоре вся компания удалилась, не заметив, как под потолком вспыхнули, словно болотные огоньки, три пары призрачных белесых глаз.
Глава 5 ПредвкушениеРазумеется, скоро вся школа была в курсе того, что Джордж затевает ночную вылазку. МакГонагалл трижды вызывала к себе Поттера, всякий раз выражая неудовольствие этой затеей.
Гарри запасся терпением, снова и снова объясняя директору, что волноваться не о чем – и он сам, и Рон, и Джинни с Гермионой – все они готовы следовать за близнецом буквально по пятам.
- Это шанс, Вы поймите! После стольких лет Джордж хоть к чему-то проявляет интерес! И не просто проявляет – он действует!
- Да, но чем все это закончится? – в который раз недовольно поджала губы Макгонагалл, - не могу допустить, чтобы ученики ночами разгуливали по школе – даже исходя из самых лучших побуждений!
- Но нам-то Вы разрешите? Обещаю: ни один слизеринец – а также когтевранец, гриффиндорец или пуффендуец - не выйдут из своих спален сегодняшней ночью! – твердо заявил Гарри. – Только я Вас прошу – не надо лично ходить по коридорам!
- При всем моем уважении, Поттер, я не могу оставить школу на растерзание Вам и Вашим родственникам! Не забывайте, что Джордж… как это… хм…
- Сумасшедший, да?
- Нет, я не хотела настолько сгущать краски! Но я не могу не допускать мысли о том, что его поведение все же достаточно сильно отличается от поведения нормального волшебника, а учитывая его прошлое я не могу предположить, что придет ему в голову!
- Я обещаю, что ничего страшного или угрожающего детям не случится! Мы все позаботимся об этом! Только пожалуйста, не мешайте!
МакГонагалл все также недоверчиво качала головой.
- Ну хорошо, Поттер, - проговорила она после длинной паузы. – Вы всегда умели выкручиваться из самых сложных ситуаций. Я скажу учителям, чтобы Вам не мешали. Однако, - она подняла руку, прерывая слова благодарности, готовые было сорваться с губ Гарри, - Филч и мисис Норрис будут по-прежнему исполнять свои обязанности. И я не советую вашей компании попадаться им на глаза! А сейчас поговорите со школьниками – может, Вашей просьбы не покидать гостиные этой ночью гостиные будет достаточно?
- В чем я лично сомневаюсь, - задумчиво закончила директор, слушая торопливые шаги удаляющегося Поттера.
Слизерин торжествовал.
В подземельях велись грандиозные приготовления: выбирали лучших – тех, кто отправится с Джорджем в поход по ночному Хогвартсу.
- Почему меня не взяли? – в голос ревела второкурсница на плече у своей подруги. – Я первая по всем предметам! Я в квиддич играю! А меня не взяли??
- Ну не можем же мы все отправиться! Как ты себе это представляешь? Толпа слизеринцев гуляет по Хогвартсу? А потом будем всем факультетом на стене вверх тормашками висеть? Да успокойся уже, наконец! Это еще неясно, кому повезло! Пусть идут, проверяя, как и что! А мы потом сходим. Без них, если все нормально будет!
Гриффиндор рвал и метал.
Ор стоял такой, что Рон, на минуточку заглянувший в гостиную, чуть не оглох. У него не хватило сообразительности улизнуть – и вот уже он подвергнут безжалостному допросу – как же так получилось, что с Джорджем идут слизни – а не его родные грифы???
Объяснять что-либо было бесполезно – ведь в глубине души Рон прекрасно понимал, что окажись он на месте школьников – такое поведение Джорджа он однозначно расценил бы как предательство. Пришлось выкручиваться.
- Да никто с ним никуда не идет! – крикнул Рон, краснея от злости. – За Джорджем иду я и Гарри! Всё! Если все удастся – сами будете гулять по ночам, без сопровождающих! А сегодня всем спать – ясно? Если кто из гостиной хоть нос высунет – будет до экзаменов в девчоночьем туалете приклеенным торчать!
Погрозя для верности притихшим гриффиндорцам кулаком, Рон быстро покинул гостиную и бросился на поиски Гарри.
- Ты представляешь, они решили за Джорджем всем факультетом рвануть! – задыхаясь, проговорил Рон, подстраиваясь под быстрый шаг Гарри. – Чуть на клочки меня не разорвали, говорят, что Джордж должен был их на ночную вылазку брать!Да не беги ты так! У меня сейчас сердце лопнет!
- Надо срочно найти Джинни и Гермиону, так что шире шаг! - ответил Гарри. - Кстати, Гриффиндор не одинок - когти и барсуки тоже недовольны: все просто-таки не терпится прогуляться!
- Да уж, у нас такого не было, - пропыхтел Рон, - ну ходили, конечно! Но не всем же факультетом!
- Запретный плод сладок, - усмехнулся Гарри, - У нас же не было такого, чтобы вообще никто вылезти не мог? Барсуки говорят, что их факультет испокон века в Запретном лесу после полуночи тусовался! А тут на тебе – и облом! Кстати, я поговорил с МакГонагалл – слава Мерлину, она разрешила нам следовать за Джорджем. Правда, Филч со своей кошкой с дежурства не снимаются – но думаю, мы справимся… А вон, кажется, и наши семейства! Рон, последний рывок!
