Глава 1— Ты сошел с ума! Окончательно и бесповоротно! Ты это понимаешь? — Рон Уизли неимоверным усилием воли подавил желание начать рвать на себе волосы и посмотрел на брата.
— Да успокойся ты... Ронни, — Джордж улыбался так, словно ничего страшного не произошло. Рон отметил уже привычную запинку перед именем, и у него, не менее привычно, кольнуло в сердце. Однако Джордж улыбался.
— Все уладится. Я в этом уверен.
— А вот я не уверен, — Рон начал злиться. — Совсем не уверен. Скажи мне, какого пьяного Мерлина тебе приспичило заказывать ингредиенты у какого-то незнакомого хмыря в Лютном переулке?
— Он предложил хорошие цены, что тут непонятного? — Джордж подмигнул.
— Это был переодетый аврор, вот что тут непонятного. Ты же вроде никогда… — он утер вдруг выступивший на лбу пот и ощутил, как горит лицо. — Ты же всегда был осторожен.
— Осторожным у нас был Фред, — неожиданно беззаботно сказал Джордж. Помолчал и добавил: — А я был везучим.
Рон тысячу раз проклял себя за то, что не сумел удержаться и не сказать что-то, напоминающее о Фреде, но поступок Джорджа был настолько глупым и опрометчивым, что «Ужастикам Умников Уизли» грозило серьезное разбирательство с авроратом, крупный — очень крупный штраф и, в перспективе, банкротство. Надо же было Джорджу нарваться на спецоперацию и вляпаться на покупке редких и запрещенных к ввозу в Британию ингредиентов. Рон тяжело вздохнул.
— Что мы будем делать, Джордж?
— Да все просто, Ронни. Чего ты мельтешишь? Поговори с Гарри. Он вполне сможет нам помочь.
— Джордж, ты понимаешь, о чем ты говоришь? Я приду к лучшему другу и скажу ему: «Гарри, тут мой брат облажался и попался твоим коллегам с поличным. Если ты не поможешь — нам, возможно, придется закрыть магазин. Помоги мне, несмотря на то, что это означает для тебя серьезное нарушение и крах карьеры»? Нет, нет и нет. У меня просто язык не повернется сказать такое.
— Да ладно тебе, Ронни. Вовсе не обязательно говорить именно так. Я думаю, тебе достаточно будет сказать «Гарри, помоги». Мы же не делаем ничего совсем ужасного. Как иначе добывать ингредиенты, которых не купить официально?
— Джордж, я… чего тебе, Верити? — Рон обернулся к двери, в которую просунулась коротко стриженая блондинистая головка их помощницы.
— Прошу прощения, мистер Уизли и мистер Уизли, — прощебетала она. — Мисс Грейнджер здесь.
— Гермиона, — охнул Рон, взглянул на часы и схватился за голову. — Я опоздал.
— Братец, ты идиот, — беззлобно хихикнул Джордж. — Тебе досталась такая девчонка, а ты тратишь время на то, чтобы наезжать на бедного, утомленного работой человека, между прочим, — родного брата. Беги, и постарайся загладить свою вину, а то не заметишь, как уведут.
— Я тебе это припомню, — погрозил кулаком Рон и рванул наружу, пытаясь беззаботно улыбаться. Незачем Гермионе знать об их проблемах.
***
Рону всегда казалось, что они с Гермионой — идеальная пара. Ну, по крайней мере, с того момента, как он осознал, что Гермиона ему нравится как девушка, а не просто как друг, который всегда подскажет, поможет разобраться с трудной задачей или просто даст списать. Она была умна, красива, сексуальна, уравновешена и искренне увлекалась такими вещами, которые самого Рона вгоняли в сон при одной мысли о них — вроде арифмантики. А еще она до недавнего времени, как и он сам, не стремилась скрепить их отношения браком.
Рон сам не знал, почему побаивался жениться. Возможно, ему казалось, что это как-то испортит их идеальные отношения, а возможно — было что-то еще. Почему-то, когда он думал о браке — перед его мысленным взором вставала картина скачущих кентавров. Красивые, сильные и независимые создания словно парили над землей, слышался звук тяжелого дыхания и топот копыт, а потом будто из ниоткуда прилетало заклинание, и рыжий кентавр, только что свободно скакавший среди своих собратьев, обрушивался, стреноженный, на землю, поднимая клубы пыли. Он никогда не говорил об этом Гермионе, точно зная, что она вряд ли оценит этот образ. Но ничего не мог с собой поделать, и эта картина представлялась ему всякий раз, когда он задумывался о браке. Причем со временем количество кентавров, которых он видел в воображении, все уменьшалось и уменьшалось.
После войны все словно с ума посходили. Как оголтелые, кинулись обзаводиться семьями. Свадьбы игрались чуть ли не каждую неделю. Небольшая компания его друзей и однокурсников какое-то время держалась, но потихоньку сдались и они.
Первым женился Гарри. Рон был очень рад за свою сестру, с детства влюбленную в его друга, и не меньше рад за самого Гарри. Но все равно их свадьбу в глубине души ощущал как своеобразную утрату, хоть и понимал, что все к тому шло. На свадьбе Рон с Гермионой тискали друг друга под столом и хихикали, глядя, как умилялись его родители, как многочисленные родственники похлопывали по плечу знаменитого Гарри Поттера, ставшего членом большой семьи Уизли. Как щелкали затворы и сверкали вспышки — фотографы всех изданий стремились запечатлеть женитьбу Мальчика-Который-Опять-Выжил. Как Молли Уизли разрыдалась на плече мужа, когда новоиспеченную семейную пару осыпал дождь из золотых звездочек. Как незамужние девушки толкались, чтобы наверняка поймать букет Джинни, и как Гермиона, смеясь, отказалась присоединиться к этой свадебной забаве. Рон часто вспоминал как на той же свадьбе, незадолго до того как подали роскошный свадебный торт, к ним с Гермионой подошла тетушка Мюриэль.
— Радость-то какая, — сказала она, улыбаясь. — Я всегда знала, что у Гарри Поттера мозги на месте. Джинни — замечательная девушка, лучше ему не найти.
С этими словами она оценивающе посмотрела на Гермиону, потом перевела взгляд на Рона.
— Ну а вы когда соберетесь?
— Соберемся что, тетушка? — вежливо спросил Рон.
— Пожениться, конечно. Думаешь, если мне сто десять лет — я не вижу, как вы друг на друга смотрите?
— Мы пока не думали об этом, миссис Прюэтт, — вежливо ответила Гермиона, слегка покраснев.
— Держишь его на расстоянии? Молодец, девочка, — одобрила тетушка. — Наш Ронни редкостный обалдуй.
С этими словами она развернулась и важно поплыла к столу, на который только что водрузили свадебный торт. Рон с Гермионой тогда переглянулись и одновременно закатились от смеха, и потом, уже покинув торжество и уединившись в крошечной квартирке (зато недорого и с камином), которую они снимали вместе, лежа в обнимку среди смятых простыней и разбросанной одежды, периодически хихикали, вспоминая смешную старушку.
Следующим, как-то неожиданно для всех, женился Невилл. Рон даже не знал, что он встречается с Ханной Аббот. И снова на свадьбе их все спрашивали, когда же они с Гермионой поженятся. Они переглядывались и отшучивались, и Рон чувствовал какое-то особое волшебство в том, как на его невысказанный вопрос взгляд Гермионы отвечал «Рон, я с тобой. Я поддерживаю тебя». На свадьбе Невилла Гермионе не удалось отвертеться от участия в поимке букета. Ошалевший от счастья жених сам подошел к ним, обнял обоих за плечи и зашептал что-то на ухо Гермионе. Та встала, позволила пристроить ее в первый ряд — впереди всех остальных девушек, и демонстративно увернулась от букета, прицельно брошенного Ханной.
Так продолжалось довольно долго. Рон обнаружил, что привык засыпать и просыпаться рядом с Гермионой, что ему трудно заснуть, если она берет домой работу и до глубокой ночи корпит над каким-нибудь древним свитком с не менее древним решением Визенгамота по какому-то глупому делу. Он привык наблюдать, как по утрам Гермиона закалывает волосы, тратя огромное количество шпилек, чтобы удержать прическу, как она задумчиво водит кончиком пера по губам, размышляя над книгой. Им было сказочно хорошо вместе. Но возможность женитьбы они не обсуждали.
А друзья и знакомые продолжали жениться один за другим, и все сильнее редел строй кентавров в его видении. Вот упал, стреноженный, вороной кентавр — женился Дин Томас. Вот врезался в землю круп гнедого — Шеймус Финниган побежал под венец. Вот отстал огненно-рыжий — его брат Джордж женился на Анджелине Джонсон.
По слухам — даже Малфой и Гойл обзавелись семьями. Рон слышал от кого-то, что Малфой женился вовсе не на Панси Паркинсон, как все ожидали, а на младшей сестре Дафны Гринграсс. Когда Рон рассказал об этом Гермионе — та со вздохом сказала: «Все-таки Малфой есть Малфой. Бедная Панси». И, увидев округлившиеся от удивления глаза Рона, добавила: «Что? Какой бы она ни была — Малфой нехорошо с ней поступил». Рон тогда запретил себе думать о том, почему вдруг Гермионе жалко эту дуру Паркинсон, тем более по поводу того, что ту бортанул Малфой. А между тем, задуматься стоило.
Они были вместе уже семь лет, и Гермиона как-то незаметно изменилась. Вроде все оставалось по-прежнему, но в то же время как-то иначе. Что-то незнакомое мелькало в ее взгляде, когда она смотрела на первенца Гарри и Джинни, что-то непривычное сквозило в ее голосе, когда она отвечала на традиционный вопрос «Когда уже вы с Роном поженитесь?». Ему порой удавалось себя убедить, что все это ему только кажется, но когда на недавней свадьбе какого-то ее коллеги из Министерства Гермиона не просто согласилась присоединиться к попыткам поймать букет невесты, но протянула руку и поймала этот букет, цепко ухватив хрупкие стебли, — Рон понял, что теперь ничего не будет как прежде.
Они тогда поехали навестить тетушку Мюриэль, которая стала совсем плоха и уже не выходила из дома. Мама постоянно говорила ему, что он — ее любимый племянник, хотя Рон не чувствовал какого-то особого расположения престарелой тетушки. Однако послушно навешал старушку, которая привычно помыкала им, словно домовым эльфом, и читала нудные лекции о том, как надо жить. В такие моменты присутствие Гермионы очень скрашивало его существование. Сжимая пальцами ее изящную ладонь, он мог часами слушать нравоучения и воспоминания о бурной молодости Мюриэль. Да и тетушка всегда радовалась присутствию Гермионы — та обладала удивительным терпением в общении с пожилыми людьми. Так что Рон, пожалуй, совсем не удивился, когда Мюриэль, улучив момент — Гермиона готовила чай на кухне — поманила его к себе пальцем и, вцепившись в лацкан его мантии, проворчала:
— Хватит тянуть, Рональд.
— О чем вы, тетушка? — он прекрасно понимал, о чем она, но очень хотелось ошибиться.
— Ты прекрасно знаешь, о чем. Тебе пора сделать ей предложение.
— Но тетушка, мы вроде не собирались. Нам и так хорошо.
— Рональд Уизли, ты идиот, — пробормотала Мюриэль и, мгновенно сменив тон, крикнула. — Гермиона, деточка, захвати еще там в кладовке имбирное печенье.
Обеспечив таким образом еще несколько минут без посторонних ушей, тетушка еще крепче сжала его лацкан и дернула на себя, заставив приблизиться почти вплотную к ее лицу.
— Еще немного — и ты ее потеряешь. И это будет твой самый идиотский поступок в жизни, потому что другой такой девушки тебе не найти.
Рон запротестовал было, но резкий тычок в плечо заставил его прерваться.
— Молчи и слушай. Я вижу, что она хочет за тебя замуж. Молли и Артур мечтают, чтобы вы поженились, все вокруг считают вас семейной парой, и только ты один все строишь из себя свободного человека. Прекрати это, иначе горько пожалеешь. Возьми то, что лежит в ящике.
Рон сунул руку в ящик прикроватного столика и извлек оттуда обтянутую лиловым бархатом коробочку, открыл ее и едва не ослеп от блеска огромного бриллианта в россыпи мелких.
— Это кольцо моей бабушки. Гоблинской работы, — Мюриэль откашлялась. — Ты должен сделать предложение как можно скорее, если не хочешь потерять Гермиону и чтобы я вычеркнула тебя из завещания. Понял?
Рон тогда кивнул, чувствуя как щеки заливает непрошенный румянец, спрятал лиловую коробочку в карман и, едва отхлебнув чаю, поспешил откланяться, отмахиваясь от удивленной Гермионы. На следующий день он заскочил к родителям и рассказал им о произошедшем. Молли, увидев кольцо, охнула и всплеснула руками. А потом усадила Рона перед собой и на пару с Артуром долго объясняла Рону, что он ведет себя непорядочно по отношению к Гермионе, что уже давно должен был жениться на ней, потому что ну где он еще найдет такую девушку, которая так его любит и вообще замечательная. Некстати появившийся Джордж тогда поддержал родителей и заявил, что Рону следует как можно скорее жениться, особенно учитывая угрозы тетушки Мюриэль. «И вообще, — сказал тогда братец, — хватит изображать собаку на сене. Как говорится, сри или убирай жопу». После чего отхватил крепкий подзатыльник от Молли, заявившей, что так выражаться нехорошо, но направление мысли — верное.
И вот теперь он сидел за столиком в кофейне Мадам Паддифут, вертел в кармане коробочку с кольцом и думал, пока Гермиона удалилась в дамскую комнату, как сделать предложение. Казалось, что все знают о его намерении. Когда он заказывал столик — хозяйка заведения подмигнула ему и спросила, не будет ли каких-нибудь особых пожеланий, когда договаривался о доставке цветов — клерк расплылся в улыбке и заверил, что все будет в лучшем виде, даже когда зашел в Министерство, чтобы пригласить Гермиону на неожиданное романтическое свидание — казалось, каждый второй знает, что Рональд Уизли собрался делать предложение Гермионе Грейнджер.
Это угнетало. Рон чувствовал, как у него горят уши, ладони стали липкими и он вытер их о полы мантии, стараясь сделать это как можно более незаметно. Посыльный с букетом уже дважды показывался из-за двери, но Рон всякий раз махал ему, чтобы тот убирался, как бы говоря «не сейчас». Ожидание угнетало не меньше. Рону вдруг стало казаться, что Гермиона уже вечность находится в дамской комнате. Он двадцать раз повторил про себя заготовленную речь и на двадцать первый сбился. Попытавшись снова повторить заученные слова — понял, что забыл их окончательно. Внутренне махнув рукой, Рон решил импровизировать. Но импровизировать пока было не перед кем. Гермионы все еще не было.
«Может, она тоже не очень хочет выходить за меня замуж?», подумалось Рону, и внезапно откуда-то из потаенных глубин подняло голову недовольство. Почему-то ему казалось, что если вдруг он решится сделать предложение — Гермиона не откажет. Но ведь ее все еще не было за столиком — это заставляло нервничать.
Посыльный с цветами снова сунулся в зал — пришлось раздраженно махать руками, чтобы тот убрался с глаз долой. Рон вздохнул и принялся грустно ковырять недоеденный десерт.
Наконец Гермиона вернулась за столик и, привычно и обыденно, чмокнула его в щеку. Рон подал знак официанту, чтобы подавали шампанское. К тому моменту, как принесли запотевшую бутылку и наполнили их бокалы, беспокойство обратилось в панику. Пальцами свободной руки Рон сжал в кармане фиолетовую коробочку с кольцом и решил действовать.
— Гермиона, — начал он, откашлявшись. — Я хочу тебе что-то сказать.
— Да, Рон? — она внимательно и выжидающе смотрела на него, и Рон понял, что она тоже знает о предложении и, конечно же, согласна.
Это почему-то смутило его. Он почувствовал, как краснеют щеки, и положил перед ней фиолетовую коробочку.
— Вот, — сказал он, чувствуя, что от смущения готов провалиться сквозь землю. И добавил: — Танцуй.
— В каком смысле «танцуй»? — ошарашенно спросила Гермиона, не притрагиваясь к подарку.
— Ну… — Рон почувствовал себя полнейшим идиотом. — Мы вроде как давно вместе и все такое. Ну и… наверное, пора. Вот.
— Пора что? — Гермиона явно начала злиться.
— Ну… это… пожениться. Нам с тобой.
С этими словами он протянул руку и открыл крышку коробочки, чтобы продемонстрировать Гермионе кольцо. Однако она не спешила восторгаться размерами камня или изяществом оправы. Ее глаза сверкали яростью.
— Рональд Уизли, — голос Гермионы обжигал арктическим холодом.— Ты правда думал, что «танцуй» — это хороший способ сделать девушке предложение?
— Ну а что? — замялся он. — Мы давно вместе…
— Ты это уже говорил, — процедила она.
— Я хочу сказать, — Рон попытался взять себя в руки, — что давно надо было. Просто… просто мне казалось, что все и так хорошо, а потом я стал понимать, что тебе уже не так хорошо со мной, как мне казалось. Да еще тот букет, что ты так демонстративно поймала. В общем, я понял, что тебе это надоело и что ты думаешь что-то вроде… как это говорится: «Сри или убирай жопу».
С последними словами ему показалось, что в зрачках Гермионы на долю секунды полыхнуло пламя. Она возмущенно глотала воздух открытым ртом.
— Знаешь что, Рон Уизли, — наконец смогла проговорить она. — Я даже не думала, что ты представляешь себе наши отношения как «Гермиона коварно пытается женить на себе несчастного Ронничку».
— Я вовсе так не думаю, — поспешил было вставить слово Рон.
— Думаешь. И самое ужасное, что тебе это кажется нормальным. Ты не против жениться на мне, но по-настоящему этого не хочешь. Возможно, тебе капали на мозги родители или еще кто-нибудь, возможно, ты и сам думаешь, что хочешь на мне жениться. Но в глубине души тебе этого вовсе не хочется.