Гермиона, Анджела и Джинни вместе с детьми устроили пикник возле озера. Рядом с ними расположились еще несколько семейств – гости все прибывали. Гарри торопливо ответил на несколько радостных приветствий и почти упал на траву, пытаясь отдышаться. Еще бы! До вечера осталось всего ничего – а дел по горло!
- Ну, и каков наш план? – осведомился Рон, отдышавшись, и потянулся к бутербродам.
- Сначала придумаем, кто с детьми будет! Молли и Артур одни не справятся со всей этой оравой! молодое поколение уже понимает, что что-то затевается – а уж ближе к ночи точно за нами всем детским садом полезут! - сказала Джинни, наливая брату чай в большую кружку.
- Нас, между прочим, и так слишком мало, - невнятно произнес Рон с набитым ртом.
- Что ты имеешь ввиду? - откликнулась Гермиона, уворачиваясь от игрушечной метлы.
- Вся школа в курсе, что Джордж ночью пойдет по замку гулять, - ответил Гарри вместо Рона. – А я пообещал МакГонагалл, что никто из гостиных и носа не высунет! А нас всего-то: я, Джинни, Рон, Гермиона, Анджела… Так что Молли и Артуру придется справляться. В каждой гостиной должен кто-то быть из нас, иначе мы рискуем навлечь на наши головы гнев директора – а на головы школьников…
- Посиделки в девчоночьем туалете до экзаменов, - хохотнул Рон, вспомнив свою угрозу.
- Кстати о туалетах… – одновременно произнесли Гермиона и Гарри, переглянулись и замолчали.
Гарри поднялся с травы и устремился к замку.
- Чего это он? – растерянно проговорил Рон, провожая друга недоумевающим взглядом.
- Да свидание у него в женском туалете! – рассмеялась Джинни.
- С кем? – еще больше опешил Рон.
- С Плаксой Миртл, конечно, - улыбнулась Гермиона, подлив мужу в кружку крепкого чая.
Как же он забыл о Плаксе Миртл?
Ни разу не навестил ее за все эти годы… Ну да ладно – будем надеяться, что обидчивое привидение все также скучает – а значит есть все шансы устроить развлечение в виде беседы с Гарри Поттером.
- Миртл? – Гарри осматривается.
Все по-прежнему.
Ничего не изменилось – вон на старом кафеле еще видны остатки сажи там, где горел огонь под Гермиониным котлом с Оборотным зельем.
- Плакса Миртл? – снова позвал Гарри, заглядывая в кабинки.
Никого.
Странно. Очень странно.
Пизвза нет. Миртл тоже не откликается…
А остальные привидения?
Гарри задумался.
Да нет, быть такого не может, чтобы все призраки Замка исчезли.
Выйдя из туалета, Гарри отправился на поиски призраков. Ему повезло – вскоре он заметил в одном из коридоров проплывающего Безголового Ника.
– Сэр, подождите! Сер Николас!
Привидение остановилось.
- Гарри! Друг мой, какими судьбами? Впрочем, ничего не говорите: приехали на годовщину того безобразия, что все называют величайшей победой в магической истории?
- Да, сэр! Каждый год приезжаем!
- Не могу сказать, что это похвально. Я бы предпочел встретиться с Вами в более спокойные дни… хотя чего ожидать от людей? У живых память короткая… вот Вы, например. Наверняка окликнули меня только потому, что Вам что-то от меня надо?
Гари почувствовал укол совести.
Хотя с другой стороны – к чему все эти сантименты? Разве можно чем-то помочь призраку? Да и разве мало у него забот, что он должен помнить о Хогвартских призраках?
- Да, Вы угадали. Никто кроме Вас помочь не сможет, я уверен. Скажите, сэр, вы не знаете, куда подевались Пивз и Плакса Миртл?
- Молодой человек! – внезапно посуровел Безголовый Ник. – Я не намерен тратить свое время – даже загробное – на обсуждение какой-то банды проходимцев! Желаю всего наилучшего!
С этими словами Безголовый Ник устремился к потолку и исчез, оставив Гарри в полном недоумении.
Вечер неумолимо приближался, но все без исключения обитатели Хогвартса предвкушали наступление ночи.
Уизли-Поттеры все-таки выработали план: Молли и Артур остаются с детьми, Гермиона постарается воззвать к разуму когтевранцев, Джинни блокирует Пуффендуйцев, Рон разместится у Гриффиндора, а за Слизерин возьмется Поттер. Анджелина будет неотступно следовать за Джорджем, держа связь при помощи зачарованных галеонов – и все постараются присоединиться к ней как можно быстрее.
Рон потерял свой галеон – и Гарри отдал ему свой: ведь карта Мародеров все еще была у него.
- Жаль, что Полумна и Невилл прибудут только завтра, - улыбаясь, сказала Гермиона за ужином.
- Хорошо, что Малфой с компанией тоже прибудут только завтра! – рассмеялась Джинни. – вот уж кого нам тут не хватает – так это белобрысого хорька!
- А помните, как тогда Грюм его уму-разуму учил? – ухмыльнулся в ответ Рон, и вся компания погрузилась в воспоминания о своих прошлых подвигах.
Анджелина слушала родственников краем уха – все ее внимание было сосредоточено на муже, который ужинал за слизеринским столом.
Слизеринцы явно что-то задумали: возле Джорджа сидели четверо, поглядывающие на остальных с явным превосходством. Кое-кто – особенно из младших курсов – обиженно сопели, уткнувшись в свои тарелки. Все ясно – их не взяли. Ладно, Гарри придется увещевать не весь факультет, а всего-навсего четверку избранных.