Она закашлялась, схватила бокал с шампанским и, осушив его залпом, продолжила.
— Так вот слушай сюда, Рональд, — она схватила его за лацкан и, дернув на себя, прошипела, четко выделяя каждое слово. — Я. НЕ. ВЫЙДУ. ЗА. ТЕБЯ. ЗАМУЖ.
С последними словами она оттолкнула его и выбежала прочь. Через мгновение Рон услышал хлопок аппарации. Совершенно деморализованный, он сидел, мрачно вертя в пальцах злосчастную лиловую коробочку и наблюдая танец пузырьков в его недопитом бокале, когда кто-то тронул его за плечо.
— Ну так что? Уже пора? — Рон обернулся и увидел посыльного с роскошным букетом, который был заготовлен для Гермионы, когда она согласится...
— Да, теперь точно пора, — прорычал он. Схватил букет и, демонстративно вручив его хозяйке заведения, вышел на улицу.
Глава 2— Рон, ты идиот. Ты это знаешь?
Гарри Поттер, его лучший друг и по совместительству деверь, сидел с ногами в кресле и лениво болтал стаканом с огневиски, позванивая льдинками.
— Знаю, — огрызнулся Рон и вздохнул. — Гарри, я сам не знаю, что на меня нашло. Просто ступор какой-то навалился. Я ведь речь заготовил, хотел, чтобы все было красиво. Цветы заказал. А вместо этого ляпнул ей…
— «Танцуй». Да я слышал об этом уже несколько раз. Ты знаешь, что половина министерства обсуждает то, как ты пытался сделать предложение?
— Еще и министерство? — Рон застонал и вцепился руками в волосы.
— А ты как думал. После статейки в брачной колонке «Пророка» о твоей неудаче знает вся магическая Британия. Вчера Джинни слышала, как твое «предложение» обсуждали какие-то девчонки в туалете на их тренировочной базе.
— Мееееееерлин. Какой же я дебил, — Рон закрыл лицо руками, испытывая желание провалиться сквозь землю. — Гарри, возьми палочку и убей меня. Тебе ничего не будет, ты у нас герой и все такое. Одна маленькая Авада, и я избавлюсь от этого позора. Пожалуйста!
— Рон, а тебе не кажется, что ты немножко не о том думаешь? — голос Гарри изменился.
— Ты о чем? — Рон оторвал руки от лица и посмотрел на друга. Тот сидел с самым серьезным видом.
— А о том, что ты вот тут страдаешь «Ах позор мне, ах, заавадь меня Гарри, ах я несчастный». А должен бы беспокоиться о том, как чувствует себя Гермиона, тебе не кажется? Представляешь — ведь все обсуждают то, что это ей сделали предложение словом «Танцуй», а потом еще и добавили про жопу.
Рон почувствовал, как его лицо заливает краской стыда. Он действительно не подумал о том, что чувствует Гермиона. Обнаружив, что дома нет ее и ее вещей, он погрузился в черную меланхолию, в которой и пребывал до момента явления Гарри Поттера.
— Гарри, что мне делать?
— Просить прощения, разумеется. Причем как можно скорее. И, кстати, радуйся, что я не пустил сюда Джинни. Она так и рвалась наподдать тебе.
С этими словами Гарри кинул в огонь горсть летучего пороха и, попрощавшись, шагнул в камин.
Всю следующую рабочую неделю Рон каждое утро стоял в холле Министерства с роскошным букетом, ожидая, когда Гермиона, которая временно жила у Гарри и Джинни, появится из камина.
В понедельник она взяла букет и швырнула ему в лицо. Рон вздохнул и под насмешливыми взглядами окружающих отправился на работу.
Во вторник она выбросила букет в мусорную корзину. Рон мысленно поздравил себя с тем, что не получил букетом в морду.
В среду Гермиона взяла букет и, не говоря ни слова, скрылась в лифте.
В четверг, забирая букет, она улыбнулась.
И наконец, в пятницу она не просто взяла букет. Она остановилась и, улыбаясь, сказала: «Ладно Рон, нам действительно пора поговорить. Заходи за мной после работы».
Едва дождавшись, когда за ней закроются двери лифта, Рон Уизли испустил победный клич и под удивленными взглядами окружающих рванул к выходу, предвкушая свидание.
Тем же вечером они сидели за столиком в кафе Флориана и Гермиона снова ему улыбалась. Рон чувствовал, что ему дали второй шанс, и не собирался его упускать.
— Гермиона, я идиот, прости меня, пожалуйста, — его раскаяние было искренним и неподдельным. Он и сам не понимал, что на него тогда нашло, и хотел, чтобы это поняла и она.
— Рон, перестань извиняться. Ты это делаешь уже который раз за вечер, — Гермиона отставила в сторону вазочку с остатками мороженого и улыбнулась. — Я понимаю, что на тебя давили. Думаешь, я не знаю? Мне точно так же все окружающие стремились напомнить, что мы давно живем вместе и уже пора. Вообще-то, это сильно раздражает.
— Не то слово. Просто бесит, — он осторожно накрыл ее ладонь своей, и она не отняла руки.— Понимаешь, я эту неделю не находил себе места. Все думал, что ты меня совсем бросила.
— Сначала я так и хотела. Но потом поняла, что не могу на тебя долго злиться. Давай не будем спешить со свадьбой. Мне бы хотелось, чтобы осознанно и искренне желал этого, а не подчинялся давлению.
— Гермиона, ты самый прекрасный человек на свете. Возвращайся домой, хорошо? Там без тебя так одиноко.
— Не сейчас, Рон. Я через три дня еду на конференцию в Париж. Мне надо подготовиться, и почему-то кажется, что ты будешь мне мешать.
— А когда назад?
— Вернусь как раз в твой день рождения. Вечером. Тогда и заберем мои вещи у Гарри и Джинни.
— Это будет самый лучший подарок.
— Хорошо, что ты так думаешь, — она улыбнулась. — Мне пора, нужно готовиться к конференции.
Проводив ее до дома Гарри и Джинни, Рон отправился к себе, воодушевленный успехом. Гермиона не сердится на него и в принципе не против провести свою жизнь вместе с ним, но не хочет торопиться со свадьбой — это окрыляло. Зайдя в квартиру, он скинул обувь и уже собирался удобно устроиться в кресле, когда на подоконник приземлилась крупная сова. Рон взял примотанный к лапке птицы футляр, угостил сову специальным совиным печеньем и, когда она улетела, закрыл окно и достал из футляра туго свернутый лист пергамента.
В письме сообщалось о кончине тетушки Мюриэль, похороны должны были состояться послезавтра. После похорон его приглашали на объявление последней воли покойной…
***
В роскошной, обставленной старинной мебелью красного дерева конторе гоблина по имени Нагнок Рон чувствовал себя неуютно. Да и не только он. Родители тоже явно чувствовали себя не в своей тарелке. Билл, Перси, Джордж и Джинни признаков явных признаков неудобства не проявляли, и Рон постарался взять себя в руки. Он сел рядом с мамой и погладил ее по плечу. Молли шмыгнула носом, достала платок и смахнула выступившие слезы.
— Ну вот, теперь Прюэттов совсем не осталось. Только я.
— Мам, не переживай. Тетушка была уже старая. И сама говорила, что скоро умрет. Что же делать? Все умирают, — Рон осторожно сжал ее руку.
— Дорогая, держись, — Артур Уизли приобнял жену, словно пытаясь ее защитить.
В этот момент из задней двери показался седоволосый гоблин. На его длинном носу сверкало золотое пенсне.
— Добрый день, дамы и господа. Меня зовут Нагнок. Примите мои искренние соболезнования в связи с прискорбным случаем, собравшим нас здесь.
Все поздоровались. Молли снова тихонько всхлипнула.
— Я имею честь быть душеприказчиком миссис Прюэтт и сейчас оглашу собравшимся последнюю волю покойной, — продолжал гоблин. — Все ли члены семьи Уизли здесь собрались?
— Нет Чарли, — ответил Артур. — Не успел приехать.
— Весьма прискорбно, но что же делать, — проговорил Нагнок. — Обстоятельства вынуждают нас к некоторой спешке. Приступим.
Он осторожно поставил на стол узкую деревянную шкатулку, замок которой был запечатан сургучом, приложил палец к печати, и та рассыпалась, а замок с тихим щелчком открылся. Оттуда Нагнок извлек свиток пергамента, который и стал зачитывать вслух.
— Я, Мюриэль Аманда Прюэтт, урожденная Вестхилл, настоящим объявляю мою последнюю волю. Племяннице моего мужа Молли Уизли я оставляю комплект посеребренной кухонной утвари, книгу кулинарных рецептов моей бабушки и домового эльфа по имени Фосси. Также я оставляю ей пару изумрудных серег гоблинской работы на добрую память обо мне.
С этими словами Молли разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Артур крепче обнял ее, призывая успокоиться.
— Мужу моей племянницы, Артуру Уизли, я оставляю трактат «О маггловских изобретениях» авторства Фердинанда Шталя и позолоченный настольный прибор на добрую память обо мне.
Артур Уизли смущенно моргнул и покраснел.
— Их сыну, Уильяму Уизли, я оставляю бриллиантовую диадему гоблинской работы, которая так изумительно идет его очаровательной супруге, и пару золотых запонок на добрую память обо мне.
Билл усмехнулся, видимо припомнив свою свадьбу, на которой пресловутая диадема уже украшала голову его жены.
— Их сыну, Чарльзу Уизли, я оставляю инкрустированный серебром футляр для волшебной палочки и серебряный перстень гоблинской работы с изображением дракона на добрую память обо мне.
Гоблин прервал чтение и откашлялся.
— Разумеется, поскольку Чарльз Уизли отсутствует, эти вещи будут ему высланы нарочным.
Рон и Джинни переглянулись и оба слегка улыбнулись, видимо, представив себе, что скажет Чарли, когда ему предложат носить палочку в инкрустированном серебром футляре и таскать на пальце перстень с драконом. Нагнок тем временем продолжал.
— Их сыну, Персивалю Уизли, я оставляю письменный стол красного дерева и золотую булавку для галстука на добрую память обо мне.
Перси слегка кивнул, блеснув идеальным пробором.
— Их сыну, Джорджу Уизли — шалопаю и повесе, я оставляю книгу нравоучительных историй за авторством Эльфриды Уорбек и золотое кольцо гоблинской работы для его очаровательной жены на добрую память обо мне.
— Ну тетушка дает. Я был уверен, что меня не упомянут в завещании, — засмеялся Джордж. Артур и Молли зашикали на него, и гоблин продолжил чтение.
— Их дочери, Джиневре Уизли, я оставляю бриллиантовое колье и серьги к нему на добрую память обо мне.
Джинни удивленно посмотрела на Рона. Он вздохнул, думая, что, похоже, тетушка исполнила угрозу вычеркнуть его из завещания, и начал было вставать. Но Нагнок осадил его.
— Я еще не закончил, молодой человек, — он снова откашлялся и продолжил читать. — Мой дом и все, что в нем находится, за исключением вещей, перечисленных выше, а также ключ от моего сейфа в банке Гринготтс и все его содержимое, составляющее два миллиона триста двадцать тысяч семьдесят пять галлеонов восемнадцать сиклей, я оставляю их сыну Рональду Уизли…
Вся семья ошарашенно переглянулась. Артур закашлялся, Молли перестала всхлипывать, Билл присвистнул, а Перси осуждающе покачал головой. Джинни ткнула его кулаком в бок, а Джордж показал большой палец. Нагнок тем временем продолжал.
— … при условии, что означенный Рональд Уизли вступит в брак до своего двадцатипятилетия. Брак должен быть совершен в церкви. Рональд Уизли и его супруга должны проживать вместе в доме, перешедшем ему по наследству, спать в одной постели и проводить врозь не больше пяти ночей в месяц до тех пор, пока не произведут на свет ребенка. В случае неисполнения данного условия все, завещанное Рональду Уизли переходит моему троюродному племяннику мистеру Дональду Фресби или его наследникам.
Последних слов Рон почти не расслышал, потому что находился в шоке. Он никак не ожидал от тетушки такого подарка и одновременно такого странного условия.
— А я могу не принимать наследство? — спросил он у Нагнока.
— Безусловно, юноша, безусловно. В этом случае ваша доля наследства будет передана мистеру Дональду Фресби в соответствии с пожеланием покойной.
— Ну так я… — начал было Рон и почувствовал как кто-то дергает его за рукав. Обернувшись он обнаружил, что это был Джордж.
— Братишка, давай-ка отойдем. Мне нужно сказать тебе пару слов. Можно нам отойти? — обратился он к Нагноку.
— Конечно, сэр, конечно. Такие решения не стоит принимать скоропалительно.
Рон удивленно моргнул и вышел вслед за Джорджем, тащившим его за рукав.
— В чем дело, Джордж? — спросил Рон, когда они оказались наедине. — Я не хочу принимать это наследство. У нас только начали налаживаться отношения с Гермионой. Если она решит, что я женюсь на ней из-за наследства — точно бросит меня. И вообще, это как-то нехорошо. Будет выглядеть так, словно я только и ждал, чтобы получить наследство тетушки.
— Рон, послушай. Я не хотел тебе говорить, но… — Джордж полез в карман и вытащил сложенный лист пергамента. — В общем, нас оштрафуют на двести тысяч.
— Сколько? — от неожиданности Рон едва не задохнулся.
— Двести. Тысяч. Галлеонов, — твердо повторил Джордж. — Если ты не женишься и не получишь наследство — магазин можно продавать. Мы разоримся.
— Да уж. И ничего больше нельзя сделать?
— К сожалению, ничего. Я, знаешь, как-то не решился сам идти к Гарри с просьбой о помощи. А тебе было не до того.
— Ладно, — вздохнул Рон. — Женюсь. Надо спасать бизнес.
Они вернулись в контору, и Рон подтвердил, что намерен принять наследство.
— Похвальное решение, юноша. Вы женаты? — уставился на него Нагнок.
— Еще нет, но… у меня есть невеста. Мы собираемся пожениться.
— Сколько вам лет?
— Двадцать четыре.
— И когда исполняется двадцать пять?
— Через два дня.
— В таком случае, если ваше решение жениться и принять наследство неизменно — вам стоит сочетаться браком не позднее, чем послезавтра и известить меня об этом факте.
— Непременно.
— Вот и славно. А сейчас, дамы и господа, — Нагнок обвел взглядом всю семью Уизли, — не смею вас больше задерживать.
Едва выйдя от Нагнока, Молли обняла Рона и прижала к себе.
— Ронничка, какой ты у меня умница, — растроганно проговорила она. — Вот и ты женишься. Совсем взрослый уже. А там и у вас с Гермионой детки пойдут.
— Мам. Ну мам. Перестань, — Рон почувствовал, что краснеет.
— И правда, Молли. Пойдем домой, — Артур хлопнул сына по плечу. — Рону нужно потолковать с Гермионой.
— Да, мам, идите, — присоединился Джордж. — Мы с Роном и Джинни займемся организацией свадьбы.
С этими словами от потащил их прочь. Менее чем через час они были у дома Гарри и Джинни.
— Гермиона! — Рон ворвался в дом впереди Джинни, едва она открыла дверь. — Герми, ты где?
— Рон, чего ты вопишь? — Гарри спустился со второго этажа с книгой в руке. — Гермиона поехала к родителям. Она завтра уезжает в Париж. Я думал, ты знаешь.
— Я знаю, Гарри, — Рон тяжело опустился на ближайший стул. — Просто мне очень нужно с ней поговорить. Ты не знаешь, во сколько у нее поезд?
— Она говорила, что поедет Евростаром. В девять двадцать. А что случилось?
Перебивая друг друга Рон, Джордж и Джинни рассказали о наследстве и необходимости жениться. Гарри слушал, задумчиво крутя в руках книгу.
— Да. Серьезная ситуация, — сказал он, выслушав. — Надо действовать быстро. Ты расскажешь Гермионе о наследстве?
— Нет. По крайней мере, не сразу, — упрямо заявил Рон. — Не хочу, чтобы она думала, будто я женюсь на ней из-за наследства. Я ее люблю.
— Не был бы ты, братик, таким раздолбаем — мог бы быть уже женат, — встряла Джинни. — Это же надо было так облажаться.
— Джин, не надо, — Гарри потянул Джинни за руку и усадил рядом с собой. — Рон давно уже все понял. Теперь надо решать возникшую проблему. Кольцо у тебя есть, Рон?
— Да, есть, конечно, — Рон продемонстрировал многострадальную лиловую коробочку.
— Отлично. Значит завтра встречаемся в девять на вокзале Ватерлоо. Будем ловить Гермиону, и ты сделаешь предложение. Вот только проблема с церковью.
— С церковью нет никаких проблем, — подал голос Джордж. Брат одного моего знакомого — священник. И, кстати, церковь, в которой он служит недалеко от вокзала Ватерлоо. Я как-то забредал к нему. Я с ним договорюсь.
— А мне что делать? — растерянно спросил Рон.
— А тебе, братец, сейчас надо идти спать, — подтолкнул его Джордж. — Чтобы завтра перед невестой выглядеть свежим и отдохнувшим. А то смотри, она опять не согласится.
***
Вокзал Ватерлоо был переполнен. Толпы людей сновали туда-сюда. Несколько раз Рона чуть не сшибли тележками с поклажей. Он уже думал, что не найдет Гарри и Джорджа, когда заметил рыжую голову брата под большим табло. Продравшись сквозь толпу, он обнаружил Джорджа и Гарри в компании пожилого священника с молитвенником в руках.
— Привет, Ронни, — гаркнул Джордж. — Это отец Патрик. Он вас и обвенчает.
Священник улыбнулся и слегка поклонился.
— Очень приятно, — вежливо поздоровался Рон. — Гарри, привет. Куда нам?
— Вон туда, — Гарри указал в сторону путей, где сверкал обтекаемыми боками поезд Евростар. Давай туда. Я, кажется, только что видел Гермиону.
— Давай сначала я сам. Вы тут подождите. А то если мы сразу со священником ей покажемся — не знаю, как она отреагирует.