Она давно не видела Джорджа таким веселым. Вернее, не так. Последний раз она видела Джорджа таким веселым именно здесь, в Большом зале Хогвартса. Еще тогда, когда был жив Фред…
«Ну хорошо, а что дальше-то?» - думала Гермиона, наблюдая за погрустневшей Анджелиной.
«Если не сработает то, что мы задумали – они вернутся домой… И все станет по-старому. Еще невыносимее: ведь Джордж опять будет угасать у нее на глазах! Ума не приложу, что делать…»
Тем временем ужин закончился, и все поспешили разойтись по своим делам. Хогвартс опустел и затих необычайно рано.
Гермионе повезло: когти, вняв ее аргументам, согласились, что вылазка ни к чему не приведет и поклялись, что нынешней ночью останутся в своих кроватях. Облегченно вздохнув, Гермиона помчалась к Гриффиндорской гостиной, надеясь, что Рон уже освободился.
Рону пришлось туго, однако больше всех досталось Гарри.
Выпустив Джорджа в полночь из подземелий, Гарри решительно загородил дорогу четверке слизеринцев.
Те переглянулись – и молча вытащили волшебные палочки...
Джордж шел по коридорам Хогвартса непривычным путем – ведь обычно дорога начиналась от дверей гостиной Гриффиндора.
Неприятное ощущение усиливалось: что-то шло не так.
- Кто-то следит за нами, чуешь? – прошептал Джордж. – Надо поскорей добраться до Гриффиндорской башни, там нам вообще каждая трещина в стене знакома…
А вот и гостиная Гриффиндора! Розовая дама мирно дремлет на своей картине, а из-за двери еле слышны гневные голоса. Ну и ладно, пусть себе спорят!
Джордж оглянулся.
Вот теперь все нормально. Знакомые повороты коридора, который он может пройти с закрытыми глазами. Косой луч лунного света, белесым квадратом лежащий на полу, портрет девочки в розовом – она заметила, что он на нее смотрит и помахала ему невесомым платочком – он привычно помахал ей в ответ.
Мир обрел краски, звуки и запахи.
И Джордж был уверен, что слышит за спиной сдерживаемое от предвкушения приключений дыхание близнеца.
Глава 6. Попробовать все-таки стоитАнджела, словно тень, скользнула следом за мужем.
Отлично.
Гарри улыбнулся.
Нацеленные на него палочки означали только одно: молодое поколение не раболепствует перед авторитетами. Слизеринцы проверяли главного Героя на прочность. А что им еще оставалось делать? Возможность открыть школу для ночных прогулок не только овеет героев вечной славой – но и позволит утереть нос гриффиндорцам, считающих себя после Битвы привилегированным факультетом.
- Сэр, - осторожно произнес старший на вид слизеринец, - мы знаем, что Вы не всегда придерживались правил. Позвольте и нам идти своей дорогой!
Это было правдой.
Однако на сей раз – какие бы мотивы не руководили школьниками – у Гарри тоже был свой интерес.
«Вот я влип-то!» - почему-то весело подумал Гарри.
Интересно, наверное, то же самое, что и он сейчас, в свое время чувствовал Снейп, ловя Гарри в темных коридорах Хогвартса?
Весьма вероятно.
Как же все-таки досадно – ты стремишься сделать грандиозное дело – а тут под ногами мешаются какие-то школьники со своими детскими забавами!
«Я становлюсь Снейпом!» - ухмыльнулся про себя Гарри. «Ну что ж, раз так дело повернулось – будем действовать в лучших традициях профессора зельеварения.»
Фирменным Снейповским жестом Гарри запахнулся в мантию.
Школьники переглянулись и прочнее сомкнули строй.
- Сэр?
«Да –а, куда мир катится?» - думал Гарри, выдерживая паузу. Палочки по-прежнему целились ему прямо в лоб. «Слизеринцы-то нынче пошли поотважнее гриффиндорцев. Те только орать мастера – до сих пор из гостиной никто носа не высунул. Ну что, змееныши, оперились? Надеюсь, однако, что своей знаменитой осмотрительности вы все же не утратили».
- Я могу разоружить вас, даже не доставая палочку из кармана, – как можно спокойнее произнес Гарри, нарочито прислоняясь к стене и копируя едкий тон Снейпа. – Однако предпочту этого не делать – ибо сам факт угрозы мне, Герою войны и избавителю магического мира от Сами-знаете-кого,- ведет за собой отчисление из Хогвартса. Вы же не хотите быть отчисленными?
Палочки дрогнули.
Наконец, переглянувшись, слизеринцы убрали палочки.
- Вот и хорошо. А теперь…
- А теперь отойди, Поттер! А то вдруг задену спасителя-избавителя! – внезапно произнес знакомый пронзительный голос, и прямо на школьников спланировал Пивз.
Каким-то магическим ветром Поттера, как пушинку, откинуло к дальней стене.
Несильно ударившись, Гарри вскочил, выхватил палочку и приготовился атаковать.
Однако понять, кого атаковать, было совершенно невозможно.
В закрутившемся вихре мелькали руки, ноги, серебристо-зеленые мантии, навозные бомбы и вспышки заклинаний.
Школьники кричали – разноцветные блики освещали удивительные метаморфозы, происходившие с их внешностью. Гарри видел огромные ослиные уши, выросшие у одного, павлиний хвост, рога и копыта, поросячий пятачок, появившееся у других...
Чьи-то глаза на тонких стебельках взмахнули в сторону Гарри оранжевыми ресницами и снова потонули в вихре магической атаки.
Прекратилось все также внезапно, как и началось.
Слизеринцы изменились до неузнаваемости.
Все четверо были приклеены к стене в самых неудобных позах, и перед ними, словно генерал перед солдатами, важно расхаживал по воздуху Пивз.
- И запомните, мои маленькие друзья! – скрипел Пивз, напустив на себя важности. – При виде любого Героя магической войны вы, ваши жены, и ваши детки будете вытягиваться по стойке «смирно» и молчать, пока вас не спросят! Да, и прогулки по ночам Слизерину запрещены на веки вечные! А чтобы вам было еще обиднее, сообщаю, что другим факультетам повезет больше, чем вам!
- Пивз! – воскликнул Гарри. - Немедленно отпусти детей, слышишь?
Пивз только расхохотался ему в ответ и взмыл под потолок, распевая во все горло «Гарри Поттер – наш герой».
Гарри чуть не взвыл от досады: надо было идти за Джорджем – но слизеринцы висели на стенах, и было бы крайне жестоко оставлять их в таком виде на потеху всей школе. Но время стремительно утекало – приходилось выбирать.
- Я вернусь до рассвета и отклею вас до того, как Хогвартс проснется! – заверил Гарри школьников, и торопливым шагом направился к выходу из подземелий.
- Энтони, заткнись! – вдруг гнусаво пробубнил старший слизеринец, обращаясь к своему соседу, громко хлюпнувшему пятачком.
Гарри остановился.
- Почему он сразу не снял нас? – сдерживая рыдания сказал Энтони. – Если он такой великий – ну чего ему стоило?
- А ты попросил бы его хорошенько – он бы и смилостивился! – откликнулся третий.
- Он же такой благородный, такой великодушный! Всем всегда помогает! - вступил в разговор четвертый. Девчонка? Судя по тонкому голосу – несомненно. – Хотя с другой стороны, если бы он был Снейпом – а мы гриффиндорцами – висеть бы нам здесь, пока раки свистом ветер не поднимут…
- Да ладно вам! Он своим дело занят – у нас свои дела! Вляпались – значит, нам и отвечать!
- А он про отчисление пошутил, да?
- Думаю, нет… сможешь дотянуться до моей палочки?
- Попробую… А он нас не выдаст?
- Может, выдаст. Может, нет. Крикни – может, пожалеет тебя?
- Да ладно, что я, не знаю что ли, что Поттер всегда думает только о себе? – вздохнул Энтони уже более спокойно. – Спасибо, что нос уменьшил – я хоть дышать спокойно могу.
Гарри понимал, что надо идти за Джорджем – но пропустить такой интересный разговор тоже не мог.
- А с чего ты взял, что я думаю только о себе? – спросил он, возвращаясь к приклеенным.
- Подслушивать – это наша привилегия! – буркнул старший, и, вывернув руку, каким-то хитрым заклинанием вернул девчонке прежний вид. Та облегченно захлопала глазами, приобретшими нормальные размеры.
- Давайте без сантиментов! Что вы вообще обо мне знаете? – сказал Гарри, пытаясь отлепить Энтони от стены.
- Что нас из Хогвартса могут отчислить по Вашей милости! – парировала девчонка. – Зачем Вы вернулись? Мы вас не просили!
- Потому и вернулся, что не просили, - пробурчал Гарри.
- Поддерживаете репутацию героя? – хихикнула девчонка. – Зря стараетесь – здесь Вы и так ну прям такой Герой, весь из сахара и меда. Незачем стараться!
- Лина! – предупреждающим тоном воскликнул старший.
- Да ладно, я привык! – улыбнулся Поттер. Заклятие прилипания не поддавалось. – Всем обязательно нужно видеть подтекст во всем, что я делаю.
- А что, разве не так? - не унималась Лина.
- У каждого поступка любого человека есть повод, - спокойно ответил Гарри. – Если бы это было не так – мы бы все были идиотами.
- Однако Вам – самое пристальное внимание? Но на Вас же и так все смотрят! Чего ж еще?
Я был бы рад, если не смотрели. Не слушали, не обсуждали, и вообще – забыли бы обо мне с любых позиций - и хороших, и плохих.
- Вас что, действительно так тяготит слава? - робко спросил Энтони.
Гарри кивнул. Наколдовав ножницы, он начал отрезать мантию слизеринца от стены.
- Вам-то хорошо, - внезапно произнес мальчишка, из-под мантии которого во все стороны торчали изломанные павлиньи перья, - у Вас время такое было - геройствуй, не хочу! А нам что? Только и слышишь на каждом уроке: а вот Золотое Трио, а вот Гермиона Грейнджер, а вот Полумна Лавгуд… Вы в Министерстве в Отделе Тайн были! Вы, говорят, Гринготс ограбили! Василиска зарубили! А нам что остается???
- Утешаться славой Снейпа – и влачить вечное клеймо трусов и подлецов, - мрачно закончил старший.
Гарри окинул взглядом слизеринцев.
Да, они другое поколение.
Выросшие после войны – и попавшие на Слизерин дети научились выживать под косыми взглядами всего магического мира.
Как же им хотелось вернуть себе честное имя, и стереть позорное клеймо трусов и предателей!