— Хорошо. Беги быстрее. Ждем вас здесь.
Рон помчался к поезду. Он подпрыгивал, пытаясь заглянуть в каждое окно, до тех пор, пока не увидел знакомую каштановую шевелюру. Забежав в вагон, он обнаружил Гермиону в компании еще двух девушек. Они переговаривались и хихикали.
— Гермиона! — от бега у него сбилось дыхание и кололо в боку. — Гермиона!
— Рон? — она оглянулась и удивленно уставилась на него. — Откуда ты здесь?
— Надо поговорить. Это важно. Пойдем со мной, а?
— Ну хорошо. Только быстро. Поезд сейчас отправляется.
— Я быстро. Пойдем.
Рон схватил ее за руку и потащил на перрон. Там он взял ее ладони в свои и, глядя ей в глаза, попросил:
— Не уезжай, пожалуйста.
— Рон, ты что? Что-то случилось?
— Ничего такого особенного. Просто после смерти тетушки Мюриэль…
— Ой, мне так жаль, Рон. Она была такой милой женщиной.
— Да я не о том. После ее смерти я понял, что очень хочу, чтобы ты была рядом со мной. Прошу тебя. И еще вот…
Он полез в карман и достал многострадальную лиловую коробочку.
— Возьми его, пожалуйста.
— Рон, я правильно тебя понимаю? — Гермиона смотрела на него подозрительно. — Ты хочешь на мне жениться?
— Да. И как можно скорее.
Губы Гермионы расплылись в улыбке. За ее спиной захихикали девушки, вместе с которыми она собиралась ехать.
— Ты знаешь, Рон. Это очень лестно, что ты вот так бежал, чтобы не дать мне уехать. И твои слова… Знаешь, твое прошлое предложение было очень неудачным, — она смахнула с глаз непослушный локон. — Сделай мне предложение, Рон. Сделай это так, чтобы я поверила. И я останусь.
Рон понял, что настал ключевой момент. Он опустился на одно колено, достал кольцо и взял руку Гермионы в свою, глядя ей в глаза.
— Гермиона Грейнджер, — начал он. — Я очень хочу, чтобы мы были вместе. Ты…
На долю секунды перед его глазами мелькнула картина: рыжий кентавр летит галопом по залитому солнцем полю. Он мысленно попрощался с этой прекрасной картиной и продолжил:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Гермиона молчала. Только что ее взгляд был ласковым и благосклонным, а сейчас в нем чувствовалась обида.
— Встань, Рон, — резко сказала она. — Я чувствую, что ты не готов. Ты не хочешь по-настоящему жениться на мне. Возможно, тебе кажется, что хочешь, но это не так. Ты… ты запнулся на мгновение, и в этот момент ты, словно был не здесь. И знаешь, на твоем лице было сожаление.
Она судорожно вздохнула. В голосе зазвучали слезы.
— Рон, я люблю тебя, ты это знаешь. Я… я хочу быть с тобой. Но нужно, чтобы ты тоже хотел этого. По-настоящему хотел. И я, черт возьми, хочу нормально предложение. Не из-под палки. Не потому, что тебе кажется, что пора. Я хочу, чтобы ты позвал меня замуж искренне.
— Я хочу этого, Гермиона. Ты не представляешь себе, насколько я этого хочу.
— Не знаю, Рон. Возможно, тебе нужно еще немного времени. А может быть, ты никогда не будешь готов. Но я думаю, тебе нужно еще подумать. Я вернусь вечером послезавтра. И тогда мы поговорим.
— Нет, Гермиона, прошу тебя. Не уезжай. Мне нужно тебе еще что-то сказать…
На весь вокзал загремело объявление об отправлении поезда. Рон, пытаясь перекричать его, рассказывал о завещании и необходимости женитьбы, но Гермиона не слышала. В последний раз оглянувшись, она запрыгнула в вагон и через пару секунд ее лицо появилось в окне, а поезд начал двигаться.
Рон бежал по перрону что было сил, но поезд все набирал скорость, и вскоре перрон закончился. Стоя там, Рон проводил взглядом хвост уходящего состава, развернулся и поплелся обратно к Гарри и Джорджу.
Спустя пару часов они сидели в каком-то пабе, и Рон боролся с желанием начать биться головой о столешницу.
— Что мне делать? — причитал он. — Я опять все испортил. Она уехала.
— Да уж, Ронни, облажался ты знатно, — подал голос Джордж.
— Может, послать ей сову? — спросил Гарри, нервно протирая очки.
— Не поможет, — вздохнул Рон. — Я ее знаю. Она просто не поверит. А если поверит — рассердится. Все пропало. Прости, Джордж. Наследство я не получу.
— Что же вы мне не сказали? — нервно спросил Гарри, водружая очки обратно на нос. — Я бы помог. Не было бы такого огромного штрафа.
— Да ты сам знаешь, Гарри. Не до того было, — вздохнул Джордж. — Хотя… Ронни, слушай, возможно, еще не все потеряно.
— О чем ты?
— Ты можешь жениться на ком-нибудь еще. В завещании ведь не указано, на ком конкретно тебе жениться. Понятно, что тетушка имела в виду Герми, потому и упомянула венчание в церкви. Но брак есть брак. Если ты будешь женат — ты получишь наследство.
— Джордж, ты в своем уме? — взвился Рон. — Ты предлагаешь мне жениться абы на ком, чтобы поправить дела после твоего фееричного выступления?
— Да если бы дело было только во мне, — возмутился в ответ Джордж. — Я как-нибудь переживу. Но люди, которые у нас работают? Если мы разоримся — куда они пойдут? У Зонко тоже проблемы. Они сокращают народ. Закрыли один магазин. Подумай об этом.
— Хватит, — внезапно твердо сказал Гарри. — Рон. Тут решать тебе и только тебе.
Рон вздохнул и принялся решать. Сначала ему казалось, что это невозможно придумать условия, при которых он откажется от Гермионы и женится на ком-то еще. Это означало потерять Гермиону навсегда. Но чем дольше он думал — тем больше понимал, что возможно уже потерял ее. Простит ли она его? Не факт. Особенно когда узнает про завещание. А это означает, что он потеряет не только Гермиону, но и возможность помочь брату, спасти их бизнес…
Полчаса спустя Рон поднял голову и хрипло сказал:
— Ладно. Женюсь.
— Вот и молодчина, — хлопнул его по плечу Джордж.
— Только на ком?
— Да ты что, Рон? Ты симпатичный парень. Совладелец бизнеса. Да за тебя любая пойдет. Кстати. Помнишь ту цыпочку, с которой ты крутил на шестом курсе? Как там ее звали?
— Лаванда. Лаванда Браун.
— Может, навестишь ее? Помнится ты ей нравился, Вон-Вон, — облегченно рассмеялся Джордж.
— Где же я ее найду?
— Я знаю, где ее искать, — подал голос Гарри, до сих пор слегка ошалело смотревший на обоих братьев. — Она работает в Аврорате?
— Лаванда? — поразился Рон. — Быть не может.
— Представь себе, — отозвался Гарри. — Она на хорошем счету. Сделает карьеру.
— Тогда чего мы тут сидим? Погнали? — Джордж встал из-за стола. — Святой отец пока отправится к себе в церковь. Все подготовит.
До сих пор молчавший, отец Патрик откашлялся и сказал:
— Я все подготовлю. Но по-моему, это как-то неправильно.
— Нам, увы, не до правильности, — вздохнул Рон и поспешил вслед за Гарри и Джорджем.
Глава 3Министерство жило своей обычной жизнью. Сновали по коридорам сотрудники. Летали сообщения. Слышался многоголосый гул. Гарри оставил их в коридоре и нырнул в один из кабинетов, собираясь выяснить, где найти Лаванду.
От лифта между тем послышался какой-то шум, и в коридор вывалилась колоритная парочка — высокая девушка в форменной мантии аврора тащила за шкирку невысокого человека с удивительно хитрой физиономией. Рон посторонился, чтобы дать им пройти, но в последний момент понял, что эта девушка и есть Лаванда.
Она изменилась. Рон помнил ее легкомысленной хохотушкой, любившей сладости и яркие украшения. Теперь она убирала волосы в строгий пучок, а губы были плотно сжаты и выражение лица было суровым. Рон забрал у Джорджа заранее заготовленный букет и устремился за ней.
— Лаванда!
Она резко развернулась, одним движением левой руки впечатывая в стену задержанного, а правой сжимая палочку. Рон резко затормозил, понимая, что чуть не нарвался на заклятие.
— Лаванда. Это же я. Рон.
— Рон Уизли? — подозрительное выражение ее глаз сменилось узнаванием. — Рональд чертов Уизли. Сто лет тебя не видела. Ты как здесь?
— Да вот… проходил тут, узнал, что ты работаешь в Аврорате, — он протянул ей букет. — Решил заглянуть.
— Мило, — отозвалась она. — Правильно сделал. Погоди минутку. Я оформлю этого обормота, и мы сможем поговорить.
Через несколько минут она снова появилась в коридоре. Уже одна и без букета.
— Ну здравствуй, Рон Уизли., — сказала она, улыбнувшись.
— Привет еще раз. Помнишь моего брата, Джорджа?
— Привет, Джордж, — кивнула Лаванда. — Слыхала я, как ты напоролся.
Джордж, уже приготовившийся рассыпаться в комплиментах, нервно закашлялся.
— Ты поосторожнее, короче, с контрабандой-то, — продолжала Лаванда. — Так и в Азкабан загреметь можно. Ну что, Рон. Пойдем в столовую, что ли? Я жрать хочу — умираю. Со вчерашнего вечера на операции. Кажется, дракона съела бы.
Они устроились за шатким столиком. Рон осторожно пил отвратительный местный кофе, а Лаванда увлеченно принялась за свиную отбивную.
— Ну давай, рассказывай, — проговорила она, прожевав первый кусок.
Рон принялся рассказывать. Лаванда слушала, поглощая еду, периодически задавая вопросы. И как-то незаметно Рон рассказал всю свою жизнь с момента окончания школы и до последнего времени. Когда разговор коснулся Гермионы и его позорного предложения, Лаванда проглотила остатки отбивной и рассмеялась.
— Да. Я читала в «Пророке». Ну ты отмочил, Ронни. Это же надо — «танцуй».
Рон почувствовал, как у него горят уши.
— И что, она тебя бросила?
— Не совсем, — замялся Рон, чувствуя, что разговор сворачивает куда-то не туда.
— Да ладно тебе, — захихикала Лаванда. — Вы, мужики, вечно не хотите признавать, что девушка вас послала подальше. Так о чем ты хотел поговорить?
— Лаванда, — Рон откашлялся, прочистив вдруг пересохшее горло. — Я хотел спросить. Ты выйдешь за меня замуж?
Ее глаза округлились, когда он достал кольцо. Сначала в ее взгляде мелькнуло что-то, что Рон помнил еще с тех времен, когда они с Лавандой встречались, но в следующий момент она рассмеялась.
— Ну ты даешь, Рон. Уморил.
— Что тут смешного? — обиделся он.
— Смотри, — она продемонстрировала левую руку. На безымянном пальце сверкал крошечный бриллиант в скромной золотой оправе.
— Ты помолвлена?
— Ага! Но мне было приятно, что ты вспомнил обо мне в тяжелую минуту, — она хихикнула. — Считай, что я отомщена.
Рон потрясенно молчал.
— Ладно, Ронни, — она покровительственно похлопала его по щеке. — Не злись. Мне пора.
Рон посмотрел ей вслед, вздохнул и спрятал кольцо в карман.
***
Джордж и Гарри ждали его в холле.
— Ну? — вопросительно воззрился на него Джордж.
— Она помолвлена, — буркнул Рон.
— Что будем делать?
— Я знаю! — вдруг воскликнул Гарри. — Луна не замужем. И ты нравился ей, Рон.
— Думаешь, я нравился ей настолько, чтобы выйти за меня замуж?
— Не спросишь — не узнаешь. Идемте.
Они вышли из министерства и аппарировали к дому Лавгудов. Мистер Лавгуд, как всегда причудливо одетый, любезно встретил их и сообщил, что Луна и некий мистер Скамандер отправились исследовать мозгошмыгов. Подавив улыбку, Рон осведомился, где можно их найти, и откланялся.
Луну Лавгуд они обнаружили на высоком, заросшем травой холме. Спрятавшись за камнем, она внимательно следила молодым человеком в фиолетовой мантии, который совершал какие-то странные движения на вершине холма. Подпрыгивал, размахивал руками, порой приседал и прятался в траве, а потом снова принимался прыгать.
— Луна! — позвал Рон.
— Шшшшшшш, — она замахала руками, показывая знаками, чтобы они пригнулись и подошли.
— Привет, Луна, — прошептал Рон, упав на землю рядом с ней и вручив ей букет.
— Привет, Рон, — прошептала она, улыбаясь. — Привет, Гарри, привет, Джордж. Какие красивые цветы. А что вы тут делаете?
— Привет, Луна, — отозвался Гарри. — Вот Рон хочет с тобой поговорить. У него важный вопрос.
— Очень важный?
— Очень, — вздохнул Рон. — Ты случайно не собираешься замуж?
— Замуж? — задумчиво прошептала она. — Нет. Зачем?
— Ну как, зачем? — замялся Рон. — Завести семью. Детей.
— Дети — это хорошо, — Луна улыбнулась. — Но, ты понимаешь, Рон. Мне сейчас совершенно некогда об этом думать. Мы с мистером Скамандером проводим важные исследования, и это занимает так много времени. Ты знал, что мозгошмыги гнездятся на таких вот холмах?
— Нет. Не знал, — отозвался Рон. — Послушай, Луна. А что ты скажешь, если я предложу тебе выйти замуж за меня?
— За тебя? Но разве ты не с Гермионой? Я думала, вы поженитесь.
— Я тоже так думал, — вздохнул Рон. — Но, в общем, так получилось, что я бы хотел жениться на тебе, если ты не против.
— Знаешь, Рон, я никогда не думала… — начала было Луна, но в этот момент раздался вопль Скамандера.
— Мисс Лавгуд, скорее сюда! Я нашел, нашел!
Отшвырнув букет и мигом забыв об окружающих, Луна подхватила какой-то прибор, лежавший рядом с ней, и рванула на вершину холма к мистеру Скамандеру, который стоял на коленях возле какой-то норы. Упав на колени рядом с ним, она сунула прибор в нору, после чего они оба приникли к окулярам, торчавшим из мешанины каких-то странных трубок. Рон посмотрел, как рука Скамандера обвивает талию Луны, вздохнул и поплелся вниз, поманив за собой Гарри и Джорджа.
***
Пару часов спустя, поздним вечером, Рон, уже основательно нетрезвый, сидел в «Дырявом котле» и мрачно размышлял о сложившейся ситуации. Сидевшие рядом Гарри, Джордж и Невилл обсуждали известных им девиц, размышляя, к кому мог бы еще посвататься Рон. Но самому Рону вовсе не хотелось ни к кому свататься. Ему хотелось допить бутылку огневиски, стоящую перед ним, упасть носом на столешницу и вырубиться. А там — будь что будет. Очертания предметов как раз начали слегка расплываться, и он намеревался заставить все окружающее двоиться. Он как раз собирался налить себе еще, когда за спиной раздался знакомый голос.
— Поттер, а что это ты здесь делаешь? Разве тебе не надо спешить домой — плодить рыжеволосых детишек? Я слышал, вы с младшей Уизли уже успешно справились один раз.
— Отвали, Малфой, — огрызнулся Гарри.
Рон обернулся и, с трудом сфокусировав взгляд, увидел Драко Малфоя, стоящего у стойки с презрительным выражением на наглой роже.
— Да, Малфой, вали отсюда, — пробормотал Рон. — Не мешай.
— Что с тобой, Уизли? — притворно участливо осведомился Малфой.— Заучка Грейнджер наконец-то поняла, что с тобой каши не сваришь, и слиняла? Ты празднуешь или заливаешь горе?
Рон попытался подняться, намереваясь дать отпор, но чья-то ладонь на плече заставила его сесть обратно.
— Не нужно ругаться, — голос Невилла звучал спокойно и миролюбиво. — Зачем ты здесь, Драко?
— А что, мне уже и выпить здесь нельзя, если твоя жена прикупила это милое заведение? — ядовито осведомился Малфой.
— Почему же нельзя? Можно. Только не приставай к нам, ладно?
— Больно нужно, — пробормотал Малфой, устраиваясь за стойкой.
Рон вернулся к созерцанию внутренней катастрофы, расцвеченной парами алкоголя. Мысли текли вяло и неторопливо, и были одна чернее другой. Он представлял себе, как магазин разорится, как они с Джорджем снова поселятся в Норе и будут жить в своих старых комнатах, как все знакомые будут обсуждать их фиаско, хихикать по углам.
Звук отодвигаемого стула снова отвлек его — рядом, брезгливо обмахнув стол накрахмаленным платком, приземлился Драко. Рон хотел было запротестовать, но не нашел в себе сил.
— Мне тут Ханна сказала, что вам, неудачникам, срочно нужна невеста? — осведомился Малфой насмешливо.
— Ну, положим, нужна, — нелюбезно отозвался Гарри. — Тебе-то что? Себя хочешь предложить? Ты же у нас вроде женат.
— Очень смешно, — съехидничал Драко. — Гриффиндорский юмор во всей красе. Так вам нужна невеста или нет?
— Нужна, — вздохнул Рон, не давая остальным высказаться.
— Только где ты сейчас, ближе к ночи, возьмешь невесту? — прищурился Джордж. — Из кармана достанешь?
— Ваши тупые шутки меня утомляют, — протянул Малфой. — Однако я могу вам помочь. Слушайте сюда. Панси Паркинсон разругалась с родителями и теперь живет одна. Снимает квартирку тут неподалеку. Они с чего-то вбили себе в голову, что я должен был жениться на ней. Заказали свадебное платье из дорогущего ателье в Париже. И когда я женился — ее отец пытался ругаться с моим. Идиот. В общем, они стали пилить ее, что упустила выгодного жениха. Денег-то у них мало, они рассчитывали ее выгодно замуж отдать. Она психанула и ушла из дома.