- Вот что, искатели приключений! Никто не имеет право отнимать у вас вашу дорогу. Даже из лучших побуждений. Поэтому делайте, что хотите – но учтите! Если сегодня ночью вы снова прилипните к стенам, или напоретесь на Филча, или встретите меня или кого другого – и не сможете выкрутиться – пеняйте только на себя. Держи!
Вручив освобожденному Энтони ножницы, Гарри помахал всем четверым на прощание и бросился на поиски Анджелы.
Рон уже битый час сидел, заткнув уши руками. Гриффиндорцы не угоманивались, и продолжали доказывать свое право вылезти наружу.
Внезапно дверь открылась, и на пороге возникла Гермиона.
Гриффиндор тут же переключился на нее.
Поняв по жалобному выражению лица Рона, что дело туго, Гермиона принялась было взывать к разуму гриффиндорцев – но все было напрасно. Гермиона с удивлением обнаружила, что нынешние обитатели их родной гостиной разительно отличаются от прошлых поколений. Храбрость и жажда приключений переродились в спесь и чванство, и грифы желали славы – и ревниво не хотели, чтобы кто-то перещеголял их.
Воспрянувший было духом Рон тоже наконец стал прислушиваться к тому, что говорят.
- Лев всегда впереди! Всем остальным давно пора смириться, что мы лучшие! Да нас никто не тронет! А если и тронут – Гарри Поттер всегда за нас горой! – гудела гостиная.
Гермиона вздрогнула.
Не так ли начиналось все давным-давно на Слизерине?
Разговоры об избранности, упование на защитника, призывы «показать всем»…
Растерянный Рон подошел к жене.
- Чего это они? – спросил он, оглядывая раскрасневшихся грифов.
- Не слышишь, что ли? – нервно ответила Гермиона. – Похоже, мы присутствуем при зарождении новых Пожирателей смерти. Только под другим названием – и с Гарри Поттером во главе. Хорошо, что он об этом не знает…
- Вы же не предадите нас, правда? – внезапно спросил кто-то, и сразу повисла гробовая тишина.
Времени думать не оставалось.
- Да что вы о себе возомнили? – гневно тряхнув знаменитой гривой, воскликнула Гермиона. – Чтобы Поттер стал ваше никчемные зады прикрывать? Тоже мне, герои выискались! Палец о палец не ударили – и думали, все вам на блюдечке с голубой каемочкой будет? Избранными себя возомнили? Особенными? А ну, марш все на выход!
С этими словами Гермиона распахнула дверь гостиной.
- Идите! Доказывайте, что вы особенные! Рон! Идем! Оставь их! Пусть делают, что хотят!
Схватив за руку мужа, Гермиона буквально выволокла его наружу.
- Ну, чего замерли? – усмехнулась она, глядя на топтавшихся возле выхода гриффиндорцев. – Мы вам не няньки! Хотите идти? Валяйте! Идите! Поттер за ваши действия не в ответе! Сами разбирайтесь, герои сопливые…
С этими словами Гермиона развернулась и ушла, уводя с собой Рона.
Завернув за угол, они прижались к стене.
- Ты что, с ума сошла? – взволнованно прошептал Рон на ухо жене. Та шикнула на него и, порывшись, достала из своей бисерной сумочки, с которой никогда не расставалась, ручное зеркало.
Осторожно заглянули за угол…
Гриффиндорцы все еще топтались возле выхода, подталкивая друг друга в проем. Наклонившись к мужу, Гермиона прошептала:
- Одно из двух: они не выйдут –тогда можно крест поставить на хваленой гриффиндорской отваге и можно начинать думать, как перевоспитывать будущих Пожирателей, или…
- Или они выйдут – и тогда не все потеряно, - закончил Рон также шепотом.
Они вышли. Затолкали самых младших обратно – и вышли.
С палочками, на которых неосмотрительно светился Люмос. Держались группой, двигались осторожно.
Рон и Гермиона отступили в темноту и спрятались в большой каменной нише.
- Слава Мерлину, что в Хогвартсе не изучают маскирующие чары такого уровня! – улыбнулась Гермиона, укрывая себя и мужа магией.
Грифы, осмелев, повернули за угол. Начали переговариваться – правда, шепотом, и все еще озираясь по сторонам.
Однако не прошли и десяти шагов, как плаксивый голос спросил из темноты:
- Далеко собрались? А?
Вслед за этим на растерявшихся гриффиндорцев обрушилась с потоками воды Плакса Миртл.
Изумленные Рон и Гермиона наблюдали из своего укрытия, как бьющие из пола и стен фонтаны подбрасывали школьников чуть ли не к потолку; как огромные морские твари, щелкая клешнями и пастями, хватали грифов за мантии и вырывали палочки из рук; как летали по воздуху унитазы, бачки и сидения, норовя надеться на голову тому или другому школьнику.
Наконец огромная волна припечатала мокрых грифов к стене и пропала, словно ее и не было.
Зрелище было удручающее: каждому школьнику достался уникальный головной убор в виде старой немытой сантехники.
Плакса Миртл залилась счастливым смехом.
- Водные процедуры всегда приносили пользу! Особенно гриффиндорцам! Так что, пока сохнете, остудите свои горячие головы! Может, это отучит вас болтаться по школе ночью? – с этими словами Миртл поправила унитаз, готовый свалиться с головы какого-то бедолаги, и, продолжая смеяться, поплыла прочь от гриффиндорской гостиной.