— А при чем тут мы? — недоуменно спросил Гарри.
— А при том, что она с радостью поможет вам, лузерам, получить наследство, если Уизли поделится с ней. Могу устроить.
— Ты серьезно? — Рон от неожиданности даже слегка протрезвел.
— Абсолютно. Она живет здесь неподалеку. Мы обменялись парой писем.
— Малфой, — Гарри был серьезен как никогда. — Если ты сделаешь это — я буду тебе очень благодарен.
— Ой, вот только не нужно этих соплей, — отмахнулся Драко. — Я это делаю не ради вас, а ради Панси. Все-таки я перед ней немного виноват. Хоть она и дура. Короче, ждите. Я скоро…
***
Церковь была мрачной и величественной. Огоньки свечей, казалось, расплывались перед глазами. Рон не знал, был ли этому причиной алкоголь или нервы. Гарри и Джордж сидели рядом с ним, ожидая, когда явится Панси Паркинсон, которую Малфой каким-то непонятным образом уговорил на эту авантюру. Перспектива жениться на ней основательно пугала Рона, но другого выхода он не видел.
Отец Патрик, бормоча, перелистывал молитвенник, когда снаружи послышался громкий хлопок и в церковь, нервно стуча каблуками, вошла его невеста, наряженная в роскошное свадебное платье в сопровождении Малфоя. Она похорошела со школьных времен, отметил про себя Рон, и встал, чтобы поприветствовать ее, протянув свадебный букет.
— Уизли, — отрывисто сказала она, безразлично приняв цветы. — Давай без лирики. Я тут по делу. Драко передал тебе мои условия?
— Да, Панси. Он передал. Миллион.
— И? Ты согласен? — нетерпеливо уточнила она.
— Конечно, согласен. Мне деваться некуда.
— Тогда пойдем быстрее покончим с этим, — она решительно взяла его за руку и потащила к алтарю. — Давайте, святой отец, начинайте.
Гарри и Джордж заняли места друзей жениха. Малфой встал со стороны невесты. Отец Патрик откашлялся и раскрыл молитвенник.
— Дорогие друзья, — начал он. — Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…
Под умиротворяющие звуки голоса священника Рон покосился на свою будущую жену. Она смотрела прямо перед собой с выражением собранности на лице, но, ощутив его взгляд, прошептала.
— Можешь не рассчитывать, Уизли. Ты получаешь наследство, делим денежки, и я уезжаю.
— Прости, что? — прошептал в ответ Рон. — Как уезжаешь? Куда?
— Куда-нибудь, подальше отсюда, — огрызнулась Панси. — Молчи и слушай священника.
— Дети мои, — отец Патрик прервал обряд, — нельзя ли потише?
— Прошу прощения, святой отец, — откликнулся Рон. — Панси, по условиям завещания мы обязаны жить в одном доме.
— Одну минуточку, — откликнулась его невеста, жестом заставив отца Патрика замолчать, схватила за руку Малфоя и потащила к выходу из церкви. Спустя пару мгновений Рон услышал ее возмущенный голос:
— Жить в одном доме? С ним? Драко, ты с ума сошел!
Что говорил ей Малфой, было не разобрать, но через несколько минут она вернулась к алтарю.
— Продолжайте, святой отец, — сказала она.
— И станут они единой плотью… — голос отца Патрика ярко демонстрировал его неодобрительное отношение к ситуации.
— У нее большой дом? — прошептала Панси на ухо Рону.
— Довольно большой, — также шепотом ответил он. — Три этажа.
— Отлично, — едва шевеля губами, прошептала Панси. — Ты будешь жить на третьем, а я на втором. Можно практически не встречаться.
— В чем дело? — возмутился отец Патрик. — Вы вполне сможете поговорить после обряда.
— Панси, по условиям завещания мы должны будем ночевать в одной постели, — сказал Рон.
— Одну минуточку, — Панси злобно зыркнула на Малфоя и зашагала к выходу, на ходу доставая из свадебной сумочки сигареты.
— Ты ненормальный? Спать в одной постели? — послышался ее голос, перекрываемый невнятным бормотанием Драко.
Несколько минут ушло на препирательства, но она все же вернулась к алтарю. Рон отмахнулся от запаха табачного дыма и взял невесту за руку.
— Продолжайте, — кивнула Панси. Выглядела она уже не так уверенно, как раньше.
Отец Патрик читал проповедь, Рон думал о перспективах брака, когда Панси осторожно ткнула его под ребра. Рон повернулся к ней.
— Нам ведь не обязательно ночевать вместе каждую ночь? — сам звук ее шепота, казалось, умолял о том, чтобы это оказалось правдой.
— Мы можем проводить врозь пять ночей в месяц, — прошептал в ответ Рон, внутренне усмехаясь. Похоже, для Панси тоже не все на свете измерялось деньгами.
— Что? — взвизгнула она. — Пять ночей в месяц? Ты шутишь?
Отец Патрик со вздохом захлопнул молитвенник.
— Я не шучу. Я думал, ты в курсе, что тебе предлагают.
— Малфой сказал, что надо выйти за тебя замуж, и я получу миллион.
— Все правильно. Мы должны пожениться, жить в одном доме и спать в одной постели. Мы сможем проводить врозь всего пять ночей в месяц, но только до тех пор, пока не родим ребенка. И ты получишь свой миллион.
Панси покраснела, потом побледнела. Дрожащими пальцами она достала из свадебной сумочки сигарету, сунула ее в рот и щелкнула зажигалкой.
— Здесь нельзя курить, — подал голос отец Патрик.
— Заткнитесь, святой отец, — прорычала Панси и отошла на пару шагов.
Рон слышал ее бормотание: «Миллион галлеонов, миллион галлеонов».
— Знаете, что? — раздался вдруг ее голос. — Идите вы к черту.
С этими словами она как ошпаренная выскочила наружу, и Рон услышал хлопок аппарации.
— Увы, — вздохнул Малфой. — Не получилось. Ладно, олухи, счастливо оставаться.
Когда дверь церкви захлопнулась за Драко, Рон сел на ближайшую скамейку и закрыл лицо руками. Гарри сел рядом и положил руку ему на плечо.
Спустя некоторое время Рон нашел в себе силы встать.
— Ладно, пойду я домой, — пробормотал он. — Спасибо Гарри, за попытку помочь. Спасибо вам, святой отец. Видимо, все бесполезно. Извините за беспокойство.
— Рон, стой! — Джордж ухватил его за рукав. — У меня есть идея!
— Какая еще идея? — Рон устало посмотрел на брата.
— Отличная идея, Ронни. Значит так. Ты останешься здесь.
— В церкви?
— Да. Отец Патрик, можно ему подождать тут до утра?
— Ладно уж, ждите, — вздохнул священник.
— Ну хорошо, он останется здесь до утра, — к ним подошел Гарри. — А дальше что?
— А дальше у него будет несколько невест на выбор. Гарантирую. Идем, Гарри.
Рон тяжело опустился на скамью и закрыл глаза. Голова кружилась, в глаза словно песка насыпали.
— Знаете, Рональд, наверное вам нужно поспать, — подошел к нему отец Патрик. — Утром все будет не так ужасно, как вечером. Так всегда бывает.
— Хорошо бы, — пробормотал Рон, вытягиваясь на скамейке и проваливаясь в сон…
Глава 4Ему снилось, что он лежит на берегу и слушает шум прибоя. Тихий шорох волн постепенно нарастал, наливался силой, превращаясь в монотонный гул.
Рон вздрогнул и открыл глаза. Он по-прежнему лежал на скамье в церкви. Солнечные лучи проникали сквозь цветные витражи, играли бликами на стенах. Но гул никуда не исчез. Рон сел и потряс головой, уверенный, что виной всему похмелье.
— Да вот же он! — раздался прямо над ухом незнакомый женский голос.
Рон вздрогнул и огляделся. Вокруг него стояли женщины в свадебных платьях. Молодые и не очень, стройные и пышнотелые, блондинки и брюнетки. И все они внимательно смотрели на него.
— Вы Рональд Уизли? — спросила его симпатичная брюнетка в элегантном свадебном платье цвета слоновой кости.
— Да, это я, — пробормотал Рон, откашлявшись. — А откуда… откуда вы все взялись?
Он только сейчас окончательно огляделся и увиденное его крайне смутило — женщин было около сотни. Возможно даже больше.
— Мы по объявлению, — пояснила ему слегка перезрелая блондинка в облаке белых кружев. — Вот, смотрите.
Она дала ему газету — это был Ежедневный Пророк — и Рон с удивлением увидел на первой странице собственную фотографию и огромной надписью: «Выйдете ли вы замуж за этого парня за два миллиона галлеонов». В статье описывались условия завещания. Желающим предлагалось явиться в эту самую церковь, где он сейчас и находился.
— Ну так что? — настойчиво спросила давешняя брюнетка. — Вот мы здесь. Как вы будете выбирать?
Ее поддержали одобрительными возгласами.
— Ээээ… ну я об этом не думал, — протянул Рон. — А как нужно?
— А как вы собирались выбирать? — спросила его другая невеста.
— Я вообще не знал, что мне придется выбирать, — смутился Рон. Это идея моего брата.
— Какая разница, чья идея? — перебила его тощая шатенка. — Мы все здесь. А вам нужно сегодня жениться. Ведь нужно?
— Да, нужно, — подтвердил Рон.
— Ну тогда скажите нам критерии.
— Какие критерии?
— Господи, да любые. Брюнетка или блондинка?
В толпе невест послышались одобрительные возгласы. Со всех сторон посыпались вопросы.
— Худая или в теле?
— Какое нужно образование?
— Какой возраст?
— Должна ли уметь готовить?
— Дамы, дамы, подождите, — взмолился Рон. — Давайте я отвечу по порядку.
Невесты одобрительно загудели.
— Значит, так, — начал Рон. — Мне бы хотелось невысокую, хрупкую девушку.
Невесты переглядывались. На лицах тех, кто явно не подходил под названные характеристики, читалось разочарование.
— Цвет волос не важен. Особенности фигуры — в общем, тоже не важны.
— Но вы предпочитаете блондинок? — спросила одна из невест.
— Ну… мне нравятся блондинки, — смутился он. — Но брюнетки и шатенки тоже нравятся.
Возмущенный шум среди невест становился все более громким.
— Блондинки ему нравятся, — хмурилась одна.
— Блондинки — большие сиськи, — насмехалась другая.
— Хрупкая — что это вообще за требование?! — негодовала третья.
— Эй парень, к костям вот такая роскошь не прилагается, — демонстративно хватала себя за грудь четвертая.
— Дамы, прошу вас. Вы меня неправильно поняли, — Рон попытался их перекричать.
— А для вас важна чистота крови? — раздался вопрос откуда-то сбоку. — Магглорожденных рассматриваете?
— Чистокровная или магглорожденная — совершенно неважно, — ответил Рон.
— Тогда что важно? Как насчет готовки?
— Ну… да, должна уметь готовить, — с вызовом сказал Рон.
— Образование важно? А наличие детей? Профессия играет роль? — неслись со всех сторон вопросы.
Он затравленно озирался, чувствуя, что не то что женатым — не факт, что он выйдет из этой церкви живым. В этот момент он краем глаза заметил серебристый отблеск — полупрозрачный олень скользнул к нему и Рон услышал голос Гарри: «Рон, Гермиона возвращается. Она сообщила Джинни. Ее поезд прибывает в одиннадцать на Ватерлоо». Взглянув на часы, он обнаружил, что до момента прибытия поезда осталось двадцать минут. И тут его озарило.
— Милые дамы, — завопил он, усилив голос Сонорусом, — чтобы не было неразберихи, прошу вас выйти за дверь и встать в очередь. Я пообщаюсь с каждой из вас и по результатам объявлю свое решение.
Под возмущенный гул толпа женщин в белых платьях стала втягиваться в дверной проем. Рон оглянулся и увидел отца Патрика.
— Святой отец, — кинулся к нему Рон. — Через двадцать минут на Ватерлоо прибывает поезд. В нем едет девушка, которую я люблю. Я хочу жениться на ней и ни на ком больше. Можете мне помочь?
Отец Патрик улыбнулся.
— Конечно, Рональд. Что я могу для тебя сделать?
— Отсюда есть другой выход?
— Да, дверь вон там.
— Замечательно. Прошу вас, задержите этих девушек немного, а потом отошлите. А я побегу на вокзал. Боюсь, что сейчас у меня не получится аппарировать, так что придется бежать.
— Хорошо, сын мой. Удачи.
— Спасибо. Я вернусь с Гермионой. Обвенчаете нас?
— Конечно. Буду ждать.
— Спасибо вам, — Рон пожал руку отца Патрика и выскользнул в боковую дверь.
Оказавшись на улице, он осторожно выглянул за угол, где толпа невест пыталась организовать очередь, и побежал в сторону вокзала. Казалось, все шло хорошо, но когда он пересекал улицу, раздался крик: «Вон он! Он нас обманул!». Рон оглянулся и увидел, что толпа невест несется за ним.
Никогда в жизни ему не приходилось бегать так, как в этот раз. Рон бежал изо всех сил, с каждым шагом приближаясь к вокзалу Ватерлоо, а за ним неслись женщины в свадебных платьях: молодые и не очень, стройные и в теле, блондинки и брюнетки. Они выкрикивали оскорбления, кто-то запустил в него Ступефаем, но до сих пор ему удавалось существенно опережать преследовательниц. В двери вокзала он проскочил первым и стремглав бросился в сторону туалетов. Заскочив в мужской туалет и подперев спиной дверь, он получил возможность слегка отдышаться. Вроде бы его не преследовали. Но он точно знал, что они караулят снаружи. На его счастье из кабинки вышел гигантских размеров толстяк и направился к выходу. Спрятавшись за его спиной, Рон выскользнул из туалета и проскользнул мимо нескольких невест, ожидавших, когда он выйдет. Под прикрытием нервничающего толстяка он добрался до поворота и рванул в сторону перрона. Подбегая, он увидел огромную толпу пассажиров, двигающуюся ему навстречу и сверкающее, обтекаемое тело поезда.
Пытаясь подавить панику, он заскочил в ближайший вагон и пробежался по всему поезду, выкрикивая имя Гермионы. Оставшиеся пассажиры смотрели на него как на умалишенного. Поняв, что упустил Гермиону, Рон выскочил наружу, размышляя, что делать. Скорее всего, она отправится к Гарри и Джинни — значит, нужно будет заскочить к ним. Нужно найти укромное место и аппарировать, решил он, и двинулся к выходу из вокзала. Он почти достиг дверей, когда за спиной раздался гневный вопль, и Рон понял, что погоня продолжается.
На этот раз он бежал в обратную сторону. К церкви. Там можно было спрятаться. На какое-то мгновение ему показалось, что он слышит голос Гермионы, но когда он оглянулся — ее нигде не было, так что он продолжал бежать. Он почти добежал до церкви, когда из-за угла показалась еще одна группа женщин, кинувшихся ему наперерез. В панике Рон свернул в ближайший проулок и с ужасом обнаружил, что впереди тупик. Совершенно вымотанный, он прижался к стене и закрыл глаза. Женщины обступили его плотной толпой. Они галдели, тормошили его, и Рон уже начал думать, что сейчас его просто разорвут на кусочки, когда над толпой загремел усиленный Сонорусом голос Гермионы.
— Девушки, послушайте меня, пожалуйста! Я прожила с этим мужчиной семь лет. И мы собирались пожениться.
Рон озирался вокруг, не веря своим ушам.
— Он сделал мне предложение. И это было худшее предложение из всех, какие только можно представить. Думаю, многие из вас читали об этом в свадебной колонке.
Толпа возмущенно загудела.
— Наши отношения только начали налаживаться, когда Рон снова позвал меня замуж. И знаете что?
Десятки женских голосов завопили «Что?» в унисон.
— Я совершила ошибку. Я не поверила ему и оттолкнула его. Он так просил меня не уезжать, а я все-таки уехала. Я была неправа.
Вокруг раздавались возгласы: «Еще бы!», «Ну и дура!», «Теперь-то поняла?».
— Едва приехав в Париж, я поняла, что должна быть с ним. Я поняла, что люблю его и хочу выйти за него замуж. И я взяла билет на ближайший поезд до Лондона.
Возгласы «Правильно сделала!» и «Молодец!» слились в единый неразборчивый шум.
— Всю дорогу до Лондона я думала как скажу ему: «Рон, я тебя люблю и хочу за тебя замуж». А сойдя с поезда, увидела валявшуюся на полу газету с его объявлением. И я поняла, что ему нужна помощь. Нам обоим нужна помощь. Вы все знаете, как бывает больно вспоминать о прошлых ошибках. Особенно если их нельзя исправить. Но у нас с Роном есть шанс. Девушки, я прошу вас. Помогите мне исправить совершенную ошибку.
Под радостный галдеж окружающих женщин Рон стал проталкиваться вперед. Туда, где слышался ее голос, звучавший для него сейчас прекраснее любой музыки. Толпа расступалась перед ним, и вскоре он выбрался наружу. Гермиона, растрепанная, в свадебном платье явно с чужого плеча, стояла там и улыбалась. Все еще не веря своим глазам, Рон подошел к ней и обнял.
— Привет, Герми, — прошептал он.
— Привет, Рон, — откликнулась она.
Женщины вокруг кричали «Предложение!», «Делай предложение!». Рон вытащил из кармана кольцо и опустился на колено.
— Гермиона Джин Грейнджер, — сказал он, как никогда уверенный в себе, — ты выйдешь за меня?
— Конечно, Рон, — ответила она, взяла кольцо и надела себе на палец…
Когда они уже бежали к церкви, он вдруг остановился и спросил:
— Подожди, а где ты взяла свадебное платье?
— Какая-то девушка бросила его в женском туалете на вокзале, поцеловала другую девушку и они убежали вместе, — улыбнулась Гермиона.
Рон обнял ее и прижал к себе.
— Хорошо, что у тебя есть платье. У нас будет настоящая свадьба.
— Да, — сказала она. — Самая настоящая…