Рон хотел броситься было за ней – но Гермиона его удержала.
Они тихо выбрались из своего укрытия и двинулись вслед на призраком, окинув на последок прилипший факультет сочувствующими взглядами.
Глава 7 Как это работаетДжордж прошел все пути. Все тайники и закоулки, известные близнецам, все тайные ниши и спрятанные коридоры он посетил и обследовал. Он видел, что Анджела идет за ним, слышал, как к ней присоединились другие – но не придавал этому никакого значения.
Ночь стелилась ему под ноги, наполняя его знакомыми запахами и звуками. Наконец, счастливый и довольный Джордж уселся на карнизе Астрономической башни и, свесив ноги, радостно рассмеялся.
Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Анджела позади него устало сели прямо на пол.
Да, эту ночь они еще долго будут вспоминать! Если бы не карта Мародеров – они бы раз пятнадцать напоролись на Филча или его кошку. А Джорджу было все равно – каким-то немыслимым образом он предчувствовал опасность – и внезапно исчезал, нырнув в замаскированный ход. Вся компания дружно бросалась за ним – но несколько раз все-таки терялась в запутанных поворотах и заброшенных классах.
Однако было и так, что вышагивающий впереди Джордж как сквозь землю проваливался – и тогда Уизли и Поттерам ничего не оставалось, как бежать со всех ног обратно.
- Ну что, миссия выполнена? – едва отдышавшись, спросил красный от долгой беготни Рон.
- Не думаю, - покачала головой Анджела, - он же носится так, будто ему пятнадцать лет и Фред рядом! Увезем его отсюда, пройдет эйфория всего этого, - она неопределенно махнула в сторону темневших коридоров, - и все повторится заново!
- Он обошел весь замок, - добавил Гарри, отхлебывая из наколдованного Джинни кубка воду, - кроме одного места. И туда мы сейчас всей толпой и отправимся! Подыграйте мне. Эй, Джордж!
Джордж обернулся и весело помахал Гарри.
- Давайте все сюда! Здесь вид открывается – закачаешься!
- Нет уж, лучше ты к нам. Расскажи, все тайники на месте?
Джордж резво спрыгнул вниз и подошел к семейству. Анджела смотрела на него во все глаза – ее муж избавился от сутулых плеч и шаркающей походки, а глаза горели веселым огнем.
- А то как же! Всё на месте! – весело хохотнул Джордж, подбрасывая и ловя какую-то блестящую штуковину, выуженную из кармана.
- Всё – да не всё! – лениво протянул Гарри и и растянулся на полу, положив голову на колени Джинни. - Выручай-комнату до сих пор никто найти не может! А там, между прочим, мой учебник по зельеварению! - обвиняющим тоном продолжил Гарри.
Джинни подхватила игру.
- Никаких учебников! – заявила она тоном Молли. – Там, небось, еще навалом такого, что поопаснее кусачих тарелок и блевальных батончиков!
- Подумаешь, кусачие тарелки! – с жаром подхватила Гермиона. – Помните, мы когда за диадемой лезли – там Исчезательный шкаф был? Ну который Малфой починил? А еще там я пару растений видела – ни в одном справочнике таких нет! Правда, Рон? Рону тогда один цветок чуть ногу не прострелил! Помнишь?? – она чувствительно пихнула недоумевающего Рона острым локтем под ребра. До того наконец дошло.
- Ну еще бы! Там всякой всячины больше, чем предсказаний в отделе Тайн!
- Я вас не пущу! Слышите? Сейчас же выкиньте этот бред из головы! – Джинни так искусно говорила голосом матери, что все присутствующие невольно поёжились.
- Да ладно тебе, Джинни, мы всего одним глазком! – рассмеялся Джордж и рванул прочь из башни.
За ним устремились и все остальные.
Джордж почти добежал до заветного коридора, как вдруг остановился и замер, как вкопанный. Забеспокоившееся Джинни сделала было шаг к нему, но Гарри крепко схватил ее за руку и молча достал палочку. То же самое торопливо сделали все остальные.
- Оглохни! – еле слышно прошептала Гермиона, прикасаясь к стенам.
За несколько секунд все известные магическому миру Оглушающие, Защитные и прочие чары опутали ближайшее пространство.
Оставалось только ждать.
Медленно оборачиваясь, Джордж осматривал стены, пол и потолок. Гримаса боли и отчаяния внезапно исказила его лицо, и только теперь Джинни поняла, почему так резко остановился ее брат.
Они стояли рядом с тем местом, где двенадцать лет назад погиб Фред.
А Джордж видел и слышал тот день, во всех его цветах и красках. Зеленые и красные вспышки мерцали отблесками на стенах и потолке, грохотали обваливающиеся стены, кто-то сыпал проклятьями, кто-то стонал…
Он повернул голову и увидел то, чего боялся все эти долгие годы.
- Фре-е-е-е-д! – Крик разорвал тишину и пошел плясать эхом под потолком.
Рухнув на колени, Джордж пополз к тому месту, где оборвалась жизнь его брата. Скорчившись, он царапал руками камни, хватал воздух и не плакал.
Выл.
Тяжело и низко, выталкивая из себя воздух страшным усилием.
Анджелина билась в руках Гарри и Рона, пытаясь броситься к Джорджу, чтобы облегчить эту боль. Гермиона, тяжело дыша, пыталась что-то сказать онемевшей от ужаса Джинни – но слова и звуки словно умерли.
Жив был только жуткий, нескончаемый вой близнеца.
Наконец он затих. Джордж не двигался.
- Долго же вы соображали, чтоб его сюда привезти! – внезапно сказал кто-то, и прямо над Джорджем вспыхнули призрачными огоньками три пары глаз.
В полной тишине три призрака опустились на пол перед изумленными родственниками.
Пивз.
Плакса Миртл.
И Фред Уизли.
- Фред! – выдохнули все в один голос.
Призрак улыбнулся и покачал головой.
- Родственники! Вы все непробиваемые идиоты! Мучить брата столько времени! Да я сам здесь без него чуть с ума не сошел! Вот был бы номер – спятившее Хогвартское привидение! – подмигнул Фред Пивзу и тот заискивающе рассмеялся.
- Джордж? Джордж! – позвал Фред, подлетая к брату. – Да, братец, уделал ты себя… Теперь мама нас в два счета различит! Эй, Джинни! Ну чего стоишь? Окати его водой, что ли! - прикрикнул призрак на остолбеневшую сестру.
Та не двинулась с места.
Отреагировал Гарри - подойдя, окатил бесчувственного Джорджа ледяной водой. Увидел, что он приходит в себя – помог ему сесть. Тут уже очнулись и все остальные, мгновенно окружив живого близнеца заботливым кольцом.
Джордж нахмурясь, пытался сфокусировать взгляд на лицах. Наконец, узнал Анджелу и вцепился в нее мертвой хваткой.
- Кажется, я схожу с ума! – невесело ухмыльнувшись, произнес Джордж сорванным голосом.
Анджелина порывисто обняла своего мужа.
- Все хорошо, милый! Все хорошо! Все нормально! Ты не сходишь с ума! Все вместе с ума не сходят, правда? – Анджелина отчаянно обернулась на Фреда. – Ну иди же, раз показался!
Фред пристально посмотрел ей в глаза и вздохнул.
- Вот у вас, оказывается, как… Да я не ревную, все нормально! – жестом остановил призрак попытавшегося что-то сказать Гарри. – Я для брата лучшей жены и не желал бы… ведь вы поженились?
Анджелина кивнула и впервые улыбнулась.
- У нас дети… двое. Мальчика в честь тебя назвали, Фредом.
Призрак улыбнулся и кивнул.
- Хорошо. Джордж! Ну подними ты голову – я не галлюцинация! Хотя похож, конечно!
Джордж медленно поднял голову и уставился на призрак своего брата. Неуверенно протянул руку. Призрачная рука протянулась ему навстречу.
- Фред… если я сошел с ума – оставьте меня таким. Анджелина, обещай, что не сдашь меня в Мунго! Ну! Обещай!
Такая боль и отчаянье сквозили в голосе мужа, что Анджелина поспешно кивнула.
- Джордж, ты не сошел с ума. Мы все его видим! Фред стал призраком в Хогвартсе!
Наконец Джордж поверил.
Поднялся на ноги, оглянулся.
Вся семья смотрела на него, затаив дыхание.
- Как так получилось? Что ты сделал? – спросил Джордж у призрака.
Тот в ответ недоуменно пожал плечами.
- Да откуда я знаю? Я просто понял, что уйти без тебя никуда не могу. И не хочу. Вот и ждал тебя все это время. Заодно и порядок в школе навел – с Пивзом поболтали по душам, потом вытащил Миртл из ее туалета… Слушай, тут, оказывается, столько всего происходит! Я, правда, без тебя со всем этим не разберусь – но я буду ждать сколько угодно! Ты только давай там, от тоски не зачахни! А то я тут останусь – а ты там где-то без меня мотаться будешь!
Первый шок от происшествия прошел.
Глядя, как недоверие Джорджа сменяется интересом, а потом и неподдельным восторгом, Гермиона хмурилась все больше и больше. Наконец она отволокла обалдевшего от событий Гарри в конец коридора.
Только звонкая пощечина привела Поттера в чувство и он смог, наконец, начать соображать, о чем ему толкует Гермиона.
Еще одна пощечина привела в норму Джинни, а Рону потребовалось целых три оплеухи.
Позвали Анджелину.
Совещались недолго – но очень жарко. Наконец, придя к общему согласию, вернулись к братьям.
- Я хочу остаться с тобой, - внезапно твердо заявил Джордж, перебивая брата. – Если надо умереть – я готов.
И, не добавив больше ничего, Джордж устремился назад к Астрономической башне.
- Не делай глупостей! – встревоженно сказал Фред, примеряя свои призрачные шаги к шагам брата. – Самоубийство не позволит тебе стать призраком! Не знаю, как это работает – но самоубийцы между мирами не задерживаются! Слышишь, что ли? Остановись, говорят тебе!
Джордж продолжил путь, пройдя прямо сквозь Фреда, загородившему было ему дорогу.
- Да шевелитесь вы! – в отчаянии крикнул Фред прямо в лицо Гарри. – Я не хочу его потерять насовсем!
- Не потеряешь, будь спокоен! – твердо сказал Гарри. – Джордж, подожди!
- Не мешай мне, Поттер! – зло сказал Джордж, выхватив волшебную палочку. - Вы все! Не мешайте мне, прошу! – уже мягче добавил он, глядя на Джинни. – Простите…
Он сделал еще один шаг назад. До карниза оставалась еще несколько метров. Анджелина вскрикнула. Палочка Джорджа мгновенно переместилась на нее.
И дрогнула.
Опустилась.
Через секунду Джордж гладил свою жену по волосам, крепко сжимая в объятиях.
– Это не жизнь, Анджелина! Ты же сама прекрасно это знаешь! – бормотал он, уткнувшись в ее растрепанные волосы. – Мне все равно не за что здесь держаться. Прости, я был тебе плохим мужем...
Анджелина в ярости затрясла головой.
Но Джордж не дал ей сказать ни слова.
- Я знаю, что говорю. Отпусти меня. Иди к живым, они тебя не оставят. А я умер. - Джордж легонько отстранил от себя жену и заглянул ей в глаза. И добавил еле слышно:
- Умер еще тогда, двенадцать лет назад. Иди.
Он отошел от жены и сделал еще несколько шагов назад.
- Это все равно произойдет. Не здесь и не сейчас - значит, в Норе или в Косом переулке. Анджелина, зачем ты поднимаешь палочку? Ты все равно не сможешь мне помешать...
Джордж развернулся и встал на самый край карниза.
Он не успел сделать свой роковой шаг, потому что в спину ему ударили четыре смертельно зеленых луча, и четыре голоса твердо произнесли:
«Авада Кедавра».
Глава 8 ПослесловиеСкандал был жуткий.
Всем было объявлено, что Джордж Уизли оступился и умер, упав с самой высокой точки Астрономической башни. Многие шептались, что это первая смерть в Хогвартсе после войны - и уж больно она похожа на смерть Дамблдора... Та же таинственность... и Поттер опять рядом... Может, не к добру все это?
Гарри слушал эти предположения - одно нелепее другого - и злился. Джинни успокаивающе сжимала ему руку, Рон одобряюще похлопывал по плечу - в общем, Гарри умудрился не сорваться и не наорал ни на кого...
Похороны прошли пышно – ведь множество гостей съехалось в эти дни в Хогвартс. Только Молли Уизли не было на этих похоронах. Всем интересующимся было сказано, что смерть второго близнеца настолько надломило мать, что ей потребовалась помощь. Присутствующие с сочувствием поглядывали в сторону больничного крыла, но побеспокоить безутешную мать никто так и не осмелился.
Однако Артуру пришлось нелегко: главу семейства спасало только то, что и Гермиона, и Джинни, и Рон, и Гарри вежливо, но настойчиво оттесняли в сторону особо рьяно соболезнующих. Анджелина стояла возле Артура, закутанная в непроницаемую черную вуаль и только кивала на все словоизлияния, не говоря в ответ ни слова.
Семейство стояло плечом к плечу - и многие поневоле проникались уважением к этой скорби и этому семейному сплочению перед лицом беды.
Только один раз Гермиона и Рон покинули семейство - именно тогда, когда в толпе мелькнуло распираемое жаждой сенсации лицо Риты Скиттер. Вернулись они довольно скоро, и Гермиона, заботливо смахивая с костюма мужа невидимые пылинки, успела спрятать от любопытных глаз обломки Прытко пишущего пера, так предательски выглядывающих из кармана пиджака Рона.
А Молли Уизли в самый разгар панихиды сидела на уютном мягком диване в директорском кабинете, обложенная со всех сторон подушками, сладостями, а также Обезболивающими, Успокаивающими, Сонными и прочими зельями. Мадам Помфри оставила ее здесь одну только тогда, когда убедилась, что ее здоровью ничего больше не угрожает.
Одну?
Рядом с Молли весело болтали, носясь по кабинету, два призрака, похожие друг на друга, как две капли воды.
Один показывал другому, как двигать предметы. Второй старался – но пока у него ничего не получалось.
Они ругались и дурачились - гоняясь друг за другом и хохоча одинаковыми голосами.
Молли то плакала, то улыбалась, иногда ловя себя на мысли, что она просто сходит с ума.
Но с ее разумом все было хорошо: ведь и Рон, и Гарри, и Джинни, и Гермиона, и Анджелина, и Артур видели своими глазами – стоило только повернуть голову и присмотреться! – как в огромном окне директорского кабинета мелькают две полупрозрачные тени.
- Джордж, у тебя получилось! – воскликнула Молли после того, как с директорского стола слетел лист, так долго не поддающийся усилиям одного из призраков.
- Джордж – это я! - Возмущенно отозвался другой призрак, примостившийся на насесте Хоукса.
– Мадам, и вы еще называете себя нашей матерью? - Радостно возопили оба призрака, кружась по комнате.
- Ох, прости, Фред! – ухмыльнулась Молли сквозь слезы.
Нет, она не перепутала.
Теперь она никогда их не перепутает.
Ведь у одного глаза остались - хоть и бледными – но голубыми.
А у второго глаза горели яркой, неукротимой зеленью Авады.
P.S.
Нет, они не раскололи свои души. Почему? спросите у Снейпа.
Нет, у них не было другого выхода. Он бы шагнул вниз. Не здесь - так в Норе. или Косом переулке.
Да, он бы все равно не стал бы жить.
Увы, любовь - даже к собственным детям! – не всегда всемогуща.
Да, они избавили его от страданий.
Да, это не выход. Трусишь? Жалеешь себя? ЖИТЬ намного сложнее, чем прыгать. И твой прыжок, увы, ничего не решит.
Так что имейте смелость жить.
Да, самоубийцы призраками не становятся.
Впрочем, магглы тоже.
Вы правильно поняли: все призраки – маги.
